Mass Effect: Immortal Code

Она не понимала той ностальгии и того восхищённого преклонения, что сквозили в глазах членов Ордена каждый раз, стоило их спросить про Первого Зеро.

Для неё, для её поколения, что не знало войны и позабыло даже лица тех, кто в ней участвовал, всё это было лишь историей. Красивой байкой для тех, кто ещё верит в сказки.

Орден для её семьи был франшизой. Успешной, внушительной, дающей немалые преференции и вес в обществе, но франшизой. С самого своего детства Ханна понимала, что никакого другого будущего у дочери Штадтфилдов нет и быть не может. Не тогда, когда о твоём рождении трубила половина британских телеканалов. Не тогда, когда за твоими успехами в лётной школе следил каждый уважающий себя пилот найтмара. Не тогда, когда приходилось отшивать десятки ухажёров-подхалимов в день просто потому, что ты обречена стать наследницей одной из немногих частных корпораций по производству "ночных кошмаров".

Вся её жизнь была расписана по минутам и оговорена в заголовках жёлтых газет. Она знала о своей жизни всё. Дату свадьбы, имя ребёнка, цвет глаз любовницы мужа. Для неё всё было предопределено. Она являлась достоянием Штадтфилдов, идеальной копией своей прабабки, а Штадтфилды всегда предпочитали, чтобы их усилия окупались втройне.

Но всё изменилось.

Мир изменился.

Блеск вспышек вездесущих фотокамер угас, как только не стало Арктура. Ухажёры исчезли в тот же день, когда объявили военное положение. А дата свадьбы... была отодвинута на неопределённый срок.

Сложно планировать что-то, если знаешь, что умрёшь.

Её отец попытался было оставить дочку на Земле, перевести в тыл, но она сама для себя решила, что если ей предстоит прожить свои последние часы, то она хочет понюхать настоящего пороху, как когда-то решила её предшественница.

И невероятное случилось.

А имя ему было Зеро. Неизвестный, непохожий на всех тех, кого она только знала. Человек, который смог каким-то образом проникнуть на Пендрагон-Прайм и занять место Зеро. Подобно призраку возникший из ниоткуда в самый необходимый момент, он... производил впечатление.

Ханна всё ещё упорно верила в то, что где-то за сценой спрятаны дымовая машина и зеркала, но ей было абсолютно без разницы, каким образом человек в маске делает то, что он делает. Важна лишь эффективность.

Наконец-то почувствовав себя нормальным человеком из плоти и крови, а не деревянным чурбаном, девушка с явной неохотой выбралась из ванной. А полчаса, которые были потрачены на приведение в порядок того бардака, что люди называют "волосами", спустя Ханна выбралась и из ванной комнаты, после чего сразу же плюхнулась на огромную стеленную белым покрывалом постель с двухметровым балдахином. Холодный воздух комнаты неприятно холодил кожу, заставляя ту покрываться мурашками.

Так, лёжа на кровати и уставившись нечитаемым взглядом в никуда, она провела несколько часов. Это было состояние своеобразной прострации, эмоционального отката после всего произошедшего, который настиг её уже дома.

Даже когда служанка робко постучала в дверь, чтобы пригласить госпожу на поздний ужин, который сегодня по особому случаю проходил на три часа позже обычного, она отреагировала чисто машинально.

Машинально оделась в подобающую одежду, машинально поправила нехитрую причёску, машинально спустилась вниз и так же машинально поздоровалась с семьёй.

— Что же до выступления... В войне нет понятия "этичность", мистер Карвер. Есть лишь грань между эффективностью и глупостью. Моё выступление было эффективным способом отвлечь противника от залпа "Фрейи". К тому же я высказал вполне конкретные намерения и поднял боевой дух моих солдат. Эффектность — лишь побочный продукт эффективности.

Голос... голос... это... говорил. Зеро?

Мир вокруг Ханны словно взорвался, затапливая её восприятие красками и выдёргивая девушку обратно в реальность. Она внезапно обнаружила себя сидящей в просторной зале столовой с занесённой около рта вилкой с нанизанным на неё кусочком говядины. А на другом конце зала, там, где на стене располагался прямоугольник голопроектора, высилось изображение Зеро. Судя по значку в верхней части экрана, это была запись с прямой трансляции.

— Пришла в себя? — осведомился у неё отец, как обычно сидящий во главе стола.

Рубен Штадтфилд был предприимчивым человеком. Не унаследовав от своего отца, её деда, ничего кроме фамилии и репутации семьи непроходимых вояк, он сделал всё, чтобы вернуть своему дому былое величие. С детства отец вбивал ей в голову догмы того, что она никогда не должна забывать, кем является, какой семье принадлежит и что стоит на кону.

— Да, отец. — кивнула Ханна.

— Что ты можешь сказать об этом? — Рубен кивнул головой в сторону замершего за трибуной Зеро.

— Я не видела этого выступления. Когда оно было?

Рубен кинул взгляд на часы на своей руке. Сия раритетная модель являлась предметом особой отцовской гордости, и тот всегда носил их больше как знак статуса, нежели обычный хронометр. Тем не менее, эти часы всегда исправно показывали точное время.

— Не далее как три часа назад. Зеро устроил пресс-конференцию сразу же после того, как закончилось чрезвычайное заседание Генеральной Ассамблеи. И всё же, ты не ответила на мой вопрос.

Ханна задумалась. Ей было достаточно трудно выразить всё, что она ощущала по отношению ко всему происходящему, особенно в той форме, которой требовал Рубен. Спустя полминуты, немного собравшись с мыслями, девушка начала:

— Я... не могу описать всего, отец. Я лишь получала от него приказы по голосовой связи, а видела его только мельком, но... он не выглядел как безумец, пусть и хочет им выглядеть. Он играет с разумом как захочет. В один момент тебе кажется, что то, что он делает, приведёт вас к разгрому, а ещё спустя секунду ты уже готов сражаться до последней капли крови за его слова и идеи. Он страшный человек. Но он на нашей стороне...

Рубен слушал внимательно. Даже слишком внимательно, как на её вкус. Пристальный взгляд отца словно сканировал её на малейшие уязвимости в обороне. И стоит ему только найти их, как удар последует незамедлительно.

— Вот как. Что ж, это было интересное дополнение к тому, что я сам увидел и ощутил к этому человеку. И даже, возможно, верное. В свете же открывшихся событий... — отец выдержал многозначительную паузу, — мы с твоей матерью приняли одно важное решение, — Рубен показал рукой на женщину, сидящую напротив неё.

Эшли Штадтфилд была под стать отцу. Единственная дочь главы оружейного концерна "Asplund Military Technologies" была рада такой партии, как Рубен, но особой любви к мужу не испытывала, пускай и хранила ему верность. Её мать была куда больше увлечена делом своей семьи, нежели самой семьёй. И потому Ханна не могла сказать, что её отношения с матерью были сильно тёплыми. Дочь для Эшли всегда была тестовым объектом-испытателем новых технологий и идей, какими бы странными они порою ни были. Поэтому девушка весьма здраво рассудила, что мать Рубен упомянул лишний раз для того, чтобы обозначить важность очередного принятого решения.

Меж тем Рубен продолжил:

— Мы решили, что твоя свадьба с лордом Стейнфилдом откладывается на... неопределённый срок — до тех пор, пока эта война не закончится. Также благодаря моим связям я добился твоего перевода в экспериментальный отряд, сформированный из пилотов найтмаров "высоких" поколений и новых прототипов.

— Но как же... — Ханна уже вскинулась, чтобы возразить, но напоролась на ледяной взгляд Рубена.

— С твоим отрядом ничего не случится. Я уже дал указание на сборку ещё одного "Сейтена". Пилота подберут. Командовать будет твой зам, Дорнабетте. А ты, — выделил голосом Рубен, — отправишься в экспериментальный отряд. Который будет находиться под личным командованием Зеро.

— Ясно, — угрюмо кивнула Ханна. Отец вновь решил поиграть в свои игры с пиаром, не оставляя ей никакого выбора. Чего-чего, а ограничивать свободу действий он умел...

— Я ещё не закончил, — и кажется, он придумал что-то, что вряд ли ей понравится. — Твоя задача, Ханна, — она встретилась с ним глазами. И то, что она увидела там, по нраву ей совершенно не пришлось. В глазах мужчины стоял белоснежно-голубой лёд. — Твоя задача — сделать всё, чтобы оказаться во внутреннем круге этого человека. Средства и материалы не имеют значения. Ты получишь требуемое. Методы тоже оставляю на твой выбор. Твоя главная цель — получить на него влияние. Ты поняла меня?

— Кристально.

Всё её нутро словно бы облили жидким азотом. Вот как всё обернулось. Отец решил ковать железо, пока не стало совсем жарко. И в качестве инструмента он выбрал её, свою родную дочь.

— Приказ о переводе придёт завтра, — таковы были последние слова её отца, прежде чем тот утратил своё внимание к ней.

На вновь ставших деревянными ногах Ханна покинула столовую. Осознание действительности сжимало её тисками, не пуская воздух в лёгкие.

Но ей удалось взять контроль. Слёзы, душившие её, уступили место холодной ярости. Холод поместья сменился жаром бьющейся в ушах крови.

Отец хочет, чтобы его дочь взошла на пьедестал подле Зеро? Она взойдёт. Для этого Рубен и растил её как полезный и послушный инструмент, давал ей всё необходимое. Она умела трезво оценивать свои шансы, и они у неё имелись. Навыки, знания, тело — всё это у нее было.

Она взойдёт на этот пьедестал. Взойдёт только для того, чтобы сбросить оттуда Рубена. Чтобы раз и навсегда освободиться от власти этого человека. Чтобы самой решать, кто она и зачем была рождена. Так когда-то сделала её прабабушка. Так сделает и она.

Да, она не Алая Дьяволица Кодзуки. Даже близко нет.

Но до сих пор по академии Ордена бродит слух про невероятные рекорды, поставленные на симуляторах пилотирования. Нет ни имени, ни звания. Лишь приписка, ставшая притчей во языцех.

"Бойтесь Красной Королевы".

Интерлюдия: Белая Королева

Новый Пендрагон. Королевский Дворец.

Лили никогда не была совой. Сложно быть таковой, если даже в самые беззаботные дни тебя в шесть утра будят бдительные гувернантки, а спустя пятнадцать минут в твою комнату вне зависимости от обстоятельств входит абсолютно невозмутимый секретарь и с ничего не выражающим лицом зачитывает список дел на сегодня. Безусловно, есть всякого рода исключения в виде личных праздников, особых торжественных событий и прочих обстоятельств вроде болезни, нахождения вне центрального дворца и многого другого, но привычка остаётся привычкой.

Однако этим утром привычка изменила принцессе. Как, впрочем, и многочисленной дворцовой прислуге, которая, впрочем, была предупреждена заранее. И всех их можно было понять. Для принцессы вчерашний день выдался тяжёлым. Он для всех выдался тяжелым, но для молодой принцессы — особенно. Слишком многие люди заметили маленькую белую тень, что маячила за спиной у того человека, которого молва уже прозвала Спасителем Земли.

Принцесса жаждала чуда. И она сотворила его. А имя ему было Зеро.

Стоило только Лили разлепить глаза, как события вчерашнего дня вихрем пронеслись по её сознанию, вгоняя девочку в некоторое подобие кататонического ступора. Всё произошедшее вчера казалось ей таким нереальным и фантастичным, что она не могла поверить самой себе.

А потому практически сразу подхватила браслет уни-инструмента, лежавший на прикроватном столике, и, надев его, развернула голографический экран на полную, чтобы вглядеться в сводки новостей.

Зеро.

Он был везде. На первых полосах всех газет и в каждом посте социальных сетей. Чёрт, да даже ежедневный прогноз погоды выглядел как его стилизованная маска! Лили потерялась в этом круговороте чёрного, золотого и фиолетового.

Не найдя в новостных сводках ничего, прямым свидетелем чему она бы не являлась, принцесса несколько обречённо выдохнула, сбрасывая с себя тонкое одеяло и оставаясь в одном пеньюаре.

Умные системы дворца моментально среагировали на пробуждение хозяйки помещения, и в комнату почти неслышно вошли несколько горничных, приставленных к ней для того, чтобы помочь с утренним туалетом. Нет, девушке нельзя было отказать в самостоятельности, всё же на дворе стоял двадцать второй век и подобный навык был для каждого разумного человека просто жизненно необходим, но Лили была достаточно умна, чтобы признавать, что такие вещи, как приталенность платья, а также качество причёски и нанесённого макияжа по качеству были абсолютно несравнимы, если рядом ставить её самостоятельные потуги и усилия людей с профессиональным образованием в этих областях.

Поэтому, закончив со своим сеансом личной гигиены, она покорно отдала себя в заботливые руки проверенных профессионалов. Притом, надо сказать, профессионалов весьма и весьма высокооплачиваемых. Средний годовой доход обслуживающего персонала в императорском дворце вполне мог равняться таковому у какого-нибудь барона. Впрочем, это если брать сегодняшние мерки. Сравнивать доход дворянина до Чёрного Восстания и после вообще было совершенно некорректно.

Семейные репетиторы по истории и политологии особенно лютовали, когда юная Лили проходила отрезок истории, озаглавленный "Вторым Чёрным Восстанием". Как минимум потому, что для Священной Британской Империи эта война стала самой значимой в истории. Самая громкая победа и одновременно самый громкий провал за всю её историю.

Когда Лелуш ви Британния взошёл на престол, он, как и подобает любому уважающему себя диктатору, занялся разборками в управляющем аппарате страны. Так как СБИ являлась абсолютной монархией, было вполне естественно, что государственный аппарат на все сто процентов состоял из представителей тех или иных аристократических семейств, которые в большинстве своём оказались весьма и весьма нелояльны к узурпатору. Молодой монарх не стал долго думать над этой проблемой и высочайшим приказом отменил аристократию, одним махом лишая прав и свобод тех, кто столетиями гордился таковыми, и перечерчивая на корню все моральные устои Британской Империи.

Естественно, что подобный ход никого не оставил равнодушным. Простые жители нумерованных секторов радовались вмиг образовавшейся анархии, которой, тем не менее, не случилось из-за режима военного положения и прочих репрессивных мер, принятых тираном. Сами же аристократы находились в состоянии близком к шоковому, поскольку для многих сама мысль о потере всех прав и привилегий была из разряда нонсенса. Когда же они более-менее пришли в себя, было уже поздно — император действовал быстро и решительно, завершив войну одним точным ударом и провозгласив свой ультиматум всему миру.

А затем грянул Реквием, и ситуация вновь стала до опасного нестабильной. После смерти императора в Британии образовался вакуум власти, вызванный уничтожением большей части правящей верхушки при бомбардировке Пендрагона. Немалая часть членов королевской семьи, которых император насильно удерживал во дворце, в процессе погибла, что сделало процедуру престолонаследия ещё более сложной.

И в этот самый момент на свет вышла тогда восемьдесят седьмая наследница престола Наннали ви Британния, будущая Великая Императрица Наннали. Но даже то, что она была прямой наследницей Чарльза Британского, не помогло бы ей занять место на троне, если бы не поддержка двух, наверное, самых влиятельных в тот момент людей на Земле. Шнайзеля эль Британния, который считался погибшим при взятии "Дамокла", но которому удалось скрыться, и самого Зеро — человека, убившего предыдущего императора. Принц, считавшийся первым претендентом на британскую корону ещё задолго до Чёрного Восстания, отказался от притязаний на трон, а Зеро выразил свою поддержку Наннали в том, что самолично предложил её в качестве главы временного правительства Британской Империи.