До Висячих камней чуть больше дня пути. Можно, конечно, если поднажать, добраться и к вечеру этого дня, но вечер быстро сменится ночью, которой находиться в тех местах слишком опасно. Да и днем можно нарваться на неприятности. Недаром многие, кто решался сходить в те места, обратно не возвращались.

Сам Вилем в прошлом году дважды побывал у Висячих камней, и оба раза дело было днем. Да и визиты эти были несколько отдаленными, опасался он приблизиться к каменному капищу, может быть, поэтому обратно живым и удавалось вернуться?

От Сарума до Висячих камней протянулась узкой петляющей лентой река. Собственно, по ней вполне можно добраться почти до цели, но по негласному определению никто из путников речным путем не пользовался, хотя, казалось бы, так просто — на лодке проплыть полтора десятка верст, высадиться на противоположном берегу, а там и до конечной цели будет рукой подать. Но люди понимали, что прямой и легкий путь не всегда безопасный. А кто не понимал, отправившись вверх по течению реки, в лучшем случае оставались без лодок, обломки которых сплавлялись вниз по реке. А часто вместе с обломками плыли тела незадачливых искателей приключений.

Если двигаться по суше, то проще всего пройти вдоль восточного берега реки, затем найти брод (а их здесь немало) и оказаться в паре верст от своей цели. Проще-то проще, но при этом варианте можно попасть под наблюдение слишком большого количества чужих глаз. А они точно должны быть, недаром сразу после брода на противоположном берегу появляется неизвестно кем вымощенная дорога, которая изгибающейся дугой выводит сразу к каменному храму. К тому же путь вдоль речного берега значительно удлинялся и не только из-за извилистости реки, но и по причине того, что сам берег был болотистым. И путнику, желающему пройти вдоль берега, приходилось постоянно сворачивать в сторону, обходя топкие места. Кстати, Вилем на это и рассчитывал, когда заявил, что все ушедшие вперед люди будут долго добираться до намеченной цели. Поэтому он выбрал другой вариант. Половину дороги они с Вучко пройдут по восточной стороне реки, к ней не приближаясь, а затем круто поменяют маршрут, перебравшись через речушку на пять верст южнее Висячих камней.

К сожалению, в этом месте река оказалась не настолько мелкой, чтобы можно было попытаться ее перейти вброд, пришлось, подстраховывая друг друга от возможной опасности, по очереди раздеваться и заходить в холодную воду. Вилем, привычный к таким делам, снял лишь куртку, да обувку, а вот рыжий парень разделся полностью. Почти полностью, оставив на себе только пояс с мечом.

На предплечье у Вучко с внутренней стороны выделялся своим цветом большой синяк, в центре которого красовалась засохшая темная короста. Парень в реке оказался не так ловок, каким показал себя в трактире — поскользнулся на склизких камнях, почти с головой уйдя под воду, замочив часть одежды, которую держал в руках над головой. Выругался, конечно, причем на каком-то незнакомом Вилему языке, а затем, когда выбрался на берег, вдруг удивленно уставился на свою болячку, точнее на то, что от нее осталось.

Краткосрочное купание в речке смыло большую часть коросты, явив на освободившемся месте свежую розовую кожицу.

— Вот это да! — воскликнул рыжий, — ну и травница у вас здесь!

— Что за травница? — поинтересовался Вилем.

— У меня плечо было поранено, мечом резанули, стало гноиться, опухоль появилась, а три дня назад в Саруме женщина травами рану обложила, да настоем каким-то напоила — и вот почти прошло. Чудеса, да и только!

— Сильно опухло?

— Да порядочно. Думал не дойду.

— За такое короткое время вылечить опухшую резаную рану нельзя. Я здесь живу с рожденья, а про таких целительниц не слышал. Не иначе, магией лечили.

— Да какая там маги... Магией, говоришь?

Парень повел себя странно, как будто что-то пытался увидеть в воздухе вокруг себя, он глубоко задышал, немного разведя руки в сторону, и почему-то радостно улыбался, словно впитывал в себя что-то живительное.

— Возвращается! — обрадовался он.

— Кто возвращается?

— Неважно, — отмахнулся парень. — Но вот рана, она зажила!

— Это ты к чему?

— Видишь ли... Кажется, у меня способности к исцелению появились. Раньше такого за собой не замечал. Мне мама говорила, что такие способности могут возникнуть, если ты сначала досуха выжат. Ну, с нуля начинать надо. А тут такое... Выходит, и у меня получилось! Здорово, конечно, но и цена этому будет немалая, потому как половина болезни переходит врачующему.

— Что-то я тебя плохо понимаю. Ты хочешь сказать, что у тебя есть способности к исцелению?

— Мне так показалось, — парень взглянул на свое плечо.

— А при чем здесь "досуха выжат"?

Рыжий ответил не сразу, словно обдумывая, что сказать.

— Долго объяснять. К тому же я сам еще не все понимаю. Потом... может быть. Ладно, оставим это. Идем дальше?

Вилем не стал настаивать. Но заметку для себя сделал. Если рыжий не соврал про рану на плече, то здесь в самом деле что-то не чисто. Неужели он научился исцелять? Но как? Тем более так удачно. Ведь если плечо опухло, да еще и с гноем, то быть беде, тут травы быстро не излечат. А чтобы кожа на его предплечье стала такой, как сейчас, тут месяц лечиться надо, а не три дня.

И причем здесь мама рыжего? Но Вучко больше к разговору на эту тему не возвращался. Быстренько натянул одежду, и они пошли вновь на север. Сырые штаны идти мешали, и Вилем пожалел, что полностью не разделся, входя в воду, как это сделал Вучко. А с его одной рукой возиться с завязками и ремнем — та еще проблема. Но как бы то ни было, сейчас уже поздно переигрывать. Вилем только и сделал, что снял сырую рубашку, оставшись с голым торцом, на боку которого висела его походная сумка.

И если Вучко торопился, то сам Вилем никуда не спешил. А зачем спешить, если ночлег придется выбирать подальше от Висячих камней? Тем более если торопишься — значит, теряешь бдительность. Возможно, это и спасло его. Выскочившего откуда-то сбоку из-за широких стволов деревьев мечника Вилем заметил еще в самом начале его движения. Выхватить из сумки дротик и бросить в лицо нападавшего не заняло у него и нескольких мгновений, которые, по сути, его и спасли. Мечник с залитым кровью лицом не добежал до Вилема каких-то двух-трех шагов.

А вот вышедший оттуда же второй мужчина никакого оружия в руках не держал. Это ему было не нужно. Человек завертел пальцами и выдохнул в сторону Вилема непонятную фразу. Сразу же полыхнуло ужасной болью в животе и Вилем, завыв, повалился на землю. В груди, где она переходит в живот, виднелась дырка шириной с небольшую ладонь, покрытая черной запекшейся коркой.

Он продолжал подвывать, чувствуя, как вместе с пробивающейся сквозь корку кровью из него уходит жизнь. Рядом с ним корчился с железом в животе маг, нанесший ему смертельную рану, что для Вилема не было даже слабым утешением. Ему не до чужих горестей и радостей — он сам умирал. И то, что где-то неподалеку от него Вучко радостно восклицал, восторгаясь чему-то, что к нему вернулось, Вилему было безразлично. А потом сознание его покинуло.

Сколько времени прошло, пока он не очнулся, он, конечно не знал. День, два, месяц? Впрочем, вряд ли. Иначе откуда рядом на земле все так же валяется мертвый маг? Выходит, прошло совсем немного. Было еще светло, когда они нарвались на мага и мечника, а сейчас наступают сумерки, значит, прошло всего-то два-три часа. Ночь в это время года коротка, через пару недель наступит летнее солнцестояние, когда день окажется самым длинным в году, а ночь, соответственно, самой короткой.

Вилем скосил глаза на разорванную верхнюю часть живота. Рана, конечно, никуда не исчезла, а вот явной дырки с запеченными краями, не было и в помине. Что за чертовщина? Куда делась? Он попытался пошевелиться, ощутив тупую боль, сильную, но не настолько, чтобы застонать, а тем более кричать, как это было с ним при нападении мага.

— Очнулся?

Тихий голос из-за спины заставил его вздрогнуть. Он с трудом повернул голову и встретился взглядом с Вучко. Нет, наверное, все-таки прошло несколько дней, как его ударил маг. Вилем уверовал в это, увидев, как сильно изменился рыжий парень. Еще недавно пышущий энергией и здоровьем его спутник резко изменился. Болезненный цвет лица, бледность, заметная даже в наступающих сумерках, усталый и обессиленный взгляд, темные круги под глазами — все даже не говорило, а просто кричало, что с рыжим случилось нечто крайне неприятное. К примеру, опасная рана или тяжелая болезнь. Попал под удар мага?

— Ну, что, полегче стало? Я думал, тебя уже не вытащу.

— Откуда?

— Да с того света. Помирать собрался, да с как иначе с такой-то раной? А потом пригляделся, понял, что слабоват маг оказался, не умеет штырями бить. А может, и умеет, да решил тебя оглушить, чтобы потом допросить. Только в таком случае лучше молоточком пристукнуть. А я вот не рассчитал, видать, слишком разошелся, переоценил себя. Приди сейчас еще кто-нибудь, голыми руками нас с тобой можно брать. Я, не поверишь, рукой пошевелить не могу. Вот ведь как...

Из слов рыжего, Вилем мало что понял. Впрочем, сейчас его больше занимала собственная рана. Большая по площади, но совсем неглубокая, как будто невесть кто (ясно кто — маг) сорвал с его живота и части груди кожу, прихватив заодно и тонкий слой подкожного мяса. А потом еще и слегка подзапек открытый участок. Но опять же, не до черной обугленной корки. Корочка, конечно, была, да только немного розоватая, чуть поджаристая — ну как пирожок из печи.

Это магия? Волшбу Вилем в своей жизни видел только один раз. Но тогда покойный сосед просто оттолкнул, слегка оглушив своих противников, а сегодня в него самого разрядили магией. Впрочем, Вучко про это сейчас что-то сказал, слова были понятны, а вот смысл от него утек.

Он с трудом повернул свое тело, чтобы удобнее было смотреть и разговаривать.

— Тебя тоже магией стукнули?

— Было дело, этот козлище в меня тем же самым, что и в тебя пальнул. Да только послабее удар пришелся, а то ведь и загнуться можно. Эх, раньше я его и не заметил бы, со щитом-то! А с другой стороны, дался ли мне дар целительства? Вот вопрос-то. Нет, наверное, нет. Раньше я тебе с такой раной не смог бы помочь. Выжил бы ты или нет, вопрос открытый. Но даже при лучшем раскладе валяться бы тебе не одну неделю.

— Так ты мне помог?

— А я про что твержу вот уже битый час?

— Ты умеешь целить? — Только сейчас до Вилема стал доходить смысл слов Вучко.

— Получается, да. Я и сам не знал, а как собственная рана затянулась за пару-тройку дней, вот тогда и задумался. А ведь подумал сначала на травницу. Зато тебе сейчас помог, но видать переоценил свои силы, вот потому и лежу, руки-ноги поднять не могу.

— Значит, ты маг-лекарь, но об этом узнал только сейчас?

— Ну, конечно, я же говорил про это.

— А у тебя что за рана?

— Раны нет.

— Но твой вид...

— А что мой вид? Лежу, как бревно? Так сил не осталось, переоценил себя.

— А эти, напавшие на нас, знаешь их?

— Нет. Откуда? Может быть, и пересекались ранее, да только знакомство могло быть издалека. Считай, что бандитов не знаю.

— Издалека? Как это?

— Да было дело недавно. Полезли тут на меня вот такие, как эти. Тогда и плечо подранили. А ты сам как чувствуешь?

— Болит, конечно, но терпеть можно. Рана странная. Сколько времени прошло, как все случилось?

— Не знаю. Не долго, мы ведь сюда пришли, когда день на убыль шел, сейчас вечер. Несколько часов прошло, а что?

— Так я и думал, а вот по ране не скажешь.

— Это почему?

— На вид явно не сегодняшняя, корочка такая, как обычно бывает, когда с неделю времени пройдет. Да и ощущение, что не болит, а зудит.

— Ну так правильно, лечится кожа, заживает. Я в тебя столько силы ломанул, с дуру-то.

— Почему с дуру?

— Так не с привычки, я ведь сам не восстановился, вижу, что сила возвращается, вот и не рассчитал. Хорошо что ночь скоро.

— Почему?

— Если еще кто-то есть, искать будут, а я не боец. За ночь, глядишь, пооклемаюсь.

Вилем лежал и думал о случившемся. Но ничего, кроме вопросов на ум не приходило. Двое, что валялись неподалеку неподвижными кулями, это кто-то из тех людей, что недавно ушли к Висячим камням. Но как они здесь оказались? И что с остальными? Не появятся ли они здесь? Рыжий правильно сказал, что ночью искать не станут, а потом? Интересно, ради чего этот Вучко решил его вылечить? Из-за денег? А какие у него деньги? Были, конечно, не зря он пошарил в карманах убитого, набрав несколько балеров, но откуда рыжему об этом знать? Тот обещал заплатить серебряный балер за то, что Вилем доставит его к Висячим камням. Это что же, рыжий решил его лечить, рассчитывая на награду в этот балер? Нет, глупость. Если он умрет, то балер так и так останется у Вучко. То есть, наоборот, рыжему выгодна его смерть, не надо платить за услуги проводника.

А как бы поступил он, Вилем, будь он на месте Вучко? Стал бы лечить, выкладывая последние силы, да так, что парень теперь валяется, встать не может? Нет, лечить не стал, но и добивать не принялся бы. Просто оставил умирать, а сам пошел дальше — до Висячих камней всего-то осталось три версты. Странно всё как-то. Зачем Вучко его лечил? Какой ему смысл?

Утром Вилем проснулся в гораздо лучшем состоянии. К своему удивлению, даже встал на ноги под насмешливым взглядом рыжего. Или насмешка ему показалась? И Вучко выглядел совсем иначе, не как прошлым вечером. Подглазины остались, а вот темные круги под глазами почти пропали. Да и сам рыжий выглядел бодренько, и если бы Вилем не видел его вчера, то пожалуй подумал, что перед ним прежний Вучко, каким он его встретил в Саруме.

Но приглядевшись внимательно, все же можно было заметить, что Вучко скорее пытается казаться здоровым и бодрым, нежели это на самом деле. Вот и насмешка во взгляде, вовсе не насмешка, просто еще не все у рыжего хорошо. Впрочем, тот сам это подтвердил.

— Ничего, день должен быть хорошим, теплым, а я солнышко люблю. Сам-то как? Вижу, что лучше. Идти сможешь?

— Понемногу.

— Это плохо. Нам засиживаться нельзя, надо к этим твоим камням спешить. Эх, — рыжий вздохнул, — ладно, давай садись, а лучше приляг, я еще тебя немного полечу.

— Ты же сам только на ноги встал, я же вижу.

— Немного от меня не убудет, а как солнышко начнет пригревать... жалко, что мы под деревьями, надо будет полянку найти, мне пары часов должно хватить.

— На что хватить?

— Чтобы совсем оклематься. Ладно, ложись давай.

Вилем не понял, как его лечил Вучко, ведь тот никаких заклинаний не делал, а они в магической науке главная вещь, это он знал. Рыжий только водил руками над его животом и грудью. Сразу же стало тепло, даже жарко, а рана опять разболелась, но как-то не так, иначе. А когда спустя четверть часа действие лечебной волшбы закончилось, Вилем открыл глаза и первым дело обратил внимание на лицо Вучко. Тот снова побледнел, даже чуток осунулся, по лбу лекаря потекла струйка пота, парень тяжело поднял руку, стирая капли пота и вымученно улыбнулся.