Азурит

В комнатах Зорге, на нашем привычном месте спал Зура. Он был бледен как полотно, но дышал — грудь его мерно вздымалась. Рядом суетился незнакомый мне оборотень. Я не отрывала взгляда от друга до тех пор, пока Учитель не занес меня в комнату через стену, где ночевал сам.

— Как он? — спросила я, когда Зорге опустил меня на свою кровать, стараясь не причинить мне боли.

— О себе бы побеспокоилась, — устало покачал он головой. — Зура пострадал только ментально. Повезло, что сегодня вернулся мой помощник с практикантами, он очень хороший специалист по ментальной магии.

Он срезал остатки одежды с моей руки и судорожно выдохнул сквозь зубы. Я впервые видела на лице Учителя подобное выражение лица и на собственную конечность старалась вообще не смотреть — от греха подальше.

— Сейчас я погружу тебя в сон, — сказал Зорге. — Операция предстоит очень долгая и болезненная. Так что так будет лучше.

Учитель вышел из комнаты и вернулся с несколькими зельями в руках. Заставив выпить меня один из них, он просто присел рядом со мной. В сон меня потянуло моментально, боль, которую просто нельзя было игнорировать, медленно отступала.

— И почему тебя вечно несет в самое пекло? — риторически спросил Зорге и погладил меня по голове. Но, наверное, мне это просто приснилось.

— Как тебе? — Мира закрутилась вокруг своей оси. Подол длинного платья закружился вместе с ней, показывая стройные голые ноги. Такое я, помнится, видела на своей сестре в прошлом году. Только то было аквамаринового цвета, это же ярко алым.

— Мне нравится, — честно сказала я. В принципе, на Мире чудесно смотрелось бы любое тряпье. Сама я лениво возлежала неподалеку от свечи, облаченная в теплый ввязанный свитер и так полюбившиеся мне теплые узкие брюки. Зеркало отражало довольно скучное зрелище — мое худющее тело, погруженное в глубокий сон. До этого было веселее — Дрэма и Зорге пару дней назад вели над моим бессознательным телом очень познавательную беседу.

— А может так? — по подолу расцвела какая-то сумасшедшая вышивка. Я засмеялась и Мира подхватила мой смех. С тех пор как я надолго осела в подсознании — виною было зелье, создавшее практически искусственную кому — она стала вести себя чуть более человечно. Игра с нарядами ей нравилась безумно, с тех пор как я поняла, что в подсознании могу играться с обстановкой и одеяниями. С тех пор пол у свечи стал, устлан коврами с длинным ворсом и засыпан маленькими подушками. Мира, как оказалось, способная свободно передвигаться по моему подсознанию и запросто убившая ментального паразита, что-то другое была способна делать только с моего разрешения. Я разрешила ей придумывать себе наряды и менять обстановку в своем уголке.

Я снова перевела взгляд с Миры на зеркало. Очнувшийся уже давно Зура, все еще бледный и мучающийся головными болями, молча поправлял подушки под моей головой. При взгляде на него, мое сердце наполнилось теплом. Я очень хотела проснуться, но зелье не давало мне такой возможности, что неоднократно подтверждалось практикой.

Перевернувшись на спину, я душераздирающе вздохнула. Финал моей практики вышел просто феерическим. Невольно подслушанный через зеркало разговор между Дрэмой и Зорге показал мне, что мои догадки насчет мотивов Льюсе оказались верными — им двигала не только ревность и любовь к принцессе. Как оказалось, мужчина замахнулся — не много, не мало, на царский трон. И началось это очень давно — по крайней мере, до того, как я приехала в Оборвинд.

Льюсе всегда был очень амбициозен — даже его брат-близнец это признавал. И если Дрэму вполне устраивали политические игрища, а его старшего брата Рорана, отца Зуры, главенство над Кланом и счастливая семейная жизнь, то волк мечтал о троне. Не даром же из всех трех братьев только он принадлежал к Царскому Клану. Не знаю, кто надоумил его на переворот, но вот искусству некромантии его научили именно на Грани. Главой его отряда был очень опытный маг и, углядев талант в юном оборотне, он не стал упускать шанс сделать его полезным. Льюсе быстро продвинулся по карьерной лестнице, успешно скрывая свои способности. Его первый отряд давно кормил червей — и кто знает, не приложил ли он к этому руку? Через несколько лет он нашел сторонников, которые позже образовали его новый отряд. Они и были теми, кто совершил дерзкое покушение на наследника, после которого он выжил только чудом и зельями Зорге. До этого же сам Льюсе убил Зельде, первого сына короля, подстроив несчастный случай слабому здоровьем наследнику. Предложение брака Принцессе было одной из ступеней его плана, но, подозреваю, к девушке он действительно питал теплые чувства, насколько, конечно, мог любить свихнувшийся на почве бесконтрольного использования заклинаний ментальной магии и демонологии мужчина. В один миг все пошло не по плану — Лэре решила дать задний ход, разрушив его матримониальные планы, в чем виноватым он посчитал Зуру. Все попытки убить помеху провалились — из-за меня, вашей покорной слуги. А после того случая на ручье Льюсе стал стремительно терять магическую силу, решив, что я ее украла. Впрочем, и Зорге, и Дрэма посчитали это последствиями бесконтрольных демонологических ритуалов, поскольку магическую силу украсть не представляется возможным. Не представлялось, но я сама не понимаю, как так получилось и собираюсь помалкивать об этом.

Из-за стремительной потери своих способностей, Льюсе свихнулся окончательно — бесконтрольные убийства магически одаренных детей в городе были тому примером. С помощью своих ручных демонов он пытался вернуть себе силу, маскируя все под отравления. А покушение на короля просто было финалом. И кто бы знает, как бы все закончилось, если бы не я, невольно ставшая помехой всему происходящему. Все произошедшее со мной оказалось чередой роковых случайностей.

Так что, отсиживаясь в своем подсознании, я тщательно обдумала произошедшее и успокоилась на этом — Зура остался жив, я осталась жива — остальное, в принципе, было и не важно, а подковерные интриги Оборвинда меня не слишком-то и интересовали. О том, что эти "интриги" чуть не оторвали мне руку и пару раз сломали ребра, я старалась не думать.

В остальное время я обдумывала содержание свого отчета по практике, который, по определенным причинам, так и не закончила. К тому же, мне нужно было собираться в путь — близился фестиваль и нужно было торопиться предстать под своды отчего дома. Чтоб его.

Прикрыв глаза, я свернулась на мягких коврах, задремывая. Стала тепло-тепло. Мира что-то шептала себе под нос, а пламя свечи разгоралось все ярче и ярче.

В реальности оказалось так мерзко, что вся радость от возвращения сразу померкла. Болели даже волосы, во рту был мерзкий привкус зелий. Сил хватило только на то, чтобы повернуть голову на бок.

— С возвращением, — Зорге отложил в сторону книгу. Поднявшись, он взял в руки чашу с тумбочки. В ней оказалась кровь, но мое возмущенное мычание Учитель невозмутимо проигнорировал, лишь раз гневно сверкнув глазами — горькую гадость я выпила как миленькая, почувствовав прошедшую по телу дрожь от чужого взгляда.

— Раны слишком серьезны и кровь поможет вам регенерировать. К тому же, я поил вас на протяжении всего вашего лечения, — оборотень, наконец, дал мне воды — она показалась мне настоящим нектаром, смывая изо рта мерзкий привкус.

— Как моя рука? — спросила я.

— Моторику придется восстанавливать, — сказал Зорге. — Впрочем, при должном старании у вас это займет не слишком много времени. Я дам вам список упражнений.

И, помолчав немного, он добавил с неохотой:

— Шрамы все же останутся. Все-таки, клыки оборотня.

— Ничего страшного, — хмыкнула я. — Главное, что живая осталась.

— А вот это верно, — Зорге заставил меня выпить еще несколько зелий, не менее гадких на вкус. — Скоро вам принесут обед.

— Спасибо вам, — сказала я ему в спину. Учитель остановился и, вдруг повернувшись ко мне, едва заметно улыбнулся:

— Пожалуйста, Глэйд.

И спокойно ушел, оставив меня ошарашено смотреть ему вслед. Впервые за все время я видела улыбку на его лице. И первый раз он ответил на мое "спасибо".

Обещанный обед мне принес Зура. Я жадно смотрела на него — он казался очень худым и бледным. Рассказали ли ему, что произошло на самом деле? Наверное, да. Но я решила помалкивать, не заставлять же выбирать друга между тайнами своей родины и моей осведомленностью.

— Очнулась, наконец, — улыбнулся Зура, бережно обхватывая мою ладонь своей. Черты смешливого обычно лица заострились. Лис, казалось, повзрослел сразу на несколько лет, наконец, став выглядеть на свой возраст, если не старше.

— Ты не представляешь, как у меня все отлежалось, — мрачно ответила я, усмехаясь. Я и сама почувствовала, как после всей этой заварушки внутри что-то окончательно поменялось — словно щелкнул какой-то переключатель.

Зура улыбнулся и, уткнувшись в мое плечо, расплакался.

— Ты чего? — испуганно спросила я, чуть не вскочив — откуда-то внезапно появились силы.

— Эмоциональная нестабильность после ментального боя, — шмыгнул носом Лис. — То реву как младенец, то смеюсь как сумасшедший. Надоело уже.

Я расхохоталась, не обращая внимания на боль в ребрах и то, что звуки из меня исходившие от меня скорее напоминали предсмертные хрипы. Зура подхватил мой хохот, икая и плача. Держась за руки, мы чувствовали облегчение — все, наконец, закончилось. И, я вряд ли бы кому-нибудь в этом призналась — капельку сожаления.

Ожидаемо, но после моего пробуждения Зура решил и не уходить. Натаскав в мою обитель книг, и иногда отлучаясь за едой, он свил в постели рядом гнездо. Вместе мы обдумывали мою работу и, наконец, доработали наш личный шифр. Зорге, похмыкав на нашу увлеченную возню, махнул на нас рукой. Как-то раз пришел Младший Советник, и этот визит надолго остался в моей памяти.

— Добрый вечер, — он прислонил трость к стене, и устало опустился на стул, переложив стопку книг и ворох пергаментов на тумбочку. С него внезапно стек весь лоск — передо мной предстал просто усталый, разбитый горем человек, бледный с кругами под глазами и кривой усмешкой губах.

— Здравствуйте, — настороженно ответила ему я. Зура вынырнул из-под вороха одеял, сверля дядю нечитаемым взглядом.

— Преступник был казнен, так что вам ничего не угрожает, — Младший Советник с трудом выдавил из себя эти слова. Его спина выпрямилась до неестественного состояния. Он вынул из кармана серебряный кинжал в ножнах, с усыпанной хризолитами рукоятью с круглым навершием и положил на кровать рядом со мной.

— Это оружие теперь ваше по праву, — он бросил горький взгляд на свою трость. — Оно действительно особенное и, теперь, будет бесполезно в любых других руках кроме ваших. Раз уж оно обернулось против своего прежнего владельца еще, когда он был жив — значит, вы по-настоящему его достойны.

Он опустил взгляд к полу и горько сказал, не стесняясь того, что обнажает душу перед презренной полукровкой. Как оказалось, настоящее горе меняет людей больше чего-то иного.

— Прощу прощения за своего брата. Недосмотрел.

Наверное, он будет мучиться виной всю свою жизнь.

Но одна из самых удивительных встреч произошла позже, когда я в последний раз перед отъездом решила взглянуть на витраж в Малой Зале. Я любовалась им, надеясь оставить это зрелище в своей памяти навсегда.

— Я никогда не видела свою маму, но она очень красивая, да? — Лэре встала рядом со мной. Она внимательно меня разглядывала, небрежно опершись о стол. Голубое платье облегала фигуру как перчатка. Во взгляде девушки теперь не было ни капли враждебности, только интерес и благодарность.

— Очень, — ответила я.

— Просто меня за мое глупое поведение, — он вдруг глубоко поклонилась. — Я вела себя недостойно. И спасибо тебе, что уберегла Зуру. Он мне очень дорог.

— Как и мне, — улыбнулась я. — Лучшего друга и пожелать нельзя.

— Как и лучшего мужа, — она внезапно мне подмигнула.— Когда Льюсе делал мне предложение, он казался мне лучшим из мужчин, но с течением времени стал все больше походить на чудовище. Может это и ужасно, но я чувствую лишь облегчение после его казни. И злость. Зельде был самым прекрасным человеком, какого могла бы сотворить эта земля. Он едва не лишил меня Ивэна, и отца, и Зуры... И стольких людей убил ради этого трона, не понимая, чего добивается на самом деле!

Замолчав, Лэре усмехнулась, по-мужски протянув мне руку:

— Раз Зура нашел себе друга, надеюсь, и я смогу тебе им стать. С этого момента ты вхожа в наш дом. В любое время тебя встретят с радушием, как самого дорогого гостя и дадут защиту.

Пожав мягкую узкую ладонь, я удивленно взглянула на ее улыбчивое красивое лицо. Светлые волосы в свете солнца казались созданными из чистого золота.

— Все-таки, нам тебя послала сама судьба, — не переставая улыбаться, сказала она. — Как-то мне приснилось, что красный принесет нам перемены.

— Принцесса, — вдруг вырвалось у меня. — Давно хотела спросить. Как-то раз, читая дневники тысячелетней давности в библиотеке, я наткнулась на одно упоминание. Ошибочно ли будет предположить, что женой первого короля вашей династии, того самого, что пожертвовал своей жизнью по время войны, была сильфида?

— Ничего себе! — она засмеялась. — А ты умная! Раз ты друг моего будущего мужа и моя будущая подруга, признаюсь — в нашем роду сильфы отметились дважды.

Она кивнула на витраж.

Я проводила ее ошарашенным взглядом. У сильфов всегда были особенные отношения со снами. Но даже это не всегда могло уберечь их от ошибок. Покачав головой, я в последний раз взглянула на витраж и пошла прочь. Через пару часов я собиралась покинуть Азурит.

— Ты куда потерялась? — возмущенно воскликнул Зура, отловив меня по пути к комнатам. — Я думал, ты уже уехала и не попрощалась!

— Дурак, что ли? — я покрутила пальцем у виска и засмеялась, когда этот параноик обхватил меня за плечи, ворча на ухо. Настроение у него было угрюмым, несмотря на то, что мы достаточно долго обсуждали наше прощание.

Что оно не навсегда.

— А Учитель где? — спросила я, забрасывая на плечи ощутимо потяжелевший рюкзак.

— У него срочные дела в городе, — закатил глаза Зура. — Вот, просил передать.

Он вручил мне внушительных размеров книгу, в кожаном переплете. Я с интересом осмотрела ее, не заметив названия. Пролистав несколько раз, я удивленно открыла рот, узнав почерк Зорге — то были его личные записи.

— Ничего себе! — Зура заглянул мне через плечо. — Да он действительно расщедрился — это один из его рабочих дневников.

Если принять во внимание то, какой опытный и сильный маг Учитель — иногда я действительно думала, что нет ничего, чтобы Зорге не умел — я держала в руках самое настоящее сокровище.

Я бережно уменьшила дневник и спрятала его во внутренний карман купленной на рынке куртки. Вещь действительно была чудесная и стоила своих денег — кожа, вымоченная в особых зельях, серебряные заклепки с рунической защитой от низшей нечисти и, самое приятное, удобно расположенные карманы, незаменимые в работе мага. На моей родине такое не купишь, а если и купишь — то втридорога. Маги если и создавали такие вещи, то очень редко и еще реже они шли на продажу. Это бедные студенты торговали простенькими амулетами пачками, а для создания подобной вещи нужно быть опытными магом.