Хроники ицкаронской Стражи. Дело о подсвечниках Расты

— Если бы не вы, у лорда Товуэлла был бы наследник, — подала голос Селена.

— Что??? — возмутился милорд Алеф. — Что говорит эта мертвячка?

— Капрал де Трие говорит, что это именно вы виновны в гибели эмбриона, который мог стать ребенком лорда Товуэлла, — ответил Квентин.

— Квентин, вы переходите всякие границы, — сказал милорд Натан. — То, что вы говорите — это попросту возмутительно...

— Полностью с вами согласен, милорд, — наклонил голову Квентин. — Тем не менее... Селена, будь добра.

— Вам пора ознакомиться с этим документом, — сказала Селена, протягивая милорду Натану копию протокола допроса Лайсо. — Думаю, комментировать тут особо нечего.

Адвокат с интересом прочитал протокол, после чего почти с отвращением отдал его своему подзащитному.

— В свою бытность адвоката мне приходится сталкиваться со многими неприятными вещами, — сказал милорд Натан. — Ко многому мне пришлось привыкнуть. Но если то, о чем тут говорится — правда, то это будет, без сомнения, одним из самых отвратительных поступков, о которых я когда-либо слышал. Я взялся защищать вас, милорд Алеф, и буду защищать вас в любом случае, насколько позволят мне мои способности. Но если окажется, что вы действительно убили ребенка своего кузена, то далее я постараюсь не иметь с вами никаких дел.

Милорд Алеф то краснел, то бледнел, комкая в руках обличающий его протокол.

— Это навет! — заявил он, наконец. — Меня оговорили!

— Вообще-то, у нас, кроме показаний исполнителя, есть и другие доказательства, — заметил Квентин. — Чек, которым вы с ним расплатились, к примеру.

— Я платил деньги вовсе не за то, что кто-то убьет ребенка Алиса, — сказал милорд Алеф. — Просто я... э... хотел выяснить... э... что там произошло в Лаборатории. Хотел узнать, отчего случилось то несчастье, только-то!

— Вы заплатили за эти сведения три колеса? — подал голос Эрик. — Однако...

— Вам этого не понять! — чопорно ответил милорд Алеф. — Иногда за правду не жалко никаких денег! Мне хотелось быть уверенным, что это был именно несчастный случай, потому я не стал экономить. И я совершенно не понимаю, с чего это алхимику, который делился со мной информацией, пришло в голову меня оговорить. Быть может его кто-то заставил, а?

— И вы хотите, чтобы мы поверили в такую версию? — спросил Квентин.

— Все что я хочу сейчас, так это чтобы вы покинули этот дом и избавили меня от ваших нелепых подозрений! — сказал милорд Алеф. — Что касается вас, милорд Натан, то я вам очень благодарен за то, что вы выполняете ваш долг, хоть вы меня и сильно обидели. Впрочем, я вас не обвиняю, нет...

— Разумеется, вы меня не обвиняете, — поморщился милорд Натан. — Ладно, дело сейчас вовсе не в этом. Господа стражи, документ, что вы предъявили, быть может, и говорит о моральном облике моего подзащитного, но совершенно не доказывает обвинения, которое вы против него выдвинули. Уничтожение эмбриона — не уголовное преступление, и я не вижу связи с текущей ситуацией.

— Мы считаем, что лорд Товуэлл уничтожил эмбрион и пытался убить кузена для того, чтобы самому стать главой рода Товуэллов, так что этот протокол все же связь с настоящим делом имеет, — сказал Квентин.

— С такой слабой доказательной базой мне не составит большого труда развалить это дело в суде, — заметил милорд Натан.

— Вы так говорите, будто бы мы уже закончили с подготовкой материалов для суда, а между тем сейчас мы не столько предъявляем доказательства вины вашего подзащитного, сколько допрашиваем его, — заметила Селена.

— По-моему, вы больше внимания уделяете оглашению своих обвинений против милорда Алефа, — ответил адвокат. — Впрочем, если у вас еще есть к нему вопросы, вам лучше продолжить.

— Да, вы правы, — согласился Квентин. — Милорд Алеф, расскажите нам, пожалуйста, в котором часу вы последний раз видели своего кузена здоровым, и откуда узнали, что с ним случилась беда. А также, чем вы занимались после этого. Максимально подробно.

— Я виделся с кузеном около десяти часов вечера, в его кабинете, — ответил милорд Алеф. — Мы с ним немного поговорили... о погоде... да... очень жарко было, а он не слишком хорошо себя чувствовал в такую жару... Да, я передал ему два пакетика вурозельфира, которые купил по его просьбе, признаю. Но мне и в голову не пришло, что он их разом примет. А после я отправился спать. В начале двенадцатого меня разбудил стук в дверь. Стучала Мильфония, наша горничная. Ее прислал Ксавье, который и обнаружил, что с лордом случилась беда. Я отправил почтовую фею к доктору Бубон-Кати, после чего мы перенесли лорда в его спальню. Пока не приехал доктор, я был при кузене вместе с леди Товуэлл и миледи Алексой. Когда доктор попросил нас покинуть комнату, мы ее покинули. Некоторое время я разговаривал с Филонией... уговаривал ее лечь спать... конечно, безрезультатно, сами понимаете. Она хотела дождаться результата медицинского ритуала. И мы стали ждать его вместе. Я, леди Товуэлл и Алекса. После того, как доктор закончил, я отправился провожать его до коляски — он сильно вымотался, кроме того, я хотел поговорить с ним наедине.

— О чем?

— Разумеется, о здоровье кузена! Узнать, каковы перспективы. Просто я подумал, что доктор в присутствии леди не будет столь откровенен, как в приватной беседе. Затем я вернулся в спальню лорда.

— И вы никому не сказали о вурозельфире? — спросила Селена.

— Нет. Наверное, стоило рассказать все доктору, но, знаете, мне как-то и в голову не пришло, что несчастье может быть связано с ним. Я считал его абсолютно безвредным препаратом, клянусь! Да чего греха таить, я даже забыл про вурозельфир за всеми этими волнениями!

— А потом? Вы вернулись в спальню и что дальше делали? — поинтересовался Квентин.

— Я просидел там до утра. Когда вернулся доктор, мы с леди отправились завтракать, пока он проводил второй сеанс лечения. После завтрака мы снова отправились в комнату кузена.

— То есть вы не ложились спать? — поинтересовалась Селена.

— Нет. Я смог уговорить миледи Алексу отправиться отдыхать, но сам вместе с леди Товуэлл провел всю ночь у постели кузена. Впрочем, я, кажется, немного задремал в кресле. Не более получаса, полагаю.

— Какое участие, только подумать, — сказала Селена. — И что же, из комнаты лорда вы не выходили?

— Нет, не выходил.

— И в кабинет лорда не ходили? — поинтересовалась Селена.

Милорд Алеф ответил не сразу. Сначала он посмотрел на Квентина, затем перевел взгляд на своего адвоката, будто спрашивая у того взглядом совет. Милорд Натан лишь пожал плечами, кажется, не вполне понимая, что от него ждут. На лице милорда Алефа на мгновение отразились колебания и неуверенность, но он тут же справился с собой и вполне уверенным тоном произнес:

— Нет, зачем бы мне туда заходить?

— Ну, мало ли, — пожал плечами Квентин. — Может быть, уронили запонку или еще что-нибудь в этом роде...

Милорд Алеф не удержался и бросил два быстрых взгляда на свои рукава.

— Мои запонки при мне, — ответил он, демонстрируя манжеты своей рубашки, — Можете убедиться.

— Хм. Да, действительно, — согласился Квентин, едва взглянув на запонки милорда. — Тогда, может быть, вы оставили там ваш носовой платок?

Милорд Алеф снова на мгновение забеспокоился и тут же засунул руку в левый рукав своего камзола. Через секунду он вытащил оттуда шелковый носовой платок, белоснежный, с серебристым шитьем по краю.

— Вот мой платок, — сказал он.

— Тогда вы, может быть, ходили за бутылкой? — спросила Селена.

— Э... что? За какой еще бутылкой?

— Вот за этой бутылкой, — ответил Илис, вытаскивая винную бутылку из-за дивана, на котором он сидел и поднимая ее высоко над головой, чтобы все могли ее увидеть. — Я нашел ее в компостной куче в саду, когда прошел по вашему следу от серванта.

Милорд Алеф слегка побледнел, что касается его адвоката, то тот искоса поглядывал на лицо своего клиента, чуть покачивая головой.

— Вы ее хорошо спрятали, милорд, ее совсем не видно было, если глазами смотреть, — сказал Илис. — Никто бы и не нашел, если бы не я.

— Разумеется, остатки вина вы вылили на землю, но на стенках бутылки его осталось достаточно, чтобы наш алхимик смогла сделать анализ, — сказал Квентин. — И вот официальное заключение: в вине был растворен все тот же вурозельфир. Если представить, что вначале бутылка была полной, то получается, что в ней была растворена доза вшестеро превышающая рекомендованную. И это — если не считать тех двух пакетиков.

— А отчего вы думаете, что это не лорд Товуэлл сам растворил стимулятор в вине? — спросил милорд Натан.

— Не сходится дозировка, — ответил Квентин. — В пакетиках, что мы нашли, столько вурозельфира попросту не поместится. Других пакетиков в кабинете не было, если они там были, то унести их мог разве что милорд Алеф. Да и зачем бы лорду Товуэллу растворять стимулятор в бутылке? Проще растворить его в бокале, как, кстати, он наверняка и сделал. К сожалению, Ксавье еще ночью унес бокал лорда на кухню. Его вымыли, но, как мне кажется, мы вполне обошлись и без него, верно? Вы что-то хотите сказать, милорд?

— Эту бутылку вы сами и подбросили, — заявил тот. — Не знаю, зачем вам это нужно было, но иного объяснения и быть не может.

— А я не один бутылку искал, — сказал Илис. — Я миледи Алексу позвал и Ксавье. Так по инструкции правильно делать, если улики ищешь. Правда, я предусмотрительный?

— Надо отдать вам должное, милорд Алеф, — сказал Квентин. — Вурозельфир — не яд. Анализ крови не выявит отравления, он лишь покажет повышенный уровень гормонов и сахара. Лорд Товуэлл едва не погиб от враз поднявшегося давления, а учитывая, что он последнее время много нервничал и пил много вина, это никаких подозрений ни у кого не вызвало бы. Конечно, инсульт не убил его, но лишь потому, что Ксавье вовремя нашел своего лорда и доктор смог быстро приехать. Доктор Ицк мне сказал, если бы лорда нашли на час позже, спасти его вряд ли бы получилось. Так что вам очень повезло, милорд Алеф. Впрочем, неизвестно, как это скажется на дальнейшем здоровье вашего кузена. Доктор Ицк не слишком оптимистичен по этому поводу.

— В чем вы видите тут везение? — с раздражением спросил милорд Алеф.

— В том, что если бы лорд Товуэлл умер, вас судили бы за убийство, и вы бы закончили свои дни в Последних Покоях. А так — милорд Натан на суде своим красноречием добьется, чтобы вы получили как можно более мягкое наказание. Несколько лет в тюрьме — вот и все, что вам грозит.

— 'Вот и все?' — почти закричал милорд Алеф. — Вы издеваетесь? А то, что теперь мое имя будет предано анафеме, то, что теперь вся родня, все друзья отвернутся от меня? Я стану изгоем; все, что у меня было — превратится в пыль! Это, по-вашему, ничего не значит? Это вы называете везением? Вы...

— Давайте, скажите мне, что я не эльф, что я полукровка и ничего не понимаю в общеэльфийских ценностях, — усмехнулся Квентин. — На самом деле, единственное, чего я не понимаю, это того, для чего вы все это сделали. Для вас так важно было стать главой рода? Не очень-то я в это верю.

— Я бы хорошо подумал, прежде чем отвечать на этот вопрос, — сказал милорд Натан. — Ответ на него будет равносилен признанию вины.

— А что, если я ее не признаю, это что-то поменяет? — спросил милорд Алеф.

— Честно сказать, ваше положение очень серьезное, — сказал милорд Натан. — Вряд ли суд поверит в то, что бутылка со стимулятором появилась в кабинете вашего кузена без вашего участия, коль скоро вы ее оттуда унесли и спрятали. Пожалуй, я думаю, что сотрудничество со следствием, искреннее и добровольное, может нам несколько помочь. Верно, сержант?

— Сотрудничество со следствием всегда приветствуется, — подтвердил Квентин.

— Хорошо, — милорд Алеф несколько нервно дернул плечами. — Хотите знать, что меня подвигло на это? Я хотел стать лордом, потому и затеял все это. Да! Но дело не в моем честолюбии, и уж конечно, не в том, что мне захотелось наложить руку на казну рода. Мое положение в обществе вполне меня устраивает, в деньгах я тоже не нуждаюсь. Я делал это ради счастья моего внука Ария.

— Продолжайте, милорд. Я пока не улавливаю связи, — признался Квентин.

— Сейчас объясню, — сказал милорд Алеф. — Как вы знаете, лорд Товуэлл женился шесть лет назад. Всю жизнь прожил холостяком, а на старости лет, почувствовав, что жизнь его подходит к концу, опомнился, что не продолжил род. И женился. С единственной целью — оставить наследника.

— Вполне понятная цель, — заметил милорд Натан. — И весьма похвальная, разве нет?

— Не стал бы спорить, — сказал милорд Алеф, — если бы не одно обстоятельство. Эта цель, это желание стало для моего кузена навязчивой идеей. Еще до свадьбы он часами рассказывал мне о том, что отдаст сына в Суранский высший имперский колледж, а если тому вдруг повезет родиться с существенным магическим даром, то прежде, конечно, он закончит и МКИ. Потом его сын должен будет обязательно стать членом Городского совета, или, может быть, имперским министром, — Алис долго не мог решить, что лучше. Так и не решил. Вечер за вечером он рассказывал мне о своих планах на сына. Клянусь хвостом богини, если бы мальчику суждено было появиться на свет, его бы ждала ужасная жизнь, жизнь, в которой каждый его шаг был бы распланирован заранее. Я пытался было намекнуть кузену, что так не годится, что у каждого эльфа должна быть своя собственная судьба, но он меня не слушал.

— Однако, — пробормотал Эрик.

— Это вовсе не повод убивать неродившегося ребенка, — заметила Селена.

— Да, не повод, — согласился милорд Алеф. — Но дело все в том, что Алис настолько увлекся планированием, что, среди всего прочего, выбрал для своего сына и невесту. Вы ее знаете, конечно, это никто иная, как миледи Розариэль Эралли! Мало того, он смог договориться об этом браке с леди Рафалиэль Эралли.

Квентин при упоминании этого имени поморщился.

— Моему внуку Арию скоро пятьдесят четыре года, миледи Розариэль — сорок два, — продолжил милорд Алеф. — Арий с детства любит эту девочку. Она, кажется, была не против его ухаживаний, но после того, как кузен поговорил с леди Рафалиэль Эралли, Розариэль совершенно перестала обращать на него внимание. Вы же знаете, как в этой семье относятся к мнению старших — наверняка ей запретили общаться с Арием. Я понял, в чем тут дело, слишком поздно, когда повлиять на решение кузена было уже нельзя. Он так крепко вбил себе в голову свой план, что попытка завести разговор на эту тему едва не закончилась у нас крупной ссорой. В конце концов, я сделал вид, что признаю его правоту и подчиняюсь его решению, но сам для себя я решил, что сделаю все для счастья внука.

— И вы попросту решили устранить конкурента вашего внука? — спросил Эрик.

— Да, именно так. Я решил пожертвовать тем, кто еще не родился, в пользу того, кто не представлял своей жизни без миледи Розариэль. Я подумал, что если не будет наследника, то у Ария со временем будут шансы жениться на ней. Вначале мой план удался: я подкупил лаборанта, и тот уничтожил эмбрион. Удача была на моей стороне — второй раз у алхимиков не получилось. Алис впал в отчаяние, но меня это не слишком трогало — я сделал выбор и уже не жалел об этом. Я собирался поговорить с Алисом через пару лет и получить его согласие на брак Ария и Розалиэль, но, как оказалось, он не оставил попыток обзавестись наследником. Теперь он обратился не к алхимикам, а в храм Плодородия. Увы, я узнал об этом поздно...