Война людей.

— А кто не захочет воевать?

— Значит, он не патриот. И нахрена нам такой нужен? Нет уж, время перемен все расставит по своим местам. Кто реально за народ радеет и готов за него чем-то жертвовать, тот наш человек. А кто говорун, болтун или просто психически нездоровый тип, которому в радость толпой одного слабосильного азиатского дворника отмудохать, тот обуза.

— А дальше что?

— К тому моменту, когда корпус будет развернут, противника со Ставрополья вышибем. Боевые действия сместятся в горы, и бойцы окажутся при деле. Назвался патриотом — будь им. Кричишь, что готов зубами черных рвать? Да не проблема, на тебе в руки автомат и вперед. Хочешь экстрима? Пожалуйста, РПО на плечо и пуляй в тех, кого ты считаешь врагами. И экстрима полные штаны, и родине польза, ептыть.

— Ну, а что с ними делать потом?

— Кто выживет, тот может остаться на Кавказе. Дать бойцам льготы, освободить их от налогов, осыпать орденами-медалями и обеспечить жильем. В общем, сделать так, чтобы служба на юге котировалась очень высоко, как в моральном плане, так и в финансовом. Впрочем, подробней это обсудим, когда возьмем власть.

— Разумеется.

Было, я вытащил пачку сигарет и хотел закурить, но полковник остановил меня:

— Не надо.

— Как скажете, Антон Ильич. Давайте следующий каверзный вопрос.

— Льготы для церкви. Почему мы должны их отменить?

— Наверное, по той простой причине, что современные религиозные движения замарали себя сотрудничеством с оккупантами. Да и зачем нам поддерживать жидоверские религиозные течения? В этом нет никакого смысла. Пусть делами и поступками доказывают, что они действительно за народ, а не пышными торжествами за счет продажи табака и алкоголя. Вот только зачахнут они, ибо без халявных денег и административного ресурса на самом верху, церковники ничто, нуль без палочки, и они уйдут, тихо и спокойно.

— А кто придет на их место?

— Родноверы задавят церковь, сначала христианскую, а затем и муслимскую.

— Не думаю, — Антон Ильич покачал головой.

— Посмотрим. Но я вам так скажу. На Кавказе и в Татарстане, несмотря на влияние мусульманства, уже Тэнгри славят и языческие общины создают. На Алтае, в Бурятии и на Урале природных небожителей все активнее поминают. А славяне вспомнили Перуна, Святовида, Мокошь и других старых богов. И это такой противовес авраамистским культам, который перетянет людей. Не сразу, но за пятнадцать-двадцать лет, может быть, больше, без государственной опоры так называемые "традиционные культы" зачахнут. Это по нашей стране, а заграницей то же самое. В Армении храм Солнца построили. В Скандинавии на подъеме культы старых небожителей. В Польше, в Германии, в Чехии, на Балканах, в Белоруссии и на Украине — родноверие развивается и, хотя лично я не верю ни в богов, ни в чертей, кто наши союзники в борьбе мне ясно и понятно. Христианские пастыри живо объяснят пастве, что в Кремле святые люди, а мы враги и агенты Госдепа. С мусульманами тоже проблемы, общий язык после бойни найти будет сложно. Ну, а про раввинов промолчу, Кремль для них кормушка, там же все свои. Следовательно, мы должны опираться на другие религиозные движения. А какие, если выбор не велик? Не на буддизм ведь с даосизмом и синтоизмом?

— Вообще-то, — Трубников поморщился, — я крещеный и обвинения в адрес РПЦ мне слушать неприятно, хотя ты прав.

— Так и что? На том основании, что вы христианин, надо попам льготы оставить и дальше Гундяева с его сворой подкармливать? Нет уж. Если строим общество, в котором люди будут иметь равные возможности, а церковь отделена от государства, давайте трусить всех. Никаких привилегий толстопузам с золотыми крестами на шее. Никаких поблажек мусульманам. Никаких льгот иудейским раввинам. Каждый волен верить, во что пожелает, но не за счет государства и не вопреки законам. Поймите же, наконец, Антон Ильич, что не мы с вами запустили процесс развала страны и развязываем очередную бойню. Но нам предстоит собирать империю в единое целое, ведь никого другого на горизонте не наблюдается, или шваль, или мечтатели, или подставные фигуры. Поэтому, хотим мы того или нет, придется подстраиваться под ситуацию, искать новые ходы и выбирать те, которые выгодны стране и нашему народу, а не зарубежным президентам и премьер-министрам. И ход об отмене льгот для церковных объединений логичен. Нам не нужны дармоеды и это факт.

— Ладно. Подумаем.

Полковник замолчал и я решил, что наш разговор близится к своему концу. Но это было только началом. Съезд продолжался и пока члены партии решали, как им жить дальше и каким путем двигаться в светлое будущее, мы тоже общались и спорили, а затем Трубников сказал:

— Знаешь, Егор, чем дольше мы с тобой знакомы, тем больше я удивляюсь. Нет в тебе ничего, чтобы привлекало людей. Ты самый обычный человек. Но тебя невозможно переспорить, и я никак не мог понять, отчего так. А недавно сообразил. Ты веришь в то, что делаешь, и чувствуешь себя вправе решать чужие судьбы. И это ощущение непробиваемой правоты придает тебе силу и передается твоим "дружинникам". Вот в чем твой главный секрет.

— И к чему вы затронули эту тему? Опять ищите черную кошку в темной комнате, и пытаетесь разглядеть во мне второе дно?

— Нет. Все проще. Недавно мы с Димой разговаривали о тебе, и возникла мысль, чем ты можешь заниматься после нашей победы.

— Интересно-интересно, — я подался вперед. — Ну и что же вы мне уготовили?

— В твоей программе есть пункт о создании комиссии по расследованию преступных деяний прежнего правительства. А при комиссии должен быть отряд по отлову преступников.

— Понятно. Я глава комиссии, а "Дружина" станет боевым элементом этой структуры. Так?

— Верно. Ты схватил суть.

— Что же, я готов. Но опять же, всерьез об этом поговорим, когда Дима станет главой государства.

— Согласен.

Неожиданно, прерывая наш разговор, зазвонил мой телефон. Странно, звонков вроде бы не ждал, но ответил и услышал взволнованный голос Гаврилова:

— Егор?

— Да.

— Я возле Невинки.

— И что там?

— Полная жопа. В городе идут бои. Кто и с кем бьется непонятно. Видим наемников, судя по эмблемам, ЧВК "Омикрон", полицейских и военных. Невинномысск в блокаде.

— Что намерены делать?

— Посылаю в город три ударных группы и подтягиваю остальные.

— Одобряю. Держи меня в курсе и не забывай менять телефоны. Мои резервные номера ты знаешь.

— Договорились.

Телефон отключился и Трубников спросил:

— Что-то серьезное?

— Пока не знаю. Посмотрим.

Глава 13.

Из личных воспоминаний Андрея Черкашина "Как это было".

Как историк минувшей войны и непосредственный участник тех событий, я могу сказать, что кровавые события, которые произошли в городе Невинномысске в декабре четырнадцатого года, никем специально не планировались. И все, что было, являлось следствием случайности, которую можно смело назвать роковой. Правительство не было заинтересовано в дестабилизации обстановки на юге страны до лета следующего года и Невинномысск, крупный транспортный узел, который связывал Центральную Россию и Кавказ, при любом раскладе, не должен был пострадать. Сторонники Кавказского Имарата и боевики из радикальных исламистских организаций тоже собирались с силами, строили планы и переходить к активным боевым действиям в течение зимы не планировали. Партизанская бригада "Юг" только-только стала превращаться в боевую организацию и находилась в стадии формирования. Ну, а местным жителям, в большинстве спокойным и мирным гражданам, превращать свой город в поле боя тем более не хотелось.

Однако кровь пролилась, погибли люди, и это повлекло за собой череду других смертей. А началось все с того, что на перекрестке улиц Калинина и Гагарина, в районе ЦУМа, встретились две группы кавказцев и между ними, после короткой словесной перепалки, произошел конфликт на религиозной почве, который перерос в драку со стрельбой. Так записано в материалах следствия и в этом не было ничего необычного, поскольку столкновения между последователями суфийского течения ислама (традиционного для Кавказа) и салафитского (радикального) происходили не только на территории южных республик, но и по всей стране. При этом коренные жители, как правило, не понимали, из-за чего спорят чернявые джигиты, и большинству было наплевать, сколько ЛКН получило травмы или погибло. Ибо как думало большинство? Лишь бы меня не коснулось, а чингачгуков не жаль, чем больше их в землю ляжет, тем лучше и нам спокойнее. Такой вот бытовой нигилизм. Да только в этот раз драка переросла в настоящее побоище и задела многих.

Возле ЦУМа, выкрикивая непонятные слова, сошлись в жестокой рукопашной схватке полтора десятка крепких мужчин. Броски. Удары. Выбитые зубы. Хрипы. Кровавые брызги. Порванная одежда. Последователей суфизма оказалось больше, и они начали одолевать своих противников, которые, кстати сказать, были с ними из одного района. Салафиты стали отступать и тогда один из них, отскочив в сторону, подбежал к своей машине, открыл багажник и достал боеготовый АКМ. После чего он открыл беспорядочный огонь, в две длинные очереди опустошил рожок, запрыгнул в машину и скрылся.

Общий итог драки следующий. Кавказцы разбежались. Полиция прибыла с опозданием. Возле ЦУМа остались двое убитых, уроженец города Ботлих (Республика Дагестан) сорокалетний Рамзан Рамазанов и тринадцатилетняя школьница Юля Воропаева. Плюс семь человек получили ранения разной степени тяжести, в основном порезы от разбитой пулями витрины, и были отправлены в больницу.

Естественно, был объявлен план "Перехват" и полиция приступила к поиску вооруженного преступника, а народ, который уже имел опыт народных сходов, начал собираться возле здания городской администрации и требовать справедливости. И, возможно, все удалось бы предотвратить, и последующие кровавые события могли быть отодвинуты. Но местная власть растерялась. К людям никто не вышел, видимо, мэр города испугался, а начальник ОВД получил от краевого начальства указание при помощи полицейских и прикормленных казаков выхватывать из толпы самых горластых горожан и не допускать беспорядков, провокаций и возможных погромов. Так уже было, в две тысячи двенадцатом, после убийства Николая Науменко, когда зарезавшие молодого парня братья Акаевы спокойно и беспрепятственно уехали в родной Грозный. Тогда власть тоже испугалась и по приказу начальника ГУ МВД по Ставропольскому краю генерал-лейтенанта Олдака, который прибыл на юг с Алтая, где он оказался замешан в коррупционном скандале, полиция и ОМОН хватали всех, кто шел на народный сход.

Теперь сценарий повторялся. Недовольство людей планировалось задавить в зародыше и первое, что власти сделали, приказали отключить в городе мобильную связь и выставить на выездах из города усиленные наряды ДПС, а затем в толпу вклинились сотрудники полиции и реестровые казаки. Хотя, какие там казаки? В основе дармоеды и бывшие милиционеры, которые продолжали служить за деньги. Ведь как в свое время сказал советник президента по делам казачества покойный генерал Трошев? "Мы создадим новое казачество из чего угодно без так называемых казачьих потомков, тянущих нас назад к феодализму". Вот и создали ряженое войско.

Впрочем, речь не о казаках, они разные бывают, а о событиях в Невинке.

Сотрудники полиции нацелились на группу наиболее агрессивно настроенных мужчин, вокруг которых и собиралась толпа. В центре этой массы находился отец погибшей при перестрелке девочки работник завода измерительных приборов "Энергомера" Александр Воропаев. И хотя сам он человеком по жизни был спокойным, именно Воропаев стал тем, на кого стали равняться возмущенные горожане. Значит, требовалось лишить толпу, которая пока еще не перешла к активным действиям, лидера. Все правильно. Однако полицейские не учли одного простого факта. Год четырнадцатый отличался от двенадцатого очень сильно и люди изменились. Они стали злее, потеряли страх и были готовы защитить себя.

Что поделать? Очередной промах районных блюстителей порядка, которых никто не готовил к тому, что им придется работать с большими массами народа и разгонять митинги. И когда полицейские, пробившись к Воропаеву, схватили его и потащили в "черный воронок", люди попытались отбить несчастного отца, который стал их знаменем. После чего один из полицейских, для острастки, выстрелил вверх, а неизвестный человек выкрикнул заветные слова, которые стронули лавину. "Мочи козлов!" — разнеслось над площадью, а далее события развивались спонтанно и непредсказуемо.

Зажатых в толпе полицейских и реестровых казаков смяли за несколько секунд. В руках у людей появилось табельное оружие правоохранителей, которых затаптывали ногами, и снова над площадью разнеслись выкрики, на этот раз от нескольких людей:

— Потребуем ответа от мэра!

— Начальника полиции сюда!

— Нет! Надо брать горадминистрацию и полицию!

— Люди, пошли!

— Чего мы ждем!? Чтобы нас всех перестреляли!?

— Бей тварей!

— Мужики! Что вы стоите!? В нас стреляют!

Далее разгоряченная толпа разделилась.

Часть людей, отобрав оружие у не успевших разбежаться полицейских, вломилась в администрацию и взломала кабинет мэра, который, по свидетельству очевидцев, дрожал от страха и пытался дозвониться до краевого начальства. А затем, после короткой беседы, в ходе которой "хозяина города" избивали, толпа выкинула его из окна и частично разошлась, а кто остался, тот приступил к мародерке.

Другая часть горожан направилась в ОВД, но полицейские сразу же оказали сопротивление. Завязалась ожесточенная перестрелка, и было убито несколько человек, среди которых оказался Воропаев. Но это бунтующих не остановило, а наоборот, разозлило. К почуявшим вкус крови и потерявшим чувство реальности бунтовщикам, они же восставшие, они же повстанцы, стали подходить подкрепления, и многие горожане были вооружены. Но взять здание ОВД они смогли не сразу, а только через пару часов, когда кто-то додумался подогнать к нему тяжелый трактор и снес угол дома. Вот через этот пролом восставшие и смогли проникнуть внутрь и учинили там резню. Ведь после событий на площади полицейские сдавались, а поскольку потери с обеих сторон уже достигли десятка убитых, толпа требовала возмездия и никого щадить не собиралась.

Тем временем, помимо группы, которая заняла горадминистрацию и штурмующего ОВД сводного отряда, сформировалась еще одна колонна. В основе там были студенты, которые главными врагами видели выходцев с Кавказа, и они направились в свои учебные заведения. Первой остановкой этой колонны, которая постоянно увеличивалась в числе, стал НИУБП (Невинномысский институт управления, бизнеса и права), где произошла стычка с несколькими выходцами из Чечни, был избит преподаватель и попытавшийся заступиться за него охранник. Вторым на очереди оказался технологический институт, где арматурой были забиты насмерть два выходца из Уганды, не кавказцы, но тоже, по мнению молодежи, черные. Далее толпа, в которой было уже свыше трехсот человек, половина школьники, атаковала экономико-правовой колледж и энергетический техникум, а затем, уже вечером, молодежь захватила ДК "Энергетик".