Только бы Антонов не решил, что и Гришин ему больше не нужен. Живым.
Афанасий Петрович тем временем хитро усмехнулся, оглянулся на дверь и негромко проговорил долгожданное:
— А ведь, по большому счету, не все так плохо, как может показаться. Много кого из тех, кто в том лесу полег, пришлось бы со временем списывать. А так — и они герои, хоть и посмертно, и мне расходов меньше. Да и тебе спокойнее. Разве что новых людей им на замену искать придется. Но это дело привычное. Лежи, в общем, поправляйся. Найдем тебе работу, ежли Сивохин на дверь укажет. Антонов добро помнит.
"А уж не добро..." — мысленно добавил полковник, но лишь натянул на лицо добродушную улыбку и держал ее, пока дверь за гостем не закрылась.
Мареево
На группу машин, прилепившихся еще в Елисеевске к большой колонне, следовавшей на север по единственной регулярно расчищаемой трассе, никто не обратил внимания. Мало ли кому куда надо. Микроавтобус, два джипа — "ландкрузер" и "патруль", три грузовика — "мерсовский" фургон и два слегка забронированных "камаза". Какой-то деловой везет товар, возможно — ищет новые рынки, потому и охраны немного больше обычного. Или с какого-то места пойдет своей дорогой, там дополнительные стволы тоже лишними не будут.
Они и в Марееве не покидали колонну. Разве что "ландкрузер" сразу куда-то метнулся в переулки, и отсутствовал почти до самого выезда. Парень из него сразу же пересел в микроавтобус, но еще до того, как колонна тронулась, вернулся обратно. Ничего необычного. Может, искали кого, да не нашли.
Колонна исчезла в снежной пыли и никто о них больше не вспомнил.
База
Дошел без приключений. В этот раз присмотрелся повнимательнее к перевернутому "уралу" с мертвым водителем. Как минимум, на запчасти машина сгодится. А если получится поставить на ход — существенных видимых повреждений нет, всего лишь помята кабина, разломаны борта да бак пробит, то будет просто здорово. Ему, в принципе, такая машина будет гораздо полезнее, чем еще один гантрак. "130-й" не по всякой дороге пройдет, изношен сильнее, да и топлива ему нужно больше — вполне справится с обнулением запасов подходящего ему бензина задолго до конца зимы...
Следов, кроме полузаметенных собственных вчерашних, на дороге не заметил. Снять растяжку, поставленную своими же руками, труда не составило. Вошел, установил обратно.
Помимо бочек с топливом и кое-какого "возможно полезного" имущества в кузов "камаза" загрузились и мертвые чужаки. Решил создать хотя бы видимость того, что они просто ушли (хотя не был уверен, что не будет лучше оставить все, как есть — неизвестно, кого "гости с юга" будут искать активнее, дезертиров или убийц своих людей, ведь изобразить, что те просто не сумели отбиться от мертвяков, не получится). Для чего забрал все их вещи, срыл снег на месте стычки до земли, чтобы следы крови было сложнее найти, собрал гильзы — благо те не сильно далеко разлетелись.
"Камаз", несмотря на повреждения, завелся довольно легко и даже двигался без особого скрежета и треска. Странно все же, что воздуха в шинах осталось достаточно, чтобы загрузить его по полной. Подкачивали, что ли? Вспомнить, как выглядели колеса, когда грузовик еще стоял, уткнувшись в дерево, не смог. Ладно, не важно, сказал он себе, сейчас главное — убраться отсюда и довольно долго не заглядывать. Часы на руке утверждали, что на базе он провел почти полдня. "Шаланда" медленно — газовать все же опасался — подползла к воротам.
Снова снял растяжку, открыл ворота, выкатил машину за ограждение, закрыл ворота изнутри и вышел через КПП, поставив ловушку на место. За "осиным гнездом" решил вернуться через неделю, если ничего не случится.
"Камаз" пополз по нечищенной дороге, погромыхивая очередной самодельной "бороной", заравнивающей колею. Снег залетал сквозь выбитое лобовое стекло. Прополз мимо перевернутый "урал", остались позади сброшенный в кювет сгоревший бензовоз и ничем теперь не перегороженный мост.
Через километр от моста остановился у запримеченной ранее ложбины. Здесь выбрал место у самого крутого участка склона, чтобы прикопать трупы обрушенным грунтом — копать этим четверым полноценные могилы он не собирался, но и бросать их просто в лесу не хотел, мало ли кто наткнется. На это ушел почти час, но к стоящему на дороге грузовику за это время никто, кроме пары мертвяков в полусгнившей военной форме, не подошел.
Убедившись, что с дороги могилу не видно, снова сел за руль.
"Шаланду" все-таки завел на хутор, но исключительно для того, чтобы разгрузить. Перетащил в сарай все, кроме бочек с горючим. Эту часть добычи стоило спрятать отдельно. В итоге отогнал машину в лес, но не к остальным грузовикам, а отдельно, так чтоб не было видно ни с той стоянки, ни с хутора. Груз накрыл брезентом, чтобы не бросался в глаза, снял аккумулятор, чтобы вернуть его на прежнее место.
Когда он наконец смог вспомнить о еде, начинало темнеть.
Дожевывая мясо из вчерашних трофеев, решил, что пора собираться в Озерск. И так сколько времени потерял. Мародерские рейды по окрестностям можно пока отложить, оружия и техники и так собрано на целую банду.
Обойтись решил минимумом оружия. Пожалуй, топор тоже можно оставить тут — если и придется драться, то точно не с мертвяками. Ножи, два пистолета, карабин СКС (из бандитских, но не меченый). В машину положить еще автомат. Гранаты брать не стоит — на разведку идет, а не мстить кому-то.
Кстати, о машине. Пожалуй, можно взять "китайца". Им, если что, проще всего пожертвовать. Продукты взять с расчетом на то, что назад, может быть, придется двигать пешком. То есть, дня на три. Жаль, нельзя взять две машины, чтоб одну спрятать где-нибудь неподалеку от города. На всякий случай.
Вот только сначала надо быть уверенным, что сойдешь за нормального человека. Хотя бы в сумерках — ночью по городу ходить не стоит, предъявить-то патрулям нечего. Документы ведь на выезды не брали... Что нужно, чтобы не приняли за мертвяка? Речь, осмысленные движения, оружие, может быть (по крайней мере, не болтающееся на шее)... И отсутствие выраженной вони, как "ацетоновой", так и "обычной" трупной. Хотя полковнику Гришину этот "ацетон" не мешал разговаривать с ним как с живым, может быть, психом и калекой, но живым.
Одежда, условно чистая, имеется. Попробовать отмыться, что ли? Глядишь, и прибьется запах... на какое-то время.
— Тлинны ссаффтра ттень мошшет палушисса...
Ладно, пойти проверить "китайца", может быть? А то еще не заведется. Не на лыжах же идти. Еще вопрос — как ехать? Если известным маршрутом — через лес, Остров и Александровку — до Озерска выйдет километров восемьдесят. И Александровку не обойдешь. Мостов от нее километров на сто в эту сторону, говорили, не осталось по Каманке. Можно, конечно, доехать до базы, а от нее попробовать через лес к берегу реки выйти, но не факт, что берег проходим для этого "недоджипа". Мелькнувшую было идею соорудить плот в качестве парома и так перебраться на ту сторону отверг сразу — ни навыков, ни инструментов, ни хоть какой-то уверенности, что на том берегу найдется поблизости другая дорога. Все бы ничего, но в Александровке, наверное, уже стоит стражевский блок-пост, собирались же ставить. Да и дальше по дороге будет еще один, уже озерский. На котором тоже лучше не маячить.
К тому же, если воспользоваться лесной колеей, по которой ушел полковник, — велик риск нарваться на стражевских или в лесу, или в Острове. Разве что ночью выехать.
Вот же напасть...
Озерск
Сергачеву редко удавалось просто проехать вечером по городу. Жил он рядом со своим штабом, возвращался домой обычно поздно. Разве что в последние пару месяцев, когда удалось навести относительный порядок на территории округа и превратить в подобие погранзастав блок-посты на дорогах (по крайней мере, на тех, что выходили в ничейные земли, а не во владения относительно дружественных анклавов), такие "променады" стали удаваться чаще.
Джип ехал по городу, и майор видел, что сделать Барышеву и его команде предстоит еще много. Фонари уже в паре кварталов от центра горели в основном лишь у перекрестков. Впрочем, и то хлеб. В Стражеве не лучше, к слову. А бывавшие, например, в Марееве говорили, что там ночью и вовсе подсвечены только "дом правительства", база чистильщиков, гостиница и больница. Майор был уверен, что это, конечно, не все, но в целом картинка у "почти соседей" (в полосе между озерскими и мареевскими землями существовало еще три небольших анклава) была грустной. Так что возможное присоединение мареевцев к их южным соседям для майора выглядело весьма вероятным. Если это случится, то эти три "промежуточных" анклава могут попроситься под крыло округа, особенно тот, что ближе других к Марееву — бывший полк химзащиты. Да и два других, представлявших собой объединения уцелевших деревень (когда-то колхозов-миллионеров), скорей согласятся договориться с Озерском, чем с елисеевскими.
Джип свернул на улицу Восточную, большей частью имевшую вполне деревенский вид. Кажется, где-то здесь жил тот боец из "сорок седьмых", что пропал в Александровке в ноябре. Надо же, почему-то Сергачев помнил об этом деле, хотя люди пропадали или погибали и до, и после этого случая. Впрочем, дело было не в бойце, а в обстоятельствах, связанных с его гибелью. Эта дурацкая история о том, что всем командам, в составе которых он успел засветиться, не везло. Этот мутный тип Колесниченко, который, впрочем, теперь головная боль стражевских коллег. Да и за командиром "сорок седьмых" водились кое-какие "странности"...
Он вспомнил даже номер дома. Точно, вон тот коттедж, третий за освещенным перекрестком. Надо же, как удачно размещен. И база чистильщиков близко, и рынок, и центр города, и транзитная зона всего в паре километров.
Однако... А ведь в доме горит свет. Вспомнил, на днях передавали здравоохранители данные на нового сотрудника. Еще обратил внимание, что фамилия и инициалы совпадают с погибшим в Александровке, но оказалось, что это женщина. А у погибшего была сестра, кажется, жившая в Марееве. Видимо, дом он завещал ей и она, явно знакомая со слухами, предпочла перебраться сюда. Но так ли это?
И почему бы это не прояснить на месте? Еще не очень поздно.
— Останови-ка вон там, — скомандовал он водителю.
Машина встала в шаге от калитки, чуть поодаль замер "уазик" с охраной. Не то чтобы Сергачев опасался за свою жизнь, ему это было положено по должности и просто удобно иметь под рукой группу толковых бойцов и не ждать, когда приедет дежурная группа, если что.
Он поднялся на крыльцо и постучал.
Примерно через минуту из-за двери донесся женский голос:
— Кто там?
— Служба безопасности, майор Сергачев, — привычно произнес он, запоздало подумав, что нужно было сказать что-нибудь менее пугающее. Но что?
Что-то лязгнуло-хрустнуло-стукнуло, и дверь приоткрылась. В лицо майору смотрел пистолетный ствол.
— Вы можете это подтвердить?
Майор отступил на шаг и медленно — незачем провоцировать человека с оружием, с которым хочешь всего лишь поговорить — вытащил удостоверение, раскрыл и протянул "хозяйке". Через несколько секунд ствол убрался, удостоверение вернулось к владельцу, а дверь открылась, освобождая проход.
— А вы, простите, кто будете?
— Я здесь теперь живу. Хозяйка, стало быть.
Майор оглянулся на своих, сделал едва заметное движение, означавшее "все в порядке", и вошел.
— Что-то случилось? — хозяйка дома провела его в полутемную гостиную.
— Нет, просто захотелось узнать, кто теперь здесь живет, — ответил Сергачев, присаживаясь на предложенный стул.
— Извините, что я вас так встретила. Просто я здесь недавно, почти никого не знаю.
— Не извиняйтесь, — улыбнулся майор, — правильная, в общем-то, реакция.
— Вы сказали, что вы из службы безопасности... Вы не по поводу брата пришли? Вы что-то знаете о нем?
— А что вам известно? Простите, что отвечаю вопросом на вопрос, но не хотел бы лишний раз рассказывать вам то, что вы и так знаете.
Она опустила голову.
— Я знаю, что он здесь жил, был одним из чистильщиков. Звал меня переехать. После того, как я его нашла. Но мы так и не встретились. Несколько раз поговорили по радио, писали письма друг другу...
— Почему не переехали сразу?
— Не знаю. Наверное, мне казалось, что у меня и так все хорошо складывалось там... Я раньше в Мареево жила... Впрочем, вы, наверное, и так об этом знаете.
Майор промолчал.
— А сейчас там ходят не очень хорошие слухи, что...
— Боюсь, что это уже не слухи, — сказал майор, — если вы о том, что Мареево присоединится к Елисеевску.
— Значит, я правильно поступила, переехав сюда.
Майор смотрел на ее лицо и пытался понять: оно кажется ему знакомым, потому что она похожа на брата — он ведь видел фото в личном деле — или он мог встречать ее раньше? Обведя взглядом комнату, заметил на стене фото в рамке. В кадре двое — молодой парень в военной форме и девущка.
— Вы одна здесь живете?
— С племянницей. К сожалению, брат не успел узнать, что его дочь жива и я ее нашла.
— Нашли?
— Да, я тоже долго не знала, где она. Когда все рухнуло, она была у дедушки с бабушкой. Родителей его бывшей жены, — пояснила она. — Впрочем, как "бывшей"... Расстаться они расстались, еще два года назад, а развод оформить не успели.
— А мать девочки?
— Вроде бы улетела отдыхать в Турцию. С будущим новым мужем. За три дня до того, как...
— Я понял.
— Когда я их отыскала, старики сами предложили, чтобы брат ее забрал к себе. Я тогда еще не знала, что он... И ей не знаю, как сказать, что...
Сергачев видел, что она сейчас разрыдается. Но как ее успокоить, он не знал. А еще ему стало очень стыдно за свое вторжение. Хотелось сквозь землю провалиться. Черт, почему его так интересует эта фотография на стене? Он встал и подошел ближе.
Он понял, почему лицо девушки казалось ему знакомым. Она была похожа на своего брата, но больше не на последние его фото, а на вот это, где ему не больше двадцати. Короткая стрижка. Знакомая форма. Знакомое лицо. Еще не украшенное шрамами и щетиной.
— Ну, здравствуй, сержант. Как же я тебя раньше не разглядел? — прошептал майор.
— Простите, что? — она все-таки услышала.
— Это вы с братом? На этом фото?
— Да, — девушка, похоже, справилась со слезами. — Это когда он из армии пришел. Его еще тогда уговаривали на остаться по контракту служить, но он почему-то отказался. Я не знаю, почему.
— Понятно... — протянул майор, хотя совершенно не понимал, что именно это для него меняет. Хотя меняет ведь... Почему парень никак не показал, что знает его? Возможно, тоже не узнал — все-таки столько лет прошло. А если узнал?
— Я, пожалуй, пойду, — сказал он.
— Простите, я даже чаю вам не предложила, — смутилась она.
Сергачев улыбнулся:
— Может быть, в другой раз. А сейчас — не буду бойцов морозить... Скажите, вам что-нибудь нужно? Какая-нибудь помощь?
— Нет, — покачала она головой.
— Тогда всего доброго.
