– Ага, лодырюга отменный. Причём интересно так: заезжает, например, под стол и промывает точно половину прямоугольника, в вершинах которого его ножки. Под всеми кроватями тоже половину промывает, а потом и с оставшимся полом комнаты делает то же самое. Даже если его площадь простому человеку вычислить трудно – моет ровно половину, не перетрудится. Тригонометрией этот лодырь владеет в совершенстве!

– И давно он так себя ведёт?

– Может, и давно. Мама говорит, что не обращала на это внимание, пока не стала замечать клочья пыли в двух углах всех комнат. Два угла всегда чистые, а два – пыльные. Тогда она стала за ним подглядывать и обнаружила халтуру. С поличным поймала тунеядца! Можно, конечно, нового полотёра купить, но она не хочет. Говорит, к этому привязалась. Он тихо работает, маленький такой, приятные формы. Она зовёт его Черепашонком.

– Неделю назад во всём городе поменяли протокол обмена, – проговорил Юрка, почесав в затылке. – Может, с этим связано. Если так, то нужно только обновить программу BIOS в вашем Черепашонке. Дело на пять минут.

– Я всегда знал, что ты технический гений! – просиял Алексей. – Короче, мы тебя ждём завтра. Часикам к четырём подваливай. Идёт? Или давай лучше я сам за тобой зайду, вместе пойдём. И цветы поможешь выбрать.

– Да без проблем. Я тоже по Екатерине Дмитриевне соскучился. С удовольствием с ней пообщаюсь. Приятный она человек. Добрая очень.

– Вот и отлично, старик. В общем, до завтра? Мне ещё надо заскочить кое к кому.

– К кому?

Иванов сделал ещё один глоток несладкого чая, поморщился. Долго смотрел на друга. Потом вздохнул:

– Ладно, скажу, всё равно ты завтра её увидишь. В общем, хочу Светку тоже пригласить. Она любит такие мероприятия, ты ведь знаешь.

– Ах, Светку! Ну, как же без неё... – сказал Юрка и вдруг ляпнул: – А не боишься?

– А чего мне бояться? – вскинул брови Алексей.

– Да так...

Юрка вспомнил, как на новоселье у Карамышевых девушка прокусила Лёшке руку. Но говорить не стал. Зачем бередить старые раны? Тем более, что Алексей, кажется, так и не просёк до сих пор, кто был той немой Попадьей в лохмотьях...

На этом туманном многоточии они распрощались.

Глава 18

Екатерина Дмитриевна

Екатерина Дмитриевна и правда была на редкость доброй женщиной. Наверное, это качество присуще всем детским врачам. Молодая и красивая, она излучала какую-то тихую, но могучую энергию, способную вобрать в свою сферу всех присутствующих, хотя фигуркой обладала весьма хрупкой на вид. Она едва ли на полголовы была выше Юрки Гарина.

Когда ребята вошли в дом, она по очереди обняла их, а Юрку даже поцеловала в щёку.

– Ладно, ма, ещё растает, – пожалел друга Лёшка. Наверное, до щеки сына ей было трудно дотянуться, а он сам не сообразил подставить.

– Стол будет к шести вечера, а пока поделайте что-нибудь, – ответила она, принимая букет белых роз. – Белые розы! Вы с ума сошли, Алёша. Зачем же белые?..

– Это он выбрал, – сдал Юрку Алексей.

– Они красивые, – стеснительно пробормотал Гарин. – Как вы.

– Ах, подлиза! – улыбнулась женщина. – Спасибо. Ну, вот, теперь у меня забота: нужно найти в этом доме и красивую вазу...

Она направилась в ванную. В дверях резко, на одной пятке развернулась, добавила с упрёком:

– Надо почаще навещать родителей. Совсем от рук отбились!

Её мягкий, с придыханием голос имел гипнотический эффект, хотелось, слушая, смотреть на эти губы, на то, как они изгибаются в такт словам.

Юрка вздохнул. Его мама была другая, намного строже и грубее, что ли. Однажды он даже застукал её с сигареткой... Но она тоже была доброй. Просто другой. Наверное, все мамы на земле разные.

– Вот наш герой! – сказал Лёшка, когда они прошли в гостиную.

Он выкатил из-под тумбочки с цветами робота-полотёра – небольшое круглое воплощение технической мысли, цветом и формой напоминающее половинку пятнистого арбуза. Гарин уже имел с такими дело. Модель "ПА-20 ЛЮКС". Одно время они продавались во всех магазинах домашней утвари.

– Довольно старенькая модель, – произнёс он, приседая к роботу. – Сейчас такие не выпускают.

– Знаю, – развёл руками Алексей, – но он любимец семьи, поэтому я и обратился к тебе за помощью.

– Сейчас мы тебя посмотрим, Черепашонок, – тепло произнёс Юрка. – Лёш, дай мне влажную тряпку, которую потом не жалко выбросить, маслёнку и крестовую отвёртку. И ещё включи компьютер.

Гарин перевернул полотёра кверху пузом. Внутри у того булькнула вода, будто в животе у больного ребёнка. Юрка растянул губы от удовольствия. Все механизмы, даже самые простые, представлялись ему живыми существами. Мало того, что все они, как и люди, имели имена и фамилии, могли перемещаться, что-то делать и даже связно говорить, он был уверен, что у них ещё есть душа. Вот поковыряешься в таком пузе грубо, что-нибудь неумело оторвёшь или отвинтишь – и обратно уже будет не реанимировать. Механизм заглохнет навсегда. Умрёт, как человек.

Юрка нашёл пазы защёлок, аккуратно свинтил болты и снял крышку Черепашонка, похожую на строительную каску. Как и следовало ожидать, внутренности у бедолаги были грязноватенькие. Гарин взял тряпку, протёр все детали и смазал трущиеся места машинным маслом. Затем отсоединил бак и отыскал под ним секретный рычажок. Несколько коротких нажимов на него – и из тела Черепашонка вылезла плоская герметичная коробка.

– А вот и твоя головка, дружок, – сказал Юрка. – Сейчас посмотрим, где у тебя бо-бо.

– Кстати, – спросил Алексей, сидевший в кресле неподалёку, – как там твой Марс поживает? Научил его ходить?

– Пока нет. Но стоит на ногах весьма устойчиво. Ходовые качества в "Юр-отделе" не проверишь: слишком мало места. На днях я спущу его в гараж и тогда проведу полные испытания.

– Если будет нужна помощь – скажи.

– Обязательно. – Юрка осторожно вскрыл коробку и с любопытством заглянул внутрь. – О, да у нас тут чисто!

– Жить будет? – поинтересовался Алексей.

– Будет. Мне надо только фамилию Черепашонка узнать.

– Фамилию?

– Личный код робота. Он в паспорте должен быть.

– Ах, да. Сейчас спрошу у мамы.

Лёшка убежал, а юный инженер оставил Черепашонка на время, подошёл к компьютеру и запустил программу определения IP-адресов технических устройств.

Вернулся Иванов с паспортом. Юрка быстро набрал код полотёра и через секунду получил действующий АйПи-адрес робота. По нему он попробовал связаться с самим устройством. Но безуспешно.

– Странно, – пробормотал Гарин. – Пинг не проходит...

– Наверное, его надо включить.

– Тьфу, верно! – засмеялся Юрка. – Вот видишь, какой я гений...

– Ну, с кем не бывает, – улыбнулся в ответ Лёшка. Он включил Черепашонка, и внутренности "головы" робота заморгали разноцветными индикаторами. – А сейчас?

– Есть контакт! – отозвался довольный Гарин. – Пытаюсь получить удалённый доступ к "больному". Ага, успешно. Осталось только загрузить новый бинарный код и перезапустить устройство.

Через три минуты всё было сделано. Юрка собрал Черепашонка, включил его и отошёл на шаг, с интересом наблюдая. Но робот поморгал "глазами" и в следующую секунду закрыл их. Потом включил двигатель и медленно, словно провинившийся пёсик, поехал к себе под цветочную тумбочку.

– Вот лодырь! – усмехнулся Юрка.

– Это не лечится... – вздохнул Алексей.

– А вода внутри есть. Не понимаю, чего ему не хватает.

– Вообще-то он должен голосом сказать, если ему чего-то не хватает для полного счастья, – задумчиво произнёс Иванов. – Видимо, всего хватает.

В комнату вошла Екатерина Дмитриевна с розами.

– Вы что так скорбно на Черепашонка смотрите? – спросила она.

– Работать не хочет! – сокрушённо сказал Алексей. – Мы ему программу обновили, проверяем вот.

Екатерина Дмитриевна поставила вазу на стол, полюбовалась на букет, потом повернулась с улыбкой:

– А он сегодня больше не будет ничего делать. Он же с утра убрал все комнаты. Правда, наполовину только, но для него это уже норма. Он у нас старенький уже.

Юрка хлопнул себя по лбу:

– Точно! Как я сам не догадался. Надо ему ещё и память сбросить, тогда его жизнь начнётся с нуля.

– Не надо ему память сбрасывать, – шутливо нахмурилась Екатерина Дмитриевна. – Не мучьте вы бедняжку, пусть отдыхает.

– Ладно, завтра проверим, – согласился Алексей. – Мам, завтра понаблюдай за ним и позвони мне, если он опять начнёт халтурить.

– Не будет. Даю гарантию, – уверенно сказал Юрка. – Екатерина Дмитриевна, можно мне руки помыть?

– Иди в ванную, Юрочка. Ты что спрашиваешь, как чужой?

Юрка улыбнулся и отправился отмывать чёрные руки.

Через минуту к нему заглянул Алексей:

– Светка позвонила, говорит, не может мой дом найти. Я сейчас её приведу. Не скучай, старик.

Гарин равнодушно кивнул. Они хотели сразу зайти за Карамышевой, но девушка сказала, что ей надо в салон: она хотела произвести на маму Алексея хорошее впечатление.

Приведя себя в порядок, Юрка вернулся в комнату, задумчиво посидел за компьютером, потом решительно встал и направился в кухню.

Екатерина Дмитриевна готовила что-то вкусное. В воздухе парил аромат фруктов с примесью запаха жжёного сахара. Увидев Юрку, женщина весело прищурилась:

– Любишь домашний мармелад?

– Не-а. Я вообще не ем сладкого.

– Да неужели?

– Раньше ел, а сейчас не ем. С углеводов живот пучит, а от сахарозы зубы портятся.

– Ты вырос, Юра. Стал каким-то рациональным...

– Я? Вырос? Не смешите, Екатерина Дмитриевна. Сто пятьдесят восемь сантиметров, как и в прошлом году. Великан из племени пигмеев.

Женщина на секунду отвлеклась от работы, внимательно взглянула на парня.

– Тебя это беспокоит?

Гарин решил быть до конца откровенным. Тем более, что приготовился к этому разговору заранее.

– Ещё бы, – вздохнул он. – Думаете, маленький мужчинка – это идеал для женщин?

Екатерина Дмитриевна неприлично прыснула.

– Прости, я нечаянно, – извинилась она.

– Вот, и вам тоже смешно!

Лёшкина мама сняла кастрюлю с огня, вытерла руки полотенцем, взяла Юрку за плечи и заглянула ему в глаза. Он не стал отворачиваться – сам желал этого.

У Екатерины Дмитриевны были такие глаза – в них одних, отдельно от всего остального, можно было влюбиться. Не голубые, не карие и не зелёные. У них был какой-то свой, особенный цвет – немного от майского лазурного неба, немного от каштана и чуточку от прелого сена. И они были глубокими – Марианская впадина, а не глаза!

– Юра, высокий рост – не самое важное, что должно присутствовать в настоящем мужчине, – сказала она серьёзно.

– Знаю, – кисло улыбнулся он, – ещё доброта, целеустремлённость, сила духа и всё такое. Но это, Екатерина Дмитриевна, утешает мало. Честно. – Он сделал полшага назад: всё-таки долго смотреть в эти глаза было довольно трудно. Они притягивали, как сверхмагнит на жидком гелии. – Вы давали клятву Гиппократа?

– Конечно, давала, – ответила она, немного растерявшись. – Я же врач.

– Значит, если я расскажу вам свою тайну, вы никому не разболтаете?

Она улыбнулась – тоже по-своему, сузив глаза и чуть наклонив набок голову.

– Я ни разу в жизни не разболтала ни одной чужой тайны. Даже когда была ещё маленькой девочкой. И клятва Гиппократа тут совсем ни при чём.

Екатерина Дмитриевна была достойна братства Толиман. Эта мысль показалась Юрке забавной. Он отступил ещё на полшага.

– Я вишу на турнике. Каждый день по пятнадцать-двадцать минут. Чтобы руки не отрывались, пристёгиваю их железными крючьями. А к ногам привязываю полупудовую гирю.

– Для чего ты это делаешь? – в ужасе прошептала Екатерина Дмитриевна, приседая на табурет.

– Ещё я употребляю в пищу только белки, кальций и фосфор. Ну, ещё овощи и фрукты: в них витамины и... и от запоров помогает.

– Зачем, Юра?

– Я твёрдо решил вырасти, – ответил он, стиснув зубы. – Вопреки генам.

Екатерина Дмитриевна беспомощно уронила руки на колени. В отличие от Юрки, она никак не была готова к подобной теме разговора.

– Мне нужно точное заключение специалиста, – продолжал Гарин, чеканя каждое слово. – Скажите как врач, можно ли увеличить рост? Ну, хоть на пять сантиметров? Если это возможно, что для этого нужно делать?

– В любом случае – не висеть на турнике с полупудовой гирей, – строго сказала женщина. – От этого твой рост не увеличится, Юра. Более того, такие упражнения могут серьёзно навредить суставам. Ты должен прекратить эти самоистязания, иначе всю жизнь проведёшь в кресле-каталке. Это я говорю тебе как специалист.

– Спасибо за честный ответ, Екатерина Дмитриевна, – поблагодарил он. – Висеть я прекращу. Но вы не ответили на мой главный вопрос.

Она вздохнула.

– Юра, дорогой мой, почти все факторы, определяющие рост человека, предопределены наследственностью, здесь ты прав. Рост детерминирован геном HMGA2. С большой долей вероятности можно предсказать будущий рост ещё не родившегося человека, зная рост его родителей. Я видела твою маму. Она невысокая. К сожалению, твоего отца я не знаю...

– Он чуть-чуть выше мамы, едва заметно, – произнёс Юрка. – Они разведены. – "А ещё он пьёт. Думаете, от хорошей жизни?" – чуть не сказал он вслух.

– Я... я знаю... Подойди ко мне.

Она улыбнулась и ласково, как малого ребёнка, погладила Юрку по руке. Он не противился. Вообще, Екатерина Дмитриевна была единственным человеком на свете, из взрослых, с которым ему было легко. Он мог говорить ей самые ужасные вещи, нисколько не стесняясь и зная, что она не отвергнет беседу и не станет стыдить его.

– Вы сказали "почти".

– Вот именно! – просияла врач, вся в один миг переменившись. – Есть и другие факторы, влияющие на рост. Имеется огромное количество детей, которые намного выше своих родителей, и объяснения этому в науке пока нет.

– Ах, да: акселерация. Слышал. Но эти факторы срабатывают уже к пятому классу школы. Даже с первого класса уже понятно, кто будет дылдой, а кто карликом. А со мной всё в норме, никаких отклонений, никакой акселерации. Природа отдыхает!