Младший. В тени отца

— Дави гниду, это маг!

Третья техника сорвалась на середине, но ожидаемого удара не последовало, полученной доли секунды хватило наемнице, чтобы вывернуться из захвата и прошить всех стоящих на ногах очередью из подаренного браслета. Тяжелое, пахнущее кровью тело налетчика мешком рухнуло сверху, стукнув по голове чем-то твердым, но без нового нокаута — наконец-то сработала защита. Недоработка! Я и с первых ударов мог скопытиться!

— Колокольчик! Ты как?! — бросилась ко мне подруга, отваливая мертвеца в сторону.

Живая! Свободная! Епта, мы сделали это!!!

— Черт! Черт! Черт! — ругалась она, ладонями оттирая с моего лица кровь, постоянно задевая разбитый нос.

— Этхо... не мхоя... — просипел, когда услышал тихие всхлипы.

Бледный расплывающийся силуэт исчез из поля зрения. Шорох и щелчки застежек подсказали, что девушка одевается.

— Колокольчик! Я найду тебя! — уже собранная Незабудка притянула мою вращающуюся по всем трем направлениям голову к себе и поцеловала, — Найду! Дождись! Я люблю тебя!

Я много чего хотел ей ответить, но мозг отказывался генерировать сложные мысли и развернутые предложения.

-Хи хья... лхюхлю тхебхя, — прошептал вслед скрывающейся в проеме окна фигуре.

Отдающийся во всем теле пульс отмерял секунды с ее побега.

Пока не раздались тихие пукающие выстрелы где-то на улице.

Я бы дорого дал, чтобы спутать эти звуки с какими-то другими.

Зудящая над ухом Зина, тряска и долбящие вопросы от Зайки:

— Быр-быр-быр?

— Быр-быр-быр?!

— Тхам... — и слабый неопределенный жест в сторону окна.

— Быр-быр-быр...

— Быр-быр-быр...

Благословенный покой...

— Быр-быр-быр! — голос Санни. Явно галлюцинации!

— Быр-быр-быр...

Опять провал.

— Кабан! Слышишь меня?!

Незнакомый потолок. Солнечный луч золотит волосы склонившегося над кроватью мага, образуя вместе с "венцом" нимб. Какой подробный глюк!

— А у магички был другой! — зачем-то сообщил я своему видению.

— Кто?

— Другой венец! Как корона! Четыре зубца и росчерк!

— Кабан, ты бредишь?

— Конечно, брежу, раз тебя вижу!

Даже короткий разговор вымотал, опять захотелось спать.

Новое пробуждение вышло неприятным: меня трясли и поливали водой.

— Еще раз про "венец"! Что ты видел?

Никак не мог определиться: чудится мне злой взъерошенный маг или нет? Выходило, что нет. Как он здесь оказался? И где я сам?

— Где я?

— У врача! У тебя серьезное сотрясение, нужен покой.

— А ты чего тогда трясешь?

— Кабан! Я понимаю, тебе сейчас хреново, но выслушай! Незабудка пропала в ночь, когда тебя избили. Она же сама сбежала?

Преодолев головокружение, кивнул.

— Девчонки так и поняли с твоих слов, которые удалось разобрать, поэтому поиски не развертывали и никуда не сообщали. Следы кое-как зачистили, но с тобой надо было что-то решать. Зина связались с базой и вызвала меня, я как раз вернулся. Сами они вчера уехали на базу. Переход на полдня, без сопровождаемых — еще быстрее, но прошли уже сутки, а в Слободку они так и не вернулись. Я сейчас по их следам, но сначала хочу узнать, что там за история с "венцом" и Незабудкой?

— Две разные истории, — поправил я.

— С чего ты так решил?

— Незабудка... оказалось, что она в бегах из-за чужого преступления. Мы не договорили, но что-то там с химией, что удачно удалось на нее навесить. Говорила, что-то страшное...

— Страшное?.. Да еще с химией?.. Это часом не тот случай, когда на императорский поезд покушение было с применением "сладких снов"? — высказал маг предположение.

— Понятия не имею! — Если Санни прав, то недавние рассуждения про деньги и связи наивны и смешны, с политическими преступлениями так просто не развяжешься. Но думать пока еще было тяжело, поэтому отложил мысль на потом и продолжил, — Пришли конкретно за ней, и нападавшие говорили по-русски. И еще, их главный — любитель поболтать — явно знал Незабудку.

— Ху...вый расклад! — скривился Санни, — Только спецслужб нам не хватало! Дальше!

— Напавших мы прикончили, Незабудка сбежала. Всё.

— Ладно, эту часть я понял, — нахмурился маг. — Соберись! — прикрикнул он, видя, что я уплываю, — Расскажи, что за переполох с "венцом", и я отстану! Надо ехать за девчонками, выяснять, куда они пропали.

Напоминание об исчезнувшей группе заставило меня сконцентрироваться и вывалить на Василия странности с подменой паломницы. По мере рассказа он смурнел все сильнее, очень непривычно было видеть его таким напряженным. Больше всего мага заинтересовал "венец" паломницы-подменыша, зациклившись на его виде, он снова и снова гонял меня по мельчайшим деталям описания, пока я не стал отрубаться прямо между слов.

— Адреса домов, какие-то приметы, странности, запоминающиеся детали?

Пришлось опять напрягаться и вспоминать интересующие брата подробности.

— Я на поиски! — наконец-то он перестал меня теребить и встал, — Христ со своей стороны уже выдвинулась. Если все, как ты говоришь... — Санни судорожно со свистом вздохнул, — Врачу я заплатил, живешь здесь до поправки. Потом заселись где-нибудь, твои вещи и деньги здесь, главное: адрес лекарю оставь и в ту гостиницу ни в коем случае не суйся! И держись! — он с силой сжал мое плечо, попав пальцами на синяк, боль прострелила от руки до затылка, заставляя взвыть, — Извини. Еще на всякий случай: в Слободке развесили объявления, что тебя ищут. Их уже посрывали, но видели многие, так что тебе туда соваться тоже теперь нельзя. Жди! Надеюсь, все ерунда, и вернусь быстро! Всё! Я уехал!

И ушел.

Один за другим потянулись однообразные дни, посвященные в основном спячке. Когда самый первый раз самостоятельно встал с постели и добрался до зеркала, впал в шок: хотел избавиться от смазливости — получай брутальность полной лопатой! Такой роже никакое "сияние" бы не помогло! Раскудахтавшийся вокруг покачнувшегося тела доктор многословно утешил, что всё пройдет. Соломон, ёпта! Умом понимал, что лекарь прав, но в тот миг поверить, что отразившийся в зеркале кошмар, называемый по недоразумению лицом, спустя энный период возвратится обратно к привычному виду, было сложно.

Господин Азиз ибн Сулейман, отрабатывающий закинутый Санни гонорар (подозреваю, что немаленький), заходил в комнату по нескольку раз на дню, но никаких назначений не делал, покой и время — вот мои лекарства, я и так с его слов поправлялся невиданными темпами. Постепенно пропал шум в голове, ушла тошнота, перестало клонить в сон каждые полчаса. Синяк, полученный в лоб в прыжке, растекся на полморды, пожелтел и начал исчезать. Сросся сломанный и вправленный нос, спал отек. Что-то делать мне запрещалось, а короткие беседы с хозяином дома составляли весь смысл моего существования.

— Есть новости?

— Никаких, мой дорогой гость, — отвечал хозяин дома, бесстрастно крутя и ощупывая мою многострадальную башку. — И это хорошо, ибо плохие новости имеют обыкновение приходить без промедлений.

Спокойствия доктора я не разделял, долгое отсутствие вестей от Санни уже было плохой новостью. Я мог бы не мучиться неизвестностью и просто позвонить, межгород меня бы не разорил, но в свете предположения брата о навешанном на Незабудку преступлении попробовать не тянуло. Потом, покинув жилище доктора, из какого-нибудь общественного места, откуда легко смыться и затеряться — запросто, а подставлять человека, давшего приют?.. И пусть наугад высказанная версия Санни могла оказаться сто раз неправильной, после его предположения не удавалось отделаться от мысли, что родителей-химиков, которые собаку съели на отравляющих веществах, Юля упомянула не просто так. А это значит, что обвинили ее не в рядовом отравлении старушки из-за наследства в три побитых молью ковра. Старушки, конечно, как и наследства, бывают разные, но не будем отбрасывать простейшую логику: если за тобой спустя годы не прекратилась охота, если на твою поимку в чужую страну отправили представителей спецслужб — это как минимум на бабушку кого-то из царской семейки надо замахнуться! И самый главный вывод: линия "Валькирий" будет прослушиваться. И даже понимание, что наши агенты на чужой территории не очень-то могут разгуляться, меня не успокаивало — не с моим фальшивым паспортом! И до сих пор неясными проблемами! А арестованный или того хуже — выкраденный, я Юлии никак не помогу, а Санни так точно помешаю.

Подобно пай-мальчику сидел смирно, вернее лежал. Лечился, ждал.

За две недели обратное превращение из черно-фиолетового месива в человека почти состоялось. Пора было и честь знать, съехав от господина ибн Сулеймана, но доктор не спешил с "выпиской", настаивая на продлении времени покоя. Оказываемое гостеприимство начало беспокоить: арабы славились радушием: гость в дом — Аллах в дом, но вряд ли практикующий врач не видел разницы между гостем и пациентом. К тому же в первоначальном беспомощном состоянии невозможно было утаить от лекаря и его служек очень простую примету, однозначно показывающую, что я не мусульманин, а только маскируюсь под него. При всей широте взглядов доктора, живущего в портовом городе, и даже щедрой оплате его услуг от брата, отношение к людям иной веры в Саудовской Аравии колебалось у отметки "терпимо" и не более.

Утро началось с обычного взаимного расшаркивания. Рутинный осмотр на сей раз длился дольше обычного, но я терпеливо сносил затянувшееся действие, ожидая услышать наконец-то "здоров и пшел вон!", разумеется, с поправкой на местный многословный колорит. Не дождался, непонятно чему улыбающийся доктор вынес иной вердикт:

— Что ж, уважаемый Закир, спешу обрадовать: уже завтра вы сможете вернуться к полноценной жизни!

Ура! Наконец-то! По-моему малость перебор, я уже пару дней, как чувствую себя совершенно нормально, а окончательно следы с лица все равно сойдут нескоро, но доктору виднее.

Рука ибн Сулеймана, которая после осмотра так и осталась лежать на моей макушке, внезапно стала поглаживать недавно помытые волосы. Широко распахнул глаза: это явно выходило за рамки врачебной помощи!

— Ах, ну почему Аллах не дал мне такого сына! Оставайтесь, юноша! Зачем вам куда-то еще идти! Моя младшенькая, Лейла, уже вошла в возраст и может составить вам пару! Ах, какие красивые детки у вас народятся! На зависть всем соседям!

— Господин Азиз Аль-Мухтарам! Я вашу Лейлу в глаза не видел! — я постарался максимально отодвинуться от спятившего доктора и его рук.

— Моя Лейла красавица, вся в мать! К тому же в приданое я дам ей сорок... нет! Пятьдесят верблюдов!

Перед глазами пронеслась картинка: старый отцовский двор, заполненный стадом верблюдов. И все эти парнокопытные меланхолично обкусывают уже несуществующий шиповник, и гадят, гадят, гадят, твари!!!

— А-а-а... а ничего, что ваша дочь меня не знает?! — это показалось мне хорошим аргументом.

— Лейла хорошая девочка и послушная дочь! Она знает, что я желаю ей только счастья! — как само собой разумеющееся, произнес хозяин дома, — Это будет великолепная свадьба! Ах, какие внуки у меня народятся! — снова повторил господин ибн Сулейман, проводя ладонью по моей щеке.

Театр абсурда набирал обороты, а я растерялся: какая Лейла?.. Какая свадьба?.. Какое приданое?.. Я ни словом, ни действием, ни мыслью не давал повода ни к чему подобному! За мной скоро Санни приедет! И вообще я Незабудку люблю!!!

К счастью, доктора отвлекла суета во дворе. Извинившись передо мной, он покинул комнату, оставив меня гадать: что это сейчас было?! В голове заворочались нехорошие мысли: разные неприличные предложения мне уже не раз делали, но до сих пор лекарь казался мне адекватным человеком, из бесед с ним я усвоил, что он давно и прочно женат на любимой женщине, и подозревать его в извращениях?.. Как-то это было выше моего понимания. И ласки его, хоть и неуместные в отношениях врач-пациент, были скорее отеческие, чем...

С извращенцев мысль скакнула в другую сторону: а ведь был уже период, когда люди впадали в ажиотаж при виде меня! Но ведь этого не может...

Иллюзия — простая зеленая светящаяся черта, доходящая мне раньше примерно до колена, взвилась выше головы, намекая, что может, еще как может!!!

Не поверил глазам и сотворил вторую. Теперь уже две двухметровые прямые медленно рассеивались в пространстве. Третья, четвертая, пятая! Я клепал их, пока не выдохся в окружении ровного светящегося забора! Откуда?!

"Откуда-откуда?!" — возник мудрый внутренний голос, — "От верблюда! Подумай хорошенько! Ты уже знаешь ответ!"

Знал.

Истовая благодарность дает примерный прирост в полтора, а посмертное благословление — в два раза по силе. Ограничение — в потенциале мага, но своего потолка я, видимо, еще не достиг. Скачок с пятидесяти на двести означает, что меня благословили два раза. Кто? Как будто много вариантов!

Поминальным маршем за стенами завыл клаксон автомобиля. Его вой подхватили другие. Весь день, не прерываясь ни на минуту, жалобный гудеж доносился со всех сторон, а я под его непрерывное звучание оплакивал двух дорогих мне людей.

Юля-Незабудка...

Вася-Санни...

— Закир, Закир, вставай! — хлесткая пощечина обожгла щеку. Кто посмел?

Непонимающе уставился на доктора-хозяина дома, силясь понять, кто этот человек и что ему надо?

— Закир!!! — новая затрещина не состоялась по причине пляшущих перед лицом лекаря хищных огненных росчерков. Санни энергетические потоки давались не одинаково: серые, отвечающие за управление песком, просто липли, стоило ему появиться поблизости, остальные охотно отзывались, и только красно-огненные сторонились его призывов. Ко мне мировые энергии относились равнодушно: не сбегали, но и не спешили слушаться. В отличие от многих восторженных адептов я прекрасно осознавал, что потоки не живые и не обладают ни волей, ни разумом, а всего лишь стремятся пройти по пути наименьшего сопротивления, но таким образом объяснить выйдет быстрее, чем городить три страницы научных выкладок. К слову, обычного человека потоки почти "не замечают", очень слабо реагируя на присутствие. Я, поскольку до сих пор не обладал заметными силами, и результат получал соответствующий — любая энергия давалась мне неохотно, к тому же в основном я повторял за Санни, не отвлекаясь на эксперименты. Но минувший день прорвал какую-то преграду в мозгах, а сил стало значительно больше, так что теперь я мог крутить энергетические руны из любого цвета. Сейчас получилось из красного. А если еще усилитель пустить поверху?

Любопытство пришлось придержать, Азиз ибн Сулейман, убедившись, что я проснулся, принялся лихорадочно умолять:

— Закир, драгоценный мой! В городе облавы! Ищут чужестранцев-магов! Умоляю! Никто из моих тебя не выдаст, но Вахид, этот сын шайтана! — Вахидом звали одного из помощников врача, который даже не старался скрыть своего презрительного отношения к неправоверному пациенту. — Он обязательно донесет! Тебе нельзя здесь оставаться! У меня есть связи, я договорился, тебя возьмут на корабль! Прошу, доверься мне, я помогу тебе скрыться!

Когда-то давно, в прошлой жизни (полгода назад) "сияние" показалось мне крайне обременительным явлением, независящее от моей воли влияние на незнакомых людей я считал неэтичным и неприятным побочным эффектом от становления дара. Но сейчас как никогда к месту вспомнилось совет-пожелание Санни "Пользуйся, пока можешь!". Примем за данность, что взявший под крыло покойный побратим плохого не посоветовал бы.