Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Фиро не ответил, смерил ее полным ненависти взглядом. Скрипнув зубами, поинтересовался:
— Десять лет назад ты обещала, что оставишь моих друзей живыми, если я возьму на себя вину за все твои злодеяния. Слова ты не сдержала.
— Твои друзья-крестьяне виноваты сами — не стоило быть такими болтливыми. Я ничего не могла поделать, — с невинным видом развела руками Клодия. — Но теперь все по-другому, так что насчет мальчишки-заложника не беспокойся, я приказала Бернадет дать ему лошадь и вышвырнуть из Фирапонты. Видишь, я тоже могу быть великодушной и благородной.
— Крысиное у тебя благородство, — прорычал в ответ Фиро.
— Уж, какое есть, — жутко улыбнулась ему Клодия. — Ты мне нравишься, честно. Люблю таких — бесстрашных и живучих. И почему ты не присоединился к нам тогда, много лет назад? У тебя ведь был шанс, и мы, — она обвела плавным жестом всех присутствующих, — взяли бы тебя в свои ряды без вопросов.
— Вы подлые убийцы, решившие за счет чужих жизней создать иллюзию собственных.
— Так вот как ты заговорил, — Клодия понизила голос, и он стал обманчиво мягким и спокойным. — Значит, по-твоему мы убийцы? Злодеи? — она снова вкрадчиво заглянула Фиро в глаза.
Ответа не последовало, но для вошедшей в роль наставительницы колдуньи это уже было неважно:
— Знаешь, в чем между нами разница? Она велика! Ведь ты — оживший труп. Я это знаю точно, я наблюдала твою смерть и скажу на сто процентов, человек по имени Фиро издох десять лет назад на моих собственных глазах. Теперь же я вижу иное — ты жив, абсолютно точно жив. Ты мог бы, конечно, оказаться кем-то другим... но это не так. Я чувствую, я знаю. А чутью портовой девки, как ты точно назвал меня, может позавидовать даже чистокровная ищейка. Я не знаю, какое сумасшедшее колдовство оживило тебя, но знаю точно — оно чужеродно той благословенной силе, давшей вечную жизнь и неувядающую молодость нам...
— О чем ты? — губы Фиро скривила презрительная улыбка. — О каком благословении ты говоришь? Посмотри на своих приспешников. На Шайю . Он совсем потерял разум...
— Мне плевать на Шайю, — Клодия едва заметно подмигнула пленнику и сказала тихо, приблизив губы к его уху. — Мне вполне хватит и Бернадет, а идиота Шайю можно пустить в расход, как твоего непутевого заносчивого братца...
Ответом стал звон цепей. Фиро рванул их в бессильной ярости изо всех сил, но они лишь крепче стянули руки, угрожая сломать их.
— Заткни свою пасть, ты, грязная людоедка...
— Как ты назвал меня? Людоедка? — капризные губки Клодии поджались в наигранной обиде. — Знаешь, что я ненавижу больше всего на свете? Я скажу тебе — это ложь, ханжество и гордыня... И тебя я ненавижу за все эти качества. Ты назвал меня убийцей, а сам чем лучше? Или думаешь, я не знаю про то, что ты ходил под началом северного некроманта и, как верный пес, рвал на куски его врагов? Ответь мне, бездушный зомби, скольких людей сожрал ты, прежде чем обвинить в этом меня?
— Я себя за это не оправдываю, — ответил ей Фиро, пытаясь говорить спокойно.
В душе рос неприятный, вязкий ком — осознание того, что во многом Клодия права.
— Тебя никто не оправдает. А вот меня можно понять. Каждый скажет, что голод богомерзкой твари гораздо менее оправданная причина для убийств, чем желание продлить свою молодость и жизнь. Каждый на моем месте поступил бы также.
— Ты наивна в своей безнаказанности.
— Неужели? — Клодия картинно изогнула бровь. — Поставь передо мной любого, и если он скажет, что отказался бы, я взгляну в его глаза и увижу в них всё ту же ложь. Так что я невинна, а ты виновен. Я добро, а ты зло!
— Называй меня, как хочешь, и себя тоже. Но если ты хоть на миг оступишься, потеряешь бдительность и дашь мне шанс убить тебя, знай, я этим шансом воспользуюсь.
— Спасибо что предупредил, — хохотнула колдунья, отворачиваясь от него. — Только такого шанса больше у тебя не появится. Уведите его!
Колдунья махнула своим молодцам и сопротивляющегося пленника уволокли в подвал.
— И что думаешь делать с ним? — проводила его взглядом Бернадет.
— Мальчишка конечно хорош — столько времени сражался один с целой гвардией. Жаль, что такой строптивый.
— Под пытками и не такие ломались, — хмыкнула мечница.
— Нет, Бернадет. Кусачую собаку не исправит даже палка: она ляжет на брюхо, но лишь для того, чтобы вцепиться зубами тебе в лодыжку. Утроим ему казнь, показательную и поучительную, достойную героя — пусть наслаждается триумфом.
— Какую казнь? — уныло уточнила Бернадет, не желая, чтобы проведение сего увеселительного мероприятия легло на ее плечи.
— Сожжем, — коротко пояснила колдунья. — Денька через два. Не до него сейчас — дракон может уйти из-под носа. Надо ловить, пока не сбежал.
* * *
Утро выдалось солнечное. Ничто не предвещало неприятностей. До представления было еще полдня, и циркачи занимались делами насущными. Лагерь потихоньку гудел, словно пчелиный улей: бурлила в котелках вода, фыркали лошади, люди переговаривались, смеялись, травили байки. Кто-то чинил одежду, кто-то штопал сбрую, чинил инвентарь.
Только матушка Миртэй с тревогой поглядывала в сторону Паны. В порывах горячего юго-восточного ветра чуткий нос старой холь уловил едва различимый запах опасности. Ни к добру. Что-то назревало там, в проклятом небом городе, утонувшем во власти злых сил. Холь не боялась колдунов — жриц Крылатой Богини в этих местах почитали и предпочитали не трогать, но все же, следовало быть осторожнее. Предчувствия матушку Миртэй не обманывали никогда.
Колдунья объявилась к обеду. Прибыла с размахом: заполонившие лагерь солдаты перепугали циркачей, пригрозив оружием, заставили спрятаться в фургонах.
Пока воины разгоняли толпу, Клодия бесстрастно взирала на происходящее со спины укрытой парчовой попоной лошади. Она о чем-то переговаривалась с Бернадет. Мечница выглядела особенно недовольной — солнце пекло нещадно, из-за этого у нее за спиной криво торчал прикрепленный к массивному седлу зонт. Шайи видно не было — слабоумного великана от греха подальше оставили дома.
Когда у костра, на окруженной притихшими повозками площадке осталась одна матушка Миртэй, Клодия спешилась и приблизилась к ней. Смерив холь высокомерным взглядом, колдунья кивнула в знак приветствия и сходу перешла к делу.
— Отдай мне дракона, или... — начала она с гонором, но, поймав строгий кошачий взгляд, пыл тут же поумерила, — я отыщу его сама.
Клодия понимала — грозить холь расправой нельзя. Священные кошки — существа опасные, и сила, стоящая за их спиной, достаточно велика, чтобы причинить существенные неприятности даже такой могущественной волшебнице, как госпожа-благодетельница Фирапонты. Поэтому колдунья выбрала иной путь — запугать, надавить, пустить пыль в глаза. Пусть старая циркачка видит грозных вояк, заполонивших ее цирк, пусть переживает за свою труппу, нервничает и боится.
Но матушка Миртэй держалась с честью.
— Дракона тут нет, — ответила она с гордым спокойствием и добавила, затянувшись из костяной трубки. — Можешь искать, сколько влезет.
— Меня не обманешь, старуха холь. Весь сотворенный тобой морок я прекрасно вижу.
С этими словами Клодия небрежно коснулась пальцем виска и оттянула кожу вбок, прищуривая правый глаз. Подключенное магическое зрение изменило мир: краски потускнели, смешались, очертания предметов расплылись. Зато поток силы проступил явно — заискрились у ног перламутровые волны. Колдунья медленно огляделась. Там и тут к небу тянулись радужные завихрения, похожие на полупрозрачные косицы — следы наложенного морока.
— Ты многое скрываешь, — ухмыльнулась она, глядя в напряженные глаза старой кошки. — Посмотрим, что у тебя есть.
Бродя по лагерю, Клодия принялась осматривать скрытое в иллюзиях. Ей с ходу попалось несколько несущественных артефактов, припрятанных в упряжи лошадей и стенах кибиток. Остальные маячки вились над звериными клетками. Колдунья принялась медленно переходить от одной к другой.
— Здесь нет дракона, — настоятельно повторила холь.
— Я вижу, в твоем цирке томится немало дивных тварей, — с долей удивления произнесла Клодия, глядя, как мечется по клетке огромная огненно-алая мантикора. — А вот это интересно. Какие редкие твари, уж не краденые ли?
Легкий пасс, и мантикора заискрилась, ее шкура на глазах истончилась, из-под нее проступило несколько иное существо — бледный сфинкс с безумными глазами.
— Где я беру своих животных — дело мое, — жестко ответила холь и в очередной раз подчеркнула. — Дракона нет, можешь не искать.
— Не заговаривай мне зубы, старуха, и не учи, что делать! — зло огрызнулась незваная гостья, продолжив осматривать клетки.
Она ходила вдоль ряда клеток, отыскивала новые силовые завитки, снимала морок, раздраженно ругалась, шла дальше, хмуро поглядывая на взволнованных животных. Остановившись возле клетки с запертой внутри золотистой крылатой девушкой, Клодия потянула скрывающий истину полог силы и тут же отпрянула, чертыхаясь.
— Что это за дрянь? — поинтересовалась, морщась.
— Фея. Настоящая, — почти не скрывая злорадства, пояснила матушка Миртэй.
— Избавься от нее, поняла? — Клодия дернула лицом, и на миг под безупречной кожей проступила нездоровая, старческая серость. — Завтра же!
Осталась последняя клетка. Следов морока на ней не было. Колдунья без особой заинтересованности заглянула сквозь прутья. Внутри виднелась пушистая, белая в серых пятнах спина огромного зверя, свернувшегося клубком.
— Кто это?
— Снежный барс. Он старый, поэтому почти всегда спит, — спокойно ответила холь.
— Помню, — неожиданно согласилась колдунья. — Пару-тройку лет назад я выезжала на ваше представление в Пане. Смотрела твоих зерушек. Эта ленивая тварь валялась в клетке точно так же... Ладно, верю, что дракона тут нет. Я уйду, вот только заберу с собой одного лживого карлика.
Услышав про Глобера, матушка Миртэй не сказала ничего. "Договор предателей не защищает" — подумала она про себя, сдерживая эмоции так, чтобы ни один мускул не дрогнул на мудром лице.
Клодия еще немного побродила по лагерю. Последним ее привлек тонкий, едва заметный столбик силы, поднимающийся откуда-то из-за жилых кибиток. Госпожа-благодетельница в надежде метнулась туда, наткнувшись на сидящую возле огня загорелую девушку, резко сдернула с той морок. Воздух колыхнулся, но ничего не произошло — девушка осталась девушкой. Она удивленно взглянула на колдунью и тут же потупила взгляд. Клодия нервно встряхнулась — бывает, могло и показаться...
Велев солдатам доставить Глобера в Пану, колдунья, не дожидаясь остальных, вскочила на коня и поскакала восвояси. Часть ее бойцов осталась рыскать вокруг цирка — их госпожа так и не поверила старой холь до конца.
Дождавшись, когда Клодия уберется из цирка, матушка Миртэй позвала притихшую напуганную Джилл. Спрятав себя и девушку под пологом тишины, холь с кошачьей бесшумностью прошла мимо звериных клеток и остановилась возле снежного барса. Тот завозился, поднялся и приблизил огромную голову к решетке. Матушка Миртэй подошла вплотную, коснулась белой шерсти, под которой крылась привычная драконья броня.
— Колдунья ушла, но теперь ты тоже должен уйти. Я разрываю договор, так как больше не смогу защищать тебя.
Тоги смотрел на нее ошалело. Он все еще толком не пришел в себя, ведь меньше часа назад с него сорвали тот самый невероятный морок, что прежде наращивался часами. Теперь дракону казалось, что с него живьем содрали кожу, а в кровь запустили стаю шаровых молний, искрящих колючими лучами...
Действовать пришлось быстро, и Матушка Миртэй приняла решение. Взглянув в магический шар, холь увидела, как к цирку приближается Клодия, и решение приняла мгновенно. Колдунью мороком не ослепишь, тем более злодейка знала, за чем идет. Осталось одно — обмануть, а обман хорош, когда прост, почти наивен. Поэтому, сорвав с Тоги человечью личину, холь позвала Джилл и велела той принести барсиную шкуру, клубок толстых нитей и сапожную иглу. Спустя четверть часа маскарад был готов — умерший от старости барс "воскрес" и занял привычное место в своей прежней клетке. Пара капель простого колдовства колдовства, ни намека на волшебный морок. И Клодия поверила, не нашла...
"Куда мне идти?" — послушно поинтересовался Тоги.
— Здесь, под землей есть система тайных ходов. Один из них ведет почти до апарской границы. Клодия под землю не сунется, в тайных ходах стоят защитные знаки Крылатой Богини. Колдунья будет искать тебя у выходов, снаружи. Отсидись несколько дней в подземелье, а потом тебе надо оказаться как можно дальше от Паны и бежать — бежать со всех ног прочь из этих мест.
"А как же вы?"
— Без тебя мы колдунье не нужны, — шепотом пояснила холь и тут же подозвала Джилл. — Покажи ему подземный лабиринт, — обратилась к девушке. — Вот ключ от входа, — она бросила Джилл небольшой предмет — золотую кошачью лапку.
— Идем, — поманила дракона та и отвернулась, пряча глаза с навернувшимися слезами, — я отведу тебя...
Они прошли мимо повозок, в сторону сухой буковой поросли, задушенной пышными кудрями хмеля. В сковывающем движения барсовом наряде Тоги чувствовал себя неуютно, но времени снимать его не было — воины Клодии по прежнему рыскали вокруг. Сшивая края шкуры, Джилл постаралась на славу, вдобавок матушка Миртэй приклеила ее к телу каким-то простеньким, но чрезвычайно "липким" заклинанием.
Джилл остановилась возле корявого пня, укрытого павлиньими хвостами бледно-зеленых папоротников. Коснувшись золотой лапкой замшелой бурой коры, она благоразумно отошла в сторону. Пень заворочался, будто живой, и вывернул из темной жирной почвы могучие корни. Под ним открылся грот, заполненный непроглядной тьмой.
— Тебе туда, — почти беззвучно шепнула Джилл, и голос ее предательски дрогнул: девушка обняла дракона за шею, прижалась, беспомощно цепляясь пальцами за пушистый барсиный мех. — Не хочу, чтобы ты уходил. Как я буду без тебя?
— "Будешь в безопасности, — сдерживая эмоции, ответил Тоги, а потом пообещал, — Я вернусь, как только смогу".
* * *
Некроманты не стали задерживаться рядом с убежищем. Победа над королевскими охотниками обнадежила многих, но нашлись и те, кто не стал упускать шанс поскорее покинуть бывших соратников. Дороги разошлись. Одни двинулись на юг, к относительно спокойному для магов "мертвой" профессии Темноморью. Другие, разъяренные карательной кампанией Короля, сделали то, чего тот боялся больше всего — решили присоединиться к запертой в центре Королевства Северной армии. Третьи думали, решали и прикидывали, а пока суть да дело коротали время в придорожных тавернах у границ Фирапонты...
Ученики позавтракали в таверне придорожной гостиницы и брели теперь в сторону небольшого пограничного селения. Был базарный день. Вчера мимо некромантов прошли купцы из Принии. Табунщики гнали лошадей на продажу в Апар. Часть товара (не лучшую, надо сказать) они обычно сбывали на попутных рынках, чтобы быстрее и легче было идти.
Чтобы взять хороших лошадей, следовало явиться на рынок пораньше. Добрый конь дорогого стоит! "Сейчас бы любой конь не помешал" — думала Таша, глядя на бесконечную степь, тянущуюся до самого горизонта.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |