С немалым трудом выдолбив за два часа обломком камня неглубокую ямку, я целый день просидела между двумя огромными валунами, для пущей маскировки набросав сверху обломков сухих веток. Комфортная жизнь в космическом корабле за недолгие четыре месяца успела избаловать: почва казалась теперь ужасно твёрдой, хотя пол Базы навряд ли был мягче. Больше всего донимали бесчисленные насекомые, то и дело пытавшиеся на меня взобраться. Крупные и нахальные, гадостного вида, они вызывали глубочайшее омерзение. Как же хреново должно было показаться здесь тем, кто провёл на корабле целую жизнь!
Несколько раз за день, довольно высоко, я видела птиц, невдалеке шастали какие-то шестиногие крысы. Хотелось пить, но о том, чтобы подбить камнем подходящую по виду тварь, нечего было и мечтать — так близко они не подходили. Когда багровое светило стало склоняться к горизонту, я поняла, что прежде, чем кого-нибудь здесь дождусь, издохну от жажды. Надо двигаться на север, пробежать хотя бы десяток километров, пока не станет окончательно темно.
Выбравшись из убежища, отряхнула налипшую на живот и коленки красную почву, прихватила подходящий по размеру и весу камень, и потрусила, держа звезду по левую руку. Попадавшиеся под ноги камешки причиняли боль ступням, изнеженным обувью, но я всё равно больше смотрела по сторонам, чем под ноги.
Бежала долго, ступни давно уже гудели от ударов по твёрдой поверхности. Начало смеркаться, когда до моего обоняния донёсся слабый запах. Замедлив шаги, начала принюхиваться. Тяжёлый дух, смрад разложения... Тугой ветер упрямо дует справа, но делать нечего, надо идти туда, на восток — возле падали должны быть питающиеся ею.
Повернув, прибавила ходу, борясь со встречным потоком воздуха и догоняя свою длинную тень с непропорционально маленькой головой. Запах становился сильнее, его уже можно было именовать вонью.
Остановившись, присела.
Куча камней невдалеке, похоже, тянет оттуда. Если там и есть что живое, как незаметно подобраться поближе? Растянулась в клубящейся от ветра пыли, сразу защекотало в носу.
Дер-рьмо! Эти камни такие острые!
Пытаясь не обращать внимания на ранящие кожу осколки, торопливо поползла вперёд. У самых валунов вжалась в почву, прислушиваясь.
Шорох с левой стороны. Вскочив, подпрыгнула. В сторону метнулись серые тени, но брошенный мной камень достал одну. Раздался тонкий визг, нечто завертелось на месте, подволакивая с одной стороны многочисленные лапы. Подхватив удачный камень, с силой опускаю на хрустнувший череп животного.
Из пасти моей добычи ужасно воняло, поэтому поторопилась укусить тёплую тушку за шею. Напившись свежей крови, сразу почувствовала себя лучше. Конечно, маловато...
Так, а чем там закусывали хвостатые? На большом плоском камне красовался распростёртый полуобглоданный труп. Мужчина. Ни одежды, ни обуви, ни оружия. Пустые глазницы, кости рук и ног раздроблены, похоже, ещё при жизни. Ясно.
Нигде не видать чего-нибудь острого, а до наступления темноты времени мало, нужно убираться подальше от приметного места!
Быстро шагая, я рвала зубами тушку, отплёвываясь от шерсти. Остатки, показавшиеся совсем уж малосъедобными, отшвырнула далеко в сторону. Снова перешла на бег, перепрыгивая небольшие трещины в почве. Смогла удалиться километра на три, прежде чем выбрала место для ночлега.
Было, мягко говоря, неуютно, вместо привычного потолка сверху холодно глазели далёкие звёзды. Жара спала. Прижимаясь задницей к нагретому за день валуну, я думала, что делать завтра.
Плохо, что не достала оружия...
Первую ночь удалось скоротать без проблем. Проснулась вовремя, от резкого крика ранней птицы. Воздух был неправдоподобно свеж. Небо розовело, светило пока не выкарабкалось из-за горизонта. В западной части неба мерцали редкие звёзды, а на востоке набирал силу рвущийся из-за горизонта свет. Самое время пускаться в путь.
В этой части степи было меньше шестиногов, я бежала довольно долго, но на глаза не попался пока ни один. Рдеющий мячик помаленьку поднимался выше, тени укорачивались, воздух становился суше и горячее. Часа через четыре звезда уже вовсю подпаливала мне бок и спину, намекая, что пора бы и подыскать место для днёвки. Ноги, немного отдохнувшие за ночь, опять нещадно болели, снова хотелось пить.
Почва и здесь не стала мягче. Обливаясь потом в жарком ветру, я долго выгрызала углубление камнем. Забралась туда, укрывшись охапками веток.
Второй день выдался не столь безмятежным. Слава провидению, я не успела заснуть из-за этих треклятых насекомых.
В однообразном завывании ветра послышался непривычный звук.
Снова.
Высунув нос у самого песка, сбоку от камня, осмотрелась. Ничего. Пыль и песок.
Переползла на другую сторону. Ну, вот они, наконец-то! Однако могло бы быть и не так много...
Изображать обессилевшего человека оказалось совсем нетрудно. Согнулась, расслабила руки, побрела навстречу десятку аборигенов, мерным шагом передвигавшихся с северо-запада.
Крики тотчас дали знать, что я замечена. Стая человекообразных повернула.
Здоровенные и угрюмые, плосконосые туземцы выглядели неустрашимыми, похоже, это были одни мужики. Запах грязных тел становился сильнее с каждым метром, их привычка заматываться в смердящие звериные шкуры показалась мне отвратительной.
Если бы не ультрафиолет, ни за что не натянула бы на своё тело этакую гадость! Куски крашеной кожи покрывали плечи дикарей, подобная же "одежда" обёрнута вокруг бёдер. К ступням были примотаны вырезанные более или менее по размеру подошвы.
Остановившись, я разглядывала низколобых и широконосых мужиков с поросшими шерстью мордами, заметила торчащие из-за левого плеча у некоторых рукояти металлического оружия.
Не дойдя до меня нескольких шагов, процессия остановилась, кто-то из них издал неразборчивый возглас. Я тоже как-то не торопилась броситься к этим парням в объятия.
Ага! Высказывается только один из них — тот же хриплый голос повелительно рявкнул, сопроводив звук нетерпеливым жестом руки.
Мне, стало быть, повелевают припасть к ногам.
Продолжая изображать дуру, я осторожно улыбнулась, по выработавшейся на корабле привычке стараясь не показывать клыки, и решила, что это, пожалуй, самая идиотская встреча в моей жизни. С булыжником против дюжины вооружённых дикарей.
Сделав три шага назад, громко застонала, осела на твёрдую почву. Заднице стало горячо, я откинулась на спину.
Ну, слава провидению, это-то мне как раз и надо — хрипатый бугай приблизился, нагнулся, презрительно кривя губы...
Изо всех сил выбросив правую руку с двумя растопыренными пальцами, я вонзила их в маленькие багровые гляделки. Переборщила с испугу — от такого удара зенки лопнули, и я едва успела выдернуть глубоко погрузившиеся пальцы. Издавая нечеловеческий рёв, противник валился прямо на меня. Уйдя из-под него перекатом, вскочила, обеими руками рванула за рукоятку укреплённого за спиной дикаря оружия. На моё счастье, оно подалось легко. Держа в руке штуковину с обоюдоострым лезвием длиной сантиметров восемьдесят, я почувствовала себя лучше.
Первобытная мощь, казалось, таившаяся в клинке, мгновенно разлилась по телу. Пробежала чудная дрожь, напряжённые мышцы звенели, душу переполнило ликование. Бешеная сила закипала внутри.
Они не успели захлопнуть раззявленные хлебала, а я, уже разрубив до пояса одного, сбила с ног и заколола второго. Из развороченной груди на ноги плеснулось горячее, я радостно засмеялась. Круша рёбра и черепа ошеломлённых мудаков, рубила так, что здоровенные самцы распадались чуть ли не пополам! Снесла очередную голову, алый фонтан брызнул в лицо, обезглавленное тело задёргалось, подпрыгивая на мгновенно впитывающей влагу иссушённой почве. Слизав с губ кровь, я почувствовала, как что-то внутри меня заставило по-животному взреветь. Яростно взмахнула мечом, раздался хруст. Сокрушив ещё двоих, почувствовала, что мир этот в моей власти, что могу и так, почти что голыми руками, подчинить его своей воле!
...Стало тихо.
Одиннадцать нелепо застывших, изрубленных, изломанных тел валялись на редкой сухой траве — больше никого. Из горла последнего слабеющими толчками изливалась кровь.
Вздохнув, я отёрла лезвие меча о его одежду. Дикари так и не успели понять, каким злодеем оказалась глядевшаяся беззащитной нагая девушка. Эти парни были свирепы, но то была свирепость животных...
Стояла удушливая жара, летающие насекомые уже кружились над неостывшими трупами. Присев, я сперва вдоволь напилась крови, потом осмотрела тела, собрала оружие.
Мечи — острые железные штуковины, были только у четверых. Неплохая вещь, правда, в коридорах Базы я с такой бы не развернулась, да и тяжеловато. Клинок, доставшийся мне сразу, оказался лучшим — самый длинный и качественный, без единой зазубрины, хотя по рукояти видно, что старый. Поблагодарив меч, поцеловала его, согласно древнему обычаю: от оружия зависела моя судьба.
Ножи были моей особой страстью, как и всякого даммерийца — выбрала себе три больших и полдюжины метательных. Из оружия ещё имелись дубины, две длинные палки с острыми железными наконечниками, и кривые метательные снаряды в виде палки-крыла, которые меня не заинтересовали. Дэфа советовала обязательно добыть щит, помня об этом, выбрала самый прочный. К сожалению, он не оказался ещё и самым лёгким...
Сняла со своего первого противника шикарный пояс из широких металлических пластин с затейливым узором и непонятными символами. Долго мучилась с ним, отцепляя лишние звенья. Наконец надела, развесила в кольцах кучу ножей, фляжку.
Теперь можно было заняться обувью. Мудрёные ремни заставили повозиться. Кожаной ленточкой связала волосы — во время бега от их прыганья по потным плечам мучительно чесалась кожа.
Со вздохом принялась перебирать драные вонючие шкуры. Большинство из них были пропитаны кровью и никуда не годились. У одного были почти новые кожаные наплечники. Немного великоваты, правда. Набедренник я нацепила под пояс с отвращением, пообещав себе в первой же луже как следует его отмыть.
Оружие, вода и мешок с мясом весили немало, при здешних 1,3g это чувствовалось ещё сильнее. Однако защищённые кожаными подошвами ступни могли выдержать такую нагрузку. Вторую пару сандалий я захватила на всякий случай, и они болтались теперь на поясе.
...Среди ночи разбудил чужой запах.
Осмотрелась, заметила бесшумно мелькнувшую невдалеке тень, выползла из камней на открытое место. Нервно зевнула, расслабила и снова напрягла мышцы, готовясь к бою.
Отражённый свет планеты-спутника тускло сверкнул на оружии подкрадывавшегося убийцы. Вроде, один? Подступал медленно, не производя ни малейшего звука.
Дождавшись, когда враг подошёл вплотную, я взметнула распрямляющуюся пружину своего большого, тренированного тела. Кровь ударила в голову, каждая мышца напряглась до предела. Обеими ногами рубанув нападавшего под колени, увидела, как тотчас высоко взметнулись его ступни. Через секунду я уже сжимала бёдрами его хрустнувшие рёбра, а мой правый кулак только что разбил противнику гортань.
Откатившись в сторону, я больно наткнулась ногой на торчавший из грунта камень. Прислушалась, усмиряя грохот сердца. Ещё двое, заслышав шум, ломились сюда, не таясь, я хорошо видела их.
Метнувшись навстречу, вбила кинжал в низ живота первому, рванула кверху, рассекая брюшину. Толкнув в подбородок, швырнула оседающую тушу на второго. Раздался глухой удар, оба рухнули. Схватив судорожно шарящую по песку руку, я торопливо вывернула её, нажала коленом. Хрустнуло ещё, раздался дикий рёв, оглушительный в полной тишине ночи. Закричали вспугнутые сонные птицы.
Быстро располосовав оба горла, юркнула в кусты, затаилась.
Кажется, больше никого? Только ещё хрипит самый первый, пытаясь подняться на четвереньки. Добив его, ощупала все тела, собрала оружие.
Остекленевшие глаза одного из дикарей блеснули в мертвенном небесном свете.
Надо уходить, остальные вполне могут быть неподалёку, сбегутся на крик. Но куда идти ночью? И что это за люди, явно затеявшие на меня охоту? Неужели, вчерашних было всё-таки двенадцать, и один улизнул незамеченным?
...Теперь, двигаясь по степи, я ещё внимательней следила за каждым местом, которое могло служить укрытием. Вот эти густые для здешних мест заросли вполне...
Что-то сверкнуло в ярком свете.
Сглазила. Словно в замедленном учебном фильме, увидела, как из кустов летит, бешено вращаясь, нечто блестящее. Отклониться не составило труда. Едва успела закрыться щитом, как ножи забарабанили градом.
Присела, защищая ноги.
Не приближаясь, враги атаковали издалека. Дождавшись, когда запас летающих ножей иссякнет, я наблюдала, как разжимаются грязные пальцы и начинает двигаться последнее блестящее лезвие...
Дико оскалившись, аборигены, наконец, осмелились сократить расстояние, полезли с озверелыми харями, сжимая оружие.
Выхватила меч, встретила их спокойно и расчётливо. Двое тут же распластались в пыли, окрашивая иссохшую почву красным. Остальные поняли, что лучше проявить осторожность — не успели начать драку, а уже понесли потери. Окружали, зло скаля зубы, потом бросились с трёх сторон.
Лезвие с хрустом вошло в лицо бородача, прямо между глаз. Выдернув, присела, разворачиваясь, рубанула по ногам правого. Выбросила в широком выпаде левую ногу, меч, блеснув, радостно пронзил третьего, из загорелой груди брызнул фонтан.
Поредевшая стая опешила, но через мгновение налетели ещё двое. Сбив с ног самого быстрого, я заколола его, тут же отбросила меч вверх, сделав лёгкое движение кистью. С чавкающим звуком острие вошло в брюхо последнему.
Встряхнув волосами, почувствовала липкое, опустила глаза на вздымающуюся грудь. Всё тело залито кровью, кое-где налипли серые комочки мозга. Попыталась отряхнуться, но поняла, что это бесполезно. Жаркие лучи звезды быстро сушили кожу.
В треклятых кустах шевельнулось.
Подняв меч, я с криком бросилась туда, и увидела, как испуганно брызнули в барханы двое кривоногих самцов. Окли с детства метала ножи, и это не давало им ни единого шанса.
Подойдя к телам, на всякий случай разрубила головы, потом вытащила свои пёрышки. Оглядевшись, не заметила пока близкой опасности, зашагала к кустам, может, сидит там ещё какая сволочь?
К толстым стволам четырёх колючих растений крепко привязана ремнями девушка.
Она не могла видеть, кто приближается — спутанные сосульки длинных тёмных волос закрывали лицо.
Приблизившись, я выпустила из рук две фляги последних бандитов и их звякнувшее оружие.
Связанная вздрогнула. Слыша шаги, она была уверена: идёт очередной насильник. Была страшная драка, много убитых. Победил самый свирепый, и теперь он, распалённый схваткой, конечно, поступит с ней, как и все остальные.
Молода, недурна собой. Тонконогое, поджарое тело в глубоких царапинах, будто голой тащили через кусты. Небольшая, красивая грудь покрыта укусами, ссадинами, мускулистые бёдра испятнаны кровоподтёками.
Сознавая, что её рассматривают, таншерийка обречённо скрипнула зубами. Внезапно сухие мышцы под бронзовой кожей вздулись, отчаянно напряглись, с отчаянным криком она попыталась вырвать из плена лиан посиневшие запястья, забилась, извиваясь всем телом.
