Не гадайте на ромашках. Книга 2

— Вот!

Зинаида посмотрела на невестку удивлённо. Чего по тёмным углам прятаться, если на отношениях стоит печать. Даша покраснела, смутилась и спрятала от неё глаза. Зинаида пожала плечами. Непонятно! Но отступила, правда зная сыночка, тут же определила срок:

— Только недолго.

Обрадованные свободой, засмеявшись и заверив что так оно и будет, пошушукавшись с Дашей, он увёл её в сад. Когда они нырнули в тишину сада их обступил аромат цветов. "Ха! вот этого нам только и не хватало",— лыбился Бугров обследуя бок жены плавно переходящий в грудь. Даша пьянела от цветов, от сумасшедшего ночного неба, от звона кузнечиков и от нахальства Романа. Что там говорить, находясь в плену любовного дурмана они вдыхали это принимая на свои сердца допингом. Головы кружились. Выгуливая по дорожкам жену он страстно обнимал и жарко шептал:

— Дашуня, ты не представляешь, как я тебя люблю.— Даша низко склонила голову и прижала ладошку к в безумии рвущемуся сердцу.— Я жил надеждой...— тихо произнёс он резко останавливаясь и держа в плену своих бархатных глаз лицо девушки, залитое светом звёзд.— Ты переволновалась, малышка. А вот, всё и утряслось. Я ж говорил, а ты маленькая бояка боялась.— Чтоб не наброситься на жену вот так сразу и в целях усыпления её бдительности он повернул её к цветам.— Смотри маменькины розы, целая плантация. Бассейн отец отрыл, хочешь поплавать? — шептал он прижимая её всё крепче к себе и жутко надеясь на её согласие. Как можно устоять перед соблазном теперь, когда все пути открыты перед тем, чтоб не обнять её. А сколько он мечтал целовать много-много её пахнущие ягодами губки. И вот целуй хоть тысячу раз, путь открыт. Вот только от осознания этого можно сойти с ума.

Даша хотела в бассейн, но не сейчас. Голову кружили другие желания и мысли. Неужели он её действительно любит и это не сон?! Горячее дыхание обжигало лицо. Она старательно облизывала внезапно пересохшие губы. Он потянулся к ним. И о чудо! Даша вновь ощутила это безумное чувство невесомости и счастья. Как прекрасно быть счастливой. Как он близко. Как обжигают его руки. Безумный вздох иначе не выжить. Глаза в глаза. Глядя в их бархат лучащийся нежностью она затаила дыхание, не смея поверить в происходящее. Ещё вдох и его губы впились в её шевелящийся рот.

Руки неконтролируемым бегом гуляли по её начинающему подрагивать телу. Дашке уже давно надо было заглянуть в его светящиеся безумным светом глаза, но она обрадованная воцарившим между семьями покоем не подумала об этом. Правда здравый смысл взял верх и она упорно смотря себе под ноги, от купания испуганно отказалась. А от Бугрова дрожа неуверенно отстранилась.

Ладно, не расстроился Роман, она всё равно моя, полчаса туда, полчаса сюда... и повёл её дальше. Всё-таки, как славно снова оказаться дома, теперь ещё и с Дашей. Жаль, что между ними стоит первая ночь. Да, именно с одной стороны — здорово, что всё впереди, а с другой жаль, что столько ждать, ведь он не железный. Весь этот бред было трудно объяснить, рассказать кому-то и ждать понимания невозможно. Сам-то ни черта понять не мог...

— Фруктовый сад. Цветники Степаниды. Отец три участка скупил. Дома старые развалял и насажал всего,— водя жену по тропинкам, не без разочарования в голосе рассказывал он.

Даша же с облегчением ухватилась за разговор.

— Ром, а кто она, Степанида?— нежным голосом спросила она, как будто речь шла о падающей звезде или о сорте дивной розы.

А может это Роману только казалось, как остаться нормальным когда вокруг такой дурман. "Какая к чёрту Степанида, уронить бы её в эти цветы и..." Но он набравшись терпения, но не выпуская её из рук шоколадным голосом рассказывал:

— И она, и Саныч из бомжей. Отец пожалел, отмыл и пригрел. Теперь живут у нас, работают. Домик во дворе видела, это Сан Санычу построили, а у Степаниды в доме есть своя комната. Зарплату им батя платит, но они деньгами почти не пользуются. На готовом живут, питание с нами, вещи мама покупает. Зайдём в беседку, — потянул её в обвитое плющом каменное творение, дыша на неё, как паровоз Бугров. "О чём треплюсь, когда девочка моя жена..."

"И чего я поддалась на уговоры, завтра бы тот сад посмотрела", — запоздало пожалела Даша о экскурсии, не разгадав вовремя его маневров. Прогуляв жену чинно по саду, он оторвался в райском укромном уголке. Данное слово Громову больше его не держало. Все смирились с их браком, а в нем бродила пьяная кровь первого обладания любимой женщиной. Хмельной джин страсти вырвался на свободу. Без церемоний, притиснув Дашку к скамье, Роман нырнул в безумие. Дав неконтролируемую волю рукам, он таким диким способом пытался наверстать упущенное. Пуговицы от блузки горохом посыпались на каменный пол, обнажая затянутую в кружевной лифчик вздымающуюся грудь. Жаром и страстью полыхало его тело, растерянная Даша боялась не справиться с таким испепеляющим костром. Романа несло. На думы и переживания не оставалось времени, совладать с такой махиной, как Бугров ей не под силу, но и первую брачную ночь свою она испортить не могла позволить ему. Воспользовалась тем, что пришло первым на ум. Нажала на рану под пластырем. Застонав, парень пришёл в себя и поднялся. Мотнув головой, сгоняя пыл розового тумана, виновато глянул на девушку. Она опередила его:

— Ты напугал меня, Ромашка, такое впечатление, что двинулся рассудком.

Бугров хмыкнул: "Ещё б не двинуться. Тут двинешься не только рассудком, но всем запасным блоком подпитки тоже".

— Прости, малыш, это нетерпение. Ты не представляешь, какого мне держать тебя в объятиях, целовать, безумно желать и не попробовать. А сегодня табу снято, ты моя. Меня несёт без тормозов. Что тут такого, тебе не приятно или у тебя свои планы?

"Вот именно!" У Даше были планы и она не собиралась их ломать ради его желания, поэтому затараторила:

— Давай подождём, ещё немного осталось. Потерпи. Пойдём, мне надо переодеться, все пуговицы оторвал, так появляться, перед родителями нельзя.

"Подождать?!" Бугров, состроив кислую мину, подчинился. А куда ему деваться. А Даша скрашивая резкость отказа шептала:

— Ромаша, скажи, когда ты первый раз подумал о свадьбе?

Бугров прищурился:

— А ты?

— Я первая спросила,— покрывшись краской заспорила она.

"Ах, хитруля!" Бугров, притянув её к себе и заглядывая в лучащиеся любовью глаза, выдохнул:

— Ну ладно. Слушай. Почти сразу, а на твоём выпускном, когда ты была такая беленькая, воздушная, я сожалел, что это не наша свадьба...— Заметив сомневающуюся улыбку жены, Роман поспешил с оправданиями:— Дашунь это правда. Я мечтал просыпаться с тобой в одной постели. Ни с одной другой такого со мной не случалось.— Его речь закончилась страстным поцелуем. После которого не поверить в его искренность просто было нельзя. Отстранившись сказал:— Теперь твоя очередь?

Довольная его частью объяснения Даша попробовала увильнуть от своего ответа, но с Бугровым это не прошло.

— Не хитрить...

Припёртая в прямом смысле к стене, она сдалась.

— Наверное сразу,— прошептала превратившись в маков цвет она.— Я просто не знала что это, но страстно хотела быть под твоей защитой, принадлежать тебе...

Бугровское самолюбие праздновало триумф. После того, как она раскрыла ему срок своих чувств Роману не оставалось ничего... у него просто нет выхода, как зацеловать её прямо тут и сейчас же. Что он безотлагательно и сделал. Помешало ему покряхтывание и пересмешка Саныча. "И что за невезуха!" Обняв жену Роман поплёлся в дом.

Ребята не заметили, как с ними проскользнула хитрющая Мотя. Идя на аппетитный запах, юркнула под длинную скатерть, в надежде используя удачный момент, чего-нибудь урвать вкусненького. Мотя могла часами терпеливо высиживать под столом, дожидаясь своего сладкого мига. Ловко лавируя между ногами, эта туша умудрялась никого не задеть, чтоб не выдать своего присутствия и не упустить подвернувшийся случай. Правильный Котя, не смевший без разрешения зайти в дом, ждал подружку, валяясь на крыльце, не в силах последовать за ней или выдать, он шумно вздыхал. Вот ведь, всё как у людей. Одним раз плюнуть перешагнуть закон, для других, то не преодолимое препятствие. Но Роман зная собак сразу сообразил, где надо искать подружку Коти.

Ребята пришли с опозданием. Роман сразу заглянул под стол. Мотя недовольно отвернула морду. Быть застуканной не входило в её планы. Роман сунул ей кусок мяса и показал кулак, мол, убирайся. Собака ворча покинула своё убежище. На эти его манипуляции никто не обратил внимания. Всем было не до собаки. За столом шло близкое знакомство новоиспечённых родственников, опрокинув уже не одну рюмку они чувствовали себя не плохо.

— О, молодёжь, — обрадовались они вливанию свежих сил. — Ром, ты чего пьёшь? Водку, коньяк?

— Лимонад. Весь химией напичкан, нельзя. Может образоваться гремучая смесь.

— Тоже правильно, порядок надо во всём соблюдать, — одобрил Громов. — А мы можем с Фёдором Егоровичем себе сегодня позволить. Наливай.

— Даше мартини с водой, — предупредила Надежда Фёдоровна.

— Борис Викторович, скажите молодым напутствие, — попросил Фёдор Егорович.

Но Громов отказался от такой чести:

— О, нет. Жених главный, отцу и слово первое.

Фёдор напыжился и разволновался. Значит, Громов принимает его за равного. Он не подведёт и расстарается для ребят на всё своё здоровье и возможности.

— Коли так доверяете, скажу я. Был у нас один ребёнок, мать, теперь стало два. И точка. Двое. Отныне Дашенька нам дочь. Спасибо, что сношеньку для нас вырастили. Мы её беречь и любить будем. И сыну спасибо за такую невестку.— При этих словах отца, Роман, улыбаясь и зарывая своё лицо в Дашкиных волосах, прошептал ей о чём-то на ушко. А Фёдор не моргнув глазом продолжал: — Честно скажу, не ожидал от своего обормота такого подарка. Обрадовал и невесткой и сватами. За счастье наших детей!

Все выпили. Разговор пошёл веселее.

— И всё-таки за столько-то лет знакомства хоть бы разочек привёл её к нам, свинёнок. — Добавила ложку дёгтя в бочку мёда мать.

— Рисковать не захотел, — ухмыльнулся Роман.

— Это ещё почему?

— После твоих художественно расписанных характеристик в мой адрес, она и слышать обо мне не захотела б.

— Трепло, — отмахнулась от сына Зинаида Валентиновна. — Теперь вам слово, Борис Викторович.

Громов поднялся, застегнул пиджак, обвёл стол. Ясно что волновался.

— В отличие от Бугровых, не видевших до сегодняшнего дня невестку, я Романа знаю давно. Рановато вы немножко обзавелись семьёй, по мне бы ещё с годик надо потерпеть, но так сложилось. Мы поможем, безусловно. Только прошу, доучитесь, а жить будете надеюсь дружно и счастливо. Видя развитие ваших отношений перед глазами по-другому не должно быть или я ничего не понимаю в людях. И ещё... Дарья ещё ребёнок, а ты, парень взрослый, побереги её, не обижай. По сути-то, я давно доверил свою доченьку в твои надёжные руки. Прошу, постарайся быть с ней и дальше мужиком. Радости вам, счастья и согласия.

Выпили ещё, сняли галстуки и пиджаки, расстегнули воротники рубашек.

— Спасибо за поддержку, — поднял свой лимонад Роман, — только я немаленький мальчик, на свою жену могу и сам заработать.

Не согласная с сыном Зинаида принялась бурно возражать:

— Не слушайте его, это в нём таблетки играют. Ты, сынок, пока, не восстановишь здоровье, ничего не можешь. И поберечь себя надо маленько. Учёбы ещё год опять же дотянуть раз уж увяз. От нашей помощи не отказывайся.

— Погодите, Зинаида Валентиновна, ты сам Роман, что предлагаешь? — заинтересовался Громов.

Бугор отцепился от жены, переложил туда-сюда нож и выговорил:

— Помогите мне мастерскую открыть, а деньги заработаю, отдам.

— Вот вам речь мужика, этим он меня и взял. Молодец! — обрадовался Громов.

— Поможем? Поможем!— заверил и отец.

— Без разговора. Непременно,— поддакнул вновь и Громов.

— Так, — подняла бокал Зинаида Валентиновна, — речей наговорили с короб, обсудили всё, а "горько" не кричали.

— Горько. Горько. — Зашумела объединившись в порыве родня.

Дарья вздрогнула и с такой силой сдавила руку мужа, что побелели костяшки пальцев. Прежде чем она решилась повернуть к нему лицо, кровь отхлынула от её щёк.

Роман поднял смущённую и мертвенно бледную жену. Шутливо потёрся носами.

— Давай, малыш, вспоминай наш первый урок, подъезд, ступени, — шептал, горяча ушко девушки Роман.

Она подняла горящие любовью и страхом глаза. Он был так же красив, как и в первый их вечер знакомства. Смеющийся взгляд и самоуверенная улыбка: всё это неотъемлемая часть Бугрова. Он такой какой есть и не будет другим, да и не надо, ведь она любит его именно таким. Они целовались, а народ, смотрел, хлопал и требовал продолжения.

— Не садитесь, целуйтесь ещё, как приятно на вас смотреть, — поддержала и Громова. — Жизнь надо прожить с удовольствием, если оно есть, значит, всё идёт правильно и ничего не надо менять. За вашу путеводную звезду ребята, — поцеловала она дочь и зятя.

Она тоже вспомнила вечер последнего звонка. Взлохмаченную дочь, на цыпочках, цепко держащуюся за шею взрослого парня, на ступенях подъезда. "Кто б подумал!"

— Угощайтесь, — суетилась Зинаида Валентиновна. — Не стесняйтесь. Степанида, что ещё у нас там, в духовке имеется?

— Рыба фаршированная, нести?— тут же откликнулась Степанида.

— Вы тут общайтесь пока, — поднялся Ромка. — Пойду сауну проверю. Даша, ты со мной?

Но вскочившая с места Даша торопливо заявила:

— Я Зинаиде Валентиновне помогу. Ты сам, Ром.

И подхватив грязные тарелки, выскочила с ними на кухню. Роман пожал плечами, но заострять вопрос при таком скоплении народа не стал.

— Дашутка, ты чего? Надо что? — заволновалась свекровь. — Кинь эту посуду в раковину, Степанида перемоет.

— Надо поговорить с вами, вернее,— мялась Даша, — попросить.

Зинаида перехлеснувшись взглядами со Степанидой, чуть не выронив тарелку, разволновалась:

— Господи, что стряслось?

— Понимаете, Ромка будет затягивать сейчас меня в сауну, — волнуясь и сбиваясь, пробовала объясниться Даша.

У Зинаиды отлегло от души, но всё же осторожно она протянула:

— Что тут такого, понежитесь, у нас там так хорошо. А молодым-то, вдвоём, сладко. Не мылась с ним?

Даша замахала не только руками, но помогая им и головой.

— Что вы? Никогда.

— Странно. Как, это Ромаха такой мёд упустил. Мы с Фёдором, как пойдём. Ох!...

— Зинаида Валентиновна, у нас с ним ничего ещё не было. Вижу, вы меня не понимаете, — расстроилась Даша.

Зинаида действительно в бестолковом старании таращила глаза.

— Да, что ты говоришь, ничего? Совсем ничего? — присела на стул она уточняя и проясняя.— Степанида, ты что-нибудь понимаешь?

Та, смеясь, пожала плечами:

— На Ромаху совсем не похоже.

Даша протестуя замотала головой, не в состоянии что-либо объяснять, заливаясь краской и от смущения немея. Она не понимала, что сделала не так и чем разволновала матушку Романа.

— Вы ж пятый год знакомы?— поднявшись со стула встала напротив девушки буравя взглядом Зинаида. Сейчас, мол, я из тебя правду высверлю.