По праву крови. (общий файл)

"Нет, подождите. Какая-то это уж очень дурацкая смерть." — Посетила голову неожиданно трезвая мысль.

Я расправила плечи, глубоко вдохнула, сбросила унизительное наваждение, и твердо шагнула на встречу опасности. Лицо обдало волной горячего воздуха, волосы подозрительно затрещали, и я безпрепрятственно прошла сквозь марево.

" Тьфу, дура! Морок не распознала! Позорище!" — Обличающе взвыл мой внутренний критик.

Я в красках представила себя со стороны, вытерла босые ступни о низ собственных брюк, бесстрастно надела ботинки на ноги, и не оборачиваясь, очень быстро зашагала по простершейся предо мной улочке, на встречу светлеющему в просветах между деревьями, сиреневатому небу. Горящие щеки легко списывались на враждебное влияние морока.

Минут через двадцать ускоренной ходьбы, когда стало окончательно ясно, что утро близится, поплутав между заборами и удостоившись счастья быть облаянной собакой, я добралась до проезжей части, и только тогда позволила себе перевести дух. Чувство надвигающейся опасности, тем не менее, дух перевести не желало. Оно острым кончиком клинка кололо между лопаток, подгоняя вперед с такой неумолимой настойчивостью, что казалось остановись я, и на голову свалиться если не пресловутая огромная наковальня, то как минимум, убийца с бензопилой вынырнет из под земли.

Я хотела дать отдых уставшим ногам, но боялась остановиться, доверяя не раз выручавшей меня интуиции. Поэтому, подтягивая норовящие сползти джинсы, медленно пошла мимо мусорных баков, в неверном предрассветном сумраке присматриваясь к смутно знакомым названиям улиц, написанных на фасадах старых особняков, гадая в какую сторону надо идти, чтобы добраться до современной цивилизации. Пушистая ухоженная кошка, кажется, даже в новом ошейнике, воровато оглядываясь, кралась к ближайшей горке отходов, видимо, желая вкусить порока среди мусорных куч. Другая, черная и облезлая, деловито шуровала в старой коробке, ажиатажно подергивая хвостом. Вдруг, костлявый зад дернулся, тело напряглось, и замерло, словно в ожидании. Домашняя рыжая красотка вызывающе -медленно прошествовала мимо бездомного собрата, гордо задрав пушистый хвост. Грязно-черная, облезлая кошка рванула навстречу рыжей, и я рассеянно подумала, что стала свидетельницей обычных кошачьих разборок. Но через пару секунд, когда бездомная уж очень быстро и четко перегрызла горло своей случайной жертве, и принялась с чавканьем вгрызаться в живот, разбрызгивая темную кровь по асфальту, до меня дошло — что-то явно происходит не по регламенту.

— Кошка — каннибал. — Оторопело ляпнула я, и попятилась. Голову посетила серьезная мысль насчет проблеваться, но была отвергнута как несвоевременная — слишком энергозатратный и бесконтрольный процесс.

Острое, в свалявшихся клочках длинной черной шерсти ухо, дернулось в ответ на мое гениальное замечание. Чавканье тут же прекратилось. Голова на неоправданно гибкой шее повернулась под странным углом, и слишком длинная для кошки морда посмотрела на меня монетами ярко-желтых глаз. Мигнув, существо высунуло уж очень длинный язык, и тщательно слизало остатки крови с морды, не прибегая к обычному для кошек, предварительному облизыванию лапы.

"У этой кошки язык как у муравьеда."— Подумала я, с отвращением и болезненным любопытством разглядывая непонятное существо.

Существо, в свою очередь, соизволило развернуться ко мне "лицом", село, и передней лапой придерживая свой еще не остывший завтрак ( видимо для того, чтобы пресечь попытку воровства с моей стороны), внимательно посмотрело на меня, змеиным движением шеи наклонив голову. И вот как-то мне стало кристально ясно, что это и близко не кошка.

Крупное тело, покрытое длинной свалявшейся шерстью, венчала голова, которая напоминала растянутую кошачью. Та же форма и размер, но носовая часть была излишне длинной. Уши, острые и большие, в отличие от кошачьих разделенные небольшими впадинами посредине, находились в непрерывном нервном движении. Черный, совершенно кошачий нос подозрительно принюхался в моем направлении. Передние лапы оказались слегка короче задних, а хвост, свернувшийся вокруг продолговатых подушечек лап, был явно длиннее нормального. В принципе, если бы не грязная всклокоченная шерсть и недоеденные останки в ошейнике, существо могло даже показаться симпатичным, и с первого, невнимательного взгляда вполне сошло бы за кошку. Сошло, если бы не открыло пасть, полную белоснежных, игольчато-острых зубок, и не издало нечто вроде вопросительного скрежета железа. Скрежет прозвучал как "Мяу?"— воспроизведенное плохо смазанным роботом-пришельцем. Агрессии в этом звуке не чувствовалось, но и излишний интерес к моей персоне со стороны неизвестного существа, полезным для здоровья мне тоже не показался.

— Ты, ешь— ешь, мини-антихрист, а я пойду. Не буду мешать. Пробормотала я, боком обходя животное, одновременно прикидывая много ли еще таких бродит по городу, или это мне так крупно повезло.

Животное вежливости не оценило, и скрежетнув еще раз, бодрой трусцой направилось ко мне.

"А вот это уже совсем лишнее. Конечно, не мне бояться, но пиранья тоже сама по себе рыба не большая..."— Настороженно замерев, подумала я, наблюдая за неотвратимым приближением свалявшегося, каннибалистического кома пыльного меха. Подойдя на необходимую для вдумчивого обнюхивания дистанцию, дьявольская кошка смешно пошевелила носом, моргнула сочно-желтыми, внимательными глазами, чихнула, развернулась, нагло наступив на мою ногу задней лапой, и пренебрежительно дернув хвостом, отправилась продолжать прерванный завтрак. На остром носке кожаных ботинок остались три отчетливых точки, проколотых "кошачьими" когтями.

"А ведь хорошая была обувь, плотная..."— скользнула меланхоличная мысль.

Приняв прощальное подергивание хвоста за пожелание доброго пути, я в свою очередь, очнувшись от мрачновато-веселого, брезгливого изумления, поспешила продолжить свой путь.

"Если принять в расчет мой плачевный внешний вид, то нет ничего удивительного в том, что даже помоечная живность ни во что меня не ставит."— Недовольно усмехнулась про себя, на бегу пальцами расчесывая волосы, и оглядывая свою измятую, ставшую на пару размеров больше, одежду.

Уже почти рассвело, и неожиданно, впереди явилось посланное мне высшими силами, спасительное знамение.

Знамение было желтым, с шашечками, и притормозило на светофоре, гнусно имитирующем трель не менее гнусного сверчка.

Прибавив ходу, я добежала до такси, и открыв дверь, запыхавшись осведомилась за сколько презренных монет смогу оказаться дома.

Хмурый и явно не выспавшийся водитель, как ни удивительно, в мою кредитоспособность не поверил. С чего бы это, интересно?

— Сначала деньги покажи. — Презрительно выплюнул неприятный дядька, оценив мой внешний вид и, ясное дело, не заметив в руках чего-либо напоминавшего кошелек.

Я молча расстегнула потайной карман внутри жакета, и выудила тысячную купюру, давным-давно заклеенную в пакетик из-под телефонной карты оплаты — привет от паранойи, исправно посылавшей мне психоделические сны про то, как я куда-то еду в маршрутке, а в кошельке оказывается пусто. Оторвала скотч и подала купюру водителю, бдительно проверившему наличие водяных знаков.

Только когда машина вырулила на центральную улицу, успокаивающе поблескивавшую стеклом витрин и окнами высоток, я позволила себе подумать, что тревожное ощущение настигающей опасности, все так же пульсировавшее в районе лопаток, на этот раз, может быть и не совсем пророческое.

"Да-а-а, конечно."— Глумливо хихикнула внутренняя стерва.-"С твоим-то везением, будь благодарна, если таксист сдачу отдаст."

В своем дворе я оказалась где-то в начале шестого утра. Предположительно, понедельника. Только увидев привычные очертания соседних домов, деревьев, кустов и вытоптанного собачниками газона, украшенного яркими вспышками смятых сигаретных пачек и упаковок от чипсов, я с противоречивой радостью поняла, что ночное серебристо-серое зрение давно пропало. С силой, не напоминавшей о себе последние несколько часов, я тоже никак не горела желанием экспериментировать. Вообще, единственное о чем я мечтала, приближаясь к знакомому полумраку подъезда, это залезть под горячий душ. Ну, а еще с головой закопаться под одеяло, заснуть, и проснувшись узнать, что все произошедшее просто идиотский кошмарный сон, ко мне никакого отношения не имеющий.

Не вышло. Из подъезда выпорхнула незнакомая женщина, и перегородив проход своим небольшим, но прискорбно материальным телом, любезно обратилась ко мне:

— Милая девушка, а я как раз Вас и жду! Вот, буквально только-только звонила к Вам в дверь!

При внимательном взгляде на нее, мне на ум почему-то пришло сравнение с подвялой виноградинкой на промежуточной стадии между дряблой белой ягодой и изюмом. Незнакомка явно хотела произвести впечатление милой и приятной. Говорила она с тем легким налетом кокетливого инфантилизма, который еще уместен в женщинах лет до тридцати — тридцати пяти, но в ее возрасте, то есть ближе к пятидесяти годам, и производит, по крайней мере на меня, не очень хорошее впечатление. Худая, но с округлыми румяными щеками, не высокая, с длинными светлыми, завитыми и уложенными в искусственном беспорядке волосами, одетая в длинную светлую юбку и сиреневую блузку, со спины она показалась бы мне молодой женщиной. К сожалению, ожидая ответной реакции, и перекрывая путь домой, на меня с любезной улыбкой смотрело именно ее, тщательно затонированное и напудренное, лицо.

— А вы не ошиблись?— Не слишком вежливо осведомилась я, с надеждой поглядывая на ведущие домой ступеньки, видневшиеся из-за ее не широкой спины.

— Нет-нет, что Вы! Все так же оптимистично-мило прощебетала она.— Ведь Вы же Ярослава Краснова?

— Она самая. — Ответила я хмуро и слегка настороженно.

Бодрая и веселая с неприлично раннего утра? Да все мои шестые и прочие чувства, особенно те, которые касались правил бодрствования закоренелой "совы", взвопили что тетка эта зло. Зло-о-о. К тому же, она мешала мне попасть домой. И вообще, я чувствовала себя помятой снаружи и внутри, а ее блузка была слишком хорошо отутюжена.

— Не хотите ли проехать со мной? У меня к Вам есть очень выгодное предложение. Тут и машина не далеко. — Вдруг заявила увядающая прелестница, делая странные пассы наманекюренными руками, и позвякивая металлом разнообразных браслетов.

Кожи лица коснулась едва ощутимая невидимая паутина, и гладко, словно натолкнувшись на стеклянный щит, проскользнула мимо меня, не сумев прилепиться.

"Ага, маши-маши ручками."— Неожиданно глумливо хихикнуло второе я.

— С чего бы это? — Смерив ее взглядом, я нагло изогнула бровь и презрительно скривила губы, просто на тот случай, если вдруг, интонация моего голоса в полной мере не донесла до нее мое отношение к приглашениям подобного рода.

— Ну как же, — все так же притворно-доброжелательно продолжила Изюминка, еле заметно насторожившись,— ведь это исключительно в Ваших интересах! Вам это необходимо!— Надавила она голосом.

"Нет, ну какова наглость."

— Пра-а-авда?— Наигранно— удивленно протянула я, сложив руки на груди. — Вот уж не знала, что так похожа на идиотку.

— Почему же на идиотку, Вы...— неожиданно поперхнувшись словами, женщина резко изменилась в лице. Шелуха миловидной доброжелательности слетела, оставив непроницаемо-холодную маску хищницы. Не крупной, но в меру опасной. Лишь плотно сложенные в замок руки, помешали мне неуютно поежиться, при виде столь резкого преображения.

— Момент упущен.— Констатировала она, с холодным блеском в колючих и внимательных темных глазах.— Вы ведь не поедете со мной?

Я просто смотрела на нее. Что-то в ее облике и манере держаться подсказывало, что к веселой шайке Эвниссиэна она не имеет никакого отношения. Она ощущалась странно знакомой, и совершенно не знакомой одновременно. Так бывает когда в полумраке вечерней улицы, впереди появляется неясная фигура. Ты видишь кажущуюся знакомой одежду, рост, похожий цвет волос, но через несколько секунд удивление неузнавания ставит все на свои места. Она была "из этих", но из каких-то других, совершенно не знакомых, и от этого не менее опасных.

— Пожалуй, я пойду. — Правильно расценила Изюминка мое молчание, и настороженно обошла меня по максимально широкой дуге.

— Как насчет нескольких вопросов? — Понимающе ухмыльнулась я, осознанно-безнадежно попробовав закинуть дочку.

— Только в присутствии адвоката. — Бормотнула она полушутя, и ретировалась по направлению к серебристой иномарке, стоявшей у подъезда.

Нервно пискнула разблокировка сигнализации, резко захлопнулась дверь, и через несколько секунд тетки вместе с машиной простыл и след.

Изюминка? Какое там. Ядовитая крапива.

"Урл!" Согласно буркнул желудок. Жрать хотелось адски.

Я устало потерла лицо, непривычно не обремененное макияжем, и судя по последним событиям, признаками интеллекта. Лифт не работал, и мне предстояло увлекательное путешествие до седьмого этажа.

"Что может быть лучше загадочного полумрака родного подъезда, стимулирующего появление веселых раздумий по поводу того, а что собственно все это значит?" — оптимистично подумала я, и двинулась в путь. К тому же, в пролете между шестым и седьмым этажом, мне предстояла нелегкая работа по вытаскиванию запасных ключей от квартиры, из тайного хранилища в трещине, под подоконником никогда не открывавшегося в подъезде окна.

Я хотела домой, хотела сожрать всю имевшуюся в холодильнике еду, залезть в душ, смыть с тела пот воспоминания о произошедшем, и заснуть, блаженно вытянув уставшие ноги. Хотела я этого так сильно, что кровь стучала в висках "Домой! Домой! Домой!".

Но, видимо сработал один из классических законов подлости, начало которого гласит "Много хочешь — ..." , а конец звучит не совсем цензурно. Потому что, когда я злобно пыхтела, нагнувшись над заветным подоконником в попытке нащупать тщательно запрятанные в трещине ключи, ледяная игла предчувствия, прошившая спину насквозь, от лопаток до сердца, показалась мне не слишком значительной, по сравнению с важной миссией поиска средств доступа на собственную жилплощадь.

Гораздо более впечатляющим оказался последовавший через пару минут звук. Оглушающий рокот взрыва, казалось, сотряс здание до основания. Стекла вылетели, лишь чудом не задев меня, и где-то на заднем плане, словно сквозь вату, завыли сирены автомобильной сигнализации. Я пришла в себя сидя на грязном полу подъезда, прямо под окном, в окружении стеклянного крошева, и наползающих клубов вонючего дыма. Каменные пальцы сомкнулись на предплечье знакомой железной хваткой, резко вздергивая меня на ноги. Смутно знакомое лицо появилось в поле зрения, и откуда-то из далека донеслись непонятные слова. Мозг, лишь несколькими мгновениями позже соизволивший зарегистрировать их значение, перевел эти вопли как :

— Шевелись, идиотка! Игры кончились!

И я зашевелилась, смутно осознавая, что взрыв произошел именно на моем этаже, и вероятность того, что это была дурацкая шутка соседских детишек, как и то, что это не моя квартира полыхает синим не синим, но явно веселым пламенем, равна нулю.