Не для истории

— Но она же опасна! Не раз покушалась на твою жизнь, чуть вообще полмира не разрушила, и ты её просто отпускаешь?! Вдруг завтра ей придёт в голову ещё что похуже?

— Видар, если ты не в курсе, у нас в стране нет тюрем для магов, оступившимся колдунам один приговор — смерть. Раньше их ещё лишали магических способностей, но последний амулет для этого был утерян ещё в Забытую войну. Вопрос о наказании, конечно, решает суд, но в нашем конкретном случае об освобождении и речи быть не может. Ты хочешь, чтобы я её убила? Так я должна поступить по закону. Извини, но я не могу. Если считаешь, что я не права, можешь сделать это сам — тебя никто не осудит.

Если бы Видар и принял моё предложение, я ему, конечно, не позволила бы, но он только глянул вслед уходящей Ашме, и какая-то нездоровая жажда крови в его глазах исчезла; вампир смутился, потупился и пошёл подбирать мой меч (свой он благополучно утопил в подземном озере), который я давно заприметила под какой-то корягой. Я же облегчённо вздохнула и посмотрела на медленно восходящее солнце...

... Днём во дворце было пустовато. Зато никто не помешал нам забрать вещи из комнаты и вывести из конюшни Малинку (вероятно, её привели сюда давно, и выглядела она вполне нормально). Впрочем, увидев такое попустительство, мы не стали торопиться и даже перекусили в одном из дворцовых залов (правда, еда была из наших сумок). Так как оба были зверски голодны, мы опустошили запасы почти полностью, что в нашей ситуации довольно опрометчиво — до нормального поселения скакать и скакать... После этого я ещё успела пробежаться по комнатам, где нашла себе новые сапоги — высокие, из коричневой кожи и вполне удобные. Мне же полагается возмещение морального ущерба!

IV часть.

Что скрывает мышь?

Fe rest et ab hoste doceri. (лат.)

Следует учиться и у врага.

1 глава

Было уже совсем поздно, и дневной путь был преодолён с лихвой. Привал сделали в милой рощице у ручья. Я-то совсем не устала (снадобье действовало исправно), но Видару нужен был отдых, ведь за несколько суток мы ни разу толком не поспали... Да и лошадям ни к чему скакать сутками напролёт. Тем более, мы не торопились — вроде некуда.

Костёр горел несильно, но давал достаточно тепла — и вампир вскоре уснул, опасно прижавшись к нему.

Ручей размеренно журчал, что могло бы стать прекрасной колыбельной, но мне спать вовсе не хотелось. Сидя на большом гладком камне, я просто любовалась удивительно чистым звёздным небом, роем светлячков, кружившимся в кустах, деревьями, едва покачивающимися в такт незаметному ветру. Я с грустью подумала, как редко выдаётся минутка, когда не нужно никуда бежать, не нужно ничего делать, и можно просто наблюдать за миром, если тот, конечно, не пытается цапнуть за палец. Ночь выдалась тихая, прохладная; темнота была по-летнему прозрачной, такой, что даже не гори рядом костёр, я смогла бы разглядеть каждую травинку.

Здраво рассудив, что за пределами территорий Оувори нам ничего не грозит, я не возлагала на себя роль ночного сторожа, но, как ни старалась, заснуть так и не смогла. Бороться с действием выпитой гадости оказалось бесполезно, и мне пришлось впустую просидеть до самого рассвета и отгонять тягостные мысли о том, что будет по прохождении суточного срока. Собственно, о применённом зелье я знала очень мало: когда нам о нём рассказывали, делали упор на то, что пить его не следует ни в коем случае. При испытаниях вроде выяснили, что оно вовсе не лечит, а просто искусственно создаёт иллюзию здоровья, в то время как организм продолжает ослабевать под воздействием болезни. В общем-то, те эксперименты для многих закончились летальным исходом. Ведь магия — это не фокусы, и даже не чудо. Тут ничего не появляется из воздуха и не исчезает в пустоту...

...Видар, как всегда, встал рано, и мы, прикончив остатки запасов, тронулись в путь. С появлением солнца дорогу застелил туман, и дремотное утро не располагало к разговорам. Мы ехали молча и лошадей не гнали. Путь не продлился ещё и часа, когда у меня внезапно закружилась голова, перед глазами поплыли круги, и я почувствовала, что падаю. Удар об землю был весьма ощутим, но сознания я, к счастью не потеряла, а Каська догадалась на меня не наступать. Я открыла глаза, зажмуренные при падении... В мире явно что-то изменилось... Во-первых, почему я лежу не на дороге, а в траве? Если меня так снесло по инерции, как я только шею себе не сломала? А во-вторых, почему эта трава выше моей головы?! С перепугу я в один прыжок выскочила на дорогу... Лучше бы осталась в траве... То, что Каська возвышалась надо мной подобно Квоне над скалолазами, было ещё не самое страшное. В священный ужас меня повергло другое: около лошади на земле лежала... я! У меня подкосились ноги, и я села прямо в песок. Первой и вполне здравой мыслью было, что я, вероятно, умерла. Но этот вывод поверг меня в такой шок, что я не могла пошевелиться и только смотрела круглыми глазами на своё бездыханное тело... сквозь туман в сознание проникал голос Видара, но понять смысл его слов я не могла. А ведь что-то из сказанного им упорно пыталось достучаться до моего разума. Когда вампир втащил меня (или её?!) на свою лошадь, смысл фразы дошел наконец до сознания, остановившееся было сердце вновь забилось, и я сама уже заметила, что дышу и вполне подаю признаки жизни. Выдохнув застрявший в горле воздух, я встала с земли и только тут вдруг поняла, что стою не на двух ногах, а... на четырех?! Рядом нашлась ещё позавчерашняя лужица, и, глянув в неё, я снова села. Из зеркала воды на меня смотрела обычная серая... полевая мышь! Из ступора меня вывел стук копыт и полетевшая в глаза пыль. Я запоздало обернулась: Малинка взяла с места в карьер и поскакала в сторону города. Я было бросилась за ней, но куда мыши тягаться с лошадью! К моему счастью, Каська не сразу поняла, в чём дело и несколько замешкалась, а я в сумасшедшем прыжке уцепилась за стремя. Лошадь рванулась, и я едва удержалась на шаткой опоре. С трудом, медленно, каждую секунду рискуя слететь на дорогу, я докарабкалась до собственной сумки и облегчённо нырнула в неё. Я соскользнула прямо на гроздь амулетов, валявшуюся сверху. Когда я задела один из них лапкой, по ней пробежало знакомое ощущение, такое, как возникает при наполнении резерва. Мысль о том, что и в мышином виде можно колдовать, вызвала у меня смех, который быстро перешёл в истерический, когда я услышала, какой писк издаю вместо хохота. Отсмеявшись, я сообразила, что наткнулась на амулет Екари. "Да, ситуация куда уж экстремальней", — кисло подумала я.

В сумке была дикая тряска, а перезвон склянок оглушал мой чувствительный слух. Я решительно не понимала, что происходит. Если я — тут, то кто — там, с Видаром? Бешеная скачка длилась бесконечно долго, ответов на вопросы я не находила, зато меня укачало (чего раньше никогда не происходило), и разболелась голова от постоянного грохота.

Было уже далеко за полночь, когда мы наконец приехали в город. Каська остановилась, и я рискнула вылезти из сумки. Лошади стояли у дома, на попечение хозяев которого я оставляла Юлю. Внутри горел свет, распахнув двери настежь, оттуда выскочил Видар и опять погнал куда-то и так уставшую Малинку. Каська же преданно осталась стоять у крыльца, помня, что хозяйка всё ещё внутри. Я опасливо огляделась и спрыгнула на землю. Дверь захлопнули перед моим носом, Но приоткрытая створка окна послужила мне парадным входом. Долго себя искать не пришлось: хозяйка-вампирша (кажется, её звали Оника) с озабоченным видом выходила из небольшой комнатки на первом этаже. Пробравшись туда, я сразу увидела себя, лежащую на кровати. Вскарабкавшись к себе на живот, я ужаснулась своему внешнему виду. Конечно, после крушения Дерева я приводила себя в порядок (в смысле, умылась и сменила рубашку и бельё — запасных штанов и куртки у меня не было), но единственная чистая деталь одежды уже опять стала мокрой от крови из раны на боку и измазанной в грязи после падения на дорогу. Мало того, иллюзия с неприлично располосованных штанов рассеялась, как и с куртки, оставшейся лишь с одним рукавом. Лицо же моё по бледности и нездоровому оттенку напоминало физиономию покойника, а мешки под глазами ассоциировались с многолетними недосыпанием и недоеданием. Оказалось, что и в мышином облике я действительно вполне могу колдовать: мне удалось остановить кровь и обеззаразить мелкие царапины и ссадины, коих было в достатке. Я даже успела вовремя спрыгнуть на пол, когда вошли хозяева, Видар и с ними ещё какой-то немолодой вампир (по-видимому, местный лекарь).

После беглого осмотра знахарь выдал своим неприятным хриплым голосом неутешительный диагноз:

— Больная очень тяжело ранена, организм ослаблен, — без всяческих эмоций сообщил он и, подумав, добавил. — Ей повезло, что она до сих пор жива. Я специализируюсь только на лечении травами, но при фитотерапии выздоровление будет проходить тяжело и медленно, если улучшение вообще произойдёт. Я вряд ли смогу ей помочь: она потеряла много крови и сил. Тут бы магия нужна, но Екари сейчас нет в городе, а когда появится — никому не известно.

— Может её куда-нибудь отвезти?

— Что вы! Дорога до любого приличного человеческого города займёт несколько дней, ей не перенести перевозки.

Сразу не понравившийся мне лекарь устало махнул рукой и ушёл, обещавшись зайти утром. Видар беззвучно ругнулся, озлобленно стукнул кулаком по косяку и с размаху плюхнулся на край кровати, уткнув лицо в ладони. Оника подошла к нему и тронула за плечо.

— Мне очень жаль. Но наверняка ещё можно что-нибудь сделать. Не знаю, поможет ли вам это... В замке Хранителя есть телепортационный пункт, и если найти кого-то, чтобы активировать его... Он настроен на Альпистну — город всех наук, там могли бы помочь.

С этими словами вампирша вышла из комнаты, аккуратно прикрыв дверь. Я могла бы полечить себя сама, но здесь необходима комплексная терапия, а заявить о себе я никак не могу: вампиры закрыты от телепатии, а разговаривать я не могу, как и писать.

Видар посидел ещё пару секунд и резко встал. Он взял со стула плед и накрыл меня (правильно, нечего перед чужими людь... вампирами позориться). Потом нежно провёл рукой по волосам, словно поправил выбившиеся прядки, и сказал:

— Всё будет хорошо, — и вышел быстрым шагом.

Хлопнула входная дверь — и в доме всё стихло. Я решила проведать Юлю, если она, конечно, всё ещё здесь. Поднявшись на второй этаж, я действительно обнаружила её мирно спящей в одной из комнат. Сон был крепок, а по лицу блуждала улыбка — наверное, снилось что-то хорошее. "Ох, испортят тебе завтра настроение", — подумалось мне.

...Ой!!! Ну зачем же сбрасывать меня с кровати?! Можно по-человечески разбудить?! Ой... А что это кровать до высоты трёхэтажного дома выросла? Ах да, это же не она выросла, а я уменьшилась... Правда, кто же будет с мышью по-человечески. Ну зачем так визжать? Никогда не понимала, почему все женщины так несчастных мышек боятся? Это же не упырь какой, руку не оттяпает...

Под звуковое сопровождение Юлькиных воплей я рванула к лестнице, спасаясь от карающего тапка. Так мне и надо! Нет, чтобы подумать, прежде чем на подушке засыпать. Пошла бы лучше к себе — всё равно лежу там труп трупом. За пару аршинов до лестницы я почувствовала, что не вписываюсь в поворот, и с ужасом поняла, что перила располагаются слишком редко. Благополучно вылетев с этажа, я ещё успела подумать, могу ли сломать себе шею в нынешнем состоянии, и решить, что всё же могу, раз получить тапком по хвосту — ощутимо больно, а потом мягко шлёпнулась во что-то мягкое и душистое. Пирожки были, кажется, с мясом... Полную миску свежеиспечённой сдобы хозяйка только что поставила на накрытый стол и раньше (до моего примисчения), видимо, с умилением любовалась на неё. Но теперь вытаращенные глаза дико смотрели на меня, так, что мне тотчас захотелось оказаться где-нибудь на другом конце мира. Внезапно, с вампирьей резвостью, Оника рванулась ко мне, очевидно, из желания прибить осквернительницу пирожков, но мышиные инстинкты не подвели: я ласточкой выпрыгнула из миски прямо на пол. В секунду преодолев расстояние между столом и плотно прикрытой дверью в мою комнату, я прошмыгнула под ней. Нырнув под одеяло и пригревшись на собственной тёплой (пока: черный юмор — прогрессирующая хроническая болезнь) руке, я затаилась. Но в комнату зайти никто так и не пожелал.

Я неуверенно выбралась из-под одеяла. Сегодня я выглядела вроде получше: бледность уже не отдавала в синеву, свежая повязка на боку была чистой — кровь, похоже, остановилась уже самостоятельно. Послышались шумные шаги на лестнице, громкий, возбуждённый голос Юли. Реплика Оники — и разговор продолжился уже на тон тише. Я спряталась на стуле в ворохе каких-то покрывал, а дверь медленно открылась. Вошла Юля. Заспанная, растрёпанная, с печально вытянутой мордашкой, она всё равно была красива. Подойдя к постели, девушка тихо охнула, и в её испуганных глазах появились слёзы. Внезапно она плюхнулась прямо на пол и расплакалась с трагическими завываниями. Ну зачем же так переживать? Я ведь ещё не умерла... наверно.

На звуки истерики прибежала Оника с мужем. Вдвоём они стали успокаивать Юлю, уговаривать её пойти в другую комнату, но не преуспели в этом. Тут ещё и стук жестоко распахнутой двери сыграл свою ноту в истерической какофонии. В комнату ворвался Видар, буквально тащивший за руку какую-то девушку — я узнала в ней Екари. Они о чём-то спорили, и, вероятно, довольно давно.

— Ну я же говорю, медицина — не моя специаль... — Екари не договорила, узрев редкостную сцену.

Я лежу на кровати, не подаю признаков жизни. Юля застыла на полу, хозяева одновременно тянут её в разные стороны, словно на соревновании по перетягиванию угрей (есть такое в Приокеанске). Видар, впрочем, тоже несколько растерялся и выпустил наконец руку девушки. Екари перевела взгляд на меня, сочувственно покачала головой и подошла к кровати.

— Как же тебя так...

Из своего укрытия я видела, как она походя проверила моё состояние — ничего себе не её специальность! Екари вздохнула.

— Всё слишком запущено. Здесь нужна профессиональная помощь, я не справлюсь. Зато я могу отправить вас через телепортационный пункт в Альпистну. Приходите часа через два к замку, с вещами — постараюсь помочь.

Девушка ещё раз вздохнула и вышла из комнаты. Проходя мимо стола, она с сожалением покосилась на пирожки, но поборола искушение, решительно хлопнув входной дверью.

Юля наконец опомнилась, торопливо вскочила и молча направилась к лестнице. Хозяева запоздало спохватились и приняли более подобающую позу. Оника смущённо потупила взгляд, будто была главной виновницей бардака, и стала зачем-то отряхивать юбку, нервно помахивая крыльями. Её муж, Ксиф, тоже как-то стушевался и невпопад предложил пойти позавтракать, пока есть время. Впрочем, Видар тоже неопределённо махнул рукой и направился к злополучному столу. Все вышли из комнаты, и я рискнула потихоньку выбраться из своего убежища, прокралась за дверь. Мне было безумно интересно, где и как Видар ухитрился ночью найти неуловимую Екари, и я надеялась, что хозяева тоже поинтересуются этим вопросом.