Ответ

— Нормальный план, — поддержал его Люк. — Здесь не должно быть проверок на дорогах, разве что захотят подработать полицейские. А когда будем на севере, захватим что-нибудь летающее.

Они обсудили план Джона и решили его принять. Полёт на грузовой платформе через весь Египет, да ещё через безлюдную пустыню, был вынужденным и очень опасным мероприятием, поэтому никто особенно не возражал против того, чтобы его отменить. Решили войти в город Эль-Харгу ночью, поэтому через час полёта опустили платформу и ждали, когда стемнеет.

— Хватит здесь сидеть, — сказал Исаак через три часа ожидания. — Давайте доберёмся до города, пока ещё не холодно. Уже достаточно темно, а через час вообще ничего не будет видно.

Окраина вполне современного города показалась через сорок минут полёта. Платформу посадили недалеко от шоссе, чтобы её можно было быстро найти. Когда добрались до первых домов, было около одиннадцати. Улицы освещались слабо и вдали от центра были безлюдными. Хождения заняли два часа, в результате нашли небольшой грузовик, в котором, судя по рисункам на фургоне, развозили хлеб и другие продукты.

— Гибридный двигатель, — осмотрев его, сказал Джон. — У нас ими давно никто не пользуется. Но это и к лучшему.

— И что же в этом хорошего? — спросил Феликс.

— Не обязательно знать коды, — ответил Калхоун. — Здесь есть автоматика, но её нетрудно отключить, главное — открыть замки. Надеюсь, что в нём не включена сигнализация. Если она заорёт, делаем ноги.

Он достал складной нож, открыл лезвие и несколько отвёрток и принялся ковыряться в замке двери кабины со стороны места водителя.

— А почему механические замки? — спросила наблюдавшая за его работой Нина. — Их же давно делают электронными.

— Делали, — поправил Джон, — пока кто-то из русских умельцев не научился быстро взламывать большинство конструкций. Он оказался очень общительным и не стал скрывать своего достижения. В то время начали переходить на летающие машины, в которые устанавливали автопилоты с интеллектом и мысленным общением. С ними не могли справиться даже русские, а в таких раритетах, как этот, проще было поставить механику. Так, я закончил.

Калхоун открыл дверцу и взобрался на сидение водителя.

— Сигнализация почему-то отключена, — комментировал он свои действия Нине, снимая приборный щиток. — Сейчас я почти всё отключу. Бензина потратим больше, но в этом старье его полный бак. Так, в грузовике стоит один из первых накопителей, но он порядочной ёмкости и заряжен под завязку. Здесь мы обрежем, а эти провода закоротим. Если я прав, этим можно обойтись. Сейчас открою фургон, и можно будет ехать.

С замком фургона Джон провозился намного дольше.

— Грузитесь, — сказал он остальным, — а мы с Арлет сядем в кабину. Я выведу грузовик из города на шоссе, а она пусть смотрит на управление. Оно немного отличается от того, которое у колёсных электромобилей.

— А никаб? — спросил Феликс. — Если уедем из города...

— Где сейчас найдёшь бабу? — сердито посмотрел на него Калхоун. — Соорудим что-нибудь из одежды принца. Если не найдём в сумках тёмной ткани, используем твою рубашку, а тебя оденем в белое. Жиль, скажите им! Мы теряем время!

Когда расселись согласно указанию Джона, он завёл мотор, развернул грузовик и на большой скорости выехал из города. С одеждой для Нины не возились. В сумках нашлись две джалабии тёмных цветов, одну из которых она надела вместо абайи, а из другой Калхоун с помощью ножа быстро соорудил ей головной убор.

— Если не выходить из кабины, то сойдёт, — осмотрев свою работу, сказал он. — Садись на место водителя и постарайся нас не угробить.

— Приоткрой рот, — посоветовал Джон брату, — или укройся в машине. Взрыв будет не сильным, но уши заложит. Вы бы тоже так сделали, Тайлер.

— Я сейчас улечу, — отозвался давший им насос Мейси. — Думал дождаться результатов, но вы долго возились. Когда вернёте насос, скажете, на что мне рассчитывать.

С ним договорились расплатиться испорченным продовольствием. У Тайлера имелась ферма, на которой откармливались свиньи, и он надеялся на то, что вода испортила многое, но не до конца. У Гранта были на этот счёт совсем другие надежды.

Когда взлетел "форд" фермера, Джон нажал кнопку на пульте управления взрывателем. Как он и рассчитывал, взрыв пластита слегка погнул дверь и проделал в ней небольшую дыру, из которой с напором лилась вода. Грант уже подключил питание насоса к накопителю "джипа" и бросил шланг в заполнявшую тамбур воду. Когда включили насос, в небо ударила струя воды.

— Поправь наконечник, чтобы вода выливалась подальше от расчищенного участка, — посоветовал Джон. — Потом просунем шланг в отверстие. Ты считал, сколько её откачивать?

— Если заполнено под потолок, то не меньше двадцати часов, — ответил брат. — Откачаем, сколько успеем, а завтра я прилечу сам и закончу работу. Но я думаю, что там меньше воды. Она могла литься только через воздушные фильтры, когда был сильный напор, а это продолжалось не так уж долго. Вода быстро ушла. Так что, может быть, сегодня получится сбросить давление и открыть дверь.

Они осушили тамбур и, преодолевая напор воды, просунули шланг за дверь. Насосу пришлось работать ещё три часа, прежде чем Гранту удалось её открыть.

— Весь вымок, — пожаловался он, с помощью брата выбравшись наружу по скользким ступеням. — Воды мне по пояс. Это на шесть-семь часов работы. Уже темнеет, поэтому сворачиваемся и улетаем. Вода ледяная, и в ней бродить...

— Быстро иди в машину переодеваться, — прогнал его Джон, — а я сейчас возьму насос. Не хватало ещё, чтобы ты простудился!

— К тебе можно прийти? — по комму спросила Зою Алла Козина. — Тогда я уже бегу!

Алла была лучшей подругой, училась с ней с первого класса, а с пятого девочки сидели за одной партой. К тому же они уже несколько лет жили в одном доме. Как водится в таких случаях, подруги делились своими секретами. Зоя вернулась домой вчера, но она была сильно расстроена разлукой с Олегом, устала и хотела спать, поэтому ни с кем не созванивалась. Алла узнала о её приезде от отца, когда столкнулась с ним во дворе. Вчера удалось уклониться от встречи, сославшись на плохое самочувствие, сегодня не хотелось врать и обижать подругу, да и не было уже вчерашней грусти. Настроение улучшилось после разговора с Олегом, который связался с ней по комму после вселения в детский дом.

Услышав звонок, Зоя пошла открывать.

— Почему не спрашиваешь, кто пришёл? — попеняла ей подруга. — И экран выключен, значит, ты меня не видела. Пустишь в квартиру какого-нибудь мерзавца, а он тебя изнасилует и убьёт! Ты знаешь, как повысилась преступность? Как только отменили военное положение...

— Значит, зря его отменили, — сказала она. — Отца нет, но мы пойдём в мою комнату.

— Ты так говоришь, потому что при нём не жила! — возразила шедшая за Зоей Алла. — Знаешь, как было страшно? Два дня просидели в бомбоубежище: ждали, когда спадёт радиация. И эти намордники на лицах... Шесть дней по улицам ездили бронемашины, и я сама два раза слышала, как где-то стреляли! Запрещалось находиться на улице с девяти вечера, но мы и не рвались. Даже сейчас многие предпочитают сидеть дома, а тогда улицы были пустыми. Изредка бегали в магазины, но больше пользовались доставкой. И по телевизору не показывали ничего, кроме информационных выпусков и всякой патриотической ерунды.

— Ты его смотришь? — удивилась Зоя.

— Иногда смотрю из-за экрана, — смущённо ответила Алла. — Он у нас в десять раз больше, чем у моего комма. И яркость не сравнить, поэтому совсем другое впечатление от просмотра. Сеть тоже была отключена, и по комму можно было только звонить, да и то по городу.

— Садись на диван, — пригласила она Козину и села рядом. — Страшно было, когда взорвалась ракета?

— Я не поняла, что это взрыв, — призналась подруга. — Немного тряхнуло — и всё. Это уже потом объявили. Ходило много всяких слухов. Говорили, что нам врут о радиации. Мол, не такая она безвредная, как сообщают в сети и показывают табло. Потом начали раздавать дозиметры, и желающие смогли убедиться, что всё правильно. Ещё болтали о том, что президент начал войну сам, нарушив Конституцию, но это мало кого интересовало. Главное, что мы победили и почти не понесли потерь.

— Как же не понесли? — удивилась Зоя. — Мне говорили...

— А тебе не говорили, какими они были бы, если бы мы ждали, когда нам вмажут американцы, а уже потом били в ответ? Нам сказали, что это двадцать миллионов! А после нашего удара погибло меньше трёхсот тысяч! Тоже много, но не для мировой войны!

— Ладно, — примирительно сказала она. — Не будем из-за этого спорить.

— Точно! — поддержала подруга. — Лучше расскажи о своей поездке, а то я знаю только то, что у тебя получилось спасти Олега и его сестру. Откуда? Да от твоего отца. Он сказал, что ты прилетела с ним, а детей Третьяковых задержали в Минске.

— Они уже во Владимире. Сегодня Олег позвонил и сказал, что их устроили в очень хорошем детском доме.

— Так вы расстались на целый год? — ужаснулась Ольга. — Неужели ничего нельзя сделать?

— Отец обещал поискать для них семью. Правда, сказал, что для этого нужно время. А как твои дела с Николаем?

— У тебя точно нет записи? — оглянувшись, спросила подруга. — Смотри, если мои родители узнают от твоего отца, они накрутят мне хвост! Так выражается мой предок.

— Не стал бы отец ставить у меня регистратор, — твёрдо сказала Зоя. — Выкладывай.

— Мы встречались в третий раз! — прошептала Ольга на ухо. — Было ещё лучше, чем раньше! Я от него просто улетаю! Только очень трудно найти место для встречи, а когда пойдём в школу, это будет ещё труднее. Мы, наверное, распишемся. Нужно согласие родителей, но я его из них выбью! Скажу, что если не дадут, то брошусь из лоджии вниз головой!

— Неужели действительно бросишься?

— Конечно нет! Что я, по-твоему, дура? Но они-то об этом не знают!

Девушки дружно рассмеялись. Зоя рассказала подруге о своих приключениях в Англии и об обратной дороге в Россию, поразив её до глубины души.

— Я так не смогла бы! — честно призналась она. — Не хватило бы ни храбрости, ни везения, ни ума! Счастливая ты, Зоя! Теперь твой Олег никогда не бросит.

— Он долго не будет моим. Хотела ему предложить, но рядом всё время был Павел, да ещё, когда летела в Англию, не запаслась таблетками. Была уверена в том, что он погиб, и хотела узнать подробности и посетить кладбище. И потом он сильно отличается от твоего Николая. В последний раз даже не стал целовать по-настоящему!

— Николай тоже вначале стеснялся, — вступилась за друга Ольга. — Хочешь, я научу, что и как делать, чтобы Олег забыл о стеснительности?

— Сядьте, Фрэнк! — раздражённо сказал Артур Камбелл. — Что за отчёт вы мне написали? Всё так неопределённо и непонятно, что у меня возникло желание поговорить с министром о вашем несоответствии занимаемой должности!

— Господин президент, я всё объясню! — занервничал возглавлявший Управление по чрезвычайным ситуациям Джексон.

— Вот и объясняйте! Я неделю ждал окончания вашей работы, и что в итоге? Как нам восстанавливать Восточное побережье?

— Мы не сможем его восстановить! — облизнув губы, ответил Фрэнк. — Во всяком случае, это не получится сделать быстро. Я не мог писать такое в отчёте, его просто не пропустили бы!

— Как это не можем? — растерялся Камбелл. — Объясните!

— Дело в соли, — зачастил Джексон. — Морская вода смыла плодородный слой и засолила почву. Её теперь нужно восстанавливать. Уже есть проекты, но их выполнение потребует много времени и денег, а вы хотите сделать быстро! Да и финансирование...

— Сколько времени и денег? — уточнил президент.

— Десятки лет. Учитывая то, что сейчас творится с долларом, сумму я не назову даже приблизительно. К тому же эти проекты в начальной стадии, поэтому все оценки...

— Это сельское хозяйство. А что с остальным?

— Вы не понимаете... — чиновник замялся, потом продолжил: — Вся жизнь уничтожена на огромной территории! Люди улетели, но погибли животные, леса и пашни! Там не уцелело ни одного газона! Повсюду грязь и мусор, а кое-где и трупы. Сейчас время циклонов, и дожди будут препятствовать...

— И что вы предлагаете? — спросил Камбелл.

— Нужно не лезть в грязь, в которой мы утонем по уши, — сказал Джексон, — а срочно устраивать пострадавших на нетронутых катастрофой территориях! Там это намного проще сделать. И можно ввести в оборот неиспользуемые сейчас земли. Если не возобновлять продажу продовольствия за пределы страны, нам его хватит. А со временем займёмся побережьем. Там ведь не только грязь, много разрушений вызвано землетрясением.

— Я обещал другое... — задумался президент. — Фрэнк, а что говорят ваши служащие? Меня интересуют не их слова, а настроения.

— Они очень болезненно переживают изменения в нашей жизни. Ваша речь многих взбодрила, но ненадолго. Очень тяжело довольствоваться тем, что им дали, после того, что имели. Они потеряли всё, а теперь инфляция на глазах обесценивает те деньги, которые платят за службу. Новых кредитов не дают, но многим приходится платить за старые. Я думаю, что нужно было обнулить не только государственный долг.

— Идите, Фрэнк! — сказал Камбелл. — Я над этим подумаю. И пусть мне передадут краткое описание тех проектов, о которых вы говорили.

Глава 13

В комнате у сестры оказалась классная девчонка, а вот ему не повезло. Его сосед Иван Зверев отнёсся к новичку с нескрываемой неприязнью. Они пока не конфликтовали, но и не общались. У Олега мелькнула мысль попроситься в другую комнату, но решил пока воздержаться. Он даже спросил у лежавшего на кровати юноши, чем ему не понравился, но не получил ответа.

— Ну и чёрт с тобой, — сказал Олег и вышел на лоджию поговорить с Зоей.

Закончив рассказывать о детском доме, он выслушал короткий рассказ подруги и вернулся в комнату. Делать было нечего, поэтому сначала просмотрел информационный выпуск, а потом трейлеры новых фильмов. Чтобы не мешать соседу, переключил звук на мысленную передачу. Ложиться не хотелось, и он развлекался, сидя на стуле.

В новостях не было ничего интересного, да и в фильмах тоже, если не считать спецэффекты. Олег обзвонил трёх ребят из своего класса, которых он считал друзьями, и с час пообщался. Они знали о его смерти, поэтому пришлось рассказать о приключениях в Англии. Каждый по-своему пережил войну и поделился своей историей с друзьями. Известие о детском доме всех расстроило.

— Ты хоть не исчезай, — сказал на прощание Сергей Ильин. — Будем общаться по комму. Что такое год? Пролетит так быстро, что не заметишь!

Когда он прервал контакт, на голо-экране вместо друзей появился пожилой мужчина с некрасивым лицом и седыми волосами.

— Третьяков! — обратился он к удивлённому Олегу. — Я твой воспитатель Павел Олегович Рогов. Зайди в двести тридцатую комнату, нам нужно поговорить.

Помещение, в которое он вошёл после пробежки по коридору, ничем, кроме размеров, не походило на комнаты воспитанников. Оно было не спальней, а рабочим кабинетом. Кроме стола и нескольких стульев в ней находились стойка с какой-то аппаратурой и что-то вроде картотеки из множества пронумерованных трёхзначными цифрами небольших ящичков, установленных на двух стеллажах.