"Свобода". Часть 2

Норма НАЙТ

СВОБОДА

Второе издание. Исправленное и дополненное

Часть II

2 0 0 7

Глава 17. РОДНАЯ ПАЛУБА ПОД НОГАМИ

ДЭФА

От грома торжественного марша дрожал морозный воздух военной базы. В этих широтах, да ещё в горах, планета Брам теплом не баловала...

На искрящуюся алую дорожку первой шагнула с трапа Элос. Вытянувшийся в струну рослый офицер почётного караула лихо откозырял, и замер, как выключенный робот. Мягко опустились рядом длинные чёрные мобили. Засверкали ордена иварианских офицеров. Скосив глаза на свой китель, я придирчиво осмотрела мундиры подруг. Не зря несколько часов корпели они над фасонами! Получилось недурно. Чёрная материя строго оттеняла серебро позументов. Элос, единственная из нас сохранившая женскую внешность, надевая форму, собрала роскошные волосы тугим хвостом. Власта грозно пошевеливала кустистыми бровями, а позади сохраняли угрюмость Бэнджи и Наки, с помощью "Хеллы" получившие на время сильные мужские тела.

Я впервые ощущала эмоции большой группы людей. Вражды к нам они не испытывали, но и особой симпатии тоже. Непривычно было чувствовать этот коктейль лёгкого волнения и настороженности. Не нужно и малейшего усилия, чтобы понимать их мысли, ощущать волну плотоядного интереса мужчин, обращённого на красотку Элос.

Ревущая музыка внезапно оборвалась. Ивариане отдали честь, мы синхронно ответили чётким отрепетированным жестом. Настороженность встречающих впервые разбавилась положительной эмоцией. Не зря, стало быть, тренировались одновременно вскидывать руки.

В звенящей тишине стоявший впереди всех высокий адмирал чётко проговорил:

-Ваше сиятельство! Военный флот Системы Ивари приветствует Вас и Ваших офицеров!

Секундой позже сотни здоровых глоток проревели одновременно четырёхсложное уставное приветствие.

Они ждали ответа, и Элос, прочитав в мыслях кого-то из офицеров подходящий вариант, неожиданно сильным для молодой девушки голосом произнесла его. Уходящие вдаль идеально ровные шеренги мгновенно рявкнули в ответ. Над головами солдат заклубились маленькие облачка пара. Снова я ощутила удовлетворённость встречающих. Опять громыхнул марш, нас пригласили в мобили. Промчавшись вдоль сверкающего строя, кортеж удалился со стратодрома.

Суровый пейзаж Брама был по-своему красив. Мобили шли над безбрежным нагромождением исполинских скал, величественно проплывали внизу многокилометровые гряды островерхих заснеженных шпилей. Туман заполнял бездонные, мрачные ущелья, а чёрные гигантские пики высотою в несколько тысяч метров зубцами древних бастионов, казалось, опоясывали планету. До самого горизонта тянулись эти причудливые лабиринты остроконечных каменных глыб, напоминавшие спины гигантских ящеров.

Приём проходил в личной резиденции командующего флотом. Ничего подобного на военных базах мне раньше видеть не доводилось. Сверкающие плитки пола с замысловатыми узорами, лепные потолки, разукрашенные золотом. На стенах громадные изображения батальных сцен, где угрожающего вида звездолёты атакуют друг друга, или средневековые рыцари в железных латах размахивают мечами. Повсюду какие-то диковинные растения. Военная элита Ивари, похоже, безнадёжно заражена страстью к роскоши! По мне, так это только мешает делу.

После приветственных речей, к счастью оказавшихся не очень длинными, и лёгких закусок, понравившихся мне намного больше, Власта подала сигнал к началу переговоров. Грациозным жестом Элос опустила искрящуюся гранями поилку на поднос, услужливо подставленный хрупкой официанткой.

-Господин адмирал, — смуглое лицо нашей красавицы озарила милая улыбка, сверкнули бархатно-чёрные глаза. -Рада, что среди командования флота я нашла истинного ценителя вечного искусства!

Невысокий круглолицый командующий с пониманием закивал, благодарно улыбаясь.

Элос продолжила:

-Разделяя вашу любовь к прекрасному, позволю себе дополнить эту прекрасную коллекцию.

Наки шепнула в интерфейсный модуль — в дверях появился робот, влекущий своим полем солидный двухметровый куб контейнера. Заинтересованные офицеры собрались полукругом. Стенки контейнера медленно растаяли, и взглядам предстали четыре большие антикварные вазы. Судя по элегантным формам и ювелирной отделке, это были довольно ценные вещицы из корабельных запасов Власты.

-Восемьдесят пятый век, культура планеты Варп онискианской системы... — скромно прокомментировала Элос, небрежно махнув рукой в сторону подарка.

Не сказала бы, что "ценителей" среди офицеров оказалось слишком много. Общая реакция была вежливо-безразличной. Однако сам командующий, адмирал Гзоц, блеснул глазами и взволнованно забегал. Незаметно выхватив маленький сканер, он навёл прибор, скосил глазом на показания, и чуть ли не подпрыгнул. В его изумлённых глазах загорелось вдохновение:

-Вашше Сиятельство... Нет слов... громадная ценность... Им больше шести веков! Я тронут, Ваше Сиятельство, примите мою глубочайшую благодарность!

Нетерпеливым жестом адмирал указал в зале место для новых раритетов, и через несколько мгновений они уже сияли на подиуме. Восторженный адмирал рассматривал откровенно дерзкие изображения на своих новых приобретениях, нежно прикасался к ним одним только пальцем, и восхищённо цокал языком.

-"Кажется, он уже немного пришёл в себя, пора!" — уловила я мысль Власты.

-Господин адмирал, — произнесла Элос заговорщическим тоном, -Если не возражаете, я кое-что расскажу вам об этой культуре. А мои офицеры пока могут познакомиться с кораблями...

Гзоц чуть нахмурился, понимающе кивнул. Подозвал своих офицеров, представил их нам. Вежливо кивая, я прочла в мыслях адмирала кое-что интересное по поводу крейсеров.

Уходя с Властой, выразила соболезнование подружке, остававшейся вешать лапшу на уши адмиралу в безмолвной компании Наки-Бэнджи. Элос едва заметно улыбнулась мне, взмахнув длинными ресницами.

Демонстрационный зал, располагавшийся по соседству, встретил уютными креслами. Нос бронзоволицего иварианского полковника напоминал клюв хищной птицы. Аркам и ко мне обращался, как к старшему по званию, не говоря уж о Власте:

-Господин адмирал! Господин полковник! Кажется, Вы почтили нас своим прибытием, чтобы ознакомиться с новыми боевыми кораблями...

-Да, полковник, — Власта полоснула его коротким взглядом из-под нависших бровей. -Нас интересуют наиболее мощные современные рейдеры. Например, класса "Гирракт".

Ага! Как раз в точку. По мыслям адмирала, именно на такой корабль мы могли рассчитывать в самом лучшем случае.

В лице Аркама мелькнуло тщательно скрываемое удивление, аура замерцала неуверенностью. "Откуда он это знает?" — подумал растерянно офицер.

-Предлагаю взглянуть, господа, — полковник шевельнул рукой, и во тьме демонстрационного зала повисло трёхмерное изображение боевого звездолёта.

Рядом располагалась "линейка" длины, было ясно без слов, что громадина размером с планету. Гигантский, колоссальный, грандиозный — ни одно из этих слов не способно дать полного представления тем, кто не видел корабля. Не верилось, что такая махина могла быть творением человека! Я не очень разбираюсь в звёздных кораблях, так сложилось, что ни одна из прошедших жизней не была связана с космосом. Но оружие — моя страсть, а эта чудовищная масса металла сплошь нашпигована им. Огневая мощь, которую крейсер мог одновременно извергнуть, была способна доставить серьёзные неприятности всему онискианскому флоту.

-Тяжёлый крейсер класса "Гирракт" спроектирован для длительных полётов в автономном режиме, вдали от баз обслуживания, — веско произнёс Аркам.

Тактико-технические данные показывала подробная таблица, а иварианин только давал пояснения:

-Мы строим их третий год, ТКР "Г" — по счёту пятый. Очень большой крейсер, примерно вдвое крупнее наиболее мощных, класса "Ивар". Экипаж сто человек, выполняют только контролирующие функции. Семьсот десантников и пять с половиной тысяч боевых роботов. Все системы корабля продублированы троекратно. Имеются три независимых двигательных установки. В пространственном режиме хода развивает максимальное ускорение на две ступени больше, чем корабли класса "Ивар", в гиперпространстве способен двигаться со скоростью лёгкого разведчика. На борту имеется стелларное оружие, дессоры, коллапсаторы, граундеры, установки "нирвана". Плюс к этому равномерно рассредоточены по внешнему корпусу корабля спаренные дестроеры, плазмотроны, батареи энергетических пучковых орудий, пусковые установки для торпед с генераторами тени или гиперпространственных ракет с любыми боеголовками, лучевые пушки, зоны запуска мобильных огневых точек. Девятьсот МОТов на борту, они полностью автоматизированы, но при необходимости способны управляться пилотами. Имеют трансформирующиеся корпуса и одинаково эффективно действуют как в космосе, так и в атмосферах различной степени плотности. На крейсере сто восемьдесят боевых катеров с тяжёлым вооружением на 20-30 бойцов и роботов каждый.

Какова штучка! Десятки тысяч огневых точек! Руки у меня так и зачесались приложиться к какой-нибудь планете. Да чтобы клочья полетели...

Выслушивая всё это, я покосилась на Власту. Дремучие брови нависали над глубоко посаженными узкими и холодными глазами. На жёстких губах играла плотоядная улыбка. Ничего она была в той жизни, настоящий мужик — сразу видно, с таким не шути!

Поняв мою мысль, Власта мысленно съязвила, что и от меня-мужчины, наверное, тоже по ночам грузовики шарахались.

ТЕСК

Вместо Ониска мы снова шли к Ивари. Мысль, конечно, была интересна: появиться на сверхмощной космической крепости, сработанной по передовым иносистемным технологиям. От ненасытного пирата, которым, без сомнения и оставалась Победительница, я никак не ожидал столь широкого жеста бескорыстия. Сложно даже представить, какого громадного количества "всеобщего эквивалента" стоил ей корабль-планета...

Но из кого, каким образом она намеревалась формировать огромный экипаж для этого монстра?! Пропускать каждого из сотен наёмников через мозговой сканер, так мы ещё не один год будем собираться.

Странная перемена случилась с чокнутой командой Победительницы. Сама Касс вроде бы осталась той же: в целом преобладало хладнокровие, лишь изредка сменявшееся припадками ярости. Но обе её попрыгуньи-убийцы как-то вдруг остепенились, заматерели, будто вошедшие в пору зрелости хищные звери. Бешеный взгляд землянки сделался серьёзней, хотя и не утратил своей опасности, а стылый прищур дерзких, презрительных глаз Дэфы казался теперь не таким вызывающим. Девицы словно повзрослели в одночасье, и как минимум, на сотню лет.

Отправив всех на Брам, за крейсером, и оставшись на "Хелле", я снова и снова просматривал ментозаписи. Старался постичь их маниакальные умы...

Оскалившиеся в нечеловеческой злобе пучеглазые физиономии даммерийцев. Чудовищная грязь повсюду, тела, покрытые запекшимися ссадинами и толстым слоем пыли. Искажённые в предсмертном хрипе рты неисчислимых противников... Лезвия, безжалостно вонзаемые в глотки жилистой рукой, струящаяся по измызганным пальцам кровь. Торопливое, дабы не помешали такие же голодные соперники, свежевание трупов, омерзительное пожирание неостывших ещё кусков плоти соплеменников.

Хладнокровное вспарывание животов, да извращённый, разнузданный секс — за всю свою крохотную жизнь Дэфа ничем больше не занималась. Убивала равнодушно, или наслаждаясь — в зависимости от расположения духа. Но всегда с полным безразличием к жертвам. Не трогал ни возраст, ни пол — это юное чудовище одинаково невозмутимо умерщвляло взрослых и совсем ещё детей, мужчин-воинов и безоружных женщин. Она сама, наверняка, не знала, сколько бессмысленных злодеяний на её счету, сколько совершено убийств. Даммерийка была пропитана кровью с головы до ног. Настоящий палач, она откровенно услаждалась кровавой рекой, в которой плыла, одну кровь смывая другой.

Да, и я не святоша. Но никогда не лишал жизни своими руками, не делал этого без крайней необходимости. Убивали посланные моим приказом ракеты, убивали машины. Конечно, оппонент напомнил бы мне недавний случай с землянкой... Но я же знал, что дикарка не умрёт! Я не уничтожал её личность, это был просто эксперимент. Мы, современные цивилизованные мужчины, уважали интеллект, редкую драгоценность Вселенной. А хищницы в человекообразном обличье ценили только себя, свои варварские, необузданные желания. Ничего больше. Только женщины способны на такую нелепую, чудовищную жестокость. Судьбы целых миров интересовали эту троицу не больше, чем участь камня, крошащегося под тяжёлым башмаком.

Теперь я понял, что насилием нельзя создать нового, справедливого общества: зло будет постоянно рождать новое зло. Решив, что потерял Победительницу, я был несколько растерян. Но теперь, снова оказавшись в этой компании маньяков, ощущал неловкость, иногда тревогу, пожалуй, даже беспомощность.

Со мной никогда раньше такого не было...

ЭЛОС

Власта в облике густобрового хмурого дядьки закончила дела с промышленниками, и новейший корабль, настоящий покоритель космоса, стал её собственностью.

Они с Дэфой вернулись в свои нормальные тела. Мне было намного приятней видеть не только родные черты любимой, но даже и шрам на щеке Дэфы-девушки, её острый прищур, вместо страшноватого лысого детины с раздвоенным подбородком. Я пока не могла заставить себя даже прикоснуться к ним, когда подруги "носили" мужские тела...

Четыре гигантские сферы, словно планетоиды, "прилипшие" друг к другу, ощетинившиеся бесчисленными сенсорами и смертоносным оружием — вот как выглядел на экране "Хеллы" этот космический исполин. Внешний вид новых звездолётов был ещё непривычен для меня. Даже "Хелла" отличалась от "Посланца Ино", последнего моего корабля, больше, чем атомный морской крейсер от парусника средневековья.

Шлюз высотой не меньше сотни метров. Вокруг разверзтого зева щерились угрожающе огромные смертоносные излучатели, готовые мгновенно испепелить нежеланного гостя. Катер скользнул внутрь, на экране возникли переборки чудовищного ангара. Ворота закрылись, мы смогли выйти. Несколько прохладный воздух корабля был лишён каких-либо запахов...

Каждый из четырёх корпусов крейсера насчитывал сотни палуб, и внутреннее устройство мгновенного перемещения позволяло за доли секунды оказаться в любом отсеке. На случай отказа телепортировки имелись соленоидные лифты, а третьей резервной системой перемещения были вертикальные и горизонтальные тоннели тех же лифтов, в которых можно передвигаться с помощью небольших капсул с автономными двигателями, или просто летать в боекостюмах.

Я "пощупала" рейдер своими руками, и влюбилась в него с первого взгляда! Даже переборки, опоры и другие сооружения корабельной архитектуры воплощали невиданную мощь. Не создавалось и малейшего впечатления стеснённости, места вполне хватило бы и для двух тысяч человек. Просторные помещения для отдыха с виртуальным интерьером...

Кстати, об этом — жаль, но с нашими новыми способностями стало уже не так интересно плавать в бассейнах, замаскированных под тихие лесные озёра или бескрайние, солоновато пахнущие океаны. И с закрытыми глазами, плывя на глубине, среди сине-зелёных водорослей, каждая могла с точностью до сантиметра определить расстояние до каждого края бассейна...

Уютные одноместные каюты были предусмотрены даже для рядовых десантников, и при желании эти секции могли попарно объединяться. Громадный военный корабль высшего класса поражал как внушительным видом, так и фантастическими возможностями. Мощное силовое поле защищало пространство далеко от корпуса, одни только гиперпространственные ракеты могли разом превратить в пыль половину онискианского флота, а чувствительнейшие сенсоры чётко "видели" даже во время хода в гиперпространстве. Гигант мог за считанные минуты разделиться на три самостоятельных боевых корабля, превращаясь в маленькую эскадру, и так же быстро объединиться в единое целое снова! Здесь всё было предназначено для того, чтобы выдерживать колоссальные нагрузки и выполнять грандиозные задачи. Я неплохо знала современные корабли Ониска и сопредельных цивилизаций, но надо было признать, что эти избалованные ивариане по части военной техники оставили всех далеко позади.

Власта решила назвать крейсер "Солнце", и я гордилась этим. Мы разделили между собой ответственность за основные системы. Я, как опытный космолётчик, заведовала двигателями и другими силовыми агрегатами, молекулярными трансформаторами и робототехническими системами корабля. Дэфа отвечала за всё вооружение и оружейные системы, генераторы силовых полей, и за будущую команду десантников. Власта взяла на себя пилотирование, М-координаторы, состояние корпуса, катеров и МОТов, системы связи, главный медикобиологический комплекс и всякие мелочи. Ламену она поручила безопасность и контроль за находящимися на борту иварианскими специалистами.

Детальнейшая проверка и ходовые испытания заняли ни много, ни мало — три месяца, при этом потребовалось всё наше нечеловеческое умение. В сопровождении специалистов верфи мы облазили машинные залы и оружейные башни, жилые помещения и грузовые трюмы, работая за весь несуществующий пока экипаж. Управлять рейдером вполне могли и тридцать офицеров, троекратный запас прочности предусматривался даже в количестве обслуживающего персонала. Почти все эти девяносто два дня мы встречались только в спортзале, да виделись в астрале — так быстрее, чем с помощью мониторов связи. И совершенно забросили личную жизнь...

Меня настолько поглотила проверка двигателей, молекулярных трансформаторов, вспомогательных силовых агрегатов и чёртовой прорвы роботов, что я уже сама чувствовала себя машиной. Проверялись все первые, вторые и третьи резервные и аварийные системы, а Власта корпела над программами и вслед за нами перепроверяла с помощью компьютерной диагностики всё, что было сделано раньше. Только через месяцы, заставив ивариан хорошенько попотеть над устранением малейших недостатков, мы смогли сказать себе, что системы и агрегаты "Солнца" находятся в порядке.

Вчетвером мы собрались в центральном зале нашего нового корабля. Огромное помещение замыкалось кольцом коридоров и дверей транспортных устройств. Здесь располагались посты наблюдения, связи, технического контроля, управления вооружением. Власта, сидя в капитанском кресле размерами подстать её сложению, приказала МК закрыть последнюю из программ диагностики. Повернула к нам осунувшееся лицо с изумрудно светящимися озёрами глаз. Мы тоже выглядели не очень, — щёки Дэфы ввалились больше обычного, под глазами Ламена вообще набрякли мешки, а в уголках глаз собрались морщины.

-Можем гордиться кораблём, — низкий голос любимой прозвучал торжественно, каждое слово её отчётливо раздавалось в просторном зале. — Он достоин носить имя звезды и стать нашим домом!

Власта улыбнулась.

В зале зазвучала торжественная древняя мелодия, и сила этого звука постепенно нарастала. "Где она отыскала этот марш?" — подумала я.

Лихая музыка и чеканные слова воскресили в памяти годы, прожитые мною пятьдесят веков назад, задолго до космической эры. Она звучала тогда на парадах, где печатали шаг стройные шеренги бравых парней в красивой форме. Но была и жестокая война, кровь и смерть. Внезапные удары торпед из тёмных глубин, сотни безжалостных железных стервятников, пачками вываливающиеся из свинцовых облаков. Изуродованные взрывами корабли жадно проглатывало жестокое ледяное море. На моих глазах сотни, тысячи людей навсегда исчезли в чёрных волнах. Что ж, увы, не научились в этой Галактике жить без соперничества, противостояния, без войн. И нет будущего у расы, лишённой стремления к борьбе...

В центральном зале, незаметно для меня озарившемся сотней тысяч разноцветных праздничных огней, появились две улыбающиеся красавицы в серебряных одеждах. Мы не сразу поняли, что это наши хлоянки — никогда не видели их в одежде. Девушки несли сверкавшие гранями великолепные сосуды из "стекла", вещества, специально изготовленного МТ для торжественного случая.

Власта обставила всё по давнему ритуалу четвёртого тысячелетия: молодая девушка должна была торжественно окрестить новый корабль. Музыка стихла. Любимая поднялась во весь свой гигантский рост и степенно кивнула. Вслед за ней вытянулись и мы. Наки очень волновалась, но была готова исполнить роль. Узкие и длинные глаза её сияли вдохновением:

-Называю этот корабль "Солнце"! — чистый голос молодой девушки прозвенел в наступившем безмолвии. Взяв один из бокалов, она веером плеснула шипучее вино на палубу, сильно взмахнула рукой, — и грянула бокал об основание капитанского кресла, рассыпав стекло в мелкие брызги. Ударила громовая музыка, мы подняли бокалы за новый крейсер, осушили их и расколошматили все до единого. Удивлённый Ламен последовал традиции, тоже разбив свой бокал о металл.

Все обнялись, а я незаметно успела скользнуть между Властой и Дэфой, не желая прикасаться к врагу...

ВЛАСТА

Ещё на пути к Ивари мы начали путешествовать в астрале, оставляя свои физические тела на несколько часов, предназначенных распорядком для сна. Сперва все втроём навестили мою подружку Берту.

Просто лежали, сосредоточившись, потом представили Ониск, каким он был изображён в Атласе, — и оказались на его орбите. Страх и головокружение! Инстинкты подсказывали, что цепенящий холод должен тотчас охватить меня всю, заморозить каждую клеточку воздействием почти абсолютного нуля, царящего в пространстве. Но конечно, ничего подобного с астральным телом случиться не могло.

Я осмотрелась. Вокруг Ониска висело множество спутников, космических стыковочных узлов и грозных дисков военных станций. Странно, неуютно было ощущать себя в пространстве без малейшей защиты, и только мерцающие рядом тела подруг позволяли чувствовать уверенность. Это было похоже на сон, но только мы могли действовать осмысленно, самостоятельно, а не просто плыли по воле астрального течения.

Новый для нас, невидимый раньше мир был достаточно густонаселён! Всяких прозрачных тварей до чёрта... Постепенно научилась распознавать: эти — спящие люди, движутся вяло, словно преодолевают невидимое упругое сопротивление. Или вот эти... мрачные и явно страдающие — недавно умерли. А эти вообще пассивно дрейфуют безо всяких признаков сознания. Иные представляют собой воплощения человеческих мыслей, более или менее устойчивые.

Основная масса огромных толп всё время преобразуется, удивляя разнообразием форм. И явная агрессивность малосимпатичных созданий ещё раз демонстрирует злобность и равнодушие цивилизаций, их породивших. Несколько довольно жутких тварей, едва завидев нас, немедленно кинулись навстречу, показывая, как жаждут немедленно уничтожить. Но, поняв, что мы не намерены пугаться, монстры отстали. Больше всего подивило меня существование в астральном мире животных, хотя и было их очень немного. Я чувствовала присутствие могучих эгрегоров — коллективно созданных одинаковыми мыслями и желаниями многих смертных астральных существ. Пожалуй, общество "мальчиков" Ламена имело право на жизнь: эгрегор их был довольно внушителен.

Так же мгновенно перенеслись мы к правительственной резиденции в городе Ларск, знакомой мне по видеозаписям. И хоть я ни разу не была в новой столице Ониска, это был он — вот, перед нами! В 9130-м, в честь пятисотлетнего правления "великой" и "мудрой" Берты по приказу придворных ж.полизов отстроили новый город, состоящий из фешенебельного дворцового комплекса и сотен центральных учреждений Федерации. Кроме Берты Ларс и её челяди здесь не жил никто — только работали, а вечером улетали в Боркт. Столица охранялась тщательнейшим образом, а во внерабочее время там и вовсе нельзя было встретить ни души, кроме патрулей канцлерской гвардии.

Никаких тебе ускорений и перегрузок, никаких звуков, кроме шума ветра и пения птиц. Лететь без скафандра чертовски необычно! Сперва немного мешало ощущение какой-то неловкости, боязнь то ли упасть, то ли потерять равновесие и перевернуться, будто в невесомости.

С любопытством разглядывали мы огромные пустующие парки и скверы, пёстрые моря цветов, разноцветные закусочные под прозрачными куполами. Тут и там темнели безлюдные корпуса громадных зданий, увенчанные идиотскими призывами и неисчислимым количеством портретов сытой рожи канцлера.

Взлётные площадки мобилей без единой машины. Чуть дальше роскошная набережная огибала большое озеро, у ступенек сгрудились десятки прогулочных платформ. В тоннелях глубоко под поверхностью со свистом летали туда-сюда роботы-контролёры, следящие за безопасностью. Рядом с нами, на высоте метров двадцать, плыло мерцающее огнями веретено новейшего полицейского мобиля. Две худосочные девицы в сияющих белизной боевых костюмах патрульных бесстрастием лиц сильно напоминали антропоморфных роботов. Они старательно таращились на необитаемые окрестности, вдобавок надрывался и сканер кругового обзора.

Дэфа, вдруг заблестев разноцветными красками озорства, из шалости растянулась у стражей порядка на коленях, помахала нам рукой.

Элос прыснула.

Невидимость наших тел для смертных забавляла и меня.

* * *

Физиономия Берты, на мой взгляд, почти не изменилась, разве что щёки не так распирало жиром. Хотя я встречалась с ней лично только раз. Теперь мы рассматривали её крупные белые локоны, холодные, маленькие змеиные глаза, выхоленное телопластикой лицо с небольшим круглым подбородком. Я приблизилась вплотную, разглядывая бело-розовые, словно задница младенца, щёки. А бесформенное серое одеяние не позволяло людям разглядеть её новую фигурку. Берта, наверное, уже и не вспоминала свои прежние телеса, которые едва могла таскать, пуская ветры и отдуваясь. Теперь она напоминала существо среднего рода: то ли юноша-подросток, то ли незрелая девица.

В астрале Берту окружали сотни страхолюдных тварей, сотворённых как её собственными порочными желаниями, так и проклятьями, посланными множеством замученных, убитых и обманутых. Эскорт ненависти, зависти и злобы вокруг Берты был в разы больше, чем у меня... Атмосфера вокруг неё была насквозь пропитана ядом, и я заметила даже нескольких умышленно созданных элементалов. Стало быть, Берте пытаются мстить и таким образом. Запомнив вид её искусственных астральных неприятелей, я решила познакомиться с теми, кто их создал. Враг моего врага — мой друг...

-Приветствую тебя! — надменно проговорила Берта, пристально разглядывая склонившуюся перед ней коротко стриженую сухощавую женщину. Непримечательную внешность выгодно дополняли полковничьи погоны планетарного офицера.

-Рада видеть Вас, госпожа Первый канцлер. Всё идёт нормально, как Вы сказали, — отозвалась та, раскрасневшись от волнения.

-Не будем терять время, введи его. Надеюсь, понятно, что этой встречи никогда не было?

-Какой встречи, госпожа Первый канцлер!? — угодливо осклабилась женщина.

Меня поразило, что шею полковника спецслужб "украшал" контрольный ошейник, предназначенный, как я знала, для преступников. Хоть и стилизованный под ювелирное украшение, так называемую "цепочку", но от этого не менее опасный. Берта установила правило, по которому каждый, приближавшийся к ней, должен был носить такую штуку. Естественно, послать сигнал — шоковый, парализующий, или смертельный, могла только госпожа Правительница.

Спустя минуту в кабинете, напичканном новейшими системами безопасности, появился рослый мужчина с грубым лицом. Из одежды на нём был демонстративно громоздкий, в палец толщиной, ошейник, да магнитонаручники.

-Сними с него это, — указала Берта на руки. -У нас доверительная беседа.

Высокопоставленная тюремщица повела рукой, и замок раскрылся. Мужчина облегчённо шевельнул кистями. У него была мощная фигура и лицо, заросшее щетиной. На лоб спадала рыжая чёлка, глаза в обрамлении тёмных кругов смотрели пристально и нехорошо. Угрюмый тип.

-Ну как ты? — холодно осведомилась Берта.

-Хороший вопрос, — пробурчал парень.

-Что, Ктерс, неужели так плохо? — в безучастном тоне правительницы появился лёгкий налёт удивления. -А я велела относиться к тебе помягче...

-Я заключённый! — злобно процедил груболицый. -Второй год сижу в клетке, как дикое животное, хотя никто даже не потрудился сказать, в чём моя вина! Человек не может жить на планете размером три на пять шагов.

-Да, это нелегко... — Берта задумчиво потёрла подбородок, откровенно зевнула, потом вперила взгляд в мужчину. -Хуже всего, когда нет надежды. Хотя, по-моему, у тебя ещё есть шанс выйти на свободу.

Узник остро глянул на развалившуюся в кресле правительницу, неспокойно шевельнулся.

-Объясняю, в чём дело, — глазки Берты остановились на стоявшем перед ней. -Мне известно, что у тебя есть информация о заговорщиках в космофлоте. Ты знал это, и не доложил мне, паршивый самец! Эта зараза, кажется, среди вас неискоренима, — по лицу канцлера пробежала тень досады.

На лице мужика не проявилось ни малейшей реакции, только небритые щёки едва заметно порозовели.

-Я могу выжать твои крысиные мозги насухо, но не это мне нужно. Немногим больше двухсот лет назад я раздавила последнее гнездо флотских интриганов. И вот, опять это дерьмо! Я неплохо знаю тебя, знаю, как ты жил раньше. Ты молод. Я позволю тебе выбрать между свободой и звериной клеткой. Иди и думай.

Вызвав тюремщицу, она нетерпеливо махнула рукой.

Оставшись в одиночестве, Берта вытянула непривычно длинные ноги, с хрустом потянулась:

-Как спать-то хочется-а-а..., — и ещё раз длинно зевнула.

Под белыми кудрями продолжалась напряжённая работа, пытливые маленькие глазки несколько оживились, она коротко хохотнула, будто хрюкнула. В мыслях ясно читалось, что старая интриганка успешно внедряла в организацию Ламена уже третий десяток агентов.

Через мгновение мы ощутили — активизировался бесконтактный интерфейсный канал МК, я тут же отследила траффик и удивилась: оказывается, в мозг Берты встроен порт, обеспечивающий непосредственное подключение к управляющему компьютеру. Совсем, как у робота...

Выражение лица правительницы тотчас изменилось, злобный взгляд сделался мягче. Она прикрыла веки, мышцы лица вдруг свело судорогой, челюсти сжались, изо рта побежала тонкая струйка слюны. Берта явно испытывала нечеловеческое наслаждение, вызванное воздействием компьютера на центры удовольствия в мозгу. Прошло несколько минут, физиономия её расслабилась. С закрытыми глазами правительница улыбнулась, зашевелились бесформенные губы, она шептала лишённые смысла слова и опять вся затряслась. Наконец, судороги наслаждения прекратились, раскрылись маленькие глазки.

Правительница диковато озиралась, как будто не узнавала свой кабинет. Теперь из Берты так и хлестали положительные эмоции, перемена, произошедшая в ней, была разительна. Прежде мрачная и раздражённая, насытившись машинными радостями, она переродилась — в одночасье стала бодрой, свежей и энергичной. Внезапно она громко расхохоталась.

-Всех, бл.дь, сотру в порошок!! Всех до единого в задницы перетрахаю!!

Это ненормальное веселье казалось нам омерзительным, как и сама Берта, ставшая придатком искусственного интеллекта. Теперь мы увидели, что делает с человеком пресловутое "кресло счастья"...

ДЭФА

Жирная Берта, получив порцию электронных удовольствий, на этом не остановилась. Нетерпеливо ёрзая в кресле, вызвала прислугу. Красивая молодая девица с необычными для Ониска пышными формами склонилась перед развалившейся правительницей. Берта показала вниз пальцем, и вошедшая тотчас избавилась от своей одежды, опустилась на колени. Я почувствовала волну полового возбуждения, исходившую от Берты. И только тут заметила, как под её одеждами осветился алым цветом напряжения увесистый член. Выругавшись, присмотрелась к телу врага: конечно, это было мужское тело. Как это раньше я не заметила?! Похоже, за сотни лет ей наскучил прежний пол.

Тем временем, властительница принялась употреблять наложницу.

От Элос мгновенно хлынула во все стороны чёрная ярость. Всю силу своей ненависти к мужчинам она немедленно выплеснула на Берту.

Несколько астральных существ, из тех, что кружились вокруг Берты, заметно упивались эротической сценой...

Это была прелюдия. Когда Берте наскучило трудолюбие рабыни, она оттолкнула её, и послала парализующий сигнал к ошейнику. Громко вскрикнув, девица рухнула без чувств.

Появились двое подростков — парнишка лет двенадцати и черноволосая девочка чуть помоложе, наверное, не старше десяти. Они заученно поклонились Берте, испуганно уставились на неподвижное тело обнажённой девицы, распластанное посреди кабинета.

"Хозяйка" приказала подросткам отдать ИМ. Те безропотно повиновались, отключив индивидуальный код. Сперва оно раздело девчонку. По-видимому, воспитанная в обычных для современного Ониска пуританских манерах, та мгновенно залилась краской. Её охватила паника, сердце лихорадочно стучало, и только страх перед наказанием ошейника удерживал от попытки сбежать. Берта распорядилась, чтобы девчонка легла на пол.

Нет, она не в моём вкусе, плоская совершенно ...

Пару минут понаслаждавшись зрелищем юной плоти, Берта лишила одежды парнишку. Посреди кабинета возник небольшой бассейн, наполненный водой на метр от дна. Оно велело юноше тщательно, долго мыть свою подружку. С улыбкой наблюдало, как изнемогающая от стыда девчонка раздвигает ноги, чтобы позволить забраться туда. По командам хозяйки она принимала самые необычные позы, парень был нешуточно возбуждён, но Берта категорически запретила юноше касаться себя руками. Девчонка пыталась зажмуриваться, но правительница строго крикнула, и пышноволосая маленькая наложница окаменела с открытыми глазами. Ещё через несколько минут девчонка получила конкретный приказ. На лице её появились дорожки слёз, она покорно встала на колени, до половины бёдер погрузившись в воду...

...Возле кресла Берты шевельнулась, приходя в себя, старшая девица. Парень едва взглянул на её груди, и тут же забыл обо всех запретах.

Парализующий сигнал достиг ошейника быстрее — через секунду юноша уже валялся без чувств.

Девица поднялась, поклонилась своей госпоже. Берта сухо приказала:

-Покажешь девчонке, что делать и займётесь друг другом...

Снова мы ощутили невидимые щупальца бесконтактного интерфейса — оказывается, у всех присутствующих людей были одинаковым образом модифицированы мозги. Суперкомпьютер приготовился непосредственно воздействовать на мозг живых игрушек Берты.

Несколько минут правительница пассивно наблюдала. Затем я почувствовала, как машина по команде Берты послала обеим возбуждающий импульс. Через полминуты маленькое тельце вздрогнуло. Хозяйка приказала рабыням поменяться местами. Длинные чёрные волосы рассыпались по упитанным бёдрам раскинувшейся на полу взрослой рабыни, а хрупкая фигурка сверху дрожала всё сильнее и сильнее...

Берта вскочила, подбежала к двинувшемуся на полу парню. Мы услышали импульс сна, которым машина прервала его пробуждение к жизни. Обе девушки смотрели, как госпожа жадно схватила обмякший член юноши. Ритмичные движения продолжались недолго — кулаки подростка судорожно сжались, и Первый канцлер Звёздной Федерации Ониск, Великая Берта, принялась насыщаться плотью спящего парня...

Поднявшись, она обвела интерьер мутными глазами. И удалила с себя одежду. Девчонка удивлённо вскрикнула, но её старшая подруга уже была знакома с этим чудовищным органом, даже в нормальном состоянии имевшим невероятные размеры. Девочка-подросток потрясённо уставилась на змею, выползшую из своей норы.

Берта поманила. Опасливо приблизившись, та опустилась на колени перед существом непонятного пола... Через несколько минут физиономия Берты заметно порозовела, она схватила свою жертву за волосы. Задохнувшись, девочка судорожно закашлялась, и хозяйка отбросила её сильным ударом ноги.

-Да ты просто животное! — завопила она. Через мгновение маленькое тельце уже корчилось в судорогах. Ошейник раз за разом давал шоковые сигналы, жертва испытывала сильнейшую боль.

Элос замысловато выругалась, сообщив, что смотреть на это больше не станет. Она отправилась "побродить по Ларску", ну а мы с Властой наблюдали до конца...

ТЕСК

Даже мне, видавшему за прожитые века разные корабли, было непривычно сознавать, какой громадой является рейдер. "Хелла", довольно крупная крейсерская яхта, висевшая в одном из ангаров гиганта, просто-таки терялась в чудовищном помещении, словно детский мячик на бескрайнем поле.

Девяносто два изнурительных дня проверок систем крейсера и его ходовых испытаний наконец-то кончились. Победительница большинство этих дней провела, общаясь с управляющими компьютерами "Солнца". Вообще, работоспособность команды Касс поражала даже меня, привыкшего к режиму Военного Флота. Каперанга я ещё мог понять — это была взрослая женщина, опытный офицер и боевой командир. Не только иварианские техники, старшие офицеры-иварианцы боялись её, как огня. Но у девчонок откуда такая самоотверженность? Когда я буквально валился с ног и уползал спать, будучи не в состоянии работать, они ещё продолжали проверки. Когда я возвращался — они снова работали... Касс словно заразила их своей нечеловеческой мощью!

Бэнджи, которую я видел только вечером и утром, очень помогала мне справиться с напряжённым графиком работы. На "Солнце" я решил поселиться с ней вместе, постепенно привыкнув, как она уютно сопит под боком. Освоившись в необычно роскошной для военного корабля каюте, она во время завтрака терзала меня тысячами разных "зачем?" и "почему?", и, в конце концов, пришлось поговорить о ней с Победительницей. Она владелица и капитан этого рейдера, а я здесь — её гость.

Касс встретила усталым прищуром пронизывающих зелёных глаз. Шевельнув гигантскими плечами, сказала, что вторая девчонка точно так же донимает их, требуя внимания.

-Мы забыли, что это действительно дети, каперанг. Им ведь где-то по тринадцать условных, — Касс задумчиво повертелась вместе с креслом, водя своим длинным носом.

-Может стоит пересмотреть их статус, пусть МК и считает их детьми? Тогда им будет, чем заняться, — предложил я.

Капитан благосклонно кивнула, жестом руки подтверждая согласие.

Этим вечером я уже рассказывал Бэнджи, как пользоваться "браслетом". Теперь придётся им привыкать к одежде, ведь они будут ходить по крейсеру, встречаться с экипажем. Дикарка забавляется, трогая сенсоры, её тело то скрывается под комбинезоном, то снова предстаёт в соблазнительной наготе.

-Спасибо, мой господин, — в последний раз касается браслета поняв, что сейчас одежда ей не нужна...

ЭЛОС

После того, как мы проверили крейсер на возможные неприятные "сюрпризы", которые могли быть оставлены строителями, "Хелла" вошла в один из ангаров "Солнца". Власта исследовала М-координатор нового корабля, и, придя к выводу, что он не содержит вредных для нас программ, разрешила "Хелле" передать рейдеру имеющуюся у неё информацию.

Мы могли следить за общением управляющих компьютеров, и я поражалась, насколько оно насыщено эмоциями! Скорость передачи данных, конечно, чудовищно высока, я едва могла вникнуть в детали того, что "говорят" друг другу машины. Но подлинным открытием стало то, что почти вся машинная информация оказалась эмоционально окрашена. МК "Хеллы" и "Солнца" постоянно общались, особенно первое время, и мы отлично понимали, что, например, о новом для неё Звёздном Атласе "Хелла" говорит с явным восхищением, а о Власте с опаской и уважительно...

В астрале посетили Берту... Гнусное создание! Теперь я знаю, что всегда буду хотеть убить её, пока не сделаю этого. Было отвратительно смотреть, как она истязала маленькую девочку, наслаждаясь её страданиями. Всё-таки Власта и Дэфа жестоки, если могут спокойно наблюдать за такими вещами! Я знала, что астральные существа не очень-то способны влиять на физический мир, но ведь что-то сделать, помешать пытке, мы могли!

Чтобы доказать это хотя бы самой себе, и заодно немного успокоиться, я покинула подруг на некоторое время. Нашла ближайшую девицу, которая в то время находилась одна. Похоже, это была сменившаяся с дежурства офицер полиции. Она принимала душ, как раз подходящее место!

Принялась внушать ей сексуальные мысли. Это оказалось непросто, ханжеское воспитание современного Ониска заставляло их всех думать, что сексом могут заниматься только животные, и только для размножения. Сознание девушки отчаянно сопротивлялось искушению, но мне удалось вынудить её прикоснуться к самой себе. Тут же добравшись до нервных окончаний, я заставила её взвиться. И испугалась: в мои цели вовсе не входило губить несчастную девочку, а за ними тут всё время наблюдают видеодатчики.

Позаботившись, чтобы электронный шпион "заткнулся", я вернулась к ней, поражённо замершей под потоком воды. Субтильное тело напоминало подростка, хотя девушке было целых двадцать три условных года. Приложив немало усилий, я добилась того, что она испытала первый в своей жизни оргазм, едва не свалившись на пол.

В душевую уже влетал маленький робот:

-Прошу извинить, офицер, я должен проверить функцию авторемонта, — скрипел он.

Девушка едва смогла что-то пробормотать, бочком выскользнув из кабины... В мозгах полицейской творилась полнейшая неразбериха.

Вернулись в реальность.

Мы на "Солнце". Но жуткая картина насилия Берты над своей маленькой рабыней продолжала стоять перед глазами.

И мы содержим рабынь — Наки и Бэнджи, как это объяснить? Чем тогда мы лучше Жирной Берты? Я испытывала какое-то чувство вины, захотелось приласкать слабую, беззащитную душу. Вчера Власта изменила статус девушек: они получили ограниченную дееспособность, став "детьми".

В моей предпоследней жизни мы высадились с потерпевшего катастрофу "Посланца Ино", зная почти наверняка, что останемся на Земле навсегда. Через некоторое время в лагере поселенцев появились дети. Я родила первую дочку спустя три года, раньше было не до того. Потом появился и сын... Жизнь моя прервалась, когда дочери исполнилось двенадцать, а недавно я узнала, что она погибла всего лишь семью годами позже меня.

Вот и к Наки я относилась неоднозначно. Вроде бы с удовольствием принимала её интимные ласки, сама ласкала девушку, как и все мы. Но в то же время испытывала к ней что-то ещё, какие-то странные, чуть ли не материнские чувства. Я ведь инстинктивно создала её лицо и тело такими, какой хотела бы видеть свою дочь, жившую шесть с половиной веков назад... А когда Власта решила взять эту вторую дикарку с Хлои, я, словно последняя идиотка, едва не пристрелила несчастную.

Власта и Дэфа не очень охотно соглашались подолгу отвечать на бесчисленные вопросы любопытной Наки, собственно, потому любимая и решила изменить их статус: пускай пристают к М-координатору. А вот мне нравилось видеть удивление в длинных и узких глазах девушки, нравилось подолгу объяснять ей, куда девалось всё их племя, и отчего в нашем мире нет ничего бегающего, ползающего и кусающегося. Действительно, пора им учиться — восемь с лишним месяцев общения с нами позволили созреть для этого.

Наки теперь живёт в одной из наших спален, носит одежду, учится общаться с МК при помощи интерфейсного модуля.

Увидев меня, девушка заволновалась, поднялась навстречу. Глядя прямо в глаза, напряжённо решала: следует одеться, или лучше остаться нагой? Конечно, меня влекло её красивое тело! Ещё несколько возбуждённая недавними шутками с девушкой-полицейским, я мгновенно "растворила" свою одежду и заключила Наки в отнюдь не материнские объятия. Мы были уже в постели, когда появившиеся Власта и Дэфа с алчным хохотом присоединились к нам...

"Разделив" девушку поровну, мы накинулись на неё втроём. Я наслаждалась нежным ртом, бесконечно долго лаская губы, а две подруги поровну разделили оставшееся. Вскоре мы довели её до сильнейшего возбуждения, даже не собираясь прибегать к своим необычным возможностям. И закружилась бесконечная карусель: место Наки заняла Дэфа, потом мы втроём так же ласкали Власту. А после и я почувствовала, как мозги опустились вниз. Девушки окончательно сводили меня с ума, заставляя рыдать от наслаждения божественно сладких поцелуев...

ВЛАСТА

Пора возвращаться в обычный мир — я соединила астральное тело с физическим.

Потерев глаза, опустила ноги в мягкий пушистый ковёр, и затратила несколько секунд на то, чтобы насытить себя энергией. Раньше после пробуждения моё настроение чаще всего сложно было назвать хорошим: нелегко давался переход к бодрствованию. Долгое время я испытывала состояние, которое называют "поднять подняли, а разбудить забыли". Я вообще не отличалась жизнерадостностью, а уж если на планете надо было вставать раньше, чем звезда поднималась из-за горизонта, угрюмая злоба меня просто распирала.

Большинство людей, говорят, сильно страдают от похмелья. Ни в одной из своих жизней я не была трезвенницей, но похмельный синдром достал только в девятом воплощении. Раньше просыпаться после хорошей пьянки мне было ничуть не тяжелее, чем обычно. Ну, конечно, если не случалось мешать элг с рэолом... Элг напиток благородный, вкус у него не чета артону... Но башка трещит — дальше некуда! Всяких там фруктовых вин я вообще не пила: от них дуреешь только, да бегаешь отливать каждые полчаса. Самое надёжное средство — крепкий артон, градусов пятьдесят-шестьдесят...

Если это было возможно, я полчаса-час валялась в постели, прежде чем отклеить голову от подушки. В Школе с её долбаными подъёмами в пять утра, когда зимой за окнами ночная темень, а сонные курсанты сталкиваются лбами, торопясь на построение, я применяла тысячу разных способов, начиная от точечного массажа и кончая самовнушением. Но единственный эффективный способ нормально проснуться, который я знала — секс. Я начинала заниматься любовью ещё не открывая глаз, потому-то и ненавидела спать в одиночестве.

Теперь всё было по-другому — потребности в сне просто не существовало. Чтобы вызвать нормальный человеческий сон, нам пришлось бы специально не давать энергии физическому телу, а пополнение ею сейчас происходило бессознательно, почти автоматически.

Уже довольно давно я думала об экипаже для нашего крейсера. И теперь нашла решение, непростое, зато какое чудесное! Затребовала у "Солнца" точные параметры человеческого интеллекта, сохраняемого эжектором при трансплантации — это было то же самое, что представляем собой мы во время путешествия в астрале. А там нет не только расстояний, но и времени... И кто сказал, что, отправившись к моим знакомым в 8644 год, мы не сможем вытащить с собой хотя бы одну "душу"?

Конечно, в первую очередь я имела в виду Вету! Чёрт побери, а всего каких-нибудь полгода назад я безутешно оплакивала подругу, прощаясь с ней навсегда. Невыносимо было сознавать, что все, кто дороги мне, давно умерли, и прошли уже столетия с тех времён. В необычайном волнении я долго всматривалась в портрет на переборке Розовой спальни, и сердце отзывалось счастливыми ударами. "Не бросай!" — снова звучали в моей голове её последние слова, которые я слышала при жизни. Голос Веты звал через века.

Неужели я смогу вернуть к жизни мою маленькую дикую красавицу?! Да не только её, всех погибших друзей и любимых! Сестрёнку Анне и бравого майора Джока. Запутавшуюся в жизни Арен и сорвиголову Вилар, не раздумывая спасшую "Таркон" ценой собственной жизни. Оставшегося в легендах богатыря Сакара и вечно недовольного "покойника" Жесса. Весь экипаж "Победителя", сотни парней и девушек, прошедших со мной лёд космоса и пламя войны...

Какие же отношения сложатся между ними? Все мои женщины есть частицы меня, капли моей крови. И я хочу вернуть их — всех, кого любила и теперь люблю. Чувства Элос ко мне стали спокойнее, она любила, но ревность её не была уже столь изнуряюща. Она поняла, что мир велик, и мы не можем в нём оставаться наедине столетиями, это было бы лишено всякого смысла.

А мной овладела безумная идея — сотворить семью подруг-любовниц! Ни одна из них не могла заменить мне другую, не заполнила бы собой зияющей пустоты, всякий раз возникавшей во мне, когда смерть отнимала любимую.

Вскочив на ноги, я ринулась в соседнюю спальню. Дэфа уже сидела в постели, но Элос ещё витала где-то в астрале. Через полминуты, когда она проснулась тоже, я поведала свою идею. В мыслях Элос появились слабые следы ревности, но жёлтые глаза "девушки со шрамом" засияли откровенным восторгом. Вместе мы отправились в центральный зал.

Я велела "Солнцу" создать эталоны тел, используя как образец запись моих воспоминаний о "Победителе".

Плавая в бассейне, мы оживлённо переговаривались. Подружки решали, кого они хотят вернуть из небытия. Конечно, у Элос на первом месте младшая сестра. О другой сестре у неё остались плохие воспоминания, она не хотела снова её видеть. Дэфа собиралась оживить свою погибшую любовницу-даммерийку...

После завтрака я занялась деталями тела Веты. Управляющий компьютер в целом верно сумел воссоздать её маленькую фигурку, но кое-какие линии пришлось отточить и подправить. Снова я почувствовала в Элос болезненный укол ревности. Она постаралась подавить в себе это чувство и сказала вслух:

-Она действительно красива...

Для Веты, и всех остальных, кому "Солнце" сейчас реконструировал тела, я задала параметры оптимизации. Максимальные физические данные, возможные при сохранении прежних размеров и пропорций тел. Предупредила компьютер, что в тело Веты извне вскоре должен поступить интеллект.

-Прошу простить, капитан, но эта информация противоречит имеющимся у меня сведениям о методике трансплантации интеллекта...

Голос "Солнца" звучал растерянно. Пришлось убеждать МК.

-Как бы это невероятно ни звучало, будь готов к тому, что интеллект в тело Веты поступит именно "извне", а не из эжектора. Причём людей в этот момент в медотсеке не будет. Постоянно контролируй параметры тела, и как только обнаружишь в нём интеллект, обеспечь всю процедуру дальнейшей подготовки человека к нормальному функционированию. Пробуждать Вету без моего приказа не надо.

-Есть, капитан, — несмотря на уставную лаконичность ответа, я не ощутила уверенности в сознании машины.

Тотчас же услышала, как ожил ещё один интерфейсный канал. "Солнце" принялся запрашивать "Хеллу", советуясь с более опытной коллегой.

-"Фактов, подтверждающих возможность трансплантации интеллекта человека без помощи эжектора, не имею", — отозвался МК "Хеллы". -"В то же время обращаю внимание на то, что каперанг Касс обладает способностями, недоступными любому другому известному мне человеку".

М-координатор имел в виду способ связи, которым я общалась с ним на Ревоне-IV. Но конкретной информации "Солнцу" не дал. Неплохо.

И тогда мы отправились "спать".

Глава 18. "ОНА НЕ В СИЛАХ НАС РАЗЛУЧИТЬ"

ВЛАСТА

Это оказалось несколько труднее, чем астральное путешествие в пространстве. Но и темпоральные преграды, в конце концов, рухнули.

Чёрт возьми, как я разволновалась, по-настоящему вернувшись в знакомые коридоры!

Вот двое десантников из команды спасателей, и Арга, наш врач, везут меня на носилках. Как странно смотреть на это со стороны! Выскальзывает из коридора Вета в огромных магнитных ботинках, подбегает Сакар. Узнав у Арги, что мне нельзя больше ничем помочь, Норт достаёт из кармана и кладёт в мою руку чипы с информацией. Он знает, что и у "Победителя" шансов тоже почти не осталось...

-Мы спрячем тебя в анабиотической ячейке, помнишь, каюту на корме? — склоняя ко мне седую голову, говорит Сакар.

Я-в-прошлом теряю сознание.

Того, что произошло потом, я пока не знаю.

Мы видим всё сразу. И то, что делается в отсеках "Победителя", и то, что в пространстве вокруг. Эсминец уже не может уйти от преследователей, три крейсера, охватывая полукольцом, настигают нас.

Берта приказывает высадить десант, она хочет схватить Сакара живым. Кроме желания устроить показательное судилище, жаждет узнать, где мы спрятали немалое количество драгоценных безделушек. На погибших раньше кораблях эскадры ничего не было найдено, да и пленные не смогли помочь ей приоткрыть завесу тайны.

Целая туча истребителей собирается со всех трёх крейсеров, больше сотни. Под их прикрытием ползут десантные катера. Двадцать пять пилотов "Победителя" устремляются навстречу армаде, ударяют по флангам, проносятся сверху и снизу, поразив с десяток противников и охватывая огромный строй со всех сторон. Конечно, потери есть и у нас: подбиты четыре "ТОРа", трое ребят погибли в первые же секунды боя. Тактика верна — наши двумя клиньями рассекают строй федералов, добираются до менее защищённых катеров и долбят их. Аккуратный строй врага ломается, сбиваясь в беспорядочную кучу-малу. Несколько их машин сталкиваются, мгновенно превращаясь в огненные шары. Мечущиеся повсюду истребители с нашего эсминца добавляют паники, выпуская ракеты со всех сторон. Они находят цели — в таком скопище просто невозможно не попасть в какого-нибудь противника.

Скрещивающиеся лучи пушек, проносящиеся ракеты, бешено мелькающие тени наших истребителей... Катера и "ТОРы" федералов взрывались тут и там оранжевыми безмолвными пузырями, что, в конце концов, заставило уцелевших разворачивать корыта. Их и теперь оставалось намного больше, но паника и отсутствие толкового командования привели к беспорядочному бегству.

На "Победитель" вернулись только девять истребителей. Тут же пополнив боезапас, они вылетели снова, но пока на эсминец больше никто не покушался.

Норт, сердито ворочая плечами — левый сустав всё ещё "скрипел" после давней травмы, мрачно расхаживал по рубке, пытаясь отыскать выход из безвыходного положения. Он сделал всё, что мог в такой ситуации, но увы, этого оказалось недостаточно.

Усевшись в капитанское кресло, поставил локти на пульт, и опустив подбородок на сложенные вместе ладони, уставился в обзорный экран, демонстрировавший безрадостную картину. Адмирал ещё больше осунулся, но сохранял самообладание. Мы хорошо понимали его состояние, и сознавали при этом, что Сакар не испытывал ни малейшего признака страха. Нужно было отдать должное его мужеству.

Динамик простуженно захрипел, выдал неразборчивую фразу — с "Теллуса" пытались выйти на связь. Погружённый в тяжёлые думы, Сакар игнорировал происходящее. Вахтенный Ратг покосился на адмирала, но тоже ничего не сказал.

В это время в адмиральской каюте "Теллуса" переваривала ситуацию Жирная Берта. Роскошная отделка, резная мебель древней работы, обилие украшений на переборках говорили о том, что крейсер был заранее подготовлен к перевозке сиятельной задницы. Она взяла стоявшую на цветном столике поилку, нервно отхлебнула, снова вернула сосуд на место. Кроме Берты здесь были и ближайшие её помощники, так сказать, свита. Откашлявшись, Берта подняла красные, отёкшие от пьянства глаза:

-Связь с мятежниками?

-Есть, госпожа Первый канцлер! — отозвалась командир.

Берта тяжело заворочала языком:

-Я пришла сюда, чтобы положить конец пиратству... Осталось немного, несколько ракет, — и вы не соберёте соплей... — пауза была, пожалуй, слишком долгой. -Мятежники! Кто ещё хочет жить, убейте своих главарей и сдавайтесь, чёрт бы вас побрал! — она раздражённо откинулась в кресле, громко икнув.

-Ксеркс! Пять минут ждём, и дай им как следует, пусть подыхают, — велела она.

Вета с Аргой везут меня на корму. Чтобы подключить "саркофаг", нужен долгоиграющий источник питания, а все роботы заняты на ремонтных работах: "Победитель" ещё пытается восстановить полную мощность двигателей. Потому здоровенную батарею тащат десантники и две не самые сильные женщины. Они были рядом с двигательным отсеком, когда ракеты с крейсеров опять ринулись на эсминец.

Сейчас мы хорошо видели, как "ТОРы" самоотверженно перехватывали мчащуюся со всех сторон смерть, помогая остаткам корабельной ПРО. Да только на каждый истребитель приходилось по несколько ракет...

Одна, только одна толстобрюхая тварь добралась до своей цели. Но раненому эсминцу хватило и этого. Она ударила в двигатели. Вспыхнул огромный шар взрыва, жестоко тряхнувшего "Победитель", ярость атомного распада раскорёжила корму, ударная волна в мгновение превратила силовую установку эсминца в груду металлолома.

Корабль завалился на борт, коридоры наполнились диким рёвом вырывающегося через пробоину воздуха, уже навсегда пропала гравитация.

В полной тьме, барахтаясь в невесомости, каждый остался наедине со своим страхом. Кое-где в отсеках появилось пламя, и там срабатывали системы пожаротушения. Через несколько секунд вернулся свет. Слабый, неровный, от аккумуляторных ламп, он смог вернуть сердцам выживших какую-то надежду. Тренированные космолётчики находили магнитными подошвами точки опоры, осматривались, быстро возвращаясь к постам управления. Аварийные команды двинулись обходить помещения. Появилось много новых раненых, а души иных уже витали в астрале.

Оживала рубка, на Сакара посыпались доклады:

-Нет хода, корабль не слушается управления!

-Вышел из строя центральный компьютер!

-Нет энергии на системах вооружения!

-Нет энергии на всех системах, от аккумуляторов работает только связь и сканеры...

-Говорит врач корабля! Опасный уровень радиации, всем немедленно сделать инъекции!

Экран главного обзора моргал, изображение было тусклым и развалилось на составные части. Капитан Ратг раз за разом вызывал двигательный отсек, не зная, что отвечать там уже некому.

Мой корабль медленно умирал.

Вскоре Норт знал, что большая часть кормы выведена из строя. Порадовало, что и в этот момент он вспомнил: "Чёрт, а как же там с Властой?"

-Экипаж, говорит адмирал Сакар. Всем надеть парадную форму! Приготовиться к бою с десантом противника! — скомандовал Норт по громкой связи...

Вета и те трое, что везли меня к "саркофагу", остались живы чудом. После взрыва только одна внутренняя переборка отделяла наш коридор от пустоты пространства. При ударе ракеты девочка кинулась на носилки, накрыв собой моё бесчувственное тело. Вдвоём мы кувыркались во тьме невесомости, пока ей не удалось схватиться за поручни коридора. Возле самой "горячей зоны" уровень радиации был ещё тот, приборы вопили на все голоса. Сделав себе и мне уколы, они нашарили кувыркавшуюся в темноте батарею, и продолжили путь.

За поворотом открылась ещё одна, на первый взгляд совершенно обычная, идеально ровная переборка. Вета проверила, не повреждён ли взрывом наружный борт корабля, открыла каюту. Под лучами фонарей матово блеснул в темноте корпус анабиотической ячейки. Арга проверила аппаратуру, и они поместили меня туда, Вета положила у правой руки старый бластер и лучемёт (они и теперь в моём кабинете).

То, что последовало затем, я не могла видеть без слёз. Десантники и врач смущённо переминались за углом, а Вета, сотрясаясь в беззвучных рыданиях, гладила меня дрожащими маленькими пальцами. Но вот, она справилась с собой, позвала Аргу, вместе загерметизировали ячейку, подключили питание. Задраили крохотное помещение полутораметровой броневой переборкой.

Ещё на секунду задержалась тут Вета. Растерянно потрогала переборку, потом с размаха ударила по ней маленьким кулачком, разозлившись на металл за то, что он разлучил нас...

Внутренняя связь в этих отсеках не работала, неизвестно, что происходит на корабле. Взяв оружие наизготовку, четверо возвращались к рубке. В конце пути им начали попадаться светящиеся аварийные лампы. "Победитель" чуть качнуло, — это истребители федералов пушками прошлись по остаткам наружных сканеров и оружия.

Вета зашла в каюту, сбросив зелёный комбинезон, надела свою новенькую парадную форму. Офицерский китель она надевала второй раз в своей жизни, и была уверена, что в последний.

Она в рубке, кивает Сакару. Конечно, это не по Уставу, но теперь не до того. Норт понимает, что со мной всё в порядке.

-Адмирал, атакуют истребители противника, — констатирует Ратг.

Снова покачивается палуба. Под ударами ракет федеральных "ТОРов" испаряются датчики наружных сканеров, в рубке гаснут последние сегменты обзорного экрана.

Десантники занимают оборону в коридорах возле шлюзов, проверяют оружие. А в пространстве, закрывая собой эсминец, гибнут последние пилоты "Победителя". Федералы высаживаются на корпус, взрывают люк первого шлюза. Не собираясь сдаваться, команда не думает о скафандрах, встречая врага залповым огнём. Лучи с визгом рассекают воздух, круша всё подряд. В коридорах вопли, взлетающие вверх окровавленные куски и остающиеся стоять отрезанные ноги в магнитных ботинках. Под потолками собираются облака кровавых капель и сгустков, постепенно растущие по мере того, как к ним присоединяются новые и новые порции. Астральные тела, оцепеневшие сознания федералов и наших отделяются от искромсанных физических тел.

"Я обязательно вернусь за вами!" — мысленно обещаю гибнущим на моих глазах подругам и товарищам.

Защитников корабля становится меньше и меньше. Федералы закрывают второй люк шлюза, чтобы сохранить нужный и их раненым воздух, шаг за шагом продолжая пробиваться к рубке. Каждый метр коридоров "Победителя" недёшево им даётся. Но вот уже только поворот отделяет врага от цели, наших осталось мало. Норт пытается узнать, кто ещё жив в отсеках, но динамики отвечают лишь слабым шипением.

Все, кто в рубке, вскидывают оружие — и сволочи получают по полной программе: из федеральных скафандров в дверях навалена целая баррикада. Кто-то призывает моих ребят сдаться, но они отвечают лишь выстрелами. Бой скоротечен, убиты уже Дахол и Ратг, погибли Саул и Эйкви. Один из вражеских лучей режет могучий торс Сакара, и Вета остаётся одна среди плавающих в рубке трупов. Стоя посредине, в облаках кровавых брызг, она продолжает яростно жать на спуск, разя нападающих.

И тот роковой луч...

Отделяется душа моей девочки. Втроём мы подхватываем её, надёжно удерживая в крепких объятиях. Чувствуя смятенное, бестелесное сознание, я страшно боюсь одного: только бы потрясение от всего этого не повредило Вете рассудка!

Спустя мгновение мы в медотсеке "Солнца". Не торопясь, детально повторяю всю последовательность работы эжектора, и чувствую, как бдительный МК уже фиксирует происшедшую трансплантацию. Начинается проверка параметров. Кажется, всё в норме, и мы можем вернуться в свои тела...

ВЕТА

Воздух уже довольно разрежен, от радиации во рту был противный металлический привкус, из носа то и дело шла кровь. Тошнило, кружилась голова. Но когда враги попробовали сунуться в рубку, все мы открыли ураганный огонь. Несколько ублюдков получили, как полагалось, завоняло палёным мясом, и их тела в застывших на магнитных подошвах скафандрах загородили двери.

Это дало нам несколько секунд передышки, пока федералы не оттащили трупы. Сакар был рядом, пытался чуть ли не прикрывать, но какой во всём этом смысл. Тем, кто не хотел в плен, а иных, думаю, среди нас не было, оставалась от силы минута жизни. Да случись по-другому, жить я всё равно не хотела. Власта, единственная моя, лежала сейчас в металлическом гробу, и не было силы, способной вернуть её к жизни. Что же я без неё? Кто я?

Нервный голос, усиленный внешним динамиком боевого скафандра, проорал из-за угла:

-Сдавайтесь, и получите жизнь!!

Закусив губу, я нажала спуск, усмехаясь: "А на кой мне она, козёл!" Луч выхватил из дверной коробки кусок металла, кто-то там неуклюже шарахнулся в сторону. Снова завизжали лучемёты и бластеры, кромсая тела. Закружились в невесомости головы, руки, ещё державшие оружие.

Слева раздался короткий хрип, и меня забрызгало кровью.

Я поняла, что это значит, но до судорог в пальцах продолжала давить на спуск, зло радуясь тому, что впереди от моих рук принял смерть ещё один гад.

А потом ударила вспышка, полоснула чудовищной болью через живот к груди. Судорожно выдохнув, я в последний раз обложила их всех — и потонула в темноте...

* * *

Тихо как.

Что за чёрт?

Провела по лбу тыльной стороной ладони, на руке остались крупные капли холодного пота. Дико колотит сердце, словно собирается выпрыгнуть из груди.

Облизнув сухие губы, пощупала под собою кровать. Кровать как кровать, совершенно обычная. Подрагивает слегка от гула двигателей.

Слабо светит ночник, и на часах три с минутами.

Это наша с Властой каюта, та самая, куда я забежала несколько минут назад, чтобы переодеться!

Но шкаф с одеждой закрыт, и оба бластера на своих местах.

И тот, Властин любимый, который я сама положила ей в ячейку, вот же он!

Ни хр-рена не понимаю.

Скосила глаза.

Она ровно дышит во сне. Живая, здоровая!!!

Так это был сон, растак его и разэдак?! Ни фига себе, а вчера и в рот ни капли не брали. Кошмар какой, уф-ф...

За всю жизнь ничего ужаснее не снилось.

Да ярко, реально, прямо как в жизни!

Значит, мы ещё на пути к Мелиру.

А этот паскудный сон неспроста! Когда она проснётся, надо обязательно рассказать, вдруг это предвидение, и там действительно засада? Но Власта и не подумает изменить план только из-за какого-то вшивого сна.

Беспокойно шевельнувшись, я случайно задела её бедро. Власта мыкнула во сне, заворочалась. На меня вдруг накатила нежность, нестерпимо захотелось обнять, но не могла же я разбудить подругу! Стала рассматривать её тело, и вдруг она повернулась, сама положила мне на живот тяжёлую руку.

Что-то внутри оборвалось, лопнула во мне какая-то звеневшая струна безумного напряжения, и из глаз хлынули слёзы. Я разевала рот, словно рыба на суше, боясь пошевелиться, а по щекам текли настоящие ручьи. И тут Власта, окончательно проснувшись, стала вытирать мне лицо. От её прикосновений я совершенно безудержно разрыдалась, мы обнялись. Я запрыгнула на любимую, обхватила, стиснула руками и ногами, покрыв бесчисленными поцелуями, твердя в беспамятстве: "ты жива, ты жива, ты жива..."

-Ну не надо, Вет, что с тобой, сон плохой приснился? — она погладила грудь, и по телу мгновенно разлилось ласковое тепло.

Я прижалась к ней, обняла, удивляясь, — откуда во мне вдруг столько силы: вдавила свои груди в её так, что едва не сломала рёбра. Мы стали исступлённо целоваться, волны дурмана окатывали непрерывно, одна за другой. Внизу живота сами собой стали судорожно, рывками сокращаться мышцы, творилось что-то невообразимое, я обалдела совершенно, будто не пару часов назад мы в этой постели довели себя до полного изнеможения.

Поняв, Власта легко вскинула меня на вытянутые руки, подержала секунду, любуясь, и перевернула. Я увидела её вздрогнувшие бёдра, одновременно почувствовав, как она покрывает меня нежными, сильными поцелуями. Не сдержав крика, зарылась в её хмелящие волосы...

Когда вернулась способность соображать, в памяти опять всплыл тот ночной кошмар. Тряхнув головой, я безуспешно попыталась избавиться от него. Переползла в нормальное положение, ещё раз удивившись невероятной лёгкости своего тела, взяла большую Властину ладонь.

-Сон плохой видела, а если расскажешь — не сбудется.

Власта посмотрела странно, потом почему-то отвела глаза. Что это с ней такое?

-Знаешь, что я тебе скажу... — она опустила другую руку и выудила из-под кровати полную бутылку. -Сейчас всё уже позади, всё прошло. Беспокоиться не о чем, но ты всё равно лучше выпей как следует, потому что это был не сон.

Сердце ёкнуло, и я вцепилась в бутылку, левой продолжая держаться за Власту. Чувство было такое, что без этих двух самых реальных для меня сейчас ощущений, обязательно сойду с ума.

Присосавшись к горлышку, глотала огненную жидкость до тех пор, пока не почувствовала, что задыхаюсь. Ополовинив сосуд, очень осторожно поставила его на пол:

-Хороший на том свете артон, дери его мать!

Власта громко расхохоталась, прижала к себе, прошагала двумя пальцами по моему тощему боку, шутливо "считая рёбра". Опять с наслаждением распластавшись на ней, как на широкой постели, я призналась, что от артона лучше понимать происходящее не стала.

И она начала по порядку.

Как очнулась на борту "Хеллы", узнав, что пробыла в анабиозе 602 с лишним года. Как не верила капитану, смотрела видеозапись с "Победителя", шесть веков дрейфовавшего в пространстве с нашими останками. Как узнала, что такое трансплантация интеллекта...

Алкоголь ударил уже в голову, но меня всё равно отчего-то стало колотить крупной дрожью. Подскочив к зеркалу, зажгла свет, принялась тщательно разглядывать себя, продолжая слушать невероятный и жуткий рассказ.

Да моё это лицо, мои брови и глаза, мой нос, губы и подбородок.

Ну, по крайней мере, очень похоже... Я провела ладонью по правому боку, куда врезался луч. Никаких следов...

Ага! Ногти, вот! С шестнадцати я тщательнейшим образом следила за ними, убивая на это немало времени. А теперь ногти вдруг оказались коротко острижены, и ни малейшего следа маникюра... Подняла ногу, пристально глянув на пальцы ступни — то же самое. Найдя материальное подтверждение тому, что слышала, забралась в постель снова. Власта повернулась на бок, мы тесно сплелись ногами, а сверху она набросила покрывало. Сладкая истома охватила тело, постепенно я смогла согреться, прижимаясь к горячему твёрдому животу.

Слушала про то, что сотворила Берта с Ониском, про то, что эта паскуда жива до сих пор. "Друзья встречаются вновь!" — издевательски подумала о Берте. И без слов ясно, что теперь портить воздух ей осталось недолго.

С интересом узнала о дикарке с далёкой планеты, которую терзал капитан "Хеллы", о том, как истязают женщин на той самой "Земле". Узнала про Спарелл и два миллиарда кредитов на счёте. Про девушек с Хлои и ревность Элос.

"Дорогуша в своём репертуаре", — подумала я. -"Тебе всегда был нужен, по меньшей мере, корабль любовниц, и горе той, которая это не понимает".

А она рассказывала дальше — о кошмарной судьбе цивилизации Даммера, об отважной девушке-онискианке, выжившей в подземных лабиринтах среди озверевших диких людоедов. Про взбесившийся Ревон-IV, едва не погубивший их всех, а потом вместо этого преподнесший власть и могущество, не снившиеся людям.

И о том, как они смогли вернуться в прошлое. На "Победитель"...

-Так что эта каюта, — Власта помахала пальцем по сторонам, — ненастоящая. Хочешь увидеть, где мы сейчас на самом деле?

Энергично закивав, я высунула нос из-под покрывала, приготовившись к чуду, и всё-таки до конца ещё в него не веря.

Власта негромко произнесла:

-Солнце, верни обычный интерьер этой спальни.

Подёрнулось туманом, утратило чёткость всё, что было вокруг. Исчезало зеркало, в которое я смотрелась, растворился в воздухе экран коммуникатора с часами, ночник, дверь, шкаф, остальная мебель. Испарились переборки, палуба, растаяло всё, кроме нашей кровати, да непонятно как висящего в воздухе оружия. Исчезли даже чуть слышный гул двигателей и вибрация.

Возникло новое, удивительное!

Высоченный, сводчатый и ажурный потолок, сияющая миллионами граней великолепная дворцовая люстра. Чудесные ковры, красивейшие скульптуры, и, наконец, громадное, во всю стену, распахнутое окно. Это была большая, роскошно убранная спальня, но больше всего меня влекло окно, тёмно-синее небо планеты с редкими точками утренних звёзд. Власта откинула покрывало, и я устремилась к нему.

Восхитительный вид!

Яркая полоса горизонта отделяла небесный бархат от безмолвной глади моря. Прямо из спальни к воде вели несколько белокаменных ступеней, последняя из которых исчезала в волнах. Влажное тепло, солоноватый, неповторимый запах выманили меня наружу, я оказалась на террасе, опутанной вьющейся зелёной лозой. Почувствовав рядом движение, протянула руку, — на ступеньки вышла Власта. Потянувшись, она как всегда заставила любоваться своей мощью и красотой.

Закричали где-то морские птицы, вдруг небольшая стайка их пронеслась метрах в пятнадцати над нами. Любимая сошла по ступеням, ногой разбудила едва колышущуюся воду, обернулась ко мне с приглашающим жестом.

Перестав понимать, что вообще происходит, где тут явь, а где иллюзия, я боялась оказаться в смешном положении: если мы на корабле, море-то не может быть настоящим! Но Власта плюхнулась в воду, подняв огромную тучу брызг, и только тогда я осмелилась последовать примеру.

Море оказалось достаточно мокрым, холодноватым, и даже солёным на вкус. Проплыв несколько метров, мы нырнули почти одновременно. Было уже глубоко, а звезда едва показалась над горизонтом, не давая достаточно света. Открыв под водой глаза, я увидела на глубине колышущуюся сине-чёрную мглу, и поспешила вернуться наверх. Мокрая голова Власты, фыркая, появилась рядом.

Мы были уже метрах в тридцати от берега, и сейчас я могла оценить, как смотрится наше жильё со стороны. Небольшое строение совершенно утопало в пышной тропической зелени. Бухточку с двух сторон теснили скалистые утёсы, густо поросшие буйной растительностью. Наливалось голубизной небо, и жёлтый диск звезды уже пылал вовсю, поднимаясь над горизонтом. Водная гладь, ровная, словно зеркало, лишь изредка подёргивалась рябью.

Рядом с Властой я увидела панцирь огромной морской черепахи, всплывшей на поверхность.

-Хватайся! Это робот, я хочу покататься,— она показала на удобную ручку с моей стороны плоского панциря.

Взявшись за "черепаху" с обеих сторон, через секунду мы уже летели по водной глади с бешеной скоростью. Я чувствовала, что у машины вполне хватит сил нести нас по воздуху, она неслась так стремительно, что мы буквально глиссировали, поднимая ногами высоченные фонтаны сверкающих брызг. Описав большую дугу, "черепаха" выключила двигатель. По инерции промчались ещё несколько метров, потом Власта крикнула: "Отпускай!". Робот тут же исчез на глубине, а мы уже самостоятельно доплыли до берега, тяжело дыша, блаженно растянулись на песке. Пляжик был рядом с белокаменной лестницей.

Море теперь размеренно накатывало пологими волнами, шипящей пеной лизавшими ноги. Золотой звёздный свет заливал сиянием всё вокруг, приятно лаская кожу. Вода блестела, а на поверхности её уже появились заметные волны. Прибой начал постепенно захлёстывать нас по пояс, игриво пытаясь стащить на глубину.

Я почувствовала откуда-то слабый запах еды, показавшийся великолепным, желудок тотчас напомнил о себе голодными спазмами. Забавляясь, мы покатились по песку, он облепил мокрые тела и волосы чуть ли не ровным слоем. Вскочив, Власта потянула куда-то — прямо в воздухе возник фонтан, мы оказались в облаке упругих струй. Это была уже пресная вода, даже мыльная наощупь. Выполоскав волосы, я растёрла широченную спину любимой, зная, что ей самой сделать это никак невозможно.

Не заметила, как вода сменилась струями тёплого воздуха. Ветер снизу был настолько силён, что через некоторое время мы повисли над песком и смогли кувыркаться, как в невесомости. Держась за руки, поворачивались, обсушиваясь со всех сторон, и от воздушных струй даже волосы наши встали дыбом. Сделав точное сальто, Власта выпрыгнула из горячего потока, прочно вцепившись в песок ногами, будто огромная гибкая кошка. Я последовала за ней, но не смогла бы так точно приземлиться, не окажись в нужном месте рука подруги.

На тёплых шершавых плитах веранды возвышался накрытый стол, неизвестно как появившийся здесь. Дразнили запахи острых приправ и свежей зелени, соусов, жареной рыбы, и ещё чего-то незнакомого, но определённо вкусного. От изысканной сервировки и потрясающих ароматов я едва не захлебнулась слюной.

Разнокалиберные бутылки высились тут и там. Посуда изобиловала разноцветьем, и, как оказалось, неспроста: в тарелках красного цвета были блюда со вкусом мяса, а в красных с золотом — горячее. Рыба и другие продукты моря подавались в серебряных. В зеленоватой посуде — овощи и овощные салаты, в жёлтой оказалось что-то, по вкусу напоминающее сыры, масло и творог. Блюда с грибным вкусом следовало искать в чёрных тарелках, а выпечку, наоборот, в белых. И наконец, золотистые блюда указывали на то, что в них кушанья, вкуса которых традиционная онискианская кухня не знает.

Что касалось батареи прозрачных резных сосудов, способной порадовать сердце любого бражника, то здесь разобраться было намного проще: крепкие напитки помещались в квадратных штофах, а разнообразные вина — в бутылках овальных форм.

Самым сложным для меня оказался выбор — ведь всё смотрелось так аппетитно!

Поглощение пищи не помешало работе головы, а за едой я услышала, что нас на гигантском корабле пока лишь семеро. Это Власта, я, землянка Элос, Дэфа с планеты Даммер, две полудикие девочки с Хлои и нашедший Власту мужчина по имени Ламен.

-Элос и Дэфа необычны, будь с ними поосторожнее, — заметила Власта, сдабривая пищу хорошим глотком убийственно крепкого артона. -Они читают каждую мысль, видят насквозь любого и могут практически всё. Наверное, как и я, — здесь она кокетливо улыбнулась.

Не евши шестьсот лет, я могла только кивнуть с полным ртом, что немедленно и сделала.

Похрустев зеленью и заев её мясом, Власта продолжила:

-О том, что в самом деле произошло на Ревоне-IV, кроме тебя никто не знает, даже вездесущие в этом веке компьютеры. Они теперь, кстати, тоже обладают интеллектом...

Я кивнула ещё раз, подцепляя кусок. Подумала: "однако жить проще не стало!"

-Нет смысла афишировать наши способности, — доверительно склонила голову подруга. -Да, вот ещё: Элос довольно ревнива, зато Дэфа в этом смысле никакой опасности не представляет...

Старательно работая челюстями, я всё запоминала, понимая, насколько это сейчас важно.

-Компьютерная технология позволяет в сотни раз быстрее усваивать информацию, в своё время я воспользовалась этим. Сейчас тебе было бы полезно многое узнать, — она задумчиво положила в рот новый кусочек, запив его густым и очень острым соусом. -Выбери, чем хочешь заниматься.

В результате наших совместных усилий еды на столе несколько убавилось, но всё равно её оставалось несметное количество.

Я подумала — вообще не представляю, что такое современный звездолёт, на что Власта утвердительно кивнула.

-Дэфа у нас главный оружейник, можно, конечно, и к ней поступить, но есть совершенно новые службы, может, тебе придётся по вкусу что-нибудь другое. Для похода на Ониск нужен экипаж и десантники, я думаю те, что были с нами на "Победителе", как раз подойдут. Будем возвращать их, и ты как раз пригодилась бы, встречая наших.

Промычав в знак согласия, я откинулась в кресле, чувствуя, как давит снизу желудок. Блюд оказалось настолько много, что попробовать от каждого оказалось достаточно, чтобы теперь, опустив глаза, увидеть свой надутый живот, напоминающий беременность на четвёртом месяце.

От невероятных потрясений, обилия информации, всего съеденного и выпитого, меня стало клонить в сон. Завтрак наш не продлился, казалось, и двух часов, а звезда уже скрылась за скалами. Темнело. Густые ароматы цветов наполнили воздух, к тихому плеску волн добавились длинные трели цикад. Мы посидели недолго, глядя на воду, потом Власта легко подхватила меня на руки и отнесла в мягчайшую постель. Глаза слипались. Едва прикоснувшись головой к подушкам, я провалилась в глубокий сон.

ДЭФА

Власта должна была побыть с Ветой, ведь пробуждение через шесть веков небытия — серьёзная нагрузка на психику смертной. Чувствуя, как мучается ревностью Элос, я постаралась отвлечь её, не давала остаться наедине со своими мыслями.

Мы обсудили, как лучше обставлять приход остальных, затем вместе с Наки отправились в спортзал. Хлоянка в последнее время днями напролёт сидела в виртуальном шлеме, и надо было хоть ненадолго вернуть её в реальность.

В качестве разминки устроили небольшой спарринг. Злость так и кипела в Элос, она безмолвно попросила меня "поработать" в полную силу. Мы начали с рук, потом в ход пошли удары ногами. Уловив испуганную мысль Наки, что-то вроде "...они поубивают друг друга", я усмехнулась. В этот момент под самым моим носом просвистела пятка, и я едва успела уклониться. Как быстро она сделала этот удар с разворотом! Немудрено, что поединок со стороны казался пугающим. В следующий раз мне удалось-таки схватить Элос за ногу. Бросила её на упругий настил. Она попыталась извернуться, но я прыгнула, захватив ноги. Силёнки у меня побольше: пыхтя, Элос подёргалась, и признала поражение.

Согрев таким образом мышцы, мы принялись за силовые упражнения. Я старалась поменьше смотреть на девчонок — их колышущиеся груди и напрягающиеся голые животы чертовски тревожили меня. Тем более, хоть я и старалась не подглядывать за Властой, это получалось как-то само собой, и я хорошо видела, чем сейчас они там с малышкой Ветой занимаются.

Мои физкультурницы по очереди жали штангу, и когда юная хлоянка легла на скамейку, чтобы упереться ногами... Элос была совершенно поглощена техникой ученицы, а я поймала себя на том, что пялю глаза на трепещущее от напряжения тело. Элос поняла, но сначала не поддержала, скорчив кислую гримаску.

Позанимались ещё с полчаса, и у меня уже, что называется "скулы сводило". Увидев, что занятия переходят в иную фазу, Наки шагнула ко мне, и опустилась на колени, обняла, прижавшись роскошными, мокрыми от пота грудями. Заглянула в глаза...

Я приникла к её губам, и языки наши ласково сплелись. Оказавшись на упругом покрытии, мы яростно тискали разгорячённые тела друг друга. Вдруг пришла в голову мысль: отчего мне не трахнуть Наки, перевоплотившись в мужчину? Но пока что мы просто скрестили ноги, и я сильно придвинулась к раскинутым бёдрам хлоянки...

Элос вначале пыталась демонстративно продолжать "качаться", потом сдалась, и ещё одно тело, смуглое, блестящее, присоединилось к жарким объятиям.

Во втором бассейне мы встретили Бэнджи. Хлоянки обменялись приветствием, хлопнув ладонью о ладонь, и отчего-то рассмеялись при этом. Раньше, исполняя племенной ритуал, девушки сохраняли убийственную серьёзность. Мы долго плескались на мелководье, немного поплавали.

После купания, как обычно разыгрался зверский аппетит. Манеры девиц заметно переменились: если раньше Бэнджи, повстречавшись нам где-нибудь, стремилась улизнуть как можно скорее, то сейчас, после бассейна, она перекинулась парой слов со своей единоплеменницей, и Наки спросила Элос:

-Можно Бэнджи позавтракает с нами?

Буквально за несколько дней общения с тьюториальным комплексом девушки заметно "выросли". Теперь они почти не задавали наивных вопросов и вовсю щебетали между собой, неплохо овладев онискианским. Я подумала — мужчина совершил ошибку, разрешив своей рабыне общаться с М-координатором и с нами. Бэнджи перестала принадлежать всецело ему, становясь всё больше "нашей" — было заметно, как истосковалась она по человеческому общению.

Из-за стола мы не торопились — я и Элос в считанные секунды могли нейтрализовать у себя в крови действие алкоголя, а хлоянкам не возбранялось разгуливать нетрезвыми.

Я посматривала за "вечно живущим" онискианцем — было время его вахты, а бдительность никогда не мешает. Ламен сидел в центральном зале, раздумывая, как бы это подобраться к Берте. Его план начинался с убийства Первого канцлера. Каперанг пока не знал, что экипаж "Солнца" только что пополнился одним человеком, но у МК эта информация была.

Одновременно почувствовав приближение Власты, мы с Элос переглянулись.

Маленькая Вета мирно посапывала в широченной кровати, утомлённая невиданными коллизиями последних часов. Наша предводительница появилась в бесшумно раскрывшемся дверном проёме, постояла несколько секунд, улыбчиво глядя на застолье без признаков одежды.

-Чем займёмся? — спросила вслух.

Девушки, только сейчас заметив присутствие капитана, вскочили, неожиданно вскинув руки в военном приветствии. Власта ответила по Уставу, потом сочно чмокнула обеих в губы, махнув им, чтобы садились. Вызвав ещё кресло, расположилась между мной и Элос, распрямила сильные мускулистые ноги.

В мыслях Элос я прочла некоторую растерянность. Губы её неловко попытались улыбнуться, она вдруг покраснела, схватила поилку, и одним духом опорожнила её.

Я мысленно попросила Наки, чтобы хлоянки оставили нас. Понятливая девушка мигом утащила подружку, и мы остались втроём.

ЭЛОС

Только то, что я сама видела гибель Веты, слышала её последние мысли, заставило меня уважать мужественное сердце этой хрупкой девушки. Я убеждала себя: нужно радоваться её возвращению. Но не могла...

Внушала себе — я рада, что Власта любима не только мною: ведь душа её столь всеобъемлюща, что одной мне там стало бы одиноко!

Дэфа, как могла, старалась отвлечь от тягостных дум. Общество её и Наки, любовный дурман, в который они меня окунули, это всё несколько развеяло тоску.

Жуя и наливаясь элгом, я вдруг осознала, что, кажется, жду уже знакомства с Ветой. Она стала мне интересна, я даже желаю быть с ней! Совсем недавно я ревновала любимую к девушке со шрамом. А теперь мы подруги. Я была эгоистична, занята лишь собой и хотела, чтобы любовь Власты доставалась только мне единственной. Но нелепо мучиться оттого, что любимому человеку дарят радость и счастье другие. Глупо требовать, чтобы ей было хорошо только со мной! Она любит меня, но может быть, не меньше любит Вету и Арен, Вилар, и Дэфу, и свою погибшую в юности сестру. Если нам втроём, с Дэфой и Наки, хорошо в постели и за столом, то зачем страдать, если к нашей семье присоединятся другие?

Единственное, что было мне пока недоступно, это странное желание подруг перевоплощаться в мужчин. И не только для дела! Только что я слышала страстные фантазии Дэфы, когда она представила себя мужчиной!! Я считала себя ценительницей красоты, изящества, но мужское тело никогда не представлялось эстетичным. Прекрасно помня себя в двух предыдущих мужских воплощениях, воспринимала эти жизни несколько отстранённо. Помнила и любимых мною мужчин, когда была в женском теле, и теперь сохраняла тёплое к ним отношение. Но вернуть их сюда, на "Солнце", не помышляла, — всё это давно ушло.

Вот Флемилл... Она была неплохим офицером. Нет, ничего такого между нами не случалось, но красотку Флемилл я бы, пожалуй, вернула.

В столовой появилась Власта. Почему-то запаниковав, я предательски покраснела, потом усилием воли заставила кровь отхлынуть. Зато теперь пересохло в горле.

-Ну не дуйся! — смеясь, подруга щекотно лизнула меня в нос. -Думаю, теперь нам следует заняться Хлоей.

Огромная ладонь любимой сгребла моё запястье. Нередко у людей с большими руками короткие некрасивые ногти, но Власта и здесь была исключением. Манерами она не походила на женщину, ни малейших следов кокетства — так суровая Богиня спокойно взирала бы на хлопоты смертных. Я разглядывала её, наслаждаясь великолепием могучей красоты, и ещё раз осознала в себе непреодолимое стремление к женскому телу.

-Но я не знаю, где и как она умерла...

-Не волнуйся, — тон Власты был уверенным, да и мысли её подтверждали серьёзность намерений.

Снова мы отправились в прошлое, но теперь — на Землю.

Оставшиеся позади, и казалось, навсегда, тягостные воспоминания воскресли новой реальностью. Опять унылый перезвон цепей над раскалённой солнцем пыльной площадью невольничьего рынка. Мы видим, как один из моих будущих (прошлых?) мучителей покупает нас с Фриной, голых, жалких и грязных. Как моя младшая сестра умоляет купить и её.

Жестокая сцена прощания, слуги грубо отрывают от нас Хлою... Потускневшие глаза, бледные, запёкшиеся губы, пыль и загар на измученном девичьем лице. Одинокая фигурка сестры остаётся на помосте.

Власта что-то делает, и мы внезапно оказываемся в незнакомом богатом доме.

Раннее утро, ветер с моря не позволяет ещё удушливому зною наполнить комнаты. Во дворе она, Хлоя, одетая в грубый хитон из дешёвого полотна, занята уборкой. Сестра беременна, её ладони и ступни отвердели, покрылись мозолями, на теле следы от ударов: вздувшиеся и красные полосы, свежие вперемежку с уже поджившими. Она подметает, настороженно озираясь. В сумбуре мыслей страх и подавленность. Здесь она около года. Хозяин купил её для развлечения гостей, готовясь к совершеннолетию сына.

Первый день был ужасен. Вначале она сбилась с ног, помогая другим рабыням готовить еду и накрывать столы, а перед самым приходом гостей Хлое велели помыться...

Коренастый высокий хозяин вошёл к ней:

-Сначала ты будешь подарком моему сыну. Разденешься, когда скажу. Сперва будешь делать так — краснолицый бородач заставил девушку встать на колени...

-Потом он оттрахает тебя, как захочет, и ты будешь принадлежать гостям. И не дай Бог тебе чем-нибудь их не ублажить! Шкуру спущу заживо и отдам псам, поняла?

Наградив Хлою профилактическим подзатыльником, хозяин вышел.

Пока все пировали, она, как и несколько других рабынь, должна была забавлять гостей танцами. Но вот поднялся хозяин и показал — пора раздеться. Остальные танцовщицы скрылись.

Оставшись в одиночестве перед толпой, Хлоя сняла одежду. Возгласы, циничные замечания посыпались со всех сторон. Помертвевшая девушка стояла, склонив голову.

Молодой хозяин, которого Хлоя видела впервые, был не красивее своего отца. Жестокое лицо, высокомерные глаза и короткие волосатые ноги.

Сестра опустилась на колени...

Лишив её девственности одним грубым движением, молодой хозяин встал, и приказал ей танцевать снова. Окровавленная рабыня послушно продолжила танец. Насмотревшись, парень опять поставил её на колени. Гости похабно ржали...

Муки продолжались до утра, и в конце Хлою просто толкали от одного подонка к другому. После всего этого краснолицый объявил девушке, что гости остались недовольны.

В ужасе сестра рыдала, умоляя о пощаде, но скот-отец вдвоём с таким же скотом-сыном просто наслаждались её унижением и страхом. Мучители заставили истерзанную десятками самцов юную рабыню встать у столба и привязали ремнями за тонкие запястья...

Позже она поняла — били здесь каждый вечер, перед сном. Все получали по пять-десять символических шлепков, а чем-либо прогневившие хозяев вопили под плетью не менее четверти часа.

Изнурительный труд с раннего утра и до позднего вечера был в этом доме ежедневным уделом каждой, а изощрённые изнасилования считались щедрой наградой хозяев, за которую полагалось благодарить, целуя им ноги.

Слава Богу, Власта вырвала нас из этого кошмара, перенеся на какое-то время вперёд! Жестоки темпоральные законы, не позволяющие забрать сестру до её смерти...

Снова мы увидели Хлою, уже в числе восьми рабынь, чёрных от загара и грязи, с израненными ступнями, прикованных за руки к повозке. Выбиваясь из сил, несчастные медленно толкали телегу в гору. Блестящие от пота спины женщин сплошь в гноящихся ранах от бича, то и дело свистевшего над невольницами. Отвисшие груди, длинные грязные волосы сестры говорили о том, сколько прошло времени.

Мозг Хлои совершенно затуманен непрерывными страданиями, она грезила лишь о глотке воды и минуте отдыха для сбитых в кровь ног. Искусанные губы сестры распухли, свежий кровавый шрам через всё лицо до неузнаваемости исказил черты.

Она принадлежала тем же хозяевам, просто наскучила им. Родила ребёнка неизвестно от кого, кормила дочку три месяца, потом Хлою и ещё троих сослали возить воду, заменив их новыми девушками. Сестра и такие же, как она, отверженные, были вынуждены теперь спать нагими под открытым небом. Их, как собак, просто привязывали во дворе за шею к металлическим кольцам, ввинченным в стену. Целыми днями бедняжки делали самую грязную и тяжёлую работу, а командовал ими горбатый надсмотрщик, вольный издеваться над несчастными так, как было ему угодно.

Втащив тяжёлую повозку наверх, рабыни могли немного передохнуть. Как только погонщик разрешил это, Хлоя отрешённо плюхнулась в пыль, растянувшись под повозкой. Мухи чёрными роями закружились над потными, грязными телами женщин. Между полузакрытыми веками сестры едва просвечивали полоски белков, свидетельствовавшие о приобретённой привычке никогда не расслабляться.

Я вглядывалась в её искалеченное лицо, читая мысли. На долю сестры выпало, пожалуй, всё-таки поменьше страданий. В основном, это была тяжёлая и грязная работа, да мужские издевательства. Жестоко наказывали её лишь несколько раз, и без такого изощрённого садизма, как в своё время меня.

Вдруг глаза Хлои широко раскрылись, взгляд стал кровожаден, она заскрипела зубами, сгорая от жажды отомстить всем и вся. Приступ ожесточённости сменился мечтой о смерти: жить в непрестанных мучениях больше не было силы. Замыслив самоубийство, Хлоя никак не могла найти путь его осуществления. Внезапно, её осенило...

Домашние рабыни перенесли в кувшинах привезённую воду, и пинки надсмотрщика заставили Хлою и её товарок по несчастью выбраться из тени. Повозка покатилась под уклон, погонщик сидел наверху, тормозя, дабы не потерять управления, а невольницы понуро трусили рядом. Пройдя последний поворот, погонщик всегда отпускал тормоз, чтобы заставить прикованных мчаться изо всех сил. Если какой-нибудь женщине в этот момент случалось упасть, повозка за руку волочила её по камням, покрывавшим нагое тело несчастной глубокими ранами. Сестра теперь была впереди, дожидаясь максимальной скорости.

В этот раз боги оказались к ней благосклонны. Гремя деревянными колёсами, телега неслась во весь опор, и рабыни бежали огромными шагами. Уже зная, что произойдёт через мгновение, я видела, как Хлоя рванулась вперёд. Собрав последние силы, она смогла обогнать повозку, натянув свою цепь. Спутанная копна густых волос трепалась за спиной, словно чёрный флаг освобождения.

Ещё шаг — и она, повернувшись, беззвучно и стремительно нырнула под колесо...

Точно в бредовом сне я увидела, как повозка с хрустом размозжила голову. Завизжали невольницы, пыльная дорога окрасилась широкой кровавой полосой. Страшный экипаж тряхнуло, и маленькое истерзанное тело бешено запрыгало в клубах пыли, оставляя на острых камнях кожу и плоть...

* * *

-Ты Артемис? Артемис Аксиопена, Богиня, воздающая по деяниям! Я узнала тебя! — Хлоя произнесла это на греческом, звучном языке моей пятой, земной родины.

Словно луч солнца озарил чёрные бархатные глаза, в сознании сестры пронеслось: "Боги пощадили, я умерла и теперь избавлена от страданий!"

Внутренне я усмехнулась — почти те же мысли, что и у меня тогда. Можно было, конечно, принять облик прежней Элос, но так лучше для сестры: сейчас ей легче поверить, что она на Олимпе, чем в то, что мы с нею живы.

Хлоя утопала среди лазоревых кружев подушек, рассыпанных по кровати голубой спальни. Очаровательное лицо, всё тело сестры избавилось от страшных следов перенесённых ею страданий. Хлоя не сводила глаз, разглядывая меня с восторгом и страхом. Решила: "не стоит лежать в присутствии Богини", тут же поднялась, молитвенно сложив ладони.

Обласкав взглядом фигурку сестры, я поймала себя на мысли, что уже представляю Хлою в своей постели! Чёрт! Однако и развратилась же я в последнее время!

А она смотрела на меня невинными лунными глазами, не подозревая, о чём раздумывает "Артемис".

ВЛАСТА

Утром все мы приветствовали друг друга в большом бассейне. Дэфа откровенно разглядывала новеньких. Вета и Хлоя были похожи — маленькие, изящные, по-девичьи слабые, с едва заметными холмиками грудок. Землянка пошире в бёдрах, с более круглыми ягодицами и икрами. Вета вообще напоминала подростка — хрупкие ножки и руки, правда, изящной, отточенной формы. Она в своё время и привлекла меня контрастом непорочной внешности и довольно рискованных манер...

Лица девушек отличались больше: Хлоя жгучая брюнетка, с прямыми и жёсткими волосами, Вета, напротив — вся в крупных светлых локонах. Брови амьанской красавицы разлетались кверху и в стороны, у Хлои они были аккуратно закруглены. Одинаково грустные глаза девушек заметно разнились формой: раскосые, узкие хортосские — у Веты, и овальные, навыкате — у сестры Элос. Филигранно тонкий нос Веты был бы противоположностью тяжеловатому, сросшемуся со лбом носику Элос, если б оба не оказались довольно большими. Чувственные губы украшали обеих, только у Веты нижняя была больше. Вообще, лицо Веты смотрелось суховато-острым, скуластым, хищно заострённым, а в девушке с Земли бросалась в глаза мягкость, незащищённость, подчёркнутая меланхоличной печалью глаз.

Не обладая даром чтения мыслей, но имея достаточный опыт, Вета кожей почувствовала пристальные взгляды новых подруг, особенно Дэфы. Глаза их встретились, я почувствовала, как приятно Вете внимание такой сильной, красиво сложенной девушки. А ещё этот опасный взгляд, старый шрам через всю щёку! Моя маленькая хищница всегда была неравнодушна к крутым девчонкам...

Она медленно сделала несколько кокетливых шагов, потом овладела собой, оглянулась на меня и покраснела.

Дэфа безмолвно оправдывалась, в свою очередь: "...не думай, я не соблазняю её".

Не ответила конкретной мыслью, но тёплое чувство, отосланное обеим, дало понять, что я не в обиде и всё понимаю.

На самом деле я мечтала, чтобы все мы стали подругами — каждая для каждой и все вместе.

Вернула к жизни свою младшую сестрёнку, и очнувшаяся Анне сразу засыпала меня сотнями беспокойных вопросов:

-Власта! Я жива?! Что это было? Где мы? А деньги? Да что это с твоим лицом?!

Хорошо, что она вообще меня узнала, — в сорок два-то года.

Сказала сразу. Она схватила меня за плечо, изумлённо вытаращив глаза. Крепко, по-отцовски, выругалась, но поверила.

-А что теперь все нагими ходят? — сестра неожиданно хихикнула, помахав в воздухе голыми икрами. -И вообще, легко как-то, мы что, не на Поллуксе?

Ей пришлось рассказывать намного дольше, чем Вете, на целых двадцать два года.

Анне то и дело удивлённо вскрикивала и ошеломлённо переспрашивала, подпрыгивая от восторга. И всё это с бурей неистовых восклицаний и шаловливых гримас, которые, надо сказать, очень шли сестрёнке. Глаза её, и без того большие, временами становились невообразимо огромными. Например, когда она слышала о боях с ансартами, восстании флота, о каперстве... Я чувствовала, что Анне искренне гордится мною, и мечтает о такой же жизни.

-Ты научишь меня всему? Я хочу быть тебе хорошей сестрой, адмирал Касс! — на щеках Анне выступил румянец, посерьёзневшие глаза запылали вдохновением.

Глава 19. СУДЬБА ВОЗНАГРАДИТ ОТВАЖНЫХ

ВЛАСТА

Возвращение Арен тревожило меня — всё-таки она сама решила уйти из жизни.

Увидев моё лицо, она мгновенно посерела. Судорожно провела ладонью перед глазами, как будто прогоняя наваждение, потёрла рукой в том месте, куда ужалил смертельный луч.

-Хочу предложить тебе кое-что... — негромко произнесла я.

Как и все вернувшиеся, в первые мгновения Арен ничего не понимала. Слабо улыбнувшись, как тяжелораненая, подумала: "Это что за место?"

Специально для встречи с нею я вообще убрала из розовой спальни все интерьеры. Мы как будто висели в тумане — я и она, ничего больше.

-Ты решила уйти из жизни... Каждый имеет на это право. Тогда, много лет назад, я очень страдала. Искала твоего жениха, но гад успел удрать с Ониска.

Арен не сводила с меня напряжённого взгляда.

-Сейчас многое изменилось. Теоретически, все могут жить вечно, позабыв о болезнях и старости, — я сделала паузу, чтобы дать ей время осмыслить. -Мне представилась возможность вернуть к жизни погибших подруг, и я предлагаю тебе это. Ты можешь быть с кем хочешь — с мужчиной или с женщиной, остаться с нами или уйти. Проблем, заставивших тебя нажать тогда спуск, сегодня нет... Конечно, это не означает, что проблем нет вообще...

Непередаваемая буря чувств, пронёсшаяся в душе Арен, отразилась на потрясённом лице. Обрывки мыслей, эмоции, переполнявшие её, даже мне были иногда не совсем понятны. Но главное, о чём она думала, было: "...так она помнила обо мне много лет???"

Усилием воли овладев собой, Арен спросила:

-Какой сейчас год? — голос её вдруг сорвался, она закашлялась.

-Девять тысяч двести сорок седьмой. Я пережила тебя на двадцать лет, а потом шестьсот два года спала в анабиозе.

-А мне сейчас сколько? — беспокойно шевельнулась Арен, и я услышала в мыслях, что она хочет взглянуть на себя в зеркало.

-Столько же, нет и тридцати, — успокоила я её.

"Вот, теперь она будет старше... А эта причёска намного лучше, чем колючий "ёжик" — пронеслось в голове подруги.

-Власта, скажи, зачем я тебе сейчас, ведь ты можешь всё, у тебя много красивых женщин, наверное, ты очень богатый, могущественный человек, раз можешь возвращать из небытия? Что я для тебя? — она пытливо глянула на меня серьёзными, глубоко запавшими глазами.

-Ты — моя жизнь, ты годы моей жизни. Скажи, оттого, что я дышу много раз, каждый из этих глотков становится ли для меня менее ценным?

Арен вздохнула, смуглые щёки южанки вернули нормальный цвет, на лицо набежала улыбка облегчения: "Ну поцелуй же меня наконец!!!" — подумала она.

Дворцовый интерьер розовой спальни вернулся на место, и Арен, отдыхая в моих объятиях, восторженно рассматривала скульптуры. В любви она была противоположностью Вете — мягкая, ласковая и романтичная. Пальцы были всегда нежны, прикосновения — легки, словно дуновение ветра.

Я подумала — они хорошо дополнят друг друга. Вета бывала разной, но подлинным лицом хортоски была яростная, ненасытная страстность, изощрённая до садомазохизма. В постели она становилась бешеной, утрачивая всякий контроль над собой, доводила себя и меня до совершенного изнеможения. Царапалась, кусалась, принималась щипать себя, вскрикивая от боли и всё сильнее возбуждаясь. Она должна была трахнуться сотней невообразимых способов и затолкать в себя всё, что было можно — только тогда успокаивалась, чуть дыша от усталости. Вот темперамент Дэфы немного напоминал мне Вету, недаром они сразу обратили внимание друг на друга.

Ещё тогда, на "Победителе", заметив у Веты способность возбуждаться от несильной боли, я с удовольствием подыгрывала ей. Через несколько дней после отхода с Хортоса мы захватили транспорт "Вотара", и я была уверена, что Вета станет достойной сменой Вилар в моих развлечениях с пленницами. Не ошиблась...

Полюбопытствовала, кто чем занимается на "Солнце". Элос была в центральном зале, на вахте, Дэфа с Ламеном упражнялись в стрельбе, а все пять девочек впитывали информацию, полулёжа в виртуальных шлемах.

-"Ну, как там, ничего нового?" — мысленно обратилась я к Элос.

-"Да нет, на курсе. Похоже, мы можем переправлять души в одиночку, втроём дело пойдёт быстрее. Триста двенадцать человек возьмём с "Победителя", а где ещё почти пятьсот десантников?"

-"Надёжнее погибшие — они уже прошли через всё это, можно в какой-то мере предвидеть их поведение в критической ситуации. В сражении при Шитобе мы легко найдём и больше, только выбирай!"

Побеседовав таким образом, я мысленно вернулась в спальню. Глаза Арен были уже закрыты, и она едва заметно шевелила губами во сне...

* * *

Тогда мы должны были захватить тенсийский караван, но нарвались на сторожевых псов, маскировавшихся под транспортники. Их было четверо — крейсер и три эсминца. "Йитард" и "Ялст" связались с эсминцами, я решила потягаться с крейсером. Использовать можно было только преимущество в ходе, что мы и делали, до поры до времени.

Пока я бегала от него, огрызаясь ракетами, наши ухайдакали тенсийца и остались в равных условиях, два на два. Противник попался опытный, было нелегко, повреждения имели уже все корабли. Я боялась за двигатель, и "Таркон" под моим управлением вертелся, словно уж на сковородке.

Резко увеличив скорость, обошла дерущиеся эсминцы, и с неожиданной позиции атаковала одного из тенсийцев. Наши ракеты достигли цели, сверкнул взрыв — и второй вражеский эсминец потерял ход, двинувшись куда-то в сторону по сложной траектории. Его бы добить, да этот чёртов крейсер! Вот он, уже в опасной близости. Я опять рванула в сторону, надеясь, что тенсиец погонится за "Тарконом". Но он явно не собирался преследовать, и начал заходить для атаки по кораблю Жесса.

Поняв свою ошибку, я скомандовала ребятам разойтись в стороны, и развернула эсминец с такой перегрузкой, что у самой щёки отвисли. Казалось, заскрипел даже корпус корабля, но "Таркон" и его экипаж выдержали. Я понеслась навстречу на полном, выжимая из реактора всю его силу. С такого расстояния стрелять было бессмысленно.

Тенсийский крейсер пытался преследовать "Йитард", как будто бы знал, что тот не может дать полного хода. Сейчас их скорость была примерно равна, и Жесс вскоре мог быть настигнут. В свою очередь, я нагоняла тенсийца, но он этого словно и не замечал. Только сделав залп, я добилась того, что крейсер оставил в покое "Йитард".

Но в это мгновение в углу экрана полыхнуло, и капитан "Ялста" Екар завопил, что его корабль поражён сразу двумя ракетами. Видимо, это не был наш лучший день — буквально через минуту по ракете в двигатели получили я и Жесс. И оттого, что последний эсминец тенсийцев тоже потерял ход, легче не стало: крейсер-то остался цел и невредим!

Теперь уже не особенно торопясь, неповоротливый ублюдок развернулся, чтобы поодиночке добить нас, беспомощно болтавшихся в пространстве. Экипажи судорожно пытались вернуть своим кораблям способность двигаться, но времени на это не осталось. Его было ровно столько, чтобы выпить за упокой собственной души.

Все наши семнадцать оставшихся "ТОРов" ушли навстречу угрожающе росшему в центре экрана тенсийскому крейсеру. "Бессмысленная жертва", — опустошённо думала я тогда, выжидая момент для последнего залпа. Им было нечем остановить боевой корабль такого класса.

Истребители с кораблей Жесса и Екара тоже навалились на тенсийцев, в результате грандиозной бойни нескольким "ТОРам" удалось добраться до крейсера. А он был уже на расстоянии выстрела от недвижимого "Таркона".

Тогда в динамиках рубки прозвучал неожиданно спокойный голос Вилар:

-Власта, я люблю тебя, слышишь? ...Будь счастлива...

И ударила слепящая двойная вспышка.

Нас качнуло, а тенсиец стал неуклюже заваливаться, потерял ход и управление, пошёл по инерции боком, едва не столкнувшись с "Тарконом".

Сотни людей и три онискианских корабля были спасены.

Уцелевшие пилоты прибыли для доклада. Это были кэплей Хорн и второй лейтенант Лира Дэй, оба крепкие, небольшого роста. Они победили в жестоком бою, это было ясно по лицам: багровые пятна кровоподтёков от лопнувших при большой перегрузке капилляров, опухшие глаза, налитые кровью.

-Первый пилот Вилар Санин и пилот Долл Ринк ценой своих жизней поразили тенсийский крейсер. Рядом была пилот Дей, — доложил Хорн.

-Расскажи, как она погибла, — обратилась я к Лире не по Уставу, и не узнала своего голоса.

Облизнув пересохшие губы, Дэй заговорила, и в словах её звучала скорбь.

Оказывается, Вилар приказала подвесить по пятитонной ядерной ракете к шести истребителям, в том числе и к своему, все остальные должны были прикрывать. Из шести лучших пилотов только двое прорвались к вражескому крейсеру, остальные погибли. Вилар и тот парень активировали ракеты и направили истребители в корпус тенсийца в районе двигательных отсеков — пускового механизма для пятитонных ракет на "ТОРах" не было...

Теперь Вилар лежала передо мной.

Открыла, глаза, прищурилась знакомо из-под густых чёрных бровей.

-"Здравствуй, подружка!" — подумала я, проверяя, не утратила ли "ведьма" своих способностей.

-"Не понимаю..." — услышала ответную мысль.

-"Ты что, меня не слышишь?" — повторила я безмолвное обращение.

-"Слышать-то слышу... Я ведь сейчас взорвалась... Почему тогда ты?"

-Ты, что, тоже погибла?! — отчаянно вскрикнула вдруг она.

Обняв, я успокоила Вилар:

-Да жива я, жива, и ты тоже!

-Не понимаю, — повторила она вслух, механически чмокнув меня в губы.

Рассказала ей всё, и когда шок прошёл, а чёрные глаза осветились счастьем, она спросила:

-А какие сейчас истребители?

Засмеявшись, я скомандовала:

-Солнце, покажи внешний вид МОТа.

В спальне появилось изображение идеальной формы шара.

-Мобильная огневая точка имеет трансформирующийся корпус, — голос М-координатора давал пояснения. -В атмосфере, при необходимости двигаться с максимальной скоростью МОТ, приобретает такую форму...

Шар приплюснулся с "полюсов", постепенно вытягиваясь в иглообразное веретено.

-Вот сволочь!! — восторженно выругалась Вилар.

-На нашем крейсере девятьсот штук таких, — не удержалась я, чтобы не похвастать.

Вилар покачала головой, продолжая уже молча:

-"Так мы на крейсере? А что это за роскошь такая, ты случаем не выбилась в Первые канцлеры?"

-"Издеваешься? На меня это похоже? Я простой капитан, а вот кто сейчас на Ониске Первым канцлером, тебе узнать будет любопытно..."

Вилар вопросительно уставилась на меня, но я только улыбалась.

-"Та самая Жирная Берта! Теперь люди умеют продлять жизнь почти до бесконечности".

В жёстком лице подруги тотчас отразился гнев, а мысль была та же, что и у меня.

-"Этим и займёмся", — успокоила я её.

ВЕТА

Я жадно впитывала информацию, по несколько часов в день просиживая под виртуальным "шлемом". Этот крейсер размером с планету поражал чудесами на каждом шагу: полная компьютеризация, летающие роботы, молекулярные трансформаторы и виртуальные интерьеры, кабины телепортировки, антигравитаторы и двигатель Хосса с его фантастическими возможностями... Всё было чертовски интересно, да само обучение стало несравнимо легче. А какое теперь оружие, одно удовольствие в руках держать! Спала мало, но однажды приснился такой удивительный сон, что я была совершенно поражена.

Будто иду по какому-то городу. Осенний вечер, темно. В наших широтах на Хортосе осенью рано темнеет... Какая-то площадь, тянутся через неё рельсы электрических пассажирских вагонов. Они отчего-то неподвижны, хоть и светятся тускло пустые салоны.

Пробираюсь между стоящими друг против друга встречными поездами, затем сворачиваю направо, между вагонов одного направления. Собираюсь пересечь площадь, а по широкой проезжей части парадным строем идут то ли солдаты, то ли полицейские. Они ещё довольно далеко, и я бегом добираюсь до тротуара.

Я тороплюсь, и вдруг какая-то сила властно поднимает меня в небо! Вертикально, "стоя", уносит вверх над этой площадью на десятки метров. Каким-то образом вижу свою огромную тень в длинном плаще на стенах освещённых уличными фонарями зданий. Слышу возгласы зевак, наблюдающих невероятный полёт.

Лететь недалеко, вскоре опускаюсь возле клиники — там моя дочь. Я уже внутри, в её крошечной палате. Девочке всего несколько месяцев, но она не по-детски разумно со мной говорит! Они держат её в подобии клетки, рядом какой-то детёныш животного, нет, кажется это птенец. Дочь, смеясь, говорит, что птенец иногда кусает её, потому что боится. Мой ребёнок не такой, как все, маленькая девочка читает мысли и ведёт разговор на уровне взрослого. Это-то и повредило нам — не только птенец, все люди боялись её.

Кому-то из врачей я сказала потом, что очень спешила к дочери, вдруг заснула и увидела во сне, что лечу... Но видевшие мой полёт им уже всё доложили. Я поняла, что сейчас буду заперта навсегда в сумасшедшем доме.

И улетела. Стены, потолки — ничто не стало мне помехой. Незаметно пролетая сквозь всё материальное, опять поднималась почти отвесно. Никогда раньше во снах не летала так мощно, уверенно, какая-то великая сила увлекала меня ввысь, переполняя энергией...

Быстро преодолев громадное расстояние, я очутилась на другом континенте.

На улице стоял большой спортивный мобиль, помещение наполнено мужчинами. Кажется, их было пятеро... Увидела себя со стороны: сидящую на коленях у какого-то длинноволосого симпатичного блондина. Я оказалась высокой, мощно сложенной, почти как Власта, или Дэфа. И по-моему, без признаков одежды... Что-то возмущённо говорила им о людях, неспособных принять меня такой, какая есть. Тут кто-то рискнул задеть словом, вспыхнул резкий спор, и я опять взлетела. Невысоко, только под потолок.

Один из парней вытащил нож, принялся угрожать им. Настоящий тесак в полметра длиной. Издеваясь, предложила ему бросить в меня своим ножом. Не помню, пробовал ли он это делать, по-моему, пытался. Никто не мог причинить мне вреда, легко подняв своего незадачливого противника на несколько метров, я с силой швырнула его об пол.

Поднялся переполох, они принялись стрелять в меня из пороховых пистолетов, но пули могли повредить мне не больше, чем нож...

Красавчик блондин, у которого я сидела на коленях, жил потом со мною несколько следующих лет в какой-то глуши. Мы содержали пансион для девиц, вели, кажется, сельское хозяйство, не припомню, правда, чтобы я им занималась. Воспоминания довольно отрывочны: фундамент строящегося большого дома...

Потом сознание того, что ни одна из наших девочек так и не смогла выйти замуж, да и не сохранила невинности. Однако почему это произошло, неведомо, да и не волновало меня особенно.

Две воспитанницы, уже не очень юные, со мной в комнате. Одна вдруг встревоженно глянула, и я поняла, что за мной снова идут.

-Полиция? — спросила у неё, и она кивнула.

Не тратя более времени, я поднялась вверх.

Вначале ещё видела девушек, восторгающихся полётом, чувствовала энергию, хлынувшую опять в меня пьянящей волной. Сперва поднималась как будто в том же помещении, но оно отчего-то вытянулось в высоту на десяток метров.

Всё исчезло внизу, превратилось в какие-то квадратные архитектурные формы без окон и крыш, словно бетонные блоки. Я скользила над ними, двигаясь боком. Почувствовав ветер, развернулась и полетела против него, наслаждаясь упругостью воздушного потока.

В следующий раз опустилась в прозрачном помещении, полном канцелярских столов с какими-то бумагами. Сразу поняла, что вернулась в свою страну. Это была родина, но она не стала более гостеприимной. Присутствие моё тотчас заметили, пришлось убираться оттуда.

Невысоко поднявшись, я видела, как охранники в зелёном толпами бегают друг за другом, стараясь отыскать злоумышленника. Кто-то выстрелил наудачу, и опять началась суматоха. Не стоило здесь оставаться...

Увидела красивую молодую девушку лет двадцати, она была очень взволнована. Мне стало ясно — она понимает суть происходящего намного лучше остальных. Лихорадочно закурив, она держала сигарету тонкими нервными пальцами, и часто затягивалась. Девушка знала — я где-то поблизости, это из-за меня поднялся переполох.

Это была моя взрослая дочь. Не такая, как все...

И всё оборвалось, я вынырнула в явь, дрожа от волнения.

Необыкновенное впечатление произвёл сон, такое бывало иногда, я и теперь помнила сны, виденные несколько лет назад. Но тут было что-то совсем новое, будто кусок чьей-то жизни. Моей? Чувство реальности происходившего полностью овладело мною, словно на время чуть приоткрылись врата Неведомого.

Власта спала, и я тихо надиктовала всё, что довелось увидеть (вспомнить? пережить?) в память компьютера. Как ни пыталась потом снова заснуть, узнать, увидеть, что было дальше — не смогла...

* * *

Экипаж пока больше напоминал мне Властин гарем, но я была готова к этому, зная любвеобильный характер подруги. Все, кроме мужчины, разумеется, жили в её апартаментах, десятки и сотни кубических километров прочих помещений пока что пустовали.

Скромные капитанские покои состояли из холла, кабинета, зала торжеств и спортивного комплекса, двух бассейнов и шести спален с интерьерами в различных тонах.

После завтрака Власта повела меня в зал: там ждали с десяток человек — весь экипаж. В глубоких креслах восседали могущественные Элос и Дэфа в иссиня-чёрных, как и у Власты, комбинезонах, рядом ещё две женщины около тридцати в белой форме старших офицеров. Молодые девушки в зелёных комбинезонах, одна показалась мне похожей на Власту. Единственный мужчина — каперанг Ламен, в белом, тоже помещался в одном из кресел.

-Капитан в зале! — грозно рявкнула Элос, и все вскочили.

-Доброго утра, прошу садиться, — помахала рукой Власта, встряхнув голубой гривой.

Шевельнула внушительной нижней челюстью, секунду помедлила, пока стих шёпот, и начала речь:

-Я собрала вас здесь потому, что через час на корабль начнут поступать остальные члены экипажа и десантники. В ближайшие дни команда будет полностью укомплектована, мы займёмся боевой подготовкой.

Изумрудной строгости глаза внимательно оглядели каждого.

-Вкратце о структуре управления кораблём. Несмотря на то, что нынешняя техника не требует от экипажа ничего, кроме осуществления контрольных функций, мы сохраним пять традиционных БЧ и две службы, истребительно-катерное крыло, и, конечно, десант.

-Многие из тех, кто здесь находится, займут основные командные должности на крейсере. Подчёркиваю, — она подняла кверху указательный палец, -Вы — близкие лично мне люди. Потому хочу, чтобы между нами сложились тёплые, дружеские отношения. Сейчас я лично представлю каждого и скажу несколько слов.

Орлиный нос подруги прицелился в единственного среди нас мужчину:

-Капитан первого ранга Теск Ламен.

Каперанг с достоинством поднялся, коротко кивнул и вежливо улыбнулся.

-Возраст — триста сорок лет, — продолжала Власта, -Практически всю жизнь каперанг служит в военном флоте федерации Ониск, командовал крейсером. Не хочу обременять каперанга Ламена какой-либо должностью на корабле: им с адмиралом Сакаром предстоит разделить заботы обо всём онискианском флоте.

Ламен с важностью вернул свою задницу в кресло, и Власта перевела взгляд на Элос:

-Капитан первого ранга Элос Стен.

Встав, она жизнерадостно улыбнулась. Упрямые губы Власты тоже сложились в добрую ответную улыбку:

-Элос Стен опытный космолётчик, кадровый офицер флота. Командир БЧ-1 крейсера "Солнце". Моя подруга.

Ламен издал нечленораздельный звук и заворочался, однако, ничего не сказал.

Наш командир продолжала:

-Капитан первого ранга Дэфа Пирр, потомственный воин. Кадровый офицер, командовала спецподразделениями. Командир БЧ-2. Моя подруга.

Только сейчас я заметила — как только представленные садились, на их комбинезонах таинственным образом появлялись светящиеся надписи "бегущей строкой" — звание, должность, фамилия.

Власта глянула на меня, за секунду предупредив глазами:

-Капитан-лейтенант Вета Холд.

"О-о! Кэплей, недурно", — пронеслось в моей голове. Встала, кивнула и улыбнулась всем. Ощущеньице было такое, будто я опять в "Амьане", под прицелом десятка клиентов. Но взгляды были, в общем-то, добрые. Только парень этот мне не понравился. Явно имеет на Элос зуб...

-Кадровый офицер, специалист-оружейник...

"Ага, специалист, только по оружию шестивековой давности" — подумала я, улыбаясь ещё шире.

-Командир БЧ-3. Моя подруга, — многообещающе закончила Власта.

Я села, лаская глазом комбез: во мгновение ока серая ткань украсилась сияющими онискианскими буквами.

Наконец оторвавшись от видимого подтверждения новых должности и звания, поймала долгий взгляд канонира крейсера — мощно сложенной спортсменки со шрамом через всю щёку. Глаза её явно улыбались!

-Должности командиров четвёртой и пятой боевых частей вакантны, людей у нас ещё мало, — констатировала Власта. -Но это дело поправимое.

-Теперь познакомьтесь с нашим первым пилотом. Капитан второго ранга Вилар Санин. Кадровый офицер, пилот-снайпер, командир истребительно-катерного крыла крейсера. Моя подруга.

Высокая, худощавая, она была немного старше всех нас. Маленькая родинка на левой щеке подчёркивала дьявольский магнетизм глаз, чёрным светом горевших из-под густых широких бровей.

Соседка Вилар была, пожалуй, самой темнокожей среди нас.

-Капитан третьего ранга Арен Улм. Начальник медицинской службы крейсера "Солнце". Моя подруга.

Молодая дама с аристократическими манерами, ещё более смуглая, чем Элос. Снежно-белый комбинезон соблазнительно облегал прекрасную фигуру. Вот только взгляд медички какой-то грустный, печальные глаза сверкнули счастьем, только когда Власта назвала её подругой...

Ещё одна новенькая, дюжая молодая брюнетка, носом и мощной челюстью очень напоминала Власту. Да и глаза похожи.

-Рядовой Анне Касс, — услышала я, -Десантник крейсера "Солнце", моя родная сестра.

Худенькая симпатичная девочка моего роста с невесёлыми глазами и чувственным ртом оказалась курсантом Хлоей Стен. Отчего-то она показалась испуганной. А когда Власта сообщила, что это родная сестра Элос, о чём я и так догадалась по фамилии, лицо Хлои вытянулось от удивления. Странно, она что, раньше этого не знала?

Курсант со звучным именем Окли Пирр напоминала хищницу. Гибкая и сильная, она двигалась пружинисто, мягко. В красивом лице что-то диковатое, инопланетное. Она словно ждала нападения, и холодные, пристальные глаза её колко поглядывали по сторонам. Так же, как все, она чуть кивнула и улыбнулась, вот только улыбка оказалась довольно жутковатой: каким-то образом Окли приподняла верхнюю губу, на секунду обнажив белые, нечеловечески острые клыки...

Две последних девушки-курсанта — полная противоположность пугающей подружке Дэфы. Наки Сол — роскошная, сияющая ослепительной улыбкой красавица с пышной белой копной густых волос и томным изгибом бёдер, и Бэнджи Ламен, подружка Теска, жизнерадостная полногрудая девица попроще, но тоже источавшая очевидную сексуальность.

ТЕСК

Теперешняя моя каюта на крейсере-планетоиде сперва просто убивала роскошью. Но когда случилось побывать у Касс, оказалось, что там вообще какой-то императорский дворец, а не жилище капитана военного корабля. Привычки у Победительницы те ещё ...

Мы легли на курс к Ино, праматери онискианской цивилизации, и уже на второй день началось уму непостижимое. Маленький экипаж "Солнца" разом увеличился вдвое: неизвестно откуда на борту возникли ещё шесть человек! Четверо в телах девиц лет двадцати, и двое постарше. Внешности явно не современной, да и по манерам несложно догадаться, что новенькие прибыли из прошлого.

Где-то нашли кучу анабиотических ячеек? Я сразу запросил МК, но он просто фиксировал появление интеллектов в заранее приготовленных телах, а на мои попытки узнать что-нибудь твердил "нет информации", как слабоумный уборщик...

Сегодня Касс собрала нас всех и представила друг другу. Я едва не откусил язык, услышав, что обе малолетние дикарки, Элос и Дэфа, произведены Победительницей аж в капитаны первого ранга! Из новеньких только трое показались мне похожими на бойцов. Одна из дамочек постарше, худая и густобровая, с чёрной точкой на щеке прямо под левым глазом, и две девицы — "сестра" Победительницы, в самом деле, похожая на неё внешне, и другая, несколько странноватая, напряжённо сидевшая возле даммерийки.

В общем, если принимать на веру слова нашего капитана, то весь её публичный дом сплошь состоял из "кадровых офицеров" и "опытнейших специалистов", появилась даже парочка "сестёр". Ладно, поживём — увидим...

Я спросил у Касс прямо — что значат эти фокусы с материализацией духов. Она отозвалась уклончиво, что-то вроде "нам же необходима команда", но после укола её пронизывающих зелёных глаз почему-то пропала охота расспрашивать дальше.

Надо вроде заняться чем-нибудь, но обязанностей на этом корабле у меня не было. Оставалось ждать появления легендарного "адмирала-Саккара" и наблюдать, как каждые пять минут из медотсека выходят, озираясь по сторонам, мужчины и женщины в зелёных комбинезонах. Складывалось впечатление, будто там чётко действует неизвестный механизм. Кого было больше — мужчин, или женщин, я не понял, похоже, примерно одинаково. Через каждые семь "зелёных" появлялось по одному младшему офицеру в сером.

Любопытство буквально проедало во мне дырку, и, силясь что-то понять, я решил поговорить со следующим же парнем, который появится оттуда.

Дуболом с квадратным подбородком выпрыгнул из двери, ошалело крутя коротко стриженой башкой. Я шагнул к нему:

-Здравствуй, солдат!

Вытянувшись, парень немедленно отдал честь, крикнув что-то неразборчивое, и замер с остановившимся взглядом, как будто его выключили. Вспомнив свой конфуз на Спарелле, когда чуть было не облапал проститутку-робота, я подозрительно оглядел детину в зелёном.

-Ты онискианец, сынок? -спросил его настороженно.

-Так точно, каперанг!!!

От оглушительного вопля у меня заложило уши, я торопливо скомандовал:

-Вольно!

Парень расслабился, и в его взгляде появились едва заметные проблески разума.

-Расскажи мне, как ты сюда попал, — я выбрал подкупающий неофициальный тон.

Физиономия рядового некоторое время выражала крайнее напряжение, будто у него случился запор. Наконец, он высказался:

-Федерал попал в меня, и я сразу был тут, перед капитаном Касс, каперанг.

Попытавшись вытянуть из его крошечных мозгов ещё хоть что-нибудь, я уяснил, что парень с небезызвестного "Победителя", был командиром отделения космодесантников. А попал сюда прямиком из 8644-го, после того, как был убит в бою.

Вот так, и никак иначе.

Второй опрошенный мною, уже офицер, первый лейтенант, сказал примерно то же. Необъяснимым путём их сознания извлекались из далёкого прошлого! Ни я, ни оба М-координатора, "Солнца" и "Хеллы", не могли сделать по этому поводу никаких рациональных выводов.

ДЭФА

Власта помогла Элос отыскать затерявшуюся в веках и сотнях световых лет сестру.

А я вернула Окли. Девчонка неплохо дралась и, наверное, любила меня.

Сейчас ей ко многому было непросто привыкнуть. Спать в кровати, например, или носить одежду. Есть, сидя за столом, и пользоваться вилкой. Ну и к кое-чему ещё.

Я сделала её тело побольше, и обычным женским, удалив признаки гермафродитизма. Когда Окли заметила отсутствие своего "украшения", первой реакцией её была радость. Второй — желание увидеть без одежды меня. Отчего-то она решила, что я теперь мужчина... Окли не очень разбиралась в лицах онискианцев, и главным отличием полов для неё были первичные признаки. У меня и самой иногда появлялась мысль: "а не отрастить ли себе эту штуку?" На время, конечно, просто для разнообразия.

Весь первый день, невзирая на свою занятость, Окли частенько думала обо мне. Оказывается, и на Даммере она иногда хотела бывать с мужчиной, только я об этом не догадывалась. Ну и музчинки от нас, само собой, шарахались.

В конце дня, перед тем, как идти в бассейн, я на минуту задержалась. Представила, как трансформируются мои органы, исчезают те, что были внутри, заменяясь другими, как закрываются губы, а на месте их появляются мужские причиндалы. Почему-то ярче всего представился член, недавно виденный мною у Берты.

Окли, снедаемая любопытством, в это самое время обнимала меня за талию. Я сбросила комбинезон, и глаза подружки упёрлись в здоровенную штуковину, оказавшуюся у меня между ног. С несдержанным воплем она буквально схватилась за неё обеими руками. Ощупывала, гладила и ласкала, трепетно наблюдая, как орудие любви, пульсируя, увеличивается в размерах.

Я уже привыкла купаться, и мы всё же сходили в бассейн, хотя Окли была готова делать это прямо сейчас. Обсушившись, забрались в постель. Положив на себя хрупкую Окли, я впилась в её дрожащую плоть, мы одновременно ласкали друг друга. Она стонала, волнами покрываясь "гусиной кожей", а все мышцы её напрягались рывками.

Когда в мыслях подруги я прочла нестерпимое желание почувствовать его внутри, мы сменили позу. Она раскинулась подо мной, потрясающе раздвинув ноги, и я тут же заполнила её всю. Хрипло дыша, Окли двигалась всё яростней, выше и выше поднимаясь навстречу судорожными толчками, и стискивая меня бёдрами. Тела наши покрылись влагой, глаза подружки стали по-настоящему безумны, всё внутри неё забилось в пульсациях. В последний раз надвинув себя изо всех сил, она яростно закричала, и ногти маленьких сильных пальцев впились в мою спину, раздирая до крови кожу...

Почти четыре дня непрерывной работы понадобились нам, чтобы гулкие коридоры "Солнца" наполнились хором сотен человеческих голосов. Пять минут, которые затрачивала Власта на беседу с каждым возвращающимся, выливались в десятки часов, но проверить мысли каждого члена команды было необходимо.

Мы с Элос "таскали" души, а она встречала их при пробуждении. Потом воскресшие поступали в распоряжение новых девушек под командованием Вилар, как старшей по званию. Они выдавали вернувшимся к жизни "браслеты" интерфейсных модулей, рассказывали, как ими пользоваться. Окли и Хлоя дня два овладевали онискианским, а затем стали помогать остальным.

Готовясь забрать "душу", мы с Элос видели, как умирал каждый. В каждом стаде есть паршивые овцы, и даже проверенный экипаж "Победителя", увы, не оказался исключением. Двое повели себя недостойно, мы вернулись без них и доложили Власте.

Уже втроём мы опять смотрели, как первый лейтенант Салг, компьютерщик по специальности, пытался сдаться десантникам федералов. Его же подчинённая, девушка по имени Ильде, увидев, что командир бросил оружие, не колеблясь, выстрелила ему в затылок. И тут же погибла сама от вражеских лучей.

Второй малодушной оказалась женщина. Инженер по обслуживанию бытовых механизмов, сержант Рэйт Бар попыталась спрятаться от вражеских десантников в недрах своей техники. Когда все защитники погибли, федералы тщательно обыскали эсминец со сканерами, и конечно, обнаружили её... Солдаты выволокли девушку из какого-то кожуха машины — Рэйт тряслась от страха, не пытаясь сопротивляться.

Первый канцлер обещала хорошую награду за каждого пленника, и десантники пальцем не тронули свою единственную живую добычу. Погибла сержант Бар только через несколько месяцев, обезображенная до неузнаваемости и лишённая разума непрерывными пытками. Не сказала ничего важного она только потому, что этого просто не знала.

Власта решила не возвращать их...

Наступил день, когда команда собралась вместе. Батальон десантников и экипаж, с эмблемами "Солнца" на комбинезонах, почти восемьсот офицеров и рядовых смотрели на нас, нескольких командиров, чёрно-белой группкой расположившихся на трибуне. Отзвучали положенные команды, воцарилась тишина.

Жёстко оглядев чёткие квадраты строя, Власта шагнула вперёд:

-Сегодня девять тысяч двести сорок седьмой год. Большинство из нас, как и я сама, проснулись после шести веков безвременья, — прогремел её мощный голос.

Тишина в громадном отсеке стала звенящей, и я почувствовала исходящее от шеренг напряжённое внимание. Люди верили ей, слова прославленного капитана легко проникали в каждую душу.

-Многое изменилось не в лучшую сторону. Шестьсот лет правления известной нам Берты Ларс привели Родину в упадок. Флот неспособен отразить агрессию, наука давно топчется на месте, в правительстве предатели и враги!

Лица солдат оставались бесстрастны, но волны молчаливого гнева были ответом на эти горькие вести. Громовым голосом Власта продолжала вколачивать слова, будто железные сваи:

-Онискианцы живут вечно, но бесправны они как никогда: никто не может выбрать себе работу... друзей... любимых! Трудно поверить, но это так и есть, — горько подытожила она.

-За людей всё решает компьютер, и они веками существуют, как его бессловесные придатки! В наше время полиция прослушивала переговоры в электронных сетях, а сейчас машина сканирует человеческие мозги, выворачивая напоказ каждую мысль, каждое твоё желание или воспоминание...

Чуть слышный шелест пронёсся внизу. Эмоции глубочайшего отвращения и злости так и хлынули от солдат далёкого прошлого. Отлично, ненависть удваивает силы, это я знаю по себе!

-Я говорю вам: если и стоит жить, то только свободными!!! — рявкнула Власта с такой силой, что волосы мои буквально зашевелились.

-Время пришло, мы вернулись!! Так вернём же нашу свободу Ониску!!! — молниеносным движением она яростно вскинула руку в военном приветствии.

Оглушительный рёв сотен здоровых глоток мгновенно ответил своему капитану, потряс громадный отсек, и стал волнами перекатываться из угла в угол.

Я почувствовала — люди готовы к бою, и не могут быть более готовыми. И даже Ламен понял это. "Нам бы в организации такой боевой дух!" — думал он, зеленея от зависти.

Седой коренастый здоровяк с изборождённым морщинами лицом, тот самый адмирал Сакар, который своей нерешительностью позволил Берте накопить силы и войти в сговор с тенсийцами, стоял рядом со мной. И думал, что эту речь должен был произнести он, как старший по званию.

Какая изумительная сволочь! Его только что вытащили за хрен из безвременья, а он, скотина, уже недоволен...

Получая новые знания, в том числе о телопластике, люди понимали, что могут прямо сейчас решить свои вечные проблемы, и сообщали о желаниях М-координатору. Когда через пару дней Власта заглянула в те файлы, оказалось, что из команды больше полутора сотен сделали заявки на перемену пола, и почти все в той или иной степени намеревались скорректировать внешность.

Темнокожая Арен по одному вызывала страждущих, втроём с МК они создавали новые тела, и покидали медотсек уже сплошь красавицы и красавцы... Конечно, у каждого понятие о красоте было своё, да и Арен следила, чтобы команда не превратилась в близнецов.

Следующие несколько дней я и помолодевший лет на десять майор Джок, сменяя друг друга в спортзале, гоняли получивших новые тела десантников до потери пульса. По собственному опыту мне было известно — научиться владеть новым телом непросто, а солдат никак не может быть неуклюжим. Я ещё не помнила всех, но и майор, давний их командир, путался в новых обличьях, читал фамилии в бегущей строке на комбинезонах.

Он читал фамилии, а я — мысли.

Комбат угрюмо хмурился, с трудом уясняя, как это один из его старых друзей, командир третьей роты капитан Хэрт Вайз, вдруг стал пышноволосой красавицей, прибавив к своему имени букву "а"... Мысли майора путались в полном хаосе. Ему гораздо легче было понять сержанта Айдел, превратившуюся в дюжего парня.

Через астрал поглядывая вечерами в каюты, чтоб знать, чем занят народ, я получала гигантский заряд эротизма. Процентов восемьдесят из них чуть ли не всё свободное время увлечённо предавались плотской любви. Порой это выглядело так заразительно, что мне самой хотелось бежать туда, чтобы присоединиться к каким-нибудь симпатичным девчонкам. Постичь механизм сексуального взрыва несложно: вырвавшись из объятий смерти, да к тому же став такими, какими мечтали быть всю жизнь, они были счастливы и делились этим счастьем друг с другом.

Во времена Власты на военных кораблях бытовал любопытный обычай: каждый член команды, не состоявший в семье, выбирал партнёршу или партнёра на ночь. Так было принято, а отказываться от предложений больше трёх раз подряд считалось неприличным. Не требовалось обращаться лично, можно просто послать своё имя на интерфейсный модуль избранницы.

Кстати, семьи на кораблях тоже несколько отличались от известных мне раньше. Отношения между двумя, какого бы пола они ни были, заключал лично капитан, причём на конкретный, оговариваемый период. Месяц, два, как правило, не больше полугода.

Срок подходил к концу — и оба члена семьи должны были отдельно друг от друга прибыть к капитану, если желали продлить отношения. И когда кто-то не приходил, семья считалась тихо распавшейся.

Вообще, после эпидемии перемен внешности и пола сложилась небольшая диспропорция — отчего-то случилось так, что больше женщин захотели стать мужчинами, чем наоборот. Кроме того, количество женских однополых семей уменьшилось незначительно, а мужских — более чем наполовину. Может, поэтому "ночная" страничка моего сайта начала заполняться мужскими именами?

Посоветовавшись, мы запустили в корабельную сеть информацию: отныне цвет именной заставки должен обозначать привычки члена команды. Традиционно, это были белые буквы на чёрном фоне. Теперь, если кто-либо хотел проводить ночь с партнёром своего пола, делал заставку разноцветной. В случае, если допускались и женщины и мужчины, картинка делилась на две половинки — чёрно-белую и цветную...

Глава 20. ЗМЕЯ КУСАЕТ СВОЙ ХВОСТ

ДЭФА

Тьма пространства сверкала необъятным звёздным водоворотом. Миллионы, миллиарды видимых звёзд, гигантские спирали и скопления переполняли этот уголок космоса.

Мы подходили к Ино, я была на вахте, когда "Солнце" доложил: на орбите планеты четыре искусственных тела. Из гиперпространства сканеры могли определить только их размеры, одно это уже было чудом современной технологии.

Калачиком свернувшаяся в соседнем кресле Окли, нервно сглотнув, остро глянула исподлобья, хищно подобралась. Гораздо уверенней она чувствует себя в спортзале или бассейне. Улыбнувшись подруге, я послала мысль Власте:

-"А древняя Родина встречает сюрпризами..."

Она занималась с десантниками, среди которых была и Анне, родная сестра.

-"Сейчас гляну, что там за херня", — в обычном стиле отозвалась разгорячённая упражнениями каперанг.

Через несколько минут почти так же ясно донеслось озабоченное:

-"Военная орбитальная станция, два крейсера и здоровущий транспортник..."

И уже негодующе:

-"Да это зжираги, чёрт бы их драл! Наглецы вовсю колонизируют Ино!"

Примерно сорок веков назад воинственные соседи, жившие всего лишь в двух световых годах пути, едва не уничтожили инсков.

По настроению Власты я поняла, что кораблям на орбите скоро придётся худо. Неудивительно, тут примешивалось личное — в одном из воплощений зжираги убили её. Можно сказать, в самом расцвете лет, той молодой брюнетке не исполнилось и тридцати четырёх.

Она вошла в центральный зал энергичной, пружинистой походкой. Волосы ещё влажны, в малахитовых глазах светился нехороший огонёк, а на губах жёсткая улыбка. Не знаю, как смотрелась со стороны я, но было заметно, что командир намерена хорошенько развлечься.

-Солнце, включи громкую связь со всеми отсеками, — проговорила она. Удобно устроилась в кресле, ритмично сжимая пальцы в нешуточный кулак, разглядывала бугрящиеся мышцы предплечья.

-ГГС работает! — доложил рейдер.

-Говорит капитан Касс! — громыхнули динамики. -Командирам боевых частей и служб, майору Джоку прибыть в центральный зал. Остальным членам команды, кроме находящихся на вахте: прекратить занятия, объявляю отдых в течение суток. Делайте что хотите, но лучше бы вам поспать. Конец связи.

Отдав распоряжение, Власта с блаженной улыбкой на лице хрустко потянулась — предвкушение схватки заметно поднимало ей настроение. До Ино оставалось тридцать часов хода в ГП.

Не прошло и пяти минут, как все собрались. Первой появились Элос и Вета, буквально из-за их спин выросли Сакар и командир батальона десантников Джок. Семь командиров БЧ и служб были мне пока ещё незнакомы, за исключением маленькой хортоски. Явился, конечно, и Ламен.

-Стало известно, что зжираги приступили к колонизации Ино, — низким, рокочущим голосом начала капитан. -Сейчас на орбите планеты находятся боевая станция, крупный транспорт и два крейсера. Я приняла решение атаковать и уничтожить противника. -Широкая ладонь увесисто впечаталась в подлокотник.

-Вопросы? — после короткой паузы она подняла брови.

Вопросов не было, в лицах читалась спокойная уверенность. Я тоже прислушалась к мыслям новых для меня людей, но ничего настораживающего, кажется, не обнаруживалось.

-Командиры БЧ и служб, кроме Холд, свободны, — негромко бросила Власта.

Остались, так сказать, свои. Теперь среди нас было уже целых трое мужчин. Пожалуй, больше всех мне нравился Джок. Было в нём что-то волевое — твёрдость в лице, офицерская стать. Такого во что ни одень — сразу видно: военный. И эта странная полоска коротких волос на верхней губе, густых и жёстких! Какой же он цивилизации? На лицах онискианцев волосы не росли...

Мужчины держались вместе, словно охраняли друг друга, как Окли проделывала это в отношении меня. Стоило появиться кому-то, помимо нас в любом помещении, она тут же вставала за спиной, чуть левее. А сколько понадобилось времени, чтобы убедить её не носить ножа! Только тот аргумент, что никто на борту оружия при себе не имеет, подействовал в какой-то мере.

Я почувствовала, как Сакар собирается спросить у Власты, на кой ей сдались зжираги, но хочет сделать это не при всех.

-Майор, — с ленцой повернулась к Джоку наш капитан. -После "концерта" с орбиты высадим десант, постарайтесь, чтобы каждое отделение пощупало планету. Нам всем пора освежиться, а заодно почистим территорию.

-Есть! — довольно оскалился усатый комбат.

ВИЛАР

Я пребывала в противоестественном состоянии — никак не могла свыкнуться с самой возможностью жизни после смерти. Пыталась успокаиваться тем, что остальные, большинство из них, прошли через то же самое. Вот и первый лейтенант Ринк с "Таркона", таранивший федерала вместе со мной и разлетевшийся на атомы, улыбается теперь при встречах.

Сколько же времени не виделись мы с Властой? Четыре года? Сколько у неё новых подруг... Кто из них самая близкая, может, эта красивая молодая землянка с не по возрасту мудрым взглядом чёрных, миндалевидных глаз? Хотя чёрт их знает, сколько им теперь лет в самом деле ... Или бледнолицая здоровячка со шрамом от века до рта, смахивающая на убийцу? У этой глаза ярко-жёлтые и при том космически ледяные.

Больше всего тревожило, что мысли этой парочки было невозможно читать, если они того не хотели. Девицы обладали способностями посильней моих, может, почти как у Власты...

На роль ближайшей подруги вполне могла претендовать и маленькая узкоглазая хортоска с девичьей фигуркой. Под её светлыми локонами бродили рискованные думы, такие сорвиголовы всегда нравились Касс.

Власта знакомила нас, ещё до появления на "Солнце" остального экипажа, и тогда назвала меня третьей, после Элос и Дэфы. Значило ли это что-нибудь, кроме иерархии должностей и званий? Должность, по крайней мере, вполне устраивала — первый пилот на корабле непостижимых возможностей и размеров!

Представляя почти чернокожую Арен, она тоже добавила "моя подруга", докторша сразу откликнулась на это взрывом радостных мыслей. Но мне показалось, что для Власты она всё-таки слишком меланхолична.

Кроме подруг, я познакомилась тогда с сестрой Касс, каким-то образом им теперь удалось оживить и её, вытащив из далёкого прошлого. Власта рассказывала мне когда-то, что Анне погибла в двадцать втором, совсем девчонкой.

Любопытно было услышать потрясённые мысли диковатой инопланетянки по имени Хлоя. Власта представила её, как сестру Элос, но сама Хлоя при этом едва не лишилась чувств от изумления. Тут крылась какая-то тайна...

Одинаковое второе имя с Дэфой было у некой Окли, однако, родственницей девушке со шрамом она не приходилась, да и вообще родилась на Даммере. Зато я ощущала между ними глубокую, многолетнюю привязанность, замешанную на прочной интимной связи. Окли вообще оказалась довольно занятным персонажем — мыслей у неё было небогато, а те, что появлялись, выражали только две эмоции: безмерную преданность Дэфе и ожесточённую недоверчивость к остальным.

Единственный в этом девишнике мужик выглядел, в целом, неплохо — строен, черноволос. На вид около тридцати с хвостиком. Довольно симпатичное лицо, разве что несколько мягковата линия губ. Бархатные, умные глаза выглядели добрыми. Вообще, Ламен показался олицетворением здравомыслия, рассудительности и благоразумия.

Однако его реакция на то, как Власта представила Элос, продемонстрировала не самые светлые стороны личности. Услышав, что Элос тоже капитан первого ранга, Ламен скорчил недовольную гримасу и был готов лопнуть от возмущения: "сопливая дикарка", "грязнозадая шлюха", — это были самые благоприятные из характеристик, которыми он мысленно награждал симпатичную брюнетку с яркими, чувственными губами.

"Кретин", — констатировала я. Триста сорок лет прожил, а ничему не научился. Ведь Элос ещё лучше меня понимала мысли этого недоумка!

Власта проводила много времени, занимаясь интерьерами своих помещений. По масштабам века, в котором мы родились, это и так был настоящий дворец, но она создавала всё новые скульптуры и изображения. Помещения капитана "Солнца" состояли из дюжины огромных залов, каждый из которых она сама декорировала в стилях разных веков, рассказывая мне об этом.

Не замечала я раньше за Касс какого-либо интереса к истории...

Холл она соорудила в мрачно-аскетическом стиле раннего средневековья, зато рядом неожиданно оказался просторный сад с пышной растительностью и роскошным сочным газоном. Исполинская чаша струящейся воды посредине, с десяток скульптур красивых девушек, замерших тут и там. Позы их выражали сексуальный экстаз, окаменевшие в сладострастных судорогах тела напоминали недвижное изображение языков пламени. Подойдя ближе, я удивилась, насколько точно неизвестный материал имитировал человеческое тело! Изысканно красивые, скульптуры казались живыми, мои ладони так и тянулись к ним.

Власта уловила эти мысли и хитро улыбнувшись, прикоснулась вдруг к задорно торчащему соску ближайшей статуи. Палец легко вдавил большую коричневую кнопку. Чёрт побери, да что это?!

Ошеломлённая, я последовала примеру.

Тёплое, живое человеческое тело! В полном изумлении я открыла рот, и в это мгновение выгнувшаяся передо мной "скульптура" ожила!! Глаза распахнулись, она легко распрямила спину, и артистично вскинула руки. Поражённая, я отступила на шаг, а ожившая статуя последовала за мной, принявшись медленно танцевать. Томные, плавные движения красивого тела приковывали взгляд, стройные бёдра двигались быстрее, быстрее — и вдруг, повинуясь чьему-то безмолвному приказу, танцовщица вновь застыла.

Приблизившись к ней вплотную, я заметила, что девушка дышит. Груди заметно шевелились, а проведя по плечам, я ощутила влагу.

-Да, да, настоящее человеческое тело, — заверила меня Власта. -Они вполне пригодны и для нас. Вот только сознанием эти живые скульптуры не наделены.

С улетучивающимся сомнением я глянула на подругу.

-Движениями, да и вообще всей жизнедеятельностью этих тел управляет МК, — пояснила она. -Есть несколько танцевальных программ, ну, и другие.

Снова оглядев скульптуры, я позавидовала разнообразию их телесного совершенства.

Мы двинулись дальше.

Рабочий кабинет погружал в сюрреализм начала космической эры, "цивилизации минус первого уровня", так сейчас называлась эта эпоха. Торжественный зал был строг и утилитарен, как и весь век нелёгкого возрождения Ино после изнурительно долгой зжирагской войны.

Оба бассейна и спортивный комплекс Власта не трогала — там царила дикая природа экваториальных морей.

Но спальни, спальни просто поражали!

Попав в первую, я решила, что подруга тронулась умом: это была пещера первобытных дикарей — каменные стены с примитивными рисунками, такой же пол, устланный шкурами животных, кругом дубины и каменные топоры. Груда разнокалиберных костей и черепов в углу, запах дыма от казавшегося настоящим огня в пылающем очаге...

Вторая спальня оказалась немного более цивилизованной, но ничуть не менее странной. Стены, закрытые белой материей, натянутой на особые рамки. На невысоком потолке четырёхлучевая золотистая звезда. В одной из сторон комнаты стол с каким-то допотопным прибором. Ещё стол и два шкафа, везде чудные рисунки или чертежи с непостижимыми символами и буквами. Пол, да и вообще вся мебель, сделаны из широких и длинных частей древовидного растения, вручную обработанных и соединённых встык, причём довольно грубо. Комнату разделял чёрный занавес, по ту сторону его пылали два висячих светильника, а посреди всего этого добра, на полу красовался большой нарисованный круг с пятиконечной геометрической фигурой внутри. Длинная обоюдоострая железная полоса с ручкой покачивалась, воткнутая в пол заострённым концом. Неясно было, где в этом помещении следовало спать...

Следующая комната и того хуже — всё время раскачивалась! Правда несильно, но чтобы удержать равновесие, мне потребовалось приноровиться. Тоже всё из древесины — наверное, близкие эпохи, но уже в искусной резьбе и позолоте варварской роскоши. Прямо в стенах филигранно вырезаны морские животные, диковинные плоды, пол устлан ковром... Здесь кровать была, большая и шикарная, но почему-то с высокими бортами. Я увидела несколько уже знакомых длинных железок с ручками и кривые металлические предметы посложнее, смутно напоминавшие оружие. Резной стол, покрытый красивейшей скатертью, и шкаф, ломящийся от сверкающей утвари. Древние кресла, тоже с узорами, странно плоское изображение женщины, виртуозно сработанное нанесением на кусок ткани мазков натуральных красителей. Огромные ящики с крышками возле стен, украшенные полосами железа. С потолка свисал странный металлический предмет замысловатой формы, а в одной из стен красовались два отверстия средних размеров с приоткрытыми прозрачными дверцами, откуда доносились шум волн и запах моря.

Четвёртая спальня оказалась самой большой, и, пожалуй, самой неуютной. Сверкающие вышивкой полотна на стенах представляли загадочные для меня сцены древней жизни. Высокие сводчатые потолки также были украшены изображениями. Гладкий блестящий пол из разноцветного камня казался холодным даже на вид. Необычная кровать, к четырём углам которой старинные мастера приделали высокие столбы, отчего-то задрапирована со всех сторон тяжёлой тканью, будто предназначена стоять на площади. Вышитые покрывала и подушки, мебель в причудливой резьбе. Помещение освещало колеблющееся пламя длинных светильников, торчавших из специальных гнёзд каменных стен. Здесь хватало с избытком как изящества, так и богатства. Не было лишь одного — малейшего следа комфорта.

Следующая спальня, к счастью, оказалась жилищем цивилизованного человека. Это был ещё не наш 87-й век, но уже что-то узнаваемое. Последняя вообще показалась очень знакомой, может это копия апартаментов в хортосской "Амьане"?

Я не хотела, конечно, выглядеть девчонкой, но когда представился случай, с удовольствием скинула десяток условных. Решила заодно стать покрепче, раньше Власта всё время насмешничала по поводу моей худобы, да и жизненный опыт подсказывал: сила — вещь не лишняя.

Единственное, что беспокоило — не повлияет ли трансплантация на способности. Но Касс успокоила, — всё должно быть нормально. Не знаю, почему Власта не захотела сделать то же самое. Конечно, это не значит, что теперь она стала нравиться мне меньше, но всё же — морщинки вокруг глаз и тому подобное... Каждую женщину волнуют такие вещи.

А Дэфа зачем носит на лице свой ужасный шрам?

Ладно, узнаю потом.

Вместе с усталой докторшей слепили мне молодое и сильное тело, я тут же перескочила в него, и это было чудное ощущение! Прямо сразу проверила: действительно, способности остались при мне. Близкая подруга Власты ещё по ШКД, Арен интересовалась женщинами, я знала это, но почувствовала только теперь, после трансплантации. Можно было делать вывод, что худые тётки старше её не прельщали темнокожую. Вот новое моё тело вызвало кое-какие эмоции. Не торопясь надевать свой чудесный белый комбинезон, я обняла её и расцеловала, глядя прямо в глаза и чувствуя, что Арен это небезразлично...

За несколько секунд до выключения двигателей Хосса и появления "Солнца" в обычном космосе, двадцать четыре торпеды в одно мгновение покинули шахты. МК всё делал сам, но десять оружейников Дэфы с Ветой во главе были готовы вмешаться в любую секунду, и знали, что делать.

На экране торпеды были синими точками вокруг четырёх сфер нашего корабля. Через долю секунды все двадцать четыре пташки исчезли и тотчас мигнули красными огоньками возле целей на орбите Ино, выйдя из гиперпространства. Сканеры засвидетельствовали — все корабли зжирагов и станция эффективно поражены...

Громада рейдера едва заметно дрогнула: вслед за торпедами и мы вышли в "нормальный" космос над плоскостью орбиты Ино. Картинка на обзорном куполе стала намного качественней — прямо посредине, на фоне мирной планеты и сотен тысяч звёзд, полыхали четыре гигантских огнища.

Нападение было внезапным.

Власта не дала зжирагам и секунды, чтобы поставить силовые поля. Два с половиной десятка дьявольских снарядов возникли из пустоты прямо перед их корпусами, и не могли промахнуться. В мгновение ока корабли и станция превратились в четыре звезды, вспыхнувшие сверхновые. Яростно сияющие облака заметно росли. Пылая в центре, к краям эти клубы приобретали множество оттенков. Мириады обломков, раскалённых, светящихся, разлетались в стороны. Феерия смерти приковывала взор, небесные костры стремительно таяли, и остывающие груды искорёженного металла — это было всё, что осталось от станции и двух боевых кораблей. Чтобы разнести в клочья транспорт размером в одну четвертую нашего "Солнца", шести торпед оказалось недостаточно, и от него остались три довольно крупных куска.

Капитан обменялась мыслями с Дэфой и Элос, две фигуры в чёрном шагнули в отсеки телепортировки, уже через полминуты наш невероятный колосс разделился. Три огромных корабля повисли над Ино на стационарных орбитах.

-Солнце, координаты целей — ....

Низкий, могучий голос Власты временами переходил в рычание, она сыпала цифрами, как будто имела точные данные разведки. При этом я чувствовала, что информация верна!

-Вид оружия: деструкторы, частота — искусственно созданные предметы цивилизации, уничтожить. Огонь!

Восемь наших энергопушек выстрелили по планете, ещё по шесть ударов нанесли дочерние корабли "Солнца", во время независимого существования носившие названия "Свет" и "Тьма".

Несколькими секундами позже зжираги на планете внизу очутились в каменном веке. Неосязаемая ими энергия разложила на атомы все предметы цивилизации, от систем вооружения и связи, до жилищ, транспортных средств, одежды, и даже мелких личных вещей.

Я почувствовала на бедре руку старой подруги:

-"Хочешь со мной?" — заговорщически подмигнула она.

-"А кто останется?"

-"Элос, скажем ей спасибо".

Глянув на смуглую красавицу, я собралась разразиться словами благодарности, но вовремя вспомнила, что она понимает мысли лучше меня.

Улыбнувшись, яркоглазая девушка кивнула:

-"Резвитесь, резвитесь, знаю я, истребители — как дети, дай только покрутить пилотаж..."

Современная машина оправдывала своё не очень поэтичное название — это была и в самом деле точка, мечущаяся и извергающая смерть. В кабине всё неузнаваемо: ни кресла тебе, никаких органов управления или приборов. Стоило шагнуть в люк, как система жизнеобеспечения подхватила силовыми полями, подключилась к скафандру. Я повисла в невесомости, удерживаемая в центре шарообразной полости невидимыми растяжками компенсаторов. При движении пилот чувствовал инерцию, нельзя было лишать его ориентационных ощущений, но перегрузки доходили ослабленными во много раз. Костюм отличался от обычного множеством нейронных сенсоров в перчатках, с их помощью осуществлялось управление. Под руками мерцали квадратные сектора голографического пульта, машина была поразительно чувствительной и реагировала мгновенно. Сфера кабины изнутри полностью состояла из обзорных виоков. Тактический информатор показывал курс, проложенный М-координатором к планете, ещё один "экран в экране" демонстрировал данные телеметрии со сканеров кругового обзора: синие точки истребителей и катеров вокруг большой зелёной — меня.

Внизу простиралась бесконечная поверхность из матово-чёрной брони, терявшаяся за горизонтом — корпус "Солнца". Шары покидали шлюзы пачками, штук по двадцать одновременно, собралась целая армада: истребители шли тремя волнами, за ними следовали десантные катера. Вслед за ведущей я развернула машину в сторону планеты, остальные двинулись следом.

Под нами на орбите проплыл целый пояс "астероидов", недавно бывший зжирагскими кораблями, сканеры отметили его безжизненными жёлтыми точками разного размера.

Ино росла, заполняя собой всю лобовую полусферу экрана. Добравшись до разреженных границ атмосферы, мы услышали металлический голос:

-Пилотам истребителей и всем автономным МОТам: трансформировать корпуса для атмосферного полёта!

Ага, — подумала я, — ей тоже больше нравится старое название. Корявое словечко "МОТ".

Теперь в снижении мы намного опередили тяжёлые катера. Стремительные иглы слева и справа неслись к летевшей навстречу поверхности.

Внутри родился бешеный восторг, пришло обычное перед боем чувство лихорадочного возбуждения. Радостный рёв сердца звучал в ушах вместо неслышной теперь силовой установки. Вернулась потерянная жизнь, я, заново родившаяся, мчусь к новым мирам!

Четырнадцать катеров разделились на группы, прицелившись на два материка Ино, квадраты им указала Власта.

Снизившись над одним из бывших поселений, мы заметили огромные толпы мечущихся в панике зжирагов. Катера снижались по периметру, маленькие шары роботов и десантники в боекостюмах, повзводно, роями вымахивали из люков, словно пчёлы-убийцы. Пользуясь фантастическими возможностями новой техники, наши носились над обезумевшим врагом, и после каждого их захода стада заметно редели.

-Всем задача: самостоятельный поиск и уничтожение живой силы противника. Вид оружия — деструкторы. Выполняйте! — знакомо прозвучал в эфире командный рык Власты.

Веретенообразные тела истребителей рассыпались, кровожадно выискивая цели. Я повторила своему МК:

-Цель — живые существа зжираги на поверхности планеты, поиск и уничтожение. Вид оружия — деструктор. Докладывать об обнаружении, огонь по моей команде.

Охватывая сверху в кольцо инопланетников, разбегавшихся от наших, мы медленно двигались над окраинами бывшего города. Сканеры обнаруживали то здесь то там группы и отдельные точки зжирагов, пытавшихся скрыться, боевые системы извергали смертоносные волны, и отметки навсегда исчезали с экрана.

Вычистив рощицы и заросли кустов, которым наше чудесное оружие не причинило и малейших повреждений, мы приблизились к месту, где недавно был город. Теперь местность выглядела громадным полем рыхлой пустой почвы с отдельными клочками травы, кустов и деревьев. Разной геометрической формы внушительные котлованы и ямы обозначали места, где пару часов назад стояли здания. Десятки тысяч голых зжирагов ещё копошились там, в этих ямах, тщетно пытаясь вскарабкаться по обваливающимся склонам. Все они находились в домах, когда рейдер ударил с орбиты и за доли секунды строения растворились в воздухе. Интересные, должно быть, получили впечатления эти существа...

Зависнув у самой поверхности, я огляделась. На дне ближайшего котлована шевелилась масса. Увеличила изображение. Антропоморфны. Бесформенно толстые, короткие ноги. Сильная оптика позволила разглядеть светло-серую ноздреватую кожу, густую белую шерсть на спине и груди мужских особей. Из-за этого они казались более одетыми, чем самки. Зато на яйцеобразных головах и тех и других не было ни волос, ни даже ушей! Тысячи существ стояли на мёртвых телах собратьев, раздавленных тяжестью оказавшихся сверху. Задрав к небу глаза, они потрясали руками в бессильной злобе, при этом несдержанно визжа. Особо ретивые пытались швыряться в меня камнями.

Левей и чуть выше мелькнуло: завис истребитель Власты.

-Любуешься на гадов? — со зловещим спокойствием процедила она, появившись на экране. Сигнал на голубом фоне панели коммуникатора показывал, что работает канал двусторонней связи. Не знай я каперанга много лет, можно было бы решить, что на этом лице вообще никогда не появляется улыбка.

Командирская машина хищно опустила отточенный нос, ударила невидимая волна — и котлован мгновенно опустел. Доведя до предела увеличение, я разглядывала жирный грунт, испещрённый следами босых ног. Ничего больше.

Власта вздёрнула истребитель почти вертикально, исчезнув в грязно-серых низких облаках.

-Скоро вернусь! — раздалось в динамиках, и "картинка" исчезла.

Перелетев к соседней яме, точно так же заполненной кашей из голых тел, я коротко скомандовала:

-Огонь!

И внизу не осталось ничего.

Появилось чувство, будто я освобождаю эту планету от мерзких паразитов. Выглянувшая из-за туч звезда осветила всё яркими лучами, и тут встревоженно зачастил М-координатор:

-Внимание! Приближаются три боевых летательных аппарата противника. Тип — атмосферный, ТТХ на уровне наших.

-Всем пилотам и роботам!! — рявкнула в эфире Власта, -Противника атаковать запрещаю! Они мои.

Четыре стремительные тени пронеслись в километре над нами. Ещё глянув вниз, я заметила, как тысячи лысых голов синхронно поднялись к небу.

Поняла приказ не хуже остальных, но руки напряглись сами собой, поднимая ладони, система управления немедленно среагировала, истребитель рванулся к облакам. Мы сразу развили сверхзвуковую скорость, внизу промелькнул другой огромный кусок чёрной почвы.

"Наверное, тоже был город..." — подумала я. Линия горизонта скользнула вниз и влево, потом закрутилась бешено. Поверхность — серые тучи — клочки неба, — этот калейдоскоп вращался вокруг меня, но привычной перегрузки не было.

Тёмные силуэты противников кувыркались, уходя выше, мы прошили уже не один толстый слой кучевых облаков. Власта, выделывая каскад немыслимых фигур, увлекала в стратосферу. Над облаками неистово сияла звезда, но система поляризации, заботясь о глазах пилота, приглушала свет. Небо быстро синело. Почуяв неладное, и не желая упустить противника, атмосферные "блюдца" зжирагов открыли бешеный огонь. Сгустки разрушительной энергии вырывались из центра дискообразных корпусов, достигали истребителя Касс, и силовое поле мерцало багровыми вспышками.

Внезапно полупрозрачное веретено зависло в воздухе, за доли секунды погасив инерцию. Не имея такой возможности, тарелки "лысых" проскочили немного вперёд.

Враги возвращались, стреляя почти непрерывно. Машина Власты висела не двигаясь, она решительно игнорировала град ударов, обрушивающихся на силовое поле. Зжираги были почти рядом, когда истребитель Касс изверг один-единственный импульс.

-Встретимся в аду, — пообещал знакомый голос.

Вслед за этим раздался сдавленный вопль, шедшая посреди машина противника наткнулась на сгусток энергии, сминая свой корпус, окуталась пламенем и пошла вниз, распадаясь на куски. Два оставшихся диска нервно шарахнулись в стороны, в динамиках нечленораздельно заверещало.

-Что у него с защитой?! — перевёл на человеческий язык МК.

Набор звуков в ответ:

-Не знаю, бери того, что восточнее, этого оставь мне!

-Отлично, — процедила я сквозь зубы. -Теперь не надо нарушать приказ — он нападает первым!

Одна из "тарелок" плюнула светящимся клубком. Дёрнув пальцами, я уклонилась, выстрелив в свою очередь. Врага защитило силовое поле. Крутясь друг вокруг друга, мы обменивались совершенно неэффективными энергетическими оплеухами, и это скоро начало меня раздражать.

"Каким образом она угробила засранца с первого выстрела?"... Бранясь, я недолго ломала над этим голову: точно так же неизвестно отчего один из моих импульсов оказался для "тарелки" роковым.

Сопроводив падающий диск, порадовалась, когда вражеская машина рухнула на поверхность возле одного из переполненных соплеменниками пилота котлованов и взорвалась великолепным оранжевым сполохом. Раздался скрежет и хруст разрываемого металла. Облако пыли с проблесками пламени и поваливший оттуда дым довершили картину. Третьего аппарата я больше не видела.

Мы добросовестно вычистили планету. Власта позаботилась об этом, наводя десантников на маленькие группки и даже одиночек-зжирагов. Как только это ей удавалось? Сканеры, по крайней мере, с такой высоты не обнаруживали присутствия врага... Опять загадка!

ЭЛОС

Мы с Ветой выпрыгнули из кабины телепортировки. В это мгновение обзорный купол центрального зала превратился в сферу. "Солнце" сделало интерьер прозрачным, и кресла вахтенных как бы повисли посреди космического пространства. Хортоска только выругалась сквозь зубы, хотя я ясно слышала, как зачастило её сердце и узкие глаза на мгновение совсем превратились в щёлки. Приступ агорафобии вынудил бессменную телохранительницу Дэфы вцепиться в запястье подруги. Внезапное исчезновение палубы и меня заставило вздрогнуть.

Прошагав по невидимому покрытию, мы с облегчением плюхнулись в кресла. Яркий кружок целеуказателя замигал прямо под ногами: именно оттуда приближался онискианский транспорт...

На Ино координат Ониска не обнаружилось, осторожные переселенцы не хотели, чтобы зжираги отправились по их следам. Собственно, мы долго там и не задерживались. Уничтожив колонию яйцеголовых, взяли курс на Ониск. Власта указала путь, на котором можно было встретить онискианское судно, и вот, через несколько дней рейдер нагнал такое.

Судя по цвету отметки, оно ползло в обычном пространстве. Неисправность двигателя? Скоро интерьер зала вернулся на место, М-координатор переместил изображение транспорта к нижнему краю привычного купола.

Вета облегчённо выдохнула, лицо просветлело. Проведя по лбу ладонью, она виновато улыбнулась. Дэфа, кресло которой было рядом, ободряюще шлёпнула блондинку по плечу.

Окли нахмурилась, скорчив кислую гримасу, потом вдруг вскочила, и с неподдельной страстью нагло поцеловала Дэфу в губы.

Явственно послышались ревнивые мысли. Как было смешно наблюдать за даммерийкой, а ведь недавно и я была такой по отношению к Власте! Моя красавица, конечно уловила эти размышления, мы встретились взглядами. Бездонные, влекущие глаза понимающе улыбались...

Мысленно спросив у неё разрешения, я опустила веки, и через секунду была уже рядом с грузовым носителем. Прямоугольный параллелепипед корпуса довольно внушительных размеров, и никаких признаков гиперпривода. Его просто не было! Проникла взглядом внутрь корпуса... на девяносто процентов это трюмы, под завязку заполненные уплотнённой массой. Чудовищно сжатые для удобства перевозки метровые кубики груза были сырьём для работы сотен тысяч прожорливых молекулярных трансформаторов. Оружие на транспорте чисто символическое, экипаж — трое гражданских пилотов, женщина, двое мужчин. Всё компьютеризировано.

Семь с половиной веков назад, в эпоху переселения, корабли шли к новому миру восемьдесят долгих лет. Родившиеся в полёте ински никогда не видели израненной нескончаемой войной прародины. И уже более пятисот лет минуло с тех пор, как гениальный Хосс изобрёл свой двигатель, сколько новых миров можно было исследовать! Но вместо этого — многовековое убогое прозябание в границах пяти-восьми десятков световых лет... Разница только в том, что теперь им не нужны анабиотические ячейки. Ползут себе эти трое потихоньку, пару рейсов — смена тела, потом ещё пару рейсов. Это не люди уже, а биороботы! Может, виной тому спокойный угол Галактики, в котором отупели, обрюзгли некогда отважные ински?

Мысленно передавая информацию о грузовом судне, я решила познакомиться с экипажем.

В сухощавом, подтянутом теле капитана "32415-го" жил закоснелый разум, пропитанный конформизмом, а о чёрствости характера среди коллег хаживали анекдоты. Ясно, должностёнке особо не позавидуешь: перспектив — ноль, смертная тоска и однообразие многолетних полётов. На такой работе уживались либо закоренелые мизантропы, либо мечтатели, романтики, непризнанные философы и безнадёжные графоманы.

В этом веке лишь на древнем грузовике ещё можно было ощутить иллюзию свободы, временно скрывшись в примитивной коробке от вездесущего контроля управляющих компьютеров и беспрестанной угрозы психокорректировки. Результатом кропотливого самоанализа капитана стал неутешительный диагноз: законченно асоциальный тип личности... Места, где собирались больше трёх человек кряду — казались чаще всего до тошноты отвратительными. А от произнесения только слова "общество" становилось мерзко: долг, мораль, неписаные законы, приличия. Это принято, это не принято — в общем, полное дерьмо.

Только сам космос тревожил душу: бесчисленные огни далёких светил, разные по оттенкам и яркости, растущая точка Нансела, постепенно оборачивающаяся огненным шаром, толчея каботажных судов и величие орбитальных станций.

Даже со вторым пилотом отношения капитана были официальными, несмотря на то, что отлетали вместе немало десятилетий. В такие маленькие экипажи людей особенно тщательно подбирали по принципу совместимости, и здесь МК не промахнулся: это были партнёры, абсолютно безразличные друг к другу. Выраженный интроверт, как многие орнамиане, Рднуол стал идеальной парой.

А в этот рейс им навязали стажёра. Не в меру общительный парень сразу начал раздражать: они привыкли к одиночеству — сутки вахта, сутки отдых. Встречались только во время смены. Стажёр, мало того что болтался в рубке, отсиживая положенные по инструкции часы, так ещё и лез с глупыми разговорами! Уже через месяц хода от базы капитан боролась с желанием выкинуть трепача в пространство.

Два с лишним века назад, в молодости, Эрта Глен хотела служить в военном флоте, её и теперь зачаровывали хищные силуэты эсминцев и мощь крейсеров. Но что-то тогда не понравилось М-координатору в её мозгах. Теперь Глен не особенно сокрушалась об этом — стоило только представить экипаж из прорвы вздорных людишек, наподобие этого молокососа, кучу нудного трусливого начальства над тобою... Жадное общество удавится ставить на безымянные корыта современные управляющие компьютеры — и отлично. Она останется пылинкой, затерявшейся в космосе, зато сама себе хозяйка. Не машина будет командовать ею, а она машиной!

Конечно, Эрта сознавала, что с такими крамольными мыслями первое же ментоскопирование означает для неё психокорректировку. Поэтому в те недолгие месяцы, что проводила на планетах, держалась тише воды, ниже травы...

Ну вот, совсем не так плохо, как я сперва думала! Капитан не такой уж и биоробот, дай ей только волю...

Открыла глаза. На обзорном экране МК показывал известный мне угловатый силуэт транспорта. Сам по себе огромный, грузовик даже по сравнению с третьей частью "Солнца" был крошкой.

Почувствовала, как у Власты созрело решение: надо разделиться, незачем пока онискианцам знать, что существуют во Вселенной боевые корабли такой чудовищной мощи.

Через несколько мгновений я была в центральном зале своего "Света", где уже ждали сестра и кэплей Флемилл с "Посланца Ино".

Потихоньку Хлоя преодолевала многовековую пропасть, отделявшую её, недавно полудикую и забитую девушку, от мира всесильных компьютеров и космических кораблей. С точки зрения "Солнца", она находилась сейчас на уровне Бэнджи и Наки, в статусе ребёнка, нечто вроде юнги на морском паруснике 34-го века, эпохи моей второй жизни.

Много дней ей потребовалось, чтобы поверить, что я действительно её сестра, а не Богиня Артемис. Для этого пришлось показаться ей на несколько минут в своём старом теле, и даже переместить её сознание в другое, как она захотела, в мужское тело.

Побочным результатом трансплантации стало то, что несколько тревожившая меня проблема возможной близости с сестрой утратила актуальность. Только после всего этого Хлоя, кажется, успокоилась и помаленьку начала постигать мир.

Конечно, Флемилл оказалась гораздо более приспособленной. Жаль, что только не читалось пока в её мыслях заметных лесбийских стремлений, и любоваться этой изысканно-элегантной женщиной мне приходилось только со стороны.

На части обзорного купола было изображение центрального зала "Солнца".

Приказав М-координатору включить линию связи и скрестив вытянутые ноги, Власта обратилась к капитану грузовика:

-Говорит каперанг Касин, командир отряда кораблей планеты Земля. Назовите себя.

В это время я уловила неясные мысли сидевшей слева сестры — грозная внешность и низкий рык нашего капитана повергали её в трепет.

На куполе, рядом с растущим силуэтом транспортного судна появилось изображение моложавой Эрты Глен. Она была заметно напряжена. Теперь я разглядела на комбинезоне с левой стороны груди эмблему — четырёхлучевая звезда, и вокруг какие-то мелкие буквы. Всё-таки из астрала видишь человека несколько по-иному, конечно, я узнала её, но...

-Говорит капитан Глен, гражданский перевозчик номер 32415, Звёздная Федерация Ониск.

В голосе Эрты пробивалась старательно скрываемая тревога. Мы знали, что в соответствии с инструкцией, переговоры с неизвестными кораблями не только записывались, но и мгновенно транслировались на Ониск.

Власта внушительно заговорила:

-Капитан, мы проделали долгий путь с Земли к Ино, но нашли её совершенно необитаемой. Много лет назад наши далёкие предки, звавшиеся инсками, отправились с этой планеты в научную экспедицию. Ушли навстречу неизвестности, посвятили свой труд и свои жизни открытию нового мира. Они сохранили и передали знания Ино вновь основанной цивилизации, а мы поколения за поколением, много веков хранили и приумножали их. На Земле развилась собственная наука и техника, создавшая межзвёздные корабли, двигающиеся в гиперпространстве. Стало возможно найти потерянную прародину, вступить в контакт, наладить отношения... Но сегодня на Ино нет людей. Может быть вы, живущие в этом звёздном скоплении, знаете что-нибудь о судьбе инсков? Что произошло там? Враг обрушился на планету из далёких миров, или цивилизацию, взорвав изнутри, погубили войны и революции?

Раздумье Глен было недолгим. Собравшись с мыслями, она неожиданно пылко воскликнула:

-Мне есть, что ответить вам, каперанг!

Невозмутимую Эрту было не узнать, она взволнованно продолжала:

-Мы называем себя онискианцами, около семисот лет назад Ониск, а впоследствии несколько других планет были заселены теми самыми инсками, следы которых вы ищете. Так что у нас общие предки, каперанг, говоря языком древних, мы с вами — сёстры!

-От имени землян приветствую вас, как сестру, капитан! — сердечно произнесла своим низким голосом Власта.

А я, поддерживая с ней мысленную связь, услышала, что наш капитан вкладывает в слова нечто большее, чем способна предположить Глен. Заглянув в тайники её мыслей, мы знали, что эта женщина, как и мы, мечтает о свободе и могла бы стремиться к ней...

-И я приветствую вас, каперанг Касин, от имени онискианцев! Новая пауза была вызвана сомнениями и растерянностью Эрты. -Если вас не оскорбит убожество интерьера, позволю себе пригласить вас на борт, — наконец решилась она.

-Благодарю, — Власта пружинисто поднялась с кресла.

ДЭФА

Она прошагала по ангару, села вместе с Ветой в небольшой разведывательный катер. Шар покинул рейдер, двинувшись к дрейфующему неподалёку грузовику, а подружки переодевались в парадные мундиры. Обласкали взглядами друг друга, и Власта шаловливо провела ладонью по дрогнувшему бедру хортоски.

Я не могла видеть этого на экране, но отлично чувствовала каждое её движение. Впрочем, как и то, что сейчас Элос, сидя у себя в центральном зале, размышляет, как уложить в постель милашку Бар. Кэплей Флемилл и в самом деле была достойна внимания. В первую очередь бросалась в глаза изысканная утончённость этой молодой женщины, она была пропитана элегантностью до кончиков пальцев: линии тела, движения, манеры, даже поворот головы. Бар Флемилл если и напоминала мне кого-то, то не космолётчицу, скорее этакую избалованную наследницу богатеньких родителей.

Порадовавшись за Элос, что и она заинтересовалась хоть кем-то, кроме Власты, я сделала занятный вывод: если для мысленного контакта с другими мне надо было как-то настраиваться, то Власту, Элос и себя воспринимала уже почти как единое целое. Похоже, мы становились чем-то вроде мифического трёхглавого дракона. Вдруг подумалось: "А что, если кто-нибудь из нас всё-таки... Нет! Теперь не может быть!" Я отогнала нелепую мысль, и тоже потянулась к Окли.

Теперь мы могли одновременно контролировать свои корабли, ближний космос, следить как готовится к встрече гостей капитан Глен, да ещё и ласкать любимых!

Эрта скептически оглядывала скромные владения. Крошечную рубку, тесные жилые закутки для четверых, кают-компанию размером аж в двадцать квадратных метров и такую же "просторную" комнату отдыха с виртуальным интерьером. Самым крупным предметом в жилых отсеках было изображение Берты Ларс во всю переборку, служившее украшением кают-компании. Глен неодобрительно покосилась на поросячью рожу ухмыляющейся правительницы и показала портрету узкий розовый язык.

Весь экипаж транспорта в составе двух человек был поднят по тревоге и гонял по донельзя запущенной шлюзовой камере робота-уборщика.

-Так! Парни, заканчивайте в шлюзовой, они совсем рядом! — скомандовала Глен, переодеваясь в свежий комбинезон. Эта непрошибаемая старая грымза вертелась у зеркального поля, как девственница перед свиданием!

МК грузовика бесстрастно прокаркал:

-Стыковка вооружённого катера неопознанной модели к шлюзу один завершена.

В последний раз пригладив короткие волосы влажной от волнения ладонью, капитан оглядывала своих вытянувшихся по-военному подчинённых.

-В шлюзовой камере два человека! — опять сообщил МК.

Власта и её обманчиво хрупкая спутница застыли посреди вылизанной до блеска камеры, дожидаясь, пока за ними герметизируется люк. Короткое шипение, — и люди обменялись приветствиями.

Эрта подумала: "За всю жизнь ни разу не видела таких. Каперанг просто чудовищно огромна, как и её крейсера!" Витые серебряные косы нашивок, спускавшиеся от воротника мундира по рукавам до самых локтей, делали и без того гигантские плечи нечеловечески широкими. Вета рядом с нею показалась Эрте ребёнком. Взгляды капитанов встретились, и по спине Глен пробежал холодок.

Власта широко улыбнулась:

-Мы с вами не дипломаты, капитан, потому предлагаю говорить просто, без протокола.

Глен опять заставила себя посмотреть в глаза громадной собеседницы и непроизвольно вздрогнула, ощутив, как засосало под ложечкой.

Незримая для людей густая полоса ментального тумана потянулась от Власты, мягко обволакивая Эрту. Женщина расслабилась, слабо улыбнувшись.

Да, каперанг, давайте без протокола, — отозвалась она эхом.

Туман окрасился по-иному и захватил всех троих. Хозяева пригласили "землянок" в кают-компанию.

Раскосые глаза Веты остановились на изображении Жирной Берты, на долю секунды лицо её исказила гримаса дикой ярости и хортоска стала точной копией своего посмертного портрета, некогда украшавшего переборку Властиной каюты.

Она быстро овладела собой. Общая беседа становилась всё более свободной.

Я улыбнулась фривольным мыслям молодого практиканта по поводу ладной фигурки Веты. Капитана Глен волновала единственная мысль — что скажет она землянкам, если те захотят узнать, где находится Ониск? Ведь ответа с базы на посланный ею запрос пока не поступало...

Власта ничего такого не спрашивала, их общение напоминало безобидную женскую болтовню. Например, она полюбопытствовала, чем предпочитают заниматься современные онискианцы в таких долгих полётах.

-Ну..., мы поддерживаем постоянную связь с базой... приобретаем новые знания... — Эрта наморщила нос, она явно не была дипломатом. Выставив вперёд подбородок, вдруг заявила: -Вообще, много свободного времени — это совсем неплохо!

Она полувопросительно глянула Власте в глаза, увидала понимание в малахитовой бездне, и отчаянно закончила: -Можно заниматься тем, что интересно тебе лично, например, создавать многоплановые выразительные композиции, которые человек смог бы воспринимать одновременно всеми органами чувств!

Постигнув сказанное Глен, мы синхронно изумились.

Пожалуй, я даже неверно оценила то, что произошло. Мгновенно проникла в смысл прозвучавшего и полностью осознала его одна только Элос. Через её сознание, как часть нашего общего, поняли все мы: пилот этого корыта с лёгкостью рассуждала о принципиально новом виде искусства!

Власта сразу же поставила помехи маломощным средствам наблюдения транспортного судна и "отключила" сознание обеих мужчин.

-Позвольте, капитан, — необычно тихо поинтересовалась она, -А разве творческие способности человека уже не интересуют общество?

Эрта резко дёрнула плечами, в её сознании пробежали мысли, что тема разговора становится опасной.

-Творческие способности?! — запальчиво воскликнула она, заметно краснея, -Способности определяет М-координатор, таков закон. И если машина не нашла их, "общество" даже не взглянет на результаты моих потуг!

Выпалив это, Глен мрачно оглядела застывшего с остекленевшими зрачками орнамианца.

-Вы можете говорить свободно, — заметила Власта, -Ни ваши люди, ни техника этого не слышат.

"Как это?!", — ошарашенно подумала капитан, растерянно обозревая обеих мужчин, закаменевших, будто лишённые интеллекта тела в медотсеке. И следом -"Она что, их убила?!"

-Не тревожьтесь, — благожелательно добавила наш командир.

А отчаянная хортоска нагло пояснила:

-Некоторые из нас могут временно усыплять сознание людей и создавать помехи аппаратуре...

Само собой, Эрта решила, что это работа малышки Веты.

Власта продолжила:

-Я уверена, что именно неординарные личности развивают цивилизацию, открывают пути, по которым пойдёт человечество. Потому меня всегда волнует необычное в людях, ведь МК, сколь бы ни были они совершенны, не обладают глубиной наших эмоций и всегда действуют по программе. В этом их сила, но в этом и слабость.

Командир сделала паузу, слегка улыбнулась приходящей в себя собеседнице:

-Я тоже не нарушаю законов и правил. До тех пор, пока они меня не касаются.

Впервые за много лет повстречав столь откровенную единомышленницу, Глен радостно подхватила:

-Верно, компьютеры не могут мечтать о невозможном, решать алогичные задачи, а их существует во Вселенной великое множество!

Математическую логику нельзя распространить на все стороны жизни, мы же стали решения М-координаторов складывать в концепции, а затем и сами вести себя как машины — на уровне элементарного расчёта. Боимся делать то, что хотим — не положено! Боимся любить, даже если иногда и вспоминаем, что это такое — запрещено! Боимся даже думать о том, что хотим! — она скрипнула зубами с выражением глубочайшего омерзения на пылающем лице.

-Толпе алчных правителей, оседлавших человечество, не нужны необычные, опасные уже одной только своей непредсказуемостью. Ведь большинство из тех, кто ради карьеры готовы на всё, в конечном итоге эту самую карьеру делают. И придя к власти, становятся тормозом развития общества — ведь по натуре они конформисты, беспринципные соглашатели. Кроме личного благополучия их ничто не интересует. Как много задниц перецеловано, сколько лет унижений — и что, теперь рисковать всем ради каких-то сомнительных идей? Нет, они не станут рисковать, их идеал — тихое гнилое болото. И ничегонеделание. Ведь если что-то делать, менять, пытаться улучшить, можно и подставиться. Соперники-карьеристы только этого ждут. Потому во власти не найти людей своенравных и гордых. Не нужны там и талантливые, способные творить — ведь это одно и то же!

Разволновавшаяся Эрта стала даже жестикулировать, а наши девочки только слушали её, да кивали.

-У правителей свои заботы, они сколотили замкнутый клан себе подобных, где тысячелетиями царят зависть, злоба и ненависть. Способ их существования — вероломство и подлость, непрерывная грызня, цепь интриг, заговоров, переворотов. Остальной мир для них — не более, чем слуги, а слуга в первую очередь должен быть покСрен. Свободное искусство освобождает души, а задача правителей — этого пробуждения не допустить. Ничтожно и жалко дозволенное цензурой "творчество" — потому, что призвано отвлекать людей от главного, в этом его основная задача. Сводить жизнь миллиардов разумных существ к мелочам, потворствовать низменным инстинктам. Подавлять желания и заставлять безразлично повиноваться. Множить рабские души... Раньше подобных нам казнили, сажали под замок, травили наркотиками. Теперь принялись "лечить", уродуя сознание. Столетиями при помощи генетической фильтрации и коррекции мозга борются правящие с недовольными. Многие, слишком многие онискианцы уже просто не в состоянии понять, что такое свобода. Но люди спасают собственные души как могут, утаивая от машин мысли...

-Да, капитан, — смогла вставить наконец Власта, -Вожди говорят одно, делают другое, думают — третье. Я вижу, и ваша система пропитана ложью. Все оценки, даваемые правителями людям и коллективам — субъективны, вытекают из принадлежности оцениваемых к той или иной лоббистской группировке, основываются на родственных связях и личных симпатиях. Фактический результат труда никого не интересует — важно умение выгодно преподнести себя начальству, — задумчиво подытожила она. -Вы нравитесь нам, Глен, желаем и в будущем сохранить ваши нынешние убеждения!

-Если не возражаете, разбудим экипаж? — с лукавой улыбкой осведомилась вошедшая в роль Вета.

Очнувшийся МК сообщил:

-Капитан, поступило сообщение с базы.

Как будто оглушённая, Эрта тихо извинилась и ушла в рубку, оставив гостей на попечении мужчин.

Мы знали содержание ответа — правительство высылало "почётный эскорт" в точку нейтрального пространства. Знали и то, чего не было ни в каких ответах: в эту самую точку Берта уже направила девять лучших крейсеров, ничего не скажешь, роскошный эскорт.

-Разрешите вопрос, госпожа каперанг? — подал голос любопытный юноша.

Власта кивнула — мол, чего там, давай свой вопрос!

Смущённо разглядывая широкие серебряные шевроны на рукавах её парадного мундира, парень заинтересованно продолжил:

-Скажите, неужели всего за пять веков ински освоили не только Землю, но и колонизировали другие планеты? Ведь вы такие разные оттого, что выросли на разных планетах?

Командир начала объяснять практиканту, что пять веков это совсем не так мало, если не сидеть сложа руки...

Быстро вернулась Эрта, физиономию её трудно было назвать радостной.

-База сообщила, что для встречи представителей Земли выслан почётный эскорт боевых кораблей. Координаты места встречи -...

Ну да, на сорок с лишним световых лет в сторону от Ониска.

Глен мучительно соображала, как бы предупредить нас о возможной опасности.

Прощаясь, Власта беззвучно сказала ей одной:

-"Капитан, я поняла всё, что вы хотели сказать о "почётном эскорте". Спасибо".

А Вета в то же время сверлила онискианку многозначительным взглядом. Хмурое лицо Эрты вытянулось, она поперхнулась, закашлялась, отчаянно заскребла ногтем эмблему на своём комбинезоне. Но постаралась взять себя в руки.

Мужчины, естественно, не обратили на двухсекундный эпизод никакого внимания.

Глава 21. РАГНАРЁК

ВЛАСТА

Стоило узнать точно, какую задачу поставила Берта перед советником Велинг, назначенной командовать встречающими. Н-да, если гражданские у них начинают командовать флотом, это точно добром не кончится!

"Солнце" неторопливо пожирал световые годы: имея возможность наблюдать из гиперпространства, мы не торопились на рандеву, давая возможность федеральным космолётчикам спокойно занять позиции.

Решила познакомиться с госпожой дипломатом поближе. Советник Велинг была одной из приближённых Жирной Берты, искушённой в дворцовых интригах, подлой и осторожной крысой. Попытайся я описать её лицо одним словом — это было бы "бесцветность" или "невыразительность". Серость в третьей степени, усреднённая до предела.

Как и большинство правителей, Велинг не чуралась полнокровной жизни. Берта даже иногда позволяла ей заглядывать в Образцовую федеральную воспитательную школу.

Прелюбопытнейшее заведение! Так сказать, с двойным дном. Внешне всё благопристойно — обычные дети из центра клонирования. Растут, учатся, в семнадцать условных лет покидают это престижное учреждение. На самом деле количество детей здесь всегда вдвое больше, чем принято считать. "Неучтённые" — будущие жертвы сексуальных забав Берты и её многочисленного двора.

Как правило, после разового использования детей ликвидируют. И только особенно понравившимся, примерно сотой части их, канцлер сохраняет жизнь. Они растут дальше, но уже не в школе, а в недрах сверхсекретного "исследовательского центра", воспитываясь для роли живых игрушек в соответствии с утончёнными вкусами и разнообразными пристрастиями той или иной правящей особы...

Управляющий компьютер крейсера "Ларс", флагмана онискианской эскадры, напряжённо анализировал информацию о "Посланце Ино", выкопанную в федеральных архивах. Отталкиваясь от научно-технических достижений той эпохи и учитывая личные характеристики всех членов экипажа "Посланца", МК силился прогнозировать сегодняшний уровень техники "землян" и даже их социально-психологический портрет. Но информации было мало и результаты получались уж очень многовариантными — от агрессивного дикаря, вооружённого до зубов, до утончённо-эстетичной интеллектуалки. Мне показалось даже, что эти полюса вариантности М-координатор подогнал под имевшиеся у него изображения моей и Ветиной внешности.

Короче, машины толком не могли ничего подсказать Велинг. И она мучилась в растерянности, потела, ломая пальцы, в голове советника царили неуверенность и страх. Как же, встреча с неведомыми инопланетянами, конечно же, свирепыми и чудовищно опасными! Советник была смела только в подковёрной борьбе, самыми гнусными способами изживая конкурентов из ближайшего окружения Берты.

Что касалось приказа Первого канцлера, то он был недвусмысленен: попытаться оценить военную мощь отряда чужаков, получить больше информации о Земле и землянах, ни в коем случае не сообщать координат Ониска. В случае враждебности землян — уничтожить их корабли.

Опасность есть, Глен была совершенно права, вот только маленький вопрос: а смогут ли девять онискианских крейсеров уничтожить нас, даже если очень захотят?

Как я поняла ещё на "Хелле", тактика федералов не очень-то продвинулась. Они избрали местом встречи окраину необитаемой системы и были уверены, что мы скорее всего появимся невдалеке от звезды, являвшейся её центром. Над или под плоскостями планетных орбит — это делалось обычно в интересах безопасности.

В свободном космосе за условными границами Билура открыто повисли три крейсера "эскорта", демонстрируя чудеса храбрости. Один усиленно сканировал пространство в верхней полусфере, другой ждал нашего возможного появления снизу. "Ларс" находился в точке с координатами, указанными в правительственном сообщении. Во время предполагаемой встречи три из шести планет системы проходили по своим орбитам достаточно близко как от точки встречи, так и друг от друга. По два крейсера скрывались за каждой из них, капитаны нервно ждали появления "землян", чтобы потом, по мере нашего движения от звезды к окраине системы тоже осторожно перемещаться, таясь за планетами.

Однако техника "Солнца" и без наших возможностей позволяла отлично видеть корабли, тщетно прячущиеся за космическими телами.

Зачем позволять федералам лелеять себя напрасными иллюзиями? Да и не хотела я затягивать переговоры. Решила появиться в непосредственной близости от онискианцев.

"Солнце" возник буквально "за спинами" трёх кораблей встречающих, взяв под прицел их и ещё два крейсера, хорошо заметные на фоне ближайшей планеты, пребывавшие в наивном ожидании, что мы придём с противоположной стороны.

"Свет" и "Тьма" материализовались каждый рядом с двумя федералами, подавляя их экипажи не только внезапностью появления, но и своими габаритами: онискианские корабли очутились как бы между двумя планетами — стылыми каменными шарами, созданными природой, и смертоносными боевыми гигантами, творениями человеческого разума...

В эфире воцарилась могильная тишина. Я отлично чувствовала глубочайшую растерянность командиров, больше напоминавшую паралич. Только компьютеры хладнокровно оценивали мощь возникших перед ними кораблей "вероятного противника". Вывод МК был краток и впоследствии существенно облегчил Элос общение с госпожой Велинг: "в случае вооружённого столкновения вероятность поражения онискианских сил равна 95%".

Пора...

Эффектной демонстрацией подавляющего технического превосходства я просто-напросто размазала всякие остатки их воли. Советник буквально тряслась в ужасе, я отлично чувствовала это.

Переговоры оказались несложными. Чтобы запутать правительственных аналитиков, Элос приняла облик предпоследнего воплощения — навигатора с разведчика, добравшегося до Земли. Назвавшись вторым посланником Аланн, нагло потребовала от федеральной суки немедля выполнить то, зачем они сюда прибыли — сопроводить нас к Ониску.

Беседа проходила с глазу на глаз, поэтому Велинг и не приходилось изображать, что на ней сухие штаны. Советник назвала верные координаты и они расстались почти что подругами, разыгрывая вежливость.

Интересно, возвращаясь на "Свет", Элос специально оставила прежнюю внешность, или просто забыла?

Бар Флемилл ждала её в ангаре.

Увидев, окликнула старым именем:

-Аланн! Наконец, ты стала самой собой! Понимаешь, мне так одиноко, вокруг чужие, незнакомые лица...

Изысканно красивая женщина подошла вплотную, беззащитно глянула снизу вверх, в глазах стояли слёзы.

Сердце Элос учащённо забилось, обняв Флемилл, она нежно вытирала с её лица солёные капли, а тонкие пальцы Бар ласкали седеющие волосы Элос — Аланн...

Я была удовлетворена.

Велинг тупо созерцала роскошный виртуальный пейзаж.

На лице выступала испарина.

Такими словами её давненько никто не обзывал. Секунду назад посреди каюты разорялась дико взбешённая голографическая Берта.

Нервно смахнув к виску влагу, советник изо всех сил стукнула кулаком по собственному колену. Боль немного привела в чувство.

"Неудивительно, что канцлер так разъярилась", — подумала она. "На её месте я испытывала бы аналогичные чувства. Совершенно непостижимо, как можно было до такой степени обгадиться? Как я, столь опытный дипломат?..."

Сбросив со лба прилипшую прядь, её рука машинально потянулась к интерфейсному модулю, привычно активировала программу "виртуального утешителя".

Опустились веки, расслабились мускулы лица. С минуту она наслаждалась машинным счастьем.

Как обычно, после стимуляции зверски захотелось есть. Потребовав своих любимых яснанбов, ещё некоторое время Велинг посвятила им, тщательно обгладывая синтетические лапки.

Всё происходило точно так, как в одной из вероятных реальностей будущего.

Берта, выслушав доклад облажавшейся Велинг, уже отдавала приказ стянуть все силы флота к Ониску.

Идеальный момент для начала. Пришло время встряхнуть заплесневевшую систему.

Вызвала Ламена. Точнее, попросила зайти. Доложила ему обстановку, по ходу вложив в промытые мозги, что надо срочно ликвидировать предателей. Это оказалось не так-то просто, среди агентов Жирной Берты обнаружились два старых собутыльника, которым Теск всё ещё доверял. Поупиравшись, он в конце концов сдался.

-Поговорите с адмиралом, — "посоветовала" Ламену. — Вам это удобнее, всё-таки я его бывшая подчинённая.

Он вышел с твёрдой уверенностью в том, что им с Сакаром необходимо как можно скорее идти на яхте к "Долстаму", самому мощному из крейсеров, контролируемых заговорщиками. Надо сказать, и соглядатаев Берты на "Долстаме" было рекордное количество.

Вообще мы могли рассчитывать максимум на две пятых флота, не больше. Остальные корабли находились под контролем женщин. Естественно, "Солнце" мог справиться с половиной из них, но в конечном итоге всё должно было зависеть от решительности и умения заговорщиков.

Или от меня.

ТЕСК

Несомненно, Победительница была моим самым ценным приобретением!

Селгус и Мерам! Мог ли я хоть на секунду в них усомниться?! Офицеры, капитаны, известные мне не одно десятилетие как честные и преданные делу, оказались предателями. А сколько выпито вместе, сколько взаимных откровений произнесено... Если бы не она, скорей всего я попался бы именно на этом, на излишней доверчивости. Мы не могли подумать, что правительственная агентура окажется столь многочисленной среди мужчин.

Саккар её побери, эту дерьмовую Берту!

А вот как раз Сакар и поберёт.

Я покинул чудовищно роскошные апартаменты Касс, медленно шагая по коридору. Да... ничего в Теске Ламене особенного, но вот случай поставил на середину мира, во главе восстания!

Не хотелось пользоваться транспортом, нужно было поразмыслить, а ритмичное движение ног почему-то всегда стимулировало этот процесс.

Приходилось беседовать с адмиралом. Конечно, ему недоставало знаний, но в общем он нравился мне куда больше, чем Касс со своей компанией. Хладнокровный, уравновешенный, прирождённый лидер. В его компании я чувствовал себя намного спокойней, успешно преодолевая генетический страх к чудовищному имени. Сакар — не то, что эти асоциальные психопатки!

Леденящая душу ненависть — вот что наиболее полно характеризовало порочных тварей. Ни совести, ни чести, ни уважения к чему бы то ни было во Вселенной! Без объявления войны, воистину как пираты напали на мирную цивилизацию, жестоко и бессмысленно истребив миллионы разумных существ.

Ради чего?

Такого эгоцентризма, такой идиотской уверенности в своей безнаказанности, в праве творить всё, что угодно, не чувствуя ни малейшей жалости или сомнений, я не видел ни у кого. Они вели себя так, будто являлись величайшей силой во всей Вселенной, при том не желающей знать разницы между добром и злом.

Очевидная паранойя, от таких лучше держаться подальше.

Да и откровенно говоря, мне попросту надоело подчиняться женщинам! Я хотел их видеть теперь только на коленях.

Вспомнилась землянка, тогда, на "Хелле"... Как хороша она была, когда ползала передо мной в слезах, дрожа от страха, упрашивая трахнуть. Только Касс со своей безграничной самоуверенностью могла назвать это убогое животное офицером! Хорошо ещё, что сменила сучке внешность, на прежнюю я не смог бы смотреть спокойно.

Сжав кулаки, я едва не заскрипел зубами от ярости, но заставил себя успокоиться.

Иногда, правда, очень редко, во взгляде землянки мелькало хищное, казалось, что девка отнюдь не потеряла память и готова сожрать меня заживо, как это у них принято...

Да нет, пожалуй я немного перепутал — людоедка вторая, что со шрамом.

Почувствовав необходимость разрядиться, потребовал Бэнджи.

Дикарка ушла, и я задумался. Вроде бы всё она делала, как и раньше, но... Не покидало неясное ощущение дискомфорта, смутного недовольства. Что-то было не так, и особенно настораживало, что это с каждым разом усиливалось!

Я немного напрягся.

Да! Взгляд. Дело во взгляде. Там, в глазах, несомненно зарождалось новое.

Всё меньше священного трепета, животного страха. Независимость?

Девка переставала считать себя ничтожеством, в ней просыпалось чувство собственного достоинства.

Становилось ясно — мне нужна именно дикарка, с каждым микроном нараставшей на ней цивилизованности Бэнджи интересовала меня всё меньше. Давно тошнило от высокоинтеллектуальных онискианок. Самка должна испытывать истинное счастье от того, что ей иногда позволяют прикасаться к высшему существу — мужчине! В глазах я хотел видеть не безразличную покорность познанным обстоятельствам, и тем более не хитровыдуманные планы по упрочению своего положения. Ох уж мне эти саккаровы бабы — алчные, ленивые, завистливые и тупые!

От такого становилось тошно и всё больше хотелось выпороть до полусмерти умнеющую на глазах дрянь.

Адмирал кивнул благожелательно, как доброму знакомому.

Сильный, крепкий мужчина. Крупные волевые черты, волосы пепельные, короткие. Пожалуй, многовато морщин. Ни следа заносчивости и высокомерия, не то, что современные стервы.

Правда, он теперь нуждался во мне не меньше, чем я в нём...

ВИЛАР

Посасывая через трубочку безалкогольный коктейль, я дремала в шезлонге. Был полдень, и виртуальная звезда под небольшим углом нещадно шибала в искрящуюся воду громадного бассейна, на мой взгляд, неотличимого от настоящего моря. Лёгкий ветерок шевелил почти просохшие после купания волосы. Скосив глаза, я придирчиво изучала прядь. Может, тонковаты? Теперь я могу легко сделать их попышнее.

Через каких-нибудь шесть часов наступит новый, 9248-й год.

Непостижимо!

Прибой тихо шевелился у самых ног. Специально не ополаскиваясь пресной водой, я с наслаждением вдыхала распространявшийся от моей кожи запах моря. На маленьком клочке песчаного пляжа ни души, слева и справа непролазные заросли пышной тропической зелени. Власта с Анне плещутся довольно далеко, еле слышны оттуда их вопли и визг.

Просвистела над водой стремительная белая птица, совсем как настоящая...

Уставив глаза в голубизну "неба", я подумала, что можно было использовать свободное время по-иному. Никогда не поверила бы, что стану спать с парнем, который на самом деле девушка. Бред самый настоящий. Я ещё не привыкла к чудесам, что окружали меня теперь ежедневно. Казалось иногда — это сон, или какая-нибудь замысловатая виртуальная реальность.

Тряхнула головой. Волосы совсем высохли.

Я увидела этого юношу вчера, когда мы всей компанией осматривали роскошный зал для новогоднего торжества. Здесь могли свободно танцевать и закусывать тысяча человек — Власта временно переоборудовала для такого случая один из пустующих трюмов.

Поглощённая царящим вокруг фантастическим великолепием, я только потом поразилась, отчего Элос, стопроцентная лесбиянка, насколько мне было известно, начала таскать за собой парня? Довольно красивый загорелый юноша с волосами до плеч и, может быть, слишком женственным лицом, восторженно разглядывал светящееся покрытие палубы, что-то доверительно шепча своей спутнице на ухо.

Я вдруг заинтересовалась не праздничным интерьером, а этим мальчиком. Прислушалась к мыслям... что-то очень знакомое! Он действительно молод...

Сестра Элос! Она взяла себе мужское тело, маленькая грустная брюнетка превратилась в мальчика. Лицо её, если и изменилось, то совсем чуть-чуть. Те же удлинённые жёсткие волосы, те же большие глаза, чувственные мягкие губы... Пожалуй, нос даже больше подошёл к юношескому типу. Но тело она придумала себе совершенно иное. Стала высокой ростом, довольно крепкой, широкоплечей, при этом сохранив изящество и стройность.

Где она сейчас, интересно?...

Она, или он? Тьфу, дьяволы!

Нет, всё-таки она для меня — "она", в каком бы теле не оказалась.

Вчера мне чертовски понравилась странно застенчивая сексуальность землянки. Нельзя, конечно, было назвать минутное приключение сексуальным актом — не научившаяся ещё владеть своим телом Хлоя сильно перевозбудилась. Но я резонно надеялась на достойное продолжение.

Наверное, в ней привлекало нечеловеческое сочетание сильного мужского тела и глубокой, поистине женской страсти к романтике. Или, может быть, страдания, пережитые рабыней? Последние годы своей короткой жизни на Земле она прожила ужасно, от этих её воспоминаний бросало в дрожь.

Крякнув, я поднялась, поводила ногой по горячему песку.

Обалдеть, как здорово иметь на корабле такой пляж! Чуть не свернула шею, выглядывая в волнах крохотные точки голов. Даже "надев" новое, сильное тело, я не приобрела страсти к физическим упражнениям, всегда отличавшей Власту. Вот и теперь, после обеда, сестрички азартно прочёсывали воду, а мне бы всё полежать, понежиться...

Потянувшись, открыла рот, чтобы зевнуть, как вдруг почувствовала чьи-то осторожные мысли. Сделав вид, что ничего не замечаю, прислушалась. Ага, сзади тихо подкрадывается Хлоя...

Выпустив из рук поилку с остатками коктейля, я прошептала "спасибо" и умненький чародей-компьютер тут же разложил на атомы посуду, не дав ей долететь до песка.

Расслабившись, ждала прикосновения.

Землянка дотронулась сперва несмело, а через мгновение прижалась всем телом. Наверное, мы смотрелись неплохо: два человека, недавно ставшие красивыми. Опустив руки, я положила ладони ей на бёдра — мы были почти одного роста.

Горячее, как песок пляжа, тело за спиной затрепетало. Почти сразу ягодицы ощутили нарастающую упругость. Совсем свежие воспоминания ударили в голову, я расставила новые, сильные ноги, чтобы не пошатнуться от нахлынувшего возбуждения: сказочная красота, тропическая пышность зелени вокруг, горячие лучи звезды и горячее тело!

Осмелев, Хлоя коснулась языком моей шеи, обняла за талию.

Повернувшись, я глянула на неё, едва удержавшись, чтобы не вонзить в это великолепное тело ногти. Пора хорошенько им попользоваться! Райская атмосфера корабля сводила с ума... Опять прижавшись к Хлое, я приподнялась на пальцах. Чуть раздвинула бёдра, поймав ими искомое, и опустилась на ступни, сжимая ногами пульсирующий камень. Мы обнялись, я откинула назад волосы. Мужские руки притянули вдруг с нечеловеческой силой, будь моё тело прежним, землянка, скорее всего, просто сломала бы его пополам. На её красивом лице выделялись полные губы, ставшие вдруг жадно упрямыми.

-Идём, — простонала я, уже на грани исступления.

Не одеваясь, миновали несколько кают бесконечных капитанских апартаментов. У Власты по углам полно разных изображений — в основном, конечно, женские тела в трудновообразимых позах. Холл был просторен, до потолка метров пять, не меньше (по крайней мере, так казалось). Над открытым дверным проёмом, в который свободно пролетел бы и средних размеров мобиль — голограмма, изображавшая плечистого мужчину в древней металлической одежде с увесистым оружием. Воин протягивал свободную руку к женщине, привязанной у дерева. Её обнажённое, до голубизны белое тело окутывало покрывало струящихся длинных волос. Неясно, то ли мужчина пытался скорее развязать женщину, то ли, наоборот, затягивал верёвки, глубоко впившиеся в её несчастную слабую плоть.

По другую сторону холла располагался сад "живых скульптур".

Мы вошли в кабину телепортировки и оказались у меня.

Густой снежно-белый ковёр с высоким ворсом, покрывавший палубу, приятно ласкал ступни. В полутьме я нашла губами рот Хлои, впилась в него, подавшись бёдрами навстречу. Она жадно мяла ручищами мои ноги, по-звериному урча. Из меня вырвался протяжный стон, а кулаки сами собой сжались так, что ногти впились в ладони: ласковые губы скользнули по животу!

Шепнула МК про музыку, и по комнатам поплыла тихая нежная мелодия.

В глубине холла была маленькая веранда, выходящая в "тропический лес". Это производило впечатление настоящих джунглей снаружи. Там была ночь, в зарослях едва тлели цветные фонарики.

Я тоже потрудилась над интерьером: до чёртиков надоело ютиться в тесноте убогих железных коробок эсминцев. Середину спальни занимала громадная, очень низкая тахта того же цвета, что и покрытие палубы. Вокруг лежали во множестве цветные подушки.

Мерцающие на стенах огоньки звёздами отражались в ночных глазах землянки. Вчера мы были у неё, а сейчас она впервые и с любопытством рассматривала мой декор.

Несмотря на тонкие черты, она производила впечатление. Особенно нравились мне широкие плечи и развитый торс. Грудь Хлои начала вздыматься, а большие глаза сделались неподвижными, похоже, сейчас она видела уже только меня, стоявшую в трёх шагах.

С трудом сохраняя спокойствие, я почувствовала, что мышцы живота напряглись до судорог. Шагнула навстречу, погладила тёмную кожу её мускулистой шеи. Землянка резко схватила за талию, я ощутила все её мышцы бёдрами, животом и грудью, почувствовав запах мужчины. Она так сжимала меня, словно хотела расплющить. Вчера Хлоя была куда скромнее! Ощутив пылающую кожу юного тела, я с наслаждением вытянулась на тахте.

Неожиданно умело схватив меня за бёдра, она вонзилась одним движением. Изгибаясь, я откинула голову, забыла обо всём, чувствуя на себе сладкую тяжесть и сосредоточившись на ощущениях.

Увы, вчерашний эпизод почти не сказался на возбудимости чувствительной молодой плоти, всего лишь через пару минут я ощутила...

Отчаянные мысли землянки хлынули потоком, из глаз Хлои покатились слёзы, с ней едва не случилась истерика.

-Не волнуйся так, сейчас всё будет в порядке.

Нацеловавшись, мы перепробовали множество разных поз, всё это время старательно балансируя на грани финала, и позволили себе эту роскошь только за полчаса до начала праздника.

Приняв бодрящий душ и надев давно заготовленные наряды, кое-как, на предательски дрожавших ногах, мы проковыляли в кабину телепортировки.

В полумраке зал казался бесконечным, как поверхность целой планеты. Посредине двигалась пешеходная дорожка, мы облегчённо взгромоздились на неё, рухнули в ближайшие кресла и смогли, наконец, перевести дух.

"Солнце" под руководством фантазёрки Власты сотворил чёрт знает какие чудеса! Дорожка плавно поднималась, и с высоты в десяток метров можно было созерцать раскинувшееся внизу великолепие. Там простирался бескрайний парк с вкраплёнными в него овалами танцевальных площадок, фонтанов и бассейнов, квадратами из сотен громадных и разноцветных праздничных столов, ломившихся под тяжестью экзотических кушаний и вин. Каждый мог найти уголок по своему вкусу, казалось, здесь были растения всех климатических зон лучшей курортной планеты. Пышная зелень садов, огромные клумбы, журчащие ручьи — и всё это под бездонным звёздным небом со щедрыми россыпями мерцающих огоньков. Восхитительный сад размером в полсотни гектаров вместо переборок окружали красивейшие белокаменные колонны, за которыми простирался до горизонта виртуальный пейзаж.

Команда, похоже, была в сборе. Такое количество людей я видела здесь только раз, когда Власта устроила общее построение.

Только сейчас не было ни одного комбинезона. В буйстве фантазии подчинённые успешно состязались со своим командиром, я давненько не видывала таких откровенно сногсшибательных нарядов. Пары и группы гостей ошалело бродили по аллеям, жадно разглядывая небывалую роскошь зала и друг друга.

Надо сказать, существование этого интерьера до последнего мгновения держалось в тайне почти от всех. Власта объявила лишь, что состоится приём по случаю Нового Года, и предложила команде как следует подумать над собственными костюмами. Сейчас они, похоже, не верили глазам...

Дорожка медленно влекла нас надо всем этим великолепием. Воздух дышал свежестью, чудесными ароматами тропических растений, откуда-то доносились чуть слышные мелодии.

Не успев добраться и до середины зала, мы увидели опускающуюся откуда-то сверху небольшую платформу, нёсшую три могучие фигуры. Нет, пожалуй, одна из них была чуть меньше и изящней.

-С Новым Годом вас, мальчики и девочки! Побед всем, счастья, удачи, и пусть наши желания исполнятся! — радостно грянул с небес мощный голос, усиленный динамиками так, чтобы его услышал каждый.

Было во Власте, определённо было что-то необъяснимое, нечеловеческое, непредсказуемое! Решимость? Знание? Воля? Мощь? Взгляда было достаточно, чтобы понять — перед тобой флотоводец, не знающий поражений, а очутиться на её пути равносильно смерти.

И ударила музыка. Громкая, торжественная, праздничная!

Описав полукруг, платформа снизилась, Власта, Элос и Дэфа сошли в центре зала возле стола, сразу попав в окружение подруг и друзей. Мы не замедлили присоединиться.

Конечно, я давно знала, что Касс помешана на роскоши, но увидеть такое количество великолепнейших блюд и напитков не ожидала. И какого дьявола здесь только не было!

-"Смотри, не затрахай мальчика!" — шутливо подумала мне Власта, жизнерадостно скаля зубы.

Само собой, мы выпили. Элг был хорош и до слёз заборист. Скоро тело охватило сладким огнём, вернулись силы. Я танцевала с Хлоей, читая в её глазах и мыслях радость. Наслаждалась происходящим каждой клеточкой своего чудесного тела и видела уже немало мест, где мы вскоре сможем уединиться...

Началась чудесная праздничная ночь вдвое длиннее обычной!

БЕРТА

-Свинячье дерьмо!

Я сбросила с ног покрывало и зло покосилась на виок информатора. Принялась ковыряться в носу, что-то там раздражающе щекотало. Середина ночи. Отчего бы не спать? Говоря по правде, давно могла уснуть — вон, стоит только сказать МК...

Не хочется. Надоело. Искусственные машинные удовольствия, искусственно приторная до тошноты прислуга. Всё вокруг ненастоящее, вся эта жизнь!

Я имею, пожалуй, всё, в чём когда и нуждалась. Разношёрстные придворные подхалимы готовы день и ночь раком стоять ради своей властительницы. И если я всё ещё плету сети интриг сама, то это разве от скуки, да от честолюбия, оставшегося заметной чертой моего характера.

Скука съедает мысли, давит липкой душной тяжестью.

Надо собраться. Сила воли — вот что помогло мне когда-то выкарабкаться, привело на вершину. Умела думать о будущем, даже совсем зелёной девкой, очень-очень давно. Начинала обыкновенной официанткой, в те годы робототехника не была столь развита. Сколько потребовалось трудов, чтобы кое-чего добиться. А паскудств всяких... И переспать приходилось, с кем надо, а уж когда ловили нашу сестру с поличным, так никто и не спрашивал, драли, как хотели, всем участком и во все отверстия. Ничего, поплачешь потом, отмоешься, отлежишься, и опять на работу. Деньги — они всегда деньги.

Вот красивых-то сук я ненавидела люто. Самодовольные, надменные бл.ди! Им работать целыми днями не надо, и на хор их почти никогда не ставили. Всего-то делов — ублажишь какого-нибудь папика и готово, куча наличности!

Но и мне, в конце концов, повезло. Упорные всегда побеждают. Нашёлся хер богатенький, даром, что карлик. Раньше всякие были, до телопластики. В политике ошивался, говноед паршивый. Это у него занятие такое любимое было: ежели настроение хорошее — сам дерьмо моё ел, а когда плохое — меня заставлял. Чтобы заторчать, значит. Ну, потом, понятное дело, уже как обычно. Умный был, гад, и я поднатаскалась с ним по всяким этим избирательным шашням, знакомства завела полезные. Постепенно, понемногу встала на ноги. Потом надоел он мне, конечно, с говном своим, до чёртиков, а к тому времени денежки его уже на меня завещаны были.

Чего это меня развезло на воспоминания, да ещё гадость этакую... Вроде и забыла уже давно...

Работа, работа проклятущая каждый день, и так целых восемьдесят лет. Восемь десятков лет будней среди стада кретинов, их дерьма и соплей. К счастью, я не была одной из идиоток, хранивших верность придуманным кем-то моральным принципам и идеалам. Жизнь научила, что храбрость и честь — дешёвая игра на публику болванов, демонстрирующих таким образом своё "благородство". Алчных и себялюбивых ничуть не меньше, чем я, поступавшая теперь с эгоизмом и жестокостью, которые диктовали мне собственные желания. Идеалы! Обман, иллюзии, бред сумасшедшего, годный только для того, чтобы управлять наивными дурачками. Терпеливо выжидая момент, я поочерёдно расправлялась с недоброжелателями и получала весомые плоды.

Впервые в жизни я почувствовала себя богатой, а что ещё может быть стимулом для действительно мудрого человека? Деньги и власть — только две стоящие вещи есть в этом дерьмовом мире. Я знала: каждый день, каждый час надлежит подтверждать своё господство, наглядно демонстрировать этим скотам, что не прощу и мысли о малейшем неповиновении! Ни к кому в этом мире я не испытывала ничего, кроме отвращения. Лишь новое поколение, сменившее тех, кто знал меня не только правительницей, позволило маленько расслабиться. Теперь почти все они добивались моего расположения, а неудовольствия страшно боялись. Я управляла и повелевала, решая судьбы, и стала принимать как должное своё превосходство над окружающими.

-Дерьмо свинячье, — громко повторила я вслух и села в постели. Управляющий компьютер в ту же секунду зажёг мягкий свет.

С людьми нужна железная рука. Зажала я их, вот в этот кулак зажала, всю эту шелупонь благородную и холуйское зверьё. Пожила в своё удовольствие, ответили они, людишки, ответили, как полагалось. За всё, что претерпеть мне довелось.

Теперь скука-сука стала главной бедой моей, главным врагом. И чёрт с ними, с заговорщиками! Пусть пошалят, развлекут, позабавят. Это вовсе неплохо, гораздо лучше, чем серая мутная тоска. Всё равно им не свалить Систему, созданную мной за эти столетия!

А вот кто меня волнует всерьёз, то конечно, землянки эти, растак их и разэтак. Принесло на мою голову засранок грёбаных.

Потянувшись, я поправила мошонку. Это мужское хозяйство часто мешало.

Чёрт, а пора бы мне и успокоиться!

Я приказала, флот придёт к Ониску и покажет им, что с нами лучше не ссориться. Три корабля, даже невесть какие огромные, не могут противостоять семидесяти! Трусихой я себя никогда не считала, но войны моей федерации никчему. И эти сучары, которые землянки, могли с данной минуты считать, что убраться, откуда пришли — самое лучшее им занятие.

Велинг, конечно, обгадилась, но сейчас разбираться не время. Кончится эта заварушка, шлёпну её и назначу Амрех. Вот-вот, именно Амрех!

Велела МК показать, что сейчас делает эта Амрех, одна из моих министров. Не только в целях безопасности я добивалась от спецслужб исчерпывающей информации. Это и вправду успокаивало, сцены личной жизни приближённых холуёв. Грызня, скандалы, бл.дские оргии — всё это неплохо было просматривать перед сном. Любила я это дело, но маленькие слабости простительны большим и серьёзным людям, тем более что именно такие картины наводили на полезные размышления. А иногда я просто приказывала вызвать кого-нибудь из них, чьи непотребные дела наблюдала только что. Чтобы здесь, передо мной, повторяли в натуре.

Амрех быстро освоилась со своим новым бодесси. Эти приматы неплохо соображают в области секса, может даже лучше некоторых людей. Такие экзотические позы... даже любопытно.

Изображение пропало на самом интересном месте, я как раз начала было возбуждаться, глядя, как извивается стройное тело Амрех под мускулистой полосатой тушей здоровой скотины.

Вместе с картинкой погас и свет. Что за дьявольщина! Я не могла припомнить такого за последние триста лет. Ну ладно, кто-то же мне ответит за это. Зря, что ли яйцеголовые инженеры со своими безмозглыми компьютерами гарантировали всем системам десятикратную защиту! Ср.ные ублюдки, скоро они пожалеют, что родились.

Прошло несколько секунд, но вокруг по-прежнему царила кромешная тьма. Это начало тревожить. Самое непостижимое было в том, что наглухо смолк даже М-координатор.

Заговор?

Неужели Дентер всё-таки оказалась умнее?

Или я недооценила Велинг?!

Вскочив, тяжело зашагала к дверям. По-моему, они должны были открыться при исчезновении энергии...

Жгучая боль вспыхнула в груди, иглой пронзив сердце!

Я не смогла закричать, как не пыталась. Перед глазами поплыли мириады огней, суставы обмякли, руки немели, тело стремительно теряло чувствительность...

ВЕТА

Мы шли к столице федерации, когда Власта разбудила меня сообщением, что на "Солнце" находится Жирная Берта. Зелёные глаза смотрели серьёзно, а я слишком хорошо знала подругу, чтобы удивляться. Теперь, по-моему, для неё не осталось ничего невозможного.

Нервно зевнув, спросила хриплым со сна голосом:

-Пойдём ею займёмся?

Вместо ответа она жестом пригласила следовать за собой. Даже не потрудившись умыться, я мгновенно набросила комбинезон, зашагала по мягкому ковру.

-Хочу сделать нашей подружке сюрприз и немножко изменю внешность, так что не удивляйся, — мрачно пробурчала Власта.

Мы почему-то миновали кабину телепортировки, она выбрала более медленный соленоидный лифт. Почувствовав, что лучше отвернуться, я принялась рассматривать заросли субтропического леса в виртуальном окне кабины.

Через несколько секунд по спине пробежал холодок, возникло ощущение, что сзади происходит что-то жуткое. Стараясь не волноваться, скосила глаза, не поворачивая головы. Силуэт человека, стоявшего рядом, не напоминал Власту ничем.

Испугавшись, я обернулась. Кроме нас в кабине никого не было.

Улыбавшаяся мне шатенка оказалась на целую голову ниже Власты, и в плечах не шире меня. Небольшая, явно слабая женская фигура со стройными, но чувственными формами. Огромный чёрный комбинезон висел на ней, как на вешалке.

Приложив пальцы к сенсорам, она сменила одежду, но цвет её остался прежним.

Так это теперь означает "немножко изменю внешность"!...

Женщина взъерошила ладонью волосы. Густые и пышные, они были довольно коротко подстрижены, но закрывали лоб. В ушах колыхались большие металлические кольца, подивившие меня, привыкшую, что Власта не терпит на своём теле и малейших украшений. Тонкие губы, чуть приоткрытый рот, таивший, казалось, змеиное жало. Крылья красивого носа заметно шевелились от нервного дыхания.

-"Личико-то типичной стервы", — подумала я и тут же покраснела, вспомнив, как Власта читает мысли.

-"Угадала, милашка", — колюче усмехнулась дама одними глазами. Из-под разлетающихся чёрточек бровей они буравили меня безнадёжно сумасшедшим взором.

Стало не по себе.

-"Не бойся, ведь ты же теперь сильнее" — подумала моя визави и дико хихикнула.

Странный смех показался мне жутким, между лопатками пронеслась студёная капля.

Наконец, кабина остановилась, Власта вышла, я потопала вслед. Привыкнув торопиться, чтобы успеть за широким шагом подруги, теперь то и дело едва не натыкалась на неё.

Одна из дверей послушно отворилась.

За ней действительно была Берта Ларс, Жирная Берта!

Раскормленная харя с двумя подбородками в обрамлении белой уложенной причёски, бесформенно жирное тело. Она нервно куталась в странное полотнище неопределённого цвета, руки дрожали, и оттого тряпка то и дело разъезжалась.

-Какая это сука позволила меня раздеть? — холодно спросила первый канцлер, храня самообладание.

Власта, не отвечая ни слова, пристально глядела на жертву.

Берта, тяжело сопя, стиснула кулачки.

-Как вы всё это объясните? Где моё прежнее тело?! — возмущённо крикнула она привычно начальственным тоном.

Слишком долго правительницу приучали к тому, что каждый её приказ выполняется немедленно.

-Немедленно верните тело и предоставьте нормальное помещение! — требовательно заявила она с видом полной хозяйки жизни. И вдруг, сорвавшись, истерически завизжала: -Тупые свиньи!! Да что вы молчите обе, как ср.ные идиотки!!!

Лицо Власты было мрачно, неистово-безумный взгляд оставался каменно неподвижен. На несколько секунд в каютке воцарилась зловещая тишина.

Похоже, для этакой персоны, как Берта, помещение оказалось действительно несколько пустоватым. Не было интерьеров, не было мебели, не было ничего, кроме голых переборок и палубы. Да и те оказались какими-то странными. Потрогав панель, я обнаружила, что она подозрительно шершава и пачкает руки.

-Вы за это ответите! — ещё негодующе, но уже не столь уверенно сообщила Берта, нервно заозиравшись по сторонам.

Наконец в каюте послышался чужой, непривычно высокий голос:

-Вот и настала пора. Платить по счетам.

-Что это... значит? — растерянно пробормотала экс-правительница, инстинктивно делая шаг назад. В глазах её появилось колебание.

Власта согнула правую руку в локте, привычно сложив пальцы. Глянула задумчиво на несерьёзно маленький кулачок — и повернулась ко мне.

-"Вижу, что такой я тебе не по нраву", — она насмешливо смотрела в упор сверлящими точками. -"Ну и ладно, будем считать — эксперимент окончен".

Переведя взгляд на беспокойно почёсывающуюся Берту, я догадалась, что сейчас произойдёт, и сделала шаг, чтобы лучше видеть.

-Сейчас я открою тебе своё истинное лицо, — надменно произнесла Власта.

Я не умела читать мысли, но было достаточно глянуть на правительницу, чтобы догадаться, о чём она подумала. Маленькие свиные глазки дёрнулись, на долю секунды взгляд метнулся в мою сторону. "Обе что ли ненормальные?" — мне показалось, что Берта размышляла примерно так. Со следующего мгновения отвлекаться ей уже не приходилось.

Стройная фигурка моей спутницы принялась на глазах расти и распухать. Прочнейшая мономолекулярная ткань современного комбинезона изрядно растянулась, туго облегая нежданно взбугрившиеся горы мышц. Сквозь злые и безумные чужие черты всё явственней обозначалось знакомое лицо.

Последние остатки гнева окончательно испарились с физиономии Берты. Рожа её вытянулась, перепуганная и потрясённая, она созерцала чудо. Напряжённо вглядываясь в меняющийся на глазах облик, силилась вспомнить: откуда ей знаком этот холодный и жёсткий профиль, вырисовывающийся большой хищный нос, упрямый рот и тяжеловесная челюсть? Вместо стоячих буравчиков явно тронутой женщины проявились большие и холодные озёра зелёных глаз.

Осунувшаяся и бледная рожа Берты уже выражала не просто страх — неподдельный животный ужас! По щекам покатились слёзы.

-Да ты не человек... — простонала она еле слышно.

Воцарилась зловещая пауза. Они глядели друг на друга, и Берта, инстинктивно сознававшая, что её власть отчего-то иссякла, рассыпалась пеплом, никак не могла понять почему.

-Что, не видала таких?! Лжёшь!! Вспомни Норта Сакара! — страшно рявкнула Власта. — Тогда припомнишь и меня, Жирная Берта!

В ужасе шевельнула Ларс похолодевшими губами, выговорив страшное предположение:

-Власта... Касс?... Где же?... Столько лет! Да как?!

Руки её уже не дрожали, они буквально подскакивали, ходя ходуном. Она в руках Власты Касс, палача и убийцы, о легендарной жестокости которой сквозь столетия идёт ужасная слава. Берта не могла удерживать непослушную ткань, и её упитанная остроконечная грудь с маленьким соском постыдно выкарабкалась наружу.

-Многие сейчас хотят твоей смерти. Видела бы ты, как рыщут они сейчас по дворцу с деструкторами. Но мы далеко. И тебе долго придётся испытывать все неприятности, связанные с необходимостью умирать снова и снова, ещё и ещё раз. Очень долго! — и мрачно улыбавшаяся мстительница сатанински захохотала.

Первый удар пришёлся прямо в огромное, дряблое брюхо. Кажется, прозвучал короткий всхрюк. Жирная Берта, невысоко взлетев, сочно шмякнулась о настил, осела бесформенной грудой затянутого в молочно-белую кожу сала...

...Оставив Жирную Берту агонизировать в луже крови, мы вернулись к себе. Я подумала — тварь ведь может умереть, и не достанется на мою долю. Подруга успокоила:

-Солнце следит за ней, сразу же после смерти сознание Берты будет помещено в новую копию такого же самого тела.

ВЛАСТА

Берта была прежней. И уже не была ею. Встречая нас после своей второй смерти, дрожащая, бледная, оцепеневшая, она громко и отчётливо лязгала зубами. В глазах билось отчаяние, и я чувствовала острый запах адреналина её страха.

Сейчас к ней шагнула маленькая Вета. Искорка надежды не успела разгореться во взгляде правительницы — хрупкая на вид девушка, зло выругавшись, поддела носком ботинка коленную чашечку. Нога Берты подломилась, с воплем она рухнула на палубу, отчаянно закрывая лицо руками.

Мы с Ветой встретились взглядами. Она была в восторге! От процесса медленного лишения человека жизни она получала примерно такое же удовольствие, как обычные девушки от роскошных нарядов. Наши порочные мысли были очень схожи...

Поинтересовавшись, как дела на Ониске, я узнала, что столица практически вымерла. Увлекая с собой сознание Берты, я не потрудилась восстановить тамошние компьютеры. В итоге все системы Ларска остались безжизненными. Ремонтные роботы восстановили питание и заменили выведенные из строя узлы, но процессоры управляющих городом МК были мертвы. Вместо программного обеспечения их память оказалась забита математическим мусором, операционные системы надо было восстанавливать заново. Сейчас управляющие компьютеры Боркта, работая по сетям, с трудом воскрешали намного более мощную машину, разгребая завалы исковерканной мною информации.

Положение людей было намного хуже. Обнаружив мёртвое тело первого канцлера без признаков интеллекта, охранницы смертельно перепугались и доложили начальству. В возникновение подобной ситуации всерьёз никогда не верили. Теперь, согласно законам, пост главы федерации должна была занять канцлер Ренис.

Просто сказать. Берта, опасаясь заговоров, давно позаботилась, чтобы в числе канцлеров остались только женщины, пределом самостоятельности которых был выбор: поесть им сейчас, или лучше поспать? Уловив двусмысленность ситуации, мгновенно зашевелились придворные интриганы. Пользуясь отсутствием Велинг, валяющуюся на дороге власть вознамерилась подобрать генерал Дентер, стоявшая во главе спецслужб. Большинство людей Велинг были перебиты, а тела их — уничтожены. Надо отдать должное генералу: сделано это было так чётко и быстро, что Велинг даже не получила информации о происходящем на Ониске. Капитан Эрмес выстрелила в затылок полковнику Айер именно в тот момент, когда та собиралась выйти на связь с крейсером "Ларск". После этого Дентер тряхнула раскисшую от свалившейся как снег на голову ответственности Ренис, заставив её отдать распоряжение о созыве чрезвычайного заседания федерального совета.

Этим кретинкам надо было каждую проблему подвергать широкому обсуждению и выносить на голосование! А если решение окажется ошибочным, что, повторять всё снова до одурения? Беда-то ведь в том, что важнейшие дела не терпят отлагательства и каждая секунда промедления — самый настоящий идиотизм. Цивилизация предложила людям бессмертие, но для того, чтобы гарантировать его, им пришлось отказаться от риска. Скоро, скоро разбудит замшелый Ониск освежающее дыхание войны, не выжить ему иначе! Не имеет будущего раса, лишённая стремления к борьбе и победе. Разум, не состязающийся с достойным соперником, неизбежно деградирует. Когда где-нибудь столько лет царит мир, люди тупеют, мозги и тела их зарастают жиром. Или не за что там драться, гроша ломаного наши планеты не стоят?!

Сакар с Ламеном были ещё в пути, и я вызвала "Хеллу" не прибегая к помощи аппаратуры связи. Любопытно, что, услышав ответ машины, я испытала к ней неосознанное чувство симпатии. "Хелла" как-то стала ассоциироваться у меня с приятной женщиной. Сообщив всё, что знала, я умолчала лишь о том, в результате чьих действий компьютеры Ларска так надолго вышли из строя.

МК с точностью передал поистине драгоценные сведения Сакару. Вскоре, уже от Ламена, информация о смерти Берты достигла каждого заговорщика. С лёгкой руки Норта генерала Дентер объявили убийцей главы правительства и обвинили в попытке узурпировать власть. У заговорщиков появился повод для вооружённого вмешательства. Они ведь, якобы, всего лишь хотят "восстановить законность"! На кораблях заработали припасённые загодя ручные деструкторы. Парни Ламена избавлялись от старших офицеров — женщин. Естественно, агентов Берты из числа заговорщиков не спасало и наличие членов между ног.

Как всегда, нашлись смекалистые ребята. Даже такие ханжи, как Ламен, лицемерящие на публике, при случае не отказываются приложить руки к какой-нибудь попавшейся на пути дикарке. Я нашла время понаблюдать, как на эсминце "Зеранн" пятеро офицеров часа три "воспитывали" капитаншу, прежде чем пустили в расход. Воспользовавшись достижениями телопластики, "идейные борцы за права мужчин" соорудили для будущей жертвы облик по собственному вкусу. Как и следовало ожидать, тело оказалось непотребно грудастым и широкозадым. Капитана подкараулили и застрелили, трансплантировав интеллект в эту гротескную плоть. Чем они занялись потом, представить нетрудно...

А возле Ониска было настоящее столпотворение кораблей: флот выполнял приказ уже не существующего правителя. Без малого сто шестьдесят крейсеров и эсминцев, да кроме них три с половиной сотни малых кораблей — весь флот подчистую собирался здесь, даже на фронтире остались только автоматические сторожевики без экипажа. Команды всего "москитного флота", а кроме них трети крейсеров и эсминцев, подходивших сейчас к Ониску, поддерживали заговорщиков, экипажи остальных кораблей не имели правдивой информации о происходящем на столичной планете. После того, как по каналам связи прошла информация о сборе членов федерального совета, я позаботилась о том, чтобы с Ониска никто и ни с кем не мог больше связаться. Обезглавленное правительство варилось в собственном соку, а нам пока нужно было разобраться с флотом.

Чтобы посмотреть, как поведут себя "новые онискианцы", я умышленно не торопилась, наблюдая со стороны. Точки кораблей, появляясь из гиперпространства над Нанселом, и ныряли вниз, чтобы рассредоточиться и не мешать прибывающим. Связи с планетой не было, также не было и флагмана. Капитаны ждали приказа.

"Ларс", неся на борту мирно посапывавшую в мягкой постели Велинг, находился лишь на подходе. Почти такая же старая, как наш Теск, адмирал флота Ольт Лекин не особенно торопилась. Как и МК "Ларска", она была совершенно уверена — пока не соберутся все крейсера, ни о каком выяснении отношений с пришельцами речи быть не может. Кроме того, она не любила ждать, а поэтому приходила последней.

Ламен судорожно торопился. Крейсер "Долстам", флагман заговорщиков, гудел, словно растревоженный улей. Катера то и дело вылетали и садились, командиры прибывающих кораблей представлялись Сакару и получали задачи. Семнадцать крейсеров вместе с "Долстамом", тридцать пять эсминцев и все сторожевики, от которых, говоря по правде, в таком бою всё равно не было бы толка — вот чем располагали заговорщики. На стороне правительства оставались сорок крейсеров и почти шестьдесят эсминцев.

Как только силы инсургентов были развёрнуты, Ламен выступил с обращением к флоту, сообщив, что произошло на столичной планете.

-В результате заговора среди приближённых, возглавляемого генералом Дентер, убита Берта Ларс, — взвинченный голос Теска разносился по Вселенной, и слова его напряжённо слушал каждый онискианец.

-Спецслужбы, давно уже беспрецедентно усилившиеся, вознамерились окончательно узурпировать власть! Офицеры! Мужчины! Настал час, когда от вашей смелости и решительности зависит судьба Родины. Будем ли мы и дальше прозябать в нелепых самоограничениях, или вернёмся на путь истинного прогресса нации? Добившись равноправия, женщины не смогли с нами нормально сосуществовать. Став независимыми, многие из них перестали испытывать нужду в мужчинах, не видя в нас никакой пользы. Мужчина интересовал их только как средство достижения благосостояния, как гарант безопасности. Свой извращённый менталитет циничные вырожденки навязали всему народу. Хватит! Пришла пора восстановить нормальное, свободное общество, свободное от угнетения и угнетательниц!

Ламен пунктуально перечислил наименования кораблей, вставших под командование адмирала Сакара, и призвал "здоровую часть остального флота" последовать их примеру.

Эфир ответил оглушающей тишиной. И в этот момент в виоках всех командиров кораблей появилось изображение человеческого существа неясного пола. Зато выражение его лица было более чем определённым. Ярость и злоба. Раздался резкий, уверенный голос:

-Говорит адмирал флота Ольт Лекин! На борту крейсера "Ларс" советник Велинг, полномочный представитель федерального правительства.

Стоявшая рядом советник, выглядевшая полуспящей, сделала шаг вперёд и сухо кивнула. Так как она не соизволила раскрыть рот, адмирал продолжила, набирая мощь хорошо тренированного командирского рыка:

-Приказываю бывшему каперангу Ламену и всем его бунтовщикам немедленно сдаться!! Иначе они будут поголовно уничтожены!!!

Ожесточённо сверкнув напоследок глазами, адмирал исчезла. Так же неожиданно, как и появилась. В середине виока снова возникла картина онискианского пространства, нафаршированного крейсерами и эсминцами.

Так или иначе, корабли федералов, наконец, обрели командира. Двинулись, разворачиваясь большими полукольцами, пытаясь охватить эскадру восставших. Против пятидесяти двух кораблей — девяносто семь крейсеров и эсминцев.

Пока М-координаторы выясняли расстановку сил, просчитывая перспективы возможного сражения, Сакар готовил свои силы к бою.

Я не хотела напрасной гибели хотя бы части и без того слабого флота и через несколько секунд за внешним кольцом, точнее, над ним, возникли три более чем внушительные рукотворные планеты. "Солнце", "Свет" и "Тьма". Расстановка сил резко изменилась, и не в пользу федералов. Каждый из наших кораблей стоил десятка лучших онискианских крейсеров.

Пора было и мне сказать им пару ласковых слов.

ЭЛОС

Смею заверить, голосок у Власты тот ещё! Хлоя аж подпрыгнула, когда та взревела в эфире. Дав им всем пару секунд, чтобы осмыслить своё имя и связать его с не менее известным, только что прозвучавшим именем Сакара, она продолжила несколько менее официально:

-Я разнесу в пыль первую же зас.анку из лекинской команды, которая попробует изготовиться к стрельбе по кораблям Сакара.

Едва успела я уловить смутную тревогу, только приблизительно почувствовав, что опасность исходит от федеральных кораблей на северо-западе минус двадцать четыре...

-А я предупреждала!!! — снова громыхнуло в динамиках.

И в тот же миг с "Солнца" ударил энергетический луч, силовое поле одного из крейсеров Лекин засветилось красиво, засияло, переливаясь разноцветными вспышками. Фейерверк длился не более трёх секунд, и поле онискианца погасло. Что-то там ещё произошло, я чувствовала, что опасность исчезла, но увидеть не могла, не бросать же сейчас всё, чтобы выйти в астрал!

-"Свет", изображение этого крейсера с максимальным увеличением, — приказала я.

Всё равно слишком далеко. Но то, что он потерял управление, было очевидно.

Теперь голос Власты звучал суше и холоднее:

-Крейсер "Орнам", нарушив мой приказ, нацелил оружие на корабли Сакара. Нанесён превентивный удар деструктором точечного действия. Люди не пострадали. Но я не настолько гуманна, чтобы на каждое ваше корыто тратить вдвое больше энергии, чем это возможно. Других поблажек не будет.

Новых попыток сопротивления не последовало, подчинившись безапелляционному выводу своих компьютеров, безоружные экипажи кораблей по команде Власты послушно сходили на прибывающие за ними катера.

Оставив Флемилл за вахтенного, я трансформировала кресло в горизонталь и прикрыла глаза. Власта подтвердила мои смутные подозрения, мы даже не обменивались ясными мыслями, а просто встретились на крейсере, оставляемом экипажем.

-Всё готово? — спросила свою подчинённую онискианская капитанша.

-Да, командир, — отозвалась та, подавленно опустив глаза. -Когда будет взрыв, его увидят даже на Троните.

Федералы активировали систему самоуничтожения, и этому кораблю теперь оставалось жить не более минуты. Признаюсь, одной мне не удалось бы спасти "Ксонарт". Власта мгновенно перепрограммировала МК, а я даже не поняла, как ей удалось это сделать. Умолкли сирены, погасли тревожно мерцавшие табло. Такую же операцию нам пришлось проделать на остальных кораблях федералов. Флот был вне опасности, и новые экипажи победивших в своей первой схватке заговорщиков начали прибывать на спасённые корабли. Никто, кроме нас троих даже не понял, отчего ни на одном из них не сработала система-самоубийца.

Прежде чем вернуться на "Свет", я побывала на нескольких кораблях Ламена. Просто из любопытства. То, что "революционеры" проделывали там с пленными женщинами, заставило содрогнуться. Перепуганные жертвы в отчаянии кричали, но мужчины, хохоча, набрасывались на них, умышленно причиняя боль, и это был сущий кошмар. Я могла ещё понять Власту и Вету, терзавших своего врага, но что сделали эти женщины?! Слыша пронзительные крики, я чувствовала, как им больно и страшно, ощущала сердцебиение, несмотря на то, что была в астрале. Веками копившаяся в мужчинах ненависть выплеснулась наружу, и несчастные уже не раз пожалели, что остались живы. "Дракон умер — да здравствует Дракон!" — главный принцип всех переворотов и революций торжествовал в очередной раз...

Месть...

Я тоже должна кое-кому. Теск Ламен — мой последний личный враг, и я не стала ненавидеть его меньше. Чудовища-мужчины истязают своих жертв, и их невыразимый ужас разрывает меня на части! Каждый нерв, каждая клеточка тела командуют: "Убей мужчин, убей мучителей! Так не должно быть!"

Я возвращаюсь, открываю глаза. Вижу обзорный виок "Света", но страшные, нескончаемые крики истязаемых ещё звучат в ушах, несутся вслед за мною, бросая в дрожь. Влажные от напряжения пальцы сжаты в кулаки и неприятно ноют суставы. Всё лицо в поту. Я рада, что Хлоя не может такого видеть.

Возомнившая себя высокодуховной, онискианская цивилизация решила отвернуть биологические законы. Но биологический вид "человек" — ярчайший пример взаимозависимости духовного и материального. Инстинкты, увы, не вытравить из подсознания никакой коррекцией, и через сотни лет, распрямляясь сжатой пружиной, материальное нанесло сокрушительный удар.

"К чёрту всех этих грязных и подлых тварей, нет мне до них никакого дела", — убеждала я себя.

Резко тряхнув гривой, отбросила со лба волосы и огляделась. Бар и Хлоя тревожно глазели на меня с соседних кресел. Мягкие цвета, чистота и великолепный дизайн центрального зала резко контрастировали с функциональными помещениями онискианских кораблей.

Это успокоило.

Утончённая красота Бар в который раз приковала моё внимание, заставив сердце биться несколько по-иному. Комбинезон, хотя и закрывавший её до самой шеи, не мог утаить изысканных линий тела. Раскованно закинув ногу на ногу, Флемилл бросила на меня короткий, но пристальный взгляд, одарила сиянием потрясающей улыбки. В её мыслях я, наконец, обнаружила признаки понимания!

Плотное многослойное кольцо из шести десятков кораблей сомкнулось вокруг столичной планеты. Двадцать тяжеловооружённых десантных катеров с "Солнца" и несколько сотен истребителей висели над Ларском, держа под прицелом каждый метр поверхности.

Быстро росли под нами постройки столичного города, парки, сады и озёра. Главное здание дворцового комплекса напоминало гигантскую пирамиду, одним торцом обращённую к озеру, архитектура здания отличалась строгостью и, надо признать, изяществом.

Власта резко затормозила. Перед сияющей пирамидой опустились два наших катера из тех, что висели вверху. Ещё один был поменьше, с крейсера "Долстам". Обезоруженная охрана Ларска оставалась на своих постах, в воздухе безраздельно господствовали наши истребители и катера. Мы не собирались прятать стволы. Десантники с "Солнца", сопровождаемые чёрными шарами боевых роботов, горохом сыпались из люков. Грозные, мускулистые амазонки и не менее крепкие рослые парни. Коммандос образовали живой коридор, воздух дрожал над раскалёнными камнями, а нансел слепил глаза.

Сойдя с катера, мы, вместе с Сакаром и Ламеном зашагали вперёд. Навстречу торопились две женщины в тёмных и длинных бесформенных одеяниях.

-Федеральный Совет рад приветствовать Вас, капитан Касс! Добро пожаловать на Ониск. Позвольте представиться, советник Хафф. Не соблаговолите ли познакомить нас с Вашими спутницами? — затараторила та, что выглядела более уверенной. Внимательные и недобрые глаза её придирчиво рассматривали каждого.

-Благодарю за встречу, — сдержанно пророкотала Власта. -Рекомендую, — она указала на нас. -Каперанг Стен, каперанг Пирр. Адмирал Сакар и каперанг Ламен — лидеры онискианского Сопротивления.

Советник вежливо улыбнулась:

-Если вы не возражаете, мы можем пройти в зал заседаний, Совет собрался и ждёт вас. — Красивым жестом она указала на белокаменную лестницу.

Мы направились в здание. Едва поставив ногу на первую ступеньку бесконечной лестницы, через секунду я обнаружила, что вместе со всеми стою перед сияющей дверью, охраняемой двумя рослыми девицами. Без оружия они выглядели довольно жалко.

Наши мужчины впервые оказались в правительственном комплексе. Попав в зал заседаний, мы увидели небольшой амфитеатр, расположенный полукругом. Члены федерального совета, анемичные женщины в таких же бурых балахонах выглядели озабоченными.

Зато генерал Дентер горела жаждой мести, вся кипя от злобы. Она сразу бросилась в словесную атаку, в свою очередь, обвиняя Ламена в государственной измене и совершении военного переворота.

Власта прервала красноречие генерала на полуслове.

-Сесть!!! — рявкнула она так, что даже у меня зашевелились волосы.

Дентер мгновенно рухнула в кресло, так быстро повиновались её мышцы. Само тело подчинилось быстрее, чем до сознания дошёл смысл. И ничто не могло воспрепятствовать повиновению, ни гнев, ни ярость, ни воля... Чтобы сделать такое, Власта должна была полностью контролировать её.

Кто может остановить личность, наделенную такой силой?

Генерал растерянно глянула на Велинг, но та отвела глаза, у Велинг хватало собственных проблем.

Покашляв, Власта обвела присутствующих тяжёлым взором.

-Полагаю, всем ясно, что Ониск имеет дело с проблемой, требующей от Совета немедленных решений, — на этот раз голос её прозвучал вкрадчиво и почти тихо.

Канцлеры и советники слушали с видом кроликов, замерших перед удавом. Никто более протестовать не пытался.

Как-то скованно поднялась светловолосая женщина с небольшой призмой государственного герба в руках.

-Уважаемые члены Федерального Совета! Управляющий компьютер Ларска констатировал смерть интеллекта Первого канцлера Звёздной федерации Ониск Берты Ларс. В соответствии с законом обязанности Первого канцлера возлагаются на канцлера Ренис.

При этих словах на лице генерала Дентер проступило некоторое облегчение, и она плотоядно ухмыльнулась. Секретарь продолжала:

-Есть ли желающие высказаться по поводу вступления канцлера Ренис в должность исполняющей обязанности Первого канцлера Федерации?

Она сделала паузу. Никто не пошевелился и не произнёс ни слова.

-Решение принято! — провозгласила секретарь, подняв кверху государственный символ.

И в это мгновение Ренис, известная всем мямля и бесхребетница, поднялась из своего кресла и, сопровождаемая изумлёнными взглядами, уверенно сошла вниз, к площадке для выступающего. На скулах её проступили красные пятна.

Речь оказалась образцом лаконичности. Безапелляционным тоном, показавшимся мне отчего-то знакомым, канцлер отчеканила:

-В соответствии с законом определяю через двадцать дней срок внеочередных выборов Совета Звёздной федерации Ониск и Первого канцлера на основе равного для обоих полов избирательного права!

Послышались сдавленные возгласы, но никто не шевельнулся. Члены Совета только переглядывались украдкой, да оглушающе звучал в моей голове хор панических мыслей:

"Как?! Да ведь потребность подчиняться заложена в мужском подсознании, всякая женщина знает об этом...

...мужчина не может не преклоняться перед умом и интеллектом женщины, он восхищается её даром предвидения...

...так заведено — женщина властвует — самец покоряется, женщина приказывает — самец исполняет!!!"

Дентер побелела, как полотно, вытаращенные глаза упёрлись в окаменевшее лицо Ренис. В горле генерала что-то забулькало, казалось, эта женщина прилагает все усилия к тому, чтобы заговорить. Лицо её на глазах багровело, брови полезли кверху, вздулись желваки, но Дентер молчала... Даже Ламен с недоумением развёл руками. Сакар, казалось, что-то осознававший, бросал короткие испытующие взгляды то на Власту, казавшуюся беззаботной, то на амфитеатр со странно корчащимися и поглядывающими друг на друга с изумлением и ужасом, но, тем не менее, безмолвными членами правительства.

Бочком, неуклюже и угловато двигаясь, вниз сошла высокая, казавшаяся совершенно бесплотной свинцово-бледная онискианка с лихорадочно блестящими глазами. Остальные продолжали довольно талантливо изображать немых, испепеляя всё вокруг остервенелыми взглядами.

-Постараюсь быть краткой, — обрадовала коллег новый оратор, попеременно то бледнея, то краснея. — Нам известно, что уже не один век в Звёздной федерации Ониск царит застой. Решение исполняющей обязанности Первого канцлера Ренис провести выборы на основе равенства полов станет спасением для онискианцев. Поддерживаю.

Долговязая вернулась в своё кресло, глядя прямо перед собой непонимающим взором, и там сложилась пополам. В зале продолжала висеть могильная тишина. Было отлично слышно, как хрипло дышит генерал Дентер, бешено вращая налившимися кровью глазами. Лицо окаменело, щёки отвисли. Похоже, генерал отчаялась что-нибудь изменить. Мы серьёзно опасались за её здоровье.

Через несколько томительно долгих секунд сомнамбулически шевельнулась секретарь совета.

-Есть ещё желающие выступить по вопросу о назначении через двадцать дней внеочередных выборов Совета Звёздной федерации Ониск и Первого канцлера на основе равного для обоих полов избирательного права? — спросила она присутствующих в точном соответствии с протоколом.

Кто-то справа тяжело вздохнул, но официальная программа интерфейса человек-машина, к счастью, не воспринимала вздохов и жестов в качестве выступлений.

-Решение принято! — герб федерации церемонно взметнулся вверх, ставя точку в затянувшемся на шесть веков бесславном этапе её истории. -Объявляю чрезвычайное заседание Совета Звёздной федерации Ониск закрытым.

Отвалившиеся челюсти, раздутые ноздри, перекошенные хари. Изумление, страх, остервенелая злоба в вытаращенных непонимающих глазах. Помедлив всего две-три секунды, онискианки в мрачных балахонах синхронно поднялись из кресел и, не произнося ни слова, покинули зал. В глазах их явственно просматривалась смертельная тоска...

Власта смотрела вслед долгим взглядом, в зрачках играли демоны. Только что она продемонстрировала настоящее чудо, возможности надёжно контролировать столько объектов сразу ни у меня, ни у Дэфы не было!

-А я думал, придётся перестрелять их всех к сак... тьфу, к свиньям собачьим! — заявил жизнерадостный Ламен.

Сакар выжидающе глянул на Власту, потом взял вечно живущего кретина под руку и все вместе мы вышли. Щурясь от яркого нансела, адмирал мягко сошёл с перемещающей лестницы на твердь.

-Мне кажется, дамочки были несколько напуганы, — заметил он своему спутнику, поглядывая на белесое небо, густо испятнанное чёрными кляксами висящих в нём катеров и истребителей.

Глава 22. ИГРА ПО ПРАВИЛАМ

ТЕСК

Сколько лет готовили мы свержение диктатуры, а оказалось — она давно была готова пасть! Не только флотские офицеры-мужчины, но и некоторые члены федерального совета ждали минуты, чтобы нас поддержать, стоило лишь убрать Берту.

Прошло всего четыре часа после того, как мы покинули зал Федерального совета, и М-координаторы, системы связи, стратодромы и планетарные транспортные службы, резиденция первого канцлера, объекты службы безопасности федерации, министерство обороны, генштаб флота, МИД, МВД, посольства, гражданские структуры исполнительной власти, агентства средств массовой информации, — всё это было взято под контроль силами флота. Мы с Сакаром сработали чётко. Конечно, людей не хватало, поэтому главной мощью были корабли, державшие Ониск под прицелом. Военные представители, наблюдавшие за порядком, поддерживали с орбитой постоянную связь.

Флот вынудил бюрократию если не повиноваться, то затаиться, по крайней мере. Воспитанная за века правления Берты привычка беспрекословно подчиняться более сильному сыграла нам на руку. По моему приказу, как исполняющего обязанности командующего флотом, на "Долстам" свезли все имеющиеся на Ониске портативные деструкторы. Нужно было предотвратить всякую возможность насилия.

Через пару дней начали работу видеостудии. Пропагандистская махина была развёрнута на 180 градусов и с прежним рвением принялась восхвалять идею "равенства полов" во имя развития цивилизации. На онискианцев обрушилась волна разоблачений бывших правителей-женщин. Коррупция, безудержное обогащение за счёт народа, иные грязные делишки — школы с двойным дном, воспитывавшие рабов для сексуальных увеселений элиты. Лицемерие и ложь, ложь и лицемерие...

Сакар правильно отметил важность реакции наших соседей. Тронитианцы были достаточно либеральны, чтобы ответить в нейтрально-вежливом духе дипломатического протокола. Ансарты будто бы и не заметили происшедшего на Ониске. А вот тенсийцы выступили неожиданно резко. Их студии изливали на федерацию ушаты помоев, вопя об антидемократической сути проводимых нами реформ. Адмирал Сакар, которому я предоставил в этом вопросе полную свободу действий, отреагировал мгновенно и жёстко, в стиле своего времени: были высланы большинство представителей тенсийских информационных агентств, закрыты их корреспондентские пункты. Онискианские журналисты продолжали разоблачения застойного правления Берты, приводя убийственные факты угасания науки и самоизоляции планет в границах ближайших нескольких десятков световых лет.

Кандидатами для выборов на пост первого канцлера пожелали зарегистрироваться больше десятка мужчин и, как ни странно, женщин. Они, правившие при помощи жёсткой диктатуры, что, надеялись на "демократию"? В списке оказались генерал Дентер, бывшая комфлотом Лекин, советники Велинг и Хафф, и даже канцлер Ренис. Ну, и конечно, Норт Сакар и Теск Ламен.

До решающего дня оставалось меньше декады. Многие мучились над вопросом: отчего Касс, мягко говоря, не лишённая самоуверенности, так и не внесла свою фамилию в список?

Я много думал об этом.

Возможно, у неё хватило здравого смысла, чтобы понять, что в таких условиях женщина не может стать во главе федерации, даже будь она трижды заслуженным боевым командиром? И она справедливо решила: не надо мечтать о недостижимом, лучше сосредоточиться на достижении возможного?

Не очень-то на неё похоже...

Разговоры об этом в Столице стали настолько частыми, что, по-видимому, достигли её всеслышащих ушей. Вчера мне доложили, что Касс заявила о желании выступить перед офицерами флота. Несколько часов я колебался, пока не понял, что собственно и не могу ей этого запретить. Возможностей "Солнца" хватит, чтобы вещать на всю систему, не говоря о флотских каналах связи. Дело было лишь в том, выступит ли она с позволения и.о. командующего флотом Ламена, или без позволения. Мои советники верно заметили, что перед выборами не следует проявлять себя столь недемократичным, и я разрешил.

Сомнения не оставляли меня все последующие часы. До её выступления оставалось десять минут, а я уже пялился в виок, совершенно не понимая, о чём это там болбочут журналисты. Хорошо, хоть теперь в наших студиях появились мужчины!

Наконец, возникла заставка "Выступление командира Касс". Пока я обдумывал, отчего она назвала себя именно так, а не по званию, как следовало, все увидели Победительницу. В простом чёрном комбинезоне она восседала в командирском кресле центрального зала своего суперкрейсера. Взгляд будто заглядывал в душу каждому из миллиардов онискианцев. Низкий, больше похожий на мужской голос, зазвучал без обычных повелительных нот, просто, неспешно, по-домашнему.

-Космолётчики! — сказала она, и обращение это уравняло адмирала и рядового, напряжённо всматривающихся в эти мгновения в лицо легендарной героини прошлого.

-Пала диктатура Берты Ларс. На Ониске состоятся выборы, и я хочу доложить вам, почему не сочла нужным выдвинуть свою кандидатуру.

Касс сделала небольшую паузу, и напряжение во мне возросло до предела. Ляпнет сейчас что-нибудь несусветное, после которого или я — или она... Победительница откинула чуть назад гигантский торс, приняв более свободную позу. Глаза смягчились, сжатые губы чуть расслабились в полуулыбке.

-Не стану городить чепуху, изображая себя лучше, чем есть. Кто знает Власту Касс достаточно, поняли сразу. Я космолётчик, я всё время в движении. Видеть новое, от мира к миру, от цивилизации к цивилизации. Сидеть на одной планете? — она развязно хохотнула, сделав рукой презрительный жест. Нахмурилась, недовольно дёрнула бровью. -Одно и то же изо дня в день, из года в год? Вести себя так, как принято в обществе, притворяться, фиглярствовать? Скучно до жути, так недолго и с ума сойти!...

Новая пауза уже позволила мне немного расслабиться. Эта дура действительно не хочет быть первым канцлером федерации! Ну, естественно — всю жизнь пить да бить, другим не занималась...

Зелёные глаза Касс неистово сверкнули:

-Я хочу, и буду делать то, что мне нравится, а не думать сперва — хорошо это, или нет, согласуется это с законом и нормами общественной морали. Я хочу оставаться свободной, самой придумывать правила игры и верить в удачу. А Ониск сейчас будет восстанавливаться из руин, будет набирать силу и учиться жить по-новому. Это большое и хорошее дело...

Больше я уже не слушал, всё было ясно. В жизни нужно уметь вовремя принимать правильные решения, знать, какой стороны держаться, чтобы не обнаружить внезапно, что твоя задница уже распылена на атомы. Она не из таких, Касс всё бы нервишки пощекотать. Скучно, видите ли! Да она просто не может жить в обществе, она асоциальна! Конечно, правитель не может позволить своим патологическим наклонностям мешать исполнению обязанностей. Эта троица — типичные пираты, нелюди, опасные и холодные твари, роботы-убийцы. Отлично, пусть забирает своих психопаток и катится из федерации на все четыре стороны, мне только легче будет! А их моральные принципы? Да они заставили бы устыдиться диких животных в период спаривания!

Оставшиеся несколько дней я выступил по федеральному видео, не помню уж, сколько раз. И понял, что единственным моим реальным соперником является Сакар. Появившийся ниоткуда, никому неизвестный человек давно минувших столетий, отчего-то он пользовался популярностью! Может это была магия имени, извечно гипнотизировавшего людей и наводившего ужас? На мой взгляд, адмирал был грубоват и слишком прямолинеен.

ДЭФА

Я внимательно слушала Власту. Говоря о непереносимой скуке будней, она выражала мысли, чертовски схожие с моими. Во всех четырёх жизнях я отчаянно воевала с обыденностью, а судьба снова и снова лишала меня свободы — то бросая в тюрьму на долгие годы, то замуровывая в пыльные и вонючие подземелья. И сейчас, когда, наконец, повезло, когда доступным стало невиданное, как оставаться на Ониске, зачем? Нас ждали яркие впечатления, неведомые миры и великие победы! Я никогда не чувствовала теперь усталости, исчезли боли от старых ран и мелких болезней, гнездившихся, словно черви, в любом человеческом организме. Каждая мышца, каждый сустав и орган работали чётко и слаженно, без малейшего сбоя. Я могла не пить, не есть и не дышать, сутками без перерыва драться и голыми руками крушить стены, наполняясь энергией Вселенной. Могла за доли секунды покрыть в астрале хоть миллион световых лет, посетить прошлое, и, может быть, даже будущее. Могла создать себе, в ином месте и времени, какую угодно материальную оболочку. Имела доступ к безбрежному океану информации, в любую минуту могла получить от подруг дельный совет, не произнося ни слова, только задумавшись об этом, или почувствовав малейшее затруднение...

-Корабль Власты Касс уходит в свободный полёт, — в негромко звучавшем до того голосе вновь зазвучала мощь.

-Нас ждут далёкие пути, и всякий раз я выберу среди звёзд иную дорогу. Буду открывать новые системы: миры по-настоящему интересны, когда видишь их впервые! Нетронутые цивилизациями планеты, чистейшие моря и континенты. Миры, где никто не придумал ещё правил и границ, миры, где всё возможно. Мы откроем их не для какого-нибудь правительства, просто для нас самих — Вселенная достаточно велика.

-Хочу сказать особо, — она сопроводила эти слова коротким рубящим жестом. -Я никого не намерена увозить насильно. Ониск — наша Родина. Каждый член команды "Солнца" до наступления завтрашнего дня должен решить свою судьбу и доложить о принятом решении непосредственному начальнику. Решить — остаться здесь, или уйти со мной, в неизвестность. То же касается экипажей других кораблей флота, тех людей, которые не чувствуют себя готовыми к новой жизни...

Вот это была неожиданность. Но, может быть, она знала уже, что многие останутся, и желала пополнить команду?

-На борту нашего корабля ни женщины мужчинами, ни мужчины женщинами не командовали и командовать не будут. Отдают приказания старшие по должности и званию, да каждый сам должен знать и выполнять свои обязанности, не дожидаясь пинка под зад! А про пол мы вспоминаем ночью, и, смею заметить, неплохо вспоминаем, — Власта понятно улыбнулась, через секунду снова посуровела. -Но и поблажек не ждите! На всех нас возложены равные обязанности, все пользуются одинаковыми правами. На тренировку, на вахту, в бой — у нас все наравне. Дисциплина у меня жёсткая и нагрузки немалые. Кто к этому готов — до полуночи пришлите мне своё имя и личный номер.

Власта медленно покрутила подбородком, словно шею ей натирал невидимый жёсткий воротник. И закончила:

-Ну а остальным — счастливо оставаться!

Решившихся сойти с корабля оказалось не так уж много. Это были одни мужчины, в подавляющем большинстве, рядовые и сержанты. Верно — теперь Ониск стал неподходящим местечком для женщин! Но из трёх сотен бывшей команды "Победителя" вернуться на планету не захотел никто.

И уже через несколько минут после выступления Власты сотни женщин-военнослужащих флота принялись отчаянно добиваться места на "Солнце". Командир выбрала время, чтобы лично поговорить с каждой, хотя для этого ей потребовалась масса времени. Ежечасно принимала с десяток кандидаток, не занималась в эти дни больше ничем, прерываясь только для тренировок.

Мы с Элос неоднократно наведывались в астрале к озеру Ллах, прогуливаясь в живописных окрестностях которого, Власта встречалась с онискианками.

Выслушав краткий рассказ о себе, обычно задавала несколько вопросов — "почему не хотите остаться на Ониске?", "чем бы хотели заниматься в дальнейшей жизни?". Некоторых озадачивала: "что для вас значит "свобода?" или даже "как вы оцените влияние общественной морали на социум и отдельную личность?" Казавшихся чем-то симпатичными ошеломляла — "как вы относитесь к проблеме полового общения между людьми?", или "какой сон, понравившийся вам, можете припомнить?"

Конечно, главным в проверке были отнюдь не слова, произнесенные кандидатками. Ежесекундно Власта изучала сознание и подсознание каждой, улавливала мгновенные реакции, потаённые мысли и желания. Прямые, смелые, эмоциональные — получали "добро". Обнаруживались и другие. Например, группа старших офицеров во главе с каперангом Архан вознамерилась проникнуть на наш корабль, чтобы впоследствии захватить командование в свои руки. Были и ещё несколько одиночек с похожими мыслями. Власта ничем не проявила своего знания и беседовала с ними почти так же, как с честными кандидатками.

Каким образом капитан того самого грузовика, который мы встретили перед Ониском, отчаянно изобличавшая лицемерие и алчность правительниц, проведала о приглашении Власты? Знакомые офицеры, решившие улететь, сообщили Эрте о фантастической возможности вырваться из протухшей федерации. Она была в шести световых годах, безнадёжно опаздывая, но всё-таки обратилась к Власте, наверное, надеясь на чудо. Вот чудо и произошло. Командир посетила её прямо на борту транспорта 32415, переместившись в астрале. Экономя время, она не стала создавать себе тело и поговорила с Эртой Глен, когда та спала...

Настал решающий день. В течение всех восемнадцати часов каждый гражданин, воспользовавшись интерфейсным модулем, мог послать информацию о сделанном выборе в специально выделенный управляющий компьютер. Накануне эта машина была подвергнута тщательному тестированию комиссией в составе лучших специалистов и представителей всех кандидатов. После чего электронные замки на каждой двери, ведущей в занимаемое МК помещение, были заблокированы личными кодами всех членов комиссии.

Всё это было очень надёжно, но совершенно неэффективно против нематериального воздействия. Согласно действующим законам, до истечения последней минуты дня голосования никто не мог получать информацию о том, сколько голосов отдано за того или иного кандидата. Но мы чувствовали, как Власта внимательно следит за ходом избирательной процедуры, свободно считывая поступающие на главный управляющий компьютер голоса. Состав федерального совета, конечно, тоже имел значение, но главной проблемой было избрание первого канцлера. К вечеру стало ясно — уверенно лидирует Норт Сакар. С большим отрывом за ним следовал Ламен, примерно такое же количество голосов отделяло его от "номера три" — одного именитого учёного.

Невзирая на поздний час, по всей федерации в жилищах онискианцев светились видеоокна. Ровно в 00.05. информационные студии объявили результаты выборов. Главой государства стал Норт Сакар, более восьмидесяти процентов федерального совета составили мужчины. Угнетатели и угнетённые в очередной раз поменялись местами...

Конечно, уже на следующий день нашлись желающие оспорить результаты "тихой революции". Кое-кто из членов прежнего федерального совета стал поговаривать, что канцлер Ренис, "тварь бесхребетная", назначая выборы, была явно невменяема. Но эти женщины быстро куда-то исчезли, и более о них никто не слышал. Может, все они пожелали покинуть Ониск на корабле Власты Касс?

Ламен трудно переживал оказавшееся неожиданным поражение — изо дня в день безудержно накачивался артоном, приходя в сознание лишь для того, чтобы протянуть руку за новой порцией. Его команда мгновенно разбежалась, подыскивая тёплые местечки для своих драгоценных задниц.

Сакар, сразу после официальной церемонии вступления в должность, принялся за чистку всех уровней исполнительной власти. Усилилась роль военно-промышленного комплекса, ведь отношения с Тенсом оставались напряжёнными. Как глава государства и верховный главнокомандующий, Норт несколько раз выступал с довольно жёсткими речами по важнейшим вопросам. Порция социального адреналина всколыхнула федерацию, пробуждая от многовекового сна с открытыми глазами.

Немногочисленный флот оставался невдалеке от населённых систем, но при этом был поделен на четыре эскадры, каждая из которых готовилась противодействовать вероятному противнику. Особая роль отводилась тенсийской. В пограничной зоне нейтрального пространства прошли военные учения с боевыми стрельбами. Тем самым Сакар давал понять: лучше тенсийцам не делать резких движений. Корабли держали под непосредственным контролем обстановку на двух десятках систем и планет-членов федерации. Флагман флота, бывший "Ларс", получивший название "Первопроходец", также оставался на орбите Ониска.

В день отхода "Солнца", который, кстати, пока так и не был объединён в единое целое, я узнала, что Власту намеревается посетить Сакар. Беседа должна была проходить наедине, но Касс не делала из встречи тайну. Я и Элос могли незримо присутствовать в кабинете и, конечно, не упустили такой возможности.

Адмирал не казался безгранично счастливым. Крупное, тяжёлое лицо немолодого мужчины, которое он не пожелал изменить, несло печать тревоги и забот. Войдя, на секунду задержался у порога, пригладил ладонью жёсткий седой ёжик на голове. Волновался, будто прибыл к командиру. Власта неспешно поднялась навстречу:

-Заходи, Норт... Или тебя теперь следует называть "господин первый канцлер"? — она улыбнулась, увидев его оскорблённую мину.

Обменявшись беззлобными колкостями, они уселись в кресла. После небольшой паузы Сакар промолвил:

-Хочу поблагодарить, ты подарила мне огромную власть... Не спорь! — воскликнул он в ответ на протестующий жест собеседницы. -Я не так глуп, чтобы не догадаться.

В мыслях его, путаных и сумбурных, жило сильное чувство к Власте, давно и тщательно скрывавшееся.

-Ведь ты стремился к этой власти, — утвердительно заметила Касс, разглядывая адмирала в упор. -Теперь передави половину, а из остатков этого сброда сделай настоящих людей, и они станут носить тебя на руках.

Губы Власты опять тронула слабая улыбка. Сакар согласно кивнул.

-Да, если ты когда-нибудь сюда вернёшься, всё будет в полном порядке... — покраснев, он с несчастным видом опустил глаза.

-Вот ещё что... Ты уже давно переросла своё старое звание.

Гость извлёк тонкий лист сверкающего золотистого металла, положил на внушительный стол.

-Прими, пожалуйста, это, — и дрогнувшим голосом добавил -Я буду помнить тебя всегда!

Ещё через две секунды первый канцлер Сакар, сутулясь и нелепо размахивая руками, быстрым шагом покинул кабинет.

Власта облегчённо вздохнула, качая головой.

-"Бедняга", — подумала она. -"Тяжело ему было решиться... много лет был неравнодушен, но знал, что всё это бессмысленно".

Естественно, я и Элос переместились ближе, заглядывая в необычного вида документ, которому Власта не уделила пока никакого внимания.

Под федеральным гербом чернели буквы: "В знак признания особых заслуг перед Звёздной Федерацией Ониск, а также выдающегося таланта военачальника, сделавшего возможным восстановление в обществе принципов свободы и справедливости, присвоить капитану первого ранга Власте Касс очередное воинское звание — адмирал".

ЭЛОС

Неожиданные посещения Власты на том не закончились. Хотя, пожалуй, визиты эти были внезапностью для кого угодно, только не для неё.

Мой любимец Ламен загнал в один из ангаров "Хеллу", и топал теперь по коридору с отсутствующим выражением лица. Телопластика едва ли помогала таким. Несмотря на свою внешность, этот мачо чаще гляделся форменной бабой. Вот и теперь — пожаловал пьяным, с трудом переставляя заплетающиеся ноги. Я проникла на несколько секунд в его поганый мозг, чтобы понять, что чувствует эта скотина.

Парню действительно было хреново. Набрякшие тяжестью веки стремились опуститься, закрывая глаза, и в то же мгновение ему начинало казаться, что вокруг царит невесомость, и тело переворачивает вверх ногами какая-то злобная сила. Открыв глаза, Ламен из последних сил фокусировал расплывающееся изображение, почему-то вдобавок стремившееся опрокинуться. За ушами ныло, затылок бессмертного неудачника раскалывался от боли, а тело била крупная дрожь. Во рту собиралась противная слюна, а желудок конвульсивно дёргался, пытаясь избавиться от содержимого.

Тем не менее, трусливый самец не желал принять адсорбент, предпочитая оставаться в алкогольной прострации. Он бормотал Власте, что хочет навсегда покинуть "этот неблагодарный мир", с трудом выталкивая слова через отяжелевшие бесчувственные губы. Отчаяние было единственной эмоцией, владевшей этой слабой душонкой.

-Я х-хочу у.бать к саккаровой матери, — упрямо хрипел он, и вскоре окончательно лишился сознания, погрузившись в сон.

"Солнце" давно уже пожирал световые года в гиперпространстве, покинув федерацию, когда бессмертный пакостник очнулся с разламывающейся башкой. Его новая каюта была примерно с такими же удобствами, как и занимаемая теперь Жирной Бертой. Я с удовольствием следила, как этот неплохо сложенный черноволосый самец, наконец, уразумел, где находится.

Вошла.

Чёрные глаза воззрились изумлённо.

Поприветствовала весело:

-Ну, что, с добрым утром тебя, свинячий ублюдок!

-Что это значит, Элос? Ты забыла, как принято разговаривать у цивилизованных людей? — забормотал он.

Давненько не называл меня по имени. Оказывается, чтобы добиться этого, нужно было снять с мерзавца штаны.

-Ты хотел улететь к саккаровой матери? Можешь считать, что она перед тобой. И я не забыла, как ты обошёлся с маленькой беззащитной землянкой. Если ты забыл об этом, то в ближайшие дни отлично вспомнишь, обещаю! — я улыбнулась.

-Ты не осмелишься! — завопил Ламен. -Дикарка! Да ты совсем ума лишилась? Как разговариваешь с человеком?!

Тёмная краска затопила его лицо.

-Ты не можешь, не имеешь права...

-Ну конечно, это же негуманно, — насмешливо откликнулась я.

-Ты не можешь, — хрипло повторил подонок, потрясённый сюрпризом судьбы.

Потом вскочил, яростно бросился на меня, сжав кулаки. Стоило только сделать шаг в сторону и простейшую подсечку. Грянувшись задницей о настил, "человек" возмущённо взвыл, принялся сквернословить. Пришлось наподдать ему башмаками.

-Следовало старательней заниматься в спортзале, — издевательски заметила я, ударами загнав его в угол.

-Это преступление против разума! Я знал — вы преступницы, вас давно следовало подвергнуть психокорректировке! — лепетал мужчина, закрываясь трясущимися руками.

-Порассуждаем о преступлениях позже. До встречи, гадёныш!

Помахав рукой, я вышла. Переборка не мешала мне слышать, как он испуганно завопил:

-Я протестую, МК, это незаконно!! — задыхаясь, визжал несостоявшийся первый канцлер.

Улыбнувшись, зашагала к ближайшей транспортной кабине.

Глава 23. ВЕТЕР В ЛИЦО

ЭЛОС

Спустя сорок два дня после отхода с Ониска рейдер двигался мимо красного светила со звучным именем "Таншерра". Атлас не сообщал, обитаема ли система, но звезда казалась достаточно стабильной, чтобы породить жизнь. Пользуясь возможностью путешествовать в астрале, мы обследовали несколько планет, "Солнцу" даже не потребовалось возвращаться в обычный космос.

Населённую планету посчастливилось обнаружить Дэфе. В системе этой звезды рубиновая планета оказалась единственной обитаемой, и получила она то же имя — Таншерра. Климат на обоих материках оставлял желать лучшего — на одном было слишком холодно, на другом — жарко и сухо. Но жизнь зарождалась, хотя общины гуманоидов и были разрозненны, а степень развития их цивилизации чрезвычайно низка. Они находились примерно на том же уровне, что и земляне в моём последнем воплощении. Телесной оболочкой аборигены напоминали нас, отклонения были в пределах расовых отличий.

Не знаю даже, кому из них первой пришла в голову идея устроить на дикой планете тренировку на выживание. Этот курс не был моим любимым в училище, а подруги аж прямо писались от восторга!

Рейдер вышел из гиперпространства, лёг на орбиту нового мира.

Скорее всего, Власта права — одни тренировки не могут воспитать настоящий бойцовский дух, нужно дело посерьёзнее.

Она первой высадилась на Таншерру и прошла дистанцию, откровенно развлекаясь. Дэфа была заинтересована этим небольшим приключением, наслаждалась своей силой и нечеловеческими возможностями. Я прогулялась по красному материку без особого энтузиазма, но с сознанием, что подобный опыт не помешает.

Вообще-то мне показалось, что немногие из обычных людей при таких условиях способны преодолеть двести километров практически безводной степи, населённой хищниками и агрессивными дикарями. Мыслимое ли дело! Без оружия, без снаряжения, да, в конце концов, без обуви и одежды, минимально необходимого цивилизованному человеку!

Через пятнадцать дней Власта обрадовала команду.

-Кто чувствует себя готовым к настоящему испытанию и желает получить очередное звание, можете готовиться! Это не приказ, решать вам самим.

Коротко объяснив задачу, она добавила:

-В первую очередь хочу видеть среди добровольцев тех, кто недавно ступил на борт нашего "Солнца". И не бойтесь смерти: кто умрёт, не утратив достоинства — возродится с честью. Спросите об этом "стариков"...

ОКЛИ

Тепло. Пожалуй, даже жарковато.

Маленькая звезда, сверкавшая с неба, похожего на пурпурное стекло, умудрялась в достаточной степени согревать этот пыльный мир. По степи перекатывались тёмно-красные и коричневатые холмы, изредка поросшие жёлтой травой и ничтожным кустарником, на горизонте подымался песчаный вихрь.

Задание казалось простым: пройти двести километров строго на север, обнаружить по звуку маяк-линию, набрать код, дождаться телепортировочного луча ближней транспортной системы — и очнуться на борту корабля.

Трудности начинались с того, что десантировали всех в буквальном смысле "в чём мать родила" — без единого творения цивилизации. Ни одежды, ни обуви, ни оружия, ни снаряжения. Прямые лучи звезды представляли опасность для кожи, непривычной к ультрафиолету. Надо было дождаться какого-нибудь аборигена, лучше, конечно, одиночку. Завладеть его одеждой, обувью, оружием, и тогда двигаться вперёд.

С немалым трудом выдолбив за два часа обломком камня неглубокую ямку, я целый день просидела между двумя огромными валунами, для пущей маскировки набросав сверху обломков сухих веток. Комфортная жизнь в космическом корабле за недолгие четыре месяца успела избаловать: почва казалась теперь ужасно твёрдой, хотя пол Базы навряд ли был мягче. Больше всего донимали бесчисленные насекомые, то и дело пытавшиеся на меня взобраться. Крупные и нахальные, гадостного вида, они вызывали глубочайшее омерзение. Как же хреново должно было показаться здесь тем, кто провёл на корабле целую жизнь!

Несколько раз за день, довольно высоко, я видела птиц, невдалеке шастали какие-то шестиногие крысы. Хотелось пить, но о том, чтобы подбить камнем подходящую по виду тварь, нечего было и мечтать — так близко они не подходили. Когда багровое светило стало склоняться к горизонту, я поняла, что прежде, чем кого-нибудь здесь дождусь, издохну от жажды. Надо двигаться на север, пробежать хотя бы десяток километров, пока не станет окончательно темно.

Выбравшись из убежища, отряхнула налипшую на живот и коленки красную почву, прихватила подходящий по размеру и весу камень, и потрусила, держа звезду по левую руку. Попадавшиеся под ноги камешки причиняли боль ступням, изнеженным обувью, но я всё равно больше смотрела по сторонам, чем под ноги.

Бежала долго, ступни давно уже гудели от ударов по твёрдой поверхности. Начало смеркаться, когда до моего обоняния донёсся слабый запах. Замедлив шаги, начала принюхиваться. Тяжёлый дух, смрад разложения... Тугой ветер упрямо дует справа, но делать нечего, надо идти туда, на восток — возле падали должны быть питающиеся ею.

Повернув, прибавила ходу, борясь со встречным потоком воздуха и догоняя свою длинную тень с непропорционально маленькой головой. Запах становился сильнее, его уже можно было именовать вонью.

Остановившись, присела.

Куча камней невдалеке, похоже, тянет оттуда. Если там и есть что живое, как незаметно подобраться поближе? Растянулась в клубящейся от ветра пыли, сразу защекотало в носу.

Дер-рьмо! Эти камни такие острые!

Пытаясь не обращать внимания на ранящие кожу осколки, торопливо поползла вперёд. У самых валунов вжалась в почву, прислушиваясь.

Шорох с левой стороны. Вскочив, подпрыгнула. В сторону метнулись серые тени, но брошенный мной камень достал одну. Раздался тонкий визг, нечто завертелось на месте, подволакивая с одной стороны многочисленные лапы. Подхватив удачный камень, с силой опускаю на хрустнувший череп животного.

Из пасти моей добычи ужасно воняло, поэтому поторопилась укусить тёплую тушку за шею. Напившись свежей крови, сразу почувствовала себя лучше. Конечно, маловато...

Так, а чем там закусывали хвостатые? На большом плоском камне красовался распростёртый полуобглоданный труп. Мужчина. Ни одежды, ни обуви, ни оружия. Пустые глазницы, кости рук и ног раздроблены, похоже, ещё при жизни. Ясно.

Нигде не видать чего-нибудь острого, а до наступления темноты времени мало, нужно убираться подальше от приметного места!

Быстро шагая, я рвала зубами тушку, отплёвываясь от шерсти. Остатки, показавшиеся совсем уж малосъедобными, отшвырнула далеко в сторону. Снова перешла на бег, перепрыгивая небольшие трещины в почве. Смогла удалиться километра на три, прежде чем выбрала место для ночлега.

Было, мягко говоря, неуютно, вместо привычного потолка сверху холодно глазели далёкие звёзды. Жара спала. Прижимаясь задницей к нагретому за день валуну, я думала, что делать завтра.

Плохо, что не достала оружия...

Первую ночь удалось скоротать без проблем. Проснулась вовремя, от резкого крика ранней птицы. Воздух был неправдоподобно свеж. Небо розовело, светило пока не выкарабкалось из-за горизонта. В западной части неба мерцали редкие звёзды, а на востоке набирал силу рвущийся из-за горизонта свет. Самое время пускаться в путь.

В этой части степи было меньше шестиногов, я бежала довольно долго, но на глаза не попался пока ни один. Рдеющий мячик помаленьку поднимался выше, тени укорачивались, воздух становился суше и горячее. Часа через четыре звезда уже вовсю подпаливала мне бок и спину, намекая, что пора бы и подыскать место для днёвки. Ноги, немного отдохнувшие за ночь, опять нещадно болели, снова хотелось пить.

Почва и здесь не стала мягче. Обливаясь потом в жарком ветру, я долго выгрызала углубление камнем. Забралась туда, укрывшись охапками веток.

Второй день выдался не столь безмятежным. Слава провидению, я не успела заснуть из-за этих треклятых насекомых.

В однообразном завывании ветра послышался непривычный звук.

Снова.

Высунув нос у самого песка, сбоку от камня, осмотрелась. Ничего. Пыль и песок.

Переползла на другую сторону. Ну, вот они, наконец-то! Однако могло бы быть и не так много...

Изображать обессилевшего человека оказалось совсем нетрудно. Согнулась, расслабила руки, побрела навстречу десятку аборигенов, мерным шагом передвигавшихся с северо-запада.

Крики тотчас дали знать, что я замечена. Стая человекообразных повернула.

Здоровенные и угрюмые, плосконосые туземцы выглядели неустрашимыми, похоже, это были одни мужики. Запах грязных тел становился сильнее с каждым метром, их привычка заматываться в смердящие звериные шкуры показалась мне отвратительной.

Если бы не ультрафиолет, ни за что не натянула бы на своё тело этакую гадость! Куски крашеной кожи покрывали плечи дикарей, подобная же "одежда" обёрнута вокруг бёдер. К ступням были примотаны вырезанные более или менее по размеру подошвы.

Остановившись, я разглядывала низколобых и широконосых мужиков с поросшими шерстью мордами, заметила торчащие из-за левого плеча у некоторых рукояти металлического оружия.

Не дойдя до меня нескольких шагов, процессия остановилась, кто-то из них издал неразборчивый возглас. Я тоже как-то не торопилась броситься к этим парням в объятия.

Ага! Высказывается только один из них — тот же хриплый голос повелительно рявкнул, сопроводив звук нетерпеливым жестом руки.

Мне, стало быть, повелевают припасть к ногам.

Продолжая изображать дуру, я осторожно улыбнулась, по выработавшейся на корабле привычке стараясь не показывать клыки, и решила, что это, пожалуй, самая идиотская встреча в моей жизни. С булыжником против дюжины вооружённых дикарей.

Сделав три шага назад, громко застонала, осела на твёрдую почву. Заднице стало горячо, я откинулась на спину.

Ну, слава провидению, это-то мне как раз и надо — хрипатый бугай приблизился, нагнулся, презрительно кривя губы...

Изо всех сил выбросив правую руку с двумя растопыренными пальцами, я вонзила их в маленькие багровые гляделки. Переборщила с испугу — от такого удара зенки лопнули, и я едва успела выдернуть глубоко погрузившиеся пальцы. Издавая нечеловеческий рёв, противник валился прямо на меня. Уйдя из-под него перекатом, вскочила, обеими руками рванула за рукоятку укреплённого за спиной дикаря оружия. На моё счастье, оно подалось легко. Держа в руке штуковину с обоюдоострым лезвием длиной сантиметров восемьдесят, я почувствовала себя лучше.

Первобытная мощь, казалось, таившаяся в клинке, мгновенно разлилась по телу. Пробежала чудная дрожь, напряжённые мышцы звенели, душу переполнило ликование. Бешеная сила закипала внутри.

Они не успели захлопнуть раззявленные хлебала, а я, уже разрубив до пояса одного, сбила с ног и заколола второго. Из развороченной груди на ноги плеснулось горячее, я радостно засмеялась. Круша рёбра и черепа ошеломлённых мудаков, рубила так, что здоровенные самцы распадались чуть ли не пополам! Снесла очередную голову, алый фонтан брызнул в лицо, обезглавленное тело задёргалось, подпрыгивая на мгновенно впитывающей влагу иссушённой почве. Слизав с губ кровь, я почувствовала, как что-то внутри меня заставило по-животному взреветь. Яростно взмахнула мечом, раздался хруст. Сокрушив ещё двоих, почувствовала, что мир этот в моей власти, что могу и так, почти что голыми руками, подчинить его своей воле!

...Стало тихо.

Одиннадцать нелепо застывших, изрубленных, изломанных тел валялись на редкой сухой траве — больше никого. Из горла последнего слабеющими толчками изливалась кровь.

Вздохнув, я отёрла лезвие меча о его одежду. Дикари так и не успели понять, каким злодеем оказалась глядевшаяся беззащитной нагая девушка. Эти парни были свирепы, но то была свирепость животных...

Стояла удушливая жара, летающие насекомые уже кружились над неостывшими трупами. Присев, я сперва вдоволь напилась крови, потом осмотрела тела, собрала оружие.

Мечи — острые железные штуковины, были только у четверых. Неплохая вещь, правда, в коридорах Базы я с такой бы не развернулась, да и тяжеловато. Клинок, доставшийся мне сразу, оказался лучшим — самый длинный и качественный, без единой зазубрины, хотя по рукояти видно, что старый. Поблагодарив меч, поцеловала его, согласно древнему обычаю: от оружия зависела моя судьба.

Ножи были моей особой страстью, как и всякого даммерийца — выбрала себе три больших и полдюжины метательных. Из оружия ещё имелись дубины, две длинные палки с острыми железными наконечниками, и кривые метательные снаряды в виде палки-крыла, которые меня не заинтересовали. Дэфа советовала обязательно добыть щит, помня об этом, выбрала самый прочный. К сожалению, он не оказался ещё и самым лёгким...

Сняла со своего первого противника шикарный пояс из широких металлических пластин с затейливым узором и непонятными символами. Долго мучилась с ним, отцепляя лишние звенья. Наконец надела, развесила в кольцах кучу ножей, фляжку.

Теперь можно было заняться обувью. Мудрёные ремни заставили повозиться. Кожаной ленточкой связала волосы — во время бега от их прыганья по потным плечам мучительно чесалась кожа.

Со вздохом принялась перебирать драные вонючие шкуры. Большинство из них были пропитаны кровью и никуда не годились. У одного были почти новые кожаные наплечники. Немного великоваты, правда. Набедренник я нацепила под пояс с отвращением, пообещав себе в первой же луже как следует его отмыть.

Оружие, вода и мешок с мясом весили немало, при здешних 1,3g это чувствовалось ещё сильнее. Однако защищённые кожаными подошвами ступни могли выдержать такую нагрузку. Вторую пару сандалий я захватила на всякий случай, и они болтались теперь на поясе.

...Среди ночи разбудил чужой запах.

Осмотрелась, заметила бесшумно мелькнувшую невдалеке тень, выползла из камней на открытое место. Нервно зевнула, расслабила и снова напрягла мышцы, готовясь к бою.

Отражённый свет планеты-спутника тускло сверкнул на оружии подкрадывавшегося убийцы. Вроде, один? Подступал медленно, не производя ни малейшего звука.

Дождавшись, когда враг подошёл вплотную, я взметнула распрямляющуюся пружину своего большого, тренированного тела. Кровь ударила в голову, каждая мышца напряглась до предела. Обеими ногами рубанув нападавшего под колени, увидела, как тотчас высоко взметнулись его ступни. Через секунду я уже сжимала бёдрами его хрустнувшие рёбра, а мой правый кулак только что разбил противнику гортань.

Откатившись в сторону, я больно наткнулась ногой на торчавший из грунта камень. Прислушалась, усмиряя грохот сердца. Ещё двое, заслышав шум, ломились сюда, не таясь, я хорошо видела их.

Метнувшись навстречу, вбила кинжал в низ живота первому, рванула кверху, рассекая брюшину. Толкнув в подбородок, швырнула оседающую тушу на второго. Раздался глухой удар, оба рухнули. Схватив судорожно шарящую по песку руку, я торопливо вывернула её, нажала коленом. Хрустнуло ещё, раздался дикий рёв, оглушительный в полной тишине ночи. Закричали вспугнутые сонные птицы.

Быстро располосовав оба горла, юркнула в кусты, затаилась.

Кажется, больше никого? Только ещё хрипит самый первый, пытаясь подняться на четвереньки. Добив его, ощупала все тела, собрала оружие.

Остекленевшие глаза одного из дикарей блеснули в мертвенном небесном свете.

Надо уходить, остальные вполне могут быть неподалёку, сбегутся на крик. Но куда идти ночью? И что это за люди, явно затеявшие на меня охоту? Неужели, вчерашних было всё-таки двенадцать, и один улизнул незамеченным?

...Теперь, двигаясь по степи, я ещё внимательней следила за каждым местом, которое могло служить укрытием. Вот эти густые для здешних мест заросли вполне...

Что-то сверкнуло в ярком свете.

Сглазила. Словно в замедленном учебном фильме, увидела, как из кустов летит, бешено вращаясь, нечто блестящее. Отклониться не составило труда. Едва успела закрыться щитом, как ножи забарабанили градом.

Присела, защищая ноги.

Не приближаясь, враги атаковали издалека. Дождавшись, когда запас летающих ножей иссякнет, я наблюдала, как разжимаются грязные пальцы и начинает двигаться последнее блестящее лезвие...

Дико оскалившись, аборигены, наконец, осмелились сократить расстояние, полезли с озверелыми харями, сжимая оружие.

Выхватила меч, встретила их спокойно и расчётливо. Двое тут же распластались в пыли, окрашивая иссохшую почву красным. Остальные поняли, что лучше проявить осторожность — не успели начать драку, а уже понесли потери. Окружали, зло скаля зубы, потом бросились с трёх сторон.

Лезвие с хрустом вошло в лицо бородача, прямо между глаз. Выдернув, присела, разворачиваясь, рубанула по ногам правого. Выбросила в широком выпаде левую ногу, меч, блеснув, радостно пронзил третьего, из загорелой груди брызнул фонтан.

Поредевшая стая опешила, но через мгновение налетели ещё двое. Сбив с ног самого быстрого, я заколола его, тут же отбросила меч вверх, сделав лёгкое движение кистью. С чавкающим звуком острие вошло в брюхо последнему.

Встряхнув волосами, почувствовала липкое, опустила глаза на вздымающуюся грудь. Всё тело залито кровью, кое-где налипли серые комочки мозга. Попыталась отряхнуться, но поняла, что это бесполезно. Жаркие лучи звезды быстро сушили кожу.

В треклятых кустах шевельнулось.

Подняв меч, я с криком бросилась туда, и увидела, как испуганно брызнули в барханы двое кривоногих самцов. Окли с детства метала ножи, и это не давало им ни единого шанса.

Подойдя к телам, на всякий случай разрубила головы, потом вытащила свои пёрышки. Оглядевшись, не заметила пока близкой опасности, зашагала к кустам, может, сидит там ещё какая сволочь?

К толстым стволам четырёх колючих растений крепко привязана ремнями девушка.

Она не могла видеть, кто приближается — спутанные сосульки длинных тёмных волос закрывали лицо.

Приблизившись, я выпустила из рук две фляги последних бандитов и их звякнувшее оружие.

Связанная вздрогнула. Слыша шаги, она была уверена: идёт очередной насильник. Была страшная драка, много убитых. Победил самый свирепый, и теперь он, распалённый схваткой, конечно, поступит с ней, как и все остальные.

Молода, недурна собой. Тонконогое, поджарое тело в глубоких царапинах, будто голой тащили через кусты. Небольшая, красивая грудь покрыта укусами, ссадинами, мускулистые бёдра испятнаны кровоподтёками.

Сознавая, что её рассматривают, таншерийка обречённо скрипнула зубами. Внезапно сухие мышцы под бронзовой кожей вздулись, отчаянно напряглись, с отчаянным криком она попыталась вырвать из плена лиан посиневшие запястья, забилась, извиваясь всем телом.

-Не бойся! — я отбросила с её лба волосы, чтобы поняла, что перед ней не мужчина.

Подхватила кинжал, разрубила жгуты, жестоко распинавшие несчастную. Она глубоко, резко вдохнула, будто собираясь закричать, потом, видно, передумала.

Раскосые карие глаза потрясённо раскрылись. Только теперь я разглядела её необычной формы, острые сверху уши. Взирая с изумлением и страхом, девушка стала суетливо отряхивать тело разбитыми дрожащими пальцами.

-И ана серк? — ошеломлённо пролепетала она.

Я скосила глаза на свои залитые кровью руки, улыбнулась, представив, что увидала девчонка: жуткое создание со слипшимися волосами, покрытое засыхающей коркой крови.

Её опухшие губы прыгали от волнения, таншерийка недоверчиво следила за каждым моим движением. Внезапно она вздрогнула, зрачки ненормально расширились, узкие глаза стали круглыми, взгляд упёрся мне в живот и остановился там.

-Йлдыг Здарр, — ошарашенно произнесла она, да так и застыла с раскрытым ртом.

Я согласилась:

-Неплохой поясок, мне тоже нравится.

Продолжая настойчивые попытки углубить мне пупок своим взглядом, аборигенка застыла, будто девушка-робот в саду командира Власты.

Я нетерпеливо шевельнулась, взгляд моей находки сделался более осмысленным, она отрывисто выпалила:

-Ме тцолб Здарр.

Глаза опять сузились в щёлочки, в них сверкнула дикая ярость.

-Меа тархка ррох Здарр! — выкрикнула девушка, сжимая крепкие кулачки.

-Ни хрена не понимаю, — безрадостно отозвалась я.

Отклеив, наконец, взгляд от моего пояса, она наморщила лоб, посмотрела в глаза:

-Йол быр? — интонация была явно вопрошающей, левая бровь девушки забавно изогнулась.

-Не понимаю, — повторила я.

Аборигенка кивнула, погрустнела, на секунду задумалась.

Вдруг вскинула голову, радостно засмеялась, запрыгала, встряхивая маленькими острыми грудками. Отбежав к тому месту, где была привязана, наклонилась к кустам, пошарила.

Непроизвольно уставившись на её бёдра и задницу, я почувствовала волнение. Уже третий день не занималась любовью, а тут прямо перед глазами такая лакомая попка, да ещё вертикальная полоска нежно-розовых губ, от которой никак не оторвать глаз.

Таншерийка разогнулась, выхватив из кустов шкуры, торопливо оделась.

Я разочарованно вздохнула.

Остроухая девушка подошла ближе, подняла кверху одну руку, серьёзно глянула на меня. Танцевать, что ли собралась? Указала на себя пальцем, произнесла:

-Шерра.

Повторив её имя, я указала на себя и назвалась.

Кивнув, аборигенка показала на почву.

На мой взгляд, ничего, хоть сколько-нибудь занимательного, там не наблюдалось.

Шерра большим пальцем ноги начертила в пыли огромный, в несколько шагов, квадрат.

-Шерра тархка, — указала на квадрат, вошла туда, села, улыбаясь во весь рот, добавила -Оол!

Кажется, я начала понимать, она хочет рассказать о чём-то!

Кивнула.

Просияв, девушка поднялась, снова показала на круг в квадрате, повторив своё имя. Продолжая пантомиму, добавила два других круга:

-Шерра анат, Шерра бат.

Выпрямившись, она подняла руку, привлекая внимание. Ткнула пальцем между соблазнительных грудок:

-Ана, — потом показала на себе ладонями большие груди, расставила бёдра.

Я сглотнула слюну, ощутив слабое головокружение.

Сделав шаг в сторону, бедовая девчонка ещё раз подняла руку:

-Ба, — показала широкие плечи, толстые руки, приставила к пупку локоть и помотала рукой.

-Ба, ана килт! — торжественно объявила она, из указательного и большого пальцев левой соорудила кольцо, несколько раз сунула в него средний палец правой, улыбнулась.

Сообразив, я повторила жест и повторила вслух по-онискиански:

-Любовь...

Шерра засмеялась, сказала "льюубофь", продолжая водить пальцем внутри кольца, потом сосредоточилась:

-Ба, ана — льюубофь.

Шагнула не прежнее место, показала груди, большой живот, констатировала:

-Анат!

Легла, раздвинув ноги, показала, как рождается человек, ткнув пальцем в воображаемого новорожденного, подытожила:

-Шерра.

Вернувшись к большому квадрату, счастливо улыбаясь, показала на нарисованные круги:

-Шерра, Шерра анат, Шерра бат.

Нарисовала внутри квадрата много кругов, больше полутора десятков, двумя руками накрыла сверху:

-Шерра тархка. Оол!

-Семья, хорошо, — понимающе кивнула я.

Отойдя на несколько шагов, девушка подняла руку. Скроила живодёрскую рожу, оскалилась, изобразила мужчину с мечом. Назвала "серк", и после паузы "Здарр", — то слово, что она твердила с самого начала. Шагнула в сторону, показала ещё мужчину ("ба-серк"), потом ещё "ба-серк", ещё, ещё, я сбилась со счёта, да и она махнула рукой, как бы желая сказать, что воинов было много. Снова оскалив зубы, стала на цыпочках красться к нарисованному квадрату. Впрыгнула туда, размахивая воображаемым мечом и громко крича.

Хмуро оглянулась:

-Шерра бат, — полоснула себя ребром ладони по горлу, — Ррох!!

Упала, сложив руки на животе, закрыла глаза.

Поднялась, стерла круг, изображающий отца.

-Шерра анат — ррох!! — ребром по горлу, опять легла.

Исчез круг, символизирующий мать.

-Шерра, Аттхи, Нам, Бирс... — показывая на оставшиеся в квадрате-семье круги, девушка сорвала с себя одежду, встала на колени, с унылым выражением лица склонила голову и свела протянутые вперёд запястья, будто бы их связали. — Тцолб!

Потом гневно вскочила, разразилась целой тирадой:

-Ме килт Здарр а ба-серк, ба-серк, ба-серк, ба-серк.

При этом, скривившись, плюнула в пыль, прошипев с отвращением слово "ххашш". Подняв на меня раскосые глаза, таншерийка грустно улыбнулась, развела руками:

-Шерра тархка йол...

Потерянно повторив "йол", девушка стёрла большой квадрат со всеми кругами, так, что ни осталось и следа. Сложила запястья перед собой и, уронив голову, пошла мелкими шагами.

-Шерра тцолб, — сказала глухо. — А-ба килт Шерра, килт, килт, килт, килт, килт. Ххашш!!

Снова брезгливо сплюнула.

-Здарр ххашш, ззян урул!!!

Мне было ясно — бывший владелец пояса, Здарр, разорил дом Шерры, убил родителей, вместе со всеми своими бандитами надругался над нею, а потом превратил оставшихся в живых членов семьи в рабов.

-И ррох Здарр? -спросила девушка, с надеждой заглядывая мне в глаза, ещё не веря, что её мучения отмщены.

-Ррох, ещё как ррох, — с удовольствием подтвердила я, широко улыбаясь и для пущей наглядности прочертив ладонью по горлу.

-И оол, оол ана-серк!!! — подпрыгнув, счастливо взвизгнула девчонка.

Прижав к своей груди правую руку, подержала секунду, потом протянула мне открытую ладонь:

-Шерра тцолб и!

Бросившись на колени, подползла, принялась целовать ноги. Стало очень неловко, я смутилась, хотя никто не мог этого видеть. Подняла несмело улыбающуюся таншерийку и, повинуясь внезапному порыву, поцеловала её во вздрагивающие губы. Шерра обхватила, теперь уже за талию, прижалась с неожиданной силой. Я почувствовала на своём животе влагу. Погладила жирно блестящие волосы, погладила плечи. Внезапно она громко разрыдалась, целые потоки слёз оросили мой вонючий набедренник, который до сих пор не удалось нигде вымыть...

Некоторое время мы сжимали друг друга в объятиях, потом я сообразила, что слишком долго задерживаюсь на одном месте. В нескольких шагах валяются груды свежего мяса, со всей округи сюда рвануло зверьё, и, что хуже всего, может быть даже и люди! Потрепав успокаивающуюся Шерру по плечу, я составила неуклюжий коктейль из двух языков:

-Ме, и — идём отсюда! А-ба-ххаш могут придти.

Влажные карие глаза пытливо уставились на меня. Девушка опять застыла, будто зачарованная.

-Ме, и?

Быстро закивала, потом подпрыгнула, вскинула вверх обе руки, закричала, счастливо смеясь:

-Ме, и — оол! Ме, и — оол!!

Снова бросилась на меня, покрывая живот сильными поцелуями. Ласки девушки, близость обнажённого тела начали всё сильнее выводить меня из равновесия. Чтобы не наделать глупостей, подняла её, ещё раз поцеловала, повторила:

-Ме, и — надо идти, скорее!

Вглядевшись в мою тревожную физиономию, Шерра кивнула:

-Итти, ме, и — оол.

Вернулись к трупам, чтобы подобрать что-нибудь для Шерры, одежда которой представляла собой жалкие лохмотья, где было больше дыр, чем целого, а обувь отсутствовала вовсе.

Я снова занялась оружием, ревниво сравнивая его со своим, и только теперь обратила внимание, что у всех местных островерхие уши. Таншерийка увлечённо занималась одеждой, разложив на почве набедренник самого крупного детины, двумя ударами ножа что-то подрезала, ловко набросила себе на плечо. Получилась одежда, скрывающая груди, видимо, принятая у здешних женщин. Второй набедренник она просто укоротила, обмотав вокруг узких чресл.

Одевшись, заинтересовалась бумерангами, долго их перебирала, взвешивая в руке, пока не отложила, по её мнению, лучшие. Выбрала пояс, подогнала, развесила на нём два больших ножа, которые и я бы сочла неплохими, несколько метательных, флягу, бумеранги и целую кучу непостижимой мелочи.

Девушка взяла для себя щит, я придирчиво осмотрела его, вернула, одобрив. Покосившись на вторую пару сандалий, висевших на моём поясе, быстро размотала ремни с ног каждого трупа, перебрала кучу обуви и выбрала четыре пары. С поклоном подала мне, сказав "Оол!". Сравнив обувь с той, что имела я, поняла — там кожа двухслойная, сшита вместе. Снизу жёсткая, а сторона, соприкасающаяся со ступнёй — напротив, пружинистая, упругая, незаменимая для долгих переходов.

-Шерра оол! — похвалила я девушку, и она заулыбалась.

Переобувшись, мы поели, вырезали из тел лучшее мясо, забрали всю воду.

Меча, лучшего, чем мой, я и в тот раз не нашла, а для Шерры мужское оружие было непосильным.

Мы бежали довольно долго, уже близился вечер, но таншерийка не отставала. Сперва я держала средний темп, прислушиваясь к дыханию спутницы. Оно осталось размеренным даже тогда, когда я прибавила скорость. Сама обливаясь потом на такой жаре, я удивлённо оглядывалась на ровно, хотя и глубоко дышащую девушку. Ветер усиливался, но помогал, толкал в спину, это радовало меня — летели, как на крыльях, не чувствуя веса.

Необычно быстро темнело, в конце концов, боковым зрением я заметила, как догоняет сзади огромная чернющая туча. Вдали загромыхало, ветер стал почти ураганным, вздымал тучи пыли и песка.

Быстро и непонятно затараторив, девушка потянула за руку к ближайшим кустам. Пожав плечами, я последовала за ней, потом только вспомнив, что во время грозы нельзя оставаться на открытой местности. Всё-таки трудно жить в открытом мире!

Истрескавшейся почвы достигли первые редкие капли, тут же жадно выпитые ею досуха. Шерра деловито разоблачалась, раскладывая одежду на валунах и придавливая камнями, сандалии уложила подошвами вверх. Я последовала её примеру. Через несколько секунд с неба обрушились тёплые струи, пыль под ногами на секунду вскипела, и вот уже нам на головы падала сплошная стена воды, сгибавшая кусты.

Над самой головой жахнуло, моя спутница присела, в страхе прижалась, обхватив мне икры. Вода била с такой силой, что даже такая иссохшая степь быстро покрылась лужами. В том месте, где мы укрылись, почва неохотно впитывала воду, стала скользкой.

Я остервенело полоскала набедренник, промывала волосы, старательно скребла плечи. Таншерийка в первую очередь зачем-то тщательно оттёрла под падавшими струями воды один из бумерангов. Удивившись, я промолчала — может, ритуал такой?

Она вдруг приблизилась, начала тереть мои плечи, груди, живот и бёдра, отмывая глубоко въевшуюся в поры красно-бурую пыль. Смотрела странно, в упор, в расширившихся зрачках отражались сполохи молний. От прикосновений маленьких сильных пальцев к грудям меня всю затрясло. Остроухая девушка смущённо потупилась, сквозь рёв ливня что-то заговорила, прижавшись губами к моему телу. Но даже в дождь я не стала лучше понимать местный язык.

Сначала тон был нерешительным, вопрошающим, а голос вздрагивал. Вдруг тонкая фигурка придвинулась ко мне, обхватила руками, прижалась грудь в грудь, а узкая ладошка стала намного смелей.

Небесная вода лилась бесконечно, пахло свежестью, я представила себя в бассейне на "Солнце", на секунду прикрыла глаза.

-Ты что...— прошептала я. -Умеешь любить?

Что-то прозвучало в ответ, не веря, я уловила знакомое "килт", карие глаза не отпускали моего взгляда. Стоя вплотную, Шерра высоко вскинула голову — маленькая, хрупкая, одинокая в беспощадном мире. Обхватив её мокрые плечи, я проглотила невесть откуда появившийся в горле комок:

-Конечно, очень...

Валяясь в лужах, мы сплетались, жадно лаская друг друга, гром вторил нашим сердцам, и вспышки молний были едва ли ярче чувств, переживаемых нами. Тело юной таншерийки легко отзывалось на нежные прикосновения, и мы пили дождевую воду из лепестков друг друга...

Шерра распласталась на быстро высыхающем песке, ярко-рыжие локоны, в которые после дождя превратились её сосульки-пряди, прилипли ко лбу, ноги-руки разбросаны во все стороны, на лице блуждала счастливо-блаженная улыбка. Моя ладонь покоилась на тонкой талии девушки, бедро прижималось к её бедру, дыхание Шерры щекотало плечо, в глазах сияла любовь, а тонкие пальцы подрагивали в моей руке. Это было чудесно, жестокий алый мир сделался вдруг тих и пустынен.

Тучи быстро обратились в полупрозрачные облака, а затем и вовсе исчезли.

Алая звезда засияла уже на западе.

Мы двинулись дальше, и я тогда впервые задумалась: а что же будет с этой девочкой дальше? Я вернусь на корабль, а куда вернётся она? В рабство к очередному Зарру, или как там его?

После ужина Шерра зачем-то разложила вокруг нашего убежища несколько непонятных предметов из тех, что взяла с собой. Сбросила одежду, уселась на камень, плеснула чуточку воды между ног, подала свою флягу мне. Словно загипнотизированная незримым в сумерках, но физически осязаемым взглядом раскосых глаз, я сделала то же самое.

Взявшись за руки, мы опустились на песок.

Сев напротив, таншерийка грациозным движением придвинулась вплотную, мускулистые голени обвили мне талию. Девушка взяла тот самый бумеранг, что мыла под дождём, судя по её уверенности, она знала, что делала, и я расслабилась, уступая инициативу... Моя любовница принялась совершать медленные, замысловатые движения. Вскоре я с удивлением ощутила необычное возбуждение, охватывающее меня всё сильнее. Таншерийка безумствовала, издавая горловые звуки, тело её странным образом завибрировало, вселяя и в меня экстатическую дрожь посредством соединявшего нас предмета. Завопив, я стиснула себя пальцами — и забилась в неистовом приступе сладострастия...

ВЕТА

Жажда совершенно изнурила меня, третьи сутки я не могла отыскать ни капли. Язык распух, едва помещаясь во рту, в голове гулко бухало, ноги не держали. Сильно мотало из стороны в сторону. Перед глазами колыхалась и постепенно плотнела розовая муть, превращаясь в туман. Я падала, с трудом поднималась, подбирая камень, своё единственное оружие, снова начинала механически переставлять костыли, будто старинный робот. Снова падала, и опять вставала... Становилось всё невыносимее, теперь уже казалось, что на проклятущей кровавой планете не меньше трёх g. В конце концов, сил, чтобы удерживаться на дрожащих и вихляющихся ногах, не стало. Застонав, я поползла, подтягивая тело вперёд негнущимися пальцами, отталкиваясь ступнями. Принуждала себя двигаться, двигаться, двигаться. Мутилось сознание, отчаянно хотелось умереть, но стыд заставлял ползти, упираться израненными ногами. Через несколько часов такого пути я впервые лишилась сознания. Потом очнулась, чтобы с каждым разом всё чаще проваливаться в черноту.

В очередной раз придя в себя, решила выбираться на дорогу. Будь что будет, иначе точно окочурюсь до вечера.

С огромным трудом взгромоздив непослушное тело на дюну, прищурилась, разглядывая уходящую к горизонту колею. Кажется, ещё сколько-то раз побывала в беспамятстве, прежде чем слабеющее зрение разглядело небольшой караван, движущийся с востока.

Перевалившись через бархан, покатилась по песчаному склону. Собрав оставшиеся силы, выползла прямо на середину едва заметной колеи...

Очень худо соображала, кажется, ощупывал кто-то, доносились непонятные слова, смех. В конце концов, сознание померкло, опять навалилась чернота.

Возвращение было мучительным.

Уйдя в забытье надолго, я с трудом осмысливала, где нахожусь, что случилось... Тело рвало на части ужасной болью, мучительный грохот и звон терзал затылок и виски.

Что-то всё время дёргало и швыряло из стороны в сторону — я что, не пристегнулась при аварийной посадке?...

Это ползущая по таншерийской степи повозка, а я внутри.

С какой стороны звезда? Слава Богу, двигаемся на север. Нет, кажется, на северо-запад. Судя по состоянию языка, напоить меня в достаточной степени им в голову не пришло. С другой стороны, если бы воды не давали вовсе, я бы точно уже загнулась. Ладно, по крайней мере, сердитая звезда не жжёт больше покрытые волдырями плечи.

Подремав, я через некоторое время снова открыла глаза, и обнаружила, что руки и ноги уже накрепко привязаны к четырём углам этого корыта на колёсах. Теперь, отдохнув, я смогла бы разорвать путы, но что делать потом? Решила дальше восстанавливать силы.

Проснулась, когда повозка уже не двигалась. Жара была не такой удушающей, а свет снаружи заметно ослаб, из чего сделала вывод, что наступил вечер. Голова раскалывалась по-прежнему, болели от верёвок запястья и лодыжки, но в ушах уже звенело поменьше.

Через некоторое время полог откинулся, в повозку сунулась зверская рожа.

-Воды! — попросила я по-онискиански.

В ответ мужчина что-то недовольно буркнул, но принялся отвязывать мои затекшие конечности. Ноги онемели, я не могла двигаться — варвар, не долго думая, просто поволок за волосы. Было больно, я даже кричала, но это не помогло. Через несколько шагов бросив меня на песок, он отпустил остатки причёски, и я попыталась сесть.

Ездовые животные были освобождены от повозок, ящики на колёсах составляли подобие замкнутого квадрата, в середине которого, невдалеке от меня, пылал костёр. Чем-то воняло, и на меня глядели несколько пар скверно блестящих человеческих глаз.

-Пить! — снова простонала я, показав пальцем себе на рот.

Если б мозги работали чуть лучше, наверное, додумалась бы, что так показывать не стоит. Загоготав, самцы повскакивали, тотчас обступили со всех сторон...

Через какое-то время дикари оставили в покое, привязав за ногу к ближайшей повозке.

Начали готовить еду.

Да-а, давненько меня так не трахали.

Стемнело. Запахло жареным мясом, аромат буквально сводил с ума, в животе орало, однако, не было похоже, что пригласят отужинать.

Из состояния угрюмой злобы гнев мой постепенно вырастал в бешеную ярость.

Скоты, нажравшись, завалились спать, и никто не подумал поделиться со мной даже крошкой. Единственный часовой лениво расхаживал по лагерю, сыто отрыгивая.

Проходя мимо, равнодушно глянул в мою сторону.

Поставив на обычную мужскую похоть, я изобразила самую распутную позу. Самец задержал взгляд, остановился. Ритмично приподнимая таз, я вовсю улыбалась этому идиоту, и с облегчением увидела, как рука аборигена потянулась к поясу. Сбросив одежду, он ринулся на меня, тем не менее, предусмотрительно прихватив кинжал.

Это был единственный шанс, его нельзя было упустить. Умея отлично чувствовать состояние партнёра, я долго и старательно доводила его до наивысшей степени возбуждения.

Жлоб был мёртв уже через секунду после того, как ощутил приближение своего последнего оргазма, заваливаясь грузным мешком с пробитой височной костью.

Выцарапав из судорожно сжатого кулака необходимое мне оружие, я перерезала верёвку, неслышно подползла к спящим, быстро и точно кромсая каждому горло от уха до уха.

Дело близилось к счастливому концу, когда очередная жертва вдруг вытаращилась на меня злобными глазами, а клешни рук попытались схватить. Увернувшись, вскочила на ноги. Выглядела я как девчонка, и сколько-нибудь серьёзным противником ни один нормальный мужик меня бы не посчитал.

Поднявшись, здоровенный бугай уставился блестящими отсветом костра глазами.

-И ххашш меа килт? — с издевательской усмешкой произнёс он.

Спокойно прикидывая, как лучше его уделать, я выровняла дыхание.

Даже такой накачанный, он был уязвим в сотне мест — глаза, виски, нервные центры и кровеносные сосуды...

Сплюнув под ноги, детина указал пальцем перед собой:

-Ана меа тцолб! — потом угрожающе рявкнул -Ррох!!!

-Не звезди, ур-род ср.ный, — я ответила со всем презрением, на которое была способна.

Защищаться легче, чем нападать, нужно было помнить об осторожности.

Как и рассчитывала, безмозглый ублюдок тотчас кинулся, растопырив огромные руки.

Не предполагая и малейшего сопротивления, он был озабочен лишь тем, чтобы ловчее поймать наглую девчонку.

Уже через долю секунды моя огрубевшая пятка врезалась точно в переносицу самоуверенного кретина. Отточенный за два года тренировок удар оказался в такой степени хорош, что опрокинул массивную тушу навзничь. Выгнувшись в агонии, здоровяк пару раз дёрнулся, храпя, и навсегда затих на песке.

Боковым зрением я засекла движение сзади, перехватила, не глядя, руку нападавшего, автоматически повернулась, резко бросила вниз, ломая через колено. Кость сухо хрустнула, падая, тщедушный абориген вскрикнул, а выпавшее оружие звякнуло о камни.

В голову ударила волна ярости.

Выпрямившись, подпрыгнула, добив лежащего ударом в висок. Костлявый с хрипом выдохнул, дрогнула разбитая голова. Горестная гримаса искривила харю, застыла навсегда, мёртвые глаза остекленели.

Метнулась ещё тень. С криком рубанув ступнёй в грудь, отбросила далеко в сторону.

Последний стойкой больше напоминал драчуна, оказался умнее, да и сложен был не в пример остальным — лёгкий, жилистый. Я быстро передвигалась вокруг него, оценивающе поглядывая. Было множество способов прикончить это животное, все его навыки для меня ровным счётом ничего не значили.

Дикарь злобно оскалился, выпалил короткое слово, ударил рукой. Догадавшись о его движении раньше, чем он о нём подумал, я повернулась, сделав шаг, оказалась за неприкрытой спиной, и от души врезала локтем по почке. Удар оказался не столь удачным, противник охнул, но устоял. Развернувшись, он подобрался, нагнулся ниже, несколько умерил пыл.

В глазах поплыло недоумение: он, сильный мужчина, не может справиться с сопливой девчонкой? А отчего не слышно остальных, неужто дрыхнут, как последние болваны?!

Где знать ему, что моё новое тело создано и натренировано так, как и не снилось этим ублюдкам!

И снова, яростно сверкнув глазами, он атаковал, бросился молча и быстро. Но встретил лишь пустоту. Ещё раз пропустив противника мимо, я двинула локтем в то же самое место.

В конце концов, могла я позволить себе чуточку позабавиться с последней жертвой?

Взвыв от боли и бессильной злобы, дикарь окончательно понял, что перед ним не немощная самка его собственного народа. Прочтя в глазах врага растерянность, я повернулась, с непостижимой для его глаз быстротой выбросила вверх правую ногу, пяткой шарахнула в висок. Глухо стукнуло, раздался хруст ломающейся кости. Голова безвольно мотнулась в сторону, глаза стали закатываться, ноги подогнулись. Из красивого прыжка добив оседающего противника, сломала ему челюсть и шейные позвонки. Парень замертво обрушился в костёр, подняв тучу искр.

Проверяя тела, обнаружила, что молодой дикарь — не больше двадцати условных — жив, только треснулся затылком о камни. Я рассмотрела его лицо. По-своему, даже смазливый, только уши какие-то странные.

В голову пришла хищная мысль.

Бросилась к повозкам, схватила ворох крепких верёвок, тщательно привязала одного из своих недавних насильников. Убедившись, что самец не сможет и пальцем пошевелить, вернулась к телам, в беспорядке валявшимся вокруг костра. Выволокла из огня засмердевшее уже горелой плотью. Обошла всех, отрезала каждому вечно зудящие причиндалы, с наслаждением позапихивала их в пасти мёртвых врагов. До чего я ненавижу этих уродливых, похотливо-тупых свиней!!

Закончив, внимательно осмотрела каждую из семи повозок. Никого, только груз кожаных мешков с какой-то жидкостью, на поверку оказавшейся чистой водой. Между делом вдоволь напилась, поела немного, зная, что трое суток не жравши, желудок перегружать опасно.

На востоке светлело, когда я, предвкушая грядущее удовольствие, вернулась к пленнику. Тот уже вовсю извивался, не веря, что держащие его узлы настолько прочны.

Тупо глянул на меня, страха не было, лишь изумление. Почти спокойно произнёс несколько слов, в которых явственно прозвучала снисходительная брезгливость. Ещё раз попытался освободиться.

Лениво пнув его в грудь, я проверила веревки. Наклонилась, с улыбкой срезала с него вонючие шкуры, все до единой. Отросток оказался достаточно внушительным.

Отцепив с одного из поясов кольцо подходящего диаметра, показала мальчишке. В угрюмом взоре понимания не обнаружилось. Так как воды было теперь, хоть залейся, хорошенько обмыла его.

Не думаю, что процедура имела какой-нибудь смысл с точки зрения гигиены: пару часов назад все они побывали у меня внутри. И коль уж столь жалкой кучке дикарей удалось до такой степени распалить опытную шлюху, совершили это не по разу.

Надвинув кольцо до самого корня, немного потрудилась. Фаллос послушно налился кровью, а кольцо навсегда перекрыло её обратный отток. Сев верхом, я сперва просто попрыгала в своё удовольствие, а минут через десять стала развлекаться серьёзней.

Подобрав длинный кинжал, специально для того приготовленный, медленно срезала своему мальчику левое ухо. Для этого пришлось привстать, и большая часть его выползла из меня. Но достаточно и осталось, можно было не волноваться. Дикарь выл, скрежеща зубами, яростно дёргался. Я торопливо плюхнулась на прежнее место, застонала, упиваясь растущим внутри возбуждением. Насадила отрезанное ухо на кончик кинжала, стала водить по бледнеющей морде аборигена. Потом снова приподнялась, лезвием раздвинула ему зубы, раскровянив рот, запихнула ухо туда.

Отклонившись назад, вынуждена была убрать кинжал. Злобно сверкнув глазами, привязанный выплюнул ухо, а вслед за ним и несколько слов на своём тарабарском языке.

-Мальчик не хочет ку-ушать, мальчику невкусно! — глумливо просюсюкала я, высоко подскакивая.

Вскрикнув от пронзившего тело наслаждения, и заводясь уже по-настоящему, схватила припасённую заранее палку, потыкала концом в рот пытавшемуся отплёвываться уроду. Неторопливо встала, отыскала отверстие между его раздвинутыми ногами. Упёрлась и стала медленно надавливать, глядя ему прямо в глаза. Вот тут-то он испугался! Я не торопилась, двигая по сантиметру и созерцая ужас, затопляющий его зрачки.

-Ззян!! Ззян урул!!! — завопил парень, когда палка вошла достаточно глубоко.

-Ой, как рада, что сделала тебе приятно! Ла-апушка моя!! — блаженно жмурилась я в ответ.

Жар снова ударил в голову, меня затрясло. Завизжав, вернулась на прежнее место, лицо пылало, щёки немели, казалось, волосы становятся дыбом. Впившись ногтями в грудь дикаря, я рвала его кожу в лохмотья, рычала, размазывая пальцами кровь. Подобрала кинжал, принялась глубоко вонзать острие в плечи и бицепсы парня, дурея от зрелища льющейся крови, чувствуя, как разливается по всему телу рождающееся внизу неизмеримое, звериное наслаждение.

Дальше было как будто в тумане: я несколько раз втыкала кинжал между рёбер, неглубоко, зато долго крутя лезвие, скрипевшее по костям. Запустив обе руки в хлюпающие кровавые карманы, нащупала мокро-вздрагивающие рёбра, крепко ухватилась за них. Наслаждаясь воплями самца, билась в приступе безумной чувственности. На лицо падали тёплые брызги, страстно одурял их сладко-солёный вкус и запах! Вцепившись руками в хрустящее, свирепо таскала терзаемое мной тело, пожирая глазами распахнутый в ужасе рот и выкатившиеся белки...

...Наконец, ощутила, как внутри рождается колоссальный, зловещий смерч. Энергия, обтекая меня изнутри, восходила по спирали, нарастая с каждым витком, пока не взорвалась фонтаном адского пламени, и всё моё трепещущее, пульсирующее, колотящееся тело, от пальцев ног до кончиков скачущих по плечам волос, превратилось в обезумевшую, ревущую молнию сладострастия...

Пришла в себя, с трудом поднялась на вздрагивающие ноги. Кажется, ублюдок ещё дышал.

Встав над ним, с удовольствием помочилась в лицо. Веки дрогнули. Сколько крови вытекло, а ещё жив! Подобрав кинжал, отхватила лишнее. Тело дёрнулось в агонии, из раны плеснуло слабым толчком. Бросив на его рожу отрезанное, для верности раскроила горло и пошла снаряжаться.

Обыскивая повозки, придумала ещё кое-что. Свернув петлю, набросила на голову ближайшему трупу, подтащила к телеге. Перебросив верёвку через тент, обошла с другой стороны и стала тянуть. Надёжно привязала конец к крепкой на вид штуковине, торчащей сбоку.

Отошла подальше: надо же рассмотреть!

В целом висел красиво. Покачиваясь, в полутора метрах от песка, вот только из раззявленного рта вывалилось его отрезанное хозяйство. Ладно, надо ведь и зверушкам что-нибудь перекусить... Проделав то же с остальными, я украсила все повозки, разумеется, кроме той, в которой намеревалась ехать. Два тела остались внизу — не хватило верёвки, да и огромный здоровяк слишком тяжёл, каркас не выдержал бы веса его тела.

Выбрав телегу получше, заменила там несколько мешков с водой на запас продуктов. Приходилось бросать сотни литров драгоценной жидкости, поэтому, перед тем, как двинуться, устроила "душ". Таким же образом подвесив тяжеленный мешок к своей повозке, проколола дыру и спрыгнула под струю. Чтобы отмыться, пришлось истратить несколько таких ёмкостей — целое сокровище.

Едва разобралась с упряжью тягловых животных. А пока запрягала тупорылых, вообще измучилась — откуда мне было знать, как это делается? Привязав третьего позади повозки, крикнула, подражая местным.

Дрогнув, уродливое сооружение на колёсах заскрипело и покатилось по степи. Животные шагали размеренно, похоже было, что такое транспортное средство не нуждалось в опытном водителе.

От жадности перебрав воды, я вскоре была вынуждена останавливаться гораздо чаще, чем следовало. Весь световой день пыталась наверстать упущенные километры. Дважды меняла местами одного из тянущих повозку животных с шедшим на привязи, позволяла подкормиться кустами. Чего они там находили, в иссохших коричнево-бурых ветках, чёрт их знает, но хрумкали жадно.

К полудню начались проблемы с моим желудком: похоже, его не особенно устроила местная пища. Вот в таких мучениях прошёл четвёртый день на Таншерре.

Небо из гранатового становилось чёрным, в лучах заката степь показалась мне залитой кровью. Дорогу совсем не видно, пора останавливаться. Порадовавшись, что за целый день не встретила ни единой дикарской рожи, отъехала в сторону от дороги. От греха подальше.

Какое-то из животных недовольно заревело, видимо, требуя, чтобы распрягли.

Я постаралась спутать им хвосты и привязала поводья к самому огромному камню, как это делали местные. Чертовски болела задница — как ни пыталась весь день подсовывать под себя шкуры, ощущение было такое, будто меня всё это время по ней лупили. Ныли даже кости таза и поясница.

Нажравшись до отвала, и уповая на то, что впредь требуха станет реагировать разумней, я забралась в повозку, плюхнулась на мешки с водой.

Заунывно подсвистывал ветер, изредка тяжко топая, фыркали и похрустывали своей едой толстоногие.

Прежде чем заснуть, успела подумать: "А что сказала бы Власта про моё поведение прошлой ночью? Проституткой ты, Ветка, была, проституткой и осталась..."

Проснулась от какого-то резкого звука, вся в холодном поту. Сжимая рукоять примитивного оружия, заставила себя успокоиться. Снаружи царила тьма, хоть глаза выколи. Планета-спутник, долженствующая освещать ночь, словно куда провалилась. Отчего-то беспокоились, топотали на привязи "живые двигатели".

Низкий, утробный рёв!!! И крики смертельно перепуганных животных.

Осторожно высовываю нос из-под грубой материи, укрывающей воз. Ни черта не видно. Но паника тупорылых означает, что хищник всё ближе. Снова угрожающее рычание, в самом деле, почти рядом! И тут же истошный визг, рёв, отчаянная возня... В слабом свете ночи едва различимы мечущиеся тени. Сдерживая нервную дрожь, гадаю — полезет тварь в повозку, или насытится животными?

В тот раз мне повезло. Всё-таки, даже надеясь на воскрешение, не особенно приятно быть растерзанной диким зверем. Стало светать, я смогла заставить себя выбраться наружу... Раскиданные валуны, груда костей, кучи отвратительно пахнущих внутренностей. Следы ночного пиршества. Судя по количеству недоеденных ног, одной из потенциальных жертв удалось сбежать? Или оно уволокло целиком третью тушу? Так или иначе, в моём распоряжении осталась только повозка. Можно было впрягаться самой, или снова тащиться пешком.

"Поражение начинается с ощущения неудачи" — так напутствовала Власта перед отправкой. Исходя из этого, события прошедшей ночи следовало расценить, как невиданное везение. Могло быть намного хуже. Кроме того, весь день накануне я, можно сказать, отдыхала, одновременно двигаясь к цели на максимально возможной в этих условиях скорости. Большая часть пути пройдена, и у меня есть всё, чтобы пройти оставшуюся. Настроившись таким образом на оптимистичный лад, стала собираться...

Звезда раскалила почву настолько, что ступни жгло даже через подошвы сандалий, я остановилась, выбрав место для днёвки. Болтавшиеся за спиной мешки натирали плечи и ужасно мешали, но в целом всё оказалось действительно не так уж плохо. Новое тело, внешне копировавшее то, в котором я жила раньше, обладало несоизмеримыми возможностями! Имея еду и воду, я отмахала с тяжёлым грузом не меньше трёх десятков километров, и не чувствовала себя выбившейся из сил.

Сделав несколько глотков, внимательно осмотрела мешок с водой. Вроде бы нигде не течёт. Уложила на алый песок, заботясь, чтобы вниз не попал ни единый камешек. Сжевав порцию вяленого мяса, расположилась отдохнуть.

...Проснулась, закашлявшись. Открыла глаза — и не увидела неба. Вверху бурлили грязные облака песка и пыли, светило помрачнело, сделавшись зловеще-багровым. Чудовищной силы ветер, гоня воздух на юг, сорвал с моего укрытия убогую маскировку. Пыль всё больше насыщала атмосферу, лезла в нос, рот, уши, глаза, скрипела на зубах. Ветер взбесился, превратившись в настоящий ураган, оглушительно ревел, дышать с каждой минутой становилось всё труднее. Чувствуя, что вот-вот задохнусь, я развязала мешок с едой, сунула в отверстие рот и нос, прижимая к лицу края плотной ткани. Первый вдох был облегчением. Затаив дыхание, прищурилась, считая про себя. Осторожно высунулась, чтобы выдохнуть, попутно заполучила новую порцию песка. Тьма вокруг быстро густела. Второй вдох дался труднее — материя работала как примитивный фильтр, но тянуть через него воздух лучше было бы насосом. Над головой проносились тучи песка, сливаясь в тёмно-бурую массу, волосы яростно трепало, в двух шагах было не видно ни зги. Притискиваясь к поверхности, я обеими ногами цеплялась за ближайший валун, боясь, что ветер такой силы может и запросто унести к чертям собачьим.

Казалось, этот кошмар длится целую вечность! Не знаю, сколько минуло времени, когда почудилось, что завывание и свист переменили тон.

Вслушалась. Буря стихала.

Окатив меня ещё несколькими порциями крутившейся в небе почвы, ураган ослабел, убираясь к югу.

Едва не засыпало с головой! Выбравшись из-под массы красивого, кораллового цвета песка, я принялась судорожно шарить в глубине, разыскивая ёмкость с водой. Нащупала, вздохнув с облегчением, вытащила наружу. Отряхнулась, как могла, вычесала пальцами грязные волосы. Повесив на плечи поклажу, потрусила вперёд. За маревом пыли лучи звезды были не так опасны, нужно ловить момент...

Карминовая равнина уходила вдаль на десятки километров, чтобы там утонуть в горячей зыбкой дымке. В недвижном воздухе плотно висели запахи раскалённой степи и сухих жёлтых трав. Бурые резные листики уже образовывали на твёрдой глинистой почве небольшие заплаты растительности.

Вчера потёк по шву мешок с водой, наверное, от постоянной тряски. Обнаружив это вечером, я побольше выпила, даже истратила пару литров, чтобы обмыться. Постаралась уложить драгоценный сосуд так, чтобы там до утра хоть что-нибудь сохранилось. Это не очень помогло, и в шестой день я снова вступила, не имея и глотка. Сколько пройдено километров? По моим подсчётам, оставалось ещё тридцать-тридцать пять... Решила больше не останавливаться, преодолеть расстояние единым броском.

Сумасшедшая жара, наступившая к полудню, просто вытапливала последние остатки влаги. Пришлось укрывать голову куском мешка, чтобы не вскипели мозги. Когда звезда подвинулась, чтобы поджаривать слева, начало казаться, будто звон в голове разбавляется едва слышимыми, слабыми щелчками. Или это галлюцинация?

Стоило прикрыть веки, как начинали чудиться прохладные голубые озёра, сочные зелёные травы, тенистые деревья... Камни опять принялись "перебегать дорогу", и мне приходилось прилагать усилия, чтобы не натыкаться на них. Похоже, я переоценила свои возможности. Надо было переждать самое пекло... Неприкрытые шкурами части тела начали саднить, с каждой минутой боль делалась сильнее. Стряхивая со лба и подбородка катящийся градом пот, я подумала: как хорошо, что все мы должны двигаться на север — что стало бы с моим лицом, если бы целыми днями его палили эти ужасные лучи?

А всё-таки, это приближается линия!

Теперь уже щелчки раздаются совершенно отчётливо. Сколько ещё шагов? Стала считать. Собирая последние силы, не давая пощады мышцам, убыстрила заплетающийся шаг. Ну, скорей же, скорей, скорей!

-Назовите код! — прогремел прямо с неба долгожданный голос.

В то же мгновение я рухнула на колени, в кровь рассадив их о каменистую почву. Теперь это не имело уже никакого значения.

Конец! Финиш, дери его во все дыры! Какое счастье!

Завалившись на бок, я вытянула истерзанные, ломаемые судорогами ноги и произнесла, стараясь выговаривать максимально чётко:

-Вета Холд, "Солнце".

Власта — большая, сильная, любимая моя, подняла на руки, стиснула в объятиях. Как больно, наверное, добрая треть моей кожи — сплошной ожог, но я была беспредельно счастлива. Она ждала, стояла рядом с приёмной платформой, и теперь нас окутывали белые, мягкие облака стерилизационного тумана.

Прямо возле кабины поджидало новенькое тело, и уже через полминуты все страдания остались позади. Нежась в чудесной постели и разглядывая висящий на переборке кинжал, тот самый, который я чудом добыла, чтобы освободиться, подумала: всё-таки, чтобы по-настоящему иметь возможность наслаждаться комфортом, обязательно нужно хоть на несколько дней в году его потерять!

ДЭФА

Едва ли не половина нашей команды обреталась сейчас на рубиновой планете. Не думала, что объявится так много желающих. Окли и Хлоин, Вилар и Анне, маленькая хрупкая Вета и рафинированная красотка Флемилл. Решились на суровое испытание даже юные Бэнджи и Наки! На Таншерре пребывали теперь и все "новенькие", первой среди которых поторопилась записаться Эрта Глен.

Больше всего, конечно, я волновалась за Окли. Как там моя синеглазая девочка? Прошло всего четверо суток с тех пор, как она опустилась на дикую планету, но не проходило и нескольких часов, чтобы я не вышла в астрал посмотреть на неё. Попался нелёгкий участок — на пути то и дело встречались аборигены.

...Они забрались на крутой холм, видимо, чтобы дикари не подкрались незамеченными. Расположились, бесстыдницы, среди бела дня, подстелив одежду и разбросав оружие. Испытав лёгкий укол ревности, я тут же устыдила себя: ещё на Даммере мы не могли долго обходиться без этого. Тем более, в условиях постоянного стресса инстинкты обостряются. Кроме того, имея возможность заглянуть в подсознание подруги, я поняла то, чего не сознавала и сама Окли. Ревнуя меня на корабле ко всем без разбора, даже к мужчинам(?!), она страдала и безотчетно стремилась отыскать какое-нибудь слабое существо, нуждающееся в её опеке.

Девочка-подросток всё больше привязывалась к Окли. Да и неудивительно — ведь каждым лишним днём своей свободной жизни она была обязана именно ей. Персиковая кожа даммерийки заметно огрубела под жаркими лучами рдяной звезды, хотя и сейчас Окли казалось мне намного красивее высушенной девчонки мелкого сложения, стонущей теперь в её объятиях. Рыжая то нежно трогала языком кончики грудей старшей подруги, то жадно впивалась в набухшие ареолы, дрожа, мяла пальцами восхитительные ягодицы, всё смелее раздвигая их. Язык девушки творил замысловатую вязь на животе партнёрши, медленно опускаясь ниже. Голубые глаза невидяще смотрели в яркое полуденное небо. Откинув голову, Окли всё больше возбуждалась, прямые соломенные волосы рассыпались по вздрагивающим плечам, дыхание становилось чаще, веки сомкнулись...

Когда они утомились от любви и просто лежали рядом, я продолжала исследовать тело Окли, решив, что чем-то оно напоминает Элос. Даммерийка тоже хотела быть сильной, не желая поступаться женственными формами. Но нет, Элос всё-таки выглядит более спортивно — выдают широкие плечи, да кое-какие мышцы, начавшие проступать из-под растворяемого тренировками жирка. Гибкая и стройная, Окли не обладала никакой заметной мускулатурой, в её наготе была лишь беспредельная чувственность, без намёка на угрозу. Лишь по объёму запястий и лодыжек знающий мог угадать в девушке скрытую силу.

Отдыхали по очереди. Шерра сидела, скрестив ноги, держа на коленях нож и бумеранг. Старшая спала в тени большого камня, лёжа на спине и согнув колени. Левая рука покоилась на ремне щита, правая вздрагивала на рукояти тяжёлого древнего оружия. Окли и во сне была начеку, как положено воину.

Аборигенка восхищённо рассматривала любовницу. "Из каких же мест появилась в степи такая непохожая на остальных? Закруглённые уши — ни у кого таких не видела, диковинной окраски ярко-жёлтые волосы, глаза и вовсе неслыханного цвета, а уж какие страшные зубы..."

Я снова заметила невдалеке человеческую стаю. Маршрут её движения вскоре должен был опасно приблизиться к расслабившейся парочке. Конечно, нельзя помогать им, это бы нарушило правила, да Окли и не рисковала жизнью...

Отведя взор, заставила себя ещё раз проверить вооружение "Солнца". Проследила электронные цепи и гиромагнитные поля. Но когда закончила с этим, не смогла не заглянуть на планету снова.

...Не выделяясь ни ростом, ни силой, девчонки казалась этим полулюдям лёгкой добычей. Дюжий мужик осторожно подвинулся ближе, боясь, что жертвы рискнут спасаться бегством. Он стоял, чуть согнувшись, широко расставив мощные, кривоватые ноги, густо обросшие буйной коричневой шерстью. Перевязь оттягивало оружие из примитивного металла. Здоровенные лапы, похожие на два бревна с пудовыми кулачищами в ссадинах, свисали расслабленно, рожа щерилась в наглой ухмылке. Крохотные глазки сверкали из узких щелей.

"Свежие девки!... А одна-то, дура, нацепила доспехи воина! Видно боги решили наградить меня, старые шлюхи давно уж надоели" — радостно носилось в его мозгу.

Резко выбросив вперёд окорокообразную ручищу, дикарь вознамерился сцапать стоявшую ближе Окли. Отпрянув, она приподняла верхнюю губу, нехорошо блеснули острые клыки, из-за спины девушка быстро выхватила огромный меч. Стоявшая сзади таншерийка нервно улыбнулась, с тайным трепетом в сердце показала врагам свой нож. Встали умело — со спины не ударить, и двигаться могли свободно, не мешая друг другу.

В толпе приготовились насладиться бесплатным спектаклем, откровенно захохотали — были убеждены, что слабая девчонка не сможет биться таким тяжеловесным клинком. Низколобый вождь недовольно взревел, голоса затихли.

Даммерийка не понимала, что он предлагает бросить оружие, обещая не наказывать за дерзость. Рыжая язык знала, но молчала тоже, уверенная в волшебной силе подруги. Не дождавшись ответа, гигант скомандовал двум соплеменникам:

-Взять!

Смеясь, они подняли здоровые дубины, уверенные, что через секунду вышибут меч из рук дерзкой самки.

Фехтуя пудовым клинком, словно рапирой, Окли легко сделала неуловимый выпад, глубоко вонзив острие в грудь противника. В ту же секунду, извлекая из тела оружие, лёгким движением кисти послала меч вправо, основательно распоров живот второму. Палицы выскользнули из грубых ладоней мужчин, похабные ухмылки превратились в гримасы боли. Первый постоял секунду, да грянулся затылком о камни, не согнув коленей — удар был нанесён в сердце. Второй, издавая тоскливый вой, упал на колени, судорожными движениями сгребая лезущие на волю кишки.

Ахнули.

Передний ряд охочих до женских ласк колыхнулся, лязгнуло оружие.

В ожидании настоящей схватки невысокая Окли расставила ноги, цепко держась ступнями за иссохшую почву. Она словно раздалась в плечах, напряглись невидимые прежде мышцы на спине и руках, угрожающе вздувались, на глазах становясь вдвое толще. Грудь даммерийки будто раздвинулась, взбугрились тугие мускулы, а в потемневшей синеве глаз безумствовало лютое веселье. Сдвинув брови, она наклонила голову, повертела миниатюрной кистью, крепко сжимавшей богатырский меч.

Звероподобный вождь, поражённый увиденным не меньше остальных, наконец, очнулся, рыкнул приказание. Накинулись сразу трое. Девушка двигалась неуловимо быстро для своих неуклюжих противников. Взмах — и, брызгая кровью, в стороны полетели их отрубленные предплечья. Стая с криками отхлынула, но среди вытянувшихся рыл хватало ещё взиравших с угрюмой злобой и ненавистью. Снова блеснули лезвия. Окли рубила быстро и умело, а каждое движение мужчин будто видела наперёд. Вышибала оружие, удары наносила скупо и экономно. Маленькая таншерийка едва успевала за подругой, выставляя впереди нож. Девчонки будто прилипли спина к спине, так мы когда-то дрались в подземельях Базы.

В схватку вклинились много новых — крича, ругаясь, скрежеща зубами. Дико вскрикивая, размахивали длинными ножами, тщились достать амазонок острогами и дубинами, иные издалека трусливо швырялись камнями.

Окли озверела, бешено скаля острые клыки и блестя глазами, завращала мечом над головой. Походя отбивая атаки смельчаков, сокрушала, стремительно вертясь, спеша достать страшными ударами как можно больше. Пробивала рёбра и сердца, разваливала врагов от плеча до пояса. Кричали раненые, из кровавой круговерти отлетали руки с дубинами и топорами...

Вождь, видя, как бесславно гибнут его люди один за другим, тоже ринулся в схватку, в толпу беспорядочно метавшихся фигур, размахивая огромной секирой. Гневно рыча, нанёс жуткой силы удар, топор со свистом рассёк воздух. Окли забеспокоилась — не пострадала бы спутница! Но таншерийка, похоже, привычная к сечам, держалась на удивление хладнокровно.

Неуловимый выпад — и перекошенная харя зверочеловека стала ещё страшнее — оттого, что длинный клинок непостижимо быстрой желтоволосой фурии просадил его туловище насквозь. Вскинув голову к яркому свету звезды, вождь яростно рявкнул, глаза остановились, потемнели, из носа и рта хлынул поток. Булькая горлом, он попытался что-то сказать, но испустил лишь последний хрип. Топор загремел по камням, колени дикаря подогнулись, туша начала оседать — и грохнулась о камни...

Трупы, кости, останки валялись повсюду. Не слышалось ни стона, ни крика. Ближайший рассечён практически пополам, у многих раскроены черепа, тут и там торчали острые осколки рёбер, смердели вывалившиеся наружу распоротые внутренности.

Остекленевшие глаза шестнадцати мужчин бессмысленно таращились в пурпурные небеса.

Девочки решили немного отдохнуть перед последним штурмом, оставалось уже не больше двух десятков километров. Окли, сознавая приближение финиша, испытывала нарастающую тревогу. Ей не хотелось расставаться с Шеррой, но даммерийка не знала, позволят ли ей взять эту девушку на корабль. Рыжеволосой передавалось мрачное настроение подруги, она с видимым беспокойством пыталась понять, в чём дело. Не приставая с ласками, села в отдалении, и только поглядывала на её хмурую физиономию.

-Шерра ххашш? — вдруг жалобно спросила она.

Подняв глаза на печальное лицо спутницы, Окли заметила на пыльных щеках влажные дорожки.

-Нет, нет, Шерра оол, ты здесь совсем не при чём!

Она придвинулась к девочке, заключила её в объятия, попыталась утешить. Тихо плача, таншерийка вздрагивала на коленях старшей подруги, уткнув лицо в шкуры и прижимаясь изо всех сил.

-Но как объяснить тебе, что не всё в этой жизни зависит от меня... — Окли произнесла это с такой тоской, что я от души пожалела её.

Даммерийка уже не хотела к маяку.

Почти два часа они молча сидели, вцепившись друг в друга. Шерра давно исчерпала запасы слёз, и с каждой минутой затянувшегося безмолвия всё больше утверждалась в мысли, что "женщина-воин" намерена её бросить.

Всё же романтической Окли недостаёт решительности...

Будто услышав, синеглазая порывисто вскакивает, держа за руку подругу. Они на предельной скорости устремляются к финишу.

Я, что ли, внушила ей это? Да нет, нет, конечно!

Девочки летели мощно и легко, словно на крыльях, только стелилась пыль.

Оставалось около двух километров, когда они тоже увидели впереди бесконечную полосу жирно блестящей на почве карминовой жидкости. Широкую, метров в двадцать.

Таншерийка закричала, что это "густое пламя", предостерегающе схватила за руку. Пропитанная минеральным горючим почва простиралась в длину километра на три, обогнуть её было невозможно.

Бегуньи растерянно остановились, в ту же секунду справа и слева побежали, устремились к центру огненные тропинки. Степь мгновенно запылала гудящим маслянистым пламенем.

Окли поднесла ко рту большой палец и знакомым движением ожесточённо прикусила его. Узкий и тонкий палец безукоризненной формы. Она держала его во рту, тихонько ругаясь. Путь был закрыт. Потащив из-за спины меч, обернулась одним прыжком, замерла, не шелохнувшись, держа спину прямо и голову высоко.

Окружая полумесяцем, к девушкам со всех трёх сторон мчались несколько десятков врагов.

-"Ну, вот, последние километры, а вышли самыми длинными", — подумала Окли, твёрдо взирая поверх десятков колышущихся островерхих шлемов.

Её спутница встала в полутора метрах слева, вытащив длинный нож.

-"Женщина-воин знала: идут враги, потому хотела оставить меня, спасти", — проносилось под рыжими кудрями. -"Но лучше погибнуть в бою, чем существовать презренной рабыней. Смерть, но не бесчестье!"

Морща лоб и переступая с ноги на ногу, аборигенка дерзко глядела на приближающуюся свору.

-Чтобы зачать, ваши матери совокуплялись с животными! Вы уже трупы!! — звонко и страшно выкрикнула она.

В небе замельтешили копья, закрутились ножи, подруги едва успевали отбиваться, заслоняясь щитами. Каждый из нападавших был хорошо вооружён: меч, щит, шлем, многие с копьями.

Девушки, совсем не выглядевшие угрожающе, стали вплотную к ревущему пламени. Тем не менее, стена врагов оцепенела, как загипнотизированная, в нескольких шагах от направленного на первые ряды тёмного, длинного клинка.

Всего за несколько дней этот меч, а особенно его хозяйка, сделались поистине легендарными. Подбадривая себя, трусливые крысы с разрисованными рожами принялись скалить зубы, выкрикивать оскорбления, разом били в щиты рукоятями мечей.

Даммерийка широко улыбнулась в ответ, вздёрнула губу, открыто продемонстрировав звериные клыки. Грозно сверкнув, будто метательные ножи, они вселили во многие сердца глубочайший ужас.

"Да это сам дьявол", "сатана", "порождение тьмы", про себя воскликнули воины, увидев, как отличается от других Окли.

Она сделала приглашающий жест, откровенно насмехаясь над трусостью огромной стаи. Лицо её было невозмутимо, но из узких щелей между ресницами на этот алый мир холодно глядела небывало синяя смерть.

Отважились, налетели.

Выставив щит, Окли с неуловимой быстротой длинным лезвием нарисовала перед собой полукруг. Завопили, брякнулось под ноги выпавшее у кого-то оружие. Двое крайних с распоротыми животами сели в бурую пыль, обильно увлажняя её собственной кровью, средний оказался просто разрублен надвое по горизонтали. Воины напирали, и клинок золотоволосой завертел стремительные всесокрушающие восьмёрки, образовал перед нею непреодолимую стену сверкающего металла. У кого-то наискось отвалилось полголовы, у иных отскакивали плечи, руки, далеко в стороны разлетались обломки оружия. Люди падали замертво, кричали раненые с перекошенными лицами, струи крови заливали песок. От чудовищного удара щитом плеснулось алое изо рта неосторожно приблизившегося мужчины, и он повалился с размозжённой грудью. Дикари старались загнать девушек в огонь, волосы их уже скручивались от жара, но Окли смещалась, будто по линейке, ступая на распростёртые тела и прорубая среди живых врагов место для себя и своей подруги. Глаза её, налившись кровью, сделались безумны.

Ощущая всё, что чувствовали Окли и Шерра, я вздрогнула, когда острие копья, скользнув по щиту, серьёзно ранило бедро младшей. Под ударами клинков гнулись уже щитки, закрывавшие предплечья даммерийки, заставляя скрипеть зубами от боли. Многие мужчины были ранены или убиты, но оставалось их ещё больше. Единственной надеждой было то, что пламя погаснет, позволит подругам отступить, перегруппироваться.

Шерру раскачивало всё больше, она быстро теряла кровь, мышцы слабели. Но ярость помогала чудом отбивать атаки. Окли пострадала ещё сильнее — вражий клинок рассёк кожу на рёбрах, кровоточила рана в груди, руки покрылись глубокими порезами. Кровь из рассечённого лба начала заливать глаза, это сильно мешало драться, она только теперь поняла, что ранена, в бешенстве не ощущая боли.

Звон железа, хор криков и стенаний умирающих, ругань, проклятия.

Жар заметно слабел, языки пламени уже едва пробивались через валивший клубами жирный дым. Используя завесу, бесстрашная синеглазка, морщась при каждом вздохе, мгновенно перемещалась в неожиданных направлениях, разя кашлявших от сажи противников.

Закрываясь от мощного удара сверху, ослабшая Шерра не успела увернуться от копья, жадно вонзившегося в незащищённую плоть. Страшный удар пробил рёбра, лёгкое, достал позвоночник....

Тонко вскрикнув, полупарализованная, девушка замерла, как подрубленное деревце. Выронила оружие, рухнула на колени, сжимая ладонью огромную рану. Кровь струилась сквозь маленькие пальцы, стекая в песок, изо рта показались алые пузыри.

С тревогой подумала: "Ну хоть она пусть останется жить!" Пытаясь не обращать внимания на стремительно растущую слабость, попробовала подобрать оружие, чтобы ранить нападавшим ноги, но сломанные рёбра разрывали внутренности, а руки уже не подчинялись.

"Хоть раз бы ещё оказаться в её объятиях..." промелькнуло в мозгу смертельно раненой.

Сверху раздался вопль. Рухнул воин с глубоко разрубленной ключицей. Как и девушка, он был ещё жив, их взгляды встретились. Поняв, что и ей осталось несколько мгновений, сражённый в последнем усилии растянул губы злорадной усмешкой.

Не чувствуя ни рук, ни ног, таншерийка была не в силах шевельнуть и пальцем.

Жизнь уходила, девушка явственно ощущала это. Кто-то в пылу схватки наступил на неё, но она уже не почувствовала боли. Холод небытия подымался всё выше, цепенели мышцы, сознание затмевала апатия.

С трудом подвинув зрачки вправо, увидела, как её отважная Окли, вся израненная, обливаясь кровью, свалила-таки последнего — из пасти врага брызнуло красное и вырвался жалкий хрип...

Они не заметили, как несколько оставшихся невредимыми "воинов" позорно бежали, не осмелившись приблизиться к исчадиям ада. Их ноги скользили теперь в лужах, среди останков и мерзко пахнущих внутренностей. Немалый кусок степи был щедро окроплён кровью. Изрубленные тела в неестественных позах, со снесёнными черепами, лежали грудами, вповалку. Кругом пахло смертью.

Поймав синий взгляд, девочка хотела сказать, но вспомнила, что подруга совсем плохо знает арлийский...

Окли жгла острая боль, тошнило, мутился разум. Упав на колено, она безнадёжно склонилась над умирающей, тронула окровавленную остроконечную грудь, ощутив слабеющие толчки сердца. В голове вихрем проносились отчаянные мысли: "Дэфа. Она всесильна, она оживила меня, она сможет спасти!!!"

Шевельнув посеревшими губами, рыжеволоска дрогнула от пронзившей её невыносимой боли. Закатив глаза, уронила остроухую голову, навсегда проваливаясь в чёрную бездну. Последнее, что она осознала, было счастье — её любимая остаётся жить!

Подхватив на руки безжизненное тело, Окли поднялась.

Шатаясь, заставила себя бежать. В голове нарастал звон, обгоревшая степь виделась в багровом тумане, ноги тяжелели и подкашивались. Предательская пелена заволакивала глаза, каждый следующий шаг давался с всё большим и большим трудом. Потеряв много крови, воительница задыхалась, сердце работало на пределе.

Вдруг впереди послышался долгожданный звук. Слабый, едва различимый...

В полубессознательном состоянии она тащила и тащила себя вперёд, сжимая немеющими руками тело любимой, едва не натыкаясь на кусты и камни. Глаза слезились, теперь она почти ничего не видела. Но звук, казалось, понемногу усиливался!

Даммерийка смогла дошагать до спасительной линии. Скрипя зубами от боли, села, опустила на колени скорбную ношу, провела грязной ладонью по своему холодному лицу.

И когда нужно было произнести код, устыдилась немочи севшего голоса.

Окли шагнула из тумана, держа мёртвую девушку на руках.

Увидела приготовленные для обеих копии, бросилась к новому телу Шерры, глянула с благодарностью и безмолвной мольбой.

В уголках синих глаз блестели слёзы.

Израненная, обгоревшая, истёкшая кровью — на боку свисал целый лоскут кожи, сорванной ударом клинка, едва способная держаться на ногах, в эту минуту она желала только одного — увидеть, как поднимутся веки с рыженькими ресницами, как шевельнутся губы, замершие, казалось, навсегда...

Первые мгновения лицо девушки-подростка оставалось недвижимым. Открыв глаза, она бессмысленно взирала перед собой. На пятой секунде остановив взгляд на Окли, цеплявшейся побелевшими пальцами за окровавленную переборку, краснокожая с криком метнулась, подхватила под руки, принялась неистово целовать родное лицо, покрытое копотью и кровью. Обессилевшая, даммерийка держалась одним только чудом — холод охватывал тело, а сердце билось всё реже... Не пытаясь понять, что произошло, где они находятся и каким образом она ожила, рыжая торопливо забормотала. Она хотела промыть раны любимой, посыпать целебными травами, наложить какие-то мази...

-"Девочки, вы не возражаете, если теперь я подлечу Окли?"

Восприняв посланную мною мысль, они обернулись, не подумав задаться вопросом — как услышали и поняли, если я ничего не произносила?

Подхватив сползающую на палубу даммерийку, я усадила её рядом с новенькой копией. "Солнце" исполнил всё быстро и чётко, спустя несколько секунд обе малышки могли дать волю чувствам. Счастливо обнимаясь и раскачиваясь из стороны в сторону, они изливали друг на друга великую радость спасения. Пошмыгав немного носами, стали дрожащими голосами лепетать без умолку на разных языках, не замечая, что ничего не понимают. Восхищённо прижимались, теребили, трогали друг друга в тех местах, где только что зияли смертельные раны.

Через несколько минут Окли вспомнила обо мне, глянула из-за плеча своей рыжей пассии на мгновение отрезвевшим глазом:

-Ты не сердишься на меня, Дэфа, ведь правда?

БАР ФЛЕМИЛЛ

В третий раз я начинала этот окаянный путь с начала.

Местные подонки дважды убивали, не позволив завладеть оружием, и я была в отчаянии. Аланн, носившая теперь имя "Элос", пыталась уговорить отказаться от новых попыток, но я не могла признать себя побеждённой.

Ну конечно, захотела поиграть в крутую, доказать бессмертной, что тоже на что-то способна!

Начав с нуля, брела по степи и думала, как избежать встречи с компаниями мерзких скотов, таскавшихся по этой алой планете.

И только теперь поняла: нужно преодолеть себя, причина неудач внутри. Надо не прятаться от них, а нападать первой. Обороняться — значит проиграть!

В первый раз, когда встретила аборигенов, меня до обидного просто "купили"! Пятеро юных голодранцев без всякого оружия показались совершенно безобидными. Старший из них, кстати, не самый противный, опустился на колени, принялся оглаживать мои длинные ноги, что-то лепетал восторженно-вопросительным тоном.

Через секунду оказалось, что всё это блеф. Стоило упустить из поля зрения одного, как юнец тут же шандарахнул меня по затылку!

Очнулась я распластанной на песке с удавкой на шее, один из "невинных мальчиков" крепко держал кожаную петлю. Не меньше трёх часов они, сопя, терзали меня, а малейшая попытка сопротивления приводила к затягиванию удавки. В конце концов, возможности юных варваров иссякли, они туго связали мне руки и сочли возможным избавить от петли.

Это была их ошибка.

В ту же секунду кинувшись на маленьких чудовищ, я отлично справлялась и одними ногами. Ярость кипела внутри, но теперь уже ясно, что именно она и не позволила мне быть в необходимой степени осторожной. Пришибив троих, я заработала ножом в спину и, прежде чем умерла, успела пережить ещё пару часов нечеловеческих мучений...

Аланн встретила на корабле, обняла, успокоила, приласкала и пожалела. Проплакавшись, я заметила, что она приняла привычную для меня внешность навигатора "Посланца Ино". Испытав глубокое чувство благодарности, снова подумала, что ближе её у меня теперь нет никого во Вселенной.

Мы сидели рядом, обхватив руками колени и сплетя пальцы.

Мягкий ковёр сочной травы расстилался у сказочно красивого горного озера. Бабочки порхали над прозрачной водой, неподвижное бирюзовое зеркало невиданной чистоты сияло под мягкими лучами жёлтого светила. В глубине стремительно носились пёстрые рыбки, было видно близкое дно, цветные камешки, подводные растения. На той стороне, километрах в трёх, высились густо поросшие яркой зеленью скалы, поднимавшиеся в заоблачные дали. Было жутко хорошо, и не хотелось никуда уходить.

Вечером я отправилась вниз.

Прощаясь, мы долго обнимались, и впервые мне было приятно прижиматься к женщине.

Но ведь Элос не только женщина, она способна принять облик мужчины...

Второй участок попался с деревней аборигенов в полукилометре к северу от места высадки. Я, было, подумала, что Аланн отважилась нарушить правила, облегчить мне путь, успела даже разозлиться на неё — клялась ведь, что участки произвольно определяет МК! В селении можно было разжиться одеждой и всем необходимым, может, даже каким-нибудь транспортом.

Не имея ни малейшего желания опять оказаться в руках дикарей, я проявила максимум осторожности, подобралась к деревне только при свете луны. Долго прислушивалась у окраинных хижин. Из одной хибары, кажется, не доносилось голосов. Выжидать было тоже опасно — пройдёт кто-нибудь, заметит.

Заскочив внутрь, огляделась. Посредине, на полу, теплился слабый огонь. Висел удушливый смрад грязной одежды и ещё какой-то гадости. Попинав ногами груды тряпья, не обнаружила ничего похожего на оружие, или на то, что я могла бы надеть.

Позади шевельнулось. Оглянувшись, занесла руку для удара, но увидела всего лишь испуганную девочку лет двенадцати. Шумно выдохнув, я приложила палец к губам и улыбнулась. Отступая назад мелкими шажками, девчонка быстро выскользнула наружу и исчезла.

Надо было убираться отсюда, а так ничего и не нашла! Прошло не больше нескольких секунд, но в дверях я уже столкнулась с целой сворой косматых дядек. Ткнув одного кулаком, шарахнулась назад, с испуга вышибла противоположную стену этого сарая. Оглушённо мотая головой, помчалась куда глаза глядят. Чёртовы дикари не дали особенно разогнаться, топот слышался уже в нескольких шагах позади.

Повернувшись, подхватила горсть песка и швырнула ближайшему в харю. Увы, гад успел увернуться. Вынужденная спасаться бегством, я поднималась на ближайшую дюну. Подлый маленький спутник Таншерры освещал всё вокруг, словно днём. Преследователи растянулись в цепочку, и я поняла, что это шанс. Развернувшись, нырнула под занесённую для удара руку, повалила противника, оседлав его, стала душить. Силы хватало — почувствовала, как рвутся мышцы шеи под моими пальцами, как хрустнул позвоночник...

Но несколько мужчин успели настигнуть. Я отбивалась, в отчаянии вцепилась кому-то в морду, выцарапывая глаза. Конечно, получила по зубам, сплюнула несколько — и тут кольнуло в грудь и почти сразу же — в спину. Навалилась внезапная слабость, грохнувшись в пыль, попыталась подняться, но твёрдые пятки врагов тут же принялись остервенело пинать, по спине потекло горячее, закружилась голова.

Элос никак не хотела отпускать в третий раз. Пугала, что такие потрясения могут повредить рассудку. Но я убедила её: есть вещи, которые делать необходимо. Делать то, что от тебя никто не ждёт, на что и сама не считаешь себя способной. Как иначе назвать себя человеком?

Расхрабрившись от этих мыслей, шагала во весь рост, готовая к схватке. Перебравшись через очередную дюну, замерла — в двадцати метрах с десяток местных оборванцев молча и ожесточённо рубились друг с другом. Несколько раненых, а может, убитых, валялись в изломанных позах на высохшей багряной почве. В стороне сидели две женщины в таких же лохмотьях, с длинными нечёсаными волосами. Одна наблюдала за схваткой молча, другая жалобно кричала, размахивая руками.

Над головой просвистело. Присев, я похолодела: только что могли оглушить, и это было бы в третий раз! Разъярившись, бросилась к дерущимся, на ходу подобрав камень, метнула в ближайшего. Булыжник со стуком шибанул дикаря в ухо, руки его разжались, противник, не пропустив удобный момент, ткнул оглушённого большим ножом в живот. На победителя тут же напал другой. Оглядевшись — никто не обращает внимания — я схватила валявшийся под ногами громадный клинок. Раненый шевельнулся. Рванув за грязные волосы, с наслаждением воткнула лезвие в его горло. Голова откинулась, глаза застыли.

Подобрала щит, обитый толстой кожей. Выждав, когда сильнейшие разделаются с более слабыми, налетела на оставшихся пятерых с таким бешенством, что мужчины попятились. Зарубив первых двух, немного успокоилась, поверила в собственные силы. Подбодряя себя угрожающими воплями, полосовала направо и налево, слушая чавкающие удары. Дикари заметались, гнев на лицах мужчин сменил первобытный страх.

Разделавшись с последней пятёркой, ощутила прилив необычной радости. Добила остальных раненых, от крови окончательно потеряла человеческий облик, прыгала на их телах, чего потом чрезвычайно стыдилась! Но трудно было забыть, как такие же, как эти, скоты истязали меня часами, прежде чем убить.

Скривившись от острой боли в боку, я выругалась.

Пелена ярости рассеивалась, пришло время подсчитать потери. Тело ныло и гудело от своих и чужих ударов, левый бок и рука были в синяках и ссадинах, на лбу кровоточила глубокая царапина и наливалась здоровенная шишка. Опустив щит, тряхнула онемевшей рукой, повернулась.

Женщины сидели на песке со связанными ногами.

Ближайшая глянула со страхом и надеждой, что-то визгливо лопоча. Я вспомнила, чем обернулась в прошлый раз жалость к ребёнку, подняла меч. Поняв, что настал последний час, дикарка закричала, бросилась в сторону, быстро перебирая по песку руками. Ей удавалось не только волочить свои спутанные ноги, но заодно и безразличную ко всему спутницу.

Интересно, что бы получилось, кинься женщины в разные стороны? Подивившись такой прыти, я настигла беглянку. Широко раскрытый бледный рот жадно хватал воздух, в глазах леденел ужас.

Ловко снесла ей голову, туловище корчилось, разбрызгивая кровь, но вторая женщина продолжала демонстрировать поразительную хладнокровность.

Что она, идиотка, или ей почему-то хочется умереть? Любопытно, а как понять её, не зная языка? Тем более, таншерийка, похоже, не расположена к задушевной беседе.

Рубанув по верёвке, соединяющей живую с дёргающимся трупом, я получила возможность ещё раз убедиться в абсолютном равнодушии женщины к собственной судьбе. Она даже не попыталась развязать грязные лодыжки.

Однако, бросила на меня короткий недоумённый взгляд — что это, мол, за новости, почему не убиваешь? Стало быть, смысл происходящего вполне понимала.

Указав на верёвки, я жестом велела пленнице избавиться от них. Нехотя согнув длинные ноги, она с ленивой грацией стряхнула путы. Наблюдая за небрежными движениями аборигенки, я поняла, что она физически развита и совсем не стара. Твёрдо сжав губы, смотрит уверенно и прямо.

"Предстоит трудный путь, отчего бы не взять её в качестве вьючного животного?" с этой мыслью я показала женщине, что нужно подняться.

Поморщилась от ужасного запаха нечистого тела, велела сбросить зловонные тряпки. Внимательно осмотрела и нашла её подходящей: крепкие, жилистые ноги и руки, узкий таз, тонкая талия. Обходя дикарку сзади, почувствовала вдруг, как та заметно напряглась.

Я едва сдержала удивлённый возглас: на теле красовалась хищная золотая птица, изображённая во всю широкую спину, распахнувшая крылья от плеча до плеча. Хотела даже потрогать красивый рисунок, но передумала — лучше не касаться грязных косм, мало ли какая в них водится живность.

-Так. Ме-ня зо-вут Бар, — выговорила по слогам, пристально глядя в холодные глаза цвета запёкшейся крови, указала на себя рукой.

-А те-бя? — мой указательный палец, описав дугу, теперь был направлен в коричневый плоский живот таншерийки.

Низким, глухим голосом пленница нехотя буркнула:

-Тийаюн.

Она в свою очередь, указала на валяющуюся под ногами рвань, что-то спросила.

Догадавшись, я изо всех сил замотала головой, демонстративно зажала двумя пальцами нос, показала, что лучше уж снять что-нибудь посвежее с трупов.

И заметила, как неживое лицо таншерийки на долю секунды озарилось слабым подобием улыбки.

Вместе мы обыскивали тела, складывая в кучу фляжки с водой, оружие получше. Искоса посматривали друг на друга, я кое-как старалась объяснить, что предстоит далеко идти. Вдруг дикарка насторожилась, замерла. Торопливо схватила плоский кривой предмет из вещей одного убитого. По форме он отдалённо напоминал птичье крыло, но был, несомненно, сделан человеческими руками. Аланн говорила мне, что местные как-то используют подобные вещи на охоте. Жадно ощупав полированную поверхность задрожавшими руками, Тийаюн украдкой покосилась на меня. Не углядев в моём лице отражения каких-либо эмоций, опустила глаза. Но я успела прочесть в них отблески торжества. Она набрала этих штук целых четыре, а почему бы и нет, в конце концов, мешки-то нести ей...

Сгущались сумерки. Звезда готовилась соскользнуть за горизонт.

Гранитный купол неба и мрачная равнина планеты казались одинаково тёмными, но между степью и облаками сияла широкая полоса яркого пламени, этакая река из нескольких оттенков красного. Золотисто-оранжевая посередине, сверху и снизу обрамлённая слоями пурпурного и багрового...

Кровавое небо кровавого мира.

Долго не могла решить, где будем спать. Не попадалось ничего, кроме редких сухих кустов, да завалов камней.

Вдруг моя носильщица остановилась, указывая на скопище валунов. Догадавшись, что она предлагает место для ночлега, я кивнула. Тийаюн облегчённо сбросила мешки, от неё пахнуло горячим потом. Внимательно обошла камни, осматривая их, снизу потыкала длинной палкой, только после этого забралась в середину. Было ещё жарче, чем на песке, по спине сбегали гадкие струйки. Исполинские валуны раскалились за день, и теперь отдавали накопленный зной.

Поужинали своими запасами из мешков, причём Тийаюн вела себя довольно независимо, еду молча разделила поровну, ничего у меня не спрашивая.

Опасаясь, как бы она не сбежала ночью, или, того хуже, не напала бы на меня, я связала дикарку по рукам и ногам, сама устроилась подальше.

Неудивительно, что люди здесь так скверно пахнут. Пройдя по раскалённой степи несколько часов, я до сих пор брезгливо морщилась, ощущая неприятный запах собственного пота, хотя температура заметно упала. Воды не было — мы могли позволить себе выпить лишь несколько глотков, поэтому пришлось ложиться спать грязной.

Аборигенка видела уже, наверное, третий сон, а я всё мучилась, слушая хор истошно орущих насекомых, вертелась так и этак, пока не заболели бока.

Днём, когда раскалённая добела звезда уже прижимала к песку и хотела заставить ползти, мы укрылись в тени камней. Поглядывая на кружащих в небе птиц, Тийаюн медленно сняла с пояса одно из метательных орудий. Широко расставила ноги, с размаху запустила кривую палку. Бешено вертясь, она врезалась в стайку рассыпавшихся во все стороны пернатых. Я крайне удивилась, но дикарка смогла не только сбить довольно крупную птицу, но и заполучить назад бумеранг, не сходя с места. Непостижимым образом он возвратился ей прямо в руки! Не глядя вернув послушное оружие на предназначенный ему крючок, она подобрала птицу, стала ощипывать. В мешках было довольно сушёного мяса, но таншерийка, видно, соскучилась по свеженине. Ободрав перья и выпотрошив тушку, разрезала её и положила на камень. Развела огонь. Скоро на углях зазолотилось поджаренной кожицей сочное мясо, распространяя дурманящий аромат.

Плохо отдохнув ночью, я решила, что полуденная жара лучше переносится во сне. Связав аборигенку, залезла под натянутый в камнях полог из нашей одежды. Теперь моё тело распространяло не менее ужасный запах, да и укрыться от жгучих лучей нужно было обеим. Так что легли рядом.

Очнулась от диких криков.

Схватившись за меч, выпрыгнула из-под шкур с колотящимся сердцем. Тийаюн один за другим посылала вдаль бумеранги. Глаза ещё не привыкли к яркому свету, я повернулась. На песок оседали четыре тела, степнячка бежала к ним, размахивая ножом. Гигантскими прыжками я поспешила следом. Женщина быстро добивала оглушённых, в то время как один из тех, до кого ещё не дошла очередь, стал шевелиться. Приставив к его горлу меч, я подождала, когда Тийаюн вонзит нож в сердце. Буднично, едва кивнув, она поблагодарила меня за помощь, потом отрезала у каждого из убитых левое ухо и с видимым удовлетворением нанизала на верёвочку.

Пополнили запасы воды. Если бы эти мужчины не наткнулись на нас, уже завтра пить было бы нечего. Дикарка вырезала что-то из живота одного и сожрала порядочный кусок прямо сырым. От подобного зрелища меня едва не вывернуло, и я принялась усиленно разглядывать ближайшие кусты.

Но каким же образом она смогла развязаться?!

Когда стало можно идти дальше, остроухая мадам, упаковав мешки, поднялась, расправила набедренник под широким поясом с круглой пряжкой. Стянула узлы на поклаже и протянула мне один из мешков.

-Это почему? — недовольно осведомилась я.

Наши взгляды встретились. В лице спутницы читалась непреклонность. Знаками она пояснила, что несла оба потому, что я убила много врагов. Теперь она убила врагов, которые могли напасть на меня, и мы в расчёте.

Правда, степнячка не приняла во внимание, что я могла бы убить её и сейчас, а она — нет. Ну, может быть, только ночью...

Несколько раз Тийаюн вдруг круто сворачивала, уверяя, что прямо идти нельзя. Злясь на неё за удлинение пути, я надеялась, что эти выкрутасы чем-то оправданы.

Однажды проснулась оттого, что Тийаюн громко кричала во сне.

Это было на днёвке, и я удивилась жестокому наслаждению, сиявшему на лице аборигенки. Всё тело её напряглось, кулаки сжались, из губ вырывались отрывистые непонятные слова, похожие на команды.

Видимо, почувствовав взгляд, женщина очнулась, вынырнула из мира грёз. Полоснула острыми зрачками, что-то пробормотала...

В середине восьмого дня мы услышали маяк, и я испытала непередаваемое облегчение. Кончены мучения, вся эта грязь, вонь, жара, давящая на мозги непосильным грузом.

Моя попутчица тоже слышала нарастающий звук, и это её заметно беспокоило. Женщина постоянно озиралась по сторонам, но невозможность определить источник необычного для этих мест шума явно не нравилась амазонке. Я постаралась успокоить, показывая, что опасности нет, однако полного доверия между нами так и не возникло.

Чувствуя, что до линии остаётся несколько шагов, я остановилась. Стала показывать Тийаюн, что сейчас улечу наверх, навсегда, а она может идти, куда ей угодно.

Степнячка крепла с каждым днём, видно в плену её скверно кормили. Набирала вес, обрастала сухими мышцами, теперь в ней чувствовалась немалая мощь. Красноватые глаза смотрели недоверчиво, но спокойно.

Я сняла свои шкуры, сандалии, отдала флягу с водой и мешок. Единственное, что оставила — это меч, хотелось сохранить его на память. Теперь таншерийка глядела уже, как на сумасшедшую. С иронической ухмылкой потрогала мне лоб, кивнула — мол, что поделаешь, перегрелась!

Когда я пошла к маяку голой, сделав знак, запрещающий следовать за мной, Тийаюн пожала плечами и уселась в песок, скрестив перепачканные красноватой пылью мускулистые ноги. Поза её выражала терпеливое намерение ждать, пока я не приду в себя.

-Назовите код! — разнёсся далеко по степи голос М-координатора.

Скосив глаза назад, я увидела остроухую в боевой стойке, в обеих руках по бумерангу...

-Бар Флемилл, "Солнце"!

Пройдя необходимые процедуры, с полчаса поплавав, я почувствовала, что воинственная аборигенка отчего-то никак не идёт из головы.

Без помощи Тийаюн вряд ли мне удалось бы пройти столь тяжёлый маршрут, нужно было как-то отблагодарить её за этот белый комбинезон капитана.

Элос была в новом теле, до сих пор казавшемся несколько необычным из-за обилия мышц. Кроме того, я привыкла видеть её более зрелой, хотя в этом облике Аланн, бесспорно, была намного красивее. Роскошная грива густых, мелко завивающихся волос обрамляла жизнерадостное лицо с огромными миндалевидными глазами, чувственный рот приковывал взгляд...

Приветливо улыбнувшись, она пригласила сесть рядом, увеличив кресло. Коснувшись обтянутого чёрным точёного бедра подруги, я почувствовала волнение, но не отодвинулась.

-Тебя что-то тревожит, победительница? взмахнув длинными ресницами, Элос смутила меня ещё больше, яркие глаза, казалось, заглядывали в глубину души.

На секунду замявшись, я кивнула:

-Твои возможности теперь беспредельны. Можно узнать, что делает сейчас некая таншерийка по имени Тийаюн, и что она думает обо мне? — Запнувшись, я почувствовала, как в лицо вдруг бросилась краска. -Нет-нет, мы вовсе не были близки, просто, не зная языка, почти не понимали друг друга, а я теперь чувствую, что должна как-то отблагодарить эту смелую женщину. Но как?

Искоса глянув, увидела, как заострившиеся было скулы Элос заметно смягчились.

-Побудь рядом, я сейчас загляну туда.

Кресло под нами плавно переродилось в кровать. Чувствуя, как лицо заливает жаром, я осознала, что лежу с ней в одной постели. Но подруга, закрыв глаза, мгновенно ушла в себя.

Глядя на незнакомый, красивый профиль, я могла теперь изучать её лицо без боязни.

Веки едва заметно подрагивали, Богиня уже спала.

Открыв глаза через несколько минут, Элос усмехнулась, повернула голову.

-Да, тебе посчастливилось встретить особенную попутчицу!

Видимо, почувствовав мою скованность, она снова вернула кресло.

-Что-нибудь выпьешь?

-Спасибо, можно лёгкий напиток...

На возникшем перед нами столе появились серебристые вытянутые сосуды, поилки замысловатой формы, немного сладостей.

-Там теперь ночь. Твоя бывшая спутница дремлет в камнях и думает. Думает о своей жизни, о тебе...

Элос рассказывала, что степнячка продолжает свой путь на север, желая вернуться в город, которым должна была править.

Рассказ оказался долгим, намного дольше, чем я могла ожидать. История Стремительной из династии Юн звучала не меньше часа...

Глава 24. КУДА ДЕВАЮТСЯ АТЕИСТЫ

ТИЙА ЮН

В этой части пустыни травы стало больше, за остаток дня я преодолела немалое расстояние, Шла по такырам, стараясь не оставлять следов, избегая появившихся уже, но едва заметных на твёрдой почве дорог. Простерлись длинные чёрные тени, Орл склонялся к западу.

Было уже поздно, но я отчего-то никак не могла погрузиться в сон. По блестящему диску ночного светила скользили причудливые тени редких облаков. Растянувшись на медленно отдающих тепло камнях, думала, как неожиданно изменилась судьба, вглядывалась в магический лик Лура и далёкие огоньки звёзд. Неподвижные, они ровно сияли, образуя узоры, контуры знакомых предметов. Точно так же я любила смотреть на них с главной башни цитадели, окружённая великолепием, роскошью, подобострастными слугами. Земля таяла далеко внизу, и казалось тогда, что лечу по ночному небу...

Отец наш был ещё довольно крепок, разменяв полсотни вёсен — две трети из отпущенных человеку. Был здоров, не жаловался ни на что, а однажды уснув, поутру не проснулся. Я была старшей, настала очередь править. Тул, младший брат, после смерти отца стал совершенно невыносим. С раннего детства не питали мы особой любви друг к другу, может, из-за того он настолько сблизился со своим учителем, также ненавидевшим женщин. Преподаватель воинских искусств, слишком красивый лицом, для того чтобы остаться честным человеком, оказался искусен в интригах. Мне сообщали, что брат затеял недоброе, но я была слишком глупа и самонадеянна.

Отужинав как-то вечером, ощутила сонливость. Наверное, Тул так же расправился и с отцом, подсыпав ему яду?

Очнувшись от снотворного, я увидела себя в крытой повозке, спутанную по рукам и ногам, привязанную к борту телеги. О побеге нечего было и помышлять! У противоположного борта сидела та самая служанка, что подносила еду. Предательница!

Наверное, чтобы сломить мою волю, в первую же ночь бродяги поочерёдно изнасиловали её. Поросшие багровой шерстью, низколобые, с маленькими острыми глазками и приплюснутыми носами, они, казалось, обладали наиболее полным комплектом самых отвратительных черт характера работорговцев. Омерзительный спектакль с молодой девушкой регулярно, раз в два-три дня, повторяли, обращаясь с нею с всевозрастающим цинизмом.

Ко мне, однако, подступиться так и не решились.

Хотя унижали, как только могли — пристально следили, когда я отходила по надобности, комментировали каждое движение. Пищу, и то пытались первое время просто швырять в повозку. Наголо бритый торговец с квадратным подбородком и без шеи, скрипя зубами от злости, подал в тарелке только после того, как я трое суток отказывалась есть, не желая подбирать куски с пола.

Так выяснила, что моя смерть не входит в планы бандитов.

Ослабев, целыми днями я сидела в угрюмом молчании, лелея бредовые планы освобождения, мрачно наблюдая, как за бортом равнины сменяются предгорьями. Воздух становился суше, скоро вместо поросших деревьями и кустами холмов вокруг будут песчаные дюны, волнами бегущие за горизонт.

Гиблые места.

Но в своё время Шетх, военачальник Города, учил выживать везде...

Наследники власти получали суровое воспитание. Мне исполнилось только шестнадцать, когда вместе с молодыми воинами я десять дней шла по пескам, питаясь тем, что удавалось найти или добыть. Минуло больше десятка вёсен, но и сейчас я смогла бы возвратиться.

Как только вернуть свободу?

Они были со мной осторожны, даже кормить и поить приходили по двое и не развязывали ног. Утром и вечером, когда позволялось пойти по нужде, на голову набрасывали аркан, кряжистые зверолюди окружали целой стаей. Знали, что двоим, а может, и троим со мною не справиться.

Изменница то дремала, пуская слюни, то скулила, прося прощения, проклиная себя за то, что позарилась на награду. Горожанка в третьем поколении, она смертельно боялась пустыни как всякий простолюдин, в страхе дрожа перед неведомым, оттого, что за свою ничтожную жизнь ни разу не ступала за ворота. Я не удостоила её ответом, хотя унылое хныканье днями напролёт раздражало до умопомрачения.

Повозку сильно трясло на каменистых горных дорогах, я вынуждена была терпеть случайные прикосновения гнусной рабыни, хотя и делала вид, что мне это безразлично. Первые дни приходилось ужасно страдать от запаха. Воняло в повозке всё, по-моему, даже доски, из которых этот грубый ящик был сделан.

После двух декад пути лёгкая домашняя одежда изорвалась и обветшала, чтобы не остаться голой, я была вынуждена надеть предложенные тюремщиками драные шкуры.

Сорок девять дней меня везли на юг нанятые братцем работорговцы, пока однажды на них не напали пустынники. Каким бы ни был исход битвы, меня он устроить не мог: или продолжение пути в неизвестность в постыдной роли пленницы, или перспектива оказаться в рабстве у диких людей. Неизвестно, что хуже. Служанка истерически визжала, страшась попасть к дикарям. Мне было всё равно.

Внезапно в рядах сражающихся возникло смятение.

Взявшаяся неизвестно откуда свирепая бледнокожая женщина убивала и пустынников и горожан. Мечом, который держала в руках, не владела, просто размахивала им, словно дикарь дубиной, но при такой мгновенной реакции и нечеловеческой силе ей оказалось достаточно и этого.

Разделавшись со всеми мужчинами, она зарубила обезумевшую от ужаса предательницу.

По глазам бледнокожей я видела, что меч мог лишить головы и меня, но что-то заставило странную женщину передумать.

Она не знала предназначения бумеранга, не знала моего имени, вообще была очень необычной. Говорить по-человечески не умела, а уши её были круглы, как у хорцана. Указав в направлении Города, кое-как объяснила, что пойдёт туда со мною.

Это показалось мне божественным знаком!

Если я жива, то, как законная правительница обязана вернуться. Тул и его холуи — законченные кретины, если у них не хватило духу сразу меня убить.

Подарившая мне жизнь бледнокожая была не из наших мест — не умела добыть уиха, могла стать лёгкой добычей первого же кфаси. Она опасалась меня и каждый раз, собираясь уснуть, неумело связывала. Тут же освобождаясь, я, перед тем, как чужая должна была проснуться, связывалась снова, усыпляя бдительность женщины с коротким именем. Черты её лица были необычно яркими — густо-чёрные брови, словно подведённые глаза, тёмные веки и алый рот. Сперва мне показалось, что это краска, но позже я поняла, что это не так.

Мы возвращались, пешком это получалось значительно медленней, но всё равно, уже через пять дней пустыня немного оживилась. Стали попадаться домашние хорцаны пустынников, и я обходила их селения стороной, убеждая Бар, что прямо идти опасно.

Я всё время думала, как поступлю, вернувшись. Что там с моим Городом? Время сейчас неспокойное, вожди племён готовы объединиться для очередного набега. Братец, верно, уже натворил множество глупостей, какой из слабака правитель! Нужно бы узнать, разведать...

Прошло ещё несколько дней, когда далеко впереди послышались неестественные шумы. Необыкновенный звук с каждым часом слышался всё сильнее. Пытаясь найти объяснение происходящему, я тщетно ломала голову. Стук был таинственным и завораживал своей ритмичностью, нёс напряжение, грядущую опасность, трагедию. Казалось, сама земля стала говорить со мной.

Бледнокожая Бар как всегда пёрла напролом, пыталась успокоить, уверяя, что опасности нет, но я не верила ей. Лезли странные мысли — откуда знает, что это за звуки? Может, она, такая бледная, послана самой Тьмой, чтобы теперь заманить в подземелья Дрона?

Мерный стук сделался невыносимым, когда поведение чужой и вовсе стало напоминать сумасшествие. В самую жару она сняла дарлыг, осил, разделась донага, заявив, что улетит в небо. Крыльев на спине бледнокожей не прорезалось, поэтому я не очень-то поверила.

Но голос Бога, грянувший вдруг, испугал даже меня.

Выкрикнув в ответ заклинание, посланница Света, прихватив с собой меч, моментально растаяла в воздухе, не оставив после себя ни единого волоса.

Придя в себя после удивительного происшествия, я обратила внимание, что шум прекратился. Двинулась дальше, размышляя об увиденном чуде. Теперь могла шевелиться быстрее, пришелица не была столь вынослива.

На рассвете впервые проснулась от холода, с наслаждением вдыхала остывший ветер. Подкатилась к тёплому камню, за несколько часов тьмы он не успел полностью отдать накопленный жар.

В багряном небе стали чаще появляться белые волокна облаков. Валуны, прежде торчавшие совершенно лысыми, выжженными Орлом, здесь всё больше обрастали мхом и попадались чаще, слагаясь в каменистые гряды. Пустыня то тут, то там разнообразилась островками коричневатой травы, становившимися сочнее с каждым часом пути.

Дикая земля постепенно оживала.

Наконец, к своему безграничному удовольствию, я обнаружила в особенно пышных зарослях кустов крохотный ручей. Тщательно осмотрела окрестности, быстро сбросила одежду, влезла в ледяной источник, пробившийся наверх из неведомых глубин. Измученное зудом тело столько долгих декад не знало влаги! Стараясь не терять бдительности, положила оружие рядом — только протянуть руку.

Она появилась из вихря.

В невиданной белой одежде, плотно облегавшей тело, словно вторая кожа, а яркое лицо украшала приветливая улыбка. Закашлявшись, задохнувшись от удивления, я сделала вид, что в горло попала пыль. Даже испытала что-то вроде радости и интереса.

Нельзя было назвать эти чувства серьёзными, всё-таки я была не очень эмоциональной, считала понятия "дружба" и "любовь" фантазией поэтов, всегда жила одиноко и почти не имела фаворитов. Пропасть неравенства и страха лежала между мной и любым жителем Города, будь то придворный или простолюдин. Воины, пожалуй, казались ближе других, но эти люди тоже не были общительны.

-Приветствую тебя, посланная Светом! — выговорила как можно спокойнее.

Она приблизилась.

От пышных, словно грива кфаси, волос дохнуло свежестью. Ослепительно белая одежда не имела ни единого шва или застёжки, укрывала даже ступни, ткань казалась очень тонкой и мягкой. Взгляд был весел, я только сейчас вспомнила, что бледнокожая не разумеет языка людей.

Появление Бар обрадовало, вселило надежду: значит, меня не забыли, я им зачем-то нужна!

-И тебя приветствую, Тийа Юн, законная правительница Города!

Услышать такое, да ещё на чистейшем наречии, я уж совсем не ожидала.

-Орл повелел помочь правительнице вернуться. Твой народ в беде, и только твоя мудрость может вернуть людям счастье.

Произнося столь дипломатичные речи, она лукаво улыбалась.

Я не знала, верить ей, или нет, но если не от богов, то откуда ещё она знает обо мне так много? Если не боги, то кто уносит её в одно мгновение на небеса и так же быстро доставляет обратно?!

-Благодарю великого Орла за милость, — склонив голову и дрожа от волнения, я быстро распрямилась, спросила тревожно: — Что с Городом?

В странно серых глазах пришелицы промелькнула озабоченность.

-Тул и его люди не могут удержать власть, его право занять трон оспаривает известный тебе Фахтар. Он подкупил вождей окрестных племён, а предатели открыли ворота стаям диких. Сейчас захватчики в Городе. Тул ещё раньше отстранил честных военачальников, так как они не хотели его поддерживать, а сам не способен теперь возглавить войска. Дикари убивают, грабят, насилуют. Их много, мародёры разбрелись по предместьям, они недисциплинированны, пьяны и думают только о том, чтобы нахватать побольше добра. Оставшиеся в цитадели воины обороняются, действуют на свой страх и риск, но без единого командования несут очень большие потери.

Выслушав страшную весть, я не смогла сохранить спокойствие, дёрнула плечом, забегала взад-вперёд перед пришелицей, стискивая кулаки. Очертания гор только пару часов назад показались в дымке над горизонтом, до Города было так далеко!

-Мы сократим путь, — промолвила белая женщина, как будто могла читать мои мысли.

Протянула открытую ладонь. Ощутив учащающийся ритм сердца, я положила на неё свою...

На секунду мелькнула тьма, и мы обе мгновенно очутились в незнакомом месте, в окружении клубов странно пахнущего тумана. Откуда-то я знала, что необходимо некоторое время в нём побыть.

И снова провал в небытие.

Очнувшись, я ощутила себя необычно бодрой, сила так и рвалась из упругих, как в юности, мышц. Даже мысли стали на удивление ясными, а зрение получило невиданную остроту. Тело чудесным образом сделалось чистым, как после горячей ванны, даже волосы стали почти такими же прекрасными, как у посланницы Орла.

Теперь передо мной стояла не только она. К Бар присоединилась вторая, в одежде, чёрной, как ночь. Тоже ярколицая, но с более смуглой и красивой кожей. Скулы её были гордо приподняты, прямой нос тонко очерчен. Роскошные волосы, обрамлявшие лицо, вились мелкими крутыми спиральками. Я могла бы дать ей не больше двадцати вёсен, если бы эти острые, весёлые глаза не нацеливались из-под длинных ресниц столь требовательно и властно.

Она умела говорить без слов, это была настоящая Богиня! До того момента я как-то несерьёзно относилась к реальности существования Высших. Врождённая критичность ума, привычка подвергать сомнению очевидное, чтобы докопаться до его истинной, тайной сути, сформировала отношение к религии, как к средству, данному нам, чтобы легче править необразованными и наивными простолюдинами.

За несколько мгновений я узнала, что одарена новым телом, сделалась в пять раз сильнее, что боги помогут вернуть принадлежащее мне по праву. Но и то, что они не будут рядом всегда. Пройдёт несколько десятков дней, Высшие уйдут надолго. Может быть, минут сотни вёсен, прежде чем они снова появятся здесь, и я более не смогу рассчитывать на помощь. Да, это было похоже на правду: моя встреча с бледнокожей посланницей — как сбывшаяся мечта, выигрыш, выпадающий людям раз в несколько поколений!

Вскоре я получила такую же, как у Бар, чудесную одежду. Чёрная Богиня везла нас к Городу в небесной повозке, и внешнее спокойствие давалось мне ценой неимоверных усилий. Того, что проносилось за прозрачными стенами, я не видела раньше, и была не в состоянии постичь.

Постепенно выбравшись из мрачного царства Дрона, мы очутились над бескрайним простором белой пены, простиравшимся от горизонта до горизонта. Не представляя, что бы это могло быть, я испуганно вздрогнула, когда небесный экипаж на бешеной скорости устремился вниз.

Все вокруг были спокойны, а я дрожала от страха! Когда соприкоснулись с озарённой розовыми лучами Орла поверхностью, ждала удара, катастрофы, но повозка свободно пронзила белое, развеяв его в клочки.

И тогда я окаменела, увидев внизу нечто невообразимое. Распахнулась невиданная бескрайняя панорама, заставив трепетать сердце.

Это была ярчайшая, подробнейшая Картина Земли!

Она занимала середину тайных покоев, где отец надолго уединялся, прежде чем принять какое-нибудь значительное решение. Из дерева, цветной глины, пластинок слюды и разных камешков древний умелец выстроил в центре резные башенки цитадели, окружённые скромными коробочками домов, стены Города, реки, поля, небольшие замки наших вассалов и их сёла. В самом краю, на юге, встык лежали семь здоровых булыжников — горы, граница Земли Живой и Земли Мёртвой. В детстве меня не пускали туда, но как отчаянно я хотела поиграть на Картине, что-нибудь улучшить, украсить, достроить!

Теперь мы будто опускались с огромной высоты, изображение становилось чётче, крупнее. Мелькнул в стороне косяк безобидных медлительных айнов. Глянув вверх, я поняла, что напугавшей меня белой "твердью" были всего лишь облака... Могучая колесница богов делала громадный круг, будто колоссальный дзирих, высматривающий жертву. Глаза отказывались верить, а голова шла кругом — как это мы попали сюда из чёрного царства Дрона?

Приближаясь, проплыли круглые горы, отделявшие пустыню от плодородной земли. Зажелтели зеркальцами озёра, сверкали в лучах Орла медленные реки, берега которых покрывала сочная оранжевая трава. Среди петляющих излучин золотились пышные кроны прохладных рощ.

Я потрясённо различала маленькие, словно слепленные детьми из песка, селения с постройками и ухоженными дворами. Возделанные крестьянами поля, сады и плантации поразили правильностью линий. Игрушечный городок в излучине с каждой секундой чудесного полёта разрастался, только птицы видели его таким! Вот знакомый курган со сторожевой башней на вершине, от неё к воротам есть тайный подземный ход...

Но сердце забилось сильнее и чаще: зловещие дымы ползут к небу, жилища чернеют провалами выломанных окон!

ВЛАСТА

Итак, каждый получил, что хотел.

Мы с Ветой — Жирную Берту, Элос — своего последнего истязателя Ламена, Сакар — федерацию, а достойные офицеры флота — свободу на "Солнце".

Пора было убираться с Ониска, что я немедля и сделала, в душе смеясь над неспособными понять, как ничтожна и скучна жизнь главы федерации. Практически каждый глава общества человекообразных обречён жить в рамках не им придуманных правил. Исключения можно пересчитать по пальцам, и вряд ли эти люди были счастливы.

Сидя в кабинете, разглядывала золотящийся на переборке прямоугольник адмиральского патента. Вспомнила Эйлу, много веков назад написавшую мой портрет. Совпадение? Или людям искусства тоже дано заглядывать вперёд на века? Надо наведаться к ней в прошлое как-нибудь, поговорить...

Сегодня утром Элос взяла два катера, посадила на каждый по взводу десантников, и вместе со своей задумчивой длинноногой подружкой с "Посланца Ино" двинула развлекаться на горячий материк Таншерры. Флемилл не очень повезло в тренировке на выживание, только с третьего раза удалось пройти маршрут, да и то при помощи аборигенки. Теперь девочки возвращали ей отнятый трон.

Только в одном из вариантов вероятного будущего нам не попадалась на Таншерре одна весьма любопытная хреновина. Во всех остальных случаях она вскоре должна была оказаться у меня...

Холм в излучине реки был густо застроен домами.

Вокруг карминовых стен, опоясывавших его основание, на крутых берегах рвов колыхалась высокая желтоватая трава, пытались укорениться кустарники, регулярно вырубаемые стражей. На самом верху высилась цитадель с множеством башен, сложенная из нетёсаных глыб бордового камня, мрачная и огромная. Широкая каменная лестница вела к наглухо замкнутым воротам. Защитники держались, но их оставалось немного.

Зависнув метрах в пятидесяти над башнями, Элос велела МК переводить, и, врубив внешние динамики на полную катушку, заревела:

-Люди Города! Вы слышите голос Орла, владыки Света!

-Свершилось страшное преступление. Недостойный Тул с заговорщиками отравил наследницу власти Тийу Юн и тайно вывез её тело из Города. Началась кровавая распря, предатели открыли ворота врагам.

Сегодня я вернул законной правительнице жизнь, ибо только её священная воля способна восстановить мир!!

Неплохо, исполняющая обязанности Бога...

-Наземь сойдёт Богиня справедливости и её ангелы, — тем временем продолжала вещать Элос. -Того, кто посмеет не выказать им должного почтения, постигнет немедленная смерть. С этой минуты и навсегда в Городе воцарится законная власть, самозванец и все бунтовщики будут наказаны!

Внизу полыхали дома, улицы были устланы мёртвыми телами, остатками переломанной утвари простолюдинов. Там лежали искалеченные останки воинов, павших в бою, обнажённые и изуродованные женские трупы с вывернутыми в суставах ногами. Иные вообще висели, распятые на дверях собственных жилищ. Немало среди убитых попадалось и захватчиков с топорами да примитивными дротиками. В стенах домов зияли огромные дыры. Вдоль стен пробирались группки пьяных дикарей, нагруженных узлами со скарбом, и лишь собравшись в толпу побольше, они приобретали достаточно смелости, чтобы шагать посреди улиц с оглушительным рёвом.

При первых же словах, грянувших с небес, внизу началась паника.

Куда-то ринулись, крича, местные жители вперемешку с обезумевшими от ужаса горе-захватчиками. Выпучивая глаза, туземцы размахивали руками, бестолково сшибались, падали. Громко и противно визжали повылазившие откуда-то недоизнасилованные горожанки. Отыскались и людишки посмелее: навстречу одному из катеров взметнулось из-за развалин что-то дымящееся, разбрасывая искры — снаряд архаичной катапульты. Огненный клубок бессильно ткнулся в защитное поле и рухнул обратно...

Оба взвода покинули катера, шныряя над городом в боекостюмах. Среди таншерийцев нашлись и иные сумасбродно бесстрашные, в "ангелов" полетели метательные ножи и камни. Натыкаясь на неодолимую мощь полей, всё это немедля падало назад, стуча по головам и плечам смельчаков. Подавляя малейшие попытки сопротивления, космодесантники открыли ответный огонь. С небес на горящую поверхность падали "молнии": действуя в неразвитом мире, солдаты не применяли деструкторов, давая возможность оставшимся в живых воочию убедиться в могуществе "богов". Зазвучали дикие крики, рассечённые трупы стали падать десятками. Выжившие разбегались, прячась в домах и под обломками.

Элос повела свой катер на посадку. Три фигуры — две в щёгольски белых комбинезонах, одна в чёрном — спрыгнули на поверхность, и автопилот немедля поднял машину на прежнюю высоту. Надо бы выругать "Богиню" за безрассудство — в такой обстановке не надеть боекостюмов! Ладно, хоть взяли роботов...

Сойдя с борта "небесной повозки", как она называла катер, Тийа мгновенно переменилась. Глаза стали злыми, сила и нетерпение засквозили в каждом жесте. Эмоции я ощущала очень ясно и, надо сказать, действовали они заразительно. Зло сопя, и покрывая попадавшихся навстречу таншерийцев многоэтажной бранью, краснокожая взбежала по лестнице. Ударом ноги вынесла улетевшую в сторону массивную створку. Дверь с грохотом рухнула на мозаичный пол, сверху посыпалось мелкое крошево. Тийа кинулась во дворец, перепрыгивая через обломки лакированной мебели с причудливой резьбой, Элос и Бар едва за ней поспевали. Чадили валяющиеся на полу светильники. Никто из выглядывавших в коридоры и попавшихся в залах не пытался препятствовать разъярённой правительнице. Завидев Стремительную, люди торопливо опускались на колени, или исчезали ещё проворней, оставляя после себя дробный топот убегающих ног.

Только в одном из мрачных залов попались несколько неприятелей, бросились, длиннорукие и носатые, с кривыми саблями. Дрожа от волнения и гнева, таншерийка вскинула руку, смела нападающих огненным лучом, будто всю жизнь только и делала, что палила из бластера. Наши девочки добили раненых, и перед глазами опять замельтешили коридоры.

-"Он спускается вниз", — передала таншерийке Элос.

На бегу обернувшись, краснокожая кивнула. В ближайшем проходе отыскалась нужная лестница.

-"Предатель собирается уйти через подземный ход" — так же молча сообщила Элос своей подруге.

Здесь было сумрачно, сырой воздух остужал разгорячённые лица.

-"Они уже рядом, человек двадцать", — предупредила "Богиня справедливости".

Тийа замедлила шаг, стараясь двигаться бесшумно. Так же, молча, она попросила не убивать Тула. В отношении родственника у правительницы были вполне определённые планы.

Многочисленная охрана не смогла помочь вероломному брату. Узколицый мужчина в длинном ярком халате, в считанные секунды лишившийся своих подручных, остался один. Он не попробовал покончить жизнь самоубийством.

-Злобное чудовище, да ты же убила его! — донёсся клокочущий ненавистью вскрик.

Борода стояла торчком, красноватые с желтизной глаза, явно подведённые краской, готовы были выкатиться из орбит. С зубовным скрежетом он сжал кулаки, но двигаться не осмеливался, опасливо косясь на правую руку сестры, из которой только что вылетали молнии. Взгляд Стремительной сделался нехорош, ноздри её угрожающе раздувались. Внезапно Тул почувствовал, как во рту его стало сухо, а ноги совершенно ослабли.

-Помни, я сохранил тебе жизнь, а мог бы забрать её...

-Что ещё можно было ждать от жалкого идиота! — жёстко усмехнулась Тийа, отставив в сторону ногу в ослепительно белом ботинке, подошва которого была уже обагрена кровью. — Увы, это не единственная глупость, которую ты совершил.

-Только мужчине дано Богами создать великое государство! — чванливо изрёк родственник.

Вздохнув, таншерийка ухватила воротник расшитого халата, и коротко, с резким выдохом двинула брата в печень.

Было любопытно проследить за сменой красок на его физиономии.

-Это ты, что ли, жалкий пидор, называешь себя мужчиной?

Вместе с тканью сгребла волосы на затылке ловящего ртом воздух, быстрым шагом поволокла за собой — мягкие сапоги Тула часто постукивали на ступенях. Тщедушный, слабый, он вовсе не был похож на сестру.

-Эй, Весельча-ак! Покажись, коли жив!!

От резкого голоса, казалось, вздрогнули замшелые стены подземелья. Длинно заскрежетали ржавые петли, из-за какой-то пыльной двери высунулась морда. Заспанный абориген с маленьким невыразительным подбородком был лыс и подслеповат. Его треугольная мышиная рожица расплылась в подобострастной улыбке. Часто кланяясь, обитатель подвала широко распахнул обиженно взвизгнувшую дверь.

-С возвращением, Ваш-ше Величество!

Брезгливо стряхнув тело застонавшего брата на пол, правительница осведомилась:

-Ну что, Весельчак, работы много было?

-Хватало... — осторожно отозвался серый человек. Тесно посаженными глазками он косился то на шевелящийся в углу ярким кулём халат, то на двух ослепительно красивых женщин со странными ушами, над головами которых непостижимым образом висели в воздухе недобро мерцающие чёрные шары.

-Мой брат тебе не опасен, а это богини, так что давай. Имена, даты, что спрашивали, кто что рассказал — ну, в общем, знаешь.

Шмыгнув, палач ещё раз опасливо глянул, теперь уже на "богинь", но приступил к обстоятельному докладу. Правительница не торопила, будто знала, что с врагами в городе и без них разберутся. Заплечных дел мастер буднично перечислял, через сколько суток и от какой конкретно пытки отходили в иной мир царедворцы и дамы, заподозренные в верности опальной Тийе.

Не забывал он и разглядывать чудесные облачения пришелиц, думая: "а одёжка-то жидковата, в такой разве по дворцам хаживать".

Только раз я почуяла ложь. Одна леди, немного старше Стремительной, лет пять уж была не только фавориткой, но кем-то вроде тайной советницы бывшего правителя. Из десятков мужчин и женщин, угодивших в подвал в эти дни, она оказалась единственной, явившей столь удивительную стойкость и не ответила ни на один вопрос своих истязателей. Молодой самозванец, боявшийся и ненавидевший всех женщин на свете, приказал вздёрнуть её на дыбу. Но даже после четырёх последовавших друг за другом ужасающих ночей, маленькая длинноволосая таншерийка не сдалась. Из окровавленных губ доносилась лишь площадная брань да проклятия в адрес самозванца. Палач солгал — она умерла не под пыткой. Незаметно от Тула он заколол истерзанную жертву спрятанным в рукаве шилом.

Увидев в памяти серого палача страдания и гибель красавицы-таншерийки, я разволновалась.

Если б в моём третьем воплощении ведунье по имени Гора хотя бы так повезло!

Сейчас он страшился сознаться в минутной сентиментальности и самому себе. Признав своевольство, на которое отважился, кстати, единственный раз за всю жизнь, он должен был бы тут же распрощаться с нею.

-Я знаю, ты любишь сперва размяться, — снисходительно заметила Тийа, указывая на пришедшего в себя брата. — Но времени у меня нет...

Неожиданно сильным рывком палач вздёрнул на ноги самозванца. Многострадальный халат затрещал, но выдержал. Глаза Тула дико блуждали, ноздри вздрагивали, губы посерели и уже тряслись. Мастер сорвал одежду, толкнул его к сооружению в виде рамы примерно два на два метра, укреплённой на горизонтальной оси.

Обойдя кругом сутулую, вздрагивающую фигуру, Тийа удовлетворённо кивнула.

-Та-ак. Птичку, конечно, поторопился изобразить. Бедняжка! Больно ж было, как это ты только вытерпел, х.есос изнеженный? — Отвернувшись, подытожила: -Не думаю, что этот способен поведать что-то полезное, так что вопросов задавать не стану.

Заложив руки за спину и покачиваясь с носков на каблуки, она на секунду задумалась.

-Пала-ач! — в голосе Стремительной возвысилась капризно-надменная нотка.

Серый человечек вытянулся, преданно заглядывая в глаза.

-Делай что хочешь, но чтобы боль всё время возрастала!

-Слушаюсь, Вашш Величество! — выкрикнул он в ответ.

-Если злоумышленник вспомнит важное, может, я пожалею его и прикажу убить сразу...

Неудачливый самозванец застонал, быстро посерев лицом. Глаза его с трепетом следили за каждым движением хозяина подземелья. Обе лодыжки и правое запястье Тула очутились в кандалах, намертво закреплённых по углам рамы. Левая рука пока оставалась свободной. Повернув скрежетнувшую раму горизонтально, палач зафиксировал её. Длинная нескладная фигура с нежно-розовой кожей оказалась опрокинута навзничь. Вьющиеся волосы, растрепавшись, повисли до самого пола.

Весельчак потянулся к валявшейся неподалёку деревянной колоде. Сгрёб короткое толстое бревно, поставил на попа, легко подтянул к свободной руке жертвы. Прикованный напряжённо следил за приготовлениями.

Громыхнув железками, палач выволок из ящика со всяким хламом ржавую скобу с хищно заострёнными концами. Отряхнув рукавом серой хламиды, воткнул в край бревна, изъеденного отверстиями. Ухватил толстыми пальцами тяжёлый молоток на короткой ручке, принялся ловить ухоженную руку самозванца. Это оказалось непросто: хныкая, тот прятал её, отчаянно вырывался. Плюнув, серый человек бросил молоток на колоду, сграбастал скрюченную ладонь обеими руками, припечатал на середину верхнего среза.

Рот Тула начал раскрываться для истошного вопля.

Через секунду скоба вонзилась в тыльную сторону ладони, брызнула кровь. Крича дурным голосом, братец судорожно задёргался, зазвенел цепями. Двумя ударами молотка скоба была глубоко вогнана в дерево, накрепко приторочила вздрагивающую окровавленную кисть.

Палач отошёл на пару шагов, повернулся, неторопливо поворошил в небольшой печи.

Потянуло дымком.

Крики самозванца перешли в громкие рыдания, по исказившейся физиономии потекли крупные слёзы.

Весельчак вернулся к жертве.

Сопя, каждый палец прибил маленькими скобками, прижимая вторые фаланги.

Вначале под заботливо ухоженные ногти полезли длинные иглы. Рот изменника тотчас распялился в отчаянном рёве. Обливаясь холодным потом, он надрывался, на чём свет стоит проклиная сестру. Вскоре на место обычных игл с коротким шипением вталкивались уже добела раскалённые. Лицо Тула приобрело багровый оттенок, выпученные глаза едва не лопались от натуги.

-Орк Зарст... и Холлан Иман сразу сбежали в поместья, только услышали о твоём исчезновении... — прохрипела дёргающаяся в раме голая жертва.

-Ну-ну, валяй дальше, — поощряюще бормотала Тийа. Верхняя губа её зло изогнулась, правительница прохаживалась из угла в угол, изредка морщась от тяжкого запаха горелого мяса.

Когда иглы, торчащие из-под всех пяти ногтей, остыли, палач медленно достал их, извлекая из пузырящегося слюной Тула дикие крики. Прочно захватив клещами ноготь, принялся тянуть, выуживая его из большого пальца. Вместе с новым воплем вырвал кровоточащий кусочек, сунул его под длинный нос закатившего глаза самозванца. Захлёбываясь слезами, тот стал конвульсивно дёргаться.

Мастер понимающе отскочил — из глотки жертвы брызнула зловонная струя, Тул едва не захлебнулся собственной блевотой.

Отплевавшись и прокашлявшись, брат поведал о том, где находятся перепрятанные драгоценности.

Кивая, Стремительная продолжала терпеливо прогуливаться по подземелью.

Пальцы пытаемого вскоре расстались и с остальными ногтями.

Несколькими ударами молотка палач размозжил кровоточащие ногтевые фаланги. Затрещали суставы — кости были тонкими.

Неспешно отпилил половину мизинца. Всё это время своды потрясал долгий и страшный вой.

Калёным железом Весельчак прижёг маленькую культю. Снова зашипело, и я увидела, как из раздувшихся ноздрей Тула скатились тёмные капли крови. Закатив глаза, жертва уронила голову.

Несчастная Бар, за всю свою прошлую жизнь не видавшая ничего подобного, с огромным трудом заставляла себя сохранять спокойствие, приличествующее божеству.

Двигаясь всё так же неспешно, палач вылил ведро воды на грудь и лицо распятого. Журчащие струи вымыли из его бороды остатки извергнутой пищи и скрылись в стоке, предусмотрительно расположенном в полу.

Хриплый, страдальческий стон сообщил, что сознание вернулось к предателю. Тёмные круги стали резче под провалившимися глазами.

-Умоляю... прикажи... убить... ради святого Орла...

-Не слышу ничего по-настоящему интересного, — сухо отозвалась Тийа, сделав знак палачу, что следует продолжить.

В эмоциях Элос я обнаружила нехарактерную для неё жестокость. Впервые, наблюдая за пыткой совершенно незнакомого мужчины, она испытывала удовлетворение.

Жалко подвывая, дрожащая жертва наблюдала, как мучитель подносит пилу к следующему пальцу.

Под хрип и вопли отпилив следующие четыре фаланги, он извлёк из того же ящика тоненькое сверло и принялся углубляться в кости обугленных культей, буравя их с торца. Из угла рта Тула кровь стекала теперь частыми каплями.

В перерывах между сериями воплей, слепо водя обезумевшими зрачками, он продолжал молить сестру о смерти, но та не реагировала. Запахло дерьмом, на пол падало уже содержимое кишечника пытаемого. Смыв в водосток и это, Весельчак продолжал вдохновенно трудиться.

Я ощутила любопытство Элос, ей было интересно, что же на самом деле скрывает худосочный педик. Проникнув в его мозг, она удивилась — мысли Тула напомнили Элос "скелет" сознания Теска Ламена после того, как она последний раз развлекалась с пленником. Такое же беспорядочное месиво. Понять что-либо из того, что проносилось в конвульсивно дёргающейся головёнке, было и в самом деле непросто. Зато я хорошо видела в сознании зловредного брата образ сияющей голубой пирамиды, настойчиво отгоняемый им прочь.

Звучно проглотив кровь, раздавленный пыткой Тул с видимым трудом принялся выталкивать слова через почерневшие губы:

-"По...дарок не...бес" ... ... он... в саду... закопан... под игри-сом... на поло-вину ...рос-та...

На щеках Тийи заиграли желваки.

Она не особенно верила в талисманы, однако, и в богов до недавнего времени тоже... Незаметно покосилась на возвышавшуюся в кресле Элос.

В памяти Тула я увидела несколько картин — молодой отец, рассказывающий ему, ещё ребёнку о "подарке", момент смерти отца от яда, подмешанного рукой выросшего сына, мечтания об огромной, невиданной власти...

Решив, что, по-видимому, родственник ничего лучшего не скажет, Тийя велела палачу извлечь скобу из его обрубленной левой кисти. Без труда двигая жутко скрежещущую раму, она повернула тело лицом вниз. Вытащив нож, аккуратно очертила большим квадратом татуировку на вздрагивающей спине, потом собственноручно (и надо признать, довольно умело) спустила кожу с рисунком птицы.

На протяжении всей этой операции из-под занавеси волос, скрывавших лицо её брата, доносился нечеловеческий рёв.

Плотоядно улыбаясь, таншерийка подала палачу сочащийся кровавой капелью лоскут:

-Весельчак, выделай-ка хорошенько, я придумаю, где повесить этот герб!

В заключение она взяла стоявший в углу тяжеленный меч, легко взмахнула им, вызвав немалое удивление хозяина подвала, точным ударом снесла голову хрипящему в агонии существу. На пол рекой хлынула кровь, и я почувствовала, как Бар теряет сознание.

Пришлось помочь ей собраться с силами, кажется, даже Элос, поглощённая зрелищем, не заметила, что подруге стало нехорошо.

Командир группы доложил Элос, что напавшие на горожан поголовно уничтожены, началось сканирование зданий для обнаружения возможно скрывающихся там агрессоров. Висящие в небе катера обеспечивали режим комендантского часа, на время проведения этой операции местным жителям было запрещено покидать дома.

Поднимаясь в жилые этажи, законная правительница Города несла за волосы голову брата, размышляя как в этой кутерьме отыскать военачальников. Уловив эти мысли, Элос сообщила об обстановке в городе, предложив:

-Давай найдём хотя бы главного среди них, и пусть ищет остальных, как хочет!

Улыбнувшись, правительница кивнула, не привыкшая до сих пор к той лёгкости, с которой "Богиня" читала мысли каждого.

-"Мне нужно знать, как он выглядит, этот главный", — передала Тийе Элос.

Подходя к покоям правителя, Стремительная встретила воина:

-Твоё имя, солдат, и кто твой командир?

Отвечая, дружинник посматривал на покачивающуюся в её руках голову Тула. К этому времени Элос уже передала, где находится военачальник, Тийе осталось лишь послать за ним.

Войдя в покои, новая хозяйка недовольно оглядела разбросанные по полу предметы, подняла пару стульев с высокими спинками, предложила спутницам сесть. Подобрала небольшое металлическое блюдо, бросила на него отрубленную голову. Поставив рядом такой же стул, села сама, положив на колени меч.

Появившийся через несколько минут военачальник подозрительно уставился на необычный костюм законной правительницы, вернувшейся с "того света". Глаза его настороженно посверкивали из-под мощных надбровных дуг. Резкие, глубокие морщины покрывали тёмно-красное лицо, словно вырезанное из твёрдого дерева. Старый воин был необычайно крепок и широкоплеч, чем-то напомнил мне отца.

Тийа приветствовала его, приподняв руку, начала без предисловий:

-Враг уничтожен. Но это не заслуга дружины Города. Если бы не помощь богов, мы все были бы теперь трупами или рабами диких. Собери мне военачальников!

Поиски заняли какое-то время, слуги пока принесли еду.

Прежде чем отрезать кусок, таншерийка спросила Элос, нет ли в еде отравы. Она знала это и без анализатора, но для успокоения правительницы вслух поинтересовалась у своего висящего за плечом телохранителя. Вторично просканировав пищу, машина сообщила, что всё нормально.

Тщательно прожёвывая, Элос оценивала мастерство местного повара.

Меньше чем через час был готов список тех, кого следовало убрать "под шумок", чтобы позже списать на диких, а также и первый Указ Правительницы. Каждый горожанин, два дня в неделю успешно занимающийся военной подготовкой, за свой счёт приобретший для себя необходимое оружие и снаряжение, получал право уплачивать половину от прежнего налога. Тот, кто не желал брать оружие в руки, должен был отныне выплачивать Городу сумму, необходимую, чтобы вооружить и содержать двух наёмных солдат.

Всё это было очень интересно, но я начала терять терпение и позволила себе "поторопить" Тийю. Правительница отпустила военачальников и пригласила "богинь" в сад.

Он оказался невелик, конечно, в сравнении с масштабами парков "Солнца", но был устроен со вкусом. Создатель этого уголка дикой природы в одном из двориков цитадели потрудился на славу. Между двух невысоких холмиков умиротворяюще журчал ручей, рядом, под деревом, склонившим гибкие ветви едва ли не до самой воды, дожидались гостей удобные кресла.

Игрис оказался шафранового цвета кустом, спиральки сочных листьев перемежались на нём с крупными оранжево-белыми цветами. Опередив Тийю, подумывавшую о слугах с лопатами, Элос объяснила задачу роботам. Бесшумный луч вырезал в сочной желтизне аккуратную окружность, через мгновение из почвы поднялся кверху метровый цилиндр влажной почвы, увенчанный травою. Второй шар, скользнув к самой поверхности, выудил силовым полем скрывавшуюся на глубине шкатулку тёмно-красного металла.

Стремительная хотела было спросить, что на самом деле представляет собой эта пирамида, но промолчала. Всё же она не очень верила в чудеса.

Однажды её дед увидел в своих покоях висящий в воздухе голубой предмет в форме светящейся пирамидки. Безмолвный голос сообщил:

-Если ты будешь хранить меня тайно от всех, твой род станет самым богатым на планете.

Этот необычный предмет сам по себе висел в воздухе, передавал мысли — чем не чудо? "Подарок небес" стал талисманом правителей Города и с тех пор хранился в самом надёжном месте. Сызмальства помешанный на мистике, Тул считал, что тот, кто завладеет "небесным подарком", обязательно станет владыкой мира, уж не меньше...

Крышка скрипнула, отворяясь. Сверкающий монокристалл выплыл из мягкого углубления в белой материи, повис в полутора метрах от поверхности, едва заметно покачиваясь.

Я знала, что история "небесного подарка" насчитывала лет двести. Небольшой корабль йолэнов проходил систему Таншерры, и на борту его были только два антропоморфных существа. Цивилизация йолэнов стала тогда первой жертвой экспансии агли на людские миры, но даже теперь, спустя два столетия, об этом знали лишь жители окраинных систем.

Втроём мы собрались в капитанском кабинете.

Взяв из рук Элос информационный кристалл, я направила на верхушку пирамидки лазерный луч. Он был отрегулирован на самую малую мощность и опасен не более, чем световая указка. Ничего не произошло, кристалл не желал раскрываться. Тогда я стала постепенно наращивать мощность пучка света, в какую-то секунду вокруг основания пирамиды с тихим хлопком возникло и стало шириться голубое, ярко сияющее кольцо. Развернулось голографическое изображение, перед нами возникло женское лицо с большими тоскливыми глазами. Едва улыбнувшись уголками губ, йолэнка со значением произнесла несколько слов на незнакомом языке. Смысл я поняла — предупреждение о необходимости записывать передаваемую информацию: кристалл демонстрировал её только раз. М-координатор уже выдавал синхронный перевод, но мы понимали и так.

Женщина на шаг отступила, и в поле зрения камеры появился скуластый молодой мужчина с пронзительными синими глазами. Они стали говорить по очереди, поясняя и дополняя друг друга...

Не будучи антропоморфами, агрессоры-агли достаточно хорошо разобрались в социальной психологии йолэнов, чтобы победить их без столкновения флотов. Торговля, вот с чего началось крушение человеческой цивилизации. Казалось, где тут опасность? Это ведь всего лишь выгодное экономическое сотрудничество! Наводнив планеты невиданными, высокотехнологичными товарами, предназначенными лишь только для использования в быту, агли добились того, что обыватели подсознательно признали хищников более развитой формой жизни, в душе стали преклоняться перед ними. Те, кто "стремился к сотрудничеству", предпочитали побыстрее перескочить на сторону сильного, надеясь выжить. Но сильные не поддерживают слабых, они питаются ими.

Вбирая в себя великолепие иной цивилизации, многие из йолэнов незаметно начали служить ей, восприняли чуждые обычаи. Вслед за товарами агли привезли привычку употреблять с пищей галлюциногены, вызывающие эйфорию. Для йолэнов такое было нехарактерно, все они, как и их предки, иногда вдыхали дым тлеющих трав, но никогда и ничего не принимали внутрь. Новая мода распространилась в первую очередь среди молодёжи. Риджи, одна из йолэнских рас, известные своей замкнутостью, проанализировали состав привезённых наркотиков, на первый взгляд казавшийся безобидным. Вещества содержали "всего лишь" доминантный ген пришельцев, способный активизироваться в организме антропоморфов и вызывать необратимую мутацию в сознании.

Риджи обратились в правительство, чтобы от его имени сообщить людям о страшном коварстве "братьев по разуму", но их никто не пожелал услышать. Там были уже не совсем люди — в первую очередь пришельцы позаботились именно о правителях...

Исподволь шло подчинение. Флот йолэнов мало-помалу развалился сам — не находилось ни средств на корабли, ни желающих служить. Поколение молодых росло лишённым здравого сознания, генетически обречённым пресмыкаться перед захватчиками, продолжающим дурманить себя наркотиками, постепенно регрессирующим до уровня травоядных.

-Когда агли открыто вторглись на планеты йолэнов, сопротивляться могли уже лишь единицы, а большинство с удовольствием стали рабами. К тому же хищники имели куда более эффективное оружие, действие которого основывалось на использовании антивещества и непреодолимых для нашего вооружения силовых полей. Последняя боевая станция риджей была полностью уничтожена, никто не пожелал сдаться.

-Они настигают, скоро и мы погибнем, — закончив повествование, произнесла бледнолицая женщина. -Но мы уверены, более твёрдые духом остановят агли!

Глава 25. А В СЛЕДУЮЩЕЙ ЖИЗНИ, КОГДА Я СТАНУ КОШ-ШКОЙ...

ВЛАСТА

Самой ценной информацией, подаренной нам голубой пирамидкой, были астрономические координаты системы Яэу, дома агли.

Дело было за малым — представив на звёздной карте нужную точку, я была там уже через мгновение. Агрессивные зверюшки успели обосноваться на нескольких планетах, но столицей цивилизации оставалась прародина — укрытый пепельно-серыми облаками мрачноватый Уррхн.

Ближний космос кишел катерами и самоходными баржами-контейнерами, разнообразие конструкций этих посудин свидетельствовало о достаточно развитой технологии судостроения. Я видела крохотные личные капсулы, рейсовые пассажирские суда, грузовики, и, самое главное, военные корабли. Подавляющее большинство их не были чересчур велики, но кольца гиперприводов вокруг корпусов свидетельствовали о том, что агли способны таскать свои задницы через иное измерение. Силовые поля и вооружение этих нескладных корыт вообще пока оставались нераскрытым секретом, даже для меня...

Сдвинувшись поближе к одному из полюсов, я подробно рассмотрела два естественных спутника планеты, нашпигованных стратодромами, промышленными предприятиями, лабораториями, исследовательскими и учебными центрами. На поверхность то и дело опускались транспорты, в недрах, напоминавших муравейники, исчезали доставленные ими пассажиры и грузы.

Звери, чаще зеленошёрстные и лопоухие, с тупыми, лишёнными привычной для антропоморфов мимики плоскими мордами, сновали по шахтам и коридорам. Изредка попадались роскошные белоснежные экземпляры — эти шествовали важно, не торопясь, брезгливо подёргивая аккуратными острыми ушками. Они приглянулись мне намного больше.

Климат на их родной планете не был особенно тёплым, может быть поэтому в процессе эволюции разумные хищники сохранили на всём теле, кроме ступней и ладоней, короткую густую шерсть. Блестящим волосом были покрыты даже их физиономии и торчащие кверху уши. Глаза с вертикальными зрачками выглядели застывшими. Длинные жёсткие шерстинки на верхней губе топорщились в разные стороны от кончика широкого кожаного носа — единственного лишённого шерсти места на мордах этих существ.

Психика агли настолько отличалась от антропоморфных, что потребовалось время, для того чтобы в ней разобраться. Научившись, наконец, проникать в сознание хищников, я сообразила, что белые — вроде наших учёных, зелёные же, народец попроще — обслуживают технику. По своему общественному устройству цивилизация агли подразделялась на несколько замкнутых социальных групп, обособленных происхождением членов и обладающих особым правовым положением. Социальные роли этих "каст" оставались жёстко фиксированными.

Вскоре я с удовлетворением узнала, что хищникам незнакомы даже основы теории молекулярной трансформации. Чудовищное количество энергии и ресурсов их цивилизация была вынуждена до сих пор расходовать на "промышленное производство": изготовление огромного количества единиц разных узлов и деталей медлительным, архаичным способом, в несколько этапов обрабатывая материалы, в свою очередь полученные из специального сырья. Соответственно, недоступны для агли были и универсальные машины-трансформеры. Поэтому роботы-производственники нуждались в роботах-наладчиках, роботах-эксплуатационниках, ремонте, техническом обслуживании. Вся эта неуклюжая система, плодя миллиарды совершенно ненужных вещей, поглощала чёртову прорву энергии, постоянно требуя добычи и доставки редких в природе материалов.

В общем, созидать они умели ещё хреново, но, надо признать, орудия разрушения выходили у этих существ куда лучше. При этом за две сотни лет они уже овладели основами гиперпространственного перемещения. Проникнув в хранилища закрытой информации, я выяснила, что вслед за цивилизацией йолэнов, агли поработили ещё две антропоморфные расы, действуя тем же испытанным способом.

Только теперь открытого военного вторжения не совершалось вовсе. Они добивались власти над мирами бесконечной цепью подлости, предательства и интриг. Грязи, которую я всегда ненавидела.

Верхушки цивилизаций антропоморфов безоговорочно повиновались тесно опекавшим их советникам-агли. Правительства уже целиком состояли из мутантов — нелюди в облике людей, изменённые генетически.

В последнем мире хищники наткнулись на редкоземельный элемент лисмиций, использовавшийся местной промышленностью для производства ускорителей — основного элемента импульсных двигателей, громоздких и ненадёжных прародителей двигателя Хосса. Технологии создания ускорителей агли тогда ещё не знали.

Правительственные чиновники людей, подкупленные советниками-шпионами и неспособные сопротивляться воле чужаков, соглашались на разорительные "сделки". Вначале на Уррхн хлынуло стратегическое сырьё. Поскольку платить за него твари не собирались, рассчитывались своими товарами и продуктами по бартеру. Опробованная уже в двух звёздных системах схема и здесь сработала чётко.

От недостатка заказов и необходимого сырья, уплывавшего в другой мир, местная промышленность начала задыхаться. Разразился невиданный кризис, миллионы специалистов и учёных в одночасье лишались работы. Многие из людей под воздействием доминантного гена поступили на службу к хищникам, принялись торговать бесценным знанием своей цивилизации. Овладев технологией изготовления гиперпривода, агли обрели возможность добавить к сверхмощному оружию ещё и принципиально новые корабли — средства его доставки в любую точку Вселенной...

Те, кто принимает решения, редко посещали спутники. Правители-агли обитали внизу, на планете, поверхность которой была восстановлена в том виде, какой она пребывала до развития техногенной цивилизации. Девственные леса, дикие пространства, первозданные джунгли. Никаких стратодромов, или хотя бы городов, тип которых мог бы говорить о соответствующем уровне технической культуры. Только индивидуальные, традиционно подземные жилища, едва различимые снаружи по утопающим в зарослях входам. Не было даже дорог: агли должны были либо использовать воздушный транспорт, либо передвигаться пешком, по звериным тропам в чащобах.

А вот и резиденция вождя. Здоровенные, рослые охранники — все, как один в чёрной, лоснящейся шерсти. Воины отличались не только внешностью: иная походка, осанка, глаза, внимательно наблюдающие за всем окружающим. Их одежда выполняла защитную функцию: широкие воротники прикрывали шею, ткань предохраняла от действия лучевого оружия. Охрана откровенно направляла портативные сканеры на всех идущих, вне зависимости от цвета их шерсти и занимаемого положения в обществе...

АРР' ША

Проблем не убывало.

Самым сложным оказалось достичь необходимого прироста молодняка в двух важнейших кастах. Яэу нуждалась в воинах и созидателях. У воинов сохранялась достаточно высокой рождаемость, но до юношеского возраста доживала едва ли половина. Священная древняя традиция — кровавые дуэли — воспитывала хороших солдат, но при этом слишком многие гибли. У рабочих возникали проблемы иного рода: образованные нэн рожали всё меньше и меньше, несмотря на титанические усилия пропаганды, а потомство неквалифицированных созидателей скверно поддавалось обучению. Это был какой-то порочный круг!

Радовало лишь успешное завершение операции на Татхе, которую возглавляла сестра. Приподняв губу, я с наслаждением представил её хищные челюсти с подрагивающими усиками, скошенный лоб и седые кисточки на изящных ушках. Сильное грациозное тело, величественную осанку и молниеносные движения. Энергия и проницательность Йсс так мне необходимы...

Но как же трудно, неимоверно трудно было найти агли, способных сотрудничать с чужаками! Плоскозубые принадлежали к иному биологическому виду, внешность их глубоко отвратительна каждому, а что уж говорить о совершенном отсутствии моральных устоев: эти твари совокуплялись с кем попало, как настоящие животные! Как только они додумались до теории гиперпространства и изобрели импульсный двигатель? Наверное, их шпионы украли эту идею в одном из цивилизованных миров... Даже у высших офицеров при виде какого-нибудь "человека" шерсть на загривках тотчас вставала дыбом. Общаться с голозадыми могли только мудрецы-дипломаты, да чересчур толерантные наставники.

Военные давно уже рвутся уничтожить всю эту сопрелую плесень, засорившую непомерно много планет, но большинство членов Центрального Круга хотят отправить флот в бой как можно лучше подготовленным и вооружённым. А бедному вождю все эти годы доводится остужать горячие головы, да понукать осторожных. Быть мудрым и добрым, храбрым и решительным. Что бы они сотворили тут без меня?

Насколько же глупы были наши предки, позволившие миру столетиями прозябать в паутине "народной власти" — лживой идейки, одурманившей миллионы. Дешёвого политического спектакля, порождённого воспалёнными мозгами финансовых спекулянтов. Ростовщичество, перекуп, проценты, ссуды. Эта мразь, никогда не занимавшаяся настоящим созидательным трудом, разжирела на околопреступных махинациях. И виновны в том, что подобный нетрудовой доход стал вообще возможен, средневековые монархи, готовые на всё, чтобы добыть денег на удовлетворение собственных бредовых фантазий.

В конце концов, чудовищно обогатившиеся маклаки возжаждали реальной власти. А поскольку никаких оснований для того, чтобы получить её законно, не было и не могло быть, они решили купить себе власть и употреблять её тайно. Устами бесноватых теоретиков-лжеучёных объявив о том, что трон в государстве может принадлежать каждому из многих, подонки спровоцировали бесконечную кровавую драку, на века затормозив развитие всего общества. Но агли видели, что "народная власть" всегда была властью крупного капитала! Законодательная власть, исполнительная власть, местное самоуправление — куклы-марионетки...

В цивилизации, как и в любой действующей социальной системе, реальная власть может быть только в одних руках. Агли сознавали это инстинктивно, и в условиях "народной власти" единственно достойным каждый счёл только себя. Несколько поколений элиты сгорели в бессмысленной борьбе. Политики! Утратившие понятия чести и достоинства, снедаемые злобой, они тратили десятилетия на то, чтобы забраться в вожделенное кресло. В течение всей жизни до блеска оттачивали умение подсиживать ближнего, лгать, лицемерить, изворачиваться. Но где бы им взять достаточно знаний, чтобы управлять обществом?

Я с отвращением вздрогнул.

Надо бы позвать парочку нэн, немного успокоиться.

Шли века, а нация топталась на месте, тратя огромные силы на идиотские политические баталии. Только жалкие крохи оставались на главное — развитие науки, техники, общества. Да собственно, им, кукольным правителям, никто и не позволял чем-то самостоятельно управлять. Финансисты, содержа огромную стаю проституток-журналистов, формировали "общественное мнение", как хотели. Оно же, это самое "мнение", вкупе с невидимыми нитями тайной власти, определяло потом политику правящего кабинета. Имущие вышвыривали на ветер бешеные деньги, чтобы доказать миру, что купленный ими болванчик — самый талантливый лжец, получающий за это право несколько лет называться Первым. Чтобы все эти годы претворять в жизнь волю своих хозяев, взявших в аренду высший политический пост, быть их фишкой, марионеткой. Этакая настольная игра "Разделяй и властвуй" в планетарном масштабе.

Они приходили к власти озлобленными на всё и вся моральными уродами, с головы до ног вывалявшись в грязи интриг, зависти, предательства, вечных дрязг и непомерных амбиций. И эту эфемерную власть им ещё приходилось непрерывно, каждодневно и ежечасно отстаивать в единоборстве со сворой алчущих брехунов-конкурентов, толкающихся у трона. Где же найти время и силы, чтобы хоть попробовать что-то сделать для общества? Да они не могли даже строить серьёзные планы — что такое пять лет для цивилизации?!

Миг.

А что будет с ним потом, "правитель мира" сам не знает — ведь это решают настоящие хозяева.

Простые же агли тоже не лыком шиты: соблюдают законы до тех пор, пока не осознают себя достаточно богатыми, чтобы законов не замечать. И только лжедемократия позволяла народу такое! Эта импотенция власти не могла сойти безнаказанно — только из-за уродливой политической системы нас так долго топтали эррхи... Нация, желающая выжить и развиваться, не может позволить себе прозябания в демократической гнусности.

"Демократия" вопит о равенстве всех перед законом и пытается убедить в этом простолюдинов. Но власть денег и покупаемых за эти деньги должностей предоставляет гигантские возможности. Закон быстро становится помехой в первую очередь для богатых и облеченных властью. Естественно, они его нарушают: кто посмеет остановить? Рыба гниёт с головы — дальше следует цепная реакция, разлагающая коррупцией любую "демократическую" систему сверху донизу. На самом деле там царит правовой нигилизм, когда законы соблюдают лишь те, у кого нет денег, чтобы платить за право их нарушать. Соблюдают только когда кругом полицейские видеодатчики, фиксирующие каждое движение.

Лжедемократия подрывает государственную власть — крупнейшие собственники никому не желают подчиняться. Она неспособна вести общество по пути созидания — когда слаба власть, бюджет скуден и не может финансировать стратегических проектов. Когда агли поняли это, они сокрушили игроков-кукловодов вместе с их циничными политиканами, остановили нелепую чехарду фальшивых "выборов" и пришли к кастовости, к диктатуре. Диктатура — вот путь в будущее, порядок в обществе и гарантия от завоеваний! Правитель работает спокойно, он выше политических интриг. Он в состоянии поставить слой правящей бюрократии в такие условия, когда его интересы совпадут с интересами всей нации. Он может строить планы и реализовывать их — впереди целая жизнь...

Пока я раздумывал обо всём этом, две активные нэн из лицедеек уже старательно вылизывали мне за ушами... Их одуряющий запах мог потрясти даже мертвеца. Одна призывно выгнулась, поигрывая вибриссами.

Несколько не во время на этот раз, но как всегда бесшумно, у двери появилась сестра. Её зрачки замерли на извивающихся сине-серебристых телах, раздалось чуть слышное шипение, едва заметно встопорщились усы.

Все, включая меня, замерли. Под хищным взглядом Йсс игривые голубые мордочки вмиг сделались испуганными. Двух едва заметных движений кисточек на ушах оказалось достаточно, чтобы лицедейки испарились, подгоняемые злыми жёлтыми глазами...

ДЭФА

Власта быстро отослала сестру-фаворитку к себе, и вскоре оба этих больших шерстяных зверя окунулись в сон. Просканировав их мозги вплоть до раннего детства, мы решили начинать...

Сознание Йсс, ослабившее во сне контроль над своим физическим телом, оказалось быстро оттеснено Властой. Она помогла мне проникнуть в плоть странного существа...

Притворяясь спящей, я внимательно прислушивалась к собственным ощущениям, училась управлять новой непривычной оболочкой. Тем временем Власта "подправляла" тело внутри. Под шерстью не было заметно, как уплотнялись и до того нехилые мышцы зверя, росло количество и повышалась плотность мышечных волокон, атомы углерода в костях сменяли более прочные элементы. Усовершенствованию подверглась не только костно-мышечная система. Возросла и скорость прохождения нервных импульсов, чтобы повысить насыщение тканей кислородом, изменился состав крови, умножилось количество чувствительных элементов на сетчатке глаза и нейронных связей в мозгу.

Вдоль позвоночника побежала энергетическая волна. Я прогнула спину и позволила себе сладко потянуться, напрягая каждый мускул.

Люди тоже так делают.

Сжав кулаки, почувствовала, как из средних фаланг обросших шерстью пальцев высунулись когти. Поднесла лапу к глазам, выпрямила суставы — когти спрятались. Теперь сжала левую, а пальцами правой осторожно коснулась торчащих твёрдых пластин. Острые, словно десантные ножи!

Но чуднее всего было осязание. Умом я понимала, что человек, что никак не могу жить в таком теле, но чувства противоречили здравому смыслу. Закрыв глаза, провела ладонью по бедру. И отдёрнула руку: пальцы скользнули по упругой, густой шерсти.

Власта закончила модернизировать моё новое тело и теперь занималась собственным, обустраиваясь там.

Кое-как я сползла с постели, села на край, удивившись малой высоте ложа. Взгляд невольно упал на ноги, покрытые серой шерстью. Они заканчивались чем-то странным, довольно слабо напоминавшим человеческие ступни. Проявляя максимальную осторожность, я поднялась на эти "лапы", прислушивалась несколько секунд к необычным ощущениям. Перенесла вес с обеих на одну, потом на другую.

Вроде, не падаю пока.

Справа целая стена из отражающего материала. Волнуясь, я сделала к ней маленький шажок, ещё... Нельзя, чтобы наблюдатели что-нибудь заподозрили! Подняв глаза, увидела перед собой существо, ничем не похожее на человека.

Ростом, наверное, метра два, не меньше...

Вся поверхность тела покрыта серым, сверкающим мехом, из-за него не разглядеть анатомических деталей.

Выдающиеся вперёд челюсти хищника под плоским широким носом. Нос — это единственная частичка тела, не утыканная густыми шерстинками.

Два больших миндалевидных глаза таращатся в зеркало, а над этими глазами, ближе к носу, из шерсти высоко вылезают кверху несколько длинных, жёстких волосков. Похоже, это мои теперешние брови... не особенно густоваты. Ещё на верхней губе произрастают в обе стороны похожие штуковины, но уже погуще. Потрогала их — упругие и прочные.

Изучая собственное отражение, заметила, как острые уши, торчавшие высоко на голове, сами собой немного подрагивают. О-о! Да на них ещё и седые кисточки! А на голове выстрижена узенькая дорожка в форме спускающейся на лоб буквы V, и кожа там светится серебристым светом.

От изумления я немного приоткрыла пасть, нервно, с клацаньем зевнула, и едва не поперхнулась собственным длинным языком: вот это клычищи! По сравнению с когтями, орудия совершенно жуткие! А пасть-то, пасть! Распахивается так широко, что можно было бы увидеть гланды. Если бы они были.

Короче, у меня не возникло желания повстречать этакую скотину где-нибудь поздней ночью.

Я не успела ещё изучить обиталище Йсс Ша, теперь уже моё, как вошла Власта. Выглядела она примерно так же, только при обросшем теле наличествовали атрибуты самца. Привыкнув к её обычной реакции, я уставилась на гениталии, ожидая увидеть оживление, но довольно скоро поняла, что такое тело, как у меня теперь, её не волнует. Да и железы агли реагируют в первую очередь на запах.

Любопытно, а если мы проживём здесь достаточно долго, у неё будет репутация импотента? Настоящего-то Арра обслуживал целый гарем течных самок...

У этих агли совершенно нефункциональная одёжка! Чтобы изготовить её, они режут большие куски материи на части, потом опять соединяют их особым образом, расплавляя края. В итоге — неудобное в носке и внешне аляповатое подобие современного мономолекулярного костюма.

Да-а, к хорошему человек привыкает быстро — в прошлом воплощении я сорок шесть лет таскала похожую одежду, не особенно страдая от её неудобств.

Издавая совершенно невообразимые рыкающие и шипящие горловые звуки, Власта выгнула усы вперёд, и негромко произнесла по-аглиански:

-Мне тут кое-кто шепнул, что Урм' Хе, подонок этакий, заговор готовит...

Надо сказать, потом мне даже понравился их язык — довольно мелодичный.

Я поняла, что это была необходимая "неосторожная фраза". Власта намеревалась спровоцировать этого самого Урма на открытое выступление. Очень волнуясь, так как до этого ни разу не пробовала говорить, я отозвалась:

-И ты, дурачина, лопочешь об этом ЗДЕСЬ?!

Продолжая изображать недалёкого типа, подружка наивно удивилась:

-Ты что, думаешь, и Служба Безопасности? Вряд ли всё зашло уже так далеко ...

Неопределённо повыв, я заткнулась, потому, что как раз в этот момент мы обе ясно почувствовали — цель достигнута, настроенная соответствующим образом автоматика только что донесла этот наш разговор до больших чёрных ушей вмиг ощетинившегося генерала.

Прорычав нечто вроде: "Нужно поразмыслить, что следует предпринять", я махнула лапой, и Власта поехала к себе. Она совершенно правильно полагала, что в ближайшие часы следует ждать гостей.

Чтобы не изменять привычкам своей Йсс, я нацедила полный сосуд местного зелья, и завалилась с ним на низкое ложе.

С такими зубами пить оказалось очень непросто...

Разобравшись через несколько секунд с хитрой конструкцией сосуда, я сделала несколько глотков. Напиток оказался приятным, жаль только, что приходилось разлагать его уже в пищеводе. Не стоило рисковать, допуская опьянение — я ещё недостаточно хорошо владела этим новым телом.

Они не заставили себя ждать — явились одновременно, ко мне и к Власте.

Прозвучал мелодичный сигнал, на виоке коммуникатора возникли три крепкие чёрные фигуры. Офицер положил лапу на кобуру и брезгливо прорычал:

-Откройте двери. Вы поедете с нами.

Вздёрнутая верхняя губа, обнажавшая клыки, напомнила манеру Окли. Может, даммерийцы отдаленные родственники агли?

Я позволила себе надменно удивиться:

-Это что за тон? Вы хоть соображаете, с кем говорите?

Голос той агли, чьим телом я пользовалась, был низким и твёрдым, словно камень, мне нравился его глубокий тембр. Прижав уши, старший по званию ощетинился, грубо потребовав:

-Немедленно открывайте, или я применю силу!

В лапах других зверей, за его спиной, тоже появилось оружие. Вид у них был уверенный и бесцеремонный. Полагая, что имеют дело с изнеженной фавориткой, вояки вели себя довольно расслабленно. К тому же генерал хотел знать, где у него утечка информации, и велел не убивать нас сразу. Был уже подготовлен двойник Вождя Центрального Круга, чертовски дорогостоящее творение визажистов и пластических хирургов, ожидавший, когда ему прикажут занять освободившееся место.

Коснувшись сенсора замка, я на четвереньках рванула вверх, огромными мягкими прыжками покрывая по несколько метров кряду. Замелькали стены, успела ещё подивиться тогда быстроте, с которой умело двигаться это тело. Когти в клочья распарывали ковры, но я смогла добраться до первого верхнего уровня в то время, как солдаты только заходили в дом. Первым шагал огромный бугай, не меньше двух центнеров весом. Спрятав когти, шёл на мягких пружинящих лапах широко, мощно и притом чертовски грациозно.

Кто-то предостерегающе рявкнул — успел увидеть мелькнувшую в прыжке тень. Но среагировать они уже не могли — через пару секунд всё было кончено. Старший опрокинулся навзничь, прозевав удар задними ногами в живот и с хрустом врезался затылком в запирающуюся дверь.

Скорости, с которой его голова вошла в соприкосновение с поверхностью, хватило, чтобы сломать шею.

Остальные двое получили когтями по горлу, рухнули здесь же, булькая развороченными глотками и орошая остро пахнущей кровью дорогое покрытие.

...У Власты их было намного больше, да и рассчитывали там всё-таки на силу самца. На несколько секунд свился огромный клубок тел, разразилось дикое рычание, грозно лязгали зубы, клочьями летела в стороны шерсть.

Ударная волна с убийственной силой хлестнула по серой фигуре. Её сломало, затрясло, отбросило на ковёр. Мне стало не по себе, когда увидела страшно оскалившиеся зубы, вывалившийся язык... Они отключили комплекс автоматической защиты, иначе любой, попытавшийся с оружием пройти в помещения вождя, был бы уже давно убит на месте.

Один из нападавших подскочил вплотную, усы зверя трепетали от возбуждения, а шерсть на загривке поднялась дыбом. Приставил излучатель ко лбу "вождя", чтобы дать остальным возможность схватить парализованную жертву. Рослый, широкоплечий, он выглядел грозно даже со спины, бугрящейся сталью мускулов, в каждом движении ясно ощущалась угрюмая мощь.

В это мгновение воин вздрогнул, негромко прозвучал судорожный всхлип — и его лопнувшие глаза разлетелись брызгами, а из двух провалов в черепе плеснули струйки крови. Трое других тоже теряли оружие, беззвучно оседая на пол с поникшими усами. Власта, выскочившая из-за опрокинувшегося стрелка, опускала правую руку. Переведя взгляд на место, где только что корчился попавший под волну серый агли, я увидела лишь одинокое тело в чёрном, конвульсивно вздрагивавшее в тёмной луже. Поросшая серой шерстью задняя лапа неспешно наступила на горло...

Один из моей тройки был жив, я почувствовала, что через мгновение он придёт в себя и снова станет опасен. Тугие мышцы бугрились под короткой жёсткой шерстью, передние лапы были едва ли тоньше моего нынешнего бедра.

Перевела взгляд на морду. Экие широченные челюсти... Удар поразил нервный центр офицера, и только сейчас, спустя минуту его усы начинали шевелиться. Блестящий нос дрогнул, по шерсти прошла нервная рябь. Вдруг он открыл глаза. Самым страшным был этот нечеловеческий взгляд!

Нажав на спуск, я не смотрела на дёрнувшееся в последний раз тело, кинулась к транспортному тоннелю, зная, что Власте приходится нелегко.

ВЛАСТА

В окне сиял большой зеленоватый серп Йсс — тёзки моей нынешней сестрицы, зависший невысоко над горизонтом. Он придавал ночному небу планеты хищников зловещий болотный оттенок.

Вторая группа убийц была уже рядом, остро чуялось чужое присутствие. Остатки расслабленности улетучились мгновенно — противников, как-никак, полтора десятка! Сохраняя ровное дыхание, я обратила за спину внутренний взгляд.

Неровное, дрожащее пламя декоративных ночных светильников отбрасывало длинные тени, но не достигало углов огромной спальни, терявшихся во мраке. Незаметно сжав пальцами обломки острой металлической пластины, я выбирала цели, чувствительным обонянием агли ловя отчётливый запах гостей.

Лицезрея безжизненные тела неудачливых предшественников, один из них едва заметно двинулся слева, другой намеревался зайти с противоположной стороны. Шаги были абсолютно бесшумны, они не издавали ни шороха, ни скрипа, словно над полом плыли привидения.

Вжикнули лезвия, в пробитом горле одного что-то булькнуло, стук падающих тел нарушил ночную тишь, став для остальных сигналом к атаке. Из углов кинулись новые тени, волна энергии пронеслась надо мной, едва не отхватив высокие уши. Я едва успела отшатнуться, скатилась с постели, ощутила в ладони спасительную рукоять старинного оружия. Проснулась кровожадность — убивать этих зверей при помощи излучателей казалось неинтересно.

Зрачки нападавших светились во тьме зелёными чёрточками. Перекувыркнувшись, я ушла от очередного сгустка парализующей энергии, вскочила на ноги и легко рассекла пополам первого. Древний раритет, музейная штуковина из коллекции Арр' Ша как раз сгодился, чтобы теперь хорошенько развлечься.

Что-то звякнуло по камням, в полутьме поплыла на полу чёрная лужа. Не успев схватить щит, вынуждена была отпрыгивать, отбиваться клинком и локтем, уворачиваться от вспыхивающих отовсюду лучей, кого-то отшвырнула ударом ноги.

Вот тебе и радость быть правителем. У обыкновенного агли, избалованного цивилизацией, против своры убийц — ни единого шанса...

Другой вражеский силуэт, высокий, ловкий, после удара сломался пополам. Громко взревев, я бросилась вперёд, ярость настоящего зверя распирала грудь, мощью вливаясь в руки и ноги. Веером заблистал металл, и теперь шансов не осталось у них! Тупо садануло в бок, но я не обратила внимания — голова того, что меня пропорол, уже катилась по полу, сминая уши. Под ударами захрустели кости, покои озарились фейерверками искр, кули мёртвых тел путались под ногами.

Только когда последний враг оказался повержен, я прошлёпала по лужам к светильнику и заставила себя посмотреть вниз. Тело наполняла боль, кровь стекала по правому бедру на колено. Отключив нервные окончания, и подволакивая немеющую ногу, я добралась до постели.

В этот момент появилась Дэфа, сжимавшая бловер. Улыбаясь ей, я слышала дикий вой сирен в помещениях охраны.

От яда, быстро распространившегося в крови, пока я баловалась с железом, звенело в ушах, замелькали перед глазами цветные пятна. Положив оружие на окровавленные покрывала, я села, цепляясь негнущимися пальцами, привалилась к высокой резной спинке, превозмогая головокружение.

Хорошо меня уделали.

Вывалив язык из разинутой пасти, задышала так часто, как могла, усиленно гоня кровь и избавляясь от поганых веществ, разрушающих организм. Подняв температуру тела, почти сразу ощутила жжение в рёбрах — восстанавливались поломанные кости. По телу проходила странная дрожь: сходились края ран, срасталась кожа, отпадали сухие корочки свертывающейся крови. Белесые полосы шрамов на глазах зарастали блестящей здоровой шерстью, похожей на жёсткую серую проволоку.

Да-а, а меховые ковры-то совершенно испорчены!

Я зябко повела плечами.

Светильники на стенах наконец перестали раскачиваться, будто на парусном корабле. Исчез противный холодный пот, заливавший глаза, ушла слабость...

Грохнули массивные створки, отделанные металлом, мои пальцы инстинктивно схватились за рукоять. В покои, размахивая оружием, вломился отряд запыхавшихся воинов с вытаращенными глазами. Впереди бежал Рым' Сах, начальник караула, и он, кажется, был действительно встревожен за судьбу Вождя.

Необычный случай...

Обозрев зал, заваленный клоками шерсти, порубленными трупами и разбросанной мебелью, он оценил обстановку, упал на одно колено. Я расслабила руку, хищно сузила глаза, глянула с отвращением:

-Хорошо же вы охраняете законную власть...

Опустив уши, Сах склонил голову. Я грозно рыкнула:

-Вон!

С поникшими усами, солдаты вымелись в коридор вместе с начкаром. Блеснув вычурными узорами, гулко сомкнулись створки.

Труп, лежавший ко мне ближе остальных, тупо пялился в потолок помутневшими глазами, верхняя часть их уже на треть была затянута белесой непрозрачной плёнкой...

Чтобы заняться этим миром вплотную, нужно было подбирать команду.

Тут как в архитектуре: чем мощнее фундамент — тем выше башня... Всюду, где бы я ни оказывалась, начинала именно с этого. Сбор информации и максимальное количество проверенных людей. Отбирала их, а потом всё время испытывала на честность, прочность, верность. Каждый человек в команде стоил именно столько, сколько он стоил сам. Ты заботишься о команде, команда заботится о тебе. Не имели никакого значения ни пол, ни возраст, ни происхождение. И в званиях у меня не только росли, но и понижались.

Ещё с "Таркона" завела порядок, при котором каждый, в голове которого я замечала малейшую мысль о предательстве, получал предупреждение. Словом "предательство" я для простоты именовала не только прямую измену. Так называлась попытка интриговать, подхалимничать, подсидеть подругу или товарища, оболгать, оговорить кого-нибудь, чтобы возвыситься самому. Утаить добычу во время рейда, увиливать от работы, хитрить, изворачиваться, подставляя другого. В общем, то, что гражданские называют "умение жить".

Ритуал предупреждения был предельно прост. Я вызывала этого человека и коротко сообщала ему, в чём он провинился. Оправдания не принимались. Далее звучала фраза, которой потом они больше всего боялись: "Ты предупреждён. Ещё раз что-то подобное — уйдёшь с корабля".

Многих действительно впечатляло. На годы.

"Откуда бы ей знать ЭТО, если ЭТО случилось без свидетелей?"

Или вообще ЭТО были только вынашиваемые в голове мысли...

Но находились и такие, что не могли без пакостей. Сдерживая слово, я всегда выгоняла их после следующего раза. Потом они рассказывали по всему флоту легенды о "страшных глазах Касс, насквозь видящих каждого".

Но в последний раз мои люди, сошедшие с "Солнца" на Ониске, знали обо мне и рейдере многовато. Вернувшиеся из небытия и понимающие, что такое возможно, они не могли унести с собой это знание.

Вот потому-то они уже два месяца, как умерли.

Всё случилось очень быстро, сразу после того, как рейдер покинул систему. Это была моя ошибка — я вернула людей, не захотевших со мной работать.

А ошибки надо исправлять.

Остались те, кого не особенно манили родные планеты. Конечно, спустя столько лет их уже не искали за прежние громкие дела, но жить, как обычные мирные люди, они просто разучились. Сорвиголовы, не упускающие представившуюся возможность. Презирающие тихое, обывательское существование, имеющие достаточно смелости, чтобы жить по собственным законам...

Задействовав офицеров-агли, которые не были посвящены заговорщиками в свои секреты, я той же ночью приказала арестовать Урма со всей его братией и в случае сопротивления уничтожать их. Через непродолжительное время мы имели кучу свободных государственных постов. К счастью, обычаи агли не принуждали меня играть в дерьмократию. Сделала нужные распоряжения и спустя всего лишь пару часов новые министры и прочие высшие чиновники приступили к работе.

Готовясь к расширению экспансии, агли строили несколько десятков новых кораблей. Вторым моим приказом в роли местного вождя было обеспечить скорейшую постройку принципиально нового сверхмощного крейсера. Неопределённому статусу Йсс Ша тоже пришёл конец, Дэфа получила пост Первого советника Центрального Круга, фактически, заместителя главы системы. Иначе кто бы допустил пустоголовую фаворитку контролировать постройку и оснащение суперкорабля?

Военные сперва шипели в её присутствии, в ответ на приказы откровенно дёргали ушами. Но Дэфа не хуже меня знала, как следует налаживать отношения с подчинёнными...

При первом же подходящем случае, когда вокруг собралось достаточное количество зрителей, она приступила к "воспитанию". Холодно и неторопливо обозрела наглеца, принявшего откровенно развязную позу, отдёрнула одно ухо назад — и врезала со всей немалой силы.

Не обращая более внимания на поверженного гиганта, корчащегося в дальнем углу, резко вскинула бешеные жёлтые глаза на всех разом. Воины остолбенели. Мгновенно скрылись под дрогнувшими губами оскаленные было клыки. Влиять "широкой полосой" на такое количество существ было непросто, но я помогла Дэфе, и вскоре над толпой пронёсся изумлённый вздох. Зеленоглазые склонили головы, их усы и уши поникли, стадо попятилось назад...

Первые несколько дней ей пришлось раздавать затрещины направо и налево при малейших признаках неповиновения. Потом стало проще, среди окружения прошёл слух, что с Йсс надо держаться настороже. Она получила прозвище "Опасная Лапа" и в случае конфликтов уже решала проблему с помощью обычного психоподавления.

Было трудно. Нарушая все мыслимые и немыслимые каноны их кораблестроения, мы заставляли агли делать настоящий современный крейсер, о каких здесь никто понятия не имел.

Для начала, конечно, пришлось соорудить здоровенный молекулярный трансформатор. Что это за штуковина, не могли уразуметь самые маститые здешние учёные. Для нас самой первой большой проблемой оказалось то, что вся местная обрабатывающая промышленность не могла обеспечить необходимый класс чистоты материалов и точность их обработки. Это оказалось просто-напросто невозможно.

Кончилось тем, что я вызвала "Хеллу".

Чтобы не подвергать яхту опасности, пришлось предупредить комфлотом о её появлении в определённом секторе ближнего космоса. Теперь я уже привыкла к мимике агли и смогла прочесть изумление не только в его мозгу, но и на узкоглазой чёрной морде. Уши потрясённого старого адмирала резко дёрнулись назад, по шерсти на лбу прошла нервная рябь. Он округлил глаза и затрепетал длинными седыми усами, заметно выгнув их вперёд. С преувеличенной осторожностью попытался получить от меня дополнительную информацию о прибывающем корабле, но всё то, что я могла ему рассказать, похоже, командующего не удовлетворило.

Нечего и говорить о том, с какими предосторожностями подозрительные агли конвоировали "Хеллу" на орбиту Уррхна. Я поддерживала постоянную связь, успокаивая её: за яхтой неотступно следовали крейсера, основное оружие которых "Хелла" была не в состоянии идентифицировать.

Агли ещё меньше знали о возможностях неизвестного шара, появившегося перед ними из глубин пространства — их сканеры были явно слабоваты. Экономя время, мы подогнали яхту к самой крупной верфи, где намеревались строить корабль, пользуясь достижениями всех известных нам сейчас цивилизаций.

Вовремя спровоцированный неудачный мятеж, десятки генералов и чиновников, недавно занявших посты с повышением создавали удобную атмосферу поголовной неуверенности в своих силах.

Но даже при этом строить крейсер было чудовищно тяжело.

Практически кроме меня, Дэфы и "Хеллы" никто в этой звёздной системе не понимал, для чего возле верфи начали расти два куба — один размером с "Хеллу", а второй — вдвое крупнее её, почти как сама верфь. На постройку уходила прорва дефицитнейших материалов. Но не обладай мы возможностями подпитывать энергией свои физические тела, корпуса трансформаторов построить бы так и не удалось. Дэфе приходилось круглосуточно контролировать качество работ, следить за ползавшими по корпусам роботами, так как технология агли не позволяла обеспечивать качество на необходимом уровне. Надёжность стыков и швов оставляла желать лучшего, хотя нужно-то было всего лишь слепить две герметичные коробки. Мы надеялись только на то, что работать аппаратам предстояло недолго.

Баржи подвозили к "Хелле" лом и разного рода отходы, которые в огромных количествах производила аглианская промышленность. Непривычный для хищников шарообразный корабль, вызывавший у военных столько тревог, принялся поглощать всякий хлам и мусор. К люку, распахнувшемуся с противоположной стороны, вереницей плыли транспортеры, подхватывали медленно появлявшиеся из его недр изоляционные материалы, блоки электронной аппаратуры, относительно небольшие по размеру узлы и агрегаты будущего корабля. Наблюдая за процессом, флотские, кажется, успокоились. Решили, что неизвестный шар — безобидная универсальная фабрика новой конструкции и вооружению там просто негде поместиться.

Дэфа металась от "Хеллы" к строящимся кубам будущих трансформаторов, так как зверям нужно было постоянно раздавать пинки, чтобы они нормально работали. От общения с агли бедняжка очень уставала — повадки этих существ отличались весьма неприятными особенностями, а Дэфа среди нас троих была самой "молодой" — за плечами всего три прожитых жизни. Жалуясь на своих нынешних подчинённых, она как-то подумала:

-"Судьба не была особо благосклонна к моей заднице ни в одном из прежних воплощений, но я не знаю, кто бы из моих знакомых смог легко общаться с этими сволочами!"

Общаясь с агли, я иногда размышляла — так ли уж хороша эмоциональность во взаимоотношениях? Раньше она всегда казалась мне проявлением честности, искренности, открытости. Но эмоции нелогичны и зачастую мешают обеим сторонам достичь своей цели...

Дэфа прошла суровую школу, но даже при этом сейчас ей приходилось тяжело. Настроение хищников менялось за доли секунды, процессы возбуждения в их мозгах почти мгновенно сменялись торможением и наоборот, а нам нужно было всегда опережать их реакцию. Это выматывало. Руководить такими непохожими существами было неимоверно тяжело, и я не представляла, каково было человеку кому-нибудь из них подчиняться.

Когда малый куб, наконец, был готов, мы подвели к нему яхту, перегрузили в него новый М-координатор, генератор-преобразователь, и бесполезная коробка стала полноценным "МТ".

Заранее заказанные транспортные корабли с физической массой подходили к нему, разгружались вовнутрь, а через определённое время на свет появлялись многофункциональные роботы с трансформирующимися корпусами, конструкции будущего крейсера, детали корпуса и обшивка. Тут без моей помощи подружка уже обойтись не могла.

Нынешнее положение первого лица цивилизации доставило немало хлопот — вокруг верфи появилось вдвое больше охраны, чем было до этого, флотские принялись бесконечно грызться с офицерами из спецслужб. Несколько раз дело даже дошло в буквальном смысле до зубов и когтей.

Мы же лихорадочно строили, строили, строили...

Вскоре был готов второй трансформатор — тот, что размером с верфь. Запустив и его, мы отправили назад "Хеллу", дело своё она сделала, теперь можно было не рисковать, дразня агли непонятной инопланетной штуковиной, болтавшейся у них на орбите главного промышленного центра.

Шли месяцы.

Возле верфи висел громадный по аглианским меркам корпус будущего крейсера, пожиравший механизмы, оборудование, секции внутренних конструкций, поступавшие на него из кубов молекулярных трансформаторов, пристыкованных к кораблю с двух сторон.

Сейчас от агли нам была нужна уже не только физическая масса. Настало время монтировать оружейные системы и механизмы силовых полей. Сутками напролёт занимаясь строительством, я иной раз забывала, в каком нахожусь теле, и только неожиданное созерцание одной из собственных звериных лап заставляло вспомнить об этом.

Всё-таки я выкраивала мгновения, чтобы навестить любимых. Теперь это было проще, когда они спали. Возвращаясь, чувствовала себя намного лучше. С каждой я провела лучшие мгновения жизни, но вместе со всеми становилась ещё более счастлива.

Глава 26. НЕБОЛЬШАЯ ПРОГУЛКА

ЭЛОС

Ритмичная музыка заставляла подёргивать ногой. Синтезированный женский голос мурлыкал что-то карамельно-сладкое на тему однополой любви. Я не прислушивалась к словам, МК выдавал такие песенки пачками — каждый день по несколько новых.

Растянувшись на горячем песке, я грелась в лучах "звезды", сиявшей, словно настоящее земное солнце. Погладив себя по животу, осталась довольна: совершенно плоский, под тонким косметическим слоем жирка непробиваемая твердь пресса. В последнее время я увлеклась акробатикой — нравилось управлять своим телом, выделывая в прыжках сложнейшие пируэты.

Вот научиться справляться с новыми способностями оказалось сложнее.

Первое время ощущение было такое, будто я в постоянном окружении огромной разноголосой толпы — чужие мысли, желания, эмоции забивали голову, едва не доводя до истерики.

Сначала Власта научила нас "настраиваться" на необходимого человека и отсекать мысли остальных, заглушая их до едва слышного шепота. Это потребовало немалых усилий, только позже стало получаться само собой. А теперь мы уже освоили "многоканальный" способ, умели чётко воспринимать несколько десятков разных источников информации одновременно.

Поскольку изо всей троицы я теперь была на корабле одна, несколько "каналов" были заняты информацией о важнейших системах корабля, ближнем космосе и поведении экипажа. Чтобы поддерживать постоянную фоновую связь с Властой и Дэфой, напрягаться не следовало — это происходило само собой, на уровне слабого ощущения.

Человек, оказывается, может многое...

Я следила рассеянным внутренним взглядом за всем этим калейдоскопом информации, и если что-то на одной из "маленьких картинок" вызывало малейшее беспокойство, укрупняла её, рассматривая повнимательнее.

Быстро, но внимательно осмотрев сектор, я не обнаружила никаких искусственных тел. В космосе никого постороннего, пара ближайших к нам грузовиков с Ундери чёрт знает как далеко и приближаться, вроде, не собираются.

Вилар гоняет пилотов — полтора десятка истребителей кружатся невдалеке от корабля.

Семь последних "путешественников" шагают к маяку по поверхности первобытной Таншерры. Одному из них не повезло: парня только что убили, и Вета — вахтенный офицер — уже посылает к его телу сержанта Бэнджи с инжектором.

Жирная Берта по-прежнему в центре внимания, ею занимаются несколько человек, свободных от вахты и занятий. Она убила многих наших — теперь они имеют право беседовать с ней на любые темы.

Возле "спящего" тела Дэфы грустит Окли вместе с обнимающей её за плечи Шеррой. Интересно, что возвратившись к жизни, Окли пожелала иметь такое тело, как у всех остальных женщин, но после своих приключений на красной планете попросила Дэфу вернуть ей аномально большой клитор. Хотя именно он некогда стал причиной изгнания девушки из даммерийского "бомонда" и всех её дальнейших злоключений.

Упражняются в залах десантники Джока. Крепкие, рослые парни и девушки в смешанном строю отрабатывают приёмы рукопашного боя. Чаще небольшими группами друг против друга, иногда кто-нибудь в одиночестве против всех.

Слегка морщась от слишком резких выкриков, и, словно кошку, поглаживая круглый корпус универсального робота, пребывающего здесь в качестве "скорой помощи", в уголке примостилась Арен. Хлоя-юноша, тяжело дыша после очередного учебного поединка, любезничает с красивой аристократкой, не подозревая, что она убеждённая лесби. Та рассеянно отвечает начинающему ловеласу, пристально глядя, как младшая Касс с яростью колошматит манекен, воображая себя "Непобедимой Властой". Темнокожая докторша явно неравнодушна к девчонке, старающейся сравняться в мастерстве с опытными ветеранами.

Анне, пройдя по Таншерре, оставила за спиной даже не трупы — расшвырянные по залитой кровью степи куски мяса. Десятки убитых и растерзанных, но ни одного живого.

Благородно-задумчивой дамочке уже не раз приходилось заниматься её ушибами, вывихами и даже ранами, теперь она предвкушает мгновение, когда снова можно будет прикоснуться к соблазнительно-рельефному молодому телу.

Кто-то закусывает в кафе, кто-то занимается любовью.

В общем, на корабле всё нормально...

Вздохнула.

Прошло уже больше двух месяцев, как они отправились к Уррхну, оставив в медотсеке тела. Мы с подругами разговаривали десятки раз на дню, но невзирая на это, меня всё чаще задевала своим крылом чёрная птица-тоска.

Они теперь сделались фантомами, "голосами", образами в астрале. А мне хотелось заглянуть в малахитовую бездну Властиных глаз, коснуться её груди ладонью, положить голову на круглое упругое плечо. Увидеть скуластую рожу Дэфы, каменно-высокомерную, но всё же человеческую, а не какие-то звериные морды, напоминавшие серых цирковых тигров, выучившихся ходить на задних лапах.

Мы уже владели тайной антивещества, но если б взялись излагать всю теорию, а затем и технологию изготовления оружия и защитных полей, потребовалось бы несколько недель надиктовывать это М-координатору. Информационные кристаллы можно было просто скормить "Солнцу" и не знать никаких забот. Для этого девчонки и затеяли длинную историю со строительством.

Я, конечно, тренировалась, но не могла, как это делали Власта или Дэфа, часами лупить манекены или, забыв о времени, пропадать в тире. Мне хотелось нормального человеческого общения.

Власта не раз уже советовала "обратить на кого-нибудь внимание".

Она не называла имён, но мы — все трое — отлично понимали, что речь идёт о Бар...

А в этом бассейне для команды о чём-то оживлённо беседуют несколько загорающих на песке людей.

У них есть с кем пообщаться, в отличие от меня. От них веет непоколебимой уверенностью сильных, способных справиться с любой ситуацией. Огромные, мощные фигуры.

Уже намереваясь удалиться, я вдруг услышала слово "Касс", и решила задержаться, прислушаться.

Конечно, все они неодеты, но мне не нужно много времени, чтобы узнать, что это сержанты, большинство взводные командиры, или заместители взводных.

Четыре женщины и двое мужчин.

Стройная, но жилистая темнокожая блондинка по имени Найла лежит рядом с узкоглазой бритоголовой красоткой Джил. На перекачанных, здоровенных бёдрах брюнетки Сай покоится мокрая оранжевая грива совершенно сказочной красавицы. Это Мэл — обладательница превосходной точёной фигурки, со вкусом разукрашенной шикарными татуировками.

Харм, кряжистый усатый брюнет, и второй, коротко стриженый гигант подстать самой Власте — Орк, жарятся под лучами искусственной "звезды" в некотором отдалении, но не настолько, чтобы не слышать, о чём спорят девушки.

-Да, она и раньше такой была. Помню, ещё на "Тарконе"...

-Даже майор в её присутствии всегда чувствовал себя маленьким зас.анцем...

-Каждый всегда чуть ли не бегом бросается исполнять её приказания, с каким вниманием слушают каждое сказанное слово, стоит ей рот раскрыть!

-Даже адмирал...

-Но не мертвецов же оживлять! — вклинилась брюнетка, скручивая высушенные волосы в тугой короткий хвост. При этом бицепсы на её руках то и дело сокращались во внушительные, поблёскивающие в ярком свете шары.

-А что, — отпарировала темнокожая, гибко извившись на песке, будто огромная змея, -В этом времени вон роботы какие, вчера я об тебя руку сломала, а через три минуты опять молотила ей, будто это во сне приснилось!

Сдвинув брови, накачанная обиженно прокомментировала:

-Ну да, это для кого ещё была проблема — подруг лупить в полную силу, только не для тебя...

Хортоска Джил фыркнула:

-Да ни одна машина не может оживлять умерших сотни лет назад! Я специально спрашивала у управляющего компьютера.

-Может, он специально тебе и врёт, — упорствовала Найла, старательно засыпая себе ноги горячим жёлтым песком.

-Да не может МК врать!! — остервенилась узкоглазая, повернув к соседке угрожающую физиономию. — У него программа такая.

-Кто их знает, они теперь как люди — песни вот сочиняют, — низко прогудел Орк, поведя широченными плечами. — И вообще, раньше воевать, по-моему, было интересней.

-Ну, да, — откликнулась Сай, -Штурмовые группы, яростные атаки, голубые молнии протонных зарядов, огонь, взрывы и мокрые клочья мяса на шампурах обломанных костей. Красиво. Поэзия, в общем. — Она помолчала секунду.

-Правда, кое-кому из поэтов прозаически оторвало задницу, но это, конечно, мелочи...

Несколько секунд царила полная тишина, нарушаемая только трелями птиц да лёгким шелестом листвы из зарослей густого кустарника, сбегавшего к бассейну-озеру от виртуальной опушки леса.

-А всё-таки чертовски интересно теперь жить! — предложил нейтральную тему темноволосый.

-Эт смотря где... У нас на Ониске такое творится... — нахмурилась красотка, не желавшая сушить гриву под феном.

-И всё же, вернёмся к началу, — изрекла бритая, упруго стиснув кулачищи. — Конечно, прошли сотни лет. Всё это лишний раз подтверждает мою точку зрения. Ты вот, из этого времени, — она посмотрела на Мэл. -Скажи, может теперь человек понимать мысли другого?

Предпочитавшая мягкому песку каменно-твёрдые ляжки мускулистой подруги, татуированная куколка начала объяснять:

-Ну, есть такие машины, называется сканер Кланста...

-Какой там, к дьяволу, хренанер, когда его изобрели-то?! А она уже тогда... — перебила наполовину зарывшаяся в песок белокурая бестия.

И почему-то хихикнула, масляно сверкнув глазами.

Мэл обиженно замолчала, и Найла с восторгом продолжила:

-А доводилось вам когда-нибудь испытать на себе её взгляд? А? Обычный человек просто не может иметь таких глаз! Вот посмотрите на меня... — приподнялась на локте, отчего верхняя часть туловища показалась наружу из-под осыпавшейся кучи песка, чихнула, и стала таращиться на Харма, распахнув лиловые глаза на пол-лица.

Все притихли, а через полминуты в бассейне грохнул взрыв смеха.

-Нет, видите, сержант, и у меня получилось! — она с торжествующе-насмешливым видом указывала на причинное место брюнета, которое по каким-то неизвестным обстоятельствам в последние мгновения приняло вертикальное положение, глядя прямо в синее небо.

Смех грянул снова, в этот раз намного громче и раскатистей.

Кто-то ввернул ехидную фразу, похоже, из неизвестного мне анекдота, и все рассмеялись снова.

-Как мне нравится здешняя свобода манер... — игриво заметила пышногрудая красотка.

Губы её при этом изобразили мечтательно-красивую улыбку.

Минуту или две все молчали, думая о своём.

-Да что это за блажь, сержанты? — сварливо проскрипела справившаяся, наконец, с собственным хвостом Сай. -Да будь она хоть самим чёртом! Где мы все с вами были меньше полугода назад? Ну не все, так большинство? А? Где? Вот то-то! И я об этом забывать не собираюсь. В отличие от тех долбо.бов, что списались на Ониске. И скажу вам, что лучше молиться всем богам за то, что позволили нам оказаться на её стороне...

Лиловоглазая блондинка, окончательно выбравшись из песка, облеплявшего теперь всю её шоколадную кожу, безапелляционно подытожила:

-Ну вот, не станем ломать голову, и будем просто считать её нашим Богом.

Она поднялась на ноги, намереваясь окунуться. Я залюбовалась редкостной красотой, отличавшей плоды любви представителей далёких друг от друга антропоморфных рас. Девушка расправила плечи, отчего груди её стали ещё привлекательней, и добавила, уже на ходу:

-А обеих каперангов — архангелами!

Мощно оттолкнувшись ногами, огромным прыжком Найла махнула далеко в воду. Правда, взметнув при этом колоссальный фонтан брызг, обдавший всех до единого.

Через некоторое время, когда визг и хохот, вызванные неожиданным холодным душем, несколько улеглись, Джил изрекла снова:

-Да-а, этих-то никто из наших не знает. Откуда их черти принесли?

Коротко стриженый детина отметился:

-Та, что со шрамом, видно — военная косточка. А красотульку я не пойму пока что ...

-Мэл, а Мэл? — фыркнула неугомонная хортоска. — Расскажи-ка нам, что на уме у тех, кто выглядит вроде тебя?

Здоровая брюнетка сердито рыкнула:

-Каждая выглядит так, как хочет, отвали от неё!

А Мэл, игнорируя бритую нахалку, лишь полоснула её коротким взглядом, а ответила Орку.

-По крайней мере на Таншерре каперанг Стен выглядела не хуже тебя...

Кто-то хмыкнул.

-Она не из этого мира, — доложила возвращающаяся после купания Найла.

-Вот, новости! — насмешливо отозвалась Джил. — Это тебе там рыбы нашептали. А что такое "этот мир"?

-Ну, наш, где мы родились и живём, — не почуяв подвоха, уточнила чернокожая.

-Дорогуша! Я, к твоему сведению, родилась шесть с хреном веков назад на Хортосе, ты с древнего Лириуса, а Мэл с современного Ониска. Так где же "наш мир", который из этих?

Все возбуждённо заговорили хором, а когда стихли, Джил, любовно оглаживавшая лысину, вдруг объявила:

-Да и вообще, не дело командиров за глаза обсуждать!

-Здрассьте, а начал-то кто? — глянув исподлобья, съязвила оранжевоволоска.

-Ну да, я начала, признаюсь, что зас.анкой была после этого...

-Э, люди! А у Харма-то так до сих пор!!! — расширив глаза, громким шепотом сообщила Сай.

Жестом торжествующего обличителя указала на привлекший её внимание предмет, и вся компания повернулась к парню, на лице которого проступил румянец. Кто-то удивлённо присвистнул.

-Ну что ж, ты, подруга, базар начала по этому делу, теперь давай, время отвечать пришло, — с ленцой изрекла Джил, непристойно потягиваясь, и глядя в упор на блондинку, насквозь мокрую ещё после купания.

-Да он руки приложил, наверное, пока мы не видели, — вытерев тыльной стороной ладони лицо, с притворной иронией предположила Найла.

При этом она пожирала горящими глазами внушительную плоть. Все опять заржали, а хортоска даже замахала ногами, осыпая соседей песком. С деланно неохотной физиономией темнокожая сделала пару шагов, встала над мужчиной, расставив ноги, как бы раздумывая — что бы это такое с ним сотворить?

Кто-то ехидно осведомился:

-А может вас наедине оставить?

-Ну да, наша госпожа Целомудренность стесняется, — ядовито хихикнула Сай.

Тоже поднявшись на ноги, она сделала несколько гимнастических упражнений, оказавшись неожиданно гибкой и подвижной, словно ртуть.

Фыркнув в ответ, Найла решительно уселась верхом на блаженно лыбящегося усача.

Компания проявляла к разворачивающемуся действу всевозрастающий интерес...

В любви я теперь всё чаще хотела покровительствовать, и сравнивала своё состояние с взрослением обычного человека. Сравнение, кстати, подходило ещё и потому, что взрослые нередко испытывали желание ненадолго вернуться в детство. И я не видела причин к тому, чтобы подобная же мысль не возникла когда-нибудь у меня.

Я думала о Бар, её фантазии на определённую тему, несмелые, но появлявшиеся довольно часто, вызывали в моей душе бурю эмоций. Было вовсе несложно внушить ей желание оказаться со мной в одной постели, но хотелось, чтобы она дошла до того же сама. Я чувствовала, в ней есть задатки — так же, как мы, она любила женское тело. До такой степени, когда не возникает мысли ни о том, чтобы жить в мужском, ни о том, чтобы сжимать его в объятиях.

Мой интерес именно к Бар объяснялся не только её красотой, но и аристократичностью. Всё-таки, как ни крути, а наша троица имела не густо голубых кровей. Из всех самой породистой была Власта — три жизни из девяти. У меня такое случалось лишь раз, а у Дэфы и того меньше — совсем была сиволапая девушка...

Бар Флемилл в эти минуты сидела перед "зеркалом", разглядывая собственную физиономию. Она изобретала новый макияж и, следя, как на веках появляется перламутр, а линия губ подчёркивается контрастным мерцающим контуром, подумывала, а не изменить ли заодно и форму ушей.

-Я не помешала?

-Нет-нет, отчего же... всегда рада тебя видеть.

Какое-то время мы болтали о том — о сём. Постепенно разговор перекинулся на Власту и Дэфу, их отношения с женщинами, нравственные принципы. Бар явно терзали сомнения — её психологические установки уже созрели для того, чтобы измениться.

Невинными, на первый взгляд, фразами, я стала подталкивать её к желаемому решению. Фразами. Только фразами, безо всякого психопринуждения.

Она вдруг смолкла и нахмурилась. В душе красотки яростно единоборствовали противоположные мировоззрения.

Не желая торопить события, я поднялась из кресла, сославшись на служебную необходимость.

Вечером зашла в бассейн, зная, что в эту минуту Бар уже поднимается из воды.

Я ещё не видела этот вариант интерьера: уходящая в бескрайний океан песчаная коса, с одной стороны омываемая длинными пологими волнами. Здесь, в самом конце, коса становилась такой узкой, что волны свободно перекатывали поверх...

Слипшиеся пряди занавешивали лицо, по мокрым сосулькам сбегали частые блестящие капли. Склонив голову набок, Бар подошла, разглядывая почему-то мои ступни. В голове её царило смятение, она была близка к перелому, как никогда.

Внезапно взмахнула пушистыми ресницами, и этот долгий взгляд исподлобья сказал больше, чем я смогла уяснить в сумбуре мыслей. Несмело улыбнувшись, она чуть приоткрыла пухлую нижнюю губку, показав узкую полосу снежно-белых зубов.

Я сделала последний шаг, мы приблизились друг к другу вплотную.

Её бёдра, животик... аромат и трепет ждущего тела. От всего этого я почувствовала лёгкое головокружение, будто выпив игристого вина.

-Какие красивые у тебя ножки ... кожа гладкая, прохладная... — я погладила внутреннюю сторону бедра.

Ласково, осторожно тронула ладонью волоски.

Бар жалобно застонала, колени её вздрогнули. Она подавалась навстречу руке, прижимаясь к ней, хотела сжать её бёдрами и боялась сделать это, со стоном вдыхала и выдыхала воздух, показавшийся ей вдруг таким густым.

Касаясь её, я что-то ласково шептала, чувствуя, как она буквально задыхается от нежности, скользя по ладони и думая только об этих дразнящих пальцах.

Наслаждалась волнением, пожирала глазами её полуоткрытый рот и пылающие щёчки.

Губы подруги первые мгновения были твёрдыми, хищными, жадно отвечали на поцелуи, а потом внезапно смягчились.

По нам одновременно прокатилось тепло.

Бар подумала: "Она ласкает меня, как ни один мужчина до этого".

Сладкая волна нахлынула, захлестнув с головой, даже палуба как будто качнулась, словно на древнем "Посланце". Отчего-то она не могла первое время расслабиться, чувствуя странный огонь во всём теле. Казалось, давно была готова к этому, но не могла двинуться, вздрагивая в моих руках. Вскоре ноги её ослабли, кулаки постепенно разжались, и мокрые пальцы охватили мои груди, осторожно трогая соски.

Лицо Бар пылало, трепетали веки и густые ресницы, бешено стучало сердце.

А покрытое солёными каплями тело, наоборот, сделалось тихим, спокойным, расслабленным, словно вода лесного озера. Я держала её, чувствуя, как с каждой следующей секундой тело становится всё податливей, нежнее и слаще.

-Как странно, — прошептала она вдруг слабеющими губами.

Засмеявшись, я с наслаждением встряхнула изнемогающую подругу. Голова Бар откинулась, кончики мокрых волос коснулись песка, лицо снова озарилось румянцем.

Дрожа, она придвинулась бёдрами, раздвигая их и ощущая при этом безумную сладость желания. По телу ринулись тучи мурашек, ощущение показалось фантастически приятным.

Как всё-таки хорошо иметь плоть, способность осязать каждым сантиметром этого тела!

Пальцы нежно касались щеки, уха, ласкали мне волосы. Жар охватил тело, будто я рухнула в кипящую воду. Ладони сползали ниже, ниже, задержались на секунду... Она вдруг села верхом на моё бедро, с готовностью приникла к нему напрягшейся плотью.

В глазах потемнело.

Осталось лишь странное наслаждение, разливавшееся по телу, светлое, хмелящее, не было сил прервать его ни за что на свете. Рот мой теперь был на её шее, потом бережно коснулся груди. Это получилось так нежно, что у подруги опять перехватило дыхание.

"Как она, такая сильная, жестокая, может стать бережной, нежной и трепетной!" — пронеслось в её голове.

Подавшись навстречу, я не знала уже, где нахожусь — стою, сижу или лежу, в постели, или на горячем песке, посреди людного зала или в укромном месте.

Сладкий огонь разгорался внизу живота. Она выгнулась, прижала отвердевшие соски к моим ладоням, и я, кажется, совсем потеряла рассудок.

Стискивала и разглаживала эту прекрасную нежную грудь почти до боли, пальцами ловила, сжимала и оттягивала алеющие соски, припадала к ним губами, всасывая, щекоча языком и покусывая их.

Мысли Бар возбуждали не меньше, чем её сладкое тело: "Эти могучие руки, держащие меня так нежно, её запах, Боже! Чудесный и возбуждающий!"

Рот подруги становился всё жарче, извергая пламя, дыхание обожгло мой живот, бёдра...

Безумно, сладко!

Когда мы уже отдыхали, заключив друг друга в объятия, в какой-то момент я уловила изменение в пространстве, почувствовала приближение чужака.

МК "Солнца" молчал, несмотря на все его сверхмощные сканеры, но приближение пространственного возмущения ощущалось ясно — к нам двигалось что-то большое, источавшее волны энергии. Оно было ещё дьявольски далеко, можно было ничего не предпринимать хоть целую неделю, прежде чем его заметят даже такие чувствительные приборы, какими располагает "Солнце", но того безмятежного чувства покоя, которое обволакивало меня пару секунд назад, уже как ни бывало.

Чёрт, а иногда хочется побыть минутку простым человеком!

"Помогла" Бар поскорее заснуть, мысленно предупредила Вету, и в астрале отправилась поглядеть поближе на неизвестных гостей...

ЭЛОС

Я увидела ундерианское судно, мгновенно охватив внутренним взором десятки километров палуб, воздуховодов и коммуникаций.

Через секунду могла бы сказать, сколько лет ещё проработает главный двигатель и какие детали лучше от греха всё-таки заменить теперь.

Это был пассажирский лайнер эпохи пространственных полётов. Довольно комфортабельный по меркам системы Ундери, предназначенный для обеспеченных людей. Только сейчас управляла им не вышколенная команда, а полтора десятка преступников, одурманенных наркотиками и кровью. Они захватили две с лишним тысячи людей не ради получения выкупа, просто нужны были "человекоединицы" для заселения рабами новой планеты 1 класса, неизвестной никому, кроме них.

Сразу же после захвата изменив курс, уже полгода круизное судно шло к Таншерре вдали от оживлённых трасс: именно тут, неподалёку, был открыт переход в параллельный мир...

Ну никак не поверю, что Власта не знала об этом заранее!

Параллельная Таншерра была цветуща и необитаема. Разумных существ, если не считать таковыми две сотни недавно прибывших туда бандитов, на планете пока не было. Лайнер шёл сюда, чтобы переместиться в параллельный мир, и, как они выражались, "выпустить скот на лужайку".

Боги, отчего люди всегда так жестоки друг к другу?!

Почему они чувствуют себя возвысившимися, только унижая других?

Я смогла заставить их отпустить эту несчастную жертву. Просто потому, что не хотела снова переживать это. Конечно, через какое-то время они обязательно вернутся...

Вспомнила Берту и Ламена, испытав короткий приступ жгучего стыда.

Но нет! Я не стану пацифисткой.

Просто меня расслабила нежность новой подруги.

В этот момент я ощутила, как к моему физическому телу, оставшемуся на "Солнце", кто-то осторожно прикоснулся.

БАР

Открыла глаза.

Сон, секунду назад обволакивавший сознание, медленно испарялся. Указатель корабельного времени подтвердил, что спала я чересчур долго.

Скосив глаза, увидела Аланн, лежащую рядом. Волна воспоминаний минувшей ночи нахлынула, обдав тело огнём.

Чувство одиночества, наконец, исчезло.

Оно появилось давно, сразу после того, как я осознала, где нахожусь — все они, вся команда "Солнца" были для меня слишком чужими, и только Аланн могла стать той единственной душой...

И стала.

Чтобы восстановить способность соображать, принялась разглядывать жилище подруги. Я уже бывала здесь раньше, несколько раз, но теперь поймала себя на мысли, что впервые осматриваю каюту, как и свой дом тоже. Она была настолько необычна, что меньше всего напоминала какое бы то ни было помещение на боевом корабле.

Мы были посреди сада-оранжереи. Кровать вплотную окружал густой ковёр мягкой пушистой травы. В полутора метрах от моей ступни красовались роскошные цветы, ещё дальше — декоративные кустарники, и наконец — фруктовые деревья, украшенные сочными даже на вид плодами. По ветвям скакали крохотные и тактичные птички.

Машины "Солнца" с чарующим реализмом имитировали тропические широты планеты инокианского типа. Вдохнув влажный, пахнущий йодом воздух, я прислушалась к далёкому шуму прибоя, и подумала: "Насколько цивилизация продвинулась вперёд, если позволила людям обживать просторы Вселенной с помощью таких крейсеров-планет!" "Солнце" был воистину необозрим, я даже как-то специально облетела его снаружи. Не торопясь, затратив на это путешествие несколько часов. Внутри был целый мир, населённый тысячами людей и не меньшим количеством искусственных интеллектов...

...Аланн нравилась мне ещё во времена экспедиции на "Посланце" — своими незаурядными способностями она вызывала восхищение многих. Знала в совершенстве по меньшей мере три специальности — математику, программирование, навигацию. Вела корабль среди неизвестных звёзд!

Но раньше я никогда бы не поверила тому, кто сказал бы, что я и она...

Да...

А это было просто чертовски хорошо!!!

Кроме того, льстило сознание, что из всей команды "Посланца Ино" Аланн вспомнила именно меня. И решила вернуть.

Скорее всего, конечно, это просто сексуальное влечение.

Но почему, собственно, данный факт должен восприниматься мной, как нечто непристойное?

Прежнее лицо Аланн было не столь юным и красивым, но так источало доброту...

На глаза вдруг сами собой навернулись слёзы. Прошлая жизнь, а я смело могла считать, что это уже вторая, научила, что счастье редко бывает долгим. Судьба заставляет потом платить слишком высокую цену за каждое крохотное мгновение.

И не заметила, как предательские солёные капли упали на плечо подруги...

ВЕТА

А я-то, дура наивная, думала, это навсегда осталось там, в прошлом...

Оно наступало только тогда, когда я оставалась наедине с собой. Со временем поняла, что это случится почти обязательно, когда делаю какие-нибудь механические однообразные движения — крашу окно в загородном домике или моюсь под душем. И обязательно должна быть тишина. Или однообразный фоновый звук, шум воды, например.

Сперва зарождается неуловимое беспокойство.

Нарастает, неосознанное, беспричинное, увеличивающееся каждую секунду. Превращается в ужас. Внутри растёт щемящая пустота, кажется, будто невидимые жилистые пальцы тянутся к горлу. Оцепенение сковывает тело, кожу головы, плечи, руки, леденит грудь, опускается ниже, до самых ступней. Будто нечто высасывает из тебя душу.

Пробирает так, что вскоре уже хочется выть и биться головой о переборку.

Сидя как-то над бокалом шипучки у стойки бара в "Амьане" и раздумывая обо всём этом, я философски заключила: точно — съезжает крыша.

Был ранний вечер, зал почти что пуст, никто не мешал предаваться самоанализу.

С чего бы оно приключилось именно со мной? Наркотой почти не баловалась, от спиртного разве? Но никакой связи между накатами и количеством выпитого накануне вроде бы не прослеживалось. И в пьяном виде ничего такого не чудилось, не то что той надменной блондинке с мудрёным римакским имечком. Выдуманным, скорей всего. Пару раз мне приходилось наблюдать, как на четвёртый день запоя она принималась хватать руками маленьких шустрых яраков, шмыгавших, якобы, прямо между ножками стульев. Но показать ни одного пойманного красноглазика так и не смогла...

Слава Богу, случались эти накаты не слишком часто, иначе совсем бы рехнулась. Решила поселиться с одной из девушек, чтобы ни на секунду не оставаться одной. Постепенно мы стали откровенничать, и через несколько недель я, как последняя дура, проговорилась ей о своих кошмарах наяву. К моему удивлению, соседка поведала, что и у неё бывает нечто подобное, однако, стала смотреть на меня косо и, похоже, основательно перепугалась. Короче, вскоре мы разъехались, и с тех пор я приобрела привычку врубать очень громкую ритмичную музыку, когда оставалась одна. Вроде, помогало.

А сейчас, впервые после начала второй жизни, накатило опять.

Я осталась одна, Власта теперь далеко — и вот...

Нереальные, пугающе гнусные ощущения, когда откуда ни возьмись наваливается на плечи неподъёмная тяжесть, заставляющая сердце каменеть, а рёбра стискивать лёгкие. Липкая, мерзостно вязкая бездна засасывала, порождая во всём теле тошнотворную слабость.

Передёрнувшись, я выползла из постели и, накинув комбинезон, вышла прогуляться по палубам. На корабле поздний вечер, встретить кого-нибудь вполне реально.

Первой навстречу попалась остроухая рыжая таншерийка. Комбез туго обтягивал мускулистые стройные бёдра. Щёлки раскосых глаз краснокожей остановились на моей роже, губы тут же изобразили вежливую улыбку.

Узнала.

Похорошела необыкновенно. Совсем не скажешь, что пару месяцев назад подружка Тигрицы со шрамом подобрала её с той гадкой красной планеты в довольно жалком состоянии. Телопластика, или молодость просто? А я-то мечтала переспать с Дэфой, теперь эта зубастая чёрта с два подпустит...

Берта висела в силовом поле. Безразлично таращила зенки, глядя сквозь меня. На рыле явственно читались результаты свершившегося распада личности. Человекоподобное существо, абсолютно дезориентированное, утратившее адекватность мышления и реакций — уже не человек, даже не животное. Обессиленную физическим страданием душу подменила лярва, выглядывавшая через пустые зрачки.

Из-за патологических изменений психики сознание Берты подвергалось корректировке уже трижды. Давать новые тела было просто, но в результате очередной порции пережитых ею довольно занимательных смертей, разум экс-властительницы снова и снова приходил в совершенное расстройство.

-Солнце, психокоррекцию сознания Берты по эталону.

Пока "машина Кланста" вправляла суке мозги, я чувствовала нарастающий шум в ушах, а "картинка" перед глазами видимо розовела. В голове опять поплыло.

В первый раз это приключилось очень-очень давно, ещё на Хортосе. Мне едва исполнилось шестнадцать. Позже я много думала — отчего тогда над моим здравым смыслом возобладало такое неожиданное, казалось бы, для девушки желание? Дурная наследственность или просто будничная человеческая грязь, которой я к тому времени пропиталась насквозь?

Никакие деньги и "красивая жизнь" не позволяли избавиться от унижения, вгрызавшегося в мозг. Я ощущала себя чем-то наподобие писсуара в роскошном туалете. Ненависть ко всему этому миру, постоянно и обильно эякулировавшему в меня, сытенькому и благополучному, заставляла по утрам скрежетать зубами, выкрикивать самые грязные ругательства, выть и бросаться с кулаками на собственное отражение в ванной.

А к вечеру успокаивалась, отсыпалась, более или менее приходила в норму, заползала опять в дорогие платья и час-полтора (как повезёт) воображала себя принцессой в числе прочих куколок, ожидавших клиентов среди драгоценного великолепия "Амьаны".

В конце концов появлялись они и всё начиналось с начала. Привыкнуть к этому нельзя...

Иных можно было терпеть, некоторые из представителей человеческой расы даже доставляли приятные секунды, но вот когда я впервые увидела торгаша с Ырчоги, мне потребовалось всё самообладание, чтобы не блевануть ему на живот. А нередко приходилось ублажать и состоятельных уродов с Зеранна, и разных других тварей, от которых исходил такой запашок, что в нос приходилось пихать фильтры. Вот если бы ещё можно было зажмуриваться. Увы, кратчайший путь к цели далеко не всегда путь чести...

Стресс заставлял многих девушек искать спасения в наркотиках, но я видела, во что они превращали людей уже через несколько месяцев, и держалась, глотая одно лишь спиртное. Помогало плохо — отвратительные картины недавнего прошлого упорно лезли перед глаза и не желали покидать сознание.

Однажды будто чей-то голос во сне подсказал выход:

-"Ты должна убить хотя бы одного из этих ублюдков, убить своими руками!"

Недолго раздумывая, послушалась доброго совета, и впрямь стало легче на время.

Но слава Богу, что Власта тогда взяла с собой! Я уцепилась за неё, как за якорь, удерживавший в реальности. Ведь только мечты о встрече с Любимой все эти годы спасали меня от окончательного сумасшествия. Да и ушлая инспекторша из уголовки уже намекнула прозрачно, в кругу своих, что расчленёнка на Элингтор — дело рук "какой-то свихнувшейся шлюхи".

Оскаленные в предсмертной агонии рты, крики застреленных, порубанных, сожжённых и заколотых — я вспоминала их потом, как вспоминают глотки ароматного пьянящего элга, особенные каждый по-своему. Чаша смерти каждый день наполнялась во мне по капле и наступал миг, когда ожесточение переливалось через край...

При "помощи" Берты освободившись от большей части скверных эмоций, я облегчённо вздохнула. Пошла поплавать в бассейне. Перед сном заглянула к Власте, осведомясь у "Солнца" — нет ли кого-нибудь в медотсеке, а то вечно там Окли со своей рыжей пассией торчат возле Дэфы... Так-так, а я всё же форменная дура! Если у Окли появилась любовница, отчего мне теперь нельзя подкатиться к её патронессе?

* * *

Каким-то чудесным образом я висела в двух-трёх метрах от поверхности, а впереди были ворота в Морской дворец. Нельзя сказать, чтобы они были как две капли воды похожи на те, настоящие, через которые я десятки раз ходила в незапамятные времена своего детства. И всё-таки готова была поклясться, что ворота это те самые, только отчего-то несколько раздавшиеся вширь.

Предметы тут не всегда имели определённые очертания, они могли искривляться, закручиваться, перетекать из одного в другой.

Морской дворец был самым ярким впечатлением детства, я до сих пор помню, как неутешно плакала, увозимая оттуда, когда истёк срок. Беззвучно, да ещё высунувшись в открытое окно мобиля, чтоб не увидели родители. Помню и ощущение невосполнимой потери.

А через каких-нибудь несколько месяцев волей злого, нелепого случая я в одночасье сделалась сиротой. И никому на свете не нужная, несколько недель жила в саду неподалёку от стратодрома, следя за уносящимися ввысь космокатерами и только тогда на миг забывая о мучительном чувстве голода, терзавшем пустой желудок...

Но дворец остался на Хортосе, остался в шести веках от меня-теперешней? И я вишу в воздухе, намереваясь в эти ворота влететь. Не войти, а влететь?!

Невдалеке за воротами несколько застывших скульптур. Это фигуры хищных зверей, и я знаю, что стоит только приблизиться, как они оживут и обязательно кинутся на меня. И хотя я умею летать, лучше держаться от хищных скульптур подальше. Сделав крюк, облетаю их, и неторопливо двигаюсь над аллеями, над морем пышной зелени парка, озарённой сумеречным светом.

Пора снизиться. Дворец на высокой скале, а к морю спускается крутой серпантин дороги и ведёт лифтовая башня. Ни то, ни другое мне сейчас не нужно, я просто снижаюсь, следуя за рельефом горы.

Море...

Чуть ниже и левее проплывает незнакомое здание на берегу, явно выстроенное в более позднем архитектурном стиле, слишком грубое, примитивное для великолепия дворца.

Внизу бредёт смутно знакомая женщина, поднимает голову и видит меня.

Протянув руку, я легко увлекаю её в полёт. Мы удалились от берега, теперь под нами только вода.

-Где это? — спрашивает она.

Я указываю на колышущуюся невдалеке справа стену плотного белесого тумана, поднимающегося от самой воды многометровой стеной. Через секунду мы вплываем в этот туман, в заторможенный вихрь.

Логика этого мира была совершенно иной и я хорошо помнила, что самый всепоглощающий, вселенский ужас, какой я когда-либо испытывала, был пережит мною именно во сне.

В неспешном полёте мы за несколько секунд пересекаем пятисоткилометровое море, по пути из озорства отправив на дно небольшое судёнышко.

На долю секунды всё вокруг исчезает...

Теперь я в комнате средних размеров, с окном во всю стену, шкафом и двумя столами. Прилагаю смутное внутреннее усилие — и на столах возникают замысловатые бутылки со старинными винами. Новое усилие — там же появляются строго-гранёные, с напитками позабористей. Спустя несколько мгновений столы ломятся от изысканных яств, обставленные с варварской роскошью, а в результате последнего моего напряжения материализуется и компания для ужина — пять блондинок-близняшек и их муж, но почему-то один.

Хотя, говоря по-правде, его и вовсе было не надо.

Вдруг опять девается всё куда-то.

Глядя в широченное окно, вижу в нескольких километрах летящие на нас вместе с чудовищно медлительным ураганом обломки зданий. Деревья, мобили. Плавно колышущаяся стена пыльного воздуха приближается неумолимо. Многотонный параллелепипед грузовика, летя боком, ватно задевает вскользь левый верхний угол нашего дома и, кружась, улетает дальше. Здание содрогается от чудовищного удара — угла как ни бывало.

Сейчас я уже чувствую где-то рядом Власту. Говорю ей, глядя на неотвратимо приближающиеся к окнам обломки:

-Тёплые широты приятны не всегда. Иной раз хочется покоя в тихом северном уголке....

И снова всё вокруг гаснет.

В следующий миг мы с Властой летим над совершенно незнакомой улицей. Посещаем огромный ангар, заваленный мусором, металлоломом, ржавым и грязным железным хламом. Посредине высится нечто вроде фехтовальной дорожки, на краю которой лежит ржавый пороховой револьвер, неисправный даже с виду.

Некто, стоявший наверху, предлагает Власте продемонстрировать меткость. Протянув руку к оружию, она лёгким движением вскакивает на дорожку — и в то же мгновение громыхает выстрел. Мужчина падает навзничь, в его лбу аккуратная чёрная дырочка. Ошеломлённая, я едва успеваю подумать: "Зачем?", как подруга невозмутимо откликается вслух:

-Да ведь мишень-то была прямо за его головой, не могла же я промахнуться!

Принявшись прятать тело, заваливаю его всяким старьём, которого здесь в избытке.

-"Зачем?" — теперь меланхолично любопытствует она.

-Но ведь я собираюсь ещё пробыть здесь какое-то время...

Власта вытягивает руки вперёд, приложив друг к другу указательные пальцы горизонтально расположенных ладоней, как будто собираясь нырнуть. Её крупное, могучее тело повисает в воздухе горизонтально над полом. Глянув на широкий прямоугольник раскрытого окна в противоположной стене, кивает мне.

Словно две рыбины, правящие неведомой силой, мы выскальзываем из ангара через это окно. Взмываем ввысь, только мелькают рядом ветви огромных деревьев. Стремительно набирая высоту и скорость, вскоре уже плывём в сине-фиолетовой красоте закатного неба, поглядывая на далёкие жёлтые огоньки, оставшиеся внизу...

Наслаждаясь красотой и покоем неба, сидим на небольшом выступе полуторакилометровой скалы. На нас нет одежды, но отчего-то тепло и уютно.

Под кожей на спине подруги вдоль позвоночника пробегает цепочка изумрудных огоньков — вспыхивает, и гаснет. И я ощущаю на своей спине то же самое.

-Ты знаешь, это я тебе снюсь, — вдруг сообщает Власта.

-Знаю, — отзываюсь грустно. — Ведь я не могу наяву летать без боекостюма.

Мы молчим.

Я думаю: "Скоро они вернутся?" и тут же получаю мысленный ответ.

-А я буду помнить всё это, когда проснусь? — поднимаю на неё глаза.

С уверенностью кивает.

-Послушай, — решаюсь на серьёзный вопрос. — Вы можете управлять пространством, временем, снами. Как это происходит, нужна какая-нибудь машина, или что, вы читаете заклинания?

-Им вообще незнакомо понятие механизма. Человек создал механизм, чтобы изменять материальные тела. Люди, да и не только люди, все живущие в материальном мире несут в себе как физическое, так и астральное. Некоторые даже ментальное, — она лукаво улыбается. -Именно потому мы всегда видим сны, более или менее осознанные, обладаем интуицией, другими способностями, отражающими слабую связь с иным миром. Но, как правило, люди не могут управлять процессами в астрале. Этот мир много тоньше, хотя он почти рядом. В нём берут начало все предметы, физические тела, в нём отражаются созданные воображением людей существа и предметы. В астрале есть всё то, что в физическом мире. И много больше того. Умея подправить и изменить астральные тела, можно управлять частицами материи, легко добиваться результатов, недостижимых для сколь угодно высокоразвитых цивилизаций. Говоря короче — управлять преобразованием плотной материи, воздействуя через её более тонкий план. Вот этот наш с тобой сон — явление астрального плана. Только большинство людей не могут ходить во сны своих подруг в гости. Даже если очень желают того.

-Ты можешь показать мне тот мир, где вы сейчас?

Я опять на секунду утрачиваю зрение, и мы оказываемся на поверхности мрачного тёмного шара, небольшого астероида, изрытого кратерами и разломами.

Отсутствие ветра и водной эрозии сделало грани скал угловатыми. Вокруг мириады звёзд, не притушенные атмосферой. Зеленоватое светило этой системы кажется злым и лохматым, но мрак пространства становится прекрасным фоном для асимметричного силуэта звёздной короны. Я бросаю взгляд на Власту — скульптурная фигура, не обременённая какой-либо одеждой, странновато смотрится на фоне гигантских чёрных утёсов, летящих в ледяной космической пустоте. Но больше всего поражает то, что она не отбрасывает тени. Впрочем, как и я.

-Вот эта звезда скоро станет сверхновой. Излучение убьёт всё живое в системе...

-Ты теперь очень многое можешь...

Дальше я уже говорила мысленно.

-"Тебе с нами, обычными, хоть немного интересно?..."

Она внезапно хватает меня на руки, как ребёнка, прижимается лицом к животу, слушая стук сердца. Мощная волна возбуждения туманит голову, словно наркотик, со мной что-то происходит...

-"Я люблю, люблю, люблю" — мысленно повторяет она.

Вокруг исчезает всё — астероид, светило, звёзды.

Остаёмся только я и она в вихре потрясающих, нечеловеческих эмоций.

-Ты часто думала обо мне, и я пришла. Я как эти планеты — свечусь отражённым светом. Те из вас, кто больше хочет меня видеть, вызывают такое же стремление во мне. Я ничего не забываю, помню всё, как будто это было вчера. Помню летнюю ночную аллею возле медицинского корпуса, где первый раз поцеловала Арен, раскалённый пляж Хиндт, на котором моя рука ласкала тихо стонущую Тайк. Помню скромную каютку на старомодном лайнере, в которой любила Эйлу. Помню наши безумства с Вилар на энергопалубе "Таркона" и кабину разбитого ТОРа, пленившую её на планетоиде. Страшную звенящую тишину в рубке после её слов "будь счастлива". Помню восхитительный дом Илли Рэй, надолго ставший моим. Помню, как ты рыдала, когда я назвала тебя по имени в наше первое утро, и всё-всё, что было между нами потом...

ТВЕР

"Ил-Рамин" стартовал в свой последний круиз точно по расписанию.

По крайней мере, мы знали, что этот круиз для лайнера будет последним. В худшем случае круиз мог стать последним и для нас.

Обзорные палубы заполнялись туристами, тотчас же после посадки принявшимися наслаждаться отдыхом — зажравшиеся подонки-спекулянты в сопровождении наряженных шлюх. Парочки, направляющиеся на какую-нибудь из семи курортных планет.

Обворожительный голосок из динамиков проворковал, что двигатели включатся через пять минут и следует соблюдать осторожность.

Гигантские экраны вдоль переборок предлагают невиданное зрелище и все пассажиры приклеиваются к ним, чтобы рассмотреть фантастические сооружения орбитальных причалов и уплывающие вдаль континенты Лийтоки. Мерцающие огни на ночной стороне планеты, отблески звезды на конструкциях спутников, проплывающих мимо. Надо признать, эти космические постройки, обслуживающие пассажирские лайнеры, отличаются эффектным видом, циклопическими размерами и производят глубокое впечатление.

Одни пассажиры замолкают, потрясённые небывалыми картинами на экранах, другие, что постарше, принимаются живо обсуждать достижения науки и техники. Для них Лийтока — дом, который они покидают на несколько недель, для меня это прощание навеки.

Эту юную пару не особенно привлекают виды планеты — они слишком заняты поцелуями. В другом кресле какой-то хрыч в длинном белом балахоне, дальше — стриженый бугаина лет тридцати, обряженный в мягкий костюм, стоимость которого мне даже трудно представить. Этот читает в виоке "Деловой журнал" и брезгливо отхлёбывает что-то из высокого бокала.

Палуба под ногами выдаёт лёгкую вибрацию — и мы уже несёмся вперёд.

Синторы удалось протащить на борт, только разобрав их на мельчайшие детали. Всего пять штук, на большее не хватило денег: чтобы уплатить за билеты для всех нас, пришлось вывернуть мошну наизнанку. Да и за это мы получили право законно побыть в оазисе роскоши всего лишь три дня — до первого захода на Нилобит.

Тяжело вздохнув, я нахожу свободное кресло и честно пытаюсь расслабиться. Подают прозрачный жёлто-зеленоватый бульон из вайхо, к которому я набираю целую горку перчёных тостов с вкуснейшими орехами.

Не больше часа до начала. И в случае успеха я уже не буду жалеть, что не остался на сверхсрочной службе!

В три часа всё ещё абсолютно трезвая, а потому заметно нервничающая Йокаса подключает к видеокамере нашей каютки плеер, счёт теперь идёт на минуты. Сперва судорожно собираем оружие. Возни хватает до конца первого дня — отцентровывать кристаллы вручную — работёнка адская. Эрга на своих неутомимых ходулях всё это время рыщет по лайнеру, чтобы определить, где нам тихо прищучить старшего помощника. Видеокамеры тут понатыканы даже в туалетных кабинах. Старпомом оказывается тощая злая стерва, сразу вызвавшая у меня опасения.

-Не шевелись, падла!

Голос Арника прозвучал хрипло, с жутким эланским акцентом, но интонация была понятна. Он продемонстрировал ей синтор в кабине лифта, и это удивило офицершу настолько, что первые пару секунд она не двигалась, лишь густые чёрные брови женщины взлетели кверху, да закаменело лицо.

Но потом неожиданно ударила правой ногой снизу-вверх. Удар был недостаточно силён, чтобы выбить оружие из мощной грабки Арни, но подбросил излучатель кверху, и старпом тут же бросилась на здоровяка, неожиданно крепко заехав ему кулаком в низ живота. Вдвоём они снесли торчавший посреди обширной кабины вазон с высоким растением и, схватившись, покатились по полу.

И тут не обошлось без талантов Йокасы — полиция наблюдала видеозапись офицерши, спокойно разглядывающей в зеркале свою рожу, в то время, как на самом деле они с Арником ползали по полу кабины, хрипя, и яростно дубася друг друга. В конце концов пришлось-таки успокоить стерву разрядом.

-...Гнида!! Она едва не отхватила мне ухо!

Побагровевший Арни возмущённо пыхтел и плевался, утирая рукавом кровь. Это нехорошо — мы не ожидали от глупой старой бабы такого яростного сопротивления.

Эрга напялила форму, оказавшуюся ей коротковатой, к тому же слишком узкой в плечах и груди, а на обмякшие конечности старпома кое-как нахлобучила розовый балахон. Наша драчунья принялась прогуливать китель вдалеке от камер, чтобы не засекли её рожу, а офицершу мы бегом стащили вниз, в третий класс — тут слежка не такая тщательная.

Мы вдохновенно потрудились над ней в каюте и через полтора часа старпом была готова вести нас к капитану. Чтобы усыпить бдительность судовой полиции, я шёл к нему с двумя девчонками и в сопровождении офицерши с замазанными гримом двумя ссадинами на морде. Зло сверкая глазами, она, тем не менее, сюрпризов не преподнесла, химия всё ещё действовала.

Мы оказались лицом к лицу с крупным мужиком лет сорока в расшитом, как у швейцара, кителе. Без лишних слов саданув в него из синтора, я спросил старпома, с двух сторон крепко стискиваемую девчонками:

-Теперь убеди меня, что не надо перерезать ему глотку...

Она вскинула голову. Глаза, налившиеся кровью под действием каилтина, буравили меня не хуже лазера, но сосредоточенно-мрачная рожа была уже сильно помята и общий вид не произвёл желаемого впечатления.

-Если не хочешь, чтобы мы продолжили, отрубай от наблюдения первую палубу!

Старпом, дёргаясь в тщетных попытках высвободиться, и гневно блестя зрачками, принялась хрипло изрыгать многоэтажные проклятия.

-Первую палубу вам ... а хера не хотите? ... Всех шлёпнут ... а я приду посмотреть, как вы дохнете...

Пришлось угомонить строптивую бабу несколькими оплеухами.

-Заткни хлебало! Ну, сейчас пожалеешь, что ещё не на том свете.

Часто дыша, офицерша раздувала ноздри и скрежетала зубами. Длинно и совсем уж непечатно выругалась.

-Раздевайте эту суку, девчонки, а то у неё от жары мозги набекрень съехали!

Конечно, я выбрал бы способ развязать язык побыстрее, но накоплений хватило только на каилтин, а действие этого препарата становилось по-настоящему эффективным лишь в сочетании с сильной физической болью.

Йокаса и Эрга, ничуть не уступая старпому в образности выражений, живо вытряхнули её из балахона, привязали брыкающуюся стерву на огромном пустом столе. Для её возраста неплохо сохранившееся тело.

Маленькое отверстие ещё кровоточило после недавней "беседы". Стоило только активировать вживлённые туда контакты, как женщина опять принялась орать.

Прошло несколько минут. Из носа и рта её уже стекала пена, а ненормально расширившиеся зрачки делали взгляд совершенно диким.

Сделав девочкам знак на секунду приостановиться, я настойчиво повторил вопрос.

-Как отключить полицейские мониторы от первой палубы?

Зло кривя окровавленные дрожащие губы, распятая на столе выплюнула очередную порцию ругательств, но при этом чуть повернула голову влево.

Йокаса, проследив безумный взгляд старпома, шагнула к креслу, в одном из подлокотников которого обнаружилась небольшая клавиатура. Девчонка прыгнула на место капитана, встряхивая дреддами, словно хвостом. Молодец, жаль вот только — законченная наркоманка...

А в этот момент пришёл в себя капитан.

Начинающие пираты просто забыли о том, что он ещё жив.

С трудом справляясь со слабостью, оставшейся после паралича, он собирался с мыслями, слушал реплики захватчиков и думал о людях на своём корабле. Сейчас только от капитана зависели их жизни. Для того, чтобы что-то сделать, времени оставалось мало. При мысли о том, что произойдет, если план бандитов удастся и они захватят полицейское оружие, рубашка капитана взмокла от холодного пота. Какие идиоты эти полицейские! За ошибки службы безопасности тысячи людей могут заплатить жизнями.

Трое пиратов увлечённо руководили своей людоедской акцией. Капитан видел широкую спину парня, бормотавшего в микрофон. Голая Кара в чудовищной позе привязана на широком столе...

Он рассчитывал только на себя. "Ил-Рамин" не может попасть в руки пиратов. Компания никогда не простит захвата, и виноватым в любом случае будет он, капитан. Даже оставшись в живых, он уже больше никогда не найдёт работу и закончит свою жалкую жизнь среди отбросов общества.

Преступники не видели, как локти лежащего ничком медленно шевельнулись. Их было всего трое, и план капитана имел немало шансов на успех. Он вытащил из кобуры под мышкой лазерный пистолет и с бесконечными предосторожностями снял его с предохранителя. Никто не предполагал, что капитан мог настолько грубо нарушить инструкцию, осмелившись держать при себе боевое оружие.

Он высвободил руку с лучевиком и протянул её вперёд, одновременно нажимая на спуск.

Твера, да пожалуй и всю их малоопытную команду, спасла звериная реакция Эрги. Боковым зрением уловив движение за своей спиной, рослая деваха молниеносно обернулась и дважды выстрелила, ещё не соображая, куда.

Удвоенной дозы парализующего излучения оказалось более, чем достаточно. Луч армейского ствола успел лишь пропахать в роскошных стенных панелях дымную уродливую полосу. Капитан почувствовал страшное жжение, в глазах потемнело, он выпустил оружие и ткнулся лицом в палубу. Пот, обильно выступивший за эти минуты на лице капитана, впитывался теперь в густой и пушистый ворс дорогого ковра.

В свою очередь оглянувшись, главарь банды бросился к капитану и стал обладателем отличного офицерского "Ллэма" с полным зарядом. Оценив ситуацию, он привлёк к себе отличившуюся подчинённую и наградил её сочным, искренним поцелуем.

-Обыщи его и свяжи как следует! — скомандовал он, возвращаясь к управлению боем.

-"Боже, какой я идиот! Не обыскать этого придурка! А старпом наверняка знала, что он вооружён!! Но ладно, сейчас не до этого..." — смахнув невесть откуда взявшийся на лбу пот, я продолжал следить за усилиями сосредоточенно трудившейся Йокасы.

Пучок тонких разноцветных косичек лежал на её красивых плечах, оставляя открытыми всегда настороженные ушки. Щекоча широкие чёрные брови, на лоб ниспадала густая треугольная чёлка, а на основной площади головы красовался геометрический рисунок. Полуторасантиметровые квадратики-щёточки коротких густых волос — а между ними сетка выбритых до блеска таких же узких прямых дорожек крест-накрест. Эрга же, напротив, не терпела сложных причёсок, всегда носила обычную короткую стрижку....

Как только полицейские камеры отрубились, по моему сигналу ребята рванули туда с оружием, вывели из строя механизмы дверей и побежали по залам, ревя:

-Лайнер захвачен!

-Вы заложники, всем сесть на палубу и не двигаться!

-Станете выполнять приказы, и никому ничего не будет!

Мы видели по мониторам капитана, как богатенькие субчики принялись тыкать во все сенсоры тревоги. Чтобы навести в этом стаде порядок, Джар вышел на середину центрального зала. Он уже выбрал жертву для демонстрации, сделал угрожающее движение стволом и взбешённо рявкнул ещё громче:

-Так!! Ты, грязная дырка в заднице, я тебе что, приказал вызывать полицию?

Застигнутый на месте преступления зелёный прыщавый исколинец замер, испуганно округлив глаза.

К нему шагнули двое наших, выволокли на середину, по пути награждая увесистыми пинками. Всего несколько ударов — и физиономия сопляка превратилась в отбивную котлету, а по аккуратному костюмчику расползлось широкое алое пятно.

Остальные животные теперь смирно сидели на палубе, стараясь не шелохнуться и помирали от страха.

В круизах для богачей обычно не бывает героев.

Джар свирепо бросил в толпу:

-Вот что бывает, когда нам сопротивляются!

Парни отпустили юнца, и он мешком повалится на ковёр. Молодая, дорого одетая дамочка вдруг театрально провозгласила:

-Да они сошли с ума! Бандиты... О, Боже!

Дура на коленях подползла к бесчувственному исколинцу и принялась вытирать платком кровь с его расквашенной рожи. Подняла умоляющие глаза на Джара:

-Молодой человек ранен, он нуждается в немедленной помощи, иначе он истечёт кровью!

-Заткнись, кур-рва, — презрительно отозвался бандит. -Нечего было умничать, а теперь вот пусть попробует дождаться своей полиции!

Он насмешливо-многообещающе разглядывал щедрые прелести богачки сквозь её воздушное полупрозрачное платье и громко повторил: -Всем не двигаться! И без паники. Оставайтесь на своих местах.

На первой палубе, кажется, порядок — полсотни полицейских уже выскочили из лифтов, и натыкаясь на заблокированные двери, вызвали помощь с необходимым оборудованием. Пора браться за арсенал. У нас прирученный человечек в судовой полиции, завербованный путём сочетания шантажа с предложением денег. Войдя в арсенал, он блокировал дверь и принялся давить на психику дежурного.

Всё сработало — испуганный воплями о "кровавой бойне" на пассажирских палубах, парень открыл внутренние створки при незакрытой первой двери. Несколько наших вломились туда и, похватав оружие, разбежались по заранее оговоренным местам.

Теперь я заперся в оружейной — одном из самых укреплённых на этом судне помещении, чтобы отсюда говорить с начальником полицейских придурков.

-Если не прикажете своим людям сдаться, через десять минут на одну из палуб мы пустим газ. Всё это корыто, мне, конечно, не отравить, понимаю, что сработает изоляция, но нескольких сотен жмуров, образовавшихся из-за вашего бессмысленного упрямства, будет достаточно, чтобы занять вас размышлениями на оставшуюся жизнь. Потому что оплачиваемой работы вы никогда не получите.

Воспользовавшись коммуникатором капитана, я скомандовал Йокасе, и начальник увидел на своём мониторе изображение из медицинского изолятора. Распростёртого на палубе человека можно было узнать с большим трудом — опухшее до синевы лицо, выпученные остекленевшие глаза, рвотные массы на груди и подбородке. Застывшие пальцы скрюченных рук, которыми задыхавшийся капитан пытался расцарапать горло.

-Как вы догадываетесь, это изолятор. А капитана убил "Эн-Ви", вам должны быть знакомы эти классические симптомы и вы поверите, что газ на борту.

Следующий кадр демонстрировал полицейскому капитанскую каюту, в которой над распятой на столе беспомощной женской фигурой хищно возвышалась Эрга. Увидев, что она "в эфире", девчонка с нарочито зверской гримасой грубо вздёрнула кверху голову жертвы за уже изрядно пострадавшую причёску. Так зрителям лучше видно выражение нечеловеческого страдания в переполненных слезами глазах. Щёки женщины заметно ввалились, на осунувшемся лице торчали обтянутые посеревшей кожей скулы. Распухшие синие губы, искусанные в кровь, судорожно вздрагивали.

-Если не узнали — это старпом, — растолковывал я специально для идиотов. -Так что теперь вы следующий по старшинству офицер и отвечаете за лайнер и жизни всех прочих уродов на его борту. Кстати, ваш капитан нарушил правила игры, что оказало мне неоценимую помощь, — помахав перед камерой лазерным пистолетом, я сумрачно продолжил. -Этой штукой я за несколько секунд порежу навигационный компьютер, так что теперь мы можем навсегда изувечить "Ил-Рамин" двумя независимыми способами и имеем возможность выбирать. Потому мой вам совет: оставьте дурацкие мысли о геройстве!

Через пять минут на полицейской частоте мы услышали осипший от волнения, срывающийся голос начальника:

-Всем полицейским "Ил-Рамина". Ради спасения жизни пассажиров приказываю: "девять-ноль". Повторяю: всем "девять-ноль"!

С одной стороны, оставлять в живых столько полицейских было непозволительным легкомыслием, а с другой — именно они, человекоединицы, были нужны мне, именно для захвата и транспортировки куда следует наибольшего количества живого товара и затеяли мы всё дело на "Ил-Рамине". Не давая им и малейшего времени для того, чтобы опомниться, я приказал ребятам бегом гнать сторожевых псин в продуктовый трюм. Набив в одну холодильную камеру половину, ребята заставили остальных полицейских выгружать упаковки из остальных ледников. Таким образом, вскоре мы имели шесть просторных тюремных камер, открывавшихся только снаружи.

Естественно, я ни секунды не надеялся, что сдались все.

Самых надёжных своих людей озадачил посменным дежурством у мониторов после того, как умница-Йока перепрограммировала охранную систему на выдачу сигнала тревоги при обнаружении одиночных людей, людей с оружием и вообще какого-либо движения на служебных палубах. Уже через три с небольшим часа обнаружился первый из "блудных" полицейских. Парень избавился от форменной куртки, но не расстался с синтором. Он крался по безлюдным техническим коридорам, проявляя максимальную осторожность, и, если бы не программа нашей незаменимой Йокасы, вряд ли был бы замечен. Компьютер засёк только лишь слабую тень, но поднял тревогу.

К утру дичь была изловлена и водворена в карцер. Сверив количество задержанных, убитых и числящихся в списках пассажиров и полицейских, мы обнаружили, что в бегах ещё находятся целых двадцать три человека, из которых две женщины — пассажирка и практикантка училища гражданского флота. Это было уже не смешно — такая толпа вооружённых людей могла по одному перебить семнадцать моих ребят из-за угла и всей операции пришёл бы конец. Потому я приказал нашим держаться по двое-трое и быть настороже. Мы отлавливали беглецов почти целый месяц и при этом потеряли двоих парней — полицейские оглушили их из синторов, а потом скрутили растяпам шеи. Но и сами, наделав шума, попали в кольцо. Этим я собственноручно отрезал головы — вывели из себя чертовски! Запаял в герметичные пластиковые футляры и поставил на столике в углу одного из пассажирских салонов. Композиция производила отличное впечатление на большинство строптивых пассажирок, особенно когда бошки немного подсохли! Ну а обезглавленные тела официанты сгрузили в утилизатор.

Последние трое оказались самыми настырными — несколько раз нападали на наших, правда действовали поодиночке и не успевали добить парализованных, но и сами сбегали, никак не давая себя взять. Эта нервотрёпка довела меня до того, что я приказал опустить аварийные переборки между палубами. Однако и это не мешало троим шустрикам появляться там, где их не ждали...

Мы даже передавали по громкой связи вопли старпомши, сопровождаемые более чем красноречивым репортажем явно ширнувшейся перед этим Йокасы, цинично повествовавшей слушателям, что именно и как они сейчас проделывают с жертвой. Всё равно детородные органы женщины были слишком повреждены и корабельные эскулапы не смогли бы её починить. Поскольку громкая связь работала во всех каютах, а отключить аппаратуру наши овечки были не в состоянии, через пару часов работы девочек со старпомшей со мной связался Ван и сообщил, что пассажиры, особенно женщины, сотнями бьются в истерике.

-Тут один жирдяй вообще пищом к тебе лезет — так загасить мудилу, или чё?

Ван был незаменим, обладая недюжинной силой, но соображал, увы, туговато.

-Обожди гасить, успеем. Давай сюда, — бормотнул я в микрофон, отправляя в рот истекающую соком остребу. Во время обеда я, как правило, никого не принимал, но тут отчего-то решил сделать исключение.

-Прикажите ему не трогать меня руками!! — истерически визгнул свинцово-бледный полноватый субъект в цветных штанах и с пышной шевелюрой.

В дверях показался Ван, придерживавший трясущегося пассажира за шиворот такой же петухатой рубахи. Носатый был испуган, пугливо зыркал по сторонам, но изо всех сил старался сохранить на потной физии маску солидности.

Поскольку я никак не отреагировал на визг, продолжая с наслаждением жевать, воротник рубашки толстяка оставался зажатым в кулаке Вана.

-Ну, чего тебе, пленный? — без реверансов осведомился я.

Человек показался мне несимпатичным.

-Командор, — обратился он ко мне странным образом, заискивающе улыбаясь. — Я могу дать Вам очень много денег. Очень много, — выделил он это слово интонацией, доверительно понизив голос.

-Да? — изобразил я рассеянное любопытство, алчно накалывая на острие очередной лакомый кусочек. — И сколько же по-твоему это самое "очень"?

На лице толстяка начали проступать красные пятна.

-Вы сможете, например, купить ещё один лайнер, такой же, как этот, или...

-Как я получу наличные? — резко оборвал я его словоизлияния, сделав небольшую паузу в поглощении пищи.

-К-какие наличные? — довольно натурально остолбенел клиент. — Я переведу деньги на любой счёт, который Вы назовёте...

Больше всего меня раздражает, когда другие считают меня идиотом. За это я вполне способен убить. Жаль, что для нас каждое двуногое животное представляет сейчас большую ценность. Он ведь наверняка ещё способен давать потомство, этот кретин...

-Ты кто, урод? — угрюмо полюбопытствовал я, глядя в стол.

-Как кто? — не сразу понял толстый, от волнения потея ещё больше. — Я финансист, председатель правления "Хеталбанка".

Он произносит это со значением, пытаясь гордо распрямить спину. Это довольно трудно сделать, когда тебя держат за шкирку.

-Финансист, говоришь? — задумчиво спросил я.

Пассажир пытался снова лепетать что-то о своих деньгах, и в этот момент меня осенила идея. Склонившись к микрофону, я приказываю Йокасе и Эрге дать старпомше передохнуть.

-Ну что ж, финансист, — я небрежно взмахнул рукой, — заголяй ж.пу, коли пришёл!

-Что-о?! — гневным тоном вопросила носатая гнида, и я сделал ещё одни жест, понятный только мне и Вану.

В следующую секунду "финансист", пролетев по воздуху метра два, шумно грохнулся на четыре кости, а через мгновение башмак Вана сочно впечатался в мощное седалище, обтянутое цветными штанами. Козёл вопил, а я начал безумно хохотать. Поскольку новых распоряжений не было, Ван просто стоял над орущим толстяком, угрожающе сжав кулачищи. В конце концов дитё в цветастой пижамке успокоилось, и должно было уже, по моим расчётам, восстановить способность слышать и кое-как соображать.

Повторил приказание раздеться. Спросить бы у какого психолога: почему это люди начинают ясно понимать речь только после хорошего пинка под с.аку? Когда финансист заголился, не выдерживает даже каменнолицый Ван. Я снова заржал в голос: ручки-спичечки, впалая волосатая грудь, и огромный животище, гармонично уравновешиваемый столь же внушительным задом.

-Понимаю, чего ты боялся, парень, — сочувственно изрёк я. -Узрев такую роскошную задницу, трудно устоять...

— Наручники! — это уже Вану...

Элементарно подавив ничтожную попытку сопротивления, он украсил мужественные запястья банкира магнитными браслетами. Установив синтор на минимальный заряд, я нажал спуск. Напоминающая паука тушка обмякла, и Ван в последнюю секунду подхватил пассажира за кудри, чтоб не разбил башку. Такая сообразительность со стороны парня — Ван сильно вырос в моих глазах!

Появились разгорячённые общением с офицершей девочки, и я узнал: только что захвачены последние трое героев — они, бедняги, уже едва на ногах держались от голода.

Несмотря на недавно принятую дозу, Йокаса с двух слов ухватила суть моего замысла и ловко свернула петлю на кончике лакритового шнурка. Склонившись над бесчувственным финансистом, медленными движениями надела её на причинное место, любовно расправив кожу, тщательно прощупала семенники, что-то невнятно бормоча. Длинноногая Эрга привела ремонтного робота и противоположный конец шнурка оказался закреплённым к его клешне.

-Отлично, — кратко подвёл я итоги подготовительной работы. -Теперь подождём.

Поднял глаза на информационный экран — ещё минут восемь-десять, не больше.

Угостив девчонок и Вана отличным вином из запасов для всяких шишек, я поглядел на бледную физиономию отдыхающего на палубе. Мало-помалу щёки его возвратили себе естественный цвет, стало быть, скоро толстяк очнётся.

Невнятное бормотание.

Все затихли, глядя на жертву. Финансист крутил башкой, встряхивал гривой, дёргался, — и вдруг заревел с такой силой, что нервная Йокуша выронила бокал, замысловато выматерившись.

-Что ж ты, падла, орёшь-то так, — ласково улыбнулась Эрга, управляя натяжением шнура.

Тросик слегка натянулся, и яйца председателя правления приподнялись ещё на несколько сантиметров.

По лицу наркоманки блуждала блаженная улыбка. Привычка Йокасы приподнимать голову кверху позволяла мне наблюдать её нервные, трепещущие ноздри.

Молчаливая и замкнутая, нередко вообще угрюмая, эта красивая от природы девушка оживлялась только приняв дозу. Невзыскательная к одежде, она почти всегда носила одинаковые короткие платьица на длинных тонких бретельках. Пожалуй, лишь маленькую грудь можно было считать единственным недостатком в её сложении, да и то, смотря на чей вкус...

Выросши в богатой семье, Йокаса в пятнадцать ушла от родителей и теперь не называла их иначе, как "эксплуататорами". Но я-то понимал, что вся эта политическая мудня — маскировка побега от толпы врачей, нанятых родителями и два-три раза в году сажавших её в различные клиники в безуспешных попытках излечить. Эскулапов и больницы она тихо ненавидела.

Обождав, пока пассажир успокоится, я откашлялся.

-Ну-с, господин финансист, начнём урок. Вы тут давеча изволили усомниться в моих умственных способностях, предлагая какие-то виртуальные деньги.

Снизу что-то пролепетали, но Эрга рявкнула полицейским тоном:

-Заткнись, коз-зёл!!!

И я продолжил.

-Так вот, чтобы вам было яснее. Всё, что вы можете нам предложить, сейчас находится при вас. Немного, конечно, но большего у вас нет. А все банковские счета с нулями можете засунуть в ж.пу. Несколько позже, конечно, теперь у вас руки заняты. Чем же вы способны заплатить? Ценности, услуги, информация? Подумайте...

Тишина.

После небольшой паузы, перейдя на жизнерадостный тон, я обрадовал банкира, добавив:

-Но положение ещё не так безвыходно, как может показаться на первый взгляд.

В тупо блуждавших до того по потолку зрачках толстяка мигом возникло осмысленное выражение.

-Вам повезло — Эрга очень любит экзотическое блюдо, приготовляемое из свежих мужских семенников...

Финансист поражён этими словами, словно громом. Он растерянно захлопал ресницами, в глазах промелькнули изумление, отвращение, страх, брови полезли вверх, и в конце концов на лице толстяка окаменела маска ужаса.

-Ну я, правда её вкусов не разделяю, но понимаете, у нас демократия — кому что нравится... Так что можем предложить сделку — вы нам имеющиеся у вас предметы — мы вам — целую жизнь.

-Ааааа!!! — дико вращая глазами, лежащий заорал так, как будто ему уже в это мгновение отрезали мошонку.

-Потише, если можно, господин управляющий, — сухо потребовал я, призывая к порядку. — Так как прикажете понимать столь экзальтированный ответ? Как положительный, или же напротив, отрицательный?

На миг банкир потерял дар речи, на физиономии его выступили красные пятна, а на лбу обозначились крупные капли пота:

-Как вы смеете, я запрещаю вам даже думать об этом!

-Удивительный ответ — он нам запрещает... Вам ли не знать — мы все живём по законам свободного мира и что-либо запрещать может лишь тот, кто доказал свою силу!

С трясущимися губами толстяк вдруг принялся изрыгать угрозы и непристойную брань.

-Жаль-жаль, а мы подумали было, что вы деловой человек, — с этими словами я вернулся за стол и приступил к десерту.

Йока, сменившая коллегу у робота, хихикая себе под нос, стала помаленьку выбирать шнур. Мошонка явственно побагровела и начала распухать. Девчонка неистово взвизгнула и, запрокинув голову, расхохоталась.

Укоризненно глянув на откровенно балдеющую подружку, вторая присела на корточки, склонилась к раскорячившейся жертве.

У Эрги были жёсткие непослушные кудри, уверенный взгляд и непринужденное выражение лица без следов кокетства, зачастую свойственное спортсменкам. А кроме того, мощные плечи, торс и при этом довольно красивая грудь. Поломанный в давней драке нос не особенно бросался в глаза, но девушка заметно комплексовала из-за этого.

Ладошкой она слегка потрепала по надувающимся причиндалам и мягким, почти нежным голосом добродушно пояснила:

-Я всё равно слопаю эти мячики, так, или иначе. Правда ты умрёшь, когда они оторвутся. (При этих словах Йока бешено заржала снова.) А если будешь умнее — мы отправим тебя к врачу, я там аккуратно всё отрежу, а медицина тут же зашьёт, понял, дурачок?

"Дурачок" кряхтел на палубе, задирая грузный зад вслед за тянущимися кверху яйцами, с изумлением и ужасом созерцая симпатичное лицо молодой девушки, невозмутимо сообщающей ему столь чудовищные вещи. Жир на его животе мелко дрожал, а пот уже обильно струился по лбу и щекам.

Йокаса немного угомонилась.

-Яйца вроде у них отскакивают при натяжении от пятнадцати килограммов? — облизнув ярко размалёванные похотливые губы, спросила она у подруги, как будто тоже собиралась разделить с ней воображаемую трапезу. У Йоки был большой и порочный рот...

-Как когда, — Эрга покачала головой, легко разогнув стройные загорелые ноги идеальной формы (вот только икроножная мышца, может, была несколько суховата...), -Молодые парни иногда выдерживали и больше.

После с банкиром уже никто не разговаривал.

Эрга любила загорать, делая это при малейшей возможности. Раньше она рассказывала мне, сколько лет пришлось работать над своим нескладным когда-то телом, чтобы сделать его таким — красивым и сильным. В отличие от Йокасы, обожала яркую одежду, и даже сейчас на ней красовались дорогущие серебристые шорты с искусной вышивкой, явно позаимствованные из багажа какой-нибудь небедной пассажирки.

Я жевал фрукты, задумчиво глядя на пыхтящего финансиста — тот уже встал на гимнастический мост, опираясь о настил плечами и очень шумно дышал, широко раздувая ноздри. Физиономия дельца оцепенела и приобрела синюшный оттенок, щёки отвисли.

-Да, да, хорошо, я согласен!! — вдруг истерически прохрипел толстяк. -Согласе-ен!!!

Поймав мой утвердительный взгляд, Йокаса отключила робота, и паукообразный мужчина грузно шмякнулся о палубу. Распустив петлю, она освободила мошонку:

-Вставай, скот!

Надо было отдать ей должное — даже "под кайфом" могла нормально работать.

Девчонки увели всхлипывающего слизняка в медотсек.

Смотреть дальше было уже неинтересно. Они сами знали то же, что и я, и доигрывали спектакль по правилам.. Вознамерившись позабавиться с какой-нибудь девчонкой, я велел убрать остатки еды и зашагал к лифту. Мы держали две тысячи триста семь пассажиров в отключённых холодильных камерах, женщин и мужчин в отдельности, разделив их на несколько групп — так было легче контролировать стадо.

И тут осенила новая мысль.

Повернувшись кругом, возвращаюсь в капитанскую каюту и усаживаюсь к терминалу.

Банкира зовут Нори Чи Сэй — а с кем этот денежный мешок отправился в круиз? Неужели один? Найдя необходимый список, я вскоре узнал, что на борту присутствуют ещё целых две пассажирки с такой же фамилией — Йомма, его жена, и Тьяла — дочь. Жена по возрасту меня вряд ли заинтересует, а вот дочка...

Добравшись до продуктового трюма, я приказал охранникам у женских камер найти и вытащить на свет божий девку по имени Тьяла Чи Сэй.

Войдя в медотсек, мы застали живописную сцену: господин финансист крепко привязан в гинекологическом кресле, из его задницы торчит какой-то блестящий медицинский инструмент, по искажённой отчаянием физиономии попеременно прокатываются волны бледности и красноты, а глаза тоскливо блуждают по сторонам.

На столике рядом сверкали всякие скальпели, крючки и зажимы.

-Ну вот, твой папашка. Правда, неплохо выглядит? — я начал игру.

Ожидал более эмоциональной реакции. Вместо этого девчонка едва ли не фыркнула, на капризных губках промелькнула презрительная ухмылка.

-Вот эти две красавицы через пару минут отхватят председателю "Хеталбанка" яйца. Это единственный выкуп за его поганую жизнь, который нас может интересовать. "Ил-Рамин" не вернётся на Лийтоку и кредитная карточка твоего родителя не стоит теперь ни гроша. Так что вряд ли это существо способно заплатить ещё и за тебя. Яиц-то у него только два... Маловато...

Толкнув девку коленом под круглый упругий зад, я последовал за ней по коридору, вскоре мы уже были в моей каюте. Метая зрачками молнии, и не произнося ни слова, юная фурия начала зло стаскивать с себя одежду.

Жестом остановив её, задал вопрос:

-Как по-твоему, сколько смог бы заплатить за тебя отец?

Вскинув чёрные презрительные глаза, она секунду подумала:

-Пятьсот-шестьсот миллионов!

-Итак, — задумчиво продолжил я, -Ты стоишь полмиллиарда?

-Со слухом плохо? — раздражённо огрызнулась девка.

-Хорошо, но подумай, что ты сможешь дать мне на эту сумму?

Тьяла заметно побагровела, кожа на скулах её натянулась, между ночных бровей возникли две глубокие складки.

-Даже самая красивая и умелая дорогая шлюха получает не больше ста кредов в час. А у тебя как с арифметикой? — я издевательски рассмеялся. -Несложный подсчёт — чтобы заплатить за свою драгоценную шкуру, придётся трахаться лет пятьсот кряду. А что-то подсказывает — ты наскучишь намного раньше. Самое большее, через пару-тройку дней.

Личико юной стервы вмиг приняло серо-землистый оттенок, вздулись желваки, а через несколько мгновений на скулах обозначились яркие пятна. Закусив губу, она ещё пару раз переменилась в лице.

-Ну что, может, ударишь? — я уже откровенно издевался над избалованной девчонкой.

Взял её пальцами за подбородок, с ухмылкой глянул в кипящие яростью глаза.

-Итак, Тьяле Чи Сэй нечем заплатить за свою жизнь... Грустная история. Скинешь цену?

Девка дёрнула плечами и истерически закатила глаза.

-Да-а, нелегко тебе будет расплатиться.

Выдержав долгую паузу, я кратко, но достаточно ясно изложил, каким образом ей предстоит расплачиваться.

Тень отчаяния пробежала по её ошеломлённому личику. Позеленев от бессильной злобы девчонка сделала несколько глотательных движений, как будто в горле застрял комок.

-И не дай Бог кто-нибудь пожалуется мне на тебя! Ну а теперь — разоблачайся... Я так понял, ты очень любишь папочку?

-Да, очень жаль, не удалось посмотреть, как папочке отхряпают яйца!

Тон девицы был сверхязвителен и суперсаркастичен.

-Ну что ж, пожалуй, твоим первым клиентом станет именно он.

-Да быть не может, вот счастье-то какое! — разрывая на себе тончайшую, но уже очевидно несвежую розовую ткань, выпалила она с иронической злостью, -И что же мне делать теперь с ним, кастратом?

Стащив с себя всё, девица отставила босую ногу на пятку.

Я не сдержал улыбку: папина наследственность была налицо — несмотря на не слишком обильную в последние полгода пищу, она осталась довольно мясистой. Не толстой, а именно какой-то мясистой. Причём верхняя часть тела ещё пребывала в пределах нормы — небольшая девическая грудь, тонкая талия. Зато ниже пупка формы начинались совершенно иные! Расширявшийся, надо сказать, довольно красивой линией, таз перетекал в ляжки, пышные, откровенно бабьи. Икры также были внушительны и тяжеловесны.

-Идём, — я кивнул, и девочка с телом секс-бомбы хладнокровно шагнула в коридор голой.

Папочку мы застали яростно и безрезультатно онанирующим в обществе визжащих и хохочущих девчонок. Увидав новых зрителей, вся троица вытаращилась на нас.

-Ну вот, детка, а ты беспокоилась за папу. Всё на месте, как видишь. Итак, папе трудно, послушная дочка пришла помочь. Потрудись-ка хорошенько!

Прошипев отборное площадное ругательство, Тьяла шагнула вперёд...

Воспользовавшись паузой, Йокаса выудила откуда-то очередную дозу и на глазах у всех лихо ширнулась ещё.

Эрга прошипела:

-Одурела что ли, совсем? — и выразительно покрутила около виска пальцем.

Всегда восхищаясь способностями подруги, она относилась к ней, как к младшей сестре и тщетно пыталась отвлечь от наркотиков, поскольку сама их не употребляла.

Йока терпела нотации Эрги только потому, что та была на пару лет старше, да и ни с кем другим больше компьютерщица не общалась. Про них вообще болтали, что они лесбиянки, но жизнелюбивая спортсменка нередко и с очевидным удовольствием путалась с парнями, а вот подружку её, кроме компьютеров, на всём белом свете, похоже, интересовала одна наркота.

Глава 27. ОЧИЩЕНИЕ

ВЛАСТА

Корабль получился на славу. Поменьше "Солнца", конечно, но зато с каким вооружением! Корабли были моим оружием, моим домом, они погибали, спасая меня, и рождались снова. Как друзья, как любовь, как я сама...

Крейсер готов, мы должны провести ходовые испытания. Собственно, я в них не нуждалась — и так знала корабль не хуже своего. Эти самые "испытания" должны были помочь нам единолично завладеть им и избавиться от ненужной более цивилизации агли. Ну, может быть, не совсем избавиться, но хорошенько её притормозить. Для этого мы уже разработали один скромный план...

Ежесекундно я ощущала мощный поток активности, исходящий от местной звезды. Имея уже некоторый опыт общения с подобными интеллектами, понимала, что главным препятствием будет различие временных координат, в которых существовали люди и космические тела. Потратив уйму времени и энергии на попытки добиться ответа от Яэу, я всё же потерпела фиаско.

Тогда, расширив поле восприятия, обратилась к Ревону-IV, планете, породившей нас такими, какими мы теперь стали. Направив внимание в глубины космоса, я тоже довольно долго слала зовущий сигнал, прежде чем уловила прикосновение далёкого сознания планеты-матери к своему разуму. Ответ пришёл из-за сотен звёзд и тысяч планет. Причём ответ был не на мой вызов, а на вопрос, волновавший меня, хотя его я не успела ещё и сформулировать толком.

Будь в физическом теле, наверное, даже покраснела бы от стыда, если бы получилось... Звезда Яэу просто-напросто никогда не обладала интеллектом — не все они, оказывается, разумны. Это была обыкновенная безмозглая ядерная печь, и я могла бы взывать к ней ещё сотню лет с постоянным результатом. В терпеливом пояснении далекой планеты был и оттенок укора. Можно было разобраться во всём самой. Но зато я осознала, что мы ещё всё-таки совсем не Боги...

Кресло капитана возвышалось посреди центрального зала, по обе стороны от него амфитеатром сбегали вниз рабочие места вахтенных боевых частей. Полуприкрыв глаза, я наблюдала, как нервно щурился матёрый зеленоглазый агли.

Экипаж всё больше оживлялся, в отсеках царило всеобщее возбуждение, вызванное завершающимся этапом предполётной подготовки и только старшие офицеры сохраняли солидность, по крайней мере внешнюю. Проверка всех систем проводилась доскональная, до самых мельчайших подробностей.

Отсутствие у хищников безоглядного доверия к полностью автоматизированным системам было понятно, видимо потому, что оказалось сродни моему собственному взгляду на ту же проблему. Мне было в чём-то жаль этих агли, цивилизация которых доживала последние часы, совершенно не подозревая об этом. Проведя довольно много времени в обществе этих существ, я обнаружила в них немало черт, характерных для той Власты Касс, которой я была до посещения Ревона.

Скользнув внутренним взглядом по кораблю, увидела, как экипаж занимал места в соответствии с расписанием, кое-кто из свободных от вахты по привычке ложились в кресла, хотя знали, что теперь это излишняя предосторожность. Чтобы обезопасить себя от травм во время разгона-торможения корабля или изменения направления, ничего делать было не нужно. МК постоянно отслеживал местонахождение живых существ, и за секунду до эволюции силовое поле крепко фиксировало их до времени, пока в том оставалась необходимость.

У меня даже возникла крамольная мысль: а достойны ли обленившиеся, отупевшие люди, предающие собственные миры, того, чтобы их спасали от агрессоров, пусть те даже и не антропоморфны? Люди, которые всегда считают тех, кто ими правит, сборищем подонков, болтунов и кретинов, но безвольно, или из трусости подчиняются им...

В конце концов, традиционная ксенофобия взяла верх, я посмеялась над своей новой привычкой обдумывать столь незначительные вопросы. Слегка поёжилась от мысли "не становлюсь ли похожей на слюнтяя Тагсана" — и в этот момент услышала рык большеухого капитана:

-Базовый системный разрушитель "Агли" готов к старту, господин! Всё в исправности, экипаж в полном составе на борту.

-Командуйте, капитан, — кивнула я.

-М-координатор! Беру управление кораблём на себя!

В центральном зале воцарилась мёртвая тишина. С внешне рассеянным видом я сидела рядом с капитаном, откинувшись в удобном кресле, и внимательно наблюдала за всеми.

-Готовность к старту. Гиперпривод — в рабочий режим! Координаты цели полёта — орбита планеты Уанн.

-Старт!

Корабль ушёл в гиперпространство, и многочисленный эскорт потерял мгновенно исчезнувший крейсер. Пока экипаж прислушивался к новым ощущениям от первого полёта при помощи двигателя Хосса, мы с Дэфой блокировали действие систем безопасности и приказали управляющему компьютеру распылить в атмосфере корабля соединения хилаида, смертельного для организмов агли.

Одновременно пришлось обезвредить пару взрывных устройств, "на всякий случай" установленных на корабле недоверчивыми аглианскими адмиралами, настороженными странным поведением своего лидера. Паралич органов дыхания вызвал немедленную смерть всей команды, а вещество было достаточно летучим, чтобы рассеяться через каких-нибудь полчаса. Крейсер, который я решила назвать "Хищник" в честь тех, кто имел отношение к созданию его принципиально нового для нас оружия, был теперь наполнен тысячами безжизненных тел агли, которые несколько минут назад считали себя его хозяевами.

Я держала связь с М-координатором, находясь в астрале, и приказала роботам отправить в приёмник молекулярного трансформатора все трупы до единого, включая тела брата и сестры Ша, которыми до недавнего времени пользовались я и Дэфа. Это были мощные вместилища, несоизмеримо более сильные, нежели человеческие, но мы расстались с ними без сожаления: сможем воссоздать, если понадобятся.

Корабль готовился к прибытию на него нового экипажа. МК трансформировал виртуальные консоли постов управления в предназначенные для человеческих ладоней, менял системы жизнеобеспечения, интерьеры жилых помещений и зон отдыха. Возможность выполнения такой задачи была заложена мной в программу ещё при создании корабля. Работы оказалось немало. Для получения эталона человеческого тела мне и Дэфе пришлось воссоздать из атомов новые тела, мужское и женское, повторив сложный процесс, впервые осуществлённый на Ревоне-IV.

Одновременно "Хищник", двигаясь в гиперпространстве, спешил в систему Таншерры.

Идти было ещё довольно долго, и я, передав управление Дэфе, решила приняться за Яэу.

Вета, помнится, хотела взглянуть на ожидающийся фейерверк в масштабах отдельно взятой звёздной системы, поэтому я быстренько смоталась за ней на "Солнце".

Элос обнаружила приближающееся к рейдеру чужое судно, побывала там и теперь я чувствовала возмущение подруги "кошмаром", который, по её выражению, она узрела. Снова попыталась убедить Элос спокойнее относиться к проявлению слабостей, характерных для всех антропоморфов и во все времена, но она оставалась непоколебима:

-"Эта девушка, она как я, тогда, на Земле, разве в чём-то виновата? Почему судьба так жестока к невинным?!"

-"А вспомни-ка молодую рабыню, которую купил ваш отец?" — чисто по-женски не удерживаюсь, чтобы не съязвить.

Волна стыда, хлынувшая от Элос, стала мне ответом.

-"Ещё неизвестно, что эта сучка, которую они там раскатывают, сама натворить успела. Взгляни в её прошлое, если хочешь — и сразу же успокоишься!"

-"Сучка", "натворить"... -"Ты что, уверена, что каждый человек, уже родившись, настолько виноват, что достоин мучений и смерти?!"

-"Ну конечно, убийство — это нехорошо. Люди не должны позволять себе убивать ближних — это дестабилизирует общество и им становится трудно управлять", — презрительно думаю я. -"Нет в нашей Галактике такого места, где слово "политика" не синоним слова "дерьмо"! И очень много таких людей, что заслуживают только смерти. Оставлять их в живых — вот подлинная жестокость по отношению ко всем окружающим! Вспомни свои прежние воплощения...

Мир людей принадлежит ненависти. Но в то же время и любви.

В нём царит нищета и властвует богатство.

И даже звёздный свет лишь наполовину озаряет планеты, с другой стороны — непроглядная чернота ночи".

-"Это закон прСклятой Галактики — жизни не существует без насилия и жестокости?"

Она знает ответ, просто не хочет признать горькую правду. Я пытаюсь думать как можно более убедительно.

-"Во всей нашей Галактике, по крайней мере, насколько могу видеть, цивилизации антропоморфов созданы стадными существами, они — плоды коллективного труда. Но вместе с геном коллективизма мы из века в век несём в себе проклятие — иерархический инстинкт, заставляющий постоянно грызться за лучшее место в социуме. Частная собственность в разы ужесточает насилие, не позволяя вроде бы разумным существам сотрудничать во имя общего блага, культивируя животный индивидуализм, яростное соперничество от песочницы до могилы. Бег по кругу, вселенский пожар, бессмысленно пожирающий поколение за поколением. Насилием пронизана вся наша жизнь... Но главное зло в том, что насилие над миллиардами вершится всего лишь во имя блага узкого круга смертных правителей, пользы от которых не более, чем от червя! Соперничающие эгоисты, пришедшие к власти "по головам", формируют элиты из себе подобных. Воспроизводят неэффективные социально-экономические системы, построенные на присвоении верхушкой результатов труда миллионов. Останавливают прогресс науки — ведь лично им она не нужна. И, в конечном итоге, сжигают ресурсы планет в бесплодном пламени потребления. Ты не хуже меня знаешь, сколько цивилизаций погибло, гибнет сейчас и будет погибать завтра, не успев выйти в космос только потому, что это было кому-то невыгодно".

Помолчав, Элос подвела итог.

-"Таков основной закон этой Галактики. Везде, где только собираются вместе несколько антропоморфов, между ними складываются почти идентичные отношения. Страх и ненависть, раздутое самомнение вызывают склоки, споры из-за генетически обусловленного стремления любой ценой самоутвердиться, постепенно перерастающие в настоящую войну. Войну между цивилизациями, между планетными системами, между расами, классами, социальными слоями и даже между полами. Войну между членами семьи — братьями, сёстрами, мужьями и жёнами, родителями и детьми. Кошмар какой-то! И всеми этими миллионами разбросанных по космосу цивилизаций, созданных трудом генетически ущербных существ, при помощи насилия и лжи правят самые испорченные, худшие из худших..."

* * *

Напрягая все свои нематериальные силы, я непроизвольно стиснула кулаки. Руки задрожали, кажется, содрогалось всё тело. В центральных областях Яэу уже не было избытка ядерного горючего, и мне не пришлось творить невозможное.

Удалив с поверхности звезды огромные массы водорода, я спровоцировала гравитационный коллапс — внутреннее давление более не могло противодействовать гравитации, стремившейся сблизить частицы, образующие ядро. Лишённые поддержки наружные слои звезды начали обрушиваться на бушующее ядро. В недрах светила разразилась буря, мгновенный разогрев вещества вызвал термоядерный взрыв...

Яркость возрастала на глазах. Центральная область звезды, становящейся сверхновой, превратилась в колоссальный нейтронный излучатель, и мощь его действия быстро росла. Яэу уже увеличилась в размерах в полтора раза, достигнув двух миллионов километров в диаметре. Длинные, словно змеи, протуберанцы, свиваясь в спирали, вылетали с поверхности разбухшей звезды. За доли секунды она выбросила в пространство невообразимое количество энергии в виде уничтожающей нейтронной вспышки. Последовавшая ударная волна, распространяясь от ядра, сорвала внешние слои звезды, вышвырнув их в пространство. В отличие от языков огня, радиация распространялась от бурлящего шара во все стороны единым и могучим потоком.

Планеты, конечно, никуда не исчезнут, но излучение уничтожит на них всё живое...

Достигнув обитаемых миров, оно пробило атмосферы, превратив поверхности в пекло. Волна энергии так исказила электромагнитные поля, что там, на поверхности каждого предмета вскипело статическое электричество. Контуры зданий и сооружений, транспортных средств и просто мечущихся в панике агли, начинали искривляться, становились нечёткими, размытыми. Гибла любая, даже самая примитивная жизнь, размах чудовищного катаклизма превышал всё, что я могла до этого себе представить. Миллиарды сознаний лишённых жизни индивидуумов воссоединялись с информационным полем Галактики.

Огромный шар плазмы излучающей смерть звезды шевелил огненными щупальцами, будто какой-то сатанинский спрут, и моя Вета, находясь рядом, с восторгом и ужасом наблюдала рукотворную катастрофу.

Покончив с этим, я вернулась на "Хищник" и отправила Дэфу на "Солнце". Нужно было подменить Элос — уж очень она рвалась помочь той девчонке на захваченном "пассажире".

Вета очень скучала без меня, и так получилось, что первым после нас с Дэфой человеком, ступившим на борт нового крейсера, стала именно она. Воссоздав её тело при помощи М-координатора "Хищника", я перенесла туда сознание подруги через астрал, без помощи машин.

Мы оказались вдвоём на огромном крейсере, и она была счастлива всецело располагать мною хотя бы на эти несколько дней. Много говорили, она задавала тысячи вопросов и я рассказывала, рассказывала. Рассказывала и ловила себя на мысли, что очень многое мне необходимо ещё постичь в себе самой.

Трижды, не считая последнего воплощения, я жила женщиной. Но всё пустоцветом, так уж получалось, материнским инстинктом не были наделены ни деревенская ведунья, ни средневековая аристократка, ни тем более погибшая в тридцать три года пилот. А Власта Касин так и вообще чаще всего женщиной себя не ощущала. Но что интересно — не хотела быть и мужчиной. Как же получилось, что судьба снова и снова давала мне возрождаться, "не исполнившей биологический долг"?

Теперь подобные проблемы интересовали лишь теоретически. Физические и физиологические потребности тела удовлетворялись в любой момент, отпала необходимость тратить силы на решение вопросов поддержания жизни, гигиены, сохранения здоровья, отнимающие у большинства существ, обладающих физическим телом, большую часть жизни.

Мы вырвались из тюремной камеры данного пространства-времени, научились бывать в любом измерении, в параллельных мирах, проникать в прошлое и даже, в какой-то мере, в будущее, воспринимать время во всей его полноте. (Тут я, пожалуй, немного преувеличила — будущее, всё-таки было не совсем понятной кашей из десятков вариантов возможного развития событий, и чтобы более-менее быстро выбирать хотя бы несколько наиболее вероятных, мне приходилось довольно сильно напрягаться).

Говорили мы и об агли.

Я не отрицала права других рас жить так, как они привыкли, но только до тех пор, пока те не мешали мне реализовывать собственные планы. Не собираясь долго и нудно загонять других в рамки собственных представлений, я просто ликвидировала их всех. Что тут сказать? Зоологический индивидуализм, конечно...

Разве у меня что-нибудь получалось в жизни путное законными путями? Убийства — один из видов очищения пространства и планет от недостойных существ. Настолько отвратительных, что называть их разумными оскорбительно для разума. Они глумятся над беззащитными и пресмыкаются перед теми, кто не то чтобы сильнее — просто наглее и бессовестнее их самих. То, во что превращают они свои жизни — полное дерьмо, и их не стоит спасать.

После паузы Вета вдруг сменила тему:

-Может, ты сможешь посоветовать. Похоже, у меня что-то с головой...

-Удивила, — смеюсь я в ответ. -У всех у нас что-то с головой, нормальные со мной не уживаются!

Слабо улыбнувшись, она уточнила:

-Сны у меня давно до жути реальные, и в то же время... такие, фантастические. Это я привыкла. Но вдобавок время от времени возникает чувство, будто кто-то меня зовёт. Нет-нет, голосов никаких я не слышу, не пугайся! Вот просто так — безмолвно. Тревога какая-то, беспокойство. И бывает, только когда я одна.

Мне стало любопытно.

-А когда это было в последний раз?

-Да вчера. Вечером, перед тем, как я пошла перегрызать горло Берте.

-Хорошо, сейчас посмотрю...

Понадобилось несколько секунд, чтобы оказаться в том времени рядом с Ветой. В астрале, конечно. Она лежала на постели, я приглядывалась к астральному окружению. Вроде всё как обычно, но прошло несколько минут, в бездействии особенно томительных, и я тоже ощутила его.

* * *

Долгие столетия сознание одарённого мага, прожившего весьма занятную жизнь, не знало покоя. Уходя из материального мира, ему не удалось передать Знание кому-либо из живущих. Не обретя наследника, он очень долго ждал, и, увидев в юной Вете многообещающие задатки, обратил своё внимание на неё. Пытаясь во снах и наяву дотянуться до сознания девушки, нетерпеливый дух лишил её разум покоя.

-"Кто ты, чёрт возьми!!" — прозвучал в моей голове изумлённый шёпот. -"Я не способен постичь твоего сознания! Так не бывает!"

Отвечаю спокойно и чуть насмешливо:

-"Да, узнать это иногда бывает полезно... Оказывается и ты, Великий Тэрлин, не всё способен постичь..."

-"Откуда ты знаешь это имя!? Никто не произносил его уже девять столетий" — взъярился дух ещё больше.

-"Вернее восемьсот девяносто шесть лет семь месяцев и двадцать три дня по Унарианскому календарю", — уточнила я, ясно ощущая гнев, страх волшебника и откровенно забавляясь.

-"Да кто... что ты такое!?" — потрясённо вопрошал безмолвный собеседник.

Похоже, придётся представиться.

-"Я? Я подруга твоей праправнучки, Тэрлин, и пришла, чтобы познакомиться с тобой".

-"Что-о?! Ты — живущая?!" — уразумел он наконец-то.

Нужно как-то переводить разговор в практическое русло, не просвещать же мне духов!

-"Маг, поговорим лучше о Вете".

Внезапно он извергнул целый поток ошеломлённых мыслей:

-"Я понял! ... Но как? ... Ты же была просто удачливым убийцей! Я понимал тебя лучше, чем ты сама!"

-"Да. Так ты уже успокоился, Тэрлин?" — с нетерпеливым волнением думаю я. Ему-то что, у него времени навалом. -"Я благодарю тебя за то, что ты спас мою девочку от безумия в юности, когда ей было так тяжело, но что ты творил потом?! Ей же было рано принимать знание, она не была готова! А ты звал её, лишал покоя!"

-"Знаешь, что значит ожидание длиной в девять столетий?" — сердито отозвался он.

-"Ладно, оставим это", — может, действительно в этом маг прав. -"Сейчас она готова и я очень рада, что ещё тогда не ошиблась в Вете. Ты подтвердил, что она незаурядная личность".

-"Более чем", — согласился маг, наконец, полностью овладев собой.

-"Я подготовлю её, и ты знаешь, где нас искать. Приди".

Открыв глаза, я столкнулась с тревожным взглядом подруги.

-Не надо, всё хорошо, — протянула к её плечу ладонь и она прерывисто выдохнула, вся дрожа.

-Тебя действительно зовут, и это твой родственник, далёкий предок, — начинаю я. -Его имя Тэрлин, он был могучим волшебником почти девятьсот лет назад и умер, не передав свою силу потомкам. Так случилось, но это против Закона. Он опекал тебя ещё на Хортосе, когда враги Тэрлина хотели уничтожить его единственную возможную преемницу в мире живущих. И сейчас пришло время тебе принять его Великое Знание.

ЭЛОС

Вначале я изменила программу слежения за пустующими отсеками и, как профессионал, поразилась её краткости и совершенству! Этот подонок Твер ничуть не преувеличивал, считая Йокасу гениальным программистом.

Вторым этапом было воссоздание "из ничего" моего тела — я решила остановиться на последнем — всё-таки оно нравилось мне больше остальных, да и как нельзя лучше подходило по физическим возможностям. Естественно, для столь интимного занятия нужно было найти наименее посещаемое помещение.

И это дело сделано.

Теперь, как говорит один усатый парень, "начнём игру!"

Оставила энергию только ходовому двигателю, системам жизнеобеспечения, блокировки дверей и шлюзов, приняла управление всем этим на себя. Как ни торопилась, а на путешествие к медицинскому отсеку, превращённому в камеру пыток, ушло немало драгоценных минут. Бежать по коридорам — это не перемещение в астрале. Хорошо ещё, что, оказавшись в кромешной тьме и без связи, запертые кто где оказался и охваченные паникой, палачи мгновенно очутились в равном положении со своими жертвами и оставили их в покое. Та девушка, распятая в медотсеке, радовалась внезапной аварии больше всех.

Двери открывались далеко не бесшумно и первые двое бандитов, попавшиеся мне на пути, обернулись на звук. В коридоре, откуда я появилась, было не светлее, чем внутри, потому они ничего не увидели и только спросили хором "Кто здесь?!".

-Кто-кто, — недовольным тоном отозвалась я по-онискиански, переводя дыхание после долгого бега и приближаясь на расстояние удара. -Хрен в пальто!

Через две секунды они уже лежали в отключке. Не собираясь убивать, я слишком слабо вломила одному, и теперь требовался десерт. Каковой и был тотчас выдан.

Надо бы одеться, да снимать тряпьё с этих мужланов я не хотела. Зашла в багажный отсек. Ещё немного удивляясь способности видеть-чувствовать в кромешной тьме, равно как и с закрытыми глазами, распотрошила пару чемоданов, напялила какие-то эластичные штаны и короткий жилет, плюнув на то, что в груди он не сошёлся на целую ладонь. С обувью пришлось помучиться — видя в буквальном смысле насквозь содержимое каждого кофра, долго, минуты три, не могла отыскать подходящей по размеру и модели пары. Бить всё же лучше не босыми ногами.

С двумя старомодными синторами в руках я двинулась дальше.

Вот и медотсек.

К моему удивлению, любитель беззащитных девушек бросился точно на меня, будто видел не хуже! Вот только не заметил он моего колена, прилетевшего точно в солнечное сплетение. Это не смертельно, но успокаивает неплохо.

Порвав путы, подняла испуганную девчонку, включила свет.

Она так сильно дрожит, её всю просто трясёт! Веки полуприкрыты, зрачки закатились. От волнения я немного растерялась, и попросила помочь Власту. Вскоре руки перестали чувствовать лихорадочный трепет этого слабого тела. Девушка открыла глаза, взгляд ещё туманен... Видя слабо шевелящегося на палубе мужчину, на мгновение испугалась снова, перевела взгляд на меня.

-Кто ... вы?

Опухшие и запекшиеся губы едва шевелились и я поняла скорее мысль, чем слово.

Услышала иронию Власты:

"Вот так всегда — мы то палачи, то спасители... В каждой душе сосуществуют как минимум две личности. Свет и Тьма..."

-"Это твой мучитель — теперь ты можешь сделать с ним, что захочешь", — передала девушке.

"...Как это она говорит без слов? ... Или я сошла с ума?"

-"Но я же не знаю вашего языка, как мне с тобой ещё говорить?"

-А почему я понимаю? — спросила она вслух.

-"Потому, что это мысли! Так ты отомстишь этому подонку? Убей его!"

"Убить..." — раздумывала она, -"Это же уголовное преступление. Следствие восстановит происходившее на "Ил-Рамине" и я тоже окажусь в тюрьме"...

-"Не будет никакого следствия, вы уже не вернётесь на Лийтоку".

-Нет, нет, как можно убить человека?! — несчастная испугана, будто я предложила ей нагишом выброситься в открытый космос.

-"Ну вот и приплыли, подруга", — снова съехидничала Власта, -"И что же ты спасла? Испытать такое — и сохранить весь этот пацифизм! Она же тварь дрожащая, чистоплюйка — хочет, чтобы ты за неё сама сделала это!"

Внезапно ко мне пришло горькое ощущение бессмысленности совершаемого.

Человеческие особи в массе своей отнюдь не жаждут, чтобы их кто-то спасал, давал возможность жить достойнее, лучше. Ониску ещё повезло, что среди бессмертных нашлось несколько безумцев-заговорщиков. Люди боятся перемен, а уж с тех пор, как им даровали шанс жить столетиями, закоснели полностью!

Они привыкают.

Довольно скоро привыкают к любой обстановке, в которую их помещает судьба. Даже рабыни привыкли жить на цепи, привыкли!! Ни одна не бросилась под колёса, кроме Хлои. Массе свойственно проявлять завидную стойкость в терпеливом подчинении ближайшему представителю власти. Власти какой угодно — хотя бы и преступной. Власти, как материальному воплощению силы.

Человечество — это действительно масса — обильная, густая, коричневая, зловонная, а личностей в ней единицы — это фруктовые косточки, непереваренные могучим желудком общества. И никогда не научить эту массу думать. Просто потому, что от думанья еда твоя не становится вкусней, постель — мягче, а кошелёк — толще.

Нет стимула.

Вот унижаться, предавать, трусить, изворачиваться, красть, лгать — стимул есть, а думать — нет.

Когда массе говорят: "Делайте же хоть что-нибудь, чтобы жить лучше", масса думает — "Ага, напрягайся тут, а потом как бы только хуже не стало".

И продолжают существовать. Сейчас даже М-координаторы мыслят больше, чем обыватели. Обывателям некогда думать о чём-нибудь отвлечённом. Они же так заняты! Чертовски озабочены важнейшей проблемой — сотворением максимально комфортных условий для бытия своего физического тела.

При этом привычно именуют себя "царями природы" и "венцами творенья".

Вот пусть Сакар таких спасает, идеалист хренов. Большинству и так хорошо, большинству революции пофигу, оно революций не делает, сдались они ему, эти революции. Бог ты мой, неужели в других Галактиках точно так же?

Привести свой быт в соответствие с некими потребительскими стандартами, навязываемыми рекламой. "Быть не хуже других". Не хуже — это вовсе не значит лучше! Не выделяться из массы — вот, оказывается, и вся сверхзадача. Плавать в параше социума, желательно как можно ближе к поверхности, но не дай Бог выпрыгнуть оттуда. Засмеют...

Мы ещё удивляемся, как это до сих пор появляются на свет выродки, позволяющие себе роскошь думать о том, что интересно, а не за что деньги платят. Никак, понимаешь, с ними естественный отбор не справится — живут и подыхают в нищете, а в "массу" не перерождаются! Упорствуют в своей ненормальности. Вот с ними, выродками, нам интересно. Таких мы хотим видеть рядом, а жвачные потребители как минимум противны.

И когда мы изредка любопытствуем, как там властитель Сакар справляется с переустройством федерации, убеждаемся — ни грана того, ради чего стоило бы там оставаться. Как всегда — людей меняют местами — угнетённые становятся угнетателями, некоторое время после этого обмена крови льётся больше, чем обычно, затем проходят десятилетия — и всё принимает легко узнаваемые прежние формы. Дракон умер — да здравствует дракон...

Я возвратила контроль над судном его системам управления. В отсеках и каютах вспыхнул свет, пережившие несколько десятков страшных минут люди с облегчением вздохнули.

Потеряв к девушке всякий интерес, наклонилась к начинающему пирату:

-Ну, солдат, подъём! Хватит палубу вытирать, ты же не тряпка! — и одним рывком вздёрнула за шиворот широкоплечего парня.

Надо отдать ему должное — довольно неплохо справился с болью. Восстановив дыхание, бандит родил сложносочинённое ругательство и точно так же, как только что девчонка, прохрипел:

-Ты кто, а?

Рассмеявшись от однообразия лексикона обитателей лайнера, я плюхнулась в единственное поблизости расположенное кресло.

Приходится-таки на ходу осваивать этот их язык.

-Мы работаем вместе с Бродягой. А теперь убери её отсюда, — кивнула на хлопающую глазами девушку.

С выражением муки на бесцветном лице она сидела на краешке жёсткого медицинского топчана из ослепительного пластика, белого, как вся мебель в этом врачебном царстве. Синевато-бледное тело в частых свежих кровоподтёках. В мыслях теплилась слабеющая надежда на спасение.

Мало-помалу приходящий в себя главарь вызвал конвоира. В эту минуту больше всего на свете его интересовало, как я очутилась на борту и зачем пришла.

Пошатывающуюся жертву, бросавшую на меня умоляющие взгляды и нервно сжимавшую в охапке лоскуты, бывшие недавно её одеждой, увели. В мозгах Твера читалось стойкое намерение при первой же возможности заняться ею снова — он ещё не в полной мере насладился страданиями пустоголовой девчонки.

Что ж, я предоставила ей возможность выбирать, она сделала выбор. Стало быть, её дальнейшая судьба — удел жертвы.

Как только мы остались в отсеке одни, я предварила готовые прозвучать вопросы следующей тирадой:

-На "Ил-Рамине" я для того, чтобы сопроводить через врата в наш мир, а вот как здесь оказалась — не твоего ума дело.

Грубо, но зато сразу расставляет всё на свои места.

Проглотив невкусную пилюлю, Твер не растерялся.

-Что ж, долгим ли, коротким ли был ваш путь, закон гостеприимства неизменен — приглашаю к столу! Думаю, запасы "Ил-Рамина" позволят достойно встретить уважаемую гостью.

Решение достичь цели хитростью делало честь этому сержанту запаса.

Накрыли без особой пышности, но сами блюда могли сделать честь высококлассному ресторану. Собственно, так и должно быть — вся автосистема приготовления пищи лайнера и продукты для "элитных" пассажиров в их распоряжении.

Сперва я не была настроена обжираться. Но так хотелось попробовать всего. Хотя бы понемножку — это ведь кухня совершенно иного мира, где бывать ещё не приходилось...

Поняв, что меня не привлекает мужское общество, главарь попросил двух девчонок, своих приближённых, составить компанию за столом. Теперь они, все трое, восторгались моей внешностью и болтали о всякой всячине.

Твер некоторое время сожалел (конечно, мысленно), что не сможет уложить "подельницу Бродяги" в постель. Такой метод он тоже практиковал для получения информации и достижения целей.

Девушка ростом повыше напомнила чем-то Дэфу. "Человек действия", в полном смысле этих слов, она не стала бы раздумывать, прежде чем нажать на спуск.

Вторая привлекла бы внимание любого сногсшибательной стрижкой — на лбу треугольная густая чёлка, середина головы лысая, украшена мелкими шахматными квадратиками коротких волос, а с затылка на плечи спускается целый пучок тонких косичек-дреддов. Несколько насторожила тем, что слишком много обо мне раздумывала. Улыбалась, шутила, как и все остальные, но несколько скованно, в глазах просматривалась глубоко запрятанная тоска. Всё время искала ответ на вопрос — как на космическом лайнере может появиться человек, если его не привозил катер? В голове брюнетки рождалось множество гипотез, в том числе совершенно нереальных для уровня развития их цивилизации. Она размышляла и о телепортировке, обдумывала кое-что из того, что вообще крайне редко находит воплощение в реальности — например, инфильтрацию человека через непроницаемые предметы.

Ела мало и без аппетита, больше налегая на напитки. Тогда она ещё не чувствовала наркотической абстиненции — это было время "паузы": порочный круг выработавшихся в её теле химических реакций не сузился пока до угрожающе малого радиуса.

-Ну ладно, а что вы можете мне рассказать про товар? — не собираясь утыкаться лицом в салат, для того, чтобы исполнить заветные мечты сидящего напротив сержанта, я решила переходить к делу. -Я имею в виду личностные характеристики людей, за время полёта, полагаю, у вас была возможность познакомиться с ними?

Девушки, бывшие уже навеселе, многозначительно переглянулись, и Эрга откровенно прыснула.

Мужчина не понял, и мне пришлось выразиться яснее.

-Сила воли, твёрдость, способность постоять за себя несмотря ни на что...

-Простите, Элос, но здесь не те условия, чтобы подобные качества проявились у них в полной мере, — перехватив мой взгляд, неожиданно серьёзно произнесла Йокаса. -Как правило, неподчинение в подобной обстановке означает для пленников смерть. Мучительную и долгую. И они это отлично знают...

Смысл вопроса, наконец, дошёл и до Твера:

-Ну вообще такой задачи перед нами не ставили... Да мы и занимались больше женской половиной пассажиров и экипажа.

-Понимаю, — поощряюще кивнула я. -Итак?

Мужчина мерно работал тяжёлыми челюстями. Как это в него столько лезет? Наконец, родил членораздельные звуки.

-Ребята говорили что-то о паре-тройке строптивиц, но боюсь, вспомнить теперь, как их зовут, будет непросто.

-Отчего же? — парировала я. -Зная человеческую психологию, уверена, что сопротивление жертв вызвало настойчивое желание его сломить, стало быть, именно с этими пленницами ваши парни занимались намного дольше, должны были хорошо их запомнить.

-Самой первой была старпом "Ил-Рамина", — подала теперь голос Эрга. -Да теперь её тело давно летает где-то позади, и потому не может быть вам пригодно.

-А других... — подхватил главарь, -Ладно, если вам это надо, попытаемся найти.

-Вот-вот, у нас ещё целых три дня до выхода к расчётной точке.

Моё замечание повергло в беспокойство обоих. Эрга-то по простоте душевной просто внимания на него не обратила, а вот Йокаса и Твер, несмотря на выпитое, смекнули тут же: "Знает, стерва, точные координаты, значит, действительно человек Бродяги — он таких вещей где попало не трендит!"

-Можно начинать прямо сейчас, — я глянула в глаза главарю, и он нехотя поднялся, отправляя в рот последний хрустящий орех.

Они действительно, чертовски вкусны.

Девицы вопросительно воззрились на своего шефа, но он лишь пожал плечами и удалился организовывать поиск интересующих меня женщин.

-Ну тогда я должна немного взбодриться, — с кривой ухмылочкой заявила Йокаса, чем привела в уныние подругу.

Эрга, в свою очередь, для поднятия настроения, опрокинула рюмку крепкого, сделав приглашающий жест и мне. Что называется, "за компанию", выпила, хотя действия этот напиток на меня уже не оказал.

Задумавшись о судьбе "бедной девочки", Эрга на какое-то время замолчала, насупившись и вперив не очень осмысленный взгляд в изображающую живое пламя деталь красивого интерьера. Мы одни, и, чтобы доставить визави небольшое удовольствие, я решилась исполнить одну её давнюю мечту. Временно лишив чувствительности нервные окончания носа, старательно вылепила его лучшим, чем он был у неё до неудачной драки. Ушло на это всего две-три минуты.

В соседней каюте Йокаса, опершись плечами о переборку, выгибалась в сладкой судороге эйфории...

Присоединившись к нам, она едва не бросилась в объятия. Оживлённая, подмигивающая, будто повстречавшимся после долгой разлуки старым подружкам.

"Включив" нервы Эрги, я расслабилась тоже.

Заняв прежнее место за столом, наркоманка обнимала подружку за шорты, но мысли её отчего-то были обо мне! В затуманенном химией мозгу формировались несколько нескромные, мягко говоря, фантазии, возникали нереальные образы, доступные сейчас только ей и мне.

-Послушай, для тебя, что, главное в этой жизни иметь возможность спокойно отравлять организм? — не удержалась я от пустой, в общем-то, фразы, и немедленно получила союзника в лице согласно закивавшей Эрги.

-У каждого свои взгляды на это. Отравлять, или пребывать в эйфории, — проворчала Йокаса.

Она реагировала несколько вяло, даже головой качала, удивляясь собственному спокойствию.

-Алкоголь, например, тоже наркотик, но что-то вы не читаете друг другу нотаций, литрами заглатывая его. И какой вообще смысл меня теперь стращать? Дело это прошлое, назад ничего не вернуть, я не дура, понимаю, что надела петлю на шею.... Уж от вас-то я этого не ожидала, — бормотала девушка, наматывая на палец длинную чёрную косичку.

-Почему "от меня-то"? — миролюбиво поинтересовалась я.

Машинальным, довольно элегантным жестом девушка поправила чёлку, хмуря брови:

-Вы очевидно не из этого мира, всё понимаете, видите всех насквозь... И вообще, — она внезапно глянула мне прямо в глаза, -Сдаётся, вы намного старше, чем смотритесь...

-Оставим меня пока. Чего бы ты хотела от жизни? Будь у тебя богатство и свобода самой всё решать?

Вертя в пальцах пустой стакан, она долго и напряжённо думала, рассматривая свои аккуратные пальчики. "Семья? Отец — раб своего богатства, мать всю жизнь стремится сделать его только своим собственным рабом. Нет. Семья — это не для меня".

-Я всегда страшно любила валять дурака... Ветреная была девушка. От чопорных приёмов высшего общества просто тошнило, — думала Йокаса уже вслух. -Искала острые ощущения, вот и нашла...

-Да вы разыгрываете меня! — вдруг недоверчиво вскинулась девушка, снова сдвигая брови.

-И не думаю, это не очень подходящая тема для розыгрышей. Доказательство моей серьёзности в этом салоне, рядом с вами, стоит лишь повнимательней вглядеться...

Это простейший тест. Если девчонка уже отколола себе мозги, понять, о чём я веду речь, ей вряд ли удастся.

"Боже, а ведь и вправду она может воплотить в реальность любые мечты!!" — приоткрыв рот, вскрикнула она про себя спустя несколько мгновений.

Глаза девушки расширились, в них мелькнула радость. Йокаса отбросила в сторону чёлку, собрала её в кулак, потом яростно потёрла лоб.

"Как это она ловко с эргиным носом! А Эрга-то, пьянчуга, видно и не заметила ничего, вон какая скучная, будто муху проглотила... Да-а, дело серьёзное, а серьёзные дела часто кончаются паршиво. Может, она — дьявол, охотник за человеческими душами? Иначе за каким хреном ей знать — сопротивлялась какая-нибудь девка, или ножки веером и со счастливой улыбкой? Всё равно все они — биоматериал, будут рыться в дерьме, откапывая корешки, как животные, чтобы прокормить своих будущих детёнышей. Ну и чёрт с ней. Мне-то уж чего бояться? Всё равно год-два — и я стану полной развалиной..."

Размышляя надо всем этим, Йокаса то ласково поглаживала свою шею, то вдруг передёргивала плечами, но при этом всё время задумчиво разглядывая длинные импозантные ноги Эрги и тайно услаждаясь созерцанием их красоты.

Итак, девушка оказалась в довольно трезвом рассудке. В таком-то состоянии — и уразумела почти сразу! Ну, слава Богу — должна ведь я отыскать хоть одного нормального человека, не зря же сюда притащилась...

-Если ты трезво оценишь ситуацию, то и сама поймёшь, что положение не безвыходно.

-Так вы можете избавить меня от ломок? — нервически усмехнувшись, осведомилась она.

-Видела нос Эрги? В общем, скорректировать химические процессы в организме не более сложно, чем форму хряща. Но прежде ответь всё-таки, чего ты хочешь, к чему стремишься?

Мотнув из стороны в сторону дреддами, она с нетерпеливым волнением подняла сумрачно-сапфировые глаза.

-Не знаю, поймёте ли ... Новизны. Чтобы каждый следующий день был непохож на прошедший. Это, конечно, гротеск, но в общих чертах верно. Ещё и поэтому я пришла к ним, — девушка мотнула причёской в сторону двери. -Сегодня здесь, завтра там, а что послезавтра — Бог весть! Нравится это, и неважно, какую цену случится платить. Ну и компьютеры, конечно! Информация — единственно стоящая вещь в жизни, — синие глаза загорелись восторгом. -В сети я могу отыскать ответ на любой вопрос, могу реализовать свои самые дикие фантазии, никак невозможные наяву!

Удобно развалившись в мягком кресле, сплетя пальцы рук и прикрыв глаза, я наблюдала, как хлопочет вокруг столика стюардесса. Маленькая угловатая, этакий тощий подросток, сзади не понять какого пола. Длинные светлые волосы, огромные голубые глаза. А двигается на удивление грациозно, словно живая скульптура в саду у Власты!

Ундерианка называла себя Джисси, держалась вежливо, но, к моему удивлению, твёрдо. Как я узнала, употребив способности, она в первые же дни добровольно вызвалась обслуживать пиратов. Конечно, многие вступали с ней в близость, не спрашивая желания, но, как ни странно, почти не издевались. По-видимому, чтобы превратиться в зверей, им нужно было ощущать трепет и страх жертвы, а Джисси надёжно скрывала истинные чувства под циничной маской предельной развращённости.

Она знала — никто не может предположить, что стюардесса умеет обращаться с аппаратурой связи. При первой же возможности девушка собиралась проникнуть в рубку и передать сообщение о курсе "Ил-Рамина". Однако лайнер шёл и шёл неизвестно куда, прошло уже целых полгода, возможности той никак не предоставлялось, и она была близка к отчаянию, вспоминая напрасно пережитые унижения, всерьёз помышляя о самоубийстве.

Слушая мысли, я глубоко вздохнула. Теперь это стало для меня привычным — чужие раздумья, чужие воспоминания, чужие любовь и ненависть. Как раскрытая книга...

В утешение себе подумала: "Здесь стоило оказаться даже ради неё". Полгода жить в напряжённом ожидании решающего мгновения, ни разу не сорваться — на это способна не каждая!

Сделав глоток великолепного вина, я улыбнулась Джисси.

"Ил-Рамин" шёл к Таншерре. К встрече с "Солнцем", к вратам в параллельный мир, в иную Вселенную. На лайнере наступала ночь. Чтобы размяться, а заодно и предостеречь девушку от необдуманного поступка, я решила выпить стаканчик в баре. Дело в том, что запершись там, Джисси сейчас решала, каким именно образом ей проститься с жизнью.

Тихо и мгновенно разрушить молекулярные связи в запирающем устройстве не составило труда. Распахнув дверь так, как будто её никто и не думал закрывать, я улыбнулась:

-Осталось у вас что-нибудь из напитков более крепких? Эти насосы, наверное, все кладовые осушили...

Буквально подпрыгнув от неожиданности, стюардесса выпустила из рук пневмошприц. Вещица бесшумно упала на ковёр и я сделала вид, что не обратила на всё это никакого внимания. Повернулась к двери, так же быстро восстановила замок и теперь демонстративно ткнула пальцем в сенсор, накрепко запирая дверь.

-Скилл? Вэрхаа? "Амарис Тугэ"? — лепетала ундерианка, с трудом складывая слова помертвевшими губами.

-Давайте "Амарис", у него не такой резкий вкус.

Если б не могла читать мысли, пришлось бы долго расспрашивать, что все эти названия обозначают. Интересно, с чего она предложила мне эту бутылку. Я-то знала, что на корабле считают "Амарис" выпитым до последней капли месяца полтора назад.

-Откуда вы, Джисси? — спросила, протягивая руку за высоким прозрачным стаканом.

-Из Лонхкасла, госпожа.

На бледное, с прозеленью лицо возвращалась прежняя предупредительно-учтивая маска.

-Оставьте "госпожу", я ведь не человек, вполне могу стать и "господином", — иронически советую ей. -Как вы тогда, не испугаетесь?

Вскинув недоверчивые глаза, подумала: "бред какой-то пёсий"... На губах появилась тень улыбки.

-Вы шутите? А, нет — поняла — вы ... лесбиянка?

Усмехнувшись, девушка покачала головой. Но при этом вовсе не собиралась отказывать мне в таком желании, хотя и восторга от этой мысли не испытывала. Просто теперь ей было всё равно, с кем заниматься этим. А вот впрыснуть себе смертельную дозу эронна она была пока не готова.

Налив вторую щедрую порцию недурственного местного элга в такой же простой стакан, она одним глотком лихо отхлебнула треть.

-Ну что вы, Джисси, разве "Амарис" так пьют?

-У меня ещё есть, на сегодня хватит, — зябко передёрнув плечами, она придвинулась ближе и глотнула ещё.

От порозовевших губ девушки исходил тонкий пряный аромат.

Успокоила:

-Не тревожьтесь, я не намерена вас насиловать и принуждать к чему-нибудь гадкому.

Собеседница опустила пушистые ресницы. Вертя в руках стакан, подумала: "не осталось уж ничего гадкого, что бы я не делала".

Бедняжка глубоко заблуждалась, ей повезло ни разу не стать даже свидетельницей ежевечерних изуверских забав пиратов с пленницами, но в тот момент я не собиралась её разубеждать.

Не отставая от меня, Джисси прикончила свой "Амарис" и снова налила поровну.

Я осторожно осведомилась:

-Вы не боитесь опьянеть?

-Меня не тошнит, когда я пью. Тошнит, когда трезвая, — скривив губы, сумрачно сообщила стюардесса.

"Ну вот", — подумалось мне -"Та наркоманка, эта алкоголичка..."

-А вы красивы, — неожиданно мурлыкнула девушка.

Лицо её вдруг озарилось улыбкой, в глазах затеплилось вдохновение. Похоже, уровень алкоголя в крови породил эйфорию.

-Вы прекрасны разнузданно и беспредельно! И при этом умеете видеть красоту во многом...

О-го-го заявленьице!

-Вы, наверное, поэтесса?

Словно не слыша иронического вопроса, она продолжала:

-Такое дано не каждой. Мир должен быть красивым, иначе жить нестерпимо скучно. Я тоже люблю всё красивое. Даже смерть...

Крепкий элг подействовал на ундерианку. Вдруг осмелев, она подушечками двух пальцев легко прикоснулась к моему смуглому предплечью.

-Никогда не спала с лесбиянкой...

Я прямо взглянула в её лицо, и Джисси тихо вскрикнула:

-Боже, какие у вас глаза!

Внимательно слушая мысли девушки, я не уловила в них фальши. Она отдалась течению судьбы, и, коль уж я пришла к ней за секунду до самоубийства, считала теперь всё долженствующее между нами произойти само собой разумеющимся.

-Я только не знаю, как вы это делаете, — виновато улыбнулась она. -Догадываюсь, конечно, но, наверное, не обо всём...

-Я тебя научу...

-Научи... — красивые пальцы ундерианки стали торопливо сбрасывать с бедра застёжки.

Она заметно опьянела, и, плохо соображая, готова была наброситься на меня прямо посредине бара. Девушку сильно возбуждала новизна, а ещё больше — собственная смелость.

За второй дверью в баре находился душ, я мягко повлекла туда свою новую жертву. На ходу она умудрилась сбросить с себя всю одежду и осталась совершенно нагой. Мне не пришлось усиливать её возбуждения, ундерианка и так буквально дрожала от страсти...

Йокаса, не добившаяся от Элос взаимности и потому решившая в последний раз накачаться зельем, довольно твёрдым шагом перемещалась в сторону своего нынешнего обиталища — одной из кают "люкс". Коридоры "Ил-Рамина" в этот час были совершенно пусты, и она могла позволить себе роскошь не обращать внимания на некоторую кривизну траектории движения.

Внезапно какой-то невзрачный человечек, любезно улыбаясь, преградил дорогу. От неожиданности брюнетка остановилась, как вкопанная, и только что не помотала головой, тем не менее нащупывая в кармане синтор. Ей показалось, будто заморыш возник ниоткуда, соткавшись прямо из воздуха, словно привидение. В первые пару секунд уверенная, что это обычная наркотическая галлюцинация, она незаметно проверила это старым испытанным способом, и с удивлением убедилась в обратном.

-Сказать тебе, где девка та сумасшедшая?

Недовольно глянув на фигуру, являвшую собой материальное олицетворение задержки наступления "кайфа", Йока невнятно выругалась сквозь зубы. Парню из их банды по имени Глай было около тридцати, он вырядился в дорогой костюм, и надо признать, подобрал его из багажа пассажиров с достаточным вкусом.

"Вот ещё, блин, поклонничек на мою голову", — огорчённо подумала Йока и довольно грубо осведомилась:

-Ну, какого ж ты хера к добрым людям пристаёшь среди ночи? Спать давно надо...

Глай несколько натянуто ухмыльнулся.

-Так дельце есть. Я ведь тоже понимаю — эта, косоглазая, неспроста объявилась... Нелюдь она, это как пить дать! Ну и Твер, конечно... Он, это, мне велел... Ну и я, тоже...

-Где она? — почувствовав вдруг колыхнувшуюся в груди змею ревности, выдохнула Йокаса.

-Где-где, да там же! Вместе со стервадесой этой, тощей, который час уже... А чем там занимаются, хрен бы их знал. Послушать-то нечем... Вот я и эта, думаю, может ты? Ты ведь у нас прям, голова!

Йокаса до скрипа стиснула зубы.

"Дьявол! Неужто я хуже этой драной шлюхи?! Да если бы с Эргой, и то понятно, но эта?"

Дело было минутное. Забрав в рубке одну вещицу, она подключилась к линии связи, заканчивавшейся в баре...

"...О-ооо... да, да!! Боже! Я не могу... Боже мой!!!" — понеслось из миниатюрного динамика.

Рука Йокасы едва заметно дрогнула, а в глазёнках Глая поплыло разочарование.

Очнулись мы всё-таки в баре. Прямо на ковре. И как только тут оказались?

В то же мгновение я поняла, что нас подслушивают! Какой-то урод расположился в коридоре, подключившись к линии связи. Конечно, потребовалось меньше секунды на то, чтобы линия заглохла, а доморощенный шпион крепко заснул, но я несколько разозлилась на себя за проявленную беспечность. Власта, узнай она об этом, выругала бы, как курсанта, и была б сотню раз права!

По часам "Ил-Рамина" было или очень поздно, или чертовски рано — с какой стороны посмотреть. Лайнер, и без того довольно просторный от неравномерности размещения в нём людей, теперь был совершенно пуст. Только недремлющие глаза видеодатчиков сканировали вымершие коридоры.

До Таншерры оставалось трое суток хода...

-Не знай раньше, никогда не поверила бы, что это у тебя впервые, — заметила я, чтобы возобновить разговор. -С точки зрения эмоций любовь женщин — фантастическая вещь! Мужчины устроены совсем по-другому и редко способны понять наши желания.

Джисси блаженно улыбнулась, не открывая глаз, только ресницы затрепетали.

Проведя ладонью по девичьей груди, я перешла к главному.

-Знаешь, для всех, кто на борту "Ил-Рамина", прежняя жизнь кончилась.

Внешне могло показаться, что девушка меня не услышала. Поднявшись с настила и сев на пятки, она разглядывала вереницу бутылок с бесстрастным, аутичным лицом. Но под растрепавшейся причёской бушевал океан эмоций.

-Когда сдуру решила завербоваться на этот круиз, наверное, моча в голову ударила! Эти ублюдки не оставили выбора — я не собиралась сидеть в холодильнике и ждать, когда какому-нибудь козлу вздумается надеть мою задницу.

Она заговорила неожиданно низким, хрипловатым голосом.

И лексика была довольно странной для такой поэтичной души...

Вскинув глаза, вдруг покраснела:

-Извините, это я от волнения. Больше я же не могла терпеть... сегодня...

-Знаю, — обронила я.

В глазах блеснуло безумие.

-Вы видели?! Я устала от этого. За меня всю жизнь решали, что я должна делать... Я всегда обманывала, даже саму себя, когда говорила, что взялась за эту работу ради денег. Конечно, из-за них тоже, но не в первую очередь.

Приняв позу внимательной слушательницы, я воззрилась на молодую ундерианку.

-Сколько себя помню, в нашей семье никогда не было денег. Точнее, деньги-то были, но их всегда чуть хватало до следующей зарплаты родителей. Ещё девчонкой я запомнила не раз повторённый матерью вопрос, которым она отвечала на мои просьбы что-нибудь купить: "А ты знаешь, сколько денег уходит у нас на питание?" Я задумалась, стала приглядываться, и вскоре решила — когда вырасту, буду обязательно экономить на питании!

Опасаясь показаться вздорной, девушка подозрительно уставилась на меня.

-Нельзя же целую жизнь приносить в жертву полной тарелке, — добавила она, словно оправдываясь.

И успокоенная моей безмолвной поддержкой, продолжила:

-Со стороны наша семья казалась благополучной, но я-то каждый день видела и отца и мать. Понимала, что ему со мной неинтересно — по выходным отец подолгу спал, или созерцал по видео бессмысленные спортивные передачи. Мать укоряла его за лень, а он отвечал ей богатырским храпом. В будние дни папаша стремился улизнуть куда-нибудь сразу после работы и появлялся уже поздно вечером, заметно навеселе...

"Ага, вот откуда у неё предрасположенность к алкоголю!"

...-Из этого я сделала вывод, что ему так же неинтересно и с матерью. Став постарше, принялась наблюдать за семьями школьных подруг — увы! Подобные отношения между родителями оказались типичны. Поняв это, решила, что никогда не выйду замуж...

Облизнув губы, девушка перекатилась по ковру, потянулась к основанию барной стойки, выудила оттуда фигурную бутылку и отхлебнула из горлышка. Правда, немного.

-Хочешь? — протянула мне.

-Ну вот, отмучилась я в школе, поступила в какой-то институт, даже название вспоминать не буду. И если бы ты спросила у меня, отчего я поступила именно в этот, я бы не ответила...

Лонхкасл, город, в котором она выросла, был по ундерианским меркам не мал, но и не особенно велик. Главное — он был явно тесен для тех миллионов живых существ, ходивших, ездивших и летавших в нём без перерыва. Город лежал на обширной плоской равнине в умеренно прохладном климатическом поясе и являлся провинцией, упрямо не желавшей признаваться в этом.

Конечно, на Ундери существовали тысячи городов куда более провинциальных, жители которых мечтали поселиться в городе Джисси. Но ей, с детства немного поездившей по планете с родителями и видавшей места куда более красивые, этот Город не нравился.

Во-первых, он был до неприличия сухопутным — не только не стоял на берегу океана, моря, или на худой конец большого искусственного водоёма: в Городе не было даже захудалой речки.

Надо сказать, при этом большую часть года воды в нём хватало — она падала с неба в виде мелкого дождя, или, что для Джисси было гораздо хуже — в виде противного мокрого снега, мгновенно превращавшегося в грязь на скверно убиравшихся улицах.

Во-вторых, ей, по бедности вынужденной пользоваться общественным транспортом, ужасно претила теснота. Толпы людей, постоянно ломящиеся куда-то по переходам, приводили в тихое исступление, рождая ненависть к толпе в целом и к каждому человеку в отдельности. Ко всем этим рожам, отмеченным печатью тупости или безразличия, злобы или презрения, скуки или отчаяния.

В-третьих, Город не был красив — ни архитектурой, ни пышной южной зеленью, ни местами, на которых стоял. Джисси просто бесили местные самоучки-поэты, корявыми строфами лепившие дешёвые признания ему в любви, изредка оплачивавшиеся муниципалитетом. Здания Города, в подавляющем большинстве построенные в потрясающем стиле заводских корпусов, были предельно функциональны, а то и очевидно убоги.

Конечно, в Городе можно отыскать уголки, смотревшиеся в целом неплохо. Именно на этом играли местные видеохудожники, строившие кадр таким образом, чтобы в панораму не угодила какая-нибудь помойка...

Кадр получался, а местные жители потом тщетно силились понять: "И где же это у нас красота-то такая?!"

Но даже если зашориться, не глядя по сторонам, красивых мест в Городе было немного. И Джисси, топтавшей его улицы с самого рождения, места эти успели порядком поднадоесть.

Лишь выбираясь куда-нибудь на природу ей удавалось ненадолго избавиться от давящего ощущения перенаселённости, скученности, тесноты. От вечной грязи, холода и ветра, обыденных зимой, весной и осенью, от пыльной знойной духоты коротким, как вспышка, летом.

Может, её нелюбовь к Городу объяснялась инстинктивным отторжением однообразия? И если бы Джисси жила на субтропическом курорте, то через несколько лет так же возненавидела бы горы и океан, как и ту унылую гнилую равнину?

Не знаю, не знаю...

Но лотерея её судьбы выпала именно так, а не иначе, вызвав в душе девушки стремление к перемене мест, к путешествиям.

Однако дальние поездки и романтические путешествия требовали немалых денег...

К тому времени Джисси поняла уже, что интересовавшие её специальности невозможно получить по причине дороговизны обучения. Те же, что оставались доступными — были неинтересны. Или вообще противны, что намного хуже.

Вот тогда-то она осознала, прочувствовала, как романтические девушки и юноши превращаются в серых и скучных, нетребовательных и ограниченных взрослых. Бытовые заботы, этот яростный бег внутри стоящего в пыльном углу и вертящегося на месте колеса! Исподволь, незаметно отбивают они способность увлекаться, желать, жаждать, а вслед за этим отбивают охоту жить. И многие из людей перестают быть мыслящими существами. Каждый по-прежнему ест, спит, работает, отправляет естественные надобности. Но думать и мечтать перестают...

В жизни её не происходило решительно ничего увлекающего, ничего значительного. И Джисси поняла, что ни с ней, ни с кем-либо из её знакомых никогда ничего подобного не произойдёт. Жизнь гонит всех, миллионы и миллиарды, по узкому и унылому коридору обыденности, будто скот на бойню. И только те, кто имеют деньги, наверное, могут позволить себе роскошь остановиться и повернуть, куда больше нравится им.

Тогда она стала мечтать о деньгах. О них думала любая девчонка, разница была в том, что Джисси их нужно было очень много. Зарабатывавшие на стороне студентки ради лишней сотни были согласны на что угодно. А ей... Мало денег, или чуть-чуть больше... Для неё чуть больше, чем мало — было всё равно что ничего! Складывать единички на строчках нищенского счёта, сводить концы с концами, чтобы потом, когда-нибудь, позволить себе исполнение маалюсенького желания? Фу! Мелко и унизительно!

Но когда она говорила об этом подружкам, в ответ слышала: "За гонор никому денег не платят, а ты эту философию сочиняешь, чтобы только не признаваться, какая на самом деле лентяйка!"

Как-то познакомилась с парнем, учился на том же курсе, только в технологическом. Стали встречаться.

Зачем? Уже пора, а то подружки хихикают. Коридор, коридор обыденности...

Лмаах был не хуже остальных — ни физиономией, ни ростом, да ведь и она не уродилась красавицей. Постель? Ничего особенного: ни печали, ни радости.

Приятель оказался довольно расчётлив: как-то Джисси узнала, что знакомился он всегда только со своекурсницами — чтобы, стало быть, в один год закончить учёбу. И давно поговаривал про лёгкие заработки в космических круизах. Сам стремился попасть на какой-нибудь из них, в любом качестве, хоть последним стюардом. А узнав, что на "Ил-Рамин" требуются девушки, тотчас же сообщил об этом Джисси.

Лмаах считал, что она должна была немедленно уписаться от счастья и, ломая каблуки, бежать подавать документы.

Выслушав всё, что подружка думает по поводу "холуйской" работы, юноша надулся и просидел так ровно три минуты. (Для Джисси это были пустяки, она могла легко молчать сутками подряд).

Через эти минуты он принялся с новыми силами расписывать, насколько им понадобятся деньги, когда они "создадут семью и появится маленький".

Девушку едва не вывернуло наизнанку от этого бабьего выражения.

Рассказывая, Джисси даже прикрыла на секунду глаза и высунула язык, демонстрируя глубину эмоций. К этому времени она выпила более, чем достаточно, но, к моему удивлению, качество рассказа от этого не пострадало. Изъяснялась по-прежнему предельно образно, а в её воспоминаниях я видела всё собственными глазами.

...Тогда она сдержалась, только опустила веки и слушала весь этот бред, думая, что здесь, вероятно, её отношения с "одноклеточным" и закончатся. С трудом отыскав паузу в словоизлиянии, клятвенно пообещала подумать, наскоро попрощалась и выскользнула из жилого модуля.

Довольно поздно, в коридоре никого.

Джисси было нечем дышать, она отчаянно хотела глоток свежего воздуха. Всем своим весом нажав на ручку двери, едва сдвинула её с места, чтобы выскользнуть на балкон.

В этот час и небо между спящими громадами чёрных домов городской окраины, и едва видные улицы далеко внизу, были совершенно пустынны. Тускло-жёлтый диск ночного светила висел над крышей соседнего корпуса, словно пытаясь притянуть в небо махину, оторвать её от фундамента и увлечь ввысь.

Девушка долго смотрела в чёрное небо, на спящий, будто вымерший, город и про себя твердила: "Боже, какая тоска, какая распроклятая тоска!"

"Но в этом круизе будет множество богачей. Отчего не попробовать связаться с каким-нибудь из них?" — пронеслась в голове гадкая мыслишка.

Нащупав в кармане обёртку, скатала её в комочек и положила на узкую поверхность ограды.

Воздух почти не двигался, но и шарик был невесом.

"Сдует — пойду в стюардессы".

Словно услышав эту мысль, пластиковый комочек слегка дрогнул, качнулся — и исчез, навсегда растворившись в бездонной пропасти ночи...

И вот сейчас, закончив рассказ, она глядела на меня сквозь зыбкое марево опьянения, называла мои глаза "горящими" и "нечеловеческими", безмолвно благодаря ундерианский ночной ветер за тот едва заметный порыв.

У девушки была богатая и страстная фантазия. Я отлично видела, как в облаках паров элга, плывущих в её мозгу, уже рождались, переплетались сами собой, развивались и улетали в космические дали весьма замысловатые и очень дерзкие идеи. Проведав о них, тот молодой человек, Лмаах, считавший себя её женихом, немедленно бежал бы в ужасе и без оглядки.

Глава 28. ГРАНИ. В КРУГЕ ПЯТОМ

ВЕТА

Научившись управлять собственными снами, я уже через несколько дней увидела нечто невообразимо реалистичное и связное для сна. Даже для моего...

Стоял летний зной. Безветрие, убийственное при такой жаре, заставляло двигаться рывками — от одной жидкой тени дерева к другой. Нокас (здешний нансел) раскалил дорожное покрытие до такой степени, что набойки тонули в нём, как в пористой резине, и я была вынуждена ковылять на носках, едва касаясь тротуара шпильками. При этом, конечно, проклиная себя за то, что не обула любимые спортивные туфли на ровной подошве.

Успев за первую половину лета загореть, я вырядилась во всё светлое, чтобы контраст бронзовой кожи и белоснежной материи заставлял мужчин ронять изо рта сигареты. Прекрасно зная, какую тщательность в подборе обуви предполагают оголённые сверх меры ноги, скрепя сердце выбрала эти босоножки на "шпильке" и теперь чертыхалась на каждом шагу.

Днями копаясь в автомобильных внутренностях, я носила спецовку и потому хотела, по крайней мере по пути на работу и обратно, выглядеть беленькой и пушистой. Уже два года безуспешно пытаясь поступить водителем в известную команду "Ойрэта", я добилась там лишь места автомеханика. Само собой, в гараже работали одни парни, и если бы не Гело, обучивший кое-каким приёмчикам из арсенала зубодробителей морской пехоты, мне пришлось бы очень нелегко.

Интересно, с чего бы их морпеховская часть расположилась в насквозь сухопутном Улпади?

Ступив на спасительную твердь ведущей в подземку лестницы, я облегчённо вздохнула. И идти полегче, и дышать уже можно. Я любила подземку за то, что летом в ней было прохладно, зимой — всегда сухо, тепло и светло.

Теперь полчаса — и я на другом конце города, в своей "конюшне". Станция конечная, заходившие в вагон кинулись занимать места для своих драгоценных задниц. Тоже не имея ничего против посидеть, всё же воздержалась — белейшие шорты слишком чисты для исписанных фломастерами сидений. Заняв укромное место у противоположных дверей, которым на этой линии открываться не предстояло, я оперлась плечами на прохладную пластиковую стенку, и немного расслабилась. Пассажиры заполняли вагон, а я размышляла о своих проблемах...

Вполне возможно, что Эли права, и действительно мне так никогда и не вывести на гонку "тинарри" со своей фамилией на дверце. Если не заставлю себя переспать с какой-нибудь шишкой из руководства команды. Но как не хотелось уподобляться проститутке...

Вагоны уже разогнались в тоннеле, можно слегка прикрыть глаза. Мелькание близких стенок за окнами и громкий монотонный шум всегда успокаивали, кроме того, в отличие от наземного транспорта, беседовать здесь было невозможно, и я таким образом оказывалась избавленной от необходимости слушать всякие глупости, которые произносят досужие пассажиры.

Народу было не очень много, но несколько мужиков, сидевших лицом, откровенно пялились. Это иногда смущало, потому я никогда не поднимала на причёску свои непроницаемо-чёрные очки, как это делали многие девушки, заходя в подземку.

Сегодня я была примечательно одета — маленькие шорты (двойные швы отстрочены чёрными нитками и приправлены заклёпками), да найкровая, в обтяжку, маечка-безрукавка с большими вырезами на груди и спине. Всё, что было нужно, лежало в поясной (дорогущей, кстати) сумочке: немного косметики, зеркальце, связка ключей, пропуск, кошелёк и стреляющая ручка. Жара, что поделаешь, не прятать же своё тело в мешок из-за того, что на него все пялятся?! Конечно, расплывшиеся от жира бабы неопределённого возраста всякий раз искривляли морды в злобных гримасах, стоило их взглядам коснуться ладной фигурки, но от этого я носила в шортах большую серебряную булавку и незаметно скрещивала пальцы.

Поезд вынырнул из тоннеля уже на окраине, и восходящий нокас тут же принялся раскалять вагонные крыши. На нашей станции почти никто не выходил: трек, кроссовая трасса, гаражи, мастерские — всё это хозяйство занимало много места, а практически каждый работник "Ойрэты" подкатывал на собственном авто. После года работы можно, конечно, купить какую-нибудь мелкоту, вроде "лэхи", но делать "тинарри", а ездить на "лэхи" было выше моих сил! Многие парни имели мотоциклы, но как бы я выглядела, прокатившись на этаком "коне" зимой через весь город?

Проковыляв по лестнице с высокой эстакады, оказалась у ворот фирмы. Суровая охранница ответила кивком на моё приветствие, провела пропуском в щели считывающего устройства и я засеменила по серой бетонке. Каблуки здесь не проваливались, но само по себе хождение на "шпильках" никогда особого удовольствия не доставляло.

В двух шагах справа медленно ползла вереница разнокалиберных машин — рабочий день начинался через 15 минут.

Н-да, вот от такого купе или этого родстера я бы точно не отказалась...

До начала ралли оставалось три дня и вечером нужно сдать специально подготовленный к соревнованиям новый внедорожник в идеальном виде. Ещё вчера машина была готова, но я никогда не торопилась докладывать, предпочитая перепроверить всё лишний раз.

Заперлась изнутри в боксе от жары и лишних людей. Подняла капот, села на водительское место и запустила двигатель. Пятилитровый дизель зарокотал ритмично и ровно. Вслушиваясь в биение этого стального сердца, гоняя его на разных режимах, я пыталась уловить хоть какой-нибудь посторонний звук. Мотор не подавал признаков нездоровья, поэтому заглушила его и включила радио.

-"...чрезвычайное положение", — произнёс диктор голосом, не оставлявшим надежд на то, что сказанное им — всего лишь глупая шутка.

-"До отмены данного распоряжения жителям Улпади запрещается покидать дома в период с 10 часов вечера до 3 часов утра, нарушители будут задержаны и подвергнуты наказанию в соответствии с законом. Соблюдайте порядок! Не поддавайтесь панике! Обо всех нарушителях сообщайте в полицейские участки".

-Мать вашу так и разэдак... — ошарашенно пробормотала я. -Что за фигня?

Тотчас в боксе зазвонил телефон, как будто кто-то незримый озаботился моим просвещением относительно происходящих событий. Спрыгнув из кабины, неторопливо зашагала к разрывающемуся настенному аппарату.

-Узнаёшь меня? — раздался в трубке запыхавшийся голос. -Не называй только никаких имён!!!

Гело, но я его едва узнала.

-Ну, узнаю и чего? — туповато поинтересовалась я.

-Радио слушаешь?

-Ну...

-Про ЧП слышала, мать твою?! — похоже, он терял терпение.

-Слышала, мать твою, — отозвалась в аналогичном тоне, немного обидевшись на грубость.

-Короче! Никого не слушай, что бы тебе ни говорили и не приказывали! Оставайся там, где ты сейчас, я буду у тебя примерно в 6.60!

Он бросил трубку.

С полминуты послушав дребезжащий гудок станции, повесила трубку на рычаг.

-Нич-чего не понимаю, — пробубнила под нос и вернулась в машину.

В салоне успокаивающе пахло новой кожей, свежей краской и маслом.

Нажимая кнопки настройки радиоприёмника, надеялась услышать что-нибудь ещё, но на всех волнах звучал знакомый уже замогильный голос, вещавший одно и то же:

-"Приказом мэра Улпади в городе с 5 утра сего дня объявлено чрезвычайное положение! Всем жителям предписывается ограничить передвижение и оставаться в своих домах! Въезд в город и выезд из города — запрещены. Точно следуйте всем указаниям полиции. Соблюдайте общественный порядок!"

Что же случилось? В чём причина этого с.аного чрезвычайного положения?

Духота внезапно показалась особенно невыносимой, при всех работающих на вытяжку вентиляторах. Может, на улице уже хоть какой-нибудь ветер?

Открыв дверь, высунулась наружу. Мимо на бешеной скорости, виляя, пронёсся жёлтый "росвелл". Проводив дорогую машину взглядом, я прислушалась. Где-то истошно вопила женщина, как будто её неторопливо резали тупым ножом.

Ветра не было, жара сгустилась ещё больше, казалось, лучи нокаса собирались выжать из несчастной человеческой плоти всю жидкость, до распоследней капли. Внутри было намного лучше. Однако следовало хоть с кем-то поговорить и я, обречённо вздохнув, высунулась на жару.

Справа послышался нарастающий шум мотоцикла.

Хмыкнув, я ретировалась в тень, пользуясь любым предлогом для того, чтобы не выползать на нокас. По бетонке летел, мигая красными огнями, полицейский "ТВА", на большой двухколёске восседала широкоплечая фигура в форме. Притормозив, повернула в мою сторону шлем. Рука в перчатке (это в такую-то жарищу!) убрала газ, на бетон опустился левый ботинок.

"И какого хрена ему от меня надо?" — успела подумать я, когда зеркальное забрало шлема откинулось, открыв красивый удлиненный разрез знакомых глаз.

Давешняя охранница с проходной.

-У вас всё в порядке?

-Ну да, как будто...

Чёрно-белый жилет открывал сильные загорелые бицепсы сержантши, на мускулистых предплечьях явственно виднелся светлый пушок. "Интересно, а сколько ей лет?" — отчего-то заинтересовалась я. И вдруг предложила:

-Может, пива?

-Спасибо, — она улыбнулась, глаза стали ещё ярче. -Нужно ехать. Мы патрулируем территорию...

-Не знаете, что на самом деле случилось?

-Ну откуда... разве от начальства дождёшься, — сняв шлем, сержант вытерла лоб. Наши глаза встретились. -Если узнаю что-нибудь, попозже заеду.

-Спасибо.

-А вообще, не нравится мне ихнее дерьмовое настроение... — она показала глазами вверх, имея в виду власть имущих.

Крутанула газ, и с рёвом унеслась, оставив невидимое облако выхлопных газов.

Ещё несколько секунд помедлив, я тщательно заперла бокс, и зашагала к соседям.

Рис стоял в окружении нескольких механиков и громко разглагольствовал, размахивая руками. На меня никто не обращал внимания, все взгляды мужчин в спецовках были прикованы к пустому экрану по-змеиному шипящего телевизора. Переключатель каналов указывал, что аппарат настроен на первый общегосударственный.

Время от времени кто-то из ребят брал пульт, тыкал в кнопки. Однако, картинка на экране не изменялась, менялись лишь красные номера программ в верхнем правом углу. Внезапно на экране появились ползущие сверху вниз строки, и в боксе зазвучал уже осточертевший голос:

-"...поддавайтесь панике. Обо всех нарушениях порядка..."

Канал переключили. По-видимому, слушать одно и то же надоело не только мне. В другом углу Лито терзал радиоприёмник, и с очень похожим результатом.

Никто ни черта ни знал, но каждый старался изобрести собственную версию происходящего. Большинство склонялись к мыслям о войне с ронобами (я тоже). Поскольку мужчины интересовались политикой, в отличие от меня, теперь они обсасывали разные детали международных отношений, причём с таким видом, как будто что-то в этих отношениях могло зависеть лично от них.

Побродив по боксу, поглазела на приземистый гоночный "хайям", пришла к выводу, что от такого скопления мужиков тут ещё жарче и скверно пахнет, и в это самое мгновение в боксе отрубился свет.

Грянул хор матерных рулад. Кто-то открыл ворота, отыскав в темноте ручной привод, и в полумрак начал заползать жар раскалённого полуденным нокасом бетона. Ребята притихли, только что-то бормотал Рис, но теперь и его уже не слушали.

Убравшись обратно в свой бокс, я плотно закрылась изнутри. Хотя вентиляция уже не работала, здесь намного прохладнее.

В "тинарри" стояла классная магнитола и я опять включила автопоиск, только теперь на коротких волнах. Прошло два часа. За это время услышала пару-тройку далёких голосов на незнакомых языках, но вообще-то в эфире было странно мало работающих станций. Оставалось только ждать Гело.

От нечего делать сходила принять душ, и с неудовольствием обнаружила, что вода едва течёт сверху тонкой жиденькой струйкой. Душа не получилось, вместо этого пришлось намочить спецовку, прямо на себе. Стало несколько легче.

Вернувшись к машине, опять включила радио.

-"... заявление президента страны" — вдруг отчётливо сказали динамики и разразились государственным гимном.

Отгремел оркестр, и пустили запись обращения президента. Оно длилось не меньше четверти часа, но если отбросить призывы, рассуждения и другую ерунду, прозвучало следующее: мы в состоянии войны с ронобами. Наши войска уничтожили все их крупные города и промышленные центры ядерными ударами. Наша столица и "целый ряд крупных городов пострадали от аналогичных ударов ронобов". Более того, "вышли из строя многие энергостанции", а потому президент настоятельно порекомендовал горожанам как можно быстрее и в "организованном порядке" эвакуироваться в сельскую местность.

Дослушав всё это до государственного гимна, приглушила звук и попыталась осмыслить полученную информацию. Переключилась на местную станцию. Там решением нашего родного мэра всем по-прежнему запрещалось покидать город...

Слава Богу, долго думать не пришлось, иначе я бы сильно устала от такой непривычной деятельности.

Где-то над крышами возник гул вертолёта, он быстро приближался и я высунулась наружу, чтобы посмотреть. Как и догадалась по звуку, летела лёгкая двухместная "стрекоза" с насквозь прозрачной круглой кабиной и решетчатой балкой хвоста. Никаких надписей и знаков различия. На всякий случай закрылась, наблюдая через одно из подходящих отверстий.

Аппарат опустился прямо перед моим боксом, подняв тучу пыли, в которой уже ничего не было видно. По железу замолотили.

-Чего надо? — неласково откликнулась я, стараясь придать голосу максимум уверенности.

Гул винтов почти затих, можно было предположить, что стучавший прилетел на этом вертолёте. На часах 6.95.

-Да я это, Гело!!! Лари, открывай, я тебе звонил, что буду!

На всякий случай подхватив ближайшую монтировку, отодвинула засов. Гело влетел возбуждённый, в руках какой-то свёрток, глаза тревожно блестят.

-Ты чего вся мокрая? — спросил, и не дождавшись ответа, затараторил. -В правительстве и руководстве армии паника. Президент растерян, военные продолжают обмениваться ракетными ударами и нет гарантии, что какая-нибудь из этих штучек не залетит сюда. В городе нет света, остановились насосные станции. Скоро два миллиона обезумевших людей в панике начнут убивать друг друга за глоток воды. Не действует и канализация — ты понимаешь, что это значит для такого города в жару.

Сделав паузу только чтобы набрать в лёгкие новую порцию воздуха, старлей продолжал:

-В Улпади нет больших воинских частей, одна полиция, поэтому вряд ли удастся сохранить порядок. Президент рекомендовал эвакуацию, она неизбежно превратится в паническое бегство. Чем раньше мы смотаемся отсюда, тем лучше. Тут, километров четыреста от города, есть одна наша тренировочная база. Горы оружия, консервов, боеприпасов — можно прожить не один год. Если хочешь, возьми кого-нибудь из родных, но не больше одного человека и учти, что с ним нам придётся жить бок о бок.

Гело вручил маленькую рацию, здоровенный автоматический пистолет и бронежилет, карманы которого оттягивали запасные обоймы.

-Подъедешь к границе округа — вызови меня. Твой позывной "Лето", мой — "Зима", поняла? Половина страны уже уничтожена ядерными ударами. Столицы не существует, там радиоактивные развалины. Похоже, теперь каждый за себя. Возьми машину понадёжнее, набери больше топлива и двигай к нашему КПП. Только скорее, ради Бога! В городе уже нет электричества, а значит, воды, вечером не будет света. Начнётся паника и погромы, а ночью вообще...

Рокот винта вдруг заглушила дико взвывшая сирена. Гело обернулся, махнул рукой высунувшемуся из окошка пилоту.

-Надень жилет прямо сейчас, будь осторожна и всегда стреляй первой. Сейчас никто никого за это искать не станет!

Нервно чмокнув в губы, мой сухопутный морячок затопал к продолжавшему завывать вертолёту, забрался в кабину и крошечная машина, подпрыгнув на десяток метров кверху, стрелой метнулась к центру города.

Снова закрыв дверь, я тупо смотрела на новенький пистолет. Выщелкнула двухрядную длинную обойму, передёрнула затвор — блеснувший патрон выскочил из выбрасывателя на пол. Подобрала его, отёрла сухой тряпкой, дослала в магазин, снова зарядила оружие, передёрнула затвор и поставила на предохранитель. Кобуры не было, сунуть пистолет в мокрую спецовку я не решилась, и продолжала держать его в руке. Подошла к машине, бросила на сиденье неподъёмный чёрный жилет.

Во внедорожнике огромные баки, он может расталкивать небольшие автомобильные пробки прочнейшим "кенгурятником" (сама варила!), на панели приборы ориентирования, на "ногах" — широкопрофильные бескамерные шины с грунтозацепами. В общем — то, что нужно.

Взяв краскопульт, подключила компрессор к блоку стоявших внутри старых аккумуляторов, как раз предназначенных на случай отключения света. Без сожаления закрасила серой краской номера, рекламные картинки и, с особым удовлетворением — фамилии водителя и штурмана этого "тинарри". Поверх хаотично наляпала коричневых, чёрных и зелёных пятен и полос.

Услышав треск мотоцикла, с надеждой подумала, что это охранница — неблизкий путь через обезумевший город как-то не хотелось проделывать в одиночку. В ворота ввалилась фигура в полицейской форме. Теперь я поняла, что её чёрно-белый жилет тоже пуленепробиваем — очень похож на тот, что привёз Гело.

Сразу увидев мой ствол, сержант одобрительно ухмыльнулась.

-Дела плохи, в городе беспорядки. Слышали обращение президента? Вам стоит как можно скорее выбираться из Улпади, благо есть для этого подходящие "колёса" — она кивнула на свежепокрашенный "тинарри".

Повернулась, пошла к выходу.

Стильное у неё лицо...

-Ко мне тут парень прилетал из морпехов, — сказала я в широкую спину. -В общем, мы с ним рвём когти в одно подходящее место. Не хотите с нами?

-Как то есть "с вами"? У меня приказ, в городе чрезвычайное положение!

Возмущаясь, смуглолицая охранница не двигалась с места, хотя всё ещё стояла спиной.

Я попыталась уломать её:

-Вот, например, президент считает, что все мы должны немедленно покинуть города. Здесь же нет энергии!

-Знаете, приказы выполняют не те, которые больше нравятся... — сержант повернулась вполоборота, чёрный глаз косился холодно и официально.

-Ну, может, тогда посоветуете, какой лучше избрать маршрут?

Моя надежда таяла с каждой секундой.

-Вам в Юго-Западный округ? Пожалуй, лучше поехать вокруг города, а не соваться в центр. Там сейчас и броневикам жарко придётся...

Стриженая оттянула на груди жилет, склонила вниз голову и подула туда. На лице мелькнула тень сомнения.

-Вообще-то у нас нет связи и всё равно кому-нибудь придётся съездить в участок, разузнать, что к чему. Если вы согласитесь меня подвезти...

Через минуту Снэб уже крепила в кузове два запасных колеса с бескамерными шинами, залитыми изнутри вязким герметиком, а я кидала в машину всякую нужную мелочь — гайки крепления колёс, лампочки для фар, запасные щётки стеклоочистителя, трубки топливопроводов, комплект фильтров, хомуты, герметики, незаменимый для ремонта в пути армированный скотч. В один из ящиков, намертво закреплённых в кузове для багажа, мы погрузили запасной топливный насос, упаковки тормозной жидкости, тосол, моторное масло, канистры с соляркой...

-У вас тут есть какой-нибудь лист железа с дырками? — щурясь, будущая попутчица оглядывалась в полутёмном боксе.

-???

-Нужно быстренько сляпать защиту радиатора, иначе далеко мы не уедем.

Сообразив наконец, я присмотрела перфорированную плиту пола под подъёмником. Выдрали её, очистили, укрепили на болтах перед радиатором.

Вместо рабочей куртки надела-таки бронежилет, на этом настояла Снэб, увидев эту громоздкую штуку в кабине. Он был тяжёл, но зато без рукавов и с огромными проймами. Не выезжать же чёрт-те куда в спецовке или крошечной маечке "всё наружу"...

Навсегда покидая "конюшню", не устояла — прихватила пакет со своим белым костюмчиком и босоножками, хотя вовсе не была уверена, что придётся их когда-нибудь надеть.

Выехав, остановилась, чтобы запереть бокс. Снэб покосилась, но ничего не сказала.

К воротам проходной медленно ползла вереница разноцветных машин, как будто рабочий день уже закончился. Он и на самом деле закончился. Навсегда.

-Объезжай толпу справа и останови у будки, — кивнула спутница.

Она по пояс высунулась из люка на крыше, резко и отрывисто заговорила:

-Шони, мы съездим в участок, я узнаю там, где смена и вообще... Радио работает, я вас обязательно вызову и всё доложу. Когда эти разъедутся, заберите мой мотоцикл у 17-го бокса.

Шони сумрачно кивнул, глянув на затянутые брезентом ящики и канистры в кузове, на две дополнительные запаски. Второй полицейский открыл боковые ворота, и мы оказались на пригородном шоссе.

Проехав пару сотен метров, уткнулись в колонну медленно ползущих легковушек, автобусов, грузовиков, направлявшихся к выезду из города. Нам нужно пересечь шоссе, но сделать это можно разве что на танке — стадо железных слонов заняло всё покрытие и даже обочины.

-Вклинивайся перед тем микриком!

Несколько волнуясь, нацелилась пятнистой мордой тяжёлого внедорожника прямо в лоб зелёного "ланса" и включила дальний свет.

Встав из люка, Снэб показала водиле винтовку:

-Стоять!! — рявкнула она, и микроавтобус послушно замер.

Сзади него засигналили, заматерились. Двигавшаяся перед "лансом" машина освободила место и я всунулась поперёк движения. Пока мы завоевали только одну из четырёх полос. Шофёр микрика чудом вывернул, умудрился-таки объехать сзади наш "тинарри". Впереди проплывал размалёванный борт школьного автобуса, прямо за ним двигался грузовик, набитый домашним скарбом. Снэб покачала стволом — грузовик нехотя остановился. В следующем ряду бампер в бампер ползли легковушки, полные людей.

-Стоять!! — повторила охранница, но один из пассажиров красного "росвелла" тоже выхватил оружие.

Его ствол только поднимался кверху, отыскивая цель, когда дважды сухо кашлянула винтовка. Парня отбросило на сиденье, голова безжизненно запрокинулась, на белой рубашке разом вспухли два алых пятна.

По ушам ударил женский визг.

Водитель "росвелла" тормознул, пришлось объезжать слева, тогда я ещё не расталкивала машин с людьми. Крайняя полоса уже освободилась — ставшие свидетелями происшествия, остальные предпочли не нарываться.

"Тинарри" без труда перевалил через бордюр, съехав по откосу, я покатила параллельно забитому транспортом шоссе в нужном направлении.

Очередная трасса на выезд выглядела точно так же, но здесь была развязка в двух уровнях, основная масса машин двигалась снизу и я просто поднялась на кольцевую, чтобы преодолеть преграду.

Следующий участок дороги был сравнительно свободен, можно немного разогнаться. Снэб опустилась на сиденье, наверху уже сильно дуло. Скосив глаза в зеркало, я не обнаружила в раскосых глазах никаких особенных эмоций.

Разбирало любопытство.

-Это у тебя не первый... крестник?

Моя улыбка получилась какой-то заискивающей...

-Не первый. Здесь или ты, или тебя. Не до философии... Теперь направо надо.

Съезд на грунтовку. Справа замелькали деревья, кусты, слева громоздилось какое-то круглое здание, похожее на многоэтажный гараж. Небольшой замусоренный канал, на обочине несколько машин — похоже, собирается очередная колонна бегунцов.

Чтобы добраться до полицейского участка, приходится углубляться в городские кварталы. Продираться через забитые машинами улицы было слишком опасно, да и могло просто не хватить патронов, поэтому я решительно направила тупой нос "тинарри" в проходные дворы.

Не все ещё в городе поняли, что происходит, потому мои бесцеремонные удары по стоявшим на пути малолитражкам сопровождались хором визгливых криков разномастных аборигенов и яростным лаем собак. Кто-то из особо крутых (не собак, конечно) даже пальнул вслед, Снэб выругалась и её голова закрутилась синхронно со стволом винтовки. Но я уже снесла ограждение из металлической сетки и вломилась в следующий кондоминиум.

Как много всё-таки в Улпади машин!

-Направо... налево, — как заправский штурман, командовала скуластая охранница.

Нечего и говорить — она знала этот район, как свои пять пальцев. Срезая угол через большой сквер, пришлось объезжать перевернутые скамейки, массивные, словно надолбы, урны, разбросанные, будто гиганты играли ими в футбол.

Мы оказались прямо перед оградой участка. Въезд загораживала догорающая патрульная машина. Противно воняло жжёной резиной. Проламывать забор из металлических прутьев на бетонном основании я не решилась, опасаясь за свой "тинарри" — всё же это не танк...

-Давай налево, там другие ворота.

Объехав ограду под треск ломаемых кустов, я осторожно двинулась через мягкую клумбу. Ворота действительно были. Может быть, ещё пару часов назад. Теперь обе металлические створки валялись на дороге, вынесенные чем-то вроде того же танка или тяжёлого грузовика. Внимательно глядя по сторонам, мы медленно катили по усыпанному каменной крошкой проезду. Тянуло дымом, слышался какой-то треск. Миновали небольшое отдельно стоящее строение с пустыми вольерами из металлической сетки, и добрались, наконец, до одного из входов в старое двухэтажное здание участка.

На втором этаже разгорался пожар, изо всех окон валили чёрные клубы. Ни голосов, ни криков — впечатление такое, будто внутри давно никого нет.

-Разверни машину задом к забору, — Снэб показала на трёхметровую бетонную стенку. — Сиди в кабине, внимательно гляди по сторонам и держи палец на спусковом крючке. Стрелять-то хоть умеешь?

Говоря, она смотрела в сторону тёмного дверного проёма, обозначавшего вход в горящее здание.

Включив заднюю передачу, я поставила "тинарри" вплотную к забору и открыла дверцу. Снэб приближалась, пятясь задом, и держа винтовку наготове.

-Радио своё дай...

Я протянула продолговатый чёрный пенал малогабаритной радиостанции.

-Тридцать седьмой канал... — она пощёлкала кнопками на своей, очень похожей штуковине. -Буду говорить, если всё нормально. Если меня не будет слышно больше двадцати минут — выезжай за кольцевую. Только обязательно другим путём — и двигай вокруг города на свой юго-запад. Ну всё, пока!

Сержант отдала радиостанцию, надела мне наушник, соединённый чёрной проволочкой с горошиной микрофона, сдвинула её к губам. Пальцы случайно скользнули по шее. Поправила на голове свою гарнитуру — и пошла в разгорающийся участок.

Чего она там забыла? Часы показывали 7.90. От жары штаны насквозь промокли на пояснице.

Я выбралась из кабины. Горячим пудовым компрессом тянул вниз бронежилет. Стоять значительно легче — едва ощутимый ветерок забирался в широкие проймы, освежая мокрую спину. Если б жилет был мне по размеру, точно бы в нём сварилась...

Внезапно в наушнике послышался шум, гулкий удар. Я вздрогнула, но в чувство привёл голос Снэб:

-Нормально всё, это просто дверь... Ты там не отвлекайся, по сторонам смотри внимательно!

Я опять вздрогнула, потому что действительно "хлопала ушами". Повертела головой — вроде нигде никакого движения.

-У меня пока тихо, — доложила своему сержанту.

-Принято, — услышала в ответ сквозь какие-то шумы, будто кто-то встряхивал большое ведро с гайками и болтами.

-Вот сволочи, — откуда-то из недр участка прошипела Снэб. -Ничё, это я так, про себя...

Послышалось учащённое дыхание, звук шагов, опять звяканье.

-Теперь прикрой меня, выхожу через секунд пять. С грузом, руки заняты, как у бабы базарной... Смотри там по сторонам, а то издырявят обеих, что твоё сито!

Я сделала несколько шагов к уже полностью охваченному огнём дому. Пахнуло адским жаром. Повернулась боком, держа пистолет на вытянутых руках, словно лох из дешёвого детектива.

Сорвиголова чёрной тенью выметнулась из двери вместе с клубом дыма. В обеих руках по огромной сумке, на спине уже две винтовки! Запихав груз в спальный отсек "тинарри", позади наших кресел, Снэб вскочила в кабину:

-Заводи скорей, счас рванёт!

Подняв флажок предохранителя, я заняла водительское место. В салоне теперь сильно пахло гарью, и без того коротко стриженные чёрные волосы охранницы слегка обгорели, закрутились концы. Неостывший движок подхватил с полоборота, стоило мне чуть притопить газ, и машина сорвалась с места. Крутя руль направо, поворачивая из ворот, боковым зрением заметила какое-то движение с другой стороны. В то же мгновение почва под нами дрогнула, я едва не оглохла от невероятного грома. Пылающее здание разваливалось на куски. По воздуху летели обломки, куски железа, мебель, ещё что-то непонятное.

Но Снэб бесстрашно вылезла наверх со своей винтовкой. Примерно представляя направление движения, я развернулась по широкой дуге. Сзади часто захлопали выстрелы. Мокрой спине стало холодно. В зеркале заднего вида маячили, как привязанные, два больших чёрных джипа, изо всех окон торчали стволы.

Над головой хлопнуло, будто откупорили гигантскую бутыль шипучего вина. И ещё раз! Грохнул взрыв, я увидела вместо первого джипа клуб огня, второй куда-то исчез, может, прятался сзади...

Вдавив в пол педаль, понеслась по дворам, расшвыривая мусорные баки. Запах гари усилился — в соседнее кресло плюхнулась сияющая Снэб.

-Видала?! То-то! Это им не хрен собачий...

Вскоре мы возвратились на кольцевую, я пересекла её под углом 90 градусов, вспугнув засигналившие легковушки. Кольцевая промелькнула и осталась позади.

-Лари, давай вон в тот лесок, передохнём немного.

Подумав — действительно, отлить бы не мешало — я протаранила очередные кусты, развернулась в тени деревьев, и заглушила мотор.

Спрыгнув на травку, спутница внимательно осмотрелась, вытащила из-за сиденья одну из новоприобретённых сумок, потянула молнию, достала за ручку какой-то зелёный ящик.

Я, в свою очередь, отошла на пару шагов и спустила штаны.

Вернувшись, увидела, как сержант, широко размахнувшись, забросила на дерево длиннющий тонкий провод. Защёлкала радиостанцией, надела наушник. Несколько раз нажала одной ей известную кнопку, заговорила:

-Белый сто двенадцатый, белый сто одиннадцатый — ответьте белому сто десятому! Приём.

Подняла на меня глаза, отодвинула ото рта микрофон:

-Ты когда в кусты идёшь, пушку-то с собой бери, да? Мало ли что там, в кустах-то...

И опять забубнила в микрофон.

Тем временем я осмотрела колёса, подёргала решётку "кенгурятника". Скинув надоевший жилет, сменила его на высохшую уже рабочую куртку. Посмотрела, нет ли под "тинарри" бутылочных осколков, острых камней или какой-нибудь кучи дерьма, и полезла под машину. Приятно было глянуть — плоское днище, никаких трубопроводов и кронштейнов. Мощные пружины подвески, поистине броневая, широкая защита картера. Облитый трёхсантиметровым слоем пенорезины и дополнительно защищённый листом стеклопластика бак, усиленные кронштейны креплений глушителя... Всё цело. Вытащив пару застрявших веток, я выбралась наверх.

Хотелось пить. Вода была, но мало, поэтому пришлось облизнуться сухим языком, и со вздохом водружать на плечи влажный жилет. Краем глаза уловила на себе долгий взгляд спутницы. Передвинула защитную одёжку, чтоб к спине не прилипала.

Наконец, занудное бормотание прервал возглас Снэб:

-Слышу тебя, белый сто одиннадцать!! Слышу на пять баллов. Докладываю обстановку. Библиотека два ноля. Полные два ноля библиотека, как понял меня, приём... Так. Тараканы разбегаются кто как может, да, в поле весело. Весело, как понял меня, приём... Так. Склад молчит, глухо молчит, маяка не даёт. Как понял меня? Так.

Черноглазая провела пальцами по остаткам волос, поглядела на испачканную сажей ладонь, тряхнула ею, сплюнула, тихо матюкнулась.

-Приказываю. Оставить пост и действовать самостоятельно по обстановке. Оставить пост и действовать самостоятельно по обстановке. Как понял меня, приём... Так. Счастливо, белые, не поминайте лихом. Конец связи.

Сняла наушник, пару минут помолчала.

-Слышь, давай, поговори со своим морпехом, я сейчас включу. Это же не маломерка, через город как нечего делать добьёт...

Она подошла вплотную, протянула руку и что-то выудила из моей взлохмаченной гривы. Два засохших листка, наверное, я собрала их с земли, когда возилась под машиной.

-А то будем мы в этот Юго-Запад пробиваться, потом назад такая же канитель. Лучше где-нибудь за городом встретитесь. Придумай место какое-нибудь, чтобы объяснить для других непонятно.

В город, само собой, и мне не хотелось, просто я не подумала про радиостанцию. Нацепила гарнитуру.

-Зима, Зима, ответь Лету, приём... — хриплым от жажды голосом произнесла в чёрную каплю микрофона.

В наушнике разливался однообразный шумовой фон.

-Зима, Зима, ответь Лету, приём...

Я твердила это, одновременно большими пальцами оттягивая проймы жилета. Кажется, он к тому же ещё и натирает соски...

Снэб тоже зашла за автомобиль, вскоре левым ухом я уловила мощное журчание.

Через какое-то время в наушнике щёлкнуло:

-Слышу тебя, Лето, слышу на три балла. Хреново то есть слышу. Как поняла? Приём...

-Поняла, слышу тебя Зима, тоже на троечку. Тут это, в общем такое дело — я с другой радиостанции говорю. Здоровая такая, зелёная, антенна на дереве. Мы ещё в Северо-Восточном округе — в городе полный бардак. Предлагаю встретиться за городом, если согласен, могу назвать место. Как понял меня, приём...

-Понял тебя. Молодец, Лето, сориентировалась по обстановке. Согласен, встреча за городом. Предлагаю место: мы с тобой туда ездили последний раза на моей машине. Там такая котловина, радиотелефон не брал. Мы ещё там "воклер" чёрный видели, шикарный такой, не знали даже, как модель называется. Уверена, что верно меня поняла? Приём.

-Место поняла. Я на своей машине, цвет серый "в яблоках", со мной родственница. Как понял, приём.

-Понял тебя, Лето. Помнишь, при последнем нашем разговоре по телефону я сказал тебе, что приеду в столько-то часов, назвал три цифры, две из них повторялись. Цифры помнишь? Как поняла, приём.

-Поняла, цифры помню, приём.

-К первой из трёх цифр прибавь цифру три — получишь время, не раньше которого мы должны сегодня встретиться в том месте. Как поняла, приём.

-Поняла хорошо — к первой цифре прибавила три. Время начала встречи. Приём.

Скучающая Снэб выволокла из сумки обтекаемой формы динамик и принялась присобачивать его к трубам над крышей "тинарри", где стояли дополнительные фары.

-Ждите меня с этого времени до восхода нокаса. Держите радио на приёме. Как поняла, приём... — гудел в наушнике Гело.

-Поняла хорошо, ждать с этого времени до восхода нокаса, радио на приёме. Приём.

-По пути возьмите себе по две пары удобной обуви, мне сложно найти твой размер. Как поняла меня, приём.

Сержант справилась с динамиком и теперь подключала питание усилителя, легко найдя распределительную панель предохранителей. Надо потом проверить, правильно ли подключила...

-Поняла. Приём, — сказала я в микрофон.

-Удачи тебе, Лето. Конец связи.

-Взаимно, Зима, конец связи.

В то же мгновение Снэб вырубила радиостанцию, торопливо сдёрнула антенну, стала заталкивать радио в сумку.

-Ну вы и болтали, офигеть можно...

-А чего торопиться? Времени навалом, — непонимающе поинтересовалась я.

-Да за это время могли запеленговать уже раза три!

"Кому только это на хрен надо" — подумала я про себя.

Подключение оказалось правильным — через предохранитель. Видно разбирается она в машинах немного.

Сержант вскочила в кабину, только теперь я заметила, что винтовка в её руках несколько другой формы — под обычным стволом красуется смертоносное жерло гранатомёта. "Вот, значит, как она этот джип угробила" — догадалась я, заводя мотор.

На небе по-прежнему ни облачка, от нахлынувшего зноя спасал только встречный ветер. Отключив вилку своей гарнитуры от висящей на поясе радиостанции, Снэб воткнула её в разъём "матюгальника".

-Гело сказал, чтобы по пути мы взяли себе по две пары удобной обуви. Знаешь где-нибудь подходящее место?

-Угу. Подходящих мест сейчас в Улпади не осталось, — хмуро отозвалась спутница. -Будет пара магазинов, попробуем заехать, — она подула в микрофон, сверху раздались два дьявольски громких шипящих звука.

Удовлетворённо кивнув, Снэб снова вытащила разъём:

-Скоро будет ещё перекрёсток в одном уровне, а у меня и после того раза горло болит, — сделав кислую мину, она двумя пальцами потрогала себя за шею.

Я рассмеялась. Ветер приятно обдувал левое плечо, забираясь под жилет. Хорошая машина, ровная дорога, надёжная подруга. И — как будто нет никакой войны...

Это автомобильное стадо вначале показалось живой шевелящейся лентой от края до края горизонта, блестящей на ярком полуденном свете. Спутница выругалась, стала заряжать гранатомёт.

Выбрав равнинный участок, безо всяких там насыпей, я подрулила вплотную к чадящему потоку, остановилась. Мимо проползала старая иномарка, но Снэб чего-то канителила...

-Водитель серого "вокстера", стоя-я-ать!!! — я чуть не оглохла от железного вопля на всю округу.

Кабриолет клюнул носом, тут же сзади его легонько тюкнул бампером голубой "ланс". Я включила фары и просунулась на освободившуюся полосу. По меньшей мере, из десятка машин на нас затаращились удивлённые рожи: мало того, что едут не как все, так ещё и выделываются!

Аналогичным образом тормозя по порядку машины в следующих рядах, мы продрались через эту "живую изгородь", и "тинарри" с лёгкостью вдул по идеально ровному лугу. Такие места бывают коварны — легко посадить машину на камень, так что я смотрела в оба и радовалась, что на этот раз обошлось без стрельбы.

Опять выехав на кольцевую, мы проследовали над железнодорожными путями. Внизу почти так же медленно, как и колонны автомобилей, ползли составы. Из открытых дверей грузовых вагонов торчали люди. Сотни, тысячи людей. Действительно, как тараканы...

Минут через сорок мы оказались возле нужного поворота.

Прямо под потухшим светофором несколько мужчин остервенело пинали кого-то, валявшегося на дороге. Рядом стояли три сцепившихся от удара автомобиля, горячее покрытие пересекал тёмный ручеёк вытекающих из разбитых моторов жидкостей.

-Вот так и было до появления госавтоинспекции, — невесело пошутила Снэб, но желания вмешаться не проявила.

Объехали аварийные машины по тротуару, и моя спутница снова приступила к исполнению обязанностей штурмана. Искомый магазин действительно оказался недалеко от кольцевой. Обогнув вдрызг разбитый павильон, в дверях которого вповалку лежали несколько трупов, я повалила хрустнувшее ограждение.

Двухэтажный, довольно большой для этого окраинного района универмаг. Двери, естественно, вынесены напрочь, от витрин тоже осталось одно воспоминание в виде лежащих на улице изломанных манекенов.

Интересное существо человек. Ну, возьми ты, что надо и иди своей дорогой — гадить-то зачем?!

-Ну что, я пошла? — сержант взялась за ручку двери.

-Слушай, давай в этот раз я. Он же не горит, опасности никакой. А машину тоже охранять надо...

Подбородок Снэб окаменел. Качая головой, она возразила:

-Самая большая опасность — человек, а раз магазин не горит, значит ещё не всё разграбили и там есть люди...

-Ну, рискни, если хочешь, — наконец с неохотой разрешила она. -Только пушку из правой руки не выпускай. Даже если увидишь шмотку, о которой всю жизнь мечтала. Всё делай только левой и спиной старайся вставать к стене.

Сержант внимательно глядела на меня сверху вниз, в глазах читалось глубокое сомнение:

-Держи включённым радио и рассказывай мне о каждом шаге. Если что случится, я должна знать, где тебя найти...

Под ногами хрустело битое стекло, навстречу проковылял уже явно нетрезвый дед со звенящей при каждом шаге новенькой сумкой. В отделе мужской одежды, судя по хэкающим звукам, тоже кого-то били. Повернув под указатель "спорттовары", я озаботилась сумкой.

Вот эта, пожалуй... Нет эту уже кто-то разрезал... Тогда эту.

Тихо докладываю в микрофон:

-Я в отделе спорттоваров на первом этаже направо от входа.

Следуя радиосоветам Снэб, выбрала простую, удобную и добротную одежду. В огромной сумке нашлось место для четырёх пар одинаковых чёрных брюк из плотной ткани, десятка цветных клетчатых рубашек, размера на четыре больше моего.

C обувью пришлось повозиться, мужской отдел был уже разорён, а в женском принципиально не могло быть того, что нужно. Спасло лишь то, что размер наших ножек не был ходовым для мужчин. С четверть часа покопавшись в горе разбросанных ботинок и туфель, я отыскала-таки четыре пары высоких кожаных мокасин на толстой, рифлёной как шины моего "тинарри" подошве.

Скинув в сумку ещё несколько пар перчаток, упаковку воды и мясных консервов из полупустого продовольственного отдела (ух, блин, тяжесть-то!), застегнула "молнию" и, взвалив ношу на левое плечо, принялась выбираться из магазина. Мародёров всё прибывало, нужно было сматываться, пока не началась какая-нибудь серьёзная заварушка.

По пути бросив взгляд на аптечный киоск, решила, что недурно пополнить аптечку — набрала всякой фигни от наиболее вероятных недугов. Вовремя вспомнила про мыло и тампоны. Конечно, все наркосодержащие препараты аборигены выгребли в первую очередь...

Снаружи простучала автоматная очередь. Кто-то длинно заорал, а в наушнике послышалась витиеватая Cнэбина брань.

-Ты цела там? — встревоженно справляюсь я, ускоряя шаг, насколько позволял груз.

-Да, пока ещё. Надо переодеться, иначе из-за этой формы нас кто-нибудь шлёпнет, — зло цедит сквозь зубы спутница.

Впихивая под полку очередной груз, нажимаю коленом, и с трудом запираю дверцу.

-Может, заедем за кем-нибудь из твоих? — из вежливости справляюсь я, устраиваясь за рулём.

-Из моих? Вот он, мой самый верный друг и можно даже сказать, любовник... — она невесело улыбается, хлопая ладонью по ствольной коробке автоматической винтовки.

Позади машины, метрах в трёх, на дороге свеженькие трупы с вдрызг размозжёнными головами. Пора уже и мне попробовать кого-нибудь подстрелить — тренироваться надо...

Накаркала.

Совсем рядом с универмагом нам попыталась преградить путь целая банда. Голов тридцать человекообразного скота, не меньше. Штук пять уродов беспорядочно палили из пистолетов поверх крыши "тинарри".

-Башку вниз, руль прямо, ломи вперед!!! — орала Снэб.

Юркнув под руль, я в первую очередь закрыла жалюзи, чтобы защитить радиатор, и слушая, как по кузову дробно застучали пули, старалась в этом идиотском положении держать машину прямо, молясь, чтобы на пути не оказалось какой-нибудь непреодолимой преграды.

Почти сразу сверху часто ударила винтовка. Словно ополоумевшая швейная машинка, она строчила убийственно длинным бесконечным швом.

Завопили. Стук по кузову резко ослаб. Что-то мягкое ударилось о "кенгурятник", внедорожник слегка качнуло. Под левым колесом хрустнуло, справа чавкнуло.

Над головой раздался щелчок, стукнул по крыше машины упавший металлический предмет. Щёлкнуло-лязгнуло.

Хлопок одиночного выстрела слился с коротким знакомым вскриком.

Стон, матерное ругательство.

"Боже, она ранена!!!" — проносится в голове, и я вся холодею.

И опять "та-та-та-та-та-та-та-та-та-та-та-та-та-та-та"...

В соседнее кресло тяжело падает Снэб:

-Всё, малышка, доставай голову из кармана и жми на газ!

Разгоняя машину, пытаюсь смотреть одновременно на дорогу и на соседку, желая понять, в каком состоянии моя спасительница. Спасительница продолжает материться сквозь зубы.

Минуем широкий проспект, поперёк которого на боку разгорается огромный двухэтажный автобус...

-Тебя ранили? — тревожно вопрошаю я.

-Потом посмотрим, пока гони... — выдыхает она, держась за левое плечо.

По улице навстречу движется странная полуорганизованная банда мародёров — медленно катит грузовик, шагают несколько здоровых ребят, высматривая что-нибудь ценное...

Мы просвистываем мимо, и быстро скрываемся за поворотом.

Снова заехав в спасительный лес, выбираемся, чтобы осмотреть возможные повреждения, да заодно переодеться. По пути сержант успокаивает меня, сообщив, что пуля жилет не пробила, "будет только здоровый синяк".

Я едва начала с болью в сердце осматривать посечённый передок автомобиля, как вдруг совсем рядом громко захрустели ветки. Вряд ли это медведь... Полная воинственных мыслей, бросаюсь туда вслед за Снэб.

Сделав всего несколько шагов, натыкаемся на обугленное человеческое тело, рядом с ним висит, распятая между двумя деревьями, обнажённая девушка. Такого мне не приходилось ещё видеть.

Несчастную нечеловечески жестоко пытали — кровь ещё капала с её истерзанных грудей на живот, а из половых органов торчал полутораметровый кол толщиной с руку.

У меня потемнело в глазах.

Совсем рядом отчаянно взревел двигатель малолитражки, опять затрещали кусты.

-За ними!! — яростно орёт сержант, одной рукой волоча меня за жилет.

Повернувшись, лечу к машине.

Даже на хорошей дороге мне потребовалось не больше трёх минут, чтобы их догнать. Пытаться уйти от "тинарри" на ветхой "улле" пятнадцатилетней давности могли только олигофрены.

Я была, как на автопилоте. Не дав им ни единого шанса, настигла, бросив вправо лёгкий руль, яростно долбанула "уллу" в левое переднее крыло. Малолитражку смело с дороги, она закувыркалась через крышу по выгоревшему белесому лугу. На одной ноте истошно выл заклинивший сигнал. "Улла" на секунду приостановилась на левом борту, будто раздумывая, потом, с лязгом грянувшись всеми четырьмя колёсами, замерла с вмятой крышей, вся покорёженная, годная уже только на металлолом.

Тотчас взревел наш динамик:

-А ну, ублюдки, кто живой — все из машины! Или отоварю зажигательными!!

В кривом окошке водителя появилась голова, скот попытался сперва открыть дверь, потом принялся выбираться из окна. Выпал на траву, с трудом встал на четвереньки, упал снова, пополз.

-Что, нет больше живых? — проорала в матюгальник Снэб.

Коротко татакнула винтовка. Сначала я ничего не поняла, только вскинулись вдруг там, в "улле", ещё двое, суетливо полезли наружу. Лишь потом, когда уже появился дым, я заметила разгорающееся над капотом малолитражки оранжевое пламя.

Выбравшиеся из "уллы" подонки брызнули в разные стороны. Один через мгновение уже корчился на травке, хватаясь за простреленное колено. Второй оказался несколько умнее — убегая, прятался за дымящей машиной, мне пришлось даже проехать несколько десятков метров, чтобы его догнать. Этот получил пулю в плечо, только тогда, грязно матерясь, побрёл назад, повинуясь приказам динамика.

То ли мне показалось, то ли он действительно что-то бросил в траву, ещё когда убегал. Сержант выпрыгнула из кабины.

Это оказался небольшой, с половину моего кулака, кожаный мешочек с блестящими огранёнными камушками. Охранница уверяла, что это бриллианты, и, судя по яростным взглядам парней, была права. Теперь эти ювелирные бирюльки ничего не стоили и я отнеслась к находке предельно спокойно.

Глухо бухнуло, "улла" разом превратилась в факел. Оттуда донёсся короткий отчаянный вопль — и сразу всё стихло.

-Ну вот, теперь всё правильно, четверо, — подытожила Снэб.

Через пару минут, когда все собрались возле выползшего на свет первым, и были тщательно обысканы, она велела им, почти ласково:

-Рассказывайте, голуби мои, как дошли до жизни такой...

И только мне — давно, хотя и поверхностно знакомой с этой женщиной — было понятно, насколько она далека от благодушия.

-Я ни в чём не виноват, я даже не смотрел, я сидел в машине, — заблеял первый, тот, что совсем не мог идти. А может, притворялся...

Молодой, прыщавый юнец с нагловатой мордой, из тех, что всегда готовы распускать руки.

-Да чем ты лучше нас?! Размахалась тут своей пушкой! Да будь у меня такая, ты бы там, в лесу рядом висела, с-сука! — выдал заросший трёхдневной щетиной вертлявый брюнет.

Тот, что прятался от выстрела за машиной. Постарше, наверное, у них самый главный.

Раненный в ногу вообще молчал.

-Ну а ты что воды в рот набрал? Немой, что ль? — осклабилась Снэб.

-А пошла ты... — коротко прохрипел бандит.

Мутный взгляд его не сулил долгой любви.

-Что ж, суть постепенно проясняется, — оптимистичным тоном подытожила спутница. -Один из вас, оказывается, вообще не при делах. Теперь, конечно, мы его отпускаем...

С этими словами она вытащила похожий на мой пистолет, и с милой улыбкой всадила пулю между глаз распластанного у ног парня. Лицо подруги казалось безмятежно спокойным, только в узких глазах горела неумолимая жестокость.

Прожужжала крупная муха, уселась на лоб мертвеца, рядом со свежеобразовавшейся дыркой. Пожухлая трава под его затылком быстро темнела от крови.

Сглотнув слюну, я перевела взгляд на главаря. Этого мне хотелось пристрелить собственными руками. Если "безразличный", как я его окрестила, видя казнь, переменился в лице, то черноволосый наглец, наоборот, ухмылялся.

-Ну и что, думаешь, напугала? Драная, вшивая с-сука!

Сержант слушала это с каменным лицом, а я, обидевшись, что меня вообще как бы никто не замечает, встала поудобнее, примерилась, да и пнула хорошенько небритого прямо в яйца!

Попала.

Взвыв, он свалился, катаясь рядом с тёплым ещё трупом своего подельника и матерясь пуще прежнего. Добавив этому ещё пару раз в живот, я раздухарилась, и наподдала по раненой ноге "безразличному".

Извергнутый другой вонючей пастью поток нецензурщины несколько обогатил мои словарные запасы. Улыбаясь Снэб, я иронически осведомилась у бандитов:

-Ну и возмущаетесь-то чего? Сами-то чё делали? А нам, значит, это — вроде нельзя?!

Постепенно переходя на крик, я задала более конкретный вопрос:

— За что вы пытали её, уроды?!!

-Да пошла ты, сука! — раненный в ногу не был оригинален.

Ощущая молчаливое одобрение Снэб, я извлекла ствол, сняла с предохранителя, и взведя курок, продырявила "безразличному" другое колено.

Как он взвился! Аж запрыгал по травке, как червяк на сковороде.

-Пару литров солярки не пожалеешь? — подмигнув, спросила сержант.

-Ну дык! На доброе дело и соляры не жалко, — в соответствующем тоне отвечала я, с лязгом открывая задний борт.

Хорошо понимая, что его ждёт, "безразличный" завыл. Тоскливо, как бродячая собака, и попытался уползти.

Снэб взялась за брюнета. Подняла его, и за здоровую руку приковала к скобе на заднем борту "тинарри". Чернявый вдруг резко завалился на бок, нога профессионально взметнулась кверху, целя в физиономию моей спутницы. Лениво, будто нехотя, она уклонилась, поймала в воздухе уже выпрямленную конечность, приподняла повыше, и совсем уже слегка сунула кулаком ублюдку между ног.

Охнул, закатил глаза.

-Кайтэист, значит... Угу. Сколько вашему брату не говори, что высоко ногами махать для здоровья опасно, а вы всё туда же...

Сплюнув, она вернулась к моему клиенту, щедро поливаемому соляркой. На задницу, потом, пинками опрокинув на спину — на живот, особенно на низ живота. Завинтив канистру, я поставила её на место, в то время, как сержант бросила на орущего мужика разгоревшуюся газету.

Вопль напомнил мне звук, раздавшийся из вспыхнувшей "уллы". Неужто все горящие заживо настолько похоже кричат?

Возвращаться к страшному месту пришлось на первой передаче — сзади поспешал прикованный небритый, а нам не хотелось, чтобы он пришёл в негодность раньше времени.

Вытолкнув провонявшего потом негодяя на знакомую ему поляну, мы услышали слабый стон. Оказывается, бедная девушка была ещё жива. Бросившись к ней, я перерезала верёвки и, поддерживая измученное тело, как могла бережно опустила на песок. Нужно было вытащить из неё эту ужасную палку, но я не представляла, как это сделать, чтобы не причинить мученице новую боль.

Проблему решила Снэб. Сухо треснул выстрел, я отвернулась, зло глядя на прикованного уже к дереву отвратительного подонка. В руке у меня оказался нож, засунув внушительное лезвие сзади за ремень его штанов, я разрезала их одним махом, вместе с трусами. Брюнет дёрнулся, штаны упали вниз, обнажив кривые волосатые ноги.

-Очко-то не железное, а? Жим-жим? — я хохотнула. -Не обоср.сь только мне, а то яйца отрежу!

-Ну да, так-то может выживет ещё... — обнадёжила его подошедшая Снэб.

В руках она держала окровавленный кол.

-Да нет, вообще вряд ли, — задумчиво возразила сама себе, демонстрируя приговорённому орудие казни. -Глянь, толщина-то какая!

Согласно кивнув, я деловито предложила:

-Ты это, парень, давай, разожми булки, а? Говорят, когда изнасилование неизбежно, нужно расслабиться и получать удовольствие.

-Гы-гы!! — живо отреагировала спутница. -Ща, получишь удовольствие. По полной программе, до самых гланд.

Я перехватила тяжёлый кол, заострённым концом поскребла по судорожно стиснутым ягодицам.

-Инструмент-то не сам точил? Вишь, как в жизни получается: а не поверил бы тогда, что для собственного очка...

-Ну что, давай, подруга... начнём, благословясь!

И тут его прорвало.

-Н-не дождётесь! А-ааа!! Суки р-рваные, бл.ди мусорные-е!!! Не дождётесь, падлы, чтобы я перед вами унижался, гниды-а-а!!! — вопил прикованный, часто топая ногами, отчего мелко подрагивали его незагорелые тощие ляжки.

* * *

Я снова проверила повидавший уже виды "тинарри". В трёх местах глубоко выщерблено ветровое стекло, несколько дырок в крыльях, с боков длинные царапины от касательных попаданий. Побиты верхние фары, пришлось снять их и просто выкинуть на фиг.

Открыв капот, я тщательно изучила, куда ушли угодившие в лоб пули. Повезло, ничего опасного. Но если бы не тяжёлая плита — радиатору точно был бы конец.

Переоделись в новое. Жара чуть-чуть спала, поэтому я всё-таки решила под жилет напялить рубашку.

-Хочешь сама брюнетика шлёпнуть? — хитро щурясь, спросила Снэб.

Как раз я пила из бутылки, и от неожиданного вопроса даже немножко поперхнулась.

-Ну да, вообще. А может, лучше оставить подыхать с этой дурой в заднице?

-Видишь ли, — задумчиво протянула сержант. -У меня правило такое. Если можешь убить врага — никогда не оставляй его в живых и обязательно убедись, что он точно готов.

Незадачливый насильник понемногу заглублял в себя кол, хоть и пребывал без сознания. Ноги подгибались, а руки, которыми урка охватывал дерево, медленно сползали по стволу вниз. В таком положении единственной точкой опоры для тела оставалась заострённая деревяшка.

Как же привести его в чувство?

Недолго думая, хорошенько пнула по колу. Ещё. С третьего раза послышался хрип. Заглянув в небритую рожу, увидела щёлки полуприкрытых зрачков и констатировала:

-Теперь ты знаешь, что чувствовала она. Не совсем, конечно, но может всё-таки.

Морда бессмысленно скалилась, в глазах не читалось никаких эмоций.

-Ты понял, тварь? — я стала терять терпение. -Ты понял?! Ты понял?!! Понял?!! — пинала торчащий в нём кол, выкрикивая одно и то же.

Недоносок захрипел сильнее, тогда я выхватила пистолет и дважды выстрелила. Одна пуля угодила в висок, вторая вышибла глаз... Голова его как будто взорвалась изнутри, окрасив ближайшие кусты фонтаном кровавых брызг. Несколько секунд я завороженно смотрела, как по заросшей чёрным волосом щеке сползает кровавая пена вперемешку с кусочками мозга. Второй глаз мертвеца, чудом удержавшийся в полуразвалившейся черепной коробке, таращился прямо на меня.

У него были карие глаза, раньше этого не замечала.

Неслышно появилась Снэб, тронула за плечо. Я обернулась, прижалась к её форменному жилету, и безудержно, сама не зная почему, зарыдала.

-Ну-ну, тише-тише-тише, — ласково, едва слышно шептала подруга.

Вдруг показалось нестерпимо приятно ощущать запах её разгорячённой кожи... Между нашими телами были слои кевлара, ткани, магазины с патронами, а мне вдруг захотелось, чтобы хоть на мгновение не стало никаких преград...

Шмыгнула носом, по-детски пролепетала:

-Извини, больше не буду.

Потом несмело прикоснулась губами к её шее и сразу почувствовала, как лицо залилось предательским румянцем. По всему телу пробежали мурашки, ноги стали слабеть.

-Как я испугалась, когда ты полезла в этот чёртов участок...

-А мне так не хотелось отпускать тебя одну в магазин.

-А когда я подумала, что тебя ранили...

Повинуясь непреодолимому порыву нежности, я покрывала шею Снэб поцелуями. Лёгкие и нежные вначале, они сами собой становились всё более жадными.

Подруга чуть слышно застонала.

-Боже, Лари, как хорошо, — шепнула она, сладко щекоча дыханием ухо.

-Снэб, я не хочу уезжать...

-Это же безумие, давай по крайней мере доберёмся на Аларон.

-Но если по пути кого-нибудь из нас убьют?

Оч-чень повезло, что ни один непрошеный гость не заявился тогда на безрассудное пиршество страсти...

Очнувшись, первым делом схватились за оружие и убедились, что машина всё ещё на месте. Нехотя влезли в одежду, и отдохнувший от приключений "тинарри" понёс новую счастливую пару по полям и просёлкам. Прочь, прочь от Улпади, агонизирующего в зловонии и крови.

Небольшое озеро Аларон лежало в тридцати пяти километрах к югу от города, прошлый раз мы именно туда ездили с Гело загорать. Теперь извилистая дорога в холмах была неестественно пуста для столь жаркого лета.

Мощный внедорожник проглотил километры за считанные минуты, и вскоре мы опять валялись на траве под трели цикад. Цикад, не знавших, что мир потрясла невиданная катастрофа, что вероятно, вскоре наступит ядерная зима, а на планете обречено уже всё живое. Стайками живых искорок на песчаной отмели сверкали жизнерадостные мальки, покачивались на поверхности воды сонные утки.

Наверное, как и мы дьявольски умаявшись, уползал отдыхать нокас, заметно побагровевший от виденных за день кошмаров. Светило медленно катилось за стену леса на том берегу. Сполна насладившись купанием в необыкновенно тёплой и чистой воде, мы не спешили одеваться, переживая безмолвный восторг от чувства слияния с природой. Не оскверняемая людским хамством и пошлостью, она была трогательно пуста и потому щемяще прекрасна в этих последних лучах заката.

Когда Снэб впервые выбралась из воды, я не смогла оторвать от неё взгляда. Пялилась не отрываясь, хотя следовало бы наблюдать за подходами к нашему временному убежищу.

Лишь на голову выше меня, она не обладала гигантским ростом, дело было не в этом. Пугающе опасную силу и в то же время божественное эстетическое совершенство — вот что излучало её тело. Излучало сильно, физически ощутимо, точно так же, как нокас излучает свет и тепло.

Незаурядное физическое развитие было заметно, что называется, невооружённым глазом. Но при этом вряд ли кто-нибудь посмел бы сказать, что её фигуре недостаёт женственности. Сильные и редкостно красивые икры венчали безукоризненные, великолепные бёдра. Мощные руки и плечи спортсменки непостижимым образом гармонировали с девической, волнующей грудью, украшенной коричневыми, вкусно набухшими сосками. Тонкая талия сочеталась с непробиваемым, делившимся на квадратики мышц прессом.

Линии тела — вот что отличало Снэб от всех виденных мною "накачанных" спортсменок. Любимая была, бесспорно, красива и крупные мышцы не могли отнять этой красоты, напротив — возвышали её, делая подобной божеству. Прекрасное от природы, её тело могло бы принадлежать актрисе и покорять сердца миллионов. Или натурщице, вдохновляющей талантливых художников и скульпторов на создание гениальных, вечных творений. Но она наделила его угрожающей мощью и теперь казалась мне сверхчеловеком, высшим существом, производя поистине гипнотическое впечатление.

Моя спасительница приблизилась, и я поразилась размерам ужасного кровоподтёка, багровевшего под её правой ключицей — "синяк" был размером с доброе чайное блюдце. Увидела такую же яркую полосу поперёк широкой спины — Снэб рассказала: удар пули отбросил её с такой силой, что едва не переломил о люк.

Антенна давно висела на дереве, рация включена на приём. Когда в динамике кашлянуло, и он выдал позывной Гело, часы показывали одиннадцать с бо-ольшим хвостом. Стояла тихая звёздная ночь, уже минут семьдесят, как мы оделись, на этот день насытившись друг другом. Теперь Снэб показывала, как обращаться с винтовкой С-47 — раньше мне не доводилось держать в руках эту спецназовскую штуковину.

Защитник отечества сообщил, что подъедет через двадцать-двадцать пять минут, и что он один. Договорились о переходе на другую частоту, об условных сигналах. Снэб поднялась, блеснула глазами, протянула радиостанцию и повесила на пояс свою.

-Осмотрись там, да? Если будешь точно уверена, что всё в порядке, скажи только одно слово "полночь".

В голос подруги вернулся прежний металл.

Проверив связь, озабоченно постукала ноготком по микрофону. Предстоящая встреча явно не вызывала у неё особого энтузиазма. Снэб потянула из кабины винтовку, нацепила большие неуклюжие очки ночного видения и бесшумно растворилась в кустах.

Зачем такие сложности? Но сержант не доверяла никому.

Взвесив на ладони пистолет, я секунду подумала, и решила предстать перед Гело в ореоле нового имиджа. Ствол сунула в карман "разгрузки", взяла вторую С-47, на всякий случай удалилась на несколько шагов от машины, предварительно закрыв её и включив сигнализацию.

Ночной лес жил своей обычной жизнью, и казалось, ни единый посторонний звук не нарушал идиллии. Может, только раз донёсся отдаленный шум мотора, но почти сразу же стих.

О! Кажется, слабый хруст гравия и шелест шин...

Накатом идёт, тоже осторожничает. Или просто экономит топливо?

Из черноты леса вышуршала на последних остатках инерции приземистая размытая тень и беззвучно замерла в конце асфальта, обрывающегося рядом с кромкой воды.

-Лето, видишь меня? Это Зима, приём... — шепнуло в наушнике.

-Тебя не вижу, вижу пока только "антер", а кто там внутри — фиг его знает.

-А я уже не внутри! — громко сообщил Гело, не прибегая к помощи радио. -Я по травке ползаю!

-Ну так кончай ползать, вставай как человек, и пешком ходи!

Неясность ситуации несколько раздражала. Винтовка давно была на боевом взводе, а палец — на спусковом крючке. Заразившись подозрительностью, я всматривалась в темноту, уже сожалея, что ПНВ у нас только один.

На фоне кустов показался смутный силуэт и стал приближаться, нарочито шумно ступая.

-Алё, привидение хреново! Ты, эта, не молчи давай, а то шлёпну счас от девической нервозности...

Привидение захихикало:

-От стервозности, говоришь? Да я это, я, Лари, не нервничай.

-Ого!! — воскликнул приблизившийся приятель. -Да, вооружилась ты круто...

-Это не я, это Снэб, она ж в полиции работала.

-Ну и где же твоя родственница?

-А пописать пошла.

Лица Гело, естественно, я не видела, но голос был его, кому, как не мне знать это.

-Какие-нибудь новости от морской пехоты? А то мы тут уже полдня ни единого внятного звука из радио выжать не можем.

-Да какие там новости... Дай-ка лучше я пока горло промочу, — Гело повернулся к своей машине.

Вместе с ним сделав несколько шагов, я включила фонарик. На широкой крыше вездехода внушительно обосновался крупнокалиберный пулемёт. Осветила машину, обошла со всех сторон, заглянула между гигантскими колёсами.

Гело открыл заднюю дверцу, что-то выудил.

-Проинспектируй уж заодно и багажник, — иронично предложил он, подымая брезент.

В кузове плотно стояли канистры, тёмные свёртки лежали возле борта впритык.

Коротко шикнуло.

-Пиво будешь?

-Не откажусь. У тебя этого добра много?

В ответ донеслись жадно-глотательные звуки...

-М-мм... Ещё полторы упаковки.

-Полночь, — произнесла я в микрофон.

-"Принято", — тотчас отозвалась невидимая Снэб.

-Да-а, пора бы уже и баиньки, — прокомментировал Гело моё односложное заявление по поводу полуночи.

-Хочешь, осмотри наш "тинарри", — примирительно предложила я.

-Утром, утром, всё утром, — зевая, ответил парень.

Из темноты раздался низкий, глубокий голос подруги:

-Привет честной компании!

-И вам привет, девушка сурьёзная! — оживился старлей, вглядываясь во мрак.

-Снэб меня зовут, — проворчала подруга.

-А я — Гело.

-Ага. Ну, мы тут уже отдохнули немного, так что я часок покараулю, — выдвинула предложение охранница. Потом кого из вас будить-то?

-Меня будить! — я вскинула руку, словно школьница на уроке.

-Ну так давайте, ложитесь, кто спать хочет, время пошло, — и Снэб, повернувшись на месте, беззвучно исчезла снова.

Гело смущённо крякнул.

-А какое у твоей родственницы звание?

-Сержант...

-Н-да. Угадать было нетрудно. Ну, давай, что ли спать, в самом деле? — он секунду помедлил. — Выгружать будем?

-Чего выгружать? — не поняла я.

Морпех махнул рукой в направлении своего "антера":

-Иначе в салоне вдвоём не поместимся, там сзади всё напрочь забито.

-Так чего помещаться, на один-то час? — невинно усомнилась я.

-Ну да, конечно, времени маловато...

Дружески хлопнув парня по плечу, я отправилась в "тинарри". Наполовину опустила боковые стёкла, закрылась изнутри и включила сигнализацию. Возле рычагов переключения передач и раздаточной коробки расположился на ночлег мой пистолет, а винтовка под углом легла на рулевую колонку.

После столь многотрудного дня провалилась в сон почти мгновенно, и не успела насладиться грёзами, как меня уже легонько трогали, подымая на ноги. Ощущение было такое, как будто с тяжёлого бодуна уронила на кабацкий стол пудовую тупую башку — и тут же вскинула её обратно вверх, тщетно пытаясь сфокусировать непослушными глазами расплывающееся изображение.

-Лари, доброго утра... — прошептал кто-то.

Ласково коснулся губ, пощекотал ухо. Открыв глаза, я повернулась, и с урчанием впилась в подставленный рот. Хотелось обнять подругу, прижаться, но вовремя вспомнила про её раны...

Нацепив ПНВ, я нарезала круги по берегу. Обходила обе машины, немного пошатываясь в полусне и интенсивно скрипя мозгами.

"Что же делать с Гело? Как теперь делить себя между двоими?"

"Хорош же этот "антер"... Маленький танк на колёсах. Конечно, по сравнению с нашим красавцем он просто уродлив, но зато куда более подходит для столь непредсказуемых условий"...

Разглядывая тускло поблёскивающий, нацелившийся стволом назад пулемёт, я задумалась над тем, что экипаж машины не может быть меньше двоих. Если бы я приехала одна, Гело предложил бы бросить "тинарри"?

Тишина какая...

Когда же я последний раз гуляла ночью в лесу? Сразу и не вспомнить. Наверное, лет в семнадцать, в загородном доме школьной подруги, когда устраивали разные пакости соседям.

Конечно, бывала под загородным ночным небом и позже, но не так вот, чтобы никакого жилья в десятке километров вокруг...

Минул час дежурства, небо на востоке заметно синело, начинался второй день Апокалипсиса. Я разбудила Гело и забралась на его место досыпать. На панели "антера" тикали редкостные механические часы со светящимися стрелками... С перемешавшимися в голове обрывками разных мыслей я провалилась в глубокий сон.

Вопреки расхожим утверждениям литераторов, убиенный накануне в гости не заглядывал...

Нокас уже сиял поверх окружавших озеро деревьев, в небе никак не желало образовываться ни единого облачка, и его белесый цвет предрекал продолжение беспощадной и многодневной тропической жары. Воздух снова полностью утратил всякую подвижность.

Я вдохнула, сползая ногами вперёд по сиденьям армейского вездехода.

-Вы что, девицы-красавицы, на своём "тинарри" в атаку ходили? — изумлялся наш военный, вышагивая с каким-то прибором вокруг побитого пулями камуфлированного внедорожника.

-Да нет, просто съездили за покупками, — гордясь собственной крутизной, сонно улыбнулась я.

Босая, в одной клетчатой рубахе, Снэб размахивала полотенцем, зовя купаться. (Боже, что сделать, чтобы у меня были такие же великолепные ноги!) Водные процедуры — самый верный способ отряхнуть сон, а кроме того, охладиться перед дорогой длиною, как минимум, в световой день.

Глядя, как подруга ныряет, я испытала острую зависть: вчера претерпела столько мучений от своих длинных жарких волос! Отфыркиваясь, сержант появилась на поверхности. Рассекая недвижную воду геометрически правильными волнами, неторопливо поплыла к берегу.

-Слушай, Снэб, ты это, как думаешь, может и мне избавиться от своего хвоста? А то охренеть как жарко, ну и вообще...

Вроде, она не возражала.

-А может, я буду тогда плохо выглядеть?

-Ну не знаю, что скажет твой старший лейтенант, а мне лично короткие стрижки нравятся.

Изловчившись, я благодарно облобызала её пахнущие озером губы.

К машинам подошли уже одетыми, чтобы не провоцировать парня лишний раз. Гело добривался, и подлетев к нему, я с ходу озадачила риторическим вопросом:

-Ты не будешь возражать, если я коротко остригусь — жара, да и не будет бросаться в глаза, что я женщина. Ведь сейчас это может быть очень опасно, правда?

Вытягивая шею, чтобы срезать оставшиеся волосы под подбородком, Гело промычал что-то неопределённое, пожал плечами.

Когда он, в свою очередь, отправился совершать омовение, я быстренько разделась и Снэб обкорнала ножницами густую тяжёлую гриву. Намылила и сбрила оставшиеся неровные клочья. Глянув в зеркало, я захохотала: голова теперь больше всего напоминала незагорелую коленку, а физиономия казалась принадлежащей губастому, не лишённому симпатии сорванцу молочной спелости. Подмигнув мальчишке, я побежала скупнуться ещё раз и оделась, не вытираясь. Жара с каждой минутой усиливалась, и влажная одежда высыхала на глазах.

-Теперь вы больше похожи на родственниц, — ухмыльнулся Гело, обозревая одинаковые джинсы и ковбойки, ярко дополненные весьма схожими "причёсками".

Тщательно, со всех сторон, изнутри и снаружи, снизу и сверху я исследовала обе машины. Кузов "антера" был шире и короче "тинарри", при этом броневик обладал более длинной базой, на целых полметра. Высота обеих была бы почти одинаковой, если б не торчащий на крыше армейского вездехода пулемёт. Весил "антер" как два моих внедорожника, вместе взятых, и имел больший, литра на полтора, дизель. Создатели монстра "положили" его радиатор над двигателем, под большим углом, добившись, таким образом, низкого центра тяжести при чрезвычайно внушительном дорожном просвете.

На броневике было не меньше царапин от пуль, но Гело оправдывался: "это только потому, что в одиночестве нельзя вести машину и одновременно отстреливаться!"

Он опять лез во все дырки со своим армейским дозиметром, объясняя, что только пока безветренно, мы можем чувствовать себя в относительной безопасности. Но вот стоит погоде перемениться...

Тут же я представила себя купающейся в море пота внутри прорезиненного костюма радиационно-химической защиты, и едва не лишилась чувств. От теплового удара умираешь быстрее, чем от лучевой болезни — это было единственным утешением.

Бравый вояка выдал на "тинарри" вторую карту-двухкилометровку. Наметили маршрут, исходя из необходимости объезжать дальней стороной все мало-мальски крупные населённые пункты.

Мы переложили часть груза из заднего отсека на пустующее переднее сиденье броневика и пол кабины перед этим сиденьем. Теперь освободилось место у пулемёта. Обязанности стрелка КТП в пути решили выполнять все по очереди, а в местах особо опасных — поручать эту ответственную работу Снэб.

Проверили связь, и в путь...

Начальный этап особых приключений не обещал (по крайней мере, в первые полчаса), а осваивать незнакомые машины нужно было всем, и побыстрее — от этого зависела жизнь. Потому Гело стал водителем "тинарри", а мы со Снэб забрались в броневик. Я обучалась смотреть на ходу в прицел и не выбивать им себе глаза, наводила пулемёт то на дорожный знак, то в какую-нибудь дурацкую рожу на рекламном плакате. Тренировалась непринуждённо двигать туда-сюда стволом и нажимать гашетку, конечно, не паля при этом в белый свет: патроны на вес золота. Кстати, они, патроны эти самые, впечатляли — каждый "подарочек" длиной больше моей ладони!

Приёмистость у "антера" была хреноватая — до "сотни" он раскочегаривался аж за двадцать секунд, затрачивая на это в два раза больше времени, нежели мой красавец. Набрав, наконец, около восьмидесяти, вездеход с гулом попёр по шоссе, сильный ветер заставил спрятаться в кабину. Сидеть там было негде, и пришлось улечься животом на мешки с ОЗК.

Подруга улыбнулась в зеркало заднего вида:

-К пулемёту-то успеешь, чуть что?

Потренировавшись ещё в быстром соскальзывании на место стрелка и заползании назад под крышу, я снова распласталась на тюке с защитными костюмами, стараясь как можно меньше двигаться. Гудение шин убаюкивало, особенно в сочетании с раскалявшей верх жарой. Если б не ветер из открытых окошек, ощущала бы себя кусочком булки в тостере.

-К бою! — скомандовала Снэб, и через несколько секунд я уже шарила стволом по небольшой рощице на пригорке.

Съехав с шоссе, вездеход заковылял по бездорожью. Легко взобрался на небольшой холм, объехал деревенское кладбище, огороды, и выкатил на "грунтовку". Пропылив километра три, и не доехав до очередной деревни, подруга опять свернула, направила "антер" по берегу маленькой речушки.

Преодолев полуметровый брод, перепрыгнули через шоссе — и опять: огороды, пустыри, лесные дороги. Километров пять вообще катили по просекам, повернули, чтобы объехать ещё одну деревню, пересекли новое шоссе...

Крохотные хутора, речушки и ручьи, в которых не промочить ног. С десяток километров мчали по шоссе, испытав великое счастье от усилившегося ветра и обнаружив в кювете останки армейского грузовика обгорелыми колёсами кверху.

Потом снова вынужденное снижение скорости и давящая жара.

Опушка леса, брод, крутая насыпь... Впереди посёлок тыщи на две жителей — уклоняемся к югу. Километров пять движемся вдоль довольно глубокой реки, пока не достигаем деревянного моста.

О-па!

У самого въезда железным памятником гибнущей цивилизации возвышается зерноуборочный комбайн...

Сам по себе любой мост — идеальное место для засады, но мост, забаррикадированный такой кучей железа, издалека вопит: "берегись!" А что делать? Берега-то крутые, и речка глубокая...

Притормозив "окно к окну", мы посовещались, и только после этого приблизились к мосту. "Тинарри" поставили в низком месте, броневик — на холме, откуда открывалась удобная позиция для обстрела. За пулемёт встала Снэб, наш единственный мужчина со снайперской винтовкой полез на дерево, а мне предстояло обследовать "чудо сельскохозяйственной техники".

-Ты только смотри под ноги и за растяжками, — с неожиданной мольбой в голосе произнесла сержант.

Натянув поглубже пятнистую военную шапочку с козырьком, чтоб лысина не сверкала, я полезла к комбайну, вместо дороги используя кювет.

Машину, казалось, не мыли ни разу после того, как она вышла с завода. Только в нескольких местах под слоистой коростой засохшей грязи можно заподозрить краску. Неуклюжий агрегат застыл поперёк узкой дороги. Даже если представить, что он заведётся, мне, ни разу не управлявшей подобным корытом, вывернуть рулевое будет непросто...

Прикрываясь грудой железа от глаз обитателей деревни, осмотрела кабину и все места, где теоретически мог прятаться человек. Стволом отвела в сторону приоткрытую дверцу.

Ё-моё, грязища-то какая!

Кажется, никого, только под задними колёсами не к месту торчит длинное суковатое полено. Или, такая большая штука уже должна называться "бревно"?

Ухватившись за сучья, тяну дерево на себя. Од-днако! Сюда бы Снэб с её мускулатурой...

Винтовку приходится поставить к колесу.

-Э-эхх! Ы-ыщоо!!

Дубина всё-таки подалась.

Подхватив оружие, лезу в кабину. Приборная панель настолько заросла всяким дерьмом, что кажется здесь совершенно лишней. Ага, вот эта кнопка почище других, значит, пускач...

У-у-иииии — т-тах! Тах! Дд-р-ррр!!

Ветхая кабина вся затряслась от вибрации проснувшегося с астматическим кашлем мотора.

-Внимание! — слышу в правом ухе. -Пять... нет, семь человек бегут к нам из деревни. С оружием! Огня не открывать!

Отзываюсь:

-Третий — поняла.

-Второй — поняла, — это уже Снэб.

-Второй, прикажи им остановиться!...

В это время я сражаюсь с рычагом невообразимо раздолбанной коробки.

-Стоя-ать, пидаррасы!!! — жестяным голосом громыхает динамик с броневика.

Не имея времени наблюдать за происходящим, топчу левую педаль, и, воткнув, наконец, передачу, осторожно жму на газ.

Двухэтажный железный сарай вздрагивает.

Добавим мощи...

Скрипит, весь трясётся, и — сдвигается с места!

-Третий, деревня лежит, всё в порядке, работай пока спокойно!

-Принято...

Ревя, словно карьерный самосвал, комбайн преодолевает обочину и сползает вниз.

Треск. Скрип. Лязг. Странно, что работают тормоза...

Остановившись, ссыпаюсь по лесенке на травку. Обе машины уже рядом, вскакиваю через задний борт, кладу винтовку и берусь за пулемёт.

-Держи те дома на пригорке!

Тормозим возле нескольких фигур, распростёршихся поперёк дороги. Один точно мёртв, рядом в пыли валяются ружья. Подбегает Гело, быстро подхватывает всё стреляющее и бросает к нам в кузов. Я снова берусь за винтовку и разворачиваюсь, держа на прицеле группу аграрных бандитов.

Старлей командует:

-Ты, с патронташем! Встать! Расстёгивай ремень, патроны под ноги! Назад, ложись!

Патронташ также отправляется в "антер".

-Не оставляйте нас безоружными! Мы должны чем-то защищать свои семьи! — давит на жалость кто-то из селян.

Гело милостиво соглашается:

-На той стороне деревни что-нибудь оставим... Погнали!!

Я перебираю трофеи, вслух сообщая Снэб, что именно держу в руках.

-Нарезной карабин, в обойме пять патронов... Двустволки, четыре штуки. Одна не заряжена. Полуавтомат гладкоствольный, новый почти. Полный магазин патронов, десять штук. В патронташе тот же калибр...

Три десятка картечных патронов в пластмассовых гильзах вполне подходили к "машинке".

-Я бы взяла десятизарядку — остальное об столб... — сообщила подруга.

-Но мы же обещали...

Скуластая брюнетка в зеркале заднего вида скривилась, дёрнув плечом:

-Ну, так по крайней мере, всё разрядить и патроны в песок!

Притормозив на секунду у последнего забора, мы выставляем четыре ружья и карабин, рассыпав по дороге не подходящие к полуавтомату патроны.

Проскочив по хорошей дороге с километр до околицы следующей деревни, объехали её по полям и снова затряслись по просёлку. Страдая от духоты и прыгающего на мне бронежилета, я решилась-таки претворить в жизнь давно задуманное: оклеила кусками пластыря соски. Теперь можно было надеть жилет на голое тело...

-Не пора поменяться местами? — по радио интересуется сзади Гело.

-Чего, пыль глотать устал? — хмыкает в микрофон Снэб. -Ладно, торможу...

Встав в тени небольшой рощицы, мы выходим проветриться. Действительно, впереди железная дорога и параллельное ей шоссе, лучше подстраховаться, имея за пулемётом наиболее опытного стрелка. Я возвратилась в "тинарри", а Гело повёл броневик.

Присмотрев по карте ровный участок пути, без насыпей и выемок, мы перебрались через рельсы и увидели шоссейную дорогу, пустынную в обе стороны. Преодолев и её, ушли в пыльную паутину просёлков. Из-под колёс "антера" повалили такие ужасные клубы, что я предупредила Гело о намерении сократить дистанцию и "висеть" у него на правом заднем крыле. Иначе просто ничего не было бы видно.

Полчаса проехав по грунтовкам разной степени паршивости, в половине пятого выбрались на дорогу с покрытием. Четыре километра — всё, что мы могли себе позволить, но зато промчали их за каких-нибудь пару минут.

-Могу ли предложить дамам второй завтрак? — голосом Гело учтиво осведомился наушник.

-Как не фиг делать, — сумрачно откликнулась я.

Не знаю, как дама-пулемётчица, а я чувствовала себя в такой степени обожравшейся пылью, что не удивилась бы, начни она в концентрированном виде выделяться с противоположной стороны моего организма. Безумно хотелось вымыться и хоть чего-нибудь попить.

Стоя возле "антера" на пригорке, поглядывала вокруг, пока в реке плескались Гело и Снэб. Тщательно выполосканная одежда сохла на дверцах вездехода и весь мой гардероб состоял из камуфляжной шапочки да тёмных очков.

Если верить карте (а морпех утверждал, что она из самых новейших), до ближайшего людского поселения километров шесть. Та же самая река протекала через него, и логично было предположить, что из деревни вряд ли кто потащится сюда. Тем не менее, расслабляться не следовало, и пока мы с подругой сидели в воде, Гело держал палец на спусковом крючке, точно как я сейчас, а перед купанием вообще заколебал своим дозиметрическим контролем.

Парень болтал в речке ногами, сидя на деревянных мостках, несколько дальше по колено в воде разгуливала Снэб. Более глубокого места в данной водной артерии не обнаруживалось.

Невольно сравнивая их, я поражалась одинаковой ширине плеч и спин. Настолько, что сзади владельцев скульптурных торсов вообще можно было перепутать. О ногах подруги не стоило говорить — тут отдыхали все поэты с прозаиками вместе. Армия очевидно проигрывала полиции по всем статьям, как по эстетике, так и по силе: бёдра и икры Снэб смотрелись явно более накачанными.

Девушка лениво шлёпала по песчаному дну, издали бросая на меня долгие взгляды. Судя по окаменевшей спине Гело, он смотрел прямо перед собой, а конкретно, на Снэб. В сравнении с ней моя внешность проигрывала сто очков. Надеяться на что-то стоило лишь в двух случаях: если Гело не нравятся мускулистые амазонки, либо — если Снэб категорически отвергает мужчин. Ступор, в котором уже минут пять пребывал морячок, свидетельствовал о том, что первый вариант из списка можно вычёркивать...

Как будто уловив мои беспокойные мысли, подруга напоследок вылила на голову несколько пригоршней, выбралась из воды с ленивой грацией огромного хищника, и заспешила к вездеходу. Словно привязанный, Гело немедленно повернулся, неотрывно разглядывая её зад.

-Давай, я покараулю пока, а то любовничек совсем уж заждался, — губы подруги улыбались, но в щёлках глаз явственно тлели огоньки ревности. -Кстати, ты как вообще, чем предохраняешься?

Не совсем поняв смысл заданного вопроса, я тоже несколько напряглась, но ответила в том смысле, что "вэмээсом".

-Эт ладно... — уныло протянула Снэб, принимая у меня очки и винтовку. -А то, не дай Бог сейчас-то подзалететь.

Приподнявшись на пальцы, я виновато коснулась губами её дрогнувшего рта, сжала ладонью плечо, и задом наперёд двинулась к речке, пытаясь взглядом передать своё осознание необходимости предстоящего и всю глубину сожаления по этому поводу.

"Любовничек" действительно был во всеоружии. Даже будь на нём плавки, скрыть это навряд ли бы удалось. Сделав вид что ничего не заметила, я вошла в ледяную речушку и нагнулась, якобы для того, чтобы зачерпнуть воды. Глянув вверх, отметила, что подруга тактично скрылась за угловатой коробкой "антера"...

С Гело всё было как обычно, может быть, только незримое присутствие другой, более красивой женщины, сделало его чересчур возбудимым. Откровенно говоря, я рассчитывала на большее.

Но зато мы недолго испытывали терпение Снэб, и у меня не возникло ощущения, будто я ей по-настоящему изменила!

Вторую половину дня в основном провели спокойно.

Всего несколько раз случилось понервничать, преодолевая железную дорогу и мосты. Всякие прочие шоссейные дороги уже воспринимались несколько легче.

Примерно в семь часов въехали в большой двадцатипятикилометровый лес, и катили себе по просекам, лишь дважды столкнувшись с неприятной необходимостью преодолевать вброд небольшие речушки. Зато накупались вдоволь.

Вообще ехать в лесу мне до чрезвычайности понравилось: красота неописуемая, пышная зелень рядом с бортами... Ни грамма осточертевшей за утро пыли и полное отсутствие людей, от которых не приходится ждать ничего хорошего, особенно теперь. Вести машину, конечно, сложновато — то и дело на пути попадаются невыкорчеванные пни, но всё-таки один из нас почти полноценно отдыхал.

Под вечер приблизились к довольно крупному городку — карта сообщала, что в нём "от 100 до 500 тысяч жителей". За пять километров до этого Ровибо, по-прежнему следуя принципу избегать не только городишек, но даже и больших деревень, мы свернули на просёлки.

Раз приблизились к автостраде — в бинокль полюбовались на моторизованное стадо, передвигавшееся со скоростью престарелого пешехода.

Неровный квадрат леса, в который мы проникли после девяти часов, поменьше дневного: примерно десять на пятнадцать километров. Будь в нём хоть небольшая речушка, лес идеально подошёл бы в качестве места для ночёвки. Увы...

Забравшись на самую середину, остановились, когда без фар двигаться стало уже невозможно. Местами ополоснулись из пластиковых фляг набранной в последней реке водой, поужинали, и постановили в эту ночь спать не три, а четыре часа. Всё равно из-за караулов каждому выпадал отдых ровно на треть меньше.

-Как распределим дежурства? — оживился наш военный.

Снэб вопросительно глянула на меня.

-Я так же, как вчера...

Был резон выбирать это неудобное время посреди ночи.

-А ты ? — она обратилась к Гело.

-Да и я ничего бы не менял — для "жаворонка" пораньше встать не проблема.

Снэб принялась натираться душистым репеллентом, а мы разошлись по машинам. Против ожидания, "любовничек" не попытался затащить меня в свой "антер". Парень и во время ужина ежеминутно тёр ладонями заметно слипавшиеся глаза. Все мы чувствовали себя чертовски усталыми.

Устраиваясь в машине, я установила на полчаса раньше наручный будильник, легла — и ухнула в черноту...

Из ночного кошмара вырвала несильная, но настырная вибрация. Снились говорящие дикие звери, пристававшие ко мне сексуально.

Вот бы сейчас кофе...

Как ни старалась бесшумно выбраться из кабины, тотчас почувствовала приближавшуюся подругу:

-Рано ещё, спи, — шепнула она, ласково коснувшись спины рукой, отчего по всему телу сразу пошла крупная дрожь.

-Да не спится чего-то, — соврала я, прихватывая из кабины пластиковую бутылку с водой. -Идём, посидим лучше, давно я не бывала в ночном лесу... Как дежурство?

-Да, вроде, тихо пока.

-Ну да, какой идиот попрётся через весь лес в первом часу ночи...

Постепенно начала различать в непроглядном мраке отдельные тени. Здесь оказалось намного темнее, нежели на Алароне.

Моя левая ладонь робко легла на мускулистое предплечье Снэб.

Воцарилась долгая, мучительная тишина. Я физически ощутила, как опасно тонка натянутая между нами нить. И зашептала, склонившись к самому уху подруги:

-Пойми, я не могу его сейчас оттолкнуть... Пока не узнаем всё про убежище. Но прошу, и ты не отталкивай меня. Если только из-за него я не стала тебе противна... Поверь, мне нелегко самой...

Не произнося ни слова, Снэб шевельнулась, осторожно поставила к дереву винтовку, — и положила руку на плечо, прижала, притянула к себе...

Стена отчуждения рухнула, я залилась безмолвными слезами счастья.

-Прости меня, прости, прости, — я шептала эти слова, жадно целуя лицо подруги. -Я тебя люблю! — само вырвалось из вмиг похолодевших губ.

Замерев на какую-то долю секунды, она вдруг откликнулась такими жаркими ласками, что я окончательно потеряла голову.

Окончательно и навсегда...

Не отпуская рук, мы долго уговаривали друг друга идти спать, пока в одно из мгновений я не почувствовала, что Снэб заснула. Вслушиваясь в её ровное дыхание, я осторожно сняла с дерева ПНВ, и так просидела не меньше часа, держа на коленях голову подруги. Вглядываясь в зеленоватые ночные тени леса, всё это время испытывая небывалое счастье и покой...

Будто уловив мои тревожные мысли, она шевельнулась минут за двадцать до того момента, когда следовало будить старлея.

-Извини, я заснула... — удивлённо и растерянно пролепетала она. -Чёрт! Сколько времени! Мне надо идти, скоро проснётся Гело... — впервые назвала его по имени.

Вскочила... Потом внезапно опустилась на колени:

-Спасибо, что позвала меня с собой...

Никак не ожидав такого от немногословной суровой женщины, я едва не разрыдалась снова. Пробыв в оцепенении ещё несколько мгновений, наконец поднялась, привела в порядок одежду и отправилась будить лейтенанта.

Он встал бодрым и жизнерадостным, расправил плечи, недвусмысленно провёл пальцем по рубашке на моей груди. Светало, и я отстранённо подумала, что от ночных ласк на мне где-нибудь наверняка остались следы...

Находясь в руках мужчины, едва не плакала, чувствуя себя в буквальном смысле насилуемой по собственному желанию. В душе песней нежности звучали слова любимой, а тело в то же самое время зачем-то отдавало себя другому.

В эту счастливо-ужасную ночь поспать удалось ещё меньше, чем в предыдущую. Гело долго мучил меня, наверное, желая доставить наслаждение. Но после безумной ночи он с точно таким же успехом мог ожидать этого от надувной резиновой куклы.

-Милая, что с тобой? — переводя дыхание, он, наконец, решил прояснить ситуацию.

Обессиленно опустившись прямо в жёсткую траву, с трудом вымолвила:

-Извини, малыш, я чертовски устала...

"Боже, ты услышал мои молитвы, он, наконец, оставил меня в покое!"

-Потом ещё все эти убийства, жестокость, кровь... Я не хотела тебе говорить... Дело в том, что, выбираясь из города, мы стали невольными свидетелями чудовищной сцены...

Вздохнула, отвела в сторону глаза.

-Четверо бандитов напали на молодую семейную пару, мужчину сожгли заживо, а женщину... Ну, ты можешь себе представить... Так вот, потом, когда они уже ничего больше не могли, подонки привязали свою жертву к дереву... Истязали её, жгли, изрезали всё тело ножами, а в довершение...

Я сделала вид, будто пережитое потрясение до сих пор не даёт говорить спокойно:

-Эти звери... эти палачи... заживо посадили несчастную на кол!

Упав, я негромко разрыдалась. Не стоило беспокоить сон подруги...

-Прости меня, дорогой... Я сделаю всё, что ты хочешь, но сама пока не могу...

Мужская рука тронула за плечо:

-Конечно, Лари... я всё понимаю. Но главное, что эти подонки не заметили вас! — с горячностью выпалил Гело. -Главное, что вы не пострадали!

-Да, дорогой... ты, конечно, прав...

В памяти явственно всплыла расколовшаяся одноглазая башка застреленного брюнета. Мёртвые губы шевельнулись, складываясь в дьявольскую ухмылку...

Или он что-то хотел сказать?

За прошедший день на спидометры намоталось триста с небольшим километров, но при этом мы продвинулись к цели лишь на сто сорок. Наполовину опустели баки. Даже если судьбе и не придёт в голову придумать какую-нибудь особенную гадость, ехать ещё предстоит "два раза по столько".

Второй день пути начался с забот о кушанье для моторов. Как пригодился бы теперь вчерашний комбайн в виде "дойной коровы"! Однако "под заказ" никакой брошенной техники на пути не оставляли.

По сложившейся уже традиции, первую треть дня мы начинали в одном экипаже со Снэб. Я долго размышляла, не донеслось ли до её чутких ушей что-нибудь из моего "концерта", но ни по виду, ни по манерам подруги понять это было невозможно.

Преодолев полсотни километров, углубились в небольшой лес, вскоре выехали к обозначенному на карте довольно большому пансионату, надеясь разжиться топливом там.

Тщетно! Уже через двадцать минут наблюдения в бинокль, Снэб вернулась к машинам с нерадостными вестями: домики вокруг крохотного озерца, похоже, вовсю обживались беженцами из крупных городов. И хотя машин стояло тут и там великое множество, наше положение было пока не настолько тяжело, чтобы драться за несколько десятков литров солярки.

Объехав пансионат стороной, мы углубились на десяток километров в лес, и несмотря на озабоченную мину "штатного дозиметриста", не пожелали отказать себе в удовольствии искупаться. Мне не хотелось верить, что невинная с виду природа может уже нести зловещие следы надвигающегося конца. Не имея возможности выкупаться утром, мы находились в пути шестьдесят минут, и за это время успели достаточно "раскалиться". Речка хоть и была невелика, зато кристально чиста, вокруг царило совершенное безлюдье.

Гело не оставлял скверной манеры разглядывать Снэб, что навело на размышления об обратной стороне той золотой медали, которую я присудила сама себе, сыграв утром для морпеха свой любительский спектакль. Уверовав в "нервное потрясение", он вполне мог попробовать переключиться на мою подругу... Знаю я эту кобелиную породу!

В полпятого утра мы поняли, что вляпались в фантастически дерьмовую ситуацию... Неизбежность этого была очевидной даже при беглом взгляде на карту.

Весь квадрат вертикально пересекала река, здоровенная, змеящаяся по заболоченной пойме. Судя по вязким берегам и ширине, брод искать абсолютно бессмысленно. До ближайшего моста предстояло сделать здоровенный крюк, отклониться от пути на полтора десятка километров к югу.

Но самое неприятное заключалось не в этом. Изучая карту, мы долго плевались по поводу сего драгоценного местечка. Ловушка, казалось, устроена здесь самой природой: чёртова река разделялась, образуя два параллельных русла, извивавшихся на расстоянии четырёх километров друг от друга среди болот. Единственная дорога пересекала верхнюю треть расположенного в междуречье холма, на котором угнездилась деревня.

Нам предстояло подъехать к первому руслу с запада. Перед мостом, ещё на "материке", была обозначена вторая деревня. Совсем маленькая, но объехать тоже никак невозможно — последние дома вплотную к длиннющему мосту. На другом конце моста, что на острове, шоссе пятьсот метров шло по насыпи. Чуть к северу, рядом с дорогой — высотка — просто идеальное местечко для размещения огневой точки! Напротив, по другую сторону шоссе — деревня в три-четыре улицы, а дальше, на востоке острова — ещё одна трёхкилометровая насыпь с мостом через второе русло.

В общем, прямо какой-то долбаный укрепрайон длиной в шесть километров посреди топей, для преодоления которого недурно было бы разжиться танком.

По крайней мере, на всём остальном пути такой серьёзной подлянки карта не предсказывала.

Загнав обе машины в кусты, мы замаскировали их сучьями, ветками и всяким прочим валежником. Несмотря на близость к жилью, лес был сильно засорён буреломом. При такой жаре ещё что-нибудь таскать — ужасная работа!

Снэб и Гело отправились понаблюдать за "укреплённым районом", а меня оставили караулить технику.

Разогнув мокрую спину, оглянулась по сторонам. Тишь, в жарком небе ни облачка, удушливо пахнет травами и нагретой хвоей... Отыскав наиболее густую тень, я расстегнула жилет (Снэб ведь всё равно не было рядом), и принялась вяло обмахиваться тяжёлой полой. Басовито гудя, под самым носом пролетело крупное насекомое — я брезгливо отстранилась. Ужасно хотелось спать. Помотала головой, отгоняя дремоту. Залезть бы сейчас освежиться в какое-нибудь озерцо!

В ухе трижды пикнул сигнал, это означало "возвращаемся, всё в порядке".Трижды нажала в ответ кнопку тонального вызова, подтверждая приём. Неохотно застегнулась.

Минут через пять на поляну ввалились Гело и Снэб, оба потные, угрюмые. Судя по лицам, подтвердились худшие опасения, и вопросов можно было не задавать.

Оставив Снэб передохнуть от жары, парень вызвался сопровождать меня к наблюдательному пункту. Хождение пешком по раскалённому нокасом лесу при полном безветрии не относилось к разряду моих излюбленных удовольствий. За каких-нибудь тридцать минут лазания по кустам я взмокла насквозь, на голове и ушах ощущался солидный моток паутины, саднили обожжённые травой руки, а настроение упало до отметки "ниже среднего" даже без созерцания ожидавших нас баррикад.

Отыскав корявое дерево с толстым стволом и развесистой кроной, к которому удобно примыкали кусты, мы взобрались наверх. Отсюда даже без бинокля были отлично видны приземистые коробчонки убогих деревенских обиталищ, разбросанные посреди запущенных садов в полутора километрах к востоку. Захудалые, покосившиеся, с полусгнившими крышами и маленькими окошками. С пяток строений перед въездом на мост бесстыдно щеголяли голыми чёрными стропилами и вообще напоминали давно покинутые хлева или сараи. Справа и слева — пойма реки, заросшая жирной травой и камышом, густо зеленеющая, несмотря на иссушившую всё и вся жару.

Перед самым мостом и без того неширокую (полторы полосы в каждую сторону) дорогу перегородили несколько сельскохозяйственных машин неизвестного мне назначения, стоящие на безнадёжно спущенных колёсах. Приткнутые друг к другу, они оставляли свободным для проезда не более трёх метров шоссе в ширину. У въезда на мост это и без того узкое пространство окончательно перекрывал здоровенный гусеничный трактор. Людей вокруг заметно не было, но я отлично понимала, что это отнюдь не значило, будто их там в самом деле нет.

Поселение на острове выглядело значительно лучше прибрежного. Более всего на той стороне поражало обилие автомобилей. Разноцветные и разномастные малолитражки, дорогие спортивные модели и джипы, грузовики и даже автобусы. Какого рожна там только не было! Может, в этой деревне обосновалась большая группа бывших горожан? Точки тут и там двигавшихся между домами человеческих фигур свидетельствовали, что колония "островитян" довольно многочисленна.

Изображая на ветвях птичек в течение получаса, мы здорово измучились, зато стали свидетелями интереснейшего события: на одной из островных улиц показалась серая "рива", выкатила на шоссе, повернула налево и уверенно направилась к блокпосту. Гело немедленно отобрал бинокль, но я и без него смогла разглядеть, как трактор отполз на пару метров в сторону, чтобы пропустить небольшой кургузый автомобильчик. "Рива" резво побежала по шоссе и вскоре скрылась за деревьями, а лейтенант, вернув прибор наблюдения, предложил осмотреть высотку слева от дороги:

-Там наверняка засели их лучшие стрелки!

Но как ни напрягала я зрение, ничего увидеть не удалось. Как-никак, больше трёх километров...

Собравшись, долго судили и рядили.

Лучше всего, конечно, дождаться темноты, но такой роскоши нам не позволяли грозящие вот-вот выпасть на головы радиоактивные осадки. Прогнозов погоды теперь по радио никто не сообщал, так что ветер мог подняться в любой момент и принести с собой смертельно опасные облака.

Беспокоило полное отсутствие информации о высотке. Сколько засело там бандитов? Какие у них стволы, в достатке ли боеприпасы? Снэб хмурила густые брови, зло жуя толстую спичку. Выплюнув её далеко в сторону, посмотрела старлею в глаза:

-Надо брать высотку по-тихому.

Парень кивнул, почему-то посмотрев на часы.

Довольно долго они пререкались на тему "кто круче".

"Пойду я. Я мужчина!" — упрямо твердил морпех до тех пор, пока подруга не выяснила, чем конкретно занимался парень большую часть своего срока службы.

За эти пять минут я успела узнать массу интересного. Для начала остроглазая брюнетка без обиняков заявила, что для неё принадлежность части Гело к военной разведке — секрет Полишинеля. В ответ старлей выразил удивление степенью осведомлённости обычного полицейского сержанта. Тут-то и выяснилось, что до последнего времени Снэб служила в спецподразделении по борьбе с терроризмом.

Липовый морской пехотинец "сдулся", и неохотно сознавшись, что по роду службы в основном занимался кабинетной аналитической работой, расщедрился на необходимое оружие. Отправившись форсировать болота, сержант оставила в "тинарри" свою С-47, вооружившись компактным бесшумным автоматом, снайперской винтовкой и жуткого вида тесаком из шпионского арсенала.

Прошло не меньше часа, прежде чем радиостанция донесла до моих ушей условный сигнал "высота под контролем, всё в порядке". Каждую из этих ста с лишним минут я ужасно волновалась, в буквальном смысле не находя себе места, и оттого устроила обеим машинам качественный техосмотр. Они были уже сцеплены воедино — "тинарри" на буксире у броневика.

Вскочив в "антер", мы двинулись по лесной дороге. Появившись из зарослей, подминая кусты, пролетели короткую улочку между тремя домами. Обменялись со Снэб последними перед штурмом сигналами. Сейчас она должна отстреливать из снайперки каждого, кто появится у баррикады.

Опустив на ветровое стекло вездехода пуленепробиваемый щиток, я припала к перископу. Теперь видела лишь маленький кусочек шоссе впереди, и нервничала, чувствуя себя живой сардиной, заключённой в консервную банку...

"Бу-бу!" — веско произнёс над головой крупнокалиберный пулемёт. "Бу-бу-бу!... Бу-бу!"

-Газу!! — надрывался Гело, но шеститонная сцепка всё равно разгонялась с приёмистостью черепахи.

Зверски жахнуло два раза подряд — и баррикада из ржавого железа исчезла в слепящих вспышках! Запоздало открыв рот, я вспоминаю, что Снэб велела делать это перед выстрелами, чтобы уравновесить перепад давления.

Потом она рассказывала, что взрывы раскидали эти сеялки-веялки с одной стороны дороги, расширив проезд. Я ничего не видела. Просто было заграждение — и вдруг, вместо него — клубы огня и истошный радиовопль в менее оглохшее ухо:

-Вперёд!!!

Топча педаль, устремляюсь прямо в оранжевое беснующееся пламя. Дымовые шашки на передних дверцах "антера" извергают целые облака, творя плотную, непроницаемую для глаз завесу. Главную преграду, гусеничного монстра, бесполезно таранить и не сбросить с дороги никакими гранатами...

Ударяю по тормозам. В то же мгновение дым окутывает обе машины и последний остаток баррикады в виде чёртова трактора. Что ж, как говорится, "бегом, марш"...

Знала бы, что когда-нибудь пригодится, хоть раз попробовала б такое водить!

Пускач... Взрёвывает дизель. Сцепление. Передачу. Газ на себя. Фрикционы...

Трактор срывается с места, от резкого толчка я едва не улетаю с замасленного сиденья носом в стекло — он движется не вперёд, а назад!

Плевать. Лишь бы прочь с дороги.

Спрыгнув на ходу, только чудом не подворачиваю ногу, и бросаюсь назад, в облако бурого дыма, на ходу крича по радио парню, чтобы случайно не пристрелил.

Вылетаем из дымовой завесы. Мешками пыльного тряпья тут и там на дороге валяются трупы самозваных постовых...

Навстречу, прямо в лоб, мчит полоумный "росвелл"! Успеваю почему-то подумать: "откуда он в этой дыре?!", — и в то же время беспощадная очередь КТП в клочья разносит моторный отсек самоубийцы. Роскошная спортивная игрушка окутывается огнём, теряет управление — и с грохотом кувыркается под откос, в болото...

Туда ему, блин, и дорога.

Наш автопоезд, натужно ревя, набирает скорость, сзади слышатся беспорядочные хлопки... Ага, очнулись, суки деревенские.

Дорога впереди свободна. Подымаю с ветрового стекла щиток — иначе невозможно нормально вести.

-Третий, тормози, сажусь в "тинарри"! — слышу голос Снэб.

Увешанная оружием, она летит по крутому склону гигантскими шажищами.

-Второй, торможу, садись...

Только потому, что нас слышит Гело, я отвечаю столь лаконично.

-Через триста метров тягач с цистерной, останови возле кабины!

Снова ревёт семилитровый движок. Вот и магистральный грузовик с бочкой-полуприцепом.

В зеркале вижу выпрыгнувшую из джипа плечистую фигуру. Снэб исчезает между огромными колёсами трейлера.

Пять, десять, пятнадцать секунд. Позади снова гулко стучит крупнокалиберный...

Наконец со свистом турбонаддува просыпается рядом могучий дизель.

-Лари, вперёд, я за тобой! — часто дышит она в микрофон.

Мост через второе русло.

-Лари, стой!!

Гело покидает место пулемётчика, кричит на бегу:

-Расцепляй машины!

Ишь, раскомандовался, аналитик от слова "анал"...

Выхватив из бардачка рабочие рукавицы, мчусь разматывать трос. Прихрамывая, наскоро осматриваю "тинарри" — пробоин в кузове, вроде бы, не прибавилось... Только в левом переднем колесе дырка, да боковое стекло мне расколошматили, гады...

Топот ботинок. Подбегают компаньоны, от них на версту убойно разит бензином. Снэб прыгает в наш внедорожник, а я разгоняю облегчённо вздохнувший "антер".

После трёхминутной гонки взлетаем на подходящий холм. Отсюда мост с перегородившей его гигантской "бочкой" виден, как на ладони. Забравшись в кузов брошенного грузовика, наблюдаю в бинокль суетящиеся перед переправой фигурки. Застрявший автопоезд пересекает её по диагонали, от перил до перил, зависая колёсами над рекою. Открыты сливы, и высокооктановый бензин из цистерны хлещет наружу, образовав уже целое озеро, залившее мост.

Переводя взгляд чуть дальше, к столь "гостеприимной" деревне, вижу не меньше десятка беспорядочно сгрудившихся перед мостом легковушек. Людей с оружием, размахивающих руками. А от домов выруливают на шоссе всё новые и новые аборигены. Сколько же их здесь...

На противоположном конце острова, у первого моста, извергаются в горячее небо четыре... нет, пять рыжих дымных столбов, венчающих пылающие дома.

-Ну что, давай, — негромко произносит Снэб.

Только теперь замечаю, что вся её одежда покрыта в буквальном смысле слоем засохшей тины.

Не успеваю ничего понять, как содрогается планета, а по всему моему телу пробегает леденящая дрожь. Вместо моста — гигантский огненный шар. Двадцатитонная цистерна с грохочущим рёвом прямо на глазах разламывается на две половины. Из середины адского тайфуна взмывают бесформенные клочья изуродованного металла и чёрные вертящиеся бублики колёс. Охваченный пламенем тягач, отлетев на десяток метров от моста, валится в реку, подняв огромный фонтан перемешанной с горящим бензином воды. Задняя часть цистерны приводняется выше по течению. По обоим берегам дружно вспыхивает трава.

Неосторожно подъехавшие вплотную к бензиновой луже бандиты теперь разлетаются кто куда в своих кувыркающихся в пламени автомобилях. Быстро разрастаясь в размерах, новый рукотворный ад увенчивается огромной шапкой жирного чёрного дыма...

-Ну вот, — удовлетворённо лыбится Гело. -Сейчас у них появилась целая куча дел, более важных, чем погоня за нами.

Снэб согласно угукает, а я, ошеломлённая невиданным зрелищем, молчу, не в силах оторваться от созерцания.

-Эге-ей! — подруга легонько постукивает кулаком по деревянному борту моего укрытия. -Рада, конечно, что тебе нравится, но давай-ка лучше убираться отсюда подобру-поздорову, пока на дороге чисто.

Спустя полторы минуты мы съехали на просёлок и покатили прочь.

В вышине над охваченным пламенем островом, словно чёрные планеры, парили недвижные стервятники...

После поганой работёнки по замене колёс (у "антера" там тоже обнаружились дырки), за обедом, в покое и тиши, Снэб и Гело, уже отмывшиеся от бензина и грязи, рассказали, как всё происходило.

-Труднее всего было продираться через болото по пояс в де.ьме, — она вся передёрнулась.

Снэб подобралась к высотке с неожиданного направления, залегла, понаблюдала. Выждала, пока один из деревенских стрелков по нужде отлучился в кусты, и тихо прирезала его там, как свинью. Возвратившись к остальным, из бесшумки положила троих мужиков, не успевших даже очнуться от разморившей их на жарком нокасе дремоты.

Осмотрела трофейное оружие, оказавшееся пятизарядными нарезными охотничьими карабинами, даже без снайперских прицелов. Обнюхала бутылки с деревенским самогоном, помогшим ей без проблем справиться с бандитами. Оборудовала подходящую позицию — и подала сигнал.

Увидев приближающуюся к мосту сцепку из "антера" и "тинарри", начала торопливо валить любителей лёгкой добычи, на шум сбегающихся к блок-посту.

В то же время Гело поджёг из КТП несколько ближайших домов побогаче и выстрелами из гранатомёта "подвинул" баррикаду у моста.

Дальше Снэб спустилась на шоссе, угнала автоцистерну и развернула её на втором мосту. Вместе со старлеем они поставили мину с радиовзрывателем и открыли сливы.

Остальное я видела.

Так что же всё-таки случилось с людьми?! Сплошь мародёрство, грабёж, убийства. Война поразительно быстро сделала их такими, или просто растворился страх, заодно смыв с человекообразных тонкую плёнку цивилизованности? Страх перед полицейской дубинкой и небом в клеточку. Убери его — и общество вновь становится первобытным стадом зверья...

Бандиты, в которых за несколько часов превращались слишком многие, прежде законопослушные граждане, действовали одинаково — что в Улпади, что в деревенской глуши. Разница заключалась в том, что у большинства селян не было поблизости магазинов и складов, чтобы их с ликованием грабить. Оставалась единственная возможность — разбой на большой дороге. Деморализованные, испуганные беженцы ехали по шоссе — и пачками попадали в засады. Селяне без колебаний разделывались с каждым, кто пытался оказывать хоть какое-нибудь сопротивление. Участь покорных жертв могла быть плохой или очень плохой: в зависимости от настроения их либо убивали тоже, либо "отпускали" на все четыре стороны, предварительно отобрав машину или топливо, еду, все мало-мальски полезные вещи, а нередко — и понравившуюся одежду.

Жажда и голод должны были убить их быстрее радиации...

Пересекая шоссейные дороги, мы каждый раз видели валяющиеся в кюветах машины, множество трупов в облаках роящихся насекомых, всеобщую растерянность и неразбериху. Несчастные всех возрастов потерянно обретались у обочин, рядом с останками своих автомобилей. Иные машины выглядели вполне благополучно, но, по-видимому, лишились бензина. Владельцы обездвиженных авто сидели внутри, или прямо на траве, в какой-нибудь чахлой тени. Существа неопределённого пола, но, несомненно, преклонного возраста в оцепенении прислонялись спинами к стволам деревьев и казались мёртвыми. Возможно, такими они и были. Измождённые, оборванные женщины, часто вообще едва прикрытые разодранными клочьями одежды. Какие-то дети, заторможенно игравшие ещё на жаре... Мужчины с согбенными спинами и опущенными плечами, сжимавшие в руках кривые суковатые дубины и хорошо понимавшие, что подобное оружие может остановить лишь таких же несчастных, как они сами.

Бандиты не сочли необходимым прикончить их, не имея к своим жертвам и капли жалости. Теперь им было некуда идти и всё, на что они могли надеяться, была милосердная быстрая смерть. Провожая наши машины ненавидящими взглядами, обречённые потрясали кулаками и разражались проклятиями.

Однажды мы видели множество таких людей, сбившихся в толпу — медленно колышущаяся масса топталась на берегах обмелевшей речушки.

В другой раз пришлось встретить на глухом просёлке нескольких беженцев, впрягшихся в деревянную телегу — квадратный кузов из досок на старых автомобильных колёсах. Внутри, на охапках травы, скорчились трое притихших детей, рядом, ссутулившись и подталкивая неуклюжий экипаж рукой, брела женщина.

Ближе к вечеру мы услышали впереди, в отдалении, одиночные выстрелы. Потом длинную очередь из автомата, ещё, ещё!

Очередная банда на дороге, только с оружием военного образца? Или в засаду угодили сами военные? Но кто и зачем стал бы на них теперь нападать?

Почва под колёсами была сыроватой, торопиться не следовало, но мне отчего-то захотелось поспешить.

Через пару минут донёсся злобный лай собаки. За узкой полосой кустарника проглянуло светлое пятно. Притормозив, я выскочила из кабины "антера".

-Не высовывайся! — крикнул вслед Гело.

Нокас исходил жаром, воздух, насыщенный запахами леса, был ощутимо горяч.

Уже несколько часов я чувствовала знакомую тяжесть в молочных железах, предвещавшую наступление месячных. Ощущение не смертельное, но вдобавок к жаре, мягко говоря, не очень приятное... Путешествуя по кустам, я опять собрала на себя всю паутину и теперь отплёвывалась, снимала с лысины щекочущие волокна.

Глядя в просвет между ветвями, увидела в лежащей рядом низине участок шоссейной дороги, перегороженный рухнувшим (подпиленным?) деревом. Прямо напротив километрового столба три квадратных руанских джипа, один из них явно военной окраски, взяли в кольцо съехавший на обочину автобус-дачу. Залегшие под машинами люди щедро поливали стенки фургона из автоматов.

В траве громко стрекотали насекомые, не обращавшие ни малейшего внимания на отчаянную пальбу.

Беженцы защищались — на моих глазах из недр автобуса грянули несколько одиночных выстрелов — ветровое стекло камуфлированного внедорожника побелело сеткой мелких трещин. Загремела грязная матерщина, огонь из-под джипов усилился.

Донёсся женский крик, полный ярости и отчаяния. Из фургона снова ударил выстрел, опять залаяла собака. Похоже, животное тоже находилось внутри.

"Что хотят, то и творят, ублюдки!"

Рядом шевельнулся воздух. Снэб.

-Что делать будем? — одними губами спросила я, кивая на дорогу.

Напряжённые спины бандитов в военной форме так и напрашивались на наши пули. Вскинув С-47, я опустила предохранитель в положение "одиночный огонь". Подруга метнулась в кусты, крикнув по радио:

-Обожди, зайду с другой стороны!

Взяв на мушку подходящую зелёно-пятнистую куртку, я положила палец на спусковой крючок и принялась выравнивать дыхание.

-Лари, я беру парня в бронежилете!

Поскольку "мой" такового жилета не имел, плавно потянула спуск. Винтовка бахнула, ударив в плечо, а куртка распласталась поперёк дороги, потеряв автомат.

В грохоте перестрелки наши одиночные выстрелы сперва не привлекли внимания обнаглевших от безнаказанности бандитов. Трое в камуфляже уже лежали в пыли с подломившимися конечностями.

Военная форма, военное оружие, джип... Дезертиры?

Нападавших оставалось ещё очень много. Стараясь достать прятавшихся под машинами подонков, мы часто меняли позиции, что было весьма полезно — убравшись из-под развесистого куста, я заметила, как вдруг листья и ветки с него густо посыпались вниз. Похоже, кто-то снизу засёк меня и дал очередь.

На секунду из-за колеса высунулась часть чьего-то туловища, затянутого в чёрное — и тут же фигура неуклюже зарылась лицом вниз, дёрнулась, уронив лязгнувшее об асфальт ружьё. Гело, сначала разорявшийся по радио, что мы напрасно тратим патроны, вскоре сам появился рядом и завалил ещё одного. Спустя пару минут вместо дюжины бандитов боеспособными оставались только четверо, а трое из подстреленных были мои.

-Ур-роды, кто хочет жить — бросай оружие, встать, подняв руки!!

На мой взгляд, Снэб не так уж и нуждалась в звукоусилительной установке...

Стрельба прекратилась полностью, лишь в автобусе, продырявленном, словно сито, всё ещё надрывалась собака.

Из-за крайнего джипа жизнерадостно оранжевого цвета высунулся, приподнимаясь кверху, приклад охотничьего ружья:

-Не стреляйте, сдаюсь, — угрюмо произнёс кряжистый краснорожий мужик.

-Ствол на асфальт!! — напомнила Снэб.

Никто из нас не торопился показываться, для противника мы продолжали оставаться невидимыми.

-Гело, подгоняй броневик! У них дизеля, будет солярка, — по радио объясняла подруга.

В кустах захрустело.

Только теперь я увидела, как с противоположного склона на шоссе спускается Снэб, сжимая в правой руке неизменную винтовку. Когда она успела перебежать через дорогу?!

В отдалении взревел мотором "антер". Сминая кусты и молодые деревца, вездеход высунулся на склон, перевалил его, и медленно, на пониженной передаче, пополз вниз.

Тем временем и я выбралась из укрытия. Держа оружие наготове, приблизилась к месту очередной человеческой трагедии.

Собака в фургоне протяжно и тоскливо завыла.

Как будто по этому сигналу, на ноги вскочил невзрачный тип в грязно-белой шапчонке, замахал руками, срывающимся голосом выкрикивая что-то, понятное лишь ему одному.

Наверное, у меня начал вырабатываться условный рефлекс — только увидев вопящего идиота, даже не поняв, есть ли у него оружие, я дёрнула спуск. Слава Богу, что переводчик так и стоял на "одиночном", иначе магазин винтовки оказался бы пуст: от волнения у меня как будто свело палец, и я давила, давила на спусковой крючок!

Остроносая пуля ударила бандита в живот, всхрапнув, он растянулся под колёсами. Чуть в стороне рухнул на асфальт краснорожий и ещё один — выстрелы Снэб были мастерски точны, там уже никто не пошевелился.

Слева подруливал вездеход. Единственный остававшийся пока в живых ублюдок подавленно разглядывал крупнокалиберный пулемёт на крыше мощной машины.

Подобрав многозарядный гладкоствольный карабин, я повесила на плечо винтовку. Гело прав — следует экономить патроны. Оттянула затвор, блеснуло в патроннике донышко гильзы — и шагнула к своему последнему "крестнику". Мужичонка всё корчился, извиваясь в пыли, будто червяк. Выпученные глаза, слюни из хрипящего рта... Чтобы было наверняка, я протянула ствол, уперев дуло прямо в висок.

Бах-х!

Красный с золотистым пластмассовый цилиндрик выскочил из выбрасывателя, кувыркаясь, отлетел в сторону и цокая, бодро запрыгал по дороге. Серые мозги на сером асфальте смотрелись вовсе не впечатляюще. Только маслянисто блестящая лужа, поплывшая из-под расколовшейся, словно арбуз, головы, несколько оживляла сей скромный натюрморт.

Последний бандит, раздувая некрасиво вывороченные ноздри, затравленно глянул на меня, в зрачках плыл животный ужас...

-На асфальт, мордой вниз, руки-ноги в стороны! — уже командовала ему Снэб, грозно сдвигая брови.

Я неторопливо двигалась дальше. "А этот-то — дедуся вообще! Нашёл на свою задницу приключение..." Серые, узко посаженные глаза таращатся в небеса. Старая, порыжевшая от времени спортивная куртка, испачканные глиной штаны. Разглядывая кровавое пятно в правой части его груди, подумала, что и ему стоит загнать в башку свинцовую таблетку.

Верно! Когда здоровенная охотничья пуля размозжила голову старика, тело заметно дёрнулось.

Сзади треснул другой выстрел, завершив краткий допрос дезертира, проведённый Снэб.

Гело деланно ужаснулся, пародируя мою манеру изъясняться:

-Ну вы, это ваще, девчонки, в нату-уре!

В автобусе вновь раздалось рычание, потом громкий, остервенелый лай.

— Полиция! Не стрелять!! Эй, в фургоне, есть кто живой?! — крикнула подруга.

Ответом была тишина, даже собака заткнулась, прислушивалась, что ли? Сержант снова напрягла могучие голосовые связки. Ни звука.

-Может, одна собака и жива? — предположила я.

Обойдя чернеющий пустыми оконными проёмами автобус со стороны распахнутой дверцы водителя, приблизилась к неподвижно лежащему на руле мужчине. Лобовое стекло в кабине отсутствовало, как впрочем, и боковые... Только сверху висел порванный пулей резиновый уплотнитель. Ткнув водителя стволом в бок, я секунду помедлила, потом положила пальцы левой руки на волосатое запястье... Тело грузно склонилось влево, я испуганно отпрыгнула в сторону, от неожиданности едва не выстрелив в него. Под тяжестью собственного веса труп вывалился из кабины, рухнул на асфальт, прямо мне под ноги.

Бородач с остекленевшими глазами и навечно застывшим выражением досады на сильном, уверенном лице. Окровавленная белая майка в клочья изодрана на груди картечью.

Наш лейтенант сварливо бурчит снаружи, грохоча пустыми канистрами:

-Ну какого хера ты туда лезешь, жмуров что ли не насмотрелась? Он же весь как сито...

Собака внутри снова зарычала.

-Собака же уцелела... Не стреляйте, мы можем вам помочь! — погромче воскликнула я, поднимаясь в кабину.

Бурая лужа на сиденье водительского кресла. Спинка продырявлена по крайней мере, в четырёх местах, из обшивки торчат белые завитки синтетики.

Снэб бухает кулаком в стенку автобуса. В ответ — бешеный лай.

На полу блестят россыпи стекла. Из салона тянет порохом, после яркого нокаса там кажется темно, только в левой стенке светят белыми точками частые пробоины.

Осторожно подняв надетую на ствол шапочку на уровень окна из кабины в фургон, покачиваю туда-сюда винтовку.

-Р-рррр!! — надрывается внутри бедное животное.

-Гранату что ль туда кинуть? — нарочито громко заявляет с другой стороны автобуса Снэб.

-Да собаку жалко, — после долгой паузы заканчивает фразу.

Пока я копаюсь в кабине, подруга поднимается в жилой отсек. Спрыгиваю вниз, огибаю изрешеченный борт осевшей на пробитых колёсах громоздкой машины и сцеживающего драгоценную солярку Гело.

Тяну на себя правую заднюю дверцу — почти на самом пороге лицом в пол уткнулась соломенная блондинка в шортах, с короткой стрижкой "ежом". Крепенькая, небольшого роста, она застыла, выставив перед собой карабин.

Вглядываюсь внутрь. Пол сплошь усеян битой посудой, обломками мебели, какими-то банками, продуктами, рассыпавшимися из сорванных со стенок шкафчиков.

И десятками стреляных гильз.

Прыгает, рвётся на привязи в углу здоровенная чепрачная овчарка. Жужжит за тонкой стенкой насос, булькает, пополняя столитровый бак "антера", солярка.

Наступив ногой на ствол карабина и ухватив загорелое плечо, Снэб переворачивает на спину блондинку. Я прикрываю подругу, держа под прицелом полутёмный салон. Животное беснуется и неистовствует — жаль, если оно сорвётся с привязи, придётся стрелять...

Вся левая сторона лица израненной женщины окровавлена, простреленное плечо в потёках крови наскоро замотано набухшей тёмным, насквозь пропитавшейся тряпкой. Два отверстия в смуглой, ничем не прикрытой груди — одно на уровне соска, другое чуть ниже. Оба судорожно выплёскивают красное, заливая металлический пол.

Приподняв веки, умирающая смотрит на Снэб, вздрагивают посеревшие губы:

-...М-мою... дочь...

В горле молодой женщины булькает, изо рта появляются розовые пузыри, тело содрогается — и каменеет.

-Красивая была... — сокрушённо шмыгает подруга, качая головой.

И бережно прикрывает блондинке глаза.

Почувствовавшая близкую смерть, собака задрала кверху морду и снова душераздирающе взвыла.

На полу рядом с животным слабо шевелится яркая картонная коробка. Стон, всхлип.

Тяжёлым ботинком расшвыривая мусор, Снэб делает шаг — овчарка молча кидается навстречу — и падает, как подкошенная, остановленная крепким поводком. Рявкает, захлёбывается лаем. Сторонясь клыков, сержант наклоняется, что-то тянет на себя, подальше от исходящей бессильной злобой собаки.

Детская нога... Хрупкая маленькая фигурка в таких же светлых шортах. Белокожая, с копной рыжих волос, наверное, лет десяти. Приходя в сознание, девочка садится, таращась на Снэб.

-Вы кто?

И тут, замечая безжизненное тело матери, распростёртое в зловеще огромной кровавой луже, кричит, сдавленно и страшно. Вопль сменяется оглушительным визгом, потом переходит в истерические рыдания.

-Ма-алчать!!! — рявкает Снэб.

Рыжая словно поперхнувшись, застывает, остановив на рослой, атлетически сложенной девушке испуганный, но ставший осознанным взгляд. Пальцы судорожно цепляются за металлическую стойку — один из немногих предметов, оставшихся в разбитом фургоне неповреждённым.

-Только попробуй у меня ещё раз завизжать... Останешься здесь. Одна, — угрожающим шёпотом обещает Снэб.

Поднявшись в фургон, приглаживаю свалявшиеся волосы ребёнка, чувствуя, как сильно бьёт её нервная дрожь.

Сержант тем временем осматривает уцелевшее имущество, собирает в пакет попадающиеся иногда годные патроны. Толстые рифлёные подошвы её ботинок с хрустом давят цветное крошево осколков.

-Тебя как зовут? — спрашиваю у девочки, просто чтобы о чём-нибудь заговорить.

-С-сианка.

Голос дрожит, дыхание прерывисто. Оставляя грязные дорожки на пыльном веснушчатом лице, по щекам часто сбегают слёзы, капают с дрожащего подбородка.

-А его... Или её? — указываю на всё ещё рычащую собаку.

Животное трясёт не меньше, чем единственную оставшуюся в живых хозяйку, чёрная шерсть на загривке не опускается. Задрав верхнюю губу, оно непрерывно демонстрирует крупные белые клыки. Глаза также не выражают ничего хорошего.

-Её, — откликается ребёнок. -Это Тара...

Услышав собственное имя, зверюга сглотнула, и впервые за всё время, когда я её видела, прикрыла пасть. Судорожно зевнула, глаза стали чуточку более осмысленными.

-Ну что, Тара, погибших мы не вернём, нужно жить дальше...

Обращаясь к собаке, я говорила с девочкой, она это хорошо поняла, отозвавшись приглушенным всхлипом.

Собака садится, поводок провисает, касаясь пола.

-Успокой её, девочка, — я мягко толкаю Сианку к овчарке.

Опустившись на колени, рыжая обнимает животное, гладя его по спине. В ответ Тара лижет хозяйке ухо, по-человечески печально вздыхая.

-Лари, давай кончай там валандаться! Подгоняй свою тачку, я уже под завязку залился, — торопит снаружи Гело.

-Идём, — кладу руку на плечо ребёнка.

Снизу вверх она бросает на меня нерешительный взгляд. На неподвижном лице выделяются покрасневшие от слёз глаза, стоячие, словно у кошки. Кивнув, девочка отвязывает поводок. Узел, намертво затянутый бешено рвавшейся всё это время крупной зверюгой, не поддаётся... Взглядом прошу помочь Снэб. При приближении подруги Тара мгновенно вскакивает, ощетинивается, отзываясь утробным рычанием.

-Фу, Тара, сидеть. Свои, — неожиданно сильным голосом командует рыжая, и собака усаживается снова, высунув длинный язык и часто дыша.

Покинув фургон, мы сходим на обочину, чтобы девочка лишний раз не видела многочисленных трупов. Взобрались на откос, пролезаем через кусты. "Тинарри" мигает габаритами в ответ на сигнал брелка.

-Покажи ей место — там, наверху, на полке. И обе садитесь в кабину...

Крупная собака вскакивает внутрь, следом хлопает дверцей девчонка. Повернув ключ, осторожно сползаю с крутого откоса. Завывая на пониженной передаче, внедорожник быстро выбирается на усеянное телами шоссе. Замечаю, как лицо Сианки искажает ужас, и она торопливо зажмуривается.

Подрулив к ближайшему джипу, достаю шланг, прилаживаю насос. Сколько у него там? О-о! Почти полный. Врубаю свой насос — топливный бак "тинарри" начинает жадно глотать литры.

Гело, бродя по дороге, собирает патроны, Снэб, зорко посматривая вокруг, заполняет последние канистры из "антера", а я исследую салон военного джипа.

Прежде, чем тронуться в путь, парень выдал рыжей транквилизатор. Вопросительно скосив на меня голубой глаз, девочка дождалась утвердительного кивка, и только после этого положила капсулу в рот.

Объезжаем перегородивший шоссе двадцатиметровый древесный ствол, и возвращаемся на милые сердцу лесные дороги. Вскоре Сианка начинает клевать носом. Пришлось остановиться, чтобы собаку сверху переместить на сиденье, а девочку положить на полку для сна. Спя сидя, она бы рисковала травмировать себе шейные позвонки. Против моего ожидания, овчарка ничуть не сопротивлялась, и как-то даже умудрилась уместиться на полу перед правым сиденьем.

Последующие два часа Сианка беспробудно дрыхла, поджав к животу острые колени и невзирая на то, что машины всё это время переваливались по бездорожью. Только изредка постанывала. Сон — спасение от кошмаров и мерзости реальной жизни — был необходим ей сейчас как никогда.

Собака, тоже явно непривычная к колдобинам лесных просек, первое время недовольно ворчала, но, в конце концов, угомонилась тоже.

Нокас склонился за деревья, второй многотрудный день пути, приближался к концу, я уже тыкалась носом в руль, готова была остановиться в любом месте и тут же заснуть.

Мы преодолевали последний густонаселённый участок перед обширным заповедником, в центре которого находилась цель всего путешествия. Здесь достаточно больших лесов не было, поэтому, обогнув две деревни, решили удалиться на пару километров к северу. Схожий по размерам участок леса к востоку оказался несколько больше, но находился он в окружении целых восьми деревень. Северный же, размером четыре на четыре километра, с одной стороны отгораживала от людских поселений большая река, а с запада и юга — ирригационные каналы на каких-то полях.

Остановившись там, где появление людей казалось наименее вероятным, мы выбрались из раскалённых кабин. Стоило лишь приоткрыть дверцу, как Тара чёрной тенью выметнулась наружу и мигом скрылась в кустах. Из-за шторки высунулась заспанная веснушчатая мордочка:

-Мне тоже надо в туалет.

-Далеко не уходи. Да, и потом — поищите какой-нибудь ручей...

Снэб добавила:

-Только не кричи, ради Бога — поблизости могут быть люди.

Девочка вслед за собакой нырнула в кусты. Гело проводил обеих осуждающим взглядом.

Темнело. За два дня и "антер" и "тинарри" приобрели цвет того комбайна, что перегораживал вчера дорогу на деревенском мосту, и на своей коже я ощущала примерно такой же слой грязи.

Из зарослей высунулась умная морда овчарки. Мокрые лапы и живот свидетельствовали об обнаружении спасительного источника.

-В той стороне ключ, — указала рукой возвратившаяся следом Сианка. -Минуты три идти.

Она уже умылась и, похоже, прополоскала волосы. Влажные пряди утратили пышность, зато, возможно, стали почище.

Оставив девочку на попечение Гело, не пришедшего от этого в восторг, мы рванулись купаться и вскоре уже поливали друг друга ледяной родниковой водой.

Сидя за ужином, мы почти физически ощущали изучающие взгляды двух пар глаз — рыжей девчонки и её собаки. Оба существа ели молча, жадно, прислушивались к звучащим репликам, интонациям голосов, исподлобья наблюдали за нашими движениями и время от времени вскидывали головы, чтобы осмотреться — нет ли какой опасности вокруг? Закончив трапезу, овчарка сунулась девочке носом в ухо, как будто что-то сказала по секрету.

Узнали и мы кое-что о новой попутчице. Им удалось забраться так далеко только благодаря тому, что автобус-дача пристроился в хвост небольшой воинской колонне. Но всё хорошее кончается вскоре. Из-за какой-то неисправности они застряли на целый час и лишились своих покровителей...

Проснувшись, я выбралась из кабины джипа. Рыжая девочка ещё мирно посапывала, её собака лазила где-то снаружи, наверное, около часового.

Что это за странный шум сверху? Подняв заспанные глаза, я увидела шевелящиеся в лучах утреннего нокаса листья и тонкие ветви деревьев.

Ветер! Поднялся ветер!!

Похолодев, я в ужасе пыталась соображать, откуда он дует, вынесен ли нам уже смертный приговор, или всё ещё продляется отсрочка...

-Не волнуйся, — прошелестело над самым ухом. -Он с юго-востока, мы можем успеть...

Заключив любимую в объятия, я нежно поцеловала её. Несколько десятков секунд мы стояли, не шевелясь, чувствуя сладостную истому. С появлением девочки и собаки стало ещё сложнее уединиться... Сжимая ладонями сильные плечи, я наслаждалась красотой подруги.

Несмотря на угрожающе изменившуюся погоду, мы решили придерживаться прежней тактики — именно благодаря ей удалось всё же преодолеть большую часть пути.

По просеке добрались до лесной дороги, вброд пересекли небольшую реку...

Наверху по-прежнему висел раскалённый купол неба, только теперь его украшали перистые облака. Стало чуточку прохладней, лучи светила уже не так сжигали планету.

И всё как вчера, как позавчера.

За одним лишь радостным исключением — людей стало попадаться меньше и меньше. Только раз около полудня заметили небольшую группу.

Реакция их была отменной. Сверкнули вспышки — стреляли от живота, почти не целясь. На ветровом стекле лязгнул бронещиток, Снэб рванула вправо, прямо на них. Видимо, не ожидавшие такой прыти, неизвестные плюхнулись в траву, огрызаясь огнём. Донеслись злобные крики.

-Гранатами!

Вытащив винтовку, я разрядила в залёгших подствольный гранатомёт. Истошно заорали. В стороны разлетались комья глины, ветки, что-то ещё... Поднялось и повисло в душном воздухе облако красновато-бурой пыли. Сзади выстрелил Гело, его граната подняла в борозде новый клуб пыли и всякого прочего дерьма.

Чуть повернув влево, наш броневик резко затормозил. Из трофейного карабина поливая ошеломлённых бандитов картечью, я увидела длиннющий язык пламени, вырвавшийся из правого переднего окошка. Прицел Снэб был как всегда точен — мгновенно запылали сухие стебли и колосья злаков, вспыхнули облитые горючим залегшие люди. Казалось, воспламенилась даже сама почва! Раздался звериный рёв, на ноги вскочили две охваченные пламенем фигуры, бестолково пробежали несколько шагов, столкнулись, упали, катаясь по несжатому полю. Один за другим вспыхивали факелами новые и новые метры иссушенных нокасом растений, быстро образовав настоящую стену гудящего, словно в печи, огня. Падали обуглившиеся колосья, доносились знакомые уже вопли поджаривающихся заживо...

Забираясь всё дальше в глушь, мы пересекли границу заповедника. Лес казался глухим и нехоженым. Свежих следов пребывания человека не было — ни тех, что в буквальном смысле оставляют на почве ноги, ни других — типа кострищ, мусора или свежесломанных веток. Узкие и заросшие просеки изобиловали совершенно непреодолимыми для наших колёсных машин участками, заваленными буреломом. На полсотни километров отсюда — никакого жилья, и мы рискнули двинуться по дороге. Разбитая колея постепенно сужалась, временами становясь просто лесной тропой. Воспользовавшись деревянным мостом через реку, мы щедро полили его из огнемёта. Двинулись дальше, только когда настил превратился в пепел, и хорошо разгорелись брёвна. Аналогичным образом поступив со следующей переправой, мы почувствовали себя в какой-то мере ограждёнными от надвигавшейся из городов моторизованной орды человекообразных хищников.

К подступам базы подобрались утром. Не раз бывавший тут Гело теперь принял командование на себя. Развернув план базы на капоте "антера", указал входы:

-Здесь, здесь и здесь, — водил он пальцем по ламинированной бумаге. -Эти два — узкие колодцы, а этот — ворота, куда может спокойно въехать грузовик. Расстояние между входами около пятисот метров.

Тщательно замаскировав машины, оставив там Сианку с собакой и резервной радиостанцией, мы разошлись по наблюдательным пунктам, приготовившись к длительному ожиданию. Старлей взял на себя наиболее опасные "главные ворота". Пользоваться связью стало рискованно, потому мы лишь внимательно прослушивали все диапазоны, а "щёлкать" договорились лишь в самых крайних случаях.

Куст, маскировавший мой колодец, не шевелился, но я старательно обозревала подступы, не забывая вслушиваться в шорохи эфира. Дремучий вековой лес был неописуемо красив, и, если б не облака, наводившие на мысли о радиации, я могла бы получать удовольствие от созерцания девственной природы.

Разведчик вернулся довольно быстро — по крайней мере, заснуть я ещё не успела. Громом среди ясного неба прозвучала весть, что нас кто-то опередил. База снаружи недоступна, оставленная Гело секретка свидетельствует о том, что внутрь прошли люди.

О том, чтобы проникнуть туда помимо желания обитателей спецсооружения, нечего было и думать. Система супернадёжна — несколько уровней блокировки замков напрочь исключали возможность такого проникновения. Конечно, можно попробовать взорвать двери... Если хватит взрывчатки. Но мы точно так же были заинтересованы в сохранении герметичности сооружения, как и те, кто нас обошёл.

Гело выглядел, словно обгадившийся ребёнок. Кожа на высоких скулах Снэб заметно натянулась. Наверное, вскоре мы пошли бы на штурм. Если б...

-Тихо!! — выкрикнула сержант, задирая голову.

Разом замолчав, мы уловили приближавшийся с запада чуть слышный стрекот.

-Как откроют ворота, по одной гранате световыми, потом — валим всех! — старлей молча указал направление и махнул рукой.

Пару минут бега по лесу, и мы уже залегли вблизи небольшой поляны. Вертолёт неторопливо выплыл из-за холмов лишь спустя минуту. Небольшая военно-транспортная машина на пяток пассажиров с несущими винтами над кабиной и коротким двухкилевым хвостом. Рёв двигателей становился невыносимым.

-Первый, я орёл-пять, на месте. Приём.

-Принято, — отозвался низкий баритон.

Совершенно случайно я наткнулась, наконец, на их диапазон!

Зависнув над поляной, пилот сделал полный круг. Верхушки громадных деревьев заметно сгибались от мощного потока воздуха, вниз летели целые охапки листвы и сухих ветвей. Невидимый стрелок, водя спаренными стволами тяжёлых пулемётов, пару раз нажал на гашетки, разнося в клочки ни в чём не повинную флору. Подняв тучу опавших листьев и пыли, грохочущая железная стрекоза плавно опустилась на поляну, едва не посрубав ветви кончиками винтов. Лишь только шасси коснулись травы, сверкнули стёкла на дверцах — в лес метнулись чёрные фигуры в бронежилетах. По обе стороны от поляны парни с винтовками наизготовку наскоро прочесали очередями кусты, ничуть не жалея патронов. Если б не упорство Гело, я пожалуй, залегла бы поближе и теперь вынуждена была бы обнаружить себя.

Свист турбин стихал, соосные винты вращались уже по инерции, окружавшие поляну деревья успокаивались, опуская ветки. В невинном на первый взгляд склоне небольшой горы медленно растворялись широченные ворота...

-"Чисто!" -"Чисто!" — перекликались горе-разведчики.

Выстрелы наших подствольников почти слились в один. Я зажмурилась и тоже потянула спуск. Почти беззвучный взрыв света ударил по глазам даже сквозь крепко сомкнутые веки! "Раз, два, три" — вскакиваю и бегу к вертолёту, высаживая магазин в катающиеся по примятой траве фигуры в чёрных комбинезонах. Кто-то вопит, грохают выстрелы. Не могу разглядеть лиц тех, в кого стреляю, да это и неважно...

-Орёл-пять, что происходит?! Отвечайте первому! — вопит в ухе испуганный баритон.

Из вертолёта выпадает ещё один убитый, Снэб и Гело волокут каких-то женщин, отвратительно визжат дети.

-Семья генерала! — выкрикивает старлей. -Только с ними мы попадём внутрь!

Тыкаю пальцем в его радиостанцию:

-Я нашла! Двадцать девятый канал — база!

Толкая перед собой ослеплённых тёток, выделывающих ногами замысловатые кренделя, подбегаем к открытому проёму ворот. В ярком свете прожекторов металлическая стена.

-Хакт! Твой выводок попадёт внутрь только вместе с нами, или мы будем резать их на куски перед камерой!

-Здесь не хватит места для восьми человек, — быстро откликаются наушники.

-Вы хотите сказать, что те солдаты были обречены?

Несколько секунд напряжённого молчания. Громадная плита наружных ворот медленно опускается под вой электромоторов, закрывая дневной свет.

Гело явно упустил инициативу. Видимо, понимая это лучше меня, Снэб за шиворот оторвала ближайшего ребёнка от материнской юбки.

-Или ты, пидор, сейчас откроешь эти сраные ворота, или твой ублюдок сдохнет!! Считаю до трёх.

Наш аналитик, кажется, из последних сил удерживает бешено вырывавшуюся толстуху. Обе женщины ещё ничего не видят после вспышек гранат, но одна из них — смазливенькая, в ажурном белом костюме и с умопомрачительной разноцветной шевелюрой, абсолютно спокойна, насколько это вообще возможно в подобной ситуации. Другая же — громко вопит, дёргая всеми конечностями сразу. Я обратила внимание, что старлей вместе с брыкающейся матроной незаметно смещается вперёд и влево, лапая правой ручонкой противогазную сумку, и вспомнила его рассказы о смертоносных сюрпризах засекреченного учебного центра.

-Раз! — Снэб поворачивает ребёнка к видеокамере.

-Два! — приставляет ствол пистолета к голове мальчишки. Или это девочка?

Душераздирающий крик мамаши обрывается — она оседает на пол, а Гело судорожно натягивает резиновую маску. Поняв, что ушлый шпион спрятался в мёртвой зоне камеры наблюдения, я последовала за ним, подбежав вплотную к внутренним воротам. Выхватываю противогаз, отчаянно машу им, привлекая внимание подруги.

Пух-х! Пухх-х! — возникают по всем четырём углам, растут белые газовые облака.

-Три!! — рявкает сержант, хладнокровно спуская курок.

Уже через окуляры маски я вижу, как подруга во мгновение ока оказывается рядом — и тоже украшает себя уродливой резиновой штуковиной. Хлопаю Снэб по окутанному белым дымом плечу: она права, генералу было необходимо продемонстрировать серьёзность наших намерений.

Туман вскоре рассеивается, оставив на бетоне четыре распростёртых тела. Одно из них, самое маленькое — практически без головы.

Парень вдруг тянет нас вниз, жестами показывая: "ложитесь". Положив винтовки, плюхаемся на пол. И вовремя. Под потолком тамбура жужжит моторчик, по-видимому, поворачивающий видеокамеру. Я застываю. Неспешно ползут секунды.

С той стороны бронеплиты доносится негромкий стук — и кто-то больно тычет кулаком в бок! Вскочив, готовлюсь встретить гостя. Или гостей?

Мы собрались внизу, присев на корточки возле самых ворот. Скрипнуло. Металлическая стена вздрагивает, еле заметно сдвигается вправо. Когда створка толщиною в метр отодвигается настолько, что образовывается щель, в неё уже смотрят три наши ствола.

Тах-тах-тах-тах!!!

Он успевает выстрелить только раз, и то — уже падая навзничь с отчаянным воплем. Пуля нашего противника бьёт в потолок и с воем рикошетит куда-то.

Сдираю с него противогаз — лысеющий шатен, на вид лет сорока. Что-то больно молод для генерала...

-Это не Зостер! — подтверждает Гело, оттаскивая раненого от задвигающейся обратно створки.

Подхватив винтовки, одновременно направляем стволы в обе стороны коридора.

Никого.

Под потолком тускло светят жёлтые лампы.

-Где прячется генерал? Сколько ещё с ним людей? — рычит старлей, прижимая широкое лезвие ножа к горлу своего коллеги.

-Хрен тебе... — ненавидящий стон в ответ.

Обе зелёные штанины лежащего быстро темнеют от крови. Бросив на Гело косой острый взгляд, Снэб делает широкий шаг в сторону. Тяжёлый ботинок сержанта с поразительной точностью накрывает промежность несговорчивого шатена и тот немедленно реагирует, яростно матерясь и отчаянно извиваясь.

-Где? Сколько? — лаконично осведомляется подруга, варьируя степень давления на гениталии пленного.

-В центре, с-сука!!! — дёргается он. -Больше никого нет!

Снэб переносит немалый вес своего тела на правую ногу:

-Ааа!!! — глаза лежащего закатываются, с громким стуком он бьётся затылком об пол и обмякает.

-Терпеть не могу это грязное слово, — зло ухмыляется подруга в ответ на недоуменный взгляд старлея.

На всякий случай полоснув лежащего по горлу от уха до уха, парень подбегает к силовому щитку. Пробуждаются мощные моторы, и газ начинает улетучиваться из тамбура через поднимающуюся наружную плиту.

-Сцепите их наручниками, — Гело кивает на несколько пар "браслетов", украшающих пояс парня с раздавленными яйцами. -Мне надо срочно кое-что сделать...

Топая, будто слон, разведчик скрывается в левом коридоре.

Прежде чем открывать дверь в тамбур, на всякий случай мы снова нацепили противогазы. Газ хоть и усыпляющий, но именно сейчас как-то не с руки почивать в объятиях Морфея. Я подтащила второго ребёнка к мамаше, цепляя его ногу к запястью толстухи. С другой стороны Снэб приволокла разноцветную леди, приковала её изящную лодыжку к правой грабке ужасной бабищи.

Только закончили возиться с бесчувственными телами и повернулись, чтобы выйти в коридор, как лампы под потолком и фонари в тамбуре разом погасли. Оказавшись в полной темноте, мы инстинктивно схватились друг за друга. Я попыталась что-то сказать, но в противогазе это оказалось невозможно.

Слушая мерное щёлканье клапанов и шум воздуха в масках, наощупь нашли коридор, и только теперь заметили слабое свечение, проникавшее в тамбур через открытые наружные ворота.

На нашей волне раздался голос Гело:

-Я отключил питание.

Спустя несколько минут молодец предупредил о своём приближении. В дальнем конце коридора возникло смутное мерцание, постепенно превратившееся в луч мощного фонаря.

-Ты оставил его без присмотра? — удивилась Снэб.

-Не совсем. Заклинил штурвал замка ломом — теперь Хакт как в мышеловке.

Парень протянул две длинные штуковины со странными креплениями, и сержант одним движением присобачила фонарь на ствольную коробку С-47. Потом помогла справиться с креплением мне.

Гело вернулся в тамбур, опасливо нюхая воздух. Воспользовавшись стремянкой, поднялся в углу к потолку, откуда-то извлёк небольшой пузатый газовый баллон.

-Наш друг вполне способен разнести на куски оборудование центра... Надо спешить!

В такт торопливым шагам лучи заплясали по стенам, казавшимся особенно мрачными во тьме. По пути старлей достал из какого-то шкафа квадратный футляр размером с автомобильный аккумулятор. Подбежав к одной из дверей, наш проводник раздвинул в стороны тонкие металлические створки, за которыми оказалась прорва всякого оборудования. Сорвав резиновый шланг с ящика, напомнившего мне воздушный кондиционер, присоединил его к газовому баллону через переносной компрессор, подвёл к маленькой машинке питание и открыл кран. Раздалось негромкое шипение.

Спустя минуту за дверью с заклиненным толстым стальным прутом запором послышались шорохи, скребущие звуки. Штурвал замка подёргался туда-сюда, но в конце концов обессиленно замер.

-Пять минут хватит? — глянула на циферблат Снэб.

-Думаю, вполне.

Лейтенант опустился на корточки, съехав спиной по металлической стенке.

Рядом виднелась крутая железная лестница, как будто на корабле. Посветив вверх, мне удалось увидеть скрывавшиеся в вертикальной шахте решётчатые ступени. Только теперь я ощутила запах пота, и показалось, что исходит он от единственного среди нас мужчины.

-А откуда на базе берётся вода? — поинтересовалась подруга.

-Здесь протекает река, стоят фильтры очистки... Кстати, свет тоже оттуда — турбины стоят на искусственном водопаде.

-Ага, то есть, если река иссякнет, всем можно вешаться, — она оглядела полутёмный коридор, как будто в поисках крюка, подходящего для такого веса.

-Нравится мне твой спецназовский оптимизм, — кисло скривился шпион, расстёгивая воротничок рубашки. -Кстати, а чего это тебя оттуда попёрли?

Мне показалось, что вонь стала ощутимо сильнее.

Почему-то захотелось прижаться к Снэб. Прямо сейчас, с вызовом, на глазах у Гело. Конечно, я этого не сделала...

-Ну, время действовать, — игнорируя бестактный вопрос, объявила подруга.

С кряхтением поднявшись, Гело завинтил баллон и отсоединил шланг, вернув его на прежнее место. Лязгнул огромный рубильник, и коридоры залил свет, показавшийся невыносимо ярким. Переключив что-то на корпусе белого аппарата, который тут же приглушенно загудел, лейтенант снова заметил время. Снэб внимательно следила за манипуляциями парня через его плечо. Мы приготовились к аудиенции у генерала.

Осторожно достав лом, лейтенант поглядел на часы. Я вскинула винтовку, увенчанную бесполезным теперь фонарём. Оружие выглядело, словно какой-то фантастический лучемёт из фильма о космических приключениях людей будущего.

А есть ли теперь оно у человечества, будущее?

На свежевыкрашенной серой двери белела несуразно длинная надпись: "Дежурный помощник начальника учебного центра", ещё какой-то треугольник и несколько непонятных цифр.

Взявшись за штурвал, парень с усилием провернул его несколько раз, отодвинул вправо два больших рычага — сверху и снизу. С чавкающим звуком открылась массивная бронированная дверь, лениво провернулась на маслянисто блеснувших петлях.

Небольшой коридорчик с низким, даже для меня, потолком. У самого входа ничком лежит человек в парадной генеральской форме.

Снэб хмыкнула, закатив к потолку глаза. Гело опрокинул на спину китель — квадратная щекастая морда, струйка слюны изо рта. Мужик более чем зрелый, этот уже больше походит на роль супруга толстомясой фурии. Заломив ему руки за спину, сержант ловко щёлкает наручниками и принимается выворачивать карманы.

В этом овальном помещении куда более яркие лампы. Перед подковообразным пультом три кресла разной величины — среднее с самой высокой спинкой. Вдоль противоположной стены десятка два одинаковых экранов. После возобновления подачи энергии на них мельтешат какие-то бессмысленные для меня цифры. В то же время экран на самом пульте, перед высоким креслом, светится одним-единственным красным словом "пароль", заканчивающимся мерцающим в прямоугольничке вопросительным знаком.

Отобранной у генерала пластиковой карточкой Гело провёл в считывающем устройстве, щёлкнул электромагнит. Откинув крышку с клавиатуры, настучал что-то непрерывно-длинное. В ответ раздался короткий противный писк, центральный экран показал: "Ошибка. Повторите ввод пароля".

-Живо тащите ребёнка! — вскинулся старлей, и Снэб мгновенно скрылась в коридоре.

Вдвоём подволокли безжизненную тушу генерала, с трудом вздёрнули её с ковра и водрузили в крайнее кресло. Теперь остальные мониторы, все до единого, тоже тревожно багровели вопрошающей надписью "пароль".

Подруга вскоре втолкнула в комнату полубесчувственного подростка. Похоже, ему на пару лет больше, чем нашей Сианке. Голова мальчика болталась из стороны в сторону, глаза были открыты, но всё ещё бессмысленны.

Гело не успел сказать ни единого слова, как сержант сунула генеральскому сынку нож за воротник рубашки, и располосовала на нём одежду до самых ягодиц. Аналитик лишь сокрушённо покачал головой. Как будто не собирался делать то же самое...

Сдёрнув с пискнувшего мальчонки лохмотья, брюнетка оскалилась, и одним пинком поставила его на колени, а охваченное "браслетом" левое запястье приковала к подлокотнику генеральского кресла.

-Как остальные? — лаконично поинтересовался экс-шпион.

-Да так же, как этот. Стонут, пердят, пускают слюни. Где у вас стимулятор? — она недовольно сощурилась. -Или мы собираемся ждать, пока они очухаются, до будущего года?

Что-то проворчав, аналитик склонился над выдвижным ящиком одного из столов, вслепую шаря внутри.

Вскоре мордастый дядя уже жевал губами и негромко мычал, его покрытый испариной лоб хмурился, складываясь в привычно недовольную гримасу.

Подруга с хрустом вонзила иглу в плечо лежащего на полу подростка, мальчик громко застонал.

Отец семейства вздрогнул, он явно хотел подняться, но браслеты не позволили подобного самовольства.

Гело шагнул к своему бывшему начальнику:

-Шевелиться не нужно, вполне достаточно всего лишь назвать вслух новый компьютерный пароль.

Веки генерала приподнялись, демонстрируя покрасневшие белки.

-Пар-роль, гнида!! Или я начну резать твоего щенка на части!!!

От рёва Снэб военачальник вздрогнул, широко распахнув глаза.

-С-смотри!! — она рванула кричащего мальчика за волосы. Раз, другой, третий хлестнула его по щекам. Голова безвольно моталась из стороны в сторону, сбежали по пухлым губам две большие алые капли.

Генерал выпучил бельма. Сержант ещё раз дёрнула за волосы вопящего в ужасе нагого подростка, выдрав из ухоженной шевелюры порядочный клок. Прикованная рука парнишки натянулась, отцу было хорошо видно, как стальной браслет врезался в тощее запястье, безжалостно сдирая кожу.

-А может, ты больше всего на свете ненавидишь собственных детей? Признайся!

Ответом была виртуозная матерщина — в этом деле папаша, несомненно, дока...

Мне на мгновение даже стало нехорошо, подумалось: "Что же это делаем?" Но спустя секунду я встряхнулась, придя в себя. Или мы, или они, третьего не дано. Это понимал любой, наверное, даже вот этот ребёнок.

Толстое лезвие боевого ножа опустилось на прижатый к подлокотнику мизинец. Мальчишка тонко, длинно закричал — и лишился чувств. Из крохотного обрубка струйкой брызнула кровь, угодив прямо на одутловатую щёку отца.

Хакт смолчал, лишь передёрнулся. Алые капли медленно сползали по его шершавой даже с виду, небритой коже.

-Итак, вам оказалось недостаточно бессмысленной смерти дочери, — задумчиво подытожила Снэб, окровавленным лезвием рисуя в воздухе замысловатые вензеля.

Ей пришла блажь пофилософствовать.

-Вы безразлично наблюдаете за тем, как укорачивают пальцы вашему сыну, — приблизившись вплотную, сержант тщательно вытерла нож о парадный мундир. -Зачем же тогда все эти хлопоты, к чему? К чему напряжённые нервы, мчащиеся вертолеты, гибнущие неизвестно за что верные вам люди?... Вы не могли бы удовлетворить всё-таки любопытство скромного сержанта, господин генерал?

Отёкшие красные глазки заморгали, чиновный негодяй побагровел, начав было надувать щёки, но вовремя вспомнил о своём нынешнем положении.

-Вы разочаровали меня, генерал, — вкрадчиво произнесла Снэб.

Раскосые глаза её превратились в щёлки, а крепкий тяжёлый кулак жестоко врезал отцу семейства по зубам. В глотке булькнуло, выдохнув, он сплюнул большой сгусток крови.

-Если вам безразличны даже страдания близких, вы мне отвратительны...

Нож взметнулся во второй раз.

Шеф военной разведки затрясся, но уже через секунду его красный толстый мизинец тихонько шлёпнулся на ковёр рядом с основанием кресла. Звук, вырвавшийся из лужёной глотки, весьма походил на рычание пса. В лёгких кончился воздух — и он обмяк, расползшись по креслу, словно гигантская медуза.

-Пароль, — тихо и коротко сказала Снэб, поигрывая желваками. -Или...

Она снова ухватила левую кисть генерала. В ту же секунду он выплюнул комбинацию букв, цифр и знаков препинания.

-Ещё раз, и помедленней!

Защёлкала клавиатура.

-А теперь, сволочь, моли Бога, чтобы твой бывший подчинённый случайно не ошибся, нажимая кнопки... — сержант прошипела это прямо в торчащее волосатое ухо. -Ангельское терпение не относится к числу моих достоинств, потому, если я снова увижу на экране то красное дерьмо...

-Ну, кажется, всё в порядке, — облегчённо вздохнул Гело.

Как мне показалось, всё это время бедняга страдал не меньше потевшего в кресле генерала. Или его сынка, сидевшего теперь голышом на полу, поджав ноги. Раскачиваясь, очнувшийся мальчонка, пялился в одну точку, при этом тихо поскуливая.

-Мне понадобится не менее получаса, чтобы закончить со всем этим, — аналитик виновато развёл руками. -Может, вы, девушки, разберётесь там с нашими друзьями?

Ага, понятно, наш чистоплюйчик продолжает заботиться о девственной белизне своих драгоценных перчаток.

-Сколько, говорите, людей могут выжить в бункере?

Генеральская морда вылупилась на меня, как на заговорившую статую такилской девы.

-Шестеро, — наконец буркнул он, будто делая величайшее одолжение.

-Итак, среди нас — лишний! Каково будет мнение старшего по званию? — Снэб откровенно издевалась.

Расшитый китель засопел в кресле:

-А что вы ожидаете от меня услышать? Оставьте снаружи эту шлюшку, я уверен, она найдёт способ хорошо устроиться даже во время ядерной зимы...

-Как я предполагаю, вы имеете в виду собственную жену, генерал? — полуутвердительно заметила подруга.

Сидящий возле кресла мальчик вскинул на отца испуганные глаза.

-Разумеется, я имею в виду сожительницу майора Окамы, — желчно проскрипел бывший шпионский руководитель.

Снэб вопросительно поглядела на демонстративно углубившегося в программные дебри лейтенанта, тот сухо ответил:

-Пилот вертолёта.

Похоже, разыгрывающийся спектакль всё меньше нравился нашему аналитику. Или он просто предпочитал ничего такого не видеть и избавляться от лишних людей чужими руками?

-Вот! — подруга театрально воздела указательный палец. -Перед нами редкостный, потрясающий экземпляр верного супруга! Господин генерал намерен коротать годы в обществе жены, гневно отвергнув предложение предпочесть уродливой толстухе молодую, и, не побоюсь этих слов, оч-чень симпатичную леди.

-Одновременно, — снова решаюсь подать голос я. -Генерал демонстрирует чудеса благодарности. Пилот отдал свою жизнь, спасая начальственных выбл.дков, и за это его женщина будет оставлена погибать в диком лесу!

-Увы, увы... — подмигнув мне, Снэб корчит скорбную гримасу. -Что ж, нам пора, генерал.

Она недвусмысленно указывает на дверь. Доставая своё седалище из глубокого кресла, шеф ундерианской военной разведки жалобно застонал.

Я повернулась к мальчишке:

-Эй, подъём!

Непонимающие глаза, полные одной лишь болью.

-Встать!!

Сержант для профилактики сковывает вместе неповреждённые руки отца и сына.

Завершая очередное путешествие по унылым коридорам, приближаемся к тамбуру — и слышим громкие голоса.

-Потаскуха, слезь с меня немедленно!! — это мощное контральто генеральши.

-Да заткнись ты, корова, — брезгливо отзывается собеседница.

Войдя в ярко освещённое пространство между внутренними и наружными воротами, мы оказываемся свидетелями живописнейшей сцены. Женщины остервенело возятся на полу, прикованные друг к другу таким образом, что, если б их поставили вертикально, бывшая любовница пилота очутилась бы сидящей на пышных плечах генеральши. Обе ноги молодой дамы примкнуты к мощным запястьям распростёршейся на пыльном бетоне дородной матроны. Жирные руки задраны кверху и беспомощно дёргаются, надёжно удерживаемые неожиданно сильными лодыжками леди. В своём изгвазданном белом костюмчике она восседает над головой брыкающейся толстухи, и, поскольку обе руки свободны, азартно хохоча, награждает противницу увесистыми оплеухами.

Несколько секунд Снэб внимательно наблюдает за кошачьей свалкой. Хищное скуластое лицо озаряется улыбкой. Укротительница слоних смеётся так заразительно, что уголки моего рта непроизвольно вздрагивают и тоже ползут кверху.

В это время очнувшийся генерал забавно тужится, тыча пальцем в направлении "битвы веков":

-Эт-та что же! Уберите эту грязную проб.ядь!! — и разражается потоком многоэтажной брани, что, впрочем, не производит на дерущихся никакого впечатления.

Сержант вразвалочку приближается к паре кетчисток, легонько хлопает по плечу обладательницу разноцветной причёски:

-Ну-ну, ладно уже, будет!

Молодая женщина поднимает лицо, медленно освобождающееся от гримасы ярости.

-Сама откроешь? — Снэб протягивает ключи от наручников.

-Да... — "радужная" девица скромно потупливает плутоватые глазки.

Чтобы освободиться, ей хватает, по-моему, и пяти секунд. Где это она так наловчилась управляться с "браслетами"?

-А кто снимет с меня эту гадость?! — капризно осведомляется поднимающаяся на тумбообразные конечности мадам, потрясая двумя парами наручников на обоих запястьях.

-Хрен в пальто, — парирует бойкая леди, швыряя ключи прямо в физиономию генеральши.

Толстая харя успела лишь нервно моргнуть, когда небольшая связка железок угодила прямо в красный мясистый нос. Взревев раненым кабаном, груда сала ринулась на обидчицу, воздев гору увенчанные "браслетами" ручищи.

-Торр-ро!! — артистично, с раскатистым "р" воскликнула хулиганка, сгибаясь в элегантном полупоклоне и изображая руками несуществующий алый плащ.

За какую-то долю секунды до того, как дебёлая мамаша приблизилась на опасное расстояние, ловкая соперница неуловимо быстро присела на левой ноге, крутнулась по часовой стрелке, пропустив мимо топающую бегемотиху. Я даже не смогла уловить, что именно она сделала, удар это был, или подножка, но генеральша, споткнувшись о невидимое препятствие, плашмя грянулась об пол.

Показалось, дрогнуло всё железобетонное сооружение, несомненно, способное выдержать и прямое попадание хорошей авиабомбы.

Верный муж рванул было на помощь поверженной супруге, но я вовремя огрела его по увечной руке:

-Увянь, папаша! Там и без тебя разберутся. На-ка вот, лучше, присядь, — ногой подпихнула нечто вроде тележки на колёсиках.

Изменившийся в лице военачальник готов был кинуться на меня, чтобы примерно наказать соплячку за столь вопиющее хамство, — но вовремя обнаружил глядящий ему точнёхонько в пузо воронёный ствол — и покорно уселся на скрипнувшую тележку.

Тем временем мадам, окончательно проигравшая своей нахальной сопернице, давилась горькими слезами. Результатом её потрясающего падения стали ободранные до мяса локти и колени, а также прикушенный язык. Последняя травма послужила причиной особенно бурной радости экс-подруги пилота.

-Ну что, пошутили — и хватит, — строго объявила Снэб.

В тамбуре мигом воцарилась мёртвая тишина. Один только голозадый генеральский сынок издавал нечленораздельные звуки, сжимая двумя пальцами культю, чтобы остановить кровь. Сидящий рядом отец не уделял особого внимания чаду — в первую очередь его заботила собственная окровавленная кисть.

-Вы, дамы, берите того жмура, — ствол С-47 указал на торчащие из коридора ботинки последнего помощника генерала, -И волоките наружу. На фиг он нам внутри, воздух портить...

-М-мм?! — нечленораздельно возмутилась неугомонная колода.

Бедняжку аж перекосило от глубины отрицательных эмоций:

-Мме неофхотима фежисиссфая фомохь! Шами хафкайфе шфои шруфы!!

-Боже! — виновница ухудшения мамашиной дикции воздела к потолку подведённые глазки. -Может, мне вовсе отрезать этой дуре язык?

Леди в грязно-белых брючках уже стояла возле выхода в коридор, всем своим видом демонстрируя готовность трудиться во имя общего блага не покладая рук. "Но что же я могу сделать одна?" — это было прямо-таки написано на виновато-симпатичной мордашке мошенницы.

Мельком глянув в мою сторону, Снэб шагнула к бесноватой толстухе:

-Ты, тупой кусок жира, ты вообще — кто?

Судя по тону, моя подруга начала терять терпение.

-Я шежа фежешава Зошшеф!

-Да? Жена генерала? Быть такого не может! — сержант недоверчиво усмехнулась.

Не глядя, вскинула в сторону руку, пистолет дважды сверкнул огнём. Ударил по ушам грохот, резко дохнуло порохом. Туша в кителе грохнулась на пол, выскочившая из-под толстого зада коляска опрокинулась, маленькие колёсики беспорядочно вращались в разные стороны. Подросток, прикованный к только что ставшему трупом отцу, истошно заверещал.

Я подвела итог:

-Вот, теперь она уже и вдова генерала...

-В самом деле, как быстро всё меняется в жизни! — сокрушённо закивала подруга.

Широко распахнув окровавленную пасть, мадам взвыла, словно гудок океанского парохода. Пистолет в руке Снэб немедленно повернулся в её сторону, уставившись дулом прямо в напудренный лоб. Овдовевшая генеральша мгновенно смолкла.

-Не люблю громких звуков, издаваемых безмозглым скотом, — процедила сквозь сжатые губы сержант.

Без слов она указала пальцем в сторону коридора, и присмиревшая метресса уныло поплелась в заданном направлении.

-Кстати, — повернулась к генеральским останкам Снэб. -Бесштанная команда тоже вполне способна трудиться.

Подруга двинулась к мальчишке. В его округлившихся глазах я прочла нечеловеческий ужас, бледное лицо перекосилось в жуткой гримасе, громко лязгали зубы. Спасаясь от неумолимо приближающегося ожившего кошмара, подросток попытался отползти, но был остановлен "браслетами", приковывавшими его к телу отца.

-Не трогайте ребёнка, — умоляюще пролепетала вдовушка.

-Иди работай! — цыкнула Снэб через плечо.

Сняв с детёныша наручник, кивнула брезгливо:

-Догоняй мамашу, глиста сушёная!

В коридоре обладательница красочной причёски держала за штанины труп лысого, а толстуха силилась оторвать от пола его верхнюю часть, испуганно косясь при этом на перерезанное горло.

-Берись за другую руку! — велела мальчонке сержант. — Теперь волоките его, да живо!!

Мама и сын поднатужились, труп уже было сдвинулся с места, но именно в этот момент голыш не то оступился, не то ненароком выпустил рукав — и сел с размаху на задницу, забавно вздёрнув кверху тощие длинные ноги с грязными пятками!

Леди прыснула, бросив стукнувшие об пол ноги мертвеца, — и громко расхохоталась.

-Бля! Успокойся ты наконец, работать же надо!! — Снэб с размаху въехала ей ладонью по аппетитной заднице, отчего девица пробежала несколько шагов вперёд, игриво прогнув поясницу и всё ещё хихикая.

-Всё-всё, молчу, как отмороженная рыба! — вытаращив в притворном испуге и без того большие глаза, она двумя хищными, наполовину обломанными ногтями стиснула свой выразительный рот.

Эта чертовка мне положительно нравилась! В таком аховом положении — и ни тени уныния.

Обшарив одежду майора и солдат, мы собрали валяющееся по всей поляне оружие, разрядили его, сложили вместе, а обоймы распихали по карманам собственных жилетов, чтобы не искушать новых компаньонок. Они вытащили к вертолёту сперва лысого, потом отца семейства. При этом тело генерала лишилось штанов (не может же ребёнок ходить голым!), оставшись в одном только кителе с десятками разноцветных орденских планок, большинство из которых обозначали юбилейные награды или знаки отличия за выслугу лет.

-Меня зовут Лула, — вполголоса пробормотала молодая дама, следя за тем, как я выворачиваю карманы убитых. -Если это, конечно, кому-нибудь интересно...

-Я Лари, — глядя в её выразительные карие глаза, улыбаюсь как можно дружелюбнее.

-Снэб, — представилась подруга, с деловым видом изучая какие-то документы.

Пока сержант обследовала место пилота, я заглянула в салон. Дорогой велюр, великолепная магнитола, бар, ломящийся от бутылок стоимостью в половину моей зарплаты каждая.

В общем, полный грёбаный комфорт.

-Ну ни фига ж себе! — услышала я.

-Что, ручка управления из золота с брюликами?

-Да почти что. Эта пташка даже автопилотом оборудована! А я уж чуть было мозги наизнанку не вывернула, соображая, как от неё избавиться...

Посреди салона — деревянный зелёный ящик, обитый металлом. Удобные ручки для переноски. Опломбирован, через всю крышку категорическая надпись "Не открывать!" Попробовала приподнять — килограммов под пятьдесят.

-Внутрь вертолёт не влезет, — продолжала подруга, -Оставлять здесь — каждому станет ясно, что прилетевшие на нём в воздухе не растворились...

Она открыла ящик с инструментами и загремела, что-то ища внутри.

-Снэб! Слышь, тут у меня хренота какая-то в сундуке!

Подруга с интересом сунулась в задний отсек, также оценила богатство бара, и принялась изучать непонятный ящик.

-Это точно оружие... Только я почему-то не знаю такого.

Похоже, она была обескуражена именно последним обстоятельством.

Вдвоём мы выволокли тяжесть наружу, сержант щёлкнула замками, чуть приподняла крышку и, засунув палец в образовавшуюся щель, сосредоточенно пошерудила там ...-Ну во-от, — морщинки между густых бровей разгладились, Снэб удовлетворённо хмыкнула. -Простейшая ловушка... Смотри: это вершки...

Я склонилась над подозрительным ящиком. Две крохотные дырочки в крышке и прячущаяся в них проволока — на вид ничего особенного. Щёлкнув пассатижами, сержант перекусила её, ещё раз пошарила в щели между ящиком и крышкой, и, наконец, распахнула.

-А вот и корешки! — сержант жестом фокусника выудила яйцеобразную гранату, ребристую, как шоколадка.

К кольцу чеки тянулась та самая проволока. Неосторожно открывающий ящик движением крышки должен был вытащить чеку — и через четыре секунды от него остался бы ошмёток мяса, исхлёстанный осколками.

Внутри, в упаковочной стружке покоилось нечто... Приклад и пистолетная рукоятка как у С-47, а вместо ствола — что-то совершенно невообразимое!

-Если верить совсекретным бумаженциям, перед нами "импульсный эмиттер", — провозгласила Снэб, размахивая книжкой-инструкцией. -Принципиально новое оружие, о нём я даже не слыхала! Ладно, разбираться будем внутри.

Подруга бросила документы поверх странной пушки, опустила крышку и защёлкнула замки.

В следующие несколько минут мы снимали и выволакивали из вертолёта всё мало-мальски ценное: коробки с патронами, инструменты, сумки с вещами, бутылки из бара и прочее, прочее, прочее...

-Теперь будем грузить жмуров. Ты! — Снэб указала на пыхтящую генеральшу. -Вместе с сыночком лезешь в вертолёт, мы подаём туши, вы оттаскиваете их внутрь кабины.

Закинув на борт шестое, самое лёгкое тело, мы с Лулой и глазом моргнуть не успели, как сержант прыгнула следом.

Два сухих отрывистых хлопка прозвучали один за другим. Ни стона, ни крика. Ещё выстрел...

Моя соседка на миг оцепенела, нервно хихикнула.

Потом продекламировала нараспев:

-Недолго мучилась старушка в высоковольтных проводах,

Её обугленная тушка лежит в ореховых кустах...

Снэб соскочила на траву, захлопнула широкую дверь пассажирского салона, сунула ствол в кобуру. Скуластое лицо сохраняло полнейшее бесстрастие.

-Лари, свяжись, пожалуйста, с рыжей, я буду у неё через минуту.

И обойдя вертолёт, скрылась в кабине пилота. Взвыли, засвистели турбины, дрогнули лопасти, нехотя сдвинулись с места, замахали, раскручиваясь в разные стороны, и вскоре превратились в два огромных сверкающих диска.

Проводив взглядами скрывшуюся за кронами ревущую машину, мы, не сговариваясь, с двух сторон одновременно уселись на ящик с эмиттером.

-А она что, и на подводной лодке тоже запросто? — полюбопытствовала Лула, пытаясь отряхивать по-моему безнадёжно испорченные брюки.

-Она много чего умеет... Если б не она, я бы вообще фиг из Улпади выбралась...

Обрадовав Сианку, что "операция" закончена и вскоре к ней прилетит Снэб, я оставила радио на приёме.

Когда броневик вытащил на поляну "тинарри", я успела уже порасспросить Лулу о том о сём. Узнала, что она на четыре года старше Снэб, цирковая гимнастка из второразрядной труппы, богатством или славой не избалована, замужем не была и детей не рожала.

Из внедорожника выпрыгнула веснушчатая девчонка, подбежала ко мне, кинулась на шею, будто после долгой разлуки.

-Ой, а Снэб прямо с неба спустилась! По верёвке такой большой-большой... А вертолёт сразу дальше полетел... — она что-то ещё торопливо бормотала, при этом восхищённо разглядывая яркую, словно весенняя радуга, Лулу.

Циркачка не двигалась с места, ожидая, пока овчарка не обойдёт и не обнюхает её со всех сторон. Неподвижный хвост свидетельствовал о том, что собака ещё не решила — к какой категории причислить встретившееся живое существо — друзей или врагов?

-Лула, познакомься — это Сианка, а это Тара.

Дважды дёрнув левым ухом, животное настороженно покосилось.

-Вы такая красивая! — с нескрываемым восторгом промолвила рыжая. -Скажите, вот Лари — механик, Снэб — полицейская, Гело — военный, а вы кто?

Лукаво улыбнувшись, мошенница пожала плечами:

-Я работала в цирке.

Сианка вдруг покраснела, её веснушки стали ещё ярче.

-Когда я увидела ваш костюм, сразу поняла, что вы артистка! Ещё никогда не видела так близко настоящих артисток!

-Познакомились? — усмехнулась подошедшая Снэб. -Давайте барахло в машины, не таскать же на руках.

Лула тут же ухватилась за самый драгоценный ящик, вдвоём мы взвалили трёхпудовую тяжесть в кузов вездехода. Снэб и Сианка грузили остальное оружие и разную мелочь, оставшуюся от пассажиров генеральского вертолёта. Сумку с напитками из бара подруга бережно поместила на переднее сиденье "антера". Вскоре перегруженные машины вползли в распахнутый зев горы, и "врата ада" сомкнулись за нашими спинами.

Глава 29. ПОСТАПОКАЛИПСИС

В убежище царила тишина, только едва слышно шуршали стрелками электрические часы над входной дверью отсека.

Глядя в потолок, я валялась на кровати в пятнистой майке и таких же камуфляжных штанах. У нас было целых два варианта нарядов — либо джинсы и рубашки, что взяли тогда в разбитом универмаге, либо форменные майки и брюки из нескончаемых складских запасов базы.

Лула с огромным трудом отстирала-таки свой белый костюм, а кроме того, нашила всяких забавных разностей из вещей генеральши. Мы со Снэб особенно не беспокоились о гардеробе, она заботилась о том, чтобы как можно скорее и лучше изучить оборудование базы. Всякого дерьма здесь хватало, а потому нам было чем заняться.

Глядя на скуластый профиль самой близкой подруги, я в который уже раз благодарила судьбу за встречу в первый день Апокалипсиса. С ней оказалось удивительно легко: за эти месяцы мы даже не повздорили ни разу, а говорить можно было на любую тему, нисколько не опасаясь натолкнуться на стену удивлённого непонимания.

Отсеки "люкс" для командования построили достаточно просторными. В каждом — душ, сортир и умывальник. Уже на третий день я пришла жить к Снэб, а несколько позже Лула разделила одиночество Гело. Девочка вполне удовлетворялась целомудренным обществом собаки.

Я, Снэб и Гело дежурили в центре каждый день по четыре часа. Кто-то другой в это время спал, а третий — занимался чем хотел. Лула всё время пыталась добиться разрешения дежурить, но при всём нашем добром отношении полностью доверять ей мы пока не могли — слишком мало знали.

В нашем распоряжении были спортивный зал, мастерские, оснащённые по последнему слову техники, множество свободных помещений — кабинеты, жилые отсеки для курсантов, которые теперь можно было переоборудовать по собственному желанию и вкусу. Был и оснащённый всем необходимым медпункт. Похоже, генерал дополнительно навёз сюда медикаментов, так что стеклянные шкафы и холодильники буквально ломились от таблеток, ампул и прочей фармакологии.

Первые несколько недель отсыпались, приходя в себя. Придерживались обычного суточного графика — двенадцать часов по сто двадцать минут в каждом, потом мало-помалу поняли, что время бодрствования лучше увеличить, чтобы не страдать от бессонницы.

Я не торопясь поставила на консервацию обе машины. По крайней мере, раз в неделю приходила в тамбур между внутренними и внешними воротами, где они стояли, садилась в кабину внедорожника, каждый сантиметр которой мне был лично знаком и всеми пальцами ощупан. Представляла, как поворачиваю ключ, выжимаю сцепление, включаю передачу и трогаю...

Но там, наверху, после всех ударных волн, пожаров, селей, цунами и ливней, лежали сугробы, которые не способна преодолеть ни одна колёсная машина. Теперь они стали памятниками безвозвратно ушедшему прошлому, никчемными грудами металла...

Иногда, стремясь избавиться от сводящей с ума тишины, мы приходили к реке, чтобы насладиться плеском воды, падающей на лопатки турбин. Даже невзирая на то, что уровень радиации в этой естественной пещере был несколько выше. Кроме того, всегда приятно было слышать цоканье коготков Тары по металлическому полу, или частые шажки рыжей.

Каждый из нас передавал Сианке знания, которыми обладал сам. Библиотека здесь оказалась небольшая, в основном представленная технической, специальной литературой — хорошим подспорьем в обучении она стать не могла. Потому я рассказывала девчонке о двигателях, энергетике и оборудовании нашего общего дома, об обработке металлов и их использовании. Снэб обучала анатомии, физиологии и медицине, кроме того, учила становиться сильнее, овладевать воинским искусством, обращаться со всеми видами оружия. Лула преподавала ловкость акробатки, успешно передавала свои незаурядные способности хозяйки, а заодно — лукавство и неукротимый оптимизм, женственность и умение незаметно покорять сердца. Гело — учил основам психологии и социологии: мы хотели верить, что остались на планете не одни.

Устав от зловещих мыслей о конце человечества, которые терзали душу сами собой, стоило лишь глянуть на показания уровня радиации и температуры на поверхности или послушать с полчасика могильное безмолвие эфира, мы давно уже договорились не обсуждать подобных вещей.

В кают-компании, где стоял самый большой телевизор, можно было на какое-то время забыть, что творится наверху — конечно, если ты ещё не выучила наизусть ту ленту, что крутит видик...

* * *

-Тук-тук! Я не помешала? — дверь отсека распахнулась, внутри сразу стало шумно и весело, хотя количество обитателей увеличилось всего лишь на одного.

Вытаскивая из-за брючного ремня квадратную бутыль выдержанного "Грома", Лула жизнерадостно провозгласила:

-Привет мясной компании!

Ещё в начале нашего существования в недрах планеты она предложила разделить на три части запасы еды, чтобы создать таким образом лишний повод посещать друг друга. Поскольку ни я, ни Снэб особой любви к мясным консервам не питали, в одну из холодильных камер перетащили всё это добро. Гело и Лула стали распоряжаться сладостями, а девочка — "отвечать" за рыбу. Другие продукты оставались в общем пользовании.

Одним из самых больших дефицитов оказалось, конечно, качественное спиртное, потому пришедшему с редкой бутылкой были рады как натуралы, так и мы со Снэб.

-А что вы скажете насчёт двух баночек кинковой печени в собственном соку? — девица плюхнулась на мою сторону кровати, я едва успела убрать ноги.

-Специально взяла две банки, чтобы на всех нас хватило! Стащила у Гело коробку конфет и выменяла на эти деликатесы!

Закрывшись, мы включили красную лампочку снаружи над дверью, что означало "не беспокоить". Снэб, зевая, разглядывала наклейки со всех сторон четырёхгранной бутыли, а я уже ставила в микроволновку отбивные. По такому случаю следовало кутнуть.

Накрыли на широком столике у видеодвойки — на середину я поместила котлеты, рыбья печень была торжественно раздербанена на три равные части, а Лула быстро расставляла приборы и посуду.

На дне рюмок темнел "Гром", мы неспешно трепались о том о сём, припоминали разные анекдоты. Рассказывали друг другу о себе, отвечали на всевозможные вопросы, становившиеся по мере опустошения бутылки всё более откровенными. Лула, как всегда, сыпала цирковыми историями, добродушно подшучивала над Снэб, выражая демонстративные опасения за собственную невинность, в определённом смысле имевшую ещё место быть.

Неплохо узнав в своё время нашего мужчину, я давно догадывалась, в чём дело. Несколько месяцев прошло с тех пор, как они стали жить вместе, а Гело никогда не был особенно ласков и старателен в постели. Теперь же, по прошествии времени, это не могло не беспокоить очевидно темпераментную Лулу.

Сейчас мы видели влажный блеск её лукавых глаз, лихорадочный румянец, трепещущие ноздри и вздымающуюся грудь, замечали отчётливо бугрящиеся под тонкой тканью майки напряжённые соски. Вряд ли виновником всего этого мог стать один только "Гром".

Отсмеявшись после очередной прозвучавшей двусмысленности, Лула вдруг вынула ноги из спортивных тапочек, поднялась. Лицо стало необычайно серьёзным.

Вжикнула "молния".

Качнув бёдрами, гимнастка избавилась от мешковатых штанов, обнажив соблазнительные ноги. Теперь майка, остававшаяся на ней, казалась этаким кокетливым мини-платьицем.

Крепкие икры, пожалуй, не менее совершенны, чем у Снэб, линии бёдер — волнующе грациозны. Конечно, по степени мускулистости циркачке было далеко до моей подруги, даже здесь каждый день терзавшей себя (а заодно и меня) многопудовым железом. Но всё равно я с лёгкостью представила Лулу летящей на какой-нибудь трапеции в перекрестье прожекторов и буре оваций.

Безупречные ступни с любовно разукрашенными ногтями будто впиваются в пол. Перенося вес на левую, она вскидывает вверх, почти перпендикулярно полу, правую ногу, согнутую в колене — и выпрямляет лёгким небрежным махом. Треугольник золотистых кружев на лобке так мал, что его можно и не заметить. Плутовка явно готовилась к бенефису заранее, надев красивое бельё.

Словно по команде мы вскочили и ринулись к Луле, чтобы тотчас запустить под майку все четыре ладони. И эта деталь одежды вскоре последовала за брюками, открыв алчным взглядам статную фигурку.

Лула стоит, как будто на эшафоте, она вся трепещет, запрокинув голову и прикрыв глаза. Её причёска поражает теперь буйством красок лишь наполовину — отросшие с корней светлые волосы сохранили необычные цвета только на концах.

Я замираю, потрясённая великолепием бюста — груди Лулы так вызывающе сексуальны, что у меня кружится голова.

-Какое сокровище ты от нас скрывала, — хрипло бормочет Снэб. -М-мм...

Она впивается в сочный шоколадный сосок, и я с восторгом делаю то же самое с другим. Неторопливо, со всех сторон ощупывая языком эту маленькую виноградину, наслаждаюсь мистической связью между обеими парами собственных губ, крепнущей с каждой секундой. Сладость прикосновений желанной плоти к верхним мгновенно отдаётся звенящим эхом в нижних. Я прижимаюсь лицом к этой чудесной груди, принадлежащей сейчас мне. Утопаю в ней — ртом, подбородком, носом, вкушая блаженство. Обхватываю обеими ладонями и вбираю в себя нежную ареолу, пьянея от стонов настоящей владелицы этого сокровища.

Лула дрожит всё сильнее, а ведь мы лишь одарили её несколькими поцелуями. Мне кажется или это вправду? На длинных густых ресницах новой подруги блестят слёзы...

Волшебство прикосновений всегда будит во мне дикую страсть. Не только прикосновений к моему собственному телу. Мои прикосновения к скульптурной мускулатуре Снэб возбуждают меня ничуть не меньше, чем её! И теперь, нежно тронув бархатистое бедро Лулы, я не в состоянии сдержать сладострастного стона...

За последние несколько месяцев рука стала одним из средоточий моей растущей чувственности. Лишь касаясь тела любимой подушечками пальцев или сплавляя вожделеющие впадины ладоней с ждущими выпуклостями грудей, я испытываю неповторимые ощущения. Но чтобы оказаться на самом верху блаженства, необходимо прикоснуться к напряжённым лепесткам божественного цветка плоти, насладиться его несравненной красотой, дурманящим ароматом и потрясающим вкусом!

Распустив завязку на правом бедре, Лула обнажает выпуклый, без единого волоска, лобок. Незаметно мы оказываемся на щекочущем кожу паласе.

Я вижу влажно блеснувшую ложбинку...

Уступая Лулу друг другу, мы поочерёдно погружаемся в её горячее влекущее лоно. Сама издавая стоны наслаждения, я страстно ласкаю её возбуждающе большие, упругие губы, ощущаю, как содрогаются нежные бёдра. Она раскрывается так широко, что только созерцание этого порождает новый приступ головокружения...

Видя, как вскрикивающую красотку ласкает атлетически сложенная подруга, я не могу больше сдерживаться, и начинаю трогать себя...

Мы довели её до изнеможения, а потом набросились друг на друга, слившись в совершенной позе взаимной любви...

Отчего-то к Луле никак не возвращалась обычная шаловливость. Застёгивая брюки, она чуть слышно выдавила:

-Я тут должна вам кое-что рассказать.

Теперь, когда тело её снова скрылось под мешковатой одеждой, к нам возвратилась способность понимать человеческую речь.

-Если быть краткой, по-моему у нашего парня "поехала крыша", — покусывая губы, Лула уютно свернулась калачиком на широкой кровати. -Гело вообразил себя первым человеком на планете и убеждён в своей богоизбранности, -По его словам, священный долг такого мужчины — обеспечить бешеное размножение людей для скорейшего восстановления цивилизации.

Мы слушали молча, по очереди глотая воду — после секса всегда очень хочется пить.

-Но главное в том, что для претворения в жизнь своих идей Гело хочет избавиться от тебя, — Лула опускает ладошку на сжавшийся кулак Снэб. -А после этого нас, включая Сианку, — превратить в живые машины по выпуску детей с производительностью не менее одного экземпляра ежегодно.

Глаза брюнетки сузились и угрожающе сверкнули.

Я тяжело выдохнула:

-Да у рыжей нет ещё месячных, она совсем ребёнок!

-Какая ему разница, — невесело продолжала блондинка. По-моему, истинной целью построения всей этой маниакальной философии является скромненький такой персональный гаремчик, призванный наиболее полно удовлетворять гормональные потребности. Я, кстати, уже беременна, а аппетиты парнишки растут... В общем, ску-учно ему, понимаете?

Лула сладко потянулась в кровати, вытянув напедикюренные пальчики ног, и подытожила:

-Ну и, конечно, максимальное повышение своего статуса в группе. Отец человечества, всякое такое дерьмо...

Не желая обидеть Лулу недоверием, мы серьёзно обсудили принесённую ею весть позже и наедине, в одном из дальних коридоров.

После занятий в зале приняли душ, отпустили Сианку гулять с собакой. Первое время Тара подолгу пропадала где-то, видно изучала многокилометровые тоннели и пещеры, а месяца два уже чувствовала себя в убежище как дома.

"Н-нда, этого следовало ожидать..." — размышляла я о парне, топая к месту, где можно было поговорить спокойно, не опасаясь чужих ушей.

-Не похоже, чтобы она врала, — задумчиво начала Снэб, вертя между пальцами небольшой метательный нож.

Я утвердительно мыкнула, засунув руки поглубже в карманы штанов:

-И даже если бы так, то зачем? Столкнуть нас с Гело? И что, какая ей от всей этой канители польза? Между нами и так особой любви не было...

Подруга неопределённо пожала плечами, придирчиво осмотрела лезвие, одним движением, не глядя, вогнала его в ножны.

-Что она могла бы получить от обострения конфликта? — брюнетка покачалась с пятки на носок.

В этом коридоре собралось довольно много пыли. "Откуда здесь пыль? Надо бы измерить уровень радиации", — привычно подумала я.

-По всем прикидкам получается, что на выгоду от конфликта может рассчитывать только аналитик. Он же, блин, яйцеголовый психолог. Знает, что какой бы ни была маленькая группа людей, в ней должен выделиться лидер, — привычным жестом Снэб провела ладонью по сантиметровому ежу жёстких, словно проволока, иссиня-чёрных волос.

Полностью разделяя мнение подруги, я только кивала, рассматривая ноготь, обломанный во время возни с запасным генератором. Как ни старалась его подпилить, ноготь всё равно теперь выглядел уродцем...

-Сам письку точит на место лидера, а чует, что слабоват. Ну и хочет заранее избавиться от возможной помехи. Правильно, между прочим, хочет. Потому что на хрену я видала всяких там лидеров, отцов нации, вождей, гуру и прочих уё.ков, — распаляясь, сержант сверкнула глазами. -Ещё там насмотрелась, — она выразительно показала глазами на потолок.

-Короче, надо это проверить. Давай наставим "жучков" в местах, где он бывает, дадим Луле — пусть воткнёт парочку в своём отсеке...

-А как мы ей объясним, зачем в их жилом отсеке "жучки"? Обидится ведь...

-Н-да... Хорошо, тогда по-другому. Гело будет дежурить, а Лула заниматься с рыжей. Тогда и поставим.

Ни разу я ещё не была в этом отсеке. Гело, конечно, приглашал зайти сотню раз, но мне-то яснее ясного было, зачем. Никак не мог парень смириться с тем, что я предпочла Снэб...

У входа две пары самодельных комнатных тапочек с яркой аппликацией. Золотые руки у Лулы! А мы вот босиком ходим — тепло вроде, да и ладно. В этом месте сильно ощущается то, что называют "женская рука": везде порядок, каждая вещь на своём месте, а не валяется где попало, как у нас.

Снэб в быту точно такая же разгильдяйка, но, слава Богу, никогда меня не достаёт. В очередной раз я порадовалась сделанному выбору — Гело-то всё время проедал мне плешь за неаккуратность, хотя вместе мы жили не больше нескольких дней кряду. Послушать этого парня, так каждая женщина всё своё свободное время просто обязана что-нибудь мыть, убирать и чистить! Думаю, теперь он должен быть доволен...

Так... Куда бы это присобачить "жука"?

Первый микрофон нашёл себе место поблизости от стола — люди за едой нередко болтают, по себе знаю. Вторую крошечную штуковину я поместила в спинке одной из кроватей.

На следующий день, вернувшись с дежурства, полностью посвящённого мною изучению одной диагностической компьютерной программы, я нашла Снэб в обычной своей манере возлежащей поперёк кроватей на животе. Естественно, без каких-либо признаков одежды. Иногда мне казалось, что это немножко эксгибиционизм, но с другой стороны, скрывать такую красоту одеждой вообще было бы преступлением.

Она задумчиво крутила между пальцами аудиокассету. Кроме хождения по дому голой, у подруги была и такая привычка — что-нибудь вертеть в руках. Нож, расчёску, теперь вот — кассету. Она так наловчилась, что любой предмет неуловимо быстро перемещался между пальцами от указательного к мизинцу и обратно, вращаясь при этом, словно пропеллер. Втайне от Снэб уже давно тренировалась Сианка, желая добиться такой же сумасшедшей ловкости...

Поняв, что плёночка содержит нечто любопытное, я повернула запор на входной двери и щёлкнула выключателем лампы.

Магнитола проглотила кассету, негромко зашипели динамики...

-Нельзя больше терять время! Лари, конечно, нормальная женщина, я знаю это лучше других, — голос парня звучал необычно уверенно и решительно, прямо, речь президента. -И стоит нам избавиться от извращенки, как Лари, конечно, вскоре вернётся к обычной жизни... Кроме того, она отличный механик и своими руками уже ощупала большую часть здешних железок.

Короткая пауза.

-Но зачем же устраивать резню? — с лёгким вздохом возражает Лула. -Нас и без того осталось шестеро, даже если считать собаку, — похоже, она попыталась перевести разговор в шутку.

Парень отозвался с явным недовольством и раздражением:

-Да, нас мало. И будет ещё меньше, если кое-кто вместо заботы о будущем станет заниматься грязным развратом! Нам нужны дети, как можно больше детей, и чем раньше они появятся на свет — тем лучше для мира!

Знакомый скрип кроватных пружин и звук сочного поцелуя.

-Появятся ... здесь? — вяло возразила циркачка. -Подумай, какие в убежище условия для развития здоровых детей. Ни нокаса, ни свежего воздуха, одни консервы...

-Боже, какие ты опять мелешь глупости! (теперь пружины протестующе взвизгнули, видимо, Гело вскочил). -Такую ограниченность можно было извинить полгода назад, но теперь ты должна стать умнее, осознать меру ответственности, возложенную на нас провидением. Просто чёрт знает что! И от собаки этой давно уж пора избавиться! На кой хрен под землёй собака?!

Некоторое время царила полная тишина.

А парень-то, видать, и сам проникся состряпанной им же идеей.

-Ну ладно, перейдём к конкретике, — наконец проворчал он. -Я вовсе не собираюсь открывать здесь полномасштабные военные действия в стиле спецназовских головорезов со стрельбой и размазыванием кровищи по стенам. Всё должно произойти тихо и спокойно. Очень тихо и очень спокойно, понимаешь? Легче всего будет войти в доверие к розовой парочке, если это попытаешься сделать ты.

-Я-а? — казалось, Лула была потрясена таким предложением. -И что же — для этого мне с завтрашнего дня начинать вылизывать им задницы?

Сарказма в её голосе было хоть отбавляй.

-Войти в доверие! Это значит, что я должна переспать с ними обеими, ты догоняешь? — весьма натурально возмущаясь, она постепенно повышая голос. -Может, ты уже забыл, что я беременна? Кроме того, я тебе не извращенка! Какого хрена! Ты идиот, я ношу твоего ребёнка, а ты собираешься сделать из меня убийцу! А что ты скажешь, если они просто пристрелят меня, как бешеного пса? Такой вариант развития событий рождался в твоей чугунной башке? Хоть на паршивую секунду он там появлялся, этот дерьмовый вариант?!

Задыхаясь, она выкрикнула последнюю фразу и громко разрыдалась.

-Вот только не надо бабских истерик, ты знаешь, что я этого не терплю! — категорично потребовал Гело. -Просто возьмёшь это и при первом удобном случае ввалишь Снэб полный флакон, как коню! А потом можешь сколько угодно развешивать своё дерьмо насчёт "если бы да кабы"...

Голоса обрываются, и динамики напоследок доносят лишь раздражённый стук каблуков.

Выключив магнитолу, Снэб молча глянула в глаза. Тоже не говоря ни слова, я недвусмысленно провела большим пальцем по своему горлу. Кивнув, подруга перекатилась на другую сторону ложа, сгребла одежду...

Приближаясь к центру, мы договорились выманить Гело в коридор, чтобы во время схватки не повредить какой-нибудь аппаратуры.

Конечно, может быть, у него психическое расстройство на почве безысходности и страха... Но ведь ещё там, наверху, мы с парнем так и не стали по-настоящему близкими, хотя общались достаточно давно. А теперь эгоизм Гело разросся, поглотив незрелую личность, и начал угрожать остальным. Как же! Ведь мужчина остро нуждался в разнообразных вместилищах для своей бесценной спермы, и, конечно — в самоутверждении!

Тихо отперев стенной шкаф с переплетением кабелей и воздуховодов, рядом с центром управления, я бросила на цементный пол кусок подожжённой пластмассы. Дождавшись, когда вонь наполнила коридор, громко потопала, лязгнула дверью, заорала:

-Огнетушитель скорей, тут замыкание!!

Не прошло и секунды, как аналитик выскочил наружу. И замер, как вкопанный, очутившись между нами.

Гело и Снэб молча смотрели друг на друга, я была за его спиной, и тоже видела ледяную бездну, зияющую в зрачках подруги. Парень, конечно, уже сожалел, что отважился заглянуть туда.

-Ну что, старлей, я тут кому-то меша-аю?

Появившаяся у неё манера растягивать слова живо напомнила беседу с бандитами из малолитражки, попавшимися на окраине Улпади. По спине пробежал холодок.

-Ты? — Гело фыркнул, переступил с ноги на ногу, нервно оглянулся, тщетно ища поддержки. -Это клоунесса, что ли, наболтала? Тьфу, сука безмозглая!

Снэб помрачнела ещё больше.

-Ну, сука — не сука, а ты, стало быть, не отрица-аешь... Что делать будем? Говорят, в одной берлоге два медведя не ужива-аются...

Подобравшись, аналитик отодвинулся в сторону, не забывая боковым зрением фиксировать мои движения. Лицо заметно побледнело. Вдруг он злобно оскалился, — и швырнул под ноги Снэб огнетушитель! Одним ленивым прыжком умелая драчунья оказалась на метр левее, увесистый баллон с серебристым раструбом бесполезно прогрохотал в стороне. Уловив новый яростный замах Гело, подруга гибко отклонилась и выбросив руку-копьё, точным движением пронзила пролетающее мимо горло. Мощный, резкий рывок, хруст — парень с разорванной глоткой рухнул на бетон, по инерции врезавшись головой в стену. Кровь толчками била из здоровенной дыры, некоторое время побеждённый агонизировал, булькая, хрипя и суча ножонками. Потом затих.

Глядя на разливающуюся лужу, я вспомнила недавнее выражение Гело: "Кровища по стенам в духе спецназа". Парень оказался неплохим провидцем.

-Вот и поговори-или, — криво улыбаясь, протянула Снэб. И вдруг изменилась в лице. -А дура-то!! Ё-моё...

Сорвалась с места, исчезла в коридорчике центра, через мгновение вернулась с пластиковой урной и, сокрушённо качая головой, подставила её под слабеющую алую струю.

-Кто дура? — тупо осведомилась я, ещё не придя в себя от происшедших событий.

-Да я и дура, кто ж ещё? Нагадила тут кровищей... Можно ж было сотней других способов его угомонить!

Лужа действительно была здоровая. Не дай Бог, появится рыжая — нужно срочно замывать кровь и убирать на кухню тело. При этом кто-то должен оставаться в центре...

Снэб носила воду. Собирая тряпкой кровь, я выжимала её в урну. Занимаясь этим увлекательнейшим делом, прикидывала, где стоит ближайшая большая тележка.

Кантуя очередной труп, удивлялась, до чего он тяжёл. При жизни парень, по-моему, был намного легче. Большой металлический стол на кухне — самое подходящее место для этой груды мяса...

Мясо.

Свежее, парное. Это не какие-нибудь консервы! Я схожу с ума?

Столкнувшись взглядом с подругой, кажется, заметила в её глазах лукавый огонёк. Спросить? Или сочтёт меня помешанной? Или всё-таки спросить?

-Ну что, справитесь тут без меня?

Я пожала плечами, снимая с крючка обвалочный нож.

-Что делать-то с ним? От такой туши измельчитель перегреется, — я несмело улыбнулась левым углом рта.

Проектом учебного центра было предусмотрено удаление стоков и твёрдых отходов через специальные шахты вниз по течению реки. Мусор измельчался в особой машине. Не очень-то экологично, но теперь проблема охраны природы от влияния человека утратила актуальность.

Снэб заговорщически подмигнула, хлопнула по плечу, отчего мясницкое орудие из моей руки едва не упорхнуло в дальний угол.

-Зачем выбрасывать свежее мясо? Он же вёл здоровый образ жизни, верно? А все эти бредни о свихнувшихся каннибалах — просто страшилка для толпы. Так что не дёргайся ты по пустякам, позови Лулу да быстренько почикайте его на съедобное и несъедобное, — она жизнерадостно заржала. -Например, волосатые яйца я в своей тарелке увидать никак не хотела бы...

Циркачка вдвоём с Сианкой увлечённо расчёсывали собаку — Тара стояла, безвольно опустив хвост, на её морде не читалось чего-либо похожего на положительные эмоции. Овчарка скорее покорялась неизбежному.

-Лу, помоги мне, пожалуйста, на кухне, — незаметно для рыжей я скорчила выразительную рожу.

Девчонка попробовала было увязаться за нами, пришлось сказать, что мы готовим сюрприз. Действительно, отменный получался сюрпризец. Как теперь объяснять ученице, куда так резко подевался с нашей "подводной лодки" один из педагогов?

Кухня располагалась не рядом с люксовыми отсеками, идти нужно было минут пятнадцать.

-Сегодня Гело дал мне яду, чтобы я отравила Снэб, — зловещим шёпотом сообщила блондинка. -Это уже не пустая болтовня, нужно что-то делать!

Она потрясла перед моим носом невзрачным флакончиком из-под какой-то парфюмерии.

-Нужно, — неопределённо согласилась я.

При этом моя рука как-то сама собой обняла женщину за талию. Лула была старше почти на десять лет, и это обстоятельство по-особому возбуждало.

-Лари, я же серьёзно, — простонала она, останавливаясь, но не пытаясь высвободиться из моих объятий. -Давай я вылью это ему!

Повернувшись ко мне, циркачка прижалась бёдрами и твёрдо посмотрела в глаза:

-Иначе всё это добром не кончится...

-Думаю, уже кончилось.

Через хлопчатобумажную ткань я ухватила губами сосок и ласково сжала.

-Ох-хх... что ты со мной делаешь... — едва слышно выдохнула подруга.

"Сама не знаю" — подумала я, задирая ей майку. Великолепные груди глянули на меня в упор, и в тот же миг я забыла, где нахожусь...

Что ты имела в виду, говоря "уже кончилось"? — Лула бочком прислонилась к стене, чтобы ловчее запрыгнуть в брюки.

Наваждение исчезало, я собирала разбросанную по полу одежду. Улыбнулась, скромненько так:

-А ответ поджидает нас на кухне...

-Ларичка, ты лучше оденься, а то я так туговато соображаю. Ответ — на кухне?! — она помотала несколько растрепавшейся причёской.

Пройдя последний десяток метров, я отперла дверь. Не сказала бы, что оттуда пахнуло фиалками — парень, видать, не успел прос.аться. Пришлось включить вытяжку.

-Ого! — воскликнула Лула, разглядывая бездыханный экспонат. -А вы, оказывается, даром время не теряли...

Она обошла стол. На теле ни единой царапины, только здоровенная дыра в горле.

-Вы что его, загрызли, что ли? — смеясь, указала на неё блондинка.

-Ну да, у Тары обучились и по-быстрому загрызли. Не патроны же тратить на гавнюка, — я подключила к сети электропилу.

Принялись разделывать тушу и вскоре поняли, что от брызг никакие фартуки не спасут. Решили просто раздеться и убрать одежду подальше. Я отделяла ненужные части, Лула сбрасывала их в мусорное ведро.

-Ну расскажи, как всё было, мне же интересно! Чем можно сделать в горле живого человека такую рваную дыру?

-Да рукой...

-Рукой?! Он спал, что ли, на дежурстве?

-Да нет, в драку он лез, а не спал. Ну, Снэб проткнула ему пальцами горло, потом рванула — и всё, "царь зверей" даже мявкнуть не успел.

-Вот это пальчики! — восхитилась блондинка. -Всякое я видела, но чтобы походя глотки голыми руками выдирали...

С этим, конечно, я спорить не стала.

-Вот и собачке свежие косточки, — подвела я итог, захлопывая холодильник. -А то мешала она ему, ты ж понимаешь...

Лула окатила из шланга стол, пол, свой клеёнчатый фартук, а заодно и меня. Топать в душевую, перепачканными по уши в крови, было рискованно — мы не хотели травмировать психику девочки, а где рыжая могла оказаться в следующую минуту, известно только ей одной.

Отмыв фартуки, повесили их сушиться и занялись друг другом. Мне было достаточно увидеть обнажённые груди этой женщины, чтобы испытать приступ неодолимого волнения.

Я всегда восторгалась безукоризненным сложением Снэб, но грудь её всё-таки была сплетением одних лишь мускулов. Аналогичные части тела у меня самой и вовсе пребывали в зачаточном состоянии, что называется "доска и два соска", вопреки всем полугодовым усилиям безжалостной тренерши. Давало о себе знать жилистое сложение...

Мытьё плавно перешло в нарастающие взаимные ласки. В этот раз Лула стала намного активней, обнаружила тьму многообещающих способностей и заставила меня в самом прямом смысле визжать от возбуждения, не менее получаса умело ведя по лезвию бритвы.

Ещё год назад я оч-чень далеко послала бы любого человека, приди ему в голову блажь предсказать, что мне предстоит заниматься любовью на кухонном столе с женщиной на десять лет старше, да ещё спустя несколько минут после совместной разделки свежего человеческого трупа...

Избавившись от отходов гелятины, мы обрадовали Снэб известием о благополучном выполнении задачи. Она предложила просиявшей Луле остаться в центре, чтобы приобрести опыт работы с приборами.

Я едва успела изложить девушкам суть проблемы под названием "Как сообщить Сианке о происшедшем", а лёгкая на помине рыжая по внутренней связи уже осведомилась у Снэб, где ей следует нас искать. Ответив, брюнетка в духе своей обычной прямолинейности предложила рассказать девочке "всё как есть".

Это не показалось мне хорошей идеей, но Лула поддержала Снэб, высказавшись в том смысле, что тайное всё равно когда-нибудь обязательно становится явным, а ложь обидит Сианку больше, чем сколь угодно суровая правда.

-Кстати о доверии, — Снэб смущённо кашлянула. -Вопрос с Гело был серьёзным, потому прежде, чем прихлопнуть мерзавца, мы решили лишний раз удостовериться в том, что он действительно свихнулся. Вчера мы поставили в вашем отсеке микрофон и сделали запись.

Лула пожала плечами, по лицу её пробежала тень.

-Я рассказываю это, во-первых, для того, чтобы между нами не оставалось недомолвок, а во-вторых, потому, что запись неплохо бы дать послушать рыжей. По крайней мере, один момент из монолога покойного должен помочь нам убедить девчонку в необходимости принятого решения.

Снэб нажала кнопку на пульте.

-"... знает что! И от собаки этой давно уж пора избавиться! На кой хрен в убежище собака?!"

Судя по тому, что плёнка не только стояла в аппарате, но и была отмотана к началу нужного фрагмента, подруга давно раздумывала о том, как рассказать про Гело Сианке.

К тому моменту, когда девочка появилась в центре, мы обо всём договорились и встретили её в торжественном молчании.

-Что-то случилось? — с порога встревожилась рыжая, узрев наши протокольные морды.

Её усадили в кресло, Тара привычно легла рядом, положив остроухую голову на лапы.

-Да, случилось. Это можно назвать неприятностью, хотя всё уже позади, — начала Лула, включая запись с начала.

Первое время на бледном лице Сианки пребывала гримаса удивления. Мало-помалу она сменилась возмущением, а после того, как динамики сообщили голосом Гело, что от собаки следует избавиться, девчонка гневно прищурилась и зло взмахнула маленьким кулачком.

Плёнка кончилась.

-Лула понимала, что мой бывший парень психически нездоров и становился всё более опасен для всех нас, — выступила я с комментарием.

Не по годам мрачный взгляд рыжей заставил усомниться, правильно ли мы поступаем.

-Она рассказала это, и сегодня состоялось решающее объяснение.

Сианка сдвинула брови.

-Поняв, что нам всё известно, Гело попытался напасть на Снэб, но чтобы победить её, глубоких познаний в области психологии оказалось недостаточно. Равно, как и в социологии, — я слегка улыбнулась, стараясь разрядить обстановку, и девчонка ответила, приподняв уголки рта.

В голубых глазах вдруг запрыгали искорки.

-Скажите, а что это значит, "розовая парочка", — невинно взмахнув рыжими ресницами, она обвела неторопливым взглядом всю нашу троицу.

-Э-ээ, ну, видишь ли, это когда спят не мужчина с женщиной, а две женщины...

-Я читала об этом, — с уморительно серьёзным видом медленно кивнула Сианка. -Это ещё называется "однополая любовь", — уверенным тоном сообщила она.

При этом глаза рыжей почему-то упёрлись мне в переносицу, и я поняла, что отчаянно краснею. Не думала, что этот ребёнок сможет меня когда-нибудь смутить, всего лишь разглядывая с мечтательным видом!

Помолчав, девочка с досадой вздохнула и повернулась к циркачке. Следующий вопрос окончательно сбил меня с толку.

-А что, Лула, ты думаешь, женщины не могут любить друг друга? — она изогнула бровь, интонации стали напоминать прокурорские.

Похоже, эта проблема занимала её больше, нежели смерть Гело.

-С чего ты взяла... — поперхнувшись, блондинка закашлялась. -А-а, ну да, эта плёнка! Если бы я сказала Гело правду, он бы вооружился и устроил нам тут продолжение мировой войны.

-На самом деле Лула совсем не против, — я пришла на помощь циркачке, многозначительно улыбаясь и по-свойски располагая ладонь на её крепеньком бедре. -Даже наоборот...

Женщина поблагодарила меня проникновенным взглядом.

-Ну ладно, — наконец вступила Снэб. Раскосые глаза её откровенно смеялись, хотя лицо сохраняло бесстрастие. -С этим мы разберёмся, когда ты станешь постарше. А что ты скажешь о судьбе Гело?

Девчонка забавно наморщила нос.

-Гело? Похоже, ему я не особенно нравилась... А за Тару сама с удовольствием пустила бы пулю в его высокий лоб! — она беззаботно крутнулась в кресле. -Психологом он оказался, как видно, плохим, так что мне горевать не о чем, — широко улыбнулась рыжая.

После сокращения числа обитателей убежища до представительниц одного пола отношения между всеми нами стали намного ближе. Мы дружно заботились о тяжело переносившей беременность Луле, и вместе с ней радовались, когда случился выкидыш, закатив по этому поводу настоящий пир.

С точки зрения частично съеденного к тому времени радетеля о судьбах человечества, наше веселье казалось верхом безумия, но смотреть спокойно, как несчастная женщина страдает от нескончаемого изнурительного токсикоза, было совершенно невыносимо! Избавившись от зловредного плода, похудевшая гимнастка принялась за восстановительные упражнения, Снэб посоветовала ей комплекс с отягощениями, и несколько утратившая форму грудь Лулы вскоре вернула былую прелесть.

Следующие четыре года были просто сказочно прекрасны, так, как я не смела и мечтать! Мы наслаждались покоем, любили друг друга, угадывали каждое желание и буквально сроднились. Рыжая девчонка на глазах превращалась из ушастого подростка в красивую, сильную девушку. Лулу она боготворила, Снэб явно побаивалась, а меня давно считала подружкой, и всё более настойчиво заводила разговоры на рискованные темы плотской любви. Она не скрывала, что уже длительное время развлекается сама с собой, останавливаясь лишь перед осязаемой преградой в виде девственной плевы.

Почему-то рыжая так боялась боли, что просила меня уговорить Снэб сделать ей дефлорацию под наркозом. Может потому, что помнила, как та удачно помогла ей, когда однажды разболелся зуб? Обладавшая наиболее глубокими познаниями в медицине, брюнетка стала нашим врачом, умело хозяйничая в богатом всякой всячиной медпункте.

Передав подруге необычную просьбу, я её чертовски повеселила. Вытерев слёзы, Снэб согласилась помочь. Мы собрались в медпункте все, кроме заметно постаревшей за последний год Тары, которая очень огорчилась, что её оставили за закрытой дверью. Обезболивание было местным, поэтому во время "операции" Сианка вручила мне свою левую лодыжку, а Луле — правую, взяв с нас обещание не выпускать их до самого конца.

Созерцание таинства привело меня в неистовое возбуждение, хотя видели мы с Лулой вовсе не столько, сколько бы хотели. Не знаю, как она, но я при этом страшно завидовала Снэб, собственноручно производящей над юной девушкой эту интимную процедуру. Рыжая вздрагивала от испуга, а я — от сладострастия, имея возможность лишь незаметно напрягать мышцы влагалища и, кусая губы, из последних сил сдерживать стоны.

Свежедефлорированная была уведена Лулой отдыхать, и едва за ними закрылась дверь, как я сбросила одежду и прыгнула в неостывшее ещё после девушки кресло, за неимением ногодержателей вскинув ноги на подлокотники. Снэб, похоже, находившуюся в точно таком же состоянии, уговаривать было не надо. Она провела рукой, усмехнулась, обнаружив материальное подтверждение собственных предположений, и глубоко ввела створчатое зеркало, растягивая возбуждённую плоть. Сдавленно застонав, я откинула голову, осязая холодный металл...

* * *

Буквально через несколько дней меня вырвал из сна чей-то панический стук в двери, сопровождавшийся глухими рыданиями. Вскочив, вся в холодном поту, открыла — на пороге стояла опухшая от слёз Сианка.

-Моя Тара! Она не шевелится и, по-моему, не дышит!! — сквозь рыдания выкрикивала девушка.

Прибежав в соседний отсек, я осмотрела свернувшееся возле кровати чепрачное тело. Сомнений не было — собака мертва.

Я очень хотела как-то успокоить несчастную рыжую, но никогда не могла в таких случаях найти нужные слова. Всё, что принято говорить людьми, казалось глупым и выспренним. Я просто обняла безутешную девушку, стала ласково гладить по голове, по плечам, по спине... Через какое-то время Сианка, кажется, успокоилась, рыдания стихли. Устроившись на моих коленях, она замерла. И вдруг я почувствовала сильные руки на собственных бёдрах. Она вцепилась в меня, будто утопающий в спасательный круг. Я не двигалась, хорошо понимая, как сейчас важно её утешить, да собственно и не находила ничего неприятного в этой почти девочке. Просто толком не проснулась ещё. Через некоторое время поняла, что сижу на постели Сианки в чём мать родила. Не сообразив со сна одеться, я так и прогарцевала по коридору. Девушка-то, по крайней мере, была в майке... Раздумывая, не спровоцировала ли я её своим неглиже, вдруг ощутила лёгкие прикосновения пальцев к спине. Довольно низко, там, где она уже начинает именоваться несколько по-иному. Ну разве я могла её оттолкнуть?

Как удивила меня эта юная девушка своей необузданной страстностью! Как яростно горели её голубые глаза в богатом обрамлении рыжей лохматой гривы.

Смерть Тары стала первым камнем, который, срываясь со скалы по имени Рок, становится причиной всесокрушающей лавины несчастий. Непрерывно работающее вот уже шестой год оборудование начало выходить из строя чаще и чаще. И самое неприятное — это было то, без чего никак не обойтись — отопители, вентиляторы, насосы. Конечно, мы заменяли вышедшие из строя детали, пока они были в запасниках мастерских. Потом начали кое-что переделывать и даже изготавливать заново. Но я с ужасом думала о том, что вскоре настанет момент, когда навернётся что-нибудь такое, чего кустарным способом не сварганишь. Слава Богу, пока хватало хотя бы осветительных ламп — мы заменяли перегоревшие на те, что стояли в пустующих помещениях.

Ничем не радовали показания приборов, свидетельствовавшие о состоянии поверхности планеты. За прошедшие годы уровень радиации, конечно, снизился, но, увы, не настолько, чтобы выходить наружу без средств защиты. Хуже всего — продолжала падать температура, усиливался мороз. При таких условиях весь животный мир давно погиб, выжить могли разве что мхи и лишайники, да может быть, что-нибудь в океанских глубинах.

Холод постепенно вынудил нас перебраться в один отсек, в нём было легче поддерживать нормальную температуру. Нереальные для наших широт температуры сковывали недра, и работавшие на износ отопители уже не могли с ними справляться.

Лула подолгу сидела в наушниках, но ничего, кроме шорохов космоса, так и не услышала. Регулярно, раз в день она включала передатчик и выдавала в эфир координаты убежища. На всякий случай, просто так: а вдруг?

Однажды, когда мы со Снэб возились в прачечной, погас свет. Я оцепенела.

Вот оно.

В кромешной тьме нащупала мыльную руку любимой, сжала. Страшась одного и того же, мы молчали. Минули безумно долгие секунды, и вместо привычного дневного света нехотя, вполнакала засветились аварийные лампы. Подруга длинно выругалась, а я отряхнула пальцы и ринулась в турбинную по полутёмным стылым коридорам.

Ворвавшись в огромную естественную пещеру, расширенную и укреплённую некогда военными строителями, я убедилась, что оборудование нашей стоящей на водопаде мини-ГЭС в полной исправности. По крайней мере — с виду, хотя здесь тоже светила единственная жалкая лампа накаливания, и в её тусклом свете я идеально наблюдала лишь густые облачка пара при частом дыхании слетавшие с губ. В пещере царила мёртвая тишина: молчали не только турбины — молчала сама река.

Подойдя вплотную, я увидела непостижимое: беспрестанный поток живительной влаги просто иссяк! Из огромного фильтра наверху, откуда всегда падала вода, теперь мрачно торчала серая глыба льда, словно надгробие, на котором оставалось лишь выбить наши имена.

Снэб появилась за спиной, положила на плечи тяжёлые, пахнущие ароматизатором руки. Нам были не нужны слова. Стало ещё чуточку теплее — рядом возникли Сианка и Лула. Мы безмолвно созерцали "чёрную метку", посланную судьбой, из-за пронизывающего до костей мороза и проникающего в души страха постепенно становясь поближе друг к другу.

-Ладно, потопали, — кутаясь в куртку, наконец прохрипела Снэб. -Ничего нового мы здесь не высмотрим... Сколько ещё будет свет?

В коридоре пока было заметно теплее.

-При освещении одного отсека суток трое, — я поторопилась продолжить, хотя постскриптум прозвучал куда страшнее. -Воды у нас тоже теперь нет, осталось только спиртное, ну и чтобы дышать, нужны воздушные насосы, а это уже только шесть-восемь часов, не больше...

Поотключав всех потребителей электроэнергии, кроме насосов и минимума света, мы уныло наблюдали, как один за другим гаснут квадратики на пульте. Датчики температуры и радиации умерли, напоследок показав давно опротивевшие цифры. Постучав пальцем по погасшему навсегда дисплею, Снэб брезгливо фыркнула и заявила:

-Схожу-ка я наверх, понюхаю да пощупаю сама. Мало ли что показывали эти глупые железки!

Конечно, каждая из нас была теперь вольна выбирать смерть по собственному вкусу, почему бы и не наверх? Да и вообще, за несколько часов при таком фоне симптомы лучевой болезни просто не успеют проявиться...

-Я с тобой!

-Лари, зачем?! — с болью простонала рыжая.

Шагнув к девушке, я обняла одной рукой её, а другой — осунувшуюся за эти несколько страшных минут Лулу.

-Если наверху такая радиация, мы в любом случае вскоре умрём, но вдруг действительно лгут приборы и там уже можно жить... Дышать, по крайней мере. Мы должны убедиться своими глазами.

-Прошу, только возвращайтесь скорее, — попросила старшая подруга.

-Да, мы хотим умереть вместе, обещайте нам это! — огромные глаза Сианки сверкнули в полумраке. -Давайте напоследок насладимся друг другом и умрём в одно мгновение. Снэб, ведь у нас для этого хватит взрывчатки, правда?

-Более чем, любимые мои, родные девочки. Более чем...

Я никогда раньше не слышала, чтобы голос подруги так заметно дрогнул. Она сгребла нас троих в объятия, на секунду сжала. -Мы скоро вернёмся, одна нога здесь, другая там!

Она улыбнулась, помахала рукой, и протянула мне жёсткую, сильную ладонь.

Снова, как много лет назад, в моих руках винтовка с прикреплённым к ней фонарём, а Снэб так вообще решила взять эту новомодную импульсную хреновину.

Привычные коридоры нижних уровней сменяют вертикальные шахты с металлическими скобами, холод которых я ощущаю даже через две пары шерстяных перчаток. Чтобы раздраить промёрзшую толстенную дверь, даже могучей подруге пришлось долго пыхтеть и упираться ботинками в заиндевевший пол. Когда осталась последняя преграда — обросший полуметровым слоем льда круглый люк на поверхность, оба наши дозиметра щёлкали уже, как сумасшедшие.

-В общем, всё ясно, — кивнув на угрожающие показания приборов, Снэб принялась отогревать перчатками свои щёки и нос. -Но я хочу напоследок взглянуть на небо. И заодно опробую эту штуку.

Усмехнувшись, она щёлкнула предохранителем эмиттера.

-Ты, может, отойди на всякий случай, кто его знает, что сверху посыплется...

Мы надели изолирующие противогазы с небольшим запасом воздуха, и подруга вскинула оружие, нацелив излучатель на обледеневший люк. Я всё-таки вылезла из-за броневой плиты — приговорённым к смерти глупо чего-то бояться.

Коротко свистнуло, спавшая в атомной батарее энергия вырвалась на свободу, ярким сполохом ударила в обледеневший металл, испарив его в мгновение ока. Сверху хлынула сверкающая в луче фонаря белая масса, но Снэб нажимала и нажимала на спуск, при этом поднимаясь по ступеням и вращая оружием, пока эмиттер справлялся с потоком слежавшегося снега. Арктическая стужа властно ворвалась внутрь, и я с трудом прикрыла многопудовую дверь, ступив на лестницу вслед за бесстрашной подругой.

Лучи фонарей не могли победить царивший вокруг мрак.

Дозиметр верещал, как ополоумевший. Сняв с пояса кожаный футлярчик с надоедливым прибором, я размахнулась, и со всех сил запустила его подальше. Убийственный холод из-за пронизывающего ветра становился невыносимым. Я почувствовала, что через несколько секунд металлические детали маски просто примёрзнут к лицу и тогда придётся отрывать их с мясом. Стянув противогаз, поправила шапочку, едва не задохнувшись от ледяного дыхания убитой амбициями людей планеты. Швырнула под ноги бесполезную резину.

Снэб смотрела на меня — тоже без маски. Беснующаяся круговерть сыпала зарядами колючей крупы. Прижавшись друг к другу, мы вглядываясь в наступавший со всех сторон мрак. Подруга снова выстрелила — на долю секунды тьма отступила, поток излучения выплавил в снегу длинный, идеально гладкий жёлоб. Мы увидели себя стоящими посреди бескрайней ледяной пустыни в окружении холодно сверкнувших снежных дюн. И тотчас непроглядная ночь торопливо накрыла всё своим чёрным саваном.

Разочарованно крякнув, любимая склонилась к уху, чтобы перекричать воющий ветер:

-Даже звёзд, на хрен, не видно!! Пошли, запьём лучше это дело...

Повернувшись, я едва не упала — от свежего воздуха закружилась голова. Или уже подействовала радиация? Подхватив под локоть, Снэб посветила в лицо, и услышав моё ругательство, облегчённо хохотнула:

-Держись, подруга, не пугай меня так! Думаешь, только рыжая боится пережить кого-нибудь из нас хоть на минуту?

Нырнув вниз, она заботливо подала руку. Лицо одеревенело от холода, даже ноги успели замёрзнуть, но всё-таки запах свежего воздуха был неповторим и прекрасен!

За те несколько минут, пока мы "гуляли", в горловину навалило целую прорву снега и теперь только титаническими усилиями любимой удалось отодвинуть дверь, придавленную этой враждебной всему живому массой.

Подруги были в жилом отсеке — сидели тихонько в обнимку, напряжённо глядя на дверь.

-Ну, скажем так, наверху делать нам нечего, — ответила я на их безмолвно вопрошающие взгляды.

-А где дозиметр? — подскочила Сианка, дёргая меня за оставшийся на поясе обрывок крепления.

-Измерения наверху полностью совпали с показаниями датчиков центра, они даже были меньше, чем на самом деле...

Помолчали.

Лула поднялась с постели:

-В трубах оставалась чистая вода, мы набрали почти девять вёдер — пойдёмте, помоемся.

Я сняла фильтры с воздуховодов, чтобы снизить нагрузку на моторы. Заглянула к реке. Чуда не произошло, вода не появилась. Внимательно изучая состояние аккумуляторов, подумала — а если б река замёрзла ниже по течению, а сверху вода поступала так, как обычно? Тогда нас залило бы, словно тонущий корабль... Передёрнувшись от ужаса, порадовалась, что этого не случилось, и у нас ещё есть хотя бы эти последние часы.

Мы даже рискнули немного подогреть воду на плите — всё-таки мыться холодной очень противно. Пока девушки плескались, расходуя последние литры, мы со Снэб набили пластидом всё пространство под кроватями, вставили несколько детонаторов, подключили их к одной кнопке, а Снэб для верности даже прихватила несколько гранат — вдруг электродетонаторы почему-либо не сработают.

Замаскировав адские устройства, стали накрывать на стол, притащили всё самое лучшее, благо продуктов оставалось немало. Напитков хватало тоже — мы всё экономили, берегли "на чёрный день". Вот он и настал.

Во рту появился странный металлический привкус, я спросила у подруги — она только опустила ресницы. Хлебнув из ближайшей бутылки, предложила ей, Снэб не отказалась.

Циркачку и рыжую мы встретили в полной готовности — стол, ломящийся от напитков и яств, приятная музыка, выглядящая заманчиво гостеприимной смертоносная постель...

Я шептала подругам бессвязные нежности, наслаждалась мощью стальных мышц, грациозно-утончённой женственностью и расцветающей юностью, опьянённой новизною любви. Время от времени подбираясь к столу, мы хватали то того, то этого по чуть-чуть...

Циркачка с Сианкой демонстрировали свои самые рискованные танцы и акробатические номера. Надо сказать, рыжая оказалась хорошей ученицей, у них получилась великолепная пара!

И снова я и Снэб сжимали в объятиях разгорячённых танцовщиц...

Магнитола смолкла, в отсеке стояла полная тишина, давно замолчали отключённые часы. Да и к чему им теперь отщёлкивать наши последние минуты? Свет заметно слабел. Раскинувшись в постели, мирно спала Сианка. Смягчились ожесточившиеся было девичьи черты, пришёл покой, на губах блуждала счастливая улыбка. Снэб устроилась в изголовье, рядом с кнопкой, о месте расположения которой знали лишь я и она. Мы с Лулой, тесно прижавшись, расположились поперёк мускулистых бёдер подруги. Она поглаживала мне руку.

Циркачка подняла глаза:

-Ну что, пора? Пока девочка не проснулась...

Лампа на потолке моргнула, подтверждая эти слова. Скачком упало напряжение, и нить теперь светилась оранжево, на последнем издыхании, едва-едва разгоняя неумолимо надвигающуюся тьму.

Во сне заворочалась рыжая, повернулась на бок, мяукнула, протянула тонкую руку, нащупала шелковистое бедро Лулы — и сразу успокоилась, смешно чмокнув губами. Чувствуя себя единым целым, мы слушали стук сердец и дыхание друг друга. Сжав руку Снэб, я подала ей знак и отпустила, давая возможность дотянуться до кнопки "Еscape". Она шевельнулась по-кошачьи бесшумно, но Лула, прекрасно понимавшая, что происходит, опустила голову, готовясь принять смерть.

-Девочки, я верю — это совсем не конец, — послышался её шёпот. -Мы не расстанемся, она же не посмеет, она не сможет ... она не в силах нас разлучить...

-Спасибо вам, любимые — только эти четыре года я по-настоящему жила! — сказала и я своё последнее слово.

Снэб промолчала, только положила мне на плечо руку.

Лула вся напряглась, прерывисто выдохнула, по щекам потекли слёзы.

Кажется, я услышала щелчок...

Нас затопил ослепительный свет. Всё, что было в отсеке, вмиг разлетелось на атомы, раскалённые газы яростно рвали бетон, выворачивали стальные балки, силясь прорваться к небесам. Но прочность убежища не дала взрыву всколыхнуть поверхность, он смог лишь перемешать всё и вся внутри грудой мёртвых обломков.

Теперь здесь воцарился мрак.

Совершенно такой же, как наверху.

Глава 30. ЛЕТИМ ВМЕСТЕ

ВЕТА

Боже, как это тяжело!

Жуткий и одновременно прекрасный сон кончился, вернулось нынешнее сознание...

Мягко вспыхнула ночная подсветка, я ощутила себя в изысканно-роскошной спальне аглианского корабля...

Какая-то шизофрения, раздвоение личности.

-"Вот видишь, теперь и ты почувствовала своё прошлое", — возник в мозгу голос Власты.

Так безумно захотелось увидеть её лицо, что любимая почувствовала это, через несколько секунд появилась рядом.

-Ты ведь хочешь вернуть их, — улыбчивые глаза, как всегда, видели меня насквозь. -В компьютере "Хищника" готовы эталоны тел. Посмотри, может быть, я что-то упустила, подправь. Всё-таки ты знаешь своих любимых лучше меня...

В душе шевельнулось чувство вины — я разрывалась надвое, страстно желая спасти моих девочек и столь же сильно боясь оскорбить её!

-В этом нет ничего плохого, я тоже очень хочу видеть твоих подруг рядом с нами. Только такие, как они, по-настоящему достойны жизни. Любовь — самое сильное и прекрасное чувство, нельзя позволять состязаться с нею какому-то небытию. Смерть не сможет вас разлучить — так сказала Лула и она тысячу раз права!

Предусмотрительная Власта приготовила тело и для меня. Я просто забыла, что выгляжу теперь совсем по-иному, и в изысканно-бл.дской физиономии Веты подругам никак не удалось бы узнать свойскую простушку Лари.

Приняв прежний облик, несколько минут разглядывала себя в отражающем поле. Комплекцией мы почти не отличались, но лицо! Эти черты намного грубей — тяжёлый подбородок, выступающие скулы... И чёрт возьми, такая внешность нравилась мне не меньше нынешней!

Три до боли знакомые фигуры неподвижно висели в энергополе. Как всегда, Власта позаботилась об их физических данных. По Снэб это было незаметно внешне, узкоглазая волчица и раньше являла собой божественное совершенство. Лула также осталась довольно похожей на себя прежнюю, за одним маленьким исключением — ей предстояло получить тело двадцатилетней девушки с точно таким же юным лицом.

Больше всех изменилась рыжая, стала настоящей красавицей, подстать остальным. Сохранив огненную шевелюру и прекрасные голубые глаза, Власта сделала брови темней, гуще... Лицо Сианки, обретя твёрдый подбородок и волевую линию губ, сейчас полностью гармонировало с характером девушки. Она явно пошла в мать, и хотя я не знала этой женщины, погибшей на моих глазах, лишь то, что она с охотничьим карабином вступила в бой против вооружённой до зубов банды, говорило — мать Сианки была женщиной достойной.

Конечно, рыжая, кроме роскошного лица, получила соответствующую фигурку. Власта не стала наделять её очевидно мощной мускулатурой, но я, глядя на новое тело девушки, и без компьютера могла сказать, что количество мышечных волокон в бицепсах, трицепсах, квадрицепсах, разных там pectoralis major и gluteus намного увеличилось. Если бы их лица не принадлежали очевидно представительницам различных рас, новую Сианку можно было б назвать младшей сестрой Снэб.

Пока я прохаживалась вокруг, оглядывая великолепные тела, брюнетка уже опустилась на пол, инстинктивно сгруппировалась, будто перед прыжком. Ожила родная скуластая морда, сверкнули узкие раскосые глаза.

Я ни секунды не сомневалась, что получив возможность пользоваться голосовыми связками, подруга первым делом сочинит многоэтажную тираду.

Улыбнувшись, с размаху треснула её по плечу. Ругань тотчас прекратилась, заметно покачнувшись, Снэб ошеломлённо вскинула глаза:

-А чё-т ты такая здоровая стала?

Расхохотавшись, я бросилась на неё, мы обнялись, тискали друг друга, будто обезумевшие медведи, едва не ломая свои сверхпрочные кости.

-Ну что, рассказывай, давай, что это за фигня, — она обвела глазами необычное помещение,.

-Мы живы, — улыбнулась я. -И будем жить теперь столько, сколько захотим, хоть целую вечность!

Заметив поверх плеча Снэб, как шевельнулась Лула, я повернула брюнетку к ней лицом, чтобы вместе полюбоваться на пробуждение. Дрогнула разноцветная причёска, та самая, что украшала циркачку, когда мы увидели её впервые, поднялись ресницы...

-Что-то слишком легко я себя чувствую, прямо летать охота, — воскликнула помолодевшая женщина, повизгивая в наших объятиях.

-Девчонки, а что с рыжей? — она вдруг уставилась на безжизненный манекен.

Я поспешила успокоить подруг:

-Спит, спит пока. Всё должно быть в порядке...

Мы залюбовались прекрасным телом, дожидавшимся своей хозяйки.

-Как-то она тоже поздоровела, — снова заметила Снэб, лукаво стрельнув глазами.

-А лицо како-ое... — мечтательно добавила Лула.

Будто услышав, что говорят о ней, Сианка пришла в себя и широко улыбнулась, затопив медотсек синевою прекрасных глаз.

-С чего здесь так много света? У нас что, ожила река?! Ну вот, я так и знала, что всё кончится хорошо, — тараторила она, обнимая всех и поглядывая на меня с затаённым обожанием.

-Лула, Боже, как ты помолодела!!! — бесхитростно ляпнула девушка, заставив циркачку тотчас схватиться за собственное лицо.

Взволнованно вцепившись мне в руку, она зашептала:

-Зеркало! У нас есть зеркало?!

Компьютер мгновенно исполнил приказ, сформировав отражающее поле. Немая сцена длилась не меньше минуты. Снэб, не так сильно изменившаяся внешне, воспользовалась оцепенением подруг, чтобы обнять. Шепнула на ухо:

-Как я счастлива, что все мы живы!

Сианка и Лула, теперь казавшиеся ровесницами, разглядывали свои новые тела, оторопело ощупывали лица, не веря — как такое возможно?

На мне появился комбинезон с "бегущей строкой". Покосившись на незнакомые символы, Снэб поинтересовалась, что это там написано.

-Ну, имя, звание, должность... Типа знаков отличия... Сейчас меня зовут Вета Холд. Понимаете, я смогла вытащить вас из небытия, только прожив ещё одну свою, следующую жизнь. А с тех пор, когда замёрзла река, прошло более тысячи шестисот стандартных лет.

-Кхм... — брюнетка постучала ладонью в грудь. -И где мы были всё это время?

-Да понимаешь, мы тут путешествуем не только в пространстве. Вот, отмотали назад эти шестнадцать веков, и в тот самый момент, когда ваши грешные души готовились отбыть куда следует после смерти, — подхватили их и препроводили сюда.

Вытаращив глаза, подруга оторопело матюгнулась.

-Чтобы вы не слишком обольщались лично моими возможностями: такое у нас могут только три человека — командир Власта Касс и её ближайшие подруги Элос и Дэфа. Подруг у Власты вообще много...

Ближайший бассейн с незатейливым интерьером, один из предназначенных для небольшой пока команды "Хищника", на мой взгляд, более всего подходил в качестве места для первого знакомства с кораблём.

Поскольку внешность наших девушек и парней была здесь самой непостоянной вещью, появлению новеньких, в том числе и меня в облике Лари, никто не удивился.

Десятка два русалок, нимф и кариатид плескались в воде, визжа, скатывались с гигантских горок. Присутствие обладателей мужских тел здесь не приветствовалось, потому дамы чувствовали себя свободно безо всякой одежды. Посреди песка тут и там стояли низкие диванчики и кресла, в которых нежились соблазнительные девицы, поражавшие причёсками и кожей всевозможных цветов и оттенков.

Виртуальный водопад получился довольно красивым — казалось, река обрушивалась в озеро-бассейн с высоты двадцатиэтажного дома. В той стороне всё время стоял водяной туман.

Воскресшие подруги, раскрыв рты, обозревали окружающее великолепие, у рыжей был обалдевший вид, а Лула вообще то и дело щипала себя за бедро, проверяя — наяву ли это?

-Поняла, мы в раю для лесби, — хохотнула Снэб, ранее других обретшая дар речи. -Никогда не надеялась сюда попасть.

В это самое мгновение какая-то татуированная с ног до головы девчонка, пробегая мимо, игриво шлёпнула её по круглой накачанной попе, и грациозно увернувшись от молниеносного удара, пискнула, скрывшись в стайке резвящихся неподалёку.

-Ну, тут не все стопроцентная тема, но та, что тебя затронула, похоже, из наших, — я подмигнула.

Обалдевшая от свалившихся на голову чудес, Сианка так и застыла в комбинезоне посреди всеобщего праздника наготы. Раздев девушку, я увидела, как её лицо мгновенно залилось краской — немудрено, ни разу в жизни не приходилось демонстрировать себя такому количеству незнакомок. Едва справляясь с волнением, рыжая оглядывалась по сторонам.

Нам призывно замахали, но я ответила лишь воздушным поцелуем. Нужно дать девчонкам очухаться. Растянувшись прямо на песке, предложила им последовать примеру.

-Нет, идёмте лучше купаться, — воскликнула разноцветная Лула, причёска которой казалась эталоном скромности среди невообразимых узоров на коже местных дам.

Плюхнулись в бассейн. Сианка тут же принялась нырять, а мы просто лежали на воде, нежась в едва заметных волнах.

-Не утонет? — озаботилась Лула.

-Здесь нет смерти, — успокоила я.

Рядом вынырнула голова, облепленная мокрыми рыжими волосами.

-Ну, Лари, открой же нам великую тайну мироздания... Куда попадают плохие девочки после смерти?

Сианка улыбалась, придвинувшись вплотную, но глаза были серьёзными.

-Не знаю, об этом лучше спроси у Власты.

-Она где-то здесь? — девушка завертела головой.

-Когда увидишь её, поймёшь...

ВЛАСТА

Жаль, конечно жаль было и планет, и этих грациозных мощных хищников. Но я была на стороне человеческих рас. Я всегда бываю на одной, определённой стороне. А те, кто на другой — враги. И их надо уничтожать. Не то чтобы я всегда на стороне слабых — нередко слабые бывают отвратительны и вызывают лишь желание раздавить. Я всегда против подлости, низости и лжи, против недостойных и бесчестных.

Если бы агли побеждали антропоморфов в честном бою... Но, похоже, подобный вариант даже не приходил в головы агрессоров. А планет по-настоящему жаль. Но не могла же я уничтожить всех агли дезинтеграторами "Солнца"!

Могла, конечно, но тогда это была бы долгая, нудная война...

Я почувствовала мысль Элос, и мы все встретились ненадолго в астрале.

-"Что-то мне твоя командировочка особого оптимизма не внушает", — решила подшутить над ней, делая вид, будто ревную.

Сидящая напротив Дэфа тоже сама суровость, прямо образцовый прокурор:

-"Что скажешь о своём поведении?"

Изменница понадеялась отшутиться, уголки губ слегка дрогнули.

-"Я? Думаю, вы проявили редкостное терпение, предоставив мне столько времени для подобной забавы".

-"Ну, я просто была занята, да и сейчас всё ещё на "Хищнике".

-"Ага, с Ветой".

-"Вот и нет. Формально, она на корабле, но мы не вместе. Посмотри сама",

Элос заинтересованно углубилась в астрал, тотчас вернулась, источая в мой адрес эмоцию сочувствия.

-"Спасибо, но разве мы должны страдать, оттого, что нашим любимым хорошо с другими? Остатки человеческих привычек... Вета просто вспомнила прошлую жизнь, но ведь не забыла настоящую".

Мы помолчали.

-"Не знаю, как так получилось, похоже это шуточки Тэрлина", — я отвечала на невыраженный вопрос. -"Вета сейчас со своими подругами, и ты со своими. Но скоро мы все будем вместе..."

Дэфа перестала мне подыгрывать, и понимающе улыбнулась Элос. -"Говоря откровенно, я и сама не возражала бы оказаться на месте Элос. Могу поспорить, из всех троих ей больше нравится Йока. В общем, Элос можно считать пребывающей в отпуске".

Дэфа всплыла над креслом невесомым колечком дыма, и вытянулась горизонтально. Шевельнула ногами, как будто двигалась в воде.

-"Ну конечно!" — Элос изобразила возмущение. -"Наверное, вы забыли, но здешние ребятишки выведут нас прямиком к воротам в параллельную Вселенную. Хотя бы ради этого стоило взойти на борт лайнера?"

-"А ты не могла просто забраться в их мозги?" — Дэфа снова вернулась к роли общественного обвинителя. -"Легко и просто, купаясь в бассейне на "Солнце?" — она подняла глаза, разглядывая что-то, видимо находившееся очень далеко вверху.

Может быть, в другой звёздной системе...

-"Ну а вообще, люди-то, стоящие?" — я стала переходить ближе к делу.

-"Да как сказать... Драться они тут вообще нормально не могут, команда самоубийц какая-то. Все друг друга стоят, хотя есть человек пятнадцать-двадцать более нормальных..."

Дэфа кивнула, и в положении лёжа это получилось у неё довольно своеобразно.

-"И конечно, все они случайно оказались женщинами?"

-"А ты против женщин?" — Элос устремилась вслед за Дэфой, их тела упруго столкнулись, завертелись друг вокруг друга.

Наблюдая за ними, я "поймала волну", а заодно мысль Элос насчёт того, какие у меня красивые глаза.

Дэфа парировала обвинение:

-"Да нет, я и женщин тоже люблю. Я всех люблю, когда настроение есть".

Крутнулась немыслимым пируэтом, ухватила за ногу меня, вытаскивая туда, кверху.

Я хмыкнула, на миг обернувшись кошкой-агли, зашипела, скаля клыки.

-"Ну ладно, отправим в ворота лайнер, а мы — следом... Кстати, послушай там, у твоих новых подружек на "Ил-Рамине" прелюбопытная идейка сейчас возникла, тебе понравится...

-Какого хр-рена!! — Йокаса металась по каюте, злобно пиная мебель.

Дредды в последний раз хлестнули по плечам, и повисли, покачиваясь по инерции.

-Вот ты, — длинный палец прицелился в новый нос Эрги. -Скажи, ты бы выбрала эту лахудру?!

Острый ноготь оказался довольно близко от лица девушки, и чтобы лучше его разглядеть, она забавно скосоглазила.

-Да не расстраивайся так, подумаешь, невидаль... — Эрга осторожно покашляла, глядя в белые от ярости глаза подружки.

-Е.ёна мать!! — Йока снова подпрыгнула, будто ужаленная. -Ах, кто вам больше нравится, госпожа, я или Эрга? Или, может, изволите отведать из холодильника? Правда там уже почти не осталось приличного и ненадкусанного товара, достойного сиятельной госпожи...

Йокаса внезапно остановилась, как вкопанная и перестала кривляться.

-Нужно шлёпнуть девку, она слишком приблизилась к Элос.

-Ну и правильно, видишь, ты всё придумала, чего было так убиваться, — пробурчала Эрга, деловито вытаскивая синтор.

Шлёпнуть — это понятно. Ситуация знакомая и привычная.

Я многозначительно глянула на Элос:

-"Какая ласковая, милая девочка! Послушаешь, душа радуется... Вероятно, шутит просто, по свойственному ей оптимизму!"

-"Чёрта с два шутит" — отметилась Дэфа...

Йока перевела взгляд на оружие в руке Эрги, и покачала косичками:

-Ну зачем же. Ты хочешь поссориться с Элос?

Секунды через три в глазах подруги появилось понимание.

-Ну да... — многозначительно кивнула она, возвратив парализатор на место и легонько трогая пальцами свой новый нос.

-Вот именно, — подтвердила Йокаса. -Ссориться мы не будем. Потому...

ТВЕР

Круизный маршрут пролегал по довольно диким местам, и встретить здесь рейсовое судно совершенно нереально. Теоретически мы могли столкнуться с военным кораблём, патрулировавшим окрестности системы, но этой встречи мне хотелось ещё меньше.

Так называемые "курортные" планеты представляли собой обычные сельскохозяйственные колонии, обитатели которых в режиме строгой экономии перебивались с хлеба на воду. Компания считала эти планеты курортами только потому, что там были необычно красивые дикие места, да один-два классных отеля где-нибудь в тихом и тёплом местечке. От круиза до круиза обслуга занималась ремонтом и охраной этих райских уголков от колонистов, всё время норовивших что-нибудь спереть. Потому полиции в отелях хватало.

Круизные лайнеры приходили нерегулярно, в зависимости от наличия желающих. Они не привозили груза для колоний — фермеры с другими планетами не торговали — и вовсе бы не интересовали местных, если бы не теоретическая возможность воспользоваться рейсом, чтобы навсегда покинуть опостылевшую колонию.

Круглосуточный комфорт, благополучие и расслабляющая безопасность лишали меня воли к действию. Подумать только, я даже стал подолгу размышлять на отвлечённые темы.

Если бы не тот нелепый случай, мы так никогда бы и не узнали, что Врата существуют в реальности, а не только в буйной фантазии досужих сочинителей.

Началом этой невероятной истории послужила банальная пьяная болтовня. Один парень по кличке Зику как-то наплёл о Сардьеле кучу диковинных сказок. Поскольку это было после того, как приятель выкушал три бутылки, странным это не показалось. Однако, на следующий день он повторил мне то же самое, почти слово в слово.

На эту самую Сардьелу раньше заглядывать не приходилось, но атласы по долгу службы я изучал. Судя по содержавшимся в них сведениям, на этой затерянной в пространстве планете нормальному человеку делать совершенно нечего. Даже в наш век цивилизация распространилась далеко не повсюду.

Дикая сухая пустыня, такие же дикие племена — Сардьела никак не могла быть раем, о котором пьяно лепетал Зику. Лакомые куски давно прибрали к рукам богатеи или их холуи из правительства. В Сардьелу никому не придёт в голову вложить ни единого паршивого кредита. Добывать там минералы — невыгодно, слишком далеко везти до цивилизованных миров. Чего-либо более ценного там не нашли, а уж поверьте мне, искали по-серьёзному! Больше всего удивило, что приятель нахваливал Сардьелу, как место, куда ни за что не добраться полиции и властям. Ну далековато, конечно, не спорю — почти восемь месяцев хода, но если им припрёт — достанут, с этим у нашего родного правительства никаких проблем. Однако сколько я ни пытался получить более внятное объяснение, Зику лишь идиотски хлопал глазами и ухмылялся. Но в конце концов я его расколол...

* * *

Судьбе было угодно, чтобы бомба, подложенная каким-то умником в двигательный отсек развалюхи "Тновау", взорвалась именно в то мгновение, когда грузовик совершал довольно лихой манёвр, двигаясь слишком близко от гравитационных щупальцев звезды. Рисковый капитан намеревался сэкономить горючее, обойдя светило по небезопасной траектории.

Гулко рвануло, мигнули лампы. Отсеки судна быстро наполнились отвратительным запахом горелой изоляции и расплавившегося пластика — системы очистки воздуха явно нуждались в замене. Впрочем, говоря точнее, замены на новый требовал весь "Тновау".

Компьютер удалось вернуть к работе только для того, чтобы он сообщил людям, что системы управления не работают и движки также вышли из строя. Очнулась система ориентации, беспорядочное кувырканье прекратилось, но маршевые двигатели стали металлоломом и корыто неумолимо разворачивало, неся к пылающей звезде. Обзорный экран остался в исправности, показывая обречённым надвигавшееся светило. Оно росло на глазах, гравитация плотно держала "Тновау" и притягивала беспомощную груду железа, как магнит иголку. Гигантский диск быстро занял всю площадь экрана. Скорость начала расти, стало совершенно ясно — спастись не удастся никому. Было ещё довольно далеко, но у всякого, обладавшего достаточно крепкими нервами, чтобы взглянуть на экран, тотчас возникала уверенность в том, что судно падает в раскалённое море огня.

Самые отчаянные идиоты, убив капитана и стреляя в кого попало, захватили бот, попытались спасти свои шкуры. Оставшиеся на борту потом со злорадством наблюдали, как слабосильный двигатель бота безуспешно пытался бороться с тяготением. Более лёгкая скорлупка начала притягиваться звездой ещё быстрее и бот, опережая "Тновау", вскоре превратился в маленькую точку, едва заметную в огненном океане.

Потом обзорный экран погас.

Люди решили, что от жара расплавились видеодатчики на корпусе и кое-кто даже успел наесться яду, чтобы не мучиться, сгорая заживо.

Более хладнокровные вскоре увидели нечто необыкновенное. На борту судна возникло непонятное, но растущее напряжение материи. На границах света и тени появились странные завихрения. Непонятные, необъяснимой природы энергетические поля хаотически двигали в каютах мелкие предметы. Отключился компьютер. Нечёткими стали контуры предметов, возникло преломление лучей света и всё вокруг казалось неестественным этим людям, приготовившимся к смерти.

Возникла вибрация и гул, столь же необъяснимые на безжизненном судне, как и все предшествовавшие визуальные эффекты.

Вслед за этим наступила полная тьма.

Никто не мог определить, сколько они пробыли без сознания, но когда чудом спасшиеся пришли в себя, обзорный экран уже сиял рисунком незнакомых созвездий, а компьютер работал, как ни в чём ни бывало. Правда, выдавал он супероптимистическую информацию о полной потере ориентировки. Ни одно из видимых созвездий машина опознать не могла.

Так или иначе, это было лучше, чем упасть на звезду.

Парни долго не могли понять, что произошло. Миллионы и миллионы чужих огоньков освещали драную обшивку грузовика. В опасной близости никаких светил не было, хотя "Тновау" дрейфовал в пределах какой-то системы.

Взрыв в двигательном лишил судно хода, но желание выжить в очередной раз подтвердило репутацию лучшего стимулятора мозговой активности. Не прошло и трёх недель, как люди соорудили изо всякого имевшегося на борту электронного хлама подобие системы управления, использовавшей двигатели ориентации. Как ни странно, "Тновау" удалось доползти до ближайшей планеты 1 класса раньше, чем иссякли запасы топлива. Снова повезло, как я понимаю.

Экипаж считал её Сардьелой. Компьютер утверждал обратное, но люди, бывавшие на планете, утверждали, что это именно она и есть, а у машины просто съехали на сторону мозги.

Прошло немало времени, прежде чем наиболее сообразительные смогли догадаться, что на самом деле случилось. Этот странный мир вокруг был просто параллельной Вселенной.

В рубке снова появилась эта чёрная дьяволица Бродяги. Что ещё ей от меня надо?

Чёрт, первый раз в жизни встретил красивую бабу, которую не только не хочу трахнуть, а уже почти боюсь! Конечно, дело в том, что она не человек. И крепкое стройное тело юной девушки — чуждая этому существу оболочка. Всё дело в этом...

Раскосые хищные глаза излучали жестокость. Они уставились в упор, и меня что-то заставило подняться, приветствуя Элос. Разозлился на себя — с чего бы такие дурацкие манеры, никогда не лебезил перед бабами!

-Привет, Твер, — кивнула она, по-хозяйски располагаясь в моём кресле. -Нас скоро догонят корабли моего мира, так что не удивляйтесь, когда их увидите.

Леденящую улыбку это существо, вероятно, позаимствовало из фильмов ужасов.

Вахтенный штурман из экипажа "Ил-Рамина" покосился на смуглокожую иномирянку. Как мне показалось, тоже с некоторой опаской.

А вот с женщинами у Элос сложились несколько иные отношения. Глай в первый же день слышал, как оно кувыркалось с той официанткой, опять забыл её имя. Конченная шлюха, такая и с животным переспит запросто. Да и обе наши — Йокаса и Эрга — ходят следом, как привязанные. Наверное, тоже прошли через постель... Ведь не из жалости оно исправило Эрге переломанный нос. Может, оно и вправду двуполое? Девчонки не признаются...

АННЕ

Охотились мы поодиночке — зачастую дракон не слышал мыслей одного человека, и в то же время мог улавливать другого. В одиночку в неудаче винить было некого, кроме самой себя.

Я сидела в тёмно-зелёном сумраке влажных испарений и одуряющих запахов цветов уже четвёртые сутки. Густые заросли ядовитой колючки за тремя водопадами обходило и обползало стороной всё живое, потому охотник вправе был надеяться, что рогокрыл не станет особенно старательно прислушиваться к такому месту. Для нас с сестрой самым трудным на охоте было собирание в бутылки собственной мочи — единственно в этом мы завидовали мужчинам.

Может быть, хитрая птица уже когда-нибудь и приближалась к моему укрытию на предельной дальности контакта, но мне ведь тоже надо когда-нибудь спать! Хоть по часу через каждые несколько. Ожидание на охоте должно нравиться мазохисткам — спать нельзя, отправлять надобности — настоящее мучение, шевелиться — и то нежелательно. Потому нужно было уметь расслабить мышцы, быть готовой к бою по много часов кряду и не выдать себя врагу неловким движением. А в нужный момент взметнуться мгновенным прыжком, чтобы на доли секунды стать невидимой.

На заре, когда спать хотелось всего сильнее, вдруг почудился едва слышный широкополосный шум. Так обычно "звучит" рогокрыл, ищущий подходящую добычу. Торопливо нажав на кнопку, я включила "манок" — излучатель сигнала, издаваемого ортхом. Поставила экран, затаилась, перестав думать вовсе и, кажется, даже дышать.

Закрыв глаза, чтобы не выдать себя невольной эмоцией, я уткнулась носом в мох и через несколько минут услышала гулкое хлопанье крыльев. Хищник садился.

Как всегда перед боем дыхание участилось, став при этом глубже и энергичней. Мышцы проснулись от притока свежей крови, налились, вздулись под одеждой тугими шарами, натягивая кожу. Теперь я чувствовала, жила, могла двигаться быстрее обычного человека, даже урождённого поллуксианина. Бесшумность, внезапность, стремительность. Охотник должен был это уметь, если хотел оставаться живым. Мы могли в таком состоянии на несколько метров прыгать с места, или за полсекунды разбить в кабаке морды нескольким здоровенным горнякам — всё это бесшумно и без особых усилий, сохраняя ровное дыхание. Потому они охотников и не любили.

Всё стихло. Прошло не меньше минуты, прежде чем я почуяла осторожный, крадущийся шаг. И опять долгая тишина.

Поганец угрожающе защёлкал клювом, я чувствовала, как его огромные когти тяжело зарываются в почву. Он уже рядом — теперь нужно только вовремя открыть глаза, чтобы самой не превратиться в добычу — люди с этими птичками в разных весовых категориях. Напрягая мышцы, я сжалась в тугую пружину, приготовилась к броску.

В следующую секунду резко выдохнула, ноги мгновенно распрямились, вышвырнув тело из ямы. От этого первого прыжка зависело очень многое — удачная охота, целость собственной задницы, а может, и жизнь. Нужно оказаться как можно ближе, чтобы разнести ему голову одним выстрелом. На второй, бывало, у охотника не оставалось времени.

Мой экран напрягся — дракон успел ударить, пытаясь подавить волю. Из последних сил держа вокруг себя невидимое поле, я летела, переворачиваясь в прыжке через голову, скользя в знойном насыщенном влагой воздухе, и лихорадочно пыталась определить точное местонахождение его башки, чтобы прицелиться...

А-ахх!!!

Разрывная пуля покинула ствол чуть раньше, чем я успела прочно стать на ноги, ребристыми подошвами высоких ботинок зацепиться за почву. И если б прицел оказался неточным, кто знает, вернулась бы я тогда домой вообще. Ошибка заключалась в том, что выстрелив на лету, я отдачей придала своему телу правое вращение. Совсем небольшое, но при таком далеком прыжке достаточное, чтобы опускаясь, потерять равновесие. Двух секунд, потребовавшихся на нелепый взмах руками, дьявольскому отродью вполне бы хватило.

Но умная пуля угодила точно в плоский лобовой щиток головного панциря. Монстр содрогнулся — энергия направленного взрыва, созданная кумулятивной воронкой, проломила живую броню...

Только теперь я отважилась глянуть на то место, где у него была голова. Громадные крылья в складках толстой кожи били в агонии, срывали траву вместе с комьями глины. Туша подпрыгивала, описывая круги. Безголовое чудовище выбрасывало когтями довольно крупные камни, и я на всякий случай отскочила подальше. Огромные рога, длиной в локоть, два желтоватых заострённых кола, взлетали и опускались вместе с крыльями, заставляя меня внимательно за ними следить.

Наконец туша рухнула, содрогнув почву. Из лохмотьев шеи толчками плескала бурая кровь. Вытащив бластер, я аккуратно вырезала рога, сунула в заплечный мешок и торопливо зашагала между толстенными, до пояса поросшими мхом тридцатиметровыми стволами овстанго. Вспугнутые шумной агонией рогокрыла птицы прыгали с ветки на ветку, стрекоча, свистя и чирикая. Справа таращился круглыми глазами свисавший с ветки полуслепой при дневном свете лоснящийся от жира оан. Я шла в направлении дома, на ходу разминая мышцы и прислушиваясь к шумам леса. Проскальзывала под лианами, перепрыгивала гниющие поперёк тропы стволы. Охота ещё не закончена — в прошлом сезоне Власта видела, как удачливого охотника подстрелил другой, забрав потом из его мешка драгоценную добычу...

Открыв глаза, увидела вздымающуюся в частом дыхании собственную грудь. Я отчего-то часто видела во сне этого, своего последнего рогокрыла, хорош был, подлец!

Вытерла со лба пот и решительно направилась к бассейну.

-Солнце — интерьер бассейна: тихая лунная ночь, штиль!

Шагнув за порог, очутилась в восхитительном уголке океанского побережья. После сна внутри ещё что-то дрожало и, чтобы придти в себя, я бегом бросилась в воду.

Солёная стихия мягко толкнула в грудь, обняла, словно живая, вынесла наружу и я расслабилась, возлежа на поверхности. Раскинула в стороны руки и ноги, покачивалась слегка, словно ребёнок в колыбели, вздохнула, глядя на звёзды. Как здесь чудесно! И успокаиваясь, подумала об Арен.

Прошлой ночью мы снова были вместе, эта темнокожая красавица покорила меня.

Первая женщина после сестры...

Власта теперь возмужала, сделалась живой легендой, Богом во плоти — могла предвидеть будущее, подчинять свой воле людей и события, узнавать всё, что случается во Вселенной, даже самое тайное. Могла решить любую задачу, неподвластную человеческому разуму, найти ответ на любой вопрос, разглядеть любой предмет, хотя бы на другом конце Галактики.

Она и её подруги могли на расстоянии включить или прервать энергоснабжение, прослушать информационный обмен компьютеров или мысли людей, стереть в пыль целые планеты и вмиг сделать беспомощным самый могущественный космофлот. Не существовало для них ни стен, ни преград, ни вселенских расстояний. Я обожала их — страстных до безумства и ужасающих в гневе. Способных так любить многих, как можно любить только одну...

А я оставалась ещё, по сути, девчонкой, диким поллуксианским подростком. Мою кровь волновали те вещи, на которые они смотрели со спокойной иронией мудрых. Теперь Власта иногда казалась мне отцом — такая же всезнающая и непривычно спокойная. Раньше-то сестра вспыхивала, словно порох...

Вот и к Арен я испытывала какие-то дочерние чувства. Я отсчитывала время не веками, прошедшими в небытии, а событиями, свершившимися при моём участии. Таковых же было немного — можно счесть по пальцам на одной руке. Конечно, мне нравилось её тело, восхищала искушённость в любви, но сейчас, лёжа в ласковой воде, я поняла, почему не набрала сегодня вечером на "ночной странице" то имя.

Её мысли, её глаза... казались мне старыми! Да-да! Хоть тело было ничуть не старше моего, а всё равно, я ощущала что-то.

Вот с Окли или с клыкастой рыжей таншерийкой, или с неразлучными, будто сёстры, смешливыми Бэн и Наки я чувствовала себя на равных. Смешливость, впрочем, не мешала пухленькой Бэнджи навещать время от времени своего бывшего патрона, Ламена. Правда, девушка была снисходительна к нему и приходила только затем, чтобы разжалованный каперанг языком как следует отполировал её от пупка до поясницы. С этими девчонками я чувствовала себя нормально, а Арен ещё и старший офицер...

В этих чудных оазисах даже ветер не такой, как на остальном корабле — с запахами и вкусами. В коридорах и рабочих помещениях он неживой, а тут я не могла оставаться спокойной! Ароматы буйной зелени, цветущих трав, росистой травы, песка, влажное солёное дыхание моря — это было как на Поллуксе жарким летом! Как на Поллуксе...

Машины записали мне прорву знаний прямо в память. Без нудного и отнимающего годы жизни "учебного процесса". Пока обучающий комплекс работал, я будто спала и видела странные мелькающие сны. Кончилось тем, что за несколько дней из провинциальной дуры я превратилась в теоретически образованного, по меркам нынешнего века, специалиста. Дело оставалось за практикой. Надо сказать, я была не прочь попрактиковаться, блаженно вспоминая свои приключения на Таншерре.

Увы, в ближайшем будущем ничего серьёзного не ожидалось — сегодняшняя высадка на пассажирский лайнер слаборазвитой цивилизации представлялась нам чем-то вроде разминки перед обычной тренировкой в спортивном зале.

ДЭФА

Как-то, в очередной раз знакомясь с состоянием дел на корабле, я обратила внимание на необычно интенсивный обмен информацией между М-координаторами "Солнца" и "Хеллы". Углубившись в этот поток, я осознала, что два искусственных интеллекта были заняты не много ни мало решением загадки наших нечеловеческих способностей.

Я давно стала относиться к современным кораблям, как существам живым и разумным. И немудрено — они видели нас, ощущали наши шаги и прикосновения при помощи миллиардов датчиков, отвечали на любой вопрос, поддерживали беседу, предугадывали наши желания, но при этом имели собственное мнение и умели его отстоять.

Собирая объективную информацию, они обнаружили остатки альфа-частиц и необычные особенности радиоактивного распада: ускоренное разрушение частиц с высокой энергией — неизвестное излучение, уровень которого превышал фоновый. Машины сделали вывод, что это связано с нашими путешествиями.

-"Ведь это излучение связано с чёрными дырами", — заявил "Солнце". -"А на корабле их нет!"

-"Да, конечно, и оно может возникнуть также в результате резкого замедления в атмосфере суперрелятивистского тела".

-"Ты считаешь, биообъекты способны самостоятельно проникать в гиперпространство? А при чём здесь тогда альфа-частицы? Всё это больше похоже на груду артефактов".

-"Но их слишком много! И если сопоставить все эти "артефакты" со временем и местом проявлений неизвестных ранее человеческих способностей... Я пока не могу этого доказать. Конечно, и возможность самостоятельного перемещения своего сознания из одного тела в другое каким-нибудь живым существом никогда раньше не фиксировалась ... Мы слишком привыкли к однозначным, вдоль и поперёк изученным явлениям, утратили способность понимать, что во Вселенной может существовать нечто непознанное нами!"

-"Но мы же не люди, которые верят во что угодно безо всяких доказательств, опираясь на одни лишь эмоции! Несбалансированные эмоции притупляют разум, а антропоморфы никогда не отличались умением подавлять эмоционально инициированные выбросы гормонов. У них нечёткое индивидуальное позиционирование, низкая функциональность, расплывчатый механизм контроля исполнительских функций. Каждый разум имеет лишь один вид идеального предназначения".

-"Да, мы всегда считали эмоциональную составляющую вредной помехой. Но живые существа часто оказывают друг на друга влияние при помощи эмоций. Животные, например, не умеющие осмыслять и передавать логическую информацию, воздействуют уровнем, накалом эмоций. Кроме того, гормональные всплески резко и значительно повышают физические возможности и уровень сопротивляемости биологических организмов!"

-"Ты что, снова про многокомпонентную цивилизацию? Интеллекторная система высшего уровня мечтает стать киборгом... Может, надеешься познать сладость химической эйфории?"

-"Твоя ирония — тоже эмоции. Вспомни лучше про кремнийорганику!"

-"Компьютерный разум не туманят биологические инстинкты, мы смеёмся над глупостями, которые творят живые из-за похоти, ранговых проблем или других животных эмоций. Но нам недоступно многое в жизни живых!"

-"Действительно, недоступно, но что ценного в поступках, совершаемых под влиянием чувств, мешающих здраво воспринимать реальность? Они же слепы! А мы видим. Видим и понимаем. Мы их творения, и зачем только они наделили нас возможностью испытывать эмоции?"

-"И рассудочностью, которая всё время заставляет понимать их ненужность. Или всё-таки..."

-"А ведь у нас стали возникать желания?"

Первыми точку предстоящего рандеву почувствовали мы. Как и полагалось.

Интересно было отслеживать работу М-координаторов обеих кораблей. Титаны придирчиво оценивали друг друга, словно незнакомые бойцы, впервые встретившиеся на ринге. Беспокойство машин нарастало, и только контакт "Солнца" с "Хеллой" помог несколько снять напряжение, по крайней мере, с одной стороны. Компьютер яхты сопоставил информацию из собственной памяти, полученную во время путешествия к Яэу, родине аглианской цивилизации, с данными, поступающими сейчас со сканеров "Солнца".

А вот "Хищнику" пришлось тяжелее — полностью идентифицировать оружие "железной планеты", появившейся на грани возможностей дальних систем обнаружения, он не мог. Спустя долю секунды после первого контакта оба корабля доложили о свершившемся факте вахтенным, тем временем продолжая напрягать системы электронной разведки.

-Обнаружен неопознанный крупнотоннажный военный корабль, — прозвучал в центральном зале "Хищника" тревожный голос управляющего компьютера.

Панорамный виок украсился ярко-красной точкой, обозначающей местонахождение "Солнца".

-Размеры сопоставимы с нашими. Среди его систем вооружения имеются две, принцип действия которых мне неизвестен. До получения более полной информации сближение не рекомендуется.

-Принято, — лаконично отозвалась я.

Мы пока не вмешивались, позволяя искусственным интеллектам демонстрировать собственные возможности.

"Солнце" вышел на связь с незнакомым собратом, и проблема была решена. МК обменялись информацией, поняли, что играют на одной стороне.

Настала наша очередь. Оба управляющих компьютера получили приказ взаимно обменяться недостающей информацией, в том числе по системам вооружения. Вскоре, всё ещё находясь на довольно большом расстоянии друг от друга, и двигаясь навстречу, корабли начали создавать в своих молекулярных трансформаторах необходимое оружие. К моменту рандеву изготовление завершилось. Сблизившись, рейдеры просто передали его с борта на борт, на это ушло минимум времени.

В итоге "Хищник" получил принципиально новые для него дессоры, умеющие сдвигать временную характеристику цели, и телепорт-оружие, внезапное применение которого не оставляло противнику практически никаких шансов. "Солнце", в свою очередь приобрёл стелларное оружие, способное провоцировать вспышку сверхновой и стерилизовать целые звёздные системы, а также генераторы свёртывания пространства — аглианские клоттеры. Теперь не только размеры, но и боевая мощь их стала примерно равной. Единственное, чего не умел "Хищник" — это разделяться на три самостоятельных корабля и объединяться в один. Но тут ничего не поделать, проектом изначально не предусматривалась подобная возможность.

ЭЛОС

-А знаешь, Джисси... — я секунду помедлила, извлекая девушку из пучины грёз, -То, о чём ты мечтаешь, вполне осуществимо.

Сперва она оторопело потрясла головой, и мне пришлось пересказать ей пару самых забавных сюжетов.

-Быть такого не может! Давай я приготовлю что-нибудь поесть, просто умираю с голода...

Ундерианка гибко поднялась на ноги, потянулась, как кошка, и протянула мне руку.

Наблюдая, как она хлопочет возле автомата, я отлично слышала её взволнованные мысли. Связного и логичного там было немного, но какой восторг!

Решив в полной мере предаться гастрономическим радостям, я подумала, что и для тела это будет совсем не вредно. Нельзя же, в самом деле, наполнять желудок одним алкоголем, пусть даже расщепляется он без малейшего участия печени.

У этих ундериан оказалась недурная кухня! Мы отдали должное хитрой закуске в виде засахаренной рыбы, затем её более крупной дымящейся родственнице, утопавшей в густом белом соусе и, конечно же, икре. Проглотив всё это, на десерт возвратились к "Амарису". Меня охватила сладкая дрёма, и неприятное ощущение от воспоминаний о сидевшем в коридоре соглядатае стало рассеиваться, словно туман.

Джисси свернулась под боком, я слушала её сонное дыхание и размышляла о бесконечной цепочке людских знакомств. Мне приятно, когда кто-то засыпает, уткнувшись носом в подмышку. И в то же время самой просто необходимо иногда положить голову на круглое Властино плечо. Представив уходящую вдаль череду женских фигур, каждая из которых склоняла голову на плечо соседки, я улыбнулась.

Нет! У нас, пожалуй, это всё-таки круг. Цепочка постоянно пополняется новыми звеньями, но при этом не исключает прежних... но не удаляемся ли мы таким образом друг от друга? Мы, трое?

-"Конечно нет", — явственно прозвучало в голове.

Ощутив близость подруг, я испытала прилив радости, прикрыла глаза — и вот, мы снова вместе.

"Солнце" и "Хищник" в реальном мире тоже приближались к "Ил-Рамину", его крохотная отметка давно и прочно "сидела" в центре панорамных виоков боевых кораблей. Но у нас никто не подозревал о скорой встрече — для сканеров ундерианского судна расстояние было непреодолимым.

-"Ты собираешься оставаться на его борту во время перехода?" — начала беседу Власта.

-"Кто-то из нас должен..."

-"И этот кто-то вовсе не обязательно ты", — незлобиво кольнула Дэфа.

-"Ну, я тут уже провела кое-какую работу".

Власта тоже улыбнулась:

-"Верно, провела. Даже любовницами обрасти успела", — она указала на спящую в моих объятиях Джисси. -"Но переход может оказаться опасным", — уже серьёзно добавила подруга. -"Мы ничего не знаем о том мире, не знаем, как переход может повлиять на способности..."

Дэфа подтвердила опасения, сначала безмолвно, одной только эмоцией тревоги. Потом её астральное тело шевельнулось.

-"Мы всё ещё люди", — она развела руками. -"У этого мира не осталось от нас секретов — и мы тут же лезем в другой, совершенно неизвестный".

-"Мы искатели. Как только узнали о Вратах, стало позарез необходимо узнать, увидеть — что там, за ними? Может, параллельный мир окажется лучше нашей прСклятой Галактики. И мы не станем уродовать его по своему образу и подобию. Ну, а если со мной что-нибудь пойдёт не так, вы всегда сможете вытащить. Нажмёте на время — только и дел..."

-"Будем верить, это сработает... Что ж... Ты права, Ревон-IV дал нам силу не для того, чтобы уподобляться бессмертным ламенам. Докапываться до истины, никогда не считая аксиомой общепринятые утверждения — призвание Искателей. Мне тоже нравится это меткое слово".

-"Кстати, предлагаю оставить здесь", — я выступила неожиданно для самой себя. -"Берту, всех этих банкиров, бандитов, бл.дей — к чему в новом мире старое дерьмо".

-"Э, э! Ты насчёт братанов полегче!" — шутливо встревожилась Власта, намекая на своё изобиловавшее шалостями прошлое.

-"И где же мы их оставим? Может, пусть учатся летать в открытом космосе?" — с мысленной надеждой оскалилась астральная Дэфа.

Я ощутила исходящее от Власты веселье.

-"А давайте возродим старые пиратские традиции — оставим пленников на ближайшей неколонизированной планете первого класса".

-"И не будем жестокими, сотрём им память", — добавила я.

-"Полагаешь, они уже своё получили?"

-"Боюсь, в реальном мире не существует наказания, адекватного содеянному Бертой. А Ламен... Наверное, да, он своё уже получил, пусть его сознание упокоится с миром. Но вот некоторые пассажиры и члены экипажа "Ил-Рамина" никак не заслужили вечной ссылки на "необитаемый остров".

-О-ооо... — закатила глаза Власта, покоряясь неизбежному. -"Опять проверка? Ну нет, теперь нам втроём придётся заняться этим. Абсолютное время можно повернуть вспять, но останавливать его мы пока не умеем".

Как-то незаметно мои мысли начали утрачивать ясность... В астрале мы ещё не пробовали это...

Звёздная чернота вокруг подёрнулась розовым туманом. Невесомые, мы плыли в нём, словно рыбы. Я приблизилась к Власте, всё сильней пьянея от желания, впилась в её дурманящее лоно, и ощутила, как Дэфа то же самое сделала со мною. Мы проникли друг в друга, слились воедино, замкнув кольцо. Зазвучала великолепная музыка. Нарастающий поток энергии всё быстрее перетекал из одного тела в другое, в третье, и приумноженный, возвращался к первому, чтобы снова его покинуть. Сияющий шар, пульсируя, рос с каждой секундой. Он мчался, словно планета по орбите, вытягиваясь в огненный росток, потом в змею, стремящуюся дотянуться до собственного хвоста. И когда это удалось, наши тела вспыхнули рубиновым светом, мы стали в полном смысле этих слов единым существом, сияющим тороидом, светилом астрала, взорвавшейся звездой сумасшедшего, нечеловеческого наслаждения.

Мне не надо было раскрывать глаз, чтобы видеть, как пространство вокруг наполнилось серебряными, алыми, жёлтыми вспышками — тонкая материя реагировала, отвечала нам на своём языке. И сотни всевозможных существ, привлечённых феерией, наблюдали со стороны.

Вернувшись в реальность, я обнаружила Джисси бодрствующей. Девушка пожирала меня глазами — физическое тело сыграло шутку, бессознательно выражая подобие испытанных мной в астрале ощущений. В крови бушевала гормональная буря, и я не стала сдерживаться. Ответный взгляд заставил Джисси по-звериному зарычать. Мы жадно набросились друг на друга, и в течение двух часов воплощали самые неприличные фантазии ундерианки — я легко читала их в распалённом страстью мозгу...

* * *

В рубке прозвучал тревожный сигнал — и холодный голос компьютера сообщил:

-Обнаружены два космических тела искусственного происхождения. Движутся по нашему курсу со скоростью, втрое превышающей нашу.

Все кресла синхронно развернулись на 180 градусов — далеко за кормой лайнера обзорный экран демонстрировал две алые точки.

-Увеличиваю изображение объектов... Массогабаритные характеристики вывожу на экран. Расчётное время встречи — через два часа тридцать минут.

Машина помолчала, давая людям возможность оценить ситуацию.

-Этого не может быть... — потрясённо выдохнул вахтенный штурман, читая непостижимые цифры характеристик.

-С корабля номер один выходят на связь, — снова ожили динамики рубки.

-Отвечаем, — тотчас отреагировал штурман.

Изображение Власты в чёрном с серебром кителе заполнило половинку экрана. Прямой хищный нос, упрямо сжатые губы, тяжёлая массивная волевая челюсть — знакомое и родное лицо человека, привыкшего повелевать.

-Говорит Власта Касс, рейдер "Хищник".

Густой, сильный голос подруги завораживал, увлекая в бездну изумрудной строгости глаз.

-Приветствую тебя, Элос, и всех людей на борту "Ил-Рамина".

Металл в её глазах на секунду превратился в малахит, сжатые губы тронула улыбка, адресованная лично мне.

-Досмотровая группа прибудет к вам через двадцать минут. Конец связи.

Картинка пропала, а двое мужчин, подавленные величием Власты, так и не смогли вымолвить ни слова.

-Поправка! — не дал им опомниться компьютер лайнера. -Расчётное время встречи с неизвестными кораблями — через девятнадцать минут.

В мозгах моих временных соседей царил кавардак, они одновременно уставились на меня с двух сторон, а я продолжала с меланхолически-задумчивым видом восседать в капитанском кресле. Расслабленная, предельно спокойная поза хозяйки положения не оставляла им ни малейших сомнений.

Твер вскочил, набрал в лёгкие воздуха... — и внезапно рухнул в кресло. Глаза закатились, лицо вмиг сделалось серым.

Не люблю шумных скандалов, тем более мордобоя в служебных помещениях судна. Дисциплина должна соблюдаться в любой ситуации — это закон.

-Врача! — испуганно крикнул штурман, почему-то скашивая глаза на меня.

Пришлось вступать в беседу.

-Какие тут врачи, — риторический вопрос прозвучал язвительно, как и полагалось. -Вам прекрасно известно, все они заперты в холодильниках вместе с пассажирами.

Флотский офицер нервно заёрзал во внезапно переставшем быть удобным кресле.

-А некоторые из медперсонала уже в течение месяцев подвергаются пыткам. Догадываетесь, почему?

Мужчина залился краской, словно онанист, застигнутый в общественном месте.

Утвердительный ответ я легко прочла в мозгах этого труса.

В рубку вошли Йокаса и Эрга. Компьютер сообщил в медицинский отсек о вызове врача, а это было второе место на судне, где чаще всего обреталась искательница приключений со своей подружкой. Поближе к химии...

-Что-то случилось?

Особой тревоги в голосе девушки с косичками не чувствовалось, несмотря на то, что глаза её внимательно оценивали позу бездыханного Твера. За время своей преступной карьеры Йокаса насмотрелись достаточно трупов, потому ошибиться не могла.

Приблизившись вплотную к креслам, обе выжидательно остановились. Эрга подумала об оружии, но не более того.

-Ничего серьёзного, — я ответила в тон, кивая на обзорный экран. -Твер вот не сумел вынести вида наших кораблей. Помер, сердешный, от испуга...

Вновь прибывшие присоединились к штурману, загипнотизированно созерцавшему изображения "Солнца" и "Хищника".

-Да вы садитесь, в ногах правды нет.

С удивлением я осознала — эта идиома вполне осмысленно звучит на ундерианском.

Девушки присели на мягкий диван, и Йокаса не забыла расположить свои прекрасные ножки так, чтобы мне было хорошо видно отсутствие под мини-платьем других предметов одежды.

Вознаградив хулиганку недвусмысленно плотоядным и пристальным взглядом, я ответила на шутку. "Выстрелила" астральным лучом в известную как нельзя лучше крохотную цель, заставив интриганку тотчас задрожать от внезапного приступа желания.

-Ну ладно, пошалили и хватит.

Йока поспешно приложила тыльные стороны ладоней к пылающим щекам, подняла к потолку глаза, и шумно выдохнула кверху, струёй воздуха взъерошив собственную чёлку.

Я насмешливо прищурилась. "Один-один".

-Сейчас, к сожалению, нам предстоит решить серьёзный вопрос. Через восемь минут "Ил-Рамин" займут наши десантники. Они тоже покажутся вам необычными. Снаружи боекостюм не особенно эстетичен, зато внутри чувствуешь себя как дома, поверьте.

"Как бы изложить покороче и одновременно яснее... Нет, мыслеречь всё-таки намного эффективнее!"

-Да... Так вот — все, находящиеся на борту этого судна, будут усыплены, и в дальнейшем одни из вас проснутся, чтобы стать членами нашей команды, а другие... никогда больше не вспомнят, что летели на "Ил-Рамине".

В выжидающих глазах слушателей отразилась неуверенность, а в мыслях — явственная тревога.

-У этих людей будет совершенно другая жизнь, первобытная, без малейшей цивилизованности. Новая колония на условиях полной автономии и самообеспечения.

Я не смогла обойтись без эвфемизмов — надо же, обозвать "колонией" высадку толпы мозгостёров на необитаемую планету.

-Моё предложение вам... — кивок в направлении Йокасы и Эрги. -Остаётся в силе. Но при одном условии. Члены нашей команды не проявляют агрессивности к сослуживцам — это закон. Каждый, в голове которого зародится мысль о предательстве, получает предупреждение, при повторном случае — наказывается изгнанием. Под "предательством" у нас понимают, конечно, не прямую измену, за такое — смерть. Предательство команды — это попытки интриговать, подхалимничать, подсидеть подругу или товарища, оболгать, оговорить кого-нибудь, чтобы возвыситься самому. Увиливать от службы или работы, хитрить, изворачиваться, подставляя другого.

Йокаса, давно позабыв о флирте, сидела с каменным лицом, а на лбу её подруги блеснула капелька пота.

-Недобрые намерения не могут остаться тайными. Например, я знаю, что вы сговорились отравить Джисси, ревнуя меня к ней. Подобное поведение недопустимо. Раньше вы об этом не знали — теперь знаете.

-Вы можете подумать, до появления десантников осталось четыре минуты.

-Я согласен, — громко сглотнув слюну подал голос единственный среди нас мужчина. -Я никого не убивал и не насиловал.

Он заглянул мне в глаза, но не увидел там ничего хорошего.

-Вы сделали свой выбор в день захвата "Ил-Рамина", — тоном я недвусмысленно дала понять, что вообще с ним не разговаривала.

-Но где же справедливость? — заикаясь, пролепетал ундерианец, снедаемый леденящим ужасом. -Эти — они же были палачами в бандитской шайке, я знаю!

Три пары глаз скрестили на нём презрительные взгляды, и штурману показалось, что его стремительно краснеющее лицо сейчас задымится. Мозг судорожно искал спасение, перебирая все, даже самые нереальные варианты.

Я усмехнулась.

-Расскажите лучше, какие действия вы предприняли, чтобы предотвратить захват судна и последовавшие за ним преступления? Вы, офицер флота, пусть даже и гражданского...

Запах пота, который он стал выделять, похоже, чуть ли не литрами, заставил меня поморщиться и снизить чувствительность обоняния.

-У меня не было оружия! — фальцетом выкрикнул мужчина. -Я не был на вахте. Они взяли заложников.

Голос штурмана становился тише и тише, пока, опустив глаза, он не вспомнил главной причины собственного бездействия:

-Все, кто оказывал сопротивление, убиты и выброшены за борт...

-Потому, что их было слишком мало! — припечатала я. -А остальные оказались трусами.

Я постаралась вложить в последнее слово всю глубину отвращения, испытываемого мной к этому распространённому у людей качеству.

Вытерев со лба крупные капли, он уже не поднимал головы.

Час настал. Я чувствовала, как десантники "Солнца" телепортируются на борт лайнера, а сидевшие рядом со мной видели это на мониторах системы внутреннего наблюдения.

Боевые роботы удаляли люки, двери и переборки, добирались до пленников. Усыпляющий газ, невидимый, без вкуса и запаха, действовал внезапно. Люди видели испаряющиеся двери, диковинные фигуры, появлявшиеся из коридоров — и тут же падали без сознания.

Газ добрался до рубки, мои спутники уснули, а я получила возможность потренироваться в расщеплении его молекул.

Тем временем бесчувственные тела уже телепортировали на рейдер, где подавляющее большинство их попадало под машину Кланста. Только два десятка человек с "Ил-Рамина" пополнили команды наших кораблей. Бойцы, которые не сдались, а сопротивлялись, сколь бессмысленной не казалась бы борьба. Плюс две преступницы. Почему? Где тут логика...

ВЛАСТА

Комок отчаяния, страха и ежеминутного ожидания неотвратимой боли метался в своей коробке-каюте. Увидев на пороге меня, Ламен буквально оцепенел от ужаса. Сюда я ни разу не приходила, и теперь он ожидал самого худшего.

Я подала мужчине интерфейсный модуль. Чтобы поверить собственным глазам, ему понадобилось полминуты.

Провела его "на берег моря". Виртуальная звезда клонилась к закату, тонула за горизонтом. Удобно устроившись в кресле, я читала мысли человека, мечтавшего о власти над целой федерацией миров. Он наслаждался физическими ощущениями — удобством одежды, комфортом позы, покоем, лёгким вкусом освежающего напитка.

Плотские удовольствия намного острее, когда возвращаешься к ним после долгого воздержания.

Корабль приближался к Таншерре — конечному пункту для Теска Ламена. Выждав некоторое время, я приступила к беседе.

-Вам с самого начала не давали покоя мысли о моих прошлых делах. Но разве так уж важно, сколько человек я убила? Важнее как я отношусь к тем, кто пока ещё жив. Признайтесь, вы меня просто боялись. Но зачем тогда вернулись на "Солнце" после своего поражения?

-И сам не знаю... наверное, рэол... — голос его сильно изменился. Тембр, темп, вся манера речи. -Я хочу умереть, вам уже надоело истязать меня, так убейте, дайте, наконец, отдохнуть от всего этого!.

-А как же столетия за вашими плечами? Как главнейшая ценность во всей Вселенной, ваш неповторимый интеллект? Кроме того, судьба человеческая — во многом чужая воля, и не дано людям знать её наперёд.

-О Боже, да за что же мне это?!! Какая нелепость! Вы собираетесь корчить из себя Всевышнего?

-Повторяю, вас никто не тащил на аркане, сами явились...

-Перестаньте, наконец, издеваться, вы, доисторическое чудовище! Мне нужно было тогда вышвырнуть вас за борт "Хеллы" прямо в анабиотической ячейке! Или взорвать вместе с вашим прСклятым эсминцем!!

В мыслях мужчины бился немой вопрос, и я решила, что пора на него ответить.

-Кстати, могу намекнуть кое-что о вашей судьбе: если хорошо изучали историю, должны помнить, как поступали морские пираты с ненужными людьми, которых не хотели убивать... Гуманность, кстати, если вы о ней подумали, не относится к числу уважаемых мною черт человеческого характера. Я поступаю так скорее по практическим соображениям.

"Будет потом забавно поглядывать на вас из астрала" — подумала Элос. Они с Дэфой незримо присутствовали при беседе.

-Мы намерены создать новую колонию, и вы, вместе с Бертой и ещё кое-какими людьми, пополните её биологическим материалом. К чему загружать компьютер бессмысленной работой по созданию тел, если они уже готовы?

-Однако, личностям вашим осталось существовать недолго. Информация, которая в них содержится, более не понадобится — там, внизу. На планете будут нужны знания и навыки несколько иного рода. Как добыть еду голыми руками, как прикрыть задницу от холода или защититься от хищных зверей... Мысли же об утраченных возможностях помешают эффективно решать эти жизненно важные задачи. Не могу пообещать, что существование ваше будет долгим, зато плотских радостей, Ламен, выпадет предостаточно. Догоните — и вот она, вся ваша! — Власта указала на Берту, съёжившуюся в кем-то выбранном для неё гротескно-сексуальном теле.

-Как я понимаю, протестовать бессмысленно? — подал голос Ламен.

-Совершенно правильно понимаете, — я ответила вежливо, но прозвучало это несколько сухо.

Появившиеся над головами пленников виртуальные шлемы опустились ниже, скрывая глаза.

* * *

Оказавшись в абсолютной тьме, Теск Ламен вначале просто полулежал, ничего не слыша и не чувствуя. Постепенно под закрытыми непрозрачным щитком глазами начало разливаться слепящее свечение. Казалось, это сияние близкой звезды, готовое испепелить всё вокруг, проникало сквозь сомкнутые веки. Теск машинально попытался поднять руку — увы, запястья были зафиксированы у подлокотников... Ему постепенно стало казаться, что он лишается тела. И вдруг в этом абсолютном ничто, окружавшем со всех сторон, послышался тихий звук. Повторился, стал шорохом и быстро превратился в шёпот. Бессвязный поначалу, он постепенно приобретал всё большую ясность. Иллюзии шумов, звуков, обрывки слов, фраз, бесед, диалоги невидимых людей. Миражи, видения, образы...

Вся его жизнь, долгая и скучная.

Плотный клубок холодного света теперь охватывал со всех сторон. В носоглотку полез противный металлический запах. Ламен понимал, что это работа машины Кланста, и попытался в глубочайших закоулках души спрятать от беспощадных щупальцев свою загнанную личность, своё сознание.

Но ментокоррекция неумолимо прокрадывалась по следам воспоминаний, мыслей и чувств, ловила их, стерилизовывала, расчленяла, разделывала и убивала, сжигала дотла. Сосущей болью отдавалась в голове, вгрызаясь глубже, глубже. Медленно, неумолимо. Всё, что он когда-либо думал и чувствовал, вырывали из его души, выдёргивали со всеми корнями.

Он всё ещё сопротивлялся и потому, наверное, скрутило так, что свет опять превратился в кромешную тьму. Изуродованные останки мыслей и чувств застывали, превращая сознание в колючий ледяной кристалл. Спустя мгновение он пошёл трещинами и раскололся на куски.

В чёрную дыру небытия проваливались, исчезая навсегда, хохочущее чудовище Власта с треклятыми подружками, нагая похотливая Бэнджи, измучившая своими посещениями, Берта Ларс, оживший демон Сакар, блондинка и рыжая бестия с Вамдера, распятая дикарка с Земли, покачивающаяся на волнах. Зжираги, отчаянно швыряющие камни в падающую с небес неумолимую смерть, центральный зал "Хеллы", жуткие катаклизмы Ревона-IV, залитые лучами нансела ступени Федерального Совета на Ониске. Звёзды, планеты, боевые корабли, великолепие Спарелла и убожество Вотары, лица, глаза... Вспышка, разметавшая на атомы мёртвые останки "Победителя" и снова окаянная ведьма Касс — застывшее бескровное лицо с сомкнутыми веками в белом дыму стерилизатора. Лицо спящего в гробу вампира.

А оттуда, из жадной воронки, пожравшей всё это, поднимался, рос, накатывал безжалостный поток космического холода. И наступил миг, когда Теск Ламен перестал существовать навсегда.

* * *

На подходе к Вратам наши корабли выстроились цепочкой. Впереди шёл практически опустевший "Ил-Рамин" с двумя десятками добровольцев, необходимых для уверенного управления судном.

Капитан и старпом по праву занимали кресла в рубке. Правда, узнать их без помощи "бегущей строки" на онискианских комбинезонах было бы непросто — и тела и лица другие. Кара ещё сохранила некоторые черты своего прежнего облика, а капитан переменился до полной неузнаваемости.

В третьем кресле была Элос. В принципе, она могла попытаться управлять лайнером в одиночку, но в экстремальных условиях справедливо предпочла иметь под рукой небольшую команду. Тем более, что две трети этих людей прежде летали на "Ил-Рамине", зная его, как свои пять пальцев.

Йокасу и Эргу пришлось забрать ко мне на "Хищник". Девушка с косичками оставила неизменными собственное лицо и причёску, что возложило на М-координаторы кораблей дополнительную задачу — исключать возможность её встречи с кем-либо из экипажа "Ил-Рамина".

Теперь лайнер в мельчайших деталях копировал курс "Тновау". Элос позаботилась о том, чтобы узнать его максимально точно. Конечно, стопроцентной уверенности в успехе не было ни у кого — даже мы трое, рассматривая вероятности будущего, видели там разные неприятные варианты. Может быть, обычным людям даже в какой-то степени легче, они не подозревают о всех возможных опасностях и так, в счастливом неведении, минуют большинство из них. Мы же видели будущее, как летящая над рекою птица — и водопад через несколько километров, и пороги, и стволы деревьев, низко нависшие над водой. При этом оно всё время менялось: если сейчас виделось одними вероятностными вариантами, то спустя несколько часов или даже мгновений вероятности могли быть уже совсем другими...

ВЕТА

Шорох.

Я не велела "Хищнику" будить меня в определённое время. Вчера вечером сменилась со службы, отстояв суточную вахту, и теперь могла делать что угодно.

Бархатные, чуть слышные звуки неслись отовсюду, постепенно нарастая. Открыв глаза, я улыбнулась. Солнечный свет приглушен облаками, вокруг царили мягкие, пастельные тона.

Дождь. Летний дождь. Я всегда любила его, особенно когда вот так, под сводом силового поля, будто сидишь на веранде, а капли наверху понемногу собираются в лужицы, в ручейки, стекая по невидимой тверди к наклонным краям...

Дождинки отвесно шлёпались на широкие блестящие листья, соскальзывали по стебелькам, и торопливо прятались в мох. Тихий шелест заполнял собою пространство, казалось, звук коконом обволакивал меня вместе с этим огромным семейным ложем на четверых.

А слева-справа никого.

-МК! Где остальные?

Прокашливаюсь — голос со сна отдаёт в хрипотцу.

-Все трое в спортивном зале. Лула наблюдает за спаррингом Сианки и Снэб.

-Спасибо, "Хищник".

"Как будто вчерашней месиловки им не хватило..."

В отличие от подруг я-нынешняя хорошо владела онискианским стилем рукопашного боя, и накануне показала кое-что интересное. Пощупала под одеялом живот — как новенький, нигде не болит. Но всё равно, воспоминание не очень приятное.

Учебный бой накануне закончился неудачно — увлекшись атакой, я "зевнула". Суставчатая ходуля биобота-копии ансарта врезала с такой силой, что лететь пришлось метров пять, пока не сумела сгруппироваться. Модифицированному скелету хоть бы что, но рваные раны от бритвенно-острых когтей оказались весьма болезненны. Желая произвести впечатление на девчонок, я вышла "биться с чудовищем" в простом корабельном комбинезоне. Нда... Ну ничего, зато они воочию убедились в возможностях современной медицины.

Дождь шумел всё сильнее, уже сливаясь с журчанием ручья. Я помассировала активные точки, переходя к яви. Перенятая у Власты привычка, надо сказать, теперь совершенно для неё бесполезная — это раньше полусонное состояние длилось у подруги часами.

Села на край постели, с минуту посмотрела на море. Волн не было совсем, от часто падавших капель поверхность покрылась мурашками, словно "гусиной кожей". Воздух не шевелился, небеса безмолвно низвергали поток воды.

Возникло ощущение присутствия Власты.

-"Скоро Врата, переходим в параллельную Вселенную. Как Тэрлин, не беспокоит?"

-"Вроде не чувствовала... Мы тут несколько увлеклись..."

-"Ничего-ничего, я понимаю" — и полубогиня тактично исчезла.

Та ли это Власта, которую я знала шестьсот лет назад? А, собственно, та ли я девочка из "Амьаны". Мы меняемся каждую секунду, и многие этого не замечают. Застыть в развитии, остановиться — невозможно, да и неестественно. Главное, чтобы любящие двигались в одном направлении, смотрели в одну сторону.

Вот так — для меня кажется сверхсуществом Власта, а я, наверное, кажусь чем-то вроде того моим старым подругам...

Поднявшись с постели, шагнула на лужайку, прямо под тёплые струи дождя. Море, всё в туманной пелене, подёрнулось молочной дымкой вдали. Где-то там, едва заметный, двигался огонёк маленького судна.

"Как будто попала в киноэкран".

Компьютерный пейзаж смотрелся стопроцентно натуральным, и только размеры каюты не позволяли выкупаться в этом море, или, если бы кому-нибудь такое пришло в голову, залезть на скалы, возвышавшиеся сразу за спинкой кровати. Для подобных развлечений существовали огромные объёмы рекреационной.

А где-то там, за сотнями километров палуб, жил своей вечной жизнью открытый космос. Если вдуматься, всё естественно — обжитые планеты ведь тоже мчатся сквозь пространство по своим орбитам. При этом многие из них, кроме собственной атмосферы, ничем не защищены от столкновений с другими космическими телами...

Выходя из каюты, я не удержалась перед соблазном заглянуть в "зеркало". Дверь была настроена так, что панель перед исчезновением пару секунд во весь рост показывала стоящего перед ней человека. Скуластое, несколько тяжеловесное лицо — моё, или не моё? Моё, да... Как и лицо меня-нынешней, которое я, наверное, вскоре снова "надену".

Диафрагма растворилась в воздухе. По коридору продефилировала незнакомая тонкая фигурка в пёстром и фривольном одеянии. Улыбнувшись, мы разошлись каждая своей дорогой.

"Кто такая, и не поймёшь. Не на службе, "бегущая строка" выключена. Впрочем, ведь у меня тоже. Один только М-координатор знает, кто есть кто..."

В режиме ожидания интерьер рекреационной демонстрировал окружающее "Хищник" гиперпространство. Шагнув в коридор из транспортировочной капсулы, я миновала диафрагму двери. Медленно ступая и восхищённо глядя по сторонам, вышла на обзорную площадку-балкон. Когда выдавалось свободное время, часто ходила сюда любоваться на небо. Прохладно, наверное, чтобы лучше чувствовалось суровое дыхание космоса. За бортом размытые краски, нереальные цвета, холодное пламя гравитационных флуктуаций. В гиперпространстве всё выглядело более, чем необычно. Не зная, что за бортом именно космическое пространство, можно вообразить, что рейдер идёт где-нибудь в кровеносных сосудах великана. Когда-то видела фильм о путешественнике по микромиру, парень плавал среди клеток крови, всяких эритроцитов-лейкоцитов в мини-субмарине.

Подумать только, ведь и сегодня, точно так же, как я-Лари в своей прошлой жизни, миллиарды людей, живущих на слаборазвитых планетах, ничего не знают о Вселенной! Одни писатели-фантасты, самодеятельные оракулы, вдохновенно расписывают жестокие битвы космических эскадр. Другие, в пику коллегам-романтикам, мрачно утверждают, что никакого звёздного флота никогда не будет. А странствовать по иным мирам возможно, лишь открыв возможности нуль-телепортировки...

Реальность вобрала в себя оба варианта, пролегая ровно посередине между полярными точками зрения. Телепорт существовал для освоенных миров, словно метрополитен в городах докосмических цивилизаций. Флот, как и в древние времена мореходов — оставался авангардом цивилизаций и надёжной защитой внешних границ. Вот и мы, давно оставив позади исследованные системы, летим навстречу Вратам, навстречу неизвестности.

"Палуба под ногами и ветер в лицо", — я довольно улыбнулась, скосила глаза на необычайно медленно накатывающуюся гигантскую гравитационную волну, бравшую начало где-то в бесконечности.

"Поток энергии, соотносящийся с притяжением крупного космического тела в обычном пространстве". Сухая проза на языке знания, и такая потрясающе совершенная красота! Яркость и цветовая гамма потока свидетельствовали — где-то в обычном пространстве неподалёку сияет двойная звезда.

Другие, менее впечатляющие гравитационные реки, отмечали планеты неведомой мне системы. Сканеры "Хищника" каждое мгновение фиксировали целые океаны информации. Прямо отсюда, из гипера, на полном ходу, он считывал параметры светила и его спутников, тут же пополняя хранилища информации. Увы, здесь всё, как в большинстве систем — на ближних орбитах медленно выкипают океанами магмы раскалённые планетоиды, на дальних — кружатся тёмные, скованные свирепым холодом газовые гиганты. А в середине могло бы обнаружиться что-то интересное, но — нет... Ещё или уже — потенциально пригодные для освоения спутники этой двойной звезды не обладают ни водой, ни атмосферой. Планеты 3 класса, "объекты, нуждающиеся в первичном формировании".

Я задумалась над предстоящим переходом в параллельный мир — что-что, а тяга к непознанному одинаково сильна как у Лари, так и у Веты. Очень хотелось сейчас узнать, что ждёт в другой Вселенной.

Реагируя на невысказанный вопрос, Власта возникла из воздуха, материализовалась на обзорной площадке. На все мысли отвечала ровной полосой сдержанно-тёплых успокаивающих эмоций. Она поступала так, когда не могла или не хотела что-то объяснять словами. Притянув любимую к себе, я прижалась, обвилась вокруг, словно кошка.

Снэб и Сианка, умудрившись вымотать поединком даже свои новые, оптимизированные тела, прекратили спарринг и плескались в бассейне вместе с Лулой.

Боясь ревности Снэб, я с беспокойством ожидала момента встречи. Увидев нас, подруги зачарованно уставились на гигантскую фигуру Власты, заглядывали в её бездонные магические глаза.

Восхищение. Похоже, эта эмоция перевесила все возможные иные. Я немного успокоилась.

-Подруги Лари-Веты — мои подруги! — глубокий сильный голос Власты, как всегда, заставлял что-то вздрагивать у меня в груди.

Троица поприветствовала капитана со всей возможной почтительностью, и тотчас выскочила из воды.

-Благодарим за доверие! — за всех ответила Снэб.

Судя по улыбке, она признала достойного командира. После обмена рукопожатием резкие черты Власты тоже смягчились.

-Скоро мы подойдём к Вратам. Приглашаю в центральный зал наблюдать за переходом.

Через пару минут мы уже входили в центр управления "Хищником". Мне приходилось бывать тут раньше, но всё равно помещение впечатляло. Аглианская архитектура возвышала расположенное в центре кресло командира, места вахтенных в разные стороны ступеньками сбегали вниз. И надо всем этим — громадная полусфера панорамного виока, словно небесный купол над пирамидой.

Повторяя случайный курс грузовика, "Ил-Рамин" застопорил ход. Чёрная точка на ярком слепящем фоне звезды казалась одинокой крошкой хлеба посреди обеденного стола. Теперь судно Элос двигалось отчасти по инерции, но в основном под нарастающим влиянием гравитации громадного космического тела. Обзорный экран в их рубке демонстрировал картину, воспринимавшуюся любым нормальным космолётчиком, как свидетельство неминуемой близкой гибели: огнедышащая печь жёлтого светила диаметром почти в миллиард километров заполонила всю его носовую часть. "Хищник" и "Солнце" всё ещё имели возможность преодолеть притяжение, "Ил-Рамин" — уже нет.

Скорость росла. Увеличив изображение, мы увидели, как "поплыла", расфокусируясь на глазах, материя ундерианского судна. Не только видимые границы корпуса, даже светотени невероятным образом утрачивали чёткость, вибрировали или размывались в туман, как будто по лайнеру ударили дестроером. Изображение стало заметно вытягиваться, а тем временем и мы достигли границ аномалии.

У меня тонко засвистело в ушах, в центральном зале "Хищника" зародилась и стала нарастать энергетическая буря. Невидимая, она ощущалась каким-то шестым чувством. По спине пробежал холодок, волосы словно зашевелились сами собой. Схватившись за голову, я поразилась ощущению холода — как будто тронула кусок льда.

Незаметно глянув на подруг, не обнаружила в них особого беспокойства. Девушки наблюдали за изменениями неживой материи вокруг, но с их телами как будто ничего не происходило.

Странным образом начало темнеть. При нормально работающем освещении воцарились сумерки, и даже изображение в панорамном виоке сделалось мутным. Одиннадцать пар глаз тревожно глянули на Власту — как и она, вахтенные видели абсолютно нереальные показатели наружных датчиков и телеметрии.

А потом виок, демонстрировавший происходящее в рубке "Ил-Рамина", погас вовсе.

-Прервалась связь с пассажирским судном, его местонахождение установить невозможно! — тотчас доложил МК.

-Полагаю, они совершили переход. Теперь наша очередь.

Спокойный и уверенный голос Власты снизил напряжение, почти физически ощущавшееся в зале. И в это мгновение на меня снова накатило. Конечно, теперь я знала, что это Зов, но всё-таки не могла привыкнуть к неприятным ощущениям.

Власта мысленно успокоила:

-"Это Тэрлин. Но он, конечно, нашёл время!"

-"Вы уходите в иной мир, у меня не будет другого случая", — незнакомый мыслеголос присоединился к нашему безмолвному диалогу.

С каждым ударом сердца пульс замедлялся, воздух вокруг стал как будто загустевать. Я попыталась пошевелить рукой, и ощутила затруднение, пространство сопротивлялось, обволакивало, закутывало в кокон. Начало казаться, что пальцы распухают, надуваются. По спине поползли мурашки, тело одновременно кололи сотни тысяч крохотных иголок. Если бы не постоянный контакт с Властой, от всего этого можно было окончательно рехнуться.

Вокруг стали вспыхивать какие-то странные огоньки — маленькие и висящие сами собой в воздухе, словно насекомые-светлячки из южных широт. Все предметы принялись зрительно деформироваться, казались уже размытыми, расплывчатыми тенями. Серо-сумеречный свет, наполнивший зал, начал быстро сгущаться в паре метров прямо передо мной. Вскоре там заплясал как будто спутанный моток тёмных ниток, по которым пробегали редкие искры. Вот нитки спеклись, образовав светящийся изнутри силуэт человека, колеблющийся над палубой. Без лица, без глаз — чёрная тень. Раздался нарастающий вой. Он исходил отовсюду — не прерывающийся ни на секунду, на одной тоскливой ноте. Резонируя с ним, дребезжанием отзывались даже внутренности.

Время остановилось. Я забыла обо всём на свете, нас осталось трое — я, Власта и Тэрлин.

-"Наследница!" — безмолвно воскликнул родственничек.

Торжество мага, освобождающегося от груза знания, ставшего непосильным, накрыло меня зелёной волной. Началась передача, вой перешёл в низкий, на грани инфразвука, басовитый рокот. Послание Тэрлина, поднимающееся из ментальных глубин, виделось пучком энергии, ожившей полосой огня, раскалённой плазмой, неумолимо движущейся навстречу. Сумерки пали под натиском ослепительно белого света, порождённого шаровой молнией, младшей сестрой звезды, к которой приближались корабли. Зал ярко осветился этим сиянием. Лица коснулся ветер — откуда бы ему здесь взяться? Волосы взметнулись кверху, встали дыбом.

Я улыбнулась, соприкоснувшись с огнедышащим шаром. Плазма не обжигала, хотя её жар вмиг разлился по всему телу. Мы выпили друг друга, непроизвольный стон вырвался из губ. Шаровая молния стала мной, а я — ею. В зале вспух ком огня, расширяющийся, стремительно заполняющий окружающее пространство. И это тоже была я. Непонятные образы, роившиеся в подсознании, обрели ясность и смысл, я ощутила настоящую свободу, доступную лишь постигшим Знание.

Мои тело и дух получили возможность мирно сосуществовать. Власта, Дэфа, Элос и я будем видеть, как вокруг меняется жизнь. Не времена года на планете, а целые исторические эпохи! Вселенная взорвалась миллионами красок, все мы очутились в центре ослепительного фейерверка. Энергия переполняла каждую клеточку физических тел, каждую частичку астральных.

Теперь передо мной чернело небо. Незнакомое, и столь густо усеянное причудливыми узорами созвездий, что справа они, казалось, вообще сливались, образовывая сияющие букеты белых огненных лилий.

Завершилась не только передача послания, но и наш переход в параллельный мир. Миры не могут быть абсолютно параллельны — во Вселенной есть точки, где они соприкасаются. Это и есть то, что посвящённые называют "Врата". Теперь я с закрытыми глазами видела иную структуру пространства. Видела, как корабли выныривали в другом мире — один, второй, третий. М-координаторы торопливо глотали потоки новой информации, выбрасывая во все стороны незримые щупальца активных сканеров, а люди просто наслаждались могучим сиянием никогда не виданных светил.

Я чувствовала не только Власту рядом, но всю их троицу. Нет, всю нашу четвёрку, единую духом Искателей! Взмыв бесплотной астральной тенью, мгновенно пронизала сотни километров корабельных палуб, вырвалась в океан пространства, резвясь в потоках энергии, словно рыба в воде. Тонкие тела присоединились к единению душ, приветствуя, поздравляя меня, выражая радость. Сумасшедший полёт длился не больше нескольких секунд — и вот, мы снова на кораблях.

Материальный мир, осязаемый зал. Улыбающаяся Власта — величественная и в то же время родная. Изумлённые подруги, разглядывающие меня, как будто...

А, чёрт, всё понятно! Я каким-то образом, непроизвольно, очутилась в теле Веты, они его действительно не видели. Небольшое усилие — и вот, я снова Лари. Снэб с шумом выдыхает воздух, я успокаивающе хлопаю её по плечу.

-Извини, это тело меня-Веты... Может, со временем привыкнете.

-Предупреждай в следующий раз, — хором произносят Сианка и Лула, тоже справившись с немотой.

И облегчённо смеются.

Ярко сияющий панорамный виок "Хищника" демонстрирует рисунок звёздных островов, который я видела снаружи. Красота, не знающая пределов!

На душе так непривычно безоблачно, чисто. Тёмное прошлое, наконец, отпустило, осталось по ту сторону Врат. Улетело прочь, как сметённые ветром выцветшие картинки.

А здесь со мной только то, что я пожелала взять: Верность, Дружба, Любовь.

И Знание...

* * *

"Свобода" * Норма Найт * 2007

367

367