S.V.A.N

Машина рявкнула странным, крякающим сигналом и, разрубив поток авто на кажущейся совсем незнакомой без привычного монумента площади, свернула в неприметную арку. Распахнулись кованые ворота. "Волга" вползла во двор строгого ведомства.

— Пройдемте, гражданин Ильин. — ожил человек на переднем сидении.

Глава первая

Империя погибала.

Незаметно, мелкими шагами, приближалась к той незримой черте, после которой начинается неудержимое падение. И лучше других чувствовали приближение краха вовсе не граждане когда-то нерушимого Союза, а хитрые и циничные царьки многочисленных, по большей части экзотических, сатрапий, решивших пополнить свою казну с помощью цветистых лозунгов о равенстве и братстве. Но все это продолжалось лишь до тех пор, пока не иссяк поток долларов.

Так и не дождавшись очередной порции финансовой поддержки, властитель африканской монархии, названой, в угоду щедрым спонсорам, республикой, мгновенно разочаровался в идеях социализма, вздернул на пальмах все руководство местной компартии, и кинулся в объятия к дяде Сэму. Ну а в качестве свадебного подарка сдал американцам весь штат советских специалистов.

Впрочем, основную массу гражданских и военных, после некоторой проволочки янки все же вернули на родину, а вот советника по военным вопросам, числящегося в штате Главного Разведывательного Управления Генерального штаба решили попридержать.

-Майор? Какой майор? Никакого майора не было. Ах, был? Ну, значит потерялся. Пропал куда-то. Мы-то при чем?.. — удивился, скалясь белозубой улыбкой, американский дипломат в ответ на осторожный запрос МИДа.

— Что значит, пропал? — попытался изобразить негодование щекастый министр, когда ему доложили о наглой выходке заокеанских партнеров. Молодой реформатор сурово нахмурил брови, собираясь изречь что-нибудь решительно-грозное, но, вовремя передумал.

— Ну, им там виднее. Пропал, значит пропал. — Расслаблено махнул ладошкой высокопоставленный сторонник демократии. — Одним майором больше, одним меньше. Подумаешь. Майоров этих, при коммунистах столько расплодилось, не сосчитать. Тут судьба очередного транша решается, а вы с каким-то майором... Может он сам сбежал? Вы разберитесь сначала.

Развязав себе руки, спецы из ЦРУ взялись за пленника всерьез. Участливые сетования на злодейку судьбу, заставляющую мотать жилы коллеге, сменялись жесткими, с угрожающими намеками, советами подумать, не ломать свою жизнь. Когда уговаривать надоело, пришел черед другим способам убеждения. Допрос, лазарет, лечение, и опять допрос. Так продолжалось почти полмесяца. На счастье вляпавшегося в неприятность майора на средиземноморской базе ВМС США не оказалось нужной химии и специалистов. Поэтому какое-то время сумел продержаться. Однако отлично понимал. Сломают. Дело времени. И, скорее всего, сломали бы. Но неожиданно, всего за три дня до прибытия контейнера с препаратами, Сергею повезло. Охрана расслабилась, недоглядела. Ушел в наглую, не прощаясь. Натянул пропахшую потом пятнистую униформу упакованного в мусорный бак конвоира, срубил бампером мощного джипа створку ворот, и сгинул.

Машину, которая рухнула в пропасть на одном из горных серпантинов, отыскали быстро, а вот тело беглеца, увы, так и не нашли. Спасибо пропойному греку. Морячок устроил беспаспортного бродягу на свое каботажное корыто, протащил через таможню, высадил в Марсельском порту. Ну, а после, как в старой песне про "осенний листок"... Помотало. Без документов, без денег, почти без языка. — Сергей криво улыбнулся, вспомнив пропахшую хлоркой ночлежку Марсельского муниципалитета. — Гуманисты, блин... Однако, ничего. Втянулся. Человек — скотина живучая. Обжился, перебрался в Италию, выправил левую "ксиву", по ней проскользнул в Швейцарию, а уж после — дас Дойчланд. Но на этом везение и окончилось. Спалился глупо. Пунктуальные шуцманы не поленились пробить его аусвайс по базам данных, а разобравшись, незамедлительно отправили в камеру.

"Ну не кричать же: — Позовите консула... Тем более, проходили. Сразу после побега, еще в Испании явился в ближайшее консульство: Ребята, я свой, советский, бежал из плена!

-Ага, сейчас... — Молодой, но успевший подернуться жирком, клерк из бывших комсоргов райкома, заброшенный на теплую должность волной демократии, послал провокатора в пеший поход.

-Военнослужащий? Ай, ай, ай... Из плена? Да что вы говорите, целый майор? Вот что, господин хороший. Скажите вашим хозяевам, что у нас все майоры на месте. Короче, гражданин, выход слева, просьба не задерживать очередь. Явитесь еще раз — вызову полицию".

Поэтому на все вопросы полицаев наученный горьким опытом нелегал молчал как партизан. В итоге немцам надоело толочь воду в ступе, и дело отправили в суд.

"Пятерку" за подделку документов впаяли без особой волокиты. Хотели добавить за нелегальное пересечение границы, но не смогли определиться какой.

Особых впечатлений пребывание в Гамбургской исправиловке у заключенного номер семь три ноль восемь семь не оставило. И хотя в нашей зоне, Сергею, слава Богу, сидеть не пришлось, но по всему — не тюрьма. Так — детский сад. Даже с учебкой не сравнить. Однако тюрьма, она и есть тюрьма. Хоть в Гамбурге, хоть в Сыктывкаре. Несвобода.

Не трудная, но бесконечно монотонная, работа по штамповке автомобильных номеров, которой пытались занять исправляющегося нелегала тюремные власти, опротивела Ильину еще до первого Рождества.

Сергей спрятал комбинезон в ящик, и занялся чтением. Плотно, всерьез. Тюремной библиотеки хватило еще на год. Но в конце концов это занятие ему тоже прискучило. Углубленное изучение немецкого и французского, благо, что недостатка в языковой практике не было, позволило скоротать еще пару лет. Остаток срока просто жил... Общался с мелко уголовной европейской босотой, осваивал криминальные специальности, изучал жаргон... Делал это не то что бы с прицелом. Проснулось естество разведчика. Зато теперь, после нескольких лет вынужденной подготовки, случись ему вдруг выдать себя за европейского уголовника, поломать легенду не сумел бы и самый дотошный следователь.

И тут на Сергея накинулась новая напасть. Ностальгия. Начал сниться снег. Не тот эрзац, едва прикрывающий в декабре тонкой пеленой асфальт тюремного плаца, а нормальный, с морозами, метровыми сугробами и хрустом. Так захотелось сменить сытную , но безвкусную европейскую кормежку на жидкий столовский супец, что и не передать.

Мысли о побеге начали обретать практическую форму, когда объявили о досрочном освобождении. Немецкая Фемида вдруг выпустила Сергея из своих цепких лап.

Но и того времени, что он провел за решеткой, хватило. С одной стороны ностальгия, с другой, до отвращения педантичные немецкие порядки. Ордунг достал хуже горькой редьки. Поэтому, едва захлопнулись за вышедшим на волю Сергеем серые створки ворот, он без промедления двинулся в сторону Российского консульства, готовый биться с упертыми крючкотворами до победного конца. Помог-ли выданный немцами документ, или изменилось само время, но в посольстве отнеслись к появлению соотечественника с пониманием. Тем не менее, понадобился целый месяц нервотрепки, тягостных бесед с недоверчивыми дипломатами и прочими официальными лицами в штатском, десяток запросов...

И вот, всего через каких-то семь лет после убытия в краткосрочную служебную командировку, майор Советской армии Ильин вернулся на историческую Родину...

Сергей вовсе не рассчитывал на торжественный прием и ковровую дорожку. Одно дело — "сгоревший на холоде" резидент, которого сменяли на шкодливого импортного дипломата, другое дело — простой командированный, застрявший в стране пребывания чуть дольше положенного срока...

Тряхнул головой, отгоняя воспоминания, перевернул набитую комковатой МПСовскую подушку, и попытался заснуть. Увы. В ушах вновь застучал коварный ритм зачетной стрельбы, а из глубины памяти выплыла, красно-зеленая ковровая дорожка, устилающая нескончаемо длинную лестницу в здании, куда его доставили прямо из аэропорта.

Офицер с полковничьими погонами на необычной, нового образца, тужурке, туго обтягивающей кругленький животик, неторопливо раскрыл папку с личным делом, полистал ее, а затем бесстрастно уставился на Сергея.

— Документы ваши нашлись. Однако... — Длинная, символизирующая непонятно что , пауза, и суровое резюме: — Факт задержания вас спецслужбами США не подтвердился. Поэтому, мы не имеем права считать ваше исчезновение с территории подразделения, где вы находились в командировке, правомочным.

— Да, я в курсе, что в стране вашего пребывания происходили некоторые межэтнические столкновения. Однако этот факт вовсе не помешал остальным членам вашей группы благополучно прибыть в посольство. А вас они не видели. Имеются все необходимые объяснительные и прочие документы.

— Так что, формально, по всем законам, вы совершили акт дезертирства, — сухо отчеканил полковник.

Сергей глубоко вздохнул и начал считать. Закончил, и поинтересовался почти спокойно: — Товарищ полковник, а что сказали в моем ведомстве? Ничего? Странно. Но тогда можно было отправить запрос чекистам? Уж они-то наверняка должны знать что произошло на самом деле... Неужели вместе с началом перестройки у Комитета Государственной Безопасности, или как он сейчас называется, исчезли все архивы? Стоит только поднять отчет их резидента за тот период. Уверен, там самым подробным образом отражены все события. Насколько я знаю,.. а я это знаю наверняка, в составе группы находился их человек. Могу даже назвать звание и фамилию.

— Майор, не надо нас учить, что и как делать.— Вскинулся Кадровик, но сбился, понизил голос, и закончил почти нормальным тоном. — Ну что я тебе разжевываю. Ты взрослый мужик, офицер, разведчик. При чем тут свидетели? Пойми. Решение было принято на самом верху. Такая видимо в тот момент была политическая ситуация. А потому, посуди сам,.. Кто при таких обстоятельствах рискнет признать такой вопиющий факт, как потеря кадрового офицера?.. Начнется шумиха в прессе. Будет скандал. А скоро выборы... Это же государственное дело. Конечно никто тебя не посадит, но и орден, извини, тоже не даст.

— И что теперь? — Сергей уже успел просчитал варианты и понял.— Бодаться бессмысленно.

— Руки у тебя есть, нервы крепкие. Не пропадешь. Короче. Согласно этим бумагам уволили со службы тебя в девяносто первом, по сокращению. Выходное пособие, подъемные посчитают. Только имей в виду, деноминация, то да се. Не густо выйдет. Пока будут оформлять, поселим в общежитие. Ну а после, не обессудь, — кадровик оборвал отрывистый монолог, порылся в документах, и закончил чуть смутившись: — Там, это, в девяносто пятом мать твоя умерла, попробуй квартиру отсудить.

Сергей сжал зубы, поднялся, направился к выходу, аккуратно прикрыл за собой дверь.

-В общем отделе обходной забери. — Прозвучал вдогонку голос полковника.

Неделя прошла в ожидании. Что-что, а ждать Сергей привык. Лежал на жесткой кровати в громадной как вокзал комнате общежития Минобороны и читал стихи. По памяти, на французском.

Соседи, командировочные и слушатели Академии, пытавшиеся разговорить непонятного здоровяка, поняв, что общаться тот не намерен, скоро отстали, и вовсе не обращали внимания на неподвижное тело.

"В аккурат месячный заработок за штамповку номеров в исправиловке. Криво улыбнулся Сергей, получив в кассе тоненькую стопку блеклых купюр.

Однако он аккуратно сложил десятитысячные бумажки в потертый, прошедший с ним все тюрьмы бумажник, расписался, и навсегда покинул здание с лепными звездами на фасадах.

"А ля гер ком а ля гер. — Сергей искренне не понимал людей, считающих, что государство обязано кому-то и что-то . А что до справедливости... Так жизнь сама по себе штука несправедливая.

И все таки странно, что никто даже не попытался выяснить, где и как я провел эти долгие пять лет. — В который раз удивился Сергей. Никаких допросов, никаких подробных, многократно дублирующих показания, протоколов. Дознание ограничилось короткой, всего в две страницы, объяснительной. Неужели все так плохо?".

Но тут Сергей вспомнил с какой помпой новый министр сдал супостатам всю, отлаженную лет систему наблюдения за посольством потенциального противника, и вынужденно согласился. — Ситуация с обеспечением государственной безопасности в новой России была именно такова, какой она показалась на первый взгляд. Поэтому удивляться перестал. Просто выбросил из головы.

"Раз стране не нужны профессионалы, то и он свободен от всех обязательств". — Решил новоявленный отставник.

Денег, полученных им при увольнении едва-едва хватило на железнодорожный билет. И вот теперь, на исходе четвертых суток, он лежал на верхней полке плацкартного вагона скорого поезда, везущего его в город детства, откуда он шестнадцать лет назад лопоухим, стриженным пацаном, уехал поступать в военное училище.

Захолустный поселок с неблагозвучным названием Колпашино, благодаря судьбе и посредственному писателю, который оказался неплохим инженером, превратился сперва в уездный, а после, уже в советские годы, и в миллионный индустриальный город, раскинувшийся по обоим берегам великой Сибирской реки.

Следовать совету, и пробовать вернуть потерянное жилье, Сергей, как здравомыслящий человек, даже не собирался. Квартира матери давным-давно продана, а покупатель с дорогой душой пошлет новоявленного претендента по известному адресу. И в принципе будет прав.

Разбудила его проводница: — Скоро подъезжаем, вставайте. Белье надо сдавать, — произнесла она, заглянув в отсек.

— Эй, мужчина, — тронула проводница плечо спящего: — Вставай, через час станция. Приехали.

— Спасибо, красавица, один момент. Спускаюсь.— приученный западным двуличием к показной вежливости, развел губы в дежурной улыбке Сергей,

— Да ты не спеши. Успеешь. Народу-то... почти никого. — Ответно улыбнулась проводница, заинтригованная нездешними повадками загадочностью пассажира, автоматически поправила прическу. Дорога быстро раскрывает людей. Но вот этот, за все пять дней пути, так и остался для незамужней молодухи загадкой.

"Шрам вот только... Да мужику с такой меткой и не зазорно. Даже наоборот... " — она не стала додумывать и продолжила атаку: — Чайку не хочешь? — и, не дожидаясь ответа, закончила — Пойди, умойся, а я пока будерброды спроворю.

Сергей поблагодарил хозяйку, спрыгнул вниз, захватил полотенце и отправился в конец вагона.

Наскоро умылся, расчесал седоватый бобрик коротких волос.

Вернулся обратно в купе, где его уже дожидался обещанный чай. Там же сидела и проводница.

— Помочь? Да запросто. Багажа у меня всего ничего. — Легко согласился Сергей в ответ на ее просьбу донести сумку.

Договорились, что помощник встретит Людмилу, как звали разговорчивую хохлушку, у ворот депо через час после прибытия состава.

Поезд миновал спальные районы, простучал по мосту над пустой еще автострадой, и осторожно причалил к ярко освещенной платформе вокзала.

— Значит, договорились, в девять, — напомнила проводница, открывая вагонную дверь .

— Так точно. В девять. — Подтвердил отставной военный, подхватил свою легкую, почти пустую сумку, и двинулся по сырым от ночного инея плитам к выходу с перрона.

Проехав пару остановок на полупустом автобусе, он остановился возле ворот депо. Не прошло и получаса, как дверь проходной распахнулась, и в проеме возникла Людмила. В руках у нее и правда были две огромные сумки.

— А не боязно, вдруг с вещами сбегу? — Весело поинтересовался Сергей, приняв у раскрасневшейся от быстрого шага женщины поклажу.

— Ты? — вместо ответной шутки она глянула на него неожиданно серьезно. — Отобрать можешь. Это точно. С твоим шрамом и кувалдами наган не нужен, стоит попросить, любой сам отдаст. А вот убегать? Вряд ли, — она смущенно улыбнулась. — Да и про отобрать — это я погорячилась. Не будешь ты себя таким делом марать. Мы, проводники, тоже психологи, людей всяких повидали.

— Пошли, уже, психолог. — Сергей смущенно покрутил головой в поисках стоянки такси.

— Да я на своей, — отмахнулась спутница. — Здесь, на стоянке перед рейсом оставила. Нам со скидкой. — Прошла через турникет, и, уже спустя несколько минут, из ворот выехала серенькая, ухоженная, десятка Жигулей.

— Грузи, — открыла багажник Людмила, стрельнула подведенными глазами.— — Ты, вот что, садись со мной. А то на восьмой этаж тащить ... А я тебя в благодарность чаем напою.

— Ну, куда же деваться? Помогать, так помогать. — Сергей отворил непривычно тугую дверку.

— А ты откуда приехал?.. ну, в смысле, где служил? — поинтересовалась собеседница у пассажира.— Ты же военный?

— Уже не служу, уволился. А еду я из Германии. — Только я там не служил, в тюрьме сидел. Пять лет почти...

— Где? — она удивленно уставилась на спутника.

— У немцев. А теперь вышел , домой еду.

-Ах вот оно что... Бывает. Слышала, в начале девяностых много ваших там погорело. Еще бы, сколько добра оставалось... Грех упустить. Только почему не у нас, а у немцев посадили?

-Так уж вышло... — Решил свернуть разговор со скользкой темы Сергей. Да и какая разница, сейчас-то. Много воды утекло".

Вполне удовлетворенная объяснением, Людмила коротко глянула в зеркало заднего вида, перестроила машину в первый ряд.

— Слушай, я что вспомнила-то... Пообещала чай, а в доме шаром покати, меня ведь почти месяц не было. Продуктов нужно заехать, купить. Да и к чаю...

Монолог оборвал проигрыш сотового телефона.

— Слушаю. — совсем другим, строгим и деловым тоном отозвалась Людмила.

"А ты и впрямь штучка", — уже внимательней присмотрелся Сергей к попутчице. Отметил колечко с прозрачным камешком на пальце ухоженной руки, дорогие сережки. Да и телефон, насколько успел понять Сергей, здесь, на Родине, в отличии от зажравшейся Германии, был вещью куда как статусной.

"На зарплату проводницы этак пожалуй не развернешься, — мелькнула отстраненная мысль. — А впрочем, мое какое дело..." — Он тактично отвернулся к окну, глядя на проносящиеся мимо авто.

Узнавание знакомых с детства мест отвлекло.

— Слушай, — озадаченно произнесла Людмила, закончив разговор. — Мне нужно в одно место заскочить. Сумки отдать. Посылки из Москвы... для хороших знакомых.

— Ну, а мне-то какая разница? Нужно— отдай. — Пожал он плечами, невзначай касаясь локтя спутницы.

— Это недолго, — неверно истолковала она его жест. — Тут рядом совсем... — жестко, по-таксистски, подрезав пару попутных машин, крутанула машину через "двойную" полосу.

— Ничего. "Гаишники" спят еще. -Успокоила, скорее, сама себя отчаянная гонщица.

Доехали и впрямь быстро. Обычный спальный район, застроенный однотипными девятиэтажками, а во дворе, словно в колодце — низенький павильончик.

Сэндвич панели, крыльцо в пол ступеньки, пластик давно немытых окон, завешанных жалюзи, и мигающая блеклым неоном вывеска: Кафе "Гаянэ". Выведенное стилизованными под арабскую вязь буквами название точки общепита было покрыто толстым слоем пыли.

— В машине обожди, — коротко приказала спутница. — Я быстро. Сумку только отнесу. — Она вдруг стала совсем не женственной.

— Может, с тобой сходить? — предложил Сергей. — Донести помогу.

Женщина замерла в нерешительности: — Нет, сама. Хотя... Вот что, пусть сумка пока в салоне постоит. Сами заберут, буду еще таскать... — Люся хлопнула дверцей, быстро зашагала по направлению к стекляшке.

Дверь в заведение приоткрылась. Очевидно, неурочную посетительницу ждали.

Сергей опустил сидение , откинулся на сидении. Задремал, под звучащую в динамиках мелодию. — И тут, сквозь убаюкивающий ритм блюза, до слуха донесся едва различимый хлопок, словно откупорили теплую бутыль шампанского. Для обычного человека он показался бы вовсе безобидным звуком.

Однако Сергей открыл глаза и выпрямился на сидении: Странно... или уже мерещится? " Не поворачивая головы в сторону пыльных витрин забегаловки, нажал кнопку, опуская стекло. Потянуло свежим осенним запахом прелой листвы, приправленной легкой горечью костра.

И тут дверь в кафе отворилась, на пороге возник колоритного вида южный человек с тяжелой, вызывающе блестящей цепочкой на необъятной шее. Небрежно поправил тесноватый ему двубортный пиджак, стрельнул острым взглядом по сторонам, лениво приблизился к машине.

— Эй, брат, сумка где? — без особых эмоций спросил посланник у дремлющего в салоне Сергея.

Тот зевнул, не поворачивая головы, ткнул пальцем за спину. Кавказец пригнул курчавую голову и заглянул в салон.

Но, убедившись, что его не обманывают, потянул дверцу и вдруг неловко, словно у него внезапно зачесалась спина, полез под пиджак.

"Ого? — От понимания Сергей даже удивился. — Да он, никак меня убивать собирается? " Задняя дверь распахнулась, и в тесноту винилового салона, распространяя приторно терпкий запах одеколона втиснулась мощная фигура. Рука лиходея вынырнула из под полы. И тут Ильин с силой, свернув непрочное крепление сиденья, крутанулся назад, отбивая ствол. Зажал поросшее черными волосами запястье, рванул на себя и влепил локтем в висок неприятелю.

Джигит обмяк, и начал заваливаться вперед. Сергей ухватился за мягкий лацкан, придержав сползающее на сидение тело.

Сергей, честно, расстроился. Как видно сказалось отсутствие боевой практики, потому удар вышел чуть сильнее, чем нужно, и вместо того, чтобы просто вырубить нападающего, отправил того в край вечной охоты.

Однако переживать долго не стал. Чуть приоткрыл дверцу, медленно выбрался из машины, и присел у переднего колеса, проверяя трофейный ствол.

" Макаров. пять в магазине, один в стволе. Неужели второй выстрел я пропустил? — Впрочем, не суть. Работаем", — приказал он себе, выбрасывая из головы посторонние мелочи. Рывком проскочил открытое пространство, затаился возле рифленой стены кафешки

Вновь отворилась входная дверь. Гортанно выкрикнул что-то невидимый сообщник джигита, стоящий в проеме.

"Три, два, один", — ориентируясь исключительно на слух, Сергей толкнулся и взвился в неестественно высоком для стороннего глаза прыжке. Удар пришелся, как и планировал, за правое ухо спускающегося по ступеням. Стукнул о бетон ступенек выпавший из ослабшей руки пистолет.

" Надо-же. Глок. Кучеряво живут дети гор. — озадаченно затих Сергей, разглядывая импортную игрушку. — Интересно, сколько их еще там, внутри? Да как угадать? Может — никого, а может — десяток. Придется рисковать. Если не дураки, наружу больше не сунутся".

Подтянул к себе пистолет, лежащий рядом с обездвиженным телом.

" А парни, судя по габаритам и арсеналу, на мирных коммерсантов никак не похожи. А вот девочку жаль... Не каркай, — приказал он себе, настраиваясь на продолжение зачистки. — Все после. Три-четыре, Вперед".

Рыбкой влетел в приоткрытую дверь. Однако выстрела не последовало. Тишина и покой. Только сизый дым и вонь от сгоревшего пороха. Да еще знакомый, до боли памятный запашок подсыхающей крови.

"Ей уже, к бабке не ходи, не помочь, — Сергей мазнул взглядом лежащую посреди пустого зала попутчицу.

Постоял, обозревая пространство за окном: "Ну, надо же, тут стрельбы на весь район, а хоть бы кто дернулся?"

Осторожно выглянул наружу, втянул тело внутрь. Пощупал пульс: "Вроде жив? Хотя, поди, пойми, уж больно дрожит. Тем не менее, не забивая голову гуманизмом, вложил рукоять Глока обратно в ладонь стрелка.

Восстановим, так сказать, картину преступления.

"А теперь — Горбатый", — Ильин окинул взглядом заставленную спиртным стойку бара.

"Самогона, хоть залейся...", — всплыл в памяти озорной припев "Сектора". Подхватил с полки первую попавшуюся бутылку, шагнул к выходу.

— Эй, Джавдет, — прокричал заплетающимся голосом. Махнул бутылем и, раскачиваясь, словно парусник, идущий галсами, направился к машине. Вытянуть габаритное тело наружу оказалось непросто. Увесистый покойник норовил выскользнуть, свалиться на грязный асфальт. Кое-как, ухватив за ворот, Сергей взвалил труп на спину и внес в узкий проем кафешки.

— Фу-у. Ну, вы и лоси... были. — выдохнул, сваливая "жмура" возле тела недавней попутчицы.

"Жаль девку, — вновь пронеслось в голове. Однако, засиживаться не резон. Аккуратно примерился и ткнул безвольной ногой первого в висок его собрата, оставив отчетливый след. — Конечно, для настоящей экспертизы это семечки, но для "оперов" может и проскочить. Пока разберутся, что не поделили эти братья Алиевы, смогу убраться отсюда подальше"

Осмотрелся, прикидывая, где мог наследить, наскоро протер платком бутылочное стекло, и неторопливо вышел наружу.

"Как она сказала, — Спят еще гаишники? Ну, дай бог. А то у меня ни прав, ни денег".

Мимоходом пожалел, что не догадался проверить карманы экстремистов.

"Да ладно, мы не мародеры", — Сергей повернул руль и неторопливо выжал педаль сцепления десятки.

Выехав на проспект, сбросил скорость, перестроился в третий ряд и чинно, соблюдая все правила дорожного движения, направил машину на выезд из города.

Пост на выезде миновал без проблем. Гаишник, занятый выбиванием дани со спешащих вырваться к грядкам дачников, на серенький седан никакого внимания не обратил.

За городом свежий двигатель выдал все, на что был способен. И только здравый смысл не позволил водителю завалить стрелку за цифру сто шестьдесят.

Движение ничуть не мешало размышлениям. Однако, чем дольше Сергей раздумывал над ситуацией, тем меньше она ему нравилась. Слишком уж много вопросов и странностей образовалось вокруг его, столь внезапно почившей, знакомой. Поэтому отмотав пару сотен километров по пустой трассе, Сергей снизил скорость, и съехал на обочину. Ситуацию требовалось разъяснить.

Он заглушил двигатель, расстегнул тугую молнию лежащей на заднем сидении сумки.

"Чего там, Неужели сахар? Он всмотрелся, и оадаченно потер шрам.— я крепко отстал от реалий Российской жизни. Неужто, все так плохо?" — привычно балагурил, но в душе уже поднялась волна понимания. Пресса на западе попадает и в тюрьму, и про волну террактов, захлестнувшую города далекой родины падкие до сенсаций журналисты раструбили на весь мир. Ну а уж что такое "гексаген", Сергею, худо-бедно, знать полагалось по штату.

"Вот тебе и подружка с кукушкой", — охнул Ильин, заглянув в багажник. Содержимое второго баула добило окончательно.

"Да тут на пять лет, с хвостиком, — задумчиво оглядел лежащие под свертками картофелины ручных гранат. — Ну что за люди? Даже запалы не выкрутили, никакой тебе техники безопасности", — Сергей подумал и запихал одну смертоносную игрушку в карман. Теперь требовалось как можно быстрее избавиться от опасного во всех отношениях багажа.

Занятый поиском подходящего свертка Сергей неторопливо вел "Жигуль" по правой стороне трассы, вынужденно собирая выбоины, однако, как назло вместо густых зарослей по обеим сторонам дороги далеко, до самого горизонта раскинулись поля. Можно было, конечно не забивать голову поисками, а попросту выбросить взрывоопасный груз в канаву, тянущуюся вдоль обочины, но остановило опасение, что приличные с виду сумки непременно привлекут внимание проезжающих мимо. Только вот что может прийти в голову далеким от взрывного дела автовладельцам? Лучше уж отыскать подходящий водоем, и, для всеобщей безопасности спрятать "концы в воду".

Сосредоточив внимание на окрестностях Сергей даже не заметил, как откуда-то выскочил, нахально подрезая его десятку, потрепанный "Гольф". Ильин дернул руль уводя машину от неминуемого столкновения, и тут же услышал, как шеркнуло что-то по левому борту его ласточки, а следом ударил по ушам истошный звук клаксона.

Мелькнул мимо хищный силуэт. Темная иномарка визгнула тормозами, начала планомерно прижимать жигуленок к обочине. Сергей с досадой ругнулся, и выжал педаль тормоза.

Пролетев по инерции пару десятков метров машины замерли. Из салона представительского авто выбрался высокий, схожий комплекцией со знаменитым борцом Карелиным мужчина. Человек неторопливо обошел свой Бумер, внимательно осмотрел крыло иномарки, и двинулся по направлению к Серегиной десятке. Автовладелец, брутальность которого не могли скрыть ни шикарный костюм, ни очки в тонкой позолоченной оправе, открыл рот и начал изрекать, мешая матерные выражения и предлоги в одну расхожую истину.

Чем дольше излагал господин свое видение проблемы, тем легче становилось на душе у Сергея.

И хотя особого опыта общения с отечественными "рыцарями дорог и кюветов" у него не имелось, однако, хватило того, что соседом по камере в течение двух лет был польский "бомбила", который от нечего делать в тонкостях просветил благодарного слушателя всем тонкостям и механизмам этого скользкого и непростого ремесла.

А что... пожалуй это даже лучше, чем озеро.— Подумалось вдруг Сергею, наблюдающему, как из блестящего лаком Бумера выбралось еще трое. — Машину рано или поздно объявят в розыск, что-ж, придется так... — Он стер с губ улыбку, одним коротки движением растрепал волосы, и приготовился исполнить ожидаемую от него партию.

Повинуясь грозному окрику "пострадавшего" водитель десятки неловко выбрался из салона. Фигура его, словно по мановению волшебной палочки, усохла. Появилась некоторая сутулость. Робость во взгляде и охрипший от волнения голос добавили правдоподобия. Он торопливо подбежал к задней дверце, согнулся разглядывая легкий след на краске, ненароком коснулся ладонью теплого еще протектора колеса, горестно запричитал.

"Не переборщить бы", — подумал, Сергей прислушиваясь к тяжелым шагам окружающих его бандитов.

Разговор, плавно скользя по накатанной колее, отработанной сотнями авто разборок, перешел в финансовую область.

Сумму за едва приметную царапину на крыле заломили нешуточную.

— Сколько? — охнул Сергей вполне искренне. — Пять тысяч долларов? Да вы что? Я же работяга. Откуда у меня? Машина? Так она не моя. Фирмы. Мне шеф в деревню на два часа разрешил смотаться. Ребята, побойтесь...

Подтянувшиеся статисты, нагнетая ситуацию, принялись вызванивать страховщиков, ГАИ, и отчего-то прокуратуру.

Сергей дождался, когда угрозы достигнут апогея, старательно сыграл страх и смятение.

— Ребята. Я отдам, отдам. Только давайте без властей. Узнает начальство, что права на разборе, выгонит. А я баранкой кормлюсь. Куда я пойду? Семья у меня... Отдам. Только дома они. На "Ниву" копил...

Сговорились быстро. С явной неохотой оставив десятку в надежных лапах сообщников, Сергей устроился в мягкую кожу пассажирского сидения "БМВ".

Машина сыто рыкнула мощным двигателем, и ходко понеслась по направлению к городу. Водитель, решив, что дело слажено, расслабился и снизошел до беседы.

— Новая тачка. Двадцать тысяч всего, пробега. Свежак, — Похвастался он, любовно огладив кожаную оплетку руля. На два, прозвучавший вдалеке, хлопка занятый рассказом о достоинствах пятерки рулевой он даже не обратил внимания. И потому совершенно не подозревал о печальной участи догорающих в салоне "Жигулей" сообщниках.

"А ведь сами обещали, что ждать будут". — Огорченно засопел Сергей.

Граната, засунутая им под колесо десятки, рвануть, пока машина стояла на месте, не могла ни как. Ухнула, едва только освободилась чека. Ну а уж когда сдетонировал " багаж", мало не показалось никому.

"Ну, извините, — вздохнул Сергей.

Зато теперь определить, кому принадлежат обугленные останки, будет практически невозможно.

Заметив подходящее место Сергей решительно прервал разглагольствования водителя. — Сейчас потише. Здесь сверток будет, налево.

— Да тут вроде и домов нет? — удивился неплохо знающий трассу бандит.

— Так я там... дальше, в совхозном, у родни живу. А городскую хату мы с Зинкой сдаем, — пожаловался, отвлекая от трассы Серега. — Зинка — жена моя... В городе дорого все, а так хоть на продукты...

— Ладно, ладно заныл, — оборвал поскучневший водитель. — Показывай.

Он послушно съехал с трассы и осторожно повел Бумер по накатанной колее в небольшой перелесок.

— Ну и где твой колхоз, "Большое дышло"? — удивленно поднял бровь аферист, не обнаружив на горизонте ничего похожего на жилые строения. . Опустить уже не успел. Короткий удар в локтя в висок выключил его из жизни совершенно безболезненно и внезапно. Машина проехала по инерции еще пару метров и замерла.

Сергей вытянул тело салона. Проверил карманы. Как видно улов у жуликов сегодня был нормальный, в кошельке обнаружилось сто пятьдесят тысяч рублей и три тысячи "зеленых", документы на БМВ, паспорт.

"Да, Серега, суждено тебе видно вновь пропасть без вести, — подумал, разглядывая фото. — Похож? Не очень, да и шрам еще... Ну, шрам — ладно. За пять лет мог и появиться. А вот с остальным надо будет думать".

Удачно попавшееся на глаза болотце поглотило остывающее тело джентльмена удачи в пять минут.

"Интересно, и кто это я теперь? Буров Валерий Семенович. Замечательно. Будем знакомы".

"А может не стоило так-то? — С запоздалым раскаянием подумал Сергей, внимательно осматривая машину. — Может он, этот Валерий Сергеич, вовсе не такой уж и злодей был. Может просто пугал. Убьем, закопаем... Ну пошумели-бы, и все, а ты его сразу, в двухсотые. Не хорошо".

Однако обнаружив в идеально чистом багажнике трофейной Бундес машины лом и парочку испачканных в глине лопат, Сергей передумал посыпать голову пеплом.

Поправил настройки сидения, и двинул машину назад, на трассу. Ехал не торопясь, решив обстоятельно продумать дальнейшие шаги.

Неожиданно мысли вернулись в то жаркое средиземноморское утро, когда расстроенный его упорством капрал вошел в раж, перестарался и распластал скулу допрашиваемого до самой кости. И останавливаться, не собирался... Работал снятой с радиостанции антенной с таким остервенением, словно решил изготовить из пленника форменную отбивную.

Сергей не стал дожидаться чем кончится внезапный порыв озверевшего морпеха, а потому ушел не прощаясь, оставив капрала и двух часовых дожидаться страшного суда.

Навеяло-ли воспоминаниями, или причиной стало несколько избыточное обилие смертей за один, отдельно взятые сутки, однако Сергей вдруг ощутил страшную пустоту.

C грустью уставился в лобовое стекло: "Пока ждал оформления документов в Москве, выяснилось — вычеркнули отовсюду. И даже матери сообщили, что пропал без вести. И ведь нашли откуда сообщить. Леспромхоз, где-то в Тмутаракани.

Вроде и не офицер, а лесоруб какой-то пропал. Шабашник".

"А стоило-ли так рваться, бежать сюда сломя голову? — Мрачно подумал Ильин, механически поглядывая на дорогу. — Вполне ведь мог и не возвращаться. Перед гансами после отсидки чист. Можно было выправить бумагу, осесть в хайме... Да и скандинавы к себе звали. Эрик не последний человек в братстве. — Сергей вновь вздохнул. — Что меня здесь держит? Ладно раньше, думал мать жива, но сейчас. Жена ушла еще до командировки, и верное дело — как звать уже забыла. Живет поди со своим кооператором душа в душу, по Турциям разъезжает... — И тут Сергей сообразил, кого напомнил ему мордатый авточудила, грозившийся закопать несговорчивого лоха. Точно. Один в один Зинкин хахаль, к которому она ушла от нищего майора в самом конце восьмидесятых.

" Да, вот значит как. Выходит не повезло тебе, Валера. — Подвел Ильин итог размышлениям.

Остается погоревать о неудачливой судьбе случайной попутчицы и продолжать жить, как ни в чем не бывало. Концы обрублены, и на меня не выйдут. Да только неправильно все. Едва приехал домой, и началось: трупы, разборки".

И тут он сообразил, что настолько увлекся муками совести, что незаметно отмотал две сотни километров обратно, и мало того, успел проскочить пост ГАИ, а теперь едет по окраинам города. Пора было принимать решение. Раскатывать на чужой машине с чужими документами в мегаполисе было по меньшей мере глупо. Стоило остановиться и начать думать всерьез.

Глава 2

— И все-же, понимая, что совершает очередную глупость, Сергей вел машину по полупустым улицам, никак не мог заставить себя остановиться. И только когда проскочил длинный мост, делящий пополам город, вынырнул из раздумий, осмотрелся. Оказалось, незаметно для себя вырулил в спальный район левобережья.

"И куда это я гоню?" — пробилась сквозь сумрачное настроение здравая мысль.

Сбросил скорость, и тут же, словно только и ожидая этого выскочил откуда то сбоку, загородил и без того неширокий проезд потрепанный "Микрик" защитного цвета с мигалками на крыше. Сергей крутанул руль принимая вправо, застопорил ход. Налетели, как воронье. Камуфляжные разводы "Метели", кевларовые каски и броники пояснили все раньше, чем прозвучал истошный вопль: "Работает спецназ"!

"Ага, знаем как они "работают". Все бы им морды бить", — Сергей вывалился в открытую дверцу и благоразумно замер, ткнувшись носом в жидкую грязь. Однако по хребту все же получил. Боец врезал чувствительно. Невольно дернулся, пытаясь смягчить удар, и тут вспыхнул в глазах миллион искр. Второй удар кованого ботинка пришелся в лицо. Сознание потекло. Зажгла острая боль от попавшей в разодранную кожу соли.

"Да вы звери, господа", — попытался Сергей пригасить боль иронией, но захватчики уже вывернули за спину руки и споро защелкнули браслеты.

— В машину, — скомандовал старший бригады.

— Упаковали. Снимаемся, — доложил он по рации.

Сергей екнул, смягчая касание тела с мерзлым железом собачника. В шею неласково уперлась ребристая поверхность спецназовского "дерьмодава".

— Не двигаться, — проорал хозяин обуви и притопнул, вминая лицо в пол.

" С одной стороны хорошо, что не бандюганы, а с другой... не очень. Взяли меня на чужой тачке, с чужими документами. Не здорово. А все же, чего это они так сурово? Может, авто в розыске? Ну, если и так, все равно, не стали бы зверствовать с ходу. Мало ли как бывает? Вдруг напутают? После такого приема, окажись хозяин не при делах, он их по судам затаскает. Нет, пожалуй, целевым шли. А по какой-такой причине? Поди, разбери. Все бы ничего, только вот фото в документах..." — Сергей выждал, когда машину тряхнуло на колдобине, и вывернулся из-под пресса подошвы. Новый удар опрокинул на заплеванный металл. Голова загудела как наковальня.

"Однако результат, , достигнут, — прикинул, чувствуя, как потекла кровь из разбитой губы. — Теперь опознать, и сравнить его физиономию с фотографией в паспорте ближайшие несколько суток будет трудно.

— Да, чай, не Европа, тут ребята простые. Проскочит", — успокоился и остаток пути пролежал смирно.

Машина снизила скорость, повернула, и наконец вползла на ярко освещенную площадку. Дверь распахнулась Безликие конвоиры подхватили задержанного, проволокли по асфальту, втащили в дежурку. Решетка, огораживающая спец приемник, добавила парочку новых царапин на лице .

"Хватит, пожалуй, а то совсем на пугало похож буду", — решил Сергей. Еще когда только начался захват, мелькнула у него шальная мыслишка: нырнуть под днище "Бумера, и попытаться уйти, но остерегся: "Бодаться с властями — дело скользкое. С одной стороны — не дай бог покалечишь. Тогда точно — не отвертеться. А с другой могут и пристрелить от азарта... Ладно, посмотрим, как обернется, тогда и решать будем, как дальше жить".

Сидеть в " бомжатнике" пришлось не менее часа. По ходу ожидания отвлекся и занялся медитацией. Переместить себя на жаркий, залитый солнечным светом, пляж оказалось не так уж и трудно. Смог даже немного вздремнуть, разморенный шумом прибоя и легким тропическим ветерком.

В реальность вернул стук ключей и лязганье засова.

— Вставай, разлегся, — поторопил сержант, с повязкой дежурного.

— Начальник, оковы сними, — попросил арестант, не особенно надеясь на понимание, скорей проверяя общую атмосферу.

— Не положено, — буркнул выводной и подтолкнул в коридор.

"Ну и рожа у тебя..." — глянул Сергей в свое отражение на мутном оконном стекле. Видок и впрямь оставлял желать лучшего. Кровь на опухшем лице успела подсохнуть и теперь встала коркой, ну а обильно измазанные грязью куртка и джинсы довершили образ.

Прокуренный кабинет встретил обшарпанными столами со следами зазубрин от неудачно открытых пивных бутылок и парой типично милицейских личностей.

— Ага, долетался, голубь сизый. Говорили тебе, не наглей, а ты думал что, круче ветра? — приветствовал Сергея один из оперативников. — Думал, если тебя менты крышуют, беспредельничать можно? Ведь предупреждали тебя, что земля, она круглая. Вот и повернулась. — Закончив тираду оперативник затянулся сигаретой и выдохнул едкий дым в лицо арестованного.

— Знатно тебя разукрасили, — одобрительно крякнул он, разглядывая следы побоев. — Ничего, это только начало.

— Чего ты с ним рассусоливаешь? — встрял второй. — Дай ему бумагу, и пусть пишет признанку. На той неделе у нас два новых глухаря образовалось. Сто пять с углами и грабеж. Пусть кается, лиходей. Ну, и доверенность на машину, это уж само собой. А ты как, Бурый, хотел? Нашего человека развести, тебе с рук сойдет? Хрен ты угадал. Твое счастье, что он сам сегодня выходной. Он бы, тебе точно, как вы ему, сперва ливер отбил.

"Вот это и называется: Из огня да в полымя... — Сообразил Сергей.— Кто же мог знать, что покойный не слишком дружил с местными опричниками? Теперь понятно, почему так жестко принял ОМОН. Корпоративная солидарность, как говорится".

Сергей поежился, готовясь к новой порции побоев, и мимоходом пожалел, что позволил испортить лицо.

— Чего молчишь, сволочь? — сорвался в крик опер.

— А чего говорить? Ты сказал. Писать, а у меня руки-то заняты. Как писать?

— Ха, соображает, — заржал хозяин кабинета. — Саня, расстегни.

Растирая затекшие кисти, осторожно оглядел помещение. Задержал взгляд на толстой решетке, перекрывающей окно: "Не здорово. Уходить придется через дежурку. Сложно".

— На, — сунул ему ручку мститель. Пиши: — ...Я, Буров, Валерий, как тебя там... — он повернулся к приятелю. — Подай мне ориентировку на "мокруху".

Ильин подобрался, готовый начать действовать, едва противник приблизится. И уже незаметно перенес вес тела на одну ногу, как заскрипела дверь, и в комнату просунулась встревоженная физиономия сержанта.

— Атас. Проверяющий, со штаба, — сообщил конвоир.

— Повезло тебе, Бурый, — отложил белобрысый оперативник папку.

— Чего ты скалишься? Сейчас мы тебя в камеру определим. А к разговору после вернемся. Только тогда ты еще сговорчивей будешь. Правда, после той камеры, протокол подписывать тебе, голубь, стоя придется. Мент крикнул, обращаясь к выводному: — Вася, забери лиходея. В восьмую. И шепни там, — добавил он со значением.

Сержант залился жизнерадостным смехом и повел задержанного вниз по лестнице.

Впихнул в камеру и, выполняя обещание, проинформировал обитателей: — Принимайте гостя, ребятки. Только осторожно, он детишек больно любит. Смотрите, чтобы не приставал.

Сергей остановился у порога, оценивая ситуацию: "Все ясно. Постояльцы с опытом. Видно, держат их в участке, как средство повышения раскрываемости".

Четверо здоровяков, сидящих вокруг узенького стола, недобро уставились на новичка.

— Ну? Чего стоишь? Кукарекать сразу будешь, или как? — лениво поинтересовался чернявый, похожий на цыгана парень, покрутил пальцами, разминая кулак и начал подниматься со скамьи.

Встать не успел. Удар сложенными в щепоть пальцами опрокинул его на соседа. Захрипев, он схватился за горло и задергался, мешая тому дотянуться до обидчика. Сергей шагнул к нему сам. Удар, и тот сложился вдвое, прижав руки к животу. Справиться с остальными оказалось еще легче...

Не прошло и минуты, как на полу узенькой камеры стало тесно от лежащих мужиков. Сергей выдернул с ближайшей койки серую простыню, в два рывка распустил ее на полосы и связал руки и ноги лежащих.

"Вот так. А то... — присел на еще теплое место у стола. — Что у вас тут? Чай? Ладно. Спрашивать не у кого". Плеснул кипятка в стакан и добавил заварки.

— Эй ты, сука. Развяжи, — прошипел один из уголовников. Он еще не успел сообразить, что ситуация вышла из-под контроля.

— А то что? — поинтересовался новосел. — Лежи, паразит, молча, иначе пасть заткну. Или кипяточком попотчую.

Через несколько минут очухались остальные, задвигались.

"Не услежу за всеми-то, — понял Сергей. — Придется опять..." — закончить не успел.

Дверь камеры распахнулась. На пороге возникла фигура в милицейской форме с погонами полковника. Позади переминался с ноги на ногу старший лейтенант с дворницкой бляхой дежурного.

— Это что такое? — сурово глянул офицер на сопровождающего.

— Кто такой? За что задержан? Почему остальные связанные?

— Подозревается в совершении тяжких преступлений, — попытался вывернуться дежурный.— Его только что привезли. Я еще...

Ситуация была скользкая, опера, клятвенно обещавшие вытянуть признательные показания, испарились, оставив его расхлебывать ситуацию в одиночку.

— Задержанный? А чего он тут делает, — полковник, сам начинавший службу с "земли", понял ситуацию без лишних слов.

— Слушай, лейтенант, я в органах больше лет, чем ты на свете. И лапшу будешь другому вешать. Половина камер пустая, а ты всех в одну загнал. Урок судимых с подозреваемым? Так понимаю — вы тут пресс-хату, устроили. Считай ЧП на отдел ты уже заработал. А если будешь темнить, сказки рассказывать, обещаю, можешь и до НСС доболтаться.

— Фамилия? Что у вас с лицом? Почему эти связаны? — обратился он к арестанту.

— Буров, Валерий Семенович. Приехал из соседней области к товарищу. Выдернули из машины, доставили в отделение. А эти, в камере, уже так и лежали, когда вошел. Может у них игра такая? Я не знаю. А лицо мне во время задержания...

— Как, говоришь, фамилия? — заинтересовался полковник. — Ага. Ну тогда все понятно. — "Бурый", значит? Тогда ты, пожалуй, сам понимаешь, почему тебя так встретили...

Повернулся к дежурному: — Однако, так понимаю, что по закону предъявить этому злодею им нечего. Вот, значит, и решили его таким манером на показания раскрутить? — Полковник, усмехнулся, посмотрев на связанных в узел "расписных" помощников следствия.

— Значит не врали, что ты в ВДВ служил. — Задумчиво обронил проверяющий, повернулся к дежурному.— Факт злоупотребления на лицо. Слушай приказ: Протокол задержания сюда. Этого гражданина я отвезу в городское Управление. Что бы он тут у вас до утра чего нибудь с собой не сделал. А ты, лейтенант, тоже пиши... Объяснительную. Жди приказ по Городу. Так что думай, куда после увольнения работать пойдешь. И ты, и опера, которые тебя на это подбили. А может, и того хуже, как повернется...

— Выполнять, — добавил он металла в голос.

Старший лейтенант потеряно кивнул сержанту и поплелся в зарешеченный скворечник дежурной части.

Изучив протокол задержания, полковник аккуратно убрал его в папку.

— Идиоты. Теперь сами в дерьме по уши оказались, и ОМОНовцев подставили, — резюмировал он, сопровождая плетущегося по коридору Сергея.

Как и предполагал Ильин, принадлежащая Бурому сумка с деньгами в процессе задержания волшебным образом испарилась.

Да и вообще, ситуация при всей благоприятности исхода, вовсе не радовала: "Разбирательство, которое собрался затеять службист, быстро выявит, что никакой он на самом деле не Буров. А это тоже не здорово. Начнутся вопросы"....

Выйдя из здания РОВД полковник кивнул на стоящую у подъезда "Волгу": — Садись, Бурый. Вернее, присаживайся.

Водитель покосился на заляпанного в грязи гражданина, однако, смолчал.

Ночь в городе — время особое. Спящие дома, мигающие желтым огнем светофоры, однако, движение на дороге не прекращается. Жизнь идет.

"Волга" уже проскочила несколько кварталов от злополучного отделения, когда офицер вдруг тронул водителя за рукав.

— Притормози Володя, — попросил он. Рулевой послушно притер авто к тротуару.

— Погуляй. Мы тут поговорим немного...

Когда служивый вышел, повернулся к заднему сидению.

— Вот что, Валерий Семенович. Сразу скажу — ты такое обращение заслужил, это без вариантов. Но и ребятишки мои заигрались. Повесить на тебя мокрое дело не срастается.

Он помолчал. И продолжил, уже понизив голос: — Да знаю я, кому ты платишь. Потому и вписался. Завтра тут уже три адвоката было бы и десяток телефонных звонков от покровителей твоих. Но это завтра. А пока ты простой подозреваемый. ...Ночь, она долгая. Короче, парень ты тертый, потому, рассусоливать не стану.

-Имеются два варианта. Первый — Если мы не договоримся, я возвращаю тебя в отделение. Дальнейшее понятно. Ребятки там сейчас "на измене", и к утру ты на себя возьмешь не только те дела, которые повесят, но и еще десяток. Они, чтобы от отмазаться, из тебя любое признание выдавят. Или, уж извини, скажу напрямик, несчастный случай организуют. Это понятно?

Сергей лишь кивнул, понимая, что последует продолжение.

— Второй вариант, — собеседник проницательно взглянул на его избитое лицо. — Есть у меня одна проблемка. Кротов его фамилия. Человек не простой. До последнего времени — вторая фигура в коммерческой фирме, поставляющей на местный авиазавод двигатели. Фирма эта с душком. Мы к ней давно вопросы имели. И вот надо так случиться, только подобрались к ее хозяину, как тот благополучно погиб.

Умер, значит. Хозяином автоматически стал этот самый Кротов. Как говорится, ищи кому выгодно. Не скрою, был у меня человечек в их конторе, но увы, погиб. Вместе с господином Строковым.

Сергей опустил глаза, боясь выдать себя взглядом, удивленно покачал головой.

Полковник, приняв его жест за сомнение, добавил:

Лицо тебе на совесть отделали. Родная мать не признает. Видишь как удачно срастается. Опять таки, если ты с четырьмя отморозками, шутя, справился... Короче. Времени искать другой вариант у меня нет. Ситуация складывается так, что если я не прижму этого Крота в самое ближайшее время, будет поздно. Он собирается продать фирму столичным, а сам за границу рвануть. А там я его уже не достану. Ты понял? Я тебе... свободу и жизнь, а ты мне Крота... Только не устраивай из себя невинность. Уж я то знаю, что ты за кадр. Кроме шалостей с атоподставами за тобой минимум три убийства числится. Не доказуемые, но вполне реальные.

— А вам-то, что с этого? Я имею в виду, какой профит? Одним ворюгой меньше, одним больше. Или надеетесь — генерала дадут?

Полковник не ответил. Вытянул пачку, закурил. Обострились внезапно скулы. Наконец произнес, голос сел и прозвучал хрипло: — Ты сам жулик. И перед тобой мне вроде как откровенничать не с руки. Мог просто сказать: " За державу обидно". А поверишь, нет, мне без разницы. Но скажу: — Слышал, в прошлом году Ту-154 под Псковом разбился? По заключению экспертов, пилоты виноваты были.

Он повернул голову к окну и замер, вглядываясь в темноту ночного города. Наконец продолжил: — Я выяснил. Двигатели фирма Строкова поставляла. По документам все чисто. Однако на самом деле движки были с выработанным ресурсом. И упал самолет из-за них. Авиаторы честь мундира отстаивают. Потому, как если признать, то весь парк компании придется на прикол ставить. Это не миллионы, это десятки миллионов долларов.

И дело даже не в мести. Их уже не вернуть. Дело в тех людях, которые на их самолетах ежедневно рискуют.

— Вот такая тебе правда, — он выбросил окурок.

Сергей тоже молчал, понимая, что придется соглашаться. Отказ осложнит его положение куда сильнее. Только сейчас он сообразил, что устранив уголовника, ненароком, действуя на вбитых в подкорку рефлексах нелегала, организовал и собственную гибель. Стала причиной неосмотрительных действий длительная отсидка, или какие -то другие факторы, однако сейчас он вовсе никто. Без дома, без денег, без...без... Так может быть стоит попробовать начать все заново?

— А что от меня требуется? — спросил он.

— Компромат на Крота нужен. Конкретный. Но та первое время не дергайся. Осмотрись, оглядись. Войди в доверие. А конкретное задание я тебе потом сообщу. Но на всякий случай, вдруг оказия выпадет, вот. — Полковник вынул листок, вырванный из блокнота: — Это код сейфа. Сейф в офисе фирмы. В сейфе — документы. Если эти бумаги всплывут, Кроту конец. Можно будет его закрывать наглухо. Бумаги эти достать непросто, однако возможно... Понимаю, что с первых дней, никто тебя не то что к сейфу, на этаж не пустит, но мало-ли как оно может обернуться. Впрочем, повторю, не торопись. Главное войти в доверие...

— Агент под прикрытием. — Понятливо усмехнулся Сергей. — А прикрытие какое?

-Им водитель нужен. Шофер. — С готовностью отозвался полковник. А ты, я знаю водила классный. Да и прочими качествами не обижен. Им такие люди край как нужны. Оценят. Не могут не оценить. А уж в этом я помогу. Ты, с моей помощью, там себя так проявишь, что сразу через несколько ступеней шагнешь. Это я тебе обещаю. Мы из тебя такого героя слепим, что Крот наживку враз слопает. К себе приблизит.

— Но это все детали. Главное внедриться. Ну что решаешь? Назад едем? Или как? — отрезал, словно пожалев о внезапной откровенности, вернул полковник беседу в деловое русло.

— Можно и назад. Ты что думаешь, я твоих пацанов боюсь? А уйти я и от тебя могу, и от них. Только не хочу... Надоело. Потому, согласен. Я тебе твоего Крота, а ты мне чистые документы и десять тысяч зелеными деньгами.

— А не жирно будет?.. — недоверчиво хмыкнул полковник.

— Десяти нет, а пять дам. И паспорт.

-Десять. — Сергей не отвел взгляд. — Я не торгуюсь, и угрожать не стоит. Не поможет. Тебе решать. Устраивают условия, хорошо, нет— значит нет.

Полковник внезапно сообразил, что жулик вовсе не боится его угроз. Почему? Не понятно. Спокоен, собран, и... не блефует. — Анализировать ход беседы, пытаясь понять, в какой момент он из вербовщика превратился в обычного нанимателя, времени не было.

-Ладно. Согласен. Десять, но только по результату. — Оговорился он, оставив возможность для маневра. — Тогда так. Сейчас я тебя отвезу на квартиру. Это мой личный отстойник. В конторе о ней не знают. Квартира одного бизнес... в общем, депутата одного. Он сейчас в бегах. Ему крепкий срок светит. Потому отсиживается за границей. Ждет, когда срок давности выйдет.

-Отдохни. выспись. А утром подъедет человек. Передаст документы, и с легендой познакомит.

— Обо мне забудь. Свяжемся, когда тебе будет что сказать. Номер телефона запомни. Бумаги сожги, — протянул милиционер кусочек картона. — Звать меня Александр Сергеевич. Как Пушкина. Фамилия, правда, подкачала — Сорокин. Но я не жалуюсь.

Он подозвал заскучавшего на холодке водителя и приказал ехать на проспект Ветеранов.

Остановились возле стандартной панельной девятиэтажки. Полковник шел рядом, провожая до подъезда. Протянул связку ключей: — Квартира сорок вторая.

И, уже собираясь уходить, произнес:— Я тебе верю, но не надумай в бега податься. Тогда наш разговор для тебя приговором станет...

— Ничего ты, полковник, не понял, — в раздумье пробормотал Сергей, растянул опухшие губы в ухмылке. Подбросил на ладони ключи и пошел в подъезд.

Сорокин сидел в машине, и прислушивался к своим ощущениям: "Как-то неправильно. В деле значится, что фигурант особой сообразительностью не отличается, а что-то не похож он на братка с отмороженными мозгами. Нет, внешне вполне, а вот касательно остального, не факт. С такой харизмой обычной торпедой? Непонятно. Ох, не прост этот Буров. Не прост. Как бы он мою заготовку не раскусил".

Сергей открыл дверь в квартиру. Внимательно осмотрел помещение, фиксируя мелочи. Просторный коридор, роскошная обстановка. — Не врал полковник. Это не агентурная явка. Здесь жили ...

Прямо у дверей скинул измазанный наряд и, оставшись в одних трусах, отправился на поиски ванной. В полутьме холла заметил огромную панель плазменного телевизора. Ступни утонули в мягком ворсе: "Надо же. Человек обставлял, устраивал свой мирок, а теперь скитается по отелям. Находиться в розыске — дело противное... — Включил свет и уставился в зеркало. — Ободранный лоб, разбитый нос и губы. Кровавая корка. Тьфу".

Залез в ванну и врубил кипяток. Отмокать, так отмокать. Пар заполнил весь объем ванной комнаты. Потихоньку задремал, уйдя под воду почти целиком. На поверхности торчал лишь кончик носа. Наконец, сморило. Вынырнул и закашлялся. Кое-как поднялся и с наслаждением принялся тереть кожу мочалкой.

Из ванной вышел, в чем был. Не зажигая свет, добрел до спальни и рухнул в огромную кровать.

Глава 3

Разбудил мелодичный звонок в дверь. Сергей рывком вынырнул из сонного забытья. Оглянулся, привыкая к интерьеру и осматривая его на предмет возможного укрытия. Диван с толстой спинкой, но "Калаш" не удержит, "ТТ" тоже, а вот от "Макара" за ним вполне можно укрыться... Однако долго раздумывать не стал. Накинул лежащий на стуле халат, с тяжелым, барски отстроченным золотой нитью, воротом. Запахнул полы, проследовал в коридор. Распахнул дверь ушел за угол, дожидаясь гостя.

— Свои, хозяин, — прозвучал голос. Однако входить ранний гость не спешил. И только обозначив себя, осторожно, держа руки на виду, проник в квартиру.

Крепкий, похожий на гриб-боровичок, мужичок, без стеснения осмотрел стоящего перед ним Сергея. Остановил взгляд на карман халата.

— Рожа у тебя, конечно... Однако, с другой стороны, тоже неплохо. — Подвел итог осмотра посланник и тоже потянулся к карману затрапезного плаща.

— За документами, — предупредил он. — Времени у меня нет, поэтому запоминай сразу. Повторять не буду. Ты приезжий. Или проезжий. Как удобней. Ехал на поезде из Хабаровска в Саратов... Здесь пересадка. Вышел в город, и попал под машину. Пока лежал в больнице потратился. Отыскал старого корешка-приятеля. Это я... Попросил помочь с работой. Сам водитель. Права твои в паспорте. Вот коротко и все.

— Игнатов Яков Михайлович, — прочитал Сергей строчки в потертом паспорте. — Регистрация в Нижнем Новгороде.

— Ну, вы даете, а ну как "земляк" встретится? Чего мне о том Хабаровске врать-то? Я там сроду не был.

— Ничего, отбрешешься. Улица Советская везде есть. — Махнул рукой связник.

— Сидел? — поинтересовался гражданин Игнатов, проверяя содержимое переданного вместе с паспортом бумажника.

— Нет. У них есть парочка, а ты на сидельца не очень похож. Теперь легенда: Ты водитель со стажем. Работал в скорой, был женат, развелся. Детей нет. Родственники в Саратове. Служил в автобате... Да там военник есть, сам посмотришь. Возрастом он постарше был, но по тебе сейчас не слишком видно.

-Так понял, нет в живых гражданина Игнатова. — Сергей всмотрелся в ничем не примечательное лицо на карточке.

— Человек посторонний, он и правда в ДТП попал... Но искать его пока никто не будет,.. — вынуждено пояснил гость. — Ладно... все загодя не предусмотришь. Остальное от тебя зависит. Вот номер офиса, звони, договаривайся и вперед.

Закончив инструктаж, гость, не подавая руки, дернул ручку входной двери.

— Бывай здоров, Яков Михалыч. Удачи, — донеслось уже с лестницы.

Сергей прошел в комнату, бросил документы на столик и взглянул на свое отражение в большом зеркале шкафа-купе: "Ну, похож, не похож, а сейчас, действительно, фиг разберешь. По крайней мере, опознать меня некому. Итак. Тур де вальс". — Исполнил разминочный комплекс, подстраиваясь к ритму вальса. Окончил, поклонился отражению в зеркальной поверхности.

Сергей заварил себе кофе, устроился в удобном кресле, потянул руку к телефону, собираясь звонить будущему работодателю.

Одумался вовремя: "Совсем дурной. На работу наниматься лежа не годится, — пересел на жесткий стул, устроился на самый краешек. — Вот, а то, ишь, барон. Вальяжность тут не нужна. Тут иначе требуется".

Абонент выслушал сбивчивую тираду соискателя и буркнул: — Лады, подгребай к двенадцати. Адрес запомни. Все.

Слушая короткие гудки, вернулся к деталям короткой беседы, восстанавливая малейшие нюансы и интонации: "Все вроде натурально. Тревожный звонок в душе не прозвенел. Значит, работаем дальше".

Прошелся по пустынной и кажущейся заброшенной, несмотря на весь глянец, квартире.

"Первое, с хаты нужно съезжать. Ну кто поверит, что работяга такое жилье снимает?"

Оглянулся, отыскал скромно притулившийся в углу стола монитор. Включил компьютер и, дожидаясь загрузки, осмотрел подключение: "Через АТС, нормально, в кредит запустят". Набрал соединение и загрузил Гугловский поисковик: "Пусть ихний Яндекс знает все, но этот как-то привычнее".

Список жертв погибших при аварии самолета озадачил. Сергей задумался.

"А вот в одном, полковник, врет? Что-что, а уж имена его близких в прессе, хотя бы местной, должны были потрепать. Однако ни одной ссылки о погибших в авиакатастроф Сорокиных не было. Ладно, запишем в вопросы. Еще... странно другое. Не правильно он себя вел.— Сергей вспомнил ход вчерашней беседы с полковником. — Нет, начал он верно. Мотивировано. Но вот потом. Не стал бы вербовщик перед криминальным кадром, а тем более с возможной мокрухой за плечами, открываться. Или я ничего в агентурной работе не понимаю. Бурому его семья... тьфу и растереть. Вербовщик такого должен через колено, страхом, или компроматом ломать... а этот вдруг себя человеком показал. Непонятно. — И тут Ильин болезненно скривился, сообразив, что и сам повел беседу не лучшим образом. — Ну какого рожна нужно было о деньгах говорить. Для автожулика десять тысяч не деньги, а дело тухлое... Если этот Крот такой серьезный дяденька, то Буров его должен был знать, и отбиваться от задания до последнего.

"А зачем ты вообще в это дело полез? — Неожиданно подумал Сергей. — Спеленал-бы этого полковника вместе с его водилой, закрыл в машине, и все дела. Ищи меня. Откуда им знать кто я на самом деле такой"?

И тут Сергей услышал, как за спиной, в прихожей тихо щелкнул замок. Не успев еще сообразить, что бы это значило, рванул из розетки сетевой провод и, рыбкой перелетев через низенькую спинку дивана, залег в присмотренном еще утром укрытии.

Дверь мягко распахнулась, стукнуло что-то тяжелое, послышался вполне различимый вздох донесшего тяжелую поклажу человека, женщины.

Простучали по паркету каблучки, а после недолгой паузы сменились на мягкое шлепанье.

"Разулась, — сообразил лежащий в засаде Сергей. — Вопрос в студию, кто? Отвечаю без подготовки, сразу: Вариантов несколько. Бывшая жена хозяина. — раз, соседка с присмотром... хиленько, но сойдет, два. Старый агент, или любовница самого полковника, три. Кто еще?"

Осторожно выглянул из-за спинки. Никого. Прислушался. Негромкий звук текущей воды из ванной комнаты сообщил, неизвестная гостья скорее всего не соседка. К чему ей тут мыться? " Ладно, ждем дальше... " — Сергея, вовсе не ко времени, рассмешила подневольность ситуации.

"А ведь, если она меня здесь увидит, крику будет на весь дом. И неизвестно, как среагируют соседи. Могут проявить бдительность".

Сергей выбрался из укрытия и проскользнул в спальню. Как это ни странно, вид мирно спящего человека пугает куда меньше, чем гражданин стоящий в прихожей с монтировкой в мозолистых руках. Не снимая халата, Сергей скользнул под мягкий шелк одеяла. — Спим, никого не трогаем... Отдыхаем, — и вправду зевнул. — Стоп, не переигрывай. Неизвестно, что у нее в сумочке. Вынет с перепуга какой ни будь газовик и, будет тебе... как там в песенке? "Привет с большого бодуна". Поэтому, лежим тихо, но настороженно".

Наконец, водные процедуры окончились. Легкие шаги прошлепали в комнату, переместились на кухню. Негромко прозвенела посуда. Чмокнула, открываясь и вновь захлопываясь, дверца пустого холодильника. Стукнули дверцы шкафов...

Ага, осмотр по всем правилам криминалистики. Значит, уже скоро должна случиться историческая сцена из гоголевского "Ревизора".

Он прикрыл лицо рукой и замер. Дверь пошла в сторону и на пороге возникла женская фигурка в халате, с замотанными банным полотенцем волосами.

"Метр пятьдесят пять, с кепкой, — сумел определить наблюдатель, ориентируясь на выключатель, — лет двадцать пять, может, меньше. Кто их разберет молодых. Сорок второй, максимум сорок четвертый. Бюст не разобрать, но явно не шестой".

А вот гостья, обнаружив вольготно развалившегося в постели мужика, ни о чем подобном явно не думала. Она охнула, инстинктивно ухватилась за ворот халата и попятилась. От неожиданности наткнулась на дверь и грохнула об пол чем-то нетяжелым. Это выпала из руки чашка с кофе, который она, видимо, собиралась выпить со всеми удобствами.

Сергей мотивированно раскрыл глаза и протянул. Чуть удивленно, однако, ломая стандарт ситуации, на французском: —

Souvent, pour s'amuser, les hommes d'Equipage?..

Строка бодлеровского "Альбатроса" прозвучала настолько дико, что выходка достигла цели.

Девчонка "уронила челюсть" и в удивлении захлопала глазами.

Кстати, несмотря, а, возможно, и благодаря отсутствию косметики, довольно выразительными и красивыми.

— Вы кто? — вопрос, вполне логичный и своевременный, после напевных строк, прозвучал суховато.

— Алкоголик из Москвы, — рискованно пошутил Сергей. — Это ведь вторая улица строителей, дом тридцать?

— Нет, — растерянно замотала головой собеседница, не оценив юмора, и повторила. — Вы кто?

— Ответный вопрос. А вы? Я все же первым сюда пришел. Поэтому нахожусь на правах хозяина.

— Вы не хозяин, Гоша в Ницце сейчас, — растеряно отозвалась гостья.

— Ну, хорошо, тогда, скажем так, я товарищ покойного, тьфу, пропавшего. — Ильин выбрался из постели, поправил полы халата, и церемонно поклонился. — Меня звать Сергеем. С кем имею честь вести беседу?

Она помедлила: — А он мне про товарища ничего не говорил.

— Да ты что? — весело удивился гость. — А то, что его сейчас активно разыскивает следственный отдел районной прокуратуры, он вам говорил? Нет? Так почему тогда удивляетесь, что он умолчал о приятеле? — Принцип Остапа сработал. Ответы, хоть и неконкретные, но нахальные, сбили напор.

— Я его подруга... — отозвалась, наконец, девушка.

— Ага, спутница жизни, — констатировал Сергей. — Теперь все понятно. Только, простите, почему он там, а вы здесь. А вас, кстати, как звать?

Девушка прикусила губу. Страшноватая рожа непонятного человека как-то не соответствовала его уверенности, а главное, безукоризненному французскому.

— Рита, — отозвалась она. — Только вот не надо этих дурацких шуточек. Каждый второй норовит... Не Маргарита, понятно?

— Да я, в общем, и не собирался... — Сергей прошелся по комнате. — Все хорошо, но вот принимать даму в чужом халате... как-то неловко. Хотя, вы, смотрю, тоже в хозяйском. Так что квиты. А кофе уже остыл, — кивнул он на коричневую лужицу. — Может, перейдем в кухню и за чашечкой ароматного напитка, так сказать, расставим точки над гласными?

Не дожидаясь согласия, направился в кухню.

— Итак... — Ильин отхлебнул коричневую жидкость. — С эпитетом для этого пойла я, кажется, поторопился.

— Простите, запамятовал, или вы не сказали? Давно вы прибыли из Ниццы? — он глянул на стоящий в коридоре чемодан с красочной наклейкой курортного городка. — Тепло теперь в Ницце? И, пожалуйста, не говорите, что друг Гоша послал вас сюда за любимыми тапочками. Он что, идиот? Чтобы она тут же сдала его властям? Не серьезно.

— Гоша не знает. Мы поругались, а он не раз говорил, что у него квартира и все такое. Я потихоньку вытащила ключи, собралась и уехала. — Пробормотала Рита.

— Ага, вот так, значит? — Сергей глянул на нее внимательней. — А скажите, вам не кажется?.. Впрочем, не мое дело...

— А что у вас с лицом? — поинтересовалась девушка. Она уже немного освоилась и поняла, что при всей брутальности ее новый знакомый не столь опасен, как показалось на первый взгляд.

— Лицо? — Сергей провел по шраму, потрогал синяк и шишку. — Это все постарались, помаленьку. Отметки оставили как раз наши с Григорием общие знакомые. Знаете, я не любопытен, но сдается, что надолго здесь ни мне, ни вам оставаться резона нет. Менты и вправду очень хотят повстречаться с вашим приятелем и будут весьма рады возможности распросить вас о подробностях. Но, пара дней, пожалуй, в запасе у нас имеется. Предлагаю разделить жилплощадь поровну. Вам спальня, мне комната, идет?

Девушка покосилась в сторону дверного проема: — А давайте наоборот. Мне зал, а вы, уж, как абориген, оставайтесь в спальне.

— Да ради бога. Тем более, что я сейчас ухожу и не буду вас беспокоить до самого вечера. — Легко согласился Сергей. — Располагайтесь, отдыхайте, — Только чур, продукты покупаете вы. Я, к сожалению, без денег.

Сергей вернулся в спальню, оглядел свою, стоящую колом, одежду и загрустил. После общения с омоновскими сапогами и лежания в грязи наряд стал вовсе непригоден к употреблению.

— Простите, сударыня, — крикнул, Сергей, приоткрыв дверь, — вас не затруднит подсказать, нет ли в гардеробе вашего друга чего-нибудь из одежды. Во временное пользование?

— Там у Гоши в шкафу много чего было, только он ведь куда меньше вас, неужели вы забыли?

— Да? Надо же, как время меняет людей. — Фальшиво удивился Сергей, распахнул створку шкафа и оглядел висящую на плечиках одежду.

— Да, и впрямь, не Голиаф...

Одежда была добротная, ходового сорок восьмого размера, но наверняка будет смотреться на его пятдесят четвертом несколько комично.

— Эй, товарищ, — раздался из коридора голос. — Я вспомнила. Мы с Гошей были в Неаполе, на распродаже имущества американской военной базы.

— Там продавались совершенно новые вещи, только... как это... списанные. Ну и так вышло, что я купила ему комплект формы с какого-то американского корабля. С авианосца. Симпатичной песочной такой расцветки. А еще кожаную летную куртку. Но продавец напутала и мне подсунули самый громадный размер. Гоша тогда здорово ругался, что я беру всякое барахло. Но мне кажется, что он не выкинул, куда-то сунул... — она задумалась. — На антресоли. Точно. Там нужно поискать.

Сергей подхватил стул и направился в коридор. Отыскать в свалке вещей на полке под самым потолком пластиковую сумку с аббревиатурой USS "Enterprise" сумел не сразу. Но, когда нашел, вынул из пакета роскошную кожаную летную куртку с бледно-серым шевроном, на котором была изображена громадная буква "Е", взятая в круг символом атомного ядра, и все это на фоне двух земных полушарий.ъ

— Эскадрилья "Дикий кот", — прочитал Ильин надпись на другой, яркой, разноцветно красочной нашивке. Примерил и одобрительно кивнул. — В самый раз. Повезло и с курткой и брюками. С громадным количеством карманов и отделений, они тоже оказались впору. И довершила наряд темно-синяя футболка с вышитой на груди аббревиатурой CVAN-65.

— Обалдеть, — прошептала девчонка, заглянув в комнату. — Один в один — американский рейнджер. Только очков не хватает, — она унеслась в коридор и вскоре вернулась с темно-матовыми каплевидными окулярами. — Вот, тогда и синяки почти не видно.

Сергей глянул в зеркало, и невольно поежился, живо вспомнив пропахшую едким потом униформу штатовского морпеха, которую ему пришлось позаимствовать у расслабившегося конвоира.

— Ладно, сойдет. Все лучше, чем в старом. — Буркнул, гоня несвоевременные воспоминания. Натянул кроссовки, хлопнул дверью и бодро протопал по загаженной лестнице вниз. И хотя до назначенного работодателем времени было еще порядком, но у него на эту пару часов были свои виды.

Глава 4

Сергей шел по знакомому с детства проспекту. Скверик со старыми, помнящими все, скамейками и кленами. По этой аллее он пацаном бегал на тренировки в борцовский зал ДСО "Водник", гулял с девчонкой, которая после вышла замуж за приятеля. Да мало ли, сколько воспоминаний может навеять простенький пейзаж.

Однако целью Сергея было вовсе не чувство ностальгии, и не изучение достопримечательностей. Ильин целеустремленно двигался в сторону перекрестка, где его так сноровисто упаковали ребята в камуфляже.

Оказавшись в нужном месте, замер и внимательно осмотрел участок дороги, где его столь качественно уложили мордой в асфальт. Спасибо дорожникам. Положенный на сырое, асфальт потрескался и раскрошился. И, уже под воздействием погоды и тысяч шин, образовалась небольшая выбоина и проплешина между слоями асфальта, в которую и успел запрятать бумажник. Зачем он это сделал? Да каких только глупостей и нелогичных поступков не совершает человек в момент стресса. Хотя, порывшись в грязи, с искренней радостью нащупал мокрую кожу. Чужая барсетка с деньгами, доставшаяся милиционерам, его вовсе не беспокоила. Однако, эти были свои, кровные.

Аккуратно упаковал находку в пакет и двинулся вперед. Вход в офис, расположенный в добротном здании бывшего НИИ сплавов, преградил, чрезвычайно похожий в униформе на пособника немецких оккупантов, ВОХР.

Секьюрити мрачно выпятил челюсть и, пережевывая бубль гумм, процедил: — Бюро пропусков, паспорт... на выходе сдать.

— Яволь, герр оберст, — рявкнул Сергей с истинно баварским акцентом и рассмеялся, оглядывая полицая с головы до ног. — Красив. Только с зеркалами поосторожнее.

Охранник зыркнул на шутника, но сдержался: — Бюро пропусков по заявке.

Через пять минут, пропуская оформившего квиток посетителя, не выдержал, и поинтересовался: — Слышь, а чего ты сказал, про зеркало?

— На отражение свое, говорю, не смотри, а то обделаешься... грозен больно, — парировал тот, направляясь к лифту.

Беседа со строгой дамой в продуманно подобранных очках, началась с заполнения анкеты. Причем, стандартные, типовые вопросы в ней чередовались с вовсе уж странными.

"Ну какой смысл задавать вопросы о таком, чисто интимном факте, как наличие игровой зависимости, или о пристрастии к наркосодержащим препаратам? Все равно ни один здравомыслящий человек признаваться в этом не станет. о боссы организации, едва перестав пользоваться носовым платком в качестве салфетки, решили воплотить слышанное где-то на семинаре понятие корпоративного духа в своей вотчине.

" По форме правильно, а по сути — форменное издевательство", — припомнил Сергей крылатую фразу вечно живого классика. Поднял голову и с интересом вчитался в висящий на стене листок, взятый в аккуратную рамку.

"Умом Россию, не понять... Ну почему мы норовим перенять у буржуев только самое идиотичное". Подумал он когда прочитал напечатанный крупным, вычурным шрифтом, текст. Не сдержался и фыркнул. Рассмешил его гимн предприятия, слова которого бедным офис-менеджерам видимо должны были заучить наизусть и исполнять каждое утро хором, стоя в ряду таких же бедолаг .

— Что не так? — заученно вскинулась кадровичка, с политкорректным бейджем на белоснежной блузке.

Менеджер по кадрам Коровина Эльвира Сибиздуллина. — Прочитал Сергей текст и заржал в полный голос.

— Да вы пьяны... — остолбенела мадам. — Как вы себя ведете?

— Все, все, — пробормотал, вытирая слезы. — Не обращайте внимания, это у меня после контузии, нервное.

Дама заледенела: — А почему вы ничего не написали в автобиографии о припадках.

— Милочка, — обиделся странный претендент, — припадки — это нарушение функций центральной нервной системы, выраженное в нерегулируемых сокращениях мышц, слюноотделении и прочих некрасивых вещах. Где вы видите у меня все это?

— Знаете что, прекратите паясничать, иначе я вызову службу безопасности, — решила приструнить странного посетителя мадам. — И вообще, боюсь, что вы нам не подойдете. Будьте добры, дайте ваш пропуск, я поставлю роспись, что бы вас выпустили.

— Как же так? А я уже был готов пропитаться духом корпоративной общности, петь, стоя плечом к плечу, эти простые и вместе с тем великие слова, — Сергей заглянул в листок. — "Пусть Фирма родная, всегда процветает... И будет уверен и тверд ее путь..." — он не выдержал и вновь рассмеялся. — Все, все, — Сергей закончил придуриваться и протянул листок обратно.

— Простите, Бога ради, но, имея такую фамилию, а главное отчество, нужно быть готовым к возможным шуточкам. Еще раз простите. Вы правы, я еще не готов стать сотрудником вашей прекрасной корпорации... Извините мою несдержанность. И всего доброго милейшая Эльвира Сиби.. — Сергей сдавленно хрюкнул и вышел из кабинета.

Ильин шагал по коридору, отделанному безликими панелями, в сторону выхода, и вовсе не сожалел о несдержанности. Более того, он нарочно обострил ситуацию. А все потому, что пока собеседница просматривала заполненную им анкету, сумел заглянуть в ее ежедневник и прочесть несколько строк из памятки для кадрового служащего, где после собеседования и опроса шел пункт с коротким, но многозначительным словом — Полиграфия.

"Все эти байки о том, что детектор можно обмануть, сунув гвоздик в ботинок, сказки для детей дошкольного возраста. Смазать общую картину — при известном умении -да, но и это не выход.

Опытный оператор однозначно увидит провалы в ответах и непременно задаст себе пару простых вопросов, ну, а после, однозначно, решит проверить более качественно. Итогом станет одно — Вычислят на раз. Как? Да, хотя бы по способности противостоять машине, чему не учат в обычном институте.

Поэтому Сергей решил не рисковать и мотивированно сорвать собеседование. — А как сделать это проще всего? Конечно, слегка нахамить кадровичке. Благо, что повод имелся".

Благополучно выбрался в прохладу осеннего серого денька. Отошел за угол и облегченно выдохнул: "А вот теперь — думать. Хорошо, что соскочить успел до того, как прозвучало предложение пройти тест на полиграфе. Это плюс. Откажись я после, мог возникнуть вопрос. Не у этой вымуштрованной девочки с неудачной фамилией, а у серьезных людей, которые наверняка будут внимательно изучать записи с камер наблюдения из комнаты собеседований.

" Интересно — знал полковник о проверке на полиграфе? Если у него уже был там свой человек, то наверняка. Не мог не знать, иначе, грош ему цена, как агентуристу. Да и какой, простите, это секрет, так, семечки. Однако, несмотря ни на что, он отправил меня. Зачем? И... — от возникшей вдруг мысли Сергей даже остановился.

— Итак. Что мы имеем: Александр свет Сергеевич узнает, что местные отморозки из районной ментуры прихватили бандита, имеющего несколько неоднозначную репутацию. Причем не местного, а человечка из соседнего региона. Он отмазывает уголовника и делает тому предложение, от которого сложно отказаться. Вербует, говоря проще.

И что потом? А потом Служба Безопасности господина Крота благополучно вычисляет засланного казачка. Посредством несложных операций с утюгом и пассатижами узнает, как зовут незваного гостя. И что, скажите, должен подумать авторитетный предприниматель, у которого, как обмолвился милиционер, недавно завалили старшего партнера? Правильно, что теперь прибыли по его душу. Тем более, что соответствующие навыки у этого Бурого имеется. Дальше совсем просто. Ребята Крота, естественно, начинают тянуть жилы спалившемуся киллеру, с целью узнать имя заказчика. Правда их, естественно, не устроит. Какой еще "не— Пушкин". Чего ты гонишь? Конечно конкуренты... ты под кем ходишь?.. Нормальный ход рассуждений. Добиться правды вряд ли сумеют. И вовсе не из-за стойкости испытуемого. Что я, Олег Кошевой, что ли? Просто, сдавать мне некого. Ну кто поверит, что я не Бурый, а совсем даже наоборот... Будут трясти. А в итоге, все, что от него останется, можно будет уложить в средних размеров пластиковый мешок. А в итоге Сорокин получает в полном смысле этого слова, убийственный компромат на недруга. И кроме того, при самом неудачном раскладе, как минимум сумеет стравить Крота с иногородними бандюганами. Ну дальше возможны варианты.

"Такой, понимаешь, расклад... — заключил Сергей и, натянув фирменные очки, предусмотрительно снятые перед беседой с кадровичкой, отправился прочь.

Возвращаться в квартиру сейчас, когда стали ясны недобрые планы господина полковника, было вовсе неразумно. Тем более что, вполне возможно, уже к вечеру, а то и ранее, Сорокину донесут о несостоявшемся внедрении агента, и он запросто может переиграть планы. Однако остановило Сергея от немедленного бегства одно обстоятельство. Девчонка. Считать ее человеком господина полковника оснований не имелось. Что и как могла она выведать у завербованного агента? Да и зачем. А вот если рассуждать логически, как раз она и могла оказаться следующей жертвой кукловода в погонах.

Легко предположить, что, потеряв одного жертвенного ягненка, хитроумный опер может ухватиться за следующую жертву. Задурить мозги девчонке пара пустяков.

Ильин вовсе не чувствовал себя защитником отставных содержанок, но уж больно ему не понравились ему изуверские методы решения вопросов этого полковника. "Ничего вам, господин хороший, не обломится", — решил Сергей. Оглянулся и рывком пересек оживленную трассу. Неожиданность и скорость, с которой он это проделал, не позволила гипотетической наружке сохранить контакт с объектом слежения. Нырнул в проезд, миновал пустынный двор, перемахнул пару заборчиков приличной высоты, которые тоже вполне могли стать непреодолимой преградой для возможного хвоста. Выскочил на оживленный проспект возле станции метро, и затерялся в толпе пешеходов. Незамысловатые методы отрубили концы наверняка. Оставалась только одна сложность. Потеряв его из виду, наружка, вполне вероятно, вернется к дому беглого предпринимателя Гоши.

"А, и ладно, — не стал отвлекаться Сергей на мелочи. — Кто предупрежден, тот вооружен. Будем решать проблемы по мере возникновения".

Недолгое наблюдение за окрестностями подтвердило: " Вход в подъезд пасут. Ненавязчиво, но вполне профессионально". Машина, стоящая в отдалении, пристроилась настолько удачно, что из кабины просматривалось все пространство двора. Сергей расстегнул милитаристскую куртку и неторопливо двинулся в обход дома. Подходящее окно на первом этаже отыскал без труда.

Треснутое стекло, забитая фанерой форточка и полное отсутствие занавесок характеризовало статус проживающих в квартире маргиналов куда лучше кучи окурков и мусора, бесхитростно вываливаемых хозяевами за пределы мест проживания.

Коротко стукнув в потрепанную раму, дождался появления опухшей рожи жильца и поинтересовался наличием в доме стакана. Разговор быстро перекинулся в практическую плоскость, окно распахнулось. Дабы не тратить драгоценное время на хождение по кругу, хозяин бесхитростно пригласил гостя проследовать в помещение по кратчайшему расстоянию. Выставив на стол, укрытый затертой клеенкой, бутылку купленной в соседнем ларьке водки, гость вдруг вспомнил, что забыл купить сигарет и, не дожидаясь ответа, бодро выскочил в дверь, пообещав... мигом. Подняться на девятый этаж и свернуть хлипкий замочек с чердачной двери успел еще до того, как хозяин, в ожидании случайного собутыльника, опрокинул штрафной; переход по пыльному пространству и короткий удар в выходящую в соседний подъезд дверь. Петля звякнула и не устояла. Путешественник глянул в мутное подъездное окно на машину наблюдателей.

— Бог в помощь, соколики... — пробормотал Сергей, спускаясь по лестнице к квартире беглого олигарха.

Однако войдя в квартиру, с удивлением обнаружил, что за время его отсутствия кто-то успел навести в доме полный бардак. Сергей осторожно заглянул в комнату и увидел Риту, успевшую сменить белоснежный халат на простенькие джинсы и футболку. Девушка с увлечением выковыривала отличный наборный паркет.

— Как успехи? — задушевно поинтересовался Сергей.

Девчонка вздрогнула и замерла, словно напуганная синица. Повернула голову и заморгала глазами.

— Клад ищем? Или наследство?

— А твое какое дело? — решив, что лучшая защита — нападение, ощетинилась Рита.

— Мне без разницы. — Сергей прошелся по сдвинутому паласу. — Только все это без толку.

— Что без толку?

— В квартире чего-нибудь искать. Потому, как менты были. А у них на все мало-мальски ценное нюх. Поэтому и говорю, бесполезно. А тебе, подружка, совет. Если не хочешь неприятностей, собирайся и уходи отсюда. Сам, кстати, сейчас, так и сделаю.

— Что значит уходить? — не въехала в суть проблемы девчонка.

— То и значит. Не сегодня-завтра придет сюда парочка плохо выбритых, похмельных дядей с бордовыми корочками, и начнут мотать тебе жилы, кто, с кем, когда, почему?.. Это в лучшем случае. А в худшем, пригласят в отделение, на полчасика, ну, а сколько тебе придется там пробыть, уж, извини, не известно.

— Чего ты придумываешь? — возмущенно вскинулась простоватая соседка. — Хочешь меня вытурить и сам найти.

— Ага, хочу. Ну, а что еще сказать? Я посоветовал, ты отказалась. Твое дело. А сам я, пожалуй, отсюда съеду немедленно. — Ильин поднялся и двинулся в коридор.

Расстроенная непонятной ситуацией Рита шагнула следом и, чисто рефлекторно, щелкнула выключателем. Вспыхнули под натяжным потолком яркие лампы.

— Гаси! — рванулся Сергей, не ожидавший от соседки этакой выходки. Осенью в Сибири темнеет рано, и в наступающих сумерках свет в окне виден ничуть не хуже, чем в позднее время.

Щелкнул выключателем и уставился на провокаторшу: — Все, подруга. Теперь на принятие решения у тебя минута, а то и меньше.

Сергей осторожно выглянул в окно и поманил девчонку. Ткнул пальцем: — Машину видишь? Вот. Сейчас из нее выйдет один, а скорее, даже два человека, и рванут в наш подъезд.

Он еще не успел закончить говорить, как дверцы мирно стоящей под развесистым тополем иномарки синхронно распахнулись, и наружу выбрались три человека.

Двое из них, не сговариваясь, двинулись к подъезду, а третий торопливо зашагал в сторону растущих под окнами деревьев.

— Грамотно работают, — прокомментировал Сергей действия оперативников. — Оставили одного на стреме. А двое, голову на отсечение, топают к дверям нашей квартиры.

Ильин решительно шагнул к выходу.

Она дернулась, замерла.

— Хорошо, согласна, — сорвала с вешалки куцую джинсовую куртейку и сунула ноги в туфли.

— Сумку возьми, документы, — буркнул Сергей, отворяя входную дверь. Прислушался. — Загудел вызванный кем-то лифт.

— Вперед, — кивнул он на идущую вверх лестницу и беззвучно притворил дверь в квартиру.

Торопливо поднимаясь по направлению к чердачной двери, всерьез размышлял, не стоит ли вернуться ему назад и потолковать с представителями закона.

Впрочем, дурные мысли выбросил из головы совсем скоро: "Как там выйдет, неизвестно, а недавние события показали, что враждовать с представителями системы гораздо опаснее, чем с системой".

Дверь на чердак прикрыл, зацепив скобу и прижав ее вырванным гвоздем.

Из дома беглецы выбрались все через ту же квартиру мирно спящего возле пустой тары доброхота.

Сергей спрыгнул на усыпанную окурками траву, подхватил невесомую ношу.

— ...Теперь — вперед, и не стонать, — пробормотал он. — Вопрос куда?

Они сидели на скамье, в самой глубине парка, расположенного в трех кварталах от неприветливого дома.

Свежий ветерок шевелил ветви укрывающих излюбленное место окрестных парочек и любителей экстремального отдыха. Ильин поднял ворот куртки и зябко поежился: — А вот ночевать здесь — точно не годится. Уже к полуночи задубеем как цуцики.

— Слушай, — Сергей заглянул в лицо спутницы. — Может, стоит поговорить начистоту? В принципе, я могу почти все рассказать и сам, все же достаточно пожил и набрался опыта, но...

— О чем? Что рассказать? — сделала круглые глаза соседка.

— Надоело. Что ты мне тут мозги пудришь? — не удержался разведчик. — Сама напросилась. Так слушай. Первое — ни одна дура не променяет Ниццу на сибирское захолустье из-за каких-то глупостей. Не было у вас никакого скандала. Ты что-то узнала, приняла решение и сбежала. Приехала сюда и с ходу принялась потрошить квартиру.

С милицией встречаться не захотела. Значит, это что-то — наверняка противозаконно. Оно либо обогатит тебя, либо может стать угрозой. Для тебя. — Я могу рассуждать и дальше.

Она вздохнула: — Все почти так, как ты сказал. Да, ищу. Но если в квартире ничего нет, то какой смысл разговаривать.. Давай договоримся. Ты мне поможешь, а, если деньги найдем, то пополам разделим.

— Деньги... Деньги это хорошо, только сдается мне, что... — Ильин не стал продолжать, почесал шрам, рассуждая: — А гараж у твоего Гоши был? Дача? Приятель, которому он мог отдать на хранение? Банковская ячейка?

— Не помню... Кажется, нет. Хотя, он как-то обмолвился, что ставит машину у Макса.

— Кто? Адрес знаешь? Детали? — он намеренно перешел на рваные, рубленые фразы.

— В Ельцовке, там как бы гаражный кооператив, номер такой... Он еще пошутил... счастливый... Ага, — она подумала. — Три семерки. Точно.

— Нужно где-то переночевать, и завтра стоит глянуть. Пойдем, что-нибудь придумаем, а пока начинай рассказывать, с чего все началось. И поверь, это нужно только для дела. А после, если ты не соврешь, я поделюсь своими мыслями по этому поводу. — Подвел итог беседе Ильин.

Глава 5

Рита зевнула, поежилась, всем своим видом давая понять, что осеннее сумеречное утро — не самое подходящее время для прогулок.

— Ничего умнее, чем всю ночь проторчать в клубе для тех, кому за тридцать, придумать было нельзя? — вопрос, по большей части риторический, заставил Сергея остановиться.

— А ты предпочла бы слушать рэп или кислотный визг? А так, хоть уши не болят.

Оглянулся и махнул проезжающему мимо таксомотору. Водитель среагировал с четкостью автомата. "Волжанка" крякнула и встала, проскочив по инерции всего несколько метров. Короткая беседа, и уже через десяток секунд они сидели в прокуренном, но теплом салоне.

В отдаленный микрорайон, прозванный "Ельней", добрались быстро. Город еще не успели заполнить авто спешащих на работу горожан. Дома закончились, и взгляду открылся вид бескрайнего скопища бетонных коробок, стоящих неровными рядами.

Громадный пустырь, отданный городом под гаражный кооператив, со временем стал настоящим мини-государством в городе. Разделенным на отдельные районы, со своими названиями, злачными местами, элитой и окраиной. Участок, который искали, находился в относительно спокойной части автосообщества. Недалеко от поста охраны, но в то же время с размытой летними грозами осыпью щебеночного полотна, слегка подровненного наемным бульдозером. С трудом преодолев очередной участок гравийной трясины, таксист крякнул и решительно вдавил педаль тормоза:

— Извини, командир, тут застрять пара пустяков, себе дороже. Не в обиду, но давай рассчитаемся?

Пассажир вынул две сотни: — Как скажешь.

Однако, на удачу, высадил их привереда почти рядом с местом. Прошли всего несколько сот метров и наткнулись на ряд, пятым в котором стоял нужный бокс. Три неровные семерки, выведенные масляной краской на облупившихся воротах, и заросший бурьяном въезд.

— Ага, вот он, — девчонка подбежала к боксу и оглянулась. — И что теперь?

— Вопрос хороший. — Сергей прошелся по пустынному проезду. — Как, ты сказала, зовут хозяина, Алекс?

Рита нахмурилась, припоминая, — Ну, да... Сказал "в гаражах у Алекса".

— Уже легче. У кого бы только узнать? — озадачился Ильин. Но ждать долго не пришлось, народ потянулся за своими авто, и уже второй из встреченных ткнул рукой в стоящий чуть на отшибе бокс:

— Алекс? Да вон его берлога. Не знаю, только, здесь ли? — доброхот почесал в затылке. — Вчера он с приятелем допоздна тут сидел, может, и ночевать остался. Ты постучи.

Долбить пришлось долго. Наконец, когда Сергею уже надоело сбивать кулак о толстое железо, клацнул засов, и в проем выглянуло опухшее лицо толстяка, облаченного в промасленный комбинезон.

— Ну? — хрипло просипел хозяин. — Чего надо?

— Бокс снять хочу, — не стал искать хитрые ходы поисковик. — На пару суток.

— Нету, — кратко отозвался похмельный Алекс и попытался затворить калитку. Однако налитые кровью глаза вовремя среагировали на несколько синеватых тысячных бумажек.

-На какой срок?

— Да я сказал уже. Дня два, не более...

— А сколько дашь? — нестандартно озвучил сделку Алекс.

— Две штуки, хватит? — Хрустнул купюрами Сергей.

— Три.

— У меня только две. Но, если не хочешь?..

— Ладно, сейчас ключи гляну. — Алекс исчез в темноте бокса, погремел чем-то и вернулся уже в более благодушном настроении, распространяя запах свежевыпитого пива. Икнул и смачно затянулся вонючей сигаретой.

Проковылял к боксу со счастливым номером. Отворил тугой замок, упираясь всем телом в створку, и кивнул в духоту темного гаража: — На два дня, две тысячи, без заморочек, — лапидарно озвучил условия аренды поправившийся пивком рантье. — А где тачка-то?

— В обед пригоню, — Ильин с грустью расстался с деньгами и повертел в ладони ключ. — Пока ворота проверю, замок смажу, траву почищу, — заглянул внутрь. — Счетчик есть?

— Там на стенке записано, — уточнил хозяин, включая свет.

— Н-да, — огорченно хмыкнула Рита, и что мы тут можем найти?

— А вот это, ты мне и скажешь, — Сергей стоял на пороге, не спеша проходить внутрь абсолютно пустого бокса. Глянул на пыльную штукатурку, пол без единого пятна бетонной заплатки. — Что ищем?

— А какой смысл? Тут точно этого нет.

Рита присела на корточки, и вытянула из кармана пачку тоненьких сигарет: — Кассеты. Видео. Только дай слово, что...

— Никакого слова... — оборвал Сергей. — Что на видео?

— Девчонка отвела взгляд и глубоко затянулась. — Ну, я и там... мужики... разные. Гоша, он в спальне камеру установил, записывал...

— Короче, там, как я понял, любительский многосерийный фильм с твоим участием, — Сергею надоело тянуть правду из смущенной спутницы. — Ты взрослый человек, и я не твой отец. Каждый живет как хочет. Что тут такого?

— Не все так считают. — Проскочив скользкий момент, Рита слегка приободрилась.

— Кого он снимал? — Сергей, не прекращая допрос, медленно прошел в глубину бокса.

— Разных, но, в основном, здешних. Местную крутизну. Только, там не просто записи, — она отбросила окурок и решительно выдохнула. — Всякие фантазии, не очень, скажем так, обычные.

— А почему ты решила сбежать от своего... — Ильин провел ладонью по стенке и закончил, — благодетеля?

— Он хотел, чтобы я продолжала работать и там. А сам обещал, что все закончится, и...

— Неужели они, эти записи, для тебя так дороги?

— Вот еще... — Я отдать попросила, а он вдруг психанул. Сказал, что и его и меня за эту запись живьем закопают, если...

— Хм, и ты решила, что на этом можно заработать? — Удивился Сергей. — Ладно. Это твои дела. Меня они не интересуют, — Ильин приблизился к стене у левой створки, потер пальцем.

— А ну-ка, — вынул фиксирующий створку штырь. Покрутил головой, оглядывая створку с обеих сторон, и сосредоточил внимание на торце. Наконец пошурудил в верхней части сваренного из широкого уголка каркаса, обшитого железом. В скудном освещении гаража разница в толщине створок почти не улавливалась.

Щелкнуло, и кусок металла пошел вверх. В торце возникло узкое, как раз на ширину кассеты, отверстие.

Кусок проволоки подошел как нельзя лучше. Мгновение сосредоточенной возни, и из щели появился край пластиковой коробки.

Добычей стали две плоские коробки с видео и пачка долларов, упакованные в целлофан.

— Ну, вот и славно. Можно уходить.

Рита протянула руку.

— Отдам, отдам. Только сначала нужно убедиться, что тут только ваши забавы. Пойми, что-то не срастается. — Ильин в раздумье потер шрам на щеке. — Ну, кого нынче смутишь крутой клубничкой, пусть эти... твои партнеры хоть трижды женатые, или власть имущие. Я слышал, что у вас мужика, похожего на прокурора на всю страну показали. И ничего. К тому-же ты сказала, что он про одну запись упомянул. А их тут... Давай так, прежде убедимся, а потом, делай, что хочешь.

— Ежели стесняешься, смотри сама, я на слово поверю, — Сергей отряхнул ладони, хлопнул створкой, возвращая ворота на место.— Меня только один человек интересует. Кстати, тебе фамилия Сорокин ничего не говорит?

Рита промолчала.

Возвращались они тем же путем, и уже через пару минут наткнулись на мирно стоящее посреди дороги такси.

— Никак вляпался? — поинтересовался Сергей у водителя застрявшего в гравии авто.

Таксист злобно сплюнул и матерно посетовал на нерадивых дорожников.

— Чуть газанул и сел, — он хмуро покосился на пассажиров, ставших косвенной причиной неприятностей.

— Ладно, шеф, не серчай. Садись за руль, а я подтолкну. Только ты нас в город отвезешь. — Уперся Сергей в бампер "волги".

Старенькая машина натужно рявкнула движком и, провернув колеса, выпрыгнула из ямы, засыпанной мелким щебнем.

Выехав на оперативный простор, повеселевший таксист придавил педаль и шустро погнал машину в сторону центра.

— Куда вам? — спросил водитель, включая настроенное на вездесущий Шансон, радио.

— В гомтиницу, которая попроще, — решился Ильин.

— Хотя, — вовремя вспомнил про обнаруженные в захоронке баксы, — можно и не экономить. В нормальную, только не в Хилтон.

— Хилтон? — таксист собрал кожу на лбу в морщины. — Я чего-то и не припомню такой.

— Пошутил, — Сергей глянул на притихшую спутницу. — Да не дуйся ты. Чего хотела, добилась. Теперь как говорится, живи спокойно. Радуйся.

— Да я радуюсь. Только что-то мне неспокойно...

Заселиться в двухкомнатный люкс оказалось так же легко, как в застойные времена получить койку в доме колхозника.

Паспорт на имя Игнатова постоялец выложил на стойку с большой неохотой.

— Остается надеяться на неповоротливость системы. Маловероятно, что опера сумеют отработать все гостиницы.

— Понимаю, что никакого удовольствия тебе это не доставит, поэтому, оставлю наедине с телевизором, — Сергей бросил на стол пачку долларов. — Думаю, это справедливо. Пополам, так пополам.

— Спасибо, — Рита убрала деньги и вынула кассету из коробки. — Если будет что-то, не связанное с постелью, скажу. Хотя... теперь понимаю, что глупость придумала. На компромат еще покупателя найти надо. Куда проще было бы все это уничтожить. Но раз пообещала...

— Джентльмен, хренов, — ругнулся про себя Сергей, выходя из лифта. "Нет, чтобы наплевать на ложную стыдливость, да прогнать видео самому. Подумаешь. Что там может быть, чего не видел? Дело житейское. Ну да ладно. Что выросло, то выросло. Остается надеяться, что не обманет". — Сергей закончил внутренний диалог и вежливо улыбнулся сидящей за стойкой служащей: — Не подскажете, куда можно сходить поужинать? В местную ресторацию не хочу.

— В двух минутах от нашего отеля есть кафе. Называется "Ренесcанс". — отозвалась администратор.

— Так и сделаю. Но предупреждаю, если кухня окажется плохой, в следующий раз вам придется разделить ужин со мной. — Улыбнулся он.

Девчонка слегка смутилась: — Хорошо. Только одна проблема, там строгие правила ... — она не закончила, выразительно глянув на милитаристский наряд постояльца.

— То есть, встречают по одежке... — резюмировал Сергей . — Ну, это не самое страшное, думаю, что смогу как нибудь договориться.

Впрочем ему вовсе не улыбалось бежать в ближайший супермаркет за галстуком.

" В России многое поменялось, но вот что наверняка осталось, так это отношение к иностранцам. В чем причина, непонятно, однако, факт, как говорится, имеет место быть. И позволительно им куда больше, чем согражданам".

Потому, смело войдя в храм общепита, косо глянул на шагнувшего вперед здоровяка в похоронном костюме.

— Простите, у нас... — Охранник привычно перекрыл дорогу.

Длинная фраза на на немецком, подействовала несколько отрезвляюще. Хотя жаргон немецких уголовников не смог бы разобрать и коренной житель Германии. А Сергей просто посоветовал вертухаю беречь зубы.

Иностранец окончил монолог, сунул в нагрудный карман охраннику мелкую купюру, уверенно, не замечая более швейцара, прошел в гардероб.

Выбрав место в углу зала, неприметно осмотрел помещение. Место ему понравилось, смутило, правда соседство сидящей за соседним столом компании.

— Да что это за такое, куда ни ткнись, везде эти гортанные голоса, небритые квадратные подбородки и колючие взгляды из-под смолянистых бровей, — недовольно скривил шрам гость. Впрочем, отдыхали ребята нешумно, вполголоса перебрасывались скупыми фразами, лениво разглядывая публику. Пару раз Сергей уловил это, почти физическое проявление чужого внимания, и на себе.

Очевидно успев проведать у портье об иноземном происхождении гостя, официант был сама любезность. Обслужил не делая скидок на простецкость внешнего вида клиента.

— Интурист произнес еще одну фразу по немецки, но видя, что его не поняли, перешел на английский, добавив в произношение чисто германской жесткости, сделал заказ.

Для сибирской глубинки это было, возможно, и слишком, но возобладала привычка делать все качественно. Если уж выдавать себя за немца, то на все сто процентов. Привычка к скрупулезности в мелочах не раз выручала и в куда более серьезных случаях. С грехом пополам втолковав официанту, что спиртное не входит в его сегодняшнее меню, в остальном немец не мелочился.

Что и говорить, подсохшие ссадины, да еще на фоне старого шрама, впечатляли, и все это великолепие усугублялось трехдневной, уже мягкой щетиной. Колорита добавил выколотый на бицепсе, едва не разрывающем тесноватый рукав футболки готический шрифт. Заказавшему ее Сергею так и не удалось выяснить, что значит надпись, однако, шведский специалист татуировки, сделавший ему эту наколку, клялся, что это — самое сильное заклинание, призывающее Тора. А молот с перекрещенными молниями усиливают эффект.

Мальчишество, конечно, но когда впереди пять лет каталажки, со скукой приходилось бороться всеми способами. Был, правда, еще один момент. Как ни крути, а семейственность, то есть объединение арестантов, свойственно не только российским тюрьмам. Пришлось и Сергею прибиться к серьезной скандинавской группе. Хотя, ничего особого от члена семьи не требовалось. Довольно было и того, что окружающие, видя наколку, четко понимали, что, неслабый и сам по себе, зэк принадлежит к так называемому " братству Тора", и за него есть кому постоять.

Вот эта узорчатая, цветная наколка и стала предметом интереса соседей.

Ничуть не смущаясь, сидящий с краю ткнул в мирно обедающего иностранца пальцем и прогоркотал что-то своим приятелям.

Ильин, с увлечением расправляясь с ужином, лишь благодушно хмыкнул над непосредственностью жителя гор. Однако, когда в ответ на новую шуточку смуглого соседа, сидящий во главе стола человек громко шикнул на него, удивился всерьез. Поразил тот факт, что сказанное в повелительном наклонении было произнесено на арабском. Причем, это был не попсовый египетский диалект и не мертворожденный современный, на котором почти никто, кроме изучающих этот язык иностранцев, не говорит, озвучено предостережение было на эмиратском диалекте.

Сергей вытер губы салфеткой и ненавязчиво, но внимательно просканировал компанию.

Национальность молодых определить с ходу не смог. Попробуй, отличи чеченца от соседа по региону, того же кабардинца или ингуша. А вот постсоветский налет не скрыть, да и вклинивающиеся в гырканье русские слова-паразиты: "клево", "прикол", "в натуре", тоже говорят сами за себя. Сложнее оказалось с тремя солидными бородачами, которые вели себя более сдержанно. По сторонам не зыркали, на многочисленных женщин не пялились, а если и говорили, то вполголоса и, словно невзначай, прикрыв губы рукой или салфеткой.

"Вот тебе и раз. — Привычка беречься от наблюдателя, причем способного читать по губам, с бухты-барахты не приобретается". — Озадачился наблюдатель.

Но вот кто стал истинной загадкой, так это тот самый человек, одернувший молодняк.

"Араб. — Сто к одному, и к бабке не ходи", — за время мытарств по Франции , да и в германской неволе, Сергей достаточно насмотрелся на их светло-оливковые, с довольно редкими бородками, лица. Мало того, соседом по камере оказался иорданец, влетевший на все восемь за не слишком понятные шалости с оружием. И хотя Гамал клятвенно уверял, что его подставили, Сергей был почти наверняка уверен, рыльце у араба в пуху по самый уши... Тем не менее, этот факт вовсе не помешал им подружиться. Араб даже занялся воспитанием сокамерника, в шутку предложив принять ислам. Для чего, не жалея сил и времени, рассказывал о преимуществах истинной веры и знакомил с тонкостями уклада.

Короткая фраза араба привлекла внимание. Казалось бы, ну что такого, посмеялись, однако, он тут же пресек вольность. Да и выпивали они куда как скромно. Без азарта.

Один из возрастных спутников араба тоже обратил внимание на колоритного соседа. Солидный, в отлично пошитом костюме, подобранном в тон галстуке, он прислушался к заказу соседа и, ненароком поманив к себе халдея, спросил: — А этого, с драной мордой, чего в таком виде пустили?..

Официант подобострастно склонился к нежадному клиенту: — Да это спортсмен, немец. Они к нам на международные соревнования приехали. По мордобою. Остальные у нас обедали. Вот и те, тоже все в синяках были. Уделали их наши каратисты под ноль. А что без галстука, так не гнать же?.. По-русски они ни бельмеса. Пока им про дресс-код объяснишь, они всю посуду переколотит. Злые после проигрыша. Нам и сказали, их пропускать.

— Вот оно как? — удивился слушатель. — Тогда, конечно. Глянул на немца куда внимательнее. Араб, которому тот перевел фразу официанта, ответил кратко: — Нам шум ни к чему. Скажи своим джигитам. Чтобы не приставали.

"Интересный коленкор, — Сергей прикончил десерт и откинулся на спинку стула. — Времени в запасе много, пусть девчонка спокойно закончит свои дела". От нечего делать, вновь прислушался к беседе, благо, что небольшой оркестр, окончив незнакомую джазовую композицию, ушел на перерыв.

И тут кольнуло слух выломившееся из незнакомой речи слово. -"Гаянэ" Именно так назывался шалман, в котором оборвались прибыльные поездки шальной проводницы.

Араб пожевал веточку сельдерея: — Плохо, но... Передай нашему другу. Того, что есть, хватит. — Он прервался и опять покосился на молодых сотрапезников.

— Скажи им, пусть закругляются, — приказал он бородачу. — Не стоило их с собой брать. Отправь домой, и распорядись — сидеть тихо.

Выслушав негромкий приказ старшего, горластые "казбеки" с явным сожалением поднялись и двинулись к выходу.

"А дисциплинка у ребят на удивление", — отметил Сергей, и невольно поймал себя на мысли, что не прочь проследить куда отправятся дисциплинированные горцы, но вовремя спохватился. — К чему это все? Тут своих проблем выше головы, чужих не хватает?". Допил ароматный кофе и поманил официанта. Сотню долларов тот принял без звука, отсчитал полторы тысячи рублей сдачи, склонился в поклоне.

— Данке, — скаредный немец оставил под блюдцем сто рублей чаевых и вышел.

Недолгая прогулка по ночному городу окончилась у входа в гостиницу. Взгляд на окна номера озадачил: — "Странно, а почему темно?"

Поднялся на второй этаж и стукнул в дверь. — Увы, тишина. Надежды, что девчонка, утомленная переживаниями от просмотра, заснула, развеялись после быстрого осмотра. Никого.

"Впрочем, этого и следовало ожидать. — Ильин присел на мягкий диван и задумался. — Себе-то зачем врать, ты ведь втайне на это и надеялся. Иначе не стал бы уходить. Может и к лучшему... Зачем мне ее проблемы. Компромат неизвестно на кого. А так... все довольны. Завтра утром соберу вещички и адье". И тут Сергей огорченно скривился, увидев лежащую на столе видеокассету.

Наконец переборол себя, выдохнул, поднялся из удобного кресла и включил телевизор.

Негромко заурчал магнитофон. Проскочила на экране рябь стертого участка, и вдруг возникло изображение.

Снятая откуда-то из угла комнаты картинка оставляла желать лучшего. "Впрочем, нам ракурсы ни к чему", — согласился зритель, закуривая.

Впрочем, пока ничего этакого в комнате не происходило. Сидели за низеньким столиком два человека, вели вполне деловую беседу. Ничего криминального или занимательного. За исключением того, что один из собеседников был никто иной, как сам полковник Сорокин. Тезка великого поэта, в хорошем двубортном костюме, сидел по-хозяйски развалившись в знакомом кресле. А вот его собеседника видно было плохо. Только кусок ноги в темной обуви и плечо. Голова, повернутая в три четверти, появлялась только на миг и то, когда тот либо поворачивался, либо ставил на столик чашку с чем-то темным, возможно, кофе.

Беседа, очевидно, начатая еще в другой комнате, продолжалась.

— Вы уверены, что здесь чисто? — поинтересовался неизвестный.

— Квартира моего агента, никчемный человечек. Тем более, сидит вот на таком крючке, — Сорокин развел руками, — так что... вполне.

— Крючок — это конечно... — невнятно отозвался голос. — Вам виднее. Рискуем мы, в принципе, несоразмерно. Итак, мне рекомендовали вас, как весьма серьезного человека, поэтому буду говорить без обиняков. У нас возникли некоторые сложности с предпринимателем по фамилии Кротов. Вы наверняка слышали о таком.

— Еще бы... — Сорокин махнул ладонью: — Я бы сказал, весьма наслышан. После внезапной смерти его компаньона он стал практически единственным владельцем довольно серьезной фирмы... Так что конкретно вы хотите?

— Конкретно ничего. Нужно, чтобы он не мешал. Вы правы... его старшему партнеру не повезло. Мы надеялись, что Кротов окажется куда более благоразумным. Увы...

— Мягко говоря, да. Не повезло. -Сорокин ничем не выдал своих эмоций. Смотрел на собеседника благожелательно и спокойно. — Так понимаю, что именно поэтому . вы и вынуждены обратиться ко мне.

-Вы же понимаете, если такое невезение войдет в систему, нам станет трудно сохранить рабочую атмосферу...

Да, фирма и так уже привлекла повышенное внимание.— Отозвался Сорокин. — Но с Кротом пока ничего не поделать. Этот хитрюга сообразил, откуда дует ветер, и подстраховался. Он не делает ни одного шага без совета со своим адвокатом. — Нужно его немного... — полковник щелкнул пальцами. — Вот оно, с этой службой уже слово подобрать не получается, только жаргонные выражения, — он помолчал. — Скажем так, спровоцировать. Пусть подставится. Однако предупреждаю, самое большее, что я могу сделать, это арестовать его. И то на основании очень весомых улик. А они потребуют времени. Я попытаюсь.

-Хорошо. Но имейте в виду, за попытки мы платить не будем. Только за результат...

Сорокин сохранил благостный вид.

-Да, и вот еще... — Словно вспомнив о чем-то малозначительном, произнес невидимый компаньон полковника. — А кто может претендовать на роль Кротова? С кем нам придется иметь дело в случае его...

— Звякнул чуть слышно входной звонок. Сорокин вскинул голову, прислушался: — Кто бы это мог быть? Гоша? Я ведь сказал ему, чтобы не раньше восьми не появлялся. Однако...на всякий случай, давайте пройдем в другую комнату.

Собеседники поднялись. На экране осталось изображение интерьера. Негромкий звук голосов стих. Несколько минут статичной картинки, и вот изображение сменилась рябью.

"Все в цвет. Что и следовало доказать, — Не особо и удивился Сергей двуличности Сорокина. Зевнул и двинулся в спальню.

-Все это, конечно, хорошо, только что мне с того знания? — уже засыпая, пробормотал Ильин. — Эх, жаль, что лицо второго так и не увидел.

Глава 6

"Утро красит нежным светом стены древнего кремля", — для Сергея эта песня связана с ноябрьскими праздниками. С праздником вообще. Ожиданием, веселым оживлением в доме, запахами готовки и застольем.

Проснулся с ощущением, что побывал в детстве. Потянулся, пробормотал уже вслух задорный припев.

"Видно, старею? — вздохнул он. — Неужели пора? Да нет, пока еще ничего, поскрипим, — крутанул разминочную "ката", умылся, натянул милитаристскую одежку. — Все хорошо, однако, нужно и честь знать. Гражданин Игнатов, по любому, должен исчезнуть".

Вынул из кармана, перелистал свой военный билет, командировочное предписание, прочие бумажки.

"Военное ведомство вернуло человека туда, откуда его забрали служить почти четверть века назад, готовым пенсионером. Хотя, вру, до пенсии всего чуть— чуть, не дотянул. Отсидку ведь не засчитали".

Быстро собрался, повертел в пальцах кассету, и после недолгих сомнений, спрятал на дно сумки. Неодобрительно глянул на седоватый ежик волос и слегка помятое лицо с глубоким шрамом на левой щеке, отразившиеся в зеркале прихожей, и шагнул за порог.

Уже стоя возле администратора, ненароком посмотрел в сторону развесистой, обязательной для любой гостиницы, пальмы, создающей неповторимо тоскливое настроение безликого официоза, и даже едва слышно присвистнул. Однако спешить не стал. Забрал сдачу, и неторопливо приблизился к стоящему под деревом креслу: — Сударыня, вам не кажется, что спать в постели все-таки удобнее, чем здесь?

Рита приоткрыла глаз: — А, вы?.. Я уже вовсе ушла, а потом почему-то решила вернуться. Не знаю. В последний момент. А наверх подниматься не стала, села здесь.

— Бывает, — Сергей опустился на диванчик. — Ну и какие у тебя планы?

— Не знаю. Уеду, наверное...

— Вот что. Давай сходим позавтракаем, заодно и поговорим. Обсудим, — легко поднялся и подхватил ее сумку.

— Давай отнесем вещи в номер, все равно оплатил до вечера, и сходим в ресторан, позавтракаем.

Она отрицательно помотала головой.

"Ох, уж эти мне дети... — Ильин пожал плечами. — Комплексы, что ли? Хотя, у каждого свои тараканы. Он вдруг вспомнил погибшего напарника. Тот никогда не брал на выход тот ствол, который использовал на прошлом задании. Делал все возможное, чтобы отвертеться от надежного, пристрелянного оружия, и получить у недоумевающих оружейников другой. Придумывал хитроумные причины, но добивался своего.

Зачем, непонятно, морока с оформлением еще та, но когда однажды, в подходящей обстановке, Сергей ненароком спросил его о причине, тот, чуть стесняясь, пробурчал о плохой примете. Стрелок от бога, прошедший Крым и окрестности, а вот на тебе — приметы. К слову сказать, не помогло. Патрон заклинил в самый неподходящий момент на чистого, ни разу не использованного в боевой обстановке ВСК. В результате... Вышло грустно".

Сергей выбросил из головы несвоевременные воспоминания, оставил вещи в номере, и торопливо спустился вниз. Еще не повернув из коридора, ведущего к фойе, бросил взгляд в громадное зеркальное стекло, отражающее просторный зал.

Рита по-прежнему сидела в кресле, однако, сейчас рядом с ней стоял габаритный товарищ весьма своеобразной наружности. Соответствовал образу и наряд. Матерая, с множеством замков и карманов, кожаная куртка, бритый затылок, спортивные штаны, самого что ни на есть бандитского вида, и толстенная, самоварного золота, цепь на шее.

"Это еще что за дела?" — Сергей приблизился к нависшему над Риткой амбал, заинтересованно прислушался к беседе.

— ... Вы ошибаетесь. Я сейчас уйду. — услышал просительные интонации в испуганном голосе девчонки. — Придет мой...

— Кто придет? Папик? Чего ты гонишь? — тренированно наезжал прораб эскортного бизнеса. — Работать здесь можно только моим, понятно? А ты, сучка, чего?

— Эй, любезный, потише, — Ильин, в принципе, с крайним неприятием относящийся к всевозможным проявлениям узурпации каких-либо прав, был слегка раздражен поведением громогласного сутенера.

— Чего? — похоже, другие слова входили в лексикон мордоворота в весьма ограниченном ассортименте. — Пошел ...

— ... прямо так сразу?

Короткий удар в солнечное сплетение указательным пальцем сложил хама вдвое. А толчок открытой ладонью в лоб опустил малоподвижное тело в кресло.

Ильин обернулся к спутнице. — Это прямо наказание. Всего третий день в городке, а уже, наверное, пятый случай откровенного хамства. Или у меня на лице написано, что я персонаж картины "Дети, бегущие от грозы"?

Пригасить стресс шуткой не вышло. Девчонка с опаской глядела на задыхающегося в согнутом положении хулигана.

— Он ведь сейчас ... — она попыталась подобрать слово.

— Ничего он нам не сделает, — Сергей прижал ладонь к затылку отдыхающего неприятеля. Прижал большим пальцем за ухом.

Здоровяк расслаблено вздохнул и выпрямился, откидываясь на спинку.

— Вот видишь, ему уже хорошо. Он отдыхает.

Рита недоуменно посмотрела на спутника: — Ты чего, колдун?

— Ага, маг, Завуалон... Обычная штука. Не забивай голову. Просто он был уже готов, вот и сработало. Ничего, минут через десять очухается. И даже голова болеть не будет.

— Ну, так мы идем? Или будем ждать пробуждения этого примата?

Завтракать в гостиничном ресторане она категорически отказалась. Видимо, из опасения продолжения скандала.

Они прошли через парк, и тут Ильин вспомнил о находящейся в двух шагах отсюда кафешке.

— Давай зайдем сюда, — он указал на вывеску. — Здесь только вечером лицо контролируют. А днем — простой общепит.

Завтракали в полной тишине. И только когда официант принес кофе, Рита осторожно спросила: — А вы кто?

"Ну вот, опять..." — Сергею представилось забавным, что общение со слабым полом упирается в этот сакраментальный вопрос.

— Бомж.

Она недоверчиво покачала головой: — Нет. Бомжи не такие. И по французски они так не говорят, почти без акцента.

— А я еще на гитаре могу, и крестиком вышиваю, — попытался исправить он положение, произнеся это голосом кота Матроскина. — Только штамп о прописке в паспорте эти умения ни в коей мере не заменят. Да, собственно, и самого паспорта нету.

— Как нет? — четко помнившая, как спутник предъявил девушке за стойкой красную корочку, Рита фыркнула. — Вот не надо врать...

— Чего, сразу, врать? — Сергей допил кофе и потянулся к сигарете, автоматически поинтересовался. — Я закурю, вы позволите?

Она недоуменно обернулась. — Что?

— Ладно, проехали, — Сергей смущенно склонился над огоньком зажигалки. — "Европейское воспитание здесь, скорее, излишество".

— Давай сделаем иначе. По всему выходит, какое-то время нам придется общаться, потому имеет смысл перейти на ты, и познакомиться. Как старший по возрасту предлагаю рассказать о себе, а после обещаю поведать всю свою нехитрую биографию. Ну, или почти всю, — он вспомнил о некоторых, малоприглядных с точки зрения гражданского человека, моментах. — Идет?

Она задумалась, чуть склонила голову: — Да мне и рассказывать нечего. Так...

— Тогда тем более.

Рита провела тонкими пальцами по хрусткой скатерти.

— Так-таки с рождения? — она задорно улыбнулась, глядя ему в глаза, — Или можно чуть позднее?

— С рождения, гражданка, — строго свел брови Ильин. — И не врать.

Она вздохнула: — Ну, хорошо... С рождения, так с рождения.

"Странный он все же. Морда, словно об асфальт таскали, здоровый. Хотя почти старик уже. Вон, седой весь, а туда же, заигрывать, шуточки... — Рита подвинула пепельницу и вытянула сигарету. — Тоже мне, джентльмен. Мог бы даме предложить?"

— С рождения? Как скажете. Родилась я здесь, в одна тысяча девятьсот восемьдесят третьем году. Училась в школе, после в техникуме, работала офис-менеджером в фирме Гоши. Ну, потом так вышло, что он предложил мне... — она внезапно разозлилась: "Вот еще, сидит, кривит шрам, типа психолог".

— Да, трахалась я с ним, ну и что? Потом с другими... Он меня с собой во Францию увез, а потом... — сорвалась на громкий шепот и с трудом заставила себя остановиться.

— Не пойму, чего ты щетинишься? — удивленно глянул Сергей. Или Сергей Александрович? — Твои дела — это твои дела, родители живы? Где живут? — он глянул в сторону.

— Нет родителей, умерли, — Рита и сама не поняла, отчего взъелась на молчаливого здоровяка. — Разбились в девяносто третьем. Самолет упал под Пермью. Жила с бабушкой, она квартиру нашу продала, сказала, что ее мне достанется. Деньги в какой-то фонд положила, типа Хопер... Ага. Инвест...

— А как в девяносто шестом умерла, оказалось, там еще пять человек прописаны. Тетки, братья, вот они мне пятую часть и заплатили, хорошо, хоть в прописке не отказали...

Сергей вновь потер пиратский шрам: — Это как раз самое понятное. Скажи лучше, куда ты вчера делась? К родным хотела уехать или назад, в Ниццу?

Она едва сдержалась и не ответила играющему в психолога спутнику колкостью. Однако задумалась. Вчера, оставив ему нестертую кассету, собрала барахло и рванула на вокзал. Остановилась только возле самых касс. Задумалась: "И правда, куда? Теткам я даром не нужна. Друг на друге сидят. К Гоше?.. Тот, может, и примет, только опять с толстыми уродами любезничать, сил нет. А кончится чем, вовсе неизвестно. Он, последнее время, совсем стал бешеный. Того и гляди, по голове врежет. А если узнает куда ездила, точно ее, эту голову, оторвет. Нет, в Ниццу нельзя. Особенно после того, как я его тайник отыскала. Вот и вышло..."

— Эй. Ты что молчишь? — Сергею, видимо, надоело ждать. — Он пошевелил жесткими, словно гвозди, пальцами.

"Интересно, а сам-то он кто? — Рита вспомнила, как случайный знакомый стукнул нахального мужика, который принял ее за местную путану. Просто ткнул пальцем в живот. Тому хватило. Ладонь на голову положил, тот и заснул. Странный. И сильный. Наверное, никого не боится? Легко ему. Ага, бомжара он? Не видела что ли бездомных? Грязные, запуганные, вонючие... Как бы не так?

"Не пойдет, — Сергей уже сам понял, что много она не скажет. — А судя по всему, рассказать ей есть о чем. Конечно, совпадения бывают, однако... Не так уж часто. Итак, что мы имеем: Фирма Крота, связанная с авиацией, интерес полковника, у которого якобы личные счеты с тем самым Кротовым по поводу авиационного происшествия, и девочка, родители которой погибли в авиакатастрофе.

Почему некий Гоша, мелкий стукач господина Сорокина, приблизил к себе ничем не примечательную девчонку? Даже увез с собой из страны... неужели из-за фактуры или деловых, кхм, качеств? Ну, это вряд ли. Девочка явно не фотомодель. Так, серединка на половинку. Да и умом не блещет..."

— Кем отец был? — решил прояснить ситуацию он.

Рита дернула плечиком: — Не знаю, работал... На авиазаводе, конструктором. Потом, когда все встало, в частной фирме каким-то начальником... А после... Он в командировку полетел, а маму разрешили с собой взять. Фирма заплатила. Я, кстати, тоже должна была с ними лететь. Только заболела. Вот и не пустили. Повезло... — она невесело усмехнулась. — Или наоборот? Не знаю.

— Так, понятно. Как фирма называлась? — уточнил Сергей, впрочем, без особой надежды. "Так и есть. Девчонка фыркнула и не ответила. Понятно. Оно ей надо?"

— Идем дальше, — проложил логическую цепочку. — Скажи, Ритуся...

— Прости, можно тебя так звать? — уточнил на всякий случай, вспомнив о ее выступлении по поводу Маргариты.

— Да как хотите, так и называйте. Это я так сказала... Для острастки.

— Гоша... — она покачала головой, тряхнув короткими светлыми волосами. — Григорий Иванович Прохоров. Он был директором. Мы поставляли авиаторам детали всякие. Моторы, или муфты, — она неуверенно замолчала. — Я, если честно, не особенно в курсе.

— Он еще с господином Строковым сотрудничал. Это крупный предприниматель... Я бумаги ему часто отправляла. А когда тот погиб, и Гоша задергался. Нервный стал... потом его в милицию вызвали...

— В прокуратуру? — уточнил Ильин и по виду рассказчицы понял, что сделал это зря. Та глянула на него, как на больного, и продолжила: — Он сказал: "Менты наехали". Все бросил, собрался и — во Францию. Вернее, сперва в Грецию, а оттуда на пароме ... — она замолчала, вспоминая. — Такая дыра. Мы месяц с ним как взаперти в гостинице сидели. Даже на улицу не выпускал. А потом в Ниццу переехали. Там Гоша коттедж у моря снял, небольшой, а потом мы поругались.

— Погоди, Рита, тебе фамилия Кротов ничего не говорит?

Девчонка покрутила в пальцах чашку от кофе: — С моим папой работал человек с такой фамилией. Я помню, он к нам приходил. Большой, лысый... А других не знаю.

Ей явно надоело выступать в роли допрашиваемой. Рита вновь вынула из пачки тонкую сигарету, умело прикурила и, словно добавив себе уверенности, глянула на меня: — Ну, а теперь ваша очередь, господин дознаватель. Выкладывайте.

Глава 7

"Легко сказать. Выкладывай. Самому себе и то не всегда хватит сил честно признаться, а уж человеку чужому и подавно. Впрочем, нужна ей моя откровенность? Нет, конечно. Да и мне, пожалуй. Потому отделался общими фразами. Служил, где, в армии, она большая. В конце восьмидесятых повезло, направили в командировку за пределы. Все как полагается, с оформлением документов, через Москву.

А как же? Время-то, какое было? Не застой, однако... и беспредельной вольницей девяностых тоже еще не пахло. Однако согласовали, утвердили и доверили. Все вроде по уму. Честь по чести. На родине чеки Внешторгбанка, в папуасии на мелкие расходы валюта, да и снабжение опять же посольское... А тут перестройка, и где-то колесико с оси соскочило. Потеряли. Пришлось самому выбираться. Ну, а сам наш человек много дров наломать способен. Вот и схлопотал пять лет. Отсидел до звонка в славном городе Гамбурге. Теперь вот вернулся. К родным — березкам и осинам.

Ритка, сначала слушавшая открыв рот, под конец все чаще стала хитро ухмыляться и, наконец, вовсе не выдержала.

— Да что вы меня за дурочку держите? — она то и дело сбивалась с панибратского ты на вы.

— Странно, хотя и разница-то всего...? — Ильин прикинул. — А что, собственно, странного. По сути, в дочери годится. Если бы после училища женился, вполне могла ее возраста дочка быть, ну, может, на год-два моложе.

А девчонка, с сомнением покрутив головой, продолжала: — Может, конечно, у нас и бардак, однако, никто отправленного в командировку человека за границей не потеряет. Ерунда это все.

— Ты или недоговариваешь чего, или вовсе мне мозги пудришь, — заключило дитя времени.

Собеседник глянул на пустую по случаю утреннего времени эстраду с зачехленными инструментами: "Ну что сказать? Все вроде правильно. И терять не должны, и дома по идее правду отыскать можно. Только, имея за спиной десяток подписок, когда и своим всей правды сказать, не скажешь, как посольскому чужаку объяснить? Но и про время забывать все же не стоит. Лихое было времечко. Страна сыпалась, империя. Разве до пешек тут?

Был, правда, еще моментик. Никто, кроме поставившего задачу генерала, в скромном кабинете отдела, ведающего заграничными операциями, знать ее не мог, да и не знал.

Разработчики восьмого управления вовсе не были дураками, и никто, отправляя его на должность советника по стрелковому вооружению, разведчиком в документах не заявлял. Провели, оформили как простого офицера общевойсковика. Оно и понятно, друзья папуасы хоть и недавно с пальмы спустились, однако, при всем при том соображали, когда нужно, хорошо. И кроме нас у них кормилось еще с десяток разных спецов. И от немцев и от англичан.

Задача была поставлена предельно конкретная: Организация сети сбора разведывательной информации, освещение обстановки в этом африканском серпентарии хитросплетений интересов и противовесов. Понятное дело, были там кроме них и смежники из конторы, да и МИДовские делопуты тоже толкались. Как говорится, каждой твари по паре. Военный атташе, он вроде свадебного генерала. Морда толстая, взгляд улыбчатый. С утра на стакане, и ничего. Ходит, ухмыляется, с конкурентами раскланивается.

Могут сказать, так не делается. А как резидента в регион ввести, чтобы не засветить?

Скажем, возникла необходимость, принято этакое решение, согласовано. Начальник управления в оперативный отдел задание спустил, и на контроль в секретариат. Это даже несведущему человеку понятно, через сколько рук та бумага пройдет. Прапор-секретчик это раз, машинистка спецбюро — два, начальник отдела — три, офицер исполнитель — уже четыре. А дальше и вовсе по спирали. В каком звене накоротко пробьет? Неизвестно. Опять же, если оформлять, значит, нужно стряпать отношение для отдела кадров, а там своих клерков с десяток. Так стоит ли удивляться, что никто такие решения на бумаге не оставляет. Глупо. Бумага, она и есть бумага — хоть просто грифованная, хоть с двумя нолями. Хранится где-то, в дело подшивается. А при сверке эту папочку всяко тряхнут.

Один из членов комиссии глянет, номер с экземпляром сверит и назад спрячет, а другой, глядишь, и пробежит текст глазами, фразу-другую выцепит. Может и без умысла, так, из интереса, что, мол, оперативники замутили?

Ему, к примеру, эта информация и даром не нужна. Куда и с каким заданием майора из восьмерки заслали?.. Мало ли.

Но, как говорится, Резвун-иудушка тоже, до поры, в полном фаворе у своих был, и в обойме первым патроном считался. Только вон как все крутанулось. А память человеческая, она штука темная, когда приспичит, много чего из тайников выплыть может.

Потому и не оформлялось задание. И это, да и многие другие. Нет бумаги, нет и человека — старая истина. Это все хорошо, если тот, кто тебя отправил, на месте крепко сидит и, дай бог ему здоровья, на память не жалуется. А если как тогда, закрутилось сразу, и половину командования одной метлой в запас?

За пять лет подумать времени хватило. Это только сказать коротко выйдет. Пять. И все. А ежели иначе, то пять раз по триста шестьдесят пять... И не на даче у родной тещи. Тут, как на фронте — день за три идет.

Девочка его рассуждений, конечно, знать не могла, да и не к чему ей. Усмехнулась недоверчиво, да и забыла. Ну а верить или нет — ее право".

Допив кофе, Рита заскучала. Сергей подозвал официанта, рассчитался и глянул по сторонам. Не то, что специально, скорее привычно.

А вот этого варианта не предусматривалось. Пока они пили кофе, за столиком в самом углу зала возник новый посетитель. Сел грамотно, спиной к стенке, так, что лица, за хлебницами, за всякими вазочками, и не видно. Однако отразился араб в стекле стоящего напротив шкафа с посудой. И то лишь на миг, когда заспанный официант доставал оттуда фужеры. Однако разведчику хватило. И разглядеть, и узнать: "Точно, он".

"Может, на воду дую, однако, считать противника глупее себя — заведомо проиграть. Раз я сумел его просечь, то уж он-то меня, если в теме, наверняка, отсканировал. Слова, может, и не слышал, все-таки сидим далеко, но в лицо срисовал", — Сергей поймал себя на мысли, что все вокруг изменилось. Примерно в тот момент, когда связал рассказ девчонки с событиями двухдневной давности в убогой кафешке и поручением случайного вербовщика с полковничьими погонами.

Сейчас он совершенно незаметно для себя ощутил рабочее состояние. Голова работала четко, мысли формировались в конкретные цели, и все что происходило вокруг, интерпретировалось только в одном ключе.

Попытался убедить себя в глупости происходящего: "Какое задание? Ты свободный человек, отставник. Пора бы и успокоиться. Что за игры? Однако права пословица — Разведчик бывшим не бывает".

Медленно перевел взгляд на спутницу и, аккуратно прикрыв губы салфеткой, произнес по-французски: — Мадмуазель, не затруднит вас помочь в языковой практике? Вы, как-никак, недавно из Европы вернулись.

Рита смущенно кивнула и попыталась составить ответную фразу. Увы, не слишком удачно. Однако подошедший официант в языках разбирался еще меньше. Он уловил французское чирикающее произношение спутницы, и уж вовсе хорошо расслышал монолог, в котором Сергей попытался объяснить девушке свое видение красоты французского наречия.

Халдей осторожно положил счет и удалился.

— Отбой, — скомандовал Ильин мучительно подбирающей слова Маргарите. — Можно перейти на язык родины.

— А в чем дело? — озадаченно глянула на странноватого спутника. — Вы гораздо лучше меня говорите, зачем вам практика?

— Да так, хотел тебя проверить, — отшутился он. — Думал, может, ты меня разыгрываешь.

— Вот еще, очень надо, — сердито отозвалась Рита. — Сколько можно тут сидеть, пойдемте.

Кавалер галантно отодвинул ее стул и двинулся следом.

— Извините. Вы позвольте мне пройти? — голос за спиной заставил обернуться. В дверях стоял тот самый человек, лицо которого и отразилось в буфетном стекле. Однако произнес извинения он на немецком. Сергей настолько растерялся от непонятности ситуации, что автоматически подвинулся и отозвался на том же тевтонском диалекте.

— О, приятно услышать родную речь, — улыбнулся выходящий. — Вы тоже немец? Ильин даже остолбенел от подобной наглости. Ситуация напомнила типично российское обращение, когда еле-еле выговаривающий русские слова таджик обращается к прохожему со словами "земляк", угости сигаретой.

Кивнул и довольно ехидно отозвался: — Как приятно встретить в этом глухом краю соотечественника.

— Ну что вы, просто я долго жил в Германии, — легко вступил в диалог араб. — Моя родина — куда как южнее, — он потянулся к карману и вынул визитку. — Акмаль Зия ... — успел прочитать Сергей первые слова довольно заковыристого имени.

— Прибыл в Россию по делам бизнеса. А вы? С супругой? — он раскланялся с ничего не понимающей Маргаритой.

— Нет, — Ильин изобразил легкое смущение. — Девочка русская. Так сказать... Акмаль понимающе ухмыльнулся.

— А, понимаю. — Очень симпатичная... — вмиг сориентировался он.

"Мой ход", — понял Сергей.

— Ганс Раскель, Гамбург, — чуть склонил голову, назвав имя одного из своих сокамерников. — Участвовал в соревновании по контактным боевым искусствам. Да, впрочем, это, как говорится, видно невооруженным взглядом, — указал на свои заживающие раны. — Потрепали нас русские, как под Сталинградом.

Араб развел руками: — Ничего не попишешь, спорт есть спорт. А я сразу понял, что вы северянин. Уж больно характерное произношение.

— А вот про вас я этого сказать не могу. Столь своеобразный акцент, мягкий, и в то же время построение фраз как у жителя Бретани.

Акмаль с удивлением покачал головой: — Да, вы проницательны. У меня дом на севере Франции, в Сен-Мало. Позвольте угостить вас и вашу даму? — он кивнул на расположенный чуть поодаль погребок.

— Надо же. Прямо, как в Европе, понатыкали шалманов через каждые три шага, — удивился Сергей и ответил с видом заядлого гуляки, почуявшего запах выпивки. — Боюсь, что моя спутница не сможет составить нам компанию, а я с удовольствием. Одну минуту, я поговорю с нею.

Обернулся к Ритке и, неимоверно коверкая слова, произнес: — Крошка, ступай в номер, я скоро буду. А после съездим в бутик, посмотрим тебе колечко.

— Хорошо, — ей хватило ума не высказать все, что она думает по этому поводу. — Я буду ждать.

Она выдержала едва заметную паузу и двинулась в сторону гостиницы.

— Прошу, — араб галантно открыл дверь, предлагая войти в полутемный бар.

— Я был здесь пару дней назад, — пояснил он. — Вполне приличное место.

— Это? — Сергею не оставалось ничего другого, как покивать головой: "Если это приличное, то, что тогда понимать под словом "забегаловка"?"

Тем не менее, продолжая исполнять роль иностранца, усиленно заулыбался, озирая довольно убогую стилизацию под украинскую корчму.

— А ля Рюс, — подвел итог неразборчивый дойч, удовлетворенный увиденным. Гости опустились за столик, сколоченный из некрашеных досок, в ожидании официанта.

— Ганс, вы говорите по-русски? — мотивировано поинтересовался араб, вертя в руках меню.

Ильин скривил ободранную рожу и перечислил: — Отлично: Водка, Ельцин, сколько стоит на ночь?

— Понятно, — он раскрыл листок. — Я знаю еще несколько слов. Так что мне и карты в руки.

"Ох, ничего себе? — удивился Сергей, когда услышал, как араб, почти не коверкая слова, сделал заказ. — Дешево и сердито. Джентльменский набор. Если не считать что сейчас раннее утро".

— Нет, — немец замотал головой, якобы разобрав знакомое слово, — водка нет. До обеда никак. Мы, правда, уже закончили выступать, но, тем не менее...

— Хорошо, тогда два коньяка, — легко согласился змей-искуситель. — У них вполне приличный Мартель. И черной икры, — распорядился организатор застолья.

— Да, кстати, я смотрю, вы уже, простите, в довольно солидном возрасте. Не тяжело это? — он неловко изобразил руками пару движений из восточного боевика.

— А что делать? — спортсмен сжал кулак. — Это единственное, что я умею. Вот и подписался. Мой приятель в Гамбурге содержит частную школу, ну и поспособствовал включению в состав группы. Деньги небольшие, однако...

— Да, я вас понимаю, — араб подвинул ближе принесенные худосочным сомелье фужеры. — Прозит.

Сергей пригубил и кивнул, отвечая на тост: — Ваше здоровье. Так говорят русские.

— Курите? — Акмаль протянул роскошный, инкрустированный драгоценными камнями, портсигар.

— Да, а как же Коран? — удивился немец.

У нас в Эмиратах довольно терпимое отношение к соблюдению традиций, — отмахнулся араб. — А скажите, у вас на родине бизнес или... и где вы, если не секрет, научились драться? — он сделал мотивированную паузу.

— Блин, — оторопело сообразил Ильин, — да он ведь меня вербует. Примитивно и недвусмысленно. Дожились.

Прикоснулся губами к краю бокала: "Нечего баловать, пусть помучается. Вербануть пьяного любой дурак сумеет".

— Какой там, — он расстроенно шмыгнул носом. — Ничего. Служил в бундесвере, уволился. Так вышло, попал в неприятность. Пришлось отсидеть пять лет в Гамбургском исправительном заведении, ну, в общем...

— О? — араб состроил сочувственную физиономию. — Я вам сочувствую. — поманил официанта. — Повторите наш заказ.

Неторопливо потягивая довольно приличный коньяк, он пустился в разглагольствования по поводу бизнеса, связанного с чем-то нефтесодержащим, и в то же время осторожно выпытывая подноготную случайного знакомого.

Что и говорить, если он и вправду жил в Германии, то вполне мог знать о существовании там большого сообщества "воинов Тора", как окрестила вездесущая пресса криминальную группу скандинавов. Это, конечно, не каморра, но вполне серьезная марка. Тогда красочная татуировка полностью подтверждает все сказанное.

Интересно, для чего ему нужен отмороженный немец с уголовным прошлым? — рассуждал Сергей, расслаблено кивая в такт его словам.

Коньяк сделал свое дело и навевал благодушное настроение.

— Пожалуй, мне пора, — решил разведчик ускорить развитие ситуации, когда собутыльники прикончили четвертый двойной. — Иначе он меня точно накачает до самых бровей.

— Послушай, Ганс, — взял быка за рога искуситель. — Я, пожалуй, могу помочь тебе заработать пару монет, — он изучающе осмотрел фигуру немца. — Ты человек тренированный, с опытом. А я как раз нуждаюсь в помощнике. В смысле в охране. Тут довольно своеобразные представления о частной собственности, а мне иногда приходится общаться с самыми разными людьми. Ты можешь отстать от своих на недельку?

— Да запросто, — хмельно махнул рукой Ильин. — Пулька окончена. Деньги выдали. Виза у меня на два месяца. А что надо делать? И сколько заплатишь?

— Cледить за моей неприкосновенностью, охранять от всякой шпаны... ничего сложного, — пояснил араб. — Разве что, пару раз съездить в сопровождении небольшого груза. Но это — за отдельную плату. — оговорился тут же он. И, не дожидаясь ответа, поманил рублем. — Я заплачу тебе, скажем, три тысячи евро. Да, и еще придется купить тебе приличный костюм и пальто. Денег на гардероб я дам. Ну, согласен?

— Еще бы, — радостно рявкнул немец. — Да без базара... — коньячные пары развязали язык. Он перешел на жаргон немецких уголовников. — Пусть только попробует кто тебя задеть, мало не покажется. Мне и оружия не нужно. Обойдусь руками. Или вон...

— усиливая эффект, подобрал со стола большую позолоченную вилку. — Смотри. —

Прицелился и легко метнул оружие в косяк, отделанный лакированным наличником, двери. — И еще... — повторить фокус оказалось совсем нетрудно. Благо, что вилки были одного вида и размера. Вторая вошла в сантиметре от первой.

— Ну? — выходка пьяного оказалась оценена по достоинству.

Акмаль, извиняясь, развел руки, глядя на встревоженное лицо халдея, и ухватил приятеля за плечо. — Ганс, я верю, что ты мастер, но, прошу, не нужно шуметь.

— Все. Нихт шизн. Тихо, — Сергей выпрямился и с преувеличенной строгостью осмотрелся. — Сейчас еще пару и все.

— Эй, гарсон, два двойных, шнеллер, — окликнул официанта поддатый немец.

Акмаль укоризненно покосился на вынутый бумажник: — Старина, тебе хватит. Давай закругляться.

Он оставил на столе пару рыжих купюр и поднялся.

— Пошли. Вот мой телефон. Купи себе приличную одежду и завтра утром жду. На, — он сунул новому служащему несколько пятитысячных купюр. — Здесь достаточно.

На улице, торопясь избавиться от шумного немца, Акмаль помахал рукой и запрыгнул в первую, остановившуюся на сигнал, машину такси.

— Ну, вот и славно, — Сергей качнулся и неторопливо двинулся в сторону парка. Вполне возможно, что может быть хвост, поэтому из роли не выходил. Негромко напевал бравурную швабскую песню, косился на проходящих мимо женщин и, вообще, вел себя на выпитые полкило.

Однако, едва войдя в парк, шагнул с усыпанной листвой дорожки и замер за большим раскидистым тополем.

Выждал с пару минут и осмотрелся. Хвост, если он и был, исчез.

"Ничего подозрительного, могло же у меня случиться желание облегчить... душу? — спросил Сергей сам себя. — Вполне. Все мотивированно, а кому не нравится, как говорится, выход справа".

— Все-таки, слегка перебрал, — понял Ильин, когда увидел, с каким негодованием уставилась на него Рита. — Так ты что? Отправил меня сидеть в номер, чтобы нажраться с этим азиатом? — сердито высказала спутница. — Точь-в-точь Гоша. Все вы...

— Погоди, — не дожидаясь окончания монолога, Ильин зашел в душ и пару минут постоял под прохладными струями. Немного полегчало.

— Да о чем говорить? — вскинулась она. — Я тут сижу...

— Ну, нормально, — ему даже не пришлось изображать веселье. Претензии случайной знакомой сняли напряг лучше всякой смехотерапии.

— Послушай, а какая тебе разница? — он намеренно добавил в голос легкого хамства. — Ты мне кто? Жена? Ну и вот...

— Ах, так? — она встала. — Козел... старый. Да пошел ты, — подхватила сумку и рванулась в прихожую.

— Ключ отдай, — раздался через несколько секунд ее сердитый голос.

— Да пожалуйста, — Сергей вынул предусмотрительно спрятанную связку. — Только сперва придется выслушать, хотя за "старого" я обиделся, — она застыла в дверях. — Ну, хватит придуриваться.

— Тебе, действительно, лучше исчезнуть из города, — раздумчиво произнес он. — Дело завернулось несколько круче, чем я думал. И не удивлюсь, если все здесь связано.

— Что связано? Ты проспись сначала, — оборвала его Рита.

— Да я и не пьяный, почти, — хмель и вправду уже почти выветрился. Для Серегиного центнера выпито было и впрямь не так уж много. — Помнишь, ты говорила, что родители разбились в самолете?

Она молча смотрела на него.

— Так вот. Человек, которого ты сегодня видела, как-то причастен к этой старой истории. И еще к нескольким довольно странным событиям, — не стал вдаваться Сергей в детали происшествия в кафе. — Поверь, дело серьезное. И упирается все в фирму, которой сейчас управляет человек по фамилии Кротов. Кстати, твой Гоша, как ни странно, тоже замешан в эту историю. Я пока не могу сказать, в чем тут суть. Но, поверь опыту, если ты или я окажемся в жерновах этой машины, перемолотит и даже не заметит. Потому тебе нужно исчезнуть. Поняла?

— А ты? — она подозрительно глянула на спутника. — Я уверена, что ты никакой не отставник? Может милиционер? Или из ФСБ?

Ильин хмыкнул: — Увы, подруга. Самый что ни на есть простой российский гражданин, причем, пока даже без паспорта.

— Тогда зачем тебе это? — она махнула рукой, намекая на отданную кассету. — Забудь и живи себе...

— Твоя, правда, девочка, — с грустью вздохнул Ильин. — Мог бы, так и сделал. Да вот не выходит. Ты лучше скажи, есть у тебя, где пересидеть эту неделю? Желательно не в городе?

Она пожала плечами и задумалась: — Ну, есть. Тут рядом, в поселке от сельхозакадемии, живет подруга. На недельку она меня пустит. Давно, правда, не виделись.

— Вот и отлично, — он вытащил из кармана вторую пачку с долларами. Отсчитал двадцать сотенных купюр и отдал ей остальное. — Бери, мне пока не нужны. А если все будет нормально, разберемся.

Она нерешительно взглянула на деньги: — Что значит нормально?

— Нормально — это без последствий и на свободе, — неловко пошутил Сергей. — Короче, что за дела? Дают — бери, — и закончил сварливо: — Будет мне тут выкобениваться...

— Тогда возьми мой телефон, — протянула она листок. — Звони, если что, ладно?

Он прочитал восьмизначный номер. Повторил, запоминая: — Лады. Созвонимся. Только совет. Сиди в своем поселке и в город не суйся. Это важно. Поняла?

Девчонка хлопнула дверью и исчезла, а Ильин опустился в кресло, задумчиво скатывая в трубку клочок бумаги: "Странно, чужая вроде, а..." — додумывать не стал. Поднялся и, вынув из кармана кассету, вставил в магнитофон, собираясь просмотреть повторно короткую сцену.

Промелькнул рябью стертый отрезок, вызывая непонятное чувство: "Глупости..." — отмахнулся от несвоевременных мыслей о том, что может быть на том, стертом куске пленки, и внимательно уставился на сидящих в комнате мужчин.

Если Сорокин с трудом, но попал в кадр, настроенного вовсе в другом направлении аппарата, то его собеседник отсутствовал на изображении полностью.

— Жаль, — вздохнул зритель, останавливая ускоренный просмотр, когда собеседники поднялись, чтобы выйти из комнаты.

И тут, уже вовсе за кадром, услышал голос второго.

— Ну-ка? — прокрутил назад и прислушался к беседе.

— Как я мог не узнать? Точно, — слегка искаженный записью звучал голос Акмаля. Правда, говорил араб совершенно без акцента. Произношению его мог позавидовать и сам Сорокин, который едва умудрялся обходиться без ненормативных вставок и сленга.

— Так вот ты какой, северный олень? — протянул разведчик, закуривая.

"А вот теперь нужно думать. Что может связывать простого российского мента, торговца подержанными авиационными двигателями, и гостя нашего государства из богатого нефтью региона, к тому же имеющего столь характерных друзей?

Вопросов куда больше, чем ответов".

Глава 8

Стало уже привычкой начинать построение логической цепочки с определения приоритетов.

Недаром говорится: "Ищи, кому выгодно".

"Выгода, впрочем, здесь как раз не очевидна. Интересы могут быть у всех свои. Просто, в какой-то момент, они так хитро сплелись в один запутанный клубок, что..."

"Стоп, — оборвал пустую софистику. — Начнем с улыбчатого Акмаля. Итак: На кой пес ему связываться с малознакомым немцем? Ответ. Замена. Кому? Вполне может быть, что отправленным малой скоростью в верхний мир обитателям неприметного кафетерия с игривым названием "Гаянэ" — тогда одно. Либо я нужен им вместо шальной проводницы, не угадавшей со звездами и попавшей под раздачу в том же самом кафе, это два, и, наконец, самое простое. Давай представим, что ты организатор малоприличного мероприятия и в подручных у тебя лишь звероватые джигиты, появляться которым в приличном обществе категорически противопоказано. Отправить исполнительных нукеров для решения насущных вопросов в нашем городке можно, однако, вероятность, что они смогут без происшествий выполнить задание, не вызвав интереса ППСников и просто запуганных средствами массовой информации обывателей, ничтожно мала. Тогда как европеец, а к тому же немец, вряд ли может быть заподозрен в связях с, будем называть вещи своими именами, бандитами. Значит — одно из трех".

Аналитик нарисовал короткую стрелку на исчерканном листке. Итак: "Курьер, перевозчик, исполнитель, предположим. Но, с другой стороны, иностранец заметен, вызывает повышенный интерес, да риск, хотя и тут есть своя изюминка. Предположить, что криминальный немец окажется подставой ФСБ, ничтожно мала. Слишком уж невероятная легенда для внедрения. Глупее не придумаешь. По крайней мере, несерьезная. Залегендировать отсидку в немецкой тюрьме, это уж вовсе дичь. Будь я на месте Акмаля, то вариант с моей принадлежностью к конторе рассматривал бы в последнюю очередь".

"А самое главное и вполне логичное: необходимо учесть, что он потерял несколько человек. Возможно, давит цейтнот, и разрабатывать аборигена просто некогда, да и рискованно. Есть ведь еще поправка на загадочную русскую душу. Муки совести и похмельный синдром. А тут все ровно. Бизнес, ничего личного. Есть "пассажир", которого легко можно сыграть в темную, и которому глубоко фиолетовы все эти проблемы большой бестолковой страны и ее жителей. Так чего же еще желать?"

"Однако сложность в другом. Ничего, кроме выразительной татуировки, акцента и глубокого знания реалий немецкого уголовного мира, я в качестве доказательств принадлежности к соотечественникам Гете и Шиллера не имею. Ну, какой, спрашивается иностранец без паспорта? Русский, да, бывает. Мы люди простые. Лежит себе в шкапчике, а из всех документов с собой просроченный абонемент в библиотеку или пропуск на родной завод. Кстати, ментам этого иной раз куда более, чем достаточно. Они ведь тоже русские люди. Все понимают. А вот немец?"

"Увы. Простое и незатейливое предложение показать документы ломает всю игру разом и начисто. Как быть?"

Сергей задумался, автоматически рисуя на листке задорный профиль новой знакомой. Отвлекся, и с интересом взглянул на рисунок: "Бюст великоват, пожалуй... Ну, а с другой стороны, чем глобальнее ложь, тем проще в нее поверить. Еще одна хрестоматийная истина. Пусть так".

Зачеркнул несвоевременное художество и перевернул лист обратной стороной: "Вопрос второй. Что это за компания?"

"Сорокин, Акмаль, Крот — троица совершенно разнотипная. Не композиционная. Если предположить, что мент — обычный коррупционер, тогда легко вытанцовывается дуэт с Кротовым. Скажем, тот ему платил, затем перестал и, соответственно, заслужил порицание".

"Связка Акмаль — Крот. Тоже вполне приемлемый тандем. Договора, лизинги, оферты. В этих финансовых дебрях сам черт ногу сломит. Конфликт интересов или наоборот и, как следствие, необходимость отработки.

И даже Сорокин — Акмаль, при известной фантазии, возможное сочетание. Скажем, на почве оказания каких-либо услуг ментом последнему.

А вот тройка? Что-то никак. Ладно, зайдем иначе. Кто есть этот липовый житель арабского мира?"

В том, что он никакого отношения к Эмиратам не имеет, Сергей убедился еще в первые минуты разговора: "Пустое. Бабушке своей про гибкую шариатскую трактовку канонов будет рассказывать. Это как для русского все китайцы на одно лицо. А человек знающий легко отличит тонкокостного и более похожего на таиландца жителя Пекина от коренастого с монголоидными чертами северянина".

"У них, когда говорят на русском, даже акцент и то разный. Но это так, к слову, для примера. Потому, если и может задурить голову, скажем, афганец, прикидываясь арабом, то лишь малознакомому с Ближним Востоком человеку. А я, слава богу, повидал. Впрочем, нужно отметить, "мажется" он вполне качественно, да и "ксива", наверняка, соответствующая имеется. Поди, возьми его голыми руками. Так или иначе, я более чем уверен: Занят сей субъект делом глубоко противозаконным и антиконституционным, это к гадалке не ходи".

"Ну и, наконец, последнее. По порядку.

Зачем нашим фигурантам такое количество взрывчатых веществ? Ведь не для отправки же в Закавказский регион со спекулятивными целями. Там этого добра с избытком. Следовательно, все это доставлено для местного рынка".

"Хм, странные у них понятия о нуждах сибирского региона.

Братва здесь, конечно, простая, но не настолько, чтобы решать свои проблемы посредством массового подрыва конкурентов посредством боевых взрывчатых веществ, причем в таких объемах.

Нет, никакой ценности сей продукт на местном рынке иметь не может, а, следовательно, доставлен не для продажи, а для использования.

Как можно применить высокоэффективную взрывчатку? Ответ очевиден.

Что из этого следует? Да ничего. Одни предположения. Все это лишь умозаключения, не подтвержденные никакой доказательной базой. И нет, пожалуй, никакого смысла заниматься переливанием из пустого в порожнее. Следует сперва понять их цели, а уж тогда и делать выводы".

Ильин скомкал листок и поднес к комочку бумаги огонек зажигалки: "Пора действовать".

Прогулка этажами центрального магазина, пустого от посетителей, как музей этнографии, дала почувствовать себя полным ничтожеством. Выделенной местечковым Хаттабом суммы едва хватило на простенькую сорочку и костюм. А вот длинное, мягчайшего кашемира пальто и приличную обувь пришлось покупать на свои. Что поделать, искусство требует жертв.

Скучающие в ожидании наплыва клиентов продавцы носились как ужаленные. Изображать ничего даже и не потребовалось. Кризис, рубанув свободную торговлю, заставил торговцев стараться повернуться к нечастым покупателям всеми частями тела одновременно. Поэтому, уже через час активного расходования средств, он вышел на ступени зеркального куба полностью преображенным.

Строгий серый костюм, рубашка в мельчайшую полоску, галстук с идеальным узлом. Венчало наряд удобное кашемировое пальто малоизвестной в России, но вполне приличной Европейской фирмы. Куртку и милитаристское барахло микроолигарха Гоши сложил в кожаный саквояж.

Впечатление от нового наряда портили следы милицейского беспредела. Впрочем, решение отыскалось. Всего через две сотни метров обнаружился сверкающий витринами косметический салон. Задумчиво помахивая кейсом Ильин прошел в ароматизированный храм красоты и остановился перед стойкой, за которой, крепко смахивая на героиню картины художника Васнецова, сестрицу Аленушку, одиноко скучала симпатичная администраторша. И точь-в-точь, как ее прообраз, запечатленный великим художником, в омут, тоскливо глядела в разложенный на экране монитора пасьянс.

— Вам стричься? — безразлично подняла глаза от экрана компьютера девочка с диковинным сооружением из довольно реденьких волос на голове. Но, уложенные искусным мастером, они, тем не менее, создавали эффект роскошной шевелюры.

— Понимаете, завтра мне нужно появиться у работодателя. Он человек строгий, и терпеть не может, как бы это сказать, брутальности. А я, как на грех, попал в автомобильную аварию, — не особо заморачиваясь поиском объяснения причин многочисленных следов побоев на лице, указал Сергей на подживающие ссадины.

— Вот что вы, как специалист, можете посоветовать мне в такой ситуации? Сумма, в которую обойдется мне реставрация фасада, в принципе, большой роли не играет. Дело того стоит. Но все это имеет смысл, если вы гарантируете результат.

Девочка цепко просканировала свежекупленные, добротные вещи, в которых был одет гражданин с улицы. Пришла к выводу о соответствующем уровне обеспеченности клиента и вырубила надоевший экран.

— Задача сложная, однако, мы постараемся, — она окинула взглядом его лицо. — Нет ничего невозможного.

На зов почуявшей возможность неплохо заработать хозяйки явилось сразу три мастера косметических упражнений. Они выслушали задание и сноровисто взялись за дело.

Нельзя сказать, что все из назначенных процедур пришлись по душе. Лицо распаривали и скребли. Втирали вонючие препараты и делали вовсе непонятные уколы. Запомнился страшный аппарат, весьма напоминающий лазерную пушку, которым плавили боевые отметины Сергея. На этом фоне размазывание по лицу самой настоящей грязи оказалось просто мелочью. Да и еще много всего из обширного арсенала боевых хитростей, что придумал слабый пол, дабы как можно качественнее захомутать половину сильную. Однако по прошествии трех неполных часов, оставив в кассе донельзя счастливых косметологов почти все деньги, Ильин вышел на улицу.

"Бог мой, если этот Акмаль окажется обычным спекулянтом, я его просто удавлю".

Однако справедливости ради, следует сказать, результат превзошел все ожидания. Даже старый, половинящий щеку уродливый шрам, стал почти невиден. Лицо приобрело довольно респектабельный и даже привлекательный вид довольного жизнью европейца.

А в комплекте с добротным нарядом и вовсе смотрелось великолепно.

"Всего то? — Сергей глянул на себя в витрину. — Потратить энную сумму денег и можно ехать на прием к английскому посланнику". Как бы то ни было, затраты того стоили. Причиной транжирства стало вовсе не желание походить на стареющего плейбоя. Разведчика вовсе не грело быть узнанным. Мало ли с кем придется встречаться, выполняя свои, хотя и номинальные обязанности. А ну как работодателю приспичит встретиться с тезкой великого поэта или посетить фирму небезызвестного господина Кротова, что тогда?

Тем не менее, оставался еще один и самый главный камень преткновения. Документы.

На этот счет у него, впрочем, имелась одна идейка. Поэтому, когда на следующее утро, в назначенное время, Сергей позвонил по оставленному арабом номеру, то, изобразив искреннее отчаяние, огорчил абонента малоприятной новостью.

— Акмаль? Простите, я не могу принять ваше предложение, — огорошил его новостью немец. — Вы помните ту русскую, которая была со мной? Да? Так вот эта паршивка сбежала, прихватив все мои деньги и документы, они лежали в бумажнике. Я в ужасе. Теперь уже не до заработка. И самое гнусное — моя группа уже улетела. Это катастрофа.

Араб выслушал паникующего немца и отозвался: — Вы сами виноваты, дружище. Снимать в незнакомой стране шлюху нужно в приличном месте, а уж никак не на панели. Аксиома. Ну, да это все лирика и пустое словопрение. Я думаю, что вам следует обратиться в посольство. Они сделают запрос и восстановят ваши документы. Ну и одновременно пишите заявление в местную полицию. А возможно, она выбросила документы. Не стоит паниковать.

— Да, да, я понимаю, — продолжал истерить немец, — сложность в том, что мои документы были, как бы это сказать, не совсем чистые. Нет, они настоящие, просто оформлять визу времени не было, и я воспользовался услугами одного из своих бывших знакомых, ну, вы понимаете, тот и спроворил штамп... А если сейчас выяснится подлог, то по возвращении меня ждет новый срок. Я ведь еще нахожусь на положении условно освобожденного... Это катастрофа.

— Да, это уже нехорошо, но... вот что, — принял решение араб. — Сделаем так. Приезжайте сейчас ко мне, и мы что-нибудь придумаем. Только не впадайте в панику. Хорошо?

Расчет оправдался. Крючок, на который у ближневосточного деятеля появилась возможность насадить бестолкового немца, араб не упустил.

Еще бы, получить в полную зависимость человека с довольно размытыми моральными принципами, криминальным прошлым и навыками какого-никакого, но солдата, и это в тот момент, когда часть исполнителей внезапно выбыли из игры, — это удача. Упускать грех, — решился организатор: "Паспорт? Подумаешь. Тем более, что хорошую подделку здесь, в России, просто некому определить. Что понимают местные милиционеры в тонкостях Европейских систем защиты? Ой, не смешите. Таможенники, и то... А кто сказал, что этого здоровяка собираются вытаскивать за бугор? Он сделает свое дело и, если, паче чаяния, останется в живых, можно будет сплавить его на Кавказ. И даже заработать немного денег. Но, если все выйдет, как задумано, выжить ему не суждено".

Акмаль ожидал увидеть растерянного, помятого субъекта и планировал строить общение с похмельным немцем без особых реверансов. Поэтому, когда в его офис, арендованный в недавно возведенном турецкими строителями центре торговли, вошел элегантно одетый человек, даже не сразу признал в нем случайного знакомого.

— Простите? Чем могу?.. — он приподнялся из кресла и всмотрелся в лицо гостя. — Ганс? Это вы? Нет слов.

Выбрался из-за стола, пожал крепкую ладонь немца и удивленно покачал головой: — Невероятно...

Продолжать не стал, однако и беседу ему пришлось строить несколько иначе. Предлагать солидному, несмотря ни на что уверенному в себе немцу то, что планировал, сразу не стал. Он внимательно вгляделся в рубленые черты лица, оценил подобранный в тон костюму галстук и развел руками: — Ни в жизнь не поверю, что это можно было приобрести за те деньги, что я вам дал.

— Мы, немцы, имеем привычку все делать на совесть. Ну не покупать же китайский ширпотреб? Пришлось добавить из своих, — признался Ильин.

Получив заверения, что все затраты будут компенсированы, перешел к делу: — Акмаль, я понимаю, что создал вам куда больше проблем, чем ожидалось. Поверьте, сам огорчен. Она показалась мне вполне приличной... Да, что тут говорить, права пословица о загадочной русской душе. Вот только понимание никак не может помочь в столь сложной ситуации. Так о чем вы хотели поговорить? — Сергей намеренно усложнил арабу задачу вербовки. Одно дело подписать на черновую работу растерянного неудачника, а совсем другое, искать подходы к сохранившему свое достоинство человеку.

— Я думал, как можно помочь тебе, — перешел тот к делу. — Но... Это будет непросто. Иными словами. У меня есть возможность найти для тебя документ. Выехать с ним обратно за границу, конечно, не выйдет, но спокойно перемещаться по территории России — вполне сойдет. Однако все это связано с некоторыми... — он помялся, — нюансами. Мы занимаемся здесь бизнесом. А бизнес — это такая штука, которую не всегда возможно делать в полном соответствии с законом. И, уж конечно, в белых перчатках. Ты меня понимаешь? Дело есть дело. Давай начистоту. Ты человек бывалый, понимаешь. Есть несколько вопросов, решить которые нам крайне важно...

— Будь проще, Акмаль, — Ильин улыбнулся фирменной улыбкой. — Не стоит, как говорят здесь, тянуть кота за хвост. Давай начистоту.

— Ну, что ж, — араб решительно отложил в сторону карандаш, который крутил в руке. — Меня весьма впечатлило твое умение обращаться с подручными средствами. Скажи, что еще ты умеешь, в смысле применения полученных на службе в армии навыков? — он никак не мог решиться произнести вслух.

— Если речь идет о службе, то я окончил ее в должности инструктора подготовки коммандос. Прошел несколько боевых операций. Имею опыт применения самого разнообразного стрелкового оружия, что еще? Воевал. Вы это хотели узнать?

— Да. Тебя мне послало само провидение. Дело в том, что есть один человек, из местных. Он мне крайне мешает. Крайне. И никакого способа решить вопрос, кроме силовой акции, у меня нет. Исполнитель, которого я нашел, выбыл из игры. А время поджимает. Поэтому предложение к тебе простое и конкретное.

— Сколько? — не стал изображать недоумение Сергей. — Все упирается в размер гонорара. Однако учтите, это не то, о чем мы говорили вчера, и сумма должна быть куда более серьезной. Итак? Но прежде хотел уточнить, в какой весовой категории этот... контрагент. Вдруг вам перешел дорогу местный губернатор, тогда, увы...

-Нет, но человек не простой. Предприниматель, весьма солидный. Имеет хорошую охрану. Но и сумма под это дело вполне приличная. Пятьдесят.

Исполнитель ничем не выдал своих чувств, молча ждал окончания фразы.

— ... тысяч долларов, — закончил наниматель.

— Мои условия следующие: Пятьдесят, из которых двадцать сейчас, и тридцать по окончании. На счет в банке. Новые документы. Не липа, а крепкий Аусвайс с визой, по которой можно выехать из страны. Естественно, я не говорю об оружии и транспорте.

— Тогда сорок и паспорт, — категорично отозвался Акмаль. — Десять сейчас, тридцать по окончании. Какой инструмент вы предпочитаете?

— Пока говорить о конкретике преждевременно, — Ильин задумался. — Работать придется в незнакомой стране. Риск. А кто будет обеспечивать? Каковы организационные возможности. Они местные?

— Так понимаю, мы договорились? — подстраховался араб, прежде чем раскрыть карты.

— Да, — твердо произнес Ганс. — Поверьте, я не стал бы вообще лезть в это дело, если бы не происшествие. Скажу более, поскольку мы теперь партнеры, я вынужден буду сообщить о задержке своим, кхм, компаньонам. У нас было запланировано кое-что в Германии. Так вышло, что я, по независящим от меня обстоятельствам, можно сказать невольно, подвел их. И мне крайне важно было постараться, образно говоря, смягчить последствия. Это серьезные люди... И они очень болезненно относятся к выполнению данных им обязательств. Вы понимаете?

— Братство? — решил проявить свою эрудицию Акмаль.

Пришла очередь удивляться немцу. Сыграл как надо. Замолчал, всматриваясь в собеседника, как бы пытаясь проникнуть в его мысли, и, наконец, скупо кивнул.

— Не спрашиваю, отчего вы так решили, но, слово сказано. Не буду подтверждать, но и не буду отрицать. В общем, мне нужно было исчезнуть из страны, — пустился Ильин во все тяжкие. — Ну, а тут подвернулся Фриц со своей командой. Им нужен был человек. Вот я и решил размяться. Посмотреть загадочную Россию, заодно и немного заработать. Такие вот дела.

— Простите, я не хочу знать лишнего, но вы не похожи на обычного... как это... гангстерс... — произнес араб.

— Многие знания — многая печаль, — решил уже вовсе добить его немец и задумчиво процитировал:

"Бредут они, провидческое племя, где большаком, то кое-где тайком..."

— Простите? — не сразу разобрал французскую фразу слушатель, — Чьи это стихи?

— Голубчик, живя во Франции, не знать Бодлера?

Это "Цыгане в пути", — умыл он араба и закончил. — Так же и я. Скитаюсь по миру. И делаю то, что могу делать лучше всего. Работаю с людьми... Как правило, они уже не могут пожаловаться на качество моего труда.

Последняя выходка вовсе сбила собеседника с толку.

— Вы очень интересный человек, — польстил он и перешел к делу.

— Итак, ваш объект — Директор и номинальный хозяин местной компании, торгующей подержанными авиационными двигателями. Фамилия его, хотя, это и не важно, Кротов, — произнес Акмаль.

Теперь пришла очередь Ильина подбирать челюсть: "Всего мог ожидать, но такого? Хотя, почему нет? Насколько помню, еще на кассете они обсуждали необходимость " что-то решать с Кротом". Видимо, время пришло.

Но какое это имеет отношение к взрывчатке? И не заигрался ли я, изображая крутого мафиози? А ну как у них есть свои люди в Братстве? Тогда мне придется кисло. Такие финты даром не проходят".

Однако махнул рукой на осторожность: "Сам ведь решил, что ложь должна быть глобальной. Куда уж больше? Прямо, что твой Ладлэм с его Борном..."

Тем временем Акмаль вынул из сейфа пачку долларов и положил на край стола: — Вот это задаток. Теперь мы в деле. Надеюсь, вам нет нужды напоминать о конспирации? И уж тем более об осторожности?

Исполнитель аккуратно пересчитал деньги, спрятал в карман и согласно кивнул: — Мы, немцы, отличаемся честностью и пунктуальностью во всем. Но ждем того же от наших партнеров.

Разговор продолжался уже в практическом ключе. Сошлись на том, что уже через пару дней будет готов нормальный паспорт.

-А пока вот, — он вынул, очевидно, приготовленный заранее документ.

— Гражданин Сербии Златан Выжчек, — с трудом прочитал Ильин шипящую фамилию в потрепанном документе.

"Фото неважное, но, в принципе, похож. Да и кто будет проверять документы у импозантного господина?" — решил он, убирая подделку к деньгам.

— Человек, с которым вы будете работать, скоро подойдет, — уведомил организатор. — Можете подождать его в холле или здесь, а мне нужно заняться работой, — он кивнул на стоящий в стороне ноутбук.

— Скоро откроет сессию Лондонская биржа, прошу извинить.

Сидя в мягком кресле и тихонько покачивая ногой, обутой в удобный экковский ботинок, Ильин рассуждал: "Возможно, араб и не имел изначальной идеи привлекать немца к ликвидации, возможно. Скорее всего, ему требовался обычный курьер, перевозчик. Однако я сам навел его на эту мысль. А упоминание о связях со скандинавами только укрепило в решении. Впрочем, вряд ли его всерьез озадачил намек на необходимость соблюдения конспирации. Оставлять исполнителя без присмотра до акции просто непрофессионально. А оставлять в живых после и подавно. На такой глупости сыпется девяносто процентов удачных дел. Шансов выжить у наемника при таких раскладах даже меньше, чем будь он простым посыльным хотя бы и взрывоопасного но просто груза. Не стоит забывать и о необходимости как-то выворачиваться с заказом. А самое главное, что это за игры идут вокруг ничем, по большому счету, не выдающейся компании.

Вопрос озадачил. Почесал коротко стриженый ежик: " Если не рассматривать мотив обычного рейдерства, что тоже не исключено, возможно, хотят поменять главу компании на фигуру более подходящую для исполнения неких, пока неясных, планов. Каких? Если связать вместе взрывчатку, суровых джигитов из недружественного региона и близкое к аэропланам производство, все равно выходит какая-то дичь".

"Хотя, погоди. Что делает предприятие, реализующее авиационные двигатели и запчасти? Правильно — реализует, но, кроме этого, что куда важнее, несет гарантию. И устраняет мелкие огрехи в течение сроков, согласованных между продавцом и покупателем. Силами самой фирмы продавца. Представим на минуту, что мой ближневосточный работодатель предложил тому же господину Кротову принять на работу пару-тройку своих протеже для организации неких зловредных планов? Нет. Слишком долго и муторно. Внедрить весьма далеких от сложной техники, к тому-же с трудом изъясняющихся по русски, боевиков в специфичный коллектив — не реально. Пойдет звон, кто-то сболтнет, начнут коситься, заинтересуются компетентные... получится ерунда. Остается одно. Связи и возможности фирмы собираются использовать разово. Вполне возможно, чтобы протащить Может, попробуют завезти? Вряд ли, сейчас с этим строго. Будь ты хоть кто, досмотр при въезде на территорию строгий. В мешке не протащить и в багажник не засунуть. А вот в какой-нибудь механизм, типа роторного насоса, вполне. А дальше, как говаривал герой великой комедии, дело техники. Разобрать, вынуть, перегрузить в самолет, стоящий на ремонте, и спрятать, пара пустяков. Не поставит же охрана возле каждого работяги сторожа. Вот вам и летающая мина. Одно плохо. После такой выходки директор фирмы может спокойно собирать барахло и сушить сухари, как пособник террористов. Сидеть ему придется по-взрослому. Вот этот вариант, скорее всего, и не понравился нынешнему кандидату на выбывание.

Логично? Вполне".

Он так задумался, что едва не пропустил, как в приемную вошел грузный, довольно импозантный мужчина. Прошел в кабинет, лишь искоса мазнув взглядом по сидящему в уголке посетителю. Качнул седой шевелюрой, приветствуя безликую секретаршу. Слегка похожий на знаменитого в свое время певца Ефрема Амирамова, восточный человек совершенно гармонично смотрелся бы и в камуфляжной куртке, и в элегантном костюме от лучшего кутюрье Франции.

"Ага, вот это и есть мой куратор, заодно и командир боевиков, отсиживающихся до поры где-нибудь на съемной квартире, — Сергей вспомнил, как господин навел порядок среди своих орлов в ресторане. — Сомнений нет, из близких главы какого-то неслабого тейпа, а возможно и сам имеет под ружьем не один десяток стволов.

Не удивлюсь, если еще пару недель назад этот красавец планировал боевые операции против федеральных войск где-нибудь в Урусе или в Ведено.

Дверь отворилась, и новый персонаж, сопровождаемый Акмалем, вышел в холл.

— Знакомьтесь, — произнес Араб по-английски. — Это наш новый друг Ганс Риттель, а это мой сотрудник. Он будет помогать вам во всем, — со значением закончил фразу Акмаль.

"Рука крепкая, но глаза смотрят вовсе без выражения, словно замороженные. А это плохо. Такие экземпляры не верят никому. С ним нужно держать ухо востро", — насторожился Ильин.

Кавказец чуть растянул губы в вежливой улыбке и произнес, тоже на английском: — Друг моего друга — мой друг. Зовите меня просто — Волф.

Сергей понимающе покачал головой, мысленно продолжив про себя недосказанное им: "А враг моего врага — все равно враг. Или, говоря иначе, человек человеку волк, или по-чеченски — борз".

— Нам нужно многое обсудить. С вашего позволения, господин Акмаль, — чуть заметно кивнул он арабу и двинулся к выходу, не дожидаясь разрешения.

Довольно потрепанная "Ауди", которую представитель отряда собачьих вел довольно аккуратно, миновала вечно забитый автомобилями центр, проскочила по длинному мосту, на левый берег и углубилась в переплетение городских кварталов. Проехав еще с десяток минут, машина въехала в так называемый частный сктор, соседствующий со спальным районом, остановилась у дома, обнесенного высокой оградой из рифленого профиля. Провожатый пискнул дистанционкой, отворяя ворота, и въехал во двор.

За все время поездки он не проронил ни слова. Ильин, в свою очередь, лишь заинтересованно крутил головой, разглядывая, как изменился за прошедшие годы родной город.

Что сказать, пятнадцать, а то и все восемнадцать лет, которые его не было здесь, поменяли в облике мегаполиса очень многое. Выросли зеркальные башни элитных домов, и, наоборот, исчезло многое из того, что было памятно.

— Идем, — коротко бросил сопровождающий и выбрался из машины.

— Эй, Ваха, придержи пса, у нас чужой, — крикнул он кому-то, невидимому со двора. Что характерно, произнес он это на аварском наречии.

"Странно? Или они таким способом маскируются под дагестанцев? — удивился Сергей. — Да, ну, ерунда. Для подавляющего большинства россиян разницы в гортанных наречиях почти никакой. А я и по-русски-то, согласно легенде, могу объясниться через пень-колоду", — остановил себя Ильин.

Прошли в дом и оказались в просторной комнате, обставленной в типично кавказском стиле. Минимум мебели, ковры на стенах, еще один во всю площадь пола палас, три пары мужской обуви, стоящие у входа. Плотные шторы, отсекающие уличный свет и звуки.

— Снимай обувь, — произнес хозяин, с трудом подбирая английские слова. — Проходи.

Усевшись на низкий, тоже укрытый ковром, помост, привычно подогнул ноги и указал место возле себя: — Садись, поговорим.

Немец неловко присел на корточки и попытался повторить его действия. Вышло неважно. Поэтому просто подложил одну ногу под себя и приготовился к дальнейшему.

— Резо, выйди к нам, — чуть повысил голос седой, переходя на родной язык.

Из соседней комнаты появился молодой, заросший смоляными волосами, джигит. Кивнул и уставился на старшего: — Что ты сказал, Борз?

— Переводи на немецкий, — коротко повторил назвавшийся волком.

— Господин Акмаль сообщил мне, что вам поручена ликвидация Крота, — с места в карьер взял он. — Моя же задача — провести разведку и обеспечить транспорт, помощников, оружие. Каким вы предпочитаете пользоваться? — грузин переводил медленно, но довольно верно.

— Я не знаю, где будет происходит акция, поэтому говорить про оружие рано, — пришлось остановить Сергею инструктаж.

— Главное, что я должен знать. Маршрут, состояние охраны, меры личной безопасности. Имею в виду, нет ли на объекте жилета скрытого ношения. Интересует уровень подготовки его телохранителей.

— Маршрут меняет, — выслушав торопливую скороговорку молодого, отозвался хозяин. — Стережется. В охране у него трое. Жилет — не знаю, возможно. Живет в коттедже за городом. Машина — "Мерседес", не бронированный. Срок на исполнение — два, максимум, три дня.

— Завтра проедем по примерному маршруту от его дома до работы. Попробуем проиграть два-три варианта. Хотя, скорее всего, работать придется на выходе. Через стекло, оно тонированное, его не достать, в доме тоже.

"Садиться в засаду на чердаке не хочется. Если даже в округе и найдется подходящее место, скорее всего, оно уже отслежено его охраной. И едва мы появимся на точке, как тут же засветимся"...— Подумал Сергей, ловя себя на мысли, что ненароком вписался в работу: "Стоп. Совсем сдурел?" — ругнулся про себя Ильин, продолжая бессмысленно кивать, слушая ученический перевод. Дождался окончания, мотивировано кивнул.

— Лицо у него... знакомое. — вдруг произнес командир странным тоном, и пробормотал ругательство.

— Спросить? — поинтересовался переводчик.

— Не надо. Показалось наверное. Скажи, что работать будет из короткоствола.

— Твоя есть пистолет.— Произнес грузинистый паренек.

— Оружие пристрелять не мешает, — решил доиграть роль педантичного немца Ильин, пытаясь понять, что имел в виду Волк.

Пожилой легко встал: — Хорошо.

Сергей обулся и двинулся следом за проводником. Выходя в коридор, едва не столкнулся еще с одним постояльцем. Заросший бородой здоровяк даже не удосужился посторониться. Толчок крепкого плеча застал врасплох. Однако Сергей успел сдвинуть корпус в сторону. Не ожидавший исчезновения цели, горец качнулся в сторону и наткнулся на выставленный вперед большой палец.

Неудачное для визави столкновение не обошлось без внимания идущего впереди командира. Он замер. Грозно зыркнул на задохнувшегося джигита и приказал тому убираться.

Превозмогая боль, грубиян развернулся и исчез в проеме.

— Идем, — повторил хозяин. — Тесно, — снизошел он до комментария. Прозвучало как извинение.

"Вот так и палятся", — похолодел разведчик. Выброс адреналина отвлек внимание, и он чуть было не кивнул в ответ на сказанное.

Чудом удержался и, сохраняя непроницаемый вид, двинулся следом за проводником.

Стрельбище оказалось довольно просторным, бетонированным подвалом, освещенным несколькими лампочками.

"Метров десять, — прикинул Сергей расстояние до дальней стены. — Однако, неплохо устроились".

Сопровождающий вынул из-за спины матовый пистолет.

— Держи, — указал на висящую возле земляной стены мишень. — Туда. Стрелять. Паф. Паф, — показал он.

"Никак склад с Глоками обнесли. — Сергей повертел оружие в руке, привыкая к весу.

— Давай, чего ждешь? — уже нетерпеливо пробурчал седой, прикрыв рукой ухо.

Вскинул ствол, поймал центр и выстрелил. — Листок вздрогнул. Воздух затянуло кислым занавесом сгоревшего пороха.

"Бездымный, бездымный, — поморщился Волк, вглядываясь в мишень. — Не разобрал".

Сергей опустил оружие и неторопливо прошелся к мишени: "Восьмерка на три часа. Понятно. А по вертикали почти в норме".

Абрек, с невозмутимым видом смотрел на идущего назад немца. Если даже ему и хотелось глянуть на результат, пересилил себя.

Второй и третий выстрелы почти слились в один. Судя по всему, оба заряда попали в десятку. Сместился и произвел еще два, уже навскидку.

Стрелок вернул оружие и удовлетворенно кивнул: — Гут.

Волк прошел к мишени. Впрочем, смысла глядеть на ее вырванный центр не было. Четыре пули легли кучно.

Вышли на воздух. Басурман, указал на одну из дверей: — Спать будешь здесь.

В комнате обнаружилась аккуратно застеленная кровать, небольшой телевизор, шкаф, и пара стульев.

"Остается еще дверь закрыть, и как в камере", — подумал Сергей и словно сглазил: щелкнул, поворачиваясь на два оборота, ключ.

"Вот тебе и здравствуйте, — опустился на кровать. — "Замуровали, демоны".

Хотя, никто ведь и не обещал. Может у них так принято?"

Снял пальто, аккуратно повесил на вешалку и опустился на кровать: "Так или иначе, спорить бессмысленно. Будем ждать".

Глава 9

Странное существо человек. Любит фильмы и книги, в которых добро побеждает зло, и при этом искренне сочувствует невзгодам, выпадающим на долю положительного героя, и ненавидит злодеев. А впрочем в жизни подавляющее большинство людей с таким же отвращением относятся к убийцам, насильникам и прочей сволочи... попирающей нормы человеческого общежития, признавая главенство принципов категорического императива, даже если понятия не имеют, о том, что рассуждают, следуя столь мудреному постулату. Что-ж, главенство нравственного начала, присущее разуму было неоспоримо доказано еще Кантом, и до настоящего времени не опровергнуто.

Однако... парадокс в том, что человек способен оправдать, ну или примириться с любой, ну или почти с любым, противным моральным нормам, поступком, который он по каким то причинам совершил. Будь-то безразличие, обман, предательство, кража, и прочее, прочее, прочее, о чем и говорить не хочется.

Мирно умер в своей постели палач из деревни Сонгми. Прекрасно дожил до преклонных лет доктор Менгле... Да как сосчитать всю когорту злодеев и упырей, оставивших свой страшный след в вековой истории человечества, Всевозможных цветов кожи, пола, и вероисповедания. Покаялись, обрели покой, в том виде, в каком они его способны понять, десятки тысяч чудовищ. Обласканные судьбой, или напротив, пойманные и осужденные гуманными согражданами на пожизненное заключение, к искреннему облегчению тех, кого эти маньяки не смогли, или не успели разобрать на кусочки для воплощения своих изощренных фантазий.

Точно так же и миллионы обычных людей, которые живут, растят детей, а после и внуков. Читают им перед сном добрые сказки, а после укладываются в мягкую постель и сами, ничуть не мучаясь угрызениями того, что натворил сидящий в каждом из них ноумен.

А впрочем рассуждения эти, довольно абстрактные и беззубые, ни коим образом не могут служить объяснением того, что вошло в новейшую историю нашей страны под нелепым названием "этап первичного накопления капитала".

"...Сказано"... как написал когда-то Классик.

Похоже, что под понятием "накопление" в словаре Новой России, ежели придет в голову кому-то составить такой, можно будет описать любое из существующих в мире злодеяний и злодейств... От невинной лжи, простого предательства до кровавых расправ и прочего живодерства.

"Ничего личного, только бизнес. — Любимая фраза рассадников хваленой американской демократии и гуманитарных ценностей прижилась у большинства так называемых предпринимателей сумевших выплыть в бурном море постсоветской действительности...

Начинал свой бизнес владелец фирмы по реализации подержанных авиационных двигателей Илья Строков, как и большинство капитанов современного бизнеса, с торговли. А если называть вещи своими именами, был простым торгашом, спекулянтом. Не брезговал всем, что можно было купить дешево и продать с наваром. Торговал туалетной бумагой и металлоломом. Короче, был всеяден, словно акула, а если уж вовсе откровенно, как гриф-стервятник.

Спекуляция. По латыни — speculatio. Казалось-бы, что в этом древнем, как сама жизнь занятии? стыдного или безнравственного? Человек купил вещь, потом потратил некое количество сил, умений, да просто денег еще вложил, нашел покупателя, и в конце концов, перепродал вещь дороже. Все честно. Вот тут и кроется подвох. Кто был хозяин брошенного на произвол добра? Государство, провозгласившее себя народным. А почему-же тогда выгоду от этакого маклачества получила ничтожно малая часть этой общности? А потому, как сперли если сказать простым, доходчивым языком. Представим а миг, что приснопамятный король Людовик с порядковым номером четырнадцать, который оповестил всех о том, что государство это он, внезапно сошел с ума, и позволил мелким служащим, следящим за его несметными сокровищами, распродавать их на право и налево по бросовым ценам. Причем даже эту, ничтожную плату нести не свихнувшемуся монарху, а складывать в собственный карман. Нет сомнения, что каким бы чудаком не слыл данный правитель, до такой дурости он бы не опустился. Дико, но суть произошедшего в первые годы постперестроечного периода, когда на Кремлевский трон вступил харизматичный, но крайне увлекающийся правитель, можно сравнить с вяло текущей шизофренией. Поскольку в его хозяйстве творилось именно такое безобразие.

Работал Илья на пару с давним, еще институтским товарищем. Собственно, Антон, так звали приятеля, и был ведущей скрипкой в их творческом дуэте.

Останки великой империи, хотя уже порядком обглоданные более хваткими и тароватыми жуликами, еще приносили небольшой доход шакалящим по мелочевке дельцам.

Партнеры без устали мотались по региону на старенькой, Антохиной девятке в поисках добра, которое еще не успели прибрать к рукам более оборотистые и расторопные конкуренты. Бетонные плиты — и разграбленные трактора, остатки леса — и кабель. Мало ли что можно выторговать у завхозов и администраторов, лениво сторожащих мертвые корпуса замерших, казалось, уже навечно, заводов и производств. Впрочем бизнес шел плохо.

Так бы и перебивались начинающие кондотьеры с хлеба на квас, пока не разорились или перешли дорогу более крупной рыбе, не случись той судьбоносной находки.

Однажды, серым январским деньком, проезжая мимо территории огромного завода, выполнявшего ранее оборонный заказ, Антон вдруг всмотрелся в засыпанную снегом вакханалию корпусов и ангаров, повел носом и скомандовал Илье: — Сверни. Хочу еще разок пройтись по этому "Эльдорадо".

— Да тут уже все "разбомбили"? — удивился спутник, однако, исполнил распоряжение. Отыскав сонного от спирта зама по административно-хозяйственной части, ходоки убедились, что здесь и впрямь все уже "освоено" до них и начисто. Зам пролистал список неликвидов и развел руками. Его интерес, а так же искреннее огорчение были вполне объяснимы. При заключении сделки на продажу отходов он имел неплохую маржу в виде живых, хотя и неденоминированных, рублей.

Следопыты хмуро вздохнули и направились к выходу. И уже покидая холодный кабинет завхоза, Антон глянул в треснутое окно на жутковатый пейзаж погребенного снегом гиганта.

— А это чего? — он ткнул пальцем в едва приметный за обломками бывшей котельной ангар. Пьяно покачиваясь, реализатор поднялся и уставился в окно.

— Фигня это. Склад списанного барахла. — он грузно опустился на стул, — склад списанного барахла, — порылся в списке. — Вот. Пункт триста пятьдесят восемь. Ангар металлический: Площадь тысяча пятьсот метров. В сборе. Остаточная стоимость: Пять миллионов триста семьдесят две тысячи.

— Его пока нарежешь, уже затрат больше червонца. Никто, поэтому, и не берет. Металл сейчас дешевый. Ребятки, может, Камаз возьмете? Он битый, но там ступицы и двигатель в порядке.

Антон задумчиво молчал. — Нет, Камаз тот уже видел, мертвый он, себе оставь, — он вновь глянул за окно.

— Илья, у тебя сколько в кассе? — тихо прошептал предприниматель товарищу.

— Три с полтиной, — недоумевая, ответил подельник, вполне согласный с мнением продавца — "Овчинка выделки не стоит".

— Слышь, Петрович? — как бы невзначай поинтересовался Антон. — Ангар пустой, или?.. В смысле, технику загнать, пока резать будем, получится?

— Кто его знает? — вынырнул из алкогольного тумана завхоз. — Вроде есть какое-то барахло, но это за списком. Выброси, если мешать будет, и спокойно работай. А что? — Уловил нечто в голосе Антона ушлый "продавец родины". — Интересует?

-Нет, в общем-то. Просто, если уж ничего другого нет, больно искать не хочется. А у меня бригада резчиков простаивает. — Не моргнув глазом, соврал приятель.

Илья выпучил глаза: "Какая бригада"? — но, приученный полагаться на оборотистого товарища, благоразумно смолчал.

Антон посмотрел вдаль: — А как туда подъехать?

— Там снег лежит. Надо бульдозером отгребать.

— Так может нам еще и завод почистить?

— Tоша, если что, так я подвинусь, — желая сбыть лежалый товар, заюлил торговец.

— Как, думаешь, Илья, займем работяг? Да и родному заводу поможем? — обратился Антоха к партнеру по мизансцене. Отполированная частым применением тактика сработала.

Купив ангар, или пять тонн ржавого металла, за смешную по тем временам сумму в три с половиной миллиона рублей, они оформили документы, рассчитались и покинули логово обрадованного клерка.

Илья глянул на товарища. Видимо, тот настолько продрог в холодном помещении заводоуправления, что, даже сидя в нагретом салоне авто, не мог унять мелкую дрожь, сотрясающую его тело.

— Антоха, ты что? Может, погреешься? — и замолк, увидев сияющие глаза приятеля.

Тот выдохнул. Сжал кулаки, и распрямил трясущиеся пальцы. — Знаешь, что мы купили?— спросил он хриплым голосом.

Илья вздохнул, жалея небольшие, но все же деньги.

— Дерьмо какое-то, — прямолинейно сообщил он. — Кстати, какая му...

— Сам ты дурак. Мы купили будущее. Этот ангар стоит в блоке ремонта. Так? А что ремонтировал этот завод? — он не стал дожидаться и торжественно произнес: — Авиационные двигатели.

Илья промолчал.

— Ладно, не буду тянуть, — счастливо произнес Антон. — Убей меня гром, если там не двигатели, выработавшие моторесурс. Возле номера ангара в списке стоит шифр. Тебе он ничего не говорит, да и этому, балбесу, тоже. А я в институте, да и после на заводе, не балду пинал, — Антона распирало. — Шифр этот соответствует списанным движкам для "Сто пятьдесят четвертых".

— Я глянул, снег возле ангара не тронут, значит, его никто с осени не вскрывал. Короче. Ты понял?

Илья, опасаясь угодить на острый язык друга, пробормотал: — Ага, ну, если разобрать и по группам металлов сдать... "Цветняк" там, титан...

— Идиот. Какие группы? — Антон склонил голову, стараясь уловить, прикидывается собеседник или действительно "не въезжает"?

— Объясняю для особо понятливых, — со вздохом произнес лектор. — Это нормальные двигатели. Целые. Живые. Только отработавшие ресурс. А стоит такой двигатель, по самым скромным оценкам, — миллион. Или два. — Видя заинтересованность на лице слушателя, окончил. — Долларов. Ты понял?

— Долларов? Да не гони. Долларов? И кто это купит?

— Ох, тундра, — согретый перспективами Антон растер ладони. — Двигатель ресурс выработал — это так. А детали? Они ведь ремонтировали их, и не раз. А значит, и детали меняли новыми, кондиционными. Вот и выходит. Нам останется только разобрать движки и вынуть эти комплектующие.

-Да мы эти запчасти влет распишем. Очередь выстроится. Конечно, расходы. На площади, на электричество. Опять же специалистов нанять, инструменты приобрести. Документацию купить. Все это не один рубль стоит. Но отдача громадная... Десятки тысяч процентов.

Организация производства вытянула все заработанные товарищами деньги. Но средств не хватало. Антон набрал кредитов, заложил квартиру.

Илья, который жил на съемной хате и прописки не имел, помочь в деле отыскания оборотных средств не мог. Однако, когда все десять огромных, как гигантские станки, ящиков были доставлены на базу и приготовлены к разборке, внезапно заинтересовался. Он проштудировал авиационный регламент, изучил историю вопроса, познакомился со специалистами. Его хитроватые глаза все чаще останавливались на выставленных посреди огромного цеха двигателях.

И вот наступил торжественный день. И хотя подключение электропитания съело остатки средств, началась работа.

Мастеровые разошлись, они сидели в полутемном цехе. Антон, жадно затягиваясь дешевой сигаретой, вытер нос измазанной ладонью: — Завтра и начинаем.

— Вот что, — решился Илья, понимая, что тянуть с разговором дольше нельзя. — Мы не потянем разборку и реализацию. Поверь, я тоже хочу... но, будь реалистом. Производство не рентабельно.

— И? — окрысился друг. — Бросить? Сейчас?

— Нет, — Илья выдохнул, словно собираясь прыгнуть в ледяную воду. — Есть другой вариант. Я разговаривал с Петровичем. Он готов достать бланки паспортов. Мы вписываем эти номера в реестр и готово. Ресурс продлен. Они же нормальные, ты сам говорил. Из ремонта. Только долго стояли. Продаем со скидкой, ну не за полтора, а за миллион, за пятьсот штук. А они все равно перед установкой их будут шаманить. И бабло наше. Куча зелени. Мы миллионеры.

Антон сжал зубы. На скулах вздулись желваки. — А люди? — произнес он по слогам. — Ты о людях подумал?

— Что люди? — вспыхнул Илья. — Ты сам сказал, движки нормальные. А если и случится. Ну, это жизнь, они так и так могут накрыться. Хоть от чего.

— Я знал, что ты дурак. И на руку не всегда чист. Давно хотел послать, но все жалел. Как же — приятель. На что жить будет... Но такое. — Антон сорвался в крик. — Нет, парень, — опухшие с недосыпа глаза налились кровью, — если еще раз такое услышу... Никаких дел с тобой... Понял?

— Все-все, Тоша, понял. Извини. Глупость сказал. Прости.

Антон засопел, но радость от предстоящего старта пересилила: — Смотри, Илья, последний раз.

Дело пошло. Не так быстро и споро, как хотелось, однако, машина производства сдвинулась с мертвой точки и закрутилась.

Опытные специалисты, набранные Антоном на простаивающем авиазаводе и готовые работать за любые деньги, вкалывали как стахановцы. Это было живое дело.

Появились первые заказы, а следом и деньги. Не миллионы долларов, но и не копейки.

Друзья рассчитались с долгами, приобрели приличное жилье, обстановку, пересели с "Жигулей" на "Ауди", а после и на "Мерседесы".

Антон, у которого подрастала дочка, почти не виделся с семьей, днем и ночью пропадал на заводе. Он жестко обрезал запросы и вложил деньги, выкупив и сам ремонтный завод или, вернее, то, что от него осталось.

Выгнал вечно пьяного завхоза, нанял приличных мастеров.

Нашлось занятие и для Ильи. Он с головой окунулся в восстановление инфраструктуры завода. Подтянул на должность начальника охраны школьного приятеля, Саньку Кротова.

Пока они с Антоном осваивали азы бизнеса, Крот, как, естественно, звали одноклассника, успел отслужить срочную, проработал пару лет в милиции, однако, что-то не сложилось, и он ушел на вольные хлеба. Предложение, сделанное бывшим одноклассником, стало для Крота спасением.

Получив неслабые полномочия, он быстро навел порядок в охране завода. Организовал службу безопасности и даже пришел к вечно занятому делами производства Антону с предложением создать структуру, которая бы занималась разведкой.

— Экономической, — уточнил он, хмуро глядя на шефа.

Отчего-то недолюбливавший бывшего милиционера Антон просмотрел заявку, хмыкнул на сумму в пятьсот миллионов рублей для закупки оборудования и компьютеров и не особо выбирая выражений отправил потерявшего азимут начальника ВОХР заниматься своим делом.

— А я что могу? — развел руками Илья, когда Крот пожаловался на выходку руководителя. — Антоха голова. Да и акций у него вдвое больше, чем у меня. Что я могу?

Александр промолчал, но слова запомнил.

Следующий разговор произошел уже под новый год. Приятели сидели в кабинете коммерческого директора, как гордо именовалась строковская синекура, и говорили о будущем.

— Движки есть, — тупо глядя на собутыльника, бубнил Илья. — И покупатели — тоже. Те, что с самого начала остались, пять штук. А этот, — он кивнул на стенку директорского кабинета, — уперся, и ни в какую. Три лимона зелени в складе стоит, гниет, а он... некондиция. Жлоб.

Крот выдохнул и поднял стакан с прозрачной жидкостью. Махнул разом и, скупо роняя слова, произнес:

— Меня замом назначишь, если с Антохой чего?

— Что с ним может случиться? — не понял собеседник.

— Мало ли?.. Я так, к слову.

— Так, ежели чего случится, баба его наследница.

— Ну, чтоб у нас все было, и над нами никого не было. И главное, ничего за это, — плеснул новую порцию Крот. Допил и вновь уставился на компаньона. — Но чтобы никого — это пол лимона. Из тех трех.

— Каких трех? — уже испуганно затупил Илья.

— Ни с каких, — отрезал Александр. — Все, хорош. Пора по домам.

Он встал и твердо ступая вышел из кабинета.

Пролетели новогодние праздники, вновь началась работа. Налаженное производство работало как хорошо смазанный двигатель.

Поэтому, когда Антону выпала возможность слетать в командировку, Илья, весело улыбаясь, предложил другу взять с собой жену и дочку.

— Пусть прокатятся, они ведь тебя уже по неделям не видят. А я тут порулю, Смотри, допрыгаешься с этой работой, бросит тебя Анюта.

Антон подумал и согласился. Однако дочка, пятилетняя Ритка, приболела, и ехать им в отпуск пришлось вдвоем, оставив чадо под присмотром тещи.

Самолет, в котором они летели, упал с высоты в десять тысяч метров. Не выжил никто. Причину отыскать так и не сумели. Да впрочем, не особо и старались.

В стране назревал очередной коллапс власти. Полупьяный монарх вынырнул из алкогольной комы и, рубанув беспалой ладонью, приказав разобраться с неугомонными чеченцами. И завертелось. Да так, что стало не до мелких происшествий.

Дело списали на человеческий фактор и перегруз.

Илья произнес торжественно печальную речь на могиле друга, а после до чертиков напился на поминках. Однако время идет, все проходит. Завод работал, заказов добавилось, росла и прибыль.

Новый директор, господин Строков, вызвал к себе заместителя.

— Нужно решать с акциями, — строго сказал он. — Ты разобрался, что у нас?

-У нас ничего, — бесстрастно произнес Крот, глядя на шефа прозрачными, словно расплавленный металл, глазами.

— Наследница — дочка, — до совершеннолетия рулишь ты. Время еще есть. А потом...Мало ли что может случиться? Однако присмотр за девчушкой нужен. Пока сопливая, ладно, а вот как восемнадцать стукнет, особо.

— Не учи, — Крот дернул уголком тонкой губы. — Я свое дело знаю.

С тех пор прошло уже десять лет. Операция с двигателями прошла без сбоя. Прибыль составила восемь миллионов долларов. Они и стали основой для нынешнего благополучия Илюши Строкова по кличке Гнус. Однако старый школьный знакомый, которого он подписал на ликвидацию партнера, шел по всем перекатам бизнеса рядом. Должность заместителя генерального директора и начальника службы безопасности как нельзя лучше устроила бывшего сержанта милиции по воздушному транспорту.

До поры. А когда она наступила, директор внезапно перешел кому-то дорогу и оказался пошло расстрелян из помпового ружья прямо у порога роскошного дома в пригороде.

А акции предприятия, по какому-то, совершенно непонятному случаю, оказались на руках у его зама. Причем доверенность на свою часть дала и ставшая к тому времени совершеннолетней дочь Антона, Маргарита. Которая, впрочем, и сама не знала о том, что владеет контрольным пакетом.

Глава 10

Назвать Александра Сергеевича Сорокина "правильным ментом" в голову могло прийти лишь совсем незнакомому с ним и с его служебной деятельностью человеку.

Все прочие в один голос, естественно, за глаза, иначе как "ссученным" его и не звали.

Термин, принятый в уголовных кругах для характеристики сотрудничающего с оперчастью зека, в данном случае имел совершенно иную окраску.

Притом, хотя все вокруг знали или, по крайней мере, активно догадывались о его шашнях с криминалом, сидел полковник на своем месте крепко. Сообразительные сослуживцы, сделав вывод о наличии у коррупционера крепкой руки где-то в высших эшелонах власти, видя непотопляемость данного субъекта, старались просто обходить его стороной. Дабы не испачкаться самим, но и только.

Сам "Тихий", как прозвали его в управе за неприметность и манеры, словно и не замечал, как смолкают при его появлении разговоры, и убираются с глаз секретные, и не очень, бумаги, а продолжал служить.

В народе про таких говорят: "Плюй в глаза..."

Начинал Саша службу родине, как ни странно, вовсе не с постовых. Известно, впрочем, о его службе было немного. Даже кадровики знали, что до Краснознаменной он окончил военное училище, успел выслужить старшего лейтенанта где-то в северном гарнизоне и вдруг, бросив все, подал рапорт о переводе в МВД.

Впрочем, вдруг — это лишь звучит просто. Сменить форму одежды, перейдя из системы в систему, дело весьма и весьма непростое. Мягко говоря. А если быть точным, то практически невозможное. Хотя, как показал его пример, в принципе, решаемое. Если есть правила, то есть и исключения.

Помог ли неизвестный доброхот, или причина крылась в чем-то ином, только уже через полгода после подачи рапорта старший лейтенант Сорокин примерил камуфляж командира роты батальона армейской милиции, а еще через год — уже капитанские погоны в одном из подразделений оперативной направленности при Управлении Внутренних дел довольно крупного сибирского города.

Как уж вышло, что не имевший розыскного опыта, и даже ментовской "вышки", капитан, не выслужив положенного срока в майорском звании, вдруг оказался в списке министра на досрочное присвоение подполковника, не понял никто.

Скорей всего, способствовала карьерному росту командировка в регион Северного Кавказа, куда молодой службист напросился, узнав, что вернувшимся из горячей точки положено "внеочередное", или догнавшее его "Мужество третьей степени"? Хотя, зная жуковатого тихоню, сослуживцы не сомневались, что и продвижение после командировки, да и сам орден, спроворил ему высокий покровитель.

— Тоже, блин, "оборотень", — недобро смеялись опера, глядя на припаркованный у входа блестящий " Оппель" ретивого подполковника.

А когда еще через год освободилась полковничья должность заместителя начальника отдела, с погонами сорокалетнего зама поздравило весьма небольшое количество сослуживцев.

Никто не знал, что за поддержка у молодого выдвиженца, однако, все видели, как сообразно служебного роста растут доходы "оборотня".

Неброские, но дорогие часы, дом в пригороде, полный бумажник: "Ну не с зарплаты ведь?"

Хотя справедливости ради стоило признать, что показатели раскрываемости у отдела с приходом на пост нового зама рванули вверх. Но и этому нашлось простое и понятное объяснение.

"Успехов оперативники добиваются не благодаря, а вопреки чуткому руководству", — решили окружающие и, тяжело вздыхая, продолжили следить за карьеристом.

— И хрен с ним, — в сердцах высказался даже сам начальник отдела в узком кругу, когда после очередной попытки приструнить тихушника, из Главка пришло неконкретное, однако, вполне доходчивое предупреждение — "не трогать".

— Авось, когда-никогда друзья-бандиты ему сами голову оторвут, — рискованно добавил начальник, узнав, что его правая рука засветился в компании с криминальным авторитетом, в лучшем ресторане города, и, как донесли контакты в окружении авторитета, вовсе не стеснялся обсуждать с уголовником довольно скользкие вопросы.

Александр Сергеевич к глухой ненависти окружающих и некоторому вакууму вокруг своей персоны относился довольно равнодушно.

"Собака лает, а караван идет", — философски рассудил он и, не обращая внимания на демонстративную неподачу руки особо ярых правдолюбцев, тихо и спокойно проходил по коридорам управы.

Не совсем законное задержание автомобильного мошенника оперативниками районного УРа, которое он "выявил", объезжая подведомственные отделы, оказалось для него как нельзя кстати.

Его интерес, вовсе не связанный с расследованием каких-то конкретных дел, был вызван именно этой, второй, стороной его службы. Подходы к фирме расстрелянного в непонятку Ильи Гнуса оборвались с гибелью его водителя, барабанившего лично Сорокину, и экспромт, на который полковник решился, был вызван страшным цейтнотом и спешкой.

Операция вступила в завершающую стадию. Прибыли из южных краев исполнители. Нарисовался даже загадочный организатор. А вот фигура Крота, вдруг решил сыграть свою партию, и встал на дыбы, стала лишней.

" Пробу на Буром ставить негде. Судя по докладам — тварь конченая. Но делу послужит. Тратить на такого казенную баланду лишние расходы. Горбатого могила исправит. Для всех будет лучше, если с отморозком расправится сам Кротов", — решил Сорокин.

И у того, и у другого за душой столько, что, если по совести, на "вышку" тянет. Поэтому он не испытывал вовсе никаких терзаний, подставляя выдернутого из районной ментовки Бугра под расправу.

Все "стрелки" уйдут в соседнюю область, никому и в голову не придет связывать подставу с местными разработками. А вот изъять из цепочки засбоившего Крота можно будет запросто. Закрыть его на сорок восемь суток на совершенно законных основаниях. А а что с ним может случиться в "крытой", это уже не мое дело. — Сорокин, в который раз тяжело вздохнул, поймав себя на мысли, что уже и в мыслях рассуждать начал с применением блатного жаргона.

Нужно следить. Иначе, даже неудобно.

Он проводил взглядом вошедшего в подъезд Бурого. "Странный, неужто я его неправильно прочитал? — озадачился Сорокин, припоминая детали разговора. — Ну не похож он на того отморозка, каким он рисуется по документам. Не похож и все тут. Хотя Чикатило тоже не по Ломброзо выглядел, — с усилием отогнал сомнения оперативник. — Три человека на нем уже висят, минимум. Семья транзитника. Стукач клялся, что своими глазами видел, как стрелял в них Бурый".

"Так что собаке и смерть собачья, — подвел итог полковник. Решительно выбросил сигарету, увидев, как зажегся свет на третьем этаже.

То, что случилось на следующий день, стало для Сорокина неожиданностью. Объект, послушно исполнив первую часть плана, не исчез в недрах бетонного короба, а как ни в чем ни бывало покинул здание фирмы. И в два счета, словно имел дело не с высококласными спецами наружного наблюдения, а с дошкольниками, оторвался от слежки. Но не рванул со всех ног из негостеприимного города, а вновь засветился на явочной квартиры. И вновь, словно играя с наружкой, исчез.

Впрочем, доклад наблюдателей, успевших лишь " помахать" вслед беглецу, одновременно и озадачил.

Сорокин перебрал фотографии, сделанные хорошей, длиннофокусной оптикой. — Да это была она. Неизвестно с какой стати возникшая здесь, в городе, дочка первого владельца фирмы. Фактически, ее владелица. Она как ни в чем ни бывало шла рядом с удачливым мерзавцем.

"Как так?" — он выхватил из кармана телефон, лихорадочно набрал номер агента, прохлаждающегося в Ницце. Выслушал сбивчивое объяснение и едва сдержался, чтобы не выйти из образа пуленепробиваемого Тихони: — Гоша. Я тебя для чего выдернул из камеры? Во Франции водку жрать? Тебе приказали следить за ней пуще глаза. Так? Ну и что теперь? Огорчил ты меня. Очень. Короче, у тебя день. Потом я передам розыскной лист в Интерпол. Все. Успеешь свинтить, живи, нет, сам виноват.

Коммерсант попытался что-то сказать в свое оправдание, однако, было поздно.

Сорокин сжал зубы: "Гоша уже заработал первое предупреждение, когда вместо того, чтобы присматривать за девчонкой не удержался и привлек ее к делу. Тут впрочем, не было его особой вины.

Выросшая без родителей, Ритка уже достигла совершеннолетия, и сама была не прочь попробовать рисковой доли эскортной дамы. Правда, быстро остепенилась, но это ее дело. К тому же платил ей Гоша по-королевски. Тут без претензий. А что до морали, так я ей не отец, сама большая. От нее не убудет, а для дела профит. Не нужно штат раздувать. — Сорокин задумчиво размыл сигарету. — Не было у бабы забот". Отправив девчонку во Францию, Сорокин считал ее в полной безопасности. А теперь, когда она возникла в городе, добавилась новая головная боль.

Окончание доверенности на управление активами не за горами, а если не удастся стреножить Крота, и тот сумеет выйти на ее след, могут возникнуть проблемы.

Сорокин загасил сигарету: "Отмороженный десантник совсем не к месту, — он с непонятной четкостью припомнил изодранное лицо Бурова. — Хорошее лицо, простое. Вот только... Стоп". — Он пододвинул служебный ноутбук и набрал фамилию. Недолго подумав, мощная машина выдала установочные данные на Бурова, являющегося активным членом устойчивого преступного сообщества, занимающегося...

Впился глазами в лицо: "Ого! Как так? — потер лоб, пытаясь сообразить, в чем тут фишка, нажал кнопку распечатки фото.

Никакого шрама на физиономии нахального вора не было. Да что шрам? Лицо задержанного вовсе не походило на имеющееся в картотеке изображение.

"И кого это я тогда вербовал?" — поинтересовался внедренный в систему МВД офицер спецподразделения Федеральной Службы Безопасности.

Это в кино, и то, повинуясь воле и задумке режиссера, внедренный в окружение бандитов разведчик вызывает всеобщую симпатию и приязнь. Умудряясь оставаться "незамазаным" в их темных делишках, он легко водит за нос всех своих врагов. Увы, в жизни все куда более жестоко. Никто не подпустит нового члена банды и близко к, коли появится хоть малейшее подозрение в его чистоплюйстве или нежелании участвовать в общем деле. Да оно и понятно. Лишь повязав сообщника пролитой кровью жертв, они могут надеяться, что в опасный момент их подельник не сдаст всю малину.

Потому и не было в действиях полковника Сорокина ничего странного. Ежели ты коррупционер и иуда, будь добр соответствуй. И одними рассказами или демонстрацией внешних проявлений неизвестно откуда возникшего достатка тут не обойтись. Извечная проблема внедряемых агентов решена уже давно и радикально. В спецслужбах сидят не дураки и отлично понимают: заслать человека под прикрытием и ждать, что он сумеет остаться законопослушным гражданином, неразумно. Другое дело, что агента желательно все же не допускать к самому краю. Ибо, кто знает, сможет ли перевесить принесенная им польза те преступления, на которые тому придется пойти.

А еще проблема в том, как влияет этакое насилие над волей и принципами вкупе со своеобразной индульгенцией на самого агента. Нормальный человек не может испытывать удовольствия от преступления, но кто знает, как меняется психика человека, вольно или невольно ставшего преступником.

Иными словами, нарисовать образ борца с преступностью одной или даже двумя красками задача изначально невыполнимая.

Рассуждения эти хороши для сидящих у телевизора зрителей, а вот для того, кто по собственной ли глупости или по стечению обстоятельств избрал для себя столь трудное ремесло, они просто опасны, а временами губительны. Решить нужно раз и навсегда, чтобы не метаться в сомнениях каждый раз, когда приходится стоять перед нелегким выбором.

Мог ли знать Александр Сорокин, старший лейтенант морской пехоты, когда его вызвали на беседу в особый отдел бригады, о том, какие испытания и сложности подбросит ему эта встреча, возможно, сделал бы все, чтобы избежать ее.. А тогда бравый морпех, готовый выполнить любое задание партии и правительства лишь расправил складки затянутой ремнем черной тужурки, и шагнул на встречу с неизвестностью.

После было всякое. И удивленные взгляды сослуживцев, и презрительные — командиров, искренне считавших его ушлым приспособленцем, открытая ненависть, и плохо скрытая брезгливость. Да всего и не упомнить, однако выручала его твердая вера в правильность выбора. Если решил-нужно делать. И хорошо нужно делать

Чтобы тебя сочли достойным, мало заявить, мол, я ренегат и сволочь. Купите меня. Нужно еще доказать это всеми своими поступками. Не легкий запашок гнили должен исходить от предателя, а густой выхлоп.

Вначале он и впрямь искренне удивлялся тому количеству ухищрений, на которые пришлось пойти разработчикам. Понимание пришло позднее. Внедрить агента в систему, где недоверие считается нормой, а дотошность в оценке возведена в степень, возможно, куда сложнее, чем забросить в чужую страну.

Да и как, если рассудить здраво, должны поступить специалисты в таком случае? Направить под прикрытие молодого специалиста, окончившего ФСБшное училище? Или завербовать уже состоявшегося сотрудника органов? И в том, и в другом случае провал возможен куда скорее.

Человек живет не в безвоздушном пространстве. И если кандидат засветился в структуре Большого брата, то опытные сотрудники славных органов это рано или поздно узнают. Останется ведь бумажный след. Не создавать-же агенту новую биографию? Сложно, муторно, и еще более опасно. Перефразируя классиков жанра "Менты они как бабы, обман сердцем чуют". А вербовать? Увы, здесь куча своих нюансов. Человек оброс связями, показал себя. И самое главное, если он честный мент, как говорят в органах, то у него уже есть репутация, ломать которую чревато. Да и не факт еще, что псевдо-оборотень не заиграется. Ну и наконец, агент нужен не через двадцать лет, а в обозримой перспективе. Не на уровне участкового, а в куда более высоких чинах и званиях. Потому и рос старлей, перескакивая через звания и шагая по головам сослуживцев. И молчаливо сносил глумливые ухмылки и откровенное презрение окружающих.

Немного сумел отойти душой, когда возникла необходимость поехать в командировку. И хотя кураторы старались обезопасить его нахождение в горячей точке, сумел оторваться. Опыт и знания пригодились. Воевал без глупой горячности, но все же сумел выплеснуть накопившуюся злость. А после все вернулось на свой круг. Временами он с некоторой опаской замечал, что вполне освоился с личиной беспринципного мерзавца, а учитывая незримое прикрытие от всевозможных проверок и жалоб, даже почувствовал некоторое удовольствие в безнаказанности.

Но время идет. Нечистые на руку сотрудники уже вовсе не опасались коррумпированного полкана. Беззаботно вели разговоры о терках крышах и откатах. Ну а если у кого-то из сослуживцев, попутавших рамсы, и случались проколы, после которых они отправлялись в столь нелюбимую сотрудниками милиции Нижнетагильскую область, то никто и подумать не мог, что в их неприятностях виноват именно Тихий. Сидя на нарах, они лишь с бессильной завистью рассуждали о несправедливости судьбы, когда их мелкие шалости с законом карались куда сильнее, чем беспредел полковника Сорокина.

Работа его не ограничивалась лишь прореживанием ментовского сообщества. Дело это, стоит признать неблагодарное, и практически бесполезное. Почти как борьба с Гидрой. Да и не стоило затевать столь тонкую игру, чтобы отобрать кусок хлеба у штатных " гестаповцев". Задачей Сорокина было обеспечение безопасности государственных интересов от возможных поползновений как самих оборотней, так и со стороны прикармливающего коррупционеров криминала.

Глухие сплетни о продажном полковнике, естественно, доходили и в криминальный мир. Поэтому дружеские отношения с ним стремились завязать и откровенные урки, и "авторитетные предприниматели". Считая весьма полезным такое знакомство, денег на не жалели.

Сорокин лихо стриг всех, помогал. Иногда и прикрывал от карающего меча закона, но, странное дело, по итогу многие из имевших неосторожность свести с ним более-менее крепкую дружбу-сотрудничество, заканчивали плохо. И не всегда посадка на долгий срок была для них самым неприятным. В большинстве случаев итогом становилась непонятная ситуация с кем-либо из конкурентов, заканчивающаяся крутым "толковищем" и, как правило, могильной плитой. Впрочем, мысли связать столь неявное совпадение с постной личностью продажного полковника ни у кого возникнуть не могло.

Полковник выполнял свои обязательства четко, и был, как жена Цезаря, вне подозрений.

Глава 11

Нельзя сказать, что пять лет, проведенные Сергеем в условиях несвободы, добавили в характер гуманизма. Порой где-то в глубине души звучали отголоски глухой, неосознанной обиды. На кого? Знать бы? Страна, которой присягал, от его услуг отказалась, а если уж быть вовсе точным, просто отказалась, да и где она сейчас, эта страна Советов, которой он присягал?

Нынешняя Россия — совсем другое государство, со своими ценностями, героями и предателями. Те, кто в свое время считались последними подонками, сейчас чувствовали себя куда лучше тех, кто добросовестно исполнял законы и правила, установленные бывшими строителями коммунизма в отдельно взятом обществе. А люди, силами которых и было создано все нынешнее благополучие жирующих капитанов бизнеса, получили в итоге издевательские по сути лиловые бумажки с малопечатным названием "ваучер", уже через полгода стоившие в сто раз меньше нарисованной на них суммы, которую, впрочем, тоже никто не собирался им отдавать. Листки, означившие долю в собственности, на которую гражданин мог претендовать, нужны были для проведения другой, не менее гениальной по бесстыдству, аферы.

Понятное дело, никто и не собирался строить общество всеобщего благоденствия. Извините, морской закон. Удивляла детская непосреддственность, с которой этот финт был исполнен.

Рыжий приватизатор с постной мордой пастора-педофила, или пятнистый лидер, прос..ший страну, или мордатый внук своего деда, предложивший ментам зарабатывать деньги самим. Да сколько их было в те лихие годы?.. Молодых и не очень, умных и разных, но одинаково вороватых и беспринципных. Написанные ими, и сотнями таких же жуликов, законы позволяли честным людям тихо вымирать, не имея сколько-нибудь сносных условий для жизни, однако, не мешая новым хозяевам жизни осваивать остатки неразворованных еще богатств оккупированной страны.

Все это прошло мимо, в то время, пока Ильин тоскливо сидел за непонятное преступление в камере хоть и европейской, но все же тюрьмы. И знакомиться с тем, что творится на бывшей родине, мог, только глядя на экран телевизора, да еще читая статьи в газетах.

Если по большому счету, и слова эти у него в голове не складывались, было лишь понимание какой-то неправильности творящегося.

И вот теперь, уже в самом центре этого нового государства, он вновь сидит в заперти, думая о будущем. Не о ближайших двух-трех днях. А в целом. Может и не патриотично, однако, каждый живет, как может. И лучше для всех, если остаток жизни он проведет, где-нибудь подальше от творящегося здесь беспредела. Хотя, куда от него деться? Что в сытой Германии, что в Америке. Законы общества везде одинаковы. Есть один процент влезших на самый верх и остальные, те, кому повезло меньше. В силу воспитания, способностей, удачи — не суть. Увы. Значит, придется жить по этим законам.

Внезапное раздражение можно было считать обычной хандрой. Возможно, поторопился, и не стоило так себя заводить, но умозрительное недовольство вдруг вызвало нестерпимое желание что-то предпринять. Он встал с узенькой кровати и вежливо, костяшками двух пальцев, постучал в закрытую дверь.

— Эй, охрана, прошу отвести меня в туалет, — с веселой злостью произнес Сергей голосом привыкшего к порядку немца, когда возле дверей послышалось чье-то сопение.

— Заткнись, собака, — видимо, не разобрав, что желает пленник, привычно пробурчал в ответ сторож.

— Ах так? — короткий удар ногой в район хлипкого замочка вынес его вместе с куском косяка. Дверь смачно хлопнула конвоира в лоб и раскололась.

Сергей едва успел подхватить падающего охранника. Того самого невежливого бородача, которому уже не повезло. Впрочем, сейчас ему было куда хуже, чем при первой встрече.

Ильин склонился над телом и вынул из наплечной кобуры ствол.

"Надо же, они что, в бундесвере на довольствии состоят?" — глянул на матовую игрушку. Выудил долгоиграющий, на пятнадцать патронов, магазин и запихал пистолет обратно. Подумал и сунул обойму себе в карман: "Шутки шутками, но нужно и поберечься. Мало ли, очнется, человек горячий, еще стрельнет, а так, пока другую отыщет, может, остынет". Хулиганить дальше не стал, аккуратно прикрыл половинки двери и вернулся в комнату: "Вроде мелочь, а приятно. По крайней мере, не так противно".

Прилег на кровать и задремал. Проснулся от того, что в помещение влетело сразу трое обитателей этого уютного теремка. В руках все те же пресловутые "Глоки", а на лицах нескрываемая злость.

Выходка могла стоить Сергею пары выбитых зубов и новых отметин на физиономии, однако, вошедший следом главарь живо успокоил соратников по оружию.

— Что случилось? — коверкая английские слова, произнес он, глядя на немца.

— Я пять лет просидел взаперти, и не испытываю никакого желания продолжать, — попытался объяснить свое видение проблемы узник.

Увы, не понял. Абрек медленно поднял зажатый в руке ствол и направил в лоб сидящего на кровати иностранца.

"Ах ты, гнида, — Ильин прикинул расположение его сообщников и впился глазами в палец, замерший на курке. — Главное не пропустить, когда выберет ход. Нырнуть под выстрел, ближе к стрелку, и как повезет. Хотя стоят толково, могут успеть и подстрелить. Да, плевать".

Что уж понял для себя хозяин, глядя на бесстрастное лицо наемника, неизвестно, однако, он вдруг опустил оружие.

— Успокойся, тебя не будут закрывать, — произнес он. — Но выходить нельзя. Понятно?

Ганс послушно кивнул, краем глаза контролируя поведение джигита, пострадавшего от встречи с дверью. Впрочем, дальше грозных взглядов дело не пошло. Подчиняясь суровому окрику главаря, остальные убрали оружие и медленно вышли в коридор.

— Ты нужен, — медленно произнес Волк, — но учти, они могут и не послушать меня. Тогда всем будет плохо.

Глава 12

Полевой командир Умар Гореев, по прозвищу Волк, вернулся к себе.

Опустился на лежанку и принялся анализировать события последних дней, которые и вынудили его принять условия курирующего акцию эмиссара. Направленный для координации усилий спецслужбами одной из стран Ближневосточного региона, он и правда очень помог.

Операция, в которую было вложено немало средств и сил, вступила в заключительную стадию. Собственно, все сделанное — не более чем подготовка, лишь от того, как пройдет окончание, будет зависеть успех всего дела. Но именно сейчас и начались непонятные сбои.

Первым серьезным сигналом стала выходка проводницы. Глупая баба решила, что может проглотить куда больший кусок, чем ей было положено. А поскольку необходимость в ее услугах, после доставки последней партии "сахара", отпала, выходка вздорной тетки лишь ускорила принятие решения о ее устранении.

Люди, которым была поручена акция, все сделали верно, однако, случилось непредвиденное. Ликвидировав курьера, боевики столкнулись с человеком, оказавшимся в машине с товаром. Очевидно, ушлая русачка, опасаясь за свою жизнь, решила подстраховаться. Кто был этот человек, осталось невыясненным, но, судя по той легкости, с которой он сумел разделаться с двумя сильными и опытными воинами, не дилетант.

Проблема потянула за собой сразу несколько новых. И хотя расследование неприятного инцидента удалось, задействовав контакт в местном угрозыске, взять под контроль, потеря исполнителей вызвала сбой и на следующих этапах.

Ликвидировать несговорчивого предпринимателя, через фирму которого собирались доставить товар на место, оказалось некому.

Прекрасно разбирающиеся в теории и практике партизанской войны, боевики просто не имели соответствующего опыта работы в условиях города, к тому же, засветив их, можно было ставить крест и на последнем, самом важном этапе.

И вновь выручил Акмаль. Неизвестно каким образом он сумел отыскать специалиста. Причем из самой Европы.

Немец был явным профессионалом, к тому же, как понял Борз, несколько лет просидел в тюрьме.

Привыкшие обращаться с пленными так, как они того заслуживают, джигиты оказались неприятно удивлены повадками немца. Впрочем, несмотря на всю свою агрессивность, тот не перешел грань, после которой пришлось бы его увечить. Он лишь показал свое место в стае.

Борз даже стал относиться к нему с некоторым уважением. Сильный, знающий свою цену исполнитель куда лучше тупого забитого шакала.

Тревожило несколько моментов. Во-первых: остался неизвестен человек, посмевший расстрелять хоть дальних, но родственников. Его следовало отыскать и убить, иначе могут пойти разговоры... И второе, почему машина проводницы взорвалась за триста километров от города? А в ней было как минимум трое. Кто? И хотя товар не оставил от пассажиров почти ничего, выяснить это было важно.

Слишком большие люди принимали участие в операции, и хотя денег и ресурсов было выделено в избытке, но и спрос, в случае неудачи, будет по полной. Сложность была и в том, что организаторам, по непонятным причинам, необходимо было приурочить акцию к конкретной дате. А это добавило проблем. Времени на поиск новых ходов и исполнителей просто не остается. Поэтому все должно сработать синхронно.

Но волчье чутье Умара подсказывало, нельзя полностью зависеть от кого-то третьего. Да, эмиссар человек опытный и умный, но спрос будет именно с него, отговорок никто слушать не станет.

Но самое главное немец. Уж слишком удачно и вовремя он появился. Совпадение? Возможно. Всегда лучше надеяться на лучшее, но готовым нужно быть ко всему.

Эмиссар сумеет отвертеться. Он просто сдвинет стрелки на мертвых. Поскольку нам оставаться в живых нельзя по любому. Следовательно, нужно все замкнуть на себя. Играть будем по моим правилам. А лучше всего сделать это сможет продажный мент.

Полковник большая шишка в системе. Вот пусть и выяснит когда и откуда приехал этот человек в страну. И кто он такой, вообще. Пусть свяжется с таможней, с немцами, с интерполом. Ему платят хорошие деньги, пусть отрабатывает. Заодно, а возможно и в первую очередь проверим и самого полковника. Уж больно он показательный. Типичный...

Умар принял решение и вынул телефон. Короткий разговор завершился удачно.

Борз поколдовал с хитрым аппаратом, отыскивая в его памяти файл, потыкал в экран пальцем, набивая адрес, утановочные данные.

— Готово, — выдохнул непривычный к интеллектуальному труду боевик, дав команду на отправку.

"Теперь будем ждать, — он расслабленно откинулся на подушку. — Ничего, мы тоже учимся, и учимся хорошо, — с некоторой гордостью подумал полевой командир. — Жаль только, что брат не со мной. И некому передать мой опыт, — вздохнул, вспомнив погибшего на чужой войне. — Хороший был воин... — И тут в голове Волка что-то щелкнуло. Он задумчиво порылся в кармане и вынул толстое портмоне. Развернул упакованную в целлофан стопку фотографий. Сомнения исчезли, и теперь вся хитрая мозаика сложилась в целостную картинку.

Еще какое-то время Умар смотрел на фото брата, стоящего на фоне суровой каменистой природы, в окружении своих боевых товарищей.

Полковник Сорокин, занятый текущими делами, не особенно озадачился просьбой.

После ряда крупных поражений и потери одного из самых одиозных руководителей, желание доказать всему миру серьезность своих намерений заставило руководство боевиков искать новые способы оправдать вложенные деньги. Одной из таких попыток и стала дерзкая затея начинить самолет крупной сибирской авиакомпании взрывчаткой, а уже затем устроить показательный, хотя и беспримерно жестокий теракт.

Однако, на удачу, дело было почти сразу взято под контроль спецслужбой.

Контрразведчики следили за всеми этапами подготовки, и уже были готовы включиться в дело. Мало захватить взрывчатку и готовящих теракт исполнителей. Куда более заманчиво было пристегнуть к акции и эмиссаров сторонних разведок, которые вынуждены были от наблюдения за ходом операции включиться в сам ход ее подготовки.

А в этом была доля заслуги и его, Александра Сергеевича Сорокина. Только вот беспокоило нештатное развитие ситуации. Гибель курьерши и двух исполнителей выпадала из схемы. И если устранение перевозчицы было еще хоть как-то объяснимо, то последующий расстрел боевиков вызвал кучу вопросов.

Расследование инцидента пока не дало результатов. Кроме скупой информации от случайных свидетелей, которые вроде как видели мелькнувшего на месте трагедии человека, никаких других сведений о возможном стрелке получить не удалось.

Все же полковник сумел разыскать запись камеры слежения одного из жилых домов. Направленная на расположенную неподалеку автостоянку, камера краем зацепила и злополучный ларек. Но, поскольку запись велась на цифру, и обновлялась ежедневно, то пришлось озадачить специалистов. Восстановить стертую информацию, даже при наличии новой, записанной поверху, не вопрос, единственное, что для этого нужно — время и желание. Обращаться к спецам приватно Сорокин не стал, поскольку наличие интереса к рядовому, по сути, розыскному мероприятию, могло вызвать ненужные вопросы, пришлось идти официальным путем, что значительно увеличило время исполнения заявки.

Но тем не менее, уже сегодня компьютерщики должны были предоставить отчет, получив который, можно будет идти дальше. Здесь желание Сорокина отыскать стрелка совпадало с интересами бандитов. А вот что касается установочных данных на некоего гражданина Германии, прибывшего на соревнование по мордобою в наш славный городок, кроме того, проходившему в свое время службу в бундесвере и отсидевшему у себя на родине полную пятерку, могло обождать Да и какой смысл качать фото на соответствие розыскным данным Интерпола.

"Даже если он замаран в чем-то противозаконном, пусть болит голова у наших немецких коллег. Интересно, правда, для чего им понадобился столь живописный кадр? Скорее всего, решили вербануть немчика, сагитировав того поучаствовать в борьбе за свободу и независимость горных аулов от равнинных сатрапов. Ну и флаг им в руки. Поможем. Конечно, поможем. Нам этот кадр тоже пригодится, однако, без огонька, всему свое время", — отмахнулся полковник, занятый куда более важным делом.

Просмотр информации с камеры озадачил. Сорокин задумчиво наблюдал за тем, как разворачивались события тем недобрым утром.

Подъехала и замерла неподалеку от кафе серенькая десятка. Выбралась из салона фигурантка, направляясь к дверям. Какое-то время изображение было неподвижно, но вот стеклянный прямоугольник двери вновь отворился, и к авто неспешно двинулся один из небритых совладельцев шалмана.

Поза, в которой застыл сын гор, заглянувший в салон, несколько удивила зрителя. Однако когда приоткрылась пассажирская дверца, Сорокин впился глазами в экран.

Невероятно. Довольно габаритный мужчина в темной кожаной куртке ловко выскользнул наружу через проем, в который с трудом протиснулся бы и щуплый подросток.

Здоровяк опустился возле переднего колеса и вдруг исчез с кадра. Как сумел он стартовать из неудобного положения, да еще с такой скоростью, стало понятно лишь при повторном просмотре.

— Ловок, паренек, — удивленно протянул полковник, вытягивая из пачки сигарету.

А каскадер тем временем замер, притаившись возле самого входа в кафе.

Выход второго обитателя стекляшки и прыжок охотника совпал.

Горец даже не успел дернуть вверх зажатый в руке пистолет.

Еще мгновение, и атакующий, крутанувшись через голову, влетел в дверь, заблокированную упавшим телом.

Секундная пауза, и тело гостя из горного края медленно, словно под действием невидимого магнита, тоже исчезло внутрь. Все произошло столь стремительно, что даже наметанный глаз опера не сумел разглядеть черты лица новоявленного супермена. К тому же мешала надвинутая до самых глаз шапочка.

"Придется повозиться", — сообразил Сорокин, ожидая продолжения мизансцены.

Появление размахивающего начатой бутылкой коньяка незнакомца вопросов не вызвало. Все правильно. Оставлять абрека в таком виде и позе было нельзя. Зрелище торчащего в окне человека должно было непременно заинтересовать любого сотрудника милиции.

Амбал приблизился к авто и попытался вытянуть застрявшего в окне наружу. По тому, как тело упорно не желало покидать статическое положение, Александр Сергеевич понял, что медицина здесь уже не нужна.

— Орел, — цинично восхитился Сорокин. — Сидя, голыми руками... Орел.

И тут носильщик, вынужденный загрузить труп на спину, на мгновение обернулся в сторону камеры.

— Стоп, — Сорокин отмотал чуть назад, и нажал покадровое воспроизведение.

Поймал самый удачный кадр, приступил к обработке изображения. А когда рассмотрел, то удивленно присвистнул, забыв вынуть изо рта сигарету. Лихорадочно стряхнул огонек с брюк, вновь вгляделся в простоватое лицо. Сомнений быть не могло. — "Бурый". Собственной персоной. Только с еще не разбитой омоновскими скорохватами физиономией.

— Да какой это Бурый?.. Ничего общего, — укрепился в уверенности розыскник.

— Это уже интересно, — протянул он и тяжело задумался. А подумать было над чем.

Если свести всю информацию в один файл, картина выходила куда интереснее, чем та, которую можно было увидеть на экране:

" Эпизод первый. Некто, условно назовем его Икс, приехав на встречу вместе с проводницей уничтожает парочку боевиков, окопавшихся в городе под видом мирных торговцев самсой и паленой водкой. И уезжает в машине, груженой взрывчаткой.

Эпизод второй. Он же, но теперь на машине, принадлежащей уголовнику по кличке "Бурый" попадает в поле зрения, а через некоторое время оказывается стреножен возжелавшими мести за поруганную честь товарища операми районного отдела. Причем, это важно, при нем обнаружены документы того самого Бурова. Однако опознать по ним отморозка из соседней области возможности не имеется, поскольку лицо подозреваемого оказывается всмятку разбито добросовестными гоблинами.

После недолгой беседы с оперативниками, Икс попадает в камеру. Недолго думая, упаковывает пятерых, вовсе неслабых, урок и мирно ожидает своей участи".

Дальнейшее Сорокин вспомнил даже с некоторым удовольствием: "Иксом заинтересовался случайно залетевший в РОВД полковник.

Ну это, вернее всего, совпадение. Хотя? — тут Сорокин озабочено почесал лоб. — Нет, слишком тонко. Знать, что он собирается проверить отделы, этот тип не мог".

"А с другой стороны... Это мог знать тот, кто в курсе, что помдежурного по городу обязан контролировать отделы, и проверять условия содержания в камерах". — Тут Сорокин вновь потянулся к пачке.

Посидел, медленно затягиваясь сигаретой и прокручивая свою беседу с тем, кого он искренне считал угодившим в неприятности автобомбилой.

Теперь уже он и сам не был ни в чем уверен: "Если предположить, что некто, знающий его, Сорокина, проблемы, режиссировал подставу, тогда паззлы складываются почти идеально. С одним но. Знать такие детали не мог никто, кроме прямого руководства".

— Свихнусь. — Сорокин выпил воды из стаканаи, чувствуя во рту горечь от выкуренных сигарет, и едва-ли не силой заставил себя продолжить рассуждения:

" Получив информацию, документы прикрытия, Икс благополучно исчезает. Все?

Увы, нет. Имеется еще и эпизод третий. Тот, в котором Икс встречается с наследницей миллионов, и уводит ее буквально из под носа. Что в остатке? Чечены потеряли четверть груза и двух исполнителей. Руководство МВД соседней области, скорее всего, избавились от головной боли в лице наглого автоподставщика, а мы упустили из-под носа разрабатываемую девицу, на которую имелись неплохие виды. А самое главное... он выяснил, что мня интересует Крот. Вряд-ли он поверил моей легенде. Короче, все в дерьме, один Икс в белом. Вуаля. Маэстро, туш. Может быть такое совпадением? Может. Но тогда нужно поверить и в инопланетян. Следовательно, все это тщательно спланированная и виртуозно исполненная операция.

Вопрос, кем и чья?"

И тут Сорокин, в голове которого все время крутились кадры съемки, вспомнил, что показалось ему знакомым в действиях этого Икса в первом эпизоде.

Боец выскочил из машины и, совершенно машинально, поправил разгрузку. Хотя ее на нем не было. А еще зацепило движение, которым тот проверил трофейный ствол. Точно так и вели себя виденные Сорокиным во время командировки ребята из армейского спецназа. Уверенно, несуетливо, с отработанными до автоматизма жестами и привычками, заиметь которые можно лишь повторяя их изо дня в день, отрабатывая специальные же, не рекламируемые в кино, приемы работы бойца-одиночника. Да он и сам вряд ли смог бы уловить принадлежность этого Икса, не будь у Смирного армейской выучки не самого последнего рода войск. Морскую пехоту не зря зовут родней спецназа.

"Так. И что нам это дает? — теперь уже вовсе растерянно подумал Сорокин. — По всему выходит, что в тему влезли смежники? ГРУ — контора серьезная, и без команды не то, что кусать, шагу не ступят. Следовательно... Вывод прост. Где-то там, на верху, решили подстраховаться. Отдали команду продублировать. А то, что вмешательство ломает уже выстроенную операцию, и риск увеличивается в разы, им до лампочки. Они такими мелочами не заморачиваются".

"Суки, — в сердцах охарактеризовал полковник свое прямое и непосредственное руководство, сидящее в теплых московских кабинетах, — они-то уж наверняка в курсе, а мне даже намеком не сообщили".

Диск с записью приобщать к делу не стал, однако, спрятал в надежном месте, решив, что кое-кому еще предстоит крепко ответить за ту свинью, которую ему подложили.

Расстроенный пониманием двуличности шефов, едва сумел побороть желание плюнуть на все, поехать домой и крепко выпить, и, чтобы хоть как-то избавиться от нехороших мыслей. Что бы отвлечься Сорокин решил выяснить, что это за немец, которым так заинтересовались его криминальные партнеры.

Набрав обезличенный адрес, выйти на который пришлось через незасвеченную СИМку, он безразлично уставился в экран, ожидая распаковки прикрепленных к письму файлов.

Однако прежде чем приступить к знакомству, открыл состряпанную ему конторскими штукарями программу, объединяющую базы данных нескольких, довольно закрытых, организаций. Дождался окончания загрузки, перевел взгляд на экран, и с почти мистическим удивлением уставился в изображение.

На него вновь смотрел "мистер Икс".

Впрочем, сначала Сорокин даже решил, что компьютер дал сбой и каким-то неведомым образом выдал для просмотра кадр из предыдущего файла.

Понять, что ошибки нет, хватило пяти секунд. Хотя узнать в холеном, одетом в отличный костюм, чисто выбритом господине случайного знакомого сумел с заминкой. Но, тем не менее, это был именно тот, вынутый из камеры человек.

— Мать моя... — протянул оперативник, уже привычно доставая полупустую пачку сигарет. Не то, что ему захотелось курить, просто требовалась хоть небольшая, но отсрочка, перед тем, как вновь придется сворачивать мозги в попытке хоть что-то уразуметь.

Тем временем программка, обрабатывающая соответствие имени и фамилии ряду введенных параметров, тихо пискнула, выдав лаконичный ответ: совпадений не обнаружено. Причем, отсутствовала эта фамилия не только в списке заявленных на участие в каких-либо соревнованиях, но и, среди прибывших в страну законным порядком иностранцев за последние пол года.

"Ну, ребятки, что ж вы так прокололись? — язвительно прокомментировал майор недоработку армейских коллег. — Тщательнее надо легенду готовить. — Однако, вспомнив, как красиво "сделал" неведомый фигурант, вновь помрачнел. — Тут что-то не так, — решил не торопиться Сорокин, и приступил к составлению алгоритма поиска.

Глава 13

Ночь на новом месте прошла спокойно. Вечером, перед сном, Сергей прогулялся до оборудованного во дворе заведения, глянул на внешне безразличного пса с меланхоличной безухой мордой. Тот, вроде бы ничуть не интересуясь проходящим мимо человеком, сладко зевнул, демонстрируя матерые клыки, звякнул толстой, почти корабельной цепью.

Спокойствие волкодава не обманывало: "Стоит только пересечь невидимую черту и оказаться в зоне досягаемости молчаливого сторожа, как последует молниеносный рывок с неизбежными травмами разной степени тяжести. И хорошо еще, если хозяин успеет вмешаться, тогда есть шанс отделаться только переломанными костями. А если нет, то возможен и менее благополучный исход.

Пес перекрывал выход со двора намертво, а преодолеть трехметровый гладкий забор без приспособлений крайне проблематично.

Впрочем, осматривал периметр на предмет путей отхода лишь в профилактических целях. Какой смысл был тогда напрашиваться в гости"?

Утром проснулся от легкого шороха. Настороженно замер, следя сквозь прикрытые веки. Свежесколоченная дверь дрогнула и приоткрылась.

— Эй, вставайте, — довольно вежливо произнес грузинистый паренек.

Переводчик засунул в проем курчавую голову, исполнил обязанность дневального и испарился, не дожидаясь ответа.

"Вставай, мой друг, заря, уже в полнеба, нам дарит утра розовый восход". — Стихотворная строчка кого-то из французских романтиков, коряво переведенная на русский, была, пожалуй, не к месту, но не цитировать же в такой ситуации мизантропического Бодлера? Хотя, если уж начистоту, фраза о дохлой лошади была бы сейчас куда более к месту.

Неторопливо оделся, привел себя в порядок и двинулся по коридору, ориентируясь на запах кофе.

Немец вежливо поклонился присутствующим, пожелав всем доброго утра, и налил себе кипятку из большого чайника.

Чего не отнять у молчаливых соседей, так это умения разделять эмоции и дело.

Никто из сидящих в столовой абреков не стал устраивать разбор полетов, словно вчерашнего инцидента.

"Спокойные ребята, душевные, но ухо с такими следует держать востро".

Когда уже допивал довольно противное пойло, в кают-компании появился и командир. Зыркнул по сторонам, определяя настроение в коллективе, и коротко распорядился.

— Через десять минут выезжаем, — перевел сидящий в углу толмач.

Сергей огорченно вздохнул, вымыл чашку и двинулся следом за остальными во двор.

У ворот стояла потрепанная "шестерка" Жигулей. — Садись, — распорядился командир, указав на сидение возле шофера. — Будем смотреть, — как сумел, поставил он задачу.

Поездка от пригородного поселка, где проживал клиент, до центра впечатлений не добавила. Водитель ехал спокойно, правил особо не нарушал, поэтому замызганный автомобиль ни у кого из местных стражей дороги интереса не вызвал.

Машина припарковалась в тихом переулке.

— Маршрут движения он меняет. Отследить невозможно. Встречать здесь. Это его офис, — организатор оборвал инструктаж и ткнул пальцем в стоящего чуть поодаль здание.

Не прошло и пяти минут, как со стороны проспекта выполз большой, блестящий черным лаком автомобиль.

Следом подкатил столь же массивный кубик "Геленвагена".

Джип объехал стоящий у обочины лимузин, наглухо отгораживая его от трассы, двери распахнулись, наружу споро вывалилась троица массивных, похожих друг на друга как близнецы, охранников.

Один из них рванулся к двери Мерседеса, второй перекрыл пешеходную дорожку, а третий потрусил по лестнице, ведущей к входу в здание.

Из полумрака авто выбрался довольно спортивный субъект средних лет. Он глянул на секьюрити, повел лысой, блестящей, словно шар для боулинга головой, безмятежно озирая пространство, и проследовал внутрь офиса.

"Простенько и со вкусом. Ребята не такие валенки, как мне обрисовал их чеченец. Дело знают. По крайней мере, старательные. И с кондачка тут не проскочит", — стрелок задумчиво всмотрелся в замерший у подъезда Мерседес. — А с другой стороны... Следят в основном за дорогой. Бредущих по тротуару пешеходов словно и не замечают. При удачном раскладе можно...

"Хотя, нет. Что-то тут не так", — Сергей приопустил стекло, всмотрелся в расположенный напротив офиса двухэтажный, еще довоенный, домишко. Рядом со сверкающим стеклом и хромом гигантом особнячок смотрелся невзрачным карликом.

"И тут глаз выцепил едва заметное шевеление в круглом окне чердака. — А вот и вторая линия. Снайпер, контролирующий подходы к месту высадки. Сейчас он снимается с позиции. Если попытаться работать с намеченного места, то непременно попадаешь в поле зрения. И при первой же угрозе он снимет нападающего".

" Что и говорить, лысый озабочен своей безопасностью всерьез". — Подвел итог Ильин, и кивнул водителю, давая понять, что больше тут делать нечего.

Тот обернулся к хозяину, получил подтверждение, двинул авто вперед.

— Что скажешь? — нарушил молчание старший.

Сергей отозвался длинной цветистой фразой на немецком, посоветовав организатору вступить в плотные, но сугубо нетрадиционные отношения с ослом соседа. Произнес все это Ильин не забывая сохранять серьезное выражение лица и тыкать пальцем то на оставшийся позади офис, то на пролетающие мимо авто.

Как и следовало ожидать, слушатель ничего не понял. Досадливо махнул рукой, предлагая заткнуться, и остаток пути сидел молча.

Тем временем Сергей и впрямь озадачился поиском решения: "Дело оказалось вовсе не столь простым. Тут нужно искать нестандартное продолжение. Хотя... стоп. Конечно, присутствие второй линии обороны осложняет дело, но, с другой стороны,.. чтобы занять позицию, стрелок должен получить сигнал о прибытии объекта загодя. Тогда, если установить наблюдение за окном, можно определить точное время прибытия объекта, не устраивая глупой слежки, и приготовиться. Хотя, что это даст? Место, откуда можно произвести гарантировано точный выстрел, он все равно будет держать под контролем. Не устранять-же ... К тому-же могут быть и другие... — Устав перебирать варианты, уставился в лобовое стекло, осаживая бег мыслей. — Стоп, какое продолжение? Я им что, мокрушник по найму? Ни о какой ликвидации речь идти не может. Пусть этот гражданин и впрямь не самый полезный член общества, но я-то не наемный убийца. Ну попал в непонятную,.. осмотрелся, теперь пора и честь знать. Сваливать нужно, по тихому, а не планы строить.

Сказать, оно конечно легко. Свалить, в смысле исчезнуть из поля зрения, испариться, или как там еще, а вот сделать? Сторожат— что твой барбос в будке. Попробуй тут тихо..."

Когда машина вернулась на базу, Сергей отправился в свою каморку и уже плотно занялся разработкой плана отхода. Однако на голодный желудок ничего путного в голову не шло. Ильин плюнул на бестолковое занятие, улегся на кровать и не заметил, как задремал. И вновь разбудил шнырь-переводчик.

— Обед, — коротко проинформировал он.

Обедал Сергей в гордом одиночестве. Закончил есть, привычно сполоснул посуду и уже было собрался на выход, как случайно выглянул в окно, и увидел, что в открытые ворота въехадла знакомая уже "Ауди".

Из салона выбрались два хмурых абрека, а следом, неловко цепляясь каблуками за порожек, появилась миниатюрная фигурка, в которой Сергей с удивлением узнал Риту. Скованные наручниками запястья и белое пятно пластыря на губах красноречиво говорили, что оказалась здесь она вовсе не по собственной воле. Девчонка затравленно оглянулась, попробовала было дернуться, но тут же оказалась подхвачена охранниками. Быстро, почти бегом, конвоиры втащили пленницу в дом.

" А она-то здесь с какой стати? — с огорчением подумал Сергей. — Чего им от нее нужно? Неужели потому, что ее видел вместе со мной этот, псевдо-араб. Ну точно. Я ведь перевел на спутницу все стрелки с потерей документов. Неужели проверяют? Но непонятно, как они сумели ее отыскать? Или... не знаю. Но как бы там ни было, теперь ситуация изменилась и, явно, к худшему. Мало того, что девчонка может сдать меня с потрохами, ее и саму наверняка отсюда живой не выпустят. Зачем им лишний свидетель? Ведь говорил ей, сидеть тихо. А теперь ломай голову, как быть?"

Пока переживал, едва не пропустил появление седого организатора всех этих безобразий. Тот пришел не один. Следом плелся грузинский паренек.

— Ты придумал, как будешь исполнять работу? — спросил он, едва вошел в комнатку.

Сергей в который раз поблагодарил старого приятеля, с которым пришлось еще в середине восьмидесятых вдоволь побегать по неласковым Афганским горкам. В то славное время еще никто не обращал внимания на пресловутую дружбу народов, поэтому чеченский паренек без каких-то ограничений служил в отряде наравне с остальными. Общение оказалось взаимовыгодным. Сергей натаскивал его тонкостям обращения с местным населением, а тот в благодарность учил труднопроизносимым чеченским выражениям.

Ваха подорвался на мине в восемьдесят седьмом, однако, его учеба не прошла зря и пригодилась.

Потому Сергей смог разобрать, что в оригинале вопрос прозвучал куда более зловеще, чем сумел перевести нерадивый толмач, а главное успел подготовиться к ответу.

Яволь, герр оберст. — Рявкнул Сергей, и добавил чуть тише. — Только вместо пистолета нужен автомат. Желательно с укороченным стволом, и хороший. А лучше два. Второй про запас. Еще наблюдатель возле офиса, с локальной связью. Не телефон, УКВ радио... И еще одна машина. советский москвич. Отсечь джип охраны. Работать буде на подъезде к офису. Там небольшой парк. Деревья перекроют сектор обстрела. Их снайперу... Окончательный инструктаж -перед выездом.

— Это все? — только и спросил Волк, выслушав корявый перевод.

— Думаю, да.

Лаконичный ответ стрелка его явно не удовлетворил, однако, уточнять детали не стал.

"Ну, ты как хочешь, а я ведь не кавказец, мне можно, — решил Сергей подергать за усы тигра и, галантно улыбаясь, поинтересовался. — Я заметил у нас гостья?

— Она будет вместо того человека, которого нужно убрать. — Машинально отозвался Волк, но тут же прикусил язык. -Это не переводи. Скажи — не его дело.

И добавил, уже вовсе с угрозой: — Скажи немцу, что дело назначено на завтра.

Он встал и, не прощаясь, проследовал к выходу.

Ильин уставился в стену, словно там мог быть изображен ответ головоломки. — Почему совершенно посторонняя девчонка вдруг встанет во главе неслабой фирмы? Директор, пусть и номинальный — это фигура. Не первой, конечно, величины, есть еще и собственник... — и тут осенило. — Собственник. Если Крота убирают именно как владельца, то и заменять должны на хозяина. Тогда с какого боку здесь девчонка? Они собираются оформить на нее какие-то бумаги, акции? Ерунда, так не делается. Если только... если она как-то не связана с правообладанием, и без нее нельзя обойтись. Тогда вполне. Хорошо

Пусть так. Остается надеяться, что до поры никто ее не тронет, и не сумеет связать со мной.

" А к чему умножать сущности? — решил вдруг Сергей и поднялся. — Почему галантный импортный кавалер не может пойти поздороваться с дамой? Никто ведь не запрещал".

Сергей вышел во двор, прошелся по дорожке, опасливо косясь на конуру, глянул в сторону светящихся окон: " Левое — понятно, мое, а вот крайнее — чье"?

Поскольку в остальных окнах горел свет, и видны были фигуры боевиков, Ильин сделал вывод, что находится нечаянная знакомая именно в крайней комнате.

" Погуляли, можно на боковую". — Зябко поежился Сергей, и двинулся обратно. — А в гости я к ней попозже зайду".

Однако среди ночи, когда Сергей, изображая сонную сомнамбулу, выглянул из дверей комнаты, то был неприятно удивлен, обнаружив бородатого сторожа. Причем на сей раз он был вооружен коротким автоматом.

Увидев Ганса, тот поднялся со стула, щелкнул предохранителем, молча покачал головой, предлагая не испытывать судьбу, а вернуться обратно.

"Вот тебе и на, — Ильин огорченно вздохнул и вернулся в постель. — Кажется, меня примитивно поимели. Приблизиться на расстояние удара он не позволит, а ничего другого для нейтрализации помехи у меня, увы, не имеется.

Что ж, будем спать. Как говорится, утро вечера мудренее".

Полковник Сорокин, который так и не сумел отыскать никаких следов прибытия в страну "немца", времени на дальнейшие действия уже не имел. Сдавать смежника, конечно нельзя, одно дело делаем. Тем более, что могут обидеться. Но и без последствий этакую контру оставлять не годится. Ничего, я вам, оглоеды армейские, тоже козу устрою. Будете знать... — злопамятно скривился он, набирая номер Акмаля.

-Просьбу твою выполнил, проверил. Чистый твой Ганс, — твердо сказал Сорокин в трубку. — По крайней мере, у нас на него ничего нет.

— Вот и хорошо, — отозвался абонент. — Спасибо тебе. Я в долгу не останусь, Прости, что вновь отвлекаю, но есть еще один просьба.

— Завтра, если вдруг пройдет по твоему ведомству информация о стрельбе в районе Парка, будь добр, сделай так, чтобы на вызов не очень спешили. Это важно, и, сам понимаешь, услуга будет стоить.

Сорокин насторожился, но ответил вовсе без эмоций: — Да нет вопросов. У нас и так машины на ладан дышат. Пока раскочегарят, пока то-се, век пройдет... но, тем не менее, обязательно прослежу, постараюсь помочь, — успокоив собеседника, выключил телефон и потер ладони: "Вот и дождались. Пора докладывать".

Он вынул чистый листок бумаги, однако задержал руку: " А впрочем, стоит-ли спешить? Устранить Крота я им, пожалуй, помешать не сумею. Увы. Человек не всесилен, что-ж теперь. Зато все остальное будет, как полагается. Заказчика и исполнителя примем в лучшем виде. Заодно и на вояк лишний крючок будет. Если их человек окажется причастен к ликвидации предпринимателя, то хвост мы им прижмем качественно. А есть еще двое, у кафе. Не крючок будет — гарпун. Пригодится".

Еще утром наблюдатели из "наружки", ведущие наблюдение за усадьбой, доложили, что басурмане доставили в дом пленницу. По виду весьма похожую на Маргариту.

Полковник, которому информация поступала хоть и обезличенно, но без промедления, удовлетворенно потер ладони: "Как уж они ее отыскали, не наша головная боль. Может, сдал "войсковик", может, сама засветилась, не суть. Главное, что возьмем всех разом. Стрелка после выстрела, а остальных в доме. Заявку на группу захвата Сорокин подал заблаговременно, поэтому, срыва быть не должно".

Была, конечно, опаска, что девчонка может попасть под ОМОНовскую зачистку, но тут уже, как говорится, судьба. Рисковать из-за нее, устраивая стрельбу в городе тоже нельзя. Там и жертв может быть куда больше, да и опасно. Можно сорвать всю операцию.

Полковник знал точно — взрывчатки в доме нет. Она хранится в снятом под это дело гараже, расположенном в трех кварталах от места, где прятались боевики. Но и там был пригляд в виде охранника, бывшего сотрудника милиции, который, получив четкие указания, стерег бокс как границу.

Глава 14

Прислушиваясь, как оживает сонный дом, как готовятся на "дело" его обитатели, Сергей не мог избавиться от впечатления, что все это до крайности напоминает эпизод сбора банды "Горбатого", отправляющейся выручать "Фокса". Такая же молчаливая сосредоточенность в лицах. Тупая вера в свою удачливость.

Ворочаясь ночью на жестком матрасе, он так и не смог сформулировать для себя, какая нужда заставила его вписаться в эти игры? Ну хлопнут они этого Крота, и что? Тоже не ангел, судя по всему. А то, что они еще какую-то гадость затеяли, так сдать всю капеллу властям, и пусть разбираются. Зачем самому в пекло лезть? — Искренне удивился Сергей. — А если учесть, как она, Родина с тобой обошлась...

Скривился, поняв, что в своих рассуждениях забрался совсем не туда. — При чем тут это? Толстый полкан из кадров — это, что-ли Родина? Или министр-иуда, который тебя американцам сдал? Так он всю страну сдал. Через пол года с должности слетел, и в Майями умотал? Так это факт его биографии. Может ему те деньги, как тридцать серебренников, на пользу пошли? Как же, жди. От ожирения умер. А память о нем осталась. Так и о хозяине его люди только одно и вспомнят. Стоило оно им из-за власти, да светло серых бумажек, такую память после себя оставлять. Или они им бессмертие дали? И что теперь, раз несколько людишек, на свою же беду, в конечном итоге, сволочами оказались, на все плюнуть? Ерунду городишь. И не стоит докапываться в чем причина. Есть она, и это главное. А Родина? Так вот может город этот, в котором вырос, или это роща березовая, где пацаном играл, или праздники новогодние? Да тут и слов не подобрать. И ни одна сволочь бородатая мне тут гадить не смеет. Этот город мой. Здесь я родился, вырос. Так почему я должен смотреть, как кто-то здесь пакостит?

Невнятные ночные раздумья окончательно укрепили в мысли: " Вырубаю водителя, педаль акселератора в пол. Пока суть да дело, успею оторваться, а там уже я сам условия игры диктовать буду..."

Приняв решение, деловито разъяснил переводчику, что требуется для проведения операции: — Один человек должен следить за чердачным окном в доме напротив офиса. Как только снайпер займет позицию, наблюдатель передает сигнал по рации мне. Машина, в которой буду находиться я, въезжает в переулок одновременно с Мерседесом Крота. Главное — не пропустить вперед джип охраны. Улочка узкая, и он при всем желании не сможет миновать случайную помеху. Ну а дальше — дело техники. Одного рожка мне хватит разнести салон в клочья. Заканчиваем, и уходим на проспект. Там пересаживаемся в машину наблюдателя, и рубим концы".

Отсутствие оригинальности компенсировал уверенным тоном.

Грузин перевел этот бред командиру и затих. Они уже сидели в машине, поэтому, как Сергей крепко надеялся, даже посчитав предложенный план непрофессиональным, Волк вынужден будет согласиться.

Однако того, что случилось после, Ильин не ожидал ни при каких раскладах. Умар выслушал лепет переводчика, кивнул, сохраняя непроницаемое выражение лица, и вдруг произнес по-русски, совершенно без акцента:

— Теперь скажу я. Ты, Сергей, конечно, профессионал и сыграл на "отлично". Без скидок, но не учел одного — случайности.

Если он хотел огорошить пленника и деморализовать, то, пожалуй, ему это удалось. Внес свою долю убедительности и ствол, который, держал в руке сидящий рядом с водителем бородач.

" Где я прокололся? Откуда он узнал имя, и вообще, как вычислил?" — вопрос, конечно, но в тот момент Сергей вовсе не забивал голову такой ерундой. Все, что интересовало, это успеет ли он подбить руку стрелка и увернуться от второго ствола, который в качестве подстраховки вынул Умар.

По всему выходило, нет. Значит, и остальное знание без нужды.

Выдохнул и приготовился к продолжению беседы: "Ежу понятно, имей боевик желание завалить "подставу", сделал бы это куда раньше и без, киношных, сцен".

Поэтому, когда басурман аккуратно защелкнул на руках Ильина браслеты, но, тем не менее, все еще держа под прицелом, заговорил, Сергей был готов ко всему.

— Интересно, наверное? — задал Волк риторический вопрос и, не дожидаясь ответа, сказал:

— Твой товарищ, с которым служил в Афгане, был моим братом. Он писал про русского приятеля. И фото присылал, где вы вдвоем. Писал, какой ты хороший воин. Когда я тебя увидел, сразу узнал. Удивлен? Нет? Тоже молодец. Наверное ты и правда хороший солдат. Однако это ничего не меняет. Ты мой враг. Твои сородичи пришли на мою землю, убили моих близких. А сейчас я пришел к вам, мстить. Все справедливо. Хотя твои начальники, послав тебя сюда, сами того не желая, нам очень помогли. Полковник сказал, что на тебя ничего нет. Разве он мог сказать иначе? И погорел на этом. Ну о нем после. А вот ты нам еще пригодишься. Знаешь, зачем? Тебе все таки придется убрать Крота. И совсем не так, как вы там у себя запланировали... План будет мой. И мы снимем это на камеру. Представляешь, как прозвучит в эфире телеканала Аль Джазира этот сюжет? Для такого дела я отыщу то, твое фото... А еще мы запишем рассказ твоего начальника. Не сомневайся, он нам все расскажет...

"Русские спецслужбы сами организовали теракт и убийство гражданина в центре России".

— А если откажусь? — Сергей понял, что проиграл. -Его вели в темную с того самого дня, когда Волк признал в якобы немецком спортсмене приятеля брата. "Ясен пень, кем мог быть офицер войсковой разведки? Только подсадной уткой. Они и на Ритку через меня вышли, может и случайно, тем не менее, в цвет. А что это он все про какого-то полковника талдычит?

Полковник в деле только один — Сорокин? Тогда... стоит признать: Сделали меня по всем параметрам. Как говорится лох это не просто глупый человек, лох, это глупец, который считает себя умнее других.

Что и сказать, на душе было муторно. И вовсе не от того, что жить оставалось до окончания их постановки. Обидно, ведь из-за твоей самодеятельности страдают все".

Добавил, понимая, что никто ему не поверит: — Я не из конторы, уже лет десять как. И я действительно сидел в немецкой тюрьме. Так совпало.

Умар поднял бровь: — Не стоит... — он даже огорчился. — Не позорь память моего брата. Он считал тебя сильным воином, уважал, а ты... Будь это совпадением, полковник не стал бы тебя выгораживать. Да и вообще, здесь твое согласие не требуется. Неужели я совсем глупый, и дам тебе в руки оружие? Тебя найдут в брошенной после покушения машине с автоматом в руках, какие еще нужны доказательства?

Он помолчал и закончил, видимо, желая добить пленного: — Кстати, на пистолете, из которого застрелят девчонку, будут твои отпечатки. Поэтому у тебя никаких шансов. Будь мужчиной и умри достойно.

— Ах, ты... Он меня учить будет? — вот тут Сергей завелся. До багровой пелены в глазах. Кто знает, рвани он сейчас наручники, могли и не устоять, но сумел пересилить. Выпрямился и замолчал, предоставив оппоненту вести свою игру.

Сидя на заднем сидении потрепанной шестерки, тупо смотрел на мелькающие за окном улицы.

Машина пропетляла по кварталам и выбралась на широкий проспект. Величественный, с серебристой сводчатой крышей, театр оперы и балета. Памятник вождю бывшего Союза.

"Ремонт идет, — отрешенно подумалось ему, когда увидел затянутый сеткой фасад театра. — Так и не сходил".

Свернув в тихий переулок, машина припарковалась возле обочины.

— Открытие сезона, — прочитал громадные буквы рекламы полевой командир, произнес по-чеченски: — Этот балет им надолго запомнится.

Далее ухали молча. На подходе к месту акции Умар грозно сверкнул глазами и достал из-под сидения короткий автомат.

"И оружие у них наше... — глянул Ильин на новенький, блестящий воронением "Вал". — Для города самый раз".

Перевел взгляд на держащего в руках пистолет бородатого недруга. И внезапно, повинуясь наитию, едва заметно подмигнул буровящему его глазами абреку.

"И за обиду поквитается", — мысль скользнула краем, словно речь шла не о его неизбежной кончине.

Пикнула торчащая из кармана стрелка рация, донесся глухой неразборчивый голос.

"Все правильно. Пошел отсчет. Видимо, они, не став изобретать велосипед, решили использовать заготовку. А и хрен с ним, не жалко, пусть пользуются".

Умар вскинул оружие, проверяя, не помешает ли что-нибудь стрельбе, и уткнул короткий ствол в тонированное стекло.

"Тоже верно, если уж стрелять, то сквозь него. А то, пока опустишь стекло, пока настроишь оружие. Пять раз успеют свернуть. А осколки, крошки — ерунда", — как профессионал Сергей не мог не признать, что стрелок дело знает.

Машина медленно отвалила от тротуара и двинулась к повороту. Мелькнула перед носом черная громадина представительского лимузина, "Жигуль" визгнул резиной и выпрыгнул прямо перед носом идущего следом джипа с охраной, вильнул, выровнялся и, сопровождаемый воем клаксона, вдавленного чудом избежавшим столкновения водителем внедорожника, в два мгновения сравнялся с притормаживающим возле входа "Мерседесом".

И в этот момент Ильин решился.

— Столб, — крикнул по-чеченски, обращаясь к водителю, и с силой, ломая хлипкий фиксатор спинки сидения, ударил ногами вперед.

Бородач, отброшенный ударом, успел нажать курок, и в то же мгновение, а может, долей секунды раньше, посыпалось выбитое длинной очередью штурмового автомата стекло. Удар скованными руками пришелся прямо в заросшую челюсть переднего стрелка. Хрустнуло и смялось что-то под костяшками пальцев.

И тут же, без паузы, боковой в голову водителя. Отвлекшийся на дорогу чеченец среагировать не успел. Голова врезалась в боковую стойку, брызнула, заливая стекло и светлый винил обивки, кровь.

Не дожидаясь, когда потерявшая управление машина вильнет в сторону, Сергей крутанулся на соседа, норовя достать его локтем. Однако удар пришелся уже мертвому. Умар, получив случайную пулю от напарника, сидел, откинув пробитую голову назад.

Все действие заняло не более трех-пяти секунд. Машина, миновав застывший у обочины лимузин, уже отъехала на добрый десяток метров прочь и продолжала движение.

Прижатая педаль газа позволяла ей двигаться с той же, довольно приличной, скоростью.

Рывком втиснув тело между передними сидениями и неловко ухватив скованными руками руль, Ильин попытался удержать машину на прямой. Повезло, что впереди не оказалось движения.

"Жигули" проскочила до конца переулка и, с заносом, словно ведомая в стельку пьяным водителем, повернула на довольно оживленную улицу. Проехать по ней более полусотни метров и не врубиться в другую машину — было немыслимо.

И тут Сергей увидел, как впереди, мигая поворотником, выезжает со двора зеленая иномарка.

Заметив двигающуюся по главной дороге "шестерку", водитель притормозил, выжидая.

Ильин отпустил руль и ударил по ручке ближнего света. Сообразив, что его пропускают, зеленый седан шустро выскочил на трассу и прибавил хода, а пленник, наваливаясь на руль всем телом, попытался свернуть в узкий проем. Удалось, почти. Машина выскочила на тротуар и, сдирая бортом кирпичную кладку, проползла в арку старого сталинского дома. Выехав из проема, перескочила невысокий бордюр и замерла, ткнув носом в бетонный короб непонятного назначения.

Единственное, что успел, это упереться в сломанное сидение. Впрочем, удар вышел не сильный. Осторожно, чтобы не перепачкаться кровью, подвинул тело Умара и залез в карман. Ключ от наручников отыскал сразу: "Все. Больше мне тут делать нечего".

Сергей выбрался из машины и, не обращая внимания на обалдевших жильцов, двинулся со двора. От мчавшегося джипа едва успел увернуться. Машина рывком преодолела уже порушенный "Жигулями" бордюр, замерла возле дымящего радиатором автомобиля злоумышленников.

Продолжения ждать Сергей не стал. Шустро выскользнул из арки и двинулся по тротуару, растворяясь в толпе пешеходов.

Шел, стараясь не дергаться, однако, всплеск адреналина, вызванный схваткой, не отпускал.

Поэтому, миновав пару перекрестков, углядел небольшой скверик и чинно проследовал к скамейке.

Тишина осеннего парка подействовала умиротворяюще. Глянул на мирно собирающих пустую тару бомжей, проводил взглядом симпатичную мамашу, толкающую перед собой коляску, и вернулся к реальности.

"Задача теперь одна. Свинтить отсюда куда подальше. Хоть в Москву, хоть в Гамбург. Увы. Ни то, ни другое пока недоступно. В Москве задолбают регистрацией, а в Германии без денег и загранпаспорта мне вовсе делать нечего. Что ж, тогда стоит поменять приоритеты. Может, в деревню? Купить домишко, там сейчас даже за десять тысяч аванса можно подыскать неплохой сруб..."

"И что? — задал Ильин простой вопрос. — Что там делать? Ты последний раз сельское хозяйство только по телевизору видел. Какой из тебя колхозник?"

— Тьфу, — не то, чтобы он сильно расстроился отсутствием перспектив, просто не хотелось думать о том, что придется лезть в эту вонючую историю вновь. И все мысли об отъезде — лишь попытка оттянуть принятие решения.

Не выдержал, поднялся со скамьи и, отряхнув шикарное, хотя, уже несколько помятое пальто, проверил бумажник.

Поймать такси оказалось куда проще, чем в то время, когда был здесь последний раз. Не успел респектабельный мужчина выйти к дороге, намереваясь поднять руку, как из потока вывалился довольно свежий автомобиль незнакомой марки. Наличие руля с правой стороны несколько смутило0. Сергей опустился на заднее сидение и назвал адрес.

Водила озвучил цену и, дождавшись согласного кивка, рывком вклинился в поток.

Несмотря на диковатое расположение органов управления, машина вела себя вполне прилично. Тяговито перескакивая на повышенную передачу, обгоняла многочисленных европейских сородичей, плавно и почти без крена входила в крутые повороты. В общем, обычная, к слову, довольно комфортная легковушка.

Сумев отвлечься от предстоящего, вернулся в реальность лишь когда машина свернула с трассы.

— Здесь, пожалуйста, остановите, — вежливо попросил пассажир водителя тормознуть, не доезжая до стоящего на отшибе дома.

Тот слегка удивленно глянул по сторонам, но, решив, что его дело крутить баранку, послушно вдавил педаль тормоза.

Остаток пути двигался по дуге. Обогнув усадьбу, вышел со стороны березовой рощицы. На подходе замер. Долго следил за двором, но, убедившись, что все тихо, подобрался к высокому забору. Вся хитрость преодоления таких препятствий в скорости.

Нужно только как следует разогнаться и попытаться взбежать как можно выше, а затем ухватиться за верхний срез. Конечно, делать это предпочтительнее в спортивном костюме или, на крайний случай, в камуфляже, но уж никак не в добротном костюме стоимостью не в одну тысячу рублей. Хорошо хоть пальто Ильин догадался снять и аккуратно привязать к спине брючным ремнем.

Препятствие взял с трудом, умудрившись оторвать две пуговицы и, судя по отчаянному треску ниток, рукав.

"Ничего-ничего, главное, чтобы барбос был на привязи, иначе уже не о целости одежды придется думать".

Скользнул к крыльцу и замер возле высоких ступеней: "Оно, конечно, внутри теплее, но рисковать не стоит". Еще раз прикинул, где может ждать опасность и, сделав вывод, что в доме должен был остаться всего один охранник, медленно двинулся на крыльцо.

Как выяснилось, опасения оказались напрасны. Ни в полутемных сенях, ни в коридоре сторожа не оказалось.

Слегка напрягало отсутствие оружия, но, по здравому рассуждению, для целостности картины, с которой рано или поздно столкнется следствие, куда лучше, если стволы, из которых стреляли гости города, будут у них на руках.

Хотя, если честно, милицейские проблемы Сергею были безразличны, не хотелось мараться о "паленый" ствол.

Переживания об отсутствии огнестрельного инвентаря не мешали внимательно прислушиваться, двигаясь по коридору.

Зрелище было простым и в чем-то предсказуемым. Назначенный для охраны объекта часовой, решил совместить приятное с полезным и самым пошлым образом учинил над вверенной ему пленницей, как образно пишут в протоколах сотрудники следственных органов, насильственные действия, связанные с угрозой жизни и здоровью. Если быть уж вовсе точным, скорее пытался. Выходило у него это не слишком удачно. Жертва всеми силами старалась осложнить насильнику его задачу.

Раззадоренный переводчик был настолько занят преодолением сопротивления, что даже не сообразил сразу, откуда появилось неприятное ощущение упертого в затылок ствола. Отложенный им в сторону автомат оказался востребован как нельзя кстати.

Охранник замер, отпустил Ритку, попытался обернуться. Удар снес его в угол, словно детскую игрушку.

— Теперь вставай. Медленно и без шуток, — контролируя потерявшего на время дар речи бандита, Ильин глянул на приятельницу. — Ничего страшного. Азарта у начинающего насильника было куда больше, чем опыта.

— Ключи от браслетов сюда, двумя пальцами. Ну, — приказал, акцентированно направив ствол в голову неприятеля. Поймал ключ и вновь взглянул на девчонку. Очухалась она куда быстрее, чем этого можно было ожидать от чудом избежавшей насилия пленницы.

— Попробуй расстегнуть, — приказал Сергей, отдавая ей ключ. А сам, обостряя ситуацию, уставился на пленника.

— Расскажи, что вы решили сделать с взрывчаткой? — вежливо обратился к пособнику террористов. Тот выпятил воробьиную грудь и попытался оскорбить родственные чувства. Зря, не стоило.

Короткий шаг и удар сжатыми в щепоть пальцами в ключицу вызвал у испытуемого крайне болезненные ощущения. Он грохнулся на пол и завыл, ухватившись за травмированное место.

Тем временем Маргарита, сумев открыть непослушный замок, воспользовалась временной недееспособностью бандита. Маленький каблучок ее сапога ощутимо въехал в небрежно упакованное хозяйство сластолюбца. Раздался новый вопль боли.

— Все. Хватит, — рявкнул разведчик, ухватив девчонку за руку. — Успокойся, иди в кухню, это прямо по коридору, и смотри из окна на дорогу. Если кто-то появится, кричи, — и, пресекая вопросы, предупредил: — Остальное после, все после. Иди.

Но не успел приступить к допросу, как из коридора донесся встревоженный голос наблюдательницы.

Пришлось слегка оглоушить объект дознания и бежать на зов. Увы, тревога оказалась не напрасной. К дому неторопливо приближалась вереница из трех машин весьма характерной окраски.

— Закон подлости. Понаехали, как будто у них других дел вовсе нету? — расстроенно выдохнул Ильин. Однако бурчал скорее по привычке: "Все правильно, если полковник в теме, то действуют ребята вполне логично. Хотя, с другой стороны, что ему помешало не доводить дело до смертоубийства? Как бы то ни было, угадывать секреты чужой логики не ко времени. Сейчас куда важнее избежать встречи с гражданами в пятнистом камуфляже".

Замер в некоторой растерянности: "Вряд ли ребята, сидящие в тонированных "Газелях", настолько непрофессиональны, что пойдут гуртом, и без подстраховки. Верное дело, обложили со всех сторон. Любая попытка выбраться из усадьбы будет истолкована превратно, и лучшее, что может ожидать беглеца, это предупредительная очередь по конечностям".

"Как ни крути, нужно сдаваться. А остаток времени до начала атаки стоит потратить на уничтожение компрометирующих меня следов и отпечатков. Хотя, сдается, что полковник знает за мной куда больше грехов, чем хотелось. Могут и не взять живым".

Подошел к Ритке, завороженно наблюдающей подготовку к штурму периметра, отметил, как сноровисто посыпались из машин хваткие ребята в инопланетных касках, огорченно вздохнул. Общение с ОМОНом оставило малоприятные впечатления.

— И что нам теперь делать?— с надеждой поинтересовалась спутница.

— Ждать, — отозвался Сергей с невеселой улыбкой. — Сейчас они перелезут через забор, сломают открытую дверь, вынесут парочку окон, положат нас лицом в немытый пол и затеют следствие. Тебе, впрочем, бояться нечего. Разве что придется нудно и долго объяснять, как и почему тебя похитили, но это не смертельно. А вот у меня, пожалуй, все шансы получить, хотя... — он осекся.

"С трудом верится, что террористы вовсе тупые. Запирать себя в доме с одним выходом? — — всплыл в памяти оборудованный под стрельбище погреб. — Интересно, а почему с одной стороны земля? Все забетонировали, а тут поленились?"

Взглянул на заканчивающих подготовку штурмовиков: — Сейчас пойдут, поэтому, ложись на пол, жди, когда предложат поднять руки и выходить. Ничего не бойся. Басурман очнется не скоро, вали все на него. Мол, хотел воспользоваться беспомощным состоянием пленницы, а ты его тяжелым и приласкала. Хлипко, конечно, но сойдет. Тебе, всяко, веры больше. А меня здесь не было. Вернее, если сумею уйти, то не было. Хорошо?

Она послушно кивнула и все же не удержалась от вопроса: — А почему не было?

Отвечать не стал. Протер подхваченной со стола тряпкой отпечатки на короткоствольной игрушке и аккуратно положил в угол.

— До встречи, — потрепал девчонку по голове. — Номер твой запомнил. Если все сладится, позвоню.

В подвал спустился под негромкий скрежет ОМОНовских ботинок о ребристую поверхность забора.

Бункер встретил застарелым запахом пороховой гари и тишиной.

Осмотрел тяжелую массивную дверь, сваренную из хорошего металла: "Пятерка, никак не тоньше. И петли впотай. — С умом мастерили".

По достоинству оценил и засов из старого лома. Клацнул задвижкой, надежно перекрывая доступ в подвал.

"Тут и с инструментом возни минут на десять, а так, пожалуй, и дольше могут провозиться, — убедившись, что некоторая фора у него имеется, Сергей внимательно исследовал стены. — Ничего". Только шершавый бетон, со щепками от использованных под опалубку досок.

"Неужели ошибся?" — приблизился к земляному отвалу и с радостью обнаружил, что с одного края земля лишь слегка прикрывает уложенные в стык доски.

Оторвал одну и просунул голову в темноту: "Есть тяга. Легкая, но есть. Точно. Он еще прошлый раз удивился, заметив, как дым от выстрелов относит в сторону". Протиснулся в щель и двинулся вперед, подсвечивая себе слабым огоньком зажигалки. И чуть было не лопухнулся. Спасло, что нога почувствовала тонкую проволоку чуть раньше, чем успел оборвать растяжку. Осторожно перешагнул преграду.

"Снимать некогда. Жаль будет, если ребята проворонят, — Сергей вынул носовой платок и повесил на провод. — Извините, но если не поможет, тогда я, уж, не знаю, чему вас там учат..."

Выпрямился и услышал тяжелые настойчивые удары в дверь: "Быстро сориентировались. Молодцы. Только ее, дверь ведь еще вскрыть нужно".

Вновь согнулся, опасаясь новой подлянки, и двинулся вперед. Наконец, уперся в загораживающий выход лист фанеры: "Метров сорок наверняка прополз. И куда?"

Осторожно сдвинул присыпанный снаружи сухими ветками и травой щит. Лаз вывел аккурат к зарослям растущего на пустыре кустарника. Выбрался и тихонько, уже не обращая внимания на сохранность внешнего вида, пополз через густые заросли.

Оказавшись под прикрытием редких кустов, беглец поднялся с земли. И тут до слуха донесся негромкий хлопок.

Прикинув направление движения, рванул по скользкой осенней листве. Рисковать не стал. Спустившись в неглубокий овражек, безжалостно промочив пижонские туфли, проскочил с полсотни метров по ручью.

Марш-бросок завершился километрах в пяти от места проведения операции. Вышел к трассе. Пальто, заботливо примотанное к спине, на манер квазимодовского горба, выручило. По крайней мере, под длинными полами не видна грязь на костюме. Отряхнулся, поправил ворот и неторопливо зашагал вдоль обочины, поглядывая по сторонам. Тормознуть машину оказалось вовсе нетрудно. Кому интересно, по какой надобности идет одинокий пешеход вполне приличного вида в самом пригороде большого города. Сговорились на пяти сотнях. Водитель потрепанного москвича довез почти до места.

Впрочем, особых вариантов у Сергея и не было. Спасибо, что хватило ума заплатить за неделю вперед и не выбрасывать на помойку Энтерпрайзовский "неликвид". Поднялся в номер и облегченно опустился на кровать. Все на месте. Словно и не уходил. Да и кому нужно пробивать заселившегося по паспорту сгинувшего новгородца постояльца. Полковник и так едва успевал крутиться.

Как узнал Сергей из короткой беседы, девчонку взяли вовсе по другим делам. Никто не признал в ней случайной спутницы странного немца. Ритка, которой надоело сидеть в поселке, решила съездить в город и по дороге заглянула к родственникам. Дальнейшее было предсказуемо. Парочка засадных хлопцев аккуратно спеленала ее на выходе от тетки и доставила в гостеприимную усадьбу.

Ильин сбросил уделанный "в хлам" костюм, и с удовольствием натянул привычную одежду: "Ну что делать, не любитель я официоза. Все эти сорочки — галстуки. Маета одна. То ли дело — мабута. Афганка Ташкентской фабрики имени какого-то там... Самый удобный, на мой взгляд, наряд. А по нынешним временам, даже модно".

Рассиживаться, однако, не стал. Как ни крути, а при умелом спросе вытянуть у спутницы координаты последнего места базирования дело пары пустяков. Осмотрел номер и уже с чистой совестью двинулся к выходу.

Распахнул дверь и едва не пропустил акцентированный удар в челюсть. Успел только пригнуть голову и встретить летящий кулак лбом. И все равно получил от души. Голова загудела, однако, сумел собраться, подсел, встречая боковой от немудреной "двоечки" и, подхватив бьющую руку, отправил агрессора в свободный полет по комнате. Захлопнул дверь, крутанулся, доставая мордоворота, рухнувшего на стоящий посреди номера стол, и смачно, почти не сдерживая удар, саданул по загривку поднимающегося противника пяткой.

Его голова встретилась с полировкой стола, издав роскошный бильярдный стук.

— Аут. Или я в этом ничего не понимаю, — Ильин присел возле уплывшего в нирвану обидчика и перевернул на спину.

"Здравствуйте, девочки, — передо ним, умиротворенно закатив глаза, лежал давешний сутенер. — Видимо, пробив адрес нахального постояльца, наказал девочке-администратору уведомить о появлении. А узнав, что птичка вернулась в клетку, кинулся мстить за нанесенную обиду. И нужно сказать, этот номер ему чуть было не удался. — Сергей потер гудящий лоб. Задумчиво уставился на потерявшегося мстителя. — Пожалуй, я с него имею. И грех упускать такую возможность.

Опустился возле хлопца и, пододвинув к себе гостиничный телефон, набрал оставленный "Бурому" номер.

— Кто это? — отозвался настороженный голос Александра Сергеевича.

— Докладывает агент "Шустрый", — весело поприветствовал Ильин куратора. — Товарищ полковник, задание выполнено, "Крот" уехал в Гагры, остальные...

Договорить не сумел. Сообразив, с кем ведет беседу, Сорокин азартно вклинился в буффонаду: — Слушай, военный, кончай придуриваться, подъезжай ко мне, поговорим. Все уже кончилось. Не дури.

— Это ты меня слушай, — отрубил Сергей, переходя на деловой тон. — Девчонка не при делах, я тоже, да ты и сам это знаешь. Крота завалил Умар, остальные сами перестрелялись, так какие ко мне претензии? Тебя они, увы, раскусили. Акмаль, поди, соскочить успел? Моя вина, не знал... Но ты уж извини, — Ильин в очередной раз перебил пытающегося вставить слово абонента. — Дашь ты мне договорить? Или я трубку брошу. Короче, исчезаю и ваших дел знать не хочу, а еще лучше, сейчас напьюсь и спать лягу. Надоели вы мне, — подвел он итог и выдернул шнур телефона из розетки. Звонить было, конечно, глупо, но Сергей не мог уехать, не предупредив полковника. Подобрал с пола саквояж и вышел в коридор. Теперь уже насовсем.

Хочется верить, что менты успеют сработать оперативно и застанут гостя в номере. Как бы там ни было, пара неприятных минут, пока разберутся, этому Казанове обеспечена.

Спустился вниз и, укоризненно взглянув на испуганно потупившуюся администраторшу, вышел в вечерний сумрак.

"Вот и все, теперь остается решить, куда брать билет. Истинно говорят, туда, где был счастлив, лучше не возвращаться".

Уже сидя в накуренном салоне такси, задумчиво взглянул в окно.

— Эй, мастер, сверни тут, — попросил пассажир, решив исполнить то, что давно уже собирался, последний раз взглянуть на театр. Как ни как здесь, ну или совсем рядом, прошло детство.

Машина перестроилась из третьего ряда и свернула с оживленного проспекта в тихий переулок. — Тормозни, — заметив горящие фонари старого парка, распорядился Сергей.

Достроенный в самом конце войны театр стал уже настоящим символом большого города. А для них, пацанов, живших в те застойные семидесятые годы по соседству, он был еще и рубежом, которым заканчивался хулиганский район, названый в честь пересекающей город речки Каменки, вымывшей за многие десятилетия глубокий овраг, и от которого начинался чинный и прилизанный центр.

"Интересно, почему, узнав, что их вычислили, террористы не стали сворачивать дело, а продолжили операцию?" — мысль проскочила краем и, словно бы нехотя, но незаметно, переместилась с окраины в самый центр сознания, и застряла занозой.

Попытался вернуться к ностальгическому настроению прощания с городом детства, однако, не смог.

Ругнулся вполголоса и, уже безропотно, принялся восстанавливать все детали и нестыковки в поведении главаря и его свиты.

Наконец сумел припомнить странную фразу. Зацепило вырвавшееся у организатора злорадное высказывание, которым он прокомментировал увиденную на громадном щите надпись об открытии театра после затяжного ремонта, когда его везли на показательную акцию по уничтожению Кротова.

"Балет этот надолго запомнят", — так, кажется, или почти так пробормотал боевик.

"Интересно, причем тут балет, если все крутилось вокруг самолетов, да к тому же, на тот момент было уже понятно, что операция полностью и бесповоротно провалилась?

Покушение на Крота было для них, по сути, необязательной мелочью, и особой роли уже не играло, так в чем тогда соль?"

Водитель, которому надоело сидеть в тишине, осторожно кашлянул.

— Ну что, командир, поехали? До аэропорта еще далековато... — потревожил он задумчивого пассажира.

— Ты знаешь, кажется, уже приехал, — с искренним огорчением произнес Ильин, достал деньги. — Извини, билеты дома оставил. Вот, за хлопоты, сверху, — добавил к сумме еще пару сотен и выбрался наружу.

Не слушая бормотание огорченного потерей выгодного клиента "водилы", зашагал в сторону еще огороженных лесами колонн театра.

Поднялся на невысокие ступени и замер возле больших тяжелых дверей.

Прочитал на афише: Открытие сезона. Балет "Щелкунчик".

Глава 15

Стоит отметить, что балет на музыку великого композитора прошел через все Серегино детство. Стремясь приобщить внука к искусству и пользуясь соседством с его храмом, бабушка, занимавшаяся воспитанием малолетнего бандита, каждое воскресенье водила его на балет. И по какому-то странному совпадению репертуарный график Щелкунчика полностью совпал с процессом воспитания. Поэтому пресловутый марш Мышиного короля, да и остальные фрагменты гениального, а потому крайне прилипчивого шедевра классической музыки, уже после пятого подряд просмотра навечно засели в его памяти ночным кошмаром.

Вот и сейчас, достаточно было прочесть на отпечатанном в типографии театра листке название, как зазвучала в голове увертюра, ударил в литавры невидимый оркестр.

С некоторым усилием избавляясь от внезапного наваждения, оглянулся в поисках надежного информатора.

"Ну, что ж, попробуем добыть сведения из первых рук", — разведчик неторопливо прогулялся до виднеющегося на углу гастронома и приобрел волшебное средство, по эффективности в чем-то сравнимое с орехом Кракатук.

Вернулся, коротко постучал в дверь стоящего на отшибе вагончика. Дождался короткого пожелания идти своей дорогой и, весело улыбаясь, поинтересовался наличием в помещении стакана. Вопрос упал в благодатную почву. Задумчивый сторож, охраняющий строительную технику, с готовностью вынул предмет культа и вопросительно глянул на запоздалого прохожего. Дальнейшее можно было даже и не озвучивать. Довольно сказать коротко: "Возник консенсус". Не прошло и пяти минут, как они с Петровичем, вольготно расположившись возле колченогого стола и поглядывая на темный профиль отреставрированного театра, с ностальгией предавались воспоминаниям о стабильности застойных годов. Близость возрастов, скрепленная живительной влагой, способствовала откровенности. Сторож с готовностью делился впечатлениями об искусстве и связанных с ним проблемах.

— Сдали, ети его, этот театр еперный. Слов нет, вовремя.— Хмуря кустистые брови, втолковывал тот заинтересованному слушателю. — Акт подписали, а как в старые времена было, так оно и осталось. Все равно после доделывают.

В подвале, где репетиционный зал, бетонируют — раз. Чердак, вон, ковыряют — два, да и вообще... Порядку никакого.

— И что, наши работяги, по ночи стараются? — мимоходом не поверил Сергей, разливая остатки первой бутылки.

— Ага. Щас, — задиристо свернув сухонькую пятерню в кукиш и размахивая ею перед собой, среагировал собутыльник. — Таджики, мать-перемать. Можно подумать, наши хуже сделают? Им ведь... — тут Петрович перешел на трагический шепот, — платить меньше надо, да и в ночь, ты правду сказал, наших хрен загонишь. А ети, вон, шапки натянули и только гыр-гыр-гыр. Работают. Не разгибаются.

— Сторожи их, — несколько бессвязно пожаловался неизвестно на что сторож.

— Ну и чего? — удивился Ильин. — Сиди себе, они там, ты здесь.

— А машины? — взвился спорщик, опрокидывая стакан и смачно втянув на закуску спертого воздуха времянки. — Ети его. Вон, д-давеча цементу пол Зилка пригнали, — повторил, делая ударение на последнем слоге: — Цементу стока, куда, спрашивается, в ночь? А он... "Работать..." — передразнил рассказчик неведомого прораба.

— Да мне оно, конечно, без разницы, — собеседник отвлекся и потянул руку ко второй бутылке.

— Может, и не таджики вовсе? — обронил собутыльник.

— Может, и так, — легко признал свое невежество в этнографии новый приятель. — Да мне и по барабану. Одно слово... — тут он добавил несколько расистское упоминание свежеколотых дров.

— Давай Серега, за нас, — не стал тормозить процесс сторож.

— Интересное кино, — набирающий темп Петрович, уже вовсе не обращая внимания на соседа, продолжал общаться сам с собой.

Довести субтильного сторожа до кондиции оказалось довольно не просто. Пришлось достать и третий сосуд с "огненной водой". И это притом, что львиную долю продукта тот освоил единолично. Наконец, слова профессионала замерли, а сам он медленно завалился на застеленный суровым одеялом топчан.

— Силен бродяга, — выдохнул Ильин, устраивая хозяина поудобней. Дождался, когда дыхание спящего выровняется, и осторожно выбрался из гостеприимной сторожки.

Короткая перебежка до дверей черного хода по заваленному строительным мусором двору прошла незамеченной.

Поколдовал прихваченной из вагончика монтировкой и шмыгнул в темноту коридора.

Двигался почти наугад, руководствуясь лишь смутными воспоминаниями детства. Впрочем, ориентироваться было легко. Тишина спящего театра нарушалась стуком и звуками работающих где-то внизу строителей.

Прошел по узкой лестнице и замер возле приоткрытой двери, из которой доносились едва слышные голоса.

Спящий сторож точно был не этнограф, иначе его бы несказанно удивил тот факт, что таджикские рабочие общаются между собой на чистейшем чеченском языке. Впрочем, Сергею диалект тоже был незнаком, поэтому смысл коротких фраз разобрал с трудом. Со стороны казалось обычная беседа выполняющих свое задание гастарбайтеров. Обсуждалось куда класть, где вести отвод, чем затирать. В общем, ничего интересного.

Ильин даже засомневался, не подвела ли фантазия:

"А ну если это, и впрямь, обычные работяги? Представляю, как они удивятся. Ну да не попробовав, не узнаешь".

Набрал в грудь воздуха, задержал, стабилизируя пульс, и с силой выдохнул, мобилизуя себя на активные действия.

В комнату вкатился по нижнему уровню. Поймал взглядом согнутые фигуры и тут же выцепил лежащий чуть в стороне, под небрежно брошенной курткой, ствол.

"Ну, хоть не ошибся", — прыжок стоящего с краю боевика встретил локтем. Добавил кошачьей лапой, сминая кадык, и сместился в сторону яркого софита, направленного на место закладки. А то, что это именно она, понял с первого взгляда. Другого объяснения тому, что в подготовленную для бетонирования нишу цемент был уложен прямо в мешках, быть не могло.

Второй взрывник среагировал с похвальной выдумкой. Он не стал бросаться на врага с подручными средствами, благо, что поза его была для этого весьма неудобна.

Медленно выпрямился и вытянул вперед руку с зажатым в ней предметом.

— Взорву, — хрипло предупредил он. — Клянусь, все взорву.

"Этот может", — понял Ильин и успокаивающе развел ладони в стороны. — Все, стою, не дергаюсь.

Нога террориста, зажатая между двух мешков, неловко повернулась, он качнулся, отвлекаясь, и в этот момент Сергей прыгнул. Летел, словно Икар от солнца, надеясь только на то, что джигит успеет разжать ладонь, но не успеет бросить. Взрыватель поймал у самого пола и не смог среагировать на удар. В голове загудело, мгновенно оглох. Второй удар, уже подхваченной бандитом лопатой, встретил блоком. Хрустнуло сухое дерево черенка, но и рука отнялась. Жесткий блок, нет слов, хорош, но никак не супротив лома.

Вырвать лопату из руки нападающего удалось лишь ценой рваного пореза ладони. Достало почти до кости, однако, сумел удержать скользкий от крови черенок и махнул отточенной частым применением железкой. Противник хрюкнул и дернулся, хватаясь за шею.

— Поздно, милок. Такое уже не зашить, не заштопать.

Осторожно, кося одним глазом на дверь, разжал занемевшие пальцы и опустил взрыватель на пыльную поверхность. "Гремучка? Как не рванула?" — удивился, впрочем, уже мимоходом, распуская предусмотрительно захваченный в гостинице пакет с бинтом и заматывая глубокую рану на обездвиженной руке.

"Хорошо еще, что левая", — сумел отыскать положительную сторону в случившемся разведчик.

Вытянул из-под ветоши автомат: "Вал" — машинка для ближнего боя отличная, жаль, патронов маловато".

Придерживая раненой рукой, снял с предохранителя и передернул затвор.

Осмотрев место скоротечной схватки, заметил торчащий из кармана сбитого первым броском террориста антенну Мотороловской УКВшки.

Только успел подумать: "Хорошо хоть молчит", как рация зашипела и хрипло поинтересовалась состоянием дел.

— Заканчиваем, — буркнул Сергей, выжав тангетку и крепко надеясь, что его акцент на фоне помех будет не слишком заметен.

— Как сделаешь, иди наверх, тут поможете, — приказал смутно знакомый голос. Хотя мог и ошибиться, сигнал, поглощаемый толстыми стенами, доходил слабо.

Подтверждать принятое распоряжение не стал: "Сойдет и так. Я лучше сам подойду".

Впрочем, пока отыскал ведущую на чердак лестницу, вдоволь поблуждал по темным коридорам. Как ни странно, помогла память. Подконвойные посещения театра в большинстве случаев скрашивались именно возможностью сбежать от строгой опеки и вдоволь полазить по узким, с низкими сводчатыми переходами, лестницам. Кто будет отлавливать десятилетнего сорванца, пробравшегося за кулисы? Разве что шуганет встреченный случайно пожарник, да и то, попробуй он угнаться за шустрым мальцом, летящим по крутым ступеням, как метеор.

— Укатали сивку... — вздохнул, выбираясь на последний пролет перед служебным коридором, расположенным под самым потолком громадного зала. Темнота и тишина вокруг. Только горит далеко внизу лампочка пожарного выхода. Протиснулся в узенькую дверь и двинулся в сторону, где слышалась негромкая возня.

"Ну что сказать? А ведь охрана, поди, есть. Сидят в холле возле гардероба дармоеды, нет, чтобы работяг контролировать", — сварливо подумалось Сергею. Человеколюбию крепко мешала распластанная ладонь. Бинт промок насквозь. Рану начало дергать нудной тянущей болью. Отвлекаясь от которой, и костерил почем зря нерадивую ВОХРу.

В пыльное пространство чердака вела совсем короткая железная лесенка.

"А вот туда, пожалуй, идти не стоит, — решил Ильин, стоя на площадке. — Сколько их? Да и общение с первым взрывником только чудом обошлось без массового самоубийства".

Вынул рацию и нажал кнопку вызова: — Мы здесь, внизу, возле входа. Пусть помогут, — произнес вполголоса он и торопливо отключил рацию.

Недолгая пауза, и вот дверь поползла в сторону. По лесенке, тяжело ступая, двигался человек. Определить это мог лишь по слуху. Стоя спиной, к тому же согнувшись пополам, словно принимая что-то от подающего снизу товарища.

— Эй, чего там? — прошипел доброхот, приближаясь. — Ты кто?.. — наконец, разглядел он в полутьме перехода незнакомую одежду и замер. Однако больше ничего сказать не успел.

Сергей с разворотом, вкладывая в удар вес тела, взмахнул прихваченным в сторожке ножом. Обычный, самодельный ножик в умелых руках может послужить ничуть не хуже номерного "Катрана". Хакнул, выпуская воздух из легких, противник. Однако замазанная кровью рука уже влепилась в лицо, давя его крик.

И еще удар, и третий. Это в кино хватает одного случайного тычка. По жизни человек весьма неохотно расстается с жизнью. И бить нужно до упора.

Наконец, злодей стих и начал медленно заваливаться на железные перила лесенки.

"Ну вот и все. Лимит выбран. Теперь должно повезти", — уговаривал разведчик удачу, обшаривая тело в поисках оружия. Наконец, наткнулся на пистолет: "Глок — это по-нашему. Уже традиция".

Устраивать прыжки и влетать в неизвестность соколом не стал. Не тот случай. Верное дело, присутствующие ожидают возвращения посланника и смотрят на дверь. Среагировать могут куда быстрее. Поэтому скрипнул зубами и подхватил залитое кровью тело. Затащить без малого центнер даже по короткой лесенке оказалось непросто, к тому же мешала рана.

Покойный выскальзывал, норовил упасть и, вообще, никак не хотел возвращаться на чердак. Наконец, разведчик справился с недвижимостью и толкнул дверь, просовывая вперед импровизированный щит.

Треснуло, рокотнуло, взрывая тишину. Чему-чему, а реакции сидящих на чердаке бойцов можно было позавидовать. Пули ударили в тело, а пара штук срикошетила от стены в каких-то сантиметрах от Серегиной головы. Ответил веером, выпусткая сослужившего последнюю службу боевика, рванул за кучу старых кресел. В прыжке успел определиться с противниками. Двое. Замерли над разобранной вентиляционной шахтой.

Рухнул прямо на сломанный каркас с торчащими наружу пружинами и, не чувствуя боли, выпустил короткую очередь, поймав стволом крайнюю фигуру.

Вскрик боли, стук падения, и щедрый, на пол рожка, фирменный стрекот "Калашникова" в ответ.

Толкнуло, обожгло грудь. Не сильно и пока еще даже не больно. Просто стукнуло, кольнуло где-то в боку, и посыпалось в лицо крошево сухого дерева.

Полоснул уже от души. С двух рук, на удачу.

Автоматчик стих. Заметались растревоженные стрельбой голуби, сдавило грудь от едкого, перемешенного с пылью дыма. Кашлянул, не сумев удержать рефлекс, и только тут почувствовал, как, вмиг наполняя рот соленым, потекла по щеке теплая струйка. Сдавило грудь, перехватывая дыхание. Голова поплыла и, словно в замедленной, покадровой, плавной съемке, откинулась на мягкое, словно пуховая подушка, сидение от старого кресла. Завертелись в глазах едва различимые брусы стропил и пропали в густой темноте небытия.

Эпилог.

— Тук-тук. Тук. Тук-тук. Тук, — выстукивают колеса ритм зачетной стрельбы.

"Два в корпус, один в голову, два в корпус, и в голову", — мчится сквозь ночь скорый поезд, позвякивает на поясе дремлющего в конце коридора прапорщика связка ключей, звучит в голове ритм контрольного упражнения.

Осторожно, стараясь не тревожить затянувшуюся рану, перевернулся на спину. Заскрипела несмазанным колесом жесткая полка "вагонзака". Зашелся в кашле сосед снизу, норовя разом выплюнуть остатки легких. И вновь закрутились в голове воспоминания. Беспорядочные, внезапные, как мелькание ростовых мишеней на полигоне.

"Руководствуясь ... На основании статей Уголовного кодекса Российской Федерации, приговаривается гражданин Ильин, Сергей Анатольевич, одна тысяча девятьсот шестьдесят пятого года рождения, к лишению свободы на пять лет с отбыванием срока в исправительной колонии строгого режима".

Усталый, слегка подсевший, за полтора часа чтения обвинительного заключения голос судьи, тихий скрип вентилятора, безуспешно пытающегося перебороть духоту летнего зноя, нудное метание заплутавшей в поисках форточки мухи за пыльной, серой шторой.

Суд проходил в закрытом режиме. Одного джигита с обвинения сняли в связи с недоказанностью, зато второй, как четко было видно на предъявленных обвинением видеозаписях камеры наблюдения, был вырублен без какой-либо угрозы с его стороны для жизни подсудимого, и стал весомым поводом к сволочной сто одиннадцатой статье. Сыграли роль и смягчающие обстоятельства. В суд ушел только один эпизод, у злосчастного кафе. Все остальное комитетские следователи вывели под статус "гостайны" и благополучно похерили. Но для приговора хватило. И хотя прокурор просил расстрелявшему двух гостей города восемь лет, однако, учли все-же личности, замазанных в крови, покойников, и сошлись на пяти.

" Пятерка для меня становится уже сакральным числом. — Подумал сидящий в зарешеченной коробке зала суда Сергей, прослушав скороговорку судьи. — Пять лет в Гамбурге, пять месяцев в закрытом стационаре городской больницы, и вот теперь пять полновесных годков в далеких забайкальских степях.

Хотя, нет, теперь уже четыре. Год ушел на лечение, суд и следствие".

Он вновь повернулся, стараясь успокоить занывшую руку. Смешно, легкое заросло, словно и не было сквозного ранения, а вот с разрубленной грязным лезвием рукой оказалось куда сложнее. Долго гноилась кость, тянуло неловко сшитое сухожилие, и вообще, едва не отрезали. Однако обошлось. Зажило. Все, как говорится, быльем поросло.

А за прошедший год случилось много:

Страна оправилась от августовского кризиса. Вступила, как написали газеты, в завершающуюся стадию операция на Северном Кавказе. Вступила в права наследования и случайная знакомая, Маргарита. Девочка оказалась понятливой: легко уступила фирму тихим ребятам из Государственной корпорации с длинным названием и укатила за пределы нашей Родины, осваивать свалившееся ей на голову неслабое наследство.

Полковник Сорокин исчез. Уволился со службы и убыл в неизвестном направлении.

Самое забавное, что больше всех, из причастных к этой истории людей, пострадал незадачливый сутенер. Очухавшийся мститель решил покачать права, а расстроенные исчезновением фигуранта бойцы слегка перестарались, и изготовили полноценную яичницу, правда, всего на два желтка, но качественную.

Ну, а театр открыл новый сезон. Балетом "Щелкунчик"

А сейчас поезд летит сквозь ночь, пронзая туманный осенний воздух, туда, где его ждет еще одна тысяча триста пятьдесят дней несвободы.

Конец первой части

Глава 1

Сергей затушил окурок в жестянке, глянул в мутное тамбурное стекло.

"Как там у классика? Я на Вачу ехал плача — Возвращаюсь хохоча!" — вспомнилась строка из песни. Что говорить, никакого веселья от досрочного освобождения он не чувствовал.

"Отбыть вместо назначенной пятерки три полновесных года, конечно, лучше, чем получить довесок за нечаянный косяк, но печалит одно обстоятельство — возвращаться и некуда".

Стоять в прокуренном тамбуре надоело, и Сергей вернулся на свое место в душноватом вагоне. Опустился на полку и замер, глядя в мерзлое стекло. Соседи осторожно покосились на нелюдимого пассажира и вернулись к неспешным разговорам.

Вагонный быт однообразен, только и развлечений — почесать языком с попутчиками. Впрочем, расспросами его не донимали. Лицо с глубоким шрамом через всю щеку, короткая стрижка, квадратные плечи, спокойный взгляд — к общению не располагали. Да и сам Сергей желанием раскрыть перед первым встречным душу не горел.

"Кому какое что, еду, сам по себе, никому ничего не должен".

В кармане затертой, но все еще крепкой кожанки справка об освобождении, билет до сибирского города, откуда чуть более трех лет назад увезли его в далекий забайкальский край, да еще две тысячи рублей, заработанные ударным трудом.

Вспоминать Сергей не хотел. Выбросил из памяти все, что было. И службу в элитных войсках, и плен, и то, что случилось после.

"Лесоповал учит быстро. А суточная норма в сто хлыстов — прекрасное снотворное и анестезия. Забыл или выбросил? Все равно. Ничего не было". — Сергей провел по лицу, взглянул на загоревшие до черноты, с твердыми мозолистыми пальцами, руки. Вспомнился заточенный до бритвенной остроты "кормилец". Пальцы привычно сложились в монолитный кулак.

"Лесоруб — профессия, конечно, хорошая, только, увы, невостребованная. Ладно, не будем о грустном, — отвлекся он от мелькающих за окном кубов древесины. — Насмотрелся, чего там".

Скучно взглянул на домовито сидящих теток: "Вот кому раздолье. Болтай себе... Пока не стемнеет".

Поезд обогнул пегую от подтаявшего снега сопку и пополз мимо низеньких, вросших в землю домов неизвестного поселка.

"Вот и станция. Можно пройтись, размять ноги, отдохнуть от скученного вагонного быта", — он хлопнул по карманам, проверяя наличие курева , и тяжело поднялся.

— Далеко не разбегайтесь, — выглянула из служебного купе заспанная проводница. — Опаздываем, стоянки укороченные.

"Куда ж тут разбежишься? — обвел взглядом полосу отчуждения пассажир. — Назад? Там уже был, ничего хорошего". Он вдохнул терпкий дымок.

Прошелся по мерзлому асфальту перрона к стоящим у низенького заборчика теткам.

— Покупаем... — запричитали торговки. — Все свежее, покупаем.

Сергей глянул на духовитую домашнюю снедь, пожал плечами: "Не стоит и привыкать. Все равно дома нет, да и не предвидится".

Забравший его из номинально родного города бездушный механизм фемиды с неукоснительной исполнительностью вернет на перрон сибирского города, и все. А там уж как хочешь. Есть у тебя где жить или нет, это никому не интересно.

Вздохнул, продувая тормозную систему, скорый поезд. Застучали молоточки дорожных мастеров, снующих под вагонами. Пассажиры, опасливо косясь на зажегшийся зеленый фонарь семафора, заспешили к пританцовывающим у дверей проводникам.

— Слышь, мужчина, купи сувенир, — окликнул его хриплый голос. Сергей обернулся и увидел выбравшегося из-за заборчика мужичка, явно из местных. Потертая телогрейка, засаленный петушок китайской шапчонки, мятое лицо всерьез пьющего человека.

— Нет. Не нужно, — отмахнулся от неуместного предложения путешественник, собираясь вернуться к вагону.

— Эй, погоди, парень, — мужичок, явно уловив в лице или повадках пассажира нечто, подсунулся к нему. — Слышь, горе у меня. Тетка померла. Старая была уже, одинокая. А хоронить не на что. Я там у нее на чердаке всякую хрень нашел, — "сморчок" тряхнул мешковиной. — Возьми, ты, я вижу, с понятием человек, а? Ну войди в положение. Тетка хороший человек была, даром что в детских годах к немцам в лагерь угнанная, а как вернулась, так всю жизнь здесь и прожила... — загундел, давя на жалость, ханыга.

Что нашло на Сергея? Может, вспомнилась ему мать, проводить которую в последний путь так и не сумел, или пожалел замерзающего в худой одежонке бедолагу? Вынул из кармана тощую стопку пятисоток. Отделил две и протянул аборигену.

— На, помяни, если не врешь, — протянул он деньги. — Будь здоров.

И шагнул по опустевшему перрону.

Мужик оторопело уставился на зажатые в грязных пальцах купюры.

— Храни тебя... — проглотил он слова и поклонился. — Спасибо.

Вспомнил о товаре, в два шага нагнал непонятного здоровяка и почти насильно всучил ему сидор: — На, деткам подаришь. Там куда, они грязные, правда, на чердаке лежали, но ты не смотри. Хорошие, красивые, — он, словно почуявшая ласку собачонка, проводил широко шагающего пассажира к вагону. — Ладно, — отмахнулся, слегка уже пожалев о поступке Сергей.

— Много не пей только, — ответил пассажир, уже поднимаясь в вагон.

"Ну не дурак ли?" — удивленно подумал он, глядя на исчезающий вдалеке неизвестный поселок.

" А, впрочем, какая разница, — впервые ответил себе без той страусиной осторожности. — Что тебе эта тысяча, погоду сделает? Нет. Вот и успокойся".

Сунул тихо звякнувший мешок под столик-полку и улегся поверх шершавого казенного одеяла. Вечерний сумрак тихо вполз в летящий по просторам вагон. Незаметно задремал. Что снилось после так и не вспомнил, только проснулся с каким-то непонятным ощущением полета в душе. Глянул на оранжевый закат, осветивший ледяную пустыню великого озера.

История его, особенно в интерпретации косноязычного изложения обвиниловки, никакого интереса у сидельцев не вызвала. Подумаешь, не заровнял с подельниками хабар, нанес несовместимые с жизнью травмы. Мало ли таких случаев. Зона видала всякое. И министры на развод выходили, и артисты, чего уж тут?

Мужиком Ильин на зону вошел — мужиком и вышел. Никто его на слабо не брал, ну служил человек государству, не в ментовке ведь? А в армии офицерил, так чего теперь? Не ВВшник же. А так — нормальный мужик. Крепкий, основательный. Кум, впрочем, несколько кругов сделал. Уж больно ему показалось странным пришедшее с арестантом дело. Однако вчитался и благоразумно отошел в сторону. Стукачей и среди менее непонятных зеков набрать не проблема.

Не случилось у Сергея трудностей и с воровской элитой. Авторитеты не дураки. И сиделец с двумя доказанными мокрухами, стыдливо списанными на тяжкие телесные, вызывал понятное уважение.

Небольшой инцидент с соседями по бараку, правда, случился, как без этого, да и то связан он был вовсе не с самим Сергеем. Причиной стал пришедший в зону "первоход" из богатеньких, как кличут в МЛС получающих регулярно "грев" из дома сидельцев.

Историю свою Борис Козин рассказал Сергею уже после. А тогда лишь благодарно кивнул головой вступившемуся за него хмурому здоровяку и внимательно глянул, запоминая.

— Что сказать, везет мне на соседей, — дернул шрамом Ильин, выслушав рассказ. Как ни странно, сел антиквар с международным именем, имевший двойное гражданство, именно за свое происхождение. Гражданин России и Израиля, живший последнее время в Хайфе, приехавший по делам в Москву, и знать не знал, что как раз в то же время в Иерусалиме закончился скоротечный процесс над пожилой гражданкой, вывезшей из страны предков свою внучку. Старуха, воспитанная на истинно российском пренебрежении к законам, доставила девочку к дочери и со спокойной совестью вернулась в Израиль. Где и была успешно арестована за киднеппинг.

Дело, впрочем, слегка мутное, завершилось для семидесятилетней россиянки шестью годами реального срока.

Евреи включили, как говорят в зоне, "дурака" и влепили бабке по всей строгости иудейского закона. Не помогло даже личное вмешательство Российского президента, позвонившего самой премьерше земли обетованной.

Получив от израильского правосудия обидный щелчок по носу "гарант" тяжело посопел, но промолчал, а вот окружающие его клерки поняли все как нужно. Потому и оказался купивший вещь абсолютно законно Борис вмазанным в криминал по самые уши. Российская фемида глумливо поправила повязку и отвесила успешному предпринимателю его "шестерку". Хотя, учитывая реалии израильской и российской зоны, могли бы ограничиться и годом.

— Хотят по закону, пусть будет по закону, — удовлетворенно протянуло первое лицо в государстве, бегло просмотрев гневную петицию МИДа Израиля. — Закон есть закон. А земля — она круглая, — обронил он, закрывая папку с принесенными ему на доклад "минюстовскими" документами.

Дошел ли намек до адресата, Борис так и не узнал, так же, впрочем, как и истинную причину краха своей карьеры. Именно краха, поскольку нет для антиквара худшего наказания, чем оказаться замешанным в криминал. Тут уж срабатывает старый принцип: "То ли он украл, то ли у него, однако, виноват".

Разрушилась и наработанная за многие годы репутация, потеряны клиенты, сорвались многотысячные сделки.

Поставленный на малоинтеллигентную должность кочегара, первое время антиквар старался сохранить благодушие, но, в конце концов, "поплыл", и не окажись рядом Сергея, кто знает, мог и вовсе потерять себя в жестоком арестантском мире. Однако, благодаря неразговорчивому соседу, оклемался, отыскал смысл в жизни и ожил.

Провожал антиквар получившего вовсе нежданное "УДО" Сергея с явным огорчением. Повздыхал от невозможности помочь с деньгами и сунул ему в руку кусок бумаги с телефоном своего сибирского контрагента.

Торговец из далекого города был должен Борису смешную по тем, до лагерным, временам антиквара сумму в три тысячи евро.

— Позвони ему, — предложил напарник, авось побоится терять имя и деньги отдаст. — А я его предупрежу.

Зная менталитет российских бизнесменов несколько лучше, Сергей недоверчиво хмыкнул и про клочок бумаги благополучно забыл. А тут вот вдруг вспомнил.

"Почему не рискнуть? Хоть на первое время... — решительно заключил он. — За спрос не бьют. Попробую".

Решив попить чаю, потянулся к стоящей в ногах сумке и зацепил рукой мешок. "Глянуть хоть, что там?" — от нечего делать рассудил Ильин. Развязал туго затянутый узел и, покопавшись в пыльном нутре, вынул первое, что попалось в руку.

Завернутая в старый, пожелтевший газетный лист фигурка птицы.

— Хм, — покрутил в ладони настороженно задравшую голову задорную сороку. Миниатюрная фарфоровая безделушка показалась ему совершенно невесомой.

Попытался стереть толстый слой жирной пыли с глазировки, но убедился в безуспешности затеи.

Аккуратно перевернул игрушку, глянув донышко. "Нерусская? — сумел прочитать выдавленную надпись исследователь. — Надо же, какой-то Карнер? Т. Терри, или еще как?"

Куда больше удивило его то, что остальная часть донышка оказалась заклеена такой же старой, что и использованная для упаковки, газетной бумагой.

Сергей прищурился, прочитал на измазанном закостеневшим клеем обрывке слово " компартия" и усмехнулся: "Ну, без партии тогда никуда. И зачем понадобилось портить вещь? Может, чтобы полировку не портить, или для устойчивости?"

Осторожно поставил веселую фигурку на столик. Мелькнул сквозь полуприкрытые занавески лучик закатного солнца, осветив фарфоровую статуэтку.

Ильин подпер щеку ладонью и покосился на спящих соседей. Сергею стало неловко, что простоватые тетки могут застать его за этим занятием.

Порылся в мешке и зацепил другой, попавшийся под руку, сверток. Этот, похоже, не разворачивал даже сам неудачливый наследник. Газета, ставшая почти пергаментно жесткой от долгого хранения, никак не желала разворачиваться, наконец, вынул из бумажного плена новую статуэтку.

Эта была совсем другого плана.

Расслабленно замерший фехтовальщик в коротких спортивных штанах до колен, с длинной опасно тонкой рапирой в безвольной руке.

Сергей опасливо провел пальцем по гладкому, идеально похожему на мрамор, обнаженному плечу атлета.

Опустил рядом с чужеродно изящной, на фоне уродливых штампованных подстаканников МПСа, фигуркой сороки.

"Возможно, я совсем ничего не понимаю, — рассудил он, — но если это такая же штамповка, как эти жестянки, то я, действительно, полный профан".

Вздрогнул, услышав, как заворочалась на верхней полке соседка, и осторожно завернул поделки обратно в газету.

Рассматривать остальные приобретения, которых, судя по всему, было еще изрядно, не стал. И место не то, и вообще.

Уже вовсе не так, как прежде, а бережно и аккуратно спрятал фигурки в мешок. Поднял полку и пристроил тару в угол.

Глянул на испачканные в пыли ладони и отправился в туалет. "Заодно можно и покурить", — обрадовался возможности скрасить время пассажир, протискиваясь мимо гомонящих в проходе азиатов-мешочников.

Глава 2

Сырая сигарета гореть не хотела. Сергей покрутил в пальцах тлеющую сизым дымком Яву, прикидывая, стоит ли мучиться с этой, или имеет смысл достать из мятой желто-золотистой пачки новую. Принять решение помешал звук отрывающейся двери.

"Опять, — расстроенно вздохнул пассажир, вспомнив шумную компанию перегонщиков из соседнего купе.

Лихая компания возвращались из своего турне в далекий приморский город.

Скупая на Владивостокской барахолке праворульные иномарки, от которых рачительные японцы избавлялись, сплавляя в страну северного соседа, перегонщики чувствовали себя среди нищего, по их понятиям, контингента плацкартного вагона истинными королями.

Поездка подходила к концу, отправленные контейнерами авто сулили принести неплохой навар, заботы остались позади, и торговцы автостарьем позволили себе расслабиться на всю катушку.

Многодневный методичный запой закономерно привел к тому, что озверевшие от беспробудной пьянки коммерсанты уже с трудом осознавали себя во времени и пространстве.

Крики и мат перепитых мужиков ничуть не мешали привыкшему к гомону зоновского барака Сергею. Тогда как остальное население вагона, испуганно косясь на разгульные забавы крепких, битых жизнью и вовсе не отличающихся избыточным гуманизмом перекупщиков.

Стоит отметить, даже у пьяной и уверенной в своей безнаказанности компании хватило здравого смысла не задевать молчаливого соседа.

Однако посещение вагона-ресторана, где компания славно приняла внутрь, видимо, отключило последние остатки голоса рассудка.

Измятый, словно выбравшийся из берлоги медведь, рыжеволосый заводила лихой компании дернул дверцу закрытого по случаю прохождения населенного пункта ватерклозета, громогласно помянул добрым словом МПС и, не долго думая, пристроился отлить прямо в углу тамбура.

"Дураков на Руси слава богу на сто лет припасено", — удивленно глянул на отморозка Сергей.

Даже ему, далекому от электричества человеку, поступок здоровяка показался вовсе небезопасным, поскольку на закрытом щите отчетливо виднелся безглазый череп предупреждающего знака.

Ухнуло так, что потемнело в глазах, и в тот же миг тело неразумного писуна отбросило на перегородку.

Свет в тамбуре мигнул и погас.

"Вот и здравствуйте, — расстроенно отбросил в сторону окурок Сергей. — Дадут мне доехать, в конце концов?"

Наугад открыв дверь, протиснулся обратно в вагон. Смысла интересоваться состоянием получившего разряд, он как-то не видел. Дело было вовсе не в брезгливости. Даже поверхностных знаний разведчика хватило понять, что стоящий на резиновом коврике мордан не мог пострадать смертельно. Хотя, конечно, возможны варианты, и в данной ситуации все могло окончиться куда как печально.

"Сам взрослый, — бесстрастно рассудил Сергей. — Значит, так суждено".

Суета и неразбериха, вызванная коротким замыканием и экстренной остановкой, в конце концов улеглись. Тело пострадавшего отнесли в купе проводников. Вмиг растерявшие кураж перегонщики сидели по своим местам как мыши под веником, вполголоса комментируя происшествие.

Поезд притормозил у неприметного разъезда. Пробежали по вагону серо-бушлатные дознаватели. Итогом стала высадка получившего небольшие ожоги и сотрясение брандмейстера и всей компании автобарыг для проведения, как сказал суровый, в мышастой форме железнодорожника, чин, следственных действий.

Сказать, что Сергей сожалел о том, что не остановил творящего непотребство здоровяка, было бы чересчур. Так, легкое неудобство от того, что впервые осторожность возобладала над первым порывом. Вагон, взбаламученный неожиданной трагедией, понемногу угомонился. Поезд, рискованно раскачиваясь на плавных поворотах Транссиба, торопился нагнать сорванный график.

Сергей, вспомнив экстренное торможение, вызванное сорванным одним из собутыльников пострадавшего стоп-краном, заглянул под нижнюю полку. Отчего-то захотелось проверить состояние его хрупкого груза. Мешок, как ни в чем не бывало, лежал на своем месте.

"Ну и славно", — поправил он суровую ткань, ненароком коснувшись обернутой сухими газетами фигурки.

Конечно, никакого сравнения с разрядом, доставшимся невезучему перегонщику, но пальцы почувствовали ощутимый укол.

"Странно. Наэлектризовался? Или просто мерещится?" — он откинулся к перегородке и закрыл глаза, прислушиваясь к организму.

"Точно, показалось", — успокоил Сергей растревоженные происшествием нервы. И тут в закрытых глазах, ярко и сочно, словно на экране плазменного телевизора, возникла картинка.

Видеть себя со стороны было диковато, однако, сообразил вмиг: "Ободранный интерьер все того же тамбура, открывающаяся дверь, и красная от выпитой водки морда рыжеволосого верзилы".

Короткое затмение, словно перебивка кадра, и вот уже великан навис над держащим недокуренную сигарету Сергеем.

Дальше все слилось в один скользящий, смазанный фрагмент. Мелькнула перед глазами зажатая в кулаке громилы сталь ножа, взлетела вверх брошенная для отвлечения внимания противника сигарета. И вот его натруженный многомесячным обращением с топором кулак воткнулся в голову дернувшегося от неожиданности противника.

Хруст, конечно, не услышал, почувствовал только, как поддалась от хлесткого удара тонкая кость на поросшем жестким рыжим волосом виске. Глаза красномордого выкатились из орбит и удивленно уставились на врага. Рука с ножом безвольно упала вниз.

И снова мгновенное затемнение, словно провал во времени. Новый кадр воспринял уже не только мысленным зрением. Дико болело выкрученное кем-то в сером плечо, кисти, затянутые наручниками, задраны высоко за спиной, а сам он быстро бежит, словно неся давящий к земле груз. В глазах мелькают лишь крупные черно-белые полосы на широких суконных штанах.

Всплыли в голове непроницаемо безжизненные слова: "Белый лебедь..."

В реальность вернул слегка визгливый женский голос: — Мужчина, вам что, плохо? — донеслось это уже откуда-то со стороны.

Распахнул глаза и уставился на соседку по купе.

— Плохо? — повторила добродушная тетка.

— Все, все, — слабо пошевелил рукой Сергей и вдруг заметил, как проявились на черных от зимнего загара костяшках правой руки два неровных шрама. Возникли и стали плавно растворяться, сливаясь со смуглой кожей руки.

Вытер обильно выступивший на лбу пот. Вдохнул сквозь мертво сжатые зубы глоток воздуха.

"Ох, ты, что же это со мной? — всколыхнулась в голове тревога. — Только и не хватало для полного набора неприятностей подвинуться рассудком, — подумалось опешившему Сергею. — А впрочем, почему не хватало? Это как раз не самое плохое.

— Тьфу, тьфу, чтоб не сглазить, — отогнал он прочь дурные предчувствия. — Тогда уж лучше вовсе..."

— Ничего, прошло, — успокоил Ильин соседей и, приходя в себя, глотнул остывший чай.

"Ладно, будем разбираться, — попробовал он восстановить в голове подобие порядка. — Похоже, несуразная выходка этого отморозка спасла от скоропостижной смерти не только главаря, но еще и, следуя логике развития конфликта, пары-тройки его шальных спутников. А вот ему, Сергею, в результате удалось миновать вовсе непонятного".

"Белый лебедь?.." — вспомнились рассказы бывалых зэков о колонии для получивших пожизненное.

"А что, вполне могло случиться и так, — рассудил он. — Для суда я стал бы особо опасным рецидивистом, лишившим жизни нескольких добропорядочных членов общества.

Уж о характеристиках для них адвокаты бы подсуетились. И вовсе нельзя исключить такого приговора. Интересное кино, — протянул в раздумье Сергей. — Но..."

— И ведь туалет-то открытый... — расслышал он судачащих о происшествии соседок. — А он, смотри как. Все от хулиганства. Глаза позальют, вот по заслугам и получил...

"Как это, открытый? — недоуменно сообразил невольный слушатель. — Я ведь сам видел, он так долбанул, чуть дверь не сорвал".

"Впрочем, теперь это уже, как говорится, детали, — вернулся он к размышлениям. — А вот в чем причина всех этих странностей? Это да. Вопрос".

Ответ не отыскался. Взбаламученный мозг требовал отдыха, поэтому Сергей улегся на полку и отвернулся к стене. Заснул разом, словно провалился в глубокий омут.

В этот раз сон оказался куда более реальный и обстоятельный. Словно прожил все произошедшее с ним после приезда в родной город второй раз. И короткую поездку со смазливой проводницей, оказавшейся курьером террористов, и схватку в кафе, и последующие затем приключения, окончившиеся на чердаке старого театра.

— А ведь ты сам виноват. Не влез бы в разборку возле кафе, ничего бы и не было, — едва вынырнув из сна, произнес Сергей шепотом. Глянул на мирно спящих соседей, перевел взгляд на мелькающие за окном рощи: "Чего уж теперь локти кусать. Что выросло, то выросло. Нужно постараться сделать вывод и впредь сначала думать, а после делать".

День прошел в сонной тишине. Сергей молча следил за проносящимися мимо однообразными пейзажами, а уставшие болтать ни о чем соседи просто спали.

К перрону конечного пункта назначения поезд подошел рано утром.

— И все как в тот раз, — уже спокойно, без надрыва усмехнулся путник. Осторожно уложил в полупустую сумку мешок с запавшими в сердце фигурками, сдал белье и не спеша выбрался на промерзший перрон вокзала.

Ушлые привокзальные таксисты, мигом разглядев финансовую несостоятельность пассажира, индифферентно отвернулись от одетого несколько не по сезону путешественника.

"Ну, это мы как-нибудь переживем, — вновь дернул в беззлобной усмешке шрам Сергей. — С меня корона не упадет".

Поднялся по скользким ступеням ведущего на площадь виадука и взглянул на знакомый профиль похожего на громадный каменный паровоз вокзала.

— Вот я и дома, — выдохнул он. "Ничего, ничего, наш "Камаз" с пряниками просто заблудился... — усмешливо осмотрел суетящихся возле маршруток горожан. — Но уже едет".

"Остается метро, — живо представив утреннюю толчею автобуса, рассудил Сергей. — Хотя, нет. Сначала нужно определиться с главным", — он обернулся к стоящему на остановке мужчине в толстой синтепоновой куртке и вежливо улыбнулся.

— Телефон позвонить не одолжите? — неловко попросил гость у раннего прохожего.

Мужичок вздрогнул, блудливо дернул взглядом к стоящей неподалеку машине ППС и вытянул на свет простенький аппарат.

— Только недолго, — давя невольную робость перед громадным прохожим, оговорил хозяин.

— Две секунды, — вновь изобразил обаяние Сергей, уже набирая заученный в последний день пути наизусть номер.

— Алло, — отозвался сонный голос, — кто это?

— От Бориса Аркадьевича я, — сообщил, минуя обязательные извинения, Сергей. — Он должен был вам позвонить. Звонил? Вы готовы отдать долг?

— Да, да, Боря мне звонил, — не стал тормозить собеседник. — Конечно...

— Тогда предлагаю встретиться, — перешел к делу Ильин, глядя на осторожно косящего в его сторону владельца трубки. — Скажите, где и во сколько.

Выслушал короткую фразу абонента и нажал кнопку отбоя: — Спасибо, товарищ. Я вам должен? — уточнил на всякий случай у обрадованно переведшего дух соседа.

— Да что вы, мелочь, не стоит... — заторопился мужчина.

Однако окончание фразы произнес уже в спину уходящего прочь Сергея.

Три станции полупустой поезд проскочил за какие-то пять минут, куда дольше пришлось спускаться и вновь выбираться на поверхность из теплого мирка метрополитена.

Недолгая прогулка по заснеженным улицам просыпающегося города завершилась возле небольшого антикварного магазинчика, скорее даже лавки.

Торговая точка расположилась на первом этаже обычной советской пятиэтажки.

"Рановато, пожалуй, — прикинул Сергей. — Ну да идти все равно некуда, будем ждать".

Он осторожно присел на скамейку, покрытую тонким слоем изморози. — Брр, — невольно вздрогнул от порыва пронизывающего декабрьского ветра: "Морозец знатный. Если хозяин этого заведения окажется чуть менее пунктуален, то у него появятся реальные шансы не платить долг".

Однако кредитор не подвел. Хлопнула дверца сероватой от инея иномарки, и на ведущей к магазину дорожке появился мужчина в стильном кашемировом пальто.

— Здравствуйте, — поднялся со скамьи Ильин. — Мы договаривались о встрече.

— Ну, сказать, что мне очень приятно, будет бессовестной ложью, — развел губы в невеселой улыбке человек, однако протянул руку.

— Смирнов, — представился он. — Одну минуту, я открою магазин, сниму с охраны, и мы с вами поговорим.

Сергей вытянул из полупустой пачки сигарету. Ответ явно не требовался.

Наконец, хозяин открыл когда-то белые, стандартные жалюзи и, чуть повозившись с замками, отворил стеклянную дверь. Чуть удивленно, как показалось Сергею, осмотрел помещение с обязательным прилавком и стоящими вдоль стен закрытыми стеклянными витринами шкафами.

— Прошу вас. Заходите, — окликнул он гостя.

Гость с нескрываемым облегчением отбросил недокуренную сигарету и шагнул в полутемное тепло магазина. Вспыхнули хваленые энергосберегающие лампы, ярко осветив стоящий на полках антикварный товар и развешанные в некотором беспорядке иконки.

— Присаживайтесь, — владелец салона вынул трубку, — один звонок.

Сергей присел на исполненную в неизвестном ему стиле прошлых веков скамью и с блаженством прислонился к скрывающей батарею декоративной решетке. Блаженное тепло поползло по телу.

Тем временем разговор стоящего посреди торгового зала принял явно неприятный оборот.

— Да. Я помню условия договора, — произнес антиквар, обращаясь к неизвестному собеседнику. — Конечно, вы имеете право... Но ведь можно было сделать это как-то более цивилизованно? Нет? Ну что ж, я очень сожалею.

Он щелкнул крышкой и замер, держа отключенный телефон в опущенной руке.

"Похоже, утро для моего нового знакомого началось с целой кучи неприятностей. Первой, несомненно, можно считать мое появление, так что это, видно, вторая", — рассудил наблюдатель, глядя на хозяина лавки.

— Извините, — переборол себя мужчина. — Итак, вас звать Сергей? А меня Андрей Михайлович. Аркадий мне рассказал о вас. Простите, не любитель размазывать, поэтому скажу сразу. Я не имею возможности отдать весь долг целиком. Так сложились обстоятельства. Тысяча долларов, это все, что сумел собрать. Остальные деньги постараюсь заплатить как можно скорее, но это будет зависеть от выручки.

Мужчина вытянул из кармана пальто тощую стопку купюр: — Вот, пересчитайте.

Сергей развернул мятые банкноты веером: — Все верно. Ровно тысяча. Когда мне зайти? — не стал устраивать из задержки трагедии он.

— Минимум через три дня, — поднял глаза на своего гостя хозяин. — И я честно скажу, ничего наверняка не обещаю.

Мелькнула в серых зрачках тень, или Ильину это померещилось, но показалось ему на мгновение, что торговец испытывает страшный стыд. А отрывистость и краткость его фраз именно от этой неловкости.

— Хорошо, я позвоню вам послезавтра, — кивнул Сергей, поднимая со скамьи багаж. — Всего доброго.

— До свидания, — отозвался торговец. Однако тут он явно ухватил некую мысль и испытующе глянул на посетителя.

Глава 3

— Могу я поинтересоваться вашими планами? — вдруг задал несколько неожиданный вопрос антиквар, заметил удивленно дрогнувшую бровь гостя и добавил: — Аркадий рассказал мне вашу историю.

— Планов громадье, — отозвался Сергей. — Но главное — определиться с жильем, документами и работой.

Застегнул молнию, готовясь к встрече с неслабым сибирским морозом.

— Дело в том, — не спешил заканчивать разговор собеседник, — что охранное предприятие, с которым у меня был договор на охрану с сегодняшнего дня, отказалось его выполнять. Увы, по моей вине. Деньги, которые я вам отдал, предназначались на оплату услуг охранного агентства, — хозяин тяжело вздохнул. — Увы, кризис ударил и по моему бизнесу. Люди неохотно покупают предметы искусства.

— Хм, — еще не понимая, что хочет от него антиквар, удивился Сергей. — И вы все же решили отдать долг или, скажем, часть его, имея такие проблемы? Мне кажется, куда проще, хотя и менее предпочтительно для меня, было все же рассчитаться с охраной.

— Да, признаюсь, такое желание у меня имелось, — хозяин подошел к окну и включил механизм открывания жалюзи. — Но в моем деле главное — это доброе имя. Откажись я вернуть деньги Аркадию, и в среде коллекционеров и торговцев антиквариатом моментально возникнет целый ворох сплетен и пересудов. И тогда мне можно спокойно сворачивать дело. Ко мне не придет ни один приличный клиент. Увы, заработать репутацию трудно, а вот потерять можно в один миг.

Он обернулся и внимательно посмотрел в лицо гостя: — Времени у меня мало, поэтому перейду сразу к делу. Предлагаю вам работу. Охранника днем и сторожа ночью. Здесь есть комната, своего рода служебное помещение. Диван, печка, холодильник. Таким образом, вы, хотя бы на первое время, решите вопрос с жильем и работой.

— Поработаете, оформите документы, оглядитесь, а к тому времени и я, возможно, решу свои финансовые проблемы. Как видите, предложение выгодно нам обоим.

Сергей задумчиво осмотрел помещение: — А в чем заключается охрана?

— Сидеть в зале и наблюдать за порядком, — отозвался хозяин. — А ночью — чутко спать.

— Платить вам я буду пятьсот рублей в сутки. Ну?

Сергей задумался, испытующе глянул на антиквара, оценивая его предложение.

— Что ж, — решительно выдохнул Ильин. — Согласен, но с условием. Если случится серьезное происшествие, типа вооруженного налета, или еще нечто подобное, то я, учитывая мой статус условно освобожденного, вынужден буду отойти в сторону. Сообщить в милицию и все. Слишком велика вероятность в случае разбирательств повесить мне статью. Кстати, а вас не пугает моя, как вы сказали, история? Как-никак уголовник, рецидивист... — криво усмехнулся Сергей.

— Я привык взвешивать свои решения, — голос антиквара остался непроницаемо спокоен. — Более того, раз уж разговор пошел начистоту, скажу. Так ведь и охранники ЧОПа тоже не Рембо. Кроме того, я не столько опасаюсь открытого криминала. Поскольку товар у меня довольно специфичный и продать его вокзальному барыге весьма проблематично. Скорее наоборот. Достает всякая уголовная мелочь, которая норовит всучить ворованное, и мелкие воришки, которым не хватает сотни на новую дозу наркотика. А для таких достаточно будет одного вашего вида. Достаточно, к слову, представительного. Но, раз вы согласны, вернемся к делу, — закончил вступление новый работодатель. — Вот на этой скамеечке вам и предстоит исполнять свои служебные обязанности. Впрочем, находиться в зале без перерыва вовсе необязательно. Вы можете выходить на перекур или выпить чаю в подсобке. Нужно лишь предупредить меня.

Продолжая инструктаж, хозяин открыл входную дверь, перевернув табличку: — Вот и все. Сегодня посидите так, а завтра я куплю куртку охранника. В продаже полно униформы различного вида.

— Вещи можно оставить здесь, — поманил он Сергея вглубь магазина.

Неожиданная работа оказалась вовсе несложной.

"Ну, сидеть мне не привыкать", — усмехнулся новоявленный охранник, расположившись на облюбованном диванчике. Удивило отсутствие штатного продавца, но стоящий за прилавком хозяин пояснил этот факт режимом жесткой экономии.

Полдня пролетело мигом. За все время дежурства в салон зашло всего с десяток покупателей. А купило хоть что-то и того меньше.

Правильно ли он поступил, ввязавшись с места в карьер в новое дело, Сергей так и не понял. Успокаивало одно. Как бы там ни было, полученная им тысяча — сумма по сути небольшая, и, пока есть возможность избежать ненужных расходов, имело смысл пользоваться удачей.

Выделенное ему для обеда время провел с толком, поесть, правда, не успел, однако, сумел сдать документы на получение паспорта. Впрочем, справедливости ради нужно сказать, крепко помог звонок его нового знакомого.

Документы в паспортном столе у него приняли без всякой очереди и в неурочное время. Глянув на плотную толпу стоящих возле кабинета граждан, Сергей ощутил искреннее облегчение от того, что избежал длительного ожидания и толчеи.

После обеда в салоне стало более оживленно. Толкались у прилавка выбирающие в больших альбомах монеты задумчивые нумизматы, восторженно переговаривались забежавшие в магазин подростки у стенда с сувенирными саблями и кинжалами.

Тихо сидя в своем углу, он с удивлением смотрел на работу антиквара. Надев на нос дорогие позолоченные очки, тот без малейшей задержки отвечал на все вопросы интересующихся товаром покупателей. Шла ли речь о все тех же монетах или марках, фарфоре и бронзовых статуэтках, Андрей Михайлович давал четкие и развернутые ответы.

— Неужели вы знаете обо всем этом? — не выдержал Сергей, когда в салоне на время опустело. — И оружие, и серебро, и, вон, иконы?..

— Все знать невозможно, — улыбнулся хозяин. — Нет, конечно. Обо всем понемногу. Но в нашем деле главное — знать где искать. Существует громадное количество каталогов, прочей литературы. Ну а еще опыт. И не столько опыт, сколько интуиция. Старая вещь несет в себе отпечаток времени. И не вещественный, скорее... — он замялся. — Когда берешь в руки по-настоящему ценную и старую вещь, срабатывает шестое чувство. Это не объяснить. В нашем деле без этого нельзя. Индустрия подделок настолько разрослась, что иной раз знания просто не помогут.

— Кстати, — тут антиквар отвлекся от разговора. — Вот как раз идет один из постоянных клиентов. Иногда приносит стоящие экземпляры, но, как правило, ерунду. И вовсе не из желания обмануть. Просто он считает себя специалистом, а вот знаний, опыта ему как раз не хватает.

Клиент. Низенький с аккуратно остриженной седоватой бородкой на толстощеком благообразном лице радостно раскланялся с продавцом. Безразлично глянул на сидящего у окна Сергея и осторожно вынул из большого, потертого от времени портфеля завернутую в белую бумагу вазу.

— Андрей Михайлович, что я вам принес. Не поверите, — воодушевленно зарокотал он. — Королевская Фарфоровая мануфактура. А? Да, да, именно Берлинский KPM с кобальтовой маркой. Сохран идеальный, ни единого скола. Позолота нетронута. Взял в этот выходной. Прелестный образец классического дизайна.

Поставщик развернул бумагу и осторожно поставил на стеклянную поверхность прилавка действительно красивую, белую как снег, напоминающую кувшин с одной ручкой, вазу: — Одна тысяча восемьсот семидесятый год. А? Каково. И скипетр без короны. Отличное клеймо. Взгляните.

Антиквар оглядел предмет, внимательно исследовал донышко, аккуратно стукнул тонким карандашом по золотой кромке и тяжело вздохнул: — Геннадий Митрофанович, позвольте узнать, сколько вы за нее отдали?

— Ну... батенька мой, — расплылся в хитрой улыбке коротышка. — Это секрет фирмы. Однако готов поставить ее у вас за восемьсот вечнозеленых енотов. А если хотите, продам вам за семь соточек. Согласитесь, по-божески?

— Я неспроста интересуюсь, — вовсе не поспешил обсудить предложение продавца антиквар. — Мне интересно, на сколько вы "попали" сегодня.

— Что? Ах вы, хитрец... — погрозил толстым пальцем бородач. — Знакомый трюк. Предупреждаю, сбить цену не удастся.

— Как хотите, — развел руками хозяин салона. — Попробуйте предложить этот горшок Степанычу. Может, сдуру возьмет.

— Не хотите? — явно огорчился клиент. — Ну, как желаете, дело ваше.

Он с теми же предосторожностями упаковал предмет, спрятал в портфель и, поболтав немного о пустяках, вышел на улицу, а хозяин вернулся к прерванному его появлением занятию.

— Извините, — заинтересованно поднялся со своего места Сергей, а почему ...

— Почему я не взял эту вазу? — продолжил антиквар. — Ответ прост. Подделка, причем весьма неловкая. Не в смысле техники. Тут как раз все нормально. Дело в другом. В психологии. Итак. Что мы имеем? Вещь в идеальном состоянии. Для такого возраста — это огромная редкость, и на воскресную толкучку у ДК Строителей, где он ее прикупил, такой предмет никто из коллекционеров не понесет. Второе. Клеймо, оговорюсь, правда, сделано с умом. Умело размытое по краю, и соответствует названному периоду. Однако этой маркой Королевская мануфактура клеймила изделия с тысяча восемьсот семидесятого года и аж до середины двадцатого века. То есть клейменная этой маркой ваза с таким же успехом может быть изготовлена и в сорок четвертом году века прошлого. И наконец, третье, — антиквар взял с полки небольшую изящную вазочку. — Вот этой вещице вдвое меньше лет, чем той, которую принес мой знакомый. Она в весьма приличном состоянии и выполнена на той же Королевской мануфактуре. Взгляните. Видны едва заметные полоски. Это следы ухода.

Даже аккуратные немцы, должны были протирать пыль с поверхности. Как бы там ни было, за полтора столетия потертости не могут не появиться. Кроме того, есть еще множество других мелочей. Вещь сама по себе симпатичная, но стоимость ее, как достаточно массового изделия середины двадцатого века, семь-восемь тысяч рублей. Но уж никак не столь тяжелая цена. Объяснять это Геннадию, купившему ее, как я думаю, долларов за триста или четыреста, бесполезно.

Дверь снова отворилась, и в магазинчик, впустив следом волну морозного воздуха, вошла элегантная пара.

Дорогая шуба из серебристой норки на даме выгодно подчеркивала блестящие в свете неона камни золотых украшений в ушах покупательницы, а строгое кашемировое пальто кавалера говорило о некоторой консервативности ее спутника.

Покупатели не торопясь подошли к витрине с выставленными на стеклянных полках декоративными тарелками с довольно аляповатыми, на взгляд Сергея, рисунками и лозунгами времен первых лет Советской власти.

— Это и есть хваленый фарфор агитаторов, — произнесла дама на немецком, обращаясь к мужчине. — Мне так и сказали, — отозвался ее спутник. — Ничего особого, Марта, но, говорят, страшно модно.

— Неужели туристы, — удивленно прислушался к разговору охранник. — Хотя, что тут странного?.. — он не смог бы сходу объяснить, что его смутило в облике гостей.

— Простите, я есть гражданин Германии, — представился мужчина, приложил руку к блестящей нерпичьей шапке. — Интересуюсь, как это по-русски, агитаторским фарфором. Мне рекомендовали...

— Очень приятно, — искренне обрадовался антиквар, который лишь недавно окончил пересчет весьма скромной выручки. — Агитационный, — поправил он, выбираясь из-за стойки и открывая стеклянную дверцу шкафа. — Вот, здесь есть очень интересные экземпляры. И, что важно, они не включены в перечень предметов, запрещенных к вывозу...

— Я, я, — закивал головой покупатель, благожелательно взирая на слегка потертые предметы сервировки.

Длительный осмотр и расспросы продавца о подлинности товара завершились покупкой одной тарелки.

Дама говорила только по-немецки, вставляла в беседу своего спутника с продавцом длинные, но совершенно бестолковые, замечания, заставляла переводить его объяснения антиквара, и вела себя крайне раскованно.

— Странная какая фрау? В таком прикиде, а разговор, словно у шлюхи с Александр-плац? — мимоходно удивился Сергей манерам спутницы добропорядочного немца.

Однако усталость первого дня работы помешала дальнейшим рассуждениям. Он глянул на часы, отметив, что время близится к закрытию.

"Вот и первый день работы позади", — с облегчением подумал он.

Покупатели рассчитались за покупку, легко выложив на столик четыре оранжевых бумажки. Мужчина принял от антиквара аккуратно упакованную коробку с дорогим предметом.

— Данке, — благосклонно кивнула дама, блеснув бриллиантами дорогих серег. И вдруг глянула на своего спутника: — Ганс, мне кажется, что стоит показать господину Андре нашу безделушку, — улыбнулась она ровным рядом фарфоровых зубов.

— Ты думаешь? — тот мазнул взглядом на скучающего у окна сторожа.

— Накласть, мне без разницы. Решай сам, милый, — вовсе попросту отозвалась немка.

— Обалдеть, — не сумел сдержать улыбку Сергей. Отвернулся к окну, уверившись в мысли, что дама — явно дорогая содержанка богатого стареющего бюргера.

— Простите, — немец забрал у продавца свой паспорт, с которого Андрей Михайлович вписывал в квитанцию данные покупателя для таможни. — У меня есть один антикварный вещь. Очень старый, но оно... как это сказать? Моя супруга он не нравится.

— Могу предложить... — он вынул из кармана маленькую бархатную коробочку. — Взгляните.

Антиквар заинтересованно повертел в руках темный, похожий на брошку серебряный предмет. — Вынул увеличительное стекло, заглянул в толстый иллюстрированный каталог.

— Это есть конец восемнадцатый век, — веско произнес немец. — Впрочем, взгляните сами, — он ткнул пальцем, — этот знак использовался на фоне различных орнаментов именно в 18 столетий.

— Да, я узнал. Это городской знак Альтенбурга, — подтвердил антиквар. — И вопросительно взглянул на иностранца. — Главный вопрос. — Сколько вы желаете получить за вещь?

— Его стоимость по каталогу — пять тысяч евро, — отозвался Ганс. — Но мы готовы, — он глянул на спутницу, — отдать за три. Дорожные расходы, понимаете. Моя половина любит... — он чуть смутился.

— Я должен подумать, — озадаченно пробормотал хозяин салона, глядя на брошь. — Минуту.

Он вышел из-за прилавка и приблизился к Сергею: — Вы можете вернуть ту тысячу, что я вам дал? До завтра. Завтра я отдам вам все три тысячи. Эту вещь заказал мне один состоятельный коллекционер. Он без разговоров заплатит вдвое дороже.

— А как же остальные две? — поинтересовался Сергей.

— Признаюсь, отложил на черный день, как говорится, последний резерв. Но... — чуть смущенно прошептал антиквар. — Ну?

Ильин потянулся к карману, намереваясь отдать деньги. И тут до слуха донеслась сказанная вполголоса дамой фраза.

Немец громко, со значением кашлянул и дамонстративно глянул на часы: — Мой спешит, будьте быстрее. Данке.

— Нет, — решительно дернул застежку молнии Сергей. — Я не могу. Извините.

— Сергей, я даю вам честное слово, — попытался призвать к голосу рассудка почуявший прибыль торговец.

— Я не повторяю. Разговор окончен, — охранник бесстрастно уставился сквозь хозяина.

— Жаль, — сдержал себя антиквар, возвращаясь к клиенту.

— Извините, я не готов купить сейчас. Вы можете прийти завтра? — просительно произнес он, не сводя взгляда с лежащей на темном бархате вещицы.

— Не уверен, — поджал губы немец, — столько всего... Но, впрочем... — Он глянул на спутницу и махнул рукой. — Сделай так: Вы дает нам задаток. Скажем, тысяча долллар. Мы остафляй вам этто. Гут?

— Хорошо, я согласен, — Андрей Михайлович вынул из кассы деньги. — Вот, здесь двадцать пять тысяч рублей — по курсу Центробанка чуть меньше тысячи.

Немец уложил купюры в роскошный бумажник: — Завтра, в mittags, — он щелкнул пальцами, — в полдень, мой придет для расчета.

— Обещаю, — кивнул в знак согласия антиквар, убирая коробочку в сейф. — Обязательно.

Пара любезно простилась с продавцом и, негромко переговариваясь, покинула магазин.

Сергей проводил взглядом исчезающие в зимнем сумраке фигуры.

— Я очень разочарован, — произнес антиквар, не глядя на Сергея.

— Признаюсь, я тоже, — в тон отозвался тот. — Похоже, моя зарплата за сегодняшний день отменяется?

— Вы еще не отработали его, — уже с раздражением парировал Андрей Михайлович. — Будьте спокойны, завтра я с вами рассчитаюсь.

— Не уверен, — улыбнулся охранник и добавил длинную немецкую фразу.

— Что? — оторопело уставился на сторожа антиквар.

— Это старая немецкая пословица, — охотно пояснил Сергей, едва сдерживая смех. — В вольном переводе на русский, правда, она звучит куда проще: Скупой платит дважды, дурак — трижды, лох — платит всегда.

— Эти немцы, возможно, и вправду муж и жена, но в то же время они прекрасно владеют жаргоном немецких уголовников. Если я все правильно понял, вас элементарно кинули. — Закончил он, сочувственно глядя на хозяина.

Глаза антиквара прищурились, лицо пошло пятнами: — Будьте добры объясниться, — скрежетнул он вмиг севшим голосом. — Что вы имеете ввиду? Я занимаюсь своим делом три десятка лет и уверен, что могу отличить настоящую вещь от фальшивки.

Сергей улыбнулся, сглаживая нелестную характеристику: — Я не спорю, наверняка, вы отличный специалист в своем деле. Однако Аркадий, похоже, рассказал вам не все, что знает обо мне. Так уж вышло, что мне выпало сидеть не только в российской зоне. Это отдельная история, но пять лет исправительного заведения в Гамбурге дали возможность в совершенстве изучить повадки и жаргон немецких жуликов. Даже если вещь настоящая, то ее продавец вовсе не тот, за кого себя выдает. Жена добропорядочного гражданина не станет советовать ему "дожимать лоха", если перевести ее слова на русский.

Уверяю, жаргон профессиональных уголовников как-то не принят в общении среди германских бюргеров.

— Вы сидели в немецкой тюрьме? — обалдело переспросил антиквар. — А за что?

— Поверьте, не за насилие над личностью и не за кражу, — отмахнулся Сергей. — Да это сейчас и не важно. А важно другое. Судя по всему, у вас в сейфе лежит, вероятнее всего, подделка или ворованная вещь. Ну а что могут предпринять наши немецкие контрагенты — это второй вопрос.

Андрей Михайлович озадаченно потер затылок: — В таком случае я просто откажусь от сделки, — решительно произнес он.

— Не думаю, что это будет просто, — рассудительно отозвался Сергей. — То, что вы столь легко клюнули на вещицу, наводит на мысль, — он глянул на антиквара. — Предлагаю вам самому продолжить логическую цепь.

Хозяин салона растерянно глянул на сейф: — Вы хотите сказать, что их кто-то навел? Но тот коллекционер гарантированно порядочный человек.

— Вполне возможно. Но вы сами сказали, что мир антикваров тесен. Наверняка кто-то знал, что вы ищете нечто подобное.

— Возможно, возможно... — пробормотал антиквар в глубокой задумчивости. — Тогда выходит, что...

— Да, я думаю, они шли по наводке кого-то из наших. В таком случае, как говорится, возможны варианты. Один из них — для последующего шантажа. Представьте, что у вас в сейфе найдут ворованный предмет антиквариата... Да мало ли...

— Но почему вы не сказали мне сразу? — с горечью произнес начавший осознавать глубину проблемы торговец.

Сергей шагнул к окну и выглянул на улицу. — Темнеет, — отметил он, разглядывая длинные сиреневые тени на серебристом снегу. — Признаюсь, я дал себе зарок не лезть в чужие дела. Последний срок мне дали именно за это. Не хочу вспоминать, но, поверьте, это именно так. Увы, не стоило... — он не закончил. — Однако, похоже, не судьба пожить спокойно в родном городе. Вот и сейчас, едва я вернулся, как вновь попал в историю.

— Послушайте, Сергей, похоже, я и вправду оказался в неприятной ситуации. Подскажите, что можно сделать?

— Ну, первое, это попытаться выяснить судьбу вещи.

Если это подделка — все просто и понятно. А вот ежели это оригинал, тогда...

Хотя, раз они провезли ее в Россию, судя по всему, в обзоры Интерпола ее еще не внесли, а значит, правоохранительные органы Германии либо не знают о краже, если, конечно, вещь криминальная, либо... Тут возможны варианты.

— Как говорится в старом анекдоте, опять два варианта, — продолжил Сергей. — Обратиться в органы правопорядка, либо решить вопрос полюбовно.

— Боюсь, что дело, и вправду, нечисто, — со вздохом согласился антиквар. — Цена броши куда больше пяти тысяч. Меня подвела алчность. Решил, что это та самая удача, и ...

— Что уж теперь говорить, — сердито буркнул он. — Но обращаться в милицию я не хочу. Категорически. Есть причины... В общем, это последнее, что приходит мне в голову.

Дверь отворилась, впуская нового покупателя. Продавец вернулся за стойку, а охранник вновь занял свое место у окна.

Мысли Сергея крутились вокруг последних событий. Вспомнилось его случайное приобретение, а следом трагикомичное происшествие и мрачное видение.

— Похоже, это судьба, — вздохнул Сергей, провожая взглядом выходящего на улицу случайного посетителя.

— Пора закрывать лавочку, — прервал тяжелое молчание антиквар. — Итог неутешительный. Я потерял двадцать пять тысяч рублей, а в сейфе лежит целая куча неприятностей.

— Скажите, — наконец задал вопрос охранник, — чем вам может грозить, к примеру, анонимное сообщение доброжелателя о скупке ворованного антиквариата? Понимаю, что ничего хорошего, но интересна конкретика.

— Закрытие салона, лишение лицензии. Возможно, наложение временного ареста на товар. Это минимум. А что произойдет с хрупкими и ценными вещами на милицейском складе предсказать невозможно. Могут просто потерять, могут заменить на дешевую подделку.

Нервы антиквара не выдержали. Он скрипнул зубами: — А ведь не исключено, что этот... продавец записывал беседу... По-любому достаточное основание для того, чтобы завести дело.

Сергей повернул ключ в замке, опустил ставни и решительно шагнул к расстроенному антиквару: — Хорошо, зайдем с другой стороны. Мы отталкиваемся лишь от моей уверенности, что продавец и его сообщница не те, за кого себя выдают. Логично предположить, что они мошенники. Однако вы утверждаете, что уверены в подлинности изделия. Ну, или почти уверены. Так?

Тогда вопрос, к чему жуликам устраивать столь сложный костюмированный спектакль, тащиться в самую середину дикой, по мнению европейцев, страны? И кроме того, примем за данность, что изделие не находится в розыске. Что следует? Может, мы просто дуем на воду? А ошибся именно я?

Андрей Михайлович потеряно выдохнул и махнул рукой: — Все, я уже ничего не понимаю. Вы прямо как Мефистофель, сначала сбили меня с толку, причем, я, клянусь, поверил в реальность обмана, и тут же, буквально в три секунды, перевернули все с ног на голову. Вы страшный человек, Сергей, поймите верно, в разведке вам бы цены не было, — пошутил он.

"Да уж, тут ты прав, — мысленно усмехнулся собеседник. — Учили нас хорошо. Старая истина. Хочешь убедить собеседника — поверь сам. А чем глобальнее допущение, тем легче в него верят". Однако вслух скользкий комплимент комментировать он не стал.

— Давайте сделаем так, — заключил охранник. — Я заступаю на вахту, а вы ступайте домой, отдохните, можете глянуть в Интернете информацию об этом украшении, возможно, сумеете отыскать зацепку к разгадке. И еще, возьмите вещицу с собой, осмотрите ее как следует.

— Все верно, — отозвался торговец. — Утро вечера мудренее.

Выслушав краткие наставления, Сергей выпустил несколько приободрившегося антиквара в вечерний сумрак и закрыл дверь.

Погасив освещение в торговом зале, сторож прошел в выделенную ему каморку и опустился на диванчик.

"Связь работает, граница на замке, что еще от меня требуется? Сиди себе да сиди".

Мысли вернулись к последним словам антиквара. Выходя из магазина, тот уже успел набрать номер и на ходу говорил с кем-то о возможности занять необходимые для покупки деньги.

Увы, Сергей ничуть не поменял своего мнения о сути сделки, он просто хотел чуть успокоить хозяина и удержать его от непродуманных поступков.

"Это ж-ж-ж неспроста, — процитировал сторож героя старого мультфильма. — Или как говорил не менее знаменитый комик: Усы даром не сбривают".

Что и говорить, за время своего вынужденного проживания в немецком "плену" он наслушался всяких историй о находчивости и хитроумности аферистов разного сорта, но подобного?

"А может, и впрямь, ошибся? День был долгий, суетный, вот и померещилось?"

Устав ломать голову перебором возможных вариантов, устало откинулся на мягкую спинку дивана и прикрыл глаза: "Ну и ладно. В конце концов, это не мое дело".

Когда его, раненого, отправили на больничную койку, а после выздоровления посадили в тюремную камеру, он точно так же перебирал в голове все перипетии своего безрассудного поведения. И выводом стало твердое понимание собственной глупости. А еще клятва никогда больше не пытаться спасти мир в одиночку. "Если за все, что я сделал, у них не нашлось лучшей благодарности, чем срок, быть по сему".

"А раз так, значит он, этот мир, того заслужил, — с горечью думал Сергей в ночь после объявления приговора. — Пять долгих лет за несколько тысяч спасенных жизней? Спасибо". Злость и бессильная досада — вот и все, что осталось в тот момент в сердце. А прошедшие годы заключения только утвердили его в этих чувствах.

"Вроде, все уже решено, перерешено, и чуть было снова не встрял... — рассудил он. — Ну и хорошо. Пролетит этот антиквар е покупкой, так, значит, на роду написано, нет, ну и слава богу. Значит, быстрее отдаст деньги".

Сторож скинул потертый джемпер, пропитавшийся вагонным запахом, и удобно устроился на диване. Чашка с ароматным кофе, тихий свист ветра в неплотно прикрытой форточке, тепло от мощной итальянской батареи начали клонить в сон.

"Да рано еще", — тряхнул головой охранник и вспомнил про свой не разобранный багаж, — так или иначе, жить мне пока придется здесь, в этой комнатке". Он быстро разобрал нехитрые пожитки и добрался до пыльного мешка: "Ага, вот и занятие. Гляну-ка я на добычу". Отложил в сторону уже виденные статуэтки сороки и спортсмена, осторожно вынул новый сверток.

Развернув газету, поднес к глазам хрупкую фигурку.

— Ого, кто это? — присвистнул он в удивлении. Сквозь многолетний серый слой пыли виднелся белоснежный фарфор.

"Горбун? Не похож, — Сергей покрутил фигурку, обратив внимание на уже привычную наклейку на донышке, скорее, шут, — решил он, рассмотрев длинноносые с загнутыми носками туфли нового экспоната. — Ну, точно, — уверился в своем впечатлении зритель, стерев пыль с головы экспоната. — И колпак с бубенцами. Только вот лицо — не в масть. Совсем не скоморошье. Хитрое. И поза... — он улегся на спину и водрузил статуэтку на грудь. — Красив... что сказать", — глаза его понемногу начали закрываться, однако рука крепко держала хрупкий фарфор. Задремал, словно на мгновение провалился куда-то в стылый тусклый мир. Секунда, и он вздрогнул, ощутив, как поползла вниз расслабленная рука.

Осторожно опустив статуэтку на стол, Сергей вновь улегся, но спугнутый сон исчез. Наоборот, в голове мелькали обрывки мыслей, чудились непонятные звуки.

Вновь сел и в озарении хлопнул себя по лбу: "Точно. Если его, этого антиквара не хотели обмануть, значит, была другая, более глобальная, цель. Вопрос какая? Деньги? Возможно, но если учесть, что аферисты знали о желании Андрея купить подобную вещь, то в деле возникает еще один персонаж, уже наш, местный. Кто? Вернее, кому выгодно? Конкурент? Что ж, как версия, сойдет. Идем далее. Предположим, антиквар купил вещь и, соответственно, перепродал ее клиенту. Тогда в игре появился четвертый фигурант. А может, он и есть цель? Какая? Скомпрометировать, если она ворованная? Вряд ли. Человек — добросовестный приобретатель. Ему ничего не пришить. Тогда...

Увы, информации маловато".

Сергей выдернул из пачки сигарету. Глянул на подоконник в поисках чего-нибудь, подходящего для сбора пепла. Новая мысль отвлекла от поиска пепельницы:

"Наши могли решить эту неизвестную пока мне цель без столь хитрых финтов. И не привлекать к делу непонятных немцев".

"Хорошо, пусть, — рассуждения вошли в новое русло. — Выходит, эти немцы присутствуют в мозаике не просто как хитрый ход, а сами в деле. Логично провести связь между этими продавцами и целью — неведомым коллекционером, минуя промежуточные звенья".

"Выходит, им важно, чтобы предмет дошел до него? Зачем, вот вопрос, ответить на который без дополнительной информации невозможно".

Сергей потянулся к телефону: — Алло, Андрей Михайлович, докладываю: дежурство идет без происшествий, — шутливо доложил сторож. — Извините, один вопрос, — продолжил он. — Ваш знакомый, ну, коллекционер, которому вы искали серебро, кто он?

Антиквар озадаченно помолчал. — Так сразу и не скажу, но он работает в крупной фирме, и на высокой должности. В годах, весьма состоятелен. Вот, пожалуй, и все. А для чего вам? — насторожился абонент.

— Ничего серьезного, просто интересно, — отговорился Сергей.

И впрямь, информация ничего нового для его рассуждений не дала. То, что покупатель богат, ясно и так, а его статус легко можно домыслить. "Новорусский" не станет заморачиваться длительными поисками, он попросту купит желанную вещь втридорога. А вот человек старой закалки, воспитанный системой и добившийся успеха уже в зрелом возрасте, — вполне.

"Итак, что мы имеем? Интерес немцев к этому мистеру икс.

Первое, что может прийти в голову, конечно, разведка. Не так уж и маловероятно, еще иуда Резвун, в своем аквариуме трепался о попытках советской резидентуры искать подходы к нужным людям через хобби. Они даже не пожалели средств на приобретение горнолыжного отеля в Альпах, где проводили отпуск интересующие ГРУ иностранцы.

Но здесь не тот случай. Кто он такой, этот клиент? Пусть даже директор какого-нибудь завода или фирмы, причем тут государственные секреты?

Увы, информации, недостаточно", — вернулся он к началу цепочки.

"Однако будем исходить из построенной схемы, — Сергей поднялся, обошел вверенное хозяйство и вновь вернулся в дежурку. — Время позднее", — зевнул он, усилием воли отгоняя череду вариантов и домыслов. Он устроился на диване и прикрыл глаза.

— Как там сказал мой новый босс? Утро вечера мудренее? — уже в полудреме произнес он. — Что ж, пусть так. Завтра будет завтра. Жизнь покажет.

Глава 4

Утро началось с суеты. Однако к тому моменту, когда антиквар вошел в салон, Сергей уже успел умыться, открыть жалюзи и даже выпить чашку крепкого кофе.

Нервотрепка первого дня срубила не хуже многокилометрового, с полной выкладкой, марш-броска.

Проспал все на свете и проснулся лишь от телефонного звонка беспокоящегося за свое дело хозяина.

— Все в порядке, — бодро доложил сторож, с трудом приходя в себя. — Пробежал по вверенному объекту, проверяя соответствие реального состояния докладу, и успокоено перевел дух: "Хорош бы ты был, случись, что?"

Но все обошлось, никто не пытался подломить лавку и не залез в окно, поэтому время до начала рабочего дня Сергей провел с толком. Провел ладонью по гладко выбритой щеке и расчесал короткий ежик свежевымытых волос: "Эх, кабы еще барахло поменять на чистое, вовсе здорово". Потянулся, разминая кости, и впервые за последние несколько лет мучительно захотел выполнить полноценную зарядку: "До пота и звона в голове, а после в душ..."

Но ограничился короткой серией формализованных упражнений да сотней отжиманий на кулаках.

"Всему свое время, — рассудил Сергей. — Сегодня куплю новые вещи, скину эту рвань, отсижу положенное в лавке, а вечером подумаем о будущем". Заметил стоящую на столе фигурку паяца. Поднял и покрутил в пальцах, любуясь на завораживающую своей грацией статуэтку.

"Что-то в ней есть, не сказать красота, зловещая привлекательность, что ли?.. — задумчиво опустил на гладкую поверхность, чувствуя непонятное ощущение предвосхищения того, что должно произойти. — Сейчас он поднимается по ступеням", — сообразил охранник и двинулся к двери. Встретил шефа, словно заправский дневальный у самого порога.

— Здравствуйте, — энергично встряхнул ладонь сторожа Андрей Михайлович. Сегодня от его растерянности не осталось и следа. Антиквар был бодр и весел. Он жизнерадостно потер ладони и прошел к прилавку.

— Все сладилось, как нельзя лучше, — не дожидаясь возможного вопроса, который Сергей, впрочем, и не собирался задавать, пояснил он. — Весь вечер пытался отыскать эти несчастные три тысячи. И, как нарочно, везде облом. Даже руки начали опускаться, и вдруг звонит старый знакомый. Он тоже антиквар, но мы с ним давненько не пересекались, а тут сам... — Андрей Михайлович, не прекращая рассказ, отворил сейф и спрятал внутрь коробочку с ценной безделушкой, — слышал, говорит, ты деньги ищешь, так чего не позвонил? В общем, занял без всяких разговоров и сам привез. Так что все в порядке.

— Я рад, — бесстрастно отозвался охранник. — Надеюсь, все и впрямь сложится удачно.

— Я тоже, надеюсь, — разве что не пропел антиквар. — Не в упрек, но это по твоей милости я вчера получил нешуточный стресс. Хотя, ты не виноват. Там у вас психика меняется, это естественно. Как это говорится? Человек человеку волк. Ну, ничего, придешь в себя, оботрешься, — снисходительно бросил он.

Сергей согласно покачал головой: — Увы, зона — это не школа гуманизма.

Считая разговор оконченным, хозяин занялся расстановкой экспонатов. Оторвался на миг и добавил уже в спину направившегося на свое место охранника: — Продавец обещал подойти в двенадцать. У нас как раз будет обед, поэтому прошу никуда не уходить, а... — тут антиквар помялся, — посидеть здесь, в подсобном помещении. На всякий случай.

— Так точно, — по-военному ответил Сергей. Он отлично понял желание антиквара. Тот, видимо, собирался чуть сбить цену и не хотел присутствия третьего лица при сделке. И в то же время не забыл про вчерашние, хоть и необоснованные, подозрения сторожа.

"Да какое мне дело? Хозяин — барин, пусть поступает так, как считает нужным", — усмехнулся Сергей, выбросив из головы чужие проблемы.

Полдня пролетели незаметно. Входили и уходили покупатели и просто любопытные. Изредка забегал кто-то, как смог понять сторож, из постоянных клиентов, предложить или, наоборот, узнать о поступлении нужной вещи. Наконец, стрелки висящих над входом часов сошлись на цифре двенадцать.

Сергей выпустил парочку рассматривающих альбом с монетами подростков и закрыл дверь.

— Я буду в дежурке, — сообщил он замершему на своем месте хозяину.

Всецело находясь в тревожном ожидании запаздывающего продавца, тот лишь молча кивнул.

Ильин удобно устроился на обжитом диванчике и вынул из холодильника пару купленных еще утром бутербродов с колбасой.

"Обед, конечно, не царский, однако придется обойтись этим", — вздохнул охранник, ожидая, когда закипит чайник.

Стукнула входная дверь, впуская долгожданного посетителя. В неплотно прикрытую дверь стал слышен доброжелательный голос немилосердно коверкающего русский язык немца.

"Самый охмуреж идет, — хмыкнул невольный слушатель, разобрав напористый говорок азартно сбивающего цену антиквара. — И судя по всему, "дойч" сломается и уступит".

"А вот его дама сегодня не пришла. Что ж, вполне объяснимо. Таскать супругу на сделку не резон", — пытаясь отвлечься от происходящих за тонкой дверью перипетий торга, Сергей вновь взял в руки полюбившуюся фигурку. Поднес к глазам, стараясь различить черты лица средневекового персонажа.

Наваждение возникло внезапно, вовсе не так, как в поезде. Никаких уколов и затемнений, просто всплыла в голове четкая и ясная картина. Настолько резкая, что можно было различить малейшие детали происходящего.

Сергей увидел приближающегося к своему авто Андрея Михайловича. Бодро размахивая зажатым в ладони щегольским саквояжем, он уже почти достиг стоящего у занесенной снегом обочины "Форда" и поднял свободную руку, выключая охранную сигнализацию.

Вспышка обожгла, словно Сергей видел это все собственными глазами. Разметало неслабым взрывом серебристые останки легкового авто, вспыхнул, заливая все вокруг огненным дождем, бензин из разорванного бензобака. Но все это происходило словно на втором плане. А совсем рядом от наблюдателя видна была лежащая ничком на грязном снегу изломанная кукла, что лишь недавно была живым человеком. А следом, настигая разорванное тело антиквара, кружась и разбрызгивая вокруг грязную кашу, летело большое, с блестящим литым диском, колесо. Медленно, плавно и от того вдвойне страшно.

Но вот оно промелькнуло, это мгновение, и диск стал невероятно быстро расти в размерах, заполняя собою все пространство мысленного взора. Удар отдался дикой болью в мозгу, погасил все.

Пришел в себя на удивление быстро. Выдохнул, прогоняя морок, и опустил мертво сжатую статуэтку на стол.

В голове не было ни одной мысли. Вообще. Пусто. Только знание того, что он должен сделать, чтобы предотвратить сделку, которая станет последней в жизни его случайного знакомого и приведет к печальным последствиям и для самого Сергея.

Плавно и совершенно беззвучно, чувствуя каждую мышцу тела, словно и не было долгого перерыва в тренировках, встал и распахнул створку стоящего в углу подсобки шкафа с разнообразной униформой советского периода, видимо, сданной на реализацию.

Замеченное еще вечером барахло особого внимания привычного к военному обмундированию Сергея не заинтересовало, отметил и все. Зато сейчас, действуя с целеустремленностью автомата, выдернул на свет плечики с парадной формой милицейского полковника.

"Полный комплект", — удовлетворенно заключил Сергей, уже стягивая свое барахло.

Переодевание заняло не более минуты. Привычным жестом офицер поправил фуражку с высокой тульей, выравнивая старый, еще советский, краб со звездой относительно центра.

Отряхнул слегка измятый рукав и решительно шагнул в торговый зал.

При виде возникшей из ниоткуда представительной фигуры в милицейской форме замер даже антиквар. Рука, держащая стопку купюр, разжалась, и денежные знаки объединенной Европы плавно посыпались на прилавок, укрывая стекло цветным причудливым узором.

Что уж говорить про немца. Его благообразное лицо застыло, глаза вылезли из орбит, а челюсть непроизвольно поползла вниз.

— Спасибо, гражданин антиквар. Сделка зафиксирована, — четким слегка усталым голосом произнес Сергей. Повернулся к немцу и добавил, перейдя на чеканный берлинский диалект: — Господин Ганс Штренгель, вы обвиняетесь в перемещении через границу нашего государства ценности, похищенной на территории Германии, а также в совершении незаконных сделок с валютой. А главное, вам инкриминируется соучастие в организации покушения на гражданина Российской федерации.

Вы можете... — произнося формализованную фразу немецкой полиции, уведомляющую о правах задержанного, он с удовольствием отметил, как побледнел слушатель: "Реакция честного человека должна быть иной. Удивление, Тревога, да, но не этот, отразившийся в глазах немца панический ужас. Значит, я все-таки был прав, — с тайным облегчением рассудил Сергей. — Теперь дожимать".

— Герр Штренгль, надеюсь, вы понимаете, что задержаны за совершение целого ряда тяжких преступлений. Я, полковник Министерства внутренних дел РФ, старший следователь по расследованию особо опасных преступлений при Генеральной прокуратуре, и начальник специально созданной группы по раскрытию преступлений, совершаемых гражданами Германии.

Посчитав, что нагромоздил уже достаточно громких званий и должностей, которые непременно должны были уверить жертву в серьезности ситуации, Ильин перешел к конкретике: — Немецкие коллеги из Кримпалицай и Интерпола вовремя передали нам все сведения, касающиеся ваших преступных действий, совершенных на территории Германии. Все доказательства и улики налицо, ваша сообщница уже задержана и дает признательные показания, — Сергей, не оборачиваясь, ткнул себе за спину. — Все запротоколировано. Отпираться бесполезно, так же как и звать консула, крича о своем гражданстве. Вы совершили преступления, подпадающие под юрисдикцию Российских законов, поэтому вас будут судить по нашим, куда более строгим, чем в Европе, статьям Уголовного кодекса. И отбывать наказание вам придется в нашей стране, рядом с обычными ворами и убийцами. Поверьте, десять лет в ужасных условиях русской тюрьмы, это минимум, что вас ждет. И они покажутся вам истинным адом.

"Как бы его "Кондратий" не долбанул, — озадаченно подумал Сергей, заметив, что немец готов упасть в обморок. — Нужно чуть отработать..."

— Герр Штренгль, мы знаем, что вы — простой исполнитель, однако, если показания сообщников будут показывать на вас, мы будем бессильны.

— Поймите, Ганс, — Ильин опустился на ручку кресла, нависая над сжавшимся в комок немцем, и произнес, словно разговаривал с хорошим знакомым, задумчиво и грустно: — Поверь, нам не нужен козел отпущения, нам нужна истина. Расскажи, и, обещаю, тогда я сделаю все, чтобы твоя участь была как можно менее печальна. Только полная искренность и честность. Ну, решайся, это твой шанс. Все — от начала и до конца, — голос дознавателя снова стал жестким и отрывистым. — Или ты хочешь пойти паровозом?

— Нет. Герр полковник, я ... — Ганс смахнул крупные капли пота и опустил подрагивающую руку на колено. — Они меня втянули, я не хотел.

— Так, — Сергей вновь ослабил нажим. — Подробно. Кто, когда, где. Итак, откуда вы достали эту антикварную брошь. И остальное.

Рассказ деморализованного немца произвел на Сергея двойное впечатление. Прежде всего — чувство удовлетворения от собственной правоты, но чем дольше говорил замазанный в криминале иностранец, тем сильнее начало тянуть у слушателя сердце.

"Вот и все, похоже, я вновь вляпался в историю, причем, куда как дурно пахнущую, — с грустью думал Сергей, внимательно слушая исповедь Ганса.

Впрочем, если отбросить несущественные подробности, рассказ нисколько не прояснил ситуации.

Сергей вынужден был признать, что недобрые предчувствия скорее основывались лишь на жизненном опыте.

Оставив немца наедине с листом бумаги, дознаватель поманил ничего не соображающего антиквара в сторонку.

Краткий пересказ сбивчивого монолога продавца выглядел предельно просто.

Как клятвенно заявил немец, он и знать не ведал о криминальном происхождении безделушки.

Приехав в Россию по туристической визе, и едва успев заселиться в гостинице, он случайно разговорился с дамой. Оказавшаяся его соотечественницей, она без долгих предисловий предложила Гансу заработать. От простодушного немца требовалось совсем немного. Постараться всучить упакованный в бархатный футляр медальон владельцу антикварного салона, причем, цена была оговорена особо. Не дороже трех тысяч евро. И все. Герр Штренгель, если говорить откровенно, крепко удивился странному предложению, но узнав сумму призового фонда, быстро заглушил в себе эти ростки. Однако червячок сомнения все же точил, потому его так испугало появление сотрудника милиции.

Он, конечно, раскаивается, хотя и не очень понимает в чем, и готов оказать решительно любую помощь следствию.

— Так это ведь здорово, — не выдержал антиквар, — нажать, пусть сдает всех своих подельников.

— А вот тут, увы, он вряд ли сумеет нам помочь, — охладил пыл Сергей. — О своей нечаянной спутнице он знает совсем немного, практически ничего. Только имя — Марта. Ни фамилии, ни телефона.

— Врет, поди, — подозрительно скосился антиквар на прилежно выводящего буквы признательного заявления немца.

— Не согласен, — отозвался Сергей. — Объяснять долго, но, я уверен, не врет. Собственно, неизвестные организаторы, как мне представляется, специально выбрали подобного типа. Слегка глуповатого и не очень состоятельного. Нам из него больше не выжать.

— И что теперь? — признав главенствующую роль Сергея, задал вопрос Андрей Михайлович. — Ясное дело, здесь что-то нечисто. Устраивать подобный маскарад, чтобы продать неизвестно кому довольно дорогую вещь, причем, куда дешевле ее реальной стоимости — это идиотизм.

— Или тонкий расчет. Спланированная и организованная акция, — заметил Ильин, глядя в окно на спешащих мимо прохожих. — Морозно, — пробормотал он. — И туманно. И там и здесь.

— Но зачем? — недоуменно повысил голос антиквар. — Для чего весь этот спектакль?

Вздрогнув от громкого звука, немец втянул голову в плечи и робко произнес, обращаясь к Сергею: — Господин комиссар, прошу простить, я все написал, как вы распорядились.

Ильин пробежал текст: — Как вы должны были встретиться с теми, кто поручил вам исполнить этот спектакль? — строго спросил он, глядя на сидящего в неудобной позе немца сверху вниз. — Они ведь должны расплатиться с вами за услугу?

— А зачем? — не понял тот. — Деньги, которые должен был заплатить господин антиквар, — это и была моя доля.

— Вот даже как? — саркастично протянул следователь. — Ничего себе. И вам это не показалось странным с самого начала?

— Но я ведь не знал, что это ворованная вещь? — проблеял мокрый от страха турист. — И, по сути, не сделал ничего криминального. Мало ли зачем они?.. Может, пошутить.

— Ага, пытаетесь сослаться на эксцесс исполнителя? — криво усмехнулся поднаторевший в терминах Сергей. — Это еще требуется доказать.

Он продолжал нагнетать ситуацию, однако, сам уже прекрасно понял суть: "Немец просто пешка. Так сказать, болванчик. Использовали его втемную, поманив неслабыми деньгами за пустяшную услугу. Да и сама искусительница запросто может оказаться не при делах. Уж больно она не походит на серьезную мошенницу.

Все правильно, неизвестный рассчитал верно. Никаких концов. При всей внешней идиотичности разрабатывал операцию грамотный специалист. Не вмешайся такой непредсказуемый фактор, как присутствие в момент сделки в салоне знающего сленг немецких жуликов сторожа, что само по себе имеет почти нулевую вероятность, и дело имело все шансы на успех".

Ильин, глянул на немца: "Впрочем, пора заканчивать спектакль". — Итак, — он принял официальный вид, одернул полы мундира, — учитывая ваше чистосердечное признание, имею все основания считать вас случайной жертвой мошенников.

— Эти показания будут приобщены к делу. В свое время вас вызовут в управление Криминальной полиции, для дачи более подробных показаний.

Сергей протянул немцу его документы: — Вещь, которую вы незаконно пытались продать господину антиквару, будет, естественно, конфискована, также как и деньги, которые вам собирался выплатить гражданин России.

— Не волнуйтесь, они будут приобщены к делу как вещественные доказательства, — успокоил офицер торговца. Однако произнес он это по-немецки, и предназначались его слова в первую очередь неудачливому продавцу.

— Герр Штренгель, полученные вами в качестве аванса двадцать пять тысяч рублей тоже придется вернуть, — добавив в голос официоза, сообщил он, сноровисто пересчитывая собранные в стопку евро. — Все согласно закону.

Закончив пересчет, медленно поднял голову и строго взглянул на немца: — Или вы желаете оспорить факт нарушения?

— Увы, закон есть закон, — отчеканил он, принимая стопку пятитысячных купюр из рук немца.

— Что ж, вы можете быть свободны, — торжественно произнес Сергей и, вмиг поменяв тон, добавил: — Я вам искренне советую как можно скорее вернуться назад, в Германию. Как нам стало известно, организаторы преступления хорошо организованы и имеют сообщников. Вам нужно быть осторожным, — тут Ильин не выдержал и перефразировал цитату классиков. — У них длинные руки... А вы теперь важный свидетель, — тряхнул листком с показаниями немца, — а главное, никому ни слова, понимаете, никому. Для всех вы совершили удачную сделку, понятно? Для всех, — Сергей так втянулся в практически дословный перевод сцены из советской комедии, что едва не брякнул "Возможны сообщники". Сообразил, что начал повторяться, и значительно замолк.

— Да, да, я прекрасно понимаю, — закивал головой турист. — Никому, и сегодня же...

— Вот именно, — со значением кивнул головой лже-милиционер. — Это в ваших интересах. Он поднялся и двинулся к выходу, провожая все еще не верящего в скорое освобождение немца. — Прощайте и впредь будьте осторожнее со случайными знакомыми.

Дверь захлопнулась. Сергей обернулся к мирно сидящему в углу антиквару: — Первый тайм отыграли, — стянул с головы тесноватую ему фуражку. — Пока счет в нашу пользу.

— Вот, возьмите деньги, — протянул он евро хозяину. — А двадцать пять тысяч рублей прошу зачесть в счет погашения долга. Думаю, это справедливо.

Андрей Михайлович принял купюры и довольно тупо уставился на сложные геометрические узоры: — Но что вы сказали немцу, и почему он ушел? А как же серебро? — выпалил антиквар все вопросы разом.

— Терпение, я все расскажу, но прежде сниму этот маскарад, — он направился в подсобку, — впрочем, слушайте, — продолжил Сергей, скидывая пахнущий нафталином китель. — Уверен, что организаторы не станут искать с ним встречи. А немец настолько испуган, что уже завтра, а может, даже сегодня вылетит в Фатерлянд.

— Выходит, мы так и не узнаем, что это за тайна? — не сумел скрыть тревогу хозяин лавки. Неужели и вправду эта вещь краденая?

— Вряд ли они станут так рисковать, — с сомнением протянул Ильин. — Тут другое. Но прежде хотелось бы взглянуть на вещь. Вы позволите?

— Да, да, конечно, — заторопился антиквар. — Вот.

— Скажите, а она точно не подделка? — с интересом покрутил в руках довольно тяжелую вещицу.

— На восемьдесят процентов, — убежденно заверил Андрей Михайлович. — В свое время имел весьма большой опыт обращения именно с немецким серебром. — Разве что есть небольшое сомнение в части заколки. Она кажется несколько подозрительной. Но это весьма распространенный случай. Их частенько меняют. Время, ничего не попишешь. Тем более именно заколка чаще всего первой теряет вид и ломается. На общую стоимость и оценку изделия это почти не влияет.

— Да? — Сергей всмотрелся в длинный, заостренный кончик булавки. — А что это за вещь? — он поднес брошь к глазам, изучая замысловатый вензель.

— Это, так сказать, нечто вроде родового герба... — попытался объяснить антиквар. — Или знак принадлежности к гильдии мастеров. История довольно долгая, и, кстати, именно поэтому ее искал мой знакомый. Он работает именно в отрасли, которая в наше время пришла на смену гильдии кузнецов.

— Ага, выходит, ваш клиент большая шишка в отрасли металлургии? — обрадовано заключил слушатель.

Антиквар удивленно развел руками: — Выходит, так, я совсем запамятовал. Точно, завод по производству олова. Один из самых крупных в Сибири.

— Уже что-то, — Сергей вновь вернулся к изучению старинного предмета. — А нет у вас, случайно, увеличительного стекла и скальпеля? — обратился он к антиквару, не отрывая взгляда от обратной стороны раритетного украшения.

— Конечно, — Андрей Михайлович даже обиделся. — Пожалуйста. Только бога ради осторожно, это ведь дорогая вещь.

— Хм, — не удержался исследователь от усмешки. — Вам, уважаемый Андрей Михайлович, она досталась практически даром. Кроме того, не забывайте, ничего еще не окончено. Мы должны разобраться, — он прислушался к себе, — для нашего же блага.

Антиквар сдержал вздох и протянул Сергею затребованные вещи.

— Я не могу спокойно глядеть, — все же не сумел сохранить специалист по старине молчание, глядя, как бесстрашно орудует Сергей острым скальпелем. — Извините, лучше пойду, хлебну кофе, пока вы заняты, так сказать, исследованием, — выдохнул он и отправился в служебное помещение.

Недолгая тишина прервалась громким возгласом.

Сергей охнул и от неожиданности нажал на серебряное донышко медальона чуть сильнее. Тонкий металл хрустнул и отслоился.

— Мать... — в сердцах ругнулся Сергей, опустил брошь на стекло витрины и кинулся на звук.

Замерший возле стола антиквар внимательно разглядывал забытую Сергеем фигурку.

— Что это? — обернулся он к вошедшему охраннику. — Вернее, откуда?

— А, это мое. Купил на станции у местного алкаша несколько штук, — не стал вдаваться в подробности Ильин. Поняв, что никакой угрозы нет, он собрался вернуться к изучению медальона.

Антиквар вновь поднес фарфоровую статуэтку к глазам, всмотрелся в донышко, залепленное газетной бумагой, и перевел взгляд на сторожа. — Ты знаешь, что это? — наконец произнес он хриплым голосом и, не дожидаясь ответа, сообщил. — Это аллахский фарфор...

Сергей усмехнулся: — Вам виднее, но, сдается мне, никакого отношения к исламу это не имеет, скорее, какой-то средневековый артист... — парировал он.

— Этот артист, как ты сказал, изготовлен на фарфоровой мануфактуре в немецком городке Аллах, в пригороде Мюнхена. Называется статуэтка Шут— пророк и является одной из пяти фигур, составляющих композицию.

— Ну, может, и так, — не стал спорить Сергей, которому не терпелось вернуться к прерванному занятию. — Аллах так Аллах. Бывает.

— Расскажи, как ты ее купил, — потребовал Андрей Михайлович, не спуская глаз с фигурки.

— Да, собственно, и рассказывать-то нечего, — смутился охранник. — На станции, где-то за Байкалом, вышел к поезду мужичок, — купи, говорит, фигурки, сувенир. Тетка, мол, померла, вот нашел.

— Жалко стало, ну, я и взял, — признался, наконец, рассказчик.

— И сколько? — коротко поинтересовался антиквар. — Сколько отдал?

Сергей смутился. Ему стало неловко озвучивать сумму, выброшенную на ветер: — Ну тысячу заплатил. Говорю, пожалел мужика. Хоронить, мол, не на что.

— Тысячу? Это по-божески, и даже очень, — уважительно кивнул слушатель. — Если не залепуха, то шут стоит пятерку минимум. Молодец, повезло, — он бережно опустил статуэтку на стол. — Откуда, интересно, в этой глуши Аллах?

— Да он, этот ханыга, сказал, что тетка в плену была, может... — припомнил Ильин. — Я, вообще, не жалею, — признался он. — Мне понравился. А тысяча рублей, по нынешним временам, деньги не большие.

— Рублей? — теперь антиквар уже уставился на Сергея, пытаясь сообразить, всерьез тот говорит или шутит. Помолчал и закончил: — Да, действительно, я и не сообразил, в деревне евро как-то не в ходу.

— Погоди, — остановил он охранника. — Ты сказал фигурки? А что еще?

— Может, после? — попытался отговориться разведчик. — У нас тут...

— Да ладно, дело-то секундное, — вцепился антиквар в возможность познакомиться с чем-то интересным.

Извлечение завернутых в пожелтевшую газету статуэток прошло в гробовой тишине.

Сергей развернул упаковку, и выставил остальные фигурки рядом с первой.

На сороку антиквар глянул с интересом, но лишь мельком. А вот матовую, сероватую от пыли статуэтку фехтовальщика едва не обнюхал.

Причем он даже не сразу решился взять ее в руки. Примерился, чтобы ловчее ухватить хрупкий фарфор, и в явном волнении поднял на уровень глаз.

Осмотр затянулся. Сергей уже начал осторожно коситься на дверь, прикидывая, как выскользнуть наружу.

Наконец, антиквар с величайшими осторожностями опустил фигурку на стол, вытер вспотевший лоб и пробормотал, глядя на своего служащего шальными глазами: — Тебе дико повезло, Сергей. Если это, конечно, не подделка, то... Конечно, я не могу утверждать, но... Судя по всему... — он, словно не решаясь продолжить, потоптался на месте. Наконец, пересилил себя и закончил: — Это знаменитый, да что там, легендарный, "Фехтовальщик". Таких фигурок во всем мире чуть больше десятка. А с целой шпагой — и вовсе единицы. И стоит он как минимум... сорок тысяч ... Евро.

— Сколько? — Сергей недоверчиво уставился на антиквара. — Такая фигня?

— Я еще раз оговорюсь, если это, конечно, не поделка, — подстраховался торговец древностями. — Нужна всесторонняя экспертиза...

— Да, и бумагу тоже отодрать, — вспомнил про наклейки Сергей. — Странно, зачем наклеили?

— Ну с этим как раз совсем просто, — чуть успокоился антиквар. — Держать у себя в то время фигурку с нацистской символикой было небезопасно, вот и заклеили. На донышке обычно наносили кобальтом слово "Allah" и эсэсовские руны.

— Хм, а руны-то почему? — удивился слушатель.

— Мануфактура по производству фарфора Аллах-Мюнхен создана в одна тысяча девятьсот тридцать шестом году лично Гиммлером. Ориентировалась на выпуск изделий, символизирующих и прославляющих силу арийского духа. Идеологический, так сказать, продукт Третьего рейха. Естественно, что на предприятии работали самые лучшие художники и скульпторы. Но и производить она обязана была изделия только превосходного качества.

— А когда речь шла о качестве, в сторону отходили даже вопросы арийского превосходства. И на заводе работали талантливые мастера из числа узников лагеря Дахау, который находился неподалеку от Мюнхена. Художники, мастера и просто рабочие на литье и обжиге. Возможно, и эта неведомая тетка вашего алкаша работала там, кто знает...

— Но это уже детали, — отвлекся он на миг от пересказа исторических фактов. — Фарфором из Аллаха награждали по личному распоряжению высшего руководства рейха и СС. Многие из производимых статуэток были запрещены к продаже вовсе.

Сергей поднял со стола фигурку спортсмена. — Не понимаю, ну и чего тут национал-социалистического? — покрутил он невесомую статуэтку.

— Осторожно, — антиквар даже вздрогнул. — Что за варварство?

— Это символ, поймите. Нацисты воспитывали в молодежи дух первенства идеала силы. Вот и эта статуэтка, ее к слову создал талантливый скульптор Обермайер, перекликается с совершенными телами атлетов Древней Греции. Фехтовальщик — одно из редчайших произведений мануфактуры, выполненных в технике бисквита, — соловьем разливался эрудит.

— А почему так дорого? — не вытерпел Ильин.

— В конце войны нацисты уничтожили все документы и формы мануфактуры, затем бульдозерами снесли склады со всеми запасами. Ну а после постарались союзники. Они целенаправленно изымали все изделия, несущие нацистскую символику, — отозвался антиквар. Он осторожно вынул статуэтку из медвежьих рук Сергея и принялся вглядываться в основание. — Если я не ошибаюсь, то ваш экземпляр — настоящий раритет. Конечно, все требует тщательной экспертизы, но если выдавленные на массе вот эти символы именно то, что я думаю, то это подарочное изделие, выполненное по специальному заказу. Таких статуэток было вовсе ограниченное количество, несколько штук, и если суметь расшифровать имя того, кому она предназначена, можно даже воспроизвести его историю. Тогда цена ее достигнет сотни тысяч и, естественно, не рублей.

— Это, конечно, здорово. — Сергей, наконец, смог вставить свое слово в рассказ увлекшегося антиквара, — но сейчас меня куда более интересует непонятный медальон. Пройдемте, Андрей Михайлович, я должен вам кое-что показать.

Они вернулись в торговый зал. Осторожно подцепив надломанный краешек, исследователь вынул его из пазов.

Аккуратно заделанное дно оказалось выполнено из тонкой серебряной пластинки.

Осмотр продолжил уже с увеличительным стеклом.

— Ну? — заглянул из-за спины антиквар. — Что там?

— Интересно... — Сергей опустил лупу и задумался. Наконец ответил, впрочем, без особой уверенности. — Одно из двух: или это подслушивающее устройство, или... не знаю. Но точно не взрывное устройство.

— Ерунда какая-то... — отмахнулся Андрей Михайлович, чего у меня подслушивать?

— А кто говорит о вас? — ответил встречным вопросом разведчик. — Давайте теперь проследим логику замысла.

— Итак. Предположим, что кто-то, пока нам неизвестный, прослышал, что вы разыскиваете похожее украшение по заказу некоего коллекционера. Кого конкретно узнать нетрудно. И вот этот некто решает использовать ваш интерес. А именно, подсылают к вам продавца. Для большей правдоподобности выбирают иностранца. Что ж, это логично. Рынок этого рода вещиц в России достаточно хорошо изучен и, окажись продавец нашим, вопросов могло возникнуть довольно много. А так, все чисто. Идем далее. Злоумышленник устанавливает в дорогой медальон электронное устройство. Предположим, передатчик. Тогда становится понятна и такая деталь, как новодельная заколка. Скорее всего, это и есть антенна.

— Купив вещь, вы, естественно, перепродаете ее заказавшему. И вот уже этот предмет оказывается в коллекции интересующего организаторов затеи человека. Логично?

Антиквар задумчиво почесал нос: — Вполне. Я бы даже сказал, наверняка. А самое главное, никакого выхода на продавца.

— Именно, — Сергей вновь вгляделся в крупинки залитых лаком микросхем. — Непонятно одно. Зачем? Сейчас можно легко "повесить уши", не прибегая к столь сложным способам. Вот это непонятно. Так же как и заказчик. А он есть. И куда ближе от вас, чем кажется. Заметьте, — Сергей ткнул пальцем в серебряный узор медальона. — И именно гильдия кузнецов, и именно вам. Нет, человек этот знает многое. Хотя?

— Вопросы, на которые нам нужно ответить в первую очередь. Кто может иметь желание узнать нечто о вашем клиенте? Это раз. Выяснить проще всего у самого коллекционера, и второе... — Сергей вдруг замолчал. — А скажите, кто он?

— Вы уже спрашивали, — не понял вопроса антиквар.

— Я говорю не про клиента, кто этот доброжелатель, что так удачно одолжил вам деньги на покупку? — произнес Ильин. — Странная благотворительность, вам не кажется?

— Ну, антиквар. Мой, так сказать, коллега. Но он не имеет ничего общего с серебром и Якова Максимовича не знает.

— Так понял, Яков Максимович — это ваш клиент? — уточнил Сергей. Дождался подтверждающего кивка и продолжил. — Тем не менее, вам все равно нужно будет возвращать ему долг. Вот и скажите, что все сложилось как нельзя лучше. Товар ушел к заказчику. Даже если я ошибаюсь, ничего страшного не произойдет. Не думаю, что организатор ждет мгновенного результата. Он, наверняка, сделал поправку на время. А мы пока попробуем разобраться, что это за прибор. Уж больно он не похож на передатчик. Разве, что очень древний, по меркам спецтехники, а это, учитывая, насколько технологично исполнено все остальное, маловероятно.

Антиквар помялся и задал давно интересующий его вопрос: — Простите, Сергей, — вновь перешел он на Вы, — а откуда вам это все известно? Ладно, немецкий язык, допускаю, хотя, мне показалось, что вы говорили совершенно, как настоящий немец. Неужели всего за пять лет? А теперь еще это... — он не закончил.

— Если прижмет и быстрее выучиться можно. А если про технику, так служил, офицером, — коротко отозвался Ильин. — Давно. В армии и нахватался.

— Как скажете, — заметив нежелание Сергея распространяться, не стал выпытывать хозяин. — А что делать с этим? — он опасливо указал пальцем на серебряный знак.

— Пусть полежит, в сейфе. Экран — лучше не придумаешь. Кстати, вот и еще один вопрос, который хотелось бы прояснить, — Сергей осторожно уложил антикварную безделушку в футляр. — Спросите у вашего клиента, где он хранит свою коллекцию. Ну и напоследок, если удастся, поинтересуйтесь, отчего ему нужен был именно этот знак. В смысле, может он, как вы это называете, из серии, или сам по себе имеет некое значение. В общем, пригодится любая информация.

— Ох, блин, — уставился на часы антиквар, — за этой суетой мы вовсе забыли про торговлю. Время почти шесть... Даже и не знаю, стоит ли открывать?

А, ладно, обойдется, сегодня и так в прибыли, — Андрей Михайлович помялся. — Послушайте, я понимаю, это неловко, но возможно, вы решите выставить на продажу какую-нибудь из ваших фигурок. Нет, нет, не фехтовальщика, а, скажем, шута или сороку?

Шута я продавать не стану ни при каком раскладе. А вот сороку — пожалуй. Сколько, вы сказали, она может стоить?

— Тысячи три долларов, если хотите продать быстро. Думаю, что смогу найти покупателя, или выставить в салоне. Тысяч сто сорок, сто пятьдесят рублей.

— Неужели есть люди, готовые платить такие деньги за кусок обожженной глины? — удивился Сергей. — Понимаю — драгоценность, но Хорошо, давайте поставим на реализацию, — он помолчал.— Деньги у меня сейчас есть, так что пусть стоит.

— Договорились. Я постараюсь удалить с донышка клей и выставлю за полторы сотни, таким образом, в случае ее реализации, сто сорок тысяч причитается вам и десять мне — комиссионные.

Получив согласие, он вынес из подсобки статуэтку и принялся за осмотр.

— Раз мы сегодня не будем больше работать, а вы все равно здесь, позвольте мне отлучиться? — спросил разрешения охранник. Для успешного воплощения задуманного ему необходимо было привести себя в порядок и обновить гардероб.

Глава 5

Не прошло и часа, как он приобрел все, что хотел. Конечно, наряд был на порядок проще, чем в тот раз, когда он, изображая из себя иностранца, сорил дармовыми деньгами. Сейчас тратил куда осмотрительнее.

Возвращение в ставшую вторым домом лавку антиквара скрасил обстоятельным разбором ситуации. И все равно, вопросов осталось куда больше, чем нужно. Впрочем, главный вывод сделал. Нужна информация, а получить ее легче всего у первоисточника.

Поэтому, едва войдя в магазин, он вежливо поинтересовался у заскучавшего хозяина, не сможет ли тот познакомить его с самим коллекционером, столь жаждущим приобрести знак.

— Скажете ему, что я и есть этот продавец, — попросту предложил Сергей. — Пока суть да дело, я постараюсь хоть что-то выяснить. Да, и вот еще, имеет смысл сыграть чуть тоньше, — не дожидаясь согласия Андрея Михайловича, развил он идею. — Сделаем так: сумма, которую назовете покупателю вы, будет чуть ниже продажной. Таким образом, у нас появится небольшой зазор во времени, пока этот господин будет ездить за недостающими деньгами. И мы успеем определиться с ситуацией.

— А зачем? — озвучил резонный вопрос антиквар. — Я имею в виду, зачем нам с вами вся эта суета? Отдать предмет коллекционеру и умыть руки... Какие проблемы?

— Знать бы... — рассказывать о своих предчувствиях Ильину вовсе не хотелось. — Мне представляется, что вы просто не понимаете всей сложности ситуации. Это позиция страуса. Простите за прямоту. Дело явно нечисто, и рано или поздно, говоря образным языком, ружье, висящее на стене, выстрелит. А мне вовсе не хочется оказаться в тот момент рядом с ним. Ну и, наконец, имеет смысл процитировать старика Горация: "Кто предупрежден, тот вооружен".

Антиквар тяжело вздохнул, пожал плечами и согласился. Короткий разговор с абонентом подвел итог душевным терзаниям. Коллекционер с радостью согласился прибыть в магазин и встретиться с потенциальным продавцом. Он лишь осторожно поинтересовался, уверен ли сам антиквар в подлинности артефакта. Получив категорическое уверение в стопроцентной гарантии, заверил, что будет вовремя.

— Ну, что ж, — Сергей, продолжая осмотр помещения, глянул на хозяина лавки. — Для вас этот вариант, если рассудить здраво, самый лучший. Вы отвечаете только за подлинность вещи, что несомненно. А все остальное — головная боль продавца и покупателя.

Проводив запозднившегося хозяина, Сергей вернулся в теперь уже свой закуток.

Глянул на фарфоровые статуэтки. Мысли вновь вернулись к странным событиям последних дней:

"Теперь дело за малым. Угадать, что задумали неизвестные дарители вещицы со столь хитрой начинкой. А вот свое вчерашнее видение он, кажется, сумел расшифровать: как только медальон окажется у коллекционера, за жизнь антиквара никто не даст и ломаного гроша, поскольку именно он станет той единственной ниточкой, которая свяжет этих доброхотов и цель".

"Давай сначала, — откинулся мыслитель на спинку дивана. — Предположим, имеется цель: нанести некий ущерб господину икс посредством данного предмета. Главное тут, очевидно, не гарантированный результат, поскольку достичь его можно куда быстрее и с меньшими затратами, а, к примеру, попытка сохранить инкогнито этих злодеев".

"Посему ликвидация антиквара, ну и попутно сторожа, — становится совершенно логичным продолжением. Так, значит, именно этот, довольно примитивный способ устранения и привиделся мне? — Сергей задумчиво покосился на фигурку согнутого в шутовском поклоне паяца. — Стоп, дикость, конечно, однако именно ее я и держал в руках, когда накатило. И название у нее соответствующее: Шут-пророк. Да, совсем уже плохой. На старости лет остается податься в мистики", — усмехнулся Сергей, выбрасывая из головы глупости.

Когда на следующее утро Андрей Михайлович поднялся на ступени своего магазинчика, дверь ему отворил вовсе незнакомый человек.

Антиквар озадаченно заморгал редкими ресницами, но, наконец, признал охранника. Впрочем, выдал того скорее голос, чем внешность.

Одетый в консервативно серый однобортный костюм пожилой мужчина в солидных очках с роговой оправой совсем не походил на простоватого сторожа.

В этом угадывалась некая основательность, даже солидность. Строгий взгляд, размеренная речь, скупые жесты, да и вообще, чувствовалось в незнакомце нечто, называемое в старые времена породой. Преображение завершали аккуратные гвардейские усики над верхней губой.

— Сергей, это вы? — с опаской произнес антиквар, входя в торговый зал. — Но как?.. — он не сумел подобрать слова для того, чтобы охарактеризовать изменения.

— Ничего сверхъестественного, — отозвался вошедший в роль Ильин. — Я ведь должен походить на человека, владеющего старинной вещью. А усы — это так... Мелочь. Просто деталь, скрадывающая мой довольно приметный шрам. Можете представить меня, как потомка старого дворянского рода, получившего сей предмет в наследство. Хотя, я думаю, это будет излишне. Тем не менее, пусть. Скажем, пусть артефакт прибыл к вам из Франции, — сымпровизировал Сергей. — Поверьте, я знаю, что делаю, — сухо обронил он, заметив недоумение на лице шефа.

Антиквар лишь помотал головой, в который раз поражаясь способности его нового знакомого к перевоплощению.

Глядя, как степенно, с некоторой торжественной медлительностью опустился на сидение его служащий, Андрей Михайлович был готов поклясться, что этот человек, без сомнения, разменял седьмой десяток.

— Одну минуту, — обрадованно хлопнул себя по лбу антиквар. — Вот, вам это исключительно подойдет, — он порылся на стеллаже и вытянул на свет тяжелую трость с массивным бронзовым набалдашником. — Вещь старинная, но, к сожалению, не пользуется спросом. Все равно лежит без дела.

Сергей принял подарок и непринужденно, словно пользовался ею много лет, опустил сцепленные ладони на львиную голову рукоятки: — Благодарю вас, — опустил голову с ровным нитяным пробором он. — Теперь остается ждать нашего гостя, — он степенно разогнул спину и встал, опираясь на трость. — Эх, годы... — по-стариковски вздохнул артист...

Коллекционер прибыл, как и обещал. Вовремя. Однако первым в магазин вошел молодой сосредоточенно строгий человек. Он окинул взглядом интерьер. Задержался на стоящем за прилавком продавце, мазнул глазами по сидящему у окна господину и распахнул двери, приглашая войти своего подопечного.

— Ого, — хмыкнул про себя Сергей. — Вот и первый штрих. Паренек явно прошел хорошую школу. Работает без понтов, но грамотно. Прокачал ситуацию, сверил с имеемыми данными, и все это за пару секунд. Молодец.

Послышались твердые, уверенные шаги, и в торговый зал вступил высокий, худой мужчина.

"Пятьдесят пять, край пятьдесят семь, — с первого взгляда определил возраст гостя наблюдатель. — Седина, набрякшие веки, легкие круги под глазами, чуть бледноватая кожа. Похоже, сердце барахлит, а еще почки? Вполне возможно — симптоматика налицо".

Впрочем, заниматься анализом Сергей посчитал несвоевременным.

"Сейчас главное — собрать всю информацию", — решил он, поднимаясь с кресла.

— Познакомьтесь, — шагнул из-за прилавка антиквар. — Это мой хороший знакомый, о котором я вам говорил. Он хочет продать именно такой медальон, как вы искали.

— Сергей Анатольевич, — кивнул, раздвинув губы в легкой улыбке, Ильин. — Весьма рад, — добавил он, выслушав ответные представления потенциального покупателя.

— Ну-с. Извольте, — вынул продавец бархатный футляр с дорогим украшением и опустил на гладкую поверхность стола. — Вещь добротная, досталась мне в наследство от предков, но, увы, кризис... — он не стал продолжать, а лишь вздохнул.

Образ огорченного необходимостью приоткрыть постороннему свои финансовые проблемы человека удался. Похоже, и сам антиквар поверил сказанному.

Коллекционер изобразил сочувствие, вежливо кивнул и раскрыл футляр. По тому, как дрогнуло лицо Якова Максимовича, Сергей ясно понял: "Это именно то, что тот искал".

— И какую сумму вы желаете получить за него? — поинтересовался олигарх, осторожно уложив вещицу на бархатную подложку.

— Восемь тысяч, — просто озвучил вовсе неслабую цену Сергей. Если сумма и показалась покупателю несколько завышенной, на его лице это не отразилось. Он коротко глянул на замершего антиквара. — Андрей Михайлович озвучил чуть меньшую цену, — все же счел нужным уточнить коллекционер.

— Я знаю, — чуть шевельнул костлявой старческой рукой продавец. — Увы, я не зря обмолвился о сложностях. За то время, что прошло с момента нашей последней беседы, обстоятельства изменились. Цена окончательная, впрочем... — тут Сергей раздумчиво глянул на предмет торга. — Семь и три четверти. Это максимум, насколько я могу снизить цену.

Пауза затянулась. Наконец, Яков Максимович кивнул головой и произнес: — Я согласен. Однако в таком случае мне нужно съездить в банк. Придется снять со счета еще полторы тысячи.

— Сделаем так, — подвел он итог переговорам. — Сейчас я дам распоряжение моему референту, он привезет недостающие деньги, и мы завершим сделку.

— Отлично. Значит, договорились, — веско произнес исполняющий роль продавца Сергей.

— Простите, Яков Максимович, — перешел он к выполнению задуманного, — Я не большой специалист в нумизматике, и мне искренне непонятно, почему этот знак стоит так дорого? Сделка окончена, так что на конечную сумму ваш рассказ не повлияет, а мне будет интересно...

Гость провел сухой ладонью по ворсистой поверхности футляра: — Дело не в самом знаке. Суть, скорее, в его истории и субъективных обстоятельствах, — неторопливо произнес он. — Как вам, наверное, известно, такие знаки вручались членам цехового сообщества средневековых мастеров по изготовлению сплавов. Если говорить современным языком — гильдии металлургов. В то время клановость и закрытость этих гильдий была исключительной. Тут играл свою роль и фактор сохранения в тайне секретов мастерства, ну и, в какой-то мере, элитарность профессии.

— Так вот. Когда в Европе началось развитие мануфактур, цеховики, естественно, были крайне недовольны растущей конкуренцией и всеми силами стремились оградить свой клан от наплыва новых членов. Потому и был введен, так сказать, отличительный знак, нечто вроде "Меча и розы", который вручали только старым, проверенным членам гильдии.

— Подделать его было весьма непросто, так как при изготовлении применялись самые последние, на тот момент, секреты. Однако как мы знаем, история не стоит на месте, и прогресс все же победил. Увы, время кланов мастеров канули в лету. Ну а знаки эти почти все уничтожены.

— Ах, вот как?.. — протянул Сергей, который, впрочем, вовсе не был столь заинтригован историей, как стремился показать. — И что, дело лишь в редкости?

— Ну и в редкости тоже, — счел нужным пояснить Яков Максимович. — Дело еще в том, что я, как бы это сказать, могу считать себя продолжателем дела этих мастеров.

Наш завод — один из самых крупных в России. Только вот мировой рынок цветной металлургии уже давно и четко поделен. Сейчас, когда цена и качество продукции практически сравнялись, в конкурентной борьбе на передний план вышли нюансы. Причем даже такие, как участие производителей в том или ином сообществе. Так сказать, мировом клубе.

Символом нашего сообщества металлургов стал именно такой знак. Вступить в клан трудно, но еще труднее сохранить репутацию. Знаки выдаются в присутствии всех членов, руководителей предприятий.

Потому все, кто смог стать членом этого клуба, весьма дорожат символом причастности к нему.

Короче, я случайно потерял свой. Теперь, когда есть точно такой же, об этом можно сказать. Но я до последнего момента не верил, что сумею раздобыть дубликат. Конечно, это было бы не смертельно, случись подобный инцидент в другое время. Сложность была в том, что совсем скоро состоится очередное собрание. Ну, вы понимаете...

Возможно, это может показаться мелочью и детскими играми, но, увы, это могло повлечь весьма серьезные последствия.

— Да, я понимаю... — кивнул антиквар. — Слышал, что в Северной Корее за потерю значка с профилем их вождя могут отправить в лагерь...

— Ну, в нашем случае последствия были бы не столь трагичны, — усмехнулся гость. — Хотя...

Именно на эту встречу запланировано проведение выборов руководства, а я, скажу по секрету, весьма надеюсь стать одним из них, и конфуз мог весьма подорвать мои шансы.

— Послушайте, — искренне удивился Андрей Михайлович, неужели вы были настолько уверены, что я сумею отыскать?..

— Хм. Конечно же, нет. Я позаботился об изготовлении дубликата, — не стал ждать окончания реплики бизнесмен от металлургии. — Но это оказалось совсем не просто, поэтому вы меня несказанно выручили.

В закрытую от посетителей дверь постучал один из спутников олигарха.

— Ага. Вот и деньги, — удовлетворенно вздохнул тот. Человек молча протянул стопку купюр и вышел.

— Итак, вот ваши семь тысяч семьсот пятьдесят евро, — пересчитал бумажки покупатель. — Мы в полном расчете.

Что не понравилось Сергею в голосе поднявшегося со своего места промышленника, он даже не сообразил. Только взвыла в душе тягучая струна.

Он озадаченно оперся на антикварную трость и бросил взгляд на вход.

Так и есть, в оставшуюся открытой после ухода посланника дверь проникла троица похожих друг на друга, как близнецы, охранников олигарха. Они сноровисто рассредоточились и застыли, ожидая распоряжений хозяина.

— В чем дело? — повысил голос антиквар.

— Ничего страшного, Андрей Михайлович, успокойтесь, — отозвался предприниматель, укладывая коробочку с медальоном в карман своего пиджака. — Я деловой человек и привык доводить дело до конца. Простите, не то, что я вам не доверяю... Отнюдь. Только вот слишком уж удачно вы сумели провернуть эту сделку. И вообще, удивляюсь, что ваш компаньон не запросил с меня вдвое большую сумму, — олигарх вновь улыбнулся, правда теперь его улыбка больше напомнила волчий оскал. — Да и сам знак походит на мой, как две капли воды, — он поднял ладонь, останавливая готовый вырваться у торговца антиквариатом возглас. — Я ни в чем вас не обвиняю, дорогой Андрей Михайлович. Вы человек уважаемый и известный, чего нельзя сказать о господине, продавшем мне сей предмет.

— Я деловой человек и привык получать гарантии. Так что, уж не обессудьте, вынужден подстраховаться. Встреча членов клуба состоится послезавтра, поэтому я приглашаю... — он чуть запнулся, припоминая как зовут продавца, — Сергея Анатольевича стать моим гостем. Не надолго, всего на пару-тройку дней. Если все пройдет без осложнений, я принесу вам свои искренние извинения.

— Здравствуйте, девочки, — озадаченно пробормотал Сергей, — "Вот говорили тебе, не лезь... — он осторожно взглянул по сторонам. — Можно, конечно, попробовать справиться, но вряд ли это будет решением вопроса. Если даже не брать в расчет неминуемый разгром всего помещения, исход может оказаться вовсе не в мою пользу. Ребята ловкие, молодые и явно ученые. А рискни я раскрыться, все станет куда более сложно".

— Дурака лечить, только портить, — вновь вздохнул он и продолжил ломать комедию. — Грустно, Андрей Михайлович... — укоризненно произнес он, глянув на антиквара. — Я весьма огорчен. Думаю, что ваша репутация ничуть не выиграет от подобного...

Торговец растеряно глянул на олигарха: — Яков Максимович, вы ставите меня в крайне неприятное положение...

— Отнюдь, — металлург вовсе не собирался менять своего решения. — Причем тут вы? Если к кому и могут возникнуть вопросы, то лишь ко мне. Хотя? Не думаю, что Сергей Анатольевич, если, конечно, здесь нет никакого подвоха, будет жаловаться. Я просто зову его в гости. В чем тут проблема?

— Вы все отлично поняли, — сердито пробурчал антиквар. — Мне больно, что я считал вас настоящим коллекционером...

— Да полно, какой я коллекционер? — отмахнулся магнат. — Мне ведь нужно было замотивировать свой интерес к антиквариату, я имею ввиду этот знак. Вот и пришлось изображать... Поверьте, никакого увлечения собирательством я не испытываю.

— Да, вот еще что, — он вновь обернулся к Сергею, — как я уже сказал, господин антиквар человек местный. В городе у него налаженное дело, и он не станет рисковать им... пересказывая мои слова о потере. Вы понимаете? А вас я не знаю и не могу допустить возможных пересудов. Так что даже если ваш знак совершенно чистый, я не могу рисковать. Все. Вы мой гость и не спорьте, — шутливо погрозил он тонким пальцем. — Иначе я вынужден буду настаивать.

Несмотря на легковесность тона, смысл предупреждения был совершенно понятен.

"Да, этот не остановится на полпути, — понял Сергей. Впрочем, говоря откровенно, он вполне понимал предусмотрительного олигарха. — Знай они с Андреем Михайловичем все нюансы этого дела, Сергей ни в коем случае не стал бы организовывать продажу. Пусть бы они пропали, эти треклятые восемь штук. А вот сейчас может произойти любой поворот. И это даже если вывести за скобки злосчастную микросхему, обнаруженную им на задней стенке".

"Вряд ли олигарх обнаружит ее. Антиквар восстановил место вскрытия на совесть, однако осталась неясна цель установки. А это куда опаснее. Вполне вероятно предположить, что место сбора столь влиятельных персон оснащено всевозможными сканерами. Тогда стрелки мгновенно упрутся в самого продавца".

"Лох — это диагноз, — смирился с неизбежным Сергей. Тяжело поднялся и глянул на ожидающего его ответа антиквара. — Будьте добры вернуть мне фарфор, который я хотел выставить у вас в салоне. Простите, ничего личного, но в свете последних событий..." — ему вовсе не пришлось напрягаться, исполняя оскорбленную добродетель.

— А? — вскинулся Андрей Михайлович, но вовремя вспомнил о стоящих в подсобке статуэтках. — Да, да, конечно... — Он замешкался, взглянув на витрину, где уже находилась выставленная на продажу сорока.

— Да, да, обе, — помог вынужденный обратиться к эзопову языку Сергей. — Фехтовальщика и Шута. Что касается комиссионных за амулет, то... — теперь сам Ильин со значением глянул на стенд. — Будем считать, что мы в расчете.

Если считать названную антикваром цену за статуэтку реальной, то он легко сможет ее продать, и таким образом сумма, уплаченная олигархом, если, конечно, все сложится удачно, будет разделена почти справедливо.

Устраивать дележку полученной им суммы под внимательными взглядами охранников и самого олигарха Сергею было не с руки. Вопрос возникнет мгновенно. Отчего это размер комиссии равен доли самого продавца? Увы, придется хитрить. Хотя, если учесть количество неприятностей, которые, вполне возможно, ожидают неудачливого продавца, все выйдет честно.

Он принял из рук антиквара плотный пакет с заботливо упакованными статуэтками и сердито глянул на Якова Максимовича: — Что ж, как сказал классик, вы сделали мне предложение, от которого трудно отказаться. Будь по-вашему.

Сергей величественно кивнул стоящему посреди лавки антиквару и двинулся к выходу.

Глава 6

"Из всех камер, в которых пришлось сидеть, эта, пожалуй, самая комфортабельная", — невесело усмехнулся Сергей, осматривая комнату, выделенную ему предусмотрительным олигархом для временного пребывания.

Прощание с гостеприимным салоном Андрея Михайловича вышло вовсе коротким.

Сопровождаемый невозмутимыми соглядатаями Сергей спустился с крылечка и неловко протиснулся в предусмотрительно распахнутую дверку джипа охраны.

Почтить случайного продавца своим обществом Яков Максимович не соизволил. Гордо вытянув тощую шею, проследовал к сияющей лаком иномарке и привычно уселся на заднее сидение. Хлюпнула аккуратно прикрытая шофером дверца, и лимузин, рыкнув сизым облачком сгоревшего бензина, отвалил от обочины.

Запоминать дорогу Сергей не старался. Какой смысл, все равно выручать его никто не станет. Рассеянно глянув в тонированное стекло, он сходу сообразил, что небольшой кортеж держит путь в выбранный местными нуворишами для проживания пригородный район, прозванный в народе "Долиной нищих".

Ничего сверхъестественного как в самом поселке, так и на огороженной высокой оградой территории поместья, видавший виды путешественник не обнаружил. Все до отвращения предсказуемо. Постсоветский ампир. Купеческий размах строений и феодальная крепость оград.

"Ссыт слон за свой хобот", — с непонятным раздражением припомнил Ильин фразу бравого солдата Швейка, глядя на утыканный камерами слежения и датчиками периметр.

Когда машины замерли у безликого въезда в подземный гараж, олигарх неторопливо приблизился к неловко сутулящемуся возле черного бока "Геленвагена" старику.

— Вас поселят в комнате для гостей, любезный Сергей Анатольевич. К вашим услугам все блага цивилизации: спутниковое телевидение, Интернет, видеотека.

Питаться, увы, вам придется там же. Однако не сомневайтесь, у меня отличный повар.

— Ну, до послезавтра, — кивнул он молчащему гостю. Развернулся, отдавая приказ стоящему позади референту.

— Вы не хотите ничего мне сказать? — неожиданно обернулся слегка переигрывающий в роли гостеприимного хозяина "металлург". — Ну, как скажете, — подвел черту он. — Я улетаю в Париж только завтра, если что-то вспомните, зовите, я с удовольствием выслушаю.

Плохо скрытая усмешка и не менее явная угроза заставили Сергея сделать над собой усилие. Он уже оценил меры безопасности, принимаемые олигархом, и отлично сознавал, насколько самоубийственно было бы поддаться всплеску эмоций.

"Ладно, после споем с тобой, Лизавета, — успокаиваясь, пошутил про себя исполняющий роль пенсионера Сергей. — А там уж поглядим..."

Комната, выделенная ему, оказалась весьма просторным, не менее пяти десятков метров, залом.

С первого взгляда было понятно — здесь не обошлось без услуг дизайнера. Помещение разительно походило на фотографию в модном журнале, посвященном дизайнерским проблемам.

Высокий толстый ворс полового покрытия, громадный экран панели между затянутыми жалюзи окнами, рассеянный свет десятка упрятанных в ниши светильников.

Однако здесь явно никто не жил. Все новое и качественное, но безликое, не несущее отпечатка хозяина.

Сергей опустил сумку с нехитрым скарбом, прошелся по камере: "В чем причина столь острого неприятия им вполне предсказуемого по нынешним временам поступка состоятельного предпринимателя? Ну появились у того сомнения, решил он тормознуть продавца до выяснения, чего такого? Подумаешь, не столь давно один из его коллег по бизнесу, прогуливаясь по арендованному им участку пляжа, изуродовал случайного прохожего, это — да, экстрим. Хотя, как посмотреть. Сошла ведь с рук тому же торговцу нефтепахнущим товаром отвертка, всаженная в печень одному из своих служащих. Двадцать тысяч зеленых отступного инвалиду, и привет, никаких претензий".

Сергей встряхнул головой, гася раздражение. Сработала вбитая годами службы привычка к анализу. Дело, скорее всего, в том, что до этого ему приходилось получать за свое неуместное вмешательство от властей. Своей ли страны, или чужой, но согласно закону. Плохой он или не очень, но это закон, а здесь, по сути, примитивное похищение и лишение свободы одного человека другим.

"А отчего этот оловянный журавль решил, что он имеет право распоряжаться моей, Сереги Ильина, жизнью? — резонно поинтересовался разведчик. — Что ж, похоже, Яков, косяк ты упорол, — он намеренно применил распространенное в зоне словечко. — И я за него с тебя имею", — пришел к заключению он.

"Эмоции в сторону, — приказал себе пленник. — Раз изменить пока ничего не в силах, значит, нужно проанализировать ситуацию, выстроить алгоритм, а уже после приступать к активной фазе".

Службы в разведке это не только бег, прыжки и стрельба с двух рук, как порой любят рисовать ее журналисты и писатели.

Не без этого, конечно, однако, куда больше приходится работать именно головой. Не ломать об нее бутылки из-под шампанского, а думать и сопоставлять.

Направляя его в Ближневосточную сатрапию, никто и не ставил задачи воровать чьи-то секреты и стрелять из-за угла. Делом Сергея, которому он учился и которым занимался в тех местах, куда забрасывала его судьба, была организация и обработка собранной информации в стране пребывания.

А что касается брутальной внешности и образа, этому было простое и естественное объяснение. Кто подумает, видя похожего на медведя громилу, что тот не только способен лично заломать парочку подготовленных коммандос, а к тому же имеет в голове некоторое количество серого вещества?

Тогда как, будь он дохлым очкариком, вполне могло возникнуть естественное предположение о направлении работы.

Сергей опустился на мягкий диван, застеленный роскошным пледом, и прикрыл глаза. Казалось, что пожилой человек, утомленный неожиданными событиями, смирился со своей участью и просто дремлет, однако, так только казалось.

"Интернет — это хорошо, — рассеяно отметил Сергей. — В этой помойке можно отыскать поистине драгоценные сведения, нужно только грамотно составить контекстный поиск. Впрочем, в этом деле все как-то не правильно, поэтому придется отступить от логики. Это все равно, что искать черную кошку в темной комнате. Сейчас главное — получить точную информацию о моем клиенте. Начиная от фамилии этого Якова Максимовича, его места в провинциальной иерархии, и заканчивая раскладами в отношениях с конкурентами и прочее, прочее. А уж после — думать. Похоже, из мышеловки, в которую сам же себя загнал, иначе и не выбраться".

"А может, ну его?.. — вдруг оборвал себя аналитик. — Рывком, на удачу, и вперед?

Что, стрелять будут?

Стрелять, вряд ли, а вот стреножить и уже внимательно, под микроскопом рассмотреть мое прошлое, и выставить в соответствующем свете, сегодняшние поступки, запросто. Чем закончится? Правильно, поездкой в обратном направлении, только уже на больший срок".

"Да что ж это?.. — едва не сорвался он от понимания собственного бессилия. — Отчего все так глупо? Десять лет под хвост, и опять. Пропади оно. Может и впрямь, устроить бардак в этом особнячке? Разнести все вдребезги, свернуть шею этому оловянному королю, а там будь, что будет. Успокоят разом... И все. Зато больше никаких проблем. Вспыхнет и погаснет..."

Словно лунатик оторвал голову от диванной подушки, медленно поднялся, мобилизуя отточенные тренировками навыки: "Топтун за дверью наверняка с пушкой. А прыти от пенсионера он явно не ожидает. Так, что ствол и пара магазинов у меня стопроцентно будут. Пройду как нож сквозь масло". В голове возникла четкая картина того, что произойдет через мгновение. Шевельнется в сторону распахнувшейся двери сидящий чуть в стороне охранник и тут же опустится обратно, с переломленными коротким ударом шейными позвонками. Ничего личного, старик. Работа. Два шага по скрадывающей звук шагов поверхности из натурального каучука. Тихий щелчок взведенного затвора короткоствола, выдернутого из наплечника оплошавшего сторожа

Рывком, с профессиональным зашагиванием до следующего поворота, восемь ступенек винтовой лестницы, ведущей на второй этаж, толчок двери в кабинет хозяина, и ствол, упертый в переносицу сидящего за столом олигарха...

Короткая вспышка удивления во взгляде Якова Максимовича и медленное, незаметное, как тому кажется, движение его руки к ящику стола, в котором тот держит свой навороченный подарочный ствол. Неловкий рывок возомнившего себя ковбоем оловянщика, и короткий сухой звук выстрела.

Нагрудный карман отброшенного к стене олигарха вспыхнет багровым цветком. Бутон рассыплется миллионом рубиновых капель, оросив все вокруг кровавым дождем.

Разворот на сто восемьдесят градусов и навскидку, с опережением двойной залп в сунувшего голову сквозь дверной проем телохранителя.

Ответный выстрел падающего охранника ударил Сергея в грудь. Взорвалась в пробитом раскаленным комочком железа сердце нестерпимая всепоглощающая боль, и вдруг все погасло...

Очнулся разом. Оглянулся, пытаясь сообразить, что с ним. Ошарашено глянул на свою руку, занесенную над дверной ручкой. "Стоп. Отставить. — мысленно рявкнул Сергей. — Самоубийц у нас в роду отродясь не было. Хочешь разрубить все разом, давай, только зачем посторонних людей в это дело втягивать. Охрана ведь не при делах. Они выполняют свою работу.

Хочешь наказать этого лощеного хозяйчика, да бога ради. Только зачем переть как танк?"

Не спеша, восстанавливая на ходу сутулость и неловкость старческих, осторожных движений, вернулся в комнату.

Осторожно помассировал лицо, стирая остатки проявившейся сквозь грим сути Сереги Свана.

"Какой из тебя пенсионер с таким-то лицом? При таком лице с тебя портрет Скорцени можно писать, — призвал Серега на выручку юмор. — Собрался, выбросил из головы глупости. Работаем".

Он крякнул, уже войдя в образ, потер занывшую от легкого приступа возрастного радикулита поясницу и опустился за монитор стоящего в углу громадного зала компьютера.

— Начнем, помолясь, — выдохнул он, забивая в поисковик название возглавляемого его новым знакомым комбината.

Несколько переходов по ссылкам, небольшая выборка, новый запрос, и вот уже исследователь прочел первую приватную информацию о своем похитителе.

Антонов Яков Максимович. Пятидесяти пяти лет от роду, генеральный директор и, одновременно, владелец пятидесяти одного процента акций возглавляемого им предприятия. "Ну, это нормально. Привет "девяностым", — хотя Сергею не пришлось лично наблюдать, как происходил процесс акционирования бывшей государственной собственности, достаточно было послушать рассказы сидевших с ним хозяйственников.

Разделить сумму балансовых активов по количеству работников, с учетом трудового стажа и заработной платы, а после выдать каждому красочные бумажки — полдела. Куда важнее — выкупить их обратно. Впрочем, имея возможность управлять финансовыми потоками предприятия, это тоже пара пустяков. Достаточно просто не платить людям денег. Месяц, два, три. А на все претензии устало и понимающе кивать на кризис неплатежей в государстве. В крайнем случае, попросить заказчика тормознуть оплату за проданный товар. А когда оголодавшие работяги взвоют, можно и пойти на встречу. Купить эти самые бумажки за смешные деньги. Продадут, куда денутся. И даже понимая, что их тупо и беспардонно разводят, все равно продадут, потому что воровать простым работягам нечего, потому что дети недоедают, и сами они уже три месяца покупают хлеб в долг. А после — совсем просто. Собрание акционеров, проведенное в тесноте запертого на ключ кабинета, где тысячное предприятие представляют два директорских зама, сам босс и его секретарша.

Сергей так явственно представил этот фарс, что даже услышал дребезжащий тенорок профессионально пьющего зама по производству: "На повестке дня собрания акционеров один вопрос: Реорганизация акционерного общества имярек в ЗАО, кто против? Единогласно. Поздравляем вас, господин Антонов, с назначением на должность председателя совета директоров закрытого акционерного общества".

Вот и все. А тома зарубежных классиков эффективного менеджмента и организации производства, это для буржуев. Вот пусть они сами так и зарабатывают.

Ильин оторвался от чтения. "По повадкам видать, матерый", — усмехнулся он, восстанавливая прочитанное в последней статье.

Сергей негромко охнул, потерев занемевшие от работы с мышью пальцы, медленно, с мотивированной неловкостью пожилого человека выбрался из-за стола и направился к дверям. Кто его разберет, возможно, все его предосторожности вовсе излишни, и никакого наблюдения в гостевом холле нет, однако, как говорится, береженого бог бережет. При нынешнем уровне техники выловить камеру слежения без специального оборудования невозможно.

Продолжая исполнять роль, тихонько отворил дверь и выглянул в коридор.

— Простите, молодой человек, — обратился пенсионер к поднявшему коротко стриженую голову охраннику. — Вы не подскажете, где здесь туалет?

— В гостевой комнате, дверь справа, — невозмутимо отчеканил вышколенный сторож. Однако не удержался и добавил, стрельнув глазами в сторону: — Ты, дед, сиди тихо. Понял? Выпускать не велено. Будешь вякать, могу огорчить.

— Сижу, сижу, сынок... — мелко закивал гость. — Только бы понять, чего ему от меня надо?

— Это не моего ума дело, — отозвался, чуть смягчив тон, паренек. — Только, одно скажу, папаша, хозяин у нас строгий, ежели чего не так, мало не будет. Все. Иди назад, — он вновь потянулся к недочитанной статье.

"Однако какая-никакая, а ясность. — Сторожат на совесть. И без скидок на возраст. А если прикажет шеф, то и спрос организуют, а после и закопают. Без удовольствия, но со всем старанием".

Открыл дверь ненужного ему пока заведения, спустил воду в фирменном, с множеством кнопок и рычажков, унитазе и вернулся к прерванному занятию.

"Хм, интересно. Если столь качественно сторожат, то отчего не забрали компьютер?" — озадаченно глянул Сергей на плавающий по экрану символ Майкрософтовской заставки.

"А с другой стороны, какой смысл отбирать? Милиция у нас еще заявления "по мылу" не принимает, а в остальном..."

"Все верно, — кивнул старик своим мыслям. — А можно сделать еще проще, посадить сообразительного паренька за соседним аппаратом, и отслеживать все, что делает пленник. Начни он искать связь с кем-то, всегда можно отследить контакт, а при удачном раскладе и прояснить намерения. Впрочем, это вряд ли. Никто не ждет от пожилого человека этакой прыти. Скорее всего, олигарх, как он и сказал, примитивно страхуется от возможных непоняток.

А если смотрят, пусть. Разве что слегка изменим методику просмотра, чтобы не так явно бросалась в глаза направленность поисков", — он вновь пододвинул к себе консоль, набирая в окошке новое словосочетание.

"Итак, что мы имеем?" — оторвался от монитора исследователь через полчаса.

"Предприятие имеет громадные объемы и связи с другими фирмами по всему миру. Выяснить, кто из партнеров-конкурентов имеет на олигарха зуб, легко, однако нужно ли? При всей запутанности аферы с медальоном есть в ней некоторая доля идиотизма. Вернее, даже не так, скорее, малопонятной и странноватой логики абсурда, — он задумчиво провел по надежно приклеенной щеточке усов. — Хорошо, что сработала привычка делать все на совесть. Если бы поленился и приклеил, как первоначально собирался, волосы с тела, они бы уже посыпались. А купленная в фирменном магазине театрального инвентаря обманка, приклеенная надежным импортным клеем, держала мертво".

"Тут явно не обошлось без женщины, — наконец сформулировал он неясное ощущение. — А что? Вполне логично. Когда говорят о женской глупости, в большинстве случаев просто заблуждаются. Они просто другие, и логика у них иная, отличная от сухой, рациональной мужской. Вот тут и кроется причина непонимания".

Версия понравилась настолько, что Сергей, хотя и собирался отдохнуть и на время прервать изучение биографии своего противника, вернулся к поискам.

"Исследование можно вести в двух плоскостях, — припомнилась ему фраза инструктора. — Либо выбирать мельчайшие крупицы информации в различных статьях, заметках и обзорах, либо пойти от обратного, а именно: проследить за исчезновением упоминаний о том или ином факте".

Личная жизнь олигарха, как и любого более-менее заметного лица региона была отражена в местной прессе достаточно развернуто. Женился будущий капитан производства довольно рано, еще в институте. За время совместной жизни супруги вырастили двух дочерей, которые уже сами вышли замуж, однако, с приходом больших денег, как это частенько бывает, вкусы олигарха резко поменялись. Стареющая жена, получив приличные отступные, навсегда исчезла из жизни господина Антонова, а ее место на немногочисленных фотоотчетах о презентациях и корпоративных празднованиях заняла смазливая девица с внешностью типичной блондинки. Но и она продержалась возле олигарха недолго. Исчезновение упоминаний о семейной жизни промышленника случилось примерно три года назад. Хотя, не совсем. Прозвучала в одной бульварной газетенке упоминание о возможной свадьбе местного олигарха с некоей дамой, которая и сама якобы была владелицей неслабого состояния. Однако после, как ни пытался Сергей отыскать хоть малейшее упоминание о супруге Якова Максимовича, ничего не отыскал.

— Интересно, — пробормотал исследователь. — Попробуем иначе.

Статистика упрямая вещь. Возможно, неведомая хозяйка хоть раз, да воспользовалась этим аппаратом, тогда можно отыскать хоть какие-то зацепки. Увы, память оказалась девственно чиста.

"Ну нет, так нет", — огорчаться Сергей не стал, а с печальным вздохом оглядел пространство ухоженной гостиной, выбирая подходящий для исполнения задуманного предмет интерьера. Взгляд остановился на тонкостенной молочного стекла вазе, стоящей в специально обустроенной для нее нише. "Варварство, однако... " — он поднялся и целеустремленно направился к избранной безделушке. Неловкое движение рукавом и роскошный сосуд с громким звоном разбился об пол.

— Ох, горе-то... — запричитал старик, неловко опускаясь на колени в бессмысленной попытке собрать осколки.

— Что случилось? — прозвучал от дверей голос охранника. — Ну, ты, дед, монстр, — беззлобно покачал головой наблюдатель, поняв причину грохота. — Угораздило ведь. Чего ты туда полез?

— Да я глянуть хотел, красивая... — чуть не плача одышливо просипел квартирант. — Скользнула и прямо из рук...

— Что же теперь делать? Хозяйка, поди, ругать станет? — робко поинтересовался своими перспективами неловкий гость.

— Ладно, фигня, — отмахнулся соглядатай. — Машке это все по барабану. Да она, когда приедет, и не заметит вовсе. Не переживай ты так, отец. Прислуга уберет.

— Да как же?.. — все не мог успокоиться Сергей. — Попробуй тут не заметить... Денег, наверное, кучу стоит?

— Кончай бубнить, — грубовато отмахнулся сторож. — Нашел тоже из-за чего. Тебе о своей голове думать надо. А она уж как-нибудь на стекляшку наскребет. Ей в Европах только и делать, что по магазинам шляться. Купит еще лучше.

"Маловато, однако, лучше, чем ничего... — мгновенно успокоился старик, когда дверь за охранником закрылась. — Итак, жену олигарха зовут Мария, это раз. Судя по интонации секьюрити, возраст никак не бальзаковский, — это два. И главное, находится она сейчас за границей, — это три".

"Пойдем логическим путем... — устраиваясь на мягком диване, рассудил Сергей. — Упоминание в желтой прессе о состоятельности будущей супруги наводит на мысль, что она либо дочь богатых родителей, либо вдова. Хотя, первое вряд ли. Прошли уже времена династических браков, когда дочерей выдавали замуж в целях умножения капитала. Тогда второе. Богатая, молодая вдова... — Что ж, это возможно. Как говорится, денег много не бывает. За примером ходить далеко не нужно, достаточно вспомнить пресловутую " черную вдовушку", которая сделала неплохой гешефт, сочетаясь браком с престарелыми богатеями".

"Не складывается, — вынужден был признать аналитик. — Антонов куда как не старик, и ждать его естественной кончины занятие весьма хлопотное. А устраивать ему скоропостижную кончину довольно опасно из-за наличия двух взрослых наследниц".

"Смерть олигарха станет предметом пристального расследования, в объективности которого будет заинтересовано достаточное количество лиц".

"Ладно, отложим девушку в сторону, — решил не умножать сущностей он. — Пока будем исходить из того, что неведомая супруга имела возможность организовать подобную операцию, не более того. Иными словами, ясности никакой. Вернее, ясно лишь одно: что бы ни случилось, а произойти нечто просто обязано, крайним в этой истории станет именно он. Ну а когда горящий жаждой мщения одураченный олигарх приступит к выяснению деталей и присмотрится к человеку, продавшему ему эту штуковину, его ждет громадное количество сюрпризов. Стоит ли говорить, что доказать свою непричастность после этого Ильину станет вовсе непросто".

Взгляд вконец запутавшегося в вариантах аналитика застыл на непонятной картине, выполненной в совершенно авангардистском стиле.

"Стоп, — он даже подпрыгнул от озарения. — А отчего ты решил, что Яков Максимович вовсе уж не прав? Возможно, стоит поставить себя на его место? Он ведь не зря обмолвился о сходстве этого, столь удачно появившегося знака, с тем, который потерял он.

Предположим, что это один и тот же знак. Тогда картинка становится чуть более понятной. И в ней находится место для всех. И для имевшей доступ к безделушке супруге олигарха, и для непонятной микросхемы, встроенной в нее позднее, и даже для несуразных, с точки зрения разведчика, провалов в логических построениях организатора.

"Похоже, пришло время действовать, — принял непростое решение офицер. — Без особого кровопролития, но жестко".

Он замер, настраиваясь на работу, задержал дыхание, наполняя кровь кислородом, резко выдохнул и поднялся с дивана.

— Что, опять? — с досадой, как от надоедливой мухи, отмахнулся охранник, увидев, что его неспокойный подопечный вновь высунул седоватую голову из двери, ведущей в гостевую комнату.

— Тут, это... — держа перед собой осколки разбитой вазы, торопливо пробормотал постоялец. — Я собрал... — он неожиданно ловко для своего возраста приблизился к сидящему в кресле. — Вот, — протянул старик ладони, вкладывая стекло в руки сторожа. Тот негромко охнул, пытаясь удержать обломки, и тут же откинулся на спинку. Это освободившаяся ладонь гостя, скользнув к уху сидящего в расслабленной позе сторожа, едва приметно ткнула в шею, чуть выше скулы.

Глаза охранника закатились, мелкий стеклянный мусор посыпался из безвольно опавших ладоней.

— Тихо. — прошептал Сергей, запинывая стеклянный мусор под кресло. — Устраиваемся поудобней, — он уложил голову пострадавшего, придав ему вид мирно спящего человека. — Ничего страшного. Пять минут забытья, и часок головной боли после. Ерунда, ты ведь мужик, — уговаривающим тоном обратился он к спящему. — Я скоро.

Внимательно глянул на созданную картину: "Нормально, спит человек... утомился".

Пройти по мягкому покрытию коридора удалось совершенно бесшумно. Ориентируясь на впечатления от своего наваждения, повернул направо и легко в два шага преодолел все восемь ступенек винтовой лестницы. "Надо же, и тут угадал", — мимолетно удивился он совпадению.

У двери в комнату замер, прикидывая возможные варианты развития.

"Если сон не врет, то стол его у окна", — придется рискнуть.

Толкнул створку ногой и переворотом, едва коснувшись спиной ворса дорогого ковра, влетел в кабинет. Вышел прямо к цели.

Голова сидящего над стопкой бумаг Якова Максимовича еще только удивленно дернулась вверх, а неожиданный гость уже тянул за ручку ящика стола.

"Ага, так и есть, именно "Кольт-миротворец", сорок пятый калибр. Как заказывали", — Сергей ловко выдернул заморскую игрушку и взвел курок.

— Тихо, Маша, я Дубровский, — приложил Сергей палец к губам. — Оружие, надеюсь, заряжено? Тогда сделаем так: пять секунд на удивление, осознание и негодование, а после переходим к деловому разговору, — пользуясь временной неспособностью хозяина рассуждать, скользнул обратно к двери и повернул ключ.

— Итак. Вы готовы? — Ильин опустился на ручку кресла, в котором сидел сам хозяин дома. Глянул в окно, прикидывая, не видно ли его с улицы, и, уже более спокойно, повторил: — Готовы к диалогу, или имеет смысл еще обождать?

— На что ты надеешься? — хмуро произнес собеседник. Он явно пришел в себя, хотя вид скачущего по кабинету старика мог ввести в ступор кого угодно.

— Отлично, нервы у вас крепкие, — констатировал Сергей.

Конспективный пересказ его истории, причем, не только последних событий, но и куда более ранних, занял, к удивлению самого рассказчика, куда меньше времени, чем он предполагал. Впрочем, объяснялось это еще и тем, что многие детали своих злоключений он попросту опустил.

— И вот теперь я сижу у вас в кабинете и имею довольно мрачные перспективы вновь оказаться за решеткой, — подвел итог изложенным фактам он. Подумал и добавил: — Впрочем, нет, сидеть мне уже надоело. Скорее, кончится все куда быстрее. Либо мы договариваемся, либо начнется бестолковая маета с освобождением заложника, исход которой для меня очевиден. Впрочем, вам тоже ничего хорошего не светит, — повел стволом перед носом олигарха разведчик. — В таких ситуациях заложникам достается куда чаще, чем принято думать, и, что самое смешное, именно от освобождающей стороны.

— Перестаньте паясничать, — наконец прервал молчание Яков Максимович. — Я слышал о вашей истории. Можете удивляться, но один из моих знакомых оказался краем замешан в ней, да и, кроме того, сплетни имеют обыкновение распространяться.

— Да, вы, действительно, мастер, — вынужденно признал хозяин, присмотревшись к своему собеседнику. — Так перевоплотиться — это талант. У меня до самого последнего момента не было сомнений в вашем возрасте. Как, впрочем, и в происхождении знака. Это именно мой... Тут уж без вариантов, — он, словно и не сидел под направленным на него стволом, заинтересованно склонил голову, вглядываясь в лицо Сергея.

— Ничего не понимаю, мистика. Вам всего-то лет, наверное, сорок-сорок пять, — он огорченно дернул плечом. — Я ведь руководитель. Тысячи человек в подчинении. Всегда думал, что могу сходу понять если уж не суть, то возраст, точно.

— Я понимаю, сейчас вы устанавливаете контакт, одновременно пытаясь, посредством точно выверенной лести, расположить к себе оппонента, разговорить его,— не стал скрывать своего видения ситуации Ильин. — Ну да ладно, пусть так.

Он помедлил: — Если честно, не знаю. Вернее, все эти внешние ухищрения, конечно, начиная от покроя пиджака, тесных ботинок, маскирующего карандаша. — Да это каждый начинающий знает. Тут дело в психологии. Нужно забыть про свой настоящий возраст, совсем, и твердо поверить, что тебе, к примеру, семьдесят. И что кости ноют, и артрит печет. Сутулиться не по принуждению, а всерьез. Не знаю, учили, наверное, хорошо.

— Тогда ответный вопрос? — глянул он на хозяина. — Как говорится откровенность за откровенность.

— Давайте, — разрешил Антонов. — Попробую ответить честно.

Сергей осторожно, подбирая слова, задал главный вопрос.

— Иными словами, кому выгодна моя смерть? — повторил олигарх вопрос. — Ну, тут с кондачка не ответить. Времена дикого передела собственности, слава богу, прошли, и решать вопросы хирургическими методами уже стало не модно. Дело вовсе не в гуманизме и законопослушности. Тут сложнее, — он глянул на лежащие перед ним бумаги. — Мне доложили, что вы интересовались моей биографией. Так, что... — он ткнул в стопку, — с одной стороны, половина из тех, чьи договора лежат сейчас здесь. А с другой, у каждого их них есть и ответные причины не желать такого исхода. Те же договора, займы, контракты...

Пожалуй, если говорить о работе, то... не у многих, а если вовсе честно, то у единиц. Но, эти индивидуумы не станут устраивать такой спектакль... Они сторонники более надежных способов.

— Я, в принципе, так и предположил, — согласился Сергей. — Однако вы легко можете проверить, микросхема в знаке есть, а еще есть вот это, — он вынул из кармана пиджака листок, исписанный немцем. — Если хотите, могу перевести.

Антонов глянул на рваный почерк Ганса: — Я попробую разобрать сам, когда-то неплохо знал... — пробормотал он, впиваясь глазами в текст. Дочитав до конца, опустил листок на стол. Поднял глаза на Сергея: — Да, это уже интересно. Я склонен верить вам. Просто потому, что ни один нормальный человек не стал бы придумывать такое специально. Как-то мало верится.

— Слушайте, у меня остался всего день. Дело, и вправду, чрезвычайно важное. Мне кровь из носа нужно это кресло, члена совета. Тогда срастется вопрос с кредитной линией... Ну, не важно. Предлагаю вам сделку. Вы разбираетесь с этим делом, я плачу вам достойные деньги. Не эти копейки, — он кивнул на показания корыстолюбивого немца. — Приличные деньги, и, кроме того, поучаствую в реабилитации.

— У вас некому этим заняться? — недоверчиво усмехнулся Сергей, потер шрам и закончил: — Или это финт, чтобы я вас освободил?

— Ни то, ни другое, — отрезал Антонов. — Все проще. Я не могу верить никому из моих приближенных. Согласитесь, украсть этот знак мог только тот, кто имеет доступ в первый круг. Вы человек посторонний. И к тому же, человек, имеющий соответствующую подготовку. А что до освобождения, то это дело здесь не причем.

— Даю вам честное слово, — наконец произнес он, выпрямив спину. — Ну?

Не то что Сергей поверил олигарху полностью, но опыт подсказал: "Сдав его властям, тот нисколько не продвинется к отгадке, а наоборот, окажется в весьма сложной ситуации".

— Хорошо, — вздохнул Сергей. — Я уже в этом деле и не привык отступать. Единственное условие: вы не будете портить жизнь антиквару. Он тут вовсе не причем.

— Да я и не... — Антонов дернул уголком губ. — Хорошо. Это все?

— Остальное детали, — Сергей на секунду замер и решительно опустил револьвер на темную полировку стола. — Это можно будет обсудить после.

Олигарх смахнул тяжелый ствол в ящик стола: — Тогда, будем считать, договор заключен, — он протянул Сергею сухую ладонь. — Ох, — едва сумел обхватить широкую, как лопата, ладонь партнера. — Как я мог не заметить?..

— А почему вы решили, что я не смогу удержать вас в заложниках? — не утерпел Сергей.

— Я давно занимаюсь бизнесом и привык страховать себя, — олигарх ткнул пальцем в сторону стены: — Взгляните туда.

Сергей повернул голову в указанном направлении.

Большое зеркало в старинной резной раме вдруг прояснилось, и вместо своего, одетого в плохо скроенный пиджак, отражения он увидел наставленный на него ствол короткого автомата. Оружие держал изготовившийся к стрельбе человек в черном. За его спиной виднелся еще один охранник, в массивном бронежилете и кевларовом ОМОНовском штурмовом шлеме.

— Он неплохой стрелок, — вовсе без всякой усмешки пояснил олигарх. — Кнопка у меня под каблуком, дальше по тексту. Вот и все.

— Да, детский мат, — смущенно произнес Ильин. — Без вариантов.

— Ладно вам, ничего страшного, — отмахнулся Антонов. — В свое время, этого, правда, нет в Интернете, меня дважды пытались убить, пришлось учиться ... Но — к делу. Я думаю, у вас есть какие-то предположения? Нужно — задавайте вопросы. Только, пожалуйста, без воды. У меня, и правда, очень мало времени.

Глава 7

— Итак, — подвел итог Сергей, — выяснять сейчас, кто более всего заинтересован в вашем неизбрании, бессмысленно, да и не ко времени.

— Оставим пока в загадках, — Сергей глянул на зеркало, удивляясь собственной глупости, и обернулся к сидящему за столом и явно ожидающему продолжения Якову Максимовичу.

И тут Сергей обратил внимание на стоящую на краю громадной столешницы фотографию в простенькой рамке.

Присмотрелся и даже присвистнул от неожиданного узнавания. С фото кокетливо улыбалась в объектив его случайная знакомая, ставшая невольной участницей событий почти пятилетней давности. Девушка, несомненно, изменилась, приобрела некоторую вальяжность и выглядела куда как более импозантно, чем в их первую встречу. Однако узнал сразу.

— Простите, — потянулся он к изображению. — А кем вам приходится эта очаровательная блондинка?

— Жена, — отмахнулся олигарх, даже не взглянув на объект разговора. — Она сейчас в Европе, отдыхает от трудов по расходованию моих денег здесь.

Судя по интонации, особых чувств к молодой супруге собеседник не испытывал.

— Должна приехать в Париж к началу церемонии, — пояснил он.

Сергей задумчиво повертел в руках портрет.

— Так вот от кого вы узнали о моих приключениях, — протянул он, удивляясь, как тесен мир. — Но вы сказали о компаньоне?

— Все верно, — Яков Максимович едва приметно поморщился. — Рита дочь моего компаньона. — Отец ее погиб в авиакатастрофе, а она стала наследницей. Ну, скажем так, ответственность за судьбу дочери старого товарища и деловые интересы. Однако последнее время у нее появились весьма странные привычки...

— Вот что, Сергей Анатольевич, думаю, вам имеет смысл отправиться в Париж вместе со мной, — промышленник, болтая о частном, очевидно, прокручивал в мозгу детали непонятной мозаики. — Мне потребуется человек, способный разобраться в этом деле на месте.

Ильин вернул фото не стол: — А документы? Визы? — он усмехнулся. — Я и паспорт даже не получил.

— Детали, — отмахнулся олигарх. — За хорошие деньги сейчас можно сделать все. Я дам указание секретарю, он разберется. От вас понадобится только фото и анкета. Конечно, будет стоить, но членство в этом пуле мне куда важнее пары тысяч евро. Решено, вылет завтра. Сегодня постарайтесь составить хоть какой-то план, — он потянулся к бумагам.

Кстати, я слышал, что вы продали антиквару какой-то фарфор? Аллахской мануфактуры. Ну, право, даже неловко. Он хороший спец по бронзе, но как фарфорист, увы, середнячок. Неужели повелся?

Видно было, что Яков Максимович искренне считал невозможным появление столь редкого экспоната в лавке Андрея Михайловича.

— А вы такой возможности не допускаете? — отчего-то завелся Сергей.

— Отчего же, — собеседник отложил бумаги. Видно было, что он увлекся. — Бывает, но редко. Вот, к примеру, что вы ему принесли? Ага, сороку, ну, это, конечно, не супер, однако, тоже довольно редкий экземпляр, даже на родине, думаю, что... маловероятно. Впрочем, если не секрет, откуда она у вас?

Сергей коротко, в двух словах, поведал о приобретении старухиного наследства.

— Случайная покупка, на вокзале? Хм, знаете, сколько я слышал подобных историй? — скептически улыбнулся Яков Максимович. — Ну да ваше право.

— А вот Андрея Михайловича этакое простодушие не красит. Хотя, чтобы суметь грамотно атрибутировать вещь, нужно съесть не один пуд соли. Я, к слову, уже двадцать лет занимаюсь фарфором, — коллекционер поднялся и прошел к окну. — Поверьте, мало изучить каталог, нужно быть в теме на все сто процентов. Помнить вещь руками. Знать историю создания, даже быть в курсе событий личной жизни скульптора, — он увлеченно взмахнул рукой.— Представьте, к примеру, мне приносят редкую авторскую статуэтку Ломоносовского фарфора, вещь не старая, но, оговорюсь, авторская, середины семидесятых. Да, в идеале, но что я вижу: люстр в миллиметр и богатую позолоту. Хм, это как раз после того, как только отгремело так называемое "золотое" дело о хищениях на фарфоровых производствах. После которого гайки на ЛФЗ закрутили настолько, что даже кисточки, которыми художники наносили эти краски, заставляли сдавать под роспись? А уж как размазывали по изделию позолоту, без слез и не скажешь. А тут? Не смешите меня, — в голосе увлеченного коллекционера послышался, незаметный в иное время, одесский говор.

— Вот в этом, — он пренебрежительно ткнул пальцем в лежащий на столе знак, — я профан. Ничего удивительного, все объять нельзя, да и не мое... но в фарфоре, смею надеяться, понимаю.

— Хорошо, — Сергей не решился продолжать спор. — Пусть так, но я не претендую на истину. Мое дело показать специалисту, а уж решение принимает он сам.

— Да, вы правы, я увлекся, — олигарх вернулся к бумагам. — Однако если все закончится хорошо, я покажу вам свою коллекцию, — он водрузил на нос очки и с видимой неохотой прервал себя.

— Секретарь к вам зайдет, — напомнил о своем решении бизнесмен, дав понять, что аудиенция окончена.

Сергей вновь покосился на блестящую поверхность зеркала и направился к двери.

Беседа с вышколенным, безликим секретарем оставила двойственное впечатление. Слишком уж напоминали конкретные, краткие вопросы служащего допрос.

Закончив выяснять данные о семейном положении и месте последней работы, тот заверил: — Вам только необходимо сегодня забрать свой гражданский паспорт. Он уже готов, все согласовано. Не забудьте. Шеф распорядился, вас отвезут.

Референт захватил папку с заполненными анкетами и вышел.

"Эх, ну и что теперь? — Сергей помотал головой, стараясь осмыслить стремительные метаморфозы. — Неужели и вправду, завтра ему предстоит лететь в Европу? "

Отвлекся и глянул на экран монитора: "Интересно, что за гильдия? Имеет смысл узнать об этих масонах чуть больше".

Открыл поисковик и выцепил краем глаза столбик новостной информации региона.

Уже примерился набрать запрос, когда в голове всплыл текст.

Внимательно прочитал короткие строчки и откинулся в кресле: "Выходит, странное видение было не зря?" Вопрос прозвучал риторически.

В сообщении о трагическом происшествии почти не было деталей, однако, они были не нужны. Сергей вновь вернулся в памяти к виденной им картинке. Взрыв, летящее на него колесо, и тело, лежащее возле пылающего автомобиля: "Значит, предположения были верны. Жаль антиквара, он ведь не виноват, — Сергей в задумчивости провел пальцем по клавишам. — И я не виноват, тоже. Однако тот, кто выбрал хозяина лавки в жертву, играет круто. И жестко. Шутки окончились".

Сергей сделал над собой усилие и выключил компьютер: "Не до того. Нужно попытаться понять логику злодея и оценить перспективы".

— Сергей Анатольевич, — заглянул в дверь секретарь, — машина ждет, одевайтесь.

Он аккуратно прикрыл створку.

"Жаль, — Ильин поднялся, на миг замер, прощаясь со случайным знакомым, который ему помог.

Паспортный стол встретил привычной сутолокой. Сергей протиснулся сквозь толпу и заглянул в названый ему услужливым секретарем кабинет: — Сказали, можно забрать, фамилия Ильин.

— Одну минуту, — девушка за стойкой глянула в бумаги. — Сергей Анатольевич, распишитесь, — протянула ему бордовые корочки. И еще, зайдите, пожалуйста, к начальнику. Она хотела что-то выяснить, — мимоходом обронила сотрудница, вручая паспорт.

"Странно, — Сергей спрятал документ и вышел. — Скорее всего, начнется бодяга с пропиской, — он вздохнул: Хотя, пусть об этом болит голова у олигарха".

Коротко стукнул в обтянутую черным кожзамом дверь и шагнул в кабинет.

— Сказали, зайти, — пробормотал он, закрывая плотную дверь.

— Да, конечно, заходите, — за плотно забитым бумагами столом начальницы сидел мужчина в сером костюме.

— Здравствуйте, — он поднял лысеющею голову и Сергей, с легким удивлением, узнал в говорящем однофамильца великого поэта.

— Добрый день, — осторожно ответил он, выжидающе глядя на сотрудника органов.

— Да вы заходите, присаживайтесь, — профессионально доброжелательно предложил старый знакомый. — Давненько не виделись.

— Моя воля... — неслышно пробормотал Сергей и не удержался от шпильки: — Вы так внезапно исчезли, что и попрощаться не удалось, — намекнул он.

— Увы, милейший Сергей Анатольевич, служба... — ничуть не смутился оперативник.

— Позвольте представиться, теперь уже по всей форме, — он смахнул невидимую соринку. — Александр Сергеевич Иванов. Полковник Федеральной Службы Безопасности по Западно-Сибирскому региону.

— Ильин Сергей Анатольевич, бывший офицер ВС СССР, бывший заключенный, теперь свободный гражданин, искупивший свою вину, и прочее.

Сергей, не ожидая от встречи ничего хорошего, тяжело взглянул на собеседника.

— Вижу, что вы еще сердитесь на меня, — мягко сформулировал полковник. — И, поверьте, совершенно напрасно. В вашем увольнении со службы мое ведомство совершенно не виновато, да и в последующих злоключениях — тоже. Немецкие законы вы нарушили сами, российские — тоже. Какие вопросы?

— Никаких, — Сергей покосился на дверь, давая понять, что не расположен к длительному общению.

— Ну поймите, — сменил тон ФСБшник, — поломали нам операцию, устроили самодеятельность, стрельбу... Это же не вестерн. Кто вам помешал рассказать все при нашей первой встрече?

— Да, кстати, за все ваши художества вам светило не менее десяти лет срока. А вы отделались куда меньшим. И, кроме того, — полковник чуть скривил губу, — никто так и не выяснил, куда все-таки подевался некий гражданин Буров, с которым вы виделись последним? И что случилось с его приятелями?

— Поверьте, мы отнеслись к вам весьма лояльно, — Александр Сергеевич склонил голову к плечу. — Признаюсь, вы нам помогли, но времена одиночек остались в прошлом. Опять же, вы более пяти лет находились в заключении на территории чужого государства, а перед этим около месяца на базе ВМС США. Ну? Разве не могло возникнуть подозрений? Они и возникли.

— А теперь, выходит, развеялись? — чуть отмяк голосом Сергей.

— Мы не собирались форсировать события, — закинул ногу за ногу полковник, усаживаясь поудобнее. — Отметили, что вы вернулись в город, не более. Но вот сегодняшнее событие все перевернуло. Ваш приятель, я имею в виду неудачливого Израильского коллекционера, объяснил, почему вы поехали к господину, торгующему антиквариатом. Тут все понятно. И вот в салон, куда вы устроились работать сторожем, приезжает небезызвестный в городе, да и во всем регионе, предприниматель. Да, мы в курсе, что он коллекционер, и частенько появлялся у Андрея Михайловича, упокой господи его душу.

Полковник кашлянул: — Сергей, ну что вы, словно гимназистка. Мы, и вправду, не знали деталей. Военные тянули до последнего, и выдали личное дело, только когда ты уже был осужден.

— Будем считать, что вы извинились, — Ильину стало неловко слушать, как пытается оправдаться за ведомство полковник. — Чего сейчас...

— Вот именно, — Иванов повеселел. — Как я понял, ты уже в курсе того, что случилось. Имею в виду взрыв возле магазина. Это, конечно, его дела. Видимо перешел дорогу кому-то из конкурентов... Нам куда интереснее персона господина олигарха. Не хочешь рассказать, что за дела у тебя с нашим олигархом? — полковник глянул на стоящего посреди кабинета Сергея. — Да сядь ты, стоит как памятник, — буркнул он, кивая на стул.

Ильин, пользуясь возможностью выдержать паузу, обстоятельно устроился на скрипучем стуле. — Да, собственно, какие могут быть дела? — он глянул на комитетчика. — Тот приехал в салон по своим, связанным с коллекционированием, вопросам, случайно разговорились. Узнал, что я служил, имею некоторый опыт, ну и предложил пойти к нему на службу. В охрану.

— Самому не смешно? — Иванов покачал головой. — Яков Максимович человек осмотрительный, он с бухты-барахты ничего не делает. Ну какой еще охранник? Темните, господин майор.

— Бывший... — Сергей уперся ладонями в колени, — и не господин, а товарищ.

Потому и принял, что никого в городе не знаю и не перекуплен. Чужой.

— Ну, тебе жить, Сергей, — вовсе как матерый уголовник цыкнул зубом полковник. — Пусть так. Охранник, так охранник. Только, слышал, он тебе паспорт заграничный хочет выправить. Денег не пожалел.

— Мое дело солдатское, — твердо решил не колоться Ильин. — Мне без разницы, где тело охранять. Хоть здесь, хоть за границей.

— Не я буду, чего-то ты темнишь, — Иванов прихлопнул по столу. — Ладно, это видно будет.

-А пока вот какое у меня к тебе дело. Слыхал, наверное, поговорку: Разведчик бывшим не бывает. Вот и думай. Мое ведомство предлагает тебе вернуться на государеву службу. — В распоряжение восьмого управления. Восстановим на службе, возраст еще позволяет, судимость... конечно, но это поправимо, может, и к лучшему. С такими раскладами тебе и легенда не нужна.

Сергей замер. Лицо окаменело, на лбу выступили капли пота: "Отказаться? Чего проще, сослаться на нервы, подорванное в зоне здоровье. Только ведь второй раз не позовут, — он коротко моргнул. — В нелегалы?" — спросил, скорее, чтобы спросить. Чем занимается восьмерка смежников, худо-бедно, догадывался.

— Ну... — полковник уперся взглядом в лицо разведчика. — Решай, времени ходить кругами у нас нет. Ты не мне и не им, ты стране служить будешь.

— Согласен, — отчеканил Сергей. — Но предупреждаю. Второй раз меня кинуть не выйдет. А если все будет честно, служить буду на совесть.

— Слова, они слова и есть, — с облегчением отозвался полковник. — Я мог бы тебе много чего наговорить, только не буду. Скажу одно. Россия теперь совсем не та, что в девяностом была. И органы другие. Хотя, честно скажу, всяко случается...

— Пиши рапорт. Прошу принять меня такого-то на службу, с такого-то числа, дата, подпись. Мы не дети, подписок брать не будем. Оформим все сами. Правда, бумажная волокита — дело нудное. Пока все по инстанциям пройдет. Но все будет как положено. Зарплата, паек, выслуга.

— А задача? — Сергей, удивляясь собственной глупости, уже не мог остановиться. — Обязанности?

— Задача простая. Вживаться. Возле олигарха повертишься, если, и вправду не соврал, поохраняешь, а там уже по обстоятельствам. Хотя ориентиры, конечно, расставлю. Сейчас промышленность — куда большая политика, чем все эти советы, и саммиты.

— Ну а детали — это уже по обстоятельствам. Сбор информации, анализ. Тебя учить, только портить. Связь — вот, — он вынул трубку сотового. — Кнопка один. Номер в памяти, заучи.

— Все, — он вынул бланк. — Заполняй и вперед, товарищ майор.

Сергей вывел короткую подпись, вписал дату и поднялся: — Разрешите идти? — вырвалось само.

— Идите, — полковник, пряча бумаги в папку, улыбнулся. — А куда все же Бурый делся? Не скажешь? Ну, смотри. Свободны, майор. Там тебя, поди, в машине заждались.

Глава 8

Всякими "бортами" приходилось летать Сергею за годы его нескучной службы. Правда, в основном с минимальным набором услуг и только с взлетом. Приземлялся, как правило, уже сам, выбирая место посадки натяжением строп. Поэтому перелет на чартерном рейсе, закупленном сибирским потомком средневековых жестянщиков, не вызвал никаких эмоций. Большую часть полета он проспал, сидя в удобном кресле.

Самолет приземлился в аэропорту имени знаменитого генерала и шустро вырулил в отведенное для стоянки место. Досмотра практически не было. Сонный французский таможенник проштамповал свежий, с единственной выездной визой, паспорт и вновь задремал. Из-за разницы во времени прилетели далеко за полночь.

Яков Максимович, окруженный троицей телохранителей, молча прошел в VIP-зону, а Сергей, повинуясь приглашающему жесту бесстрастно невозмутимого секретаря, двинулся в строну микроавтобуса.

В машине референт выдал новому сотруднику конверт с командировочными и тоже потерял к нему всякий интерес.

"Ну и ладно, — ничуть не огорчился Ильин. — Подальше от начальства — поближе к кухне. Золотое правило".

Заселили свиту олигарха в небольшом, построенном еще видимо в прошлом веке, отеле.

— Шеф просил передать, что ждет вашего доклада в три часа, — сообщил безликий клерк, профессионально глядя сквозь собеседника. — Можете выйти в город, только, — он скептически глянул на простоватую физиономию непонятного советника, — постарайтесь не потеряться. Если заблудитесь, возьмите такси. Арабы, правда, не говорят по-русски, но название отеля поймут.

Сергей состроил непроницаемую физиономию: — Постараюсь.

"С меня корона не упадет, — рассудил он. — А чем меньше обо мне знают, тем лучше. Ни к чему бодаться с мелкой сошкой по пустякам".

Собственно, он и не горел особым желанием шляться по сырым парижским улочкам, а собирался тут же завалиться спать.

Их разговор с клерком оказался прерван появлением самого олигарха. Причем в фойе сначала вошел охранник, цепким взглядом осмотрел помещение, а уже после на застеленный дорогим паласом паркет ступил и сам Яков Максимович.

"Ну что сказать, их понять можно, они отрабатывают свою пайку, а вот зачем вся эта дешевая показуха самому олигарху, неясно, — усмехнулся Сергей, глядя на исполняющих показательное выступление телохранителей. — Чай не в Саранске, к чему этот дешевый понт?"

Он проследил за сосредоточенно шагающим в свой люксовый номер олигархом и тоже собрался отправиться на поиски выделенной ему комнаты, как роскошная входная дверь распахнулась, и в зал впорхнула женская фигурка. Ничуть не отличимая от суматошных парижанок, дама, тем не менее, вела себя с куда большей непосредственностью. Вовсе не смущаясь стоящих у стойки постояльцев, она замахала рукой и громко крикнула на чистейшем русском языке: — Яша, ну неужели нельзя было прилететь днем? Вот уж, прости, офигенное удовольствие вставать в такую рань, — попеняла она.

Ильин автоматически сместился в сторону, прячась в тени разлапистого тропического растения.

"А вот и супруга", — протянул он, узнав в капризной барыне свою давнюю знакомую по сибирским приключениям.

Маргарита прошла мимо расступившихся охранников и ткнулась носом в щеку Якова Максимовича: — Привет, папик, как долетел?

— Рита, ты что, уже выпила? — принюхался тот.

— Это с вечера, — не смутилась супруга. — Ничего страшного, пройдет.

Они двинулись по лестнице, а Сергей озадаченно уставился на диковинные лопухи, торчащие из большой кадки. Ему стало интересно, что могло заставить сумасбродную и достаточно состоятельную, по российским меркам, девицу выйти замуж за потрепанного жизнью металлурга.

— Оно понятно, денег много не бывает, однако, тут не все так просто, — он провел пальцем по пыльному листу. — Интересно.

Развернулся и отправился на поиски своего номера.

— Рита, Рита, Маргарита, — пропел он, закрыв дверь: "Интересный выходит мезальянс. Хотя, кто их разберет, этих олигархов? Может, и вправду, по любви?"

Сергей раскрыл купленную еще в России сумку, вынул кожаный футляр с бритвой, спортивный костюм и, подумав, картонную коробку с фарфором. Оставлять талисман в доме олигарха отчего-то не хотелось.

"Не так уж много у меня имущества, чтобы разбрасывать его по всему миру", — усмехнулся он, укладывая вещи.

Вынул статуэтку и глянул на ехидно ухмыляющуюся физиономию замершего в шутовском поклоне Морискена.

"Ну, предположим, что касается взрыва авто невезучего антиквара, я вполне мог нафантазировать. Стоит ли впадать в мистику от обычного совпадения? — попытался убедить себя в случайности привидевшейся картинки Сергей. Он повертел в руках статуэтку, — Кусок обожженной глины, ничего больше".

Достал следующий сверток: "А и вправду, как смогла сохраниться в сохранности столь хрупкая деталь?" — он с интересом всмотрелся в изогнутую шпагу, на которую оперся отдыхающий фехтовальщик. Протер глазурь и вдруг замер. Поплыли перед глазами Сергея разноцветные меняющие форму узоры. Голова медленно закружилась, словно включилась огромная центрифуга. Он закрыл глаза и попытался разобрать нечеткую картинку, возникшую в мысленном взоре. Мелькание стихло, и вот уже стал четко виден большой, красочно украшенный штандартами и полотнами с непонятной символикой зал. Череда одетых во фраки мужчин и наряженные в бальные платья дамы. Бросился в глаза знакомый уже цеховой знак, висящий на лацканах фрачников.

Тихое звучание струнного оркестра приблизилось, музыканты заиграли нечто бравурное. Над залом полз легкий шорох голосов негромко переговаривающихся людей, изредка прерываемый торжественным возгласом. Это стоящий возле высоких, украшенных резными панелями, дверей распорядитель объявлял о приходе очередного гостя.

И тут Сергей увидел Якова Максимовича. Одетый в такой же торжественный наряд, как и остальные гости, он чинно беседовал с Риткой. Признать в сверкающей дорогими украшениями спутнице девчонку с сибирской глубинки было куда труднее. Она больше походила на великосветскую даму, имеющую в роду минимум трех маркизов.

Маргарита, плавно кивая в ответ словам своего спутника, скучающе смотрела на суету бального зала.

— А вот и он, — Сергей разглядел на груди своего нового работодателя темный, поблескивающий гранями драгоценных камней, знак.

Чувствуя себя зрителем на просмотре превосходно снятого фильма из жизни светского общества, наблюдатель перевел взгляд чуть в сторону от парочки. И тут, на фоне перламутровой белизны колонны, возникло легкое облачко. Миг, и оно превратилось в неуловимо похожего на аллахскую статуэтку фехтовальщика. Однако в отличие от миниатюрной фарфоровой фигурки, этот был куда больше. Точеное лицо призрака ожило, мелькнула на тонких, плотно сжатых губах арийца улыбка. Он ожил, распрямил согнутую в колене ногу, тряхнул занемевшей ладонью свободной руки. Кончик клинка оторвался от пола.

Шпажист отвесил шутовской поклон даме, и внезапно исполнил молниеносный выпад. Острое жало с хрустом вонзилось в грудь ничего не подозревающего олигарха. Капля крови скользнула по желобу клинка.

Олигарх дрогнул, потянул руку к торчащей в груди стальной занозе и медленно, словно нехотя, повалился на пол.

Сергей вынырнул из морока и заморгал ресницами, норовя прогнать застилающую глаза мутную пелену.

— Это еще что за аллегоричность? — недоуменно спросил он себя.

Поднялся, неторопливо прошел к окну и глянул сквозь кисею штор на улицу. Тихий парижский квартал, просыпающиеся окна невысоких домов. Ничего не меняется. Ильин сообразил, что искренне старается оттянуть момент, когда придется заняться расшифровкой этого видения.

"Ладно, чего, тянуть, — выдохнул и круто развернулся. — Время пошло. Даем версии. Первое. Угроза олигарху, ну это понятно, однако, это не просто угроза здоровью, а, судя по тому, как глубоко и точно вошел клинок в тело, угроза самой жизни. Тогда причем тут шпага? Не ясно, а вот пронзенный ею знак — явно не случаен. Так же как и стоящая рядом супруга. А ведь призрак ее отметил, и даже раскланялся, словно с... — Сергей попытался подобрать сравнение: — Cо знакомой? Не так, скорее, как с соучастницей, ну, или, по меньшей мере, с особой, осведомленной о его планах. Что бы это значило? Она? Но зачем?"

Сергей вновь воскресил в памяти видение. Удар пришелся точно в сердце. К чему бы?

На миг ему показалось, что отгадка уже почти рядом. Стоит только чуть напрячься, и он поймет все.

Стук в дверь разом сбил весь настрой. Досадливо обернулся, мимоходом мазнув глазами по циферблату висящих на стене часов: "Восемь? Странно, для прислуги еще рановато".

Дверь приоткрылась, и в номер заглянул давешний секретарь.

— Простите, Сергей Анатольевич, вы еще не легли? Шеф просил вас зайти к нему, — извиняющимся тоном уведомил он.

— Хм, не спится? Сейчас, — аналитик поставил фигурку фехтовальщика и двинулся к выходу.

— Доброе утро, — произнес он, входя в роскошные апартаменты хозяина.

— Доброе, доброе... — пробурчал Яков Максимович, выходя из спальни. — Я хотел поинтересоваться: каковы ваши умозаключения?

Сергей остановился у порога: — Пока не готов. Нужно время.

— А точнее? Хоть в первом приближении? Что это, прослушка или?..

Ильин открыл рот, собираясь ответить, но вдруг замер. Приблизился к большому боссу и глянул на стол. Он и сам не мог точно объяснить, что заинтересовало его.

— Вы можете устроить мне пропуск на это торжество? — попросил он.

— На собрание членов гильдии, естественно, нет, — отрицательно качнул головой Яков Максимович, — а вот в общий зал, пожалуй. Только нужен смокинг, впрочем, это не вопрос, можно взять в прокате. Но для чего?

— Нужно глянуть на месте, — не стал вдаваться в подробности Сергей.

— Вот и славно. Достаточно будет общего зала, — Сергей глянул на закрытую дверь в спальню. — Как я понял, начало в семь вечера?

Сергей, может быть, я не совсем доходчиво объяснил? — оборвал его шеф. — Это архиважное мероприятие. Я не имею права на ошибку. А у вас пока никаких идей. Меня это напрягает.

— Меня тоже, — Ильин шагнул к выходу. — Я постараюсь, — он едва приметно поклонился.

— Ладно, идите, — хозяин тяжело вздохнул и отвернулся к окну.

— Думайте, — закончил, уже стоя спиной к советнику, — вот, возьмите краткую памятку для участников встречи. Только что принес посыльный. Там ничего существенного, в основном, протокольные вопросы. Ознакомьтесь, чтобы быть в курсе. Вам будет легче понять... — он кивнул на лежащий с краю стола проспект.

Сергей взял глянцевый журнал и вышел. Однако когда он вернулся в номер, то вовсе не последовал совету, а просто лег спать.

— Все главное будет происходить вечером, и тогда понадобится чистая голова, — рассудил он. Поднялся далеко за полдень, с аппетитом пообедал, примерил доставленный из супермаркета смокинг, тщательно выбрился, уложил короткие волосы в аккуратную прическу и устроился в удобном кресле.

На глаза попался небрежно брошенный им утром буклет с тисненым готическим шрифтом.

— Время терпит, — рассудил разведчик, открывая проспект на первой странице. Однако по мере чтения он втянулся и с большим интересом дочитал текст почти до самого конца.

Оторвал его от этого занятия все тот же неприметный служащий: — Машина ждет, хозяин уже убыл, он приказал доставить вас...

— Иду, — Сергей поправил манишку и натянул чуть узковатый в плечах фрак. — Спускаюсь.

Поездка завершилась у неприметного здания, построенного, очевидно, еще во времена Людовиков. И хотя сейчас Сергея меньше всего занимала архитектура, он не мог не отметить качество реставрации особняка.

Внутреннее убранство, впрочем, оказалось вовсе не похоже на то, что он увидел утром.

Никакой лепнины, блеска. Все строго и даже несколько аскетично. Темные, скорее всего дубовые, панели, тяжелые канделябры, рассеянный, приглушенный свет. Да и людей было гораздо меньше. Всего пара десятков мужчин и несколько женщин. Впрочем, одежда собравшихся полностью соответствовала виденной во сне.

— Уже легче, — Сергей отыскал взглядом Якова Максимовича. — Увы, и тут прокол, никакой Маргариты возле него не было.

— А где супруга? — поинтересовался аналитик, приблизившись к шефу.

Занятый своими мыслями, олигарх лишь отмахнулся: — Отошла. Ну? — он взглянул на Сергея. — Что? Есть идеи?

Тот оглянулся: — Давайте подождем. Время, так понимаю, еще терпит.

Негромкая музыка, позвякивание бокалов с шампанским, которые разносили одетые в белоснежные сорочки официанты.

"Все чинно и благородно", — хмыкнул наблюдатель.

Ритка появилась из неприметной двери, прикрытой портьерами. Она сделала шаг к мужу и остановилась.

— Маргарита, познакомьтесь, это мой новый сотрудник... — невнятно представил Сергея шеф, — впрочем, вы, кажется, знакомы?

Она вздернула брови и охарактеризовала сюрприз вовсе не подобающей месту и обстановке фразой:

— Охренеть и не встать. Рембо? А этот здесь каким ветром? Насколько я знаю, пять лет еще не прошло.

Сергей чуть наклонил голову: "Какая муха ее укусила. Если судить по тону, то можно решить, что я должен ей крупную сумму".

— Девочка, не хами взрослым, — ответил он. — Я работаю на твоего мужа, но уж никак не на тебя.

Олигарх недовольно поморщился: — Рита, я ведь просил не пить, неужели трудно?

Она даже не повернула головы, а только крепче сжала в руках сумочку: — Ну и скоро начнется этот спектакль?

— Вот и срослось, — облегченно выдохнул Сергей, глядя на судорожно теребящую свой ридикюль Маргариту.

— Уважаемый Яков Максимович, огромная просьба, разрешите мне на пару минут похитить вашу половину? Иными словами, мы скоро, — он не стал дожидаться ответа, а незамысловато ухватил Ритку под локоть: — Идемте, нам, как старым знакомым, есть о чем поболтать.

— Ну и славно, — олигарх облегченно вздохнул. — Сейчас объявят начало, мне будет не до вас.

Провел рукой по груди: — Однако, судя по всему, тревога оказалась напрасной, — многозначительно взглянул он на Сергея. Но тот уже не слушал.

— Куда ты меня тащишь, придурок? — пробормотала Ритка вовсе неподобающим супруге будущего члена верховного совета гильдии тоном.

— Да все уже, — оглянулся спутник на Якова, стоящего в другом конце зала. — Отсюда не достанет.

— Чего не достанет? — удивленно поинтересовалась Марго.

— Ну, это тебе виднее, какой штукой ты собиралась запустить генератор. Только не устраивай театр одного актера, — он придержал ее локоть. — Я до последнего момента не мог сообразить, что к чему, однако понял, когда увидел на столе у шефа инструкцию для кардиостимулятора. А после прочитал положение устава. А там четко прописано, что замена представителя допускается не позднее, чем за пять минут до начала церемонии. Ну что поделать, условности. Вот из-за этого вам и пришлось устраивать столь грандиозное представление. И красть знак, разыскивать иностранку, подсылать ее к антиквару.

— Слушай, не пойму только, тебе это зачем? — Сергей покосился на непроницаемо молчащую спутницу. Она явно вела себя неправильно.

— А может?.. — он решил подстраховаться и легким движением руки забрал Риткину сумочку. — Мало ли...

— Откуда знаешь? — произнесла, наконец, она. — А, впрочем, мое какое дело? — и вдруг растянула губы в ехидной улыбке. — Однако он мне сразу сказал, тебе что-то известно.

— Кто и что сказал? — теперь пришла очередь удивляться Сергею.

— А ты угадай, — она глянула на открывшиеся двери зала совещаний. — Ну, с двух раз. Ладно, помогу. Не Пушкин. — Достаточно?

Вот здесь Ильин действительно онемел: — А? Так ты?

Ритка вздохнула: — А куда я денусь? Они умеют делать предложения, от которых не отказываются. В общем, ты почти угадал. Самое главное было — не позволить никому заменить выбывшего члена на совете. Предусмотрели все.

— Выходит, не все, — Сергей победно тряхнул сумочкой. — Так понимаю, в знак вмонтирован хитрый прибор, создающий помехи работе сердечному клапану, и ...

Шум в дальнем конце зала отвлек его от обличительной речи. Сергей обернулся и увидел, что там, где только что стоял олигарх, возникла непонятная сутолока.

— Сердце... Позовите доктора, — донеслось до слуха сообщение распорядителя. Уважаемые гости, не толпитесь, проходите в зал, не мешайте работе врачей.

— Как же так? — Сергей лихорадочно дернул замок. — Вот... — он уставился на миниатюрное устройство, напоминающее брелок для охранной сигнализации.

В недоумении поднял глаза и заметил, как скользнул в конце коридора неприметный секретарь Якова Максимовича. — Непроницаемо спокойное лицо отразилось в стекле шкафа и пропало.

— Вот и ответ, — Сергей щелкнул сумочкой. — Они и вправду делают все на совесть. Двойная подстраховка.

— Господин Ильин, — произнес за спиной у него незнакомый голос. Сергей глянул на белоснежную рубаху прислуги. — Вас просили позвонить по известному номеру.

Служащий, выполнив несложное поручение, поклонился и вернулся на свое место к стойке.

— Ну, что? — Ритка, пользуясь его растерянностью, потянула из рук свою сумочку. — Похоже, нам с вами предстоит познакомиться куда ближе, — она повертела головой. — Мадам Ильина... Фу, как-то глуповато звучит. Хотя, кто знает, какую фамилию они нам придумают? — неприметно качнулась и прошептала на ухо: — Ты это, давай, отмирай и вперед, звони, он ждать не любит. А я пойду, изображу неизбывное горе по случаю безвременной кончины кормильца... Порядочная был, к слову, скотина.

Развернулась и быстро пошла к лежащему на полу супругу, возле которого уже крутились несколько человек в белых халатах.

Конец второй части

Часть третья

Пролог

Небольшая яхта класса Диана, чуть слышно поскрипывая такелажем, тихо качалась у берега.

Хозяин сидел в шезлонге на низеньком пирсе и лениво рассматривал бухту, залитую мягким светом заходящего солнца. Седоватый ежик, большие залысины, ровный загар, правильные черты лица. Общее впечатление не портил даже шрам, пересекающий его щеку. Наоборот, он даже добавлял мужчине некоторого шарма, делая его чуть похожим на средневекового флибустьера.

Ранняя осень на французской Ривьере — золотое время. Окончен сезон отпусков, cхлынула толпа отдыхающих, вернулись к своим мужьям элитные проститутки.

И даже бухта, лишенная летнего маскарада разномастных суденышек, стала куда уютней.

Безмятежный взгляд капитана скользил по акватории. Со стороны могло показаться — он наслаждается бездельем и видом закатного пейзажа.

Но за внешней безмятежностью скрывалась некоторая обеспокоенность. Операция пошла криво. Подвела наружка, "грохнув" объект наблюдения. Что и где он делал в это время, еще предстоит выяснять.

"Если стороны успели подписать контракт, смысл в суете пропадает вовсе.

Не хватает информации, продолжай действовать по плану, а сорвется — значит, судьба", — успокоив себя расхожей сентенцией, мужчина проводил взглядом серебристую яхту, миновавшую створы.

— Мсье Франк, — смешно выговаривая слова, обратился к капитану судна молодой африканец, протягивая мужчине телефон: — Звонит ваша супруга.

— Спасибо, Антуан, я сейчас соберусь, можешь ставить посудину на охрану.

Служащий, считавший хозяина яхты отставным военным, щелкнул сланцами и бросил два пальца к бейсболке с эмблемой яхт-клуба.

— Слушаюсь, мой колонель, — весело развернулся и побежал принять швартовы у подошедшего к соседнему пирсу катера.

— Надо же? Угадал, — усмехнулся Сергей.

Полковником он стал полгода назад, получив внеочередное звание за операцию "Вдова", когда ему пришлось исполнять роль матерого уголовника. Однако, едва окончив писать отчеты по завершенному делу, влез с головой в новое задание и погоны примерить не успел.

— Ладно, следствие окончено, забудьте, — отбросив посторонние мысли, он приложил трубку к уху: — Да, дорогая? Я. Слушаю.

Выслушал щебетание молодой супруги, весело проводящей время на Австрийском горнолыжном курорте, и спустился в каюту. Из ее легковесных фраз стало ясно: объект контактов с фирмачами не имел.

"Уже легче", — выдохнул координатор. Натянул светлые брюки и клубный пиджак с золотыми пуговицами.

Белоснежная капитанка завершила наряд владельца яхты, сообщая о нем гораздо больше визиток и рекомендаций.

Членство в яхт-клубе открывало двери всех аристократических сообществ побережья.

Двухсотлетние традиции и строгие правила которого гарантировали высокий статус. Считалось — член этого клуба мог быть кем угодно, но, несомненно, благородным и порядочным человеком.

Старушка Европа, на корню купленная янки и нефтяными шейхами, словно лицемерная содержанка, тщетно пыталась сохранить хорошую мину, цепляясь за последний клочок своей элитарности.

Ильин не выглядел аристократом. Да, впрочем, и не пытался. Согласно легенде, он — внук одного из основателей клуба, в юности уехавший из дома на поиски самостоятельности. К зрелому возрасту поумнел и вернулся в семью через, каких-то, двадцать лет.

А то, что никто из родных не дожил до радостной встречи, что ж — это судьба.

Поль Франк, действительно служивший в небольшой юго-восточной компании в течение пятнадцати лет, едва узнав о наследстве, вышел в отставку и отправился во Францию вступать во владение небольшим особнячком в пригороде Марселя, тремя виноградниками и яхтой на Ривьере. Вылетев из Гонконга в конце октября, он уже в первых числах ноября появился в конторе семейного нотариуса, чуточку располнев за время перелета, но в целом абсолютно соответствуя своему фото в документах.

Вступление в наследство прошло без проблем, и, вот уже полгода, Поль тихо и в свое удовольствие обитал на Лазурном берегу, лето проводя на яхте, а зиму — в марсельском особняке.

В дела виноградной компании он не лез, оставив их прежнему управляющему. И вообще, заниматься бизнесом категорически не пытался.

Спокойное отношение к жизни, любовь к морю, хорошие манеры, а главное — добрые воспоминания владельцев клуба о его предке и позволили Франку-младшему стать желанным гостем в их компании.

Выйдя за ворота порта, Поль заметил ожидавший его лимузин.

"Майбах с водителем, конечно, дорог в содержании, — мелькнуло сожаление, — но, положение обязывает".

Увидев пассажира, шофер распахнул дверцу

— Добрый вечер, мсье.

— Здравствуйте, Марк, как самочувствие?

— Благодарю, мсье.

Формальные фразы, ритуал ни к чему не обязывающей вежливости.

— Хорошо все-таки быть буржуем, — подумалось Сергею. — Живи и грейся. Это не в бараке на лесосеке куковать.

Он с наслаждением откинулся на мягкую кожу сидений.

— Отвезёте меня в клуб и можете быть свободны, — распорядился пассажир.

Стекло, отделяющее водительское место, поднялось, и машина тронулась.

Ильин собрался вновь прокачать ситуацию, однако бросил, поняв, что это просто мандраж: "Игра покажет, а сейчас лучше расслабиться".

Он глянул на проплывающий за тонированными стеклами пейзаж.

Желтая листва лежала золотыми островками возле обочин и стоек маленьких открытых кафе, на пустующих столиках. Одиноко скучающие, возле своих лавочек, арабы. Осень. Заходящее солнце последний раз выглянуло из-за домов и скрылось, впустив в город сумерки.

"Майбах" миновал центр, забитый машинами в любое время года, и остановился в тихом переулке, возле небольшого двухэтажного особняка, построенного во времена монархии, но заботливо отреставрированного и сохранившего дух эпохи.

Поль, застегивая пиджак, миновал тяжелые двери и приветливо кивнул распорядителю:

— Кто у нас сегодня? удастся сыграть?

— Все уже собрались, только у нас сегодня новый гость, — слегка помедлив, ответил мэтр, приподнял бровь, вопросительно глядя на собеседника, однако не дождался реакции и закончил: — Из России, друг мсье Анри. Очень приличный молодой человек.

— Хм, — чуть нахмурился Поль. — Ну, не будем драматизировать. Если он гость Анри, я думаю, стрельбы по люстрам не будет, и ложки пересчитывать не придется.

Понимающе улыбнувшись шутке, мэтр проводил уважаемого гостя до лестницы: — Желаю удачи, мсье.

Общество арендовало здание у муниципалитета еще с незапамятных времен, в нем собирались владельцы и члены яхт-клуба. Иногда появлялись гости — крупные бизнесмены, политики, хорошие знакомые хозяев. Никакого внешнего блеска, а тем более, так называемой "светской тусовки". Кланяясь знакомым, он прошел в зал для игры, обставленный в стиле последнего императора.

Его постоянные партнеры уже сидели за карточным столом, служащий разносил сигары и бокалы со спиртным.

— Поль, мы изнемогаем от ожидания, — приветствовал его финансист Анри Жерар, почетный председатель клуба.

— Разрешите представить: Виктор Бортков.

Франк кивнул молодому элегантно одетому мужчине, совсем не похожему на заполонивших Ривьеру новорусских.

— Мой знакомый из России, бизнесмен, у нас общие интересы, — закончил представление Анри.

— Весьма польщен, — Поль сжал крепкую ладонь гостя.

"Знаем мы его бизнес, — ехидно мелькнуло в голове у Сергея, внимательно изучившего личное дело объекта разработки. — Пять лет назад еще ларьки в Лужниках бомбил, а теперь, смотри, — бизнесмен".

Справедливо говоря, молодой человек, хоть и начинал с мелкой уголовщины, благодаря своим способностям и удаче смог проскользнуть этап первичного отстрела и закрепился в финансовом бомонде. Поучаствовал в паре залоговых аукционов, грамотно вложил средства в дефолт, вовремя потерял компаньона и сейчас, действительно, занимался легальным бизнесом. Вернее, занимались его менеджеры, а он усиленно осваивал побережье Средиземного моря на своей роскошной яхте, лишь изредка подключаясь к особо важным проектам.

"Приятный парень, хороший французский, манеры — когда успел, паршивец? Жаль, но дело есть дело. Ничего личного, как говорят потомки овцеводов по ту сторону Атлантики".

Игра началась — легкая пикировка хороших знакомых, шелест карт, сдача, оценка, сброс или прикуп, негромкие голоса. Изредка чуть громче звучит голос Анри, подзывающего официанта или комментирующего удачный вист. Все как всегда. Неяркий свет, коньяк маслянисто темнеет в пузатых бокалах, в камине оплывают смолой догорающие поленья. Мягкий сигарный аромат сплетается с тонким запахом согретого в ладонях коньяка и стелется над игроками, создавая непередаваемую атмосферу теплоты, комфорта и спокойствия.

Ставки редко достигали нескольких тысяч евро. Считалось дурным тоном поощрять азарт. Только спокойное и легкое времяпрепровождение. Игра продолжалась.

Пьер, Анри и Виктор, имевшие на руках примерно одинаковые по силе карты, неспешно торговались, добавляя на кон по несколько сотен евро.

Ведущий этот роббер Поль заменил сброшенные карты.

Вскрылись. Выиграл Виктор, который увлеченно беседовал с Анри. Игра окончилась. Сумма в десять тысяч, ему совершенно безразличная, даже не отвлекла молодого человека от беседы. А вот Анри отчего-то нахмурился.

Гости начали сговариваться, составляя партию на завтрашний вечер. Поль сокрушенно покачал головой: — Увы, к сожалению, завтра собираюсь пойти на рыбалку, вернусь только в среду, так что без меня.

Перед самым уходом его отозвал в сторону задумчивый и смущенный Анри:

— Простите, несколько приватный вопрос. Вы знаете, что у меня с Виктором намечено подписание крупного контракта о финансировании разработки месторождения в Африке?

— Да, я слышал, — учтиво улыбнулся Пьер. — Ну и?..

— Мне неловко признаваться, но я почти уверен — сегодня во время игры Виктор несколько раз смухлевал.

— Этот расклад никак не мог быть у него. Я в недоумении и, говоря между нами, всерьез озабочен.

— Русские — загадочная нация. Возможно, это просто привычка? Они ведь только начинают вести цивилизованный бизнес. Простите, мне пора, завтра рано вставать, — попытался отвязаться Пьер. — Вынужден признать, дорогой Анри — хоть я и неважный игрок, но тоже заметил. Решил — померещилось. Но теперь... Жаль, что так вышло.

— Обманывать по привычке? Не понимаю? Боюсь, что когда речь пойдет о миллионах, эта привычка может обойтись дорого, — пробурчал его собеседник и отправился назад в клуб.

Сергей обессилено присел в кресло и закрыл глаза.

"На первый взгляд все прошло удачно. Объект больше смотрел на гостей, чем на карты. Анри не тот человек, который может оставить без внимания подобный фокус. Замечательно, что "двойню" заметил и Марио — он с Анри на ножах. Завтра весь клуб будет знать, что председатель привел в клуб шулера, который его же и "вымыл". Бизнес бизнесом, но после такого, хм, казуса, подписать контракт — стать полным посмешищем".

"Фиг Вам, мсье Бортов, а не месторождение".

Сергей выудил телефон и набрал номер: — Завтра мы снова выходим в открытое море, — произнес он условную фразу.

— До связи.

Конец

Хроники C.V.A.N.

Эпизод 1

Дождь полил внезапно. Налетело случайное облачко, закрыв яркий солнечный круг, поднялся неслабый ветерок, и вот уже упали на пыльный асфальт первые капли. Еще миг и дождь врезал со всех сил.

Захваченные врасплох непогодой прохожие кинулись под укрытие карнизов и козырьков автобусных остановок, и только паренек, идущий прочь от величественного здания университета не обратил на ливень никакого внимания. Голова Сергея была занято только одной мыслью: Как сказать матери о провале. Недобрать полбалла. Обидно... И дернула ведь нелегкая выбрать именно эту тему. Липатов со своими БАМовскими заморочками. Написал бы, как собирался, о Некрасовских мужиках, глядишь и обошлось. А что теперь?

Собственно Сергея не столько заботила железная перспектива армейской службы. Ладно... Жаль было мечты. Поступать на иняз твердо решил еще в восьмом классе. Способности к языкам открылись у твердого троечника Сергея Круглова аккурат после второй четверти. Случилось это как то случайно. Переводить мудреные тексты и заучивать неправильные глаголы он терпеть ненавидел с самого первого дня, но однажды на уроке ему попалась вырезка из газеты английской компартии "Утренняя звезда". Простенькие тексты из этого печатного органа балбесов-восьмиклашек заставляла пересказывать продвинутая англичанка. В статье шла речь о...

Впрочем, сейчас Сергей даже и не сумел бы вспомнить, о чем шла речь в той, ставшей судьбоносной статейке. Может про спорт, или музыку, не важно. Главное было то, что его расстроила невозможность прочитать ее. А тогда Серега задумчиво глянул на сидящую через проход Ольку, представил, как мимоходом поделится с ней новостями из мира британского рока и осторожно, что бы не спалила англичанка, выдрал листок.

"Ничего, ничего... осилю. — Постарался убедить себя начинающий лингвист в невозможном.

И вот что странно, хотя статья эта оказалась вовсе ни о чем, и зазнайка Оля тоже не стала слушать глупое бормотание невзрачного одноклассника, однако интерес к языку остался. Мало того начал расти. Понемногу втянулся. Записался в кружок, купил, сэкономив на школьных обедах, набор из двух пластинок и толстого самоучителя, начал слушать радио...

Дождь окончился так же внезапно, как и начался. Снова выглянуло солнце. И тут Сергей вдруг сообразил, что стоит посреди тротуара совершенно мокрый.

-Все не слава богу. — Выдохнул он, стряхивая капли с пакета в котором лежали его документы. Промочить аттестат впрочем теперь было совсем не страшно. Армии его аттестат с двумя четверками совершенно безразличен.

Человек, замерший на краю тротуара, привлек внимание именно своей неподвижностью. Сергей даже усмехнулся про себя, подумав: Еще один неудачник. Хотя на абитуриента пешеход был совсем не похож. Седоватый, в неброском сереньком пиджаке, он явно разменял шестой десяток, и хотя стоял с прямой спиной, возраст чувствовался.

"Да ладно", — отмахнулся Сергей, собираясь продолжить движение, как заметил, что мужчина вдруг покачнулся и начал медленно крениться вправо, норовя рухнуть прямо под колеса наезжающего грузовика.

Сергей рванулся, угодив ногой прямо в середину глубокой лужи, но чудом, самыми кончиками пальцев, успел ухватить падающего за мягкую ткань пиджака. Дернул в сторону, и едва сам по инерции не улетел вместо неудавшегося смертника на проезжую часть.

Эй, товарищ, что с вами? — Круглов склонился над человеком, лежащим на сырой траве газона , и поразился синеве его губ.

-Сердце. — Едва слышно прошептал тот, сипло втягивая воздух. — Там... в кармане. Таблетки...

Отыскав среди каких-то бумажек тюбик с маленькими кругляшками, вытряхнул сразу несколько штук и неловко, рассыпав половину, скормил больному.

Несколько секунд прошло вовсе без результата. Сергей закрутил головой, ища телефон-автомат, чтобы вызвать скорую, но тут мужчина открыл глаза и пошевелился.

-Что?

-Помоги, пожалуйста, я сейчас... На скамейку...

-С трудом приподняв довольно тяжелое тело, перетащил на мокрую скамью, и в изнеможении опустился рядом.

-Ну как вы? — поинтересовался Сергей, когда лицо сидящего рядом с ним перестало напоминать цветом чистый лист бумаги.

-Да вроде легче. — Мужчина осторожно, в полвздоха набрал в грудь воздуха, прислушался к себе, повторил. — Нормально вроде.

-Ну слава богу... — Круглов озадачено посмотрел на свои сырые по щиколотку брюки, шевельнул пальцами в мокрых ботинках.

— Спасибо. — Голос мужчины выровнялся, приобрел тембр. — Я в порядке.

— Может скорую вызвать? — С сомнением поинтересовался Сергей.

— Да я тут рядом живу. Посижу немного, и сам доберусь.

Круглов пожал плечами, поднялся, и сделал шаг в направлении приближающегося автобуса.

-Эй, молодой человек, а книги-то. — Седоволосый протянул забытый Сергеем пакет. Намокший картон лопнул и толстый том Бонковского учебника рухнул прямо в лужу.

-Ох... — Мужчина склонился, торопясь выудить книгу.

-Да ладно... — Беззаботно отмахнулся Круглов, аккуратно зажав разодранную сумку под мышкой. — Мне уже не надо. Давайте я его в мусор выброшу.

-А чего так? — слабо удивился мужчина, глянув на обложку.— Хороший учебник.

-Да так... — Сергею вовсе не хотелось докладывать первому встречному о своем фиаско, однако привычка говорить правду победила. — В университет, на иняз провалил, полбалла не хватило. Теперь вроде и без нужды. На службе и не пригодится.

— Языками интересуетесь? — Произнес собеседник. Причем сказал он это на чистейшем с поистине британским акцентом, английском.

— Да, интересовался. Только выходит, что зря. -Отозвался Сергей на том же языке.

-Произношение конечно подкачало... — Усмехнулся мужчина перейдя обр атно на язык березок и осин.. — Но это болезнь наша. Языковой практики никакой. Да ты присядь. Я тебя и не поблагодарил по— людски. — Предложил он, смахнув со скамьи капли. — Меня Сергеем Ивановичем звать.

-Ха, а меня тоже Сергеем.— Удивился Круглов и присел рядом. — Сергей Иванович Круглов. Повезло вам. Я еле успел...

-Повезло.— Мужчина задумчиво посмотрел на летящие мимо авто, тряхнул головой, и с интересом глянул на соседа.— Парень, смотрю, крепкий. Спортом занимаешься?

-Немного. — Заскромничал Сергей, получивший месяц назад первый юношеский разряд по классической борьбе.

-Да я вижу. — Сергей Иванович кивнул на торчащий из разорванного пакета стертый носок коричневой борцовки. — На Первомайке занимаешься?

-Нет, в Воднике, на Первомайку ездить далеко. -Сергей даже не удивился тому, как легко мужчина составил логическую цепочку. Он тряхнул растрепанными страницами учебника не зная, как поступить с испорченной книжкой.

— Домой придешь-п ромокательной бумагой переложи, и под пресс.— Посоветовал Сергей Иванович. Он склонил голову, глянув на синеватую обложку. -Знавал я ее. Отличный автор. И человек интересный. Биография у нее что тот роман.

-Кого? — Не понял Сергей.

— Бонк Наталья... Она сама из дворян. Все фильмы трофейные, что после войны в кино крутили — переводила. Потом во Внешторге — дипломатам языки преподовала. И не только дипломатам. Но это... так, к слову. А сейчас даже и не знаю жива-ли. Давненько в Москве не был...

— А вы сами тоже английский преподаете? — поинтересовался Сергей почти увереный в верности своей догадки.

— Я? Нет. Я им скорей пользовался. — Сергей Иванович едва приметно усмехнулся. -Раньше. Сейчас на пенсии.

— А... понятно. — Покачал головой Серега. Мимоходом глянул на часы. — Вы точно в порядке?

— Да, да. — Мужчина протянул Сергею ладонь. — Спасибо тебе еще раз, выручил.

"Ни фига себе, крепенький пенсионер. — С удивлением подумалось Сергею, когда он пожал протянутую руку. — А с виду и не скажешь" .

— Ну я побежал тогда. — Он поднял с лавки учебник. — Мама волнуется. Даже не знаю, как ей и сказать...

— Сергей Иванович почесал кончик носа, задумчиво посмотрел на Сергея, и решительно потянулся к нагрудному карману. — Вот что... Так понял тебе осенью на службу идти? Значит сделаем так. На призывной комиссии просись в ВДВ. А что бы у председателя вопросов не было... Давай я пару слов черкну. -Он вынул роскошную ручку с золотым пером, поискал глазами, где написать, и не найдя раскрыл злополучный учебник, и вывел прямо на первой, свободной от текста странице аккуратным, почти каллиграфическим почерком короткую фразу.

— Ходатайствую по существу вопроса. — Прочитал Сергей скосив глаза. Подпись разобрать не сумел, да и постеснялся.

— Да не нужно... — Попытался отказаться он от неожиданной помощи.

— А я тебе не в МГИМО протекцию составляю. — Не стал слушать робкий лепет Сергей Иванович, спрятал перо, протянул книгу и продолжил. — А вот когда годик отслужишь, пиши рапорт. Запомни название. Прошу направить такого-то для поступления в Военный Институт Иностранных Языков. Его в перечне вузов нет, но... он есть. А если хочешь по настоящему языки изучить, и практику иметь, тебе самое то. Да и вообще...— Сергей Иванович не закончил, неторопливо поднялся, шевельнул плечом, словно поправив лямки невидимого груза. — Ну попрыгали... Ладно. Будь здоров Круглов Сергей Иванович. Спасибо тебе и удачи.

Странный пенсионер уже исчез за поворотом, а Сергей все стоял возле скамьи, держа в руках намокший пакет, и тупо смотрел на громадный плакат, посвященный Московской Олимпиаде.

Эпизод 2

Пролетели три летних месяца, однако ни поваляться на пляже, ни оторваться напоследок на танцах, Сергею как следует и не удалось. Уже через пару дней после злосчастного провала на экзаменах пришла повестка из военкомата с направлением на учебу в автошколу ДОСААФ. Учили всерьез. Ежедневные шестичасовые занятия по теории автомобиля, правила, практическое вождение. Сергей, копался в разобранных двигателях, исходил потом крутя кривой стартер, пытаясь завести упрямый ЗИЛок, сносил бортами вешки паркуя громадный КАМАз на пустом автодроме, в общем использовал отведенное для учебы время на все сто процентов. Шесть месяцев обучения пролетели, как один день. За суетой почти незамеченным прошло не только открытие Олимпиады, но и невероятное, дикое сообщение Маяка о смерти Высоцкого. Краем мелькнуло нудное выступление на первом канале "дорогого" Леонида Ильича про усиление интернациональной помощи братскому Афганскому народу. И уж совсем вылетела из головы случайная встреча с моложавым пенсионером. Вспомнил о короткой записке только накануне призыва. Аккуратно вырезал листок, и со слабой надеждой положил в карман выпускного пиджака.

Повестка неожиданностью не стала. Медкомиссия, зубной кабинет, снова военкомат, и вот наконец их вызвали на призывной участок.

В кабинет призывной комиссии Сергея вызвали ближе к полудню. Строгий майор в громадных роговой оправы очках торопливо пробубнил его имя отчество, перевернул справку об окончании автошколы, пролистал корочку укладчика парашютов, мимоходом глянул на книжку разрядника, хмыкнул, перевернул грамоты за победу в соревновании по стрельбе из малокалиберной винтовке.

-Отставить.— Строго рявкнул он заметив, что Сергей открыл рот.— В ВДВ у нас полный комплект. — Все хотят. Странно, что ты еще никаких бумажек не притащил. От военрука там, или от ветерана. Вон их уже сколько.— Майор брезгливо кивнул на мусорную корзину. -А вот на флот у нас недобор. Стране моряки нужны. Пойдете во флот. — Отрезал инспектор и положил личное дело в стопку. Свободны, следующий.

Трясти вырванной из книги бумажкой после этакой отповеди Сергей постеснялся: И вправду... неизвестно кто просит... Поэтому уже через пару дней он стоял на продуваемом ветрами поле Артемовского аэропорта, в компании с пятью десятками таких-же как он, стриженых новобранцев, ожидая когда их погрузят в укрытые брезентом КАМАзы.

Экипаж, покупатели, учебка... Все это напоминало тяжелый, нудный но совершенно обыденный сон.

"Теперь это надолго".— С грустью думал Сергей стоя в громадном, до самой земли тулупе перетянутом флотским ремнем, пытаясь удержать на плече сползающий автомат.

— Часовой есть лицо неприкосновенное... — Тоскливо глядя на каменистые, без единого клочка снега, сопки Русского острова пробормотал он. Дневальство, дежурство по кухне, разгрузка угля для котельной, ночная чистка картофеля, вновь наряды... Изучить флотскую специальность в таких условиях было практически невозможно. Кроме того мешал постоянный, всепобеждающий голод. Было ли это одним из способов закалки молодых бойцов, или причина крылась в неуемном воровстве, однако кормили в учебке из рук вон плохо. Каша неизвестного происхождения по кличке кирза, Тощий минтай, жареный на прогорклом, а скорее просто машинном масле, жиденький чай, восстановленная, похожая на водянистую манку, безвкусная каша, проспиртованный хлеб из НЗ. Все это изобилие никак не могло утолить голод молодых парней, и не способствовало прилежанию к службе. Впрочем у Сергея сложилось четкое впечатление, что офицеры-преподаватели вовсе и не стремились их чему-бы то научить. Скорее отбывали номер в промерзлых воняющих сырой обувью и лизолом классах, заботясь только о том, что бы измочаленные курсанты не засыпали сидя за партой.

— На "коробке вас всему быстро выучат.— Обронил как-то один из офицеров, уныло глядя на сонные лица молодых матросов. — Книжка Боевой номер как отче наш будет от зубов отскакивать...

Единственное что учили всерьез, и за что спрашивали без поблажек -это уставы. А их, как оказалось было с избытком. Внутренней службы, караульной, гарнизонной, строевой, и наконец корабельный. Зубрить их под присмотром орущих старшин приходилось в каждую свободную минуту. Вот и сейчас, стоящий в карауле матрос прислонился к стылой железке ангара, осторожно вынул из засаленного кармана тулупа книжечку устава и попытался повторить хоть что-то... Конечно заниматься посторонними делами, также, как и курить на посту было категорически запрещено, однако учитывая, что пост возле склада с какими-то шмутками был выставлен скорее для проформы, отчего часовым даже не выдавали патроны, Сергей решил что может позволить себе немного отступить от правил.

Он уже было собрался открыть "цитатник" на загнутой странице, как вдруг краем глаза заметил легкое шевеление. Осторожно, стараясь не подавать виду, спрятал книжку обратно, и мимоходом взглянул на право. Показалось, или нет, но камень, который лежал перед этим метрах в тридцати от его поста теперь оказался куда ближе.

-Брр... — Сергей помотал головой, вновь глянул на странный валун. Да нет... камень как камень. Большой, серый, с пятнами засохшего мха. Он казался н неподъемным и промерзшим насквозь под отчаянным приморским ветром.

-Да покозалось.— Выдохнул часовой, собираясь вернуться к самообразованию, и тут мозг обожгла дикая мысль. — С самых первых дней в их роте ходили байки и слухи о расположенном на другой стороне бухты отряде подводных диверсантов. Морским дьяволам приписывали невероятные вещи. Особенно стращали рассказами о похищенных часовых. По словам старослужащих у Халулайцев, а именно так отчего-то звались в народе флотские спецназеры, это было любимое развлечение. Таким образом они якобы отрабатывали свои навыки.

От неожиданности, не смотря на пронизывающий холод, Сергей даже вспотел. В голове закрутились суматошные мысли. В тулупе отбиться нечего и думать. Поднять тревогу? Только чем? Ни телефона, ни какой другой связи с караулкой нет. Да если бы даже связь была, учитывая, что до казарм отсюда и по прямой-то с метров пятьсот. Пока добегут... Дальше думать не хотелось. Однако и сдаваться без боя Сергей не хотел. Ему вдруг до жути захотелось встретиться с одним из этих наглых и бесконечно сытых спецов. А еще лучше е сойтись на борцовском ковре. Да не сейчас, когда от бескормицы и муштры он потерял из своих восьмидесяти минимум десять, а на равных.

-Ну держись... сука.— Выдохнул Круглов, стянул толстую меховую верхонку и покрепче ухватил ледяной ствол автомата. Прислонился к стене ангара, делая вид, что устраивается поудобнее и замер. Со стороны его скорчившаяся фигура выглядела ярким примером нарушения устава караульной службы: . -Боец, придремал, решив скоротать долгое время вахты.

Прошла минута, вторая. Сергей, которого уже обуяло сомнение, и который вовсю корил себя за глупые выдумки, хотел было прервать глупую игру, буквально кожей, спинным мозгом ощутил слабое шевеление позади себя.

— Не ошибся! — Радостно подумал Круглов, медленно стянул с плеча ремень, и мгновенно, раскручиваясь словно сжатая до предела пружина взмахнул прикладом тяжелого АКМ. Клацнула, ударяясь о тыльник антабка, и тут-же приклад влепился прямо в лоб затаившегося позади него лиходея. Весь в чем-то черном, с головой, затянутый темной, с вырезами для глаз и рта шапочке, диверсант утробно охнул, и плавно опустился на утоптанную ногами часовых землю. Судя по всему вырубил его качественно.

— А ты говоришь гранаты у них не той системы. — Пробормотал Сергей расстегивая тугой ремень. Сейчас мы тебе... Скрутить бессильные ладони горе диверсанта тренчиком, тонким брезентовым ремешком оказалось куда проще, чем стянуть дико мешающий тулуп.

Голос прозвучал неожиданно. Донесся он именно оттуда, где находился подозрительный камень.

— -Эй, аллё, боец. Я не понял. Интонации, а главное форма обращения заставили понявшего тонкости флотской службы Сергея замереть.

— Он выпрямился, принял стойку смирно и уставился на идущего к нему матроса с лычками старшины первой статьи.

-Ты чего, дух? Ты кого по кумполу приласкал? — С угрозой поинтересовался годок. — А ну развязал, быстро! Проверяли тебя, салабона.

И тут голос старослужащего чуть дрогнул. Мгновения хватило чтобы сообразить— никого из своей части с такими приметами он не помнил, да и не стал бы даже самый отмороженный старшина устраивать столь дикие проверки.

-Стоять.— Рявкнул Сергей, выставив перед собой автомат. — Стой, стрелять буду.

-Ага... хреном? — Старшина уже находился метрах в семи от часового и останавливаться не собирался.

— Вы напали на охраняемый пост.— Понимая, что несет дичь произнес Сергей. — Я вынужден применить силу и задержать вас.

— Ну попробуй, попробуй, душара. Ты борзый, смотрю...

— Валера... его валить надо. — Это подал голос первый из нападавших. — Нас Мойша за такой косяк зае...т, пацаны тоже.

— Да понял уже. — Сквозь зубы отозвался старшина. Провел ладонью и выставил вперед нож.

— Ну иди сюда...сейчас я тебя на шашлык резать буду. — Пообещал он, держа клинок в кажущейся совершенно расслабленной ладони.

— Вы что... — Сергея настолько удивило поведение чужого годка, что он даже забыл про все остальное. И потому едва не пропустил рывок нападающего. В два мгновения оказавшись рядом старшина коротко, без замаха ударил вножом в бок Сергею.

— На! — Круглов даже не успел испугаться. — Взмах приклада с хрустом разнес челюсть ножевладельца. Он захрипел дернулся, а потом растянулся неподалеку от своего товарища.

— Связав старшину автоматным ремнем, и не обращая никакого внимания на виртуозный мат его ожившего напарника. Сергей боязливо распахнул тулуп, ожидая увидеть темное пятно крови. Однако кроме гладкой брезентухи его заправленной в штаны робы не обнаружил ничего.

"Странно, промазал, что-ли?" -Круглов поднял с земли нож. Гладкая, полированная ручка, тонкое хищное, бритвенной остроты лезвие, заканчивающееся тонким, словно шило острием. — Наверное промазал. Таким бы точно прирезал.

Прибрав оружие за голенище стоптанного валенка, запахнул обрат но тулуп и осуждающе глянул на безуспешно пытающегося развязать руки диверсанта.

— Ну чего ты орешь? — Слушать матерные выпады в свой адрес оставшиеся полчаса Сергею не хотелось. Он вытянул из кармана у старшины выдавшую того шапочку натянул ее на голову матершиника поверх первой. Крики стали куда тише.

Проверив состояние все еще лежащего без движения старшны, Круглов огорченно вздохнул. — Неизвестно чем все это закончится, однако то, что личному составу расположенной поблизости от учебной школы отряда подводных лиходеев этакое обращение наверняка не понравится. А это грозило крупными неприятностями в первую очередь для Сергея.

— Может стоило изобразить куклу? — Запоздало догадался молодой матрос. — Ну не убили бы они меня? Потом бы вернули в часть и всего делов-то. Ну отсидел бы на губе десять суток, подумаешь.

Однако и этот вариант ему отчего-то был не по душе. В прочем теперь обдумывать его всерьез было уже поздно.

Прибытие разводящего положило конец душевным метаниям часового, но стало началом мукам иного порядка.

— Пере пуганный мичман дико оглядел плененных нарушителей, дрожащей рукой вытер покрытый испариной лоб, и оценил ситуацию предельно матерно, однако р реалистично.

— П..ц , теперь нам ж..у наружу вывернут. — Произнес начкар судорожно закуривая.

— — Как же тебя угораздило? — С сочувствием спросил он у Сергея докурив сигарету в три затяжки до самого фильтра.

-Ну не знаю. Я по уставу... — Сергей вынул из кармана тулупа толстый томик уставов и озадачено уставился на книгу, пробитую почти насквозь.

Сомнений не было. Пройди удар ножа чуть выше, и двадцать сантиметров закаленной стали гарантированно отправил бы часового на тот свет.

-Б...ть,— взвыл мичманюга тараща глаза на вынутый Сергеем из валенка нож. -Это-ж настоящее ЧП, теперь на уро вень флот а выйдет, оргпериодами задолбают. Ой... идиоты.

А уже на следующее утро пророческие слова матерого служаки получили зримое подтверждение. В часть нагрянула комиссия из Владивостока. Два капитана первого ранга, три капдва, и несколько офицеров меньшего калибра из штаба флота.

Узнал об этом Сергей когда его вызвали в кабинет начальства. Сам командир учебной роты, вблизи которого Сергей видел за все месяцы учебки всего несколько раз, уставился на матроса красными от недосыпа глазами, и сжал зубы.

"Такое впечатление, что это я напал на пост и пытался зарезать часового"? -Удивился не Круглов, который еще не понял до конца всей сложности ситуации.

Как оказалось своей несвоевременной отвагой матрос умудрился подставить всех. Командование отряда СПН в первую очередь. Своих командиров, нарушивших устав, по славших часового на пост без боезапаса , и возможности связаться с караулом, во вторую. Говорить же про угодивших в госпиталь диверсантах и вовсе не стоило. Этим после выхода из больнички грозил полноценный Дисбат.

И хотя ни один из высоких начальников проводящих разбор напрямую этих претензий на озвучил, но то, какими взглядами смотрели все на стоящего перед ними бойца, было куда красноречивее всяких слов.

Однако все это, как вскоре выяснилось были только цветочки. Записав рассказ часового штабная комиссия отпустила его с миром и принялась за прочих, замазанных в истории персонажей.

А после обеда снятого по такому по воду с занятий Сергея вызвали в кабинет, расположенный на втором этаже штаба части.

Не обнаружив на двери соседствующего с секреткой кабинета никаких табличек, Сергей поправил пилотку, откашлялся и постучал.

Офицер с погонами капитана-лейтенанта сидел на краю затянутого зеленым сукном стола и перелистывал бумаги, насвистывая какую-то легкомысленную мелодию.

-А..., гроза диверсантов, ну заходи. — Простецки, словно встретив давнего товарища, произнес улыбчивый каплей.— Ну и дал ты Серега шороху.

Да ты присядь. Может чайку? — От такого предложения Сергею стало уже вовсе не по себе.

-Никак нет. — Рявкнул он отказываясь от угощения, однако осторожно опустился на краешек стула.

-Очнулись обидчики твои. Пишут, что хотели пошутить. Раскаиваются в глупости. Готовы понести наказание. — Хозяин кабинета поднял глаза от листка.

А что вы можете сказать по этому поводу? — Вкрадчиво произнес он. — Я вижу ситуацию несколько иначе. — Ребятки решили отработать захват часового, они такое частенько практикуют. Обычно все без сучка проходит, а вот в этот раз не свезло. Потому старший и ножик достал. Позориться не захотел. Я правильно излагаю?

Не могу знать.— Вскочил Сергей. Он конечно не успел забыть слова одного из нападавших о командирском гневе, но не спешил сообщать о них простосердечному собеседнику.

-Серега ты что? — Каплей удивленно развел ладонями. Он же тебя едва не зарезал. Я устав видел. Еще б чуть— чуть, и он бы тебе НР в печенку по самую рукоять засадил.

Но Круглов стоял насмерть. Нет. Ничего не слышал. Напали, отбился, все.

И сколько ни уговаривал его особист, не повелся.

-Ну, смотри.— Стерев улыбку , предупредил каплей. — Ты не забудь только, что тебе еще тут служить. А Халулайцы ребята серьезные. Они такое тебе не простят. Исчезнешь однажды, и все. А если напишешь, что они по приказу шли, я тебя завтра же во Владик отправлю. Найдем тебе хорошую часть, а то вообще в авиаторы переведем, на два года. Решайся, дурила. Тебе жизнь предлагаю. Или может, ты где-то конкретно служить хочешь? Тогда сам скажи. Все что смогу сделаю.

Вот тут Серега едва не дрогнул. Нащупал в кармане робы затертую бумажку, и уже открыл было рот, чтобы озвучить просьбу, но тут в дверь кабинета несильно стукнули, и кто-то не рискуя заглянуть доложил: -Товарищ капитан-лейтенант, вас к командиру. Срочно.

-Иду. — Скривился особист. Он явно почувствовал перелом в настроении Сергея, и хотел дожать.

-Ладно..., после договорим. — С сожалением произнес он, и добавил.— Но ты о моих словах крепко подумай.

Сергей шагал по заледеневшему асфальту, и в который раз пытался определиться, как жить дальше.

" С одной стороны — никто не предлагает ему никого оговаривать. Нужно только сказать правду. Чего ж тут зазорного? А с другой..., ну не все так просто в датском королевстве. Одно дело получить в неприятели корешей этих придурков, которые по большому счету виноваты на все сто, а другое стать причиной по которой снимут с должности, а вполне возможно и вовсе отдадут под суд боевого и уважаемого офицера?

Да если рассуждать здраво — вот именно тогда выжить и дослужить где бы то ни было, хоть на Камчатке, хоть в Советской Гавани, шансов будет куда меньше. Нет человека — нет проблемы.

Занятый рассуждениями Круглов даже не заметил, как мимо него протарахтел УАЗик. Однако машина, едва миновав одиноко шагающего по плацу матроса, вдруг замер. Дверь приоткрылась и в проем выглянуло лицо командира отдельного отряда специального назначения.

Эпизод 3

Сто семьдесят два, сто семьдесят... три... , сто...семьдесят...— Сергей обессилено ткнулся носом в выцветший брезент палатки, перевел дух.

Казалось бы, ну что может быть проще отжимания. Однако, когда делаешь это на трех пальцах, и при том ноги находятся на табуретке... И все равно, главное тут вовсе не крепатура. Выгнать из мышц молочную кислоту можно правильным дыханием, куда важнее концентрация на суставах больших пальцев. Указательный и средний стоят мертво, а вот угроза выбить большой удовольствие сомнительное. Заживать будет долго, да и после может подвести.

-Все дурью маешься? — Старшина учебной роты заскочил в палатку и уставился на Сергея. — Эт-то еще чего за балет? Отставить!

-Запонку потерял... Закатилась. — Пошутил Круглов.

-Какая нах... запонка. Тут вам не гражданская жизнь, тут запонки не положены. — Похоже, что Гайдаевская нетленка, проскочила мимо проспиртованного сознания кадрового служаки.

Тебе языки учить нужно, а не мышцы качать.

— And I teach. And only does that teach... — Отозвался Круглов и только по вытянувшемуся лицу прапорщика понял, что произнес он это на английском. Привычка думать на языке вероятного противника настолько въелась в кровь, что Серега уже с трудом мог мгновенно перестроиться.

-Умничать хватит. — Одернул старшина курсанта. — Сейчас купцы подъедут. Комроты приказал всем на плацу построиться, а ты тут запонками, развлекаешься.

Сергей выдохнул, сгруппировался и выпрыгнул в стойку из положения лежа. — Разрешите выполнять?

Старшина опасливо посторонился и промолчал.

Плац, три сотни квадратных метров вытоптанного сапогами вчерашних абитуриентов, поля напоминал конскую ярмарку.

Построенных в неровное каре курсантов обходила группа из двух десятков офицеров.

Периодически кто-то из покупателей останавливался, подзывал к себе стоящего поблизости командира взвода, и тыкал пальцем в заинтересовавший его экземпляр.

Офицер торопливо перебирал стопку с личными делами, протягивал документы барышнику и вновь замирал. Бегло просмотрев листки заказчик либо возвращал бумаги обратно, либо согласно кивал.

В таком случае вызванный курсант выходил из строя, докладывал о своем прибытии, и отходил в сторону стоящего прямо посреди поля навеса, где и происходило таинство.

Кому пришло в голову устроить из совершенно бюрократического мероприятия столь живописное шоу никто уже не помнил. Однако традиция была столь -же стара, как и сам институт.

Тем не менее так уж повелось из года в год, что поступивших на первый курс студентов перед началом занятий отправляли в летние лагеря, где, на фоне чахлой подмосковной природы и производилось распределение по факультетам.

" Мой друг Горацио, не счесть чудес на свете... — Процитировал стоящий в строю Сергей староанглийский вариант Гамлета, наблюдая за суматошными перемещениями командира взвода.

-Круглов! Етит — Уже вовсе не по уставу гаркнул лейтенант, видя что курсант не реагирует на поданную команду. — Спишь?

— Никак нет. — Доложил Сергей вызвавшему его командиру.

— Что никак нет? — Опешил лейтенант. — Отвечайте, как положено.

— Так точно.— Сергею надоело издеваться над безобидным летехой.

-Курсант Круглов по вашему приказанию прибыл. — Наконец отбарабанил он. — А отвечал я на ваш вопрос. — Не сплю, товарищ лейтенант.

— Ладно, после разберемся. — Поджал губу лейтенант, поняв, что над ним тонко издеваются. — Двигай к столу номер два.

-Зайдя под навес, Сергей повторил уставную фразу и замер перед сидящим за столом майором.

-Присаживайтесь Сергей Анатольевич.— Почти со штатской интонацией произнес офицер, не отрываясь от изучения дела.

— Расскажите о себе. — Предложил он и уставился на осторожно присевшего напротив него курсанта.

— Родился пятнадцатого июля одна тысяча девятьсот шестьдесят... — Начал Сергей, но тут же замолк, повинуясь жесту слушателя.

— Не надо на русском.— Майор заглянул в лежащий перед ним листок. — Здесь записано, что профильный английский, вот на нем и докладывайте.

— Место рождения город Новосибирск. — Без паузы продолжил Круглов.

-I graduated from school, drafted into the armed forces of the USSR in one thousand nine hundred and eighty-second year. He served in the military unit number ..., at the end of the actual military service he entered the Military Institute of Foreign Languages.

-Перевести?— Поинтересовался Сергей сохраняя серьезное выражение лица.

Майор промолчал.

— Окончил школу в одна тысяча девятьсот восемьдесят втором году, призван в Вооруженные силы СССР. Службу проходил в войсковой части номер..., по окончании службы получил рекомендацию для поступления в Военный институт иностранных языков.

— А конкретнее? — Пробормотал интервьюер. — Где служили, в каком качестве, почему решили продолжить службу у нас?

— Срочную проходил на Тихоокеанском флоте. Специальный пост наблюдения... звание старшина первой статьи. — Сергей вспомнил устрашающий текст подписки, которую их, увольняющихся в запас матросов, предварительно разъяснив, что конкретно скрывается за короткими цифрами статей, предложил подписать начальник строевой части.

— Наблюдение... ну да ладно. — Если майор и остался не удовлетворен уровнем его языковой подготовки-то не подал виду.

Он чуть склонил голову, всматриваясь в первокурсника. — Не буду ходить кругами. Вам предлагается пройти ускоренное обучение на факультете западных языков. Профильный язык — португальский. Срок обучения десять месяцев. После окончания вы будете направлены в длительную командировку за рубеж, на практику. Вернетесь уже в звании младшего лейтенанта. Захотите, продолжите обучение.

— Так я же в португальском ни бельмеса. — ОТ удивления Сергей даже перешел на русский.— За десять месяцев выучить разве это возможно?

Майор вздохнул.— Это как раз не самое трудное. Научим. А если нужно— заставим. Учтите, такое предложение мы делаем не всем. Только некоторым.

Теперь Сергей глянул на покупателя уже куда внимательнее. Уж больно странными показались ему прозвучавшие в голосе майора интонации. Чего— чего, а улавливать полутона и нюансы за время службы в не самом простом подразделении Круглов научился.

Невысокий, с легкими залысинами, явно не обладающий навыками матерого рукопашника, офицер тем не менее излучал некую внутреннюю энергию, противостоять которой было весьма и весьма непросто.

— Если вы обратились ко мне, значит предварительно обработали мои данные. — Решил подергать за усы тигра Круглов. — И вряд ли от моего мнения может что-то измениться. Я согласен.

— Отлично. В этом я и не сомневался. — Словно и не заметив намека продолжил майор. — Да, ты верно подметил, изучили. И не сейчас, а куда раньше. — Решение было принято не вчера.

Он сцепил пальцы и пристально глянул в лицо Круглова. — Первая бумага в твоем личном деле появилась после твоей беседы с оперативником особого отдела ТОФ. Помнишь того капитана лейтенанта, который пытался тебя на дело против твоего будущего командира раскрутить?

-Оп-па? — Сергей прикусил губу. — Еще бы он не помнил первые месяцы службы. А уж улыбчивого особиста, предлагавшего сдать Папика.

-Товарищ майор, а какое это имеет отношение к институту переводчиков? — Не сумел сдержаться Круглов.

Отношение имеет все.— Майор расцепил пальцы, крутанул тонкое обручальное кольцо. — Сейчас речь идет не просто о твоей будущей службе в качестве обычного асессора. Тебе предстоит сделать куда более сложный выбор.

Твое направление на учебу сюда было выдано командованием отряда, в котором ты служил по распоряжению пятого отдела главного разведывательного управления. Понятно?

Сергей, которому еще ничего не было ясно, только помотал головой.

-Объясню. — Майор открыл папку и вынул листок. — Но прежде ты должен подписать эту бумагу.

Сергей пробежал глазами стандартный текст подписки о неразглашении. — Так я же подписывал?

— То, что ты мог разболтать после службы в своем отряде просто семечки. Здесь, если ты внимательно читал текст немного другие статьи. И речь пойдет о куда более серьезных вещах.

Сергей поставил подпись и уставился на майора.

-Вся твоя предыдущая службы была своего рода проверкой и подготовительной группой для последующего. — Майор сделал небольшую паузу. — Мне поручено сделать тебе официальное предложение о поступлении на службу в Главное разведывательное управление Генерального штаба. Окончив институт и получив звание младшего лейтенанта, ты одновременно будешь включен в штатное расписание ГРУ.

— Так я из меня эти десять месяцев будут разведчика готовить?— Вырвалось у Сергея.

— Готовить из тебя будут военного переводчика. А разведчик -это... — Тут майор впервые за все время беседы сбился. — Тебе предстоит быть не просто офицером, тебе предстоит служить в отделе агентурной разведки. Иными словами стать нелегалом. Работать под прикрытием.

— Но... как то странно все это? — Сергей все еще не мог поверить в серьезность сказанного. — А как-же..., разве на шпиона учиться не надо?

— Вот как раз на шпиона и не надо.— Усмехнулся майор. — А на разведчика-нелегала безусловно. Но... Вот скажи, почему у нас столько провалов?

Сергей очумело хлопнул ресницами.

-Ну это я тебе, как специалист говорю, хватает провалов. — Майор похоже либо был прост как олимпийский рубль, либо исполнял роль простачка.— Потому что мы пока одного специалиста выучим его уже противник давно на учет поставил. И едва наш орел из гнезда вылетел, ему тут крылья-то и... под корень.

С тобой буду работать только я. Зовут меня Валерий Сергеевич. Фамилия... Ну скажем Петров. Только тебе эта фамилия ни к чему. Знать ты будешь мой позывной. И только его.

Товарищ майор... Я не отказываюсь, конечно, только... ну а вдруг я не справлюсь. Одно дело моя служба. Там все просто. Приказ, результат. Или цинковая упаковка. Все. А что значит — нелегал...? Это ведь свои нюансы, тонкости... Ну не знаю...

— Ничего этого тебе не понадобится. — Огорошил его майор. — Твоя первая командировка будет именно командировкой военного переводчика. Пойми... прежде, чем стать разведчиком ты должен стать кем-то еще. Обрасти связями, историей. Твоя личность должна подтверждаться не просто легендой, а быть настоящей, способной любые проверки выдержать

-Простите, но почему вы говорите со мной об этом уже сейчас? — Рискуя нарваться на строгую отповедь, , не успокаивался Сергей. — Куда проще было бы сделать предложение например после окончания института.

-Ты прав, и в ряде случаев мы, чего уж темнить, так делаем. — Усмехнулся майор. — Но в твоем случае речь идет не о вербовке. Эту бодягу затеять значит изначально дело провалить. Потому и сыплются резиденты и агенты у наших смежников, да, что греха таить, и у нас. Бумажек куча, и людей, которые эти бумажки могут прочесть запомнить — не сосчитать.

-Да какие бумаги? Расписку там, ну что еще-то? — удивился Круглов.

-А вот ты угадал. — Фыркнул майор. — Как у нас не скажу, не имею права, а вот для примера тебе возьму смежников, про них я никаких обязательств молчать не подписывал.

Только, скажем, они кандидата в оперативную разработку взяли, а оперативник уже для начальника сектора в журнале по двенадцатой форме обязан дело завести. И хотя в деле только начальные буквы инициалы ставятся, однако... следок уже появился.

-Дальше-больше. Учетная карточка по третьей форме -раз, лицевой счет для контрольного учета-два, Эти бумажки начальник оперотдела визирует, карточку в десятый отдел. А там уже и фот о и установочные данные и каким отделом ведется, все есть.

Как видно тема задела майора за живое. Он сжал губы. — И вот ведь идиотизм какой. Карточку после вербовки уничтожать положено. Так на кой?

Рапорт для разрешения на вербовку еще чуть не забыл.— Майор задумчиво посмотрел на суету вокруг.— А там все.

Ладно, прошла вербовка. Казалось бы, теперь агента беречь нужно. Как зеницу ока, а у нас... — Рапорт по результатам в управление, отчет о проведении мероприятия, запрос в десятку на карточку личного дела и на обложку отдельно. Вся эта писанина в архив. И это еще только начало. Настоящая тягомотина после, уже в процессе регистрации.

Ну какой идиот придумал на агента анкету заполнять: Родственники, судимости, в плену и интернированные, военная специальность, и... дяди, тети, зятья. Тьфу. Автобиография, это обязательно... и непременно, чтоб вышестоящие начальники все завизировали. Дальше вообще анекдот— Форма подписки о сотрудни честве. Самое к слову отвратная бумаженция тебе скажу. Не так написал и по новой... Мне как— то рассказывали, одному и ностранцу оперативник три раза бумагу носил переписывать— десятка у него не принимала.

Майор замолчал, припоминая: — Ага, анкету я назвал, а кроме того характеристика, справки о проверке кандидата . Прбивка по оперучетам, установка по месту жительства, анализ надежности, группа допуска, визы, листы учета явок, квартир, агентов работающих на связи..

Да, самое главное чуть не забыл. Форма десять.— Майор едва заметно усмехнулся. — А кроме этого куча справок: Справка о расходах на вербовку и поощрениях, справка о контактах, о шифровках, описание легенды, Справки о выданных заданиях, отчеты об этих заданиях выполнении.

Ну и самое главное, без чего ну уж никак— это план воспитания подотчетного контингента.

Валерий Сергеевич вдруг как-то слегка даже удивленно замолчал, и развел руками. — И как в таких условиях работать? Сколько народу все эти бумажки собирать и учитывать будет. И где впоследствии протечет?

И вот еще один момент. Все что я только что тебе, рискуя погонами поведал, это касается только обычных агентов. Людей по сути посторонних. А что-ж тогда говорить о резиденте, о кадровом так сказать специалисте. Добавь ко всему еще и училище.

Представь: Там и обслуга, и преподаватели, и кадровики свои, и вещевая служба, продовольственная. Где то да протечет. Вот и выходит, что прав был гражданин Мюллер в исполнении товарища Броневого. Что знают трое, знает и свинья.

Майор уперся взглядом в глаза Сергея и произнес четко и раздельно, словно вбивая ему эту мысль в подкорку. — Потому товарищ Круглов Сергей Анатольевич, никаких бумаг и учетов у нас и не будет. Это, к слову, и для тебя тоже спокойнее. Чем позднее на тебя бумажная лавина эта посыплется, тем лучше. А разговариваю я с тобой именно потому, что пока нет этих бумаг, ты можешь спокойно работать, и не бояться, что тебя иуда какая, типа Резуна пропойного сдаст. А вот я не сдам, обещаю. Не для того я тебя три года вел, чтобы на тридцать долларов обменять. А служить мне еще смею надеяться не оддин год. Вот тогда и рапорт напишешь, и на довольствие поставим.

-Выходит это все у нас так, разговор. — С некоторым даже облегчением произнес Круглов. Может вы и передумаете еще сто раз пока суть да дело.

-Ну ты парень вроде как и не в спецназе служил. Неужели не понял, что в нашем деле вход рубль, а выхода нет. — Лицо Валерия Сергеевича вновь неуловимо изменилось. — Нет у тебя другого выбора. И не запугиваю я, а констатирую. Только за озвученный мною приказ.

Он вновь сменил маску, став мгновенно прежним, явно пришедшим на службу после профильного вуза. — Ну как, принимаешь мое предложение?

-А есть варианты? — хмыкнул Сергей.

-Нету.— Ответно улыбнулся майор, и тут-же добавил. — Только помни, за тебя твой командир поручился. А его слово дорогого стоит. И, кроме того, я ведь не зря про сокращенный курс тебе говорил.

Туда в основном блатные идут. Непросто обычному человеку. И знания языка от них особо и не требуют. Но учат, правда, без скидок, всерьез. Ну, или пытаются. Да, я понимаю, язык за десять месяцев освоить трудно. Да что там, невозможно. А вот если я тебе помогу, то вполне может статься и выйдет. Конечно без упорства, без труда не обойтись, но чтобы голова лучше работала, я тебе вот, таблеток дам. Вещь безобидная. Никакой химии, однако, работоспособность мозга и память в разы улучшает. Специальная разработка. — Валерий Сергеевич вынул из кармана небольшую коробочку. — Принимать ежедневно один раз в день.

-Да я лучше сам... — Опасливо покосился на коробок Сергей. — Постараюсь, как ни будь.

-Стараться как ни будь ты с девчонками на и после танцев будешь.— Отрезал майор.— А сейчас выполняй приказ.

Он глянул на поредевший строй курсантов. — Заболтался с тобой. Ладно. В общем, поздравляю, товарищ курсант, вы зачислены на факультет западных языков и будете обучаться по сокращенной программе. Теперь отправляйтесь в лагерь, а по окончании сбора вы будете распределены в соответствующую группу.

-Разрешите идти.— Поднялся Сергей, сообразив, что странная беседа подошла к концу.

-Идите.— Отпустил майор, и положил его личное дело в кожаную, с парочкой печатей, папку. — До встречи через полтора года товарищ . — Напутствовал он отходящего от стола курсанта.