Эвиана. Общий

"Прости, поэт. Скоро ты встретишь Смуглую Королеву, которой так восхищаешься, и наконец узнаешь её секрет, но перед этим повидаешь ту, что некогда оставила тебя у алтаря. Это я обещаю".

Тори хороший — слишком хороший — и потому я не открыла ему до конца историю Ифио. Пусть прольёт слезу над трогательной сказочкой о тайно влюблённой в принцессу жертве проклятья, чем ужаснётся правде.

"Мой полноправный сообщник должен быть жёстким — прежде всего, ради нас обоих".

Увы, у меня не было друзей, обладающих таким качеством.

...но что, если посмотреть на проблему с другой стороны? Ифио платил мне, и платил прилично и исправно. Тратить в стенах Школы было особо не на что, и потому...

"Кто заключит со мной сделку?"

Тот, кто равно презирает как чёрных колдунов, так и аристократов, и даже (очень возможно) сам Орден. Тот, кто дерзок, циничен и самоуверен до предела.

Так уж получилось, что я знала подобного человека и не сомневалась — в обмен на достаточную сумму и при особом подходе он станет мне верным союзником.

— Двести.

— Нет.

— Двести тридцать.

— Ты смеёшься надо мной, противная женщина. Я не намерен рисковать своей карьерой ради исполнения чьей-либо прихоти.

— Он умирает!

— Сочувствую, но я видел достаточно смертей, чтобы уяснить: в них нет ничего особенного. Когда-нибудь всем нам придётся покинуть этот мир и предстать перед ликом светлого бога. Иного выхода нет даже для меня, ведь Владык моих предков имперцы выкинули из храмов и тем безвозвратно исказили их высокую природу. Тебе следовало бы помолиться за безболезненное упокоение несчастного, а не заниматься ерундой.

Я бросила на невозмутимого Гальрана испепеляющий взгляд и процедила сквозь стиснутые зубы:

— Триста, и не медяком больше.

— Триста? — глумливо усмехнулся смуглец. — Он тебе так дорог? Знатным девушкам, выходит, теперь хворые по нраву?

"Спокойно, Эвиана. Если не научишься управлять гневом, тебя не допустят до ритуала Высвобождения. Ослеплённый яростью маг равно опасен как для врагов, так и для союзников".

Вдох. Выдох. Вдох.

"Теперь всё в порядке".

— Триста, — со сладчайшей улыбкой (номер три из "дворцового" набора) проговорила я. — Триста, и я никогда не расскажу Алии, чем же именно обернулся для тебя её маленький эксперимент.

— А вот это подло, — буркнул мгновенно помрачневший Гальран. — Подло и низко. Она не хотела мне зла.

— Сам знаешь, чем вымощена дорога в преисподнюю. Не маленький.

Как я и думала, деньги он у меня всё равно взял.

Глава 13

Легко ли похитить человека из стоящего в сердце Меро Тор особняка?

Просто. Очень просто.

Я не верила в это, пока сама не попыталась.

В благородном преступлении нам помогали ночь, дерзость и эльфийская магия.

— Ты очень смелая, — проговорил Тори, выслушав мой план. — И столь же безрассудная.

— Я знаю. Но ты ведь...

— Да, я помогу тебе, — мой милый друг давно догадался об отведённой для себя роли.

Эльфы — мастера иллюзий. Никогда не забуду, как, вернувшись в Школу после очищения от проклятья, я обнаружила свою точную копию, обернувшуюся сложенной из бумаги фигуркой. Если заклятье не обнаружили в цитадели магии Меронии, то и в доме аристократа его не заметят.

Я догадывалась, что Тори не простой носитель эльфийской крови, а много больше — принц или, возможно, некий Избранный, призванный в будущем повести за собой весь остроухий народ. Но всё же, хотя судьба через видения раз за разом сулила мне удручающе разнообразные картины, однако я твёрдо знала — во всём мире кроме моей семьи есть хотя бы один человек, чьё сердце будет болеть и радоваться за меня, как бы далеко не развели нас люди, обстоятельства или даже сам светлый бог.

Я поцеловала его в щеку — то есть совершила невинный, но слишком шальной для дочери благородной семьи поступок. Брат бы пришёл в ярость, узнай бы о моём "падении".

— Мне потребуется некоторое время, — смущённо проговорил Тори. Он был хорошим мальчиком, не привыкшим к женским "игривостям". Я же и сама не знала, что на меня нашло.

"Должно быть, жизнь в Школе меняет меня. Или... просто становлюсь старше".

На мгновение я задумалась, как могла бы отблагодарить Лейана — если бы он дал мне повод, разумеется.

...поцелуем? О, вряд ли...

Холодно-прекрасная леди в чёрном платье безупречного покроя встречается взглядом с беловолосым мужчиной, брошенным к её ногам. Он пленён, но не сломлен. Ещё мгновение, и между ними вспыхнет....

Как всегда, видение застало меня врасплох. Но видение ли? Что, если это я грежу наяву и все странные — иногда даже жуткие — картины плоды моего воспалённого от соприкосновения с магией разума?

"Нет. Такого быть не может".

— Эви? — встревожено спросил полуэльф. — Ты словно призрака увидела.

"Ты прав, мой друг. Меня посещал Дух Будущего. Дурной, искажённый Дух".

— Ничего такого, — рассмеялась я. — Просто мне предстоит тяжёлая ночка, вот я и... растерялась.

"Растерялась". Не лучшее, но подходящее слово.

Тори сделал вид, что поверил мне, и я была ему за это благодарна.

Где-то спустя час у меня в кармане лежала аккуратно сложенный бумажный человечек. Именно этому небольшому и невзрачному на вид артефакту предстояло сыграть ключевую роль в дерзком плане.

"Есть человек — нет проблемы", как говорят в Фандерре. Ифио — вернее то, что слуги примут за молодого хозяина — будет утром лежать в постели, неизлечимо больной и утончённо-печальный. Никто не заподозрит подмену.

В конце концов, кому на самом деле есть дело до стоящего одной ногой в могиле?

...и конечно, прежде чем переступить через закон (трижды невесёлое "ха"), мне пришлось заручиться поддержкой сорнбэ — просто потому, что без его согласия всё теряло смысл.

Ему я рассказа всё без утайки.

— Не тот ли это юноша, что пытается разгадать тайну Смуглой Королевы? — спросил Иантэ, когда я закончила.

Я опешила.

"Его заинтересовало только это?!"

— Да, но как...

Сорнбэ приложил палец к губам, давая понять, что мне стоит оставить своё мнение при себе. Я поняла намек и вовремя умолкла.

— Делай, что посчитаешь нужным, Эви. Ни о чём не беспокойся, — он самодовольно усмехнулся, — ни князь Таримский, ни кто иной — ну разве что наш государь — тут Иантэ совсем не патриотично скривился, — не осмелится преследовать ни тебя, ни твою семью, ни твоих товарищей. Не смотри на мою чёрную мантию — мои связи много обширнее и глубже, чем у носящих белое и алое. Даже многие известные и уважаемые члены Ордена и те... мне обязаны.

Моему изумлению не было границ.

"Вот уж не думала, что заполучу в покровители столь важную персону. Но как ему удалось поднялся на вершину в столь молодом возрасте? Он едва ли на пять лет меня старше".

Видимо, мои мысли читались по лицу, поскольку сорнбэ насмешливо заметил:

— Нас связывает древний секрет. Увы, по договору я обязан молчать, но ты, моя дорогая Эвиана, можешь попытаться его разгадать. Если хочешь, конечно... и не боишься узнать, что сокрыто под толщей многовекового молчания.

Он вновь рассмеялся: громко, жутко, но как-то... наигранно.

"Будто хочет не столько напугать, сколько заинтересовать".

Я поспешила поблагодарить Иантэ за поддержку и удалилась, но даже спустя часы после нашего разговора меня не оставляло тревожное чувство, природа которого лежала где-то между сомнением, страхом и любопытством. Посеянные сорнбэ семена укрепились и дали всходы: к терзавшим меня загадкам присоединилась ещё одна.

Особняк Ифио стоял в красивом тихом уголке района "благородных фамилий". Окна на северной его стороне выходили на небольшой парк в "естественном" заронийском стиле, из южных же открывался вид на печальный памятник Тёмных Веков, Дом Невинных.

Как ни странно, окна спальни Ифио выходили именно на юг.

— Твой парень большой чудак, — пренебрежительно заметил Гальран, а затем, чуть помедлив, добавил: — Но скорее больной.

— Он проклятый, — машинально поправила я. — Несчастная, измученная душа.

— Мой народ верит — ничто не даётся просто так. Ты ведь совсем не знаешь его...

Его тон был настолько неприкрыто-издевательским, а пауза такой двусмысленной, что я не выдержала и прошипела:

— Действительно так думаешь или просто хочешь меня позлить?

— Второе, — хмыкнул смуглец. — Не забывай: я работаю на тебя, но не с тобой.

Мило беседовали мы прямо под окнами спальни Ифио. В них горел свет: уже несколько лет единственным развлечением сына князя Таримского было глубоко заполуночное чтение. Ему, да ещё сочинительству — его стихи могли бы снискать популярность, не будь столь замысловатыми, — Ифио предавался с нерастраченной на девиц, пирушки и азартные игры страстью молодого наследника знатного рода.

"Но этой ночью не только слова мертвецов занимают его мысли. Он ждёт меня. Он надеется на меня".

— Не пора ли нам проникнуть в дом, моя наивная госпожа? — глумливо осведомился смуглец. — Принцы, как и принцессы, ценят действие, а не томные взгляды.

Я искренне пожалела — в которой раз за ночь! — что моего дара не хватает, чтобы сомкнуть скверные уста Гальрана хотя бы на час. С его языка срывались лживые, но от этого не менее обидные слова, а доспех моей души был мягок и нежен, как панцирь краба после линьки. Мне оставалось лишь играть в невозмутимость, но, увы, светлый бог обделил меня при рождении талантом лицедея.

"Гнев — животное. Будь человеком. Отринь Зверя".

Этой нехитрой формуле меня научила леди Катрин, наставница "мизерикордии" в медитации. Удивительно, но она и правда помогала.

"Раз — улыбка. Два — остроумный ответ. Три — удовлетворение от превосходного хода".

Три шага к успокоению лично от меня — столь же эффективные.

— Мы войдём через парадную дверь, как благородные люди. Хотя, право, откуда тебе знать, где он находится?

Я не слышала, однако хорошо представила зубовный скрежет, изданный Гальраном. Ни в манерах, ни во внешности его подлое происхождение не проявлялось, но сей факт вовсе не означал, что гордого смуглеца оно не уязвляло.

Кстати, я не лукавила: план включал в себя проникновение в особняк самым простым и дурацким для похитителей способом. Но через что войти и как войти — две большие разницы.

— Что стоишь? Одевайся, — велела я Гальрану. Тот лишь фыркнул:

— О нет, неужели ты действительно хочешь... — он осёкся и возмущённо зашипел: — Это же бред! Полнейший!

Но я не шутила, а была убийственно серьёзна.

...мозаика плана окончательно сложилась у меня в музее. Плоть от плоти Ордена, Высшая Школа кичилась своими традициями и историями, а как лучше их показать, если не через выставленные за стеклом и аккуратно подписанные вещи-свидетели смены эпох?

Мне нравилось бродить в полумраке меж витрин, рассматривать экспонаты, читать про них и размышлять о вечном. Отчего-то в тишине школьного музея мне думалось необычайно плодотворно и легко, но из-за банальной лени я и редко туда наведывалась. К чести для меня, мало кто из студентов хотя бы раз год забредал приобщиться к славным страницам истории организации, которой собирался посвятить остаток жизни.

Озарение подарили мне костюмы медикусов времён Великих Эпидемий Тёмных Веков. Чёрные плащи в пол, тёмные же перчатки, крючковатый посох и самое жуткое — птицеклювые маски с отверстиями для глаз, забранными зеркальным стеклом.

"Лекарь Чума" — так называли эти одежды в книгах, написанных много лет спустя после того, как последняя эпидемия превратилась в страшное воспоминание. В фольклор же они вошли гораздо раньше под ещё менее благозвучным именем — "Ворон Преисподней". В дни, когда смерть витала в воздухе, люди падали в обморок, только заслышав стук посоха доброго доктора. Они не думали о благой цели, с которой врач совершает обход — вестник сливался в их сознании с тем, что он возвещает.

Целители, имея немного иной (мягко говоря) взгляд на человеческое тело и его болезни, нежели медикусы, выходили на улицы вместе с неодарёнными собратьями по ремеслу. В память об их самоотверженности — ибо магия была далеко не всегда сильнее чумы — в музее хранились жуткие одежды.

— Поверить не могу, что сделал это, — проговорил Гальран. Из-под маски его голос звучал ещё сварливее.

Мои губы расплылись в улыбке.

"Мило. Очень мило".

— Просто доверься мне, смиреннейший из слуг.

— Не смей. Никогда. Звать. Меня. Слугой!

Я отметила его ярость, но комментировать её вспышку никак не стала. Месть — блюдо, которое следует подавать холодным. Всегда.

Конечно, мне не хватило наглость взять те самые костюмы из школьного музея, но, слава светлому богу, "Лекарь Чума" давно стал персонажем маскарада. В необъятной гардеробной мастера Дизаэля нашлась пара подходящих облачений, а в неразберихе Турнира, даже обнаружив пропажу, никто бы не стал поднимать шум.

Пригодились мне и уроки алхимии. Те немногие усилия, что я приложила для изготовления порошка с поэтическим названием "пыльца светлячка", окупились сторицей, ибо вряд ли иным простым немагическим способом (то есть без привлечения сложных иллюзий) студентке-первокурснице вроде меня удалось бы придать маскарадным костюмам потусторонность.

Всем известно — человек наиболее уязвим для нечистой силы в полнолуние. Светлый бог велик, но поскольку из-за вмешательства в Его замысел деер мир родился несовершенным, вместе с людьми на свет появились демоны, истинный источник всех бед, терзающих смертных.

Огромная полная бледно-жёлтая луна низко висела над землёй. В её свете Дом Невинных казался ещё более печальным и пугающим. Во время Третьей Эпидемии туда свезли всех больных и запечатали, не оставив несчастным даже надежды. Их крики разносились по округе несколько дней, а затем... просто прекратились.

Бывая в особняке Ифио, я не раз слышала обрывки разговоров слуг. Их пугала близость дома-кладбища, но алчность этих людей была даже больше суеверия, а князь Таримский не скупился, когда дело касалось капризов его сына. По косвенным признакам — лёгкой рассеянности, томным вздохам невпопад, притуплённым взглядам, — я догадалась, что прислуга борется со страхом перед сверхъестественным настоем "травы иллюзий", сильно разбавленным вином. В такой форме наркотик долго не вызывает привыкания, но и удовольствия от него так не получишь, только ощущение расслабленности и умиротворения — обманчивых спокойствия и умиротворения, однако об этом знают немногие. Столкнувшись с потаённым страхом под смесью настоя "травы иллюзий" и вина, человек цепенеет и выпадает из реальности по меньшей мере на четверть часа.

Дурные привычки — зло, однако и они иногда служат для благого дела.

— Ты ведь знаешь поверье: тех, на кого наложено смертельное проклятье, приходят забирать на ту сторону призраки. Сегодня полнолуние, к тому же срок Ифио подходит, и слуги знают об этом. Они внутренне уже готовы встретиться с нежитью... и они увидят её.