Троя на двоих

Нисколько не переживая о своих действиях, Ник прополз по полу сначала к одной небольшой кушетке, а потом и другой, и в обоих случаях сработал бережно и точно. На пару дыханий в комнате стало меньше, но тишины это не прибавило — королева Джованна во сне храпела!

Так она и храпела, пока Ник не стукнул ей по голове специальной маленькой дубинкой, и чудо свершилось! Невероятно, но факт! В который раз Николас получил подтверждение: люди без сознания не храпят! И значит сон — это процесс сознательной жизни. И сон — это не просто безмозглые фантазии и бредни, которые приходят в голову. Сон — это часть сознания! Осторожней надо относиться к своим снам. Каким образом способность храпеть связана с сознанием Николашка не думал — и так ясно, что доказательство налицо: храпишь, значит — спишь, значит — в сознании! Не притворяются же люди храпунами, когда чуют, что к ним подкрадываются злобные атланты с маленькими дубинками, готовые изо всех сил тюкнуть соню по голове. Его друг, отличный медик и славный ученик легата Ринатуса, Стефаниус Степ внимательно выслушал выводы Николаса. Потом посмотрел на него как на дурачка, но сказал совершенно серьезно, что в рассуждениях Ника есть здравое зерно, хоть он болван и неуч, и не учитывает механику дыхания, и тонкости преодоления воздуха путем носоглотки и гортани, и все немного сложней и... о, совсем запутал бедного агента, но признал — что-то в этом есть.

А было в этом одно — раз соня Джованна не храпит, значит — она без сознания! И надо действовать быстро и аккуратно. Ник достал нож и ловко срезал лишние куски шелковой сорочки. Никакого вожделения он не испытывал, хотя всего с полчаса назад уже устал переживать от всяких похотливых образов в голове, которые были рождены его буйным воображением. Спокойно освободив королеву от ночной рубашки, Ник достал надежные кожаные шнуры и крепко связал ей руки и ноги, и рот заткнул отличным кляпом, и для надежности пустил поверх всего тела надежные путы. В специальный мешок, снятый с пояса, он её запихнул с трудом, это была самая нудная часть операции, не просто запихнуть тело без сознания в мешок так, чтобы не повредить ему. Но Ник тренировался на братьях, а те тренировались на нем — все агенты умели преодолевать трудности. А потом наступила самая веселая часть операции, которую Ник называл 'катание на ведьминых горках'. Еще в детстве на Атлантиде эта забава получила широкое распространение, с молчаливого согласия наставников. Называлась она 'Неуловимый мешок'. Ребятишки дурили напропалую, порой придумывая совершенно нелепые упражнения для проверки своих качеств. Они изобрели странную и слабую версию центрифуги для тренировки вестибулярного аппарата, или непонятно чего они хотели добиться. Получив крепкий кожаный мешок, ребятня сажала в него счастливчика, и мешок на крепкой веревке болтался между небом и землей, подвешенный к надежной и крепкой ветке старого дерева. Мешок этот раскачивали в разные стороны, сбивали с курса осторожными толчками ладошек — какое удовольствие от этого можно было получить? Никто из попаданцев никогда так и не понял — какой в этом кайф. Но дети пищали от восторга. Мелкие звереныши. Они и выросли в молодых зверьков, которые спокойно резали глотки своим врагам и блестящими глазами наблюдали казнь человека через сожжение. И сейчас глаза Ника поблескивали злорадством, наверное в его голове промелькнула мысль, что Джованна станет первой королевой мира, которая побьет все рекорды скорости при преодолении расстояния между спальными покоями и нижним пределом замка — землей, на которой он стоит. Веревка у него была прочнейшая, специальная веревка агента. И он не беспокоился ни секунды, перевалил ценный груз из окна и стал бережно опускать мешок с королевой вниз. Это была самая опасная часть операции. Потому что мешок заметить мог любой стражник, которому бы вздумалось выглянуть с поста и обратить внимание на пространство под окнами королевы. Но Нику повезло, может быть инстинкт какой сработал, ведь стражники на своей шее давно зарубили важное — не надо смотреть в ту сторону! Не верь ушам своим. И тем более, не надо смотреть в ту сторону! Там иногда такое можно увидеть... не надо смотреть в сторону окна королевы. Если жить хочешь. Жить все хотели. Джованна, наверняка тоже хотела жить. Поэтому даже не хрюкала в мешке, не храпела, хотя должна была уже прийти в сознание после удара гадкого и непочтительного агента, который проявил такую невоспитанность и некуртуазность.

Ник был немного псих. У него была уже пара пунктиков по части эротизма и секоса. Он терпеть не мог грязных партнерш. Его наставник однажды выслушал о затруднениях Ника, переспросил. Оказалось, что если дама потеет в постеле — это нормально. Но вот если она потная от работы — Нику претит с ней шурымурничать и заходить дальше в похоти своей. Зубриков покачал головой на выкрутасы юного падавана, не долго думал и сказал ему, что это ничего, это не страшно. Лешка и сам, например, комплексовал за свою чистоту, а на чистоту партнерш ему было плевать. А он и плевал на них, грязный развратник. И даже парнишкам потом посоветовал, что слюнявить пальцы очень даже удобно когда тешишь свою любовницу. И даже плюнуть можно иногда кое-куда, чтобы придать особую чувствительность при акте удовлетворения.

Девочкам своим Ник запретил близко приближаться ко рву с грязной водой, он над ними просто подшутил на эту тему. Они его ждали. Они переживали, они были очень чуткими, и слух у них был хороший, и они услышали ночную арию разбуженной страсти в исполнении Джованны второй и неповторимой, и последней Дураццо-Анжуйской. Амазонки выдохнули с облегчением, когда заметили как из окна, в котором недавно скрылся их любовник выпал знакомый тюк, но не упал, а стал равномерно двигаться к земле. Надо было ждать своего милого волчонка и готовиться к отступлению.

Милый волчонок, злой как собака, не мог себе позволить менять одежду во второй раз — это было бы несусветной наглостью и чистоплюйством диким — из окна он спустился по той же веревке, на которой спустил ценный груз. Потом еще и дернул за нее, и хитрый узел наверху распутался, и веревка упала сверху к ногам хитрого агента. Ник уже не тормозил. Крепкий он был парень, поднял мешок, донес до рва, и вошел с ним в воду и поплыл. Естественно ту сторона мешка, где была голова королевы он держал над водой — не хватало еще жмурку получить на ровном месте, на заключительном этапе операции. Слишком он был привередлив и глуп. Девчонкам было плевать на его фантазии и прибамбасы — только он оказался в пределах их загребущих ручек, как мешок с королевой — мокрый, вонючий и уже начинающий возмущенно шевелиться и что-то там булькать гневное и возмущенное — важный груз оказался на плечах одной из амазонок. В темноте было не разобрать, кто это был, Лена или Кассия — они обе были здоровые кобылки, и неоднократные чемпионки Атлантиды в паре разных видов соревнований. Одна черная, другая рыжая — кто их в темноте разберет, бессердечных торопыжек? Никто его не ждал, никому он был не нужен — мокрый и грязный агентишко! Похотливый скунс вонючка, который наверняка там наверху балдел от близости к воплям этой развратной старухи — девчонки даже не проявили к нему ни жеста внимания, шмыгнули в темноту, и Нику ничего не оставалось кроме как поспешить вслед за своими подружками. И вот на этом этапе вся их хваленая удача их покинула.

Великолепная троица легко проскользнула мимо постов неаполитанцев, которые караулили подступы к королевскому замку. Но вот теперь — таиться было неудобно, и даже вредно. Теперь решала скорость реакции и хладнокровное следование маршруту. Впереди были несколько сотен метров, по довольно зажиточной и плотно населенной части города — рядом с королевским замком селиться это дело прибыльное и довольно удобное, если не бояться периодических вторжений врагов короны и земли Наполитанской. До яхты, которую охранял сейчас Колин, было недалеко и недолго добираться. Но уж очень подозрительно выглядела эта троица — совершенно они не вписывались в образы добропорядочных горожан, которые любят пройтись по ночному городу. И они нарвались.

Глава 13. Конец погони и всё в шоколаде

И они нарвались.

Кассия не бежала, шагала ровно, и крепко придерживала тюк на плече — тяжеловато, но сносно. Оставалось немного, потом подруга примет груз. Елена молча шла рядом и первой заметила патруль, который освещал себе дорогу светильниками — ночная стража — нормально. Эти хоть не шастают с оравой дружков, которые рады помочь городской добровольной квартальной страже — уйти из дома пьянствовать вино всю ночь и веселиться, размахивая простенькими факелами, это было службой веселой и не трудной, наполитанцы не гнушались. Но и на масло для светильников они не тратились, это стража получала масло даром, а дежурные из простых горожан предпочитала светильникам обычные деревяшки, которые можно добыть в лесу или на берегу моря.

Стражники рассмеялись и остановились, давая приблизиться наглым воришкам — а это, несомненно, были воришки, которые набили мешок чужим добром и сейчас с ним расстанутся к пользе доблестных охранников порядка. Когда воришки приблизились характерный запах — очень вкусный запах, запах специй и пряностей — заставил главного из стражи приподнять фонарь выше и громко завопить со злобой в голосе:

— И куда это вы направляетесь, пуццоратто! Ваши норы на севере, в вашем гнилом заливе.

Это было очень нехорошее оскорбление — вонючими, грязными крысами всего век как стали называть венецианцев и генуэзцев. И это было не потешной дразнилкой — это было смертельным оскорблением. Мозгов у италийцев было немного, в специфике распространения чумы они не разбирались, но все сделали один правильный вывод — крысы! Во всем виноваты более всего крысы, венецианские и генуэзские крысы принесли чуму! Чумных бактерий всяких перенесли, конечно, крысы, и сам Неаполь тоже не слабо наживался на морских путях — но он и рядом не стоял с королем и королевой морской торговли, с великими городами Генуя и Венеция.

— Что в мешке, пуццоратто?

— Смерть твоя, передавай привет Петру вместе со своей душонкой, — ответил один из венецианских воришек, невысокий, почти мелкий, не казался он опасным.

Зря недооценили своих врагов наполитанские стражники, такого врага они еще не встречали в своей жизни. На смерть свою встретили неаполитанцы молодую мастерицу иайдо. 'Иай' — в переводе с японского — 'мгновенный удар мечом'. Путь убийства с одного, первого удара — эта часть кендо девочкам особенно понравилась, хотя все легионеры были натасканы в этом. Немного японщины отлично разбавило детям стандартную европейскую базу фехтования. 'Будь готов, всегда готов' — вот был девиз маленьких атлантов, которые шли и этим путём к самосовершенствованию через изучение возможностей своего тела, и меч для них играл лишь роль инструмента на этом пути.

Практикующийся с мечом, стремится контролировать в первую очередь себя, а не своего противника. Искусство иайдо представляет собой начало, первый шаг в изучении и исполнении воображаемых сражений — вадза — тренировки с мечом без фактического присутствия партнёра. Вадза со временем можно развивать — воображать себе всё больше и больше противников и представлять все новые и новые варианты их атак, и воплощать в реальности свою оборону и контратаку против воображаемых оппонентов. Повышенная концентрация и богатое воображение — вот что старались развить в себе юные мечники, ведь для эффективного ведения боя необходимо соблюдать правильное положение тела, выполнять корректные движения, уметь применять секреты захвата рукоятки меча и точно наносить разнообразные удары. Соревнования по вадза тоже проводились — было прикольно посмотреть на воображаемые бои своих друзей и подруг и пытаться предугадать развитие разных поединков.

Елена была мастерица иайдо и вадза, очень хитроумная и неслабая на выдумку пронырливая лисичка. Ей хватило всего нескольких взмахов своей спатой, чтобы точными ударами взрезать несколько глоток и провести два укола в лицо. Кассия только успела сделать те четыре шага, на которые опередила её подруга.

— Мешок возьми. Твоя очередь, — приготовилась переложить груз на плечо подруги Кассия.

— Давай, — резко взмахнув клинком, Елена чуть стряхнула кровь с него, но обтереть меч не успела.

Подошел Ник и сразу влез со своими распоряжениями:

— Я понесу. Посмотрим, как вы со своими игрушками в деле, маленькие.

— Не зови меня 'маленькой'! За нос укушу, — привычно прошипела в шутливой обиде Лена, но было благодарна ему, ей хотелось повеселиться.

А веселье приближалось — крик из окна дома напротив точно разбудил первых свидетелей необычного происшествия этой ночи: 'Караул! Убили!'

И началась 'детектива'! А жизнь атлантов вся была сплошной детектив, ведь смыслом их жизни было именно 'детекто' — раскрытие тайн мира, откровение и открытие нового. И началась погоня!

'Погоня! Какой детективный сюжет обходится без неё? Один бежит, другой — догоняет. Таков непреложный закон жанра. Детектив без погони, это... как жизнь без любви'.

Неаполь был полон сюрпризов и неаполитанская погоня оказалась шедра на них. Прежде всего, оказалось, что участниками ночной погони рьяно выступили неаполитанские кошки и коты! Вот ведь гнусные твари, которые словно сговорились и бросались под ноги удирающим от преследования легионерам, и слугам королевы они также мешали, с громким мяуканьем и ором выскакивая из переулков — никакого уважения и патриотизма к родному Наполи. Вот венецианские коты и кошки были не такие! У венецианских котиков словно в мозгу было прописано собственное достоинство, и точное знание своего дома, своей территории, и они смирно сидели и снисходительно поглядывали на всяких ночных любителей погоняться друг за другом. Они были котами, которых в любой момент хозяин мог взять с собой в плавание, а там — в этом опасном море — всякое может случиться, так что венецианские коты и кошки предпочитали не привлекать к себе лишнего внимания, и были невозмутимы, как египетские сфинксы, являя собой живое украшение островков Серениссимы.

Неаполитанцы были проказники и весельчаки, всегда довольные и рады поучаствовать во всяких безобразиях и заварушках. А от участи стать морскими котиками они всегда могли скрыться — убежать и прогуляться по окрестностям Везувия, или вообще в гости к римским или флорентийским знакомым сбегать, никакой дисциплины.

И в страже неаполитанской дисциплина хромала на обе ноги, хотя сами стражники не были хромоножками, но частенько были пьяноголовушками — нетрезвых было много, все вопили и метались непонятно куда и зачем. Только небольшой отряд в дюжину человек прицепился к троице похитителей важных персон. И вот там девочки показали наполитанцам кто такие амазонки, хотя впоследствии никто и не подумал на них. В среде италийского дворянства уже многие десятилетия шла смена привычного рыцарского меча — громадной и массивной дурынды для раскалывания доспехов и прочего калечения противников на более облегченный вариант меча — некий гибрид меча и арабской сабли. Возможно, впоследствии этот гибрид и назовут боевой шпагой. Сейчас же морские абордажники, капитаны и аристократы часто были вооружены мечами, очень напоминающими спату амазонок. И умение владеть таким мечом совершенствовалось быстро. Просто выросшие под благосклонным солнцем Италии дворяне обладали слишком горячим характером, в отличии от своих северных соседей. Поединок мог начаться без всяких отлагательств и облачения в тяжелые доспехи, здесь и сейчас: