Consecration

— Я думал помыть... — стал оправдываться Цефей, но старик резко отрезал:

— Пирог еще не готов, сколько тебе объяснять?! Вот берешь мне и портишь все мясо, а оно же еще не готово! Мясо не готово!

— Да что это творится?! — подумал Цефеус.

— Теперь придется искать новое мясо для пирога. Где же я его найду?

— Кан-ни-бал!!! — заорал во все горло Цефей и побежал к своим товарищам, но тут поскользнулся из-за этого геля и упал.

— А я знаю, где найду мясо! — вышел из кухни дед с большим топором в руках.

Все сидящие в гостиной услышали громкий ор, который затем мгновенно прекратился. Вэйтас быстро подскочил и побежал в сторону крика. Вбежав на кухню, фокусник без раздумий пустил из своих рук магический воздушный пучок, мигом снесший старика с топором. Бедный Цефей валялся без сознания, но на нем не было ран — удар безумного дедка удачно пришелся плашмя по голове Цефея. Следом за мистиком на кухню вбежали все оставшиеся присутствующие на водяной мельнице.

— Вот гадость! — воскликнула Линви.

Извозчик вообще пошел обратно в гостиную, встряхивая поднятые руки и причитая, так как не мог на это смотреть.

— Цефей, ты как?! — судорожно вскричал Вэйтас, подумав, что тот мертв.

Но бывший рекрут гильдии, немного приоткрыв глаз, дал понять, что все в порядке, а Вэйтас продолжал дальше:

— Что произошло?

— Кх-кх... Надо уходить отсюда. — мотая головой, слабо, шепотом, едва произнес ошеломленный ударом топора бедолага.

— А это что за... — хотела договорить Линви, увидев на кухне перед собой чье-то расчлененное тело.

— Святые боги!.. — добавил Оэн.

— Я изначально знал, что в этой мельнице что-то не так! — поднимаясь, утверждал Цефей, — Господа, мы в гостях у людоеда!

— Подождите, но что он делает с этими телами? Неужели пирог, который он нам преподнес, был из человеческого... — догадалась Линви.

— А вино? Я сразу заметил, что оно имеет какой-то горьковато-тягучий привкус, прямо как у крови.

Линви мгновенно вставила два пальца в рот, отошла немного, и сделала "верное дело". Остальные повторили за ней. Но, к сожалению, срыгнуть вино нельзя — потому что это жидкость, мгновенно всасывающаяся в кровь, хотя пирог быстро вышел наружу.

— Нужно решить, что делать с этим убийцей! — строго закрепила Линви.

— Может, просто уйдем из этого места? — предлагал Оэн, но девушка стояла на своем — "старика нужно покарать", как бы его было ни жалко (и вообще, о жалости не было речи).

— Нет, Линви, убивать мы его не будем. — строго произнес фокусник.

— А что тогда с ним сделать?! Да его за такое и убить мало!

— Возможно это так, но его необходимо сдать в стражу.

— Издеваешься, Вэйтас? Какая стража? Какая тут к черту стража?! К Пирфе идти несколько сотен километров, а я не намеренна возвращаться! Да и еще одно — вдруг этот старикан сбежит от нас, пока мы будем везти его в столицу?

— Мы отвезем его в стражу, — решил мистик, а волшебница твердила напротив:

— Нет, мы его убьем.

В разговор вмешался Цефей:

— Давайте проведем голосование. Это будет правильней всего. Итак, Вэйтас, ты решил отвезти этого людоеда в стажу Пирфы, Линви, ты решила его убить. Оэн, как считаешь ты, что нам нужно сделать?

— Что-что, побыстрей уходить отсюда! Даже не знаю, что с ним делать.

— Тогда принято следующее решение — каннибал будет убит.

— Как убит? — возмутился Вэйтас, — погоди, Цефей, ты поддерживаешь Линви? Но это не правильно...

— Извини меня, Вэй, но этот старикан меня чуть не прикончил — этого я ему не прощу, так что мы его убьем.

— Отлично, Цефей, — настроение Ланваргилии улучшилось, — тогда решение принято, — с этими словами она схватила дедка за рваный балахон, принимаясь трясти:

— Ну что, отдохнул?! Вставай, паскуда!

Но старик валялся без сознания и дальше. Линви послушала его сердце и объявила так, будто приглашала на концерт:

— Он мертв!

— Вот те на! — ответили присутствующие.

Вэйтас присел перед странным дедом, осмотрел его, сказав:

— Это я убил его. От моего магического удара он упал и наткнулся на собственный топор.

— О, мой бог... — едва слышно произнес Цефей, добавив, — Ты не хотел расправляться с ним больше всех, и ты же стал его карателем.

В ответ мистик покачал головой, виня себя, и утвердил:

— Я сам похороню его, на день останусь тут. Оэн, ты же знаешь дорогу к Сканору? Сможешь проводить Линви и Цефея?

— Само собой, Вэйтас. Честно говоря, я не знал, что так выйдет...

— Я тоже не знал. Что ж, желание твое, Линви, осуществилось, поздравляю!

— А я-то причем? Сам убил его, молодец, — выкинула волшебница.

— Ты, как всегда, хладнокровна — что во время войны, что сейчас, Линви.

— Ну, в любом случае нужно радоваться, что этот каннибал не убил Цефея!

Вэйтас отвел голову вниз, немного помедлив, сказал:

— Ладно, идите, ложитесь спать, а я позабочусь о нем, — указывая на старика, мистик принялся тащить того к реке.

— Чудная безумная сегодня ночка! — обратилась Линви к Цефею.

— Хмф... — буркнул тот под нос в ответ, следуя за Вэйтасом к реке.

Иллюзионист вытащил труп из мельницы, зажег новый факел, так как было очень темно этой холодной ночью, нашел в старом сарае неподалеку лопату старика и принялся копать в песке яму. Как это обычно бывает, когда возле воды копают яму, ее этой водой будет заливать, точнее, вода, впитавшаяся в песок, будет стекать в яму. Именно из-за этого вся эта замутненная с гелем вода, вся эта прозрачная смола стекала ко дну ямы, когда мистик выкопал полметра в глубину. Как раз в это время к нему подошел Цефей, заметив, что с этим гелем и он столкнулся. Объяснив это фокуснику, Цефей принялся разглядывать гель снова, делать выводы по этому поводу:

— Что это за смола? Я ей все руки замазал так, что они до сих пор в ней!

— Я помню, что этот же гель полностью покрывал дверь мельницы. Как теперь дальше копать могилу? Нужно выяснить, что это такое, если можешь...

— Хорошо, Вэй, я посмотрю на кухне в мельнице — вдруг там есть какая-то зацепка. Но мне туда крайне неприятно входить. Необходимо так же распознать тело того бедолаги, которое красуется на кухонном столе.

— Его тоже нужно похоронить, тащи его сюда.

Цефей отправился на кухню и стал тщательно рассматривать там каждый сомнительный уголок, надеясь хоть что-то выяснить. Первым делом он обратил свой взор на ржавый кран, теоретически по которому должна была течь вода. Открыв кран, бывший скупщик гильдии обнаружил, что из него течет этот же дьявольский гель. В голове Цефей стал строить логическую цепочку:

— Так, если везде течет эта дрянь, то, как же людоед обмывал своих жертв перед расчленением? Да, я понимаю, что это зверски, но все же... Значит, в этой жидкости он и обмывал трупы. Но откуда она берется?

Цефей присел, открыл тумбочку под рукомойником с краном и увидел несколько выводящих грязный использованный гель труб. Проследовав за главной сточной трубой, бывший рекрут обнаружил, что вся эта гадость вытекает в реку, из-за чего та загрязнилась и гель попадает в яму, которую копает фокусник. Теперь нужно было посмотреть — откуда же кран ведет этот гель на кухню. Труба, на конце которой находился кран, вела наверх мельницы. Цефей поднялся на второй этаж, открыл старую скрипящую дверь и увидел склад с большими бочками. В центре этого склада стояла огромная бочка, из которой трубы брали начало. На сей бочке были начертаны слова — "Масло. Вытяжка из жира", да еще вдобавок какой-то оккультный значок.

— Ох ты, святой Бдамн... Да это масло, созданное из вытяжки человеческого жира! Он создавал это масло, чтобы обмазывать им мясо — вероятно, оно так лучше сохраняется. Все ясно. Но этот знак... Что это за значок? — На этой мысли со всеми раскрытыми ответами Цефей направился к Вэйтасу и рассказал тому все, как было, спросив, может ли знать мистик, что это за знак (Цефей выдрал значок из бочки и показал его иллюзионисту).

Лицо Вэйтаса от вида значка сразу исказилось — он хорошо знал эту эмблему.

— Культ Келлгардта, культ вампира — это не к добру. Неужели культ до сих пор существует?

— Какой это "Культ Келлгардта"? — поинтересовался Цефей.

— Не говори мне только, что не знаешь, кто был такой Келлгардт. Лет сорок назад этот мясник тайно убивал людей в области Талларии между Пирфой и Кайаифом. Рыцари короля уничтожили его культ, но видимо остатки до этого момента существовали.

— Слухи об этом вампире не доходили до Сканора, гильдия о нем не слышала и ничего не знает.

— Это так, потому что все хотели побыстрее расправиться с культом тайно. Что там с другим трупом, ты несешь его?

— Сейчас, — ответил Цефей, и принес изуродованное тело, которое он, перед тем как нести, завернул в простыню, чтобы не прикасаться к нему.

— Интересно, скольких людей убил этот безумец? Может я и правильно сделал, что убил его, но все же я давал клятву, что никого после войны больше не покалечу.

— Ты участвовал в шестой клановой войне? — с изумлением спросил Цефеус.

— Да, мой друг. Я и Ланваргилия — мы принимали там участие, были в качестве белых боевых магов на службе короля Хсары VIII.

— Невероятно... Значит, ты тоже знаешь ужас войны, Вэйтас. Ты сражался против мятежников.

— И ты, видимо, тоже участвовал в этой войне, не так ли, Цефеус?

— Так, белый маг, все так и есть. Но я сражался не за короля.

— Я понял это сразу, Цефеус. Но война прошла — ее больше нет. Двадцати восьми летняя война окончилась шестнадцать лет назад.

— После нее все понесли огромные потери...

— Да, я никогда... никогда не забуду, как рыть могилы — перерыл их много, друг, много друзей закопал своими руками...

— Я тоже... Но ты сказал — война уже окончена! Может я помогу тебе...

— Нет, Цефей, иди спать. Вы должны завтра все быть бодрыми, хорошо выспаться, вам предстоит долгая дорога, я же еще день побуду здесь...

— Завтра уже наступило, Вэйтас — уже три часа ночи. Следующий день...

— Цефей, можно, я сам закопаю их?! — гневно спросил фокусник.

В ответ бывший рекрут пожал плечами и отправился на мельницу, а мистику предстояло задание — вспомнить былые времена.

— Он что, не собирается спать?

— Нужно закопать старика, Вэйтас сейчас делает это.

— А ты что будешь делать, ляжешь спать?

— Да, голова немного болит от удара топора. Все, ни о чем не спрашивай меня, Линви, спокойной ночи.

— Куда уж еще спокойней может быть ночь, чем сегодня!

— О нет, рассвет! Солнце, умоляю тебя, не выходи еще, — лениво обращался к светилу Оэн, пытаясь отвернуться к стенке.

— Так оно тебя и послушало, — усмехнулась Линви, поднимаясь с постели. — Ладно, я почти вовсе не спала, поэтому голова немного болит, впрочем, как и у тебя, Цефей, не так ли? Как ушиб от топора, прошел?

— Какое "прошел"?! Я его буквально два часа назад получил! За это время успел образоваться разве что только вот этот синяк!

— Думаю, Вэйтас не будет против, если мы поспим еще немного, — сонно произнесла Линви, закрыла глаза, и свернулась калачиком на соломе.

Вышло так, что поспать долго у наших "горепутешественников" не получилось, за исключением фокусника, который вообще не спал. После этого кошмара, произошедшего ночью, Цефей едва различал реальность и сон. Линви спросонья чуть не убила Оэна магическим шаром, подумав, что тот людоед.

Наконец в мельницу зашел с огромными мешками под стеклянными глазами уставший фокусник, опираясь на лопату:

— Уже отправляетесь в Сканор? Не забудьте за мороку заплатить извозчику дополнительно — вот, отдадите эти деньги ему.

— А как же ты? Останешься еще здесь? Почему не поедешь с нами? — спросила Линви.

— Мне нужно кое-что сделать, — усмехнулся печально Вэйтас, — отправляйтесь!

Все вздохнули и сели на повозку с лошадью, которая, бедняжка, всю ночь стояла в кустах на ногах. А теперь ей вон еще какая работа — доставить четырех людей аж к самим воротам Сканора.

Фокусник провел всех своим грустным взглядом. Оэн обратил внимание на то, что возле берега красовалось два бугорка. Мальчик думал — "как это он так быстро выкопал ямы и закопал их? Тут же одна глина, а копается она не очень хорошо".

Давайте не забывать, что мельница находилась в глубокой расщелине, куда солнечные лучи и днем плохо проникали. Как же тогда солнце смогло осветить лица наших путников? Очень просто — за все сутки был только один участок времени, когда можно было наблюдать солнце — это утро. Утром светило на небе находилось в очень удачном месте и лучи его проскальзывали через нехватку растительности с одной стороны уступа расщелины.

Не теряя времени, повозка по диагональной извилистой дороге вскоре стала подниматься и выезжать из глубокой впадины.

Глава 10. Пленник

Акрдис одним движением выхватил из своих ножен острый как бритва клинок и нанес удар рукоятью по голове, тем самым ошеломив стоящего справа, который понял, что сопротивление бесполезно.

— А теперь говори, с какого логова тебя послали сюда?!

Упавший сильно испугался, пополз назад.

— Нет, ты никуда не денешься! — рыкнул Эйн Акрдис, и подставил край лезвия клинка к горлу ошеломленного, но упавший не растерялся и истерически выкрикнул:

— Давай, убей меня!

— Нет, убивать тебя я не буду. Ты мне расскажешь все — начнешь с того, как ты проник сюда, закончишь тем, кто дал тебе приказ!

— Щас! — вновь крикнул ошеломленный, резко поднялся, и хотел было бежать, но гроссмейстер Руаил одной рукой схватил его и повалил вновь на пол.

— Ничего, все расскажешь! Впрочем, я уже даже знаю, кто подослал тебя сюда — Хран-Йом, не так ли, тварь?!

— Не так, чтоб ты сдох, Акрдис! — выдал плененный и получил за свои слова мощный удар железной перчатки главы Ордена Сваффара.

Через минуту шпион Хран-Йома находился в камере пыток, прикованный к сырой темной стене.

— Ну а сейчас ты нам точно все расскажешь! — утвердил Руаил.

Шпион поник головой, жалобно вздохнул, ведь понимал, что церемониться в камере пыток с ним никто не намерен.

— Руаил, — обратился гильдмастер Эйн к гроссмейстеру, — наш гость видимо решил оставаться немым, что будем делать?

Не отвечая словами, Кровавое Солнце приблизился к пленнику и взялся за рычаг устройства для пыток. Когда рычаг включался, цепь сверху механизма натягивалась, и оковы на левой и правой руках разъезжались в разные стороны до тех пор, пока руки бедняги не рвались.

— Ты знаешь, что я сделаю, если будешь так и дальше оставаться немым! — заявил гроссмейстер.

На лице шпиона появились капельки пота, а глаза его так сильно увеличились, что казалось, во-вот выпадут, но пленник все равно отказывался что либо произносить. Тогда Руаил нажал на рычаг, и старый механизм задействовал. Адская машина все больше и больше растягивала руки шпиона, до того момента, когда он почувствовал боль и стал кричать:

— Стойте! Умоляю, остановитесь! Я все вам расскажу!

— Вот это другое дело, — улыбнулся Акрдис, — не понимаю только, Руаил, почему, чтобы человеку дать что-то понять, обязательно нужно прибегать именно к таким мерам?