— Разве?
— Конечно. А ещё такой крутой! Стоило видеть, как ты разобрался с теми придурками! Прямо как в кино.
— Просто мне однажды попался хороший учитель. А очки я не снимаю потому, что у меня фотофобия.
— Чего-чего?!
— Боязнь яркого света. Он меня слепит.
— Так ведь сейчас ночь.
— Всё равно. Электрического света я тоже не переношу. Вот потому и привык к очкам.
— А я сначала подумала, у тебя траур какой-то.
— Траур?
— Ты всё время такой серьёзный, почти не разговариваешь и совсем не улыбаешься. У тебя случилось горе?
— Нет. Просто я привык вести только деловые разговоры.
— Неужели у тебя нет друзей?!
Влад пожал плечами.
— Я ведь всё время путешествую. И на жизнь зарабатываю тем, что собираю для разных людей разную информацию. Что-то вроде частного детектива, только больше по научной части.
— А где твои мама и папа?
Влад опустил голову, потом опять посмотрел в окно. Банни поняла, что это, очевидно, и есть его горе. Когда она уже и не ждала ответа, парень задумчиво сказал:
— Своих родителей я не знаю. Не знаю даже, кто я и откуда родом. Я всегда жил так, сколько себя помню.
— Прости.
— За что?
— Я не могу себе представить, как можно так жить. Без друзей, без близких, без родственников. Быть всё время одному...— она покачала головой.
— Не так уж это и страшно. Я во всём привык полагаться на самого себя, и знаю, что сам себя никогда не подведу. А люди, с которыми я работаю, меня ценят и уважают.
— А разве тебе не хочется иногда посоветоваться с другом, поделиться горем или радостью. Просто поболтать, наконец.
— О чём?
— Ну...не знаю... Просто так, ни о чём.
— Я так не умею.
— Что же ты делаешь в свободное время?
— Путешествую. Люблю дорогу. Или изучаю что-нибудь, что меня заинтересует. Литературу разную, например.
— И ты никогда не задумывался о простом человеческом счастье?
— Не знаю... А что ты подразумеваешь под словом "счастье"?
— Ну...— теперь уже Банни растерялась с ответом.
— И вообще, почему ты так мной интересуешься?
— Просто хочу узнать тебя получше.
— Зачем? Когда мы приедем в Москву, то разойдёмся по своим делам, и, скорее всего, никогда больше не увидимся.
— В твоих словах есть что-то жестокое,— нахмурилась девушка.
— Я не хотел тебя обидеть. Просто я смотрю на вещи в реальном свете. И знаешь, Банни, по-моему, ты тоже очень необычная и загадочная личность.
— Да?
Влад кивнул.
— Днём ты казалась такой наивной, весёлой и беззаботной, а сейчас рассуждаешь на философские темы.
— Просто я... Мне кажется, что ты, в глубине души, очень несчастный человек. Ты путешествуешь по всему миру, и нигде не можешь найти себе места. По-моему, ты всё время или бежишь от чего-то, или пытаешься найти самого себя. А мне больно смотреть на человека, у которого в душе нет светлой мечты.
— Просто у нас разное мировоззрение. Может быть, когда ты подрастёшь, то начнёшь мыслить более реалистично. Но знаешь...я запомню твои слова.
— Правда?
— Честное слово,— и он, впервые за время их знакомства, улыбнулся.— А теперь отдыхай. Постараюсь больше тебя не потревожить.
И Влад закрыл форточку.
Проснулась Банни поздно. Колёса всё так же мерно постукивали, отсчитывая пройденный путь, но в окно уже вовсю светило солнце. Обе её подруги сидели за столиком. Ами что-то щёлкала на своём компьютере, а Рэй смотрела в окно.
— С добрым утром, девочки,— Банни спустилась с верхней полки и полезла в свою сумку за завтраком.— А где Влад?
— Ты глаза со сна протри для начала,— ответила Рэй.
— Вообще-то,— сказала Ами, не отрываясь от клавиш,— когда мы проснулись, его уже не было. Он что, вообще не спит? — она подняла глаза.— И не ест. И очки с перчатками не снимает. Какой-то он странный.
— Вообще-то...— Банни задумалась.
— Что? — глянули на неё подруги.
— Не хотелось бы сплетничать у него за спиной, но он очень печальный и одинокий. У него нет ни родных, ни друзей, вот он и привык держать все свои чувства за тёмными очками. А ещё он всю жизнь путешествует, и привык к такому режиму.
— Когда это ты с ним поболтать успела?
— Ха! — гордо задрала нос Банни. Потом глянула на экран Ами.— Что ты там опять щёлкаешь?
— Хочу получше разобраться, что же представляет собой этот Михаил Риванов, и какое он может иметь отношение к демонам.
— И что, разобралась? — американка тоже подсела поближе.
— Да не очень-то. Но у него действительно есть какие-то дела в Алаоне. Он даже не раз туда ездил.
— Я думала, ваши никого к себе не пускают.
— У нас не любят чужаков, это правда. Но закона, запрещающего въезд на наши земли, нет.
— Что же у него там за дела?
— Не знаю. Тут много неясностей. Но думаю, всё то же: старина и средневековые артефакты.
— А не мог он создать своих демонов с помощью какой-нибудь алаонской магии? — спросила Банни.— Папа рассказывал, ваши мудрецы тоже умели творить чудеса. Вдруг этот Риванов украл какой-то их секрет?
— Не думаю,— покачала головой Ами.— В тех демонах больше дираонского, мне кажется. А наши мудрецы всегда были противниками различных уродств и искажений. Каждое живое создание должно иметь чистую кровь. А вот Дираон в своё время создал немало всяких...выродков.
— Папа говорил, что все дираонские секреты так в развалинах Дираона и похоронены. А их, слава Богу, ещё никто никогда не находил.
— Вот и мне интересно, где он мог взять подобное. Хотя, это всё-таки может быть и не он.
— А если он, то что нам делать? Не можем же мы явиться к нему домой с угрозами.
— Мы должны узнать побольше, и тогда будем думать, как поступить.
Влад опять стоял перед открытым окном. Сперва он ходил в багажный вагон, проверить, всё ли в порядке с его мотоциклом, а потом остановился в соседнем вагоне, в окна которого, на данный момент, не светило солнце. Парень не врал насчёт своей фотофобии — солнечный свет действительно был ему неприятен, а в последнее время это стало усиливаться. Словно любой яркий свет напоминал о том Священном огне, на который Влад однажды взглянул и теперь не мог забыть.
А ещё, не менее сильно, ему запал в душу разговор с Банни. Эта девушка, кажется, избранной не была, никакими сверхъестественными способностями не обладала, но, тем не менее, разглядела в его душе то, о чём он сам никогда не задумывался. И ему тогда вдруг так захотелось рассказать ей всю правду. Этого он, конечно, не мог, но всё же его рассказ о себе был очень близок к истине. И Банни, не зная всей правды, так безошибочно угадала её. Шестьдесят шестой, в отличие от большинства других гибридов, обладал полноценным разумом. Он умел мыслить масштабно, и не раз задумывался над подобными философскими вопросами. Но он был одиночкой, и никак не предполагал, что встреча со столь неравнодушным существом так на него повлияет. В бесхитростной душе Банни юноша увидел искреннее сочувствие, желание как-то помочь, и что-то ещё, не такое явное и конкретное, но абсолютно новое. Такого чувства он не встречал ни у одного из людей, с которыми сталкивался. И что-то подобное вдруг возникло в его собственной душе. Неужели это то, о чём говорила Банни? Неужели холодному и непоколебимому гибриду-одиночке действительно не хватало простого человеческого тепла?
Влад тряхнул головой. Что это с ним такое?! Нет, он не имеет права на подобные "помехи в программе"! У него есть задание, и он обязан его выполнять. И план дальнейших действий, кажется, уже созрел.
Парень отошёл от окна (тем более что солнце начинало светить сюда) и отправился в свой вагон.
— Как скучно,— протянула Банни, глядя в окно.— Делать нечего, и Влад куда-то запропастился. Романтическим круизом и не пахнет,— она проводила взглядом худого долговязого парня с глазами навыкате, одетого, как и их попутчик, во всё чёрное.
Поезд стоял на какой-то станции, и тот, вместе с несколькими другими пассажирами, садился в вагон. Рэй и Банни лежали на своих верхних полках, Ами всё так же сидела за компьютером. Вика опустила голову и глянула на подругу. Один из хвостов её причёски соскользнул с койки и, как маятник, закачался у алаонки перед носом. Та от неожиданности вздрогнула, потом отодвинула компьютер и потянулась.
— И у меня ничего, заслуживающего внимания.
— А компьютерных игр у тебя там случайно нет?
Ами улыбнулась и покачала головой.
— А мне сейчас интересней было бы узнать, что там говорят про наших знакомых демонов,— подала голос Рэй. Потом посмотрела на часы.— Как раз скоро будут московские новости.
— Постойте-ка,— Ами снова придвинула портативное устройство.— Кажется, это можно сделать.
— Что? — обе девушки глянули на экран.
А там сначала замелькали какие-то символы, потом возникло немного расплывчатое, но узнаваемое изображение с экрана телевизора.
— Ух ты!
— Так эта штука ещё и за телик может сойти?
Начались новости. Сначала рассказывали о событиях в Москве. Там, после исчезновения Лешего, ничего сверхъестественного не происходило. Говорили только, что поиски неуловимого маньяка зашли в тупик после того, как его след затерялся в Ираптинском крае. Утверждения следователя Рощина о том, что именно он убил преступника, радовали, но не имели никаких доказательств.
Потом, с приключений следователя, разговор перешёл на сам Ираптинский край:
— Этой ночью,— говорил ведущий,— около полуночи, неподалёку от железнодорожного вокзала города Ираптинска произошло ужасное событие. Майор милиции Бодров, расследующий это дело, отказался давать какие-либо объяснения. Известно только, что несколько человек были зверски убиты прямо на улице. Есть подозрения, что Леший всё-таки жив, так как убийца обладал поистине сверхчеловеческой силой.
Банни и Рэй испугано переглянулись, а Ами задумчиво опустила голову.
— Похоже, мы в натуре рановато сорвались,— сказала американка.
— Что же теперь делать?
— Я должна ещё погадать.
— Но не здесь же,— подняла голову алаонка.
— А что ты предлагаешь, ждать ещё сутки?
— Может, это всё-таки не демоны? Ведь с ночи больше ничего не произошло.
— Всё равно.
Они опять посмотрели на экран.
— Ну а закончить этот выпуск,— продолжал ведущий,— я бы хотел на не менее мистической, но менее трагической ноте. В народе ширятся слухи, будто бы у нас, в Москве, объявилась некая Сейлор Ви.
— Сейлор?!!
— Ви?!
Банни и Рэй, выпучив глаза, уставились на экран, потому что в уголке его появилось изображение...воина в матроске. Какой-то народный художник изобразил девушку с длинными золотистыми волосами, развевающимися по ветру. Она стояла, гордо выпрямившись и подняв одну руку вверх. В причёске у неё был большой красный бант, глаза скрывала изящной формы маска-очки. Но сам костюм почти не отличался по виду от нарядов Сейлормун, Меркурия и Марса.
У Ами, при виде этого изображения, лицо было не менее ошарашенным, но она отреагировала более спокойно — быстро нажала какую-то клавишу. Картинка на миг застыла, потом пошла дальше.
— Для тех, кто никогда о ней не слышал,— пояснил ведущий.— Эта таинственная особа за последний год стала настоящей живой легендой в Англии. Одни считают её преступницей, другие — героем, так как она спасла жизни многим людям. По рассказам очевидцев, она возникает неожиданно и исчезает бесследно. Некоторые утверждают, что она владеет магией, и уж во всяком случае — невероятной ловкостью и скоростью. В местах своих появлений она иногда оставляет нарисованную или высеченную латинскую букву "V" — знак победы. За последние месяцы загадочная героиня не раз появлялась в других странах Европы и в России. Чаще всего её видели неподалёку от вокзалов, железнодорожных станций, а иногда даже в поездах. И вот сегодня утром её автограф был обнаружен на стене одного загородного коттеджа. Нашлись также свидетели, утверждающие, что видели перед самым рассветом тень сходного вида, "перепрыгнувшую через двухметровую ограду". Кое-кто утверждает, что бойня в Ираптинске — её рук дело, но большинство встало на защиту народной любимицы, уже сумевшей завоевать поклонников и в России. Такие представляют её сегодняшнее появление, как алиби, а целью прибытия — поимку всё того же Лешего. Как бы то ни было, а это лето войдёт в историю России, как лето чудес.
— Вы слышали, девочки?! — обернулась к подругам Банни.— У нас появляются единомышленники.
— Тише, — Ами приложила палец к губам.
— Я, помнится, что-то такое слыхала про Сейлор Ви,— задумчиво почесала подбородок Рэй.— Но тогда подумала, что это комикс или компьютерная игра. А ты не с неё ли срисовала костюм, Банни?
— Нет, я взяла его из журнала мод, смотрите, — она залезла в свою сумку, долго там копалась, выложила на койку и на столик изрядное количество разных вещей, пока, наконец, не достала тот самый журнал. Полистав его и найдя нужную страницу, положила поверх горы хлама.
— Так это ж и есть Сейлор Ви,— присмотрелась к рисунку Рэй.
— И видимость куда лучше,— алаонка уже вывела на экран ту самую картинку из новостей: лицо ведущего и изображение в стиле народного творчества в уголке над ним.
— Ами, ты тоже не промах! — Банни хлопнула подругу по плечу.
— А ты уже, значит, видела её? Чего ж так удивилась?
— Я, когда наряды подбирала, к именам не присматривалась.
— Значит, она раньше нас изобрела Сейлор-костюм? — посмотрела на подруг Рэй.
— И всё равно наши с вами костюмы лучше,— сказала Банни.
— Так или иначе, это плагиат,— покосилась на неё американка.
— Кто же она такая? — Ами задумчиво перевела взгляд с журнальной страницы на размытое изображение в углу экрана.
Влад не спеша направлялся в свой вагон. В его душе была полная неразбериха. А сейчас к ней добавилось ещё и какое-то недоброе предчувствие. Словно некая сила пыталась добраться до него и разоблачить. Что это, снова тот дух, что подобно паразиту не даёт покоя? Или же кто-то извне? Нельзя было забывать о Сейлормун и её напарницах. Их сила растёт. Что, если они догадаются об истинном виновнике появления тех демонов? Да и где они могут скрываться? Людей с такой духовной мощью должно быть видно сразу. Наверное, их нужно искать среди избранных. Может быть, квартира Виктории Райдер что-то прояснит? Сейчас девушки, скорее всего, нет дома. Если она и есть Сейлормун, то теперь наверняка в Ираптинске, ищет, откуда взялись демоны. Но если так, то что это за странное предчувствие, преследующее Влада? Неужели эта троица где-то близко?
Он открыл тамбурную дверь, ведущую в его вагон, и столкнулся с Банни.
— Ой, простите... Влад?
— Банни?
Должно быть, вид у него был такой ошарашенный, что девушка улыбнулась.
— Привет. Что-то случилось?
— Нет, ничего.
— Ты как будто волнуешься.
Влад придал своему лицу прежнее невозмутимое выражение, но к его растущим опасениям добавилось что-то вроде досады — никогда прежде его эмоции так не проявлялись.
— Я ходил проверять, как там поживает мой Горыныч.
— Ты уже завтракал?
