Спасительница

Я давно изобрела эту теорию — где-то через год после смерти мамы и... Во мне, внутри меня, что-то не так. Поэтому никто на Земле не мог полюбить меня. Я надеялась, что в этом мире подобный дефект не будет иметь значения, но все равно. Нет смысла жалеть об этом. Я могу прожить и без любви. Лишь бы брат...

— Тупость какая-то, — рявкнул Вова так, что я вздрогнула. — Ты нормальная. И тебя все любят!

Да ну? — скептически приподняла я правую бровь и попыталась уйти от этого неприятного разговора.

— Не знаю как безмозглый Степашка, но уж Мурзик и Бобик точно любят,— кивнул он на моих телохранителей, от чего оба подавились воздухом. — И тролль твой, и Лааска, и даже зануда Миленка.

-Это не любовь, — едва подавила я раздраженный вздох. — Просто они зависимы от меня...

— Это и есть любовь. Они все заботятся о тебе, оберегают, пытаются сделать твою жизнь проще, порой ценой потери собственного комфорта. И если ты этого не понимаешь, значит ты просто дура, не смотря на весь твой зашкаливаюший ай-кью, -зло отчитал он меня, заставив покраснеть.

— А ты меня любишь? — с вызовом спросила я его.

Владимир покраснел. Впервые с ним такое на моей памяти.

— Люблю, — тем не менее твердо ответил он.

-Даже не смотря на то, что у меня не тот же отец что и у тебя? — перестала совсем следить за языком я.

— Какая разница? — зарычал он и вдруг оборвал себя сам.— А откуда ты...

-Даже не смотря на то, что я убила наших родителей?

Меня понесло. Я почувствовала, что у меня опять начался приступ панической атаки — я вспотела, не смотря на прохладу храма, сердце забилось часто-часто, а пред глазами поплыли 'черные мушки'.

-Ты дом не поджигала, — спокойно заявил он.

— Да, это была не я. Но Он сделал это из-за меня! Это все — моя вина!!! — закричала я, желая изо всех сил исчезнуть прямо здесь и сейчас, забыть все... Перестать существовать.

И кто-то милосердный сказал мне 'спи', заставив уйти в небытие.

Глава 18. На прощание...

25 азарма (апреля) 5639 года от НЗ

Хочется пить. И кажется, есть. Но больше всего хочется в туалет. Но для этого надо встать, а сил не хватает.

— Че приперся? Я тебе велел не приближаться к моей сестре, — прошипел кто-то почти над самым ухом.

Хотя почему 'кто-то'? Вова сидит над душой. Наверно, ждет моего возвращения в мир реальности, чтобы задушить. Или расчленить. Или еще что-то жуткое — на фантазию садисткую он никогда не жаловался.

— Молчал бы лучше, — фыркнул Саакрель. — Между прочим, именно из-за тебя у нее одна душевная травма на другой!

Вот дурак ушастый! Ему что, жить надоело, что он осмелился обвинять моего брата хоть в чем-то? Да Владимир его в лепешку закатает! Он же терпеть не может, когда кто-то пытается разбудить его совесть!

Надо открыть глаза и прекратить этот балаган, но мне страшно. Мне очень страшно, что все...

— Ты хавальник-то прикрой, — набычился Вова.— А то туда кирпич ненароком залетит, будешь кашкой до конца своей недолгой жизни питаться.

— Тихо, разбудите, — шикнул знакомый женский голос. — Успокойся Дим. В чем-то Саакрель прав, твое поведение...

— Нормальное у меня поведение, — перебил брат, понизив все же голос. — Просто идиотка эта навыдумывала себе. Давно бы рассказала все. Что, я бы не понял что ли? Да отец всегда с головой не дружил — даже я его опасался.

Что за нафиг? Я чего-то не понимаю? Я что, пока без сознания была, все рассказала? Или...

Кларисс! Это же Кларисс вместе со своими сестрами по ордену лечила меня. И она знает все мое прошлое! Наверняка, следуя своим каким-то благодетельным принципам все разболтала Владимиру. А я не хотела! Не хотела чтоб он знал! Как она посмела?!

— Ты обвинил ее в том, что она...

Господи, заткните кто-нибудь ее! Владимир ни в чем не виноват! Любой бы га его месте поступил точно так же!

— Если бы она сразу сказала хоть кому-то! Ведь все соседи твердили, что она просто стояла и смотрела как горит дом. А я тоже не железный. Молодой же был, сорвался — со всеми бывает. Но потом-то, когда мы вместе жили, могла бы и рассказать.

Он произнес это с такой обидой, что мне захотелось заехать ему пяткой в глаз. Да как он себе подобное представляет. Брат, дай мне денег на такси, кстати, наш отец убил нашу маму, а я в это время пряталась среди мусора, так как он хотел убить и меня? Так что ли? Да после этого он окончательно бы убедился в том, что я больная на всю голову и вновь бы упек в психушку.

— Аше пришлось перенести слишком многое, прежде чем она попала к тебе. И вполне естественно, что она тебе не доверяла, — явно примиряющее зашептала Кларисс. — К тому же ей и самой тяжело вспоминать ту ночь. Ее психика до сих пор не стабильна.

Брат у меня над ухом засопел как рассерженный ежик.

— Все равно, пусть этот хмырь ушастый держится от нее подальше, а то я за себя не ручаюсь.

— Сам боров облезлый, — выдал в ответ Саакрель.

Боже, детский сад Ромашка, ясельная группа 'Одуванчики'. Два взрослых мужика, а ведут себя как пятилетние обормоты. Дать им по совочку и отправить играться в песочнице. Вот за что мне все это?

— Что ты вякнул?

— Тише, разбудите же, — вновь влезла Кларисса.

Раздалось громкое недовольное сопение с двух сторон.

— Да она уже давно не спит, — сдала меня с потрохами эльфийская целительница.

С такими предателями в окружении мне никаких врагов и не надо — свои же удавят. Вот почему именно эльфы мне каждый раз мешают подслушать все самое интересное? Что эта, что Саакрель в свое время.

— Наташа, — требовательно позвал меня брат.

— Не хочу, — неожиданно даже для себя выдала я.

— Дура ты, — тяжело вздохнул он и погладил меня по голове.

Вот откуда он выкопал этот дурацкий жест? Неужели обнять никак нельзя? Я же...

Против воли у меня полились слезы. Неожиданно я поняла, что с моей души свалился огромный камень, размером с Эверест. Мне кажется, что брат действительно любит меня, и при этом не важно, как давно.

— Ну вот, опять сырость разводишь, — досадливо пробурчал он, неуклюже пытаясь одеялом вытереть мне слезы и сопли.

— Прости, — захныкала я. — Прости что из-за меня...

— Ты ни в чем не виновата, — отрезал он. — И забудь уже об этом. У нас новая жизнь в новом мире.

— Да, — улыбнулась я.

— Но это не значит, что я позволю тебе путаться со всякими длинноухими извращенцами!

Я честно пыталась откосить от отъезда, но все сговорились против меня. Даже Вовка.. Нет, его теперь зовут Дим. А меня Аша. У нас действительно новая жизнь.

— Теплое белье взяла? — дотошно уточнил брат. — Носки? Плащ?

Я стиснула зубы, чтобы не заорать.

— Взяла, — терпеливо ответила я.

— Приемы помнишь?

Да уж, забудешь их. В условиях ограниченного времени, делающего невозможным быстрое изготовление пояса целомудрия, этот деспот решил меня обучить некоторым принципам самообороны. Проще говоря, он показал мне несколько болевых точек, общих для всех мужчин и показал как бить. Показывал, кстати, на Степа.. на Саакреле. Мне стало реально жалко эльфа, хотя в глубине души я и почувствовала себя частично отомщенной.

— Помню, — благосклонно улыбнулась я.

Все-таки это было достаточно приятное зрелище, за что своему брату я чрезвычайно благодарна.

— А с детьми решила, что будем делать?

Вот блин! Мелкая графиня Люсиандрина Маврентийская и ее братец Ромуальд, наследник герцогства. Проще говоря Люська и Ромка. После для нашей незабываемой встречи я видела их всего один раз — когда официально признавала их своими временными подопечными. До выяснений обстоятельств. Но ввиду моих неприятностей, этих двоих Армандо пристроил у себя дома, мотивировав тем, что жене пора учиться обращаться с детьми, а то свои на подходе. Но вечно гостить там они не могут. И к эльфам я их взять тоже не могу. А из брата нянька хреновая, по своему опыту знаю. Да и Милена в последнее время стала несколько рассеянной и взвинченной. Так кому же доверить этих двоих?

— Я не просто так спросил. Там целая делегация прибыла забирать этих двоих демонят, — пояснил Дим.

— Чего? — подскочила я. — Да я этой твари лицемерной даже рыбок аквариумных не доверила, не то, что детей!

— Я так и понял, — немного грустно улыбнулся он. — Если хочешь, выставим их.

— Нет, — попыталась я взять себя в руки. — Нужно их выслушать. Займи их, пожалуйста, чем-нибудь, пока я переодеваюсь в официальное.

Неупакованным парадным нарядом у меня осталось только одно платье, привезенное всего два часа назад. Оно было прекрасно внешне — тончайшие многослойные юбки из разных оттенков синего, голубого и белого, белоснежный корсет, расшитый жемчугом. Он напоминало мне волны и небо одновременно. В комплекте с эти платьем предполагалось одевать белоснежные туфельки, ажурные наручи до локтя из серебряной проволоки с мелкими жемчужинами и диадему, более похожую на корону.

Вот только я уже один раз примерила этот пыточный агрегат — корсет, изготовленный по моим меркам, сдавливал ребра и явно перемещал некоторые мои внутренние органы. Хотя не спорю — в результате этого у меня появилась сравнительно неплохая грудь. Юбки, тонкие и прозрачные — липли к ногам от статического электричества. Туфли — это вообще трындец. Огромные шпильки, узкие носки, твердая кожа. Гадство и кровавые мозоли в одной паре. А эти наручи, символизирующие перчатки, царапаются. Проще говоря, такое не оденет ни один нормальный человек. Но кто бы посмел назвать меня нормальной? У меня и справка есть.

Сестрички-белочки помогли мне облачиться и весьма быстро уложили мои отросшие волосы в затейливую прическу. Поэтому в тронный зал я вплыла как истинная королева. Да что там — императрица! А весь мой дискомфорт стоил этих восхищенно раскрытых ртов. И перешептываний. Да, я умею быть красивой и грациозной! Главное не споткнуться. Хотя, ковров нет, так что актуальней будет подскользнуться... Тьфу-тьфу, не сглазить.

Умостившись на краешке трона (будь проклят этот корсет), я вежливо кивнула группе незнакомых лиц из 10 человек.

— Мы слушаем вас, — мило улыбнулась я, складывая руки на коленях по образу благообразных барышень правильного воспитания.

Так, лицо должно быть приветливым и немного отрешенным, чтобы создавать видимость величия и готовности идти навстречу просителям. Дурацкая книжка по этикету имеет указания на все случаи жизни.

Среди гостей возникло некоторое смятение. Видимо, ждали немного другую княжну, дерзкую и хамоватую. Но что поделать, Армандо зудящий над ухом не только этикет заставит выучить, но и свято уверовать в его полезность. Наконец, вперед вышел пожилой мужчина с цепким взглядом. Он мне сразу не понравился, хотя я даже для себя не смогла сформировать ответ на вопрос 'что в нем не так'.

— Я опекун наследника герцогства Маврентийского, барон Самир Калийский. Мне стало известно, что вы силой удерживаете у себя моего подопечного и его сестру. Как полномочный представитель королевства Мавриалия, посол Его Величества Абимашира Рамиза Мавриалия, да продлят боги его жизнь, я требую передать мне и моим сопровождающим детей, которых вы удерживаете. В случае отказа мы вынуждены объявить вам войну.

На нем был амулет, защищающий от ментального считывания, но на некоторых из свиты таких дорогих игрушек не было. И пошарив в их головах, я поняла, что война действительно будет объявлена. Старый мерзкий король соседних островов давно мечтал расширить свою территорию, вот только не хотел связываться с заведомо более сильным противником. А меня сочли слабой 'пигалицей, которая по счастливому стечению обстоятельств очистила лакомый кусочек от грязи', то бишь богатый на ресурсы остров от нечисти.

Я всегда ненавидела тех, кто пользуясь правом сильного отбирал результаты кропотливого труда у более слабых. Но конкретно этот персонаж меня взбесил еще двумя фактами. Во-первых, никто не принял меня в серьез. Те, кого я смогла прочитать были полностью уверены, что я испугаюсь, отдам детей и еще постараюсь откупиться, чтобы задобрить их. А во-вторых, они желали этой войны. Они решили убить детей и свалить вину на меня. Ну как же, 'чокнутая истеричка' решила, что герцогство, на которое я уже якобы позарилась, не достанется никому. Сволочи!!!

Лишь двое из прибывших были нормальными и честно беспокоились о девчонке с малышом — мужчина среднего возраста, друг детства отца бедных сирот и женщина, бывшая фрейлина матери, а ныне — гувернантка, прикинувшаяся фрейлиной новой опекунши. Свою новую нанимательницу она не переваривала, зато детей любила как родных. И собиралась бороться за них до конца.

Пауза немного затянулась. Армандо, Милена и Дим бросали на меня обеспокоенные взгляды. Айрис и Лакрис придвинулись ближе и застыли в напряженных позах. И хоть мысли их я всегда старалась не читать, но все же уловила тот факт, что их звериное чутье вопило об опасности.

— Мы обдумали ваши слова, — едва заметно качнула я головой и убрала с лица даже намек на улыбку. — Юная графиня просила у Нас защиты, которую Мы обещали. Мы не можем отказаться от своих слов. Но мы можем позволить двоим сопровождающим остаться рядом с детьми, дабы воспитать из них достойных вассалов вашего короля.

Прибывшие заволновались — они не продумали такой вариант и не были к нему готовы. Мои тоже зароптали.

— Наташка, не делай глупостей, — едва слышно зашипел на меня брат. — Отдай этих детей. Мы не готовы к войне.

Он приказывал мне так, будто имел на это право. Да кто он такой? Он бросил меня после смерти родителей, отдал полусумасшедшей тетке, позволил забрать в детдом, а потом и вовсе определил в психушку, где меня чуть не убили. И кто ему дал право теперь мне указывать, что делать?

— Он твой брат, — раздался в моей голове тихий голос Айриса. — Он любит тебя и пытается защитить.

Какого...? Почему я его слышу??? Ладно, потом разберусь.

— Мы видим, что вам трудно решить, кто останется рядом с детьми, — изобразила вежливый и понимающий оскал, но, кажется, не очень получилось. — Мы поможем выбрать. С детьми останетесь вы, миам, — указала я на хмурого друга отца малышей, а потом и на гувернантку,— и вы, амиама. Если мы не ошибаемся, то вам их судьба не безразлично. На этом аудиенция закончена.

Очередная милая улыбка, и я царственной походкой направилась к выходу, замаскировав боль в спине и ногах под степенность. Дурацкий наряд, больше в жизни подобное не одену.

— Да как ты смееш-ш-шь, пигалица, — кинулся за мной барон, но был остановлен очень недовольным Айрисом. Со своим Псом даже я иногда боюсь связываться, а уж на месте этого типа я бы и вовсе штаны обмочила. — Наш флот уничтожит деревеньку, перебьет всех жителей а тебя я лично...

Он угрожал мне не смотря на то, что руки Айриса находились у него на плечах — слишком близко к шее. Его глаза были полны безумия, такого знакомого мне. Но я уже знаю, что безумие можно победить еще большим безумием.

— Я отправлю весь ваш хваленый флот на дно одним движением руки, — мило улыбнулась я, и погладила барона по груди. — А потом подниму корабли, возьму своих оборотней и приду на ваши земли. Я разграблю все что мне понравится, а потом пробужу вулканы. И я буду смотреть, как вы все сгораете заживо, а тех, кто будет пытаться спастись, я буду топить.