Ловец Зеркал

Само предложение "Я люблю тебя" не имеет под собой никакой основы. Что мы говорим действительно, когда хотим сказать эти слова? Я не могу жить без тебя, я скучаю, когда тебя нет рядом, я хочу держать тебя за руку, я хочу целовать тебя, я хочу спать с тобой и иметь от тебя детей? Это мы имеем в виду, когда говорим эти три слова? Мы обобщаем все эти стремления в одном простом предложении, которое само по себе не означает ничего конкретного. Оно ставит тебя в неловкое, подчинительное положение, поскольку слишком ко многому обязывает тебя.

Сейчас эти слова ничего не значат, потому часто их говорят просто так, бросают на ветер, чтобы получить привычное, удовлетворить естественные желания. Никто не говорит этого от чистого сердца и не имеет в виду всю эту вереницу фраз, некоторые из которых перечислены выше. Любви нет, поскольку романтика почти мертва, романтики нет, потому что если ты не спишь с девушкой, то тебя считают странным, а чувств нет, потому что общество настолько чёрствое, что на ненужные ощущения просто не хватает времени. Словарный запас настолько ограничен, что молодые люди зачастую с трудом могут выговорить название своей улицы. Дети не видят ничего кроме компьютерных игр, в то время как разведённые родители пытаются поделить алименты. Сложное время, жестокое и бессердечное. Время, в котором, чтобы выжить нужно не любить, а зарабатывать деньги, следить за собой и своим имиджем. Подбирать себе пару не руководствуясь зовом своего сердца, а общественным положением. Забыть, забить, забыться и утопить все свои чувства в стакане, наполненном прозрачной жидкостью Уйти от всех и не тратить время на тех, кто живёт в мире своих иллюзий.

Иллюзия любви. Девушки настолько боятся довериться кому-то кроме самой себя и самых близких подруг, которые предадут их при первом же удобном случае, что просто закрываются в каком-то панцире. Их можно добиваться, хотя я не понимаю вообще, как можно добиваться любви. Ведь любовь - либо она есть либо нет? То есть ещё одно подтверждение, что добиваться любви это нечто абстрактное. Добиваться внимания, привязывать девушку к себе, заставлять её привыкнуть к чему-то, просто внести себя в обязательный список её жизни. И наоборот, девушка добивается от парня того же. И опять же, где же вы видели такую любовь? Где здесь обоюдное самопожертвование? Где тут чувства, когда с одной стороны настойчивый напор, а с другой тяжёлая оборона? Как можно воспитать или вызвать какие-то чувства упорными ухаживаниями? Как можно поделить любовь на этапы? Как всё это можно сделать?

Мы все стремимся к тёплому очагу и вниманию. Мы все хотим быть обласканными и нужными кому-то кроме своих родителей. Мы ищем, теряем всё человеческое в поисках этой мировой иллюзии, а когда действительно находим что-то, то понимаем, что всё это обман. Мы с лёгкостью бросаем нашу любовь, если на горизонте видим что-то более стоящее и более доступное. Мы предаём всех и себя самих, изменяем, в пьяном облаке алкоголя, а потом со стыдом понимаем, что сделали что-то непоправимое, что любовь ушла и никогда не вернётся. Доверяйте своим чувствам и своим ощущениям, ищите что-то оптимальное с чем вы потом сможете остаться навсегда, но не называйте это любовью, потому что такого понятия просто нет.

Я, без сомнения, говорю это только со своей точки зрения, если у вас есть на этот счёт другое мнение, то я счастлив за вас. Я бы очень хотел, что бы вы оказались правы. А пока: ищите слова, ищите смысл, ищите верность и воспитывайте её в себе. И учитесь не предавать, никого, никогда...

— Простите, вы действительно так думаете? — девушка сидящая рядом напряжённо смотрела на меня. Я даже и не заметил, что рядом кто-то читал мои мысли.

— Некрасиво подсматривать, — я улыбнулся ей. Девушка была красива, такого типа, как мне всегда нравились.

— Но всё же...

— Да, я так думаю, поэтому это и пишу. Если бы я так не думал, то не писал бы.

— Честно, — она всё ещё смотрела на меня. — Вы журналист?

— Да, — я назвал ей газету в которой работал.

— А так это вы? — её глаза загорелись светом, — я в восторге от ваших статей.

— Очень приятно, — я с интересом смотрел на неё, — простите, я не слышал вашего имени?!

Она назвалась. Имя было приятное, подходило под мою фамилию. Мы пожали друг другу руки. Её ладонь была приятна на ощупь, а глаза притягивали к себе. С каждой минутой мне становилось всё приятнее и приятнее с ней общаться.

— Мы раньше не встречались? — я спросил это просто так, чтобы не выпустить её ладонь из своей руки.

— Нет, я бы запомнила, — она тоже никуда не спешила.

— Что вы делаете сегодня вечером? — спросил я, хотя за собой никогда не замечал такой прыти. Она просто была той, что встречается раз в жизни.

— Особенных планов нет, — она освободила руку, всё ещё продолжая смотреть на меня.

— Я приглашаю вас на ужин, — я решил идти до конца.

— Приличные девушки не принимают предложения первого попавшегося мужчины, — она очень приятно улыбалась.

— Сделайте для меня исключение, — я помолчал секунду, — сегодня в восемь возле "Купидона". Я буду вас ждать.

— Я подумаю над вашим предложением..., — видно было, что она смущена.

Моя остановка прервала наш разговор.

— Простите, мне нужно выходить, — я поцеловал ей руку, — не забудьте, в восемь.

Она не ответила, но по её глазам я понял, что у меня есть все шансы. Когда закрылась дверь, то я просто помахал ей на прощанье рукой. Она помахала мне в ответ. Какие были ещё нужны доказательства. Я посмотрел на свою статью, сжатую в руке, которая только что сжимала её ладонь и улыбнулся своей гражданской позиции. Мгновение назад я бы переписал свою статью. Сейчас, когда она уехала, то мои мысли вернулись в обычное русло. Я обычный человек, а людям свойственно ошибаться. И любить тоже свойственно, хоть чуть-чуть...

Глава 10

Они сидели в придорожной таверне, уютной и недорогой. Они приехали сюда с принцессой, единственной из тех, кто остался в живых в той жуткой бойне посреди таинственного мира, в суетности параллельных стихий. Оставив Майка в конюшне приглядывать за лошадьми, они расположились в главном зале, чтобы немного подкрепиться.

Принцесса ещё не совсем отошла от переживаний и говорила мало. Она больше молчала и смотрела на своих спасителей странными раскосыми глазами, будто проникая в самую сущность их самих. Клайв с Ллойдом собрали тела и устроили ритуальный костёр войнам, погибшим в битве, служанку принцессы причислили к войнам, и она тоже удостоилась чести отойти в мир иной достойно. Принцесса читала у костра какую-то молитву на мелодичном, певучем языке востока и в самом конце, когда огонь достиг своего пика, бросилась на колени и заплакала. С тех пор она почти всегда молчала, отвечая односложно, скрывая свой акцент и ум за стеной несказанных слов. Майк, который никогда не видел девушек с желтоватой кожей и раскосым взглядом: парень смотрел на неё тайком, заинтересованно и даже иногда влюблено. Клайв и сам замечал за собой повышенный интерес к этой персоне: она будила в нём какие-то странные ощущения, совершенно непохожие на те, которые он испытывал к Дайрис. Мэй увлекала своей покорностью и спокойствием.

Почуяв важных гостей, хозяин суетился вокруг них весь вечер. Окружающие косились на них с недовольством и подозрением, но когда узнали, что Ллойд трубадур, то взгляды несколько потеплели. Они пили и закусывали — горячее было божественное, а вино такое, после которого хотелось выплюнуть только что съеденное. Клайву стало неудобно, что принцесса пьёт эту бурду, и он позвал хозяина:

— Есть у тебя что-то стоящее?

— Я подал вам отличное вино, — хозяин улыбнулся гнилыми зубами, на которых навсегда застыла золотая пыль.

— Может быть, ты подумаешь лучше, — Клайв бросил несколько золотых монет на стол.

— Наверняка, в подвале и есть бутылочка из старых запасов, — хозяин сгрёб монеты умелым движением и быстро удалился.

— Вот лис, — Ллойд достал свою лютню и взял на ней несколько аккордов, — слушайте, это мои новые стихи.

Когда он запел, то таверна замолкла:

Тревога рук и мякоть следа

Уходит в прошлое восход

Усталость замшевого пледа

Не укротит твоих невзгод.

Пылинка ветра, связка боли

Пустая череда веков

Играют проданные роли

Под тяжестью своих оков.

Палач — природа беззаветна

Кусает нежность за края

Она давно уже бездетна

С нажимом смотрит на тебя.

Размахи елей, всплески камня

Иллюзии скрывают страх

Большие войны что-то мямля

Оружием колотят прах.

Ллойд встал и уже обратился к публике, как бы стараясь слиться со всем миром с помощью своей музыки.

Ладони свились с виноградом

Корабль нашёл себе приют

Мы делали — как было надо

И рыбы больше не поют.

Уколет зонтиком рассвета

Безликое начало дня

Не найдены во сне ответы

Но кто найдёт во сне себя?

Уже стандартная тишина не удивила Клайв, но Мэй, как зачарованная следила за трубадуром. Клайв почувствовал необычный укол ревности, недостаток внимания принцессы выбивал его из колеи. Она сидела, погружённая в фантазию и свои переживания — её глаза были наполнены тайной. И самое главное, что она не сдерживала своего молчания.

Выдержав паузу, к Ллойду подошла толпа восторженного народа. Они благодарили его и просили спеть ещё.

Клайв одним глотком выпил остатки вина и похлопал Ллойда по плечу:

— Ты как обычно неповторим!

— Спасибо, — Ллойд подмигнул принцессе.

— Вы потрясающе поёте, — Мэй была восхищена. - Я ещё никогда не слышала, чтобы кто-то так пел, — её акцент был потрясающ.

— Вы мне льстите, — Ллойд церемонно поклонился.

— Ни в коем случае, — Принцесса улыбнулась.

Клайв следил за этим обменом комплиментами, периодически наполняя свой бокал дешёвым вином. Хозяин не спешил приносить обещанное...

Толпа вокруг трубадура начала потихоньку рассеиваться. Только двое, чуть подвыпивших, живо обсуждали что-то, периодически поглядывая на Ллойда. Наконец хозяин принёс бутылку вина. Он поставил её на столе с таким видом, будто бы это самое дорогое, что есть во всём мире. Ллойд, особенно не церемонясь, разлил вино по кружкам. Пригубив, Клайв сразу ощутил разницу. Вино было хорошим, не отличным, но вполне приличным для такого заведения. Кивнув хозяину, Клайв положил на стол ещё несколько монет.

— Если можно, то мы бы хотели три отдельные комнаты, — Клайв посмотрел на хозяина.

— Конечно, — хозяин улыбнулся, — всё будет сделано, как вам будет угодно. Ваши комнаты самые последние в конце коридора на втором этаже. Последние три.

— Отлично, — Клайв кивнул, — и накормите моего оруженосца, он в конюшне, с лошадьми.

Хозяин поклонился и, пятясь, удалился. Клайв подлил себе ещё вина.

— За нашу прекрасную принцессу, — Ллойд поднял свой бокал.

— За моих спасителей, — Мэй тоже подняла свою кружку.

— За нас, — подытожил Клайв, и они ударились кружками.

Они ещё долго сидели, за столом в этой таверне. Общались и даже иногда смеялись. Ллойд сыграл ещё несколько песен, после чего спрятал лютню и на все уговоры отвечал односложным "нет". Мэй, казалось, после выпитого, немного расслабилась и чувствовала себя более спокойно. Она стала чаще улыбаться и смотреть на Клайва тем странным взглядом, которым смотрела на него в той пещере. Ему снова показалось, что они давно знают друг друга.

— Проводите меня до комнаты, Клайв, — неожиданно обратилась к нему Мэй. Ллойд подмигнул Клайву и жестом показал ему, что нужно давать полный ход.

— Да, конечно, — Клайв встал, галантно помогая встать принцессе. — Я сейчас вернусь, — он посмотрел на Ллойда.

— Можешь не спешить, — Ллойд взялся за вино, — у меня есть, чем заняться.

Они молча поднимались по скрипучим ступеням на второй этаж. Принцесса шла впереди, не оборачиваясь и стараясь смотреть под ноги. Клайв шёл сразу за ней, готовясь подхватить ей, если она оступиться. Света было очень мало: одинокий факел, который горел в самом низу лестницы, не давал света даже половине. Когда они дошли до второго этажа, стало легче: в самом конце длинного коридора горел ещё один факел: видимо хозяин зажёг его, чтобы они смогли найти свои комнаты. Клайв закрыл глаза: практически ничего не изменилось: шорох одежды принцессы и потрескивания далёкого, но с каждым шагом приближающегося, факела, небольшой шум в голове от выпитого вина и влечения к Мэй.

— Вот и пришли, — Клайв открыл глаза: они стояли в свете.

— Спокойной ночи, — он поклонился и открыл дверь ключом, который торчал в двери. — Не открывайте никому, кроме меня или Ллойда. Если что, то мы в соседних комнатах...

— Я так и не сказала вам спасибо, — Мэй не спешила заходить.

— Это не важно, — говорил, сконцентрировавшись на губах принцессы.

— Важно, — она поцеловала его, быстрым неуловимым движением и также внезапно скрылась за дверью.

— Спокойной ночи, — сказал Клайв, обращаясь к закрытой двери. — Приятных снов. — Он постоял ещё несколько минут в свете факела, всматриваясь в пустое пространство пред собой и думая о ситуации, которая сложилась сейчас. Было ли это изменой? В принципе, в этом невинном поцелуе не было ничего, но Клайв понимал, что просто пытается себя оправдать. Он знал, что если принцесса предложит ему что-то большее, то он пойдёт на это, помня о Дайрис и о тех словах, который он говорил ей. Он знал, что он изменит ей с Мэй, если будет такая возможность, и он ненавидел свою натуру за это. Клайв любил Дайрис, той любовью, которая сжигает и окрыляет, а к Мэй он просто испытывал определённое желание, пока ещё необъяснимое, непонятное. Она так отличалась ото всех, что притягивала его всё сильнее и сильнее.

— Любви нет, — Клайв налил себе вина и подозвал хозяина. — Ещё бутылку.

— Ты, наконец, понял это? — Ллойд снисходительно смотрел на него.

— Мне жаль.

— Всем жаль, — Ллойд отпил из кружки. — Мэй?

— Да.

— А как же Дайрис? Хорошо, но далеко? — Клайв молча кивнул, — а я что тебе говорил?

— Как можно так жить? Как можно говорить о верности и чести, о дружбе, если мы даже не можем контролировать обычные свои желания?

— Ты не можешь, — поправил его Ллойд. — Ты не можешь контролировать, потому что ты слишком молод и просто не определился в том, что тебе, в конечном счёте, нужно.

— Да, выбор не велик: принцесса или принцесса.

— Не нужно твоего сарказма, ты понимаешь, о чём я говорю. Может быть, ты любишь Дайрис, но по-своему, а Мэй по-своему. А может быть, ты просто не умеешь любить?

— Я не знаю, — Клайв налил себе ещё вина.

— Ты не знаешь, потому что ты ещё ничего не потерял. Ты нашёл, а потом нашёл ещё что-то, новое и манящее. И ты начал сравнивать его, но когда ты потеряешь что-то из того, что есть у тебя, ты поймёшь, что тебе было действительно дорого.