Вель

"Он не должен был меня отпускать! — со яростью думала она. — Если он меня любит, как он говорит, то он должен был знать, как опасно мне отправляться одной в незнакомую страну. Шанс, что я останусь живой, почти ничтожен. Неужели он этого не понимал?! — и тут же, совершенно непоследовательно она подумала: — А может он просто хотел от меня избавиться? — от этой мысли такая ревность полыхнула в ее душе, что Вель сама поразилась этому. — Нет, нет, нет, — успокоила она саму себя, — если бы он хотел от меня избавиться, то не говорил бы о том, что хочет, чтобы я его всегда помнила. К тому же он не тот человек, способный расстаться с кем-то, не получив желаемое, — от этой мысли она покраснела, и с раздражением дернула головой. — Что это я, в самом деле? Он меня отпустил. Я этого хотела, значит, я должна радоваться свободе и идти вперед!"

Смеркалось. Вель решила сделать остановку. Она расседлала лошадь, взобралась на дерево, решив переночевать, устроившись на одной из ветвей. И вот тогда, впервые с момента, как покинула Ладуэрта, она посмотрела в ту сторону. Только ее глаза смогли заметить легкие отсветы пожара. Вель догадалась, что это горят повозки, которыми люди Ладуэрта заблокировали проход сквозь скалу. Это пламя ее порадовало, ведь оно означало, что Ладуэрт выиграет достаточное количество времени, чтобы уйти от погони. Спать на ветке было неудобно, наверно, поэтому Вель крутилась, вертелась, пристраиваясь так и этак, а мысли все время возвращались к прощальному разговору с графом. "Ты помни меня, очень прошу, помни!", эти слова не давали Вель покоя.

— Если он хотел, чтобы я его помнила, зачем он меня прогнал? — бурчала она себе под нос. — Зачем отправил с глаз долой? — она тяжело вздохнула. Свобода ее почему-то не радовала. Одно дело, когда тебя удерживают силой, и ты все-таки вырываешься, и совсем другое — когда тебя прогоняют с глаз долой. Нет, Вель решительно не понимала графа, и даже попыталась поставить себя на его место. Он столько сделал, чтобы удержать ее рядом с собой (теперь, когда Вель стала свободной, она ясно это видела), и вот когда осталось совсем чуть-чуть, только добраться до дома — он ее отпустил. Вель незаметно для себя стала представлять, что было бы, если бы она в этот момент находилась рядом с ним.

... Вот они прошли на другую сторону горы, преследователи остались за спиной. Они несутся во весь опор... Стоп! А почему она решила, что вся тысяча наемников будет стоять у скалы и любоваться горящими повозками. И с чего она решила, что в лагерь Ладуэрта не отправят только маленький отряд на разведку, оставив основные силы в лагере? И с чего она решила, что разведчики не подадут какой-нибудь сигнал, позволяющей основному отряду двинуться на перехват жалкой кучке воинов во главе с графом?

Вель похолодела от ужаса, до нее, наконец, дошло, что в тех густых зарослях Ладуэрт прощался с ней, прощался навсегда. Не потому, что она уедет и вернется к своему народу, а потому, что он не вырвется из кольца, живым не вырвется. Она, кошка спрыгнула с ветки на землю. Торопливо собрала вещи, трясущимися руками оседлала лошадь и в полной темноте помчалась назад. У нее было немного времени, чтобы обдумать, как ей поступить, и она решила, что возвращаться назад к провалу в скале нет никакого резона, если она хочет по-настоящему помочь Ладуэрту, то ей надо ехать к лагерю его преследователей. И Вель развернула лошадь, интуитивно, определив нужное направление. Сначала она хотела оставить лошадь на достаточном расстоянии, и остальной путь проделать пешком, чтобы не нарваться на сторожевые посты охраняющие лагерь врагов, но потом она решила, что сейчас преследователям не до охраны своего лагеря, они готовятся к погоне, не опасаясь ударов с тыла. Оставив лошадь в полукилометре от лагеря, она легко подобралась почти вплотную к палаткам, и могла слышать и отдаваемые приказы, и разговоры воинов.

Вель оказалась права во всем, и в том, что основные силы не покидали лагерь, ожидая возвращения разведчиков, с тем, чтобы выступить на перехват отряда Ладуэрта. Вель неслышной тенью взобралась на дерево, чтобы с высоты определить, где находится шатер командира наемников. Выяснить это, не составило никакого труда, только около одной, самой большой и просторной палатки постоянно дежурили часовые. Вель внимательно присмотрелась к тени, что двигалась внутри шатра. Вот очень четкий силуэт мужчины склонился, очевидно, он рассматривал карту, лежащую на столе. Вот он выпрямился, сделал несколько шагов в одну сторону, потом в другую. Вот он бросил какое-то отрывистое приказание и дежурный, сидевший у входа, бегом помчался выполнять распоряжение командира. Вель прищурив глаза, наблюдала за командиром, обдумывая, как ей поступить.

Она не сомневалась, что все происходящее случилось из-за тех записей, оставленных мертвым мужчиной, которого она нашла когда-то в заброшенном доме. Поэтому вполне вероятно, что наемников направила королевская рука. Если эти предположения взять за основу, то можно сделать несколько выводов. Во-первых, о настоящей цели этой охоты за Ладуэртом знает, скорее всего, один единственный человек, возглавляющий этот отряд. Лишком опасно доверить такую тайну еще кому-либо. Значит, уничтожив человека, что ведет отряд наемников можно добиться того, что преследование Ладуэрта будет прекращено. Но даже если это не так, и наемники будут продолжать охоту за графом, паника и переполох, которые неизменно при этом подниматься после убийства командира, изрядно замедлят движение отряда, подарив Ладуэту несколько лишних часов для ухода от погони.

Вель не сомневалась, что она права, осталось только решить, как убить командира, да еще по возможности остаться самой в живых. Решать надо было быстро, совсем скоро небо посереет и наступит рассвет. Днем она ни за что не сможет сбежать незаметно. Вель неотрывно смотрела на палатку. Подобраться вплотную к этому шатру не было никакой возможности, он находился почти в центре лагеря. Единственной возможностью убить с такого расстояния — был выстрел из лука. Вель понимала, насколько это ненадежно. Она видела только силуэт образованный пламенем свечи, что горела на столе в палатке. Понятно, что отбрасываемая тень была искажена. Если ее выстрел не будет смертельным, то за жизнь Ладуэрта, а возможно и за ее, никто не даст и медного гроша. Но выбора у нее не было. Времени придумать что-то другое совсем не осталось. И Вель решилась. Она соскользнула дерева, оглянулась по сторонам, лишний раз, убеждаясь, что не привлекла ничьего внимания. Выбрала удобную позицию, несколько долгих минут стояла неподвижно, прицелившись в мелькающую фигуру, и когда тень ненадолго замерла, Вель выстелила, потом опрометью бросилась в лес к своей лошади. Большего для Ладуэрта она сделать не могла.

Небо светлело с каждой минутой, и с каждой минутой все легче и легче было передвигаться по лесу. Вель боялась погони, постоянно останавливалась, настороженно прислушиваясь к звукам. Но все было спокойно, за Вель никто не гнался, никто ее не преследовал. Она остановилась под большим деревом, рядом с которым протекал небольшой ручей. Расседлала лошадь, позволив ей отдохнуть, а сама присела у корней дуба не в силах решить, что же ей теперь делать. Она страстно хотела свободы — она ее получила. Теперь она должна прыгать от счастья, так почему у нее на душе так тоскливо?

Вель резко встала, кинжалом срезала со ствола дерева небольшой участок коры и выцарапала лезвием:

Я НЕ МОГУ ПРОСТИТЬ ТЕБЯ.

Я УХОЖУ.

Она снова присела между корней и вдруг поняла, что она самая настоящая лгунья. Она нацарапала то, что должна была чувствовать, на самом же деле ее чувства были совсем другими, и ей тало так противно, что она притворялась даже перед самой собой. Вель снова вскочила на ноги и, словно боясь, что ее кто-то остановит, торопливо нацарапала:

Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ.

ЕСЛИ ТЫ МЕНЯ НАЙДЕШЬ Я, ОСТАНУСЬ С ТОБОЙ НАВСЕГДА.

ВЕЛЬ

Она снова села на землю и невесело усмехнулась. Вот же она лицемерка. Ладуэрт никогда не прочтет ее письмо, даже если останется жив. Не прочтет по той причине, что не будет ее искать, он же сам отпустил ее, да и вообще найти в густом лесу это дерево было просто невероятно. И все же Вель стало легче. Словно то, что она написала правду, сбросило с ее души тяжелый камень. Этот камень давил ее и душил все-то время, что она была рядом с Ладуэртом. С одной стороны поступки Ладуэрта, которым она была свидетелем, да и то, как он поступил лично с ней, заставляли ненавидеть его. С другой стороны, Вель и сама не заметила, как влюбилась в него, но не в того изверга, которого когда-то видела, а в совсем другого Ладуэрта не имеющего ничего общего с тем чудовищем.

Вель вдруг подумала, что если он ее и вправду найдет, то она выполнит обещание, что накарябала на стволе дуба. И еще она подумала, что она мечтает об этом.

ПОЖАЛУЙСТА, НЕ ЗАБЫВАЙТЕ ОБ ОЦЕНКАХ И КОММЕНТАРИЯХ!!!!!