Чёрные руины

Буклих прав. Все книги — об истории Федерации разумных. Написаны разными авторами, и Марина отнеслась к их трудам очень серьёзно. Быстро проглядев по главам заложенные ею страницы, ведун убедился, что девушка останавливается там, где ей требуется информации побольше, подробней, чтобы узнать о событии, рассказанном кратко в одной книге. Что она и находила в книге другого автора.

— Или она пытается написать свой учебник по истории Федерации? — предположил озадаченный крылан. — Но, Шторм, обрати внимание, как быстро она работает! Месяц с той истории с коллектором, но сколько она уже успела законспектировать! О, посмотри, что я нашёл!

"Что я нашёл" оказался справочником по самой академии. Открыв страницу, на которой Марина оставила заложенной листочком, Шторм не сразу понял, что его невеста пытается определиться с факультетом, на котором бы желала учиться. Он читал её карандашные заметки, которыми она комментировала свои навыки и требования к учёбе. И поражался, насколько она рациональна и насколько точно определяет свои возможности. Мелкие убористые надписи заставили его иначе взглянуть на спящую.

Эта девушка становится опасной. Она заставляет его, равнодушного к ней ранее, присматриваться к себе и гадать, что в ней таится такого, что хладнокровного ведуна начинает тянуть к ней.

— Шторм, пора уходить, — потянул его к двери из комнатушки Буклих. — Мы и так задержались. Сейчас девицы просыпаться начнут.

Ведун кивнул и пошёл к двери, возле которой остановился. Обернувшись, он снова взглянул на невесту. Та лежала, выпростав руку из-под одеяла, и та свесилась — пальцами к полу. Оглянувшись, Шторм увидел, что Буклих прихрамывает к двери, явно уверенный, что друг следует за ним. И быстро подошёл к Марине, еле дыша, чтобы не разбудить, поднял ей руку и подоткнул одеяло. Легко догнал крылана и закрыл защиту, чтобы никто посторонний не вошёл в апартаменты больше положенного и не потревожил сон девушки.

... Всё воскресенье он отсыпался, а потом дорабатывал с Буклихом контрольное тестирование, которое надо было сдать назавтра. Поневоле смеясь, время от времени оба отвлекались от написания ответов, чтобы в очередной раз погадать, зачем официальной невесте нужны исторические факты по истории Федерации. Впрочем, эта загадка больше терзала Шторма. Буклиха больше изумляло, как быстро и легко леди Марина собирает нужную ей информацию. Он вспоминал её тетради с конспектами, листочки и карточки и добивался от друга узнать, а не хотела ли леди Марина раньше, до договора с ним, поступать в какое-нибудь заведение, где нужны такие навыки. В конце концов, Шторм обозлился и велел другу быстро заканчивать с тестированием, чтобы потом, на досуге, поразмыслить, какие на свете есть специальности, в которых такие навыки требуются.

Тестирование оба закончили в невероятно стремительном темпе.

— Мы оба заинтересовались несостоявшейся профессией твоей невесты, — сделал вывод Буклих.

Но вычислить работу, о которой мечтала ранее Марина, не удалось. Остановились на журналисте и на помощнике преподавателя высшего звена. И крылан взял с ведуна обещание, что он обязательно спросит девушку, кем она до договора желала стать.

В понедельник Шторм вовремя взглянул на банковскую карточку и перед своими занятиями решил навестить Марину, чтобы узнать у неё кое-что связанное с финансовыми вопросами. Когда он появился в вестибюле корпуса, первой его увидела Риналия. Девушка открыла рот, восхищённо созерцая его почти чистое от порезов лицо, и только потом радостно бросилась к ведуну.

— Ты сделал это! Ты выполнил мою просьбу! Я так рада! Я счастлива, что ты исцелился от того уродства! Нет, я понимаю, что шрамы украшают мужчин, но мне нравится твоя мужская красота!.. Ты прекрасен, Шторм!

Через минуту её восторженных излияний Шторм понял, что его подташнивает от её льстивой риторики, от её сияющих глаз и речей, полных намёков на влюблённость и готовность стать его женщиной. Странно... Раньше это ему нравилось. Нет, не то чтобы он был падок на лесть и внимание женщин... Но внезапно стало ясным, что Риналии в нём нравится не то, что он сам в себе мысленно ставит на первое место. Не сила — во всех смыслах. Не способности. Не перфекционистское желание учиться лучше всех.

И только на коридорном повороте он очнулся и понял, что уже давно идёт под руку с ведункой, которая певчей птичкой продолжает сладко заливаться о его внешних достоинствах...

"Значит, лесть мне тоже нравится?" — рассеянно подумал он, глядя вперёд и ничего не видя, а лишь взглядывая на Риналию и отмечая, что из всех учащихся здесь ведунок она самая красивая.

И чуть не споткнулся. Да ещё Риналия, которая ничего не замечала, потянула его вперёд, не сообразив, что он остановился. Пришлось сделать ещё один шаг и уже резко остановить и девушку.

Впереди, в шагах шести-семи, стояла и смотрела на них Марина. Длинный ремень сумки через плечо. Блузка почти мужского покроя заправлена в брюки, широкий ремень с узорной пряжкой подчёркивал её талию. Ботинки унисекс, на толстой подошве. Затем он перевёл взгляд на её лицо. В целом сдержанно-злое, что-то вроде: "Ну всё! Вы меня достали!" Обострённое от напряжения. Волосы непривычно собраны в пучок, отчего открытые теперь глаза, суженные до прищура, сверкают по-боевому.

— Ты! — резко сказала Марина. — Отойди от моего жениха! Быстро!

— Что-о ты сказала? — угрожающе протянула Риналия.

Шторм только округлил глаза: Марина сдвинула ремень сумки так, чтобы та оказалась за спиной. И девушка принялась засучивать рукава блузки.

Одиннадцатая глава

Утро понедельника для Марины тоже началось с финансовых вопросов. И закончилось горечью и возмущением. Вчера вечером она, наконец, разобралась с банковской картой. Она просидела почти час, прежде чем выяснила, где что и как. С одеждой-то легко было. Привезли нужные вещи, Марина просто отдала карточку — и та в руках продавца сработала сама. До этого девушка понаблюдала в магазине, что именно так делают все покупатели-студенты.

Тем же воскресным вечером она сообразила, куда смотреть, чтобы узнать сумму на счету, чтобы проверять приход и расход. И даже поняла, погладив себя по голове, где находится антимагическая защита явной электронки. Сумела вывести на поверхность виртуальное управление картой, схема которой засияла прямо в воздухе. Потом нашла историю выплат. И разобралась, каким образом без похода в столовую общежития можно поменять собственное меню, чтобы в нём появилось побольше фруктов и салатов, но пропали бы блюда с большим содержанием... Она задумалась и про себя выразилась так: слишком сытные и жирные.

Поскольку она худела быстро, лопать макаронные изделия, вязнущие в густом соусе и явно любимые "той Мариной", как-то даже не хотелось. Да и на Земле, в собственном прошлом, она больше любила лёгкие продукты. Кто-то в университет брал бутерброды, чтобы не бегать в кафе, — она предпочитала сунуть в сумку пару яблок, ну а возможность выпить чашку кофе с парой печенек всегда найдётся.

Итак, разобравшись с карточкой, Марина переоформила меню, и лишь сомнения, правильно ли она всё сделала, остановили её, хотя очень хотелось попользоваться кредитами и далее. Скрепя сердце, девушка решила всё-таки обратиться к Мелинде...

Утром она быстро собралась, накормила Биллима фруктами, которые всегда оставляла про запас в холодильнике, взяла учебник по структуре власти в Федерации разумных и в этом деловом настрое принялась ждать, когда ей принесут завтрак. Биллим валялся на её коленях, время от времени лапой лениво хватая за странички, потому что для него они переворачивались с соблазнительным шорохом.

Марина зачиталась, никем не потревоженная, пока не спохватилась. Взгляд на часы — и она замерла. Завтрак должны были принести минут пятнадцать назад. Ничего не понимая, Марина осторожно выглянула в коридор. Последняя дверь в тупике открылась, и девушка-раздатчик покатила опустевший столик на колёсиках к выходу.

Марина спряталась, чтобы та не заметила её, а потом и вовсе отошла от двери.

Что случилось? Может, вчера она всё-таки на что-то ткнула в карточке, не заметив того, но активировав её? Девушка бросилась в комнатку. На антимагическую защиту глянула уже привычно. Всё в норме. Взглянула на баланс. Застыла. Нули. Не может быть!

Оглушённая, она сначала не поверила глазам. Потом села на кушетку и снова проверила строку в карточке... Уставилась в ничто. Когда она покупала первые вещи, она получила примерное представление о том, что и сколько здесь стоит. Точней, узнала, какой суммой обладает. Тех денег, что видела ещё вчера, хватило бы на полгода при жёсткой экономии. Что же произошло? Шторм решил наказать её за позавчерашний побег на ночной праздник драко?.. Ведь... Кто, кроме него, имеет доступ к её карте?

Она ещё раз, уже с безнадёгой, посмотрела на карточку и бросила её на стол. Пустой предмет без малейшей ценности... Желудок вопросительно пробурчал что-то неразборчивое. Марина, прикусив губу, подошла к холодильнику. То, что ей не хотелось, и то, что не ел Биллим, она складывала сюда, чтобы потом по старой городской привычке вынести всё скопом птицам или мелким зверькам — в лесок при кампусе. Время, конечно, нехолодное, но просто так выбросить Марина хорошие продукты не могла. Судя по тому, что продукты, выложенные на лопушистые листья какой-то неведомой ей травы, пропадали до следующего прихода, находились едоки на них.

Итак, снова холодильник. Порезанные ею на аккуратные ломтики булочки, как она и ожидала, уже подсохли. Две бутылки с минералкой — одна початая. Жить можно, пока она не разберётся со Штормом. Придумал тоже — голодом её поморить!

Когда проревелась от обиды, привела себя в порядок найденной среди старой косметики "той Марины" пудрой и пошла на занятия. Чувствовала себя настроенной очень жёстко, оттого и оделась так, чтобы не раскисать.

Пришла слишком рано. Посидела в коридоре — аудиторию ещё не открыли, а потом решила прогуляться. Потому как сидеть в коридоре и в одиночестве — нагнетать свою обиду. Встала и придумала пройтись до вестибюля корпуса, поразмыслить над своим положением, а заодно встретить Мелинду.

А навстречу, за первым же поворотом, шёл Шторм под ручку с Риналией.

... Она шла им навстречу такая нескрываемо враждебная, что, поначалу воспринявший её появление с юмором, Шторм насторожился. Но больше всего его поразило: Марина с вызовом крикнула Риналии своё требование (законное — признал он), но шла она прямиком именно к нему. И руку с кулачишком (таким маленьким!) она всерьёз вскинула, чтобы ударить именно его!

Скрутить официальную невесту, успевшую, как ни странно, всё же врезать ему по скуле, и сквозь зубы бросить некрасиво вопящей Риналии: "Заткнись!" удалось в первые же секунды. Марина сопротивлялась хватке яростно и молча, лишь изредка рыча сквозь зубы, сумела даже разок вывернуться и пнуть его. Достала ботинком по ноге довольно болезненно.

Кроме всего прочего, пока она брыкалась, с её другой ноги слетел ботинок. Благодаря той неведомой силе Марины и её подспудным желаниям он выстрелил точно в цель — по традиционной ведийской причёске завизжавшей в панике Риналии, которая только и сумела вскинуть руки к лицу, и по всем подхватившим её визг подругам. Так что ведуну пришлось плотно прижать Марину к себе и ногой немедленно выбить дверь в ближайший кабинет для коллоквиумов.

Пока он тащил её в кабинет, она успела-таки обернуться в его руках и швырнуть комочек силы в ведунку, которую пытались утешить подруги. Оглянувшись на тяжёлый стук и новый вопль, Шторм сообразил, что комочек силы на этот раз был довольно мощным, поскольку девушка была на эмоциональном взводе: согнувшуюся от удара в живот Риналию ударило о стену, причём ведунка нечаянно придавила всем телом стоявшую позади неё подружку, задом врезавшись в неё! Та охнула, а остальные девицы из свиты Риналии начали снова бестолково носиться вокруг них и только кричали неразборчиво.

Шаг в кабинет со своей неугомонной ношей, которая вот-вот вырвется из его рук... Марина резко подалась в сторону, правая рука снова оказалась свободной, и девушка метнула следующий концентрат силы в галдящую толпу девиц. На этот раз парень среагировал: боевой посох вылетел из рукава и принял на себя ещё более плотный силовой снаряд!

Отдача от столкновения силового концентрата и защищённого боевого посоха оказалась такой, что ведуна с его бунтующим грузом бросило на открытую дверь. Шторм повалился назад. Ахнувшая от неожиданности Марина вцепилась в дверную ручку, и он, не отпуская её (ударится ещё!), чудом устоял на ногах. От этого толчка Марина, кажется, пришла в себя. Во всяком случае, больше не дёргалась.

Посланная ударом ноги дверь в кабинет захлопнулась, отрезая их двоих от всполошённых воплей и слезливых жалоб.

Шторм одним движением усадил на один из столов Марину, которая неподвижно уставилась в пространство и только со всхлипом втягивала воздух, и, держа её за плечи на расстоянии вытянутых рук и пришпиливая тем самым к месту, жёстко спросил:

— Да что с тобой случилось? Успокойся!

Она резко наклонилась — и он еле успел отдёрнуть руку, чтобы она его не укусила.

— Марина! Успокойся!

Она выпрямилась — с таким напряжённым лицом, с такими бешено горящими глазами, но в то же время с таким вниманием к нему, что через секунды он отпустил её руки, сообразив, что они-то расслабились и девушка готова к разговору.

— Ничего, — сквозь зубы сказала она. — Абсолютно ничего не случилось. Если не считать, что я обычно выполняю свои обещания.

— Риналия просто подошла ко мне, — с досадой ответил он. — Что теперь мне — шарахаться от неё?

— Попробуй тогда ещё что-нибудь сказать о моей дружбе с Шемаром!

— Но ты!.. — Он осёкся, когда она подняла на него блеснувшие от ярости глазищи, и на этот раз он всё же рассмотрел, что она недавно плакала.

— Я следую твоему примеру! — отрезала она. — Тем более с Шемаром я никогда под ручку не ходила, да и вижу его в основном только на наших общих лекциях, а у тебя здесь целый батальон из влюблённых куриц — и я должна молчать?! Я тебе пока только невеста!

— Чего ты добиваешься? Чтобы я шарахался от них? — Он-то хотел спросить, показывая ей своё недовольство. Не удалось. Понял, что искренне хочет это знать.

А Марина вдруг успокоилась и скептически поджала губы, рассматривая его подбитую скулу, на которой он, рассеянно поглаживая болезненно жгучую ссадину, размазал кровь. И её глаза стали какими-то сухими и жёсткими.

— Ничего я не добиваюсь, — неожиданно хладнокровно сказала она и повернулась взглянуть в окно. — Всё есть в договоре. Просто дай мне жить так, как живёшь сам. В отличие от тебя, обниматься или обжиматься с кем бы то ни было я не собираюсь.

— А если я больше не подойду к Риналии, ты перестанешь дружить с Шемаром? — насмешливо спросил Шторм. Хотя кое-что задело: просторечное словечко Марины "обжиматься" точно передавало значение того действия, которого от него жаждала Риналия.

— А потом ты запретишь мне дружить с Мелиндой? Ведь я-то говорю о дружбе. Почему тебе можно дружить с Буклихом, с этими девицами и прочими? Я что — заразная какая-то? Должна целыми днями сидеть в этих чёртовых апартаментах и не высовывать из них носу?