Часть 1. Трое в лодке

Незадачливая троица сделала фатальную для себя ошибку, не оставив никого за пультом и не прихватив с собой оружие. Так что на месте кривоносого я бы уже начинал беспокоиться: счет два ноль в мою пользу, помощи ему ждать неоткуда, а тонфа так себе аргумент. Тут бы я ещё зловеще рассмеялся, очень тянет, но боюсь мало кто оценит.

— Чё ты мельтешишь как мандавошка, вали его наглухо!

— Сам вали, раз такой умный!

— Я в камере придурок! Жопой шевели, снежок!

А кривоносый хладнокровен, реально не новичок в драках, умело себя ведёт: пытается обманки вертеть, финтит. Года два назад он бы доставил мне хлопот, но я уже не тот молокосос: на угрозы и длинные тычки тонфой не ведусь, отвечаю редкими выпадами в ноги и сразу ухожу. Причинить серьёзный ущерб такими действиями сложно, тем более, что выше голени я не бью — боюсь отхватить по черепу в ответ, но отсушить копыта при удачном попадании можно запросто.

Так мы и скачем уже минуты три, каждый опасаясь ошибиться. Обманывая ожидания, противник не выглядит уставшим, та же уверенная лёгкость движений тренированного бойца. А вот мне прыгать приходится очень осторожно, шнуровку из ботинок забрали, это серьёзно мешает. Без обуви бы в самом разгаре не остаться. Хотя...

Уйдя от удара дубинкой, со всей дури махнул ногой, отправив подбитый гвоздями снаряд в наемника. Успел уловить удивление в его глазах, прежде чем подошва моего ботинка со страшным звуком врезалась ему в лицо. Под азартные вопли сокамерника, кривоносому размашистым хуком прилетает с левой, а затем и с правой, лишая ориентации в пространстве и не оставляя шансов — это не товарищеский поединок, никаких джентельменских правил и рефери. Наемник ещё пытается вслепую отмахиваться и прикрываться руками, но в прямом размене ударов ему ничего не светит, я уже слишком близко и не зря считаюсь сильнейшим панчером бригады.

Апперкот получился на загляденье. Кивнув головой напоследок, кривоносый безвольно обрушился на холодный пол, заместив собой недостающий элемент картины моего безоговорочного превосходства.

Трибуны гремят фанфарами, сверху кружась, падают пальмовые ветви, а победитель почему-то стоит, вместо того, чтобы совершить круг почёта и принять заслуженные овации и почести. Как-то всё быстро получилось, не успел даже как следует пар спустить. Я обулся и еще раз осмотрелся, отметив полное отсутствие осмысленной жизни в замерших на полу телах. Надо бы связать недоумков что ли, а потом поднять тревогу, закрывшись в камере. Надеюсь горе охранников начальство обильно вздрючит за хреновое несение службы, хоть так сквитаемся. И пусть скажут спасибо, что я еще чего неприятное не удумал, в стиле Нильса Ларсена, он тот ещё извращенец.

Жаль нельзя с пульта с нашими связаться, гаупвахта надёжно блокирована от доступа к внутренней сети подразделений, а о том, чтобы выйти во внешнюю можно даже не мечтать.

— Чё тупишь снежок? Открывай! — Злобно ощерившись, я повернулся к нарушившему тишину сокамернику.

— Последний негритенок поглядел устало, пошел повесился, и никого не стало.

Может у меня будет ещё несколько минут поговорить за жизнь с чёрным 'братцем'? Только вот прилягу, посплю чуток. Меня неудержимо и удивительно повлекло на пол, стукнув коленями, я опёрся на руки, чтобы не упасть. Тщетно. Коснувшись виском покрытия, я ещё успел увидеть, как скрипя лицом и оставляя слюни по стеклостали сползло тело моего соузника. Сплю.

* * *

Вот скоты и тут поспать не дают, не тюрьма, а проходной двор. Снова какой-то шум и голоса.

— Бойня в детсаде. Давненько я такого качественного мордобоя не видел, парни Майлза как в вентилятор попали.

— О, один вроде целый. Ха, ты только посмотри на его ухо, величиной с фирменный такос моей бабули. Guapo. Гарисон, вколи им всем стабилайзеры, те, что с красной маркировкой. Пусть отдохнут бедолаги.

— От них же отходняк, как от недельного запоя, сэр.

— Вот именно, Гарисон, вот именно. Жаль, что Майлз сам сюда не припёрся. Чистюля сраный, всё чужими руками.

— Охереть! Вот же больной сукин сын! Сэр, вы должны это видеть.

— Puta madre! Никола, ты видел, что он с лицом Беттини сделал? Его же родная мама теперь не узнает. Не понимаю я твоей многозначительной ухмылки, вы же вроде земляки.

— Земляков у меня здесь нет, пора бы уяснить. — А вот этот утробный рык я ни с чем не перепутаю. Неужели, хай-сержант Грико? Что он делает здесь, вместе с парочкой неизвестных мне клоунов?

— Знаю, знаю — армия моя семья, казарма дом родной. Гарисон, накинь парню браслеты, надо зафиксировать пациента. Не хватало, чтобы он ещё и на нас кинулся.

— Да какое там, сэр. Им всем пару часов еще пластом валяться, я два баллона сонника подорвал, хватило бы стадо слонов усыпить. — Рядом процокали подбитые набойками ботинки и меня бесцеремонно повернули на спину.

Каков наглец! Мало того, что помешал моему отдыху, так ещё и неуставная обувь, наш сержант ему бы уже подошву оторвал вместе с ногами. Странно вообще, почему он до сих пор этого не сделал.

Напрягая лицевые мышцы, удалось слегка разлепить левый глаз, но кроме мельтешения теней, ничего не удавалось рассмотреть. Наверное, можно было сфокусироваться и увидеть что-то дальше полу ярда над головой, но было лень. Волнами как-то накатывал уют, мысли ползли себе не спеша, ползли, пару раз чуть снова не провалился в сон. Не смог потревожить мой внутренний покой и укол анализатора, впрыснувшего какой-то медикамент.

— Эй, он, что в сознании? — Надо мной склонилась чья-то ухмыляющаяся рожа в облаке перегара.

— Ну и ну Никола, чтобы я с тобой еще раз поспорил на деньги! В этот раз ты воспитал настоящих демонов. Если остальные хотя бы вполовину такие же злобные, то у нас может возникнуть нешуточная проблема.

— Остальные тоже не заставят меня краснеть, но Умник лучший в своём роде.

— Что это я слышу в твоём голосе Никола? Неужели гордость?

— Хватить болтать Васкес, делай своё дело и помалкивай. — Даже меня проняло. От начальственного рыка тело без моего участия попыталось лёжа вытянуться в положение смирно, настойчиво, но безуспешно. С боков, чьи-то руки жестко подхватили меня под мышки и грубо вздёрнули вверх.

Жаль конечности не слушаются, уж я бы смог доходчиво объяснить всю не полезность грубого ко мне отношения. Были, впрочем, и хорошие новости: мне, наконец удалось взглянуть на пол сверху вниз, мелькание ботинок — это скучно.

— Не за что парень. — Наверное, на моём лице отразился молчаливый вопрос, но Грико только загадочно подмигнул, пока меня с весёлыми матерками как мешок с овощами тащили мимо.

У моего затуманенного мозга было время подумать, что бы это всё значило, но как только в голову начали приходить умные мысли на вроде — "какого собсна хрена", как мельтешение коридоров и переборок вокруг меня закончилось.

А затем меня со второго раза зашвырнули в тесный ложемент капсулы индивидуального спасения. Знаю, как они выглядят изнутри, поскольку пару раз участвовал в тренировках по спасению, но, как правило, то были капсулы на несколько человек.

— Хочешь полетать солдат? По лицу вижу, что хочешь. Тебе должно понравиться hombre. — Сверху снова маячила ухмыляющаяся рожа здоровенного латиноса.

С последними словами, он вырвал что-то из утробы окружающих меня механизмов и стукнул по сенсорной панели управления, включая запуск.

* * *

В глазах до сих пор мельтешили какие-то серые пятна, а тошнотворно синее небо всё время норовило завалиться куда-то в бок. Собрав по дороге выступы, ямы и всевозможные углы, я кое-как дополз до фонтана на площади и, перевалившись через бортик, опустил лицо в холодную воду. Наконец тишина и только тяжелое бумкание пульса в голове. Тошнота понемногу отступала и распуганные полётом мысли снова начали заполнять пустое пространство внутри черепа. Мысли, к сожалению, были только нецензурные, но как меня не припирало, озвучивать их вслух я всё же остерегался.

Во-первых, меня могли услышать местные, всё-таки приземление вышло чересчур красочным: раскалившийся корпус капсулы, развалил стекляшку вычурного здания в центре города и снёс чей-то памятник, так что вполне может кто-то явиться на шум и предъявить счёт за вандализм.

Во-вторых, я, кажется, выблевал даже свои легкие, не говоря уже о завтраке, обеде и ужине прошлого дня, но меня всё еще мутило, поэтому открывать рот лишний раз не тянуло.

Эту посадку я буду помнить ещё очень долго, если конечно переживу встречу с местными жителями. Чертов Васкес, разломал стабилизатор продольного вращения капсулы, так что основную часть полёта я провёл за равномерным покрытием стенок капсулы содержимым своего желудка.

Без обрабатывающей платы, управляющий контур капсулы не мог полностью справиться с избыточным вращением, поэтому при посадке стропы основного парашюта капсулы перекрутились, и блок пассивного торможения отказал. Тут бы мне и конец, но к счастью сработала аварийная система активного торможения. На последних сотнях ярдов вытолкнув запасной купол, капсула наполнилась компенсационным гелем и мощным импульсом выжгла тормозные двигатели, не дав своему содержимому размазаться по земле. Перегрузка была чудовищной. Сквозь полуобморочное состояние, мне всерьёз казалось, что позвоночник высыплется в носки, а голова займёт место задницы. Впрочем, судя по тому, во что я умудрился опять вляпаться, это будет адекватной заменой.

Вынырнув из воды, я тяжелым взглядом обвел пространство вокруг себя, анализируя упущенные ранее детали. Немного запоздалое действие, но лучше позже, чем никогда.

Да уж. Похоже это раньше было главной и наверняка красивой площадью города, до того, как я на ней приземлился: груда каменных обломков и дымящаяся капсула не очень-то её красили.

Если принять во внимание развалины здания администрации, разрушение клумб, двух фонтанов и ноги от памятника, то счет от местных я вряд ли смогу оплатить: для этого потребуется несколько жизней. Странно, что ещё никто не прибежал с дрекольём, сейчас у них были все шансы без излишних усилий взыскать часть долга.

Васкес урода кусок, не рассчитывал, поди, что я выживу, мысленно слепил я кукиш небу. Ну, ничего, даст бог, встретимся, тут то я тебе всё и припомню, вот только придумаю равновесный способ отмщения.

Хм, подозрительно тихо. Никаких видимых следов эвакуации, как и присутствия людей. Может хоть в этот раз мне повезло, и я приземлился далеко от мест основных боестолкновений. Хотя, что это меняет? Я для местных властей — захватчик, бандит и пособник кровососов из правительства, ну а по совместительству отдушина для разъярённых горожан. Отличная мишень, чтобы рассчитаться за боль и страх последних дней.

Может я конечно мерю всех по своей мерке, но не уверен, что местные органы правопорядка встанут на мою защиту, как того велит закон. Как бы они сами, первые в меня стрелять не начали, от большого так сказать душевного расположения. Иными словами, вопрос — что делать при встрече с недружелюбными аборигенами, не актуален: по возможности скрываться, при отсутствии оной, бежать или оказывать ожесточённое сопротивление. Тут я криво усмехнулся, голыми руками не сильно навоюешь — набор выживания и медицинской помощи в капсуле отсутствовал, это Васкесу дополнительный поклон.

Если бы кто-то из жителей маленького городка зачем-то остался у себя дома, и внезапно захотел выглянуть на улицу, он или она, очевидно до икоты бы удивились, обнаружив мускулистого мужчину в одних трусах и армейских ботинках, крадущегося по краю придомовых кустарников.

Грязную униформу пришлось бросить возле фонтана. Отстирывать её я не решился, при взгляде на заляпанную рвотой ткань меня снова начинало мутить. Отмыв кое-как ботинки, я, поёживаясь от холодного ветерка попылил вдоль симпатичных домиков с открытыми палисадниками, стараясь идти вплотную к невысоким цветущим кустарникам.

Практически каждый дворик олицетворял в своем роде шедевр садоводства, даже, на мой взгляд, далёкого от растительных красот человека: мнение составить было несложно, кто хоть раз выбирал девушке цветок в горшке, тот бы меня понял.

Очень похоже, что соседи между собой в некотором роде состязались, выставляя шедевры своего садоводства напоказ, образуя из них целые мини ландшафты. Порой, чтобы пройти к двери дома, приходилось проявлять чудеса ловкости, огибая изыски местного творчества. Идти напрямик и давить такую красоту нога не поднималась, слишком активно мне в детстве вдалбливалось уважение к чужому труду.

Растения одуряюще пахли и приманивали к себе кучу жужжащих насекомых и мелких птичек, а у многих кустов были длинные шипы, так что я всерьёз опасался заработать кучу дырок в шкуре. И не напрасно, ведь я очень скоро заполучил кучу царапин, пару посмертных укусов от странных букашек (хорошо бы не ядовитых), а настроение моё ещё больше ухудшилось, как будто оно раньше было хорошим.

Похоже, здесь эвакуация прошла более-менее в спокойном режиме, успешно или нет — уже другой вопрос, но местные забрали еду и все мало-мальски приличные вещи с собой, что-то же это должно значить.

Нет, так дальше нельзя. Вломившись в очередной по счету коттедж и перерыв огромный шкаф с зеркалами, я стал счастливым обладателем просторного синего халата (надеюсь не женского) с неопределённой вышивкой на спине. Ну, хоть что-то на меня налезло.

В голове зародилась робкая мыслишка. А что насчет магазинов? Мелкие то понятно, выгребли до дна. А вот к примеру гипермаркеты? Если я не конченый неудачник они просто обязаны тут быть, хотя бы один. Еда и одежда. Может и ещё что интересное... Так, тихо! Прикрикнул я на разошедшуюся фантазию, боясь спугнуть удачу.

В зеркале отразился помятый лысый субъект в богатом шёлковом халате до пят и с двухдневной щетиной на морде лица. Субъект первый раз за этот день искренне улыбался.

Глава 12

Самое высокое, пятнадцатиэтажное здание на горизонте, порадовало меня яркой вывеской "У Альфреда есть всё!". Учитывая же космическую пустоту складов и прилавков, и то, что топать до коммерческого центра пришлось аж пару миль, ценность этой информации показалась мне спорной.

Немного почесав в затылке, я принялся выламывать стеклянные двери в офисные студии, в надежде, что у местных клерков должны быть небольшие запасы пищи и воды. Мой поступок не был жестом отчаяния. В детстве я подрабатывал доставкой ленчей, знаю, что в частном офисе, если не чёрта лысого, так холодильник найти можно почти в каждом.

Для распечатывания студий пришлось потратить аж три хоккейные клюшки из спортивного магазина на первом этаже, стекло больно прочное, не с первого раза вылетало.

И о чудо! Уже на пятом этаже фортуна мне улыбнулась. Я наткнулся на запасы маленькой, но богатой кухоньки. Конечно по сравнению с уровнем офисной техники, отделкой и окружающей мебелью, ассортимент не впечатлял — поработать здесь любили больше, чем пожрать, но спасибо и на этом.

На леднике нашлось несколько видов рыбы, с детства мной не любимой и хороший кусок говяжьей вырезки. Выбор был очевиден.