Consecration

Вазорайн

Часть 1. Посвящение

Пролог

Несколько путников двигались по бескрайней северной равнине. Морозный ветер обдувал лица идущих, возникала тяжесть в груди при вдохе замерзшего воздуха. Уже несколько десятков лет никто здесь не проходил. Не случалось тут сражений. На губах у одного из странников образовались кристаллы льда, но он не чувствовал этого, продолжая свой бесконечный поход, словно зачарованный. Это шел рыцарь, принадлежащий древнему Ордену Сваффара. Он не боялся ни холода, ни жары. Как механические машины, шли паладины без еды второй месяц и не подчинялись голоду — не зря их причислили к лику стражей для выполнения ответственного задания.

С каждым шагом становилось все холоднее. На пути у сваффарийцев лежали громадные снежные горы, окружающие замок, скрывая его устрашающий хрустальный вид. Застекленные цветные окна этого замка, сильно вытянутые вертикально, сверкали от лучей солнца. Длинные тощие башни слегка наклонились в разные стороны. Форт выглядел мрачно, действительно замерзшим, возможно не только от холода, но еще и от своих несбывшихся грез...

Какой долгий путь проделали странствующие рыцари! Теперь оставалось перейти узкое ущелье внизу между двумя обрывами и направляться к замку. По стенам ущелья свисали прозрачные, размером с человека, сосульки. Охранники впустили путников в форт, и те стали подниматься по обледенелым каменным ступеням. Зайдя в тронный зал, на троне рыцари увидели старца с белой бородой и такими же белыми, как снег, волосами. Лицо его было худое, вытянутое, к голове примерзла корона. Он поднял глаза, чтобы посмотреть на приближающихся паладинов. Когда взгляды их пересеклись, в стеклянных глазах старца рыцари увидели печаль. Внезапно его унылая гримаса стерлась, заменив себя стойким каменным взглядом, и мудрец начал:

— Вы принесли его?

Один из рыцарей подошел ближе к трону и сказал:

— Договор.

Тогда король отвел взгляд на своего слугу, сказав тому занести золото. Приказ тотчас был исполнен — перед ногами странников стоял набитый монетами сундук. Но рыцарям это не понравилось, они нахмурили брови и возразили:

— Где книга?

— Я же говорил вашему фоффею, что не могу отдать ее — она слишком ценная.

Тогда главный паладин развернулся. Королю это не понравилось:

— Стой. Принесите книгу.

В зал занесли огромную выжженную книгу со странной руной, не перестающей светиться.

— Не хотелось показывать ее в таком виде...

— Эта руна... Кто так изуродовал ее? — спросил рыцарь.

Лицо старика немного смялось, и он, нахмурив брови так же как рыцари, ответил:

— Касмарус.

Наступила тишина. Рыцари достали большой, тщательно упакованный в ткань меч, отдав его слугам короля с такими словами:

— Мы около трех лет воюем с этим порожденьем ада и ни разу не одержали победу. Уничтожали армии нежити Касмаруса, но добраться до самого колдуна никогда не получалось...

— В общем, ловим его, но словить не удается. В придачу к тому он сам устраивает за нами погоню. Рыцарь-одиночка — хорошая добыча для чародея-убийцы.

— Заберите хотя бы золото — может чем-то оно понадобится для борьбы с ним, — добавил король.

— Оно не поможет нам... Приберегите его крестьянам, паладину оно ни к чему. Если бы только эта книга сохранилась, ведь она — источник древней могущественной магии...

Спустя некоторое время, идя по той же равнине, но в обратном направлении, рыцари рассуждали между собой:

— Давно он не объявлялся, и тут на тебе!

— Он может уничтожить остальные фолианты. Но зачем он снова стал подавать признаки своего существования?

Паладин, идущий впереди всех и одетый в самое роскошное одеяние, ответил:

— Вероятней всего, он собирается устроить войну, последнюю. Чего еще разрушать в Ванваре? Остался только Бокан, Пирфа и Ледяной город в Талларии, да по три города в Имвинге и Саисапе.

— Интересно, кто будет его армией на этот раз? Мы поломали все кости поднятых мертвецов.

— Но если он узнал как-то о книге, значит, имеет шпионов.

— Ладно, обговорим все по приходу. Может мы и не боимся холода, но, клянусь Бдамном, мой язык начинает примерзать к нёбу.

Так рыцари прошли пятьсот миль и приблизились к воротам родного города — Пирфы. Вот и родные места, мелкие поселения возле главного центра страны. Обычно столицу заливает дождями, но в этот раз солнце вышло из-за туч как бы поприветствовать утомившихся с дороги путников, отправившихся сразу к главному рыцарю-паладину Ордена Сваффара. Через минуту путники стояли возле своего командира, объясняя ситуацию. Военачальник узнал все, но не ожидал такого расклада:

— Нужно что-то делать. Собирайте мечи.

— Что? Нам обратно идти за тем же самым клинком?

— А чем мы будем воевать с непобедимым колдуном? Обычными железками, которые он мгновенно расплавит? Нужно зачарованное оружие — только оно может хоть как-то противостоять его волшебству!

Таким образом, главный рыцарь послал своих подчиненных туда же, откуда они пришли — в Бокан. Теперь задача их поменялась, она состояла в том, чтобы забрать все эти так называемые "дары королям" назад, а после — готовиться к войне с непобедимым колдуном, разрушающим города и страны. Паладины снова пошли за тем же самым мечом, который отдали королю севера. Также они должны были забрать все мечи с юга, запада и востока, после чего надобно было установить точное место пребывания чародея-убийцы. Все паладины отправились в путь. Первое посещенное ими место находилось нескольких километрах от некогда разрушенного большого города Бафаге — Башня Мира. Там жили монахи — они накормили и напоили странствующих рыцарей, спросили, куда те держат путь. Гости описали им ситуацию, объяснив, что все очень плохо. Приближающаяся война может снова задеть все страны континента Ванвар, но если постараться, то она не дойдет и до Имвинга. Старцы-монахи пообещали путникам помочь. Один из них спустился в древний чулан и начал там что-то искать. Он достал древнюю магическую книгу с могущественными заклинаниями и отдал ее рыцарям.

— Вот это как раз то, что нам нужно! — с радостью сказал главный рыцарь.

— Надеюсь, она поможет вам. Это наша сильнейшая книга. Используйте ее разумно, найдите достойного мага, ведь только сильнейшим волшебникам доступны заклинания, сокрытые в этом фолианте.

Воины пообещали использовать книгу мудро, найти для нее достойного чародея, с помощью которого одолеть Касмаруса.

После этой встречи с монахами, стражи Талларии отправились южнее — к полуразрушенному городу Монлору, забрать оружие, отданное годом ранее. Рыцари неспроста забирали особые клинки, зачарованные таким образом, чтобы отталкивать любую магию.

Равнины, горы и низменности, пустыни, леса, сугробы...

Рыцари продолжали свой путь от одного города к следующему. Они были окружены какой-то особой аурой. Орден Сваффара не принадлежал к какому-либо королевству, стране или графству. Он представлял собой что-то наподобие братства благородных охранников, несущих свет во тьму. "Мир наш — Таллария, и мир мы несем!" — так звучал один из девизов, начертанных на щитах рыцарей. Возможно, это бы показалось слишком обычным олицетворением добра, слишком простым. Но в простоте заключалась вся сила воинов ордена. Существовала также сила, способная противостоять любому добру, разрушающая прекрасное. Глашатаем сей силы был темный колдун, а имя его — ...

Глава 1. Встреча перемен

(20 лет назад)

Сум-Рутжад. Он сидел на поломанной части водяного колеса, которое раньше перекачивало воду из верхнего канала реки в нижний и относилось к мельнице. Но теперь колесо поломалось, и его можно было свободно использовать в качестве табурета. Возле юноши валялось несколько штук разноцветных камней, и он, как будто с интересом, перекидывал их из одной кучи в другую. Но на самом деле никакого интереса в глупом занятии у парня не было. Да и вообще, серая, унылая жизнь в почти пустой деревне могла только навеивать равнодушие к миру. Так хотелось покинуть это пристанище, отправиться в кругосветное путешествие, или что-то типа того... А как же дом? Милый дом обязывал оставаться на месте. Нельзя все просто так бросить — огород, сад. Хотя Сум и не знал, точно ли он родился тут, или в каком другом месте, перед ним был только один факт — дом этот его, и он нуждается в хозяине. Иногда последняя еда заканчивалась, тогда оставалось лишь просить соседей о помощи.

Что собой представляла деревня? Да разве что один трактир по центру поля и девять облепляющих его небольших хаток.

Обычный день, на небе ни тучи, грядет лето. Казалось бы, что может произойти? С виду, ничего неожиданного.

Но на горизонте кто-то появился, кто-то идет, приближается, заходит в кабак. Кто это? Он прошел черным силуэтом к торговцу, что-то спросил. День подходил к концу. Сум подбежал к окну кабака, предельно четко выслушал разговор странного путника и продавца. Оказывается, человек в мантии был странствующим фокусником, который переходил из одного крупного города в другой. Шел он довольно долго, потому попросил торговца выделить ему постель, на что трактирщик развел руками, сказал, что у него не таверна, и по несчастью в трактире вообще нет кроватей, а виной тому была бедность. Иллюзионист этому очень опечалился, но делать нечего. Пришлось бы спать на улице, если бы вовремя не зашел Рутжад, предложив фокуснику переночевать у себя в старой землянке, которая была заброшена и стояла рядом с домом парня. Хозяева давно съехали из нее, но кровать оставили. Дом оставался пустым. Обычно Сум просто сидел в нем, закрывшись от мира. Фокусник подошел к строению, охватил его своим критическим взглядом:

— Что ж, твоя землянка хороша. Но чем же мне заплатить тебе за ночлег? Дам-ка я тебе три серебряных монетки...

— Нет. Ты же фокусник, так заплати фокусами.

— Фокусами? А это хорошая идея! Заодно потренируюсь перед своим выступлением в Тэнуорте.

— Сколько фокусов ты знаешь, много? — спросил мальчик.

— Фокусник оценивается не по тому, мало или много он знает фокусов, а по тому, как он их исполняет.

— Ну скажи хоть приблизительно, сколько?

— Ладно, ладно, всего около четырехсот, но мастерски исполняю тридцать, поэтому меня зовут "Тридцать фантомов" или "Тридцать иллюзий".

— И какова тематика твоих фокусов? Из какой они области?

Иллюзионист сразу обратил внимание на то, как мальчик задавал вопросы — они были полностью сформулированные, как у взрослого, чего мистик никак не ожидал от обычного деревенского подростка.

— В основном исчезновения.

— Так может каждый, — возразил мальчик.

— Каждый? Ну посмотрим.

Когда они зашли в землянку, фокусник сел на кровать, Сум сел на скамейку.

— Что, начнем?

Иллюзионист достал из кармана два платка — красный и зеленый. Красный он разорвал моментальным рывком и спрятал в своем левом кулаке. Зеленый, не порвав, спрятал в правом. Потом произнес нечто вроде магического слова и положил оба платка на кровать. Мальчик удивился, потому что теперь перед собой видел не порванный красный, но порванный зеленый платок.

— Покажи еще что-нибудь!

Иллюзионист высыпал из кармана семнадцать мотков из ниток, и одним движением, словно тучей, затмил рукой мотки, после чего они исчезли. Платок в его кулаке легко превращался в вилку. Он связывал из веревок узел и давал распутать мальчику. Как Сум ни старался, ничего у него не выходило.

Скоро стемнело. Фокусник вытянул из сумки свой маленький светильник и зажег его:

— Этот фокус я покажу тебе последним. Он должен тебе понравиться. — Иллюзионист засунул руку в светильник, и, взяв двумя пальцами огонь оттуда, начал сдавливать его в руках, сделав своеобразную трубку из пальцев и выдув из нее несколько огненных мыльных пузырьков, которые лопались голубым пламенем. — Это зовется магия. Это мирная магия, поэтому ее можно звать фокусом.

Такой фокус родил в Сум-Рутжаде желание постичь не просто какие-то там обманки, а настоящую магию.

— Кто придумал магию?

— О... Магию создали так давно, что не многие знают имя ее создателя.

— А ты знаешь?

— Я изучал его! — гордо ответил иллюзионист. — Его звали Сваффар. Ты, верно, знаешь об ордене и рыцарях, почитающих его законы?

— Знаю. Расскажи мне, как он создал волшебство.

— Ох и долго тебе рассказывать, я уже спать хочу... Ладно, расскажу. Когда жил Сваффар, люди постоянно дрались, зачастую за территорию. У всех были копья, доспехи, луки, щиты и мечи. Войны длились долго, никто в них не побеждал — из-за равных сил войска конфликтующих сторон несли большие потери. Короли заставляли своих звездочетов и мудрецов искать более мощные способы воздействия на врагов. Так, однажды, в небольшом доме, при свете свечи, один мудрец, работающий в свое время епископом, вытянул эссенцию из необычных насекомых — черных пчел Эдоал, которые испокон веков обладали странными свойствами, особенно их эссенция (мед). Смесь этой эссенции попала в чернила к мудрецу. Чернила стали светиться и отдавать запахом пороха — очень стойким. Но самое интересное, что когда он начал писать этими чернилами, то при прочитывании написанного возникало определенное действие. Например, там, где епископ писал слово "огонь" и потом читал, лист со словом сразу сгорал. Методом проб и ошибок, мудрец написал первые листки с заклинаниями направленного действия. Они были довольно банальные, допустим, поджарить курицу или охладить, чтоб дольше сохранилась. Этим епископом и был Сваффар. Однажды он нечаянно подпалил свою кровать, и половина стены сгорело вместе с ней. Так он заметил разрушительные свойства магии, разделив ее на боевую и мирную, которые впоследствии начали звать черной и белой. Черная — магия уничтожения, белая — защиты и лечения.

Король страны Хсара II сразу заметил эти необычные бумаги Сваффара, и захотел, чтоб тот обучил этим чарам воинов. В результате Таллария обрела непобедимую армию. Все войска противников оказались повержены, сложив оружие, в то время как Хсара II захватил власть во всех странах, создал империю, назвав ее Ванваром, как сейчас называют наш континент.

— А что случилось со Сваффаром?

— Он посчитал эти действия безумными, когда о них узнал, ведь его отправили в Элланту на время боевых действий. Хсара II умертвил огромное количество, не только солдат, но и мирных жителей. Через два месяца Сваффар собрал собственный отряд чародеев-мятежников и сверг короля с престола. Из-за этого империя раскололась на отдельные страны — Элланту, Имвинг, Саисапу, Авебату, Ксепин (Ксайпу) и Талларию. Когда Верховный Совет восстановили, он обвинил Талларию в агрессивном действии мирового масштаба, приказав ее, собственно, и переименовать в Талларию (что значит "Вероломная"). Название осталось по сей день, а ведь раньше нашу страну называли "Область Хсария", в честь легендарного правителя Хсары I, который за время своего правления не допустил ни одной войны. После всех этих передряг Сваффар стал королем Талларии и создал свой орден из тех самых чародеев-мятежников. Орден начал заниматься удержанием мира и порядка не только на территории Талларии, но и всего Ванвара. Также мудрец создал "Магистэриюс" — это свободный коллегиум волшебства, обучающий белой магии защиты и лечения. Там меня научили создавать эти иллюзии.

— Так эти пузырьки не настоящие?

— Да, это всего лишь оптическая иллюзия.

— А что случилось с черной магией?

— Однажды Сваффар создал неимоверно мощное заклятье, вытягивающее из любого существа душу и уничтожающее ее, "Абсолютная Смерть". Создал он его в процессе поиска сильнейшего заклинания черной магии. Эти чары оказались сильнейшими в своем роде. Это заклинание боевой магии мудрец записал в черную книгу и хорошенько спрятал. Не думаю, что ее вообще можно найти.

— И ты тоже не знаешь, где он ее спрятал?

— Эх, если бы я только знал, где она находится, то, наверное, уже бы...

— Завладел всем миром? — Мальчик как будто прочитал мысли фокусника.

Внезапно прозвучал очень сильный удар снаружи. Сум не понял, что это, но мистик догадался — он уже не раз слышал треск ломающегося дерева от выстрела катапульты.

— Что это?! — испуганно и удивленно спросил мальчик, а потом добавил: — Это не твоя магия?

— Не моя, — судорожно произнес иллюзионист, а потом резко: — Бежим!!!

— Так а что...

Не успел Сум договорить, как фокусник неожиданно схватил его за руку и побежал с мальчиком в стену. Одновременно с другой стороны комнаты кто-то сильно ударил два раза по двери, выбив ее после второго удара. В дом ворвался вражеский воин. Но в землянке он не обнаружил ничего, кроме табурета и кровати с сеном.

В это время Сум и фокусник отдалились от деревни к лесу на семьдесят метров:

— Да куда мы бежим?! Что происходит?! Это война?!

— Хватит мне тебя за ручку держать, мог бы и сам бежать!

Мистик разжал руку, но мальчик ринулся в обратном направлении.

— Да куда же ты?!

— Там мой дом! Почему все горит?! — развернувшись, в панике ответил Рутжад.

Фокусник быстро догнал Сума и присел перед ним:

— Слушай, я сам толком не знаю, что происходит! Но ты видишь — деревня горит! Надо бежать! Может это вражеские солдаты или разбойники, я не знаю! Но если не хочешь, чтоб тебя убили... Надо бежать!

И они пустились в лес, словно птицы, очень быстро. Сум пытался представить себе, что это страшный сон, и он скоро проснется; что перед тем, как прозвучал взрыв, он заснул, и проснется от лучей утреннего солнца, светящего на его спокойное лицо через окно. Конечно же Сум бил себя по голове, чтобы проверить — не сон ли это? Но ничего не помогало.

Все произошло очень быстро. Никто из деревни, кроме мальчика и мистика, не успел среагировать из-за того, что правитель местности Бафаге, Хран-Йом, решил раздвинуть свои владения, пойдя войной на Тэнуорт, и его армия по пути сносила мелкие деревни.

Добравшись до укромного места в лесу, Рутжад снова принялся говорить с фокусником:

— Там же мой дом! Почему это не сон?!

— Знаешь, возможно, вся наша жизнь — это большой сон, — произнес мистик, доставая булку. — Ты будешь есть? — спросил он мальчика.

— Не могу поверить. Нет, этого не могло произойти... — тихо отвечал Сум.

— В нашей жизни случается многое, чего не хочется. Но я знаю только одно — всегда двигаться вперед.

— Не понимаю, как сейчас можно есть?! Это все было очень быстро — каких-то пять минут. За каких-то пять минут мой дом, моя деревня, все погрузилось в хаос!

Фокусник снова обратил внимание на слова, произносимые Рутжадом: откуда мальчик знает это литературное слово?

Через полчаса все прекратилось, так как солдаты двинулись на Тэнуорт.

— Давай пойдем, посмотрим, что там произошло.

— Ну что же, я там свою вторую сумку с фокусами оставил. Хотя, возможно, соваться туда и сейчас опасно...

— Не хочешь? Тогда я пошел!

— Да постой же! Ладно, идем.

Выжженная деревня — ее Рутжад долго будет помнить. Некоторые дома продолжали тлеть, поэтому, в ночи все было хорошо освещено.

— Мой дом! — воскликнул Сум.

Весь дом еле стоял и напоминал выгоревшую спичку, продолжающую тускло тлеть. Фокусник уже успел сбегать в обвалившуюся землянку и найти там свою сумку, после чего подошел к мальчику. Он посмотрел на хатку и вспомнил, как сам попадал в разгар войны; вспомнил, как его семью уничтожили вражеские рыцари, бессердечно расправившиеся с кланом Ованвурхов; как он пытался своеобразно улучшить ситуацию, и стал фокусником, чтобы радовать народ, который был в постоянном страхе — выступления заметно разряжали обстановку.

Еще немного постояв и посмотрев на последствия катапультных залпов, мистик предложил мальчику пойти с ним.

— А куда мы пойдем? В Тэнуорт? Не туда ли сейчас отправились рыцари Бафаге?

— Мы не идем в Тэнуорт, мы идем в Сканор. Думаю, все там будут рады моему выступлению на бис.

— Ты уже выступал там?

— Разумеется. Но в этот раз мы выступим внепланово.

— Мы?

— Ты тоже хочешь выступать? Ты бы мог быть моим помощником, но ты не знаешь даже и одного простого фокуса, так что...

— Я выступать не буду...

— Ты будешь смотреть фокусы бесплатно. Хотя, я уже придумал и для тебя подходящую работку: развесишь в Сканоре объявления о том, что туда приехала живая легенда — маг-иллюзионист, нет, просто иллюзионист, что зовется "Тридцатью фантомами"!

Так они прошли несколько километров, а по наступлению ночи легли возле старого дерева на одинокой поляне.

— Слушай, а ты уверен, что здесь нет волков? — спросил мистик.

— Это мирный лес — здесь только зайцы и белки.

— Ну, тогда спокойной ночи. Кстати, как твое имя?

— Сум-Рутжад.

— Меня зовут Вэйтас. Что ж, надеюсь, наши дела поправятся, правда, помощник мага? Не волнуйся, все будет хорошо. Обещаю, что обучу тебя фокусам.

— Обучи меня магии.

— Магии? А что ты хочешь получить от нее?

— Силу.

— Тогда я тебе ничем помочь не могу. Белая магия не дает силы — она несет с собой гармонию, счастье и порядок.

— Тогда обучи меня черной магии. Она дает силу?

— Черной магии я не знаю. А для чего тебе сила?

— Ни для чего. Давай спать. Спокойной ночи.

— Хм, спокойной.

Мальчик не смыкал глаза всю ночь — он думал. Думал о своей деревне, Сканоре, Тэнуорте, фокуснике, их встрече... Больше всего он думал о книге, за которую ему рассказал мистик. Ах, что это была за книга! Сум не представлял, где она находится, но знал одно — он ее найдет. Он найдет, и тогда прекратит эти бессмысленные войны! Дурацкие войны, что разрушали все вокруг. Он прекратит это, и мир обретет истинное счастье, пусть даже от черной магии.

Сум посмотрел на звезды — они были особенно яркие сегодня. Они светили ему, а он говорил им:

— Звезды, вы так чудесно укрепляете небосвод своим величием, удостаивая мир красотой. Я обещаю вам, я прекращу эти войны, что наносят раны миру, заменяя вашу красоту уродливыми шрамами — последствиями сражений! Я не знаю, как, но остановлю это. Больше этого не будет!

От таких громких слов даже фокусник вскочил на ноги со словами:

— Волки?! Где волки?!

— Все нормально, ложная тревога.

— Так больше не тревожь, сплю же! И тебе поспать советую.

Уже начиналось утро.

— Ох, как болит моя спина, — жаловался Вэйтас, — Надо было хоть немного сена прихватить из твоей землянки.

— Оно сгорело.

— Ладно, соглашусь, шутка не удалась, не обижайся.

Так они отправились в путь к большому замку Сканора. Оставалось пройти смешанный лес.

— Знаешь, а ведь когда-то я работал шутом, причем, в Саисапе, в знаменитой столице Имвибалле.

— Понятно, почему шутки у тебя такие.

— За сено забыли. Нет, я просто хорошо умею шутить.

С первыми лучами солнца двое путников отправились переходить остальную часть леса. Таллария богата лесами. Большое количество чащ находится близ Кайаифа, но возле Сканора так же много деревьев.

В данный момент странники поднимались на холм, который возвышался над окрестностью.

— Смотри, вон там Сканорский замок, так близко...

— Ух ты! Он высокий.

— А о чем же я говорил?

Восхитительные пейзажи окружали путников. Вдалеке виднелись громадные горы севера, окружающие Ледяной город. Южнее находились Соммальские горы, в которых находится древний храм. Им даже было видно Перескальное море за Сканором.

— За Перескальным морем находится Элланта — прекрасный одинокий уголок. Эта страна состоит из двух масштабных островов, довольно отдаленных друг от друга. На первом почти никого нет, кроме разных необычных существ, обитающих там.

— Сколько же я не видел! — восторженно сказал Сум.

— О, поверь, еще увидишь! После выступления в Сканоре мы выступим во всем мире! Насобираем денег и отправимся в Хьюимгос, Тьюлор, Вэйдхоп, посетим Ангангу — когда-то на этой горе я проходил обучение магии. Высочайшая гора в мире окружена магическими энергиями.

— Ну, раз магическими, так может, научишь меня хоть какой-то магии?

— Чего ты так к ней рвешься? Впрочем, это вполне объяснимо...

— Так ты научишь меня хотя бы выдувать свои волшебные пузыри?

— Чтоб так делать, нужно много тренироваться. Для начала, необходимо иметь при себе запас магических сил.

— Это чего, чернила эти волшебные пить?

— Нет. Во-первых, чернил этих уже нет, потому что Сваффар истребил всех темных пчел в Ванваре, и чернила, создаваемые из эссенции этих насекомых сделать нельзя больше вообще. Во-вторых, магическая энергия есть у каждого, просто нужно знать, как ее активировать. И в-третьих, активировать твой источник волшебства сейчас могу только я.

— И как же?

— Лучше к Сканору идем, а слова оставим на потом.

— Знаешь, твои шутовские повадки на деле, ох, не сладки.

— Ты тоже умеешь говорить стихами?

— Всё, идем спокойно. Все равно у меня не укладывается в голове, как ты можешь есть булку, когда идет уничтожение деревни!..

Спустившись с холма, они перешли несколько небольших ручейков с остатком леса. После, они вышли на огороды Сканора, где крестьяне садили разнообразные овощи и ягоды. Пройдя большие ворота города, фокусник накупил листков для того, чтобы оповестить граждан о своем выступлении, а Рутжад должен был расклеить листовки по городу. Так они и сделали.

Теплый ветерок легкой паутинкой обдувал стену и дворец, а солнце пригревало головы бродяг. Мальчик к полудню успел расклеить афиши, а иллюзионист договориться с руководителем театра о выступлении — оно должно было состояться с началом вечера. До этого времени Вэйтас готовился к выступлению, а Сум рассматривал город.

Стена города являлась его достопримечательностью. На ней из камня были высечены статуи местных героев, например, некоторых знаменитых рекрутов гильдии под названием "Прибрежный меч". Возможно, название появилось от большого труда гильдии во имя города. Вход в замок украшала арка, схожая с радугой, на которой висели корзины с цветами. Вдруг Рутжад вспомнил за Тэнуорт — все ли с ним в порядке? Отбил ли он атаку Бафаге? Как раз мимо Сума к королю пробегал гонец, который, видимо, нес с собой бумаги именно из Тэнуорта. Но как только он забежал за арку в замок, стража мгновенно закрыла за ним ворота. Мальчик побрел к театру, где был фокусник.

— Только что гонец из Тэнуорта прибыл, — сказал Сум Вэйтасу.

— Ну что ж, либо они победили, либо просят помощи Сканора.

— А как ты думаешь, победили?

— А какой вид был у гонца?

— Обычный. Он просто забежал в замок.

— Если не потрепанный, то из этого можно предположить, что Тэнуорт постоял за себя. И вообще, этот город не хилый, у него хватает собственных воинов.

— Ты скоро будешь выступать?

— Да, уже иду. Сейчас найду себе помощника, и прямиком к публике.

Глава 2. Начало обучения

Все было готово к выступлению. Вэйтас начал со своей подготовительной речи, которая немного украшала ход сценария:

— Здравствуйте, многоуважаемые зрители прекрасных иллюзий! В этот день для вашей компании я решил показать пять из тридцати своих самых сильнейших фокусов! Готовы ли вы к испытанию огнем? Ведь сегодня мои фокусы будут связанны именно с ним!

— Он огненный иллюзионист! — восторженно прошептал Сум.

Чего только ни показывал на и за сценой фокусник: поджигал себя и выгорал полностью, а потом с самодовольным взглядом появлялся с другой стороны сцены целый и невредимый; подпаливал все шторы на сцене. Когда все выгорало, ему хватало дерзости щелкнуть пальцами, после чего, внезапно, все-все шторы распускались вновь. Затем он даже решился подпалить кресла, на которых сидела публика.

После выступления мальчик подошел к мистику с открытым ртом, с каким сидел все выступление:

— Как?! Если твоя магия — иллюзия, то как же ты заставлял предметы, настоящие вещи, как шторы, выгорать? Они ведь горели по-настоящему!

Фокусник улыбнулся:

— В этом-то и вся суть — заставить зрителя поверить в волшебство, не используя при этом наводки на какие-то магические способности иллюзиониста. Да, я использовал магию, но очень аккуратно, чтобы никто не заметил. Мой огонь не приносит вреда — его можно хоть пить. Это зовется абсолютной иллюзией или фантомом. Лишь некоторые маги способны освоить ее. А шторы вовсе не горели — когда я наложил на них заклинание, их стали медленно поднимать, и создавалось впечатление, что они горят и выгорают. Под конец же выступления их снова распустили.

— Заумный фокус, ничего не скажешь.

— Они все заумные. Осталось только денежки получить.

Потом к мистику подошел человек с мешочком золота:

— Это ваше. Двадцать процентов я забрал за использование сцены. Давно у нас не было достойного выступления. Вы на всех произвели огромное впечатление.

Фокусник с Рутжадом пересчитали монеты в мешочке — получилось ровно восемьдесят два солната.

— За это можно купить лошадь. Ну что? Какие планы? Куда пойдем? Но сначала купим карту, — сказал мистик.

— Пошли туда, где ты обучился магии.

— Хм, там своих фокусников хватает, и моя магия там не будет столь необычной.

— Ты не понял — я хочу, чтобы ты устроил меня туда.

Фокусник хотел рассмеяться, но, сдержав себя, ответил, что, прежде чем поступать в Магистэриюс, нужно иметь знания в области магии и уметь создавать хотя бы три любых заклинания белой магии.

— Ты не знаешь даже одного фокуса.

— А как ты обучился магии?

— Тогда была совершенно другая ситуация. Меня после войны подобрал маг, и отвез в это заведение.

— Почему ты не хочешь обучить меня магии? — мальчик задал мистику вопрос, на который долго не слышал ответа. — Так почему же?

— Понимаешь, любая магия несет с собой определенную опасность, даже белая, не говоря уже о черной. Это очень разрушительное оружие. В руках любого человека магия может стать оружием. Я беспокоюсь за то, чтобы кто-нибудь не повторил подвига второго короля Талларии, подчинившего магией весь континент.

— И ты считаешь, что я, познав магию и приобретя силу, начну применять свои знания? По-моему, войны идут и сейчас, а что может остановить их кроме магии?

— Нет, люди... Пусть люди сами когда-нибудь поймут...

— Да к тому времени они все друг друга поубивают за власть! Поэтому я собираюсь найти книгу и с ее помощью остановить беспорядки.

— Какую книгу? Эт... Ох, и зачем я вообще рассказал за нее? Ты думаешь, что один собираешься найти ее? И маги, и следопыты, и короли, и звездочеты, и все искали ее! Даже я некоторое время страдал этим. Но никто до сих пор не имеет понятия, где она может быть. Храм Сваффара построили после его смерти, поэтому спрятать ее туда он точно не мог. Никто не найдет эту книгу.

— А я найду и выучу наизусть!

— И что мне делать с тобой?

— Помочь найти книгу.

— Извини, но ее просто физически невозможно найти.

— Кто рассказал тебе за книгу?

— Учитель из Магистэриюса.

— А ему кто?

— Его учитель.

— А тому?

— Другой учитель.

— Так мы дойдем до Сваффара. Он сам рассказал, что написал эту книгу, что спрятал ее?

— Да. Однажды при всех он сказал, что сделал с остатками всей боевой магии. Но тогда это звучало, как победа над тиранией, а не как карта сокровища, которое нужно найти.

— Хорошо, тогда почему Сваффар не уничтожил эту книгу вместе с черными пчелами и так званой тиранией?

Вопрос поверг мистика в глубокое размышление, ведь об этом он никогда не задумывался. В этот момент его привлек интеллект мальчика. Он долго не мог найти ответа, решив задать простой вопрос:

— Откуда ты такой умный?

— У меня дома было много книг.

— Так ты умеешь читать? Сейчас не многие обучены чтению.

— И писать тоже умею.

— Надо же. А какие твои любимые книги?

— "Праведный воитель", "Случай в Эстерне", "Краткая история Авебаты".

Мальчик очень дивился фокусам мистика во время выступления. Теперь же пришел черед дивиться иллюзионисту знаниям мальчика.

— Эти книги очень известны и знамениты. "Праведного воителя" я тоже читал — весьма поучительный рассказ. Даже припоминаю известную фразу — "Чего это мертвецы такие молчаливые? Мои даже очень разговорчивы", которую говорил Хакзар... Ну что ж, магию тогда ты уже знаешь.

— Магию? Какую магию? Я уже могу создавать заклинания?

— Многим больше. Ты знаешь самую главную магию в нашей жизни — магию разума, а с ней несравнимо ничто.

— И что же может эта магия?

— Все, до чего ты додумаешься! Она управляет как белым, так и черным волшебством. Если ты владеешь этой магией, так и быть, я научу тебя фантомным заклинаниям.

Они вышли из театра, потом из города, а вскоре и из Сканорской области. Теперь наши путники отправились к Великим Северным горам, где стояли ворота Магистэриюса. Да, они отправились именно туда.

По дороге странники заходили в таверны и деревни, покупая там еду. Также фокусник решил закупить Суму пару одежек. Путь им предстоял не близкий — половина всей страны. Тем не менее, шли они довольно быстро, иногда садясь на повозки. Все время мальчик питался мечтами о магах и древних коридорах Магистэриюса.

Наконец, они сошли в Боканскую низменность, покрытую давно замерзшими болотами.

— Смотри, Вэйтас, тут даже камыши покрыты инеем.

— Этому инею уже несколько сотен лет. Замерзли эти болота с тех пор, как в Бокан пришла "Вечная зима" со стороны Ледяного города.

— Вечная зима? Это еще что такое?

И весь дальнейший путь мистик рассказывал про то, что некогда на равнины Бокана — прекрасного теплого города, нашли морозные вихри, вьюги и метели — своеобразный ледниковый период, и эта погода пришла с севера, с так называемого Ледяного города, расположенного за Северными горами. Они так превосходно болтали, что не могли понять, как так быстро смогли преодолеть столь длинную дорогу.

На громадных воротах Бокана извивались узоры. Стальные завитки напоминали те, что можно увидеть на окнах зимой. За воротами сразу следовал рынок. Он был достаточной величины, чтобы по нему наши герои смогли совершить поход. Почти в каждой лавке сидел торговец из Имвинга или Саисапы, продавая свой экзотический товар. Рынок окружили жилые деревянные двухэтажные дома с приятно выделяющейся красной черепицей на крышах. За рынком проходил парк. В нем росли небольшие елочки, а сам он походил на миниатюрный еловый лес. В центре города находился замок из каменных, увесистых кирпичей, со стражей и герцогом области Бокана — все, как полагается. Но вы спросите — где же тот самый Магистэриюс? Он располагается за городом, ближе к Северным горам. Нет, он даже был в горах, точнее, прилегал к ним. То есть, нашим путникам пришлось зайти в город и выйти с его обратной стороны, чтобы увидеть желаемый дворец. Калитка при входе походила на городские ворота, но имела некие отличия: на ней, вместо узоров, располагались различные рунические знаки — это имена великих белых магов, которые жили здесь и отдали всю жизнь искусству воплощать мудрые мысли в мудрые поступки.

Во дворе находилось то самое озеро, из которого Вэйтас решил набрать чудотворной воды для Сума.

— Это необычное озеро. Сваффар лично зачаровал его мощным заклинанием, так что его магия никогда не уйдет из сего места. Я наберу тебе немного воды, и буду давать пить иногда. Потом выучишь чары и попробуешь сотворить их. Ты слышишь?

Пока мистик все это говорил, Рутжад с большим любопытством рассматривал красивые башни Магистэриюса, и не услышал некоторых слов. Вы должны были заметить, что озеро не замерзло, иначе, как наши "дрожащие" герои набрали бы из него жидкости? Фокусник засунул флягу в воду, выпил немного сам, и развернулся в обратном направлении.

— Стой, а мы что, не будем заходить во дворец?

— А зачем? Мы выполнили здесь все необходимое, чтобы ты выучил магию.

— А как же прекрасные комнаты и старики-мудрецы, которые сидят в них, изучаю природу элементов?

— На-ка, выпей, — Вэйтас предложил мальчику флягу.

После того, как Сум выпил содержимое, он покраснел, позеленел, и, наконец, посинел — ему стало очень плохо. Через десять минут неожиданный эффект немного отпустил юношу.

— Ну как? — весело спросил мистик.

— Мне ужасно плохо! Что это за дрянь ты мне дал?

— Но-но, это святая вода Сваффара.

— Еще чуть-чуть, и лава переполнила бы вулкан.

— Какой это?

— Мой! А теперь, наставник, идем отсюда! Мне уже не хочется заходить в эти крепости.

— Несколько минут назад эти строения ты звал величавыми дворцами.

— Мне должно было стать плохо после этого?

— Вообще-то нет, но на каждого эта жидкость действует по-разному. Например, я, как выпил, немного покашлял.

— Раз делать тут больше нечего, то отправляемся на Ангангу.

— Постой с Ангангой — у нас заканчиваются средства и ресурсы для такого длинного похода, ведь я половину денег потратил на твой балахон. Нам нужно еще выступить где-нибудь.

— Почему бы не показывать зрителю настоящую магию? Чего мы должны создавать ложные иллюзии? Давай покажем что-то, что действительно понравится публике! Задействуем магию?

— Нет, — отрезал фокусник, — магия опасна, ведь я уже говорил тебе. Тем более, таким выступлением могут заинтересоваться ненужные нам люди, вроде проныр, которые все докладывают королю и являются механизмами по созданию сплетен. А если пойдет молва о том, что появился какой-то странный маг, кто пострадает? Естественно, Магистэриюс, который, в свою очередь, выпишет люлей тому самому бедному несчастному магу, что решил заработать на хлеб не ловкостью рук, а реальной, опасной наукой, от которой зритель, в результате несчастного случая, может пострадать. С такими игрушками не играют, поэтому, ты редко увидишь белого мага, вроде меня, свободно разгуливающего по миру. Девять десятых всего общества волшебников находится в Магистэриюсе.

— Ладно, я понял. Так куда же отправимся, если не на Ангангу?

— Как насчет Монлора? Там прекрасный театр, живописные места и почти никогда не бывает тучки на небе.

— Монлор, это юг?

— Само собой юг. Ну, так как?

— Я не против. Тогда сейчас же отправляемся!

— Только прихватим пару продуктов, и в путь!

Путь от Бокана к Монлору был не таким большим, как до Анганги. Возле других городов обычно проходили сражения, так что единственным доступным для выступления Вэйтаса сейчас оказался тихий городок Монлор. Благо, что ресурса на этот поход хватало, поэтому, они отправились в путь. Но, не дойдя до тайги, Рутжад расстроился — он вспомнил о своей деревни. Вэйтас успокоил его и поставил перед собой еще одну цель, — прогнать прочь грустные мысли Сума. Он хорошо понимал его, и решил, что когда они придут в Монлор, он обязательно даст мальчику право поучаствовать в своих фокусах.

Чем дальше они двигались, тем теплее становилось. Вот перед ними появилась первая проблема — лес, по уши набитый разбойниками. Обходить его — довольно долго, тем более что запасы еды кончались.

— Чего мы остановились? — спросил Сум.

— В этом лесу слишком много бандитов. Днем идти по нему не опасно, но если сейчас отправимся в него, то вечер наступит, когда мы дойдем до середины, и нас легко словят. Хотя, подожди, — Вэйтас пробежал влево и что-то обнаружил. — Именно здесь тот самый обрыв, под которым находится храм Бдамна, ученика Сваффара. Как я мог забыть?! Я же постоянно перехожу через него — самый безопасный проход.

Когда они подошли к пещере, то это действительно оказалось храмом. Они вошли в него, но не прошли сотни метров, как услышали чьи-то голоса.

— Стой! — резко шепнул фокусник.

Сум только что чуть не попался в поставленную разбойниками ловушку. После того, как они обошли ее, вдалеке увидели приглушенный свет, скорей всего от костра, и несколько фигур, которые сидели вокруг него. Подкравшись ближе, мистик и Сум услышали диалог — это говорили двое бандитов:

— Да как же ее открыть? Хорошо же ее заперли!

— Ищи ключ — он где-то здесь, рядом, я чую! Смотри, видишь, на рисунке изображен. А тут какой-то череп нарисован.

— Если череп, то это значит, что тут опасно. Слушай, лучше пойдем отсюда, а то мне как-то не по себе.

— По трубе! Кто тебе мог такой череп нарисовать тысячу лет назад?! Это знак какой-то, явно видно.

— Вот если бы еще эти символы перевести...

Фокусник и Рутжад сели за большой камень, внимательно слушая разговор бандитов.

— А ты представляешь, какие горы золота нас ждут за этой дверью? А какое оружие? Да мы вооружимся так, что нас никто не остановит! А рейды какие славные выйдут!

— Не говоря о магических книгах с заклинаниями!..

Тут Сума перемкнуло — он посмотрел Вэйтасу в глаза, как будто говорил — "Умоляю, давай посмотрим, что за этой дверью!", но взор фокусника также мог многое сказать — "А то, что тут куча бандитов, тебя не смущает?".

В конце концов, разбойникам захотелось есть, и они направились к выходу, через который зашли мистик и мальчик (тогда он послужил им входом).

Беда бы случилась, если бы один из мародеров повернул голову, захотев посмотреть на задний план камня, ведь за ним сидели наши беспечные искатели приключений. Но все обошлось — бандиты поспешно вышли и двинулись в свой лагерь.

Уже начало темнеть. Сум вышел из укрытия. Пройдя двадцать метров, он увидел перед собой большую железную дверь, которая была заперта так, будто рассчитывалась для атак камнеметов.

— Хм, это символы Сваффара, — произнес догнавший мальчика мистик.

— И что в них сказано?

— Так-так, подожди, где же мой любимый словарик?

— Разбойники говорили, за этой дверью могут быть волшебные книги...

— Знаешь, не хочется мне в это все ввязываться, но если ты настаиваешь...

— Мы же искатели приключений! Конечно, настаиваю!

— Ну что, тогда сейчас я расшифрую символы. Так, да-ле-зе ое-оа ое-ое уо-ае ае... Представляешь, слова, написанные на языке Сваффара, вовсе не имеют согласных букв.

— А "да-ле-зе", это что? Это слово имеет согласные.

— Это слово означает начало чего-то, и им же все заканчивается — исключение.

— Слушай, ты же через стены проходить можешь, значит, эти иероглифы нам и вовсе переводить не следует.

— Ты меня переоцениваешь. Такую абсолютную иллюзию можно сотворить лишь раз в месяц. Она требует громадных затрат магической энергии.

Спустя минуту усердного перевода, текст на двери звучал приблизительно так: "Это место закрыто Великим Бдамном не просто так — в нем находится источник магии. Но только достойный сможет пройти, и только чародей. Иных ждет смерть" (Как раз тот самый череп, примеченный бандитами, означал слово "смерть"). Далее был последний подтекст — "Используй ложь, дабы узнать правду".

— Ну что, не догадываешься, что могут значить последние слова?

— Меня смущает предложение про смерть. Я что, не смогу пройти?

— Сможешь. Это всего лишь уловка. Мало ли кто позарится на эти сокровища, потому тут это и написали.

— Так это и есть вход в храм? Я думал, он открыт для всех.

— Раньше он был открыт, но люди начали воровать из него драгоценные вещи. В результате, здесь поставили дверь. Этот храм одновременно является усыпальницей Бдамна. Ну, так что, догадываешься, что значат те слова?

— Ложь, правда... Может, эта дверь волшебна, и ей нужно что-то сказать?

— Нет. Если честно, ответ ты мне уже сказал — нужно использовать как раз призрачную иллюзию прохождения сквозь стены.

— Вот здорово! Так эта дверь вообще не открываема? И она была поставлена лишь для того, чтобы указывать, где вход в храм?

— Верно. Но моей магической энергии все еще не хватает для сотворения такого мощного заклинания.

— И сколько же ждать, пока магия пополнится?

— Еще около недели.

Таким образом, первое их приключение приостановилось, и они просто побрели своим ходом. Сум выглядел угнетенно. Фокусник, напротив, выглядел более радостно, и скорей всего от того, что избавился от бандитов и разной мороки.

У пещеры не было каких-то особенных природных черт, и казалось, ее вырыли специально, чтобы построить внутренний уединенный храм. Но это не так — по-настоящему эту пещеру вырыла дождевая вода, стекающая с местных холмов прямо в низменность. Через определенное время образовалась сама пещера.

Проход был довольно длинный, но наши скитальцы преодолели его. И вот пред ними показался чудный городок, окруженный каменной стеной — Монлор. В нем имелся собственный театр, поэтому, фокуснику не составило труда договориться о выступлении.

Единственное, о чем он беспокоился, так это то, что, за все время похода с мальчиком, он не успел или попросту забыл придумать новые фокусы, ведь публика всегда жаждет чего-то нового и необычного, так что выдумывание фокусов проводилось сразу в гримерке. В этот раз иллюзионист решил задействовать и мальчика, так как за ассистентов из театра нужно платить, а Сум вполне мог сделать их работу, например, медленно поднимать штору, как это было в прошлом выступлении. Вскоре все подготовки закончились, а фокусы наскоро отрепетировали. Осталась важнейшая фаза.

Не будем описывать кучи фокусов, что наши герои показали, но все прошло очень хорошо. Это был даже своеобразный дебют — в этот раз зал переполняли зрители. Видимо, всем надоели эти войны — даже обычные крестьяне решили прийти, пожертвовав парой монет, поэтому выступление увенчалось успехом. Мистик и Сум получили кругленькую сумму — сто сорок золотых солнатов.

После всего этого наши скитальцы решили, не мешкая, осуществить свой план — отправиться на самую высокую гору Ванвара — Ангангу. Она находилась далеко на юге. Там можно выучить любые заклинания, ведь творить магию на той горе намного легче, чем в обычной среде.

Из гавани Монлора только собрался отплывать корабль, на который сели наши путешественники. Проплыв Великое Море, корабль сел на мель возле ближайшего маяка Имвинга. Вдали уже виднелись широколиственные леса, за которыми находились знаменитые виноградники Эскамины. Выращивание винограда в Имвинге с незапамятных времен вошло в традицию, поэтому почти у каждой семьи этой страны был хотя бы один приличный виноградник. Имвинг всегда славился этим делом, и это было его наибольшим источником дохода. Потом в Бослванских холмах обнаружили серебро, где немедленно сделали шахту по его добыче. Со временем Имвинг прославился в области торговли виноградом, вином и серебром — так он стал лидером на рынке среди других государств. Однажды в столицу Вазмуру приехало столько людей, что ее пришлось увеличить в размерах — строить новые здания и стену для города. Иммигранты приезжали в основном из Талларии и Ксайпы (Ксепина).

По дороге к легендарной горе фокусник с мальчиком заходили в разные города, показывая на ходу некоторые фокусы, как бродячие артисты, чтобы еще подработать немного денег.

Так они дошли до Вейнкарба — самого южного города, где брал начало горный хребет. Далее путники следовали вдоль него, и, наконец, запечатлели вид громадной горы. Она была настолько огромна, что облака обволакивали ее только у подножия. Стало довольно холодно. Потом повалили хлопья снега. Скитальцы пришли в небольшую заснеженную деревеньку. Местные жители довольно радушно приняли их, сказав, что давненько тут никто не объявлялся. Немногие приходили сюда, но деревня от этого не опустела — здесь жили люди разного возраста. В центре селения находился большой деревянный зал, где обычно все собирались, чтобы послушать вечером рассказов старого мудреца о горе и древней магии. Перед восхождением на гору мистик и Рутжад решили провести вечер в этой компании.

Старик сел перед камином, все остальные — кто куда. Сум сел на табурет, фокусник присел на пол.

Как прекрасно — уже стемнело, за окнами дула сильная вьюга, а в зале было тепло. Камин освещал половину зала. Там, где его света не хватило — уморившиеся слушатели заснули крепким сном. Но Сум с Вэйтасом находились возле мудреца, поэтому внимательно слушали его. Был слышен треск мороза, который вихрями стелился по улице, треск углей в камине, теплом обдающий присутствующих.

А старец все говорил. Он говорил, что когда-то на горе был построен замок, но из-за того, что сильная лавина обрушилась на него, его хозяину-лорду с подчиненными, пока их полностью не завалило снегом, пришлось уйти из этого места. Они позабирали все, что смогли, но в сокровищнице под толстым слоем снега до сих пор лежат драгоценности. Замок засыпало с ног до головы.

Старик рассказал, как был молодым искателем приключений и отправился на поиски этого замка. Но когда он искал вход, лавина засыпала его. Беднягу нашли и принесли в деревню всего окоченелого. Ноги его отмерзли, и остался он в деревне по сей день. Теперь он мог только по несколько часов каждому новому поколению рассказывать истории его приключений, поэтому его уважали и почитали в деревне за мудреца.

Сум тоже хотел сказать всем, зачем они с фокусником собираются взобраться на гору, но Вэйтас сразу предугадал его намерения, и, перебив мальчика, пояснил, что они поднимаются на гору в качестве туристов, ведь понимал, что нежелательно разбалтывать о магии.

Вскоре все заснули, но не проспал Рутжад и четырех часов, как мистик разбудил его, и они начали восходить на гору.

Восхождение длилось долго. Вот они поднялись над облаками. Из-за разряженного воздуха Суму стало немного плоховато.

Когда они дошли до середины горы, из сумки фокусник достал теплые плащи, в которых двигаться стало намного комфортнее. И вот вершина предстала перед ними.

— А сейчас закрой глаза и вдохни воздуха, сколько сможешь! — сказал Вэйтас.

Сум вдохнул, сколько смог, и вдруг все его головокружение прошло. Ему стало хорошо, мороз будто отступил.

— Это место зовется "Сплетением магических энергий". На обычного человека это никак бы не подействовало, но ты однажды пил воду Сваффара, а значит, принял в себя его силу, и энергии теперь способны проходить сквозь твое тело. Здесь магические потоки пересекаются, образуя мощный резонанс, поэтому легче всего сотворить заклинание тут. Мне нужно научить тебя задерживать эти энергии в себе и использовать для сотворения чар. Попробуй представить, что хватаешься за веревку, и тянешь ее в свою сторону. Или представь, что наматываешь катушку из этих веревок.

Таким образом, они провели весь день на горе. К сожалению, у мальчика до сих пор не получилось создать ни единого заклинания. На следующий день он чувствовал себя более уверенно, но чары ему все равно не хотели поддаваться. Изо дня в день они тренировались и тренировались, повторяли магические слова. Вэйтас давал Суму воду Сваффара, и однажды у Рутжада получилось слепить несколько снежинок, не касаясь их — это и было его первое заклинание. Как же это чудно — наблюдать за тем, как ты поднимаешь в воздух снежинки, и потом они все вместе слепляются. Получился маленький снежок. В следующий раз Рутжад решил слепить снежок побольше, и, о чудо, у него получилось! Он так радовался, как будто стал королем мира, и никак не мог понять — как же магия так искусно управляет объектами. Для фокусника эти чары были детскими забавками, но он также радовался достижениям Сума.

Потом пришло время настоящей учебы, когда Вэйтас достал книжечку с заклинаниями, и дал ее мальчику на полное запоминание. Все прояснилось. Сум экспериментировал с некоторыми слабыми чарами, пока фокусник отлеживался в деревне, лишь изредка желая посмотреть, что мальчик выучил и запомнил.

Однажды Рутжад решил обойти гору с другой стороны, и при спуске обнаружил там пещеру — вход в нее сильно завалился снегом. Сум спросил старца, что это за пещера, на что тот сказал "не соваться туда, так как с другой стороны постоянно проходят обвалы". Но любопытство мальчика не имело границ. Да и вообще, что с ним могло произойти в этой забытой пещере? Он решил втайне от всех и фокусника зайти в нее. Может, Суму там попался бы драгоценный хрусталь или золотые самородки? Взяв необходимое, он отправился к ледяной пещере. Сначала Сум посмотрел вглубь пещеры через щель — там все сияло, солнце отражалось от одной ледяной стенки на другую. Рутжад разгреб снег, сделал вход, и залез в пещеру. Раздался слабый-слабый звук, будто что-то стучало в глубине пещеры. Тум-тум-тум-тум... — раздавалось вдали. Рутжад был не из породы трусливых — изначально прихватил четыре факела и сумку фокусника. Воспламенив факел, он начал медленно идти вглубь пещеры, которая со временем стала расширяться и становиться выше. Стук все продолжался. Бесконечный коридор изо льда начал то вилять, то опускаться, то подниматься. Тут Сум уже начал подумывать о возвращении. Но нужно идти вперед, тем более маги ничего не боятся — это магов нужно бояться. Огонь от факела светил на лед, отскакивая от стенки к стенке. Все блестело, как будто из хрусталя — такое красивое, загадочное, и в тот же момент пугающее, страшное. Громкость стука увеличилась, и парень понял, что приближается к его источнику. Первый факел потух, и мальчик зажег второй.

Сум подошел к узкому проходу, и еле проползя по нему, вышел в огромный пещерный зал. От потолка его свисали давно замерзшие, как сосульки, сталактиты. Возле Сума находилась замерзшая река, а вытекала она из... озера. Громадное подземное озеро! Кто бы мог подумать?! Когда-то тут были чистейшие источники воды, медленно образовавшие пещеру, но потом все замерзло. Пещера превратилась из обычной в ледяную. Сверху через несколько небольших щелей бил солнечный луч, освещающий все озеро. Замерзшее озеро... Стук не утихал, здесь он уже был слышен, как звон металлического колокола. И вправду, в потолке приколочен какой-то странный цилиндрообразный колокол. Все это странно. Рутжад попытался подойти к колоколу, но только наступил на лед замерзшего водоема, как прозвучал треск. Этот звук создал дисбаланс в такой хрупкой системе, что сталактиты начали отрываться, падая в озеро, ломая лед. Каждая такая сосулька была размером с трех поставленных друг на друга людей. Начали ломаться и стены пещерного зала. Ледяные обломки полетели в озеро с не менее громким звуком. Тут возле металлических стержней отломилась приличная глыба, и разбилась о колокол, который так же плюхнулся в воду. За колоколом полетела чудовищных размеров каменная стена. Она шибанула ледяную стену, сделав в той большую пробоину. Света в зале стало намного больше — вся вода из озера начала вытекать через дыру, которую сделали упавшие сталактиты и все остальное. Сум удачно прижался к стенке и не попал в водоворот. Эта река вытекала как раз в океан (так как с другой стороны горы располагался Коренной океан). Вся вода мощным напором вытекла, оставив после себя полое дно, похожее на дно стакана. Но что увидел Рутжад за обвалившейся стеной? Ведь эта конструкция — одна из стен того самого замка, за который Вэйтасу рассказывал старик из деревни! Сум обошел дно, приблизился к дыре, ведущей в покои дворца. Сначала он подумывал выйти через пробоину и рассказать о случившемся в деревне, но передумал, немедленно направляясь изучать замок.

Глава 3. Черная точка

Серый долгий коридор... Старинные, покрытые льдом, картины... Мерзлые, ржавые доспехи, охраняющие вкованный в лед дворец... Потрескавшийся каменный потолок... Крутая лестница, наполовину обрушившаяся и ведущая далеко вниз... Сум решил спуститься по ней вглубь замка, ведь обычно сокровище в крепостях находится в подвале. Да, он понимал, что это опасно, и что древние ступени могут обрушиться, но Рутжад был настоящим искателем приключений и магом, поэтому начал осторожно спускаться. Иногда он становился на неустойчивую ступеньку, и та, ломаясь, падала в пропасть. Постепенно мальчик спустился и увидел перед собой то, чего не следовало видеть — большую чугунную дверь, заслоняющую вход в сокровищницу. Дверь была закрыта накрепко. Как же ее можно преодолеть? Рутжад начал искать в книжке то самое заклинание прохождения сквозь стены. Оказалось, эти чары являются фантомом — сильнейшим иллюзорным заклинанием, которое действительно было опасным для мага. Когда маг творит это заклинание, то ему дается лишь секунда, чтобы пройти сквозь препятствие. Если он не успевает, его тело должно застрять в стене, и органы под воздействием сильного давления превращаются в кашу. К счастью, за всю историю Талларии не было ни одного чародея, который бы так "впечатался" в стену, ведь это выглядело бы ужасно. Также там была сноска о том, что это заклинание требует серьезных затрат волшебной силы. Можно и увеличить период прохождения от одной до трех секунд, но тогда придется опустошить всю магическую энергию, что и сделал фокусник тогда в деревне во время побега. Сум подумал — это сколько же силы надо иметь, чтобы антиматериализовать не только себя, но и еще одного человека, увеличив период прохождения сквозь стену. Тогда мистик истратил все силы. И как он еще после этого смог бежать? Вскоре Рутжад понял, что не имеет и четверти необходимой для заклинания энергии. Что тут поделать? Ему пришлось подниматься по той же сломанной лестнице, и идти в деревню за Вэйтасом, рассказывать о находке.

Тем временем в деревне кое-что случилось. Когда стена пещеры в Анганге обрушилась, и вода вытекла с первой стороны горы, со второй на поселение надвинулась лавина из-за всей встряски горы. Все жители отдыхали в своих домах, не имея доступа на открытое пространство. Лопаты находились в общем сарае, а тот был на краю села. Мистику вместе с народом пришлось руками разгребать снег. Больше всего он беспокоился о Суме — его могла запросто засыпать лавина, ведь он остался один на горе.

— Нужно было быть с ним. Зачем я его оставил?!

Придя в селение, и не обнаружив его, Сум сильно удивился. Потом до него дошло — его учитель находился под толщей снега. И что тут поделать мальчику? Разгребать руками несколько тонн снежинок? Хотя постойте! Он ведь знает заклинание интеграции снежинок. Может он сможет слепить весь этот массив в большой, нет, громадный снежок? Но тогда придется пожертвовать всеми волшебными силами, что были тяжело накоплены. Да и вообще, хватит ли их? Нет, их не хватило. Как Сум не пытался собрать магию воедино, у него получался только маленький снежный комок не более пяти дюймов. Теперь-то юноша понял, что это он породил лавину, когда произошел обвал, и он является виновником всей ситуации. Была, ни была, нужно убрать снег. В книге должно иметься какое-нибудь хорошее заклинание. Чары усиления, ускорения, интеграции... Эти заклятья, что дал фокусник, детские. Неужели его книжка не имела чего достойного? Вообще у Вэйтаса имелось две книги с заклинаниями. В первой написаны фокусы, во второй — некоторые мощные чары и двадцать девять фантомов. Книга номер один была у Рутжада. В ней, конечно, имелось описание одного фантома прохождения сквозь стены, но оно было не по зубам нашему магу.

Как раз под толщей снега мистик во второй книге искал что-нибудь отталкивающее, например заклинание Среды Ярости. При сотворении этого заклинания, вокруг мага образовывалась колебательная аура, которая встряхивала окружающие его объекты, приводя их в напряжение, и предметы начинали отлетать в разные стороны. Это похоже на взрыв без эпицентра.

Вэйтас собрал необходимое количество сил и ударил рукой по полу. Жители деревни подошли к нему и вокруг всех образовался магический поток. Мистик устремил руку к центру потолка, и энергия собрались по углам. Потом крыша дома вылетела вверх, бешено унося с собой снег. Так образовался проход, через который взору открылось солнце и лицо Сума.

— Ты жив? — спросил фокусник.

— Это я должен задавать этот вопрос. Сейчас, подождите, я зацеплю веревку за что-нибудь, — доставая трос из сумки, ответил парень.

— Оглянись, тут в двухстах метрах нет ничего, за что можно было бы ее зацепить, лучше отойди, а я сотворю то же самое.

— То же самое? Что и с крышей?! Нет, ты так всех можешь убить. (Вэйтас хотел, подобно крыше, вытолкнуть пол вместе с собой и жителями).

— А может, я просто утопчу снег? — предложил парень.

— Утопчешь? Если бы у тебя было стадо быков...

— Ты же трюкач! Зайца из шапки вытаскивать умеешь? Значит, быка выдернуть труда не составит.

— Очень смешно, хотя, постой! Утоптать! И правда! Скидывай сюда снега, сколько сможешь.

— Что?!

— Парень, делай, что я скажу. Кидай снег на меня! Непонятно?

— Непонятно.

— О-ох... Ты кидаешь, мы приминаем. Один ты не сможешь примять снег, зато скидывать его в эту яму — до боли просто! Давай, вперед!

Так они и сделали. После четырех часов работы ногами уровень, на котором стоял фокусник, сравнялся с уровнем мальчика.

— Под снегом еще несколько домов, нужно спасти других жителей.

— Здесь попросторнее, поэтому сделаю то, что положено магу!

Фокусник устремил магические силы в снег, и снежинки одна за другой начали подниматься и лепиться друг к другу. Он делал то же самое заклятие, что не получилось у мальчика. Потратив на расчистку еще час, мистик спросил Сума, где тот был все это время, но не успел Рутжад ответить, как мудрец с парализованными ногами произнес такие слова:

— Почему скрыли, что вы из Магистэриюса?

— Нам не хотелось говорить вам это из-за нынешней ситуации. Надеюсь, вы понимаете, о чем я?

— Понимаю, войны. Но не думаю, что скрывать свою доблесть правильно.

— Э-э...

Сум перебил их диалог, сказав, что он нашел старый дворец.

— Д-д-дворец? (Старик сначала не поверил).

— Да, я был в нем.

— Так-так, и как же ты попал туда?

— Очень просто, через пещеру.

— Очень просто?! Тебя могло засыпать обвалом! Еще неизвестно, что бы или кто бы мог быть в той пещере... — вскипел мистик.

Долгий разговор привел к тому, что Сум и Вэйтас отправились в этот замерзший замок, а мудрец попросил их достать в сокровищнице одну вещь.

— И что ты хочешь, старик?

— Мне нужна одна книга. Дело в том, что в этом замке некогда жил один такой лорд Йолар, который охотился за книгами, вел коллекцию самых загадочных фолиантов. Он также вел поиски черной книги, которую написал сам...

— Сваффар? — резко добавил Сум-Рутжад.

— Да, а откуда ты знаешь?

— Я веду поиски этого фолианта.

— О... я всю жизнь потратил на эти поиски, — возразил старец, — и к чему они привели? Разве, что только к этому (аред указал на парализованные ноги).

— Так вы думаете, черная книга может быть в той сокровищнице?

Мудрец указал пальцем, чтоб фокусник подошел.

— Вот что вы искали в замке, — прошептал Рутжад.

— Да. А представьте, если книга действительно там, а Йолар, обогнав всех, первый нашел и перепрятал ее! Но сильная лавина не дала ему возможности забрать книгу с собой, и она до сих пор томится взаперти!

Не теряя времени, они отправились обходить Ангангу со стороны океана. Снова, пройдя по тому же пути, Сум указал на обвалившуюся стену замка — та наглухо влепилась в лед. Вода маленькой струйкой продолжала сочиться через пробоину, которую сделала упавшая стена.

— И все это только от того, что ты наступил на лед, и он хрустнул? — спросил Вэйтас.

Мальчик пожал плечами.

— Нужно осторожно тут идти, иначе эта конструкция разрушится.

Вскоре герои оказались возле большого чугунного препятствия. Вэйтас использовал заклинание, чтобы пойти барьер, и открыл дверь с другой стороны.

— Посмотри, что тут.

Подвал замка был пуст. В нем находились только сложенные стулья и паутина в углах потолка.

— И где же твои сокровища? — спросил Вэйтас.

— Неужели этот Йолар забрал все?

Фокусник отвел взгляд на стулья, всмотрелся в них.

— Не нравится мне, как они стоят.

Разобрав табуреты, они обнаружили в стене дыру, она вела вглубь горы.

— Ох, не хочется мне туда лезть, — заключил фокусник.

— Как думаешь, что может там быть?

— Что, что... сокровище конечно. Вероятно, его вынесли через этот проход.

— Идем?

— В деревню?

— Нет, посмотрим, куда ведет этот ход.

Они пошли по узкому тоннелю, который все спускался вниз. Тоннель явно кто-то вырыл. Пройдя метров семьсот, они вышли на развилку пещер. На стенах висели ромбообразные светильники, окруженные плавными узорами. Путники решили идти по первому проходу. По мере их ходьбы пещера превращалась в коридор с ровными ступенями. Оба мага испытывали большое удивление.

— Мне кажется, это не просто пещера, а чей-то дом.

— Конечно. Кто же живет в этом доме?

Сум и мистик вышли в большой зал, где увидели несколько горбунов в черных мантиях, окруживших какой-то волшебный монумент. Это были темные эндельгейзеры — один из видов элементалей, обитающих в пещерах. Давным-давно они посланы на Ванвар легендарным Атмаггоном — богом-вседержителем. Существует несколько видов этих големов — лавовый, ледяной, степной, ветровой, грозовой, деревянный и темный. Каждый из них имеет свою силу, интеллект и характер. Некоторые, как например, ледяной эндельгейзер, живут по пятьсот лет. Другие, как грозовой, существуют лишь несколько минут. Ледяные элементали имеют наибольшую силу. Ветровые способны свободно перемещаться в воздухе. Деревянные подобны деревьям — не могут перемещаться со своего места, но зато дают плоды особого жардара. Лавовые имеют обжигающую оболочку, но холодное сердце. Грозовые эндели являются усиленной версией ветровых, и вдобавок свободному перемещению, испускают залпы молний. Темные отличаются от всех других големов высоким разумом и способностью разговаривать, имеют даже собственный язык. Каждый темный эндельгейзер носит при себе, минимум, один магический посох.

— Они забрали все книги и золото из сокровищницы.

— Где же они держат все это?

Внезапно, сзади наших авантюристов раздался голос:

— Ундотре! Втруро варре! — сказал закутанный в черное одеяние элементаль. Горбуны окружили путников, отвели к своему вождю. Тот окинул их синеглазым взглядом, стал говорить на языке Ванвара:

— Как вы попали к нам? Кто вы?

— Мы странствующие искатели приключений. В этой пещере мы нашли древний замок, который замерз очень давно, обнаружили коридор, который и привел к вам.

— Я — последний существующий вождь, и мы — последняя существующая община темных эндельгейзеров, населяющих Ванвар. За Алазаммур не знаю. Мы давно жили в этих пещерах, но однажды выход на поверхность засыпало снегом. Мы долго рыли, вышли на замок, давно заброшенный...

Сум никак не мог привыкнуть к виду этих элементалей, он был немного напуган. Фокусник спросил у энделей, нашли ли они какие-нибудь книги в сокровищнице? Големы рассказали, что действительно отыскали там несколько книг, и половина из них — магические. Иллюзионист корректно попросил показать книги, в чем ему не отказали. Усердно просмотрев каждую книгу, Рутжад и мистик не обнаружили ни одной, которая хоть как-то походила бы на черную. Но все равно там находилось большое количество полезных писаний о белой магии.

Да, темные эндельгейзеры точно отличались от других элементалей любезностью. Ни один другой вид големов не мог произносить слова, относился враждебно к людям. "Темный народ" всегда обитал в недоступных подземных пещерах, являясь стражами этих мест. Откуда же произошли эти создания — неизвестно, они существовали до Сваффара. Может, в какой-то книге и описывалось их зарождение, но не более чем метафорами и аллегориями. То, что они связанны с магией — видно сразу. Сами их посохи говорили об этом.

Эндельгейзеры решили устроить нашим путникам экскурсию по их бесконечным пещерным владениям. Они показали Суму библиотеку, столовую, склад, главный зал. Размерами этих комнат поразился даже Вэйтас, он знал о существовании этих элементалей, но никогда не мог представить, что окажется у них в качестве гостя. Он понимал, что эндели не покажут всех своих тайн проходимцам вроде него и мальчика, хотя выпросить книгу у него все-таки получилось. Вирины, как их звали на научном языке, отдали одну книгу фокуснику в качестве подарка, ведь не каждый день их навещали люди. Это была книга лечебных заклинаний, наверно, полезнейшая из раздела белой магии. Взамен големы настоятельно попросили магов не разглашать об этой пещере, и пусть ее вход лучше накрепко завалит камнями и снегом. Мальчик рассказал о том, что одна из стен подземного замка упала и сделала пробоину изнутри горы, через которую вытекло все подземное озеро. Вождь послал четыре вирина, чтобы они устранили эту проблему, замуровав камнями дыру, через которую мог пройти любопытный путник.

Вскоре все попрощались. Искатели приключений вышли из пещеры, после чего големы устремили несколько магических шаров в потолок пещеры, породив камнепад, засыпавший вход. Так же они забили и пробоину. Теперь бы никто не проник через образованный барьер. Путешественники вернулись в деревню. К счастью в этот раз лавины не произошло. Не забудем о старце, который принял их с большим почетом, как спасителей деревни. Так как мальчик не скрыл то, что ведет поиски черной книги, старик решил открыть и свои тайны. Он отдал Суму книгу, в которой описывалась легендарная черная магия. На ее страницах теснились заметки кладоискателей, звездочетов и магов, пытавшихся найти различные артефакты. Вдобавок имелась карта всевозможных гробниц и заброшенных древних храмов.

— Пусть эта карта будет твоей. Я слишком стар, чтобы вести поиски черной книги, но не хочу, чтобы мои труды пропали даром, поэтому предоставляю это тебе. Все равно бы они здесь пропали. Надеюсь, ты позаботишься о них...

— Разумеется, — сказал Сум. — Для меня огромная честь, что вы хотите передать мне свои открытия и заметки. Обещаю, что они пойдут в дело.

После длинных диалогов Вэйтас решил принять подарки жителей и подумать, в какое место лучше отправиться с мальчиком. Он поразмыслил и пришел к выводу, что юноша вполне хорошо обладает магией, и его можно устроить в Магистэриюс. Как воспитанника мага, Сума там приняли бы и достойно выучили на мастера природного волшебства. По приходу в Магистериюс фокусник отдал бы мальчику все книги, что они заполучили в результате походов.

Повода задерживаться у них не имелось, поэтому двое магов решили отправиться в путь. Рутжад сильно обрадовался тому, куда они держали путь, успев забыть о злополучной воде из озера, которую ему довелось выпить. Теперь дорога их немного поменялась — в тот раз они пришли с западной стороны горы, следуя вдоль горного массива, находящегося в Имвинге. Сейчас же они решили укротить дорогу, следуя на север по стране Саисапе через столицу Имвибаллу — вероятно, наибольший город во всем Ванваре. По дороге они говорили между собой:

— Никогда бы не подумал, что увижу темного эндельгейзера, — заявил Вэйтас.

— Мне интересно, откуда у них волшебные посохи? Их что, сделал Сваффар?

— Элементали обладали магией еще задолго до Сваффара. Это они первыми использовали черных пчел, но немного по-другому. Они заливали эссенцию пчел в свои жезлы, придавая тем волшебную силу. Раньше черные пчелы были чем-то на подобие питомцев у виринов.

— Так, подожди, они имеют доступ к черной магии?

— Вполне возможно. Люди всегда хотели понять, как действует магия этих существ, но тайна так и не была раскрыта до тех пор, пока Сваффар нечаянно не налил эссенцию в свои чернила.

— Тогда нам незачем искать черную книгу, мы бы могли просто взять парочку посохов себе, и тогда...

— Стоп-стоп, никогда ни один вирин не разлучится со своим посохом — это первое, а второе — против элементалей наша магия бессильна.

— Но у них могла быть книга, и они скрыли ее от нас...

— Не скрыли, а могли скрыть. У них ее не могло быть, ведь эту книгу написал человек, а не голем. Да даже если бы они и нашли черную книгу в замке, очевидно, что-то уже произошло бы.

— Ты говорил, что Сваффар первым открыл силу черных пчел, и умолчал о том, что до него это уже сделали темные эндельгейзеры?

— Нет, темные эндельгейзеры не относятся к людям. Да, они имеют черную магию, но на примитивном уровне. Заклинание магического шара — не такое уж сложное колдовство, допустим, по сравнению с огненным расколом, когда земля разрывается на две части, и из-под нее вытекает магма. Сваффар улучшил эти чары, добившись настоящего колдовства. А вирины, как ни пытались, не смогли усилить свое волшебство, ведь все их волшебство в посохах, а не в них самих...

Проводя такие долгие рассудительные разговоры, путники быстро дошли до столицы Саисапы. Город этот очень большой, как три Бафаге или четыре Монлора.

Почти на всех стенах висело громоздкое объявление — рыцарский турнир. Поэтому люд толпой ринулся к ратуше, где турнир должен состояться. Сюда приезжали рыцари изо всех уголков мира, все с разными гербами и доспехами. Здесь турниры проходили почти каждый месяц. Рыцари соревновались меж собой в скорости коня, доблести и силе. В меню входил дуэль на конях, битва на мечах, стрельба из лука, и тому подобное. Сум уговорил Вэйтаса сходить на турнир, ведь это зрелище действительно требовало их глаз. Когда зрители уселись, началось первое состязание — дуэль на конях. Рыцари, вооружившись копьем и щитом, взбирались на коня. Потом они разъезжались на некоторое расстояние, и снова устремлялись друг к другу, набирая разгон. Побеждал тот, кто сталкивал оппонента с коня копьем. Проигравший не имел права далее участвовать в играх, и если оставался живым, отправлялся домой. Не редко случалось, когда рыцарь получал смертельные раны, падал замертво.

Итак, вышла первая пара храбрецов. По левую сторону выехал рыцарь в белых начищенных доспехах со щитом без герба — вероятно, он был новичком в рыцарском деле, и ему аплодировали не так живо, как рыцарю, выехавшему по правую сторону от наших зрителей. Плащ второго был окрашен в оранжево-зеленые тона, на щите красовалась физиономия оранжевого шута. Он чувствовал себя более уверенно, чем стоящий напротив, и слез с коня, чтобы поклониться публике, требуя от нее еще больших аплодисментов. Потом оба залезли на своих скакунов, и начался бой.

В первом же забеге рыцарь в оранжевом плаще скинул с коня своего противника. Публика закричала — ей, как никому другому, нравились всякие кровавые расправы, нередко случающиеся на долю искателей доблести. Возможно, вместе с ней закричал и упавший рыцарь, только кричал он от другого чувства — возле плеча его латы проткнулись, из раны выступала кровь. Вот уже подошли два молодца с носилками и живо отнесли раненного в перевязочную, а покалечивший его еще раз поклонился, уйдя готовиться к следующему бою.

Затем подошла вторая пара отважных воинов — рыцарь с гербом Утары (виноград, растущий на серебряном дереве), и его противник в черных доспехах с гербом Темного города. Этот бой оказался более яростным, чем предыдущий — ни один из игроков не хотел слетать с коня, и рыцари здорово месили друг друга. Уже погнулся и щит, и латы, и копье, но двое наглецов не унимались, отдавая мощные удары при каждом сближении своих скакунов. Воодушевившись отвагой, они сбили с себя даже шлемы. Казалось, им хотелось встать с коня, и сойтись в кулачном бою ради того, чтобы просто сорвать с себя волосы от ярости, которую они питали и которой питались. Вскоре они так сильно ударили копье о копье, что слетели с коней оба и упали не двигаясь. Их унесли подобно первому бедолаге в перевязочную, чтобы снять латы и обработать полученные раны.

Таким же образом были проведены остальные бои этого типа, и пришло время стрельбы из лука. В одних случаях необходимо просто попасть в центр мишени, в других — скакать на лошади, попутно сбивая стрелами яблоки, находившиеся на приличном расстоянии от всадника. По опасности это не сравнится с ближним боем, но в свою очередь требует предельной меткости, из-за недостатка которой несколько стрельцов покинуло турнир. Далее следовало опасное сражение на мечах — самое эпическое и неимоверно зрелищное место в состязаниях. Принимать участие в нем могли как двое, так и несколько рыцарей. Причем, чем больше их билось, тем хуже оказывались последствия. Победителем определяли того, кто последний оставался на ногах. За все турниры Сум не заметил ни одного рыцаря Сваффара — он задал Вэйтасу соответствующий вопрос, на что мистик ответил:

— Никогда рыцари Сваффара не занимались такими боями. Не то, чтобы у них не находилось на это времени, они просто не понимали этой забавы, ведь они — паладины, а не странствующие рыцари, которые имеют полную волю и свободу своих действий. Паладины имели и воеводу, и определенные цели. Их нога не ступала без надобности.

Вот и началось следующее сражение. Правила его были просты — ошеломить мечем или щитом оппонента, лишив того равновесия. Если противник падал и все же оставался в сознании, все равно проигрывал, так как неповоротливые доспехи мешали подняться. Участвовали пятеро храбрецов — рыцари из Утары, Иллиматы, Бафаге, Тьюлора и Вэйдхопа. Каждый из них приготовился, вооружился и ринулся в атаку. Спустя полчаса в сознании был лишь один воин — тот самый рыцарь в оранжевом плаще. Он вознес свой меч к небу, и, воткнув в землю, похрамывая поплелся получать свой долгожданный приз — кубок из серебра. Этим турнир окончился.

Фокусник надумал в этом городе показать и свое выступление. В столице можно заработать неплохие деньги, привлечь много народу. Как ни странно, театр в Имвибалле (как называлась столица Саисапы) еще не построили, поэтому пришлось выступать на улице, что ограничивало сотворение некоторых чар, но нисколько не пошатнуло уверенности ни мистика, ни Рутжада, которые были подготовлены к любой погоде, даже если бы пошел дождь. Написав сценарий, они, как всегда, выступили успешно, произведя не менее удачное впечатление, чем предыдущие рыцарские игры. Ресурсы их пополнились, и с веселыми лицами Сум и Вэйтас продолжили путь в Бокан. Нужно переправиться через море — для этого наши путники использовали гавань Байтвина. Корабли отправлялись из нее каждый час, поэтому странникам не составило труда вернуться в родную Талларию. Вот снова родные места, вот и предстал пред ними долгожданный маяк, тот самый, с которого они отправились в Имвинг.

Рутжад и Вэйтас сошли с корабля, прямиком отправившись к Бокану по ведущей на север тропинке. По дороге Сум рассматривал подаренные ему книги. Каждая с переплетом около пятисот страниц. В первом томе описывалась методика сотворения лечебных заклинаний, во втором — говорилось о черной книге — наверное, сильнейшем оружии. Легендарной та книга была потому, что о ней слагались легенды, и она даже сама переросла в легенду. Большинство людей считали так — "это мрачная сказочка деткам на ночь", поэтому такая книга не должна существовать хотя бы в головах у людей. Так все думали, но не Вэйтас и те, кто написали о черном фолианте. Они хотели показать всю правду, какой бы она ни предстала.

Человеку свойственно забывать о плохом — это нужно его организму, иначе можно потеряться в плохих мыслях, найдя отчаянье. Отчаянье со временем изгрызает разум, он меняется, становится черствым, неспособным к рассуждению. Вообще человек отталкивает от себя плохие мысли, а если он не уничтожает их, то у него — апатия, и он не может оставить их в покое.

Что по дороге думал фокусник? Он думал о том, что Сум поступит в Магистэриюс, и возможно больше не увидит мистика. За время, которое они провели вместе, произошло многое. Прошло около двух месяцев с их встречи. Что думал Сум? Его мысли апатично, постоянно были заняты одним — он видел нехорошее, его дом сгорел. Рутжад прокручивал плохие мысли, но потом обернул взор к солнцу. Кажется, он знает, как исправить этот мир, и не просто на словах, как делают сенаторы, а на действиях, как делают герои. Ему пришла мысль, она была спонтанна... слишком спонтанна, чтобы быть явью, но все же мысль существовала. Рутжад просмотрел все главы "книги о книге", сделал вывод. Там рассказывалось о возможном нахождении темного писания. Там говорилось о том, что где бы ни искали фолиант, найти его не удавалось никакими путями. Искатели обшаривали все храмы, скрупулезно изучая каждую зацепку в других книгах Сваффара. Но было тщетно все. И в конце всей этой книги послесловие тоже было пропитано отчаяньем. Авторы ее писали, что возможно черной магии нет, и не было никогда... Казалось, все уже потерянно. Мир на грани войны, а война — это страшное дело, кто бы что ни говорил. Но нет, осталась надежда, вера в мысль. Единственная мысль, являющаяся последним противником отчаянью. Мысль, которая была в голове Сум-Рутжада Энтоплеска. Он подумал — а что, если забыть все на миг, все беды, вообще все, и указать куда-нибудь пальцем, например в небо?! Да, Сум указал пальцем в небо — пусть его воображаемая книга будет там. Может, она действительно в небе, если ее нет нигде?

Сум открыл глаза и увидел малюсенькую точку в небе, которую невозможно разглядеть, не всмотревшись. Точка была в небе.

— Вэйтас, смотри! Видишь ту точку?!

— Точку? Нет. Хм, там ничего нет. Возможно, тебе почудилось, ведь ты не спал всю ночь. Идем, полежим, отдохнем? Скоро погода переменится на холодную, и мы не сможем прилечь возле старого дуба.

Они вошли в лес близ Монлора. В тот же самый, с той же самой пещерой и храмом Бдамна. Теперь их недавнее приключение восстановилось. Теперь у них были силы преодолеть ту дверь, которая служила в качестве не входа, а укрепленной стены. Пройдя тот же тоннель, они снова пришли к чугунной двери. Но она была открыта. Видимо, кто-то как-то все-таки осилил ее...

Разбойники. Они уже тогда готовились к этому, и, поломав препятствие, мародеры вынесли все драгоценности и пожертвования, которые когда то здесь оставляли крестьяне.

— Вот и все, — произнес фокусник.

В храме когда-то находилась старая библиотека. Возможно, она не пострадала от бандитов, и они просто прошли ее? Путники зашли в храм. Все золотые вещи из него были вынесены. Самое печальное — библиотека немного пострадала. Видимо, в ней не было ни одной магической книги, поэтому она не вызвала интереса бандитов. Некоторые шкафы с писаниями свалили, и половина книг порвалась.

— Здесь столько знаний, накопленных веками!

— Печально, что люди не ценят эти знания, а замуровывают их...

— Для того, чтобы потом их размуровывали бандиты, и разрушали...

— Знай, Сум, в мире нет ничего дороже информации и знаний — это главное. Но без понимания, знаний тоже не бывает. У этих людей не было понимания.

Рутжад и Вэйтас смотрели на эти побитые разбойниками полки, порванные книги. Мародерам важны деньги, что им до книг...

Фокусник был немного ошарашен. Он не думал, что люди дойдут до такого. "Нет, черная книга никогда не порвется подобно этим! Я знаю, где она! Я найду ее!" — думал Сум. Во время всего их путешествия Рутжад постоянно замечал в небе одну и ту же точку, которая была еле заметна. Ее никто не видел кроме него. Ночью эта точка светилась подобно звезде, и ее нельзя было отличить звезд. Она возвышалась над тучами. Это точно какой-то объект, какое-то небесное тело, не двигающееся с места. Приблизительно, оно находилось между Талларией и Эллантой. Да что это за точка такая?! Нет, она,правда, существовала. Ее просто не замечал Вэйтас, так как не хотел сосредотачивать и обращать внимание. После долгого взора на этот объект, Сум обнаружил, что тот стал двигаться очень медленно на юг. Можно было предположить, что точка вблизи имела громадный размер, как будто какой-то парящий в воздухе корабль...

"Нужно узнать, что это!" — подумал Сум.

Вскоре этот "корабль" увидел и Вэйтас. Отныне мистик тоже стал проявлять интерес.

— И что это может быть?

Этот корабль увидели в нескольких городах Талларии. У людей появилась некоторая настороженность к объекту. Приближаясь, он показал свою истинную форму и размер, во много раз превышающий размеры каких либо кораблей — изогнутый полукруг, похожий на месяц, полностью излитый из золота. Он плавно парил над облаками. Каково же было удивление крестьян! Таллария за последние пятьсот лет не видела ничего подобного. Теперь это "судно" было над Сканором и затмевало собой город, не давая солнечным лучам его освещать. Месяц опустился ниже, к земле, и можно было теперь вычислить его диаметр, составляющий около километра в длину. "Месяц" поменял курс, стал двигаться на северо-восток, где находился Магистэриюс, и куда шли наши герои. Так или иначе, они были все ближе к Бокану и странной громадине в воздухе.

Новость разлетелась по всему Ванвару, донеслась даже до Ксайпы. В течение следующих пяти дней "небесный корабль" и путники с одинаковой скоростью сблизились возле ворот волшебной школы. Пройдя на третий этаж башни, Вэйтас нашел там заместителя главного чародея и вступил с ним в диалог:

— Вы здесь для поступления? — спросил мудрец фокусника, — в таком случае, ничем не могу вам помочь, видите ли, нынешняя ситуация...

— Да, я прекрасно знаю о этом месяце в небе, не слепой. Но скажите, неужели это мешает проведению экзаменов?

— Нет, нисколько, просто проводить экзамены некому, так как все фоффеи обеспокоены этим "кораблем в небесах" и призвали магов нашего заведения выяснить — что же именно находится над нами.

Тут Сум так же спросил:

— Вы уже выяснили, что это?

— Почти, — утвердил волшебник Бокана, — это похоже на "парящий ковчег" из легенд, еще этот объект имеет сходство со "вторым месяцем", который, по преданию, создал сам Сваффар.

— Сваффар?! — переспросил в замешательстве Рутжад.

— Да, но все это было в легенде. Никто не мог подумать, что он поднимет глыбу золота над землей. Вы можете помочь нам исследовать этот объект? Я слышал о вас, Вэйтас Ованвурх. Вы и ваш ученик смогут поучаствовать в исследовании, если хотите.

— Непременно. Мы обязательно поможем вам! — сказал Вэйтас. (Еще бы, месяц-то из золота.)

В чем собственно заключалась легенда о Сваффаре и втором месяце? Вообщеоб этом чародее было много сказок, вроде тех, которые рассыпали фальшивую преувеличенную правду. То, что он преобразовал эссенцию черных пчел в магию — факт, но "Черная книга", "Второй месяц" или "Дарун" — это все давно переросло в легенды. Черная книга — могущественный артефакт, который в руках мага становился опаснейшим оружием; Второй месяц — цельная жила золота, которую Сваф магией вырвал из недр земли, поднял в небо, заставив летать над облаками вокруг всего мира; Дарун — существо вроде грифона-стража, охраняющего тот самый месяц.

Теперь сказки стали былинами. Большая вероятность была того, что глыба в воздухе, которая сверкала золотыми тонами и была тем самым золотым месяцем. Давайте вспомним, как Сум указал пальцем в небо, с надеждой думая, что книга находится где-то там. Сейчас удивлению его не было границ. Была лишь одна мысль — книга там, на парящем месяце из драгоценного металла. Вернулся месяц — вернулась и книга, и Дарун...

Почему же золотой корабль решил пристать пред носом Сума — было загадкой. Собравшись с духом, мальчик спросил мистика, почему тот не рассказывал ни о каких легендах Сваффара.

— Я сам не знал! — воскликнул Вэйтас. Он был не меньше удивлен, чем парень.

Внезапно все маги выбежали во двор вместе с Рутжадом и мистиком. Они наблюдали за тем, как месяц плавно, но устрашающе двигается на них.

— Боже правый, да ведь оно так может врезаться в Магистэриюс!

Гигантская глыба начала ускоряться, будучи на уровне облаков — 3 — 5 километров от глазеющих на это испуганных магов. Но она решила немного свернуть влево от дворца и сесть рядом с горами. Вскоре, все стояли возле месяца, и не могли отвести от него глаз. Постепенно вокруг месяца начали собираться люди из города. Корабль удачно присел, как раз вписался в крутой овраг. Несколько магов решили взойти на необычную почву золотого месяца, вместе с которыми зашли Вэйтас и Рутжад. Остальному народу запретили соваться на объект — мало ли, что могло произойти.

— Сложно поверить, что я стою на золоте, — воскликнул фокусник, — ладно, была ни была, но... может как-то удастся отломить частичку металла? Золото — мягкий металл, и особых усилий оторвать его не нужно.

С этими словами мистик принялся с помощью своего ножа осторожно отковыривать податные золотые камни, слабо "припаянные" к поверхности. Остальные маги так же изучали почву. Больше всего исследователей удивил длинный золотой замок, расположенный у изгиба месяца. За роскошным палацем следовали двухэтажные поместья с собственными двориками, ратуша, даже фонтан. Это был своего рода город. Волшебники устремились к зданиям, и решили посмотреть — есть ли в тех хозяева. Но после поисков не было обнаружено ни единого живого существа. Все двери в городе были открыты, за исключением огромных ворот, ведущих в замок. И все здесь было из чистейшего золота. Живописные узоры украшали дорожки, ведущие вдоль всего города. Примечательно то, что на столах так же стояла еда, как будто, только приготовленная, не остывшая.

Это все пугало и дивило Сума. Он решил вести поиски в отдельности от мистика и остальных, приблизился к замку, зашел в один из домов. Над дверью одного из поместий висела надпись на инородном языке. Рутжад достал словарик, подаренный ему мистиком пять дней назад, переводящий символы Сваффара. На табличке было написано -"Случайности не случайны".

Сум зашел, вытер ноги о половик и сел на одно из драгоценных кресел, стоящих за столом. Он пощупал еду — она и вправду была будто только с духовки. Пироги, жареная утка с яблоками и различные тому подобные яства выглядели слишком аппетитно, чтобы их можно было не попробовать. В красивом бокале томился сок из жардара (очень редкого и самого сочного фрукта, произрастающего только в теплых странах на древесных эндельгейзерах).

— Надеюсь, этот сок не отравит меня. — произнес Рутжад и выпил весь бокал с жидкостью. Возможно, он бы показался вам слишком беспечным, но к счастью, с ним ничего не произошло — это был настоящий жардаровый сок лучшего качества самого сочного отжима. Хлеб тоже был настоящий.

Немного поев, Рутжад решил спуститься в чулан — вдруг там есть что-то интересное? Ему не пришлось зажигать факел, так как все комнаты освещались странными не погасающими светильниками. Да тут была библиотека, причем не хуже той, что находилась в Имвибалле, столице Саисапы. Книги стояли в алфавитном порядке. За каждой книгой закреплялась одна буква. На одной полке находилось приблизительно по тридцать книг отличного качества. Сум захотел посмотреть заглавие одной из них. Он начал доставать самую первую книгу в ряде буквы"А". Но книга не хотела высовываться из "колоды". Тогда Рутжад поднатужился и попытался выдернуть ее посильнее. Тут ни с того ни с сего раздался неимоверный грохот, все затряслось. Мальчик взялся за шкаф, крепко прижавшись к нему. Грохот продолжался пять минут. В последнее мгновение полки так сильно затряслись, что с верхних слетели несколько книг и своими толстыми переплетами ударили Сума по голове, от чего он мгновенно упал без сознания.

Глава 4. Неожиданная встреча

Открыв глаза и поднявшись, Сум попытался вспомнить, что с ним произошло. Он снова взглянул на не отрывающуюся книгу, первую в ряде буквы "А". Теперь было ясно, что это не книга вовсе, а механизм, приводящий что-то в действие. Что именно он приводил в действие, было понятно только после того, как мальчик вышел на воздух. Тут-то он не на шутку испугался, осознав, что находится над землей. Громадный месяц снова взлетел ввысь и унес с собой Рутжада. Где же были фокусник, и остальные маги было не ясно. Возможно, Сум включил рычаг, золотой корабль начал подниматься, стряхивая с себя всех находящихся на нем, и только один мальчик остался, так как был в золотом строении. Существовал лишь один способ добраться до устойчивой почвы — прыгнуть с корабля, но способ этот точно бы не увенчался успехом, поэтому автоматически отпал. Сума беспокоил вопрос — сколько он "спал", ведь когда он спустился в чулан — было около полудня, а тут солнце уже заходило за горизонт. Значит, сон его продлился не меньше пяти часов, и если месяц стал двигаться (а он явно стал двигаться), то Рутжад отдалился от Бокана на приличное расстояние. Да какое там приличное?! Под ним было море. Это означало одно — корабль отдалился и от всей Талларии. Но хватит бояться, нужно собраться и поразмыслить, что может быть в будущем. Вопросов появилось много — чем питаться, куда отправляется громадина...

Еда вроде была, но вот куда движется остров — было не ясно. Хотя, из всего можно было сделать вывод, что месяц находится над Перескальным морем, и все время парит на запад. Нужно исследовать этот странный золотой город более углубленно. Подобно предыдущему Рутжад зашел во все дома с надеждой, что что-нибудь отыщет, например, рычаг, который вернет его обратно в Бокан. Почти во всех поместьях он находил этот странный механизм, но тот не действовал при включении. И вот, наконец, Сум нашел действующий механизм. Сначала было не понятно, что он активировал — после нажатия что-то треснуло на улице, причем очень сильно. Открылся вход в золотой замок.

"Отлично, хоть какой-то прогресс" — подумал Рутжад. Он адаптировался к ситуации, оценил ее, хоть это было и заоблачной, действительно заоблачной задачей!

Замочек с больших ворот просто слетел, и дверь можно было открыть. У входа стояли две сваи, похожие на грифонов. И все, абсолютно все на месяце было из золота. Если бы сейчас был день, то золотые отблески ослепляли глаза.

Зажглось множество уличных фонарей, зажглось множество звезд. Интересно так же было и то, что все дорожки светились — вот почему ночью казалось, что летящий вдали город — это звезда. Не боясь ничего, Сум преступил порог дворца — слов бы не хватило описать его красоту изнутри, он был будто живой. Везде стояли клумбы с жардаровыми кустами, все пронизывали яркие тона. В главном зале танцевали дамы со своими рыцарями разнообразные вальсы — плод фантазий Рутжада. Такая атмосфера сулила всякими волшебными миражами, и Сум вовсе забыл обо всем, ведь это чувство не сравнялось бы ни с каким другим — чувство гармонии в теле и разуме. Рутжад начал представлять дальше: прекрасная музыка обволакивала танцующих на балу господ, словно шелк. Здесь были рыцарь очень высоких чинов, паладины, герцоги, а так же фрейлины и графини. Посередине зала располагались столы со всякой едой, люди пировали на славу. В троне сидел король и хлопал в такт музыки — всем было весело, радостно. Шут тоже пытался танцевать, но потом, перепив немного, очутился дремлющим под скамьей, а барин, сидевший на той скамье, закинул наспящего ноги и готовился ко сну (состояние его было ничуть не хуже, чем у шута).

"Что за странные иллюзии? — подумал Сум, — да этот палац зачарован! Вроде здесь никого нет, но почему я так отчетливо вижу этот пир? Неужели я сплю?"

Потом мальчик подошел к одной и танцующих пар и решил дотронуться до платья дамы. Оно оказалось вполне осязаемым! Юноша передернулся, а прекрасная дама не обратила на него никакого внимания. Рутжада каким-то образом никто не видел, хотя он выделялся из всех своей простой одеждой. Сейчас он решил собраться и не просто дотронуться до платья, а обратить на себя внимание присутствующих, взяв одну из фрейлин за руку и не отпускать ее, чтоб его наверняка увидели.

Едва он хотел это сделать, как его рука прошла сквозь руку фрейлины и она внезапно пропала. Пропали все. Остался только Сум и длинный, пустой, заполненный светом ламп зал. И как тогда объяснить случившееся? Такой мираж можно было бы понять, если бы он произошел у человека, давно не контактирующего с другими людьми, а Рутжад пробыл в одиночестве и полной тишине всего около трех часов — это не три или семь лет. Ему ничего не оставалось, кроме как расхаживать по залу, всматриваясь в каждый угол, ища там хоть какое-то живое существо. Вдруг раздался отчетливый голос:

— Добро пожаловать в мою скромную обитель. Надеюсь, я не испугал вас?

Сум развернулся, и отпрыгнул от ужаса — перед собой он увидел скелет в доспехах, который начал говорить с мальчиком так просто и непринужденно, будто был его давним другом:

— О, Святой Бдамн, я же забыл опустить забрало. Извиняюсь за свою внешность, — С этими словами скелет опустил наличник, и принялся дальше говорить с парнем, который точно проглотил язык, — Верно, вам будет интересно узнать — что это за место и куда мы отправляемся. Мне было бы с вами приятно познакомиться, мое имя Увронран Бесстрашный, но мне хотелось бы так же узнать, каким образом вы попали сюда?

Какова же была реакция Сум-Рутжада? Нет, он не стал падать в обморок, и не представлял, что спит. Да, вначале он испугался, но все-таки и ему самому нужно было ответить на вскипевшие вопросы в голове, тем более, чего ему дальше бояться, если он видел лица темных эндельгейзеров, физиономии которых в десять раз страшнее всяких черепов. Поэтому он вступил в диалог. Увронран, как звали одного из рыцарей Сваффара, предложил Суму присесть и послушать всю речь от начала до конца:

— Итак, я понимаю тебя, ведь обстановка, в которой ты находишься, сейчас не совсем обычна. Но ты сам избрал свой путь, взойдя на "Вазорайн", и зайдя в этот замок. Я сначала вообще не понял, почему этот город так рано поднялся в небо. Что ж, попытаюсь объяснить тебе, где ты, и что это.

— Что случилось с твоим телом? — спросил Сум.

— Доколе вечному стражу терпеть свои мучения? Доколе стяжать судьбу хранителя, тяжкую ношу, выпадающую самому выносливому, но самому уставшему? Видишь ли, я так долго ни с кем не говорил, что просто не могу не молвить в этих высокопарных изречениях. Мне было так одиноко, что я создал иллюзии людей.

— Погоди, это те, которые я видел?

— Да. Интересно же ты схватил одну фрейлину за платье, а она раз, и нету. Печаль держала меня долгие века. Ты же скрасил мою печаль. Тяжело смеяться, когда на лице нет для этого мышц.

— Смех бы твой выглядел устрашающе. Если б я увидел смеющегося скелета, то первым же попавшимся под руку оружием снес бы его череп.

— А ты меня уже не боишься, это хорошо. Но все-таки скажи мне — как ты умудрился взобраться на город, притом активировать репульсор? Такой любознательности я конечно поражаюсь...

— Вообще-то я маг, и собирался поступить в Магистэриюс, как тут твой месяц перевернул все с ног на голову! Все сбежались на него посмотреть! Ты до сих пор не ответил, что с твоим телом.

Рыцарь немного опустил голову, видимо не хотел рассказывать что-то, но переборов себя, решил, что не помешает излить душу. Он начал говорить за Сваффара и Вазорайн — как раз этот самый месяц. Когда-то этот паладин был бравым бойцом, в его жилах текла кровь, с ним не могли сравняться никакие другие молодцы, поэтому его избрал Сваф, чтоб охранять как раз ту, ту, и еще раз ту самую черную книгу, в которой сокрыта вся боевая магия! Родоначальник волшебства наложил на рыцаря особые чары, не дающие ему умирать, тем не менее, они не способны сохранять его молодость, поэтому он и превратился в почти безжизненный скелет, скрипящий своими высохшими костями и ржавыми доспехами (они были не из золота).

Мальчик выслушал, задал вопрос:

— Так это ты охраняешь черную книгу?! — Лицо Сума преображалось каждую долю секунды — то съеживалось, то распрямлялось, — У... Меня к тебе есть... Просьба. Может, покажешь мне ее?

— Хмф, что?

Сум понял, что второстепенно задавать этот вопрос больше не стоит, так как каким же образом он может попросить то, что так скрупулезно охранялось верным рыцарем долгие века?

— Тогда могу ли я выбраться отсюда? Можешь сделать так, чтобы этот корабль присел где-нибудь, и я сошел с него?

В ответ Увронран покачал головой и произнес такие речи:

— Вот и пришли мы к самому неприятному. В том дело, что следующая остановка будет через полмесяца, и то, не в Ванваре, а на совершенно другом, наверно незнакомом тебе континенте.

— Неужели нельзя никак вернуть месяц обратно?! И как я тогда попаду домой?! В родные места?! Неужели здесь нет какого-то механизма, подобного тому, который поднял Вазорайн ввысь?!

— К сожалению, для тебя, такого "руля" нет, месяц управляется магией, наложенной Свафом долгие поколения назад. У меня есть график, сейчас, — рыцарь достал из своей сумки изодранный, видно очень древний листок, на котором был начертан план посадок Вазорайна, — тут четко отмечено — 25 число пентида 42 года Эры Мороза — следующее приземление. А сегодня 22 число гептида Эры Мороза, то есть следующая посадка примерно через месяц.

Сум покосил глаза влево, потом в пол, поднял их к потолку и в недоумении обратился к Увронрану со словами:

— Что мне делать?!

— Что делать? Даже не знаю, — отвечал рыцарь, — Если хочешь, здесь неподалеку через три комнаты есть библиотека — можешь осмотреть ее. Да, и, кстати, не ходи в подвал замка.

— Почему же?

— Слышал когда-нибудь о существе под именем Дарун? Его еще называют Дарио Золотая Чешуя. Надеюсь, ты понял.

— Погоди, в подвале дворца находится Дарун? А ты говорил, что сидишь здесь сам, и некому с тобой разговаривать.

— Дарун — это не тот собеседник. Да и вообще, мы с ним в ссоре с давних пор. Если он увидит кого-то чужого, сразу убьет, так что не ходи в подвал, если хочешь жить.

— Я никогда не видел Даруна, опиши его.

— Тут описывать недолго — ужасное существо, похожее на грифона с длиннющим хвостом и зубами размером с мой меч каждый. Когда была война, видел я его в действии — сущая машина смерти.

— Дальше рассказывать не стоит. А зачем Вазорайн присел возле Магистэриюса? (Ведь именно из-за этого произошла данная ситуация.)

— Если ты маг, то должен понимать, что в Магистэриюсе находится очень мощный источник магии...

— Озеро?

— Не только, — утвердил рыцарь, — Ты же не видел меня, как я набирал там воду, а значит, меня там не было. Озеро — это лишь одна ветвь, идущая из главного центра магической силы, который находится под самой постройкой и площадью Магистэриюса. Пока я был под зданием, ты и другие люди, видимо, взошли на месяц. Потом я так же ступил на него с другой стороны, чтоб вы не видели меня. Я хотел включить репульсор первый, чтобы стряхнуть всех с Вазорайна, но ты обогнал меня.

— Если бы я только знал...— печально произнес Сум.

Рыцарь около восьмисот лет летает вместе с золотым городом и охраняет книгу Сваффара. Через каждые двадцать лет корабль приседает и набирается силы от волшебных источников. Делает он это тайно, но видимо их энергии ему перестало хватать, и он решил набраться ее из сильнейшего источника — дворца Свафа. Шестьсот лет в долгом одиночестве — долго это или мало? За это время Увронран мог превратиться в безумного скелета, которых в Имвинге зовут просто нежитью. Но он сдержал себя, и благодаря иллюзиям людей и своей фантазии продержался этот большой период. Теперь его одиночество пропало, хотя оставалась проблема — мальчик не бессмертен, и через определенные года превратится в старика. Кто же еще поговорит с Увронраном после? И сколько ему еще охранять книгу? Тут он кое-что вспомнил, достал небольшой, подтертый, из кожи оленя свиток с завещанием Свафа, которое тот отдал рыцарю вместе с книгой. Там говорилось так:

Юный Увронранис! Помни обещанье, что ты мне дал. Не предай своих добрых дел и моих скромных надежд. Если время изничтожит твое тело, то достань этот свиток и прочитай снова, как сейчас. Пусть он напомнит тебе мои слова.

Вполне ясно, что твой, предстоящий тебе бесконечный режим караула книги каждый божий день не может продолжаться вечно, ведь я обещал тебе, что ты уйдешь на покой, а книга попадет в новые руки. Как тебе известно — военное дело в крови у людей, и его может обуздать лишь магия. Но так я думал не всегда. Оказалось, волшебство имеет и негативную сторону. Так было потому, что книга моя "находилась" в головах множества людей. Теперь же она должна лежать в одной голове. Помнишь нашу миссию? Помни ее всегда. Посему и говорю тебе — ты отдашь книгу тому, кого сочтешь достойным. В пророчестве я видел лишь, что это не разбойник, или какой другой злоумышленник. От меня этот тобою избранный должен будет пройти испытание, которое покажет — мудр, или глуп. Если окажется мудр — отдашь книгу, и считай, служба твоя окончена, а значит, тебе нужно будет воскресить меня, чтоб я посмотрел на своего преемника, оценил еще один раз. Если таковой окажется глуп — убей его мечом своим и продолжай вести дозор за фолиантом до тех пор, пока новый искатель приключений не забредет в палац. Надеюсь, ты помнишь, что в моей библиотеке, в сейфе находится куб-головоломка, который — и есть само испытание. Разрешаю тебе вести поиски преемника только на территории Талларии. А там... Вся судьба человечества будет в его руках. Ему придется решить — достоин ли мир спасения или обречен на уничтожение. Благословляю тебя, Увронранис.

Сваффар I Эктостарх

— Как же я мог забыть данные стариком слова? Видно, весь мой мозг сгнил до костей, — Увронран посмотрел на свою руку, потрогал свой череп, — И правда, до костей... Ах, как же долго я сидел здесь. Я ведь изначально спускался с Вазорайна, чтобы найти этого "достойного преемника", заодно и восполнить магию месяца. Наверное, магические потоки Магистэриюса сбили мои мысли, и я забыл первое свое дело. Вот не помню еще одного — что это за куб-головоломка? Впрочем, об этом завтра, а то этот искатель приключений... Эй! Как там тебя?

Сум удачно расположился на скамье и уже дремал, так как был довольно поздний час. Ему привиделся такой крепкий сон, что он заговорил:

— Представляешь, Вэйтас, мне приснился такой странный сон, будто я сейчас находился в золотом величавом дворце, меня встретил скелет, и оказывается, у него есть черная книга...

— О! Книга у этого скелета такая имеется, сон твой тебе не врет. — ответил на сонные бредни Сума рыцарь.

Рутжад резко вскочил и свалился со своего ложа. Опомнившись, он был в таком изумлении, будто небо свалилось ему на плечи.

Увронран решил дать мальчику более достойную кровать. Во дворце было свыше пятидесяти спален — выбор не скупился. Он бы охотно и сам лег спать, но наложенные на него чары не позволяли ему уснуть — рыцарь восемьсот лет провел в полном бодрствовании. Жизнь бедолаги проходила и состояла лишь из того, чтобы ходить взад-вперед палаца всегда начеку, хотя на это жаловаться паладин вовсе не собирался, принимая свою работу за должное. Когда Рутжад наконец уснул, древний страж направился в библиотеку — разыскать головоломку Сваффара. Честно говоря, он сам ни разу не видел ее, и предполагать не мог — что это за испытание уготовано ему.

Библиотека золотого города была поразительна. О ней мог мечтать любой книжный заядлый коллекционер, всю жизнь потративший на поиски знаменитых писаний. Книги были размещены в ней не в стандарт обычной библиотеке, где все лежит по алфавиту. Там же все фолианты стояли по жанрам, авторам и размерам — на высоких полках находились небольшие — по четыреста страниц, на низких количество страниц в переплете достигало трех тысяч. Половина писаний повествовали о магии, в других хранились различные баллады, летописи, даже поэмы. В основании одного из книжных шкафов находился приколоченный ящик в виде сейфа — там рыцарь и нашел записную тетрадку и куб-головоломку. Эта головоломка не встретилась бы ни в каком другом месте, как не здесь. На ней располагалось много маленьких шестеренок, облепляющих механизм. В центре имелось полое свободное место, где могло что-то лежать — а именно ключ от двери, ведущей прямиком к черной книге в подвале, которую охранял Дарун. В зависимости от размещения шестеренок куб открывался. Нужно было только знать, как должны быть повернуты все шестерни. Весь механизм был сложен и слажен настолько, что ушло бы и пять лет на его рас кодировку, если не больше. Его создатель — один из лучших друзей Свафа — Фабула Гвензен, который был в свое время выдающимся ученым-изобретателем и членом ордена легендарного короля. Увронран внимательно осмотрел куб снова, прокрутив в голове записку древнего епископа, пойдя снова караулить на свой пост.

Месяц до сих пор летел над океаном, и внизу показался свет от какого то судна. Интересно, могли бы находящиеся на нем моряки предположить, что видимая ими звезда является парящим на золотом месяце городе? Конечно, ни один из них не думал насчет этого. Во дворце на самом верхнем этаже имелось что-то вроде телескопа, наверное, принадлежавшего какому-то звездочету, и с его помощью можно было бы разглядеть этот одинокий корабль... Внезапно взор на судно закрыли пышные штормовые тучи, пришедшие с запада. На корабль начала обрушиваться гроза и все остальные невзгоды, случающиеся во время урагана. Да, это был ураган, двигающийся к берегам Сканора, который обычно называли "сканорским ветришкой". Почему именно это название было выбрано? На это есть ответ. Дело в том, что ураган этот не в пример прочим терял свою силу по приближению к бухте, оставляя берег не тронутым. Особенно яростной стихия проявляла себя в Перескальном море, затем утихая. Со временем шторм ушел на восток, а рыцарю Сваффара не осталось ничего, кроме как печально смотреть на месяц (и тот, на котором он стоял, и тот, который освещал землю ночью), читать молитвы за несчастных моряков, попавших в сердце урагана.

На следующее утро Рутжад проснулся от солнечного луча, осветившего его спокойное лицо. Мальчик так крепко спал, что за ночь ему не приснилось ни единого сна, не послышалось ни единого намека за прошедший шторм. Он встал, оделся и отправился в тронный зал, где его уже поджидал Увронран с предстоящим испытанием, о котором юноша не мог предполагать.

— Доброе утро. Как странно, я до сих пор не знаю твоего имени, иначе б приветствовал тебя в полной форме.

— Что значит "в полной форме"? — спросил Сум.

— Ну например, ты бы обратился ко мне — "доброе утро, Увронран", если бы говорил в полной форме.

— А нельзя просто сказать — доброе утро, как приветствуют обычно?

— Так не принято у рыцарей ордена Сваффара. Мы общаемся друг с другом, искренне уважая наши законы и традиции, так как же твое...

— Сум-Рутжад.

— Доброе утро, Сум-Рутжад. Надеюсь, дворец тебе понравился, и ты хорошо выспался. Сейчас мы поедим, а потом я покажу тебе кое-что.

Как уже говорилось, столы были зачарованы таким образом, чтобы на них всегда стояла свежая еда и напитки, которые самостоятельно обновлялись при потреблении. Конечно, это не говорит о том, что яства были бесконечны — им был предел — магия обращала воздух в еду, то есть, волшебство переворачивало материю таким невообразимым образом, что азот, кислород и другие газы трансформировались в пищу. Но если окружающий воздух сильно разряжался (что происходило нередко на высоте в девять километров над землей) — магия так же оканчивала свое действие, поэтому паладин всегда держал окна открытыми (которые тоже были волшебными, и сгущали воздух, создавая необходимое давление).

Сум проглотил всю похлебку и в ожидании уставился на опущенное забрало Увронрана, который специально скрыл свой череп от взора мальчика, нехотя пугать его своим видом. Паладин достал головоломку с инструкцией к механизму, и, передавая ее мальчику, сказал:

— Вот задание, вот инструкция, решай. Решишь, и черная книга твоя.

— Ч-что? Какая книга?!

— Книга Сваффара с черной магией. Мой король лично завещал мне это, и приказал, чтоб я распорядился этой штуковиной по своему усмотрению, то есть отдал тебе, чтобы ты, в свою очередь, открыл это и достал содержимое, которое должно привести тебя к фолианту.

Рутжад попросил рыцаря оставить его наедине, а когда тот ушел, начал жадно вчитываться в инструкцию, запоминая ту наизусть. За этим он взял куб и крутил его в руках, как ошпаренный, впрочем, реакции его удивляться не стоит, ведь он пришел к поставленной цели со скоростью кометы.

Было и есть много путешественников, охотящихся за темными знаниями, но лишь Энтоплеску фортуна указала дорогу, причем какую! Не будь этого летающего месяца, книга навечно затерялась бы в пространстве, невыносимо огромном континууме. В лице Рутжада проявлялось столько чувств: радость, стремление, с концентрированность, даже немного дерзости, в придачу к тому, он решительно не обращал внимания ни на что, кроме головоломки, и походил на безумного ученого, огородившегося от мира, заключенного в свою коморку исключительно ради того, чтобы решить сложнейшую теорему, или создать изобретение.

Итак, разгадывание началось — сначала одна, потом другая шестеренки были поставлены в правильное положение, затем еще одна, и еще... Вот почти механизм хотел открыться, как один из трансляторов задержал шестеренку на месте, и та перестала двигаться. В том и была вся сложность — сначала все кажется правильным, а в самом конце оказывается, что ни одна шестерня не стоит на своем настоящем месте. Сколько же нужно неудачных попыток? Какой шифр имеет эта головоломка? При правильном положении маленьких шестеренок, большая (в конце) должна прокрутиться один раз — тогда куб развалится. Но в завершении каждой "правильной" последовательности большая шестерня заедала — ее удерживал транслятор, и все начиналось сначала. Помимо того было важнос какой первой шестеренки нужно начать и какую предпоследнюю прокрутить. Так и взяло начало разгадывание Сум-Рутжада. Теперь парень днями и ночами сидел у механизма, пытаясь внять его логике. Иногда рыцарь отвлекал его, чтоб юноша не умер с голоду от своих посиделок. Они говорили на разные темы — Увронран спрашивал — как сейчас кипит жизнь в Ванваре, кто сейчас правит Талларией. Сум расспрашивал паладина о магии.

Кстати, нашему читателю будет интересно знать, кто же сейчас правит Талларией, ведь об этом доселе не было ни единого слова.

В наши дни "вероломной страной" управляет флегматичный король под закадычным и оправдывающим самого себя именем — Мионор II Усталый. Назвали его так из-за физиономии, постоянно излучающей изнеможение и равнодушие. Такой характер конечно не совсем присущ настоящему королю, и, в конце концов, равнодушие Мионора к сложившейся ситуации — вражде между каждым городом страны в борьбе за власть над территорией сыграло свою роль в любви к правителю, и развитии событий. Однажды Усталого захотели отравить, поднесли стакан с ядом к его кровати. Как только заговорщики ушли, Мионор заснул, забыв о том, что стакан стоит на ложе, и разлил его содержимое, таким образом, спася свою жизнь. Был даже такой момент, когда короля хотели убить пушечным выстрелом! Все было рассчитано — траектория полета, где будет находиться в тот момент жертва... Только вот никто не мог предположить, что во время самого выстрела у короля каким-то чудным образом сильно зачешется пятка, и он естественно пригнется, пропустив над собой железное ядро, способное снести мощную каменную стену какого-нибудь внушительных размеров здания. И как ни странно, Мионор II Усталый правит до сих пор и в правлении своем ни задоринки не замечает. В придачу к тому он является одним из членов Интернационального Совета Ванвара, что дает ему не менее громкую, как физическую, так и религиозную власть, и со временем у его врагов от бессмысленных попыток образовалось такое же уставшее, как у него лицо. Предатели, недолго колеблясь, вновь приняли устоявшиеся интересы короля, хоть это не избавило их от общей вражды. Как было сказано, Мионор был спокойнее бревна, но в тот же момент требователен к своим подчиненным, как тиран (возможно, этот аспект так же повлиял на отношение народа к правителю). Были и хорошие стороны этого человека, правда, проявлялись они только по отношению к своей дочери, принцессе Дилате, и окружающим его дворянам в качестве разгульных пиров или приглашений на рыцарские турниры. О турнирах король отзывался не скудно — сам, будучи свободным рыцарем, выезжал на поле боя в своем полном вооружении, становясь действительно опасным по отношению к противостоящим ему храбрецам. Наперед все думали, что повалят Усталого на землю первым ударом копья (из-за его ленивости), а когда битва разгоралась, рыцари то и дело ломали свои ратовища о толстую панцирную броню и увесистый щит Мионора, отправляясь с помощью отдачи на каменистую почву.

Так же король Талларии сделал все возможное для союза с Эллантой, и в 46-м году Эры Мороза был заключен Мьюбский альянс — единственный существующий с Талларией альянс, основанный первым после нескольких веков с распада Ванвара на независимые государства. Имвинг, как главный конкурент, обратил на это внимание, так же решил создать неудачный союз с Саисапой, которая требовала слишком много ресурсов, поэтому альянс распался через год после основания. Время шло, Таллария начинала заново набирать прежние обороты в торговле, вооружении и прочим государственным достоинствам.

Глава 5. Бравый воин

Пока на летающем месяце происходили описанные события, давайте перенесемся назад — в Талларию, и узнаем, что произошло тем временем с фокусником Вэйтасом. Все было так, как Сум и подозревал — когда он пытался вытащить книгу, служившую рычагом, громадина затряслась, жестоко скинув мистика с остальными магами. Опомнившись, иллюзионист с большой кучей волшебников и простых мирян лишь смотрел вслед улетающему на полных парусах Вазорайну. Не найдя мальчика, Вэйтас сильно рас переживался, и решил доложить Мионору случившееся. Вместе с другими наблюдающими за этим гонцами, мистик отправился в Пирфу (столицу Талларии, которую, напомню, вечно заливает дождями).

Как раз в то время, когда Рутжад разгадывал головоломку, фокусник подходил к воротам столицы. Мистик зашел во дворец, и направился к королю Мионору. Вот его взору открылся трон:

— Да, что ты хотел? — Король был в хорошем настроении.

— Здравствуйте, ваше величество. Думаю, ваши слуги уже доложили вам о произошедшем. Хотел лишь попросить вас выделить мне небольшой корабль и несколько матросов.

— Зачем же тебе понадобились корабль и матросы? — с интересом спросил владыка.

— Как вы уже знаете, я и несколько волшебников из Магистэриюса были на этом месяце, и когда он начал двигаться, то все мы, грубо говоря, слетели с него. Все остались живы, но одного человека я не досчитался.

— Кого же вы упустили?

— Не упустили, государь, потеряли. Одного мальчика, моего ученика. Он остался на месяце.

— Так-так, — пробормотал король...

— Мне лишь корабль и несколько человек, я обязательно отыскал бы того юношу.

— Как мне известно, золотой месяц двинулся на запад через Перескальное море и Коренной океан.

— Совершенно верно, ваше величество.

— И, как известно, за Корневым океаном находится материк не исследованный.

— Так и есть.

— В таком случае предоставить нужное тебе я не смогу, рисковать не собираюсь. Все исследователи, отправившиеся через Вулканический или Коренной океаны, не возвращались назад. За океаном творится что-то неестественное, так что просьбы твоей даже я не могу исполнить.

Эти слова прошлись по Вэйтасу ножом. Он, конечно, допускал возможность того, что Мионор не сможет помочь ему, но не верил в это. Мистик был потрясен, в полной растерянности. Неужели он ничем не мог помочь своему преемнику? Не зря же ведь фокусник спас Сума в первый раз, и охотно спас бы во второй. Но ситуация была слишком неконтролируемая — как можно отправиться в путь за летающим куском золота в небе, да еще точно не зная куда тот держит курс?

К королю подошел слуга, и что-то шепнул на ухо. Фокусник уже выходил из тронного зала, как вдруг Мионор сказал:

— Постой! В Сканоре есть один отчаянный капитан, собирающийся плыть через Коренной океан, исследовать новые земли. Если хочешь, можешь обратиться к нему. Вейнзор, напомни-ка мне его имя.

— Его имя, по-моему, капитан Ствоп. Да, путник, можешь обратиться к этому храбрецу. У него доброе сердце. Думаю, он примет тебя на борт.

— Спасибо вам, и вам, ваше величество, — с этими словами Вэйтас вышел из замка, и отправился закупить ресурсов для похода в Сканор.

— Что ж, мне пора отправляться на эти переговоры с Рэхар. Всю эту неделю она капала мне на нервы, просила, чтобы я явился в полном здравии. Она хочет обсудить условия нового альянса, — король встал, быстро собрался и выехал из Пирфы со стороны Вулканического океана, направляясь в Ксайпу.

Только мистик вышел из города, как возле ворот к нему подбежал трясущийся мирянин с испуганным воплем:

— Доблестный сеньор! Помогите, пожалуйста! Созовите всех! Поднимите всех! Быстрей! Сюда движется войско из Бафаге!!! Они хотят положить на колени Пирфу! Пожалуйста, не медлите, помогите мне созвать все... — Не успел бедолага договорить, как стрела пронзила его голову, и он мгновенно упал недвижно.

Вэйтас аж отскочил и посмотрел в сторону, откуда прилетела стрела. Увидев многотысячное скопище вооруженных до зубов воинов за двести метров от себя, мистик побледнел, как тщательно выстиранная белая одежда. Вторая стрела, пролетевшая в дюйме от уха, освежила его разум, и он понял, что нужно двигаться. Только Вэй забежал за ворота, как их тут же на огромный засов закрыли стражники. К сожалению, вокруг городской стены не было рва с водой, поэтому осаждающие могли спокойно ставить на стену лестницы и залазить по ним, как они начали делать.

Раздался громкий звук трубы — началось сражение атакующих и защищающихся. По зубцам башен расселись стрелки, то и дело переговаривающиеся меж собою:

— Хорошее время Бафаге выбрало для нападения, так как половину наших войск отправили на учения в Темный город!

— И плохо нам придется безо рва вокруг города. Говорил же наш командир королю провести ров раньше...

Все собрались — воины с мечами, жители с вилами, и отправились оборонять столицу. Фокусник решил спрятаться где-нибудь, переждать все это. Ему только оставалось надеяться и ждать победы защищающихся.

Вот подошли катапульты врага, стали обрушивать увесистые валуны на стену города. С каждым новым ударом камня стена так звенела и тряслась, что казалось, она вот-вот раскрошиться в щебень.

В таверне "Веселая трель" до этого нападения в мрачном уголке сидел полностью закованный в доспехи рыцарь. Когда протрубили в горн, все выбежали из таверны, и один только он остался там. Когда всех окутывал боевой пыл, он расслабленно сидел и допивал свое вино.

— Не дают и минуты посидеть без драк, — снисходительно произнес паладин. Затем он поднялся и медлительно направился к месту боя.

На нападающих сливали кипящее масло, кидали камни, но количество воинов и катапульт врага потихоньку брали свое, и таким образом захватили одну из башен стены. Лучники только и успевали натягивать тетиву.

Рыцарь неторопливо подошел к караульному и задал вопрос:

— Подскажите, пожалуйста, каково количество вражеских воинов и катапульт?

— Сэр, за это время я подсчитал около пятнадцати камнеметов с левого фланга. С правого не знаю, меня там еще не было. А солдат... солдат приблизительно более трех тысяч.

— Трех тысяч? — переспросил паладин, — Да во всей области Бафаге не набралось бы столько воинов. Сдается мне, кто-то им помогает. Но на счет катапульт... да, у Бафаге нашлась бы парочка червонцев камнеметов. Спасибо, что известил, добрый крестьянин, верь в победу!

Потом рыцарь одел свой шлем, опустил большое забрало, и вынул из своих ножен меч средних размеров, обоюдоострый, с причудливыми рунами при рукояти. Латы, одетые на паладине вовсе не мешали двигаться, и он бегал в них так живо, будто был царским гонцом, носящим на теле лишь штаны и майку. Всю спину рыцаря покрывал мощный длинный треугольный щит со странным гербом и девизом — на щите было изображено кровавое пятно в виде солнца, и скорей всего вместо краски была использована настоящая кровь, а немного выше девиз — "Посмотри на это, а потом беги в страхе". Рыцарь подошел к привратнику (сторожу, за воротами наблюдающему) и сказал ему такие вот на первый взгляд умалишенные речи:

— Отворяй! Отворяй ворота!

— Вы должно быть с ума сошли, сэр... рыцарь!

Презренно вздохнув в ответ сторожу, паладин сам отправился совершить свой нестандартный поступок. Несмотря на уговоры привратника, он принялся крутить подъемные рычаги, а когда тот взял топор ударить рыцаря за дерзость, паладин так шибанул охранника своим железным кулаком в стальной перчатке, что бедолага распластался на земле.

Потом рыцарь стал возле ворот, ожидая, когда в них вбегут вражеские захватчики, которые сделали это очень быстро.

— Стойте! — паладин вскричал так, что остановил надвигающуюся волну, — слушайте! Если вы сейчас же не уйдете из сердца Талларии, а пустите его кровь, то мигом поляжете! Ваша гордость вечно будет посрамлена! В веках вас запишут как тех, кто проиграл одному единому рыцарю!

Вместо ожидаемого послушания раздался громкий смех.

— Да этот безумец бредит! — слышалось из войска.

Командир солдат Бафаге решил не смеяться, и ответил:

— Чего вы стали?! Мигом в бой! Убрать выскочку!

Паладин выпрямился, достал со спины свой щит, стал в боевую стойку.

— Во имя Сваффара, остановитесь!

Но солдаты не унялись, пустились полным ходом к рыцарю. Тогда тот произнес последние слова перед боем: — мой святой владыка! Прости их, прости меня, — и стал, как вкопанный, ожидая приближения вражеских солдат.

Несколько воинов синхронно нанесли по щиту рыцаря ошеломительные удары, и в мгновение ока, все они отлетели, а на их латах появились трещины. Затем на него надвинулась туча захватчиков, однако, их ждала та же участь. Вокруг бойца с кровавым щитом вались поверженные им в мгновение ока солдаты. Паладин вышел за ворота и окинул своим взглядом смотрящих на него солдат. Предводитель войска, названный сын Хран-Йома, Тейростарх в недоумении обратился к своим офицерам:

— Это еще что значит?! Пустить в него стрелы!

Несколько сотен стрел были выпущены в сторону ворот, но рыцарь даже не стал закрываться щитом — стрелы просто ломались и отскакивали от его доспехов и шлема.

— Катапульты! — бешено заорал Тейростарх, — ему не жить! Катапульты!!!

Увесистые валуны размером с пивную бочку градом посыпались на вновь закрывшегося щитом паладина. Но булыжники, не касаясь щита, в полуметре от него крошились в пудру. Казалось, камни просто испарялись при виде кровавого герба.

— Что?! Нас три с лишним тысячи! Не бойтесь его, трусы! — срывая голос, во всю силу кричал Тейростарх, — вперед!!!

Захватчики толпами ринулись на паладина, который в свою очередь, повысив голос, спросил:

— Неужели вам мало жертв?! Неужели вам не жалко свои шкуры?! Убирайтесь вон, не будь я Руаил Кровавое Солнце, если не изрежу всех вас до последнего!

Воины остановились в ужасе — им было хорошо знакомо имя гроссмейстера Ордена Сваффара. Оцепенев, они пытались медленно отходить назад, ведь знали, что такого разряда боец способен с легкостью отбить и десятитысячное войско без дополнительной поддержки. Только наглый Тейростарх до сих пор не унимался, так как приехал недавно из Авебаты, где об ордене знают не многие, и вопил с прежним упорством. Рыцарь сложил оружие в ножны, а щит за спину, и поспешно стал идти навстречу неугомонному воеводе. Все солдаты отошли от Тейростарха, который понял, что не в состоянии двинуться с места, будто какая-то магия сшила его сапоги с землей, и когда гроссмейстер был в десяти шагах от наглеца, продолжая двигаться, бедного охватил не менее лютый, чем его подчиненных страх, заставивший его заткнуться.

— Послушай меня, Тейростарх. Тебя ведь Тейростарх зовут? Так вот, скажи своему дерзкому герцогу Хран-Йому, что на десять лет Бафаге лишается защиты и помощи со стороны Ордена Сваффара. Передай мой пламенный привет ему, и настоятельно попроси не нападать на города и не участвовать ни в каких сражениях, не то мне придется лично объяснить ему это.

— Хорошо, сеньор, я передам ему все в точности, — с круглыми глазами еле произнес бедный Тейростарх, у которого душа ушла не в пятки, а еще дальше — в пальцы ног.

— Да, и еще, — продолжал паладин, — это за убитых по твоей воле бойцов! — Закатав кольчужные рукава, гроссмейстер так хватил воеводу, что тот вылетел со своих сапог и распластался на земле подобно привратнику (который, кстати, и сейчас лежал без сознания).

— На этом время нравоучений закончено. А вас я попрошу забрать этого горе воителя, своих убитых братьев и свои тела, да побыстрее отправляться в Бафаге к своим матерям просить прощения! Советую вам впредь помнить своего доброго дядьку Руаила и слушать его, не то все поляжете в братской могиле!

После такой грозной речи нечего было бы и удивляться, если бы эти мужественные воины в плаче влезли бы на руки к своим матерям, прося защиты. Да, такова была сила гнева главы всего ордена — она могла превратить храбреца в труса, или надменного злодея в невинное дитя, так что все солдаты разбежались в разные стороны, после чего в городе постепенно стала оседать поднятая пыль. Убитых солдат Бафаге пришлось хоронить жителям Пирфы.

Обороняющие город стражники отблагодарили паладина, и только собрались подкидывать его на руках, как рыцарь корректно отказался, ответив, что принимает спасение людей за работу. Тут из одного переулка на главную площадь вышел наш фокусник. В нем рыцарь увидел знакомое лицо.

— Вэйтас! Дружище! Сколько месяцев я не видел тебя! Где ж ты был во время битвы? Помнишь, как мы вместе сражались с горными троллями? А битва возле Вайнкарба? Где твой боевой дух? Как чувствуешь себя? Почему не помог мне?

— Понимаешь ли, я очень спешу...

— Неужели ты забыл те славные времена? Ничего, кружки четыре Имвингского винца освежат твою память, идем!

Перечить предложениям Кровавого Солнца — наверное, одно из самых глупых и нелепых затей. К тому же что может еще радовать так, как кружка за чужой счет? Естественно мистик не прочь вспомнить своего старого друга, о котором мы умолчали. Вот такая неожиданность — у фокусника в друзьях был гроссмейстер в прошлом самого влиятельного и распространенного ордена по всему Ванвару.

— Так как же твои дела, дружище? Недавно Вазорайн пролетал над Талларией. Говорят, ты был там.

— Да, это правда — я и несколько магов твоего ордена ступали на золотой месяц. О, погоди, у меня даже есть одна золотая частичка! — С этими словами Вэйтас достал из своей сумки золотой самородок, отковырянный им во время пребывания на колоссе. Руаил внимательно осмотрел его и ответил:

— Это сплав, тут не чистое золото.

— Сплав? Как? — возмутился мистик, — говорят, все на Вазорайне из золота!

— Да, так говорят, но здесь видно, что это не чистое золото, есть примесь какого-то металла, видишь фиолетовый отблеск?

— Отблеск видно. И что ты думаешь? Что это за металл мог бы быть?

— Не знаю, это тебе нужно сходить к ювелиру — возможно, он знает. Кстати, а зачем ты приехал в столицу? Ведь иначе мы бы не встретились.

Фокусник рассказал гроссмейстеру все, что произошло за это время, и о Суме тема длилась дольше всего.

— Вот как, значит, у тебя есть ученик? А ты когда-то жаловался, что учить тебе больше некого.

— Так и есть, больше некого... Сейчас для меня главное — найти его, поэтому я и просил у короля помощи. Он отправил меня в Сканор к капитану Ствопу.

— Ствопу? — с удивлением перепросил рыцарь, — ты знаешь, кто этот Ствоп?

— Ни разу не видел его.

— Самый чудаковатый капитан к вашим услугам. Он решил пересечь Коренной океан и узнать, что находится по ту его сторону. Этот морской охотник имеет доброе сердце и веселую голову, так что если тебя не пугает неизведанное, вперед с ним. Раньше Ствоп был капитаном военного судна, но сейчас отошел от дел, предоставив себя приключениям. Титул капитана при нем остался, и потому он имеет право набирать команду.

— Что ж, спасибо за информацию, Руи. Думаю, смогу договориться с ним. А как ты поживаешь? Чего нового?

— У меня все как всегда — битвы и войны. Этот Хран-Йом не хочет угомониться. Он конечно не единственный из "обезбашенных" герцогов, есть и другие, но самый пылкий из них. Да, и еще вот что — ты же направляешься в Сканор? Слыхал о гильдии "Прибрежный меч"?

— Ну.

— Ее буквально четыре дня назад расформировали, и по какому спрашивается уставу? Сканор заключил союз с Бафаге, Хран выдвинул требованье, чтоб гильдию распустили. Вот тебе и плата за союз!

— Совсем Йом обнаглел, теперь вздумал на столицу нападать. Хорошо, что хоть ты есть — с твоей силой никто не сравнится.

— Я лишь выполняю обязанности гроссмейстера — показываю пример остальным братьям ордена. Я просто обязан быть сильным, иначе на кого полагаться стране, городу? Если сам наш король Мионор непонятно на кого полагается, закрывает глаза на проделки Йома, на которые лучше смотреть трезво. А как ты поживаешь, чем зарабатываешь?

— До тебя доходила молва о "Тридцати фантомах"? Это я. Работаю фокусником.

— Фокусником? Кем ты только не был — шутом, воином, лекарем, цирюльником, белым магом, и тут уже превратился в фокусника.

— Белый маг я и по сей день, а вот циркачи сейчас неплохо зарабатывают, поэтому я и решил остановиться на этой работе.

— Для тебя это скорей развлечение. Маг, притворяющийся фокусником — да, из этого точно можно выжать пару монет. Может... вернешься в орден? Мы примем тебя с почестями, как достойного адепта волшебства.

— Пожалуй, сейчас мне до этого нет дела, извини, как-нибудь в другой раз.

Руаил всмотрелся в лицо Вэйтаса и спросил:

— Неужели ты собрался завязать с военным делом?

— Так и есть, я более не хочу участвовать в сражениях, Руи. Я хочу найти своего ученика, устроить его в Магистэриюс — там он получит достойные знания, и потом я с легкостью на сердце стану странствующим монахом.

— Значит, ты кинешь все заботы мира? А где боевой дух, Вэй? Где тот Вэй, которого я давно знал? Где тот, у которого учился магии? Где непобедимый волшебник? И что же я буду делать без тебя?

— Я устал от войны, Руи, устал от всего.

— Так давай вместе остановим ее! Лишь только...

— Нет, извини, Руи, мне надо идти. Еще встретимся.

— Ну что ж, не буду держать тебя, раз тебе так надо. И все же подумай о вступлении, ты бы пригодился ордену.

В глазах гроссмейстера появилась надежда и печаль. В глазах фокусника так же была печаль, ведь своим отказом он не хотел обидеть старого друга, но отказался вынужденно. Теперь Вэйтасу нужно добраться к Сканору и познакомиться с капитаном Ствопом. Путь от Пирфы до Сканора составляет весь диаметр Талларии. На пути к западному городу стоит Бафаге, располагающийся почти в центре страны, из-за чего путешествие несколько осложнялось. Руаил провел мистика к воротам и снова воротился в таверну. Казалось, паладин все это время ждал там чего-то или кого-то, но этот кто-то все еще не объявлялся.

Щит гроссмейстера вместе с латами обладал мощными волшебными чарами. Несмотря на свою разрушительность, исходящая из щита магия принадлежала к отряду белой, потому что направленного убийственного действия не оказывала. Только когда по щиту наносился удар, чары отражали его, то есть это была защитная магия. Особое заклятье Кровавого Солнца наносилось на предмет так: обладатель щита пускал на его внешнюю сторону свою кровь. Затем несколько магов читали заклинание, и магия связывала кровь со щитом, который становился волшебным. Только у Руаила из всего Ордена Сваффара была эта магическая вещь, делающая его фактически непобедимым.

Итак, Вэйтас покинул столицу, отправляясь на запад. Дождливая погода по приближению к лесу сменилась ярким солнцем. Какая наблюдалась интересная картина — на земле валялись кинутые копья и мечи, стояли брошенные катапульты. Казалось, до них никому не было дела, и крестьяне спокойно проходили возле них, будто не замечая. Наконец вышли шесть стражников Пирфы и потащили камнеметы в город.

Фокусник шел по лесной дороге. Провианта у него хватало, и он не спеша отдалялся от столицы. За лесом находилась большая равнина, в центре которой стояла "Башня мира" — древнее сооружение времен правления Хсары I.

— Сэр, погодите, вы отправляетесь в Сканор?

Вэйтас развернулся и увидел человека в довольно простой одежде с большой сумкой, похожей скорее на мешок.

— Раз вы идете в Сканор, то я с вами. Надеюсь, вы не возражаете, если я буду сопутствовать вам? — так же добавил незнакомец.

— Конечно, но прежде мне хотелось бы знать, с кем я имею дело.

— О, сеньор, я торговец. Продаю питьевые стаканы, чашки, кубки, всевозможные сосуды для питья. В моей сумке находится переданная нашим графом Пирфы Эдмором драгоценнейшая золотая "Чаша слез", и я хотел бы попросить вашего заступничества.

— Заступничества? Кого же вы боитесь?

— Думаю, сеньор, вопрос этот не актуален — на дворе война, и мне не очень-то добавляется смелости от мыслей, как я один с такой чашкой буду идти по лесу ночью, да еще зная, что в нем полным полно разбойников. Я просил господина Эдмора выделить мне компаньон хотя бы из единого воина, но случившаяся бойня отрезала мои надежды на помощь. Подойдя к своему знакомому — многоуважаемому гроссмейстеру Ордена Сваффара Руаилу Кровавое Солнце я спросил, не желает ли он сопроводить меня, и он указал на вас, сказав, что вы идете в Сканор и поможете. С таким мешком мне было тяжело нагнать вас, и все же я вовремя подоспел, хорошо, что вы сбавили ход.

— "Чаша слез"? Если не ошибаюсь, она дарилась королю Соммалу от воеводы Лурисуога в знак примирения. И эта легендарная чаша сейчас в вашей сумке? Зачем же вы несете ее в Сканор?

— Совершенно верно подметили, господин, эм... Вэйтас, так? Этот артефакт некогда был подарен Соммалу, а в данное время Эдмор дарит его герцогу Сканора Хорвару, и приглашает того вместе с гильдмастером "Прибрежного меча" Акрдисом на пир в честь недавнего рыцарского турнира, на котором граф Эдмор, как всегда, одержал победу.

— Я был на этом турнире. Эдмор был одет в оранжево-зеленую мантию. Помнится, он скинул совершенно молодого рыцаря в белых латах со щитом без герба. Так кубок все-таки вручили ему?

— Да. И я выступаю в роли гонца, передающего эту вещь и эту весть. Мне прилично заплатили за это похождение, я не мог отказаться, вызвался передать чашу, но потом вспомнил за кишащий бандитами лес. Я рассказал о себе всю правду, теперь и вы расскажите, сеньор. Вы же маг из Магистэриюса?

Лицо Вэйтаса немного напряглось, и он произнес:

— Да, это так. Но кто сказал тебе? Гроссмейстер Руаил?

— Вы сделали верную догадку. Но не волнуйтесь, я никому не расскажу, ведь знаю, каково обращение сейчас к магам. А зачем вы направляетесь в Сканор?

Долго или коротко, нет, скорей долго рассказывал фокусник свою историю. Когда он обращался к торговцу, тот всякий раз изображал грустную мину сочувствия.

— Что ж, однажды на корабле капитана Ствопа я перевозил свой товар. Думаю, "Разящий по волнам" (корабль Ствопа) поможет вам в ваших поисках.

Так двое путников шли до тех пор, пока не услышали запах дыма, а вскоре и крики о помощи:

— Кто-нибудь, помогите!

Торговец и мистик вышли на бугор и увидели черный столб дыма, исходящий из трех догорающих повозок. Из одной повозки доносились пронзительные крики. Путники подбежали к ней, и увидели запертого в клетку мальчишку, находившегося в окружении огня.

— Откройте, пожалуйста, откройте!

— Где ключ?! — быстро спросил фокусник.

— Выбейте, скорее, по-жа-луй-ста!

Из подручных материалов в округе не было ничего такого, чем можно было бы сбить замок на дверце клетки. Торговец быстро придумал, что сделать — он достал из своей сумки увесистый золотой кубок — как раз ту самую "Чашу слез". Почти вся она была покрыта крепкими адамантами, поэтому пара ударов по замку разбили тот вдребезги.

Мальчик быстро выскочил из клетки, и повозка через мгновение окунулась в пламя. Фокусник помог ему затушить горящую одежду с помощью магии. Спустя двадцать минут пламя погасло, съев все повозки. Мистик спросил парня — кто он, как с ним произошла данная ситуация и почему произошла. Юноша отвечал мелкими вздохами — был виден его шок и поражение от случившегося, но потом начал более понятно:

— Если бы не вы, я сгорел бы подобно моему помещику с остальными рабами, но я жив и более не раб! Какое хорошее чувство!

— Раб? — удивился мистик, — Так что же произошло?

— Дело в том, что я и мой хозяин переезжали из одного поместья в другое. Прежний дом он продал, и мы направлялись в новый через этот лес, как тут на нас напала банда разбойников. Все золото забрали, помещика привязали и подожгли повозки. Посмотрели на меня — я итак в клетке был, и решили все оставить, как есть.

— Не спасли тебя? — спросил торговец, вступив в разговор.

— Нет конечно. Искоса посмотрели только, и скрылись в чаще леса. Огонь к моей повозке по цепочке долго пробирался, поэтому я еще живой и говорю с вами. Я обязан вам жизнью, но становится вашим рабом не собираюсь.

— Никто тебя больше не сделает рабом, не волнуйся, — убедительно заявил Вэйтас, — скажи только, кто был твоим помещиком?

— Моим помещиком? Да наверное ужаснейший человек, которого только видел мир. Но не буду о нем сейчас так, почту лучше память о нем. Хотя, если честно, я рад, что все так получилось. Послушайте, добрые сеньоры, вы спасли мою жалкую жизнь! Я отблагодарю вас, но прежде хотел бы попросить кое о чем.

— О чем же?

— С детства я хотел посвятить себя ратному делу, и не умею делать ничего лучше, чем махать мечом и рубать что-нибудь. Сейчас идти мне некуда, а потому прошу вас — отдайте меня в какую-нибудь гильдию или братство, прошу вас, в Сканорский "Прибрежный меч", или в"Рог буйвола", хоть куда-то.

— Я выполню твое желание безвозмездно. Если не знаешь, "Прибрежный меч" уже расформировали, а "Рог буйвола" находится в Бафаге, куда я тебя и подавно не отдам. Но я знаю решение. Моему другу сейчас нужны добровольцы. Ты знаешь, что такое Орден Сваффара? — спросил Вэйтас.

— О-о-орден С-сваф-фара? Добрый господин! — упав на колени, заговорил юноша, — Да я буду обязан вам по гроб жизни, если вы отдадите меня в этот орден, если это возможно, конечно, если это не сказки!

— Нет-нет, это не сказки, я замолвлю за тебя словечко Руаилу.

— Гроссмейстеру?! Вы шутите наверно, если это правда...

— Правда, я устрою тебя в Орден Сваффара.

С такой добродушной и патриотичной беседой шли наши странники. Фокусник заметил, что от удара "Чаша слез" немного погнулась, но торговец успокаивал его, говоря, что никакая чаша не достойна жизни человека. Сам по себе торговец был добрый и отзывчивый. Ему нравилось говорить, с интересом делиться новостями и впечатлениями произошедшего.

Все спокойно шли, как вдруг нога торговца зацепилась за что-то. Он резко подлетел вверх и застыл в раскачивающемся на дереве сетчатом мешке. Это была ловушка, созданная бандитами и рассчитанная для идентичных нашему продавцу зевак. Со всех сторон, словно роем пчел, прибежало разбойничье войско, причем это было так быстро, будто все мародеры до этого сидели в кустах, как собственно и было. Мальчик стал в боевую стойку и посмотрел затем на фокусника, ожидая того же действия от него, но мистик поднял обе руки к верху, решив сдаться. В глазах юноши было определенно много облома со стороны фокусника-мага. Парень думал — почему могущественный волшебник, имея силу растоптать врага, решил ему просто сдаться? Но Вэйтас стоял недвижно и ждал, когда его взору представится возможность увидеть атамана разбойников. Атаман вышел, а с ним и какой-то бегущий разбойник, которого главарь бандитов спросил:

— Они?

— Да, они. Это они спасли мальчишку.

В глазах атамана блеснула вспышка злобной ярости. Он произнес, немного стискивая зубы:

— Так это вы спасли раба моего врага?! Я полгода пас этого жалкого нищеброда! Друзья моего врага — мои враги. Связать всех! Дальше решим, что с ними делать.

Юноша ожидающе уставился на Вэйтаса, в котором не было ни капли агрессии или сопротивления. Двое разбойников залезли на дерево и сняли трясущегося торговца, который совсем растерялся. Мальчик ринулся бежать в сторону, но один из бандитов схватил его за шиворот испачканной майки со словами "Куда это ты, дружок?!"

Всех "гореприключенцев" накрепко связали и приказали молчать, чтобы им не заткнули рот насильно. Юноша решил воздержаться от молчания, начав громко голосить и звать на помощь, но один из мародеров достал полотенце, с размаху здорово влепив его бедолаге в рот, чуть не выбив передние зубы. Фокусник же спокойно и примерно шел, выполняя все приказания. Казалось, его миротворное лицо полностью согласилось со своим положением и не собиралось ничего предпринимать.

Так свара бандитов и плененных подошла к небольшой покосившейся одинокой заплесневелой башне, которая была убежищем, домом, штабом и дворцом атамана.

— Сейчас мы подыщем вам приют, — под нос рычал глава злодеев, — найдем красивую комнатку с окошком...

— Размера мышиной лазейки. — добавил один из разбойников, и бандиты звонко засмеялись, столь злорадно, что торговец чуть не вырвал (а он был человек впечатлительный).

С продавцом никогда не происходило ничего подобного, поэтому он не знал, как реагировать на данную ситуацию, и от него ничего не исходило кроме запаха пота. Парень, будучи рабом, представлял себе, что такое "комнатка с окошком размера мышиной лазейки", он не раз был там, когда его хозяин выпытывал юношу — скольких овец тот не уследил, скольких кур не доглядел и забыл накормить. Мистик относился ко всему вообще равнодушно, будто был глиняным прутом, который гни, как хочешь.

Так или иначе, всех завели в темницу с орудиями пытки, которые были в исправном состоянии. Парень начал понимать, что ему не выбраться, и еле как, выплюнув полотенце, произнес:

— Дорогие друзья! Я совсем не ел с прошлого месяца, который закончился три дня назад. Прошу вас, дайте мне хоть что-нибудь поесть, хотя бы погрызенную вашими собаками косточку.

— Косточку?! — весело и злорадно спросил атаман, — будет тебе косточка! — С этими словами владелец башни факелом осветил отдаленный угол темницы, где на одном из орудий пыток лежал старый скелет. Атаман подошел к чему-то на подобии гильотины, разделяющей этого скелета пополам, и, взяв одну кость в руки, запустил ее с размаху в мальчика со словами"слови, если голоден". Юноша к счастью успел увернуться, сделав давшееся ему тяжело движение головой назад (ведь он был по уши связан). Кость врезалась в бандита, стоявшего сзади, и тот мгновенно упал без сознания. Несмотря на это, атаман радостно крикнул "в яблочко", а затем резко омрачился, грубо приказав мародерам заковать наших героев в кандалы, что подчиненные сделали охотно. Спать ночью в оковах с шастающими по темнице мышами, как бабками на рынке — не очень приятное чувство. И это чувство должны были терпеть путники всю ночь. Как раз начало темнеть. Из темницы вышли все разбойники вместе с их главарем, который на ходу выдавал свои любимые шутки из области черного юмора. Только когда все успокоились, к бледному мальчику и изнеможенному торговцу обратился Вэйтас:

— Простите, что так получилось, это я не досмотрел ловушку.

— Почему вы не противились этим ублюдкам?! — отчаянно спросил парень, — почему сложили руки?! Вы ведь потушили огонь на мне, щелкнув пальцами! Имея такую силу, я бы испепелил их в прах!

— Не волнуйся, все будет хорошо, мы сегодня сбежим к полуночи. А насчет того, что я не атаковал их... Ни одна душа не умрет от меня! Это мой закон, и я применяю его ко всем душам, неважно, белым или черным! Если ты поступишь в Орден Сваффара, помни этот нерушимый закон. Я покинул орден из-за того, что междоусобицы в стране решаются этим братством с помощью натиска и крови. Это началось со времени, когда гроссмейстером стал Виндвок Кровавое Солнце, который эту новую тактику и запатентовал. Со временем главой ордена стал его сын Руаил, мой друг, но его переубедить я не смог, так что если ты станешь рыцарем, помни правило — максимум, что ты можешь сделать своему врагу — синяк на глазу или ушиб. Если ты переубедишь гроссмейстера, я сочту тебя великим стражем ордена.

— Кажется, я все понял. Что ж, другого и не ожидал, но вашу речь одобряю.

— А как же мы сбежим, если закованы? — поинтересовался торговец.

— Я все сделаю, спокойно, — спокойно ответил фокусник.

Нужно лишь подождать до полуночи, и тогда Вэйтас что-нибудь придумает. Единственное — сидеть в оковах не очень приятно.

— И когда ты стал рабом? — спросил юношу торговец.

— С рождения. Мои родители — рабы герцога Кланфира. Всю жизнь они работали на него, поэтому моя фамилия была — Эн'Кланфир (что означало принадлежность).

— Эн'Кланфир? Это что-то очень знакомое, — утвердил торговец, — по-моему, он был офицером в королевской армии, и ему в награду за заслуги дали поместье с небольшим количеством крепостных, так?

— Да, это так. Кланфир принимал участие в нескольких битвах при Бафаге.

— Эх, Бафаге... — от этого слова фокусник опечалился, — Жаль мне этот городок. Он мирный и хороший, но стоило одному диктатору прийти к власти над ним, как он тут же превратился в военный форт. Теперь Хран-Йом тратит весь бюджет на вооружение.

— Еще учтите тот факт, — добавлял продавец, — что раньше Бафаге никогда не нападал на соседние города, а сейчас своими военными идеями Хран заразил все население этого города. Если и дальше так пойдет, то боюсь, что планы этого тирана могут осуществиться.

— Ну, думаю, это будет вряд ли. До тех пор, пока жив Руаил Кровавое Солнце и Орден Сваффара, у Йома ничего не получится.

— Да, не каждый день приходится видеть магию сваффарцев. Как ловко гроссмейстер в одиночку расправился с тремя тысячами бойцов! Наверное, магия Сваффара — сильнейшая магия в мире.

Фокусник хотел возразить, ведь знал, что есть волшебство еще сильнее, но промолчал из-за соображений здравого смысла. Тут он снова вспомнил о Суме — сердце немного сжалось. Они довольно долгое время провели вместе — выступления в разных городах, походы в Магистэриюс и на Ангангу, встреча с темными эндельгейзерами... Вместе Вэйтас и Сум путешествовали более трех месяцев, и тут ученик Ованвурха резко, просто напросто пропал, в прямом смысле улетел — Вазорайн забрал его неизвестно куда...

Теперь нашим заключенным нужно было дождаться полуночи, когда бандиты уснут, и сбегать из темницы.

Глава 6. Пробуждение забытой силы

Вазорайн остановился, завис в воздухе. Громадный месяц затормозил так быстро, что Сума немного откинуло. Он сразу побежал к Увронрану, спросить — что произошло, а тот в свою очередь спокойно шагал взад-вперед главных ворот со своим невозмутимым видом.

— Что это было?

— Ну что ж, вот мы и приехали! — заявил рыцарь, — Встречай новую землю!

— Какую? — спросил Рутжад.

Потом он оббежал край месяца и понял, что тот идет на посадку. Радость сразу охватила юношу — наконец-то его не будет укачивать, наконец-то он будет стоять на настоящей почве. Вот только почва эта была не такая уж плодородная — со всех сторон Вазорайн окружала одна пустыня, и климат тут был совершенно не такой умеренный. Вазорайн все время находился в небе на приличной высоте в шесть километров над землей, следовательно, все золото на месяце из-за холода покрывал иней, а в пустынной местности, где весь пейзаж состоял только из одних дюн, температура была невыносимо высокая, и из Сума пот начал лить рекой.

Глыба неаккуратно врезалась в песок — это и было конечной стадией полета. Вокруг одна пустыня и упавшая громадина из золота.

— Я спущусь на землю? — спросил Сум рыцаря.

— Лучше не надо, если не хочешь поджариться. Жарко-то как, даже мои кости хрустеть начали, да и из тебя пот льет, смотри как. Заходи лучше во дворец, скоро перелетим в другое место.

— Что? Мы опять поднимаемся в воздух? Я этого не вынесу!

— Ну не будем же мы вечно сидеть и жариться здесь. Так что заходи во дворец, а я пока кое-что сделаю. Нужно перенаправить немного магии из главного двигателя в воздушный конденсатор, а то магия на создание еды тратится впустую.

Рыцарь имел ввиду, что пища во дворце создавалась сама с помощью магии, и она так же интегрировалась во всех зданиях золотого города, а ведь в этом смысла не было, потому что эту еду никто не ел, и она пропадала зря, а нашим двоим героям еды итак было предостаточно. Именно из-за этого Увронран решил развеять заклинание интеграции пищи, потратив вырученную магию в воздушный конденсатор — магический конденсатор, поднимающий месяц над облаками.

Рыцарь спустился в подземелье замка, и включил там несколько рычагов, от чего магическая энергия мигом перешла в конденсатор, а еда из эктоплазмы превратилась в пыль. Стоит учесть тот факт, что, как мы так же знаем, Вазорайн не спускался бы на землю без надобности, и делал это потому, что где-то поблизости проходило магнитное поле, излучающее приличное количество магической энергии для того, чтобы месяц мог спокойно ей подкрепиться при посадке.

— Какая большая пустыня, даже Ирави не сравнится с ней, — сказал Сум.

— Ирави? — усмехнулся рыцарь, — С такой пустыней не сравнится и десять Ирави — это самая жаркая, большая и засушливая пустыня на всей планете нашей! И это место было идеальным для подготовки воинов, не знающих изнеможения и усталости — настоящих паладинов ордена Сваффара. Здесь даже я в свое время обучался.

— И что вы делали в этой пустыне? Бегали по песку?

— Очень смешно, но это я тебе сказал с тем учетом, чтобы ты подумал — если здесь проводили обучение рыцари Сваффара, значит, тут у них был свой собственный штаб. А штаб, это обычно что? Это довольно хорошо укрепленная крепость.

— Я не вижу здесь хорошо укрепленной крепости.

Рыцарь поднялся из подвала (откуда отвечал Рутжаду) и, указав Суму в окно, ответил:

— Плохо смотришь.

Парень подошел к окну и увидел большую стену из песка вдалеке, увидел развивающиеся подранные красные флаги, увидел ров, полностью иссушенный, и ворота, скорей всего, из дубовой древесины.

Одинокая длинная башня, потрескавшаяся и наклонившаяся, говорила о том, сколько лет здесь не было ни единой души.

— До тех пор, пока Вазорайн будет наполняться энергией, я хотел бы сходить туда, навести порядок. Слишком я долго не был там — уже около трехсот лет прошло, как я стряхивал пыль и песок с этой башни, — с этими словами Увронран стал собираться, исобравшись, отправился в древний песочный замок.

Конечно, Сум уговорил взять себя в качестве помощника. Только юноша ступил на горячий песок, как сразу же отпрыгнул на плато летающего месяца, которое нагрелось не так сильно. Рыцарь дал ему свои железные сапоги, а сам пошел босиком. Вскоре они приблизились к песочной стене, вокруг которой располагалась глубокая яма, служившая рвом.

— Это необычный ров, и то, что он без воды или шипов — нормально. Он был таким и тогда, когда я обучался в этой крепости. Здесь есть заковырка — как видишь, опустить ворота можно только изнутри двора замка, но переключатель стоит сверху на одной из башен, и активируется прямым попаданием камня.

— Камня? Тогда любой враг мог спокойно кинуть камень, и ворота бы открылись?

— Да, только вот где в такой пустыне найти камень, где есть только песочная крупа? Даже если враг и взял бы с собой камней, то от жары он бы не дошел до центра пустыни с мешком булыжников, так что здесь проблем с врагами вообще не было, как собственно и врагов.

После этого диалога Увронран вынул из кармана золотой камень и запустил его в переключатель, от чего ворота быстро открылись, массивно ударив по песку. Путники прошли дальше, и вот их взору открылся дивный вид на цветущий зеленый сад, находящийся во дворе замка. Посреди сада стояла каменная статуя, изображающая воина в плаще с мечом, за которым лежало несколько поломанных других мечей. Это говорило о том, что какой бы прочный меч врага не ударял по лезвию паладина-сваффарийца, все мечи ломались при соприкосновении с ним.

Сама пустыня находилась на совершенно непохожем на Ванвар континенте, доселе неизведанном Интернациональным Советом Ванвара, где ступала нога только рыцарей Сваффара, которые все время занимались исследованием новых частей планеты.

Путники зашли в замок, обваливающийся на глазах. Песок пробивался сквозь щели потолка, а стены-держатели трескались. Вот-вот, и замок рухнет, но нет, он стоял, и простоит так еще несколько сотен лет, если его никто не разрушит. Магия поистине делает невозможные вещи!

Увронран попросил Сума подождать возле входа, а сам ушел в устрашающую темноту на несколько минут и вернулся затем с небольшой конструкцией в руках. Вместе с мальчиком они вышли снова к песочной статуе. Рыцарь вытер пыль с подножия монумента и в появившееся отверстие вставил эту конструкцию. Статуя затряслась и перевернулась с большой подставкой — открылся потайной ход. Далее Сум и паладин стали оба спускаться по ступеням вниз древнего тайника. Ступени вскоре оборвались, уходя в грунт, а взору парня представился сундук без замочка, свободно открывающийся, который был легко открыт Увронраном. Но то, что лежало в сундуке, не просто удивило, а шокировало Рутжада с ног до головы — он смотрел на почти сгнивший труп старика в довольно прозрачной мантии.

— О боже! Что это?!

— Не что, а кто. Не советую отзываться так про того, кто создал магию.

Глаза Сума исполнились изумления и поражения — неужели это сам Сваффар?! Но почему его тело не было похоронено в храме великого короля в Талларии, а было оставлено тут, в таком странном и неадекватном гробе, вообще на другом континенте?

Рыцарь осторожно взял на руки труп и переложил его из сундука на землю. Парень был в полном шоке.

— Что ты делаешь?! — испуганно сказал Сум, — Зачем ты поднял его?!

— Куда же я его дену? Не будет же он тут лежать, и тем более... как тогда ты будешь с ним говорить?

— Что? — судорожно, еле произнес юноша.

Вот этого Рутжад точно не ожидал — Увронран собрался с помощью древней магии оживить творца самой магии Сваффара.

— Время пришло, — таковы были "основополагающие" слова рыцаря.

Затем паладин снова взял на руки иссохшее тело и понес его в песочный замок, мальчик последовал за ним. Они зашли в тронный зал замка. Рыцарь усадил труп на трон, спустился к подножию и, воспламенив два небольших светильника по бокам с помощью так же магии, присел перед троном и наклонил голову, сняв свой шлем. Огонь из светильников сильно дергался, и вдруг пламя резко поднялось над головами Сума с рыцарем, став бешено кружиться вокруг трона.

— Слушай его внимательно, — предупредил Увронран, — он не сможет говорить с тобой долго. Даже магии всего Вазорайна не хватит, чтобы он прожил более десяти минут!

— Подожди, для его оживления ты используешь магию месяца? Она же так вся потратится, и месяц не взлетит, а значит, мы не выберемся из пустыни?

— Я уже не выберусь, мой друг, мой час пришел. Только магия самого Сваффара может оживить Сваффара, а для того чтобы поднять месяц, он использовал свою силу, что говорит о том, что только эта сила сможет поставить его на ноги, и то ненадолго. Но не беспокойся — надеюсь, старик признает тебя и одолжит немного волшебства для полета назад.

Раздался звук горна, и огонь из светильников начал разлетаться по залу, превращаясь в стройных огненных воинов, каждый из которых держал меч и щит с девизом великого Ордена Сваффара. Воины синхронно вскричали "Время пришло. Встань, Сваффар Эктостарх" несколько раз, и огонь устремил свои руки к телу великого старика-волшебника. Эти руки залетели в него через нос и рот. Весь зал охватил пронзительный свет — произошла сильная вспышка, после которой стены из песка стали стенами из каменных кирпичей, а песочный замок превратился в каменный. Рыцари из огня пропали, Увронран упал неподвижно, а Сум стоял и смотрел на третьего короля Талларии в живом виде.

Великий Сваффар с трудом открыл один глаз, который метался из стороны в сторону. Все тело волшебника неимоверно тряслось, так сильно, будто старик танцевал, и было похоже это на танец марионетки в руках кукловода. Наконец его губы разошлись в разные стороны по вертикали, и он произнес первые звуки, вроде "Кха-кха, ы-а-ы оаэ". Сум сначала не понял, почему старик так долго разминал голосовые связки, но потом до юноши дошло — Сваффар уже говорил, только на своем древнем языке. Рутжад быстро достал словарик фокусника Вэйтаса, нашел слова "не понимаю". Переведя их на древний язык, мальчик обратился к Свафу:

— Далезе, ииаэ иоаи оэ (не понимаю тебя).

— Оа-иаи-а еэ-оэа оеэ-яо? — ответил волшебник.

Сум нашел перевод, — "Какой твой язык?".

— Яо-ия еэ-ою-ое-ае (Я говорю на языке Ванвара).

— Так сразу и сказал бы. Думаешь, я знаю, на каком языке говорят сейчас в ваше время? Ты меня ведь понимаешь сейчас? — спросил Сваффар.

— Да, понимаю.

— Хорошо, значит, язык Ванвара вовсе не изменился. Тебе нужно было сказать что-то на том языке, который тебе понятен, Сум-Рутжад, чтобы я стал отвечать тем же. Ну да ладно, в том уже нет нужды. Но не будем медлить, надеюсь, Увронран объяснил тебе, что я проживу несколько минут, и за это время я должен тебе все рассказать. Итак, не удивляйся, что я знаю твое имя, ведь именно его я и выбрал для осуществления великого плана.

— Как это выбрали?

— Понимаешь, с помощью магии я узнал, что родится тот, кому я отдам книгу, но не знал, кто это именно. Теперь же я узнал твое имя, твой характер, Сум-Рутжад Энтопла, потомок Хсары I Энтопла. Теперь ты должен продолжить мои поиски.

— Что же ты ищешь, создатель магии?

— Истину. Я ищу то, из-за чего начинаются войны, чтобы останавливать их. При жизни я хотел остановить войны навсегда, но увидел, что есть лишь один способ это сделать — в этом истина.

— Какой способ?

— Подождать твоего рождения и сделать так, чтобы истина восторжествовала.

— Да какая истина?! В чем она? В том, что мой дом сожгли?!

— Люди ради своих целей идут на все. Поэтому я доверяю тебе важную миссию — ты должен остановить войну. Твоим оружием будет черная книга.

Сум вспомнил свои слова, которые говорил, путешествуя с Вэйтасом, что остановит нелепые сражения черным фолиантом.

Вдруг вокруг старика снова закрутился огонь, только фиолетового цвета, и маг магов произнес:

— Время действительно пришло, Сум-Рутжад. Магия Вазорайна заканчивается во мне, поэтому я должен передать души Эдоал тебе.

Сум подошел к Сваффару, и тот прикоснулся правой рукой ко лбу юноши, все тело которого тотчас же охватило пурпурное пламя.

— Ты найдешь истину, Сум-Рутжад, в этом твоя суть! — волшебник вскричал эти слова, ставшие последними его.

Теперь зал охватила темнота. Треснула стена, затем вторая — таким образом, все начало рушиться. Сум поднялся, осмотрелся — рыцарь и Сваф заснули вечным сном, и теперь ему самому нужно выбираться из замка. Но вход завалило, и потолок начал падать... Что же делать?!

Резко в голове Рутжада появились ответы на все вопросы, будто он уже знает, как выберется из этой ситуации.

Сум поднял руку к верху, и вокруг него образовалось нечто вроде энергетического поля-щита из молний, отталкивающего от себя любые объекты. Это поле с такой легкостью оттолкнуло громадную песочную стену, будто та была перышком.

— Что это за магия?! Я чувствую неудержимую силу! — заорал Сум, — что-то распирало его во все стороны, он ничего не мог поделать с собой, и его охватило невозмутимое бешенство. Сум был абсолютно не похож на себя, будто у него поехала крыша. Весь замок от мощного толчка просто разорвался во все стороны — стены разлетелись и попадали в песчаных дюнах.

Когда песок, поднявшийся от этого, осел, показались безумные красные глаза, наполненные ужасом и хаосом внутри. Рутжад стал другим.

— Где враг?! Где противник?! Уничтожу! Сокрушу! — кричал Рутжад, а голос изнутри отвечал ему:

— Противник твой в подвале замка из золота на Вазорайне. Отними книгу, охраняемую им, и съешь ее.

— Сожру ее!

С этими словами быстрее молнии безумный Рутжад заскочил в золотой замок, неудержимо со всей силы ударив ногой в каменный пол, от чего тот обвалился сию же секунду, и маг попал в подвал. Там он увидел существо, похожее на грифона с драконообразной головой — это был Дарун.

— Дарун, хранитель темных тайн, я вызываю тебя на дуэль! — заявил юноша, сам не понимая, что говорит, ведь не управлял собой.

Грифон расправил крылья и только собирался нанести ошеломляющий удар хвостом, как магия Сума резко примяла монстра к земле.

— Я думал, грифон окажет сопротивление, но увы, он оказался слишком слаб, — снисходительно продолжал Рутжад, наблюдая за издыхающим существом, которое тоже стало говорить:

— Сваф, видимо, переборщил с магией — он вышел из под контроля сознания. Если разум не победит, он навечно останется в таком состоянии. Буду ждать...

— Незачем было крутить ту головоломку, ведь я одним ударом снесу эту дверь с этого места или расплавлю, и от нее останется одна каша!

Сум смял куб-головоломку у себя в руках, открыл ее и достал ключ, поломав его. Затем он сделал так, как и сказал — вырвал магией дверь, подошел к пьедесталу, и, взяв книгу в руки, начал есть ее листок за листочком. Вскоре от фолианта осталась одна обложка, которую безумный Рутжад так же проглотил с каким-то жадным аппетитом.

После всего этого сонного безумия и бредней, произошло еще более неожиданное — Рутжад затрясся в конвульсиях. Когда Сваф передал мальчику половину знаний всех заклинаний черной магии, был упущен один нюанс — во время трансформации в теле Сума магия старалась привыкнуть к нему самым быстрым способом, открывая новые резонансные пути в венах и костях. Из-за этого "магия разума", которой Сум гордился, начала теряться в потоке поиска связей, и нервы перенапряглись. Такова плата за силу разрушения — память и разум. Теперь магия вдоволь наиграется с этим миром — задумка старика Сваффара осуществилась — да, он хотел отдать энергию Эдоал человеку, который остановит все разрушения, но не учел, что взамен Эдоал возьмет свое — это новое свойство черной магии даже не было замечено сильнейшим волшебником.

Человек, получив власть, меняется, окутывается туманом славы, надевая венец гордыни — хочет сделать власть свою еще более масштабной. И так было и будет всегда. Человек слишком черств, чтобы изменить свою идеологию. Лишь Сваффару удалось понять ошибку человечества. Великий волшебник и создал этот, может душераздирающий план, но, по крайней мере... действующий! А как еще переубедить упертых уверенных господ в своей лживой правоте? Вот и создал Сваф оружие, и оружием служит этим теперь не книга вовсе, а Сум, Сум-Рутжад, который проведет "отбор" людей, разделив их на добрых и не очень. Люди не очень добрые вряд ли просуществуют дольше, чем того захочет Сум.

Вернемся к нашему новоиспеченному антагонисту. После всех этих сумасшествий магии Рутжада охватил крепкий сон на целых трое суток. Когда мальчик проснулся, то не помнил ничего произошедшего с ним — забыл встречу со Сваффаром и Увронраном, и то, как он очутился в пустыне, по которой раскиданы остатки стен замка, а вдалеке виднеется нечто в виде руин от большого каменного замка.

С довольно разбитым видом парень сидел на песке, жарясь на солнце, то и дело хватаясь за голову думая — что же важное он пропустил? Но бесполезно вспоминать забытое, лучше делать что-то, ведь мысли лучше вспоминаются потом.

Так как в округе ничто не выделялось так ярко, как месяц Вазорайн из золота, то поднявшись, Сум решил направиться именно туда. Вазорайн потратил всю свою магию на оживление Сваффара, поэтому все золото, имеющееся на месяце, потускнело и теперь больше напоминало медь с примесью железа.

Сум чуть не упал, зайдя в замок на месяце — пол будто стерли теркой, а в дыре виднелся подвал.

— Мне кажется, или я уже был здесь? — спрашивал себя Рутжад мысленно.

Знания потихоньку начали возвращаться в голову, перенесшее мощное заклятие черной магии. Разум победил. Юноша обошел дыру, и скрылся в спальне дворца.

* * *

— Сейчас, подождите, — сказав это, Вэйтас скопил магию в руках, и оковы спали с них.

Освободившись, фокусник помог торговцу и рабу снять кандалы. Было около полуночи, когда наши герои сбегали из разбойничьего плена.

— Итак, я нахожусь в подвале, где заклинание прохождения сквозь стены вряд ли можно сотворить, а значит нужно выбираться на поверхность самостоятельно, — рассуждал сам с собой Вэйтас, продумывая план побега.

— Можно, я озвучу свою версию побега? — спросил парень-раб.

— У тебя есть версия побега? Да, озвучь ее, конечно, — ответил торговец.

— В том дело, что бандиты эти меня уже крали один раз, но узнав то, что я раб, и из меня не выбить и монеты, разбойники отпустили меня через "быстрый выход", то есть потайной ход. За прошедшее время дружина этих молодчиков, именно состав ее, немного изменился — пришел другой атаман, другие люди, поэтому...

— Понятно, ну говори тогда быстрее — где этот ход?

— Сейчас, вот... вот здесь, тут, — Парень надавил на каменный кирпич в стене. Сразу же за этим открылся выход.

— А у тебя хорошая память.

— Думаю, не запомнить это было не возможно.

Потайной ход выходил прямиком в лес, поэтому наши герои быстро вышли на свежий воздух.

— Вот и все, вдохнем немного воздуха, друзья, теперь мы свободны!

— Спасибо вам еще раз, добрый волшебник! — воскликнул юноша, — я до этого ни разу в жизни не видел настоящую магию! Если я буду рыцарем Сваффара, то обязательно мой меч будет зачарован лучшими чарами, что есть на свете!

— Кузнец Ордена Сваффара ни за что на свете не зачарует твой меч плохими чарами, иначе в мече не будет никакого смысла, я так думаю. — сказал торговец.

— Ну что, давайте продолжим наше путешествие? Как твое имя? Мое — Вэйтас. Сейчас я отведу торговца в Сканор, и мы направимся в филиал ордена в Бокане.

— К сожалению, я не имею имени, добрый волшебник, ведь я раб, и мне дали лишь номер по порядку. Мой номер — семьдесят девять, так что можете звать меня так.

— Номер?! Живому человеку дают номер, как животному?! Что за зверство?! Нет, я буду звать тебя только по имени! Только так! Сейчас мы вместе создадим твое новое имя, ведь у тебя началась новая жизнь. Как бы ты хотел звать себя?

— Даже не представляю, я привык слышать и оборачиваться на слова "семьдесят девять".

— Так не пойдет. Вот, торговец... Я, конечно, извиняюсь, что до сих пор не спросил вашего имени, — обратился фокусник к продавцу чашек, — но скажите мне — вы же имеете имя?

— Само собой. Мое имя — Шехл, Торговец из Вэйдхопа.

— Вот видишь, — снова повернулся Вэйтас к юноше, — все имеют имена! И ты тоже будешь иметь! Ну, что бы ты хотел? Что бы означало твое имя?

Парень посмотрел в небо на звезды, потом на землю, потом на деревья, закрыл глаза, и вновь обратил строгий уверенный взор на фокусника:

— Я бы хотел, чтоб мое имя означало "небо". Небо такое свободное...

— Хм, сейчас переведу это слово на язык древнего Ванвара. Это будет звучать, как "оэн". Можем добавить к этому слову приставку, например: Оэнон, или Оэнид, Оэнок, Оэнхолд, Оэнок, Оэнрок, Оэнф, Оэнг, Оэнр, Оэ...

— Пусть будет просто Оэн. Да, мне нравится такое имя. Тогда отныне меня зовут Оэн. И за это спасибо, Вэйтас. А скажи мне, что означает твое имя?

— Мое имя значит "Луч среди ночи", или "Ночной лучик света", "Ночной огонек вдали", "Светлячок", "Ночной фонарь"... "Вэй" — ночь, "Тас" — огонь.

— Ночной фонарь. Понятно. Ну что ж, давайте уже наконец отправляться в путь, ато мы дождемся того, что разбойники обнаружат наше отсутствие и организуют погоню!

За этими словами трое сбежавших пустились наперегонки к Сканору, как угорелые, через заросли сорняка, напролом, кратчайшей дорогой, сдирая себе ноги. Это произошло сразу после того, как они поняли, что говорили, стоя на одном месте полчаса у входа в тоннель, ведущий к башне разбойников.

После долгого спринта потные искатели приключений упали на пшеничное поле, заснув мертвым сном. Поле, которое послужило им кроватью, находилось в двухстах метрах от Сканора. Начало наступать утро и небо сделалось розовое, как во время заката. Где-то вдали голосил петух, оповещая всех о новом дне, новом этапе в жизни. Но вряд ли эта домашняя птица смогла бы разбудить сонных путников — они спали довольно долгое время, и проснулись только к вечеру, да и собственно от того, что пастух в недоумении разбудил их.

Торговец протер глаза, встал на ноги, и очень обрадовался — перед ним расстилался Сканор. Мистик так же ожидающе смотрел на город, только понимал, что не сможет сразу отправиться с капитаном Ствопом на неизведанные земли, так как должен сопроводить Оэна в Магистэриюс.

— Спасибо вам, Вэйтас, за то, что сопроводили меня в Сканор. Я бы хотел подарить вам кое-что — эту чашку. Она конечно не золотая, и не серебряная, но все же хорошо послужила когда-то, и очень дорога мне, возьмите ее в знак благодарности.

— Спасибо и вам. Надеюсь, Шехл, наши дороги еще пересекутся, ну а теперь пора отправляться с Оэном в Магистэриюс.

— Стойте, подождите, может Оэн сам придет в Бокан, и запишется в...

— Как? Нет, это невозможно.

— Капитан Ствоп отправляется в свое путешествие завтра, скорей всего, поэтому вы можете не попасть на его корабль.

— Вот как, тогда понятно. Спасибо, что сказали. Что ж, у меня появилась просьба.

— Я даже знаю какая — вы хотите, чтоб я попросил Ствопа подождать вас?

— Именно. Я могу дать нужную сумму. Сможете передать эти деньги капитану?

— Вы точно доверяете мне?

После этого вопроса наступила пауза. Колоски нежно колыхались от ветра, а солнце придавало им золотистый оттенок, так как время года близилось к осени. Вэйтас посмотрел на колоски, потом на торговца. Глаза фокусника смягчились, он произнес слова, разнесшиеся ветром по золотистому полю:

— Если бы не доверял тебе, то не пошел бы с тобой из столицы изначально. Если ты не веришь никому — никогда ничего никому не докажешь, не сделаешь то, что и тебе нужно. Держи, здесь пятьдесят золотых. Пожалуйста, передай их капитану Ствопу.

Продавец чашек Шехл пообещал выполнить все в точности и отправился узкой тропинкой к стене великого западного города Талларии — Сканора. Вэйтас же вместе с Оэном с этого момента держали путь в Бокан. Но нужно было купить провизии, так что им пришлось так же зайти в Сканор.

Только народ города увидел знакомое лицо, тут же ринулся к фокуснику:

— Это же знаменитый иллюзионист! Проведите, пожалуйста, в нашем новом театре ваше выступление! Вы можете удивлять людей, как никто другой!

— Новый театр? В Сканоре? Конечно, я буду искренне рад провести у вас представление. Можно только спросить, когда? У меня сейчас куча дел, но, когда освобожусь от них, обязательно приду...

— Вы фокусник? — перебил Оэн Вэйтаса, — Можно сделать так, чтобы я смог посмотреть ваше выступление?

— Эм, мне нужно подумать... Ну, впрочем, хорошо. Я могу уделить час публике — что в этом плохого? Если даже ты просишь, то...

— Да, покажите фокусы, покажите. — радостно кричали люди издалека толпы.

— Хорошо, но мне с моим... Помощником нужно подготовиться, так что вам придется подождать. Где у вас я найду гримерку?

Работники нового театра отвели Вэйтаса и Оэна к почти достроенному архитектурному сооружению. Театр был сделан в стиле, сочетающимся с городом, и прекрасно вписывался в жизнь Сканора.

— Знаешь, Оэн, я решил, но с твоего позволения, хочу попросить тебя кое о чем.

— Конечно, просите, что будет угодно — я итак перед вами в большом долгу.

— Мне нужно, чтобы ты помог мне провести несколько фокусов, так как за помощника нужно платить, сможешь?

— Только скажите, что мне делать, и я сделаю все, что вам угодно.

— Отлично. Сейчас дойдем до гримерки, и там я все объясню тебе.

За этим двое скрылись в гримерной комнате с целью подготовки к будущему выступлению.

Тем временем перенесемся на несколько улиц вправо от театра, где по гавани шел

торговец, ища капитана Ствопа, чтобы передать ему деньги и просьбу. В гавани стояло два корабля — провизионный, и "Разящий по волнам". Возле входа на мачту на деревянном табурете восседал задумчивый пожилой человек лет сорока с довольно умным видом, смотрящий все время на море.

— Вы могли бы подсказать мне, где я смогу найти капитана Ствопа? — спросил торговец добродушно.

— Вам нужен Ствоп? Я его кок (повар на корабле). Если хотите, я могу его позвать — он в своей каюте, отдыхает.

— Да, позовите его, пожалуйста.

Спустя минуту вышел сонный капитан корабля с вопросительным взором, уставившись на продавца, который тут же начал задавать вопросы:

— Это же вы тот самый знаменитый мореплаватель Ствоп, который решил переплыть Коренной океан?

— Он самый. Что вы хотели?

— Хотел передать вам мешочек с золотом, и просьбу одного человека вместе с ним.

— Так-так. Скорей всего кто-то хочет плыть со мной, не так ли?

— Верно — фокусник Вэйтас попросил, чтобы вы подождали в гавани еще несколько дней, ведь известно, что вы отправляетесь в путешествие завтра.

— Что ж, это все усложнит, — вздыхая, отвечал капитан, — понимаете, у меня есть свой график путешествия — в нем все расписано до мелочей — когда я подниму якорь, во сколько буду вставать по утрам, когда есть. И нарушать этот график я не смею, поэтому отправиться в плаванье через несколько дней, или когда-нибудь не могу. Отправляюсь завтра в полдень — таков план.

Эти слова довольно сильно огорчили торговца. Он не знал, что ему и предпринимать. Если он не отдаст капитану золото, то этот мешочек придется отдать обратно Вэйтасу, которого нужно было еще найти в городе, ведь связь с ним временно оборвалась. Но все же найти фокусника не составило труда, потому что, как всегда, на стенах зданий висело множество афиш, рассказывающих о предстоящем выступлении.

Найдя иллюзиониста, торговец отдал ему мешочек с монетами, так же передав слова капитана корабля, которые еще сильней огорчили мистика. Немного подумав, Вэйтас решил отправить юношу вместе с торговцем в Магистэриюс. Фокусник написал письмо с подписью Ордена и своей в знак доказательства связи между торговцем и Оэном, дал продавцу утроенную сумму от той, которая предназначалась капитану Ствопу, и отправил их вместе со своей надеждой о том, что все сложится удачно. Перед этим прошло довольно прибыльное выступление иллюзиониста, после которого каждый отправился исполнять свой долг.

— Это вас зовут "тридцать фантомов"? — неожиданно спросил Вэйтаса какой-то человек в черной мантии с капюшоном при выходе.

— Да, это я.

— Вам просили передать это письмо.

После этих слов незнакомец скрылся, смешавшись в толпе. Фокусник направился в гримерку, так как забыл там свою небольшую сумку, намереваясь там же прочитать это довольно странное письмо. Открыв его, мистик увидел такие вот слова:

"Не садитесь на корабль. Зайдите на рынок в полдень завтра. Вторая лавка от большого дерева слева. А. Э."

Такое неожиданное тайное послание вызвало у мистика ряд вопросов. Во-первых, кто мог отправить такое странное маленькое письмо? Во-вторых, откуда этот кто-то знает о планах Вэйтаса, и то, что он хочет сесть на корабль?

Фокусник решил исполнить указанные действия из слов в письме. Он не знал, кто написал их, даже не догадывался, но вдруг это значит что-то важное? Поэтому Вэйтас остался в таверне на ночь, чтобы потом пойти на рынок.

Утро для мистика настало довольно быстро и неожиданно, если учитывать его желание хорошо выспаться. Но выспаться, как оказалось, не получилось. Собравшись с мыслями, иллюзионист потянулся, оделся, не теряя времени, спустился со второго этажа таверны, держа прямой путь на рынок.

— Где ж эта лавка то? Тут много больших деревьев. Хотя, может это возле того дерева? — фокусник спустился по рынку вниз, почти в самый конец и обнаружил на окраине мощный дуб, точно выделяющийся больше всех из имеющихся здешних деревьев из-за своих размеров.

Возле дуба стояло всего три торговых лавки — две слева, одна справа. Вторая лавка слева была закрыта, что удивило фокусника еще больше. В надежде раскрыть эту тайну, иллюзионист обратился к стоящему за первой лавкой продавцу тканью с вопросом:

— Подскажите, пожалуйста, чем торгуют в этой лавке?

— Ничем, добрый человек — она как три года закрыта. Когда приехал сюда со своим товаром — лавка уже стояла в закрытом виде.

— Хм, странно, — прошептал Вэйтас. Он надумал обойти лавку с другой стороны, и неожиданно для себя, обнаружил приклеенный на стене смолой листок, свернутый подобно свитку. Мистик развернул бумажку, прочел содержимое. Весь текст листка состоял из единого слова — "заходи", и тех же инициалов "А.Э.", что и в письме, которое было получено от незнакомца в черном капюшоне.

— "Заходи"? Что за вздор?! Куда? — думал фокусник. Но так как в округе не было ничего более странного, чем эта загадочная лавка, мистик понял, что должен заходить как раз в эту лавку, только как? Вход в нее не хотел быть обнаруженным. Но не все же будет преподноситься Вэйтасу на блюдце — для чего-то, значит, вход в эту лавку тайн был спрятан. Зацепка была — это дверная ручка в стене, где не было даже двери, и выглядела эта ручка неуместно, вызывая интерес. Естественно фокусник схватился за нее. Не успел он выдохнуть воздух из легких, как полетел вниз с бешеной скоростью в полной темноте, короче говоря, провалился сквозь землю. Летел так он довольно долго, и потерял самообладание. Два раза пытался открыть глаза и мельком увидел несколько фонарей, и то, что он летит в тоннеле, но встречный воздух сам закрывал мистику глаза.

Наконец, Вэйтас попал в водопад, продолжая падать вместе с водой куда-то вниз, в устрашающую темноту. Здесь нельзя было удачно приземлиться без магии. Для волшебного толчка перед падением фокусник собрал столько магии, сколько у него было, и руки стали излучать синее свечение. Но в этой мрачной темноте определить "дно" тоннеля было фактически невозможно. Подчинившись интуиции, мистик направил из рук синий столб света вниз, таким образом, увидел реку, в которую впадает водопад, приготовившись совершить заклинание. Когда до падения осталось три метра, произошла мощная яркая вспышка, породившая волну и вибрацию, ударившую по стенам тоннеля. Заклинание сработало удачно, но после этого мистик плюхнулся в воду обессиленный, захваченный быстрым течением. Заклятие лишь смягчило падение, но не отменило его, поэтому одежда Вэйтаса порвалась, и он вместе с ее остатками упал в воду.

Нет, это был уже не тоннель, это была какая-то пещера, растянувшаяся под всем Сканором. И кто бы мог подумать, что под этим городом находится нечто столь длинное и необъятное? Течение со временем стало ослабевать, и тело бедолаги пристало к песочному подземному берегу. Так как фокусник не потерял сознание, то вполне мог подняться самостоятельно. Единственное: он был слегка контужен, в глазах рябило от вспышки, которую сам создал. Но, не теряя времени, волшебник поднялся и пошел вдоль берега, чтобы найти свою накидку и сумку, которая слетела с него при полете. Как не искал фокусник, ничего не получалось — весь подземный берег был усыпан разве что только странными поломанными огромными ракушками, пустыми внутри. На потолке пещеры располагались чудо-минералы, излучающие свет, так что вся пещера хорошо освещалась. Мистику ничего не оставалось, кроме как двигаться к загадочному входу в длинную сеть пещер, связанных между собой и похожих на лабиринт. И этот лабиринт нашему герою предстояло покорить, найдя единственный верный выход. Измученно двигаясь из одного отдела пещеры к следующему, внимание Вэйтаса занимала одна вещь — поскорее выбраться из этого дьявольского непонятного пучка связок и тоннелей, вечно повторяющегося и надоедающего, тем более при себе не было ни пресной воды, ни еды, все книги с сумкой, обрывками одежды и накидкой пошли ко дну. Словом, Вэйтас за две минуты потерял все, что при нем имелось, не считая штанов и того клочка ткани, раньше называемого рубашкой. Волшебник уже стал жалеть о том, что подошел к этой злополучной лавке, следуя совету из бумажки. Но надежды все же оправдались — спустя несколько сотен метров поиска перед фокусником, поблескивая от свечения минералов, красовалась двухметровая металлическая дверь с гербом, на котором был изображен толи меч, толи палка, вокруг которой располагались какие-то капельки. Понять, что это именно был за герб, не представлялось возможности из-за третьего слоя ржавчины, покрывающего сырую дверь, в придачу к тому еще запертую наглухо. Конечно, тут можно было использовать заклинание прохождения сквозь стены, но о невыполнимости этого заклинания говорил изнеможенный вид фокусника — у него совсем не осталось магической энергии для любого волшебства.

Внезапно для Вэйтаса древняя ржавая дверь заскрипела, будто кто-то с другой стороны снимал с нее замки и засовы. Мистик насторожился, но ничего не предпринял. Дверь слегка приоткрылась, из нее показался глаз и раздался голос:

— Вы Вэйтас? Заходите, — сказал иллюзионисту тот самый кок с корабля капитана Ствопа, встречающий торговца чашками Шехла.

Мистик послушал незнакомца и последовал за тем по каменному, едва освещенному коридору.

— Извиняюсь, что все прошло так грубо — я знаю, каково это — падать вместе с водопадом, — обратился кок к фокуснику.

— Вы хотите, чтоб я извинил вас?! Для чего же вы написали мне эту дурацкую записку?! Я чуть не убился, падая в эту реку! Зачем...

— Спокойствие, — перебил мистика кок снисходительно, — Сейчас вы высохните в моей комнате, затем я дам вам еды и все расскажу по порядку, идет?

После этих слов, возражения со стороны мистика пропали — Вэйтас стал уже более спокойно следовать за странным человеком.

Они вышли в большой зал с куполообразным потолком, из центра которого исходил столб света, дающий разрешение видеть все, что было в округе.

— Подождите здесь, — с этими словами кок оставил фокусника наедине с самим собой, отправляясь за полотенцем и провиантом, тем временем, пока мистик любопытно разглядывал настенные картины, пытаясь до длинного предстоящего разговора понять, где пребывает сейчас, и догадки уже были в голове волшебника.

Не имея сил стоять, Вэйтас присел на одно из близстоящих мягких и удобных кресел, которые выглядели только купленными. Да и столы, стоящие рядом, нельзя было сравнить со стенами, давно заросшими мхом. Будто кто-то в этом подземном убежище решил навести порядок и в настоящее время занимался не чем иным, как ремонтом. Присмотревшись к одной из стен, Вэйтас заметил, что она так же отреставрирована.

Глава 7. Планы на будущее

Спустя десять минут кок вышел в прекрасном наряде, сверкающем, поблескивающим солнечными зайчиками.

— Ну что ж, давайте теперь познакомимся по настоящему, господин Вэйтас.

— Кто же вы на самом деле? — улыбаясь, спросил фокусник.

— Ранее я был гильдмастером известной гильдии "Прибрежный меч". Вы должны были обратить внимание на герб, выгравированный в двери.

— Я и обратил, но ржавчина не дала мне толком понять его значение. Зачем вы призвали меня, мастер Акрдис? (Вэйтас сразу понял значение тех двух последних буковок в письме -"А.Э.", которые означали — Акрдис Эйн).

— Давайте же решим проблемы вместе. Итак, я расскажу вам печальную судьбу гильдии, о части которой вы наверняка уже знаете.

— Да, знаю о том, что гильдия распалась.

— Именно поэтому и написал вам записку. Мне нужна помощь. После раскола все разошлись кто куда. Я даже, при всей своей славе, устроился работать коком на каком-то дурацком корабле, из-за того, что имел познания в кулинарии. Но нет, я отказался плыть в эти далекие земли, чтоб его! Только услышал разговор Ствопа и какого-то вашего друга, сразу понял к кому обратиться. Я слыхал о"Тридцати фантомах" — оно довольно известно. Говорят, помимо работы фокусника, вы имеете реальные знания в области магии, поэтому и нашел вас. Я хочу возвратить гильдию в былое состояние, хочу объединиться с Орденом Сваффара, который, насколько я знаю, сейчас так же в плачевном состоянии. Мою гильдию уничтожили — откуда ни возьмись пришел этот болван Хран-Йом! Ни за что не прощу ему этого! Мне нужно знать, как он это сделал. Как он дошел до звания фоффея, при том став герцогом Бафаге? Я надеюсь на вашу помощь, заплачу вам много.

Эти слова растрогали мистика. Спустя минуту молчания он произнес три слова — "я вам помогу". Лицо Акрдиса резко изменилось, на щеках появился румянец.

— Я боюсь, чтоб этот Хран-Йом не добрался до абсолютной власти. Стань он королем Талларии, и не сомневаюсь, наступит новая разрушительная всемирная война, поэтому прошу вас...

— Понял. Тогда давайте, и я расскажу вам свою историю, и почему хочу отправиться вместе со Ствопом. Когда я переходил из Кайаифа в Тэнуорт, а вы должны знать — это не короткий путь, я решил остановиться в небольшой деревне почти возле Тэнуорта, где меня принял переночевать один мальчик, Сум-Рутжад — его имя. Я показывал ему свои иллюзии, и даже магические заклинания. Он мне показался очень умным — никогда не видел до этого такого добродушного паренька. Поэтому я долго показывал ему магию — где-то до полуночи, и представьте, мы услышали, как катапультный удар разнес в щепки какой-то дом деревни. Судя из положения в стране, я понял, что это на Тэнуорт нападает Хран-Йом со своей новой армией. Пришлось спасаться с помощью магии. Я схватил Сума и вместе с ним мы рванули через стену в лес. Я понимал тогда его шок, но ничего не мог поделать с этим. Когда мы пришли через час в деревню, там все было разрушено. Мне пришлось взять Рутжада с собой. Так мы отправились в довольно долгое путешествие. Все лето мы путешествовали с ним — ходили по большим городам, показывая там свои выступления. Я решил, наконец, сдать его в Магистэриюс, так как лично обучал его волшебству и обнаружил у него магический талант. Только пошли мы в этот коллегиум, как в небе появился сей месяц, из-за которого все пошло наперекосяк.

— Погодите, это же тот самый золотой месяц, который затмил своей тенью весь Сканор? Он, буквально недели две назад поразил всех своим видом. Да, я знаю о том, что он резко взлетел, и кто-то остался на нем, но я не мог подумать, что это был ваш помощник.

— Именно. А я не знал, куда именно полетела эта громадина из легенд, но по предположениям она направилась на запад. Я пошел в столицу к самому королю Мионору, просить, чтоб мне выделили корабль для поиска паренька. Мне сказали, что есть капитан Ствоп, решивший плыть на запад для исследования новых земель. Вот поэтому я снова здесь — в Сканоре, точнее, под ним.

— А почему думаете, что месяц приземлился где-то за Перескальным морем и Корневым океаном? Эта громадина значит должна прилететь сюда еще раз, тем более никто точно не знает, что находится за Корневым океаном.

— Даже не знаю. Но как тогда мне найти Сума?

— Когда мы восстановим гильдию, я что-нибудь придумаю, а пока давайте не дадим Хран-Йому завоевать власть, ведь как видно, если так будет продолжаться... А как вы думаете, человек может долго прожить без еды?

— Этого и боюсь. Вдруг Сум уже...

Лицо Вэйтаса омрачилось, ведь он не мог предполагать, что магия на Вазорайне сама создавала еду. Мистик уперся взглядом в пол и безмолвно сидел так две минуты.

— Что вы думаете? — отвлек его от раздумий Акрдис.

— Боюсь, что все потеряно. И как же я изначально не додумался до этого реального стечения обстоятельств, поддаваясь нелепым мечтам. Но, конечно в это не хочется верить. Я обязательно помогу вам возродить "Прибрежный меч"! У вас есть план? Что требуется от меня?

— Пока что мне нужно подыскать достойного воина, который сможет защищать гильдию. Так же нужно найти всех прежних участников гильдии, сможете? Вот список.

— Без проблем. Когда мне отправляться?

— Время сейчас терять нельзя, можете хоть сию же секунду начинать.

Вэйтас развернул свиток и увидел перед собой пятнадцать имен, звучных и красивых: Арктур, Авелорн, Азорас, Цефей, Оглонф, Габрейн, Ингвис, Леглокк, Пакнад, Энгфорн, Онгорн, Релайн, Кехогвин, Вуовэн и Пентарк. Первые из имен были знамениты более других — это имена воинов, защищавших гильдию и город ценой своей жизни. Но нечего было бы удивляться, если бы сейчас любой из этих воинов мог быть обнаруженным с метлой убирающим улицу или с бутылкой самой дешевой медовухи, валяющимся в одном из недоступных солнцу переулков.

— Многие из этих имен я знаю, был даже знаком лично с некоторыми из этих людей, так что трудности в этом задании не будет. Когда хочешь, чтоб я нашел всех?

— Чем быстрей, тем лучше. Я не могу сказать точную дату, но лучше поскорей.

— Тогда сию же секунду я отправлюсь в путь. Где здесь выход?

— Следуйте вдоль коридора, поднимитесь по лестнице и выйдете в канализацию города — из нее попасть в сам город будет проще. Ах да, сейчас я принесу новую одежду. И еще, скажите, вы что-нибудь потеряли при падении?

— Да почти все, кроме штанов — целый мешок с золотом, несколько книг вместе с сумкой, чернила и перо, ботинки. В общем все, что у меня было.

— Это не проблема, сейчас я обеспечу вас всем необходимым. Вас устроит пятьдесят золотых для начала? Денег у гильдии сейчас не так-то много.

— Вполне. Главное, чтоб мне хватало на еду и путешествие, или все члены гильдии остались в городе?

— Проблема как раз в том, что они не остались в городе, иначе б я сам нашел их. А вы, так как путешественник, уже знаете всю страну, поэтому вам не составит труда найти всех братьев гильдии.

В ответ фокусник кивнул головой, а Акрдис помчался за новой одеждой и деньгами для нового спасителя неудачного положения. Гильдмастер принес довольно богатую мантию, украшенную золотым песком.

— Хм, эта вещь выглядит очень дорого, — возразил Вэйтас, — а я не хочу, чтоб на улице на меня ненормально смотрели. У вас есть что-то попроще?

— Как я сам не сообразил? Попроще? Конечно, сейчас.

Через несколько минут приготовленный, нормально одетый и вооруженный деньгами мистик стоял возле заколоченного досками входа в какой-то заброшенный дом, служивший ранее зданием гильдии, где располагался в прошлом цветущий и развивающийся штаб.

— Осторожно, поворачивайте эти две доски вверх, проходите, только тише — сейчас полночь, и я не хочу, чтобы жители города проснулись от скрипа.

— Скажите, Акрдис, а эта пещера появилась здесь давно?

— Ранее эта пещера была подземной крепостью эльфов, но вы знаете, что я не верю в их существование, да и вы скорей всего. Нет, я не исключаю, что они жили давным-давно — этому свидетельствует сам подземный замок.

— Значит, мои догадки оправдались. Меня удивила архитектура подземного зала — в центре его потолок представлял купол с отверстием для света — такие архитектурные особенности я встречал в книгах об эльфах.

— Да, эльфы были еще те строители! Их творения радуют человеческий глаз, как никакие другие. До сих пор лучшим мастерам нашего времени не удалось понять их тайн и метода постройки загадочных замков в пещерах.

— Кто знает, может это эльфы создали магию?

— Ну, это уже совсем другая тема, — улыбнувшись ответил иллюзионист.

— Да, нужно спешить. И у меня дел по горло, не будем медлить.

Фокусник тихо покинул заброшенный дом, а после и сам Сканор, отправляясь за первым человеком, написанным в списке — Арктуром. Арктур — сын предыдущего гильдмастера Прибрежного Меча был чуть ли не главной опорой гильдии и все в этой братской семье уповали и ожидали от него вызова Хран-Йома на дуэль. Но Арктур отказался от этого и сделал вполне умный ход, так как против самого Хран-Йома (о силе которого мы расскажем вам в будущем) не было смысла бороться. Арктур предположительно мог находиться в Кайаифе, работая там на лесопилке. Именно в Кайаиф мистик и направил свои паруса. Наступало утро, когда вид на Сканор скрылся от фокусника, и он шел через смешанный лес и великую равнину к Кайаифу. Дело близилось к осени, из-за чего холод постепенно прокрадывался, испуская свое тихое дыхание по земле. Некоторые деревья начали снимать с себя свои зеленые одежки, перекрашивая их перед этим в более теплые тона. Спускаясь с холма, мистик увидел основание ручейка, превращающегося в реку в самом низу. За одним из деревьев показалась мельница с большим водяным колесом.

Как это чудно — идти утром, когда никого нет на дороге, а воздух свежий, и кажется, что ты один в этом мире. Ты и природа — единое целое...

Небо становится красным на горизонте и восходит громадный яркий красный шар, освещающий и дающий жизнь всему живому. Иногда на дереве можно заметить белку, мельком прыгающую с ветки на ветку. Вдали с холма видно все — беззаботную дымку над полем, за которым расстилают свои владения горы со снежными верхушками. На поле, поворачивая к солнцу головы, просыпаются подсолнухи, а небо такое чистое и голубое, будто кто-то взял огромную метлу и расшвырял ей все облака к красному горизонту, где эти облака так же приобретали алый оттенок.

За лесом мистик увидел кое-что поразившее его память — ту самую деревню, где он повстречал Сум-Рутжада Энтоплеска. Больше всего не ожидалось то, что эту деревню будут отстраивать, что делали сейчас прямо на глазах. Люди здесь уже проснулись — их было много. Все занимались работой — пилили, рубали дерево, делая из него новые дома. Вэйтас сначала обрадовался, но потом перевел взгляд на табличку, находящуюся между ним и деревней. Табличка гласила — "Эта деревня является собственностью города Бафаге и лорда Хран-Йома" — тут вся радость и окончилась. Хотелось пить, поэтому иллюзионист попросил прохожих дать ему воды, на что те сказали, что никого даром поить не собираются и у самих не так много бесплатной жидкости. Вот тебе тут и доброта, и милосердие подданных тирана. Мистик даже не захотел заходить в деревню, обошел ее, далее следуя к Кайаифу. Сейчас он шел предположительно между этой деревней и городом, о котором стала формироваться недобрая слава — Бафаге, располагающимся чуть ли не в самом центре Талларии. За одним из холмов наблюдалась самая высокая башня этого города, откуда на округу распространял взгляд сам Хран-Йом.

Опустим подробности, как именно Вэйтас приближался к Кайаифу, и перенесемся как раз в эту высокую башню, где Хран лично обсуждал с перепуганным от боя Тейростархом поражение, которое потерпел воевода от Руаила Кровавое Солнце. Начнем со слов Тейростарха:

— Я чудом спасся! На этого монстра ничего не действует! Он даже не наносил никому ни единого удара, кроме меня. Половина армии в ужасе! Он сказал, что если мы нападем еще хоть раз на любой город в стране, то он придет к вам лично и свернет шею.

Теперь же обратим взор на зачинщика всех нападений и битв. Не стоит думать, что Хран был каким-то трухлявым стариком, или герцогом-неженкой, нет, перед нами сидел огромный воин в стальной кольчуге и сапогах, под которыми слегка проминался пол. На лице его красовался уродливый шрам, берущий начало от правого виска, заканчиваясьна верхней губе. Светло-голубые, почти белые глаза испускали пронзительную гордость, гнев и силу. Когда Йом заговорил, от его низкого баса задребезжали стекла в окнах башни, а отвечал он вот что:

— Говоришь, придет и лично свернет мне шею?! Ха-ха-ха! — громкий смех эхом отскакивал от стен, а герцог продолжал далее, — почему бы не вызвать этого Руаила на поединок, как думаешь, Тейро? Почему бы в раз не расправиться со всем этим дряхлым скопищем рыцарей Сваффара, носящих ржавые мечи и доспехи? Эй, гонца ко мне!

Гонец прибежал через минуту, и Хран, продолжая свою задумку, начал объяснять тому слова, которые гонец должен будет сказать, прибыв в столицу Талларии.

— Передай же этому Руаилу, что Хран-Йом лично вызывает его на бой. Встреча будет... да можно и сегодня вечером, на великой равнине, где находится Башня Мира. Что думаешь, неустрашимый Тейро?

— Да, это будет отличное место. Но уверены ли вы в том, что справитесь с магией, которой наделен щит Кровавого Солнца? Ни один удар не может пройти сквозь этот щит — он отбивал даже залп камней катапульты!

— Сможет ли этот щит отбить мой удар — мы посмотрим на поле боя, а пока что найдите мне достойные латы, ато эта кольчуга начинает ржаветь. И куда смотрел ее кузнец? Клянусь, если у Гидгарда будет еще одна такая неудачная работа — не сносить ему головы. И найдите мне молот помощнее, чтоб от него железо гнулось. Желательно, чтоб сплав молота был с примесью лазурного твердокамня.

— Учтите, ваше превосходство, — продолжал Тейростарх, — Руаил имеет сильные чары...

— Хватит дрожать, Тейростарх! Ты — воевода моего войска, и если этот наглый красный рыцарчик вздумал навредить этому войску — месть моя будет, как гроза средь ясного неба. Давно хотел лично увидеть его. А жаль все же, что он не видел и не знает меня. Отправляйся, гонец! А ты, Тейро, подготовь мне пять хороших воинов, больше не надо.

— Не надо? Разве вы не хотите убить Руаила?

— Знаешь, я тут подумал, что для начала будет полезно узнать его. Да и к чему мне убивать того, кто может служить мне в будущем? Ведь скоро вместо Мионора на трон сядет кое-кто другой.

Можно ли представить, что произойдет в битве, где сражаются два самых сильных бойца Талларии? Можно было лишь гадать на этот счет. Руаил — сын великого Виндвока Кровавое Солнце — прежнего главы Ордена Сваффара, имеющий при себе мощный магический щит и меч, наделенный древними чарами Сваффара против Хран-Йома — неизвестно откуда взявшегося воина с неизвестным прошлым, но очень сильного, говоря по его виду, добившегося при короле Мионоре за три года титула фоффея, то есть сенатора, принимающего в жизни страны чуть ли не главное участие. Этот новоиспеченный фоффей стал герцогом города Бафаге. По виду Хран имел опыт в сражениях, вот только было непонятно в каких именно, и за какую державу или сторону он боролся. Он действительно появился в жизни страны внезапно, как и сказал — подобно грозе в безоблачном небе, приобретя власть и сторонников. Но лично Йома до сих пор не видели участвующим в какой либо войне или битве. Он оставался в тени, а тут надумал скорее от долгого бездействия размять кости.

Вернемся снова к фокуснику Вэйтасу, который решил перед самой этой Великой Равниной, где будет проходить намеченный поединок, поставить палатку и развести костер.

Дело близилось к вечеру. Быстроногая лошадь гонца Хран-Йома успела привезти того в столицу, где гонец, поискав немного, нашел Руаила как всегда в таверне за кружкой вина.

— Вам просили передать письмо, — робко сказал гонец, в ответ услышавший только:

— Чт ты тут збыл? О! Письмецо-о-о... Сейчас прочтем... — Руаил был не в самом лучшем своем состоянии, а точнее, в повседневном, поэтому из письма разобрал лишь то, что кто-то решил на него нарваться.

А так как синонимом к сочетанию слов "пьяный Руаил" относилось слово "драка", то, не теряя ни минуты, он кое-как влез на своего коня, и один, без дружины, помчался на намеченное место для того, чтобы набить кому то рожу — по крайней мере, именно такая логическая связь построилась у него в голове. Едва видя дорогу, пьяный вояка на лошади даже сбил прохожего, не заметив этого, думая, что его конь зацепился за длинную траву, растущую по обочинам. А когда упавший кричал ему вслед оскорбления, рыцарь думал, что его восхваляют и славят крестьяне, с верой в победу отправляя на битву.

...Возле Башни Мира уже стоял Хран-Йом, пытаясь на фоне заката разглядеть нужный ему красный силуэт, приближающийся навстречу. Долгое время этот силуэт не появлялся, поэтому Хран приказал своим подчиненным зажечь факелы, поставив их в форме круга на поле, так как небо темнело с каждым вздохом.

Эти факелы заметил Вэйтас, на дальнем расстоянии подумав, что это горит трава. Фокусник сразу поднялся, собрал палатку, затушил костер и решил посмотреть — что же там действительно происходило.

Как раз в это время приехал наш бравый вояка со словами:

— Где ты, болван?!

Факелы осветили приближающегося в черных доспехах с большими шарообразными наплечами, шлемом, стальными сапогами и кольчужными перчатками, в которых находился зверски тяжелый и большой молот.

— Вооружайся, рыцарь, я бью! — низким громким голосом рыкнул Хран.

После этих слов Йом, подобно мамонту, ринулся на Руаила, набирая скорость вместе с молотом. В ответ на это гроссмейстер Ордена Сваффара снял со спины свой щит, став в свою излюбленную стойку. Подобно метеориту с небес молот ударился о щит, но за этим ударом Хран-Йом буквально отлетел на несколько метров благодаря отдаче, как пушинка.

— Вот как устроена эта магия, — с погнутыми латами говорил Йом, — значит, нужно применить другую тактику.

После этих слов герцог при всем весе своей брони поднялся на ноги за две секунды, бросив свой молот на землю. Порывом рук он вцепился в щит гроссмейстера, резко выдернув его вместе с перчаткой и откинув на довольно приличное расстояние. Не теряя времени отрезвевший от этого Руаил вытянул из своих ножен небольшой обоюдоострый меч, которым собрался нанести отвернувшемуся герцогу Бафаге резкий режущий удар. Но этим действием рыцарь не извлек никакой выгоды — клинок только скользнул по толстому бронированному панцирю. В ответ на это Хран одной рукой откинул гроссмейстера со всеми его латами, чтобы выиграть время, за которое нужно было поднять молот с земли. Только молот был поднят, как разъяренный Руаил произнес:

— Вот теперь ты не получишь от меня ни какой поблажки!

В один миг меч Кровавого Солнца покрылся грозовыми искрами, ярко светящимися в сумеречное время. Лезвие стало излучать молнии, с треском стреляя теми в разные стороны. Паладин перевернул меч в руках, и, подняв его над своей головой, запустил в Хран-Йома подобно копью. Меткая грозовая стрела прошла сквозь тело герцога, оставив дырку в броне, через которую струей полилась кровь. Руаил почти поднялся на ноги, но вдруг увидел, как окровавленный Йом поднимает над ним свой молот. Через секунду сокрушительный удар по шлему вогнал гроссмейстера по колени в землю. Весь рыцарь зашатался, шлем треснул и раскололся на две части, а паладин наблюдал за тем, как Хран совершает новый замах. Если бы в этот момент из пшеницы на свет факелов не выбежал Вэйтас, совершив отталкивающее заклинание, то не дожил бы Руаил до своей следующей бутылки медовухи. Худшее из этого было то, что гроссмейстер до сих пор и понятия не имел, кто сражался с ним и вбил его в грунт. Вэйтас же, напротив, сразу обратил внимание на гербы Бафаге, выгравированные на броне солдат, сопровождающих герцога Бафаге, поэтому спросил вновь поднимающегося в черных доспехах:

— Ты Хран-Йом?!

— Эй, воины, убить этого мага! — послышалось в ответ.

Все солдаты, послушавшись приказа властелина, поскакали к фокуснику, чтоб совершить атаку. Вэйтас быстро выработал план своих действий — первым делом с помощью белой ветровой магии он затушил все факелы, ведь знал, что в кромешной тьме невозможно нападать с закрытым забралом, и вообще со шлемом на голове, поэтому солдатам нужно было отпустить узду, снять шлемы, из-за чего кони их, в придачу к тому, остановились. Пока они делали это, фокусник поднял волшебный щит, отправившись на выручку к гроссмейстеру. В это время Хран-Йом пытался встать на ноги, но ничего не получалось, так как он потерял много крови от грозового клинка, выпущенного Руаилом. Когда к герцогу исподтишка подошел фокусник, приставив к горлу нож, солдаты Бафаге, уже сняв шлемы, попятились назад.

— Я могу вмиг закончить правление этого тирана! — вскричал Вэйтас.

— Можешь? — хрипло спросил его Хран, — нет, это тебе не под силу!

Великан взял мистика за шиворот, откинул от себя как раз на вбитого в землю Руаила, затем вновь кое как подняв свой молот.

— Окружить их, зажечь факелы. Они не уйдут. Я лично поломаю каждую их кость!

Так как ресурс волшебной силы у Вэйтаса с момента падения в водопад успел пополниться наполовину, то он не мог создать какое-нибудь действительно мощное заклинание.

— Давайте закончим здесь? После вас под моим прицелом окажется Таллария, а вскоре и весь Ванвар! Я буду императором континента!

Решив истратить всю свою магию, фокусник стал скапливать ее в руках.

— Этого не будет! — повторял мистик, а в его руках формировалось яркое свечение, разгорающееся все сильней.

— Это заклинание — пограничник между черной и белой магией. Его название -"Врата грез"!

Сказав это, фокусник выпустил из своих рук магический пучок, мгновенно взорвавшийся тысячами маленьких светящихся пылинок, от которых все воины, и герцог Бафаге, невольно закрыли глаза и уснули. Мистик хотел пошевелиться, но понял, что сейчас остаточно истратил всю имеющуюся у него магию. А ведь с поля боя еще нужно было забрать гроссмейстера. Но это было невозможно. Оставалось только дожидаться утра, валяясь на поле.

— Как-то странно, — думал фокусник, — С чего вдруг такой влиятельный и тайный герцог решил вызвать на бой главу Ордена Сваффара? Хотел проверить его силу? Но почему так внезапно?! Кажется мне, что этот воин не является настоящим Хран-Йомом. Тогда все слаживается — настоящий Хран-Йом послал своего подданного рыцаря, чтоб тот узнал силу рук Руаила.

Эти мысли были последними возникшими за сегодня у Вэйтаса и он потерял сознание.

Волшебство, которое применил Вэйтас, не было обычным — оно относится к особому виду заклинаний "пограничной магии". Как мы знаем, существует два основных направления магии — белая и черная. Черная магия в процессе времени была потеряна, белая осталась и по сей день. Есть также еще одно направление магии, сформировавшееся из этих двух течений. Заклинания-пограничники не относятся ни к белой, ни к черной магии, одновременно имея элементы и разрушения, и восстановления. Эти заклятья были придуманы так же как и остальные Сваффаром, который решил не прятать их в черную книгу из-за того, что они, в общем-то, не несли с собой особо-опасного воздействия. Заклинание "Врата грез" — пограничник, переводящий человека на время в состояние сна, не причиняя ему вреда. Когда фокусник, падая в водопад, использовал магический толчок, это было так же пограничное заклинание. К чистой белой магии относятся лишь световые иллюзии, целебные чары и регенерационные фазовые перестройки любого предмета, переводившие его в начальное положение. Все другие заклинания, а именно те, которые хоть как-то взаимодействовали с окружающим миром, манипулируя им и причиняя ему любой вред, будь то слабый или сильный, уже стояли одной ногой на темной стороне. А те, которые наносили урон и флоре и фауне по полному разряду — и вовсе стояли во тьме двумя ногами.

Три часа от полночи — в это время наступает граница между утром и ночью. Именно в это время из всех сражавшихся открылись первые глаза, смотрящие на еще не пропавшие звезды. Но глаза эти были не зеленые, как у Вэйтаса, и не черные, как у Кровавого Солнца, а светло-голубые, почти белые, через один из которых проходил уродливый большой шрам. Хран-Йом встал, подошел к одному из своих воинов с целью разбудить его:

— Да, властелин, извините, что я потерял сознание.

— Ничего, вставай, помоги мне поднять остальных упавших с лошадей.

Воин поднялся, обратил свой взор на двух валяющихся подальше фокусника и паладина, задав своему герцогу вопрос:

— А что делать с ними, мой лорд?

— С ними? — Хран немного подумал, отвернув голову и посмотрев на Башню Мира, — забудь о них. В этот раз они хорошо отделались. Будем считать, что они победили в этот раз. Я не убийца, вставляющий свой нож в спину противнику. Я — лорд Бафаге, и по рыцарскому закону оставлю этих двух, отдав их в руки монахов из Башни мира — пусть те помогут им. В конце концов, я скоро снесу эту башню, так что дам ей пожить еще немного.

Удивленный этим ответом солдат помог герцогу разбудить братьев по оружию, и все они отправились в Бафаге.

После этого проснулся Вэйтас, но только он увидел над собой потолок из камня. Резко поднявшись, он направил свою ладонь на одного из сидевших рядом монахов, но, не обнаружив в том ничего враждебного, стал медленно опускать руку.

— Успокойтесь, сеньор.

— Я спокоен. Вы монахи?

— Да.

До сознания фокусника тут кое-что стало доходить, а именно — почему герцог Бафаге не убил его, или не взял вместе с Руаилом в плен? Через еще две минуты проснулся и гроссмейстер Руаил, память которого слегка помялась от удара молотом об голову. Фокусник обратился к монаху:

— Вы нашли нас на равнине? В какое время? С нами еще был кто-то?

— Было около пяти часов утра, когда мы нашли вас. Нет, с вами никого не было. Мы спасли всех, кого увидели.

Печальная мина паладина Руаила уставилась на мистика, в недоумении пристально изучая черты его лица. Наконец узнав это лицо, гроссмейстер радостно молвил:

— Вэйтас? Как я раз снова видеть тебя! А как мы здесь оказались?

— Руаил, я дам тебе один дельный и важный совет — посещай таверну поменьше, а то вино и медовуха вымоют твои мозги полностью! Вчера Хран-Йом вызвал тебя на поединок, и с моей помощью ты одержал над ним победу.

— Кто вызвал?

В ответ на этот вопрос фокусник просто закрыл руками лицо, и, вздохнув, продолжил свое объяснение:

— Герцог города Бафаге Хран-Йом, один из королевских фоффеев.

— Как так? Какой Хран-Йом? Этот слабак что ли?! Никогда бы не думал, что он может оказаться таким сильным противником.

— Вот и я так думаю. Мне кажется, что рыцарь, бившийся с тобой, по-настоящему не является герцогом Бафаге, и настоящий Хран-Йом послал его на битву с тобой.

— Эту информацию необходимо проверить, может это правда. А каким образом на поле боя появился ты?

— Сейчас я держу дорогу из Сканора в Кайаиф, а потому перехожу через Великую равнину. Разбив лагерь неподалеку от Башни Мира, я увидел свет, подумав, что от чего-то горит трава. Подойдя, я увидел, как ты бросил в какого-то большого рыцаря в черных доспехах грозовой клинок, но этот рыцарь не остановился, нанес тебе сильный удар молотом по шлему. После этого я мгновенно применил магию, оттолкнув его, заметив на его плаще герб города Бафаге.

— С момента, как мой шлем раскололся, я ничего не помню. Что ж, Вэй, ты всегда был моим ангелом-хранителем, приходил неожиданно, спасая ситуацию. А сколько было таких ситуаций? Кстати, а зачем ты направляешься в Кайаиф из Сканора, ведь ты хотел поплыть на корабле со Ствопом.

— Развалившейся гильдии "Прибрежный меч" требуется помощь — она хочет возродиться, поэтому я ей помогаю. Акрдис хотел бы объединиться с Орденом Сваффара, что ты на это скажешь?

— Это прекрасная мысль. Орден сейчас итак страдает — у нас нет никакой работы, да и правительство не высылает помощь, как ни денежную, так ни ресурсную поддержку.

— Как это? Мионор что, забыл о вас?

— Не знаю, спроси у него, что в его голове сейчас творится. Что за правитель сдался на долю Талларии?! А еще наследником Хсары VIII является!

— Тогда объединение это поможет и ордену, и гильдии. Мионор отказался мне помогать, когда я просил у него корабль. Ну да, соглашусь, я просил многое, но не спонсировать гвардию главных рыцарей Талларии — это просто глупо, ведь именно вы выступаете за интересы короля, готовы вступиться за него в любом случае, если, допустим, поднимется бунт. Когда мы объединимся, обещаю, что как-нибудь сходим к Мионору в гости, выясним этот вопрос. Следующее — теперь нужно обдумать другой вопрос — если Хран-Йом имеет таких сильных воинов, один из которых может свободно убить тебя молотом, то нужно объединяться поскорее.

— Если хочешь, я могу сию секунду отправиться к Акрдисуи поговорить с ним.

— Да, это правильное решение. Но ты ведь не знаешь, где сейчас расположен штаб гильдии.

— Насчет этого не беспокойся — у меня везде есть глаза и уши. Орден еще не проржавел полностью, и имеет несколько монет для поддержания своего существования. Гильдмастера я найду сам, а ты пока исполняй надобное.

— В таком случае ты просто избавил меня от лишних хлопот, и я могу свободно продолжать путешествие. Вот тебе золото, расплатись с монахами, а я тогда сейчас же иду в Кайаиф. Ха, как это чудно — гроссмейстер и гильдмастер.

На том все было решено. Мистик отблагодарил монахов и через равнину пошел в Кайаиф, а паладин остался в Башне Мира до полудня, затем пойдя, но в другую сторону — к Сканору.

— Зря я недооценил силу того воина из Бафаге, нужно было не кидать меч с молниями, а держа его в руках, со всей силы срубить голову этому рыцарю. Помнится, тогда я сказал ему, чтоб он не ждал от меня пощады, но все же я его пощадил, — думал Руаил по дороге к морскому западному городу.

Вэйтас сейчас думал о подобном. Его больше всего волновала дальнейшая судьба города Бафаге — сможет ли его правитель своей тиранией подчинить себе всю страну? За этими мыслями последовали воспоминания о Суме, которые были более угрюмыми. Но в любом случае, нельзя было терять самообладание перед предстоящей масштабной миссией, тем более, когда появилась надежда на новый мир.

На поле жара стояла неимоверная. Вэйтас обмотал свою голову плащом, который ему недавно подарил Акрдис. Этот плащ был не таким, как предыдущий черный. Новая мантия белоснежно переливалась на солнце, и из-за своего яркого цвета не так сильно нагревалась.

Внезапно в траве фокусник услышал какое-то копошение, решив посмотреть, что в ней происходило. Раздвинув руками траву, он впервые за этот сезон увидел лисицу, которая ела пойманную мышь. Только зверек завидел человека, как дал деру, быстро скрывшись в зарослях сорняка и разных трав, унеся в своих зубах добычу.

— Вот истина этого мира — больший ест меньшего. Нужно быть сильнее, чтобы... А что "чтобы"? Чтобы есть слабого? Да, этот закон усвоил нынешний лорд Бафаге. Но все же, где эволюция? Сейчас люди не живут в каменном веке! Сейчас они не должны так сильно бороться за свое существование, как раньше. Сейчас есть дом, есть страны, связи, деньги, светильники стали доступны каждому! Но какой-то Хран-Йом до сих пор не понимает этого, принося в этот мир только отчаянье и боль, не более. И что будет дальше? Если герцог даже и станет королем Талларии, покорит Ванвар, что он докажет этим, если через лет двадцать его сыновья вновь разделят между собой это огромное царство?! Так же как и лисица — она не насытится одной мышью на все века и будет снова искать пропитание, причем через три часа после своего вкусного обеда. Как решить эту проблему? Сделать лисицу бессмертной, не нуждающейся в пище, или...

— Убить ее, — послышалось за спиной фокусника, который повернулся и увидел перед собой прозрачный силуэт какого-то юноши, исхудавшего, в потертой одежде. Лицо этого парня было знакомо Вэйтасу, он обратился к силуэту:

— Сум, это ты?! Ты умер?!

— Что ты, я не умер. То, что ты видишь сейчас — моя оптическая иллюзия. Я посылаю ее тебе, чтобы передать нечто важное.

— Так ты жив? Где ты сейчас, Сум? Где находишься? Как ты смог овладеть таким мощным заклинанием? А может это все мне чудится?

— Нет, это заклинание — иллюзия, созданная мной, — уверял фокусника мираж, — ты был прав насчет лисицы — если она ест меньшего — ее необходимо убить, иначе этот круговорот никогда не окончится. Не ищи меня больше, Вэйтас, просто знай, что со мной все хорошо и я жив. Как-нибудь мы встретимся лицом к лицу снова, но учти — ты можешь не узнать меня в будущем. А пока у меня много дел, впрочем, как и у тебя. Считай, что отправил меня учиться в магическую школу, и как ты видишь, меня там хорошо обучают, раз я уже умею создавать такие иллюзии.

— Подожди, в какой это ты магической школе учишься? Я знаю только Магистэриюс.

— Не волнуйся, Магистэриюс является филиалом этой школы, в которой я учусь, и можно сказать, что уже обучился.

— Обучился? Как? Ты пропал месяц назад и за это время обучился в каком-то коллегиуме, который я не знаю, и которого нет на карте? А что же случилось с Вазорайном?

— Не беспокойся, месяц привез меня, куда нужно.

— Мм... Как все запутанно. Ну что ж, шокировал ты меня конечно... А что у тебя за дела такие?

— Потом все узнаешь, друг. Спасибо за то, что сопровождал меня в Бокан и спас во время наступления Хран-Йома на мою деревню. Я вижу каждое его действие, видел и вчерашнюю битву с Руаилом.

— Как ты мог видеть? Неужели ты достиг такого волшебного мастерства? И что ты видел? Тот огромный воин, сражавшийся с Руаилом, и вправду был Хран-Йомом? Но зачем он так открыто вызвал гроссмейстера на поединок?

— Твои прежние догадки были правильны. Он хотел лично убедиться в силе гроссмейстера Ордена Сваффара, и заодно был не прочь размяться. Ты плохо знаешь Хран-Йома, хотя и я его действия не совсем понимаю. А пока немогу тебе ничего сказать. У меня кончается энергия эфира, чтобы долго поддерживать иллюзию, извини.

После этих слов иллюзия пропала, растворившись в воздухе. Этот мираж добавил в голову мистика дюжину новых мыслей, одна из которых ставила под сомнение его здравый смысл и нормальность. Но, обдумав это явление, Вэйтас пришел к умозаключению, что эту оптическую голограмму вполне можно было создать. Весь в своих мыслях Вэй даже не заметил, как перед его носом показались деревянные ворота Кайаифа. Вспомнив, зачем он сюда пришел, мистик стал приближаться к главной лесопилке, где, по предположениям, должен был работать Арктур.

Глава 8. Существа из почерневшего воздуха

— Гроссмейстер? Извините, но его сейчас нет. Обычно он сидит вон за тем столом в углу.

— И где же он может быть? Когда он ушел?

— Да не знаю, еще вчера пропал куда-то, до сих пор не возвращался.

— И что теперь делать? — обращался Оэн к торговцу Шехлу, — Он может быть где угодно.

— Может он направился в Магистэриюс? Мало ли...

— Подождите здесь, он должен скоро вернуться. Обычно он не задерживается на такое большое время, — уверял трактирщик.

Шехл вновь посмотрел на Оэна, спросив:

— И как я оставлю тебя одного дожидаться его?

— Не волнуйся за меня, я буду ждать, сколько будет нужно.

Торговец вздохнул, сунул руку в сумку, где лежали монеты, и, достав двадцать золотых в мешочке, потянул их юноше:

— Тогда возьми. Здесь тебе хватит на месяц проживания в этой таверне. Думаю, ты сам решишь, как их потратить. Я тогда в Сканор отправляюсь, нужно найти нового покупателя, так сказать.

— Я буду ждать гроссмейстера. Если он не придет, то найду себе работу. Все-таки это столица, я не пропаду. Не думайте, что делаете некрасиво, оставляя меня. Конечно, я понимаю, что у вас свои заботы. Что ж, спасибо за весь этот путь. Думаю, наши дороги как-нибудь перекрестятся вновь.

Торговец еще раз посмотрел на мальчика, пожелав ему счастья, и секунд пять простояв на месте, поспешно вышел из таверны, захлопнув за собой дверь. За этим Оэн приблизился к прилавку, купив за монету себе еды, и сняв на ночь комнату.

Сев в главном зале таверны за одним из столиков, юноша начал с любопытством слушать рассказы сидящих неподалеку местных обитателей. Зал таверны представлял собой галдящую обитель путешественников. Приятное освещение было заслугой свеч, висевших на стенах. Говорили на разные темы. Интересно слушать разговоры о магии, храмах и могильниках. На один из рассказов Оэн обратил большое внимание — говорили двое немного пьяных бродяги. На одном красовалась изодранная кожаная броня, а другой и вовсе носил рваный балахон. Рассказывал тот, который был в кожаной броне:

— А еще говорили, там люди пропадают. Что за дьявольское место? Так что помни — туда никогда не ходи. Вчера, представь, один такой напуганный прибегает, орет, мол "помогите!". Там призраки вокруг летают и один за ним помчался. Летит такой в воздухе, руками длинными и тонкими, на ветки похожими, размахивает... Весь черный, зубы большие, и он в воздухе, как вот я камень кину, так и он летает — без крыльев.

Его собеседник в балахоне так же принимал участие в диалоге:

— И сколько таких случаев было? Что же там произошло?

— Не знаю, такое творится уже с середины лета.

Внезапно дверь таверны распахнулась, и в зал зашла, поправляя лютню на кожаном ремне, девушка, сразу присев на ближайшую скамью с довольно изнеможенным видом. Так получилось, что за этим общим столиком, где она присела, уже сидел Оэн, поэтому девушка попросила его купить еды, дав деньги. Оэн встал, подошел к трактирщику, подав заказ. Только он подошел к столику, как увидел красивую лютню, разложенную на столе.

— Ты не против музыки?

— Не против. Вы музыкант? — спросил удивленно юноша.

— Бард. Знаешь, кто это такие?

— Слышал, что это странствующие музыканты, исполняющие свои песни.

— Ну вот, значит знаешь. Но бард — это не только музыкант — многозначное слово.

Затем девушка взяла свою лютню, встала в центре зала и спросила окружающих, какую песню они хотят услышать. Все хором отвечали "Песнь о переменах", и,наверное, из-за того, что происходило в стране. Бард на это не отказала, приготовив пальцы на струнах:

— Итак, "Песнь о переменах", слушайте:

"Песнь о переменах"

автор слов — Бард Шейнхорн

Могучий герой пришел как-то раз

Туда, где порой услышишь ты глас,

Скачущий эхом от звона меча,

Воткнутого в землю, там кровь горяча.

Не забудет Соммал, не припомнит Хсара,

Как Ванвар пал — раскололась гора!

И только герой возродит из легенд

Тот мир, которого нет!

Слава и честь, хитрость и лесть,

Твердость и совесть, гордыня и месть —

Все воедино сольется в вино

На поле, где будет разлито оно!

И вот мгновенно щит врага

Разлетелся в разные бока,

Тот сдаваться начал, но его не простил

Воин, во гневе беднягу убил!

Вот суть войны — либо тебя, либо ты,

Потому не подаст противник воды,

Осталось только ждать перемен.

Когда же не выйдет вино из вен?!

Слава и честь, хитрость и лесть,

Твердость и совесть, гордыня и месть —

Все воедино сольется в вино

На поле, где будет разлито оно!

После этой песни все присутствующие громко зааплодировали. Некоторые задумались, ведь слова в этой песне как нельзя лучше описывали ход событий, которые переживала Таллария за последний год. После песни бард села снова на свое прежнее место.

— Вы красиво поете, — задумчиво сказал Оэн.

— Как тебя зовут? — спросила девушка.

— Оэн. А какое ваше имя?

— Можешь звать меня Линви. Как-то к моему имени умудрились приписать еще "Звучная Лютня", так что я Линви Звучная Лютня.

— Красиво. Вы часто находитесь в таверне?

— Нет, обычно я в походах. Моя вторая профессия — искатель приключений.

Оэн немного поник головой, вспомнил за Вэйтаса. И вдруг он резко вспомнил за то, что ему нужно было сделать — найти гроссмейстера.

— Вы знаете гроссмейстера Ордена Сваффара Руаила Кровавое Солнце?

Линви пожала плечами, покрутив головой влево-вправо.

— Вы не из Талларии?

— Я родилась в Авебате, поэтому, к сожалению, не слышала о таком человеке. Он глава ордена? Что это за "Орден Сваффара"?

— Когда то этот орден прославился на весь Ванвар, но сейчас о нем забывают. Неужели вы не знаете, кто такие были Хсара II и Сваффар?

— Подожди, Хсара, этот тот, который захватил континент? Да, Хсару II я знаю, но о Сваффаре мало чего слышала.

— Так как же?! Сваффар убил Хсару и Ванвар снова распался на страны.

— Ты говоришь сейчас о создателе магии Эктостархе? Это же он стал первым волшебником.

— Кто? Какой Эктостарх? Почему вы называете Сваффара Эктостархом?

— Значит, у вас его зовут Сваффар, так? Понятно. Мы же в Авебате зовем его по-другому.

— Почему? Зачем звать Сваффара каким-то Эктостархом?

— Эктостарх был предателем — он убил императора Ванвара, разрушив этим всю мировую экономику и социальную целостность.

Внезапно наступила пауза. Оэн догадался, что в Авебате считают по-другому, смотрят под другим углом из-за конкуренции с Талларией. Верховный Совет был сформирован в Авебате, поэтому любой гражданин, приехавший оттуда, будет внушать свою политику. Но тут пришла другая мысль — а зачем ты приехал в Талларию, раз оскорбляешь ее орден? Но на этом мысли Оэна не окончились, и он рассуждал дальше в уме, составляя логическую цепь, продумывая слова, которые скажет этому барду. Пришел юноша к тому, что нельзя входить в какие-то нелепые конфликты даже с теми, кто родом из Авебаты, поэтому он продолжил "играть по нотам барда":

— Возможно. Сваффар знал черную магию, может он действительно использовал ее в нехороших целях...

— Ну не будем так сильно судить прошлое, ведь оно прошло. Посмотрим в будущее — Хран-Йом — вот кого нужно судить сейчас. Ведь это именно он провоцирует сражения и новый кризис, а Эктостарх сделал и много хорошего, — внезапно обернула тон диалога Линви.

— Поддерживаю вас в этом. Ваша песнь все сказала за вас. Кто автор этой музыки? Даже на одной лютне мелодия ее звучит очень красиво.

— Эту музыку создал знаменитый воин-бард Шэйнхорн. В целом получилась отличная песня, правда ее Шэйнхорн писал не специально для Талларии. Ты должен знать, что когда-то в Элланте случилась очень разрушительная война, из-за которой полегло пять шестых всего населения той страны. После этого все выжившие на полях сражений решили посадить множество деревьев. Так Элланта превратилась в сплошной лес.

— Это легенда. Засадить такой огромный участок земли не под силу даже миллиону людей, которых в Элланте и подавно тогда не было.

— В каждой легенде есть доля истины, тем более что это вовсе не легенда — и почему тогда Шэйнхорн решил сложить такую песню?

— Может это и правда. Песня красивая и мелодичная, в то же время грустная... Так вы пришли в таверну ради работы?

— Именно. Я занимаюсь древними гробницами и поиском старинных артефактов.

— То, что надо! — обрадовался Оэн, — слушайте, только что за тем столиком двое людей обсуждали расположенный неподалеку могильник, вокруг которого вечно летают призраки. Говорят, что-то разбудило их. Не желаете разобраться с этим?

На лице Линви нарисовалась улыбка, и она, встав, быстро подошла к еще распивающим медовуху двум бродягам. Один из них сразу обратил внимание на девушку, а второй нырял головой в свою кружку, заполненную до краев вкусной жидкостью.

— Вы говорили за какую-то древнюю гробницу? Что там произошло? Может, вам нужна моя помощь?

— Девочка, — пьяным голосом отозвался ныряющий в медовуху мужик, — ты думаш, смош помочь нам? Хах, Глоди, послуш, что она говорит. Нам тут кто-то хоч помочь.

На это второй в кожаной броне ответил:

— Ты играешь на лютне? Так играй. Это не забавки — за призраками бегать, так что сядь на место. Вряд ли мы найдем того, кто нам действительно поможет.

— Что за гробница, я вас спрашиваю?! — повысив голос, воскликнула Линви.

— О...

— Да ладно, Глод, скажи ей, пусть идет. Сама же сюда прибежит скоро. Если бы она знала, что то за место, то сейчас бы спряталась где-нибудь и сидела там.

В ответ на это Глоди, как звали бродягу в кожаной броне, чуть было не тыкнул пальцем своему другу по медовухе в нос (так Глоди указывал дорогу):

— Смотри, за городом, там, вот там, слышишь? Там за холмом с двумя кустами есть поломанный каменный такой дом.

— Говори правильно, не виляй, Глод, — поправлял его собутыльник, — то не дом никакой, а башня поломанная. Так вот, вокруг той башни кучами в воздухе, — делая на этом слове акцент, — воздухе! Летают! По три штуки! Ночью! При-ви-де-ни-я, — в завершение по слогам произнес уморившийся бродяга, окончательно упав головой в свою медовуху с победным "иком".

— Что ж, больше информации не надо, разберусь. Вдруг в той башне найдется что-то дельное...

— Пойдете выяснять, что там? — спросил Оэн Линви.

— Да, но только завтра утром. Ночью идти бессмысленно, еще напугаюсь. Слушай, а ты не хочешь мне помочь? Ты ничем сейчас не занят?

Подумав немного о том, что рыцаря Руаила еще не было, Оэн пришел к выводу, что можно было бы заработать немного денег. С этой мыслью он обратился к барду:

— Вы заплатите мне за работу?

— Конечно, все как полагается. Кстати, а ты откуда? Из Талларии?

— Нет, я родился в Имвинге, но потом... — Оэн решил не рассказывать о своем прошлом раба, поэтому добавил, — потом переехал в Талларию. Это довольно быстро процветающая страна.

— Да, именно поэтому лучше устраивать поиски затерянных уголков с драгоценностями здесь. Этих затерянных храмов в Талларии тьма тьмущая.

— Таллария имеет множество пещер, где сокрыты очень интересные тайны, за которыми охотятся разные искатели приключений. С одной стороны насущная военная ситуация, связанная с Бафаге отпугивает путешественников, но в целом, тот, кто уверен в своих силах, готов ради наживы терпеть любые тяготы.

— Ты абсолютно прав, Оэн. Тогда завтра мы отправляемся в эту древнюю гробницу. Ты будешь моим "оруженосцем", будешь все найденное нести с собой, хорошо?

— Нет проблем. Вы ночуете в таверне?

— Да, сейчас сниму комнату.

Тепло от костра в камине разогревало души всех находившихся в таверне. Смотря в это пламя, можно было размышлять о приключениях, почувствовать огонь изнутри. Но когда на это пламя смотрел Оэн, то он только вспоминал тот день, когда находился в клетке, вокруг которой разгорелось пламя. В минуту вспомнилось все, что произошло тогда, вспомнился Вэйтас.

— Вы никогда не слышали о Тридцати Фантомах Вэйтасе? — задал вопрос барду Оэн.

— Тридцать фантомов? Это что-то знакомое, но не припоминаю.

— Я лично был знаком с ним. Он спас меня. Так получилось, что я попал в пожар, а он спас мою жизнь. Очень известный фокусник.

— А с какой целью ты пришел в таверну? Здесь я наблюдаю всяких бродяг, искателей приключений, не более.

— Обычно Руаил Кровавое Солнце находится тут, как мне сказали. Я хотел бы присоединиться к Ордену Сваффара, поэтому и пришел сюда.

— Понятно. Ну что, идем спать? Завтра рано вставать и дорога нам предстоит, как я чувствую, не маленькая.

— Конечно. Моя комната на втором этаже справа. Завтра позовете меня в путь?

— Несомненно, но если ты уже хочешь спать, то иди, я еще немного посижу возле огня.

— Хорошо, тогда я иду спать.

— Спокойной ночи, новый друг.

После этого Оэн отправился на второй этаж, а бард Линви продолжала греться у костра и слушать всякие истории бродяг. Когда Оэн улегся в свою постель, то стал думать, что же будет завтра — он никогда не брал участие в таком настоящем и опасном приключении, но что делает искателей приключений искателями? Не иначе, как неиссякаемое любопытство, вера и надежда в то, что поиски оправдаются.

— Ничего, скоро у меня начнется новая жизнь! Жизнь не раба, а рыцаря! Кто бы ни мечтал о таком? Это величайшая работа в мире! Наверное, нет ничего правильнее и разумнее, чем не упустить шанс стать паладином Сваффара! — после этих светлых мыслей мальчика охватил сон...

Вэйтас поднялся на лесопилку Кайаифа, расположенную на возвышенности, из-за которой можно было наблюдать весь Великий лес Талларии. Немного расспросив местных, фокусник обнаружил Арктура сидящим на пеньке и чистящим картошку.

— Арктур! — послышалось с другой стороны лесопилки, — наруби немного дров, я не успею сделать этого.

— Да, дорогая, — отозвался бывший старшина гильдии "Прибрежный меч", — сейчас сделаю, только почищу картошку.

— Добрый день, — начал свои слова Вэйтас, — вы Арктур? Акрдис...

— О нет, нет! Когда же он оставит меня в покое? Нет, я больше не принадлежу гильдии, у меня свободная жизнь! Я так устал от этих дел, что...

— Но гильдии нужна помощь! Хран-Йом...

— Нет, я никуда не пойду, даже не уговаривай. А с Хран-Йомом, вон, и Орден Сваффара неплохо справляется, так что ищите других рекрутов.

— Как вы не понимаете, орден сейчас сам распадается! Всем нужна помощь, поэтому Акрдис...

— Извини, брат, но у меня голодные дети, и их одних с женой я не оставлю, так что ищите других, сказал же!

На этом быстрый разговор был окончен, оставив фокусника растерянным. Вэйтас вновь глянул на листок со списком, небрежно покомкал в руках, достал перо, мокнул в чернильницу и "наляписто" зачеркнул первое имя в списке — "Арктур". Так и кто же у нас тут следующий? Не иначе, как кузнец гильдии Авелорн? И где он сейчас? Ага, в Фимасате, то есть неизвестно где, в совершенно другом государстве — виноградном Имвинге! Теперь надо топать туда, чтобы получить такое же предъявление о нейтралитете, вбухать кучу золота на возвращение и снова продолжить ни к чему не приводящие поиски гильдийцев?! А уж не лучше было бы просто взять и набрать новых рекрутов? Но нет, Акрдис доверяет только своим старым и проверенным жизнью друзьям, которые беспрекословно готовы выполнять любой приказ. Да, это вполне адекватная логика, но как же быть, если каждый такой старый приятель скажет "нет, не пойду"? Что ж, в любом случае нужно было проверять это, и Вэйтас решил — если следующий из списка, Авелорн, не согласится отправиться в Сканор, то фокусник забросит это доброе дело поисковика и направится вообще в Монлор — показывать там свои фокусы публике, игнорируя происходящее вокруг, так как война и его нервы расшатала маленько. С другой стороны можно было понять Арктура — он обычный семьянин и не настроен на всякие сражения. А вдруг в одной из битв его ранят или убьют? Что тогда будут делать его дети? Возьмутся за меч и начнут мстить за отца? Нет, это совершенно ненужный ход событий, так что в какой-то мере, или даже можно сказать, в большей мере прав Арктур, поэтому он и остается на лесопилке.

Вэйтасу в голову пришла хорошая мысль — а зачем ему переться в Имвинг, если можно найти остальных членов гильдии в Талларии, просто не следуя списку, находя всех вразброс? Один из рекрутов — Цефей, как раз находился неподалеку — в Пирфе — столице Талларии, где сейчас, кстати, был Оэн. Так зачем же долго ждать? Можно сразу отправиться на поиски Цефея, что фокусник намерился осуществить. Но отправляться ночью бессмысленно — еще неизвестно, что могло бы поджидать Вэя в ночной тишине, поэтому он решил переночевать на лесопилке.

И вот через недолгие пять часов сна иллюзионист был в полном бодрствовании, умывался водой из небольшого ручейка поблизости, который являлся единственным источником питьевой жидкости в округе. Где-то в кустах шуршал ежик, а в листве деревьев пели птицы — в общем, утро и погода были отличные, как раз для похода. Из Кайаифа, так как он располагался на холме, наблюдался отличный пейзаж — весь Великий лес, да еще впридачу снежные вершины Бокана вдали. С другой стороны находилось южное, теплое и голубое море, за которым можно было увидеть вулканы Темного города, самые большие из которых имели имена Латефеон и Одорада, названные в честь могущественных волшебников. Одорада — потухший, а Латефеон — действующий вулкан.

Синхронно с выходом Вэйтаса в восемь часов утра, Линви уже будила Оэна, собираясь выяснить тайну древнего храма, за раскрытие которой герцог Пирфы лично обещал вознаграждение.

— Уже идем? — обратился юноша к барду.

— Да, вставай. Думаю, за сегодня справимся с этим делом и получим деньги. Кстати, вот тебе сумка. Будешь все, что мы найдем складывать сюда.

Не прошло минуты, как Линви и Оэн покинули таверну, вышли из города, протаптывая путь через лесные дебри к храму. Линви здесь решила принять на себя инициативу, достала откуда-то длинный нож, от вида которого парня передернуло. Этому ножу не хватало двух дюймов, чтобы стать коротким мечем, из-за чего трава скашивалась, как серпом колоски пшеницы.

— Откуда у тебя такой большой нож?

— В этом мире без нужных инструментов искателю приключений никак не обойтись. Нужно быть приготовленным к любым обстоятельствам. Обычно самое главное орудие — лезвие, оно очень нужно, тем более этот нож необычный. Видишь маленькие камешки с этой стороны? Они предназначены для того, чтобы создавать искру. Можно потереть это лезвие о камень и появятся искры — так без проблем можно развести костер. При себе обязательно нужно иметь такой клинок. Ну, думаю, ты понял.

— Конечно. Эй, Линви, смотри! — с этими словами Оэн указал на нечто схожее с поломанной каменной башней.

— Это мы уже пришли? Это то самое место? По-моему, оно должно быть дальше.

— Мне тоже так кажется, но тогда что это? — спросил Оэн.

— Не знаю, эта башня тоже выглядит заброшенной. В общем-то, дальше идет один только лес, значит то самое место здесь.

— Оно находится довольно близко к городу — не удивительно, почему в таверне все только и слушают разговоры тех двух бродяг. Кстати, а ты помнишь их слова? Они говорили, что эти привидения черные и худые, с длинными руками и бледным лицом, летают в воздухе только ночью, так? А где они тогда находятся днем? Скорей всего сидят в этой башне. Но я тут входа не вижу...

— Я думаю, — сделав паузу и осмотрев руины башни, говорила Линви, — что вход тут будет, как в погреб — дверь в полу. Внимательно ищи ее, Оэн.

И оказалось, что проход в недра башни был действительно на земле, только выглядел, как круглая яма, внутри которой ничего нельзя было рассмотреть из-за тьмы тьмущей.

— Готова поспорить, это их логово. Они отсюда вылетают по ночам. Ну что, будем спускаться?

— Туда? Там же неизвестно что!

Линви начала доставать из сумки длинную тонкую, но довольно прочную веревку. Затем она зацепила один конец веревки за остатки каменной стены башни, проверила — будет ли все это дело держаться, и после приготовилась к спуску.

— Я проверю что там, а ты полезешь за мной. Не боишься? Нужно сделать факел, найди несколько сухих веток, таких, чтоб потолще.

— Да не боюсь я ничего. Давай нож, только вот где найти тряпку, чтобы обмотать ей ветку?

— На, держи.

— Так, сейчас... готово. Факел готов, возьми.

Линви стала спускаться, а Оэн смотрел, чтобы все было хорошо. Стены ямы были с острыми штыками, так что соблюдение осторожности при спуске имело первую важность. Вскоре бард скрылась в темноте, созданной глубиной этого тоннеля. Минута молчания, потом вторая... Юноша заволновался и крикнул вниз:

— Линви, ну что там? Эй, Линви, что там?!

— Вода! — крикнула из глубины искательница приключений, — тут кругом холодная вода, я по колено в ней!

— Там подземная река? — вновь удивленно спросил мальчик.

— Нет. То, что мы нашли — это ни какой не тоннель, а скорее колодец. Здесь есть ход, а впереди я вижу свет. Спускайся, тут безопасно, вроде...

Оэн осторожно спустился, очутился в ледяной воде, от чего у него по телу побежали мурашки, и они вместе направились по проходу к ближайшему источнику света вдали — тусклому факелу, освещающему нечто вроде железной решетки. Наконец выйдя из родникового течения, оба путешественника стали на ступени, поднимающиеся к решетчатой двери.

— Куда ведет эта дверь? Мне кажется, в подземелье этой башни остались не разрушенные комнаты.

— Естественно. Проблема сейчас одна — дверь прочно заперта. Но ничего, видишь, что у меня есть? С помощью этого мы откроем хоть королевскую сокровищницу, — Линви еще секунды две повертела перед глазами отмычку и потом вставила ее в замочную скважину, став вертеть там.

Звонкий треск эхом отскочил по стенам подземелья — так первая отмычка лопнула от неудачной попытки вскрыть дверь. Поломав еще три отмычки и немного мозгов, замок начал подаваться, вскоре слетев с другой стороны решетки. Бард и юноша тихо вошли в немного разваленную комнату — вероятно, ранее это был склад. Потолочные плиты в этой комнате упали, и потому почти весь склад находился в разрушенном состоянии.

— Видишь, даже тут случился обвал. Но не будем долго задерживаться на этом, идем дальше.

Тоннель продолжался от склада ко второй комнате, в центре которой что-то ярко сверкало молниями.

— Оэн, приготовься, там может быть что угодно! Главное — тихо красться, чтобы нас никто не заметил, ясно?

— Я тише ветра, который дует в этом подземелье.

— Тут же нет ветра.

— Вот именно, я абсолютно беззвучен.

Вторая комната поразила мальчика и девушку своим видом — она была полностью убранной и чистой. На стенах висели картины, в центре на потолке красовалась люстра со свечами, по бокам стояли аппараты для зачарований и алхимические лаборатории. Большее внимание привлекли два столба, между которыми все время проскакивали грозовые разряды. В конце комнаты стоял большой камень, весь изрисованный рунами. В правом углу находился обычный письменный стол, на котором лежало перо и чей-то потрепанный дневник.

— Да это комната-лаборатория какого-то волшебника! — заявила Линви.

— Все такое яркое и необычное... Такую комнату привидения точно не могли оборудовать, это дело рук человека, — продолжал Оэн.

— Это дело рук волшебника, — поправила Линви. — А раз так, то нужно приготовиться — вдруг этот волшебник сейчас здесь, вон за той второй дверью? Кстати, а что за той дверью?

— Я предлагаю посмотреть эту тетрадь — может в ней что-то есть?

Оэн взял в руки потрепанный дневник, и зачитал:

— Спрэ Орна-тону Рассо-Фитиаль не поверили мне. Пятнадцатое число пентида. Сегодня у меня хорошее настроение — раскопки идут, как надо, скоро золото сокровищницы этой башни будет моим! Слишком я сильный маг, чтобы упустить такую здоровую рыбину. Не дай боги, тут ничего не обнаружится, я тогда с Фадди все шкуры спущу! Семнадцатое пентида. Кажется, я наткнулся на древний колодец этого форта, и в нем что-то такое есть, завораживающее. Нужно бы туда спуститься. Восемнадцатое. Да тут целый склад всякого старого барахла, в основном ржавые доспехи. Интересно, здесь что, рыцари жили? Девятнадцатое пентида. Стал двигаться дальше и вышел на очень хорошо сохранившуюся комнатку. Тут можно было бы разместить немного моих принадлежностей. А мне нравится это место — такое тихое, уединенное... Никто не помешает моим исследованиям эндельгейзеров здесь. Двадцатое число. Грозовой резонатор уже установлен, можно призывать энделей. Вот только мне не понятно, как изменится их внешний вид, когда они пройдут через резонатор? Скоро проверим. Кстати, в этом подземелье обнаружил еще одну комнату, очень большую. Думаю поставить там кровать. А что, неплохой план — жить под землей. Эндели будут доставать мне еду. Двадцать второе пентида. Жизнь — красота. Призвал ветрового эндельгейзера, он прошел через резонатор, и вдруг... Случилось то, чего я вообще никак не ожидал — весь он стал темнее сажи, как какой-то черный пучок теплого воздуха. А я надеялся, что создам грозовика, но, увы... Хотя в этом есть свои плюсы — этот новый эндель на вид, как привидение и им без усилий можно отпугивать нежеланных гостей, а это ведь идея! Двадцать третье...

— Стой, — слушая читаемые Оэном записи, из-за дневника воскликнула Линви, — может эти ветровые элементали — и есть те самые привидения, которыми напугана округа?

— А что такое элементали? — в ответ спросил юноша.

— Это эндельгейзеры.

— А кто такие эндель...

— В общем, думаю, ты сам скоро увидишь их, как мне кажется. Сейчас нет времени на объяснения, лучше прочитай, что там дальше написано.

— М... Двадцать третье пентида. Ох и напугали же эти твари местных, а это не к добру — вдруг еще кто-то стражу сюда пошлет. Нужно спрятать элементалей в клетки, а там дальше решим, что с ними делать. Двадцать пятое. К счастью, стража города у меня не объявлялась — это хорошая новость для меня. Но есть и плохая — железная клетка вообще не держит ветренного эндельгейзера и он свободно пролетает сквозь решетку, как призрак — это начинает пугать. Двадцать седьмое пентида. Все еще хуже, чем было — эти твари стали раскидывать мои приборы по комнате, иногда они даже угрожающе ко мне подлетают. Что им не нравится? Подозрения на этот счет я имею — резонатор — это он пугает их. Они начинают трястись и метаться из стороны в сторону, когда пройдут через грозовой резонатор. Может отключить его? Но тогда не бывать моим экспериментам! Первое гептида. Элементали стали очень агрессивными, и как я выяснил, это не от резонатора, ведь я его уже отключил. Второе гептида. Сегодня всю ночь не спал, заперся в своей лаборатории. Все-таки это они из-за резонатора стали бешеными — когда они попали под него и становились черными, что-то в их природе мышления менялось. Ладно, нельзя долго сидеть — нужно проверить, что они там делают.

На этих словах дневник окончился. Картина случившегося уже стала прорисовываться пред глазами Линви — эндельгейзеры убили волшебника, и за дверью в конце лаборатории что-то произошло. Ведь если дневник не обновлялся с начала лета — месяца гептида (а сейчас был осенний месяц ноннод), то с магом явно что-то произошло три месяца назад.

— Что скажешь? — стал вновь задавать вопросы Оэн.

— Сейчас мы откроем ту дверь, и посмотрим, что там творится, или творилось.

Линви прошлась в другой конец лаборатории, где находилась эта интересная дверь, и,приготовившись, искательница приключений резко дернула дверную ручку. Перед бардом предстала темнота.

— Жутковато, но выбора нет, — с этими словами Линви зажгла факел, и бросила его в темную комнату.

Факел погорел немного, осветив только плитку на полу, и внезапно потух. Можно было предположить, что комната за дверью имела громадные размеры, раз факел не осветил даже стен.

— Что? Потух? — возмутилась Линви, и вдруг почувствовала, что из этой темной комнаты ей навстречу что-то движется, причем очень быстро.

Резко от какого-то мистического толчка из воздуха бард отлетела, врезавшись в зачаровательный стол.

— Линви! — крикнул Оэн, подбежав к ней и вытащив из ее сумки нож.

Затем Оэн ринулся к двери и увидел перед собой нечто вроде пучка какого-то темного газа — это был измененный грозовым резонатором ветреный эндельгейзер.

Парень стал махать ножом, но эффекта от этого не было, так как элементаль ветра способен пропускать сквозь себя любые твердые физические объекты, в том числе лезвие и получилось так, что Оэн просто махал клинком в воздухе. Эндель же в ответ на это совершил новый воздушный толчок, от которого юноша поломал бы себе все ребра, если бы не был схвачен Линви, которая амортизировала его падение собой.

— Дела плохи, Оэн, нужно что-то придумать. На них действует только магия. Нам никто не поможет, но у нас есть преимущество.

— Какое? — спросил мальчик.

— Я знаю, — встав на ноги, грозно сказала в сторону эндельгейзера Линви, — знаю несколько заклинаний!

Девушка направила свою руку на элементаля, и тот рассеялся в воздухе. Но за этим из открытой двери влетело еще два энделя, с которыми было еще тяжелее бороться. Один из них вновь откинул Линви на пол.

— Да что ж вы делаете?! — воскликнул Оэн так громко, как только мог, и ринулся на ветрового голема.

Пытаясь схватить энделя, юноша махал руками, но вот за что-то невидимое и ухватился. Неизвестно, как так получилось, но в этом черном пучке, в центре находилось сердце из какой-то воздушной ваты. Оэн резко выдернул эту вату и эндельгейзер сразу пропал. Второй голем чуть было не впечатал парня в стену, подлетев сзади, но Линви смогла сотворить заклинание и ветровик рассеялся.

— Ничего себе! Вот это эндельгейзеры! По мне такая дрожь только что прошла...

— Не расслабляйся, Оэн, впереди еще неизвестно что будет. Может в той комнате еще спряталась парочка этих "привидений"? Зажги факел, мы бросим его туда снова.

— Так ты волшебница? Здорово! Наверное, ты обучалась в Магистэриюсе?

— Само собой, но об этом никому ни слова — сейчас к магам не так хорошо относятся, как в былые времена. И вообще, чего мы стали, как вкопанные? Нет времени на посиделки, нам нужно справиться с этим подземельем как можно скорей.

Второй факел полетел в пустоту и, упав, не перестал гореть, следовательно, опасаться больше было некого. Еще четыре ярких светоча осветили одну вторую громадной комнаты-зала.

— Хм, этот зал полностью не поврежден — здесь не случалось обвала.

— А вот это кажется кровать того волшебника. Странно, где же сам волшебник?

Волшебника найти не удалось — от него не осталось ничего. И куда же этот маг-алхимик мог подеваться? Или может он и под землей умудрился провалиться под землю?

Пять из шести входов в зал были завалены. Не мог же чародей вернуться назад и вылезти через колодец наружу.

Оэн еще ближе подошел к кровати и обнаружил на ней какой-то странный амулет с руной, взял его в руки, принимаясь рассматривать.

— Линви, я тут кое-что нашел, посмотри.

— Ничего себе, это потянет на... — резко увидев руну на амулете, Линви поперхнулась, — кх-кх, боже правый...

— Что такое, Линви?

— Этот знак... Это амулет рыцаря из личной гвардии Хсары II, который умер тысячу лет назад от руки Эктостарха. Очень могущественный медальон. Рыцари Хсары Второго знали черную магию. Великий Бдамн, если этот амулет зачарован...

Оэн еще немного посмотрел на амулет, отдал его Линви.

— Этот артефакт можно продать?

— Еще как можно! Не думаю только, что для него найдется столь богатый покупатель.

— Неужели это настолько древняя реликвия? И сколько же она приблизительно стоит?

— Поместье с небольшой фермой, не меньше. Зачарованные вещи ценятся дорого, но нам нужно проверить, имеет ли этот медальон чары, ведь если это окажется обыкновенной медной пробкой, я не обрадуюсь.

— Линви, тут есть зачаровательная стойка, может на ней можно проверить магию амулета?

— Точно, как это я не сообразила?

Зачаровательный аппарат указал, что на медальоне имеются чары, но их сила не велика — это чары управления ветровыми эндельгейзерами, скорее всего, ослабевшие со временем.

— А теперь предлагаю нам выбираться отсюда. Честно говоря, мне абсолютно все равно, куда делся этот волшебник. Может он проскочил через одну из этих дверей, которая потом завалилась камнями? В общем, вылезем отсюда поскорее, — скомандовала Линви, и они вместе с Оэном, вернувшись назад, стали с помощью оставленной веревки вскарабкиваться на поверхность.

— Оэн, а давай-ка скинем этот камень в колодец — мало ли кто еще захочет побывать там? Помоги мне оттащить его и мы навечно забаррикадируем вход.

После того, как камень был сброшен в яму, двое путников отправились снова в таверну — юноша шел в надежде обнаружить там Руаила, а Линви торопилась ради награды.

Приближаясь к Пирфе, Оэн заметил знакомое лицо — это был Вэйтас.

Глава 9. Мясо еще не готово!

— Добрый день, Оэн. Ты наверняка сейчас идешь в таверну за Руаилом? К сожалению, его ты там не обнаружишь. А все потому, что он в Сканоре.

— В Сканоре? Как? Я же только вчера притопал из Сканора...

— Знаю. Не знаю только одного — как ваши с Кровавым Солнцем пути не пересеклись, и вы не увидели друг друга? Хотя, может он только ночью на лошади отправился к равнине, поэтому ты его и не заметил?

— Да что происходит вообще? Как Руаил может быть в Сканоре? Ведь ты меня только вчера послал к нему в Пирфу.

— Что происходит? А то, что мне с тобой рано расставаться, Оэн, скорее никогда. Сейчас я помогаю гильдии, в которую ты хотел вступить — в "Прибрежный меч". Я ищу рекрутов, которые были в гильдии, но после распада разбрелись в разные стороны. Кстати, Руаил Кровавое Солнце им так же помогает, поэтому... — Вэйтас протянул руку навстречу юноше, — желаешь ли ты отправиться со мной в наше следующее приключение?

— Желаю? Да я об этом только и мечтаю! Ты же знаешь, Вэйтас.

— Тогда у нас проблем не будет. А кто это идет с тобой?

— О, забыл представить, это знаменитый бард — искательница приключений Линви Звучная Лютня. Во всей Талларии нет барда лучше!

Линви мгновенно вступила в разговор:

— А это, Оэн, я так понимаю, тот самый иллюзионист Вэйтас Тридцать Фантомов?

— Собственной персоной, — пройдясь руками в воздухе по своему телу, отвечал фокусник, — но погоди! — внезапно мистик замер и выпучил глаза, — Ланваргилия? Как я мог забыть и не вспомнить твое лицо?

— Извиняюсь, — подчеркнуто молвила Линви, — но я не помню, чтоб до этого встречала вас хоть раз в своей жизни. Откуда знаете мое волшебное имя?

— Как? А как же Магистэриюс? Неужели ты забыла нашего учителя Квартуса Фолэ, Лориэна, Фулпарбара, Йостиса, меня?

— Ты... — запнулась девушка, — ты...

— Вэйтас Ованвурх.

— Ованвурх?! — лицо Линви унаследовало все удивление мистика, которое было до этого, — Те же глаза, но почему другое лицо?

— Время изменило это лицо, Линви. Вот мы и встретились снова...

Так завязался долгий диалог и все не спеша следовали к большим воротам столицы Талларии. Как из этого диалога понял Оэн, Вэйтас с Линви были знакомы раньше и вместе обучались магии в Магистэриюсе. В результате двое магов договорились отправиться на помощь гильдии Сканора. Хоть Линви и знала, что для ее страны Орден Сваффара, то есть Эктостарха, был враждебен, она все же не отказалась помочь хотя бы из-за денег.

— Таллария... Какая же чудесная страна! У нее какой-то особенный дух свежести. А этот лес, а эта равнина зеленого цвета...

— Да, к сожалению уже наступают холода, и равнина вскоре станет белой. Оэн, иди пока что с Линви, забери награду за ваше дело (Вэйтас во время разговора с Ланваргилией узнал, что они были в заброшенной поломанной башне), а я тем часом найду нужного мне человека и все вместе мы на повозке поедем в Сканор.

— На повозке? Слава богам! — обрадовался юноша, — в последнее время я так много передвигаюсь на ногах, что стер всю подошву...

— Оу, не волнуйся, я куплю тебе новые ботинки, причем именно ботинки, ведь как ни как, уже становится действительно холодно. Да, Таллария — это страна, находящаяся недалеко от северного полюса, поэтому зима здесь наступает гораздо быстрее, чем например в Саисапе.

Как только все вошли в город, сразу разбрелись в разные стороны в зависимости от нужд. На листке Акрдиса было уточнение, что Цефей работал в гильдии торговцем-скупщиком, а потому его можно будет обнаружить на центральном рынке. И Цефей был обнаружен на этом рынке — валялся возле лавки с рыбой, как отброс. Этого, в рваной толстовке, немного поседевшего пожилого мужичка со всех сторон облепили мухи. Насколько же было плачевно состояние Цефея! Такого вида Вэйтас уж никак не ожидал от некогда славного рекрута "Прибрежного меча". А определить, что это именно Цефей валялся в луже рыбных останков, так же не составило трудностей — возле него валялась табличка с выгравированными словами "Помогите нищему. Ничего не вижу. Цефей", возле которой так же в рыбных останках располагалась шапка с одной монеткой внутри.

— На тебе! — воскликнул Вэйтас настолько громко, что Цефей поднял голову. — Это ты Цефей?!

— Кто обращается к бедному нищему? Помогите, дайте монетку на пропитание...

— Какое пропитание?! Именем короля, вставай быстро!

Сию же секунду Цефей поднялся со скоростью молнии, открыл глаза, якобы прозрев, и пытался понять — кто же к нему обращается.

— О! Так значит ты в полной боевой готовности и не слепой? А раз так, то быстро сейчас же пойдешь со мной в Сканор! И не дай бог, я услышу от тебя какие либо претензии!

— А что...

— Быстро!!! — не унимался фокусник, и Цефей, как рядовой солдат, стал приводить в выполнение приказ командира.

Как раз с противоположной стороны улицы с довольным видом и премией подходили Линви и Оэн, готовясь сесть на повозку. Все снова встретились.

— Так, Оэн и Линви, это — Цефей. Цефей, — это Оэн и Линви. Стойте здесь, мне нужно кое к кому сходить, и после мы наконец-то едем к Руаилу и Акрдису.

— Акрдису? — вяло открыл рот Цефей, в ответ получивший лишь кивок.

— Да, а теперь, пожалуйста, никаких вопросов.

Сказав это, фокусник направился в главный королевский дворец, и, минуя стражу, оказался перед носом самого Мионора.

— Добрый день и снова здравствуйте, ваше величество. Надеюсь, вы меня не забыли? Я просил у вас корабль, чтоб пересечь Коренной океан.

— Ну сколько можно повторять, сейчас гавань не может выделить...

— Да не в том дело. Забудьте за корабль, у меня куда более важная информация.

— Ох... Продолжайте, — недовольно молвил Мионор, а Вэйтас, собственно, стал продолжать:

— Кто попросил вас расформировать гильдию Сканора?

Этот вопрос конечно никак не вписывался в понимание короля, да и не хотел вписываться, следовательно, король вопросительно хмыкнул.

— В общем, Орден Сваффара решил объединиться с гильдией "Прибрежный меч" — это и хотел вам сказать.

— Что? — спросил Мионор II Усталый.

— Ну ты и тугодум, Мионор. — медленно сказал Вэйтас в своей голове.

— Так а что вы хотели от меня?

"Ногу разбойника!" — стал выходить из терпения фокусник, продолжая не выносить свои мысли за пределы головы. Но собравшись, с миловидной улыбкой, фокусник наивно произнес: — Денежной помощи со стороны государства, ваше превосходство. Мне известно, что вы долгое время вообще не обращали внимания на орден паладинов.

Мионор наконец-то повернул голову в сторону с фокусником.

— В самом деле? — вопрос этот был такой спокойный, что сказавший его, не будь король, Вэйтас бы уже разозлился не на шутку, — Ну тогда... — Мионор вдруг запнулся, так как к нему подбежал слуга, и что-то сказал на ухо, после чего король продолжил, — передайте гроссмейстеру ордена, что король выделит ему помощь.

Мистик вздохнул с облегчением и, решив все дела в столице, взяв с собой Оэна, Линви и Цефея, направился в конюшню, которая находилась возле ворот города — там иллюзионист хотел сесть с остальными на повозку.

— Вовремя же я подоспел, — продолжал говорить королю слуга, когда фокусник уже покинул дворец, — вы бы, ваше величество, скорее отказались бы в помощи ему и Ордену Сваффара, а так как, помогая столь влиятельному ордену...

— Посмотрим, что из этого можно будет выжать в будущем, — отвечал Мионор.

— Поверьте, ваше величество, не мало. Сваффарийцы ранее вечно помогали стране.

— Знаешь, не сильно-то хочется тратить государственную казну, но, в любом случае, тебя, как советника, я обязательно послушаю, Стагард. Держи меня в курсе событий.

— Конечно. Я готов предоставить вам любую свою помощь.

— Кстати, а что это за битва недавно прошла возле Башни Мира? Мне говорили, что этот гроссмейстер сваффарийцев был там и схватился с моим фоффеем Хран-Йомом?

— Это так. Но не стоит сразу валить бочки на гроссмейстера, ведь Хран сам вызвал его на поединок, отправив записку. Герцог Бафаге хотел проверить силу этого рыцаря — вот так все просто.

— Хм, почему же на столь славное событие не был приглашен я, король Талларии Мионор II, и почему это торжество не проходило на столичной боевой арене?

— Его превосходство герцог Хран-Йом решил вызвать Кровавого Солнца на тайный поединок. Правила его были очень ясны и просты: время — ночь, место — Великая равнина. О другом спрашивать не так важно, ваше величество, о другом позаботился сам герцог, ведь почему же тогда только что вы видели посыльного из Ордена Сваффара, который предупредил, что гроссмейстер Руаил хочет объединиться с гильдией Сканора "Прибрежный меч"? Значит, Руаил сейчас пребывает в полном здравии, как и Хран-Йом. О чем еще беспокоиться? Герцог же не убил Руаила, только проверил его силу...

— Тогда, раз это организовал Хран, то, не сильно мне нравится его идея — кажется, она слишком спонтанная.

— Повторяю, не переживайте, ваше величество, — После этих слов так называемый советник короля Стагард отвернул голову в ту сторону, где возле трона лежал королевский скипетр, понизив голос, продолжил, — Хран-Йом знает, что делает.

— И все же мне не нравится его поведение в нынешнее время. Сможешь разобраться с этим, Стагард? Поговоришь лично с Йомом?

— Если хотите, могу сию же секунду отравиться в Бафаге.

— Да, это будет лучше всего. Передай Храну от меня, чтоб успокоил свой боевой пыл. Как ты должен знать, когда он напал на столицу, я этого вообще не видел, так как в то время поехал в Авебату, к королеве Рэхар на переговоры. Кстати, говоря о нападении... Как там наш привратник поживает, пришел в себя? Что говорит, кто поставил ему фингал на все лицо?

— К сожалению, он до сих пор не может шевелить языком и подниматься с постели. Кто поставил ему синяк — тоже осталось втайне. Известно, правда, сейчас одно — кто уложил привратника, тот и открыл главные городские ворота. Но вот странная вещь — как только ворота открылись, за ними войска Хран-Йома увидели какого-то в зачарованных латах рыцаря, который и отбил атаку, причем сам — без какой либо поддержки и помощи в ближнем бою. Этот чудо-рыцарь затем скрылся. Существуют предположения, что это был паладин из Ордена Сваффара, но есть так же и другие гипотезы, одна из которых гласит, что это был герцог Пирфы, победивший на прошлом турнире в Имвибалле.

— Ну, гадать можно долго, а мне нужна четкая информация, так что об этом тоже позаботься.

— Все ясно, ваше величество. — произнес в ответ советник и удалился исполнять приказ.

А тем временем Вэйтас выбирал повозку для поездки в Сканор. Выбор был небольшой — две повозки. В одной из них сидел старый извозчик, в другой молодой. Исходя из своего жизненного опыта, мистик выбрал повозку с пожилым человеком, так как тот потенциально должен иметь больше знаний о местности и уметь объезжать всякие разбойничьи логова, в которых фокусник по неосторожности много раз побывал, а в плен попадать снова не хотелось.

— Сколько возьмете за дорогу до Сканора?

— До Сканора? Это же через всю страну... Сорок пять золотых, не меньше.

— Дороговато, — сделал вывод Вэйтас, но затем прибавил, — впрочем, если нам будет гарантирована безопасность в поездке...

— Это само собой. Так что, к Сканору? Садитесь?

Все залезли в повозку, мистик расплатился, и она тронулась в путь. Погода была прекрасная — ясное небо. Правда, было немного жарковато, несмотря на то, что с зимой должны были приближаться холода, а листья на деревьях только слегка пожелтели.

Старый извозчик повозки вправду знал безопасную дорогу через лес — она находилась возле небольшой впадины, между местной рекой и каменным крутым склоном. Конечно, та дорога была довольно крутая, но на небольшой повозке ее можно было спокойно миновать, и все было вроде хорошо, как вдруг перед всеми путешествующими показался огромный камень, загородивший весь путь.

— Проблемка? — спросил Оэн извозчика.

— Ха, конечно! Да какая! Этот валун нам отсюда не убрать.

— Но мы ехали сюда, этим путем и возвращаться не намеренны! — заявила Линви, а Вэйтас в ответ предложил выход из ситуации — магия.

Да и вообще, какие препятствия могут быть на пути, если возле тебя два сильных волшебника? Вэйтас и Линви сошли с повозки, приблизились к большому булыжнику, и как в былые времена, синхронно сотворили заклинание отталкивания. Земля задрожала и валун скатился в пропасть, но из-за такого землетрясения сверху на дорогу упала новая партия камней, вновь за баррикадирующих движение. Оба мага еще раз оттолкнули камни, и еще раз тот же сценарий — с верхнего слоя породы отвалилось, да еще в большем количестве, скопище новых валунов.

— Я этого не вынесу, — ожидающе сказала Линви, посмотрев на фокусника, — что будем делать?

— Если тряхнем этот холм над нами еще раз, дорога может не выдержать и сползти по крутому склону вместе с булыжниками. Нужно что-то придумать или возвращаться обратно. У кого-нибудь есть идеи?

— Конечно есть, — отозвался Оэн, — я предлагаю спуститься еще глубже во впадину и следовать вдоль берега реки. Смотрите, вон там идет тропинка вниз, по которой повозка очень быстро спустится.

Извозчик стал было возмущаться, так как не хотел по колдобинам и дебрям пробираться к подъему из впадины, но Вэйтасу понравилась идея Оэна, поэтому он пообещал извозчику доплатить за такой нелегкий путь. Повозка медленно и осторожно стала углубляться в темноту ущелья. Впадина чуть ли не была настоящей пещерой без "крыши", или, по-другому, слоя камня и земли, который образовывал пещерный потолок. Скоро все скатились до того уровня, когда услышали плеск течения, а разглядеть в полутьме почти ничего было нельзя. Вэйтас зажег факел, от света которого рой летучих мышей проснулся, и отчаянно заметавшись в воздухе, быстро улетел на другую сторону реки. Далее повозка поехала по песку, усеянному разными костяными ракушками. А вот появилась и сама река — голубая, свежая, холодная вода на приличной скорости мчалась, оттачивая по берегам каждый камешек, превращая его в песок. Солнечный свет не мог достигнуть реки из-за того, что впадина вверху предельно заросла всякими кустами, травой, даже особым видом дерева, которое ползло лианами, разрастаясь по наклонной ущелья. А повозка своим ходом следовала вдоль берега, и вдруг факел Вэйтаса осветил большое деревянное дряхлое мельничное колесо, на одну треть плавающее в воде, оторвавшееся от старой водяной мельницы, видимо заброшенной, которая выглядела ничуть не лучше.

— Ого, что это?! — воскликнул Оэн.

— Покинутая мельница, — отвечала Линви, затем обратившись к извозчику: — Ваша лошадь наверняка устала. Предлагаю сделать привал, тем более наступает ночь. Мельница как нельзя лучше подходит для временного приюта.

— Подождите, стойте! — резко заявил фокусник, — Быстро прячьте повозку вон в тех кустах. Кажется, в этой мельнице кто-то есть.

И вправду, в небольшом окошке горел свет, что удивило всех путешествующих, ведь в таком забытом ущелье недолжно быть ни единой живой души.

— Предлагаешь узнать, кто там? — спросила Линви фокусника.

— Не знаю, но мне это не нравится. Вот что, ждите все здесь, а я пока посмотрю, что там происходит, потому что это действительно странновато для такого места.

— Так не пойдет, — отрезала Линви, — я с тобой. И вообще, кто еще сможет прикрыть тебе спину так, как я? Вдруг что произойдет, я быстро наложу на тебя заклинание магического щита, а этот щит, сам знаешь, может выдержать любой удар.

— Ты, как всегда, сразу строишь тактику и план на будущее, Линви, ничуть не изменилась. Не волнуйся, со мной ничего не произойдет.

— Может быть, Ованвурх, но я вижу, как изменился ты — совершенно разучился строить тактику, что за беспечность?

— Этому не стоит удивляться, — влез в разговор Оэн, — Когда вместе с ним я попал в плен к разбойникам, он совершенно не противился их действиям, в то время как я отчаянно звал на помощь, пытаясь разорвать веревку, в которой был связан.

— Оэн, будь так добр, посиди тут тихо, а я, так и быть, возьму с собой Линви — мы исследуем эту мельницу.

— А мне что делать? — впервые за долгое время отозвался Цефей, наблюдающий сначала за всей ситуацией со стороны.

— Бери пример с извозчика — смотри, как он сладко дрыхнет, — подметила Линви, следуя за Вэйтасом к мельнице.

— Ну их, Цефей, — махнул рукой Оэн. — Расскажи мне пока лучше, кем ты был в гильдии "Прибрежный меч", какую функцию выполнял?

— Я вообще ничего не пойму, куда они намылились?! Там же опасно, — не унимаясь, отвечал Цефей, — Могли бы просто проехать эту мельницу и заночевать где-нибудь подальше, в укромном месте.

А Вэйтас и Линви тем часом вплотную подобрались к выходу водяной мельницы, стараясь через дырявую дверь разглядеть, что там находится и что происходит. Возле двери висел небольшой медный колокольчик — звонок. Вблизи было видно, что дверь обмазана каким-то прозрачным гелем.

— Значит это не покинутое место и возможно здесь живет тот, кто ухаживает за этой мельницей? — сделала догадку Линви.

— Странно, от этого геля дверь немного поблескивает. — Рассматривал мистик старый кусок дерева, и вдруг на него упал внезапный взгляд из небольшого отверстия в этом дырявом куске древесины.

— Кто?! — сердито послышалось за закрытой дверью.

— Мы путешественники. Мы переходили через это ущелье с рекой, как стало темнеть, и тут наткнулись на эту мельницу.

— Гости?! — вновь спросил чей-то голос, но в этот раз уже радостно, и мужчина продолжал: — С радостью и нетерпением приму вас в своем доме.

Послышался скрип нескольких открывающихся замков и засовов. Вэйтас немного расслабился, а Линви, наоборот, приготовилась нанести магический удар — вдруг что-то пойдет не так?

Дверь открылась, и на порог вышел горбатый в рваных обносках старичок с маленькой палочкой, на которую опирался. Опасения Линви исчезли.

— Эй, все идите сюда! — крикнул Вэйтас в сторону, где в кустах до сих пор сидели Оэн, Цефей и спящий извозчик.

— Добро пожаловать, дорогие гости, — встречал всех старик, улыбаясь, — Вы можете свободно располагаться в моем доме.

Почти всем добрый дедок понравился, одному только Цефею стало жутковато от вида старца — бывший рекрут гильдии, первый раз увидев старика, побледнел, думал — что-то в нем неестественное и пугающее. Да и вообще, как мы знаем, Цефей изначально не так посмотрел на водяную мельницу. Старик усадил всех путников за стол, налил немного вина для ободрения и согревания, так как во всей этой пещерной впадине сырость расползлась по углам. Цефей, прежде чем пить вино, понюхал его, только потом отпил немного — и все равно ему что-то не понравилось — вино было каким-то слегка горьковатым, имело странный привкус. Может это вино просто долго стояло в закупоренном виде? Но тогда оно должно было стать лучше в каких-то качествах, хотя, старое вино Цефей никогда не пил, поэтому скоро забыл за него.

— Немногие ходят этим путем, — утвердил дед, а Вэйтас все расспрашивал его дальше:

— Вы здесь живете, работаете? Вы мельник?

— О да, и живу тут, и работаю, да, мельник я. Мелю зерно, и не только, — совсем тихо прибавил старик, так, что никто и не услышал вторую часть предложения.

— И долго вы живете на этой мельнице? — поинтересовалась Линви, пытаясь запихнуть в себя куриную лапку.

— Очень, очень долго, прекрасная дева, — странновато ответил дедок, пробегаясь по Линви своими змееподобными глазами, еще и поблескивающими.

— Вы сами готовили еду? — льстиво интересовалась Линви, так как куриные лапки ей очень понравились.

— Несомненно. Я живу здесь один много лет, а потому научился некоторым хитростям в кулинарии. Но это лишь начало нашего пира, сейчас я принесу вам настоящее произведение искусства! — с этими словами дедок ушел на кухню и принес оттуда здоровенный красивый пирог. При виде этого пирога все облизнулись, кроме Цефея, которому это не сильно понравилось, как и вино.

Старичок отрезал часть пирога, подал ее Линви, сказав "налетай!", и она с нетерпеньем принялась этот кусок уплетать.

— О боже, какой он вкусный! Это же мясной пирог! Такой вкусный! — объясняла свой восторг девушка, — мясо такое сладкое и сочное! Расскажите, как вы создали столь дивное творение! — требовала Ланваргилия.

— Ну, у каждого чудного блюда есть свой маленький секрет. И думаю, я имею право секрет держать втайне, но могу вам поведать парочку премудростей. Например, перед разрезанием мясо следует тщательно прокипятить, затем дать ему остыть в погребе и снова прокипятить — так оно станет жестким, но это не есть проблема — порезав мясо на кусочки, можно размять его и тогда оно станет мягким и легко-прожевываемым.

— Размять? — удивился фокусник, — Как это?

— Видите ли, жернова и молотильные камни в механизме мельницы могут выполнять не только функцию размельчения пшеницы...

— Ай да выдумщик! Вот молодец! — догадалась Линви, к чему клонит дед.

Цефей не мог больше терпеть свой голод, поэтому решился отрезать себе кусочек от волшебного пирога. Но перед этим бывший рекрут гильдии хотел помыть руки, ведь давно не мыл их, а они со временем загрязнились.

— Где у вас можно помыть руки? — спросил старика Цефей.

— На улице есть небольшой водный насос. Что ж, кто хочет еще один пирог?

Все хором ответили — "Я"!

— Тогда старина-кулинар сделает вам еще один мясной пирог! — воскликнул дед, тут же мелькнувши на свою кухню, а все с нетерпением ждали очередной кулинарный шедевр.

Выйдя за мельницу, Цефей увидел перед собой насос, который качал воду из реки. Он дотронулся до ручки, и вдруг почувствовал, что его рука вся в каком-то странном прозрачном геле, как раз таком же, что был и на двери мельницы. Цефей спустился к берегу реки, хотел помыть там руки, думая, что смоет странный гель, но не тут-то было — оказалось, что в реке этого геля плавает порядком больше, чем на ручке насоса.

— Как же мне смыть руки? — засуетился вдруг Цефеус, — Может, на кухне того дедка есть нормальный кран с нормальной водой?

На этой мысли Цефей снова заходит в мельницу и направляется прямиком на кухню. Только он заглянул за угол, как увидел перед собой следующее: этот старик держал в левой руке человеческую ступню, а правой рукой помешивал бульон в кастрюле. Бывший рекрут нечаянно наступил на скрипящую дощечку, которые составляли пол мельницы. Дед это услышал и внезапно человеческая ступня выпала у него из рук прямо в бульон.

— Я думал помыть... — стал оправдываться Цефей, но старик резко отрезал:

— Пирог еще не готов, сколько тебе объяснять?! Вот берешь мне и портишь все мясо, а оно же еще не готово! Мясо не готово!

— Да что это творится?! — подумал Цефеус.

— Теперь придется искать новое мясо для пирога. Где же я его найду?

— Кан-ни-бал!!! — заорал во все горло Цефей и побежал к своим товарищам, но тут поскользнулся из-за этого геля и упал.

— А я знаю, где найду мясо! — вышел из кухни дед с большим топором в руках.

Все сидящие в гостиной услышали громкий ор, который затем мгновенно прекратился. Вэйтас быстро подскочил и побежал в сторону крика. Вбежав на кухню, фокусник без раздумий пустил из своих рук магический воздушный пучок, мигом снесший старика с топором. Бедный Цефей валялся без сознания, но на нем не было ран — удар безумного дедка удачно пришелся плашмя по голове Цефея. Следом за мистиком на кухню вбежали все оставшиеся присутствующие на водяной мельнице.

— Вот гадость! — воскликнула Линви.

Извозчик вообще пошел обратно в гостиную, встряхивая поднятые руки и причитая, так как не мог на это смотреть.

— Цефей, ты как?! — судорожно вскричал Вэйтас, подумав, что тот мертв.

Но бывший рекрут гильдии, немного приоткрыв глаз, дал понять, что все в порядке, а Вэйтас продолжал дальше:

— Что произошло?

— Кх-кх... Надо уходить отсюда. — мотая головой, слабо, шепотом, едва произнес ошеломленный ударом топора бедолага.

— А это что за... — хотела договорить Линви, увидев на кухне перед собой чье-то расчлененное тело.

— Святые боги!.. — добавил Оэн.

— Я изначально знал, что в этой мельнице что-то не так! — поднимаясь, утверждал Цефей, — Господа, мы в гостях у людоеда!

— Подождите, но что он делает с этими телами? Неужели пирог, который он нам преподнес, был из человеческого... — догадалась Линви.

— А вино? Я сразу заметил, что оно имеет какой-то горьковато-тягучий привкус, прямо как у крови.

Линви мгновенно вставила два пальца в рот, отошла немного, и сделала "верное дело". Остальные повторили за ней. Но, к сожалению, срыгнуть вино нельзя — потому что это жидкость, мгновенно всасывающаяся в кровь, хотя пирог быстро вышел наружу.

— Нужно решить, что делать с этим убийцей! — строго закрепила Линви.

— Может, просто уйдем из этого места? — предлагал Оэн, но девушка стояла на своем — "старика нужно покарать", как бы его было ни жалко (и вообще, о жалости не было речи).

— Нет, Линви, убивать мы его не будем. — строго произнес фокусник.

— А что тогда с ним сделать?! Да его за такое и убить мало!

— Возможно это так, но его необходимо сдать в стражу.

— Издеваешься, Вэйтас? Какая стража? Какая тут к черту стража?! К Пирфе идти несколько сотен километров, а я не намеренна возвращаться! Да и еще одно — вдруг этот старикан сбежит от нас, пока мы будем везти его в столицу?

— Мы отвезем его в стражу, — решил мистик, а волшебница твердила напротив:

— Нет, мы его убьем.

В разговор вмешался Цефей:

— Давайте проведем голосование. Это будет правильней всего. Итак, Вэйтас, ты решил отвезти этого людоеда в стажу Пирфы, Линви, ты решила его убить. Оэн, как считаешь ты, что нам нужно сделать?

— Что-что, побыстрей уходить отсюда! Даже не знаю, что с ним делать.

— Тогда принято следующее решение — каннибал будет убит.

— Как убит? — возмутился Вэйтас, — погоди, Цефей, ты поддерживаешь Линви? Но это не правильно...

— Извини меня, Вэй, но этот старикан меня чуть не прикончил — этого я ему не прощу, так что мы его убьем.

— Отлично, Цефей, — настроение Ланваргилии улучшилось, — тогда решение принято, — с этими словами она схватила дедка за рваный балахон, принимаясь трясти:

— Ну что, отдохнул?! Вставай, паскуда!

Но старик валялся без сознания и дальше. Линви послушала его сердце и объявила так, будто приглашала на концерт:

— Он мертв!

— Вот те на! — ответили присутствующие.

Вэйтас присел перед странным дедом, осмотрел его, сказав:

— Это я убил его. От моего магического удара он упал и наткнулся на собственный топор.

— О, мой бог... — едва слышно произнес Цефей, добавив, — Ты не хотел расправляться с ним больше всех, и ты же стал его карателем.

В ответ мистик покачал головой, виня себя, и утвердил:

— Я сам похороню его, на день останусь тут. Оэн, ты же знаешь дорогу к Сканору? Сможешь проводить Линви и Цефея?

— Само собой, Вэйтас. Честно говоря, я не знал, что так выйдет...

— Я тоже не знал. Что ж, желание твое, Линви, осуществилось, поздравляю!

— А я-то причем? Сам убил его, молодец, — выкинула волшебница.

— Ты, как всегда, хладнокровна — что во время войны, что сейчас, Линви.

— Ну, в любом случае нужно радоваться, что этот каннибал не убил Цефея!

Вэйтас отвел голову вниз, немного помедлив, сказал:

— Ладно, идите, ложитесь спать, а я позабочусь о нем, — указывая на старика, мистик принялся тащить того к реке.

— Чудная безумная сегодня ночка! — обратилась Линви к Цефею.

— Хмф... — буркнул тот под нос в ответ, следуя за Вэйтасом к реке.

Иллюзионист вытащил труп из мельницы, зажег новый факел, так как было очень темно этой холодной ночью, нашел в старом сарае неподалеку лопату старика и принялся копать в песке яму. Как это обычно бывает, когда возле воды копают яму, ее этой водой будет заливать, точнее, вода, впитавшаяся в песок, будет стекать в яму. Именно из-за этого вся эта замутненная с гелем вода, вся эта прозрачная смола стекала ко дну ямы, когда мистик выкопал полметра в глубину. Как раз в это время к нему подошел Цефей, заметив, что с этим гелем и он столкнулся. Объяснив это фокуснику, Цефей принялся разглядывать гель снова, делать выводы по этому поводу:

— Что это за смола? Я ей все руки замазал так, что они до сих пор в ней!

— Я помню, что этот же гель полностью покрывал дверь мельницы. Как теперь дальше копать могилу? Нужно выяснить, что это такое, если можешь...

— Хорошо, Вэй, я посмотрю на кухне в мельнице — вдруг там есть какая-то зацепка. Но мне туда крайне неприятно входить. Необходимо так же распознать тело того бедолаги, которое красуется на кухонном столе.

— Его тоже нужно похоронить, тащи его сюда.

Цефей отправился на кухню и стал тщательно рассматривать там каждый сомнительный уголок, надеясь хоть что-то выяснить. Первым делом он обратил свой взор на ржавый кран, теоретически по которому должна была течь вода. Открыв кран, бывший скупщик гильдии обнаружил, что из него течет этот же дьявольский гель. В голове Цефей стал строить логическую цепочку:

— Так, если везде течет эта дрянь, то, как же людоед обмывал своих жертв перед расчленением? Да, я понимаю, что это зверски, но все же... Значит, в этой жидкости он и обмывал трупы. Но откуда она берется?

Цефей присел, открыл тумбочку под рукомойником с краном и увидел несколько выводящих грязный использованный гель труб. Проследовав за главной сточной трубой, бывший рекрут обнаружил, что вся эта гадость вытекает в реку, из-за чего та загрязнилась и гель попадает в яму, которую копает фокусник. Теперь нужно было посмотреть — откуда же кран ведет этот гель на кухню. Труба, на конце которой находился кран, вела наверх мельницы. Цефей поднялся на второй этаж, открыл старую скрипящую дверь и увидел склад с большими бочками. В центре этого склада стояла огромная бочка, из которой трубы брали начало. На сей бочке были начертаны слова — "Масло. Вытяжка из жира", да еще вдобавок какой-то оккультный значок.

— Ох ты, святой Бдамн... Да это масло, созданное из вытяжки человеческого жира! Он создавал это масло, чтобы обмазывать им мясо — вероятно, оно так лучше сохраняется. Все ясно. Но этот знак... Что это за значок? — На этой мысли со всеми раскрытыми ответами Цефей направился к Вэйтасу и рассказал тому все, как было, спросив, может ли знать мистик, что это за знак (Цефей выдрал значок из бочки и показал его иллюзионисту).

Лицо Вэйтаса от вида значка сразу исказилось — он хорошо знал эту эмблему.

— Культ Келлгардта, культ вампира — это не к добру. Неужели культ до сих пор существует?

— Какой это "Культ Келлгардта"? — поинтересовался Цефей.

— Не говори мне только, что не знаешь, кто был такой Келлгардт. Лет сорок назад этот мясник тайно убивал людей в области Талларии между Пирфой и Кайаифом. Рыцари короля уничтожили его культ, но видимо остатки до этого момента существовали.

— Слухи об этом вампире не доходили до Сканора, гильдия о нем не слышала и ничего не знает.

— Это так, потому что все хотели побыстрее расправиться с культом тайно. Что там с другим трупом, ты несешь его?

— Сейчас, — ответил Цефей, и принес изуродованное тело, которое он, перед тем как нести, завернул в простыню, чтобы не прикасаться к нему.

— Интересно, скольких людей убил этот безумец? Может я и правильно сделал, что убил его, но все же я давал клятву, что никого после войны больше не покалечу.

— Ты участвовал в шестой клановой войне? — с изумлением спросил Цефеус.

— Да, мой друг. Я и Ланваргилия — мы принимали там участие, были в качестве белых боевых магов на службе короля Хсары VIII.

— Невероятно... Значит, ты тоже знаешь ужас войны, Вэйтас. Ты сражался против мятежников.

— И ты, видимо, тоже участвовал в этой войне, не так ли, Цефеус?

— Так, белый маг, все так и есть. Но я сражался не за короля.

— Я понял это сразу, Цефеус. Но война прошла — ее больше нет. Двадцати восьми летняя война окончилась шестнадцать лет назад.

— После нее все понесли огромные потери...

— Да, я никогда... никогда не забуду, как рыть могилы — перерыл их много, друг, много друзей закопал своими руками...

— Я тоже... Но ты сказал — война уже окончена! Может я помогу тебе...

— Нет, Цефей, иди спать. Вы должны завтра все быть бодрыми, хорошо выспаться, вам предстоит долгая дорога, я же еще день побуду здесь...

— Завтра уже наступило, Вэйтас — уже три часа ночи. Следующий день...

— Цефей, можно, я сам закопаю их?! — гневно спросил фокусник.

В ответ бывший рекрут пожал плечами и отправился на мельницу, а мистику предстояло задание — вспомнить былые времена.

— Он что, не собирается спать?

— Нужно закопать старика, Вэйтас сейчас делает это.

— А ты что будешь делать, ляжешь спать?

— Да, голова немного болит от удара топора. Все, ни о чем не спрашивай меня, Линви, спокойной ночи.

— Куда уж еще спокойней может быть ночь, чем сегодня!

— О нет, рассвет! Солнце, умоляю тебя, не выходи еще, — лениво обращался к светилу Оэн, пытаясь отвернуться к стенке.

— Так оно тебя и послушало, — усмехнулась Линви, поднимаясь с постели. — Ладно, я почти вовсе не спала, поэтому голова немного болит, впрочем, как и у тебя, Цефей, не так ли? Как ушиб от топора, прошел?

— Какое "прошел"?! Я его буквально два часа назад получил! За это время успел образоваться разве что только вот этот синяк!

— Думаю, Вэйтас не будет против, если мы поспим еще немного, — сонно произнесла Линви, закрыла глаза, и свернулась калачиком на соломе.

Вышло так, что поспать долго у наших "горепутешественников" не получилось, за исключением фокусника, который вообще не спал. После этого кошмара, произошедшего ночью, Цефей едва различал реальность и сон. Линви спросонья чуть не убила Оэна магическим шаром, подумав, что тот людоед.

Наконец в мельницу зашел с огромными мешками под стеклянными глазами уставший фокусник, опираясь на лопату:

— Уже отправляетесь в Сканор? Не забудьте за мороку заплатить извозчику дополнительно — вот, отдадите эти деньги ему.

— А как же ты? Останешься еще здесь? Почему не поедешь с нами? — спросила Линви.

— Мне нужно кое-что сделать, — усмехнулся печально Вэйтас, — отправляйтесь!

Все вздохнули и сели на повозку с лошадью, которая, бедняжка, всю ночь стояла в кустах на ногах. А теперь ей вон еще какая работа — доставить четырех людей аж к самим воротам Сканора.

Фокусник провел всех своим грустным взглядом. Оэн обратил внимание на то, что возле берега красовалось два бугорка. Мальчик думал — "как это он так быстро выкопал ямы и закопал их? Тут же одна глина, а копается она не очень хорошо".

Давайте не забывать, что мельница находилась в глубокой расщелине, куда солнечные лучи и днем плохо проникали. Как же тогда солнце смогло осветить лица наших путников? Очень просто — за все сутки был только один участок времени, когда можно было наблюдать солнце — это утро. Утром светило на небе находилось в очень удачном месте и лучи его проскальзывали через нехватку растительности с одной стороны уступа расщелины.

Не теряя времени, повозка по диагональной извилистой дороге вскоре стала подниматься и выезжать из глубокой впадины.

Глава 10. Пленник

Акрдис одним движением выхватил из своих ножен острый как бритва клинок и нанес удар рукоятью по голове, тем самым ошеломив стоящего справа, который понял, что сопротивление бесполезно.

— А теперь говори, с какого логова тебя послали сюда?!

Упавший сильно испугался, пополз назад.

— Нет, ты никуда не денешься! — рыкнул Эйн Акрдис, и подставил край лезвия клинка к горлу ошеломленного, но упавший не растерялся и истерически выкрикнул:

— Давай, убей меня!

— Нет, убивать тебя я не буду. Ты мне расскажешь все — начнешь с того, как ты проник сюда, закончишь тем, кто дал тебе приказ!

— Щас! — вновь крикнул ошеломленный, резко поднялся, и хотел было бежать, но гроссмейстер Руаил одной рукой схватил его и повалил вновь на пол.

— Ничего, все расскажешь! Впрочем, я уже даже знаю, кто подослал тебя сюда — Хран-Йом, не так ли, тварь?!

— Не так, чтоб ты сдох, Акрдис! — выдал плененный и получил за свои слова мощный удар железной перчатки главы Ордена Сваффара.

Через минуту шпион Хран-Йома находился в камере пыток, прикованный к сырой темной стене.

— Ну а сейчас ты нам точно все расскажешь! — утвердил Руаил.

Шпион поник головой, жалобно вздохнул, ведь понимал, что церемониться в камере пыток с ним никто не намерен.

— Руаил, — обратился гильдмастер Эйн к гроссмейстеру, — наш гость видимо решил оставаться немым, что будем делать?

Не отвечая словами, Кровавое Солнце приблизился к пленнику и взялся за рычаг устройства для пыток. Когда рычаг включался, цепь сверху механизма натягивалась, и оковы на левой и правой руках разъезжались в разные стороны до тех пор, пока руки бедняги не рвались.

— Ты знаешь, что я сделаю, если будешь так и дальше оставаться немым! — заявил гроссмейстер.

На лице шпиона появились капельки пота, а глаза его так сильно увеличились, что казалось, во-вот выпадут, но пленник все равно отказывался что либо произносить. Тогда Руаил нажал на рычаг, и старый механизм задействовал. Адская машина все больше и больше растягивала руки шпиона, до того момента, когда он почувствовал боль и стал кричать:

— Стойте! Умоляю, остановитесь! Я все вам расскажу!

— Вот это другое дело, — улыбнулся Акрдис, — не понимаю только, Руаил, почему, чтобы человеку дать что-то понять, обязательно нужно прибегать именно к таким мерам?

— Ха, привыкай, Акрдис, люди так устроены. С какой стати им отказываться от собственных принципов? Этот шпион с помощью своего дела зарабатывает на жизнь. Еще он одновременно является солдатом из войска Бафаге и давал военную клятву, присягу. Я понимаю его. Различие между нами только в интересах — ясно итак, почему он не хочет ничего говорить. Не буду я таким уж добрым сегодня! — обратился Руаил к шпиону, — Давай, тварь, рассказывай все, иначе будешь собирать свои руки по частям, вопрос только, чем собирать? Не используй наше терпение, потому что у меня его не осталось на сегодняшний день!

— Хран-Йом послал меня, чтобы я узнал и выведал информацию, — начал плененный, подумав и решив, что будет лучше сохранить свои руки. — Я должен был узнать, сколько рекрутов и рыцарей имеет Орден Сваффара и гильдия Сканора "Прибрежный меч", когда именно два этих братства объединятся, каковы ваши дальнейшие планы...

— Ну, это итак понятно! — кинул Акрдис, — А теперь говори нам, когда отправился шпионить за нами, у кого узнал местоположение заброшенного дома, каким образом проник в нашу пещеру?

— Кто такой Хран-Йом, имеет ли он каких либо сообщников и есть ли у него тот, кто отдает ему приказы?! — добавил гроссмейстер Кровавое Солнце.

— Шпионить стал со второго оттода этого года, проник в пещеру через морское дно, о местонахождении спросил местных — они сказали только, где находится заброшенное старое здание гильдии. Хран-Йом — мой владыка и повелитель, только он отдает мне приказы, он — герцог Бафаге и один из фоффеев короля Мионора. Никто приказов ему не отдает, по крайней мере, я не видел никого, кто б мог командовать ему — он сам себе глава.

— Хм, думаю, он понятно все объяснил, Акрдис. — утвердил Руаил.

— Тоже думаю так. Будем оставлять его в живых? — прямо спросил Эйн.

— Давай не будем ровнять себя со зверями, Акрдис, может мы воины, но так же и рыцари, ведь я знаю, что в прошлом ты был рыцарем на службе Хсары VIII, а поэтому должен помнить, что такое благородие. Предлагаю закрыть его пока что в темнице.

— Тогда решено, этот шпион попадет в камеру заключенных.

В комнату пыток забежал уведомитель, сказав, что к входу прибыли трое каких-то путников — юноша, мужчина и девушка, и спросил, можно ли впустить их в дом гильдии. Акрдис дал свое разрешение, так как знал, что Вэйтас скорее всего привел с собой бывших рекрутов. Но Вэйтаса среди пришедших не было, зато был Цефей, которого Эйн сразу узнал и который ему все пояснил, что фокусник на небольшое время задержится, но в скором времени предстанет перед воротами Сканора.

Акрдис сразу дал пришедшим задание убрать мусор из пещеры, что не обрадовало никого, но убраться было необходимо. Пещера даже не в полной мере освещалась светом факелов из-за их недостатка, да и вообще недостатка денег и ресурсов гильдии. Сейчас эти ресурсы нужно пополнить, создать новый план развития "Прибрежного меча", чем занялся Акрдис вместе с Руаилом — создание новой единой системы и порядка. Когда Руаил привел своих рыцарей, их количество оказалось не впечатляющим — всего девять паладинов. Даже оставшихся рекрутов в гильдии после распада было больше — двадцать семь людей, что означало, что, в общем, гильдия имела пятьдесят два рекрута. В Ордене же Сваффара почти не осталось воинов благодаря случавшимся часто глупым войнам, в которых паладины принимали наибольшее участие. Да, каждый из них мог спокойно одолеть сотню любых противников, но это не значило, что этот рыцарь был непобедим — у всех есть свой предел, когда вокруг оказываются одни враги, то кто-то может нанести неожиданный удар в спину. Из всего ордена только Руаил имел щит, обладающий наиболее мощными чарами — все остальные перебивались немного зачарованными на прочность клинками и латами, которые не могли выдержать залп катапульт.

Цефей заметил, что в гильдии народу стало порядком больше, некоторые рекруты сами вернулись, когда услышали о том, что "Прибрежный меч" восстанавливается, а из этого следует, что Вэйтасу не придется искать многих по закоулкам Ванвара.

Здесь были и новые рекруты, которых Цефей никогда не видел. Линви и Оэн удивились, увидев внутреннюю высокую и длинную пещеру, где стояли всякие тренировочные приспособления, мишени, деревянные манекены.

Сама пещера была очень извилистой. Сверху из некоторых трещин в стенах били ручьи воды Перескального моря. Вода затем распространялась по слою дробленого гравия, превращаясь в подземное течение.

Атмосфера в пещере была немного мрачноватой, стояла сырость, которая создавала низкий туман, покровом расплывающийся по дну пещеры. Когда кто-то проходил в этом тумане, создавалось впечатление, будто это тучи, по которым можно было ходить. Слабый свет факелов в холодном тумане распространялся, как ни странно, лучше, потому что маленькие капельки воды отражали немое свечение. На дальнем конце пещеры наоборот было жарко, как в бане, из-за теплых гейзеров, которые и являлись создателями того пара, который затем охлаждался, становясь туманом. Вся система этого круговорота воды делала саму пещеру будто живой, постоянно был слышен игривый плеск источников, падающих на гладкие морские камни. Стены пещеры, состоящие так же из камней, только грубых, не правильной формы, все поросли кудрявым мхом.

Обычно горячую воду гейзеров рекруты гильдии использовали для купания, сделав нечто вроде сауны. Сауна располагалась там, где кипяток, падая водопадом, попадал на сырые камни — именно в это мгновение вода становилась пригодной для купания и даже для питья, потому что была пресной.

Еще в пещере находилась маленькая шахта по добыче меди, залежи которой обильно распространились по всей Сканорской области, а под самим Сканором которых было настолько много, что гильдия не могла упустить шанс дополнительного заработка денег. Но сейчас шахта не работала, так как не было шахтеров — раньше этой работой занимались Азорас, Габрейн и Леклог, чьи имена до сих пор не присутствовали в списке уже пришедших.

— А где же Вэйтас? Почему он так долго задерживается? — поинтересовался Акрдис.

— Если бы вы только знали, гильдмастер, что нам довелось пережить, — подняв брови, отвечал Цефей, продолжая, — думаю, вы должны знать, что такое Культ Келлгардта? Да, его уничтожили, но мы столкнулись с его остатками.

Затем Цефей рассказал всю историю о том, как попал вместе с Оэном, Вэйтасом и Линви к каннибалу. Речь Акрдиса поразила. Глава гильдии даже не мог себе представить, как могла сложиться данная ситуация.

Линви сразу достойно оценила тренировочную площадку гильдии в пещере — тут было много всяких физических испытаний на прочность и стойкость. Но больше всего девушку заинтересовала одна из мишеней, которая располагалась дальше других целей для лука и поблескивала от металлического покрова.

— А это что за мишень? — спросила Ланваргилия Акрдиса.

— Очень древняя мишень. Она не для лука. Раньше ее использовали...

— Маги, не так ли? — добавила Линви.

— Да. Откуда вы знаете? Гильдия лет десять назад имела шесть белых магов, но они каким-то образом рассеялись — кто покинул гильдию, кто умер от старости или на войне. Сейчас мы не имеем ни одного мага, хотя нет, одного все же потенциально имеем — это Вэйтас.

— Теперь у вас два мага. — заявила Линви.

— И кто же здесь еще имеет способность управлять волшебством?

В ответ на эти слова Ланваргилия создала в своей правой руке магический воздушный пучок энергии и запустила его в мишень, служившую раньше тренировочной для волшебников. Произошел удар и мишень зазвенела — Линви попала в ее центр.

— Поразительно! — обрадовался Акрдис, — значит, теперь та цель не будет висеть без дела.

— Так, уже нужно собирать всех, — резко вспомнил Эйн, и стал собирать всю толпу в кучу, чтоб сделать важное объявление, так как время для этого наконец-то настало.

Когда все подошли в Эйну вплотную, он стал громко говорить:

— Итак, сегодня все мы собрались по очень важному делу, событию, которое затронет не только гильдию Сканора, но и Орден Сваффара. Надеюсь, вы все знаете об объединении, а если так, то нужно его немедленно организовать. Сегодня все мы видели, что Хран-Йом не сидит на месте, посылая своих шпионов, поэтому нужно объединиться как можно скорее. В первую очередь мы сообщим королю о дате, когда произойдет создание единого ордена и пригласим его на этот праздник, чтобы он понимал нашу важность. Во-вторых, хоть сегодня я вижу и многих бывших рекрутов гильдии, но не всех. Нужно найти остатки рекрутов, что я вам всем поручаю на сей день и на завтра. Думаю, вы справитесь.

— Можно вопрос? — спросил один из присутствующих.

— Конечно, что ты хотел?

— Насколько мы можем быть уверенны в том, что Мионор II поможет нам?

Он постоянно игнорировал наши просьбы, попытки достучаться были тщетны.

— Не беспокойся, скоро в Сканор прибудет волшебник и фокусник Вэйтас, он просил короля о помощи и принесет нам ответ его величества. Думаю, на этом все, теперь нужно действовать, всем удачи. — закончил Акрдис свою речь и пошел готовиться к предначертанному торжеству.

Тот, кто только что спросил Акрдиса, затем отправился в самодельную сауну, к гейзерам. Этот человек был немного выше среднего роста, со средними по длине черными волосами, лицом, довольно правильным, не овальным, с четкими выразительными чертами. Ходил он ровно, в общем, обычно, носил довольно дорогую одежду и чем-то выделялся среди толпы других рекрутов.

Когда этот человек снял свою одежду, на его груди можно было сразу увидеть огромный шрам от правого плеча до последнего левого ребра. Нет сомнений — этот шрам когда-то оставил чей-то меч во время одного из сражений. Сам мужчина имел атлетическую форму тела, ему бы можно было дать лет двадцать восемь за свежесть в глазах. Звали этого рекрута Пентарк — один из самых известных участников войны с кланами Раггарда. Именно его должен был найти Вэйтас, но оказалось так, что адепт* сам пришел в гильдию, к счастью и радости Акрдиса Эйна. Пентарк в гильдии выполнял функцию командира и управляющего всякими важными внутренними делами — занимался бумагами, отчетами. Его постоянно держали в курсе всех событий. На этот раз правую руку Акрдиса охватили сомнения на счет помощи от короля.

Искупавшись в источниках, Пентарк оделся и подошел к дальнему яркому голубому свечению, что заинтересовало Оэна, и он так же, обходя пещерную впадину и гейзеры, приблизился к этому свечению. В стене сверкал маленький голубой камешек, а ниже его стоял каменный алтарь.

— Это наше достоинство, слава всей гильдии. — обратился Пентарк к Оэну.

— Почему он светится? — спросил юноша.

— Потому что зачарован, и чары его весьма мощные.

— Какую же он выполняет функцию, чем защищает и оберегает, что у него за чары?

— А ты, я вижу, любопытный, — улыбнулся Пентарк, и вновь всмотрелся в красивый адамант, — на него наложены чары благословения. Эта энергия распространяется по всей пещере, неся свое дыхание умиротворения.

— Кто же создал этот камень?

— Адамант был подарен гильдии еще триста лет назад Магистэриюсом.

История этого волшебного камня берет начало еще в глубокой древности, он переходил из рук в руки каждую сотню лет — был украшением трона короля, медальоном Агко Игуо — одного из рыцарей Потемневшего Серебра — распавшегося ордена. И вот, спустя века, которые выковыряли камень из трона и золотой цепочки, голубой алмаз оказывается в пещере под Сканором — убежище гильдии "Прибрежный меч". В стене над алтарем кроме этого драгоценного камня была еще одна небольшая впадина для (скорей всего) еще одного драгоценного камня.

— А здесь тоже, наверное, должен быть еще один бриллиант? — спросил Оэн.

— В том то и дело, что должен. — вздохнул Пентарк.

— Где же он?

— Года три назад его выкрали, и так на место он не вернулся.

— Что это был за камень? Он тоже был зачарован?

— Это был красный адамант, придающий здоровье всем рекрутам гильдии, он считается более сильным, чем голубой.

— Кто мог украсть его? Нужно найти этот камень.

— Его украл рекрут-предатель. Он, в общем, смылся вместе с камнем, и никто не знает, куда он пустился с адамантом. А ты откуда будешь? — спросил Пентарк.

— Изначально я хотел стать рыцарем Ордена Сваффара, для этого отправлялся на поиски Руаила.

— Рыцарем-паладином? Это очень хорошо. Ты сейчас ничем не занят, я так понял. В таком случае приглашаю тебя на тренировочную площадку.

Так было положено начало крепкой дружбы между правой рукой главы гильдии и в прошлом раба, который хотел стать сильным рыцарем.

Двое направились сразу к мишеням — Пентарк хотел проверить у юноши навык стрельбы из лука. Мы же конечно знаем, что Оэн за свою жизнь и стрелы-то в руках не держал, поэтому его первый выстрел нельзя было величать таковым — стрела пролетела метр и врезалась в грунт. Пентарк поправил лук в руках Оэна, и следующая стрела попала в центр мишени, чему даже сам тренер удивился:

— Невероятно! У тебя прирожденный дар стрельбы из лука! Это превосходно! Но посмотрим теперь, как ты попадешь в цель сам, без помощи.

Оэн сжал лук в руках и направил точно так же, как в предыдущий раз ему показал Пентарк. Через секунду был слышен треск тетивы, свист стрелы и глухой громкий щелчок. Пентарк широко открыл глаза, немного недоумевая от прямого попадания в центр.

— Парень, а тебя до этого точно никто стрельбе не учил?

— Поверьте, я до этого не знал, что существуют луки.

— У тебя явный талант. Да ты бы мог стать отличным лучником Ордена Сваффара! Отныне, если ты не возражаешь, я буду лично учить тебя.

Оэн согласился, перенес свои вещи в пещерную комнату, куда ему указал Пент, и затем новый тренер дал волю своему искусству сражения — стал обучать Оэна бою на мечах. Первым делом Оэн получил в руки деревянный меч и задание — отколотить один из манекенов — это так, чисто разминка. Оэн с радостью принялся исполнять поставленное задание.

— Из него и впрямь выйдет непобедимый воин и рыцарь, если он будет обучаться вместе со мной, — ухмыльнулся Пентарк.

* * *

— Всем внимание, Вэйтас Ованвурх прибыл в гильдию с новостями! — крикнул Акрдис так, что его голос отскочил от всех стен пещеры.

Рекруты, наводившие порядок, обернулись в сторону входа, из которого в пещеру зашел печальный фокусник. Сразу послышались радостные возгласы — "это наш волшебник" и "ура Ованвурху".

— Какие вести ты нам принес, Ованвурх? — обратился к мистику Акрдис.

— Король Мионор согласился помочь.

— Слава великим богам! — обрадовался гильдмастер.

— Слава великим богам! — повторили все присутствующие.

— И что он сказал?

— Почти ничего, только пообещал помочь. Вижу, что все рекруты гильдии, которых ты мне поручал найти, Акрдис, уже здесь. В таком случае ты не поручишь больше мне эти поиски, чему я очень рад.

— Конечно же. Теперь все в сборе, все здесь, и гильдийцы, и рыцари. Мы готовы объединиться с Руаилом в общую армию, только нужно выбрать подходящий день для этого праздника. Думаю, через неделю мы уже будем одним строем.

— Акрдис, а ты подумал о названии? Как мы будем называться, когда объединимся? — спросил Руаил.

— Я не против, чтобымы называли себя Орденом Сваффара. В конце концов, это орден создателя магии, он должен жить вечно, да и название гильдии мне всегда не особо нравилось — кто придумал название "Прибрежный меч", не помню.

Сейчас в гильдии были все — Вэйтас, Акрдис, Оэн, Цефей, Линви, Пентарк, Руаил Кровавое Солнце, почти все рыцари-сваффарийцы и рекруты.

— Ах, чуть не забыл, — начал Акрдис, обращаясь к Вэйтасу, — у меня для тебя подарок, Ованвурх, спустимся в камеру заключенных.

Они зашли в камеру, где Акрдис показал Вэйтасу заключенного шпиона, которого поймали буквально перед приходом Линви, Оэна и Цефея. Фокусник презрительно охватил того холодным взглядом, и сказал ему:

— Хран-Йом подослал тебя? Как же я хочу наказать его за деяния! Ему не будет прощено то, что он делает. Вскоре после объединения Орден Сваффара выйдет Нерушимым Легионом* на Бафаге, вот тогда...

— Мечтайте! — оговорился шпион, — Вы думаете, что Хран совсем дурак? Его план огромен в масштабах, и горе тому, кто попытается его нарушить!

— О чем это ты?! — гневно спросил Акрдис.

— О том, что берегите получше свою Талларию!

— Ты, я смотрю, совсем разошелся, тварь! — Акрдис хватил плененного по левому плечу, — знай свое насущное место — ты здесь никто, поэтому держал бы лучше язык за зубами, не то в миг распрощаешься со своей жалкой жизнью! Пустые угрозы нас не удивят, а за свои выходки ты лишаешься еды на три дня.

— Да лучше убейте меня, чем я буду слушать вас!

Мистик вопросительно посмотрел на Акрдиса, потом снова на шпиона:

— У меня к тебе только один вопрос, крыса из Бафаге. Говорят, Хран-Йом появился в политической жизни страны четыре года назад и стал фоффеем три года назад, а до всего этого о нем не было ни слуху, ни духу. Вот вопрос — знаешь ли ты, откуда он пришел, где родился, служил ли где-нибудь? Участвовал в клановой войне?

— И учти — не ответишь, — прибавлял Акрдис, — и твои руки снова подвергнутся удлинению.

Шпион помедлил, но затем все же стал отвечать:

— Кто такой Хран-Йом? Был ли он замечен раньше? Воевал ли в какой-то войне? Я сам долго искал ответы на эти вопросы. О его прошлом почти ничего не известно, кроме того, что при нем был обруч власти Лаффон* — который имели только герцоги и графы Ванвара. Искать следы информации о его прошлом бесполезно — вероятно эти следы он уничтожил.

— Тогда как же ты стал его подчиненным? — спросил иллюзионист.

— До этого мной командовал прежний герцог Бафаге Уольтамар Корасор, который, как известно, пропал без вести. На этот счет тоже можно делать предположения, что кто-то его...

— Ты говоришь так, будто не рад тому, что тобой сейчас управляет Йом, — перебил плененного фокусник.

— Я рад только деньгам, выручке, зарплате. А тот, кто ее мне дает — мне безразличен. Знаю только устав — беспрекословное подчинение, нужно всего лишь быть верным своему слову, а на все остальное наплевать.

— Тогда зачем же ты отстаиваешь политику Хран-Йома тут у нас в плену, ведь наверняка знаешь, что это тебе не принесет денег.

— Ошибаетесь, — тихо продрожал голос шпиона, — мне был отдан такой приказ — прославление великого герцога Бафаге. Да, может, я проведу остаток дней здесь и сгнию, но если я вдруг сбегу, или мне удастся попасть домой, то за все свои действия я получу премию — такой уговор и контракт.

— Невероятно, Вэйтас! — воскликнул Акрдис, — эта падаль еще на что-то надеется! Вон какие речи! Премия?! Контракт?! Нет уж!

— Знаешь, Акрдис, — начал мистик, — мне его жалко...

— Нет, Вэйтас, никакой жалости! Это враг! И он сгниет тут, как сам и сказал. В общем то, хотя... Что я собственно думаю? Да, ты прав, нельзя так зацикливаться, можно поступить более выгодно для нас. У меня есть небольшая задумка, думаю, тебе она ясна.

— Ты хочешь обменять его на двух рекрутов, которые бесследно пропали, и подозреваешь, что их похитил Хран?

— Именно. Это без колебаний совершил Йом.

— Значит, шанс попасть домой у меня есть, — улыбнулся, отвернувшись к стене пленник-шпион. По его виду нельзя было сказать, что у него оставались силы что-то говорить, отчасти из-за синяков, нарисованных Руаилом Кровавое Солнце.

— Для шпиона ты не сильно вынослив. Как твое имя?

— Вам оно не надо. Ты, Акрдис, итак сказал, что я тут никто, мое имя не многое скажет вам.

— Хватит, лучше скажи свое имя, — отрезал глава гильдии Сканора.

Пленник набрал воздуха, выдохнул и произнес:

— Эхобалл. Онсоу Эхобалл. Видите, что вам сказало мое имя? Ничегошеньки!

— Почему же? Я прекрасно знал клан Онсоу — он пал во время одной из клановых войн, и ты видимо являешься одним из последних представителей этого клана. И имя "Эхобалл" мне кое-что говорит. По-моему, с древнего Ванварского языка оно означает "сын гончара", что говорит о том, что твой отец занимался гончарным ремеслом. Клан Онсоу жил в Монлоре, а гончарня, как помню, там имеется и находится на окраине. Что ж, теперь передо мной прорисовывается картина, — сделал вывод Вэйтас.

— Во время великой войны клан Ованвурх... — начал шпион, — был на стороне короля, а значит, выступал против Онсоу. Ты наверняка тоже принимал участие в войне, не правда ли, Вэйтас Ованвурх?

— Мне не хотелось воевать, но ваш мятежный клан вынудил пойти на сражение.

— Конечно, Онсоу всегда были главной проблемой Талларии! Но ты скорей всего так же не помнишь, почему Онсоу организовали восстание. Не помнишь, как в Монлоре закончилась питьевая вода, а король еще вынуждал оплачивать налоги, которые были нам не по зубам. Ту войну не Онсоу начали, не Ованвурхи, не Энтоплески, не Тлаверины и Кронхи, ту войну начал сам король, не заботясь ни о ком. Система пала, Таллария была на грани раскола...

Вэйтас и Акрдис немо стояли пять минут, немного негодуя от слов пленника. Наконец Акрдис позвал фокусника, и они вместе вышли из камеры для заключенных, направляясь строить план по объединению.

— Да, уходите, все равно вам нечего ответить, — тихо произнес Эхобалл, а затем подумал, — какое им дело до того, что я думаю о Хран-Йоме? Ох, мне и самому интересно, что он там, черт возьми, делает! Побыстрее бы он узнал, что меня пленили. В этом случае остается надеяться только на его сообразительность. Надеюсь, ему бы не хотелось терять одного из лучших шпионов Бафаге, хотя... Какой я там лучший, если попался на такую слабую мышеловку? Проговорился, называется.

* * *

— Стагард! — раздался громкий низкий голос, обращающийся к советнику Мионора, — подойди сюда, я хочу поручить тебе важное и опасное задание.

— Да, ваше превосходство, что вы хотели? Слушаю и повинуюсь, — отвечал сидящий перед ногами, закованными в мощные новые стальные сапоги.

— Ты долго прятался под личиной советника короля Мионора, теперь тебе больше не нужно прятаться. Я даю тебе последнее задание. Но перед тем как я его озвучу, хочу спросить тебя кое о чем. Скажи, когда ты задумал месть?

— Тогда, мой герцог, когда король отвернулся от меня и моей семьи.

— Вот, соратник, со мной произошло то же самое. Мионор, как всегда, послал тебя ко мне, чтобы ты меня опять обучал уму-разуму. Жаль, что он не знает, кто ты на самом деле. За пять лет ты втерся в доверие так, что и не ототрешь! Теперь фаза нашей задумки подходит к финалу. Мионор II должен умереть!

— Я всегда ждал этих слов, мой властелин. Ждал, как грома средь ясного неба.

— Время настало. Мионор долго клепал нам мозги и вот мое терпение лопнуло! Наш шпион должен был вернуться два часа назад, но его до сих пор нет. Судя из этого можно предположить, что его взяли в плен — треклятый Орден Сваффара объединяется с этими отбросами из Сканора, что усиливает мои опасения. Сейчас медлить нельзя, отправляйся в Пирфу, Стаг, и убей короля. Я даю тебе все необходимое.

— Сию же секунду начну приводить задание в действие, — утвердил Стагард, и направился в столицу.

Сидящий на троне поднялся. Шрам от веска до губы... Это был Хран-Йом. Его новые латы блестели от солнечных лучей, попадающих в окно.

— Он быстро умчал. — послышался чей-то хриплый голос сзади.

— Вы уже не спите? — спросил Хран-Йом.

— Мне некогда спать. Вижу, скоро ты станешь королем, значит, наш план будет выполнен, и тогда я, наконец, смогу заполучить его.

— Конечно, вы его получите. Я вот только и сейчас не понимаю — зачем он вам нужен? Ну камень, ну драгоценный, и что с того? Он же не самый дорогой в мире, есть алмазы и подороже.

— Это мое дело, а ты следи за своим.

Из-за трона вышел сухой старик лет восьмидесяти. Он высоко поднял свои брови, и уставился на герцога, который молвил:

— Чего тебе надо? Сейчас я пойду продумывать стратегию.

— Эх, бестолочь! Гниль твоя стратегия — без меня ты никогда не мог ни шагу ступить.

Йом обомлел:

— В чем дело?

— В том, что это мне уже надоело! Я посылал тебя на поединок с Руаилом Кровавое Солнце для твоей победы, а не поражения. Почему ты не убил тогда этого липового гроссмейстера?

— Есть рыцарский закон. Он написан для всех рыцарей и не следовать ему я не могу.

— Сейчас этот Руаил создает новый Орден Сваффара, орден сильней предыдущего. Плевал я на твое поражение тогда, лишь достань мне камень и можешь свободно забирать свою сгнивающую Талларию. Надеюсь, ты понял, что я тебе хотел сказать.

Хран-Йом вновь сел на трон и покачал головой, даже немного расстроился. На небе не было ни тучки, поэтому солнце, проникая через окно, сильно отблескивало от новой начищенной брони.

— Да сними ты свои эти яркие доспехи! — возмущался старик.

— Тебе все не нравится, успокойся уже. Старческий маразм тебе не к лицу.

— Старческий маразм?! Ты сейчас у меня дубиной получишь! — вскипелдедок, а Хран мельком посмотрел в окно, сказав:

— Какой сегодня ясный день! Даже не мог никогда представить, что Мионор будет отправляться на небо именно сегодня.

— Так сегодня самый лучший для этого день! Представь, как его душа будет порхать в безоблачном небе, — ухмылялся старик немного остыв.

— Надеюсь, Стагард успеет к вечеру...

— Помнишь, Хран, как мы перебивались отходами, а не едой, носили жалкие тряпки? Сейчас ты герцог Бафаге, в будущем король. Ты представляешь себе это? Мог представить в те часы, когда мы почти ели собственные тела, чтоб не умереть с голоду?

— Я все помню, старый друг, конечно все.

— Тогда не задерживай ни меня, ни себя, и побыстрее действуй — мне не нужна твоя чрезмерная медлительность. Больше всего меня волнует этот Руаил Кровавое Солнце — он очень силен, в бою использует волшебство. Будь осторожнее с ним. Но это не все.

— Конечно не все. Меня одолел не Руаил, а маг.

— Вот. Нужно узнать, кто это такой. Кто с помощью белой безобидной магии смог повалить тебя на землю.

— Он использовал заклинание тогда, и все уснули. — утвердил Хран.

— Что? Заклинание-пограничник?! — возмутился старик, — выходит, он обучался в Магистэриюсе у Квартуса Фолэ — только этот маг знал пограничники, весьма опасные штучки. Чем-то такие чары сравнимы с черной магией, колдовством, знание которого было утеряно много веков назад. Нужно разобраться с этим магом как можно скорей. Может, ты этого не знаешь, но в древних войнах первым делом стремились убрать магов врага — они представляли на поле боя наибольшую опасность.

— Да я понял, что наибольшую. Когда этот, появившийся ниоткуда волшебник, откинул меня каким-то заклятьем, как пушинку... — потом Хран задумался. — Может и нам нужно набрать войско белых магов?

— Задумка твоя хороша, дружок, — отвечал старик, — но где мы магов возьмем? В наше время их осталось не так много, а нападать и силой брать Магистэриюс — чистое безумие! Там столько волшебников, пусть даже и белых магов, но тех, которые твое горе-войско вмиг разобьют, или что еще хуже, усыпят подобно тому чародею.

— Пока что нападать на Бокан бессмысленно — в этом я тебя поддерживаю. Что ж, мне нужно переформировать свое войско и отправляться брать столицу наконец! В тот раз, когда ее брал Тейростарх, мои катапульты почти разломали городскую стену, и если ее до сих пор не отстроили, то у меня больше шансов на победу, чем раньше.

— Вот только не забывай, что половина твоих катапульт осталась там и была отдана в казну Пирфы, из-за того, что твой воевода Тейростарх еле унес оттуда свои ноги. Знаешь, почему я хочу найти тот камень, о котором все время тебе говорю? Он имеет мощную магическую силу и залечивает раны. Если установить его на какого-нибудь воина из нашей армии и одеть в доспехи с головы до пят, вручить в обе руки по длинному щиту, то этот воин, бегая среди наших, просто будет лечить их на ходу. Раньше зачарованный бриллиант был у Магистэриюса, ведь его в свое время создал сам Сваффар, и он стоял на алтаре в качестве символа белой магии. Потом Магистэриюс подарил камень гильдии Сканора, а когда та начинала расформировываться, от твоих,кстати, действий, то кто-то выкрал этот алмаз, и он после появился на аукционе в Рэйдлоте, Авебата. Король Мионор как раз ездил на встречу с графом Рэйдлота и королевой Рэхар, где камень волшебный заметил и выкупил. Видишь, нам даже ехать далеко никуда не нужно, правда теперь проблема побольше — король Мионор подарил на днях сей камень одному из своих фоффеев, которого охраняет стража. Получить амулет можно, завоевав Пирфу, что ты и сделаешь. Когда ты, так сказать, покоришь столицу, мы все оптом получим. Хорошо, что этот дурак-фоффей еще не понял, как амулетом этим пользоваться и какая в нем сокрыта чудовищная мощь.

— Дурак-фоффей, дурак-фоффей... — подхватил кто-то.

Хран-Йом обратил взор в темный уголок своего тронного зала, где за шторой этот кто-то прятался. Тяжелый кулак Йома ударил о подпорку тронаи он громко позвал:

— Ты уже вернулся? Что ты узнал, дурья твоя башка?!

— Мой герцог хочет знать, что знает сейчас самый хитроумный и..

— Говори, что узнал, иначе голову срублю! — приказал Хран своему шуту.

Шут вышел из темноты. Это был небольшой горбатый карлик. Один глаз был зеленый и смотрел на герцога, другой голубой уставился в пол и скептически относился к изменению своего вечного положения. Можно сказать, этот шут был самым веселым существом во всем сером замке, но, к сожалению, еще и самым тупым, хотя шпионские способности доселе держали его на расстоянии от плахи. Небольшими шажками шут подходил к Хран-Йому и говорил на своем пути:

— Хитроумный слуга все знает. Шпиончик расшпионен. Орден объединяется. А королик... Королик останется один ночью, когда все будут на празднике...

— Да ты говоришь дело, дурак проклятый! Знаешь, куда Стагард отправился? Нужно сообщить ему, чтоб не убивал короля днем...

— Слуга все знает, слуга уже все сделал. Слуга видел сеньора Стага, и сказал ему. Стаг пообещал убить короля, когда все отправятся на праздник. Его величество господин Мионор делает ошибку, отказываясь от приглашения на пир. Теперь бедный королик останется почти один-одинешенек, с десяточкой своих хилых воинов. Моему властелину не составит труда стать короликом.

— Эх ты проныра! Ай да хитрец безголовый! — обрадовался Хран-Йом, а шут воскликнул:

— Каким бы дураком не был ваш слуга, он вечно будет вам помогать, в каком бы своем дурацком состоянии он не был...

— Мне всегда было интересно, как ты все это делаешь, шут. Как все узнаешь, причем так быстро? — поинтересовался старик.

— Может шут просто еще не полный дурак? — спросил скоморох, будто сам себя, посмотрев в потолок, — а сейчас, я так понимаю, вы свободны, мой властелин. В таком случае позвольте мне заняться моим обычным делом.

Хран-Йом переложил одну ногу на другую, подпер лицо рукой, подняв брови, ответил:

— Ну, давай, что ты придумал на этот раз, покажи мне.

После этих слов шут стал вытворять разные нелепые действия и голосить чудную песенку — "А я шут, дураком зовут. Но я очень-очень крут. Поворот, разворот, смехом тут мой князь поет!"

— Извини нас, но сейчас твой князь не имеет времени на развлечения, — противопоставил старик, — нам нужно кое-что еще обсудить с герцогом, и без твоих ушей, так что будь добр, покинь тронный зал и найди себе дело.

Шут смутился, но не мог ослушаться того, кого слушал даже сам Хран-Йом. Скоморох тут же удалился, а странный мудрец продолжил свой разговор с герцогом:

— Ничем это тебе не напоминает первую континентальную войну, когда тысячу лет назад Хсара II пытался захватить власть над всем Ванваром? Сначала он появился из ниоткуда под именем Гре-Магналл, потом взял имя Хсара, как у великого предшественника Хсары I Легендарного. Гре-Магналл вскоре стал королем Талларии, а после этого Сваффар выяснил, как можно вытянуть магию из черных пчел.

— Да, похоже, но не думаю, что это полностью повторение тех времен. Вряд ли найдется кто-то, кто вновь создаст разрушительную черную магию. А даже если бы мы каким-то чудным образом и смогли одолеть Магистэриюс, то, как тогда бы использовали белых магов в завоевании Ванвара? Они не способны разрушать — могут только защищаться, а заклинания-пограничники еще слабей защитных чар, так как состоят всего лишь из иллюзий. И как же я смогу одолеть весь Ванвар без настоящей магии? Без колдовства?

— Именно поэтому я хочу заполучить этот волшебный адамант, способный залечивать раны на близком расстоянии. По-настоящему этот бриллиант имеет и другое свойство — он может забирать здоровье, которое дал кому-то. Разве это не черная магия? Разве не колдовство?

— И как же он это сделает?

— Предоставь это мне. Камень — последний достойный артефакт, созданный Сваффаром. Нужно только раскрыть силу этой вещицы.

— Что ж, как всегда, надеюсь на тебя, мой советник номер один.

— Я тебе не советник, — сказал старик грозно, — не забывай, кто я — твой властелин так же, как и ты властелин того шута.

Хран-Йом вздохнул, даже немного занервничал — серьезная речь мудреца насторожила его.

Тишина завоевала привычное положение, и когда пыл осел, герцог и его "советник" стали снова разговаривать как обычно.

Все это происходило в сером замке из Бафаге. Древнем, крепком, массивном, но сером замке...

Глава 11. Хозяин пустыни

Неправильное решение — он принял его, а вскоре стал жалеть — не стоило посылать Вэйтасу иллюзию, но что-то заставило. Что-то должно было отстранить фокусника от дела, чтобы он забыл. А забыл он, значит, забыли все. Только Вэйтасу хотелось найти Сума, но теперь он получил иллюзию-сообщение, и не будет волноваться.

Сум лежал возле огромной дыры в полу замка на упавшем Вазорайне, которая появилась от сильного магического удара. Все это время после миража Сум-Рутжад просто валялся на полу, ждал своего времени, ждал, когда заряд летающего месяца полностью пополнится. Неужели теперь осталось только лежать, бездействуя? Нет, так дальше нельзя! Сум встал, потер руки о свою порванную одежду — они потрескались, как у старика.

Состояние было настолько противным, что хотелось выпрыгнут из своего тела. Рутжад чувствовал некую двуличность в своем сознании, будто появился какой-то другой Сум, гордый, жестокий, изжигающий изнутри. Он находился так близко к сердцу, что мог запросто захватить его, подчинить себе. Это был не настоящий волшебник добра. Нельзя было понять — заморозил бы он сердце или расплавил — и безразличный холод, и яростный жар метались в черноте.

Как же представить себе самую разрушительную магию, которой Хсара II некогда положил на колени весь Ванвар? Что-то скрывалось внутри Сума, за прочной темной стеной. Нельзя определить форму этого объекта, почувствовать, дотронуться до него. Завеса плотно скрывала сущность колдовства.

Высасывание душ, жизненной силы, разрушение физических структур — как же давно эти силы проявляли себя. Они обрели голод. Страх давно не поселялся в сердцах людей, а войны не приносят толку — они слишком детские — внезапный бой сменяется затишьем. Это сердце покорило колдовство, покорил демон безумия. Ему надоело сидеть, сложа руки. Но Сум каждую секунду боролся сам с собой, не давая демону полностью одолеть свой разум. Теперь все стало понятным — белая магия сдерживала черную, а черная усиливала все качества — знания, сила. Безумие и разум как-то тесно сообща сотрудничали в этом хаосе. Наконец Рутжад, собрав себя по кусочкам, вышел из мертвого золотого дворца, покинул месяц и решил получше узнать окружающую его территорию. Это казалось каким-то сном...

Ванильные дюны украшали математически ровную плоскость. С ветром воздух становится прохладным, но на мгновение — затем жара наполняла легкие, дышать тяжелее, как будто холодно, и находишься на самой высокой горе. Что за бесконечная пустыня? Сум просто шел вперед, надеясь, что когда-то бледные тона закончатся, сменившись зеленью.

Увидеть миражи в виде оазиса Рутжад не мог — его тело претерпело изменения — не чувствовало усталости и жажды, только жару. От горячего, почти расплавленного песка на босых ногах Сума должны были образоваться обхватывающие ожоги, но этого не происходило — магия полностью контролировала все процессы в теле. Тело стало неуязвимым, кровь превратилась в вулканическую магму, глаза в хрусталь, кости в металл, мечты прошлого в пепел. С виду этих изменений нельзя разглядеть, все скрыто от понимания, вместо которого тьма укрывается ложью.

Рутжад и сам не чувствовал, что в его организме что-то поменялось — двигаться легко, кожа мягкая и эластичная, живая. Единственное, думать о чем либо кроме зла не получалось — шла вечная борьба за разум с демоном. Навязчивые, безумные мысли "кого увижу, того убью" так и лезли в голову спонтанно.

Вот дюна, вот еще одна, и вот... За каждой новой представлялся красивый лес, неожиданно расстилающий свои владения, сражающийся с засухой. Интуиция черной магии говорила: "еще немного, здесь..."

— Да что "здесь"? — спрашивал Сум себя.

На горизонте появилось что-то вытянутое из гладкой равнины, где даже дюны заканчивались, и начиналось нечто настолько белое, что слепило глаза — солевое поле.

Тут раньше определенно все заполняла морская вода. Какие-то домики вдалеке... Домики из соли? Сум подходил все ближе к странным строениям, возле которых кто-то бегал — то ли дети, то ли большие еноты в одежде, ставшие на задние лапы. Нет, все же какие-то дети. Рутжад без эмоций шел к домикам, а когда эти "дети" его увидели, то начали трястись, все попрятались в свои хатки.

Вокруг пустыня, слева солевое поле, на котором стоят маленькие белые домики, а Сум подходил все ближе. Вот он уже зашел в странную деревню. Окна в хатках пропали, они превратились в маленькие бункеры.

— Кто вы? Почему живете в пустыне? — добродушно спросил Сум, почти покорив свое безумие.

Но никто не хотел отвечать. Рутжад постучался — никто не открыл.

— Почему вы не открываете?

Затем Сум спросил то же самое на языке Сваффара, думая, что странные дети не понимают нынешнего языка Ванвара, но те определенно не желали вступать в контакт с не менее странным для них пришедшим из ниоткуда человеком, так что их можно было понять. Да, с виду эти существа походили на детей, но по-настоящему имели возраст куда более древний, чем у обычных смертных. Черная магия пыталась каждое мгновение просочиться в мозг Рутжада, поэтому его терпение быстро лопнуло — он упер руку в стену одного из домиков, и солевая стена начала таять с невероятной скоростью. За растаявшей стеной Сум увидел испуганных прижавшихся друг к другу существ, полностью похожих на людей, только маленьких, с пестрыми ушками. Эльфы. О них слагались легенды, как об одной из самых процветающих рас древности.

Говорили, что замки и крепости эльфов не ведали границ в своих размерах, башни почти протыкали облака. Красота дворцов завораживала. В Саисапе и Ксайпе до сих пор оставались руины славных эльфийских фортов. Но эльфы в одно мгновение все пропали, оставили замки пустыми. Как раз в это время Хсара II организовал массовое военное похождение по всему Ванвару. Возможно, существа предчувствовали черную магию в сердцах зачарованных рыцарей-волшебников, лично обученных Сваффаром, поэтому пропали. Изначально эльфы пришли из этого неизвестного континента, где сейчас находился Сум, и сюда же они ушли, покинув Талларию и Ксайпу.

— Он нас слышит? — спросил один из эльфов другого на своем языке.

Но Сум все это понял — магия подсказала каждое слово — его очертания мгновенно возникли в голове и строились, как конструктор.

— Почему вы не отвечаете? — спросил на этот раз Сум одного из существ на эльфийском. Те запнулись и дрожали. Их рост был равен половине роста человека.

— Я не обижу вас, — продолжал Сум, пытаясь сдерживать свой пыл.

— Скоро придет хозяин, прячься, — сказал эльф Рутжаду.

— С какой стати я должен прятаться от вашего хозяина?

— Он не наш, он — хозяин этой пустыни. Если он заметит тебя, то разозлится. Он каждый день приходит к нам. Нам будет плохо, если он увидит тебя.

— Зачем же он приходит к вам каждый день?

Второй эльф перестал обнимать своих сородичей, подошел ближе к Суму:

— Он забирает наши последние запасы волшебных камней.

— Ты что, Огоки, не рассказывай ему! Мы не знаем, кто это и откуда он появился!

— Но я думаю, ему можно доверять. Все же мы не видели людей с тех пор, как покинули Ванвар, а этот человек не вызывает у меня опасений.

— Ты знаешь, Огоки, сейчас придет хозяин, и нам всем не поздоровится. А если он еще и обнаружит у нас человека, то шкуру спустит со всех.

— Да что это за хозяин?! — возмутился Сум, — и он вам не надоел?

Эльфы молчали. Наконец один из них, Огоки, снова принялся говорить:

— Хозяин уже пятьдесят лет каждый день приходит к нам и требует волшебные камни, что мы добываем на шахте — он ими питается.

— Зачем же вы даете ему эти камни? И вообще, кто он такой?

— Лучше его не видеть. От него можно только прятаться. Как ты смог разрушить стену?

— Не знаю, само как-то получилось.

Другие эльфы, услышав разговор, открыли свои домики и столпились вокруг Сума. Они начали расспрашивать его о Ванваре, как там кипит жизнь, за Ксайпу...

На маленьких личиках появились улыбки. Все радовались новому добродушному гостю, который и сам был счастлив от небольших человечков. Рутжад даже забыл о своей черной магии, победил свое агрессивное прежнее состояние.

Эльфы угостили его своей едой, показали разные разукрашенные вазы, оставшиеся от некогда мощной цивилизации, шахту по добыче изумрудов. Интересно было то, что шахта эльфов полностью отличалась от всех шахт людей, которые создавались когда либо — с виду она выглядела таким же маленьким домиком в деревне, как и другие, но внутри все было совершенно иначе — после входа сразу располагалась глубокая яма. Из потолка свисала крепкая веревка, по которой эльфы-шахтеры спускались в темноту, в огромный полый пещерный массив, где на стенах в течение долгого времени образовались яркие зеленые камешки. Сум приблизился к шахте и сразу услышал приглушенные удары кирки, эхом отскакивающие из далекой темноты. Один из эльфов открыл дверь, и Рутжаду позволили увидеть эту яму. Каждую минуту эльфы вылезали из шахты с новой порцией камней и были потрясены новому гостю, который встречал их на входе с неописуемой любезностью, а Огоки всем объяснял— "человек каким-то образом пересек Вулканический океан и попал к нам". Эльф говорил так из-за того, что не знал, как именно Сум мог попасть на второй неизвестный людям континент . Было две дороги — через Перескальное море с левой стороны Ванвара, и через Вулканический океан с правой, где находится как раз Саисапа, через которую эльфы иммигрировали в Алазаммур. Все общались с Сум-Рутжадом, расспрашивали его за то, как он все же попал в Алазаммур — второй континент, можно даже сказать, континент эльфов. Сум уточнил, что пришел на материк через Перескальное море, но решил оставить в тайне все, что связанно с летающим месяцем Вазорайном — сказал, что плыл на корабле, и тот потерпел крушение, в результате которого Сума на дощечке принесло к берегам неизвестной земли.

Но почему-то здесь, в пустыне, нельзя было увидеть громадный эльфийский замок, или какую либо другую их сказочную архитектуру. Огоки объяснял это тем, что хозяин поставил запрет на какое либо строительство, а вот на севере Алазаммура, где эльфов было больше, можно было увидеть высокие живописные дворцы.

Сум-Рутжад попросил рассказать об этом странном хозяине, ведь ничего толком не понял из слов Огоки. Тсим, тот эльф, который говорил, что доверять Суму не нужно, все же поверил ему и решил рассказать о хозяине:

— Он большой и страшный, владеет этой пустыней. Сказал, что если мы не подчинимся ему, то убьет нас, и мы вот так уже триста лет ему подчиняемся. Он забрал нашу воду, дает нам ее только в том случае, если мы добываем для него изумруды. Он не выпускает нас за пределы солевой пустыни.

— Это совсем нехорошо. Нужно с этим что-то сделать, — возмутился Сум, горя желанием помочь беззащитным существам.

— Когда он придет сегодня, мы тебя надежно спрячем, но не издавай ни звука, так как ты большой, он может тебя услышать. У него огромные уши.

Рутжад понял, что описываемый эльфами объект — это какой-то монстр, невероятно огромный. Сум принял решение наказать "хозяина" своей магией. Монстр, скорее всего не обрадовался бы приходу Сума, но худшее, что он делал — это не выпускал эльфов за пределы солевого поля, и те не могли сообщить о своей проблеме в какой-нибудь эльфийский город, что очень злило Сума.

Еды в сказочной деревеньке итак почти не было, а кто-то еще приходил, все забирал, и держал свободных эльфов в плену.

— Может мне удастся вам помочь? — спросил Рутжад.

— Кто нам поможет? Ты? Да как ты это сделаешь? Он в разы больше и сильней тебя. Мы лучше спрячемся вместе с тобой.

— Нет, я не буду прятаться. Я сражу его! — не унимался Сум.

— Ты в своем уме?! Разве такое возможно? Он всех убьет и съест, если ты будешь противиться ему, или он обнаружит тебя здесь.

— Отказ не принимается, я одолею его.

Эльфы обомлели. Они не могли противостоять высокому для них парню, но понимали, что чудище куда больше. Огоки посмотрел наСума — лицо того исполнилось решимости, вселяло веру, но эльфы и дальше не понимали, как слабый человек сможет победить монстра.

— Хозяин придет с минуты на минуту, лучше прячься! — твердили Огоки и Тсим.

— Хватит говорить слово "хозяин" — он вами больше не владеет.

— Как же ты одолеешь его без оружия и доспехов, раз ты такой рыцарь?

— У меня есть оружие, и оно куда прочнее всякого железа. С какой стороны гоблин придет к вам?

Тсим указал пальцем в конец солевой равнины, где располагались солевые холмы, и стал объяснять:

— В этих холмах есть пещера, где находится его логово.

— Значит там все вещи, какие он забрал у вас? Что ж, тогда мне нужно идти именно туда. Как он отнял у вас воду?

— Он просто перекрыл ее. Раньше возле нашей деревни тек канал, а брал начало он в холмах, — объяснил Тсим.

Сум так же обратил внимание и на разрушенный домик в деревне. Огоки рассказал, что когда эльфы не захотели подчиняться гоблину, он разрушил хатку и приказал не отстраивать ее — в противном случае "хозяин" грозился скорой расправой со всеми жителями солевой равнины.

— Нет, мы отстроим домик, — решил Сум, — я помогу вам. Как вы сделали его?

— Это очень долгая и кропотливая работа. Мы, пустынные эльфы, вовсе не строим убежища, как вы, люди. В строительстве не используем молоток и гвозди, только соль и воду.

Строительство эльфийского домика можно было описать просто — они разбавляли соль с водой так, чтоб вода почти превращалась в жидкую соль. Потом эту жидкую соль эльфы наливали на поверхность, и солнце испаряло воду, образовывая солевые стены в форме сталактитов, которые таким же образом соединялись, и получалось сферическое, немного вытянутое, яйцеобразное сооружение, в котором после сего вырезалась сама комната, окна и двери круглой формы. В таких домиках было много пользы — они защищали от приходящих с запада песчаных бурь. К тому же, белый цвет хорошо отражает солнечные лучи, и из-за этого внутри было не так жарко, как снаружи. Единственное, от чего многофункциональные домики не защищали, так это от "хозяина".

— Для того чтобы отстроить этот домик, нужна вода, а у нас ее итак мало — в шахте мы собираем росу со стен, которой нам едва хватает. Так получилось, что под нами даже нет подземных источников...

Сум немного поразмыслил вслух:

— Я еще не могу создать искусственный источник воды, так как моя сила зависит от Вазорайна — я вечно чувствую, что он далеко от меня, да в придачу к тому до сих пор не может пополнить магию. Теперь с ним меня многое связывает, как будто я его часть. Но все равно я чувствую громадную силу черной книги в себе. Главное не сойти с ума от этого. Такое ощущение, что каждую секунду эта сила отламывает по одной маленькой частичке моего здравого смысла и рассудка.

Внезапно равнина затряслась — эльфы чуть ли не стали подскакивать от низкочастотной вибрации, раскатываемой землетрясением от чьих-то ступней.

— Он идет, — дрожащим голосом сказал Огоки.

— Залезьте в шахту пока что — находиться в строениях из соли опасно.— сказал Сум, и все быстро послушались его — все вместе с Огоки и Тсимом залезли в шахту.

На горизонте появился силуэт огромного гоблина-великана. Тело его было несколько бесформенным, две мускулистые руки выделялись больше всего. На голове красовались три рога разного размера. Цвет кожи чудища был такой же, как и у песка — бледно-желтый. Монстр даже слегка сливался с окружающим миром.

Сум немного отошел от деревни, приблизился к подходящему гоблину, который уже был ближе некуда.

— Рр-рар! Я чувствую человека! — взревело чудище.

Рутжад не отходил от прежнего места.

— Откуда здесь человек, эльфы?! Кто он? Свежее мясо? Если так, то буду вам благодарен и разрешу взять немного воды.

— К сожалению, во мне нет мяса. — спокойно ответил Сум.

— Я владыка этих мест! Так зачем ты пришел? — рычал гоблин на эльфийском языке. Его рост улаживался в пять человеческих. Рутжад даже не мог представить, что монстр будет таким большим. Эх... Если бы увидел Ванвар такое порождение природы, то бежал бы в страхе, ведь гоблины так давно пропали на нем.

— Оставь этих эльфов, дай воду и право покидать пустыню, когда им захочется, — продолжал Сум.

— Ты кто такой?! — еще пуще взревело чудовище.

— Несущий пламя Сваффара! — повысил голос Сум-Рутжад, — ты оставишь их в покое, или нет?!

— Жалкий человечишка! — прогремел гоблин, направился наСума, — я тебя в миг размажу!

После этих слов своей мощной рукой монстр вмял Рутжада вместе с солью, покрывающей всю равнину. Огоки, услышавши все это, сделал тревожный короткий вздох. Всех эльфов охватил ужас.

— Была проблема, и нету проблемы, — захохотал песчаный гоблин, — а теперь, эльфы, вы объясните мне, как так получилось, что мое мясо превратилось в кашу!

Порывом кулака чудище снесло один из эльфийских домиков.

— Вы где, трусы?! — возмущался монстр.

— Все пропало, — паниковал Огоки. — Нельзя было быть настолько уверенным в словах человека — он поплатился за свою храбрость.

Тсим закрыл лицо руками и судорожно мотал головой:

— Засыплет, сейчас он нас всех засыплет! Он знает, где мы можем находиться. Что с нами будет, что будет...

— Что будет... — вторили остальные эльфы.

— Половину убьет, остальные до скончания веков без передышки станут добывать ему изумруды, — поник Огоки, — если он, конечно, пощадит половину.

— Бедный юноша... — не успел договорить Тсим, как сильный удар поразил домик, служащий входом в шахту.

— Вылезайте, трусы! — рычал гоблин, — Не то засыплю всех!

— Как же мы выберемся, если он разрушил крепления, на которых была веревка? Теперь мы никак не сможем выбраться!

Массивные толчки обрушались на поверхности, шахта стала осыпаться.

— Не хотите вылезти, так будете погребены! — продолжало чудище.

Вдруг сильная тепловая отталкивающая волна, появившаяся в том месте, где монстр вмял юношу в солевую гладь, обдала тело гиганта. Резко вокруг этого места закружились потоки огненной энергии, сопровождающиеся сильными взрывами. Гоблин развернулся в удивлении. Поток энергии вихрем развеял огонь, и гоблин увидел перед собой целого и невредимого Сум-Рутжада, вид которого изменился. Рваный балахон сменился на черную, расписанную золотыми узорами мантию. Сум стал даже немного выше, чем был. Казалось его мантия полностью поглощает солнечный свет. Волосы так же вторили цвету мантии — сильно потемнели, лицо приобрело острые черты, немного похудело, каменный взгляд обратился на монстра.

— Ты как это поднялся?! Я же тебя размазал! — удивился гоблин.

Сум посмотрел на соль, которая покрывала равнину — он был темной точкой на белом фоне.

— У меня не так много магии, поэтому буду атаковать тактически.

— Ничего, значит, заново размажу! — разорался великан.

Магия обращалась вокруг Сума и начала скапливаться в левой руке, где загорелось яркое пламя — формировался огненный шар — древнее заклинание черной магии, которое не использовали довольно долго. Спустя мгновение шар полетел в гоблина. Но попав в чудище, огонь не нанес тому значимого урона — от каменной кожи быстро потух.

— Без толку, — подумал Рутжад, — нужно попробовать что-нибудь посильнее.

Большой гоблин все приближался к юноше, медлить нельзя!

— Ладно, попробуем это, — магия завертелась хлыстами вокруг чародея — в этот раз она пульсировала намного быстрее — огонь превратился в молнии.

Грозы заискрились и затрещали, приближенное к фиолетовому цвету свечение охватило часть равнины, затмив собой даже солнце. Энергия переполнила сама себя и мощным залпом молния устремилась к гоблину. Не прошло и доли секунды, как разряд достиг чудовища, и в тот миг, когда молния соприкоснулась с кожей гоблина, соль поблизости испарилась, а монстр получил серьезные раны и упал. Но у него еще были силы подняться, что он незамедлительно сделал.

— Это что такое?! — заорал хозяин пустыни. — Меня таким не одолеть!

— Не волнуйся, я всего лишь практиковался. Это не должно было одолеть тебя. А сейчас приготовься умирать, неуклюжее уродливое создание!

Гоблин рыкнул, и вновь побежал наСума так, что все вокруг затряслось.

— Завершающее разрушающее заклинание! — воскликнул Рутжад.

Пламя охватило Сума вновь, но намного более масштабно — из огня образовалось нечто вроде доспехов. Энергию можно было почувствовать на себе — непреодолимая сила, охватывающая все.

Из магического шлема ответвлялись два рогообразных энергетических потока — броня чем-то напоминала духа Эдоал. Контролировать силу становилось все труднее — самосознание постепенно растворялось чернотой, приступом ярости.

Сум больше не мог совладать с самим собой — его глаза опять зажглись, как во время разорвавшегося по частям замка. Он впустил слишком много магии в разум. Теперь гнев безумия неизбежен. Синее пламя стало собираться в голубые комки, и уже нельзя было определить цвет свечения — их яркость слепила даже чудище. Комки превратились в шаровые молнии, которые после собрались в одну громоздкую сферу. Гоблину на это все было начхать, он размахнулся своей молотообразной рукой на сферу и ударил ее. Вмиг рука монстра испарилась, от чего он заорал сильнее, чем когда либо:

— Будь ты проклят, жалкий человечишка!!!

В ответ на это Сум сжал сферу в руках и пустил в гоблина.

Это был последний удар. Взрыв разворотил всё в радиусе ста метров. Эльфийская деревня превратилась в пар вместе с гоблином. На этом сражение окончилось. Волна достигла шахты, где сидели спрятавшиеся ранее жители деревни. Таким образом, им был открыт выход наружу — взрыв снес потолок пещеры, солнце свободно осветило каменистые стены с изумрудами.

Эльфы замерли в ожидании того, кто же смог одолеть, потому как поняли, что невероятный взрыв не был создан гоблином. Они посмотрели вверх, на уступ, куда вышла тень, заслоняющая собой солнце.

— Кто это? — спросил сам себя один из жителей пустыни.

Тень подняла руки подобно птице, магия и дальше продолжала обращаться вокруг тела, и мгновенно рассеялась. Звук от этого рассеивания был чем-то похож на гул фанфар. Откуда же брало начало столь дивное звучание, будто поблизости находился военный оркестр, играющий победную музыку?

— Новая стадия достигнута, — произнесла тень, — несмотря на то, что Вазорайн еще несколько лет вынужден пополнять свою энергию, я меньше завишу от него.

Потом тень громовым голосом обратилась к эльфам:

— Поднимайтесь, и я восстановлю ваш труд, — голос этот был сильно похож на всплеск хорового пения. Казалось, говорил не один, а тысячи людей. Говорили Эдоал.

Эльфы вылезли из ямы, схожей с кратером и узнали Сум-Рутжада.

— Ты нас всех напугал, — Огоки чуть не заплакал.

— Вы добрые создания, а потому имеете полное право просить меня обо всем, чего захотите. — добродушно сказал полностью измененный Сум.

— Куда же делся монстр? Что с ним произошло? Ты смог его убить?

— Отныне его не существует. Вам нечего бояться с этого момента — вы итак натерпелись немало от него. Я не переношу злобу... — последние слова как будто имели в себе агрессию.

Внезапно Сум схватился за голову и стал кричать:

— Агх! Нет, нет! Я справился со злом, его больше не-е-ет! Не надо убивать никого более! Вокруг добро, вокруг добро... добро... добро...

Рутжад выпрямился, глаза перестали излучать ярость — он одолел самого себя. Тсим, колеблясь, подошел к чародею и спросил:

— Что это? Что это за пламя?

— Вам лучше не знать, — мотал головой Сум.

Эльфы смотрели на юношу озадаченно.

— Это похоже на магию Эдоал, — сказал Тсим.

— Какого Эдоал?

Эльфы почувствовали знакомую силу:

— Эдоал — это насекомые, с помощью которых ты, похоже, управляешь магией. Невероятно, значит, они все-таки мигрировали на запад.

— На запад, в смысле, в Ванвар? Но этого не может быть — там нет ни одной черной пчелы, — догадался Рутжад, — и, по-моему, Сваффар использовал черных пчел до того, как вы ушли в Алазаммур.

— Сваффар? — изумленно спросил Тсим.

После этого все вторили — "Сваффар, Сваффар..."

— Что-то не так?

— Из-за его магии... Магии, которую он создал... Нам пришлось убегать на другой континент. Мы, эльфы, собственноручно справились со всеми гоблинами и другими мерзкими существами, населяющими когда-то Ванвар, очистили его, потратив все усилия. Затем началась война из-за магии, и нам пришлось прийти сюда, где этих гоблинов полным полно.

— Вы бессмертны?

— Почти. Мы живем, пока нас не убьют, что сделал Хсара, истребивший половину расы эльфов.

— Неужели вы все присутствовали тогда, когда Хсара напал магией на Ванвар?

Эльфы кивнули в ответ.

— Невероятно. Вы, наверно, очень много знаете, раз живете так долго. Что ж, что я могу сказать... Может магия и разрушительная форма энергии, но она победила этого гоблина — вы теперь не пленники пустыни.

— Это так, но дело в том, что гоблинов еще толпами ты сможешь встретить в разных закоулках Алазаммура, — отвечал Огоки.

— Мне очень жаль слышать, что так получилось, но я не могу с этим ничего поделать. Вы знаете, где именно находится логово гоблина, которого я только что уничтожил? Скорее всего, там находятся все ваши сбережения и ресурсы.

— Главным образом изумруды. Но мы не можем пойти туда, — указывая, отвечал Тсим, — вдруг там живут еще гоблины? Они свободно раздавят нас!

— Не волнуйтесь. Дайте только мне несколько больших мешков — я схожу туда. Надеюсь, настанет время, когда вы сможете без опаски вернуться в Ванвар. Я понимаю, что люди за свою историю наделали много бед, но не я управлял этим процессом, не я был королем Хсарой II. Сделаю все возможное, чтобы загладить вину человечества. Что вы хотите помимо того, что я добуду изумруды и отстрою ваше поселение?

— Отстроишь? Как ты это сделаешь? — поинтересовался один из эльфов.

— Да примерно вот так, — сказал Сум, направив руку на разрушенные домики.

Глаза волшебника загорелись голубым пламенем, не красным, как в тот раз, ведь он применял уже белую магию, а не черную. Солевые стены стали собираться у всех на глазах в воздухе. Поражению эльфов не было предела.

— Мы никогда не видели такой магии, что это? Разве магия способна еще на что-то кроме разрушения?

Сум улыбнулся и продолжал:

— Существуют два главных течения магии — черная и белая. В битве с гоблином я применил черную, сейчас использую белую. Магия не единолична, она на многое способна.

— И ты сможешь отремонтировать так все наши домики? Тогда шахта будет работать и дальше без перебоев. Но Алимбус не будет знать о том, что мы живы — нужно сообщить ему, что гоблин не убил нас.

— Кто такой Алимбус? — спросил Сум.

— Это правитель нашего королевства эльфов. У него имеется список всех поселений. Из-за того, что мы долгое время не могли покинуть пустыню, Алимбус считает нас пропавшими, и вычеркнул нашу деревню из списка.

— Тогда после того, как я раздобуду изумруды, пойду к Алимбусу. Где он живет?

— На горе Луибрум, в своем замке. Дворец Алимбуса самый высокий в мире. Мы дадим тебе все необходимое, но прежде нам нужны наши драгоценные камни.

Сум кивнул головой и быстрой походкой направился к солевым холмам вдалеке. Эльфы продолжали его обсуждать:

— Магия снова вернулась в мир — беспокойство возрастет еще больше.

— Да, если этот человек владеет силой, которая может запросто превратить десятиметрового гоблина в пар, — добавлял Огоки, — то его можно считать сильнейшим существом в мире...

Преодолев три холма, Сум увидел перед собой вход в логово гоблина — огромный вход в огромную пещеру, чем-то напоминающую эльфийскую шахту, но намного выше.

— Невероятно! Это самая большая пещера, которую я когда-либо видел. Даже ледяная пещера в Анганге несравнима с этой.

Тоннель вел Рутжада к главному центру подземелья, а центр представлял собой нечто вроде комнаты гоблина, где тот жил, хотя комната походила и на сокровищницу — вокруг сплошные груды драгоценных эльфийских изумрудов.

Хватало единого маленького лучика света, тяжело проникающего через вход, и вся "сокровищница" свободно освещалась при помощи изумрудов, действующих, как зеркала, отражающие от себя солнечные происки зелеными оттенками. Груды камней почти подпирали потолок. Сум стал магией собирать изумруды в мешки, и все равно всех мешков не хватало — они вобрали в себя лишь четверть запаса гоблина. Это и не чудо — триста лет монстр обирал честные труды эльфов, присваивая себе их драгоценности, необходимые королевству Алимбуса в качестве денег. Шахтная деревня выполняла функцию одного из филиалов государственной казны, и в свое время Алимбус пользовался этими накоплениями. Сум-Рутжад плотно нагрузил мешки, и потащил изумруды к деревне — туда, где им положено быть. Обычный человек не смог бы утащить такой тяжелый груз, а Сум, в свою очередь, утратил некоторые человеческие физические качества, например в его теле больше не текла кровь, вены превратились в магические проводники, устремляющие энергию к нужным частям тела. Если возникала необходимость нанести чему-либо урон, разрушив материальные структуры, то энергия собиралась в руках, превращаясь затем в различные стихийные заклинания. Энергия могла так же собираться в ногах и голове для использования других видов черной магии, которые Сум до сих пор не использовал.

Способность вытягивать души различных существ, и потом превращать это в личный запас волшебных сил появлялась тогда, когда повышался уровень энергии в голове. В таком состоянии Рутжад видел все ауры живых тел, находящиеся поблизости. Если количество энергии увеличивалось в ногах, это несло за собой физический эффект ускорения — скорость бега резко достигала невероятного значения, прыжок становился выше, что открывало умение недолгого полета. С помощью своей ауры Сум-Рутжад мог создать вокруг себя невидимый непробиваемый щит из магии, способный защитить от любого урона, но для создания такого щита использовалось усиленное черным белое волшебство.

Изумруды были найдены, погружены в мешки, полным ходом приближались к деревне, но кроме этого, оставалась еще одна проблема — вода. Только Сум вспомнил за реку, как оставил мешки на полпути, развернулся к холмам, и обошел один из них, обнаружив с другой стороны засыпанный солью, затрамбованный гоблином канал, через который эльфы получали воду. Слабое грозовое заклинание вмиг распространило трещины по застывшей дамбе, через которые забило прозрачное течение. Река вернула себе свои владения, быстро достигла деревни и даже чуть не затопила ее.

— Спасибо тебе, путник-человек. Мы не можем поверить, как ты смог так кардинально изменить наше будущее. Благодаря тебе мы быстро восстановим нашу экономическую систему и распространим ее влияние на территории всего Алазаммура, ведь когда-то наша шахта лидировала в производстве изумрудов и была главным их поставщиком.

— Всегда рад помочь. А теперь скажите мне, в какой стороне находится дворец Алимбуса, где гора Луибрум, и сколько еще таких гоблинов я могу встретить по дороге туда?

Тсим сходил в свой домик, вернувшись с листом бумаги и чернильницей. Потом эльф нарисовал приблизительную карту известной части континента Алазаммур, ведь оставалась так же и не исследованная эльфами часть материка, откуда, кстати, пришел Сум-Рутжад.

— Ты можешь идти от нашей деревни прямо на север. Когда увидишь перед собой большую одинокую гору, обойди ее. Там равнина станет сильно подниматься — начнется длинный горный массив. Нужно будет взобраться на него, где и находится дворец нашего верховного правителя Алимбуса. Луибрум — высшая точка над уровнем моря.

— Так вы знаете, что находится за этой пустыней?

— Конечно же не знаем! Чем дальше забираться в пустыню, тем жарче становится воздух. Идти туда бесполезно. Но мы до твоего прихода не могли никуда выйти, поэтому даже не знаем, что там сейчас происходит в центральном королевстве.

С помощью магии Сум отремонтировал все эльфийские сооружения. Эльфы были очень рады его приходу, воспринимали, как внезапный дар свыше. После этого следовали печальные прощания. Рутжад отблагодарил всех за указанный путь. Юноше все равно полагалось провести несколько лет в Алазаммуре, поэтому стоял выбор между его пассивным и активным провождением времени. Естественно, постоянно сидеть в Вазорайне Сум не мог, из-за чего подписал контракт с судьбой на будущие приключения, которые, кстати, приносили пользу — были опробованы новые виды заклинаний, появилась дружба с новыми существами и желание им помочь. Интересно, о чем попросил бы чародея Алимбус, заметив сильный магический потенциал? Рутжад был готов на помощь эльфам. Возможно, он решил переложить на себя ответственность за ошибки человечества в прошлом — Сваффар дал ему ответственное задание.

Как и предполагалось, за сухой пустыней, солевым полем и холмами начинается лес, причем не обычный, а тропический — джунгли. Они вбирали в себя все разнообразие в чем-то дикого материка. Эльфы больше всего уважали природу, поэтому никогда не использовали ради своих нужд любую жизнь, будь то растения, или животные, никогда не строили дома из дерева, но, несмотря на это, культура и архитектура эльфов за свое существование обрела намного более высокий, чем у человека, уровень. Эльфы почти в два раза меньше людей, а умудряются строить гораздо масштабнее и красивее, продумывая мелкие детали, например некоторые эльфийские замки выполняют функцию дамбы, моста, или даже подъемной лестницы. Чтобы осмыслить последние слова, вам нужно просто хотябы раз в жизни увидеть эти строения. Тогда вы бы сразу поняли, что значит "крепость-лестница".

В джунглях с Сумом особо ничего не происходило. Встречались разные диковинные животные — некоторые агрессивные, некоторые миролюбивые, но стоило чародею только взглянуть любому зверю в глаза, как тот сразу убегал, неважно, был он хищником, или нет. Случалось, заросшие кустами и сорняками рощи полностью загораживали дорогу. Сум взмахом руки создавал свой грозовой хлыст, вмиг разрывающий все такие преграды. Однажды звук от удара этого хлыста разбудил дикого тролля, и тот направился к источнику своего беспокойства. Но Суму все было ни почем — вместе с кустами он рубал и троллей, и зверей, и всех, кто попадался ему на пути. Расчищая себе дорогу, чародей даже не заметил, как климат резко сменился, а вдалеке показался какой-то длинный стержень, уходящий в небо — одна из башен дворца Алимбуса на горе Луибрум. После джунглей расстилалась аж к самим горам равнина, чем-то похожая на Великую равнину с Башней Мира, но абсолютно синюю из-за цветов.

— Это и есть Луибрум? — удивился Рутжад, — она очень далеко, но ее видно даже отсюда. Неужели она еще больше Анганги? Невероятно!

— Да, воистину прекрасная гора. Она так плавно вписывается в этот чудный синий пейзаж, — сказал какой-то человек, подходя сзади.

Сум сразу замер и насторожился, ведь в Алазаммуре, как сказали эльфы, не живет ни единого человека. Несмотря на это, укутавшись в потрепанный плащ, странный путник все ближе подходил к юноше.

— Ну не мог же я оставить тебя одного, а ты так быстро от меня убежал, что я даже не успел восстановиться как следует после твоего удара и догнать к нужному времени.

— Восстановиться? Что это значит? Кто ты? — собирая магию в руках, грозно произнес Рутжад.

— Не трать зря свою энергию, она тебе еще понадобится. Я тот, кого ты так жестоко втоптал в пол.

— Дарун? Ты изменил форму? Я думал, что убил тебя.

— Убить меня нельзя просто так. Сваффар и мне дал одно небольшое зданьице — я буду сопровождать тебя — таков мой долг. Во время резонанса ты с такой силой поломал мои ребра, что на их лечение ушел не один день. И вот я вылечился, зашел в главный зал, а тебя там нет. Долго же пришлось искать. Потом почувствовал, как Вазорайн стал излучать магические волны твоей частоты. По ним я сориентировался, в какую сторону ты направился, и вот я здесь.

— Прекрасно. Я держу путь к Алимбусу, ты знаешь, кто это такой?

— Как не знать того, кто вечно катил бочки на моего властелина? Король эльфов, после того, как Сваф спас его от неминуемой гибели, вздумал гневаться на то, что эльфийскую расу не по их желанию выдворили из Ванвара. Алимбус — самый древний эльфийский правитель. Думаю, он живет и сейчас, так как бессмертен. И зачем же ты идешь к нему?

— Эльфы из деревни на солевой равнине возле пустыни попросили меня рассказать Алимбусу, что с ним все хорошо, потому что, до того, как я убил гоблина, они от него страдали, он не выпускал их за границы равнины.

— А так вот от чего Вазорайн сильно вибрировал — ты использовал магию в битве с гоблином. Помощь — это хорошо, но меня волнует одно — это сам Алимбус. Боюсь, он атакует нас, если мы придем к нему, и он увидит в нас людей.

— Атакует?

— Да. Король эльфов может и сейчас питать ненависть к человеческому роду.

— Это не проблема. Ненавидит он людей, или нет, я все равно скажу ему, что с той деревней все хорошо, иначе такой долгий путь я бы не сделал.

— Долгий? — возмутился Дарун. — Ты бы мог меня подождать!

— Да откуда же я знал, что ты...

Не успел Сум-Рутжад сказать, как Дарун принял форму грифона.

— Садись, на мне ты быстро долетишь!

— Ого, никогда не летал на говорящих грифонах, — с этими словами Сум сел на чешуйчатую спину Даруна, после чего тот сделал два взмаха своими золотистыми крыльями, вмиг оказавшись в небе.

— Скажи, Дарун, тебя ведь создал Сваффар?

— Ха-ха, грифона нельзя создать — его можно либо приручить, либо вырастить. Мой хозяин вырастил меня. Тебе интересно, как я могу принимать облик человека? На меня было наложено особое заклинание, дающее мне такую возможность. Хозяин очень любил меня, а я ему был предан. Обычно грифоны агрессивны по отношению к людям, но Сваф просто хорошо относился ко мне. Он рассказывал мне, как нашел большое грифонье яйцо, вывалившееся из гнезда, чудом не разбившееся.

— Здорово. И ты всю жизнь прожил в его доме? Хотел бы я иметь такого питомца. Подожди, а гнездо... Неужели Ванвар был населен грифонами? Куда же они пропали?

— Во время своих наступлений, Хсара II убил всех грифонов. Я один такой остался. Они хотели и меня тоже уничто жить, но наложенные на меня Сваффаром куча заклинаний дали шанс на побег, чем я воспользовался.

Спустя два часа Сум отчетливо видел гигантскую башню дворца Алимбуса. За холмом находилась эльфийская столица. Эльфы поднимали глаза к верху, удивляясь существу, летящему в воздухе. Дарун залетел прямо на дворцовую площадь. Сум слез с грифона, как их тут же окружило несколько эльфийских рыцарей.

Глава 12. Спи спокойно, мой король

Акрдис и Руаил решили долго не тянуть время и поскорее объединить гильдию и орден, тем более сейчас под Сканором были собраны все бравые воины Талларии. Но нельзя же просто так объединиться, должным образом не отпраздновав это — пир неминуем.

— Эй! Накрывайте столы, разливайте вино! Да будет звучная музыка и хвалебные речи! Пусть танцует лютня! Пусть грохочет барабан! Владыкой сегодня короновано веселье! Легкая разгульная аура охватила зал собраний будущего объединенного ордена. Интересно, когда еще рыцари смогли бы так погулять, ведь после празднования начиналась огромная работа — путь становления ордена на высший уровень власть в стране.

Все присутствующие сели за длинный стол, накрытый Акрдисом. Для того, чтобы наготовить достаточно еды на рыцарей и рекрутов гильдии, гильдмастер тайно попросил лучших поваров и пекарей Сканора о помощи в приготовлении пищи. Когда рыцари уселись за стол, тихим шепотом распространились дискуссии на разные темы, но в целом более всего говорили о единстве. Вэйтас сделал тост в честь новорожденного ордена, всех поздравил. Так как Линви была бардом, то ей не составило труда исполнить для рыцарей пару прекрасных трелей на лютне.

Теплая аура пронзила даже сердце Руаила — он и представить не мог, что когда-нибудь Орден Сваффара наконец начнет восстанавливать свою былую славу, удостаиваясь почетного прежнего звания в Талларии и не только — он раскинет свои владения по всему континенту Ванвару вновь! Доблестные стражи сваффарийцы будут охранять материк от разного зла ценой своей жизни.

Эх, жаль, что собравшиеся и представить не могли, что происходит в столице. Король послал почти всех своих слуг и всех воинов в Сканор, но лично не захотел наведаться на пир в гильдию, поэтому остался почти один с небольшим количеством слуг в замке.

В городе зажглись огни — стало вечереть, и в это время к воротам подъехал Стагард. За долгий день Мионору пришлось подписать множество документов и важных бумаг, от чего охватившая его усталость заставила довольно скоро отправиться отдыхать в почивальню. Как раз в тронный зал вошел Стаг, спросив слуг, где король. Слуги указали в сторону спальни. Стаг попросил, чтобы подчиненные оставили его с Мионором наедине из-за дела государственной важности, о котором могут знать только король Талларии и его советник. После этих слов слуги сопроводили Стагарда к почивальне, вернувшись затем на свои прежние места. Советник тихо зашел в комнату, заперев за собой дверь на замок ключом.

Мионор уже храпел, ведь довольно устал от сегодняшнего дня — у него было столько надоедливых бумаг, а еще его заставляли в орден этот новоиспеченный явиться.

Осторожно разбудив короля, советник начал так:

— Ваше величество, встаньте, пожалуйста. У меня есть к вам очень важное дело.

Мионор открыл глаза, и стал говорить:

— Стаг, это ты? Хран-Йом передал мне что-то от себя? Что он сказал?

— Хран-Йом... — запнулся Стагард, помедлив, продолжая немного взволнованным голосом, — ваше величество! Вы знаете, что в этом дворце появился предатель?

— Какой предатель? — встав, спросил Мионор.

— Ваше величество, он покушается на вашу жизнь, мне нужно спасти вас.

Король резко встрепенулся:

— Мою жизнь?! Что это значит?! — с этими словами он быстро побежал к двери, подергал ее, но она оказалась закрытой, а Стаг добавил:

— Предатель замкнул нас, и теперь мы не можем выбраться!

Мионор панически уставился на советника и начал тараторить -"Что же делать?! Что же делать?!", но Стаг подошел к королю, положив ему на плечо руку.

— Успокойтесь, давайте присядем, я хочу вам многое сказать.

На лице Мионора появились капельки пота. Его глаза, буквально, излучали страх. Он послушался советника, присев на кресло.

— А теперь слушайте, повелитель, что я вам скажу. Этот мир, повелитель, большой, мы все в нем пешки, а вы нами управляете. Вы управляли нами долго, правите этой страной семнадцать лет — ведь это много, не так ли? Но что вы смогли сделать за это время для Талларии?

— Я не понимаю тебя, Стаг, о чем ты?

— Я тоже не понимаю, ваше величество, не понимаю почему... — оборвав свои слова советник достал кинжал.

Мионора охватил ужас — он не знал, куда деваться:

— Стаг, как это понимать?! Я... я не понимаю! Что это все значит?!

— Объясняю, — советник спокойно держал нож в руках и продолжал, — вы ничего не сделали для нашей страны, имея при себе власть. Не уняли распри между герцогами Талларии, не построили новых городов, повысили налоги, вместо работы в ваших руках я постоянно наблюдал чашу с вином, а подписывать бумаги... подписывать бумаги и я тоже умею — это не трудно. Королевство ваше медленно гниет, ваше величество, но есть тот, кто не даст ему окончательно сгнить.

— Стаг, неужели это ты?

— Вы не хотели помогать Ордену Сваффара — я кое-как надоумил вас на помощь. Но если честно, мне этот орден — как серпу солома — в гробу я его видал! Он был вашей последней достойной защитой, которую вы постоянно отвергали. Не стоило вам оставаться здесь, нужно было ехать в Сканор, хотя воины Хран-Йома все равно убили бы вас в дороге. У Талларии скоро будет новый король.

Мионор уперся взглядом в пол:

— Хран... Йом... — потом он перевел глаза снова на советника, — так вот что ты такое есть!

— Да, но и вы такое же! Ни чуть не лучше, — улыбнулся напротив стоящий с ножом. — Но не будем так долго. Этот разговор очень сильно затянулся, а я не намерен терять время зря, тем более, когда утром слуги заметят ваше тело и поднимут тревогу, прицелы сразу направят на меня, ведь я был последним, кто к вам входил. Но думаю, и об этом волноваться не следует — ко дню этих слуг тоже не станет, ко дню здесь уже будет Хран-Йом со своим войском.

— И ты все это время работал на Хран-Йома? Подожди, Стаг, ты же мой советник уже шестнадцать лет, а Хран-Йом появился только четыре года назад. Объясни, как ты мог работать на него до этого времени?

— Вам это не нужно знать, мой король — это бесполезное знание, ничего не говорящее.

— Неужели это предательство? Не могу поверить! Ты был другом моей семьи...

— Да, я знаю. Завтра принцесса Дилата весьма опечалится, узнав о том, что произошло с ее отцом, — советник поднял брови к верху.

— Что?! Не смей! Не смей трогать Дилату!

— Я не трону ее, пока что. Все, что касается ваших родных, то это решит мои настоящий владыка Хран-Йом. А теперь... — Стагард посмотрел на луну, которая ярко освещала спальню через большое открытое окно, — а теперь вам пора спать, мой король. Наверное, вы очень сильно устали от своего правления, Мионор II Усталый, так ведь?

Не успел Мионор совершить очередной вздох, как Стаг вонзил свой кинжал ему прямо в сердце так, что мгновеньем после, истекающий кровью даже не смог вскрикнуть или позвать на помощь — слабость становилась все сильнее и окончательно одолела последний порыв жизни. На этом правление наследника Хсары VIII окончилось.

Стаг аккуратно переложил тело на кровать, вручил ему в руки нож, укрыв одеялом, потушил находящиеся поблизости светильники, открыл дверь и спокойно покинул почивальню.

— Спи спокойно, мой король.

А слугам на их расспросы советник ответил, что Мионор спит как никогда крепко, потому что очень устал от этого тяжелого дня.

Тем временем пир под Сканором продолжался. Смех звонко отскакивал эхом от бокалов. Вино то и дело разливалось на пол. Нередко случались инциденты пьяной драки. А чего еще ожидать? Надо же рыцарям развернуться где-нибудь, ведь они так долго сидели взаперти бездействия. Сегодня все почувствовали некую свободу, будто страна действительно освободилась от правителя.

Огонь факелов плавно освещал пещеру, быстрые токи передавали в пещеру свою воду из Перескального моря.

Пентарк обратился к Цефею:

— Ведь это ты привел того мальчишку? — указывая на Оэна, — скажи, как ты познакомился с ним?

Цефей пожал плечами:

— Этого юношу я впервые встретил с Линви, спроси у нее.

Пентарк встал, подошел к играющей на лютне Ланваргилье, которая была не единственным бардом и еще несколько музыкантов исполняли балладу, поэтому ее можно было отвлечь.

— Линви, когда ты познакомилась с этим мальчиком? (Опять же указывая на Оэна.)

— О, этот паренек — очень интересная натура. Увидела его в столичной таверне. Потом вышло нам на долю небольшое приключение — по развалинам всяким полазили. У меня даже трофей остался, — Линви достала старый медальон и отдала его Пентарку, — держи, дарю. Интересно то, что когда мы встретили Вэйтаса, оказалось, этот пройдоха был знаком с мальчишкой, так что, думаю, лучше поспрашивай Вэйтаса, я этого Оэна толком и не знаю.

Правая рука Акрдиса охватил своим взглядом длинный стол, но не увидел сидящего за ним фокусника, который явно куда-то ушел. Спустя три минуты поисков Пентарк обнаружил мистика моющим свои ботинки возле горячих гейзеров.

— Ты ведь знаменитый иллюзионист Вэйтас Ованвурх, показывающий свои выступления по всей Талларии и Ванвару?

— А ты — Пентарк — правая рука гильдмастера Акрдиса, так? Ну, что ты хотел?

— Мне стало интересно, кто такой этот мальчишка Оэн, откуда он, и как попал сюда? Ведь он хочет стать рыцарем Сваффара. Так давай же посвятим его в орден.

Вэйтас обратил свое лицо к пришедшему, и спросил:

— Разве Оэн еще не стал рекрутом? Ему должны уже были назначить звание, степень оруженосца и отнести в подчинение к какому-нибудь рыцарю. Разве этого еще не сделали?

— Нет. Сейчас он там, за столом сидит, как обычный крестьянин.

— Я думал, Оэн уже смог расположиться здесь, как следует, и вы должным образом отнеслись к нему.

— Ну, раз парень еще не посвящен, то сию минуту мы его посвятим! Дадим и звание, и степень оруженосца. Я почему пришел к тебе, Вэйтас — в мальчишке то талант большой зарыт — как только лук ему дал, немного поправил, так он стрелу сразу в центр мишени запустил. Разве это не чудно? Не всегда такого лучника можно найти. Как ты с ним познакомился?

— Долгая история, Пентарк, долгая. Знаешь Кланфира — офицер был, из королевской армии. За заслуги дали ему поместье с рабами в придачу. Так вот, Оэн был его рабом.

— Рабом?! Быть того не может... Как? А его родители... — Пентарк немного опечалился, — ничего себе, мне жалко его, я не знал. Его талант определенно нужно развивать! Он может стать отличным рыцарем.

— Я спас его от лесных разбойников, когда те напали на Кланфира. Если хочешь помочь, возьми юношу к себе на обучение — в этом разе он будет с тобой. Учи его складно. Изначально он хотел стать наемником, но я подумал — это слишком сырое дело, слишком испачканное. Стать рыцарем — вот это действительно то, что ему бы подошло. Он имеет складное тело, вполне быстр, способен выполнять долг стража Ордена Сваффара.

— Тогда при всех мы совершим обряд посвящения. Для начала он станет оруженосцем.

Фокусник вымыл свои ботинки, одел их, и они вместе с Пентарком вернулись к длинному праздничному столу, из-за которого вывели напихивающегося едой Оэна, не евшего довольно долгое время. Все эти путешествия немного уморили паренька. Трое поднялись на небольшой возвышающийся над присутствующими уступ:

— Этот славный юноша в будущем может стать опорой страны. Руаил, Акрдис, я прошу, чтобы вы посвятили его в орден.

Немного выпившие Акрдис и Руаил поднялись со своих мест, обнажили мечи, приложив лезвия к плечу нового рекрута. Раздались громкие возгласы — "Слава новому посвященному", "Слава Ордену Сваффара", продолжающиеся аж до утра, как и само торжество. Спать никому вовсе не хотелось. Линви еще находила в себе силы кое-как перебирать струны лютни.

Утром же рыцари вышли на улицы Сканора, дабы возвестить граждан города о празднике в честь объединения. Граждане приморского города сильно обрадовались, были удивлены и счастливы — наконец-то хоть что-то радостное! "Слава..." — вновь и вновь кричали все хором, как тут к городским воротам на лошади прискакал гонец, начав по ним судорожно и громко тарабанить, так, что своими ударами заглушил возгласы близко проходящих рыцарей и горожан. Привратник быстро открыл ворота, увидев на гонце королевскую мантию посыльного. Только ворота захлопнулись, он побежал в замок герцога Сканора. Акрдис призвал следовать за посыльным:

— Эй, что это за гонец? Все за ним!

Окруженный толпой, возле герцога, гонец испуганно заговорил:

— Король, наш король Мионор мертв!

Наступило мгновенье тишины, после которого Вэйтас грозно воскликнул:

— Что?! Что за бредни ты несешь?!

Но гонец продолжал:

— Короля Мионора убили!

Все немного отступили от гонца.

— Подожди-ка, объясни нам все! — поднял посыльного за шиворот Руаил.

— Мионора сегодня утром обнаружили мертвым. Проткнута грудная клетка. Сначала мы подумали, что это самоубийство, из-за того, что кинжал, которым король был убит, находился в его руках, но потом появился подозреваемый в убийстве — советник его величества — последний, кто входил к королю. В общем, здесь все сказано, — гонец подал письмо герцогу Сканора, которое прочитали Руаил, Вэйтас и Акрдис тоже. Послание было написано быстро и неаккуратно.

Вэйтас, негодуя, собрался с мыслями и воскликнул:

— Не знаю, что там произошло, но сейчас я мигом сгоняю в Пирфу и все узнаю. Руаил, пожалуйста, выдели мне несколько рыцарей — они будут весьма полезны.

За этим фокусник подошел к Акрдису, шепнув ему на ухо:

— Если что, надеюсь, моя магия поможет понять все.

— Нет проблем, я тоже дам тебе несколько рекрутов гильдии. Умоляю, главное все выясни. Я сам ничего не понимаю — если король Мионор мертв, то в данный момент страна не имеет правителя, а значит, на трон может претендовать герцог любого города Талларии, что имеет шанс послужить началом серьезной войны!

Вэйтас взял с собой компаньон из рыцарей, покинув замок. Возле городских ворот стоял одетый в черный плащ с капюшоном человек, видно, ожидающий приближающегося мистика со спутниками. Когда те подошли, он остановил их:

— Нет надобности идти в Пирфу — вам это ничего не даст, а иначе вы подвергаетесь риску умереть. Оставайтесь тут.

— Я извиняюсь, но кто вы? И какое вам дело до...

— Не думал, что придется повторять. Вам нечего делать в столице!

— Да кто ты такой?! — Вэйтас стал скапливать в руках магическую энергию, но человек в капюшоне никак не отреагировал на это, и мистик, разозлившись, запустил магический шар:

— Это ты подвергаешься риску умереть!

Энергическая сфера полетела в странного предвестника, но тот неожиданно увернулся от удара. Сию же секунду из-за близких кустов выбежала лошадь, на которую человек в мантии с легкостью запрыгнул и ускакал в сторону леса так быстро, что мистик не успел опомниться. Рыцари не смогли догнать предвестника благодаря тяжелым доспехам, а Вэйтас стоял в растерянности, пока из города не выбежал Оэн.

— Что произошло, Вэйтас?

— Нехорошее у меня предчувствие, очень нехорошее. Видимо, начинается что-то страшное, — фокусник обратился к рыцарям, — готовьтесь, сейчас мы соберем всех — и гроссмейстера, и гильдмастера, направимся в Пирфу вместе.

— Тогда нам нужно лучше вооружиться. Но что нам предстоит? Сражение?

— Скорее всего. Не знаю точно, с кем, но предполагаю. Оэн, возьми у Акрдиса лук — покажешь свои способности в бою. Мы будем воевать с герцогом Бафаге.

— Значит вот как. Ты думаешь, это все он подстроил? — спросил Оэн.

— Больше некому, да и, по словам шпиона, плененного Акрдисом... Точно! Он говорил, а мы признали его слова жалким устрашением. Но тут, оказывается, все по-другому. Собираемся.

Когда рыцари объединенного Ордена Сваффара, включающего в себя и рекрутов гильдии, выехали из Сканора на конях герцога и отправились к Пирфе, Акрдис сразу же указал своим мечом дорогу к Бафаге, где не было обнаружено ни единого человека — город стоял пустым.

— Так и есть, Хран-Йом сейчас в столице, — злился Руаил. — Ох, как он заплатит, если сделал то, что я думаю!

Спустя несколько часов легион сваффарийцев находился возле Пирфы. С двух сторон стена города была разрушена катапультами, а за воротами в небо брал путь черный столб дыма. На башнях расселись стрелки Бафаге.

— Все-таки он это сделал, ну и тварь! — Руаил пришел в ярость.

Хран-Йом до прихода рыцарей успел захватить Пирфу, а значит, в его пленных оказались мирные жители, слуги короля и принцесса Дилата.

Едва Руаил подошел к столичным воротам, как лучники из Бафаге направили на него свои луки. Но накаленную ситуацию остудил шут, вылезший из окна возле ворот с маленькой духовой трубой. Веселый шут протрубил, чтоб пришедшие обратили на него внимание:

— Уважаемые гости, ну не стоит так толпиться! Учитывая то, что вас так много, можно сделать вывод, что вы все хотите попасть на пир к Хран-Йому, хотя я думаю, что вам и предыдущего пира хватит.

— Не неси бред! Говори, что хотел, и может быть, я дослушаю тебя до конца! — воскликнул Руаил Кровавое Солнце.

— Воистину, до конца! — рассмеялся шут. — Ладно. Требования моего владыки крайне просты и понятны — вы должны подчиниться нам, или покинуть этот бренный мир. Мой герцог Хран-Йом должен стать королем Талларии, а вы будете знатным орденом при нем, что скажете?

Вскипевшее лицо Руаила выражало весь гнев стоящих возле него:

— С превеликим удовольствием я разрубаю тебя пополам!

— О нет, вы выбираете не тот путь, — покачал головой шут, немного опечалившись, — ну как вы не понимаете? Одно движение не туда, и вряд ли принцесса Дилата сможет когда-нибудь еще вдохнуть свежего ванварского воздуха.

— Ты... ты... Мы подумаем на этот счет, — ответил гроссмейстер.

— Руаил, ты с ума сошел?! — кинул Акрдис, — присоединиться к Хран-Йому?! Никогда!

— А что же ты предлагаешь? Убить последнюю наследницу трона Хсары?! Нам нужно подумать, прежде чем действовать, иначе трон займется не тем человеком. Думаю, нам надо отойти к лесу, и там все обсудить.

— Желаю вам успехов в ваших обсуждениях! — кинул шут вслед уходящим.

Когда рыцари отошли на большое расстояние к лесу, Руаил начал придумывать план:

— Первое, что мы должны спасти — принцесса Дилата. Хран-Йом не станет убивать жителей столицы, так как они могут ему пригодиться в будущем, да и это, в общем-то, долго. Нужно как-то проникнуть в город, а именно во дворец, и вывести оттуда Дилату. Когда мой отец служил при Хсаре, из дворца к лесу тянулся подземный потайной ход, на случай, если королю будет некуда деваться. Но скорее всего, этот ход уже давно засыпался, что мы сейчас проверим. Он сам по себе узкий, а если еще и засыпался...

Не теряя времени, гроссмейстер стал лазить по лесу, надеясь найти заветный ход, а толпа рыцарей двигалась за ним. Но спустя час поисков, ни намека на потайной ход не нашли. Каждая минута на счету!

— Есть другой выход, — обратился к Руаилу Оэн.

— Какой? Если мы не найдем вход, то нам придется либо подчиниться Хран-Йому, сдав оружие и доспехи, либо подвергнуть принцессу огромному риску, и атаковать итак полуразрушенные стены Пирфы.

— Вот именно, что полуразрушенные! В стенах города я обнаружил много трещин от выстрелов катапульт Бафаге. Многие не значительные, но некоторые имеют достаточную величину, чтобы пролезть через них.

— И как же мы сумеем пролезть через эти трещины на глазах лучников Йома? — поинтересовался Акрдис.

— Нужно отвлечь их внимание нападением.

— Разве тот шут не сказал нам, что если мы нападем, то принцесса подвергается опасности?

— Но другой выход намного хуже. Сдать оружие и подчиниться тирану — разве это правильно? Так мы вообще даже не попытаемся что-либо сделать! — воскликнул Оэн.

— Он прав, — отозвался Вэйтас. — Трещины в стене и я заметил, стоит попробовать. Тем более мы не будем нападать так, чтоб захватить — мы просто сделаем вид битвы — поднимем пыль, которая хорошо скроет наши настоящие действия.

— Что ж, тогда не дай бог, Оэн, в твоем плане все пойдет не так!

На том и порешили, направившись снова к городским воротам.

Этим часом Хран-Йом успел отнять у одного из плененных собой фоффеев амулет с волшебным камнем, так необходимым старику-советнику, и пленить принцессу Дилату, бросив ее в темницу. Только неугомонный дед лицезрел пред собой красный адамант, как сразу жадно сжал его в своих сухих руках вместе с цепочкой.

— Нужно немедленно раскрыть силу этой штуки! — вскричал старик, одним пальцем вытянув камень из медальона. Он произнес какое-то заклинание, и адамант засветился. — Какой же этот фоффей глупец! Не мог сказать два простых слова, чтоб освободить магические чары высшего уровня! Сейчас я создам непобедимого воина, ха-ха-ха! Смотри, Хран-Йом!

— Это и есть сила магии? Впечатляет. Как ты там говорил: "заковать солдата в броню, вручить по щиту в каждую руку и вставить ему в зубы этот камень"?

— Только не в зубы, а в шлем. Да, найди нашего кузнеца — пусть он выкует шлем с впадиной для адаманта, только быстро!

— Найти? Я тебе что, собачка цепная? Сам его и ищи! — ответил герцог Бафаге, усевшись на королевский золотой трон.

— Ишь ты, королем заделался, неблагодарная скотина! — выкинул старик, отправившись на поиски кузнеца. — Этот камень тебе ух как понадобится!

— Пусть даже так, ты все равно должен подобающе относиться к будущему королю Талларии.

— Да плевать я на тебя хотел! Жалко, во рту пересохло, — ответил старик и удалился.

— Эх, что за тупой советник. Ладно, нужно пойти, проведать госпожу Дилату. А вот и наш бродяга с большой дороги! — Хран увидел пришедшего шута. — Давай, рассказывай, как прошла встреча со сваффарийцами.

— Тут особо нечего рассказывать, ваше величество — сказали, подумают. Черт знает, сколько они будут думать! Взяли, да все и пропали.

— Ну, подождем, посмотрим. Надеюсь, этот идиот гроссмейстер понимает, в каком его рыцари сейчас дурацком состоянии. Я, считай, неофициально уже король Талларии, так что за каждое твое "ваше величество" буду зачислять по монетке на твою получку. Считай, я уже управляю страной.

— Ваше величество, ваше величество, ваше величество, ваше...

— Все, заглохни! Ничего не получишь!

— Да это же шутка, ваше величество.

— Ай, скучные твои шутки. Пойду лучше посмотрю, как там наша пленница голубой крови поживает. Покарауль пока мой трон, и смотри, чтоб на него никто не сел.

— С радостью, — ответил шут, а герцог Бафаге покинул тронный зал.

Темница Пирфийского дворца — одно из самых сырых мест столицы, остальные — комната палача и канализация, находящаяся под городом, не отличались количеством мха на стенах, и паутины в углах, но по крайней мере, там людей не приковывали ржавыми колючими кандалами к этим самым стенам. Даже вход в нее был зловещим — вход в слепую темноту. На дверях каждой тюремной камеры красовалась львиная металлическая морда, тоже поржавевшая. Одна из клеток имела сильно погнутую решетку — видно какой-то невероятно сильный преступник смог сбежать, воспользовавшись ржавчиной. Так эту решетку и не сделали, а камера осталась пустой. Худые голодные крысы бегали от стенки к стенке, от мрачной первой комнаты ко второй мрачной комнате, надеясь учуять запах хоть чего-то съедобного. Но ничего съедобного не было и приходилось грызть ноги окованных бедолаг, когда те спали. В данный момент темницу населяли четыре заключенных. Двое из них были преступниками, просто прикованными к стенке. Третий был закован не в пример предыдущим — все его тело крепко покрывали стальные цепи, сдавливая легкие так, что находящийся в стальном цепном коконе не мог дышать, но что странно, глазами он периодически моргал. Да это еще полбеды, ведь нужно учитывать и то, что неизвестно за что так зверски закованный мужчина находился в подвешенном состоянии ногами к верху. Голова его терлась о пол, и крысы постоянно подбегали к нему в надежде откусить кусочек живой плоти. Шеей заключенный двигать почти не мог, зато рот его был свободен, но не произносил ни звука. И вот одна из крыс вплотную подкралась к лицу замерзшего пленника. Мгновенно тело крысы разделилось на две части, одна из которых оказалась во рту заключенного. Он тщательно прожевал и вторую часть крысы, когда пододвинул ее кое-как своей головой ко рту. До этого задняя часть крысы дергалась так же, как и глаз одного из преступников, который наблюдал за этим "обедом". Второй шептал первому на ухо:

— Черт бы его побрал, он не человек!

Внезапно голова третьего заключенного посмотрела на двух преступников, и он заговорил им:

— Вы сдохните сегодня, конец вашим мучениям.

Потом с головы до пят укутанный в цепь принял прежнее положение. Не успели оба бывших бандита сказать и слова, как вместе испустили дыхание. Они умерли довольно быстро, под конец резко подняв глаза к верху.

В соседней камере сидел четвертый заключенный — девушка в испачканном, помятом и потертом платье небольших размеров. Лицо у нее было сильно заплаканное. Она потеряно и покорно сидела на маленькой деревянной скамейке, и тихо все повторяла одно единое слово — папа. Это была принцесса Дилата. Сейчас она вообще ничего не понимала, ничего перед собой не видела, воспринимая происходящее за ночной кошмар. Это нисколько не странно, ведь у принцессы был один единственный папа, относящийся к ней с теплом всю свою жизнь. Папа, в которого вставили кинжал девятнадцать часов назад. Наверное, Дилата была единственным человеком, к которому Мионор относился искренне, добросердечно и заботливо, как настоящий родитель.

— Чего ты плачешь? — спросил третий заключенный. — И вообще, кто ты? Почему попала сюда?

— Папа... — все повторяла Дилата, всхлипывая.

— Ну-ну-ну, дорогая, слезами горю не поможешь. Что случилось?

— Я не могу говорить с тобой. Раз ты заперт здесь, значит ты злодей.

— О, милый ребенок, я уж точно никакой не злодей.

— Значит ты предсказатель? Как ты угадал, что они умрут? — лицо принцессы излучало массу всяких безумных эмоций.

— Думать, что это сон — бесполезно. Да, в какой-то мере я предсказатель. Но то мое предсказание — скорей просто мой вывод. А если ты будешь тут долго находиться возле меня, то такое предсказание я могу и тебе дать.

— В смысле? Я скоро умру? Я готова отправиться к отцу! Давай мне свое...

— Да не в этом дело. Понимаешь ли — все, кто находятся близко ко мне долгое время, начинают постепенно вянуть, как цветочек во время боканской вьюги.

— Вянуть? — принцесса встала и подошла к решетке, разделяющей ее камеру с камерой странного заключенного, — как это вянуть?

— Видишь ту погнутую ржавую клетку? Раньше она блестела даже от маленького лучика света. А из-за меня она поржавела, и бандит, сидевший за ней, сбежал. Он даже не приложил особо много силы, чтоб погнуть ее. Цепи на мне — уже восьмые, остальные превратились в прах. Должен сказать, эти кандалы весьма прочные, ведь до сих пор нет ни следа ржавчины. Кузнецы Хсары хорошо постарались над ними.

— Кузнецы Хсары? Какого?

— Хсары Восьмого.

— Моего дедушки? Подожди, а сколько тебе лет?

— Дедушки? Твоего?! Вот те на! Так ты принцесса? По твоему платью можно сказать, что ты принцесса. Наверное, наследница Мионора? Скорей всего он уже не тот мальчишка, каким я его помню.

От имени "Мионор" Дилата сделала резкий вдох и зашаталась.

"А, вот оно что" — догадался заключенный.

Прозвучал скрип двери — в темницу зашел Хран-Йом со своим подчиненным. Закованный мужчина сразу закрыл глаза, притворившись спящим. Дилата быстро села на скамейку. Герцог открыл решетку, подошел к измученной девушке.

— Так, а кто это у нас тут? Бедняжка, видать, сильно уморилась за день? Что ж, дадим ей право отдохнуть. Но смотри мне, будешь завтра работать не покладая рук! Принцесса будет мыть полы в тронном зале, чего еще наверняка не делала. Но это лишь цветочки. Скажи мне, девочка, ты ведь... — вдруг Хран-Йом обратил внимание на двух опустивших головы преступников, которые давно отправились в мир иной. Слуга герцога обратил на это внимание:

— Мой лорд, что с ними? Сдается мне, им плохо.

Двое заключенных оказались мертвыми. Нужно было вынести их из темницы, что слуга Хран-Йома намеревался сделать. Самому герцогу от этого перехотелось вести диалог, и он сказал принцессе напоследок перед уходом:

— Смотри, девочка, беда твоя, если у меня будет завтра плохое настроение — тогда ты отправишься к папочке!

— А это видимо тот самый злодей, что убил твоего отца? — спросил третий заключенный.

— Город сейчас во власти этого герцога, настоящего ублюдка! Он был фоффеем моего...

— Я понимаю, Мионора, да? И что, он просто так легко захватил столицу?

— Все наши солдаты в это время были в Сканоре на каком-то празднике. Он воспользовался этим, просто войдя в город через главные открытые ворота, пленил меня и жителей.

— Город сейчас в плачевной ситуации. Эх, сколько Пирфе еще предназначено получить разрушений? Постоянно в Талларии что-то глупое случается... — сказал заключенный и умолк, а принцессе Дилате ничего не оставалось, кроме ожидания следующего дня, который бы не принес ничего радостного.

В это время лучники возвестили Хран-Йома о том, что войско Ордена Сваффара уже приблизилось к воротам. Вэйтас в это время нашел одну единственную подходящую для того, чтобы пролезть трещину. Она не была такой большой, и через нее мог пролезть только Оэн, к которому подошел Руаил, чтобы дать пару наставлений:

— Получается, только ты сможешь незаметно попасть в город, так что будь осторожен. Давать тебе такое задание я бы посчитал безумием, но если в тебя верит Вэйтас, я тоже верю. Мне сказали, ты хорошо стреляешь из лука. В таком случае возьми вот это, — гроссмейстер достал красивую золотистую стрелу и дал ее парню, — эта стрела зачарована грозовым разрядом — она может убить наповал. Это тебе на всякий случай.

— И держи лук ровно, целься в голову врагам, — добавил Пентарк, приготовившийся к нападению на городскую стену, — помни — мы верим в тебя. Тебе нужно найти темницу, ключ от камеры с Дилата, и вывести ее оттуда. Готов?

— Не задавай глупых вопросов, Пентарк, я — один из Ордена Сваффара — самого великого и бравого ордена во всем белом свете!

— Тогда побежали, Оэн, — молвил Вэйтас, — я сопровожу тебя к трещине, а там будешь действовать, как одиночка.

— Начинаем! — трубным голосом возвестил Акрдис, — старайтесь поднять как можно больше пыли!

— Если у меня не получится освободить Дилату, тогда ордену придется сдать свое оружие.

— У тебя все получится, я в тебя верю, — улыбнулся фокусник.

Вэйтас с Оуэном скрылись в толпе рыцарей Сваффара, которые стали строиться для нападения и пустились в бой. Каждый рыцарь имел при себе в вооружении длинный двуручный обоюдоострый меч, средний меч, короткий клинок, осиновый лук и метательный топорик. Некоторые рыцари более высоких чинов держали в руках прочные копья со знаменами. Первым делом в ход пошли луки, так как стрелков Бафаге по-другому атаковать не получалось. Вторым делом копьеносцы совершили массовый напор на главные ворота, трещащие по швам, несмотря на прочность. На бегу Вэйтас создал иллюзию пыли, продолжая незаметно двигаться с Оуэном к трещине, пока рыцари отвлекали противника с другой стороны, где иллюзия тоже появилась. Неестественный столб пыли мешал лучникам Хран-Йома — они не знали, в кого метить — никого не было видно. Даже самому лжекоролю виднелся странный туман пред главными воротами из окна дворца, удивляя его.

— Что это там? Неужели они напали на нас? Такое ощущение, что там конница из тысячи скакунов.

— Лорд, у главного входа столпились сваффарийцы и оказывают сопротивление нашим стрелкам! — вскрикнул прибежавший подданный.

— Тогда нечего спать, живо направить воинов к воротам! И катапульт побольше — будем давить их, как муравьев! Пусть наши спустятся по стенам и затравят их!

В сторону входа в столицу помчало несколько сотен солдат, быстро потянувших за собой камнеметы. Хорошо вооруженный легион двигался в форме панциря. Акрдис заволновался, ведь бойцы Ордена не смогут долго противостоять бафагийским воинам, просто защищаясь и не атакуя в полную силу. Тем не менее, атаковать серьезно было нельзя, иначе Хран-Йом свободно подставит нож к горлу последней наследницы трона.

Солдаты Йома спустились со стен и сошлись в бою с рыцарями, что сильно мешало фокуснику и мальчику пробираться к заветной трещине. Оэн старался вместе с Вэйтасом изо всех сил увернуться от размашистых ударов булавы, мелькающих топоров и мечей, а рыцари старались не калечить врагов, лишь парируя их атаки. Фокусник уже участвовал в сражениях, поэтому легко помогал юноше преодолевать "живой лабиринт" из тучи сражающихся, местами отталкивая Оэна, или прижимая к себе, не давая попасть под удар. Вместе с этим мистик не тратил магию — она может понадобится на потом. Таким образом, в тучах поднятой пыли они достигли трещины.

— Слушай, Оэн! Ты должен незаметно пробраться в темницу. Эх, как жаль, что эта стена такая толстая, и я не могу проскочить через нее, используя фантомное заклинание... Только на одного тебя надежда! Давай, спаси Дилату, она там. Вот карта дворца — план, по которому он был построен. Только спаси ее — затем Руаил вместе с Акрдисом ударят в полную мощь!

Оэн кивнул и ловко преодолел первую часть трещины, которая тянулась к другой стороне с выходом, где уже начинался город. Но вторая часть была еще уже, что требовало осторожности. И вот Оэн почти вылез, как его правая рука застряла в небольшой щелке, когда он сунул ее туда, чтоб ухватиться за что-нибудь. Юноша вытянул из расщелины и ноги с телом, только не правую руку. Внезапно его со стороны города заметил вражеский солдат, мигом ринувшись к мальчику, обнажая свой длинный меч. Оэн замер, так как если бы закричал, то его могли бы заметить другие солдаты Бафаге. Лук мальчика остался у фокусника из-за того, что не пролазил в трещину. Воин размахнулся клейморой, захотев попасть прямо по голове, но юноша увернулся, не заметив, что удар пришелся прямо в трещину. Лязга от рикошета меча не было — лезвие вошло в живую плоть возле локтя, сделав прямой разрез по руке, которая осталась во впадине.

Оэн нечеловечески закричал, судорожно дергаясь. Он споткнулся и упал на землю, закрыв глаза от проникающей боли. Боль доходила до самой головы, заставляя чувствовать жжение по всему телу. Кровь из локтя хлынула на одну из каменных дорожек города. Оэн пытался закрыть левой рукой рану, от чего она еще больше пекла, но нужно было остановить кровотечение. Во рту появился привкус крови, на который юноша уже вообще не обращал никакого внимания, быстро перекатываясь с одного места на другое.

— Сейчас твой танец окончится! — со злорадной ухмылкой произнес воин Бафаге, поднимая свой меч снова над парнем, чтоб в последний раз поразить его ударом.

Оэн обомлел — страх перед смертью заставил его забыть о боли на мгновение, во время которого вспомнилась вся прежняя жизнь. Вражеский воин заслонил солнце. Казалось, все вокруг остановилось — мир остановился, чтоб поразмыслить над своим существованием. Юноша не видел ничего — сплошная темнота. Он уже умер? Внезапно что-то создало свет, яркий и едкий. Огонь... Взрыв...

Картина восстановилась, Оэн видел, как через трещину летит огненный шар, искрящийся молниями. Шаровая молния поразила солдата, взорвавшись возле его носа. От головы ничего не осталось, а тело глухо упало на землю. Юноша смотрел безумными глазами, на которые брызнула спекшаяся кровь. Может это покажется странным, но боль в руке прошла. Парень попытался встать.

— Оэн! Ты жив?! — закричал Вэйтас из трещины.

Оэн увидел фокусника, заматывая свою руку плащом. Мистик был в растерянности, не знал, как и смотреть на окровавленного юношу. Резко из груди фокусника появился кончик лезвия.

— Сзади... — не успел сказать Оэн.

Лицо фокусника за трещиной пропало. Слышалось только чавканье, будто кто закалывал кого-то насмерть.

Оэн мотал головой влево-вправо, влево-вправо, влево-вправо... Он попятился назад и скоростью урагана побежал по пустым столичным улицам, минуя освещенные солнцем дома, предпочитая скрываться в тени.

— Куда мне идти? Что мне делать? Кто я? Я не помню... Нужно идти... Дилата.

Парень видел перед собой самое большое строение в столице — королевский дворец, под которым пряталась темница. Мирные жители Пирфы все сидели, закрывшись в домах, Хран-Йом со своими подданными находился во дворце, остальные воины сосредоточились возле главных ворот. И ни души на улицах, кроме Оэна. Парень обошел замок, представ пред входом в темницу, возле которой только заметил кровавый след от себя, тянущийся еще от первого квартала.

— Я и не думал, что у меня столько крови... — поднял брови к верху юноша, подергав запертую дверь подземелья. Как раз в это время из дворца вышел стражник Хран-Йома, вероятно, захотевший проверить пленников. Оэн спрятался возле угла, достав из сумки грозовую стрелу, подаренную ему Руаилом. Только стражник появился рядом, как парень изо всех сил вогнал стрелу врагу левой рукой прямо в шею. Грозовые чары задействовали, разрубав молниями все, что было можно.

Взяв ключи, так нелегко доставшиеся, Оэн открыл темницу, став медленно спускаться по ступенькам — он потратил слишком большое количество сил на удар, в придачу к тому потеряв много крови. Все перед глазами расплывалось, ноги немного покалывали, становились более каменными, слабость охватывала дрожащее тело.

Так быстро все произошло. Оэн до сих пор не мог поверить, что с Вэйтасом случилось ужасное. Как — был, и нет? Может это все показалось? В конце концов, как можно так просто убить волшебника? Чародея? Сильного белого мага? Нет, конечно, если не брать в счет тот факт, что любой маг имеет внутри себя обычные человеческие кости и мышцы, то можно сказать, что мистик непобедим. Но если все же маг — это в первую очередь человек? Волновал Оэна еще один вопрос, только немного второстепенный — каким образом Вэйтас смог создать шаровую молнию, ведь это заклинание не относится ни к белой магии, ни к заклятьям-пограничникам? Ай, нельзя сейчас думать о всем, что лезет в голову, тем более, в нее уже больше ничего не лезло. Ноги будто превратились в две деревянные подпорки, которые обычно надевают пираты, если не имеют ног.

Спустившись, юноша зашел в саму темницу, которая состояла из центрального зала и камер по бокам. Дилата услышала чьи-то медленные шаги, но решила, что это снова Хран-Йом пришел задать ей несколько глупых вопросов, поэтому она даже не обратила никакого внимания.

Оэн пытался найти из связки ключей нужный, перебирая и пытаясь вставить все по порядку. Сил вообще не осталось, парень оперся на клетку, последней попыткой открыв дверь правильным ключом.

Глава 13. Отдача

— Принцесса Дилата, — на последнем дыхании произнес юноша. Эти слова заставили девушку повернуться, после чего она была в ступоре — перед ней стоял окровавленный человек с улыбкой. — Простите, что так долго, — Оэн посмотрел принцессе в глаза — они такие большие, то ли от испуга, то ли от радости, но какие же красивые! Что это за счастливое чувство?

— Бе-ги, — по слогам прошептал Оэн, замертво упав от потери крови.

В этот момент в камеру попал лучик солнца, осветивший серые стены и ржавые кандалы, цепи, решетки. Принцесса, подергиваясь, встала, резко повернулась к замотанному в цепи заключенному, потом перевела взор на упавшего юношу — кто он? Почему он так счастливо лежал, будто сделал то, что хотел всю свою жизнь? Будто он увидел что-то неестественно прекрасное?

— Чего же ты стоишь? Беги, — печально сказал заключенный.

— А как же он? — остановилась девушка.

— Ты хочешь его спасти? Лучше беги, не теряй времени.

— Помоги! Ты можешь помочь? Что с ним? Он умер?

— Он пожертвовал своей жизнью ради твоего спасения, не теряй драгоценные минуты, иначе сюда вновь может зайти тот герцог!

— Я не могу, — отрезала Дилата, — не могу уйти! Кто он?! Помоги ему! Как наследница государственного трона, я приказываю тебе помочь!

— Кто сказал, что ты до сих пор наследница, девочка? И кто сказал, что ты можешь мне приказывать что либо? Знаешь, я никогда никому не подчинялся, и никто не смог сломить меня, кроме одного человека, который и заковал меня в эти кандалы. Как я могу помочь, хотя... разве что только услуга за услугу. Освободи меня, и я помогу ему. Но быстрее!

Дилата подобрала связку ключей, упавших на сырой пол возле Оэна, и подошла к соседней камере с несколькими замками, пытаясь открыть каждый из них. После двери следовали замки на цепях, которых было порядком больше. Один щелчок, другой... Так худощавый изодранный до костей заключенный освободился от своего долгого заключения. Эх, как бы сделала Дилата, если бы знала, что только что освободила Келлгардта, о котором складывалось множество легенд? Помните ли вы, что такое Культ Келлгардта, страшнейшего каннибала всех времен, который каким-то образом с помощью своих ритуалом овладел своим особенным стилем магии, отличающимся от черной магии и пограничников? С последователем Келлгардта мы уже сталкивались на старой мельнице, но с самим легендарным порожденьем ада? Как ни странно, с виду он оказался худым измученным человеком. А вообще, не стоит говорить о Келлгардте, не зная, кто он такой. Его прозвали Пожирателем. Келл родился в небольшой деревне клана Тлаверин — бравый клан, половина которого была посвящена в Орден Сваффара. Прошло время, и часть клана отделилась, навечно признав себя сваффарийцами. Остальную часть решили уничто жить (сам герцог Бокана Талах Дорн). В живых остался только маленький Келл, решивший отомстить своим обидчикам. В результате каждого своего врага он изловил и съел, как бы это ни было гадко. Но вот последователи его были обычными маньяками, да и он сам бы с радостью расправился с ними, если бы за убийства не попал в темницу. Хотели его и казнить, и на костре сжечь, но то палач болел, то погода дождливая была (а казнить его хотели в Пирфе, где дождливая погода вечно была). Так о нем забыли. Странно, но Келлгардту должно было исполниться в этом году сто сорок лет, а он все равно не старел, может от того, что съел много магов, и у него появилась способность медленно вытягивать жизненную силу у всех, находящихся возле него. Заключенный еле встал, так как,несмотря на то, что поглощал энергию вокруг, все же не мог и шагу нормального ступить.

— Дела у этого паренька совсем плохи. Да и у меня дела не лучше. Что ж, беги, принцесса, и не волнуйся о нем. Мне итак в жизни нечего больше делать, я бы и сам с радостью хотел, чтоб меня сожгли или повесили, я все сделал, что хотел.

— В смысле повесили? Кто ты?

— Это не так важно. Клянусь, я достану этого паренька из того света, ведь он твой спаситель. О, как это мило — принцесса и рыцарь! Не хотелось бы, чтобы рыцаря вдруг не стало, иначе будет некому защищать принцессу, — улыбнулся Келлгардт.

Дилата знала, что из темницы есть несколько подземных выходов, ведущих к лесу, через которые можно быстро сбежать, но вот куда только сбегать? Куда податься после удачного побега? Можно было бы попросить помощи у Магистэриюса, точно! Девушка покинула темницу, отправившись по одному из тайных ходов к Пирфийскому лесу.

В это время творившийся близ ворот хаос стал постепенно проходить. Руаил приказал рыцарям отступить как раз к лесу из-за небольших бессмысленных потерь. Вэйтас имел сильное ранение, но несмотря на это, продолжал жить, даже держался на ногах. Когда вражеский воин решил немного проколоть нашего волшебника, мистик с такой силой откинул солдата Бафаге своей магией, что тот столкнулся в полете с городской стеной и грохнулся на землю. Потом Вэйтас немного исцелил раны лечебными заклинаниями, кстати, которые он выучил из той книги, которую они с Сумом получили в качестве подарка от темных эндельгейзеров, странствуя по Анганге. Все вместе с Акрдисом отступили.

Скрывшись меж деревьев, Руаил начал расспрашивать мага:

— Что там с Оэном? Он пролез через трещину? План удался?

Вэйтас отвел печальный взгляд к земле и молчал.

— Только не говори, что с ним что-то произошло. — мотал головой гроссмейстер.

— Он пролезть пролез, но рука застряла в трещине. Этим воспользовалась одна скотина и отрубала ему руку. Далее я убил врага мощным пучком магии, как мне спину проткнули мечом, ну дальше ты знаешь. Что было с Оэном после этого всего, я не знаю, но он вроде поднялся, когда я видел его в последнее мгновение перед падением.

— Ох как все плачевно! — воскликнул Кровавое Солнце. — Как теперь я могу быть уверен, что настолько серьезно раненый юноша сможет освободить дочь короля? Это все твоя вина, Вэйтас. Нет, это моя вина — не стоило отпускать его! Он был еще совсем маленьким для этого дела.

Внезапно земля перед присутствующими немного поднялась — открылась дверь тайного хода, откуда вылезла Дилата в испачканном платье.

— Боже правый, святые угодники! — Акрдис впал в шоковое состояние.

Неожиданное появление принцессы изменило реакцию на происходящие дела. Руаил и Вэйтас объяснили ей все, а она сказала, что ее спас какой-то юноша, но не знает, что сейчас с ним — он упал неподвижно. Воспоминания о третьем заключенном будто стерлись.

— Получается, через этот ход можно запросто попасть в темницу центрального дворца, — умозаключил Акрдис, — тогда спускаемся.

— Подождите, скоро к нам должен кое-кто приехать, — остановил всех Руаил.

— Подмога? Еще несколько отрядов рыцарей Сваффара?

— Ну это конечно не рыцари, но членами ордена являются.

Поднявшись на холм, можно было заметить серое облако, двигающееся по земле от Бокана через Великую Равнину с Башней Мира — это шли маги из Магистэриюса — один из королевских гонцов посетил и Бокан. Как только в северном городе просветились происходящим, герцог призвал весь Магистэриюс на помощь столице. Вскоре маги объединились с рыцарями, таким образом, создав непобедимую армию. По силе эту армию можно было бы сравнить с армией чародеев Хсары II, которые захватили весь Ванвар. Осталось придумать план, чем занялись Вэйтас, Акрдис и Руаил, а так же главный волшебник Магистэриюса — Нхиран. Хотя такой легион и не нуждался в плане — полностью собранный Орден Сваффара мог спокойно вплотную приблизиться к Хран-Йому и надавать лещей, снося стены и здания на пути, что не осуществлялось только из жалости к зданиям. К чему ломать главные ворота, ведь это собственность королевства, а не жалкого самонадеянного Бафагийского герцога. Вообще, к чему терять время? Одни будут отвлекать лучников возле ворот, пока другие, используя открытый Дилатой тайный ход проберутся в тронный зал, где огромную толпу точно не ожидают.

Вид главного волшебника впечатлял — его мантия, абсолютно белая, с поднятым воротником сверкала на солнце. Здесь был и учитель Вэйтаса — маг заклинаний-пограничников Квартус Фолэ. Только давние друзья завидели друг друга, как мигом стали обниматься. Квартус воспитал Ованвурха, был ему чем-то на подобии отца. Это он нашел того маленького мальчика посреди поля сражения, и отнес в Магистэриюс, где Вэй прожил свои юношеские годы, затем отправившись в бесконечные странствия. Время отодвинулось назад — Квартус вспомнил своего ученика, сильного и талантливого, схватывающего все на лету. Но иллюзия прошлого длилась не долго — теперь Вэйтас видел перед собой немного поседевшего пожилого мужчину, а Квартус перед собой взрослого и молодого волшебника высшего уровня. Фолэ не мог не обратить внимание и на Линви, которая подошла к старому мастеру магии с такой добродушной и печальной улыбкой, приветствуя его— "сколько же прошло лет, старый друг?" Квартус обнял своих в прошлом учеников, вспомнив добрые времена. Акрдис издавна знал Нхирана, был его давним товарищем по службе. Только Руаил огородился от всех, чтобы продумать план до конца. И вот приготовления закончились, рыцари и маги начали строиться и входить в подземный тоннель, а несколько человек пошли снова к главным воротам, чтоб отвлекать лучников из Бафаге. Вэйтас горел только одним желанием — отомстить за Оэна. Хран-Йом сполна заплатит за бесчинства, и более всего за убийство служителя престола. Акрдис конечно же рекомендовал фокуснику остаться в лагере некоторое время, так как раны не успели затянуться как следует, но иллюзионист лечил себя на ходу своей магией.

— Ну сейчас получит этот придурок, клянусь лысиной святого Бдамна, ему не жить! — кипел во всю силу Руаил Кровавое Солнце.

Рыцари продвигались по тоннелю, достигли выхода в темницу и вдруг увидели вверху стоящего с ухмылкой воина Хран-Йома, толкающего ногой груду увесистых булыжников, сию секунду заваливших проход.

— Не та дорога. Обходите, господа! — послышалось за кучей камней, забаррикадировавших путь.

— Клянусь вам, что вашему герцогу не жить! — кричал в ответ гроссмейстер.

— Властелин вот только одел на себя новые латы, и желает опробовать их, буду вам в этом очень признателен, — продолжал смеяться солдат.

Рыцари пошли обратно, но обнаружили, что с другой стороны выход так же завален — камни породили небольшое землетрясение, от которого крепления из дерева треснули, пустив другие камни заполнить полый ход. Таким образомсваффарийцы оказались в ловушке.

Пентарк с десятком других воинов находился возле главных ворот и был единственной военной силой. Для магов такая ловушка — не проблема! Чародеи синхронно подняли руки к верху, как это сделал Вэйтас, находясь на Анганге в засыпанном лавиной доме, и сотворили заклинание отталкивания. В результате огромный массив плодородной почвы подпрыгнул и развалился возле ворот.

— Видимо оставить эти ворота в покое не получится, — Руаил вылез с другими, обнажив меч.

Внезапно главные ворота распахнулись, и выехало из них десятка два катапульт, вместе с которыми вышли отряды Хран-Йома с Тейростархом во главе.

— Да вы что, издеваетесь? — воскликнул Руаил. — Я и один могу всех вас сравнять с пылью!

Гроссмейстер достал свой излюбленный щит, решив использовать магию.

— Радуйся, сколько еще сможешь, Руаил. В этот раз все будет не так, — ответил Тейростарх.

Солдаты Бафаге стали в строй, и показался среди них и сам Хран-Йом. Его мощные новые доспехи действительно внушали тревогу — были очень тяжелыми, полностью направленными на защиту. И в левой, и в правой руке герцог держал по длинному щиту так, что из двух заслонок рождалась стена, полностью обхватывающая тело. Особый шлем с красным волшебным камнем — сама суть такой мощной защиты. Бафагийский лжекороль обратился к подданным:

— Все помнят план? Держаться около меня, атаковать в полную силу. Не зря я вручил вам булавы в руки! Разомните ими кольчуги рыцарей и не бойтесь магов — они вам ничего не сделают. Беспощадно сокрушайте всех, катапульты помогут нам.

Тут-то говорить больше нечего — сражение, определяющее дальнейшую судьбу Талларии, началось. Только рыцари тронулись с места, как Йом отдал приказ запустить камнеметы, к чему Руаил еще изначально был готов, приказав собратьям закрыться щитами. Но это помогло не всем — некоторые бедолаги отлетели от тяжелых валунов, в щепки разбив свою броню. Магический щит Руаила легко превратил в пепел пару камешков, и вместе с остальными счастливчиками ринулся на врагов. Обе стороны сошлись в ближнем бою. Рыцари с первой волновой атаки убили половину солдат Бафаге, но Хран-Йом не растерялся — его шлем ярко засветился, магическая энергия из которого устремилась к упавшим. Солдаты вмиг излечились, поднялись, продолжив атаку с новыми силами.

Волшебники Магистэриюса создали барьер, и когда солдаты вновь приблизились к рыцарям, то тут же отлетели к городской стене.

— А теперь бежим к воротам! — крикнул Руаил. — Пока мы здесь стоим, катапульты могут свободно палить по нам!

Хран-Йом мгновенно понял намерения гроссмейстера, отдав очередной приказ запустить новый залп булыжников, что подчиненные тотчас выполнили. И снова еще одна группа рыцарей упала без сознания. Волшебники скопили всю свою магию, образовав вокруг каждого из ордена Сваффара невероятный энергетический щит, который уже никакая катапульта не пробьет. Среди сражения Руаил быстро направился к Хран-Йому. Клинок гроссмейстера заискрился, как в прошлый раз. Но когда глава Ордена оказался близко к герцогу, то стал как вкопанный, увидев волшебный камень у того на шлеме.

— Неужели это тот самый адамант, который украли из гильдии Сканора?

— А ты сообразительный, Руаил. В тот раз ты использовал в нашем бою магию, а я лишь физическую силу. Настало время сравнять счет. Но не думай, что я не побеспокоился о наших искусных магах Бокана. Думаешь, я не подготовился к этому как следует? Думаешь, выведал всю информацию, пытая моего шпиона, который-то и сам толком ничего не знает?! В общем-то, я и сам не ожидал такого поворота событий, и не был готов встречать Магистэриюс в своих новых владениях, а судьба повернула иначе, став на мою сторону.

— Какую твою сторону, урод?! — вскричал Руаил, — Я разрубаю тебя на свежие куски мяса!

— Попридержи свой пыл и встречай мое новое оружие. Выходи, Залп.

Мгновеньем после из высокого окна в городской стене спрыгнул какой-то юноша в рваной одежде. Земля под ним промялась от удара.

— Оэн? — встревожился Руаил, отойдя на два шага назад.

— Залп, это враг, напавший на наше королевство! Он хочет убить меня! — обратился к юноше Хран-Йом, — все плохо, нужно действовать!

А "Залп" на нечеловеческой скорости побежал на гроссмейстера, ударив его щит локтем, от чего металл немного погнулся. Руаил был в растерянном шоке — мало того, что он не ожидал нападения Оэна, так еще больше не ожидал, что юноша сможет погнуть щит, не пострадав от зеркального волшебного отражения, которое должно было снести все вокруг.

— Оэн, успокойся! Ты шутишь?! Вэйтас успел обучить тебя такой мощной магии, и ты демонстрируешь ее мне? Я понимаю, но лучше показывай ее не на нас, а на этом ублюдке!

Вместо ответа Оэн оттолкнулся ногой от земли так, что почва разрыхлилась, сжал кулак, проткнув им зачарованный щит Кровавого Солнца. Отдача повалила главу ордена, что спровоцировало других рыцарей на атаку. Стражи Сваффара совершили напор на солдат Бафаге, в который раз убив их, и затем синхронно ударили по Хран-Йому, оказавшемуся довольно близко. Заслонки герцога не выдержали, моментально приняв форму сжатого металлического комка.

— Вы посягаете на жизнь короля?! — взревел Оэн, после чего раскидали многих рыцарей в латах по разным сторонам от ворот.

Белые маги перестали творить заклятья, в смятении предавшись раздумьям — что это за чудеса? Что за волшебство? Тем более, не было видно ни единого применения каких либо чар — "Залп" просто обладал сверхъестественной физической силой — как это объяснить?

Хран-Йом, встав, иронично улыбнулся и сказал:

— Я и подумать не мог, что в заключение у короля все это долгое время от начала правления Хсары VIII находился монстр — вампир Келлгардт. Не знаю, как у него получилось передать свою силу этому пацану, но он не ошибся с выбором, стерев всю память парнишки. Какого-то черта в темнице я не обнаружил Дилату, из-за того наверное, что она сбежала. Я вообще не знаю, как получилась вся эта каша, но печалиться не о чем. Может раньше принцесса и была главным моим козырем, но сейчас она мне безразлична, и вы все равно ничего мне не сделаете.

— Келлгардт? — оступился Руаил, — я лично сражался с ним давным-давно, ито, наше сражение проходило днем, когда он был ослаблен, да еще когда его сильно изранили. Сколько я не наносил ему ударов, он поднимался вновь и вновь, показывая свою вампирическую выносливость. Если Оэн и вправду получил силу Келлгардта, то боюсь, что нам и волшебникам Магистэриюса придется из кожи вон лезть. Значит я сделал ошибку, разрешив Оэну проникнуть в темницу — совсем забыл о том, кто еще мог находиться там.

— Получается, мы сражаемся не с Оэном, а с Келлгардтом, если он поглотил тело мальчика и обрел молодость, — вывел Акрдис.

— Нет, тут все не так. Что-то подсказывает мне, что Келлгардт не овладел новым телом, а просто передал Оэну свою силу, от чего юноша все забыл, — заявил Пентарк.

— В любом случае нам надо как-то остановить его. Мне не нравится лишь одно — в отличие от Келлгардта, Оэн совершенно не боится солнца.

— Вы закончили пустословить, враги мои? — спросил всех Оэн, — в таком случае давайте я быстро разделаюсь с вами, восхваляя моего короля!

— Все-таки он все забыл... — думал Руаил, отправляясь в атаку, — но если он вампир, то сильно не пострадает от порезов. Одновременно с этим я лишу его крови, и он обессиленный падет без сознания. Я знаю, что ты ничего не помнишь, Оэн, но все же прости меня, я вынужден остановить тебя.

— Я, пожалуй, пойду, попью чайку, а вы пока развлекитесь, — ухмыльнулся герцог Бафаге, направляясь в замок.

— Ты куда?! — вскричал гроссмейстер Ордена Сваффара, и почти оказался возле Йома, как юноша левой рукой остановил его и повалил на землю. Затем юноша поднял Руаила за шиворот, раскрутил и выкинул в рыцарей, повалив тем самым пятерых представителей ордена. Руаил пришел в бешенство.

— Все, Оэн, отныне я не буду щадить тебя. Наверное, ты не знаешь, что мой щит имеет смешанные чары. Половина магии в нем белая, но другая половина — вампирическое заклинание, которым моя кровь была связана с этим щитом. В чем-то мы сходимся. Пламя Кфарэнорр!

Внезапно Руаил применил сильнейшее заклинание ордена. В этот раз молнии, исходящие из его щита приобрели не сине-фиолетовый как раньше оттенок, а красный, как у крови. Но это не все — теперь молния больше походила на плазму, дымящуюся вокруг лезвия меча гроссмейстера. Красный меч и щит — вот почему Руаил имеет фамилию Кровавое Солнце. На теле главы ордена появились магические красные доспехи.

— Братья, отходите. В этой битве вы будете мешать. Используя пламя Кфарэнорр мой отец одолел Келлгардта. Только пламя Кфарэнорр может противостоять вампиру.

Руаил предупредил рыцарей, чтоб они отошли и обернулся к юноше.

— Я не знаю кто ты, но видимо ты самый сильный из присутствующих. В таком случае если я сражу тебя, справиться с остальными будет просто, — заявил Оэн.

Акрдис приказал Пентарку взять лук и использовать зачарованные грозовые стрелы, что им дал гроссмейстер. Нужно попасть этой стрелой в Оэна. Обычные стрелы против вампира бесполезны, помогут только "молниеносные" — это попадание может значительно облегчить победу главы ордена.

Пентарк занял позицию и натянул тетиву, которую осталось только отпустить.

— Извини, Оэн, мы обязательно вылечим тебя от вампиризма, как поймаем.

Стрела вылетела, метко поразив юношу в плечо. Оэн сначала в недоумении посмотрел на торчащую из себя палку, начинающую взрываться, потом на Руаила и засмеялся. Вмиг произошел взрыв грозовых искр. Как ни странно, тело мальчика от этого не разорвалось на мелкие части, он просто присел на колени.

— И это все? А почему ты не нападаешь, человек в красной броне? Ты должен был воспользоваться моей рассеянностью.

— Оэн, неужели ты,правда, ничего не помнишь? Вспомни! Я — Руаил Кровавое Солнце, а эти рыцари — твои друзья. Ты один из Ордена Сваффара. Вспомни!

— Вспомнить? — юноша наклонил голову к правому плечу и как будто начал что-то искать в своей голове, — вспомнить кто ты, кто они? Я помню только, что вы все мои враги, все напали на верховного правителя Талларии и пытаетесь его убить. Разве это правильно? Мятежа не должно быть, иначе королевство развалится!

— О нет, это Хран-Йом прогрузил тебе мозги сразу, как ты пришел в себя. Но я и представить не могу, как Келлгардт смог освободиться. Подождите, почему я не успел спросить все у Дилата? По-моему она не рассказывала, что встречала Келлгардта в темнице? Акрдис, пошли кого-нибудь к Дилате, пусть она расскажет все, как было.

— Хран-Йом? Прогрузил мозги? — возмутился юноша. — Нет, это ты мне сейчас грузишь мозги! Я буду защищать короля ценой своей жизни!

— Это конечно хорошо, Оэн, что ты хочешь защищать короля. Проблема только в том, что ты не за того короля собираешься биться. Сейчас все жители этого города в плену у твоего короля — как ты это объяснишь?

— Ты не будешь атаковать? Я все равно не пропущу никого за главные ворота, так что нападай первым.

— Ты так этого хочешь? В таком случае пусть бог будет с тобой, Оэн. Желаю тебе удачи, но вряд ли ты одолеешь меня в полной силе. Если бы я использовал Кфарэнорр в первой битве с Хран-Йомом, то сразу же убил бы его. Правда, у этого волшебства есть один большой минус — оно быстро жрет года жизни. Придется мне прожить на пять лет меньше положенного срока, зато я очищу Талларию от всего этого бреда, который выпал ей и всем нам на голову!

Руаил отправился в атаку. Земля под ногами задрожала. Окружаемый красной энергией гроссмейстер нанес удар по тому месту, куда Пентарк угодил стрелой, чтоб рана не затягивалась, и в этот момент Оэн схватился двумя руками за лезвие меча, не отпуская его. Потом лезвие начало гнуться. Красная энергия резко начала втягиваться в юношу — он поглощал заклинание Кровавого Солнца.

— Похоже, я недооценил силу Келлгардта, — подумал гроссмейстер.

— Как раз наоборот — ты применил свое сильнейшее заклинание, но, к сожалению, оно не спасет тебя, — меч главы ордена треснул от давления и поломался.

За этим Оэн вцепился в итак погнутый щит, чары которого значительно ослабли, несмотря на прежнюю силу. Руаил на мгновенье замер — неужели Оэн смог прочесть его мысли? Наверное, это из-за того, что Залп прикоснулся к гроссмейстеру, когда тот так подумал. Руаил до сих пор колебался — Оэн был его другом, и разве мог так неожиданно обернуться против?

— Оэн, очнись! Это я, Руаил! Неужели тьма полностью покрыла твой разум?

— Повторяю еще один раз, — юноша поднял ногу, надавив ей на красные латы, — не знаю тебя, враг, — Толчок ногой заставил рыцаря отправиться в полет.

— Если мы будем так и дальше стоять, он может одолеть паладинов, — сделали вывод волшебники Магистэриюса, синхронно использовав заклинание отталкивания, то есть движущегося щита из энергии, сносящего все на своем пути. Чары достигли Оэна, и он неожиданно поглотил их — высосал магию из заклинания, всю магию! Разве можно сделать такое?

Хран-Йом уже успел подготовить себе кресло на вершине одной из башен, беспечно расположившись там. Каждый "подвиг" Залпа до боли радовал герцога Бафаге — юноша так удачно оказывал сопротивление, что мог бы стать главной силой в новой армии Хран-Йома. Герцог думал — паренек свалился ему на голову в качестве дара от богов и самого Атмаггона (главного бога Пантеона).

Вскоре вся армия Сваффара, включая магов и рекрутов сканорской гильдии, все менее удачно сопротивлялась одному единственному мальчику. Но был ли он единственным?

Хромая, к воротам приблизился Вэйтас, в надежде помочь Акрдису, Пентарку и всем остальным. Когда рыцари разошлись перед фокусником, он увидел перед собой Оэна. Вэйтас стоял и смотрел юноше в глаза,не моргая, будто превратился в статую.

— Оэн, это ты? — еле прозвучал мертвый шепот. — Не понимаю, почему ты...

— Парень успел потерять память, и за это время каким-то образом стал вампиром.

— Да, я чувствую, — открыв глаза полностью, продолжал мистик, отвечая Акрдису, — быть того не может! Неужели Келлгардт освободился? Но как?

— Вот так! — закричал Оэн, вмиг засветившись ярким светом.

Тело бедного парня стало раздваиваться, и когда разделилось на две части, юноша упал, а вторая часть стояла и дальше.

— Что за чертовщина?! — воскликнул один из рыцарей и устремился нанести удар своей булавой по второй части тела Оэна, которая неожиданно начала трансформироваться во что-то человекообразное. Когда паладин был достаточно близко, его тело мгновенно примагнитилось к половине, и та обхватила его чем-то на подобии рук из костей.

— Иди сюда! Я так давно не ел! — засмеялся голос, но не Оэна.

— Келлгардт! — грозно сказал Вэйтас, — значит, юноша не потерял память, это просто ты воспользовался его телом!

— Ах, как я давно не был на свежем воздухе, пусть даже и днем. Сейчас солнце мне куда приятнее, чем та зверская цепь, что держала меня в плену эти мучительные двадцать лет. С удовольствием пожру всех вас. Ха-ха, шучу. Кого я вижу! Здесь даже сынок Кровавого Солнца объявился, и Вэйтас Ованвурх, и Ланваргилия... сколько знакомых лиц! Простите, что не съел вас раньше. Не знаю, как у меня это получилось, но я свободен. И знаете, кто теперь станет королем Талларии? Хран-Йом? Нет, не угадали. Я убью всех — сначала вас, потом его! Выжившие станут моими подчиненными и упырями! Нежить восстанет, как в былые времена! До этого я был слишком слаб, но благодаря телу этого мальчика я жив и пополнил силу. Готовьтесь к печальному финалу, легионы Сваффара! Король — я! Король тьмы! — договорив это, Келлгардт полностью поглотил несчастного рыцаря, и обрел прежнюю вампирскую энергию.

Вэйтас посмотрел на Оэна наверное самым грустным, угнетенным и разочарованным взглядом — ему стало жалко, что парень оказался простой пешкой в руках судьбы — сначала раб Кланфира, потом попал под влияние Келлгардта. Вэйтас вспомнил Сума, да, именно Сум-Рутжада. Все-таки Сум жил получше, чем Оэн, пусть и был сиротой, но все же имел свой дом, и свой огород.

"Где же этот Сум?" — думал фокусник, — "Он же обещал прийти в нужный момент, когда все обернется крахом".

Оэн еще дышал, его сердце не остановилось. Но сколько же крови он потерял? То ли он был в сознании, то ли без сознания — будто между жизнью и смертью.

Тут и сам Хран-Йом забеспокоился — слова Келлгардта он ясно услышал и решил принять меры, послав своих воинов следить за дальнейшим поведением резко появившегося короля вампиров.

— В любом случае у нас есть красный адамант. Думаю, он поможет нам остаться в выигрыше, не зависимо от ситуации.

— Ты точно не знаешь, кто такой Келлгардт, — отвечал герцогу его старый советник, — есть вероятность того, что он одолеет рыцарей ордена, и тогда нам самим придется противостоять этому порождению ада. Увы, вижу, даже наш волшебный камень может не помочь в сражении с ним.

— Остается наблюдать.

Ситуация накалилась еще больше — Руаил беспокоился о своих паладинах, не хотел бесполезных потерь. Но как можно остановить Келлгардта? По левую сторону стоит заново получивший свою силу вампир, по правую лежит умирающий Оэн; Вэйтас еще не излечил раны от солдат Бафаге; Хран-Йом засел на башне, с любопытством наблюдая за ожидаемым провалом ордена; заклинания волшебников Магистэриюса бесполезны и не эффективны, так как белая магия не способна наносить значимый урон, да и сам Руаил обезоружен — и меч, и щит превратились в металлолом. Вэйтас подошел к гроссмейстеру:

— Пока я вылечу Оэна, ты должен будешь дать отпор Келлгардту.

— Но как это можно сделать? Разве он не бессмертен?

— Когда Келлгардт был в теле Оэна, то имел иммунитет почти ко всему, но теперь он освободился, а значит сейчас он — вампир, как ни как, а вампир боится огня — вот чем его нужно атаковать.

— У нас нет огня, мы не можем его создать из ничего.

Тут Линви обратилась к разговаривающим:

— Вэйтас, не переживай за Оэна — смотри, сколько магов, среди которых присутствует даже наш учитель Квартус. Вместе мы победим! Ты же можешь создать иллюзию огня. Я тем временем вылечу Оэна.

— Что-то долго вы разговариваете, — Келлгардт приготовился к нападению. — Придется мне съесть вас всех. Как раз навеки покончу с этим Орденом Сваффара!

Только вампир побежал к Руаилу, как маги мгновенно оттолкнули его заклинанием вновь — может они не умеют атаковать, зато хорошо защищают паладина.

— Действуем быстро! — вымолвила Линви, и следуя своим словам помчала на помощь Оэну с целью залечить его раны.

— Не сопротивляйтесь, вам это не поможет, — смеялся Келлгардт, вновь и вновь атакуя.

Внезапно поле боя охватило вихрящееся пламя — иллюзия фокусника задействовала, и он ожидающе смотрел за реакцией вампира на это. Что же тот сделал в ответ? Огонь охватил Келлгардта, как дрова в печке.

— Вы не напугаете меня такой простотой, я уже знаю твои фишки, Ованвурх, или уже забыл, как то же самое ты проделывал во время клановой войны? Сдавайтесь, и я многих сделаю своими слугами, иначе просто убью вас!

— Зато ты кое-что пропустил — меч снова в моих руках, — твердо сказал Руаил, и обратился к рыцарям с магами: — Кто мы такие? Почему проигрываем одному единому врагу? Соберитесь! Мы не тряпочки, не тренировочные пугала, мы — Орден сваффарийцев, орден Сваффара! Почему вы стали, как вкопанные, сваффарийцы? Техника такова: рыцари — меч, маги — щит. Рыцари нападают, волшебники их защищают. Перед нами вампир, которому нет места в этом мире. Это из-за него началась вторая клановая война, а его еще оставили в живых! Оружие в моих руках! Дух в крови, сила без слабости, пламя в теле! У нас нет огня? Огня, чтобы победить вампира? Черпайте пламя изнутри себя! Думаю, тактика всем ясна, тогда вперед! Пламя Кфарэнорр! — вновь новый клинок покрылся магической плазмой.

— Стой, Руи, он просто поглотит твои чары! — взволновался Пентарк.

— Эти не поглотит, — уверенно ответил глава ордена, неожиданно пустившись в атаку. — В этот Кфарэнорр я вложил гораздо больше энергии, чем в предыдущий. Моя жизнь сократится на двадцать лет, но я остановлю его!!!

— Двадцать лет?! Ты с ума со... — не успел договорить Акрдис, как Руаил нанес ошеломительный удар по плечу вампира. Келлгардт упал на землю, а гроссмейстер принялся кромсать его лезвием влево — вправо. К этому занятию вскоре присоединились еще несколько рыцарей. Линви с Вэйтасом тем часом ускоренно лечили Оэна:

— Боже, зачем Пентарк выстрелил в него такой мощной стрелой? У него проткнута верхняя часть легкого.

— Не стоит обвинять Пента — он тогда сам, наверное, ничего не понимал. Мне самому не нравится, что так получилось, но давай поскорее вылечим его и отнесем в безопасное место.

Келлгардт неожиданно вскочил и отпрыгнул прямо на ту башню, где сидел Хран-Йом со своей свитой.

— Если Орден Сваффара одолеет меня, тебе будет плохо. Предлагаю свою помощь, но мне нужно кое-что взамен, кусок мяса.

— Тебе нужен кусок мяса?

— Это ты кусок мяса! Мне ты не нужен. Красный адамант — мне нужна его сила.

— Я кусок мяса?! Будешь так обращаться со мной, и...

— Заткнись и давай мне красный камень, не то тебе точно не выиграть, кусок мяса!

Хран-Йом, пораженный такой речью все же понимал, что вампир говорит ему правду — Орден Сваффара, объединившись, стал сильней, чем был. Так почему бы и герцогу Бафаге не соединить свои силы с заключенным ранее в темнице дворца Пирфы? Тем более, Келлгардт предложил первым, что хотел сделать сам герцог, учитывая неравные силы и превосходство магии Руаила. Йом легким движением отколол камень от шлема и кинул в руки вампира, который затем проглотил адамант.

— Смотри! — воскликнул вампир, и сошелся в яром противоборстве со всем орденом. Началось настоящее месиво. В первую очередь все целили в Келлгардта, иногда попадали в него, но наносили этим ущерб себе, когда он поглощал их силу. Кровавый танец продолжался до тех пор, пока в состоянии сражаться остался один Руаил, чары которого постепенно слабли, и в конце концов пропали — магическая броня и плазма рассеялись. Последний удар, и гроссмейстер потерпел поражение.

* * *

Измотанный орден не мог биться дальше с противником, который сам себя лечил. Руаил упал без сознания. В миг за этим ворота Пирфы открылись, и вышел из них Хран-Йом со своими солдатами. Рыцарей взяли в плен. Половину было решено казнить, половина сдалась и решила перейти на сторону Бафаге. Герцог подумал, и счел нужным оставить у ордена прежнее название, так как если народ Талларии узнает, что Орден Сваффара на стороне Хран-Йома, то не будет против, если он нечаянно станет королем.

Вэйтас, Линви, Акрдис, Пентарк и Цефей попали в плен. Оэна положили в лазарет, так как Хран был уверен в том, что юноша на его стороне.

Когда все было решено, герцог с самодовольным видом сел на королевский трон. Проблемы уничтожены, враги повержены — больше не о чем волноваться.

— Какое у нас завтра число? А впрочем, без разницы, я все равно отныне командую этой страной, а значит, могу изменить хоть сам календарь!

— Не забывай только того, кто эту страну тебе подарил, кусок мяса, — закрыв рот всем пирующим, сказал Келлгардт. — Ты здесь владыка не по своей воле, а значит, ты будешь слушать меня! У меня есть одно желание.

— Чего ты хочешь? — тихо спросил новый король.

— Хочу, чтобы ты не казнил ни единого человека, входящего в Орден Сваффара.

— Не казнил? Как это понимать? Неужели тебе самому не хотелось бы казнить их?

— Казнить? Разве я убил хоть кого-то еще кроме того бедолаги, который сам напал на меня и был нужен для восстановления? Я старался после него никого не убить — это не нужно. Радуйся, кусок мяса — ты новый король. Вопрос только в том, что ты, именно ты, что сможешь сделать для страны, если тебе не нравилась власть прежнего правителя? Ну да, ты убил короля, молодец. Но я посмотрю, что ты сделаешь для Талларии. Я буду внимательно следить за тобой. Я чувствую еще одну силу, которая даже мне не по зубам. Я чувствую ее будущем, и ни ты, ни я не сможем ей противостоять. Честно говоря, я чувствую самого Сваффара, будто он лично охраняет свой орден. Будто откуда-то мне говорят — "не убивай", кто-то сильный, кто-то выше меня говорит мне, и мне это не нравится! Убивать рыцарей нельзя, иначе произойдет нечто очень неприятное для нас обоих.

— О чем ты? Какой Сваффар? Он сдох еще давно!

Вампир вмиг оказался возле носа Хран-Йома и тихо, но грозно произнес:

— Ты не веришь мне? Хочешь так быстро лишиться того, что получил? Мне не составит труда отправить на тот свет такого подонка как ты, так что тебе придется весь свой срок править, строя из себя правильного правителя. Мне даже больше не нужен твой магический камешек — всю его энергию я впитал в себя, — вампир выплюнул побелевший алмаз на пол.

— Постой, что ты...

— Я только освободился от оков, поэтому хочу прогуляться немного по миру. Но учти, скоро я вернусь и посмотрю, что ты успел сделать за время моего отсутствия, — с этими словами Келлгардт усмехнулся, выбил окно и выпрыгнул через него, скрывшись между городских домов.

Советник подошел к Хран-Йому, начиная говорить:

— Что за дивный монстр! Сколько тварей я повидал за свою жизнь, но такого никогда не забывал с момента нашей первой встречи. Да, вампир Келлгардт, не по своей воле создатель культа каннибалов, которые лишь хотели получить легендарную вампирскую силу. Увы, у тех жертв порока ничего не вышло, и они спрятались, кто куда смог.

— И все это время он был закован в темнице, невероятно. Я несколько раз проходил мимо него, не обращая внимания. Почему-то меня даже не привлекало то, что на нем находилось большое количество цепей. Мне конечно не ясно, как так получилось, что этот пацан, которого мы назвали "Залп" выделил из себя этого же заключенного, бред какой-то.

— Дурень ты, Хран-Йом, — ворчал старик. — Из-за тебя мой адамант потерял силу.

— Зато выиграли — будем же радоваться этому! Наконец-то Руаил Кровавое Солнце повержен! Ты же так хотел этого! Радуйся!

— Радоваться чему? Тому, что по волеизъявлению вампирчика мы не можем убить к черту весь Орден Сваффара?! Хотя, возможно он еще понадобится нам в будущем. С одной стороны я не вижу необходимости хоронить сваффарийцев, но вдруг они предадут нас?

— На это есть решение — мы будем держать их на каторгах, пока они не согласятся с нашими требованиями. И когда все они до единого перейдут на нашу сторону, тогда я подниму кубок вина за тебя, тупой ты старче.

— Подожди, — задумался советник, — а принцесса? Среди наших пленных есть принцесса Дилата? По-моему, ее не было среди всей этой битвы.

— Она сбежала, — ответил Стагард, идущий к трону. — Если хотите, мой повелитель, я могу найти ее и привести сюда.

— Сбежала?! Ее существование подтверждает, что я фальшивка! Почему она до сих пор не здесь? Мигом найди ее, Стаг, свяжи и волоки сюда. Пусть упирается, сколько захочет, но она должна быть тут немедленно!

— И как она умудрилась сбежать при таком страшном существе, как этот вампир? Постойте, а может быть... это она выпустила его на волю? — предположил старик.

— Конечно. Сильно нужно ей освобождать силу, помогающую тому, кто убил ее отца!

— Сэр, не беспокойтесь — это я убил ее отца, не вы. А сейчас я найду ее, — договорил Стаг, отправившись вслед за Дилатой.

— Ну как, нравится тебе это? — ухмыльнулся старик еще один раз и присел на небольшое кресло возле трона.

Осталось одно — объявить народу имя нового короля Талларии.

Глава 14. Все только начинается

Порывистый холодный ветер навещал замерзший тронный зал дворца эльфийского правителя. Это и не странно, ведь если башня не имеет крыши, вряд ли ветер навестит присутствующих в ней. Снег вихрем пытался долететь к трону и праздничному столу, но этого у него не получалось — несколько каминов мешали проникновению неприятного морозного вещества. Как ни странно, в тронном зале можно было лучше всего ощутить зимнюю сказочность, посмотрев на обширное северное сияния, занимающее половину неба.

Сум-Рутжад и Дарун уже уселись за праздничный стол вместе с Алимбусом и его подданными, которые вежливо отнеслись к недавно прибывшим гостям. Пришлось,конечно, немного подождать, пока владыка эльфов не закончил свои дела, и только тогда прибывших впустили. Как раз за это время, пока он решал дела, солнце успело зайти за горизонт. Подняться на верхушку главной башни дворца эльфов, стоящего на пике горы Луибрум — думаете, это так просто? Если вы обладатель черной магии, невероятный волшебник и наследник Сваффара, то да, это проще пареной репы. Но если вы — обычный смертный? Размер Анганги можно было бы определить — от уровня моря до ее макушки простилалась шеренга из семи тысяч метров. Но сложно сказать, какова длинна такой же похожей шеренги, взглянув на Луибрум. Такое ощущение, что земная кора в этом месте Алазаммура решила отколоться и улететь в космос без разумных на то причин. Гора упрямо тянулась в небо, худая и длинная гора, как гвоздь, поставленный шляпкой к низу, и вроде бы гвоздь в конце был тупым, таким, что его нельзя забить, но нет, его острие построили эльфы — это была башня, еще более тонкая, шатающаяся от ветра. Тот кто находился в башне, конечно же не чувствовал никаких ее изменений, но по настоящему она по странной орбите вращалась вокруг самой себя на скорости, равной скорости полета Даруна в состоянии грифона.

Метель без раздумий задувала теплый свет факелов, но жар не переставал сопротивляться этому, и факелы разжигались сами, контратакуя холод. Сия борьба холода и тепла создавала некое равновесие, поддерживающее в зале пригодную температуру и давление воздуха, чтобы можно было согреться, свободно дышать. Эльфы — отличные строители. Они тщательно продумали, каким образом северный ветер будет циркулировать, если построить тонкую башню с открытой крышей. Нет, я не знаю, как восхвалять данное чудо-строение, оно просто не подлежит описанию. Эльфы имели свою особую архитектуру — в рельефе стен всех их северных строений выделялись всякие завитки, буковки, руны, переходы, искусно сделанные так, что тень и свет играли друг с другом даже ночью, выделяя особые черты башни. Честно сказать, мне самому хотелось бы сейчас хоть на минутку чудным образом перенестись туда и побывать в компании добрых существ с пестрыми ушками. Как жаль, что серые и мрачные законы физики не дадут мне сделать этого. Надо подумать, как их можно поломать и уж наконец прийти к своей цели! При желании можно сделать все, что хочешь! Приближение зимы можно ощутить как по всему Алазаммуру, так и по Ванвару.

Сум в это время вспоминал, как год назад познакомился с замечательным человеком, перевернувшим жизнь мальчика с ног на голову. Да, прошел год с тех пор, как Вэйтас Ованвурх посетил деревню, тщательно скрытую в лесу между Тэнуортом и Бафаге, попросил ночлега уСума, а затем произошло вероломное нападение Хран-Йома, которое тот не спланировал должным образом, поэтому Тэнуорт смог защитить себя. В следующий раз все произошло не так, и герцог Бафаге захватил Пирфу, о чем черный маг не знал. Рутжад вспоминал свои слова, гласящие, что когда-нибудь он обретет невероятную силу и проучит того, кто разрушил его дом. Силу обрести получилось, осталось только применить ее. Алимбус, с интересом наблюдая за гостями, решил начать говорить на человеческом языке:

— Надеюсь, вам нравится во дворце, и тебе, Дарун, мой старый приятель, и тебе, незнакомый юноша.

— Незнакомый юноша? — усмехнулся Дарун, пребывающий в облике человека, — это новый Сваффар, он достоин твоего уважения. Только он усовершенствован моим властелином, намного сильнее прежних чародеев. Помни, он в одиночку может разбить все твое войско.

— Да, конечно, я понимаю, не гневайся, Дарун. Давайте оставим гнев и обиды в прошлом. Я простил Сваффара, не держу больше на него обиды. Мы все простили его и поняли, что его действия были очень важны, они спасли нас, простите эльфов за надменность, которую они проявили. Вам ведь ничего не стоит? Тем более грядет новая эпоха...

— Конечно мы простили вас, ну не знаю, как Дарун, но я на вас то и обиды никакой не держал, наоборот мне хотелось бы помочь вам. У меня есть известия об одной эльфийской деревне, которую мне довелось спасти.

— Я внимательно тебя слушаю, — подтвердил Алимбус, и Сум начал свой рассказ, после которого царь эльфов неоднократно благодарил и желал счастья чародею:

— Я думал, этой деревни уже не существует. Ты оказал нашей маленькой стране невероятную помощь. У меня есть план, и я бы хотел осуществить его, поможешь мне в этом? — доставая некий свиток заявил Алимбус.

— Показывай, что ты придумал, — ответил Дарун.

Когда эльф развернул свиток, он оказался картой, и не только Алазаммура, но и Ванвара, и Коренного с Вулканическим океанов, Перескального и Кристаллического морей, картой всего.

— Я давно составил эту карту, обнаружил удивительную вещь — оказывается мы живем на круглом шаре. Я еще не знаю, как объяснить это многим подчиненным и моему народу, но это открытие необходимо распространить! Смотрите: выходит, если я захочу, допустим, переплыть западное море, то вполне возможно, что это море окажется Вулканическим океаном, и я достигну берегов Авебаты! Разве это не здорово? Если я направлюсь через северный полюс, то могу выйти на горы и Ледяной город в Талларии! А если устремлюсь на юг — приплыву к Имвингу! Выходит, мы живем на каком-то громадном, как солнце, каменном теле, имеющем форму шара. Это дает возможность путешествовать, куда хочешь! Нет границ и предела! Так вот моя идея: я хотел бы, чтобы эльфы отправились в родные места — в Ксайпу, Авебату, Саисапу, в Ванвар!

Дарун отшатнулся назад от услышанного:

— Погодите, постойте. Какое решение ты принял, Алимбус? Назад? В Ванвар? Ты хочешь иммигрировать со своим народом? Но куда же? Все эльфийские дворцы на территории Ванвара были уничтожены. Сваффар счел бы нужным оставить вас тут, ведь вы — мирная раса, в отличие от людей, которым неизвестно что в голову придет и начнут они заново между собой воевать.

— Они уже воюют, — утвердил Сум. — И я тому свидетель. Возможно вам было бы лучше остаться в Алазаммуре? Но, если честно, я сам тоже сильно хочу домой. Единственный выход — сесть на корабль, если хочу попасть в Талларию. Дарун, как ты думаешь, можем ли мы сопроводить эльфов в Ванвар? Я могу защитить их от людей с помощью силы Сваффара.

— Ты хочешь оставить Вазорайн здесь? Чем дальше он от тебя, тем слабее твои чары. Вот попробуй сотворить какое-то сильное заклинание тут, и увидишь, что все еще зависишь от него.

Сум скопил магию в руках, но энергия неожиданно пыхнула и пропала, что подтвердило слова грифона.

— Чем дальше ты от Вазорайна, тем проще тебя атаковать. Как ты сможешь защитить эльфов в Ванваре, если источник твоей магии останется в Алазаммуре? Расстояние слишком огромное. Лучше подождем несколько лет, пока месяц пополнит энергию, поднимется в воздух — вот тогда-то мы с эльфами на него сядем и полетим, куда захочешь.

— Сколько нам ждать? — спросил владыка Луибрума.

— О, не так мало, лет пять. Пока Вазорайн накопит магию, можно так и состариться, — рассмеялся Дарун, клацая своими клыками.

— Знаешь, Дарун, — вновь начал Алимбус, — я хочу иммигрировать обратно не только потому что соскучился по старому дому. Здесь очень много проблем с местными обитателями, и Сум это подтвердит. Гоблины — не единственные капканы, расставленные по территории Алазаммура. Даже сейчас мф столкнулись с новыми существами, враждебно настроенными к нашему народу.

— Что это за существа? — спросил Рутжад, в глазах которого сверкнула вспышка гнева. Казалось, чародей при любой проблеме резко менялся, будто черная магия неожиданно приливала ему в голову и командовала ею, — что случилось?! — грозно повторил юноша.

— Пчелы... — начал король эльфов. — В последнее время они стали невероятно агрессивными. Поедают наш урожай из капусты да других овощей, которого не так-то много. Иногда они даже нападают на нас. Пчелы, это серьезный противник.

— Пчелы? — чуть не расхохотался Сум, но Дарун сдержал его порыв, добавив одно единое слово — черные.

— Что? Как?! Разве черные пчелы еще существуют? Разве Сваффар не уничтожил их?

— Мало же ты знаешь о Сваффаре. Увронран вообще ничего тебе не рассказывал? — удивился Дарун, продолжая, — Сваф истребил черных пчел только в Ванваре, но ведь это не значит, что на других континентах они тоже вымерли. Нельзя убить всех Эдоал — это зачеркнет связь между человеком и магией. Каждое существо может познать магию лишь одним способом. Эльфы и вирины (темные эндельгейзеры) знали этот способ намного раньше, чем узнали люди, и использовали волшебство, как им заблагорассудится. Потом же, спустя много веков люди наконец дорвались до сокрытых природой знаний. Хорошо, что первооткрывателем был Сваффар, а не какой-нибудь преступник. Черные пчелы — опасные существа. Что же они начали нападать на вас, а, Алимбус?

— В том-то и дело, что не знаю. Раньше они вели себя спокойно, жили в своих пещерах, как вдруг начали совершать мародерские рейды на наши огороды и на нас.

Рутжад и грифон задумались, как Дарун высказал Суму свое интуитивное предположение:

— Может быть это как-то связано с нашим приходом? Может они чувствуют нас? Когда они стали вести себя так?

— Это началось за неделю до вашего прихода, — ответил Алимбус.

— Постойте, ровно неделю назад я применял очень сильные чары, точно! Если вся наша человеческая магия от черных пчел, то они скорей всего могут чувствовать свою силу, где угодно. Могу ли я увидеть черную пчелу? Где они обитают?

— Прямо под горой, на которой мы находимся. Ты хочешь спуститься в древнюю пещеру? Ты сможешь успокоить их?

— Думаю, да, — отвечал Сум. — А как ты считаешь, Дарун?

Грифон вдохнул много воздуха в свои легкие, будто пытался уловить какой-то запах.

— Я ощущаю священное дыхание. Они ждут тебя, Сум-Рутжад. Они хотят что-то сказать тебе. Впервые за долгие века я чувствую такую вибрирующую энергию, исходящую от пчел. Нам немедленно нужно навестить их. Ты ведь никогда не видел Эдоал?

— Никогда. Мне интересно, как же они выглядят?

— Они вообще не похожи на обычных пчел. Не знаю, почему этим существам присудили название "пчелы". Как по мне, так они все не похожи ни на одного из известных насекомых. Да это вовсе не насекомые!

— Вы готовы спуститься в подземелье? В таком случае помните — там опасно, и никто не ходил туда вот уже двести лет. Будьте осторожны.

На этот раз магия в сердце Сума утихла, безрассудные мысли не навещали его, и телу было как-то легче. Хорошая кампания, события, не предвещающие беды — можно вздохнуть с облегчением, правда, только пока что. Кто знает, что сделает Сум, узнав о том, что произошло в Талларии на днях?

Вместе с Даруном юноша спустился в леденящую пещеру, холодную до ужаса — и как здесь может жить кто-то при таких-то температурах? Ну, на то черные пчелы и магические, раз свободно существуют при морозе. Понятное дело, Рутжад и сам не чувствовал мороз, однако его движения сковывались со временем и углублением в подземелье. Он уже не контролировал свое тело. Но Дарун спасал ситуацию — ему приходилось периодически пыхтеть огнем, от чего и пещера освещалась, и тепло было. Они сами, чтобы не подвергать эльфов опасности. Грифон знал нрав пчел — только им что-то не понравится, как они тут же попытаются все вернуть в исходное положение, уничтожив проблему, да и дополнительная кампания не сильно понравилась бы магическим насекомым. Сум — настоящий исследователь ледяных пещер — когда он шел по тоннелю, воспоминания так и прибывали, не давая покоя. Вэйтас, Вэйтас... Сум надеялся, что скоро увидит своего первого настоящего учителя магии.

— Куда идти дальше, Дарун? — спросил Сум, остановившись возле обрыва, за которым расстилалась бездна с рекой внизу.

— Черные пчелы обычно спят на стенах пещеры. Стоит мне похлопать, как они... — не успел Дарун и похлопать, и договорить, как из бездны к нему начала приближаться черная туча.

Грифон ошибся — пчелы в это время бодрствовали, поэтому до прихода путников свободно описывали круги над рекой, как стрекозы. Вихрь странных насекомых, вправду не похожих на пчел, но черных, заметался вокруг Сума. Потом успокоился, но не отлетал от мальчика.

— И как они скажут мне, что хотят? — только спросил Рутжад, как ответил ему неожиданный неземной голос, образованный из тысяч других писклявых, едва слышных по отдельности комариных звуков. Голос же этот был очень похож на человеческий, полностью понятный. Говорили это пчелы, причем на языке Сваффара. Сразу переведу их речь, ато вы точно не поймете всякие "Аэоы" и "Эоыео":

— Мы видим в тебе нашу силу. Как ты смог получить ее?

Сум на том же языке отвечал:

— Я получил эту силу от создателя магии.

— Создателя магии? Не понимаем, кто это (очевидно, Алазаммурские Эдоал не могли знать, что происходило в Ванваре).

Огромный рой странных жуков принял форму стрелы, будто настроился враждебно.

— Такой ответ мы опровергаем. Ты убил нас, чтобы получить нашу силу! Мы ощутили это!

Рутжад отошел на два шага назад.

— Что будем делать, Дарун? Они настроены агрессивно.

— Я считаю, что нужно их проучить, поставить на место. Они должны знать, кто их хозяин. Но помни, Сум, это тебе не обычные пчелы с жалом. Эти — сосуды из магии, и в каждом находится немалое количество энергии, которую ты обычно используешь для заклинаний.

— Глупый человек и глупый грифон! Вы собрались атаковать нас, но мы чувствуем намного больше, чем вы можете представить! Мы лишь хотим проверить, сколько нас ты поглотил, бедное дитя. У нас есть секреты, о которых даже твой создатель магии не подозревает.

С этими, похожими на слова звуками рой в форме копья полетел на Рутжада, а тот не успел защититься магией, ведь был слишком далеко от Вазорайна, и все заклинания не давались так просто. Копье проткнуло Суму грудь, но он не ощутил боли, даже кровь не шла из раны. Пчелы приняли прежнее положение. Дарун хотел было напасть на них, но они снова заговорили с Рутжадом:

— Тебе не больно, в твоем теле нет крови, твоя кожа подобна камню, а твои кости крепчайшему металлу. Это все признаки того, что в твоем теле тысячи наших душ. Знаешь ли ты, человек, что с тобой может произойти, если ты и дальше будешь применять нашу силу? Ты сойдешь с ума. Когда ты обрел нашу силу, скажи, было ли у тебя такое, что ты не мог контролировать себя? Было ли такое, что ты совершал безумные вещи?

Сум широко открыл глаза, посмотрел на свою безобидную рану, которая вовсе не болела, перевел взгляд на Даруна, затем на пчел.

— Было. Получается, чем ближе я к Вазорайну, Дарун, тем больше увеличивается вероятность сойти с ума? В таком случае, что мне делать с вашей силой, и можно ли ее вытянуть из меня?

— Этого мы знать не можем. Мы так же не знаем, как тебе удалось получить наши души. Мы и сами стали себя по-дурацки вести, почувствовав твое приближение. Мы думали, это какой-то эльф завладел нами, поэтому-то на эльфов и начали нападать. Оказывается, ты не эльф, а человек.

— Подождите, — влез грифон. — Вы знаете, что это человек? Откуда?

— Ранее мы видели людей, но было это очень давно, даже до того, как мы впервые увидели эльфов. К нам пришел человек, и научил нас говорить.

— Неужели это был Сваффар? Но он проводил опыты только на Ванварских черных пчелах, почему тогда вы умеете говорить? Кто же научил вас?

Пчелы обратились к Рутжаду:

— Будь осторожен с нашей силой, человек. Тот, кто обретал ее, в конце концов, превращался из человека в чудовище, не способное мыслить. Это из-за того, что люди не совместимы с нами по своей природе.

Грифон внезапно начал:

— Так и есть, Сум. Темным эндельгейзерам, чтобы познать магию, пришлось провести свет в необычную конструкцию, которую они создали, под названием фаннод. Когда свет солнца попадал на фаннод, вирины вставляли фаннод в свои посохи, и заливали туда эссенцию черных пчел. Эссенция служила чем-то вроде проводника, и не выделяла никакой магии. Энергия выделялась тогда, когда вирин взаимодействовал с фаннодом, в котором был накоплен свет. Таким образом, вирины творили заклинания с помощью того, чего боялись больше всего — солнечного света. Две противоположности вместе дают невероятный результат! Вот только хочу понять еще одно — в чем же противоположность черных пчел и людей? Что так сильно отличает их?

— Возможно то, что черные пчелы никогда не будут воевать друг с другом? — спросил рой насекомых, — что черные пчелы более сплоченные, чем люди?

— Возможно. Никогда бы не подумал, что вы умеете говорить, и обладаете таким разумом. Почему же вы не смогли противостоять Сваффару, когда он использовал вашу эссенцию?

— Может потому, что мы позволили ему сделать то, что он хотел? Конечно мы не можем отвечать за своих восточных собратьев (имея в виду пчел из Ванвара), но может быть они дали свое согласие?

— Этим многое объясняется, — заключил Дарун, — но объясните мне, что вы хотели от нас?

— Мы хотели предупредить вас, — ответил рой, и скрылся в глубине бездны.

— Твоя рана очень быстро затянулась, Сум. Они правы. Кто знает, может и мой владыка под конец своей жизни потерял рассудок? Но, увы, я этого не знаю — меня отправили вместе с этим неразговорчивым Увронраном в кругосветное путешествие. Интересно, как он там сейчас на небе, вспоминает меня?

— Это вряд ли, Дарун. Когда я беседовал с ним, он о тебе не так уж радостно отзывался. Говорил, что ты — чудище, уничтожающее все на своем пути, и закованное в магические цепи для сдерживания.

— Вон а как! Я к нему со всей душой, а он!.. Ладно, пусть отдыхает. А вот мне с тобой еще много мороки предстоит. Что будешь делать дальше, Сум-Рутжад?

— Нужно сходить к Вазорайну. Я хочу с помощью магии посмотреть, как там Ванвар поживает. Может мы и не скоро отправимся туда, но я должен быть в курсе всех событий. Затем помогу Алимбусу, что он попросит. Не оказать помощь тому, кто пострадал от людей, было бы не правильно.

— Право, дело твое. Как вспомню, с какой отвагой эльфы противились Сваффару, когда он уговаривал их покинуть Ванвар... Они никогда никого не слушают, слишком гордые, ставят себя выше, чем есть на самом деле. Но если ты поддерживаешь их, то и мне придется поддержать. Мой долг — сопровождать тебя, ну ты итак знаешь.

Чародей и грифон выбрались из пещеры. Грифон принял свой настоящий облик, а Сум без раздумий запрыгнул на грифона, и полетели они на юг, к пустыне, к громадному зарытому в песок от падения золотому месяцу. Внезапно началась снежная буря, настолько сильная, что грифон не мог лететь, и пришлось ему присесть в расщелине, находящейся возле одной из гор. Снежные бури в Алазаммуре отличались от Ванварских, были намного холоднее и суровее. И вообще, сей дикий континент ну никак не пригоден для людей — здешние условия требуют неимоверной выносливости, что эльфам не нравится. Атмаггон позаботился о людях, создав и поселив их в Ванваре, где теплый воздух, нет резкой смены сезонов, ни слишком холодно, ни слишком жарко. Может быть из-за этого людям нечего делать, начинают они воевать, а до судьбы Талларии им ни холодно, ни жарко?

Дарун решил воспользоваться тем, что они с юношей остановились, и рассказать кое-что:

— Хорошо ли ты знаешь историю войны? Первой масштабной войны, пережитой человечеством?

— Я много слышал о этой войне, мне Увронран рассказывал. О том, что был такой человек, как Хсаре II, который начал разрушительное движение по Ванвару, а Сваффар остановил его. Конечно там еще куча подробностей, но в целом где-то так, да?

— Где-то так. Знаешь ли ты, сколько видов магии создал Сваффар?

— Два — черная и белая.

— А вот и нет, Сум. Видов магии намного больше. Конечно, главенствуют в иерархии волшебства два вида, но есть и другие. Есть, например, Пограничная магия — этот раздел использует заклинания, имеющие нечто общее между черной и белой магией, это как посредник. Есть Вампирская магия — раздел, больше приближенный к черной. Эту магию обычно использовали вампиры, как ты понял. Она позволяет вытягивать силы и энергию из врагов. Магия Защитных Чар стоит возле белой, и почти была бы ей, если бы не оказывала контратакующее действие. Иллюзорная магия больше приближена к заклятьям-пограничникам. Белая магия, чистое благородное волшебство — это лечение ран. Чистая же черная магия, колдовство — это способность управлять душами любых тел на расстоянии. Видишь, какой только магии нет в иерархии Сваффара.

Сум встал со снега, осмотрелся по сторонам и заговорил с особой интонацией:

— Как думаешь, какой вид магии самый сильный?

Грифон взглянул на юношу:

— Больше склоняюсь к тому, что сильнейшими выступают заклинания черной магии — с их помощью можно свободно манипулировать человеческой душой, да и душами других существ.

— Один человек сказал мне, что есть волшебство намного сильнее, чем черная магия — это магия разума. Правда, тогда я не до конца понял слова этого человека. Сейчас же ощущаю, как теряю эту магию, поэтому чувствую ее намного лучше. Когда ты обычной местности, например, стоишь на равнине, ты не чувствуешь тяжести при вдохе воздуха. Если же ты заберешься на гору, воздух там будет разряжен, дышать тяжело, и чувствуется некое отсутствие чего то. Так же и сейчас я чувствую потерю магии разума, если можно так сказать. Мне постоянно кажется, что я что-то забыл или постепенно забываю. Мне страшно, я боюсь потерять разум! Черные пчелы абсолютно правы, они знают особенности своего устройства. Не хочу, чтобы это устройство расстроило мою голову.

— Но ведь мы не чувствуем ни разряженного воздуха, ни спертого. Я вообще не человек, да и ты тоже.

— Вот видишь! Это меня и пугает! Я хочу остаться человеком, а не чудовищем без ума!

Дарун остановился.

— Я буду следить за тобой.

— Хорошо же ты последишь за мной с моей-то силой. Сможешь ли остановить меня, если что-то произойдет? Я не помню себя тогда, когда примял тебя к плитке на полу дворца Сваффара! Что говорить о моем самоконтроле? Мне нужно знать, как вовремя останавливаться, иначе все окружающее меня подвергается опасности.

— Ты прав. На Вазорайне во дворце есть библиотека. Там мы посмотрим какую-нибудь книгу на этот счет, ведь я тоже не всезнающий.

В темном углу послышался шорох, скрип снега — кто-то приближался. Дарун и Сум насторожились. Грифон был в своей природной форме.

— Кто вы такие? — спросил из темноты дрожащий голос, явно испуганный.

Это спросил эльф, с головы до ног одетый в меховую шубу, с небольшим копьем в руках. Сум и грифон увидели его, когда чародей создал в своих руках огненный шар. От заклинания Рутжада эльф еще больше затрясся, но, не смотря на это, мужественно продолжал:

— Кто вы такие? Как попали сюда?

— Долгая история, — мотал головой Сум, — если рассказывать, так не одна неделя пройдет.

Нет, ну это понятно, что не одна неделя пройдет, ты все равно же расскажи, а то бедный сейчас сознание потеряет! Конечно путники нарушили чей-то покой, но откуда они знали, что в такой холодной расщелине может быть еще кто-то кроме них?

— Я... Мое имя Хока. Я ищу тут...

— Что же ты тут ищешь? Не волнуйся, мы не тронем тебя, мы тоже искатели.

— Тоже? Я ищу тут... А что ищите вы?

— Мы пока что сами не знаем, — улыбнулся юноша.

— Как ты создал огонь у себя в руках? — спросил Хока. — Ты человек?

— Как сказать, — отвечал Рутжад. — Ну, можешь считать, что я человек.

— Я здесь один, потому что... — вновь запнулся эльф, будто нехотя что-то говорить. — А кто это с тобой?

— Сум, позволь мне представиться, — переняв инициативу, сказал грифон. — Неужели ты никогда не видел существа вроде меня? — обращаясь к эльфу.

— Ты грифон? Но почему говорящий? Как ты научился говорить?

— О, этот рассказ не меньше того, который повествует о нашем путешествии, — отрезал Рутжад.

— Что ж, все равно вы отсюда не выберетесь, поэтому, думаю, надо вам кое-что показать.

— Не выберемся? Что это значит? — в недоумении спросил Рутжад.

Хока указал пальцем в небо:

— Смотрите. Если я не прав, то у вас получится выбраться.

Грифон понял то, что имел в виду эльф, и попытался взлететь, но его тут же откинуло на прежнее место. Небо будто пошло волнами от этого удара обо что-то.

— Видите? С таким же и я столкнулся. Не знаю, как покинуть это место.

— Давно ты здесь? — осматривая ледяные стены, спросил Сум.

— Счастье, что не очень давно, иначе я бы уже помер с голоду. Я просто переходил эту расщелину, как провалился сквозь снег, и упал с ним вместе. Отсюда же выбраться у меня не получилось. Я углубился в расщелину, кое-что там обнаружил. У меня не так много силы, но думаю, вы посильнее меня будете. Хорошо хоть что я уже не один. Идемте, я покажу вам свою находку.

Сум-Рутжад, Дарун и Хока двинулись по искривленному ледяному тоннелю. Они пробирались через этот давно забытый и, вероятно, не открытый до них подземный ход. Чем дальше шел юноша, тем четче чувствовал некую необычную энергию, присутствие которой заметил еще в начале пути по пещере. Дарун незаметно принял облик человека, так как его натуральные пропорции тела не давали возможности двигаться по довольно узкому приземистому ходу. Сквозь стеклянный лед на стенах можно было увидеть острые края скалы, сверкающие от разных минералов через прозрачную мантию. Солнечный свет вовсе не поступал в расщелину, тем не менее, в ней было достаточно светло благодаря заклинанию чародея, которое держалось на протяжении всей дороги. Вскоре все вышли в "пещерную комнату", освещающую саму себя с помощью того, что находилось в ее центре — синий, размером с человеческую голову, кристалл. Сум подошел к нему, приложил свою руку, от чего кристалл начал излучать уже голубое свечение.

— Я обнаружил только это. Может все дело в этой штуке? — спросил Хока.

Грифон пристально всмотрелся в кристалл таким серьезным и остолбенелым взглядом, что буквально съедал тот глазами. Потом Дарун ходил в раздумьях минут пять, после чего заговорил:

— Оказывается, он и тут успел побывать! Сум, я торжественно объявляю, что этот кристалл был создан Сваффаром! Я не могу понять, каким образом он оказался здесь, но этот кристалл все еще действует! А мы-то с Увронраном искали эти... Ох... Это — защитный перевоплощенный гримуар, которых во время еще первой войны было много, и которые Орден Сваффара использовал, как магический щит. Вероятно, что-то с этим кристаллом не так, поэтому он не выпускает нас. Он должен выполнять совершенно другую функцию — наоборот отталкивать нас от себя на расстояние в пятьдесят метров. Возможно, гримуар был кинут здесь из-за того, что никто не видел его магической активности, проявляющейся в ином направлении? Как бы ни было, это источник магии.

— Источник магии? Значит я могу поглотить его силу, — сказал Сум, намереваясь совершить заклинание высасывания ауры.

Вмиг синяя энергия передалась Рутжаду, кристалл потерял свои защитные чары, следовательно, выход наружу открылся, а Сум поглотил значительное количество энергии. От остаточной ауры его рука продолжала излучать синий свет, как у гримуара.

— А сейчас, пока у меня есть возможность, посмотрю, как там обстоят дела дома.

— Ты хочешь использовать заклинание пространственного ясновидения? Ты обуздал даже такое? — удивился Дарун, — получается, Сваффар передал тебе все-все заклинания, которыми обладал, — сомнений нет.

— А теперь извините меня, я на некоторое время отлучусь, — Сум присел, закрыл глаза и сосредоточился. Внезапно в его голове всплыли мутные картины, передающие какую-то мрачную энергетику. На троне он увидел не того короля, в темнице увидел не тех заключенных. В стране Талларии царил хаос — кто-то ходил по улицам Пирфы, излучая вампирскую энергетику. От всех этих видений Сум-Рутжада передернуло, он резко открыл глаза и даже отпрыгнул.

— Что такое, Сум? Что ты видел? — взволновался грифон.

— Не знаю, что-то бредовое. Полнейший бред! Чепуха! Не понимаю, какой-то кошмар! Может это мне приснилось? Это у кристалла, наверное, энергия не правильная, поэтому, поглотив ее, я и начал бред видеть.

— Ну нет, энергия не правильной не бывает — она везде имеет одну и ту же частоту, уровень давления на атмосферу, способность нести с собой эфир. Так, успокойся и скажи, что тебе показало заклинание? — настоял Дарун.

— Так не бывает, — продолжал юноша. — Может черная магия опять хочет подчинить меня себе?

— Когда тобой управляет черная магия, у тебя другие симптомы, и я это знаю. Расскажи, в конце концов, что произошло?! — не унимался Дарун.

Эльф Хока на этот разговор смотрел, вытаращив глаза и навострив уши. Из услышанного он ничего не понял, зато наблюдать за разборками ему нравилось. Вскоре он решил воспользоваться ситуацией, и по-тихому покинуть ущелье, пока представилась возможность — уж больно странными для него были непонятно откуда прилетевшие существа, неясно, о чем разговаривающие. Он тихо проскользнул возле ледяной стены пещеры, и, посмотрев на нее еще секунду, покинул место своего трехдневного заключения, благодаря судьбу, что все так удачно для него обернулось. Хока вообще еще изначально шел во дворец Алимбуса по своим важным делам, так как был гонцом. Каково же будет в дальнейшем удивление Хоки, когда от подданных эльфийского короля он услышит о этих двух странноватых путниках. Тогда Хока расскажет всем, что с ним приключилось, почему его так долго не было, как он попал в такую ситуацию, и как из такой ситуации его вытащили спонтанно появившиеся Рутжад и Дарун, с которыми он в будущем еще неоднократно встретится.

Сум и грифон продолжали разговор, не заметив ухода эльфа:

— Так что ты видел?

— Все было так смутно... Я видел, что Таллария в огромной беде! К счастью все мои знакомые живые, но, несмотря на это страна понесла потери людей, не поддающиеся исчислению. По-видимому, там началась война, чего я опасался еще изначально. Я что-то такое представлял.

— Снова войны, — вздохнул Дарун. — Человечество совсем не учится...

— Да не в том дело, — опечалился Сум. — Просто каждый преследует свои интересы и каждому начхать на других. Мы, люди, сложилось так, эгоистичны. Женщин от эгоизма отделяет дорога, посреди которой стоит ребенок. Воевать за что? За выживание? Но разве можно выжить в мире, который полностью смертен? Ради чего такое выживание? Чем больше я знаю и узнавал от Сваффара, от книг, тем больше я видел правильным то, что хотел сделать твой повелитель в крайнем случае. Я не могу до конца принять его мысль и идею. Я никогда не подниму руку на мирный народ, если черная магия не завладеет мной.

— Ты изучил черную магию, чтобы управлять ей, а не наоборот. Сваффар положился на тебя.

— Отлично! Вазорайн пополнит энергию только через несколько лет, в Талларии полная разруха, Алазаммур страдает от гоблинов, эльфы хотят переселиться в родные места — как я могу все это решить за секунду? Я не могу ждать несколько лет, пока Ванвар превратится в пепел. Я знаю Хран-Йома — он ни перед чем не остановится. Тем более ему кто-то помогает. Когда я об этом думаю, создается впечатление, что из меня этот кто-то вытягивает магию, будто владеет высасывающим заклинанием.

— Твои чувства не будут тебе врать, Сум-Рутжад. Возможно, на сторону Хран-Йома стал какой-то весьма мощный черный маг.

— Черный? Но ведь колдовство повинуется мне одному. Я единственный, кто способен применять темные чары.

— Как ни странно, это далеко не так, — утвердил грифон. — Ты — единственный, кто знает чистую черную магию — управление душами. Остальная же магия осталась, а это: стихийная, пограничники, вампирская, иллюзорная. Скорее всего, волшебник, выступающий за Хран-Йома, применяет вампирскую магию. Не сложно догадаться, что таковой волшебник — есть вампир.

— Это все хорошо, но меня занимает один вопрос — как я могу попасть в Талларию, не ожидая сотни лет в бездействии? Ты опять скажешь мне, что Вазорайн нельзя поднять, пока он не наполнит энергию? Нет, можно поднять все, если сильно захотеть! — слова Сума приняли торжественный оттенок. Юноша выпрямился, поправил красивую мантию. — Нет, это далеко не предел! Сваффар не смог подчинить себе магию полностью! Я же подчиню ее всю! Пчелы Эдоал еще существуют, а значит, магия в силе своей безгранична! С помощью Эдоал я создам новые заклинания, еще более мощные, чем предшествующие! Ты прав, черная магия дана мне, чтобы я покорил ее, и я покорю! Свершится истинный контроль!

— Погоди, Сум-Рутжад, что ты задумал? — удивился грифон. — Создать заклинание? В смысле, ты собрался создать новые заклинания, которых раньше не было? И какую функцию они будут выполнять?

— Точно не знаю насчет этого, но первое будет называться "Заклинание быстрого накопления магии", — улыбнулся Сум-Рутжад, потом снова сделав серьезное лицо. — Честно говоря, мне сейчас не до шуток, Дарун. Таллария — моя страна, мой дом. Ты обо мне многое не знаешь. Мой дом мне дорог. Есть там один герцог, которого я особо ненавижу — эту войну он затеял. Он заплатит, за все. Давай побыстрее отправимся к Вазорайну. Я наберу там книг, а затем мы пойдем просить помощи у... У Эдоал.

— Ты так сильно веришь в то, что Эдоал согласятся нам помочь? Сомневаюсь в этом. У них нет никаких эмоций и чувств — это же насекомые, какими бы развитыми они ни были. Они позволили себе безжалостно проткнуть тебя, лишь бы только получить быстрый результат эксперимента. Они заботились только о...

— Обо мне, — утвердил Сум. — Они сказали, что мое состояние может ухудшиться. Они предупредили меня.

— Это чрезмерное доверие. Ни я, ни Сваффар никогда полностью не доверяли черным пчелам.

— Значит, я буду первым, кто доверится им полностью! В отличие от людей они не воюют друг с другом. Я иду, — Сум пошел назад, а Даруну ничего другого не оставалось, как следовать за юношей, схватив с собой погасший кристалл.

* * *

Библиотека летающего месяца (как вы должны знать) огромна. Сейчас чародей направился в темный уголок книжного хранилища — туда, где он не был, и где лежали самые пыльные фолианты, стянутые паутинной сетью. Кто знает, может эти книги существовали до рождения Сваффара, и даже Хсары I, ведь история началась не с этих правителей — были еще более древние. Во времена, когда племена Ихши жили там, где сейчас Имвинг, на территории Талларии располагалось имение клана Энтопла (или Энтоплесков) — самого влиятельного клана того века. Лидером клана был Анх — прадед Хсары I — легендарного короля, остановившего разные междоусобицы в Анхии, континенте, который сейчас называют Ванваром. Первые исторические записи о Анхии сделал неизвестный рукописец, написавший о том, что глава богов Атмаггон послал на Анхию с небес семь царей эндельгейзеров, или архистражей природы, которые сделали материк пригодным для жизни, и люди иммигрировали туда из небольшого острова, принадлежащего в наше время Элланте. Автор умалчивает о том, как люди попали на этот остров, вероятно, из-за своего собственного незнания. Каждый из семи архистражей имел небывалую мощь, но большей отличался царь темных эндельгейзеров. По преданию, это именно он создал невероятный вид насекомых — Эдоал. Может быть, этот же царь создал и саму магию.

Сум быстро пересматривал оглавление каждой книги, и каждую отшвыривал от себя механическим движением, ежесекундно ускоряющимся.

— Нет. Здесь ничего нет. Наверно, и быть не может. Бесполезно искать, Сваффар точно не оставлял никаких книг насчет того, как создавать заклинания, — Сум выкинул последнюю книжку и задумался. Он соединил руки в замок, поднеся их к носу. Глаза его были подобны стеклышкам. Спустя минуту тишины, Дарун сказал:

— Что ты будешь делать, Сум-Рутжад?

— Помню, ты уже задавал этот вопрос. Не знаю, как выйдет, но надо попробовать. Моя магия восстановилась, не буду растрачивать ее зря. Эдоал помогут мне.

Чародей и грифон снова отправились на Луибрум, завершив свои дела в пустыне.

Сум попросил, чтоб грифон остался у входа, а сам забрался в ту же пещеру, где его ожидал сюрприз — перед его головой парило громадное скопище черных пчел. Их было так много, что казалось, воздух в пещере почернел. Сум обратился к ним:

— Мне нужна ваша помощь. Мою страну охватила война, но я не могу туда добраться. Чтоб сделать это, мне нужно создать новое заклинание направленного действия.

Эдоал подлетели ближе, стали в хаосе кружить над чародеем, а потом поравнялись с ним и начали:

— Хочешь нашу силу? Смотри, какие мы сильные!

Вмиг черные пчелы роем проткнули Сума, как делали это раньше, потом еще раз, и еще... Это продолжалось до тех пор, пока юноша не упал.

— Что такое? Ты не можешь встать? Так зачем же ты пришел?! Разве люди достойны нашей помощи? Разве они сами не смогут решить свои проблемы и поубивать себя?! Ты слишком глуп! Может наши восточные собратья, и согласились отдать силу жалким людям, но мы никогда не согласимся на это!

— Нет, вы должны помочь! — вскричал Рутжад.

— С какой стати? Уходи прочь, не то мы убьем тебя, и конец твоим походам!

— Но вы живете не просто так! Я больше не могу ни к кому обратиться кроме вас.

— Ты ничего не добьешься! — хладнокровно отвечали Эдоал, осыпая чародея градом ударов. — Ты итак имеешь нашу силу, пожрал тысячи наших собратьев! Ничего не получишь!

— Неужели нужно победить кого-то, чтоб твою силу знали? Неужели надо захватить власть, чтоб владеть?! — спрашивал Рутжад сам себя. — Надо убить, чтоб боялись? Надо поставить в тупик, чтоб не было выхода? Люди только так могут договориться? Люди эгоистичны? Люди преследуют свои интересы, и готовы подчинять себе все, чтобы иметь власть, пусть даже, подчиняя оружием?! Но как поступать с миром по-другому? Как договориться с природой по-другому, если природа тоже эгоистична? Я человек, я горд, я эгоистичен. Пусть так, но я человек, и я горжусь этим! Кажется, я потихоньку начинаю понимать Хран-Йома. Тем не менее, он заплатит за свои действия. А сейчас... Сейчас я покажу вам кое-что, насекомые! Знаете, что вы сейчас сделали? Вы помяли мою красивую мантию, и вы заплатите за это!

Сум встал, можно даже сказать, восстал. За что же он восстал? Он уже сам не разбирался в этом. Ему просто захотелось потратить немного магии.

Огонь в руках превратился в молнии. Разряды зашумели громовыми голосами.

— Это и есть наша магия? Но как люди умудрились так изменить ее? Вот что бывает, когда человек использует наши души, — подумали Эдоал.

Сум пропал на мгновение, а потом очутился с другой стороны роя пчел, и взмахом руки породил электрическую волну, которая парализовала одну пчелу за другой, передаваясь цепной реакцией. Эдоал в ответ на это приняли боевое положение — вид копья. Так как их было огромное количество, то и копье вышло чудовищное — невероятное черное копье в воздухе, мгновенно устремившееся к чародею. Маг приготовил левую руку, и когда рой полетел в него, выставил ее вперед. Пчелиное копье столкнулось с голой рукой Сум-Рутжада, и крошилось об нее — по крупинке, по частичке, невероятно быстро! Громадное копье вновь разбилось на черные облака. Эдоал не могли поверить, что есть сила, способная легко противостоять им. Они думали, что смогут одолеть Рутжада, несмотря на его каменное тело, которое прежде удачно разрушали.

— Зачем мы ввязались в драку? — спросили пчелы кого-то.

— Я лишь хочу проверить его силу, — ответил им этот кто-то, — хочу знать, достоин ли он.

Пчелы разлетелись в разные стороны, и юноша увидел перед собой очень большую пчелу — королеву. Размер обычной Эдоал можно сравнить с человеческой ладонью, но размер королевы Эдоал сравниваем только с самим человеком. Королева подлетела к Рутжаду ближе, стрекоча своими необычными фиолетовыми крыльями, и заговорила:

— Мы можем дать тебе то, что ты хочешь. Но я заметила одну ошибку. Ты сказал, что ты человек, но здесь ты ошибаешься. Ты уже не человек, а человеку я бы не помогла, потому я помогу тебе.

Королева согласилась помочь. Она показала Сум-Рутжаду соты, в которых находилась та самая эссенция, которую Сваффар смешал с чернилами, как собирался сделать и Сум.

— Вот то, что тебе надо. Это наше сокровище, наше достояние, душа. Доволен?

Рутжад тяжело вздохнул с улыбкой, больше похожей на грустную.

— Я не доволен. Мне не хотелось обидеть вас, но обещаю, что возмещу весь ваш убыток. Жаль, что вы не имеете эмоций и чувств.

— Мы имеем чувства.

— Я говорю не о тех чувствах. Может быть, люди устраивают войны из-за чувств? Кто знает...

Рутжад открыл сумку, и положил туда все это желе, к его удивлению оказавшееся больше твердым, чем жидким.

Спустя минуту юноша встретился с Даруном, который расспросил его о том, что произошло. Затем грифон принял свой настоящий облик, взял на свою спину чародея, после чего они полетели к пустыне — поднимать золотой месяц Вазорайн.

Глава 15. Побег

Оэн проснулся, встал с мягкой кровати и обнаружил, что все его тело покрывают бинты. Избавившись от них, он прошелся вокруг кровати, пытаясь понять, что здесь делает, и больше всего его поражало отсутствие правой руки. Все, что было связано с этим отсутствием, происходило, как во сне, который начался с момента отсечения. Снимать бинты с остатка руки Оэн все же не захотел.

— Ты уже встал? — сказал ему солдат Бафаге, зайдя в комнату.

Оэн тут же обомлел, отошел к кровати, но солдат непринужденно подошел к нему, вручив мешочек, в котором было несколько сухарей.

— Смотри только, сам не съешь, — ехидно скартавил солдат.

— Не съешь? А для кого они?

— Для пленных. Герцог приказал тебе расспросить их, выведать информацию. Ты должен спуститься в темницу.

— Какие пленные?

— Ну эти... сваффарийцы, или как их там...

— Сваффарийцы? — тихо повторил юноша, когда солдат покинул комнату.

Оэн мигом собрался, одел ботинки и побежал по ступенькам вниз. Холодный пот выступил на его лбу, когда он понял, кто такие сваффарийцы. Увидев своих друзей, он пытался всеми силами скрыть от бафагийских солдат дрожь. Руаил бесчувственно посмотрел на юношу, Вэйтас отвернулся к стенке, а Линви начала говорить:

— О, это ты? И как ты еще посмел прийти сюда?

Оэн грозно попросил солдат выйти, а сам заговорил:

— Как вы здесь оказались?

— Как мы здесь оказались?! Ты еще осмелился спросить? — Руаил стукнул по решетке. — Не из-за тебя ли мы здесь?

— Постойте, это какая-то ошибка. Я ничего не помню.

— А кто же стал на сторону Хран-Йома?

— Я не становился на сторону Хран-Йома! — выкрикнул Оэн.

Вэйтас перевел взгляд со стены на юношу.

— Оэн, это правда ты?

— Правда! И я ничего не пойму! Почему вы здесь?

— К нему что, вернулась память? — лицо Линви резко охладилось, приняв ледяной окрас.

— Конечно. Хватит уже сердиться на него. Он не виноват, — сказал Вэйтас, — иначе мы бы не лечили его.

— Может это и хорошо, но он все равно уже ничем не поможет нам. Нас разделили с магами Магистэриюса, и даже если ты освободишь нас, против бафагийских подлецов мы не долго продержимся, — заключил Цефей.

— Если мы пойдем в атаку, то конечно не долго продержимся, но есть вариант попроще.

Все уставились на Вэйтаса.

— Оэн, как ты считаешь, сможем ли мы прорваться через бафагийских воинов? Когда ты шел к нам, скольких ты насчитал по дороге?

— Одного.

— Одного? Вместе с этими тремя получается четыре. А где же все? Тебе нужно узнать, где сейчас расположено бафагийское войско, где Хран-Йом и вампир. После этого ты можешь освободить нас. Учти, в бою с Келлгардтом мы потеряли много сил, поэтому я не могу совершить заклинание прохождения сквозь стену.

Оэн кивнул и покинул темницу. Линви вкрадчиво посмотрела на Вэйтаса:

— Ты правда думаешь, что он все вспомнил? А что, если это трюк?

— Я не чувствую от него отрицательной энергии.

— Не чувствуешь? По-моему, после применения заклинания огненного шара ты уже не в состоянии что-либо чувствовать. Как же ты смог потратить на него всю магическую энергию, да и откуда ты его знаешь? Уж извини, что не успела тебя об этом расспросить, не было времени.

— Не знаю, как получилось, Линви. Как-то само...

— Не ври, Ованвурх! Чтобы использовать заклинание, перед этим нужно выучить его. Как же ты выучил заклинание черной магии без черной книги, или у вас с Квартусом от меня была еще одна нераскрытая тайна?

— Вся тайна в том, Линви, что черная книга содержит в себе заклинания только наивысшего колдовства — управления душами. Остальные заклинания черной магии тщательно скрывались Квартусом Фолэ и мной не только от обычного народа и короля, но и от Магистэриюса.

— Я всегда знала, что вы с Квартусом что-то задумали. Он был одержим поисками черного фолианта, и ты был одержим. А в итоге, где этот фолиант? Остается не найденным.

— Да, Линви, я скрывал от тебя это. Скрывал то, что я маг-сплетение.

От этих слов волшебница вздрогнула, а Руаил вопросительно уставился на фокусника.

— Выходит, ты сплетенный маг. То есть ты можешь творить любые заклинания, но не имеешь собственной магической силы. Тебе приходится пополнять силу, выпивая воду из озера Сваффара. Ты все время скрывал это от нас?

— Похоже, что да.

— Искусственный маг... Все детство я знала, что ты не такой как другие, не похож на Йостиса, Вакуоджу, Фулпарбара. Ты был простым по сравнению с ними, и каждое заклинание давалось тебе крайне сложно. Квартус нередко говорил мне, чтобы я проводила с тобой больше времени. Ты даже учился у него больше, чем мы. Теперь я поняла, Вэйтас. У тебя не было магического таланта, но ты пытался приобрести его.

— То в прошлом, Линви, сейчас моя сила сравнима с силой Квартуса. Нужно лишь восстанавливать ее с помощью воды из озера возле Магистэриюса.

Оэн вбежал в темницу и резко начал:

— Все бафагийские солдаты куда-то делись. Наверное, отправились в Бафаге по какому-то делу. Это наш шанс, чтобы сбежать.

— Сбежать мы сбежим, Оэн, но куда пойдем?

— А что, если попросить помощи у короля Имвинга? — предложила Линви.

— Бесполезно, — отрезал Руаил. — В Имвинге сейчас тоже неурядицы — проблемы с ворами. Там их столько развелось, что правительство готовит специальный план по истреблению. Но идея Линви кое-что мне подсказала. Мы сбежим на корабле Мионора в Авебату. Пирфа находится недалеко от пролива между Талларией и островом Темного города. Если нам повезет, мы украдем корабль. Нас всего одиннадцать человек вместе с Оэном. Думаю, получится. В Авебате сейчас тихо и мирно как никогда раньше.

— А что делать с магами из Магистэриюса? Их тоже нужно освободить.

— Хран сам скоро освободит их, так как без управляющего они не несут опасности. Через неделю они вернутся к своим обязанностям.

— Тогда решено.

Оэн направился открыть замок, как в темницу зашло два солдата. Юноша незаметно передал ключи в руки Вэйтаса, а сам пустился в отвлекающий разговор с пришедшими. Только те повернулись спиной, замок с решетки спал, хорошо ударив по полу. Руаил без предупреждения нанес растерявшимся несколько ударов концом рукояти меча, снятого со стенда на стене. Бафагийцы без сознания рухнули на землю.

— Так, с этим разобрались, что дальше?

А дальше, как по зову, в темницу вбежало еще три солдата, обнажив свои клинки. Гроссмейстер виртуозно провел серию ударов, парируя атаки противника, одновременно сбил всех с ног, а затем каждому подарил свой поцелуй кулаком прямо в лицо. Цефей и Пентарк вооружились луками и мечами поверженных, найдя у них немного золотых монет. Выбежав по лестнице на свежий воздух, кучка сбежавших ринулась к центральной площади Пирфы, где стояло пять бафагийцев. Бафагийцы не сразу включили мозги и дошли, что к ним приближается группа бунтарей, поэтому не задавали лишних вопросов и предпочли упасть в фонтан, возле которого находились. Руаил пользовался всякой возможностью побить как можно больше народу Хран-Йома, отомстить за братьев из ордена. Люди из окон махали вслед уходящим к главным воротам рыцарям, заметив у тех гербы Кровавого Солнца. Возле ворот пришлось еще слегка поработать мечом, обездвижив пару солдат, и все — путь расчищен. Пустившись по посадке, бежавшие пробирались к гавани, где их ждал королевский корабль "Хсариус", на котором Мионор недавно ездил в Имвинг для переговоров с королевой Рэхар. Вышло, оказывается, что эти переговоры ни к чему не привели, и теперь на переговоры придется явиться вновь, только уже Хран-Йому. Там ему будут чесать мозги за всякие политические договора и контракты, призывать к сотрудничеству и тому, от чего у него будет болеть голова.

— Вот он — Хсариус.

Пробравшись между прибрежных рыбацких домиков, группа бежавших сплотилась возле королевского судна. Руаил, до сих пор одетый в свою броню, подошел к двум стоящим на мостике рыбакам.

— Добрый день, не подскажите, нет ли на этом судне военных Хран-Йома?

На вопрос рыбаки отреагировали крайне удивленно. Один из них, вглядевшись в узор на латах Кровавого Солнца, пришел в негодование.

— Простите, но у меня сейчас нет времени! Ай, ладно, — Руаил махнул Вэйтасу рукой и все по дощечке зашли на корабль.

Из каюты тут же выбежал бафагийских командир, лицо которого преображалось с каждым шагом. Наконец он остановился, побледнев как затянувшие небо облака. Руаил без долгих расспросов схватил воротник командира, выкинул беднягу за борт. Пентарк обрубил канат, на котором корабль пришвартовали.

— Надеюсь, здесь есть запасы провианта, — сказал Цефей.

— А что, если нет? Плаванье до Авебаты не такое уж короткое.

— Не волнуйтесь, мы остановимся у Темного города, если будет нужно. Там все еще не знают, что произошло в столице.

— А если знают?

— А если знают, тогда будем плыть впроголодь. Но согласитесь: это лучше, чем сидеть в темнице и ждать приговора, — сказал Вэйтас.

— О да, ты всех нас успокоил, — притворчиво поблагодарила Линви.

На корабле больше не было никого кроме сбежавших, поэтому опасаться никого впредь не пришлось. Цефей и Руаил занялись поиском еды, Пентарк взял штурвал, а Вэйтас с Оэном начали разбирать случившееся:

— И ты вообще ничего не помнишь после того, как потерял руку?

— Нет, почему же, помню. Сначала я пробрался через городскую площадь в замок, потом убил одного стражника стрелой Руаила. Проникнув в темницу, я сразу понял, где Дилата, открыл ее камеру. Вот отсюда больше ничего не помню, даже того, как она выглядела.

— А еще кого-нибудь в темнице кроме Дилаты не видел?

— Видел. В одной из камер висело что-то, полностью обмотанное цепями. Помню, у меня начались какие-то галлюцинации от потери крови. Я чувствовал, что умираю, а потом вдруг почувствовал себя неуютно, будто что-то залезло в мое тело, какая-то энергия, может быть, а может...

— Келлгардт, — каменно заключил фокусник. — Твое тело некоторое время служило ему, Оэн.

— Какой Келлгардт? А тот странный старик в расщелине случайно не...

— Культист Келлгардта.

— И этот вампир до сих пор был жив?!

— Так случилось, что все забыли о нем. Мне кажется, Келлгардт ждал, терпеливо ждал своего возвращения. Теперь он на свободе. Формально Орден Сваффара распался с приходом Хран-Йома, а значит, наше возрождение провалилось.

Оэн опустил голову, поднял, посмотрел на Вэйтаса.

— Как ты считаешь, почему я еще жив?

— Об этом хотел сказать тебе в самом начале, Оэн. Я чувствую от тебя силу Келлгардта, но не чувствую его присутствия. Из этого можно вывести одно — Келлгардт покинул твое тело не полностью, точнее кое-что от себя оставил. Трансформация далась ему с трудом, как я увидел. Ему было невероятно сложно поддерживать свою полную силу, чтобы сражаться с Орденом Сваффара достойно, поэтому на многие свои ошибки он не обратил внимания. Стараясь как можно быстрее покинуть твое тело, он отделился от тебя не полностью. Думаю, из-за этого ты свободно держишься на ногах и так хорошо бегаешь. Возможно, у него просто не получилось отделиться от тебя полностью. В любом случае, наше счастье, что нам удалось совершить такой побег.

— Кстати, насчет Дилаты. Она смогла спастись и пробраться к вам?

— Да, после этого она отправилась... — тут фокусник запнулся, — Бокан! Она отправилась в Бокан! О нет, ее легко схватят! Она — единственный шанс спасти Талларию. Нужно отправляться назад!

С этими словами Вэйтас рванул к Руаилу.

— Стой, Вэйтас! Куда назад? — сказал Оэн захлопывающейся двери.

— Руаил! Нам срочно нужно отправляться назад! В Талларии осталась принцесса Дилата! Если мы не вернемся за ней, ее схватит Хран-Йом, и тогда все наши планы уж точно провалятся!

Некоторое время Руаил тупо смотрел на мистика, потом посмотрел на карту.

— Принцесса будет в хороших руках. Магистэриус не выдаст ее. Ты должен знать это лучше меня.

— Но маги...

— Квартус отправился с ней в Магистэриюс. Он пообещал мне, что наберет для тебя святой воды Сваффара и потом бежит с Дилатой в Ксайпу, если что-то пойдет не так.

— Наставник? Но он слишком стар...

— Не переживай, Вэй, он свой долг выполнит, и нам тоже нужно выполнить наш долг. Он присмотрит за ней, а как мы наберем силу, начнем действовать на уничтожение. Пока что нам следует скрываться в тени.

Вэйтас немного отошел — и от Руаила, и от своей идеи. Цефею нужен был помошник, чтобы открыть бочки с фасолью и фокусник согласился ему помочь.

На палубе проводилась уборка, под палубой велись поиски еды, так что весь корабль стоял на ушах. Кто бегал туда-сюда, кто работал мозгами — Линви помогала Пентарку рулить, показывая свой небольшой опыт в морских путешествиях. Руаил пытался по карте просчитать быстрейший путь от Талларии к Авебате, а Акрдис, Вэйтас и Цефей носили бочки с фасолью. Остальным четырем рыцарям пришлось снять доспехи и привести в порядок паруса. В конце концов "Хсариус" пошел на всех парусах с невероятной скоростью. Постепенно облака над морем сгустились и находящиеся на корабле поняли: они приближаются к Темному острову, где из вулкана Латефеона каждую секунду вырывается поток разогретой пыли и маленьких камней, сгущающих облака все больше и больше.

Постепенно от Хсариуса отдалился и Темный остров, и все связанное с Талларией. Судно продолжало следовать на юг, через Великое море к раскинувшейся на треть Ванвара стране, в которой Вэйтас летом уже побывал с Сум-Рутжадом (гора Анганга находится-то именно в Авебате). Вэйтас сразу понял: деревня возле Анганги — лучшее место, чтобы спрятаться от зловредного герцога Бафаге.

Конец первой части