— Кажется, гонец принес печальные вести, господин.
— Он должен был прибыть еще несколько дней назад! — Раздраженно рявкнул Рошшер, не сбавляя шаг. — Где, интересно, он так задержался?!
— Не могу знать, господин! — Толстяк умудрился на бегу склонить голову.
Мы пришли в огромный зал, который несмотря на час, отнюдь не был пуст — здесь ярко горели свечи, выхватывая у темноты каждый уголок. Трое мужчин, в одном из которых я признала Рошшера— старшего, сидели возле камина. И если не придираться к выражению их лиц и гнетущей атмосфере, то вполне можно было бы предположить, что это дружеские посиделки.
— Ты хоть представляешь, что натворил этот грязный пес вместе с твоей девкой в доме твоей матери?! — Взревел Рошшер— старший, едва увидел приближающегося сына. Признаться, от такого рева вздрогнула даже я, в отличии от того, кому этот тон предназначался.
— Так что там произошло? — Требовательно спросил Мэдсток и приблизившись к троице, застыл над ними каменным изваянием. — Почему так задержались вести?
— Потому, что твой маг убил твоего брата! — Еще громче закричал папаша -Рошшер. — А эта девка ему помогла бежать!
На краткий миг воцарилось молчание, нарушаемое лишь гневным сопением старшего Рошшера. Он побагровел от злости, сжимая кулаки в бессильной злобе. Мэдсток же лишь ошеломленно смотрел на него, словно силясь вникнуть в смысл произнесенных слов. Дам последний ноготь на отсечение, что если бы Феорд сумел меня отравить, то здесь и сейчас ни одного скорбного слова не прозвучало бы. А так, как он больше напакостить не сумеет, то да — мы с Гремом сволочи. Хорошо, когда есть оправдание собственной слепоте и цинизму.
Я стояла прямо возле Мэдстока и заметила лишь, как у него заиграли желваки на скулах и потемнели глаза. А чего он еще ждал? Нашего перемирия с его братцем? После всего того, что этот гаденыш сделал, он еще легко отделался — умер быстро и без мучений. Но моего мнения здесь никто не спрашивал.
— Как это произошло? — Глухо спросил Мэдсток и сделав несколько шагов, буквально повалился на диван.
— В отведенных им покоях был шум, на который прибежал господин Феорд со стражей. — Заговорил гонец, стараясь не смотреть на своих господ. — Там была только женщина и маг. А когда пришла госпожа Алиенна, то маг на ее глазах убил Вашего брата и пригрозил тоже самое проделать с госпожой Тайлин, если им не дадут уйти.
— Ты добился, чего хотел? — Зашипел Рошшер — старший, гневно смотря на своего единственного теперь сына. — Твой брат мертв, а маг метнулся на сторону этой крестьянки! Стоит напоминать, что теперь грозит королевству?!
— Нет нужды. — Отмахнулся Мэд и посмотрев на гонца, задал вопрос. — Феорд предпринимал попытки отравить женщину?
Гонец гулко сглотнул, словно готовился к тому, что с него прямо сейчас снимут шкуру за то, что он скажет.
— Нет. Это сделала госпожа Алиенна, она сама об этом сказала.
При этих словах даже Рошшер— старший не нашелся, что сказать. Он выглядел крайне удивленным, с не этично раскрытым ртом.
— Когда именно это произошло? — Нарушил тишину Мэдсток, метнув взгляд на камин, в котором извивалось пламя.
— Я выехал сразу, после того, как это случилось — два дня назад. — По-прежнему не поднимая головы, ответил гонец. — Вам стоит знать, господин, что госпожа Алиенна отправила гонца к королю, с просьбой самолично разобраться в произошедшем и наказать виновных.
Рошшеры, как старший, так и младший, удивленно воззрились на гонца, словно увидели его впервые. Меня весть тоже не обрадовала. Это же сколько народу теперь будет идти по нашим следам?
— Что ж, — рассеяно проведя по волосам, вновь подал голос Мэд. — Его Величество, без сомнения, отнесется к просьбе внимательно... — И повернувшись к гонцу, добавил. — Можешь идти.
Повторять мужику было не нужно и уже через пару секунду в том месте, где он стоял, лишь колебался воздух.
— Маг без сомнения пойдет к своим, если они еще остались. — Задумчиво произнес Рошшер -старший. — Если он теперь не в подчинении у девки...
— Тогда почему я не почувствовал разрыва связи? — Подняв на него глаза, с какой-то затаенной злобой в голосе, спросил Мэд. — Интересно, как они это провернули?
— Нужно отослать на их поиски отряд и успеть желательно до того, как Его Величество проявит больший интерес к этому делу. — Произнес его папашка, словно не заметив замешательства сына. — А нам с тобой надлежит проводить Феорда в последний путь.
— Ольхард! — Повернув голову с торону третьего мужчины, словно только вспомнив о его присутствии, заговорил Мэд. — Собери людей, мы выезжаем сейчас же. Вам предстоит найти мага и женщину, а мы поедем в Паршат. Возьмите для поисков ищейку!
— Я понял. — С бесстрастным лицом кивнул Ольхард.
— Постарайтесь их взять живыми, так как нам еще нужно будет доставить их на королевский суд, которого госпожа Алиенна без сомнений добьется. — Тем же тоном продолжил Мэдсток. В этот момент я ни грамма не сомневалась в том, что поблажка нам с Гремом не светит.
У Ольхарда было еще больше изувеченное лицо, нежели у его командира и кривой нос на общем фоне кривых стежков, не так, чтобы и выделялся. Поэтому когда он размашистым шагом прошел мимо меня, я по инерции посторонилась, хотя уже успела понять, что они не только не видят меня, но и не чувствуют.
— Ты слишком размяк. — С укоризной в голосе, заговорил вновь старший Рошшер, не потрудившись даже повернуть в его сторону голову. — Тебе надлежало больше думать о благе Королевства, а не о крестьянской девке! Посмотри, во что вылилась твоя привязанность — твой брат мертв!
— Он тоже самое сделал с ней. — Опустив голову, тихо ответил Мэдсток. — Разве это не справедливо?
— Справедливо? — Словно раненый зверь, взревел Рошшер.— старший. — Как ты можешь рассуждать о справедливости, когда Эллионору грозит война с этими отщепенцами?! И твоя девка помогла ему! Из-за ее прихоти мы теперь не сможем быть уверенны в завтрашнем дне! — Голос мужчины набрал достаточно децибелов, чтобы эхо гуляло не только по этой комнате, но и смело вышло за ее пределы.
Слушая их перепалку, я вдруг поняла, что меня так смущало во всем этом — гнев. Это было единственное их чувство, направленное на нас с Гремом. Не сожаление, по поводу убитого сына и брата, ни раскаяние, в том, что можно было бы этого избежать, а гнев, от того, что кто-то посмел нарушить их покой и планы. Это ли не низость? И если старшему Рошшеру еще можно сделать скидку на то, что за столько лет службы при дворе он значительно подгнил как человек, то от Мэдстока я этого не ожидала. Глядя на его реакцию, я поняла, что если бы ему принесли весть о моей кончине, он бы даже бровью не повел. Более того, он бы наверняка даже попыток не сделал для того, чтобы призвать убийцу к ответу. Меня затошнило. Появилось стойкой ощущение, что я стою ногами в корыте, наполненном помоями.
— Она все равно поступила вопреки тебе — отправила ребенка обратно. — Не без желчи в голосе, произнес вдруг Рошшер -старший. — Ты и за это будешь ее покрывать?
Мне показалось, что Мэдсток раздумывал над ответом целую вечность, пока тихое 'нет' не слетело с его губ. Это был мой приговор, услышав который, я почувствовала, как подгибаются колени. Здесь и сейчас, видимо, закончилась лояльность господина Рошшера к моей персоне, что не могло не вызвать чувство горечи во рту.
5.
Я очнулась со стойким ощущением, что находилась внутри звонящего колокола — голова буквально раскалывалась на части. Сфокусировать зрение мне удалось далеко не с первой попытки, но все же сделав это, я увидела рядом с собой Грема, протягивающего мне фляжку.
— Выпей, это снимет боль. — Слегка прищурившись, произнес он.
Спорить было тяжело и приняв фляжку, я пригубила напиток, который мгновенно обжег мое горло, не хуже водки. С единственной разницей, этот напиток не имел вкуса, как такового. Глядя на мага, меня вдруг озарило.
— Так вот зачем я тебе? — Приподнявшись на локте, хриплым голосом спросила я. — Чтобы следить за ним?
— Я сомневался, что получиться. — Простодушно отозвался маг, помогая мне принять сидячее положение. — Но на мой взгляд, это значительно облегчит наше путешествие.
— Мог бы и предупредить! — Укоризненно заметила я. — Ты можешь увидеть то, что видела я или мне стоит рассказать?
— Я видел. — Коротко и емко ответил маг. Затем его линялые голубые глаза ехидно прищурились. — Судя по твоей реакции, ты совсем не таких слов от Рошшера ожидала?
Потупив взгляд, я молчала, не желая делиться с магом охватившим меня после увиденного отвращением. Ведь это лишний раз доказывало, насколько сильно я ошибалась в человеке, с которым была связана. Он был настоящим не тогда, три года назад, а сейчас. А я упорно искала в нем положительные черты. Словом сказать — дура, что еще с меня взять?!
— Тебе доставляет особое удовольствие наблюдать мое смятение? — Растирая ладонями лицо, чтобы прогнать остатки сна, в свою очередь спросила я. — В этом нет нужды, я уже поняла свою оплошность еще тогда, когда он пожелал скрыть меня и ребенка от чужих глаз.
— Не стоит терзать себя. — Наставительно произнес Грем, продолжая как-то снисходительно ухмыляться. — У Рошшера нет возможности связать свою жизнь с тобой, какой бы необычной ты не была.
— Да, но это не помешало ему пожелать оставить меня при себе, как собачонку! — Огрызнулась я, уязвленная его словами. Слушать это от стороннего человека было куда гаже, нежели самой прийти к такому выводу.
— Ты можешь поплавать — вода поможет. Мы успеем попасть в Сенош раньше посланного Рошшером отряда.
Я не стала ничего больше спрашивать и уточнять. Мне до того было стыдно и гадко, что я предпочла провести хотя бы какое-то время в одиночестве, пусть даже мнимом.
Вода была такая же теплая, как и накануне, с радостью принимая мое бренное тельце. Она позволяла забыться, унося тревожные мысли и забирая понемногу головную боль. Это лучшее обезболивающее, что мне довелось испробовать в этом мире.
Плавая от берега к берегу, я краем глаза наблюдала за копошением мага, который проверял лошадей. Ничего не понимаю в уходе за ними, но думаю, что досталось им от нашего путешествия не меньше, чем мне. Про Грема вообще речи не идет, ибо он один из всей компании выглядел свежим, бодрым и воодушевленным. Конечно, чего не радоваться, когда судьба ему наконец благоволит, после трехлетнего застоя и позорного рабства?!
Странно, но слез не было. Мне хотелось плакать от унижения, но глаза были пусты. Да и чему удивляться, ведь семейка Рошшеров уже не в первый раз тыкает меня мордой в какашку, можно было бы и привыкнуть уже. Так отчего так гадко, словно я действительно потеряла любимого человека? Отчего мне кажется, что обманулась в ожиданиях?
Чем больше я плавала, тем сильнее во мне росла уверенность в правильности собственного поступка. Господи, какое счастье, что мой ребенок всего этого не видит! Чтобы здесь не произошло, я точно знаю, что она в безопасности. И если Грем сказал, что Рошшер уже не сумеет призвать ее, значит так и есть. Не верить ему у меня не нашлось ни одной причины.
Мы выехали через пару часов, за которые я сумела не только успокоиться, но и найти плюсы в своем положении. Все таки как не крути, а сдвиги есть — Феорд мертв, (за одно это я готова была простить магу его хамоватое поведение и скрытность) Мэд больше не властвует надо мной — как физически, так и морально. В каком-то смысле, я свободна. К тому же сейчас у меня развязаны руки и нравы на Эллионоре полностью способствуют накопившейся во мне агрессии. Чем не жизнь? Наворочу здесь делов и домой, вспоминать свои ратные подвиги с чашечкой горячего кофе у тепленькой батареи. А на все остальное я смиренно закрою глаза.
Погода ухудшалась с каждой минутой и уже к полудню воздух стал нестерпимо холодным, а земля под копытами коней стала твердой, как камень — зима приближалась стремительно, захватывая все живое на своем пути.
Я в который раз пожалела об отсутствии теплой одежды, ибо мне казалось, что я разгуливаю в одних носках. Пальцы, что на руках, что на ногах, гнулись с таким трудом, что в пору было делать это только с чьей-либо помощью. Грем поил меня своей гадостью, сваренной из неведомой фигни, и если в первые пару часов эффект еще присутствовал, то после полудня меня стало просто тошнить от одного запаха.
Ближе к вечеру на горизонте показался город, светящийся в быстро наступающей тьме множеством огней. Это был Сенош, город стоящий практически на границе с горной чередой, сразу за которой начинались территории графства Вайнахар.
Моркови и яблок мне явно было мало, но я честно старалась не думать о еде, надеясь утолить голод в городе, поэтому преодолевала последний километр в диком предвкушении, даже не оглядываясь по сторонам. Да и на что смотреть, если темень ложилась на землю быстрее, чем скакали наши кони?
На тяжелых, но по-прежнему массивных воротах, стояла стража, которая не проявила к нам должного внимания, стоило Грему дополнительно раскошелиться. Подкуп он и на Эллионоре подкуп.
Стоило нам въехать в город, как перед глазами тут же замелькали люди, расхаживающие вдоль по улицам — быстро или медленно, степенно или низко сгорбившись. Множество цветов, голосов, смеха и запахов, как приятных, так и не очень, тут же окутали мое сознание, словно кокон. После нескольких дней своеобразного отшельничества тяжело было сразу сконцентрироваться на чем-то одном и я рассеянно мотала головой из стороны в сторону.
Мы медленно ехали по мощенной камнем мостовой, в поисках постоялого двора, который нужен был мне больше, нежели двум коням и магу. Украдкой посмотрев на мага, я отметила, как ровно держится его спина и как появляется во взгляде голубых глаз надменность. Он прекрасно знал о собственном превосходстве над любым из этим людей, что нехотя уступали дорогу нашим лошадям, и упивался этим знанием. Ей богу, он напоминал кота, который знает, что ему предстоит крупная охота на слепых и хромых мышей.
В нижнем квартале, в котором мы в итоге оказались, даже воздух был немного гуще, нежели в более состоятельной его части. Да и люди, высыпавшие на улицы, были не так ярко одеты, как встреченные нами возле ворот и источали далеко не парфюмерные запахи. Тем не менее, я чувствовала себя спокойно. Словно точно знала, что здесь никто не позволит себе напасть из-под тишка. Это безусловно обнадеживало.
Постоялый двор со страшным названием 'Поросячий хвост' стоял между таверной не имеющей названия и домом куртизанок, представительницы которого стояли на крыльце в одном исподнем, зазывая клиентов. Они принимали различные позы, издавали звуки, имитирующие страсть, но мужская часть почему-то упорно проходила мимо. Может, не достаточно средств, а может девицы были с изъяном, о котором мне было не ведомо — не знаю. Даже Грем, когда мы остановились и отдали коней старому конюху, не посмотрел в их сторону, хотя при виде него девицы увеличили громкость. Парадокс...
Хозяин постоялого двора был поджарым и в свете масляных ламп можно было даже рассмотреть его загоревшую на солнце кожу. Я бы предположила, что ему лет 50-55, но весьма радушная улыбка, которой он одарил нас с магом, делала его еще моложе.
