Лишь одна Звезда

— Она... — выдавил секретарь, — тоже в сговоре?.. Глория... то есть, Минерва — она виновна?

— Уверен, что нет. Иначе...

Стук двери заставил их обернуться. Стремительными шагами леди Марта Валерия пересекла зал. Ворон двинулся ей навстречу.

— Простите, леди Марта. Я обманул вас и...

Она прервала на полуслове:

— Уезжайте. Чем быстрее, тем лучше.

— В ч...чем беда? — спросил Итан. — Что случится?

— Сейчас. Немедля. Не оставайтесь на ночь.

— Мы отпустили бричку... — сказал Марк.

— У нас своя конюшня. Я дам лошадей. Берите вещи, ждите в нижнем дворе.

— Вам попадет за это...

— Не слышите, что говорю? — голос Марты Валерии обрел твердость железа. — Убирайтесь прочь. Бегите.

— Благодарю вас, — Марк сжал ее ладонь.

— Да, — кивнула Марта Валерия и выдернула руку.

Во двор она не вышла. Конюх вывел оседланных лошадей и попросил Марка оставить их на пограничной станции. Он спросил о леди Марте. Конюх развел руками:

— Велела только оседлать коней... Больше ничего не сказала.

Стражники в белом равнодушно прохаживались мимо. У них не было приказа задержать гостей. Леди Теодора не собиралась пачкать собственные руки.

Итан и Марк выехали на ночную дорогу.

— Счастливого пути, — крикнул стражник вслед.

Когда удалились ярдов на триста, Марк сказал:

— Отправимся в Эльфорт. Там есть имперская голубятня. Как можно скорее пошлем письмо владыке. Он должен узнать обо всем до заседания Палаты. Правда, он не поверит на слово... но сможет допросить Медведицу и Глорию, в крайнем случае, отправит людей сюда, в пансион...

— Есть верный способ доказать владыке, — сказал Итан. — Пусть его величество поговорит с М...инервой.

— Той самой, которая неведомо где?..

— Я знаю, где она, — просто сказал секретарь.

Марк обалдел.

— Ты знаешь?.. Как? Откуда?..

— Р...ребекка Литленд. Глория... то есть, Минерва оставила ей записку, там содержался шифр. Ребекка смогла понять смысл: северянка в монастыре Ульяны Печальной на западе Альмеры.

— И вы с Лошадницей не полетели прямиком туда?! Как это вы сдержались?!

— Бекку удержал отец... Она п...попросила эскорт, отец понял, что к чему, и посадил дочь под замок.

— А ты?..

— Я понял, что вы были правы. Т...только по приказу императора можно забрать девушку из монастыря, никак иначе. С...следовало убедить его величество, а не мчаться самому.

— Ты повзрослел на десять лет, — сказал Марк. — По крайней мере, в моих глазах.

Совсем стемнело. К счастью, в небе стояла луна и давала возможность разглядеть дорогу. Пахло травами и росой. Трещали сверчки — точно так же, как в Землях Короны. Даже странно: суровые северные сверчки ничем не отличались от южных...

— Того, что у нас есть, — сказал Марк, — хватит на счастливый билет до Фаунтерры. Хотя бы один — для тебя.

— Как это понимать?

— Ты пошлешь письмо из Эльфорта, а затем помчишься в столицу и лично доложишь обо всем владыке. За это он восстановит тебя в должности и правах.

— А вы?..

— У меня есть приказ императора. Никакие открытия не отменяют его.

— Чиф... в Первой Зиме вас убьют. Искалечат в п...пыточной камере, а потом убьют.

— По слухам, Эрвин Ориджин — человек милейшей души... Думаю, он просто снесет мне башку.

— Не едьте туда. Я п...прошу, не едьте! Зачем погибать зря? Вы все равно не выполните приказ. В...вам не дадут!

— Кто знает...

— Лучше спрячьтесь где-нибудь и подождите! Когда провалится интрига М...медведицы, император простит вас! Может, и мятеж Эрвина — всего лишь часть сговора северян. Рухнут планы графини — проиграет и Эрвин. Тогда вы будете оправданы, вернетесь в Фаунтерру!

— Ага... — рассеянно обронил Марк.

Они успели отъехать мили на четыре. Пожалуй, это было глупо — скакать по дороге, а не прямиком через луга. Марк думал, что предупреждение Марты Валерии даст им целую ночь форы. Он ошибся.

В белесом свете луны из-за холма вывернул конный отряд и перерезал путь. Командир подъехал к Марку. Черно-красный плащ на плечах воина не оставлял сомнений в том, кому он служит и какой титул носит.

— Господа, следуйте за нами. Вас ждут в Первой Зиме.

Итан непроизвольно потянулся к шпаге. Кайр только приподнял бровь: ты серьезно, мальчик?

— Первая Зима?.. — воскликнул Марк. — Прекрасно! Мы как раз туда и собирались. Составите компанию?

Стрела

6 сентября 1774г. от Сошествия

Первая Зима

Сегодня — только плохие новости. Эрвин чувствовал это еще до того, как Джемис Лиллидей вошел с докладом. День такой, солнце светит иначе.

— Милорд, войска Уайта и Флеминга все еще не прибыли. Разведчики горной стражи обнаружили их. Уайт и Флеминг стоят лагерем в долине Слепых Дев. Не двигаются. Численность — три батальона.

Выявить предателей за обеденным столом, тихо и без крови избавиться от них — хорош был план... Только двух главных изменников за тем столом не оказалось.

— Вы же понимаете, что это значит, милорд?.. — уточнил Джемис.

Эрвин кивнул:

— Теперь у меня на три батальона меньше.

— Хуже. Понадобятся еще четыре батальона, чтобы уничтожить это войско. Иначе они переметнутся к Адриану.

Уайт и Флеминг — лорды северных портов. Им подвластны три четверти герцогского флота и около тысячи кайров. Потерять седьмую часть армии и почти весь флот еще до начала войны... Благодарю тебя покорно, Светлая Агата!..

— Почему они перешли к Слепым Девам, а не остались в своих замках?

— Надеются ударить по Первой Зиме, когда мы выступим в поход, — ответил Джемис.

— Тогда они слишком явно выдают свои планы. Глупо... неправдоподобно. Есть другая версия: они шли к нам, согласно приказу, но в дороге получили известие. Кто-то рассказал им о письме, которое я направил Адриану. Они решили, что не хотят служить сумасшедшему. Думают, как поступить. Пока думают, стоят.

— Может, и так, милорд... Что это меняет?

— Ничего... Или что-то. Их лагерь укреплен?

— Нет, милорд. Но долина...

Конечно. Долина Слепых Дев — сама по себе укрепление. Есть только две дороги, ведущие в нее. Обе узки, петляют меж нависающих над ними утесов. В таком месте сотня воинов может сдерживать тысячу.

— Попробуем сделать ставку, — сказал Эрвин. — Флеминг с Уайтом не укрепляются и не отступают в родные земли — значит, колеблются. Есть сомнения — есть надежда. Иона, ты ведь хорошо знаешь этих людей?

Сестра лишь пожала плечами. Еще бы ей не знать: оба множество раз гостили в Первой Зиме. Флеминг держал на коленках маленькую принцессу, Уайт подарил ей пони...

— Кто?

Сестра прикрыла глаза.

— Не верь Уайту...

— Согласен. Джемис, сколько займет путь к долине Дев самым быстрым маршем?

— Двое суток, милорд.

— А точнее?

— Сорок часов, если на пределе.

— Отправьте сообщение в долину: "Милорд Флеминг, сорок два часа".

— Это все?

— Вполне достаточно. И предупредите вашего отца: мне скоро могут понадобиться его батальоны. Пусть будет готов выступить к Слепым Девам на третьи сутки.

— Да, милорд.

— Еще известия? — спросил Эрвин, наверняка зная ответа.

Джемис хмуро кивнул.

— Мы получили письмо из Бледного Луга — это на околицах Фаунтерры. В столице тайная стража арестовала наших лордов-представителей и их слуг. Одному адъютанту удалось бежать. Он выбрался из столицы и послал донесение. Корона разорвала отношения с Домом Ориджин.

— Следовало ожидать, — кивнул Эрвин.

— Этим не исчерпывается. Протекция конфисковала наши голубятни в Земле Короны. Почта, идущая на Север, досматривается агентами. Мы получаем лишь те сообщения, которые хочет Адриан.

— Иными словами, мы слепнем и глохнем... Земля Короны — белое пятно на наших картах.

— Да, милорд. Но одно известие имперская почта все же доставила. Валери Грейсенд — вы знаете такую девицу?

Эрвин кивнул.

— Адриан отдал ей в мужья своего первого полководца — Серебряного Лиса. А в качестве свадебного подарка разрешил Грейсендам и Лабелину использовать порты Веселых островов.

— Южный Путь повенчался с Короной... — сказала сестра. — И никаких надежд, что он встанет на нашу сторону.

Джемис одарил ее снисходительным взглядом:

— О чем вы, миледи? Никаких надежд и не было! Южный Путь ненавидит нас, как...

Эрвин оборвал его:

— Ненавидит и боится. Иона права: мы могли запугать Лабелина и убедить остаться в стороне. Теперь это невозможно. Южный Путь будет сражаться за императора.

Иона глянула на кайра с явным торжеством, Эрвин не смог сдержать улыбку. Джемис проворчал не без язвительности:

— Уверен, миледи, вы уже разглядели все тактическое значение события, и легко поясните милорду без моих подсказок.

— Вы о рельсовой дороге, Джемис?.. — невинно полюбопытствовала Иона. — Нет, что вы, я даже не думала...

— Хватит, — отрезал Эрвин. — Да, Лабелин предоставит Адриану рельсы, искровую силу и все свои составы. Адриан за неделю перебросит армию прямо в центр Южного Пути, а оттуда еще за неделю дойдет до Близняшек. Это значит, что к концу месяца он может вступить в Ориджин. И, дорогие мои, это — единственное на данный момент радостное известие.

— Радостное?.. — в один голос удивились Иона и Джемис.

— Содержание войска стоит нам кучу денег! Если война будет затягиваться, мы разоримся и лишимся провианта, а затем — и самой армии.

— О...

Об этом они не думали. Никто в Первой Зиме не думает о деньгах! И как этот город простоял пятнадцать веков?..

Джемис сказал, что с новостями покончено. Эрвин вздохнул с облегчением и велел вызвать казначея, а следом — полковников. Прежде, чем кайр удалился, в комнату вторгся Деймон — кузен герцога.

Если предположить, что в детстве у Эрвина имелись друзья, то в первую очередь следовало бы назвать именно Деймона. Эрвин был болезнен и замкнут, Деймон — вспыльчив, здоров и драчлив. Однако кое-что роднило их: оба считали себя белыми воронами, от чего страдали. Эрвин был слишком добросердечен для северянина, Деймон — слишком красив. Агатовские черты воплотились в нем со всем великолепием: выразительные губы, резко очерченные волевые скулы, глубокие темные глаза и — самое скверное! — солнечные, светло-золотистые волосы. Деймон ненавидел их всей душой. Воину Севера не к лицу девчачьи кудри! Из-за них Деймона называли и Смазливым, и Красавчиком, и Симпатяжкой, и даже — стыдно сказать — Золотым Эфесом. Он боролся, как мог. Месяцами не мыл голову, чтобы волосы потемнели; носил дешевый мундир с непременной парой пятен; нарывался на поединки в надежде получить шрам на лице... И все равно оставался Симпатяжкой.

Незаурядную свою внешность Деймон винил во всех бедах. Так и не получил под командованье батальон — несомненно, потому, что был слишком смазливым. Кому нужна этакая куколка во главе войска!.. В сердечных делах не везет — опять же, из-за красоты. Чересчур много девушек упадают за Деймоном, потому и невозможно выбрать. Когда лавина смела его родовое имение — в этом снова-таки виновна внешность: сама Светлая Агата щелкнула Деймона по носу, чтобы не зазнавался...

Надо заметить, Деймон был весьма удалым воином: соображал быстро, бился ловко, умел вдохновить людей, знал толк в тактике. И, несмотря на все достоинства, командовал всего лишь ротой в гарнизоне Первой Зимы. Вот до чего довела красота! Однажды брат Роберт попытался объяснить ему: внешность, мол, совершенно ни при чем. Ты, брат, слишком вспыльчив. На тебя горный орел посмотрит косо — ты и за ним погонишься с мечом. Деймон выслушал, поскольку уважал брата, но остался при своем мнении: проклятые волосы всему виной! Впрочем, к очевидному крайнему средству — побриться наголо — так и не прибег. Быть лысым болваном — еще хуже, чем красавчиком...

Деймон вихрем влетел в кабинет герцога и бросил на стол два раскрытых конверта.

— Кузен... кузина... кайр... — вместо приветствия он отвесил три быстрых кивка. — Поглядите на это! Один — из Алеридана, от нашего посла. Второй — от самого императора.

— Что случилось?!

— Предметы в Запределье, кузен? Какое там Запределье! Злодей больше не прячется! Прочти.

Эрвин прочел. За ним — Иона и Джемис. Дыхание сестры сбилось, кайр изрыгнул проклятье, кузен мерил шагами комнату, будто леопард в клетке. Эрвин сжал пальцами виски и думал.

Итак, Адриан нанес первый удар. Одним махом перечеркнул Эрвинову хитрость и оказался на голову выше. Провокация провалилась. Что дальше?..

Герцог поднялся:

— Идем, сестра.

* * *

Спальня лорда Десмонда Ориджина была разрублена надвое светом и тенью. Направленные фонари выхватывали из сумрака гостевое кресло и столик со снадобьями, и угловатый подвес с раскрытой книгой, похожий на паучью лапу. Кровать тонула в глубокой тени, лежащий человек выглядел темной, едва различимой скульптурой. Великий лорд Десмонд не желал, чтобы его видели, и Эрвин не видел... но и без того знал, как обстоит дело. Болезнь развивалась. Кожа отца стала грубой и серой, как булыжник мостовой. Подвижность сохранили только пальцы, язык и глаза. Чтобы лорд мог жевать, лекари втирали ему в скулы смягчающее снадобье, а чтобы не задохнулся, тем же зельем обрабатывали грудь. Снадобье содержало щелок. Оно не убивало болезнь, а постепенно растворяло кожу. Рано или поздно случится одно из двух: или кожа отвердеет настолько, что остановит дыхание, или зелье проест ее насквозь, и человек умрет от потери крови.

— Н-ну?.. — рыкнул отец.

— Десмонду неприятно, что ты смотришь, — пояснила герцогиня София. Она была здесь в качестве переводчика: лучше всех в замке мать умела различать скрипящий шепот, издаваемый отцом.

— Милорд, я пришел за советом, — сказал Эрвин. — Сегодня мы получили два письма. Вот первое.

Он развернул лист и вставил в крепление перед глазами отца. Лорду будет приятно прочесть самому. Чтение — единственное дело, с которым он справляется самостоятельно.

В письме говорилось об Эвергарде. Адриановы убийцы, вооруженные Перстами Вильгельма, за один час сокрушили цитадель герцога Альмера, безжалостно уничтожили гарнизон и исчезли без следа. На рассвете в замок подоспели воины архиепископа Галларда и обнаружили пепелище, заваленное трупами. В одном из них удалось узнать Айдена Альмера. На голову мертвого герцога убийцы надели шутовской колпак. Леди Аланис Альмера и лорд Альфред Альмера были заживо сожжены оружием врага. В живых осталась горстка воинов гарнизона, пара десятков слуг и юный лорд Альберт. Архиепископ объявил себя опекуном племянника и регентом-правителем Альмеры.

— Боги, какой ужас!.. Зверство!.. — мать прижала к груди ладони. — Бедняжка Аланис!..

Отец скрипнул:

— Другое?..

Эрвин укрепил перед ним второй лист. То было послание от императора, адресованное всем Великим Домам Полари.

"Я, Адриан Ингрид Элизабет рода Янмэй Милосердной, заявляю. Интриги и козни, мошенничества и заговоры, творимые феодальными семействами, переполнили чашу терпения. Дома, что имеют дерзость называть себя Великими, ставят свои интересы выше блага народа и будущности государства. Они не признают ни верховенства закона, ни власти Короны, ни долга верности, скрепленного вассальной присягой. Сила — единственный аргумент, доступный пониманию феодалов. Да будет же явлена сила!