Начать явно стоит с восточного крыла. Но даже знание этого ненамного сокращает мои проблемы. Восточное крыло огромно, и мне нужно найти в нем Аканэ и Укё. Затем, самое большое препятствие, мне нужно вытащить их.
Хотя есть один фактор, что играет мне на руку: мой козырь, очки Митико. По правде говоря, я не совсем понимаю их ограничений, но я знаю, что они могут показать по меньшей мере два вида аур. Первая оранжевая. Это был цвет Хикару в торговом центре. Это цвет, которым я окутан сейчас. Также это цвет сияющих через стены силуэтов. Я уверен, что оранжевый указывает на махо-сёдзё и обладателей схожих сил.
Второй цвет, что я видел, зеленый, и только раз. Зеленый был тем цветом, в который я был окрашен в торговом центре. Я не знаю, что значит зеленый. Это может быть высокий уровень ки, или это может быть магия. Из-за проклятия Дзюсенкё ко мне применимы оба этих фактора.
Что бы ни значил зеленый, это не важно. Важно то, что Аканэ и Укё, скорее всего, будут выделены цветом, отличным от оранжевого. Что значит, что я могу использовать очки, чтобы найти их через стены…
Конечно, это при условии, что их не трансформировали как Кодачи. В таком случае…
Обрываю эту мысль. Буду решать проблемы по мере их появления, но не раньше. Очистив разум, перевожу свое внимание на крышу. Очки Митико показывают лишь несколько движущихся подо мной оранжевых фигур. Черт. Проникновение меньше, чем я надеялся.
Ну, не то чтобы я ожидал, что будет легко.
Щелчком пальца отключаю режим аур. Да, способность видеть ауры полезна, но режим аур перекрывает мое зрение видениями призрачных девушек и отвлекает на сотни других бесполезных деталей. Лучше использовать эту функцию только тогда, когда необходимо.
В последний раз бросаю взгляд на лес и киваю сам себе. Чисто. Тогда пора.
Зацепившись лодыжками за шпиль, падаю с края крыши. Перевернувшись, качаюсь вперед и хватаюсь за окно третьего этажа. Затем плавным движением открываю окно, хватаюсь за верхнюю часть рамы и с переворотом приземляюсь внутри.
Цок-цок, цок-цок, цок-цок. Останавливаюсь. Приближаются две девушки, обе носят туфли на жесткой подошве. Быстро протягиваю руку назад и закрываю окно. Как только мой вход оказывается скрыт, ныряю в первый же пустой кабинет и исчезаю из вида. Всего через секунду из-за угла выворачивает пара девушек и начинает пересекать занятый мной коридор.
Беззвучно задвигаю дверь кабинета. Жду.
Выбранный мной кабинет удивительно обычен. На дубовом столе лежат аккуратные стопки бумаги, в стороне расположен компьютер. Перед столом вращающееся черное кожаное кресло. Рабочее место вызывает резкий контраст с неудобными деревянными стульями, выстроенными в ряд на другой стороне комнаты. Легко представить себе, как недисциплинированных учеников заставляют сидеть на стульях, нервно ожидая, пока власти вынесут решение. На дубовом столе бронзовая пластинка с написанным именем владельца. Доктор Огура Камико.
Приглушенные шаги проходят мимо офиса, не заглядывая внутрь. Выскальзываю в коридор вслед за ними и призраком мелькаю над линолеумом. На бегу стучу по оправе очков и провожу взглядом по оранжевым фантомам. Демонстрируемые женские фигуры размываются, но ни одна не демонстрирует отличный от оранжевого цвет.
Пока я двигаюсь, становится ясно, что комнаты на третьем этаже предназначены для персонала и в резерв. Прохожу по кладовкам, клубным комнатам, лабораториям с научным оборудованием и множеству кабинетов. Узнаю большинство именных табличек: Мори Тиё, Исии Акина, доктор Нисимура Митико, и Гёндуль Скададоттир, но также есть кабинеты женщин, которых я пока не встречал.
В маленькой больничной палате я замечаю свою цель: десяток девушек с красочными аурами светло-голубого, фиолетового и красного. Оттенки каждой забрызганы пятнами оранжевого и увенчаны кольцом зеленого цвета.
На моих губах появляется улыбка. Попались.
Притормаживаю, возвращаюсь на двадцать шагов и перепрыгиваю через перила. Позволяю себе упасть на два метра, прежде чем схватиться за край третьего этажа. Одним движением раскачиваюсь, отпускаю и приземляюсь на втором этаже. Украдкой двигаюсь к своей цели, используя свои очки, чтобы сосредоточиться на красочных аурах. Вскоре после этого я добираюсь до деревянной двери, что отделяет меня от девушек внутри.
После движения пальцем призрачные ауры исчезают с поверхности моих очков. Осторожно заглядываю в вертикальное окно в комнату.
Комната полна девушек, все сидят за партами. Классная комната, но одежда, что носят девушки, далека от обычной школьной формы Токио. Исчезли сейфуку и юбки. На их месте полные бальные платья и изысканные одеяния. Дам украшают атлас, шелк и смелые цвета. Каждая голова увенчана сверкающей тиарой, с каждого уха свисают блестящие драгоценности, каждую шею украшают бриллиантовые подвески.
Обнаруживаю посреди класса Укё, едва узнаваемую в темно-синем платье. Как и остальные, она с прилежным видом сидит лицом вперед. Ее скромное поведение не то, чего я ожидал. Мои мысли на секунду останавливаются, и появляется замешательство. Спустя мгновение все проясняется, когда я вспоминаю, на чем специализируется эта школа: на промывке мозгов.
Тянусь к дверной ручке и снова останавливаюсь. Стоп. Я вижу только Укё. Во второй раз осматриваю комнату. Аканэ нет. Нет там, где мне видно.
Задумываюсь. Стоит ли мне двинуться дальше? Стоит ли мне продолжить искать, пока я не буду наверняка знать, где находятся обе девушки? Нет. Окно показывает лишь половину класса, так что неплох шанс, что Аканэ просто не видна. Кроме того, даже если Аканэ не здесь, У-тян вполне может знать, где именно спрятана Аканэ.
И, честно говоря, мне не нравится идея хоть на секунду дольше оставлять Укё одну.
Так что я выбиваю дверь.
Бах! Ламинированную доску срывает со стальных петель, рассыпая облаком разлетающиеся куски дерева и крошечные осколки. Тяжелая дверь трескается по центру и летит через всю комнату. Она качается в воздухе, два куска переворачиваются со стороны на сторону. Трах! Выбитая дверь тяжело врезается в кирпич и разлетается на неровные обломки и щепки. Девушки поднимают руки, чтобы оградить себя от мусора.
Не обращаю на них никакого внимания. Это не повторение нападения на Фуринкан. Я решил, куда полетит дверь, и я знал, что легкая взбучка не приведет к серьезным травмам. Упиваясь своей превосходящей моралью, я шагаю в комнату с дерзким видом и гигантской ухмылкой.
— Простите, но класс отменен в связи с надиранием задниц и побегом пленных, — громко и властно объявляю я.
На мне останавливаются потрясенные взгляды. В передней части класса Сирень и Акина. Инструкторы. Это вполне очевидно. Меж ними двумя лежит девушка, окруженная быстро рассеивающимися сверкающими огнями. Лежащая девушка испускает хрипящий, влажный кашель и роняет на пол красные капли. Морщусь. Прерванный тэнки. Надеюсь, она будет в порядке. Мысленно извиняюсь за свою глупость. Затем сосредотачиваюсь на более важном.
Бросаю взгляд через комнату. Аканэ нет. Черт.
— Прошу прощения, — говорит Акина, ее надменный голос разрушает неподвижность. Женщина принимает расслабленную позу, положив руку на возвышение. — Но я решаю, когда оканчивается занятие. Так что я не совсем уверена, что, по-вашему, вы делаете.
Отрываю взгляд от Акины и сосредотачиваюсь на Укё. Не собираюсь позволять идолу задавать темп. У меня задача посерьезнее, как можно быстрее дать этим девушкам возможность спастись.
— У-тян. Хватай девочек и направляйся к воротам, — приказываю я, встретившись взглядом с моей подругой детства. Мотаю головой в сторону передней части класса. — Я позабочусь о всякой ерунде.
Лицо Укё накрывает замешательство, что превращается в шок.
— Ран-тян?
Фиолетовые глаза Акины смотрят на меня, затем на Укё и снова на меня. Рубиновые губы с весельем искривляются.
— Саотоме-сан, — медленно говорит Акина, как будто ей вдруг нравится мое имя. Она изучает меня с головы до ног. — Несомненно, это разительное улучшение по сравнению с вашим прежним хулиганским видом. Одобряю. С другой стороны, поведение все так же как никогда грубо.
Акина останавливается и обращается к своей спутнице:
— Наоми, пожалуйста, сопроводи Саотоме-сан в кабинет Огуры-сэнсэя, чтобы ее можно было должным образом зарегистрировать.
Сирень, или Наоми, как назвала ее Акина, извлекает из воздуха фиолетовый жезл. На инструменте раскрываются маленькие лепестки, образуя распустившийся цветок. Девушка шагает вперед с мрачным лицом и угрожающим видом. Моя грудь дрожит. Это все, что я могу сделать, чтобы не дать хихиканью выскользнуть из моих губ. Ей не идет играть роль мрачного гангстера. Ее яростный взгляд только заставляет ее щечки мило надуться.
Сирень подходит ближе и прикладывает к моей шее свой цветочный жезл.
— Шевелись, — тявкает она, по звуку больше похожая на щенка.
Наклоняю голову в сторону и презрительно рассматриваю Сирень. Это хитрое выражение. Моя мэгами но оои выстроена на улыбках и сладостях, и она хочет заменить мою насмешку чем-то симпатичнее. Чтобы все сработало, я выворачиваю свою духовную ауру, немного искажая мэгами но оои. Результат… идеален, королева, свысока глядящая на насекомое.
Затем мое презрение оборачивается высокомерной ухмылкой. Время игр заканчивается.
С безжалостной эффективностью я расширяю свою ауру, оборачиваю ее вокруг Сирени и отвергаю. Хайгэки сжимает ее рукой великана. Сукэн слабой, необученной Сирени раскалывается, столкнувшись с моей превосходящей силой. В одно мгновение я лишаю ее непобедимости.
Сирень застывает, и в ее глаза начинает просачиваться рассвет осознания. Пока царит это замешательство, я хватаю ее за запястье, вывожу ее из равновесия и выворачиваю суставы, пока не блокирую их. Добавляю немного давления, чтобы кости оказались на пределе излома.
Тук, тук-тук. Цветочный жезл Сирени стучит об пол. Ее онемевшие пальцы раскрыты, больше не в состоянии сохранять хватку. Виновато улыбаюсь Сирени, а затем швыряю ее лицом через стену в коридор снаружи.
Хлоп. Хлоп. В мертвой тишине комнаты делаю вид, что отряхиваю руки.
— Ран-тян! — шипит Укё сквозь стиснутые зубы.
Мои глаза рывком возвращаются к моей подруге, которая все еще сидит на своем месте. Она смотрит на меня с выражением тонко замаскированного гнева и отчаяния. Смущает то, как дергаются ее плечи.
— Куондзи-тян, не думаю, что я давала вам разрешение говорить, — отрезает Акина из передней части комнаты.
Слова Акины молотом ударяют Укё. В мгновение ока Укё становится жесткой, как доска, лицо бледнеет, а кожа становится похожа на воск. Секунду она сидит прямо, а затем валится на землю, руки и ноги дрожат на полу, когда ее тело охватывает серия спазмов. Губы Укё кривятся в гримасе агонии, беззвучном крике и чем-то еще более ужасном, чем это.
Ревет гнев, и я поворачиваюсь лицом к Акине. Из моего горла вырывается крик, временно перекрывая приданный мне тэнки нежный голос.
— Какого черта ты с ней делаешь!
— Дисциплинирую. Опыт, что вы вскоре узнаете из первых рук, — объясняет Акина. Она шагает вперед, скользя перед своим возвышением. — Раз уж так получилось, что Наоми пала, я закончу этот фарс.
Nennen korori yo, Okorori yo, поет она. Вперед текут мягкие, серебристые ноты. По комнате расходится ощутимая волна, дымка в воздухе рокочет от звука. Вокруг меня оборачивается музыка, и мои кости дрожат. Сквозь мою кожу просачивается онемение.
Колыбельная Акины, я узнаю ее. Дважды я на тот же трюк не попадусь.
Высвобождаю свою ауру, и сила встречается с силой. Оружие Акины не звук, но порожденная ее духовным присутствием магия. Для борьбы с ней я использую то же самое. Я отталкиваю ее дух своим собственным. Ее сукэн давит на мой, но я отбрасываю ее силу, отвергая мир, что она стремится навязать. Это борьба. Магия Акины стремится проскользнуть сквозь мою. Она превращается в шипы и впивается в места, что я оставил мягкими. С точки зрения как умения, так и силы, Акина и Сирень несравнимы.
На меня опускается усталость. В то время как я рассеиваю большую часть нападения Акины, осколки ее песни продолжают проскальзывать и подрывать мою выносливость.
Но это все, на что способна колыбельная.
— Ти… тиару.
Выдох Укё перенаправляет мое внимание. Карие глаза Укё встречаются с моими, несокрушимые осколки тонут в море боли. Я запинаюсь от этого вида, а затем бросаю все силы, чтобы оттеснить заклинание Акины. Однако Укё не позволяет моему разуму отвлечься. Сильной рукой, обернутой в шелковою перчатку, Укё хватает меня за лодыжку. На моей коже сжимаются пальцы, и суровая сила передает мне дрожь припадков Укё.
Столкнувшись с таким напряжением воли, я не могу отвести взгляд.
— … тиару… сними! — искаженным голосом выталкивает через агонию Укё.
Bōya wa yoi ko da, Nenne shina. Ноты песни Акины врезаются глубже. Я пошатываюсь, мои веки на секунду опускаются, прежде чем я приливом сил сбрасываю навязчивую магию. Черт. Бросаю взгляд на Акину, остающуюся в передний части класса, затем на Укё, по-прежнему прожигающую меня взглядом. Черт. Черт. Черт. Ладно. Сперва Укё. Мне просто придется немного потерпеть колыбельную.
Двигаясь как можно быстрее, я наклоняюсь и вонзаю пальцы в отверстия на серебряном головном уборе. Тело Укё напрягается от моего прикосновения. Вижу, как напрягаются мышцы ее челюсти, когда она стискивает зубы с силой, достаточной, чтобы сокрушить скалу. Выпрямляюсь и тяну изо всех сил.
Тиара не снимается. Вместо этого от земли отрывает Укё. Девушка взлетает в воздух. Выше. Выше. Пока ее голова, затем талия, а затем и ноги не оказываются надо мной. Внезапно она останавливается, моя хватка на тиаре не дает подниматься дальше. Остается последний рывок. Головной убор отрывается, а вместе с ним клочья темных волос и обрывки окровавленной кожи.
Бух! Трах! Укё тяжело приземляется на плоский стол. Стол ломается под ее весом, все четыре ножки трещат от силы столкновения.
Кружится голова. Отталкиваю ауру Акины и обнаруживаю, что она отступает. Краем глаза поглядываю на женщину, но вместо нее рискую сосредоточиться на Укё.
— Ты там в порядке, У-тян? — спрашиваю я.
— Не мертва, — хрипит в ответ Укё. Взмахивает рукой в перчатке в сторону передней части комнаты. — Просто… Позаботься за меня об Акине, а я освобожу остальных девушек.
Кивнув, я перевожу внимание обратно на своего противника. Акина больше не поет. Вместо этого она осторожно смотрит на меня, ее рубиновые губы хмуро сжаты.
— Отражение моей магии со столь малой подготовкой, вы и правда достойны интереса директора, — замечает Акина. На ее лице появляется веселая улыбка. — Похоже, для подчинения грубого человека мне остается только столь же грубая тактика. Подходящие обстоятельства, достаточно нецивилизованные.
Разминаю плечи и отпинываю с пути несколько столов. Столы с грохотом летят через комнату, сбивая своих родичей и расчищая путь между мной и Акиной. В стороне работает Укё, прижав коленями распростертую девушку и срывая с нее тиару. Ее прогресс сопровождают слезы, рыдания и тихие вскрики.
