Не для истории

Не для истории.

Правда — это осколок льда...

Анджей Сапковский

I часть.

На другой стороне мира.

Credo, quia absurdum. (лат.)

Верю, ибо это нелепо.

1 глава

Сквозь светло-салатовые листочки пробивался скупой свет... Весеннее солнце ещё совсем не грело, а я, замёрзшая, промокшая, злая и голодная, ездила здесь уже больше трёх часов, разыскивая смутно описанный селянами феномен. Деревня Развалы, если можно так назвать три с половиной покосившихся домика, пятерых жителей, три коровы и петуха, славилась далеко вокруг своими "ужастями" и "жутями". Правда, предприимчивые местные жители неплохо на этом зарабатывают. Например, привезя на базар молоко, они ставят рядом табличку с лозунгом типа: "В наших Развалах можно поглядеть на упырей, оборотней и ностаящих медведей-нявидимок!" После чего ловят неосторожного покупателя за рукав и замогильным голосом предлагают экскурсию на развалинское кладбище в полнолуние в полночь. Когда несчастный пленник начинает жалобно икать и отнекиваться трагическим голосом, одновременно пытаясь вырваться и позвать на помощь, селянин предлагает хоть купить молочка со сметанкой, чему покупатель несказанно рад, отдавая всё, что у него есть, и иногда даже не забирая товар. Года три назад такому жулику "повезло" нарваться на меня. В ответ на предложенную прогулку я радостно согласилась и, схватив его покрепче за руку, потащила "осуществлять задуманное". Выручка незадачливого продавца пошла мне на новую куртку. От мысли, что одетая на мне куртка когда-то была новой, теплее не стало. Давно изношенная и протёртая до дыр, она держалась на одних заклинаниях и годилась разве что на выпечку блинов. Иллюзии придавали вид, но не грели. То же можно было сказать и о сапогах, но те хотя бы не промокали из-за соответственных чар. Я их, конечно, наложила и на куртку, но она всё равно ухитрилась промокнуть... изнутри. Только Каське всё ни по чём. Моя чёрная как смоль лошадка всё это время шла в заданном темпе по еле видной на лесной траве звериной тропке. Конечно, будь моя лошадка обычной, я бы ни за что не погнала её в лес, если только не хотела бы от неё избавиться. Коряги и высоко выступающие корни, а также безобидные на вид ямы и кочки — верный способ переломать ноги даже самому лучшему скакуну. Но Каська росла в топях, окружавших мое родное село, и шестым чувством ощущала опасные места.

— Ну что, Каська? Поворачиваем, что ли? — спросила я, а лошадь согласно фыркнула, повернув ко мне голову.

— Вот вернёмся, прибью этого странного старикашку! Всё наврал, а как правдиво! Да так точно описал магический портал... Нет, для начала устроим ему допрос с пристрастием. Не нравится мне это, — Каська оскалилась в подтверждение моих слов, поймала на лету крупную осу, задумчиво прожевала и, судя по хитрющей морде, осталась довольна. В том, что я разговаривала с лошадью, не было ничего необычного — она часто оказывалась для меня единственной собеседницей.

Я не удосужилась взять с собой ни крошки и теперь с протестующими воплями пустого желудка представляла себе трёхчасовой обратный путь с ужасом. Воображение разыгралось, и я в красках увидела свой скелет, на лошади въезжающий в Развалы и просящий пирожок с мясом. Ужаснувшись заманчивой перспективе, я смирилась с печальной участью голодной и замёрзшей, но живой всадницы...

Уже пустив Каську в разворот, я не увидела, а скорей почувствовала нарушение, всплеск энергии где-то за кустами. Знакомиться на ощупь с шиповником вперемешку с малиной мне не хотелось, поэтому я, на правах гостьи, просто сожгла преграду слабеньким огневым заклинанием. Привычная ко всему Каська даже ухом не повела, лишь презрительно чихнув от попавшего в нос пепла. Моему взору предстал огромный, в полтора моих роста, портал — без картинки вызова, а значит для перемещений. Вообще, их существует три вида: переговорный (то есть когда через него общаются), телепортационный (то есть через него попадают в заданное место) и универсальный (когда и картинку видишь, и переместиться можешь). Любой из них может сделать среднестатистический маг, на пентаграмме и при помощи стихий, а второй вид иногда создаётся природой. Но меня интересовал лишь натуральный, то бишь природный портал. Я ведь не отдыхать в Развалы приехала, а писать дипломную работу и проходить преддипломную практику. Заканчивался последний, десятый год обучения в Ворминской Школе Магии, Знахарства и Прикладной Некромантии. Наставник Пфай (ну и давали же имена полвека назад) наставлял меня перед отъездом:

— Запомни, Верена: ты едешь туда по серьёзному поводу, поэтому воздержись от своих выходок и опасных для жизни экспериментов! Вообще держись подальше от людей и дел рук человеческих. Большинство слухов об этом месте — только слухи, но факты остаются фактами. Что-то не так с этой деревней, и твоя задача — разобраться, отсеять глупые выдумки и найти правду. Я уверен: всё это природные явления; желательно найти способ контролировать бушующую стихию. Развалы почти что на границе с Другими Долинами, и ты понимаешь, чем это чревато.

Я глубокомысленно кивнула и попыталась придать лицу выражение, соответствующее серьёзным намерениям.

— Прекрати! — пресёк Наставник мои попытки. — Я говорю серьёзно! Там может быть опасно, но магистры не хотят обращать внимание... ("Ни на что" — мысленно добавила я) ...на мелкое селение, где нет даже бытового мага. Ты всегда веришь только тому, что сама докажешь — не отступайся от этого принципа! Не ищи заговора там, где его нет, а сосредоточься на поисках темы для диплома.

Мне вспомнился третий курс, когда нам объясняли теорему Розеро. Я возмутилась, сказав...

— Почему я должна верить какому-то Розеро? Я его даже не знаю.

Аудитория замерла как перед бурей: кто-то из последних сил сдерживал смех, а кто-то притих, ожидая ответа учителя Килта. Он был молодым, недавно закончившим Школу учеником магистериума и вёл у нас магическую теорию.

— Но, Верена, Розеро был известнейшим Учителем магистериума и имел статус высшего мага стихий! Доказательство его теоремы вполне логически обосновано... — Килт не успел закончить, как сразу встряла я:

— Да! На ЕГО наблюдениях! А это кто-нибудь проверял? Нет! Значит, всё зависит от слов некоего Розеро, который жил давным-давно!

Килт явно растерялся и не знал, что ответить, но тут зазвонил колокол и лекция закончилась...

Я уже спешилась, и портал возвышался надо мной на добрый аршин. Выглядел он как плоский диск, заполненный молочно-белой туманной дымкой. Создать такой портал человеку не под силу, разве что рядом рос бы граб. Ведь каждый маг обладает определённым количеством энергии, которую может потратить без восстановления. Если использовать весь запас, то возвращается сам он очень долго — двое-трое суток. Но существуют природные источники энергии: определённые виды деревьев и иногда родники или озёра. Вот грабы, например, называют "помощниками чародея". У них есть два полезнейших для нас, то есть магов, качества: это сильнейшие источники энергии и деревья, идеально подходящие для залезания. Пойдёшь охотиться на очередного упыря — а он на тебя неожиданно смело бросится. Вот тут то и лезешь на граб — сидеть удобно и заклинаниями пали до бесконечности.

Ну так вот, а вокруг этого портала нет ни одного природного магического источника. Я отмела все сомнения, решив, что явление натуральное, несмотря на плохо заметённую пентаграмму на земле... Решив, что уже пора высушить одежду прямо на себе, забыв про риск загореться, я пустила из пальцев струи горячего воздуха. От меня повалил дым, а Каська удивлённо посмотрела на горящую хозяйку. Я усмехнулась и разогнала рукой пар (если бы это был дым, я бы как минимум завизжала). В сухой и тёплой одежде стало уютней, но голод не прошёл, а от куртки стало пахнуть гарью. Я не вынесу обратного пути, если не поем! Чтобы отвлечься от грустных мыслей, я вплотную занялась порталом. На той стороне могло быть что угодно: пропасть, болото, море... И вообще, второе окно может висеть в воздухе. Шагнуть в проход равносильно самоубийству, а проверить, что за ним, никак иначе нельзя. Можно было бы найти какого-нибудь "ненужного зверька", привязать к нему зачарованную палочку, и, если он утонет, разобьётся и т.д. и т.п., я об этом узнаю. Только я собралась найти этого самого Ненужного, чтобы выяснить, можно ли на той стороне жить, а главное — есть, как Каська нашла более простое и быстрое решение. Я вглядывалась в глубины портала и Мыслила, что со мной случалось редко, как вдруг этой разбойнице захотелось съесть единственный на всю округу цветок клевера, растущий около окна. Мои мысли были далеко, поэтому нерегулируемое тело не устояло на ногах, когда противная лошадиная морда проскользнула мимо моей ноги, а оный круп пихнул меня в... ну, в общем туда, куда обычно попадают все тычки, если они со спины. Не успев понять, что случилось, я полетела вперёд головой в портал...

2 глава

Приземление мягким не оказалось... На той (уже на этой) стороне, слава Богу, оказался такой же лес, просто портал висел в полутора аршинах над землёй. К тому же моя голова встретила одинокий камень... Сознание осталось, но не было возможности пошевелиться, а видела я всё как в тумане. Безразлично наблюдала, как из портала выпрыгнула моя любопытная Каська, как само окно стало быстро сжиматься, а потом исчезло совсем... Что-о?! А как же я возвращаться буду??? Способность к мышлению, как и к движению вернулась. Я вскочила, о чём тут же пожалела — затылок отозвался пульсирующей болью — поморщилась и вгляделась в воздух, где только что висел портал. Да, природные окна закрываются по своему усмотрению, но я не верю в ТАКИЕ совпадения. Зато я слышала о магических ловушках — портал программируют на закрытие после первого прохождения. Но ведь в развалинской глухомани отродясь не было ни одного более-менее приличного (как впрочем и неприличного) мага! И уж тем более такого масштаба. На создание подобного портала не хватило бы собственных сил даже у Наставника Пфая, да и с источником магии нужны были бы старания нескольких магистров, которые просто не могли там оказаться. И кто бы стал так стараться ради меня?..

После падения мысли шевелились с трудом, а теперь и вовсе останавливались. Голова раскалывалась, но на отдых времени не было — уже темнело, а ночевать в незнакомом лесу по крайней мере глупо. И всё-таки, Каська — умная лошадка: мне не придётся тащиться пешком, что я в общем-то и не в состоянии делать.

В удобном седле, купленном ещё два года назад, я немного пришла в себя и даже сумела запустить проверзу (сокращение от "проверочное заклинание"). В радиусе пяти вёрст не наблюдалось ни одного вида нежити, как впрочем и хищных зверей... Проверив ради интереса, я также узнала, что кроме мелкой живности вроде мышей и белок, а также птиц здесь не было никого. Удивительный факт. Подозрительный тоже. Зато деревья уже стали редеть. Мы с Каськой выехали на долгожданную... нет, дорогой назвать ЭТО у меня язык не повернулся. Больше всего ЭТО походило на огромную цельную каменную глыбу размером с тракт... Камень был тёмно-серый с какими-то странными белыми полосками: две сплошные линии посередине, а слева и справа от них на равном расстоянии два пунктира. Идти в этот странный лес мне больше не хотелось, поэтому, несмотря на Каськины возмущённые фырканья, я решила отправиться по "дороге". Не успели мы сделать и пяти шагов, как всё вокруг осветилось яркими огнями. Каська больше удивлённо, чем испуганно остановилась, а я чуть ли не подпрыгнула от неожиданности. Раньше из-за темноты я не заметила по краям каменной "дороги" каменные же высоченные столбы, на концах которых и были источники света. По всем признакам я бы назвала огни зачарованными, но магия в них не ощущалась. Да, тема диплома налицо... Правда, уже совсем поздно, а ночевать я не решилась бы ни в лесу, ни тем более здесь. Каське обстановка тоже не нравилась, а ей можно было доверять как двадцатилетней кобыле, что для лошади весьма солидный возраст. Несмотря на престарелость, она охотно перешла на рысь. Не зря же она потомок друидских коней из Других Долин! В моём родном селении, Топляках (окружённом болотами, кишащими одноимённой нежитью) побывали конь и лошадь из их породы. Их нашли на дороге, когда один из них был ранен, а второй не оставлял его без присмотра. Но они сбежали, как только кобыла выздоровела, и остались жить на топях. В тот год, когда родилась я, у них появился жеребёнок. В семь лет я заблудилась на болотах, собирая клюкву, а будущая Каська меня вывела к дому. С тех пор мы неразлучны...

Впереди замаячила лесная опушка и виднелись, кажется, какие-то постройки. Я притормозила Каську — на выезде из леса стояла табличка с названием города или деревни, которое я ещё не могла рассмотреть. Всё равно выяснилось, что слово незнакомое и на карте ничего похожего нет... Наконец я вплотную подобралась к... городу. То, что издалека казалось причудливыми холмами или скалами, оказалось постройками. Наверное, это всё-таки дома, хотя больше напоминают башни или крепостные стены. Самые низкие в пять этажей, а самые высокие... сбилась со счёта. Впрочем, на фоне всего остального они смотрелись привычно. Народу, как в Вормине (столице Кедрасы) на праздничных гульбищах. Все были как-то странно одеты, а на меня косились с опаской и удивлением. Мало того, на улицах я не видела ни одной лошади или телеги. Большинство двигались пешком, у некоторых к сапогам были приделаны маленькие колёсики, другие передвигались, стоя на доске всё с этими же колёсами. Иногда попадались хлипкие на вид сооружения из двух тележных колёс, нескольких палок, дисков и цепей, верхом на которых, как на лошади, сидели люди и вращали ногами какой-то ворот. Но это ещё не самое страшное. Посередине каждой улицы постоянно проносились на огромной скорости некие... ну, может быть, повозки, которые двигались сами. Хотя может, это какие-то животные, на пути которых вставать не стоит — не то что раздавит — размажет! Не успеешь вывести и половины заклинания. Но с другой стороны, часть этих зверей-повозок спокойно стояла по краям улицы. Всё это появилось перед моими глазами мгновенно и сразу замелькало так, что моя больная голова закружилась и я чуть не грохнулась с лошади. Место было очень странным, особенно сейчас, когда везде из темноты на меня светили тысячи огней. Но магией здесь не тянуло ни от чего... Решив, что утро вечера мудренее, а спать в лесу я всё равно не буду, я отправилась на поиски чего-нибудь знакомого, а именно корчмы или постоялого двора. Все надписи на зданиях были из известных букв, но непонятного содержания. Хотя не все. Например, фраза "Шторковская улица" содержала неизвестное слово "шторковская" (наверное, название или предназначение) и вполне ясное "улица". Зато "кафе", "бар" или "дискотека" не претендовали в моей голове ни на какой смысл. Мне всё же пришлось перейти улицу — зверовозки (так я мысленно окрестила носящиеся штуки) в определённом месте останавливались на определённый срок, давая людям пройти, что я с замиранием сердца и совершила. Я отметила, что это происходило, когда некий "не магический" фонарь становился красным. Я поместила в голове важное наблюдение на подобающее место и продолжила поиски. Я уже немного привыкла выделять только понятные мне слова и сразу обратила внимание на вывеску: "Отель "Постоялый двор"". Я без колебаний вошла внутрь...

...И не упала только потому, что не успела ещё отпустить дверь. Я попала в большую ЧИСТУЮ комнату. На всех стенах почему-то была бумага, но не белая, а скорей сероватая. На потолке висел очередной странный светильник. Стойка была белой и сделана не из дерева. За ней к стене приделаны деревянные ячейки, в нескольких что-то лежало. То, что покрывало пол, описать вообще нельзя — он был усеян мелкими квадратами из чего-то белого и блестящего. Немного прейдя в себя, я подошла к стойке:

— Сколько будет стоить ночлег? — спросила я у хозяина, впервые заговаривая с кем-то по эту сторону портала.

— Мы сдаём номера только на сутки, что стоит триста, грубовато ответил он, косясь на мою одежду и ясно давая понять, что это место мне не по карману.

Вообще-то я действительно как-то опешила — неужели он хочет от меня триста кедрасов?! На эти деньги можно месяца три прожить в Вормине на лучшем постоялом дворе, ни в чём себе не отказывая! Может, он имеет в виду не золотые монеты, а серебряные? Триста вормов — три кедраса.

— Триста чего? — наконец отреагировала я.

— Рублей, конечно, чего же ещё? Для долларов у нас уровень не тот.

Так, значит я точно в другой стране. Правда, ни о первой, ни о второй валюте я никогда не слышала...

— Этого хватит? — спросила я, кладя на стойку золотую монетку.

Человек с той стороны долго глядел на деньги, потом взял золотушку и стал её неуверенно грызть и разглядывать в непонятную круглую штуку. Минут через пять он повернулся ко мне с маниакальным блеском в глазах.

— Д-да, к-конечно... Вот ваш ключ, второй этаж... Лифт не работает...

Я пожала плечами и пошла к лестнице.

Не знаю, что такое лифт, но лестница была цела и сделана опять же из цельного камня... Я устала удивляться и просто нашла комнату с нужным номером. Замок открылся странно легко, а внутри была кромешная темнота, особенно после ярко освещённого коридора. Когда глаза немного привыкли, то света из окна стало достаточно, чтобы полуощупью найти кровать и не раздеваясь на неё завалиться, не забыв, впрочем, и запереть дверь.

3 глава

На лице чувствовалось тепло солнечных лучей. Я заставила себя открыть глаза и рывком села на кровати. Первым, что я увидела, были часы. Редкая вещица, встречающаяся только в богатых замках и на внешних стенах государственных учреждений. Десять утра — я обычно просыпаюсь раньше. Вчера в темноте я не заметила, что в комнате полно совершенно незнакомых мне вещей непонятного предназначения. На низком столике напротив кровати стоял некий ящик из... не знаю чего. На его передней стороне были нарисованы цифры и какие-то значки рядом с панелью из стекла — безумно дорогого материала, идущего на столичных базарах на вес золота. Как я теперь заметила, окна были забраны им же. Рядом с этим сооружением стоял ящик побольше, высотой с меня. Причём передняя стенка представляла собой дверь, а внутри имелись полки. Его можно было бы назвать шкафом, если бы не наличие вполне обычного гардероба. На потолке висел светильник, такой же, как внизу. Он не горел. Неисправен?

Помимо большой комнаты с кроватью в моём временном жилье был просторный коридор, из которого, помимо входной, вела ещё одна дверь. Туда я зашла из чистого любопытства. Внутри было темно и я выпустила из руки сгусток магического огня — лайтик, как мы называли его в Школе. Он ярко освещал комнату, но не мог устроить пожар, так как не нагревался и не обжигал. Здесь я не обнаружила ничего знакомого. У стены стояла просторная посудина, где мог бы уместиться взрослый человек. Сделана она была из чего-то, похожего на материал для вазы. Я предположила, что это то же, что и бадья для купания, только смущала большая дыра в дне... В общем-то, всё здесь напоминало керамику, не считая отделанных плиткой стен и пола. В углу стояло нечто, неуловимо напоминающее содержание любой уборной, но было вроде бокала на ножке и с водой внутри... К стене привешена миска, наподобие той, которая для умывания, только без воды и с той же неизменной дыркой. Хотя в принципе, это могло оказаться и какой-нибудь печью, и креслом для йога. На стенах некая арматура. Это были железные палки, пустые внутри (будто увеличенные в несколько раз и сменившие материал алхимические трубочки для опытов), а по краям от них по два скруглённых креста. При детальном изучении выяснилось, что они вращаются. Я покрутила один и, к моему вящему ужасу, из палки, нависающей над дырявой миской, полилась вода! Я отскочила на добрую сажень, инстинктивно ожидая неминуемого потопа. Но на пол ничего не лилось — к дырке внизу присоединялись какие-то железки. Крестики отличались по цвету (синие и красные). Я повернула красный и, сдуру сунув в воду руку, чуть не ошпарилась. Когда мой мозг кроме ругательств смог выдавать более менее печатные фразы, я сообразила, что цвета обозначают холодную и горячую воду, а крестики регулируют ту палку, по сторонам которой находятся. Пользуясь случаем, я решила помыться, заткнув дырку в бадье найденным здесь же полотенцем. Сложнее оказалось научиться пользоваться "рюмкой". То есть по прямому-то назначению проблем не возникло, но, видимо, нужно было сделать ещё какое-то действие, а какое?.. В "рюмке" тоже была дырка, но не было крестиков для подачи воды. Уже отчаявшись, я облокотилась на ящик, приделанный к "рюмке" сзади. Вдруг моя рука стала опускаться вниз, и раздался страшный грохот! Я стала нервно оглядываться в поисках предполагаемого врага, когда поняла, что это зашумела вода в "рюмке".

Я решила остановиться пока здесь, а сейчас прогуляться по городу. Вчера ночью я привязала Каську к какому-то столбу около постоялого двора. Сегодня за стойкой никого не было, а лошадь стояла на месте, но уже жевала некую растительность, наподобие морковки. Я начала отвязывать Каську, когда ко мне подошла девочка.

— Тётенька, а это ваша лошадка? — наивно спросил ребёнок, глядя на меня огромными голубыми глазами.

— Да, моя, — лаконично ответила я, поглощённая неподдающимся узлом.

— А что вы с ней делаете? В скачках участвуете?

— Езжу, — ещё больше сократилась я.

— У вас, наверное, совсем денег нет... Даже на машину не хватает...

От такой фразы я даже ремешок из рук выпустила и уставилась на честные глаза девочки. Меня приняли за нищую?! Моя одежда, конечно, потёрта, но ведь иллюзии придают ей вид совсем новой! А лошадь так вообще стоила бы целое состояние, вздумай я её продать!..

Пока я мысленно возмущалась и подбирала слова для достойного ответа, девочка сочувственно вздохнула, похлопала Каську по шее и медленно пошагала по улице. Я ошарашенно посмотрела ей вслед, потом на кобылу и... рассмеялась. Я никак не могла остановиться — ведь действительно, я не видела здесь лошадей и одежда моя нетипична. Хорошо ещё, меч, притороченный к седлу, не очень заметен.

Я ничего не ела со вчерашнего утра, чему протестовал весь мой организм. Я забралась на Каську и отправилась на поиски корчмы или хотя бы базара. В дневном свете город выглядел ещё ужасней. Множество непонятных лавок, где продавали и покупали всё, кроме того, что было бы мне знакомо. Зато народу на улицах сегодня поменьше — редкие прохожие чуть ли не шарахаются от лошадиной морды, будто это не кобыла, а огнедышащий дракон. Сейчас я заметила среди них оборотней, эльфов, троллей и другие расы. Либо к ним в этом городе было другое (положительное) отношение, либо их не опознавали. Я-то видела их ауру, отличную от человеческой.

Корчма всё никак не попадалась, но зато я увидела вывеску "Пункт обмена" и предположила, что там можно поменять кедрасы на местную валюту (как её там?). Нервная девушка внутри сообщила мне, что это не к ней (судя по трагическим интонациям — к её сожалению), а в некий "банк". О смысле слова я спрашивать не стала, здраво рассудив, что вопрос будет глупый. Выйдя из комнаты, я сразу заметила упомянутое заведение... на другой стороне улицы. Зверовозок было много и скорости они не снизили. Суицидальных наклонностей у меня никогда не было, поэтому я решила слевитировать — благо дорога неширокая. Стоило мне локтя на три подняться над землёй, как улица взорвалась криками: от женского визга до мужского басовитого "А-а!" — и в секунду опустела. Зверовозки тоже, как мне показалось, прибавили в скорости... Меня смутило подобное внимание, отчего я озадаченно зависла в воздухе. Но отступать было поздно и я плавно приземлилась на другой стороне. Резерв исчерпан наполовину, а здесь я не видела ни одного граба, да и магии ни в каких проявлениях, хотя многие вещи были на неё похожи. Хорошо хоть заклинания работают!

Здание с вывеской "Банк" было из тех, что напоминали мне башни. Я насчитала пятнадцать этажей, причём первый разительно отличался от остальных. Окна, например, были во всю его высоту. Кстати, при дневном свете я заметила, что из стекла сделаны все окна в городе и куча других вещей. В помещении банка было тихо, как в гробу (последнее проверяла лично). Если бы не уверенное несуществование магии здесь, то я бы решила, что на стены наложено звукоизоляционное заклятие. В большом зале (материал стен, пола и потолка я рассматривать не стала — всё равно не пойму) стояли какие-то столики, над которыми висели очередные стёкла. В стенах было несколько маленьких окошек и повсюду виднелись ни о чём мне не говорящие надписи. На одном из столиков я увидела плакат с нарисованными золотыми монетками и решила обратиться туда. Ещё утром я сосчитала оставшиеся деньги и отложила половину, чтобы обменять на эти... как их? ... а! Рубли! Теперь же я достала отделённые монеты и положила их на стол.

— Здрасьте. Могу я обменять их на рубли? — неуверенно, словно на чужом языке, спросила я.

— Да, конечно, — протянула девушка на той стороне, глядя на десяток выложенных перед ней монет. — Только придётся немного подождать, пока я проверю их подлинность.

Я только пожала плечами. А девушка собрала деньги и понесла куда-то в глубь комнаты. Не было её долго, я уже подумала, что она утащила мои кровные кедрасы, когда вдруг дверь снова открылась.

— Вас можно поздравить. Монеты неплохого качества, хотя и неизвестной серии. Итого: по четыре тысячи за монету. Сорок тысяч, получите в кассе.

В окошке с подписью "касса" девушка, от улыбки до кончиков волос похожая на предыдущую, вручила мне стопку разноцветных бумажек. Я машинально взяла их и уже хотела возмущаться, когда разглядела, что на них цифры, определённые многообещающим "рублей".

На улице я вновь привлекла общее внимание обратным перелётом. Я уже отчаялась найти корчму (наверное, здесь её называли иначе), как и базар (наверное, он здесь не существовал). Поэтому я стала заглядывать во все те странные огромные окна. В одном из них я увидела то, что хотела, а именно: столы (пусть странные, но столы), стулья и людей на них, которые ели. Зайдя внутрь, я пристроилась у окна. На столе лежала какая-то бумажка. Это был список, озаглавленный бессмысленным словом "меню". Как я поняла, это описание имеющихся в наличии блюд. Расценки были не просто низкими — всё почти бесплатно. Например, жаренная куриная ножка с гарниром из пюре — сорок рублей. Если курс четыре тысячи к одному, то это двадцать пять медяков, когда в любой корчме меньше серебрушки не берут. Я заказала сок, ту самую куру и кусок яблочного пирога. В ожидании еды я стала размышлять над сложившейся ситуацией. На повестке дня было три вопроса: куда я попала, кто или что мне так удружило и как отсюда выбраться. Последняя по списку, но первая по важности задача имела несколько решений. Я могла бы открыть портал, но необходимо направление. Я могла бы телепортироваться, но необходимо расстояние. Я могла бы добраться верхом, в конце концов, но необходимо и первое, и второе. Моя карта, конечно, древняя, но город тоже явно не постройки последних лет. Я проверила всё: от мелких деревенек на окраине до центральных современных городов. Неужели меня занесло в Другие Долины? Точной их карты не существует ни у кого, кроме самих местных жителей. Кто же добровольно пойдёт в берлогу оборотня (совершенно, кстати, безопасного существа) или ещё кого похуже? Тем более в географических целях. Никто, кроме посвященных, то есть таких как я — членов Всеобщего Магического Сообщества. Но у них есть дела и поважнее, чем составление карт. Так что первый и последний вопросы можно отложить до лучших времён...

... если таковые вообще настанут...

... Всё же я сомневаюсь, что портал мог быть природным. Да, масштабы ужасают. Но то, что он закрылся у меня за спиной... Тем более природные порталы редко переносят на большое расстояние, а если предположить, что я в Других Долинах, то сдвиг выходит достаточно приличный, потому что я знала, как выглядят ближайшие к границе долины по лекциям. Но если здесь виноват некто конкретный, то он должен был надеяться только на удачу — то есть на то, что я с наивностью вдовы, слёзно умоляющей некроманта оживить покойного мужа (случалось и такое), очертя голову брошусь на практике выяснять, что такое свободный полёт по ту сторону портала. На это способна разве что адептка-первогодка! И всё же...

Из размышлений меня вывело гневное потрясание плеча.

— Девушка-а! Вам плохо?

Я смерила тяжёлым взглядом невысокого темноволосого парня, который, увлёкшись, тряс меня всё сильней и сильней. В следующую секунду он отдёрнул руку — энергетический заряд, прошедшийся по ней пришёлся ему не по вкусу (не стоит меня злить).

— Извините, вы просто долго не отзывались. Это ваша лошадь там, на улице? Она загородила моей машине выезд, а прогнать я её не смог.

Я несколько недоумённо глянула на него, но всё же встала, не поинтересовавшись, что он подразумевает под словом "машина".

— Сейчас, только расплачусь... — я выложила на стол рядом с пустыми тарелками требуемую сумму.

Каська стояла на улице перед носом ярко-красной зверовозки. И это — машина?! В моём понимании так можно обозвать механизм для подъёма моста, закрытия ворот или приготовления самогона.

Я ловко запрыгнула на Каську без помощи стремян и чуть тронула поводья. Давешний молодой человек откровенно уставился на меня влюблёнными глазами, не торопясь выгонять свою зверовозку. Если бы он был василиском, здесь уже стояла бы втройне каменная статуя. Выяснять причины столь долгого взгляда не было смысла и я (точнее Каська) неспешно пошагала по улице.

— Постойте, девушка! Ну, постойте же! — сзади раздался неритмичный топот. — Как вас зовут?

Я обречённо остановилась. Неспортивный молодой человек, тяжело дыша, остановился у моих ног.

— Я не собираюсь сообщать своё имя каждому встречному, — скучающим голосом ответила я.

— Ну что вам жалко, что ли? Ну хоть телефон свой дайте!

— Что-что вам дать? — впервые заинтересовалась я.

— Телефонный номер! Можно сотовый...

— А что это такое? И первое, и второе.

Парень вытаращил на меня глаза, даже немного как-то осел. А потом вдруг понимающе рассмеялся.

— Да ладно вам придуриваться! Кто не знает телефона? А я всё равно не отстану, пока не узнаю о вас хоть что-нибудь!

— Ну, кое-что я могу сказать, например, что я — ведьма!

— Глупости! Ведьмы — это беззубые старухи, летающие голыми на метле и делающие людям гадости. А ещё их не существует!

Я с минуту переваривала этот "лестный" отзыв.

— А вам не приходило в голову, что они тоже когда-то были молодыми? — обиженно сказала я, с трудом сдержавшись от хорошенького заклятия, развернулась и пустила Каську рысью.

Застоявшаяся лошадка охотно согласилась. Я прошептала формулу кружного зрения. Мой кавалер рванул к зверовозке и ... открыл её бок. Влез внутрь (никогда бы не рискнула), после чего она красной молнией прибавила скорости. "Догоняет!" — в панике подумала я, а Каська рванула вперёд. Друидские кони больше слушались мыслей (они их прекрасно слышат) и слов хозяина, чем поводьев. А также были самой быстрой породой лошадей! Может, по скорости ей и не тягаться со зверовозкой, но по маневренности уж точно превзойдёт. Красный кошмар отстал уже на третьей минуте погони. Я перевела дух, а Каська притормозила до привычной рыси.

Теперь стоило задуматься о дальнейших действиях. Первым делом, пожалуй, стоит посетить место, где был портал. Вчера, несмотря на плачевное состояние, я снабдила его пространственным маячком, иначе ни в жизни не нашла бы ни лес, ни нужную точку в нём. После недолгого плутания по улицам я вышла к знакомой дороге. На въезде в лес красовалась незамеченная вчера табличка: "Парк ...а ... ов...". Видимо, "аов" — часть названия. И это парк? Лес в чистом виде, а парк выглядит совсем не так: ровные дорожки, подстриженные газоны, определённые деревья в определённых местах.

На поиски маячка ушёл остаток резерва, не помешал бы источник — без магии не смогу ничего выяснить. Неожиданно я почувствовала энергетические колебания в ближайших ёлочках. Ночью было не до того, а сейчас там обнаружился небольшой родник — природный магический источник. Я заполнила резерв и набрала фляжку воды — хватит на одну подзарядку.

Портал иначе называют пространственной щелью. Это очень сильные колебания энергетической оболочки, поэтому следы остаются на несколько суток. Так было и здесь, но с одним "но"... По следам можно было только определить, что на этом месте находился вход портала. А все компоненты заклинания надёжно замаскированы или затёрты. Отсюда можно извлечь только одно — без сомнения его открыл кто-то, а не что-то, и это была именно ловушка. Больше незачем применять энергоёмкие маскирующие чары.

На каком-то лотке я купила карту города. Кто выписывал её таким каллиграфическим почерком — буковка к буковке — меня сейчас не интересовало. Главное, что на этой карте я не знала НИЧЕГО.

Последней попыткой связаться с внешним миром была отправка небесного странника (нежно-голубой, под цвет чистого неба субстанции, которая может принимать любую форму и доставляет информацию). Он вернулся через минуту, сообщив, что заданного места... не существует.

Я не вернусь...

Только сейчас я это осознала. Я не в Других Долинах. Для них здесь слишком много людей. И не в какой-то другой стране. Это Место Невозвращения. Легендарное место... Неумелый маг, телепортируясь или открывая портал, может допустить ошибку в компонентах заклинания. Одна маленькая неточность — и последствия будут непредсказуемы. В худшем случае неудачливого мага больше никто никогда не увидит. Есть легенда, что он попадает в место, где нет магии и где всё совсем иначе. Но ошибку можно допустить и специально...

После таких неутешительных мыслей в этом городе мне разонравилось ВСЁ. Бешеные скорости, зверовозки, дурацкие здания, разнаряженные люди... Даже на дешёвую еду у меня пропал всякий аппетит. Каська, почувствовав моё настроение, тоже сникла и поплелась медленным шагом. Мы добрались до невысокого строения, которое оказалось моим постоялым двором. Но заходить не хотелось — всё в комнате раздражало своей ненужностью и непонятностью. Я увидела скамейку и, спешившись, села на неё, уперев локти в колени и положив голову на руки. Голубое небо стали затягивать сизые тучи. Я могла бы их отогнать, но не хотела, да и всё равно мне было, пойдёт дождь или нет. Видимо, назло моему безразличию, он всё же пошёл. Ливень лил стеной, разгоняя редких прохожих по домам. Я вымокла до нитки в минуту, но даже вода казалась мне не мокрой, ветер — не ледяным, а сквозь матовую стену дождя всё вокруг выглядело декорациями к некоему глупому представлению. В этом момент весь обзор внезапно пропал, сменившись чьим-то поясом с большой серебряной? пряжкой. Надо мной стояла симпатичная полукровка — наполовину эльфийка, наполовину человек.

Девушка, почему вы здесь сидите? Вы же простудитесь!

По её возмущённому виду и голосу казалось, что она сейчас по-детски топнет ногой и нахмурит брови. Меня пробрал смех. Я сдержалась и подняла глаза. Чтобы определить в ней эльфийскую кровь, не надо даже видеть ауру. Характерные волнистые светло-золотистые волосы до середины бедра, изящные, чуть заострённые кверху ушки, осиная талия и невероятно большие и выразительные глаза. Я про себя отметила, что одета она сносно (для меня, конечно) — чёрная кожаная куртка и кожаные же штаны. В руке она держала конструкцию вроде небольшого купола на палочке, что защищало её от дождя.

Но интерес к девушке как появился, так и пропал, сменившись прежней апатией. Поэтому я сухо ответила:

— Мне всё равно...

— Как это?! — интонация вновь меня позабавила. — Молодой, красивой девушке не пристало так говорить! Вы далеко живёте? Впрочем неважно, пойдёмте ко мне, я напою вас чаем и высушу...

Мне было без разницы, что делать и куда идти, поэтому я безропотно позволила схватить меня за руку и потащить к одной из "башен". Это оказалось чем-то, напоминающим постоялый двор длительного использования. Комната была на первом этаже и состояла из пяти помещений.

— Снимайте сапоги, куртку и проходите на кухню. Кстати, меня зовут Юля.

— Верена, — механически отозвалась я.

— Ух ты, какое необычное имя! Ну вы садитесь, садитесь.

Кухней оказалась просторная комната с кучей всяких приспособлений, но что-то схожее всё же было. Мне предложили сесть на обитую тканью скамью, и я, не желая портить мебель, прошептала формулу быстрой сушки. От меня пошёл пар, но хозяйка, слава Богу, этого не видела.

— Вот вам полотенце... — начала было сердобольная Юля и осеклась. — Кажется уже не нужно? Странно, — с нервным смешком заключила она.

Передо мной поставили большую чашку чая, в руки сунули бутерброд и уставились требовательным взглядом.

— Ну, рассказывай, — собеседница несанкционированно перешла на ты.

— Что?

— Почему ты сидела под дождём с видом потенциального самоубийцы.

Я оценивающе посмотрела на девушку. Больно у неё наивный вид, несерьёзный какой-то.

— А тебе это надо? — честно высказала я свои сомнения.

— Надо!!! Моя совесть не выдержит, если в вечерних новостях покажут труп девушки с каштановыми волосами, выловленный из реки.

"До этого не дойдёт", — подумала я, но не озвучила мысль. Вообще, почему бы и нет? Расскажу ей всё, чем мне это грозит? Может, пройдёт это состояние: будто я погружена во что-то густое и липкое, где каждое движение даётся с трудом, а мысли текут вяло и неохотно.

— Всё началось...

Я рассказывала и рассказывала, и с каждым новым словом мне становилось легче: мысли раскладывались по полочкам, события становились на свои места. Не смущало даже то, что и так огромные, пронзительно зелёные глаза Юли всё увеличивались в размере. По окончании рассказа я попробовала прочитать её мысли. Они были неутешительны.

"Такого не бывает! Это не правда! Может вызвать скорую психиатрическую? Нет, а вдруг всё-таки правда?"...

...дальше слушать мне не захотелось. Я быстро дожевала бутерброд, поблагодарила за чай, резко встала и пошла к двери.

Юля сначала даже не заметила, что уже смотрит в пустоту, потом растеряно огляделась и подбежала к двери в тот момент, когда я её уже открывала.

— Подожди, куда же ты? Я тебе верю... наверное... — сама сомневаясь в своих словах сказала она.

Я нерешительно застыла у порога, занеся над ним одну ногу. Какая резкая перемена в настроении... Чем она может мне помочь? Я и сама не вижу выхода... Но... Для неё этот мир родной, а для меня здесь всё — загадка. Вполне возможно, что мне пригодятся её знания. Да и если я здесь застряну, то дружеская поддержка не помешает. Я вернулась в комнату и захлопнула дверь.

4 глава

Я лежала в темноте и смотрела на непривычный потолок. Сон не шёл, и я снова и снова прокручивала в голове всё, что когда-либо слышала об этом Месте. Уже начала зарождаться идея, ещё даже неоформленная в слова. И для начала мне нужна карта мира.

Я быстро встала и пробралась к Юлиной кровати.

— Юля, Юля! — шептала я ей в самое ухо, одновременно тряся её за плечо.

— М-м-м?

— Проснись же, ну! Проснись!

— Что-о-о-то случилось? — зевая прошептала она.

— Да. Мне срочно нужна карта этого мира!

— Ночью?! Нельзя-а-а это отложить? До утра... Спать хочется...

— Нет! Мне нужно срочно!

Юля нехотя дёрнула шнурок, и зажёгся свет. Она медленно встала и с закрытыми глазами, вытянув вперёд руки, поплелась к полке. Потом начала вслепую шарить там, дотрагиваясь до корешков стоящих книг. Нащупав там что-то, приоткрыла правый глаз на одну четверть, удовлетворённо закрыла его и вытащила найденное из полки. Предварительно сунув это мне в руки, Юля прошествовала обратно и погасила свет. Я шепнула заклинание ночного зрения и пошла на кухню. Включить эту... как её там? Лустру, что ли? В общем, включать я её научилась и освещение у меня было. Врученная мне книга была озаглавлена "Атлас мира" и выглядела так же странно, как и всё здесь. В оглавлении я нашла общую карту и открыла её. Рядом с ней на стол положила собственную.

Да! Так я и думала! Материки, моря: всё совпадало, только называлось иначе. Причём выходило, что я попала в то же место, но уже в этом мире. Значит, есть один выход. Из того же леса открыть портал, задав в качестве точки прибытия пункт отправления. Остаться на месте я не смогу, а значит куда-нибудь да попаду. Это может закончиться плачевно, но необходимо попробовать, даже если перемещение станет последним, что я сделаю. Ну, не нравится мне этот мир и жить я здесь не хочу! А может ещё в какое интересное местечко попаду.

Всё-таки хорошо, что я переселилась к своей случайной знакомой — где бы я среди ночи нашла карту? Несмотря на нетерпение, я отложила операцию до утра и заставила себя заснуть.

Утро для меня наступило в час дня. Юли в комнате не было, зато с кухни раздавался звон посуды, а ноздри щекотал приятный запах завтрака. Первым делом я направилась в ванную — я уже знала чем и как там пользуются. Приведя себя в порядок, я зашла на кухню и села. Юля мешала содержимое кастрюльки, стоящей на плите. Она обернулась и улыбнулась мне. Я заметила, как неуловимо изменилось её лицо. Вчера в глазах читалась глубоко затаённая грусть, а сегодня Юля вся светилась, как именинница. Чем это вызвано, оставалось только гадать.

— Как выспалась?

— Замечательно, — честно ответила я.

— А зачем тебе ночью карта понадобилась?

— Да так. Я ночью, кажется, придумала, как выбраться отсюда.

Тарелки полетели на пол и с оглушительным звоном раскололись на мелкие кусочки.

Это проявление бурной радости? — уточнила я.

Молчание в ответ. Мне что, объявили бойкот? Новая тарелка взмыла в воздух, целясь на стол. Я едва успела её поймать. Откуда-то сверху на неё приземлилась яичница, салат и хлеб. На тарелку в том смысле, что продукты ей приходилось ловить. После этих процедур Юля развернулась и не глядя на меня вылетела из кухни. Я не стала её преследовать, оставив вопросы на потом.

Когда тарелка опустела, я отправилась на поиски. Девушка нашлась в спальне, причём при моём появлении отвернулась к стене и накрылась одеялом с головой. На кровати мне места не оставалось — пришлось присесть на кресле.

— Что случилось-то? Будешь молчать — мне придётся прибегнуть к телепатии!

Ко мне соизволили повернуться лицом. Из-под одеяла появился один зелёный глаз. Он смотрел обиженно и возмущённо. Читать её мысли мне не хотелось. Да и зачем лезть едва знакомому человеку в душу? Может, у неё с психикой что-нибудь... Видимо, ход моих мыслей отразился на лице, и глаз засверкал ещё возмущённей. К тому же, миру явился второй глаз и кончик носа.

— Если ты что-нибудь не скажешь, то я ухожу прямо сейчас! — я действительно встала и направилась к двери.

— Нет, стой! — мгновенная реакция. Я остановилась.

— Ну, я просто не думала, что ты так сразу уйдёшь Если честно, вообще в этом сомневалась. У меня здесь совсем никого нет: ни друзей, ни родственников. Я ведь сравнительно недавно приехала в этот город, на работу пока не устраивалась — не было нужды — и даже соседей едва в лицо знаю. Живу одна, а тут решила, что будет компания.

Мне было знакомо её чувство — всё детство провела в одиночестве. Родителей своих никогда не знала, с рождения жила у двоюродного дяди. Семьи у него не было, а детей он недолюбливал. С самого начала наши отношения не сложились. В деревне, гиблом, полузаброшенном месте, не было больше детей. Все, кто мог, давно из Топляков уехали (да что там — оттуда сбежали даже тараканы, мыши и клопы, разве только комары с болота залетали), а дядя лишь поэтому и остался — любил покой и тишину. И конечно, неожиданный "подарочек" от дальних, никогда не виденных родственников ему был совершенно не нужен, но пристроить меня было некуда. Обычно утром я уходила из дома и до позднего вечера шлялась по окрестным болотам и заболоченным лесам. В одиннадцать я просто ушла из дома. Да меня никто и не искал. С разными попутчиками добралась до столицы, а там совершенно случайно поступила в Школу.

— Но ты должна была понимать, что я буду стремиться обратно. Я кое-что придумала и хочу сегодня же попробовать. И когда ты успела ко мне привязаться — мы знакомы меньше суток!

— А ты заберёшь свою лошадь? — странным тоном спросила она. Испугалась что ли, что я ей Каську оставлю?

— Да, естественно.

— Ага! — по Юлиному лицу расплылась широкая улыбка. Значит, ты можешь взять и меня!

Я как-то даже растерялась от таких идей. Взять её?! Нет, она мне, конечно, симпатична, но Юля сама не понимает, о чём просит. Да и что она там делать-то будет? Тем более, я и сама не уверена, что вернусь домой не по кускам, и вообще неизвестно, куда меня вообще занесёт.

— Нет, — насколько могла строго сказала я.

— Почему?!

— Во-первых, это слишком опасно. А даже если бы и не так, тебе всё равно там не место. У нас каждый умеет ездить верхом, вся жизнь построена иначе. Что ты там будешь делать? Ты же ничего не умеешь.

Юля не стала спорить, что показалось мне подозрительным. Я в задумчивости сидела в кресле, когда она вдруг достала какой-то агрегат. Прямо перед глазами вспыхнул и погас яркий свет. Я аж подпрыгнула от неожиданности.

— Что это?!

— Фотоаппарат, — Юля рассмеялась, глядя на выражение моего лица.

— Очень понятно, — съязвила я.

— Попозируй ещё!

Я не очень поняла, зачем это надо, но попозировала. После чего мне сунули пачку каких-то карточек.

— Фотографии. Тебе на память.

Я посмотрела на них. Везде была изображена я, да так точно, как ни один художник не нарисует.

— Ты что, художница?

— Нет, что ты! (Надо мне с неё за смех деньги брать, а то смешу постоянно и бесплатно.) У нас таким "художником" каждый быть может! Нажал на кнопку — вот тебе и картина.

— Ну даже искусство здесь неправильное!

— У вас, наверное, и поют все, и музыку играют.

— У нас чаще запись слушают, чем живого исполнителя. Но при соответствующих условиях... — Юля задумалась, — в принципе любой сможет, например, на синтезаторе сыграть, если там клавиши подсвечиваются — только успевай пальцами перебирать. Ну а петь... У кого голоса нет, то и не будет, хотя под фонограмму... Это считается?

Ужас! Надо отсюда поскорей выбираться.

— Ладно, пора мне...

— А можно я тебя провожу?

Я насторожилась.

— А как? Пешком, что ли?

— Нет, почему. С тобой на лошади.

Немного подумав, я всё же согласилась. А зря...

5 глава

До места добирались долго. Стоило Каське чуть ускорить шаг, как Юля мёртвой хваткой вцеплялась мне в шею и трагическим голосом просила ехать помедленней. На въезде в лес она удивлённо осведомилась: "Неужели мы полезем в эту ЧАЩУ?" Когда мы наконец доехали до нужной полянки, она не захотела сама слезать с лошади, пришлось стаскивать её за ногу. Меня насторожило то, что Юля не думала, как будет возвращаться пешком. Но было не до того, и я только спросила, запомнила ли она дорогу и сможет ли вернуться самостоятельно. Юля слишком уверенно ответила, что да, мол, запомнила и прогулка обратно не составит никакого труда. На этом моя забота о ней завершилась, и я занялась более полезными делами.

Пополнив резерв из родника, я полностью сосредоточилась на формуле. Пришлось выжечь в траве круг, внутри которого я начертила пентаграмму. Моя попутчица с открытым ртом наблюдала, как воздух передо мной сгустился, появилась серебристая воронка, медленно вывинчивающаяся из атмосферы. Честно говоря, я сильно сомневалась, что портал откроется вообще. Думала, заклинание развеется, воронка исчезнет. Но нет, в тени деревьев появилось нестабильное, молочно-белое окно. Оно мигало, грозясь закрыться в любой момент. Я заторопилась. Взяла под уздцы Каську и повела к порталу. Лошадь фыркнула и скосила на меня глаз. Я успокаивающе потрепала её по холке.

— Мне тоже не хочется туда лезть. Но разве тебе здесь нравится? Мало зелени, воздух испорчен, реки загрязнены (насчёт последнего меня уже просветила Юля). Для лошадки никаких условий.

Каська тяжело вздохнула, но сопротивляться перестала. Дымка в окне портала никак не хотела распределяться равномерно, а закручивалась в кривую спираль. Каська сделала шаг и исчезла. Я повернулась к Юле.

— Ладно, ухожу я. Надо торопиться, портал нестабильный. Не заблудись только.

— Хорошо-хорошо. До свидания!

Так и подмывало спросить, до какого такого свидания? Но на вопрос времени не оставалось — портал вёл себя донельзя странно: беспорядочно сужался и расширялся, мигал и менял цвет. Я подошла к нему, обернулась в последний раз и помахала Юле. Может, я и буду по ней скучать. Но не по этому странному миру уж точно. Я шагнула в проход...

II часть.

Практическая непредсказуемость.

Ad impossibilia nemo tenetur. (лат.)

К невозможному никого не обязывают.

1 глава

Я открыла глаза. Обзор был зелёным и полосатым. Мозг ещё не включился, поэтому я долго соображала, что случилось с небом. Потом я поняла, что лежу лицом вниз и вглядываюсь в недра травы. Со стоном перевалилась на спину — всё тело болело. Обычно переход происходит в доли секунды, маг даже ничего не чувствует. Тут же меня несколько минут крутило в некоем пространстве, где не хватало воздуха и кружилась голова. Всё-таки я куда-то попала — но не в тот лес, который примыкал к Развалам. Это был огромный луг. Шагах в десяти от меня мерцал серебристый диск портала (надо же, не закрылся). Наверное, меня выкинуло оттуда с силой. Хорошо, что здесь нет деревьев или камней — с моим везением я бы обязательно врезалась в них головой. Каська, видимо пережила путешествие легче, так как мирно щипала траву в паре саженей от меня. Только глаза у неё были какими-то диковатыми. Я медленно поднялась на ноги — пошатнулась, но устояла. Резерв был истощён на три четверти, я решила выпить воды, припасённой с источника. Стало полегче. Я закрыла портал, хотя далось это с трудом. Когда белое окошко исчезло, я увидела кое-что, чего не заметила раньше. За порталом (то есть за тем местом, где он только что был) в траве лежало что-то объёмное. Подойдя поближе, я узнала золотистые волосы и кожаную куртку...

Небо быстро темнело, и вскоре осталась лишь тонкая алая полоска на западе. "К ветру", — подумала я. В предзакатных солнечных лучах поле выглядело жутковато, будто залитое кровью. Это блестящие травинки с тяжелыми колосками отражали багрово-красные отблески неба. Лёгкий ветерок теребил кровавые травы и мои каштановые волосы, кажущиеся со стороны, наверное, огненными. Костер горел медленно, с треском. Ветки, собранные в рощице оказались мокрыми — вероятно, недавно шёл дождь, хотя сейчас в небе ни облачка. У моей незваной попутчицы бессознательное состояние перешло в сон, и теперь она мирно посапывала под моим пледом. Интересно, она понимает, что вернуть я её уже не смогу?

Наученная горьким опытом, я беззастенчиво утащила из Юлькиной холодной кладовой столько еды, сколько уместилось в сумке. Голод давал о себе знать, поэтому я достала оттуда связку колбасок. При подробном рассмотрении оказалось, что они завёрнуты во что-то прозрачное, скользкое и на вид несъедобное. От греха подальше я стащила эту странную "шкурку". На сооружённую мной конструкцию из палок я водрузила импровизированный вертел с сим аппетитным продуктом. Аромат, пошедший от костра, мог поднять покойника из гроба (если он умер голодным, конечно), и тем более разбудил Юльку. Она потянулась, открыла глаза и с визгом подскочила, но равновесия не удержала и плюхнулась обратно. Ошалело глядя на меня, она спросила:

— Где я???!!!

— Там, куда так хотела попасть, — не без злорадства ответила я.

Юля огляделась и недоумённо посмотрела на меня.

— Ты что, здесь живёшь?!

— Ну, если говорить об этом луге в частности, то — нет. А если о мире в целом, то — да, с вероятностью в пятьдесят процентов. А ты ожидала оказаться в моём общежитии?

— Почему только в пятьдесят процентов? — глупо спросила она.

— Потому, что нет уверенности в том, что я попала туда, куда собиралась.

В общем-то, я действительно не знала, где мы оказались. В лес, во всяком случае не попали, а определить своё новое месторасположение я пока не смогла.

Закончив с ужином, я поставила защитную сферу — не очень мощную, чтобы незваных гостей, если таковые будут, не испепелило, а просто отбросило. Свободно входить и выходить могли только те, кого я внесла в формулу. Несмотря на уверения Юльки, стучавшей зубами от ночного холода, что плед ей вовсе не нужен и я могу забрать его в любую минуту, я оставила его ей, не горя желанием возиться с простуженной подругой. Сама же я свернулась в комочек в опасной близости от костра и тут же заснула.

Пробуждение было несвоевременным и на редкость неприятным. Вообще, когда из мягких объятий сна тебя выдёргивает прикосновение холодной стали к горлу, это не доставляет большого удовольствия. Я медленно поднялась. Нас окружало то ли пять, то ли шесть "гостей". К моему удивлению, это оказались эльфы. Один из них держал Юлю (та, впрочем, вытаращила глаза и не пыталась сопротивляться), другой — мою лошадь (Каська в полной мере проявила свой дурной нрав). Костёр прогорел и скалился из пепла красными угольками. Судя по всему, ещё глубокая ночь — темень непроглядная, а на востоке нет ещё и тонкой светлой полоски. Будь я одна, я бы с ними справилась, но рисковать чужой жизнью я не могла. Секунд тридцать форы мне хватило бы, чтобы закрыть Юлю щитом, а самой применить боевое заклинание. Но эльфы чувствительны к магии, и я успею применить только что-нибудь одно. Тем более, убивать нас похоже не собираются, а там разберёмся по обстановке.

Говорить нам явно ничего не собирались, а молча ткнули в спину, вынуждая идти по только им одним известному маршруту. На Юлькины вопросительные взгляды я только качала головой. Я могла бы пообщаться с ней телепатически, но не хотела пока выдавать своего магического происхождения. Всё также молча нас запихали в какое-то тёмное помещение и заперли дверь на засов, добавив пару крепких заклинаний (прицепленных к засову и сработавших автоматически).

Я в принципе могла бы её вскрыть, но не знала пока, надо ли. Когда шаги за дверью стихли, я рискнула осветить наше временное прибежище. Пары лайтиков хватило, чтобы разглядеть каменные стены, небольшое зарешёченное окно и дубовую дверь. Классическая темница. В углу обнаружилась грубая скамья, на которой мы и расположились. Вещи у меня забрали, но обыскивать не стали — наверное, постеснялись. Голова болела от недосыпа и от стучавших в ней вопросов, которые некому было задать, кроме самой себя. Главный из них мучил меня с самой побудки — почему моя качественная, не единожды проверенная сфера, вдруг не сработала? Размышления были прерваны Юлькой. Я, честно говоря, про неё забыла, и как она только так долго терпела?

— Ты так и будешь молчать или скажешь мне наконец, что происходит? Кто эти люди, чего им от нас надо?

— Это не люди, — машинально поправила я, — а твои сородичи...

— Кто?!!

Я недоумённо на неё посмотрела, она ответила мне таким же взглядом.

— А-а... Ты же не знаешь... Ну, эльфы это.

— Понятно... — ответила Юля, хотя по глазам было видно, что ничего ей не понятно.

— Разъяснять мне было неохота — с запозданием пришла вялость, появляющаяся у меня от резкого подъёма. Неплохо бы подремать ещё пару часов, да уже не получится.

— Так что же им нужно? — вывел меня из прострации требовательный голос.

Не знаю... Я не знаю, где мы. Почему нас здесь заперли, зачем напали. Вопросов много — ответов нет. Но, думаю, утром всё выяснится.

Юля задумалась. Я тоже. Эльфы... Если я всё-таки в своём мире, то напрашивается один вывод — мы в Других Долинах.

... Двести лет назад Магического сообщества ещё не существовало, а в мире назревала война. Жуткая, повальная война всех против всех. Люди никогда не отличались терпимостью, в народе не любят непохожих. Основой проблемы было то, что человеческая раса — самая многочисленная. Ненависть к другим расам накапливалась за годы, проведённые бок о бок с ними, и базировалась на дикой зависти к тем способностям, которых не было у них и были у других, и боязни неизведанного, необычного. Другие же расы, в свою очередь, устали от пакостничества, злости и гонений, окружающих их. Да и между ними не было согласия. Оборотни не любили дриад, потому что те не давали им селиться в лесах. Дриады не любили эльфов, потому что те претендовали на их рощи. Эльфы не любили вампиров по невыясненным причинам. Вампиров тёмных кланов не любили все по понятным основаниям. И так далее. Но для каждой из рас идти на людей войной — безумие. Не только из-за количественной разницы, но и потому, что пострадало бы множество невиновных. Их всегда (во всяком случае давно) было мало, им всегда было тяжело жить во враждебном обществе, и за годы они научились ценить каждую жизнь. Более благородную часть людей это тоже останавливало, да некоторые ещё не видели причин ненавидеть другие расы. Но конфликт всё равно развивался. В больших городах воздух буквально искрил: между людьми и воинственными представителями других рас постоянно возникали драки. Власть имущие постепенно приходили к выводу, что проще один раз разобраться, пусть ценой многих жизней, чем медленно приводить страны в упадок, превращая города и сёла в поля боя. Маги всех рас, у кого они имелись, понимали бессмысленность и опасность этой войны и стали искать выход, поскольку обычные люди и представители других рас мирно договариваться не умели, а предпринять что-то более радикальное — не могли. Было принято решение об учреждении Магического сообщества. Несколько недель лучшие маги мира искали выход из ситуации. Все варианты могли лишь отсрочить войну. Тем временем все расы собирали армии. Было достаточно одной искры — и мир бы вспыхнул: взорвался бы криком, звоном оружия, болью. Но наконец решение было найдено. Тогда карты изменились, навсегда разделившись на мир людей и Другие Долины. Маги решили создать для каждой из разумных или частично разумных рас отдельную Долину с такими природными условиями, в каких они нуждаются. Так появились долины гномов, вампиров, русалок, орков и многих других. В некоторые из них вход свободный, в другие — только для представителей МС, в третьи — только по личным приглашениям. Были и такие, куда можно попасть лишь в качестве завтрака, обеда или ужина. Долина эльфов, Айонит, — одна из наиболее закрытых, но для членов МС, каковым я являюсь со второго курса (на первом ещё могли выгнать), вход свободный. Как и для любых представителей этой расы, кроме официальных изгнанников.

Если мы действительно в Айоните, то завтра проблема, вероятно, разрешится. Правда, неясно, как они вычислили нас в качестве нелегальных гостей.

2 глава

Время тянулось медленно. Я сидела на холодном полу и наблюдала, как полоса света движется по потолку. Вот четверть, половина, две трети... Юля спала на лавке, на лице её блуждала улыбка. Когда свет почти добрался до противоположной стены, дверь распахнулась. На пороге стоял рослый светловолосый эльф.

— Следуйте за мной, — сухо сказал он.

Я растолкала подругу, и мы поплелись за ним, с трудом поспевая за широким шагом. Судя по всему, было ещё рано — солнце выглянуло из-за горизонта лишь наполовину. Мы шли по узкой тропке между кустов жасмина и шиповника. Она упёрлась в неприметную, увитую плющом дверь, в которую мы вошли. Долго тянулся коридор с каменными стенами, но внезапно закончился тупиком. Я вопросительно посмотрела на конвоира. Но его этот факт не смутил. Он нажал на известный ему рычаг и посторонился, пропуская нас.

Мы вошли в огромный, богато украшенный зал. В стенах были выложены картины из хрусталя и драгоценных камней. Потолок располагался примерно на высоте в три человеческих роста и сходился сверху арочными проёмами. Несмотря на красоту, в зале было ужасно неуютно, как в тёмном склепе. Из мебели я заметила только мраморную скамью в самом центре. Мы попали сюда явно через какой-то запасной вход. Высокие парадные двери обнаружились левее. На противоположной стене загадочно шелестел нарядный, золотой с красным занавес, будто нам собираются показать представление. Поколебавшись, я присела на край скамьи. Юля последовала моему примеру. Из-за занавеса раздался голос:

— Вас нашли ночью на закрытых для всех Священных Лугах, — без вступления начал обвинять он. — Что вы там делали? И как вы попали в нашу Долину, минуя границу?

У меня вырвался вздох облегчения. Так вот в чём дело! Эльфийские Свящённые Луга — вот куда нас занесло! Они огорожены цельно мраморной стеной, покрытой древними письменами, и крепко защищены от любой магии — наведённые там заклинания распыляются через полчаса. Теперь придется всё объяснять, но хотя бы находиться в Долине мы обе имеем полное право.

— Всё получилось случайно...

Было неудобно и неприятно разговаривать с тем, кого не видишь. После окончания длинного рассказа, я почувствовала чужеродную магию. Хотят проверить истинность моих слов.

— Можете идти. Оставайтесь в Долине столько, сколько пожелаете. Не нарушайте больше наших Законов.

Я неуверенно встала и пошла к парадным дверям. Они открылись легко и свободно — за ними нас никто не ждал.

Мне рассказывали о красоте столицы Айонита Рдайэле, но никакими словами не выразить этого великолепия! Мы вышли из высокого монолитного здания, сужающегося кверху куполом. Оно было выстроено из неизвестного мне камня так, что казалось, будто его не сложили, а вытесали из цельной скалы. Город был небольшим, все строения выдержаны в голубовато-зелёных тонах. Прямо перед зданием Суда находилась главная площадь. В её центре располагался хрустальный фонтан, выглядевший как разбушевавшиеся волны. Его окружали низкие одноэтажные постройки, изящные узоры из бирюзы украшали их стены. Айонит богат на полезные ископаемые: драгоценные камни, минералы и мрамор. Да и общая на западе граница с Кробистрийком (Долиной гномов) способствует подобному украшению города. Второй круг строений был именно из мрамора — зелёного с полупрозрачными прожилками. На аккуратно мощёных улицах никого ещё не было. Третий круг зданий состоял из нескольких домов с высокими шпилями, словно пронзающими небо. Карта Рдайэла выглядела бы как диск с выщербленным уголком. За Судом построек не было, зато конусом разрастался густой лес. Находиться в городе было неуютно — ощущение, словно прорыл подкоп в королевскую сокровищницу, но богатства оказались слишком объёмными и в лаз не пролезают. Поэтому мы поспешили выбраться за его границы.

Айонит — огромная Долина, но кроме столицы там больше не было ни одного города. Каждый житель мог построить дом там, где ему заблагорассудится (кроме, конечно, Лугов и уже занятых мест). Поэтому и для гостей никаких заведений не основывалось (да и бизнес был бы невыгодный — сюда редко кто заходит, не считая местных жителей).

За всю дорогу Юля не проронила ни слова. В её глазах отражались мысли, и я не стала отвлекать её от раздумий. Я заметила дом, только когда уткнулась в него. Я поднялась на крыльцо и постучала, надеясь найти здесь временное пристанище (рдайэлские дома не располагали к стуку). За дверью завозились, заскрипели, после чего створка приоткрылась на полпяди. Никакой части тела хозяина дома в щели не появилось, и я как-то даже растерялась, задумавшись над вопросом "Чего надо?".

— Э-э... Мы... Нам...

— Ну? — поторопил заспанный голос.

— Переночевать бы... — невпопад ответила я.

— Утром? — удивился голос.

— В смысле, не могли бы вы приютить нас на пару дней? Мы в вашей Долине никого не знаем, зато очень устали и голодны.

Я запоздало вспомнила, что все мои вещи и лошадь сейчас неизвестно где. Надо было в Суде спросить. Что-то, кстати, везёт нам здесь на бестелесные голоса. Это у них традиция, что ль, такая? Вот и этот голос призадумался — даже непонятно, стоит там ещё его обладатель или уже нет.

— Это не моя Долина, — загадочно ответил он, — но можете остаться.

Дверь распахнулась, встретив нас чернильным мраком. Юля наконец вышла из транса.

— Что-то мне это не нравится... Может не пойдём туда? Там наверняка какой-нибудь говорящий упырь, — дрожащим голосом предложила она и неуверенно добавила. — Только их не бывает.

— Бывают. Если хочешь, оставайся на улице.

И я "бесстрашно" шагнула в темноту. Юле оказаться одной показалось ещё страшней, и она вошла за мной. Я закрыла дверь и тут же об этом пожалела. Тьма стала и вовсе непроглядной и сгустилась вокруг нас тысячами невидимых существ. Какое у меня всё-таки больное воображение. Темнота была следствием закрытых ставней.

— Если не возражаете, я пойду досыпать — еще очень рано, — голос, раздававшийся откуда-то спереди, прервался зевком. — Пойдёте прямо по коридору — наткнётесь на комнату. Здесь на столе есть свечи.

Хлопнула дверь.

— Мож-жет н-найдём свеч-чи? — проикала моя пугливая спутница.

— Обойдёмся, — сказала я в ответ и щёлкнула пальцами.

Яркий лайтик осветил кухню, в которой мы оказались, и провал коридора впереди. Пройдя по нему, мы упёрлись в дверь. За ней нашлась обещанная комната.

Мы открыли и ставни, и окна — прохладный лесной воздух ворвался внутрь вместе со светом. Юля сразу повалилась на кровать, вмиг забыв о своих опасениях. Если обычный человек спит треть жизни, то она — не меньше половины. Несмотря на тяжёлую ночь, я только присела на край отведённого мне диванчика. Хотелось есть, но было нечего. Поиски Каськи и вещей, я решила отложить — судя по пустоте улиц, утро здесь наступало не раньше двенадцати, а будить незнакомых людей, тем более нелюдей, чтобы спросить: "Куда тут у вас отправляют конфискованное добро?", чревато неприятными последствиями. Спросонья подумают ещё, что я сбежала из тюрьмы и теперь хочу украсть свои вещи для продолжения антиобщественной деятельности.

Наконец, я услышала скрип двери и копошение на кухне. Я встала и вышла из комнаты. Неуловимого обладателя голоса я опять не застала. Зато кухня была залита светом из широких окон. Сразу же чувствовалось, что в доме не хватает женской руки — нигде не видно цветов или каких других украшений, на окнах нет занавесок. Только я собралась выйти за порог, как сзади раздался тот самый голос:

— Уже уходите?

Звук застал меня врасплох — я сначала застыла от неожиданности, а потом резко развернулась, готовая запульнуть ему (голосу) в лоб первым попавшимся заклинанием. Но это не понадобилось. По всем признакам это был хозяин дома, неслышно подкравшийся сзади.

— Доброе утро... — несколько рассеянно поздоровалась я.

Теперь понятно, почему он сказал, что это не его Долина. Передо мной стоял вовсе не эльф, какового я ожидала увидеть, а самый натуральный вампир!

Он благосклонно улыбался, впрочем, предусмотрительно не демонстрируя зубы и крылья.

— Доброе-доброе. А где ваша спутница?

— Спит. А где ваши крылья? — не удержалась я.

Он смутился, удивлённо посмотрел на меня. Не придя к нужному выводу самостоятельно, вампир спросил:

— А откуда вы знаете?

Когда маг становится членом МС, ему присваивается особый знак-символ для срочного вызова соответствующего документа. Я начертила свой в воздухе, и в мою раскрытую ладонь упал стянутый тесёмкой свиток. Я протянула его новому знакомому.

— Спасибо, я понял, — отстранил он документ, расправляя внушительные крылья. — Меня зовут Видар.

— Верена, приятно познакомиться.

Я рассматривала Видара — никогда не видела живого вампира (мёртвого тоже, конечно). Вообще, он очень даже ничего. Тёмные, аккуратно уложенные волосы, карие глаза с весёлой искоркой, по росту — чуть выше меня. Тёмно-коричневые крылья, напоминающие летучемышиные, только добавляют ему шарма... Я не заметила, как Юля вышла из комнаты, зато заметил, точнее услышал, Видар. Но даже он не успел обернуться, прежде чем раздался истошный визг. Я даже не ожидала, что Юля обладает такими вокальными способностями. Накричавшись всласть, она решила ещё и упасть в обморок. Правда, вампир поймал её прежде, чем она бы приложилась головой о косяк — я, признаюсь, не успела среагировать соответствующим заклинанием.

— Твоя подруга — припадочная? — насмешливо спросил он.

— Просто она никогда не видела вампиров. И, кстати, её опасения небезосновательны, — съязвила я в ответ.

Мы уложили её на кровать, и Видар вышел, чтобы не допустить повторного концерта. Я же бесцеремонно стала хлопать девушку по щекам. Юля открыла глаза и, увидев меня, облегчённо вздохнула.

— Мне такой кошмар приснился! Будто на тебя напал какой-то крылатый... — она не нашла достойного определения, — ... ну, страшный такой!

— С чего ты взяла, что напал? Мы вполне мирно беседовали.

— Это был не сон?! Тогда где ЭТО?

— На кухне, — невозмутимо ответила я. — Чего ты так испугалась? Это самый обыкновенный вампир, мирный — насколько я могу судить.

— Нет-нет-нет! Вампиров не существует! Это только легенда.

— А эльфов?

— Ну-у... Тоже нет.

— Так имей в виду — тогда тебя тоже не существует.

— При чём тут я?

— О вопросах твоего происхождения поговорим потом. Эльфы существуют — мы в их Долине. Вампиры тоже существуют — на кухне сейчас один из них.

Глаза Юли округлились от ужаса.

— Но... Тогда нам надо бежать отсюда! Ведь вампиры выпивают из человека кровь, а если тот не умирает, то тоже становится таким! — доверительно прошептала мне она.

— Твоя информация безнадёжно устарела. В вампирьей долине Елани территорию разделили между собой девять кланов: Роен, Шени, Нерлиб, Оувори — не помню названий всех. Три из них действительно пьют кровь. Никто не знает, где они берут "доноров", но от голода не страдают. Другие три нуждаются в крови, не обязательно человеческой, только в определённые периоды жизни. Остальные же не потребляют её вообще. Видар...

— Кто?

— Ну, наш вампир, судя по всему, относится к одному из последних кланов. Эльфы не стали бы терпеть рядом кровопийцу.

— Ты уверена? — скептически поинтересовалась Юля, глядя мне за спину.

Я обернулась. В дверном проёме стоял Видар и, услышав мои последние слова, широко улыбался. Юлю, видимо смутили длинные острые клыки, выделявшиеся в ряде безупречно белых и ровных зубов. Полуразвёрнутые крылья ей тоже не нравились. Мне было смешно, и я покусывала губы, чтобы сдержаться. Ради интереса прочла Юлькины мысли: "Зря она ему доверяет. Это он с виду такой тихий, сейчас как набросится на меня и укусит! У меня что, потом тоже крылья вырастут?!". Я не сдержалась и прыснула, чем нарушила гробовое молчание, царившее в комнате уже пару минут. Вампир, смущённый повышенным вниманием, кашлянул:

— Я вообще-то хотел позвать вас на завтрак.

Когда Юля распахнула рот, а я закаталась от смеха по полу, Видар сообразил, что сказал что-то не то.

— В смысле, я там яичницу пожарил... с ветчиной... и хлеб свежий есть...

Мне было жалко растерянного вампира, но я не могла заставить себя успокоиться. Когда наконец мои силы иссякли, я с трудом встала и сказала:

— Пошли.

Еда была необыкновенно вкусна, хотя сейчас мне бы понравился и чёрствый сухарь. Я уплела свою порцию в минуту и развлекалась наблюдением за Юлькой. Она со скорбным выражением лица выковыривала ветчину и откладывала её в сторону. Это занятие так её увлекло, что она не заметила, как Видар наклонился ко мне и прошептал:

— Она — вегетарианка?

— Нет, — так же шёпотом и серьёзно ответила я, — её гложут сомнения — из чего эта ветчинка.

— А-а, — догадался он.

Улучив момент, я перекинула отвергнутую ветчину себе. И наконец задала давно волнующий меня вопрос.

— Видар, я вот что хотела спросить. Мы вчера ночевали на Священных Лугах, но нас засекли и забрали мою лошадь и вещи. Где мне теперь их искать?

— Что-что? — удивлённо переспросил вампир. Пришлось объяснять всё с начала.

— Теперь понятно, — после долгого рассказа заключил он. — И лошадь, и остальное должно быть в Доме Чужих Вещей. Там есть два отделения — в одном конфискованные предметы, в другом — потерянные. Я вас провожу — с непривычки в Рдайэле можно заблудиться.

3 глава

Видар проводил нас до одного из бирюзовых зданий из первого круга вокруг фонтана и ушёл, отговорившись делами и пообещав ждать нас на выходе из города через полчаса. Юлю, не решавшуюся при нём говорить, будто прорвало.

— Ну куда он мог нас привести? Туда нельзя идти!

Она приводила множество доводов, но я не слушала, да и спорить мне не хотелось. Я подошла к двери и дёрнула за ручку-кольцо. Она легко открылась. Внутри оказался большой зал с двумя выходами в противоположные стороны. В нём стояло лишь одно кресло, занятое миловидной эльфийкой (хотя никто ещё не видел некрасивой эльфийки). Я направилась прямо к ней.

— Здрасьте. Мне нужна моя лошадь и вещи. Их забрали вчера на Священных Лугах. Это было ночью, — на всякий случай уточнила я.

Эльфийка не выразила удивления.

— Идите налево и забирайте своё.

Я вошла в левую дверь и оказалась в большом зале без мебели, заваленном всевозможным барахлом. Чего тут только не было! У входа я даже заметила объёмный мешок, доверху заполненный медными монетками. В углу обнаружилась Каська. Она неспешно потребляла овёс, заботливо насыпанный кем-то в деревянную бадью. Каська явно мне обрадовалась — лошади этой породы не терпят смены хозяина. Моя сумка была приторочена к седлу. Я вывела лошадь через тот же проход. Меня никто ни о чём не спросил. Юля топталась у входа, так и не решившись войти. Я посмотрела на неё, потом на Каську.

— Тебе пора обзавестись лошадью.

— Нет, спасибо! Что ты, я же не умею кататься верхом! — ужаснулась Юля.

— Не кататься, а ездить, — машинально поправила я. — А что ты предлагаешь? Будешь бежать сзади?

Впрочем, ни кобыл, ни коней вокруг не наблюдалось. Улицы уже не были пусты, но и не кишели народом. Базарная площадь здесь явно не предусмотрена.

Видар уже ждал нас на условленном месте. Лошадь я повела в поводу.

— Видар, а где тут можно отовариться?

— Смотря чем.

— Нам нужен транспорт.

— Телега? — с непроницаемым лицом спросил он.

— Очень смешно. Естественно, лошадь.

— А конь не подойдёт?

Я только вздохнула, не найдя достойного ответа.

— Верстах в двух от моего дома есть Ярмарочная поляна. Сегодня она как раз работает.

— Как туда добраться?

— Заблудишься. Сейчас возьму свою Малинку и провожу. Мне всё равно туда нужно.

— А что я буду делать? — проснулась Юлька.

— Останешься в доме, — "обрадовала" я её. — Ехать с тобой на одной лошади — одни мучения. Так и до вечера не доедем.

Малинка оказалась рыже-золотисто-коричневой лошадью, ничем не уступающей в выносливости моей Каське. "Две версты" вылились в добрый десяток. Видар неподдельно смутился, оправдавшись тем, что давно там не был и забыл, как это далеко. Зато ярмарка действительно существовала. Оставив Каську у коновязи, я отправилась по рядам. Приценившись, я ужаснулась. Всё — абсолютно всё — было на порядок дороже, чем в Вормине. Перед возвращением я не удосужилась поменять деньги обратно, поэтому у меня осталось 10 кедрасов плюс мелочь. Но я рассчитывала купить скакуна — может не самого лучшего, но более-менее приличного. Да и не нужен Юльке хороший конь — ей бы и кляча подошла, ездить-то всё равно не умеет. Но здесь самая непрезентабельная развалина стоила от 20 золотых монет и выше. Я шла вдоль стройных шеренг элитных лошадей и думала. Как я повезу её? Каське, конечно, худенькая Юлька не груз, но с её опасливостью мы будем продвигаться не быстрее, чем пешком и прогулочным шагом. Может, оставить её здесь, среди сородичей? Сначала поживёт у Видара, потом и сама обустроится. Или я разберусь с дипломом и сама её куда-нибудь пристрою. Но как оставить эту растяпу без присмотра? Да и обидится Юля, не захочет оставаться с вампиром. Но мне-то пока больше некуда её деть... Когда мои мысли зашли в тупик, я почувствовала, что некто настойчиво тянет меня за рукав.

— Девушка, купите замечательного коня на память об Айоните! Вы не пожалеете!

Высокий, что свойственно его расе, эльф заросшей наружности одной рукой ухватился за меня, другой держал предлагаемого коня. В том, что он сразу опознал меня как приезжую не было ничего необычного — среди массы светловолосых эльфов я выделялась, как цветок среди травы. Предложенный же конь был явно мне не по карману: длинные мускулистые ноги, шелковистая грива, яблочный окрас. Даже в Вормине он стоил бы не меньше 50 кедрасов. Но больно уж конь мне понравился. Я незаинтересованно спросила:

— И сколько же стоит такой сувенирчик?

— Да совсем недорого продам! Какой валютой владеете?

— Кедрасской.

Продавец пошевелил губами, что-то подсчитывая.

— За 11 уступлю, — ответил наконец он

Я не поверила собственным ушам.

— Я минутку подумаю.

Я отвернулась и занялась подсчётом серебряных и медных монет — в сумме 90 вормов. Никогда не торговалась, но нужда заставила.

— Готова заплатить только 10 с половиной, — нагло заявила я.

Эльф помялся, глянул на морду коня, а потом махнул рукой.

— А-а! Ладно, берите!

Довольная, я повела коня к выходу. Что-то смутно меня беспокоило. Когда я увидела Каську, то поняла что. К коню, естественно, не прилагалось ни седла, ни узды, ни других необходимых аксессуаров. Похоже, мне придётся поездить на не запряженной Каське. А пока... На шее жеребца болталась верёвка, которую я прицепила к своему седлу. Видар ещё не появился, а обратную дорогу я представляла весьма смутно, поэтому устроилась боком в седле так, чтобы в поле зрения оказалась Малинка.

Наконец, мы отправились обратно. Конь был на диво флегматичен, и, хоть он ни разу не сбился с шага, меня не оставляло ощущение какого-то подвоха.

День клонился к вечеру, но, несмотря на умоляющие Юлькины взгляды, я решила приступить к занятиям сегодня же. Наверное, у меня нет педагогического таланта: моего терпения хватило лишь на то, чтобы объяснить, какой повод дёргать и какие команды давать. После чего я поставила на поляне перед домом закрытую обратную сферу — без защитной функции, но лошадь не выпустит. Юльку я намертво привязала к седлу на новопоименнованном Громе (с чего она взяла такое имя?) и запустила в сферу. Мы же с Видаром присели на крыльце, наблюдая за происходящим.

— А сколько она будет так кататься? — спросил вампир, глядя на то, как Юля безуспешно пытается сдвинуть коня с места.

— Столько, сколько посчитает нужным. Я пригрозила потом убрать сферу. Послушай, а почему ты живёшь здесь? Я не чувствую в тебе эльфийской крови.

— Мой прапра-сколько-то-там-раз-прадед был эльфом и жил здесь, — нехотя ответил он.

— "Явно что-то скрывает", — подумала я. Видар старательно отводил взгляд. Может, Юлька права, а он только момент выжидает?

— Нет, это не то, о чём ты подумала! — поспешно уточнил Видар.

Это отразилось на моём лице, или он обладает магическими способностями? Среди всех вампиров таких всего семь-восемь... Да нет, ерунда, я бы почувствовала.

— Тебе что, здесь больше нравится, чем в собственной Долине? Не очень похоже. Живёшь один, в глуши. К гостям явно не привык.

Он посмотрел на меня так, будто я его связала и посадила в клетку к голодным волкам.

— Да, в моей Долине мне хуже, — отрезал Видар. — Если я тебе скажу, ты не захочешь здесь ночевать, поедешь в темноте, упадёшь с лошади, сломаешь шею, и это ляжет тяжким грузом на мою совесть.

— Нет, — возразила я, — это если ты не расскажешь, я поостерегусь оставаться в твоём доме. И потом, я не такая впечатлительная и нервная.

Он меня заинтриговал. Не будь он вампиром — прочла бы его мысли. Но эта раса надёжно защищена от телепатии.

Видар вздохнул так, словно волки уже начали его есть.

— Ну хорошо. Но я тебя предупреждал. Мне не повезло родиться в клане Оувори, если тебе это о чём-нибудь говорит.

— Конечно, говорит. Один из самых кровожадных кланов. Не хотел селиться в закрытой Долине, чудом избежал полного истребления, — одно из редких запомнившихся мне исторических событий.

— Да, именно так.

— Но тогда, ты должен быть как они: пить кровь, убивать людей, — будь он настоящим Оувори, то сказал бы что-то вроде "Я так и делаю" и набросился бы. Я даже непроизвольно вспомнила подходящее заклинание.

— Так и было бы, если б я таким родился. Они не могут жить без крови, как люди — без воды. Если бы среди них нашёлся какой-нибудь гуманист, чего, впрочем, ещё не случалось, то он не смог бы выжить. Ты не знаешь, как должен выглядеть Оувори. Главная отличительная особенность — вертикальные багровые зрачки. Когда я впервые открыл глаза, они уже знали, что я другой. Жить среди "своих" было ужасно. Не только потому, что я был изгоем — я и здесь не очень востребован обществом. То, что они делали, для меня — зверство. Я ведь знаю: человека убивать вовсе не обязательно — любой вампир мог бы воспользоваться лишь частью крови. Что укус обладает мутирующим действием — только байки. Но убивать — традиция моего клана. Еженощные кровавые оргии... Меня с тех пор чуть не тошнит при виде крови.

— Почему же ты не переселился к другим? В Роен, например, или в Веши.

— Ты думаешь, я не пытался? Но я родился в Оувори. Этот клан среди вампиров так же любят, как люди самих вампиров. И я их вполне понимаю. Верить члену моего клана равносильно прыжку с обрыва в реку с каменистым дном. Может, повезёт, и впишешься между камней. Но скорей — наоборот. Так вышло, что у каждого из светлых кланов есть собственный маг. Границы защищены от тёмных вампиров, а меня они пропускали. Но дальше пройти не удавалось: пограничники не впустят никого с такой меткой.

Видар закатал левый рукав, и я увидела выжженный на коже символ. Чуть выше запястья расположилась жутковато оскаленная летучая мышь, окружённая ободком из рунного текста. Странно...

— Видар, вы же вроде должны мгновенно регенерировать! Или это тоже неправда? Как мог остаться след на коже?

— Действительно, от обычного ожога эффекта бы не было. Но печать для этой цели изготовлена много веков назад одним из редко рождающихся в тёмных кланах магов. Её даже не разогревают, и её прикосновение не приносит боли. Зато знак нельзя ни вывести, ни вырезать. Только отрубить вместе с рукой, — горько усмехнулся он.

— А почему светлые кланы не доверяют охрану границ магической защите? — чисто профессиональное любопытство.

— Раньше так и было. Уже десять с лишним лет прошло с тех пор, как группа тёмных — двое Оувори и один Нерлиб прорвались на территорию клана Роен. Прежде чем спохватились, снарядили поисковый отряд, в приграничье было опустошено больше дюжины домов. Не осталось никого, даже детей. Ведь тёмные кланы не гнушаются и кровью вампира, если он из светлых, конечно. Кровь собратьев для них ядовита, так бы они давно перегрызли друг друга.

— Странно. Эльфы тебя вполне спокойно приняли, а в собственной Долине тебя и видеть не хотят. Или здесь твоим происхождением не интересовались?

— Всё было не так просто. Сразу выгнать меня не имели права и оставили на испытательный срок. Я жил некоторое время в изоляции, от голода не страдал, но и трупов вокруг не наблюдалось. Так я и остался, — Видар помолчал, а потом резко сменил тему. — Тебе не кажется, что за всё это время конь так ни на шаг и не сдвинулся?

Я обратила внимание на сферу впервые за последние полчаса. Юля уже отчаялась сдвинуть коня с места и просто лежала на нём, свесив руки-ноги. Я щелкнула пальцами и сфера исчезла.

— Ну, что сидим?

— Я делала всё, как ты сказала! Он не двигается с места! — пожаловалась Юля.

Я решила продемонстрировать, что объезженный конь не может не послушаться. Стащив с седла Юльку, что опять далось с большим трудом, я вскочила в него сама. Я легонько шлёпнула коня по бокам. Он не шевельнулся. Я ударила посильнее. Ноль реакции. Юля ехидно наблюдала за моими потугами. Видар отвернулся и беззвучно смеялся, надеясь, что я не замечу. Привстав на стременах, я дотянулась до кустика и оторвала увесистую ветвь. Уже не надеясь на успех, хлестнула коня по крупу. При этом, я опрометчиво отпустила поводья. А зря. Гром (я была не права — очень меткая кличка) встал на дыбы и сорвался с места в карьер. Только чудом я успела уцепиться за его шею. Конь, не сбавляя хода, понёсся по одной из многочисленных дорожек. Я медленно отпустила лошадиную шею, подбирая поводья и пытаясь хоть немного выпрямиться в седле. Чего и следовало ожидать, на "тпру" он не реагировал, а вместо поворота крутил головой, злобно фыркая. Как он ухитрялся это делать на такой скорости — неясно. Я могла бы остановить его заклинанием, но сама тогда неизбежно слетела бы головой вперёд, а скакали мы уже вдоль крутого оврага.

Наконец, Гром запыхался, перешёл на шаг, а затем и вовсе остановился. Воспользовавшись моментом, я спрыгнула (по правде — кряхтя сползла) на землю и, от греха подальше, привязала повод к корявому деревцу. Я осмотрелась. Шагах в двадцати впереди темнел еловый лес, разлапистые ветви высоких деревьев едва шевелились на ветру. К счастью, недалеко от Видарова дома во время неконтролируемого скаканья я успела поставить пространственную метку. Сейчас я чувствовала её в качестве путеводной нити. Далековато — вёрст двадцать будет. Пешком долго, а на коне вообще равносильно самоубийству. Подумав, я его загипнотизировала. Заклинания хватит часов на семь, правда, конь станет заторможенным и идти будет не разбирая дороги, но всё лучше, чем пешком. Гром тащился мелкой рысью и беспрекословно слушался повода, а я вспомнила, что у меня нет плана даже для следующего дня. По всему выходит, что нужно вернуться в Развалы, других идей всё равно пока нет. Там попробую найти того старичка и расспрошу поподробней. Да и селяне могли заметить что-нибудь интересное. Пусть неизвестный маг не радуется — избавиться от меня не так просто.

Вскоре я добралась до метки. Смеркалось, деревья отбрасывали пугающие тени. Как назло, метку я поставила сразу после большой развилки, которую я совершенно не помнила. Гром тогда постоянно куда-то сворачивал, но мне было не до того — самой бы не свалиться. Я наугад выбрала дорожку и поехала по ней. Проплутав часа два (причём последний из них — в кромешной темноте), я абсолютно отчаялась найти выход. Поэтому неудивительно, что когда я остановилась в нерешительности на очередной развилке, и кто-то дотронулся до моей ноги, я ухватилась мёртвой хваткой за подставленную конечность в надежде заставить её хозяина показать мне дорогу. Правда, он совсем не сопротивлялся и вполне дружелюбно сказал:

— Наконец-то! Я тебя уже по всему лесу и близлежащим канавам искал.

Я облегчённо вздохнула, узнавая голос Видара. Крылатый силуэт в ночи смотрелся страшновато.

4 глава

Я лежала на кровати. Чрезмерно сытый ужин тянул к полу, брюки жали в талии. Дверь скрипнула — в комнату вошла Юля. Когда я въехала во двор, она чуть ли не на шею мне бросилась. "А сейчас самое время предупредить её, что мы завтра уезжаем", — пришла мне в голову ленивая мысль.

— Что-о?! Как это?

— Верхом-верхом, — правильно определила я ход её мыслей.

— Но... — Юлька от возмущения не могла выдохнуть. — Этот конь неуправляем! И я ездить так и не научилась!

Я не стала даже слушать. Ведь не пешком же идти? Поймав передышку в потоке жалоб, я предложила:

— Ты можешь остаться здесь. Эта Долина для тебя родная. Ты, наверное, не знаешь, что в тебе есть эльфийская кровь. Если не веришь мне — посмотри, как ты похожа на местных жителей.

Оказалось, что открытый Юлькин рот вовсе не свидетельство недоверия или удивления.

— Как?!! Ты хочешь меня оставить с этим вампиром?!!

— Но, Юля, пойми — поездкой в Развалы дело не кончится. Тем более, у меня совсем нет денег — ночевать придётся на открытом воздухе. Ты сможешь нормально выспаться в глухом лесу, по соседству с дикими зверями? А что будет, если кончится еда? Ты же совсем не приспособлена для походной жизни! Я чувствую, поносит нас ещё. С вероятностью в пятьдесят процентов — по Другим Долинам. Ты согласишься пойти, например, в Долину к тем же вампирам?

После перечисления всех прелестей путешествия Юля содрогнулась, но устояла.

— Я всё равно поеду с тобой, чего бы мне это не стоило, — отрезала она.

Встали мы рано. Я вовремя вспомнила, что хотела занять у Видара карту Других Долин, коли таковая имеется в наличии. Таковая имелась даже в нескольких экземплярах, так что один был мне подарен безвозмездно.

Я оседлала Грома, а Каське повязала на шею давешний обрывок верёвки, прицепив другой её конец к поводу коня. Конструкция получилась необычная и не понравилась ни одному из её элементов. На этот раз привязывать Юлю я не стала — если что, пусть лучше сразу упадёт, чем ускачет незнамо куда. Я тепло попрощалась с Видаром, махнула ему рукой, и мы отправились в путь.

Развалы были в дне пути от Айонита — часов шесть до границы и столько же после. Выехав в десять утра, почти в полночь мы были в деревне. Конь за весь день не проявил своего дурного нрава, покорно и флегматично шагая в такт с Каськой. Юля тоже не свалилась, хотя постоянно взвизгивала и цеплялась за седло, как утопающий в болоте — за протянутую палку. В деревне не светилось ни одно окно, поэтому, предварительно привязав лошадей к первой попавшейся палке, я постучала в дверь одного из домиков — та возмущённо затрещала, грозя проломиться. Для выбора объекта мне не хотелось использовать ночное зрение — после него болели и слезились глаза. Дверь открыли неохотно и опасливо, прорвав темноту мерцающим огоньком свечи.

— А-а-а!!! Чур меня, чур! Сгинь нечисть!

Неадекватная реакция на мою внешность. Н-да... А в быстро уменьшающуюся щель между косяком и дверью я успела всунуть носок сапога.

— Вы что, с ума сошли?! Я была здесь... э-э-э... пять дней назад!

— Ведьма, которая была здесь тогда, ушла в лес и не вернулась! А ты иди отсюда, упырь! Не будет тебе поживы! — с надрывом верещал мужик из-за двери, которую мы с переменным успехом перетягивали.

Мне надоело это бесполезное занятие, и я... отпустила хлипкую ручку. Грохот по ту сторону возвестил об успехе сей хитроумной операции. Дверь открылась без всяческого сопротивления. Хозяин дома лежал на полу, боясь шевельнуться. Свечу он, впрочем, не бросил, благоразумно помня о правилах противопожарной безопасности.

— Я вовсе не упырь, а вполне живой человек. Ну подумаешь, посидела недельку в лесу. Может, мне там понравилось! — шумно возмутилась я.

Нам безропотно постелили на лавках у печи.

Завтрака не предложили ни мне, ни вызывавшей большее доверие Юле, предусмотрительно поев до нашего пробуждения, убрав все следы этого действа и спешно покинув своё жилище. Я со вздохом открыла сумку со значительно уменьшившимся количеством продуктов. Пополнить запас у Видара я постеснялась, а денег на покупку еды не было.

Посадив Юльку на приметную лавку в центре села, я отправилась на расспросы. Для начала я навестила деревенского старейшину. Его дом найти было несложно: на фоне остальных он выглядел довольно неплохо, облокотившийся на старый, некогда раскидистый, а теперь сморщенный и давно засохший, дуб и являющий на себе многократные попытки покраски — все оттенки синего и голубого неаккуратными мазками виднелись тут и там. Дверь оказалась распахнута настежь и висела на одной петле; хмурый дед внутри сидел на лавке, задумчиво разглядывая пустую, видимо, ещё с вечера бутылку из-под самогона. Я поздоровалась и представилась, чем не вызвала ни малейшего интереса, а лишь удостоилась тяжёлого взгляда мутных глаз.

— Где мне найти тут такого старичка, седого, с бородой и усами, ростом на голову ниже меня? — решила я перейти к делу.

Дед сосредоточенно молчал, размышляя, что было явно непривычным для него процессом, издеваюсь я над ним или плохо вижу (сам он идеально подходил под описание). Я уточнила:

— Я не вас имею в виду!

Он заметно обрадовался и доверительно сообщил, что кроме него тут нет и никогда не было такого. Я уже было развернулась к выходу...

— Подождите, ещё один вопрос, — вспомнила я. — Вы наверняка должны знать, как давно у вас в селе происходят всякие странности?

— Да годков уж десять прошло, — неуверенно ответили мне. — Может и поболе.

Я вышла из пёстрого домика в задумчивости. Ещё вчера мне пришла в голову одна мысль. Я давно думала, что в наставлении Наставника меня смутило? "Ты знаешь, чем это чревато". Конечно, знаю. Другие Долины создавались впопыхах, на скорую руку. А на Пустынных Землях, естественно, не нашлось подходящих ареалов обитания для всех рас, большая половина Долин создана магией и существует только благодаря ей. Но сильное воздействие с внешней границы может разрушить хрупкое равновесие. Но кому и зачем это нужно? Можно забрать магию из Долин и использовать в своих целях. Но с таким же успехом можно колдовать прямо от источника. В любом случае, если такое произойдёт, то ВСЕ Долины сотрясут катаклизмы, погибнет три четверти населения. Кому это выгодно? Если только... Странности в районе Развалов начались десять лет назад. Тогда же среди вампиров появился неизвестный маг. Тёмным кланам на руку, если исчезнут границы Долин — они смогут разбрестись по стране, чего и хотели бы. Но неужели они не понимают, что и сами в большинстве погибнут? А может маг и не вампир вовсе, а человек, затесавшийся в их среду, чем-то заслуживший доверие... Чем-то?! Да он пропустил их через границу Роена (как ему только это удалось)! Конечно, это всё бездоказательно, но больно уж много совпадений. Ведь из всех Долин Елань расположена ближе всего к Развалам. Пожалуй, пора навестить Видаровых собратьев.

Юля взвыла.

— Ты же сама — сама! — говорила, что есть кровожадные вампиры! Нас же там убьют и съедят!

Стенания не прекращались, но я уже отвязывала лошадей. Благодаря карте я точно знала нужную дорогу. Она начиналась уже в центре леса, а туда вело множество тропок. Я подвела к Юле Грома. Оказывается, она уже молчала некоторое время, укоризненно глядя на меня.

— Залезай.

— Я никуда не поеду, — неожиданно твёрдо и уверенно сказала Юля.

Железная логика! С Видаром в Айоните остаться не захотела, а в глухой деревне среди незнакомых людей — пожалуйста! Впрочем, мне то что — я её с собой не тащила. Напросилась — пусть сама решает, её право. Чай, не ребёнок уже.

— Хорошо. Оставайся здесь. Я отдам тебе Грома, но седло и узду заберу себе — мне они нужнее. Коня продашь — на первое время хватит. Мы вряд ли ещё увидимся: я сюда возвращаться не собираюсь, да и ты здесь наверняка не задержишься.

У Юли в глазах таяла уверенность, а губы мелко дрожали. Она, видимо, уже раскаялась в сказанном, но признаться в этом ей гордость не позволяла. Поэтому Юля не проронила ни слова, пока я седлала Каську. Я поставила ногу в стремя и обернулась, чтобы попрощаться, но не нашла, что сказать, и просто кивнула. Потом я впрыгнула в седло и, не оборачиваясь, поскакала к лесу.

Юля же так ничего и не сказала.

5 глава

Я медленно ехала по едва видной тропке. Солнце стояло в зените и нещадно жгло даже сквозь шатёр из веток. Настроение было паршивое. Честно говоря, до последнего момента думала, что она меня окликнет или хотя бы попрощается. Я ей не нянька. Юля ничего не умеет и всего боится. Но я к ней привязалась и привыкла, да и расстались мы не очень тепло. Помимо этого, я была удручена тем, что у меня явно начиналась паранойя — взгляд в спину чувствовался постоянно и уже давно. Тут к нему добавился ещё и мерный топот сзади на тропинке. У меня было три варианта: скакать дальше, не обращая на это внимания; остановиться и подождать гостей или двинуться им навстречу. Я решила остаться на небольшой полянке, лицом к вероятному противнику. Топот приближался быстро: лошадь гнали галопом.

Когда всадник наконец появился в поле зрения, я чуть не свалилась с Каськи от удивления. Юля полулежала на коне, обхватив его шею. Без седла и поводьев! Причём Гром явно скакал не по своему почину, а по соответствующей команде — это не было похоже на ту бешеную скачку, которую он устроил мне в Айоните. Правда, хозяйка не собиралась его останавливать и вообще не глядела вокруг. Я перегородила коню дорогу — он притормозил, и я поймала его за всё ту же верёвку. Юля, видимо, почувствовала, что прекратилась тряска и опасливо подняла голову. Увидев меня, она облегчённо вздохнула и сползла-съехала с высокой конской спины. Не удержала равновесия, упала, тут же вскочила и уставилась на меня полными раскаяния глазами. Где-то через минуту полного молчания я сжалилась над ней и сказала:

— Ладно, проехали. Что было — то было.

— Нет, я виновата, прости меня, пожалуйста, — зачастила Юля. — Я тебе всё время только мешаю; на шею тебе села и ещё претензии предъявляю! Ты же ещё в этой... как её?

— Айоните.

— Да. Ты же меня предупреждала, что маршрут может мне не понравиться, а я не слушала...

— Да ладно, забудем. Лучше скажи, как ты здесь оказалась? Этот конь не поддавался дрессировке, да ты и ездить-то верхом не умеешь.

— Ну, после того, как ты уехала, я спохватилась минут через десять, — неуверенно начала Юля. — Я подвела Грома к тропинке, вскарабкалась на него (попытки с пятой), а что делать дальше — не знала. Я только сказала: "Мне надо найти её!" — просто так, подумала вслух. А конь будто понял. Сначала пошёл по тропинке, а потом всё быстрее и быстрее поскакал. Я в первую секунду подумала — спрыгну! Синяков наставлю, но не потеряюсь хоть. А потом подумала: будь что будет! Поскакал он вроде по нужной тропе, авось не заблудимся. Пока добралась, сто раз передумала, да поздно: хоть глаза я и закрыла — боязно, но ветер-то в ушах свистит — на такой скорости, думаю, шею сломаю!

Я в целях эксперимента забралась на Грома.

— Иди вперёд.

Нет реакции.

— Мне нужно на шаг вперёд.

Шаг был сделан. Интересно...

— Мне нужно, чтобы ты слушался узды.

Я слезла, запрягла коня и проверила. Гром беспрекословно слушался повода. Объяснить сей любопытный феномен я не могла.

Мы подъезжали к развилке. Вот уже видна наезженная дорога на Елань. Едва Каська сделала первый шаг по ней, как мимо моего уха просвистела первая стрела и вонзилась в ближайшее дерево. Хотя нет, я ошиблась: не стрела — арбалетный болт. Второй, пущенный более меткой рукой, летел мне в висок, но я отклонила его движением руки. Стреляли откуда-то слева и сверху, видимо, расположившись на дереве. Я послала туда самонаводящийся флаймер (огненный шар), но он разбился о невидимую стену. Магическая защита? Но маг не стал бы использовать арбалет. Из веток по разным траекториям вылетели сразу два болта. Значит, их там двое. Один не очень метко летел в меня, другой — в застывшую статуей Юльку. Я не успевала убрать оба и отклонила второй — руку пронзило болью. Вскрикнув, я схватилась за предплечье, зато в секундной передышке успела опознать защиту — щит Клира. Мощная штука, но имеет свои недостатки. Есть заклинание, которое его пробивает. Следующая пара болтов превратилась в пепел в ответной стене магии. Щит разлетелся вдребезги, а два флаймера докончили дело — что-то тяжёлое упало с дерева. У меня тоже потемнело в глазах. Я мешком свалилась на землю...

Юля исполнила свой коронный визг, но в обморок падать не стала, видимо, потому, что сидела на лошади. Меня бил озноб, а руки тряслись и не слушались. Огромным усилием воли я выдернула металлический болт из предплечья. Рука горела, но по телу от неё разливался холод. Через дыру в рукаве и сквозь плёнку из крови просматривался синеватый, трупный оттенок кожи. В глазах всё плыло — от обычной царапины такого не было бы. Оружие отравлено...

— Вер-рена! Что с тобой? — донёсся испуганный голос Юльки.

Не буду отвечать. Не до неё. Надо бы собраться, но не выходит. Для магии тоже нужна сосредоточенность. Где-то у меня в сумке пылится универсальный набор противоядий. Но что за яд? По симптомам похоже на настойку квисника болотного. Пострадавший живёт всего пять минут, а половину из них — уже без сознания. Минуты полторы прошло... Есть ещё несколько подобных ядов, они все разные, требуют разных противоядий, а некоторые вообще не имеют таковых. Я чувствовала, что скоро будет поздно — выбирать не приходилось.

— Скорей найди в моей сумке зелёный каплеобразный флакон и...

Закончить я не успела: глаза закрылись сами собой, а губы перестали слушаться. Но я всё слышала и понимала. Шаги. Звук падения сумки, а потом и тела. Шаги. Одновременное копошение в вещах. Здесь кто-то ещё?

— Что случилось?

Знакомый голос — знакомый визг. Ответ.

— Как ты здесь... Хотя неважно, потом! На нас напали, она ранена, попросила какой-то флакон, потеряла сознание...

Сбивчивый, надрывный, с едва сдерживаемыми слезами голос. Кто-то подошёл. Прощупал пульс на здоровой руке, аккуратно осмотрел раненную. Шаги. Звяканье склянок.

— Вот этот.

Звук вырываемой пробки. Шаги. Падение — видимо, запланированное, так как не сопровождается словами. Открывают мне рот, вливают что-то жидкое, вязкое и противное. Рефлекторно глотаю, чтобы не подавиться. Сознание медленно уходит...

... Один бок замёрз, другой — запарился. Болит голова... и живот... и рука тоже. Что случилось? А! Меня отравили! Наверное, Юля всё-таки догадалась напоить меня противоядием. Значит, я всё же угадала яд? Открывать глаза не хотелось, но было надо — а ну как я уже в загробном мире! На том свете, как ни странно, всё было точно как на этом. Я лежала около небольшого костра, уже стемнело, и он был единственным источником света. Напротив сидел и задумчиво смотрел на огонь некто, ничуть не похожий на Юлю. За плечами незнакомца расположились крылья, а лицо было скрыто тенью. Он чуть повернул голову, и костёр чуть осветил его. Я немного приподнялась на локте для лучшего обзора, но так и не увидела нигде Юли. Незнакомец, наконец, окончательно повернулся, и я звучно шлёпнулась обратно на землю (за невозможностью подкошения ног, подкосился локоть). Это был Видар!

— Что ты здесь делаешь?!

— Это длинная история, — уклончиво ответил вампир.

Но от меня так просто не уклонишься. Я со стоном села (оказалось, болела ещё и спина, которой я ощутимо приложилась, падая с лошади).

— Тогда я сначала, — серьёзно начала я, — поем чего-нибудь.

Поскольку мне ничего не предложили, я достала из сумки, которая лежала на расстоянии вытянутой руки, кусок копчёной колбаски, оставшийся ещё с завтрака, и начала его грызть.

— Наиай, а луаю, — прочавкала я.

Но Видар понял, вздохнул и неохотно начал:

— Я ехал за вами, — обречённо признался он. — От самого Айонита.

— Аем?! — чуть не подавилась я.

Видар непонимающе на меня глянул.

— Что? — осторожно спросил он, заметив в моей реплике лишь возмущённую интонацию. — Ты, кажется, сказала "я ем"?

— Я спрашиваю: "Зачем?", — с трудом проглотив полупрожеванный кусок, повторила я. — Чтобы загрызть не на своей территории?

— Нет, конечно, — Видар нервно хихикнул. — Я просто... — он замялся, лихорадочно выдумывая, что "просто".

— У? — поторопила я.

— Ну-у-у... — повторил вампир за мной. — Ладно. Я случайно подслушал ваш разговор перед отъездом. Ты говорила, что вы возможно в Другие Долины поедете. А ведь одна из ближайших — Елань, вдруг мне туда как-нибудь попасть удастся, в нормальный клан. Я устал от того, что все меня сторонятся и опасаются! А ты — не испугалась с самого начала. Я подумал, может это знак и именно ты поможешь мне вернуться.

— Но ты же мог пойти с нами открыто. К чему такие сложности?

— Мне бы пришлось признаться в подслушивании. Случайном, — торопливо добавил Видар. — А другого повода я так и не смог придумать. Да и подруга твоя была бы против.

Я рассмеялась, и ошмётки колбасы полетели в вампира. Тот не успел среагировать, и они повисли на его чёрных волосах.

— Извини. Мы бы взяли тебя и без всякого повода, просто так. А Юля могла бы и потерпеть: она сама хотела сюда попасть — пусть теперь наслаждается. Кстати, а куда ты её дел? Неужели съел?

— Нет, как ни странно.

Голос принадлежал не Видару и раздавался из-за спины. В круг света вошла Юля с охапкой еловых веток и с отвращением сбросила лапник на землю. "Для лежанки", — догадалась я, — заметив рядом две такие же горки.

— Я так за тебя испугалась!

Юля с налёту обхватила меня за шею и, как всегда не рассчитав, повалила. Я приложилась всеми больными местами о землю и упавшую сверху подругу, которая "удачно" заехала мне локтём в простреленное предплечье. Я не удержалась от вскрика. Видар торопливо оттащил от меня террористку.

Мы уютно сидели вокруг костра. Была уже глубокая ночь. Я полулежала на лапнике и, опираясь на здоровую руку, залечивала больную. Кровь не хотела останавливаться без магии, зато после её применения дело пошло на лад.

— Завтра к обеду мы будем в Елани. Немного пройдём вдоль границы, чтобы попасть на территорию светлого клана. Это будет Роен. Но меня туда не пустят.

— Пустят-пустят, — обнадёжила я Видара. — Пусть только попробуют не пустить. Ай! — я перетянула повязку. — У меня есть кой-какие идеи.

Впрочем, делиться мыслями я пока не стала. Истратив остатки резерва на защитную сферу, я завернулась в одеяло (его пожертвовал мне Видар) и начала медленно погружаться в сон.

Проснулась я сама, довольно-таки рано — солнце только наполовину появилось из-за горизонта. Мои спутники ещё дремали, костер прогорел до чёрных углей. Я осторожно встала, тихо собрала остатки хвороста, неуклюже, одной рукой сложила их на кострище. И только тут вспомнила, что мой резерв пуст, а начнёт восстанавливаться не раньше вечера. Я вытянула вперёд руку и медленно обернулась вокруг себя. Ничего... Хотя нет. Слева в густых кустах ничего не было видно, зато чувствовалось колебание энергии. Я пошла напролом и саженей через пять чуть не наступила на что-то подозрительное. При ближайшем рассмотрении это оказалось двумя условно свежими трупами. Так как рядом валялись два арбалета, я сразу опознала давешних стрелков. Меня передёрнуло: я и раньше, конечно, применяла боевые заклинания против людей, но эти опрометчиво решившие со мной связаться "люди" всегда благополучно убегали, и до убийства дело не доходило. Как ни странно, я совсем не переживала по этому поводу. В конце концов, они сами виноваты. Я осмотрела трупы повнимательней: вчера было не до того, и про них все забыли. Я решила исправить эту досадную оплошность, но была глубоко разочарована. Это всего лишь наёмники, а не какие-нибудь разбойники, как я ожидала. "Казённые", как презрительно называют их профессионалы, арбалеты, классический набор метательных ножей с классовыми печатками на рукоятках, потёртая одежда и бандитские физиономии однозначно указывали на этот факт. Пройдя ещё саженей десять, я упёрлась в берег реки, у которого рос высоченный граб. К сожалению, в отличие от водных источников, магией граба запастись впрок нельзя, поэтому, восполняя резерв, я сразу подлечила руку и обновила бытовые заклинания.

Только я развернулась, чтобы уйти, как из кустов вылезло нечто, настроенное весьма недружелюбно. Классифицировать его я не могла, что было это плохо. Странный монстрик: волчье, покрытое чёрной шерстью, тельце на волосатых паучьих лапках; вместо головы что-то вроде свиного рыла, если снабдить оное двумя рядами острейших клыков с полпяди длиной. Тварь глухо зарычала и оскалилась, я медленно отступила назад. Не зная названия нежити, трудно противостоять ей магически. Эх, ну почему я оставила меч на привале?! Существо не дало мне времени на размышление, без промедления прыгнув вперёд. Я запустила в него первым пришедшим на ум заклинанием — волной огня. Ожидаемого эффекта не случилось — обугленный скелет на землю не упал. Зато тварь отбросило шагов на двадцать, и она ошалело затрясла головой. В этом не было ничего удивительного — некоторая нежить питается огнём, на некоторую он вообще не действует, хотя большинство его не любит. Следующей атаковала я. Замораживающее заклятие нашло цель, но отрикошетило от свиной морды, и я сама едва успела увернуться, споткнулась и упала на многострадальную спину, ткнувшись затылком в воду. Тварь не заставила себя ждать. Мне подвернулась под руку крепкая палка, из-за которой я в общем-то и грохнулась. Я упёрлась монстру ногой в живот, однако оттолкнуть не смогла; клыкастая пасть тянулась к моему горлу, но я прижала к его шее палку, держа её обеими руками за концы. Простреленная конечность медленно опускалась к земле, так что непонятно было, кто кого пытается задушить. Без рук я практически не могла колдовать, а гипнозу нежить не поддаётся. Из пасти твари капала слюна (надеюсь, не ядовитая), моя защита ослабевала. Я утяжелила палку соответствующим заклинанием и дёрнулась из последних сил, одновременно толкая монстра ногой и трёхпудовой палкой. Он отлетел на добрую сажень, перекатился по земле и по-кошачьи встал на лапы. Замешкался на пару секунд, но мне хватило бы и одной. Не тратя времени на подъём, я выбросила вперёд руку, загодя прицелившись. Во лбу твари появилась сквозная дыра, хлынула зеленовато-красная кровь — заклинание предназначалось для пробивания тоннелей в скалах. Она на прощание издала душераздирающий рёв, впрочем, мне не было её жаль. Я осталась сидеть, пытаясь отдышаться. На берег вбежал Видар с длинным клинком в руках. Интересно, откуда он его взял? Я не видела у него оружия. За всё время поединка мне не пришло в голову позвать на помощь. Сказывается привычка — мне всегда приходилось рассчитывать только на себя.

— С тобой всё в порядке? Что это?!

Видар удивлённо глядел на тварь, лежащую вверх паучьими ножками в зеленоватой луже.

— Не что, а кто... Не знаю. А насчёт меня — то да, всё нормально. Ты немного запоздал.

— Странно, мы, вампиры то есть, очень чутко спим. Почему я ничего не слышал?

— Устал, — невинно предположила я, не признаваясь, что слышать было в общем нечего. — А откуда у тебя меч, что-то я не замечала его раньше?

— Да я его не очень люблю и с собой обычно не ношу, на лошади оставляю. Но теперь, пожалуй, буду, а то ты, я вижу, постоянно влипаешь во что-нибудь.

На это мне нечего было ответить, я и сама заметила, что в последнее время меня прямо преследуют всяческие неприятности. Я подошла к твари.

— Назову-ка его свиноук.

— Почему? — удивлённо поднял брови вампир.

— Смесь свиньи и паука. А волков я слишком уважаю.

6 глава

Мы ехали не торопясь. Дорога была наезженной, но на тракт не тянула. Я рассматривала свою любопытную находку. Поперёк туловища свиноука был надет тонкий кожаный ремешок с вкраплением странных серых камней. Явно артефакт: я чувствовала в нём силу. Тем более, когда мы сняли его с твари, она мгновенно превратилась в горку разнокалиберных косточек — выходит, свиноук был создан с его помощью. Не хотелось бы таскать с собой неведомую гадость, но и выбрасывать было жаль.

Перед нами из-за поворота появился красивый ажурный мостик, очень хрупкий на вид. Я опасливо приостановила Каську, но Видар уверенно направил Малинку вперёд, и я последовала за ним — ему виднее. Когда мы перебрались через мост, я обернулась, не услышав сзади цокота копыт. Юля действительно осталась стоять на противоположном берегу и с ужасом смотрела на речку.

— Что ты там застряла?

— Да...

Юля нерешительно ткнула Грома ногой, тот медленно пошёл к мосту вялым шагом приговорённого к смертной казни. Истинно говорят, что лошадям передаётся характер хозяев. Грому явно досталась Юлькина неуклюжесть — на середине идеально ровного моста он споткнулся, девушка, неуверенно держащаяся в седле, дёрнулась и вылетела из седла. Перелетев через ажурные перила, Юля плюхнулась в воду и отчаянно забарахталась, не замечая, что сидит на дне.

— Помогите, я не умею плава-а-ать!

Мы с Видаром обменялись усталыми взглядами.

— Кхм... Тебе не кажется, что утонуть здесь можно только если лечь вниз лицом и не поднимать головы? — выразил наши общие мысли вампир.

Юля продолжала вопить и разбрызгивать вокруг себя воду. Пришлось повторить ей это ещё несколько раз, прежде чем она сообразила, что имеет твёрдую опору под ногами и другими частями тела.

Ой, и правда. Здесь ведь совсем мелко... А я всё думала, почему мне никто помогать не собирается...

Мы опять переглянулись, тяжело вздохнули и одновременно спрыгнули с лошадей — вытаскивать недоразумение из речного оврага и усаживать на коня...

Граница Других Долин выглядела как туманное марево, повисшее в воздухе поперёк дороги. Когда мы в него упёрлись, то свернули вправо, чтобы добраться до нужной территории.

— Вот здесь.

Видар указал на стену. В ней выделялась арка словно из тёмного дыма. Войти, в принципе, можно было везде, но некоторые Долины для красоты вывешивали подобные "приглашения".

— Дай руку, — попросила я Видара.

Тот дал.

— Да не эту!

Вампир наконец додумался и протянул нужную руку с закатанным до локтя рукавом. Я провела рукой над меткой — она исчезла. Видар удивлённо посмотрел на меня.

— Не обольщайся, это просто иллюзия. Но для пограничников вполне сойдёт.

Мы спешились и шагнули в белёсую дымку. От неё повеяло холодом и влагой. Впрочем, никто не промок, да и не мог бы — туман-то колдовской.

На той стороне нас действительно ожидали два вампира с незнакомым мне гербом.

— Добрый день. Добро пожаловать в Елань. Клан Роен рад приветствовать вас на своей территории. Пройдите, пожалуйста, стандартную проверку.

Я беспрекословно позволила задрать рукав куртки и посветить на кожу каким-то магическим фонариком в поисках метки. Юля не далась и показала запястье сама. Видар кинул на меня неуверенный взгляд и тоже продемонстрировал руку. Иллюзию я специально выбирала самую сложную и редко используемую, такую примитивный сверитель не распознает, хотя в остальном приборчик вполне неплохой, нестандартный. Претензий нам, естественно, не предъявили.

— Прошу прощения за причинённые неудобства, но безопасность прежде всего.

Вот мы и в Долине.

Если кто не знает, седло на лошадь одевают не только для удобства всадника, но и чтобы не стереть скакуну спину. Вот и Каське пора бы выдать это необходимое приспособление. Но всё стоит денег, а у меня не было ни ворма. Я, конечно, старалась по возможности идти пешком, но особо задерживаться не хотелось.

Дорога была ровной, аккуратно посыпанной песком. Вдоль неё ютились симпатичные домики — одноэтажные, но с чердаком. Огородики небольшие, заборы низкие — в аршин высотой. Вампиры и вампирши выглядели весьма дружелюбно. До центрального города оказалось достаточно далеко, мы ехали уже часа два, правда, не спеша, причём последний из них я провела уже в одном седле с Юлей. Каська обиженно косилась на меня за такое предательство. Видар явно порывался о чём-то меня спросить ещё с границы и наконец не вытерпел.

— Послушай, Верена, а нельзя ли ходить так постоянно?

— Как — так? — не сообразила я.

— Ну, чтоб метка не была видна.

— Нет, — разочаровала его я. — То есть это, конечно, возможно при условии, что кто-то будет постоянно обновлять заклинание. На неподвижных объектах, например, стенах, иллюзии держатся до двух лет. Предметы выдерживают не больше месяца. Иллюзия, наложенная на живое существо не распыляется максимум сутки. Тебе надо всего-навсего жениться на какой-нибудь терпеливой магичке, чтобы она обновляла заклинание каждое утро.

Юля хихикнула, Видар грустно усмехнулся. Впереди, наконец, замаячили башенки, не прошло и пяти минут, как мы въехали в город.

Ну-у, я бы скорей назвала это посёлком городского типа. Единственное примечательное здание — аккуратненький, как и всё здесь, не очень большой замок в центре. От него, как белые лепестки ромашки от жёлтой сердцевины, отходили ровные ряды домиков. Они отличались от виденных нами у границы: попадались и двух-трёх этажные, но площади занимали меньше. Дороги были вымощены каким-то синевато-серым камнем.

Я, уже на собственной лошади, уверенно направилась к замку. Видар и Юля, словно сговорившись, отстали, видимо, протестуя против выбранного маршрута.

— Э-э... Верена, если ты думаешь, что самое большое здание в городе — постоялый двор для туристов, то тебя ждёт разочарование. Это замок главы клана — он там живёт и работает. А остановиться можно в любом доме, где, конечно, примут. Или у тебя здесь знакомые?!

Я подивилась недогадливости моих спутников.

— Переночевать можно было ещё в Развалах. Или вы думаете, что я тащилась сюда просто так, в качестве увеселительной прогулки?! Или ради сомнительного удовольствия общения с вампирами в их среде, как будто мне одного мало?! А если я буду разговаривать с первыми попавшимися жителями на подозрительные темы, это будет довольно странно. В эльфийской тюрьме я уже побывала, в вампирью — спасибо, не хочу. Поэтому я собираюсь пообщаться напрямую с местным правительством.

— Ты не обидишься, если я туда не пойду?

— Обижусь, но тебе же хуже. У меня есть идеи насчёт твоей реабилитации, но без твоего присутствия дело вряд ли пойдёт.

Видар мученически вздохнул, поднял глаза к небу и нехотя спешился. Пока мы спорили (точнее, спорила я, а остальные молчали), я не останавливала Каськи, а Малинка с Громом по инерции следовали за ней. У парадного входа в замок стояли два вампира в такой же, как у пограничников, форме, но с другими опознавательными знаками. Торчали они тут то ли для проформы, то ли для красоты, поскольку не шевелились и не смотрели на входящих, то бишь нас, словно спали стоя и с открытыми глазами. Интересно, а воинственного посетителя, размахивающего мечом и кричащего "Смерть правителям, даёшь анархию!", тоже пропустили бы?

Сквозь двери мы попали в небольшой холл, в котором скромно расположилась вешалка (пустующая по летнему времени) и одна деревянная(!) скамья. После Рдайэла мне казалось, что я переехала из родного дворца в дом бедной крестьянской семьи. Не сказать, чтобы я любила роскошь, даже больше — в местном колорите я чувствовала себя гораздо уютней. Но коварное зрение не воспринимает столь резких перемен.

Из холла вело пять коридоров, три из которых упирались в лестницы. Я увидела это только благодаря ночному зрению — на освещение в замке поскупились. Сразу вспомнились жуткие легенды о вампирах: в старом, тёмном, страшном, пыльном замке живут жуткие, злобные, кусачие ВАМПИРЫ! В этот момент на ничего не подозревающего героя (который долго бродил ночью по округе, подбирая для ночёвки замок поподозрительней) нападают вышеупомянутые, и его судьба — в руках автора. Легенды, потому что тёмные вампиры отродясь не строили замков: у них есть заботы и поважней (например, где бы разжиться ужином?).

На нас нападать никто не стал, а то мы спросили бы у него дорогу. Да и зачем, ведь была возможность избавиться от нас нашими же руками — заплутав в бесконечных коридорах незнакомого замка мы бы умерли от жажды и голода, а тут-то и вылезли бы... Не долго думая, я не стала никуда сворачивать, направясь в тот коридор, что был напротив двери. Минут через десять я об этом горько пожалела. Лестница начиналась с обычного пролёта, а затем неспешно поворачивала, становясь пародией на винтовую. У неё и не предполагалось стержня, а целью её существования явно было обогнуть все коридоры и комнаты замка, придя затем на высшую точку самой высокой башни и упёршись в глухую стену. Так я думала, но продолжала упрямо и тупо шагать вверх. Мало того, мои спутники с выражением на лицах мы-выполняем-единственно-правильное-действие шли за мной. Неожиданно лестница сделала очередной непредсказуемый поворот и закончилась аршинной ямой в сажень глубиной. На другой стороне провала была простая деревянная дверь даже без намёка на какой-либо карниз. Наверное, подразумевается, что надо исхитриться открыть её в полёте, а если заперта, то ещё и постучать. Впрочем, для магички подобных проблем не существовало. Я приподнялась в воздух на пядь и подлетела к двери. Дёрнула ручку — заперто. Н-да, шутники! Я вежливо постучала. На той стороне послышались шаги. Кто-то стоял за дверью в подозрительном молчании. Я постучала повторно. Дверь не открылась, а отодвинулась влево.

В проёме стоял высокий вампир, в его длинных чёрных волосах, собранных в хвост, уже появились нитки седины. Для своего возраста он был весьма симпатичен, но не в моём вкусе. Тёмные кожистые крылья не шелохнутся, словно не вампиру принадлежат, а стоящей сзади него статуе. Ему очень шло выражение крайнего удивления на лице: округлённые глаза, приоткрытый рот, виднеющиеся в нём клыки. Молчание длилось долго, и когда четверть резерва ушла на левитацию, я отстранила вампира и приземлилась в комнате за дверью. Видар ловко перепрыгнул яму, а Юлю пришлось перетащить магией.

— Здрасьте! — вежливо поздоровалась я. Незнакомый вампир собрался с мыслями, подобрал отвисшую челюсть, приосанился и попытался принять горделивую позу.

— Здравствуйте... Кто вы такие и что здесь делаете?

Видар и Юля похоже дали обет молчания. Если девушку я ещё понимаю (она чувствовала себя неуютно и вообще опасалась общаться с кем бы то ни было, тем паче с вампирами), то Видар должен быть в своей тарелке — мог бы и помочь! Нить переговоров пришлось брать в свои руки.

— Я адептка последнего курса Ворминской Школы магии, это — мои друзья. Меня зовут Верена, они — Юля и Видар соответственно. Мы прибыли по делу, хотим видеть... короля, императора, повелителя, правителя или кто тут у вас? Ну в общем, главного. Где нам его найти?

— Короли — в королевствах, императоры — в империях; повелители повелевают, правители правят. Ни один подобный титул не годится для нашей Долины. У нас это называется "хранитель".

— Хранитель чего? — я не собиралась спрашивать, но не удержалась.

— Судеб, — серьёзно ответил вампир и, заметив мой непонимающий взгляд, добавил. — От того, кто стоит во главе страны, зависит жизнь народа.

Я всё равно не поняла и по Юлиному лицу видела, что она тоже. Зато Видар не выказал удивления — всё-таки вампир среди вампиров. Незнакомец мне определённо импонировал, но на вопрос о местонахождении этого их хранителя так и не ответил.

— Ну так где его найти?

— Идёмте со мной, — ответил вампир и уверенно направился к какой-то двери.

Сейчас я заметила, что обстановка комнаты не похожа на то, что я видела в замке ранее. На полу — пушистый ковер, у окна — рабочий стол, стул с мягкой обивкой. У стены — книжный шкаф, доверху забитый старинными и не очень фолиантами. На столе стоял трёхсвечный канделябр с жалкими огарками, сама столешница была довольно неаккуратно заляпана воском и чернилами. В приоткрытом ящике виднелась горка свитков, а почему-то на полу стояла тарелка с яблочными огрызками, крошками и колбасной шкуркой. Поймав мой любопытный взгляд, наш проводник смутился и поспешил пропустить меня в проход.

7 глава

Комната была обставлена просто: пара диванчиков, кресел и низкий кофейный столик. Что же, здесь и обитает этот загадочный хранитель? Наверняка, нет. Просто комната для приёмов, а у него небось пошикарней апартаменты. Вампир-провожатый вольготно расселся в кресле и спросил:

— Ну, так какое у вас ко мне дело?

Настал мой черёд бороться с челюстями. Счёт был не в мою пользу — рот закрываться не хотел. Я скосила глаза на спутников — огромные глаза Юли всё-таки стали ещё больше, а Видар (как всегда!) не выглядел удивлённым. Ведь сразу понял и ни слова не сказал! Нравится ему, что ли, издеваться над нами? Хранитель сидел в кресле и упивался нашим замешательством. Радуется — отомстил! Я, совладав с собой, села на диван. Остальные последовали моему примеру.

— Дело собственно не одно, а целых два, но они взаимосвязаны. Кстати, а как к вам обращаться?

— Зовите меня по имени — Иукреал.

— Ладно. Так вот, вы наверняка помните нападение десятилетней давности на ваш клан.

— Такое не забывается. Но я не думал, что это такой общеизвестный факт.

— Я узнала о нём от Видара, и информация оказалась как нельзя кстати. Тогда вы решили, что в стане врага появился маг — вот о нём и пойдёт речь.

— Хотите оформить чистосердечное признание?

— Ну, десять лет назад мне было одиннадцать, и я имела весьма смутное представление о магии. Я здесь потому, что считаю: этот маг не вампир, он человек.

— Но... Это невозможно! Тёмные кланы не принимают людей — только в качестве закуски.

— Вы же не отрицаете, что они тоже разумны? А значит, и с ними можно договориться, посулив выгоду.

— Выгода? Для тёмных кланов самое важное в жизни — пища и традиции.

— Не скажите. Богатый всегда хочет ещё больше денег, король — больше власти. Вампиры нуждаются в территории, они стеснены границами Других Долин, которые не могут пересечь из-за защитной магии — я имею в виду тёмные кланы. Они хотят вырваться на свободу, а маг им именно это и пообещал.

— Допустим, это так. А какой резон этому магу связываться с нашей братией? Дружить с вампирами из тёмных кланов то же самое, что курить на пороховой бочке. Их настроение переменчиво, как погода. Сегодня ты им друг, точнее, не враг — понятия "друг" у них не существует — а завтра...

— Да, это опасно, но значит дело стоит того. Я не знаю, зачем ему разрушать Долины, и надо ли ему это вообще, но уверена, что подобное сотрудничество оправдывает риск. Думаю, его финансируют и помогают в различных опытах. Благо, их самих богатства не прельщают — только в качестве приманки доверчивых сверх всякой меры жертв. Плюс у этого загадочного рецидивиста есть идеальное логово — если бы даже МС что-то заподозрило, никому бы не пришло в голову искать его там.

— Хорошо, предположим, в одном из кланов действительно угнездился чужак. Но мне до сих пор не ясна цель вашего визита.

— Я решила прийти именно сюда по двум соображениям. Во-первых, я бы хотела поподробнее узнать о том нападении. Кто в нём участвовал, как это случилось?

— Граница тогда не охранялась, и однажды ночью группа из трёх тёмных вампиров пробралась на нашу территорию. На восточной окраине есть селение; оно так и называется — Приграничье. Оттуда до границы вёрст двенадцать, там всего пара дюжин домов, жители занимаются сельским хозяйством. Никто из них и оружия в руках не держал, и уж тем более не мог отразить внезапного ночного нападения... Два дома были опустошены в первую ночь. Жители сразу поняли, кого в этом винить. Они забивали окна, двери на ночь подпирали мебелью. Никто не засыпал до рассвета — ведь нападения случались именно ночью, показываться днём у всех на глазах убийцы не решались — но утром неизменно в нескольких домах находили тела. В отличие от нас, тёмные вампиры способны летать. Они проникали через крыши, подвалы, выламывали двери, окна — защититься никому не удавалось... Поймали их лишь через неделю, ни один не дался живым. Уже потом, по клановым печатям, выяснили их происхождение. Двое было из Оувори, один из Нерлиб, второго по значимости клана.

Иукреал рассказывал с такой болью в голосе, словно говорил о себе или своих родных, а не о совершенно чужих вампирах. Названия же тёмных кланов были произнесены с жутким презрением, как говорят о помойных гарпиях или кладбищенских упырях.

— То что они из разных кланов — это плохо, — задумчиво сказала я.

— Почему?

— Одно дело, выступить против одних, например, Оувори, и совсем другое — против всех четырёх тёмных кланов. Хотя такая возможность и маловероятна, они не очень дружат между собой...

— Ваша теория звучит довольно правдоподобно, и если такая опасность действительно есть, то необходимо её предупредить. Можете рассчитывать на нашу помощь.

— Спасибо, но это вряд ли понадобится. Зато у меня есть одна просьба, и если действительно хотите помочь, то это прекрасный способ.

— Что же это за просьба такая? — заинтригованно спросил Иукреал.

— Я бы хотела, чтобы вы позволили Видару жить в вашем клане.

Вампиры одновременно уставились на меня — один удивлённо, другой предостерегающе. Второго я полностью проигнорировала.

— А разве ему кто-то запрещает? Вход в Долину свободный и поселиться здесь может любой и уж тем более вампир.

— Боюсь, не каждый. Видар покажи ему — я убрала иллюзию.

Если бы он обладал магическим даром, то от меня бы осталась кучка пепла (я слышала, что, когда доведёшь мага до белого каления, он может испепелить одним взглядом — поэтому нам в школе преподавали самоконтроль). Но вампиру не удалось так просто от меня избавиться, а от созерцания моего честного лица ему пришлось отвлечься, потому что рукав его куртки сам собой пополз вверх. Видар его поймал, бросил ещё один испепеляющий взгляд в мою сторону, и сам продемонстрировал наконец запястье. Я знала, что рискую, и была готова к любой реакции. Но Иукреал повёл себя не так, как я ожидала. На вид он был лишь несколько удивлён и насторожен.

— Но почему я должен вам верить? Может, вы выдумали это всё специально, для отвода глаз. Я согласен, по внешности он на темного вампира не похож. Допустим, он даже не пьёт кровь. Но, судя по печати, он родился в клане Оувори, а это наши древнейшие враги. Вдруг он заслан сюда.

Логичный, чётко обоснованный ответ. Ну да пусть теперь Видар объясняется... Молчит. Придётся подсказать.

— Расскажи ему то же, что мне, — толкнула я Видара.

Кстати, Юле я тоже ничего не рассказывала, и она теперь слушала с глупым выражением на лице и приоткрытым ртом, обнажая ряд безупречно ровных и белых зубов. Видар говорил медленно, аккуратно выбирая слова, и рассказ о-очень затянулся. Я встала, подошла к окну. Оно было настежь открыто, и я опасно перевесилась через подоконник. Мы забрались действительно высоко — весь город был как на ладони. Сверху дома и улочки смотрелись ещё уютнее. Конечно, никакого сравнения с эльфийской столицей, но здешний простоватый стиль был мне гораздо больше по душе. На улицах копошились немногочисленные жители (предзакатная жара загнала большую часть из них по домам). Под деревьями, растущими вокруг замка, прохлаждалась влюбленная парочка — молоденькая вампирша с кавалером; они расслабленно помахивали крыльями, словно пытаясь взлететь. Меня окликнули из комнаты, я вернулась к дивану.

— Я, наверное, поступаю неправильно, но я почему-то верю вам. Поэтому ваша просьба будет удовлетворена.

Иукреал улыбнулся, а я незаметно выдохнула, снимая с вампира кокон недосягаемости, поставленный мной на всякий случай.

— Расскажите мне о своих планах.

— Ну-у... — неуверенно начала я, — сегодня где-нибудь переночую, найду пристанище для Юли — скорее всего, сдам её Видару, а завтра утром отправлюсь к тёмным кланам, вероятно, к Оувори.

— Что-о?!! — классический протестующий вопль Юльки (надо же, даже Иукреала не постеснялась!).

— Юля, сейчас не время и не место обсуждать это...

— Нет уж, самое время и место. Я...

— Ты понимаешь, что там опасно? Ты будешь висеть на мне обузой! Ты ничего не умеешь, не сможешь себя защитить. В общем, как бы ты не возмущалась, я поступлю по-своему и тебя с собой не возьму. Если что — выберу дерево покрепче и привяжу тебя к нему. Всё, вопрос закрыт!

Юля беззвучно открывала и закрывала рот, не находя слов, чтобы выразить возмущение. А я тем временем вернулась к прерванной беседе.

— Вот мои ближайшие планы. А что?

Вампир загадочно усмехнулся и подмигнул мне.

— Хочу вот предложить работу на вечер. За деньги, конечно.

— Работу? — удивилась я.

— Да, именно. Завелась в моём замке какая-то гадость, живёт в неиспользуемом коридоре, спать не даёт. У нас, вампиров, сон и так чуткий, а с постоянными завываниями и возней в собственном доме, уснуть вообще невозможно. Мы пробовали прогнать это сами, но оно не показалось, а только смеялось откуда-то.

— И, кроме морального, никакого вреда не причиняет?

— Да. Я готов заплатить двадцать золотых монет авансом и двадцать потом.

— Что, такие деньги за безобидное существо? — подозрительно спросила я, чувствуя подвох.

— Три месяца бессонных ночей — я бы заплатил и больше.

— А куда же смотрит ваш маг, — подколола я.

Иукреал заметно смутился.

— К сожалению, Екари очень своенравна и в своё удовольствие бродит по нашей территории. Если она появляется в замке раз в год, это уже праздник.

Во-первых, мне стало дико интересно (неуёмное любопытство вечно приносит мне неприятности), что это за странная "гадость" и какой ей резон жить в полупустом замке. Во-вторых, я вспомнила, что в кармане у меня ни тесрика. Для вида я ещё поломалась, покривилась и наконец призналась:

— Ладно, я согласна. Когда прийти?

— Часа через два начнётся концерт.

— Буду. А пока — до свидания, мы пойдем прогуляемся.

III часть.

И кому легко?!

Non si male, nunc et olim sic erit. (лат.)

Если плохо сейчас, то не всегда так будет.

1 глава

Мы вышли под лучи закатного солнца.

— Интересно, где здесь постоялый двор? — поинтересовалась я у спутников.

Юля всё ещё дулась на меня, а Видар мялся, будто хотел что-то сказать, но сомневался.

— У нас не делают постоялых дворов: невыгодно. Приезжие останавливаются у местных, — наконец отозвался он. — Я хотел сказать... спасибо. Ты мне очень помогла, хотя я и ни о чём не просил. Извини, что сомневался. Ты ведь здорово рисковала; если бы он нам не поверил, то сидеть бы втроём в замковом подземелье. Да и на поддержку рассчитывать уже не пришлось бы. Так что ещё раз — спасибо.

Я смущённо улыбнулась.

— Подумаешь, ерунда. Случай был подходящий.

— Ты себя недооцениваешь. С вашего разрешения, я вас сейчас покину — дела есть. Встречу тебя вечером у замка.

С этими словами Видар вскочил на Малинку и двинулся вдоль улицы.

— Ладно, Юлька, хватит дуться. Эта тактика не принесёт никаких плодов. На ночлег пока проситься не будем, а попробуем найти корчму. Я жутко голодная.

Спросив у первого встречного направление, мы уверенно потопали туда, ведя лошадей в поводу. Похоже, блуждать в незнакомых местах уже вошло у меня в привычку. Через час безрезультатного шатания на лошадей пришлось залезть. Минут через пятнадцать мы вдруг уткнулись в нужное заведение с красивым названием "Последняя ночь".

— Есть хочу! — наконец подала голос Юля. — Пойдём скорей!

— Мне уже некогда, — вздохнула я. — Возьми денег, купи себе что-нибудь и ни-ку-да не уходи! Я приду за тобой.

К замку я вернулась ровно за пять минут, стараясь тщательно запоминать дорогу. В холле меня уже поджидал Иукреал, хотя я и пришла раньше. От стен эхом отдавались странный вой и вопли, которых я раньше здесь не слышала. Вампир морщился от каждого звука и нетерпеливо перетаптывался на месте, нервно шевеля крыльями. Интересная особенность этой расы: я ещё по Видару заметила, что все эмоции у них выражаются через крылья. Как о человеке говорят "всё на лице написано", так и о вампире можно сказать с поправкой на крылья.

— А, вот и вы, Верена! Я провожу, а потом, с вашего позволения, подожду на улице — сил нет слушать ЭТО.

Пройдя сложным маршрутом по длинным коридорам, мы уткнулись в запертую дверь. Иукреал вручил мне ключ и, ещё раз извинившись, поспешил ретироватся. Здесь звук был громче, резонанс был вообще невыносимым. Я собралась с силами и мыслями и открыла дверь. На удивительное качество оной указывала то, что она служила неплохой звукоизоляционной прокладкой. Открыв её, я чуть не оглохла от ударившей в лоб звуковой волны. Первой здравой мыслью было заткнуть поскорей уши и бежать без оглядки куда подальше. Но потом я вспомнила о своей чести, частью потраченном авансе и приглушающем заклинании. Звук не исчез совсем, но громкость снизилась до приемлемого уровня. Я с опаской вошла в коридор. Искать нарушителя спокойствия не пришлось — в дальнем конце помещения у зашторенного окна в локте над полом висел полупрозрачный зверёк, навроде хомячка, увеличенного раз в пять. Вообще, туманный дух, или некис, (а это был именно он) может принимать любое обличье. Главное никакими заклинаниями и экзорцизмами ни уничтожить, ни прогнать его нельзя, единственный способ избавиться от надоедливого соседа — уговорить его покинуть своё жилище добровольно. Это преимущественно ночная нежить, хотя солнца не боится и в спячку днём не впадает, а просто любит темноту и полуночную тишь. Питается он отрицательными эмоциями и вреда никакого, кроме морального, не несёт; селится обычно в больших домах, живя мелким пакостничеством, которое злит и раздражает хозяев. Странно, что этот поселился здесь, ведь замок явно не густо населённый — я не видела здесь никого кроме Иукреала.

— Поговорим? — спросила я тихо (на пределе голосовых связок).

Дух соблаговолил заткнуться и принял облик девушки — моей копии.

— О чём? — спросил он противным писклявым голосом.

Я по-наглому села на подоконник около некиса.

— Сытно ли тебе живётся? — саркастически поинтересовалась я.

Он неожиданно тяжко вздохнул и прогнусавил:

— Голодно, ой как голодно... Подкормить пришла?

— Вот ещё. Зачем же ты здесь остаёшься, если плохо живёшь?

— А выйти-от и не могу... — признался дух.

Я удивлённо огляделась. Тонкая прозрачная плёночка покрывала стены, пол, потолок, окно и дверь. Она полностью сливалась с обстановкой, поэтому я и не заметила её поначалу. Я припомнила формулу и, даже не задумавшись, распылила заклинание. Дух радостно вылетел сквозь стенку, а меня окатило ледяной водой. Я громко выругалась. Ну и шутница эта их Екари, ох и попадётся она мне!

Поплутав по коридорам (чему тут удивляться?), я вышла на улицу, мокрая и злая. Видар и Иукреал мирно беседовали, стоя под деревом, и при виде меня одинаково удивились так, что даже крылья застыли на полувзмахе, а между приоткрытых губ появились кончики острых клыков, хищно блестевших в темноте (случайный прохожий мог бы подумать, что на него нападают). Я скорчила недовольную мину и взмахнула руками, высушиваясь. При этом жесте вампиры инстинктивно отшатнулись, а мои волосы встали почти дыбом. Иукреал сдержался — по рангу положено, — а Видар отвернулся и хихикнул (читай: в голос рассмеялся). Я пригладила волосы и поплелась в направлении, где, как мне казалось, была корчма. Каську я оставила там и (как обычно) уже об этом пожалела. Сзади ко мне подкрался Видар на Малинке. Лошадь, верно, научилась от хозяина бесшумному шагу — я не услышала их приближения.

— Где же ваша лошадь? Или вы забыли её вместе с гонораром?

Издевается... Чем бы в него запустить, чтоб не сразу пришибло? Парализующее заклятие досталось и ему, и лошади. Оба застыли в неестественных позах, как статуя, вылепленная скульптором-абстракционистом: лошадь с двумя поднятыми ногами и хвостом, параллельным земле, и вампир с толи недоопущенной, толи недоподнятой рукой и странным изгибом крыльев. Я вытащила из его кулака мешочек, судя по всему с моим гонораром, отошла на пару шагов и, не оборачиваясь, сняла заклинание.

— Чтобы неповадно было смеяться над ведьмой! — назидательно сказала я.

— Может, подвезти? — примирительно сказал Видар, стремительно догоняя меня.

Впрочем, он не дожидался ответа и, не слушая протестующих воплей, свесился с лошади, обхватил меня одной рукой за талию и втащил в седло впереди себя. Я посопротивлялась, но недолго — усталость взяла своё, и я даже вошла во вкус. Я вольготно развалилась в седле, практически выпихнув оттуда вампира и используя его вместо спинки: сам напросился — пускай терпит. Но Видар не выказывал неудовольствия, только как-то странно на меня посматривал. Я бы может даже задремала, если бы не вспомнила...

— Ты знаешь куда ехать-то? — спохватилась я.

— В "Последнюю ночь", конечно.

— А дорогу ты знаешь? — подозрительно спросила я.

— Д-да... — подозрительно ответил он.

— Ну-ну, — скептически хмыкнула я. — До неё пешком пять минут, а мы верхом уже полчаса шатаемся.

— Это смотря как ехать, — выкрутился Видар, но повернул в совершенно другую сторону.

Я незаметно глянула на него, и мне стало стыдно (правда, непонятно за что). У вампира был такой невыразимо печальный вид, что слёзы на глаза наворачивались от жалости. Я осторожно спросила:

— Кого хороним?

— А? Никого... — отстранённо ответил он.

Я не стала допытываться и только пожала плечами в ход своих мыслей. Вот наконец знакомый дворик. Видар так задумался, что не остановился и даже не заметил, как я спрыгнула на ходу — покачнулась, но устояла. Ну и ладно. Я решительно отряхнулась и направилась к входу.

В корчме было весело. Большая часть посетителей столпилась вокруг одного из центральных столов. Оттуда раздавался смех и голоса. Неужели она там, в гуще вампирьей толпы?! Вряд ли. Наверняка куда-нибудь утопала — ищи её теперь по всему городу. Но я зря опасалась. За столом, оказавшемся в центре внимания, сидела именно Юля, её изумрудные глаза заволокло туманом алкогольного опьянения. Перед ней стояла тарелка едва начатого жаркого, пустая кружка и почти пустая бутылка дорогого вина. Это сколько же я ей денег дала?!

— ...а ещё... ик!... там у нас эти... деньги — во!... ик!... бумажные... ик!... О! Познакомьтесь — ето... ик!... моя по-подруга... ик!... как её там? Ик!

Вампиры галантно расступились, хотя некоторые из них тоже были изрядно навеселе. Я подошла вплотную к столу.

— Это ещё что такое??!!

— Э-э... ик!... Что?

Я поняла, что членораздельных объяснений от неё не дождусь, и деловито обратилась к аудитории:

— Она что, одна выпила всю бутылку?

Кстати, вино было крепчайшее — местный "Огонёк" экспортируется во все страны и очень ценится в среде любителей. Ответил мне корчмарь:

— Нет, — "успокоил" меня он, — это уже вторая. Кстати, вы должны за каждую бутылку по десять кедрасов и два ворма за жаркое.

Дёшево, в столице меньше чем за пятнадцать не продают...

— Юля!!!!! — вскричала я, борясь с приступом бешенства. — Ты пропила все наши деньги???

— Ик! — она с глупенькой пьяной улыбочкой очень похоже воспроизвела кивок.

Я зло выдохнула и плюхнулась на соседний стул, одновременно присваивая блюдо с мясом. Юля несогласно замычала и потянула тарелку на себя. Я устало отпустила свой край, в результате чего жирное жаркое частью оказалось на полу, а частью на груди и волосах этой пьяницы. Та удивлённо хрюкнула и потянулась к бутылке. Но я её опередила, резонно решив, что я заслужила этот последний глоток больше. Да, не зря оно такое дорогое.

Наевшись, наконец, нормально, я заплатила за всё (причём оказалось, что Юля после первой бутылки ещё и как следует угостила своих новых знакомых, так что у меня осталось лишь немного мелочи, сиротливо звенящей в кармане), ухватила подругу за шкирку и вышла на улицу. Какая же тяжесть! А с виду такая худая... Я магией забросила храпящую Юлю на Грома поперёк седла, как мешок с картошкой. Впрочем, лошадей я повела в поводу — далеко уходить я не собиралась. На улицах практически никого не было, но свет горел во всех домах. Просто погода для лета совсем уж холодная, и нет желания гулять. Я выбрала дом побольше и постучала, логично рассудив, что там места достаточно, и вероятность отказа меньше. Молодая супружеская пара приняла нас без проблем и выделила каждой по комнате, а вампир-муж даже затащил на второй этаж Юлю, чему я была несказанно рада. Оказавшись в обществе кровати, я моментально уснула...

Встала я задолго до настоящего рассвета, когда восточный горизонт лишь загорелся изжелта-красным и кусочек солнца, меньше пяди, показался над ним. Но валяться в постели было некогда. Я написала хозяевам короткую записку, в которой по-наглому просила присмотреть за Юлей и ни в коем случае не пускать её ехать за мной ("...привяжите её к кровати, заприте дверь..."), и положила её на стол, присыпав сверху оставшейся мелочью (из их кладовой я пополнила запас продуктов).

На улице не было ни души: ещё рано, а вампиры — поздние пташки. Насколько могла тихо, я вышла во двор. В доме тишина резала слух, здесь же пели птицы, от лёгкого ветерка шелестела листва. Я зябко поёжилась: денёк опять выдался холодный, а куртка у меня всё та же негодящая. У лошадей всё было спокойно: Гром дремал, прикрыв глаза, Каська уже засекла моё приближение и нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Она любила ночные и утренние прогулки. Помимо хозяйских коней я заметила знакомую Малинкину морду. Наверное, Видар пришёл сюда же позже, уж не знаю, как вычислил. Кобыла поглядывала на меня из-под полуопущенных ресниц, словно жалуясь, что ей не дают поспать. Я вздохнула, мол уже ухожу, оседлала Каську и вывела её во двор. Вспрыгнув на неё, я машинально ударила пяткой в бок. Лошадь обиженно глянула на меня — что сама не знаю, как мы торопимся.

— Извини. Задумалась. Сегодня одни едем.

В знак примирения я сунула ей хлебную корку, которую Каська не преминула сжевать. Мы выехали на нужную дорогу и понеслись на максимальной скорости.

... Друиды, надо сказать, — довольно странная раса, с моей точки зрения. Никто не знает, как они выглядят, потому что ни один из них не показывался без длинного плаща с капюшоном, скрывающим лицо. Известно лишь, что они как-то связаны с растениями и помешаны на алхимии. Среди них встречаются неплохие маги, но они, по их же словам, никогда не "опустятся" до использования заклинаний. Весь свой талант друиды применяют к алхимическим опытам. Их Долина — одна из самых закрытых, попадают туда лишь по приглашению, а привилегий нет ни у кого. У неё есть название, но оно хранится в строжайшем секрете, и, кроме них самих, его никто не знает. Друиды скрытны до абсурда, они никогда не называют даже собственных имён. Но в любой расе есть представители, не похожие на остальных. Кто-то из таких, вероятно, и разболтал "тайну" происхождения загадочных друидских лошадей. Однажды парочка горе-алхимиков вычитала в пыльном фолианте на неизвестном им языке, что лошади, на которых они ездят, являются необыкновенным мистическим животным, а его феноменальные свойства можно открыть только напоив особым отваром. И стали они химичить. Через неделю один друид продемонстрировал колбу с некоей жуткой отравой. Взяли они коня и кобылу (чтобы не обидно было) и напоили их своим варевом. Лабораторию обезумевшие животные разнесли и друидов изрядно потоптали, но через сутки проявились в них сверхспособности: чтение хозяйских мыслей, пожизненная привязанность, огромная сила и выносливость, скорость, адаптация к любым условиям, маневренность, гибкость, а может и ещё что-то не выявленное. И главное, потомство их сохранило все эти свойства...

Ветер свистел в ушах. Каська могла бы скакать так хоть до вечера, но мне это было не нужно. За три часа мы преодолели дневной перегон, и я решила, что пора притормозить. Лошадь охотно перешла на шаг (Какой всадник не любит быстрой езды? Какая лошадь её любит?), успевая попутно поедать бабочек, ос и придорожный клевер. Я сосредоточенно занималась поисками. Прежде чем считать у вампира зубы, надо соответственно вооружиться, а для этого необходимо было пополнить резерв, причём желательно из водного источника, чтобы взять с собой запас. Вскоре я почувствовала сильные колебания энергии и свернула с дороги на едва заметную тропинку. Пройдя по ней с полверсты, мы упёрлись в целую грабовую рощу. Я видела такое впервые. Спрыгнув на землю, я подошла к деревьям. Все стволы были в два моих обхвата, а ветки у основания достигали полутора пядей в толщину. Одного прикосновения к ним было достаточно, чтобы резерв переполнился — у меня закружилась голова, и я поспешила убрать руку. Какая же сила хранится в этой рощице! Я осторожно прошла между деревьев. Водную магию я ощущала несколько иначе, чем древесную, и ей веяло откуда-то из центра рощи. Солнце было уже достаточно высоко и разогнало утренний холодок, но здесь, под сенью гигантских грабов, всё равно было прохладно и свежо. Пахло одновременно водой и лесом. Веяло тайной. Здесь всё было загадочным и мистическим, даже ветер, едва шевелящий листья на деревьях.

Я не ошиблась — в центре рощи нашлось небольшое озеро. Идеально гладкой поверхностью и извилистым берегом оно напоминало вычурное зеркальце дриадской работы. Вода в нём была девственно чистой и прозрачной, а её тёмно-синяя окраска указывала на нешуточную глубину. Я бегло осмотрелась, а потом зачерпнула воды — утолить проклюнувшуюся вдруг жажду. Озерцо оказалось родниковым: зубы заломило, будто проглотила кусок льда, и кожа на руке отозвалась лёгким покалыванием. По всему телу пробежали весёлые искорки — след прошедшей по нему магии. Если бы мой резерв был не полон, она осталась бы со мной, а так — бесцельно рассеялась в воздухе. Я заметила краем глаза некое шевеление. На другой стороне озера во весь рост распрямился подозрительный валун, оказавшийся девушкой-вампиршей в тёмно-сером плаще. Я безошибочно распознала коллегу ещё до того, как она перелетела через водную гладь и встала передо мной, откинув капюшон с пёстрых волос. Она уже открывала рот, чтобы что-то сказать, но я её опередила.

— Екари, я полагаю?

— Да... — удивлённо-подозрительным тоном призналась она, озадаченно глядя на меня ярко-голубыми глазами. — Но я вас не знаю. Вас что, прислали за мной?

— Вот ещё, — фыркнула я. — Что бы такого срочного могло понадобиться от вас, чтобы посылать за магом мага? Разве что, снабдить замок издевательскими ловушками с последующим выливанием на голову холодной воды.

Екари сначала смутилась, её лицо виновато вытянулось. Но потом она вдруг рассмеялась.

— Ха-ха-ха! Ох, простите, но не на вас же я ту ловушку ставила. Я разозлилась на Иукреала, а воду приладила, потому что есть у нас там один недоучка — способностей почти нет, но такое простенькое заклинание и ему по зубам. А досталось вам... Сами понимаете, на заезжих магов я не рассчитывала, они здесь за всю историю Долины раза три от силы были. Ой, не могу, ха-ха!

Смех — штука заразительная, и я тоже посмеялась. Екари оказалась милой девушкой и прекрасной магичкой-универсалкой. В моей Школе таких не выпускают, но здесь это, должно быть, в порядке вещей: единственный на клан маг должен уметь всё, а универсалы изучают понемножку всех отраслей магии, только основных, конечно. На прощание Екари подарила мне амулет собственного изобретения, сделанный из коры одного из грабов этой рощи. Предположительно, он пополнял резерв в экстремальной ситуации, которую определял сам. Но на практике Екари ещё не получала от него пользы. Девушка осталась в роще: она изучала её магические свойства, а я, набрав заряженной воды, отправилась обратно к дороге.

Я провозилась долго — день уже клонился к вечеру. Дорога была хоть и наезженная, но совершенно пустая. Я решила, что двигаться дальше сегодня незачем, да и не спешу я. А здесь прямо на обочине есть такая удобная полянка, даже уже с кострищем.

...Костёр недовольно трещал и шипел под постоянным моросящим дождем, начавшимся ещё до заката. Было уже совсем темно, освещённый круг вокруг огня резко контрастировал с кажущейся чёрной дорогой. Тонкое походное одеяло плохо защищало от дождя и ветра, приходилось ютиться в опасной близости от костра. Было ещё не поздно, но тяжёлые свинцовые тучи скрыли последние лучи заходящего солнца. Я зябко сутулилась, сидя на каком-то пеньке, невесть откуда взявшемся на поляне. Мне было грустно и одиноко — за эту неделю я успела привыкнуть к компании. Не хватало шуршащей возни, разговоров, посторонних звуков. Юля меня всегда веселила своим незнанием самых простых вещей и неумением что-либо делать. С Видаром же я чувствовала себя уверенней и спокойней, хоть в этом и не было никакой логики, как если бы заяц ощущал себя в безопасности рядом с волком. Кстати его я могла бы позвать с собой. Но всё моя дурацкая привычка не навязываться. Хотя вряд ли он захотел бы прогуляться на бывшую родину...

Из мерного шелеста дождя выделилось странное хлюпанье. Кто-то приближался ко мне по дороге со стороны, откуда приехала я. Вскоре в двух шагах от круга света появился тёмный силуэт.

— Наконец-то догнал! — радостно возвестил всадник голосом Видара. — Могла бы и подождать!

Он спешился, привязал лошадь и сел у костра.

— Как ты здесь оказался? — удивилась я, подумав про себя, что поговорка "лёгок на помине" имеет под собой практическое обоснование. — И зачем мне было тебя ждать, ты вроде ведь со мной не собирался.

— Что ты, как это не собирался?! А как же моя старая матушка, которую я давненько не навещал? — "праведно" возмутился Видар. — И вообще ты мне не предлагала. А Малинка у меня быстро бегает! Я выехал через час после тебя и успел догнать! — похвастался он.

Я рассмеялась:

— Да я была здесь уже утром — за три часа добралась.

Видар несколько разочарованно (видимо, Малинка была предметом его гордости) протянул:

— Правда? Ну ладно... А что у тебя за лошадь такая?

— Друидская порода.

— Да? — вампир уважительно присвистнул.

Я рассказала про Каську, а заодно и о своём несчастливом детстве, годах обучения в Школе... И что это я так разговорилась? Обычно из меня слова не вытянешь, если только не глупость какую-нибудь. Наверное, дело в том, что Видар чрезмерно любопытен — закидал меня вопросами, ну не молчать же, в самом деле! Легли мы далеко за полночь, а утром, несмотря на неблагоприятные погодные условия, проспали допоздна.

2 глава

Утром дождь не только не прекратился, но и пошёл с новой силой — лило как из ведра. Уже ночью я вспомнила о непромокаемом куполе и благополучно его использовала, но стоило убрать защиту, как мы мгновенно вымокли до нитки. Мои волосы повисли паклей, вода застилала глаза. Ехать приходилось медленно: дорогу развезло, и видимость была не больше, чем на расстоянии вытянутой руки. Небольшой привал — я высушила нашу одежду, мы перекусили и немного согрелись — и опять бесконечная дорога под летящими с серого неба холодными каплями. Мы скакали до позднего вечера, но продвинулись всего на три четверти дневного пути. Вокруг потянулись пустошные земли — бесконечные то ли луга, то ли степи, поросшие низкой выгоревшей травой. Взгляд не на чем остановить, ни одного деревца, даже камней нет. Штормовой ветер, который нечему было задержать. На привале сфера спасала от дождя, но я же не могла делать её вакуумной — мы бы задохнулись. Костёр разжечь было не из чего, одежду я, конечно, высушила, но ветер всё равно пробирал до костей. Я чувствовала, что простужаюсь, но предпринять ничего не могла. Видар тоже поминутно шмыгал носом и чихал. Но, может потому, что он более закалённый или, вероятней, что он вампир, у него дело этим и ограничилось. Я же, сжавшись в комок под тонким одеялом, уже через пять минут почувствовала, как стучат зубы и подскакивает температура. Если последнее я ещё могла исправить заклинанием, то от остальных симптомов вылечить могли только травы, коих у меня с собой не было.

— Что с тобой? Ты вся дрожишь, — обеспокоено спросил Видар.

— Да так, замёрзла, — с трудом выговорила я.

— Правда? — скептически уточнил он. — Да у тебя температура! Ты простудилась — будем лечить, — непререкаемым тоном сказал Видар.

— Жара уже нет, а в остальном я сейчас не могу себе помочь.

— Зато я могу! Я видел у тебя в сумке...

— Ты рылся в моих вещах?!

— Нет, конечно, за кого ты меня принимаешь! Когда Юля искала тебе противоядие, то вывалила всё на землю, а я потом собирал.

— Извини.

— Ничего, но ты вечно меня во всём подозреваешь!

— Неправда, обычно я шучу.

— Наверное. Ладно, проехали. Так вот, я видел там несколько подходящих травок.

— Не может быть.

— Может-может. Ты же не все рецепты в мире знаешь. Ты не умеешь разводить костры без дров?

— Нет, к сожалению.

— Тебе бы согреться. Может, травы поджечь?

— Бесполезно, — я закашлялась и решила пока помолчать.

Видар деловито рылся в сумке, всыпал что-то в котелок, лил туда воду.

— Как бы это вскипятить? — озадачился он.

Я молча протянула руку, проследила за котелком, медленно плывущим ко мне от удивлённого вампира, дала ему зависнуть над ладонью, а под ним сформировала маленький сгусток сиреневого пламени. Вода весело забурлила и закипела. Я вернула котелок Видару, который его чуть не опрокинул, непрозорливо схватившись за горячий металл. Теперь, наверное, от холода, у меня заболела простреленная рука, хотя уже почти зажила. Тратить драгоценные крупицы резерва на обезболивание я не стала: судя по бесконечной пустоши, тянущейся до самого горизонта, пополнить его в ближайшее время не удастся, а потом может не быть ни возможности, ни времени.

— Пей.

Видар, как всегда, внезапно, оказался рядом и сунул мне в руки кружку с горячей жидкостью внутри. Терпкий запах, напоминающий аромат вина с чем-нибудь покрепче, был довольно приятным. Я села и подозрительно спросила:

— Что ты сюда насовал?

— А стоит ли говорить? — в тон мне ответил Видар. — Ты обязательно скажешь, что это отрава.

Тепло растекалось от пальцев, я осторожно глотнула неведомой жидкости. На вкус она действительно оказалась терпковато-сладкой, с лёгким привкусом алкоголя. Горячие капли согревали изнутри, и с двух глотков я почувствовала себя лучше — стало уютней и теплей.

— Здесь какая-то спиртовая настойка?

У меня из таких была только валериана, но она вроде как-то не по случаю...

— Нет, это просто вино, — спокойно ответил Видар и, поймав мой недоуменный взгляд, добавил, — Я взял с собой: мало ли что.

Я выпила первую кружку и принялась за вторую, уже заметно захмелев.

— Видар, а как так получилось, что здесь такая пустошь и никто не живёт? Соседей боятся, что ли?

— Не совсем. Лет двести назад, когда Долины только появились, у вампиров возник вопрос: как разделить территории кланов друг от друга. Если бы не тёмные, то обычной границы было бы достаточно, а так... Собрались все маги из светлых кланов и стали думать. Лучшим вариантом сочли некие разделительные стены. Но их нужно было ещё и изобрести! Первый вариант воплотить вообще не удалось, второй немного простоял. Тогда здесь уже были поселения. Но однажды соседний тёмный клан решил попытаться прорвать защиту. Кстати это единственный известный случай, когда у них был собственный маг. Теоретически продумав какое-то заклинание, он сдуру опробовал его прямо на ограничительной стене. Эффект превзошёл все ожидания. Сначала стена пружиной выгнулась в эту сторону, сжигая всё на своём пути на десять вёрст вглубь; потом она по инерции рванулась и в другую сторону. Незадачливый маг погиб на месте, что для него, впрочем, было и лучше, иначе пришлось бы отвечать за те же десять вёрст выжженной и опустошённой земли в собственном клане. Старожилы из выживших тогда говорят, что казалось, будто пришёл конец света. Невидимая волна пронеслась по земле, превращая целые дома в пепел. С тех пор здесь ничего выше травы не растёт, и не селится никто, хотя стена уже другая — третий вариант, удачный наконец.

— Какой кошмар, — ужаснулась я, — Это мы и сейчас, считай, на кладбище?

— Ну, если это тебя утешит, то здесь и скелетов не осталось: всё превратилось в пепел, унесённый ветром.

Мне сразу стало как-то не по себе: проводить ночь на кладбище мне было не в новинку, но упыри из пепла мне ещё не попадались, и я потянулась за третьей кружкой.

— Хватит с тебя, а то напьёшься и буянить начнёшь — я ведь с тобой не справлюсь! — сказал Видар, мягко отнимая у меня напиток.

Мы легли спать вместе под двумя одеялами сразу, вампир великодушно прикрыл меня ещё и крылом, которое, правда, тепла не давало, но хоть ограждало от ветра. Поэтому я чувствовала себя словно в уютном тёплом гнёздышке и довольно быстро задремала.

... Только открыв глаза, я сразу поняла, что день не задался. Дождь ли, льёт и будет лить; за пределами сферы вода стояла по щиколотки. Мало того, все косвенные признаки простуды были налицо (кроме температуры, конечно, — жаропонижающая формула действует двое суток): болело горло, раскалывалась голова (правда, с этим я могла справиться), донимали кашель, насморк и общая слабость. Видар уже поднялся и доставал из сумки какие-то сухарики. Я неохотно встала, холодный ветер стеганул по рукам и лицу. Подумав, я подогрела вчерашнюю микстуру, но много пить не стала: недалеко до границы, а за ней мне понадобится трезвая голова. Хотя и пара глотков дала желаемый эффект. На еду я посмотрела с отвращением и с третьей попытки вскарабкалась на Каську с грацией, только отдалённо напоминающей ловкость бегемота, которому вдруг взбрело в голову прокатиться верхом.

Лошадка явно чувствовала моё настроение и шагала довольно вяло. Дождь прекратился часа через три, перейдя в состояние постоянной колкой мороси и наполнив воздух густым туманом. Мне в общем-то стало полегче, но торопиться всё равно не хотелось.

— Верена, — неожиданно спросил Видар, — а почему ты хочешь разобраться во всём сама? Обратилась бы в это ваше... э-э-э... объединение, что ли?

Я усмехнулась.

— Сообщество. СМС, совет магического сообщества, я имею в виду, годится только писать законы, за исполнением которых никто не следит. В его составе старые заслуженные маги, но они, пожалуй, уже СЛИШКОМ старые и СЛИШКОМ заслуженные. А обновление состава происходит постепенно: один молодой доброволец заменяет одного из пенсионеров. Но кто же в здравом уме пожелает там оказаться? Должность, конечно, хлебная и непыльная — сиди целыми днями в здании Совета и бездельничай. И это уже навсегда: молодой маг будет работать там до старости, пока не получит право на замену, то есть до ста пятидесяти лет. Провести вне здания можно только два дня в месяц. Кто согласится на век бездействия и несвободы?

— Ради власти и денег? Желающих найдётся много.

— Амбициозных туда просто не возьмут.

— Ну а те, кто хотел бы принести обществу пользу? Какой-нибудь закон хороший издать или ещё что...

— Вот такие туда и идут. Но их о-че-нь мало. Я бы тоже что-нибудь полезное могла бы сделать, но жертвовать целой свободной жизнью? Нет уж, увольте.

— Ну ладно, сдаюсь, понял. А своему Наставнику почему не хочешь пожаловаться? Он же тебя на практику посылал, так сказать, природные феномены изучать.

— Да я с ним пообщалась, — досадливо махнула рукой я, — Сказал, мол, вперёд! Отечество меня не забудет! А если серьёзно, СМС примет моё сообщение к рассмотрению только с набором серьёзных доказательств. Они там за годы работы совсем разленились: без уверенности в проблеме и пальцем не шевельнут.

— Я не понимаю. Ведь если то, чего ты опасаешься, случится, головной боли у них будет гораздо больше.

— Всё ясно, как белый день. Да, это серьёзная угроза. Но проверять кому-то всё равно придётся. И тут подворачиваюсь я. Бесплатный лёгкий способ получить информацию, по которой можно делать выводы. Наставник это понимает и не хочет упускать возможность.

— А с чего такая уверенность, что ты не откажешься? Ведь ты вполне законно можешь вернуться в ту деревню и найти какое-нибудь явление для написания диплома, не ввязываясь в чьи-то опасные игры.

— Ты думаешь, за десять лет Наставник не узнал меня до нужной степени? — я вздохнула, — Помнится, на первом курсе мы писали сочинение "Зачем я хочу изучать магию?". Я там призналась, что мечтаю о приключениях, а мои планы на будущее заключаются в совершении подвигов, как минимум, по спасению мира. Это было, конечно, давно, но характер с возрастом мало меняется. Наставник уверен, что я пойду и всё выясню. И он прав. Я не могу перекладывать на кого-либо ответственность. Это слишком серьёзно, и если бы я сейчас всё бросила, а потом бы что-нибудь случилось, то я бы всю жизнь мучилась угрызениями совести. А дипломную работу можно и в форме путевых заметок написать. Вон, один свиноук чего стоит.

Видар уважительно на меня глянул, но промолчал. Разговор оборвался, хлюпающие обочины вселяли уныние. Ехать, по моим расчётам, оставалось час-полтора, но я не торопилась — плана дальнейших действий у меня пока не было. Тем более меня терзали смутные сомнения, что двигаюсь-то я в верном направлении, только там меня уже ждут с далеко не добрыми намерениями. С тех пор, как я ступила на территорию Роена, не случалось никаких происшествий: не бушевала окрестная нежить, не появлялись "природные феномены" — а это вполне соответствовало моей теории. Неизвестный маг не хочет провоцировать врагов своих покровителей и выдавать своё логово. Зато стоит мне переступить границу... Даже обвинить некого будет: ненормальная адептка зашла на территорию заведомо опасной расы, её туда никто насильно не тащил. Кстати надо бы узнать побольше о месте назначения.

— Видар, расскажи что-нибудь полезное о своём клане.

— Он не мой! — резко ответил вампир, возмущённо посмотрев в мою сторону.

— Извини. Ну так...?

— Что тебе рассказать? У нас ярко выраженный матриархат, — несмотря на возмущение, Видар говорил "у нас", а не "у них", — Вампирши нашего клана физически сильнее, поэтому с древних времён они занимают верхние ступени иерархической лестницы, и любая из них стоит выше любого вампира. То есть у нас женщины сильнее мужчин, но на уровне вампиров других кланов. Королева-матриарх возглавляет небольшое правительство и обладает неограниченной властью. Когда я уходил, это была Роксилина II.

— А как у вас, то есть у них, относятся к гостям?

Вампир мрачно усмехнулся.

— Гостям? Можно сказать и так. На границе естественно никакой охраны нет. Женщины, добравшиеся до дворца, будут приглашены на королевский ужин...

— ...где будут главным блюдом.

— Не исключено. У мужчины такой "привилегии" нет, хотя принципиальной разницы я не вижу.

— Значит, нас туда пригласят?

— Не нас. Тебя.

— Ну вот ещё. Я уверена, что в данном случае нам сделают исключение.

Видар скептически хмыкнул и не стал спорить.

Мы приближались к цели — впереди виднелась дымка ограждения. Саженях в двадцати-двадцати пяти от него началась полоса кочек и россыпей острых камней, словно кто-то специально испортил подъезд. Видару пришлось спешиться: для Малинки было опасно идти по такой местности с лишним грузом. Я тоже спустилась, за компанию, хотя моей лошадке камни и кочки не страшны. Вручив Каськин повод вампиру, я принялась увлечённо вытряхивать из сапога камень, неизвестно как туда попавший. Когда я закончила, Видар успел добраться до туманной границы, и я поспешила вслед за ним. На полпути к цели земля под ногами вдруг резко кончилась... К счастью, испугаться я не успела и резво выпустила сразу два заклинания: левитации и "петли захвата". Вслед за моей вскинутой вверх рукой вырвалась невидимая нить, вылетевшая из провала и вцепившаяся в первый же вставший на пути предмет. Небольшой лёгкий камень слетел с обрыва — я даже не почувствовала рывка. Заклинание же левитации разлетелось вдребезги сразу — я запоздало почувствовала гравитационное заклятие (когда падаешь в яму как-то не до прислушивания к собственным ощущениям, не так ли?). Я могла бы его нейтрализовать, но не было времени: острые глыбы на дне провала уже гостеприимно распахнули объятия. Я невольно зажмурилась и, кажется даже закричала, но падение вдруг остановилось. Кто-то поймал меня сначала за руку, а потом подхватил и за талию, и мы медленно, тяжело поднимались. Я торопливо, боясь вновь упасть со всё ещё приличной высоты, сделала несколько пассов, произнесла напевно пару фраз и резко развела руки (что было в моём положении весьма рискованно). Чужое заклинание легко распалось, несмотря на то, что было очень мощным. Дело пошло на лад, и мы быстро выбрались на поверхность. Меня поставили на землю — колени подкосились, и я так и села на мокрую траву и песок. Я только сейчас осознала, что абсолютно ничего не могла сделать самостоятельно — даже хоронить было бы нечего. В поле зрения появился Видар с довольно бледным лицом.

— Ты что падаешь? Тебе плохо? — обеспокоено спросил он.

Я обратила внимание, что его крылья, вопреки обыкновению, не шевелились, а устало свисали вниз.

— Ты умеешь летать? — вопросом на вопрос ответила я.

— Да, я же Оувори — должен уметь и умею. Это, пожалуй, единственное унаследованное мной качество. Тебе может водички дать или ещё чего?

— Нет, не надо, я в норме, — отстранённо сказала я, медленно поднимаясь с колен.

Я опасливо подошла к краю провала. Н-да, пожаловалась на отсутствие покушений — пожалуйста, радуйся. Некто очень постарался. Ловушку, настроенную на магию — любую бытовую магию, или её присутствие в человеке, или амулеты, артефакты, и т.д., и т.п., — обнаружить практически невозможно, даже если специально искать. Мой коллега расстарался на славу: провал был добрых полверсты глубиной, на дне заботливо разбросаны жутковатые глыбы. Правда, при такой высоте не спас бы и песочек. Гравитационное заклятие было очень сильное, на его разрушение требовалась минимум минута. Впрочем, я справилась быстрее, но всё равно не успела бы. Меня пробрала дрожь. Хорошо, что я хотя бы была не верхом и не шла рядом с Видаром. Каська для меня — гораздо больше чем лошадь, она — мой друг...

Я бы так и стояла там, но голос Видара вывел меня из прострации:

— Кто-то сильно расстроится: наверное, неделю без сна и отдыха яму рыл, и не сработало. Только вот я не понял, почему я не провалился, а ты сразу упала.

Я слабо улыбнулась, представив какого-нибудь старичка-некроманта, в поте лица копающего яму в затвердевшей земле обыкновенной лопатой.

— Как у тебя получается рассмешить меня даже в такой ситуации? И я тебя не поблагодарила, ты ведь мне жизнь спас, сама бы я не успела... Спасибо.

— Да ну, ты себя недооцениваешь, — сразу смутился вампир (он вообще, по-моему, слишком легко смущался).

— Это ты меня переоцениваешь. А провалилась именно я, потому что это была ловушка, настроенная на меня, а точнее, на любого мага. Шёл бы рядом со мной — тоже испытал бы острые ощущения от свободного падения. Ладно ты: вылетел бы, как выяснилось. А вот лошади разбились бы.

— А стратег этот твой маг никудышный. Надо было не глубиной брать, а хитростью. То есть яму сделать маленькую, а на дне — колья острые поставить.

— К счастью, он с тобой ещё не познакомился, а когда познакомится, надеюсь, применить новоприобретённые знания по стратегии уже не сможет, — я засмеялась. — Надо радоваться, что он то ли не шибко умный, то ли меня опасно недооценивает. Причём из раза в раз... Ладно, поехали...

Границу мы пересекли без проблем, и там нас действительно никто не ждал.

3 глава

Все дома здесь расположились вразброс и были довольно-таки странной архитектуры. Больше всего они мне напоминали бесформенные кучи чернозёма, изрытые ходами червяка-переростка. Видар объяснил, что сделаны дома из чёрной глины, аккуратно обожжённой снаружи и изнутри. Несмотря на непритязательный внешний вид построек, вампир утверждал, что там вполне уютно. Я отнеслась к этому весьма скептически, назвав подобное жильё чрезмерно экзотичным. Видар уверенно ориентировался на местности, и я просто следовала за ним, не обременяя себя лишними заботами по выбору нужного пути.

— Мрачновато тут у вас, — сказала я, имея в виду не только траурную окраску окрестных построек, но и постоянно тянущийся вдоль дороги глухой еловый лес.

— Традиции требуют.

— Что, этот лес здесь кто-то специально высаживал?! — неподдельно ужаснулась я.

Видар засмеялся.

— Нет, конечно. Просто кланы делили между собой территорию самостоятельно. Светлые отобрали себе места повеселей, а тёмные — пострашней. Но Оувори выбрали себе наилучшую территорию: здесь и жить удобно, и мрачно в меру, — с не очень понятной мне гордостью добавил он.

Вокруг было удивительно безлюдно, точнее, безвампирно. Они что, действительно солнца боятся? Я не преминула задать соответствующий вопрос своему спутнику. В последнее время я вообще чувствовала себя как на постоянной бесконечной лекции о вампирьем быте и физиологических особенностях. Видара мне удалось опять насмешить:

— Солнечного света, естественно, они не боятся. Ты ещё в Роене могла обратить внимание, что вампиры обычно поздно ложатся и поздно встают. А здесь засыпают не раньше пяти утра, встают примерно так же, как там. Поэтому к вечеру большая часть населения сидит дома: кто спит, кто просто отдыхает.

— Скажи, а откуда здесь берутся люди? — спросила я о том, что меня давно интересовало, но задать вопрос я не решалась.

Видар мгновенно помрачнел, но всё же ответил:

— Дураков много. Иногда селяне ненормальные приходят — человек по десять, все с вилами, палками. Они — смешно сказать — хотят всех вампиров так истребить. Другие героев из себя строят: наглотаются какого-нибудь яда и думают хоть одного, да отравить. А о том, что они на нас не действуют, не знают. Ещё все селения, что в одном-двух днях пути, постоянно нам преступников всяких подкидывают — наказание у них такое. Изредка люди случайно забредают или скрыться от кого-то пытаются. В общем, нет в них недостатка.

Разговор как-то увял. В лесу было темно и неуютно, поэтому появившийся впереди просвет меня искренне обрадовал и вдохновил. Каська, почувствовав смену настроения хозяйки, заметно ускорила шаг. Да, не зря самый воинственный тёмный клан поселился именно здесь. Место внушало инстинктивный страх, и так было бы, даже не живи здесь вампиры. Правда, просвету я зря обрадовалась. Лес резко оборвался, и мы вышли на огромную, ИДЕАЛЬНО круглую поляну, в ТОЧНОМ центре которой стоял настоящий ДВОРЕЦ. Причём впечатление эта картина производила гораздо более удручающее, чем лес и чёрные холмообразные дома. Поляна, поросшая болотно-серой низко, скошенной травой, с темным дворцом в центре напоминала заросшее кладбище с осевшими в землю могилками и огромным склепом посередине.

— Дворец королевы-матриарха, полностью выстроен из редчайшего чёрного мрамора. Одни стройматериалы для него стоят целое состояние, — угадав мои мысли, сказал Видар. — Поляна под него была выжжена ещё тем самым магом, который с границей экспериментировал.

Теперь я почувствовала волшбу, нависающую над всей поляной. Ещё кое-что привлекало моё внимание. Впереди над всеми деревьями явственно возвышалось одно. Оно было далеко, но его высота ужасала даже на расстоянии. Огромные ели и корабельные сосны окрестного леса едва-едва могли претендовать на треть, а то и четверть этого гиганта.

— Видар, а что это? — спросила я.

— Где? — не понял он.

— Да вон, за деревьями.

— Дерево Жертв, — неохотно ответил вампир.

— Неужели коллективный памятник всем донорам?

Видар улыбнулся, но как-то грустно.

— Нет, к сожалению, — он явно не хотел продолжать, и я не стала допытываться (пока).

Чем ближе мы подходили к дворцу, тем меньше мне хотелось в него заходить. Саженей за двадцать до входа я уже была готова малодушно развернуться и рвануть подальше отсюда. Но тут двери вдруг распахнулись, и на пороге появились два вампира. Их донельзя бледные лица и руки резко контрастировали с ярко-чёрными волосами и одеждой и совершенно алой радужкой глаз. Я вздрогнула, но смело приблизилась к ним. Вампиры были похожи на близнецов, кто-то из них предложил мне руку, чтобы спешиться. Но я демонстративно спрыгнула с другой стороны. Впрочем, он не обиделся: им обоим, по-моему, было глубоко наплевать на всё и всех.

— Добро пожаловать в родовой дворец Роксилины II, — сказал один из них без всяческой интонации в голосе ("Ужин привезли", — ехидно подумала я). — Мы знаем, кто вы и зачем приехали. Вы приглашены на ужин во дворце. В виде исключения, — вампир покосился на Видара, — ваш спутник может вас сопровождать. Лошадей оставьте здесь — их отведут на конюшню.

— Ну вот ещё! — возмутилась я себе под нос.

Подойдя к Каське, я прошептала ей пару слов, отстегнула узду и положила в чересседельную сумку. Лошадка неохотно развернулась и лёгкой рысью поскакала к лесу. Вампиры не проявили никаких эмоций в отношении этого факта. Видар же безропотно отдал Малинку одному из встречающих, неприязненно покосившись на соплеменников.

Внутри дворец оказался ещё жутче. Всё: стены, пол, потолок — было чёрным. Никакого освещения: ведь вампиры видят в темноте, им вроде и ни к чему. Но и я не стала просить свечку — просто активировала ночное зрение. Гостевая комната оказалась в одной из декоративных на вид башенок. Вот тут было светло: и за окнами ещё не стемнело, и в разлапистых канделябрах были зажжены свечи. Вампиры многообещающе сообщили, что за нами придут, и ушли.

— Ну что? Я же говорила, что исключение для нас сделают! — радостно возвестила я.

— Н-да... Только удовольствие весьма сомнительное, — в тон мне ответил Видар. — Провести ночь в женском обществе, среди которого мне почти никто не нравится. Да ещё и в компании одного мужчины, с которым я однажды подрался...

Я заинтересовалась:

— А что, там будет ещё кто-то? Я думала у вас у власти стоят одни вампирши.

— И правильно думала. А этот — фаворит-советник королевы. Он долго выслуживался, чтобы стать достойным такой "чести".

— А откуда ты его знаешь?

— Вейст жил по соседству, а лет в десять я с ним поспорил немножко. Он был на год старше и дразнил меня за цвет глаз. Однажды я не выдержал, и мы подрались.

— Кто победил? — полюбопытствовала я.

Видар скорчил постную рожицу и трагично сказал:

— К сожалению моих родителей... — эффектная пауза, — ...враг был повержен. Такой скандал из-за этого был. Видите ли, потому, что я от природы сильнее вампиров и на уровне вампирш, то в драку лезть не должен.

Я хихикнула и наконец осмотрелась. Всё здесь буквально кричало о том, что я нахожусь в королевском дворце. Везде золото, драгоценные камни (от этого только рябило в глазах); шикарная кровать на десять персон занимает полкомнаты. Слишком много жёлтого, красного и чёрного, но, как известно, на вкус и цвет... Видар, видимо заметив отвращение в моих глазах, ехидно осведомился:

— Что, нравится?

— Здесь понравилось бы разве что моему дяде, а по мне, так в коридоре не в пример уютней. Кстати, ты тут упоминал скандал... Как честной женщине, его надо устроить мне.

— По поводу чего?

— Меня оскорбляют тем, что здесь только одна кровать. Ну и что, что она пять саженей в ширину? Всё равно это дискриминация. Они ставят нас в неудобное положение!

— А по-моему, так как раз в удобное... — мечтательно сказал вампир, валясь на кровать и занимая минимум пять мест разом.

Я погрозила Видару пальцем, и тот изобразил на лице ужас.

— Шучу, шучу, не гневитесь, госпожа ведьма!

Я устало вздохнула.

— Хватит дурачиться. Ты не в курсе, когда ужин-то этот будет?

— В курсе, — сразу посерьёзнел Видар, — в полночь.

— Традиция? — прозорливо догадалась я, и вампир кивнул.

Впереди было ещё порядка четырёх свободных часов, и я тоже решила прилечь, но в последний момент заметила, что на покрывале что-то лежит. Приглядевшись, я обнаружила симпатичное жёлтое платье и туфли под цвет.

— Видар, что ЭТО? — ужаснулась я.

Он посмотрел в мою сторону.

— Платье для приёма, — почему-то расстроенно ответил вампир.

Я насторожилась.

— То, что я не люблю носить платья, вполне объяснимо. Но ты не можешь на них даже смотреть?

— Да нет, дело не во мне. Тебе придётся его надеть, это обязательное условие, иначе не пустят на приём. А в этих нарядах обычно какой-нибудь подвох. Одной даме, например, подсыпали туда чесотный порошок. Она такая благовоспитанная была, терпела-терпела, а потом не выдержала и как начала чесать всё, до чего могла дотянуться... Правда, мне её совсем не жалко было, аферисткой оказалась, многие жизни и сама загубила.

Я брезгливо провела рукой над платьем. Вроде ничего такого, но магией всякие мелко-пакостнические травки не обнаружишь.

— Ну ты, наверное, можешь его продезинфицировать, например? — не очень уверенно спросил Видар.

— Нет, и платье я это одевать не стану, — отрезала я, — а то начнёт меня душить в середине приёма...

— А что, такое бывает?!

— Ещё как. Одной травкой посыпать, и оно через определённый срок сжиматься начнёт и хозяйку задушит.

— Но так тебя туда не пустят!

— Осмотрю повнимательней и создам иллюзию прямо поверх всей одежды.

До одиннадцати я провалялась на кровати, потом встала и начала собираться. Видар, доселе спокойно дремавший, приоткрыл глаза, с интересом наблюдая за моими приготовлениями. Я обновила жаропонижающее, болеутоляющее заклинания и добавила освежающее, чтобы отогнать сон. Затем полностью восстановила резерв водой из озера. Из прихваченной с собой сумки я достала пояс с ножнами, всунула туда меч. Дорогой, качественной гномьей работы, он стоил полторы моих стипендии. Вот только обращалась я с ним не очень. Какого-нибудь оборотня в лоб ударить смогу, а отразить профессиональные удары — не факт. В поисках следующего необходимого предмета пришлось перерыть всю сумку (ещё бы, после коллективной уборки Юли с Видаром). На пол высыпалась грубая казённая бумага, выданная мне для диплома. Я собрала её и задумчиво застыла со стопкой листов в руках. Вспомнился вопрос, заданный недавно Видаром. Действительно, зачем мне всё это надо? Вряд ли МС наплюёт на такой серьёзный вопрос. Это в их интересах, в конце концов! Совесть громко возмутилась... Глупо: я ведь прекрасно понимаю, что залезла в пасть к дракону и надеюсь пересчитать ему зубы, выковырять парочку на память, пощекотать язык и безнаказанно выбраться наружу. Любой нормальный человек никогда не переступил бы границу территории самого опасного тёмного клана добровольно, а я приехала сюда вопреки всякому здравому смыслу. И по принципу не-поворачивать-же-обратно продолжаю рыть себе яму. Ну и ладно! Я решительно сунула бумагу обратно. С самого дна сумки я добыла наконец искомое. Короткий нож я засунула за голенище сапога, а со связкой амулетов присела на кровать. Отобрала два, а остальные небрежно бросила обратно (ну да, да, я и сама редко соблюдаю порядок). Один из них формой был похож на классическую огранку алмаза, а другой выглядел как приплюснутый шарик.

— Ты что, хочешь королеву на приёме убить? — насмешливо спросил Видар.

— Да, знаешь, решила занять её место и безраздельно править вампирами, творя беспредел повсюду, — съязвила я.

— А серьёзно, к чему ты так готовишься? Мы же на ужин идём, а не на войну.

— А если серьёзно, то я как раз хотела тебя спросить. Может, ты здесь останешься, не пойдёшь со мной на приём? Нет, правда. Если со мной что-нибудь случится, то здесь тебе вряд ли что-то сделают, "свой" всё-таки.

Видар несколько обиженно на меня посмотрел.

— Ты правда думаешь, что я буду тут отсиживаться, пока тебя там будут убивать или ещё что похуже?!

— Ну я не такая уж и беззащитная. Но вообще — нет, я так не думаю. Просто надеялась, вдруг. Ничем хорошим этот ужин не закончится, я чувствую. Но сама-то я, конечно, нарываться на конфликт не буду, незачем. Раз так, то держи, — я протянула Видару один из амулетов. — Надень его, он защитит тебя от любой магии. Этот артефакт — большая редкость, их всего три существовало, но остальные два безвозвратно потеряны. Он мне достался от родителей — был у меня на шее. Только имей в виду, амулет защитит только от прямо направленной на тебя магии, то есть если кто-то телекинезом поместит у тебя над головой камень, а потом "отпустит", то всё зависит от размера булыжника.

— А зачем это? — удивился Видар. — ты думаешь, что мы можем наткнуться на твоего мага?

— Всё может быть, — загадочно ответила я.

— Так, может, он тебе самой пригодится?

— Если я его одену, то сама не смогу колдовать, — объяснила я, сосредоточенно разглядывая платье.

Это было не очень удобно, так как в целях безопасности я держала его двумя пальчиками и на вытянутых руках. Наряд был действительно красивый и на вид жутко дорогой. Я положила его обратно, сжала в руке второй амулет и закрыла глаза. Через пару секунд я услышала восторженный выдох Видара и поняла, что иллюзия у меня получилась. Я подошла к зеркалу. Эффектно... Вот почему все придворные дамы обычно красавицы: подобные наряды их делают такими. Я, например, никогда не отличалась особо привлекательной внешностью, а теперь — хоть на бал. Длинные каштановые волосы рассыпались по плечам и хорошо подходили по цвету к платью. Жаль, что иллюзии не осязаемы...

— Ты такая... красивая! — раздалось сзади.

Я обернулась: Видар восхищённо смотрел на меня, но глаза у него были грустными. Я смутилась (пагубные привычки заразительны):

— Да это всё иллюзии — платье это, а так во мне нет ничего примечательного...

— Не только сейчас, а и вообще тоже.

Я окончательно смутилась, но тут в дверь постучали. На пороге стоял один из встречавших нас вампиров.

— Пора, — как всегда лаконично сообщил он.

Мы вновь спустились вниз и оказались в большом зале. В центре стоял стол, накрытый чёрной скатертью (опять, небось, традиция). Приборы были исключительно золотыми, а бокалы — хрустальными. Все места за столом, кроме двух, оказались заняты. Мы подошли ближе. Во главе стола стоял трон, с которого при нашем появлении поднялась королева-матриарх. Её красота была подобна красоте остро заточенного лезвия: любуйся издалека, а ближе не подходи — порежешься. Рыжеватые волосы собраны в сложную конструкцию, платье переливается и похоже на рыбью чешую, тёмно-бордовые или даже багровые глаза внушают больший ужас, чем алые у тех вампиров. Она улыбнулась, продемонстрировав длинные острые клыки:

— Приветствую вас, гости, на этом ужине.

Её голос оказался властным, источающим яд. Мы сели. Здесь, как и в Роене, вампирши носили платья с глубоким вырезом на спине, что сразу бросалось в глаза. Вокруг нас расположилось с десяток придворных дам, а по правую и левую руки от королевы сидели её советники: мужчина и женщина (не люди, конечно). Я чувствовала себя неуютно, особенно сидя сразу после Вейста (это был действительно единственный вампир на приёме). По всему периметру зала через каждую сажень стояли высокие худые вампирши. На вид они были совершенно одинаковые: цвет глаз, волос, лицо, фигура, одежда, вооружение, крылья (не выражающие, кстати, никаких эмоций). Дамы, в отличие от охраны, шёпотом переговаривались и искоса поглядывали на нас. Видар же с тех пор, как мы вошли в залу, сидел с абсолютно каменным лицом и смотрел прямо перед собой невыразимо презрительным взглядом. Несколько потолочных канделябров ярко освещали зал, блики плясали на золотой короне, венчающей голову Роксилины, и на нескольких бриллиантовых диадемах, принадлежащих кое-кому из вампирш. Я шёпотом спросила Видара:

— А почему на некоторых надеты диадемы?

— Это принцессы-наследницы, дочери действующей королевы.

Нам наконец подали ужин. На тарелки разложили нечто на редкость неаппетитное. Горка салата (на вид и на запах — из протухшей капусты), пирамидка мяса (похожего на только что вырванное сердце, истекающее кровью), пара кусочков сыра (явно пролежавшего в кладовой лет десять) и веточка укропа (единственный съедобный ингредиент). По бокалам разлили что-то красное (надеюсь, вино), а мне демонстративно подали белое вино. Внезапная тишина в зале отвлекла меня от созерцания тошнотворного ужина.

— Гости должны сказать тост в честь хозяев, — объявил мой сосед жутко неприятным голосом.

Я опасливо покосилась на бокал. Вокруг него вилась магическая оболочка — я сняла её лёгким усилием воли. Но пить всё равно не стоило — слишком большой риск. Я шепнула Видару на ухо: "Ни в коем случае не пей", — и встала, приветливо улыбаясь.

— Спасибо за радушный приём и поменьше вам... гостей, — не меняя выражения лица, я спокойно вылила содержимое бокала на пол.

Королева вопросительно приподняла бровь и поднялась во весь свой немаленький рост.

— Госпожа ведьма, неприлично вести себя так в высшем обществе, — сказала она, строго улыбаясь.

— В высшем обществе не принято травить гостей на третьей минуте ужина. Там дожидаются десерта, — отрезала я.

— С чего вы взяли... — начал было Вейст, но Роксилина оборвала его одним жестом, прекрасно понимая, что я смогу доказать свою правоту, а бесполезный спор ни к чему не приведёт.

Фальшиво улыбнувшись друг другу напоследок, мы вновь сели. Ну, как говорится, плохой мир лучше хорошей войны. Мне поставили чистый бокал и налили вина заново. Магией от него не тянуло, но пробовать я поостереглась. Ко мне повернулся Видар.

— Почему ты сказала не пить? Яды на вампиров не действуют, — тихо спросил он.

— Там не обязательно отрава, может и дрянь какая-нибудь, вроде зелья беспрекословного подчинения. Выпьешь, а тебе потом скажут — прыгай с башни! Придётся тебя к стулу привязывать и вообще возиться.

Видар содрогнулся (вероятно подумав, что его-то ни одним стулом не остановить) и отодвинулся подальше от опасной жидкости. В зале тем временем происходила смена блюд. Прожорливые придворные дамы уже заглотили всё до последней крошки и запили подозрительным напитком. Молчаливая прислуга (только мужского пола) собрала их пустые и наши нетронутые тарелки и расставила блюда с десертом. Не менее аппетитные, надо сказать. Соус из расплавленного шоколада был ещё ничего. А нечто, похожее на полусгнившие яблоки и зачерствевшие пирожные заслуживали исключительно попадания на помойку, а никак не в наши желудки.

— Вы всегда так экзотично питаетесь? — съязвила я, обращаясь в общем-то к Видару, но не шёпотом, так что слышали все.

— Да! — гордо сказали слева.

— Нет, — тихо добавили справа.

Мы с Видаром хихикнули, а Вейст насупился, пробормотав что-то о том, что его сосед всегда был грубияном.

— Вообще-то они, да и я, в принципе, могут есть не ощущая вкуса. А несварения, сама понимаешь, у нас не будет. А на этих приёмах специально издеваются над гостями — те из вежливости вынуждены всё съедать.

Десерт был умят дамами в ещё более короткий срок, и над столом повисла тишина, сменившая собой чавканье и хрупанье. Выждав для приличия несколько минут (за которые я успела раз десять невежливо зевнуть), со своего места опять поднялась королева.

— После еды полезно прогуляться. Я приглашаю наших гостей на ночную прогулку-сюрприз.

Я бросила взгляд на Видара, но тот был удивлён так же, как и я. Охрана зала угрожающе напряглась, дамы тоже. Значит, отказ не принимается. Видар вопросительно посмотрел на меня: я пожала плечами.

— Мы с удовольствием принимаем приглашение.

В ответ на мои слова Роксилина и остальные включили дежурные улыбки и немного расслабились. Мы направились к выходу вслед за королевой, охрана навязчиво двинулась за нами.

— И что они все такие одинаковые? — вопрос был скорее риторическим, но Видар ответил:

— Это придворный охранный отряд, они все из одной семьи.

4 глава

Наша процессия выбралась на улицу. Перед нами предстала феерическая картина. Небо полностью расчистилось, невысоко над горизонтом висела багрово-коричнево-рыжая луна, с три четверти полной. Прямо под ней по поляне стелился густой молочно-белый туман. Хорошо видное из-за леса Дерево Жертв казалось причудливым облаком. В такие ночи хорошо устраивать романтические свидания... или вампирьи оргии. Вдруг тишина прорвалась протяжным воем. Я присмотрелась и ужаснулась — поляна по всему периметру была окружена волками. Разных мастей и размеров, здесь явно собралась не одна стая. Я остановилась.

— Откуда здесь так много волков?

Ответил мне, как обычно, Видар — я инстинктивно подошла к нему поближе, увидев лесных хищников в таком количестве.

— Они исконные жители этих лесов. Когда здесь поселились тёмные вампиры, то волков повадились истреблять, опасаясь, что забредших на территорию людей съедят до того, как те дойдут к поселениям. Зверям это, естественно, не понравилось, и они объявили охоту на новосёлов. Многих загрызли, пока все не обзавелись отгоняющими амулетами. А людей, кстати, они теперь не трогают из принципа. И вампиров разных кланов как-то различают, нападают только на "своих".

— Я думаю, экскурс в нашу богатую историю можно отложить на будущее, если таковое будет, — встрял Вейст и противно засмеялся.

Жаль, что приходится экономить резерв, а то я ему гадость бы какую-нибудь подстроила. Видар облил его ледяным взглядом, но промолчал. На поляну вывели лошадей. Среди них была и Малинка. Только все они выглядели как-то странно: глаза пустые, походка как у зомби. Вампиры могли их загипнотизировать (например, чтобы не боялись волков): они умеют воздействовать на всех, кроме себе подобных. Я свистнула. Из-за дворца раздался топот, и довольная Каська подбежала ко мне.

— Как у тебя так получается? — удивился Видар.

— Я ей сказала погулять неподалёку и вернуться, когда позову.

Я вдруг заметила, что на меня направлены все взгляды. Хотите полюбоваться, как я полезу на лошадь в платье и туфлях? Ну-ну. Я нащупала на шее амулет и сдавила его в ладони. Иллюзия тут же рассеялась, и вампиры не сдержали удивлённого возгласа (кроме Видара, конечно). Я им весело подмигнула и вскочила в седло. Дамы расположились на лошадях по-дамски, королева возглавила процессию. Я печально подметила, что двинулись мы в сторону Дерева. Мне это почему-то не понравилось.

— Послушай, Видар, что ты мне не сказал о том Дереве? Похоже, мы едем к нему.

Видар неохотно ответил:

— Его сажал тот маг. Оно выращено на крови. Королева-матриарх в любое время может провести там ритуальный укус: у жертвы отпивается немного крови, а остальное отдаётся Дереву. Оно очерчено запретной полосой, куда имеет возможность войти только официально объявленная королева. Запрет, правда, касается исключительно прямых наследников клана Оувори, то есть ты, я или ещё кто-нибудь посторонний легко может туда войти.

— Как ты думаешь, зачем мы туда едем?

— Не к добру это, — невпопад ответил Видар.

Ехать по дороге, по обе стороны от которой бегут несколько стай волков, было неуютно. Профессиональным взглядом я заметила амулеты у каждого из вампиров, у королевы и принцесс артефактные камушки сверкали в короне и диадемах, так что нашу процессию окружал мощный магический ореол, и звери чётко придерживались его границ. Теперь на улицах появились и местные жители, там и тут в темноте сверкали алые сполохи — случайные блики света, отразившиеся в чьих-то глазах. Из леса раздавался шорох шагов и шелест крыльев сотен вампиров. Всадницы впереди меня были преимущественно на чёрных лошадях, поэтому казалось, что они парят в воздухе. Меня преследовало ощущение взгляда в спину, я обернулась и даже вздрогнула от увиденного. На небольшом расстоянии за нашей группой следовали вампиры: кто-то верхом, кто-то пешком, а кто-то и на своих двоих (крыльях, в смысле). К толпе постоянно присоединялись встречные, а некоторые подходили явно специально. Двигались они практически бесшумно. Меня передёрнуло, холодок пробежал по телу, и я поспешно отвернулась. Против ТАКОГО количества вампиров я не сильней и обыкновенного человека — ведь резерв небезграничен, да и у меня не тысяча рук. Тем временем мы продолжали неспешное движение в ночи. Каська беспокойно всхрапывала, одновременно чуя опасность и слыша мои мысли. Лес вдруг вновь резко оборвался, и перед нами предстало потрясающее зрелище. Огромное поле, опять же идеально круглое, напоминало зелёную баранку: травяное кольцо, занимающее три четверти пространства, — съедобная часть, а центр из будто выжженной ярко-чёрной земли со шпилем Дерева, пронзающим небо, — дырка в середине. Мы всё так же тягуче медленно приблизились к границе цветов. Дальше двинулась только Роксилина и мы. Вблизи Дерево нависло надо мной жуткой громадой. Его кора была тёмно-коричневого, неестественного цвета, ствол в диаметре имел не меньше десяти саженей, а высоту навскидку определить вообще было трудно. Я бы дала саженей пятьсот, но могла и ошибиться. Дерево выглядело зловеще и вполне соответствовало возложенной на него миссии. Очень не хотелось, но пришлось спрыгнуть на чёрную землю, пропитанную кровью тысяч жертв. Каська, следуя моему приказу, вновь отправилась на самостоятельную прогулку.

Мои худшие опасения сбывались. Поле со всех сторон окружали вампиры — наверное, весь клан собрался здесь. На чёрную землю ступить они не могли, зато плотным кольцом расположились вокруг. Стоящий рядом Видар отпустил повод Малинки. Та вдруг пошатнулась, и с её глаз спала пелена. Лошадь затравленно огляделась и убежала куда-то за Дерево. Королева встала перед нами лицом к вампирам, приняла подобающую позу и, похоже, собралась произносить речь.

— Приветствую мой клан, всех Оувори, не преступивших наши традиции и законы, — вампирша выразительно покосилась на Видара. — Сегодня по праву, данному мне на коронации, я объявляю день Жертвы (аплодисменты и восторги публики). Сегодня у нас будет знатная жертва: подруга отступника, враг нашего союзника — ведьма-человек.

Под бурные овации Роксилина повернулась ко мне. Мы пересеклись взглядами: её глаза звали, как два глубоких омута. Я запоздало вспомнила, что никак не защитилась от гипноза. Но королева вроде и не пыталась... или пыталась? Не отрывая взгляда от моих глаз, она поманила меня рукой. Я бездумно сделал пару шагов. Видар вцепился мне в локоть, но это было уже необязательно. Я и сама подумала: "Что я, совсем с ума сошла?!" — и отскочила назад на удвоенное расстояние.

— Но-но! — я погрозила вампирше пальцем и поставила защиту.

Только сейчас я ощутила, что от Дерева, породу которого определить я не смогла, исходят сильнейшие энергетические всплески. Оно было настолько мощным источником, что резерв восполнялся самопроизвольно, не требуя непосредственного касания коры.

Королева удивлённо глянула на меня и предприняла ещё одну попытку. Это выглядело со стороны эффектно: волосы вампирши развевались, словно от ветра, глаза горели, все мышцы были напряжены от невидимого, но ощутимого усилия — но на меня, естественно, приём не подействовал. Королева, видимо, очень разозлилась, потому что, забыв о неравенстве сил, она оскалилась и рванулась ко мне. Мои нервы и без того были расшатаны, поэтому я выдала сразу целый веер боевых заклинаний на любой вкус. От нескольких флаймеров королева увернулась, через парализующий дымок перелетела. Замораживающее заклинание задело только краешек её крыла, отчего она грохнулась, но, к сожалению, мне на голову. Вампирша чуть не цапнула меня за руку, но я вывернулась, а Видар ударил её сзади по голове чем-то тяжёлым (как позже оказалось, рукоятью меча). Я парализовала её (на всякий случай) и, отряхиваясь, встала. Стоящие вокруг вампиры оживлённо обсуждали потасовку и любопытно поглядывали в нашу сторону, ожидая продолжения событий.

— Спасибо, — сказала я Видару. — Интересная у вас физиология: раны почти что мгновенно заживают, а удар по голове всё равно выводит вас из строя, как обыкновенных людей. Надо исследование на досуге провести... А что будем делать дальше?

— Может, подождём, пока она очнётся, и допросим?

— Тоже вариант, но долго ждать, — ответила я, подходя к Дереву. — Если бы внутри оно было пустым, то стало бы идеальным прибежищем мага. Неисчерпаемый источник магии, "охраняемая" зона. С королевой договорился, а остальных бояться нечего: они сюда не проникнут. А?

— Это невозмо... — Видар не успел закончить, его прервал странный треск.

Мы синхронно обернулись. В Дереве медленно открывался проход: кусок коры, размером, соответственно, с дверь, отползал вправо. На поляну вышел человек, мужчина, совсем ещё юноша. Его можно было бы назвать симпатичным, если бы не фанатичный блеск в глазах. Я отошла подальше, хотя ясно видела, что он очень слабый, практически никудышный маг (по тому, как трудно ему далось закрыть "волшебную" дверь). Это явно не тот, кого я ищу. Столь изощрённые магические ловушки ему не по плечу.

— Ты влезла не в своё дело, ведьма. Ты избежала всех ловушек, но теперь ты всё равно умрёшь! — хрипло возвестил он ("Как однообразно!" — подумала я.) и что-то неслышно шепнул.

На шее юноши блеснул амулет и вокруг нас загорелась сфера, погасив все звуки. В ней остались только он и я. С замиранием сердца я опознала сферу Чести. Её можно создать лишь амулетом, стенки непроницаемы для входа-выхода, и главное, в ней не действует магия вообще. Температура у меня, к счастью, не подскочила, но это мне мало чем могло помочь. Мой противник, злорадно ухмыляясь (я-то думала, что так гримасничают только отрицательные герои из книг), вытащил из ножен меч, который хищно блеснул в лунном свете. Я обречённо достала свой — длинный серебристый клинок неуверенно качнулся в моей руке. Амулета хватит минут на десять, прикинула я, но с моими способностями к фехтованию и трёх было бы много. Мы медленно закружили по отведённому пространству, словно в некоем танце. Враг, конечно, напал первым. Я удачно парировала несколько ударов, потом с трудом остановила лезвие, едва не достигшее моей шеи. Обозлившись, я пнула противника в ногу и оббежала его вокруг, пытаясь ударить сзади, но упавший на одно колено боец ловко отбил удар, который пришёлся в землю. Я выдернула меч и вовремя отскочила, но противник успел царапнуть меня самым кончиком клинка по ноге. Но я не успела даже почувствовать боли: помешала новая атака. Ряд сильнейших ударов — и я прижата к стенке сферы, едва успевая подставлять лезвие. Враг чуть не попал мне по пальцу, а потом вдруг на секунду замешкался, и я ловко развернулась, оказавшись у него за спиной (сама не знала, что так могу!), и совершенно случайно (честное слово!) заехала ему со всей силы рукоятью по зубам. Он взвыл и, не удержав равновесия, упал, а я вместо того, чтобы воспользоваться преимуществом, подвернула ногу и так и села с размаху на землю (знала же, что не умею!). Мы вскочили одновременно и оказались в центре сферы, прожигая друг друга ненавидящими взглядами. Лицо противника было в крови, и я втайне надеялась, что парочку зубов я ему всё-таки выбила. Он опять атаковал, я, хоть и не пятилась, едва удерживала напор. Вдруг враг сделал шаг назад и размахнулся, целя мне в бок. Я успела подставить меч, но противник был сильнее меня. Его клинок врезался мне в левый бок на пол-лезвия. Я по инерции всё же отпихнула его, выронив попутно собственное оружие. Я пошатнулась, сделала пару шагов назад и упала на спину. Перед собой я видела только бескрайнее небо, усыпанное мириадами звёзд. Оно было прекрасным даже сквозь матовый купол сферы. Некоторые умеют предсказывать по нему будущее. Но мне это было не нужно. Я и так понимала, что встать быстро уже не смогу. Я попыталась потянуться к ножу, но не преуспела: любое движение причиняло невыносимую боль. Обзор закрыла победно улыбающаяся голова моего противника. Он неспешно поднял надо мной меч, окровавленное, лезвие уже не блестело... Я заметила, как амулет, висящий у него на шее, завибрировал и треснул. Сфера бесшумно лопнула. Я ещё толком не сообразила, что произошло, когда сработал инстинкт самосохранения. В последний момент я выкинула вперёд руку — враг отлетел, клинок воткнулся в землю где-то в стороне (спасибо, что в землю, а не в меня). Я приподнялась и пустила в противника первое, что пришло в голову, — флаймер. Совсем не целясь, я, как ни странно, попала — он упал, не успев окончательно подняться, и перестал подавать признаки жизни. Я тоже бессильно повалилась на землю и закрыла глаза. Кто-то громко бухнулся рядом со мной на колени и схватил руку (хорошо, что хоть правую), лихорадочно нащупывая пульс (И почему мы всегда инстинктивно выбираем самый сложный способ проверки на живость? Я, например, никогда даже у самой себя пульса не находила.). Я слабо улыбнулась.

— Да живая я, живая, — я неохотно открыла глаза.

Видар нависал надо мной, переплюнув по бледности своих давешних родственничков.

— Разве можно меня так пугать! Меня инфаркт мог хватить! — всё ещё обеспокоенным тоном возмутился он. — И вообще, что произошло? Я ничего не понял.

— Инфарктов у вампиров не бывает. А это была всего-навсего сфера Чести. И где только амулет взяли. Гады! — с чувством обозвала я неизвестных недоброжелателей. — Амулеты эти изобрели, чтобы сделать возможными честные дуэли между магами и не-магами. Это ещё давно было, в Глухие года, когда магические Школы открыто воевали между собой, а обычные люди враждовали с ними вместе взятыми... — я попыталась сесть, нацелившись схватиться рукой за Видара, но тот не вовремя шевельнулся, я промахнулась и грохнулась обратно, негромко вскрикнув.

— Помог бы лучше, а то сидишь без дела! — сквозь зубы сказала я.

— Может, тебе лучше полежать?

— Издеваешься?

Но Видар меня всё-таки поддержал, и я неуклюже села и сосредоточилась на самолечении. Болеутоляющее заклинание далось с трудом: не получалось сконцентрироваться. Зато после него левый бок словно перестал существовать. Я остановила свободно тёкшую из раны кровь — ей уже была заляпана вся одежда, да и на земле виднелась не успевшая впитаться лужица (впрочем, она всосалась прямо на глазах, и не осталось даже следа — как-никак привычная для этого места субстанция). Я хотела встать сама, но Видар опередил мои замыслы, подняв меня чуть ли не за шкирку.

— Ты как?

Я неопределённо пожала плечами. Меня ощутимо пошатывало, немного кружилась голова, но общее самочувствие, как ни странно, было терпимым. Я сделала пробный шаг... Ну, если ходить небыстро и аккуратно... очень небыстро и очень аккуратно...

Я осмотрелась. Вампиры всё также окружали поляну, а где-то у кромки леса печально подвывали волки. Зрители расходиться явно не собирались. Это, наверное, наилучшее местное развлечение — простоять ночь напролёт под сенью Дерева, уставившись на поле, где ровным счётом ничего не происходит. Хотя пять минут назад я ещё развлекала их чемпионатом Елани по профессионально-любительскому фехтованию. Кстати, в стороне от места бывших событий до сих пор, красиво распластавшись, лежала королева. Прямо иллюстрация к книге "Повадки вампира обыкновенного. Непроверенные слухи": "... вылезши из гроба по ночной поре, любит вампир-кровопийца на голой земле позагорать под луной..."

Что-то я отвлеклась. Я направилась к Дереву короткими шажками, чтобы не потерять равновесия.

— Куда это ты собралась? — Видар бесшумно появился передо мной, преграждая путь.

— Хочу найти парадный вход и им воспользоваться, — я попыталась обойти вампира, но тот повторил свой манёвр. — Дай пройти!

— Назови мне сначала хоть одну объективную причину, почему это вторжение надо осуществлять именно сейчас и в таком нездоровом состоянии.

Я посмотрела вверх — мол, до некоторых вампиров доходит, как до архимага Елеса ( был такой архимаг — почти полностью глухой, но упорно этого не признающий; однажды целый дворец разнёс, прежде чем понял, что неправильно расслышал просьбу).

— Пожалуйста. Во-первых, мы всё равно не можем пока выйти из круга. Ты, может, и способен пройти мимо сотни-другой своих собратьев, а я — уж извини — не могу. Во-вторых, лучшая защита — нападение. Я что-то не горю желанием ещё разок продемонстрировать своё боевое искусство без применения магии. В-третьих, если они (а их там, судя по всему, много) не дай Бог меня испугались, то второй раз нам их так просто не найти. Либо сменят место дислокации, либо замаскируются так, что даже я не сумею вскрыть ни парадный, ни чёрный ход. Но если тебе больше нравится на свежем воздухе — оставайся. Я сама справлюсь.

— Вот ещё! Ты же еле на ногах стоишь! — неуверенно возмутился Видар, но возразить по существу не смог и посторонился, пропуская меня вперёд.

Я присмотрелась повнимательнее к Дереву в том месте, где выходил любитель фехтования. И действительно, на фоне тёмной коры еле различимо фосфоресцировала магическая дверь. Я ухмыльнулась: вход явно был рассчитан только на то, что без заклинания её не вскроешь. А на моём уровне она считай вообще не заперта. Стоило только дёрнуть за воображаемую ручку — и перед нами открылся широкий проход. Видар смотрел на это с искренним восхищением — он вообще всегда с детским удивлением наблюдал, как я колдую.

— Прошу! — я не подумав сделала приглашающий жест рукой и тут же схватилась за Дерево, мгновенно потеряв равновесие.

Видар подозрительно на меня покосился, но смолчал, ещё не выдумав достойных аргументов. Он прошёл внутрь первым, я — за ним. Мы оказались в маленькой, вероятно, прихожей очень оригинальной обстановки. Небольшая круглая комнатка с деревянным полом, стенами и потолком. С одной стороны — выход, а прямо напротив — программируемый портал (то есть место назначения можно менять по мере надобности в пределах версты в любом направлении от точки отправки). Подумав, дверь я закрыла. Мало ли что...

— Послушай, Верена... — озадаченно начал Видар. — Но отсюда же нет никаких ходов!

— Как нет? — удивилась я. — А портал?

— По... что?

— Портал. Ты что, не знаешь такого? Ну, пространственная щель...

— Может, будешь выражаться яснее? Учти, не все здесь ведьмы, — съязвил Видар.

Я задумалась.

— Это... такое окно, что ли... нет, скорее, дверь... Короче, шагаешь туда и попадаешь в другое место.

— Ух ты! И зачем вы только верхом ездите?

— Ну, порталом можно воспользоваться не всегда. Надо знать пространственную координату точек прибытия и отправления, направление движения с точностью до сотой доли градуса. Плюс надо точно представлять место, куда хочешь попасть. Ну и ещё кое-какие величины. Ты всё равно не поймёшь.

— Да уж. Я всегда думал, что любой дурак, обладающий магическим талантом, может всё что угодно.

— Ведь не каждый, кто умеет говорить, может петь. Хватит разговаривать на отвлечённые темы! Нас уже заждались, а мы всё стоим в дверях.

Я шагнула в портал, хотя и очень не хотелось (вполне понятная неприязнь), прежде чем Видар успел бы заявить, что пойдёт первым (а он бы обязательно на этом настаивал). Передо мной открылся довольно интересный вид. Комната необычной формы напоминала иллюстрацию из учебника к заклинанию квадратуры круга, но обставлена была очень даже уютно. Везде пушистые ковры, мягкие диванчики лёгких пастельных расцветок. Вдоль стен аккуратненькие полки, заставленные книгами. Я вовремя сделала шаг в сторону, и из портала появился Видар.

— Ты меня там бросила! — громко возмутился он.

— Тс-с! — я приложила палец к губам. — Не ори на всё Дерево. Хотела бы бросить — закрыла бы за собой портал. Интересно, а где хозяева?

— Ты хочешь сказать — хозяйка? Здесь явно чувствуется женская рука. Поверь мне, я долго жил один.

— Может и так.

Я заметила в противоположной стене проход и направилась было туда, но меня опередили. Из арки появился человек. У меня тут же закружилась голова (которая кружилась и до этого), и я чуть не упала, схватившись за Видара. Аура этого человека была столь пёстрой, что резало глаза; я не могла даже понять, женщина это или мужчина. В нём были примеси, наверное, всех рас, определить, каких именно, было бы очень сложно, да мне это и не надо. Я на секунду зажмурилась и, открыв глаза, перестала наконец видеть этот калейдоскоп. Теперь я рассмотрела обладателя богатой родословной. Это оказалась действительно женщина совершенно неопределённого возраста. Ей могло быть двадцать, а могло — пятьдесят; для кого-то она выглядела бы красавицей, а кому-то показалась бы весьма посредственной. Шикарные густые чёрные волосы коротко острижены, в них виднелось несколько седых прядок. Карие глаза, ровный загар на коже, губы алеют на лице единственным ярким пятном, а одежда непритязательная, в "моём" стиле. Потёртые штаны, рубашка из самого дешёвого сероватого сукна. Выражение лица не то приветливое, не то воинственное. Девушка легко перепорхнула через комнату, и я поняла, что это моя коллега, по магоспособности на моём уровне или чуть ниже. Теперь она стояла в сажени от нас.

— Кажется, у меня гости? — девушка улыбнулась (то ли приветливо, то ли угрожающе), голос её оказался мелодичным и напевным. — Меня зовут Ашма, если интересно. А вашу компанию я, полагаю, знаю. Неуязвимая ведьма и её спутник — вампир.

Это я-то неуязвимая?! Сейчас меня мог бы так назвать разве что слепой: вся одежда изорвана, перепачкана землёй и кровью, меня вполне заметно шатает... Я попыталась принять позу поприличней (точнее, сняла руку с плеча Видара) и гордо подтвердила:

— Да, именно так. Мы прибыли сюда по поводу противоправных действий некоего мага.

— Каких это интересно?

— Ну например, постоянные покушения на присутствующую здесь адептку.

Ашма напряглась, я тоже. Но она неожиданно сказала:

— Пройдёмте в зал, поговорим.

С этими словами девушка развернулась и пошла к проходу. Мы двинулись за ней. За аркой оказался зал — полная противоположность соседней комнаты. Голые стены, пол, грубые канделябры, деревянное кресло в центре и непонятные узоры на полу. Пустое, неуютное место. Впечатление портили и десяток стоящих у стен юношей-копий напавшего на меня. В кресле сидела, закинув ногу на ногу, сама Ашма и имела очень величественный вид. Я небрежно махнула рукой, и весь зал накрыло парализующее заклятье (а снять его может лишь тот, кто его наложил!). У Видара был мой амулет, а Ашма успела отразить его. Зато остальные...

— Зачем нам лишние свидетели, правда? — я лучезарно улыбнулась.

— Я никак не пойму, в чём моя ошибка? — задумчиво произнесла Ашма. — Почему ты не попала ни в одну из моих хитроумных ловушек? В чём секрет?

"Повезло", — подумала я, но, конечно, не сказала.

— А какой мне резон раскрывать свои секреты? — важно заявила я, чем вызвала уважительный взгляд со стороны оппонентки. — Скажите, а кто вы? — я не сдержала любопытства.

— Я? — Ашма самодовольно улыбнулась. — Я — морфораса. Не повезло... — с неожиданной грустью в голосе добавила она.

— А что это? — впервые заинтересовался Видар.

— Это большая редкость. Надо, чтобы в роду за короткий срок — не больше ста лет — смешалось не меньше семи рас. И то не факт, что родится подобный морфорас. Причём они обычно не наследуют практически никаких расовых качеств, поэтому часто никем не признаются. Она вообще идеальный пример морфорасы — в ней смесь огромного количества рас.

— Интересно...— Видар посмотрел на Ашму с чисто зоологическим интересом.

Та, видно, обиделась и надула губы.

— Ладно, хватит пустой болтовни. Жаль, что я так и не узнаю, в чём была моя ошибка... — Ашма резко ударила по подлокотнику, и я почувствовала, что пол уходит из-под ног...

5 глава

...Я скачу по полю во весь опор. Спешу куда-то? Навстречу мне скачет Юлька в рыцарских доспехах без шлема и с копьём наперевес. Скачет прямо на меня. Я кричу ей, что это я, а она отвечает, что я убила её любимую троюродную бабушку, которую она никогда не видела и не знала. А я ей говорю, что эта её бабка сама кого хошь в гроб вгонит и сейчас как раз гонится за мной с этой целью. Но Юлька не слушает, она уже совсем рядом, но я почему-то не могу свернуть. Вот она уже в двух шагах, и я вижу, что не копьё у неё, а тупая палка. Юлька меня этой палкой с лошади скинула и дальше поскакала. И кобыла моя (не Каська) тоже не остановилась. А я и встать не могу, потому что трава мне ноги-руки опутала. Справа лес какой-то виднеется, и там Видар у дерева стоит и лениво машет каким-то флагом. Ко мне приближается бабка на Каське — точь-в-точь королева вампирская, только изрядно постаревшая и без крыльев — и размахивает большущей рыбиной. Я с ужасом думаю, что она меня сейчас этой рыбиной пристукнет (не затопчет лошадью, а именно пристукнет рыбиной). Вот уже рыбья голова заносится над моей...

Чем закончился абсурдный поединок, я так и не узнала. Я пришла в сознание, и бредовый сон закончился. Я лежала лицом вниз, похоже, на земле. Интересно, а не был ли этот сон вещим? В Школе пару лет назад мы проходили толкование сновидений, но моим коньком это так и не стало. Что за чушь лезет в голову?! Никто в здравом уме не станет толковать этот бред. Я немного подняла голову и тут же закашлялась, подавившись сухим спёртым воздухом, что подняло тучи пыли, которая настырно лезла в нос и рот. Где это я, интересно, если здесь века два никто не убирался? Досыта наглотавшись пыли и надорвав горло кашлем, я наконец сумела сесть. Вокруг была кромешная темнота, но я разогнала её весёлой стайкой лайтиков, разлетевшихся по углам. Картина предстала ужасающая. Мне просто безумно повезло — наверное, в качестве компенсации за все мои жизненные неудачи. Неглубокая, но довольно обширная яма, в которую я, видимо, и свалилась, была утыкана заострёнными кверху и всесторонне наточенными железными кольями. Их расставили так, чтобы любой упавший не промахнулся. В нескольких местах красноречиво белели старые скелеты, но общий вид был крайне запущенный. Слой пыли в два пальца толщиной, колья ржавые и облезлые. Одна железка почему-то отсутствовала на месте и валялась в стороне, что меня, собственно, и спасло. Я ухитрилась попасть именно в этот единственный просвет — о землю, конечно, приложилась, но на что тут жаловаться?! А ямка, однако, словно со слов Видара выписана. Если б не явная застарелость сооружения, я бы решила, что его фразу подслушали. Я с кряхтением поднялась, судорожно цепляясь за заржавленный кол, и подсчитала убытки. Разбита коленка, ободран локоть, вывихнута лодыжка (стиснув зубы, я её вправила), синяки по всему телу, рана в боку кровоточит (заклинания, наложенные на себя, при потере сознания деактивируются) — сейчас я напоминала мечту зубодёра: зубы — это единственное, что у меня не болело. Ох, что-то часто мне достаётся за последние две недели!

Немного приведя себя в порядок (то есть доведя до состояния самостоятельного передвижения), я наконец смогла осмотреться поподробней. Потолок ямы был весь исчерчен едва видимыми трещинами — видимо, по желанию можно открывать отдельные его фрагменты. К моему глубокому сожалению, дырка в полу (для меня — в потолке) срабатывала чисто механически, и вскрыть его магией я соответственно не могла. Н-да, грустно. Я ещё раз осмотрела своё временное жилище. Всё, кроме потолка, было земляным. В принципе, в моём арсенале имелось заклинание для прохождения сквозь твёрдые объекты, но оно годилось разве что для тонких стен или дверей, а проходить сквозь толщу земли, не зная наверняка её протяжённости и есть ли за ней полость вообще, я не рискну. Я двинулась по периметру, осматривая стены, но не надеялась на результат. В первом же углу я споткнулась о какую-то черепушку, неуклюже взмахнула рукой и приземлилась с оглушительным треском рвущейся материи. Я подняла глаза наверх — на ближайшем ржавом столбе повис рукав моей куртки, оторвавшийся по шву, зацепившись за острие лезвия. Я было хотела выругаться, но подавилась словами, когда увидела, что скрывалось за уронившим меня скелетиком. У самого пола в стене стал виден узющий лаз. Я расчистила себе дорогу и подползла к входу. Лайтик высветил небольшой кусок длинного прямого тоннеля, уходящего куда-то вдаль. Я прикинула, что пролезу, и не стала больше сомневаться. Сапоги пришлось снять: они только мешали, а вот нож я пристроила на поясе (меч я по рассеянности забыла на поляне, а идти совсем без оружия не хотелось. Я медленно поползла по тоннелю. Отовсюду торчали куски корней, мелкие острые камешки царапали руки. Одна из особо крепких деревяшек на старости лет решила стать модельером, вырвав из моей штанины полосу так, чтобы получился широкий разрез до середины бедра. В общем, ползла я долго и успела вся исцарапаться и перепачкаться (если это было возможно сделать ещё сильней). Туннель то шёл вверх, то вновь спускался и наверняка водил меня кругами... Наконец я увидела впереди тусклый свет и рванулась к нему.

Я осторожно выглянула из лаза. Если бы там с чего-то вдруг оказались женщины или дети, я бы не стала вылезать: их ранимая психика не выдержала бы испытания моим внешним видом. Но в небольшом помещении был только один человек (или не человек), которого из позиции снизу разглядеть мне было сложно. Я вылезла наружу. Этот день был, вероятно, самым удачным в моей жизни. К моей радости и удивлению, у противоположной стены сидел Видар, кстати, добротно прикованный к ней же. В который раз поражаюсь вампирской физической силе: с такими цепями на руках я бы могла пошевелить только пальцами, а Видару они не доставляли никаких неудобств. Он сидел, обхватив колени руками и положив на них голову.

— Эй, Вида-ар! — я негромко окликнула его, подходя поближе.

Вампир поднял голову и сначала нервно дёрнулся, но потом успокоился и, смерив меня взглядом, отрешённо сказал:

— Ну вот, галлюцинации появились... — и вернулся в прежнюю позу.

В его глазах и голосе была такая безнадёжность и безысходность, что мне стало его искренне жалко. Конечно, мой вид больше напоминал о зомби, чем о человеке, но всё же... Одежда разорвана, перемазана кровью, землёй; ноги босые, исцарапанные, как и руки... — подумаешь! Ну, устал человек, испачкался немножко — что ж теперь, за морок его принимать?!

— Видар!!! Перестань дурака валять! — я решительно потрясла его за плечо. — Я-не-гал-лю-ци-на-ция!

Вампир нехотя опять поднял голову.

— Ну не галлюцинация, значит упырь какой-нибудь, — безразлично отреагировал он.

— Почему я не могу быть живой? — несколько обиженно спросила я.

— Во-первых, по всем внешним данным такой человек жить не может по определению: слишком много травм. Во-вторых, именно этот человек погиб, я знаю точно.

Убедительно: я чуть сама не поверила, что уже не живая.

— Это тебе она сказала? Ашма эта дурная? Нашёл, кому верить! А если я и провалилась в яму, на дне которой торчат острые колья, это же ещё не значит, что я умерла!

Видар скептически хмыкнул, заявив, что никто, вылезший из стены, не может быть реальным, а с привидениями и, тем более, с собственными галлюцинациями он разговаривать не собирается. Я аж задохнулась от возмущения. Это просто безобразие! Нет, чтобы радоваться, а он ещё и не разговаривает!

— А привидение может так? — я сосредоточила взгляд поочерёдно на обоих замочках оков, представляя, как размыкается элементарный механизм — цепи мягко соскользнули вниз, негромко звякнув по полу.

— Не знаю... — неуверенно сказал Видар, недоумённо покосившись на валяющиеся железки.

— Теперь и не узнаешь. Я обиделась.

Я гордо развернулась и не очень изящно, цепляясь за стенки, присела в углу. Здесь было довольно неуютно (хотя иначе быть и не должно бы). В одном из углов одиноко висела старая запыленная паутина. Ощущение забытости и заброшенности было здесь, хоть и не так сильно, как в той яме, но всё равно чувствовалось. Я трудолюбиво избегала любопытного видарова взгляда, увлечённо рассматривая исцарапанные руки с поломанными ногтями. Как я и предполагала, терпения у вампира хватило ненадолго, и он меня окликнул:

— Эй! Может, ты как-нибудь докажешь, что ты это ты?

— Как например? — заинтересовалась я, так как и сама никогда не отличалась особой терпеливостью и обижаться мне наскучило. — Хочешь, о тебе что-нибудь расскажу, о Юле, о лошади моей...

— Ну... — задумался Видар. — Скажи, а в каком платье ты была на ужине во дворце?

— В жёлтеньком таком... красивом... — я пустилась в пространные объяснения.

— Неправильно, — расстроился Видар.

— Почему?! — праведно возмутилась я. — Я прекрасно помню то платье, я же сама иллюзию создавала...

— Подожди, подожди! Что ты сейчас сказала? — вампир даже вскочил и выжидающе навис надо мной.

— Я? — растерялась я. — Что помню платье, сказала, что иллюзию сама создавала...

Видар пару секунд смотрел на меня, а потом с оглушительным криком "Живая!" подхватил на руки (прямо с пола!) и закружил по камере.

— В-в-а-а-а... Не на-а-адо меня кру-утить...

Вампир послушно остановился.

— Я, конечно, польщена таким бурным проявлением чувств, но, может, поставишь меня на землю? — установившись на своих ногах, я продолжила ворчать. — И вообще. То по часу доказывай своё существование, то наоборот. У меня, между прочим, всё болит!

У Видара глаза стали как у нахулиганившего щенка: любопытные, пристыженные и шкодливые одновременно.

— Прости, пожалуйста, я не подумал. Я ведь был уверен, что ты погибла! Она мне наврала! Со всеми возможными подробностями рассказала мне о "Ловушке для неосторожных". Накормила орка травкой!

— Ну, я не думаю, что она сказала тебе неправду, — у Видара округлились глаза. — Мне просто немного повезло. Но поверил Ашме ты всё равно зря. Ведь мои заклинания продолжали работать? Эта её охрана осталась под парализацией?

— Да...

— А со смертью мага все временные, то есть заложенные на определённый срок, заклятия распадаются.

Видар, конечно, спросил, как именно мне повезло в яме, я, естественно, рассказала. Настал мой черёд интересоваться, как его поймали — ведь амулет, выданный ему мной, надёжно защищал от магии.

— Когда ты провалилась, — начал Видар, — я немного растерялся и не заметил вовремя, как из боковых ходов выскочили ещё три человека. А опомнился поздно — на меня уже три скорострельных арбалета нацелили. Эта Ашма мне всё про яму разъяснила, а потом сказала, что убивать меня не будет, поскольку, с её точки зрения, мы с ней похожи: я — изгой своего клана, она — вне рас вообще. Ей, мол, меня жалко. И "дело" своё она скоро завершит и меня тогда отпустит на все четыре стороны. Я бы ей ответил, да уже не мог: связали и рот зачем-то заткнули. Потом сюда притащили, к стене приковали, а сами ушли. Дальше ты и так всё знаешь.

— Сколько времени прошло?

— Да немного. Меньше суток.

Она сказала: скоро... Пора бы пресечь её хулиганские выходки. Я хотела вскочить с места (за время длительных разговоров я, конечно же, успела сесть), но вовремя опомнилась и поднялась аккуратно, придерживаясь за стеночку. Прохромав к центру помещения, я деловито осмотрелась. Дверь казалась самым простым вариантом выхода. Она была заперта довольно надёжно: на замок, засов и магию. Простенькое заклинание я сняла в секунду, замок протестующе поскрипел, но тоже поддался. Видар заинтересованно наблюдал за моими действиями и благоразумно не отвлекал, зато постоянно маячил за спиной, одновременно в целях страховки (я всё ещё неуверенно держалась на ногах) и из простого любопытства. С засовом дело обстояло сложнее. Для телекинеза желателен визуальный контакт, а моя богатая фантазия, очевидно, изрядно поистратилась за последнее время и теперь перебивалась с хлеба на воду и ничем не могла мне помочь. Я задумчиво смотрела сквозь дверь; изображение было мутно-нечётким. Если бы я также легко могла через неё пройти... Стоп. Уже совсем у меня мозги отшибло — я же МОГУ пройти СКВОЗЬ дверь и открыть для Видара засов. Голова соображала медленно, но нужное заклинание всё же всплыло в памяти.

— Я сейчас.

— А куда ты мо... — начал было Видар, но недоговорил, проследив за моим эффектным выходом.

За дверью никого не было. В принципе, вполне логично: Видар сам бы вряд ли смог выбраться, а все Ашмины помощники наверняка до сих пор прозябают под моим заклинанием. Я осмотрелась. Полутёмный коридор в двух саженях впереди резко сворачивал направо, на повороте прямо в стену был воткнут чадящий факел — единственный источник света. Засов на двери оказался довольно массивным. Я зачем-то стала вручную тянуть его вверх, но деревяшка не сдвинулась ни на палец, поскольку я бы не подняла такую тяжесть даже в добром здравии. Я решила подтолкнуть брусок снизу. Минут через пятнадцать усердных стараний я всё же выпихнула его и сама еле успела отпрыгнуть — высвобожденный засов с оглушительным грохотом упал совсем рядом от моей ноги. Я, конечно, тоже шлёпнулась на землю от непозволительно резкого движения и испуганно замерла, осознав, какой шум подняла. Но в наступившей тишине, с непривычки резанувшей по ушам, только скромно скрипнула приоткрывшаяся дверь. Из-за неё осторожно высунулась голова Видара, осмотрелась, сочла обстановку приемлемой, и вампир выбрался наружу весь.

— Что это был за грохот? — спросил он, подавая мне руку.

— Да так, брёвнышко уронила.

Видар покосился на засов, оценил размер "брёвнышка" и покачал головой. Я утвердилась в вертикальном положении и строго посмотрела на дверь. Та захлопнулась, щёлкнула замком и мерно замерцала охранным заклинанием. Засов поставил на место Видар. Теперь с ходу никто не сможет понять, что внутри никого нет.

6 глава

Коридор за углом никак не освещался: в нём царила тьма. Маленький лайтик едва позволял не спотыкаться ежеминутно (это, конечно, мало меня касалось — я сейчас могла бы грохнуться и на гладчайшем полу при ярчайшем освещении). Тоннель всё не кончался, никто не попадался на нашем пути (что, в отличие от первого, к лучшему). После часа ходьбы в кромешной темноте безумно хотелось присесть, но задерживаться здесь совершенно не было желания. Я шла, хватаясь за стену, как последний пьяница — за забор. Поверхность была на ощупь шершавой, влажной и местами поросшей мхом, отчего дотрагиваться до неё было донельзя противно, но и отпустить я тоже не могла.

Коридор начал постепенно сужаться. Уже через десяток шагов нам пришлось продвигаться боком. Это было не очень удобно, из чего я сделала вывод, что где-то мы свернули не туда. Вскоре мы упёрлись в узюсенькую дверку. Я нащупала ручку и даже начала открывать проход, когда Видар в лучших моих традициях споткнулся и, удивлённо ойкнув, упал вперед. Из двери мы вывалились вместе, но мне, как всегда, досталось жёсткое приземление на каменный пол. Вампир (совсем, надо сказать, не лёгкий) ещё и придавил меня сверху, выбив воздух из лёгких. Пока я ловила ртом живительную атмосферу, он даже не догадался встать.

— Тебе не сложно с меня слезть? — ядовито спросила я, восстановив дыхание.

— Мне и так неплохо, — ответил Видар, поспешно вскакивая.

Ситуация показалась мне настолько комической, что я ещё минут пять провалялась на полу, заходясь истерическим хохотом. Видара я успешно заразила, и он быстро сполз по стене от смеха. Приступ кончился, и я с трудом встала. Мы оказались в очередном коридоре, но этот, в отличие от предыдущего, был ярко освещён и богато украшен. Стены, задрапированные дорогими, но ветхими на вид тканями, упирались в невысокий потолок. Коридор был совсем коротким и в обоих концах заканчивался закрытыми дверями. Обе стены украсили равномерно развешанными портретами, в промежутках между которыми висели некие абстрактные гобелены. За одним из них скрывался проход, откуда мы вывалились. Я из любопытства подошла к картинам поближе. Все портреты были выдержаны в одном стиле, но персонажи оказались совершенно непохожими, хотя и принадлежали к темно-вампирской расе. Всех их объединяло лишь одно: аккуратная диадема на голове — такую я видела у Роксилины. На картинах не было никого, принадлежащего к мужскому полу, и это наводило на те же мысли. Видар опередил мой вопрос:

— Вся королевская династия: от древнейших времён до Роксилины I. Она правила как раз тогда, когда это Дерево было выращено. Есть легенда, что тот самый маг был влюблён в королеву. Чтобы сделать ей приятное и привлечь к себе внимание, он создал это Дерево и целый замок в нём. Комнаты, тюрьмы, ловушки — всему нашлось место здесь. При этом подойти к нему могла лишь королева, а войти внутрь — только тот, у кого есть особый амулет. Небольшой медальон служил Роксилине, не сведущей в магии, ключом. Магу так и не удалось добиться благосклонности королевы, поскольку её в силу необыкновенной красоты любили многие, она же не любила никого. Вскоре он и сам погиб при известном тебе неудачном эксперименте. По этой же легенде королеву настигло проклятие отвергнутого мага: через год она бесследно исчезла, и больше никто её не видел. В результате медальон был утерян, и до сих пор легенда так и оставалась легендой.

Самым первым в ряду висел портрет тёмной эльфийки, другими словами, драу. Всем известно, что вампиры тёмных кланов — близкие родственники этой расе. Драу была единственной, у кого не было диадемы. Она вообще резко выделялась на фоне других: бронзово-чёрная матовая кожа, белоснежные густые волосы — тёмного эльфа ни с кем не спутаешь.

— А что здесь делает этот портрет? — поинтересовалась я.

— Это традиция (я, не сдержавшись, хихикнула). В начале любого портретного ряда вешают условное изображение некоего прародителя. Здесь изображена не конкретная личность, а просто обобщённый образ.

— Интересно. Ладно, в какую дверь пойдём?

— Не знаю...

— Ну почему всё всегда мне решать???

Я подошла к ближайшей двери и потянула за ручку. Заперто? Я дёрнула сильнее. Нет результата. Я раздражённо стукнула по двери кулаком. Она бесшумно приоткрылась. Я ударялась головой? Я взялась за ручку и шагнула внутрь... и чуть не свалилась с крутой лестницы: ступеньки начинались от порога и уходили куда-то вниз, в темноту. Нет, я, видимо, сильно ударялась головой.

— Сюда не пойдём. Куда ещё ниже?! — сказала я, втягиваясь обратно в коридор и закрывая дверь.

Наученная горьким опытом, второй выход я открывала осторожно: распахнув сначала дверь настежь, я заглянула внутрь. Здесь оказалась опять же лестница, но ярко освещённая и ведущая наверх. Я махнула рукой Видару и медленно поковыляла по высоким ступенькам.

— Вы что, на лестницах экономите? Зачем такие ступенищи?! — тяжело дыша, возмутилась я.

— Нет, просто делать их маленькими нерационально: МЫ редко ими пользуемся, — ехидно улыбнулся Видар, блеснув клыками и многозначительно махнув крыльями.

— Мне бы сейчас не помешали крылья... Правда, за сегодняшний день я бы уже наверняка успела их сломать.

Лестница была недлинной, но очень крутой и для меня труднопреодолимой. Поэтому в том, что Видар добрался до верха первым, не было ничего удивительного. Там нашлась очередная дверь, и он, раскрыв её, так и замер на пороге. Последние ступеньки я преодолевала уже практически вися на перилах и не видела представившегося ему зрелища. Только добравшись до площадки, я наконец подняла голову и тоже изумлённо застыла. Из прохода открывался бы изумительный вид, если бы не стоявшая на улице ночь (не то чтобы совсем ночь, но ранний вечер пасмурного дня). Мы находились на приличной высоте (ума не приложу, как мы ухитрились забраться сюда), и низко висящие дождевые тучи начинались примерно на этом уровне. Сквозь облачную дымку слабо проглядывалась земля, укутанная в плотный бело-синий туман. От двери начинался и уходил вверх и влево не сразу замеченный мной узенький карниз без каких-либо намёков на поручень или ограждение. Я опасливо посмотрела на него и сделала шаг назад. Меня всё ещё мутило и пошатывало — только по таким карнизам, невесть как приделанным к стволу Дерева, и ходить.

— Верена, ты куда? — Видар глянул на меня с недоумением.

— Я туда не пойду, — отрезала я.

— Почему?

— Почему?! У меня кружится голова и болит нога, а если я навернусь ОТСЮДА, то лечение мне уже не понадобится.

— Ладно, пойдём обратно, — легко согласился Видар.

Я с ужасом посмотрела на лестницу.

— Нет уж. Лучше я сразу разобьюсь, чем опять поползу по этой лестнице. Да и всё равно там идти больше некуда: вниз нам вряд ли нужно — масштабные заклинания лучше работают над землёй.

Видар усмехнулся.

— Так чего же ты хочешь?

Я только махнула рукой и первой вышла на узкий карниз. Передвигались мы медленно: я еле плелась, а Видар бегал "вокруг", по-видимому, страхуя. На Долину мерно опускалась настоящая ночь, разгоняя своим холодным дыханием-ветром последние робкие клочки тумана. Свинцовые тучи незаметно исчезли с неба, на своде которого постепенно зажигались звёзды. Над горизонтом плавно поднималась полная луна рыже-жёлтого цвета, её блестящий диск напоминал то ли золотую, то ли медную монету старой, качественной чеканки. Мир внизу замер, как перед бурей, ни одного живого существа не было видно вокруг, ни один листик не шевелился. Зато здесь, на высоте, холодный пронизывающий ветер срывал дыхание и норовил сбросить незваных гостей с ненадёжного карниза. По дороге попалось ещё несколько дверей, но все они были заперты. Не меньше часа мы поднимались вверх, борясь с ветром и холодом.

— Кстати, — Видару подъём был не в тягость, и он завёл разговор, — давай кое о чём договоримся. Если мы наткнёмся на эту с...овсем не милую женщину, то не будем разводить демагогию. По крайней мере до тех пор, пока она не будет обезврежена.

— Ладно, — коротко ответила я (и сама хотела это предложить, но забирающий последние силы подъём и сбитое дыхание не располагали к разговорам).

Воздух здесь был холодный и немного разреженный, из-за чего моё головокружение усиливалось, и один раз я даже чуть не соскользнула с узкого карниза, когда меня резко повело в сторону на очередном витке спирали. Видар вдруг затормозил, и я опять едва удержалась от падения. Оказалось, карниз резко обрывался, кончаясь очередной дверью. Мы переглянулись, я кивнула, и Видар толкнул дверь. Та поддалась, бесшумно приоткрывшись. Вампир вопросительно на меня посмотрел.

— Пошли. Только будь на чеку, а то ты ещё куда-нибудь провалишься.

Видар хмыкнул, выражая своё отношение к подобной перспективе, и вошёл; я последовала за ним.

Слабый лунный свет едва пробивался сквозь несколько узких, запыленных окошек. Воздух здесь был затхлый и тяжёлый. Никакого освещения не предполагалось, и мне опять пришлось организовывать его самостоятельно. Эта комната явно пустовала не один десяток лет: пыль покрывала всё толстым слоем, несколько иссохшихся деревянных столов были безжизненно придвинуты к стене, некогда красивый ковёр истлел и рассыпался под ногами, на стенах развешаны несколько потемневших от времени картин, словно напоминание о былой роскоши. В углу обнаружился небольшой фонтанчик, вода из которого давным-давно испарилась, оставив на память жёлтые разводы на белой поверхности чаши. Половицы скрипели под ногами, пыль клубами поднималась в воздух при каждом шаге: от неё уже першило в горле и хотелось чихать. В этой заброшенной комнате не было желания задерживаться, так как ежесекундно казалось, что именно сейчас вернутся хозяева и окажутся кем-нибудь ужасным.

В комнате не было других входов-выходов, а значит, наверное, придётся спускаться к одной из пройденных запертых дверей. Поэтому, несмотря на царящую вокруг пыль (впрочем, испачкаться больше, чем есть, я вряд ли смогу) и хлипкость мебели, я осторожно присела на кажущийся мне надёжным стул.

— Теперь я понимаю, почему надо было сюда подниматься. Другой такой необыкновенно заброшенной и пустой комнаты не найти во всём мире! — съязвил Видар.

В поисках ответной колкости я обратилась к потолку и, как ни странно, нашла кое-что интересное. Весь потолок был увит пыльной паутиной, а в его центре висела большая свечная лампа с несколькими жалкими огарками, зато в дальнем тёмном углу выделялась некая выпуклость.

— Смотри! — я подошла к стене и указала наверх. — Там какой-то люк!

Около деревянного квадратика дверцы лаза была свёрнута в аккуратный рулон верёвочная лестница. Видар подтолкнул её кончиками пальцев (благо, потолок здесь низкий), и она легко развернулась. Желая проверить прочность лестницы, я дёрнула за одну из ступенек, которая легко порвалась, а под моей падающей по инерции рукой весело тренькнули ещё три. После чего, завершающим аккордом, лестница пыльным комком упала мне на голову, оторвавшись от верхних креплений. Всё это произошло буквально за секунду, и я от неожиданности шлёпнулась на пол, потеряв в сто первый раз за последние сутки равновесие. На нас с Видаром одновременно напал приступ безудержного чиха, борьба с которым обоим далась нелегко.

— Хороша лесенка, — не знаю, кто из нас это сказал, но подумали оба.

— Ладно, пойдём другим путём, — это сообщила уже я, с пыхтением подтаскивая под люк хлипкий стул.

Правда, полез туда Видар, он же открыл дверцу (точнее, попросту выбил её, поскольку она была заперта изнутри) и первым взобрался наверх, подтянувшись за края лаза. Я же заменила физическую силу магической и неспешно влетела в люк.

Невероятно маленькая комнатка, в которую мы попали, служила, видимо, кладовой. Что обычно хранят в погребе? Правильно, соленья, колбасы и другие вкусности. Здесь же на аккуратненьких полочках, равномерно развешанных по стенам, стоял арсенал целой алхимической лаборатории: разнокалиберные склянки, колбочки, бутылки, наполненные всевозможными жидкостями различных цветов, порошками и гранулами. Что примечательно, ни на одном сосуде не нашлось этикетки: видимо, некто, являющийся хозяином кладовой, знал все ингредиенты наперечёт. Комнатка была узкая и вытянутая, причём одну из длинных её стен занавесили тяжёлой бордовой портьерой. Казалось, что кладовка отгорожена от некоего большего помещения искусственно.

— Лучше ничего не трогай, — предупредила я Видара: от некоторых сосудов веяло охранными заклинаниями.

— Почему?

Я возвела глаза к небу, точнее, к потолку, в ответ на глупый вопрос.

— Если не хочешь оставить после себя память выжженным пятном на полу или стене, то слушай меня! — иногда я бываю очень злой и раздражительной.

Подумав, мы решили-таки раздвинуть портьеры. Кстати, в этой комнате пыли не было, словно некто ежедневно протирал здесь всё мокрой тряпочкой. Портьеры легко разъехались в стороны, и необычная картина предстала нашим взглядам. Кладовая действительно отделялась от большей комнаты, но не занавеской, как я думала раньше, а прозрачной стеной, напоминающей тонкое стекло. Правда, это впечатление было обманчиво: перегородка являлась магической преградой, непреодолимой даже для меня (я едва видела её нематериальную составляющую — никак тут архимаг поработал). Остальная комната тоже напоминала логово какого-нибудь некроманта: грубый деревянный стол параллелепипедом вырастал прямо из пола и словно служил заменой отсутствующему жертвеннику, вокруг него была начерчена гексаграмма с вписанной пентаграммой и уже в неё вписанным треугольником. В дальнем углу примостилось тёмно-жёлтое кресло, а на нём лежала пара тонких книг. И комната, и кладовая освещались с помощью свеч, но их пламя не дрожало, выдавая свою искусственную сущность. Прямо около стены стояла Ашма и испуганно-удивлённо глядела на нас. В руках она держала небольшую холщовую сумку, которая готова была упасть из ослабевших пальцев в любой момент.

— Опять вы???!!! — вырвалось у неё.

Значит звуков преграда не гасит. Хорошо, можно поговорить.

— Не ждали? — инициатива, как всегда, в моих руках.

— Но... как? Мало того, что один из вас должен сидеть в подземелье, а другая — умереть, но вы ещё и появляетесь в затворенной зоне Дерева, куда я не смогла найти дорогу и за десять лет!

— Помнишь, ты меня спрашивала, в чём твоя ошибка? Теперь я тебе скажу. Ты постоянно недооцениваешь своих врагов, с завидной регулярностью устраивая совершенно идиотские западни. Сначала ты поставила мне ловушку-портал. И это зная, что ни один нормальный маг не полезет в незнакомую пространственную щель!

— Почему же, я всё рассчитала! Любой, как ты говоришь, нормальный маг проверил бы её по выходу — закрытие было настроено только на человека — и, узнав, что на той стороне всё в порядке, решил бы исследовать его сам. Я нашла в том лесу природный портал и немного его перенастроила. Было невозможно предположить, что он искусственен! — стала оправдываться Ашма. — Ума не приложу, почему он захлопнулся самопроизвольно.

— Был использован по назначению, — неохотно призналась я.

— И ты сама нашла выход?!

Наградой мне был такой уважительный взгляд Ашмы, что я даже смутилась и замолкла на пару секунд. Собравшись с мыслями, я продолжила свою уничижительную речь:

— А потом ещё наёмники эти, прикрытые элементарным щитом. Про яд и теорию вероятностей и рассказывать не надо. И зверюшка эта! Я ведь боевой маг, какая на неё надежда? Яма — это вообще отдельная история. Как могло прийти в голову делать её столь глубокой?! Второй вариант, правда, был не в пример надёжней...

— Да, — задумчиво призналась девушка, — наверное, я действительно что-то недодумала... Но никаких наёмников я не посылала! Я бы до этого не опустилась.

Такое заявление Ашмы меня донельзя удивило, но вставить хоть слово в её монолог не представлялось возможным, поскольку, как оказалось, она сверх всякой меры любила злорадствовать.

— Впрочем, неважно, какие ошибки я допустила, — увлечённо продолжала она. — Главное — результат. Теперь вы всё равно не сможете мне помешать. Я пыталась вскрыть эту перегородку в течение десяти лет и ничуть не преуспела. Как вы ухитрились туда попасть? Я бы многое дала, чтобы оказаться в этой сокровищнице. Эту комнату на вершине Дерева Арци создал для себя, а всё самое ценное, что у него было, поместил за магическую стену. Секрет его защиты ещё никто не разгадал, и вам не удастся, если, конечно, один из вас не владеет некромантией, чтобы спросить об этом у самого Арци.

Ашма самодовольно усмехнулась и принялась вынимать из сумки различные предметы.

— Что-то я не поняла, кто такой Арци?

Ответил мне доселе молчавший Видар:

— Так вроде звали того мага, который создал это Дерево.

Н-да, трудновато будет отсюда выбраться. Если идти тем же путём, каким прибыли, то эту комнату мы будем искать очень и очень долго, коли вообще найдём.

Ашма тем временем уже развила некую бурную деятельность, и я решила её немного отвлечь, давая себе время для размышления и заодно утоляя своё любопытство.

— Я вот думаю. Допустим, я правильно предполагаю, и ты хочешь воспользоваться магией Долин, попутно их разрушив. Но какой в этом прок? Месть? Глупо. Источник энергии? Есть тысячи более простых способов её получить.

Ашма заинтересованно оглянулась.

— А ты догадлива. Да, я стремлюсь к этому. Месть? Да. Источник? Да. Но не это главное. Помнишь легенду о Других Расах, адептка?

Я-то смутно помнила эту фантастическую легенду, а Видар, например, её знать и не мог.

— Вообще-то, это закрытая информация, — взяла я на себя обязанности массовика-затейника. — Ну, то есть для не-членов МС закрытая. Легенда уж слишком на мой вкус садистская, не для слабонервных. Смысл её, насколько я помню, в том, что некий маг при определённых условиях, приложив определённые усилия, может создать мифический артефакт — Чёрный Кристалл. Вот эти-то условия там и описываются в подробной литературно-отвлечённой форме.

— А поконкретней? — заинтересовался Видар.

— Что поконкретней? — не поняла я.

— Да всё. Что это за артефакт, какие условия.

— Ты что же, совсем ничего об этом не слышал? — я не просто так удивилась, о Чёрном Кристалле ходит множество легенд, мифов и сказок. — Этот артефакт сулит своему обладателю возможность использовать качества всех рас, кроме человеческой, конечно. То есть, хозяин Чёрного Кристалла теоретически может по своему усмотрению летать, превращаться в животных, растить клыки, колдовать, жить под водой, менять внешность и тому подобное. Способности мага увеличиваются до бесконечности, появляется способность черпать энергию прямо из воздуха. Создать его можно тогда, когда сколько-то там представителей от каждой расы одновременно что-то там почувствуют. Я плохо помню, поскольку никогда ей не интересовалась.

— "Если пятьдесят представителей от всякой разумной расы, исключая человеческую, — забросив все дела, принялась увлечённо декламировать Ашма со знакомым фанатичным блеском в глазах, — единовременно ощутят удивление, страх и боль, а на землю прольётся кровь, и в воздухе застынет крик, то, силу и дар свой вложив, получишь прекрасный и страшный предмет..." Я долго изучала свиток с легендой и помню её наизусть.

"Ненормальная!" — подумалось мне. А вслух я презрительно сказала:

— Это всего лишь глупая легенда. Во-первых, все условия абсолютно нереальны и абстрактны. Во-вторых, артефакт такой силы просто не может существовать. По-настоящему в это никто не верит, а свиток прячут от подобных тебе фанатиков и недоучек, — это я, конечно, преувеличила — она по образованию ни в чём мне не уступает.

Глаза Ашмы вновь блеснули, но теперь уже яростно. Мне даже на секунду показалось, что они из коричневых стали янтарными, как у тёмных эльфов, славящихся дурным нравом. Непроизвольно я отшатнулась от прозрачной стены.

— Я не фанатичка! — возмутилась она, подавив в себе желание броситься на меня через стену. — И уж тем более не недоучка! Тебе бы непоздоровилось, встреться мы в открытую!

— То-то ты так избегаешь этой встречи, — буркнула я в полголоса себе под нос, но Ашма услышала.

— Да я просто не хочу тратить на это время и силы! И зачем рисковать зазря? Ведь от случайностей никто не застрахован.

— Зачем вообще было ко мне лезть, — ещё тише прокомментировала я и всё равно была услышана.

— Как зачем? — искренне удивилась Ашма. — Если даже ты действительно приехала туда на поиски природных явлений, рано или поздно ты бы выяснила, что они вызваны мощными энергетическими колебаниями. И, как по ниточке, постепенно добралась бы сюда. Нет человека — нет проблемы. И заметь: я же не собиралась тебя убивать. Это потом, когда ты вернулась и стала копать, то вынудила меня перейти к активным действиям. Поверь, Верена, я этого не хотела.

Откуда она так много обо мне знает? И она ведь располагала этими сведениями ещё даже до того, как я приехала в Развалы. Но этот вопрос можно отложить на потом. Разговаривая с нами, Ашма не теряла времени зря. По углам пентаграммы она расставила свечи из разноцветного воска. Конечно, никто не красил их с помощью свеклы или моркови. Просто при изготовлении в воск были добавлены разные травы; в воздухе уже витал запах луга. Затем Ашма достала несколько крупных угольков и принялась вычерчивать на светло-сером полу внутри пентаграммы символы и руны.

— Зачем тебе этот артефакт? Ты же и так принадлежишь ко всем расам! — ляпнула я.

Ашма вскочила и в мгновение оказалась у стены, прожигая меня взглядом и не имея возможности прожечь чем-нибудь более материальным.

— Ты думаешь, быть морфорасой легко и приятно?! У меня нет дома, семьи; меня не принимают ни в Долинах, ни среди людей!

— Некоторые Долины открыты для всех... — подал голос Видар, заработав себе часть её возмущения.

— Для всех? Да! Но я-то среди них чужая! Меня опасаются, сторонятся, а мне обидно смотреть на всё то, чего я не получила. Эльфы поголовно красивы, чуют магию, обладают мгновенной реакцией. Вампиры — имеют крылья, иммунитет от телепатии, большую физическую силу. У всех рас есть преимущества! Я — их наследница, но в завещании обо мне ни слова. Что мне от них досталось? Магическая сила? На это и люди способны. Разве что редкий дар взаимодействия с природной магией, доставшийся мне от дриад. И я им за это отомщу! Я верну то, что причитается мне по праву рождения! Моим предкам — за разгульную жизнь, моим родителям — за то, что бросили меня, всем этим расам — за то, что не признают меня! Они не дали мне ничего, кроме никчёмной жизни! Я заберу у них ВСЁ! И я же ВСЁ им дам!

К концу монолога Ашма сорвалась на крик, а мы, напротив, притихли, как мыши под веником. В наступившей тишине раздавалось только её тяжелое дыхание. Все мы трое застыли в немой сцене. Внезапно воздух прорвал резкий звук, похожий на звон колокола. Ашма встрепенулась, стряхивая оцепенение.

— Полночь. Хватит меня отвлекать, мне нужно закончить все приготовления к часу.

Она небрежно отмахнулась от нас рукой — на защитную стену налипло звукоизоляционное заклинание.

— От нас отгородились, — пояснила я для Видара. — Ну и хорошо.

У меня в голове уже созрела интересная идея. Я уверенно развернулась к уставленным реактивами полкам.

— Что ты собираешься делать? — подозрительно спросил Видар.

— Провести небольшой алхимический опыт.

Прислонившись к полкам, я взяла небольшую бутылочку, наполненную ядовито-зелёной фосфоресцирующей жидкостью. Пошарив глазами по стеллажам, я нашла широкую колбу, куда смело вылила реактив. Видар настороженно держался подальше от меня и старался разделить внимание между мной и Ашмой, опасливо поглядывая то на покачивающуюся желеобразную жидкость в колбе, то на начинающую слабо светиться пентаграмму за перегородкой.

Алхимия, как и толкование сновидений, никогда не была моим коньком. Она никак не касалась моей прямой специальности, а несколько ознакомительных лекций и несложный теоретический экзамен практически не отложились в памяти. Правда, наш любительский эксперимент в адептовском городке, когда мы пытались из утащенных из школьной лаборатории реактивов выплавить вечно горящую свечу, в красках вспоминался мне испепелившейся кроватью, потопом на нашем и двух нижних этажах и дисциплинарным наказанием всех присутствующих. Но зато я чётко знала, что все магические преграды и сферы можно разрушить элементарной смесью — "диффузорным коктейлем". Однако им практически никогда не пользовались: были способы и попроще.

Сейчас я терялась среди бесконечного множества баночек и сосудов и никак не могла достоверно определить нужные реактивы. Выбрав почти что наугад несколько жидкостей и порошков, я, вовсе не уверенная в том, что делаю, добавила их всё в ту же колбу. Я аккуратно перемешала всё стеклянной палочкой, найденной здесь же. Кашеобразная масса мало походила на ожидаемую смесь (ещё бы, составленная без всяческих пропорций из неизвестно каких реактивов). Как бы то ни было, всё пребывало в готовом состоянии, и я вопросительно посмотрела на Видара. Тот понял и пожал плечами, что означало что-то вроде того, что он мне вполне доверяет и если я готова рискнуть, то он не скажет ничего против. Я с сомнением посмотрела на красивую изумрудную смесь. Пентаграмма сияла уже так ярко, что больно было смотреть, гексаграмма и треугольник медленно начинали гореть мертвенно-синим светом, магическим зрением я видела над ними волнение атмосферы. Другого выхода не было, а дальше медлить было нельзя.

Я вжалась в угол, увлекая за собой Видара, и с условно безопасного расстояния телекинезом подняла колбу и с силой бросила её на перегородку. Раздался жуткий грохот, похожий на взрыв; я невольно зажмурилась — воздух завибрировал, наполнился гулом, треском и скрежетом, пол уходил из-под ног, раскачиваясь. Я с ужасом подумала, на какой мы высоте и как долго будем падать, и открыла глаза. Перегородка исчезла (хоть это радует), с одной стороны от неё, ближе к месту разбиения колбы, в стене зияла дыра — туда врывался ледяной ветер, зловеще завывая. Всё Дерево болезненно скрипело, словно понимая неизбежность своей встречи с землёй. Ашма не удержалась на ногах и сейчас пыталась подняться с шатающегося пола. Я предусмотрительно не выходила из своего угла, доподлинно зная, что всё равно тут же упаду. Видар временно был вне игры: накренившаяся при взрыве полка ударила его по голове — несильно, но неожиданно, и он не успел ещё опомниться. Только сейчас я заметила, что стены в некоторых местах покрыты тканью, несколько полотен которой медленно горели, и огонь уверенно приближался к одному из стеллажей. Это же ещё не так шарахнет! Видар несколько ошарашенно тряс головой и рассеянно оглядывался. Ашма, утвердившись в вертикальном положении, уверенно рванула к одной из стен и быстро открыла в ней какую-то дыру, ранее запечатанную магией. Запасной выход, однако! Наверное, туда она и пролезла, но я этого уже не увидела.

Я съехала по стене на пол, не сдержав вскрика. Дерево вдруг разом перестало быть магическим источником, а резерв резко опустел, и все заклинания отрубились вследствие мощного энергетического всплеска. Ноги подкосились, и слабость навалилась неподъёмным грузом, глаза закрывались сами собой, и сознание неотвратимо ускользало, словно спускаясь вниз по ступеням. Разум повис где-то на грани забытья. Я ясно чувствовала жар от пламени, боль по всему телу, как кто-то безуспешно пытался привести меня в чувство (я честно попробовала, но сил не нашлось), взял меня на руки, задев по больному боку, который и так горел огнём, опять посадил на пол... Шум внутри головы заглушал весь грохот снаружи... Вдруг мне на голову вылилось что-то мокрое и холодное... Как ни странно, это сработало: зависшее сознание вернулось, и мне удалось разлепить глаза. Видар стоял рядом с пустой бутылкой в руке, резкий запах спирта в воздухе выдавал её бывшее содержимое. А я-то ещё подумала: откуда здесь вода?

— Ну что с тобой? Приходи же в себя! — с отчаянием в голосе пробормотал Видар, примериваясь то ли встряхнуть меня, то ли похлопать по щекам.

Я протестующе замычала. Он начал путано объяснять, что отсюда надо убираться и поскорее, а единственный путь к спасению — непонятная дыра в стене.

— Я... не... могу... встать... — еле ворочая языком, на грани слышимости ответила я.

Видар не стал по своему обыкновению задавать глупых вопросов (вроде "почему") и просто подтащил меня к выходу. Моему мутному взору предстал овальный магически ускольженный лаз, ведущий круто вниз. Я ужаснулась, но возмущаться не было ни сил, ни времени, ни смысла. Меня бесцеремонно впихнули в дыру, и я на всё увеличивающейся скорости заскользила вниз. Головокружительный спуск показался мне бесконечным. В нормальном состоянии я бы даже, может, смогла получить удовольствие от такого "развлечения", но сейчас... Хаотичное кружение привело меня в полуобморочное состояние: оно не давало прийти в себя, но и окончательно потерять сознание не получалось. Всё закончилось внезапно: ход оборвался, выплюнув меня из своего чрева. Я с головой окунулась в воду, ледяные искорки забегали по телу. Плавать я, конечно, умела, но, ошарашенная спуском, вовремя всплывать не начала, да и воздуха впрок не запасла, поэтому, сделав несколько первых слабых отчаянных гребков уже на глубине, я долго, задыхаясь, рывками поднималась к поверхности. Но вода мне помогала, подталкивая в спину, и я всё же выплыла. Сразу по ушам резанул жуткий гул и грохот; в воздухе висела густая земляная пыль, которой я тут же подавилась, сделав глубокий вдох. Медленно, подгребая одной рукой (другая нещадно болела), с трудом дыша и поминутно кашляя, я поплыла к берегу. Добравшись до края водоёма, я облокотилась на него, но выбраться не смогла: почва резко уходила на недосягаемую глубину, а подтянуться сил не было. Сзади раздался всплеск — наверное, это приводнился Видар. Пыль неспешно оседала, гул прекратился, из тишины доносился лишь плеск воды. Помещение можно было бы назвать норой: стены и потолок были исключительно земляными и поддерживались многочисленными корнями. Здесь было относительно светло, но откуда брался этот свет — непонятно. Я заметила, как кто-то приближается ко мне в проясняющемся воздухе. К моему удивлению, это оказалась изрядно потрёпанная Ашма; её вымокшие волосы безвольно обвисли, одежда прилипла к телу, подчёркивая идеальную фигуру. Как ни странно, я не чувствовала к ней неприязни, несмотря на её дурные замыслы и намерения. Сейчас, кстати, я была перед ней абсолютно беззащитна: Видар ещё где-то плавает, а сама я ей без магии не противник. Ашма подошла вплотную к берегу, я напряглась, а она... вдруг протянула мне руку!

— Хватайся, — сказала она и, видимо, заметив удивление в моих глазах, усмехнулась. — Лежачих не бьют.

Я рванулась из последних сил и схватилась за протянутую руку — Ашма легко выдернула меня на берег. Я прислонилась к стене, благо она была рядом, и сосредоточилась на том, чтобы удержаться на трясущихся ногах (больно уж неуютно было сидеть на полу и смотреть на всё снизу вверх).

Видар наконец доплыл до берега и легко выпрыгнул на него в паре саженей от нас. Обеспокоенно покрутив головой, он заметил меня и направился быстрым шагом к моему уголку. Ашма, на всякий случай, немного отошла, чтобы ему не вздумалось меня защищать.

— С тобой всё в порядке? — заботливо спросил Видар, неприязненно глядя на Ашму.

— Это смотря с какой стороны оценить. То, что я не утонула, уже хорошо. Но при этом вообще мне плохо.

— На тебя смотреть страшно, — сочувственно констатировал он, не теряя из виду Ашму, которая, впрочем, всё равно не собиралась ничего делать. — Ты идти сможешь?

— Нет, — честно ответила я, — я стою-то с трудом.

После вынужденного купания я замёрзла до мозга костей, и только кровь, сочившаяся из раны на боку, согревала кожу. Видар застыл в нерешительности, не зная, что предпринять. Я спросила у Ашмы:

— А почему ты до сих пор здесь? Отсюда что, нет выхода?

— Выход есть, но его и нет, — туманно ответила она. — Во-первых, он заперт, во-вторых, его завалило с внешней стороны.

— Разве это проблема? Пара заклинаний и всё, — не поняла я.

— Я не могу колдовать! — беспомощно развела руками Ашма, выглядевшая как заблудившийся ребёнок. — Резкий скачок энергии, когда Дерево перестало быть магическим источником, опустошил мой резерв.

— Мой тоже... Ох... — я неспешно сползла по стенке, так как стоять больше не могла.

Видар встревоженно склонился надо мной.

— Тебе совсем плохо? У тебя кровь идёт.

— А то я не знаю, — огрызнулась я.

— Я могу перевязать, — отозвалась Ашма и вопросительно посмотрела на вампира.

Тот ответил неодобрительным взглядом, но препятствовать не стал. Ашма оторвала широкую полоску от длинного подола своей рубашки и профессиональным движением обернула её вокруг моей талии, затянув крепким узлом так сильно, что я сжала зубы.

— Должно помочь, — сказала она и, покосившись на Видара, добавила. — И давайте договоримся: пока у нас есть общая цель — выбраться отсюда — мы объявим перемирие.

— Зачем нам это? — резонно заметил вампир.

— Может, вместе проще будет найти выход.

Похоже, назревал спор, и я решила вмешаться.

— По-моему, для войны не время и не место.

К моему мнению прислушались и прекратили прения.

— Для начала надо посмотреть, что там с выходом, — внесла я конструктивное предложение.

— Ты же не можешь идти, — Видар скептически покосился на меня, прикидывая, не придётся ли ему меня тащить.

Я криво усмехнулась и стала рыться по карманам... хм... того, что когда-то совершенно точно было курткой.

— Нет... Где же... А! Вот оно. Мой НЗ. Нашла случайно наверху среди реактивов.

В одном из карманов я наконец отыскала миниатюрный пузырёк с чёрной густой жидкостью. В удивлённом взгляде Ашмы ясно читалось: "Я, конечно, всё понимаю, и вообще это не моё дело, но стоит ли?" Но вслух говорить она ничего не стала, да и странно было бы, если б сказала.

— А что это? — поинтересовался Видар голосом, по которому было понятно, что содержимое пузырька лично ему напоминает какую-то отраву, и он любое его использование не одобряет.

Я, в общем-то, тоже не хотела бы. Но другого выхода не видела.

— Зелье одно. Правда, его запретили сразу после изобретения, и сейчас его только на секретных складах и в подполье найти можно. Действует радикально: выпил — и сутки чувствуешь себя абсолютно здоровым, не нуждаешься ни в пище, ни в воде, ни во сне, в общем, ни в чём не нуждаешься.

— Если средство такое замечательное, почему же тогда оно запрещено? — похоже, подозрительность у него в крови.

— Да так, побочные эффекты, — увильнула я от ответа, быстро выдернула пробку и выпила снадобье, обладавшее вкусом болотной жижи. — Технические подробности будут тебе непонятны и неинтересны, — добавила я, вставая.

Давно я не чувствовала себя так хорошо — эффект оказался мгновенным. Видар уже было открыл рот, чтобы что-то сказать, а Ашма ошарашенно застыла (видимо, всё же не ожидала, что неприкосновенный запас используют), но я уверенно развернулась и направилась в глубь пещеры, бросив:

— Пошли!

7 глава

Дверь оказалась каменной и поистине огромной. Монолитный кусок гранита явно был рассчитан исключительно на магическое воздействие, и пытаться сдвинуть его как-нибудь иначе было по крайней мере глупо. Откуда-то сверху в пещеру проникал лучик света, наверное, снаружи уже рассветало, а в стене была щель. Присмотревшись, я заметила, что лучик исходит из угла, где расстояние между соседними стенами было минимальным.

— Видар, слазь туда, — попросила я.

— Я уж лучше слетаю... Тут что-то вроде окошка, — уже сверху крикнул вампир.

— А можно его как-нибудь расширить? Чтобы вылезти через него?

— Расширить не получится: опять, наверное, какие-то магические штучки, края даже не расковыриваются. Лаз, в принципе, большой, но лично я, например, не пролезу. Ты — не знаю, можешь попробовать.

Лезть по стене было удобно: толстые твёрдые корни служили вполне приемлемыми ступеньками. Так что добраться до окошка не составило труда, а вот всё остальное оказалось весьма проблематично. Лаз был просто архиузкий (если примерять его на человека, конечно). Я бросила взгляд вниз. Если я ещё могла предположить, что пролезу в него при определённом усилии, то Видару даже и пробовать не стоит, а к Ашме я не питала достаточного доверия (в конце концов, перемирие мы заключали только на время пребывания под землёй).

— Я выберусь наружу, само собой, если получится, и поищу выход там! — прокричала я вниз.

Мне что-то ответили, но я не расслышала, так как уже примерялась к окну. Ухватившись пальцами за внешний край лаза, я стала постепенно в него пропихиваться. Окошко было квадратным, лезть пришлось по диагонали, зато солнце так и манило к выходу, стреляя в глаза острыми лучиками. В какой-то момент мне показалось, что я застряла, но обошлось. Лаз выходил из земли почти вертикально, но вокруг торчало множество полуоборванных корешков, за которые удобно было хвататься. Я выползла, поднялась и отряхнулась. Погода стояла на диво замечательная: яркое, тёплое солнце сияло на идеально голубом небосводе, лёгкий ветерок теребил траву. На этом вся пасторальность пейзажа кончалась — налицо были последствия стихийного бедствия (спорим, ураган "Верена"). Повсюду на земле валялись щепки, обломки ветвей. Ствол Дерева почему-то развалился на бесконечное множество кусков, которые были раскиданы по поляне и за её пределами беспорядочными пеньками. Попадались и крупные фрагменты (один из них играючи сломал мощную корабельную сосну). От самого Дерева остался двух-трёх саженный обломок. Кое-где виднелись подтаявшие сугробы — последствия магического взрыва; они чередовались с выжженными пятнами. Ни вампиров, ни волков не наблюдалось, как и их трупов, из чего я сделала вывод, что ушли они задолго до бедствия. Я подняла небольшую щепку: древесина оказалась неестественно тёмного, багрово-жёлтого цвета. Быстро догадавшись, отчего это, я брезгливо отбросила деревяшку в сторону. В нескольких шагах от окна, из которого я вылезла, в земле темнел ещё один провал. Я подошла к нему и попыталась рассмотреть что-нибудь внизу, но там царил густой сумрак. Камушек-доброволец возвестил, что глубина невелика, и я решила рискнуть. Когда я села на край провала и свесила туда ноги, то появилось ничем не обоснованное ощущение, что кто-то цапнет меня за пятку. Я повисла на руках, но до дна всё равно так и не достала. Приземление было не очень то мягким: мои пальцы соскользнули с края провала, и я неуклюже плюхнулась вниз. Да, грациозности мне не занимать... Глаза быстро привыкли к темноте, но разглядеть особо ничего не удалось, и я наугад пошла вперёд, слепо водя перед собой руками. И, естественно, не сделав и пяти шагов, по пояс провалилась в какую-то лужу, поскольку не удосужилась проявить бдительность и проверить поверхность перед тем, как на неё наступать. Обозвав себя несколькими нелицеприятными эпитетами (вслух и громко — благо рядом никого не было), я развернулась и на ощупь вылезла обратно. Я встала на ноги; махнув для равновесия рукой, я задела стену, оказавшуюся совсем рядом — и вдруг темнота рассеялась, сменившись мутным освещением. "Аварийная" магия всегда работала безотказно: стены, давным-давно кем-то заряженные соответствующим заклинанием, засветились ровным блёклым светом от первого же, пусть и случайного, воздействия. Воздух сразу ощутимо нагрелся и завибрировал, словно сгустился на несколько секунд, а потом вернулся в нормальное состояние.

В неверном "аварийном" свете я смогла наконец осмотреть пещеру — миниатюрную копию той, откуда я лишь недавно выбралась. Вода мерно покачивалась, серебрилась в рассеянных лучах матового света; наверное, это был тот же водоём, просто его подземное ответвление. Здесь было сыро и холодно, лаз недосягаемо светился на земляном потолке. Я подошла к нему, подпрыгнула, но, разумеется, не дотянулась. Тихо начиная паниковать, я повторила эксперимент с тем же результатом. Я беспомощно огляделась, но не обнаружила ни одной лестницы... Со злости я пнула воздух, а попала по стене, и с обиженным воплем запрыгала на одной ноге. Так как я находилась буквально в двух шагах от озера, то через секунду, нелепо взмахнув руками, окунулась туда с головой. Когда я вынырнула и вдохнула воздуха, первой мыслью было повторить всё, сказанное в подобной ситуации ранее, и только второй (что является нелестным свидетельством уровня моего умственного развития) — что озеро — и есть единственный выход. Где-то там, на глубине, должен найтись проход между двумя пещерами, пусть в нём холодно, мокро и нечем дышать.

Вода была ледяной, от неё покалывало кожу и щипало глаза. Нырнув в первый раз, я долго ничего не могла разглядеть — только густая осязаемая темнота липла к телу. Некие смутные очертания начали проявляться, лишь когда воздух почти закончился. Наметив несколько вероятных направлений, я вынырнула и вдохнула наконец воздуха, холодного, сырого и невкусного. Вторая попытка принесла плоды: хотя добровольно погружаться на пугающую глубину было жутковато, но подводного тоннеля я достигла, причём достаточно быстро. Пара неприятных секунд в подводном коридоре — и я вынырнула по другую сторону стены. Отплыв немного к берегу и обернувшись, я постаралась максимально точно запомнить расположение входа в туннель. Шумно расплёскивая воду усталыми гребками, я добралась до каменистого берега и начала выбираться на него в тёмном углу, но тут перед моим носом хищно блеснул в шальном лучике света длинный кинжал, обладатель которого скрывался в тени, как, впрочем, и я. Я застыла в явно неудобной позе, но ненадолго: силуэт расслабился и опустил оружие.

— Это ты, Верена? — недоверчиво вопросил он. — Как ты здесь оказалась?

Видар протянул мне руку и легко выдернул на берег.

— Мы услышали плеск и решили подстраховаться. А ты захотела искупаться?

— Да, замечательная погодка, не правда ли? Небо чёрное-чёрное — загар будет белый-белый! — съязвила я, превозмогая зубной стук, чем вызвала чуть не истерический приступ смеха.

Из тени вышла Ашма, на её губах тоже была улыбка, но какая-то невесёлая, а мысли её вообще прогуливались где-то отдельно от тела (наверное, придумывает новый коварный план — шучу, шучу, как неисправимая оптимистка я верю, что она перевоспиталась и сожалеет о своём нехорошем поведении). Видар не глядя протянул ей кинжал вперёд рукоятью, и она сунула его в обтянутые белой (под цвет остальной одежды) тканью ножны, совсем незаметные и не виденные мной раньше.

— Ну, что там, наверху? — тихо спросила Ашма.

— Разгром и первобытный хаос. Зато вон там, под водой, есть тоннель, через который можно выбраться наружу, точнее, в соседнюю пещеру, откуда есть выход.

Три пары глаз уставились на тёмную водную гладь. Потом две из них скептически посмотрели на третью.

— Что? Я же только что так проплыла и ничего трудного в сём не нашла.

Я решительно развернулась и с ходу нырнула в воду. Погрузившись в неё с головой, я добралась до туннеля, поднялась к поверхности, чтобы указать его месторасположение Видару с Ашмой, и отправилась по уже проторенной дорожке.

...Я рассеянно болтала босыми ногами, сидя на особо крупном обломке Дерева. Выбраться из пещеры разведанным мною путём было несложно, только вот Ашму из-под воды Видару пришлось вытаскивать за шкирку: та, вероятно, впервые упражнялась в подводном плавании и чуть не захлебнулась на середине пути. Зато сразу двинуться дальше не удалось: Видар и Ашма, выбравшись на поверхность и увидав творившийся там разгром, ошеломлённо застыли, круглыми глазами озираясь по сторонам. Меня же удивило такое их поведение. Не отрицаю, степень разрушения первоначально меня тоже впечатлила, но не так же!

— Я не понимаю, чем вызван такой шок с вашей стороны? Ну, было Дерево, ну, нет теперь; пара ёлочек сломалась, полянка замусорилась, и что с того? Не ваш же дом родной разрушен... Ой, ну в смысле... — я смешалась, вспомнив, что кой-кому это действительно был дом.

Видар откликнулся то ли ошалелым, то ли восторженным голосом:

— Это Дерево простояло здесь почти две сотни лет, и время не оставило на нём ни единой царапинки, а ты, Верена, разрушила его за пять минут! И ведь клан не ведёт исторических хроник, и потомки никогда не узнают об этом деянии...

Вампир нервно хихикнул, а Ашма выдохнула "Кошмар!", но к делу это явно не относилось.

— Ну и замечательно, не надо мне такой славы, особенно у вампирьих потомков! А тебе что, жалко реликвию?

— Конечно, нет, я бы и сам к этому руку приложил.

— Ещё можешь приложить — поищи, может топор где найдёшь...

Я покосилась на Ашму, которая с довольно безумным видом, пошатываясь, бродила по развалинам кругами и очумело бубнила "Кошмар... ужас...". Вид у неё сейчас был до того жалкий и несчастный, что если б она просила милостыню, то самый несердобольный прохожий бросил бы ей монетку. Обвисшие, мокрые и словно выцветшие на свету волосы, бледность, пустые, потерянные глаза — всё это, объединённое в одном лице, наводило на сомнения в психическом здоровье этого лица. Я покачала головой и, отвернувшись, свистнула, сунув в рот два пальца. Звук далеко разлетелся по утреннему лесу, и ответом ему был шумный цокот копыт по утоптанной тропинке. Каська весело выбежала из леса, залихватски скакнув перед моим носом в качестве приветствия. Я запрыгнула в седло, потрепала лошадь по ушам и махнула рукой Видару.

— А её мы просто так отпустим?! Зачем тогда было её искать? — удивился он.

Я оглянулась на жалкую спотыкающуюся фигурку на другом конце поля.

— Мы не искали её, а предотвращали преступление. Как говорится, расстанемся врагами. Или ты можешь предложить что-то другое?

— Но она же опасна! Не раз покушалась на твою жизнь, чуть вообще полмира не разрушила, и ты её просто отпускаешь?! Вдруг завтра ей придёт в голову ещё что похуже?

— Видар, если ты не в курсе, у нас в стране нет тюрем для магов, оступившимся колдунам один приговор — смерть. Раньше их ещё лишали магических способностей, но последний амулет для этого был утерян ещё в Забытую войну. Вопрос о наказании, конечно, решает суд, но в нашем конкретном случае об освобождении и речи быть не может. Ты хочешь, чтобы я её убила? Так я должна поступить по закону. Извини, но я не могу. Если считаешь, что я не права, можешь сделать это сам — тебя никто не осудит.

Если бы Видар и принял моё предложение, я ему, конечно, не позволила бы, но он только глянул вслед уходящей Ашме, и какая-то нездоровая жажда крови в его глазах исчезла; вампир смутился, потупился и пошёл подбирать мой меч (свой он благополучно утопил в подземном озере), который я давно заприметила под какой-то корягой. Я же облегчённо вздохнула и посмотрела на медленно восходящее солнце...

... Днём во дворце было пустовато. Зато никто не помешал нам забрать вещи из комнаты и вывести из конюшни Малинку (вероятно, её привели сюда давно, и выглядела она вполне нормально). Впрочем, увидев такое попустительство, мы не стали торопиться и даже перекусили в одном из дворцовых залов (правда, еда была из наших сумок). Так как оба были зверски голодны, мы опустошили запасы почти полностью, что в нашей ситуации довольно опрометчиво — до нормального поселения скакать и скакать... После этого я ещё успела пробежаться по комнатам, где нашла себе новые сапоги — высокие, из коричневой кожи и вполне удобные. Мне же полагается возмещение морального ущерба!

IV часть.

Что скрывает мышь?

Fe rest et ab hoste doceri. (лат.)

Следует учиться и у врага.

1 глава

Было уже совсем поздно, и дневной путь был преодолён с лихвой. Привал сделали в милой рощице у ручья. Я-то совсем не устала (снадобье действовало исправно), но Видару нужен был отдых, ведь за несколько суток мы ни разу толком не поспали... Да и лошадям ни к чему скакать сутками напролёт. Тем более, мы не торопились — вроде некуда.

Костёр горел несильно, но давал достаточно тепла — и вампир вскоре уснул, опасно прижавшись к нему.

Ручей размеренно журчал, что могло бы стать прекрасной колыбельной, но мне спать вовсе не хотелось. Сидя на большом гладком камне, я просто любовалась удивительно чистым звёздным небом, роем светлячков, кружившимся в кустах, деревьями, едва покачивающимися в такт незаметному ветру. Я с грустью подумала, как редко выдаётся минутка, когда не нужно никуда бежать, не нужно ничего делать, и можно просто наблюдать за миром, если тот, конечно, не пытается цапнуть за палец. Ночь выдалась тихая, прохладная; темнота была по-летнему прозрачной, такой, что даже не гори рядом костёр, я смогла бы разглядеть каждую травинку.

Здраво рассудив, что за пределами территорий Оувори нам ничего не грозит, я не возлагала на себя роль ночного сторожа, но, как ни старалась, заснуть так и не смогла. Бороться с действием выпитой гадости оказалось бесполезно, и мне пришлось впустую просидеть до самого рассвета и отгонять тягостные мысли о том, что будет по прохождении суточного срока. Собственно, о применённом зелье я знала очень мало: когда нам о нём рассказывали, делали упор на то, что пить его не следует ни в коем случае. При испытаниях вроде выяснили, что оно вовсе не лечит, а просто искусственно создаёт иллюзию здоровья, в то время как организм продолжает ослабевать под воздействием болезни. В общем-то, те эксперименты для многих закончились летальным исходом. Ведь магия — это не фокусы, и даже не чудо. Тут ничего не появляется из воздуха и не исчезает в пустоту...

...Видар, как всегда, встал рано, и мы, прикончив остатки запасов, тронулись в путь. С появлением солнца дорогу застелил туман, и дремотное утро не располагало к разговорам. Мы ехали молча и лошадей не гнали. Путь не продлился ещё и часа, когда у меня внезапно закружилась голова, перед глазами поплыли круги, и я почувствовала, что падаю. Удар об землю был весьма ощутим, но сознания я, к счастью не потеряла, а Каська догадалась на меня не наступать. Я открыла глаза, зажмуренные при падении... В мире явно что-то изменилось... Во-первых, почему я лежу не на дороге, а в траве? Если меня так снесло по инерции, как я только шею себе не сломала? А во-вторых, почему эта трава выше моей головы?! С перепугу я в один прыжок выскочила на дорогу... Лучше бы осталась в траве... То, что Каська возвышалась надо мной подобно Квоне над скалолазами, было ещё не самое страшное. В священный ужас меня повергло другое: около лошади на земле лежала... я! У меня подкосились ноги, и я села прямо в песок. Первой и вполне здравой мыслью было, что я, вероятно, умерла. Но этот вывод поверг меня в такой шок, что я не могла пошевелиться и только смотрела круглыми глазами на своё бездыханное тело... сквозь туман в сознание проникал голос Видара, но понять смысл его слов я не могла. А ведь что-то из сказанного им упорно пыталось достучаться до моего разума. Когда вампир втащил меня (или её?!) на свою лошадь, смысл фразы дошел наконец до сознания, остановившееся было сердце вновь забилось, и я сама уже заметила, что дышу и вполне подаю признаки жизни. Выдохнув застрявший в горле воздух, я встала с земли и только тут вдруг поняла, что стою не на двух ногах, а... на четырех?! Рядом нашлась ещё позавчерашняя лужица, и, глянув в неё, я снова села. Из зеркала воды на меня смотрела обычная серая... полевая мышь! Из ступора меня вывел стук копыт и полетевшая в глаза пыль. Я запоздало обернулась: Малинка взяла с места в карьер и поскакала в сторону города. Я было бросилась за ней, но куда мыши тягаться с лошадью! К моему счастью, Каська не сразу поняла, в чём дело и несколько замешкалась, а я в сумасшедшем прыжке уцепилась за стремя. Лошадь рванулась, и я едва удержалась на шаткой опоре. С трудом, медленно, каждую секунду рискуя слететь на дорогу, я докарабкалась до собственной сумки и облегчённо нырнула в неё. Я соскользнула прямо на гроздь амулетов, валявшуюся сверху. Когда я задела один из них лапкой, по ней пробежало знакомое ощущение, такое, как возникает при наполнении резерва. Мысль о том, что и в мышином виде можно колдовать, вызвала у меня смех, который быстро перешёл в истерический, когда я услышала, какой писк издаю вместо хохота. Отсмеявшись, я сообразила, что наткнулась на амулет Екари. "Да, ситуация куда уж экстремальней", — кисло подумала я.

В сумке была дикая тряска, а перезвон склянок оглушал мой чувствительный слух. Я решительно не понимала, что происходит. Если я — тут, то кто — там, с Видаром? Бешеная скачка длилась бесконечно долго, ответов на вопросы я не находила, зато меня укачало (чего раньше никогда не происходило), и разболелась голова от постоянного грохота.

Было уже далеко за полночь, когда мы наконец приехали в город. Каська остановилась, и я рискнула вылезти из сумки. Лошади стояли у дома, на попечение хозяев которого я оставляла Юлю. Внутри горел свет, распахнув двери настежь, оттуда выскочил Видар и опять погнал куда-то и так уставшую Малинку. Каська же преданно осталась стоять у крыльца, помня, что хозяйка всё ещё внутри. Я опасливо огляделась и спрыгнула на землю. Дверь захлопнули перед моим носом, Но приоткрытая створка окна послужила мне парадным входом. Долго себя искать не пришлось: хозяйка-вампирша (кажется, её звали Оника) с озабоченным видом выходила из небольшой комнатки на первом этаже. Пробравшись туда, я сразу увидела себя, лежащую на кровати. Вскарабкавшись к себе на живот, я ужаснулась своему внешнему виду. Конечно, после крушения Дерева я приводила себя в порядок (в смысле, умылась и сменила рубашку и бельё — запасных штанов и куртки у меня не было), но единственная чистая деталь одежды уже опять стала мокрой от крови из раны на боку и измазанной в грязи после падения на дорогу. Мало того, иллюзия с неприлично располосованных штанов рассеялась, как и с куртки, оставшейся лишь с одним рукавом. Лицо же моё по бледности и нездоровому оттенку напоминало физиономию покойника, а мешки под глазами ассоциировались с многолетними недосыпанием и недоеданием. Оказалось, что и в мышином облике я действительно вполне могу колдовать: мне удалось остановить кровь и обеззаразить мелкие царапины и ссадины, коих было в достатке. Я даже успела вовремя спрыгнуть на пол, когда вошли хозяева, Видар и с ними ещё какой-то немолодой вампир (по-видимому, местный лекарь).

После беглого осмотра знахарь выдал своим неприятным хриплым голосом неутешительный диагноз:

— Больная очень тяжело ранена, организм ослаблен, — без всяческих эмоций сообщил он и, подумав, добавил. — Ей повезло, что она до сих пор жива. Я специализируюсь только на лечении травами, но при фитотерапии выздоровление будет проходить тяжело и медленно, если улучшение вообще произойдёт. Я вряд ли смогу ей помочь: она потеряла много крови и сил. Тут бы магия нужна, но Екари сейчас нет в городе, а когда появится — никому не известно.

— Может её куда-нибудь отвезти?

— Что вы! Дорога до любого приличного человеческого города займёт несколько дней, ей не перенести перевозки.

Сразу не понравившийся мне лекарь устало махнул рукой и ушёл, обещавшись зайти утром. Видар беззвучно ругнулся, озлобленно стукнул кулаком по косяку и с размаху плюхнулся на край кровати, уткнув лицо в ладони. Оника подошла к нему и тронула за плечо.

— Мне очень жаль. Но наверняка ещё можно что-нибудь сделать. Не знаю, поможет ли вам это... В замке Хранителя есть телепортационный пункт, и если найти кого-то, чтобы активировать его... Он настроен на Альпистну — город всех наук, там могли бы помочь.

С этими словами вампирша вышла из комнаты, аккуратно прикрыв дверь. Я могла бы полечить себя сама, но здесь необходима комплексная терапия, а заявить о себе я никак не могу: вампиры закрыты от телепатии, а разговаривать я не могу, как и писать.

Видар посидел ещё пару секунд и резко встал. Он взял со стула плед и накрыл меня (правильно, нечего перед чужими людь... вампирами позориться). Потом нежно провёл рукой по волосам, словно поправил выбившиеся прядки, и сказал:

— Всё будет хорошо, — и вышел быстрым шагом.

Хлопнула входная дверь — и в доме всё стихло. Я решила проведать Юлю, если она, конечно, всё ещё здесь. Поднявшись на второй этаж, я действительно обнаружила её мирно спящей в одной из комнат. Сон был крепок, а по лицу блуждала улыбка — наверное, снилось что-то хорошее. "Ох, испортят тебе завтра настроение", — подумалось мне.

...Ой!!! Ну зачем же сбрасывать меня с кровати?! Можно по-человечески разбудить?! Ой... А что это кровать до высоты трёхэтажного дома выросла? Ах да, это же не она выросла, а я уменьшилась... Правда, кто же будет с мышью по-человечески. Ну зачем так визжать? Никогда не понимала, почему все женщины так несчастных мышек боятся? Это же не упырь какой, руку не оттяпает...

Под звуковое сопровождение Юлькиных воплей я рванула к лестнице, спасаясь от карающего тапка. Так мне и надо! Нет, чтобы подумать, прежде чем на подушке засыпать. Пошла бы лучше к себе — всё равно лежу там труп трупом. За пару аршинов до лестницы я почувствовала, что не вписываюсь в поворот, и с ужасом поняла, что перила располагаются слишком редко. Благополучно вылетев с этажа, я ещё успела подумать, могу ли сломать себе шею в нынешнем состоянии, и решить, что всё же могу, раз получить тапком по хвосту — ощутимо больно, а потом мягко шлёпнулась во что-то мягкое и душистое. Пирожки были, кажется, с мясом... Полную миску свежеиспечённой сдобы хозяйка только что поставила на накрытый стол и раньше (до моего примисчения), видимо, с умилением любовалась на неё. Но теперь вытаращенные глаза дико смотрели на меня, так, что мне тотчас захотелось оказаться где-нибудь на другом конце мира. Внезапно, с вампирьей резвостью, Оника рванулась ко мне, очевидно, из желания прибить осквернительницу пирожков, но мышиные инстинкты не подвели: я ласточкой выпрыгнула из миски прямо на пол. В секунду преодолев расстояние между столом и плотно прикрытой дверью в мою комнату, я прошмыгнула под ней. Нырнув под одеяло и пригревшись на собственной тёплой (пока: черный юмор — прогрессирующая хроническая болезнь) руке, я затаилась. Но в комнату зайти никто так и не пожелал.

Я неуверенно выбралась из-под одеяла. Сегодня я выглядела вроде получше: бледность уже не отдавала в синеву, свежая повязка на боку была чистой — кровь, похоже, остановилась уже самостоятельно. Послышались шумные шаги на лестнице, громкий, возбуждённый голос Юли. Реплика Оники — и разговор продолжился уже на тон тише. Я спряталась на стуле в ворохе каких-то покрывал, а дверь медленно открылась. Вошла Юля. Заспанная, растрёпанная, с печально вытянутой мордашкой, она всё равно была красива. Подойдя к постели, девушка тихо охнула, и в её испуганных глазах появились слёзы. Внезапно она плюхнулась прямо на пол и расплакалась с трагическими завываниями. Ну зачем же так переживать? Я ведь ещё не умерла... наверно.

На звуки истерики прибежала Оника с мужем. Вдвоём они стали успокаивать Юлю, уговаривать её пойти в другую комнату, но не преуспели в этом. Тут ещё и стук жестоко распахнутой двери сыграл свою ноту в истерической какофонии. В комнату ворвался Видар, буквально тащивший за руку какую-то девушку — я узнала в ней Екари. Они о чём-то спорили, и, вероятно, довольно давно.

— Ну я же говорю, медицина — не моя специаль... — Екари не договорила, узрев редкостную сцену.

Я лежу на кровати, не подаю признаков жизни. Юля застыла на полу, хозяева одновременно тянут её в разные стороны, словно на соревновании по перетягиванию угрей (есть такое в Приокеанске). Видар, впрочем, тоже несколько растерялся и выпустил наконец руку девушки. Екари перевела взгляд на меня, сочувственно покачала головой и подошла к кровати.

— Как же тебя так...

Из своего укрытия я видела, как она походя проверила моё состояние — ничего себе не её специальность! Екари вздохнула.

— Всё слишком запущено. Здесь нужна профессиональная помощь, я не справлюсь. Зато я могу отправить вас через телепортационный пункт в Альпистну. Приходите часа через два к замку, с вещами — постараюсь помочь.

Девушка ещё раз вздохнула и вышла из комнаты. Проходя мимо стола, она с сожалением покосилась на пирожки, но поборола искушение, решительно хлопнув входной дверью.

Юля наконец опомнилась, торопливо вскочила и молча направилась к лестнице. Хозяева запоздало спохватились и приняли более подобающую позу. Оника смущённо потупила взгляд, будто была главной виновницей бардака, и стала зачем-то отряхивать юбку, нервно помахивая крыльями. Её муж, Ксиф, тоже как-то стушевался и невпопад предложил пойти позавтракать, пока есть время. Впрочем, Видар тоже неопределённо махнул рукой и направился к злополучному столу. Все вышли из комнаты, и я рискнула потихоньку выбраться из своего убежища, прокралась за дверь. Мне было безумно интересно, где и как Видар ухитрился ночью найти неуловимую Екари, и я надеялась, что хозяева тоже поинтересуются этим вопросом.

Сцена за столом для меня выглядела очень умильно: вампиры в гробовой тишине уплетали пирожки (я бы от них тоже не отказалась), а Оника сидела с выражением лица, как у нашкодившего ребёнка, и неуверенно поглядывала на них, не прикасаясь к выпечке и оценив её парой брезгливых взглядов. Когда молчание слишком затянулось, Ксиф всё-таки спросил:

— А как вам удалось найти Екари в такой короткий срок? Раньше это никому не удавалось.

— Что у вас тут вообще за бардак?! — поморщился Видар. — Если есть маг, то он должен на месте быть, а не шляться незнамо где!

Хозяева притихли как мыши под веником, вероятно, опасаясь ещё одной истерики. Оника робко начала:

— Екари нельзя винить, обстоятельства...— но продолжать не стала, неуверенно посмотрев на Видара.

— А нашел я её случайно, — уже поспокойней продолжил вампир. — Через пару улиц понял, что куда ехать в общем-то не знаю. Пока думал, смотрю: уже из города выехал. Я спешился, сел у обочины и что дальше делать — не понятно. А тогда еще туман жутко густой был, из него будто выплыла вампирша какая-то и спрашивает — что, мол, сижу ночью на дороге...

...Плохой был день. Неудачный. И из рук все с утра валится, и делать ничего толком не получается. Теперь еще и заплутала — смешно сказать — в тумане. Екари невесело усмехнулась своим мыслям — и внезапно вышла к дороге. Сначала она даже было испугалась, увидев на обочине крылатую фигуру в темном плаще. Но это оказался всего лишь вампир. Очень грустный и, кажется, злой.

— Эй! — Екари настороженно приблизилась к нему. — С вами все в порядке? Что вы тут сидите посреди ночи?

— Не ваше дело, — грубо отозвался он, резко вскидывая голову так, что Екари непроизвольно отшатнулась.

Видар зло сверлил взглядом тихо подкравшуюся из тумана совсем молодую еще вампиршу, на лице которой застыла смесь какого-то детского удивления и любопытства, ее крылья озадаченно качнулись и застыли. Некрасиво это — вымещать злость на ни в чем не повинной девушке, но Видар не мог сейчас думать о хороших манерах: там человек умирает, а он ничем — ничем! — не может помочь.

Екари неодобрительно покачала головой.

— Даже если у вас случилось какое-то несчастье, это не повод грубить незнакомому вампиру. Тем более, девушке.

Видар только помрачнел еще больше, но промолчал.

Возможно, в других обстоятельствах Екари могла бы назвать этого незнакомого вампира обаятельным (если, конечно, в нормальном состоянии он ведет себя повежливей) и даже, может, пофлиртовать с ним, но сейчас в глазах его было такое безысходное отчаяние в смеси со злостью, что страшно было посмотреть ему в лицо.

— Может, я могу чем-нибудь помочь?

— Только в том случае, если обладаете магическими способностями, — тоскливо вздохнул вампир, опуская глаза.

Екари была ошеломлена таким заявлением.

— А зачем вы ищете мага? — изменившимся голосом уточнила она.

Екари всегда с подозрением относилась к тем, кто ее искал. Всякий раз она гадала, в каких целях понадобилась и стоит ли раскрывать инкогнито. Часто к ней обращались со странными, совершенно нелепыми просьбами...

Тон девушки насторожил Видара. Одиночке, ему пришлось научиться разбираться в людях, вампирах, эльфах — в этом смысле расы мало чем отличались. Кто-то был сдержанней, другой — нет, но умение читать мысли без всякой магии — по лицу, глазам, голосу, жестам — при определенном опыте приходит само. Вот эта девушка уже явно жалеет, что вообще заговорила с ним. И как сразу было не догадаться — кто бы еще стал ночью бродить в тумане без лошади и за пределами города?

Во взгляде незнакомца мелькнула тень понимания. Екари насторожилась. Неужели догадался? И зачем только заговорила с ним? Теперь не отвертеться...

— Мне кажется, я его уже нашел, — Видар встал, а Екари сделала пару шагов назад к туману за обочиной. — Не волнуйтесь так, я же ничем вам не опасен — что бы я мог сделать? Я вас найти в общем-то и не надеялся, но очень надо! У меня умирает...друг.

Друг? Видар не знал, как говорить о ней. Она была ему гораздо больше, чем друг, больше, чем первый и единственный друг. Но она вряд ли когда-либо об этом узнает. Она — человек. А кто он?..

Екари попыталась робко возразить:

— Но...Я не специализируюсь на медицинской магии! И даже практически ничего о ней не знаю!

Екари хотела бы помочь, но действительно не могла. Это, пожалуй, единственный раздел в магии, где она совсем ничего не смыслила. Но выбирать ей не предлагали. Вампир в две секунды усадил ее на немыслимого цвета лошадь и припустил к городу.

Уже утром добрались до какого-то дома — Екари мало знала жителей. Видар притащил ее в одну из комнат. Картина представилась довольно странная и, может, даже смешная, но смеяться совсем не хотелось. На кровати лежала без сознания совсем недавно встреченная в грабовой роще молодая магичка. Екари ужаснулась: жизнь, несколько дней назад бившая в девушке ключом, теперь едва теплилась где-то на дне сердца, еще стучащего в груди. Досталось Верене, ой как досталось! Екари даже не сразу узнала ее: мертвенно-бледное, осунувшееся лицо, повсюду ссадины, царапины, синяки, порванная грязная одежда в кровоподтеках. Да и внутри, в ней самой, что-то неуловимо изменилось... Словно чего-то не хватает... Екари не могла определить точней, но ей это очень не понравилось. Но не время было решать загадки, в девушке действительно угасала жизнь. Налицо признаки самолечения, но теперь она вряд ли может себе помочь. Екари растерялась. Она впервые оказалась в ситуации, когда руки опускаются оттого, что ты ничем не можешь помочь и не знаешь, где взять того, кто сможет. Но искомая мысль все же пришла в голову: В замке есть телепортационный пункт...

— ...Вот так и нашел, — закончил Видар и широко зевнул.

Удрученное настроение вампира передалось и мне, хотя я в принципе и не особо переживала за свое бренное тело. Меня больше волновал вопрос, как туда вернуться.

С лестницы бесшумно спустилась Юля, тихая и грустная. В руке у нее была сумка — видимо, успела обзавестись вещами. Прозорливо не притронувшись к завтраку, девушка сказала что-то Видару и вышла. Я, перемещаясь перебежками, последовала за ней. Время шло, и я боялась, что уедут опять без меня. Здесь уж не догонишь — до Альпистны не меньше двух недель верхом.

Успев проскочить в дверь, пока ее не захлопнуло ветром, я оказалась во дворе. Небо было равномерно затянуто серо-сизыми тучами, но дождя не было. Холодный северо-восточный ветер заставлял редких прохожих ежиться и кутаться в плащи, но Юля словно его и не замечала. Я же наглядно увидела преимущество теплой мышиной демисезонной шкурки перед драной курткой — холода я почти не чувствовала, да и ветер практически не сбивал меня с ног, то есть, лап, в силу маленького роста и надежного центра тяжести. Каждый проходящий мимо вампир считал своим долгом поздороваться с Юлей и улыбнуться ей. Вероятно, обычно она отвечала тем же, но сегодня только вяло кивала. Вампирши, что интересно, вели себя совершенно иначе, а именно неприязненно поглядывали на неё, что-то бурча под нос. Передвигаясь по какой-то странной траектории, девушка все-таки добралась до конюшни, куда изначально и собиралась. Я прошмыгнула вслед за ней, надеясь вновь спрятаться в своей сумке. Гром стоял в первом же стойле, выглядел он ухоженным, накормленным и даже менее флегматичным, чем обычно. Приветственно фыркнув, конь ткнулся в руку Юле, та рассеянно погладила его и вошла в стойло. В углу на крюке висели совершенно новые седло и узда (наверное, подарок одного из многочисленных поклонников). Наблюдать, как Юля неумело седлает Грома, я не стала и отправилась на поиски Каськи. Моя лошадка обнаружилась напротив, в соседнем стойле. Овес и хлебные корки в кормушке были нетронуты, вид у Каськи был понурый, а глаза грустные. Мою мышиную сущность как хозяйку лошадь явно не воспринимала и посему мыслей моих не слушала. А жаль — переживает, ведь, бедная. Моя сумка вместе с упряжью висела в углу стойла. Я без труда забралась в нее и притихла. Долго ждать не пришлось. Вскоре в конюшне послышалась возня, и сумку со мной бесцеремонно схватили и пристроили к седлу. Во время короткой скачки я не рискнула высовываться. В голову зато закрался интересный вопрос: как они собираются затаскивать в замок лошадей? Мы остановились, и я осторожно выглянула из убежища. Впереди я увидела Видара и Юлю, о чем-то препиравшихся, и, видимо, уже давно, потому что лицо девушки раскраснелось, глаза ее сверкали праведным гневом, а вампир раздраженно махал крыльями, поскольку руки у него были заняты. Видар как раз стащил меня (то есть, мое тело) с Малинки и, огрызнувшись последний раз чем-то вроде "Я-то тут причем", направился к какой-то замковой пристройке, не замеченной мною в прошлый раз. Юля негодующе выдохнула, неблагозвучно отозвалась о некоторых вампирах и грубо дернула за поводья ни в чем не повинных лошадей. Каська злобно фыркнула и одним быстрым рывком цапнула девушку за рукав. Та ойкнула и выпустила ее повод. Впрочем, Каська не нуждалась в проводниках — она сама прекрасно знала, куда подозрительные существа утащили хозяйку. Я мысленно усмехнулась (не мысленно мышь вряд ли смогла бы) — в дни своего плохого настроения моя лошадка могла и по-настоящему укусить, так что Юле, можно сказать, повезло.

Внутри неказистой на вид пристройки было довольно просторно. Три лошади и четыре человека расположились там вполне свободно. В центре комнаты на полу была аккуратно вычерчена каплеобразная фигура — телепортационная точка. Их еще называют монограммами (с буквенной вязью, конечно, связи нет) — однолучевыми звездами. Рядом с ней, у стены, стоял небольшой стол, там суетилась Екари. Видар и Юля демонстративно держались разных углов помещения и не смотрели друг на друга. Мое тело пристроили прямо на полу; оно было сиротливо прислонено к стене и медленно кренилось к боку. В почти полной тишине шелест куртки по стене и плюханье тела об пол были достаточно звучными. Видар и Юля тотчас рванули ко мне, но, достигнув цели одновременно, застыли, прожигая друг друга взглядом. У меня сложилось жутковатое впечатление, что мои друзья вздумали меня поделить на предмет шкуры и мяса. Екари, подозрительно наблюдавшая за скандальной парочкой, осторожно спросила:

— Ребята, вы чего?

Видар не отводил глаз, но Юля не выдержала поединка взглядов, отвернулась и отошла. Вампир ответил ледяным, пугающим тоном:

— Все нормально.

Екари поморщилась и пожала плечами, мол, ну вас, сами разберётесь. Несколько раздраженно она сказала:

— Всё готово, можете отправляться. Только не надейтесь влезть на монограмму все сразу, давайте по очереди.

Видар молча подхватил меня на руки и встал на капельку. Екари вытянула вперёд руку, закрыла глаза, и вампир исчез в столбе матового света цвета освещённой солнцем реки. Юля, недовольно тряхнув головой, подошла к монограмме и опасливо переступила черту. Екари повторила ритуал, и девушка исчезла. Магичка облегчённо вздохнула, подошла к Грому и потянула его за повод.

— Да, лошадки, не повезло вам с хозяевами, — вслух сказала Екари, потрепав коня по ушам. — Уморят они Верену. Одна — полуэльфийка, у них вообще характер вздорный, а другой — вампир, да, мало того! — тёмный! Такую компанию собрать ещё постараться надо. Хорошо не передрались прямо тут, с них станется!

Не прекращая ворчать, Екари поочерёдно отправила вслед за Видаром и Юлей Грома и Малинку. Когда настал черёд Каськи, я поспешно нырнула в сумку.

Столб голубого света вырвался из пола. Он обволакивал, словно проникал сквозь каждую клеточку тела. Я зажмурилась. Это длилось всего секунду, но мой неприспособленный к телепортации мышиный организм воспротестовал: голова закружилась и подкосились лапки.

2 глава

Голубой свет пропал, и я осторожно высунулась из сумки. Мы оказались в небольшой пещере. С низкого потолка по углам свисали длинные сталактиты, достающие почти что до пола, неровные каменные стены кое-где были покрыты мелкими каплями, поблёскивающими в скупом освещении. Воздух был влажным, а откуда-то снаружи доносился шум водопада. Выход из пещеры был прямо впереди, но его перегораживала стена воды. Там стоял Видар, задумчиво глядя на неё. Юля же держалась другой стороны пещеры: не умея плавать, она панически боялась воды. Вампир неуверенно оглянулся и начал неохотно стягивать куртку. А я бы с удовольствием прошла через водопад, особенно, если после этого пришлось нырнуть в реку или озеро. Купание привлекало меня в любое время года при любой погоде. Вода манила меня и сейчас, но в мышином виде, боюсь, получится разве что утонуть, прибитой напором водопада. Я попробовала поколдовать издалека. Повинуясь моей воле, стена водопада раздвинулась, создавая проход, достаточный для одного человека или лошади.

Видар пару секунд ошарашено смотрел на вдруг появившийся выход, но не растерялся, руководствуясь принципом "бери, пока дают, а то передумают", одну за другой выгнал из пещеры лошадей. Снаружи, как я и предполагала, оказалось озеро, и когда Каська с полусаженной высоты скакнула в него, то, конечно, окунулась по самую морду. В сумку хлынула холодная вода, зажурчала весело среди бутылок, важно пересчитала листы бумаги, позвенела амулетами на связке. Я погрузилась с головой — что называется, сбылась мечта. До берега лошади доплыли быстро. Видар с Юлей уже стояли там, примостив моё тело на каменистом пляже. Они добирались явно не вплавь, да и то — зачем мокнуть, если крылья есть?

Пока вампир устраивал моё тело на лошади, а Юля восторженно озиралась, я опасно вылезла на седло, чтобы осмотреться. Я никогда раньше не бывала в горах, и теперь застыла, завороженная их великолепием. Озеро, которое мы пересекли, оказалось поистине огромным: оно уходило куда-то вдаль на юго-запад, и другого его берега в той стороне видно не было. Идеально прозрачная вода его переливалась всеми цветами радуги в лучах высоко стоящего солнца, как и водопад, поднимающий тучи брызг. Позади, после двух саженей каменистого берега начинался густой лес, наполненный сочными зелёными красками. На другой стороне озера, там, где водопад срывался с высокой скалы, всё тоже заросло кустарником, деревьями, а кое-где и травой в три четверти человеческого роста. Тут, начинаясь с небольшого холма, земля всё поднималась и поднималась, левее превращаясь в настоящую гору. Крутой склон, частично заросший, частично совсем голый, завершался где-то на недосягаемой высоте ярко-белой на фоне голубого неба снежной шапкой — ещё ни разу никем не покорённой, недоступной вершиной. Наверху, где откос только начинался, прямо под ним в окружении леса затаился совсем небольшой городок — Альпистна. Со стороны же озера, каменистый склон, не покрытый никакой растительностью, серой полосой спускался до самой воды. Справа же уклон шёл на спад, и начиналась холмистая местность, которая тянулась до самого Пограничного хребта, постепенно превращаясь в один из его отрогов. От озера и вдаль, насколько хватало взгляда, её покрывали необыкновенные жёлто-рыжие цветы, кажущиеся одним бесконечным махровым ковром, навроде тех, что делают в Хотвеве.

Чуть левее от места, где мы стояли, из леса выныривала серо-бежевая пыльная дорога; она убегала вдаль, резко сворачивая в сторону горы, и было видно, как извилистая полоска поднимается на первый холм.

Навскидку, до Альпистны было не больше часа пути, но незнакомая местность непредсказуема. Мы двинулись в путь, огибая Подгорное озеро по правому берегу. Оставив Каменистые леса позади, группа из трёх лошадей и двух с половиной всадников выехала на пустынную дорогу и на полном ходу поскакала по направлению к горе Квоне.

Плохие предсказания удаются мне лучше всего. Непривычные к гористой местности, лошади быстро выдохлись и еле передвигали ноги на очередном подъёме. Впрочем, в Каське энергии было хоть отбавляй, но что проку? Она грустно плелась без всадника в конце процессии, которая, с моего мышиного взгляда, теперь больше всего напоминала похоронную.

Погода была жутко жаркой, солнце стояло высоко в небе и нещадно жгло землю, что являлось отнюдь не типичным его поведением для середины лета. Но Альпистна и её окрестности находились достаточно близко от Хотвева, где, по слухам, дождь выпадал не чаще, чем три раза в год. Это небольшое государство располагалось за северной границей Кедрасы, но климат имело гораздо более тёплый. Круглый год стоявшая там жара влекла в Хотвев неиссякаемый поток исследователей, авантюристов, феноменалистов и просто любителей погреться на солнышке. Их бесконечные легальные и нелегальные эксперименты серьёзно повлияли на изучаемую аномалию, и она стала медленно, но верно распространяться за границы страны. Сами же жители Хотвева постоянно ощущали на себе последствия этих "исследований", страдая от несанкционированных землетрясений, засух, наводнений, смерчей и других пренеприятных стихийных бедствий. Границы Хотвева быстро прикрыли, поставив "плотину" на нескончаемом "потоке". Аномалия распространилась лишь на запад, до самых Каменистых лесов, и там остановилась. Места эти стали пустеть: никто не ездил по трактам, опустели и были заброшены придорожные корчмы и постоялые дворы, многие селения, жители которых потеряли главный источник прибыли, прекратили своё существование. Теперь здесь, кроме Альпистны, пожалуй, и нет ни одного приличного города и даже деревни.

В сумке было очень жарко, и я рискнула — выбралась на седло и обессиленно распласталась на нем. По обеим сторонам дороги тянулся смешанный лес, изредка перемежаемый заросшими высокой травой, цветами и кустарниками вытянутыми плато да узкими речушками с быстрым течением и многочисленными порогами. Лес, изобилующий разнообразными породами деревьев, преимущественно хвойными, вовсе не казался однообразным; он постоянно поднимался в гору, а текущие в нем ручейки то и дело срывались небольшими водопадиками. Лошади брели изнурительно медленно, что явно раздражало всадников: Юля вяло боролась с дремотной апатией, изредка злобно и резко махая рукой на пролетающих мимо насекомых, а Видар сидел тихо, неестественно выпрямив спину. Ему было особенно жарко в коротком плаще, под которым он предусмотрительно спрятал сложенные крылья. Судя по всему, он давно и стойко боролся с навязчивым желанием спрыгнуть с Малинки и пробежаться: так получилось бы в два, а то и в три раза быстрее, чем верхом. Я же, в принципе, не испытывала никаких неудобств, кроме жары. Тем более, я не вполне отчетливо представляла, что должна теперь делать и как меня будут лечить от материального раздвоения личности, о котором, впрочем, никто не знает. И как только я подумала, что вовсе, наверное, и не хочу добраться до города когда-либо вообще, лошади взобрались на очередной холм, и мы увидели Альпистну в ста саженях впереди.

Совсем небольшой городок, в пару десятков домов, зажатый между горой, обрывом и лесом, создавал обманчивое впечатление поселения каких-то аборигенов. Но стоило подойти поближе, как оно развеивалось. Дома причудливой формы заполняли улицы вкривь и вкось и словно соревновались в своей экзотичности: не было и двух похожих. Городок основали еще первые покорители Квони, и с тех пор живописное местечко ни разу не пустело. Множественные легенды о горе, обещающие ступившим на ее вершину и философский камень, и сокровища древней цивилизации, и исполнение любых желаний, и обретение утерянных знаний — в общем все блага на любой вкус, привлекали туда искателей приключений, преступников, сумасшедших. Все они ненадолго останавливались в Альпистне, было их много и местные жили припеваючи. Город рос абсолютно независимо от событий в мире. Так Альпистна жила чуть больше века. Но началась Забытая война, и стало не до легенд. На юго-западную границу Кедрасы напали тролли полудикого племени Плит, передвигающиеся по воздуху верхом на огромных хищных грифонах. Въезд в страну был временно закрыт, а населению пришлось оказывать сопротивление. Север Кедрасы опустел, в Альпистне осталась лишь пара семей-старожилов. Недолгая, но позорная война закончилась, но о Квоне и связанных с ней легендах забыли. Вскоре в Хотвеве проявилась известная аномалия, и туда валом повалил ученый люд. Через несколько лет границы страны перекрыли и вышибли за них всех исследователей. Благо, феномен теперь можно было изучать и здесь. Чтобы делать это с комфортом, пришлось поселиться в Альпистне — ближайшем к аномалии городе. Еще через пару лет бессмысленное исследование климатического феномена ученым умам надоело, но они уже крепко обосновались в горах, и уезжать никто не стал. Так Альпистна превратилась в город науки и образования, куда за консультацией прибывают со всего мира.

Юля мутным взглядом уставилась на город, а когда до ее затуманенного жарой и усталостью разума дошло, что это то место, куда они стремились, она встрепенулась и автоматически пришпорила Грома (и когда только научилась верхом ездить?). Конь обиженно оглянулся, зло фыркнул и рванул вниз по склону холма, к счастью, в сторону города. Видар принудил Малинку последовать его примеру. Я привыкла наблюдать за всеми событиями со стороны и слишком поздно вспомнила, что сама нахожусь на лошади и Каська непременно побежит вслед за остальными. Я вскочила на лапы, рванулась к сумке, но, конечно, не успела. Каська скакнула, и ветром меня сдуло с седла; лапы заскользили — я съехала в самый низ, успев зацепиться за стремя. Но в этот раз и оно меня подвело. Я не смогла удержаться и получила незабываемое ощущение свободного падения. Глубокая лужа приняла меня с радостью, хотя я и не разделяла ее восторга от встречи. Отфыркавшись, я выбралась на "берег". Стук копыт давно затих где-то вдалеке, и дорогу окутала тишина. Я нервно осмотрелась. Посреди пустынной дороги, всего полтора аршина шириной, но кажущейся мне целой пустыней, я чувствовала себя крайне неуютно. Вершины деревьев-исполинов колыхались где-то на жуткой высоте, а ветер зловеще завывал. Я поежилась: стоять так было страшновато. Вдруг в лесу громко крикнула какая— то птица, и мне пришла в голову абсурдная мысль, что это сова, которой захотелось поохотиться при свете дня. Мои расшатанные нервы не выдержали напряжения, и я припустила по дороге вниз, к городу.

Задыхаясь от долгого бега, я остановилась около первого же дома. Никто не обращал на меня внимания и вообще не замечал. Все еще пытаясь отдышаться, я медленно поплелась по улице. Я плохо себе представляла, как искать Видара с Юлей, может, у мышей спросить? Пока я размышляла, кто-то подкрался ко мне сзади — длинная тень накрыла меня — и бесцеремонно схватил за хвост! Не обращая внимания на мой возмущенный писк, какой-то старикашка поднял меня к своему носу, удовлетворенно кивнул и бросил в маленькую корзинку, плотно прикрыв ее крышкой. Стало темно. Я попыталась пробить в стенке моей "тюрьмы" дыру каким-нибудь боевым заклинанием, но они почему-то не срабатывали. Путем множественных экспериментов я выяснила, что дело даже не в сложности формул. Зажечь свет, создать фантом или залечить царапину я легко могла. А вот любые боевые заклинания не получались. Увлекшись экспериментом, я забыла, что собиралась выбраться из корзины. А вспомнила об этом слишком поздно — когда открылась крышка и морщинистая рука вновь подняла меня за многострадальный хвост. Я еще раз попыталась применить что-нибудь из своего арсенала, но это было бесполезно — не срабатывал даже элементарный гипноз. На этот раз меня усадили в миниатюрную клетку. Я оказалась в небольшой комнате; на столе рядом со мной стояло множество всевозможных плошек с порошками, травами, кореньями. По центру помещения над огнем висел котелок из особого сплава, специально, чтобы варить всякие магические зелья. Старикашка подошел к нему, помешал содержимое и повернулся ко мне. Я как-то сразу догадалась, зачем понадобилась пенсионеру, но стать одним из ингредиентов настойки мне вовсе не улыбалось. Старичок стал читать над котлом какое-то заклинание. Ирония судьбы, быть сваренной в зелье своего же коллеги. Как-то сразу забыв обо всех девяносто девяти способах выбраться из закрытого помещения, я стала панически шарить глазами по комнате в поисках идей. Старикашка, закончив приготовления, зловеще двинулся ко мне (вообще-то в его движении не было ничего зловещего, мне так казалось в связи с его намерениями). Дверца клетки открылась, меня бесцеремонно потащили наружу за тот же хвост. Я истошно завиз... запищала и вцепилась в прутья когтями и зубами. Не надо меня вари-и-ть! Я непроизвольно послала этот призыв на телепатической волне, поскольку сказать вслух не могла по физиологическим причинам. Старикашка вдруг вздрогнул и, оторвав-таки меня от прутьев клетки, поднял руку к глазам. Беспомощно болтаясь на хвосте, я, наверное, выглядела вовсе не эффектно. Недовольно тряхнув головой, старикашка изрек:

— Старею, старею, пора на покой. Вот уже и голоса в голове мерещатся...

— Да не мерещится вам, не мерещится! — поспешно телепатировала я. — Это я, мышь! Точнее, я не мышь!

— Мышь не мышь? А кто же? — возмутился старичок.

— Человек я! Просто поколдовала неудачно, — соврала я.

— Да? Ох, ох...

Старикашка грубо сунул меня обратно в клетку и захлопнул дверцу. Я недоуменно на него посмотрела (хотя по моей мышиной морде это вряд ли было видно). Что-то бормоча себе под нос, старикашка стал перелистывать толстенный фолиант, вероятно, ища рецепт зелья.

— Так-так-так...вот оно...Так-так... Вот, мышь, простая, полевая, серая... Примечание: ненастоящих мышей не использовать. Ах, ах, как плохо! Значит, мне теперь новую мышь искать... Ох, ох, как плохо! Какие все мудреные эти зелья, и чем им ненастоящие мыши не угодили?

Вот, гад! Значит, он соизволил не использовать меня в качестве ингредиента исключительно из-за того, что зелье может испортиться?!

Высказать старикашке все, что я о нем думаю, я не успела. Взяв с лавки памятную корзинку, он вышел из комнаты. А как же я?! От возмущения все девяносто девять способов восстановились в памяти, и я быстренько просочилась сквозь прутья.

Покинув негостеприимный дом, я вышла на незнакомую узкую улочку. Слева и справа она резко сворачивала, а прямо передо мной черным провалом зияли открытые ворота. Вероятно, там была конюшня, расположившаяся на первом этаже трехэтажного здания. Если приступать к поискам, почему бы не начать их прямо отсюда? И вообще, должно же когда-нибудь и везти? Вдруг именно здесь я найду наших лошадей! Я осторожно зашла внутрь. Вдоль стены ровным рядом расположились стойла, в большинстве своем заселенные. Я двинулась по проходу в поисках знакомых морд, но никто из лошадей узнан мной не был. У последнего стойла я расстроено вздохнула и уже было повернулась к выходу, но вдруг заметила, что в наваленном в углу сене что-то блестит. Когда я поняла, что это, то затравленно застыла посреди прохода. Закопавшись в душистое сено, в углу лежала собака. Ее любопытные блестящие глаза заинтересованно смотрели на меня. Собаки едят мышей? Вопрос был риторическим, потому что голодные бродячие собаки едят все. Я медленно попятилась к выходу. По человечьим меркам он был близко — в двух шагах — а вот по мышиным... Я засеменила чуть побыстрей — и сено зашевелилось. Преодолевая лень, собака поднялась на все четыре лапы, равномерно, не торопясь отряхнулась и все с тем же интересом уставилась на меня. Я на всякий случай замерла в надежде, что на недвижимый объект смотреть неинтересно. По сравнению со мной, псина была воистину огромна. Длинные тонкие лапы в пять-семь моих ростов, где-то там над ними умильная вытянутая мордашка с круглыми живыми глазами, огромными заостренными ушками, торчащими вверх, и, наверняка, с полной челюстью острейших клыков. Шерсть собачки была невообразимой расцветки, все оттенки белого, черного, коричневого смешивались, переходя друг в друга. Я опасливо наблюдала за вопросительно повиливающим баранковидным хвостом. Поединок взглядов длился недолго. Кто первый не выдержал, я так и не поняла, но на улицу мы выбежали в логическом порядке: я впереди, и сзади, чуть отставая, собака. Я бежала со всех но... лап в абсолютно произвольных направлениях. Сначала я повела себя совершенно неразумно: сказывалось то ли раздвоение личности, то ли объем мышиных мозгов, но я просто рванула вдоль по улице, изредка сворачивая. Когда умственный ступор прошел, я догадалась наконец забежать в какой-то дом, пробравшись под порогом. Здание внутри оказалось довольно странным: прямо от дверей в разные стороны расходились несколько коридоров, абсолютно пустых и с голыми белыми стенами. Немного постояв и отдышавшись, я осторожно двинулась по одному из них: надо было найти другой выход. Как назло, коридор упорно вел в тупик, а двери, то и дело встречающиеся по бокам, были плотно прикрыты так, что нигде не осталось ни щелочки.

Внезапно сзади мне послышался какой-то шум. Я резко развернулась, ожидая увидеть уже что угодно. Нет, так хорошо выбирать нехорошие коридоры умею только я. В паре саженей от меня стояла та самая собака, которая, похоже, нашла другой вход. Она подошла на несколько шагов — я повторила про себя заклинание прохода сквозь твердые объекты и нацелилась на ближайшую дверь. Собака повела носом, и вдруг в ее глазах исчез охотничий азарт, она недоуменно склонила голову набок, потом возмущенно тявкнула и, потеряв ко мне всяческий интерес, потрусила обратно. Странно... При ближайшем рассмотрении я не показалась аппетитной? Вряд ли... Стойкое ощущение, что собака узнала во мне человека, не покидало меня.

... Я рассеянно брела по улицам Альпистны. За время короткой гонки я окончательно потерялась в городе и теперь не имела ни малейшего понятия, откуда и куда иду. Все-таки иногда и я имею право на удачу. Задумавшись, я врезалась лбом в какой-то столб. Но везение заключалось не в этом. Когда я подняла глаза, то не поверила увиденному: надо мной нависла любопытная Малинкина морда. От радости я даже пару раз подпрыгнула (представляю, что подумали прохожие, узрев подпрыгивающую на одном месте мышь). У коновязи я нашла и флегматичного Грома, и грустную Каську, из чего сделала вывод, что искать Видара, Юлю и меня необходимо в близстоящем домике.

Дверь оказалась приветливо приоткрыта; в коридоре было совсем пусто, и гулял легкий сквознячок; крутая лестница с высокими ступенями поднималась к потолку. Слева от нее оказалась небольшая, узкая кухонька, на миниатюрном столе стояло блюдо с пирогом. Я без зазрения совести погрызла его с одного края — есть-то хочется, а хозяева обрежут край — и сойдет.

На первом этаже больше не нашлось ни единой комнаты, дом был необыкновенно узким, зато в три этажа. С трудом преодолев лестничный пролет, каждая ступенька которого была в три раза выше меня, я остановилась перед закрытой дверью. Подниматься дальше не было сил, а проникнуть в комнату — возможности.

Ступеньки внизу мерно заскрипели: кто-то бодро поднимался по лестнице. Спрятаться было негде, а я уже на собственном опыте знала, как люди реагируют на неожиданные встречи с безобидными серыми мышками (то хватают за хвост, то швыряются тапками), поэтому я решила просочиться через дверь.

В комнате царил полумрак: окна были занавешены плотной тканью. Посередине стояла узкая кровать, у окна — стол и пара стульев, у стены — комод и высокий шкаф. Вот туда-то, под самый потолок, я и забралась в великом страхе за свой многострадальный хвост. Окно за занавесью, похоже, было открыто: ткань колыхалась, и воздух был свежим. На кровати кто-то лежал под тонким одеялом, вздымающимся в такт дыханию. Шаги из коридора приблизились, бесшумно открылась дверь и тут же, во избежание сквозняка, захлопнулась, впустив кого-то в комнату. К кровати легкой походкой подошел девичий силуэт, тронул лежащего за плечо. Тот шевельнулся и недовольно буркнул:

— Я не сплю. Открой окно, темно.

Занавеску распахнули, и лучи яркого солнца брызнули в комнату, возвращая объектам их облик. За темным силуэтом скрывалась Юля, непривычно одетая в длинное платье. На её распущенных волосах играли солнечные блики.

— Тебе лучше? — жизнерадостно осведомилась она у лежащего.

— Есть хочу, — вместо ответа сказал он и повернулся на спину.

Я оторопела и чуть не свалилась со шкафа. По совершенно незнакомому, чужому, резкому и грубоватому голосу я не смогла узнать говорившего. Но когда одеяло легко откинулось, обнажая голые плечи, а каштановые волосы разлетелись по белой подушке, я увидела на кровати... себя. Все еще бледная и осунувшаяся, я, то есть она, явно была в полном сознании. Теперь я почему-то не могла говорить о ней как о себе. Я и раньше редко смотрелась в зеркало, а в последние дни у меня тем более не было на это времени, но я все равно заметила, что в ней что-то неуловимо изменилось: то ли в выражении глаз, то ли в лице, так, что не хотелось иметь с этим человеком ничего общего. И этот странный голос, НЕ МОЙ голос, с жуткими презрительными интонациями... Нет, это определенно была совсем не я... Но кто? Юля, озадаченная таким поведением, пожала плечами и вышла за дверь. Моя вторая половина продолжала флегматично лежать на кровати, прикрыв глаза и не шевелясь, похоже, ей было еще трудно двигаться. Я задумчиво разглядывала ее — худощавая фигурка выглядела такой хрупкой под легким одеялом, но теперь я не знала, что за ней скрывалось. Я не понимала, что происходит и что делать дальше, поэтому просто сидела и ждала развития событий. Вскоре по комнате вновь пронесся теплый сквознячок: дверь широко распахнулась, ударилась об стену и начала обратный путь, но внутрь успела полувойти-полувбежать Юля с небольшим подносом в руках. На нем стояла глубокая глиняная миска, в воздухе распространялся аппетитный запах. Моя половина приподнялась и, недовольно морщась, взяла в руки плошку.

— Это что? Бульон?

— Ну да... — не очень уверенно подтвердила Юля, опасливо глядя на брезгливую гримасу на лице кормимой. — Полезно ведь... для здоровья...

— Я не буду это есть, — надменно заявила моя половина.

— Но... А-а! — Юля сменила возражения на визг, с несвойственной ей обычно ловкостью уворачиваясь от отправленной в полет неуловимым движением руки миски с бульоном.

Я повторно едва не соскользнула на пол. Тяжелая глиняная плошка с кипятком метко летела девушке в лоб, и, если бы та не смогла так удачно отпрыгнуть в сторону, последствия были бы, мягко говоря, не очень хорошими. Моя половина что, совсем свихнутая?! Юля, похоже, была того же мнения и стала быстро пятиться к двери.

— А если бы ты попала? — тихо спросила она, нащупывая за спиной ручку двери.

— Думаешь, я хотела промахнуться?! — недобро усмехнулась моя половина, провожая ее тяжелым взглядом.

Я не слышала шагов на лестнице, но вылетевшую в коридор Юлю встретил Видар, громко спросив:

— Что случилось?! Кто кричал?

— Там Верена с ума сошла! Она меня только что чуть не убила! — истерически проголосила девушка и шумно потопала вниз, не то сопя, не то всхлипывая на весь дом.

Многострадальная дверь опять приоткрылась, измученно скрипнув, и в комнату прошел Видар с весьма озадаченным выражением лица и, как ни странно. Наслушавшись Юлиных воплей, он на всякий случай остался у выхода, успев ранее воочию оценить мои боевые возможности. Моя половина мрачно буркнула:

— Чего надо? — и ехидно добавила. — Что, дурочку эту прибежал спасать?

— Ну и что же она тебе сделала? — мирно спросил вампир, еще не решив, права была Юля или нет.

— Принесла бульон, — пародийно мирно ответила моя половина.

Видар удивленно приподнял бровь и попробовал логически объяснить мое поведение:

— И вылила тебе его на голову?

— Нет, наоборот. Просто он мне не понравился.

Вампир посмотрел на нее, как на ненормальную.

— Ты вообще думаешь, что делаешь?! — не сдержался он. — Ты же действительно убить ее могла!

— Ну и что? — несколько рассеяно ответила моя половина, уверенно садясь на кровати (зря я грешила на ее здоровье), и резко добавила. — А какое вообще твое дело, отступник?

Я, в общем-то, не поняла, с чего вдруг ей вздумалось обозвать Видара каким-то отступником, поскольку сама знала множество приличных и не очень приличных слов, коими можно обидеть человека, и такого среди них не было. Впрочем, именно такое обращение, сказанное с невыразимо презрительной интонацией, оскорбило вампира до глубины души.

— Что-о???!!! Да как у тебя язык повернулся такое сказать?! Да ты понятия не имеешь, что это значит! Даже не представляешь!

— Почему же, прекрасно представляю. Не буду же я использовать слова, смысла которых не понимаю, — ответила моя половина так невозмутимо, что мне самой захотелось дать ей в нос.

Видар оказался сдержанней и терпимей меня, поэтому только выдал длинную и сложную фразу, половину из которой я даже не поняла, на вторую половину дико бы обиделась, будь она адресована мне. Зато все предложение в целом было однозначно противопоказано к употреблению в приличном обществе. Моя половина оценила это в полной мере и без предупреждения запустила в вампира настоящим боевым флаймером. Я ожидала чего-нибудь подобного, поэтому вовремя выставила перед Видаром заранее заготовленный одноразовый антимагический щит и тут же, не теряя ни секунды, припустила к открытому окну, поскольку после этой манипуляции мой резерв остался совершенно пуст. После грозного возгласа: "Кто еще здесь колдует?!" — в меня метко полетели всяческие молнии, вещи, проклятия и т.д. Я героически спрыгнула с саженного шкафа, перебежала комнату, не оглядываясь, с ходу взлетела на подоконник и ... вспомнила, что нахожусь на втором этаже. Но затормозить я уже не смогла и буквально выскользнула в окно, отчаянно пища. Наверху вспыхнула занавеска, и треснула рама ...

3 глава

Приземлилась я мягко — прямо в пышную прическу какой-то престарелой дамы. Та, и так уже напуганная воплями и грохотом, доносившимися из здания, предсказуемо оглушительно завизжала, затрясла головой и руками, силясь сбросить меня на землю. Я вновь совершила полет (на этот раз — короткий), перекатилась пару раз на дороге и, не останавливаясь, побежала по ней, скрываясь от криков и паники. Ну почему я везде создаю такой шум?! Отбежав на почтительное расстояние, я забилась в какой-то угол, чтобы отдышаться и не быть при этом затоптанной. Да, моя половина, похоже, окончательно свихнулась. Главное, я даже примерно не представляла, что с ней ... со мной?... с нами?... происходит. Когда чего-то не знаешь, надо это что-то у кого-нибудь спросить. Но здесь мне решительно не с кем было посоветоваться. В общем-то, Альпистну по праву называли городом наук, и найти толкового мага или знахаря здесь вряд ли представляло хоть какую-нибудь трудность. Будь я человеком. А я — мышь. Бегать по домам и пытаться телепатически пообщаться с каждым встречным не казалось хорошей тактикой. В голову упорно лез противный старикашка, чуть не сваривший меня в котле. Думать мешало и то, что я сама себя мысленно торопила. Времени действительно было в обрез: моя половина могла такого натворить! Надежда только на ограниченность резерва, то есть, что он закончится раньше, чем в доме и вокруг оного начнут появляться неопознанные тела. Быстро склонившись в пользу более короткого пути, я отправилась на поиски памятного дома.

Нужное место отыскалось лишь к вечеру. Усталая и вымотанная, я запрыгнула на невысокий подоконник только со второй попытки. Неуклюже пропихнувшись в приоткрытое окно, я не стала спускаться на пол. В комнате все было по-прежнему, только под котлом уже давно не теплилось пламя. Значит, либо кому-то из моих соплеменников сегодня крупно не повезло и зелье успешно доделали, либо наоборот. Старикашка сидел в углу на незамеченном мной ранее плетеном кресле-качалке и, кажется, дремал. Я злорадно ухмыльнулась (мысленно) и преспокойно отправилась на поиски заначки. Мне жизненно необходимо было хоть частично восполнить резерв, а у любого уважающего себя мага дома должен найтись энергетический запас. Искомое я обнаружила в небольшой кадке, сиротливо стоящей в углу комнаты. Оная была до половины заполнена водой с едва заметными бегающими по поверхности искорками.

Восполнив силы, я взобралась на стол прямо перед старикашкой и, ехидно усмехнувшись, ОЧЕНЬ громко телепатировала: "Подъем!". Тот к моему разочарованию, оказался на диво хладнокровным и, не открывая глаз, недовольно вопросил:

— Надо что?

— Помощь.

Старикашка соизволил наконец глянуть на собеседника и, увидев меня, возмущенно всплеснул руками.

— Вы, девушка, слишком наглы и самоуверенны, если вновь пришли ко мне.

— Ну, положим, в прошлый раз меня притащили сюда насильно! — огрызнулась я в ответ.

— Вы зря надеетесь, что я буду заниматься исправлением ваших же собственных ошибок.

Безразличный менторский тон старикашки довел меня до белого каления, но я, сжав зубы, насколько могла холодно телепатировала:

— У меня мало времени. Вас ведь не обременит выслушать, в чем заключается мое дело.

Если бы он сказал еще что-нибудь в том же духе, то я, за невозможностью ответить чем-нибудь действенным, просто бы ушла. Но старикашка неохотно кивнул и вновь откинулся на спинку, прикрыв глаза. На протяжении всего моего рассказа он не сменил позы и лишь равномерно покачивался в кресле. Я уж было подумала, что он заснул, но как только замолкла, старикашка неожиданно спросил:

— А что вы можете мне предложить за помощь?

У меня отвисла челюсть. Увлекшись проработкой плана действий, я как-то позабыла, что в наше время никто ничего не делает бесплатно. А денег-то и нет!

— Сколько? — непринужденно телепатировала я, подумав: "Стащу у кого-нибудь".

Он нехорошо усмехнулся.

— Деньги? Нет, деньги мне не нужны. Вот если какой-нибудь редкий артефакт...

— У меня есть кое-что подходящее, только, разумеется, не с собой, — беззастенчиво соврала я. — А вы не объясните, что же все-таки случилось?

Старикашка снисходительно на меня посмотрел.

— У вас, милочка, раздвоение сущностей случилось. Зелье то, которое вы по своей неосмотрительности использовали, этому не причина. Видите ли, у каждого из нас внутри прячется своя сущность. Все качества человека — они в ней. Феномен раздвоения сущностей встречается крайне редко, в основном, у полукровок. В вашем случае в организме, вероятно, сработала некая защитная реакция. Скорее всего, в вашем теле осталась более выносливая сущность, оказавшаяся одновременно и отрицательной. Вы говорили, что не можете использовать боевую магию. Сие происходит потому, что это тело — воплощение вашей положительной сущности.

— Вы хотите сказать, что я — полукровка?!

— Во всяком случае, я этого не вижу, — честно ответил старикашка. — Для объединения сущностей мне нужно посмотреть на ваше настоящее тело, но, судя по вашему рассказу, приближаться к нему чревато. Рисковать, как вы сами понимаете, я не намерен. Поэтому мне требуется любое изображение вашего тела. Приходите через пару часов с портретом и оговоренной оплатой — помогу.

От этой реплики я, как говорится, "выпала в осадок". Совершенно механически выйдя на улицу, я в замешательстве остановилась. Где мне в столь короткий срок добыть собственный портрет и редкий артефакт?! Но еще не ответив на сей насущный вопрос, я уже понеслась вприпрыжку по мощеным улицам обратно — туда, к трехэтажному дому, где, я надеюсь, еще есть кого спасать...

Дом не взорвался и даже не обгорел. Лошади по-прежнему спокойно стояли у крыльца. Напуганная подозрительной тишиной, я взлетела по ступенькам и осторожно вошла в дом. К моему облегчению, с кухни послышался ровный голос Видара. Я заглянула туда: вампир сидел за столом и безуспешно пытался успокоить Юлю, которая регулярно истерически всхлипывала.

— Ну чего ты? Перестань... — уговаривал Видар с завидной терпеливостью.

— Она сошла с ума!

— Ничего страшного, наверняка, это временно. Она выздоровеет.

— Да она прежде полгорода поубивает!

— Успокойся, все будет нормально!

— И зачем я только в этот мир напросилась! — не к месту всхлипывала Юля, и утешение шло по второму кругу.

Я вернулась к двери: юлькины причитания навели меня на мысль. Где сейчас лежала моя собственная сумка, я не знала, но необходимая мне вещь была не там. С тех пор, как я вернулась из юлиного мира, события закружились вокруг меня с такой скоростью, что некогда было вздохнуть. Поэтому я очень долго не вспоминала о небрежно сунутой в карман пачке картинок — как называла их сама Юля, фотографий. Наткнулась я на них случайно, когда пыталась привести куртку в более-менее приличный вид после похождений в Дереве. Некоторые фотографии были безнадежно испорчены, но другие уцелели, их-то я и сунула тогда в чересседельную сумку, вновь о них благополучно забыв.

Лошади, к счастью, стояли до сих пор оседланные, и я без проблем взобралась к Каське на седло. Затруднение возникло потом: сумка была застегнута на потертый ремешок, протянутый сквозь металлическое кольцо. Расстегнуть нехитрый механизм с помощью мышиных лап было довольно проблематично, и я ненадолго задумалась, в нерешительности застыв на седле. К моему несчастью, именно сейчас у хозяев лошадей проснулась совесть: из дома вышел Видар и начал расседлывать Малинку. Удавалось ему это плохо: нервно дергая за подпругу, он ее не только не снимал, но и затягивал еще сильнее. С горем пополам, ежеминутно ругаясь сквозь зубы, вампир справился-таки с однозначно непосильной задачей и подошел к Каське с той же целью. Увлекшись поединком "Видар — седло", я так до сих пор и сидела на самом видном месте. Вампир уставился на меня с неподдельным изумлением (не каждый день увидишь мышь-всадницу!), я посмотрела на него как можно более непринужденно, по-собачьи махнув хвостом.

— Кыш! — Видар неуверенно махнул рукой над моей головой.

Я не шелохнулась и лишь возмущенно пискнула, поставив себе цель: ни за что не позволять унести седло в дом. Ведь мне-то гораздо удобнее выкрадывать собственную собственность на улице! Разошедшись, я создала на седле рядом с собой с десяток иллюзорных мышек немыслимых расцветок. Видар зажмурился, потряс головой и вновь открыл глаза: бредовое видение не исчезло. Он тяжело вздохнул, в пустоту покрутил пальцем у виска и, безнадежно махнув рукой, пошел к дому. Так, сейчас, похоже, свидетелей звать будут. Я заторопилась. Единственной пришедшей в голову идеей было попробовать вытащить ремешок телекинезом, но при попытке ее воплощения я перестаралась, не раскрыв саму сумку, а отцепив ее от седла. В доме послышались шаги и недовольное юлькино бормотание. Я в панике спрыгнула на землю и, забежав за ближайший угол, поманила оттуда валявшуюся в полугрязи-полупыли сумку. Она медленно, неохотно поползла по мостовой: телекинез на расстоянии работал хуже. Дверь в доме распахнулась, но моя добыча успела скрыться в тени. Видар вытащил на крыльцо недовольную Юлю и обличающе указал на каськино седло. Девушка недоуменно посмотрела сначала на него, потом на вампира и спросила:

— И что ты такого странного увидел в этом седле?

— Не В седле, а НА нем! — раздраженно поправил Видар и, обернувшись, оторопел. — Но они же здесь были! — ошеломленно воскликнул он.

— Кто? — устало уточнила Юля.

— Мыши. Разноцветные мыши.

— Я еще понимаю, что мышь примерещилась Верене — на больную голову и не такое привидится. Но тебе-то почему? Или у вас тут сумасшествие заразно, как грипп?

Удрученно вздохнув, девушка вернулась в дом.

— Но они же тут были! — тихо повторил Видар и, все еще подозрительно косясь на загадочное седло, начал расседлывать Каську.

Пожалуй, единственное преимущество мышиного тела — это возможность хорошо видеть в темноте без заклинаний. Мне все же удалось расстегнуть сумку, и я залезла внутрь. Вцепившись зубами во что-то тяжелое и твердое, я потащила это наружу. Вопреки моим ожиданиям достала я вовсе не искомые фотографии, а то, о чем я давно позабыла. Впрочем, находке я была до безумия рада: это оказался тот самый артефактный пояс, снятый трофеем со свиноука. Сию совершенно ненужную мне вещь теперь я могла с чистой совестью отдать старикашке-магу в оплату "помощи". На дне сумки отыскались и картинки, а больше там не оказалось ничего. Поэтому я, скинув всё это обратно, вцепилась зубами в торчащий ремешок и потащила сумку за собой.

Путь до уже опостылевшего мне дома был долгим и трудным. Сумку я то полноценно тащила, то перемещала магией, и это выматывало больше, чем дневная пробежка по городу. Уже наступила ночь, но круглая луна ярко освещала улицу. Пара запоздалых прохожих неуверенно шла, прижимаясь к стенам домов в силу своего неустойчивого состояния, и провожала мышь с сумкой в зубах удивленным пьяным взглядом. Наконец, за очередным поворотом показалось знакомое крыльцо. Но спокойно добраться до него мне не дали: из ближней подворотни раздалось грозное шипение и черная тень мелькнула перед моим носом, преграждая дорогу к дому. Я вжалась в землю в попытке слиться толи с ней, толи с коричневой кожаной сумкой. Довольно крупный черный кот угрожающе выгнул спину, его хвост напряженно застыл в вертикальном положении, а расширенные в полумраке зрачки хищно уставились на меня. Иллюзорная серая мышка — моя точная копия — ловко оббегая зверя, рванула вдоль по улице. Кот, не ожидавший от меня такой наглости, ошалело крутанулся на месте и припустил за исчезающей добычей. Я облегченно вздохнула, но расслабляться не стала. Забросив сумку на подоконник (естественно, магией), я вспрыгнула туда сама и пропихнулась в приоткрытую раму.

Старикашка меня уже ждал. Скрип шевельнувшегося окна привлек его внимание.

— А, это ты. Принесла? — первым делом спросил он.

— Да, — злорадно телепатировала я в ответ, перебрасывая телекинезом перепачканную сумку на идеально чистый стол, заставленный какими-то баночками.

Старикашка брезгливо сунул руку в нее, извлекая на свет всё содержимое. При виде артефактного пояса его глаза удивленно расширились, и он воскликнул:

— Не может быть! Неужели это он?! Ты должна произнести условную фразу передачи, иначе он потеряет свои магические способности! — затараторил старикашка. — Повторяй за мной: я — как там тебя зовут? — добровольно передаю пояс Власти клиристику Бирвиру.

Я исправно повторила идиотское предложение, только на секунду запнулась на слове "клиристик". В Вормине есть клиристическая Школа, но она настолько закрытая, что никто толком не знает, каких специалистов она выпускает. Из-за этой ее загадочности темный двухэтажный дом обходили за версту все здравомыслящие жители столицы. Впрочем, я к таковым никогда не относилась и пару раз на спор стучала в деревянную дверь мрачного здания. Правда, никто так и не вышел на поднятый мной шум, и я давно причислила слухи о клиристической Школе к разделу ничем не подтвержденных легенд о заброшенных домах. Я, не удержавшись, спросила:

— А вы не в Вормине учились?

Клиристик сверкнул на меня глазами, в них мелькнула странная неестественная чернота. Я отшатнулась, но он спокойно ответил:

— Ворминская Школа хорошая... Это было давно.

Я поспешила сменить тему:

— А что это за артефакт такой — пояс Власти?

— Расплачиваешься сама не знаешь чем? — усмехнулся старикашка. — С помощью этого пояса можно создавать любых, самых фантастических существ, полностью подчиненных хозяину. Обычно его надевают на нескольких животных одновременно, и они объединяются в одно без возможности обратного перевоплощения. Если же опоясать им какое-либо изваяние, то оно оживает. Артефактные камни, лежащие в основе пояса, были найдены на одной из горных разработок около трех сотен лет назад и, когда выяснили их свойства, стали предметом вожделения многих людей и магов. Во времена взаимной вражды Школ каждая стремилась заполучить как можно больше редких и мощных артефактов, а пояс Власти мог стать для любой из них сильным подспорьем. Но покочевав с полвека, вещица бесследно исчезла, по-видимому, доставшись кому-то осторожному из страждущих. Потом из-за назревавшей войны стало не до поисков утраченных артефактов.

Клиристик замолчал, увлеченно смешивая какие-то порошки в неглубокой миске. Я тоже притихла, размышляя об услышанном. Знакомый котелок мирно висел над магическим пламенем, жидкость в нем тихо бурлила, мелкие пузырьки газа лопались на поверхности.

— А что вы будете делать с поясом? — обеспокоенно спросила я.

Волновало меня то, что я отдала малопонятную и, похоже, опасную вещь в руки практически незнакомого и неприятного мне человека. А если завтра ему придет в голову создать какого-нибудь монстра жуткого?! Клиристик повернулся ко мне, и я вновь увидела в его глазах пугающую чернильную черноту. На этот раз она продержалась немного дольше — с минуту, потом старикашка моргнул и посмотрел на меня уже нормальным взглядом.

— Вы, мнящие себя великими магами, — Бирвир презрительно сделал ударение на слове "вы", — ничего не знаете об артефактах! Они же вроде живых существ, а вы смеете использовать их против воли, так, как сами пожелаете! Мы, клиристики... — старикашка сам себя оборвал, раздраженно тряхнув головой. — Я позабочусь о нем. Могу поклясться, что не буду использовать пояс в своих целях.

Сомнений в его правдивости у меня не возникло — слишком уж убежденно он говорил.

Бирвир удивленно рассматривал мою фотографию (уцелела, как оказалось, лишь одна). Да, странные, неестественно четкие картинки и меня сначала привели в замешательство.

— Это фотография, — предупреждая возможный вопрос, я блеснула знаниями.

Клиристик что-то неслышно пробормотал и продолжил свои манипуляции. Он безжалостно поджёг фотографию и бросил ее в плошку с порошками. Когда от плотной бумаги остался лишь пепел, Бирвир уверенным движением высыпал содержимое миски в котелок: жидкость радостно забурлила, распространяя по комнате бледно-голубой пар. Повинуясь движению руки клиристика, котелок вместе с подставкой переместился к подоконнику, на котором сидела я.

— Прыгай! — жизнерадостно предложил Бирвир.

Я округлила глаза и на всякий случай отодвинулась подальше.

— Говорю же, прыгай! Это единственный известный мне способ объединения сущностей, — раздраженно повторил клиристик.

Я призадумалась: с одной стороны, ему лучше знать, да и вредить мне вроде нет причин; но с другой... Заставить себя прыгнуть в котел с кипящей смесью довольно-таки трудно, поскольку взаимодействие тела и кипятка обычно заканчивается плачевно для этого самого тела... Впрочем, все размышления были излишни, так как моего мнения не спрашивали. Бирвиру быстро надоело ждать у моря погоды, и он бесцеремонно смел меня рукой в котел, словно пыль стряхнул. Я бесшумно погрузилась в жидкость. Она оказалась совсем не горячей, а приятно прохладной и какой-то воздушной. Если бы я когда-нибудь прикасалась к облакам, они бы наверняка оказались такими же. Масса, состоящая словно из одной пены, приятно обволакивала тело; это расслабляло, мысли вытекали из головы. Состояние полного блаженства оборвал резкий толчок, после которого я уже ничего не ощущала...

4 глава

Сквозь закрытые веки просвечивало солнце. Я окончательно проснулась и открыла глаза Ура, я больше не мышь! Я лежала на кровати в печально знакомой комнате. Судя по всему, было еще рано; солнце висело невысоко над горизонтом, занавеску на приоткрытом окне шевелил теплый ветер. Лежала я в какой-то неудобной позе с заведенными за спину руками, которые сильно затекли: вероятно, я проспала так всю ночь. Помимо того, меня мутило, побаливал раненый бок и шумело в ушах. При попытке принять более удобное положение я с удивлением обнаружила, что руки у меня надежно связаны, как, кстати, и ноги. Так... Кто это так постарался? Хотя, понятно, кто. То-то они вчера спокойно сидели на кухне, а не бегали от очередных молний. Моя половина, наверно, растратила резерв, и Видар в целях безопасности ее связал. Я попробовала мысленно перерезать тесную веревку, но результата не получила. Но резерв не был пуст! Я с трудом подавила панику. Почему я не могу колдовать?! Я двинулась и почувствовала, как что-то оттягивает шею. Я опустила глаза: на грудь на крепкой тесемке свисал знакомый антимагический амулет. "Я так и забыла взять его у Видара", — рассеянно подумала я, и тут меня осенило. Заклинания не работают из-за амулета! Я облегченно вздохнула. Как бы теперь еще развязаться? Покричать, что ли?

— Эй! Люди-и! — заорала я, чуть не доведя до инфаркта маленькую птичку, сидевшую на подоконнике (она ошалело подпрыгнула и зигзагами полетела прочь).

Мой вопль возымел успех не только у пернатых. Внизу кто-то что-то звучно уронил, сказал по этому поводу непечатное слово и раздраженно затопал по лестнице. Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель заглянул Видар.

— Доброе утро! — жизнерадостно поздоровалась я.

— Ты чего орешь? — недружелюбно спросил он.

— Развяжи меня! — потребовала я.

— Я не самоубийца.

— Да я не буду так больше делать! Это была не я, вернее, я, но... Видар!

Не дослушав меня, Видар захлопнул дверь. Я вздохнула. Логично, в общем-то, но как я могу доказать, что мое временное помешательство прошло? В голове стоял бардак, воспоминания накладывались друг на друга и путались. Я окинула комнату взглядом. В углу, к моей радости, небрежно валялись сумка и меч в ножнах. Я подползла к краю кровати и рывком села. Первоначальным моим планом было допрыгать до угла, но оказалось, что со связанными от бедра до лодыжек ногами сделать это весьма проблематично. Встать с кровати мне еще удалось: покачавшись из стороны в сторону, подобно березе в ураган, я утвердилась на ногах. Очевидно, это была случайная случайность, поскольку после первого же прыжка я благополучно грохнулась на пол, где испуганно замерла: поднятый мною шум наверняка был слышен на весь дом. Но никто и не думал проверять, что произошло. Я, извиваясь, как уж на сковородке, поползла дальше к своей цели. Пересечь комнату, казавшуюся столь маленькой, было нелегко, и заняло это дело уйму времени, поэтому, добравшись до намеченного угла, мне волей-неволей пришлось отдохнуть. Лежа на боку, я рассеянно наблюдала, как высоко поднявшееся солнце запускало на потолок своих зайчиков, отражаясь от какого-то осколка, лежащего на полу. Мысленно досчитав до ста восьмидесяти, я продолжила свои маневры. Я села спиной к стене и, нащупав знакомую рукоятку, потянула меч из ножен. Поддавался он плохо, выдвигался странными рывками, поэтому вытаскивать его до конца я не стала, да и не к чему. Низ ножен удачно уперся в стену, рукоять уткнулась мне в спину, и я прицельно опустила руки до наполовину открытого лезвия. Толи веревка была слишком прочна, толи меч излишне туп, но освободилась я только минут через пятнадцать упорного перетирания пут. Непослушными пальцами я с трудом развязала добротно опутанные ноги, после чего занялась утренней зарядкой: сгибала и разгибала затекшие конечности. На дверце шкафа висело огромное мутное зеркало до самого пола. В нем я с ужасом узрела простоволосую растрепанную девку в жуткого вида белой ночной рубашке, сидящую на полу в какой-то совсем неприличной позе и застращенную собственным отражением. Первым делом я решила переодеться. Моя одежка, кем-то заботливо выстиранная и зашитая по мере возможности, нашлась все в том же шкафу, куда я беззастенчиво залезла. Не обнаружила я лишь моей антикварной куртки, которую, вероятно, выбросили за внешней непригодностью. Честно говоря, попадись мне на глаза такая уникальная вещь, как этот предмет моего гардероба, я бы тоже не раздумывая определила его в выгребную яму (многочисленные мелкие и крупные дыры и оторванный рукав никак не указывали на ценность оной тряпки). "Нарядившись" в светлую рубашку с модной нынче шнуровкой на вороте и не до конца отстиравшимися пятнами крови и в темные штаны с лишь частично зашившимся длинным разрезом, я достала из сумки гребень и, халтурно расчесавшись, собрала волосы в хвост. Вешать на пояс ножны с мечом я не стала, зато дала себе зарок при первой же возможности наведаться к кузнецу: за две ночи, в течение которых клинок валялся на улице на земле, лезвие его заметно потемнело, и к нему намертво присохли какие-то щепки (наверное, от Дерева) и земляная пыль, затупив режущую кромку. Я запоздало сняла с шеи амулет и безалаберно сунула его в карман. Теперь можно и выйти в свет. Я бодро сбежала по лестнице и свернула в кухню за манящим запахом горячего хлеба. Источник аромата нашелся на столе вместе с крынкой молока. Рядом на лавке сидел Видар, задумчиво жующий горбушку. Он скользнул по мне невидящим взглядом, отвернулся, а потом, сообразив, что увидел, вновь на меня уставился. Быстро справившись с удивлением, вампир организованно вскочил, ловко перепрыгнув через лавку, и отошел на пару шагов.

— Еще раз доброе утро!

Я уверенно направилась к столу, дабы отломить кусочек хлебного мякиша, а Видар синхронно попятился, настороженно следя за моими действиями. Я удрученно покачала головой и плюхнулась на лавку. Вампир молчал и не двигался с места, он только нервно мял в руке недоеденную горбушку, не зная, куда ее теперь пристроить. Бросив в рот крошку, я вздохнула и положила отломанный кусочек обратно на стол: аппетит пропал напрочь, несмотря на необыкновенный вкус хлеба.

— Я понимаю, что мое... то есть не совсем мое, но тебе кажется, что мое, вчерашнее поведение дает повод меня опасаться. Но поверь, это была не совсем я, и, если ты сядешь и успокоишься, я всё тебе объясню.

Видар недоверчиво на меня покосился, но не подошел.

— Ну, что ты молчишь, как рыба? Язык проглотил? Садись, я же не кусаюсь!

Вампир нервно усмехнулся и продемонстрировал правую руку с не до конца исчезнувшим следом от зубов. Вечно я скажу невпопад!

— А почему следы остались? Я тебя что, так сильно покусала? — удивилась я, как всегда, не вовремя проявляя любопытство.

— Царапины-то сразу зажили, а след всегда остается на какое-то время, — соизволил, наконец, хоть что-то сказать Видар. — А ты что же, не помнишь, как кусала? — заинтересовался он.

Отчаявшись его успокоить, я стала сбивчиво рассказывать обо всем, что произошло за последние три дня лично со мной (точнее, с той моей "сущностью", которую я воспринимала, как себя). По мере моего повествования мнительность постепенно сползала с лица Видара, задержавшись только где-то в глубине его карих глаз. Под конец он даже рискнул присесть и положить на стол истерзанную горбушку. При упоминании давешних иллюзорных мышек Видара почему-то пробрал истерический смех: он согнулся пополам, схватившись за живот, и не мог остановиться минут десять. Я сдержанно улыбнулась, не понимая причины его веселья.

— Да мне эти мыши всю ночь покоя не давали, — отсмеявшись, пояснил вампир. — Думал, почему всем мерещатся именно мыши, да и еще и такие странные?

Второй приступ хохота длился меньше, я, недоуменно приподняв бровь, переждала его, после чего продолжила рассказ.

— ...Пришла в себя я уже наверху. Как вам, кстати, удалось меня связать?

— Еще пока ты охотилась на мы... точнее, на себя, я заметил, что твои заклинания на меня не действуют. Тогда я вспомнил о том амулете, что ты дала мне во дворце. Ты оказала достойное сопротивление, пустила в ход и зубы, и ногти, но я всё же сильнее. Я тебя связал и амулет тебе на шею одел. Извини! — покаялся Видар.

— За что ты-то передо мной извиняешься!? — я всплеснула руками. — Это я должна просить прощения... Я ведь убить тебя могла! — тихо сказала я с болью в голосе.

Я отвернулась, уставившись бессмысленным взглядом в абсолютно пустой угол и давясь навязчивым комком в горле. Видар успокаивающе положил мне руку на плечо, тепло его ладони умиротворяло, и я даже смогла вздохнуть посвободнее.

— Это же была не ты, — попытался утешить меня он.

— В том-то и дело, что...

Я судорожно вздохнула, встала и направилась к лестнице.

— Ты куда?

— Сейчас вернусь.

Я спустилась через минуту, на ходу застегивая пояс с ножнами и набрасывая на руку темно-коричневый плащ (другой куртки у меня не было).

— Я пойду прогуляюсь, — ответила я на немой вопрос Видара и быстро вышла во двор, подхватывая у двери каськино седло.

Спустившись с крыльца, я чуть не столкнулась с Юлей. Девушка подняла голову и, увидев меня, испуганно застыла, распахнув свои глазищи в вящем ужасе. Я тоже остановилась, боясь напугать ее еще больше.

— Спокойно, — медленно произнесла я.

Юля нервно вздрогнула при звуке моего голоса. Сзади скрипнула дверь.

— Видар, объясни всё ей сам, пожалуйста! — попросила я, не оборачиваясь, и пошла седлать Каську.

Моя лошадка была искренне счастлива лицезреть меня в добром здравии, свою радость она проявляла бурно: веселым ржанием, гарцеванием на месте и вставанием на дыбы. Я улыбнулась ей, потрепала по холке, провела рукой по спутанной гриве (никто не ухаживал за ней должным образом в мое отсутствие!) и изловчилась набросить на нее попону. Каська сразу присмирела, позволяя мне себя оседлать. Я прицепила плащ к ремешку, оставшемуся от сумки, и оглянулась: Юля сидела на крыльце, Видар стоял рядом, облокотившись на перила, и что-то увлеченно ей втолковывал (наверное, в лицах пересказывал историю "Мышь, или туда и обратно", в смысле из тела и в него). Я вскочила в седло и позволила застоявшейся Каське рвануть вперед. Какая девушка не любит быстрой езды! Как давно я не ощущала этого: ветер бьет в лицо, развевая волосы за спиной, обочины несутся мимо, дома сливаются в одну пеструю линию; словно летишь сквозь время, сквозь пространство, сливаясь с лошадью в единое целое! Между вдохом и выдохом проходит кажется целая вечность, кровь бурлит в жилах...

Я увлеклась и дала Каське полную волю. Мы выехали из города. Дорога, по которой мы сейчас неслись, была узкой и не натоптанной и вела вверх по предгорью в сторону Квони. По обе стороны от тропы раскинулись луга, высокая — по пояс — трава перемежалась на них с островками ярких цветов. Поднявшись на очередной холм, дорога внезапно вильнула и уперлась в практически отвесную скалу, уходящую в небесную голубизну. Каська резко остановилась, развернувшись всем телом около самой горы, благополучно меня в это самую гору врезав. Нерушимое правило: больше удовольствия — больнее падать. Я с разгону впечаталась в твердую каменную скалу больным боком.

— Вва! — придушенно ойкнула я и ушла в полунокаут.

Каська виновато всхрапнула. В глазах всё расплывалось, я плавно раскачивалась в седле, пытаясь сфокусировать взгляд. Минут через пять мне это удалось, и я почувствовала острую необходимость встать ногами на твердую землю. Я резво спрыгнула с лошади и тут же поплатилась за резкое движение колкой болью в боку. Правда, длилось это всего секунду, и я только мрачно поморщилась. Угнетенное настроение, развеянное было эйфорией от скачки, вернулось с новой силой. Вновь убегая от собственных мыслей, я пошарила вокруг глазами в поисках чего-либо, что могло бы привлечь мое внимание. Место, где я очутилась, казалось весьма необычным. Узкая полоска земли в двадцать-тридцать саженей в ширину с обеих сторон кончалась крутыми обрывами. Слева гора спускалась в Подгорное озеро, справа внизу виднелась долина с редко разбросанными огромными валунами. Там же, далеко правее, серебрилась широкая река, а на самом горизонте синело море. Гора, в которую мы чуть не врезались, только начиналась отвесной скалой. В пяти аршинах вверху начинался довольно пологий склон; он же спускался в долину, его основание тонуло в изжелта-зеленом вереске. Меня заинтересовал левый угол скалы, нависающий над озером, который странно матово поблескивал в лучах высоко стоящего солнца. Я подошла к самому обрыву и осторожно притронулась к поверхности камня. Странный шероховатый налет, напоминающий кварц, осыпался под моими пальцами серебристой пылью. Из непонятного порыва любопытства я заглянула за угол. И не зря. Буквально в шаге от площадки в отвесной скале виднелось отверстие, заросшее по краю чахлыми кустиками. На ум сразу пришли многочисленные легенды о тайнах Квони, читанные мной в качестве художественной литературы. Из-за сыпучего налета зацепиться за выступы на скале было невозможно, поэтому, чтобы забраться в пещеру, мне пришлось немного полетать. Ненароком посмотрев вниз в процессе левитации, я имела счастье лицезреть на многосаженной глубине колеблющуюся озерную воду и под ней острые глыбы, некогда отколовшиеся от Квони. Как ни странно, даже после недавних событий предубеждения к высоте у меня не появилось. Схватившись за края проема, я влезла в пещерку. Внутри было не очень светло, но и не слишком темно, а у противоположной стены вообще ярко светились две небольшие круглые ярко-синие точки. Я подошла поближе и с удивлением обнаружила, что это глаза какого-то странного зверька, вроде крысы, только крупнее. Его черный нос любопытно двигался, принюхиваясь к незнакомому запаху, а длинный хвост беспокойно подрагивал. Я сделала еще шаг вперед, и зверек предупредительно оскалился, демонстрируя два ряда острых зубок-иголочек. Это не выглядело особо устрашающе, но вдруг сия милая крыска, смешно шевелящая огромными ушами, ядовита?

— Что, зверюшка? Кусачая? — вслух произнесла я бессмысленную фразу, переживая внутреннюю борьбу любопытства и здравого смысла.

— Я тебе не зверюшка! — возмущенно пропищала крыска. — Я — Страж.

— Что же ты охраняешь? — саркастически усмехнулась я, мало удивившись тому, что зверек еще и разговаривает.

— Пещеру Судьбы, что же еще? — поразился Страж.

Где-то в закромах моей захламленной памяти бережно хранились некогда прочитанные легенды Квони. И название "Пещера Судьбы" смутно мне о них напоминало.

— Это тут судьбу предсказывают, что ли? — наобум ляпнула я.

— Ты не знаешь, куда и зачем пришла?! — удивленно повела ушами зверюшка.

— Да я сюда так, из любопытства зашла...

— Через непроходимые скалы, бурлящие потоки, дремучие леса ты шла сюда из простого любопытства?!

Я нервно обернулась в испуге, что перечисленные ужасы материализовались у меня за спиной. Но позади я ничего такого не обнаружила, только ветер шаловливо покачивал веточку бузины, не весть откуда здесь взявшуюся.

— Зверю... Страж, но там, то есть снаружи, нет ни бурлящих скал, ни непроходимых потоков... Что-то не то я сказала...

Крыска снисходительно сверкнула на меня своими ярко горящими глазищами, мол, вешай, не вешай мне лапшу на уши — всё одно свалится. Но всё же она лениво поднялась на лапы, смешно сморщила носик... — и вдруг очутилась прямо у входа в пещеру! Я с открытым ртом наблюдала, как феноменальная зверюшка деловито забралась на краешек дыры-входа и высунулась наружу. Уже через секунду она, донельзя довольная произведенным впечатлением, опять восседала на своем гладком валуне под моим удивленным взглядом.

— Возможно, для тебя это всё не препятствия, но перечисленные мной преграды существуют.

Я скептически хмыкнула, но не буду же я спорить с черной лохматой крыской! И я перевела разговор в другую, более интересную мне плоскость.

— Ты мне лучше ответь, что это за место такое — Пещера Судьбы? Что я здесь найти-то могу?

— Во-первых, именно здесь хранится книга Жизни, — торжественно начал зверек, — в которой описана судьба каждого человека. Пришедший в Пещеру может заглянуть в нее, но увидит только те страницы, где описывается его жизненный путь от самого рождения и до смерти. Тот же, кто окажется удачлив и умен, найдет здесь то, что изменит его судьбу. Но никто не пройдет в Пещеру, если я не позволю!

Страж строго сверкнул глазами, которые на секунду, как мне показалось, стали цвета грозового неба.

— А если ты хочешь войти, ты должна выполнить задание.

— Что же это за задание?

— Вынести меня отсюда. Я хочу свободы!

— Ты не можешь выбраться самостоятельно?

— Нет, — понурился зверек и совсем по-человечески вздохнул, — мне не позволено пересекать границу Пещеры, зато вынести меня можно! Но ни один еще не смог сделать этого... Все они срывались со скалы, а я вновь перемещался в эту проклятую Пещеру. Так что тебе и пробовать не советую. Хотя... все вы тут — самоубийцы...

Я презрительно фыркнула, бесцеремонно схватила пушистого Стража поперек туловища и уверенным шагом подошла к выходу. Удобно усевшись на край дыры, я свесилась наружу, придерживаясь одной рукой за край, а вторую вытянула далеко вперед. Острые коготки Стража проткнули кожу, но тут же спрятались вновь. Я столкнулась взглядом с огромными глазами зверька, ярко выделявшимися на черной мордочке. В них плескалось сомнение — не отпущу ли. Я подняла зверька в воздух обычным телекинезом и проследила за его недлинным полетом, изящно завершившимся за углом скалы. Вот так просто мне удалось то, с чем не справился ни один из моих предшественников? Подозрительно, но подвох если есть, то пока себя не проявил. Я решительно соскочила на пол и направилась к дальней стене пещеры. Прямо за плоским камнем, на котором раньше сидел Страж, в скале открылась ниша. Я робко шагнула внутрь, втайне опасаясь, что та замурует меня в своем нутре. Но зловещего скрежета опускающегося потолка или оглушительного грохота задвигающейся стены не последовало, и я несколько расслабилась. Ниша полтора на полтора аршина колоссально отличалась от остальной Пещеры. Здесь было достаточно светло, но свет не шел от какого-либо источника, а словно лился из всего: из идеально гладких стен, исписанных неясными символами; из пола, напоминающего лед; из куполообразного потолка, из высокой каменной подставки, расположившейся в центре... Только толстая книга с черно-серебряным переплетом вызывающе темнела на фоне этого великолепия. Фолиант, возлежащий на собственной подставке, был изумительно красив. Переплет, отделанный иссиня-черной кожей с серебряным тиснением, скреплялся двумя надёжными ремешками, стягивающими страницы. Руны в заглавии, выведенные затейливой вязью, были мне незнакомы, но я всё же потянулась к застежке, чтобы раскрыть книгу. Ремешки словно сами выскользнули из колец, стоило лишь прикоснуться к ним, а чтобы поднять обложку, пришлось приложить немало усилий. Книга раскрылась где-то в середине, но просмотреть можно было лишь несколько страниц, после которых листочки словно намертво склеили глиной. Текст здесь был мне вполне понятен, и на самооткрывшейся странице я заворожено прочла о том, что было со мной еще минуту назад.

Книга Жизни. Здесь написана моя судьба от рождения до смерти. Последняя открывающаяся страница была заполнена лишь на три четверти, все последующие листы были будто накрепко скреплены невидимой веревкой. И до последней строки моей жизни осталась лишь пара листов...

Я решительно захлопнула книгу. Это далось гораздо легче, чем открыть ее. Я никогда не верила в судьбу. То, что будет, оно нигде не написано. И я не хочу узнавать о том, во что не верю!

По плечам дунул ледяной ветер — я зябко поёжилась и собралась было уходить, когда книга вдруг словно подернулась рябью: четкие до этого узоры расплывались и смешивались с темнотой обложки; тонкий слой туманного марева повис над фолиантом. Я заинтересованно склонилась над подставкой. В центре клубящейся туманной пластины крутился маленький смерч из пелены нежного, молочного оттенка. У его основания туман словно уплотнялся — сначала в круглый комочек, потом в вытянутую палочку. Вокруг этого сгустка забегали синие искорки, помогая принимать форму. Густой туман превратился в легкую дымку, которую тут же унес налетевший откуда-то порыв ветра. Рассыпавшиеся перед лицом волосы на секунду загородили мне обзор пестрой ширмой, а когда я отбросила их назад, то увидела, что на твердой обложке книги лежал матово поблескивающий в скупом свете кинжал. Недлинное (две пяди в длину), но узкое лезвие было сделано из какого-то неизвестного мне металла, благодаря которому обоюдоострый клинок переливался всеми оттенками холодного спектра — от серебристо-голубого до темно-синего. Рукоять и гарда, словно в контраст, были абсолютно обыкновенными, обтянутыми хорошо выделанной темной кожей. В перекрестье гарды одиноко блестел какой-то камень, кажется, топаз. Я благоговейно взяла кинжал в руки. Бывшая до этого абсолютно холодной, рукоять тут же потеплела. Кинжал оказался совершенно невесомым и поразительно острым — я едва не порезалась, когда попыталась попробовать его на качество заточки. Еще немного полюбовавшись игрой света на необыкновенном лезвии, я аккуратно засунула клинок за пояс. Как там говорил Страж — "то, что изменит судьбу"? Это что ж, я прирежу кого-то что ли? Странная вещичка... впрочем, сейчас это не принципиально. Я последний раз окинула взглядом нишу с объемным фолиантом в центре и пошла к выходу.

5 глава

Выбраться на дорогу было несложно. Здесь уже не видно было и следа пушистого Стража, а заскучавшая Каська стоя дремала в тенечке. Я не стала ее беспокоить и просто присела на край обрыва, опасно свесив туда ноги. Длинная густая мягкая трава приятно щекотала голые до локтя руки, ветер теребил волосы.

Я довольно много времени провела в пещере — солнце уже заметно опустилось к западному горизонту. Всё было бы неплохо, если бы не тяжелые мысли, прорвавшие, наконец, оборону в моей голове. Я смотрела вдаль невидящим взглядом, а мозги у меня закипали, наполняясь бесконечным множеством предательских пузыриков-слов. Последние сутки были для меня полны нерадостных открытий. Судя по объяснениям клиристика, раздвоение сущностей не может сопровождаться появлением новых качеств или усугублением старых. Просто всё, что было во мне плохого, отделилось от того, что было хорошего. Но во мне отродясь не водилось таких отвратительных качеств! Откуда эта жуткая злость, взбалмошность, грубость, жестокость? Я бы никогда не напала на беззащитного человека вообще, тем более, беспричинно! И откуда мне вдруг стали известны столь специфические вампирские обращения, как "отступник"? Неужели я могу быть такой?.. Неужели всё это где-то... во мне?.. И еще эти слова клиристика о полукровках... Я, конечно, действительно не знаю, кто мои родители, но за десять лет обучения в Школе неужели мне бы никто не сказал о моем происхождении? Такого не может быть! Но почему же тогда произошло разделение сущностей?.. Больше вопросов, чем ответов.

Я долго так сидела на краю каменистого обрыва — солнце уже наполовину спряталось за лесом, закрывающим левый горизонт. Заходящее светило окрасило в тревожный красно-рыжий цвет далекое море. Что-то привлекло мое внимание, заставив выйти из задумчивости. Наверно, целую минуту я пыталась вычленить это что-то из природной многоголосицы: криков и щебетания птиц, журчания воды, шелеста листвы, шуршания ветра... С трудом я смогла, наконец, услышать высокий, но мягкий девичий голосок, плавным речитативом напевающий странную песню:

Его душа изрезана судьбой,

Его судьба — забыть о власти правил.

И меч ему — товарищ боевой,

А вместо друга — лишь звучанье стали...

Неизвестная мне, странная песня легко сливалась со звуками природы, словно пела ее какая-нибудь дриада. Но отсюда, с высоты, я ясно видела маленькую фигурку в светлом сарафане, медленно идущую по едва видной тропке мимо вересковых зарослей к темно-зеленому хвойному лесу, начинающемуся чуть левей. Песня завораживала, и, чтобы лучше ее расслышать, я даже подалась вперед. Слова звучали достаточно четко. Странно, чтобы здесь была такая слышимость, девушка должна была кричать во весь голос, но она пела явно свободно, в свое удовольствие... Хотя, мне вовсе не хотелось анализировать сей любопытный феномен...

...Его дорога — путь от суеты,

Его несчастье — вера в созиданье.

Один он не сказал: "Прости",

Не верит он, но знает расставанье...

"Что-то не очень понятное и вырванное из контекста," — отстраненно подумала я. Что же будет дальше?

Последний шаг над бездною любви

Его навеки сделает изгоем.

На грани... и за грань. — Не жди!

Ответит он с бездушною тоскою.

Девушка зашла в лес — и песня тут же оборвалась истошным визгом! "Опять я во что-то вляпалась!" — успела подумать я, уже влетая в седло. Ехать в обход было бы слишком долго, поэтому я аккуратно слевитировала нас прямо вниз с обрыва. Каська недовольно всхрапывала (не любит, когда над ней колдуют), но мы быстро оказались на той самой тропке и припустили в сторону леса. На опушке я приумерила свой пыл и позволила Каське войти в тень высоких деревьев медленным шагом. Я осторожно оглядывалась в поисках давешней девушки, но пока не видела никаких следов пребывания человека. Откуда-то справа, как на заказ, раздался еще один вскрик. Я устремилась туда и попала на небольшую полянку — пару саженей в диаметре. У противоположного края прогалины, прижавшись к дереву, стояла девушка в светло-желтом сарафане с красными узорами. Ее длинные, чуть не до колен, волосы рыжего с золотым отблеском цвета были сплетены в классическую косу, а глубокие темно-серые глаза обманчиво светились страхом. В центре поляны стояла крупная рыжая рысь, которая глухо зарычала при моем появлении, плотно прижав уши с кисточками к голове. Ну как я могла попасться на такую глупую детскую уловку?! Будто не знала, что при определённом таланте подобные песенки можно использовать в качестве гипноза! Как бы смыться теперь... Каська, прочитав мои мысли, легонько попятилась назад, но рысь предупреждающе оскалилась, и я, прикинув ее прыгучесть, остановила лошадь.

— Помогите! — жалобно пискнула девушка, вжимаясь в дерево еще сильнее.

— Уже бегу, — усмехнулась я. — Ладно притворяться-то! И как такой миленький оборотень опустился до такой непрезентабельной профессии?

С лица девушки, а точнее ипостаси оборотня, сползло испуганное выражение, сменившись на скептически-самоуверенное. Ехидно улыбнувшись, она мягко отлепилась от дерева и незаметно переместилась к своей второй ипостаси, положила руку на голову рыси, несколько расслабившейся и присевшей.

— Моя, как ты изволила выразиться, профессия в наше время довольно востребована и высоко оплачиваема. И почему нас, наемных убийц, никто не ценит и не уважает?

Я покосилась на ее цеховый знак — тонкую татуировку в виде ветки толи шиповника, толи ежевики, оплетающую шею узким ободком. Немногочисленные члены гильдии наемных убийц были вне закона даже в Других Долинах, что уж говорить о цивилизованных странах. Их не сравнить с обычными наемниками, которых можно найти на каждом углу и подрядить за копейки на любую работу, это настоящая элита. Неужели обо мне так кто-то позаботился?

— Поскольку заказчики много платят, а жертвы платят дорого — ответила я и без особой надежды спросила: — А я тебе, кстати, никого не спугиваю? Может, пойду я?

Девушка нехорошо ухмыльнулась.

— Да я не жду никого другого: за два заказа разом не берусь.

Раздельноипостасные оборотни вообще очень опасны, и в такой трансформации особенно. Вертлявых, быстрых, ловких, их практически невозможно задеть, а если даже уничтожить одну из ипостасей, вторая всё равно сбежит и через пару дней восстановится. Проверить что ли, кто быстрее бегает: оборотническая рысь или друидская лошадь? Я еще увидела боковым зрением, как обе ипостаси неуловимыми движениями увернулись от моего замораживающего облака, а потом мне было не до разглядывания. Каська, казалось, летела быстрее ветра; я пригнулась к лошадиной шее, спасаясь от низко висящих толстых веток, с опасной скоростью мелькающих над головой. Мы выскочили на поле, я рискнула обернуться: рысь немного приотстала, но темпа не сбросила. Если я приторможу, сразу догонит! Впереди показался какой-то сарай-амбар с настежь распахнутыми дверями. Каська чуть свернула и влетела в проем, я же спрыгнула у ворот на полном ходу. Прокатившись с пол-аршина по земле, я вскочила и рванула внутрь, не обращая внимания на вывихнутую ногу. Захлопнув тяжелые створки, я едва успела воткнуть в дверные ручки косу на длинной кленовой рукоятке, как кто-то (я даже знаю, кто) с разбегу врезался в ворота. Острые когти заскребли по старой сухой древесине, но пока не могли преодолеть сопротивления. Я отошла подальше от входа. Скудный свет, проникающий через широкие щели в стенах, вырывал из темноты горки небрежно сваленного сельхозинвентаря. Полагаю, прятаться вон в тот большой мешок бесполезно? Противный скрежет раздираемого дерева прекратился, мы с Каськой замерли, прислушиваясь к гнетущей тишине. Рука непроизвольно потянулась к мечу, а при раздавшемся звуке сжала холодную рукоять. Насмешливый голос послышался из-за дверей, но так звонко, будто говорили прямо мне в ухо.

— Надеешься скрыться от меня за этой хрупкой перегородкой? Наивно. С тем, с чем не справится зверь, справится человек. Нас двое — ты одна. Что ты можешь нам противопоставить? Выходи, веди себя как му... воин!

— А я — не воин! Нам, ведьмам, положено в засаде сидеть да порчу наводить. Ты бы лучше речь порепетировала, чтобы без запинок.

Глухой рык и резкая усмешка. Как же она, интересно, ведет себя в человеческом облике?

— Коль тебе по нраву умереть, забившись в угол грязного сарая-развалюхи, так тому и быть.

Тихий хлюпающий звук, сменившийся шелестом клинка, вынимаемого из ножен. Меткий удар между створок по хлипкой рукоятке косы не смог перерубить надежный молодой клен, укрепленный моим заклинанием. Со второго удара черенок виновато треснул, теряя дареную магию, перекошенные ворота чуть не слетели с петель от мощного удара ногой (ну зачем же так грубо?). Оборотень в единой человеческой ипостаси выглядел жутко по-звериному. Растрепавшиеся волосы девушки зловеще колыхались на невесть откуда взявшемся ветру, глаза хищно сверкали. В напряженной опущенной руке она сжимала рукоять длинного хинта, лезвие которого наискосок перекрывало ее колени (где же она раньше держала его, под юбкой что ли?). Мне впервые (и слава Богу!) довелось увидеть цеховое оружие наемных убийц; никто, кроме них, не обладал секретом изготовления этих изящных клинков... для неизящных целей. Хинт имел пять пядей в длину, чуть изогнутый клинок из неизвестного сплава и с причудливо витой гардой. Рукоять же была в полтора раза длинней, чем у одноручного меча, поскольку приемы фехтования хинтом предусматривали придерживание рукояти двумя-тремя пальцами левой руки для гашения инерции.

Я отступила на шаг, действительно загоняя себя в угол. Девушка встряхнулась, и из нее словно выскочила знакомая рыжая рысь (раздалось то самое хлюпанье). Я приготовилась к обороне, но... Девушка вдруг резко обернулась, дернулась в развороте и мгновенно исчезла из виду. На прощанье мне лишь послышался гулкий шепот:

— Жди...

Откуда-то сбоку к открытому входу подошел косолапый мужик с окладистой бородой, усами, в разношенных лаптях и с лопатой наперевес.

— Сельхоз-привет! — весело поздоровалась я, опасливо косясь на заросшую физиономию селянина.

— Вот ктой-то у меня ворует! День-деньской сторожил-хоронил, а лопаты пропадали!

"Поздравляю! До чего ты, Верена, докатилась, уже за воровку уличную принимают!" — мысленно пожурила себя я, "незаметно" выбираясь по стеночке к выходу. Но куда там: приметливый мужик сразу пресек мои робкие попытки ретироваться, преграждая мне дорогу своей громадной лопатой. Он так и не понял, что заставило его отойти и усесться прямо на ворох пустых мешков. Я могла бы уболтать его и так, без всякой магии, но у меня не было настроения спорить.

Сумерки накрыли лес, поле и едва видную тропку — дорожку, ведущую обратно к городу. Я предпочла не рисковать лишний раз, оставаясь в безлюдном месте, и пустила Каську быстрой рысью. Мне еще повезло, что все убийцы следуют своему неписанному кодексу, по которому они не должны попадаться на глаза никому лишнему и не убивать кого-либо, кроме "заказанного".

Моя фигура, закутанная в темный плащ (я всё-таки одела его по вечерней прохладе), на черной лошади, наверно, зловеще смотрелась в свете фонарей на пустых улицах. На этом въезде в город я сразу обнаружила кузницу и, вспомнив о своем намерении, притормозила. Огонь в горне давно погас, лишь жалкие угольки напоминали о его существовании. В небольшой пристройке — доме кузнеца — свет в окнах уже не горел, но я по-наглому постучалась. Дверь открыли быстро, и на порог вышел плечистый, высокий мрачный кузнец. Смерив меня тяжелым взглядом, он бросил:

— Ну???

Судя по тому, что из одежды на нем были одни длинные порты, кузнец успел уже лечь спать.

— Мне бы меч наточить... — робко ответила я.

— Сейчас?! Упырей ловить будешь?

— Почему сейчас? Я вам его оставлю, а завтра заберу.

— Будить добрых людей посреди ночи да не по делу — не след, — проворчал кузнец, красноречивый взгляд которого выражал всё, что он обо мне думает.

— Как будто я наперед знаю, добрый человек спит или злой, — пробормотала я себе под нос, всовывая в руки обалдевшего кузнеца свой меч.

Когда я уже заворачивала за угол улицы, скрываясь в тени домов, кузнец всё еще стоял на пороге со свечой в одной руке и мечом в другой, ошалело глядя мне вслед. Дорогу к дому я искала долго, плутая по извилистому лабиринту улиц. Трехэтажное здание не радовало улицу освещенными окнами, я подъехала к коновязи и спрыгнула на землю. Только сейчас я поняла, что устала и проголодалась. От крыльца ко мне метнулась темная тень.

— Ну где тебя носит?! — возмутился Видар, скрывая беспокойство в голосе. — Нам, между прочим, велели не разрешать тебе вставать, а ты уже целый день где-то шляешься!

— Да все нормально, зачем так переживать? Я уже вполне здорова...

— Ты не могла вылечиться за два дня! Ты же не вампир, чтобы регенерировать.

— А вдруг? — хитро улыбнулась я.

Видар возвел глаза к небу, но, не выдержав пытки моей ухмылкой, улыбнулся в ответ.

— Если ты так переживаешь за мое самочувствие, расседлай, пожалуйста, Каську и найди мне что-нибудь поесть. А я пойду наверх, я действительно устала.

...Едва я успела переодеться в ночнушку и нырнуть под одеяло, как в дверь постучали.

— Входи! — крикнула я, немного просчитавшись с громкостью.

Как же давно я ничего не ела! Содержимое подноса, которого хватило бы накрыть стол на четверых, почти целиком уместилось у меня в желудке. Был тут и памятный "полезный бульон", и какая-то кашка, и горячо любимый мною крепкий чай. Сыто отвалившись на подушки под сочувственным взглядом Видара, я прикрыла глаза и пробормотала:

— Если придет светловолосая девушка или рыжая рысь начнет ломиться в дверь, не надо меня будить...

— Что? — не понял Видар.

— Завтра расскажу, — вяло уточнила я, погружаясь в сон.

6 глава

Уже пять минут я боролась с собой. Мне так хотелось еще подремать, но устойчивое ощущение чьего-то взгляда на себе не давало мне толком уснуть. Я сдалась и открыла глаза. На стульчике сиротливо сидела Юля. Она следила за мной своими изумрудными глазами, а увидев, что я проснулась, робко улыбнулась.

— С добрым утром, — сказали мы хором.

— Там врач пришел к тебе. Позвать? — спросила Юля, всё еще посматривая на меня с опаской.

— Позови, — ответила я, не вполне понимая, кого она называет врачом.

Юля вышла, а через минуту в двери протиснулся низенький пухленький старичок в свободной белой хламиде. Судя по виду, лекарь.

— Доброе утро, — механически повторила я, разглядывая пришельца.

— Доброе, доброе... Как себя чувствует пациентка? — спросил он лекарским тоном.

— Замечательно, — весело ответила я. Старичок улыбнулся, но всё же провел свой "осмотр". Много времени ему на это не понадобилось, и уже через пару минут он вновь стоял в центре комнаты, а я одергивала ночнушку. Когда я подняла голову, то наткнулась на внимательный взгляд лекаря. Впрочем, тот быстро отвел глаза.

— Да, с вами действительно всё в порядке и в моих услугах вы больше не нуждаетесь. У вас НЕЧЕЛОВЕЧЕСКИ сильный организм... — задумчиво закончил он с неприкрытым намеком в голосе.

Я беспечно пожала плечами и скорчила самую тупую и наивную физиономию, на которую была способна.

— Ну что ж, меня ждут другие пациенты, — поспешил попрощаться лекарь, уверенно-подозрительно глядя на меня.

Я даже не успела ответить: старичок резво развернулся и вышел прежде, чем я открыла рот. И имени-то я его не спросила, деревенщина бескультурная. Я встала, быстро оделась и сбежала вниз по лестнице. В кухне я нашла накрытый к завтраку стол и Видара с Юлей на лавке. Вампир тоже посматривал на меня как-то странно, но я решила пока не обращать на это внимания.

— Какие у нас планы? — жизнерадостно спросила Юля, уже гораздо более раскованная, чем раньше.

— Не знаю. В общем-то, мне, наверное, стоит вернуться в Вормин, — ответила я с набитым ртом. — Ты со мной?

— А куда я денусь?!

— А ты? — повернулась я к Видару.

— Ну, если двигаться по главному тракту, Вормин по дороге к Елани. Так что до города я с вами.

Утвердив этот несложный план, мы быстро позавтракали, и я приняла командование отправления на себя.

— Через пять минут с вещами во дворе. А чей это, кстати, дом? — спохватилась я.

— Это местная лечебница. Просто нежилой дом, где в любое время можно расположить какого-нибудь пациента. И лекарь сюда соответственно приходит чуть не ежедневно. Так что ни закрывать дом, ни делать что-то другое не нужно, — обстоятельно объяснили мне и отправились исполнять "приказ".

Я поднялась, подхватила сумку, плащ, и мой взгляд тут же наткнулся на валяющийся в углу пояс с осиротевшими ножнами. Я запоздало вспомнила, что отдала меч в заточку, а денег, чтобы оплатить работу, у меня нет. Из всей нашей компании средства могут найтись разве что у Видара, правда, просить у него мне было неудобно, но, похоже, придется.

Я спустилась во двор, уложившись в установленные пять минут. Видара я нашла уже сидящим на ступеньках и, подумав, заняла позицию рядом с ним, поскольку Юли на горизонте не наблюдалось. Воспользовавшись подходящим моментом, я вкрадчиво спросила:

— Видар, слушай... У тебя случайно нет денег?

— А что, ограбить хочешь? — усмехнулся вампир, поворачиваясь ко мне.

— Конечно, убью, ограблю, а труп на втором этаже спрячу — за больного сойдет, — непринужденно ответила я, с ходу придумав сей хитроумный план.

— Ну, тогда не скажу.

— Значит, есть? Нет, серьезно?

— Если серьезно, то есть. А тебе деньги нужны?

— Как сказать... Кому не нужны? А мне надо конкретно за заточку меча заплатить.

— И сколько надо?

— Да не знаю. Доедем до кузницы — спросим. Кузнеца местного я вчера ночью терроризировала, должен был по идее уже все сделать.

Шумно, натыкаясь на все углы, из дома, наконец, вышла Юля, опоздав минут на пятнадцать.

— Ну что, едем?

Мы с Видаром синхронно вздохнули, переглянулись и пошли к лошадям.

Я уже поставила ногу в стремя, чтобы запрыгнуть в седло, когда Юля взвизгнула на своей любимой высокой ноте и с несвойственной ей ловкостью взлетела на Грома. Смотрела девушка куда-то мне за спину, поэтому я резко развернулась, ожидая увидеть, как минимум, маньяка, замахивающегося на меня топором. Но сзади стояла всего лишь собака, добродушно помахивающая хвостом. Я раздраженно вздохнула, и мои пальцы перестали светиться от заготовленного заклинания. Удивительно, но проводить нас прибежала та самая собачка, что открывала сезон охоты на мышей. Ее шоколадные глаза жалобно блестели, а баранковидный хвост неуверенно покачивался. Я подошла, протянула руку, дотронулась до мягкой шелковистой шерсти, машинально почесала собаку за ухом... И сразу вдруг почувствовала, зачем она пришла сюда.

— Хочешь пойти со мной? — тихо спросила я.

Она радостно завиляла хвостом и уперлась передними лапами мне в грудь. Я потрепала ее по загривку и повернулась к друзьям.

— Это Нюся. Она пойдет с нами.

— Бедное животное. Как ему жить с таким имечком? — притворно вздохнул Видар, закатывая глаза.

Я скорчила недовольную рожицу и отвернулась, но тут же наткнулась на полный ужаса юлин взгляд. Н-да, ну у меня и компания...

Дорогу к кузнице я, конечно, абсолютно не помнила (ну, нет у меня таланта к навигаторству!), но вышли мы туда удивительно быстро. Я легко спрыгнула с лошади, и Видар последовал моему примеру. Работа в кузнице шла во всю: едкий дым постоянным потоком валил из трубы, коптя почти совсем чистое голубое небо. Из-под навеса постоянно раздавался звон металла, шипение воды, свист воздуха в мехах. Я осторожно, обходя разбросанный повсюду лом, пробралась внутрь. Кузнец, в коричневом кожаном фартуке, с повязкой на середине лба, нашелся в одном из дальних углов. Он сразу меня узнал (такое забудешь!) и вручил мне меч, вновь ставший идеально острым и изящным. Оружие кузнец похвалил, хозяйку — пожурил, но, к его чести, ни словом не обмолвился о ночном инциденте. Я вышла на улицу, оставив Видара заниматься финансовыми вопросами. Тот вернулся через минуту, ехидно ухмыляясь.

— Тебе поставили диагноз!

— Какой это? — сдуру спросила я.

— Сумасшествие, — посмеиваясь провозгласил Видар.

Я фыркнула, но затем тоже улыбнулась.

V часть.

Всё тайное рано или поздно подкрадывается сзади.

Fata viam ivenient. (лат.)

От судьбы не уйдёшь.

1 глава

Погода по-прежнему радовала солнцем, природа — живописными пейзажами. Спуск с горы давался гораздо легче, чем подъем. Между раскидистыми деревьями по правую сторону дороги проглядывала синева Подгорного. Горячим воздухом трудно было дышать, одежда противно липла к телу, а от озера тонким ручейком струился свежий воздух с запахом воды и лета. С юга стремительно летели сизые тучи, похоже, скоро будет гроза.

Зазевавшись по сторонам, я не заметила, как меня догнал Видар. Малинка пристроилась слева и пошла в шаг с Каськой. Внезапный порыв ветра растеребил мне волосы. Я тряхнула головой и поймала на себе мечтательный взгляд вампира. Впрочем, тот немедленно отвел глаза и посерьезнел.

— Так что все-таки вчера случилось? Ты обещала рассказать, — сказал он, выждав паузу.

При воспоминании о событиях прошлого дня настроение мое резко упало, и желание осматривать окрестности пропало напрочь (вдруг из какого куста выглядывает наконечник стрелы или рысий хвост).

— Да в общем ничего особенного, — невесело усмехнулась я. — Просто очередной привет от анонимного недоброжелателя.

Видар нахмурился, и его рука непроизвольно потянулась к уже несуществующему мечу.

— Тебе что-нибудь сделали?

— Если бы сделали, я сейчас бы здесь не сидела, а тихо лежала где-нибудь в лесу.

— Так серьезно? — обеспокоено посмотрел на меня вампир.

— Ну, если считать серьезным охоту за собой оборотня из гильдии наемных убийц, то да.

— За тобой?! И какому же богачу ты перебежала дорогу? Заказ же стоит безумных денег!

— Зато гарантия стопроцентная, — мрачно добавила я, заставив Видара нервно передернуться. — Самой интересно, кто так высоко оценил мою жизнь.

— Надо быть осмотрительнее.

Вампир продемонстрировал это, настороженно оглядевшись вокруг. Я скептически посмотрела на него. Он возвел глаза к небу, дивясь моей беспечности, и дальше мы двинулись молча.

Минут через десять мы выехали на берег. Лазоревая вода манила, шелестела, омывая прибрежные камни. Я посмотрела вверх: тучи затянули уже половину неба, но, как назло, солнце прозорливо спряталось на другой половине и продолжало нещадно жарить землю. Видар облегчённо скинул надоевший плащ и разминал затёкшие крылья, словно готовясь взлететь.

Каська уверенно направилась к пляжу, желая окунуться и напиться воды. Я всецело поддерживала ее стремление.

— А давайте искупаемся! — воодушевленно предложила я.

Юля хмуро посмотрела на меня, всем своим видом показывая, что даже верхом не подойдет к воде и на сажень.

— Я не буду, а ты можешь, мы подождем, — ответил Видар.

Я обиженно фыркнула и спешилась. Мою затею поддержали только Каська и Нюська, все это время резво бежавшая за нами.

— Тогда отвернитесь! — сказала я. — Оба!

Раздевшись, я с разбегу прыгнула в воду. Та оказалась в меру прохладной и освежающей. Я поплыла к середине озера. Здесь было глубоко, но я нашла мель, где могла стоять на кончиках пальцев. Каська зашла в воду по шею и погрузила в озеро голову. Нюська же, немного побегав по берегу, смешно плюхнулась в воду и поплыла ко мне весьма оригинальным методом: она била передними лапами по поверхности, распространяя тучи брызг.

Из воды меня выгнал только начавший накрапывать дождь. Вновь скомандовав: "К лесу передом!", я выбралась из воды, оделась и разогнала привал.

— Теперь под дождем поедем! — проворчала Юля.

И правда, едва мы выехали на дорогу, дождь полил как из ведра. Нет, ЭТО было уже совсем не похоже на те скромные струйки воды, обычно падающие с неба, покрытого тучами. ЭТО ощущалось так, будто на голову каждому из нас ежесекундно выливают по ведру ледяной воды. Мало того, раздался оглушительный гром, и ослепительная молния рассекла грязно-синее небо почти пополам. Первая градина, подло ударив меня по затылку, упала на землю. Я прикинула ее размер, вес и скорость и содрогнулась. Мы прибавили ходу, но и град посыпал с удвоенной силой. Крупные — с добрый орех — острые льдинки больно били по голове и спине. Минуты через три всестороннего расстрела мы, повинуясь коллективному порыву, рванули под защиту деревьев и густых кустов. Распугав своим хриплым ором всю окрестную живность, я всё же зазвала Нюсю, испуганно бегающую вдоль дороги, под защиту наших тел и лошадей. Прижавшись к влажному и шершавому стволу ветвистого дерева и прикрыв голову сумкой, я лихорадочно решала, что лучше: пострадать от молнии, которая непременно ударит именно в то дерево, где мы скрываемся, или получить особо крупной градиной по голове и утонуть в луже, в которую превратилась дорога. Минуты растянулись, время остановилось, и казалось, что так будет всегда: град, барабанящий по незащищенной спине; нюськина шкирка, ежесекундно норовящая выскользнуть из онемевших пальцев... Наконец, последние робкие льдинки упали с неба. Я настороженно выпрямилась в седле и расслабила руки. Озарением пришло запоздавшее воспоминание о магии и защитных куполах. Впрочем, не такое уж и запоздавшее. Не успели мы проехать и ста аршинов, как первые лазутчики второго наступления стихии звонко плюхнулись на дорогу. В этот раз я не растерялась, и над нашей одинокой группкой заблестел защитный купол. Градины мягко пружинили от его стенок и падали вниз, утопая в болоте размокшей дороги. Нюся беспокойно жалась к лошадиным ногам. После секундной паузы Юля недовольно вопросила:

— А раньше так сделать было нельзя?

— Нельзя! — отрезала я и добавила любимую присказку одного из моих однокурсников: — Положение солнца и направление ветра были неподходящими.

— Что за бред?! — поморщилась девушка. — Раньше тебя что-то не волновали подобные факторы.

Еще с утра Юля завернула длинные рукава своей рубашки почти до середины предплечья, и теперь расстроено разглядывала покрасневшую кожу рук.

— Оставь ты человека в покое! Ты-то в магии ничего не понимаешь, Вере лучше знать, — невозмутимо вступился за меня Видар.

— А тебя...

Я апатично наблюдала за перепалкой моих друзей. Что-то часто стали они ругаться из-за меня... Недаром говорят: друг моего друга — мой враг.

— Может, хватит? — попыталась я их успокоить, когда в ход пошли личные оскорбления вроде "неженка" и "а ты вообще из могилы вылез". — Вы не замечаете, что ваш спор беспредметен? А град уже пять минут как кончился, может, дальше поедем?

Юля обиженно замолчала на полуслове, обожгла оппонента взглядом и пустила Грома рысью хлюпать по дороге. Видар ехидно усмехнулся ей в ответ, галантно пропуская меня вперед. Я вздохнула и задала высокоскоростной темп.

Небо стремительно темнело. Юля возглавляла наше шествие, что для нее совершенно нетипично. Видар же занял позицию сзади (ему это тоже было несвойственно), постоянно бдительно оглядываясь. Через просветы в тучах уже выглядывал бледный месяц, но останавливаться на ночлег посреди поля мне не казалось хорошей мыслью (глубокая грязная канава отделяла нас от леса). В небольшую рощицу мы уперлись внезапно, на границе вечерних сумерек и ночной тьмы. Дорога искривлялась влево, проходя через нее и узкий негустой лесок, отгороженный от рощи высокими кустами в человеческий рост.

— Стоп! Привал! — провозгласила я, спрыгивая с Каськи.

Юля тут же спешилась и с мученическим выражением лица села на землю.

— Я устала, — выдала она, закатывая глаза.

— Ладно, видишь там елки? Обломай лапник для лежанок, а я пойду за хворостом для костра.

— Они же колючие! Я что же буду ломать ветки... руками?!

Я уже не слушала причитаний девушки. Тут мне в голову вдруг пришла интересная мысль, и я задала риторический по сути вопрос:

— А кто-нибудь... позаботился взять с собой... еды?..

Юля тут же замолчала, но ненадолго.

— Нам нечего есть?! — тихо, испуганно уточнила она.

Я сколь могла точно скопировала ее жалобно-голодный взгляд и обратила его к Видару. Тот подозрительно попятился, но уперся спиной в широкий ствол молодого дуба. Я "мило" улыбнулась.

— Видар, мужчина должен быть добытчиком, ходить на охоту...

— Ладно, ладно, — сдался вампир под нашим обоюдным напором, — давай свой меч, пойду на "охоту"...

— А ты его не потеряешь? — усмехнулась я, вынимая оружие из ножен.

— Как смешно! — скривился он и, уверенно взявшись за рукоять, быстрым шагом направился в сумрак леса.

Я проводила его взглядом, задумчиво вздохнула и двинулась к зарослям шиповника и ежевики.

— Ты куда?! Я боюсь оставаться здесь одна!

— Ты же не остаешься одна. С тобой лошади и собака. Нарежь лапника, а я скоро вернусь. Только пальцы себе не оттяпай.

Я бросила спрятанный ранее за голенищем миниатюрный нож Юле и завернула в лес. Здесь было уже довольно темно, со всех сторон раздавались подозрительные шорохи и хрусты, черные силуэты деревьев напоминали гигантских кикимор и жмырей. Прохлада нащупанной на поясе рукоятки кинжала подействовала успокаивающе, и я зашагала уверенней. Крупных палок и веток здесь валялось предостаточно (может ли быть иначе в лесу?), посему я быстро набрала внушительную охапку. Делая шаг назад, я споткнулась, пытаясь удержать равновесие, ударила другой ногой по земле, внезапно оказавшейся совсем не твердой. Я всё же упала, окончательно вывихнув ногу и осыпав всё вокруг собранным непосильным трудом хворостом. Я чертыхнулась, разгоняя своим возгласом птиц с ближайших деревьев. Оказалось, что нога намертво застряла под гибким толстым корнем и не вынимается из сапога. Тяжко пыхтя и выказывая чудеса акробатики, мне удалось подняться, но и в вертикальном положении я не смогла выдернуть жизненно важную конечность из лесной ловушки. Я попыталась пережечь корень по краям магией, но внизу неизменно оставалась тонкая корочка, ломать которую вывихнутой ногой было нестерпимо больно. Если б хоть было, за что подержаться... Рядом росла молодая березка с тонким, гибким стволом. Я поманила ее верхушку, находящуюся, надо сказать, довольно-таки высоко, взглядом, протягивая вверх руки. Столь бредовая идея могла прийти в голову исключительно мне, но поняла я это, к сожалению, лишь тогда, когда на бешеной скорости взлетала над лесом, думая, как бы не упасть с такой высоты. Согнутая магией, не знающей законов тяжести, березка упрямо разогнулась, как только почувствовала свободу, случайно увлекая на своей вершине в небо и небольшой "груз". Оседлав исключительно тонкую, но на диво прочную ветку и обняв тоненький ствол, я с ужасом поглядела вниз. Я никогда не боялась высоты, но знала, что ни за что не сумею спуститься по тонким ветвям и гладкому стволу, а резерв мой внезапно оказался совершенно пуст. Пусть деревце, выбранное мной, было далеко не самым высоким в лесу, но вид с него представал замечательный. Я, к примеру, могла наблюдать за Юлей, неумело срубавшей пушистые хвойные лапы и брезгливо носившей их к месту ночлега. Или за Видаром, набредшим на ручей и применяющим мой меч на манеру остроги (он заполнил крупными серебристыми рыбинами уже больше половины прихваченного котелка). А вот смотреть вертикально вниз с добрых пяти саженей высоты мне вовсе не хотелось...

— Видар! — негромко позвала я.

Вампир услышал, закрутил головой, а затем, подхватив котелок с добычей, уверенно пошел в мою сторону. Безошибочно остановившись под моим деревом, он озадаченно осмотрелся и так же тихо спросил:

— Верь, ты где?

— Посмотри наверх! — шепнула я и залилась вдруг истерическим хохотом.

Пролетавшая мимо ворона удивленно уставилась на меня, благодаря чему врезалась лбом в дерево и благополучно распласталась среди земляничных кустов. Видар, впрочем, выглядел не лучше.

— Ты зачем туда залезла? — только и смог спросить он.

Эта реплика не позволила закончиться приступу смеха, и остановиться я сумела, когда верхушка березы опасно зашаталась, а руки почти отказались вцепляться в ствол.

— Длинная история, — смогла, наконец, выговорить я, закусывая губу. — Но спуститься я не могу. Что делать?

Видар сориентировался быстро. Он отставил полный котелок подальше и вытянул руки, предлагая прыгать. Эта картина меня вновь дико насмешила. Будто пылкий влюбленный выманивает из дома благородную даму, обещая поймать ее при прыжке с балкона. Только там речь идет о гораздо более низких высотах, и дамы не рискуют свернуть себе шею, если кавалер попадется нерасторопный... Ветка подо мной не выдержала такого обращения и надломилась. Я, пусть и не по своей воле, полетела вниз. Мой "кавалер" был достаточно расторопен, и "дама" мягко приземлилась в его объятия, не отбив себе о твердую землю ничего полезного. Лежать на руках у вампира оказалось весьма удобно, так что слезать совсем не хотелось. Впрочем, Видар не возражал, и взгляд у него был привычно теплым и неуловимо особенным, каким всегда становился, когда был направлен на меня...

...Что может связывать вампира и человека?.. И человека ли?..

Немая сцена длилась с минуту. Первым не выдержал Видар, аккуратно опуская меня на землю. На вывихнутую левую ногу опираться я не могла, поэтому тут же забалансировала на правой. Теряя равновесие, я сделала несколько прыжков и тут же наткнулась на котелок. Тот, благодаря своей округлой форме, послушно наклонился, катапультируя особо крупную рыбину мне за шиворот.

— Щекотно! — завизжала я, падая на землю и пытаясь достать из-под рубашки бьющую хвостом рыбину...

...Когда из леса вышел Видар с зажатой под мышкой охапкой хвороста, котелком рыбы в руке и мной, висящей на плече, Юля ошарашенно округлила глаза и открыла рот. Справившись с первым удивлением, девушка придирчиво осмотрела мои растрепанные волосы, расшнурованную до неприличной глубины и частично выбившуюся из-под пояса рубашку, идиотское выражение лица и подозрительно спросила:

— Чем вы там занимались?

Мы с Видаром переглянулись и уже коллективно расхохотались.

— Рыбу ловили, — выдавила я.

К одной из лежанок я двинулась уже самостоятельно. Юля, проследив за моим хромым ходом, убежденно прокомментировала:

— Нельзя тебе с этим вот, — девушка обличающее ткнула пальцем в Видара, — наедине оставаться! Тебя от такого общения преследует острый травматизм.

Уже догрызая последних жареных рыбок, я рассказала друзьям подробности наиглупейшего происшествия, чем вызвала бурную реакцию в виде смеха и оваций. Успокоившись и закончив с ужином, мы распределили время ночного караула: я до четырех утра, Видар — после (Юлю, ввиду ее некараулоспособности, учитывать не стали).

Прислонившись спиной к стволу облюбованного мною дуба, я смотрела на костер и слушала тишину. Тишина была только в человеческом понимании, а природа играла на струнах леса известную одной лишь ей сонату, которую не смог бы повторить и самый талантливый в мире бард. Со стороны поля раздавался тихий стрекот цикад и кузнечиков, ночные птицы щебетали в лесу, звери-охотники едва слышно шуршали травой, недалекий ручей тихо журчал... Погрузившись в эти звуки, я вовремя услышала постороннюю ноту — свист жестоко разрываемого воздуха. Я распласталась по земле, а в дерево там, где секунду назад находилась моя голова, воткнулась изящная стрела. Я нырнула за дуб и, прижавшись всем телом к широкому шершавому стволу, кляла себя за истраченный резерв. В земле, где я только что лежала, торчала стрела с черным оперением, из темного дерева и с наконечником из червленой стали. Стоило высунуть нос из укрытия, как тишина взрывалась свистом и очередная смертельная молния пролетала в лес. Ума не приложу, откуда у меня вдруг такая реакция? И черную стрелу в темноте в подробностях разглядела. Так вроде ни зги не видать, а стоит к чему-нибудь присмотреться, и предмет словно выступает из тьмы... Очередной свист воздуха напомнил, что не время изучать какие-либо мутации организма. Стрела воткнулась в ствол. Я осторожно высунула голову. То ли убийца хотела усыпить мою бдительность, то ли ей надоело стрелять "в молоко", но покушения не последовало. Я рискнула обежать дерево кругом, попутно выдергивая последнюю стрелу из ствола. На ее древке обнаружился листок тонкой гербовой бумаги, на которой углем была намалевана записка: "Не хочешь, чтобы пострадали твои спутники, будь через пятнадцать минут на другой стороне леса".

Каллиграфический почерк, несколько подпорченный несовершенством пишущего инструмента, читался легко, но я долго не могла вникнуть в смысл знакомых слов. Оторвав глаза от бумаги, я бросила нервно затравленный взгляд в сторону чуть тлеющего костра, по другую сторону которого мирно посапывала Юля. Вампир же беспокойно ворочался во сне, словно чувствуя нависшую угрозу. Стрела летит быстро, ни один человек не сравнится с ней по скорости. Разбудить обоих и привести во вменяемое состояние я не успею. Я подняла с земли пояс с ножнами, медленно подошла к Каське, разбудив ее одним прикосновением и громкой мыслью. Отвязав ее от дерева, я вспрыгнула ей на спину и выехала на дорогу. Лошадь всё время сбивалась с рыси на галоп и с галопа на трусцу, копируя тряские прыжки моих мыслей. Знакомое ощущение резануло чувства, мысли — те, что быстрее голоса, — резко остановили Каську. Лошадь затормозила легко, даже без разворота, но я, будучи не в седле, соскользнула с гладкого крупа, упав на четвереньки. Но тут же вскочила и побежала в чащобу, на зов, магнитом тянущий меня к одному единственному на весь лес нужному мне дереву. Молодой росточек граба, невесть откуда взявшийся здесь, едва достигал моих колен. Я села на корточки и аккуратно взяла в ладони хрупкий ствол. Энергия тонкими струйками текла по пальцам. Медленно, слишком медленно...

Каська вылетела на опушку на своей фирменной скорости и резко остановилась. На сей раз я была готова к этому и загодя накрепко сжала коленями шелковистые бока лошади. Здесь, как я и ожидала, меня уже ждала этакая милая кошечка с волчьим оскалом. Я спешилась, сделала пару шагов вперед и почувствовала, как что-то коснулось моей ноги. Я опустила взгляд и увидела Нюську, прижавшуюся к моей правой коленке.

— Зря ты здесь, — шепнула я.

Собака посмотрела на меня преданными глазами, вильнула хвостом и лизнула мою руку. Я потрепала ее за ухом и вновь глянула на поляну. Другая ипостась явилась почти тотчас, выйдя на опушку с истинно кошачьей грацией. Передо мной буквально в трех шагах вновь стояла изящная девушка, на этот раз одетая по-походному: в высокие черные сапоги, такого же цвета штаны и льняную рубашку, а также многофункциональный кожаный жилет с бесконечным количеством кармашков и отделений, наверняка, заполненных смертоубийственной дрянью. На спине у нее висел узкий колчан и длинный лук траурного оттенка. Широкий кожаный черный пояс с неожиданно серебряной пряжкой держал на себе не меньше пяти метательных ножей и изящные серебристые ножны. Мой растрепанный вид не шел ни в какое сравнение с этим, но я гордо подбоченилась и придала лицу максимально нейтральное выражение. Девушка кольнула меня ледяным взглядом, а ее голос мне показался дуновением северного ветра.

— Повторная встреча — хорошая примета, не так ли?

— Я думала, ваша братия чтит хотя бы собственный кодекс: не впутывать посторонних, — холодно ответила я, не отводя глаз.

— Исключительно тогда, когда это не мешает делу. Тем более, я пока никого не вмешивала, я лишь пригрозила, а верить или нет — зависело от тебя.

Я довольно громко скрипнула зубами, потеряв маску сдержанности в мгновение ока. Оборотень не заметил этого, воодушевленно толкая речь.

— Понимаешь, я искренне тебя уважаю. Ты, наверное, первая жертва в моей жизни, которую я могу считать равной себе. Сколько раз мне приходилось слышать истерические визги, сколько раз меня умоляли на коленях о пощаде, пытались перекупить, давили на жалость. Никто не отваживался смотреть мне в глаза, вот так, как ты. Разборки такого уровня обычно идут между богатыми людьми, ворами, преступниками, политиками. Мне не было их жалко, ни в первый раз, ни в последующие. Но ты мне кажешься достойным противником для встречи лицом к лицу.

Как и всякий профессионал, девушка знала меру в разговорах. Неуловимое движение — и в мою сторону полетел один из длинных серебристых ножей, секунду назад окаменело висевший на поясе. Я не шелохнулась, а клинок просвистел над левым плечом, воткнувшись в хрупкую березу. Наблюдая за удивленным лицом убийцы, я не удержалась от ехидной ухмылки.

— Ах, в наше время даже убивают непрофессионалы! — тоном престарелой наставницы Риды вздохнула я и добавила уже своим голосом, холодно и резко. — С такого расстояния даже я бы не промахнулась.

Свои высказывания я наглядно продемонстрировала, сбив противницу с ног невидимой волной. Она мгновенно вскочила, молниеносным движением руки обнажила хинт. Девушка взяла оружие правой рукой, положив два пальца левой в специальные желобки на краю рукояти, и медленным перекрестным шагом стала обходить меня с левого фланга. Рысь глухо зарычала и зеркальным отображением двинулась направо. Я неспешно потянула меч из ножен, Нюся встала передо мной и оскалилась. Они напали одновременно. Рысь прыгнула в тот же момент, когда наши клинки со звоном встретились. Закаленная в уличных боях Нюся перехватила "кису" еще в полете, и они сцепились в плотный клубок, с дикой скоростью покатившийся по земле. Оттуда доносились рык и взвизгивания, но я не могла отвлекаться. Противница теснила меня к деревьям, легко уворачиваясь от редких заклинаний, которые чувствовала еще до того, как я их выпускала. Посоревноваться с ней в фехтовании и скорости реакции я, конечно, не могла, но, по необходимости выставляя перед собой магический щит, пока успешно спасалась как от прямых ударов, так и от подлых пинков и подножек. Клубок из рыси и собаки врезался в дерево и распался. Нюся тяжело дышала, но видимых повреждений, кроме легко поцарапанной лапы, видно не было. Рысь же щеголяла прокушенным ухом и располосованным носом. Моя противница тоже дышала тяжело, в унисон своей ипостаси, нервно оглядывалась и сбивалась с ритма так, что я смогла без всякой магии отбить пару неловких ударов, пнуть ее по ноге (правда, несильно) и поменять свое место дислокации на более выгодное. Воспользовавшись замешательством соперницы, я еще кинула в ее сторону парализующим заклинанием. Она неловко увернулась, и волна магии всё-таки коснулась ее правой руки, которая тут же безвольно обвисла. Хинт упал на землю, обиженно звякнув о камень. Девушка отскочила, сверкнула на меня глазами, но не зло. Проявление бурных эмоций во время поединка редко ведет к победе. Здесь нужен холодный расчет и выдержка, и убийца это прекрасно знала. Я же дала волю своим хулиганским наклонностям и показала противнице язык, бесстыже высунув его на полпяди. Девушка не поддалась на провокацию, разумно рассчитывая свои силы, она осталась стоять на безопасном расстоянии от меня. Я, вынужденная экономить резерв, тоже бездействовала, на девяносто девять процентов уверенная, что от любого заклинания оборотень увернется. Убийце же некуда было торопиться, поэтому она спокойно ждала, когда заклинание рассосется — обычно это происходило минут за пять. Я не обманывалась, в таком положении она была не менее опасна, поэтому и я нападать не решалась. Зато уроненный девушкой клинок лежал прямо у меня под ногами. Я осторожно сделала шаг вперед и, не отрывая взгляда от противницы, наклонилась за оружием. Хинт оказался довольно тяжелым, но в руке лежал хорошо. Я даже сделала пробный взмах, но не сумела погасить инерцию и чуть не упала, вызвав ухмылку оборотня. Что делать со вторым клинком, всё равно было непонятно, и я запульнула его подальше в лес, подтолкнув магией. Получилось, правда, не очень удачно: хинт вертикально воткнулся в землю, посреди дороги в трех саженях от опушки. Пока я занималась этими наиглупейшими манипуляциями, действие заклинания почти прошло. Девушка демонстративно разминала плохо слушающуюся руку. Рысь припадала на переднюю правую лапу, но тоже уже бросала хищные взгляды в мою — и не только мою — сторону. Ипостаси, похоже, намеревались ненадолго махнуться противниками. Ненадолго — потому что собакам положено драться с кошками, пусть и чрезмерно клыкастыми и крупными, а не с разъяренными, вооруженными до зубов оборотнями. Я присела на корточки и погладила сидящую рядом собаку.

— Беги обратно, Нюся, — сказала я, наклонившись к ее морде.

Собака подняла на меня глаза с вопросительным выражением, размышляя на тему: "Не притвориться ли, что не расслышала?"

— Беги, беги. Разбудишь хоть кого-нибудь. Ну же, чего ты стоишь? Мне ты всё равно не поможешь. Давай! — уже в полный голос добавила я, распрямляясь и подпихивая Нюську ногой.

Та сначала неуверенно, но потом всё быстрее потрусила в сторону леса, где скоро скрылась в густой тьме меж деревьев.

— Умная собачка, — прокомментировала девушка нюськин побег.

Взамен утерянного хинта, она сняла с пояса два длинных обоюдоострых кинжала.

Нападать друг на друга мы не спешили: я — потому что никуда не торопилась, она — поскольку не выбрала еще подходящую тактику. Наконец, девушка атаковала. В секунду оказавшись в шаге от меня, она сделала выпад. Я крутанулась, поднырнула под ее руку и на развороте не глядя рубанула мечом назад. Противница парировала (в чем я и не сомневалась), а около моей в последний момент отдернутой ноги вхолостую клацнули острые зубки рыси. Я отскочила назад на добрую сажень. От нового нападения меня спас громкий цокот копыт и воинственное ржание, раздавшиеся из леса. Каська, неуверенно топтавшаяся в подлеске, заинтересованно обернулась. Малинка не умела тормозить со скоростью моей лошади. Впрочем, это не помешало Видару ловко спрыгнуть с нее на ходу. Малинка пробежала немного вперед, взбрыкнула, чуть не врезавшись в оскалившуюся рысь, и присоединилась к Каське в роли стороннего наблюдателя. Вампир же выдернул из земли хинт и неспешно двинулся к опушке под взглядами трех пар удивленных глаз.

— Развлекаетесь? Что же без меня? — нехорошо усмехнулся Видар, выходя на освещенную луной поляну.

— Впервые за пятнадцатилетнюю практику придется, пожалуй, всё же поступиться кодексом, — протянула убийца.

На этот раз звериная ипостась досталась в противники мне. Сначала мне неплохо удавалось не подпускать к себе длинные клыки и острые когти на длину клинка. При этом краем глаза я следила за ходом до безобразия честного поединка Видара с человеческой ипостасью. Вампир уверенно и вполне профессионально управлялся с хинтом (надо будет спросить, где так научился — если будет кому и у кого спрашивать). Оба грациозно кружили "танец со смертью", строго выверяя каждое движение — то, чему я так и смогла толком научиться. Наблюдать за такими боями я любила, да ситуация неподходящая. Не вовремя отвлекшись, я не уследила за очередным рысьим маневром и позволила повалить себя на землю. Любой нормальный человек в таком положении упустил бы оружие, пытаясь рукой защитить горло. Но меня, к счастью, сия мудрая мысль не посетила, а вместо этого я замахнулась мечом. Чем бы это кончилось, неизвестно, но рысь перестраховалась и спрыгнула с моей груди, оставив на рубашке следы грязных лап. И как только ребра не переломала, тяжелющая, гадина! Разлеживаться было некогда, и я неизящно поднялась, слишком резко повернув вывихнутую ногу. Я зашипела сквозь зубы и, будучи не в состоянии увернуться от новой атаки или отразить ее, я вынудила "киску" сменить траекторию, спасаясь от парализующей волны заклинания. Сбой в нашем с рысью бою спровоцировал сбой в другом поединке. Видар, засмотревшийся на сцену моего валяния по земле, толи что-то упустил, толи совершил ошибку в одном из движений "танца", но пропустил один из ударов, заработав глубокий порез от локтя до плеча. Он отскочил, но тут же получил ногой в живот, да так, что отлетел на добрых три сажени и впечатался спиной в широкий ствол ясеня. Что-то громко хрустнуло, и вампир буквально съехал по стволу, ошалело сведя глаза в кучку. Я запустила убийце в спину (знаю, знаю, очень нечестно...) каким-то заклинанием, сама не поняла каким, зато истратила весь остаток резерва разом. Не ожидавшая подвоха девушка даже не пыталась увернуться. Я запоздало посмотрела в сторону второй ипостаси, застав ее в середине прыжка. Но заклинание уже достигло цели. Девушка не издала ни звука, даже не дернулась, просто упала замертво, как от разрыва сердца. Рысь дико заревела, приземлилась, не долетев до меня пары шагов, и тут же рванулась к телу второй ипостаси. Задержалась там на секунду и мгновенно скрылась в лесу.

Прихрамывая, я двинулась к деревьям, туда, где пытался встать на ноги Видар. Проходя мимо места, где должен был бы лежать труп, я задержалась. Тела не было. Одежда и снаряжение, целые и невредимые, валялись на земле. Равнодушно скользнув взглядом по этой занятной картине, я похромала дальше. Видар успел подняться и критично осматривал поле боя. Его правое крыло обвисло следствием столкновения с деревом.

— Больно? — сочувственно осведомилась я.

— Не очень, — подозрительно ответил он.

Я прикинула, что его самочувствие вполне позволяет принимать дельную критику.

— Ты с ума сошел?! Разве можно отвлекаться в самый ответственный момент?!! Будь ты человеком, сломал бы не крыло, а шею!

— Я подумал, что тебя сейчас загрызут, и этот факт меня, знаешь ли, несколько взволновал! — огрызнулся вампир.

— Нашел из-за чего волноваться... Спасибо!

— За волнение?!

— Да, знаешь ли! За помощь, конечно. А где, кстати, ты научился владеть хинтом? Насколько я знаю, никто, кроме наемных убийц, не использует такое оружие.

— Меня учили владеть всевозможным оружием. Могу стрелять из лука, арбалета, использовать любые виды холодного оружия, в том числе пары, подстроиться под любую технику ведения боя. За профнепригодностью меня хотели отправить в регулярную армию. Это, кстати, еще одна причина того, что мне захотелось покинуть "родину".

— У вас есть регулярная армия?! Зачем??!

— Представь себе, есть. Зачем, никто не знает.

Видар подошел к кучке одежды, оставшейся от оборотня.

— А где тело?

— Его впитала вторая ипостась. Оборотень восстановится дня через четыре. Трофеи можешь забрать. Не придется тратиться на новый меч: этот, насколько я вижу, весьма неплох.

Видар обрадовался такой возможности и прихватил весь пояс вместе с набором ножей и оба кинжала, валяющиеся рядом. Вид у него от этого стал довольно хулиганский.

— Смотри, чтобы тебя с такими трофеями в первом же городе в яму не посадили, — усмехнулась я.

— Пусть попробуют!

Оставив Видара мародерствовать по карманам жилета убийцы, я направилась к Каське. Вампир выгреб с десяток миниатюрных сюрикенов, длинный гибкий шнур, россыпь мелких стальных шариков малопонятного назначения, узкую трубку и три дротика в кожаном футлярчике (отравленные, небось), горстку маленьких стеклянных пузырьков с разноцветными жидкостями и кучу другого барахла. Большую часть находок Видар бессовестно прикарманил, мешочек с мелкими монетками выбросил в кусты, а прочее оставил валяться на прежнем месте. Распихав наконец все трофеи по собственным карманам, он соизволил оседлать лошадь, болезненно поморщившись при посадке.

— А долго происходит регенерация?

— К утру заживет, — не очень уверенно ответил Видар.

— Надо бы лубок наложить, а то неправильно срастется — летать не сможешь.

— Неправильно срастется? У меня?! Глупости!

— Ну, смотри. Будешь инвалидом, и Юля с чистой совестью уточнит, что не только мне с тобой, но и тебе со мной оставаться наедине чревато. Травматизм!

2 глава

— Отстань, дай поспать!

Я натянула одеяло на голову и отвернулась. Мое плечо затряслось в ритме схватившейся за него руки.

— Уже утро! Подъем!

— К черту! Я спать хочу.

Сквозь сон я слышала похожую возню рядом. Видар, похоже, отбрыкивался молча, но активно, пару раз ощутимо пихнув ногой меня вместо Юли.

Наступившее было затишье длилось недолго. Что-то холодное потекло по щеке, попало в ухо, в нос, в глаза. Я захлебнулась потоком ледяной воды, закашлялась, уперлась в землю, чтобы отплеваться. Когда мне это удалось, я с несвойственной мне по утрам прыткостью вскочила. Юля стояла рядом с почти что полным котелком воды.

— Юлечка, почему тебе не спится в столь ранний час? — сахарным голосом спросила я, указывая на солнце, стоявшее в районе семи часов.

— Выспалась, — осторожно ответила девушка, ища подвох.

— А я, — начала я, мягко отбирая котелок, — нет.

Я резко выплеснула остатки воды на Юлю. Та взвизгнула, а подумав, закричала в голос, вытянув руки вдоль тела. Я второй раз за утро чертыхнулась и заткнула уши. Видар буквально подскочил на лежанке и ошалело уставился на девушку. Спорить, кто из нас был разбужен более садистским методом, я бы не рискнула...

Редкие солнечные лучи чередовались с мелкими дождевыми каплями. Восстановив резерв в том же лесочке, я основательно уселась на лошадь и теперь дремала в седле. Видар был несколько пободрее, но хорошим настроением тоже не отличался. Юля так и не решила, имеет ли смысл на меня обижаться, если я, в общем-то, не обращаю на это внимания, поэтому коротала время, со скучающим видом разглядывая окрестности.

Время текло, как кислое молоко: медленно и комками. Даже Нюська бежала неспешно и как-то сонно. Сквозь дрему я вяло следила за однообразным пейзажем: бесконечная сухая долина слева и нескончаемый дикий лес справа. Дорога почти не виляла, но часто взбиралась на невысокие холмы, затем с них же спускаясь. Небо глядело пасмурной хмурью, серебрилось ниточками белых облаков в огромных остовах синих. Я прикрыла глаза, поддаваясь сонному оцепенению. Каська легко взбиралась на очередной холм, да и остальные лошади, судя по стуку копыт, шли ходко.

Забравшись на вершину, Каська вдруг остановилась. Малинка и Гром тоже. Это меня разбудило. А еще тишина. Видар присвистнул. Я открыла глаза. У подножия холма стояли кованые ворота, соединяющие две половинки далеко уходящей в обе стороны ограды. Левая их створка висела лишь на одной петле. За воротами начиналось кладбище. Оно тянулось до самого горизонта, как впереди, так и по обе стороны от дороги. Могилы примостились даже в лесу, в прогалинах между деревьями. Я тоже выразила своё удивление нехудожественным свистом.

— Откуда здесь мог взяться такой погост?

— Может быть, на этом месте произошла какая-то битва? — предположил Видар.

— Сомнительно. В этом районе, насколько я помню, никаких серьезных боевых действий не велось. Да если б и так, что же, всю армию здесь закопали?

— Другой дороги всё равно ведь нет, — на удивление рассудительно заметила Юля. — Какая разница, откуда здесь кладбище. Поедем вперед, может, где-нибудь будет мемориальная табличка...

— Ага! Типа "Осторожно, злые упыри".

Юля испуганно на меня покосилась, но решив, что я шучу, фыркнула и припустила с холма. Знать бы мне, шучу ли я...

Определить возраст погоста было трудновато. Часть памятников и крестов покосилась, другие же выглядели так, будто их поставили вчера. Некоторые холмики совсем вросли в землю, но встречались и весьма рельефные могилки, почти не заросшие травой. Сонливость как рукой сняло, мы прибавили ходу. Да и не хотелось задерживаться на кладбище, благо, в таком месте задержаться еще успеем. Нюська разделяла наше беспокойство; она тревожно озиралась и жалась к лошадям. Солнце, иногда выглядывающее из облачной завесы, стояло практически в зените — близился полдень. Видар закопался в своей сумке в поисках маскировочного плаща: впереди показались какие-то постройки. Удивленно переглянуться мне было не с кем: мои спутники карты не знали и внезапное появление человеческого жилья вряд ли могло их поразить. В общем-то, ничего необычного не было в том, что средних размеров поселок не нанесен на карту. Да и старая она у меня... Странно то, что подозрительная деревенька начиналась прямо от ограды не менее подозрительного кладбища. Такие же ворота, что и на въезде, перекрывали дорогу, а прямо за ними узкой полоской тянулось поле: куда-то вдаль на запад и на восток и всего на две сажени на юг. Несколько расхлябанных мужиков увлеченно косили аршинную траву по правую сторону дороги, по левую же пара коз и коров до дерна выгрызали растительность неровными кусками. От кромки поля начинались разношерстные деревенские домики с кривенькими заборчиками, окнами, затянутыми бычьим пузырем и — иногда — слюдой, узкими крылечками, широкими закопченными трубами.

— Верь, мы переночуем сегодня здесь, правда? — заканючила Юля, умилительно глядя на меня своими глазищами.

Я пожала плечами.

— Как пожелает коллектив.

Коллектив единодушно пожелал найти постоялый двор. Я, впрочем, не возражала: торопиться мне было некуда и провести денек среди цивилизации... (две крупные пегие свиньи, покрытые грязью и навозом, с визгом и хрюком выскочили из глубокой лужи, занимавшей большую часть дороги, и упрыгали за угол, спасаясь от облаявшей их собаки)...казалось неплохой идеей.

Постоялый двор найти было легко. Единственное в деревне двухэтажное здание расположилось у дороги, за пару домов до центра селения. Красивая большая вывеска с витыми узорами гласила: "В гостях у гуля". При виде столь многообещающей надписи я нервно икнула. Деревенские обычно и слов-то таких не знают! У них что не нечисть — то упырь, вампир или черт какой. Я спрыгнула с Каськи, привязала ее к коновязи, задумчиво посмотрела вперед. Дорогу к крыльцу преграждала огромная грязная лужа. Я воровато оглянулась и быстренько слевитировала через нее. Сохранить секретность мне, как обычно, не удалось.

— Тетенька колдунья, вас мама зовет! — раздался звонкий детский голосок от ближнего забора.

Я оглянулась. Из калитки выглядывал веснушчатый мальчуган с коротко остриженными соломенными волосами. Ему было от силы лет семь, и он так серьезно и требовательно на меня смотрел, что меня пробрал смех.

— Хм... Ну ладно. Видар, Юля, договоритесь пока о комнатах. Да и поесть надо. Я приду скоро... наверно.

Я уверенно направилась к калитке.

— И зачем же я твоей маме понадобилась? — добродушно осведомилась я.

— Не знаю. Она из огорода увидала, как вы колдуете, и тотчас сказала: "Иди-ка, Паська, позови".

В огороде копалась дородная женщина в красно-синей юбке до пят, неопределенного цвета льняном фартуке и выцветшей рубашке. Она подняла на меня серые водянистые глаза и сошла с грядки, утирая лоб свободной рукой (в другой печально обвисал пучок какой-то зелени).

— День добрый. Дело у меня есть, госпожа.

— Добрый или нет — как знать. А раз дело есть, так и делали вы б его, я-то тут причем?

— Э-э, — растерялась женщина, — ну... э-э... я-нито... м-м... сама не могу.

— Говорите же скорее, в чем дело! И без всяких "э-э" и "м-м".

— Понимаете, госпожа, мой брат, Сомыч, кажись, из ума выжил. Думает, что он — великий колдун! И называть себя требует "Великим Мерином" иль как-то так.

— И что же, по-вашему, я должна с ним сделать, — возмутилась я.

— Обленился совсем! Работать не желаить, носу из дому не кажет. Цельными днями сидит на печи, мет... метид... метидирует. Да я б его давно на поле скалкой аль сковородой выгнала. Но стоит мне ему хоть словечко поперек сказать, как в небе страшенный гром гремит и молоньи вспыхивают. Страшно, аж жуть! Так вы его присмирите как-нибудь, шоб на работу вышел, бездельник! Сидит на шее, а мне детишек малых скоро кормить нечем будет.

— Я тоже за спасибо не работаю, — честно предупредила я.

— И скоко же вы потребуете с бедной матери троих детей??! — тоном, достойным самого профессионального нищего с базарной площади, спросила она.

— Пять кедрасов, — подумав, уверенно ответила я.

Ведь, что ни говори в деньгах я сейчас нуждалась.

— Детишки-и малыя-а...

— Четыре, — сдалась я, а при переходе на особо высокую ноту, вздохнула, — три, и ни полтесрика меньше! Деньги вперед!

С неповторимыми охами и ахами женщина направилась в дом и с видом "от сердца отрываю" вынесла три полновесные золотые монеты.

— Он тама, — шепотом указала она на дверь позади себя.

Женщина быстро схватила сынишку и выбежала за околицу. Я осторожно поднялась на крыльцо, медленно потянула дверь. Щеки обожгло потоком теплого воздуха, выплюнутого домом. Внутри было... обычно. Точно так, как в любом деревенском доме: большая печь с занавешенной лежанкой источала жар, большой деревянный стол был обрамлен двумя длинными лавками, в красном углу тлела лампада. Из-за занавеси высовывалась нога в шерстяном носке (на мой вкус, в избе и так чересчур жарко!). Я небрежно махнула рукой перед носом — и шторка отъехала с присущим ей скрежетом.

— Сомыч, я полагаю?

Ворох тряпок и шкурок, занимавший всю поверхность лежанки, зашевелился, из-под него материализовалась вторая нога, почему-то без носка, и две лопатовидные руки. Спутанный клубок всякого мусора с торчащими из него конечностями венчала крупная круглая голова. О, что это была за голова! Копна ярко-рыжих волос до плеч торчала во все стороны; длинная окладистая борода того же цвета скрывалась где-то в складках тряпья; маленькие болотные глаза не страдали от проблесков интеллекта. Рыжие кустистые брови и раскидистые усы уже попросту терялись на лице. В этом шерстяном колтуне открылось темное отверстие и оттуда — о чудо! — донеслись звуки членораздельной речи:

— Так называли меня ране, кода я не знал своей истинной сути! Теперь меня надобно величать не иначе как Великим Мерином!

— Насчет мерина спорить не буду, это вопрос личный, а мы, к счастью, не так близко знакомы, — усмехнулась я. — А Великий Мерлин, к вашему сведению, это лишь звание главы Магического Сообщества, и я что-то не помню, чтобы вас туда избирали.

— Я — ВЕЛИКИЙ колдун!!! Коль дело есть, надыть говорить, а не рассусоливать, — обиженно заверещал мужик.

— К делу, так к делу, — ответила я мгновенно похолодевшим голосом. — Вы обвиняетесь в том, что длительное время выдавали себя за известного человека, тем самым подрывая авторитет МС. О том, что вы столь постыдным образом увиливаете от работы, я вообще молчу — меня это не касается. Так что пройдемте-ка со мной.

— Кудай-то?!

— Как куда? В Приокеанск, конечно, в знаменитые подвалы Делайфа.

— В башню колдунов??? Зачем?!

— Сначала вы должны будете пройти испытания...

— Какие-такие испытания?!

— Если не перебивать меня ежесекундно, то объяснение займет гораздо меньше времени, — строго отчитала я и, выдержав паузу, продолжила импровизировать. — Испытания должны показать, обладаете ли вы магическими способностями и, если да, в какой степени. Если вы всё же маг, то вас отпустят, сделав строгий выговор на первый раз. Если же нет, в чем я лично не сомневаюсь, то вас лет на пять-шесть посадят в темницу. Но вы будете сидеть там не просто так, а с пользой для МС: на вас будут производить всяческие эксперименты...

— Я — колдун! Я свой! Я никуда не поеду-у! Я вызову гром, и молния ударит туда, куда я пожелаю!

Жуткий грохот, призванный изображать гром, действительно прозвучал, да и яркая вспышка, напоминающая молнию, озарила комнату.

— Ха! — неестественно выкрикнула я. — И вы думаете, что Я не смогу забрать вас с собой?!

Я картинно взмахнула руками, и слева от меня эффектной воронкой раскрылся иллюзорный вход портала. Я прикрыла глаза, окрашивая его в сине-красный цвет. Мужик широко раскрыл рот и попытался меня устрашить новым приступом грома. В ответ я внимательно на него посмотрела и телекинезом потащила его за ногу. Он дико заверещал, смешно заболтал руками и ногой. Я ухмыльнулась настолько зловеще, насколько хватило актерского таланта, а мужик повис вниз головой, удерживаемый поперек лодыжки невидимой петлей. Большая часть тряпья и шкурок при этом повалилась на пол, и на Сомыче осталось что-то вроде драного тулупа на голое тело и излишне короткие штаны, площадь прорех на которых была явно больше площади целого материала. С печи со страшным грохотом упала большая чугунная сковорода и железная палка, которые вкупе с эхом подозрительно напоминали гром. Происхождение молнии тоже стало ясно. Из кармана тулупа вывалилось и мерно покатилось по полу огниво. Я тут же заметила хитро расположенные по всей комнате кусочки металла — бесполезные уже обрезки из кузницы. Они отражали вспышку искорки в огниве и передавали ее свет, точно зеркала. Я ухмыльнулась еще злорадней и сделала вид, что собираюсь закинуть мужика в окошко портала.

— Не на-адо! Я больше не бу-уду!!! — совсем по-детски закричал тот.

— Ну-у... Не перебивать! Возможно, я и могу простить вас на первый раз, если вы прекратите свои хулиганские выходки, никогда и нигде больше не будете упоминать слов "Великий Мерлин", "колдун" и "медитация"... Вы не должны привлекать к себе внимание! Вернитесь к работе, ведите себя, как все нормальные крестьяне...

Сомыч не успевал кивать на все мои ценные предписания. Когда же я наконец выдохлась и решила, что с лихвой отработала свои три кедраса, то достаточно грубо "уронила" мужика на пол там, где только что был "портал", и вышла, не прощаясь.

В просторном зале корчмы, как ни странно, не наблюдалось ни одного гуля, в гостях у которого, судя по вывеске, мы находились. Ассортимент блюд отличался разнообразием: куриный суп, куриная нога с гарниром из квашеной капусты, куриный бульон на десерт. Из четырех имеющихся столов занят, помимо нашего, был лишь один. За ним скучал очень грустный рыцарь, поглядывающий на нашу компанию с опаской. Всё его снаряжение грудой металлолома расположилось на соседнем стуле. Судя по количеству опустошенных им тарелок и плошек, он заказал все деликатесы местного птичника и теперь метался между желанием съесть что-нибудь еще и отвращением к курице как к таковой. После недолгих душевных мучений мы рискнули повторить его подвиг. Бульон как в супе, так и в чистом виде, оказался холодным, до противного жирным и густым настолько, что в нем чуть ли ложка не стояла. Нога же, предварительно вываренная для двух других блюд, состояла из кости, кожи да хрящей. Зато капуста была выше всяческих похвал: хрустящая, в меру кислая и безмерно вкусная на фоне остальных "деликатесов". В результате мы с Юлей слили бульон в суп, сложили всю курицу в одну тарелку и поставили на пол — Нюська с удовольствием принялась грызть и хлебать. А мы заказали побольше солений. Видар же не моргнув глазом умял свою порцию и, сыто откинувшись назад, с усмешкой наблюдал за нашими кислыми, как капуста, лицами. Я втихую завидовала его хваленой вампирской невосприимчивости, а Юля смотрела на ту сторону стола с отвращением.

— А можно водички? — жалобно попросила она у проходящей мимо подавальщицы.

— Воды нет, — с сомнамбулическим поворотом головы вяло ответила та.

— Ну, соку там какого-нибудь или квасу?

— Нет.

— А что есть-то? — не выдержала я.

— Пиво.

— Только пиво? — поразился Видар.

— Пиво.

Юля открыла было рот, чтобы, вероятно, согласиться хоть на это, но я не дала ей высказаться:

— Во избежание эксцессов, пиво мы пить не будем, — Юля покраснела и потупила взор. — А вода есть у меня во фляжке. Где, кстати, мои вещи?

— В комнате. Я снял три комнаты, благо здесь больше никто не живет. Вот ключи, разбирайте, — предложил Видар.

Я поднялась на второй этаж по узкой шаткой лестнице. Комнат было всего пять, на каждой двери висел огромный амбарный замок. Нумерация меня умилила: аккуратно выцарапанные на косяках числа возрастали от одиннадцати до девятнадцати, пропуская четные. Гонимая недобрым предчувствием, я глянула на деревяшку, к которой тонкой веревкой был приделан ключ. Ну, точно, тринадцатый! Со вздохом я сняла замок и вошла в комнату. Клетушка два на три аршина напоминала келью. Вдоль одной стены стояла узкая кровать, на вид — жесткая, как доска. Грубо сколоченный миниатюрный стол втиснулся между ней и противоположной стеной у окна. Стульев не наблюдалось.

Мои вещи действительно были свалены на полу. Фляжка отыскалась быстро, и уже через минуту я вновь скрипела хлипкими ступеньками. Внизу стало гораздо оживленней. За одним из столов сидел симпатичный молодой человек с небесно-голубыми глазами и бурыми, как медведь, волосами. Рядом с ним стояли два амбала, не поддающиеся никаким описаниям и усиленно изображающие ревностных телохранителей. Я покосилась на их компанию, слаженно следящую за мной взглядами.

— Милсдарыня чародейка! — вежливо поприветствовал меня легким наклоном головы их "главный", вскакивая с места.

— С кем имею честь? — спросила я, подстраиваясь под вежливо-пафосный стиль собеседника.

— О! Позвольте представиться. Меня зовут Квазар, я старейшина селения Древние Могилки. Наша деревня невелика, новости распространяются быстро. Я пришел поприветствовать гостей селения.

— Меткое название, — усмехнулась я и скептически добавила: — Что же, вы пришли нас только поприветствовать? Неужели нет никакого... дела?

— О! Сразу говорить о делах с молодой красивой девушкой невежливо!

Второй комплимент за последние десять дней! К чему бы это?

— О! — передразнила его я. — Поверьте, с, как вы изволили выразиться, чародейками говорить о делах вежливо всегда.

— Да, вы правы. У меня действительно есть к вам просьба. Видите ли, сегодня в деревне праздник — день Первого Всхода. Быть может, слышали о таком?

— Конечно, слышала. Насколько помню, этот праздник ночной. Люди выходят в поле, жгут костры и пляшут под луной.

— О, да! Так и отмечают этот праздник. Обычно. Но наши традиции несколько иные. Если вы соизволите пройти со мной на главную площадь, то я вам всё объясню.

— Я с тобой, — тут же вскочил Видар.

— Это мой друг, — указала я на него пространным жестом.

— Праздник? — оживилась Юля. — А когда? Можно, я тоже приду?

— О! Конечно, можно! — воскликнул старейшина, только теперь заметив сидящую в тени девушку. — Праздник начнется через час, когда солнце укажет на три часа пополудни. Две столь очаровательные девушки станут украшением... ("Стола", — подумала я) ... торжества.

— Я приду, — кокетливо сверкнула Юля глазами. — А сейчас мне нужно отдохнуть, я та-ак устала...

Картинно вскинув руку к голове, Юля выхватила у меня из рук фляжку и совершенно не усталым шагом поскакала по лестнице. Мы же, вслед за старейшиной и его телохранителями, двинулись к площади.

Назвать небольшое свободное пространство в центре селения площадью можно было с большой натяжкой. Сейчас же места здесь не было вовсе. Посреди площади по случаю праздника стоял огромный шатер, занимающий всё пространство. Он был сделан из плотного материала, так что внутри царила глубокая темнота. Один из амбалов приоткрыл полог, и мужчины единодушно пропустили меня вперед. Я сделала лишь пару шагов, когда занавесь за моей спиной опустилась, и я тут же споткнулась обо что-то во тьме. За левый локоть меня придержал Видар, за правый — Квазар. Я недовольно поморщилась, приспосабливая глаза к темноте. Споткнулась я, как оказалось, о низенькую лавку, стоящую около входа. Кроме нее в шатре стояла большая пивная бочка, а прямо на земле лежала горка кружек.

— Так что требуется от меня? — осведомилась я, поворачиваясь к Квазару.

— О! (сил нет слушать его оканье!) Если бы вы соблаговолили применить немного своих чар...

— Соблаговолю, соблаговолю! Только не бесплатно. Можно покороче, что от меня надо?

— О! Простите великодушно, если я вас утомил. Конечно же, ваши услуги будут оплачены! По некоторым неоспоримым причинам жители нашего селения не могут отмечать день Первого Всхода в темное время суток. Мы были бы весьма рады, если б вы смогли создать в этом шатре полноценную иллюзию ночного праздника на свежем воздухе.

— Это несложно, — кивнула я.

Я вышла в центр, еще раз осмотрелась и закрыла глаза. На недостаток фантазии я никогда не жаловалась. Стены шатра словно раздвинулись, превратившись в темную, загадочно-туманную даль. Высокий тяжелый потолок превратился в бескрайнее небо, усыпанное звездами; в углу скромно пристроилась большая круглая луна, отдающая в рыжину, будто круг сыра. Не очень сухая земля под ногами покрылась густой мягкой травой до лодыжек, а кое-где и ароматными полевыми цветами. Около лавки зажурчал ручеек, а в центре шатра разгорелся высокий костер. Напротив него у самой стены появились высокие пышные кусты, вокруг них закружился рой светлячков. Воздух наполнился стрекотом, треском дров, голосами ночных птиц.

Я открыла глаза. Отблески огня демонически сверкали на лицах вампира и старейшины. Я довольно осмотрелась.

— Ну как? Устроит?

— О! Да! Это просто замечательно! Ваш талант вызывает у меня искреннее восхищение!

Видар оч-чень неодобрительно посмотрел на Квазара, и тот решил помолчать.

— Ну, что ж, — добавил он после небольшой паузы. — Я надеюсь, вы будете на празднике?

— Конечно, — пожала я плечами, — ведь за иллюзией необходимо следить, она непрочна.

На улице Квазар вручил мне увесистый мешочек с гонораром и ушел со своими бесконечными оканьями и извинениями.

— Что будем делать? До великого празднества еще полчаса.

— Ну... — задумалась я. — Неплохо было бы найти какую-нибудь лавку, где можно купить одежду. Правда, весьма сомнительно, чтобы она здесь была.

Мои опасения оправдались, и я пришла к выводу, что моя судьба — ходить в прикрытых магией лохмотьях. Налетевший ветер словно в напоминание похолодил ногу через разрез штанины. К шатру мы подошли в срок, успев предварительно зайти на постоялый двор и запереть Нюську в моей комнате. На праздник уже спешили веселые крестьяне и разнаряженная молодежь. Мы вошли в шатер вместе с толпой. Я самодовольно улыбнулась, слушая, как каждый входящий восторгается обстановкой. За время моего отсутствия здесь ничего не изменилось. Только приятная мелодия теперь вплеталась в звуки "природы". Я никогда не разбиралась в музыке, но трио крестьян, на мой вкус, играло неплохо. Я пробралась к иллюзорному ручейку и, воровато оглянувшись, украдкой создала небольшое деревце. Сложив руки на груди, я облокотилась на него и закрыла глаза.

— Тебе здесь не нравится?

Видар прекратил недоверчиво полоскать руку в ручье, поднялся с корточек и посмотрел на меня с насмешливой полуулыбкой на губах.

— Я просто немного устала, — задумчиво ответила я, глядя сквозь ресницы.

Вампир недоуменно смотрел на блестящую от воды ладонь.

— Чему ты удивляешься?

— Она ... мокрая!

— Для воды это, знаешь ли, типично.

— Но я же знаю, что это ненастоящий родник! И вода в нем ненастоящая!

— Конечно, она иллюзорная. Иллюзии бывают двух типов: осязаемые и неосязаемые. Неосязаемые нельзя потрогать, сквозь них можно пройти, не почувствовав ничего. Зато они более прочные. Осязаемые же нестабильны и сложнее в выполнении. Но воду можно пить, траву — рвать, пищу — есть. Правда, толку никакого не будет, только иллюзия насыщения.

Видар сначала осторожно понюхал смоченную водой руку, а потом и лизнул. Я хихикнула.

Шатер заполнился народом. Одной из последних зашла и Юля. Она успела переодеться в короткий сарафан под цвет глаз и теперь привлекала всеобщее внимание. Около трио музыкантов внезапно появился старейшина. Его амбалы остались бдительно стоять у входа.

— Дорогие могильчане и гости деревни! — начал он с завидным воодушевлением. — Поздравляю вас с днем Первого Всхода! Этот праздник очень важен в нашей деревенской жизни, ведь без всходов не будет и урожая. А сейчас время веселиться! Торжество закончится за полчаса до заката, как обычно. Объявляю праздник открытым!

Наступившая в начале речи Квазара тишина тотчас взорвалась звуками: музыкой, смехом, криками. Юля толкалась в толпе, беспокойно озираясь, но нас пока не заметила. Зато заметил кое-кто другой. К нам подошел Квазар с ослепительной улыбкой до ушей.

— О! Милсдарыня чародейка, вы постарались на славу! Люди в восторге.

Я только кивнула, кисло улыбаясь. Но старейшину это не смутило, и он продолжил болтать.

— О! Вы не представляете, как обычно скучны эти праздники! Душный шатер, освещаемый свечами и лучинами, полный дыма и смрада. А не соблаговолите ли вы назвать свое имя?

— Да, простите, я не представилась, — устало выдавила я вежливую форму фразы: "А не пошли бы вы в другой угол!" — Верена.

— О! Красивое имя для прелестной девушки!

Я обреченно выдохнула, Видар недовольно вдохнул. Нас спасла Юля, вовремя протолкнувшаяся к нашему уголку.

— Наконец-то я вас нашла!

— О! — тут же отреагировал Квазар, улыбаясь новой жертве.

Какое счастье, что Юля в любом обществе выгодно выделяется своей внешностью! Старейшина глаз не мог отвести от нее, как, в общем-то, и добрая половина присутствующих здесь мужчин.

— О! Вы так прекрасно выглядите! Милсдарыня...?

— Юлия, — радостно-мило представила я подругу.

Квазар неуверенно глянул на меня, на Юлю и сделал окончательный выбор.

— О! Милсдарыня Юлия, не хотите ли выпить?

Он подхватил девушку под руку, и они двинулись к пивной бочке. Я облегченно вздохнула.

— Слава Богу, он ушел!!!

— А он тебя соблазнял, — ехидно заметил Видар.

— Я заметила! Не знаю, какая девушка могла бы вытерпеть его оканья и патетический стиль.

— А ты была с ним вполне мила...

— В рамках вежливости работника и работодателя. Видар, ты что, ревнуешь? — подозрительно покосилась я на вампира.

К моему удивлению, тот не ответил, отведя глаза. Час от часу не легче! Заиграла какая-то зажигательная мелодия, и Видар вдруг протянул мне руку.

— Потанцуем? — с надеждой в голосе спросил он.

Я замахала руками, словно разгоняла мух.

— Уволь! Для этого должны уметь танцевать хотя бы двое.

— Я умею! — обиженно возразил вампир.

— Не умею я!

— Верь, — Видар облокотился о мое дерево и вкрадчиво продолжил, — посмотри на этих людей. Разве они умеют танцевать? Они просто веселятся.

— Ну, хорошо, — я со вздохом отлепилась от шершавого ствола...

...и не заметила, как меня закружила праздничная эйфория! Сначала мы танцевали (я — каюсь — трижды оттоптала Видару ногу), потом — прыгали через костер.

— Но Видар, традиция прыгать через костер с девушкой на руках имеет в виду жениха и невесту!

— Неужто ты думаешь, что все они завтра же переженятся?!

Прыгать через иллюзорный костер было одно удовольствие: хоть огонь и казался настоящим, даже жаром обдавал, но риска никакого. Потом мы пили пиво, кисло-сладкое на вкус и жутко пенное.

— Фу-у! Гадость! — выразила я к нему свое отношение после первого же глотка. — Пошли посидим.

— Но там же вроде нет места, — покосился Видар на лавку.

— Сейчас будет.

Я подошла к лавке, и сидящая с краю парочка тут же слаженно вскочила и чуть не бегом рванула на другой конец шатра.

— Чего это они?

— Я им внушила, что дармовое пиво кончается.

— И тебе их не жалко?

— Жалко? Нет, с чего бы. Я же ничего такого им не сделала. Как говорится, поднял — место потерял.

— Что поднял?

— Догадайся, — усмехнулась я, облокачиваясь на невидимую стенку шатра.

Крестьяне веселились, но и о времени не забывали. Изредка кто-нибудь выглядывал на улицу, озабоченно следя за солнцем.

— Почему они так боятся заката? — спросил Видар, проследив за моим взглядом.

— Думаю, из-за этого кладбища. Но мне сия ситуация совершенно не нравится, поэтому нам после заката тоже надлежит быть в своих комнатах.

Праздник близился к концу. Наконец, кто-то откинул полог, что ознаменовало завершение торжества. Я не торопилась выходить, выжидая, пока все остальные покинут помещение. Последний раз окинув взглядом пасторальный пейзаж, я с сожалением убрала иллюзии. Сразу стало темно, неуютно, и мы поспешили к выходу.

Солнце опустилось уже так низко, что его не было видно за домами, но последние предзакатные лучи исправно окрашивали в розовый цвет подсохшую желтизну дороги. Тучи на небе соизволили разлететься, и теперь голубизна прерывалась лишь лёгкой пенкой перистых облаков. Вечерняя прохлада сменила дневной холод, а плащ я оставила в комнате и теперь зябко ёжилась, потирая ладонями предплечья. Видар, заметив это, накинул на меня свою куртку, тёплую и мягкую, какой я давно не носила. Я хотела возразить, но передумала и только плотнее завернулась в просторную одёжку.

В пустынном зале постоялого двора тоже было холодно: в очаге не горело пламя. На одном из столов сидела Юля, беззаботно болтая ногами и улыбаясь своим мыслям.

— О! Наконец-то! Где вы шляетесь?

— Боже мой, Юля, неужели ты заразилась этим оканьем от своего кавалера?! — неподдельно ужаснулась я.

— Не напоминай! Еле от него отделалась. Он потащил меня на "романтическую" прогулку по деревне. Представь себе: я, он и два тяжеловеса у нас за спиной обходим лужи и уворачиваемся от кур.

...За окном быстро темнело. Казалось, сгущался не только сумрак, но и сам воздух. Стало тяжело дышать, повысился общий магический фон. Нюська, беспокойно поскуливая, забилась под кровать. Я вскочила и резким движением захлопнула створку окна, наложила на него заклинание, а дверь закрыла на хлипкий крючок. Опять села на кровать. Беспокойство поднималось в душе вместе с темнотой на улице. Я поёрзала, в сто десятый раз проверила резерв — почти пуст. Иллюзии требуют большой затраты сил. Я опять вскочила, зажгла стоящую на столе свечу. Она мне показалась ужасно маленькой и хрупкой: два пальца толщиной, две пяди в длину. Огонёк с трудом освещал небольшую комнату, тревожно трепыхался, будто на ветру. Во дворе было неправдоподобно тихо, только где-то скрипела петлями то ли дверь, то ли калитка. Я скинула сапоги, залезла на кровать с ногами и обхватила колени руками. Раздеваться не хотелось.

— Я не боюсь, — шепнула я, и шёпот прозвучал в тишине, как гром. — Чего тут бояться? Ничего не происходит! Меня просто нервирует повышенный магический фон.

Тихий стук в дверь прогрохотал, как мне показалось, на всю округу. Я подпрыгнула чуть не до потолка.

— К-кто там? — изо всех сил стараясь не заикаться, спросила я.

— Верь, это я, Юля, открой! — глухо донёсся голос из-за двери.

Я выдохнула, нехотя встала и отворила. Юля, бледная, как вампир, в неровно обрезанной выше колен ночной рубашке, нервно переминалась с ноги на ногу. Я впустила девушку в комнату, высунулась в коридор, но тотчас нервно захлопнула дверь. Вновь забравшись в угол кровати в той же позе, я мрачно-вопросительно глянула на Юлю. Та скинула босоножки и залезла ко мне.

— Извини, я не хотела тебя беспокоить, но... Можно я посижу у тебя? Мне там одной страшно...

— Можно.

Я устало уткнулась лбом в колени.

— Что с тобой? Ты дрожишь.

Юля озабоченно попыталась заглянуть мне в лицо, но не преуспела.

— Ничего, сейчас пройдёт. В воздухе витает угроза, я это чувствую несколько иначе.

Мы продолжали сидеть в тишине. Скрип петель за окном утих, но сменился слаженным воем. Я вздрогнула.

— Это волки воют? — ещё больше бледнея, испуганно спросила Юля.

— Нет, Юля, это не волки, — я задумчиво подняла взгляд на противоположную стену.

— А кто? — не отставала девушка.

— Собаки, Юля, просто собаки...

Нюся попыталась было присоединиться к хору, но я ударила пяткой по одеялу, и она замолкла на полуноте. Выли действительно собаки. Наверное, все, какие были в деревне. В дверь опять постучали. На этот раз подпрыгнули мы обе, и кровать натужно скрипнула.

— Кто там? — неуверенно спросила я.

— Верена, открой!

Видар бесшумно просочился в приоткрытую мной дверь.

— Ты тоже боишься? Добро пожаловать в наше дружное сообщество! — насмешливо поздравила я его.

— Боюсь, — честно признался он. — За вас.

Мы уселись на кровати втроём. Вой оборвался, как отрезали. С улицы послышались подозрительные шорохи, шелест, завывания, визги. В дверь заскреблись, судя по всему, острые коготки.

— Что это? — шёпотом спросила Юля.

— Я никого не жду. Может, кошка? — оптимистично ответила я.

— Или упырь, — пессимистично добавил Видар.

На ровной поверхности двери вдруг со скрипом появились три параллельные полосы — узкие прорези насквозь. Я вскочила, взяла свечу со стола и обильно полила порог воском, сопровождая это действо заклинанием, вытягивающим остаток резерва. Жуткий скрежет из коридора зазвучал как по металлу. Развернувшись, я обличающе ткнула пальцем в Видара.

— Ты завзятый пессимист!

— Неправда, я реалист.

— Сейчас докажу. Вот что ты, например, можешь сказать об этой свече?

— Ну-у, — Видар коротко глянул на огарок. — Она наполовину сгорела.

— Видишь! — возликовала я. — А оптимист — вроде меня — сказал бы, что свеча наполовину цела!

— Посмотрите туда! — прервала наш спор Юля, поворачиваясь к нам от окна, в котором что-то внимательно разглядывала.

Я подошла к ней и всмотрелась во тьму, облокотившись на стол. Улица, видная в оконный проём, была заполнена разношёрстной толпой. Никогда не видела (и, надеюсь, больше не увижу) столько нечисти сразу! Привидения, дикие зомби, упыри, гули и куча всякой другой кладбищенской фауны, зубастой и не очень. В небе кружили призрачные стервятники и вполне живые летучие мыши-вампиры. Между ходячими скелетами затесалась парочка суккубов — красивых женщин и мужчин с неестественно чёрными глазами без белков. По слюдяной пластине вниз прополз жирный могильный слизняк — крут. Если такой проползёт по голой коже, на ней останутся незаживающие ожоги. Юля резво отшатнулась: последнюю часть мысли я произнесла вслух.

— До того, как я выглянула в окно, атмосфера была гораздо жутче. Тьма показала лицо, и оно оказалось совсем заурядным.

Я нервно улыбнулась, поворачиваясь к кровати.

— Не знаю, как для вас, а для меня вся эта мерзость в диковинку.

Юлин голос дрожал на грани истерики; она тряслась, забившись в самый угол кровати.

— А ТАКОЕ водится и в Долинах? Что-то я раньше не встречал ни одного подобного индивидуума, — мрачно добавил Видар, с опаской косясь на окно.

— Не волнуйся, водятся, — "обрадовала" его я. — Но столь завидного ассортимента за раз (или зараз?) ты нигде не уви...

Пламя свечи вдруг резко качнулось и погасло. С непривычки на глаза будто набросили плотную чёрную пелену. Вдох отозвался льдом в горле, выдох превратился в облачко пара. Сердце замерло, словно тоже замёрзло: время между ударами тянулось бесконечно долго. Я сглотнула и, гонимая тяжким предчувствием, медленно повернулась к окну. Слюдяная пластина казалась настоящим стеклом — так ясно и чётко видно было сквозь неё. В воздухе за окном висело, мерно махая крыльями, существо. Оно выглядело почти как сова, только было в два раза крупнее оной и имело человеческую голову: молодое женское лицо в ореоле длинных седых спутанных волос. Баньши! Я округлила глаза и попятилась. Баньши открыла рот, полный коротких острых клычков и оглушительно завизжала. Я вскрикнула от боли в ушах, прижала руки к голове, зажмурилась, согнулась. Кто-то подхватил меня, не давая упасть... Я открыла глаза. Свеча горела, в комнате было тепло, по мутной слюдяной пластине полз очередной крут. Видар и Юля смотрели на меня со страхом.

— У тебя эпилепсия? — спросила девушка, плюхаясь обратно на кровать, с которой она спрыгнула во время моего "приступа".

— Скорее что-нибудь с головой... — задумчиво предположил Видар. — Что там было, в окне?

У меня дико болела голова, стучало в висках. Мне не хотелось никому ничего объяснять. Да и что я скажу? Что видела баньши — предвестницу скорой гибели? Бред.

— Потом... завтра... — вяло ответила я.

— Что с тобой?

— Всё в порядке.

Меня больше не донимали, и я не заметила, как уснула прямо так, сидя на полу, откинувшись на распотрошённую дверь...

3 глава

Проснулась я поздно. Голова не прошла и с трудом поднималась с подушки. Как оказалась на кровати, я не помнила. В комнате никого не осталось, дверь была не заперта. Я села на кровати, потёрла лоб рукой. Сапоги пришлось искать долго: один валялся под кроватью, другой почему-то лежал под подушкой. Я взяла сумку и вышла в коридор. У лестницы висело тусклое зеркало, я мимолётом глянула в него, но не стала поправлять взъерошенные волосы. Ступеньки лестницы показались мне сегодня слишком высокими — я спускалась осторожно, выверяя шаги. В зале за одним из столов сидели Видар и Юля и о чём-то оживлённо разговаривали. Я подошла, бросила вещи на свободный стул.

— Доброе утро! — выдавила я. — Сейчас вернусь.

Я толкнула дверь, ведущую во двор. На улице было прохладно, моросил дождь, зато мне сразу стало легче. Нюська, только что с громким лаем загонявшая на забор тёмно-рыжую кошку, подбежала, виляя хвостом, и по своему обыкновению упёрлась мне лапами в грудь, облизала руки. Я почесала её по бокам, после чего она спрыгнула и зарычала на курицу, с кудахтаньем улепётывающую от неё по дороге. У дверей стояла бочка, полная дождевой воды сомнительной чистоты. Зато она была изумительно холодной; я умылась, а, подумав, окунула туда лицо. Намокла чёлка и несколько выбившихся из хвоста прядок, однако перестала болеть голова и прояснился рассудок. В гораздо более бодром расположении духа я вернулась в корчму.

— Что у нас на завтрак? Куриные потроха или петушиные желудки?

Меня услышала проходящая мимо подавальщица.

— Омлет, — невозмутимо ответила она.

Смеялись мы долго. Правда, омлет всё равно пришлось есть, хоть на вкус он напоминал истёртую подошву. Юля откусила пару кусочков, потом странно икнула и отставила тарелку. Я же стойко жевала каждую порцию по пять минут, прилежно пропихивая в желудок малосъедобное месиво. Это давалось вдвое труднее, поскольку на меня выжидающе смотрели.

— Что? — не выдержала я.

— Нас интересует вчерашнее происшествие. Твой непонятный приступ.

— А, это... — я поспешно сунула в рот очередной кусок подошвы, чтобы потянуть время.

— Верь, мы же волнуемся. Объясни, что это было, — раскусил мою хитрость Видар.

Я заглотила недопрожёванный кусок, подавилась и закашлялась. Но и эта невольная отсрочка не могла длиться вечно, пришлось отвечать.

— Это был не приступ, — неохотно начала я, так и не придумав правдоподобной отговорки. — Я видела баньши, там, за окном.

— Кого? — хором переспросили друзья.

— Да и не было там никого... — добавил Видар.

— Баньши — призрачное существо, предсказывающее своим криком с... неудачу. Она является только к магам, а видит и слышит её вообще только тот, к кому обращено предречение. Не знала, что она ТАК орёт...

— Это опасно? — обеспокоено спросила Юля.

— Нет, — продолжила беззастенчиво врать я, — на уровне перебежавшей дорогу чёрной кошки или встреченной бабы с пустым ведром.

Видар недоверчиво на меня посмотрел, но промолчал. Я с облегчением проглотила последнюю порцию "подошвы".

— Вы не кормили собаку? — осведомилась я, запивая съеденное водой из фляжки.

— Она сама прекрасно позавтракала, выкрав все кости из ведра с помоями.

— Надо купить еды в дорогу. Эй! — проходящий мимо корчмарь недовольно обернулся. — У вас не найдётся на продажу куриной тушки или яиц?

И то, и другое охотно нашлось.

— Верь, а ты уверена, что будешь это есть? — скептически спросил Видар, кивая на изжелта-серый куриный трупик и дюжину мелких яиц.

— В крайнем случае, будет чем Нюську кормить, — оптимистично ответила я, но всё же прикупила давешней капустки.

...Спокойно относились к дождю, пожалуй, лишь лошади и собака, легко трусившая впереди Каськи. Смирившись с промокшими от чёлки до концов волосами, тяжело оттягивающими голову, Юля хмуро смотрела вдаль, о чём-то задумавшись. Я зябко куталась в плащ, который, несмотря на водоотталкивающее заклинание, буквально можно было выжимать. Полуголая нога онемела от холода, одежда неприятно липла к телу. Дождь с самого утра моросил частыми мелкими каплями, из-за которых казалось, что дышишь водой.

Мы ехали целый день: не хотелось делать привал по такой погоде. Лес справа от дороги давно кончился, медленно отодвинувшись на запад, где ещё виднелся на горизонте. Но поле, окружившее нас, однородным не было: оно то и дело прерывалось малинниками, рощами, зарослями волчьей ягоды. На ночлег мы остановились между трёх берёз, растущих прямо посреди луга. Дождь прекратился лишь в сумерках, всё вокруг тут же окутал туман. Он красиво клубился в свете костра, скрывая зелень листвы; даже луна, взошедшая на расчистившемся небе, с трудом пробивала своими лучами окружавшую её пелену. Курицу мы расчленили на отходы и маленькие кусочки, которые натыкали на палочки и жарили на огне. Первых было много больше, поэтому Нюське для ужина хватило и половины. Видар рано лёг спать: он, хоть и не признавался, наверняка сторожил подходы к комнате до утра, пока мы безмятежно дрыхли. Вампир даже не дождался чая, который я варила из дикой мяты и малины, собранных по дороге. Юля весь вечер сидела хмурая, неразговорчивая, на любые вопросы отвечала односложно: "да", "нет", "не знаю". Я протянула ей кружку с горячим отваром, девушка посмотрела сквозь меня, но чай взяла.

— Верь, можно тебя спросить?.. Вот чисто теоретически... ты смогла бы открыть выход в... в мой мир?

Я аккуратно поставила котелок с остатками чая на землю, села, не торопясь с ответом. Я ждала этого вопроса давно, потому старалась не оставаться с Юлей наедине.

— Теоретически, да, — сказала наконец я, отводя глаза. — Но...

— Что но?

— Это опасно. И нет никакой гарантии, что вынесет туда, куда нужно. Помнишь последствия нашего прошлого перемещения? А могло быть и много хуже. Поверь, если б я знала, как стабилизировать портал, я бы рискнула...

— Не надо передо мной оправдываться! Я здесь не по твоей вине. Ты не подумай, мне тут нравится, я не хочу домой... пока. Просто мне становится не по себе, когда я думаю, что могу туда больше никогда не попасть...

— Попадёшь. Обещаю, я найду способ отправить тебя обратно. На это просто нужно время.

— Правда? — доверчиво спросила Юля.

— Да, — второй раз за день соврала я.

Юля сразу повеселела, о чём-то оживлённо защебетала, но быстро начала клевать носом и заснула, свернувшись под одеялом уютным калачиком.

"Завтра или послезавтра мы будем в Вормине. Первым делом схожу в библиотеку", — подумала я, располагаясь поудобней. Появилось слишком много невыясненных вопросов. Не факт, что книги помогут, но это лучше, чем ничего. Задумавшись, я бессовестно заснула на посту, так и не дождавшись смены. Впрочем, Видар тоже проспал своё дежурство, и ругать меня было некому.

...Утро было солнечным, жарким и ветреным. Заколка не выдержала напора вихря, волосы рассыпались и выстроились почти перпендикулярно голове. Но ветер был тёплым и не разгонял царящей в воздухе духоты.

— Пахнет речкой, — ближе к середине дня заметила я.

Запах влаги смешивался с ароматом полевых цветов, которыми был усыпан луг по обе стороны дороги. На моё замечание Видар рассеянно кивнул, а Юля агакнула.

— Это мой любимый запах с детства. Около нашего села была речка, я обожала там купаться. Её названия никто не знал; я именовала её просто — Речка. Большую часть детства я провела на её берегу. Там было здорово: безлюдно и далеко от вездесущих болот. Впрочем, мой монолог никто не слушает...

Если уж разговаривать самой с собой, то про себя — коль делать это вслух, никто всё равно не оценит. Вскоре мы действительно подошли к реке — наверное, к одному из многочисленных рукавов Ако. Дорога упиралась в один берег и продолжалась на другом. На мост или какую иную переправу и намёка не было.

— Ой! — прокомментировала Юля.

— Придётся плыть, — отреагировал Видар.

— У меня нет купальника! И плавать я не умею...

— Чего у тебя нет? — заинтересовался вампир.

— Не знаю, чего там у тебя нет, но плыть придётся, — отрезала я.

— Вот блин!

— Где? — голодным голосом уточнила я.

— Что где?

— Блин!

— А-а! Нигде, это выражение такое ругательное.

— А-а!

— Как же я могу плыть, я же просто утону!

Я выжидательно посмотрела на Видара. Тот ответил непонимающим взглядом. Я возвела очи долу и выпучила глаза. До вампира наконец дошло.

— Летать я не могу, у меня крыло болит.

— Уже же больше суток прошло! Говорила, лубок надо было наложить, — возмутилась я.

— Дело не в этом. Срослось-то оно давно, а болеть минимум до вечера будет — "остаточный эффект", — объяснил Видар, делая виноватое лицо. — А ты не можешь поколдовать?

— Не-а, мой резерв пуст. Юль, а давай тебя лучше плавать научим?

— Но у меня же нет купальника!

— Да что это такое-то, в конце концов? — устало спросила я.

— Одежда для плаванья, — пояснила девушка.

— Не знаю, как у вас, а здесь купаются либо голышом, либо в нижнем белье.

Юля недоверчиво сморщила нос и нахмурилась. Но плыть-то надо! Девушка неуверенно оглянулась на Видара. Он со вздохом ("Опять я!") демонстративно повернулся к речке спиной. Юля провела рукой по волосам и всё же спешилась, начала раздеваться.

Вода оказалась довольно прохладной. После часа упорных занятий на мелководье мне захотелось утопиться. Юля всё вроде делала правильно, но мгновенно шла ко дну, как топор. И Видар, и Нюся, и даже лошади успели по несколько раз искупаться и теперь то ли спали, то ли загорали на берегу.

— Всё! — шлёпнула я рукой по воде и нырнула.

Внизу было хорошо: тихо, темно, прохладно, спокойно. Но воздух быстро кончился, и пришлось выныривать.

— Ладно, поплывёшь верхом, — решила я, выбираясь на берег.

Форсировать реку было несложно. Течение, хоть и сильное, но вполне преодолимое, сносило совсем чуть-чуть. Шириной речка была саженей в пятнадцать, до дна я не доставала почти от самого берега. Где-то в середине переправы Юля испуганно пискнула и бултыхнулась в воду. Мы с Видаром переглянулись и одновременно нырнули. Девушка медленно шла на дно, крепко зажмурившись и не делая попыток выплыть. Она смешно надула щёки, собрав в них зачем-то весь воздух. Я схватила её за руку и потянула к поверхности. Когда мы вынырнули, Юля будто вышла из транса — часто задышала, закашлялась и вцепилась мёртвой хваткой мне в шею. Хватая ртом воздух, который не доходил до лёгких, я забарахталась,. Я высунула язык, как висельник, и изогнулась под грузом тянущего на дно "камня", как утопленница. Вокруг нас беспокойно наворачивала круги Нюська, Видар безуспешно пытался оторвать Юлю от меня. Когда ему это удалось, у меня уже закатывались глаза. Я с облегчением вдохнула, отплывая. Видар препоручил девушку Нюське: Юля обхватила собаку поперёк туловища, и та отбуксировала её к берегу. Я же выползла на берег самостоятельно и хрипло возмутилась:

— Я, возможно, и не умею спасать утопающих. Но зачем же меня душить?!

— Извини, я не хотела... Само как-то получилось, — повинилась Юля, всё ещё откашливаясь.

— Вот так бы само и утопилось! — поддержал меня Видар, натягивая штаны.

— Как ты вообще в воде оказалась?

— Я хотела попить. Наклонилась, ну и... упала, — смущённо ответила девушка.

Я покачала головой, нервно хмыкнула, подавляя желание её придушить. Вот откуда пошло выражение: "Спасение утопающих дело рук самих утопающих"!

...Близился вечер. В стороне от дороги показался холм, заросший елями, соснами, кустарником.

— Может, остановимся там? До города всё равно сегодня не добраться, — неожиданно предложил Видар.

Я удивилась (с каких это пор кто-то из моих спутников готов взять инициативу на себя?!), но согласно кивнула, направляя Каську к холму. Наверх пришлось взбираться по бездорожью, зато там обнаружилось чьё-то старое кострище, огороженное камнями, и большая гора хвороста рядом с ним. Единственным недостатком места стоянки было отсутствие источника воды. Стоило мне об этом подумать, как Юля, вес день старавшаяся загладить вину, предложила сварить на ужин грибной суп.

— Можно собрать всю воду из фляжек... — со вздохом прикинула я. — Идея неплоха — всё равно никакой другой еды нет, но кто за это возьмётся? Я в грибах не разбираюсь, делю их на мухоморы, поганки и все остальные.

— Я тоже, — сразу предупредил Видар.

— А я — прирождённый грибник! С десяти лет обеспечивала семью лисичками, сыроежками и даже изредка белые находила, но никого ни разу не отравила.

Юля с нездоровым рвением вызвалась разводить огонь, обустраивать стоянку и вообще предложила нам пока погулять. Я не стала возражать: делать что-нибудь самой было лень. Я развернулась и пошла куда глаза глядят. Видар, несмотря на все Юлькины протесты, остался помогать.

Я дошла до склона холма, противоположного тому, по которому мы поднимались. Его крутизна исключала верховой спуск или подъём, зато отсюда открывался прекрасный вид на город. Среди полей столица была как на ладони. Белокаменная стена, окружавшая город по периметру, и серо-белая башня Мраморного дворца — резиденции короля — бросались в глаза, выделяясь среди зелени трав. Мрачноватый Школьный замок тоже виднелся на юго-востоке, но почти сливался с окружающим пейзажем, заметный лишь благодаря ярким флагам на шпиле. Я окинула эту картину взглядом без особого интереса и села на землю, скрестив ноги. Болела шея. Я обнажила меч и, уперев его в землю, вгляделась в своё отражение. Продолговатые синяки были почти не заметны.

— Что, ужин уже готов?

— Неужели я научился не подкрадываться? — ответил Видар, присаживаясь рядом.

— Нет, эта твоя манера ходить, как в тылу у врага, никуда не делась. Я видела твоё отражение на клинке, — вяло объяснила я.

Мы посидели молча: я смотрела в одну никому не видимую точку, Видар любопытно разглядывал панораму.

— Красиво! — мечтательно протянул он.

— А? Угу.

— Я никогда не видел ничего подобного. Сама понимаешь, я вообще мало что видел.

— Угу.

— В Альпистне тоже было красиво. Правда, я это заметил лишь на обратном пути.

— Угу.

— Верена, что с тобой происходит? Ты сама не своя. Тебя что-то тревожит?

Это вампир такой въедливый, или всем за версту видно, что у меня на лице написано?

— Всё в порядке, просто настроение плохое.

— Второй день?! Не корми орка травкой! На тебе лица нет.

— Да? Куда ж это оно делося, лицо-то? — попыталась отшутиться я.

Видар презрительно на меня посмотрел, пожал плечами.

— Ты темнишь. Что-то скрываешь после Могилок. Это связано с тем ночным существом? Я угадал?

— Способности к дедукции прорезались? — уныло констатировала я. — Только Юле не разболтай, перепугается ещё. Баньши предсказывает магам смерть.

Я замолчала, смутившись глупостью фразы. Но Видар воспринял это серьёзно.

— А какова вероятность, что предсказание сбудется?

— Не знаю случая, когда оно бы не сбывалось, — я вздохнула и в необъяснимом порыве положила голову вампиру на плечо. Он, что бывало редко, не смутился, приобнял меня правой рукой. — А в моём случае были и другие знаки.

— Знаки?

— Долго рассказывать, сейчас я к этому не расположена. Не важно. Главное, "знаки" недвусмысленны и надёжны.

— Может, поехать с тобой?

— Что от этого изменится? — невежливо ответила я. — Предсказания, пророчества — это описания судьбы. Ты в состоянии изменить мою судьбу?

— Фаталистка! Ты себя совершенно не бережёшь! Образец легкомысленности! Ты хоть помнишь, что за тобой гоняется оборотень?

— Представь себе, помню, — огрызнулась я. — А в город тебе нельзя. Будь я тогда в сознании, я бы тебя и в Альпистну не пустила. Там куча магов, которые могут опознать вампира без особого труда. А в столице мы кишмя кишим, как блохи на Нюське, никакими заклинаниями не выводятся, заразы! Не маги, конечно, блохи. Хочешь загреметь лет на десять в Особую за нарушение Закона о Других Долинах?

— Так сразу уж и на десять? — усомнился Видар.

— Если не десять раз по десять. Возможно, тебе, как и мне, по жизни было не до политики, но тут всё очевидно. Другие Долины — это та же тюрьма. Красивая, удобная, большая, но — тюрьма. Маги, придумавшие их, — тоже люди. Представители иных рас числятся в МС номинально. Они люди и ничто человеческое им не чуждо. Я лично не одобряю такой политики, не понимаю, почему ненавидят тех, кто в чём-нибудь нас превосходит. Но заметь: я не член СМС и становиться им не собираюсь. Выступать против политики Сообщества — не модно и смертельно опасно. — Я помолчала и добавила: — Тебе нельзя появляться в больших городах, поверь. Обходи их стороной, когда будешь возвращаться. Избегай людей.

Я встала, упёрлась рукой в тёплый, нагретый за день жарким летним солнцем, ствол сосны. В горле застрял комок, душила обида — непонятно за кого, неясно за что. Я почувствовала дыхание на затылке.

— Если с тобой что-нибудь случится, я даже не узнаю, — горько сказал Видар у меня из-за спины.

Я развернулась и со смешком ответила:

— Узнаешь. К тебе заявится Юля, поскольку ей некуда больше будет податься. И не говори таким тоном: прибереги его для некролога.

— Смотря для чьего, — хихикнул вампир.

Я подняла взгляд: на губах Видара застыла полуулыбка, но тревога виднелась в глазах, зрачки которых, расширенные в сумраке, сливались с почти чёрной радужкой. При таком освещении он был особенно похож на своих сородичей: настоящий тёмный вампир — высокий, бледный, с крыльями, сквозь которые просвечивает солнце...

— У тебя красивые глаза. В них словно горит огонь, — потянуло Видара на поэзию.

Я улыбнулась.

— Надо же так художественно описать мои заурядные светло-карие глаза!

— В тебе нет ничего заурядного.

Видар подался вперёд и...

— Ужин готов! — громко провозгласила Юля, шумно продираясь через скрывающие нас кусты.

...и мы столкнулись лбами. Ау!

— Ну что ты ломишься, как в городской нужник?! — накинулся на девушку Видар, высказывая вслух мой мысленный упрёк.

Юля за словом в карман не лезла и, покорно потупив взор, "виновато" произнесла:

— Хорошо, в следующий раз я сначала постучусь, например, в землю, чтобы всем дать время привести себя в подобающий вид.

Девушка невозмутимо улыбнулась нашим оскорблённым лицам и пошла обратно, беспечно перепрыгивая через торчащие из земли корни.

Грибной суп был вкусным и сытным. Я вроде успела сказать Юльке "спасибо", а может — нет и уснула мёртвым сном ещё до начала своего дежурства.

4 глава

— Где он?!

— Откуда мне знать? Я вроде слышала, как он седлал Малинку часов так этак в пять.

Я вздохнула, потом подумала и вздохнула ещё раз. Собственно, Видару и незачем было ждать пробуждения засонь, то бишь нас. Пока я навещала кусты, Юля погрела остатки супа (ложки две-три): жидкость выкипела, а грибы пригорели. Мы грызли сей шедевр кулинарного искусства, не жалея зубов; Нюся бегала вокруг, гипнотизируя нас голодными глазами. Правда, от грибка собака отказалась. Я погладила её по голове — Нюся посмотрела на меня обиженно. "Лаской пузо не набьёшь", — говорил этот взгляд.

— Приедем в город — куплю тебе вот такой, — я щедро развела руки в стороны, но быстро спохватилась и спрятала их за спину, — кусок мяса!

— Мне? — обрадовалась Юля.

— Я с Нюськой говорю, — разочаровала я её.

До Вормина остановиться пришлось только один раз, когда я заметила торчащий в десяти аршинах от дороги кривой полузасохший граб. Вероятно, в него недавно ударила молния: ствол был расколот надвое, листва с одной стороны пожухла, свернулась тугими трубочками. Но в нём ещё была сила, так необходимая мне — резерв пополнить удалось.

— Значит, это и есть Вомин? Или Ворин... — спросила Юля, когда мы подъехали почти вплотную к воротам.

— Вормин — столица Кедрасы, — лениво потянувшись, ответила я.

— Ваша география мне пока малопонятна.

Стражники на воротах откровенно скучали и, при виде двух одиноких девушек, заметно оживились, смерив нас недвусмысленным взглядом.

— Какова цель вашего визита в Вормин? — тягуче спросил тот, что поупитанней.

— Я здесь живу, — высокомерно сообщила я.

— А где конкретно вы живёте? — простуженным фальцетом осведомился второй.

— В школьном общежитии.

Стражники сразу сникли, один, который поглупей, ещё спросил у Юли:

— А вы, мидлсдарыня?

— Она со мной, — отрезала я, въезжая в город.

Южные ворота вели на Главную улицу, вымощенную мелкими гладкими камнями всех цветов радуги. Здесь располагались самые респектабельные, солидные дома в Вормине. Одно-двухэтажные, с большими застекленными окнами, добротно выстроенные из дорогого камня, они производили впечатление резиденций заморских королей. Причём большинство из них имело по несколько подземных уровней — в целях экономии городской земли. На коньке крыши каждого домика развевалось по два флага: государственный (золотая корона, проткнутая серебряным мечом, на голубом фоне) и собственный.

— Здорово! — восхитилась Юля, глядя как солнечные лучи скользят по радужной мостовой. — Как сделали такой асфальт? Это магия? А чьи это дома? Здесь, наверное, живут большие шишки!

Н-да, такой поток вопросов надо переваривать постепенно... Я решила отвечать по пунктам.

— Что такое асфальт, я не знаю, но это точно не он. И магия тут ни при чём. Улица вымощена радужным камнем, который добывают далеко на востоке, в стране под названием Арканс'ель, в Радужных горах. Это большая ценность, в другом месте ушлые горожане всё бы растащили и перепродали, но здесь не решаются. Шишки, насколько я знаю, у нас растут в лесу, а в этих домах живут маги, точнее, располагаются магические и мистические школы. На каждой крыше, как ты можешь наблюдать, висит флаг с гербом той или иной школы. К примеру, ладонь руки, около пальцев которой понарисованы всякие картинки, — герб алхимиков. Видишь ли, хоть в Кедрасе официально правит король, но он далеко не самостоятелен. По сути, влияние делится между разнообразными магическими и мистическими школами — вот этими, — повела я рукой. — На данный момент у власти стоит моя Школа, то есть школа классической магии. Поскольку это течение считается самым распространённым, у нас есть отдельный замок за городом. На его центральной башне реет сейчас три флага, один из которых обозначает главенствующее положение. Я ответила на все твои вопросы или что-нибудь упустила?

— Да, — подтвердила Юля, но тут же задала новый вопрос: — Куда мы направляемся? К твоей Школе?

— Нет. Сначала мы зайдём на базар: я обещала купить мяса Нюське (собака в подтверждение тявкнула и вильнула хвостом), да и нам нужно поесть, а там неподалёку есть корчма. Потом, мне давно пора купить приличную одежду, а то эта разваливается на лоскутки.

— Дома у тебя нет другой рубашки и штанов? — неподдельно ужаснулась Юля.

— Есть, — успокоила я девушку, готовую меня бедную пожалеть. — Но пока у меня имеются деньги в достаточном количестве, что бывает редко, следует прикупить.

— Сначала — поедим, — не допускающим возражений тоном заявила она, поторапливая Грома.

Я не сразу вышла из ступора, глядя на уверенную рысцу Юлькиного скакуна. Куда рванула? Города же не знает!

Стоянка у входа на базарную площадь была почти заполнена. Мы завели туда лошадей, скрутили узел из узды на коновязи. На выходе вороватого вида паренёк потребовал пять тесров "за постой" каждого коня. Я положила монеты в кулак и сунула его под нос мальчишке, которого я не раз видела на базаре шарившим по чужим карманам.

— Если хоть что-нибудь пропадёт, пока лошади будут здесь стоять, не поленюсь — из-под земли достану! Под твою ответственность, намёк понят? — строго сказала я, покачивая перед лицом паренька совсем не внушительным кулаком.

Но мальчишка уважительно покосился на висящий на моём поясе меч и кивнул.

— Зачем ты с ним так строго? — поразилась Юля. — Он же ещё ребёнок!

— Окстись, по этому "ребёнку" плачут тюрьма и городская стража!

Девушка ошарашено разинула рот, круглыми от удивления глазами глядя на мальчишку, который сосредоточенно убирал с лица растрепавшиеся соломенные волосы.

"Терпеть этого не могу", — подумала я, продираясь сквозь шумную толпу, как кисель залившую всю базарную площадь. Юля же чувствовала себя здесь куда уверенней: она стандартными движениями распихивала локтями всех и вся, походя отмахиваясь от назойливых продавцов. В мясных рядах было поспокойней: респектабельные покупатели тщательно и неспешно выбирали товар. Я купила обещанный шмат говядины, но заискивающе глянувшую на меня Нюську пристыдила — не свинья же она, в самом деле, на грязной земле есть.

— Ну где там твоя кормча? — заныла Юля.

— Скоро. Только не кормча, а корчма. Иди прямо по этому ряду и справа увидишь вывеску "День Листопада". Мне нужно ещё во-он в ту палатку.

Юля не стала спорить (видимо, очень кушать хотела) и двинулась в указанном направлении. Я же подошла к невзрачной зелёной палаточке, около входа в неё прямо на ткани было вышито: "Геде Варо. Толкование снов". Я вошла. Внутри царил полумрак, разгоняемый слабым свечением хрустального шара. За небольшим столом сидел молодой человек в чёрной мантии с капюшоном, частично скрывавшим длинные огненно-рыжие волосы. Юноша поднял глаза, слишком серьёзные для его возраста, и тут же тепло улыбнулся.

— Привет, Геде, — улыбнулась я в ответ, присаживаясь на край стула для посетителей.

— Здравствуй, Верена. Почему давно не заходила?

— Меня не было в городе, забыл? Извини, но я и сейчас по делу.

Геде усмехнулся, всем своим видом показывая, что иного и не ожидал. Он был моим давним знакомым и настоящим талантом в своей специальности. Не сказать, чтобы нас с Геде связывала дружба. Я ничего толком не знала о нём, он — обо мне, да и встречались мы нечасто. Но мы испытывали друг к другу искреннюю симпатию, регулярно подпитываемую взаимопомощью. У Геде вечно не было денег — он и жил-то в этой палатке, где работал, — поэтому мы часто пускались в коллективные авантюры, нередко приносящие ощутимую прибыль.

— Хочешь обратиться ко мне как к специалисту? — насмешливо спросил Варо, прекрасно зная моё отношение к столь неточным наукам.

— Не обольщайся, это вовсе не значит, что я прониклась доверием к твоей профессии. У меня неприятности, — вздохнула я.

Скажи мне кто-нибудь месяц назад, что я так всполошусь из-за парочки сомнительных предсказаний и даже обращусь к толкователю снов, я бы только посмеялась... Геде терпеливо ждал, когда я продолжу — в чём-чём, а в усидчивости ему не откажешь.

— Точнее, неприятности только намечаются, а, чтобы их избежать, приходится обращаться даже к такому ненадёжному источнику информации, как полубред-полусон.

— Когда и при каких обстоятельствах ты увидела то, что хочешь расшифровать? — спокойно уточнил Геде, делаясь сосредоточенным.

— Около десяти дней назад, точнее не помню. Я провалилась в яму и потеряла сознание.

— Сядь лицом ко мне, положи руки на стол, расслабься, — чётко давал указания Геде. — Теперь смотри мне в глаза.

Я послушно посмотрела. Глаза Геде начинали равномерно сиять мягким жёлтым светом...

...Я моргнула, вновь привыкая к полутьме. Изрядно побледневший Геде морщился и держался за левый бок.

— Предупредила бы хоть, что была в таком "здоровом" состоянии, — укорил меня он тяжело дыша.

— Прости, конечно, но разве если бы я тебя предупредила, было б легче? — закономерно осведомилась я, откидываясь на спинку.

— Нет, просто удар с предупреждением лучше оного без него, — наставительно ответил Геде. — Ладно, и не такое приходилось ощущать.

— Надеюсь, я не зря тебя заставила посмотреть этот бред? На мой взгляд, это больше похоже на белую горячку...

— Что ты, сон замечательный и легко толкуется. Объяснить, что есть что, или просто пересказать значение? — ехидно осведомился Геде.

— Будто сам не знаешь!

— Думал, вдруг? Во-первых, жди предательства от друга. Неужели у тебя появился оный?! Во-вторых, в этой измене ощущается влияние кого-то, кто сильнее тебя. В-третьих, предательство может стать для тебя фатальным.

— То есть меня должен убить какой-то друг?! В-третьих, предательство может стать для тебя фатальным.

— То есть меня должен убить какой-то друг?! Не ты ли случаем, Геде?

— Вынужден тебя разочаровать, мы не настолько близки. Друг этот, может быть, просто сделает что-то, приводящее к печальному финалу.

Ну вот, опять... Даже в таком диком бреду нашлось очередное предсказание смерти. Я рассеянно встала, подошла к выходу, обернулась.

— Спасибо, Геде.

— Не за что, — толкователь одарил меня фирменным взглядом. — Вообще-то, я не верю в судьбу. Удачи!

Я кивнула и вышла, раздумывая, догадался ли Геде о сути грядущих "неприятностей". Скорей всего, да. Он одарённый толкователь и убийственно мудрый человек (поэтому с ним невозможно долго разговаривать).

Корчма "День Листопада" была одной из самых посещаемых в Вормине. Здесь никогда не случалось драк, а атмосфера уюта и покоя тщательно поддерживалась персоналом. Цены же ничем не отличались от стандартных столичных, посему я тут (как и в других городских корчмах) была редким гостем. Юля нетерпеливо ёрзала на лавке за одним из центральных столов, поедая глазами стоявшие перед ней тарелки. Я с сожалением глянула на пустующий угловой столик и подошла к ней.

Юля смолотила свою порцию наравне с Нюсей и с довольным лицом облокотилась на стол. Я задумчиво ковырялась вилкой в тарелке, уперев замерший взгляд куда-то в стену.

— Люблю вкусно поесть, — заметила девушка, растягивая улыбку до ушей. — Вот покушала, и моё приключение сразу показалось мне веселей. Вообще, у вас здесь здорово. Кой-чего, конечно, не хватает: водопровода, книг, телевизора, газировки, велосипеда — но это можно пережить.

Я вынырнула из размышлений и вяло ответила:

— Книги, положим, и у нас есть. Сегодня или завтра пойдём в библиотеку.

Я быстро закидала в рот остатки картошки, расплатилась, и мы вышли на улицу.

— Сейчас пойдём в тряпишный ряд.

Я уверенно двинулась направо, вдоль стены.

— Этот дом что, замкнутый? — остановила меня Юля, указывая на серо-коричневое здание, огибающее площадь.

— Да, — подтвердила я её догадку. — Он не только окружает площадь, но и уходит во все стороны от неё целым лабиринтом. Правда, там потеряться сложно: в стенах имеются арки через каждые две-три сажени. Зато крыша, как видишь, абсолютно монолитная и с маленьким наклоном. В детстве я частеньколазила по ней в свободное от учёбы времяи с помощью телекинеза таскала с прилавков всякую мелочёвку вроде яблок и слив.

Лучше бы я этого не говорила... Как накаркала! Стоило нам сделать ещё по паре шагов, как мимо моего уха что-то свистнуло, я заинтригованно обернулась, ожидая увидеть какого-нибудь мальчишку с толстой соломинкой и горстью ягод в кулаке. Но моему взору предстала иная картина: из стены, всё ещё вибрируя после удара, торчал короткий — четыре пальца — дротик с иссиня-чёрным оперением. Юля тоже его заметила и непонимающе уставилась на меня с немым вопросом на лице.

— Ты хорошо бегаешь? — ответила я ей серьёзным взглядом.

— Ну-у... Э-э...

— Побежали!

Я без предупреждения схватила девушку за руку и юркнула в ближайшую арку. Следующий дротик мазнул меня по волосам. Я прибавила ходу, таща Юлю на буксире. Я бежала без разбору, бездумно, стремясь скрыться где угодно, только бы вырваться из лабиринта дома. Дротики летели в нас целыми россыпями. Чудом нам удавалось увернуться ото всех, но вечно так продолжаться не могло. Юля тяжело дышала у меня за спиной, я была не в лучшем состоянии: кололо в боку, сводило шею, кислорода катастрофически не хватало. Впереди замаячил выход; приглушённый рык, раздавшийся с ближайшей крыши, простимулировал увеличение скорости. Мы вылетели из ловушки и остановились, не в силах бежать дальше. Я мысленно взвыла. Не рассчитав маршрут, мы оказались на окраине центрального квартала. Все магические школы смотрели сюда лишённым окон тылом. Здесь было неестественно тихо и пусто, а единственным доступным выходом с улицы (если не брать в расчёт возможность добежать до её довольно далёкого конца, дабы попасть в оживлённый район) являлась пресловутая клиристическая школа — заброшенный на вид дом из потемневшего от времени дерева. С крыши оставшегося сзади здания мягко спрыгнул оборотень в обеих ипостасях. Юля ошалело уставилась на золотистую рысь, диковато смотревшуюся в городской обстановке.

— Кто это? — невовремя вопросила девушка, застывая посреди дороги.

— Некогда, — сквозь зубы выпалила я.

Решение было дурацким и единственным. Я подтолкнула Юлю в спину и на ходу телекинезом распахнула дверь сомнительной школы. Мы влетели туда, и я, впустив внутрь собаку, закрыла вход, намертво запечатывая его магией. Впрочем, я не могла бы утверждать, что это сделала я, а не сам дом... или его обитатели. Внутри было темно, только бледный свет просачивался через щели в забитых окнах. Юля боязливо сжала моё плечо.

— Ты мне объяснишь наконец, что происходит? — шёпотом спросила она, жарко дыша мне в ухо.

Ответить я не успела. Повсюду из непроницаемой темноты начали проявляться светящиеся фигуры людей — нежно голубого цвета, чёткие до мельчайших деталей.

— Привидения! — отрывисто взвизгнула Юля, начиная сползать по моей спине.

— Не-е, это не призраки, — убеждённо ответила я, мучительно выбирая между двух огней.

Нюся, сидящая у моей ноги, тихо рыкнула на незваных хозяев. Из цепочки перламутровых не-призраков выделился один. Он, как и остальные, был одет в просторный балахон, перетянутый на поясе. Его голос в стоявшей вокруг тишине прозвучал глухо и торжественно.

— Мы адепты клиристической школы. Что вам нужно в нашем доме?!

Я сжала Юлькину руку — девушка, уже готовая упасть в обморок, честно постаралась справиться с собой.

— Мы вошли сюда по необходимости... — начала я.

— Уже уходим! — встряла Юля.

Я пихнула её ногой.

— На нас напали и негде больше было скрыться. Мы были бы вам очень благодарны, если б вы смогли вывести нас через иной ход.

Несколько фигур из первых рядов нехорошо усмехнулись, другие же и вовсе невежливо загоготали. Что я такого смешного сказала?!

— Вы ворвались сюда при помощи своей вредоносной магии, нарушили наше уединение и покой, а теперь ещё и требуете помощи?! — осерчал тот, кто заговорил первым.

— Что мы вам такого сделали?! — разозлилась в ответ я. — У вас даже тел-то нет, чем же мы вам мешаем?

Готова поспорить, будь у него не призрачное, а настоящее лицо, оно бы побагровело от ярости.

— Мы покинули тела добровольно, чтобы научиться говорить с душами артефактов. Вам, магам, плевать на сущность волшебных предметов, вы используете их так же чёрство и примитивно, как и обычные люди.

— Значит, я вам ещё и классовый враг?!

— Верь, может не стоит с ними ругаться, мы же у них дома, как-никак, — робко шепнула Юля, дёргая мой рукав.

— Ладно, — определилась я. — Пойдём лучше в лапы к родной и знакомой наёмной убийце, чем будем иметь дело с толпой умалишённых привидений.

Я дёрнула дверь за ручку. Та не поддалась. Я требовательно уставилась на предводителя призрачных адептов. Он зловеще улыбнулся и высокомерно произнёс:

— Вы поплатитесь за дерзость! Вам не выйти отсюда! Мы вынем ваши души и вселим их в амулеты! От этого они станут артефактами, и мы отдадим их какому-нибудь магу, чтобы вы на своей шкуре узнали, каково приходится другим!

— Ваша технология изготовления артефактов морально устарела, — буркнула я, прижимая к стенке оседающую Юлю. — Все вы, клиристики, такие грубияны и садисты.

— Откуда вам знать, какие мы на самом деле? — патетически вопросил разговорчивый адепт.

— Да уж знаю, общалась с одним таким...

Призрак сразу нахмурился. Я опять сказала что-то не то? Он обернулся, о чём-то яростно зашептался с несколькими соседями. Когда он повернулся к нам, вид у него был донельзя недовольный.

— Вскоре мы собираем общеклиристический консилиум для изучения особо мощного артефакта. Но у нас нет связи со всеми выпускниками. Если вы назовёте нам, кого и где встречали, и это станет для нас новой информацией, то мы вас — так и быть — отпустим, — холодно сказал он.

— У меня два условия, — тут же сориентировалась я.

— Какие?! — злобно прошипел клиристик.

— Во-первых, мы свяжем договор магической клятвой, чтобы у вас не возникало соблазна меня обмануть. Во-вторых, вы выведете нас через другой выход, о чём я вежливо попросила вас изначально.

Призраки распахнули рты от моей наглости, но, видимо, им действительно необходима была информация, и они, скрипя зубами, согласились. Я произвела необходимые операции и радостно сообщила:

— Некий Бирвир, живёт в Альпистне.

Адепты насупились, я облегчённо вздохнула. Я уверенно пихнула обмякшую Юлю под рёбра — она возмущённо охнула, зато пришла в себя. Рослый адепт махнул нам рукой, поторапливая, и нарочито медленно двинулся во тьму. Адепты брезгливо на нас поглядывали и перешёптывались. Нюська, заметив такую нелюбовь, мстительно цапнула проводника за край балахона. Зубы клацнули в воздухе. Собака, не удовлетворённая результатом, сделала ещё несколько попыток, но, убедившись в их бесплодности, решила сменить тактику. Она уверенно пробежала сквозь адепта и скрылась в темноте дома. Захихикавшие было призраки замолкли, в ожидании продолжения. Наш проводник не останавливался, не обращая ни на что внимания, но через минуту подол его балахона потерял чёткость очертаний и у всех на глазах укоротился до выше колен, приобретя неровный рваный край. Под ним открылись худые босые ноги, уморительно смотревшиеся вкупе с высокомерным выражением широкого лица. Адепт не остановился, но неслышно пробормотал какие-то ругательства и сжал кулак. Я хихикнула шёпотом похвалила выбежавшую откуда-то справа Нюську, выплюнувшую у моих ног кусок серой тонкой материи. Призрак довёл нас до узкой облупленной двери и, чопорно скривив губы, указал на неё небрежным движением. Собака выскочила на улицу первой, Юля — вслед за ней, а я не удержалась и показала напоследок разъярённому адепту язык.

Вместо двери позади была голая стена. Я осмотрелась. В обе стороны тянулись Голодные кварталы — самый неуютный и криминогенный район Вормина. Я не любила здесь бывать. Это место напоминало некую резервацию для бедняков и преступников. Идти по неровной, ухабистой улице было тяжело, оборванцы с безумными глазами хватали за одежду, сидящие прямо в грязи бездомные провожали злыми взглядами; дома напоминали скорей шалаши, сделанные из чего попало.

— Кто в нас стрелял, Верена? Ты вроде говорила, что это киллер? — тихо спросила Юля, осторожно озираясь по сторонам.

— Кто такой киллер?

— Мы так называем наёмных убийц.

— Да, это он — точнее, она. Не волнуйся, это по мою душу.

— Не волноваться?! За тобой гоняется убийца со своей милой домашней зверюшкой, а ты об этом молчишь?!

— Это не зверюшка. Убийца — раздельноипостасный оборотень. Он может существовать в человеческом облике или одновременно ещё и в звериной ипостаси. И не спрашивай, кто его нанял: я не знаю.

Юля на время замолчала, переваривая информацию. Мы выбрались из мрачного зигзага улицы Голодных кварталов и повторно направились к базарной площади. Я стремилась подойти к стоянке дворами, поскольку опасалась, что за ней идёт слежка. Когда в очередной арке замаячила цель, я остановилась.

— Юля, стой здесь, в этом углу, ни шагу в сторону! Ясно? — девушка кивнула. — Я сейчас. И ты, Нюся, сиди тут!

Собака недовольно пискнула, но уселась на указанное место. Я вошла в арку и плавным шагом подкралась к самому выходу. Мальчишка, невольно подрядившийся охранять наших лошадей, уныло сидел около Каськи. Я взглядом дёрнула его за рукав — он встрепенулся, заозирался по сторонам. Помахав ему рукой в целях привлечения внимания, приставила палец к губам, призывая к безмолвию. Мальчишка правильно расценил мои знаки, встал, по-кошачьи мягко потянувшись, сунул руки в карманы и прогулочным шагом направился ко мне. Когда он оказался в зоне досягаемости, я схватила его за ворот и втянула под арку.

— С вашими вещами всё в порядке, — испуганно зачастил он.

— Охотно верю, — подтвердила я. — А теперь сделай вид, что ты воруешь наших лошадей...

— Что-о???

— ...и приведи ко мне. Я дам тебе за это ворм.

— Два, — безапелляционно заявил мальчишка.

Я махнула рукой и отдала требуемую сумму. Паренёк вернулся на стоянку и, воровато оглянувшись, стал отвязывать сразу оба повода. Каська в ответ на это действие зловеще клацнула зубами у него перед носом. Он ускорил процесс и предусмотрительно вскочил не на неё, а на Грома, накинув второй повод на луку седла (что характерно, несмотря на всю очевидность факта кражи, никто из прохожих не закричал: "Держи вора!"). Кто кого вёл, сказать было трудно. Завидев меня, Каська однозначно выбрала направление — она бы и в руки не далась, захоти какой незадачливый воришка её действительно украсть, пришлось бы её связать и тащить волоком. Паренёк с содроганием вручил мне повода и поспешил ретироваться.

Мы выехали из города без приключений. К школьному общежитию вела узкая разбитая дорога посреди чистого поля. Проехать надо было всего с версту, но не успели лошади сделать и пары десятков шагов от ворот, как Юля виновато сказала:

— Верь, я в туалет хочу!

— Ох... А ты не можешь потерпеть?

Девушка покачала головой.

— Ну, сходи, только быстро.

— Но, — Юля недоверчиво оглянулась, — здесь нет ни кустика, ни деревца...

— Не будь ребёнком! Вокруг никого нет.

— Во-первых, вдруг появится?! А во-вторых, я стесняюсь...

Я закатила глаза и со страдальческим видом наколдовала на обочине круг из высоких пушистых кустов — иллюзорных, конечно. Юля, по-детски радостно пискнув, грациозно слетела с Грома и укрылась в неосязаемой растительности. Сущий ребёнок, право слово!

Школьное общежитие было огорожено аршинным частоколом, одна створка ворот отсутствовала. Три ряда хлипких домиков-сарайчиков — между соседними не пройдёт и кошка — расположились на необширной территории; за ними виднелась обшарпанная башня. Большая часть дверей светилась охранными заклинаниями — шёл второй день каникул, и все разъехались.

— И это ты называешь общежитием? — усмехнулась Юля.

— А что не так? — не поняла я.

— У нас под этим словом подразумевается высокое серое здание с общим санузлом на этаже.

— С чем?

— Неважно. В общем, здесь всё совсем иначе.

— Не думаю, что наше общежитие лучше. В той башне семь этажей, на каждом по три комнаты с тремя жильцами: летом — душно, зимой — холодно, и всегда тесно. И, так, проводя свободные от учёбы часы то в каморках, где ни встать, ни сесть, то посещая подвал с целью подкрепиться, здесь обитают адепты с первого по пятый курс. Потом их расселяют по этим развалюхам и перестают бесплатно кормить в столовой, расположенной в подвале. На весь посёлок три выгребные ямы.

Мы подъехали к моему сарайчику. Дверь не светилась.

— И от воров спасенья нет... — мрачно добавила я.

Простенькие заклинания, которые мы накладывали на двери, могли служить разве что защитой из сквозняка, но никак не предотвращали краж. Использовать в стенах общежития более мощную магию запрещалось. Я спешилась, вошла в дом. На полу остались следы чьих-то грязных подошв — куски тёмной глины словно остались взамен всего остального. Ушлый вор вымел всё под чистую, вплоть до постельного и нижнего белья. Пропали книги с полок, запас свечей на полгода из ящика, заначка вместе с простынёй, в которую была зашита.

— Я опять не смогу переодеться, — печально вздохнула я, садясь на оголённую кровать.

Нюся с радостью запрыгнула туда же, развалившись вместо подушки.

— Не везёт, — сочувственно покивала Юля. — Хочешь, я тебе что-нибудь одолжу?

Я усмехнулась, поглаживая собаку по боку.

— Посмотри на меня, посмотри на себя. Ты всё ещё считаешь, что я влезу в твою одежду?!

Юля вынужденно помотала головой.

— Ладно. Пойду одолжу у кого-нибудь ведро, принесу воды хоть.

Я вышла на улицу, Нюська увязалась за мной. По просёлку в сторону колодца шла хрупкая первокурсница с вожделенным ведром. Зачем ей вода, их и так в столовой кормят! Я направилась к ней.

— Девочка, одолжи-ка мне ведёрко до завтра! — мило попросила я, выскакивая у неё перед носом.

Нюся догадливо заняла позицию справа от меня.

— Э-э... — перепугано протянула она.

— Спасибо!

Я выхватила ведёрко из рук адептки, не дожидаясь более связной реакции, и уверенно пошагала к колодцу.

— Верена!

Я обернулась на чей-то зов: меня догоняла учительница Шемри; выглядела она довольно взволнованной.

— Верена, — повторила она, останавливаясь рядом, — ты не видела своего Наставника?

— Нет, я только что вернулась. А в чём дело? — удивилась я.

— Ни в чём, — чересчур быстро ответила Шемри. — Если ты его встретишь или он с тобой свяжется, то скажи мне или кому-нибудь из наставников.

— Хорошо, — настороженно согласилась я.

Учительница кивнула и отошла. Я пожала плечами и продолжила путь к колодцу.

...Всю ночь Юля не давала мне спать: ворочалась, ёрзала и охала. Нюся исправно грела мой бок, но и это не помогало погрузиться в сон. Часа в четыре я бессильно стукнулась головой об пол и хрипло возмутилась:

— Что??? Я тебе кровать уступила, чего тебе ещё не хватает?!

— Жёстко, — виновато шепнула Юля. — И луна светит прямо в лицо...

Я почувствовала острое желание надеть полупустое ведро девушке на голову. Хорошо, занавески действительно украли, но неужели нельзя отвернуться?! Разве ей на кровати может быть жёстче, чем мне — на полу?! Я зло выдохнула и натянула одеяло на голову. Надо мной опять завозились — я застонала т заткнула уши...

Часам к семи Юля наконец заснула, а я поняла, что уже не сомкну глаз. Голова трещала, руки-ноги затекли от долгого лежания на твёрдом полу. Я встала, посмотрела на мирно сопящую Юлю, с трудом преодолевая желание мстительно облить её из ведра. Оставив девушку спать на кровати, а Нюську — на полу, я тихо вышла за дверь. Общежитие окутывала тишина и сонная атмосфера. Я присела на низкую кривую лавку, стоящую у стены моего домика, и не заметила, как задремала.

Проснулась я часов в двенадцать. Голова болела ещё сильней; всё тело затекло, но хотя бы выспалась. Юля бессовестно дрыхла, безмятежно улыбаясь во сне.

— Вставай, — буркнула я, тряся её за плечо.

Девушка сладко потянулась, зевнула. Свесив ноги с кровати, Юля поморгала и произнесла:

— Ой, как плохо я спала...

Я взвыла и хлопнула дверью. Тоже мне, принцесса на горошине! Юля вышла через минуту, недоумённо хлопая ресницами.

— Ты чего? — наивно спросила она.

— Лучше, помолчи, — сквозь зубы процедила я.

...Завтракали мы в столовой, заплатив приличные деньги за малосъедобную овсянку и пару кусков колбасы для собаки. Затем мы посетили одну из выгребных ям, после чего Юля признала, что общежития её мира не имеют принципиальных отличий от наших.

— Куда мы теперь? — спросила Юля, когда мы подходили к дому.

— Сейчас возьмём лошадей, а Нюсю домой загоним и поедем в библиотеку.

— Это интересно! — воодушевилась девушка.

Я улыбнулась, поскольку тоже любила почитать в любое время и в неограниченных количествах.

Нюся ни в какую не хотела оставаться одна в пустом доме. Она упорно убегала то на один край общежития, то на другой. Я, тяжело дыша, уже не могла даже просто быстро ходить.

— Нюся, имей совесть!!! Я тебя с собой взяла? Взяла! Мясом кормлю? Кормлю! Так иди же домой, псина вредная!

Нюся устыдилась и, виновато вильнув хвостом, послушно зашла в дверь, которую я тут же победно захлопнула.

Мы выехали за ворота общежития и направились по знакомой дороге, но не в сторону города. Школа осталась слева, мы же устремились к заметной башне, стоящей в полуверсте от неё.

Библиотека занимала все три этажа невысокой широкой башни без окон. Строение было окружено низкой живой изгородью; во дворике, аккуратно посыпанном крупным жёлтым песком, несколько учителей возились с клумбами. Мы оставили лошадей у входа и направились на территорию. В несколько шагов мы пересекли двор, но войти в башню не успели: уже у самых дверей меня окликнули.

— Верена, постой!

— Здравствуйте. В чём дело, учитель Килт? — отозвалась я, возвращаясь к одной из клумб.

Килт подозрительно огляделся и тихо спросил:

— Верена, ты давно вернулась?

— Вчера вечером, — отрапортовала я, уже догадываясь, каким будет следующий вопрос.

— А ты не виделась с наставником Пфаем?

— Нет, — зевнула я.

— А давно ты последний раз с ним связывалась?

— Больше недели назад, — несколько раздражённо ответила я. — И что он вам всем сдался?!

— Тебя кто-то уже спрашивал о нём? — насторожился Килт..

— Да, учительница Шемри. Послушайте, я бы, может, и могла вам помочь, но вы не хотите ничего мне объяснять, поэтому разбирайтесь сами!

Я обиженно развернулась, собираясь уйти.

— Подожди. Ты права, от тебя мы не должны скрывать произошедшего, ведь это непосредственно тебя касается.

Я заинтригованно повернулась лицом к Килту, но он обманул мои надежды.

— Ты, верно, идёшь в библиотеку? — уточнил учитель и, уверившись моим кивком, продолжил: — Тогда подожди меня там. Этот разговор не для чужих ушей. Не для истории, понимаешь?

Я пожала плечами и вернулась к дверям и ждущей меня на их пороге Юле. Мы вошли в просторную залу, одну половину которой занимали столы и лавки, а вторую — книжные полки. Я подвела Юлю к крайней секции.

— Бери книги только с этого стеллажа. Все, что стоят на остальных, имеют разные степени защиты, — строго предупредила её я.

— Какие например? — любопытно спросила девушка.

— При самой низкой степени защиты ты намертво прилипнешь к книге, а при последней — хорошо, если не взорвёшься, — с удовольствием объяснила я.

Юля вздрогнула и с опаской покосилась на соседние стеллажи.

— Возьмёшь книжку, сядешь туда, — я указала пальцем на угловой стол, — и будешь читать. Никуда не уходи!

Девушка кивнула и начала копаться в полке. Я же целенаправленно посетила несколько секций и с небольшой стопкой книг устроилась на втором этаже в уютной кабинке для подготовки к экзаменам. Здесь стояло мягкое кресло и круглый столик, а на стены было наложено звукоизоляционное заклинание. За иллюзорным окном виднелся иллюзорный морской пейзаж. Я привычно залезла в кресло с ногами. Это было моё любимое место в библиотеке, не счесть, сколько раз я сидела здесь. Я взяла в руки первую книгу. Объёмный фолиант со светло-коричневой потёртой обложкой был озаглавлен: "Легенды о горе, Квоней именуемой". Мне нравилась эта книга, в своё время я читала её запоем. Сейчас меня интересовала лишь одна легенда — о Пещере Судьбы. Я нашла нужное место без труда и погрузилась в чтение. Увы, ничего нового узнать не удалось. Никто сам не видел, не бывал; никто ничего не знает. Никакой информации сверх того, что мне сообщил Страж. Верить ли в эту дурацкую книгу Жизни? Что делать с кинжалом, которым надо неким загадочным образом менять судьбу? Впрочем, чего я ожидала от легенды? Это по определению просто красивая история, а не инструкция по эксплуатации. Я отложила книжку в сторону и взяла следующую: "Предрекающие смерть: истина и ложь". Её я ни разу не брала в руки, да и сейчас открывала с неохотой. Довольно древний фолиант выглядел совсем новым — кто будет читать такую гадость! Я отыскала необходимый раздел не сразу: сориентироваться в незнакомой книге оказалось весьма сложно. О баньши известно было мало, ведь их невозможно поймать и изучать. Книга не отличалась оригинальностью: весь раздел сводился к подробной статистике, согласно которой предсказания этих существ не давали сбоев. Что бы не предпринимала жертва, как бы себя ни вела, избежать предречённой участи не удавалось. Я раздражённо захлопнула фолиант. Да ну его! Последняя книжка была на диво маленькой и тонкой. На учебник с заманчивым названием "Трансгрессория" все адепты смотрели с ужасом. Сложная наука о порталах и телепортации была путаной и состояла из нескончаемого списка указаний, изредка перемежаемых жутковатыми историями из жизни магов. После проведения курса обучения по этой дисциплине сами учителя говорили, что лучше не прибегать к такому способу перемещения. Главная проблема заключалась в том, что не существовало надёжных карт местности и рассчитать расстояние или направление с необходимой точностью было практически нереально. Но меня сейчас интересовало другое, а именно методы стабилизации порталов. В учебнике об этом было написано целых три страницы мелкими буковками и заумными словами. Я стала внимательно вчитываться в малопонятный текст. Когда я уже почти заканчивала, понимая, что ничего полезного не найду хотя бы потому, что смысл половины прочтённого до меня не доходит, дверь кабинки скрипнула.

— А, вот ты где.

Вошёл учитель Килт, наколдовал себе иллюзорное осязаемое кресло и уселся, устало обмякнув. Я бы не рискнула сидеть на иллюзии, которая может в любой момент рассеяться...

— Интересный набор, — указал Килт на лежащие на столе в творческом беспорядке книги, — легенды, ужасы и "Трансгрессория".

Учитель не торопился продолжать и молча разглядывал пейзаж за окном. Я нетерпеливо заёрзала, давая понять, что не хочу ждать. Килт вздохнул.

— Мы узнали об этом три дня назад от... ну, не важно от кого. Но запомни, всё, что я тебе скажу, нужно держать в тайне. Твой Наставник, Пфай, — по совместительству глава одной интересной организации. Подробности рассказывать не стану: извини, но они тебя не касаются. Организация эта имеет довольно специфические цели, связанные с развязыванием всевозможных конфликтов и войн. К сожалению, Пфай узнал о своём раскрытии раньше, чем мы успели его посетить. Застать его врасплох не удалось, он исчез. Хотя Пфай и не имеет статуса архимага — а по последним данным он даже не закончил магистериум — но ты не понаслышке знаешь его способности. Его ищут, поэтому тебе, как его адептке, все задают однообразные вопросы. Возможно, Наставник выйдет с тобой на связь, думая, что ты ещё не в курсе, попытается переманить. Сразу сообщи кому-нибудь из наставников или учителей. Опасайся его.

— С чего бы ему обращаться ко мне? Я никогда не была его любимицей, не то что Эйрест или Корд, — удивилась я.

— Эйрест и Корд исчезли в тот же день. Пфай всегда отбирал себе адептов с потока самостоятельно, руководствуясь некоторыми... хм... признаками. В тот год подходящих поступивших было лишь двое. Пфаю пришлось выбирать третьего — ведь это минимальная группа для наставника. Он почему-то выбрал тебя.

— Почему тогда вы мне доверяете? Может, я с ним заодно?

— Я знаю тебя десять лет, это немало, поверь.

Я задумчиво посмотрела в окно. Иллюзорное море бросало на берег пенистые волны. Интересная история... И что мне теперь делать?

— А если я где-нибудь встречу Наставника? — спросила я, не поворачиваясь.

— Постарайся отвлечь его и незаметно послать весточку. Кого из учителей или наставников ты знаешь лучше?

— Я свяжусь с вами или учительницей Шемри.

— Хорошо. Всё это так невовремя. Конец года, да ещё этот недавний инцидент в Других Долинах...

— Какой? — заинтересовалась я.

— Ты ничего не слышала? Странно, ты ведь вроде была неподалёку... В Елани, на территории клана Оувори, произошёл сильнейший энергетический всплеск, по нашим предположениям, взрыв магического источника. Всё местное население не могло носу из дома показать, поскольку испортились амулеты, защищающие от волков, а этих хищников там водится предостаточно.

Я улыбнулась хорошей новости. Вот почему у них было такое запустение, когда мы уезжали! Так им и надо! Килт шевельнулся в кресле, и оно, сообразно моим ожиданиям, рассеялось. Учитель с громким возгласом шлёпнулся на пол.

— Ну, ладно, я пойду, — торопливо вскочил он и, не успела я попрощаться, выскочил из кабинки.

Я, помешкав пару секунд, подхватила книги и тоже вышла.

Из библиотеки я выходила в приподнятом настроении. Юля тоже была довольна: найденные книги ей понравились. Мы вышли за живую изгородь и направились было к лошадям, когда из-за угла на большой скорости выкатила карета, запряжённая двумя белыми скакунами. Она была красивой, выдержанной в чёрно-зелёных оттенках; карета прыгала на чересчур узкой и ухабистой дороге и дико тряслась, грозя в любой момент перевернуться. Мы посторонились, но прямо перед нами кучер натянул поводья с оглушительным "тпру!". Дверца распахнулась, и из кареты высунулась круглая физиономия Корда.

— Верена, залезай, дело есть, — без приветствия буркнул он.

Уже? Легки на помине! Я растерялась, не зная, стоит ли ехать или это для меня плохо закончится. Корд, видя моё замешательство, счёл необходимым добавить:

— Тебя хочет видеть Наставник.

Не сомневаюсь. Я неуверенно кивнула и повернулась к Юле.

— Поезжай домой. Дорогу найдёшь?

— Никуда я одна не поеду! — возмутилась Юля.

— Не спорь. Тебе со мной нельзя.

— Можно, — нетерпеливо подтвердил Корд, беспокойно поглядывающий в сторону библиотеки. — Забирай свою подругу и садись быстрей, я тороплюсь!

Не успела я возразить, как Юля победно кивнула, исподтишка показала мне язык и влезла в карету. Я схватилась за голову в прямом и переносном смыслах. И что мне теперь с ней делать?!

— Ты садишься или нет?!

Я со вздохом поднялась в карету. Внутри было мягко и удобно, но я сидела как на иголках.

— Говорят, ты теперь вне закона? — насмешливо спросила я Корда.

Он забеспокоился: глазки так и забегали.

— Не знаю, — невпопад ответил он. — Кучер, останови!

Карета остановилась, Корд вышел и пересел на козлы. И прекрасно: можно спокойно поругаться с Юлей, не стесняясь чужих ушей, да и вообще, не любила я задаваку-толстяка Корда.

— Юля, — я повернулась к девушке, заинтересованно глядящей в окошко. — Я тебя по-человечески просила со мной не ездить?

— Да, — честно призналась она, наивно распахивая глаза. — Ты меня вечно прогоняешь! Что тут такого, мы же едем к твоему Наставнику.

— Теперь он мне, скорей всего, враг. И эта поездка опасна, — мстительно объяснила я.

Юля распахнула рот и испуганно поёжилась. Я вздохнула. Сущий ребёнок! Я сунула руку в карман. Да, он всё ещё здесь... Я протянула девушке красивый кристаллообразный амулет.

— Повесь на шею и не снимай ни при каких обстоятельствах. Он защитит тебя от магии.

Послушно надев амулет, Юля залезла на сиденье с ногами и со скорбным видом вновь повернулась к окну. Я, отгоняя бесполезные мысли о предстоящей встрече, тоже принялась разглядывать окрестности.

5 глава

Карета обогнула Вормин по большой дуге и выехала на неизвестный мне тракт. Мимо пронеслась пара небольших селений, затем потянулись засеянные поля. Рожь и пшеница, картошка и кукуруза мерно покачивались под порывами ветра; крестьяне увлечённо копошились среди невысоких ещё ростков. Небо радовало чистой голубизной и перистыми облаками, но жарко не было: солнечное тепло компенсировал сильный северный вихрь. Вдалеке виднелась берёзовая роща, над ней чёрной точкой кружилась какая-то крупная птица, парящая на восходящих потоках.

Вскоре мы свернули с тракта на боковую дорогу, перебрались через широкую реку по крепкому мосту и уверенным ходом покатили к показавшейся впереди возвышенности, поросшей густыми пушистыми кустами. Там, на холме, стоял красивый замок из тёмно-серого камня с несколькими круглыми башенками разной высоты и одной квадратной, оканчивающейся наверху открытой площадкой с зубчатой кладкой по краю. С козел раздавались громкие понукания, обращённые к лошадям, и карета покатилась в гору быстрей.

Карета упёрлась в ажурные кованые ворота. При ближайшем рассмотрении замок оказался осовремененным, растерявшим свою оборонительную функцию и приобретшим декоративную. Ворота открыли, и карета въехала в узкий неухоженный двор.

— Вылезайте, приехали, — послышалось снаружи.

Сама вежливость! Я открыла дверцу и спрыгнула на землю; Юля же подошла к порогу и задумчиво уставилась вниз.

— Высоко-о...

Я подала ей руку и с осуждением посмотрела на Корда.

— Мог бы хоть дверцу дамам открыть!

— Хе, тоже мне, дама нашлась!

Корд дебильно рассмеялся, что больше было похоже на ржание, махнул нам рукой и засеменил ко входу. Массивные двери раскрылись со зловещим скрипом, и мы вошли в замок.

Корд нёсся вперёд, как горный козёл, мы едва за ним поспевали, поэтому я не имела возможности осмотреться. Я лишь успела заметить, что обстановка была весьма богатой, но мрачной, на мой вкус. В конце концов, мы добрались до большого просторного зала.

— Ждите здесь, — наставительно погрозил нам пальцем Корд и вновь скрылся в коридоре.

— Кто это был? — тут же спросила Юля. — Такой неприятный тип.

— Это Корд — второй адепт моего Наставника. Есть и третий — Эйрест — не менее вредный, молчаливый и самоуверенный.

В зале не было окон, блики от горящих в настенных канделябрах свечей играли на стенах и потолке. Сюда вело несколько дверей; у той, из которой пришли мы, стояло четыре кресла — два у стены напротив двух в отдалении. На другом конце зала расположилось несколько книжных стеллажей до потолка, потёртые обложки большинства фолиантов слабо светились защитной магией. Справа стена была украшена коллекцией всевозможных ножей и кинжалов. Клинки блестели в свете свечей, многажды отражая их пламя. Слева в стене имелся камин, в нём, несмотря на летнее время, жарко горел огонь, но в помещении всё равно было прохладно. Я села в кресло, сделанное из красного дерева и отличающееся резной спинкой и подлокотниками, Юля последовала моему примеру. От каменных стен веяло холодом — Юля зябко передёрнулась и спросила:

— Какое у вас сейчас время года? Погода осенняя.

— Да нет, идёт первый месяц лета. Наоборот, осень у нас — самый тёплый сезон.

— Надо же. А когда опадают листья?

— Листья опадают в День Листопада, это праздник. С утра ещё настоящее лето, а вечером деревья уже голые. Через несколько дней холодает и выпадает первый снег.

— В моём мире всё совсем иначе... — ностальгически вздохнула Юля, мечтательно глядя на огонь.

На этой теме разговор увял. Я попыталась связаться с Килтом... и не смогла. Стены не то замка вообще, не то этого зала в частности не пропускали магию наружу. Ну почему меня преследует просто патологическое невезение?! Надо было связаться с кем-нибудь ещё из кареты: Корд — абсолютно бесталанный маг, авось и не заметил бы... Да что теперь жалеть — поздно выныривать, когда воздух кончился.

Наставника не было долго. Я издёргалась, пытаясь придумать хоть какой-нибудь план действий и совершенно в этом не преуспевая. Юля рассеянно теребила висящий на шее амулет. Только я хотела сказать ей, чтобы она убрала его под рубашку, как Наставник соизволил наконец явиться.

— Здравствуйте, Наставник Пфай, — вежливо встала я.

— Здравствуй, — ответил он, усаживаясь в кресло напротив.

Наставник был похож на поджарую гончую. Высокий, худой, смуглый, с длинными седыми волосами, опускающимися чуть ниже лопаток и собранными в косу, он идеально вписывался в роль некроманта. Порой, в дни его плохого настроения, его сторонились даже другие наставники и учителя; я же всегда старалась не натыкаться на него лишний раз, хоть он и был моим Наставником. На младших курсах адепты жаловались, что его холодные голубые глаза являются им в кошмарах накануне экзамена по прикладной некромантии, которую он преподавал вкупе с другими предметами. Меня подобные сновидения не мучили никогда, да и тяжёлого взгляда Наставника я не боялась, у меня даже довольно хорошо получалось его копировать.

На Юлю Наставник произвёл предсказуемое впечатление: один раз глянув на него, она больше не осмеливалась поднимать взгляд и лишь пролепетала тихое "здрасьте".

— Это твоя пришелица? — насмешливо спросил Пфай, указывая на девушку.

— Да, — кивнула я.

— А с виду и не скажешь... Что это за кулон?

Наставник встал, подошёл к Юле и взял в руку кристалл артефакта.

— Кажется, это твой амулет, Верена? Какая жалость, цепочка порвалась...

Конечно, как будто я не видела, что он её магически повредил! Плохо, не к добру это...

— Положу-ка я его вот сюда, чтобы не потерялся.

Бросив амулет на соседнее кресло, Наставник вновь уселся, вольготно откинувшись на спинку.

— Зачем вы хотели меня видеть? — напряжённо спросила я: находиться рядом с Пфаем становилось всё неуютнее.

— Разве ты вернулась в Вормин не для того, чтобы со мной поговорить? — удивился Наставник.

— Да, но в свете последних событий это желание у меня как-то отпало.

— Каких именно событий? — издевательски усмехнулся он. — Моего разоблачения, о котором тебе наверняка уже кто-нибудь разболтал? Или, может, охоты за тобой оборотня с недвусмысленными намерениями?

— А откуда вы знаете об оборотне? — опешила я.

— Не догадываешься? Странно, пора бы уже...

— Вы?! — ахнула я. — И теперь, и тогда, по дороге к Елани... А я, как дура, сообщала о своих передвижениях... Но зачем?! Чем я-то вам помешала?! Я же ничего не знала!

— В первый раз я решил от тебя избавиться, чтобы ты не помешала планам Ашмы. Во второй же... Я не мог знать, что она тебе разболтала, а известно ей было немало. Да и после первого покушения у тебя могли появиться догадки, подозрения; ты бы рассказала всё кому-нибудь не тому, меня бы раскрыли. Знал бы, что об этом вскоре позаботится кто-то другой, — не возился бы. Впрочем, мне не жаль затраченных усилий. Ты столько раз избегала смерти, что я тебя невольно зауважал. Оказывается, я совсем тебя не знал все эти десять лет. Наверное, потому что и не пытался узнать... Ты весьма одарённый маг ("Неслыханный комплимент!" — подумала я.) и отличаешься незаурядной смекалкой. Я хочу предложить тебе сотрудничество. Надеюсь, ты понимаешь, что выйти из этого замка не сможешь. Если ты не примешь моё предложение, мне не резон оставлять тебя в живых: со временем ты можешь стать опасным врагом.

"Что делать?" — в панике подумала я, изо всех сил стараясь сохранить сдержанность на лице. Ещё эта прохвостка сверкает на меня глазами и посылает красноречивые испуганные взгляды. Я ведь даже не смогу её защитить... И себя-то не смогу... Остаётся только тянуть время и блефовать.

— Мне надо знать, на что соглашаться. Учитель Килт практически ничего мне не объяснил, только то, что вы возглавляете некую подпольную организацию, имеющую абстрактные антиобщественные цели. Расскажите мне всё в деталях, тогда я подумаю над вашим предложением, — деловым тоном заявила я.

Юля удивлённо нахмурилась, вопросительно подняла бровь, но, к счастью, промолчала. Я же сделала независимый вид, закинув ногу на ногу, откинувшись назад и нетерпеливо застучав пальцами по подлокотнику. Наставник улыбнулся одними губами.

— Думаю, мы договоримся. Моя организация имеет прямое отношение к моей расовой принадлежности, которую я тщательно скрываю. Взгляни.

Меня ослепила вспышка калейдоскопа ярких цветов. Мой Наставник — морфораса?! Ни за что бы не подумала... Я кисло усмехнулась новому повороту событий, а Пфай вернул себе привычную человеческую ауру.

— Впечатляет? Хотя ты уже могла видеть нечто подобное при встрече с Ашмой. Идея о создании организации Возвращения появилась у меня тридцать лет назад. Самым сложным было устроиться работать наставником в Школу. Пришлось подделать документы об окончании магистериума. К счастью, Школа тогда нуждалась в новых наставниках, поэтому особо серьёзной проверке меня не подвергали. На каждом зачислении я выбирал адептов, принадлежащих к морфорасе, и скрывал их ауру, чтобы никто не мог ни о чём догадаться. Я выделял их ещё на экзамене, когда остальные учителя и наставники отключали ауровиденье, дабы поступление было честным.

— Выходит, морфорасы попадают на зачисление ежегодно? — заинтересовалась я.

— Практически. Как ты, наверное, знаешь, морфорасы не наследуют почти никаких нечеловеческих качеств. Как правило, нам достаются исключительно магические способности. Тем более, одновременно я специально отыскивал морфорасы по всему миру, предлагал им вступать в организацию и, если позволяли способности, советовал поступить в Школу. Несколько раз, конечно была такая ситуация, когда подходящих кандидатур в зачислении не находилось или их было недостаточно, мне приходилось брать обычных адептов — я старался выбирать полукровок. Так, кстати, и ты попала ко мне. Этих адептов я, естественно, ни во что не посвящал — они просто заканчивали Школу под моим руководством.

— Да, за тридцать лет ваша организация должна была крупно разрастись, — вздохнула я, представляя масштаб прироста. — Но мне пока не вполне ясны цели, к которым вы стремитесь. Также мне не понятно, почему вы послали в Развалы меня, если не хотели, чтобы кто-нибудь помешал Ашме. Отправили бы Эйреста или Корда, они ведь с вами заодно.

— Ашма сама всё испортила, — с сожалением в голосе ответил Наставник, бесстрастно глядя куда-то поверх наших с Юлей голов. — Я наткнулся на неё больше десяти лет назад и предложил вступить в нашу организацию. Она была слишком горда и независима, даже и не выслушала меня толком. У неё имелись свои планы и группа магов-недоучек для их воплощения. Я следил за Ашмой, за её передвижениями. Разрушение Других Долин меня устраивало, поскольку соответствовало моим собственным проектам. Её идеи были весьма неплохи, но она вела себя неосторожно: энергетические волнения в районе Елани стали слишком заметны. Когда я увидел Развалы в списке мест дипломной практики, мне пришлось выбрать их для своей группы. При этом я знал, что у Ашмы есть свои источники информации, и ей непременно будет известно, что туда направлен адепт. Она бы захотела избавиться от свидетеля, и мне не имело смысла подставлять Эйреста или Корда, сама понимаешь.

— Ну, спасибо, нашли козу отпущения, — буркнула я, изображая знаменитый взгляд Наставника.

— Что делать, козлов не нашлось... — притворно вздохнул Пфай.

Я поморщилась, но продолжать дискуссию не стала и перешла от зоологической темы к более насущной:

— Ладно, понятно, зачем Ашма хотела рушить Долины. Но вам-то оно к чему?

— Да, извини, я никак не расскажу тебе о целях, ради которых я создал организацию Возвращения.

Наставник замолчал, вероятно, подбирая формулировку, равнодушно уставился на Юлю, нервно ёрзающую в кресле.

— Я не знаю, известно ли тебе, — продолжил наконец он, — какая раса появилась на земле первой.

— Не известно, — сухо призналась я. — А кто вообще может это знать?

— Многие специалисты признают, что это была морфораса, а уж из неё со временем выделились все остальные.

— Интересная версия. И что с того?

— Другие Долины создали двести лет назад, чтобы предотвратить повальную войну "всех со всеми". Это было ошибкой. Война вернула бы нас к истокам: большое количество жертв, жестокость и насилие привели бы к беспорядочному смешению рас, мир бы наводнили морфорасы! Мы бы возвратились к началу и построили историю иначе. Мы перестали бы быть изгоями, а стали правителями, элитой, самыми почитаемыми в мире. Мы бы заняли место, полагающееся нам по праву!

Н-да, грандиозные планы... Наставник ухитрялся произносить эмоционально окрашенные предложения с абсолютно бесстрастным и холодным видом, словно какой-то пустой, бессмысленный механизм. Он сделал многозначительную паузу.

— Ашма не смогла понять и оценить, насколько справедливо моё стремление. После крушения Дерева, а вместе с ним и её планов, она растерялась и вспомнила обо мне и моём предложении. На этот раз Ашма выслушала мои идеи, обозвала всё это безумием и наивно надеялась свободно уйти. Теперь она здесь, — мне в красках представился замурованный в стену труп. — Её дар взаимодействия с природной магией очень ценен, я предполагаю как-нибудь его использовать. Хочешь увидеть старую знакомую?

Я неопределённо пожала плечами. Почему бы и нет? Наставник повернулся и строго посмотрел куда-то в сторону камина — часть стены рассеялась (и как я раньше не заметила, что это иллюзия?), открывая взгляду просторную нишу, отгороженную от зала прозрачной стеной, вроде той, которую я успешно взорвала в Дереве. Небольшая комната за перегородкой имела полторы сажени в ширину и всего одну в глубину. К длинной стене с помощью цепей и петель крепилась доска, изображающая откидную кровать. На ней сидела Ашма, поджав одну ногу и свесив другую, она упиралась спиной в холодный камень стены; глаза её были закрыты. Собственного освещения в комнатке, похоже, не имелось, поэтому девушка мгновенно среагировала на появление света: сощурилась, прикрывая глаза рукой, подняла взгляд. С момента нашей последней встречи она заметно осунулась, всё тот же светлый наряд приобрёл коричневатый оттенок и покрылся грязными разводами; на её ногах не было обуви, а короткие волосы спутались в тугой колтун. В её глазах застыла безнадёжная усталость. Ашма без особого интереса оглядела открывшийся ей вид.

— Интересная компания, — хриплым голосом прокомментировала она, равнодушно отворачиваясь к стене.

Юля исподтишка сочувственно глянула в сторону тюремной ниши и жалобно вздохнула (наверное, вообразила, как сама скоро окажется в таком положении). Я же с ужасом представила себя на месте Ашмы и передёрнулась. Заточение в принципе тяжело переносить любому человеку, а магу — вдвойне. Для меня колдовать как... как дышать! Да и Ашма... Сколько она здесь провела? Неделю, может, чуть больше, а в каком уже состоянии... Хотя — как знать? — возможно, она попала сюда в не лучшем виде.

— Это жестоко, — медленно произнесла я, обжигая Наставника пламенным взглядом.

Он нехорошо усмехнулся, сверкнув глазами.

— Жестокость — обязательная черта облечённой властью личности. На мне ведь держится вся организация; её члены, разбросанные по всему миру, ждут сигнала к началу действий по плану, которого ещё и в глаза не видели: я сейчас его только разрабатываю. Что жестоко, а что — нет, каждый оценивает со своей колокольни. Для меня цель оправдывает средства.

— Любые? — мрачно уточнила я.

— Любые, — категорично подтвердил Наставник. — Что ж, я вижу, тебя не удастся убедить присоединиться к нам. Ты слишком убеждена в своей морали. И где ты только этого набралась?!..

— Уж не от вас, — едко ответила я, понимая, что избежать конфликта всё же не удастся.

— Да, никто не совершенен. Я бы уделял твоему воспитанию больше времени, если бы знал, что мне это пригодится. Но времени не вернуть.

Наставник встал, обошёл кресло вокруг и опёрся руками о его спинку.

— Знаешь, в замке сейчас больше никого нет, — глубокомысленно сказал мне он, в упор глядя на Юлю (та сначала напряжённо сжалась, а потом расслабилась, словно привыкла). — Я ведь уже говорил, что организация децентрализована и её существование полностью зависит от меня. А ты без боя не сдашься, и я не могу собой рисковать. ("Печально знакомая логика", — подумала я.) В азарте поединка всякое случается, от неудачи никто не застрахован. Так что сама видишь, мне не резон заниматься твоим устранением собственноручно.

— Вы противоречите сами себе, — усмехнулась я, качая головой. — Из ваших слов выходит, что вы должны меня отпустить: сами не можете рисковать, а перепоручить некому.

— Почему же. Ведь кроме тебя и меня здесь есть ещё кое-кто.

Я резко обернулась к Юле, но поздно. Девушка смотрела на меня пустыми глазами, замутнёнными гипнотическим влиянием, перебить которое мне было не под силу. Согласно немому приказу Наставника, Юля медленно встала, подошла к стене и сомнамбулическим движением сняла с подставки один из коллекционных кинжалов. Я тоже вскочила и попятилась к центру зала. Наставник отлепился от кресла, повернулся к нам спиной и не торопясь двинулся в сторону книжных стеллажей. Немного заинтересовавшись происходящим, Ашма угрюмо наблюдала за развитием событий сквозь прозрачную перегородку. Юля наступала, неумело держа кинжал в опущенной руке. Иногда гипноз удаётся сбить громким окриком. Попробовать, что ли?

— Юля, нельзя! Фу! — ляпнула я первую пришедшую мне на ум фразу.

Реакции не последовало, я продолжала отступать. Наставник предусмотрительно прикрыл Юлю антимагическим щитом, достаточно мощным, чтобы мне не хватило сил его разрушить, поэтому я не могла отключить девушку безвредным методом, а перспектива беготни по залу от Юли до скончания веков меня не прельщала. Значит, надо сделать что-нибудь с гипнотизёром. Я быстро оглянулась, оценивающе посмотрев в спину Наставнику. Магию он почувствует сразу и успеет обезопаситься, если уже этого не сделал, разве что запустить в него чем-нибудь материальным... Я задумчиво завела руку за спину, нащупывая рукоятку артефактного кинжала. По-моему, самое время менять мою судьбу! Метать ножи мне приходилось лишь однажды, делала я это на спор и промахнулась четыре раза из пяти. Но то были специально сбалансированные метательные орудия... Я вытащила кинжал левой рукой, схватилась правой за клинок... и тут же порезалась. Я ойкнула и выпустила оружие. Несколько капель крови потекли по лезвию; кинжал падал на пол бесконечно долго; когда металл звякнул о камень пола, я подняла голову. Теперь меня от тупо застывшей Юли отделяла матовая стенка сферы. Сферы Чести. Я осторожно развернулась. Наставник смотрел на меня, я впервые видела удивление на его лице.

— Откуда у тебя артефакт, активирующийся кровью?!

— Нашла... — несколько ошеломлённо ответила я.

— Между прочим, его применение противозаконно.

— Кто бы говорил о законе! — возмутилась я.

— Да, не мне говорить о законе, — легко согласился Наставник, подходя-таки к стеллажу и выдвигая нижний ящик. — И что мы теперь будем делать?

Пфай выпрямился, держа в руке широкий короткий меч. Я уже давно обнажила свой, блики отплясывали на обоих клинках хищный танец.

— Честный поединок без магии — хороший шанс для тебя.

Наставник окинул взглядом мой потерявший иллюзию приличного вида наряд и издевательски отметил:

— Ты всегда была неряхой.

Он напал первым. К моему удивлению, наш с ним фехтовальный профессионализм оказался примерно на одном уровне, поэтому мы с воинственным воем по очереди гоняли друг друга по всей территории сферы — благо, места хватало (одна её стенка отгородила четверть зала, другие ушли за его пределы). После очередного круга мне стало смешно, и, чтобы совсем не расслабиться, я решила сменить тактику. Выбрав момент, когда Наставник был сзади, я резко развернулась, встречая его клинок своим. От неожиданности он чуть не выронил оружие, но всё же справился с собой, и наш поединок перешёл в новую, активную фазу. Неумело отмахиваясь мечами друг от друга, мы прекрасно веселили Ашму, снисходительно улыбавшуюся из своей тюрьмы. Интересно, сколько продержится сфера? Разводить балаган, как ни странно, надоело мне. Я крутанулась отработанным движением и, оказавшись за спиной Наставника, наугад ударила назад. Приём, не сработавший в своё время с натренированным оборотнем, на этот раз оправдал мои надежды. Меч преодолел сопротивление с неприятным хлюпающим звуком. Я с замиранием сердца обернулась. Клинок воткнулся Наставнику под лопатку; я неуверенно потянула рукоять на себя и выдернула меч. Наставник повернулся лицом ко мне, шагнул назад, дотронулся до плеча, недоумённо глянул на окровавленную руку (ранение было сквозным) и вдруг упал. Со стоном поморщился, царапая пальцами пол, и окинул меня знакомым недобрым взглядом.

— За что... ты борешься? — с трудом выговаривая слова, спросил он, закашлялся и совсем уже тихо продолжил. — Ты... ведь даже... не знаешь... кто ты...

— Что?

Наставник посмотрел куда-то мне за спину, с усилием выдавил подобие торжествующей улыбки и закрыл глаза, обмяк. Я развернулась, только теперь замечая, что сфера исчезла, но сделать ничего не успела. Длинный острый кинжал, как мне показалось, проткнул грудь насквозь, выйдя остриём где-то на спине. Рукоять верного меча выскользнула из ослабевших пальцев, клинок звонко ударил по каменному полу, высекая искры. Ноги подкосились, я упала на колени, соскальзывая с клинка; Юлины глаза, в которых медленно таял гипнотический туман, в мгновение улетели вверх. Я чуть приподняла голову, что потребовало недюжинного усилия, выдохнула, с клёкотом вдохнула. Наблюдая, как глаза Юли наполняются смыслом, я чувствовала, что теряю контроль над телом. Больно не было. Было обидно. До слёз обидно, что всё получилось так глупо. Я попыталась приподнять руку, но не смогла. Упав на бок, я выдохнула и больше, кажется, уже не вдохнула...

...В большом холодном каменном зале было многолюдно. На полу лежало два тела: мужское и женское, около каждого растекалась лужа. Из ниши в стене, прижавшись к прозрачной перегородке, удивлённо-тоскливо смотрела брюнетка средних лет. Над телом женщины стояла молодая девушка с длинными светлыми волосами; она сжимала в приподнятой руке окровавленный кинжал и безучастно смотрела вперёд...

...Юля моргнула и повела вокруг осмысленным взглядом. Она подняла руку с кинжалом к глазам, с ужасом посмотрела на окровавленное лезвие, на лежащие на полу тела и отбросила клинок в сторону.

— Что же это?.. Ничего не помню... Кого я...? Верь... Что с тобой, Верь?

Юля склонилась над девушкой, затрясла её за плечо.

— Верь, Верь, ну скажи что-нибудь! Ну, Верена... — между всхлипываниями бормотала она.

Бедная девочка, совсем ещё ребёнок, и вообще к такому не привыкла. Хотя можно ли к этому привыкнуть? Ашма печально вздохнула, наблюдая, как незнакомая ей девушка постепенно впадает в истерику. Нельзя же так!

— Девушка, да перестаньте вы её трясти! — мрачно посоветовала Ашма, стараясь привлечь внимание громким голосом. — Поймите, вы пытаетесь привести в чувство труп!

Юля вздрогнула, обернулась. Странная женщина из ниши в стене понимающе смотрела на неё. "Нет, этого не может быть. Верена живая, живая, правда?.." — крутилось в Юлиной голове.

— Как-кой т-труп?.. Неправда... — заикаясь, возразила Юля, безумно тряся головой. — Ве-ерь!..

Отчаиваясь получить желаемый результат, Юля особо сильно толкнула девушку в плечо — и та безвольно повалилась на спину. Оглушительный визг многократным эхом отразился от каменных стен зала: Юля с криком отскочила, попутно плюхнувшись на пол, и уже сидя отползла ещё назад. Она подняла к глазам трясущуюся руку, в которой раньше держала кинжал, посмотрела на несколько красных капель на ней, потом на лежащую на полу без движения девушку, чья рубашка на груди была залита кровью...

Юля встала, пошатываясь, развернулась к нише.

Ашма встретилась взглядом с полными слёз, расширенными от страха глазами светловолосой девушки.

— Это... я?.. — еле слышно спросила Юля, с трудом справляясь с дрожащими губами.

— Да, — честно ответила Ашма: она не умела иначе.

— Нет!

Юля попятилась, прижала руку ко рту, закачала головой.

— Нет... Нет!

Выкрикивая это, девушка вдруг рванулась и выбежала в одну из дверей. Ашма проводила её тоскливым взглядом и уселась обратно на лежанку в той же позе. Да и что ещё ей теперь оставалось делать?..

Юля безумно неслась по коридорам и повторяла:

— ...нет, нет, нет, нет, нет...

Она не запоминала дороги, поднималась и спускалась по каким-то лестницам, пересекала тёмные неосвещённые коридоры. Это длилось долго, пока девушка не упёрлась в тупик. В большой комнате было темно, на полу везде валялись какие-то вещи, о которые Юля всё время спотыкалась. Она упёрлась в угол, села там прямо на пол и сжалась в комок. По её щекам беззвучно текли слёзы; на более активную истерику уже просто не было сил...

...Лежать было сыро. Под рукой ощущалось что-то холодное, мокрое, густое и склизкое. Я поморщилась и открыла глаза, посмотрела на ладонь и едва удержалась от вскрика. Вся рука была в крови. Я резко вспомнила, почему валяюсь на полу, и тут же испуганно вскочила. В большой луже крови чётко отпечатался мой силуэт. По непонятным причинам у меня ничего не болело, только прохладный сквознячок неприятно холодил тело через мокрую одежду. Я наколдовала себе иллюзорное зеркало в полный рост и недоумённо уставилась в его глубины в поисках исчезнувшей в неизвестном направлении смертельной раны. Увиденное заставило меня брезгливо скривиться. Вся рубашка качественно перекрасилась в красный цвет — с неё разве что не капало; штаны частично покрылись багровыми разводами, а волосы в хвосте повисли слипшимися сосульками. Руки до локтя были измазаны кровью, и для полноты картины не хватало только маньячьего топора. Улыбнувшись своим мыслям, я осторожно растянула края разреза на рубашке. На память о ранении остался лишь короткий грубый шрам, окружённый воспалённой кожей. "Ничего не понимаю", — рассеянно подумала я, посмотрела в собственные светло-карие глаза, отражённые зеркалом, и удивлённо хмыкнула. Кто я?! От размышлений меня отвлёк раздавшийся сзади грохот и взвизг. Я подскочила, в прыжке разворачиваясь и выставляя перед собой руку, но самооборона не понадобилась: источником звука оказалась Ашма, которая, увидев меня на ногах, в священном ужасе грохнулась с кровати и теперь сидела на полу, ошалело глядя в мою сторону. Я, пребывая в благодушном настроении, успокаивающе улыбнулась ей.

— Э, не надо так зловеще ухмыляться, — нервно буркнула Ашма, неуверенно поднимаясь и присаживаясь на самый край лежанки. — Я, конечно, не слабонервная, но покойнички, восстающие без всякой некромантии, доведут кого угодно.

— Я и не знала, что моя улыбка столь зловеща, — скорчила я недовольную рожу, подходя к прозрачной перегородке. — Который раз меня записывают в покойники!

— Как не записать! Пробитая насквозь грудь не располагает к дальнейшей жизнедеятельности.

Ашма недоверчиво посмотрела на меня, прищурив глаза.

— Ты ведь не человек, правда? — убеждённо спросила она.

— Уже не знаю, — понурилась я. — Теперь уже не знаю...

Я опёрлась плечом о стену, задумчиво глянув на тело Наставника.

— Как это не знаешь?! Ну, кто были твои родители? — заинтересовалась Ашма.

— Я их никогда не видела.

"Может, это и к лучшему", — мысленно добавила я.

— Жаль, я сейчас не могу колдовать — в стенах этого замка резерв не восстанавливается естественным путём. Раньше, во всяком случае, во время нашей прошлой встречи, ты выглядела человеком: наверное, Пфай прикрывал тебя, как остальных своих воспитанников, а теперь, я погляжу, он этого делать уже не может, поэтому я бы сказала тебе, кто ты.

— Ладно, это не самый насущный вопрос сейчас, — встряхнулась я, отгоняя никчемные мысли. — Ты видела, что здесь произошло после моей "смерти"? Где Юля?

— Юля — это та светловолосая девушка с кинжалом? — уточнила Ашма. — Когда она очнулась от гипноза и увидела, что натворила, то пришла в ужас и убежала куда-то.

— Значит, она подумала, что это она меня... того?

— Надо сказать, она была права.

— Плохо. Где её теперь искать? Ещё тебя надо как-то выпустить...

Я приступила к тщательному осмотру перегородки. Постучав по ней пальцем, я уже прикидывала, не изучить ли гладкую поверхность на предмет вкуса, когда Ашма решила внести вклад в своё спасение.

— Попробуй подействовать на перегородку тем артефактом, которым ты создавала сферу. Возможно, он и сам по себе гасит магию.

Я пошла подбирать кинжал, валяющийся около кресел, а Ашма вдруг невпопад весело рассмеялась.

— Мне вспомнилось, как смешно вы с Пфаем боролись. Я уже думала, что вы выдохнетесь прежде, чем кто-нибудь кого-нибудь убьёт. Зато твой последний приём был вполне достойным.

— Будешь издеваться, оставлю тут сидеть! — пригрозила я, примериваясь применить артефакт к монолитной перегородке.

— Да нет, я серьёзно, ты лучше фехтуешь. Я ведь уже видела тебя в бою.

— Помню я тот бой. Особенно, как землю волосами подметала...

Недолго думая, я попыталась воткнуть кинжал в перегородку... и мне это легко удалось. Я обрадовалась и стала беспорядочно резать стенку, получив в результате несколько треугольных окошек и зигзагообразную щель. Ашма скептически осмотрела плоды моего труда.

— Верена, ты не могла бы вырезать здесь приемлемый проход, а не окошки для кормушек?

— Может, ты сама себя спасать будешь? Ты мне, между прочим, ещё ничего хорошего не сделала, а я тебя абсолютно бескорыстно вытаскиваю из неприятностей, — огрызнулась я.

Наконец, проход был обеспечен, и Ашма выбралась из своей ниши. Я небрежно сунула кинжал за пояс, подошла к обширной луже, выловила из неё свой перепачканный меч. Подумав, я обтёрла его об одежду Наставника и убрала в ножны.

— Я у тебя в долгу. Дважды, — уныло сказала Ашма, печально опустив голову.

— Почему дважды? — удивилась я.

— Ты отпустила меня тогда, у Дерева, хотя по закону должна была... Сама знаешь. И теперь... Ты спасла мне жизнь. Знаешь, когда ты маскировалась под труп, я всерьёз думала, что умру от голода и жажды, ведь выбраться самостоятельно я бы не смогла.

— За первый раз мы квиты, — махнула я рукой. — Я же помешала твоим планам, разрушила "дом".

— Зато я пыталась тебя убить!

— Ага, четыре раза, — хихикнула я.

— Неправда, три! Портал не считается.

— Кстати, — посерьёзнела я, — скажи, а как ты стабилизировала тот портал? Когда я возвращалась, меня ощутимо помяло, поэтому я боюсь повторять эксперимент, а мне надо отправить домой Юлю.

— Ты, наверное, указывала в направлении нулевой вектор, а нужно пропускать этот показатель.

— Да? Ну ладно, спасибо, я попробую.

Я подошла к зеркалу, с содроганием глянула на своё отражение и распылила иллюзию. С одного из кресел я подняла свой амулет, подбросила его на ладони и сунула в карман. Ничего не забыла? Осмотревшись в последний раз, я повернулась к Ашме.

— Я пойду. Мне надо Юлю искать, да и вообще выбираться отсюда пора.

— Может, ещё встретимся когда-нибудь. Я ведь тебе обязана.

— Если опять придумаешь какой-нибудь коварный план, то непременно.

Мы торжественно пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны. Я покинула зал через ту дверь, в которую убежала Юля, и погрузилась в бесконечный лабиринт лестниц и коридоров. Первым делом я запустила проверзу. Заклинание быстро указало мне месторасположение девушки, но это была меньшая часть дела: не факт, что найдёшь выход из лабиринта, если знаешь только направление, а не путь.

Я брела по коридорам, изредка сворачивая и распугивая встречных крыс. Цель была близка, но я никак не могла найти нужный проход. Интересно, можно теперь считать предсказание сбывшимся или меня ещё убивать будут? Я оптимистично решила, что, пожалуй, раз меня все приняли за труп, то можно считать: я умерла с последующим оживлением. Надеюсь, теперь за мной и оборотень гоняться не будет: я вроде слышала, в случае смерти заказчика заказ аннулируется...

В этой части замка было темно. Я зажгла лайтик и осторожно вошла в какую-то неосвещённую комнату, пересекла её и попала в соседний зал. Я сразу почувствовала, что Юля где-то здесь. Ходить в потёмках не хотелось, и я широким жестом раскидала по комнате с десяток ярких лайтиков. Увиденное меня поразило. Зал был достаточно просторным и снизу доверху заполнен... сокровищами! Похоже, я наткнулась на нераспределённый бюджет организации Возвращения. Золотые и драгоценные камни, целые мешки кедрасов и лон (приокеанской валюты), какие-то раритетные древности и дорогие украшения буквально валялись на полу. "Вот сейчас только Юлю найду и прихвачу пару мешочков за моральный ущерб", — алчно подумала я, продвигаясь в глубь зала. Хозяину деньги уже не пригодятся — грех не спереть что-нибудь!

— Юль! Где ты? — крикнула я, в нерешительности глядя на горку золота в человеческий рост высотой, перекрывшую мне дорогу.

Девушка не отозвалась, хотя я точно знала, что она где-то там, за преградой. Как раз в этом месте потолочная балка была расположена особенно низко, поэтому между вершиной драгоценной горки и ней места хватило бы только проползти. Чувствую, ничем хорошим это не кончится... Я слевитировала к потолку и, прицелившись, прыгнула на вершину горки. Монетки тут же брызнули из-под меня во все стороны, а я медленно, но верно заскользила вперёд. Издавая жуткие завывания, я поехала вниз с постоянно растущим ускорением, работая рёбрами вместо счёт. Доскользив до пола, я чудом избежала столкновения со стеной, выдала неблагозвучную фразу в адрес своих акробатических способностей и с кряхтением встала. Зачем-то отряхнувшись, я покрутила головой и тут же увидела Юлю, сжавшуюся в углу между громадным сундуком и каменной стеной.

— Вот ты где! — обрадовалась я, широко улыбнувшись.

Ответом мне был привычный визг, от которого, казалось, затряслись стены. Я заткнула уши, пережидая пик ультразвука.

— Я знаю, видок у меня не очень, но зачем же так кричать?! — возмущённо сказала я, когда Юля выдохлась.

— Как это может быть? — дрожащим голосом спросила она, испуганно на меня косясь. — Я же сама видела... Ты там лежала... — девушка всхлипнула, не решаясь продолжать.

Я присела на сундук, тяжело вздохнула, облокачиваясь на стену.

— Сама не знаю, как это может быть. Постоянно узнаю о себе что-то новое! Теперь выходит, что я, двадцать один год считавшая себя человеком, могу оказаться кем-то другим!

— То есть?

— Так вот. Я, по-видимому, полукровка какой-то расы, но человеческие качества во мне всегда превалировали. После Дерева — помнишь, я тебе об этом рассказывала — организм попал в экстремальное состояние и воззвал к своим скрытым доселе функциям. Это многое объясняет. Произошло раздвоение сущностей, которое как раз и случается обычно с полукровками, и нечеловеческие качества окончательно вышли на передний план. Поэтому и выздоровела я так быстро, и в темноте стала неплохо видеть, и реакция у меня улучшилась. Что самое обидное, все эти качества довольно стандартные: они присущи многим расам... "Качественней" всего я, похоже, унаследовала регенеративную функцию, иначе не оправилась бы так быстро от столь тяжёлого ранения... Кстати, сколько времени-то прошло?

— Часа два-три, — растерянно ответила Юля и прижала руки к лицу. — Значит, я всё-таки тебя... убила?

— Разуй глаза! Я же сижу здесь живая и здоровая!

— Ты сидишь здесь только потому, что ты не человек. А я же этого не знала, значит, я тебя убила!

Девушка отвернулась в угол и расплакалась.

— Юль, ну, перестань, — устало попросила я. — Ты была под влиянием гипноза, это не твоя вина.

— Моя! С самого начала я во всём виновата!

— Ты преувеличиваешь.

— Нет! Я повсюду таскаюсь за тобой без разрешения! И сюда поехала, хотя ты просила этого не делать!

— Юль, у тебя истерика.

Как прекращают истерики? Тут бы пригодилось ведёрко холодной воды... Может, её как-то отвлечь? Я задумалась в поисках подходящего фактора.

— Юля!!! Давай лучше сокровищницу грабить! — нашлась я.

— Что?! — недоумённо переспросила она.

— Погляди вокруг, — я приобняла одной рукой девушку за плечи (согнувшись для этого в три погибели), а другой демонстративно повела перед собой. — Видишь? Богатство — никому не нужное, никем не охраняемое!

— Я и не заметила...

Юля удивлённо осматривалась, вытирая слёзы.

— В моём мире на один такой мешочек с монетками можно всю жизнь ни в чём себе не отказывать, не работая при этом!

— Прихватим побольше, возьмёшь домой. Я теперь знаю, как стабилизировать портал, и смогу отправить тебя в твой мир.

— Правда?

Юля недоверчиво улыбнулась, окончательно отвлекаясь от процесса самобичевания, и мы приступили к перераспределению сокровищ. Освободив пару мешочков, мы набили их всякой драгоценной мелочёвкой на свой вкус. Затем я опустошила два сундука покрасивее, и мы доверху заполнили их кедрасами.

— И как мы всё это теперь потащим? — скептически спросила Юля, шагами измеряя площадь, занимаемую собранной нами кучей.

— Ну уж не вручную, конечно.

Я нерешительно взглянула на кучу. Магически перетаскивать несколько предметов одновременно тяжело, а уж тянуть их с неизвестно какого этажа по бесконечному лабиринту коридоров...

— Выгляну-ка я наружу, — вслух подумала я, подходя к стене.

Смотреть через камень было не очень удобно, но я всё же разглядела за ним какой-то коридор. Это меня не устраивало, и я перешла к соседней стене, которая оказалась внешней. Примерившись, я пробила в ней подходящим заклинанием объёмную дыру размером с большое окно. Я высунулась. Высота была довольно приличная, но приемлемая. Для начала я спустила вниз наворованное добро — это далось довольно легко.

— Прошу! Наш парадный выход! — обратилась я к Юле, кивая на окно.

Девушка подошла к стене, высунулась и в ужасе отпрянула.

— Я боюсь высоты, — виновато пояснила она.

— Не волнуйся, тебе не придётся лезть по стене. Я спущу тебя так же, как наш "багаж".

— Я боюсь! Давай я лучше пешочком, а?

— Ты знаешь дорогу? Я лично не хочу плутать по незнакомому замку. Сядь на край проёма, так мне будет удобней.

— Но...

— Юля!

— Ладно, ладно...

Юля надула губы , но послушно подошла к стене и уселась в проём, свесив ноги на улицу и крепко зажмурив глаза. Как же быстро у неё меняется настроение! Я аккуратно спустила её на землю, вызвав целый каскад писков и взвизгиваний. Подойдя к проёму, я поставила ногу на "подоконник" и легко выпрыгнула, подхватывая себя левитацией уже в полёте. Юля проследила за моим кульбитом с открытым ртом и покрутила пальцем у виска.

— Посиди здесь, а я поищу нам транспорт. Сторожи клад! — наказала я Юле и двинулась вдоль стены.

Завернув за угол, я увидела небольшую пристройку, на поверку оказавшуюся конюшней. Тут было всего две лошади; ни сёдел, ни другой сбруи я не нашла. Зато рядом с конюшней стояла знакомая карета... Я ухмыльнулась и принялась выводить лошадей...

Загрузив награбленное в карету, мы с Юлей угнездились на козлах, и я непривычным жестом тряхнула поводья. Дорогу я помнила неплохо, поэтому, выехав за ворота, уверенно направила лошадей в нужную сторону.

— Тебя теперь как-нибудь наградят? — внезапно спросила Юля, любопытно уставившись на меня. — Ты ведь опасного террориста обезвредила!

Я искренне рассмеялась, запрокинув голову назад.

— Ой, Юля, твоей наивности можно только подивиться.

— А что я такого сказала? — обиделась девушка, по-детски надувшись.

— Ничего. Просто я не подпадаю под категорию нормальных героев: я не сделала ничего полезного. Наставника разоблачили без моей помощи, хотя я действительно могла догадаться раньше, и наверняка вскоре поймали бы — благо, специалистов в Школе хватает. В крайнем случае обратились бы в МС. Я же даже похвалиться ни перед кем не смогу: уверена, что мне строго-настрого запретят распространяться на этот счёт. Так что не обольщайся, не сложат о нас с тобой ни песен, ни легенд, даже частушек и анекдотов не будет. Вся наша история не для истории, как метко выразился учитель Килт, понимаешь?

— История не для истории. Тавтология какая-то...

— Школа всё замнёт, думаю, даже в МС не сообщит. В Развалах бушевала природа, но стихию обуздали. В Елани произошла, допустим, магнитная буря, испортившая амулеты. Два адепта пропали без вести — ну, да это их проблемы. Ничего не случилось, ничего не произошло. А буду болтать — пропадёт и третий адепт для ровного счёту. Никто не станет признаваться, что тридцать лет у них под носом разрасталась тайная организация под руководством одного из наставников, которого не удосужились толком проверить при приёме на ответственную должность. Сейчас моя Школа стоит у власти, а подобные новости дурно повлияют на её авторитет, ослабят позицию, и заветный флаг перекочует на другую крышу. Это политика.

— Может, это только твои предположения, а на самом деле всё не так? — недоверчиво уточнила Юля, глубокомысленно почесав в голове.

— Ты говоришь, как ребёнок, — усмехнулась я. — Поверь, всё именно так и есть. Не зря учитель Килт, рассказывая мне о заговоре, не раз повторил, что это "не для истории". Он был прав. Такие события всегда не для истории...

Карета шла мягко, нас укачивало, и вскоре вновь загрустившая Юля задремала, положив голову мне на плечо. Я провела свободной рукой по её волосам, полной грудью вдохнула свежий лесной воздух. Похоже, всё налаживается и встаёт на свои места...

Эпилог.

"Безнадёжно опаздывая, Марва бежал, бежал через заснеженное поле, по пустынной дороге, мимо деревьев в замёрзшем лесу. Ледяной ветер бил в лицо, снег колол кожу, грудь сжималась от нехватки воздуха. Пробежав с полверсты, Марва остановился на пустой заледеневшей дороге. Морозный воздух не давал отдышаться, ноги подкашивались. Марва сел прямо в снег, не в силах бежать дальше. Он должен бежать, он должен успеть, иначе... Марва встал и из последних сил побежал по дороге дальше. Метель застилала глаза, снег всё сыпал и сыпал... Пробежав ещё с полверсты, Марва остановился, а потом и упал на покрытую снегом землю... Звёзды, изредка появлявшиеся между серых тяжёлых туч, осуждающе смотрели ему в глаза, как бы говоря: "Беги! Ты не имеешь права остановиться! Тебе нельзя опоздать!" Но Марва не мог встать; у него не осталось больше сил... Метель утихла, но снег продолжал идти. Марва смотрел в тёмное небо широко открытыми глазами. Снег падал на его лицо... и не таял, покрывая его белой страшной маской.

Снег уже не шёл. Над дорогой занимался рассвет. Распростёртый на обочине человек не шевелился и не дышал, покрытый тонким слоем снега. В лесу было тихо. Не свистел ветер, не раздавался морозный скрип шагов по свежему снегу. Из леса бесшумно вышел крупный дымчатый пёс. Он ткнулся носом в холодную руку Марвы, вылизал лицо человека от снега... Марва судорожно вдохнул в первый раз и открыл глаза. Он увидел перед собой пса, который тут же развернулся и ушёл обратно в чащу..."

Я оторвала взгляд от книги и устало потёрла глаза. За окном бушевала метель, крупные снежинки с упорством самоубийц бились в стекло. Я сидела на кровати, удобно скрестив ноги и поставив локти на стол; Нюся лежала рядом, уютно положив голову мне на колени. Стоящая передо мной свеча почти догорела, её дрожащее пламя отражалось в окне. Я посмотрела на лежащий на столе пудовый фолиант, раскрытый где-то на середине, и решительным движением захлопнула его. "Чудесная жизнь Марвы. Подвиги." — механически прочитала я на обложке. Я вновь обратила взгляд к окну. Было уже совсем поздно, но сыпавший весь день снег не собирался прекращаться. Я мягко дунула на свечу — огонь трепыхнулся и погас, погружая комнату в темноту. Теперь сквозь пелену вьюги я могла разглядеть чёрно-белую стену леса и даже низенький заборчик, окружающий мой дом. Немногим меньше шести месяцев прошло с тех пор, как я осталась без Наставника. Сначала пришлось заниматься кучей дел: надо было писать диплом (работа о раздвоении сущностей получилась весьма оригинальной), строить дом (иначе где селиться после общежития?). Жить в городе мне не хотелось: шумно, многолюдно и вообще неуютно — поэтому я выбрала место в трёх верстах от Вормина, рядом с лесом. Имея неограниченный финансовый запас, я построила дом (ну, не я, конечно, а нанятые мной рабочие) за считанные недели. В конце лета я ездила к Видару на новоселье, осенью навещала Юлю, привозила её смотреть День Листопада. Потом наступила зима, ударили морозы — не хотелось даже высовываться из дома. Было грустно, тоскливо и одиноко; целыми днями я читала книги, вечером начинали болеть глаза, тогда я либо шла гулять с Нюсей, либо отправляла на пробежку Каську, либо просто гасила свечу и смотрела в окно. После гибели Наставника, благодаря которому раньше никто не знал моей истинной расовой принадлежности, все мои знакомые, способные к ауровидению, стали от меня шарахаться, наотрез отказываясь объяснять причины этого. Выяснить, кто я на самом деле, тоже не удавалось, поскольку при соответствующем вопросе каждый считал своим долгом вытаращиться на меня, как на сумасшедшую, и поспешно ретироваться. Учителя и наставники в Школе тоже старались не встречать меня в коридорах, резко сворачивая, едва я появлялась в поле их зрения. Ума не приложу, как у них хватило духа принимать у меня дипломную работу! По городу обо мне с чьей-то лёгкой руки поползли нехорошие слухи. Хоть официально полукровки и имели право жить за пределами Других Долин, но это не значло, что их любили в человеческих городах. И мой симпатичный загородный домик все обходили за версту — я видела людей только два раза в месяц, когда ездила за покупками на городской базар. Клада мне пока хватало и обещало хватать ещё очень долго, посему я не волновалась о работе, которую мне, естественно, никто не собирался предлагать с такой-то репутацией.

В неожиданном порыве я встала, подошла к двери, выбежала на улицу. Ледяной ветер тут же проник под тонкий вязаный свитер и лёгкие домашние штаны; волосы мгновенно потяжелели от налипшего на них снега; кожу на лице и ладонях защипало от холода, а босые ноги промокли и задубели. Для пущего эффекта я раскинула руки и подставила лицо на встречу ветру. Стоящая на пороге распахнутой двери Нюська жалобно заскулила, очень похоже воспроизведя: "Что-то ты, хозяйка, совсем с головой не дружишь". Я безумно расхохоталась и с прежним рвением влетела обратно в дом. Мелко дрожа, я подхватила с кровати одеяло и завернулась в него с ног до головы. Ещё раз неуверенно глянув в окно, я решилась. Единственная возможность всё узнать — вернуться в Топляки и прямо спросить об этом у дяди. Зачем мучиться неведеньем? К этому выводу я пришла давно, но всё тянула время, не решаясь вернуться туда, где провела полжизни и не была десять лет, а теперь чувствовала, что выжидать больше нельзя. Взяв карту, я принялась за неблагодарное дело расчёта расстояния. Добираться до Топляков своим ходом было бы слишком долго, и я посчитала случай достойным применения портала. Чего тянуть, пусть сейчас уже и ночь? Дядя в любом случае будет в шоке от моего появления, а в какое время суток это произойдёт — уже не важно. Произведя необходимее расчёты, оделась потеплей и, не забыв прихватить с собой оружие (на всякий случай), вышла во двор. Каське на своём участке я отвела отдельный сарайчик, лишь отдалённо напоминающий конюшню. Лошади было там просторно и привольно, и оставалось место для сбруи и немногого имеющегося у меня сельхозинвентаря. Я вошла в конюшню — Каська встретила меня гостеприимно, но лишь поначалу. Взяв в руки седло, я двинулась к кобыле — та, недовольно ржанув, попятилась.

— Ой, Каська, недосуг мне за тобой гоняться! — я махнула рукой и демонстративно отвернулась. — Поеду одна, без тебя!

Я показала лошади язык и покинула конюшню. Каська, естественно, тут же последовала за мной, неохотно ступив на заснеженную землю; она оббежала меня кругом, виновато заглядывая в лицо. Я тотчас коварно накинула на неё седло — впрочем, лошадь уже и не сопротивлялась.

Чертить пентаграмму на снегу во время метели изначально было затеей глупой. Бороздки заносило, едва я успевала их делать. Проведя за сим бесполезным занятием минут тридцать, я совершенно отчаялась и решила открывать портал в конюшне: там хватало места развернуться. Чёрный уголёк оставлял на полу чёткий след, и вскоре всё было готово. Портал открылся легко, стоило лишь поярче воскресить в памяти двор дома моего дяди и внести необходимые компоненты в заклинание. Он был аккуратным и стабильным — хоть сейчас на экзамен. В первопроходцы вызвалась Нюся: при появлении окошка она сразу любопытно подобралась к нему, обнюхала, после чего я её чуточку подтолкнула — и собачка, испуганно тявкнув, исчезла. Каська, укоризненно на меня посмотрев, сама нырнула в портал — она уже не раз перемещалась таким образом и привыкла. Я высунулась в открытую дверь конюшни, взглянула ещё раз на свой милый домик — сруб с большими окнами — проверяя, заперла ли его. Поправив меховую куртку и проверив снаряжение, я вернулась к порталу и шагнула в окошко.

Судя по всему, я попала туда, куда хотела, хотя и не совсем. Наша лошадо-собако-человеческая компания оказалась посреди замёрзшего болота, окруженного хилыми деревцами, пародирующими лес. Хорошо, что жуткие холода стояли с самого начала зимы, и топи заледенели, а то мы так бы и утонули. Вот самое безопасное последствие расчётов параметров для портала по неточной карте. Впрочем, это место мне было знакомо. Хоть я и не была в Топляках десять лет, но предыдущие одиннадцать провела на этих болотах в самом прямом смысле. Быстро закрыв портал, я оседлала Каську и уверенно направила её вперёд по глубокому снегу.

Здесь метель бушевала ещё сильней: снег быстро покрыл толстым слоем мою меховую шапку, куртку, а также каськины хвост и гриву и Нюську с лап до кончиков ушей. В этих местах дорогу к дому я отыскала бы и с завязанными глазами, поэтому через полчаса мы действительно вышли к границе болот, в двух шагах от которой начинался неровный покосившийся частокол, окружающий Топляки. Ограждение это, надо сказать, было весьма условным и бесполезным. Некоторые куски частокола отсутствовали ещё с времён моего детства, и в образовавшиеся проёмы мог проехать рыцарь в полном облачении на боевом коне (если бы, конечно, таковой имелся в наличии близ деревни). Да и от кого здесь защищаться? В Топляки не вела ни одна приличная дорога (неприличная, впрочем, тоже), жители зарабатывали тем, что торговали торфом и различными изделиями из ясеня, дуба и клёна. Для этого приходилось грузить товар на лодки и сплавляться по реке Ако до Кобёра. Там топлячане продавали всё привезённое, закупали продукты и другие предметы первой необходимости. Затем нужно было возвращаться, что выходило не так легко. Ако славилась своим норовом и сильнейшим течением, посему идти вверх по реке не всегда удавалось, приходилось перетаскивать лодки по суше.

Деревня состояла всего из девяти дворов; дома выглядели потёрто, но ухоженно и даже как-то по-домашнему мило сквозь взбитую снежную стену вьюги. На заснеженных крышах вяло дымились трубы, света в окнах видно не было: время позднее. Один дом, стоящий на отшибе, заметно отличался от остальных. Он был больше по размеру и обшарпанней, и я уверенно направилась именно к нему. Я спешилась около перекошенной приоткрытой калитки и сразу по колено провалилась в снег. Сердце замерло; через раз вдыхая колкий морозный воздух, я смотрела на дом, некогда бывший мне родным. Света нигде видно не было, снег во дворе явно не убирался с начала зимы, а если протоптанные тропинки раньше здесь и существовали, то их занесла метель. Дом казался заброшенным, необжитым: заледеневшее крыльцо, замки на хозяйственных постройках, несколько старых испорченных деревянных заготовок для плошек, выглядывающих из сугроба, — всё выглядело неухоженным, пустым. А вдруг что-нибудь случилось? Всё-таки десять лет прошло...

Я нерешительно сделала первый шаг. Нюська, прижимая уши к голове, юркнула между моих ног и, по-волчьи приподнимая лапы и принюхиваясь, медленно пошла к крыльцу. С трудом протиснувшись в калитку (она не открывалась шире из-за плотного снежного полога), я последовала её примеру. Подняться по трём покрытым льдом ступенькам стало непростой задачей, но я с этим справилась. Самая обычная дверь из рассохшейся древесины была заперта изнутри. Я подняла руку , чтобы постучать, подержала в воздухе, опять опустила, несмело потопталась на крыльце и, наконец, ударила пару раз по косяку кулаком. Долго ничего не происходило, и я уже собиралась постучать ещё, когда из дома послышались шаги.

— Кого черти принесли посреди ночи? — грубо спросили из-за двери.

— Дядя, открой.

Дверь, немного посомневавшись, открылась. Дядя совсем не изменился: невысокий — примерно моего роста, жидкие чёрные волосы с нитками седины, лысина на затылке, вечно недовольные серые глаза, мешковатая одежда, круглый живот. Он поражённо уставился на меня, пытаясь узнать; свеча дрожала в его руке.

— Это я, Верена. Не узнаёшь?

Я посмотрела дяде в глаза. Уж что-что, а взгляд у меня точно не изменился. Дядя судорожно вздохнул и кивнул.

— Здравствуй, племянница. Не ожидал тебя увидеть ещё когда-нибудь, — протянул он своим низким голосом.

— Может, позволишь войти? Метель, как видишь, усиливается.

Дядя повторно кивнул и пошёл в глубь дома, по рассеянности не оставив мне света — впрочем, я в оном в последнее время не особо нуждалась. Впустив Нюську, я вошла сама, аккуратно прикрыв дверь. Я сняла куртку, шапку, тёплые кожаные перчатки на меху, отряхнула сапоги и направилась по знакомому маршруту. Сделав пару шагов, я вновь остановилась. Здесь на стене висело старое запыленное зеркало, смотревшееся нелепо в деревенской избе. Последний раз я видела в нём своё отражение в тот день, когда уходила из дома. В память крепко врезался образ нездорово худой одиннадцатилетней девочки с коротко остриженными, торчащими во все стороны волосами и большими расширенными в полумраке светло-карими глазами, одетой в протёртые на коленях штаны (я была жутко неуклюжей и вечно падала) и потрёпанную рубашку, с тугим узлом в руке. Теперь я совсем другая... Почти совсем...

За десять лет в доме ничего не изменилось. Такая же унылая и неуютная обстановка, стерильная чистота и идеальный порядок. Дядя уселся в кресло (он изготовлял мебель и предметы утвари из местного дерева сам), мне досталась лавка у стены. Одинокая свеча на столе давала слишком мало света, мы разглядывали друг друга прищурившись.

— Ты изменилась, — сказал наконец дядя, водя взглядом то по висящему у меня на поясе мечу, то по длинным каштановым волосам (он всегда заставлял меня стричься "под мальчика").

— А ты — нет, — ответила я, криво усмехнувшись.

— Где же ты была всё это время? Чем занималась?

— Тебе это действительно интересно? Я училась, — я легко прищёлкнула пальцами, создавая дополнительное освещение в виде нескольких лайтиков по углам, — и жила в Вормине.

— Значит, ты теперь...

— Я — маг. В твоей опеке я давно не нуждаюсь, так что не волнуйся, я приехала не за тем, чтобы вновь поселиться здесь.

Справившись с удивлением, вызванным известием о моей магической карьере, дядя расслабился: похоже, он и правда думал, что я имею претензии на его дом. Вот жадюга!

— Что же тогда привело тебя сюда? — спросил он, с интересом поглядывая на меня.

— Родственные чувства проснулись, — ровным голосом ответила я, едва сдерживая смешок при виде его вытянувшейся от удивления физиономии.

— Правда?! — захлопал глазами дядя.

— В каком-то смысле, да. Я хочу услышать правду о своих родителях.

— Как-кую ещё п-правду? — ни с того ни с сего начал заикаться он.

— Кто они? — в лоб спросила я, подаваясь вперёд. — Я знаю, что они — или один из них — не люди. Кто они?

— Хорошо, — помявшись, согласился дядя. — Ладно. Твой отец — мой двоюродный брат — был довольно сильным чародеем. И понесли его черти в Другие Долины! Твоя мать — вампирша.

— Тёмная или светлая, — тут же выпалила я, задерживая дыхание.

— Чего?

— Какого цвета были её глаза?

— Красные. Как зыркнет — жуть!

Прекрасно! Я — наполовину вампир, мало того, тёмный! Поэтому на меня не действует их гипноз... Интересно, Роксилина отравилась бы, закуси она мной тогда, у Дерева?.. Тёмные вампиры презирают людей, это для них лишь корм, и как мою мамашу угораздило связаться с человеческим магом?! Понятно, она не могла воспитывать ребёнка-полукровку дома: сородичи бы не поняли...

Дядя, видимо решил рассказать мне всё и сразу, дабы я отвязалась и вернулась туда, откуда пришла. Вот и ещё одна причина того, что он меня никогда не любил — кому нужна полувампирша среди суеверных селян? А я была всего лишь ребёнком...

— Твои так называемые родители припёрлись ко мне сразу, как ты появилась на свет, Пригрозили мне всякими ужасами, наказали тебя беречь и воспитывать, как родную дочь, а главное никому не говорить о твоём истинном происхождении, чтобы тебя не притесняли. С тех пор я больше ни о ком из них ничего не слышал. Ходили слухи, что родственничек мой погиб в Долине вампирской. Если б не мать твоя, обещавшая из-под земли меня достать, коль что не так, стал бы я растить никому не нужного выродка, вампирского ребёнка! Да в болото выбросил бы!

Дядя разошёлся не на шутку, забыв о возможности разозлить меня до опасного уровня. Нюся глухо зарычала, мгновенно прекращая его монолог. Никогда не думала, что он меня так ненавидит. Представив себе, как тону в болоте в младенческом возрасте, я содрогнулась. Я облила дядю холодным взглядом.

— Знаешь что... Я не потерплю оскорблений. Это расизм и предрассудки. Сейчас я уже не маленькая девочка и могу отстоять свою честь.

— Постыдись! Сколько времени и сил я на тебя потратил!

— Согласна, ты менял мне пелёнки, кормил молоком и научил разговаривать. Как только я выросла до такой степени, чтобы самостоятельно есть и ходить, ты обо мне благополучно забыл. Читать, писать и считать меня научила старушка из соседнего дома. Всему остальному я училась сама. Меня не будет мучить совесть, если я здесь всё разнесу или даже достану меч и применю по прямому назначению.

Дядя вздрогнул и поёжился, трусливо бросая взгляды в мою сторону исподлобья, боясь встретиться со мной глазами. Я насладилась произведённым эффектом и резко встала, вновь заставив его нервно дёрнуться.

— Но я не буду этого делать, — добавила я, нависая над дядей карающей десницей. — Потому что у меня, в отличие от тебя, есть моральные принципы. Потому что ты жалок. И потому что, несмотря ни на что, я ценю то, что ты смог меня вырастить, пересилив свою ненависть.

Я развернулась и быстро зашагала к двери. Нюся, согласно тявкнув на прощанье, показала дяде внушительные клыки и, гордо задрав голову, поспешила за мной.

Вернувшись к Каське, я облокотилась на седло и задумчиво застыла. Да, интересная информация... Не удивительно, что от меня стали шарахаться в городе... Только недавно я обзывала Другие Долины резервацией, а теперь мне самой в пору там селиться! Как говорится, мама, роди меня обратно! В каком-то смысле я и правда умерла тогда, согласно множественным предсказаниям. Верена-человек умерла, да здравствует Верена-полувампир! Я нервно хихикнула. Ветер сменил направление, снег стал бить мне в лицо — пришлось поставить над нами сферу, защищающую от непогоды. Я чувствовала острую необходимость с кем-нибудь поговорить, поделиться сенсационным открытием в своей родословной, но с кем, я не знала. Сразу пришло в голову поехать в Елань (там мне самое место!) — к Видару. Я не видела его четыре месяца и жутко скучала, но не решалась на визит, поскольку не определилась пока, как относиться к вампиру. Как к другу или...? Скорее, как ни странно, всё таки "или"...

Я зажгла крупный лайтик, достала карту и второй раз за ночь вгляделась в её недра. От Топляков до Елани было не ближе, чем до Вормина, и, разумеется, я не собиралась ехать туда пешком. Ветер стихал, метель постепенно превращалась в просто сильный снегопад, поэтому на этот раз мне удалось начертить пентаграмму вне помещения. Портал послушно развернул свою воронку в локте над землёй. Я убрала сферу, запихала в окошко своих зверей и, не медля, прыгнула в него сама.

Выйдя из портала, я чуть не врезалась в стену какого-то дома, оказавшегося совсем рядом. Я осмотрелась. Что ж, не совсем метко, но достаточно точно. Портал перенёс нас в Роен, почти к самому замку Хранителя, а Видар жил на окраине города. Небрежным жестом закрыв пространственную щель, я вскочила на Каську; та, сообразно моим мыслям, направилась по одной из улиц. Здесь метели не было, заснеженные крыши отражали свет звёзд, усыпавших небосвод.

Шёл четвёртый час ночи, но большая половина жителей не спала. Окошки домов уютно светились, из труб активно шёл густой дым, из-за некоторых дверей раздавались смех и музыка. Дорогу перебежала хохочущая вампирша в расстёгнутой шубе; за ней припустил зловеще завывающий кавалер. Снег на улицах был убран, Нюська весело носилась вокруг, узнавая места. Вскоре мы выехали на окраину, и слева показался видаров дом, как две капли воды похожий на тот, что был у него в Айоните. Я подъехала к небольшой конюшне, принадлежащей сразу нескольким владельцам, и спешилась. Ворота были не заперты, я вошла внутрь, ведя Каську в поводу. Нюся постояла на пороге, озорно наклонив голову и насторожив уши, а затем развернулась и куда-то побежала по одной ей известным делам. Малинка, услышав шаги в конюшне, любопытно высунула голову из стойла. Я поприветствовала её, проведя рукой по медового цвета морде, и двинулась дальше. Свободное стойло нашлось рядом; я, особо не торопясь, расседлала Каську, насыпала ей в кормушку овса из общего мешка, налила воды. Неуверенно подёргав туда-сюда засов на дверце, я всё же развернулась и чересчур медленно направилась к выходу. Лошади в стойлах всхрапывали, недовольные тем, что я потревожила их ночной покой. Я вышла, аккуратно прикрыв за собой ворота, неторопливо зашагала к дому с приветливо светящимися окнами. Как ни тянула время, до крыльца я добралась, на мой взгляд, слишком быстро. Дверь этого дома была совсем иной: новой, крепкой, без единой щёлки. Я вновь стояла у порога, пусть и у другого, и не решалась постучать. Глупо переминаясь с ноги на ногу, я посмотрела направо, налево, оглянулась назад. Я вздохнула, облокотилась на косяк и всё-таки постучала в дверь — совсем тихо, но вполне громко для чуткого слуха вампира. Видар открыл почти сразу и удивлённо на меня уставился.

— Верена? Привет. Откуда ты здесь? — поинтересовался он, отходя от двери и делая приглашающий жест рукой.

— Привет...

Я ещё раз обернулась, глядя на сказочную картинку зимней ночи, когда на чистом небе горят мириады звёзд, а луна заставляет лежащий повсюду снег загораться тысячами искорок, и ни единый порыв ветра не шелохнёт чёрные ветви заиндевевших деревьев. Выдохнув облачко пара, я уверенно вошла в дом, закрывая дверь за своей спиной...

июнь 2004 — август 2005