Гарри Поттер и древнее проявление

"Слабак!" — пронзило его изнутри. Старался быть независимым, старался впитывать в себя весь опыт дьякота, проводил с каждым разом сильнее изнемогающие обряды. Зачем? Во имя чего? Чтобы покорялись его воле. Но сейчас он не может защитить даже себя.

"Слабак!" — каким-то чудом Гарри поднялся на колени, помотал головой, встал на ноги. Перевернувшийся вверх тормашками мир в застланных кровью глазах возвращался на свое привычное место. Он заглушал в себе боль, уже успевшую разинуть клыкастый рот. Звон в ушах притих.

И Гарри сразу яростно зашипел, взбадривая себя. Предусмотрительно пригибаясь, готовился в любой момент отпрянуть в сторону с пути нового "угощения" по его душу. В конце концов, и заклинание хранителя при нем.

Да, он готовился ко всему, но далеко не к тому, что его пронзят алым из темноты два исполненных злостью глаза. Что повеет запахом некого создания, которому точно не найдется места в его мире. Что, вместе со злым смрадом, резко вскипит воздух перед ним, и в следующий такт мирозданья его резко дернет вверх, мертвой хваткой острых клинков то ли когтей, то ли еще чего, впиваясь в плечи, опасно близко к шее.

И опять паника в голове, опять корабль сознания грозится унестись в кипящее море безумия. Ноги беспомощно заболтались в воздухе.

Гарри попытался буквально проткнуть палочкой одну из ног, облаченную в черную чешую, словно сталь. Но сопротивление оказалось тщетным. От затеи отказался, как только мышцы шеи вздулись, и их свела судорога, борясь с нахлынувшим удушением. Легкие сдавило от недостатка кислорода. Тонкие усилия отделяли шею от перелома. Смерть взглянула прямо в сознании Гарри. Взглянула двумя алыми точками, пробившими блок.

Через появившуюся брешь в блоке, сознание неумолимо вытекало, словно кровь из порезанной вены, ослабляя тело. Урывками, мощными толчками. Сознание мутнело, притупляя волю, разрубая путы, связывающие с жизнью.

Гарри попытался пару раз дернуться, но лишь затем, чтобы после обвиснуть в смирении...

Заставило его сознание вернуться в реальный мир лишь болезненный удар, адской болью пронзивший каждую клеточку тела. Если бы не такая сильная боль, он бы даже не подумал возвращаться.

Гарри пошарил ладонью. На земле: его снова припечатало об нее с высоты. Нащупал палочку — опять каким-то чудом ее не потерял. Кажется, тоже чудо позволило ему открыть глаза, попытаться встать, помогая себе локтями. И его сразу стошнило. Его вывернуло и от боли, и от страха увиденного одновременно.

— Ремус... — еле слышно прошептал и вызвал новый порыв рвоты. Его внутренности стремились наружу. А разум не думал очищаться.

"Смерть — не обратная сторона бытия. Смерть — это сон. Лекарство против боли. Если бы не она, то мучиться бесконечно. Плоть стареет" — Гарри казалось, что черный полупрозрачный силуэт дьякота возник прямо перед ним. А за ним две огромные фигуры сплетались в танце смерти, в мире искаженных зеркал, в мире неправильных красок. В мире черного и красного цвета. Огромный оборотень бился с крылатым чудовищем. Демон — само собой приходило на ум.

Гарри все-таки встал на шатавшиеся ноги. Из глаз выкатились слезинки.

"Другое дело ты, способный силой сознания обуздать эту боль, остановить процесс старения. Для нас, бессмертных, физическая боль ни что. Поблекший разум — грозит нам. А это хуже смерти".

Гарри не был способен воспринимать эти слова. То ли настоящего дьякота, то ли миража, то ли тени его рассудка. Сейчас он старался, еле перебирая ногами, двигаться вперед. Шаркая ногами, приблизиться туда, где оборотень, отчаянно зарычав, точно выпущенная стрела метнулся вперед, целясь в глотку жуткой твари. Вот, оттолкнувшись от земли мощными лапами, уже готов был вонзить свои клыки в покрытую чешуей шею. Но это было слишком медленно, неповоротливо, предсказуемо для демона...

— Ремус... — Гарри попытался предостерегающе выкрикнуть, но из горла вырвался лишь хрип. В уголках рта выступила белая пенка.

Демон легко чуть переместился назад, чудовищно легко для своих размеров, и встретил прыжок оборотня ударом крыла, усыпанного многочисленными шипами. Того отбросило назад, опрокинув прямо на голову. Отбросило почти к Гарри...

"Забудь о теле. Зажги сильные эмоции. Надень на себя маску" — продолжал мелькать дымкой силуэт дьякота.

Рассудок Гарри перемешало, когда оборотень, пытаясь подняться на лапы, взвизгнул и обмяк, снова повалившись на пол. Голова расположилась так, что прямо на молодого волшебника уставились серые глаза. Человеческие, глаза Ремуса...

"Смерть остановит кого угодно".

Демон издал ликующий вопль, резко взмахнул крыльями и очутился возле обессиленного полузверя, получеловека. Клыки, яростно блеснув алым отблеском, вонзились оборотню глубоко в горло.

Гарри упал на колени, жизненный свет в глазах друга ярко вспыхнул и потух. Ремус погиб, погиб зверем. При жизни, будучи, человечнее всех. Невыносимая несправедливость.

Демон выплюнул кусок мяса, вырванный из шеи оборотня, забрызгав того в крови. Из рта полузверя вырвалось небольшое облачко синеватого цвета, которое проплыло около метра и влетело в оскаленную пасть жуткой твари.

"Ремус Люпин мертв. А душа его в плену..." — тень дьякота вошла в Гарри. И это была уже не отстраненная мысль помутненного разума, это был отклик бешенства, закрадывающегося в рассудок. Звериного бешенства, захватывающего клетку за клеткой мозга. Чувство потери пронзило, словно тысячи игл.

Гарри поднял взгляд. Эта тварь пришла за ним. Эту тварь отделяло пара метров.

Демон резко взмыл вверх, словно птица, почуявшая поблизости опасность. Гарри выпрямился, не замечая реакции тела, бьющегося в крупной дрожи, охваченного агонией.

— Ты!!! — раздался громогласный рык из пасти демона. — С тобой сплошные проблемы.

И он рванулся вниз, прямо на изувеченного молодого волшебника, застывшего с поднятой палочкой в руке. В глазах того светилась физически ощутимая мысль: "Разорвать"...

Что происходило в последующем, не знает никто. Потом в дневнике появится запись, которую кроме Гарри не способен прочитать никто из людей. Там говорилось, что время превратилось в путь, помеченный болью. Сознание то уплывало, то снова возвращалось. И каждый раз повторялось одно и то же, когда разум выплывал из ярости, кипящей в нем, словно вода в огромном котле. А с неба огромным ястребом пикировал демон. И каждый этот порыв встречала яростная вспышка света, а следом удар, оставляющий пять глубоких борозд на бронированном теле. Они становились все глубже, а атаки жуткой твари менее яростными.

Последнее, что запечатлело сознание Гарри, было как его рука, страшно измененная, словно атакующая змея, метнулась в грудь рухнувшего на землю демона и погрузилась внутрь жуткой плоти, точно в мутную воду. Рука в тоже мгновение вернулась назад, но уже с зажатым в кулаке пульсирующим и источающим ни с чем несравнимый запах смерти черным сердцем.

Потом был вкус плоти на зубах. Захлебывание черной кровью. Устрашающие спазмы тела, становящиеся с каждым глотком ужаснее. Тело, выгибаемое, словно коромысло, корежимое из стороны в сторону.

А из обмякшего демона в небо устремился фонтан Тьмы, перевитой языками огня. Это было похоже на то, как если бы пламя костра неожиданно оторвалось от земли и устремилось фениксом к небесам.

Тьма расступилась в округе. Или мир без тьмы распахнул ворота для двух неподвижных и изувеченных тел, лежащих смотря друг на друга непонимающими глазами. Но одно уставилось зрачками в небытие...

* * *

— Северус, ты трус! — взвизгнула Тонкс.

— Ты соплячка бросать мне подобные обвинения, — зло огрызнулся волшебник, первым бросаясь к двум неподвижным телам. Еще находясь в пылу после смертельной схватки с Лестрейндж, он прерывисто дышал, и сердце у него колотилось, но разум продолжал работать исправным механизмом. Коснувшись палочкой лба молодого парня, зельевар поднял разом потухший взгляд и холодно произнес: — Он тоже мертв.

— Мерлин Всемогущий, это же Гарри Поттер! — раздался запальчивый голос подбежавшего волшебника в голубой мантии.

— Нет!!! — оглушил Косой переулок крик молодой волшебницы, лучшей ученицы Хогвартса.

Глава 16. В паутине политики.

Министр сосредоточенно водил пальцем по шершавому листку пергамента, на котором аккуратными строчками изливался отчет первого помощника. Краткий свод того, что удалось выполнить за неделю. Пергамент был длинный, что свидетельствовало о большой проделанной работе.

Никаких инцидентов вроде замечено не было. И говорило это однозначно о расстановке сил на данный момент и контроле над ситуацией.

"Так не бывает", — отрезвил себя Райн, откладывая пергамент на стол.

— Вам что-нибудь принести, сэр? — сразу поинтересовалось лопоухое существо, замечая, как хозяин оторвался от своего дела и теперь смотрит по сторонам, словно в ожидании.

— Нет, Тисс, спасибо, ты можешь быть свободна. Я жду гостей, но мне твоя помощь не понадобится.

— Как вам будет угодно, сэр, — эльфа раскланялась и быстро покинула комнату.

Райн бросил взгляд на часы. "Уже можно было бы и прийти" — у министра участился пульс в порыве раздражения. Ну, как спрашивается, относиться к человеку, который собственно сам назначает время и все равно появляется с опозданием? Это само по себе уже нонсенс, что главе магического мира Англии, одного из самого старого общества чародеев, приходится подстраиваться под визит кого-нибудь. Будто у министра других дел нет, как сидеть в своем доме и в бестолковом ожидании в десятый раз перечитывать доклад!

И опять эта мысль: "Все слишком хорошо, чтобы быть правдой".

Да, он сидел в рабочем кабинете собственного дома. Всегда предпочитал ознакомиться с ситуацией, встречать важных гостей и размышлять над своими действиями именно у себя, а не в предоставленном кабинете министра в соответствующем здании. Ему было тут уютнее. А уровень безопасности не менее серьезен. Начиная с того, что на территории усадьбы всегда находилось несколько высококлассных авроров с натренированными гончими, заканчивая независимыми от общей круженной сети каминными путями.

Райн признавался себе по ночам: в нем проросло семя мании ожидания постоянной опасности. Или точнее, постоянное ощущение чужого взгляда. Словно кто-то за ним всегда наблюдает и выжидает его шагов. Да еще в самом начале его назначения на высокую должность неприятные истории приключились с известными волшебниками. Ничего серьезного, но все-таки, отбросили тень страха.

Чего стоит противная история, случившаяся с Амалией Боунс, которую жестоко изнасиловали. И кто?! Какая-то шайка малолетних магглов умудрилась подловить ведьму и так быстро и ловко провернуть свои извращенные фантазии, что бедная Амалия ничего не смогла сделать. И это такая могущественная ведьма!

Или вот, главу отдела контроля над миграцией магических созданий сбила машина. Не насмерть, правда. Что могло быть банальнее: в большом городе, на дорогах которого десятки тысяч машин, удивить такой новостью очень трудно. Вот только надо постараться сбить колдуна. А еще сильнее постараться, чтобы этот самый колдун решил переходить "черную змею", в замысловатую сеть которой испещрен город.

И это не все случаи. Складывалось неприятное предчувствие, что кто-то упорно пытался припугнуть людей, которым министр доверял. С другими он просто не хотел работать. Потому-то получив должность, первым делом решился избавиться от наследия Фаджа. От трусливых и алчных колдунов. Чего стоил только Перси Уизли. Глупый мальчишка, до такой степени выслуживался, что порвал какие-либо взаимоотношения с собственной семьей. И с какой семьей! Артура Уизли он мог охарактеризовать, как одного из самых честных и преданных делу людей. И пускай он из Ордена Феникса. Люди от этого хуже не становятся.

— Десять минут десятого, — пробормотал Райн, и лицо его покрыли жесткие, хмурые морщины.

А опаздывал старый волшебник Альбус Дамблдор. И самое нездоровое, Райн отдавал себе отчет в этом, он не произнесет ни одного недовольного высказывания при старом волшебнике.

Он просто боялся старика. Нет, не так как этот помешанный на удержании своего кресла Фадж. Нет, это был иной страх. Ощущение собственной ничтожности. И Дамблдор умел с легкостью это только подчеркивать, даже с какой-то детской непосредственностью.

Боялся, но не мог не назначать новые встречи. Пускай он услышит крохи, но из уст директора Хогвартса они становились драгоценными горошинками. Хотя Райн и старался поступать в итоге по собственному разумению. Будучи членом Визенгамота, он только и делал, что думал и строил различные абстрактные модели. Ему нравилось это. Но новая должность научила его принимать и решения. А последним оказалось значительно труднее. Особенно смиряться с мыслью, что либо от твоих решений на самом деле ничего не зависит, либо зависит слишком многое.

Но сейчас он хотел не просто послушать Альбуса. Сейчас было важнее, чтобы выслушали его, министра!

Райн поднял взгляд на камин. Так и есть, предупредительные сенсоры просто промолчали, словно не оживал очаг под мраморной каминной полкой и не заполыхал оранжевым (невероятно и восхитительно!) огнем. И из золотистого фейерверка искр вылез Альбус Дамблдор, чуть кряхтя про себя о том, почему камины делают такими маленькими. Им положено быть огромными, чтобы лучше грели, а не красивее выглядели.

"Силен!" — подумалось министру.

Райн внутренне подобрался, пытаясь захлопнуть в себе клетку с собственным страхом.

— Доброе утро, уважаемый Райн, — Альбус улыбнулся и подошел к чуть привставшему со своего места министру. Они пожали друг другу руки. — Согласитесь, утро прекрасно, такой туман! Будто дементоры резвятся в округе. Признавайтесь, дорогой министр, вы занялись демографической проблемой дементоров?

— Других проблем хватает, — сухо отметил Райн, сразу ощущая ту стену, которая между ними. Сдались эти дементоры старику, нет бы, напрямую объяснил. — Присаживайтесь, вина?

— С утра не пью, знаете ли, разомлеть боюсь, — продолжал улыбаться старый волшебник, преумножая старческие морщины на лице.

— Правильно, и я не пью. Совсем не пью.

— Может лимонных долек? У меня есть с собой.

— Что? А-а-а... нет, — рассеянно ответил министр, в мыслях уже подбирая необходимые слова для начала. Очень тяжело это делать под таким странным взглядом. — Знаете, Альбус, я позвал вас для серьезного разговора, — "Начало положено!". — Необходимо многое обсудить.

— Вы все-таки решили проблему с новым преподавателем? Хорошо, вы правильно торопитесь, занятия скоро начнутся. И спасибо за материальную помощь школе.

— Об этом мы тоже поговорим, только чуть позже, — Райн глубоко вздохнул. Как же тяжело решиться. В голове такие планы, но вот и проблемы под стать, и одна из них сидит напротив. — Вы понимаете, что сейчас у нас с вами общий враг. Вы знаете, о ком я. Не буду ходить вокруг да около. Я предлагаю вам официальный союз.

Дамблдор подчеркнуто медленно облокотился на спинку стула, погладил бородку. Улыбка потухла.