Путь, который мы спели - общий файл

Фарханцу следовало лучше выбирать наставников и друзей — но, возможно, у него НЕ БЫЛО выбора? В Ордене состояли, кроме родовитых граждан из нескольких стран, также сироты, воспитанные при храмах. Это Даллен тоже знал.

Надо было парня ранить — иначе победа не зачтется! — но не тяжело. Даллен уже мог выбить у фарханца оружие, но боялся, что по законам Ордена тот сочтет себя опозоренным... законы у них какие-то вывернутые, чуть ли не самоубийство предполагают в каких-то там случаях... проще ранить.

Они танцевали. Танец мечей — когда-то йен Арелла очень это любил и не пропускал ни дня без тренировки с достойным противником. Парень был... неплохим партнером, да! А вот сам Даллен почувствовал, что давно не дрался. Кто угодно другой этого бы не заметил, но не сам Поющий...

Да... было когда-то это умение, спарринги с друзьями, старый наставник... и осталось там, в другой жизни. Нечего жалеть. Хотя вот сейчас — пригодилось!

Юноша-послушник (или как это у них называется?) был, возможно, более гибок и быстр... но всё ж не так искусен, как мастер кэрье и мастер меча. Пусть даже и в прошлом.

Пропустив у самого тела — всего на палец от плеча — очередной выпад длинного, узкого клинка, Поющий как бы замедленно отбил ещё один, отступил на шаг, второй... пошатнулся? Нет, скорее поскользнулся! Так, должно быть, показалось молодому фарханцу, который так и не успел понять, каким же это образом его ногу вдруг пронзило болью... а противник резко отшагнул назад и в сторону. "Тень" рванул следом, оперся на раненую ногу — и упал.

Даллен сделал ещё один шаг назад и, усмехнувшись про себя, коротко отсалютовал мечом, как полагалось победителю.

Парень отчаянно попытался подняться — не получилось. Только сесть, опираясь рукой. Маску свою он потерял, так что почти детская растерянность, вовсе не подобающая жрецу Справедливости, была видна за версту. Написанная на тонком смуглом лице огромными буквами... или что у них там вместо букв? Даллен как-то видел эти изящные сложные рисунки, заменявшие фарханцам письменность.

— Ты... победил... И по правилам...

"По правилам вашего Ордена — я невиновен", — докончил про себя Даллен. И в этот миг — каким чудом он услышал чужое дыхание, одновременно с тихим стонущим голосом юного фарханца?

Дыхание может выдать даже бесшумную тень. Даллен резко метнулся в сторону — узкий меч свистнул, распоров одежду и кожу на боку. Н-да... А не был бы кэрье — здесь бы и лег...

— Пока еще не победил, — второй фарханец — явно опытный, зрелый боец, — метнул взглядом по сторонам, отыскивая исчезнувшую цель. Он был вовсе не настроен следовать канонам Ордена... Тем, которые не велят Следящему вмешиваться.

— Но, Учитель, я проиграл! — покаянно выдохнул младший, изумленно взирая на наставника, так откровенно попытавшегося оспорить суд Справедливой Ночи. — Это значит...

— Что ты оказался худшим учеником, чем я ожидал, — припечатал наставник. — А ты шустрый, шайлец! Что ж... Пора заканчивать.

Он был уверен, что быстро справится с тем, за чью голову ему заплатили... И имел для этого все основания.

Здесь уже не шла речь о ритуальном поединке. Это было убийство — Даллен должен был умереть. И для этого годилось все! Подхваченный с земли камень, веер стальных стрелок с алыми шелковыми хвостиками, виртуозный прыжок на крышу с броском оттуда же — похоже, "тень" что-то знал о кэрье. Только вот Даллен всё же был мастером — пусть давно. Пусть в прошлом. Но старые навыки всё же спасли его, когда Поющий, намеренно пропустив летящую в цель большую шестилучевую звезду — боги ведают, где убийца прятал ее! — успел вонзить свой клинок фарханцу меж ребер.

Звезда впилась в плечо, засев в нем наполовину, но это было уже не так важно. Поющий положил меч на крыльцо и подошел к раненому.

— Как тебя зовут?

— Мэнхо, — машинально ответил тот. Вид у мальчишки был неважный. Бледный, ошеломленный, "тень" косился в сторону трупа напарника с таким видом, словно небо рухнуло. Похоже, поведение старшего явилось для парня совершенной неожиданностью.

Надо перевязать, подумал Поющий. Не то, пока будет сокрушаться, кровью истечет.

— Я хотел бы знать, — Даллен не особенно нежно подхватил вздрогнувшего фарханца с земли здоровой рукой и потащил в дом, закинув руку парня себе на плечо, — за какими демонами вы сюда явились? Как я понимаю, Богиня-Ночь признала меня невиновным, но мне все же любопытно — кто и какую напраслину на меня возвел. Да еще и так раскошелился — вы же недешево берете за свою справедливость, не так ли?

— Нам не положено говорить... — "тень" охнул.

— А все-таки? — Даллен ссадил своего несостоявшегося убийцу на кровать.— Не упрямься, я слыхал о случаях, когда пара "ночных теней" от оправданного направлялась прямиком к клеветнику.

— Герцог Нейлинский, — вздохнул Мэнхо, поднимая виноватые черные глазища, огромные, несмотря на удлиненный раскосый разрез.

— Вот как! И чем я ему не угодил? Нет, я, конечно, понимаю, чем, но вы же не берете заказы за павших в бою, да и убил его братца не я. Кстати, держи! Обработай рану.

— О короле Эрвиола речи не было, — Мэнхо благодарно глянул на Поющего, принимая кувшинчик со снадобьем. — Он просил справедливости для дочери барона дель Грена.

— Лильен? — удивился Даллен. — Дочь эрвиольского посла в Шайле? Да Нейлин-то тут при чем?

— Да, госпожа Лильен, — кивнул Мэнхо. — Герцог сказал, что ты соблазнил ее, когда она жила с родителями в Шайле, а потом отказался жениться. Она никому не сказала об этом, а вернувшись домой — утопилась в дворцовом пруду, оставив записку, в которой обвиняла тебя...

— Боги пресветлые, что за чушь!

Лильен? Даллен хорошо помнил светловолосую девушку с нежной счастливой улыбкой, принимающую из его рук золотую диадему эльфийской работы. Эгарт еще похвалил "мудрый политический шаг", а Даллен о том и не думал, всего лишь хотел сделать ей приятное, девочка ведь не виновата, что в Шайле не любят эрвиольцев, да она и впрямь была милой...

Лильен дель Грен погибла? Боги! Неужели она истолковала его жест как обещание? Но... соблазнил? Нелепость! Они и говорили-то всего раза три. И это были просто светские беседы.

— У нас ничего не было с Лильен, — растерянно проговорил Даллен. — Я выбрал ее Королевой на турнире по случаю дня рожденья короля Эгарта, вот и все.

— Я верю тебе, ведь Богиня подтвердила, — согласился Мэнхо, пытаясь устроиться со своей раненой ногой поудобнее. Не получалось. Парень тихонько ерзал на далленовой кровати и затравленно смотрел на несостоявшуюся жертву... Поющий проследил его взгляд и понял, что тот смотрит на звезду, которая торчала у Даллена из плеча. Вынуть бы ее... но тогда кровь потечет ещё гораздо сильнее, Тэйглан говорил, да и сам Даллен это прекрасно знал... Тэйглан... А ведь это мысль! Надо просто его позвать.

— Перетяни ногу пока, — бросил он фарханцу.

Тот молча кивнул. Даллен крепко заподозрил, что "тень" боится, как бы победитель не углядел в лишнем движении какого подвоха. Головная повязка болталась на шее, фарханец размотал ее и старательно, хотя и не очень ловко перетянул ногу выше раны. Похоже, делал парень это в первый раз — у него никак не получалось затянуть как следует, и Даллену пришлось помочь — здоровой рукой.

Поющий подошел к окну — оно было приоткрыто. Даллен не знал, будет ли иметь значение, что дом друга располагается как раз примерно в той стороне, куда он сейчас смотрит, но в любом случае следовало попробовать. Потому что он ещё ни разу не звал Тэйглана — вот так.

Еле слышный шепот, чуть неровное дыханье, короткая певучая фраза — так воспринял бы этот зов со стороны тот, кто не был знаком с Поющими. Как будто человек захотел вдруг напеть песню себе под нос — а мотив никак не вспоминается.

Подумав, Даллен вздохнул и, покосившись на застывшего на кровати фарханца, повторил зов. И в этот момент услышал шаги. Даже не шаги, а прыжки — двумя отчаянными движениями Тэйглан взлетел на крыльцо и кинулся к другу... Если бы дверь была закрыта, он бы, наверное, ее вышиб — и даже не заметил.

— Даллен! Ты звал?! Что с тобой? — целитель был буквально не похож на себя...

Даллену пришлось употребить немалые усилия, чтобы сберечь раненого фарханца от ледяной и нерассуждающей ярости найгери. А потом, за перевязкой, выслушать массу нелестных слов по поводу своей неосторожности...

А как Тэйглан ворчал, услышав о решении бывшей "жертвы" сопроводить Черную Тень до границы!..

...— Правда, тогда они просто постучали ко мне в дверь...

— И ты вежливо проводил дорогих гостей до границ Найгеты, снабдив одеждой и едой, — ехидно подхватил Тэйглан в тон. — Ах, извини: не гостей, а гостя... Второго ты всё-таки убил. Для равновесия! Кстати, как там это фарханское чудо? Ты говорил, пришло письмо...

— Да, — кивнул Даллен. — Хотя о том, что случилось с герцогом Нейлинским, ты и сам слышал. Тот, кто отправил ко мне двоих из Ордена Справедливости, — повернулся йен Арелла к Кантору, — причем, знаешь, очень изящно отправил: мстить они мне собирались за то, что совершил он сам... Ну так вот... его ведь нашли в пруду. Том самом, где утопилась девушка. И язык у герцога был отрезан. Это мне Мэнхо написал — и я ему верю.

Восьмой Путь. Глава 8

Всё-таки есть в костре и живом огне что-то необъяснимое, что сближает порою совсем чужих людей и придает им чувство общности.

Ольга бы сказала, наверное: "Как доисторические люди в пещере после удачной охоты!" Кантор улыбнулся. Надо во сне непременно найти ее и сказать, что с ним всё хорошо. А то мало ли...

Печка, конечно, тоже неплохая вещь. Но костер — это всё-таки другое дело! Он смотрел на пляшущие язычки огня и вспоминал тех, с кем приходилось раньше сидеть у костра. Партизан и разведчиков, Семерку и Элмара... Тех, кто жив, и тех, кто погиб.

А сейчас тут с ним рядом найгерис, неуловимо чуждые, с нечеловеческими глазами и странными голосами — вроде как у человека, а вроде бы и нет. Словно запись на музыкальном кристалле. Словно музыкальный инструмент, который сделали неведомые маги... Сейчас они все смотрели на огонь — и найгери, и Даллен, и даже чем-то напоминали мистралийцу его бывших товарищей. И говорили о чем-то простом и понятном.

— А эту рыбу, — поинтересовался Кантор, — вы поймали где? Неужели в этом ручейке, что от водопада идет?

... Свежее, пахнущее цветами, росой и водорослями утро... Крепко просмоленная шлюпка. И он сам — мальчишка, чьей мечтой было поймать "вот такую!" рыбу. Сколько лет ему было тогда? Шесть? Восемь? Где-то в позапрошлой жизни...

— Ну, не в самом ручейке, — степенно ответил Тэйглан, — а в омуте. Недалеко отсюда речка делает петлю, и там небольшой омут, а там! Под корягами... Ну и ловушки есть куда поставить...

— Но больше всего ты любишь рыбачить у Туманного мыса, — задумчиво улыбнулся Даллен.

— Ну а как же! Там простор... Там море, — согласился Тэйглан. — Только времени не хватает... поехать туда, да на несколько дней!

"Угу, сплошные репетиции, времени точно не хватает", — подумал Кантор, который и сам уже частенько мечтал сбежать в свое родовое поместье, прихватив Ольгу и не сказав никому о своем маршруте.

— А ещё мы бы той наливки прихватили, что делали весной из снежной брусники, она наверное уже настоялась, — кивнул Даллен и поднял кружку: — За встречу! Пусть встреч будет больше, чем расставаний...

С этим согласились все.

— Эта ничуть не хуже, — ревниво признал Тэйглан. — И как это тебе удается?

Кантор улыбнулся про себя: увлечение Поющего домашними заготовками и уютно мурчащий тут же рядом на бревне котяра характеризовали Даллена с совершенно неожиданной стороны.

— Вы закусывайте! — Тэйглан выложил к костру нечто, напоминавшее формой головку сыра, но сделанное, судя по запаху — из чего-то мясного с приправами, и быстро порезал на дольки.

На вкус угощение напоминало памятный Кантору по визитам в Лондру продукт со странным именем Хаггс, когда-то давно, по слухам, завезенный странным переселенцем в клетчатой юбке. На странную... колбасу, что ли? — явно пошел ливер, сало, мелко рубленное мясо и какие-то травы.

Наконец очередь дошла и до рыбы. Когда Тэйглан только начал разворачивать листья, невероятно вкусный запах коснулся ноздрей всех сидящих у костра и больше всего взволновал кота, который жалобно замяукал.

— Ну конечно же! Ты страшно голоден. Я бы даже поверил, если бы только что сам тебя не покормил, — усмехнулся Даллен, тем не менее отломив животному приличный кусок. Некоторое время все наслаждались изысканным вкусом, а потом Кантор задумчиво произнес:

— И всё-таки мне хотелось бы понять, что это за магия — магия Поющих... Ничего подобного я не встречал. Ни у эльфов, ни у шархи... А это, между прочим, ещё два мира, кроме нашего!

— Про шархи никогда не слыхал, — сознался Тэйглан, — а эльфы и ни при чем. Их магия связана с растениями. Поют они, конечно, тоже неплохо, но ничего магического в их музыке нет. Хотя люди зачастую считают иначе.

— Подозреваю, те сказители, которые считали иначе, просто спутали эльфов с найгерис, — предположил Даллен.

— Так эльфы у вас тоже живут? И много их? — заинтересовался Кантор.

— Живут, — кивнул Даллен. — И немало. Только на землях, подвластных Шайлу, одна Долина, а сколько еще и где — я даже всех не знаю... Да и в людских городах живут. Я удивился, когда ты сказал, что у вас на весь мир их только два.

— Наверное, наши предки их слишком сильно достали, — усмехнулся Кантор. — Или они нас... — добавил он почти про себя. — Но вообще, возможно, у вас совсем другие эльфы, — проговорил он, вспомнив лиричного прадедушку на заборе.

— Один у нас тут, в Найгете, есть... — несмело встрял Кайр. — Герой войны!

— Ну тогда точно другие, — резюмировал мистралиец.

— А в Шайле два было, — припомнил Даллен. — Дирижер Королевского театра и музыкант, флейта-пикколо. Я в театре частенько бывал... Пикколо еще толстый такой был. Жена у него королевский шеф-повар, вот и раскормила. Кому рассказывал — никто не верит, эльфов, мол, толстых не бывает...

— Еще как бывают! — заверил Кантор, вспомнив Толика. — А он... флейтист этот... не оливкового цвета, случайно?

— Почему оливкового? — удивился Тэйглан..

— Да вот... Знаю я одного такого. Значит, у вас таких не бывает. Он толстый, оливкового цвета и любит шутки шутить... разные. Но как же всё-таки с вашей магией? Я уже понял, что ею обладаете только вы...

— И он... — тихо произнес Тэйглан, глядя на друга.

— И я, — еле слышным эхом повторил Даллен со странным выражением. Нет, не гордым и не радостным. Кантор не был полностью уверен, но более всего это было похоже на то удовлетворение с привкусом горечи, что испытал он сам, получив... роль орка в своем же мюзикле.

— Наставник говорил, что всё кругом... по-своему звучит. Струна колеблется, воздух под давлением выходит из дырочек флейты... и это может слышать любой. А найгерис слышат и всё остальное. Целители — движение соков в теле, садовники — рост растений... — сказал Тэйглан.