Не гадайте на ромашках. Книга 3

— Дружище, уже этого достаточно чтоб мне подсесть на валерьянку. Встретимся — поговорим. Устроили мне пургу, земля качается. Пойду жену кормить.

Ленка подошла к улыбающемуся телефону мужу сзади, обняв за талию, потёрлась о спину.

— Кто звонил? Подожди, угадаю, Роман?

— Точно, наконец-то обнаружил беременность жены.

— Для Бугрова наступили критические дни, — положила она в рот мужа дольку апельсина.— Бузил?

— Не то слово. Нас ещё каток асфальтный ждёт впереди.

Роман же тащил сгорающей от нетерпения и любопытства жене ужин.

— Ужинаем и гулять.

— Ром, я уже гуляла, не хочу.

— Ничего не знаю, перед сном будешь выгуливаться.

Дашка отказалась от спора поняв, что Бугров не отступит и всё возьмёт под свой контроль непременно, и ей, Даше, придётся смириться. Скоро помчит поезд её к дому, и она скажет родителям о ребёнке. Там навалившись большим и мощным коллективом, его немного поприкрутят. Вздохнула. Если смогут, конечно.

Как и обещал, через неделю он повёз Дашу домой. Естественно, волновались оба. Так думала она, хотя по Бугрову не определишь. Но Даша считала, что не волноваться он просто не мог. От вокзала такси домчало к дому. Вышли, потоптались.

— Тут гостей принимают или мы пойдём обратно? — шумел Роман, заходя во двор. Моросил мелкий осенний дождь. Холодный и уже противный. В саду отцветали последние цветы хризантем, астр и бархоток.

— Принимают, принимают, — спешил обняться Сан Саныч. Раз лезут, не боясь собак, значит свои.

Обрадованная гостям парочка собак, с радостным повизгиванием подлетела к ребятам. Облизав и получив по приготовленному специально для них лакомому кусочку, без обычного скандала быстро удалилась.

— Чего это с ними? — удивился Роман. — Даже в дом за нами не пытались вползти.

— Прибился серый, замызганный котёнок, вот они его никак поделить и не могут, — пояснил Саныч.

— Съели? — испугалась Даша.

— Что ты, Дашенька. Дружат. Серый, больше Коте симпатизирует, а Мотя ревнует и пошлёпывает его иногда лапой украдкой от Коти. Забавно наблюдать. Проходите, сейчас матери позвоню. Что ж это вы никого не предупредили. Свалились, как Ельцин с моста.

— Звони, вызывай. Проходи Дашутка. Степанида в дверях нарисовалась. Привет, стара. Рад тебя видеть. Скучала по блудному любимчику? — перекинув жену через ступени на веранду, обнял вытирающую глаза Степаниду. — Комнату для нас приготовь.

— Всегда готова, только почаще приезжайте. Какая радость для Зиночки. Все глаза просмотрела, собаки залают, она за калитку бросается.

— Мы же не сообщали о приезде? — удивился Роман.

— А она каждый божий денёк ждёт, — приложила угол фартука к глазам Степанида.

— Рома, я полежу, пока никого нет, так спать хочется, засыпаю прямо на ходу.

— Надо кинуть работу, котёнок, ты устаёшь.

— Беременность не болезнь, — приготовилась к спору, отстаивая своё право на труд, но муж ушёл от опасной темы.

Проводя Дарью в спальню, Роман пристроился в помощники к Сан Санычу. Розы срезать и утеплять их, мусор из сада выгребать.

— Роман, раз уж в помощники пристал, займись бассейном. Доведи эту махину до ума. Воду спусти, помой, покрой. Осень в полную силу хозяйничает, значит, зима на пятки наступает. Ранней будет.

— Как скажешь, мне всё в радость.

— Ты до работы злой мужик. — Одобрительно крякал Саныч, наблюдая за парнем. — Правда, любо смотреть, Ромаха.

Они работали в основном молча, изредка перекидываясь словами. Роман получал удовольствие от пребывания дома, Саныч не мешал. Закончив, он подошёл к нему сам:

— Бассейн я приготовил, как ты заказал, прими работу. Пойду картошку почищу. Даша жареной хочет.

— Давай.

Помыв под краном руки, Роман отправился на кухню к Степаниде. Как всё-таки хорошо дома. Тот же воздух, та же земля, а кайф другой.

— Где они, где? — принеслась вызванная Санычем Зинаида.

— Отдышись, хозяйка. Даша спит, Ромка мне помог, а сейчас у Степаниды в подручных, картошку чистит.

— Картошку? Забавно. Побегу.

Мать большим тёплым облачком обвила сына, налетев со спины, прижимаясь к кровиночке и целуя его непокорную макушку.

-Дай, я тебя, золотко, поцелую. Чёрный какой то, как будто на солнце тебя коптили. И чего это ты на кухне делаешь?

— Дашуня картошечки просила. Сам хочу пожарить, как она любит.

Забота о жене не насторожила Зинаиду. Бережное отношение к Даше у него всегда преобладало и даже просьба Дашутки добавить к картошечке огурчиков солёных и селёдочки не натолкнуло прозорливую мать на нужную волну. И только когда банка опустела и Дарья, приложившись к посудине, выпила весь рассол, Зинаида насторожилась. Ага, сынок улыбается и головой качает. Неужели, правда? А что если ей это только кажется. Уж очень догадка была желанной и невероятной. Как этот упрямец сдался? Не могла поверить она привалившему счастью. Сноха беременна. Роман делал всё, чтоб не было детей. Похоже, Дашка добилась своего. Точно беременна, вон и пятна на лице, сладко обомлела она. "Пресвятая дева, у нас будут внуки!"

— Даша, ты беременна, дочка? — задыхаясь от сомнения, выдохнула решившаяся прояснить обстановку свекровь.

— Да. Вы как догадались? — залилась румянцем сноха.

— Съесть банку огурцов и запить всё рассолом нормальной женщине не по плечу. Ты беременна, Даша?— Радовалась она, не обращая внимания на ворчание сына.

— Непременно надо ребёнка в краску вогнать. — Гудел он. — Беременна, конечно, отчудила малышка, всё решила без меня.

— Какая ты умница, Дашуня. Молодец. Дай я тебя, лапонька, расцелую. Такую радость нам доставила. Ой, я даже не знаю, что мне сейчас и делать-то, — заметалась она. -Надо бы отцу сообщить. Она с не меньшим азартом принялась терзать телефон. Попытавшийся воспротивится этому Роман, получил по рукам. — Не мешай.

— Всё, понесло, не догнать, — отступился Роман.

— Федь, а Федь. Подожди, ты ругаться. Подумаешь совещание, тут такое, а он канцелярию развёл. Что? Что? Ребята приехали. Ромка из командировки вернулся, Дашенька беременна. О! А что я говорила, кончай своё совещание. Шестой месяц уже. Обвела нашего осла вокруг пальца. Рвёт и мечет, но куда он теперь денется. Давай бегом.

— Би-Би-Си отдыхает, — вздохнул Ромка. — Мать, тебе радиостанцию свою надо открыть, а не магазины и рестораны: успех гарантирован.

— Я подумаю. Ладно тебе, такое счастье. Ведь любая женщина мечтает стать матерью, любая мать мечтает стать бабушкой. А сюрприз для Громовых сделаем. Пойду блинов на радостях напеку.

— Что я говорил, — подмигнул жене Бугор.

— Не мигай, олух царя небесного, лучше скажи, почему столько скрывали, нам ни слова?

— Хороший вопрос, я сам неделю, как узнал, с подпольщицы спрашивайте?

— Раз Дарья так решила, значит, у неё выхода другого не было, — быстро перестроилась мать.— А что ей было делать, если ты рогами упёрся, как козёл. Нет, и весь разговор.

— Кто-то блины собирался печь, иди уж не терпится попробовать, подтолкнул её сын к плите, чтоб прекратить не понравившуюся ему тему.

Через час пригнал отец, весь светящийся от радостной новости, с бархатной коробочкой.

— Невестушка, это тебе, за смелость, смекалку и находчивость.

— Мне подарок не ожидается, я вроде бы тоже не последний человек в этой радости, — скорчил рожицу, обнимаясь с отцом Роман.

— Тебе ребёнок будет подарком. Дуб упёртый, столько лет нас счастья лишал.

— Если в меня будет, то подарок получится не очень. Сколько помню, мать всё время плакала, "с каких поганых грибов я такой накачался", а твой ремень облез от моего зада,— со смехом заявил он.

— Не каркай заранее, — поплевала для предосторожности мать. — Что стоите, садитесь, я блины испекла. Кому с вареньем, кому со сметаной. Фёдор, Громовым позвонил?

— Обязательно, но я им о сюрпризе ничего не сказал.

— Умница. — Подлила сметану мужу Зинаида. — Даша, ты куда?

— Спасибо, я уже наелась до моего предела, пойду, погуляю по саду.

Проговорив час с родителями, о том, о сём, поглаживаемый матерью и похлопывающий отцом с другой стороны Роман заволновался.

— Уже час, как Даша бродит по саду. Пойду, найду, скоро Громовы приедут, чем она там занимается так долго.

Отправившись на поиски жены, Дарью заметил среди оголяющихся деревьев ещё издалека. Подкравшись сзади Роман, застал жену, ковыряющую глиняную стену соседского сарая и с чувством удовлетворения отправляющую лакомство в рот.

— Ты что делаешь, обезьянка, — налетел Бугров, выбивая грязь из её ручек. — С ума сошла.

Испуганно округлив бездонные глаза дрожащей рукой, зажала жующий рот, чтоб не залез ещё и туда.

— Выплюнь, сейчас же, что за фигню ты жуёшь? — кричал взбешённый Роман.

— Ты меня напугал. Не хотела, чтоб ты видел это. Так бывает у беременных. Чего-то не хватает для формирования и развития плода. Ничего страшного.

— Что? А говоришь беременность — не болезнь? Это вообще, чёрт те что.

— Не ругайся, милый. Я ещё кусочек съем, это глина. — Оправдывалась Даша.

— Каменный век, — сдался муж, — блин, что, интересно, я ещё не знаю о беременных. Полакомилась? Пошли, сюрприз чумазый. Твои родители, слышишь, приехали.

Дашка с сожалением отлепилась от стены.

— Дайка губы оближу, — слизнул он зацепившиеся крошки глины с её губ. Попутно одарив жену волнующим поцелуем, Роман привлёк её к себе.

— Какая гадость, а она ела будто шоколадные конфеты, — всё-таки ляпнул он.

Дарья развернула его лицом к сиреневому кусту. Он аж зажмурился. Ведь осень, а в углу у забора цвела сирень. Небольшие сиреневые свечки рвались к солнцу. Чудо! Роман сжал плечи жены: "Кто сошёл с ума — природа, мы..."

По саду им на встречу шли Громовы сопровождаемые всеми обитателями дома, даже серый котёнок ковылял под брюхом Коти.

— Папочка, мамочка, я скучала, — прижалась к ним Даша.

Обрадованные их приездом родители нежили дочь, обнимали зятя и вообще были настроены на праздник не меньше, чем на сауну с шашлыками.

— Открывайтесь, что вы там за сюрприз приготовили, — наседали они на ребят.— Ждём с нетерпением.

— Заметьте, стопудовый. Я ничего не говорил, — поднял руки Фёдор Егорович. — Молчал, как рыба, вот вам крест. — Осенил он себя крестом.

— Ром, скажи сам, — оробела Даша.

— Вот всегда так, — играл Бугров, — как ребёнка заводить не спрашивала моего согласия, а как сдаваться, то Рома.

— Господи, Дашенька, это правда? — удивилась Надежда Фёдоровна.

— Правдее, не бывает. Дашуня беременна. У нас будет ребёнок. — Уже серьёзно объявил Бугров. — Непослушная девчонка всё сделала по-своему. Поимела меня, как хотела.

— Как вам сюрприз? — Радовался Фёдор Егорович, не обращая на болтовню сына внимания.

— Дашка, дочка, ты молодец, — пришёл в себя Борис Викторович.

— Могу хоть на спасибо рассчитывать, — скривился Роман. — Я тоже вроде бы участвовал в процессе, а хоть бы кто, хоть бы намёком...

— Ты не столько участвовал, сколько мешал. — Возмущалась Зинаида. — Сейчас примазывается, паршивец.

— Оставь его Зиночка, — вмешалась Надежда Фёдоровна. — Какое счастье. Объяви ему амнистию. Ребёнок, это чудо. Зина, мы будем бабушками.

— Здорово, мы ж тоже дедушками будем. За это надо по чарочке пропустить. — Засуетился Громов. — Ромаха, пойдём, тяпнем за тебя. Отцом будешь, какая радость, упрямец.

Бугров, обнимая жену что-то там скрипел про то, что женское коварство — второе Я без которого они просто не могут жить. Команда хозяйки дома: — Давайте к столу.— направила всех в нужном направлении.

Разогревшись коньячком и закусив угощениями Степаниды, родители расфантазировались, каким он будет этот ребёнок, на кого будет похож, и чему его лучше учить: музыке или танцам, языкам-то уж непременно.

— Притормозите, господа. Мы ещё не знаем, кто будет. Беременности всего-то шестой месяц, а вы танцы, — вернул всех к реальности Роман.

— Это неважно, Ромаха. Главное, он уже есть, растёт. У него два дедушки.

— Почему только дедушки, и две бабушки тоже.

— Точно, с ума все на радостях сошли. Вы подумали, как она выносит этого ребёнка, — пытался достучаться до их разума Бугров.

— Ерунда.

— Сейчас подхожу, а она глину с извёсткой лопает. — Переубеждал родителей раздосадованный Роман.

— Это полезно, пусть ест. Мать ела тоже. — Уверял Фёдор Егорович. — Принесу ей, она и ест, у меня мурашки по телу, а она облизывается.

— Плохо, — рявкнул Роман.

— Почему? — не понял отец.

— Такая же беда родится, как и я.

— С чего ты взял? — удивился опять отец, подкладывая свату мяса на тарелку.

— Симптомы соответствующие, и вообще бедный ребёнок, — не унимался Бугор.

— Роман, не темни, — на этот раз заинтересовался Громов.

— Сумасшедший эскадрон бабусь и дедусь уже кровожадно ждет его появления на свет, чтоб замучить. Факт. — Хохотал он.

— Что вы его, право, слушаете, балабола, — не вытерпела Зинаида. — Наливайте.

Чтоб отвлечь внимание язвившего мужа от родителей и разрядить обстановку, Дарья сказала ему несколько слов на английском языке. — Дорогой, перестань их мучить. — Ответ не заставил себя ждать, причём, как она заметила на блестящем английском. Он сделал это, не подумавши, машинально и эмоционально. Но этого было достаточно, чтобы у присутствующих выпали вилки и отпали челюсти.

— Чего он сказал? — переспросил Дашу свёкор. — Как это, по-каковски?

— Свят-свят, крестилась мать. Ты по русскому-то ахинею нёс, а тут иностранный.

— Разохались. Растёт парень. Сейчас все учат языки. — Поддержал зятя Громов.

— Учат, но не так, — прошептала Даша, растерянно поглядывая на мужа. — Я думаю, он нас ещё по трём или пяти удивит. Полиглот, по спецпрограммам подготовка. Так что держите свои вилки покрепче. Поняв, что попался, Роман лихорадочно продумывал отход.

— Вам не о чем больше говорить? Тему закрыли. Проехали. У беременных юмор такой.

Отца и тестя такие разглагольствования Романа не удовлетворили, выпив и предварительно положив вилки, они воззрились на него.

— Ромаха, мы никогда не спрашивали, а всё же чем ты занимаешься? — взяли они его в кольцо. Где служишь?

-Вот не спрашивали и не спрашивайте дальше. — Тоном, не допускающим возражения, предложил родственникам Бугор. — Я всегда знал: умные бабы, как ушат ледяной воды. Не знаешь от чего кайф получишь. — Бубнил он, не глядя на жену.

Расстроенная Дашка поняла, что своей догадкой загнала мужа в опасный угол. Арабский браслет, вырвавшись из плена рукава, блеснул на её запястье. "Всё, как нарочно",— поморщился Роман.

— Ой, какая вещь оригинальная. Можно посмотреть? — потянулась к руке дочери Надежда Фёдоровна. Где же такую штучку приобрели?

— Купили, — не моргнув глазом, соврала Даша, стараясь не смотреть не только на мать, но и на Романа.

Приготовившись к худшему, Роман перевёл дух. Как сунула его жена в омут по неосмотрительности, так и вытащила, переведя разговор на браслет, придумав целую историю о его приобретении. Отец с тестем, конечно, не поверили не единому её слову, но к разговору о службе уже не возвращались. Праздник потёк более-менее в нормальном русле. Только мать, чаще, чем обычно, вытирала глаза и прикладывалась губами к макушке сына, да похлопывали его по крутым плечам отец с тестем.