Последний шанс(41-76)

Если бы не столь плачевная психологическая ситуация, то я бы полностью поддержал мнение сэра Дадли. Нам действительно нужно время для подготовки к полномасштабной войне. И мы действительно заинтересованы в том, чтобы вся активность рейха была на востоке. Пусть мутузят друг друга с коммунистами до полного изнеможения. А мы по разным каналам будем оказывать помощь и тем, и другим. Со Сталиным у нас относительно ровные нормальные отношения, да и платят они за все, что берут отлично и исправно. А в Гитлера уже вложено столько кредитов, что очень уважаемые люди считают, что Англия ни в коем случае не должна дать им потеряться.

И идея о задержании немецкого торгового флота в океанах прекрасна, мы обязательно этим воспользуемся. Но, к сожалению, все это совершенно недостаточно для того, чтобы Гитлер посмотрел на Англию хотя бы как на равного партнера, с которым договариваться надо обязательно.

Таким образом, при всей нашей неготовности к войне, при всем том, что нам очень не с руки влезать во все это прямо сейчас, нам придется это сделать. Каждая военная победа будет только усиливать Гитлера, давать ему такие неограниченные человеческие и материальные ресурсы, по сравнению с чем вся наша морская блокада покажется детскими шалостями. И если не сейчас, то через полгода-год мы получим еще более сильного противника. А представьте себе, что Германия и Советы о чем-то договорятся? Что тогда? А тогда нам останется уповать только на США, которые еще десять раз подумают. Зачем им все это надо. Их вполне устроит бегство обеспеченного населения и их капиталов через океан и помощь военными поставками в обмен на оставшееся золото.

Все это я говорю к тому, что уже в первые дни после объявления Германии войны, мы должны будем начать массированные бомбардировки Германии, мы должны будем проводить активные операции на Балтике, мы должны будем готовить массовую сухопутную операцию. И первое, что Вы должны начать делать уже сейчас, это взять за нежное место лягушатников, чтобы им даже в голову не пришло спрыгнуть с нашего поезда. Они обязаны объявить войну синхронно с нами и провести в сжатые сроки полную мобилизацию. Они должны выдвинуть войска к восточным границам, для того, чтобы у нас во время переправы войск на континент не возникло ни малейших проблем. Мы обязаны нанести Гитлеру такой сокрушительный удар, чтобы он тут же захотел вернуться за стол переговоров. И для этого у нас будет всего одна попытка. Это должен быть именно первый удар. Вот тогда, когда он захочет поговорить, уже мы будем иметь полное преимущество и будем диктовать ему условия, куда и когда нападать.

— Благодарю Вас, сэр Уинстон. Вы как и в парламенте довольно безжалостны в своих оценках, но во многом справедливы. Мы обязательно учтем Ваше мнение. Но Вы совершенно не хотите учитывать тот факт, что абсолютно все колониальные администрации упорно отказывались от участия в войне. Неужели Вы думаете, что мы легко справимся с Германией одними островами, без помощи колоний? Защитить себя мы в состоянии, но вот победить, вряд ли. Вы справедливы в главном. Гитлер поймет только сокрушительный удар, мирные намерения он воспринимает как слабость. Что же, покажем ему нашу силу. Господа, мы рассчитываем на флот в полной мере. Как только ситуация выйдет из подполья, мы тут же начнем официальное планирование операций. А пока подумайте над ними в своей голове, не делясь даже с ближайшим окружением. Меньше всего нам сейчас нужны паника и слухи. Правительственное сообщение об объявлении войны Германии должно быть первым, сразу настраивающим нацию на должный лад.

* * *

*

— Сэр. Война начнется в ближайшие дни.

— Благодарю, сэр. Сможете выделить мне пару крейсеров сопровождения для провода каравана в Канаду?

— Будет сложно, сэр. Наверняка потребуется распоряжение премьера или военного министра. А оно возможно только в том случае, если груз будет чрезвычайной важности.

— Самой чрезвычайной, сэр. Речь пойдет о золоте.

Глава 57. Штабные маневры.

Штабные игры в Генштабе, призванные утвердить окончательный план финской компании, начались 12-го сентября. На них присутствовали почти все советские военачальники, за исключением Тимошенко и тех, кому под его началом было поручено организовать быстрый и беспроблемный захват территории Восточной Белоруссии и Украины, отошедших в зону контроля СССР по соглашению с немцами. Скорость, с которой развивалось немецкое наступление в Польше вызывало определенные опасения.

Договор договором, но если немцы, преследуя отступающих польские войска, займут "наши" территории, то потом выгнать их оттуда окажется сложнее, чем смириться. А потому советские войска на западных границах в экстренном порядке готовились к походу для контроля отходящих к СССР по договору территорий, рассчитывая успеть до того момента, когда немецкие войска вплотную приблизятся к нашим границам.

Сталин лично прибыл в Генштаб, чтобы наблюдать за ходом Игр, во главе внушительной делегации. Помимо меня, его сопровождал Берия и группа военных аналитиков из УЗОРа в полном составе. Генштабисты недобро косились на УЗОРовцев несмотря на то, что некоторые были знакомы друг с другом, подозревая, что именно им и предстоит быть экспертами, оценивающим качество штабных расчетов.

Я только пару дней назад вернулся с Карельского перешейка, пешком пройдя большую часть более, чем 130-ти километровой линии Маннергейма. Причем пройти мне пришлось намного больше данного расстояния. Глубина оборонительных инженерных сооружений местами доходила до двух и более километров. В результате мой маршрут представлял собой сложный зигзаг. Если бы мне пришлось пройти все это расстояние пешком, то я вряд ли успел за то время, которым меня ограничили. Да и многие объекты требовали достаточно внимательного рассмотрения. Не будучи спецом в инженерии вообще и в военной в частности мне было сложно на глазок определить степень готовности того или иного объекта. Я лишь мог дать его подробное внешнее описание для последующего разбора специалистами. А это требовало регулярных остановок и подробных записей увиденного. Но я вовсю пользовался своими способностями мгновенного перемещения в пределах видимости. Мне не приходилось форсировать множества ручьев и речек в изобилии рассекавших перешеек. Хотя и походить ножками пришлось немало.

Слава Богу, что мои способности не превратили это путешествие в бесконечный индивидуальный поход. Ночевал, да и питался я в нормальных условиях на своей базе. Как только на Карелию опускались глубокие сумерки, я тщательно запоминал место, куда добрался за день и отправлялся на базу ужинать и отдыхать. С утра, сразу после завтрака, прихватив с собой пару бутербродов и флягу с водой, я отправлялся туда, где остановился накануне. Закончив маршрут и составив подробный план всей линии финской обороны, я понял, насколько трудной, практически невыполнимой была эта задача для обычной фронтовой разведки. А потому лучше стал понимать причины, приведшие на первом этапе к столь трагическим последствиям в моей истории. Сложный рельеф местности, множество серьезных хотя бы на вид дотов и целых полей бетонных надолбов и пространства, перегороженные нитками колючей проволоки, все это не давало возможности произвести полноценную качественную разведку местности стандартными средствами.

В том, что это и на этот раз все оказалось именно так, что данные о разведке лишь попытка пустить пыль в глаза, я убедился довольно быстро.

Перед началом Игр было оговорено, что из всех новых видов вооружения допускается использование средних танков Т-34 и самоходных установок СУ-85.

Командующий войсками "красных" Жуков бодро начал операцию сразу по трем направлениям.

Армия в составе 9 стрелковых дивизий, 1 танкового корпуса, 3-х танковых бригад, а также 16 отдельных артполков и 644 боевых самолета (примечание: реальный состав советских войск) решительно бросилась в атаку на линию Маннергейма, лишь проведя формальную артподготовку. Атака проводилась практически по всей линии фронта с целью опытным путем определить слабые зоны обороны противника и именно в этом направлении использовать приготовленные резервы.

Параллельно еще одна армия в Заполярье в составе двух стрелковых дивизий при поддержке Северного флота атаковала в направлении полуостровов Рыбачий и Средний, отрезая Финляндию от Баренцево моря.

Третье соединение в составе трех стрелковых дивизий в районе Северной и Средней Карелии атаковала в направлении на Кемиярве.

За финнов им всячески пытался сопротивляться сам Нарком Ворошилов, имея по данным военной разведки в распоряжении 15 пехотных дивизий и 7 специальных бригад. На море финскую армию поддерживал флот из 29 боевых кораблей.

После недели "боев" советские войска вышли на основную линию Маннергейма, где вынуждены были притормозить развитие наступление в поисках зоны прорыва. Еще через три дня такая зона была нащупана в направлении Лейпясуо. Оставив на прочих участках фронта войска, достаточные для сдерживания возможных контратак противника Жуков сконцентрировал на выбранном участке войска армию прорыва и после масштабной артподготовки бросил их на штурм финских укреплений.

Параллельно в Заполярье армия захватила два полуострова и прибрежные финские города, отрезав Финляндию от Баренцева моря. А вот наступление в Северной и Средней Карелии провалилось. Лесной рельеф не позволил войскам быстро прорваться сквозь густые леса. Причем именно сам сложный рельеф густой лес стали на этом участке основным противником советских войск. Каких-либо крупных соединений противника в том районе разведкой обнаружено не было.

Ворошилов "защищал" линию Маннергейма отчаянно и даже попробовал атаковать атакующую группу советских войск во фланг, но не преуспел. Войска Жукова прорвали оборону противника восточнее Выборга в направлении на Хеинйоки и далее на Юустила и вышли на оперативный простор. Перед советскими войсками открылась вся перспектива слабозащищенных внутренних районов Финляндии. Часть войск Жуков оставил в районе перешейка. Они должны были завершить окружение финской группировки в районе Выборга и к востоку от зоны прорыва и сдерживать любые попытки финнов вырваться из котлов. Наступательные действия на перешейке фактически прекратились и перешли в позиционные маневры. Другая часть войск ускоренным маршем двинулась на Хельсинки с целью принудить Финляндию к капитуяции.

Через месяц после начала операции Финляндия "капитулировала".

Даже учитывая факт собственного "поражения" Ворошилов выглядел крайне довольным результатами проведенных Игр.

А вот Сталин смотрел на разыгранный спектакль с усмешкой. После бодрого доклада Наркома об успешном выполнении боевой задачи, он ехидно заметил, — что-то Вы, уважаемый "финский военачальник" прямо-таки светитесь от счастья. Не слишком ли Вы легко уступили свои позиции?

— Никак нет, товарищ Сталин, — Ворошилов все еще не уловил ехидства в словах вождя, — бился как лев, но против такой силищи ничего сделать не смог.

Справедливости ради стоит сказать, что с формальной точки зрения Нарком имел право на такое восприятие обстановки. В ходе штабной Игры советские войска имели почти трехкратный перевес в живой силе, в три с половиной раза по артиллерии, в четыре раза по авиации и абсолютное превосходство по танкам. С позиций военной теории того времени столь масштабное преимущество было более чем достаточно для проведения молниеносной операции. Но Сталин, имея в отличие от Ворошилова более актуальные данные об обстановке в зоне операции, совершенно не разделял такого оптимизма.

— А почему Вы так плохо использовали возможности линии УРов? Или Вы всерьез надеетесь, что от попадания 72-х миллиметрового снаряда ДОТ рассыплется как карточный домик? А легкие танки массой чуть более двадцати тонн так уж влегкую раскидают бетонные противотанковые надолбы? И вообще, расскажите подробней, какими оборонительными сооружениями Вы по данным нашей разведки располагали?

На этом этапе разговора Ворошилов уже начал понимать, что кажущаяся столь убедительной победа может оказаться не столь простой. Сталин явно имел какую-то информацию со стороны. Но отступать было некуда, а потому Нарком бодро доложил о состоянии оборонительных сооружений финнов на перешейке.

— Наша разведка в зоне оборонительных сооружений финнов, известных как линия Маннергейма, обнаружила несколько укрепленных районов, основной из которых прикрывает подступы к Выборгу. Эти УРы состоят из нескольких пулеметных и артиллерийских дотов, перекрывающих свободные проходы между озерами и речками. Вооружены в основном устаревшими орудиями 76-мм образца 1900 года и 37-мм противотанковыми пушками "Бофорс" образца 1936 года. Реже встречаются 76-мм горные пушки образца 1904 года. Но большая часть ДОТов оборудована лишь пулеметами. Помимо этого во множестве встречаются противотанковые и противопехотные заграждения в виде надолбов, рогаток и многослойных линий колючей проволоки. Точное количество укреплений, к сожалению, товарищ Сталин, неизвестно. Слишком велика глубина обороны и, что самое неприятное, основная линия обороны расположена на значительном удалении от границы, что существенно затрудняет оперативную разведку. Более десяти разведгрупп так и не вернулись с задания.

— Плохо, товарищ Ворошилов, что не вернулись. Значит, не имели достаточной подготовки для успешного выполнения задания. И еще хуже, что эти жертвы были напрасны, и Вы так и не получили всей полноты картины.

— А скажите, пожалуйста, товарищ Жуков, почему Вами было в качестве основных танков были использованы машины Т-28 и модели серии БТ, а не разрешенные к использованию Т-34?

— Товарищ Сталин! Т-34, безусловно, прекрасные современные машины, значительно превосходящие по мощи более легкие танки. Но сложный рельеф местности и множественные возможности фланговых атак малых пехотных отрядов в противотанковыми ружьями сводят эти преимущества на нет. Скорость оказывается намного более важным фактором. Кроме того, операция запланирована на зимний период. Форсирование многочисленных ручек и озер Карельского перешейка более тяжелыми машинами типа Т-34 и СУ-85 без серьезных инженерно-саперных мероприятий крайне проблематично. А проведение таких работ под огнем сложно подавимых ДОТов противника создает множественные угрозы и существенно тормозит темп наступления.

— Ваша позиция понятна, товарищ Жуков. А теперь давайте проиграем тот же сценарий операции, только на основе реальных данных о составе и вооружении оборонительных сооружений финнов. На этот раз за "синих" поработают люди из группы товарища Берии.

Стоит ли говорить, что на этот раз все пошло совсем по-другому? Ситуация стала разворачиваться довольно приближенно к тому, что в реальности случилось в моей истории. Отклонения, конечно, были, но появление на карте плановых прорывов "новых" неучтенных ранее дотов, особенно модернизированных, резко изменило всю ситуацию. Данные по характеристикам ДОТов показывали, что они совершенно не торопятся рассыпаться под огнем легких советских танков и даже под артобстрелом орудий калибром менее ста миллиметров. А подходы подрывников пехотинцев к ДОТам с целью их минирования практически исключаются мощностью противопехотных заграждений и плотность пулеметного огня противника. На двух других направлениях сценарий практически повторился.