— Чо ржёте, козлы? Она щас нам авторитет у аборигенов своим видом до небес подымет! — попытался урезонить смешки военных особого назначения Зуб. Кто-то из цепочки бойцов стоящих вдоль стены не выдержал и прокомментировал.
— Да, от вида такой ж..ы, и выше поднимется, — однако события внизу пришлось чуть замедлить, поскольку дед Мельхема потянул Зубова за рукав.
— Я, кажется, знаю их язык, — выдал он очередную новость, — так в соседней долине племена танкинов разговаривали. Я им овец водил на продажу и нахватался слов.
Пришлось отправить вслед за Светкой и Ахмеда.
Нижняя башня отличалась от верхней только тем, что имела выход в тыловой части с крепкой, обитой железом дверью, сделанной из патронных ящиков. Пулемётному расчёту нижней крепости пришлось потесниться, когда они обнаружили у себя старшину, что шёл спиной вперёд, а потом узнали животное, топающее за его руками с мешком. Светка чуть не обрушила свод, переступая порог помещения. В просторном доте сразу стало тесно. А за лошадью шла целая процессия: Марков, дядя Фёдор с оголовьем в руках и Ахмед.
— Если пукнет или не дай бог навалит — лучше "этим" сдаться, — мотнул головой в сторону реки за амбразурой пулемётчик прижатый Светкой к округлой каменистости, выложенной булыгами стены.
— Я тебе сдамся, — рыкнул старшина, суетясь вокруг Светки, которая завладела наконец-то мешком и его содержимым. После пары синяков, полученных от резких движений крепкой как камень лошадиной морды, удалось всунуть в рот недовольной лошади трензеля и застегнуть ремешки оголовья. Жевать при этом Её Величество не переставало.
— Ну вот, зарекался же на ней не ездить! — вспомнил начало всей эпопеи с пещерой Марков и свой разговор с Зубовым, — Значит судьба. Ну, с богом старшина!
Лошадь вывели в небольшой дворик, образовавшийся позади "защитного инженерного сооружения", между округлой стеной и горным отвесом вертикального подъёма горы. Для того чтоб выйти к реке надо было лишь обойти полукруг башни, что скрывал переговорщиков от полчищ нежданных гостей с юга. Старшина, верный своей привычке, перекрестил удаляющуюся вдоль каменной кладки пару трижды.
Явление Светы из-за стены башни отметили все, кто лицезрел сие событие на противоположном берегу. Те, кто находился в седле, встали в стременах, выпрямив ноги в коленях, и тянулись выше, чтобы лучше видеть. Сидящие на земле солдаты подпрыгнули, вставая, и потянулись на носочках поверх голов, пытаясь удлинить шею. Хан откинулся назад и вытянул руку вперёд, указывая на громадную по его меркам кобылу. Нагайка властителя несметной рати обиженно болталась под запястьем на ременной петле. По войску пошёл ропот обсуждения. Посыльный от нашествия чуть не свалился в воду, оценив размеры, цвет гривы и хвоста приближающейся лошади. Ахмед шёл сбоку до уреза воды. Марков сел в седло ещё за стенами башни. Света подумала, что её ведут, таким образом, на водопой после обеденного застолья, игр и непонятных перемещений по ступенькам в тесной галерее. Поэтому лошадь слушалась повода, её желания совпадали с направлением движения, и можно было немного и потрудится ради удовольствия охладиться, помыться и напиться в прохладе и чистоте неглубокой горной речки.
— Ахмед — прыгай за спину, — майор остановил Светку у береговых волн. Старик неспешно залез и удобно устроился на широком крупе. Лошадь даже не шелохнулась. По рядам кочевников пошёл ропот восхищения вкупе с эмоциональными восклицаниями.
— Один-ноль в нашу пользу, — отметил Зуб изменения в мизансцене. Если ранее взгляды тысяч солдат были "прикованы" к одинокой фигуре своего парламентёра и он был центром происходящих событий, то теперь на его знакомую и выпендрёжную сидячесть поверх седла никто не глядел. При приближении к переговорщику габариты лошадей в реке ещё более весомо показывали разницу в мощи тяжеловесного оппонента мохнатого "пони" кочевника. Вода, доходившая мохнатику почти до середины груди, была Светке чуть выше колена, она даже живот свой почти не замочила, добредя до средины речки. Остановилась. Понюхала вражеский транспорт, оглядела, приняла за жеребёнка, фыркнула и сунула морду в воду, с удовольствием причмокивая при глотках. Лошадиный лилипут вылупился на своего родственника по отряду копытных и застыл, открыв рот и забыв поприветствовать не маленького пришельца. То есть пришелицу.
К тому же кобыла, несмотря на свою огромность, изящно и безпроигрышно отличалась окрасом от гнедых низкорослых коней орды с тёмными нестриженными хвостами и длинными черными гривами. Светкина грива и хвост, цвета спелой пшенички, гипнотизировали и оттеняла коричневый и почти погранично рыже-красный окрас всего животного целиком. Мало того, над каждым ороговевшим копытным кругом, позади ноги, светлели кокетливые отростки шерсти такого же цвета, как пухом оттеняя тёмные конечности от основного окраса лошади. Несмотря на свою основательность животное двигалось легко, раасслабленно-свободно и с удовольствием. По всему было видно, что Борисовна вельми довольна жизнью, выхолена до ощущения лошадиного счастья и никаких препятствий для неё в достижении своих целей в окружающем пространстве и времени не существует.
И вот, когда вся эта дикая и дисциплинированная организация всколыхнулась, увидав Светку, Зубов понял — это ошибка. Лошадь — единственная связь с тем миром, который остался за завесой. Стоит предводителю орды наплевать на переговоры и проявить не хитрость, а мудрость... двинуть одной командой тысячи воющих конников на крепость ... и всё. Они сомнут хрупкую оборону и пойдут на пулемёты, ради одной только лошади.
— Майор, сворачивай переговоры, и — уводи Свету! — рация трижды повторила приказ начальника заставы.
— Хорошо, но мне придётся держать лицо! — уходить просто нельзя — почтут за трусость и порвут прямо в реке.
— Свету лучше держи, Слава! У них слюни текут сквозь все щели! — переживал за результат не продуманной вылазки командир.
— Раньше надо было соображать! Теперь — не мешай, — Марков говорил с парламентёром довольно долго. Судя по обрывкам фраз попадавшим в микрофон рации, посол тэнкинов, после того как возвеличил сам себя до уровня божественного и непревзойдённого — потребовал полного подчинения и преклонения. На той основе, что неизвестные его властителю люди обосновались на принадлежащей государству кочевников земле без разрешения, приношений и даров. Что есть неслыханная дерзость, требующая кары, отступного и прочих приятностей при порабощении вновь прибывших. Ахмед усердно переводил, нашептывая со спины Маркова. Марков умело посетовал на то, что путешественники из дальних краёв не знали о том, чья земля оказалась у них под ногами, и просил передать могущественному хозяину, что мы — племя погранов, готовы заплатить за переживания великого и непобедимого правителя и возместить ущерб, нанесённый его положению. Переговорщик тут же живо поинтересовался лошадью. Мол, есть ли исчо? Как много в племени воинов? Что за оружие? Где основные силы? Что за язык?
Майор предложил вернуться на исходные позиции и передать информацию вышестоящим особам по обе стороны реки и обозначить конкретные позиции по количеству и качеству налога на мирное проживание. По тому нетерпению, с которым крутил головой назад узкоглазый кочевник Марков понял — что тому хочется скорее доложить "наверх" о первичных результатах и впечатлениях. К тому же, с берега недвусмысленно махали нагайками, зажатыми в руках настаивая на скорейшем возвращении парламентёра. На вопрос по своему транспорту Марков пустился в такие разглагольствования, что посыльный понял только одно — кобыла дочь матери всех лошадей и спускается с небес на землю только раз в месяц, чтоб проверить, как тут люди обращаются с её подданными. Между делом разведчик пояснил, что основные силы погранов находятся за горным кряжем и они, то есть мы, есть передовой разведотряд. Соответственно и коней у нас, там за горами, несметное количество и если кочевники пожелают, то можно наладить торговлю и дать им на развод жеребца, для улучшения генетического состояния поголовья, о чём он немедленно доложит своему "хану". А можно и табун дать, но это дорого и пока трудно, так как проход с той стороны гор ненадёжен и чрезвычайно опасен. И если великий хан пожелает, то уж одного-то жеребца мы ему доставим. Взамен очень хотелось бы получить разрешение на проживание, в сей суровой и дикой местности, лет этак на пятьдесят или сто для начала. Предварительно много места нам не надо — так, в радиусе одного конского перехода от места встречи во все стороны. Порядок дипломатического этикета и протокола требовал договориться о месте и времени следующей встречи.
— Где будем говорить в следующий раз?
— Через час — на твоём берегу, — просто ответил посыльный.
— Три против трёх, с любым оружием, — дополнил Марков, — и никто не пытается перейти через реку. Переговорщик на удивление быстро согласился, крутанул своего мохнатого коника вокруг, разворачивая. Влепил по маленькому заду лошадки нагайкой, так, что четырёхкопытный транспорт с места прыгнул в галоп и взорвал спокойную гладь реки и воздух над ней брызгами от резких прыжков. Света величественно повернулась. Пока делала разворот — махнула ушами и хвостом, хрюкнула, наблюдая резвость своего родственника по лошадиной линии. И наконец, показала кочевому войску свою огроменные ляжки с подстриженным по бабки хвостом. Вид сего места особенно восхитил потомственных коневодов. Светкины половинки говорили о неприлично титанической силе и непревзойдённых тягловых возможностях кобылы.
На такую лошадь можно было навесить стальную броню, одеть в такие же непробиваемые доспехи всадника, поставить отряд новых воинов впереди войска в качестве наконечника на острие главного удара и буквально сметать армию противника разрезая центр или фланг монолитным кулаком тяжеловооружённой конницы. Разогнанная до галопа, эта армада могла как катком давить противника. О возможностях для торговли и говорить было нечего, Света таскала утюг по КСП весом килограмм в пятьсот, туда и назад на левый девятикилометровый фланг, по осыпям, подъёмам, поворотам, спускам! А уж телегу с колёсами попрёт, как пушинку ветер несёт по небу. Ахалтекинцы на заставе были рослые, выносливые, приученные к седлу и дородные в своей неприхотливости.
КСП* — контрольно-следовая полоса.
После прошедшего раунда переговоров, перво-наперво увели Светку вверх по галерее и "от греха подальше" поставили у самого перехода . Там же состоялось и короткое совещание. Главный Российский вопрос стал на повестку дня сурово и как обычно — на грани возможного.
— Что делать будем? — оба офицера смотрели друг на друга, но мыслили о старшине. Решение упиралось в технические сложности переброски через завесу. Кому переходить решили сразу. На конюшне был только один застоявшийся жеребец, что мог привести в состояние нирваны кочевников после явления Светки на их ясные очи. Буяна надо протащить сквозь переход и подарить орде, на меньшее они вряд ли согласятся. А ценность подарка была несоизмеримо велика. Вот только как это сделать.
— Ты лучше скажи мне откуда они тут русский знают?
— Неважно пока. Может, усыпим? — начали катать между собой безумную идею командиры.
— Кого? Буяна? И шо дальше? На Светку положить? Та она его сотрёт о стены до толщины бумаги! — возмутился Виктор Иванович, — Тут по-другому надо. Фрол нужен. Светка его уважает, он у них на конюшне заместо лошади, только с руками и ногами. В общем — свой, почти конь. Я счас распишу чего надо делать с Буяном, а вы обоснуйте своими рапортами — зачем нам это нужно и всё это срочно — галопом. Ясно?
Старший прапорщик изложил техническое руководство и инструкции в целых три стандартных листа, пока Зубов с Марковым отписывались. Буяна и всё лошадиное поголовье заставы предложили выкупить у государства и поставить на свой учёт, баланс, и снабжение. Также просили поставить нам пару "Утёсов" на станках с оптикой, двойной запас пулемётных лент для ПКМ в коробках от вооружения БТР или БМП в сцепке на две тысячи патронов каждая и партию старых трёхлинеек или коротких кавалерийских карабинов. Также обратили внимание руководства, что за то золото, что будем поставлять, неплохо бы прикупить самое современное и передовое снаряжение за рубежом. Ещё присовокупили к нашему праздничному набору — сёдла, оголовья, казацкие шашки, кавказские кинжалы, рыцарские доспехи, десять арбалетов с болтами и кольчуги со стальными шлемами. Количество противостоящей нам орды впечатляло. Для того чтоб у руководства не возникло сомнений в передаваемой нами информации в перемётную суму засунули кассету с записью появления, построения и поведения конармии во время переговоров. Особо отмечалась вероятность установления торгового обмена между Советским Союзом и государством тэнкинов, с перспективой установления социалистического строя сразу после рабовладельческого в одной, в отдельно взятой, Монголо-тэнкинской коневодческой республике.
Правда, для этого нам, наверное, понадобился БТР, БМП и танк с вертолётом, однако о такой роскоши можно было только помечтать в полумраке пещеры. Само собой мы хотели подарить товарищу "хану" одежду, обувь, оружие и компас, для начала. Но это всё были мелочи по сравнению с Буяном.
Чёрный, как смола, конь косил бешеными глазами на конюшне и пытался вырваться даже из рук привычного всем лошадкам Фрола, за что тут же отгрёб от конского фельдшера сапогом по самому своему нежному месту. В отместку вождь табуна попытался куснуть Фрола за руку, ударить головой и подсечь задним копытом вперёд, под колени. На что ефрейтор резво увернулся и повторил нападение на "мужские достоинства" предводителя конюшни. Затем высказал громким матом свои соображения по поводу того кто, тут есть, мля, вершина эволюции, а кто является другом человека, а не наоборот.
Подтверждённые лопатой слова штатного ветеринара приобрели соответственный вес и значимость в глазах не только Буяна, но и всей наблюдавшей за перипетиями укрощения строптивого жеребца конюшни, вместе с его подчинённым табуном, стропилами, брёвнами, сёдлами и кормушками. Уставной порядок подчинения был восстановлен, но гарцующий на месте жеребец всем своим видом показывал, что состояние это временное и он свою злобу за свершившееся унижение выместит на любом из членов конского общества, дай ему только свободу.
Изучив послание старшины, фельдшер сообразил, что времени практически в обрез.
Осёдланный Буян был пущен в оголтелый галоп по направлению к объекту "Источник", благо до него было не более шести — семи километров между сопками. Аллюр — три креста очень даже подходил для цели всего задуманного так, как усталый от пробежки жеребец стал более покладист и перестал требовать свободы движений. Пока Фрол растирал и успокаивал коня, перед походом в подземелье, к источнику подъехала крытая пыльной брезентухой грузовая машина. Взвод охраны и обеспечения комплекса споро разгрузил большие и тяжёлые ящики. Тут же на свету они были распакованы и из них начали извлекать диковинные вещи — от карабинов и шашек времён гражданской войны до блестящих кольчуг, бронежилетов и шлемов с забралами, в том числе и с зарубежными надписями. Пока Фрол вёл за собой Буяна и оглядывался — на площадке перед водоёмом спешно комплектовалась посылка даров для переговорщиков.
