Золото глаз твоих

Еще немного и я нашла, что хотела — небольшую полянку с широкой лавочкой под кованым навесом, увитым плющом. Красивое место. Сейчас, при полной луне, заросли отбрасывали тень от света ночной охотницы, а прямо к лавочке вела дорога чистого серебра серого мрамора, все еще влажного после небольшого дождика. На западе гремело все сильнее, и ветер шелестел в ветвях все смелее, обещая скоро гнуть к земле уже ветви. Потрясающее место, великолепное время. Жаль что моя пара не любимый мужчина, а старый враг. Ну да ничего, я запомнила куда идти и еще наведаюсь сюда уже с Князем.

Теперь осталось только ждать и еще немного сыграть... самую капельку... крови.

Садиться на мокрую лавочку было тем еще удовольствием, но ради мести я и не такое могу стерпеть. Пришлось же мне связаться с некромантами и стянуть у них один камень из алтаря. Магов я потом сдала Ваниле, а он уже написал письмо куда надо, так чтобы месть мне не грозила. Кучку темных магов устранили, а камень у меня сейчас, заново заточенный под наконечник стрелы, лежит в...зоне декольте и ждет своего часа. Хороший подарок для друга моей первой сегодняшней жертвы...которая сейчас думает что она охотник.

В лучах луны седина на висках мужчины отливала серебром, придавая и без того благородному с виду господину еще больше величия. А уж как сверкали всеми гранями его любимые камушки! Большой бриллиант на маске отбрасывал блики мне на лицо. Чистый. Прозрачный. Дорогой.

В кольце, которое ты уже считаешь своим, драгоценность похуже качеством, но, я думаю, ты уже успел это оценить. Лишь опускаю глаза и расправляю на коленях юбку, изгибая шею, показывая тебе свою беззащитность и покорность. Мой голос тихий и кроткий. Ты ведь любишь невинных и послушных жертв?

— Сегодня такой чудесный вечер. И ночь... — чуть дрожащие пальчики поправляют непослушные пряди волос, выбившиеся из прически. Зверь внутри от нетерпения перебирает лапками. — Вы тоже решили полюбоваться этой магией в одиночку?

— Нет, не в одиночку, госпожа, — ты пытаешься придать голосу мягкость. Не очень-то получается. Я все равно вздрагиваю от твоего тона. Тона хозяина положения.

Присев совсем рядом, ты показываешь кольцо на своей ладони:

— Вы что-то обронили.

— Единый! Я такая неловкая, — поборов отвращение, приходится вложить в твою широкую ладонь, свои ладошки. Мне ведь должно быть приятно? Теребить тяжелое кольцо, при этом задевая твою кожу. Даже не знаю, что тебя больше возбуждает, живая жертва или драгоценность? Но твое дыхание все тяжелее. Маска с драгоценным камнем летит прочь, пальцы с силой сжимают мои руки и кольцо в них, а ты уже тянешься ко мне за поцелуем. Я помню как ты можешь целовать. Прокусывая губы до крови и заставляя беззвучно стонать от боли. Тебе не хватает всего пару мгновений. Всего лишь легкая боль в ладони, а ты уже не можешь и двинуться. В твоих глазах застыла боль и уже ты стонешь, не в силах сдержаться. Смеющаяся парочка за деревьями думает, что тебе слишком хорошо, и тут же разворачивается, уходя в другую сторону сада. Ведь так сложно отличить стон боли от наслаждения. Ты их всегда путал. Теперь почувствуй разницу. Совсем не долго. Я лишь читала, что ты должен сейчас чувствовать, но быть уверенной не могу. После такой боли никто еще не выживал, и у меня есть лишь теоретические предположения. Когда душа медленно втискивается в оковы холодного камня. Та самая трещинка в бриллианте, чуть продолговатая, но идеально ровная. Легкая царапина коготком и твоя кровь в камне, а с ней и твоя душа. Постепенно. В записях старого оборотня Вечери, который создал знаменитые серьги, говорится, что тебе осталось еще четверть луча. Я посижу здесь с тобой, подожду, пока ты затихнешь, перестанешь судорожно стискивать мои ладони, и буду смотреть тебе в глаза, видя ужас. Наверное, ты на своем веку встречал много девушек оборотней с такими же зелеными глазами, но я прошепчу тебе свое имя, и ты вспомнишь.

— Меня зовут Милая. Помнишь осень три круга назад?

Хорошо здесь все же. Тихо. Только красные птицы поют, и зверь внутри досадливо выпускает коготки, когда тело в последний раз дергается, и уже мертвец до боли стискивает мои руки.

— Тут твой младшенький ошивается. Видел его? Хороший паренек вырос! Жаль не увижу его на троне...

— Хороший, но приехал он зря сюда. Его мать до последнего от Шаер-Ри скрывала, а малец лезет на рожон. Ну да как-то разберемся. Где твоя?

— Вон... в белоснежном платье кружится. Шею выгибает, чтоб всем ее серьгу было видно.

— Богатая, заносчивая, умеет себя показать хозяйкой положения. Выбор твоего отца понятен. Да, кстати, и на тебя она благосклонно смотрит. В который раз к нам поворачивается. А ведь серьги набирают силу постепенно, доходя до пика к рассвету.

— О да! Смотрит она, как же! Если ты не заметил, то она на твои лосины пялится.

— Значит я и вторую серьгу заберу.

— Да уж, сделай милость. А то аж тошнит от ее довольного личика. Я очень не хочу чтобы меня тошнило перед смертью. Надеюсь, таких побочных эффектов у твоих зелий нет?

— У моих зелий сегодня один побочный эффект — летальный исход, — тоном заправского аптекаря уверил его собеседник. Но уже через мгновение аптекарь снова стал главой Наемничьего Дома — Ты все же решил...

— Да. Не вижу вариантов сделать еще большую гадость отцу.

— Ну это пока...

— Скажи, а ты мог бы жить без этой своей рыженькой?

— Нет. Теперь не смог бы. И она не ... — насмешливый огонек на миг озарил грустное лицо мужчины, — Да ты и сам понимаешь.

— Кстати, где она?

— Мстит.

— И ты ей позволяешь убивать?

— Она имеет на это право. Я ничего с этим не могу поделать. Разве что только убью брата раньше нее, — мужчина пожал плечами.

— А может, ты надеешься, что поубивав этих больных, она... — не договорив, Карн лишь пытливо взглянул на знакомого.

— И на это тоже. Но это уж как получится. В любом случае я приложу все усилия, чтобы она была со мной.

— Ты опять пытаешься добиться цели, а не женщины, — разочаровано пробурчал сын хозяина города.

— На этот раз именно женщины. Но у нее есть цель, в этом и проблема, — поспешил разубедить его Князь.

— Без этой проблемы, ты бы ее не уважал. — глава Дома лишь согласно кивнул, а сероглазый мужчина снова посмотрел на свою теперь уже жену. Но это ненадолго. Старый знакомый, с которым они выпили не мало вина за одним столом еще на учебе в столице, поможет ему избавиться и от ненавистного отца, и от глупых обязанностей. А главное от навязанной ему женщины, жены, на месте которой он еще недавно видел хрупкую девушку с глазами, полными страсти и любви.

— Все. Одного она убила. Что-то долго — четверть луча, — чуть скривившись, прошептал мужчина, словно отведав кислого плода.

— Жалостью она не отличается, — усмехнулся сын Управителя. — Хотя ты сам это знаешь. Прости, что давлю на старые мозоли, но уж больно бесила меня в свое время твоя женатость. Кто там остался еще?

— Некромант. Бродит где-то здесь. Я пока пойду вторую сережку сниму. Если что — вот камушек. Просто постучи по нему и я тебя найду.

Взяв два бокала вина, мужчина пошел к хихикающей в кругу почитателей девушке с серьгой Венчери. Нового поклонника девица приняла очень благосклонно. Ее же муж довольно и злорадно улыбнулся. Только такая улыбка могла озарить его лицо в эти дни. Ему было больно, противно, стыдно за желание умереть, а теперь и нестерпимо завидно. Кто-то в этом городе может позволить себе любить, даже не смотря на разницу в глазах общества. Золотоглазому Князю было все равно, какого рода его жена, и сейчас ему не были преградой оба дома Магира. И все же Шаер дурак. Карн бы ни за что не отпустил свою женщину убивать. Мысли свернули на разгуливающего в доме некроманта.

Шаер совсем у себя в лаборатории мозги высушил! Не зря его имечком в некоторых странах грузчики изъясняются витиевато в три этажа. Тут некромант ошивается, а милая Милая уже четверть луча убивает его дружка! Он же сейчас смерть учует и за ней придет!

На лицо упал пожелтевший лист. Опять этот кошмар... Подо мною хрустел целый ковер. Жаль, не мягкий пух. От земли несло стылым холодом и сыростью. Из носа текла кровь, и листья в серебристом свете луны становились алыми. Маленькая передышка чтобы я смогла оценить свое незавидное положение и забилась в отчаянии, натягивая магическую сеть. Больно. Тонкие нити колдовства врезались в незащищенные плечи, но это ведь пустяки, это лишь тонкие порезы. Я знаю, что будет дальше. Помню. От этого хочется разрезать себе горло сетью и умереть быстро. Давно похороненной трусливой девчонке очень хочется умереть, а вот мне... Кажется, в глазах зажглись упертые звериные огоньки.

— Ах, так ты оборотень! — новая вспышка алого прорвалась через пелену боли. Шурх, как же я ненавижу некромантов! Как же я ненавижу заклинание принудительного оборота, и все потому что...

— Полукровка, — презрительный плевок и удар темным облаком какой-то гадости. — Даже обернуться не можешь. Всего-то коготки покрасила и зубки выросли, как у котенка. Мама была кошечкой? — Еще один удар. Теперь уже ногой в кованых сапогах. — Или отец мелким домашним кобельком? Жаль, шерсти не нарастила, была бы хоть шкура с тебя мне в нужник, — еще один удар и мое едва сдерживаемое рычание. Рано. Пусть еще поболтает, а я сосредоточусь. — Что же мне с тобой сделать? — Знал бы ты, что я хотела с тобой сделать!

Фантазия у него с годами только прибавилась, да и мертвый друг поспособствовал вдохновению. Если первые минуты действие проклятий сдерживало ожерелье, то очень скоро я почувствовала полный спектр уже порядком подзабытых впечатлений. Боль вгрызалась в кости, казалось они крошились в пыль, мышцы судорожно сокращались, телу хотелось превратиться в зверя, но зверь внутри меня выл от боли. Да и не могу я. Просто магии не хватает. Слишком разбавлена кровь. Ровно вполовину я человек и поэтому для меня оборот невозможен. Да и способности небольшие — даже тихо подошедшего некроманта не заметила. Уже когда корчилась на земле поняла, кто пришел на запах смерти.

Когти я все же выпустила. Не зря я столько времени убила на эксперименты со своим телом — вместо крепких, но небольших ногтей полукровки выросли когти крепче стали и тут же вспороли сеть. Поднырнуть под волну зеленого тумана с черными молниями и сбить некроманта с ног. Зря он подошел так близко. Маска с меня давно слетела и я с удовольствием вцепилась чуть удлиненными клыками в его горло. Сжав челюсти, я мотнула головой и вырвала порядочный кусок из его горла.

Своей крови у тебя нет, но я еще хорошо помню, как ты ее брал у меня, вместе с плотью. Почувствуй, что значит быть едой!

Располосовать ему запястья до сухожилий (пусть теперь поделает пасы!) тоже было не сложно, хотя пока мы валялись на палой листве, мне тоже хорошо досталось. А ведь тренировки с Ирси сделали свое дело. Но это еще не финал, сдаваться я не намерена. Не получилось со стрелой, своими силами загрызу! По кусочку. Так даже лучше. И как бы меня не тошнило от тухлятины...

Некромант хрипел и отчаянно пытался оттолкнуть меня локтями и коленями, но я плотно обхватила его ногами за талию и выпустила когти прямо в запястья, не давая и шанса пошевелить руками, не то что ударить. Да и Карию, хозяину мертвых, он не сильно помолится.

Еще один кусок плоти остался у меня в зубах, не потому что я его вырвала, скорее тело некроманта от меня оторвали. Сплюнув в сторону кусок мертвечины, я залюбовалась новым гостем полянки, благо, судя по тому, как душевно приложил некроманта о дерево, он на моей стороне. Высокий мужичина, широкоплечий, гордая осанка, короткие черные волосы, взлохмаченные от быстрого бега. Почти бесцветные глаза серого цвета и смуглая кожа, горькая складка у рта и отвращение на лице. Сын Управителя. Еще живой и женатый.

Едва некромант пошевелился, мужчина пришпилил его к дереву. Присмотревшись к наряду Карна, я решила еще немного посидеть на земле...

Алое свободное одеяние до колен с разрезами по бедрам, перехваченное тонким шнуром на талии. И витые плечи настоящего лука за спиной. Дух, приносящий любовь. Кто-то знает толк в циничных шутках.

— И как его убить, а, милая девушка? Не слышал я, чтобы некроманту хватило просто перегрызенной глотки.

— Лук дай... — еще раз сплюнув горько-кислую слюну, я потянулась к декольте. Пальцы дрожали. Так я до тайничка с наконечником не дотянусь...

— Развяжи корсет... — попросила я, опираясь на руки чуть склоняясь вперед. Мужчина и не подумал стесняться. Молодец, понятливый и ловкий. Даже кристалл нашел, самостоятельно пошарив по внутренней подкладке одежды.

— А древко где спрятано?

— Не надо. В моих руках и так выстрелит.

— Ну смотри, — мужчина попытался меня поднять. Я лишь махнула рукой — и сидя по этому гаду попаду. Чуть оттолкнув мужчину, я поймала гранью алмазного наконечника луч покровительницы нелюдей. От кристалла протянулась линия серебристого сияния. А вот и древко. Натянуть тетиву, не смотря на трясущиеся руки и выстрелить... Луч сразу растворяется в теле все еще шевелящегося некроманта. Куда я попала? В голову? Шею? Или прямо в сердце? Какая разница, главное, что свет богини и камень из алтаря послужил проводником полутрупу в мир иной. К дереву пришпилен лишь белый скелет. Все... Теперь некромант действительно мертв. Как же я устала...

Рядом присела будущая жертва Князя.

— Как вы меня нашли?

— Теперь на вы? А я, между прочим, тебе в декольте лазил. Князь теперь мне точно легкой смерти не подарит, — еще раз проявил свой нездоровый юмор мужчина. — Как ты пошла в парк мы видели, а дальше я просто подумал, что мстительная девчонка будет творить пакости Управителю по максимуму. А что будет хуже, если он в очень ответственный момент на любимом месте наслаждения своей властью увидит несколько трупов?

— В плане гадостей Управителю ты со мной солидарен и уж точно переплюнул мои жалкие потуги.

В ответ мужчина лишь выдавил косую улыбку. Грустную и горькую. Да уж. Нелегко ему. И помочь ничем не могу, как бы не хотелось. Нападает ведь на влюбленный такая блажь — осчастливить весь мир скопом. Только для собравшегося умереть ничего хорошего не сделаешь. Но я попробую. Тем более что если Князь сейчас достает серьгу Венчери, а он ее точно достанет, то мне надо получить вторую часть артефакта.

— Тебя убью я.

— Ты становишься убийцей, — хмуро заметил мужчина.

— Становлюсь? — удивилась я. Он не знает, скольких я уже убила?

— Да. Ты так спокойно предлагаешь мне меня же убить, что даже не по себе. Каково будет Шаеру, ты не подумала? Он ведь любит тебя, — укоризненным тоном сказал Карн.

Я непонимающе посмотрела на него.

— Знаешь, как это больно любить женщину, руки которой по локоть в крови? Знать, что в ней живет жестокость, которая дает ей силы лишать жизней. Те, кого ты убила, они мразь из мрази, но у тебя есть мужчина, чтобы стереть саму память Единого о таких его детях. Дело принципа? Месть? Ты ведь себе душу поганишь. Шаер ведь так старался тебя от этого уберечь. Ему больно, Милая. Очень больно смотреть, как твои пальчики теребят смертельное оружие, хотя он дает тебе шанс быть его женщиной и поменять насилие на ласку.