— Разлуки с отцом?! Конечно, Вин, пожалуй, все время проводил в море, но, как мне сдается, и Ланс решил стать капитаном судна. Ведь именно он командовал на борту корабля, что привез меня в Аватар, — Марго немного скривилась, очевидно, вспоминая свое плавание. — Уж лучше бы ты послал за мной Вина!
— Вина нет в Мории. Десять лет назад он отправился на запад в путешествие по Великому морю. Он снарядил четыре корабля и вместе с бывалыми матросами, которые знавали его как Одноглазого пирата, уплыл в бездну, что скрывается на краю земли. Граф считал, что воды всегда омывают землю, и не сомневался, что пристанет к твердой почве в своем плавании. Но с тех пор от его экспедиции не было получено ни одного известия. Тогда Ланс переехал в мой алмаагский дворец. Согласись, что парню в двенадцать лет нужен был отец, а Вин наотрез отказался брать его с собой. Ланс станет моим наследником и займет трон, как только в прибрежных землях установится долгий мир, и я смогу передать ему бразды правления, сделавшись обычным колдуном.
— Ты считаешь, что это тебе по силам? — усмехнувшись, произнесла Марго. — Отказаться от трона?! Может только поэтому последние годы Мория вела несмолкаемые войны с другими народами. Ал-Мира покорена, очередь за ... кем?
— Я как раз задумывался, чтобы остановиться, — в его глазах зажглись гневные огоньки, но голос звучал шутливо. — Но Лансу еще следует возмужать.
— Скорее подучиться манерам, — поправила его Марго.
— Вот поэтому я и отправлю его обратно в Алмааг, если он еще самолично не покинул город, — вздохнул Ортек. — Хотя нет, вот сама персона принца-наследника. Неплохо бы ему вдобавок обширное имение пожаловать да титул принца, — заметил он, указывая взглядом на высокую фигуру графа де Терро, гулко отбивавшего такт по каменной тропе. — Только прошу тебя, Марго — ни слова об его прошлом.
За прошедшие дни Ортек встречался с Лансом лишь по утрам. Граф подробно описал ему путешествие на юг, в котором им неслыханно повезло. Он отчитался в потраченных золотых, поздравил государя с покупкой быстроходной торговой каравеллы у капитана Орлакса, а также заверил его, что собирается немедленно возвращаться обратно за своим боевым товарищем, который остался в порту Ланисы. Граф даже не выслушал мнения государя на счет всей завершившейся экспедиции, на его взгляд, было достаточно того, что царица оказалась подле колдуна, как тот и просил. Парень нашел в Аватаре опытного моряка, который пришвартовал судно в портовой бухте, и на другое утро уже сообщил Ортеку, что отправил на гарунской галере в Ланису своих людей, должных по уставу подчиняться новому сотнику морийского войска у реки. Ортек менялся при таких разговорах в лице — от сдерживаемой ярости в красных горящих глазах до показной холодности и равнодушия бледного лица. Ему на самом деле захотелось проучить мальчишку за неуважение к своему вождю, но он понимал, что простить воспитаннику может всё.
К тому же решения, единолично принятые капитаном де Терро, не особо шли вразрез с планами государя. Ныне более всего он желал уследить за своим наследником и поскорее отправить его в Алмааг под зоркий и строгий надзор престарелого, но полного сил Элбета. Ортек убедился, что Ланс покамест никуда не денется из Аватара — здесь находилась царица Антея, о здоровье которой он не забывал интересоваться у государя, не иначе опасаясь, что нанес тому немалый вред, тогда как было поручено доставить пленницу в целости и добром духе. Но сам черноморец чувствовал вину перед другом за то, что не соизволил раскрыть заранее тайну царицы Антеи. Хотя вряд ли бы это знание что-либо изменило в действиях капитана: скорее всего он был бы даже более суровым и строгим к девушке, которую вытащил из подвала сеторского дворца, будучи твердо уверенным, что ей действительно по силам перевернуть палубу под ногами матросов и отправить их всех на съеденье рыбам. Да и утаивание ведьмочки Марго де Баи под маской регента Антеи стоило того мгновения, когда Ортек насладился растерянным выражением лица молодого графа де Терро, услышавшего эту новость.
— Доброе утро, государь! Доброе утро, царица! — Ланс вступил под тень колонн и торжественно склонился в приветствии: вначале перед Ортеком, после перед невозмутимой фигурой Марго.
— Солнце уже в своем зените, а для тебя только началось утро? — спросил Ортек. Он указал парню место на кресле между собой и колдуньей, куда граф тут же вальяжно уселся. От учтивости не осталось и следа.
— Для меня оно слишком уж затянулось. Я за это время успел побывать в порту и проследить за отплытием своих друзей. — Ланс иронично осматривал своих собеседников. — А о чем вы успели переговорить с момента пробуждения? Ведь дела правителей — это непереставаемые разговоры. Вы говорите — мы делаем.
— Я рассказывал Марго, чем закончился поход за живой водой, — ответил Ортек. Он взглядом отодвинул вазу от потянувшейся к фруктам руки графа. Тот, громко хмыкнув, обратил на государя взор внимательного слушателя.
— Ах, сказку, которую отец повторял мне с трех лет! — Он сложил на груди ладони, скрестив пальцы на обеих из них, и слегка сполз с подушек на скамье. — Да, царица, я знаю её наизусть. Правда, когда я немного подрос, оказалось, что это совсем не сказка, а странствия моих родителей, в которые я с трудом верю до сих пор. Вы там, кажется, были?
— Ланс, из тебя не выйдет шута. Даже задаром я бы не согласилась выслушивать твои шуточки, — Марго хмуро оглядывала его из-под ресниц. Она не отрывала от него глаз, едва граф подошел к беседке. — Мы с Ортеком можем легко найти верный способ себя развеселить, не так ли, Ваше Величество? — после этих слов тело Ланса стало медленно подниматься в воздух. Но парень не изменил позы, хотя его взор обеспокоенно забегал по сторонам.
— Ты ведьма, Марго, — стоило произнести эти слова, как он тут же плюхнулся обратно на подушки с высоты одного локтя, на которую его вознесла колдунья, — но свои чары надо было наводить на пленителей в Ланисе. Здесь они ни к чему, — он выпрямил спину и стер с лица наглую ухмылку, поглядев прямо на царицу.
— Ты ничего не знаешь обо мне, — резко ответила ему Марго.
— Так пора услышать новую сказку о том, как колдунья спасла от проклятия черноморский народ, — граф развел руки в разные стороны, ожидая возражений, коих не последовало, после чего он нетерпеливо посмотрел в сторону девушки. — Или я уже пропустил эту историю? — де Терро переметнул вопросительный взгляд на государя.
— Пожалуй, действительно настало время её узнать, — тихо произнес Ортек.
Царица обвела понимающим взглядом лица друзей, обращенные к ней:
— Я не стану противиться. Мой рассказ объяснит, почему много лет назад я ушла вместе с Сарпионом, почему сейчас я также собираюсь уйти, — она начала размеренным тоном, её взор поник, и ведьмочка как будто погрузилась в пучину пережитых лет. — Мы пересекли на плоту реку Магарат и устремились на юг. Вин покинул наш отряд, хотя Сарпион возлагал на него очень большие надежды в задуманном мероприятии, и колдуну пришлось сильно изменить собственные планы. А эти замыслы он начал воплощать в жизнь, как оказалось, еще в самом начале пути, едва мы покинули Деревню в Великом лесу. Он говорил, что хочет помочь черноморцам избавиться от проклятья, а на самом деле мечтал лишь с помощью черноморского царевича, которого неожиданно встретил в поселении колдунов, возвратиться в южные земли и проникнуть туда, куда до этого ему был закрыт путь. Мне его истинные стремления открылись слишком поздно, но даже тогда я считала, что мы свернули на верную дорогу, которая выведет к той самой цели — снятие заклятия морийской принцессы. Я не буду говорить загадками, как любил делать мой бывший учитель, — ведьмочка слегка улыбнулась, вспоминая давние события, — я прямо открою вам его желания. Сарпион много лет своей жизни провел в поисках реликвии, которую, по его мнению, хранила принцесса Мория, и которая после её гибели досталась черноморскому царевичу, похитившему колдунью из страны. С помощью этой древней вещи Мория была в силах осуществлять дела поистине чудесные даже для колдунов: она возвела Серебряную Стену, а также наложила заклятие на сородичей своего погубителя. Сарпион узнал, что это была книга, которая нынче хранится в Береговой Башне и зовется Книгой Ветров. Но лишь Хранитель Башни имеет к ней доступ, произнося молитвы Нопсидону и Уритрею, что записаны на её страницах. Проникнуть в Башню, а точнее в те покои, куда входят лишь маги, не так просто. Учитель повторял не раз мне во время нашего пути, что лишь с помощью этой книги возможно снять проклятие черноморцев, так как именно таким способом оно было произнесено и обрушено на головы целого народа. И я действительно доверилась ему, но разочарование наступило слишком быстро: когда он лишил меня возможности колдовать до той поры, покуда он не заполучит в свои руки желанный колдовской переплет.
Я не могла сравниться с ним в опыте, пускай мои способности в колдовстве и поразили его ум. Тогда он взял с меня обещание достать ему книгу, а когда эти слова сорвались с моих губ, оказалось, что я не смогу колдовать, пока не исполню эту сделку. Да, это был договор, только со стороны моего учителя было лишь простое утверждение, что он никогда не причинит мне вреда. Что ж, он сдержал эти слова: никогда не обнажил против меня меча, не поднял руки, — тут Марго бросила стремительный взгляд в сторону Ланса, — он боялся все эти годы высказать в мою сторону угрозы или обвинения, но это не мешало ему возненавидеть меня в душе, ибо я будучи куклой в его руках, мечтала лишиться этих уз, и, пожалуй, нарушила все условия нашего соглашения.
Мы с Сарпионом придумали план, как попасть в Башню. Я предстала магом Двиной, которая долгие годы не появлялась в Гассиполе, а потом сбежала с царевичем Ортензием. Если бы мне удалось стать полноправным членом ордена магов, где мое имя должны были помнить, а лицо не очень, тем более что мой воспитатель Меней как раз отошел в царство Таидоса, то я легко смогла бы обыскать все помещения Башни и похитить Книгу Ветров. Я наивно полагала, что всего лишь вынесу книжицу для того, чтобы ею воспользовался Сарпион, то есть настоящий колдун, ибо я к тому времени могла только вспоминать, что раньше с помощью чар также облегчала себе жизнь или осложняла. После снятия заклятия я собиралась возвратить книгу в свяшенную обитель. С такими намерениями мы к середине осени достигли Асоля, столицы. Колдун мечтал поскорее заполучить заклинания древнейших колдунов, а я исполнить обещание, что привело бы к обретению заново мной чар.
Но если с помощью колдовства у меня немного изменились черты лица, то наделить магическими знаниями, стать настоящей Двиной таким образом было невозможно. К тому же я почти не знала языка, и поэтому мы решили для начала где-нибудь обосноваться, чтобы подготовиться к встрече с другими магами. Как вы понимаете, всё это задумал Сарпион — мы приехали в столицу, где поселились в старом заброшенном доме на самой окраине, за которым вставала роща и Черные предгорья. Колдун тут же бросил меня одну посреди незнакомых людей. Он должен был собрать всевозможные сведения о Двине, расспросить людей, которые её знали, устранить тех, кто был с ней очень близок, подкупить или очаровать тех, кто еще её помнил и смог бы способствовать возвращению девушки в Гассиполь. Он скрылся в неизвестности, оставив меня одну. Сарпион прожил в этой стране долгие годы, по дороге к столице он ведомыми лишь ему способами заполучил золотые и серебряные линги, он продумал каждый свой шаг, а мне до поры до времени досталась лишь роль старательной ученицы.
В Асоле мне предстояло в первую очередь изучить язык. В начале нашего пути по Черноморью я сохраняла тягостное молчание, чтобы не выдать свое иноземное происхождение, но, перейдя горы, чтобы поскорее пробраться в столицу, я перестала изображать жреца, давшего обеты. Слухи о маге Двине уже полетели на заселенный юг страны, и Сарпион решил, что молва послужит нам более на пользу, чем моё появление в столице, где меня намного быстрее смогли бы разоблачить, потому как однажды это уже случилось по дороге. В столице я стала обычной девушкой, скромной и нелюдимой. По соседству с нами жил очень бедный люд — дровосеки, ремесленники да обнищавший овцевод, стадо которого растерзали волки, им было не до беженки с востока. Новая история, придуманная колдуном, гласила, что мы отец и юная дочь, покинувшие деревню, на которую напал оборотень, и в столице мы искали спокойного пристанища. Назвалась я Антеей, и уже через несколько дней осталась в полном одиночестве. Вскоре колдун, исчезнувший в городе, прислал мне денег на проживание и книги, с помощью которых я должна была постигать черноморский язык. Основы южного письма и произношения учитель преподал мне по пути в город, и хотя я была немного рассеянной ученицей, вскоре пришлось припоминать его советы. Я проводила дни за изучением сложных предложений из писаний о могуществе черноморских богов — манускрипты были выкуплены колдуном у одного из магов — и очень редко выходила из дома. Я встречалась с черноморцами, чтобы купить свежих продуктов, нанять работников по дому, который трешал от порывов ветра, а зима все наступала, и постепенно я без стеснения за свои ошибки в словах начала общаться с этими темными людьми, которые мигом решили, что я столь малоразговорчивая и непонятливая от того, что на востоке страны среди людей уже говорят на страшном оборотневом наречии, отклики которого они слышали порой в моем голосе.
На окраине столице, где каждую ночь из леса доносился вой волков, я оставалась до прихода холодов. Затем вернулся Сарпион, и он с еще большим усердием взялся за мое обучение. Он оказался доволен моими успехами, я уже бегло говорила по-черноморски, выучила назубок все молитвы магов и освоила манеру никогда не опускать глаза при разговоре с людьми, — Марго встретилась с заинтересованным взглядом темных глаз Ланса, а после перевела взор на государя, который, казалось, впал в задумчивость. — Про жизнь в Асоле я упомяну еще одну подробность, которая меня крайне взволновала и которая будет очень интересна для тебя, Ортек.
В соседнем доме жила крайне дряхлая старуха. Она выходила на улицу, опираясь на кривую трость, передвигалась не быстрее улитки, чем вызывала насмешки ребятишек, её лицо покрывали грубые морщины и складки, глаз почти не было видно в глубоких глазницах, ресницы, брови и волосы все поседели, а кожа присохла к выступавшим наружу костям. Её все сторонились, и женщины нередко называли её ведьмой, сама же Урлина, как звали старуху, мало обращала на них внимания, но стоило ей бросить мимолетный взгляд в сторону какого-либо дома, тут же его хозяйка взывала к Уритрею с просьбами защитить жилище от сглаза, то и дело прикладывая к губам скрещенные пальцы. Урлина заговорила со мной в первую же встречу, когда я возвращалась от коровницы с кувшином молока.
— Постой, девочка, — она вцепилась в мою руку, когда я, еще не зная, что старуху следует обходить подальше стороной, столкнулась с ней на дороге, — постой, я погляжу на тебя.
