Чарг отдал приказы, оставаясь на палубе. Я добежал до него и тут же указал на колдуна.
— Нам помогают! Стихия гонит нас к Норцинне. Нужно ускориться и дать отпор чудовищу. Есть шанс прорваться.
Слава Богу, объяснять всю ситуацию дважды не потребовалось. Капитан кивнул и начал отдавать приказы остальным матросам:
— Поднять паруса! Облегчить судно от носа до кормы! — закричал он. Первый помощник Малкольм неуверенно посмотрел на него.
— Что же нам выбрасывать?
— Все, что не получится зарядить в пушки! — брызнув слюной от злости, заорал Чарг, — к дексам товар! Мы разберемся с этим, если останемся живы! Выполнять!
Капитан миновал меня и снова бросился к штурвалу. Рядом со мной возник Роанар, и мы, не сговариваясь, бросились помогать Малкольму поднимать паруса.
И тогда над водой показалось оно...
Огромная змеиная голова возвысилась над парусами, галеон сразу показался миниатюрным ювелирным творением по сравнению с размерами этого чудовища.
— Therabia... — вырвалось у меня. Словно отвечая мне, существо издало оглушительный шипящий рев. Ее толстое покрытое темно-зеленой блестящей чешуей тело дугами поднималось над водой. Я не мог даже представить, какой длины может быть это создание.
Из усеянного острыми зубами рта (два передних зуба были намного длиннее остальных и располагались очень близко друг к другу) показался длинный раздвоенный язык. Огромные желтые глаза с вертикальными зрачками пылали яростью.
Я невольно вспомнил, что расстояние между клыками Therabia равнялось всему предплечью капитана Курца, и мне стало жутко от одного представления, как эта тварь прокусывает ему руку насквозь...
— Огонь! — долетел до меня голос боцмана, оставшегося за главного у пушек.
Орудия дали залп. Проворное тело изогнулось, толкнув судно в правый борт. Урон твари нанесли лишь два ядра, да и те лишь задели змею. "Минующий бурю" тут же был подхвачен волной с зеленым сиянием и снова понесся вперед, набирая скорость.
Therabia издал угрожающий рев, оглянувшись на скалы Норцинны, однако не спешил подплыть к Алому Рифу ближе, чтобы достать своего противника.
Похоже, Синяя Глубь действительно держит всех этих чудовищ внутри себя. Они не выпускают корабли, но если нашему внезапному союзнику удастся вырвать судно за границу этого места, монстры не достанут нас...
Видимо, это понял не я один. Корабль шел заметно быстрее, стремительно освобождаемый от тяжелого товара, который команда капитана Сторена везла в Норцинну из Дирады.
— Огонь! — снова услышал я голос боцмана. Змея взвилась вверх, изогнулась. Где-то вдалеке показался конец хвоста с перепончатыми костяными пластинами по бокам. Существо угрожающе размахнулось им.
В то же мгновение позади корабля начала подниматься огромная зеленая светящаяся волна. Похоже, колдун собирается вытащить нас отсюда рывком. Мы угодим прямо на риф... но это может сработать...
Я посмотрел на скалу, щурясь от непрекращающегося ливня.
Рядом щелкнула тетива арбалета Роанара. Therabia взвыл, замотал головой, пытаясь вытрясти мелкую, но острую стрелу из огромного глаза — похоже, Рон нашел слабое место этой твари.
Раздался залп...
Поднялась волна, готовая отнести нас к скалам Норцинны. И в ту же секунду я увидел, что к колдуну сзади подокрались несколько человек. Норциннские разбойники, не иначе... они же убьют его!
— Сзади! — прокричал я, понимая, что все попытки предупредить нашего спасителя окажутся тщетными, потонув в буре.
Колдун попытался сопротивляться, но получил удар по голове и осел прямо в руки разбойников. Стрела молнии рассекла небо. Волна потеряла сияние и обрушилась на корабль.
Огромный хвост Therabia с треском переломил палубу пополам, свалив грот-мачту. Предсмертный крик Армина Дожо потерялся в накатившей воде. Мне показалось, море проникло внутрь меня: оно было всюду. Холод, вода... нечем дышать.
Все смешалось в одно ужасное мгновение, тянущееся бесконечно. Потом последовал удар, и меня накрыла темнота...
Глава 5. Барон, пленница и пятый мэтр
Я ослеп.
В первую секунду именно так мне и показалось. Ощущения возвращались не сразу. Лишь через несколько секунд после пробуждения мне удалось собрать себя воедино и понять, что каким-то чудом я остался цел. Вокруг была вода, то и дело накатывающая волнами. Ноги и туловище насквозь промокли. Тело саднило и гудело, однако я мог почувствовать каждый его участок и счел это за хороший знак. По крайней мере, я действительно цел в прямом смысле этого слова. Все мои части остались при мне...
Следующим этапом было поднять голову. Я лежал лицом вниз на мелкой гальке, камни больно впивались в щеки и лоб. Стоило перевернуться, как в глаза сразу ударил яркий солнечный свет, и я сощурился с непривычки. Каждый порыв морского ветра заставлял содрогаться от холода. При попытке приподняться я почувствовал резкую боль в левом плече и недовольно ухватился за него. Куртка была порвана и покрылась в месте разрыва запекшейся кровью. Похоже, я рассек руку, когда...
... когда...
В памяти всплыли последние мгновения на "Минующем бурю", и они заставили меня вскочить. Голова чуть закружилась, тупая боль в затылке тут же дала о себе знать, но я скрипнул зубами и предпочел не заметить ее, надеясь, что это не даст ей разыграться.
Выжил ли кто-нибудь с корабля? Неизвестно. Помню, что Армин Дожо погиб. А Рон? Ольциг? Капитан Сторен? Малкольм? Эмред?..
Я попытался позвать кого-нибудь, но тут же закашлялся: горло совершенно пересохло, и любой звук его раздражал. На потрескавшихся губах остался противный привкус тины и соленой морской воды.
Решив забыть про рану на руке и другие неприятные ощущения, я отправился на поиски выживших. Вошел в море, не снимая ни одежды, ни обуви. Простудиться я не боялся: если уж пролежал ночь в воде и еще не бьешься в лихорадке, стало быть, минует тебя такая участь. Хотя последствия от ночи, проведенной в мокрой одежде, все же давали о себе знать: раздраженная морской солью кожа неприятно зудела. Неплохо было бы хотя бы переодеться в сухое, но мечтать не приходилось.
Приятным удивлением для меня стали клинки, по-прежнему закрепленные на поясе. Каким-то образом я умудрился не потерять в этой буре ни эсток, ни кинжал. Пожалуй, это можно назвать чудом, как и то, что я очнулся на берегу практически невредимым, миновав Алый Риф, и тяжелый эсток не утянул меня на дно...
В воде недалеко от берега лежало несколько огромных камней, к которым прибивало деревянные обломки. Похоже, сам корабль пошел ко дну в Синей Глуби. Неужели к берегу отнесло только меня?
Ответ на мои вопросы нашелся быстро.
— Райдер! — воскликнул кто-то позади меня. Я обернулся и увидел Ольцига. Ряса монаха выглядела потрепанной, однако, похоже, в остальном он был цел. В руках dassa держал несколько крупных веток. Похоже, он ходил за ними в Хальдский лес, начинающийся с этой стороны восточного берега Норцинны.
Бросив свою ношу, dassa радостно кинулся ко мне и обхватил за правое предплечье, словно при знакомстве.
— Как же я рад, что ты спасся! Меня отнесло на другой конец берега. Я отправился искать кого-нибудь. Нашел Роанара, он был серьезно ранен, но мне удалось исцелить его. Это полностью выбило меня из сил, и мне понадобилось время, чтобы восстановиться. Потом я сразу отправился в лес за дровами, чтобы развести костер, и вот встретил тебя...
Я старался слушать внимательно, но слова ускользали от меня, тонули в гудящей от мигрени голове.
— Ты молодец, — слабо улыбнувшись, выдавил я. Ольциг обеспокоенно посмотрел на меня.
— Ты ранен?
Я небрежно взглянул на левое плечо и отмахнулся.
— Пустяки. Могло быть намного хуже. Силы тебе еще пригодятся, не трать их на меня.
— Надо благодарить Господа, что мы выжили. Он благословит нашу миссию, раз помогает нам!
Спорить о том, выжили ли мы по воле Всевышнего, или с помощью неизвестного колдуна, который вытолкнул судно из Синей Глуби, мне сейчас совершенно не хотелось. Я молча кивнул. Дневной свет с каждой воспринимался глазами все резче, а голос монаха звучал все более раздражающе.
— Идем, я отведу тебя к Роанару, — dassa быстро развернулся и уверенно зашагал по берегу.
— Ольциг! — окликнул я, с трудом поспевая за ним. Монах обернулся, — ты нашел еще кого-нибудь? Кто-то еще спасся с корабля?
Лицо юноши помрачнело. Он виновато опустил глаза и покачал головой.
— Вся команда "Минующего бурю" погибла...
Понимая, что говорю с проводником, я верил каждому слову монаха. Он знал, о чем говорит. Спаслись только мы. Больше никто не выжил...
* * *
На мою удачу сейчас руководство нашей маленькой командой полностью взял на себя Ольциг. Он велел Роанару следить за костром, а меня потянул за собой ловить рыбу заостренными длинными палками. Я надеялся, что рыбная ловля хоть немного отвлечет меня от разыгравшейся мигрени. Однако под палящим дневным солнцем Норцинны эти надежды быстро рассеялись, как призрачный утренний туман.
Пока я ловил рыбу (к слову у Ольцига был, несомненно, больший талант к этому, чем у меня), в голову приходили мысли о том, что мы будем делать дальше. Припасы, деньги и остальные наши вещи оказались погребены под толщей воды. Мы не сможем купить себе ни лошадей, ни еды. При таком положении дел добираться до Орсса было равносильно самоубийству. Но говорить об этом с Ольцигом я не захотел: dassa ни в коем случае не отступится от своей богоугодной миссии, а на споры у меня сейчас не хватало ни сил, ни желания.
Когда мы с монахом вернулись к костру, день уже начинал клониться к закату. Готовку рыбы на костре Ольциг тоже взял на себя. Он увлеченно разделывал пойманный нами (преимущественно им самим) улов, юношеское лицо светилось восторгом неискушенного путника с жаждой приключений.
Ели молча: приготовленная на костре рыба даже без специй на голодный желудок показалась нам вкуснее любых кулинарных изысков из лучших трактиров Дирады. Готов поспорить, яства с королевского стола — и те уступали нашему сегодняшнему ужину.
— Нужно идти, — серьезно заявил Роанар после трапезы, бросив тоскливый взгляд на обманчиво спокойный Фальгертарг, небо над которым уже сияло красным закатом, — мы не можем остаться здесь надолго. Доберемся до Малого Порта Норцинны, найдем проводника и направимся в Ургор: сможем там запастись припасами.
Ольциг неуверенно бросил взгляд в сторону леса и качнул головой.
— Возможно, лучше отправиться утром? По этому лесу проходят разбойничьи тропы. Не опасно ли идти по ним ночью?
Опасения монаха были вполне понятны, но я возразил.
— Оставаться на ночь здесь еще опаснее, — Роанар и Ольциг недоверчиво уставились на меня, и я пояснил, — вчера во время бури на скалы вышел некий колдун. Он помогал нашему кораблю вырваться из Синей Глуби. Разбойники схватили его...
Dassa недовольно сдвинул брови, придвинувшись ближе к костру и потер ладони друг о друга.
— Поделом ему, — надулся он, — все эти колдовские чары — темная магия! И все рассказы о лесных колдунах и прочих ведьмах пропитаны тьмой.
Мы с Роанаром скептически переглянулись.
— Сказал бы ты об этом вчера колдуну, который спасал нас, — фыркнул арбалетчик.
— Ради какой-то своей темной выгоды спасал. Эти маги применяют силу только ради своих корыстных целей, помяните мое слово! — важно возразил юноша. Похоже, учителя в Ордене глубоко впечатали в головы своих выпускников канонические представления о любой магии кроме, разве что, церковной.
— Об этом говорит человек, который своими чарами разжег этот костер? И который говорит с умершими?
Рон искренне удивился моим восклицаниям. На корабле у меня не было времени объяснять арбалетчику, что наш орденский попутчик — проводник.
— Ты говоришь с душами? — распахнул глаза он.
— Да, и что с того? Я — dassa, служитель Господа, и в моей магии нет темных помыслов! Нас этому учат с детства великие мэтры, — ревностно заявил Ольциг.
— Хочешь сказать, что магия лесных колдунов темная, потому что они просто не учились в Ордене? — хмыкнул я. Монах буквально обжег меня взглядом. Похоже, следующим его действием было бы сделать из меня живой еретический костер, если бы не вмешался Рон.
— Постой, Райдер, это сейчас не главное. Ольциг, получается, по праву ты — пятый мэтр Ордена?
Монах смущенно опустил голову.
— Я никогда не думал об этом.
— Какая у тебя специализация? — спросил я. Наконец-то мне удалось напрямую задать вопрос, который мучил меня с начала нашей поездки. Призвание нашего dassa очевидно, раз у него встретился столь редкий дар. Но куда его определил Орден, не разглядев в нем проводника? Какого специалиста пытался из него сделать?
Ольциг вздохнул.
— У меня нет основной специализации, — сказал он едва ли не со стыдом. Мы с Роанаром изумленно переглянулись. Насколько я знаю, в Ордене направление, по которому будет идти dassa, определяется на первом (максимум, на втором) году обучения.
Глаза монаха теперь, не отрываясь, смотрели на огонь, и в зрачках юноши плясали языки пламени. Он тяжко вздохнул, начав свой рассказ:
— Я хорошо проявил себя как боевой монах, когда мой дар только открылся. Мэтры определили меня в это направление. Однако потом я начал гораздо хуже успевать по своей специализации, чем по азам целительства. Совет Ордена был вынужден пересмотреть свое решение, и отправил меня в целители. Так я побывал учеником на всех специальностях, но не нашел того, в чем бы окончательно преуспел. Меня должны были выгнать из Ордена с позором. Как неопределившегося...
Я улыбнулся, поняв замысел Дайминио.
— Но кардинал отправил тебя с нами.
Ольциг поднял на меня виноватые глаза.
— Его Преосвященство дал мне возможность таким образом сдать свой последний экзамен. Он сказал, что в этой поездке я узнаю, в чем мое призвание.
— Ты давно разговариваешь с мертвыми? — осторожно поинтересовался Роанар. Монах кивнул.
— Выходит, что с самого детства. Просто раньше я думал, что они мне просто снятся. И никому не говорил о своих снах, лишь молился за успокоение этих душ. Наш учитель по экзорцизму говорил, что когда к нам во снах являются мертвые, это недобрый знак. Это значит, что неуспокоенная душа пытается цепляться за земные дела, и велик риск превращения ее в демона. Для умерших не должно существовать земных дел, они развращают бестелесную сущность призрака...
Я сочувственно качнул головой. Мне стало искренне жаль юношу. Выходит, он с начала своего обучения понятия не имел, кто он такой.
— Когда же ты узнал, что ты — проводник? — задал вопрос Роанар.
— На корабле, — пожал плечами dassa, — когда понял предупреждения полуслепого капитана...
— Курца, — строго поправил я и добавил, встретив непонимающий взгляд юноши, — его звали Курц.
Мое замечание было встречено смущенным молчанием. Только через несколько долгих минут Ольциг решился продолжить свою историю.
— После настойчивых предупреждений мертвого капитана Курца я сумел понять, что в самом деле говорю с мертвыми. Особенно, когда ты, Райдер, начал расспрашивать меня о моих видениях. Когда ты заговорил о песнях наяд, и я понял, что пришедший ко мне призрак говорил о том же самом, сомнения мои рассеялись.
