Последний языческий бог

— Клятвопреступникам в отличие от неугодных Церкви, подкладывают в костер влажных поленьев, чтобы они могли, задохнутся.

— Вот оно как, — протянул я.

— Это если клятвопреступник христианин, а если как мы, свободный, — глядя в огонь проговорил наемник, — то его утопят в яме с дерьмом.

— Очень интересно, — медленно произнес я.

Фанланд повернул ко мне лицо и напутственно сказал:

— Так что, если дал кому-то слово, то лучше его держи. Никто не любит клятвопреступников.

— Абсолютно с тобой согласен, — проговорил я глядя в глаза человеку, которого должен убить.

Вдруг заметил выходящего из леса к огню мужчину. Как и ожидал, им оказался граф, уходивший минут пять назад проверить лошадей.

Он пробежал взглядом по нашим лицам и сказал:

— Огр, за мной. Эртифекс, Громан и сэр Ринуэл тоже пойдете.

Впятером мы покинули лагерь и двинулись к руинам храма. Меня вдруг обеспокоил вопрос безопасности, и я негромко спросил у демонолога:

— Граф Блант, а если на нас в храме нападет какая-нибудь нечисть, а отряд, аж вон где?

Демонолог молча показал мне рукой на пристегнутый к его поясу рог. Я все понял и замолчал.

Руины никуда не делись и более того с нашего прошлого визита видимых изменений не произошло. Граф уверенно направился сразу к алтарю и начал вызывать демоненка. Я с все возрастающим волнением думал о том, а вдруг ошибся? Может, почувствовал не мысли мелкой бестии, а это было что-то сродни самовнушению? Мне чертовски хотелось стать магом, почувствовать сладкий вкус колдовства, ощутить себя полноценным творцом своей судьбы! И услужливый разум дал сбой, чтобы потешить мое самолюбие. Впрочем, если я оказался неправ и солнце здесь не причем, то мы всего-навсего потеряли полдня, которые продрыхли в тени деревьев, ожидая ночи. Думаю это не великая потеря, и граф не будет косо на меня смотреть. Кольнуло раздражение. Что я все думаю о том, как отреагирует Блант на мои действия? Неужели его мнение так для меня важно? Всё Ардор, забудь о нем, находим сокровища и с чистой совесть валим от всех этих демонологов, демонов, борьбы с христианством и прочем. Неожиданно поймал себя на мысли, что сам себя назвал Ардором! Похоже, становлюсь частью нового мира.

В это время, граф Блант заученно повторял движения руками и произносил слова заклятия. Я наблюдал за ним с жуткой завистью. Когда я начну заниматься тем же самым? Ведь, по словам Тир-Галана, сентенти — это демонолог и ментальный маг в одном флаконе. Я нахмурил лоб, вспоминая разговор с демоном на крыше донжона. Он сказал, что только с его помощью я стану магом. Вот теперь пора начать думать о том, как рыбку съесть и отвертеться от помощи Тир-Галану и от поспешного побратимства. На гору Анок иду однозначно, и ритуал приму с радостью, но вот как мне быть дальше?

Легкий хлопок прервал размышления. Вокруг алтаря носился уже знакомый демоненок. Я непроизвольно сконцентрировал свое внимание на его голове, стремясь прочесть мысли, но с тем же успехом мог бы попробовать сдвинуть гору, результат был бы тот же.

Я разочарованно выдохнул, чем вызвал подбадривающие слова сэра Ринуэла:

— Сейчас он все найдет, рано сдаёшься.

Тем временен, демоненок пытался, напрягая все свои силы, расчистить поверхность алтаря от покрывающего его мха.

Я посмотрел на это действо и произнес:

— Может, поможем? А то прям, дедовщина какая-то.

Все взглянули на графа. Тот махнул рукой, и мы принялись отдирать влажный мох от алтаря. Как только прекратили работу, демоненок тут же начал тыкать лапами по проявившимся на алтаре, под лунным светом, символам. Удивленным выглядел только я, так как остальные с магией сталкивались уже не раз и даже наверно не сотню раз. Проступившие на алтаре символы, отличались тем, что были чуть крупнее уже присутствующих на нем и светились бледно-голубым огнем. С колдовством я уже неплохо знаком, а знакомство с магией только начинается.

Демоненок лихо скакал по символам, вызывая у меня ассоциации с вором, пытающимся подобрать нужную комбинацию к коду сейфа.

Мы завороженно следили за действиями мелкого мутанта, пока неожиданно позади нас не раздался громкий щелчок, заставивший нас, мгновенно развернутся.

Одна из плит плавно задвигалась под соседнюю, обнажая темный провал. Мы подошли ближе. Кузнец зажёг заранее приготовленный факел. В свете его пламени рассмотрели уходящие вниз узкие каменные ступени.

Глядя на толщину плиты, закрывающий ход, Громан медленно произнес:

— Долго бы мы копали.

— До пенсии, — согласился я.

— Чего? — сказал кузнец непонимающе глядя на меня.

— Забудь. Лучше, давай лезь вниз.

Он с вопросом в глазах посмотрел на графа. Тот покачал головой и указал на демоненка. Громан все понял и разрезал кожу на руке. Мелкая бестия накачалась кровью и вернулась в Портал Перехода.

Блант произнес:

— Теперь можно.

Громан поудобнее перехватил факел и направился вниз. Мы молча наблюдали, как пламя постепенно исчезает в темноте.

— Глубоко, — прокомментировал Эртифекс, виднеющийся в глубине факел.

— Главное, чтобы там было не опасно, — произнес я.

— А туда нельзя было отправить этого мелкого демона? — спросил ментальный маг демонолога.

— Нет, он открыл проход, ведущий к сокровищам. В этом и состоит его предназначение, а вызывать другого демона, иного профиля, накладно и долго.

— Понятно, — сказал Эртифекс.

— Возвращается, — быстро произнес я, устремив взгляд в проход.

Затаив дыхание ждали кузнеца, и как только он показался на поверхности, граф выдохнул:

— Сокровища есть?

— Да, — ответил Громан.

— Много? — спросил уже я.

— Да.

— Отлично, — не скрывая радости, произнес Блант. — Спускаемся, я сам хочу посмотреть.

— Я с вами, — сказал ментальный маг, возбужденно сверкая глазами.

Он начал обмазывать руки мазью и закончив, произнес заклинание "Инфантимо". Таким образом применить это заклинание я бы не догадался. Его руки мягко светились, давая хороший обзор.

Перестав разглядывать живые фонари ментала, переключил внимание на проход. Соразмерив свои габариты и пропускную возможность хода, я вяло проговорил:

— Посторожу здесь.

Даже если сниму с себя все железо, то все равно не пролезу в этот лаз.

— Я останусь с Ардором, — произнес сэр Ринуэл. — Чего я, золота, что ли не видел.

Громан, граф и Эртифекс начали спускаться в темноту, освещаемую пламенем факела и светом рук ментала.

— Все же интересно посмотреть что там, — разочарованно произнес я.

— Насмотришься еще. Твое дело молодое, — утешил рыцарь.

Я печально вздохнул, и вдруг мне показалось, что среди деревьев быстро мелькнул серый силуэт.

— По-моему, там кто-то есть, — медленно проговорил я, указывая рукой в сторону предполагаемого силуэта.

— Не показывай рукой, — одернул меня сэр Ринуэл. — Тем самым враг поймет, что раскрыт.

Я быстро опустил руку и повернул голову в другую сторону, лишь самым краем глаза наблюдая за подозрительными деревьями.

— Справа, два дерева с переплетающимися ветвями, примерно две сотни локтей от нас.

— Понял, — сказал троюродный брат графа, и принялся вскользь посматривать в указанное место. — Там и правда кто-то есть, одна из веток закачалась, а ветра ведь нет. Спокойно иди в лагерь и зови сюда наших.

— Ага.

Только сделал шаг по направлению к отряду, и тут началось... из-за деревьев начали выступать серые тени. Они плотным кольцом окружили нас, отрезая путь к бегству. В тишине леса слышался слабый волчий вой.

— Кто это? — быстро произнес я, глядя на смазывающиеся от недостатка света тени и вытаскивая из-за спины секиру.

— Ох, надеюсь, я ошибаюсь, — откликнулся рыцарь, со звоном вынимая двуручный меч из ножен. — Это...

Его слова потонули в громовом рыке. Тени начали быстро приближаться к нам, и чем ближе они были, тем сильнее мне хотелось перекреститься. Это были двухметровые волки с гипертрофированно большой грудной клеткой и передними мускулистыми руками, да руками, а не лапами, хоть эти руки и заканчивались острыми как бритва когтями. Несущаяся на нас лавина представляла собой промежуточное звено развития между волком и человеком. Они бежали на четырех лапах, прижав кончики острых ушей к удлиненным черепам и скалили мощные челюсти с молочно-белыми клыками. Их налитые безумной жаждой крови глаза, светились в свете луны и до дрожи пугали меня.

Слюна, падающая из пасти волков закипала, достигнув земли. Шелест множества лап, вырывающих когтями землю, звучал как музыка смерти.

— Здесь и здесь быть колдуном, — тихо произнес я, дотронувшись до сердца и виска.

Размеренно дыша, не давая страху вырваться на поверхность и овладеть разумом, начал доставать из сумки, заранее припасенные на такой случай сюрпризы. Приготовившись, сделал шаг назад и уперся спиной в кирасу рыцаря.

Сэр Ринуэл нарочито бодро произнес:

— Держись сынок и не таких бивали! Сейчас уже наши подойдут!

— Не подойдут, — проговорил я, пристально глядя в сторону лагеря, где за деревьями были еле различимы серые тени. — Сэр Ринуэл вы могли бы укрыться под храмом. Вам незачем умирать, переждите вместе с графом.

— Не оскорбляй старого рыцаря, Ардор, — гордо воскликнул троюродный брат графа. — Я не могу бросить соратника в беде! Сейчас мы вместе разгоним стаю этих бешеных собак.

Я горько улыбнулся. Трогательно было слышать подобные слова от человека, с которым едва знаком.

Тем временен, серая волна приблизилась уже достаточно, чтобы я мог оценить обещающие Ад улыбки разинутых пастей.

Миг и волк взмывает в воздух, стремясь в прыжке, вцепится в горло. Привычный взмах секирой и голова хищника покатилась по земле. Убивать животных не сложнее, чем перерубать деревянный чурбан.

— Неплохое начало, — успел оценить рыцарь, перед тем как началась кровавая вакханалия.

Серые убийцы были повсюду. Казалось, им нет числа. Если бы я был обычным человеком, то и секунды бы не выстоял в этом бою. Спасало еще то, что на мне было надето столько железа, что это служило серьезной преградой для быстрого растерзания моего тела. А то бы волки растащили бы меня по кусочкам, а так их зубы в большинстве случаев бессильно скрежетали о сталь, но некоторые укусы попадали в незащищённые части тела и вызывали судороги боли. Есть все-таки плюс в том, что плохо чувствую тело, иначе уже выл бы от боли.

Я махал секирой без устали, мои настигающие цели удары разили противников наповал. Тугие мышцы и густая шерсть не могли остановить полет моего оружия.

Нечасто у меня получалось кинуть, в наибольшее скопление волков, склянку с раствором и произнести заклинание. Тогда остатки древних строений освещал столб пламени, и оглашал визг горящих волков. Заклинание "Фарикус" было не очень сложным, но достаточно мощным. Столб пламени метр в диаметре и два в высоту. Вспыхивает буквально на пару секунд, но все что попадает в его эпицентр, будет подожжено. В моем арсенале знаний были и более мощные заклинания, но я не мог их произнести, не сбившись или запнувшись. Искаженная латынь хоть и давалась мне сравнительно легко, но трудно было произносить то, смысл чего не понимаешь. Длинные предложения были еще очень сложны для меня.

Слыша позади себя тяжелое дыхание рыцаря, понимал, что он еще жив, и это придавало сил. Если умру, то погибну в достойном обществе. Сэр Ринуэл может и не просто так, из-за каких-то своих, сугубо личных симпатий, завел со мной дружбу, но он без преувеличения истинный рыцарь, который лучше погибнет в бою, чем оставит товарища на растерзания хищным тварям. Чем-то он мне напоминал Сингирда.

Очередной удар достиг цели, но нет так, как я рассчитывал. Волк, жалобно скуля, попытался встать, но без отрубленных задних ног это проблематично сделать. Я неосознанно, даже в такой мясорубке, жалел животных, стараясь убивать их одним ударом. Это было сродни тому, как один благородный воин желает легкой смерти другому, даже если они непримиримые враги.

Неожиданно, резкая волна боли напрочь смыла все мысли, оставив лишь вкус крови во рту. Когти одного из волков разорвали мне щеку, обнажив зубы. Я дико взревел, осознавая, что этот удар приблизил меня к смерти. Боли почти не было, но свисающий с лица кусок кожи приводил меня в ярость. Я что было сил уже без разбора кого убью, кого покалечу, заработал секирой. Вокруг меня начали летать фрагменты волчьих тел. Лапы, части туловища, раскроенные головы... Гигантская мясорубка в которую превратился, возможно, и смогла бы перемолоть в однородный фарш, атакующих волков, если бы они по какому-то животному наитию всем скопов не ринулись мне в ноги, разрывая плохо защищенную плоть лодыжек. Латных сапогов на меня так и не нашлось.

Я упал на колени, но продолжал сражаться. Позади больше не было слышно дыхания рыцаря. Его тело даже не было видно под грудой переломанных трупов. Волков осталось меньше десятка, еще бы пару минут продержатся на ногах и мы могли бы победить, но теперь отчаянно крутя вокруг себя секиру, понимал, что обречен. Склянки с жидкостью кончились. "Фарикус" больше не поможет.

Хищники окружили меня, не делая попыток напасть. Они просто стояли и смотрели. Неожиданно из-за их тел вышел некрупный, гораздо меньше остальных, белоснежный волк. Приглядевшись, понял, что это волчица. Она скалила клыки и медленно приближалась. Я ждал ее, подрагивающими руками держа рукоять секиры. Один удар должен решить ее судьбу, на большее меня не хватит, я ощущал, как жизнь вместе с кровью покидает тело.

Она подошла на расстояние удары, я замахнулся, и секира устремилась к ее шее, но волчица каким-то невообразимо ловким движением избежала встречи со сталью и, метнувшись, вгрызлась в кисти моих рук. Заорав от боли, выпустил секиру и упал на бок.

Словно стоп кадр опустился на лес, отражая беспомощно лежащего человека и стоящую в метре от него хищницу. Время сгустилось, мы встретились взглядами. Хищница внимательно смотрела в мои полные страданий глаза. Она словно решала, убивать меня или нет. Казалось, что вижу в ее глазах весы, чаши которых взвешивали "за" и "против" смерти лежащего у ее лап человека, заключенного в тело чудовища. В ее голове происходила непонятная мне борьба. Инстинкт приказывал ей убить раненную жертву и насытиться ее плотью, но что-то другое, неведомое моему разуму, останавливало ее, заставляя пристально смотреть в глаза истекающего кровью врага.

Волчица сделала шаг, и мне почудился запах магии исходящий от нее. Я отчетливо ощутил его. После всех встреченных магов, виденных применений магии, я не мог ошибиться. От животного пахло магией. Это настолько удивило меня, что я попытался искалеченной рукой прикоснуться к ней, но волчица легко увернулась.

Неожиданно, перед глазами пронеслось знакомое заклятие и три волка упали замертво, их тела были насквозь прошиты Трезубцем Дьявола. Я скосил глаза и увидел, как из подземелья выбирается Эртифекс, граф, а за ними Громан. Блант вскинул руки и из них в одного из волков ударил тонкий черный луч. Животное развеялось невесомым, серым прахом.