Книга 1. Гоша Каджи и Алтарь Желаний

Здесь должен был начаться эпилог.

Он открыл глаза,46 и первой мыслью посетившей голову было, какой странный сон ему приснился. Это ж как нужно учитаться, что пригрезилось, будто он учился в школе колдовства? И даже погиб там. Кошмар, да и только! Чуть затуманенный близорукий взгляд неспешно скользнул по потолку. Странно, он выглядел совсем незнакомо, не как в его комнате. И Каджи вспомнил, что перед сном он навернулся чайником о прикроватную тумбочку. Похоже, очень крепко навернулся, раз его увезли в больницу. Только голова почему-то совсем не болела, зато ломило грудь. Гоша нащупал на тумбочке, стоявшей рядом, свои очки. Нацепив их, парнишка глянул перед собой уже повнимательнее. По-больничному стерильно белый сводчатый потолок. За арочным окном покачивает голыми ветвями высокая береза, усыпанная пушистым снегом, поблескивающим под яркими лучами солнца. В ногах у кровати обычный стол на тонких металлических стойках. На нем живописный натюрморт из различных предметов. Глаз зацепился только за наполовину опустошенную коробку с шоколадными конфетами в форме небольших шариков. Да еще букет в центре композиции заинтересовал. Черные гладиолусы, что совсем не обычно. Ну и еще, из центра цветочков периодически вылетают крохотные праздничные салютики с едва слышными хлопками. Да большая ваза с крупными грушами завершала натюрморт. Каджи скосил глаза в сторону. Рядом с его кроватью в кресле, поджав под себя ноги, сладко сопела, задремав, девчонка с прямыми черными волосами до плеч. И лицо ее парнишке было очень знакомо. Знакомо настолько, что он тут же расплылся в широкой улыбке. А она, почувствовав, что на нее таращатся, распахнула серо-голубые глазищи и, потянувшись, зевнула. И только потом произнесла, устраиваясь в кресле поудобнее: — Ну, чего вылупился, боец, словно первый раз увидел? — И тут же радостно заулыбалась в ответ. — Привет, Гоша! Как спалось? — Не знаю, Янка, — он попробовал пожать плечами, но сердце тут же закололо. — Слушай, но я же ведь, того, вроде как погиб? — Ну и что? — близняшка хитро прищурилась. — Мы вообще-то тоже. Но как видишь, я сижу перед тобой живая и здоровая. Только не выспавшаяся. — И тут же она без перехода перескочила на другую тему. — Жаль, что желание всего одно исполняется. Ты так и не нашел своих родителей. — Зато друзья живы, — спокойно возразил Каджи. — Без вас я ничто. — И враги, к сожалению, тоже выжили, — встрепенулась девчонка. — Чпок, гад такой, сейчас ходит по школе весь из себя гордый такой и врет всем подряд, что если бы не он, отважно прикрывавший твою спину, то тебе ни за что не добраться б до Алтаря Желаний. — Ну и пусть себе врет, тебе жалко, что ли? — улыбнулся Гоша. — И хорошо, что враги тоже живы, без них здесь стало бы скучно. — А лахудра знаешь, что заявила мне, когда пыталась сюда прорваться? — Янка недовольно сморщилась. — Видишь ли... Но что там такого заявила Луиза, мальчишка так и не узнал. Дверь в палату раскрылась, и на пороге показались двое. Верд-Бизар пытался решительно пройти вперед, а маленький и щуплый старичок в белом халате с редкой бороденкой на суховатом строгом лице ему мешал, раскинув руки в стороны. И был он невероятно похож на корейца. — Сейчас сюда нельзя посторонним, директор! Мальчик еще не поправился. — Уйди Диорум, не доводи до греха! — возмутился Этерник. — Это я-то посторонний? А она тогда кто? Директор размашисто ткнул указательным пальцем в сторону кресла. Гвардии лейб-медик Хилкровса только пожал плечами и твердо высказался: — Сам прекрасно знаешь, Тэри, что она — не посторонняя. Но Верд-Бизар уже ловко для своего возраста прошмыгнул между косяком двери и Паком. И даже кулаком ему погрозил: — Дождешься ты у меня, Ди, уволю! Никакого уважения к директору, — совсем не строго возмутился Этерник, на что врач только махнул небрежно рукой, мол, не первый раз слышу. А Верд-Бизар, подобрав полы длинноватой мантии, уже приблизился к креслу и поинтересовался у Янки, чуть склонив к ней голову и лукаво-заговорщически улыбаясь: — Ты почему не на уроке, Лекс? — А ...у нас сейчас заклинания. Меня профессор Мардер отпустила ненадолго, — девчонка быстренько подорвалась из кресла. — Вы присаживайтесь, директор. — Я-то присяду, — они поменялись местами. — Вот только нашла, кого обманывать. У вас сейчас зельеварение, и профессор Джакетс тебя совсем не отпускала. Ненадолго говоришь? Да ты, Яна, уже вторые сутки отсюда не вылазишь. А ну живо марш спать! — грозно скомандовал Этерник, правда, тут же мягко добавил: — На сегодня я тебя освобождаю от уроков. И не бойся, никуда твой герой не денется. Пак его живо на ноги поставит, и уже завтра увидитесь на трансфигурации. Иди, иди, нам поговорить нужно с глазу на глаз. Близняшка, нехотя, поплелась к выходу, расстроившись, что ее выгнали на самом интересном месте. Но директор окликнул ее уже на пороге: — Совсем забыл, Яна, напомнить тебе, что у лахудры есть не такое уж и плохое имя. И не подумай, что это она пожаловалась. Когда дверь за девчонкой закрылась, Верд-Бизар чуть странно вытянул шею, словно прислушиваясь к чему-то. А потом хитро подмигнул Каджи и, приложив палец к губам, шепотом сказал: — Подслушивает, — и мягко улыбнулся, небрежно махнув рукой. — Ну и пускай. И помолчав несколько секунд, директор уже нормальным голосом предложил, загадочно сверкая карими глазами, молодыми и задорными, из-под седых бровей: — Если есть вопросы — спрашивай, пока меня Пак отсюда не выгнал. Вопросов было такое море, что Каджи тут же забыл больше половины из них, перепутав, с чего хотел начать: — Директор, нас ведь накажут? — Нет, — сильно удивился Этерник. — С чего это ты так решил? — Ну, — смутился Каджи, не ожидавший такого тона, — мы же ведь забрались туда, куда вы запретили. Да и вообще... — Если уж говорить в твоем стиле, Гоша, то вы вообще победили того, кого победить очень сложно. — Вы о Вомшулде говорите, директор? Так это я случайно. — Нет, Гоша, не о Вомшулде, не ко сну будь помянут. Вы победили себя. Каждый из вас справился с тем темным, что у многих из нас присутствует в душе. Даже Гордий, чего я, скажем честно, от него не ожидал. И хотя у Чпока это всего лишь временное явление, но кто ж знает, как он поведет себя дальше. И вы, я думаю, поняли, что победить настоящего противника и преодолеть опасности, подстерегающие на жизненном пути, намного проще — объединившись. И с друзьями, и порой с, казалось бы, врагами. А о том, как ты поступил, вообще разговор отдельный. Не каждый решится пожертвовать собой. Ты станешь со временем очень сильным волшебником. — Вряд ли, директор. — А ты не прибедняйся! — строго возразил Верд-Бизар. — Даже мы учителя не все знали, как действует Алтарь. А ты смог понять, что желание заказывает тот, кто приносит свою жизнь в жертву его исполнения. А уж претворить это знание в жизнь — далеко не каждому дано. Кстати, Гоша, а как в точности звучало твое желание, не поделишься? — Чтобы все, кто шел со мной к Алтарю, остались живы и невредимы. Директор задумался и высказался потом совсем непонятно для Каджи, видимо только для себя: — Странная вещь эти слова. Стоит произнести всего на одно меньше, и дальше жизнь уже чуть по-другому пойдет... — Директор, а как же я остался в живых? — смущаясь, спросил парнишка. — О себе я тогда как-то не задумывался. Решил, что предсказание должно в любом случае исполниться. — Здесь все просто, Гоша. Когда замок вздрогнул от твоего желания, мы поняли, что произошло что-то ужасное. И все отправились туда более короткой дорогой, — увидев удивление во взгляде парнишки, директор пояснил, — через зеркало, сразу в ту комнату, где оно и стоит. Кстати, Вомшулд туда пробрался так же. Он-то уже знал дорогу. Ну, а тебя воскресила живая и мертвая вода. Мертвая уже давно у меня имелась. А живую — по моей просьбе достали. Каджи понимающе кивнул головой, вспомнив посещение Меридой квартиры парочки очень симпатичных вампиров. И тут же парнишку осенило: — Так вы заранее знали, директор, обо всем, что произойдет? — Не знал, Гоша. Но предполагал. И тут парнишка директору почему-то не поверил. А потому и перевел разговор на другую интересующую его тему: — Скажите, а как меч оказался около Алтаря? Верд-Бизар изогнул дугой брови, а потом усмехнулся: — А, ну да. Вам про подобные фокусы еще не рассказывали, конечно же. Помнишь тот момент, когда тебе показалось, что портрет метнул в твою сторону заклинание? — Каджи кивнул. — Я долго над этим размышлял. Все очень уж странно выглядело. А разгадка оказалась очень простой. Не знаю почему, но у вас с Гарри так много общего, что ты смог с ним мысленно связаться в момент, когда твоя магическая сила слишком бурно вселилась в тебя. И он даже через портрет актера, смог почувствовать, что тебе угрожает какая-то неведомая опасность. Но чем он мог тебе помочь, не зная тебя? Только тем, чтобы в нужную минуту у тебя под рукой оказалось грозное оружие, способное на многое. Это называется отложенным заклинанием. Вот меч и оказался там, где был нужен. Только Поттер совсем не предполагал, что ты используешь его именно так, как применил. Кстати, мы уже отправили меч обратно, а то слизеринцы в Хогвартсе и так очень сильно возмущались, что школьная реликвия исчезла неизвестно куда. Это ничего, Гоша, что я в письме от твоего имени выразил благодарность Гарри? Каджи только кивнул головой, сглотнув слюну. И страшно гордился собой: ему помог знаменитый Гарри Поттер. Пусть заочно, но помог. А вслух парнишка задумчиво поинтересовался совсем другим: — Так значит, теперь предсказание не сбудется? Ведь я же победил Вомшулда? Этерник только пожал плечами в ответ: — Не знаю, Гоша. Хотелось бы в это верить. Но не думаю, что все так просто. А впрочем, — он резво поднялся и сказал нарочито громко, — мне пора идти. От двери послышался удаляющийся топот, и директор усмехнулся в бороду. — У нас еще будет много времени поговорить обо всем остальном, Гоша. Так что, выздоравливай, учись спокойно, а о Вомшулде не беспокойся. Хотя это твоя война, но друзья тебе наверняка помогут. Да и я не останусь в стороне. Как впрочем, и очень многие другие. — А почему это моя война, директор? — сильно удивился Каджи. — Почему он именно ко мне прицепился? Только из-за предсказания? Но Верд-Бизар проигнорировал все его вопросы, подойдя к столу и взяв шоколадную конфету. Он засунул ее в рот и даже зажмурился от удовольствия. — Вкус просто замечательный, — мечтательно произнес Этерник. Но только он закончил фразу, как у него во рту что-то едва слышно бабахнуло. И даже дым из ноздрей вырвался, как у настоящего дракона. Каджи, пораженный, даже привстал на локте. А директор открыл глаза, в которых плескалось веселье, и радостно объявил, широко улыбнувшись: — Взрывающийся шоколад! Давненько я его не пробовал. Ах, проказницы! И улыбка Верд-Бизара оказалась чуточку беззубой. Два передних сверху отсутствовали напрочь. — Директор, ваши зубы..., — Каджи даже пальцем ткнул, забыв, что это крайне неприлично. — А, ерунда! Не обращай внимания, — задорно отмахнулся Этерник. — Через неделю новые вырастут, когда действие заклинания закончится. И глянув на полупустую коробку, он добавил оживленно: — К тому же не один я такой сладкоежка. Посетителей у тебя достаточно побывало. А за компанию и тролль... В палату ворвался снежный смуглолицый тайфун. И тут же он Меридиным голосом поинтересовался у Верд-Бизара: — Директор, можно я его еще раз убью! Мне легче станет. А вы его потом опять воскресите, а? Ну, пожалуйста... Этерник уже почти дошедший до порога развернулся и серьезно ответил: — Нельзя, Мэри. Ты уж потерпи как-нибудь, ладно? — И взявшись за ручку двери, Верд-Бизар добавил, обращаясь к Каджи, который про это даже и не заикался: — А насчет профессора Батлера ты не прав, Гоша. Не думаю, что Своч когда-нибудь захочет причинить тебе вред. Скорее наоборот... И ушел, оставив парнишку в недоумении: ну откуда директор все знает? И ведь про конфеты, как показалось Каджи, он тоже заранее догадывался. Но все же съел. И Гоша тут же возгордился: вот какой у него директор! И он сам когда-нибудь таким же станет. Обязательно станет! Только долго мечтать ему не дали. Мерида все же была в двух шагах от брата. А потом, когда он смог вырваться из ее объятий... Что было потом? Разве вам все еще интересно? Потом было еще несколько напряженных месяцев учебы. Были верные друзья рядом. Было очень весело, особенно когда потихоньку возобновились мелкие стычки с Гордием, окончательно зазнавшимся. Постепенно они переросли в привычную партизанскую войну с переменным успехом. Еще была Луиза, теперь поглядывающая на Каджи влюбленными глазами, но, слава богу, стесняющаяся (!!!) подойти к парнишке ближе, чем на десять шагов. Да и поглядывала она на Гошу только в те редкие минуты, когда рядом с ним не крутилась Янка. Ну и уж, конечно, были экзамены в самом конце весны. Странно, но все первокурсники их сдали. Не сказать, что блестяще, но терпимо. А вот после них они стояли все вместе на платформе, рядом с "Золотым Единорогом", готовым к скорой отправке в Старгород. Гоша с Меридой провожали друзей. За день до этого сестра сказала брату, что он может пару недель погостить у нее. Этерник разрешил, бабушка совсем не против. А Каджи тут же возмутился: почему только две недели, а не месяц? На что получил ответ: да хоть до сентября, не жалко, мол, но о других тоже думать нужно. Барни отправлялся в свою первую в жизни загранпоездку, отпросившись у Гоши погостить к Баретто, который тут же настойчиво подтвердил свое приглашение. А Каджи, что жалко? Пускай едет, может итальянские серенады научится петь. Хотя истинная причина крылась совсем в другом: приемник просто боялся, что Никисия Стрикт разберет его на запчасти, едва он вернется домой, за то, что Барни плохо приглядывал за Гошей, позволив тому пробраться к Алтарю Желаний. Только это вряд ли, парнишка грудью встал бы на защиту друга. Близняшки с нетерпением ждали отправки, соскучившись по родителям до невозможности. И даже фотография, которую Чпок все же сам с чьей-то помощью восстановил до начала боевых действий, уже не помогала. — Увидимся в сентябре, — Роб, белозубо улыбаясь, пожал на прощание Гоше руку и отошел чуть в сторону, освобождая место другим. — Обязательно увидимся, если жив буду, — серьезно и спокойно ответил Каджи. Но реакция на его слова была совсем не той, какую он ожидал. Баретто строго погрозил другу кулаком. Аня отвесила ему за необдуманные слова легкий подзатыльник, вместо того, чтоб обнять на прощание. — Так ему и надо! — одобрила ее действия Мерида, тряхнув светло-лохматой шевелюрой. А Янка вообще вцепилась в горло, намериваясь придушить. Да еще и сказала, подтверждая действия: — Еще раз так ляпнешь, тогда точно не доживешь, курсант! Но буквально через секунду ее серо-голубые глаза подобрели, и она задумчиво поинтересовалась у парнишки: — Ну что, хочешь на прощание поцелую тебя по-дружески? Каджи через плечо близняшки посмотрел на злорадно ухмыляющегося Гордия, выгуливающегося в сопровождении свиты около соседнего вагона и бросающего в их сторону ехидные взгляды. Потом Гоша заметил невдалеке обиженно надувшуюся Олиру, которую он, не попрощавшись, обделил своим вниманием перед длительной разлукой на целых три месяца. И тихо ответил терпеливо ждущей девчонке: — Хочу! Но знаешь, может лучше не надо? Отложим до встречи?47