Чужой

-Искренне каетесь в грехах?— спросил он Влада, глядя добрым и одновременно пытливым взглядом ему в глаза.

-Да, батюшка, — искренне ответил Влад.

-Зла, обиды ни на кого не держите?

-Нет.

Влад не кривил душой. Он и в самом деле не держал ни на кого обиды, даже на того иеромонаха из лавры. Скорее наоборот, благодарил Бога за это испытание.

-Как ваше имя?

-Владислав.

-К причастию готовились?

-Готовился, батюшка. Постился вчера, каноны и последование вычитал...

-Мало вычитать, молиться при этом надо, -мягко заметил священник, накрывая его голову епитрахилью и читая разрешительную молитву.

Так Влад стал воцерковленным человеком, и это окончательно укрепило его образ жизни. Свою личную жизнь он тоже отдал на Промысел Божий, как не пытаясь ломать свою природу, так и не ища плотских утешений.

Прошло полгода. Однажды, после будничной литургии, когда уже почти все разошлись, из алтаря выглянул настоятель, и окинув взглядом опустевший храм, поманил Влада к себе.

-Пройди сюда, -сказал он, открывая боковую дверь в алтарь, -Три земных поклона только сотвори...

Влад впервые оказался в алтаре и с благоговением выполнил поклоны. Настоятель подошел к жертвеннику и протянул Владу открытый молитвослов:

-Я спешу, -сказал он, -Я потреблю дары, а ты почитай мне молитвы по причащении.

Влад взглянул в молитвослов — он был на непонятном ему церковнославянском языке. Однако причащался Влад довольно часто, и многие молитвы знал наизусть. Узнавая знакомые слова, точнее — угадывая их за витиеватыми буквами, он довольно быстро и связно сумел все прочитать.

-А неплохо, -сказал настоятель, -Помогать на службе желания нет? А то, видишь, — с алтарниками у нас беда. Осилишь шестопсалмие к субботе?

Так Влад стал чтецом-алтарником. То, что открылось ему по ту сторону иконостаса, не всегда выглядело благочестиво, но Влад никого не осуждал. Он понял, что священники тоже люди, а безгрешен один Господь. Особое уважение и любовь снискал у него старенький настоятель. Он смиренно исполнял свой долг и не был одержим манией величия. Проповедовал редко и всегда немногословно — буквально несколько фраз, но тех, что невольно западали в душу. И главное — о самом насущном, чего не хватало людям — добре и терпимости друг к другу.

-Пусть молодые говорят, -как-то сказал он Владу после очередного, произнесенного с амвона, короткого напутствия, — Они теперь грамотные, а нас в семинарии учили только кадилом махать, да требник читать. А покажешь, что говорить умеешь — и вовсе не примут. Тогда грамотные не нужны были...

Влад знал, что за плечами настоятеля тяжелый жизненный путь. Говорили, что он прошел всю войну и имеет награды. Только сам тот об этом никогда не рассказывал. Поговорить любил молодой отец Сергий, да только о чем-то другом — о врагах России, об "угрозах глобализма", о необходимости противостояния "обществу потребления". На Влада его проповеди действовали угнетающе, но прихожане слушали охотно, и были такие, что ходили на исповедь только к нему. Влад сначала недоумевал, что их влечет? Может быть то, что в словах отца Сергия было все привычно, как и в их комсомольской молодости? Вот мы — вот враги, а смысл жизни — борьба. Разве только, вместо коммунизма — Царство небесное.

Узнав за полгода прихожан, Влад видел во многих именно то, о чем говорила в свое время тетя Ася — увлечение религией. Веру не в Бога, а в обряд, не в Промысел Божий, а в исполнение правил и традиций, многие из которых даже таковыми и не являлись. Но были богослужение, молитвы, таинства, было то, где можно почерпнуть силы для укрепления в вере. Это было самое главное и единственное, ради чего Влад шел сюда.

Этот год стал, наверное, самым гармоничным в жизни Влада. Везде были добрые отношения с людьми, и везде в нем ощущалась потребность. Влад понял, что самое ужасное для человека, это — когда он никому не нужен.

Он не желал никаких изменений, но они произошли сами собой, став для него еще одним испытанием.

В один ужасный день скончался настоятель. Произошло это совершенно неожиданно. Еще месяц назад он служил и был таким, как всегда. Разве что, немного изменился цвет лица и стала нетвердой походка. Потом очередную воскресную литургию отслужили без него, а вслед за этим прошел слух, что настоятеля положили в больницу. Влад хотел съездить и навестить. Он ждал в тот день отца Сергия, чтобы узнать адрес больницы, а дождался трагического известия. Как всегда в таких случаях, была назначена архиерейская служба, на которой должно было быть совершено отпевание, а исполняющим обязанности настоятеля был назначен отец Сергий.

Влад мог не приходить на эту службу. Раз будет архиерей — будет толпа иподьяконов, обойдутся и без него. Даже какой-то внутренний голос подсказывал ему придти, как простому прихожанину, и проводить батюшку в последний путь в толпе других, но Влад все-таки пришел в алтарь с намерением помочь. Должно было присутствовать много духовенства из других храмов, а он знал, что при этом всегда возникает неразбериха.

Влад заметил его сразу, как только вошел в алтарь. Это, несомненно, был иеромонах, принимавший у него самую первую исповедь. Среди толпившихся в южном приделе священников, он выделялся своим ростом и длинной черной бородой. Влад проскользнул мимо, стараясь не попадаться ему на глаза. Во время службы этого избежать не удалось, но взгляд иеромонаха скользил по нему равнодушно, как по неодушевленному предмету. Может, все и прошло бы гладко, но войдя в алтарь перед чином отпевания, Влад увидел, что иеромонах чего-то добивается от мальчишки пономаря, а тот разводит руками. Увидев вошедшего Влада, пономарь кивнул в его сторону и иеромонах подошел:

-Где чемодан отца Феофила из лавры? Вам вчера должны были передать.

-Сейчас разберемся, батюшка, — ответил Влад, стараясь держать голову так, чтобы не оказаться с ним лицом к лицу.

-Разбираться поздно, у вас все должно быть готово заранее.

-Простите, батюшка...

Влад отвернулся, поманил пономаря, и с его помощью отыскал пропавший чемодан в ризнице.

-Отнеси, — попросил он, чтобы не подходить самому, но было уже поздно.

Феофил пристально смотрел на него, как бы пытаясь что-то припомнить. Их взгляды встретились, и Влад увидел, как у того явственно вздрогнули брови. Он что-то тихо спросил у пономаря, и уже не глядя на Влада, удалился в южный придел.

-Что он спрашивал?— спросил Влад мальчишку.

-Про тебя. Кто ты такой? Я сказал — наш алтарник.

Подходя прощаться с настоятелем, Влад мысленно попрощался не только с усопшим, но и с очередным этапом своей жизни... Тем не менее, на следующий день он явился в алтарь. Службу правил отец Сергий. Войдя, он бросил на Влада пристальный взгляд, но на лице ничего не отразилось. Все прошло как обычно. Убирая жертвенник после причастия, священник подозвал Влада.

-Я решил заняться штатом наших помощников, -заговорил он, — Отец Федор, упокой Господи его душу, это — одно, а я хочу все-таки знать, с кем имею дело. А то — ходит к нам человек, помогает, его прихожане воспринимают как носителя образа Божия, а что у него в душе — одному Богу известно. Поэтому, я решил так. Каждый напишет два прошения — одно на освобождение от послушания, а другое — чтобы принять. Потом пройдет у меня исповедь, и я решу, кого принять обратно. Касается абсолютно всех, а не только тех, кто в штате...

-Помоги вам Господи, батюшка, — пожал плечами Влад, -Мне прошения сейчас написать?

-Пиши, — благословил новоявленный настоятель.

Влад достал два листа чистой бумаги, написал на столе в пономарке требуемые прошения и отдал их уходящему из алтаря священнику.

"Ну, вот и все, — подумал он спокойно, как о завершенном большом деле, — Прости, меня, Господи, грешного".

Влад сотворил три земных поклона перед престолом и с сознанием выполненного долга вышел. Больше он в этот храм не возвращался. Он в очередной раз оказался чужим, но на сей раз это не огорчало его, поскольку то, с чем и ради чего он пришел сюда, осталось с ним. И это уже было навсегда.

Ему даже показалось, что по эту сторону иконостаса ему будет легче. Слишком многое открылось ему там, по другую сторону, такого, что, если бы он начал свой путь богопознания с этого, то на этом бы все и завершилось.

Влад стал посещать разные храмы. Он просто приходил на службу и молился, стараясь не обращать на себя внимания. Периодически исповедовался, причащался, не выбирая священника и не стремясь завязать тесные отношения с кем-то из прихожан. Он знал, что тот, к кому он идет и в кого верит, видит и ведет его повсюду.

Сегодня Он привел его в пушкинский храм Знамения...

5.

Выпуск спектакля вылился в "мучительные роды". Премьера переносилась дважды, и перед сценическим прогоном режиссер сказал, что завтра должны ее сыграть "кровь из носа". Прогон прошел успешно, если не считать того, что продолжительность спектакля вышла за все мыслимые и немыслимые пределы. Отпуская всех уже не вечером, а ночью, режиссер объявил сбор завтра ровно в десять утра для сокращения спектакля.

Сокращение вылилось в полный сумбур, в результате которого, отдельные сцены не сократились, а наоборот, удлинились. Весь день не выходя из звукоцеха, даже не пообедав, Влад лихорадочно перемонтировал фонограмму, используя для этого единственное доступное время — когда актеры уходили пить кофе.

-Ты тут живой?— поинтересовалась актриса, заходя перед премьерой в радиоложу, где Влад перечитывал исчирканную до безобразия партитуру, силясь разобраться в собственных многочисленных исправлениях.

-Это финиш, — отозвался он, — Я не знаю, как вести спектакль.

-Да не парься ты, — махнула рукой та, — Мы, как играть, не знаем...

Тем не менее, премьера состоялась. Разъезжались уже далеко за полночь, после банкета в актерской гостиной и обязательных поздравлений друг друга, сопровождающихся, по традиции, лобызаниями.

Утомленный Влад, когда дожил, наконец, до выходного, отправился на Финский залив с одним желанием — лечь на песок и забыть о своем собственном существовании. Благо, погода располагала. Лето вступило в свои права.

Он сошел с электрички в Курорте и направился через парк к заливу. Ароматный сосновый воздух и отдаленный шум моря сделали свое дело — Влад уже отдыхал. Он заметил, как стало мало ему для этого нужно. Влад вышел на берег залива и уже хотел поискать место, чтобы прилечь, но потом решил прогуляться по берегу до Солнечного. Он разулся, закатал до колен джинсы, перешел вброд впадавшую в залив речушку и приблизился к Дюнам, где находился всем известный нудистский пляж...

Когда-то Влад активно посещал его. Существование этого пляжа открыл ему однокурсник, предложивший сюда поехать. Влад помнит, как они весь день пролежали на животах, разглядывая сквозь темные очки то, ради чего приехали. При том, что это "то" было у каждого из них абсолютно разным.

Теперь Влад проходил это место, опустив глаза. Ему был неприятен не сам факт такого времяпрепровождения, а то, что по берегу проходили другие люди, в том числе с детьми, которые были вынуждены созерцать столь экстравагантное зрелище помимо своей воли. Все это лишний раз напоминало об отсутствии самоуважения в обществе и элементарной культуры чувств. Вот и сейчас, Влад старался не смотреть по сторонам, но это не всегда удавалось.

Прямо у кромки берега стоял абсолютно голый высокий худощавый парень. Он развернулся к проходящим своими прелестями и закинул руки на затылок. Поставив одну ногу на выступающий из воды камень, парень делал вид, что наслаждается солнечными лучами, сам же при этом ловил прищуренным глазом взгляды прохожих.

Влад взглянул в лицо парню и приостановился:

-Венька?

-Вот это встреча, — засмеялся Венька, тоже узнав Влада и протягивая руку, -Ты как здесь очутился?

-Как все, -ответил Влад, пожимая ее.

Венька искренне обрадовался встрече:

-Пошли, сегодня я тебя угостить могу.

Они свернули на пляж, и пройдя совсем немного, Влад заметил на песке знакомые кроссовки с джинсами и дорожную сумку, поверх которой лежали тоже знакомые красные плавки.

-Отдыхай, -сказал Венька, садясь на песок и доставая из сумки две банки пива.

Влад разделся и сел рядом.

-Чего плавки не снимаешь?— спросил Венька.

Влад прихлебнул пива, и стащив плавки, бросил их рядом с Венькиными, заметив при этом его любопытный взгляд.

-Где маешься-то?— спросил Влад.

-На Правобережном рынке. Нормально имею.

-Наркотой, что ли, торгуешь?

-Не... -поморщился Венька, — Это не для меня. Хотя, если тебе надо — без проблем.

-Не надо. Просто место на весь Питер известное. Смотри, соблазн велик, когда рядом.

-У меня своя голова есть, — отрезал Венька.

Они допили пиво и закурили.

-Все время здесь тусуешься?— спросил Влад.

-Не... Первый раз сегодня. Погода классная, — Венька растянулся на песке во весь рост и сладко потянулся, переворачиваясь на спину.

Влад заметил, что Венькин член начинает обретать внушительные размеры. Он смутился и окинул взглядом вокруг, не смотрит ли кто в их сторону.

-Ты еще и эксгибиционист? -улыбнулся Влад, -Перевернись на живот.

-Не... Нарочно буду так загорать, — засмеялся Венька.

-Заметят же, народ кругом.

-Чтобы заметили, надо так, — Венька поставил рукой член перпендикулярно животу.

Влад не выдержал и попытался насильно перевернуть его, что вылилось в веселую возню.

-Пошли, искупнемся, — предложил Венька.

-Так? — Влад указал взглядом на его член.

-Ой, а сам-то! -расхохотался тот, заметив у Влада аналогичное состояние, -А строит из себя... Да я тебя еще тогда, в парке угадал.

Влад посмотрел Веньке в глаза и уловил за веселыми искорками то самое их выражение, что было в руине.

-Что ты все-таки за человек? -тихо произнес он, как бы про себя.

-Нормальный человек, -серьезно ответил Венька, -Давай еще пивка...

Он опять полез в сумку и вытащил две банки:

-Остынем маленько и пойдем.

Они прихлебнули пива.

-Это море? — спросил Венька, -Вода совсем не соленая.

-Морской залив, -ответил Влад, — но настоящее море не такое...

-Зима настанет — рвану.

-Тебя на границе повяжут без паспорта.

-На какой границе?

-Русско-украинской. Теперь везде границы, а Крым — это Украина. Ты же туда собрался?

-Почему — туда?

-Ну... там тепло, там яблоки, — ответил Влад цитатой из культового фильма, — Беспризорники всегда на зиму в Крым бежали.

-Тоже мне, беспризорника нашел. Паспорт у меня, как раз, есть, гляди...

Венька вытащил из сумки и кинул на песок перед Владом красную книжку.

"Сурогин Вениамин Иванович", — прочитал Влад.

С фотографии на него смотрел совсем юный мальчик с удивительно ясными, открытыми всему миру, глазами. Влад перевел взгляд на Веньку и поразился происшедшим переменам. Что должно было с ним произойти, чтобы он стал таким?

-Простой ты, как три рубля, -покачал головой Влад, -Всем показываешь? Ты же меня второй раз в жизни видишь.