Карельский блицкриг

— Волонтеры — это, несомненно, хорошо. Я, как и все жители Финляндии, глубоко благодарен всем людям земли, готовым защищать нашу страну с оружием в руках. Однако, на мой взгляд, есть ещё возможность помочь Финляндии людьми, и ваши страны могут сделать это очень быстро.

— Если господин маршал имеет в виду отправку в Финляндию алжирцев, марокканцев или индусов, то скажу сразу — он ставит не на ту лошадь, — безапелляционно произнес англичанин, — эти люди совершенно непривычны к вашему суровому климату, и они будут больше болеть, чем воевать. Согласитесь, что это плохая идея.

— Действительно, снега и холод Финляндии выкосят их ряды лучше любого русского пулемета — вторил англичанину француз, но гости снова не угадали ход мыслей собеседника.

— Я говорю не об индусах или алжирцах господа. Я говорю о тех, кому снега и холод не являются серьезной климатической помехой для войны в Финляндии. Я говорю о поляках, что были интернированы в Румынии и теперь находятся на территории ваших стран. Согласно моим сведениям общее их число равняется тридцати тысячам, но мы будем рады и десяти тысячам человек.

В наступившей тишине было хорошо слышно, как энергично скрипят мозги у собеседников финского маршала, усиленно обдумывая его слова.

— И как вы себе все это представляете, господин Маннергейм? — осторожно подал голос англичанин.

— Надеюсь, что вам будет не трудно вооружить их и через норвежский порт Нарвик переправить их к нам. Это очень поможет нам и сэкономит деньги, которые тратит британская и французская казна на их содержание.

— А захотят ли они ехать сюда? После своего бегства из страны многие из польских солдат деморализованы и находятся в депрессии.

— В первую очередь они солдаты, а солдатам достаточно как полагается отдать приказ и направить на войну. Кроме того, зная пылкий характер поляков и их ненависть к советам, я убежден, что их недолго придется уговаривать выступить против Сталина. Как говорится: — За нашу и вашу свободу.

— Не знаю, господин маршал, согласится ли на это польское руководство. Поверьте это сложный вопрос — развел англичанин руками.

— Это, то правительство, что сейчас сидит в Лондоне на полном содержании британской короны? — колко уточнил Маннергейм.

— Да это так, — признался англичанин, — но я, как и вы только простой солдат и не могут говорить от имени своего правительства, не имея на то полномочий.

— Но вы можете довести до сведения своего правительства мою просьбу — продолжал давить маршал.

— Да, конечно, я сделаю это сегодня же — заверил хозяина гость и на этом встреча завершилась.

"Этот военный бог Финляндии обещает наступление, но требует за него такую цену, что проще самим его организовать" — возмущался в своем послании британец Айронсайду, но его горечь не задела сердца адресата. Начальник имперского генерального штаба с интересом воспринял идею Маннергейма о посылке поляков в Финляндию.

Глава IX. Встречай нас Суоми — красавица.

Скрип-скрип-скрип — противно повизгивал снег под сапогами солдат идущих из дикой Азии в цивилизованную Европу, где все было лучше, согласно мифам и легендам, что просвещенные европейцы усиленно пропагандировали в России вот уже пять столетий.

Возможно, что там действительно кое-что было лучше, но вот относительно состояния дорог, командир стрелковой роты капитан Илья Рогов был готов поспорить. Двадцать лет просвещенная Финляндия владела территориями севернее Ладожского озера и присутствия прогресса, не было замечено капитаном в упор.

Как не говорили лысые умники, что рынок и свободное предпринимательство обязательно превратит любую страну в сильную и развитую державу, в восточных землях Финляндии этого ничего не было. Как были при царе Горохе узкие не мощеные дороги, которые в зимние времена чистились и содержались через пень колоду, так они и остались.

Что касается второстепенных дорог, то их функционирование регулировалось количеством выпавшего снега. В ноябре и декабре, по ним ещё можно было пройти, а вот в январе с его обильным снегом и метелями, они прекращали свое существование до конца весны.

Снега в тот год в Западной Карелии выпало не особенно много. Господь бог сжалился над русскими пехотинцами, и высота снежного покрова не превышала высоты их сапог. Благодаря этому снег не попадал внутрь сапога, но от длительного контакта с ним сильно мерзли ноги. Согласно приказу наркома с переходом на зимнюю форму одежды, роте давно полагались валенки и полушубки, но господа интенданты не торопились исполнять приказ первого маршала страны.

От самой границы, все-то время, что рота совершала марш бросок на запад, о валенках и полушубках постоянно говорили, но воз был и ныне там.

Впрочем, роте Ильи Рогова очень повезло, так как командиром их батальон был такой человек как майор Луника. Высокий и статный он не просто командовал вверенной ему боевой единицей, он жил жизнью батальона.

Когда был получен приказ о начале боевых действий с требованием перейти границу и ударить по финнам, он не ограничился его простым зачитыванием. Стоя перед застывшими шеренгами красноармейцев, он просто и доходчиво объяснил личному составу батальона, чего от них хочет Родина.

— Здесь много говорили, что мы идем оказать интернациональную помощь свои финским братьям по классу, желающим сбросить с себя власть помещиков и капиталистов и это правда. Однако главная наша задача защитить рубежи нашей советской Родины. Ещё два часа назад об этом нельзя было говорить, но теперь можно. Наша разведка узнала секретные планы финского генералитета, который намеривался напасть на нас через две недели.

От сказанных майором слов в батальоне наступила звенящая тишина. Каждый из стоящих в строю солдат напряженно внимал сказанным им словам.

— Они намеривались напасть на нас исподтишка, внезапно. Надеялись застать нас врасплох, и не встретив серьезного сопротивления дойти до Белого моря. Именно здесь, где мы с вами стоим и должны были вторгнуться на нашу землю финские полчища, но этому не бывать! Наша разведка вовремя вскрыла их коварные замыслы. Сорвала с их лживых лиц маски и позволила нам встретить врага во всеоружии. Пока враг не знает о разоблачении его планов нам надо успеть нанести ему упреждающий удар. Ударить первыми и разбить, его притаившиеся вдоль границы войска.

От того как мы с вами будем сражаться, зависит очень многое. Нам с вами надо не только сорвать вражеские замыслы и не пустить финского агрессора на нашу родную землю. Нам надо успеть разгромить по частям главные силы противника и чем лучше и мужественнее мы будем драться здесь, тем легче будет тем, кто через Выборг пойдет на Хельсинки.

Майор говорил обыкновенным голосом, без каких-либо ораторских приемов, умело приковывавших глаза и слух людей к себе. Но при этом каждый из слушателей воспринимал его слова как чистейшую правду и был готов идти за своим командиром в огонь и в воду.

Владимир Луника любил своих солдат. Будучи настоящим отцом-командиром, он старался вникнуть во все проблемы своего батальона и по возможности разрешить их. Обладая цепкой памятью, майор поименно помнил не только всех офицеров рот и взводов, но и сержантов отделений и даже простых бойцов.

С каждым вновь прибывшим командиром он знакомился лично, стараясь составить представление о человеке не с чужих слов или сухих строк анкеты, а при помощи непосредственного общения.

— Я должен самостоятельно понять суть человека и определить, в какой степени я могу на него рассчитывать в бою — объяснял майор свою позицию товарищам и командованию, откровенно удивлявшихся, почему он так много времени проводит на службе.

Сам полк, где служил Илья Рогов, был из числа вновь созданных по приказу наркомата обороны и был укомплектован выходцами со всей страны Советов.

Около половины солдат составляли уроженцы Чернигова и Сум, призванных в армию в первой половине 1939 года. Примерно такое же количество составляли туляки, резанцы и орловцы и между ними была небольшая прослойка призывников из Казахстана.

Одним словом, в своем подавляющем большинстве, полк состоял из выходцев тех территорий, чей климат разительно отличался от климата Карелии. Чья светлая голова приняла это, мягко говоря, непродуманное действие, было неизвестно. Да и так ли это было важно, звали ли этого деятеля Пупкиным или Хряпкиным. Важно, что решение было принято бездумным человеком, по чистому недоразумению, носившему военную форму и иногда даже получавшим звания и награды.

Следуя терминологии военного коммунизма, это был типичный попутчик, крепко накрепко присосавшийся к могучему плечу РККА, возможно имевший партбилет и думавший в первую очередь не о людях, а о собственном благе.

К огромному сожалению, подобных деятелей было много не только в матушке России, но и по всему миру и жили они тихо, незаметно, подобно клопам, удачно пережившим под листиком динозавров, питекантропов и неандертальцев вместе взятых.

Что касается самой РККА, то наличие в её рядах подобных людей принимавших такие непродуманные решения были прямым следствием того порядка, что царил в Красной армии со времен Гражданской войны.

Сокращенная до полумиллиона из-за ограниченных возможностей разоренного войной и разрухой государства, она по своей сути была больше походила на народное ополчение — милицию, чем на настоящую регулярную армию.

Без всеобщей воинской повинности для мужского населения страны и пополняя свои ряды выборочным призывом, длительное время, не имея в своем распоряжении серьезной боевой практики, Красная Армия незаметно превратилась в некое подобие тихого "затона". Где все друг друга знают и понимают, кто чего стоит и кто за ним стоит. Где идет активная подковерная борьба между выдвиженцами Первой конной армии и теми, кто не служил в её рядах, но имел громкие заслуги в РККА. И при этом служили в меру своих сил и возможности.

Веяния технического прогресса не могли обойти стороной Красную Армию. Не желая отставать от армий возможного противника, руководство РККА усиленного развивало авиацию и танкостроение. Именно они получали львиную долю денег и внимания, тогда как артиллерия, связь, кавалерия и пехота были вынуждены вариться в собственных котлах.

Конечно, время от времени проводились масштабные учения, но они больше замазывали имевшиеся проблемы, чем способствовали их устранению. Инспектора и руководители грозно ставили "на вид" выявленные в ходе учений недостатки и недочеты, и благополучно забывали о них до следующих маневров.

В начале тридцатых годов общая ситуация в мире и Европе значительно изменилась. Благодаря тайной поддержке большого капитала и с согласия руководства Англии и Франции к власти в Германии пришел Гитлер.

Провозгласив своей главной доктриной "Поход на Восток" для расширения зоны жизненного пространства немецкого народа, Гитлер стал усиленно вооружаться. С молчаливого согласия Лондона и Парижа он нарушил все запреты, наложенные на Германию статьями Версальского договора, начав создавать вместо куцего рейхсвера сильный вермахт.

Все это не могло оставить Сталина в стороне от стремительно развивающихся событий. Впервые за многие годы численность РККА никогда не превышавшая миллиона человек перевалила за эту отметку. Однако количество не означало качество. Самолеты летали быстрее и выше многих стран Европы. Танкисты уверено грохотали по булыжным мостовым и, вздымая клубы пыли, демонстрировали чудеса эквилибристики при преодолении противотанковых рвов, но в своей основной массе Красная армия мало чем изменилась.

Удаление из рядов РККА сторонников маршала Тухачевского, запах грядущей войны в Европе и первый всеобщий призыв, серьезно всколыхнул армейские ряды. Наметились исправления недостатков накопившихся за время долгого "простоя", но до коренных изменений было ещё очень далеко. И пример с отправкой вновь созданного полка, без серьезной боевой подготовки, состоявшего исключительно из южан на холодный север, было наглядным тому доказательством.

Финский поход, а точнее маленькая, но полномасштабная война, с линией фронта и тылом, со злым и грамотным противником, была испытанием на прочность структур, оставшихся в наследство РККА от Тухачевского и компании. И пока, испытание это проходило с оценкой на слабенькую троечку, по крайней мере, в краю озер и рек.

Упреждающий удар, предложенный Начальником Генерального Штаба командармом Шапошниковым, сделал свое дело. Смяв приграничный заслон, войска 8-й армии продвинулись вглубь Карелии, методично перемалывая на своем пути разрозненные части войск противника.

Серьезных водных преград и оборонительных укреплений на их пути не было и можно было ожидать глубокого проникновения на территорию врага, но сделав широкий шаг вперед, пролетарский освободитель красавицы Суоми от оков капитализма запнулся.

И дело было не в отчаянном сопротивлении храбрых финских парней, грудью вставших на защиту своей Родины от большевистских орд. Советский солдат больно споткнулся о неготовность своих тыловых служб вовремя и быстро поддержать его наступательный прорыв, а также о бестолковость командования карельской группировки войск.

Привыкшие громко и торжественно рапортовать, комкоры и комдивы 8-й армии только и занимались, что требовали от своих подчиненных строгого исполнения сроков наступления по плану командарма Мерецкова. При этом их совершенно не интерисовало состояние частей, качество дорог и регулярность их снабжения.

Любой одержанный успех воспринимался как должное и, отметив флажком на карте, продвижение соединений, они требовали не снижать темпов наступления. На просьбы командиров полков сделать паузу и подтянуть отставшие тылы, комкоры и комдивы отвечали грозными требованиями прекратить саботаж и выполнять приказание.

Некоторые "отцы-командиры" на сообщение о проблемах подвоза продовольствия отвечали перлами, заслуживающих того, чтобы их "отлили" из карельского гранита и базальта. "Быстрее наступайте и тогда сможете забрать свое продовольствие у противника" — советовали они своим подчиненным по телефону, сделав умное думато.

Все эти причины создавали ненормальную двойственность, когда высокие штабы жили своей жизнью, а войска на передовой своей.

Взвод, рота, батальон храбро дрались и успешно громили противника, но на уровне полка возникали проблемы управления, а в дивизии дело шло из рук вон плохо. Связь между соединения была, но сугубо односторонняя, без какого-либо взаимодействия верхов и низов. Многое из того, что докладывалось в штаб армии, мягко говоря, не совсем соответствовало действительности.

Однако высокое командование вместо того, чтобы разобраться в причинах мешавших быстрому наступлению войск в непростых условиях и попытаться их быстро устранить, только строжилось по телефону и грозилось особым отделом.

По мере продвижения вперед разлад между штабами корпусов и дивизий с полками нарастал но, несмотря на это войска продвигались вперед и одерживали победы.

Первым серьезным испытанием для роты капитана Рогова стал бой на реке с трудно произносимым названием. Фронтальная атака на позиции противника не давали результата и тогда, комбат Луника решил обойти противника с фланга. Эту задачу он поручил роте Ильи Рогова, придав ему взвод пулеметчиков лейтенанта Выгузова.