Полумертвый

От автора

Идея этого текста когда-то вышла из комментариев к "Ночной смене" Николая "Дока" Берга, касавшихся такого персонажа, как Мутабор.

Правда, речь изначально шла не о нем, а о самой идее сохранения человеческого сознания в "альтернативно живом" теле. Да еще и "вобуквизация" этого замысла по разным причинам долго откладывалась. Настолько долго, что даже сам тот комментарий отыскать мне не удалось.

Останется ли данный текст фанфиком к "Эпохе мертвых" Андрея Круза, или будет врисован в собственную реальность (поскольку такой герой даже для той версии Вселенной... несколько фантастичен), автору и самому пока неизвестно. Во всяком случае, пересечений сюжетной линии с оригиналом и другими фанфиками (как и появление, даже мимолетное, персонажей оттуда) не планируется.

.

HALF-DEAD

КНИГА ПЕРВАЯ

ГЛАВА 1

19 ноября

Сухая тряпка со скрипом прошла по стеклу. Зеркало было грязным, в засохших потеках, с отслоившейся местами амальгамой. Но это было первое зеркало, попавшееся ему после того, как он... изменился.

— Кххайу йыатть... — вырвалось из едва шевельнувшихся распухших губ.

Запечатлев в памяти свое отражение, он мысленно поморщился и отвернулся. Потом пожал плечами. В общем-то, чего-то такого следовало ожидать, глядя на то, каким стало остальное тело. Вряд ли лицо должно было сильно отличаться, тем более — остаться прежним.

Готовый персонаж для фильма ужасов. Жаль только, что их больше никто не снимает. Как и комедии, впрочем.

Некому снимать.

Лицо все же сохранило прежние черты. Во всяком случае, он себя узнал. Вот только кожа стала серой, переходя то в цвет морозного инея, то в матовую синеву. Везде шрамы и рубцы. Гримеры каких-нибудь "ходячих мертвецов" удавились бы от зависти... Ага, а потом тот, кто не удавился, помер бы со страху, осознав, что это не грим.

При этом кожа явно сохранила прочность и немалую часть упругости. Словно просто огрубела, а не изменилась, наверное, до клеточного уровня. И многие внутренние ощущения сохранились... кажется. Будто вирус пересобрал весь организм своими методами, но "по старым чертежам". Он поднял руку и легонько стукнул ребром ладони по косяку двери. Боль пришла сразу. Но не сильная. И ушла так же быстро. Все-таки чувствительность заметно ниже. По нынешним обстоятельствам не сказать, чтобы очень большой минус. Хорошо, что пальцы не разбухли и более-менее сохранили гибкость и цепкость. И ногти не стали когтями. Не придется переучиваться.

Любопытно... А вот зрение, пожалуй, стало острее. Слух тоже, причем заметно. Например, по шоссе километрах в трех к северу что-то тарахтит. Дизель, похоже. Нет, не трактор. Что-то армейское. Конечно, кто еще кроме вояк будет здесь шариться. Ладно, пусть едут. Пока не свернули сюда — не проблема. Угу, поворот, похоже, проскочили. Молодцы. Правильно. Все равно не оценят гостеприимства.

Продолжим. Речь? Пока больше похоже на змеиное шипение с хрипом и свистом, все же довольно членораздельное. Ну, хоть что-то. Есть надежда, что кто-нибудь разберет. Обоняние? Нет, с этим явно стало хуже. Впрочем, и прежде было не очень. По большому счету, невелика потеря. Вряд ли беспорядок в этой комнате благоухает розами.

Жилец ее никуда не ушел. Вон лежит, за кроватью. Недели две, судя по всему, лежит. Не меньше. Впрочем, и ненамного больше. Похоже, цапнули его где-то снаружи, и он не придумал ничего лучше, чем прийти сюда, запереться и разрядить себе в лоб ружье. А вот и оно. Один пришел, вот никто и не прикарманил. "Иж МР-133". Держать в руках как-то не пришлось, но слышал. Вроде хвалили. Интересно, патроны остались? В магазине пустая гильза — понятно, почему не выброшена — и четыре патрона. Может, где-то в доме еще есть?

Как оказалось, есть — нашел-таки несколько коробок с соответствующей маркировкой. И, само собой, не только их. Упаковав добычу в удачно подвернувшийся рюкзак — вполне возможно, отсюда придется уходить, причем скоро — и перетащив в укромное местечко, он занялся постройками за домом. В невзрачном с виду гараже отыскалась "нива" тускло-синего цвета, явно еще советского выпуска, судя по задним фонарям от "шестерки". Завелась она, впрочем, почти сразу, всего лишь с пятой попытки, несмотря на потеки ржавчины и засохшую давнюю грязь. Благо, ключи торчали в замке зажигания. Любопытно. Кто их вставил? "нива", судя по площадке перед гаражом, не выезжала с весны, самое меньшее. Да и вообще, судя по счетчику, ездили на ней лишь на техосмотры. А покойный хозяин дома приехал сюда не на ней, а на дутом внедорожнике явно китайского происхождения, который и сейчас стоял возле террасы, понемногу паршивея. Покойный собирался дальше двигаться на "ниве"? Разумно, "китаец" вряд ли проживет на здешних дорогах дольше этой старушки. Может, отогнать его куда подальше, чтобы внимание к дому не привлекать? Если заведется, конечно. Хотя зачем спешить, вдруг тоже пригодится?

Индикатор показывал, что бак "нивы" наполовину пуст. В канистрах, стоявших на стеллаже у задней стены, навскидку было литров двести чего-то, похожего по цвету на бензин. Запаха он по-прежнему не чувствовал, пришлось попробовать поджечь тряпку, смоченную полупрозрачной жидкостью из канистры. Все-таки бензин, понял он, увидев, как занялось пламя. Отбросил тряпку, затоптал. Все-таки жаль, что нельзя сюда загнать еще и "китайца". Маловат гаражик.

В бане не задержался. Ничего сверх положенного там не было. Сарай рядом с гаражом сюрпризов тоже не содержал. Крепкий сруб, откуда-то перевезенный, судя по маркировке на бревнах. Разнообразный инструмент. Штабель дров. Горка торфобрикета в углу, ящик с углем. Пустые клетки, видимо, для свиней или еще какой живности. Чердак плотно набит соломой. Ворота, увы, узковаты для "китайца". Пришлось отогнать джип за дом, чтобы хотя бы с подъездной дороги его заметили не сразу. Как ни странно, завелся сразу. Значит, точно не так давно тут стоит.

Что ж, есть транспорт и топливо, оружие и патроны. Пусть и немного. Какое-никакое укрытие. Что теперь?

Ответа на этот вопрос не было. Будь он обычным обращенным — пошел бы к людям. Пожрать. Останься он нормальным человеком... Сделал бы то же самое. Только уже чтобы не стать едой. А что делать, если ты застрял посередине? И не человек уже, и еще не... зомби. Полумертвый. Наверное, это подходящее определение. Других все равно нет.

Он прислушался к своим ощущениям и с удивлением понял, что хочет есть. Но что теперь ему есть? Он вернулся в дом и направился на кухню. Холодильник был пуст и, скорее всего, необратимо мертв, как и его прежний хозяин.

Нашел в шкафу картонный ящик, полный одинаковых консервных банок без этикеток и початую коробку с шоколадными батончиками. Распечатав один "сникерс", разломил — по виду, как и должен быть — сунул в рот, откусил, пожевал. Вкус чувствовался еле-еле, но сам это факт обнадеживал.

День тем временем перевалил за середину. От дороги еще пару раз доносилось знакомое тарахтение, но люди пока проезжали мимо. Любопытно. Следы внедорожника пусть и не должны выглядеть свежими, но их же никто не заметал. Почему никто до сих пор не заинтересовался, кого и зачем сюда понесло? Хотя, наверное, на каждом съезде с шоссе найдутся такие следы. Не проверять же каждый.

Странное дело, но насквозь химическая еда сумела притупить чувство голода. Он помнил, что обычные зомби стараются держаться от воды подальше. А как у него с этой... водобоязнью? Попить, что ли, попробовать? Нашел на кухне так и не открытую бутылку с минералкой. Срок годности, конечно, давно вышел. Углекислый газ из содержимого — тоже. Но не из лужи же пить. Отвинтил крышку, плеснул немного в рот, осторожно глотнул.

Эффект был как... от высокоградусного спирта. Вода обжигала, в голове сразу зашумело. Но он устоял на ногах, а странное подобие опьянения быстро прошло, как и неприятное жжение. Словно глотнул слишком горячего чая с добавлением водки.

Когда он закончил осматривать дом, на округу опустились сумерки. Порядок решил не наводить. Если кого занесет, лучше пусть дом выглядит нежилым. Однако покойника все-таки вытащил наружу и отволок подальше, сбросив в подходящую яму. Потом сходил в сарай за лопатой и тщательно засыпал тело землей. Воткнул в изголовье сбитое из двух палок подобие креста, которое подобрал у сарая. Зачем? И сам не знал. Наверное, потому что уважение к незнакомому покойнику можно считать чисто человеческим жестом. А ему очень хотелось остаться человеком.

Темнело, становилось холоднее. И без того не слишком послушное тело стало реагировать еще хуже, теряя скорость и точность с каждым движением. Усталости при этом не чувствовал, просто снизилась скорость реакции. Забросив лопату в сарай, вернулся в дом, запер дверь изнутри, потом забрался на чердак, прихватив с собой ружье, рюкзак и коробку со "сникерсами". Задвинул сундук с каким-то хламом на люк, чтобы никто ночью не влез. Соорудил ложе из пыльных мешков и старых вещей, накрылся драным ватным одеялом. Он не рассчитывал заснуть или согреться, но оставаться на улице не имело смысла. Столбик ртути в чудом уцелевшем термометре за окном кухни сполз до нуля.

Он не заснул. Скорее, это напоминало знакомое с детство оцепенение от холода, когда каждое движение отзывается болью.

Но была и другая боль.

Что он помнил? Почти все. Кое-что даже хотелось забыть.

Имя, возраст. Помнил, что был женат, была дочь. Жена, так и не подавшая на развод, хотя дело к тому шло, за три дня до конца прежней жизни улетела в Турцию, оставив дочку у своих родителей. Оттуда даже не позвонила — сгинула там, скорее всего. Ее родители вместе с внучкой пропали без вести — их, как и своих стариков, так и не удалось найти за эти месяцы. Остальная родня тоже погибла или пропала, за исключением младшей сестры, отыскавшейся в конце лета в анклаве к югу от Питера. Когда связь наладилась, удалось послать ей весточку. И получить ответ. Впрочем, встретиться так и не удалось, довольствовался письмами или редкими разговорами по радио. Последний раз говорил с ней за неделю до того, как их охоткоманда отправилась зачищать Александровку.

И нарвалась на морфов.

Прежде чем они поняли, во что вляпались, отступать стало поздно и некуда. Хотя, казалось бы, за прошедшие месяцы научились осторожности.

Нет, никто не погиб, и патронов хватало, более того, удалось-таки выцепить двоих зверюг и нашпиговать металлом от макушки до копчика. Вот только вожак их ушел, к тому же одна из этих когтистых сволочей успела его зацепить. Его одного. Выманил, получается, "на живца".

Он помнил ошарашенные лица бойцов и окаменевшее — командира, потянувшегося к кобуре, и как рванул от них прочь, уронив карабин, пока они осознавали, что никуда довезти не успеют. А потом на них снова поперли оставшиеся мертвяки, и группе стало не до него...

Осторожно потрогал место, где под одеждой топорщились края кое-как зашитой раны. Днем успел на нее посмотреть. Не то чтобы затянулось совсем, но двигаться почти не мешало. А перед глазами стояло место, где закончилась прежняя жизнь. И почему-то — выражение лица командира, тянущегося к пистолету...

Когда он выбрался из своего укрытия, все уже кончилось. Мертвяки были перебиты или разбежались, чистильщиков тоже не было видно. А он... изменился. И, еще не понимая, что произошло, но нутром чувствуя, что возвращаться нельзя, пошел в сторону, противоположную той, откуда прибыл в это гиблое место. Дальнейшее помнил плохо. Шел, падал, снова шел... Мутило и плющило. Запомнилось только, что мертвяки подходили, но останавливались, словно принюхивались, но не нападали. Оставались на месте или брели дальше, в поисках чего-то...

Он не понимал, что, а главное — как это произошло. В то, что так вышло просто потому, что ему хотелось остаться человеком, верилось с трудом. Но и других объяснений не было.

Отбросив начинавшие раздражать мысли, он вытащил из памяти картинки окрестностей.

Сколько сейчас километров отделяло его от Александровки, он сказать затруднялся. Но, исходя из того, что ковылял сюда до конца того дня, вряд ли много. На своих двоих даже по хорошей дороге далеко не уйдешь. А тут и по лесным дорогам, и точно не по прямой, да еще и не бегом. И к дому-то вышел из лесу. Дом стоял на отшибе. Примерно в километре или немного ближе — на полпути к шоссе — маячил брошенный коттеджный поселок, замеченный накануне. Надо будет наведаться туда завтра, решил он, натягивая одеяло на голову.

20 ноября

Поднялся поздно — когда солнце поднялось достаточно высоко и воздух немного прогрелся. Ужевав безо всякого аппетита еще пару "сникерсов" и запив их все той же минералкой, взял армейский вещмешок, найденный в кладовке, и пошел в поселок. Ни машину, ни оружие брать не стал. Вряд ли повезет нарваться на кого-то, с кем он сейчас сможет справиться. Это что касается людей. А зомби... будем надеяться, что как еда он им больше не интересен.

Часть домов сгорела, остальные пребывали в разной степени запущенности. Некоторые даже выглядели нетронутыми — пока не подойдешь ближе и не увидишь грязь на уцелевших стеклах и выбитые двери. Иллюзию усиливали несколько легковушек, так никуда и не уехавших. Издалека не было видно, что шины спущены или и вовсе сняты, а боковые стекла выбиты, а не опущены. Возле самой дальней стояла одинокий зомби, который повел себя так же, как те мертвяки, которых он встретил на пути из Александровки. То есть, двинулся к нему, но, уже издалека учуяв что-то, потерял интерес и побрел обратно. Его машина, что ли?

Найти что-нибудь стоящее он не рассчитывал — вряд ли мародеры ни разу за эти несколько месяцев не заглянули сюда — но осмотреться все же стоило.

Домов, более-менее стоивших осмотра — целые крыши и окна, закрытые двери — он насчитал одиннадцать, но за первый день смог обследовать лишь пять. Ценного нашлось немного, но все же больше, чем он мог унести в вещмешке. Выбрав в качестве тайника относительно сухой подвал одного из сгоревших коттеджей, стащил туда свою добычу — все, что имело хоть какую-то ценность в прошлой жизни и могло пригодиться в этой. Инструменты, одежда, консервы, посуда... Даже компакт-диски, хотя музыкальные вкусы бывших обитателей поселка оставляли желать лучшего.

Все же он задумался — не перебраться ли в поселок? Людей нет, зомби пока что тоже в пределах видимости не попадались. К тому же вокруг поселка рисовала дугу речка, неглубокая и неширокая, но все же для новообращенных — серьезное препятствие. Особенно если дно вязкое. Надо будет проверить, сделал он засечку в памяти. Если еще загородить оба въезда и заделать проломы в оградах с внешней стороны, станет куда безопаснее, чем в нынешнем убежище. Впрочем, сначала нужно закончить осмотр. Из обследованных коттеджей пока ни один ему не приглянулся.

Запихнув в мешок пару бутылку с водой, слегка помятую, но не вскрытую упаковку "твиксов" и несколько консервных банок, он двинулся назад, держа в руках едва ли не самый ценный трофей — топор немного странного вида, больше похожий на боевые игрушки викингов, чем на инструмент для колки дров.

"Похоже, у меня гости", — понял он, когда небольшой островок ельника перестал закрывать дом.

Несмотря на сгущающиеся сумерки, чужие силуэты рядом с китайским внедорожником просматривались достаточно четко. Шестеро, нет, семеро. Еще один вышел из-за угла.

Зомби, понял он, подобравшись поближе. Сонные. То есть, еще не жравшие. Может быть, даже из Александровки. Хотя нет, вряд ли. Такие сюда так быстро не добрались бы.

Двигаться тихо получалось не очень, но, видимо, у незваных гостей со слухом обстояло неважно. Во всяком случае, он благополучно добрался до сарая. Оставив мешок, подошел к углу, закрывавшему от него чужаков. Прислушался. Точно, зомби. Ни одного слова за несколько минут. При этом все так же топчутся вокруг машины, не пытаясь забраться в дом. И что с ними делать? Порубать в капусту? Ага, щас. Заготовителя нашли.

Но не стоять же здесь, пока что-нибудь их не отвлечет?

Он вышел из-за сарая, держа топор наготове. Зомби зашевелились, заметив движение. Но как и те, в поселке, не спешили атаковать. Наоборот, отступили, когда поняли, что стоят у него на пути. Признали своим? Непонятно. Ладно, разберемся. Не спеша дошел до крыльца, поднялся на террасу. Мертвецы сгрудились у первой ступени, но дальше не шли. Он остановился у двери, взялся за ручку. И в ту же секунду почувствовал шорох где-то над головой — и с разворота поднял топор лезвием вперед. Что-то тяжело обрушилось на крышу террасы, проламывая тонкий металл и опорные балки...

Лезвие с хлюпаньем вошло в грудь морфа, когда-то вероятно бывшего человеком — на это указывали уцелевшие лохмотья когда-то желтой куртки. Мутировал он здорово, но все же разрастись до полного непотребства не успел. Морф с хрустом и шелестом перелетел через него, сбивая с ног, переломил лапищей стойку крыши, попутно разворотив бортик террасы, и рухнул на землю, с развороченной грудной клеткой, под ноги своим рабам.

Окончательно мертвый.

Он не успел обрадоваться своей победе — крыша террасы, не выдержав повреждений и собственного веса, обвалилась. Подломив остальные стойки и оторвавшись от стены дома, она легла, как покрывало, на террасу...

21 ноября

Когда он пришел в себя, солнце снова подбиралось к зениту где-то среди рваных облаков. На его счастье, так никем и не убранные с террасы пустые ящики и старая мебель не позволили крыше сделать из него отбивную. Правда, выбирался он из-под жестяного "одеяла" добрых полчаса, зато выбрался. Причем целым и невредимым, если такое определение вообще уместно.

Мертвецы, оставшись без поводыря, ушли — видимо, к шоссе. Других достойных внимания источников шума в округе вроде бы не было. Возможно, по этой же причине он не встретил в поселке других мертвяков, кроме того "автовладельца". Его если и не посчитали своим, то уж точно не признали за еду. Мертвый морф все еще валялся возле террасы.

Мутант был слишком тяжел, чтобы его тащить, заводить машину не хотелось, решил все тем же топором расчекрыжить мертвую тушу на подъемные части и в несколько заходов отнести подальше. Впрочем, морф никуда не спешил, были и более срочные проблемы.

Мысль стащить с террасы угробленную крышу была отброшена почти сразу. Во-первых, без машины этого не сделать, во-вторых, альтернативный вариант с разбиванием-разламыванием — шумный и долгий, в-третьих, пусть лучше лежит, раз уж наглухо заблокировала парадный вход.

Сходил к сараю, забрал все еще лежавший там мешок, изрядно отсыревший. Потом обошел дом и понял, как морф оказался на крыше — сначала мутант выбил окно на первом этаже, разгромил все, что оставалось нетронутым, поднялся наверх и, выбравшись на чердак, разломал слуховое окно вместе с крышей. После чего засел наверху, видимо, чтобы контролировать всю округу.

Жаль, но придется отсюда уходить, решил он. В одиночку, тем более не имея опыта, ни крышу починить, ни окна застеклить. Хорошо, конечно, что лес рядом, но этого будет мало. Да и наследил морф в доме изрядно. Приводить в порядок, получается, нежелательно — может привлечь внимание людей, а люди бывают разные. Но и жить в таком доме — никакого удовольствия, даже при не самых высоких требованиях.

Пока он паковал в багажник "китайца" все, что счел ценным из уцелевшего имущества, стемнело. Закончив, отправился в баню, переждать ночь — градусник опять сполз до нуля, руки едва слушались, когда задвигал засов.

22 ноября

Утром он все-таки завел внедорожник и покатил в поселок, рассчитывая поставить машину в один из подвальных гаражей. И что-то надо делать с "нивой". По-хорошему, следовало ее спрятать получше, на потом, так сказать, а юзать "китайца" — пока не сдохнет. Ресурс невелик, запчастей к нему нет, чинить некому. Если что, и бросить не так жалко.

"Ниву", пожалуй, тоже лучше перегнать сюда, решил он, переезжая мостик на въезде в поселок. Нынешний гараж ничем не безопаснее тех, что в поселке. Мало ли кого туда занесет... Поставить ее под каким из сгоревших коттеджей, да еще и ворота гаража завалить поубедительнее, чтоб никто не откопал.

В устроенный накануне склад трофеев выгрузил привезенное, потом загнал "китайца" под соседний коттедж, который решил пока использовать под жилье. Правда, по первому впечатлению от вчерашнего обхода ему больше нравился другой дом — ближе к центру поселка, трехэтажный. Самый высокий из уцелевших. Но его еще надо проверить. Как и остальные.

Пока он возился, погода испортилась, пошел мокрый снег, который, к тому же, еще и не спешил таять. Он понял, что за "нивой" придется идти в другой раз. Сейчас — слишком рискованно. В конце концов, свет клином на ней не сошелся.

Поднявшись наверх, выбрал комнату поменьше для ночевки, перетащил туда свой дежурный набор — дробовик, рюкзак и вещмешок.

Следовало подумать о многих вещах. Например, об обогреве — не проводить же каждую ночь в оцепенении, пережидая холод, — и о том, как разнообразить рацион. Шоколадки и консервы хороши лишь как средство выживания на первое время. Да и не так уж их много. Нужно будет поискать чего-нибудь еще. И как быть с мясом? Довелось слышать про людоедов, жравших человечину. Мол, становились сильнее и резвее. Но тут же рассказчики добавляли — тупели и зверели. Себе не соврешь, он понимал, что от людоедства отворачивают не остатки прежнего воспитания, а перспектива превратиться в тупого монстра. Значит, остаются консервы и мясо животных, причем ни в коем случае не сырое. Только где его брать, это мясо? Охотник и в прежней жизни из него был никакой. Ну, значит, придется научиться.

Плохо, что надвигается зима. С каждым днем будет становиться холоднее. Вряд ли доступных ресурсов хватит до апреля — здесь снег раньше не сойдет. Значит, придется выходить из поселка — в поисках еды и топлива. И вот вопрос — с кем ему проще будет иметь дело? С мертвецами или с живыми? Мертвецы в основной своей массе с наступлением морозов, вероятно, впадут в спячку и до потепления перестанут представлять серьезную проблему. А вот люди... Вряд ли первыми сюда придут те, с кем можно будет поговорить.

И тут к гадалке не ходи — одно ружье, пусть и с приличным пока запасом патронов, в таком разговоре не самый убедительный аргумент.

Темнело. Соорудил себе лежбище на ночь, перекусил холодной тушенкой из банки — даже холодное мясо в потеках жира шло гораздо веселее неразлагающихся шоколадок. Потом спустился на первый этаж. Хорошо, что хозяева не поленились решетки на окна навесить. Закрывать дверь на торчавший в замке ключ или задвижку не стал — вряд они кого остановят. Просто соорудил из подручных средств сигналку. Зайдет кто — обязательно зацепит, грохоту будет изрядно, при этом незваный гость вряд ли догадается, что это не было случайно брошено хозяевами при бегстве.

Выглядывать на улицу не стал — погода портилась все больше, сейчас там была настоящая метель, вряд ли бы что увидел дальше закрытых ворот.

23 ноября

Так и не понял, что это было — заснул или просто оцепенел от холода настолько, что даже мысли замерли. Первый вариант нравился больше, но уверенности в том не было.

За окном было подозрительно светло.

Так и есть. Падавший до сих пор снег таять не собирался.

— Мтаа... — вырвалось у него, когда он увидел изрядно побелевшую округу. Значит, надо торопиться, пока снегопад не прекратился. Вот только с чего начать?

Выбрал поход за "нивой". Машину и топливо лучше перебросить сейчас, коттеджи можно доразведать и позже. "Нива" все-таки не танк. Если снег продолжит валить в таких же промышленных количествах еще неделю, и не случится оттепели, проще будет забыть о ней до марта.

Ружье брать не стал, ограничившись уже зарекомендовавшим себя топором.

Добравшись, обошел сначала дом — с удовлетворением обнаружив, что ничьих следов на снегу нет — потом еще раз осмотрел сарай и баню, но уже на предмет того, что отсюда получится забрать. Выходило довольно много всего. Грузовиком, что ли, попробовать где-нибудь разжиться, если совсем нечего делать будет?

Ограничился тем, что, выкатив "ниву" из гаража, загрузил в нее весь имевший запас бензина. Собственно, почти ничего больше и не влезло, кроме кое-какого инструмента.

На обустройство схрона для "нивы" ушел почти весь остаток дня и сил. Зато теперь он мог быть уверен, что ее никто не найдет. К тому же, к ночи снег повалил гуще, поднялась метель, и он понял, что завтра сам не найдет следов своего сегодняшнего рейда.

24 ноября

Странное дело — в прошлой жизни сытный ужин только усугублял желание заснуть, теперь же — наоборот, накатывала бодрость. Тем более, что о ране напоминал лишь уродливый рубец. Так что до самого утра, вместо того, чтобы изображать труп, он обустраивал для себя гнездо. Вдобавок рискнул — все равно в метели никто не увидит и не учует дыма — растопить печь, так что к утру прогрелся даже подвал, благо, ворота гаража закрывались достаточно плотно — ветер сюда не задувал и снег не заметало.

К середине дня распогодилось. Снега у двери намело по щиколотку, хотя крыльцо было довольно высоким. И ни следа вокруг. "Может, и не выходить пока?" — подумал он, разглядывая эту идиллию из-за приоткрытой двери.

Снег свежий, мягкий, даже если найдутся подходящие лыжи, все равно провалишься, хоть и не так сильно. Тут бы снегоступы какие. Но откуда им тут взяться?

Вспомнил о стоящих в гостиной плетеных креслах. Выломал сиденья, соорудил подобие лыжных креплений и — готово. Ну, это так говорится — возиться пришлось довольно долго.

До сумерек успел осмотреть лишь два дома. Добычи было немного, в основном одежда. И то ее предстояло просушить и проветрить. Еды не нашел вовсе. Мебель его не интересовала. Разряженные гаджеты (покрытый пылью ноутбук, смартфон с треснувшим экраном) все же прихватил — вдруг удастся оживить? Главным положительным результатом было то, что дома годились для жизни сами по себе — если законопатить выбитые окна. И в них не было ни живых, ни мертвецов.

25 ноября

Проснулся от холода. Верно, вчера печь не разжигал — при ясном небе это было рискованно. Прошелся по комнатам, разглядывая заснеженные окрестности. К окнам, правда, не подходил. Мало ли кто может наблюдать за домом.

Небо снова затянуло тучами, сыпал мелкий снежок. Он уже хотел отойти от окна, как краем глаза уловил у дальнего края поселка — там, куда он еще не добрался — какое-то движение. Потом пришло приглушенное расстоянием урчание мотора. И грохнул выстрел. Похоже, кто-то решил разобраться с "автовладельцем".

Люди. Четверо. Двое, похоже, с карабинами СКС, двое других — с "калашами".

Вход в подвал еще вчера задвинул шкафом, чтоб не суетиться в последний момент. Пока чужаки разглядывали дома на краю, затащил на чердак рюкзак с вещмешком, в тот же тайник спрятал дробовик — вступать в перестрелку с гостями он не собирался. Топор пока оставил при себе.

Гости тем временем заметили его вчерашние следы — стояли, разглядывая полузаметенные круги, оставленные его импровизированными снегоступами, у дальнего из тех двух домов. Вряд ли они решат, что это "автовладелец" бродил — у мертвяка снегоступов нет. Потом один поднял руку, приложив ее к голове. Радиосвязь? Ого... Хотя не факт, что не бандиты. Да и военные сейчас случаются разные.

Видимо, получив какой-то приказ, старший что-то скомандовал, двое бойцов скрылись в доме. Впрочем, шарились они там не больше двух минут. Понятное дело, потом полюбопытствуют основательнее, сейчас же они искали наследившего.

Ничего не найдя, перешли к следующему коттеджу. С тем же результатом. Он выждал, пока они двинутся к "его" дому, и заныкался в присмотренный заранее закуток — давно опустошенную вместительную гардеробную. Сел в углу у вентиляционной решетки — если не ошибся в своих прикидках, то гостей тут будет слышно, словно рядом — и замер, прикинувшись ветошью. Благо цвет кожи способствовал.

Гости предсказуемо потратили еще какое-то время, чтобы осмотреть оставшуюся часть поселка. Но, видимо, не нашли его схронов, потому что обосноваться решили здесь. Понятное дело, дом хоть и выстыл за последние сутки, но все равно должен был казаться более теплым, чем остальные.

Нет, не военные, понял он, услышав, как старший разговаривает с кем-то по радио, а потом раздает распоряжения остальным. Жаль, не видно отсюда ничего.

Кажется, они решили здесь заночевать. Это плохо. Могут найти то, что не бросилось в глаза сразу. Впрочем, важнее самому остаться незамеченным.

Так, похоже, решили осмотреть дом — донесся скрип ступеней и звук шагов. По идее, все у них должно сходиться — следы на улице, признаки тепла в доме, потревоженная недавно пыль... Шаги зазвучали совсем рядом. Один человек.

Он едва успел закрыть глаза, когда дверь гардеробной распахнулась и до его ушей донесся отборный мат, которым гость маскировал свой испуг. Грохнул выстрел, но пуля прошла мимо, застряв в стене.

— Чего шумишь? — недовольно рявкнул кто-то, примчавшийся на вопль.

— Да тут вот...

— И что? Мертвяка не видел?

— Ну дык, эта...

— Что эта, что та, — хохотнул тот, — одна ерунда.

— Как думаешь, это его следы... там?

— Нее, — протянул второй, ткнув неподвижное тело носком сапога, — этот давно околел. Кожа, видишь какая? Прям мумия. И холодный, и не дышит.

— А он...

— Мог бы — уже б тебя встретил, лопуха. Ладно, пусть лежит пока. Если осядем тут — вытащим куда подальше, а нет — чего возиться? Ладно, дверь подопри чем, и пошли. Где-то ж живой заныкался, следы те вчерашние. Да и печь, грят, топлена недавно — день или два, не больше.

Они вышли, хлопнула дверь, щелкнул ключ, оставленный прежними жильцами в замке. Ну-ну, посмотрим, что вы найдете.

С улицы донесся звук мотора. Ага, значит, не показалось. А машина-то у них одна. Значит, их тут не много. И если ищут, где осесть, то это банда. Нормальные люди, если не могут жить сами по себе, идут к другим людям.

К концу дня из обрывков подслушанных разговоров стало ясно, что это действительно бандиты. В недавних стычках с военными банда понесла потери в людях и технике, к тому же потеряла контроль над деревнями, с которых кормилась все лето — теперь там стояли блок-посты от ближайшего из анклавов, и соваться туда было чревато. Все это вперемешку с разговорами о бабах и воспоминаниями о недавних "подвигах".

Так что теперь этот отряд рыскал по окрестностям, выискивая место для нового логова, да и просто любые ресурсы. Здесь они, скорее всего, всей бандой не осядут. Шоссе слишком близко. Впрочем, что-то вроде блок-поста организовать вполне могут, если не поленятся. А вот вымести все подчистую — выметут.

По разговорам выходило, что бандитов здесь всего одиннадцать голов — две такие вот четверки, главарь с помощником да водитель. Про последнего в разговоре упомянули отдельно, он сразу после ужина отправлялся спать и побудке в караул не подлежал, остальных главарь распределил по постам в две смены. Посты на обоих въездах в поселок, у входа в дом и один пост у машины — значит, что-то довольно большое, раз не попытались куда-нибудь загнать. Может быть, грузовик. Людей мало, поэтому часовых — по одному, чтобы было кем менять. Те, что на входе и у машины, еще и между собой будут меняться — чтобы меньше замерзнуть.

"Китайца" и все, что вместе с ним заскладировано, можно списывать — чьи-то радостные голоса, донесшиеся из вентиляции, и звук запущенного ненадолго где-то внизу мотора говорили об этом вполне однозначно. Не настолько они идиоты, чтобы не найти вход в подвал. Странно, что не решили устроить засаду. Думают, что тот, кто это все здесь оставил, к ним ночью не сунется?

А если взять да перебить их всех? Явятся ли тогда остальные — те, что остались где-то? Или просто поставят метку — в этой стороне опасно?

Задача ведь вполне выполнимая — это он понимал даже при своем не таком уж большом боевом опыте. Еще немного, и в доме бодрствовать будут лишь двое — главарь и караульный у порога. Причем лишь последний да часовой у машины в прямой видимости друг у друга, и то не все время. Плохо, что эти двое меняться между собой будут раз в полчаса — так, кажется, сказал главарь. Значит, надо будет уложиться в эти полчаса. Вот еще вопрос — судя по всему, рации у караульных на дальних постах есть, но неясно, какой порядок выхода на связь. Как скоро они поймут, что здесь что-то случилось?

Неважно. Главное, что их здесь не будет, а когда прибегут — их уже будет всего лишь двое на одного. Главное, что пересидеть здесь все равно не получится.

Он выбрался из шкафа, осторожно вытащив незамеченный бандитами топор. То, что дверь закрыта — ерунда, это не сейф, такой замок в такой двери открывается на раз.

Он спускается по лестнице, держа топор наготове.

Шестеро бандитов вповалку спят в теплой гостиной. Главарь, бодрствующий первым, сидит в кухне, мучая полудохлый планшет. Похоже, смотрит кино. Значит, должна быть зарядка, в таком режиме батарея садится на раз. Что ж, учтем, думает он, прячась в темный угол, потому что главарь встает и идет к выходу. Время пересменки у тех двоих.

Мужик, только что охранявший машину, что-то говорит главарю, тот хмыкает, они скрываются в кухне, через пару минут караульный возвращается в коридор. Надо же, этим еще и горячий чай положен. Если, конечно, это чай.

Забавно. Тот, у двери, поставил автомат в угол. Вот служба, а? Просто сиди да в окошко в двери поглядывай — где там напарник бродит.

Да прислушивайся, мудак... Хотя нет, зачем.

Хрясь!

Молодец, мужик, шапку снял. Наверное, чтобы лучше слышать. Конечно, в доме же тепло.

Тупая сторона обуха с глухим стуком стыкуется с черепушкой, та выдерживает, а вот сознание — нет. Он аккуратно опускает первую жертву на пол, подхватывает его автомат. Минус один.

— Что там, Василич? — спрашивает главарь, уловив непонятный шорох, но не спешит оторвать взгляд от экрана. Молодец, думает он, положи планшет на стол и выгляни в коридор.

Хрясь, дубль два.

Пойманное за воротник куртки тело плавно и бесшумно сползает на пол и с тихим шелестом исчезает во мраке коридора. Минус два.

В комнате четверо дрыхнут на притянутых из верхних спален матрасах, пятый спит на диване, шестой — в кресле-качалке.

Три минуты и — минус восемь.

В руке зажата окровавленная велосипедная спица.

Тела перемещаются в пустую и по-настоящему закрывающуюся кладовку. Закончив с этим, он выходит в тамбур. Вовремя. Несколько минут — и слышен хруст под сапогами. Это караульный, стоявший у машины, идет греться.

— Василич, ты это чего, заснул?.. — только и успевает сказать он, открывая дверь и видя летящий навстречу кулак, вывернутый под странным углом, прежде чем все та же спица входит ему в левый глаз.

Минус девять.

Машина и в самом деле великовата для гаража под легковушку. Это самодельный "гантрак", в котором не без труда под самодельной броней распознается армейский "садко" с кунгом. Грузовик стоит сбоку от дома — так, чтобы можно было с ходу вырулить со двора и повернуть в любую сторону. Ладно, это потом.

Еще десять минут. В кухне на столе начинает жужжать рация. Подумав, он подходит к столу и нажимает кнопку выключения. Посмотрим, что эти двое будут делать теперь. На улице ниже нуля, и они там уже час.

Или не ждать, пока они забеспокоятся? Один-то ведь точно уже напрягся.

Позаимствовав у одного из покойников ватник и шапку, чтобы хотя бы издалека сойти за своего, он двинулся к ближнему из постов, с автоматом за спиной и пистолетом главаря за пазухой. Придется стрелять — здесь домашние заготовки не прокатят.

Караульный вынырнул из крайнего целого дома:

— Чего там? Рация вырубилась?

Он закивал, подтверждая, караульный хмыкнул:

— Так чего идти было, тут все спокойно, я бы стрельнул, если чо... Э, ты кто?

Не отвечая, он выбросил вперед руку, ствол "макарова" уткнулся караульному в грудь, вдавливаясь в полушубок. Пистолет дернулся, бандит захрипел, на лице застыло изумленное выражение, с которым он и рухнул в снег. Минус десять.

Звук выстрела получился глухим, ветер дул с той стороны, где остался последний живой бандит. Можно было надеяться, что он не услышал.

Затащив незадачливого караульного в дом, упокоив его с помощью все той же спицы и припрятав карабин — сейчас все равно не нужен — он двинулся к дальнему посту. Пора уже и его проведать.

Протопав до противоположного конца поселка, он остановился у крайнего дома, гадая, где притаился караульный. Хотя что гадать — вон следы. Двинулся по ним. Обойдя дом, поднялся на высокое крыльцо, остановился перед дверью, у которой следы обрывались.

Осторожно потянул дверь на себя дверь... и замер, услышав очень тихий, но до боли знакомый звук. Хрип мертвяка, которого отвлекли от еды.

Минус одиннадцать, значит.

Добровольный помощник замер, пытаясь понять, кто перед ним, но девятимиллиметровая пуля прекратила его напрасные потуги. Упокоив недоеденного бандита и сбросив оба тела в снег, он забрал карабин, не пригодившийся караульному, и пошел обратно.

Еще один день в этом райском местечке закончился.

26 ноября

Этот день, в отличие от предыдущего, оказался насыщен рутиной. Прежде всего, пришлось найти место для могилы. Хотя бы чтобы не кормить блуждающую по округе нежить.

"Скажешь тоже — нежить," — думал он, вытаскивая трупы из дома. "Сам-то лучше, что ли?"

А вот лучше... Черт, жрать-то как хочется. Столько мяса... Аж в глазах все плывет.

Но если хотя бы попробовать — не быть ему даже таким подобием человека. И в чем тогда смысл выполненного желания?

А то, что вчера он убил одиннадцать человек... Так это не люди, сказал он себе. Если люди — то исключительно в биологическом смысле. Мертвяки куда честнее... этих. Они убивают не ради удовольствия.

Хоронить решил за пределами поселка. Нечего им тут лежать.

Далеко, впрочем, не потащил. Нашел примерно в полукилометре низинку, в которой, как на заказ, прослеживалась какая-то не слишком длинная канава, свалил в нее тела — и бандитов, и мертвяка, и даже пока никем не тронутого морфа от своего первого логова приволок — и обрушил края, насыпав сверху еще земли. Вроде бы никто не должен добраться, кроме червей.

"Гантрак", к слову, пребывал в неплохом состоянии. Похоже, его даже регулярно мыли. Не зря, значит, водилу не напрягали. Куда спрятать грузовик, так и не придумал — ни в один из гаражей машина не влезала. В конце концов, решил, что надо будет поискать где-нибудь рулон брезента или ангары для техники в окрестных деревнях — при условии, что они брошены, конечно же. Сделал себе засечку в памяти — разобраться, что там залито в радиаторе, вода или что-то морозоустойчивое. Да и в "китайце" с "нивой" проверить.

К вечеру снова пошел снег.

Он растопил печь — наплевав на то, что кто-то может увидеть дым. Во-первых, вряд ли его будет видно с шоссе, во-вторых, теперь у него было оружие поприличнее, в-третьих, он сам слишком зависел от тепла. Температура тела определенно держалась ниже "нормальных" тридцати шести и шести. Хм, поискать градусник, что ли?

Убрал следы незваных гостей, собрал трофейное оружие и спрятал большую его часть, оставив при себе лишь ПМ главаря, единственный имевшийся у бандитов АКМС (за складной приклад, само собой), карабин СКС (выбрав наименее потрепанный из имевшихся), снайперскую винтовку (принятую им за СВД, но при ближайшем рассмотрении оказавшуюся карабином "Тигр" — гражданской версией винтовки, однако с привинченной кем-то армейской оптикой). И, конечно, "Ижа". Отдельно спрятал затрофеенную еду и алкоголь (хотя и не имел пока понятия, для чего сможет использовать спирт и его производные). Рассортировал снятую с бандитов одежду — отложив ту, которая подходила по размеру и не требовала серьезного ремонта. Пятна крови не смущали — если и не отстирается, то все равно в ней не на прием к президенту идти. Главное, чтобы не стесняла движений и держала тепло. Впрочем, и остальную выбрасывать не думал — если никому не пригодится, можно будет пустить на утепление чего-нибудь или еще куда. Потом попытался отмыть со стен и пола кровь. Не получилось, но тоже расстраиваться не стал — все равно ведь собирался перебраться в другой дом, несколько дней можно и перетерпеть.

Похоже, бандиты не нашли живых или мертвяков в тех домах, которые он еще не осматривал. Пленных не приводили, стрельбы — кроме того единственного выстрела — не слышал. Тогда откуда взялся мертвяк, который цапнул караульного? Сидел в какой кладовке запертый, а бандит выпустил его, когда искал, чего бы пожрать или выпить? Скорее всего. Если бы он пришел снаружи, вряд ли бы обошлось без пальбы.

В планшете главаря, до которого он добрался, отыскались какие-то текстовые файлы — что-то вроде записной книжки, музыка — ожидаемо блатняк, разбавленный заезженными хитами из 80-х и 90-х, видео — боевики, триллеры, криминальные сериалы и, конечно, порнушка. К счастью, к планшету прилагалась мини-клавиатура — сенсоры экрана слабо реагировали на прикосновения его пальцев. Нашлась и зарядка к планшету, явно переделанная для подключения к автомобильному аккумулятору или иному низковольтному источнику. Индикатор показывал процентов сорок, видимо, покойный хозяин батарею берег не особо. Значит, заряжать мог без особых проблем. Скорее всего, во все том же "гантраке". Надо будет глянуть, так ли это. Потом, когда дел будет меньше.

27 ноября

С затянутого тучами неба безостановочно валил снег, а он снова лазил по брошенным домам, торопясь собрать трофеи до появления новых гостей. Поскольку предполагалось переселение, собранное не перетаскивал, а лишь складировал на месте, пакуя в коробки, мешки или любые подручные материалы — от бумажных пакетов до простыней. Впрочем, стоящих находок было немного. В основном одежда. Немного консервов, несколько банок с прошлогодними закатками — вроде бы съедобными на вид, разнокалиберные тарелки, пара кастрюль, ложки, вилки, разнообразный поржавевший, но все равно рабочий инструмент, отсыревшие книги, неизвестной степени сохранности диски с фильмами и музыкой. Лекарства... видимо, все, что было годно, собрали до него — попадались лишь отсыревшие в кашу отечественные таблетки. Нашелся относительно новый — собранный года три назад, судя по наклейке на заднике системного блока — компьютер с 22-дюймовым монитором. Жаль, проверить, работает ли, пока не получится — негде взять нужное напряжение сети. Однако тоже упаковал. Как и телевизор с вдвое большей диагональю, и дивидишный плейер, и еще один ноутбук — в компанию к найденному ранее, тоже с разряженной батареей, но более новый.

Тот трехэтажный коттедж, который изначально привлек его внимание, понравился, как видно, не только ему. Из дома вынесли практически все, кроме тяжелой мебели. Странно, что окна не повыбивали. Отопительную систему тоже не тронули. Видимо, демонтировать, не угробив, было сложно, если вообще возможно, вот и не стали возиться. Правда, дров и угля в стоящем на участке сарае нашлось немного. Хорошо все-таки, что он добрался сюда до настоящих морозов — воду из труб никто не сливал (пожалуй, стоит будет это сделать в остальных домах, чтобы трубы в мороз не полопались — отапливать весь поселок нет ни смысла, ни сил, ни дров).

А вообще, немного странно, что в поселке почти не оказалось мертвяков, если не считать засыпанных заодно с бандитами и еще троих, найденных в процессе сбора трофеев. Они обычно как раз в таких местах кучкуются — частью здесь же и обращенные, частью — те, кто обратил первых. И куда в большем количестве. Зачистка здесь, похоже, действительно проводилась. А приблудившиеся позже тянутся к шоссе, на шум. Только непонятно, почему не вывезли все движимое имущество подчистую, если для повторного заселения поселок не подходил (в силу удаленности и каких-то, может быть, иных важных факторов)?

Кстати, напавший на него морф тоже пришел откуда-то со стороны. Не отсюда. Может, это один из тех александровских?

Судя по состоянию домов, пустуют они, самое меньшее, с августа. То есть, люди ушли отсюда еще летом, если не раньше. Сгоревшие коттеджи, а это большая половина поселка — отдельная песня. Почему-то пепелища разбросаны по всему поселку. Наверное, сгорели они, когда все только началось — кто-то умер в постели с непогашенной сигаретой, кто-то — у плиты с неперекрытым газом, ну и так далее. А тушить было некому.

Часть домов выглядела так, будто их решили пустить на стройматериалы — сняли окна и двери, целиком или полностью разобрали крыши, ограды — если они были из металла, кое-где даже начали разбивать стены — видимо, требовался и кирпич. Была и парочка обычных недостроев, выведенных под крышу, но так и не получивших даже минимума обычной начинки. Похоже, что поселок действительно собирались раздраконить до основания, но что-то прервало это увлекательное действо в самом начале. Скорее всего, на шум собралось слишком много мертвяков. При этом собирателям ничейных ценностей удалось обнаружить их издалека и отступить без потерь. Во всяком случае, в технике — брошенных джипов и грузовиков в округе не наблюдалось.

28 ноября

Все-таки в ползании по брошенным домам была своя польза, даже если возвращался ни с чем. От постоянного движения тело слушалось лучше, меньше отзывалось болью на выверты и нагрузки, движения становились точнее и быстрее. Глядя на это, он начал разговаривать сам с собой вслух. Получалось ужасно. Шипение пополам со свистом, в котором сам с трудом угадывал подобие слов. Но он не сдавался.

Спустил воду из батарей в домах. Само собой, кроме уже обжитого и того, в который планировал перебраться.

Проходя в очередной раз мимо полусгоревшего коттеджа, понял, что из него можно сделать укрытие для грузовика. Издалека снова пришло знакомое гудение — по шоссе прошла еще одна колонна. Жизнь продолжается. Где-то.

29 ноября

Расчистив за утро пространство возле устоявшей стены, перегнал к ней "гантрак", что оказалось не таким уж простым делом — не водил ничего подобного в прошлой жизни, однако сумел вписать его в узкий проход между кучей обгорелых балок и закопченной стеной. Дальше было проще. В ход пошли щиты, куски брезента, те же балки — конечно, те из них, которые получилось сдвинуть с места. От мелькнувшей было мысли, что не по силам в одиночку обычному человеку двигать такие хреновины, отмахнулся — двигаются же? В итоге даже с нескольких метров замаскированный грузовик выглядел простой горой горелых обломков. Оставил лаз к водительской двери из руин дома, чтобы забраться в машину и стронуть ее с места как можно быстрее. То, что первый же выезд разрушит весь камуфляж, его не огорчало. Вряд ли делать это придется больше, чем один раз. Если вообще придется. К тому же, на роль транспортера для трофеев "садко" подходил мало — узковаты двери в кунге. В общем, вроде есть грузовик, да только толку от него ноль. Так что пусть стоит. До лучших времен.

Приговорил за раз целую банку тушенки, подсчитал оставшиеся. Хватит на неделю-две, если так мудохаться каждый день. Того, что лежит в схронах, — еще недели на две-три. А ведь зима еще толком не началась даже.

Укладываясь, решил, что завтра займется разведкой окрестностей.

30 ноября

Но утром его разбудила капель. Снаружи за ночь пригрело, и весь выпавший снег принялся старательно таять и уже успел изрядно просесть. Если тепло задержится, дня через три он исчезнет, как и не было. Разве что в лесу останется...

Выбрался наружу и обошел поселок по периметру. На другом берегу реки заметил нескольких мертвяков, те зашевелились, но к воде не шли, лишь поковыляли за ним вдоль берега. Показалось, что кого-то из них видел в фан-клубе Желтого, но уверенности не было. Когда, отвернув от реки, двинулся к лесу, увидел нескольких мертвяков у своего первого прибежища. Явно скучавшие зомби потянулись за ним. Вспомнив, что слышал о морфах, попытался отправить им мысленный посыл, но мертвяки его проигнорировали. Видимо, для такого требовался иной уровень мутаций. Ладно, главное, что идут следом. Поход, к которому присоединились еще несколько неупокоенных, закончился у бандитской могилы.

Несколько минут махания топором и вот уже упокоенные мертвяки заполнили свою часть канавы.

Замечательно. А вот лопату-то с собой не прихватил. Не топором же их закапывать? Пришлось вернуться. Когда он спустя час вышел к импровизированному кладбищу, переодевшись и вооружившись нужным инструментом, оказалось, что у кое-кого насчет упокоенных были иные планы.

Из канавы доносилось самозабвенное чавканье. Двое зомби, успевших уже где-то отожраться — таких называли шустрыми — рвали на куски своих менее везучих собратьев. Он осторожно снял с плеча карабин.

Но чавканье внезапно прекратилось. Мутанты с измазанными бурой слизью мордами взвились вверх и метнулись в сторону ближайших зарослей. Однако спугнул их не лязг затвора. Где-то не очень далеко далеко урчал мотор. И явно не один. И шум приближался. Причем с той же стороны, откуда пришел "садко". Похоже, о пропавшем грузовике вспомнили. Было бы здорово, если бы эти резвуны не заныкались, а атаковали непонятливых гостей, думал он, спеша вернуться в поселок, пока бандиты не выбрались из лесу. Ну вот почему они не махнули рукой на сгинувшую разведгруппу?

Нет, он не собирался принимать бой в открытую, как в одном старом фильме о войне. Он планировал использовать уже оправдавшую себя схему. Спрятаться, выждать и нанести удар. Или уйти, если силы окажутся слишком уж не равны. В конце концов, это не единственный брошенный поселок. В прицельной сетке трофейной снайперки показалась головная машина. Изуродованный неизвестными мастерами постап-тюнинга загадочный джип с пулеметом наверху. Впрочем, скорее всего, "уазик", судя по завыванию мотора на колдобинах. Следом шла аналогично улучшенная "буханка", потом дизельный "урал" с кунгом и переделанный в бронегрузовик "131-й", выделявшийся характерным стрекотом тракторного дизеля. Замыкали колонну два джипа, которые расшифровать за обвесами не получалось, и еще один "урал", на этот раз бортовой.

Нехило, машинально качнул он головой. Сколько же их там? Он прикинул, исходя из обычной вместимости подобной техники. Получалось человек пятьдесят-шестьдесят.

Колонна начала втягиваться в изгиб дороги перед въездом в поселок. Мостик там несерьезный, да и минировать его нечем. Вдобавок, не подрывник. Значит, скоро будут здесь.

Опа, что это?

Какая-то быстрая тень метнулась в зарослях у дороги. Потом еще одна.

Головной "уазик" успел проскочить мост, "буханка" и "урал" с кунгом вкатились на него, а "зил" как раз собрался к ним присоединиться. И в этот момент округу заполонил грохот выстрелов.

Шустрые решили-таки получить компенсацию за прерванный обед. Можно было не сомневаться, что на шум подтянуться гурманы со всей округи. Любопытно, на шоссе слышно это концерт?

Он поймал в прицел лобовое стекло "уазика", еще не успевшего толком отъехать от моста. Джип, резко изменив направление движения, попытался въехать в первые попавшиеся ворота. Но врезался в столб и опрокинулся, рассыпая своих пассажиров. При этом его развернуло так, что мимо него "урал" бы точно не просочился, не задев.

Следующая пуля досталась водителю "буханки". Тот просто не успел увести бусик в сторону и тот впилился в днище джипа в районе заднего моста. В кино бы точно полыхнуло, здесь обошлось. Впрочем, в них тут же врезался "урал", водитель которого попытался убрать неожиданное препятствие самым простым способом — растолкать машины. Но недооценил свою скорость и пространство для разгона. От удара "уазики" сдвинулись на пару метров и лишь плотнее сцепились.

Водитель "зила", шедшего следом, хоть и не понял, что происходит впереди, но сориентировался правильно. Ну, почти. Затормозил, стукнул впереди идущую машину и тут же дал задний ход. "Урал" же от еще одного удара развернуло на снежной каше и он уперся задом в ограждение моста, оказавшись в ловушке. Торжественный въезд провалился.

И, похоже, главарь этой братии тоже это понял. Хвост колонны начал разворачиваться, перестраиваясь к бегству. Бандиты, сумевшие выбраться из разбитых головных машин, паля во все стороны, бежали мимо засевшего "урала" с кунгом, чтобы присоединиться к отступающим. Было видно, как первые из них уже взбираются в кузов ставшего вдруг головной машиной бортового "урала". к слову, получалось, что их все-таки меньше, чем он успел предположить.

Наверное, у бандитов получилось бы преодолеть приступ паники и все-таки ворваться в поселок. Тем более, что "зил", съехав с моста задом, благополучно развернулся и начал догонять остальных, подхватывая тех, кому догнать второй "урал" не светило.

И тут какое-то пятно, слишком быстрое даже для его глаз, нарисовалось на крыше "гантрака", слизало с каким-то хлюпающим звуком двух стрелков, успевших лишь развернуться навстречу этой напасти, и скрылось внутри. "Зил" вдруг завилял, потом налетел, видимо, на камень и, резко вывернув, с ревом завалился на бок. И тут такое же пятно,вылетевшее непонятно откуда, приземлилось на мост и, с легкостью уклоняясь от выстрелов, прыгнуло на крышу "урала", ныряя в люк. Оставшиеся снаружи бандиты, преодолевая острое желание бросить оружие, бросились догонять тех, кто успел удрать.

Эти семеро, сумевших уцелеть на мосту, еще не поняли, что повезло им не больше, чем тем троим, что смогли выбраться из "131-го". Из зарослей вынырнули уже знакомые шустрики и бросились на перехват своего десерта. Причем теперь их было куда больше, чем двое. А край леса понемногу заполняли подтянувшиеся на шум простые зомби...

Грохот выстрелов захлебнулся быстро. Твари, засевшие внутри грузовиков, проявить интерес к происходившему за рекой не спешили. Судя по всему, им вполне должно было хватить тех, кто не успел сбежать.

Насытившись, морфы ушли. Шустрые и кандидаты в их число задержались еще на какое-то время, но потом и они скрылись в лесу.

Часть их, впрочем, все же перешла мост, но, доев тех, кто не смог выбраться из "уазиков", последовала за остальными. Почему-то дальше в поселок они углубляться не стали.

До конца дня оставалось не так много времени и он задумался — стоит ли возиться с трупами? Сходив все же к канаве, обнаружил, что мертвяки дожрали и своих неудачливых собратьев.

Ну что ж, на сегодня вопрос с очисткой прилегающей территории решен, сказал он себе и занялся техникой. Завел "урал", распихал-таки "уазики", освободив проход. Беглый осмотр показал, что "зил" не загорится, бак цел и теоретически машину еще можно будет поставить на колеса. Убедившись, что "уазы" после всего годятся в лучшем случае на запчасти, "уралом" подпихнул "буханку" и, развернув ее поперек дороги, перегородил въезд на мост. Не ахти какое препятствие, но до завтра сойдет. Разбитый вдрызг джип оттолкал ко второму выезду, изобразив вполне художественную композицию, перегораживающую дорогу. Потом отогнал "урал" в не слишком просматривающийся закуток между двумя полуразрушенными коттеджами.

Закончив с техникой, занялся сбором брошенного оружия, игнорируя снова подтянувшихся на шум мотора мертвяков. С удовольствием отложил бы это на завтра, но кто знает, что может случиться до утра? Даже с поправкой на то, что после веселья морфов большая часть найденного не годилась даже на детали, целых стволов набралось на неплохой оружейный магазин — четыре АКМ, три АК-74 да два СКС, в придачу к ним ППШ во вполне приличном состоянии, увесистый и изрядно потертый "стечкин", два ПМ, четыре разномастных ружья и вроде целый пулемет ПК, присобаченный на крыше "ураловского" кунга на самодельную турель. Еще один ПК, украшавший "буханку", был разбит, пулемет с джипа бандиты, похоже, сумели-таки уволочь. На "зиле" пулемета тоже не нашлось, хотя турель имелась. К этому богатству насобиралось восемь гранат. С патронами было не так радужно, но все же ситуация выглядела заметно веселее, чем неделю назад. Он собрал и пустые магазины — которые смог найти. Запас карман не тянет, как говорится. То, что многое изгажено, его не трогало. Главное, чтобы стреляло, а запахи его сейчас волновали мало.

Когда совсем стемнело, пошел дождь пополам с мокрым снегом, но он успел затащить новые трофеи в один из подвалов и привалить вход. Насквозь промокший, еще раз обошел поселок по периметру, постояв немного у каждого из въездов и попереглядывавшись с застывшими в отдалении мертвяками, и отправился в свое убежище.

То, что в брошенных машинах было совсем мало еды, наводило на определенные мысли. Либо они оставили где-то позади свой обоз, либо дела у них еще хреновее, чем озвучивали друг другу бандиты из передовой группы. Либо их прежняя база гораздо ближе, чем хотелось бы думать. Интересно, попытаются они вернуться или нет? Особенно если кто-то из спасшихся видел или понял, что по ним еще и стреляли. Впрочем, больше стоит волноваться по поводу того, была ли слышна на шоссе вся сегодняшняя дискотека. Если кто-нибудь обратил на нее внимание, то дело плохо. Технику ведь здесь не спрятать. За одну ночь и в одиночку, во всяком случае. Может, поискать для нее укрытие где в округе? Например, на каком заброшенном мехдворе. Наверняка в округе есть такие же вымершие деревни. И еще вопрос — ему одному зачем столько добра?

Ответ — чтобы найти торгаша с крепкими нервами, который при виде его сине-серой морды не брякнется, не схватится за оружие и не побежит к безопасникам или научникам. И обменять ненужное на нужное под не слишком грабительские проценты.

Ага, всего-то делов. Но придется. В одиночку долго не продержаться.

Даже если ты наполовину мертв.

Дождь за окном не утихал.

Он потянулся к консервной банке. Надо все-таки что-то думать насчет еды. Даже с сегодняшними трофеями всю зиму здесь не высидеть. А если уходить придется?

Почему-то вспомнился эпизод из прежней жизни. В девяностые она, жизнь эта, складывалась пусть и не так хреново, как сейчас, но все же на сказку походила мало. Дошел до того, что после нескольких месяцев без работы рискнул поучаствовать в испытаниях нового лекарства на добровольцах. Помнится, даже подписал договор, что будет приезжать и потом — для повторной сдачи анализов каждые полгода в течении пяти лет. Приезжал. Почему не приехать, если за это неплохо платили? Правда, съездил всего пять раз, а не десять, как предусматривал договор. Шестого приглашения не последовало, хоть и обещали в предыдущий визит, что пришлют. Лекарства, хотя бы отдаленно напоминавшего прототип по заявленной сфере применения (понятное дело, ни химический состав, ни коммерческое название подопытным никто не сообщал), в продаже так и не появилось. Улучив момент, поехал сам. Оказалось, что лаборатория уже несколько месяцев как закрылась, при этом никому даже по соседству не была толком известна, сотрудники ни с кем не общались, что офис снимала иностранная компания с ни о чем не говорящим названием, кажется, немецкая и вроде бы к фармацевтике не имевшая отношения. На здоровье то, что им вводили, к счастью, никак не сказалось. По крайней мере, на нем — других испытуемых после эксперимента не встречал ни разу. Ребенок тоже родился без каких-либо отклонений. Странно, почему это сейчас вспомнилось? А если... А если то, что он превратился именно так — результат того эксперимента? Точнее, взаимодействия последствий применения того давнего препарата с нынешним вирусом?

Нет, тряхнул он головой, не может быть. Слишком простое объяснение. Это ведь было когда... Не может быть. Нет.

Ведь до сих пор неизвестно, с чего вдруг вся прежняя жизнь полетела в тартарары. Список предполагаемых уцелевшими согражданами причин длинен и разнообразен, начиная от божьей кары и заканчивая грибами-мутантами из чернобыльской зоны. Наиболее внятной, логичной, а также чаще прочих повторяемой выглядела теория о вирусе, созданном в частной лаборатории в Москве, и каким-то образом вырвавшимся (или выпущенном) на свободу. Со временем собранные воедино вполне достоверные сведения о практически одномоментной вспышке эпидемии минимум в десятке изрядно удаленных друг от друга регионов — говорили, что даже в Австралии! — поставили версию случайной утечки из одного источника под немалое сомнение. К тому же, выяснилось, что у олигарха, владевшего лабораторией (и уже заслуженно, судя по всему, покойного) были американские и черт знает еще какие партнеры. Так что начало эпидемии больше напоминало хорошо организованное массированное применение биологического оружия. Объяснение, что, мол, это следствие того, что инфицированные граждане успели разлететься самолетами Аэрофлота и прочих эйрлайнз по всему миру, прежде чем воздушные ворота Москвы окончательно захлопнулись, выглядело не слишком убедительно. А будто бы предшествовавшая появлению вируса в Москве террористическая атака на лабораторию и вовсе смахивала (если действительно имела место) на театрализованное прикрытие на случай неудачи. В Австралии, например, одна из первых локальных вспышек была отмечена на следующий день в маленьком поселке где-то в центре материка. Последний приезжий (даже не иностранный турист, всего лишь местный житель, побывавший на побережье, где мог бы контактировать со "спящими" вирусоносителями) прибыл туда за двое суток до первых сообщений о вирусе. Это сообщение еще успели выложить в интернет, прежде чем тот начал схлопываться сайт за сайтом. Что теперь творится в той Австралии, остается лишь догадываться. Наверное, там сейчас очень жарко.

Он пошевелил дрова в печи.

Как и в Африке, впрочем. По обе стороны экватора.

Но вся эта мозаика, уже вполне могущая именоваться официальной версией (тоже, возможно, кому-то выгодной) сложилась месяца через два, когда выжил в лучшем случае лишь каждый десятый, если не двадцатый. А сначала были непонятные и жуткие новости в интернете, где в видео на трясущейся и расфокусированной картинке все же можно было разглядеть, как одни люди бросаются на других, как в плохом фильме ужасов, а по ним стреляют ошалевшие правоохранители или просто гражданские, где-то взявшие оружие. Сначала изредка и неуверенно, потом все чаще и без лишних церемоний. Вот только взбесившихся граждан явно было больше, чем у стрелков патронов. К исходу первых суток эти статьи и видео, и сотни похожих на них, прорвались на официальные сайты и телевидение. А потом... потом свежие новости стали доступны очень немногим. Отчего казалось, что все рухнуло в одночасье. На самом деле, вирус, накрывший крупные города и густонаселенные местности, расползался из первых очагов поражения довольно долго. Даже спустя месяцы существовали зоны, где умершие, как и прежде, не пытались подняться. Все-таки воздушные потоки и мутировавшая нежить не в состоянии были разнести вирус так быстро и широко. Но инфицированные живые — птицы, звери и, само собой, люди, пытавшиеся найти уцелевших родственников, доделывали то, что не мог сделать ветер или зомби. Живым тоже, по большому счету, было плевать на санитарные кордоны. И забегал под винтовку охотника в чистом до этого момента лесу зверь, пришедший из зараженных мест, или обходил посты на дорогах сын, выживший в стычках с мертвяками и ищущий родителей. Так что к ноябрю подобных мест даже теоретически не должно было остаться. Во всяком случае, ему о таких не говорили.

Он бросил в угол опустевшую банку, та с жестяным стуком покатилась по полу, присоединяясь к куче таких же.

Жестянка.

Как этот автомобиль в подвале-гараже...

Стоп.

Хозяин "китайца" умер совсем недавно. Вовсе не весной. Хотя внешне все выглядело так, словно случилось в самом начале. Когда люди в панике бежали из городов, стремительно заполнявшихся мертвяками. И этот тоже как будто сумел уехать, все бросив, но по дороге все равно нарвался. Обычное дело для тех дней. Вот только сейчас ноябрь. Пусть даже мужик приехал сюда в октябре — это мало что меняет.

И дом-то подозрительно цел... был, пока морф в ошметках желтой куртки его не раскурочил. Хотя, по идее, мог сгореть еще весной. Или летом. И когда из поселка люди уходили, пусть даже в спешке, в дом на отшибе как будто не заглянули. А ведь не так уж далеко дом от ведущей в поселок дороги, и не спрятан, по большому счету, никакими зарослями. Да и причем тут заросли, местные должны были знать о нем. Даже если мертвяки спугнули эвакуирующихся жителей или мародеров, к дому кто-то из них мог и сразу наведаться, пока тихо было. Если только не сам хозяин наведывался.

Так или нет, но получается, хозяин "китайца" либо знал, что в доме продукты имелись, да еще и дров с углем кто-то припас, либо сам это и обеспечил. Ладно, допустим, дрова и уголь — с прежних времен. Но ведь еще и автомобиль, способный идти по плохим дорогам, причем в очень неплохом состоянии. Кое-какой полезный инструмент. Плюс запас бензина на приличный такой рывок.

Больше похоже на заранее созданную базу для бегства. Даже не базу, а так, промежуточную точку на маршруте отступления. Аэродром подскока — так это, кажется, называется в авиации? Где можно переночевать (или даже переждать несколько дней) и сменить машину с именем вместе. Видимо, и то, и другое слишком приметное. Правда, никаких документов не попалось. Может, они на трупе и остались? Не обыскивал ведь. Просто вытащил в тот день из дома и похоронил. Но почему тогда из оружия при покойнике была только помповуха, а не автомат или пистолет? Или другое оружие осталось там, где хозяин нарвался на мертвяков, а дробовик хранился в доме, как говорится, на всякий случай?

И случай таки наступил, ага. Жаль, что не присмотрелся к тому, что осталось от лица. Вдруг встречал где раньше. Впрочем, что теперь гадать-то?

Он поднялся наверх, прошел по комнатам, выглядывая в окна, выходящие на все четыре стороны. Везде одно и то же. Шелест дождя и холодная непроглядная темень.

Скоро полночь.

Последние минуты осени.

Ладно, посмотрим, что принесет зима.

ГЛАВА 2

1 декабря

Озерск

Утренняя летучка была короткой. Кому что нужно, у кого что есть, кто чем займется или куда поедет. Повседневная рутина. В конце концов, жизнь за лето и осень более-менее наладилась. Проблем, конечно, хватало, но по сравнению с первыми днями тишь да благодать. Только зам по безопасности выглядел чем-то озабоченным. Но он вообще редко улыбался.

— Ну, что, майор, что надумал-накопал? — сказал Барышев, когда в кабинете не осталось никого, кроме него и зама по безопасности.

— Да есть кое-что, — загадочно хмыкнул Сергачев, открывая свою папку.

Барышев взял протянутый ему листок. Случившееся вчера могло быть обычным делом для первых дней и даже недель, но для девятого месяца после катастрофы это было если и не ЧП, то в любом случае нечто из ряда вон выходящее, пусть и обошлось без жертв.

Колонна из Озерска в Стражев вышла как обычно — незадолго до полудня. Состав тоже традиционный — БТР в голове, бронированный "урал" (прижившиеся вроде бы словечко "гантрак" Барышев не любил) в хвосте, между ними автобус, три озерских грузовика, соседские "мерседес", МАЗ и два КамАЗа, восемь транзитных машин. Когда прошли километров пятнадцать за Александровку, услышали отдаленную стрельбу. Огонь, довольно хаотичный, судя по всему, велся из минимум трех десятков стволов — от винтовок до пулеметов. Стреляли к югу от шоссе. За лесом. Километра четыре в сторону, может, немного больше. Озерских охоткоманд там не было. Соседских тоже. Вроде бы.

От Александровки до Озерска примерно тридцать пять километров, до Стражева — пятьдесят. Но от ближайших поселений обоих анклавов расстояние выходило примерно одинаковым, а со стражевской стороны дорога была лучше, успели тот участок до самого Стражева отремонтировать прошлым летом, если что — можно и газануть посильней. Заводик же по ремонту сельхозтехники после всего им пережитого восстановлению не подлежал. Потому при размежевании порешили, что Александровка отходит в зону ответственности соседей. Мол, им ближе, если что, да и от металлолома им же больше пользы. Были там и другие моменты, но, опять же, перевесившие в пользу стражевских.

Правда, когда новые хозяева взялись под конец осени вывозить брошенную в Александровке технику и оборудование, то столкнулись с невесть откуда насобиравшимися там мертвецами. И обратились за помощью в Озерск, а не послали своих охотников. Тому тоже были причины — вокруг Стражева, где удалось сберечь армейские склады, все еще бродили банды, и свои отряды либо охраняли поселения, либо проводили рейды. Барышев не отказал, поскольку соседи обещали ответную помощь — в том, в чем справляться самим выходило слишком накладно, если вообще выходило.

Его мысли вернулись ко вчерашнему инциденту.

Старший колонны в рапорте по прибытии написал, что больше всего это напоминало засаду. Но кто и на кого ее устроил, судить он не брался. Поскольку колонна не останавливалась (наоборот, увеличила скорость), трудно было утверждать, сколько именно длилась перестрелка, но по мнению автора рапорта, она прекратилась прежде, чем машины ушли из зоны слышимости. То есть, основная часть шоу уложилась в пятнадцать минут.

Барышев, перечитав это, усмехнулся — красиво излагает, сукин сын.

— Ну, а ты сам-то что думаешь? — повернулся он к майору.

— Есть у меня одна мысль. Помнишь, недели три назад стражевские где-то вот тут, — майор нашел на карте нужный квадрат, — банду Лымаря крепко прищемили? В сводке было.

— Помню, — кивнул Барышев. — Ну?

— Вроде недалеко. Может, это те недобитки? По показаниям пленных выходит, с Лымарем рыл с пролсотни точно оставалось.

— Допустим. Но с кем они схлестнулись? С другой бандой? С мертвяками? Вроде ж обитаемых поселений там сейчас нет?

— Нет, — майор обвел на карте неровный многоугольник, — в этой зоне никого, кроме мертвецов, быть не должно. Все деревни тут обезлюдели еще весной.

— А в Острове тоже никого?

— Острове? — не сразу понял майор. Барышев хмыкнул.

— Вон же, на карте, под пальцем у тебя. Кстати, похоже, где-то возле него и стреляли.

— А, точно. Странное название.

— Ну, почему странное... Старинное. Там когда-то деревня была. До войны. Следа не осталось. А это коттеджный поселок, — хмыкнул Барышев. — С нуля построенный. На том же месте. Для небедных, скажем так. Любила такая публика звучные вывески, даже если смысла их не понимала. Кто постоянно жил, кто как дачу использовал. Для того, кто на машине — и областной центр совсем рядом, не то что наши городки. Только их стражевские эвакуировали, островитян этих недоделанных. В июне еще.

— В июне? А почему они сразу оттуда не свалили? — удивился майор.

— Наверное, думали, что отсидятся. Опять же, оружие почти у каждого имелось, еще до того, как все закувыркалось. Может, и продуктами затарились в неприличном количестве. Башня своя водонапорная была. Да только мертвяки их в покое не оставляли. Пока чужие "новички" забредали по одиночке или небольшими стаями, или свой кто помирал да поднимался — отбивались. А как начали мертвяки отъедаться и матереть, пришлось помощь звать. В общем, соседи до них снизошли и эвакуировали. Тех, кто выжил. Через пару недель кто-то из бывших обитателей организовал там демонтаж и вывоз всякого добра. Жаба задавила, называется. Дома ж новые, вложились прилично. К тому же, помимо своего, осталось чужое, которое теперь ничейное. В общем, окна, двери, мебель, ограды, крыши, даже стены начали на кирпич разбивать.

— Нехило.

— Ага. Только на шум уже в первый день столько мертвяков подтянулось, что, едва начав, еле ноги унесли. С тех пор вроде туда никто не совался. Особенно, когда морфы в округе обозначились.

— Ясно, — кивнул майор. — Думаешь, стоит разведать?

— Стоит. Только аккуратно. Просто посмотреть. Чуть что — сразу назад.

— С соседями, думаю, надо согласовать. Территория вроде как их. Они вполне могут заняться тем же и в то же время, при этом нам если и отчитаются, то лишь по факту. Вдруг наши на коллег нарвутся?

— Ты прав, — согласился Барышев. Скандал с соседями и союзниками перед началом зимы Озерску совершенно ни к чему. — Мне договориться или на своем уровне утрясешь?

— Лучше ты... Как будем наш интерес обосновывать, кроме чистого любопытства?

Барышев задумался. Потом хитро усмехнулся:

— Две недели назад в Александровке работала наша охоткоманда. По просьбе стражевских.

— Угу, — кивнул Сергачев, — "сорок седьмые". На морфов нарвались, целая стая оказалась, хорошо хоть не слишком отожравшиеся. А в заявке было, что там типа один. Бойца еще потеряли. Морф его зацепил, один из тех двоих, что завалили.

— Верно. Я читал рапорт Михальчука. Можем сослаться на то, что морфы ушли в ту сторону, где вчера стрельба была. Кстати, ты этого парня случаем не знал?

— Нет, — майор покачал головой. — Боец как боец. Вроде ничем не выделялся.

— Из военных?

— По-моему, нет.

— Что ж он по гражданской специальности работать не пошел? Чистильщиков теперь хватает.

— Не знаю. Может, не востребована у нас?

— Мог в Стражев перебраться или куда еще, нет?

— Хорошо, я выясню. Разведгруппу на когда готовить?

— На завтра. Спешить некуда. Главное, чтобы вернулись.

Мареево

За окном густыми хлопьями сыпался снег. Девушка положила листок на широкий подоконник. Рядом с другим листком. Где-то внизу хлопнула дверь.

Вытерла слезы. Пригладила непослушные короткие волосы. Подхватила сумку.

Черт, как же все... Неправильно.

Сама выжила. Брат выжил. Нашли друг друга.

И вот...

Брат погиб. Погиб, так и не встретившись с ней, а главное — не успев узнать, что дочка нашлась. Что родителям его жены повезло и самим выжить, и внучку уберечь. Узнав из ее письма, что зять уцелел, думали отвезти девочку к нему. Люди пожилые, и со здоровьем у обоих не очень. Боялись не справиться. Эх... Откуда им было знать, что их ответ придет только сегодня. А она так ждала этого письма, побоялась обнадежить брата раньше времени... Чертова почта, работает так же хреново, как и в прежней жизни.

В дверь постучали. Ленка, напарница.

— Ты идешь? Пойдем, бежать по этой слякоти неохота.

— Иду, — кивнула она, пряча листки в сумку.

Племяшку надо забрать. Пока никто не знает, что сирота. Что везти некуда. Иначе — если старики вдруг умрут — детский дом, другой родни ведь там нет. При всей нынешней заботе о детях — все равно не семья. Или, не дай бог, окажется, что мамашка ее ни в какой Турции не сгинула. Хоть и мало шансов на ее вовсе не чудесное воскрешение, надо торопиться. Сейчас отдадут, родная тетка все-таки, и девочка ее знает и не боится. Спросят, почему отец сам не приехал? Так ему ведь ехать насколько дальше. От Озерска только до Мареева больше двухсот километров, и это прямая линия на карте, а по дорогам куда больше выйдет. И автобусы туда пока не ходят, нужно с транзитным транспортом оказию ловить, наверняка с пересадками. А ей отсюда до племяшки неполная сотня. Ну и что-нибудь еще в том же духе. Да, и поговорить с Татьяной Сергеевной насчет отпуска.

Снег повалил гуще. Хорошо, хоть идти недалеко.

Остров

Утро он потратил, как и задумывал, на брошенный "зил". Сначала просто сходил к грузовику и осмотрелся. Зомби на его присутствие реагировали уже привычным образом — заметив, подходили ближе. Потом, словно унюхав что-то, замирали или ковыляли прочь. Шустрые не показывались. Видимо, еще не проголодались после вчерашнего.

В отличие от "урала", где "бронекузов" представлял собой кунг заводской выделки, в меру изуродованный тюнингом, здесь это была скорее "бронебудка", сделанная умельцами очень средней руки из подручных материалов на основе обычного армейского кузова с тентом. Когда "зил" опрокинулся, конструкция будки, отягощенная абы-как навешанной "броней" и ослабленная амбразурами и люками, не выдержала. Кабина, похоже, слегка перекосилась. Но двигатель, хоть и не родной, с рамы вроде не сорвало. Потеков солярки нигде не видно. Пожалуй, можно попробовать поставить "зил" на колеса, но... Стоит ли это того? Ладно, была бы это первая подвернувшаяся машина, но техники и без него достаточно. Может, просто слить топливо? "Урал" дизельный, солярка пригодится. Решено. Подогнать "урал" — не бегать же туда-сюда с канистрой, — перелить солярку и заняться укрытием для него. А "зил" никуда не денется. А если денется, то и черт с ним.

Солярки с "зила" хватило, чтобы заполнить бак "урала" под самую горловину и 20-литровую канистру в придачу. Прятал "урал" по уже отработанной схеме. Только ушло на это больше времени и сил — все-таки он и выше, и длиннее, чем "садко". Да и место оказалось не настолько удачное, как в первый раз.

Все же к началу сумерек "урал" был замаскирован вполне приемлемо. Во всяком случае, чтобы его разглядеть, требовалось подойти совсем близко. И при этом именно что пытаться разглядеть в этой куче неповрежденную машину, а не просто бросить взгляд на груду мусора, проходя мимо.

К ночи похолодало и дождь перестал. Однако было ясно, что, если не приморозит, к утру снега в округе практически не останется. Его это вполне устраивало. Большой грязи все равно не будет, а вот следам лучше исчезнуть. Ладно, контрольный круг по периметру — и отдыхать. День завтра может быть очень длинным.

Вернувшись в убежище, когда уже совсем стемнело, он понял, как устал за день и как надоела эта всепроникающая сырость. Однако печь растапливать не стал. То, что и сегодня на место вчерашнего побоища не принесло ни бандитов, ни безопасников, не означало, что это не случится завтра. Дня три-четыре придется обойтись без тепла. У незваных гостей вполне может оказаться при себе тепловизор, и даже погашенная, но толком не остывшая печь будет им как маяк. Нет уж, пусть сами ищут.

Сбросил насквозь мокрую одежду, вытерся какой-то условно чистой тряпкой. Натянул с утра отложенное сухое, развесил мокрые вещи возле печи. Высохнуть не высохнут, но хоть гнить не будут. Среди собранного было не так много шмотья подходящих размеров, так что то, что налезало, стоило поберечь.

Поужинав, вытащил атлас дорог области, найденный в кабине "урала". В планшете тоже была карта, но возится с ним, практически не реагирующим на нажатия стылых пальцев, не хотелось. С бумагой проще. Нашел Стражев, Озерск, потом синевато-серый палец по линиям местных трасс доскользил до Александровки, оттуда — до поселка, где сейчас находился, и...

Уткнулся в название, которое до сих не удосужился выяснить.

Поселок назывался Остров.

Остров, ага.

Необитаемый. А он — последний Робинзон.

Палец нарисовал неровную окружность вокруг поселка. Бандиты, похоже, пришли по этой дороге. Семь километров петляний по лесу — и деревня. Боровино. Довольно большая, главная улица почти на километр тянется. Угу, не простая деревенька. Церковь. Школа. Магазин. Что-то административное, видимо колхозная контора или что-то вроде того. Хоздвор. С дальнего края обозначена молочно-товарная ферма. Впрочем, вряд ли там осталась хотя бы одна корова. А вот хоздвор — это хорошо. От церкви нарисована прямая дорога к шоссе. Любопытно. Дорога-то эта выходит на шоссе ближе к Стражеву, чем дорога через Остров. И если Боровино под бандитами, почему его до сих пор не зачистили?

Взгляд скользнул в другой угол квадрата.

Хутор Марфинка. Под названием пометка — нежилой. То есть, постоянного населения там уже пять лет назад не было, судя по году издания атласа. И Марфинка вдвое дальше будет, чем Боровино.

Еще несколько деревень, попадавших в радиус пятнадцати километров — иначе говоря, доступных для пешей разведки в течение светового дня, он решил оставить на потом. Сначала Боровино, как наиболее крупное поселение в округе, потом хутор — как убежище на случай, если с Острова придется "уплыть".

Но сначала надо дождаться гостей, решил он. Все равно по такой погоде лучше дома сидеть. А вот если завтра-послезавтра никто не появится, можно будет и прогуляться по окрестностям. Пятницу поискать.

Он привычно поднялся наверх и прошелся вдоль окон. Сегодня снаружи еще темнее.

Снова пошел дождь.

Пусть идет. Меньше следов — меньше вопросов.

Едва он закрыл глаза, откуда-то вылезла мысль: "А если завтра сюда заявятся не бандиты, не стражевские, не еще кто-нибудь, а озерские? Свои, так сказать?"

Он мысленно скривился. Увидев его сейчас, любой — даже воевавший прежде рядом — сначала пальнет, и только потом спросит: "Что у тебя с лицом?" Нет. Какие они теперь ему свои?

Хотя, конечно, стрельба — дело крайнее. В идеале — полюбоваться издалека на "проверяющих" и помахать им потом ручкой — так, чтоб не заметили. Пожалуй, лучше с самого утра уйти из поселка и заранее, так сказать, занять место на трибунах. С чердака того коттеджа, в который он подумывал перебраться, место боя бандитов с мертвецами просматриваться, по идее, должно лучше всего — но и дом-то бросается в глаза всей округе, и удрать оттуда, если что, будет трудно. И мертвым лучше не прикидываться, как в прошлый раз — без контрольного в голову могут и не уйти. Потому предпочтительнее понаблюдать за шоу из лесу. Если шоу, конечно, состоится.

Еще раз окинул отложенное на завтра оружие. АКМС, "макаров", нож и уже показавший себя топор. Брать что-то еще — смысла нет. Это тоже — на крайний случай. В конце концов, даже если гости, кто бы они не были, сунутся в поселок, то всех схронов все равно не найдут. Пусть даже отыщут весь его автопарк. И что? Все равно ему пока что ездить некуда. Разве что до первого блок-поста. Сначала придется на своих двоих обследовать окрестности. И дороги в том числе. А может, и кое-кого из прежних знакомых навестить.

Вот будет печаль, если никто не припрется.

2 декабря

Остров

Таймер в планшете показывал половину восьмого утра, когда он его выключил и спрятал в тайник. Еще через пять минут, забросив за спину автомат и рюкзак, он вышел на крыльцо. Снега почти не осталось, но все же хватило, чтобы по-быстрому изобразить на ступеньках остатки наметенного сугроба.

Типа никого нет дома, причем давно.

Он вышел из поселка по той дороге, по которой в Остров заявлялись бандиты, но, пройдя мост и оставив позади опрокинувшийся грузовик, свернул с дороги и пошел к лесу. Слегка подтаявшая земля хлюпала под сапогами.

Шустрых по-прежнему не было видно, а вот медленно бредущих куда-то "простаков" по обе стороны дороги можно было насчитать никак не меньше десятка. Довольно много. Тем лучше, будет на ком гостям оторваться.

"И почему я так уверен, что кто-нибудь да приедет?"

Ответить было некому, а сам он ответа не знал. В прежней жизни предчувствия его не посещали.

В лесу двигаться было намного легче. Он не спеша выбрал место, откуда место побоища, включая брошенный грузовик и окраину поселка, просматривалось лучше всего и соорудил себе лежбище из веток и опавшей листвы. Получилось что-то вроде шалаша, похожего на муравейник. Забрался внутрь, засыпал вход. Осталась только узкая горизонтальная щель, натуральная амбразура.

Прошло около часа. С затянутого тучами неба пошел мокрый снег. Лежать в куче холодных сырых листьев — то еще удовольствие. Он уже решил было, что еще немного, и будет выбираться, пока не отсырел весь, как в шум леса вплелся знакомый рык камазовского дизеля. Звук усиливался с каждой секундой, чуть позже стало ясно, что он двоится, и даже троится... Черт, движков там явно больше, чем даже четыре.

Таки гости.

Надо же.

Он взялся за трофейный бинокль. Зрение, конечно, улучшилось, но зачем его перенапрягать?

По дороге, обходившей поселок по берегу реки, прикатили два бэтээра, оба "восьмидесятки", и два "гантрака" (один на базе "урала", во втором за броней просматривался армейский "камаз"). Проскочив через поселок, к ним присоединились еще один "урал" и "уазик". Судя по звукам, в поселке они не останавливались — просто осмотрелись на малой скорости, спихнув в сторону битые "уазы", перегораживавшие проезд. Тоже хорошо. А если и возвращаться не станут — в поселке ведь следов боя нет, если не считать те самые "уазы" — то будет совсем замечательно. Черт, надо было этот хлам запихнуть куда подальше. Могут ведь захотеть обшарить Остров повнимательнее.

Головной бэтээр проскочил метров тридцать за опрокинутый грузовик и встал, поведя стволом в сторону его лежбища.

Остальная колонна тоже остановилась. На дорогу посыпались люди, защелкали выстрелы, укладывая потянувшихся на звуки и запахи мертвяков. Активная стрельба вскоре стихла — все-таки в пределах видимости мишеней было немного, — лишь время от времени очередной искатель пули в голову выбирался из-за деревьев.

Шустрых или морфов видно не было. Странно, но ладно. Пока и без них интересно.

Те, кто не охранял периметр, ковырялись внутри "зила" и осматривали землю вокруг. О, зашевелились. Похоже, кто-то выяснил, что бак грузовика пуст, хотя и не пробит.

Черт, черт, черт! Надо было изобразить, что солярку не слили, а она вытекла. Бак пробить в подходящем месте, чтобы проще потом заделать было, и какой литр на землю вылить. Ну, будем надеяться, что поверят, что хозяева грузовика или просто мародеры успели здесь побывать до них и забрали все, что можно было слить или отвинтить. Оружия ведь тоже вроде не оставил, даже ломаного, ни в грузовике, ни вокруг.

Тем временем "зил" зацепили тросом и принялись ставить на колеса. С хрустом и скрежетом, но грузовик подчинился. Лобовое стекло пошло трещинами, будка покосилась, но в целом грузовик выглядел вполне пригодным для ремонта. Залили солярку, повозились немного под капотом. Через несколько минут движок бодро затарахтел, выдавая свое тракторное происхождение. "Зил" тут же развернули и выкатили на дорогу. Похоже, углубляться в лес по дороге на Боровино гости не собирались. Хотя нет, группа бойцов под прикрытием бэтээра двинулась к лесу. Не спеша так двинулась. Похоже, дойдут до опушки и вернутся.

Так и случилось.

Колонна, пополнившаяся бандитским "зилом", поползла обратно.

Наступал момент истины — головной бэтээр подъехал к мосту.

Колонна встала. Похоже, командиры совещались — лезть во вроде бы давно зачищенное от всего ценного место или нет. Тем временем снег повалил гуще. Погода определенно намеревалась испортиться по максимуму.

Пожалуй, можно выбираться. "Проверяющим" его уже не заметить, да и ему самому за снегопадом скоро ни черта не будет видно. Он выбрался из укрытия, забросил за спину рюкзак, автомат, взялся за топор и услышал хруст где-то за спиной. Хрустнуло еще раз. Обошли-таки. Он осторожно выпрямился и повернулся.

Ага. Обошли. Только не люди.

Шустрые. Трое. Двое явно мутировали сильнее, уж не они ли тут недавно отъедались? Черт, как близко подобрались. Были бы на открытом месте — так на расстояние одного хорошего прыжка.

Но почему-то все еще стоят полукругом. Пялятся. Не атакуют. Что их смущает? Запах?

Осторожно опустил на землю рюкзак, потянул с плеча автомат, собираясь и его положить рядом с рюкзаком. Стрелять все равно нельзя — люди слишком близко, а выстрелы, наверное, даже на шоссе слышны будут... Черт, что-то звякнуло.

Неподвижно стоявшие мутанты напряглись. И тут до них донесся рык набравшего обороты дизеля. Все три морды дружно оскалились и повернулись на более громкий звук.

И что делать ему?

Позволить шустрым напасть?

А почему, собственно, нет? Шансов у этой тройки против стольких стволов немного. Снегопад всего лишь позволит им подобраться поближе. Зато если шустрые нападут, "проверяющие" будут думать лишь о том, как унести ноги.

Правофланговый, имеющий вид самого продвинутого (и отожравшегося, само собой) поворачивает морду обратно и двигает ей, словно принюхивается.

Потом подходит ближе. На пару шагов. Двое других словно делают вид, что до происходящего рядом им нет никакого дела. Хотя, наверное, так оно и есть. Там, за снегопадом, где шум, они чуют мясо. Много свежего мяса.

И эти двое срываются с места, и скачками уносятся в белую пелену.

Третий замирает в нерешительности. Смотрит вслед тем двоим, потом на него, снова в сторону дороги.

Никак не определится. Надоел.

Взмах — и лезвие с глуховатым всхлипом входит в голову монстра. Черт, застряло! Монстр, издав сдавленный хрип, валится на спину, мотая головой, откатывается в сторону, пытается подняться. Чего доброго, сейчас сбежит вместе с топором. Он вспоминает о пистолете, выхватывает его, но треск донесшихся от дороги автоматных очередей заставляет его броситься на землю. Хрипящий монстр поднимается на ноги и... валится обратно. Вместе с ветками, срезанными пулями. И больше не пытается шевелиться.

Стрельба стихает так же быстро, как и вспыхивает.

Он, стараясь держаться за деревьями, отходит от упокоенного монстра метров на тридцать глубже в лес, не забыв выдернуть из его башки топор и прихватить рюкзак и автомат.

Вовремя.

В мутно-белой пелене прорисовываются несколько силуэтов, явно с оружием. Слышен какой-то шум, потом из него выделяются голоса.

— Отсюда они перли, — говорит кто-то.

— И что мы хотим тут найти? Тех, кто оказался умнее и на пулеметы не попер?

— Тихо! — затыкает их кто-то третий. — Шустрые сами по себе — одиночки. Если они действовали парой, должен быть вожак.

— Морф... — выдыхает тот, кто говорил первым.

— Именно.

Бойцы уже совсем близко от мертвого монстра. Главное, прямо на него идут. Следы так хорошо видны, что ли? Или просто угадали?

— Опаньки! — раздается голос второго — того, что интересовался, что они здесь потеряли. — Нашли-таки умника. Затихарился, гад.

— Ну, уйти с линии огня мозгов ему все же не хватило.

— Так что делать будем?

— Сам подумай. Морф, хоть и не отожравшийся. Притащим — премию дадут, — снова третий. Похоже, он старший. — Побольше, чем за двоих шустрых.

— А что это у него с башкой? — снова вклинивается второй. Знакомый какой-то голос.

— Наверное, из КПВТ задело. По касательной, — предполагает первый, второй не соглашается, третий предлагает им заткнуться. Обоим.

Спорщики смолкли. Трое других и вовсе не открывали ртов. Старший общался с кем-то по рации.

Минут через пятнадцать все закончилось. Тушу полуморфа привязали к вызванному командиром бронетранспортеру, и тот уволок и трофей, и трофейщиков.

Чуть позже в хоре моторов резко прибавилось голосов, и затихли они очень скоро. Видимо, сразу рванули к шоссе, а на поселок махнули рукой.

Надолго ли?

Ладно, пора возвращаться. Надо готовиться к завтрашнему походу.

Озерск

— Ну, и что ты обо всем этом думаешь? — сказал Барышев, когда за Матвеевым закрылась дверь. Майор пожал плечами. А и в самом деле, подумал "глава администрации Озерского автономного округа", — как гласила табличка на двери кабинета, — что тут думать? Мутная какая-то история.

Согласование рейда со стражевскими закономерно вылилось в совместную операцию. Две группы встретились у поворота к Острову, где до сих пор стоял никем не поваленный указатель, и, перестроившись в одну колонну, двинулись к предполагаемому месту боя. По общему решению основная часть пошла в обход поселка, через Остров двинулись две машины — по одной от каждой группы, "урал" из Озерска и стражевский "ниссан-патруль". Никаких признаков недавнего боя они там не заметили, хотя в целом поселок выглядел... печально. При этом стражевские почему-то не придали никакого значения тому, что оба въезда были перегорожены помятыми и опрокинутыми на бок "уазиками". Хотя один из их бойцов, как оказалось, в июле участвовал в в вывозе имущества из Острова и помнил, что они эти машины там не оставляли. Наоборот, брошенные легковушки погибших жителей поотодвигали к заборам, чтобы проезду не мешали. Да и не выглядели "уазы" так, словно с лета тут ржавеют — месяц, самое большее. В общем, "урал" озерских поработал бульдозером, сдвинув их в сторону. В поселке не задержались, никаких иных признаков того, что поселок обитаем или служит логовом для мертвяков, не заметили.

За поселком обнаружился брошенный "131-й". Однозначно принадлежавший банде Лымаря и, видимо, опрокинувшийся при попытке развернуться или при нападении морфов. На последнее указывало то, что "гантрак" был изрядно измазан кровью. Там же нашлось немалое количество разнокалиберных гильз, рассеянных от въезда в поселок со стороны леса и еще метров на триста за грузовиком. Попадались они и дальше, но уже не так густо. От людей остались лишь пятна крови и обломки обглоданных костей.

По всему выходило, что бандиты, основательно потрепанные в недавних стычках со стражевскими безопасниками и вынужденные оставить часть своих прежних владений, намеревались занять брошенный поселок. Но мертвяки им помешали. На это, по мнению стражевских, указывало и то, что бандиты перегородили въезд в Остров со стороны шоссе. Точнее, сначала в поселок заслали разведку, которая и соорудила "шлагбаумы" из подручных материалов, а морфы напали, когда к Острову подошла основная часть банды. Правда, было непонятно, зачем бандитам понадобилось перегораживать и второй въезд, если с той стороны они ждали своих. Впрочем, учитывая, что убрать преграду было несложно — силами нескольких крепких мужиков, например, особой странности в этом Матвеев не увидел.

Помня инструкции своего начальства, он (сам на том "урале" проехавший через поселок) не стал выяснять мнение коллег по поводу того, кто же тогда так помял "уазы" — не притащили же бандиты их с собой уже такими и не угробили их сами? А если кто-то — морфы, например, — изувечил технику прямо в поселке, почему эти лазутчики не попытались дать деру и остановить своих до подхода к Острову? На этот вопрос, впрочем, Матвеев видел лишь один логичный ответ — лазутчики (если они действительно были туда посланы) не покинули поселка. Живыми, во всяком случае. Либо, возможно, морфы напали не один раз. А машины были разбиты во время первой атаки, и другого транспорта у этих бандитов не было (Матвеев отметил, что, возможно, при более внимательном осмотре поселка нашлись бы следы пребывания лазутчиков и то, что от них осталось). Остальная банда двинулась в Остров, не получив сигнала. Один из бойцов Матвеева обратил внимание на канаву, неподалеку от брошенного грузовика, но с другой стороны дороги, очень похожую на разрытую могилу. Сказать, кого и когда там хоронили, было трудно — мешал свежевыпавший снег, — но раскопана она определенно была совсем недавно.

Возможно, канавой занялись бы более основательно, как и поселком, но почти сразу после того, как брошенный грузовик поставили на колеса, вытащили на дорогу и завели, колонну атаковали двое шустрых. Несмотря на плохую видимость, засекли их с приличной дистанции и встретили, что называется, из всех стволов. Так что даже самый резвый из них не смог подойти к людям ближе чем на полсотни метров. Предположение, что ими мог руководить монстр уровнем повыше, оказалось верным — посланные к лесу бойцы из стражевских нашли прямо на опушке убитого морфа. Точнее, полуморфа. Туши упокоенных монстров забрали соседи, для своей лаборатории, изучающей эту нечисть. Матвеев, успевший бросить взгляд на трофей, все же склонялся к тому, что рана на башке морфа больше напоминала след от удара топором сверху, чем от пули калибра 14,5 мм, задевшей эту башку по касательной. Впрочем, пулевые отверстия на туше тоже были, и в немалом количестве. Поскольку погода портилась все сильнее, порешили на этом закончить — стражевские тоже имели приказ лишь осмотреться и людьми не рисковать. Колонна вышла к шоссе, где разделилась, и каждая группа ушла в свою сторону, не задерживаясь. Трофейный грузовик стражевские забрали себе. Матвеев спорить с этим не стал — территория соседей, они в своем праве, да и нафиг, своей такой техники хватает, и с лесных дорог еще не все собрано...

— Все-таки Матвеев прав, есть в этом деле нестыковки, — подытожил свои размышления Барышев. — Ладно, что у тебя там еще?

— Ты просил навести справки, про парня из команды Михальчука, что в Александровке погиб.

— А, точно. Есть что интересное?

— Есть, есть. Крепко сидишь? — поинтересовался майор, открывая вторую папку.

— Ну, вроде да.

— Оказывается, он у Михальчука пробыл всего два месяца. А до этого был в команде Алексеева.

— Погоди... Алексеев? Леха-Леший который? Это же они в Сухом Ручье полегли все? В августе?

— Точно. Все. Кроме него и зама Лешего, Колесниченко. Только зама там вовсе не было. В госпитале валялся. Отравление типа, перед самым выездом. Впрочем, может, и правда траванулся — неделю продержали, прежде чем выписали.

— Думаешь, пропавший знал что-то, чего не должен был?

— Есть подозрение, что Алексеева кто-то на тот свет спровадил... таким изящным способом. Свидетелей, видимо, не предполагалось, команда у него была небольшая. А парень взял да выбрался. Тут такое дело — Михальчук, что у "сорок седьмых" старший, в прежние времена с тем Колесниченко знаком вроде был.

— Это не доказательство. У нас тут много кто с кем до того знаком был.

— Не спорю. Михальчук мне сказал, что бойца этого ему Колесниченко сосватал. А сам Колесниченко, между прочим, после лечения почему-то ни к кому не прибился и в итоге в Стражев перебрался. А знаешь, что еще смешнее? Что для нашего героя и команда Алексеева была не первая, к слову, там он тоже пробыл недолго — неполные три месяца.

— Не первая, говоришь?

— Нет. Третья. Ну, с первой все просто — сбились в кучу полтора десятка уцелевших, опыта ни у кого не было. За несколько неудачных выездов большая часть полегла, оставшихся по другим командам распределили. Со второй вышло примерно то же самое, разве что продержались дольше и неудачный выезд был один, зато очень неудачный — выжили, помимо него, лишь двое. Любопытно, что по архивным данным к тому моменту, когда Михальчук его к себе взял, из тех, кто с ним в первых двух уцелел, никого в живых не осталось.

— Ничего себе... Не думал, что Михальчук настолько не суеверен.

— Вот-вот. Колесниченко, к слову, в Стражев уехал через где-то неделю после того, как Михальчук взял к себе его бывшего сослуживца. И подозреваю, что уже на чемоданах сидел, когда сватал-то.

— Вот как... Кстати, с какой радости уехал-то?

— Нашел там прежних партнеров по бизнесу, там осели, позвали в дело.

— Точно?

— Пока подтверждается. Видели его наши в Стражеве на днях. Законный бизнес, строительная фирма "Таркон". В основном, конечно, что-то восстанавливают, что-то разбирают, но что-то и с нуля строят.

— Ладно, съехал — у нас головы меньше болеть будут. Короче, что решим по этому Острову? Закроем вопрос?

— Думаю, надо закрывать, — задумчиво сказал Сергачев. — И без того дел хватает. Оно, конечно, любопытно было бы наведаться туда еще раз, без сопровождающих. Но — смысл? Во-первых, что за шум был и кто шумел — выяснили. Во-вторых, территорию мы признали за соседями, так? Во-третьих, все вкусное оттуда они уже вывезли. В-четвертых, даже если там обоснуются бандиты или мертвяки, это опять же проблема стражевских. Каманка, — палец майора ткнулся в реку, протекавшую рядом с Александровкой со стороны Озерска и ставшую природной границей границей между анклавами, — здесь достаточно широка и глубока, замерзает лишь в сильные морозы, да и лед тот разве что людей выдержит, а мостов тут километров на двадцать, если не тридцать, в обе стороны нет и не было. Просто так ни зомби, ни бандиты не пройдут. А Остров — место, конечно, красивое, но для нас при нынешнем состоянии инфраструктуры — бесполезное.

Обсудив еще несколько текущих вопросов, майор ушел. А Барышев, убрав бумаги, подошел к окну, открывавшему вид на главную — и единственную — площадь города. Почти все, как до Беды. Ходят люди, ездят машины. Разве что люди все с оружием, а машины... тоже "имеют некоторые отличия от заводской комплектации".

Ладно, к этому мы еще, быть может, вернемся. А пока — жизнь должна продолжаться. В дверь постучали. Барышев подошел к двери, распахнул и отступил в сторону, пропуская посетителя:

— Андрей Петрович? Заходите. Так что там у вас за проблема?

Стражев

— Ну, так что нового ты по Шадрину накопал? Полагаю, самого его ты мне не представишь?

— Увы, нет. Мы знаем, что свалил он из города в сторону Озерска. В Петровщине его машину видели и узнали. Но блок-пост в Александровке Шадрин не проехал.

— То есть...

— Ну, еще вчера я сказал бы, что, возможно, он свернул где-то здесь, — рука хозяина кабинета пролетела над развернутой картой, обозначив возможную зону поисков.

— А сегодня?

— А сегодня я получил сведения, что у Шадрина был загородный дом, который он купил три года назад. Вот здесь.

— В Острове? — удивился гость. — Но почему...

— Потому что не в Острове. Около километра в сторону, ближе к шоссе, возле леса. То ли не вышло у него в Острове участок взять, то ли сам не захотел. Источник утверждает, что построил он там двухэтажный коттедж с сараем, баней и гаражом. Кстати говоря, Шадрин был в Острове в июле, когда имущество вывозили, хотя нужды в его присутствии не было. Видимо, хотел убедиться, что его дом не тронут. Недалеко ведь, из поселка вполне могло быть видно. Могли и зачистить, за компанию.

— Вон оно как... Думаешь, он там сейчас?

— Вряд ли. Скорее, он себе там оборудовал что-то вроде схрона на такой случай. Из города ведь налегке рванул. Машина, пара сумок с вещами и с едой, пистолет. Чтобы подозрения при досмотре на дороге не вызвать. А там у него могло быть что-нибудь посерьезнее спрятано. Нормальный джип или даже грузовик, а не эта китайская хрень, на которой он по городу катался. Запас топлива, оружие, боеприпасы, продукты. Документы на другое имя. Приехал, пересел и рванул дальше по лесным дорогам.

— Куда рванул?

— Этого я не знаю. Но точно не в Озерск. И, думаю, проверить этот его коттедж все-таки надо. Вдруг что отыщется. След какой или намек, куда он подался.

— Добро. Проверь. Только без лишнего шума. И, само собой, уже не сегодня. Скоро стемнеет. Дни-то все короче.

— Согласен. Может, завтра с утра?

— Можно и с утра, — кивнул гость. — Вдруг он куда больший дурак, чем я думаю, и все еще там?

3 декабря

Проснулся рано — еще не рассвело. Снег все еще сыпал, и, похоже, останавливаться не собирался. Градусник за окном кухни застыл на нуле и менять свое мнение тоже не спешил. Пожалуй, от лыж пока толку не будет, решил он.

Все было уложено с вечера, так что сборы не заняли много времени.

Он прошел мимо "уаза", так и лежавшего на боку у ограды. Очень скоро дорога, по которой пришли и ушли бандиты, прошла мимо места, где еще вчера торчал брошенный грузовик, нырнула в лес. Пара минут — и поселок скрылся из виду. Метров через триста от опушки он остановился и прислушался. Шелест ветра, кряхтение деревьев. Печальный вскрик птицы где-то вдалеке. Больше ничего.

Он рассчитывал, что дойдет до деревни за часа за полтора, но примерно через километр дорога раздвоилась. Налево уходила более-менее укатанная грунтовка, по которой он шел до сих пор, направо — обычная лесная дорога. Хорошо хоть не разбитая лесовозами. И вот на нее-то уходили довольно свежие следы множества шин, едва прикрытые снегом.

То есть, бандиты не пошли в деревню? Ладно, что делать? Не оставлять же их за спиной? Он свернул направо, протопал километра два, но ничего подозрительного не заметил, кроме россыпи сухих веток и иголок по краям дороги. Понятное дело, в таком узком коридоре грузовик, не задевая деревьев, не пройдет.

Постояв немного и не уловив никаких новых звуков, решил придерживаться первоначального плана. В конце концов, против банды и морф бы не попер в одиночку. Стесал на стволе сосны, стоявшей чуть в стороне — чтобы не сильно бросалось в глаза — кору, на голой древесине лезвием топора выдавил косой крест. Типа "здесь был..." Был, но вовсе не легендарный Вася. Вернувшись к развилке, проделал это еще раз, но уже так, чтобы знак не был виден с обоих дорог. И двинулся прежним маршрутом.

Мда, надо было одеваться теплее. Всепроникающий сырой холод вызывал довольно мерзкие ощущения. К тому же сковывал движения — каждое болезненно отзывалось в суставах. Ну, хоть расслабиться не позволял, и то хорошо.

Боровино

Когда он вышел к краю леса, за которым, если верить карте, располагалось Боровино, рассвело уже довольно ощутимо. Солнце, впрочем, из-за облаков выглядывать не собиралось.

От опушки до окраины деревни было около километра. По левую сторону в поле маячил брошенный трактор. Видимо, как заглох весной, так и стоит.

Впрочем, заняться им можно будет и позже (трактор, если к нему еще и прицеп найти, не худший транспорт, учитывая, что на нормальные дороги лучше пока не соваться), а вот то, что в деревне не дымила ни одна печь, настораживало. Свернув с дороги, пошел вдоль края леса. Сначала следовало осмотреться, прежде чем выходить на открытое — а значит и простреливаемое — пространство.

Пока шел, признаков чьего-либо присутствия не прибавилось. Похоже, поначалу вокруг деревни пытались сооружать что-то вроде заграждения и вырыли экскаватором кольцевую траншею, чтобы защититься от "медленных" мертвяков.

Обход занял часа два, причем это был не полный круг — он добрался лишь до асфальтовой дороги, уходившей к шоссе. Помимо нее и грунтовки, по которой он пришел, из деревни выходили еще три дороги. Две гравийные, явно уходившие к соседним деревням, еще одна ныряла в лес. Судя по нетронутому снегу, ни по одной за последние двое суток никто не проходил и не проезжал. Впрочем, это не означало, что в деревне нет ни живых, ни мертвых обитателей.

На дальнем краю Боровино представляло собой сплошное пепелище. Началось, наверное, ближе к середине, но потом, скорее всего, ветер погнал огонь к окраине, не дав пожару уничтожить всю деревню. Зато ферму, виденную на карте, огонь не пощадил — от нее остались лишь закопченные стены коровников.

На огородах везде стоял бурьян — понятное дело, полоть было некому. Интересно, успели они что-нибудь посеять по весне или нет? Картошка может найтись и проросшая из невыкопанной в прошлом году, но такой много не будет. Все же, с чего начать? Домов тут и без учета сгоревших не меньше сотни, но если жители ушли более-менее организованно, то вряд ли в домах и погребах не будет пусто. Убивать весь день на прочесывание подворий с заведомо околонулевым результатом, а тем более оставаться здесь ночевать не хотелось. К тому же, в первую очередь его интересовал хоздвор и здание конторы хозяйства.

Все же пару подворий он проверил. Но, как и ожидал, ничего интересного не нашел. После чего двинулся прямо к зданию конторы. В магазин заходить не стал — распахнутые двери и выбитые окна без лишних слов убедительно доказывали, что и там искать нечего. Школа, похоже, пришла в запустение еще до Беды. Церковь... Церковь выглядела получше. Издалека. Вблизи стало ясно, что двери, заколоченные и основательно припертые тяжелыми бревнами, лучше не открывать — нутро ее на приближение чужака отреагировало шорохами и знакомым скулежом, а потом еще и ударом в дверь. Похоже, верующие (и, наверное, не только они) заперлись там с батюшкой (или без), надеясь спастись, да только смерть уже была среди них. Нет уж, выпускать морфа (тем более, морфов) он не станет.

Развернулся и пошел к конторе.

Любопытно, думал он, шагая по безлюдной улице, как я выгляжу со стороны? Хочется надеяться, что все же как человек. Руки скрыты рукавицами, под которыми тонкие матерчатые перчатки. Лицо по самые глаза замотано шарфом, выше глаз — скрыто шапкой. Поверх всего — плащ-балахон с капюшоном. Мертвец бы гардеробом не заморачивался. Да и не ходят зомби с карабином в руках. Впрочем, какая разница? Все равно чужак. И неизвестно, какой хуже — живой или мертвый. Во всяком случае, местный житель имеет полное право так рассуждать.

Контора мало отличалась от магазина. Разве что наличием нескольких целых окон на фасаде. Все же зашел. Пыль, грязь, отставшие от сырости обои, опрокинутая рассохшаяся мебель. Кран, отозвавшийся утробным хрипом из давно пустого водопровода. Нет, привести в порядок все это можно, но проще остаться в поселке. Ладно, дальше.

Снова пошел снег.

Хоздвор представлял собой большой квадрат, огороженный типовым забором из металлической сетки. Со стороны улицы, где были въездные ворота, большую часть забора заменяла задняя стена кирпичного гаража примерно на два десятка машин. С двух других стояли ангары для комбайнов и другой габаритной техники. В центре — небольшое одноэтажное здание, что-то вроде конторы, позади — коробка ремонтных мастерских, дальше — заправка и склад ГСМ. Впрочем, он сильно сомневался, что в цистернах что-нибудь есть. Один из ангаров был наполовину разломан — видимо, кому-то понадобился шифер, его покрывавший. В уцелевшей половине замер комбайн на спущенных шинах, без жатки и двигателя, в кабине не было ни одного целого стекла, руль и сиденье отсутствовали.

Второй ангар был пуст. Между зданиями стояло несколько тракторов, включая древний Т-150 с бело-зеленой кабиной, но исправным и целым не выглядел ни один. Черт, сколько они уже так ржавеют? Может, удастся хоть один оживить? Хотя бы вон тот "белорус". Ничего, что капот снят — двигатель на месте и вроде ничего не свинчено, в шинах все еще приличное давление. Кабина, правда, современная, сплошное стекло, но это ничего. Зато места внутри побольше, чем в старой "восьмидесятке", на которой пришлось в детстве покататься.

Из пары десятков прицепов — в основном каких-то спецмашин для сельхозработ — взгляд выцепил четырехтонную бортовушку, словно спрятавшуюся между двух загадочных агрегатов со сложенными по бокам штангами распылителей. Надо же, почти целые борта, даже шины не до упора спущены — можно, по крайней мере, прицепить к трактору или грузовику, и утащить отсюда, пусть и без груза.

Можно. Вот только способный двигаться трактор в этой куче пока не найден, вопрос с топливом также не решен, а грузовики, похоже, отсутствуют как класс. Видимо, все, что могло двигаться само или на сцепке, давно уведено.

Хотя... В гараж он еще не заглядывал.

Створка крайнего бокса подалась с мерзким скрипом. В отличие от гаражных кооперативов, здесь хозяин был один, потому на внутренних стенах сэкономили — бокс был рассчитан на пять машин, судя по количеству ворот. Мда. Пусто. Ничего, кроме промасленной ветоши и пары старых автомобильных покрышек.

Вот втором было примерно то же самое. Разве что покрышек было больше и они предназначались для тракторных прицепов. Третий был поменьше — всего на три машины, но имел смотровые ямы.

А еще тут застыл древний ГАЗ-53. Впрочем, при ближайшем рассмотрении стало ясно, что стоит он на опорах, аккумулятора и явно чего-то еще нет, на заднем мосту с другой стороны скаты отсутствуют вообще, да и много чего другого не хватает. Но реанимировать, в принципе, можно. Следовало аккумулятор с того "зила" снять, но вот не додумался. Может, "уазовские" сгодятся? Увы, в электрике он разбирался слабо. Ладно, потом. Интерес, скорее, в том, чтобы перегнать сюда "урал" и "садко" — зимовать им все-таки лучше в гараже, чем под кучей мусора.

В остальных боксах не было даже ветоши.

Он вышел в снегопад и двинулся через двор к ремонтной мастерской (контору решил оставить напоследок, рассчитывая в ней заночевать, если не управится до сумерек), и вдруг услышал шум мотора. Где-то недалеко ехала машина. Грузовая. Дизельная. Одиночная. И она явно приближалась.

Он забежал в здание конторы — дверь была распахнута, — и замер у окна, выходившего на ворота. Хотя некоторые секции забора были повалены, вряд ли те проломы делались для проезда техники. Да и едет машина явно по деревенской улице, а не огородами. Значит, гости приедут как нормальные люди. Через ворота.

Он не ошибся. Через пару минут в поле зрения въехал грузовик. Обычный дизельный "урал" с бортовой платформой. Примерно такой же был в бандитской колонне, вдруг вспомнилось ему. Но вроде бы в другой раскраске. Вкатившись в ворота, грузовик развернулся и замер у ворот бокса с "газоном". Пара человек с карабинами тут же взобралась на крышу гаража, после чего "урал" отъехал в сторону, а остальные бойцы — бойцы, ибо у всех в руках было оружие — разбежались по территории группками по двое-трое.

Черт, да их тут не меньше двух десятков. Надо выбираться, только как? Они же сейчас везде, незаметно не выйти. Вдруг один из бойцов остановился, уткнулся взглядом в землю, потом повернулся к грузовику и что-то заорал.

Этот глазастый сукин сын увидел его следы. И понял, что кто-то их опередил.

Из кабины высунулся мужик явно командирского вида, что-то гыркнул, потом, видимо, понял, о чем вещает подчиненный, и заорал сам, обращаясь к остальным.

Похоже, сначала они прочешут территорию.

Но из здания уже не выйти. А следы обязательно приведут их сюда.

Он выскочил из кабинета, посмотрел на распахнутую дверь, потом вверх.

Забрался на стоявший в тамбуре железный шкаф, сдвинул потолочную панель, явно уже использовавшуюся прежде в качестве лаза на чердак. Забросил рюкзак, залез сам, задвинул панель на место. Откатился от люка, вжавшись под скат крыши. Замер.

Вовремя — внизу скрипнула дверь, послышались тяжелые шаги, какой-то хруст. И незнакомый голос произнес под лязг затвора:

— Кто здесь? Выходи!

Ага, щаз. Разогнался.

Еще шаги и голоса.

— Так ты уверен, что следы сюда вели? Только сюда, не отсюда?

— Ну... Это...

— Ясно.

Тот, кому все ясно, переходит на шепот, слышится шум — явно бойцы посыпались наружу. А он едва успевает вжаться в шифер, как в полу чердака с оглушительным грохотом возникает несколько отверстий. Одна из пуль с шелестом рвет рукав плаща, протыкая левую руку и оставляя за собой жуткую боль, другая обжигает кожу где-то на боку. Сверху сыплется шиферное крошево.

— Пошли отсюда. Никого там нет, — слышится спустя минуту. Перед внутренним взором все плывет, но шевелиться он себе не позволяет. Кто бы там ни был, разговаривать, прежде чем убьют, не станут.

Еще долго слышны невнятные голоса, хруст снега под ногами,какой-то лязг и стук. "Урал" несколько раз переезжает с места на место. Наконец серия лязганий и взрыкиваний дизеля завершается явным сигналом сбора. Через пару минут все звуки, кроме ровного шума мотора, стихают, потом и этот звук начинает удаляться и гаснуть.

Тишина медленно обволакивает все вокруг.

Он осторожно спустился вниз, аккуратно поставив панель на место — вдруг еще пригодится. Вернулся в кабинет, подошел к окну. Никого. Точно уехали. Понять бы еще, кто это был.

Ладно, осмотр окрестностей позже, сначала нужно глянуть на рану. Сбросил верхнюю одежду — странно, на рукаве и на боку у плаща только дырки от пуль, да и на куртке под ним — кровь лишь на краях дырок, да и та засохла и почернела. Одетому под куртку свитеру досталось больше, но он тоже выглядел так, словно вытекла лишь та кровь, которая оказалась у пуль на пути. На боку была лишь царапина, правда, глубокая, но уже не кровоточившая. Осторожно поднял рукав, попытался заглянуть в рану, ожидая увидеть сквозной канал. А вот и нет, похоже, края уже сошлись.

Обугленная по краям дырок серая кожа в черной корке засохшей крови смотрится дико. Черт, рука-то все хуже слушается. Надо искать места для ночлега.

Оторвал от свитера испорченный рукав и кое-как перевязал. Вытащил из рюкзака одну из двух прихваченных с собой банок, с трудом, но открыл. Ужевал содержимое, почти не почувствовав вкуса. Но полегчало, хоть и не сильно.

Ладно, надо глянуть, что эти мародеры утащили.

Итог его не обрадовал. Уволокли и "газон", и приглянувшийся ему прицеп. Трактор, правда, почему-то оставили. Наверное, не смогли завести. А "урал" не потянул еще одну мертвую машину. Это значит, что неопознанные мародеры сюда еще вернутся. И, возможно, не раз.

До наступления сумерек оставалось еще часа два, и он решил заглянуть в ремонтную мастерскую. Вряд ли ему оставили что-то стоящее, но, по крайней мере, в этом проще убедиться сейчас, когда ты уже здесь, чем специально приходить сюда еще раз ради этого.

Однако кое-чего, как оказалось, он поначалу не заметил. Все боковые выходы оказались не просто закрыты — привалены разными увесистыми штуками — задним колесом от трактора, например. Ворота мастерской забаррикадированы не были — но на них висел массивный амбарный замок, перемотанный ржавой цепью. А над ним шла надпись кривыми черными буквами.

"Не открывать — зомби".

Тогда почему так тихо? Неужели конкурентов никто не услышал? Шумели-то изрядно, а мертвяки на слух обычно не жалуются. Мародеры определенно надпись видели и к воротам не подходили — следов на снегу не видно. Успели в прошлый раз убедиться, что это не обман? На другой раз отложили? Вон, в склад запчастей, к мастерской пристроенный, кто-то из них явно заглядывал. Но, похоже, лишь убедиться, что внутри по-прежнему пусто — судя по тому, что подошел, заглянул и пошел обратно. Видимо, раньше вывезли.

Он подошел ближе.

Ладно. Не постучишь — не откроется.

Приклад карабина трижды ударил в нижний край правой створки.

Сначала ничего не изменилось.

А потом пришло — даже не звук или поток воздуха — ощущение движения чего-то массивного. Он машинально шагнул назад и влево, поднимая ствол СКС до уровня замка.

Что-то внутри мастерской затормозило почти у самых ворот. Створки чуть качнулись, замок и цепь глухо звякнули.

Даже его ослабшее обоняние уловило ацетоновый аромат, идущий из темной щели. Он сунул ствол в щель, пытаясь угадать, где окажется самая уязвимая часть морфа в следующую секунду, и в этот момент створки содрогнулись от удара, а потом пришел скрежещущий звук.

Ну и когти же у этой твари — казалось, железо не выдержит и порвется, как бумага. Но ничего, выдержало. Надо было прихватить хотя бы пару гранат. Или дробовик. Но шел ведь на разведку, а не на зачистку.

Створки снова вздрогнули, громыхнув, — а в щели сверкнули здоровенные клыки. Вот ты где! Ствол прыгнул вверх, карабин дважды выплюнул пламя прямо в разверзнутую пасть. Третья пуля ушла ниже, когда что-то с глухим стуком плюхнулось на бетонный пол внутри. Еще одна отозвалась чавкающим отзвуком, и еще одна. Черт, видеть бы, куда палишь. А так — только шум на всю округу.

Теперь изнутри доносился шорох пополам со скрежетом и каким-то... скулежом, что ли. Зверюга, похоже, утратила прежнюю воинственность и теперь пыталась отползти от ворот. Он просунул ствол карабина внутрь, прижался к щели, пытаясь всмотреться в царящий внутри полумрак. Глаза привыкли неожиданно быстро, через несколько секунд он уже различал бесформенную темную тучу, медленно смещающуюся к дальней стене. Поймал в прицел горб позади чего-то, похожего на голову, и выстрелил. Дважды. Зажмурившись. Открыв глаза, понял, что морф словно оплыл. И больше не шевелится.

Третий морф, убитый им после того, как... сам перестал быть обычным человеком. За этого, впрочем, тоже никакая премия не светит.

Оставалось надеяться, что внутри есть что-то, что эту премию заменит.

Ключей от ворот, само собой, нигде не было. Сбивать замок и лишать мародеров иллюзии, что морф все еще охраняет мастерскую, не хотелось. Вернулся в контору, где недавно прятался. В пыльном столе нашелся похожий навесной замок, да еще и с торчащей в нем связкой ключей. Не иначе, случайно не попавшийся никому на глаза.

Размотал цепь, в три удара сбил замок, подобрал его и вбросил за приоткрывшуюся створку. Кроме звука падения железяки на бетон — ничего.

Оглядев еще раз окрестности, нырнул за ворота, прикрыв за собой створку. Дав глазам привыкнуть, обнаружил, что туша упокоенного морфа по-прежнему лежит у дальней стены. Отсюда действительно не успели ничего вывезти. Похоже, кто-то обратился первым, а остальные стали для него пищей. Кто догадался их запереть, уже не выяснить. Да и зачем? Клыки у него, кстати, сантиметров семь. Дракула обзавидовался бы.

Часть оборудования морф, конечно, успел привезти в негодность, пытаясь выбраться и круша при этом все на своем пути. Что-то не будет работать из-за сырости. Что-то — без высокого напряжения. Хорошо бы найти автономный генератор, но вряд ли здесь такой был когда-нибудь. Может, хоть аккумуляторы найдутся? Пусть разряженные, но хотя бы пригодные к зарядке.

Нашлись. Он взгромоздил все восемь штук на имевшуюся тут тележку, водрузив сверху ящик с инструментами. Имелась и зарядная станция, или как она правильно называется. По большому счету бесполезная, даже если все еще исправная. Подключить не к чему, что здесь, что в поселке. Хотя можно попытаться вывезти, чтобы потом обменять. Но сейчас ее придется оставить — одному все равно не утащить.

Он критично осмотрел тележку с трофеями. Ага. До выхода дотащить получится, по двору, где асфальт, хоть и битый, — тоже. А потом асфальт будет только по деревне и той дороге, что уходит к шоссе. А по лесной грунтовке, пусть и не разбитой вдрызг, с таким весом наверняка будет вязнуть. Надо, наверное, попробовать дотащить до крайнего дома, спрятать там и вернуться за транспортом. Грузовики откапывать не придется, "китайца" тут за глаза хватит. Ну, или попробовать реанимировать какой из тракторов. Да, похоже, блицкрига не получилось. Ладно, главное — результат.

Вытащив тележку из мастерской, привел ворота в прежний вид. Повесил новый замок, мало отличимый от старого (прежде всего наличием ключа), и, оттащив тележку в один из гаражных боксов — авось, много раз убедившись, что он пуст, мародеры (если вдруг внезапно заявятся) проверять не станут.

Потратив еще полчаса, чтобы убедиться, что цистерны за заправкой пусты, собрался уже идти на край деревни, чтобы оборудовать тайник для трофеев, как увидел над лесом, в той стороне, где остался поселок, столб дыма.

— Ххо сса...

Как говорится, утюг, что ли, не выключил?

А если серьезно, то, судя по всему, в Острове — гости. Ждал, конечно, что кого-то еще принесет, но чтоб так скоро? Или эти пиротехники никак не связаны со вчерашними?

Ладно, спешить уже все равно некуда. Пока дойдешь, все догорит, что бы там ни горело, а гости свалят или окопаются по всем правилам. Хорошо, тогда пусть померзнут, если решили остаться.

Выбранный им дом сюрпризов не содержал. Старая рассохшаяся мебель, зачем-то оставленные пыльные занавески на окнах. Горка грязной посуды на столе, сухие поленья возле печи — немного, но на морозную ночь хватит. Закуток за печью идеально подошел для сегодняшней добычи. Наброшенный сверху грязный и драный ватник не вызывал ни малейшего желания под него заглянуть.

В окно отлично виден брошенный в поле трактор. До него отсюда метров четыреста. Интересно, с чего встал? Увяз, заглох или сломалось что? Впрочем, если и не сломался, все равно сейчас не заведется. Заряд аккумулятора наверняка на нуле. За столько месяцев-то. Если не сняли вообще. А если еще и застрял... Без тягача, в общем, все равно не обойтись.

Все-таки столб дыма над лесом здорово раздражал.

Он вышел из дома, затащил тележку в сарай, нашел там же метлу и размел свои следы. Готово. Если мародеры завтра вернутся и додумаются поискать следы за пределами хоздвора, то им придется попотеть.

Вот интересно — сможет ли по его следам пойти собака? Запах-то, наверное, еще тот.

Решил все-таки осмотреть соседние подворья. На всю деревню сил не хватит — их может не хватить даже в Остров вернуться — но выяснить, что тебя окружает, если уж придется здесь ночевать, все же стоит.

Пока осматривал — и кое-что, по мелочи, все-таки нашел, — дым над лесом рассеялся. Похоже, догорело.

Черт, может, все-таки надо было вернуться? Нет, все равно не успел бы. Разве что на пулю бы нарвался, причем наверняка не одну.

Следом пришла другая мысль — а не пустить ли убитого морфа "на мясо"? Нет, понятно, нормальный человек есть такое даже под страхом смерти не будет. Но он-то — не нормальный человек. Даже говорить пока толком не получается, хотя вроде четче стало выходить — по сравнению с первыми днями. Хорошо все же, что пока ни на ком это проверять не нужно. Во всяком случае, тушенка кончается, свежее мясо или хотя бы качественные консервы взять негде, что свинину, что говядину, — не факт, что в окрестных лесах остались звери, а на фермы и склады продовольствия нелегально соваться опасно, а легально — нереально. Жрать человечину? Но вот не тянет что-то. Причем не столько потому, что это каннибализм, неприемлемый для существа, все еще мыслящего человеческими категориями, а больше в свете знания о том, что человечина может послужить топливом для дальнейших мутаций, которые вряд ли удержатся в рамках разумного — хорошо, если от этого разума вообще что-то останется. Мда... Ладно, а морфятина в таком случае по какому разряду проходит? Имеет ли значение, что морф прежде был человеком? Свиньей? Собакой? Хищником или травоядным? А какая разница? Если и человеком — что в нем человеческого осталось? Это же "полностью переработанная биомасса", как говорил тот медик, что регулярно читал им лекции о новых открытиях некробиологов из Стражева и других очагов цивилизации. Правда, логично возникает другой вопрос — как долго мясо морфа может быть съедобным? Для ему подобных хотя бы? Помнится, морфы жрали упокоенных собратьев, но лишь свежими, в первые часы, сутки максимум. Ну, суток еще не прошло. И надо ли его жарить или и сырым сойдет?

Постоял, прислушиваясь. Нет, стрельбы не слышно. А вот хорошо это или плохо, станет понятно лишь тогда, когда он вернется в Остров. Ладно, будем решать задачи по мере поступления. До темноты осталось часа два, что можно успеть за это время?

Правильно, разделать морфа.

На случай, если снегопад схалтурит, "нарисовал" цепочку следов к одному из домов, типа зашел и не выходил, все прочие следы на дороге разметелил. И двинулся обратно к хоздвору.

Морф лежал все там же. Он попытался принюхаться, но запаха не уловил. Ну да, наверное, сам пахнет так же — не зря же мертвяки ни разу не попытались на него напасть. Присмотревшись, понял, что зря счел морфа бывшим человеком. Это была свинья. Здоровая и при жизни, а в посмертии она отожралась в нечто совсем уж несуразное. Мощные трехпалые лапы с огромными когтями, в которых уже нельзя было разглядеть копыта, вытянутая морда с приплюснутым лбом и почти крокодильими клыками. Лишь покрытый засохшей кровью пятак однозначно указывал на происхождение этого монстра весом в добрых два центнера и почти два метра в длину. Понятное дело, что если с ней заперли ею покусанных (или иначе помертвевших), то от менее удачливых соратников за время заключения даже костей не осталось — такие челюсти разве что железо не могли перекусить. И хорошо, что хрюшка не успела вырваться и познакомиться с охотниками на ней подобных — иначе наверняка обзавелась бы чем-нибудь еще, помимо когтей и клыков.

Ну, и где у этой морфохрюшки окорок или еще что? Даже если дегустация не вылезет боком, всю тушу все равно оприходовать не получится, а методических рекомендаций по консервации мяса морфов просто не существует. Ладно, это не последний монстр в округе. А разделывать как? Да просто порубать на куски, да выбрать наименее отвратные с виду из числа не улетевших в грязь. И если хватит сил и времени, остальное надо будет закопать или сжечь. Чтобы лишних вопросов не вызывало.

И-и-рраз!...

Разделка туши оказалась делом долгим, учитывая простреленную руку, рану в боку, отсутствие навыков мясника в прошлой жизни, наличие лишь топора и ножа, и заточенность инструмента под несколько иные задачи. Мясо имело непривычный цвет — серовато-лиловый с зеленоватыми прожилками, но тухлятиной все же не выглядело, особенно на ощупь. Осторожно отрезал кусочек и забросил в рот. Пожевал. Вкуса не почувствовал, но и рвотный рефлекс не проснулся. Проглотил. Организм по-прежнему не проявлял своего отношения к новой пище. Все же надо будет попробовать пожарить. Ну, или подобие шашлыка изобразить — вряд ли в деревне сейчас можно найти сливочное или растительное масло, или жир. Не испорченное, во всяком случае. Хм, а если сварить?

Голова вдруг закружилась и он, покачнувшись, поспешил присесть на здоровенный железный ящик у стены. Черт, что происходит? Почувствовав покалывание в ране на боку — рука и так болела все время — сбросил плащ и ватник, задрал свитер. Почерневшая корка поверх затянувшейся раны на глазах поменяла цвет и отвалилась, рубцы сгладились. На месте раны осталось розовато-серое пятно. Он осторожно дотронулся до пятна. Боли не было. Он осторожно размотал повязку — с рукой, похоже, происходило то же самое, но медленнее. Все же сквозная рана. Поднялся, шагнул к туше, отхватил ножом еще один кусок, чуть побольше, запихнул в рот, разжевал, проглотил. И, не дожидаясь, когда накатит, уселся на тот же ящик, прислонившись к стене. Лишь накинул ватник на плечи. Холодно все-таки.

Реакция оказалась и более быстрой, и более сильной...

Когда пришел в себя, слегка мутило, но он определенно чувствовал себя лучше. Даже, можно сказать, комфортнее. Рана на руке полностью затянулась, о сквозном отверстии напоминали только розоватые пятна. Подумав, натянул обратно на руку оторванный рукав, раз уж в повязке больше нужды не было, поднялся, взялся за ворот сброшенного ватника, собираясь одеть его снова...

И понял, что не чувствует холода и сырости так остро, как прежде.

В подсобке нашелся забытый рулон полиэтилена. Отмотав немного, отчекрыжил грязную часть, прикрывавшую остальные слои, потом отрезал пласт, в который намеревался завернуть несколько кусков морфосвинины — для своих "кулинарных экспериментов". Закончив с упаковыванием, посмотрел на тушу, потом в окно — темнеет, пора заканчивать. Отрезал еще кусок пленки — вместо оставленной во временном убежище рюкзака и тележки. Утилизацией оставшейся части туши решил заняться завтра — если никто не помешает. Выбравшись наружу, привел ворота мастерской в прежний вид, и поволок закрученный в пленку трофей по заснеженной улице, держа на плече прихваченный с собой рулон.

Снова пошел снег.

Добравшись до дома, затащил все внутрь, снова замел следы до ложной тропинки. Дождавшись темноты, затопил печь. Прогрев дома, получение воды из снега и возня с мясом заняли часа два. Дело шло к полуночи, когда он, усталый, сытый и довольный результатом — вареное мясо свиноморфа придавало сил, но вроде не вызывало никаких побочных эффектов — вышел снова на крыльцо. Снег перестал. Похоже, примораживало, но теперь это его волновало меньше.

Снег, якобы наметенный до полноценного сугроба у калитки, двери сарая и на крыльце, должен был сильно убавить у внезапных визитеров, если таковые случатся, желание проверить именно это подворье. Дрова догорели и теперь над печной трубой тянулась лишь тонкая струйка теплого воздуха. К утру и ее не останется.

Он уже собирался вернуться в дом, как до его слуха дотянулся отдаленный рык мотора. Словно тот взвыл, вытаскивая тяжелую машину из очередной колдобины.

На шоссе? Но там нет таких выбоин.

Он посмотрел в ту сторону, откуда пришел днем. И глаза выцепили во тьме сдвоенную светящуюся точку. Точка колыхалась и понемногу увеличивалась в размерах. И звук определенно шел оттуда же.

Понять, одна там машина или больше, пока не получалось — расстояние было слишком велико, не меньше километра. При этом головная машина — если там все-таки колонна — еще не вышла из лесу.

Но, тем не менее, это машина, а значит, у него не больше пары минут. Он привел снег у двери в более-менее естественный вид и ушел в дом. Прятать следы готовки бесполезно — запахи и тепло не скроешь. Но спрятаться самому и спрятать оружие можно и нужно. Воевать с ночными гостями, не зная, с кем имеешь дело, он не собирался. Хватит с него морфа на сегодня. Да и чем воевать? К карабину — три патрона в магазине и два десятка россыпью в рюкзаке, к пистолету — два магазина, к автомату (в этот раз прихватил с собой "семьдесят четвертый", решив, что АКМС лучше поберечь) — три полных рожка. А сколько стволов — и каких — у "вероятного противника"? Карабин ушел в схрон, к аккумуляторам и инструментам. Если дело дойдет до драки в доме, толку от него будет мало.

Нет, там определенно не одна машина. Он перебежал в комнату, выходившую окнами на деревенскую улицу. Вовремя — первая машина проехала мимо калитки. Явный гантрак, в котором под листами бронезащиты прочитывался "камаз". Причем армейский, полноприводный. Следом шла БРДМ-2 (ее характерный силуэт трудно с чем-нибудь спутать), затюнингованный по нынешней зомбозащитной моде неведомый импортный джип, больше похожий на грузовик, еще один "бронекамаз" и длинный трехосный "мерседес" с погрузочным краном за кабиной. Судя по тому, что он увидел, в кузове возвышались битые "уазы" из Острова.

Вот спасибо, мысленно усмехнулся он, мне меньше возни с этим металлоломом. А то, что в хвосте не идут оба спрятанных в Острове джипа и "садко" с "уралом", не может не радовать.

Колонна прошла к перекрестку в центре деревни и там остановилась. Один за другим затихли моторы. Донеслись чьи-то отрывистые команды, хлопанье дверей, потом какие-то непонятные звуки.

Они что, тоже ночевать тут собрались?

Очень было на то похоже, потому что вскоре в поле зрения появился патруль — как еще назвать восемь человек, одинаково одетых, и с оружием наготове? Видимо, гости всего лишь перестраховывались на предмет забытых в избах мертвяков — заходили в каждый двор, немного шумели, стучали в двери, но никуда не вламывались.

Ага, шутка удалась — патрульные столпились у следов, ведущих от колеи во двор на той стороне улицы. Сейчас их было видно, как на ладони. Интересно, сумеют ли допереть, что тот, кто их оставил, просто ушел задним ходом, даже не заходя в дом — снегу-то прилично нападало.

Не доперли.

Рассыпались вокруг дома, явно намереваясь зайти внутрь. Вот будет смеху-то, если внутри действительно затаился мертвяк.

А вот то, что у него дрова уже догорели, труба перекрыта, зато открыто окно, выходящее на лес, и дом уже изрядно выстыл, явно дало нужный результат — в сторону его убежища никто даже не смотрел.

А там уже вошли. Двое с автоматами, один с дробовиком.

Громыхнул выстрел, потом еще два. Вышли все, вроде никто не ранен. Двое при этом волокли мертвое тело. Давно мертвое, судя по всему. И что они с ним собираются делать?

Тело вытащили на дорогу. Один — видимо, старший — переговорил с кем-то по рации, потом махнул в сторону края деревни. Трое прошли дальше по улице, но больше во дворы не заходили. В том числе и в тот, где он прятался. Снова собрались в кучу, что-то обсудили и ушли обратно к машинам, утащив с собой мертвое тело. Показать, что ли начальству хотят? Или какому спецу? Следы-то определенно посвежее мертвяка будут — чтобы только не затеяли тотальную проверку.

Уходить прямо сейчас? Ага, щас. По следам, куда бы они не вели, беглеца найдут быстро — чтобы их заметить, обшаривать все постройки не придется. Да и чтобы до леса добежать, минуты будет мало. Следят они за округой, можно не сомневаться.

Он прижался к стеклу, пытаясь заглянуть дальше по улице.

Машины по-прежнему не двигались. Похоже, принялись всей толпой за хоздвор. Понятное дело, и следы техники, и натоптано там — будь здоров. И это хорошо. Главное, чтобы не полезли проверять правильность некоторых надписей и не нашли разделанного морфа. А найти могут. Не дураки. Хватило же мозгов не лезть в церковь — стрельбы ведь не слышно.

Внезапно с той стороны донесся выстрел...

Или не хватило?

Он ждал. Эти люди не относились к числу тех, ради кого он бросился бы в драку безоглядно. И к числу беззащитных — тоже. Если они во что-то влезут, пусть выпутываются сами. Оружия у них для этого достаточно. А вместо благодарности вполне могут отдать своим некромантам на опыты. Они же туда всех морфов волокут, и приторможенных, и окончательно упокоенных.

Бумкнуло еще трижды, явно из разных стволов и в разных местах, хотя в одной стороне. Или почудилось стрелкам, или и правда кого-то отогнали. А, может, и положили. Больше никто не стрелял. Десять минут. Двадцать.

Он осторожно приоткрыл форточку — все-таки стекло изрядно глушит звук, да и открывается форточка внутрь, оттуда никто не увидит.

Все это время от остальных машин доносились звуки какой-то непонятной возни. Потом моторы наконец-то ожили, один за другим. Колонна ушла в сторону сгоревшего конца деревни. Это что же, трасса ночью для них опаснее лесных дорог? Или тому есть иная причина? Например, решили заодно и следующую деревню посетить.

Понятное дело, по их следам завтра лучше не ходить. Как и по той дороге, которую они не выбрали. И, пожалуй, лучше всего вернуться в Остров. Надо бы сначала глянуть, что гости после себя оставили.

Да и подумать есть о чем.

Но что делать с разделанной тушей морфа? Если они до нее добрались — то это уже не исправить, и надо просто принять к сведению, и в следующий раз не откладывать уборку на потом. А сейчас уходить, и поскорее. Если не добрались — то все же стоит попытаться замести следы. Но как определить, что гости додумались сделать, а что — нет? Отсюда — никак.

Он прислушался. Похоже, совсем ушли. Сейчас в деревне шумел лишь ветер. Даже мертвяки в храме не буянили.

Нет, ждать утра, чтобы решить вопрос с мертвой мертвечиной, незачем. Кто знает, не вернутся ли эти граждане утром. А если не они, так те, что до них здесь побывали. Один черт. Ночью они хотя бы сюда не сунутся.

Он отхватил от остывшего куска морфятины узкую полосу, забросил в рот. Не то чтобы наелся, но настроение заметно улучшилось. В самом деле, нечего ждать. Если даже его кто-то поджидает, в темноте понять не сможет, кто он. А это сейчас важнее всего.

Он заволок мясо и прочие трофеи в сарай, где днем успел заметить присыпанные соломой самодельные деревянные санки с обитыми железом полозьями — не на себе же такой груз тащить, а рассчитывать вернуться сюда позже с машиной — не стоит.

Вернулся в дом, дозарядил карабин и прибрался за собой. Рюкзак с завернутым в полиэтилен куском морфятины, топором и всем запасом патронов забросил за спину, автомат повесил на плечо, пистолет остался под курткой. Размахал следы метлой — мало ли, саму метлу бросил у калитки, присыпав снегом. И двинулся по оставленной гостями колее к центру деревни, с карабином наперевес.

В мастерскую они, к счастью, не забрались. Хотя у ворот их разведчики определенно потоптались. Внутри ничего не изменилось. Убедившись, что вокруг все спокойно, прикрыл ворота и принялся за работу. Спустя час куски туши, упакованные в синтетические (и потому не сгнившие) мешки из-под удобрений были готовы к утилизации. Оставался вопрос — как утилизировать?

Сжечь — невозможно. Бензина или солярки — нет. Напалма — тем более. Дрова? Проще тогда затащить в какую избу да поджечь. Но так или иначе, пламя могут увидеть недавние гости или еще кто, не менее дружелюбный. А избавиться от туши желательно как можно незаметнее. Закопать? А ничего, что выпал снег, да и земля понемногу подмерзает? Тут ведь не ведро картошки, а почти два центнера мяса, отдающего ацетоном. Если закапывать, то поглубже. Что тут есть поблизости подходящего, кроме смотровых ям в гаражных боксах? Еще траншея, которой жители пытались окружить Боровино, но до нее тащить минимум полкилометра.

Остановился на более простом варианте. Все семь мешков забросил в открытую горловину ржавой цистерны, валявшейся за периметром склада ГСМ. Видимо, собирались в прежние времена вывезти на металлолом, но не успели. По крайней мере, можно надеяться, что до весны она никого не заинтересует. А там, глядишь, проблема рассосется сама собой.

Закончив, он снова закрыл мастерскую и повесил замок. Нечего упрощать жизнь другим. Не оценят.

Вышел на перекресток. Посмотрел туда, куда ушла колонна. Ничего не видно. Да и не слышно — погода снова портилась, ветер усилился, заглушая все прочие звуки. К тому же, снова пошел снег. Но... Вот это дерево, старое, развесистое, прямо у перекрестка... Что с ним не так? Почему вокруг так натоптано? Нет, понятно, стояли они прямо тут, охранный периметр выставляли... Лазил кто на дерево, что ли? Зачем? Осмотреться?

Вот же ж...

Среди ветвей его сильно прибавившие в качестве зрения глаза выловили четыре хорошо закрепленных шаровидных контейнера. Сомнений не было — в каждом была камера, отвечавшая за свою часть пейзажа. Соориентированы они были вдоль улиц, то есть, гостей в первую очередь интересовали люди с техникой, которая иначе как по дороге не пройдет. Наблюдением за одинокими пешеходами, животными и мертвяками они готовы были пожертвовать. Хотя... кто знает, насколько широкий угол обзора у такой камеры. Да и одна ли камера в таком контейнере?

И что делать? Лезть и снимать? А зачем? Если камеры передают картинку — то это бесполезно. Точнее, поздно уже это делать. Если пишут на флэшки, за которыми хозяева думают вернуться... Все равно нет смысла изымать, сейчас темно. Даже если камера способна снимать в темноте, качество изображения все равно никакое. Максимум, что они увидят — человека в плаще с капюшоном, с рюкзаком за спиной и с карабином в руках. Мародер-одиночка. Лица не разглядеть.

Хотелось думать, что ржавую цистерну за складом ГСМ и подступы к ней, как и ворота мастерской, ни одна из камер не видит. Все-таки административное здание перекрывало немалую часть их зоны обзора.

Ладно, пусть снимают. Только он в таком случае пойдет по дороге, уходящей к шоссе, будто уходит вслед за теми мародерами. А когда зайдет в лес, свернет, обойдет деревню по опушке — невидимый для камер — и, забрав свои трофеи, уйдет в Остров.

Спустя примерно час он уже тащил груженые санки по лесной дороге. В том, что чужие объективы не видели, как он покидал Боровино, сомнений не было — снег валил так, что он сам видел едва ли дальше полусотни шагов.

Наверное, уже давно начали отсчет следующие сутки, но сейчас это не имело никакого значения. Главное — дойти.

4 декабря

Странное дело — холодно ему не было. Нет, холод он чувствовал, но куда больше раздражали лезущие в глаза снежные хлопья. Дорога, всего несколько часов назад перепаханная колесами чужой колонны, уже выглядела так, словно тут неделю никто не ездил. Развилку, на которую утром потерял столько времени, заметил лишь благодаря тому, что дорога плавно завернула вправо.

Последний километр по лесу он почти не поднимал глаза от колеи, поэтому даже не сразу понял, что деревья отступили назад, словно отказавшись идти дальше.

Остановившись на опушке, посмотрел на поселок, но никаких изменений не увидел. Кроме того, конечно, что мятая "буханка" больше не украшала въезд в Остров.

Мареево

Только начинало светать, но она уже вышла из дома. Времени до ухода колонны оставалось еще много, но еще нужно было отдать Ленке ключ — чтобы кормила кошку, если вдруг не повезет с обратным транспортом и придется там задержаться. Только бы погода не подвела. В городе уже говорили, что возможности чистить все окрестные дороги от снега нет. Плохо и с техникой, и с топливом. Дальние деревни уже готовились к тому, чтобы зимовать автономно. И многие надеялись, что хотя бы станет спокойнее — мертвяки вроде бы очень чувствительны к морозам, да и по сугробам лазить несподручно не только живым.

Жаль только, что мертвяки об этом не знают. Морфы в особенности.

Спустя час она уже сидела в кабине "камаза", катящего где-то в середине длинной колонны, уходящей на юг. Водитель — хмурый седой мужик лет пятидесяти — с разговорами не лез, за что она ему была благодарна. Впрочем, меньше чем через двадцать километров расчищенная дорога закончилась, ревущие снегоочистители остались позади, и водитель даже поглядывать в ее сторону перестал. Удержать бы машину в колее да впереди идущий грузовик в поле зрения.

Дорога была тяжелой, но все же не очень длинной. Так что задолго до полудня она уже выпрыгнула в снег на обочине, когда колонна ненадолго встала в ничем не примечательном поселке.

Залив Хара

Лед с хрустом вздыбился, неохотно пропуская черный монолит рубки субмарины. Затянутое сплошной облачностью небо никак на это не отреагировало, разве что снег пошел гуще. Так что если кто и был в этот момент на берегу, то вряд ли что-нибудь мог разглядеть — до субмарины было слишком далеко даже для обладателя хорошей оптики. Впрочем, эта часть Финского залива и прежде не славилась многолюдностью, а сейчас и вовсе напоминала ледяную пустыню.

Минут двадцать ничего не происходило. Потом в стене монолита открылась дверь, выпуская человеческие фигуры, завернутые в зимний камуфляж. Четверо тут же изобразили охранный периметр, еще трое принялись возиться с дроном, который вскоре зажужжал, прыгнул вверх и растаял в снежной мути, скользнув в сторону едва различимого берега.

Результаты воздушной разведки в целом обнадеживали. Берег, все еще считавшийся эстонским, был чист на восемь километров в обе стороны — ни людей, ни зомби. Сканеры не зафиксировали работы радаров. Радиообмен присутствовал, большей частью зашифрованный, но интенсивностью не отличался, большая часть передатчиков при этом пеленговалась в северо-восточном направлении, где прежде располагались крупная военно-морская база и атомная электростанция, по-видимому, ставшие центрами возрождения цивилизации. Ближайшие поселения, судя по всему, оба брошенные, обнаружились тоже к востоку, в трех и пяти километрах от точки, где дрон пересек береговую линию.

Спустя два часа на лед, оказавшийся неожиданно толстым для начала декабря, спустилась группа из двадцати человек. С собой они тащили сани со снаряжением. Достигнув берега, они двинулись к ближайшему поселку, обозначенному на карте как Пяриспеа, предполагая создать там временную базу. Восьмерым после этого предстояло вернуться на борт субмарины, остальным — продолжить путь вглубь территорий, все их знания о которых безнадежно устарели.

Как, возможно, и сам рейд их утратил всякий смысл.

ГЛАВА 3

Остров

Похоже было, что вчерашние гости ограничились лишь тем, что лежало на виду — забрав брошенные прямо на дороге машины, ни к одному коттеджу, даже к самым нетронутым по виду они не приближались. Видимо, потому, что даже самый целый дом обжитым не выглядел.

Но что тогда они искали и что, кстати говоря, сожгли?

Упс...

Уж не тот ли дом на отшибе?

Оставив санки у дома, служившего ему убежищем все последние дни, он прошел по улице поселка до самого конца.

Точно. На месте коттеджа и хозпостроек остались лишь присыпанные снегом кучи пепла и обломков.

Вот сволочи. Хорошо хоть большую часть дров да торфа с углем перетащить успел. А вот солома вся в дым ушла, хотя тоже могла пригодиться. Впрочем, что уж теперь убиваться. Похоже, подумал он, искали того мужика, который сюда умирать пришел. Выходит, не надо было его хоронить. Глядишь, и не пустили бы добро по ветру. Значит, мужик кому-то успел здорово насолить. Кому-то сильному и при власти. Потому и в бега подался. Только недалеко убежал.

Нет, надо из поселка убираться. Прямо проходной двор какой-то. По весне, чего доброго, дачники заявятся. В смысле, бывшие владельцы.

Он спрятал свою боровинскую добычу в подвал к "китайцу", решив разобраться с ней позже.

В свете последних событий откладывать экспедицию на хутор не стоило. В отличие от деревни, Марфинку он рассматривал именно как возможную постоянную базу, на замену Острову. Семнадцать километров — расстояние не ахти какое большое, особенно при наличии техники, но все же не прямая видимость. И туда так легко, как в Остров, не попасть. Что, собственно, и требуется.

Сначала, конечно, пешая разведка. И рассчитывать на ночевку там надо изначально. Судя по карте, последняя треть пути перед хутором и не дорога будет, а так, просека. И не проскочить бы мимо нее. Да еще и на дорогу ту нужно будет выходить через лес — по окрестным дорогам круг получится изрядный.

Он мысленно оценил объем собранного им имущества, как действительно нужного, так и почти хлама, и понял, что выносить-вывозить придется в несколько приемов. Ну, или вообще большую часть оставить здесь.

А почему бы и нет? Оно и так разделено на несколько схронов, как и оружие. Пусть лежит пока. Единственно, технику стоит все же перегнать отсюда всю. Очень уж уязвима она тут. Чего стоило этим вчера пошарить в поселке чуть активнее? Вполне могли оставить его с одной "нивой".

Разобравшись с планами, понял, насколько проголодался. Вареная морфятина пошла и холодной. Погрузившись в сытую сонливость, лениво прикинул оставшийся запас — дня на два-три хватит. Хм, а где потом мясо брать? По лесам за морфами гоняться? А может, вернуться в Боровино? Гости ведь не тронули морфов, запертых в храме? Эти морфы — бывшие люди? Скорее всего, в них от "исходников" осталось меньше, чем в том свиноморфе — жратвы этим досталось больше. Так как? И в деревне безопаснее станет.

Он хмыкнул. Вот уж что его интересовало меньше всего, так это безопасность брошенной деревни для чужих людей. Для тех мародеров, например, что утащили "газон" да приглянувшийся ему тракторный прицеп. Или для тех, что навешали на дерево в центре Боровино совсем не елочных игрушек.

Остаток дня потратил на сборы к новому походу.

К "боровинскому набору" лишь прибавил патронов к СКС. Хотя прихватить карабин с оптикой подмывало, дополнительные стволы решил не тащить, учитывая вдвое большее расстояние и плохую дорогу — если это вообще можно будет назвать дорогой. Вместо санок, позаимствованных в деревне, взял найденные в одном из коттеджей — пусть не такие грузоподъемные, но более легкие и ходкие. Грузоподъемность сейчас была делом последним — оттуда он ничего тащить не собирался. Только туда — если выгорит, конечно.

Что касается прочих деревень в округе, по ним можно будет попозже устроить "экскурсию", как в Боровино — на предмет прояснения ситуации и наличия хоть чего-нибудь.

Снегопад прекратился, небо понемногу прояснялось. К ночи, наверное, ударит мороз. А ведь, если выйти до полудня, вполне можно до темноты и дойти, и разведать, и если расчет верен — устроиться на ночлег в самом хуторе.

Спустя час он снова бросил взгляд на пустой поселок с опушки леса. Постоял, прислушиваясь. И двинулся прочь, стараясь выбирать места, где среди деревьев сможет пройти "урал" — а за ним и остальная техника. На лесную дорогу, обозначенную на карте, он выбрался часа через два.

На дороге не было никаких следов. Видимо, в этой части области если и уцелели какие поселения, то свели контакты с анклавами к минимуму. Впрочем, проверять это он не собирался. Не проезжал и не проходил никто последние несколько дней — и прекрасно.

Километров через пять дорога вывела его к той самой даже не просеке — тропе, по которой нужно было пройти еще три километра до хутора. Похоже, хутор не использовали в последние годы даже как летнюю дачу или охотничью базу — тропа основательно заросла кустарником. Летом ее, наверное, будет трудно заметить. Впрочем, и сейчас он прошел бы мимо, не будь она его целью.

Ветки норовили ударить по лицу, лыжи проваливались в еще не слежавшийся и не подмерзший снег, но он не останавливался — солнце уже заметно сползло к горизонту, надо было спешить.

Наконец впереди наметился просвет.

Конец пути?

Точно. Тропа, скакнув немного вверх, вывела его на большую поляну, по дальнему краю которой, оконтуривая подобие полуострова, на котором разместился бывший хутор, текла небольшая речушка.

Марфинка

Хутор в плане представлял собой поставленные полукругом вдоль берега пять изб с пристроенными к ним сараями (каждый двор образовывал этакую букву "П", где изба служила букве левой ногой). При этом представлял в сильно прошедшем времени. У той избы, что в центре, обвалилась труба, в оконных рамах чернели провалы на месте стекол. Два подворья слева просели крышами и покосились, в окнах не было не то что стекол — рам. Занимавшее правый край развалилось совсем, изображая безобразную кучу бревен. И лишь второе справа выглядело всего лишь брошенным. Всю эту красоту окаймляла изгородь из жердей, впрочем, тоже во многих местах лишь воображаемая.

Над трубой единственного целого на вид дома дыма не наблюдалось. Как и человеческих следов на снегу вокруг него.

Выждав несколько минут, он прошел через остатки того, что когда-то обозначало ворота. Обошел хутор, спугнув какую-то птицу в одной из покосившихся изб, и тощую лисицу, таившуюся под бревнами. Убедившись, что в уцелевшем доме нет ничего опаснее паутины и рассохшейся мебели, вернулся на опушку за своим грузом.

Принес более-менее сухих дров, оставшихся с черт знает каких времен, растопил печь. Подперев дверь, устроился ужинать. Ужевал приличный кусок морфятины и вроде не поймав никаких неприятных ощущений, завершил это чаепитием. Жаль только, вместо чая был слегка остывший кипяток, но прогреть нутро удалось. Вскоре накатила уже знакомая вялость и сонливость пополам с усталостью, и он забрался на печь, устроившись просто на голых кирпичах — давно сгнившее тряпье вызывало раздражение даже при его слабом нюхе. Поэтому весь хлам с печи выгреб за дверь, уже в полудреме пообещав себе завтра прибраться поосновательнее.

Главное, чтобы гости не приперлись, подумал он, засыпая. Устал уже с гостями разбираться.

Стражев

За плотными шторами давно стемнело.

— Ну, что вы там накопали?

Гость пожал плечами:

— Да почти и ничего. Шадрина мы там не нашли.

— Жаль... Хоть и ожидаемо.

— Правда, чьи-то мозги, размазанные по стене, были.

— Интересно, чьи... Пробу взяли?

— Само собой. Вот, — гость протянул небольшой сверток, — думаю, вам проще будет получить ответ.

Хозяин дома кивнул, спрятал сверток и жестом предложил продолжать.

— Судя по всему, там либо кого-то застрелили, либо этот кто-то застрелился сам. С помощью дробовика — нашли гильзу двенадцатого калибра. Тело и оружие кто-то забрал. Машины тоже не было — никакой. В гараже, судя по следам, относительно недавно — тоесть, до снегопадов — стояла "нива". Был запас бензина в канистрах и какой-то инструмент, но тоже остались лишь пятна на полках и на полу. В сарае были уголь и дрова, немного — в морозы не больше чем на неделю. Но, похоже, печь в доме никто не растапливал с лета — все отсырело.

— Думаешь, он сменил машину и свалил в тот же день?

— Может быть. Если, конечно, мозги на стене не его. И куда тогда его китайский внедорожник подевался, если он на "ниву" пересел? А еще крыша была разломана — похоже, там морф побывал, причем крышу ломал изнутри, чтобы выбраться на нее. А потом, видимо, прыгнул на навес над террасой. Но вряд ли морф дробовик прибрал. И джип тоже. В общем, много непоняток.

— Согласен, фигня какая-то... Кстати, почему вы забрали эти лымаревские "уазики", но поселок не обшарили?

Гость замялся.

— Понимаете... У меня там возникло жуткое чувство дискомфорта. Будто за каждым углом прячется морф.

— Морф?

— Да. Воняло ими, как будто целая стая мертвяков накануне прошла.

— Интересно... Но вам ни один не показался?

— Нет.

— Мда... А что дал рейд по тем деревням?

— Пока ничего ценного. Людей там вроде нет. А вот следов много. Оставили модули видеонаблюдения, через пару дней снимем данные. В Боровино, похоже, шарятся какие-то мародеры. Вывозят пригодную для ремонта сельхозтехнику.

— Уверен, что это не Лымарь?

— Уверен. Кто — пока не скажу, но точно не он — трактора еще ладно, но агрегаты для внесения удобрений и сеялки ему совершенно не нужны, даже на запчасти их не пустишь.

— Хорошо, Твердохлебову дорогу переходить не будем. Лымарь уже не наша забота. А технику оттуда... Может, озерским предложить? А то "зил" тот парни Твердохлебова забрали, вы — "уазы" утащили... К тому же, у них округ, как это... аграрно-ориентированный, а?

— Хорошая идея, — сдержанно согласился гость, — заодно и данные снимем, внимания не привлекая.

— Вот, — лицо хозяина приобрело довольное выражение, — правильно понимаешь политику партии. Ладно, пока действуем так. В лабораторию пробы я сам заброшу. Кстати, а в Острове вы... модули эти поставили?

— Нет. Там, в отличие от деревни, никаких...

— Зря. Который день снег валит, какие тебе там следы?

5 декабря

Елисеевск

Тот водитель был уверен, что свою попутчицу из Мареева больше не увидит. И ему стоило немалого труда скрыть свое удивление, когда к нему (ткнувшись сначала к другим его коллегам), подошел бритый парень в камуфляжных штанах и кожаной куртке. И поинтересовался, не встречал ли он его пропавших в первые дни Беды родственников. И сунул под нос несколько фотографий, на одной из которых была девушка, которую он подвозил от Мареева. Одетая, конечно, по-другому, и с другой прической, и выглядела моложе, и смотрела иначе... Но он узнал. На других фотографиях присутствовали мужчина, старше девушки лет на пять, не меньше, но похожий на нее (брат, наверное — решил водитель) и девочка лет семи-восьми.

Он, может быть, и признался бы, что видел девушку, но больно характерная внешность и повадки были у парня. И сходства с людьми на фотографиях при этом — никакого. И он сильно сомневался, что тот, кто послал такого "родственничка", ищет этих людей с добрыми намерениями. Поэтому лишь покачал головой:

— Извини, парень, не встречал.

И пошел к своему грузовику.

Он ни разу не оглянулся, словно подчеркивая этим, что уже забыл о недавнем собеседнике. А тот смотрел ему вслед с задумчивым выражением, довольно странно смотревшимся на его лице, а когда колонна скрылась из виду, уселся в заляпанный до самой крыши "ландкрузер" и потянул из внутреннего кармана рацию.

— Это два-семь, — сказал он, когда невидимый собеседник подтвердил получение вызова, а когда тот задал ему очевидный вопрос, ответил: — По-моему, есть след.

Хутор Марфинка

С утра он первым делом законопатил все щели в окнах — делить дом со сквозняками ему не улыбалось. Натаскал дров, чтобы в случае чего меньше топтаться по округе. Выгреб мусор и паутину из помещений, в которых собирался обитать сам. Потом занялся пристроенным к избе сараем. Ширина ворот и внутренний объем порадовали — при случае можно будет загнать оба джипа. И уж точно заскладировать весь тот хлам, что успел насобирать в Острове.

С грузовиками сложнее — может быть, спрятать их в лесу, чтобы хоть с воздуха не засечь было? Сараи все равно под них не приспособить, разве что раскатать на бревна и сложить хоть какое подобие ангара, но и то не раньше, чем снег сойдет. Впрочем, сначала надо перегнать.

Морфятину пришлось доесть — завтра пришлось бы выбросить, и так вкус был уже... какой-то не такой. В путь выбрался после полудня — маршрут все-таки уже знакомый, а назад все равно не сегодня. СКС решил с собой не тащить, спрятал в одной из косых изб. Мало ли, как говорится.

Чужих следов, кроме заячьих, не увидел, это радовало. На дорогу вышел сильно в стороне от тропы, чтобы лишний раз ее не обозначать. Хорошо, если снег пойдет опять — а если нет? Вчерашние следы видны еще довольно явственно. По ним и свернул обратно в лес, держась кратчайшего пути к поселку.

Брошенный поселок к востоку от Силламяэ

— Вы действительно думаете, что мы найдем объект, причем... в кондиционном состоянии?

— Нет, конечно. Я верю в Бога, но не в сказки. Но мы подписались на это, и с пустыми руками вернуться не можем. Придется добыть доказательства того, что он уничтожен или утратил ценность.

— Ладно, — после долгой паузы сказал первый, — по крайней мере, это мне больше нравится, чем убивать обращенных, с которыми еще вчера планировал совместный отдых.

— Мне тоже.

6 декабря

Остаток вечера накануне потратил на обход поселка, ужин (пришлось обойтись тушенкой) и упаковывание того, что было под рукой. Когда стемнело, принялся откапывать "урал", намереваясь перегнать эту машину первой. Закончил как раз к полуночи. Ночь предстояло потратить на выгрузку схронов. Поначалу собирался оставить в Острове на всякий случай два-три тайника с оружием, одеждой и консервами, но потом пришел к выводу, что в условиях холода и сырости их содержимое очень скоро придет в негодность. Все же отложил несколько стволов из числа наиболее убитых с виду, чтобы спрятать их в пустых домах в укромных местечках посуше. Что, собственно, и сделал, но уже под утро, когда кунг был почти под крышу забит ящиками, мешками и тюками. Хорошо, что не поленился в свое время сразу расфасовать свои трофеи — так грузить было намного проще.

— Эххира пррыбарахрихса, — хмыкнул он, оглядывая результат своих трудов. Грузил, конечно, далеко не все — что-то подобранное заодно с остальным при более взвешенном рассмотрении лучше было отложить на потом или вообще выбросить. И такого было никак не меньше половины.

Уже светало, когда он наконец-то вывел "урал" за периметр поселка и, стараясь не давить на педаль газа, направил машину к опушке, держась своих полузаметенных следов. Великое переселение началось.

Грузовик катил между деревьев медленно, покачиваясь на кочках ямах, но все же заметно быстрее и легче, чем он сам шел здесь накануне. Так что до хутора добрался к полудню. И подгоняя машину задними дверями к крыльцу, вдруг вспомнил, что не посмотрел на карте, откуда и куда идет дорога, на которую пришлось выезжать на пути к хутору. А ведь к Острову она точно не выходила, как и к Александровке, и к тем деревням за Боровино, куда он думал наведаться, но так этого и не сделал.

Потратив на разгрузку почти весь остаток времени до начала сумерек, поставил грузовик так, чтобы он не был слишком заметен для тех, кто может прийти по его следам — вряд ли люди сунутся на хутор с другого берега реки, лед слишком тонок даже там, где полностью перекрыл русло. А от морфов нужна другая защита.

Он собрался уже зажечь керосиновую лампу — один из немногих действительно полезных трофеев — как краем глаза заметил на опушке какое-то движение.

Судя по всему, от "урала" все еще пахло живыми, и шум во время движения он производил изрядный, так что ничего удивительного в том, что к хутору подтянулись, наверное, все способные двигаться мертвяки в радиусе пары километров. Он начал считать колыхающиеся силуэты, но после второго десятка сбился и бросил.

"А я-то думал, когда же наконец цирк начнется..." — мысленно усмехнулся он и зажег лампу. Что-то делать можно и при том свете, что еще проникал в окна, но чтобы посмотреть на карту, нужен свет поярче.

Мертвяки его не беспокоили. В принципе, это даже хорошо, что они тут собрались. За сторожей сгодятся. По крайней мере, зайти в гости без шума получится разве что у морфа. У людей при виде этого стада вряд ли выдержат нервы.

Зомби, сбившись в кучу, потянулись туда, где стоял грузовик. Понятное дело, и двигатель не остыл, и запахи, опять же.

Есть не хотелось. Странное дело, но усталости он тоже не чувствовал. Черт, в этом доме ни одного зеркала не было, да и среди привезенных вещей вроде нет, а за последние дни как-то и не вспоминал о своей внешности. Что-то изменилось? Вроде нет.

Он поднес к глазам правую руку, стащив перчатку.

Что за черт? Кожа снова стала гладкой, словно кто-то счистил все шелушения и помертвевшие места. Вот только цвет в мерцающем свечении керосинки казался синевато-серым с розоватыми и тускло-бордовыми разводами.

Он стащил левую перчатку — почти то же самое, разве что темных зигзагов немного больше.

Снял шапку, провел рукой по спутанным волосам. Нет, тут вроде все как было.

Все-таки надо будет зеркало раздобыть, решил он. И раз сна ни в одном глазу, можно заняться наведением порядка в трофеях.

Ближе к утру утомиться все-таки удалось, но к этому времени дом обрел первые признаки обитаемого жилища. Например, на кухонных полках появилась посуда (ее, впрочем, еще предстояло перемыть). Консервы частью сложил в шкафчик на кухне, частью — в кладовку, туда же отправился разнообразный инструмент — в темном и холодном помещении было довольно сухо. Часть одежды, перетряхнув, развесил в уцелевший шкаф, частью — на вбитые в стену гвозди. Пусть выветривается. Остальное, что не подходило по размеру, пока сложил на печь — спать на чем-то все же веселее, чем на голых кирпичах. Оружие спрятал на чердаке. Потом можно будет распихать по нескольким схронам, как в Острове.

В комнате, выходившей окнами на реку, на комод встал телевизор с плейером, в ящики комода отправились диски с музыкой и фильмами. Рядом с комодом штабелем сложил книги. Компьютер занял стол у боковой стены. Подключить бы технику, да электричество с нужными вольтами взять негде. Если на хутор и была когда протянута линия, то от нее уже и столбов не осталось, генератора в списке его трофеев пока что не было, а аккумуляторы еще предстояло проверить и зарядить, да и трансформатор потребуется. Ноутбук и прочие гаджеты положил пока рядом с компом. А вот планшет, показывавший примерно четверть заряда, обосновался в кухонном шкафу.

Пора, пожалуй, возвращаться в поселок за следующей машиной. Все последние события указывали на то, что с Островом пора прощаться. Хорошо бы еще снег засыпал следы, когда переезд закончится, но разве с погодой договоришься?

7 декабря

Вышел на рассвете. Зомби дружно повернулись на шум закрываемой двери и даже потянулись к крыльцу, но, как и прежде, почти сразу остановились, уловив родственный аромат.

Грузовик решил пока не трогать. Чтобы отогнать его в лес, нужно сначала разведать место для стоянки, наобум можно и угробить.

Шел налегке — ПМ, СКС и неизменный топор на случай встречи с мертвяками. Что пистолет, что карабин брал исключительно из расчета на "не жалко бросить". Вряд ли повезет встретить человека-одиночку, куда скорее — бандитских лазутчиков, мародеров, охотников на нежить или чью-нибудь разведгруппу, а с этими лучше не связываться. То, что ему свезло тогда ухайдакать сразу столько бандитов, следует рассматривать как невероятное везение. Возможно, вкусив морфятины, он действительно мутировал дальше, но пока не очень понятно, в какую сторону. Особенно это касалось психики. Вот зрение, слух, быстрота, ловкость и физическая сила явно вышли на более высокий уровень. Зато обоняние по-прежнему вело себя так, словно большинства запахов не существует. В любом случае, лобовую атаку на практически любого противника ему пока что не пережить. Люди будут превосходит числом и огневой мощью, морфы — силой, ловкостью и скоростью. Мутировать дальше, если нельзя снова стать обыкновенным человеком, а у такого, как есть, шансов на выживание немного? Но для этого, во-первых, нужно убивать морфов. Причем регулярно, поскольку мясо портится очень быстро, даже на холоде. Во-вторых — четко представлять последствия поедания сырой морфятины, если уж даже вареная ведет себя как топливо для ядерного реактора.

Эти и другие мысли крутились в голове, пока он шел к поселку. Время от времени он вспоминал о дороге, идущей непонятно откуда и куда. В атласе она выходила за края листа, и вчера он так и не добрался до того, чтобы заглянуть на нужные страницы. Единственное, что вспомнилось, так это то, что теперь он вроде как в соседней области, если исходить из прежних границ. А пограничье, по сути, ничейная земля. Вся жизнь сосредоточена у дорог, а здесь — тишина. Разве что бандиты, выбитые с прежних вотчин, могут попытаться осесть в этой глухомани.

Собственно, именно потому, что никаких других гостей, кроме незваных, на хуторе быть не могло, он перед уходом поставил на подходах к грузовику две растяжки, и еще одну — на крыльце. Зомби на них не полезут — если там не будет людей. За ночь грузовик остыл, а из запахов самым свежим и сильным был его запах, который их не привлекал, если вообще не отпугивал. Наверное, было там что-то помимо "ацетоновой" составляющей. Но увы, нос и "ацетон" этот улавливал еле-еле.

Погода, к слову, начинала портиться. То ли снова, то ли опять. Пока он шел через лес, явно стало холоднее, ветер усилился. Похоже, надвигалась метель.

Метель — это хорошо. Больше шансов не оставить следов.

Все-таки, что перегнать в первую очередь — "ниву" или "садко"? Наверное, джип, решил он после недолгих колебаний. Легкая машина нужна больше, чем еще один грузовик, пусть и менее прожорливый и тяжелый, чем тот, что уже на хуторе.

Выбравшись из леса, постоял немного, разглядывая поселок. Кажется, за время его отсутствия никто не забредал. Все же обошел Остров по кругу, чтобы убедиться в этом. Но никаких следов, кроме собственных, не обнаружил. Может, созвать мертвяков с округи, пусть посоздают массовость? Хорошая мысль. А то явятся опять те поджигатели, да еще и здесь камер навешают. Так пусть хоть понапрягаются немного. Ладно, немного подумав, решил он, это может подождать.

Откапывание ворот гаража с "нивой" заняло меньше времени, чем снятие маскировки с целого грузовика. Гараж, кстати, был сделан капитально. Отсырел, конечно, без отопления — но до сих не протек сверху, хоть от дома над ним остались лишь присыпанные снегом головешки. Машина завелась не сразу, но все же сама. Выкатив ее на улицу, оставил в гараже десятилитровую канистру с бензином и уже спрятанные здесь СКС и АК-74, заряженные, но без запасных магазинов. Очень хотелось поставить растяжку для незваных гостей, но гранат было мало. Потому предпочел заранее пожертвовать это имущество мародерам, чем потратить гранату, от которой может быть гораздо больше толку, если она будет под рукой.

Вернул ворота в прежний вид, подогнал "ниву" к дому, который уже почти считал своим. Мда, здесь зимовать было бы, наверное, удобнее... Зато на хуторе спокойнее.

Из дома еще вчера забрал все самое ценное, кроме разве что мебели. И небольшого запаса дров и угля, оставленного на случай, если еще придется тут ночевать. Здесь же на чердаке был спрятан еще один "семьдесят четвертый", но в лучшем состоянии и с двумя запасными рожками. Еще один схрон с оружием оставался в том крайнем доме, где когда-то мертвяк сожрал бандита-караульного. Хватит, пожалуй. Если придется извлекать, то пусть этого оружия будет не больше, чем за раз унести. Кстати, насчет мебели стоит подумать — не прихватить ли что-нибудь с собой на хутор? Больно уж там она убитая.

Он уже собрался уехать, но в последний момент ему пришла в голову одна интересная идея — пришлось потратить почти час, но результат должен был оправдать усилия.

Правда, это могло создать проблемы и ему, но его затруднения не шли ни в какое сравнение с теми, что придется разруливать мародерам или тем, кто сжег дом возле поселка.

"Нива" шла по колее резво, прыгая из стороны в сторону. Может, следом перегнать "китайца", а не грузовик? Это еще сегодня можно успеть сделать. Главное, чтобы "китаец" завелся — не проверил ведь.

Несколько раз среди деревьев мелькнули медленно бредущие к Острову мертвяки. Заметив машину, они притормаживали, замирали, но потом что-то снова заставляло их снова брести в сторону поселка. Он лишь усмехнулся — если гости все-таки заявятся, будет их кому развлечь.

Мареево

День перевалил за середину, когда их колонна втянулась на стоянку на окраине городка. Оттуда до ее квартиры было не слишком далеко, тротуары были более-менее расчищены, так что она даже не стала высматривать чью-нибудь знакомую машину, а сразу двинулась в нужном направлении. Девочка, бодро шагавшая рядом, с любопытством крутила головой, разглядывая новое для себя место.

Дошли довольно быстро, хотя и завернули к подруге — забрать ключи и пригласить вечером в гости, та напоила чаем и рассказала все местные новости за последние дни. Новостей, впрочем было немного.

Она успела пропустить племянницу в прихожую, поставить сумки, закрыть дверь на ключ, принять у девочки куртку, повесить свою, сказать торжественно "теперь это и твой дом", увидеть ответную улыбку...

И лишь тогда заметила лежащий у порога конверт, который, похоже, кто-то подсунул под дверь, вместо того, чтобы бросить в почтовый ящик.

Она уехала четвертого утром, подруга приходила поливать цветы пятого вечером. Значит, принесли вчера или сегодня утром. Хм, внутри, похоже, обычный лист бумаги формата А4, сложенный в несколько раз. Текст — если там что-то написано — где-то внутри, бумага плотная, не просвечивается.

И как это понимать?

Остров

На то чтобы поставить "ниву" в сарай и перенести в дом то, что привез, ушло совсем немного времени. Не прошло и часа, а он уже двинулся обратно.

Поселок еще не показался, а в уши уже вполз знакомый звук. Губы невольно растянулись в улыбке — работает хреновина. Мертвяков по сторонам видно не было — что, уже все там, кто услышал?

Точно — окрестности Острова заполнили подтянувшиеся на назойливый шум мертвяки. Те, что услышали первыми, уже топтались между коттеджей. Ого, сколько их... Давно столько не видел в одном месте. С июня, наверное.

На него "родственники" лишь оглядывались, и отходили в сторону, уступая дорогу. Боятся, что ли? Так что он спокойно прошел к своему недавнему убежищу и принялся разбирать завал у ворот подвального гаража. Разобрал, зашел через дом, завел "китайца", открыл ворота изнутри. Выкатил, снова закрыл. Завал решил не восстанавливать — во-первых, гараж может еще пригодиться, во-вторых, если те "поджигатели" заявятся сюда раньше, чем пройдет снег, завалом их не обманешь. Так зачем время терять?

Вышел обратно через дом, на крыльце остановился, оглядывая окрестности и прислушиваясь. Мертвяки тусовались вокруг внедорожника, словно школьники вокруг редкой иномарки в его детстве. Детстве... А вдруг дочка жива? И не очень далеко?

А если нет — ради чего он пытается создать хотя бы видимость нормальной жизни? Может, хотя бы с сестрой попробовать связаться? Как? Можно написать письмо, если не получается говорить. Но... что написать? "Привет, сестренка, я умер, но чувствую себя хорошо"? А обратный адрес какой указывать?

На душе стало что-то совсем погано. Наверное, от того, что на этот вопрос он не знал ответа. Сел в машину, распихав "автолюбителей", и поехал прочь.

А вот успокоиться не смог и, наверное, в какой-то момент отвлекся. "Китаец" тут же вырвался из колеи и влетел в яму. И сел. Плотно. Кажется, что-то еще хрустнуло, но не факт, что это была не ветка.

Он выбрался наружу. Вот черт, как эту хрень теперь вытаскивать? Угораздило же на полпути застрять. Надо возвращаться — все равно "садко" забирать предстоит. Уж если нужен тягач, то лучше за ним идти, чем за "уралом".

Когда до опушки осталось совсем немного, он остановился, чтобы разобраться, что за звук вплелся в уже знакомый набор. И тут со стороны Острова донеслись выстрелы.

Били одиночными или короткими очередями. Грамотно били. "Поджигатели" вернулись или Остров заинтересовал кого-то еще?

Что ж, надо подойти ближе — отсюда не видно.

Это были "поджигатели". Два "бронекамаза" и БРДМ-2. Точно такие же, что были в Боровино той ночью, если не те же самые. И люди вокруг них одеты так же.

Пространство вокруг машин понемногу заполнялось упокоенными мертвяками, однако уходить незваные гости явно не собирались. Что же им здесь надо? Если бы просто хотели зачистить поселок, состав группы был бы иным.

Впрочем, сейчас главное, чтобы уходящую в лес колею не углядели. Метель метелью, но там не слепые щенки собрались.

Устроившись за поваленной сосной, он наблюдал за действиями гостей. Выбив мертвяков между домами, чужаки принялись отстреливать тех, что едва не опоздали к празднику — но не стараясь выбить всех, а просто удерживая их на расстоянии. Ну-ка, а это что?

В окнах верхнего этажа одного из крайних коттеджей что-то блеснуло. Вскоре к дому снова подъехал один из "бронекамазов", второй в то же время маячил на другом конце поселка. Броневик медленно полз по периметру, время от времени вращая башней.

Пошарившись еще полчаса, чужаки покинули Остров. Ушли опять в сторону Боровино. Любопытно, почему? Не хотят лишний раз светиться так далеко от Стражева? Даже перед "своими"?

Ладно, у них свои дела, у меня свои, сказал он себе, выходя из лесу. Надо же, вчистую колею замело, так сразу и не заметишь.

Ну, и чего ради они у крайнего дома тусовались? И не скажешь, что показалось — вон как наезжено-натоптано. Он прошел по следам до крыльца. Так, а это что? Кто-то выпрыгивал из окна? Что ж через дверь-то не вышел? Подтянувшись на руках, влез в то же окно, заглянул в тамбур. Мда, не бедствуют граждане. Самая натуральная МОН-50, хотя хватило бы простой растяжки. Аккуратно снял мину, упаковал в рюкзак. Самому пригодится. И, надо думать, где-то на том конце поселка найдется еще одна такая. А, может, и не одна.

В угловой комнате на верхнем этаже к потолку был присобачены уже знакомые контейнеры, издалека похожие на осиные гнезда. Здорово придумано. С улицы и не разглядишь. Камеры "видят" подъездную дорогу и большую часть улицы, включая и схрон, где прежде стояла "нива", и недавнее убежище, и гору мусора, все еще скрывавшую бандитский "садко". Почти весь Остров. Для полноты картины достаточно воткнуть такие же "осиные гнезда" на другом конце поселка — что, судя по всему, они и сделали. Но зачем? Неужели все из-за того покойника? Да ладно... Если подумать, то вряд ли камеры ведут прямую трансляцию. Запись на флэшку надежнее. То есть, за данными они должны вернуться. Он хмыкнул и запихнул "осиное гнездо" в рюкзак. Ага, щас. А вот не будет им кина.

Мареево

Племянница, заметив конверт, тут же спросила:

— Тебе кто-то письмо прислал?

— Ага. Ладно, пойдем, покажу тебе, где тут что...

Когда уже Ленка ушла, посуда была помыта, а полная впечатлений племянница заснула, она вышла на кухню и вытащила загадочный конверт.

Вскрыла, вытащила письмо, развернула.

Ровные строчки компьютерной печати (машинально отметила, что картридж пора заправлять или менять).

Отправитель — нотариальная контора города Озерска.

Смысл послания сводился к тому, что ей предлагалось вступить во владение имуществом покойного брата, поскольку он указал ее единственным наследником.

Понятное дело — о том, что дочь жива, он узнать не успел. Но вот как девочке об этом сказать? И что делать — написать им о том, что есть и другая наследница? Или...

Или приехать в Озерск, вступить в наследство и... остаться там.

Почему нет?

Да, Озерск севернее, климат суровее. Но живут они лучше — по крайней мере, на мареевском рынке продуктов из Озерска хватает, в то время как мареевцы выращенное своими фермами вынуждены распределять и почти ничего соседям не предлагают. То, что предприятия работают — прекрасно, но от карточек округ в этом году не откажется.

Короче говоря, надо съездить — хотя бы ради оформления бумаг и просто на разведку. Интересно, что он ей оставил такого неподъемного, что нотариусы не поленились ее пригласить, вместо того, чтобы выслать ей вещи. Оружие? Вряд ли. Дом? В принципе, у нее и здесь неплохое жилье, но...

Решено. Она съездит. И племянницу возьмет с собой — не для того забрала ее к себе, чтобы тут же спихнуть на кого-то еще. Остатка отпуска на туда и обратно должно хватить, даже если там не понравится. А если понравится и работа найдется... Татьяна Сергеевна поймет. В конце концов, не единственный специалист, должны отпустить.

Значит, с первой же колонной. С утра надо будет наведаться в транспортное управление, оставить заявку на двух пассажиров до Озерска. Авось, долго ждать не придется.

Хутор

Из-за застрявшего "китайца" и любителей подглядывать вечер получился крайне длинным и насыщенным. Подвеска у джипа вроде не пострадала, но забирать его сразу не стал — груженый "садко" на роль буксировщика в лесу после захода солнца подходил слабо. Так что выдернул внедорожник обратно в колею и все, лишь убедился, что тот заведется и поедет, когда надо будет. Загнал грузовик в хутор, поставив к крыльцу, чтоб потом разгрузить, затем вернулся за "китайцем", прихватив здоровенную метлу и лопату для уборки снега. После того как машина пересекла лесную трассу, потратил еще час (если не два) на уничтожение куска колеи длиной добрых четыреста метров — метель метелью, а проследить, чтоб чужие сами дорогу искали и не нашли — дело святое.

Аккуратно закатил "китайца" к "ниве", критически осмотрел "садко" (точнее, притороченную сверху мебель и решил, что за ночь она никуда не денется, больше чем есть не отсыреет, так что разгрузку лучше перенести на утро. Ограничился тем, что присобачил "осиные гнезда" так, чтобы камеры видели хотя бы подъезд к хутору, крыльцо, сарай с джипами, грузовики и берег реки. Поставил растяжку на входную дверь. И, не ужиная, лег спать. Уснул мгновенно.

Стражев

— Что это? — в голосе хозяина дома сквозило недоумение, когда на экране тускло засветилось изображение заснеженной деревенской улицы без единого фонаря. Обычное, впрочем, по нынешним временам зрелище.

— Это запись с камер в Боровино, — ответил гость, — подождите немного, сейчас будет самое интересное.

— Кто это, можно разглядеть? Увеличить пробовали? — спросил хозяин, когда чужак уставился прямо в объектив, застыв в паузе.

— Пробовали. Не видно. Далеко, темно, снег идет. И, похоже, оно у него чем-то замотано. Лицо, в смысле.

— Что-нибудь в повадках знакомое могло промелькнуть...

— Могло, — согласился гость. — Но это если там был кто-то из наших. А если чужак? Мародер-одиночка?

— Мда, верно. Думаешь, одиночка? Я думал, они еще весной кончились.

— Тут вот еще что... Наш медик сказал, что двигается немного странно.

— Не понял?

— Ну, видите — на нем же тяжелый плащ, и под ним теплая одежда, и карабин за спиной, и топор в руках, и рюкзак определенно не пустой... Короче — добавочный вес немалый. И снег глубокий. А он идет, как будто налегке и по чистому асфальту. Здоровый больно. Словно не человек, а морф.

— Морфы ж вроде оружием не пользуются?

— Нет. И я думаю, что это человек. Но все же странный какой-то...

— А что там с Островом? — спросил хозяин после изрядной паузы.

— А что с ним может быть? Пока ничего, модули только сегодня поставили. Пришлось повозиться, — ответил гость.

— Что случилось?

— Кто-то поставил там шумелки. Не очень громкие, зато слышно далеко. Мертвяки собрались со всей округи, мы их там больше полусотни положили... Стоп, — до гостя только сейчас дошло, — а ведь когда мы дом Шадрина посещали и в Остров заглянули, шумелок этих не было вроде. По крайней мере, мертвяки не толпились.

— Свежие, выходит... И кто же их поставил?

— А если это... тот тип?

— Но он же ушел в другую сторону, разве нет? На записи же видно...

— Он заметил наши камеры. И если понял, что это, мог сделать так специально, — сказал гость.

— Логично. Но что это означает?

— У нас проблемы?

— Дай бог, чтобы ты ошибался, вздохнул хозяин. — Кстати, пока ты не ушел. Кровь из образца принадлежит Шадрину. Его данные в базе были, так что это точно. Кровь попала на стену не больше трех недель назад. Может, даже в тот же день, когда он пропал.

— Я так понимаю, его можно больше не искать?

К востоку от Кингисеппа

Проблема с транспортом неожиданно оказалась более сложной, чем ожидалось. Автобуса, каким-то чудом подвернувшегося им в вымершем городке, до которого пришлось целый день топать пешком, периодически отстреливаясь от нынешних местных жителей, хватило только до бывшей российской границы. Впрочем, не сломайся он, все равно бак опустел бы через десять-пятнадцать километров. В любом случае, снова пришлось идти пешком. Брошенная техника, еще маячившая на обочинах, годилась только на металлолом. Та же, что осталась на ходу, пока что попадалась исключительно в составе больших колонн, прикрываемых бронетехникой и массой вооруженного народу. Пусть боевой опыт у них и был, вероятно, весьма специфическим — все-таки отстреливать толпы неупокоенных мертвецов это одно, а сражаться против профессионалов — совсем другое, однако было ясно, что отмахнуться от них одной левой не выйдет. В таких условиях о демократических ценностях забывают в первую очередь.

Требовалось решение более изящное и менее самоубийственное, чем лобовая атака на охраняемую колонну. Ждать, когда судьба смилостивится и пошлет им одиночную машину, а лучше две-три без серьезного прикрытия и с полными баками, они не могли. В итоге группа двинулась вдоль трассы, ориентируясь на поселения, расположенные вдоль трассы, но не возле нее, а на приличном — не меньше километра — удалении.

Несколько таких деревень им пришлось обойти — слишком крупными они выглядели, а система обороны при всей примитивности была опасна не только для мертвяков, которые, как ни странно, еще не впали в спячку и периодически пытались подойти поближе. И велика была вероятность, что жители смогут вызвать помощь или соседи сами примчатся на шум, если дело дойдет до стрельбы.

К исходу первых суток на российской территории им наконец повезло — обойдя стороной все еще населенный город и ни разу не нарвавшись на морфов, группа вышла к небольшому поселению с труднопроизносимым названием, удаленному от шоссе почти на два километра и к тому же окруженному лесом. К наступлению темноты стало ясно, что в деревне жителей — примерно по одному на каждого незваного гостя. Ну, или чуть больше. Причем мужчин, потенциально способных оказать сопротивление, наблюдатели насчитали лишь четверых, включая завернутого в тулуп сторожа (на часового он, скажем так, не тянул) со старым АК (судя по изгибу магазина — калибра 7,62 мм), который периодически дефилировал туда-сюда по периметру огороженной площадки. Внутри периметра замер зачуханный трактор с прицепом, рядом еще стоял один трактор — но с небольшим бульдозерным отвалом и экскаваторным ковшом, ближе к домам возвышались старый трехосный грузовик (командир группы вспомнил, что встречал такие в Афганистане), и небольшой джип явно азиатского происхождения. Защитой от мертвяков служил вырытый, видимо, с помощью того экскаватора ров, по краю которого на столбах была натянута металлическая сетка, поверху украшенная колючей проволокой. Предположение, что сетка может быть под током, не подтвердилось — брошенная ветка вызвала всего лишь позвякивание прицепленных на ограде жестянок, на которое сторож ответил тем, что остановился, вскинул автомат, постоял так с минуту, оглядывая окрестности — причем то направление, откуда пришел звук, он практически проигнорировал — и двинулся дальше.

Командир уже готов был подать сигнал, как со стороны шоссе донеслось знакомое урчание, нараставшее с каждой секундой. Вскоре в деревню въехали два армейских джипа, опознанных как "уазы" и небольшой автобус, все увешанные противомертвецкой "броней". Судя по всему, вернулся из города местный босс — машины встали возле наиболее прилично выглядевшего дома, из автобуса выгрузили какие-то мешки и коробки и занесли в дом. К числу уже замеченных жителей прибавилось шестеро мужчин и две женщины, причем дамы были вооружены не хуже мужчин. Технику тут же отогнали на площадку. Всех прочих холод загнал в дома. Вскоре от "дома вождя" донеслось тарахтение генератора. Сторожа так и не сменили — возможно, караулить отправляли не по расписанию, а в наказание.

Это не внесло в их планы значительных изменений.

Лишь сдвинуло начало операции.

Когда они ворвались в деревню, замерзший и пытающийся не заснуть единственный сторож даже не понял, что произошло. Остальные спали. Все без исключения. Вожак, слегка отметивший с приближенными удачный выезд в город, храпел в обнимку с грудастой блондинкой. Командир поморщился — как в дешевом боевике. И вот ЭТО ему придется использовать в качестве союзника?

Лично он предпочел бы просто зачистить деревню, забрав при этом транспорт, топливо и еду. В привлечении местных он не видел особого смысла. Ладно бы объект мог находиться где-то рядом. Но до точки, откуда пришел последний сигнал, отсюда почти пятьсот километров (или триста более привычных миль), и вряд ли кто-нибудь из "потенциальных союзников" знает короткую и безопасную дорогу в тот район. А длинная и небезопасная уже и так нарисована на карте.

Майор Карвер не был кровожаден, просто он не сомневался, что такие "союзники" либо убьют их сами при первой же возможности, либо сдадут властям. Причем не факт, что второй вариант лучше.

Но мистер Джелла — как называл себя "представитель заказчика" — когда они обсуждали детали рейда на борту субмарины, выразил уверенность, что местных можно и нужно использовать. В качестве проводников, для добывания еды и топлива без стрельбы и мордобоя, для общения с другими местными. Определенный резон в этом был — никто из бойцов Карвера, как и он сам, не владел русским настолько, чтобы не вызывать подозрений.

Но что им можно было пообещать?

Когда жителей деревни собрали в самой большой комнате в доме вожака, Джелла обвел пленных змеиным взглядом, улыбнулся и заговорил. К слову, по-русски. Причем быстро и четко, так что майор с трудом успевал понимать его речь. Суть предложения Джеллы сводилась, впрочем, к следующему. Местные предоставляют им людей, транспорт вместе с топливом, энное количество продуктов, доставляют их в интересующий район и оказывают посильную помощь в скорейшем завершении их миссии. После чего обеспечивают возвращение группы, равно как и собственное, в эту самую деревню. Точнее, в некое место, которое будет определено позднее, но неподалеку отсюда. После чего помощников отпустят, причем щедро отблагодарят за помощь.

Черта с два Джелла собирается выполнять свои обязательства, когда все закончится, внезапно понял майор, глядя на устроенное тем шоу. Хорошо, если просто отпустит. И хорошо, если не посреди леса, кишащего жаждущими человечины монстрами.

К слову, очень может быть, что возвращение коммандос домой в планы Джеллы точно так же не входит, и шанс остаться на льду посреди Финского залива, когда миссия будет завершена, достаточно высок. Зачем ему и тем, кто за ним стоит, свидетели?

Впрочем, об этом майор успел подумать гораздо раньше, чем выбрался на берег. И кое с кем кое-что обсудить. Но мистеру Джелле знать об этом не обязательно.

Ехать с ними должны были не все — женщины оставались, как и трое наименее боеспособных мужчин. Оставались и двое десантников, которым предстояло караулить деревенских ближайшие три дня (чтобы те не додумались броситься за помощью раньше, чем группа уберется достаточно далеко) и вернуться на субмарину, использовав один из "уазов". На роль надзирателей Карвер выбрал Дженкинса (самого старшего из своих бойцов, которого, к тому же, на базе ждали жена и двое детей) и Такера (одного из троих, приданных группе в последний момент, и которым майор, честно говоря, не слишком доверял). Увидев, как Джелла чуть заметно скривился, услышав вторую фамилию, майор решил, что не ошибся.

То оружие местных, которое оставалось в деревне, свалили в доме вожака, закрыв под замок. Опять же, во избежание ненужного соблазна. Впрочем, особой уверенности в том, что Дженкинс и Такер справятся с тремя мужчинами и дюжиной баб, у Карвера не было, хотя парни и получили разрешение при малейшем намеке на угрозу стрелять на поражение. Это русские, с ними ни в чем нельзя быть уверенным. Но, думал майор, если хотя бы сутки никто не будет знать о нас — уже хорошо.

Выезд наметили на десять утра. Вожак сказал, что по ночам сейчас ездить не запрещено, но ночью на дорожных постах даже со знакомыми машинами не церемонятся, и проверяют куда старательнее. И чуть что — стреляют.

Я бы тоже стрелял, подумал Карвер. А неплохо у них тут жизнь устроилась после всего этого бадабума, если присмотреться. Определенно, порядка больше. Может, прибиться к какому анклаву, если этот чертов "объект" не найдется или найдется, но окоченевшим трупом или морфом? Жаль только, климат тут больно суровый.

8 декабря

Хутор

С утра, обойдя хутор, занялся сортировкой и распихиванием имущества, привезенного накануне. На это ушло добрых полдня. Зомби разбрелись по округе и близко не подходили.

Ближе к обеду двинулся на поиски стоянки для грузовиков. Подходящее место нашлось примерно в полукилометре от хутора — сухая ложбина, которая не просматривалась ни от реки, ни от дороги. Сосны должны были укрыть технику от обнаружения с воздуха, если вдруг у кого-то найдется вертолет с экипажем и лишнее топливо. Пока так, потом, если удастся разжиться брезентом, можно будет соорудить подобие навеса.

Выбрался из ложбины, критически осмотрел оставленную грузовиками колею. По-хорошему, надо бы ее тоже ликвиднуть, чтобы случайные гости не могли по ней их найти. Но сил на такое перекапывание может и не хватить, да и не факт, что на ровном месте получится, как на дороге. А самое смешное будет, если через день-другой-третий накатит оттепель и проблема исчезнет сама собой. Ладно, не пригреет — покопаюсь, решил он и пошел обратно.

Снова увидев торчащих на поляне мертвяков, задумался — а может их привлечь? Соорудить из чего-нибудь подобие бороны, запрячь этих бездельников да показать им какую вкусняшку — и пусть побродят туда-сюда, загребая следы.

Вот только чем их приманить? Тушенки слишком мало осталось, чтобы ее на такое расходовать. Хотя... Отдавать-то им зачем? Просто помахать перед носом.

Подходящее дерево долго искать не пришлось, пила в хозяйстве тоже имелась. Правда, чтобы запрячь дюжину мертвяков, пришлось постараться, зато как они резво потащили эту пародию на доисторическую борону-суковатку, любо-дорого было посмотреть, успевай только отходить, указывая им путь. За два часа "Мертвые пахари" превратили всю поляну и путь к ложбине в снежную кашу, после чего он повел их по подъездной дороге до дороги "основной". Получилось неплохо. Понять, что здесь прошло что-то тяжелее велосипеда, уже будет сложно. А если еще немножко снегом присыплет, то и вовсе невозможно.

В конце концов, ему самому надоело водить "пахарей" и, съев тушенку, он прошел между двух деревьев, расстояние между которыми было меньше ширины "бороны" и швырнул пустую, но еще испускающую аромат банку так, чтобы зомби сами зашли в ловушку. Те его не подвели и, само собой, застряли.

Стоял бы так и смотрел, как они дергаются, но пора было возвращаться к возне с имуществом.

Втащил (жаль, нельзя было уговорить мертвяков помочь еще и в этом) и расставил мебель, которую предстояло просушить и почистить, но даже в таком виде она выглядела получше той, что дождалась его на хуторе. Одежду рассортировал и развешал сушить (тому, что не подойдет по размеру, можно будет найти другое применение), посуду, отобрав для себя необходимый минимум, просто сложил в несколько коробок и унес в кладовку. В углу понемногу росла куча того, что при ближайшем рассмотрении оказалось совершенно бессмысленным хламом. Может, хоть в печи сгорит с пользой. Отдельно шла разнообразная бытовая химия, которая могла быть применена если уж не в хозяйственных, то в оборонительных целях, так что баллоны, флаконы, тюбики и бутылочки даже с сомнительной ценностью отправились в использованную под еще один склад дальнюю комнату.

Когда начало темнеть, устроил ревизию своим продуктовым запасам. Вывод был прост — того, что осталось, даже до Нового года не хватит, не то что до конца зимы. Значит, снова в поход.

А ведь сестре уже должны были сообщить о завещании. Не ахти какое богатство оставил, но достаточное, чтобы сманить ее в Озерск. Основной ценностью проходил деревянный дом, обложенный кирпичом, неподалеку от городской больницы — к концу лета ситуация с жильем прояснилась, многие предпочли расселиться из общежитий и казарм в пустующие дома и квартиры, или же начали строиться сами. Он тоже тогда выбрал себе пустовавший дом, между рейдами законопатил щели, отремонтировал все, что смог, набил сарайчик дровами и углем (на две зимы хватило бы, наверное). Хотел раздобыть еще хоть какой генератор, но не успел. Машиной же не стал обзаводиться сознательно. По своим делам по Озерску и пешком успевал, не такой уж и большой город, по службе — транспорт полагался, если, например, в Стражев или еще куда надо было — тоже проще к кому подсесть, заплатил или договорился как иначе — и голова не болит за горючее или запчасти. Хотя гараж к сараю пристроил — на всякий случай.

Кстати говоря, надо бы в Озерск наведаться, на дом посмотреть, не подвели ли граждане нотариусы. Но это немного позже. Сначала предстоит немного поохотиться, а заодно и выяснить, куда ведет эта чертова дорога. Один конец, что вел куда-то мимо Боровино, километров через двадцать уходил за край карты — другая область, все-таки. А противоположный почему-то просто обрывался, даже не доходя до берега Каманки, причем в сторону Александровки загиба не делал. И до этой загадочной точки обрыва не так далеко — километров пятнадцать, причем это если не срезать через лес, а идти только по дороге. За день можно обернуться.

Решено. Завтра же.

Озерск

В нотариальной конторе их встретил немолодой мужчина лет с усталым лицом, представившийся Робертом Аркадьевичем и оказавшийся старшим нотариусом и по совместительству отправителем того письма, что выдернуло ее из Мареева, не дав даже перевести дыхание после предыдущей вылазки. Пока племянница отдавала должное чаю с печеньками, Роберт Аркадьевич вручил ей документы, терпеливо все растолковал, получил ее автографы, вручил ключи от дома и даже отвел туда, хотя вполне мог ограничиться простым объяснением. По пути показал, куда подойти насчет работы, если она надумает перебраться в Озерск, и кого там спросить. А вообще оказался довольно приятным, хотя и крайне разговорчивым человеком. Так что к тому моменту, когда они попрощались и за нотариусом закрылась дверь теперь уже ее дома, она была в курсе всех местных новостей.

Оружие, оставшееся от брата и составлявшее часть наследства, ей предстояло получить в службе безопасности, и уже не сегодня. В бумагах шла речь о пистолете, помповом ружье и карабине. Последний был с ним, когда он погиб.

Это показалось ей немного странным. Ладно бы, брат был снайпером или пулеметчиком, или оружия не хватало. Но почему у него не было автомата? Потом из памяти пришла подсказка — в одном из писем он писал, что автомат у него прежде был, но остался там, где полегла его предыдущая команда. Видимо, новым обзавестись не успел. Или не захотел.

Она задумалась. Пистолет можно носить с собой, если выданного на работе "макарова" придется сдать, ружье — держать дома на всякий случай. Карабин... А пусть тоже будет. Много за него все равно не дадут, если сдать. Зато СКС — оружие ходовое, хотя бы с патронами проблем не возникнет. То, что жизнь понемногу налаживается и становится спокойнее, не значит, что пора разоружаться. Ладно, об этом можно подумать позже. Сейчас следует привести дом в порядок. Пыли и грязи здесь хватало — хозяин покинул его три недели назад, но и прежде не придавал чистоте особого значения, а женских рук дом при нем определенно не знал.

Когда они с племянницей закончили убирать и готовить ужин, попутно растопив печь и подсушив наименее сырое постельное белье, уже стемнело. А она окончательно укрепилась в мысли, что переберется сюда.

Жизнь в Марееве на первый взгляд складывалась неплохо, но последние пару месяцев ходили неясные слухи, что их округ намерен присоединиться к соседнему — более крупному, сумевшему сохранить или восстановить заметную часть прежнего благополучия... У соседей получше с зачисткой от мертвяков, приличная армия, людей и ресурсов больше, голод им тоже не угрожает... Вот только власть там сумели взять те, кто и прежде всем руководил, да еще и объединились с уцелевшими главарями местного криминала, которые восприняли Беду как полную амнистию. Конечно, совсем уж беспредел они не творили, печальная судьба бандитских вожаков, поначалу подмявших под себя целую область к востоку, служила им неплохим ограничителем. Но многое в случае такого объединения изменится, и вряд ли в лучшую сторону.

Хочется думать, здесь такого не будет. Даже если Озерск и Стражев в будущем объединятся — брат как-то обмолвился в письме о такой перспективе, — здесь власть останется в руках у других людей. Не идеальных, но все же скорее хороших, чем плохих.

Да, надо перебираться.

9 декабря

Как и задумал, вышел на рассвете и пошел не по дороге, а вдоль речушки — судя по карте, она ту "оборванную" дорогу пересекала, так что заблудиться не опасался.

 В этот раз все-таки рискнул воспользоваться лыжами. Не то что бы получалось быстрее, но уж точно сил требовалось меньше.

Впереди показался просвет — лес, похоже, расступился. Видимо, река вывела его к дороге. Все-таки странно, что по ней никто не ездит. Те же бандиты, например.

Ответ пришел сам собой, когда он вышел к мосту.

Проезд наглухо перекрывал сгоревший "зил"-бензовоз, развернутый поперек моста настолько, насколько позволяло пространство между практически сорванными ограждениями. Причем грузовик-то явно армейский. Уж не в военный ли объект упирался чертов "обрубок"? Что ж, это и предстояло проверить.

Обойти грузовик или пролезть под ним не выходило никак. Пришлось перебираться поверху, рискуя зацепиться за торчащие во все стороны деформированные огнем железяки. Обошлось.

Дорога почти сразу за мостом резко ушла вправо, еще через триста метров вернулась на обратный курс. Забавно, на карте она выглядела прямой линией. Масштабы, масштабы... За вторым поворотом он увидел еще один грузовик. На этот раз в кювете. "Урал". Перевернутый. Решеткой радиатора навстречу одинокому путнику. Бак пробит, но по какой-то причине солярка не вспыхнула, а просто вытекла.

Водитель был здесь. Точнее, то, что от него осталось. Видимо, пассажир обратился и напал на него во время движения. Обгрыз сослуживца или подчиненного — и ушел. Любопытно, никто не говорил, что здесь была какая-то часть.

Позади валялись высыпавшиеся из кузова ящики. Некоторые разбились.

Он разгреб руками снег, заметив среди треснувших досок знакомые изгибы.

Занятно. Машина — обычная, а вот груз...

Четыре ящика заполняли автоматы — исключительно АКМ, выпуска семидесятых годов. В остальных были цинки с патронами. Автоматы все в потеках ржавчины, но это же "калаши", почистить — и в бой. Плохо, что по эту сторону моста. Придется повозиться... с вывозом. Странно, что такой груз никто не прибрал. Не в последний же день их вывозили?

Ладно, ящики никуда за столько месяцев не делись, полежат еще несколько дней. Все же оттащил в лес, укрыл ветками, присыпал снегом и снова вышел на дорогу.

По карте, помнится, выходило, что от речки до "точки обрыва" километра четыре. Идти решил по дороге. Если там и остался кто, они здесь не ходят.

Шел не спеша, периодически останавливаясь и прислушиваясь. Примерно через час увидел впереди знакомые грязно-зеленые прямоугольники с потемневшими красными звездами. Будка КПП, подобие заграждения перед ней, уходящие в лес по обе стороны стены ограды из бетонных плит, ржавая колючая проволока поверху.

Подошел ближе. Ничего. Ни крика, ни лязга, ни шороха. На будке рядом с железной дверью вывеска. Обычная — на красном фоне желтый контур пятиконечной звезды, по бокам буквы "МО" и "РФ", под ними — "Войсковая часть". Еще ниже должен быть номер этой самой части, но вместо него только рваный край. Словно кто-то забрал номер себе на память.

Ломиться через подозрительно целый, если не считать вывески, КПП не стал — пошел вдоль забора, против часовой стрелки, тем более что по периметру под снегом просматривалась хорошо укатанная дорога. Впрочем, по ней никто не ездил, самое меньшее, с первого снега. Углядев щель между плит, осторожно подошел, заглянул.

Штаб, казарма, караулка, котельная, какие-то домики, длинный сарай (видимо, склад) и три здоровенных ангара в одном дальнем углу, боксы для техники с ремонтной мастерской и что-то вроде заправки в другом, еще какие-то постройки, одинокий "уазик" у штаба, несколько "сто тридцать первых"... Во всех зданиях — выбиты стекла, двери распахнуты или выбиты. Штаб и большая часть домиков, похоже, сгорели дотла, в казарме тоже был пожар. Шины у автомобилей спущены, фары разбиты. В кабине одного из грузовиков сидел мертвяк, зашевелившийся при виде чужака. Те несколько его собратьев, что из каких-то (видимо, ностальгических) соображений до сих пор слонялись по территории, тоже обратили внимание на нарушителя спокойствия, и двинулись в его сторону. Он на всякий случай перехватил топор поудобнее, но переключаться на "аборигенов" не стал — они ему не мешали. Часть ворот склада открыта. Ангары выглядели нетронутыми, но он не особо обольщался — наверняка внутри пусто. И что означают невысокие удлиненные холмики, разбросанные по заснеженной территории, тоже догадывался. А вот почему на территории так мало мертвяков, пока не понимал. Ответ нашелся через несколько минут — позади одного из складов в ограждении зиял широкий пролом. Похоже, здесь были ворота, но кто-то их вынес, открыв проход для всех желающих. Видимо, с помощью того "камаза", что сейчас стоял, уткнувшись смятой кабиной в старый дуб. Кабина была пуста.

Пролом избавил его от необходимости выяснять, не осталось ли какой ловушки в будке КПП.

Первым делом обошел ангары, не забывая оглядываться по сторонам. Как ни странно, но ворота были закрыты. Предположил, что внутри заперты другие зомби, однако никаких предупреждающих надписей не было и отзыва на стук в ворота не последовало. Решив, что заглянуть внутрь можно и потом, двинулся к складу. И тут понял, что за часть пряталась в этих лесах.

Широкая просека уходила вверх по холму, приоткрывая вид на выгнутые решетки локаторов, замершие примерно в километре к югу. ПВО? Точно, где-то ближе к Стражеву была авиабаза. А это, видимо, их "подсобное хозяйство".

Похоже, большую часть оружия и боеприпасов успели вывезти. Даже в том перевернутом грузовике было больше, чем он нашел здесь. В ящиках и на стеллажах не было ничего, кроме каких-то блоков и узлов к радиооборудованию. А вот в цистернах склада ГСМ кое-что осталось. Ему одному с нынешними четырьмя автомобилями должно хватить не только до конца зимы — если не планировать тур по Европе. Да и в складе при котельной возвышалась приличная куча угля. Нашелся и компактный бензиновый генератор, и станция для зарядки аккумуляторов, для которой "компакт" не годился, но ее можно было подключить к другому генератору — армейскому, сугубо отечественному, шумному и неэкономичному... зато достаточно мощному и вроде бы рабочему. А главное — поставленному на колеса. Возню с ними отложил на потом — сначала надо выяснить размеры привалившего счастья, а уж потом оценивать его реальную полезность.

Ангары оказались пусты — зря возился с замками. Похоже, здесь стояла какая-то спецтехника, но ее, надо думать, увели отсюда в первую очередь. В боксах нашлось несколько старых грузовиков — "шишига" с откинутой кабиной и снятым двигателем, два бензиновых "урала" с опечатанными кунгами непонятного содержания и бортовой "130-й" — с поднятым капотом и снятыми фарами, аккумулятор тоже отсутствовал. Ну, хоть воздух в шинах есть. И вся эта техника явно не на ходу — иначе почему она здесь осталась?

Хорошо бы что-то из этого завести, чтобы забрать генератор — он бы на хуторе пригодился. И хоть сколько-нибудь топлива — заправляться сюда не наездишься.

Осталось прогуляться к радарам, для полноты картины, и домой.

Уже издалека стало ясно, что те, кто здесь охранял воздушные рубежи Родины, ушли отсюда сразу же, как только Родина перестала в этом нуждаться. Внутри огороженного двумя рядами колючей проволоки периметра живых часовых не было. Только радарные установки, между ними несколько прицепов с кунгами, ощетиненными штырями антенн — видимо, командный пункт, и застывшая чуть в стороне связка из трех здоровенных фургонов, которую он посчитал за мобильную электростанцию. На обычную розетку у военных рассчитывать не принято.

Все двери закрыты и опечатаны, причем пломбы никто не сорвал. Взламывать он их не собирался — лично для него скрытое внутри оборудование ценности не представляло даже в рабочем состоянии, и вряд ли оно нужно было кому-то из живых. А если б и было — кому его можно предложить? Да никому. Разве что электростанция могла представлять интерес, и то — без поправки на самовывоз.

Он уже собрался двинуться обратно, как с той стороны, где за лесом скрывалась Каманка — река куда серьезнее той, что уже создала ему ряд проблем — донесся странный звук. Словно что-то довольно тяжелое неслось по вершинам деревьев, с хрустом ломая ветви. Морф?

Ага. И даже с напарником. Классика, как сказал бы Леший.

Сейчас он не испытывал никакой злобы по отношению к бывшему командиру. Скорее благодарность, что тот дал ему... шанс, наверное.

Вот же ж... А ведь, поди, гибель тех команд теперь списывают на него. Неудачи, мол, приносил. Типа женщины на корабле. Но где набрать столько везения, когда тебя атакует вот такое. Помесь паука с крокодилом. А на подхвате у него что? Обезьянопес?

Этих двоих, похоже, подобные вопросы не интересуют. Человек? Пища. Морф? Конкурент. Врага, которого лучше обойти стороной, они в нем не видят. Территорию считают своей. Значит, будут атаковать.

Он отступил за фургон, отстегнул лыжи — сейчас они ему ничем не помогут, сдернул с плеча карабин. Топор надежнее, но лучше поберечься, от дома далеко, а ему хватит мяса и одного из этих двоих, причем любого из них.

Пока он додумывал эту мысль, время пустилось вскачь. Крокодилопаук взмыл на фургон, намереваясь атаковать сверху. Напарник, похоже, прыгать в высоту не любит, потому нырнул под прицеп, рассчитывая вцепиться в ноги.

Одежда, оружие и некоторая замедленность движений, наверное, ввели их в заблуждение. Обезьян получил прикладом карабина в лоб, отчего его деформированная черепушка лопнула как орех, демонстрируя добрых три сантиметра толщины и попутно разбрасывая темные брызги, а тушка путаным клубком укатилась обратно под прицеп. Ствол карабина тут же уходит вверх, выбрасывая вперед так кстати примкнутый штык. Заглотивший пулю и следом практически весь карабин морф валится на снег, суча когтистыми лапищами, от которых едва удается уклониться — задел бы всерьез, точно снес бы голову — и принимает контрольную серию ударов топором. Ошметки, брызги...

Морф, прекратив дергаться, наконец замирает, из пасти торчит размочаленный обломок приклада, штык вылез где-то на спине. Не зря говорят — обжорство до добра не доводит. Мда, а лыжам-то хана — туша рухнула прямо на них. Теперь они только на дрова сгодятся.

Вроде желающих принять участие в празднике больше не наблюдается. Значит, пора заняться эвакуацией.

Старший из морфов тянул килограмм на сто пятьдесят, младший — примерно на семьдесят. Пришлось возвращаться в боксы. В результате обе туши покинули место боя на импровизированных салазках из зиловских капотов. Все лучше, чем на себе. Карабин, вытащив, бросил там же, у радаров. Вытаскивал-то, собственно, ради оставшихся в магазине патронов.

Более тщательное обследование оставленных машин привело к успеху — "130-й", получив аккумулятор с одного из собратьев снаружи и канистру бензина в бак, после ряда не очень уверенных манипуляций внезапно зачихал и завелся. Глушить не стал — вдруг второй раз так не повезет?

Большинство домиков прежде занимали семьи офицеров. Похоже, они успели эвакуироваться — все бродившие по территории мертвяки были в ошметках военной формы, детей и женщин среди них не наблюдалось. Да и добра в оставленных домах было подозрительно мало.

Кузов "зила" понемногу заполнялся. Туши, бочки с бензином и соляркой, генератор, мешок сахара и несколько пачек соли — и то, и другое окаменевшее от сырости, но уж какое есть), так и не открытая банка кофе, пара литровых бутылок растительного масла, свернутая в рулон маскировочная сеть, еще рулон — но уже какой-то тент или навес, аналогично упакованная большая палатка... Понемногу становилось ясно, что одним рейсом не обойдется. Тем более, что еще надо оружие подобрать и как-то мост расчистить.

Солнце начало сползать за вершины деревьев, когда "зил" выехал через пролом — возиться с главными воротами не было сил — и вырулил на дорогу, ведущую к мосту. Мимо опрокинутого грузовика проехал, не останавливаясь. Нужно успеть добраться до хутора прежде, чем стемнеет — фар-то у "130-го" нет.

Со сгоревшим бензовозом поступил просто — зацепил тросом и попытался выдернуть. Бензовоз подался неохотно, ответив скрежетом и скрипом. Минут через пять после нескольких рывков он таки развернулся и сначала встал вдоль моста, а потом понемногу пополз на берег. Далеко оттаскивать не стал — и время дорого, и топливо, и, может быть, придется поставить его обратно. Хватит места для объезда — и ладно.

Наконец "130-й" переваливает через мост и катится по дороге. Сзади позвякивает хреновина, превращающая снег позади грузовика в более-менее равномерно перемолотую кашу — благо, подходящего хлама нашлось в избытке. Все бы хорошо, только вот сумерки все гуще.

Когда по его расчетам справа вот-вот должен был нарисоваться желанный поворот, он вдруг увидел впереди тусклое свечение. Кто-то ехал ему навстречу, и лишь благодаря небольшому изгибу дороги пока еще не светит ему прямо в глаза.

А с собой-то ничего, кроме пистолета и топора.

"Зил" плавно теряет скорость и укатывается в заросли, аккуратно вписываясь между двух сосен. Замирает. Он выскакивает из кабины, отламывает несколько ветвей у торчащей тут же елки и старательно заметает место поворота. Успевает понять, что "зил" с дороги не видно, и сам прячется в зарослях.

Вовремя — через несколько секунд дрожащий белый свет заливает дорогу.

Идут колонной — впереди что-то бронированное и гусеничное, причем — с прицепленным спереди минным тралом, похожим на танковый, потом несколько "гантраков" вперемешку с обычными грузовиками, в середине колонны и в хвосте — еще по одному броневику, но уже колесному. Идут не слишком быстро, и он успевает насчитать полтора десятка машин.

Трал — это хорошо. Черта с два они теперь какие-нибудь следы найдут. Вот только кто это такие? Эмблема, мелькнувшая в снежной пыли на борту одного из гантраков, ему незнакома. Не стражевские и не озерские. И, учитывая, как уверенно прут, цель у них конкретная и очень весомая. Может, та самая мобильная электростанция? Или что-то на территории части спрятано такое, чего ему и не пришло в голову там искать?

Шум, производимый колонной, не успевает растаять в ночном воздухе, как откуда-то со стороны моста доносится жуткий грохот, переходящий в пулеметные очереди. Похоже, водитель "тральщика" не увидел стоящий за мостом горелый бензовоз, а остальные приняли столкновение за нападение.

И что за мода пошла — по лесным дорогам на ночь глядя кататься?

Стрельба, впрочем, быстро стихла. Но едва он отыскал путь к хутору и двинулся обратно к грузовику, до его слуха вновь донеслись отдаленные выстрелы. На этот раз одиночные. Похоже, чужаки добрались до бывшей базы локаторщиков и теперь отстреливали мертвяков, все еще там остававшихся.

Выезжать обратно на "большую" дорогу не стал, просто вырулил между деревьями. Доехал до хутора, поставил машину у крыльца. Переоделся, прихватил АК-74 с запасными магазинами и одно из "осиных гнезд" — решил вернуться к дороге и пристроить его там. Чужаки определенно будут возвращаться этим же путем — другого нет. Очень уж стало интересно, что их сюда пригнало.

На все про все ушло никак не меньше часа, но теперь две камеры пишут картинку дороги в обе стороны с высоты трехэтажного дома — а как иначе заглянуть в кузова грузовиков?

Остается запустить генератор и реанимировать комп или один из ноутбуков. Или телевизор, если, конечно, камеры пишут видео в формате, который он понимает. И получится подключить.

А вообще, надо разгружать трофеи и хорошо бы управиться по-быстрому.

И чтобы эти красавцы ящики в лесу не взялись искать.

Стражев

— Ну, так что за фигня у тебя приключилась? — спросил хозяин, разливая коньяк.

— Остров, — устало сказал гость.

— Что на этот раз?

— Нашли несколько схронов, в разных местах. И выяснили, что в одном из домов до недавнего времени кто-то обитал. А в гараже под ним машина стояла. Судя по следам покрышек — китайский внедорожник, такой, как у Шадрина был, если не его.

— Ну-ка, ну-ка... А что вам помешало сразу так постараться?

— Повода не было.

— Не понял?

— Кто-то снял наши модули. Все. И ловушки с "монками" тоже.

— Погоди, вы же их только три дня назад поставили...

— Ага. А сегодня выбрались посмотреть. И похоже, что их в тот же день и сняли.

— И что, никаких следов?

— Ну... Нашли колею, в лес уходящую, мимо шадринского коттеджа. Следопыты мои говорят, прошли несколько машин — может, три, может, четыре. Последним шел "садко", судя по всему, груженый, почти все следы под свои спрятал. Но в одном месте какая-то предыдущая машина, видимо, слетела с колеи, и от того места шла уже за "садко". рисунка протектора уже не разобрать, но по ширине колеи похоже на шадринского "китайца".

— Думаешь, кто-то подобрал его добро?

— Скорее всего. Кровью из пальца столько на стене не нарисуешь. Если кровь его, то мертв он однозначно.

— Это точно... Ну, и куда колея вас вывела?

— Ну, — гость замялся, — толком проследить не вышло. Там полный лес мертвяков был. Не рискнули углубляться. Но, судя по карте, дальше след нас на дорогу вывел бы.

— Что за дорога?

— В одну сторону уходит к Тимофеевску — ближайшему райцентру соседней области, если по старым границам мерять, но до него тут километров тридцать с гаком будет, а в другую упирается в военный объект бывший — там до Перелома локаторщики стояли, к авиаполку в Ежовках приписанные. Но они еще весной оттуда ушли. Практически все вывезли, только локаторы бросили, потому что под конец эвакуации их самих накрыло.

— Вот как... А жить там можно? Базу оборудовать?

— Что-то наверняка уцелело.

— Надо выяснить.

— Ну... Это вроде как не наша уже территория.

— Там что, граница на местности обозначена? Погранцы с собаками ходят? Колючка натянута? Заминировано все?

— Понял. Извините. Сделаем.

— Только аккуратно.

— И это понял.

— Я имел в виду — либо пленные, либо мертвые. Никаких беглецов.

— Я понял. Либо — либо.

— Хорошо... Так что ты там про схроны говорил?

— Две точки. В доме, под которым стоял джип, на чердаке нашли "семьдесят четвертый" с тремя рожками. И еще один СКС в крайнем доме со стороны Боровино — чисто случайно нашли, хорошо был спрятан. На обоих — лымаревская метка.

— Вот как... Уверен, что все нычки отыскали?

— Весь поселок перетряхивать времени не было. Нет, конечно. Уверен, что не все.

— Я тоже так думаю. А еще думаю, что вряд ли наш... одиночка туда в ближайшее время сунется. Но все же... Может, когда базу эту проверять двинете, маршрут через Остров проложите? Посади там пару-тройку "контролеров" со связью. На обратном пути заберете.

— Хороший вариант, — кивнул гость. — Ладно, пойду. Завтра дел будет много.

— Суток хватит на подготовку? Не хотелось бы упустить.

— Ночи хватит, — хмыкнул гость. Парни злые, хотят с этим... одиночкой поквитаться.

— А если он все-таки не один?

— Ничего, патронов хватит.

10 декабря

К рассвету он чувствовал себя сытым, полным сил и даже отдохнувшим, хотя, по большому счету и не присел ни разу. Но жареная морфятина, которой он занялся, покончив с разгрузкой трофеев, определенно удалась. Вопросом, смог бы это есть человек хотя бы под дулом автомата, предпочел не задаваться. Обе разделанные на куски туши сейчас старательно замерзали в клети, выделенной под ледник, завернутые в пленку и закрытые в металлические ящики. Авось это поможет сохранить их съедобными подольше.

Генератор запустил, но подключать к нему ничего не стал — сначала следовало убедиться, что чужаки убрались восвояси, а стражевские оставили Остров и его окрестности в покое.

А ведь следы лыж, ведущие к мосту и дальше, не засыпало, вдруг подумалось ему. Снегопада не было. Если чужаки обратили на них внимание на базе, могут при свете дня и поискать, кто это их опередил.

Увы, да.

Прихватив все необходимое, выбрался по вчерашней лыжне к мосту. Хорошо все-таки, что в Острове тогда нашлась не одна пара лыж. Метров за двести до моста на лыжне поставил растяжку. Отошел назад и двинулся в обход. И едва залег неподалеку от дороги, как слух уловил рычание моторов.

Чужаки, похоже, выбрались с базы. Хорошо. Торопятся, значит, есть шанс, что обочины разглядывать в микроскоп не станут.

Голова колонны вынырнула из-за деревьев. Первым шел все тот же гусеничный "тральщик", в котором при свете дня удалось распознать МТ-ЛБу с присобаченной какими-то умельцами башней от БМП-2 и довольно грамотно увешанный бортовыми экранами. В середине колонны обнаружились те самые три прицепа, которые он обозначил для себя как электростанцию, хотя теперь уже не был в этом так уверен. Каждую фуру тащил древний КрАЗ-255Б, что намекало на изрядный вес груза — иначе в буксировщики пошли бы "уралы" или "камазы". Они в колонне тоже были, но везли что-то другое, скрытое брезентом.

Оставалось надеяться, что чужаки не подмели там все, что он не смог забрать. Особенно топливо.

Колонна лишь немного сбросила скорость, проходя мост. Если их наблюдатели и заметили уходящий в лес лыжный след, то просто отмахнулись от этого факта. Убраться отсюда поскорее было для них более важной задачей. А это значит, что эту территорию они своей не считают. Что не может не радовать.

Колонна скрылась за деревьями. Выждав с минуту, он поднялся и встал на лыжи. Пожалуй, пора возвращаться. Растяжку надо снять, граната еще пригодится. Отъехав от лежки метров двадцать, остановился. Шум моторов еще слышен, может подождать, пока подальше отъедут? Так, судя по времени и звуку, поворот на хутор прошли, не останавливаясь. Это хорошо.

Он поправил автомат на плече и двинул вперед правую лыжу.

Где-то там, куда ушла колонна, громыхнуло. Гранатомет? Он замер. Тишина тут же рассыпалась от треска очередей и буханья взрывов.

Ладно, за гранатой потом вернусь, решил он, разворачивая лыжи. Не успел понять, кого принесло, а их уже кто-то метелит.

И все же к основному действу он опоздал — прежде чем увидел горящие грузовики, стрельба успела стихнуть.

Прошел вдоль дороги, прикрываясь деревьями. А голова-то колонны ушла — ни этой "недобээмпэ", ни загадочных прицепов, ни большей части грузовиков тут не было. Дымил бэтээр с чужой эмблемой, да три гантрака разной степени раскуроченности дополняли пейзаж. Похоже, свою добычу чужаки не бросили.

В лесу по другую сторону дороги тоже что-то дымилось.

Снял лыжи — решив не умножать загадки для тех, кто, может быть, придет сюда разбираться в случившемся, — перешел дорогу. Еще один бронетранспортер, на этот раз "восьмидесятка", едва не превращенная в дуршлаг тридцатимиллиметровыми снарядами. Несколько тел в испятнанных кровью маскхалатах у распахнутого десантного люка, одно — так и лежит, свесившись из него. Не шевелятся.

Герб Стражева на броне, со всем известной аббревиатурой под ним.

Просто разведка прилегающих территорий или официальное расширение границ? Ну-ка... А ведь пришли они по его следам из Острова, выходит. За "осиные гнезда" так обиделись, что ли? Зря. Сами ведь точно так же бы поступили.

Чуть дальше и глубже в лес дымилась странно знакомая БРДМ-2. Уж не она ли в Боровино маячила той ночью? Вот только башня, сброшенная взрывом, валялась позади машины. Крышка, закрывавшая в бою окошко перед водителем, была прожжена насквозь. РПГ. Здесь даже наружу не выбрался никто.

А серьезные ребята эти чужаки. Особенно, если выяснится, что стражевские попытались их остановить для... скажем так, разговора. А вовсе не первыми открыли огонь.

За БРДМ виднелся сгоревший гантрак. Этот успел и развернуться, и даже отъехать немного, прежде чем его догнала граната из РПГ. Он тоже еще дымился, но уже не так сильно.

Подошел к гантраку — "камаз", похожий на виденные в Боровино и Острове — потом прошел еще немного в сторону поселка и замер. Следы четко показывали, что здесь была еще одна машина. И она смогла покинуть это место, прикрывшись остальными. Еще один бронетранспортер, судя по следам.

Интересно, думал он, собирая оружие, что изменится от того, что у стражевских будут живые свидетели, а не только мертвецы и уничтоженная техника? Хотя... Хотя если им удалось удрать, то противника эти свидетели, скорее всего, даже не видели. Но это ничего не меняет, по сути. Стражевские все равно разозлятся.

От бэтээра донесся стон. Кто-то живой?

Подошел, наклонился, разглядывая кровавые пятна на груди и боку. Не жилец. Шансов один на миллион, даже будь они сейчас в операционной. А тут до ближайшей больницы километров пятьдесят.

— Хффоо хыы фесс херраххи? — речь по-прежнему не давалась.

— Ччо? — раненый в изумлении, заставившем его на мгновении забыть о боли, уставился в его серое лицо. — Ты кто?

— Ххон фхакхо, — машинально ответил он, разглядывая залитую кровью куртку бойца. — Хфо хы фес херраххи? Скхока фах хыро?

— Ладно, все равно кто ты. Мужик, ты это... Говори понятнее. Ни слова не разберу... Лучше помоги, потом вопросы позадаешь, а? Перевяжи, — прохрипел раненый.

— Тты умрроошш, — сказал он и замер — так неожиданно разборчиво получилось. — Хкорра.

— Ты что, врач?

Отрицательно покачал головой.

— Тяжело с тобой... Не поможешь, значит. Ладно. Говоришь — значит, не зомби. Хорошо, не хотелось... в их компании помереть. Или этих, что... нас покрошили. Ты ж не из этих, верно? Те ушли, я видел... Подставил нас Гришин, ссука... А, да... Чего ты там спрашивал?

— Хфо хы фес херраххи?

— А, понял! Что мы здесь... делали, спрашиваешь?

Утвердительный кивок.

Раненый попытался то ли улыбнуться, то ли что-то сказать, но глаза вдруг закатились, тело дернулось и замерло. Из угла рта потекла струйка крови...

Упокаивать неожиданного собеседника, так толком ничего и не сказавшего, и всех, кому не повезло получить сразу в лоб пулю или осколок, он не стал. Мертвяки ему не мешали, а у живых будет меньше вопросов.

Если те, кому повезло сбежать, сохранят радиомолчание до самого Стражева, это одно. Тогда они вернутся сюда только завтра. Потому что наверняка еще не добрались до города, на сбор новой группы тоже нужно время и никто не станет посылать эвакуаторов на ночь глядя. Если же они все же вышли на связь сразу или хотя бы добежав до Острова, то это уже другое. Впрочем, все равно пара часов у него есть. Что можно сделать за пару часов? Правильно, собрать побольше полезных мелочей.

Он управился за полтора часа. Получившуюся вполне приличную кучу трофеев от зипповской зажигалки, найденной в кармане одного из упокоенных, до радиостанции с первой "восьмидесятки" перетащил в яму, оставшуюся от корней упавшей сосны, накрыл еловыми ветками, засыпал это все снегом. И, конечно, замел-затоптал все намеки на схрон. Полюбовался на результат своих трудов и пошел заниматься брошенной техникой чужаков.

Там ценного было немного — погорела она сильнее. Но еще один тайник заполнить так, что за один раз на себе не унесешь, получилось.

С некоторым сожалением он смотрел на бронетехнику. БРДМ — выгорела изнутри, а что не сгорело, то разбито или деформировано. Гантрак — тоже, только что-то на запчасти отвинтить. С бэтээрами сложнее. Побиты они по-разному, вполне можно попробовать из двух хотя бы один собрать. Развлечься долгими зимними вечерами. Опять же, КПВТ с его мегапульками — хороший аргумент в любом споре, даже без брони...

"Ага, и куда ты на нем кататься станешь?"

Мда, действительно. Хорошо, если чужаки цистерны на базе не откачали досуха. А то ведь и на один раз заправить нечем будет.

Интересно, а они за своим добром вернутся? Или у них техники больше, чем людей? Бэтээр в неплохом состоянии... был. Понятное дело, не в рядовой рейд шли, но все же... В Озерске, например, "восьмидесяток" всего несколько штук имелось, "семидесятки" в основном, и даже "шестидесятыми" с длительного хранения не брезговали, на ход поставили.

Он просидел в засаде на другой стороне дороги до сумерек. Со стороны Острова так никто и не появился. Чужаки тоже не вернулись.

Нет, схроны потрошить лучше при свете дня и убедившись, что никто не помешает. А стражевские, если все-таки вернутся, пусть думают, что мародерствовали тут чужаки, вернувшиеся раньше них. Чем заняться сейчас? Правильно, проверить идею насчет бэтээров.

Машинам чужаков досталось изрядно. С них выходило снять аккумуляторы, с бэтээра — боезапас к пулеметам, оставшиеся целыми колеса правого борта да кое-какие мелочи. Сами пулеметы на бэтээре были разбиты. Это он выяснил, еще когда собирал трофеи. Поэтому, насидевшись в ельнике, занялся сразу стражевскими машинами. "Восьмидесятка" в сумерках выглядела практически целой — дырок на корпусе насчитал не больше десятка, но осколочные снаряды, попавшие внутрь, не оставили никаких шансов экипажу и десанту — их хватило только на то, чтобы выбраться из подбитой машины.

Надо бы проверить, что у этой сороконожки с подвижностью. Сначала вытащил наружу тех, кто не выбрался сам, пока вставать не начали. Потом закрыл люки, забрался на место водителя, проделал почти забытые с армейских времен манипуляции. Двигатель... ожил сразу, машина нехотя двинулась вперед. От неожиданности он запоздало отпустил педаль газа, бэтээр прокатился на корпус вперед и замер. Нашел среди пляшущих стрелок указывающую уровень топлива. Ага, три четверти бака. Теперь башня. Он перебрался на место стрелка-оператора, выполнил требования почти забытой инструкции... и башня повернулась! Теперь ствол смотрел на оставленную сбежавшими колею и сгоревший грузовик.

Нажал на спуск. КПВТ выплюнул короткую очередь, выбившую искры из мертвого гантрака, по броне зазвенели гильзы.

— Прэхесснаа... — вслух прокомментировал он произошедшее. Но как только в ушах перестало звенеть, он понял, что радоваться поторопился.

Где-то в глубине леса раздавалось знакомое разноголосое урчание. Уже?

Точно. Звук со стороны Острова. Значит, стражевские все-таки решили не откладыватьэто на завтра. И до них не больше километра. То есть, осталось минут пять, от силы.

И что делать? Ноги или морду клином?

А драпать-то, по большому счету, поздно. Если угонять бэтээр — на заметание следов времени нет. Значит, надо гнать или к локаторам, или вслед за чужой колонной. А там у кого топлива на больше хватит. Нет, не вариант. Бросить такой трофей и уходить? Тоже фигня, следы уже не замаскировать. А если еще они слышали его упражнение в стрельбе, то вывалятся сюда уже готовыми к бою.

Как ни крути, но если принять бой — шансов уцелеть и снова затеряться больше.

Идут. Пешком. Ожидаемо — сначала пешая разведка, потом подойдет техника. Правильно, в общем-то. Что ж утром так не умничали?

Расходятся веером, интервалы между стрелками уже метров по десять. А ведь не должно их быть много. Ресурсы и в Стражеве не безграничны. Сколько их там, в этой цепи, человек двадцать? Тридцать? Какая разница, все равно одной очередью не положить. И технику пока не видно, но, надо думать, минимум один бэтээр там ползет. Точно, слышно завывание газоновских движков — "семидесятка", и хрюканье дизеля с лязганьем гусениц — "маталыга". И, похоже, следом "урал" или "камаз".

Замечательно. "Семидесятка" ушла в одну сторону, обходя сгоревший грузовик, "маталыга" — в другую. "Урал" — гантрак, в котором по отработанному еще американцами в Ираке шаблону водительская кабина соединена с пассажирским салоном, — объехав невезучего собрата, начинает аккуратно разворачиваться. Правильно, надо быть готовым все бросить и драпать.

Никакой жалости к этим людям он не испытывал. Никого из них не знал. И знать не хотел. А они никак не могли оставить его в покое.

Как говорится — сами напросились.

Башня "восьмидесятки" неожиданно (для пришельцев, само собой) оживает. Короткая очередь из спаренных стволов прочерчивает подставивший борт бэтээр гостей слева направо, слегка задержавшись на корме и башне. Результат — башню клинит, прежде чем она успевает повернуться в сторону напавшего, и тут же вспыхивает бензин в кормовых баках. Из люков никто не сыплется — конечно, десант лежит в снегу, а для экипажа уже все кончилось. "Маталыга" пытается спрятаться за взорванную БРДМ, не сильно рассчитывая на воткнутый в башенку ПКТ, и тоже подставляет борт. Украшается ровной линией дырок и тоже вспыхивает, хоть и не так ярко. Водитель "урала", вмиг осознавший, что они опять вляпались во что-то нехорошее, едва не сносит бампером сосну, сдает назад и задевает сгоревший грузовик. И сцепляется с ним. Ненадолго, но для того, чтобы никуда уже не уехать, этого достаточно.

Нет, все-таки с той стороны были опытные бойцы. То, что техника потеряна, не означало, что успевшие десантироваться собирались лечь мордами в снег и ждать, когда им разрешат подняться. Нет, они принялись огрызаться. И, похоже, до них очень быстро дошло, что противостоят они всего лишь одному бэтээру. Они было воспряли и даже попытались подобраться к внезапно озверевшему куску железа, но расстояние до него все еще заметно превышало обычную дистанцию броска гранаты, бег по глубокому снегу легким делом не был по умолчанию, пулеметчиков неведомый враг выбил вне очереди. А их пульки, особенно "пять сорок пятые", внезапно ставшую чужой броню не пробивали. Да еще на шум и свет подтянулись бывшие соратники, никем не упокоенные и до этого не замечаемые.

Сожрать они, наверное, никого не сожрали, живьем, во всяком случае. Но с ролью отвлекающего фактора справились на "ура". И ряды атакующих начали редеть. Потому что бивший по огонькам выстрелов башенный ПКТ взбивал снег получше любого миксера.

И вдруг огоньки кончились.

Оторвав палец от кнопки, он понял, что в ответ действительно никто не стреляет.

Он выбрался из бэтээра, подхватив из снега чей-то автомат — свой улетел куда-то в раскуроченные недра несчастной машины, потом найдется, если очень понадобится, — и побрел к догорающей "семидесятке". Возле нее кто-то шевелился. И этот кто-то, похоже, еще не умер.

— Ты кто? — прохрипел мужик в залитом кровью зимнем камуфляже.

— Аххы ххо?

— Я? Полковник Гришин, служба безопасности округа Стражев.

— Хфо хы фес херраххи?

— Хотели... выяснить, что здесь... произошло сегодня. Это были мои люди, — полковник, сморщившись, махнул рукой в сторону обезбашенной БРДМ.

— Хо аххи фес херраххи?

— Они что делали? Выполняли задание.

Человек в грязном брезентовом плаще, явно одетом поверх ватника, с надвинутым на глаза капюшоном и "калашом" в руках, как видел его полковник, хрюкнул. Ага, смешно.

— Эхха хефахха хэррихоррыха.

— Ага. Твоя... территория. А ты типа пограничник? Да пошел ты...

Ответом на полковничий наезд была тишина.

— Ладно, мужик, извини, — полковник откашлялся, сплюнул кровь, и заговорил снова:

— А, может, ты знаешь, на кого мои дебилы утром напоролись?

Он качнул головой влево и обратно. Ответ отрицательный.

— Жаль, — искренне огорчился полковник и поморщился от боли. — На юг ушли? Ну, эти... непонятно кто.

Кивок. Да, на юг.

— Как думаешь, выживу? Ну, если ты меня не пристрелишь или, — кивок за спину, где столпились мертвецы, — этим не отдашь.

Пожал плечами.

— А я тебя узнал... Это ты был тогда в Боровино. Ты кто, все-таки?

— Ниххо.

— Ладно, никто так никто... Скажи, ты мужика — хозяина того дома, что на отшибе от поселка стоял — живым видел?

Снова махание головой. Нет.

— А его труп?

Вот как... все-таки они хозяина дома искали. Крепко, видать, насолил кому-то. Кивнул — видел, мол.

— Куда он делся? Ты его закопал? Где, не скажешь?

Молча нарисовал на снегу дом, несколько домиков в стороне — поселок, и крестик. Могилу обозначил, то есть.

— Понял, — кивнул полковник.

Уцелевшие зомби стояли в двадцати шагах, неподвижные, как статуи.

— Слушай, Никто, помоги мне вернуться к своим, и я про тебя никому не расскажу. Лады?

— А шшшххо ххы рашшхашшэшшш?

— Придумаю, что-нибудь. Только ты в Остров не ходи больше. Схроны твои мы нашли. Зачистят поселок, наверное. И в Боровино тоже не ходи.

— А шшххо ххы хаххох хоххрых?

— Блин, ну и говоришь ты, хрен разберешь... А, понял... Да не добрый я, просто сдохнуть не хочу, ни тут, ни там. Жить хочу, понимаешь?

Он смотрел на полковника и думал. Отпустить? А зачем? Не расскажет, как же. Если полковник догадался, кто перед ним, из операционной сразу в лабораторию по изучению некрофауны побежит. Или как она там называется? А если и не туда... Куда-то все равно побежит. Потери ведь чем-то объяснять надо. Да еще такие потери.

Хотя... Что он им расскажет-то?

Посмотрел на замерший в отдалении "урал". В простреленной кабине происходило какое-то шевеление. Полковник его определенно не слышал. А что, чем не "русская рулетка"?

Молча вытянул руку к полковнику, потом показал на грузовик.

— Понял, — кивнул полковник, поднялся, опершись на колесо, и поковылял к грузовику. Зомби, стоявшие дальше прочих, двинулись за ним.

Полковник добрался до машины, взобрался на подножку, распахнул дверь, едва сумев отклониться вместе с ней, когда мимо него рухнуло тело водителя со снесенной наполовину головой, едва не сорвавшись, плюхнулся на сиденье, повернул расплывавшийся перед глазами ключ в замке зажигания... Дизель заурчал, грузовик медленно тронулся с места. Полковник начал выворачивать руль, стремясь поскорее развернуться, пока этот псих не передумал. Черт, почему от него так воняло ацетоном? Он ведь не мертвый, мертвые не разговаривают, даже так коряво. Но почему зомби к нему не подходили? Мертвечиной перемазался, что ли, как в том кино? Херня, это все равно что самому себя заразить...

Один из мертвяков, ближе всех подобравшийся, с глухим стуком исчез за срезом капота. А вот другой упал, задетый колесом. Потом еще один. Все в униформе "безопасности".

"Извините, мужики," — пробормотал Гришин, выезжая на колею, ведущую к треклятому поселку. Горит только одна фара. Вторая, видимо, разбита. От лобового стекла остались только осколки. Ерунда, сказал он себе. Главное — не вырубиться и доехать.

Он переключил передачу и нажал на педаль сильнее. Надо спешить. Надо продержаться хотя бы до чертова Острова. Там пост, трое бойцов, — спасибо шефу, что посоветовал оставить, будет кому перевязать и кого за руль посадить.

В чудом уцелевшем зеркале заднего вида с минуту виднелся прыгающий силуэт "пограничника", все так же стоявшего возле сгоревшего "камаза". Пока не скрылся вместе с ним из виду. Почему не уходил? Чего ждал?

А, может, и в самом деле про него ничего не рассказывать? Никто ведь его не видел. Списать засаду на какую банду? Да? А как объяснить, что живым один выбрался? А...

Странный шорох и какое-то сдавленное шипение. Что за...

Только сейчас Гришин понял, что на радостях не убедился, что в машине никого не осталось.

Не выпуская руль, полковник ударил локтем прямо в окровавленную морду — похоже, этот грыз труп водителя, которому повезло подставить голову под пулеметную очередь. Мертвяк отлетел назад, подпрыгнувший на очередном ухабе пол салона, помог ему продлить скольжение, но едва зомби обрел опору, как снова пополз вперед. Полковник посмотрел на рукав — наружная ткань порвалась, но остальные слои бывшему подчиненному прокусить не удалось. Впрочем, он явно собирался это исправить.

Гришин выматерился. И так боец из него сейчас никакой, а еще и руль держать надо.

Рука машинально скользнула к поясу... Черт, а ведь этот косноязыкий псих не забрал у него пистолет! Конечно, чего ему было бояться, с "калашом" в руках против "гюрзы" в кобуре.

Гришин газанул, отчего мертвяк снова отъехал назад, и принялся расстегивать кобуру негнущимися пальцами.

Пистолет в руке, щелчок предохранителя. И упорно встающая позади чернота.

Грузовик послушно тормозит, мертвяк, сорвавшись, влетает между сиденьями, врезается головой в приборную панель.

"Покойся с миром", — шепчет полковник, упирая ствол в измазанный висок уже не человека.

Выстрел.

Он постоял, прислушиваясь.

Похоже, полковник прорвался. Ладно, пусть живет. Если выживет. Все равно узнал немного. А ему пока есть чем заняться. До утра еще далеко, но и дел много.

Вот бы утащить отсюда и эти горелые корыта — пусть потом гадают, кому они понадобились. И ищут, где тут это все случилось. Вот только как и чем утаскивать? Тут как тягач нужен с прицепом — само это железо уже не покатится, так и кран. Да и куда везти? К Острову? В ближайший овраг? Или таки запихнуть в боксы брошенной базы, чтобы не ржавело слишком быстро и чтобы потом в спокойной обстановке отвинтить все, что может пригодиться? Не устраивать же свалку на хуторе... Может, все-таки наведаться в Боровино, вдруг там тот трактор еще не забрали?

Ну, может быть, потом. Сейчас надо выгрузить тайники и укатить "восьмидесятку" на хутор. Возиться с упокоением мертвых безопасников не хотелось, сейчас каждый лишний ходячий мертвяк в окрестных лесах фактически работал на него, но одежда с них могла пригодиться. Эти-то, в отличие от бандитов, одевались не во что придется или что украли, и обувь у них поцелее. К тому же, улучив момент, принялись жрать тех бывших соратников, кому восстать не удалось. Правда, после того, как во время разговора с полковником мертвяки неожиданно подчинились мысленному приказу не подходить ближе, безобразие удалось прекратить без упокаивания. Теперь они тупо отошли, а потом ждали, пока он снимет с нескольких приглянувшуюся одежду и обувь — с минимумом дыр и кровавых пятен, и, само собой, своего размера.

Провозился до самого утра. Загрузить в бэтээр содержимое обоих тайников, переместить все это на хутор, попутно забрав лыжи и сняв растяжку. И даже, раскочегарив "130-й", забрать спрятанные за мостом ящики. После чего прогнать мертвяков из числа болтавшихся на хуторе по следам бэтээра и грузовика, оставив от их лишь снежную кашу. Рассчитывать на погоду не стоило — сколько раз она синоптиков подводила...

От мертвых безопасников, "поделившихся" с ним одеждой и обувью, следовало избавиться, но просто оставить их где-то в лесу было рискованно — обычно мертвяки если не держались места гибели, то "мигрировали" в места, чем-то сильно отпечатавшиеся в их памяти. Будет очень не очень, если они останутся возле сгоревшей БРДМ или — еще смешнее — кого-то из них в конце концов подстрелят в Стражеве и при этом опознают. Но и закапывать их вблизи хутора не хотелось. Да и возиться с рытьем могил — тоже. Решил, разобравшись с добычей, вывезти их куда подальше по дороге, может, где-нибудь поближе к Тимофеевску, да и отпустить там. А пока просто запер их в одном из сараев. Грузовик и бэтээр, разгрузив, отогнал под деревья, привычно делая поправку на угрозу обнаружения с воздуха. Распихал трофеи, поставил ловушки, растопил печь, поел и завалился отдыхать, мгновенно заснув и так и не увидев, как солнце показалось над лесом.

11 декабря

Озерск

Роберт Аркадьевич согласился приютить ее племянницу на пару дней, так что снова тащить девочку с собой в Марееево и обратно не пришлось. Соответственно, управилась быстрее и с меньшими нервами. Татьяна Сергеевна отнеслась к ее решению с пониманием, и даже во время прощального чаепития призналась, что сама подумывает перебраться... куда-нибудь. В свете последних слухов. Понятное дело, что уже бывшая начальница получила клятвенное обещание письма со всеми подробностями жизни и работы на новом месте. С Ленкой они тоже хорошо посидели накануне отъезда — поутру в голове слегка шумело. Но оставлять точный адрес ни подруге, ни начальнице она не стала. Мол, напишет, когда все устаканится.

Что заставило ее так поступить, она и сама не могла себе сказать.

Почти два дня ушли на сдачу дел и ключей, получение компенсации за освобождаемое жилье и утрясание прочих мелочей. Багажа все равно получилось неожиданно много, так что Ленке пришлось отпроситься, чтобы помочь ей все это дотащить. Обнялись, прослезились и пообещали друг другу, что летом "либо вы к нам, либо мы к вам". Раньше — вряд ли, с такими-то дорогами...

И вот город, бывший ее домом последние полгода, остался позади, а потом исчез и в зеркале заднего вида.

Водитель, скосив на нее взгляд и заметив задумчивое выражение на лице, понимающе кивнул. Она сделала вид, что не заметила. Пусть думает, что угадал причину ее задумчивости.

Которой она сама не понимала, но никакой ностальгии по оставшейся позади части жизни не испытывала...

— Вы поспите, ехать еще долго, — сказал водитель, заметив, что она с трудом удерживается от зевка.

— Очень долго?

— Ну, до Озерска часа четыре, даже если не останавливаться, а у нас еще пара остановок будет. Хотя все равно засветло доедем. Вот в Стражеве ночевать будем, но вы ж только до Озерска?

— Только, да.

— Встречать будет кто?

— Нет, — не стала она обманывать.

— Если недалеко, так я и подвезти могу прямо к дому.

— Было бы здорово.

— Значит, договорились. Мы все равно в Озерске меньше часа не простоим, там всегда много машин добавляется, так что мне не трудно. А сейчас отдыхайте, чего зря на дорогу смотреть будете.

И вроде бы взбодрилась кофе у Ленки, у которой ночевала, а вот поди ж ты — заснула почти моментально и ни на одной из остановок не проснулась. Водитель разбудил ее перед самым Озерском. Потом довез ее до самого дома и помог донести чемоданы и сумки до крыльца. Но от чая отказался наотрез — мол, долго отсутствовать не стоит, не любят этого.

Грузовик скрылся из виду. Втащила вещи в дом, ничего не распаковывая, и побежала к дому нотариуса — хотелось обернуться, пока не начало темнеть.

Пока удалось вырваться от хлебосольного хозяина, пока дошли домой, пока разобрали вещи и почаевничали — стемнело,племяшка начала клевать носом. И, само собой, отправилась спать. Ей же, выспавшейся в дороге, сон не шел совершенно.

Засела в гостиной с ежедневником и ручкой, собираясь привести мысли в порядок и составить хотя бы примерный план действий на ближайшие дни. Сделать предстояло много.

За окном что-то проурчало, свет фар скользнул по шторам и пропал.

"Интересно, кто тут ездит по ночному городу?" — подумалось ей. В Марееве такой практики не было — топливо берегли, по ночам на улицах можно было встретить лишь пешие патрули. Да и днем машин было мало.

Но, видимо, здесь все по-другому.

Стражев

Полковник Гришин не считал, что ему повезло. Вполне возможно, было бы лучше, если бы он тоже остался у той лесной дороги, даже не успев понять, почему по ним лупит свой же бэтээр, считавшийся, к тому же, подбитым. Да, он сумел убить мертвяка. Да, сумел довести машину до Острова. Да, бойцы, оставленные там, не растерялись и сделали все, чтобы он всего через час оказался на операционном столе. Да, две пули и осколок, которые он поймал, не сумев увернуться, не порвали ничего жизненно важного — хирург сказал, что со временем даже хромота исчезнет, хотя до конца зимы придется, видимо, довольствоваться штабной работой.

Но все его везение сейчас заключалось в том, что врачи все еще не пускали к нему посетителей, и у него было время обдумать, что он скажет и кому. И что напишет в рапорте.

Краснолесье

В этой мертвой деревне группа Карвера сидела уже третьи сутки. Ждали возвращения разведчиков, отправленных в город.

Формально Краснолесье находилось на землях, принадлежащих анклаву, сложившемуся вокруг Озерска, точнее, в их северо-западном углу. Фактически же это была ничейная территория — у анклава не было сил контролировать все. Блок-пост на шоссе, обозначавший границу, обошли по лесным дорогам, от него группу сейчас отделяло восемь километров, до ближайшего обитаемого поселения отсюда даже по прямой было километров пятнадцать. До города — почти пятьдесят.

Дженкинс и Такер сегодня утром должны были вернуться на субмарину, но русским об этом никто, естественно, так и не сказал. Пусть думают, что эти двое все еще в поселке. Мало ли, вообразят еще, что теперь могут чего-то требовать или и вовсе свалить. Правда, в утреннем сеансе связи об этих двоих не было ни слова, но майор не спешил волноваться. Могли не успеть до сеанса.

Темнело. Майор понимал, что рейд группы Риджа может затянуться, но это его напрягало, в отличие от отсутствия новостей о Дженкинсе и его напарнике — этих двоих он уже вычеркнул из списка своих забот.

У русских один изображал часового, второй возился с "уазиком", вожак с кем-то из приближенных резался в карты. Остальные — кто не поехал с разведчиками — спали.

Соотечественники майора распределились аналогично. Разведка, караул, сон. Диксон возился у печи. Джелла не спал, что-то набирая в своем ноутбуке. Хм, подходящий момент, пожалуй.

— Мистер Джелла... — прошептал майор.

— Да?

— Что мы здесь делаем?

— Эээ...

— Я не о том, что мы ждем возвращения разведчиков. Я в более глобальном смысле. Кого мы здесь ищем?

Джелла пожевал губы, потом медленно произнес.

— Я не вправе информировать вас сверх того, что вы уже знаете.

— А мне почти ничего и не известно, — улыбнулся Карвер, — кроме того, что мы ищем некий объект, крайне важный для национальной безопасности.

— Верно.

— Еще мне было сказано, что вы проинформируете меня более подробно, когда придет время.

— Полагаете, это время настало?

— Полагаю.

— А я вот нет, майор Карвер.

— Ну, если завтра мои ребята случайно подстрелят ваш "объект", вы обещаете не вешать на нас хотя бы своих собак?

Джелла усмехнулся.

— Боюсь, собаки у нас будут одни на всех.

— В смысле?

— У командира субмарины приказ не брать нас на борт, если мы вернемся с пустыми руками. Для меня исключения не будет.

Майор хмыкнул.

— Надо же... А мне было сказано, что если мы не сможем доставить объект в целости и сохранности, то должны будем принести доказательства того, что объект уничтожен или утратил ценность.

— Как я понимаю, вас неверно информировали. Либо ситуация изменилась между вашим последним инструктажом и моим.

— Хмм... А как они определят, что это именно тот... объект?

— Понятия не имею. Возможно, на борту есть человек, знающий его лично. Или специалист с соответствующим оборудованием. Вероятно, один из членов экипажа.

— Проклятье. Я уж думал, что если не выгорит, прихватим какого подходящего мертвого русского, сфотографируемся на его фоне и...

Джелла кивнул:

— Вот-вот. Наверху тоже решили, что вы вполне можете так пошутить.

— Черт, а если мы его не найдем или не успеем вернуться? Субмарина ведь не будет ждать нас вечно?

Джелла пожал плечами:

— Ну, мы оба говорим по-русски. Все наши люди тоже. Думаете, наши шансы на выживание здесь ниже, чем, например, на Аляске? Или в Исландии? Там, кстати, по расчетам наших экспертов, живых к концу зимы не будет вовсе...

— Погодите, — майор удивленно посмотрел на Джеллу, — вы с самого начала допускали такой вариант?

— А вы скажете, что ни разу не думали об этом?

— Ну, я-то ладно... У меня нет семьи, родители умерли, а о прочей родне с похорон отца ничего не слышал. Мне все равно, где жить, лишь бы жить. А вы?

— А я... Скажем, мне тоже не к кому возвращаться. Кота я пристроил к знакомым, думаю, не выбросят, если не вернусь.

— И все-таки, как мы будет его искать?

— Насколько мне известно, за ним и еще несколькими объектами следили наши люди. Когда все закувыркалось, большинство и объектов, и наблюдателей погибло или потерялось... что, скорее всего, означает то же самое, просто без подтверждения. Но в начале октября один из наблюдателей вышел на связь, сумев отыскать работающий спутниковый телефон. На его и наше счастье, над ним пролетал пока еще исправный спутник, а номер, который у него имелся для экстренной связи, действовал. В общем, мы сегодня здесь.

— И когда он звонил последний раз? — поинтересовался Карвер.

— К сожалению, не вчера. В ноябре. Пятнадцатого, если я не ошибаюсь.

— Погодите, больше месяца назад?

— Что делать, подготовка операции потребовала больше времени, чем хотелось бы.

— Но он же мог уже сто раз умереть! Я про объект говорю, если что. Прежде всего. Впрочем, и про наблюдателя тоже.

— Сто не сто, но мог, — признал Джелла. — Но ведь мы этого не знаем наверняка.

— И что у нас есть, кроме звонка почти двухмесячной давности и старых фотографий?

— У нас есть фото объекта, сделанное в августе или сентябре для документов. Не думаю, что его внешность сильно изменилась. Если, конечно, он жив. А еще объекту был вживлен маяк.

— Простите?

— Радиомаяк для определения координат... плюс кое-что еще. Правда, засечь сигнал может только близко размещенный приемник — устройство небольшое, сигнал слабый...

— Вот для чего мы тащим эти игрушки, — догадался майор.

— Именно. Можно было, конечно, использовать "риперы"*, но это слишком дорого и сложно — баз у русских границ у нас больше нет.

— С этим не поспоришь, — согласился Карвер, — впрочем, и границ-то тоже больше нет. Можно было высадиться где-нибудь в Латвии или Эстонии, все-таки симпатий к нам у местных больше, чем у русских, занять любой подходящий аэродром и действовать с него. Мобильный пункт управления, парочка "риперов" и вертолет для эвакуации поисковой группы, когда она найдет объект.

Джелла тихо заржал. Майор уставился на него в недоумении:

— Я сказал что-то смешное?

— Нет, просто генерал Хьюджес предлагал почти то же самое. Говорил, что обычное транспортное судно сможет взять и "риперы", и куда большую поисковую группу — не десять человек, а хоть сотню или даже две.

— Вот, — не скрывая удовлетворения, сказал майор. — Даже ни разу не воевавший Хьюджес смог до этого додуматься. Ну, или его советники, во что я верю больше. И что же помешало воплотить этот вполне симпатичный план?

Джелла посерьезнел.

— Генерал предлагал использовать натовскую авиабазу Лиелварде в Латвии. Мол, всего сорок миль от Рижского порта, взлетно-посадочная полоса достаточной длины. Для ударного беспилотника, во всяком случае. И, взлетев оттуда, "рипер" с дополнительными баками смог бы не только долететь до района поиска, но и провисеть там минимум восемь часов, сканируя местность. А поисковая группа могла бы использовать вертолет для переброски к объекту после его обнаружения. Логично, изящно, эффектно. Но когда спутник сфотографировал зону пролегания маршрута и саму базу, стало ясно, что для прорыва к аэродрому и последующей его обороны понадобится целая армия.

— То есть, вариант с субмариной и игрушечными дронами оказался дешевле и надежнее? Ну и ну, — покачал головой Карвер.

— Увы, — кивнул Джелла, — увы. Могли бы положить прорву народу и при этом не найти даже намека на объект. Это не считая того, что "риперы" пришлось бы бросить, а их не так много осталось, чтобы ими разбрасываться.

Согласиться с последней фразой Карвер не успел — в наушнике зашипело, затрещало, потом голос Риджа произнес:

— Бродяга — Домоседу. Как слышите? Прием.

— Ну наконец-то, — с облегчением выдохнул Карвер.

— — — — — — — — — — — — — — — —

* имеется в виду разведывательно-ударный беспилотник MQ-9 "Рипер", для которого максимальное время пребывания в воздухе, в зависимости от модификации, запаса топлива и выполняемой задачи, может составлять от 24 до 42 часов.

Хутор

Очнулся, когда уже начало темнеть. В печи, наверное, уже все погасло, но тепло в доме еще держалось. Выбрался из под горы ватников, заменявших одеяла, подошел к окну. Мертвяки без присмотра снова разбрелись по всей округе. Небо было ясным, что означало — ночь будет морозной.

Это ему не нравилось. Снегопад бы сейчас не помешал. Ну, или основательная оттепель.

А еще его беспокоило ощущение чего-то нового в организме. Неужели жареная морфятина способна вызывать какие-то изменения? Сожрал-то после такой ночи много. Или дело в чем-то еще? Двинулся в кухню, привычно дотронувшись до подбородка, остававшегося голым с тех пор, как он последний раз перед тем треклятым выездом побрился. И замер. Пальцы нащупали пробившуюся щетину.

Бросился к зеркалу. Точно, не показалось.

— И шштоппы этто сснашшчиххо?

Услышав свой голос, он вообще застыл на добрую минуту, хотя уже не надеялся чему-то так удивиться. Произнес еще несколько фраз. Получилось даже четче, чем в первый раз. Способность нормально говорить возвращалась. Пока что получалось на уровне иностранца из анекдотов, но это уже не выглядело случайностью.

Выглядело шансом не просто уцелеть.

ГЛАВА 4

12 декабря

Хутор

К утру снова потеплело, снег стал рыхлый, небо затянуло облаками, но он все равно отправился к дороге, прихватив кое-какой инструмент — его ждала мертвая техника.

Он не отказался от идеи перетащить этот металлолом на брошенную базу. Но пока тягач не отыскался, нужно отвинтить все, что можно привинтить куда-нибудь еще.

Ничего нового, в общем, кроме одного. Теперь он почти все время говорил, словно наверстывая несколько недель вынужденного молчания. Сам с собой, с мертвяками, с машинами... Получалось пока плохо, но с каждым часом все четче. Правда, челюсти начали болеть, а во рту появилась неприятная сухость.

Время за всем этим шло быстро — не успел заметить, как солнце начало проглядывать сквозь тучи все ближе к горизонту.

Отвинтить вышло не так уж много. Некоторые узлы и детали, хоть и выглядели неповрежденными, для демонтажа требовали наличия крана, автогена и бригады слесарей. И стало ясно, что просто отбуксировать это железо не выйдет — даже до хутора, а уж до базы — тем более. Нужно искать не просто тягач, а тягач с прицепом, вроде тех, на которых возят танки и прочую гусеничную тяжесть. Если, конечно, не заявятся снова стражевские или "гости с юга" и не утащат это все сами, решив, что им этот хлам зачем-то нужен. Для отчетности, например. Только пусть поторопятся. Чтоб ему напрасными поисками не заниматься. Кстати, надо бы наведаться на базу — проверить, осталось ли что в тех цистернах после гостей. Хотя шансов мало. Так что уже завтра. Потом еще раз наведаться в Боровино, но уже обойдя Остров по максимально большому кругу. И надо на карту глянуть, не выходит ли на эту трассу та лесная дорога, которую видел по пути в деревню и даже обследовал слегка. Правда, ее вроде как бандиты использовали. Но, может быть, они всего лишь по ней ушли и больше не возвращались? Было бы здорово. Хотя слишком здорово, чтобы быть правдой.

Он перетаскал в грузовик свои сегодняшние трофеи, довез до хутора, сгрузил в сарай и отогнал "130-й" в лес. Когда уже подходил к дому, пошел снег. Почувствовав, как снежинки тают на поднятом к небу лице, он улыбнулся.

Озерск

Она сидела в полумраке гостиной с кружкой слегка остывшего чая и улыбалась. День получился суматошным. Хотя утро этого не предвещало. Не спеша встали, позавтракали, привели себя в порядок, племянница оккупировала диван в гостиной с какой-то книжкой, найденной ей на полках. А она отправилась по делам, настроившись на долгую и муторную ходьбу по кабинетам и сидение в коридорах. Но стоило ей перешагнуть порог местной службы занятости — и понеслось, и завертелось. Если бы не люди, ею занимавшиеся, то она, скорее всего, забыла бы пообедать. Зато теперь у нее есть работа — она даже успела познакомиться с будущими коллегами, ей выдали паек на неделю, а завтра не только ей предстоял первый рабочий день, но и племяннице — первый день в новой школе. Даже вопрос с огнестрельной частью наследства успела решить. Оружие брата снова заняло свое место в железном ящике в кладовой.

Жаль, что он сам этого не видит.

Краснолесье

К исходу новых суток майор Карвер слегка изменил приоритеты. Ридж вернулся, теперь его напрягало как раз отсутствие информации о возвращении Дженкинса и Такера на субмарину. В утреннем сеансе связи о них опять не было ни слова. Впрочем, сейчас думать об этом все равно не имело смысла. Если парни попали в беду, то он им ничем не поможет. Так что сейчас он командовал подготовкой к завтрашнему походу — им предстояло перебраться поближе к городу. Джелла тоже получил утром какой-то крепко зашифрованный пакет данных. Что там было, он до сих пор не сказал, но вид у него сначала был озадаченный, потом раздосадованный. Майор лишь мысленно улыбнулся — похоже, не у него одного начальство страдает... гениальностью.

Ладно, потом поделится. Если захочет. Не захочет — сам будет виноват.

13 декабря

База

К периметру он вышел, как и в прошлый раз — с утра, тем же маршрутом, снова на лыжах, даже оружие и снаряжение — тот же набор, разве что прихватил пару "монок".

Снегопад, начавшийся накануне вечером, все еще продолжался, разве что время от времени брал паузы. Судя по всему, после "гостей с юга" и его выезда за ящиками с оружием дорогой никто больше не пользовался. И даже мертвый водитель перевернувшегося "урала", никем не упокоенный, приветствовал его дергающимися движениями. Это обнадеживало.

Однако на базе его ждал сюрприз. Гости восстановили вынесенный "камазом" фрагмент ограды. Не то чтобы как было, но затянули сеткой, а чтобы у нее не собирались мертвые зрители, приперли какими-то щитами. Заделали на совесть, в общем. Не протиснуться. И хорошо, если не заминировали. "Камаз", к слову, зачем-то затащили внутрь периметра — судя по оставленной им колее.

Зачем? Неужели потому, что увидели следы лыж и угнанного "зила"? Кто знает. Впрочем, мысль о том, что "гости с юга" решили позаботиться о целостности периметра, так сказать, на будущее, выглядела еще безумнее. Зачем им сюда возвращаться?

Ну и как теперь попасть на территорию? Почему-то желания идти через парадный вход после этого стало еще меньше, чем в прошлый раз. Прильнул к щели между плитами. Странно. Ничего вроде не изменилось. Брошенные машины где стояли, там и стоят. Разве что мертвецы не бродят, как прежде. А "камаз" просто втащили за ограду, вон он, бедолага, подпирает бортом те самые щиты.

Ну и как попасть внутрь периметра, если не через КПП?

Он двинулся дальше вдоль ограды и вышел почти к самому дальнему углу, от которого можно было, не сворачивая никуда, дойти до все еще торчащих на холме локаторов. Здесь забор слегка просел, и до верха ограды можно было, слегка подпрыгнув, дотянуться рукой.

Ага. Прыгать. По колено в снегу. С оружием и прочим снаряжением. И колючка поверху никуда не подевалась. Он отошел от забора и еще раз посмотрел на вершину холма. Точно, прицепов нет.

Все-таки непонятно. Если им нужна была эта "мобильная электростанция" и больше ничего, зачем было так основательно заделывать пролом? Для того, чтобы просто переночевать в безопасности, хватило бы сетки. Ну, и отстрелять мертвяков внутри периметра, конечно. Он сам сделал бы так только для того, чтобы не просто вернуться — остаться. Или... Или они вывезли не все, что хотели? Но в ангарах не было ничего, просто ничего, даже малоценного. На то, что оставалось в складе (если этот радиохлам им зачем-то понадобился), хватило бы пары грузовиков, а уж этого у них имелось в достатке.

Непонятно.

Пожалуй, лучше сначала прогуляться до радаров, это не займет много времени, а потом вернуться и найти способ перемахнуть через забор.

На холме все же задержался — чтобы снять с одного из прицепов привинченную к борту металлическую лестницу. Не очень длинную, около двух метров, но это больше, чем ничего. По крайней мере, ее хватит, чтобы добраться до верха ограды.

Мертвяков, подтянувшихся на шум, он привычно проигнорировал. А морфов не наблюдалось. Не дойдя до КПП метров сто, он подобрался к ограде, отстегнул лыжи и приставил лестницу к серому бетону. Поднял лыжи, поставил рядом. Потом поднялся по лестнице и остановился, оглядывая территорию. Мертвяки не бродят, снег перепахан следами многих машин. "Камаз", подпирающий щиты у пролома, отсюда не просматривается. Брошенные автомобили большей частью изменили положение — видимо, "гости с юга" их сдвинули, когда размещали свою технику. "Уазик", стоявший у штаба, переместился к казарме. Тем не менее, в штабе они не ночевали — использовали дома офицерских семей. Те, что не сгорели, само собой.

У ограды снег выглядел нетронутым. Он аккуратно опустил на снег рюкзак, потом лыжи — не оставлять же их там, неизвестно, каким путем придется выбираться. Потом спрыгнул сам, следом втащил лестницу за привязанную к ней веревку. Колючая проволока недовольно поскрипела, но шум, похоже, никого не привлек. Встал на лыжи, забросил рюкзак за спину, лестницу — на левое плечо. Неудобно, но что поделаешь.

Генератор на колесах оказался на месте, к его немалому удивлению. Вполне могли подцепить к какому грузовику и утащить. Или сильно неухоженный вид агрегата отпугнул? Все эти вмятины, потеки ржавчины, спущенные шины... Нет, похоже, что сама база гостей интересовала исключительно как место для ночлега. Прошли, заглянули во все двери, но ничего не взяли. Видимо, искали только притаившихся мертвяков. Хотя вот на складе ГСМ потоптались изрядно. Похоже, дозаправлялись на обратный путь. Так что солярки практически не осталось. Хорошо, что в тот раз бочки заполнил в основном ею. А вот бензин не тронули — видимо, потому, что вся их техника была дизельной.

Все же было в этом что-то странное.

Он подошел к воротам мастерской, намереваясь проверить, осталась ли там зарядная станция, прислонил к стене лестницу и... услышал тихий хруст где-то за спиной. Вот еще раз хрустнуло.

— Эй, мужик, — произнес незнакомый хриплый голос. — Стой.

Он остановился.

Хрустнуло еще раз, но уже с другой стороны. Еще один. Черт, не определить, как далеко.

Не страшно. Главное, чтобы не начали стрелять первыми.

— Ты это... "Калаш" брось, — сказал другой голос. Автомат соскользнул с плеча в снег. — Рюкзак тоже. И в сторону отойди.

Он снял рюкзак и осторожно опустил его. При этом он сделал еще кое-что, но те двое ничего не заметили.

— Руки подними. Теперь повернись. Медленно. И без шуток, — сказал первый.

Он повернулся.

Первый (судя по направлению на голос) шел к нему, целясь из автомата. Второй стоял в сторонке, держа в руках СКС. Только двое или есть кто-то еще?

— Я сказал — руки! — гавкнул первый и бросил напарнику: — Миха, автомат его забери. И рюкзак пошмонай. Только осторожно.

Тот кивнул и бросился к трофеям. Прислонил карабин к стене, схватился за автомат. Первый тем временем подошел ближе.

— Гюльчатай, покажи личико, — хохотнул оставшийся безымянным первый, Миха тоже заржал, пытаясь открыть рюкзак. Замерзшие пальцы слушались плохо, трофейный автомат он так и не снял с предохранителя. — Морду, говорю, покажь, — раздраженно пояснил первый, видя отсутствие реакции.

Он медленно шевельнул руками, словно обозначая, что сейчас сбросит капюшон и размотает закрывающий лицо "шарф". Первый, слегка расслабившись, подошел еще на шаг, намереваясь ускорить процесс.

Но у "жертвы" были другие планы.

Он прыгнул вперед и резко опустил руки. Правая врезалась первому в основание шеи. А левая крутанула автомат так, что первого развернуло, ствол уставился в голову не успевшего ничего понять второго и плюнул огнем. Миха успел схватиться за оружие и потянуться к предохранителю, но палец снова соскользнул, а в следующее мгновение мозги Михи окрасили снег, а сам он раскинул руки и опрокинулся на спину.

Сквозь хрипы первого проступил знакомый хруст. Кто-то бежал сюда со стороны офицерских домиков. Кажется, еще двое.

Так, с учетом расстояния — не больше минуты. Он распахнул дверь, врезанную в ворота мастерской, забросил рюкзак, швырнул следом трофейное оружие, а мертвого Миху и его еще живого напарника оттащил за угол той самой будки, что торчала напротив ворот мастерской. Угостил безымянного пока живого кулаком по башке, чтоб не шумел. И, наконец-то сняв свой автомат с предохранителя, присел у того же угла.

Вовремя.

Хруст стал сильнее, но замедлился. Двое опоздавших увидели кровь на снегу.

— Что за фигня? — донеслось до него. — Миха? Андрон?

Он осторожно выглянул. Точно, двое. Коренастый плотный мужик с АКМ, и высокий тощеватый парень с милицейским "укоротом". У обоих — уже знакомая эмблема на рукаве. Значит, не бандиты, а... из тех. Они подошли к месту, где снег был перемешан с мозгами Михи. Встали, глядя то на снег, то на полуоткрытую дверь. Коренастый выругался.

— Может, они там внутри? — спросил тощий.

— Ты что, дебил? Чего тогда не отзываются?

— Так мы ж только одну очередь слышали, причем короткую.

— Ты еще скажи, что это Андрон тут Миху завалил.

Формально так оно и было, подумал он, нажимая на спуск...

Когда сзади послышалось знакомое сипение, понял, что с силой удара не угадал. Крепкий, казалось бы, Андрон благополучно тихо помер и сейчас пытался встать. Пришлось упокоить, чтобы под ногами не мешался. Через несколько минут та же услуга понадобилась и тощему с коренастым. Нечего шляться.

"Гости с юга" действительно оставили на бывшей базе пост. Что их начальство планировало тут устроить или всего лишь что-то еще вывезти, покойники рассказать уже не могли — если вообще знали ответ на этот вопрос. Им просто оставили продукты и боеприпасы — из расчета на на неделю, судя по тому, что он нашел в доме, к которому его привели следы, — и приказали никого сюда не пускать. Мертвяков отстреливать, чужаков по возможности изолировать, по невозможности — приравнивать к мертвякам и, как говорится, "смотри выше".

Нет, это не бандиты, решил он, осмотрев убитых. Одеты одинаково, вещи армейские, но сами явно не военнослужащие. Оружие не новое, но и не сильно пользованное. Скорее всего, какой-то крупный анклав, причем под властью военных.

Любопытно, что машину им на случай эвакуации не оставили. То ли бойцы провинились, то ли их действительно собирались забрать отсюда... Неважно. Важно, что у них не было рации — значит, пока не приедут, не поймут, что четверка выбита. И важно, что, если судить по их запасам, у него осталось дня четыре, если не три.

Значит, надо успеть вывезти генератор и "зарядку", а также топливо — сколько получится. Технику у дороги и то, что здесь ржавеет в боксах и под открытым небом — не трогать, чтобы в лишние подозрения не вводить. Металлолома и без этого хватит.

Прежде чем уходить, осмотрел "камаз", застывший у пролома. Фасад помят, конечно, и лобовое стекло выбито, и аккумулятор однозначно сдох давным-давно — но двигатель цел, подвеска и рулевое управление тоже... вдруг получиться завести? Это не "130-й", здесь груза вдвое больше можно взять. От "камаза" ведь, по большому счету, требуется одно — увезти отсюда кое-что, так чтоб не нашли. Вполне возможно, хватит и пары километров в глубину леса. Так что даже если радиатор пострадал, невелика беда.

В будке КПП в самом деле обнаружилась ловушка — хорошо замаскированная растяжка. Снял.

До темноты он успел добраться до хутора, взять "130-го" и аккумулятор с "урала", вернуться на базу, загрузить "зил", прицепив генератор, и завести-таки "камаз". Трупы сложил пока в мастерской, чтоб никому глаза не мозолили. Там же спрятал аккумулятор — мало ли кого занесет, пока он туда-сюда мотается. Уходя, поставил растяжку на место. Точнее, не совсем на место...

Полночи ушло на то, чтобы распихать привезенное и снова спрятать "зил" в лесу.

Снова становясь на лыжи и оглядываясь на заснеженный хутор, он подумал, что если вдруг все дороги заметет, то ему будет, чем развлечься — одной лишь инвентаризации добычи может хватить до конца зимы.

Склад где какой арендовать, что ли? Хутор не резиновый. А очень даже деревянный...

Так ведь не сдаст никто.

С собой прихватил одно из "осиных гнезд" — стало любопытно, что там будет, когда "эти" вернутся. Но не сидеть же там самому — пусть камера снимет кино, раз уж умеет. А он посмотрит. Потом. Если захочет.

Выйдя к лесу, он посмотрел на край неба.

Нужно дойти до рассвета.

Нужно успеть.

Время не ждет.

14 декабря

Стражев

— Ну, здравствуй, полковник, — Антонов тяжело опустился на стул и усмехнулся. — Надо же, теперь вроде как я у тебя в гостях.

— Извините, Афанасий Петрович, коньяку не предложу, — ответил Гришин. Ему уже стало заметно лучше, вот, даже шутить получалось. Хотя "хозяин" пришел явно не повеселиться.

И он это подтвердил, едва за врачом закрылась дверь:

— Ладно, рассказывай.

— Что рассказывать-то?

— То, чего в рапорте не будет, само собой, и то, чего своему непосредственному начальству не расскажешь. Кстати, Сивохин сказал, что разведгруппу туда отправит. Посмотреть на место боя и что там осталось. Мол, если противник тоже понес потери, может удастся определить, кто там побывал. Но это не завтра и даже не послезавтра. Полагаю, после того, как рапорт твой получит.

— Понимаю, — Гришин помолчал, — с чего начать-то?

— А с чего легче.

— Тогда с Шадрина.

— В смысле?

— Тела-то мы не нашли, верно? Так вот, я когда назад прорывался, в низинке за домом сгоревшим крест увидел. Абы-какой, самодельный, но крест. Думаю, там может быть его могила.

— Понятно... Пошлю кого-нибудь, пусть посмотрят. Если ты прав, с меня причитается. Быть уверенным, что этот урод мертв на все сто, — дорого стоит.

Гришин кивнул, слегка поморщившись.

— Ладно, а наших кто положил?

— Не знаю, но, думаю, не банда Лымаря. И никакая другая шобла.

— А если пришлые?

— Пришлые, Афанасий Петрович. Но не бандиты. Слишком хорошо организованные и оснащенные для бандитов. Настоящие профи. А наши, скорее всего, выскочили на них, не успев оценить угрозу. Рассчитывали ведь найти небольшую группку мародеров-любителей, промышляющих по мертвым деревням. На одном-двух грузовиках. А тут даже без учета внезапности... Силы, видимо, очень уж неравные оказались. Те наши, кто сумел уйти от огня, просто далеко позади оказались, потому и уцелели... в тот раз.

— И что им надо было?

— Помните, я собирался проверить точку, где радары ПВО стояли?

— Ну как же, помню, говорил. И?

— Вот они туда раньше нас добрались. И что-то ценное вывезли. Настолько ценное, что не просто нашу разведку выбили, но еще и засаду устроили.

— А на засаду уже ты напоролся... — договорил Антонов. Полковник кивнул.

— Ладно. Надо было тебе хоть одного из тех уцелевших в тылу оставить, они все-таки больше тебя видели. Может, чего интересного рассказали бы... Да чего уж там. Понимаю, каждый человек был на счету.

Гришину стоило немалых сил не показать испытанного им облегчения. Похоже, никто больше не выбрался из этого леса. И не сможет рассказать о том, как именно этот "ниххто" безжалостно положил весь отряд, а потом вдруг решил отпустить единственного выжившего. Причем у Гришина до сих пор не было уверенности, что псих был одиночкой. Да, многое указывало на это, но, вполне возможно, что когда псих говорил с ним, кто-то еще сидел в башне "восьмидесятки". А тогда в Боровино точно так же страховал напарника из укрытия. И, возможно, их даже не двое.

Но вот в том, что утреннюю мясорубку устроил не псих и его возможные соратники, полковник был уверен. Впрочем, рассказывать об этом никому не собирался.

Он надеялся, что Антонов удовольствуется услышанным, но тот не спешил уходить. И Гришин почувствовал, как напряжение снова нарастает.

А ведь "хозяин" должен быть рад, что спецрота понесла такие потери, вдруг подумалось ему. Слишком много знали погибшие о тайных делах "третьего человека в городе". Ведь не всех бойцов Гришин брал на подобные "теневые" выезды. Правда, теперь придется приобщать к таким операциям новых людей. Но это пока что не его забота. Врач сказал, что из госпиталя его раньше чем через две недели не выпустят, а к работе, даже штабной, позволят вернуться через месяц, если не два. Вместо погибшего ротного пока будет командовать зам, если шеф не устроит ротацию или вовсе не расформирует неудачливое подразделение. А "хозяин", возможно, выберет себе нового "центуриона".

Только бы Антонов не решил, что и Гришин ему больше не нужен. Живым.

Афанасий Петрович тем временем хитро усмехнулся, оглянулся на дверь и негромко проговорил долгожданное:

— А ведь, по большому счету, не все так плохо, как может показаться. Много кого из тех, кто в том лесу полег, пришлось бы со временем списывать. А так — и они герои, хоть и посмертно, и мне расходов меньше. Да и тебе спокойнее. Разве что новых людей им на замену искать придется. Но это дело привычное. Лежи, в общем, поправляйся. Найдем тебе работу, ежли Сивохин на дверь укажет. Антонов добро помнит.

"А уж не добро..." — мысленно добавил полковник, но лишь натянул на лицо добродушную улыбку и держал ее, пока дверь за гостем не закрылась.

Мареево

На группу машин, прилепившихся еще в Елисеевске к большой колонне, следовавшей на север по единственной регулярно расчищаемой трассе, никто не обратил внимания. Мало ли кому куда надо. Микроавтобус, два джипа — "ландкрузер" и "патруль", три грузовика — "мерсовский" фургон и два слегка забронированных "камаза". Какой-то деловой везет товар, возможно — ищет новые рынки, потому и охраны немного больше обычного. Или с какого-то места пойдет своей дорогой, там дополнительные стволы тоже лишними не будут.

Они и в Марееве не покидали колонну. Разве что "ландкрузер" сразу куда-то метнулся в переулки, и отсутствовал почти до самого выезда. Парень из него сразу же пересел в микроавтобус, но еще до того, как колонна тронулась, вернулся обратно. Ничего необычного. Может, искали кого, да не нашли.

Колонна исчезла в снежной пыли и никто о них больше не вспомнил.

База

Дошел без приключений. В этот раз присмотрелся повнимательнее к перевернутому "уралу" с мертвым водителем. Как минимум, на запчасти машина сгодится. А если получится поставить на ход — существенных видимых повреждений нет, всего лишь помята кабина, разломаны борта да бак пробит, то будет просто здорово. Ему, в принципе, такая машина будет гораздо полезнее, чем еще один гантрак. "130-й" не по всякой дороге пройдет, изношен сильнее, да и топлива ему нужно больше — вполне справится с обнулением запасов подходящего ему бензина задолго до конца зимы...

Следов, кроме полузаметенных собственных вчерашних, на дороге не заметил. Снять растяжку, поставленную своими же руками, труда не составило. Вошел, установил обратно.

Помимо бочек с топливом и кое-какого "возможно полезного" имущества в кузов "камаза" загрузились и мертвые чужаки. Решил создать хотя бы видимость того, что они просто ушли (хотя не был уверен, что не будет лучше оставить все, как есть — неизвестно, кого "гости с юга" будут искать активнее, дезертиров или убийц своих людей, ведь изобразить, что те просто не сумели отбиться от мертвяков, не получится). Для чего забрал все их вещи, срыл снег на месте стычки до земли, чтобы следы крови было сложнее найти, собрал гильзы — благо те не сильно далеко разлетелись.

"Камаз", несмотря на повреждения, завелся довольно легко и даже двигался без особого скрежета и треска. Странно все же, что воздуха в шинах осталось достаточно, чтобы загрузить его по полной. Подкачивали, что ли? Вспомнить, как выглядели колеса, когда грузовик еще стоял, уткнувшись в дерево, не смог. Ладно, не важно, сказал он себе, сейчас главное — убраться отсюда и довольно долго не заглядывать. Часы на руке утверждали, что на базе он провел почти полдня. "Шаланда" медленно — газовать все же опасался — подползла к воротам.

Снова снял растяжку, открыл ворота, выкатил машину за ограждение, закрыл ворота изнутри и вышел через КПП, поставив ловушку на место. За "осиным гнездом" решил вернуться через неделю, если ничего не случится.

"Камаз" пополз по нечищенной дороге, погромыхивая очередной самодельной "бороной", заравнивающей колею. Снег залетал сквозь выбитое лобовое стекло. Прополз мимо перевернутый "урал", остались позади сброшенный в кювет сгоревший бензовоз и ничем теперь не перегороженный мост.

Через километр от моста остановился у запримеченной ранее ложбины. Здесь выбрал место у самого крутого участка склона, чтобы прикопать трупы обрушенным грунтом — копать этим четверым полноценные могилы он не собирался, но и бросать их просто в лесу не хотел, мало ли кто наткнется. На это ушел почти час, но к стоящему на дороге грузовику за это время никто, кроме пары мертвяков в полусгнившей военной форме, не подошел.

Убедившись, что с дороги могилу не видно, снова сел за руль.

"Шаланду" все-таки завел на хутор, но исключительно для того, чтобы разгрузить. Перетащил в сарай все, кроме бочек с горючим. Эту часть добычи стоило спрятать отдельно. В итоге отогнал машину в лес, но не к остальным грузовикам, а отдельно, так чтоб не было видно ни с той стоянки, ни с хутора. Груз накрыл брезентом, чтобы не бросался в глаза, снял аккумулятор, чтобы вернуть его на прежнее место.

Когда он наконец смог вспомнить о еде, начинало темнеть.

Дожевывая мясо из вчерашних трофеев, решил, что пора собираться в Озерск. И так сколько времени потерял. Мародерские рейды по окрестностям можно пока отложить, оружия и техники и так собрано на целую банду.

Обойтись решил минимумом оружия. Пожалуй, топор тоже можно оставить тут — если и придется драться, то точно не с мертвяками. Ножи, два пистолета, карабин СКС (из бандитских, но не меченый). В машину положить еще автомат. Гранаты брать не стоит — на разведку идет, а не мстить кому-то.

Кстати, о машине. Пожалуй, можно взять "китайца". Им, если что, проще всего пожертвовать. Продукты взять с расчетом на то, что назад, может быть, придется двигать пешком. То есть, дня на три. Жаль, нельзя взять две машины, чтоб одну спрятать где-нибудь неподалеку от города. На всякий случай.

Вот только сначала надо быть уверенным, что сойдешь за нормального человека. Хотя бы в сумерках — ночью по городу ходить не стоит, предъявить-то патрулям нечего. Документы ведь на выезды не брали... Что нужно, чтобы не приняли за мертвяка? Речь, осмысленные движения, оружие, может быть (по крайней мере, не болтающееся на шее)... И отсутствие выраженной вони, как "ацетоновой", так и "обычной" трупной. Хотя полковнику Гришину этот "ацетон" не мешал разговаривать с ним как с живым, может быть, психом и калекой, но живым.

Одежда, условно чистая, имеется. Попробовать отмыться, что ли? Глядишь, и прибьется запах... на какое-то время.

— Тлинны ссаффтра ттень мошшет палушисса...

Ладно, пойти проверить "китайца", может быть? А то еще не заведется. Не на лыжах же идти. Еще вопрос — как ехать? Если известным маршрутом — через лес, Остров и Александровку — до Озерска выйдет километров восемьдесят. И Александровку не обойдешь. Мостов от нее километров на сто в эту сторону, говорили, не осталось по Каманке. Можно, конечно, доехать до базы, а от нее попробовать через лес к берегу реки выйти, но не факт, что берег проходим для этого "недоджипа". Мелькнувшую было идею соорудить плот в качестве парома и так перебраться на ту сторону отверг сразу — ни навыков, ни инструментов, ни хоть какой-то уверенности, что на том берегу найдется поблизости другая дорога. Все бы ничего, но в Александровке, наверное, уже стоит стражевский блок-пост, собирались же ставить. Да и дальше по дороге будет еще один, уже озерский. На котором тоже лучше не маячить.

К тому же, если воспользоваться лесной колеей, по которой ушел полковник, — велик риск нарваться на стражевских или в лесу, или в Острове. Разве что ночью выехать.

Вот же напасть...

Озерск

Сергачеву редко удавалось просто проехать вечером по городу. Жил он рядом со своим штабом, возвращался домой обычно поздно. Разве что в последние пару месяцев, когда удалось навести относительный порядок на территории округа и превратить в подобие погранзастав блок-посты на дорогах (по крайней мере, на тех, что выходили в ничейные земли, а не во владения относительно дружественных анклавов), такие "променады" стали удаваться чаще.

Джип ехал по городу, и майор видел, что сделать Барышеву и его команде предстоит еще много. Фонари уже в паре кварталов от центра горели в основном лишь у перекрестков. Впрочем, и то хлеб. В Стражеве не лучше, к слову. А бывавшие, например, в Марееве говорили, что там ночью и вовсе подсвечены только "дом правительства", база чистильщиков, гостиница и больница. Майор был уверен, что это, конечно, не все, но в целом картинка у "почти соседей" (в полосе между озерскими и мареевскими землями существовало еще три небольших анклава) была грустной. Так что возможное присоединение мареевцев к их южным соседям для майора выглядело весьма вероятным. Если это случится, то эти три "промежуточных" анклава могут попроситься под крыло округа, особенно тот, что ближе других к Марееву — бывший полк химзащиты. Да и два других, представлявших собой объединения уцелевших деревень (когда-то колхозов-миллионеров), скорей согласятся договориться с Озерском, чем с елисеевскими.

Джип свернул на улицу Восточную, большей частью имевшую вполне деревенский вид. Кажется, где-то здесь жил тот боец из "сорок седьмых", что пропал в Александровке в ноябре. Надо же, почему-то Сергачев помнил об этом деле, хотя люди пропадали или погибали и до, и после этого случая. Впрочем, дело было не в бойце, а в обстоятельствах, связанных с его гибелью. Эта дурацкая история о том, что всем командам, в составе которых он успел засветиться, не везло. Этот мутный тип Колесниченко, который, впрочем, теперь головная боль стражевских коллег. Да и за командиром "сорок седьмых" водились кое-какие "странности"...

Он вспомнил даже номер дома. Точно, вон тот коттедж, третий за освещенным перекрестком. Надо же, как удачно размещен. И база чистильщиков близко, и рынок, и центр города, и транзитная зона всего в паре километров.

Однако... А ведь в доме горит свет. Вспомнил, на днях передавали здравоохранители данные на нового сотрудника. Еще обратил внимание, что фамилия и инициалы совпадают с погибшим в Александровке, но оказалось, что это женщина. А у погибшего была сестра, кажется, жившая в Марееве. Видимо, дом он завещал ей и она, явно знакомая со слухами, предпочла перебраться сюда. Но так ли это?

И почему бы это не прояснить на месте? Еще не очень поздно.

— Останови-ка вон там, — скомандовал он водителю.

Машина встала в шаге от калитки, чуть поодаль замер "уазик" с охраной. Не то чтобы Сергачев опасался за свою жизнь, ему это было положено по должности и просто удобно иметь под рукой группу толковых бойцов и не ждать, когда приедет дежурная группа, если что.

Он поднялся на крыльцо и постучал.

Примерно через минуту из-за двери донесся женский голос:

— Кто там?

— Служба безопасности, майор Сергачев, — привычно произнес он, запоздало подумав, что нужно было сказать что-нибудь менее пугающее. Но что?

Что-то лязгнуло-хрустнуло-стукнуло, и дверь приоткрылась. В лицо майору смотрел пистолетный ствол.

— Вы можете это подтвердить?

Майор отступил на шаг и медленно — незачем провоцировать человека с оружием, с которым хочешь всего лишь поговорить — вытащил удостоверение, раскрыл и протянул "хозяйке". Через несколько секунд ствол убрался, удостоверение вернулось к владельцу, а дверь открылась, освобождая проход.

— А вы, простите, кто будете?

— Я здесь теперь живу. Хозяйка, стало быть.

Майор оглянулся на своих, сделал едва заметное движение, означавшее "все в порядке", и вошел.

— Что-то случилось? — хозяйка дома провела его в полутемную гостиную.

— Нет, просто захотелось узнать, кто теперь здесь живет, — ответил Сергачев, присаживаясь на предложенный стул.

— Извините, что я вас так встретила. Просто я здесь недавно, почти никого не знаю.

— Не извиняйтесь, — улыбнулся майор, — правильная, в общем-то, реакция.

— Вы сказали, что вы из службы безопасности... Вы не по поводу брата пришли? Вы что-то знаете о нем?

— А что вам известно? Простите, что отвечаю вопросом на вопрос, но не хотел бы лишний раз рассказывать вам то, что вы и так знаете.

Она опустила голову.

— Я знаю, что он здесь жил, был одним из чистильщиков. Звал меня переехать. После того, как я его нашла. Но мы так и не встретились. Несколько раз поговорили по радио, писали письма друг другу...

— Почему не переехали сразу?

— Не знаю. Наверное, мне казалось, что у меня и так все хорошо складывалось там... Я раньше в Мареево жила... Впрочем, вы, наверное, и так об этом знаете.

Майор промолчал.

— А сейчас там ходят не очень хорошие слухи, что...

— Боюсь, что это уже не слухи, — сказал майор, — если вы о том, что Мареево присоединится к Елисеевску.

— Значит, я правильно поступила, переехав сюда.

Майор смотрел на ее лицо и пытался понять: оно кажется ему знакомым, потому что она похожа на брата — он ведь видел фото в личном деле — или он мог встречать ее раньше? Обведя взглядом комнату, заметил на стене фото в рамке. В кадре двое — молодой парень в военной форме и девущка.

— Вы одна здесь живете?

— С племянницей. К сожалению, брат не успел узнать, что его дочь жива и я ее нашла.

— Нашли?

— Да, я тоже долго не знала, где она. Когда все рухнуло, она была у дедушки с бабушкой. Родителей его бывшей жены, — пояснила она. — Впрочем, как "бывшей"... Расстаться они расстались, еще два года назад, а развод оформить не успели.

— А мать девочки?

— Вроде бы улетела отдыхать в Турцию. С будущим новым мужем. За три дня до того, как...

— Я понял.

— Когда я их отыскала, старики сами предложили, чтобы брат ее забрал к себе. Я тогда еще не знала, что он... И ей не знаю, как сказать, что...

Сергачев видел, что она сейчас разрыдается. Но как ее успокоить, он не знал. А еще ему стало очень стыдно за свое вторжение. Хотелось сквозь землю провалиться. Черт, почему его так интересует эта фотография на стене? Он встал и подошел ближе.

Он понял, почему лицо девушки казалось ему знакомым. Она была похожа на своего брата, но больше не на последние его фото, а на вот это, где ему не больше двадцати. Короткая стрижка. Знакомая форма. Знакомое лицо. Еще не украшенное шрамами и щетиной.

— Ну, здравствуй, сержант. Как же я тебя раньше не разглядел? — прошептал майор.

— Простите, что? — она все-таки услышала.

— Это вы с братом? На этом фото?

— Да, — девушка, похоже, справилась со слезами. — Это когда он из армии пришел. Его еще тогда уговаривали на остаться по контракту служить, но он почему-то отказался. Я не знаю, почему.

— Понятно... — протянул майор, хотя совершенно не понимал, что именно это для него меняет. Хотя меняет ведь... Почему парень никак не показал, что знает его? Возможно, тоже не узнал — все-таки столько лет прошло. А если узнал?

— Я, пожалуй, пойду, — сказал он.

— Простите, я даже чаю вам не предложила, — смутилась она.

Сергачев улыбнулся:

— Может быть, в другой раз. А сейчас — не буду бойцов морозить... Скажите, вам что-нибудь нужно? Какая-нибудь помощь?

— Нет, — покачала она головой.

— Тогда всего доброго.

— И вам.

Шум за окном стих быстро, словно никого и не было. Она посмотрела на часы. Пожалуй, можно еще поставить чайник.

А он симпатичный, этот майор, вдруг подумалось ей. Жаль только, разница в возрасте у нас ним большая. И он наверняка женат. Или... Нет, лучше пусть будет женат и все живы. Не имела она привычки желать себе счастья любой ценой.

Машина тронулась с места, набрала скорость, водитель молча свернул на следующем перекрестке направо и только когда они выехали практически на окраину, спросил, куда ехать дальше.

Сергачев понял, что сейчас город за окном словно отодвинулся далеко-далеко, хотя местность узнал сразу. Но все равно сказал, куда, и куда потом. Впрочем, когда зигзаг маршрута снова вывел их почти к центру, бросил:

— Теперь домой.

И откинулся на спинку сиденья, словно вся усталость последних месяцев рухнула ему на плечи.

Озерянка

Наступление темноты Карвер встретил с облегчением — день выдался... немного нервный. Сегодня утром группа покинула Краснолесье, уничтожив все следы своего пребывания, и перебралась пусть и не в сам Озерск, но в расположенную совсем рядом мертвую деревню. Она почти вся выгорела весной, потому жители нескольких уцелевших домов предпочли перебраться в город вслед за погорельцами. Дома, конечно, подверглись опустошению (в первую очередь, своими прежними владельцами), но разведчики все же обнаружили несколько вполне целых сараев и даже один дом, в котором имелись и крыша, и окна, и двери. Нашелся и запас дров, пусть и небольшой. Так что удалось разместиться с относительным комфортом и выставить посты, невидимые для проезжающих по дороге, к которой примыкал выгоревший конец деревни. Как стемнело, растопили печь, и сейчас майор радовался окутывающему тело теплу.

Конечно, был риск оказаться в Озерянке практически на виду у местной службы безопасности, но все же действовать отсюда будет не в пример проще, чем из того же Краснолесья.

Все-таки, где Дженкинс и Такер? Почему до сих пор не дали о себе знать?

15 декабря

Хутор

Выехать все же решил после полуночи, чтобы проскочить мимо Острова в темноте. Предварительно проверять, не остался ли там пост стражевских, смысла нет. Если их не будет там сейчас, то это не значит, что они не объявятся позже, когда он поедет "всерьез".

Все же в планы пришлось вносить коррективы.

К полудню погода резко испортилась. Небо снова затянуло, повалил снег, при этом усилился ветер, снегопад грозил перерасти в полноценную метель. С одной стороны хорошо — все оставленные им за последние дни следы исчезнут. С другой плохо — "китаец" не полноценный джип, "паркетник" всего лишь. И если по шоссе, где регулярно работают снегоочистители, он пройдет без особого труда, то в лесу, где раздолбанная стражевской техникой колея скоро исчезнет под снегом, "китаец" будет ползти на брюхе. И вполне может засесть так, что потом будет не выдернуть до весны. Вдобавок колея проходит через место боя, где в снегу может оказаться полно осколков. А ведь потом еще нужно проехать мимо поселка и выбраться на ведущую к шоссе местную дорогу, которую наверняка никто не чистил минимум неделю. Разве что колея после полковника осталась. Если, конечно, он от Острова не через Боровино ехал.

А вот ему через Боровино ехать неинтересно, лишние километров двадцать с гаком и лишняя деревня на трассе. Не пойдет.

"Ниву" для такого дела выкатывать не хочется. У нее шансы выше, чем у "китайца", но тоже ведь не супервездеход. Может, тогда "садко"? В скорости на шоссе, конечно, проигрывает, но проходимость приличная, и лебедка есть. Правда, так и не проверил, рабочая ли. Хорошо хоть прежние пользователи, увешивая его подобием брони против мертвяков, не стали раскрашивать. Остается надеяться, что дизайн брони не уникален и машинка эта глаза никому нигде не намозолила...

Нет, все-таки лучше взять "китайца", решил он, покрутив идею и так, и этак. "Китайца" не жалко. И снаряжения не так много, чтобы целый грузовик под него выкатывать. Если на обратном пути "недоджип" хотя бы до поворота на Остров доживет, уже хорошо.

Топор все же решил взять. Самое бесшумное оружие в его арсенале, и весьма эффективное при том. И оставить-то на хуторе хотел в основном потому, что запасного нет. Но ведь и запасной жизни — тоже.

Хотя это как посмотреть...

Оприходовал за завтраком здоровый кусок жареной морфятины, разбавив затянувшуюся мясную диету продуктами из последних трофеев. И обнаружил, что вслед за ощущением сонной сытости появилось почти забытое ощущение вкуса и запаха. Слабое, едва ощутимое, но все же достаточно отчетливое, чтобы не выглядеть иллюзией.

Это напомнило ему о том, что собирался помыться.

Натаскал воды из реки, раскочегарил печь... В общем, через час он стоял перед зеркалом и разглядывал себя, впервые за почти месяц помывшегося целиком, со всем возможным тщанием и старанием, а не только кое-как умывшего лицо и руки холодной водой. Кожу слегка пощипывало, словно вода была с хлоркой. Цвет кожи вроде бы не изменился, но ему показалось, что розоватости все же прибавилось. Вот мышечная масса выросла точно и рост тоже увеличился, пусть и совсем немного, одежда своего вроде бы размера села заметно плотнее, хотя движений все еще не стесняла. Хорошо хоть обувь другую подбирать не надо... пока.

Машинально попробовал достать носом до предплечья. Черт, ацетоновый оттенок все равно чувствуется. То есть, собака или кошка учует. Ладно, их не так много осталось. Есть шанс, что человек, если унюхает, решит, что он — охотник за нежитью, а не сама нежить. Морфы, по всеобщему мнению, какими бы умными, хитрыми и быстрыми не стали, не разговаривают.

Ну, пусть все так и дальше думают.

Стражев

Леонид Колесниченко, бывший чистильщик, ныне — снова вполне себе преуспевающий бизнесмен, возвращался домой, в очередной раз завершив вечер в баре. Отпустив водителя до утра, выбрался из джипа. "Все-таки жизнь имеет склонность налаживаться", — расслабленно думал он, входя в дом. Заперев дверь, он зашарил по стене, пытаясь найти выключатель. Тот все не отыскивался. "Черт, скажу завтра Людке, пусть перебирается ко мне. А то даже свет зажечь некому".

Сзади раздался неясный шорох. Хозяин дома от внезапно накатившего ужаса даже начал трезветь, но тут рука нашла таки искомое, вспыхнул свет, и обернувшись, он пролепетал в изумлении:

— Ты? Как... Что...

Удивиться по-настоящему Колесниченко не успел — широкое лезвие, распоров ткань рубашки, вошло ему в сердце. Тело с глухим стуком рухнуло на ковер.

Убийца молча вытер нож позаимствованным у жертвы платком, погасил свет — чего зря ему гореть — и вышел в ночь. Спустя несколько минут донесся шум двигателя. Машина, выехавшая из переулка, хлестнула лучами фар по окну, на мгновение высветив неподвижное тело. Через несколько секунд мертвец шевельнулся, перевернулся на живот, потом поднялся и поплелся к двери, но шум уже стих и он сместился к окну, где замер, вглядываясь в непроглядную темень за стеклом. Он ни о чем не думал. Просто ждал. Зомби умеют ждать.

ГЛАВА 5

16 декабря

Хутор и далее

Внедорожник, уже прогретый, завелся легко. В багажник уложил еще и лопату — наверняка где-то придется откапывать или засыпать, так не руками же.

Оставил пару ловушек для незваных гостей. До ведущей к базе дороге доехал минут за десять, не спеша, метров за сорок до нее остановился. Прошел вперед, осмотрелся. Новых следов не появилось. В завывании ветра не прослушивалось никаких посторонних звуков. Вернулся к машине, выехал на дорогу, свернул направо. Когда в снежных вихрях замаячил последний из разбитых грузовиков "гостей с юга" (остальные скрывались за поворотом), снова остановился. Подождал пару минут. Ничего. Только снег и мутный силуэт впереди. Снова завел двигатель, доехал до того последнего грузовика и свернул в лес, старательно объезжая темнеющие вдалеке обезбашенную БРДМ и сгоревший гантрак. Минуты через три внедорожник, опасно покачнувшись, вписался таки в оставленную полковником и уже наполовину засыпанную колею. Мертвяков на поляне не было — видимо, уковыляли на какой-то шум или запах.

Снова остановил машину, заглушил, вылез, прислушался. Нет, только ветер.

Поехал дальше, рискнув зажечь фары. Ехал медленно. Да, намело уже основательно. Колея местами едва просматривалась.

Когда впереди замаячило подобие просвета, погасил фары, на самой границе леса остановился. Прошел вперед, вытащил бинокль. Надо же, ни огонька. Похоже, пост если и был, то эвакуировался вместе с полковником.

Дальше ехать стало неожиданно сложнее — несколько раз останавливался разгребать снег. Чтобы преодолеть те несколько километров до шоссе, понадобилось добрых полтора часа.

Он не расстраивался. Самый тяжелый для машины участок пути остался позади. Теперь самое сложное начинается для него.

В три часа ночи на трассе, само собой, не было никого, кроме пытающихся переползти через нее сугробов. Он вырулил на шоссе и, погасив фары, покатил в сторону Александровки.

Похоже, трассу чистили регулярно — намело совсем немного. Во всяком случае, "китаец" даже не подпрыгивал особо, перекатываясь через очередной снежный "бархан".

А блок-пост действительно поставили, сказал он себе, заметив впереди несколько тусклых огоньков. Чего доброго, и дорогу теперь на ночь перегораживают?

Точно, понял он, подъехав поближе. И что делать? Не сносить же, с них станется еще и шипованную ленту поперек трассы раскатать.

Так... А не подождать ли где-нибудь тут до утра, да сесть какой колонне на хвост?

Сказано — сделано. Отъехал с полкилометра, раскопал не спеша подходящий сугроб на обочине, заодно согрелся, загнал в получившийся "карман" машину. Присыпал "китайца" снегом для пущей "невидимости", оставив только "глазок" (размером с тарелку) на лобовом стекле, да соорудил на краю "кармана" мини-сугроб — чтобы обрушить его на водительскую дверь и скрыть тем самым джип окончательно.

Закрылся в машине, подковырнул стенку "кармана" через щель над почти поднятым стеклом в двери. Поднял стекло до конца, стряхнул просыпавшийся в салон снег.

Черт, а что делать, если "глазок" засыплет? Метель-то продолжается. Проблема, впрочем, может быть не в этом — не увидишь, так услышишь, — а в том, какую технику пустят чистить дорогу. Если это будет обычный грузовик или трактор с прицепленным спереди бульдозерным отвалом, это одно. А если аэродромный шнекороторный снегоочиститель, который будет метать снег на обочину, то совсем другое. Тогда из сугроба до весны не выберешься.

Когда рассвело, перекусил. Примерно через час уловил долгожданное отдаленное урчание. "Глазок" за это время уменьшился до размера детской ладони, но все же позволял обозревать довольно большое пространство.

Повезло. Впереди шли два коммунальных — оранжевые цистерны и белые кабины — "маза" с отвалами, сгребая снег к краю проезжей части. За ними — бэтээр, потом длинная — не меньше двадцати машин — колонна, местами разбавленная гантраками и какой-то еще "броней". Тут ему повезло еще раз — в хвосте за БРДМ шло несколько небольших грузовиков, видимо, приставших к колонне в последний момент или ехавших только до Озерска, водители которых больше следили за тем, как не впилиться во впереди идущую машину в поднятом колонной снежном вихре, а не за тем, кто едет сзади.

"Китаец" резво выскочил из сугроба и в несколько секунд догнал замыкающий грузовичок, нырнув в мертвую зону его зеркал заднего вида. Конечно, был риск воткнуться в него, если тот резко затормозит, но так некому будет поднять тревогу раньше, чем колонна пройдет Александровку и мост через Каманку. Он знал, что на блок-постах большие колонны обычно даже для формального досмотра не останавливали, если могли получить подтверждение из предыдущих пунктов маршрута. Возможно, кто-то, пересчитав промелькнувшие машины, и поднимет панику, но все равно он будет уже на том берегу, а по лесам одиночный внедорожник искать никто не станет.

Угадал.

Колонна проскочила Александровку, лишь немного сбавив скорость. Он едва успел разглядеть бойцов у дороги, готовых вытащить обратно на проезжую часть переносное заграждение. Понятно, назад придется прорываться таким же способом. Не предъявлять же документы, в самом деле.

Через минуту и мост остался позади, а чуть позже и блок-пост на озерской стороне исчез в снежной пыли.

Все, теперь проскочить хотя бы одну деревню и можно отваливаться. Не ехать же с ними до самого Озерска. В город днем соваться рискованно, лучше в сумерках. Меньше внимания. Мертвый хозяин "китайца" в Стражеве был в розыске. А если машина все еще в поисковой базе? И в Озерске ее тоже ищут? Надо где-то переждать до вечера. Где-нибудь поближе к городу. И, может быть, даже машину там оставить. В городе всего-то в несколько мест надо, не слишком удаленных друг от друга, можно и пешком пройтись.

Вот и деревня. Нет, никто на колонну с обочины не глазел. Видимо, никого тут не ждали. Выждав еще с километр, сбросил скорость, стараясь удержаться в мертвой зоне как можно дольше. Благо участок был прямой, а мело здесь еще сильнее, чем у Острова. Как и ожидал, "отряд не заметил потери бойца". Ага, внештатного.

До города по трассе будет еще шесть "живых" деревень. Но в них ему нечего делать. Лучше в мертвую какую завернуть. Озерянку, например, которую пришлось зачищать в конце мая с тогдашней командой. Вот только сейчас в нее попасть можно лишь через город — вряд ли лесные дороги вокруг Озерска кто-то чистит. А через город — это еще и через контрольные пункты, где незнакомую машину наверняка тормознут и на въезде, и на выезде, даже если "китаец" тут не в розыске. Это, конечно, здорово в плане безопасности населения, но сейчас он предпочел бы поселение с более мягким режимом. Пожалуй, даже Стражев он проскочил бы с меньшими проблемами.

Ладно, вернемся к этому вопросу ближе к Озерску.

Озерск

Гостиница оказалась вполне приличной. Конечно, уровень комфорта совсем не тот, что дома, но придраться особо не к чему. Бесила скука — днем по единственному кабельному каналу крутили старые фильмы да мультики, — но не бегать же по городу самой. Хватит, что Петр вообще разрешил ей с ними поехать.

В дверь постучали. Это был Семен, который в прежние времена промышлял "охотой за головами" и которого Петр поставил руководить поисками. Сам же он, воплощая легенду о приезжих торговцах, болтался на рынке — кто знает, вдруг и правда получится завести полезные связи. К тому же, и здесь есть, что купить, и у них найдется, что здесь продать.

— Есть кое-что, — с порога сообщил Семен. — Фамилия не сильно распространенная, всего два десятка человек тут с такой, пока подходят пятеро. Отправил ребят по адресам, думаю, к вечеру что-то будет.

— Ты же помнишь? Никаких заходов в лоб,чтобы не спугнуть, — сказала Ольга.

— Обижаете, хозяйка, — не в первый раз, — мотнул головой Семен, — и не таких отыскивал. Походят, посмотрят, с соседями поболтают. Как отсеются совсем неподходящие, подойдем ближе... Сложно работать, светиться нельзя, — добавил он. — Со здешней безопасностью связываться не стоит. Волкодавы.

— Ладно, иди, — милостиво махнула она рукой. — Но как только...

— Конечно, сразу же, — кивнул Семен и исчез за дверью. Про безопасников ей толковал и Петр. Мол, сидя на самых больших запасах готового топлива на несколько сотен километров вокруг, они и на холодную воду дуть будут.

Я бы тоже... дула... на их месте, подумала Ольга. Ладно, главное, что поиски, похоже, подходят к концу. Хотя, наверное, самое трудное начнется для нее, когда они совсем закончатся.

Думать о плохом долго она не умела. Ай, сказала себе, где наша не пропадала. И тут же вспомнила, что бывший муж обычно добавлял "нет такого места на этой карте". Бывший... Черт бы его побрал, хоть бы выяснилось, что загнулся давно.

Настроение опять упало.

Нет, не нравится ей этот город. Дыра дырой. И погода дерьмо. Закончить дела — сразу же уехать и больше не возвращаться.

Сергачев вышел на крыльцо. Вот и забудь, называется. В утренней сводке стражевских коллег говорилось, что Леонид Колесниченко, бывший озерский чистильщик и нынешний стражевский бизнесмен, убит в своем доме накануне вечером. Приехавшему утром за ним водителю хватило ума достать пистолет, когда Колесниченко не ответил на стук в дверь, а сама дверь оказалась не закрытой на ключ. Иначе трупов было бы больше чем один. Зарезали профессионально. Причем, похоже, что убитый знал убийцу. Больше пока коллеги ничего не накопали — слишком мало времени прошло. Соседи, само собой, ничего не видели.

Интересно, имеет ли хоть какое-то отношение это убийство к человеку, пропавшему почти месяц назад?

Михальчук проснулся от того, что кто-то тряс его за плечо. Какого черта, раздраженно подумал он. Если на срочный выезд, сегодня не наша очередь дежурить, а в планах штаба на сегодня ничего не было.

— Командир! Командир! — узнал он голос Ерохина.

— Случилось чего?

— Так это... Из штаба посыльный приходил, совещалка какая-то будет в три часа.

— Понятно, — а вот про совещание он забыл совсем. Спасибо, напомнили.

— Ладно, скажи нашим, пусть на базе пока будут, чтоб я потом их из щелей не выковыривал.

— Пошлют куда? — полюбопытствовал Ерохин.

— Вряд ли, — покачал головой Михальчук, — не должны. Хотя хрен их знает. Приду — рассскажу, в общем. Ладно, буду просыпаться. Если что — я тут.

Ершов кивнул, добавил что-то неразборчивое, но вряд ли важное, и исчез.

Михальчук уронил голову на подушку, но понял, что спать больше не хочет. А вот пожрать — было бы неплохо. Прошел на кухню, поставил чайник. Так, до совещания еще два часа. Хватит, чтобы привести себя в порядок. Будем надеяться, обычная говорильня.

Пора, пожалуй, завязывать с этой службой. Надоело за мертвяками гоняться. И город этот надоел. И все эти люди. Так что не просто сменить работу, а податься куда-нибудь... Только не в Стражев, а куда-нибудь на юг, где порядки попроще. Жаль только, нельзя просто взять и послать всех подальше. Придется подождать до весны. Ладно, каких-то три-четыре месяца. Ерунда.

"Китаец" неожиданно беспроблемно прошел по лесной грунтовке, кольцом окружавшей Озерск через прилегавшие к городу деревни — сказалось, видимо, то, что снег тут был в основном свежевыпавший, да и в лесу намело меньше. К сожалению, эту удачу полностью обнуляло то, что все они были населены. Через них следовало проскочить, не останавливаясь. Наконец грунтовка вывела его к леску, за которым должна была находиться большей частью сгоревшая и потому брошенная деревня.

Но здесь его ждал облом. Еще не вырулив из лесу, он уловил какое-то движение среди уцелевших построек. Остановился, само собой, и, прихватив бинокль, отполз в сторону и залег среди ельника, решив сначала осмотреться.

Точно, за одним из сараев замер потертый "уазик" в "противомертвяцких" обвесах, с шоссе его, скорее всего, не видно. Судя по разрытому колеями снегу, совсем недавно у другого сарая стояла еще одна машина, побольше — грузовик или автобус. Периодически между строений появлялись люди, причем они явно старались оставаться невидимыми для едущих по шоссе. Большинство — гражданские, но он заметил и пару силуэтов в одинаковом зимнем камуфляже и с оружием в руках.

И эти граждане определенно контролировали всю уцелевшую часть деревни.

Что ж, кто не успел, тот опоздал. Придется поискать другое место. В конце концов, ему нужно всего лишь где-то дождаться вечера.

Озерянка

— Сэр? — в ухе у Карвера хрюкнуло, затрещало и послышался голос Кейси.

— Что случилось?

— Похоже, у нас гости. Вижу джип. Гражданский. Самый обычный. Без зомби-тюнинга.

— Кто-то свернул с шоссе?

— Нет, со стороны леса. И он остановился. Видимо, люди в джипе заметили кого-то из наших.

— Ты уверен?

— Нет, сэр, он не выехал на поле. Не разглядеть. Но очень на то похоже.

— Вот дерьмо!

— Простите, сэр...

— Ладно. Что они делают?

— Не видно, сэр. Далеко и деревья мешают. Еще этот снегопад... Вроде просто стоит на месте... Кажется, открылась дверь водителя, но я никого не вижу рядом с машиной.

— Ясно.

Кейси замолк — видимо, у джипа ничего не происходило. Пользуясь паузой, майор поднял на ноги всех, кто был в доме. Возможно, обойдется без драки, но лучше быть готовыми.

— Сэр, дверь закрылась... Минуту... Сэр, джип уехал обратно в лес. Задним ходом. Я его больше не вижу.

— Райли? — позвал майор радиста.

— Сэр, сканер частот показывает, что никто кроме нас на связь сейчас не выходил... — отозвался тот.

— То есть, можно думать, что это случайный гость?

— Да, сэр, — после небольшой заминки ответил Кейси. — Скорее всего, мародер. Возможно, он хотел здесь найти что-нибудь ценное. Или, что более вероятно, у него здесь тайник. В любом случае, он нас заметил и решил не рисковать.

Карвер задумался. Даже от ближнего к лесу сарая, где разместился наблюдательный пост, на котором сейчас нес вахту Кейси, до опушки не меньше четырехсот метров. Их джип — точнее, джип их русских "друзей" — на виду у тех, кто в лесу, и даже при попытке его завести они либо откроют огонь, либо сделают ноги, если еще этого не сделали. Гоняться за ним бессмысленно и даже опасно. Либо нарвемся на засаду, либо никого не найдем — джип уже может находиться минимум в километре от деревни — или найдем, но не парня на джипе, а приключения на свои задницы. Совершенно не нужные приключения.

Все-таки, кто это? Наверное, Кейси прав — скорее всего, у того где-то здесь тайник. Все ценное отсюда давно вывезли, и блуждающий в поисках добычи мародер знал бы об этом. Банда, ищущая место для лежки, действовала бы гораздо осторожнее. К тому же, мародер или хозяин одного из уцелевших домов пришел бы со стороны шоссе. Люди из службы безопасности действовали бы или осторожнее, или, наоборот, смелее — в зависимости от сценария.

Все же стоит быть готовым к тому, что ночью придется не спать. И он лично не баловался бы сейчас с дронами, а готовился бы к передислокации — место, похоже, засвечено. Впрочем, это решать мистеру Джелла. Кстати, где он?

Джелла отыскался в соседней комнате, чем-то очень недовольный. Как оказалось, Диксон и Леджер, выполнявшие в их группе роль операторов дронов, категорически отказывались поднимать робота в воздух, ссылаясь на отвратительную погоду. В принципе, майор был с ними согласен — дело не в цене этих игрушек, а в том, что у них только два дрона. И запчастей к ним нет. Запасных батарей — и тех по одной. Поэтому "игрушки" после высадки на побережье ни разу не использовали — берегли.

Но причина недовольства мистера Джелла была куда более весомой. Сканер частот не засек обычного радиообмена — Райли сказал правду, но выловил в эфирном шуме... сигнал "объекта". Слабый, прерывистый, большей частью не поддающийся расшифровке — однако однозначно это был он. Но сканер не мог определить ни направление, ни расстояние. Ладно, дистанцию подсказывала мощность сигнала. Но для определения направления требовался хотя бы еще один приемник — для этого Джелла и хотел поднять дрона в воздух.

Пока Джелла и операторы препирались, сигнал пропал. Но все равно, даже Карвер почувствовал нездоровое возбуждение — объект совсем рядом, жив (скорее всего, ибо стрельба ниоткуда не доносилась) и (очень хотелось так думать) не догадывается, что они его ищут. Во всяком случае, их рейд обретал реальный смысл.

Им хватило ума достаточно быстро сложить два и два. Совпадение появления сигнала и чужого джипа оставляло не так много места для случайности.

— Поднимайте игрушку, — сказал майор тоном, не допускающим возражений. — Аккуратно, без высшего пилотажа. Просто наберите высоту и пройдите по следам джипа, пока не замело. Может, получится поймать сигнал, если он не укатил слишком далеко. Хотя не стоит надеяться, что этот тип скоро сюда вернется. Боюсь, мы его надолго отпугнули.

— Думаю, вы правы, майор Карвер, — согласился Джелла. — Райли, мне нужно отправить сообщение...

Озерск

В своих ожиданиях Михальчук не обманулся. Вопросы, обсуждавшиеся на совещании, не касались ни его лично, ни "сорок седьмых" в целом. Да и закончилось оно быстрее, чем ожидалось. Так что по пути на базу он решил забежать домой — как у большинства его бойцов, у него помимо койки в казарме был свой дом в городе. Пустующего жилья в Озерске хватало. Но дома эти "осваивались" на будущее — мол, захочешь семейной жизни, а куда жену вести? Не в казарму же. Другое дело, что за домом обычно никто не смотрел — зайдет такой хозяин пару раз в неделю, посмотрит на слой пыли, печь протопит, чаю попьет да обратно. Ну, и хранить что-то, чтоб не у всех на виду, тоже можно.

Илья уже собирался выходить, как уловил едва слышное гудение, доносившееся из сундука.

Вот же гадство, подумал он, выходя из секундного ступора и поворачиваясь к двери спиной, надо было батарею вынуть. Зря надеялся, что затяжное молчание станет для них поводом отвязаться. Не то чтобы все внутри похолодело и опустилось, но ничего хорошего он от этого звонка не ждал. "Объект" просто обязан был после "тесного общения" с морфом либо обратиться, либо пойти ему на жратву. С такими ранами не выживали. Но даже если он каким-то чудом выжил, больше его точно никто не видел. Дом-то он сестре завещал — секрета из этого не делал, как и из того, что хотел ее сюда перетащить. И она сюда переехала, уже недели две как, живет теперь с его дочкой — о которой тот узнать не успел, что жива и здорова. Познакомиться, выразить соболезнования, рассказать "слегка" причесанную версию случившегося и предложить помощь, даже не столько свою (сестра — хоть и не уродина и не дура — была не в его вкусе, да и была у него баба, хотя держал ее он при себе больше ради дела, поскольку работала в больнице), сколько всей команды — было не сложно. Тем более, что помощь ей особо не требовалась. Братец ее успел позаботиться и о дровах, и о генераторе, и о водоснабжении, да и сам дом к зиме подготовил. Стоило бы, наверное, обшарить домик-то, пока пустовал, но если сразу этого не сделал, то сейчас лучше не соваться. Хорошо, если любопытство безопасников — лишь часть обычной программы. А если что-то подозревают? Но вот пройти мимо и глянуть можно, невелик крюк.

Похоже, дома никого нет. Обычное дело, хозяйка на работе, девчонка в школе. Так, не зависаем, вон пеший патруль топает. Парни знакомые, но лучше пусть думают, что просто мимо шел. Так, а это что за бакланы летят?

Незнакомые парни, одетые вполне прилично и по погоде. Обычные, казалось бы, прохожие. Может, приезжие. Таких сейчас в городе хоть и не много, но все же чужие лица снова не удивляют. Но вот взгляд и что-то неуловимое в движениях... И ведь не просто скользнул один из них — вроде блондин — этим самым взглядом по известному ему дому.

"Заокеанские друзья" уже здесь? Может, надо было ответить на звонок?

Нет, это не они. Они пришли бы к нему домой, не сюда. Этот адрес им неизвестен. Тогда кто это?

Незнакомцы лишь слегка замедлили шаг — видимо, тоже сразу поняли, что дома никого, но прошли мимо. Завернули в соседний двор, блондин постучался. После недолгих переговоров через дверь развернулись, вышли за калитку и двинулись по улице в прежнем направлении.

А ведь блондин, похоже, заходил и в предыдущий двор. А на этот дом только посмотрел. Выходит, опрашивал соседей? Очень на то похоже.

Впрочем, ему-то какое дело? Он подписывался пасти "объект", а не всю его родню.

Все же, кто их ищет-то, если не те, кто ему звонил?

Опаньки, пока он думал об этом, те двое куда-то свернули и пропали из виду. Ладно, сделаем зарубку в памяти, а сейчас пора на базу. Сказки детишкам рассказывать. Вот только что делать со звонком? Ответить или продолжать делать вид, что телефон потерял? Впрочем, об этом можно подумать вечером. Но лучше сегодня, пока не начали думать за него.

Сергачев прокручивал в памяти сегодняшнее совещание с командирами групп чистильщиков. Вроде все как обычно. Михальчук на общем фоне никак не выделялся — знал, что его команда сейчас в резерве, причем не первой очереди, выглядел спокойным. Пока можно думать, что он не в курсе убийства Колесниченко в Стражеве. А если это не так, то нервы у мужика железные. Вот только ночевал он не на базе, что наводит на определенные размышления. И до прихода утренней колонны из Стражева его, получается, никто не видел. Нет, майор не сомневался, что наверняка найдется кто-то, кто был с ним рядом всю ночь и даже опишет, что тот делал. Но в то, что Михальчук вполне мог самолично прирезать этого горе-бизнесмена, он верил не меньше. Вот только какой информацией о Михальчуке владел Колесниченко, чтобы тот его "перечеркнул"?

Майор скорее поверил бы, что Колесниченко убили, чтобы оборвать нить, ведущую к тому, кто действительно что-то знает, а при удаче перевести на покойника все стрелки. Вполне возможно, что на самом деле тот ничего важного рассказать не мог. Но как быть с тем, что именно он привел бывшего сослуживца к Михальчуку? Хм, а кто говорит, что дело обстояло именно так? Ага, Михальчук и люди из его команды. Были другие свидетели этого "трудоустройства по знакомству"? А если и были? Вдруг для них просто устроили небольшое шоу? Да, Михальчук и Колесниченко, вероятно, действительно пересекались в прежней жизни. Но, похоже, и сержант был знаком с Михальчуком если не с незапамятных времен, то уж точно задолго до того, как оказался в его команде. Значит, уговоры взять "бойца, клейменого неудачей, но все равно хорошего парня" — всего лишь спектакль? Очень может быть. Только непонятно, насколько в курсе был он сам... и нахрена все это?

Мотор затих. Слышно было, как падает снег на лобовое стекло. Как похрустывает кожзам обивки сиденья. Остывающий пластик... А это что? Он прислушался. Где-то над головой жужжал... дрон? Это у кого тут такие игрушки?

Выскользнул из машины, держа наготове автомат. Звук приближался. А вот и сам робот-вертолет. Едва заметная мутная клякса на фоне затянутого серой пеленой неба, плавно скользящая над дорогой. Сейчас оператор увидит уходящие на боковую просеку следы и...

Нет, не увидит — снег повалил гуще. Сейчас с той высоты он может разглядеть только белую полосу дороги между вершинами деревьев. Чтобы разглядеть следы, нужно спуститься пониже. Вряд ли оператор на это пойдет. Не сотня же дронов у них в запасе.

Робот-вертолет прошел над дорогой, пропал из виду, через несколько минут появился снова, но двигаясь уже в обратном направлении. Из деревни так никто и не выдвинулся. Кажется, благоразумие восторжествовало.

Пожалуй, он тоже не станет выяснять, кто эти люди. Не дошло до драки — и ладно.

Выждав с полчаса, снова выехал на дорогу, сразу же повернув в сторону, противоположную Озерянке. Теперь надо придумать, где оставить джип, если не там. Все въезды в город под контролем, с машиной посты не обойти. Хорошо хоть город невелик, да и дом недалеко от окраины.

Немного не доехав до Родионовки, свернул в лес. Нужная ему дорога, ближайшая теперь из ведущих в город, находилась за деревней, но лишний раз показываться там на машине не хотелось. Спрятав джип, он собирался обойти Родионовку по лесу и потом выйти на ту дорогу. И, само собой, сойти с нее прежде, чем его увидят с поста.

Выполнить этот план не составило труда. Единственным его недостатком была значительная потеря времени из-за пешего хода, но он и так не собирался входить в город до того, как начнет темнеть. К тому же, знал, куда идти и где можно спрятаться. По крайней мере, можно было спрятаться месяц назад. И речь шла о нескольких местах, так что он был уверен, что хотя бы одно все еще пригодно на роль укрытия.

Все, пост позади, он в городе. Но расслабляться нельзя, наоборот, теперь надо спешить — сумерки сгущаются быстро, скоро появятся ночные патрули, которые гораздо придирчивее дневных. А ему еще нужно успеть проверить хотя бы одно из возможных убежищ, чтобы точно знать, куда бежать (или хотя бы — куда не бежать), если место окажется занято.

Собственно, на выбранном им маршруте таких убежищ было два. Одно — здание бывшего винно-водочного магазина — на самой окраине, всего в квартале от того поста, а вот второе — какая-то ремонтная контора — было еще и самым ближним к когда-то его дому — всего через две улицы от него. В магазин даже заглянул — не ахти, конечно, но пересидеть до завтрашнего вечера можно. До второго дошел минут за пятнадцать. На подходе тщательно выбрал темп ходьбы — чтобы и не слишком быстро, и одновременно не выглядеть что-то высматривающим. Так, вот и оно. Заброшенное здание выглядит никем не востребованным, окна по-прежнему заколочены, внутри темно, снег вокруг не истоптан и не изъезжен... вроде. По крайней мере, такова картинка с двадцати метров. Хорошо. Теперь — основная цель.

Стоп. С некоторых пор он чувствовал человеческое присутствие гораздо четче, чем прежде. Не на уровне "как будто кто-то в спину смотрит", а мог точно сказать, есть поблизости кто-то живой или нет. Возможно, усилению эффекта способствовала разница температур воздуха и человеческого тела, особенно сильная в такую погоду. Возможно. Но сейчас он чувствовал, что заброшенность здания — обманчива. Внутри кто-то есть. Живой. И не один. Двое или даже трое. Хм... Почему не почувствовал тогда тех охранников на базе? Так ведь они, и когда он мимо КПП проскочил, и когда внутрь периметра вошел, были от него гораздо дальше, чем эти... Ладно, это дело прошлое. Что сейчас делать-то? Обойти это место и проверить другое? Можно, но времени-то все меньше, а оно сильно в стороне, это лучше. А ему еще нужно вокруг своего дома покрутиться и, может быть, даже в дом войти... и выйти из него.

Все-таки, кто тут прячется? Место подходящее, чтобы следить за улицей и за несколькими соседними домами. Караулят кого-то из здесь живущих или, может быть, какую-то машину, которая должна здесь проезжать?

Определенно, это не люди из озерской СБ. Те работают чище и... увереннее, что ли. Это ведь их территория. Стражевские коллеги? Хм... Нет, те предпочли бы явочные квартиры, где можно сидеть сутками, не страдая от холода и голода. Бандиты, к слову, тоже. Да и банд в округе вроде как не осталось, а уцелевшие наверняка предпочитают отсиживаться по дальним деревням.

Так, помнится, последний раз, когда здесь был, обратил внимание, что место не идеальное — для наблюдающего изнутри вокруг слишком много мертвых зон. Может, зачистить все-таки этих... незваных гостей? Много времени не должно занять.

Надо же... Позади здания, совершенно невидимый с улицы, стоит джип. Приметный такой. "Ниссан-патруль", с кенгурятником на передке. Хорошая машинка, хоть и не мечтал о такой никогда. Забавно — номера воронежские. При этом не выглядят так, словно водителю все равно, есть они или их нет. Нет, выглядят так, словно выставлены напоказ, предмет гордости типа.

В известных ему анклавах многие ездили вовсе без номеров — во-первых, все всех знают, машин не так много, во-вторых, большая их часть не по разу сменила владельцев, в-третьих, это далеко не самая важная проблема. Вот только в Озерске и Стражеве в конце лета начали выдавать свои номерные знаки. Само собой, процедура была максимально упрощенной — в документы вписывали марку, модель, год выпуска, номер кузова и двигателя. Никаких сведений о прежнем владельце и способе приобретения (если, конечно, машина не сменила хозяина уже в анклаве), никаких отметок о техосмотре (если ты не самоубийца, сам позаботишься). Кажется, была еще отметка об установке вооружения (или возможности установки). Все.

То есть, здесь и сейчас старые номера означали, что машина не местная. В Озерске к началу ноября вся техника прошла перерегистрацию. Да и в Стражеве, кажется, тоже. В принципе, со старыми номерами мог ездить житель какой-нибудь дальней деревни, которому лень было возиться с новыми в редкие вылазки в город... Но вы много знаете фермеров, предпочитающих такие джипы вместительному грузовику или трактору? И почему тогда эти "фермеры" поставили машину здесь, а не возле гостиницы или дома родственника либо приятеля? Не похоже, что тачка угнана — ее спрятали бы, а не оставили практически на виду. Примечательно и то, что зомби-тюнингу "патруль" явно не подвергался. Ни решеток, ни "брони", ни люка в крыше с пулеметной турелью. А кенгурятники были в моде и в прежней жизни.

Подобрался поближе, держась одной из мертвых зон. Свежий снег гасил даже тот тихий звук, который порождали его шаги. Так что те внутри его не слышат. Прошел мимо дверного проема, остановился у дальнего окна.

Точно. Трое. Один стоит у окна. Значит, они видели, как он прошел мимо. Остается надеяться, что их не напрягло, куда он свернул, прежде чем пропасть из виду.

— Сходи проверь машину. Только тихо. Не светись, — сказал кто-то в глубине комнаты. Судя по тону — старший в этой тройке.

— Да знаю я, — отмахнулся посланный. Его силуэт на мгновение нарисовался на фоне окна на той стороне.

— Так что, кончать сказано? — спросил наблюдатель у окна.

— Не с собой же везти, — ответил из темноты старший.

— А может, мы...

— Нет. Семен сказал — просто прикопать здесь, как притащут, и валить к точке сбора. На развлечения времени не будет.

— Как это не будет? Мы же все равно из города раньше семи утра не выберемся. А если еще к колонне какой лепиться, так еще пару пару часов можно добавить.

— Ты Семену это сам скажи, — хмыкнул старший.

— Ага, щас, — проворчал наблюдатель, добавив после короткой паузы еще что-то, но он уже этого не услышал — пришлось нырять в сугроб. Третий незнакомец высунулся из дверного проема, обвел глазами машину, темные коробки окружающих зданий, сугробы, смахнул с рукава успевший налипнуть снег, что-то пробормотал, сплюнул себе под ноги и снова скрылся внутри.

— Ну что там? — донесся из окна голос старшего.

— Да тихо все. Никого.

Любопытно. Все-таки бандиты, причем маскирующиеся под честных коммерсантов, по всей видимости, раз намерены уйти в составе легальной колонны. Кстати, и пришли они в город, видимо, так же. Плохо, что здесь лишь часть банды. Значит, их могут искать. И они или их подельники намерены убить кого-то, причем, не факт, что смерть этого кого-то — их единственная цель. Скорее, побочный эффект.

Спасать жизнь неизвестного ему человека он не собирался. Но "патруль" однозначно лучше "китайца", а эти трое при нем могли давно умереть... или умерли бы в очень скором будущем. Такие не заживаются. И раз чужаки намерены свалить отсюда как можно скорее и незаметнее, то искать машину и своих людей они не станут, а безопасникам, если те вдруг заинтересуются, наплетут что-нибудь о продаже, поломке или что водила решил остаться (вариант — ехать с другой колонной и в другую сторону). Масса сценариев, проверять которые никто не будет.

И — время. Которого все меньше.

Он знал, как по этому зданию ходить так, чтобы под ногами ничего не скрипело и не хрустело. Поэтому когда он вошел в комнату, где обосновались чужаки, лишь стоявший у окна успел дотянуться до своего пистолета. Выстрелить, впрочем, не успел — нож воткнулся ему в горло на долю секунды раньше. А еще раньше нерадивый проверяющий от толчка в спину рухнул на старшего, сидевшего напротив входа. Топор раскроил ему затылок, и уже труп скатился на пол, придавив старшему правую руку, а под левой у него оружия не было. Так что даже дотянуться до до чего-нибудь он не смог — зато топор дотянулся до его головы. Четвертый — который спал в углу и потому никак не обозначил свое присутствие — похоже, даже не проснулся. Черт, совсем не подумал, что стоило бы оставить последнего и попытаться допросить. Хотя вряд ли тот знал больше, чем ему сказали, да и не факт, что понял бы хоть один вопрос. Ладно, что у них в карманах?

Точно, не местные. У всех четверых — удостоверения личности, выданные вроде как в далеком анклаве, о котором он только слышал, что тот находится в нескольких днях пути на юго-запад от Елисеевска. Все четверо — сотрудники отдела охраны тамошней частной торговой компании — об этом свидетельствовал еще один набор пластиковых прямоугольников с фотографиями. И что за дела могли их сюда привести?

У спавшего в кармане нашлись ключи от машины. Рюкзак с продуктами — похоже, сидят они здесь явно не первый день. Оружие... Четыре пистолета — три ПМ, одна "гюрза", ножи, три АК-74, рядом со старшим лежал "укорот".

И что с этим всем делать? А ничего... особенного. Оружие — в машину. Джип — отогнать бы подальше, но хотя бы в один из пустующих сараев по соседству закатить, чтобы сразу не нашли. Трупы... Ну, трое уже точно не встанут, а вот четвертый пусть подождет своих живых подельников. Только сделать так, чтобы без их помощи наружу не вышел. И на тех троих не отъелся. По крайней мере, не дождавшись остальных.

Затащил "окончательно мертвых" в подвал, задвинул дверь шкафом. Оставшемуся в одиночестве четвертому просто закрыл дверь снаружи. Сам не выйдет, если не помогут.

"Патруль" в сарай хоть и с трудом, но влез. Авось получится забрать. Закрыл ворота, накидал снега, создав видимость давнего сугроба. Впрочем, можно было не стараться — мело все сильнее. Еще раз осмотрев двор, вышел на пустынную улицу. Похоже, патрули тут не часты. За то время, что он здесь пробыл, не прошло ни одного.

Впрочем, вон, идут — пол-квартала даже не прошел. Еще дневной патруль — ночные обычно многочисленнее.

Переждал за сугробом, снова вышел на улицу, прибавил шагу. Нужно поспешить, не помнил он подходящих укрытий вблизи своего дома, не в сугробе же отлеживаться.

Илья выглянул на улицу и тут же захлопнул дверь — мело все гуще, хорошо, что не его команда сегодня дежурит, да и в резерв их только на следующую неделю записали. "Политинформацию" по итогам совещания осоловелый от безделья народ принял благосклонно, на его слегка напряженное состояние никто внимания не обратил. Уходя домой, он аккуратно — так, чтоб никто из непосвященных ничего не заметил — отозвал в сторону Ерохина.

— Через два часа будь дома. Чтоб уже. По четвертому списку.

Ерохин молча кивнул — он знал, что это означает — и вышел за остальными. Ему нужно было выдернуть еще троих, включая зама Ильи, собрать их у себя, позаботиться о снаряжении, как начнет темнеть — привести к командиру. Еще "четвертый список" означал, что, возможно, придется убивать. Само собой, без шума. Впрочем, особой разницы между мертвыми и живыми Ерохин не видел.

Сейчас Михальчук снова сидел у окна, но смотрел не на вихрящийся снег, а на лежащий перед ним спутниковый телефон.

Они знают о нем слишком много. Надо было рвать когти месяц назад, и бежать так далеко, на сколько сил хватит. Теперь уже поздно. Теперь только смерть или полная лояльность. Благо, ему есть, чем откупиться. Даже если он ошибается, они тоже поймут это далеко не сразу.

Он подтащил к себе ненавистный девайс и набрал нужные коды. Отбил текстовое сообщение (пользоваться голосовой связью давным-давно отсоветовали сами наниматели). Отправил. Теперь надо подождать. Впрочем, он догадывался, что будет в ответе.

Через двадцать минут он увидел, что угадал. Спрятал телефон обратно в сундук. Вовремя — в дверь постучали. Не абы как, а как условлено. Это был Ерохин и те, кого тот должен был привести. В принципе, Михальчук доверял всем своим людям, но кому-то надо и на базе маячить, верно?

— И что за развлечение на ночь глядя ты нам придумал, командир? — спросил его зам.

— Не волнуйся, утомиться не успеешь. Вы, главное, ничему не удивляйтесь. Ну что, готовы? Тогда выдвигаемся.

Ольга сидела в джипе, закутавшись в шубу. В ней боролись два острых желания — не вылезать из теплого нутра машины, и — наоборот, выскочить и бежать к дому, где должна находиться ее кровиночка. Такое определение звучало несколько фальшиво, но дочь она все-таки любила, пусть та и пошла в отца. Впрочем, спешить было пока некуда — Семен сообщил, что хозяйка дома еще не вернулась с работы, и ребенка там тоже нет. Выяснить, где девочка проводит ту часть дня, которая не занята школьными занятиями, он и его люди пока не успели. Но особой нужды в этом не было — вечером она в любом случае должна быть здесь.

Услышав вполне логичный вопрос — почему бы не перехватить просто на улице — Петр посмотрел на Ольгу, как на дурочку, но все же снизошел до объяснения:

— Это не наш город. И порядки здесь не наши. Если сделать по-простому, как ты говоришь, то выбраться отсюда сразу станет непросто. А мы же не собираемся здесь оставаться?

— Нет, — замотала она головой.

— Вот видишь...

Договорить он не успел — пришел вызов от Семена.

— Ну, вот, — улыбнулся Петр, — еще немного, и ты увидишь свою дочь.

У него тоже были свои резоны в том, чтобы найти девчонку, но говорить о них он не собирался. Во всяком случае, сейчас.

— Поднимайте людей, майор.

— Сейчас? — Карвер уставился на босса с нескрываемым удивлением.

— Именно.

— Но...

— По дороге я вам все объясню. Пока могу лишь сказать, что у нас появился дополнительный шанс оказаться дома до Рождества.

— "Аэрофлот" снова открывает рейсы в Нью-Йорк?

Джелла в ответ лишь фыркнул, но Карвер и не ждал ответа. Главное было сказано — все скоро закончится. Наверное...

Женщина и девочка шли по улице. Мело сильно, но они не боялись — фонари горят, идти оставалось совсем немного, а впереди маячили спины патрульных. Это мы удачно вышли, думала женщина, глядя на их темные силуэты. Пока они не скроются из виду, никто дорогу не перейдет. А вон уже и их дом виден...

Сергачев посмотрел на часы, потом в окно. Скоро совсем стемнеет. На улицы выйдут ночные патрули. На самом деле, они уже начинают выдвигаться, чтобы к тому времени город был накрыт их сетью более-менее равномерно. Особого секрета из этого нюанса никто не делал, но и знали о нем немногие. Точнее, большинство просто не задумывалось. Есть патрули — и прекрасно. Ну, или наоборот.

Конечно, патрулей было слишком мало, чтобы сделать из города полностью безопасное место. Но в других анклавах зачастую не было и этого — на ночь просто запирались, кто как мог.

Он погасил свет и вышел из кабинета. Хватит на сегодня. Иногда надо и отдыхать.

Через десять минут джип майора выкатился за ворота штаба, следом шла машина с охраной. Маршрут сегодня снова пройдет возле знакомого дома. Нет, напоминать об обещанном чаепитии он не собирался — всего лишь проехать мимо, убедиться, что все в порядке. Мог ли он сделать больше для ее брата сейчас?

Вошли в дом, она зажгла свет, повесила пальто, помогла племяннице раздеться. Та сразу же ускакала на кухню ставить чайник. Правильно, нужно согреться. Сама она, переодевшись, занялась печью. Когда дрова наконец занялись веселым пламенем, с кухни прибежала девочка:

— У меня все готово! А...

— У меня тоже. Пошли пить чай.

Потом по плану был диван в гостиной и книжка — у каждой своя. У племяшки — сборник сказок, у нее — справочник. Требовалось освежить кое-какие знания и навыки.

Окружавший их полумрак создавал впечатление, что они сейчас где-то на краю мира. Но пребывать там пришлось недолго.

За дверью послышался какой-то шум, потом в нее постучали — негромко, но настойчиво, — а в довершение всего по окнам ударил свет фар подъехавшей машины. И, кажется, машина там была не одна. Почему-то пришла уверенность, что это не майор Сергачев.

Она отправила племянницу в ее комнату, посоветовав спрятаться, и пошла к двери, в которую по-прежнему стучали. Все нетерпеливее.

— Ну, привет. Не ожидала меня увидеть?

На пороге стояла... Ольга. Внезапно воскресшая жена брата. И она была не одна. Кажется, вон того бритого парня она где-то видела сегодня... или даже вчера.

— Так и будем здесь разговаривать, или все-таки в дом пригласишь?

Она отступила, пропуская Ольгу и ее свиту, пробормотав:

— Вас не пригласишь...

— Не хами, коза. Не в том положении, — хмыкнула Ольга, проходя мимо нее и плюхаясь на диван. — Где моя дочь?

Двое мужиков схватили хозяйку, успевшую увидеть, как ее пистолет перекочевал в карман одного из визитеров. Явно командовавший здесь красавчик, которого бывшая брата назвала Петром, взглядом отправил нескольких подручных обшаривать дом. Бритый, отошедший в сторону с рацией, вернулся, имея озабоченный вид:

— Хижев со своими не отзывается. Неужели замели? Хотя стрельбы слышно не было, а они бы так не дались...

— Помнишь, где их оставил? Сходи, проверь, тут уже без тебя справимся. И скажи кому, пусть отгонят машины, чтоб патрули не любопытствовали, что тут за гости.

Бритый кивнул и исчез из поля зрения.

— Ладно, хозяйка, — повернулся к ней Петр, — в самом деле, где девочка? Только не говори, что ее здесь нет. Мои люди видели, как вы в дом вошли.

Забавно, подумала она. Вот так вот просто пришли, вломились, требуют. Как у себя дома. Допустим, патруль купится и пройдет мимо. А если Сергачев именно сегодня решит заглянуть на чай? Он ведь без охраны не ездит, и в охране у него, надо думать, не такие клоуны...

— Чего лыбишься? Где моя дочь?! — не выдержала Ольга, подхватываясь с дивана и намереваясь ударить ее. Но Петр ее остановил:

— Погоди, милая, она все скажет. Верно ведь?

Ольга скривилась, но вернулась на диван. Она же лишь молча улыбалась. Тем временем Петр, так и не услышав ответа, помрачнел:

— Ты же понимаешь, что то, что я не хочу применять силу, не означает, что я ее не применю?

Молчание становилось опасным, но что сказать, она не знала. Не отдавать же им девочку, в самом деле? Это ее мать? Как же...

Оттуда, где скрылись посланные Петром люди, донесся едва слышный невнятный шум.

Входная дверь и дверь в заднюю часть дома распахнулись одновременно. Петр и его подручные, не говоря уже об Ольге, толком даже не поняли, как это произошло, но через пятнадцать секунд ситуация изменилась радикальным образом.

Петр уткнулся в диван, головой между ног Ольги, с заломленными за спину руками. Ее руки тоже оказались за спиной, сцепленные пластиковыми наручниками.

Хмыри, державшие хозяйку дома, просто умерли, как и еще один, стоявший рядом с автоматом в руках. Умерли быстро и практически бесшумно. Еще двое лежали мордами в пол. Пока живые.

— Нет, ее не трогать, — услышала она знакомый голос.

Перед ней стоял Илья Михальчук — по его же словам, последний человек, видевший брата живым. И командир его команды. Позади него виднелись еще несколько человек, лица некоторых были ей знакомы — они приходили к ней с Михальчуком, выразить соболезнования и предложить помощь. Из задней части дома выкатились еще двое подручных Петра, тоже в наручниках, и растянулись рядом с "соратниками". Еще двоих не хватало, но, видимо, у них была уважительная причина для отсутствия.

Она хотела поблагодарить неожиданных спасителей, но сначала ее остановило непонимание того, откуда они знали, что им с племянницей понадобится помощь — не наблюдали же они за домом все это время, — а потом появление на сцене новых персонажей. В довольно большом количестве.

Причем несколько человек выглядели как американские коммандос из американских же фильмов. Зимний камуфляж непривычного рисунка, сама одежда — явно удобная и определенно новая, их снаряжение, даже обувь. Вооружены они, правда, были "калашами", но ощущения нереальности происходящего это не ослабляло. Кстати говоря, люди Михальчука — в отличие от него самого — тоже выглядели слегка озадаченными. Неужели не были в курсе, с кем окажутся по одну сторону? А Илья определенно был заодно с этими чужаками.

Впрочем, был тут и мужик вполне обычного вида, приткнувшийся у двери. Старший и самый седой из "камуфляжных" что-то сказал ему, тот кивнул, вынырнул наружу и вернулся с тремя незнакомцами, похожими на него, но помоложе, и они принялись вытаскивать трупы на улицу.

Наверное, следовало их поблагодарить, но она пока совершенно не понимала, что здесь происходит.

Довольно большое помещение для такого количества людей оказалось маловато, даже после того, как утащили покойников и увели живых подручных Петра.

Однако вскоре в комнате стало относительно просторно. Помимо хозяйки дома, Петра и Ольги, в ней остались только Михальчук и четверо чужаков в зимнем камуфляже. Тот, которого она признала за командира, отошел в сторону и плюхнулся в кресло. Его бойцы подняли Петра, развернули, усадили рядом с Ольгой на диван и тут же отступили.

— Вы тоже присаживайтесь, — со странной улыбкой проговорил, обращаясь к хозяйке дома, высокий мужчина в камуфляже, до сих молча скрывавшийся в полумраке у двери. Говорил он по-русски, но с едва заметным акцентом. От его голоса тянуло ощущением чего-то нехорошего.

В этот момент один из людей Михальчука — кажется, его фамилия была Ерохин, -протиснулся в комнату и что-то сказал своему командиру.

— Что случилось? — спросил высокий.

— Двое их людей, которые были снаружи. Одного положили, другой сказал, что еще один ушел до начала операции, мог нас видеть, — с кислым видом сообщил Михальчук, ткнув в Петра.

— Он может привести помощь?

— Вряд ли, — мотнул головой Петр, стараясь скрыть страх, — скорее, просто смоется. Не настолько он мне предан. Вас слишком много. Знал бы, тоже не ввязывался в эту историю.

— Почему же? Ладно... Сколько ваших людей... за периметром?

Петр задумался, потом сказал:

— Четверо должны были ждать неподалеку отсюда. Примерно в паре кварталов. И еще трое в гостинице. При остальной технике.

— Понятно... Эти четверо, где они? Где именно?

— Я т-точно не знаю, знал Семен, но его здесь не было, когда... вы пришли. Это он успел уйти. И еще один, что был здесь, но он... уже ничего не скажет.

— Понимаю. И куда мог пойти этот Семен? — продолжил допрос высокий.

— Я послал его проверить, что с теми четверыми. Потому что они не вышли на связь, когда мы их последний раз вызывали, — неожиданно даже для себя проговорил Петр.

— Хм... А что, собственно, вы здесь делали? Простите, что спрашиваю только сейчас.

— Моя... жена... — Петр мотнул головой в сторону Ольги, — искала свою дочь.

— О... То есть, вы не отец девочки? — странно улыбнулся высокий.

— Нет.

— Ладно. Я так понимаю, что вы пришли сюда, поскольку рассчитывали найти девочку здесь?

— Да.

— И где же девочка?

— Н-не знаю. Мы видели как она... — Петр кивнул в сторону хозяйки дома, — и девочка вошли в дом. И не видели, чтобы кто-то выходил. Но и в доме мы ее не нашли.

— Точнее сказать, не успели найти, верно?

— Д-да, — совершенно утративший недавнюю уверенность и вальяжность, Петр нервно кивнул.

— Извините, что мы вам помешали, — высокий выразительно посмотрел на Михальчука. Тот молча кивнул, и вышел в дверь, которая вела в заднюю часть дома. Седой что-то тихо сказал своим, один из парней в камуфляже тут же последовал за Ильей.

Она лишь проводила их взглядом, сохраняя на лице слегка обалдевшее от происходящего выражение. Нечего им подсказывать, что ищут в правильном направлении.

Высокий внимательно посмотрел на нее:

— Вы не хотите нам помочь? Насколько я понимаю, мои люди спасли вам жизнь.

— За спасение — спасибо. Но я не понимаю, зачем вам девочка?

— А вы, простите, кто ей?

— Тетка, — фыркнула с дивана Ольга.

— Не понял?

— Сестра отца девочки, — пояснила она сама, не дожидаясь пояснений формальной родственницы.

— Очень интересно, — кивнул высокий и на его лице появилось выражение, свойственное людям, что-то старательно вспоминающим.

— Что именно? — не удержалась она от вопроса. Но высокий его проигнорировал:

— Скажите, когда вы в последний раз видели своего брата?

— В феврале, если вы имеете в виду, что вот как вас видела. А потом мы общались по радио или писали письма. В основном — письма. А потом мне сообщили, что он погиб.

— Вот как...

Высокий вдруг потерял к ней интерес и повернулся к Петру:

— Сколько у вас всего было людей? Какой у вас транспорт?

Петр задумался. Вряд ли высокий спрашивал просто так. Впрочем, особого выбора у него не было. Он ответил.

— Замечательно, — подозрительно повеселел высокий. — То есть, кроме вас и вашей... жены, при вас, за вычетом мертвецов, осталось пять человек. Судьба еще восьмерых неизвестна. Я имею в виду того, что успел уйти, четверых, оставленных вами где-то поблизости, и троих, находившихся в гостинице. Я никого не забыл?

— Н-нет...

— Если я правильно понимаю, ваши люди не побегут вас выручать ни лично, ни вызовут местную... безопасность, а, скорее всего, просто дождутся утра и покинут город, независимо от того, вернетесь вы или нет. Верно?

— Верно.

— Транспорт...

— Две машины здесь — джип и микроавтобус, у тех четверых был джип, у гостиницы три грузовика — фургон и два гантрака, — отрапортовал Петр, уже решивший для себя, что лишь в полном сотрудничестве с "этими" его спасение. Про Ольгу он сейчас не думал.

— Вот как мы поступим... Я сохраню вам и вашим людям жизнь, если... Если вы полностью мне подчинитесь. После того, как мы закончим свои дела здесь и покинем город, я вас отпущу.

— Согласен.

— Что касается девочки и... ее родственников. Вы можете отправиться с нами — вы же понимаете, что мы здесь не останемся? — а можете просто умереть.

Ольга в изумлении посмотрела на высокого, потом на Петра, но "ее" мужчина почему-то даже не пытался что-то спросить, не то что защитить "жену". Похоже, этот союз рухнул. Ладно, сказала она себе, а что мне дает предложение этого мужика? Понятно, что ему зачем-то нужна моя дочь — к слову, на педофила он не похож, значит, интерес у него другой, — но что это дает мне?

Седой что-то сказал по-английски — негромко и быстро, на что высокий лишь усмехнулся и ответил на том же языке.

Черт, наконец сообразила Ольга, так это ж не русские. Может, даже американцы.

В Америку ей хотелось до того, как мир рухнул. Очень хотелось. Вот только мечта осталась мечтой. И вот, кажется, она может сбыться. Хоть и довольно странным образом. И кто сказал, что там сейчас хуже, чем здесь? И если их не просто так спасают, значит, условия жизни обеспечат даже более приличные, чем мог ей дать уже, наверное, бывший "муж".

— Я не оставлю мою дочь, — твердо сказала она.

— Ну, а вы? — высокий повернулся к хозяйке дома.

— Я тоже, — тихо сказала та. Она понимала, что племянница вряд ли смогла спрятаться так, чтоб ее никто не нашел. И это лишь дело времени.

— Замечательно, — улыбнулся высокий. — Полагаю, — он снова обращался к Петру, — вы не будете требовать с меня другой оплаты, сверх того, что я сохраню жизнь вам и вашим людям?

— Н-нет... — почти проблеял тот...

Джелла лишь снова усмехнулся. Его план был прост. Трупы — пока еще трупы — уже растащили по соседним улицам подальше, чтобы патрулям какое-то время было не до этого квартала. Четверых с джипом и ушедшего к ним пятого можно было не искать. Сейчас следовало всего лишь не дать им забрать грузовики — со слов Петра получалось, что эта техника гораздо больше подходит их группе, чем то, что они реквизировали на побережье. К тому же, затянувшееся отсутствие Такера и Дженкинса наводило на мысль, что односельчане их "добровольных" помощников вполне могли грохнуть оставленных в селе бойцов. То есть, отпускать этих людей нельзя.

А заполучив новый транспорт, утром покинуть город, заменив убитых бойцов Петра своими людьми. Прежде, чем местные поймут, что что-то случилось, они будут далеко. И двигать обратно к заливу. Этот русский прав, девчонка, родившаяся от "объекта", вполне могла унаследовать произошедшие в нем изменения. Некоторые данные из прежних исследований говорят, что такое вполне возможно. Правда, никто из подобных детей в руки ученых до сих пор вроде не попадал... Ничего. По крайней мере, как повод для возвращения домой — сойдет. Не хотелось ему оставаться в этих снегах, если честно.

Вот только как быть с засеченным сигналом?

Семен сразу понял, что вся их вроде бы совершенно простая операция внезапно накрылась очень медным тазом. Что заставило его развернуться с полдороги, он и сам не понимал, но все же предчувствие промедлило — когда он выглянул из-за угла, вокруг того дома уже метались чужие тени. И теней было много. И двигались они... слишком правильно.

А потом какие-то мужики вполне простецкого вида начали вытаскивать на улицу трупы. Более того — потащили их по улице, явно спеша уволочь подальше, прежде чем недавние его соратники восстанут к "новой жизни".

По числу тел выходило, что полегла добрая половина их отряда. Что самое жуткое — совершенно бесшумно. Ни единого выстрела. Босс, возможно, жив, но даже если поднять тех, кто не угодил в ловушку — шансов отбить его живым нет. И, скорее всего, лягут и они — в спецназе и он не служил, что уж говорить об остальных. Что же делать?

Надо снимать с точки Хижева с его быками, решил Семен, и валить к гостинице. Забрать водил, машины и валить к блок-посту на выезде, на охраняемую стоянку. Мол, хотим с самого утра выехать. А там, в принципе, и подождать босса можно. Вдруг выберется. Не стоит его раньше времени списывать.

До нужного дома он добрался быстро. Огляделся — никого. Переждал пробежавший патруль — похоже, идея с мертвецами сработала — и нырнул в нужный двор.

Джипа не было.

Неужели свалили без приказа? На Хижева не похоже. Интуиция — не его конек. Может, просто спрятали машину? Вон сколько сараев вокруг. И, кажется, к одному из них ведет почти засыпанная колея. Ладно, это потом.

Он подошел к двери, прислушался. Вроде тихо.

Осторожно постучал. Ответа не было. Только какой-то шорох... Или это ветер? Еще этот снегопад...

— Хиж, ты где?

Нет ответа. И при этом не заперто. Осторожно вошел, прикрыл за собой дверь. В тамбуре темно — хоть глаза выколи. Так, кажется, комната, где он их оставил — налево. Точно, вот дверь. Почему-то плотно прикрытая. Можно подумать, она холод удержит. Толкнул от себя и сделал шаг вперед, держа в руке пистолет.

— Хиж?

Замерзший, напуганный, с зашкаливающим в крови адреналином, он запоздало подумал, что следовало все-таки дождаться ответа. Но уже что-то ударило его в бок, сбило с ног, придавив своей массой, знакомый смрад ударил в нос и чьи-то пока еще человеческие зубы впились в щеку. Он заорал, пытаясь отбиться от мертвяка, и разрядил тому в живот — выше поднять ствол не получилось — почти всю обойму. Но мертвяк лишь замер на мгновение, а потом ударил его по руке, выбив пистолет, и продолжил рвать жертву.

Семен понял, что его ждет. Но изменить свое будущее уже не мог.

Планы майора Сергачева на этот вечер выполнялись ровно пять минут, считая с того момента, как он вышел из своего кабинета. Едва машины, выкатившись за ворота, проехали первые пару кварталов, пришел экстренный вызов. Патрули обнаружили нескольких мертвяков, совсем рядом с его сегодняшним маршрутом. Такого в городе не случалось уже несколько месяцев. В основном мертвяки были медленные и не слишком сообразительные, упокоили их быстро, но вот один успел где-то отожраться и с ним пришлось повозиться. Точнее, все еще возились, поскольку надеялись обойтись без потерь и близко не подходили, высматривая возможных его "соратников" и дожидаясь уже вызванную дежурную охоткоманду.

Подумав, Сергачев решил немного изменить маршрут, чтобы не мешать охотникам и патрульным. И, само собой, охрана держала оружие наготове.

Принять решение Джелла не успел — в комнату вывалились Михальчук и отправленный ему в помощь Диксон. И, судя по всему, они никого не нашли. Впрочем, у русского было объяснение, и оно было очень простым — девчонка не стала ждать, пока ее найдут и вытащат на свет, а выбралась из дома, когда вломились незваные гости. И куда она теперь бежит, знает лишь Бог. Если бежит, конечно.

И это означало, что гоняться за двумя зайцами, как говорят русские, все-таки придется... Впрочем, кое-что у них все-таки есть. Раз "объект" жив и находится где-то поблизости, рано или поздно их пути пересекутся. Особенно, если дать ему понять, что у них его сестра. Если уж заполучить девчонку не удастся, что тоже пока еще не...

— У нас гости! — прохрипел ввалившийся с парадного входа один из русских. — Безопасники!

— Мне очень жаль ломать ваши планы на вечер, — Джелла склонился над хозяйкой дома, — но вы идете с нами.

Они выбрались на параллельную улицу буквально за минуту до того, как люди Сергачева посыпались из машин, охватывая цепью злополучный дом.

— Мистер Джелла! — подобрался к нему Михальчук, — ее, — он кивнул в сторону сестры "объекта", — ни в коем случае не отпускайте живой. Она меня знает. Если сбежит — мне конец. И моим людям тоже.

— Понятно, — кивнул Джелла. — Согласен. Не волнуйся, тут наши интересы полностью сопадают. Но сейчас важнее другое. Ты сможешь вывести нас из города?

— Не вопрос, — с готовностью ответил Илья, — можно совет?

— Да?

— Этих лучше в расход, — движение глазами в сторону Петра и его уцелевших людей, — попадут к безопасникам — нам финиш. Если вам так нужен их транспорт — оставьте кого-нибудь одного, лучше главного, чтоб водилы не ерепенились, остальные — лишь обуза.

— По-моему, парень подал верную мысль, — проговорил Джелла оказавшемуся рядом и слышавшему все Карверу, — нас слишком мало, нам бы за своими русскими уследить.

— Ага, — ощерился Карвер, — раньше надо было думать. Там уже с десяток трупов из их банды по улицам ходит. И те две машины у дома остались. Выяснить, чьи они, будет несложно. И тот везунчик, который успел уйти, где-то бегает. Думаете, безопасность будет до утра ждать? Они, даже не торопясь, будут у тех грузовиков меньше чем через час. И даже если не будут, на их технике из города без драки уже не выбраться. А драка нам не нужна. Так что черт с ними, этими грузовиками.

— Что предлагаете, майор?

— Выйти из города сначала. Нам, если я правильно понимаю, нужны только эти бабы. На случай, если сможем девчонку отыскать. Или ее папашу. Остальные теперь лишь балласт. Опасный балласт.

— Так что, может, их прямо здесь...?

— Нет, тогда здешние секьюрити сразу поймут, что тут был кто-то еще. Пусть хоть несколько часов думают, что у них были какие-то внутренние разборки. А там снег спрячет все следы.

Дальше двигались молча. На бегу, особенно по снегу — улицу чистили, но это было несколько часов назад, навалить успело изрядно, — особо не поговоришь.

Петр и его люди бежали вместе со всеми. Со связанными руками это было нелегким делом, но выбирать не приходилось — при малейшем торможении в спину тут же тыкался автоматный ствол, тех кто падал — поднимали и придавали ускорение. И они бежали дальше — попасть в руки местных безопасников им тоже не улыбалось. Петр сильно сомневался, что те их выдадут обозначенному в документах анклаву — подобной ерундой нигде теперь не баловались. А вот расстрелять могут запросто. Как и эти, впрочем. Зачем он им теперь? Без бойцов, без стволов, без колес... Добраться бы до грузовиков — это единственный шанс уцелеть. Американцам — или кто там они — нужен транспорт. По снегу вот так не набегаются.

До границы города оставалось не больше пары кварталов. То, что патрули, забыв о графике и маршрутах, стягивались сейчас к месту обнаружения мертвяков, играло им на руку. Еще немного — и последние дома, как один смотревшие на них темными окнами, останутся позади...

Он смотрел на свой дом и пытался понять, что там сейчас происходит. Сначала он обнаружил, что за домом кто-то аккуратно наблюдает, но прежде чем он разобрался, кто наблюдает, зачем, и сколько этих наблюдателей, подъехали джип и микроавтобус, из них выбрались какие-то люди, в том числе женщина, в которой он почувствовал что-то знакомое, но что — понять не успел. Эти люди, к которым из темноты и метели подошли несколько человек — скорее всего, те самые наблюдатели, — ввалились внутрь, снаружи остались лишь трое — видимо, караулить технику и следить за окрестностями. Потом один из этих троих, явно пытавшийся с кем-то поговорить по рации, зашел в дом, но буквально через минуту вывалился обратно, перекинулся парой фраз с теми, что оставались у машин, и ушел прочь. Причем в ту сторону, где недавно умерли четверо. Уж не Семен ли это был, ранее упоминавшийся?

А сейчас вокруг дома — намазано им там, что ли? — снова замелькали чьи-то силуэты. И, похоже, те двое, что мерзли возле крыльца, умерли, даже не поняв, что с ними случилось. А, нет, одного, кажется, просто положили мордой в снег. А смерть принялась за тех, кто успел оказаться внутри. Спустя какое-то время вполне гражданского вида мужики, выполнявшие при этих штурмовиках роль техперсонала, начали вытаскивать из дома трупы. Еще пятерых, включая отлежавшегося в снегу, увели за дом.

Понятное дело, неупокоенные мертвецы, которых те мужики утащили куда-то подальше, должны были вскоре привлечь к себе внимание. Точнее, отвлечь его от дома и творящегося тут безобразия.

И точно — едва мужики вернулись, уже без мертвецов, как откуда-то со стороны центра города долетел треск выстрелов.

Сейчас подтянется дежурная команда. А, может, и не одна, учитывая количество мертвяков и возможное подозрение на то, что где-то заныкалось еще сколько-то. вот только умник, это придумавший, явно не здешний. Не пришло ему в голову, что в Озерске локальная зачистка закончится тотальным прочесыванием минимум половины города. Причем в первую очередь, проверяя версию прорыва мертвяков извне, перекроют границу города.

Так что тем, кто сейчас суетится внутри, самое время сваливать.

Все-таки, что им всем нужно в его доме?

Вот и кавалерия, так сказать — возле джипа и микроавтобуса встали знакомые машины. Не иначе, сам шеф озерской СБ пожаловал. Нет, дураком майор Сергачев не был, но и ясновидцем, способным сразу просечь, откуда воняет, тоже. Получается, он собирался сюда еще до того, как все началось?

Безопасники растянулись цепью, охватывая дом, несколько бойцов вбежали скрылись внутри. Вдалеке засветились фары каких-то машин. Хм, да не нужно им уже подкрепление — все, кто был в доме недавно, сейчас, проскочив огородами на соседнюю улицу, бегут к границе города. И, похоже, среди них две женщины. Но уверенности в этом не было. А говорить о том, чтобы разглядеть их, и вовсе не стоило.

И что делать? Ждать, когда уберутся безопасники или следовать за неизвестными гостями?

Он уже хотел выбрать второе, как из дома вышел Сергачев. Что-то скомандовал — слишком тихо, чтобы за шумом моторов можно было разобрать, но прибывшие позже бойцы тут же отправились по следам беглецов. Те, наверное, уже выбрались из города — если двигали к окраине по кратчайшему пути. К слову, уж не в Озерянку ли они подались? Недалеко ведь. И если да, то там у них транспорт. Вполне могут успеть удрать.

Глядя на все еще стоящего на крыльце майора, он вдруг заметил маленькую фигурку, вынырнувшую из сугроба там, где ему привиделось какое-то движение, еще когда те мужики растаскивали трупы. Но тогда решил, что показалось — не почувствовал там "человеческого духа". Теперь понял, что фон от находившихся в доме просто заглушал ее.

Человек. Точнее, ребенок. Похоже, девочка. И одета совсем не для прогулок в такую погоду.

Видимо, когда незваные гости вломились, сначала спряталась, а потом выбралась наружу в чем была. Хорошо хоть в свитере и теплых штанах, и не босиком. Но все равно замерзает.

Не будь это ребенок, возможно, не стал бы вмешиваться. Но ребенок, тем более, девочка... Многое в нем изменилось, много утратило прежнее значение, но... не дочь. Он скользнул между построек, чтобы не попасться на глаза стоящим вокруг машин бойцам — с них станется поднять тревогу, а то и пальнуть, прежде чем майор успеет их остановить — и двинулся к тому сугробу. Девочка, похоже, тоже не хотела сейчас попадаться на глаза хоть кому-нибудь.

И определенно куда-то направлялась. Есть кто-то, кому она доверяет? Что ж, он хотя бы поможет ей туда добраться. Гарантировать большее пока не в его силах.

Он двинулся ей навстречу. Расчет оказался верен — девочка вышла прямо на него, причем угол сарая закрывал ее от людей, оставшихся у дома.

В этот момент она как раз оглядывалась назад — не идет ли кто за ней. И когда снова посмотрела вперед, то почти сразу уткнулась ему в грудь, успев лишь едва слышно ойкнуть.

Все слова, что он приготовил, чтобы успокоить ее — и быть понятым при этом — вылетели у него из головы, когда он увидел ее лицо.

— Сссоннышшкхооо...

— Ппапка? — едва слышно прошептала она, осознав, кто перед ней и что ей не кажется. — Тты живой?

— Не соффссем...

— Но... тты же говоришь? Мертвяки введь не разговаривают?

— Ннадо теппя соххретть... Ссамеррснешшь, — проигнорировал он ее вопрос, занятый более важной проблемой.

Она лишь хлопала глазами, пытаясь совместить несовместимое.

Но жуткий голос с родными интонациями и холодный сырой воздух вернули ее в реальность.

— Кхуда тты ссейшасс шшла?

— К Роберту Аркадьевичу, он нотариус, ты должен его знать...

— Тта, я сснайу.

— Я с его внучкой дружу, мы в одном классе, за одной партой сидим...

— Ххоррошшо... Я оттфетту кх нему.

Где живет старик-нотариус, он знал. Проблема тут была не в расстоянии, понятное дело.

— Где ты был? Мне сказали — ты пропал, и смотрели при этом так, словно хотели сказать, что умер, но боялись. Только я не верила, что ты умер. А... что с тобой случилось?

— Этта сслошшно... Нне ссейшассс, атно?

Дочка угукнула в ответ и прижалась к его груди. Воняло от отца жутко — она знала, как пахнет мертвяк, и этот запах очень был похож, и все ее рецепторы вопили об опасности. Но чувствовала тепло, исходившее из-под грязной и сырой одежды, и чувствовала, как осторожно он ее держит. Совсем как... в прошлой жизни.

— Ххте... — дальше было не разобрать, но девочка поняла, о ком он спрашивает:

— Не знаю. К нам пришли чужие люди и я спряталась... И с ними была... мама. Я слышала ее голос.

Не показалось, понял он, сдерживая поднимающееся где-то внутри глухое раздражение.

— Я уже хотела выйти, чтобы они не делали тете больно, но тут в дом ворвались другие чужие — совсем чужие — и я испугалась. И выбралась в окно. А потом... а потом ты меня нашел...

Он сказал что-то, похожее на "понимаю" и плотнее запахнул полу куртки.

Их путь мало напоминал аккуратную прямую — скорее, каракули, оставленные рукой эпилептика. Но своей цели он достиг — остановившись у крыльца дома нотариуса и поставив дочь на верхнюю ступеньку, он мог быть уверен, что их никто не видел.

— Тты ууйдешь ссейчас? — девочка все-таки продрогла.

Он молча кивнул.

— Ссс ттоббой ннельззя?

Покачал головой. Она вздохнула:

— Ты пприддешь ещще?

Снова кивнул, медленно и... как-то торжественно. Потом проговорил, если это можно было так назвать:

— Никхому нне ххофорри прроо миняаа.

— И даже...?

— Никхому.

— Ладно.

— Идди...

Она кивнула и, дождавшись, когда он отойдет подальше, постучала. Потом еще и еще — пока старик не открыл и не впустил ее. Успев бросить взгляд в мутную серую пелену, девочка нырнула в уютное тепло, уверенная, что видела, как отец машет ей.

— Что случилось, милая?

Он развернулся и двинулся прочь. Прошел мимо своего дома — люди из СБ все еще были здесь, но дом уже опечатали, один за другим заводились моторы. Обычная суета, хоть и организованная. В общем, готовились покинуть это место. Может быть, поставят часовых — все-таки место происшествия, но не факт.

Нет, сейчас к Сергачеву не подойти. Да и он, наверное, к такому разговору не готов. Хотя помощь, наверное, не помешала бы.

Впрочем, его люди и так ушли по следу чужаков. И не должны этот след потерять. Даже в такую метель.

Он решил последовать за ними. Стоило прихватить оружие из трофейного джипа — патронов мало, да и будет ли время перезаряжать,а случайно доставшиеся стволы и бросить было бы не жалко. Но время сейчас играло не на его стороне, потому решил обойтись тем, что есть. И тем, что отберет.

Просто обошел дом стороной и двинулся по следам чужаков и тех, кто отправился в погоню. Следы и в самом деле вели в сторону Озерянки.

Чужие и... чужие. Одни — это бывшая, которая, видимо, успела обзавестись собственной бандой или окрутила бандитского вожака. А вторые? А вторые — очень непростые. Очень.

Однако, похоже, сейчас они заодно. И это наводит на мысль, что у вторых тоже какие-то сложности. Раз они вынуждены брать первых в союзники.

Ему показалось, что он вот-вот разглядит недостающие детали головоломки — как где-то впереди, совсем близко, захлопали выстрелы.

Первой мыслью было — догнали-таки, но потом понял, что, скорее, "игра идет в одни ворота". Стреляли дружно, били в основном одиночными — значит, больше похоже на то, что нарвались на мертвяков. Вряд ли чужаки стали бы беречь патроны, стремясь оторваться от преследования. То есть, либо забрели случайные мертвяки, отыскав где-то брешь в защитном периметре, либо — что вероятнее — беглецы кем-то пожертвовали. Пленными, видимо. Из числа тех, кого не убили при захвате дома.

Стрельба прекратилась еще до того, как он увидел первое тело, темнеющее на снегу. Метнулся в сторону, прижимаясь к стене заброшенного здания — здесь, на окраине, пустующего жилья пока хватало. Вовремя — из-за угла показались трое бойцов. Двое волокли мертвяка, третий следил за окрестностями.

Его укрытие оказалось не слишком удачным — уйти, не попавшись "мусорщикам" на глаза, не выходило, пришлось ждать, пока те не притащат всех упокоенных. Насчитал четыре тела. Бойцы затащили их в какую-то будку, тщательно привалив дверь бревнами, потом один пометил "склад", примотав на дверную ручку кусок желтой ленты — вроде тех, которыми американские копы в фильмах огораживали место преступления, только без надписей. Закончив с будкой, бойцы ушли догонять своих, а он двинулся следом.

Улица оказалась тупиковой — две линии построек и местами уцелевших заборов, ее обозначавших, уперлись в какой-то ров. Следы дошли до небольшого вала, обозначавшего край рва, нырнули в ветви кустарника и выпрыгнули на другую сторону. К разрыву в ограде из сетки-рабицы, украшенной местами колючей проволокой. Разрыв был небольшим, но достаточным, чтобы прополз, не зацепившись, достаточно крупный человек. Причем бойцы, за которыми он сейчас шел, не поленились сцепить края разрыва проволокой и пометить его куском все той же желтой ленты. Понятное дело, если снегопад к утру не прекратится, здесь никаких следов не останется. Ищи эту дырку потом.

Проделал все те же манипуляции с проволокой — незачем обозначать свое присутствие — и оказался в чистом поле. Ну как чистом... Пространство между озерянскими огородами и окраиной города мало напоминало чистый лист бумаги, хоть и было покрыто приличным слоем снега — которого, к слову, становилось все больше, — кусты, отдельные деревья, какие-то холмики и низинки, едва заметные линии мелиорационных канав...

Стоило поспешить — сыпало все гуще, при этом усиливался ветер, так что у снегопада были все шансы перейти в метель, а у него — потерять след. Хорошо еще, что он знал, куда этот след ведет.

Что это? В вой ветра и хруст снега вплелся едва слышный звук работающего мотора... или даже моторов. Ну да, у чужаков в Озерянке было минимум две машины — те, что он видел. Неужели успеют удрать?

Снег сыпался хорошо, но все же не мог успеть спрятать их следы — это Карвер прекрасно понимал. А загонщики из местной службы безопасности имели еще одно преимущество — они действовали как одно целое, это были крепкие и опытные бойцы. А они тащили пленных, да и вынужденные русские союзники физической формой не впечатляли — даже те, что промышляли охотой на зомби. Про женщин и вовсе говорить нечего — хорошо, что еще идти могут. Поэтому майор очень скоро согласился с Михальчуком, и четверо пленных остались встречать преследователей. Но вряд ли на этом удалось выиграть больше нескольких минут, и вряд ли загонщики понесли серьезные потери. И уж точно не остановились, и даже не сбавили темп. Так что фора становилась все меньше. Но майор это предвидел и, плюнув на радиомолчание, еще из города вызвал Райли и произнес кодовую фразу, заключавшую в себе приказ паковать вещи и греть моторы.

Так что когда они добрались до деревенской улицы, машины уже стояли наготове, с распахнутыми дверями, а дожидавшиеся их в Озерянке коммандос готовы были встретить преследователей огнем.

Снегопад, хоть и снизил видимость настолько, что дальше тридцати шагов идущего впереди уже не было видно, но бойцов СБ не остановил. Более того, они, сообразив, что следы беглецов выводят к Озерянке, сообщили об этом Сергачеву и уже тот приказал отправить к деревне сразу две группы — одну со стороны шоссе, вторую — по лесной дороге через Родионовку. И хотя тем еще требовалось время, чтобы выйти к мертвой деревне, но когда беглецы добрались до машин, обе группы уже неслись к цели — каждая со своей стороны.

Когда бойцы СБ, гнавшиеся за беглецами от злополучного дома, вывалились из снежной мути на деревенскую улицу, джип и автобус уже слились в стремительно тающее темное пятно.

Стрелять им вдогонку не стали — просто остановились, в ожидании группы, идущей со стороны Родионовки. Вскоре подкатил бэтээр в сопровождении двух гантраков. В уцелевших домах остались следы недавнего пребывания чужаков. И, понятное дело, ничто не указывало на то, куда они могли податься. Бойцы погрузились в гантраки и небольшая колонна, вырулив на шоссе, двинулась обратно в город. Здесь искать было нечего, нестись вдогонку за другой группой, которая сейчас гналась за чужими машинами, было уже поздно. Да и сил у тех было достаточно.

Когда шум стих, на опустевшей улице возник еще один силуэт.

Он чувствовал какой-то подвох в том, что чужаки покинули деревню так быстро. То, что ему не удалось ни догнать их, ни хотя бы опередить безопасников, его не сильно огорчало. Все равно вступать в драку ни с одними, ни с другими он не собирался. Но все же... Машины ушли слишком быстро.

Он медленно пошел по улице, сканируя мертвую деревню. Так, вон там он днем видел джип и автобус, вот их следы, дома еще хранят тепло, оставшееся от людей... Так, а это что?

Нет, ошибиться он не мог. Безопасники здесь не стреляли. Они воообще ни с кем не вступали в бой в самой деревне.

Значит, это не остаточное излучение. Где-то здесь — люди. То есть, чужаки банально развели опытных бойцов. В машинах были только водители и несколько стрелков, возможно, кто-то, кто служит проводником — чтобы не заблудиться на местных дорогах. А остальные — где-то здесь.

Ну что ж, он подождет, когда они высунутся. Сигнал слишком слабый и размытый, в "пятно" попадают и уцелевшие дома, и соседние развалины. А снегопад, похоже, стихает. Это не очень хорошо. Нужно искать укрытие. Одежда отсырела, если приморозит — будешь как мумия в бинтах.

Забрался в то, что осталось от сгоревшей избы. Не очень удобно, зато все подозрительные места видны настолько хорошо, насколько это возможно в такую погоду.

Ждать пришлось долго. Настолько долго, что и без каких-либо действий с его стороны лежка среди обугленных бревен и балок превратилась в небольшой сугроб. В прошлой жизни, наверное, и не рискнул бы столько лежать в снегу без движения.

Где же они? Наверное, где-то рядом с теми домами, возле которых стояли машины. Вряд ли под ними — это было бы слишком очевидно, да и безопасники там ничего не нашли. Но и не далеко — времени специально прятать следы не было, к тому же, могло и не получиться.

Наверное, вон под теми руинами...

Словно вознаграждение за правильную версию, среди белого снега и черных бревен что-то зашевелилось. Снова все стихло, но при этом пятно стало ярче и четче. Прошло две минуты... Снова шевеление, кажется, открылся люк. Выбрался кто-то в зимнем камуфляже, потом еще один. Ага, один с биноклем, а вот у второго либо ПНВ, либо тепловизор.

Ну-ну, мысленно хмыкнул он, углядите вы меня сейчас. Метель, конечно, стихает, но снег по-прежнему валит, как народ на выборы.

Из невидимого люка появились еще четверо. Двое в таком же камуфляже, еще двое были одеты как местные охотники за нежитью, и в их внешности было что-то знакомое. Стоп, это же... Ерохин и Поляков. Из "сорок седьмых". Любопытно. Это ведь особо приближенные Михальчука, то есть, он должен быть в курсе, где они шляются... Если не сам их сюда привел, но его пока не видно, не будем спешить с выводами. Ага, а тут не все просто — те двое в камуфляже, что вылезли вторыми, явно не рядовые, а тот, что справа — из четверых явно старший, если не по званию, то уж по возрасту-то точно.

Едва все стихло, Джелла, убежденный, что "объект" все еще может быть в зоне досягаемости, снова заговорил о сканировании эфира — мол, все равно сидим без дела. Но тут Карвер даже слушать его не стал — в течение суток никакой активности и точка. Отвлекающая группа выйдет на связь за час до полуночи на оговоренной частоте. Если, конечно, оторвалась от погони. И они им ответят, коротким условным сигналом, чтобы не запеленговали. Но сначала русские должны поверить, что в Озерянке пусто. Возвращаться тем пока опасно, пусть пока пересидят где-нибудь. Никто ведь не знает, каковы реальные возможности местной СБ. И не факт, что они не оставили в деревне хорошо замаскировавшихся наблюдателей. И если нарваться на них сейчас — драпать пока что не на чем. Нет, пусть сначала пройдет какое-то время, пусть сначала попытается вернуться отвлекающая группа, и если ее не встретит засада — тогда и выходить, не раньше.

С этим Джелла вынужден был согласиться. Жить и ему хотелось.

Но сутки, они, конечно, в подвале не высидели. Ни отопления, ни горячей еды, ни нормальной вентиляции. У "иностранных гостей" хотя бы одежда с подогревом, а вот русским пришлось куда хуже. Вдобавок подвал не был рассчитан на такое количество народу. Так что когда тепловизор, аккуратно выставленный в приоткрытый люк, не показал никаких признаков жизни в радиусе полусотни метров, Карвер, скрепя сердце, дал добро на вылазку.

— Ну, что? — спросил Джелла, выбравшись наружу вслед за майором. Тот пожал плечами:

— Пока ничего. Тепловой фон ровный. А визуально... Вот вы что-нибудь видите, хотя бы на той стороне улицы?

— Что будем делать?

Карвер ответил. Джелла скривился — ответ его явно не удовлетворил — и спросил:

— А потом?

— Да что вы заладили, а? Потом, потом... До вашего потом у нас есть чем заняться. Девчонка — не у нас. Основной объект — тоже где-то там, — майор махнул рукой куда-то в белую пелену. — Подыщем другую базу, не засвеченную, и вернемся к поискам.

— Ясно. А как насчет часовых снаружи?

— Зачем? Видимость нулевая. Вы хотите оставить маркер для тех, кто нас ищет? Ау, мы здесь? Проще тогда сразу вернуться обратно в дома.

Джелла хотел что-то возразить, но, оглянувшись на стоявших рядом бойцов из команды Михальчука, сказал только:

— Пожалуй, вы правы, майор. Так и поступим.

Он смотрел, как "подземники" осматривают окрестности, двое старших, похоже, обсуждали дальнейшие планы. Потом один из них махнул рукой — прямо в его сторону. Он подтащил поближе автомат, но никто в его сторону не побежал и он успокоился.

Следом командиры нырнули в люк, зато начали появляться остальные. Большинство сразу отбегало в сторонку — справлять те самые естественные надобности. Последними вывели женщин, причем по одной.

Наконец и караульные скрылись в люке. Он задумался. Многовато их там. Считая и двух женщин, там пятнадцать человек. Правда, в зимнем камуфляже из них лишь шестеро. Любопытно, что среди прочих двое — если не больше, не всех удалось разглядеть — бывших сослуживцев.

Атака в любом случае отпадает. После встречи с дочерью мысли немного путались, но логика подсказывала, что одна из них, скорее всего, его сестра, а вторая вполне может быть бывшей женой. Учитывая, что он сам сейчас не в состоянии все время быть рядом с дочерью... Мысли снова скакнули в сторону. Если тем, кто увел машины — и погоню — повезло, то они вполне могут вернуться в любой момент. И тогда соотношение сил станет еще больше не в его пользу. Нет, только не атака в лоб.

Он выбрался из сугроба и двинулся к развалинам, разметая следы прикладом карабина. Не метла, но через полчаса никто не разглядит.

Так, а вот и пятачок с люком. Ну, где тут можно подождать торжественного выхода? Пожалуй, вон в том углу. Судя по следам, туда выходящие будут смотреть меньше всего.

Через десять минут заметить следы и какие-либо изменения в куче снега, наметенной в углу, можно было только имея фотографии "до и после"...

— Ладно, — сказал уставший от уговоров Карвер, — Райли, включай сканер. Стандартное сканирование, потом вырубишь. Понял?

— Да, сэр, — ответил тот, распаковывая аппаратуру. Через десять минут Джелла не вытерпел и спросил:

— Ну что там?

— Активность в эфире в пределах здешней нормы. Похоже, поисковые действия свернуты, наши оторвались.

— Замечательно. А теперь проверь ту частоту, ну, ты понял.

Райли кивнул и начал что-то двигать на панели управления. Вдруг на его лице появилось выражение недоумения.

— Райли?

— Сэр, есть сигнал, и довольно четкий.

— И?

— Прием без помех, словно источник — совсем рядом.

— Скажи еще, он на люке сидит, — фыркнул Карвер.

— А что вы думаете, майор, может и сидит, — Джелла не разделял его сарказма. Карвер пожал плечами и отправил Кейси и Диксона посмотреть. Как он и предполагал, ни оптика, ни тепловизор им не помогли — никого и ничего вокруг не обнаружилось, только снег и развалины.

Сигнал, тем не менее, продолжал фиксироваться, причем по-прежнему четче, чем днем.

— Вы что-нибудь понимаете, Карвер? — спросил Джелла, глядя на картинку на мониторе.

— Нет, сэр. Разве что сканер глючит.

— Но он же прекрасно фиксирует обычные передатчики?

— Вот это меня и смущает. Парни, вы точно там ничего не видели?

— Кроме сугробов — ничего, — ответил за двоих Кейси.

— Сугробы... А если он в сугробе сидит? — спросил Джелла.

— Что-то я не пойму, сэр, мы что, на Санта-Клауса охотимся? Тот тип, днем, был на машине. Мы точно знаем, что в радиусе мили ни одной машины сейчас нет. Значит, этот парень, если он здесь, пришел пешком — вряд ли его кто-то привез. А если он еще и пришел по нашим следам из города — допускаете такое? — значит, он сидит в этом вашем сугробе уже больше часа.

— Мы здесь уже три часа, — поправил майора Джелла, но тот лишь отмахнулся: — Не важно. Важно то, что мы видим его только на сканере радиочастот. Надеюсь, это не человек-невидимка. И надеюсь, что он жив. Потому что холодный, как Санта, он нам не интересен.

— Ну, видимо жив, раз передатчик работает и при этом передает данные, которые нельзя снять с мертвеца, — задумчиво проговорил Джелла.

— Что вас беспокоит, сэр? — тихо поинтересовался майор, уловив в слабом свете изменившееся выражение лица босса.

— Чего он ждет?

— Простите?

— Если прибор не глючит, он рядом. И не уходит. Значит, он здесь из-за нас. Почему не нападает?

— Не знаю, сэр. Возможно, кто-то, — майор мотнул головой в сторону угла, где сидели женщины, — нужен ему живым и невредимым. В отличие от нас.

— Очень может быть... Ладно, сколько там до сеанса связи?

— Пять минут, — ответил радист.

— Пусть возвращаются. Если они нашли подходящее место для новой базы, сразу же уберемся отсюда, — Карвер опередил босса, собравшегося что-то сказать.

— А как же...

— Знаете, мистер Джелла, мне почему-то кажется, что будет лучше, если мы не будем ждать, пока он сам подойдет познакомиться. Он вполне может быть вооружен и вы прекрасно понимаете, почему он до сих пор не напал. Если джип, на котором мы его видели, спрятан где-то поблизости, то у нас все равно есть шанс оторваться — если мы покинем это место сразу же, как только вернутся наши машины. А на контакт пойдем, когда ситуация будет складываться в нашу пользу более однозначно.

— Хм, а в этом есть смысл. Хорошо, так и поступим. Пусть теперь он за нами побегает, — кивнул Джелла.

Отвлекающей группе повезло — Михальчук, который ее вел, успел изучить за весну и лето окрестные дороги и брошенные деревни, так что преследователям не помогла более мощная техника. Джип и автобус ушли с трассы прежде, чем "загонщики" упали на их след. Хутор, который он выбрал, годился не только для того, чтобы пересидеть погоню, но и на роль долговременной базы, да и находился всего-то в двенадцати километрах от города — если что, и пешую вылазку организовать можно. Так что через полчаса после сеанса связи машины с погашенными фарами въехали в Озерянку, развернулись и встали там же, где стояли утром.

На то, чтобы переместиться из подвала со всем грузом в автомобили, ушло всего несколько минут, и вскоре джип и автобус медленно двинулись к выезду из деревни. Метель снова начала усиливаться и теперь проблемой могло стать снова отыскать съезд к хутору, но Михальчук заверил Карвера, что нужный поворот они не проскочат.

Никто не заметил тень, метнувшуюся к едва тронувшемуся автобусу и потом обратно к развалинам...

Он смотрел на снежную пелену, скрывшую от него беглецов и улыбался. Но вряд ли бы им понравилась эта улыбка, если б они могли ее видеть.

Метель, похоже, начинала выдыхаться. Надо уходить. Здесь больше делать нечего.

Он все же обшарил дома, хотя и не рассчитывал что-то найти. А вот в том подвале, в самом дальнем углу, на полусгнившей деревянной стойке при свете трофейного фонарика нашел цепочку кривых букв, продавленных то ли гвоздем, то ли ногтем. "Жуков Лог". Он снова улыбнулся. Жуков Лог. В округе было только одно место с таким названием. Хутор, который "сорок седьмым" пришлось зачищать в мае, когда он еще не был с ними. Но всегда найдутся болтуны, которым захочется покрасоваться перед новичком. Он не сомневался, что боец, рассказавший ему о Жуковом Логе, сильно приукрасил рядовую операцию, но важно было другое — хутор обезлюдел совсем недавно и на карте значился, как и ведущая к нему дорога.

За трофейным "патрулем" бежать бессмысленно — разве что ради того, чтобы перепрятать. И то, если еще не поздно. Лучше сразу топать за "китайцем". Авось, доедет жестянка до Черного Лога. А там, глядишь, и безопасники подтянутся. Хотя они сейчас наскипидаренные, могут и опередить.

Главное, чтобы беглецы на лесных ухабах не потеряли "посылку". Трофейную рацию, включенную на передачу на частоте из числа используемых безопасниками. Завернутую в тряпье и всунутую под "противомертвяцкую" решетку на борту автобуса.

Он двинулся по едва различимой под снегом дороге. Где-то там его ждал спрятанный в лесу "китаец".

Рация все же вывалилась, когда автобус тряхнуло особенно сильно, почти сразу после съезда с шоссе. До хутора оставалось еще три километра, но это уже ничего не меняло — от места, где рация плюхнулась в снег, дальше можно было двигаться только в одном направлении.

Патрульная группа, прочесавшая шоссе до Жуковки, где им уже не по радио подтвердили, что никто мимо них не проезжал за последние пару часов, уже возвращалась обратно, когда их радист засек на одной из "своих" частот слабый сигнал. Точнее, не сигнал, а так, просто шум — то ли ветер, то ли треск статики. Запросил штаб, и получив подтверждение, что никого, кроме них, в том районе быть не должно, доложил командиру патруля. Тот отмахнулся — мало ли помех может быть в такую погоду. Вряд ли те, кто ушел от коллег в Озерянке, будут прятаться так близко от города. В крайнем случае, можно будет проверить завтра, а сейчас — домой.

17 декабря

На то, чтобы добраться до машины, раскочегарить успевший остыть движок и выехать по своим же следам через вновь обезлюдевшую Озерянку на шоссе, ушел почти час. Ехал медленно, старательно выискивая ориентиры. Все-таки бывать не довелось.

Едва не промахнулся — у этого поворота шоссе шло почти вровень с землей за обочиной, разглядеть съезд даже с его зрением оказалось нелегко, как и уже присыпанную изрядно колею.

Машину, углубившись в лес метров на триста, отогнал с колеи в сторону, развернул мордой к шоссе. Убедился, что не застрянет, выезжая обратно, и замаскировал — так, что уже с двадцати шагов никто не понял бы, что это не сугроб. Постоял, выбравшись на чужую колею и прислушиваясь. Так и не дождавшись урчания моторов, двинулся к хутору.

Придется разбираться самому. Впрочем, может, так будет лучше.

Короткая черточка на карте потребовала почти полуторачасового ковыляния по полузасыпанным следам. Снегопад к тому моменту совсем прекратился, мороз начал крепчать. Так что, едва появились намеки на то, что до Жукова Лога осталось совсем чуть-чуть, покинул дорогу и двинулся через лес, обходя хутор по кругу и постепенно к нему приближаясь.

Хутор был небольшой, даже меньше обжитой им Марфинки. Всего-то четыре двора, избы в одну линию. в темноте особо и не разглядишь, что крайние годятся разве что под огневые точки — полуразворченные крыши, ни одного целого окна. Зато те, что в середине — другое дело. Над одной даже дымок вьется. Автобус загнали под навес — с воздуха не засечь, а "уазик" не видно вообще. Видимо, ворота какого-то сарая оказались достаточно велики. Ага, часовых тоже выставили. Что-то мало, словно для отвода глаз.

Жуков Лог

Суета угасла быстро. Спрятали машины, разместили людей, расставили посты и устройства, их дополняющие. Как оказалось, Михальчук, когда-то зачищавший Жуков Лог от мертвяков, всячески поддерживал его репутацию нежилого места, в то время как сам время от времени наведывался сюда со своими людьми, создав тут себе что-то вроде резервной базы на черный день. Оружие, продукты, одежда, топливо, запчасти, несколько автомобилей — в основном джипов, впрочем, был тут и бортовой грузовик, и фургон, и микроавтобус. Вся техника была подобрана на окрестных дорогах еще весной — позже подбирать стало нечего, даже на запчасти.

— Что теперь? — спросил Карвер. Джелла, которому был адресован вопрос, пожал плечами, и тогда решился встрять Илья:

— По-хорошему, пока не рассвело, надо бы мне и моим людям вернуться в город. Авось еще не хватились. Согласитесь, мы вам больше пригодимся, если останемся вне подозрений.

— Как думаете, майор?

— Думаю, можно их отпустить. Если нас здесь обложат, несколько лишних стволов ситуацию не спасут. А если они будут в городе... Возможно, хотя бы сумеют нас предупредить, если начнется облава.

— Мистер Джелла? — Илья повернулся к боссу. Тот помолчал с задумчивым видом, потом тряхнул головой и сказал:

— Хорошо. Пешком вы, само собой не пойдете... Возьмете машину из своих запасов. Понимаю, что вы их черт знает сколько не заводили, но не посылать же с вами нашу машину — вдруг нарвется на кого на обратном пути или сломается?

— Машина — не проблема. Значит, мы договорились?

Михальчук ушел поднимать своих людей — до утра, конечно, далеко, но и сделать еще надо много.

— Мистер Джелла, вы уверены, что мы не делаем ошибку, отпуская их? — спросил майор. Джелла улыбнулся:

— Возможно. Особой веры этим "попутчикам" все равно нет. Их припасы останутся нам, если что. А этот парень... Он знает много, но все равно не все. И лично у меня сложилось ощущение, что Илья пошел нам навстречу только для того, чтобы его не сдали своим. А его парням ситуация не нравится еще больше, поскольку понимают они ее меньше, и удерживают их от бунта только две вещи — они преданы лично Илье, это первое, и понимают, что мы с ними церемониться не будем — второе. Как по мне, то лучше пусть они сразу побегут в СБ, чем останутся и договорятся с "нашими" русскими — мы же не можем их контролировать круглые сутки. И тогда расстановка сил может сильно измениться.

— Пожалуй, вы правы. Ладно, это ваш человек, вам виднее. Пусть катятся.

— Да, мне виднее. А вам, Карвер, лучше поспать. Утром вам понадобится свежая голова.

— А если...

— Не будет никаких "если", майор. Отдыхайте. Лейтенант Ридж справится.

С этими словами Джелла поднялся и вышел из комнаты. Майор остался один. Что-то в этом разговоре было неправильным, но что?

Неужели босс действительно считает, что Илью лучше отпустить? Нет, данное им объяснение вполне логично, но очень уж легко он согласился. Хутор — очень удобное место для базы, а база нужна, операция ведь далека от завершения. И отпустить человека, знающего о хуторе больше всех? Русские из СБ ведь не настолько идиоты, чтобы не проверить, где эти парни были в такую веселую ночь. И наверняка это не единственный повод для подозрений. Не верится, что в остальном он чист, как слеза ребенка. Такой бы тут не выжил...

Ладно, сказал он себе, натягивая на голову одеяло, это не моя проблема. Во всяком случае, сегодня.

Так, двое часовых — не в камуфляже — просто ходят по периметру с карабинами наперевес. Больше похоже, что создают видимость охраны — ходят каждый по своей дуге, встретившись, курят несколько минут, идут дальше. Однако по сторонам все же смотрят.

Еще двое сидят в крайних домах наверху — их не видно, но чувствуется присутствие живых хорошо — похолодало уже изрядно. Один, видимо, контролирует въезд в хутор со стороны шоссе, второй — с тыльной стороны домов, похоже, охраняет сараи с техникой. И у них наверняка есть камеры, тепловизоры или еще какие датчики. Вряд ли полагаются на тех, что бродят внизу.

Так, а это что за шевеление?

Несколько человек вывалились из избы, над которой не было видно дыма. Трое в зимнем камуфляже, остальные — кто в чем. Он присмотрелся. Эти остальные были ему знакомы. Это Ерохин, за ним Поляков, еще двое почти сразу скрылись в сарае и остались неузнанными, но вот своего недавнего командира он разглядел.

И чего они тут суетятся?

Минут через десять стало ясно — чего. Донесся шум запускаемого мотора, чуть позже в пространстве между сараями показалась тентованная "газель". Похоже, версия "фермер" — шестиместная кабина, полный привод. Не худший вариант.

Любопытно. Только Михальчук и четверо его подручных. Ничего не грузили, в кузов никто не сел — все забрались в кабину.

Грузовичок вырулил из-за сарая на улицу и довольно бодро покатил в сторону шоссе, взметая снег, словно катер волну.

Интересно, куда это они? Неужели в город? Вполне логично, наверняка их еще никто не хватился, только как они проедут через блок-пост? Хотя, наверное, они и не собираются через него проезжать. Достаточно зарулить в Озерянку, спрятать "газель" там или просто бросить где-нибудь в лесу поближе к границе города и пробраться в Озерск в обход постов — дыр в периметре для живого человека достаточно, тем более для человека, этот город охранявшего.

Ладно, уехали и хорошо. С ними потом разберемся.

Он не двигался с места — обойдя хутор, увидел достаточно, шуметь лишний раз незачем.

Как-то быстро на улице остались только часовые, причем прошла смена постов, темные силуэты сменились светлыми, едва различимыми на фоне снега, но хорошо видными на фоне стен и заборов. Выходит, чужаки поставили в эту смену своих бойцов. Оп-ля, и дрон взлетел, и полетел вслед за машиной. Зачем?

Ответ пришел через несколько минут — откуда-то со стороны города донесся приглушенный хлопок, а потом что-то похожее на хруст. Судя по времени, "газель" должна была уже выбраться на шоссе и подъезжать к Озерску.

Значит, не доехала. Чужаки заменили ненадежных часовых — видимо, русских — чтобы те не могли услышать взрыв, если "газель" не успеет отъехать достаточно далеко? А дрон потребовался для управления зарядом и контроля? Видимо, да. Что ж, ему меньше работы.

Время шло, а он не мог решить, что ему предпринять. Противников было слишком много. Даже если задаться целью вытащить только сестру, гарантировать, что она не пострадает, он по-прежнему не мог.

Поспать Карверу все же не удалось. Как оказалось, едва Илья со своими людьми покинул хутор, Райли включил сканер и — что бы вы думали? — засек сигнал "объекта". Понятное дело, ни глаза, ни другие приборы не видели никакого постороннего движения или всплесков теплового излучения. Успевший вернуться дрон позволил им определить направление — получалось, "объект" находится прямо перед фасадом занимаемой ими избы, причем не дальше двухсот метров.

Такого изумления на лице у босса Карвер еще не видел.

— Так он что же, прямо у нас перед носом?

— Выходит так, сэр, — подтвердил Диксон, помогавший Райли с аппаратурой.

— Так, майор Карвер, командуйте. Нужно прочесать лес.

— Сэр?

— Не весь, конечно же, только полосу перед домами, шириной по длине улицы и не глубже двухсот шагов. Если ничего не найдем, сразу назад. Если найдем — там будет видно.

Жужжание дрона где-то над головой не означало ничего хорошего. Значит, они как-то могут засекать его присутствие. Он не стал дожидаться, что последует за этим вылетом, и рванул прочь, стремясь затеряться в глубине леса, прежде чем они решат прочесать окрестности хутора.

Точно, шум, который донесся до него во время очередной короткой остановки, нельзя было определить иначе как начало облавы. Он прибавил ходу и, все чаще оглядываясь, не сразу понял, что то, что он принял за не то просеку, не то вытянутую поляну, на самом деле овраг.

Затормозить не успел, вместо него за какую-то ветку зацепился ремень карабина, слетев с плеча. Дальше был короткий полет, закончившийся в толстом слое снега, скрывавшем дно оврага.

Выбравшись из сугроба, обнаружил, что по пути на дно оврага успел практически полностью разоружиться — лишь топор и один из пистолетов составляли теперь его арсенал. Предположил, что карабин все еще висит на ветке, его перехватившей, — но нет, похоже, последовал-таки за хозяином, но потом, как и автомат, передумал и нырнул в снег. Теперь их до весны не найдешь. Впрочем, главное, чтобы их загонщики не нашли.

Со дна оврага увидел, что под корнями сосны, застывшей на самом обрыве, темнеет что-то похожее на пещеру. Взобрался — мягкий снег тут же осыпался, скрыв его следы. Нырнул в пещерку, несмотря на малые размеры, сумевшую его вместить. Замер, прижимая к груди топор.

Вовремя.

откуда-то сверху послышалась шум, потом посыпался снег, сразу же вдвое уменьшивший размеры "окна".

Похоже, кто-то едва не последовал его примеру, но успел остановиться. Доносилось тяжелое дыхание минимум десятка человек, время от времени неразборчивое бормотание.

— Ну, и куда он подевался? — спустя минуту сказал кто-то по-английски прямо над ним. Ответ был не так разборчив, но вполне расчитывался как "Не знаю, сэр, но дальше следов нет".

— Райли, что там у тебя? — снова голос над головой. — Сигнал есть? Нет? Черт... Кейси, как по-твоему, куда он пошел дальше?

Суть ответа "Кейси", если, конечно, слух его не подвел и фамилию он расшифровал верно, сводилась к тому, что, мол, объект сумел оторваться, сигнал потерян, а они и так забрались дальше запланированного. И не лучше ли, мол, вернуться?

Что сказал обладатель командного голоса, на этот раз не услышал, но, похоже, со своим бойцом он согласился. Еще несколько фраз, серия непонятных звуков, пауза в минуту, если не две, после чего, наконец, донесся медленно удаляющийся хруст снега в ритме чьих-то тяжелых шагов.

Головоломка еще не сложилась, а у него уже были ответы на вопросы, в том числе и не заданные.

Услышанное означало, что они действительно могут его отслеживать, пусть и с невысокой точностью. И тут в голове словно щелкнуло. Головоломка сложилась.

Эти люди не случайно оказались у него на пути. Они пришли сюда ради него. Михальчук, судя по всему, не случайно подвернулся ему задолго до того, как рухнула прежняя жизнь, и вовсе не по доброте душевной принял в свою команду, когда его не хотели брать другие. Но почему, если все, и даже тот же Михальчук, знавший больше остальных, посчитали его погибшим, эти все равно продолжили поиски?

Ответ прост.

Они знали, как должен был повести себя его организм в случае заражения. Почему пришли именно за ним, наверняка ведь были другие, возможно, гораздо ближе? Непонятно. Правда, если из подопытных выжили считанные единицы — в конце концов, даже их можно убить, тогда каждый сегодня на вес золота. Сойдет, в качестве рабочей гипотезы. И очень хорошо стыкуется с версией о том, что пандемия не была случайностью... Ладно, черт с ней, версией. Разобраться с сигналом сейчас важнее.

Сигнал, судя по всему, фиксируется только на небольшом расстоянии или легко глушится. Значит, передатчик маломощный и малоразмерный. И, скорее всего, вживленный — если, конечно, такое технически возможно. Для этих людей — наверное, возможно. Снабдить передатчиком его одежду или оружие они не могли — все его имущество из прежней жизни или уничтожено, или находится в других руках. О Марфинке им ничего не известно, месяц назад он сам о ней ничего не знал, перед выходом он переоделся, оружие тоже взял почти наугад, а учитывая, как используется топор — единственная вещь, которая была при нем больше двух суток, — в его рукоятке не выжила бы ни одна микросхема. "Китаец" отпадает по той же причине, что и Марфинка, а еще потому, что внедорожник сейчас стоит самое меньшее в трех километрах от оврага.

Когда же вживили передатчик? Даже если включить в схему Михальчука как их сообщника и допустить, что вживление стерли из его памяти — не меньше месяца назад. Если убрать амнезию и добавить реализма — срок отодвигается гораздо дальше. Черт, но со времен, когда он подрабатывал подопытным кроликом в тех медицинских экспериментах, прошло столько времени, сколько не выживет ни одна батарейка. И почему-то ни один рентгеновский снимок не выявил ничего постороннего в его организме. А ведь флюорографию он проходил, причем не раз. Или стоит вспомнить, где проходил и как?

Все же — батарейка... А что, если батарейкой является... он сам?

Нет, не сходится. Ладно, для обычного человека могли создать такой преобразователь энергии, как бы фантастично это не звучало. Но ведь химические процессы в организме изменились, и очень сильно, пусть он и не превратился в мертвый кусок мяса. А такое устройство, учитывая его микроскопические размеры и требуемую живучесть, не может быть универсальным. Или у передатчика все-таки есть на такой случай какой-то аккумулятор, позволяющий ему продолжать какое-то время обозначать местоположение даже мертвого тела? Тогда какой у него ресурс? Месяц точно, если все еще излучает. Знать бы, сколько еще продержится...

Кажется, стало тихо.

Ушли? В самом деле ушли? Смирились с потерей следа того, за кем, собственно, приперлись сюда?

Вылезать он не спешил, хотя уже чувствовал, что тело стало хуже слушаться и тянуть с этим не стоит — холод и неподвижность делали свое дело. Но что-то подсказывало, что ушли не все.

Точно. Он не мог определить, сколько времени прошло, но наверняка не меньше часа, когда услышал чье-то бормотание, потом хруст, шуршание и, наконец, звуки чьих-то шагов. Двое... Нет, трое. Видимо, обшаривать овраг в темноте не рискнули, но и в то, что он перебрался на ту сторону, тоже не поверили.

Шаги растаяли в шелесте ветра. Пора выбираться, иначе можно стать полностью мертвым.

Пришлось скатиться на дно оврага, опять наглотаться снега, но хотя бы ничего больше не потерялось. Оценив обстановку, побрел по оврагу, туда где дно поднималось, а края сходились. Выбирался долго, а когда, наконец, вылез, обнаружил, что вышел практически к шоссе.

Поворот к хутору в любом случае оставался справа, так что, не выходя к дороге, повернул прочь от города и побрел вдоль края леса. При удаче выйдет прямо к замаскированному под сугроб "китайцу", а при большой удаче — тот сразу заведется.

Соваться в Жуков Лог теперь опасно. Оружия практически нет. Шансов перебить полтора десятка обученных, а главное — здоровых и сытых бойцов, хотя бы часть которых отдыхала в тепле, пока он валялся в овраге, тоже. Выход напрашивался один — раз безопасники не услышали "приглашение по радио", нужно их привести туда за ручку. Или же вернуться в Марфинку — черт, казалось, что ушел оттуда целую вечность назад, хотя было это все лишь накануне утром — отожраться, отоспаться и заново вооружиться. Можно даже бэтээр прихватить — чего он там зря ржавеет?

При мысли о "восьмидесятке" вспомнился полковник Гришин, которого он тогда отпустил. Интересно, добрался он до Стражева или нет? И если да, чем для него все закончилось? Вряд ли премией и повышением.

Но это все ерунда, которая потом и только потом. Сейчас надо найти машину и добраться хотя бы до города.

Он слегка промахнулся мимо "сугроба", взяв ближе к шоссе, но это уже не имело значения. Кто-то из чужаков сообразил, что он явно не пешком пришел — возле машины ждала засада. Он почувствовал это, когда до "китайца" осталось метров двести. Трое чужаков — хотя с таким же успехом их могло быть и шестеро, если они заняли позиции по двое — лежали в снегу по ту сторону от "сугроба", правильно рассчитав, что если он двинется от оврага прямо сюда, то вряд ли будет подходить со стороны хутора. Он осторожно опустился в снег за поваленным деревом. Хорошо, если у них нет тепловизора. Хотя прежде он им не очень-то помогал. Пожалуй, все-таки пятеро. Одна из позиций "фонит" заметно слабее, видимо, там залег один.

Минут сорок ушло на игру "кто кого". Первыми нервы сдали у "встречающих". Они поднялись и двинулись к машине. Разгребли снег, пошарились в салоне, посовещались, потом один сел за руль, вывел машину на колею, после чего в салон забрались остальные. Через минуту машина скрылась из виду.

Кейси — он был старшим в этой группе — смотрел на бегущую под колеса колею и думал, что теперь делать. Сначала им показалось, что в салоне нет ничего интересного. Пыль, грязь — чехлы на сиденьях никто не чистил, наверное, с лета. Потом кое-что все-таки нашлось. Термос с чем-то мутным, похожим по цвету и запаху на чай, пакет с сухарями и еще один пакет — с кое-как нарубленными кусками жареного мяса. Фунта два или даже три, судя по весу. За последние несколько месяцев Кейси много чего видел, и лично у него не было сомнений, что это за мясо. Морфятина. И цвет, и запах не оставляли места для сомнений. Но кто мог ЭТО жарить, а главное — есть, ведь зачем еще жарят?

Хотя, конечно, его больше интересовало, где сейчас хозяин машины. Точнее, тот, кто на ней приехал. Кейси узнал джип — это его он видел в бинокль вчера днем. Вряд ли здесь мог случайно оказаться другой такой же. Но не ждать же его здесь до утра? Холодно, да и шоссе близко, пусть их оттуда и не видно.

Машину решили забрать. Пригодится. На всякий случай, сесть за руль скомандовал одному из русских. Автомобиль, оказавшийся китайским внедорожником, завелся довольно легко, что лишний доказывало, что он не с лета здесь стоит, а от силы пару дней. За поворотом ключа не последовало ни взрыва, ни даже воя сигнализации. Почему Кейси был готов к тому, что его услышит, он и сам не мог сказать.

Индикатор показывал, что бак полон больше чем наполовину. Кейси больше не колебался. Не идти же обратно пешком две мили по такой "дороге", в самом деле. Леджер, правда, предложил заминировать внедорожник и привести сугроб в первозданное состояние, но Кейси ответил, что если этот тип их сейчас видит, то они потратят зря и мину, и собственные силы, и время, а он в любом случае не подойдет к машине, так зачем все усложнять?

Он поднялся, отряхнул снег, посмотрел вслед так некстати потерянной машине. Пожал плечами и пошел к шоссе. Не беда. Недалеко. В любом случае, до рассвета он будет в городе. Даже пешком. И никто ему в этом не помешает.

Жуков Лог

Майор Карвер смотрел на Кейси и думал, как то, что парни притащили китайский тарантас, отразится на развитии событий. Он был согласен с Кейси, что это — машина их "объекта". И очень похожа на ту, что они видели в Озерянке. А то, что нашлось в салоне, как и то, что машина была спрятана, причем развернута в сторону шоссе, — все лишь усиливало уверенность в том, что они не ошибаются. Но кто скажет, что парни не поспешили? Хотя лучше так, чем мерзлые трупы, в которые они бы превратились, если бы ждали до утра. Ладно, чего жалеть.

Отпустив Кейси греться, Карвер еще раз прогнал в голове события последних часов. Джелла прав. Этого парня нужно брать живым. В конце концов, никого из них он еще не убил, они в него тоже не стреляли, вполне можно извиниться за назойливость и договориться — ведь, судя по всему, он пока что держится в стороне от своих, справедливо полагая, что вряд ли сможет найти с ними общий язык. Но это должно лишь облегчить разговор. А если еще и предположение насчет девчонки подтвердится, то тогда...

А что тогда? Они привезут домой вдвое больше, чем от них требовалось? Медаль дадут, кучу баксов отвалят, в звании повысят? Это грело бы душу год назад, но больше — нет. Впрочем, и на то, что имеет теперь ценность, особо рассчитывать не стоит. Вернуться домой? А где его дом? Карвер из последних десяти лет шесть провел за пределами Штатов. Коттедж в Вайоминге, в котором он рассчитывал поселиться, выйдя в отставку, и в котором проводил от силы пару недель в году, весной сожгли мародеры. Да и уцелел бы дом, как там теперь жить? Здравствуйте, дорогие мертвые соседи?

Майор отогнал эти странные мысли. Не сейчас. Джелла дрыхнет? Пора последовать его примеру. Он улегся поудобнее и сказал:

— Ладно, Ридж, до... шести утра ты тут главный. Я, пожалуй, все-таки вздремну.

Уже засыпая, Карвер слышал, как сменились часовые и снова стало тихо. Все-таки, как он ушел? И куда?

Проснувшись, Карвер поискал глазами босса. Лежак пуст. И что же разбудило этого хлыща в такую рань?

— Ридж?

— Сэр?

— Где мистер Джелла?

— Он... беседует с пленными. И... просил ему не мешать... Без особой нужды, — новость майору не сказать чтобы понравилась, но срывать злость на ни в чем не повинном лейтенанте не хотелось и он, зевнув, сказал:

— Ясно. Который час, лейтенант?

— Шесть-семнадцать, сэр. Простите, что не разбудил, но мистер Джелла попросил этого не делать. Сказал, что вы должны поспать.

— Будем считать, что я выспался. Ладно. Если будильник из тебя не вышел, то хотя бы кофе у тебя есть?

До поворота на Озерянку оставалось не больше двух километров, чуть впереди шоссе делало небольшой загиб влево. И упиралось в мост через Каменку. Не дойдя совсем немного до этого загиба, он увидел следы колес, уходящие через обочину и вал, оставленный снегоочистителями, вниз, по склону, к реке. Следы заканчивались у почти затянувшейся полыньи.

Вот, значит, где теперь та "газель". Чистая работа, ничего не скажешь. Вряд ли кто-то полезет в реку сейчас, когда начинаются настоящие морозы — даже если Сергачев отыщет где-то водолазов вместе со снаряжением. Осколки стекла и какие-то ошметки, видимо, вышвырнутые взрывом из кабины, мало чем помогут следствию. Впрочем, если безопасники и доберутся до "газели" сейчас, мертвый Михальчук вряд ли сможет ответить на интересующие их вопросы.

Придя к такому выводу, он продолжил свой путь. От идеи подойти к мертвой деревне через лес отказался — снегопада явно не будет в ближайшие дни, а следы, уходящие от шоссе к лесу, хорошо с этого шоссе видимые, вполне могут привлечь чье-нибудь внимание. Уж лучше по трассе. Да и не нужно ему в Озерянке ничего. Разве что пересидеть светлое время суток в одной из уцелевших изб или в том самом подвале. В город сейчас лучше не соваться.

Черт, но как тогда заставить безопасников нагрянуть в Жуков Лог? В одиночку с этой оравой не справиться. Ждать до темноты нельзя, рассчитывать, что эти будут тупо сидеть и ждать, пока он смотается в Марфинку за бронетранспортером. Им вполне хватит часа, ладно — двух, чтобы убраться из Жукова Лога и перебазироваться в другое место, которое уже так легко найти не удастся. Хотя нет, они ведь здесь из-за него. Значит, так сразу не смоются, будут ждать. Но чтобы пощекотать им и себе нервы еще раз, у него нет оружия — если не считать пистолета и топора, плюс четыре рожка к АК-74. Сам-то автомат остался в овраге, как и СКС.

Нужно оружие. И ближе, чем в городе, взять его сейчас негде.

Забавная все же ситуация. Этих много, но он нужен им живым. Он тоже не может просто взять и выкосить их всех. Там сестра. Там бывшая жена. Ее не жаль, но и желания придушить нет. Те русские, явно мобилизованные силой — вряд ли идейные пособники или им могли чем-то заплатить, только страх за чью-то жизнь, свою или чужую. Эти коммандос, которые в большинстве своем, скорее всего, понятия не имеющие, за кем они тут охотятся. Впрочем, это будет в большей степени их проблема, если они встанут на его пути.

Стоп. Это все лирика. Зачем они пришли в его дом? Зачем туда приперлась Ольга со своей бандой, понятно и ежу. А эти? Почему они пришли именно туда, сильно рискуя, между прочим? За ним? Михальчук ведь наверняка сообщил им, что он погиб или пропал без вести. Официально мертв, во всяком случае. Думали, что он прячется в доме? В городе? Практически у всех на виду? Так, что-то он упускает. Кто был в доме? Сестра и дочь. Обе они могли послужить стимулом для того, чтобы он к ним сам пришел и сдался без боя. Но для этого ищущие должны были точно знать, что он где-то рядом. А об этом не знал никто. Сигнал вживленного маячка? Слишком слаб, чтобы они могли строить на нем всю поисковую операцию. А встретиться с тем же Михальчуком им было куда проще в Озерянке или том же Жуковом Логе. Или хотя бы в каком-нибудь заброшенном доме в городе. Непонятно. Слишком много неизвестных величин.

Ладно, это тоже потом. Сами расскажут. Если выживут.

Озерск

Сергачев устало откинулся в кресле. От кофе во рту уже горчило. Но что делать, вечер и ночь выдались очень уж суматошными. Сначала эти мертвяки на улицах, потом двойное, как оказалось, нападение на дом. Причем мертвяки, судя по всему, при жизни относились к группе, которая ворвалась в дом первой, ей же принадлежали и джип с микроавтобусом, брошенные рядом с домом. Откуда взялись эти люди, выясняли недолго — на днях в город прибыли торгаши откуда-то с южного направления. Их грузовики и сейчас стояли на охраняемой стоянке, а водители грузовиков дрыхли в гостинице. С их помощью опознали упокоенных мертвецов, а также определили число тех, кто пропал. Потом опергруппа, так и не догнавшая вторую команду нападавших, притащила еще четыре тела — тоже "южан". Час назад список пропавших сократился сразу на пятерых — те нашлись в заброшенном строении в паре кварталов от все того же дома. Двоих из которых, вышедших навстречу патрулю, пришлось упокаивать, остальных кто-то упокоил раньше. Видимо, тот, кто спрятал в одном из соседних сараев их джип, попутно сложив в салон более не нужное им оружие. Интересно, кто это сделал? Те, что пришли вторыми? Это предстояло выяснить тройке оперативников, засевших напротив того сарая. Майор почему-то не сомневался, что за машиной придут. Ну, а если не придут, скажем, в течение трех суток... Имущество отойдет городу, как положено. Что же касается "торговцев с юга", получалось, что в пропавших все еще числились трое — хозяин всего этого балагана, женщина, считавшаяся его женой, и один из приближенных хозяина. Вряд ли в списке постояльцев гостиницы значились настоящие имена, документы были выданы анклавом, с которым не было договора о выдаче преступников, но один из водителей проболтался, что "хозяйка" ехала сюда забрать дочку и это было основной целью их приезда, а вовсе не торговля или еще что.

То есть, получается, племянница нынешней хозяйки злополучного дома — дочь пропавшей женщины? То есть, эта женщина — считавшаяся погибшей еще весной бывшая жена...? Ни хрена себе кино, если так.

Помимо этих троих отсутствовали хозяйка дома и девочка. Впрочем, по следам удалось определить, что девочка сумела выбраться из дома и сбежать, но почти сразу ее кто-то взял на руки и унес. Правда, этот кто-то ушел совсем в другую сторону — к центру города, а не к окраине. Странно.

Попутно вылезла другая странность — из-за мертвяков подняли всех охоткоманды, без исключения, и оказалось, что "сорок седьмые" понятия не имеют ни где их командир, ни его заместитель, ни еще трое бойцов. И что-то из казармы не было сообщения, что они объявились. На квартирах — у всех пропавших было жилье в городе — их тоже не нашли.

Зато нашли кое-что другое, помимо неучтенного оружия и разного барахла подозрительного происхождения. Спутниковый телефон, рабочий и явно недавно использовавшийся. В сундуке в квартире Михальчука.

И еще эта рация, шуршавшая на частоте СБ на южном шоссе. Жаль, доложили с опозданием, сигнал уже прервался.

Все страньше и страньше, как говаривала одна милая девочка.

Само собой, в город он вошел другой дорогой, не по той, по которой входил накануне, и не по той, по которой выходил. До первой было слишком далеко, а на второй вполне могла быть засада. "Троп Хо Ши Мина" в округе хватало, даже он знал их не меньше десятка, хотя у Озерск не такой уж длинный периметр.

Похоже, ночная суета уже улеглась, решил он, когда понял, что патрули двигаются с обычной частотой и даже не усилены. Все же отсвечивать перед ними не стал, перемещаясь в основном в паузах между ними и держась подальше от тех дворов, где прежде держали собак.

Прошел мимо своего дома, все еще обнесенного желтой лентой. У крыльца маячили двое безопасников. Впрочем, заглядывать он туда сейчас не стал бы, даже будь там сестра и дочка.

Сейчас его больше интересовал джип, точнее, оружие, лежавшее в салоне машины — не ахти какой арсенал, но ради этих стволов не нужно лезть в драку.

До нужного двора оставалось совсем немного, когда он почувствовал — что-то не так. Нет, понятное дело, кто-то, наверное, нашел результаты его ночной "беседы" — вон как натоптано и наезжено, — но он чувствовал что-то еще. Засада?

Очень может быть.

Двор не проходной — точнее, был таковым прежде. За ним параллельная улица. Раньше с той стороны шел глухой бетонный забор, но теперь один пролет в ограде отсутствовал. Через пролом, видимо, местные иногда сокращали путь — кому обходить было далековато.

Во дворе — насколько можно было видеть с улицы — снег превратился в кашу, перемешанную десятками ног. Похоже, джип нашли. Тогда засада либо в сарае при машине, либо в здании напротив ворот сарая, где та спрятана. Второй вариант вероятнее — лучше обзор.

Машину могли забрать, но проверить стоит. Только начать придется с сидящих в засаде. Кстати, через них можно и послание передать товарищу майору.

Вернулся немного назад, сориентировался в застройке и забрался в здание, соседствующее с тем, в котором, вероятно, сидел "засадный полк". Хотя, конечно, вряд ли там больше пяти человек. Черт, а ведь и в самом деле, по кварталу могли разместить силы для оцепления и захвата, а тут только наблюдатели. Ладно, отступать поздно.

На то, чтобы оказаться на нужном чердаке, не насторожив сидящих в засаде, ушло минут десять. На руку ему сыграло то, что они следили за двором, а не за собственными тылами. И то, что их было только трое. И то, что нападения они не ждали. Стычка была короткой — кем бы они не были в прошлой жизни, но точно не мастерами рукопашного боя в тесных помещениях. К тому же дежурили уже не первый час. Для него же сложность заключалась в том, что убивать он не мог — это отрезало бы все шансы на контакт с бывшими коллегами. Пришлось постараться, но все же умудрился вырубить всех троих, никому ничего не сломав.

У одного из них — явно старшего не только по возрасту, но и по должности — в сумке нашелся блокнот и карандаш. Раскрыл, начал писать, стараясь делать это разборчиво.

Начальнику службы безопасности...

Раскрывать, что знает, к кому обращается, не стал.

... Группа, которую ваши люди потеряли в Озерянке, по состоянию на 6 часов утра 17 декабря находилась на хуторе Жуков Лог. Там сейчас около 20 человек, в том числе 2 женщины, из мужчин около половины — русские, кто остальные — неизвестно, одеты в зимний камуфляж, вероятно — военные, профи, между собой говорят по-английски. Есть дрон, возможно, технические средства наблюдения за подходами к хутору. Есть запасы оружия и топлива, автотранспорт. Как долго будут там оставаться — неизвестно. Кроме дороги, выходящей к шоссе, других проезжих нет. Удачи.

Про Михальчука тоже не вставил ни слова. Опять же, чтобы не сделать ненужных намеков на автора записки.

Так, кажется, хозяин блокнота начинает приходить в себя. Оставил на ящике блокнот, использовав вместо закладки карандаш. Собрал оружие и спустился вниз.

Джип, как ни странно, никуда не подевался. Вот только ни оружия в салоне не оказалось, ни топлива в баке — слили. Вот же хитрецы.

Кажется, спускаясь, видел под лестницей канистру. Вернулся — точно, горючка. Двадцать литров — немного, но до Марфинки должно хватить даже этому монстру.

Он уже понял, что вернуться в Жуков Лог сейчас сможет только для того, чтобы сдаться. Устал здорово, хотелось жрать и спать, причем в тепле. И не сомневался, что сестру и бывшую эти люди в обмен на него не отпустят. Или убьют, или будут использовать, чтобы добиться от него покорности. Судьба Михальчука и его подельников указывала на это более чем ясно.

Сейчас у заложников больше шансов выжить при лобовом штурме, потому что в Жуковом Логе засели совсем не "братья-мусульмане".

Подумав, приставил к стене автоматы безопасников. Ему они сегодня не пригодятся, а у парней меньше будет проблем. "Патруль" фыркнул и выкатился из сарая, послушно заложил дугу по рыхлому снегу, выехал со двора.

Повинуясь неясному импульсу, он проехал через центр, прямо перед окнами "дома правительства". Однако никто не обратил внимания на приметный джип, неспешно катящий по городу, над которым начинался новый день.

А "патруль" тем временем выехал на северную окраину и замер между посеревших от времени сарайчиков, недалеко от КПП на выезде в сторону Стражева. Придется подождать, пока колонна нарисуется у поста, а будет это часов в восемь, не раньше, а там пристроиться к общей куче. Рискованно, конечно, но ждать до темноты еще опаснее. Вполне могут перекрыть выезды, когда его послание достигнет адресата.

Наконец, колонна начала выстраиваться у КПП. Бронетехника, грузовики, автобус, опять грузовики, но уже транзитные, замыкающий бэтээр, а вот и несколько джипов и микроавтобусов. Сюда-то и нужно вклиниться.

"Патруль" аккуратно вписался между "уазом" и зазевавшимся "ландкрузером", водитель последнего возмущенно бибикнул, но вылезать и выяснять отношения не стал. Правильно, лучше сидеть в теплом салоне и тихо материться. А вот он печку не включал — почувствовал, что заснет за рулем, если это сделает.

Мимо машин шли патрульные. Один ткнулся было, но увидел, что внутри только водитель, сзади тоже пусто — ни мешков, ни ящиков, прошел дальше, потом все же вернулся:

— Почему номера такие?

Слегка опустил так кстати грязное стекло, надеясь, что сонному бойцу интересна только эта фигня, а не подозрительно серое лицо водителя, и скривился в улыбке:

— Токка ффчера ккупппил. У пприйесссшево. Ф Страшшеффе паллучшу ноффыйе.

— А, ну ясно.

Ответ был и внятный — а что не очень четко говорит, так замерз мужик, с кем не бывает, печка-то явно не работает, — и исчерпывающий — понятное дело, у новой машины номеров обычно не бывает, если ее еще и перегоняют. И, сразу потеряв интерес, перешел к следующей машине...

Через десять минут Озерск остался позади.

Когда на КПП пришел запрос на "ниссан-патруль" с воронежскими номерами, колонна уже перешла на стражевскую территорию и проскочила Александровку. А на следующем стражевском посту машины в колонне не оказалось. Хозяин "ландкрузера" сказал опрашивавшему их офицеру, что тот где-то за Александровкой вывалился из колонны и встал, он даже видел, как водитель поднял капот (на самом деле не видел, но вот захотелось покрасоваться). Такое случается иногда, и в правилах это было жестко прописано — за идущих за колонной охрана не отвечала. К охране, впрочем, никто претензий и не предъявил.

Джип после этого ни в Александровке, ни на следующем посту так и не объявился.

Записка от неизвестного доброжелателя, видимо, в обмен на свою доброту прихватившего джип "торговцев", легла на стол Сергачева в тот момент, когда "ниссан-патруль" с воронежскими номерами уже пересек границу. Стражевские коллеги среагировали оперативно, но один пост джип успел проскочить, а на втором не объявился. Экипаж посланного из Александровки БРДМ нашел лишь место остановки, а вот где именно джип сошел с трассы, выяснить не удалось — похоже, водитель грамотно спрятал следы. Любопытно, что между местом остановки и следующим постом находился съезд к Острову — брошенному дачному поселку, где не так давно произошло немало странного, причем коллеги далеко не всем поделились по официальным каналам. Кое-что ему "шепнули на ухо", под обещание не светить "дополнительную информацию".

В голове забрезжило смутное ощущение, что странные события последних недель как-то связаны между собой. Окей, попробуем определить — как.

Первое. Джип скрылся близко от того места, где не так давно происходили довольно мутные вещи. И где чуть раньше где то ли погиб, то ли пропал его бывший сержант. Записку, судя по всему, оставил тот, кто забрал джип. И это не враг, иначе почему он оставил оглушенным бойцам оружие?

Второе. В записке указано местонахождение загадочной группы, покуролесившей в городе накануне, более того, определен ее примерный состав, особо отмечено, что основная часть группы — скорее всего, иностранцы. Типа кто бы из наших стал так чудить? То есть, автор записки — с высокой степенью вероятности — сам там побывал, видел и слышал. Хутор, к слову, считается необитаемым. И что особенно интересно, был зачищен весной группой Михальчука. И хотя сержант попал к "сорок седьмым" намного позже, но знать об этой операции мог. Любопытно, что число мужчин в той части группы, которую неизвестный доброжелатель не выделял как вероятных иностранцев, совпадает с числом пропавших бойцов из "сорок седьмых", включая самого Михальчука, плюс двое не найденных пока "гостей с юга". И две женщины, одна из которых вполне может быть бывшей женой сержанта, а вторая — его сестрой. О девочке автор ничего не пишет — или не видел, или, возможно, знает, что ее там нет. Неужели сержант жив? Нет, вряд ли. Пережить "тесное знакомство" с морфом еще никому не удавалось.

Правда, автор не указал, что там именно Михальчук и его люди, и кто эти женщины. Не знал, не счел важным или не хотел выдать себя таким знанием? Если он их сумел выследить — знает ли о цели, которая привела сюда таких странных гостей? Тот еще вопрос...

Ладно. Сейчас нужно накрыть этих чужаков, пока они не сделали ноги в неизвестном направлении. Второй такой подсказки может и не быть.

Минимум десяток профессиональных бойцов. Не наших, поэтому есть риск не угадать, как себя поведут. Английский — не показатель, это может быть команда наемников из разных стран, а язык — просто единственным, который знают все. По идее, должны владеть и русским, но либо не все говорят хорошо, либо шифруются в разговорах между собой от русской части своей банды — у Михальчука полиглотов вроде не водилось... Все же, что им здесь нужно? Ладно, пока не возьмем их — не узнаем. Придется задействовать всех, кого только можно — захват можно провести своими силами, но необходимо взять их в кольцо. И надо идти к Барышеву. Такая операция без ведома начальства, что называется, чревата.

Барышева долго уговаривать не пришлось — едва тот понял, о чем идет речь, сразу дал "добро" на привлечение всех доступных ресурсов. Сама мысль, что "эти уроды" внаглую шарятся по "его" территории, приводила главу администрации в тихое бешенство. Все же сводный отряд был готов к выходу только через два часа — вероятный противник стоил качественной подготовки. Первые новости, впрочем, пришли гораздо раньше — запущенная по трассе "патрульная группа" из двух бэтээров и пары гантраков засекла дрон, о котором была предупреждена. Понятное дело, сначала машины миновали поворот на хутор, показывая, что он их не интересует, а потом, когда дрон повернул обратно, сбавили темп, чтобы не уйти слишком далеко. Добравшись до ближайшего поселения на трассе, "патруль" повернул обратно. Цель таких разъездов была проста — создать у "хуторян" ощущение, что днем лучше не высовываться.

Сергачев был доволен — появление дрона указывало на то, что чужаки все еще там. А усиленное патрулирование не должно было вызывать чрезмерных подозрений — после недавних событий это выглядело нормальной реакцией властей. Отступать-то им сейчас некуда — других дорог, кроме ведущей к шоссе, от хутора никто не проложил, а уходить пешком по лесам с учетом ожидающегося усиления морозов — слишком опасно. Разве что рискнут положить патруль и прорываться по шоссе.

Еще и ради того, чтобы упростить "хуторянам" понимание мысли, что этого делать не стоит, патрули с утра удвоили. Когда вместо одной бронемашины и гантрака едут два бэтээра и два бронегрузовика — желание попробовать уменьшается также вдвое. Даже если у них есть противотанковые гранатометы, что не факт. Свои шкуры им должны быть дороже, чем обещанная награда.

Жуков Лог

На хуторе тем временем царила не то что бы паника, но некоторое напряжение — о том, что дрон засек усиленную активность на трассе, не знали только русские, но и те понимали — что-то происходит.

Карвер мучительно пытался найти путь для отхода, разглядывая карту. Если не по шоссе, то куда? В противоположную шоссе сторону? Километров через пятнадцать начинаются болота. Либо увязнуть, либо замерзнуть. И не факт, что удастся обойти, даже если избавиться от всех "пассажиров". Прочь от города вдоль этой пародии на хайвэй? Километров через десять они упрутся в озеро, берег с этой стороны заболочен, придется смещаться к дороге, а там на полосе между озером и шоссе — село. Озер, к слову, в округе полно, не зря же город так называется.

И тут к нему пришел Ридж со словами "Сэр, мы нашли снегоходы".

В дальнем сарае, под пыльным брезентом и каким-то хламом. Три однотипных машины, все канадской марки "Бомбардье", с грузовыми санями в комплекте. Где их взял Михальчук — вряд ли это наследство прежних хозяев хутора — оставалось лишь догадываться.

— Ну что, майор, теперь наши шансы повышаются? — сказал Джелла, стоя у него за плечом.

— Не уверен, — ответил Карвер.

— Почему же?

— Начнем с того, что снегоходов три, и даже с санями они не увезут девятнадцать человек. А ведь еще нужно взять топливо и припасы. И езда по незнакомому лесу с груженым прицепом — даже днем совсем не то же самое, что без прицепа по чистому полю. И даже успешное бегство не приблизит нас к нашей цели...

— Почему — девятнадцать? — негромко возразил Джелла. — Двенадцать.

— А что... с остальными?

— Вы же понимаете, майор, что они не должны попасть в руки местных властей?

— Но, сэр...

— Карвер, вы же отдаете себе отчет, что будет, если это случится.

— Мистер Джелла, — хмыкнул Карвер, — по-моему, наихудший вариант для вас — если в руки властей попадете вы. Уж вам-то будет что рассказать.

— А вам?

— Ну, я знаю немного. Мои люди еще меньше. А эти русские, по сути, ничего не знают вообще.

— Но вы сами сказали, что "боливары" не вынесут всех.

— Простите, сэр?

— Снегоходов на всех не хватит, вы правы. Даже если местные власти организуют поисковую операцию, не ограничившись усиленным патрулированием, они пока не понимают, кого хотят найти. А наши русские друзья знают, что мы — не русские. Уже этого хватит, чтобы активность поисков выросла в разы. Никто ведь не поверит, что мы заблудились или решили посетить историческую родину... У вас ведь нет русских предков?

— Нет, сэр.

— Вот.. И у меня нет. И у Риджа, и у Райли... То есть, им хватит мозгов, чтобы понять, что мы ищем нечто настолько важное, что не поленились припереться черт знает откуда. Как думаете, захотят они спросить, что мы тут ищем, не спросив у них разрешения?

— Думаю, захотят, сэр.

— Ну и как быть?

— Полагаю, вы правы, сэр.

— Карвер, я понимаю, что они достаточно добросовестно выполняли свою часть сделки. Но что вы выберете — сохранить им жизнь или подвергнуть опасности свою? Не спешите. Помните, мы говорили, что в случае неудачи можно будет остаться и в России? Так вот, думаю, в этом случае проще будет прикинуться жителями Прибалтики, чем признаться, кто мы на самом деле. И будет спокойнее, если никто не сможет нас выдать.

— Понимаю, сэр. Но Михальчук...

— Вы думаете, он и его люди добрались до города?

Озерск

Сергачев посмотрел на часы — до выезда десять минут — и поднялся. В этот момент зазвонил телефон. Он чертыхнулся, но поднял трубку:

— Сергаче слушает.

— Товарищ майор, там к вам Гольц пришел. Ну, нотариус. Говорит, очень срочное что-то.

— Гольц? Нотариус? Ладно, давай его сюда.

Когда старик вошел, майор, поздоровавшись, спросил:

— Что случилось, Роберт Аркадьевич?

— А вот что, молодой человек...

Когда старик закончил рассказывать, Сергачев задумчиво на него посмотрел.

Вчерашние события заиграли новыми красками. Конечно, рассказ маленькой девочки не добавлял важных деталей (если не считать того, что теперь майор мог быть уверен в том, кто эти две женщины на хуторе), она мало что видела или хотя бы слышала, но он давал другое — уверенность в том, что имеющаяся у них информация достаточно точна, и что неизвестный доброжелатель не пытался ввести их в заблуждение. Оснований считать, что рядом с англоговорящими чужаками может находиться именно Михальчук со своими людьми, тоже прибавилось.

Но вот причин отменить операцию — нет.

Майор поблагодарил Роберта Аркадьевича за ценные сведения и попросил позаботиться о девочке. Обещать, что вернет ей тетю, не стал. Лучше просто это надо сделать.

Остров

До поселка он добрался без особого труда. Как оказалось, строители дороги угадали — или воспроизвели оставленную предками — правильную кривую, в итоге дорогу замело не слишком сильно. Наверное, тут прошла бы сейчас и обычная легковушка, "патруль" же пер как танк, почти не замечая наметов. Но вот что было проблемой, так это усиливавшийся мороз. Это прежде всего означало, что снегопад не скроет следов. То есть, если добраться на джипе до Марфинки, это все равно что позвать кого-нибудь за собой. И что делать? Спрятать джип в поселке? Ага. Во-первых, тогда он доберется до хутора только когда стемнеет. Во-вторых, поселок перестал быть безопасным местом. Не факт, что веселые ребята из Стражева не навешали там новых камер. Лучше, пожалуй, оставить джип где-нибудь рядом с местом столкновения стражевских с теми, кто обчистил брошенную базу локаторщиков. Оттуда до хутора не больше часа пешком, да и следы спрятать будет проще.

У него был повод спешить — он хотел успеть вернуться в Жуков Лог, прежде чем чужаки покинут его... или будут уничтожены. Наверное, можно было найти оружие и колеса и поближе, но вот насчет еды он не был так уверен.

Кто ж знал, что эти красавцы найдут "китайца".

Когда ему, добравшемуся до выбранного места и спрятавшему джип, оставалось до Марфинки чуть больше километра, первая машина сводного отряда, направлявшегося к Жукову Логу, пересекла границу города.

Особых изменений в планах не произошло, но теперь Сергачев решил не форсировать события. Главной задачей было не дать чужакам улизнуть. Убедившись, что дрон улетел, катавшиеся по дороге туда-сюда "патрульные" дали добро на развертывание. Часть машин прошла дальше по трассе, перекрывая шоссе и выход к Лисьему озеру — лед, уже его покрывавший, с каждым часом становился прочнее. Одновременно в лес двинулись те, кому предстояло отсечь путь к городу. Сергачев не рассчитывал, что чужаки не попытаются прорваться через болота, поэтому, части бойцов с обеих сторон предстояло сразу же начать замыкание кольца. И только возле поворота на хутор, казалось, никого нет. План оказался правильным — едва разгрузившийся транспорт покинул зону будущей операции, дрон снова замаячил над шоссе. У снайперов чесались руки снять надоедливого соглядатая, но Сергачев не разрешил, прекрасно понимая, как это поймут на хуторе. Наконец радист кивнул, подтверждая, что пришел условный сигнал, означавший, что кольцо замкнуто — то есть, бойцы, конечно, не пожали друг другу руки, но увидели и опознали.

Можно начинать. Плохо, что людей все равно мало — сейчас, когда бойцам до хутора еще где километр, а где и два, единственное, чего не смогут чужаки, это уйти незаметно. А вот уйти — пока еще смогут. Наверное. Сейчас между стрелками местами почти по полсотни метров, в лесу это много. А ведь их желательно взять живыми. И своих терять не хочется.

Жуков Лог

В общем-то, Карвер легко — гораздо легче, чем показалось боссу — смирился с тем, что помогавшие им местные, по сути, уже списаны. Жаль их, конечно, но умирать за них он не собирался. Тяжелая техника через болота не пройдет. Да и на снегоходах это рискованно. Даже если к ночи мороз не ослабнет, все равно лед еще не настолько толстый, чтобы выдержать эту игрушку с груженым прицепом. Может, Михальчук и не врал, когда показывал на карте якобы никому не известную тропу через трясину. Мол, в последние годы старания мелиораторов дали свои плоды, болота обмелели, и кое-где стало возможно перейти их, не рискуя там остаться. Любопытно, а в местной СБ знают об этом?

Активность патрулей на шоссе здорово напрягала, хотя по-прежнему не вызывала особых подозрений — камеры дрона не фиксировали ничего необычного, разве что на юг прошла колонна из четырех грузовиков и бронемашины. Все же майор приказал подготовить снегоходы и загрузить сани, оставив место для двенадцати человек — как и сказал Джелла.

И тут их вызвал Леджер — русские все-таки улучили момент и высадили на шоссе отряд, широкой цепью двинувшийся к хутору. Жаль, конечно, что пришлось пожертвовать парой камер, которые вряд ли потом удастся вернуть или заменить, но это лучше, чем кто-то погибнет в самоубийственной перестрелке или, не дай бог, попадет в плен. Вряд ли такой живой наблюдатель сумел бы оторваться от загонщиков и не отстать от их отряда. Конечно, оставался вариант как-то просочиться между солдат противника и оказаться у них в тылу, но как потом найти своих? Нет, так однозначно лучше...

Неизвестно, до чего бы дорассуждался майор, но тут появился Джелла и сказал, что ждать, пока датчики, расставленные вокруг хутора, подтвердят, что капкан захлопнулся, незачем.

До ушей майора донесся треск запускаемых моторов.

— Быстрее, Карвер, если вам так хочется пострелять, сходите в тир, когда вернемся.

Майор ничего не ответил, увидев бегущих от автобуса Риджа и Льюиса. Что за хрень, что они там делали, подумал майор, но на бегу спрашивать было некогда — Карвер плюхнулся за руль снегохода, ему за спину тут же усадили сестру "объекта". Джелла уселся за руль второй машины, за ним тут же нарисовалась Ольга — майор лишь слегка удивился (когда это они успели договориться), и бросил машину вперед. Третий снегоход вел Леджер, пассажиром у него был Ридж.

Надо признать, шли машинки по подмерзшему снегу очень даже неплохо. Когда по ощущениям майора от хутора их отделяло уже не меньше четверти мили, он на краю поля зрения заметил какое-то движение. СБ? Подтверждая его догадку, русские бросились им наперерез, но ширина так и не замкнутого разрыва оказалась фатальной — снегоходам хватило этой сотни ярдов.

Загрохотали выстрелы, как по беглецам, так и ответные, и Карвер увидел, как несшийся на правом фланге "бомбардье" Леджера внезапно вильнул, водитель упал головой на руль, а снегоход, не сбавляя скорости, влетел в оказавшуюся на пути сосну. Тело ничего не успевшего сделать Риджа взлетело вверх и по дуге вплющилось в то же дерево, после чего лейтенант рухнул вниз, прямо под налетевшие на снегоход сани. Оба сидевших на них бойца свалились в снег, но тут же подскочили, пытаясь отвечать загонщикам огнем.

Только их автоматы захлебнулись всего через несколько секунд — Карвер уже в зеркале заднего вида успел разглядеть, как сначала один переломился и странно взмахнув руками, упал навзничь, а потом и второй подозрительно легко завалился набок.

Черт, хорошо, если насмерть, не позавидую тому, кто доживет до допроса, думал Карвер, пытаясь вывести стрелку спидометра в красную зону.

Судя по всему, силы русские задействовали небольшие — второго кольца охвата они не встретили на всем пути до болот. За ревом мотора он не мог слышать, как стихла стрельба. И как громыхнуло на хуторе. Хотя вспышку в зеркале разглядел.

Они остановились только тогда, когда пейзаж вокруг начал меняться, прозрачно намекая на приближение к трясине. Похоже, их не преследовали. Или у СБ не было снегоходов, или русские были уверены, что через болота им не прорваться и гнаться не спешили. Это, конечно, не означало, что фланги закрыты наглухо, но Джелла согласился с майором, что лучше воспользоваться тропой "святого Ильи", чем повернуть в обход болот и снова нарваться на русских, которые теперь будут гораздо злее, поскольку наверняка тоже понесли потери.

Вот только для русских эти потери были не так фатальны, как для их отряда. Теперь их осталось, не считая обеих пленниц, всего шестеро — и хорошо, что среди этих уцелевших были Райли и Диксон — радист и оператор последнего оставшегося дрона (контейнер с первым был в санях у Леджера). Ну и Кейси, которому как сержанту переходил после гибели Риджа почетный титул правой руки командира. Вот только теперь у них не было ни колес, ни русских помощников. По поводу, куда теперь направиться, разногласий не возникло. И Джелла, и Карвер считали, что после преодоления болот лучше всего будет направиться в Краснолесье. По крайней мере, там их гораздо сложнее будет найти. И топлива должно хватить. Правда, только туда, скорее всего. На снегоходах не ставят рекорды по экономичности.

Похоже, придется на кого-то опять нападать, мысленно скривился Карвер. Машину теперь иначе не раздобыть, а без машины им никак. До города от Краснолесья почти пятьдесят километров. Или тридцать более привычных миль. На своих двоих и так не набегаешься, а тут еще и мороз, причем уже способный убить без единого выстрела достаточно быстро.

Теперь ехали медленно — на пятки все еще никто не наступал, а то, что Михальчук назвал тропой, на скоростное шоссе и правда не тянуло. Угодить же при неосторожном маневре в трясину не хотелось никому.

На хуторе тем временем занимались инвентаризацией трофеев. Доказательств того, что это была нигде не задекларированная база "сорок седьмых", или, точнее сказать, их командира, нашлось более чем достаточно. А вот самого Михальчука и здесь не оказалось. В автобусе и "уазе", которые при попытке заглянуть внутрь взорвались и сгорели, прихватив с собой двоих неосторожных бойцов и поранив еще шестерых, были найдены семь тел. Пятерых в автобусе опознать не удалось, а вот одного из двоих в джипе выдала не сгоревшая полностью татуировка на плече. Но и это был не Михальчук, и не один из исчезнувших вместе с ним.

Это был пропавший вожак "торговцев с юга", второй покойник по комплекции подходил под его помощника.

Чуть позже в хутор притащили разбитый снегоход и трупы, найденные рядом с ним. Трое погибли там на месте, четвертый умер по пути к хутору. Оружие убитых оказалось слегка тюнингованными "калашами" из "сотой" серии, под отечественный патрон — это как раз понятно, где они тут натовских боеприпасов наберутся? Никаких документов, никаких жетонов, никаких татуировок. Одежда и обувь явно иностранные, больно уж качественные, но опять же — ни одного клейма.

Правда, бойцы, подобравшего не сразу умершего чужака, утверждали, что бормотал он перед смертью и правда не по-русски, но вот на английском иди еще каком языке, сказать никто не мог. Найденный в одном из контейнеров, закрепленных на санях, и похожий на большую игрушку робот-вертолет был американского производства, вся документация к нему была на английском, но это тоже подходило разве что на роль косвенного подтверждения слов автора записки, а никак не на прямое доказательство. Кстати, будет здорово, если игрушка не повреждена, а умельцы из технического отдела смогут ее освоить. Может очень пригодиться в будущем.

Глядя на сгоревшие машины, Сергачев пребывал в раздумьи — не останавливать посланную за удравшими погоню, которая их вряд ли настигнет, учитывая потерю времени и отсутствие снегоходов, а потом и следы потеряет, если те сумеют выйти на западное шоссе, или все-таки вернуть людей и просто подождать, когда чужаки объявятся снова? Ведь вряд ли они заполучили то, за чем пришли.

Так, семь трупов здесь, еще четыре при прорыве, всего одиннадцать. Прорвалось, судя по показаниям их видевших, восемь человек. В сумме девятнадцать. "Неизвестный доброжелатель" писал о примерно двадцати. Он просто не был уверен или это они кого-то еще не заметили?

И куда они направляются, эти прорвавшиеся? Просто бегут наугад или есть какое-то место, которое они могут использовать в качестве хотя бы временной базы?

Наверняка есть. Можно подумать, они до Озерянки и Жукова Лога нигде не останавливались. Останавливались. Вот только где? Вряд ли это совсем рядом, иначе зачем было подбираться так близко к городу.

Майор еще раз посмотрел на карту. Лично он, преодолев болото, свернул бы за ним на север или северо-запад (все равно в других направлениях на многие километры нет не то что дорог — тропинок) и двинул бы к шоссе, идущему от Озерска на запад. Сейчас его люди идут по следам снегоходов на своих двоих, то есть, гораздо медленнее. Значит, догнать могут только в том случае, если те остановились. А если нет, то разведчики выйдут к шоссе — если его версия верна — уже в сумерках.

Полученное вскоре радиосообщение подтвердило его выкладки. След действительно шел прямо через болота — по узкой и извилистой полоске грунта, поднявшегося благодаря мелиораторам и засухам последних лет — и едва миновав трясину, заворачивал к северу, к шоссе.

Тем временем пора было сворачиваться. Имущество переписали, продукты, оружие и боеприпасы загрузили в подогнанные грузовики. С автомобилями и топливом было сложнее — со многим следовало повозиться, чтобы поставить на ход. Бензовозов, опять же, не прихватили. В итоге решили оставить здесь десяток бойцов с рацией, чтобы никто не наложил лапу на бесхозное имущество, пока его не вывезут. Вскоре машины потянулись обратно к шоссе.

Сергачев думал, что будет говорить Барышеву. Операция не удалась, верно. Но — с одной стороны, выявили предателя. Жаль, не взяли ни самого, ни подручных. Пополнили, так сказать, казну, опять же. А хутор вполне пригоден для повторного заселения, пусть сейчас и нет в этом необходимости. Дома целы, не сильно запущены, есть вода, запас дров... С другой стороны — чужаков хоть и не взяли, но здорово проредили. И что-то подсказывало, что они еще вернутся.То есть, прямых доказательств не было, но множество мелких штрихов складывалось в довольно четкую картинку, это подтверждающую.

Между Островом и Марфинкой

Как ни странно, но оставленная "китайцем" колея все еще просматривалась, несмотря на то, что снегу после того навалило изрядно. И даже заворачивавший в Остров след гантрака, на котором из лесу выбрался полковник, тоже еще можно было отыскать, но большей частью он уже не прочитывался.

Главное, впрочем, что после него на этом маршруте никого не было. Даже мертвяков.

Джип шел легко, покачиваясь на кочках, ехал не спеша. Еще немного — и замаячит просвет с зубцами из силуэтов сожженной техники. И вдруг ударило ощущение чего-то постороннего. Первой мыслью было — морфы, но в наступившей тишине — заглушил двигатель — четко прорезался рокот тяжелой техники. Минимум три единицы, но наверняка больше. А еще люди. Много людей. Он это чувствовал. Что, опять эти "заготовители" из Тимофеевска или откуда они там были?

Осторожно развернул джип, поставил на колею, снова заглушил двигатель. И двинулся на шум, держа наготове пистолет и топор.

Когда сгоревший грузовик показался в поле зрения, он принял влево, обходя его по дуге. Метров через сто увидел, что вокруг взорванной БРДМ и замерших рядом сгоревших "семидесятки" и "маталыги" снег испещрен чьими-то следами. Свежими. Человеческими.

Похоже, эти ребята только сегодня решили вернуться и посмотреть, можно ли тут чем-то поживиться. Поздно, все пригодное уже отвинчено. Ну, или почти все. Видимо, они пришли к тому же мнению, потому что здесь не задержались. Ближе подходить не стал — с них сталось бы ловушек натыкать.

Чужаки еще не ушли — они возились на дороге, что-то снимая с разбитой техники. Их было десятка два. Плюс БРДМ, "восьмидесятка", гантрак, два бортовых "камаза" и "камаз"-автокран. Похоже, разбитый бэтээр, с которого он хотел снять колеса, они собирались забрать.

Ладно, возитесь, сказал он себе, убирая оружие и снова углубляясь в лес. Уже подходя к сгоревшему гантраку, вдруг почувствовал что-то нехорошее. Сзади, слева, метров пятьдесят. Не оглядываясь, бросился к грузовику, чтобы успеть укрыться. Успел... почти. Сзади что-то хрустнуло, потом донесся металлический щелчок.

— Стой, сука! — заорал кто-то, но он уже скрылся за грузовиком. Это что же, подумал он с удивлением, они не заподозрили, что перед ними... не совсем человек? Черт, о чем думаю, надо драпать, пока остальные не набежали. Он перекатился, чтобы взглянуть на преследователей. Двое. Остальные пока не поняли, что происходит — никто к ним не бежал, видимо, за шумом работающих агрегатов не было слышно крика.

— Эй, выходи! С поднятыми руками!

Ага. Щас. Разогнались.

Они разделились и двинулись в обход сразу с двух сторон. Все же тот, что справа, отставал. Замечательно. Есть шанс обойтись без стрельбы. Стрельба — это все, финиш. Скорее всего, даже до джипа добежать не выйдет. Перекатился обратно, за переднее колесо, поднялся, приготовил топор...

Чужак ожидал, видимо, чего угодно, но точно не удара обухом по голове. Подавившись вскриком, выронил автомат и рухнул лицом в снег. Если и встанет, то далеко не сразу. И не факт, что человеком. Он метнулся обратно, навстречу второму кандидату в покойники.

Тот оказался осторожнее — остановившись за углом, негромко спросил:

— Леха, ты?

Не дождавшись ответа, все-таки рискнул высунуться... Этому понадобилось два удара. Первый выбил у него из рук карабин, заодно заставив согнуться пополам, второй размозжил голову. Как говорится, минус два. Обыскал трупы, забрал оружие и патроны. У обоих на шее были цепочки с парными жетонами. Явный самодел, только формой похожий на армейские образцы. Так, имя, фамилия, какие-то цифры в две строчки — возможно, личный номер и код подразделения. Больше ничего, впрочем, больше и не помещалось. Так, первый зашевелился. Быстро, однако, очухался. А, нет, не очухался. Но встает. А что второй? А второй решил присоединиться к первому. То есть, сейчас время дела закончится, наступит час потехи. Мертвяки, неуверенно потоптавшись, поковыляли к своим пока еще живым товарищам.

Он посмотрел туда, где оставил джип. Метров четыреста от сгоревшего грузовика, авось не пойдут проверять, откуда он пришел. Мертвяки шли медленно, но он не собирался ждать начала шоу. Двинулся по лесу в обход чужаков, в сторону, противоположную хутору. Джип еще ладно, а вот Марфинку потерять очень не хотелось.

Он отошел от сгоревшего грузовика не больше чем на полкилометра, когда в шум механизмов вплелись крики и выстрелы. Ненадолго. Потом все кончилось — шум моторов в том числе. Хотя нет, кто-то кричал, но уже больше выпуская пар.

Вышел к дороге. Она не была ровной как стрела, так что источник шума теперь находился за поворотом. Перешел дорогу, стараясь спрятать следы, и двинулся обратно уже по другой стороне, не отходя слишком далеко. Помешала простая мысль — ну не могли чужаки припереться только за разбитой техникой, когда у них бойцы оставались на базе.

Точно. Хорошо было видно, что колея за местом того боя не обрывалась — и судя по ее виду, к базе ушла не одна машина, а минимум три. На базу соваться не стоит, да и некогда, но убедиться, что следы "китайца" не привели на хутор незваных гостей, надо. Так, вон место, где въезжал в лес на той стороне. Снегопад в тот день поработал на совесть — между знакомыми деревьями не видно даже намека на колею.

Съезд к хутору тоже не имел признаков того, что кто-то проезжал или проходил. Да, заросло основательно, так сразу и не найдешь. Хорошо, если у чужаков нет такой карты, как у него. А если есть? Подождать, что ли, когда остальные с базы назад поедут? Нет, надо идти на хутор. Там шансов отбиться больше.

От разбираемых подбитых машин все еще доносился шум механизмов и лязг металла. Неужели у кого-то уже есть проблемы с железом настолько серьезные, что приходится подбирать все, до чего могут дотянуться? Ну, или наоборот, есть возможность восстанавливать технику или же собирать одну машину из нескольких разбитых? Скорее, второе. Вооружены хорошо, техники с избытком. Люди не выглядят голодными, одеты тоже не абы-как. вот только повадки у них... Бандитские какие-то.

Он уже хотел уходить, как понял, что в уже слышный шум вплетается новый звук — идущий со стороны базы, причем с нарастанием. Кто-то ехал оттуда.

Ага. Еще одна "восьмидесятка", потом гантрак, груженые накрытыми брезентом ящиками и тюками бортовые грузовики — два "камаза" и два "маза", тянущие при этом по "зилу" или "уралу" из гаражей базы. Надо же, смогли поставить на колеса. Замыкали колонну два "камаза"-бензовоза и "тигр" — похожий на помесь "уаза" и давнего БТР-40 бронеавтомобиль с пулеметом на крыше. Наверное, там в цистернах уже ничего не осталось. Хорошо хоть сколько-то горючки успел вывезти.

Все-таки надо будет потом прогуляться по их следам. Хочется понять, кто такие и как далеко их анклав. Очень уж напрягают эти их... участившиеся визиты. И очень интересно, означает ли столь основательное мародерство, что они не собираются основывать на месте базы свой форпост — потому и вывозят все, что могут? Что характерно — вытаскиваемые машины — все с кунгами. Сами кузова им нужны или начинка? Он-то не додумался сразу внутрь заглянуть, теперь уже поздно это выяснять.

Ладно, это потом. А сейчас — на хутор. Отожраться, отоспаться хоть немного и собраться в новый рейд. Предстоит большая охота.

В той стороне, где остались чужаки, снова застучали выстрелы. Похоже, шум, ими поднятый, привлек мертвяков — тех, кому не выпало сначала отсыреть во время снегопадов, а потом заледенеть. Или их почтили вниманием оголодавшие морфы?

Марфинка

Когда он вышел к краю поляны, на которой стоял хутор, то увидел фантасмагорическую картину — где по одному, где группками стояли мертвяки. Заледеневшие. Некоторые пытались отреагировать на его появление, но кроме подергиваний у них ничего не получилось. Троим, впрочем, удалось повалиться в снег, ни один из них не поднялся. Судя по всему, никого на хутор за эти пару дней не заносило.

Крыльцо основательно замело и вообще — хутор выглядел нежилым. Разве что целые стекла в окнах могли вызвать подозрение.

Мороз не слабел, а ветер и вовсе начал усиливаться. Похоже, будет метель. Он уже собрался выйти из-под деревьев, как услышал приближающийся рев моторов за спиной. Накаркал, называется. Есть, значит, хутор на их картах.

Он фыркнул — план у него родился моментально. Пока эти любопытные катятся навстречу приключениям, он их им обеспечит.

Метнулся к невидимой отсюда ложбине, где располагался его автопарк. Ну, теперь вся надежда на то, что самый ценный трофей заведется.

Он добежал до "восьмидесятки" как раз тогда, когда чужаки подъезжали к поляне. Бэтээр завелся на раз, незваные гости за шумом своих дизелей не услышали, как машина со стражевской эмблемой на борту выкатилась из ложбины, проехала отделявшие "парковку" от хутора полкилометра и замерла на краю леса. Здесь как раз имелась подходящая впадина — вытянутая и достаточно глубокая, чтобы от домов можно было увидеть разве что башню бэтээра.

Они так и не услышали посторонний звук — он заглушил дизель раньше и даже успел перебраться на сиденье стрелка. Башня довернулась легко, в прицеле замер бронетранспортер гостей. Его пулемет держал на прицеле дом, соседний с тем, что он начал обживать. Так, тоже "восьмидесятка" плюс два гантрака на базе "уралов". Похоже, просто на разведку, вряд ли рассчитывали тут всерьез поживиться. Хорошо бы им и свалить в таком убеждении, но в одном из сараев спрятана "Нива", а на крыльце "его" дома стоит растяжка, которую, скорее всего, замело снегом.

Все же, как у них со связью? Над бэтээром видна антенна, над грузовиками — нет, но наверняка есть что-то портативное, хотя бы для связи между машинами. Все равно, до тех, кто остался на дороге, не слишком далеко. Может и "моторола" добить. Если валить — то всех, и связистов в первую очередь.

Один гантрак пополз по снегу в обход хутора, давя на пути застывших мертвяков. Решили сначала осмотреться. В общем, правильно. "Восьмидесятка" тем временем отползла чуть назад и слегка довернула. Видимо, чтобы в сектор обстрела попадали все дома. По факту же просто подставила ему весь борт. Второй гантрак развернулся, видимо, чтобы иметь возможность удрать в случае чего. Грузовик затих, из открывшейся в заднем борту двери посыпались бойцы. Семь, восемь... девять. Один тут же отделился от группы и вытащив самую настоящую шашку — впрочем, вполне возможно, самодельную — двинулся от мертвяка к мертвяку, снося им головы явно хорошо отработанным ударом.

Его серые губы изогнулись в ухмылке. Стечением обстоятельств первым на пути остальных был не тот сарай, где стояла "Нива", а тот, куда он загнал мертвяков — при жизни стражевских безопасников. И, несмотря на мороз, эти наверняка должны были сохранить подвижность. Похоже, дискотека начнется чуть раньше, и плейлист у диджея будет другим.

Из бэтээра вылезли еще пятеро. Эти разглядели, что один дом — его — выглядит как-то поприличнее других, и двинулись к крыльцу. Башня бэтээра смотрела стволами куда-то между двумя группками людей. Тем временем на крыше гантрака появился пулеметчик, но почему-то продемонстрировал ему свою спину, нацелив свое оружие на самую безопасную сторону леса. Думает, что гантрак, ползущий вокруг хутора, спугнет там кого-то и выгонит ему под пулемет? Ну-ну.

Наконец второй гантрак появляется из-за той крайней развалюхи.

Первая группа разделяется — надо ведь осмотреть не один сарай, но первыми открывают свою коробку с сюрпризом те, кого ждут мертвяки.

Почти одновременно с ними какой-то счастливчик задевает присыпанную снегом растяжку на крыльце.

Крики, грохот выстрелов, хлопок взрыва, вопли, стоны, снова выстрелы. Бэтээр резко сдает назад и начинает поливать ни в чем не повинные дома. Стучат автоматы, бойцы в панике отступают к грузовикам и люкам "восьмидесятки", волоча раненых. В концерт включаются пулеметчики с обоих гантраков.

Вот сволочи, думает он, там же ни одного целого стекла не останется.

Но не спешит открывать огонь, хотя чужая "восьмидесятка" все еще в прицеле.

Нельзя. Наверняка успеют вызвать подмогу. И даже если не успеют — их будут искать, причем куда большими силами. И когда придут сюда снова, здесь станет совсем кисло. Так хотя бы есть шанс, что больше не сунутся. Решат, что кто-то просто оставил ловушку и ушел.

До чужаков, похоже, доходит, что по ним никто не стреляет, но педали уже вдавлены до упора и оставаться на злополучном хуторе никто не хочет. Машины выходят из поля зрения, шум постепенно затихает. Где-то вдалеке слышны выстрелы — похоже, у чужаков появились другие проблемы. Это хорошо. Авось больше сюда не сунутся.

Он не спешит вылезать из бэтээра или давать задний ход, чтобы отогнать машину обратно. Нужно убедиться, что они не вернутся — по крайней мере, сейчас. Так проходит минут сорок — больше он не выдерживает, в промерзшей насквозь броне невыносимо холодно. Перебирается на место водителя, запускает двигатель, разворачивается и "восьмидесятка" катится к месту стоянки. Не пригодилась. И это хорошо. На всю эту колонну патронов не хватило бы. А если бы они не вернулись, пришли бы другие. Нет, нельзя с ними воевать, тем более в одиночку, пока неизвестно, кто они.

На все уходит почти час, так что когда он наконец подходит к дому, то живых здесь уже нет, хотя наверняка взрыв на крыльце кто-то пережил. Из мертвых стражевцев не уцелел никто, зато двое мертвых чужаков увлеченно рвали третьего, который, видимо, погиб сразу.

Черт с ними, пусть жрут. Особо здесь не отъедятся.

Как ни странно, ни одно стекло в его доме не пострадало — похоже, пулеметчик особо не целился, большинство пуль досталось стенам. Какие застряли, какие прошли насвозь, пришлось, растопив печь, законопатить хотя бы те, что бросились в глаза.

Как оказалось, его ждала печальная новость — "нива" после этой свистопляски нуждалась в замене лобового и заднего стекла, фар и радиатора. Как еще шины не продырявили — непонятно. И хорошо, что канистры из Острова не задело, а бочки с горючим спрятаны в лесу, а не здесь, иначе мог бы получиться нехилый фейерверк.

Надо будет потом съезд к хутору заминировать. А то завели моду — шастать в гости без приглашения.

Остаток дня ушел на разного рода бытовые вопросы. Когда уже темнело, он — помывшийся, переодевшийся, согревшийся и — самое главное — поглотивший изрядное количество жареной морфятины, а заодно собравший себе новый арсенал в дорогу, вышел из дома, поставил на крыльце новую растяжку взамен сработавшей, и двинулся на "парковку", где завел "130-й", чтобы не терять время на пеший переход до места, где оставил "патруль". Которого могло там и не оказаться. В этом случае рассчитывал вернуться и взять другую машину — например, "садко". Убитый с виду "130-й" в обитаемых местах мог вызвать слишком вопросов. Опять же, расход топлива высокий. Чего доброго, придется бросить, а не хотелось бы. Машина удобная, надежная.

Неизвестно, с кем перестреливались чужаки, но к его появлению бой давно закончился. Подбитый чужой бэтээр исчез, с грузовиков было снято все, что могло пригодиться и удалось отвинтить или отрезать. Уже и понять нельзя, что это были за колымаги. Стражевскую БРДМ тоже ободрали, позаимствовав колеса и двигатель, видимо, на запчасти. Даже с полусгоревшего грузовика нашли что снять. Домовитые, сволочи.

Хм, а к Острову по-прежнему уходили только его следы, оставленные днем. Значит, можно надеяться, что "патруль" на месте и канистры с топливом прихвачены не зря.

Черт, а с кем они тогда перестреливались? Если это не стражевские, которые могли прийти по уже известному маршруту от Острова, тогда кто? Банда Лымаря? Если, конечно, ее не разгромили за эти недели окончательно. Может быть, кто-то еще. Но кто? Неужели просто мертвяки, которых не обездвижила погода? Или заблудившийся морф? Настолько голодный, что не ограничился одной атакой...

Ладно, это потом. Сейчас нужно найти и освободить сестру. И так задержался. Вот только куда девать "130-й"? Наверное, проще всего будет оставить там, где стоит "патруль", только отогнать в сторону — на случай, если на колею занесет кого постороннего, и накрыть прихваченным брезентом.

Это отняло неожиданно много времени, так что когда джип покатился по собственным следам обратно к Острову, пришлось включить фары. В сотне метров от шоссе остановил машину. Задумался. Жаль, лесные дороги сейчас непроходимы даже для такой техники. Так что придется прорываться к Озерску по шоссе. Номерные знаки снял, очень уж они теперь засвечены. Ездить с ними — сверхглупость, которую примут за сверхнаглость.

В багажнике — канистры с соляркой, на два бака, так что можно не экономить, и сумка с оружием. И кое-что еще, конечно.

Но как быть с Александровкой? Обходного пути нет. Вряд ли получиться пристроиться к колонне, как в прошлый раз — сегодня видимость отличная, заметят.

Значит, лучше не ждать утра, а прорываться сейчас. Помнится, видел, проезжая, что где-то в полукилометре от моста берега пологие с обеих сторон, и лед уже был — еще когда туда ехал на "китайце". Сильный мороз держится уже сутки. Рискнуть по льду? "Патруль" не "смарт" какой-нибудь, лед может не выдержать. Но шансы определенно выше, чем если через мост и блок-посты. Там слишком много охраны. Тем более, все на взводе после его утреннего прорыва с той стороны.

Значит, полем. Главное, не ошибиться, выискивая заметенные дороги. Они-то и на карте не все обозначены, и те, что есть, не всегда правильно прорисованы.

Так, а как тогда из Александровки уходил? Не по шоссе ведь, уж в начале-то точно.

Спустя час, не доехав до поста с километр, остановился. Раскидал лопатой снежный вал на обочине, осторожно выехал с шоссе. Нырнув с невысокой здесь насыпи, джип все же не зарылся по самый срез капота — всего лишь по оси. Надо же, а кажется, что тут по пояс. Вернулся, "прикрыл дверь". И вот уже "патруль" ползет с погашенными фарами по снежной целине. Так, кажется здесь надо сворачивать. Точно. Машина слегка подпрыгивает, выкатываясь на почти незаметную насыпь. Еще километр. Когда до тех чертовых ангаров, где прервалась его прежняя жизнь, осталось метров пятьсот, новый поворот руля бросает джип в сторону реки. Здесь дороги уже нет, и "патруль" подбрасывает почти каждую секунду. Вот и берег. Сказал бы кто, какая там глубина... А, где наша не пропадала. Дизель взревел и тяжелая машина с разгону влетает на ледяное поле. Хорошо хоть не в прыжке. Лед начинает проседать, но проседает он медленнее, чем джип по нему катится. На блок-посту вспыхивает свет, воет сирена. Забегали, суслики. Конечно, морозной ночью такое и за двадцать километров услышать можно, а тут не больше двух, наверное.

Но "патруль" уже выкатывается на противоположный берег. С блок-поста на озерской стороне начинается стрельба — коллеги, видимо, попросили подсобить. Им-то далеко, патроны только переводить. Этим тоже не рядом, но все же ближе.

Обойдя пост по пологой дуге, джип наконец врывается на кем-то чищенную боковую дорогу. Здесь снежный вал скромнее и ему по зубам, вылезать с лопатой не приходится. Налево — какая-то деревня, даже огни вроде просвечиваются через деревья, пусть их и немного, направо — шоссе, метров через триста. Ждать нельзя, вполне могут выслать с поста кого-нибудь на перехват. Джип поворачивает в нужную сторону, вылетает на шоссе — точно, от поста кого-то несет. Уж точно не время спросить. Но не нагруженным "уазам" тягаться с идущим налегке "ниссаном" на заснеженном асфальте. Стрелка спидометра уходит вправо и слепящие точки в зеркале заднего вида начинают уменьшаться.

Радоваться, впрочем, рано. Тут уже надо думать, как успеть уйти с шоссе, пока не выслали из города опергруппу навстречу. Сколько до той дороги, по которой прошлый раз обходил Озерск на "китайце"? Километров двадцать? Может получиться, главное — с трассы не улететь, с погашенными-то фарами. Иначе все сегодняшние подвиги — впустую.

Краснолесье

Как и рассчитывал Карвер, топлива снегоходам хватило до недавней базы, и в баках даже осталось на то, чтобы вернуться в Жуков Лог... или отправиться сразу в Озерск — сдаваться. С продуктами дело обстояло полегче. Учитывая, как сильно сократился их отряд, должно было хватить на пару недель. Ситуация с боеприпасами сильно зависела от угла зрения — если захватить машину на трассе или занять какое-нибудь небольшое поселение, вроде того, где они тогда разжились транспортом и "добровольными" помощниками, то с запасом, если отбиваться от местной СБ, то опять же лучше сразу застрелиться.

Вспомнились Такер и Дженкинс. Их, похоже, можно считать погибшими. Такера он не знал и о нем особо не печалился. Погиб? Знал, что может не вернуться. Жаль было Дженкинса, с которым прошел не один десяток миссий. Оставил ведь его там, чтобы увеличить ему шансы вернуться к семье — но, скорее всего, эти двое погибли первыми из их отряда. Как? Возможно, мертвяки или морфы — либо где-то на пути к субмарине, либо даже в том поселении. Или оставшиеся русские смогли избавиться от своих надсмотрщиков, не зная, что те и так вскоре должны были уйти. Никто уже не узнает правды и не найдет их могил. Впрочем, и могил-то никаких, скорее всего, нет.

А пока Райли готовится к сеансу связи, Джелла напрягает мозги над тем, что сообщить начальству. Сейчас майор ему особенно не завидовал. Объект нашли, но не захватили, зато потеряли половину бойцов. Если подумать, лучше всех сейчас Харперу — парню досталась возня с печью и дровами, физическая нагрузка хорошо прочищает мозги. Кейси мерзнет на чердаке, наблюдая за окрестностями, пока Диксон пытается реанимировать оставшегося дрона — тот после катания на снегоходе упорно отказывался заводиться. Майору досталась роль надзирателя при обеих дамочках, которые, впрочем, смотрели на него с куда большей симпатией, чем друг на друга.

Честно говоря, Карвер не понимал, зачем им бывшая жена объекта. Девчонка ведь тоже выскользнула из их рук, причем не факт, что ей передались отцовские способности. Хотя да, Джелла прав — она могла быть прекрасным подспорьем хотя бы для возвращения на борт субмарины. Равно как и средством принудить объект подчиниться. Но раз девчонка не у них — зачем им ее мать? Майор полагал, что девочка — исходя из немногих достоверных сведений, достигших его глаз и ушей — предпочла бы остаться с тетей. К тому же теперь, наверное, до нее добраться будет сложнее, чем до ее отца. Того хоть засечь можно, и он вполне может попытаться выручить сестру, что бы там Джелла не говорил о возможных отклонениях в психике.

Джелла закрыл свой ноутбук, подозвал Райли, что-то ему сказал, тот кивнул и, взяв автомат, подошел к майору. Джелла встал из-за стола и сказал:

— Карвер, на два слова. Пусть Райли подежурит, до сеанса еще есть время.

Майор вышел за ним в соседнее помещение и прикрыл за собой дверь:

— Что случилось?

— Пока больше ничего, — успокоил его Джелла, — но я думаю, что нам стоит согласовать то, что мы сообщим начальству.

— Это было бы здорово.

— Честно говоря, я бы предпочел посидеть здесь в тишине и помедитировать, — Джелла улыбнулся, майор понимающе кивнул и тоже обозначил усмешку, — но есть одно "но".

— О чем речь?

— Помните, что у нашего парня — вживленный передатчик?

— Конечно.

— Так вот, во время последнего сеанса связи мне сообщили... В общем, опуская весь словесный мусор, могу сказать — у нас только два дня, чтобы его найти.

— Сэр?

— Судя по всему, у него произошли существенные изменения физиологических процессов, ну... то есть... он не совсем человек.

— Для нечеловека он...

— Подождите, майор. Проблема не в том, как он себя ведет. Проблема в том, что вживленный передатчик может работать годами в организме с нормальной — подчеркиваю, нормальной — человеческой физиологией, получая энергию за счет идущих в организме химических процессов. Но наш парень изменился.

— И?

— И передатчик остался без питания, поскольку организм теперь работает по-другому. Вроде как вместо бензина вырабатывает воду.

— Погодите, но на чем тогда передатчик работает сейчас?

— К нему прилагалась, скажем так, батарейка. Но ее ресурс ограничен. Всего тридцать суток. Наш объект изменился девятнадцатого ноября. Сегодня — семнадцатое декабря. Вывод?

Майор быстро посчитал:

— Сегодня — двадцать восьмой день.

— Понимаете, что это значит? Это значит, что послезавтра мы, скорее всего, уже не сможем его засечь. Ну, может быть, еще сутки-двое. Хотя я на это не рассчитывал бы. Я скорей поверю, что передатчик уже потух. И то, что вы его тогда потеряли, вовсе не случайность.

— Кажется, я знаю, — медленно проговорил майор, — как нам его заманить сюда. Только это риск, и риск немалый.

— Майор, у нас нет выбора. В чем суть вашей идеи?

— Нужно вернуться в Жуков Лог... Подождите, я не имею в виду опять перебазироваться туда. Просто оставить там, где мы вышли на шоссе и оборвали след, понятный только ему маркер.

— А если вместо него к нам придут люди из службы безопасности? Следующая такая встреча станет для нас последней.

— Под риском я это и имею в виду. Сначала мы убедимся, что они потеряли нас из виду. И тогда...

— А если пойдет снег?

— Не пойдет. Я видел прогноз погоды — ближайшие три дня повышения температуры не ожидается. Мороз будет держаться.

— Но что мы используем в качестве такого маркера?

— Встречный вопрос, мистер Джелла — как он нашел нас в Жуковом Логе?

Джелла пожал плечами:

— Единственное, что я могу предположить — он знал об этом месте, ведь он был в команде Михальчука. А вот как он вычислил, что мы укроемся именно там...

— И я не знаю. Но думаю, что если он пойдет за нами снова, то туда он обязательно заглянет.

— Ладно. Другого способа привести его сюда я и сам не вижу.

— Честно говоря, — вздохнул Карвер, — меня больше заботит, что мы будем делать, когда он придет.

Озерск

Сергачев вышел из здания штаба, кивнув часовому на входе. Еще один день подходил к концу. И заканчивался, в принципе, не сказать, что плохо. Барышев, в обшем-то, не сильно расстроился их провалом в Жуковом Логе. Мол, главное, что чужакам крепко прищемили хвост и при этом сами не остались без зубов. Хотя и намекнул, что лучше бы их найти, как и неведомо куда сгинувшего Михальчука с его подручными. Спать будет спокойнее. Тут майор был с начальством полностью согласен. Но сейчас ему требовался отдых — как и всем, кого он нынче припахал.

С оставшимися "сорок седьмыми" разговор будет не слишком длинным. Команду ждет расформирование, бойцов — штрафная команда. И это в лучшем случае. Вряд ли они вообще ничего не знали о делишках командира. Нет, понятно, что Михальчук, скорее всего, даже перед особо приближенными не распространялся о своих "заморских родственниках" (иначе бы кто-то обязательно его сдал), но о хуторе однозначно известно было всем.

Войдя в квартиру, майор сбросил куртку на стоявшее у входа старое кресло и уже протянул руку к выключателю, как вдруг почувствовал странно знакомый запах и тут же услышал:

— Страффия шеллаю, тафаришш майор.

Свет вспыхнул. Майор краем глаза ухватил в окружающей картинке, что все шторы плотно задвинуты, а потом все его внимание сосредоточилось на сидящем у стены на табуретке человеке с топором на коленях. Человеке?

Выглядел гость жутковато. Нет, одет он был вполне по-человечески, даже по погоде — было ясно, что холод для него такая же проблема, как и для майора. И глаза смотрели совсем не так, как у поднявшегося мертвеца — а майор успел насмотреться на зомби достаточно, чтобы никогда не забыть. Этот взгляд был внимательным, настороженным и однозначно осмысленным. И даже кожа на лице была гладкой, почти без шрамов и рубцов. И само лицо однозначно узнаваемым. Но вот цвет кожи и глаз... И этот запах, хоть и сильно приглушенный...

— Луттшэ фыккучитть сфетт, — посоветовал гость.

— Ты прав, сержант, — не смог не согласиться Сергачев, снова щелкая выключателем и опускаясь в кресло. — Значит, ты все-таки жив.

— Я ппы не ппыл такх уфферен, — майору показалось, что, говоря это, гость усмехнулся.

— Вся та хрень, что творилась в Острове и вокруг — твоих рук дело?

— Ф какой-то мере.

— И записку ты мне прислал?

— Я, — не стал отпираться гость, — и я хоттех усснатть, што у фас полушшилосс.

— Ты сначала скажи — ты можешь объяснить, что ты такое?

— Нне сейшасс. ошшень мало фремени.

— А как с этим связаны те... иностранцы?

— Им нушшен я, — не стал отпираться гость.

— Ты? Ну, я могу понять — почему. Но... откуда они знают о тебе? Нет, неправильный вопрос. Почему тебя искали здесь? Михальчук работал на них?

— Тта.

— Ясно. Отвечаю на твой вопрос — они прорвались. Но мы положили четверых из них. Они сами убили семерых еще до начала штурма — думаю, это были те русские, о которых ты написал.

— Моя ссесстра?

— С ними. И твоя бывшая жена, я так понимаю. Короче, у Михальчука на хуторе среди прочего добра были снегоходы. Три штуки. С санями. Я так понимаю, они тех русских убили, потому что не могли прихватить с собой, как и позволить им попасть к нам. Они прорвались через болото — кто-то подсказал им путь — и ушли.

— Этто Миххахчук. Поттскассал.

— Кстати, а где он, не знаешь?

— Сснайу. Ф Каменке. На ттне. У мосста, как от Шукофа Локха еххатть в хорот — спрафа. Ф "ххассели"

— "Газели"?

— Тта. На ттне. У мосста. Сс ним иссшо шеттыре ччелофека.

— Ага, все, значит, там. Хорошо. Попробуем поискать, когда мороз спадет.

— А этти... Кутта ушшли?

— Мои люди прошли по их следам до того шоссе, что уходит от города на запад. Там след потерялся, но думаю, что вряд ли они к городу повернули. Тебе это поможет?

— Нафферно. Хте они вышшли на шоссе?

— Восемь километров от поста на границе города. Следы снегоходов должны быть хорошо видны с дороги.

— Яссно. Шпассиппа.

— Ты знаешь, где их искать?

— Покха ннет. Нно найтту.

— Я могу еще чем-то помочь?

— Ппусть на ппостахх не ттормозят ппелый "ниссан" с форонешшскими номеррами. Я пройетту от поста у Оссерянки на ссапатт.

— Понял, это можно. Прямо сейчас?

— Тта.

— Тогда так — на посту со стороны Озерянки тебя встретят и сопроводят до "западных ворот", потому что всех предупредить не получится, да и чем меньше народу знает, тем лучше. Что-нибудь еще? Люди тебе, я так понимаю, не нужны. Не успеете общий язык найти. Может, с оружием помочь?

Собеседник фыркнул:

— Шпассиппа, мне хфаттит тоффо, што йестть. И... этта... Я к фам не приххоттил, хрршшо?

— Хорошо.

Когда дверь закрылась, Сергачев прошептал:

— Удачи тебе, сержант.

С минуту он сидел в кресле, собираясь с мыслями, потом встал, включил свет и снял трубку телефона. Надо расчистить путь.

Начальник смены немного удивился, когда ему сначала позвонили из штаба, а потом еще и машина подъехала. Офицер из штаба лишь пожал плечами на вопрос — что, мол, за фигня, пропускать кого-то в город ночью и без досмотра — мол, откуда я знаю, дали приказ — выполняю, а потом со стороны Озерянки подъехал "ниссан-патруль" со старыми — еще федеральными — номерами. Только когда "патруль", пристроившись за штабной машиной, скрылся из виду, начальник смены вспомнил, что точно такой же джип упоминался в полученной прежней сменой ориентировке. Чудные дела творятся, подумал он, зевнул, и пошел греться — мороз к ночи только усилился.

Через десять минут история повторилась на другом посту, только в обратном порядке. Разве что выезд из города одиночной машины, водитель которой даже лица не предъявил, у здешнего командира не вызвал никаких эмоций. Надо, значит, надо. Сопровождение из штаба, опять же.

Он отмерил восемь километров по счетчику и остановил машину. Ага, следы будут видны, как же. Видны они будут утром, а сейчас? Выбрался из джипа. Нет, не видно. Промахнулся или не доехал немного? По идее, снегоочистители по трассе в последние сутки не пускали. Значит, место, где они выбрались на дорогу, должно быть видно и ночью.

Мысль оказалась верной — метров через триста в снежном валу на левой обочине обнаружился небольшой пролом. За валом куда-то к лесу — за которым начинались те самые болота — уходила оставленная снегоходами колея, рядом с которой вилась более тонкая линия — видимо, следы тех самых бойцов Сергачева, которые вышли сюда от хутора вслед за беглецами. У пролома было густо натоптано и виднелись следы разворачивавшегося грузовика. Понятно, не пешком же разведчики возвращались на базу.

И куда дальше? Майор прав, вряд ли беглецы повернули к городу. Но вот вопрос — как далеко они могли уйти в противоположную сторону? И как рассчитывали найти его, если ни он не знает, где они, ни они — где он. Можно было бы поверить, что они, понеся потери, отказались от продолжения миссии, но зачем тогда им женщины, которые ни для кого — кроме него — большой ценности не должны представлять?

Так... А как они собираются подсказать ему путь, но так, чтобы он пришел один? О том, что он знает Сергачева лично и давно, им неизвестно. Значит, могут предполагать лишь то, что он вернется в Жуков Лог и, не обнаружив их там, пойдет по следам. Но на шоссе следы обрываются. Лично он оставил бы подсказку именно здесь — в точке обрыва.

Нет, ничего не видно. Не возвращались. Видимо, слишком мало времени прошло. Хотя... Это сильно зависит от того, как далеко отсюда их нынешняя нора. Так, с момента последнего контакта прошло меньше суток. Хутор они покинули днем. То есть, около восьми часов назад. Значит, куда-то добрались, обосновались и отдыхают. Когда, по их расчетам, он должен выйти в эту точку? Точнее, когда они оставят ему послание? По идее, им ведь тоже нужно отлежаться, прежде чем что-либо предпринимать. И, к слову, по местным дорогам безопаснее кататься днем, об этом Михальчук наверняка их предупредил. В первую очередь, потому что меньше обращают внимания, на чем бы ты ни ехал. С другой стороны, и бойцам, принимавшим участие в облаве, нужен отдых, а других людей у Сергачева нет, и американцы наверняка это понимают.

Скорее всего, "почтальон" заявится сюда перед рассветом. В той вилке времени, что вырисовывается между минимальным временем на отдых для беглецов и появлением первых патрулей на шоссе.

Ну что ж, ждать ему не впервые.

ГЛАВА 6

18 декабря

Краснолесье

Едва майор Карвер сумел-таки погрузиться в сон, как его разбудили. Это был Райли.

— Что случилось? — недовольно пробормотал Карвер. — Русские снова нас нашли?

— Нет, сэр, — замотал головой радист. — Срочное сообщение.

— Что там?

— Дженкинс. Он добрался до субмарины сегодня днем.

Сон как рукой сняло:

— Только Дженкинс? А Такер?

— Только Дженкинс, сэр. Такер погиб.

— Подробности?

— Пока никаких. Ему оказали медицинскую помощь, он сейчас отдыхает.

— Помощь? Дженкинс ранен?

— Не сообщили. Возможно, обморозился.

— А, это да, — кивнул майор, — с такими холодами... А ведь только начало зимы и до Сибири отсюда очень далеко.

— Да, сэр. Далеко.

— Ладно, Райли, спасибо. Хоть что-то хорошее. Мистер Джелла уже в курсе?

— Пока нет. Он... занят. Я не стал его беспокоить.

— Ладно. В конце концов, Дженкинс — не его подчиненный, верно?

— Верно, сэр.

Майор махнул рукой, отпуская радиста, а сам задумался.

То, что Дженкинс выбрался — замечательно. Но... Чем же таким занят босс? И, кстати, где он?

Райли сканировал эфир, Диксон все еще возился с дроном. Харпер, похоже, сменил Кейси на чердаке — сержант сейчас обосновался там, где прежде сидел сам майор, наблюдая за женщинами.

— Диксон, ну как?

— Пока никак, сэр. Камера работает, датчики — тоже, а вот система управления сбоит. Пока, думаю, без риска потерять можно лишь поднимать его вертикально.

— Ладно, возись пока. Даю тебе еще час, потом спать. Ты мне утром понадобишься свежим. Понял?

— Да, сэр.

Майор подошел к Кейси — сержант уже отогрелся и выглядел так, словно и не было этого безумного дня. Уже хотел сказать что-то ободряющее, но бросил взгляд в противоположный угол и увидел, что ложе Ольги пустует.

— А эта где, сержант?

Кейси отреагировал спокойно, хотя майор был готов поклясться, что при этом сержант как-то странно улыбнулся:

— Ее забрал мистер Джелла, сэр.

— Забрал? Зачем?

— Видимо, для допроса, сэр.

— Когда?

— Примерно час назад, сэр. Пока вы спали.

Карвер вопросительно поднял брови, сержант пожал плечами — мол, понятия не имею. Майор махнул рукой и подошел к двери, за которой скрывались "апартаменты" босса.

В отличие от майора, который удовольствовался лежаком в "общей" комнате, Джелла оккупировал отдельное помещение. Комнатка была небольшой, однако достаточно вместительной, чтобы разместить кровать, шкаф и стол с парой стульев. Скорее всего, прежние жильцы использовали комнату как гостевую — на кабинет хозяина или детскую она не тянула, насколько майор мог судить по первому впечатлению.

Сейчас дверь была плотно закрыта. Карвер осторожно постучал.

— Кто там? — донесся до него не слишком довольный голос.

— Это Карвер, мистер Джелла.

— А, майор... Минутку.

Дверь приоткрылась. Однако... Слегка помятый вид босса, кое-как наброшенная одежда и невнятные шорохи за его спиной в пояснениях не нуждались. Похоже, Джелла правильно понял взгляды, которые Ольга бросала на него после того, как этот... Питер слился вчистую. Трудно сказать, чем это все кончится, но теперь майор был уверен, что она по-прежнему жива вовсе не потому, что Джелла рассчитывает использовать ее, если удастся схватить девчонку и у той обнаружатся папашины способности... хотя бы частично. Ему просто подвернулась женщина, которая, видимо, соответствует его представлениям о красоте и сексуальности, и вдобавок, по сути, абсолютно бесправна. Что ж, по крайней мере до последней стоянки перед возвращением на субмарину она доживет.

В том, что Джелла потащит ее (точнее, что ему разрешать ее взять) на борт лодки, майор сильно сомневался. Как говорится, не все позволено и Юпитеру.

— Что-то случилось, Карвер?

— Получено сообщение с лодки. Дженкинс вернулся. Сегодня. Один.

— А Такер? — надо же, он вспомнил имя.

— Такер погиб.

— Печально... Что-то еще?

— Думаю, я собираюсь взять Диксона или Кейси и доставить послание нашему парню. Райли лучше остаться здесь — связь это последнее, что мы можем потерять. А от Харпера сейчас там немного толку будет.

— Когда выезжаете?

— Примерно через час. Надо успеть до первого патруля.

— Ясно. Возьмите лучше Кейси. Пусть Диксон возится с дроном.

— Окей, Диксон остается. Простите за беспокойство, сэр.

— Ничего страшного, Карвер. То, что Дженкинс выбрался, это хорошая новость. А хороших новостей нам очень не хватает.

— Да, сэр.

Майор повернулся, за спиной тихо клацнул засов. Ладно, пусть босс повеселится. Когда еще ему так повезет.

На трассу они выбрались в том же месте, где и спустились с нее — где заросли ближе всего подходили к шоссе, и даже не заметенная колея от снегохода не бросалась в глаза, если смотреть на нее из машины, едущей по дороге. Все же майор немного сожалел, что снегопады закончились. Ладно следы, но и их самих сейчас будет видно издалека. Когда рассветет, конечно же.

Светать начало, когда снегоход остановился у нужного места. По ночам дороги не патрулировались, поэтому добрались быстро и без приключений. Оставив Кейси у снегохода, майор сам спустился с насыпи, периодически проваливаясь в снег по колено. Выбрал подходящее деревце.

Когда он двинулся обратно, на стволе остались выдранная из старого журнала картинка с лесом и полоска красного целлофана поверх картинки, примотанные куском какого-то провода. Для человека, не знакомого с местной топонимикой это могло выглядеть чьим-то давним баловством. Что это не так, могли догадаться лишь сотрудники местной СБ, но майор сомневался, что они сюда еще раз вернутся — потому что не ждут их возвращения. А вот объект — наверняка придет. У него другого пути нет.

Карвер даже не подозревал, насколько ошибается.

Он вернулся к снегоходу. Кейси уже развернулся и "бомбардье" негромко пофыркивал, готовый сорваться с места. Майор еще раз окинул взглядом местность. Вроде никого.

— Ладно, поехали, — сказал он, усаживаясь за сержантом. Мотор где-то под ним радостно взревел и снегоход рванул по укатанному снегу.

Они не могли видеть, как из-за поворота призраком возник грязно-белый джип с погашенными фарами — его водитель не только видел их и так, но и чувствовал их присутствие даже в те моменты, когда "бомбардье" пропадал из поля зрения.

В нужном месте сержант сбросил скорость и аккуратно съехал с дороги по прежним следам, остановив машину позади зарослей. Еще минут десять или пятнадцать ушло на то, чтобы если уж не скрыть следы, то хотя бы придать им вид достаточно давних. Закончив, уставшие и промерзшие майор и сержант двинулись к снегоходу. Пожалуй, то, что осталось, с дороги видно не будет. Майор внезапно остановился.

— Кейси?

— Сэр?

— Тебе не кажется, что за нами кто-то наблюдает?

— Нет, сэр. Некому здесь быть, — ответил тот, но тут же замер, прислушиваясь. Впрочем, и прибор ночного видения подозрений майора не подтверждал, как и тепловизор.

— Совсем нервы ни к черту стали, — пробормотал Карвер, — ладно, Кейси, заводи.

"Бомбардье" рыкнул и пополз по едва различимой лесной дороге — газовать здесь сержант опасался.

Снегоход скрылся в чаще, еще какое-то время в морозном воздухе разносилось урчание двигателя. Потом и оно растаяло.

Только тогда у вроде бы замаскированного съезда материализовался словно призрак все тот же джип.

Он смотрел туда, где скрылся снегоход с парой коммандос в зимнем камуфляже. Судя по карте, до Краснолесья — единственного поселения в этой стороне, причем брошенного уцелевшими жителями еще весной — километра четыре. Правда, в отличие от Жукова Лога, Краснолесье находилось не в тупике, а у перекрестка лесных дорог, обозначенных на все той же карте. Хотя вряд ли по ним сейчас можно проехать иначе как на снегоходе. Вот только наверняка с горючим у них не очень, даже если на санях среди прочего груза были канистры с бензином — для такой техники его нужно много. Он бы на их месте предпочел выйти на трассу и захватить какую-нибудь одиночную и не слишком приметную машину. Так что, ждать, когда они вылезут из логова? Или навестить их прямо сейчас? Только куда в этом случае девать джип? Не бросать же его на шоссе. Да и в снегу не спрятать, тут снегоочистители таких валов не наворотили, как у Александровки, а "китайца" легче было закапывать. Погода, опять же, способствовала.

Снова развернул карту. Вот же хрень. Еще и блокпост недалеко. Ну, как недалеко... Дальше, чем Краснолесье. Вот только в такой холод, да еще ночью, любой шум слышен на приличном расстоянии, а привлекать внимание бойцов с поста, которых никто ни о чем не предупреждал, не хотелось.

Короче, спрятать машину негде... А зачем? Съехать с шоссе, в лесу снегу не так много, то есть по дороге, пусть и не чищенной, "патруль" пройдет. Не доехать, само собой, до самого их логова. Метров так восемьсот. Авось не услышат. Все-таки уже светает, звуки будут расходиться хуже. И рассчитывать, что они не попытаются уйти лесными дорогами, не стоит.

Но немного времени есть. Значит, можно перекусить.

А ведь ощущения меняются, понял он, когда убрал оставшуюся морфятину обратно в пакет. Сонливость хоть и накатила, но уже гораздо слабее, и, похоже, пройдет быстро. А вот сил определенно прибавилось, и в мозгу как-то... посветлело.

Джип съехал с шоссе там, где был "официальный" поворот (а не там, где в зарослях просматривалась кое-как замаскированная колея снегохода) и покатил между деревьев. Возиться со следами не имеет смысла, лучше попытаться успеть до проезда первого патруля. Это часа два где-то. Они, конечно, могут и не обратить внимания на свежую колею, но шум — если дойдет до стрельбы — вряд ли проигнорируют.

Машину, как и планировал, он оставил на приличном расстоянии от Краснолесья — его еще и видно не было. Еще раз поел, подхватил сумку с оружием и двинулся к мертвой деревне.

Вычислить, где засели беглецы, было несложно — хоть они и убрали снегоходы, но следы никто не заметал, а вьющийся над трубой дымок указывал и на их убежище, и на то, что они еще никуда не собираются.

Чужаки заняли, судя по всему, наиболее сохранившийся дом. Возможно, его и после вымирания деревни использовал под дачу кто-то из потомков прежних жителей...

Так, на чердаке — наблюдатель. Слишком сильное "пятно" для теплого воздуха, просочившегося снизу. Вот только обзор у него не круговой, и он, скорее всего, один. Так что обойти его не проблема. Натоплено в доме хорошо, так что "пятна" остальных сливаются с общим фоном. Те двое, что фактически привели его сюда, наверное, отдыхают. Чем заняты еще трое? Не все же там большие начальники. Допустим, хотя бы один караулит пленниц. Учитывая, что вряд ли они ждут его так скоро, остальные могут просто спать. Но логичнее все же, если бодрствуют трое — наблюдатель на чердаке, караульный и кто-то... просто чтобы кто-то мог прийти на помощь, если что.

Так, с этим ясно. Неясно, что с этим делать.

Бывшая его не интересовала. Из недолгого общения с дочкой он вынес уверенность, что та не будет колебаться в выборе — с кем ей быть. Ввязываться в бой с коммандос не хотелось в первую очередь потому, что может пострадать сестра. Сами по себе они ему были не нужны. Зато он им нужен, причем... живым. Если можно так сказать. Иначе тогда в овраг набросали бы гранат, наверное.

То есть, можно попробовать выйти в открытую. Сдаться, так сказать. А потом уже, подобравшись к сестре, начать их мочить.

Щас, будут они ждать, пока он их замочит. Первое, что сделают — повяжут и попытаются что-нибудь вколоть, типа обездвиживающее. Потом пойдут добывать транспорт — если, конечно, за ними не должен вертолет прилететь. Хотя здесь ему сесть негде, разве что просто поднимут лебедкой всех. То есть, учитывая численность даже одних лишь коммандос, классический "ирокез" отпадает. Скорее, что-то европейское, типа французской "Супер Пумы", или трофейного Ми-8. Следующий вопрос — откуда прилетит вертолет? Уж точно не из Америки. Из Эстонии, например, или Финляндии. С дополнительными баками да строго по прямой — точно долетит. Но опять же, тот аэродром — лишь промежуточная точка на маршруте. Межконтинентальные лайнеры больше не летают, так что дальше только морем. Хорошо. Морем. Надводное судно или подводная лодка? Скорее, второе. Судно притащило бы куда больше народу и техники. И был бы тут не десяток коммандос, а целый батальон. Наверное. Тут, правда, важен еще такой фактор, как скрытность. Случайность ли, что они все с "калашами" и среди них ни одного негра или хотя бы мексиканца? Только белые, причем сразу и не поймешь, что не русские.

Он по-прежнему был уверен, что это американцы. Дело даже не в том, что они производят такое впечатление и между собой говорят по-английски с выраженным акцентом. Просто остальным такой размах не по зубам. В Европе сейчас никаких прежних крупных структур — ни государственных, ни частных — не осталось. Уцелевшие граждане заняты выживанием. Ресурсов на такую экспедицию у них нет.

Ладно, с чего начать?

Сидящего на чердаке бойца со снайперской винтовкой (и наверняка лежащим рядом автоматом) он видел и в рассветной мгле. Вскоре тот, похоже, устал сидеть неподвижно и решил сменить позу, а заодно и подобраться к проему поближе, чтобы увеличить сектор обзора.

Нет, не снять. Для пистолета дистанция велика, для других стволов нет глушителей. Впрочем, в предутреннем лесу даже приглушенный выстрел разбудит кого угодно. Так что придется обойтись без стрельбы. Мда, зачем тогда было весь этот арсенал тащить?

Обошел дом по большому кругу, за сараем пристроил в сугробе сумку, слегка ее облегчив. Длинноствольное оружие брать не стал — только пистолеты.

С обратной стороны обнаружился еще один проем. Судя по всему, у него никого не было. На земле у стены лежала лестница, почти полностью засыпанная снегом. Вот и решение проблемы. Одной, по крайней мере.

Харпер задумчиво смотрел на светлеющее небо. Скорей бы уже смена. Холодно все-таки, да и уработался он с вечера. Хотелось спать и есть, и неизвестно, чего больше. Все же в этих холодах есть большой плюс — как упала температура, так им сразу перестали попадаться случайные мертвяки. Замерли в ожидании потепления, наверное. Но хорошо, что миссия у них не в Сибири...

Додумать эту глубокую мысль Харпер не успел — сначала в оптике мелькнул какой-то блик, но, обернувшись, он увидел лишь пустой проем на другом конце чердака. Еще раз выглянув наружу — нет, никого — Харпер подхватил автомат и пошел к дальнему проему. Может, все-таки уже смена? Подошел, пройдя мимо люка, выглянул — хм, и тут никого... Стоп, а это чьи следы ведут куда-то прямо под проем от того сарая? В этот момент он почувствовал какое-то движение сзади, но прежде чем успел повернуться, тьма и боль поглотили его.

Диксон шевельнулся, пытаясь устроиться поудобнее, и с легкой завистью посмотрел на Карвера и сержанта — эти двое уже спали. А вот он потратил полночи, пытаясь заставить чертов дрон взлететь. Хорошо хоть не на морозе. И хорошо, что в конце концов получилось. Правда, вместо заслуженного отдыха пришлось сменить Райли, которого Джелла отправил спать, решив, что выспавшийся связист ему утром будет нужнее — синоптики, опираясь на данные со спутника, пообещали, что мороз будет усиливаться, так что реанимированный дрон все равно не полетит...

Внимание Диксона привлек непонятный звук, донесшийся откуда-то сверху. Что там у Харпера? Заснул и свалился со стула? Диксон хмыкнул. Единственная оставшаяся под его присмотром пленница шевельнулась, словно услышала. Диксон машинально посмотрел в сторону закрытой двери босса. Вторая все еще находилась там.

Диксон не завидовал. Бабу ему сейчас не хотелось. Хотелось оказаться подальше отсюда, пусть даже в тесных отсеках субмарины, только чтоб она плыла обратно — на большее он не претендовал. Он посмотрел на часы. Ну, пусть Харпер потерпит — через час его снова сменит Кейси, а его, Диксона — майор Карвер...

Едва он додумал эту мысль, как странный шорох пришел из-за двери, ведущей в тамбур перед выходом на улице. Не понял, Харпер сам спустился, что ли? Без приказа? Черт с ним, приказом. Но ведь и на связь не вышел перед этим. Что-то здесь не так. Он взялся за рацию:

— Крот вызывает сову, прием. Крот вызывает сову, прием...

Но Харпер не отвечал. Диксон почувствовал, как у него учащается пульс. Ничего хорошего это означать не могло.

Держа на прицеле вроде бы спящую пленницу, он переместился к майору и принялся трясти того за плечо:

— Сэр, проснитесь, скорее...

— Какого черта, Диксон?! — вскинулся майор, осознав, что время на сон еще не истекло, но быстро сообразил, что тот не стал бы его будить просто так.

— Харпер не отвечает, а кто там — я не знаю.

— Может, это все-таки он? — спросил Карвер, но тем не менее вытащил пистолет и толкнул Кейси:

— Подъем, сержант.

— Сэр? Уже?

— Нет, но у нас, похоже, гости. Диксон, разбуди босса. Только очень тихо.

Диксон кивнул и переместился к нужной двери. Тихонько постучал. Как ни странно, но не прошло и полминуты, как Джелла высунулся в коридор. Надо отдать ему должное — соображал он и спросонья, поэтому спросил шепотом:

— Что?

— Похоже, приглашение достигло адресата, — тихо проговорил Карвер.

— Где Харпер? — спросил Джелла, осмотревшись и увидев, кого из них нет. — Наверху?

— Не знаю, не отзывается. Может быть, уже мертв.

— Ясно, — сказал Джелла и бросил в комнату, обернувшись, — Одевайся. Быстро. И очень тихо.

И сам скрылся за дверью, и какое-то время оттуда доносились невнятные, но все же знакомые звуки. А вот из тамбура ничего не было слышно. И это здорово напрягало.

— Диксон, вызови-ка Харпера еще раз.

Диксон кивнул и взялся за рацию. Результат был тот же — Харпер не отвечал.

Напряжение росло. Майор осторожно выглянул в окно — уже рассвело достаточно, чтобы можно было разглядеть белое пространство перед домом. Только следы снегоходов, ничего и никого больше.

— Диксон, — сказал он негромко, — выгляни на ту сторону.

Диксон кивнул, прошел мимо девушки, уже проснувшейся и успевшей усесться у стены. Так же, как майор, он осторожно придвинулся к оконному проему. Высовываться, честно говоря, не хотелось. Понятно, что вряд ли у кого-то снаружи окажется "Баррет" М82 или его русский аналог пятидесятого калибра, но проверять на себе, выдержит ли стена что-нибудь помельче, ему совсем не улыбалось. Однако посмотреть все же следовало. Диксон высунулся совсем чуть-чуть и замер — от угла сарая к дому шли чьи-то следы. И он готов был поклясться, что никто из них там не проходил.

— Сэр! Чьи-то следы.

— Человеческие?

— Да, сэр. Но не наши. Когда мы с Харпером обходили периметр, то прошли гораздо дальше от дома, наших следов почти не видно.

— Можешь определить, сколько человек наследило?

— Один, сэр.

— Уверен?

Диксон кивнул. Джелла подобрался к майору, тихо спросил:

— Думаете, это он?

— Кто же еще? В такой мороз сюда и мертвяки не придут, даже если им дискотеку устроить.

— На хуторе нас накрыли вовсе не зомби. После того, как вы его потеряли.

— Думаете, он их навел? Если наш объект нашел общий язык с местной службой безопасности, — майор нервно хмыкнул, — то нам хана. Второй такой прорыв не удастся. И если это он там бродит, то нам уже точно не уйти... не поговорив.

— Почему?

— Потому что вы и двух шагов от крыльца не пройдете без его согласия. Если он водит машину, то и с оружием у него проблем нет.

— Поговорить, значит? Почему бы и не поговорить, — хищно оскалился Джелла и оглянулся на пленниц. — С первого дня здесь об этом мечтаю!

Он замер, что-то обдумывая, потом ткнул пальцем:

— Ты! Иди сюда!

К удивлению Карвера, палец указывал на Ольгу. Та тоже ответила взглядом, полным изумления, однако подчинилась. Встала и подошла. Джелла наклонился к ней, обнял и зашептал:

— Послушай, дорогая, если ты хочешь, чтобы я увез тебя в Америку...

Ольга кивала, со всем соглашаясь, хотя сути происходящего не понимала. Во всяком случае, не понимала, как им может угрожать ее бывший муж, если он мертв уже месяц, как ей сказали. И почему надо изображать, что она до жути боится, что Джелла ее застрелит.

Впрочем, этого она действительно боялась.

— Диксон, — сказал Джелла, закончив обрабатывать женщину, — откройте дверь и посмотрите.

Диксон скривился, всем своим видом выражая сомнение, но майор кивком подтвердил приказ, и он подошел к двери и распахнул ее. Посветил. Закрепленный под стволом фонарь не показал ничего, кроме темных стен. Диксон осторожно выглянул в тамбур. Никого. Дверь, ведущая на улицу, закрыта на засов. Два шага в сторону выхода, взгляд вверх. Лестница на чердак пуста. Все вроде бы на месте, ничего не сдвинуто даже. Ни шороха, ни скрипа.

О чем Диксон и сообщил остальным.

— Поднимись на чердак, проверь, где там Харпер, — сказал Карвер, которому не нравилось, что Джелла в очередной раз принялся командовать через его голову.

— Сэр, вам следует это увидеть, — вдруг проговорил Райли. Радист сидел на своем месте за аппаратурой, но смотрел не дисплей, а в окно.

— Что там? — Джелла и тут опередил майора.

— Там... зомби. Я насчитал семерых, но это только в поле зрения. Их там точно больше.

— Зомби? Сейчас? — изумился Джелла. — Там же минус двадцать? И снег? Как...

— Не знаю, сэр. Но их много. И они нас окружают.

— Сэр, — тихо проговорил майор, подойдя ближе к застывшему у окна боссу, — а вам ничего не говорили насчет того, что наш объект может мутировать настолько, чтобы командовать мертвяками попроще?

— Я слышал, что дикие морфы на такое способны, — так же тихо ответил Джелла, — но о нашем объекте я такого не знаю. Он должен был всего лишь пережить мутацию.

— Ну-ну... Кейси, посмотри с той стороны, — приказал Карвер, — вдруг он перекрыл нам только парадный выход. Диксон, отставить. Просто следи за лестницей.

— Нет, сэр, — донеслось от окна, выходящего на заднюю часть двора, — я их тоже вижу. Шесть, нет, семь. Черт, вижу еще двоих в лесу, ковыляют сюда.

— Что будем делать? — нервно спросил Джелла. Он уже не выглядел таким уверенным.

— Вы босс, решайте, — Карвер попытался усмехнуться, но вышло кривовато.

— Думаете, это он?

— А кто же еще? Мы вчера шумели тут куда сильнее, но почему-то ни один не показался. А тут сразу вон сколько. И ведь сейчас тихо, и они нас не видят. Их определенно кто-то ведет. Смотрите сами.

Действительно, двое мертвяков застыли у крыльца, парочка замерла у сарая со снегоходами, остальные просто стояли поодаль, словно солдаты в оцеплении. И, кажется, откуда-то из лесу подтягивались еще — Карвер разглядел, как минимум, четверых. Зрелище, честно говоря, жуткое. Карвер понимал, что они, конечно, вряд ли в этом холоде будут такими резвыми, как летом. Толщина снежного покрова приличная, опять же. И прорваться, наверное, будет нетрудно — главное, не паниковать и беречь патроны. Но по спине тянуло холодом.

Черт, неужели он уже в доме?

— Диксон, поднимись на чердак, проверь, где там Харпер, — сказал Карвер, — только очень осторожно. Чуть что — назад. Без героизма.

Диксон подошел к лестнице, поставил ногу на первую ступеньку, прислушался, посмотрел на тускло светящийся квадрат наверху. Лезть туда не хотелось, но приказы положено выполнять.

Поднялся, высунул голову в люк, огляделся. Пусто. Только ящики с разным хламом, вынесенным сюда еще прежними хозяевами, накрытые пыльным полиэтиленом. Харпера нигде не видно. Рама в заднем торце закрыта. В переднем — открыта, потому, что Харпер должен был сидеть возле открытого проема и наблюдать, вон и ящик с наброшенными мешками, заменявший табуретку. Диксон подошел ближе, выглянул. Чисто. Так, здесь спуститься Харпер не мог. На снегу никаких следов, кроме оставленных снегоходами. Зомби стояли неподвижно. Ждали. Понятно, чего. Он на всякий случай осторожно прикрыл раму — нечего выстуживать, раз наблюдать некому — и двинулся к заднему краю. Раму открывать не стал, посмотрел вниз через стекло. Те же следы. Новых не появилось. И те же застывшие силуэты в отдалении.

Где же Харпер?

Диксон вернулся к хламу. Приподнял край полиэтилена, на морозе ставшего очень ломким. Только мусор, пыльный и непонятный. Какие-то тряпки, части мебели, бытовой техники, еще что-то. Но никто это не шевелил очень давно. Ладно, так на этом углу. А дальше? Диксон сделал несколько шагов и снова взялся за пленку. Тоже самое. Разве что тряпья больше. Ну-ка...

Он потянул на себя что-то похожее на драное пальто, и вдруг увидел торчащие вверх босые ступни. Харпер?! Он наклонился, чтобы откинуть это кошмарное покрывало, как вдруг что-то сильно ударило его в спину. Автомат отлетел куда-то в сторону, Диксон уткнулся лицом в пыльную плотную ткань. Попытался вскочить, но не смог — что-то тяжелое придавило его, а потом чей-то жуткий голос проговорил:

— Эшши тиххо, ешши шшитть ххотчешш.

Снизу кто-то — кажется, майор Карвер, — прокричал:

— Диксон! Харпер! Где вы там, черт возьми!

— Надо ответить, — прошептал Диксон. Монстр за спиной — этот запах Диксон ни с чем бы не спутал — издал странный звук, потом до ушей Диксона донеслось:

— Отфечай, што ффы сспускаэтесс.

— Понял, — прошептал Диксон, и заорал:

— Харпер здесь, мы спускаемся!

— Малаттесс, — прокомментировал его слова незнакомец, — нне ппутешш шшуттить, осстанешшся шшифф.

Диксону очень хотелось в это верить. Незнакомец протянул ему автомат с отстегнутым магазином:

— Итти фперотт.

Диксон начал спускаться. Ноги подкашивались.

— Какого черта, Харпер? — рявкнул майор, видя, что спускаются действительно двое. — Диксон, где он был?

Он не успел придумать, что ответить — в следующую секунду его словно детский мячик швырнуло в Карвера и уже вместе они врезались в стену. Только в последнее мгновение Карвер успел слегка отклониться в сторону и для Диксона стыковка головы с твердой поверхностью кончилась ослепительной вспышкой в мозгу, он просто стек по стене, как желе, майор же отлетел в сторону и, не успев сгруппироваться, крепко приложился затылком об пол. Не отключился, но вскакивать не спешил — незнакомец, оказавшийся с ним примерного одного роста, обладал явно запредельной для человека силой. В его голове что-то щелкнуло — он, кажется, начал понимать реальный смысл этой странной миссии. Удар все же оказался слишком сильным — оставшись в сознании, Карвер едва мог пошевелиться. Все, похоже, должно было закончиться без его участия.

Незнакомец с закрытым маской лицом, но в камуфляже, снятом с Харпера — на что указывала нашивка с фамилией, перешагнул через Диксона и скрылся из поля зрения майора.

Он ворвался в большую комнату и вдруг замер, словно споткнулся. В центре комнаты стоял Джелла, закрывшись Ольгой и приставив к ее голове пистолет. Кейси, который был позади босса, вмешаться сразу же не мог. Это попытался сделать Райли, все еще сидевший в своем углу за аппаратурой. Райли понадеялся, что сможет атаковать чужака со спины, но тот оказался быстрее и радист мгновенно улетел обратно. Чудом не задел радиостанцию, сложился под столом и затих.

— Стоять! Не двигаться! — заорал Джелла, отступая назад, — еще шаг — и я ее пристрелю!

Услышав его голос, Карвер попытался сесть, опираясь на стену. Черт, больно то как... Хорошо, если ничего не сломано. Хорошего хирурга здесь взять негде. Разве что у русских, но и до города еще надо добраться...

Вторая пленница забилась в угол. Кейси поднял автомат и попытался сдвинуться в сторону, чтобы Джелла не перекрывал ему противника.

— Не стоит, сержант, — раздался странно спокойный голос майора. — Мы вроде хотели просто поговорить, нет? Мистер Джелла, опустите пистолет. Мистер Джелла!

Гость явно хотел оглянуться на майора, но передумал и вместо этого медленно поднял левую руку и потянул с головы маску.

Ольга хотела закричать, но из горла вырвалось лишь сдавленное сипение, глаза ее закатились и она обмякла.

Хотя взглядам Кейси и мистера Джелла открылось вполне человеческое лицо. Гораздо более человеческое, чем у Халка из комиксов, например. Неожиданно гладкая — почти без шрамов — кожа, короткие, грубо остриженные волосы. Примерно трехдневная щетина, как и волосы — с явным преобладанием седины. Только цвет у кожи был странный, но у получивших ожоги бывает куда хуже. Белки глаз, насыщенного темно-красного цвета, казавшиеся почти черными, напрягали куда сильнее. Все же... Получеловек-полумертвец.

Джелла самодовольно хмыкнул.

— Сержант, заберите ее.

Кейси осторожно подошел, принял Ольгу и отнес на ее ложе, накрыл одеялом. Обменявшись взглядами с майором, вернулся на свое место. Сделав шаг назад, Джелла наконец опустил пистолет:

— Ну, что ж... Теперь...

Договорить он не успел. Карвер потом пытался вспомнить, видел ли он, как объект это сделал, но так и не смог. Только что стоял перед ним. И вот уже вопль босса вслед за выстрелом рвет напряженную тишину, с потолка сыплется какая-то труха, потревоженная пулей, пистолет с грохотом падает на пол, и два тела валятся следом. Карвер вместе с Кейси стаскивают мутанта с босса, но понимают, что опоздали — тот не сопротивляется, но лицо мутанта в крови, а Джелла... Джелла хрипит, пытаясь зажать прокушенную шею, но кровь сочится сквозь пальцы, сочится изо рта.

— Зачем ты это сделал? — спросил майор.

Мутант — морфом называть его не хотелось, не был он похож ни на одного виденного им морфа, но и человеком назвать было сложно, — оскалился в жутковатой улыбке, вытер кровь с лица. И лишь покосился на свой простреленный рукав. А потом стащил перчатку, сунул пальцы в сочащуюся чем-то похожим на кровь дырку. Поморщился. Поднес пальцы к глазам. Кивнул каким-то своим мыслям.

— Ффам феть нушшно прифессти такофо как я, ферно? Нне оппяссаттенно меня?

Майор мысленно привел эти звуки в нормальный вид, осмыслил и кивнул, соглашаясь.

— Думаешь, он превратится в такого, как ты?

— Не сснайу. Но мошшет полушшитса. Он тошше носсител... антифирусса. Я чуссуйу.

— Вот же сволочь... А мы тут ищем... Кейси, свяжи его, — сказал Карвер, когда сержант закончил перевязывать боссу шею. Джелла смотрел на них с ненавистью, но молчал — говорить он или не мог, или испытывал жуткую боль при одной лишь попытке напрячь мышцы. Взгляд его постепенно мутнел. Сержант сцепил ему руки пластиковыми наручниками, потом тоже самое проделал с ногами. Мутант внезапно шагнул к лежащему, нагнулся и сунул окровавленные пальцы в рот. Джелла дернулся, но тот уже поднялся и сделал шаг назад.

— Зачем? — спросил Карвер, на которого словно внезапно навалилась вся усталость последних дней.

— Ттля страххоффки, — ответил тот, — есси уккуса путтет мало.

— Думаешь, моих боссов устроит он вместо тебя? Ладно, допустим, устроит. Но как мы выберемся отсюда? У нас только снегоходы, мало топлива и мало патронов. А до точки эвакуации далеко...

Внезапно мутант замолк и зачем-то встал между майором и столом с радиоаппаратурой. А Кейси, который решил помочь все еще лежавшему под столом радисту, дико заорал и отпрыгнул назад. И упал на спину, зацепившись за ноги бывшего босса. Сержант продолжал орать, пытаясь зажать прокушенную щеку, а Райли уже поднимался, уткнувшись в майора мутным взглядом.

Карвер потянулся к кобуре, но уже-не-Райли вдруг остановился, словно пытаясь понять, что изменилось.

Непонятно как оказавшийся в руке мутанта пистолет выплюнул пламя. Райли завалился на спину, стукнувшись затылком об край стола. Впрочем, ему явно было все равно. Майор посмотрел на стонущего Кейси. Нет, у парня нет шанса выжить. Голову, чтобы остановить вирус, не отрежешь.

— Прости, сержант, — он поднял пистолет.

— Сэр, нет, может... — но Карвер уже нажал курок. Если Джелла хоть в чем-то не солгал, кровь мутанта сержанту не помогла бы.

— И что теперь?

Мутант пожал плечами, потом шагнул в угол, к забившейся туда девушке. Сел на корточки. Потянул одеяло.

— Этто йаа. Не бойса. Мы сскоро пойетем томой.

Майор еще раз посмотрел на бывшего босса, сплюнул, бросил взгляд на тех двоих в углу и вышел в коридор.

Диксон не дышал. Майор вздохнул и приставил пистолет к его виску. Когда тот дернулся и открыл глаза, выстрелил.

Харпер тоже наверняка мертв. Карвер вернулся в комнату.

— Эй, парень... Мой боец, который был наверху, он...

— Умерр.

— Совсем умер?

— Аа... ннетт.

— Ясно.

Карвер поднялся наверх, увидел отброшенный полиэтилен. Там кто-то копошился. Подошел ближе. Это был Харпер. Точнее, бывший Харпер. Мертвяк застрял между ящиков и не мог выбраться. Майор подошел ближе и выстрелил ему в лоб. Тот затих.

— Покойся с миром, солдат.

Подумав, он вытащил тело и осторожно спустил его вниз, уложив рядом с Диксоном. Хотя что делать с трупами, он пока не решил. Понятное дело, отдавать их мертвякам, как и тащить до побережья, он не собирался. Если тащить, то только босса. Может, затащить в какой сарайчик да подпалить? Почему нет? По ту сторону океана их бы все равно кремировали. Так почему не здесь? И нужно раздобыть транспорт. Нормальную машину с закрытой кабиной и подогревом. На снегоходе до побережья не добраться — и топлива мало, даже если слить со второго, и просто ехать на нем в такой мороз... чревато.

Карвер задумался. Если притащить зараженного босса на субмарину... Возможно, пустят на борт и позволят вернуться домой. Но, возможно, просто пристрелят. Даже не дав объясниться. Черт, а ведь большие боссы наверняка рассчитывали, что Джелла привезет им этого парня живым. До того как он мутирует. Так что... скорее всего, там же и пристрелят. Может быть, даже тела сожгут. В самом лучшем случае, просто оставят на льду. Хотя нет, если поверят, что русские ничего не знают, то все же убьют. Или все же согласятся с тем, что лучше что-то, чем ничего?

Майор передернул плечами. Что-то ему совсем не хотелось проверять, какая версия ближе к действительности. Кстати, как там босс?

Он вернулся в комнату. Девушка плакала, прижавшись к груди мутанта. Ну что ж, хоть у кого-то все хорошо.

Джелла уже шевелился. Кляп мешал ему клацать зубами, но вот глаза... Это не были глаза обычного зомби! В них горела вполне человеческая ненависть. А еще изумление. И страх. Карвер вдруг понял, что не хочет тащить этого ублюдка несколько сотен миль на запад через сугробы и ледяной ветер. Ведь наверняка эта сволочь, едва попадет на борт субмарины и сможет членораздельно говорить или хотя бы писать, или даже ткнуть пальцем в нужную сторону, первым делом повесит на него, Карвера, провал — а иначе это не назовешь — операции. Остальным все равно, они умерли, но вот он-то пока жив. И то, что Джелла все равно потом попадет на разделочный стол к любознательным ученым, утешает слабо. Напакостить вполне может успеть.

Он вытащил к остальным сержанта и Райли, подумав немного, переместил их в кладовку, следом выволок босса, но оставил его в коридоре. Проверил входную дверь. Потом вернулся в комнату. Подбросил дров в печь. Сел на кровать, на которой совсем недавно проснулся, совершенно не предвидя такого развития событий.

Ольга по-прежнему лежала неподвижно. Мутант вдруг мягко отодвинул девушку, поднялся и шагнул к лежащей. Присел, осторожно дотронулся до шеи, потом до виска.

— Что с ней? — спросил майор. Мутант, не оборачиваясь, пожал плечами.

— Ффротте шиффая. Но штотто долхо бесс сосснания.

— Что ж, твое появление произвело на нее неизгладимое впечатление, — майор невольно хмыкнул.

Мутант кивнул, соглашаясь. И тут Ольга дернулась, застонала. Он тут же отодвинулся, видимо, по-своему поняв слова майора:

— Ппоммоххитте йей. Меняа анна баисса.

Карвер, заняв его место, принялся приводить женщину в чувство. Но Ольга не спешила возвращаться в сознание, хотя щеки вроде бы порозовели. Майор повернул голову, найдя мутанта взглядом:

— Как к тебе обращаться? А то как-то неудобно...

— Мошшно — Никк...

— Окей, Ник. Можешь звать меня Карвер. Я привык, что ко мне обращаются по фамилии. Мы можем поговорить?

— О чем? — неожиданно чисто проговорил тот, взглядом попросив девушку заняться Ольгой. Майор и Ник отошли к окну. Карвер заметил, что мертвецы, оставшись без надзора, разбрелись. Впрочем, далеко не уходили. Чуют тепло, наверное. Ладно, это потом.

— О чем? О наших дальнейших планах, — сказал майор.

Он посмотрел на Карвера. У нас могут быть совместные планы? Впрочем, почему бы и нет?

— И?

— Скажи, ты знал о том, что мистер Джелла инфицирован той заразой, которая не позволила тебе стать зомби или просто умереть?

— Нетт, — покачал он головой. — Не сснал. Я этто почуссоал... кохта эфо уфител... вот так блиссо.

— Понятно, — сказал майор. — И ты решил, что можно подсунуть его вместо тебя?

Кивок. Подтверждаю, мол.

— Проблема в том, Ник, что заказчику нужен был ты. Причем до обращения. Никто не предполагал, видимо, что ты справишься настолько хорошо. Если я правильно понял, лаборатория была уничтожена, большая часть персонала погибла, документация тоже частично утрачена. Без тебя им эту контрзаразу не воссоздать.

Он фыркнул.

— А друуххие... подоппытныйе? Ннеушшейи...

— Да. Ты — единственный уцелевший. Можешь не верить, но смерть всех остальных подтверждена. У всех были вживлены передатчики. Думаю, ты это уже понял, если не знал.

Нет смысла отрицать очевидное.

— Таа... А... он?

— Видимо, он сумел скрыть, что такой же как ты. Ну, почти такой... И предпочел отправиться в эту заведомо безнадежную экспедицию, но не признаться в этом. В конце концов, в случае неудачи он мог попробовать затеряться здесь. Мы с ним это обсуждали. Он сказал, что без тебя нас не примут обратно. Даже его, мол.

Вот, значит, как.

— Ясссна... И... лоххишшна.

— Ты прав, логика железная. Вот только чем больше я об этом думаю, тем больше сомневаюсь, что стоит тащить его обратно.

Логика рассуждений майора не слишком ему понятно, зато тот правильно понял его недоумение:

— Сам подумай. Речь даже не о каких-то глобальных последствиях, которые вряд ли будут хорошими. Если он после трансформации сохранит свою личность и мерзкий нрав хотя бы наполовину, то я труп, а за тобой уже не десяток коммандос пришлют, а батальон.

Ну надо же. Его губы сами растянулись в иронической ухмылке.

— А ессли у меняа этта вышшло сслуччайна? И тташше фскрытие ничего не покашшетт?

Карвер хмыкнул:

— Боюсь, они не поверят даже после вскрытия.

— А есси меня хто-нипуть упьот?

— Твой приятель Михальчук, спасая свою шкуру, подкинул ему, — майор кивнул в сторону коридора, — версию, что твоя дочь могла унаследовать твои качества. То есть, что у нее есть шанс стать такой как ты. Мы с Джелла не очень в это поверили, но как шанс вернуться домой эта сказка нас вполне устраивала — когда мы еще не были уверены, что найдем тебя. И Джелла сообщил об этом... наверх. Уж извини.

— Ттумаю, нушшно понятть, нассколько он ссохрранит личшность.

— Ну, как по мне, — хмыкнул Карвер, — он в любом виде теперь опасен.

— Этта ддаа, — согласился Ник, — но ты ше мошшешь скассать ссфойим, што ему нисся ферить на слово, што у нефо... пофрешдение пссиххики, фесде фиитит фрагоф.

— Хм, может прокатить, — признал майор. Видимо, он все-таки предпочел бы вернуться.

— Но кто мне поможет добраться до точки эвакуации? Бывшая твоя, что ли? Джелла обещал ей взять ее с собой, — пояснил Карвер в ответ на его недоуменный взгляд. А он не удержался от сарказма:

— Она всехта ххотела уеххатть исс страны... Пашшиму нетт?

Карвер посмотрел на него с некоторым сомнением, но что хотел спросить — не озвучил. Он посмотрел на сестру, но та лишь покачала головой — бывшая спешила вернуться в реальность. Майор, проследив за их обменом взглядами, сказал:

— Ладно, допустим, она согласится. Учитывая, что та банда, с которой она прибыла, выбита почти поголовно, если не считать тех, кого взяла служба безопасности... то возвращаться ей некуда. Насчет... твоей замены — можешь что-то посоветовать?

— Его нушшно кормитть. Мясо, лутше шшареное. Мошшно морфятину.

— Жареную морфятину? Почему именно жареную?

— Шшарка што-то убивает, не дает неупррафляемых мутаций.

— Ага, понятно. То есть, в начале лучше только приготовленное мясо? Вареное ведь тоже можно?

— Тта.

— А если дать сырое мясо?

— Ммонсстрр ф нем оккашетсса сильнее. Сскорее фсефо.

— Сколько он протянет без еды?

— Не сснаю. Я больше двух суток не пробофал. И то... не ф нашайе.

— Не в начале, говоришь... Хм... А этих, — кивок в сторону окна, — он есть не будет?

— Я не йем. Нафферное, и он не сстанет.

— Почему?

Он лишь пожал плечами. Кто знает, насколько этот Джелла при жизни был нормальным человеком. Вполне возможно, что будет жрать мертвечину запросто — лишь бы не чувствовать голода. Ну, разве что для совсем разложившихся сделает исключение.

— Как думаешь, можно попробовать с ним поговорить? — спросил майор.

— Наферное, мошшно.

Они вышли в коридор. Почуяв их, Джелла дернулся, пытаясь освободиться, и принялся переводить бешеный взгляд с него на майора и обратно. Карвер присел рядом и осторожно вытащил кляп:

— Как вы себя чувствуете, мистер Джелла?

ГЛАВА 7

Стражев

Гришин подошел к окну. Похоже, его пасли. Не то чтобы в открытую, но профессионализма ребятам явно не хватало. Что делать, от мертвяков требовалось прятаться совершенно иначе и этим искусством они наверняка владели. Но вот стать невидимыми для него у них не получалось. Не настолько он растерял былые навыки.

"Или все же у меня паранойя?" — спросил себя полковник. Впрочем, в его ситуации это был бы не самый худший диагноз.

Все же, кто его пасет? Антонов? Шеф? Кто-то еще? Уж точно не коллеги от соседей. Те просто пришли бы в гости. Ночью. И, наверное, без стука. Но сейчас утро, он только вчера выписался из больницы и впереди еще две недели отпуска, с регулярными визитами к врачу — первый завтра. И не факт, что по окончании лечения он вернется в свое, так сказать, кресло. Пусть результаты официального расследования и не позволяли обвинить его даже в халатности, генерал вправе отстранить его и без объяснения причин. Не смертельно, но он сам предпочел бы остаться на службе у города, чем воспользоваться вакансией у Антонова. Оттуда точно только вперед ногами уволишься.

Гришин с тоской покосился в сторону бара. Пить нельзя. И врач запретил, и если вызовут, протрезветь не успеешь. А у Сивохина нюх — почище чем у зомби на запах свежей крови.

Зомби...

Опять вспомнился тот странный чужак, похожий на морфа и пахнувший как морф, который почему-то его отпустил. Почему отпустил-то? Ведь никого больше не пожалел. А ведь, поди, и не все в него стреляли. Что, рабочий день успел закончиться? Это Гришин вспомнил вычитанную когда-то в газете историю о шведском полицае, который отпустил преступника, когда во время погони у него закончилась смена. Вот же чудики были, блин... Умерли все, наверное, в своей Швеции. Нет, у мертвяков нет выходных.

Все же — кто он? Морф? Но морфы не разговаривают — настолько осмысленно, во всяком случае. Морфы просто убивают. Человек? Тогда почему он слова выговаривал так, словно у него... Черт, даже не приходит ничего в голову для сравнения. Язык обожжен, что ли? И эта вонь ацетоновая... И то, что мертвяки не напали на него — больше того, почему-то не тронули и полковника. По крайней мере, те мертвяки, что были на виду у этого странного чужака...

"Ну вот, накаркал", — подумал полковник, глядя на подкатившие к дому джипы с опознавательными знаками службы безопасности. Отвернулся от окна и двинулся в прихожую — открывать. Точно, через минуту в дверь постучали. А потом до него донесся голос генерала:

— Открывай, Гришин. Я знаю, что ты дома. А еще что один, трезвый и не спишь.

— Все-то вы знаете, товарищ генерал, — проворчал, открывая дверь и отступая назад. Сивохин вошел, кивнул маячившему позади помощнику, тот кивнул в ответ и исчез из виду.

— Как ты понимаешь, пришел я не просто в гости, — сказал шеф, когда они закончили, так сказать, предварительную чайную церемонию.

— Понимаю, — ответил Гришин. — И что вы в моем рапорте не прочитали?

— То, что ты там не написал. И не надо на меня так смотреть. Члены Совета, может, и поверили, что вы по следам неизвестных мародеров поперлись, но я-то нет. Почему промолчал? А меня такая официальная версия вполне устраивает. Потому что из-под меня кресло не вышибает.

— Тогда что вас интересует? — медленно проговорил полковник, пытаясь угадать, что именно хочет услышать Сивохин.

— Почему после каждого из этих рейдов ты встречался с Антоновым? Что ты там искал на самомо деле?

— Шадрина, — честно ответил Гришин.

— И что, нашел... этого хитрожопого клоуна?

— Нашел... Могилу его нашел.

— Почему не доложил об этом? Антонов попросил? А чем обосновал?

— Сказал, что будет лучше, если кое-кто будет считать, что Шадрин жив.

— Понятно. Ладно, и где же его могила?

— У него возле Острова дом был...

— Ну?

— Вот, позади него, метров двести, в ложбине.

— Хм... А кто закопал-то его? Не вы же?

— Нет, не мы. А нашли случайно — сначала в доме кровь на стене обнаружили, потом проверяли окрестности, наткнулись на холмик с крестом, — о том, что все было несколько иначе, полковник по-прежнему предпочитал умалчивать. Тем более, что опровергать его уже некому. — Раскопали — покойник, не сильно и порченый, если не считать, что он себе полголовы снес. Ну, очень похоже было, что дробовик себе в подбородок уткнул. Экспертиза показала, что все-таки Шадрин.

— Почему я и об этом не знаю?

— Потому что на экспертизу образцы я не в лабораторию отдавал.

— Антонову?

— Да.

— Это что же, у него свои специалисты завелись? — хмыкнул генерал, — или наши ушлые умники слегка двурушничают?

Гришин пожал плечами — как именно Антонов получил результаты экспертизы, он мог лишь догадываться. А догадки предпочитал держать при себе. Тем более, что начальство имело свои.

— Ладно, полковник... — проговорил Сивохин, выдержав почти театральную паузу. — А расскажи-ка ты мне еще раз, как так вышло, что из того леса ты один выбрался? Поясню, что мне не нравится. Версия, изложенная тобой в рапорте — хороша. Для наших вождей — просто замечательна. А знаешь, чем мне она не нравится? Тем, что слишком хороша. Просто безупречна. И если б ты еще и технику битую представил, и тела погибших товарищей — всех, а не только тех, что с тобой в грузовике оказались... Ты у меня под расстрел, может, и не пошел бы, но со службы я бы тебя выпер.

— Понимаю, — кивнул Гришин.

— Честно говоря, — помолчав еще немного, продолжил шеф, — то, что вы нарвались на залетных мародеров — это хорошо. Значит, не будут задвигать укрепление границ на потом. Согласись, это хреново, что где-то рядом — не за тыщу же километров они приперлись — сидит хорошо оснащенная группировка, которая вполне может прийти и по наши души, когда у них к весне припасы кончатся, верно?

Гришин снова кивнул — тут он с генералом был полностью согласен.

— Короче, — сказал Сивохин, поднимаясь, — догуливаешь свой отпуск и возвращаешься к работе — если, конечно, коновалы наши у тебя ничего больше не найдут. Роту наберем заново. Это не самая большая проблема, сейчас у чистильщиков работы мало, желающие найдутся. Но ориентируйся на то, что займешься в первую очередь выяснением того, кто вас раскурочил на той дороге и чего от них ждать. И можно ли загасить их первыми. А Антонову по поводу нашего разговора так и скажи — хотели выпереть, но раз ценой жизни боевых товарищей обозначил существование серьезной проблемы, решили дать еще один шанс... Только имей в виду — меня водить за нос не стоит.

— Я понял.

— Вот и славно, — подытожил генерал. — Не боись, подставлять тебя перед Антоновым не буду. Было бы все как прежде, взыскание влепил бы для пущей убедительности. А сейчас нам эти формальности ни к чему... Ладно, выздоравливай.

Шеф наконец-то ушел. Гришин снова подошел к окну. Джипы укатили. А топтуны-то никуда не подевались. Все-таки, чьи они?

Краснолесье

Джелла дергался и бешено вращал глазами, но губы явно не хотели ему подчиняться. Наконец он совладал с ними и сквозь хрип прорвалось:

— Юрр рэхррэт итт...

— Да, мистер Джелла, скорее всего, я об этом пожалею, — хмыкнул Карвер. — Но, боюсь, вы пожалеете еще больше. Кстати, вы помните, как меня зовут? Предупреждаю — если не ответите, то я вас пристрелю... наверное.

— Кхр... Кхарверр, мэтша Кхарверр.

— Окей... Как давно мы здесь?

— Кхх... Тту уйиххсс...

— Любопытно...

— Шштоо любапыттна? — полумертвец, стоявший за плечом майора, говорил гораздо четче, чем Джелла, но его голос нервировал не меньше. Все же Карвер умел держать себя в руках.

— Ты заметил — я спрашивал его по-русски. Он отвечает по-английски, но, тем не менее, отвечает верно.

— Мошшет ппытть, ему сешшас тррутно хаварыть по-русски? — предположил Ник.

— Может быть, — согласился майор и снова обратился к бывшему боссу:

— Вы помните, кому оставили кота?

Тот опять не то зарычал, не то захрипел, но выдал набор звуков, в котором Карвер сумел распознать загадочную миссис Гринвуд с... черт-знает-какой-стрит, дом двенадцать-двадцать. Майор помнил, что в прошлый раз Джелла сказал, что оставил кота знакомым, не называя ни фамилии, ни адреса. Ладно, решил он, сойдет. Но задал еще несколько вопросов, прежде чем заткнул ему рот. Впрочем, ответы лишь утвердили его во мнении, что Джелла вполне может стать таким же, как и Ник. А что для этого нужно — пусть думают те, кому за это платят.

Все же... Джелла говорил, что подопытных было много. И не всем выпало погибнуть так, чтобы не встать. Кто-то ведь попал в руки ученых, не один и не два, куда больше, похоже... Почему только Ник сумел остаться... почти человеком?

"Наверное, потому, что не попал в руки ученых", — губы майора изогнулись в саркастической усмешке. Доля истины в этом предположении наверняка имелась, но проверять это Карвер не собирался. Маятник его мыслей снова качнулся в сторону возвращения домой. Плохо, что Джелла видел Ника. Если высоколобые с ним обломаются, то про Ника вспомнят снова. Если только... Если только не будут уверены, что Ник умер, так сказать, "окончательно".

Майор проверил, насколько крепко связаны руки и ноги бывшего босса, но затаскивать в кладовку, ставшую моргом, не стал. Мало ли... Заглянул в комнату — сестра Ника сидела у стены, Ольга лежала там, где он ее оставил. Ладно, это может подождать.

Карвер вернулся в коридор.

— Ник, надо поговорить, — сказал он негромко и взглядом указал на чердак. Ник кивнул и первым двинулся к лестнице.

— О ччом поховорить?

— Я все-таки хочу попробовать вернуться... к своим. Может быть, их устроит он вместо тебя. Но мне нужен транспорт. На снегоходе я не доеду. Не хватит топлива. А еще раньше я просто замерзну.

Ник издал непонятный звук, видимо, обозначавший "хм".

— А еще нужно будет устроить маленький спектакль — чтобы Джелла думал, что ты погиб, и мог об этом сказать. Мне придется... типа застрелить тебя.

Ник посверлил его тяжелым взглядом, потом молча кивнул.

— Так что? Договоримся?

Он смотрел на майора и думал, как поступить. Проще всего было бы пристрелить этого американца, убить его обратившегося босса, отвезти сестру в город и вернуться на хутор. Но их могут искать. Вряд ли люди, оплатившие ТАКУЮ поисковую операцию, легко отступятся. С другой стороны, если им дать практически аналогичного полуморфа-получеловека... Нет. Не факт, что они попробуют исправить свою ошибку. Скорее, сделают новую. И даже не одну. В любом случае захотят загрести и его тоже. Майор прав — нельзя просто затеряться, если уже засветился. Нужно "официально умереть" еще и для этих. Черт, сколько раз еще придется это проделать? И что делать с бывшей?

Ольга лежала с закрытыми глазами, старательно изображая слабость и почти бессознательное состояние. То, что ее соседка — родственницей она ее давно не считала — занята какими-то своими мыслями, сильно облегчало ей задачу.

Похоже, американский офицер и странно выглядящий бывший муж, сильно смахивающий на зомби, сумели найти общий язык. Поэтому мистер Джелла сейчас лежит связанный в коридоре, а эти двое разговаривают, словно лучшие друзья.

Но это неправильно. Мистер Джелла обещал забрать ее с собой, в Америку. Там тепло даже зимой, он большой начальник — а это значит, что у нее будет все, что может быть в этом сумасшедшем мире. Будет, если она поможет ему вытащить их отсюда. Сам он, похоже, не справится. Его предали. А она может помочь. Ее никто не воспринимает сейчас всерьез. Что ж, скоро они поймут, насколько были неправы.

Услышав неясный шорох и скрип половиц, Ольга осторожно приоткрыла глаза. А, это соседка встала и подошла к окну. Смотрит, что происходит позади дома. То есть, не видит ее сейчас. Эти двое и Джелла еще в коридоре. А где остальные... солдаты? Те двое, что были вне комнаты, наверное, мертвы. Но здесь же было еще двое, когда она потеряла сознание. Они где?

Непонятно где, но кто-то оставил автомат у кровати.

И что это на полу? Кровь? Так что, и эти тоже убиты?

Взгляд на девушку у окна. Все еще смотрит в сторону леса. Что она там увидела? Неважно. Пусть смотрит. Подольше.

Ольга осторожно выскользнула из-под одеяла, в три прыжка преодолела расстояние до автомата. Подхватила, разворачиваясь, сняла с предохранителя, переставив на стрельбу одиночными и уже по весу автомата поняла — магазин полный. То, что в поле зрения не было других магазинов, ее расстраивало не сильно — понимала, что перезарядить, скорее всего, шанса не будет.

Стоявшая у окна развернулась и замерла, в дверях непонятно как не столкнулись майор и полумертвец.

— Стоять! — почти рявкнула Ольга, отступая назад. Нельзя подпускать близко. — Ты! Иди к ним! — бросила она бывшей родственнице. Закрыться ею, как живым щитом — было первой мыслью, но отмела ее сразу же. Не столько защита, сколько помеха. Жаль, конечно, что в руках "калаш". Тяжелый он. И дистанция мала. С пистолетом было бы проще.

— Вы не могли бы объяснить, что происходит? — мягко спросил американец. Нервы у мужика железные, подумала Ольга, глядя на майора с невольным уважением. Ему-то, поди, больше всех жить хочется... Но адреналин мешал ей думать о посторонних вещах.

— Руки! Держите их на виду! Оружие на пол!

— Чего вы хотите? — тон Карвера не изменился.

— Я хочу, чтобы вы отвезли мистера Джелла домой. И я еду с ним!

Карвер видел, что женщина близка к истерике. При этом в руках у нее оружие, заряженное и готовое к бою, и пользоваться им она явно умеет. По крайней мере, вполне может убить их всех. Даже Ника. И не прыгнешь на нее, и в коридор отскочить не успеешь, и бронежилетов ни у кого нет, да и толку от них — от автоматной очереди в упор не защитят. Нужно договариваться.

— Мисс Ольга, это я и собирался сделать — отвезти его к месту эвакуации. Хотите ехать с ним? Не возражаю, так даже лучше, мне понадобится помощь.

— Помощь? Что с ним?! Это ты сделал ему больно?! — автомат повернулся в сторону Ника. Тот лишь слегка качнулся в сторону, словно намереваясь закрыть собой сестру...

В глазах у Ольги потемнело от ярости. Они все равно пытаются ее обдурить! Автомат дернулся, неожиданно громко выплевывая пулю. Палец, словно прилипший к спусковому крючку, сжался снова. Еще выстрел. Еще.

Она даже не поняла, что американец тоже не остался на месте. Четвертая пуля ушла в потолок. В себя Ольга пришла на полу, придавленная тяжестью чьего-то тела. Автомата в руках не было. Вывернутая рука болела.

Слышался чей-то плач.

— Ты убила его! — прорычал американец. — Зачем?! Он нужен был нам живым!

— А мне — нет! — прохрипела Ольга. — Почему он раньше не сдох?! До того, как появился в моей жизни?!

— Дура, — устало резюмировал Карвер, — ты просто всего не знаешь... Извини, я пока что свяжу тебя. Пока ты еще кого-нибудь не убила.... Кстати, почему ты просто не застрелилась? Всем было бы проще, не находишь?

На это Ольга не нашла что ответить — лишь бешено вращала глазами и сопела. Впрочем, если бы и нашла — не смогла бы. Карвер заткнул ей рот. Похоже, майор не выносил женских истерик.

Все же подтащил ее к стене и усадил, прикрыв ноги чьей-то курткой — в помещении не было жарко. Она видела, как майор подошел к неподвижно лежащему бывшему мужу, вроде бы проверил пульс, покачал головой, потом осторожно отодвинул плачущую девушку — та обернулась к Ольге, окатив ее полным горя и ненависти взглядом, — и, подхватив за ноги, вытащил мертвое тело в коридор. Тяжелая туша, судя по тому, как он пыхтел.

И что теперь? С этого солдафона станется убить ее или просто бросить здесь подыхать. Вся надежда на того, кого здесь нет. И на то, что он жив.

Майор вернулся и поманил сидевшую напротив нее девушку. Надо помочь, мол. Ольга осталась одна.

Следующие полчаса или даже час — чувство времени ей отказало — до нее доносились какие-то шорохи, скрипы, совсем уж непонятные звуки, приглушенная ругань. Время от времени хлопали двери, тянуло холодом. Было похоже, что американец вытаскивает из дома трупы. Правильно, неинтересно ночевать с кучей покойников. И пусть эта сука поработает, прежде чем сдохнет.

Потом довольно долго было тихо, она даже задремала — пока ее не разбудил шум запускаемого мотора снегохода. Они что — хотят уехать без нее?! Ольга заворочалась, задергалась, надеясь освободиться, но не успела даже убедиться, что ничего не выйдет — мотор затих, зато хлопнула входная дверь и послышались чьи-то голоса.

В дверном проеме показался майор Карвер. Подойдя к Ольге, вытащил кляп, сделал извиняющееся лицо и сказал:

— Есть хочешь? — Ольга кивнула. Есть действительно хотелось. Очень.

— Сейчас я тебя развяжу. Только без фокусов, ладно?

Когда она насытилась, майор снова связал ее:

— Извини, я тебе не доверяю, а мне еще много нужно успеть сделать. Ночевать будешь в комнате босса. Одна. И я тебя запру. Это его приказ. Мистер Джелла не очень хорошо себя чувствует, я присмотрю за ним. Лично. Советую не мучиться проблемами вселенной и побыстрее заснуть — мы выезжаем на рассвете.

— Мы?

— Я, ты и мистер Джелла.

Что ей не понравилось в этой фразе, Ольга так и не поняла. Джелла, к слову, по-прежнему не показывался, отчего в голову снова полезли подозрения, что он все-таки мертв.

— А... она? — Ольга кивнула в сторону двери.

— Она с нами не поедет.

— Вы ее убьете?

— Нет. Просто оставлю здесь. Выберется — ее счастье. Нет — ее смерть будет не на моей совести. Мне она ничего плохого не сделала. Честно говоря, я бы ее взял с собой — нас слишком мало. Но вы вдвоем вместе не уживетесь. К тому же, лучше бросить второй снегоход. Больше будет топлива, дальше уедем.

Джелла все-таки появился — когда стемнело. И после того, как майор привел сестру бывшего мужа и связал ее, усадив на ее прежнее место, отчего Ольга испытала облегчение — нет, этой сучке он не доверяет. Пусть знает свое место. Джелла... Выглядел он... странно, но слабое освещение — пара свечей, майор экономил батареи — не позволяло понять, в чем заключалась эта странность. Майор довел его до кровати у окна и помог лечь. Похоже, он был очень плох. Но вроде живой, что-то бормотал, и это успокаивало. Карвер тут же подскочил к Ольге и, развязав ее, скомандовал:

— Пошли.

Так что разглядеть, что не так с ее покровителем, она не смогла. Ужин ей принес все тот же Карвер, попутно удостоверившись, что в комнате нет оружия или чего-то способного его заменить, и что выбраться через окно нельзя. Связывать он ее не стал, но дверь, как и обещал, запер.

Ольга, поразмыслив, решила последовать его совету. Утро вечера, говорят, мудренее. Хотя с таким мудреным вечером трудно представить себе утро. Значит, точно стоит уснуть поскорее.

19 декабря

Краснолесье

Майор, как и обещал, разбудил ее на рассвете. Принес завтрак и теплую одежду, явно снятую с кого-то из погибших. Это Ольгу не смутило, как и размеры штанов и куртки, позволявшие ей спокойно набрать еще килограмм двадцать и все равно влезть в них без труда. Главное — не замерзнуть. Мороз, кажется, заметно ослаб за ночь, но все равно способен убить — только за большее время. Снегоход уже был готов, Джелла лежал на санях, укутанный, видимо, во все, что смог собрать майор. В ногах у босса стоял какой-то объемистый тюк — видимо, все оставшиеся припасы. Рядом — пластиковая канистра, литров на двадцать, явно с бензином. Негусто, учитывая, что их трое и дорога займет никак не меньше суток. Вчерашняя толпа мертвяков куда-то подевалась — лишь несколько жутковатых белесых фигур неподвижно маячили в отдалении, никак не реагируя на людей.

Ольга уселась за спиной у Карвера, снегоход тронулся с места. Почему-то майор повел машину не к шоссе, а в противоположную сторону — в глубину леса. Знает какой-то более безопасный путь? Хорошо, если так.

Когда они отъехали метров на сто от недавнего убежища, Карвер остановился, вытащил пистолет и несколько раз выстрелил в сторону сарайчика, стоявшего в стороне от дома. Ольга видела, что возле него было особенно натоптано, из чего сделала вывод, что в этот сарайчик майор затащил трупы. Видимо, стена была полита бензином или чем-то не менее горючим — потому что ответила на выстрелы появлением пламени.

Майор что-то пробормотал по-английски, потом повернулся к Ольге:

— Вот теперь ты точно вдова.

Ольга хотела ответить, но снегоход взревел и рванулся вперед, а в шуме и летящих в лицо снежных вихрях разговаривать было невозможно.

Горящий сарай еще какое-то время просвечивал сквозь деревья, но очень недолго. Она еще успела заметить, что вокруг снова беспросветная мгла, а потом уткнулась лицом в спину американца, закрываясь от ветра и стараясь не думать о том, сколько так выдержит.

Подожженная Карвером постройка превратилась в кучу едва дымящихся головешек где-то за час до того, как окончательно рассвело. Так что вряд ли кто-нибудь мог видеть дым над лесом — он рассеялся раньше, чем стал различим. Брошенный снегоход стоял сейчас в одном из уцелевших сараев, тщательно замаскированный всяким хламом. Впрочем, воспользоваться им сейчас было сложно — в баке не было ни капли топлива. Карвер слил все, что смог.

Он закрыл сарай и, насколько мог, тщательно замел следы возле него. Изрядно ослабевший мороз и понемногу затягивавшееся тучами небо давали надежду, что очень скоро снегопад заштрихует все, что не удалось скрыть. Он не был уверен, что сможет вернуться за снегоходом, а главное — что сможет его использовать сам. Но не отвергать же возможность обменять его на что-нибудь полезное. И уж точно более нужное, чем еще одно транспортное средство, к тому же шумное, прожорливое и очень ограниченно применимое.

Обошел дом, убирая слишком явные следы пребывания недавних гостей. Ту же лестницу у стены, например. Мало ли кого может сюда занести. Спешить некуда. О дочке есть кому позаботиться, о бывшей жене... тоже. Сестра — рядом, целая и невредимая. Идиллия. Почти.

Основная задача сейчас — доставить сестру в город, а самому вернуться на хутор. И при этом не засветиться нигде. Даже для "патруля" большинство лесных дорог вокруг города сейчас хоть где-нибудь, да непроходимы. Тут, скорее, танк нужен и тонны солярки. И если с востока город можно обойти, то с запада — никак. На юг — болота и озера, на север — снова озера, а между тех озер тщательно охраняемая (тщательнее, чем сам город, наверное) дорога к нефтебазе, основе выживания Озерска. И деревень живых там много, самая заселенная часть района сейчас — вдоль этой дороги и вокруг базы. Власти еще летом озвучивали планы частичного расселения — в обезлюдевшие деревни посреди наиболее удобных для обработки сельхозугодий, однако это если и случится, то не раньше будущей весны. В этом году урожай собирали вахтовым методом, так же сеяли озимые — отбиваясь от мертвяков.

Вернувшись в дом, зацепился взглядом за стол, на котором прежде стояла аппаратура. Карвер взял с собой лишь спутниковый телефон и парочку радиостанций, так сказать, поля боя — на случай, если придется разделяться... если еще будет с кем. Прочие игрушки погибшего радиста его командир заволок в сарай к трупам, предварительно раскурочив найденным в сарае топором.

А даже если бы не раскурочил и не сжег... С кем связываться? С Сергачевым? На майора и так будут коситься после всех этих событий, с учетом проезда "патруля" через город без проверки. С собой тащить? Наверняка в начинке этих девайсов были маячки, по которым их можно найти со спутника или еще как. Нет уж, захотят найти еще раз, пусть сами стараются.

Ладно, это если и вылезет снова, то точно не сегодня и не завтра. А сейчас... Как быть с сестрой? Как переправить ее в город?

Озерск

Барышев смотрел на сидящего напротив майора с искренним сочувствием. Сергачев выглядел усталым и разбитым. Неудивительно — которые сутки на ногах. И хотя вроде бы все указывало на то, что свистопляска закончилась — чертовы вражины хоть и вырвались из окружения, но понесли ощутимые потери и определенно намеревались покинуть их территорию и не возвращаться, — майор явно ждал чего-то еще. Хотя чего? Они оба уже видели прогноз, сделанный местными синоптиками, которые понемногу учились не ошибаться без помощи спутников — морозы отступают, уже сегодня возобновятся снегопады, которые сделают любые поиски бессмысленными. Люди устали, техника тоже нуждается в обслуживании. У них и так слишком мало ресурсов, чтобы гоняться за сбежавшими до победного конца. Ушли и ладно. Но все же, все же...

— Ну так что они здесь искали?

Сергачев скривился и пожал плечами:

— Так и не выяснили. И, может быть, и не выясним. Бумажек при них никаких не было, в технике, скорее всего, ничего не расшифруем — если там есть хоть что-то, что наши Кулибины смогут запустить и не подорваться. А живым к нам никто не попал.

— А люди Михальчука?

— Их допрашивают. Говорят много всякого, но, похоже, по этой теме ничего не скажут. Не настолько он им доверял. И нет в его команде никого, кто знал бы его в прежней жизни. По крайней мере, среди тех, кто с ним не ушел.

— Понятно... Как думаешь, почему эти иностранцы на него вышли? Не просто так ведь?

— Конечно, нет. Скорее всего, завербовали его давно. Когда все рухнуло — потеряли из виду. А тут или они его как-то нашли или он сам на них вышел. А как связались... У него в доме спутниковый телефон спрятан был. И не похоже, что подбросили.

— Вот как... Если так, почему он их сейчас вызвал, а не летом, например? Чего ждал?

— Не ждал. Искал. И, видимо, нашел. А вот что...

— Ясно... — с сожалением выдохнул Барышев. Понятно было, что загадочная ценность — не чемодан с золотом. И не месторождение нефти. И не ядерная боеголовка. Что-то небольшое, что мог вывезти десяток спецназовцев.

Что они собирались вывезти? Или кого? Что, если это человек?

А его собеседник старательно прятал за усталым видом зашкаливающую мозговую активность, еще раз прогоняя в голове "официальную версию" в поисках косяков. Так, с чего началась вся эта "дискотека"? Какие-то залетные торгаши с юга прибыли в город. Записались как транзитные, мол, ищем новые рынки сбыта, но главная цель их была все же в Озерске и вовсе не торговая. Всю правду уже, наверное, никто не расскажет — уцелели только водители грузовиков, остававшиеся в гостинице, да трое охранников, карауливших технику и имущество. А те утверждали, что жена их главаря искала здесь дочку. Потому и сунулись, мол, в тот злополучный дом. Скрывать, что их действительно интересовала племянница хозяйки дома, Сергачев не стал. Как и то, что она — хозяйка — недавно переехала из Мареева, получив дом в наследство от погибшего брата. А брат — тот самый чистильщик из команды Михальчука, что погиб в Александровке. И "жена главаря" — бывшая жена погибшего. Переварив этот винегрет, Барышев пробормотал:

— Ну, прям "Санта-Барбара" какая-то...

Мыльная опера на этом не закончилась — на едва успевших расположиться южан напали гости из куда более далеких мест, что позволило девчонке выбраться из дома. Жаль, она никого не опознала, кроме матери. Был ли Михальчук в том доме — неизвестно. Но, судя по всему, скорее был, чем не был. Во всяком случае, Сергачев сам так считал, и Барышев с его выкладками согласился. Конечно, не только он мог провести чужаков в город и вывести потом обратно, даже с висящими на хвосте безопасниками. Но в Жуков Лог мог их привести только он.

Наличие в игре еще одной силы, кажется, никто не просек. Когда большинство фальшивых купцов погибло и, став мертвяками, отправилось наводить панику на улицах, вряд ли кто-то высматривал, кому на них наплевать. А нотариус жил не так далеко, чтобы нельзя было поверить, что девчонка добралась до него самостоятельно.

Кто подсказал, что нужно искать именно в Жуковом Логе? Само собой, Сергачев сдавать "источник" не собирался. Сказал, что не знает — подброшенная записка была анонимной, лица человека, ее оставившего, бойцы не видели. Но, мол, элементарная логика подсказывает, что это кто-то из приближенных Михальчука. Похоже, Барышев счел это хотя бы похожим на правду, если уж не фактом. Хотя никто из оставшихся в городе бойцов ни в чем не признался. Но это и не важно — Сергачев знал, что можно вешать это на любого из пропавших вместе с Михальчуком. Эти уже ничего не признают и не опровергнут.

Вот только добрые люди вполне уже могли нашептать, что джип из числа записанных за гостями с юга и найденный в одном из заброшенных дворов вместе с мертвяками, не успевшими отправиться на прогулку, вслед за появлением вышеупомянутой записки прошел в сторону Стражева. Совсем на немного опередив приказ о розыске и задержании. После чего сразу за первым стражевским постом грамотно оторвался от колонны и потерялся. Если, конечно, кто-то сможет связать это и то, что спустя сутки он, Сергачев, самолично распорядился, чтобы точно такую же по описанию машину — если не ту же самую — без досмотра и даже предъявления хоть каких-то документов пропустили в город через пост со стороны злополучного Жукова Лога. Во всяком случае, проследить, кто стоит в конце цепочки, не сложно. И не только Сергачев знает, что с восточной стороны Озерск вполне можно обойти по лесным дорогам — при условии, что их не сильно замело, конечно. Правда, джип тут же сопроводили до выезда на западное шоссе, в Озерске он даже не останавливался нигде и не должен был засветиться. И в журналах на постах его проезд не отражен.

А вот то, что кто-то прорвался на машине почему-то в обход постов у Каманки — причем между этими двумя событиями, за несколько часов до того, как тот джип въехал в город со стороны Озерянки, попало в сводку. И если все это кто-нибудь преподнесет это Барышеву в соответствующей обертке, не решит ли тот, что в этой истории слишком много совпадений?

Нет, Барышев вряд ли решит, что Сергачев сговорился против него с кем-то из местной "элиты" или с соседями — стражевскими или еще какими. Слишком многое было пройдено вместе, назначение Сергачева на эту должность хоть и было в какой-то мере компромиссом с другими группировками, но майор был в команде Барышева с самого начала и пока что не давал повода в себе усомниться. И сам он не знал за главой Озерска ничего такого, что позволило бы его предать без лишних угрызений совести. Перекупить Сергачева не могли, угрожать семье — тоже. Жена и сын погибли еще в марте. И еще по целому ряду причин Барышев мог быть в нем уверен. Но вдруг засомневается? Чем объяснить, почему он, Сергачев, не спешит раскрывать карты? Думай, майор, думай...

В приоткрывшуюся дверь просунулась дверь секретарши, Барышев кивнул — помню, мол, про совещание.

— Ладно, иди. Советую... нет, приказываю тебе сейчас отправиться отсыпаться. Сегодня уже вряд ли что-то случится... по твоей части. Зама ведь озадачил уже?

Сергачев кивнул, поднимаясь. Уже-уже, как бы.

— Ну вот и ладно. Иди.

Майор вышел, в кабинет потянулись начальники городских служб. Обычная повседневная рутина, если не считать подготовку к празднованию Нового года. Нельзя оставлять людей без праздника. Морозы еще эти... Больше топлива уйдет на отопление. Единственная радость — мертвяков меньше попадается. Намного меньше. И морфов тоже что-то не видно, хотя они вроде холода так не боятся. Тьфу-тьфу, но за последние три дня нигде не показывались даже, не то что нападали. Ни вокруг города, ни в дальних деревнях. Радиосвязь-то и небольшим поселениям смогли обеспечить, чем, к слову, никто из соседей похвастаться не мог — даже стражевские, казалось бы, более богатые на всякую технику.

Вот только они обязательно повылезут — только еще немного потеплеет.

Ой, ладно. Барышев прав — не сегодня.

Краснолесье

Он смотрел, как за окном снова падает снег. Это хорошо. Погуще бы только. Чтоб даже намека на следы не оставалось. Конечно, он легко пересидел бы тут несколько дней, покуда все утихнет, но сестра ждать не сможет. Продуктов слишком мало. А ее морфятиной не накормишь. Да и морфятины той осталось не осталось — сожрал все, что прихватил, чтобы скорее очухаться, — нужно идти к джипу. В любом случае, нужно проверить, как там машина.

Он начал собираться. Как мог, объяснил сестре, что собирается делать. Притащил дров посуше — чтоб не дымили. В доме было довольно тепло, но один живой человек не надышит столько же, сколько шестеро. Оставил ей оружие — автомат и пистолет.

И вышел на крыльцо. Дождался, когда за спиной лязгнет засов, и двинулся прочь.

Уйти далеко он не успел.

Внезапно со стороны шоссе донесся звук мотора. Как будто "газон" ползет по лесной дороге, переваливаясь на кочках. Груженый... или просто с раздолбанной трансмиссией. Он замер, прикидывая, что делать. Хватило ума не пойти по дороге, которую все еще подчеркивала борозда, оставленная снегоходом. Но вот возле дома следы все равно выйдут к колее. И кого тут несет? Ладно, если патруль. А если вольные мародеры? Деревня брошена, кто забрел, того и... тапком. Ну, это если их не больше, чем полдесятка. А если больше? Так, судя по звуку, они еще далеко. А джип-то не замаскирован, от слова вообще. Да и не заметешь два с лишним километра колеи. И некогда было, в общем-то. Похоже, эти добрые граждане увидели след одиночной машины, ну и... Ну что, кто первый? Они на машине, но быстро ехать по лесу не могут — дорога прямолинейностью не блещет, не укатана и не чищена. Да и осторожничать будут. И им километра три, с учетом всех зигзагов, а ему метров четыреста. И он знает, что джип там, а они нет. И это он их слышит, а они его нет.

Он бежал, взметая снежные вихри, уворачиваясь от деревьев и застывших среди них редких мертвяков — похоже, на его призыв откликнулось куда больше неупокоенных, просто не все успели добраться до деревни.

Джип показался как-то внезапно — только еще было подозрение, что вышел куда-то в сторону, как едва не налетел на подозрительно угловатый сугроб. Остывший двигатель капризничал, но все же "патруль" выкатился на колею раньше, чем чем в зеркале заднего вида показалась первая машина.

Да, первая — за "газоном" катился, утробно урча дизелем, "урал" с торчащим за кабиной манипулятором. Третий грузовик разглядывать было некогда — джип проскочил очередной изгиб дороги и уже выкатился на деревенскую улицу — но грузовик там точно был.

"Патруль" встал позади дома, так и не замеченный чужаками — они видели лишь оставленный джипом след. Он перебежал от машины к бане, стоявшей в отдалении — отсюда он мог видеть и улицу, и крыльцо дома.

Грузовики ворвались в деревню. Хотя нет, ворвались — это слишком громко сказано. Скорость была невелика. Но их и так нещадно мотало на ухабах. Их действительно было три — слух и зрение его не подвели. "Газон", "урал" и что-то иностранное — эмблема на решетке радиатора отсутствовала, — но тоже древнее и не слишком ухоженное.

"Газон" проехал мимо крыльца и остановился, когда до его бампера оставалось не больше тридцати метров. Он насчитал девять человек — по двое в кабинах и кузовах "газона" и "иностранца", трое в кабине "урала". Вооружены они были кто чем — от "калашей" до двустволок, но все. Захлопали двери, послышались голоса. Было видно, что застывшие в отдалении мертвые фигуры их здорово нервируют. Но разбивать головы мертвякам никто не побежал. Стрелять чужаки тоже не спешили. Впрочем, его они не видели, а вот свежий загиб колеи, уходящий за дом, уже потянул за собой сразу четверых. Впрочем, автомат был только у одного. Но у крыльца они остановились — видимо, обнаружили следы, ведущие по ступеням вниз и уходящие в сторону шоссе. Один остался на месте, еще один пошел по колее, вращая башкой во все стороны, двое — включая автоматчика — начали подниматься к двери.

Он внимательно разглядывал их, выбирая цели. Водители оставались у машин, еще двое торчали в кузовах "газона" и "иностранца". Впрочем, эти двое наверху смотрели в сторону леса, да и вооружены были не "калашами" — у "газоновца" просматривался карабин СКС, у второго, одетого в зимний камуфляж, — непонятно что, но точно не автомат. А вот мужик, стоявший у "газона", держал в руках не то АК, не то "сайгу" — отсюда не разобрать. Второе было вероятнее, но ведь не подойдешь и не спросишь.

Тот, что в одиночку двинулся по следам джипа, не спеша приближаясь к углу дома, за которым этот джип стоял.

Парень, оставшийся у крыльца, повел стволом в сторону его укрытия, но потом нацелил свой СКС на окна. Голова его при этом повернулась к мужику у "газона".

Автоматчик и его напарник уже добрались до верха лестницы. Встали по обе стороны двери, здраво ожидая выстрела изнутри. Напарник аккуратно подергал дверную ручку. Естественно, дверь попытку проигнорировала. Тогда боец нагнулся, чтобы заглянуть в замочную скважину.

Он осторожно начал поднимать из снега руки, отыскивая стволами подаренных Карвером "глоков" уже выбранные мишени. И в этот момент звонко бумкнул пистолетный выстрел — похоже, сестра поприветствовала незваного гостя.

Любопытный боец кувыркнулся с крыльца. Тот, что стоял внизу, вскинул винтовку неизвестной породы и жахнул по окнам.

И никто не услышал, как оба "австрийца" выплюнули по пуле.

Тот, что уже почти нашел джип, переломился пополам и рухнул в снег, так и не выпустив свой карабин. Автоматчик на крыльце успел нажать на спусковой крючок, но очередь пошла веером, и прежде чем он вслед за напарником оказался на земле, одна из пуль нашла бензобак "газона". Всего одна, но ее хватило.

Мужика с "сайгой" сбило с ног, он покатился, выронив карабин, но замер через секунду. Стрелок в кузове "газона" просто исчез из виду — но, скорее, потому, что "глоки" гавкнули снова и снова. Зато тип в камуфляже сумел-таки взять себя в руки и даже бахнуть в правильном направлении — пуля взвихрила снег совсем рядом — прежде чем перевалился через борт, уронив в снег ружье.

Он понял, что обнаружен и можно больше не прятаться, когда бородатый водитель "урала" навел на него наконец-то — спустя несколько долгих секунд — свой автомат. Но "укорот" и в опытных руках не блещет точностью, а этот стрелок оказался не слишком ловок, как и дистанция — не то что бы в упор...

Однако у того, кто стреляет наугад, иногда больше шансов попасть.

Очередь оказалась короткой — "глоки" били куда точнее, и бородач, не издав ни звука, упал, где стоял, — но две пули из четырех все же достигли цели.

Одна обожгла левую щеку, вторая ударила в грудь. Вот же ж... Заваливаясь назад, он успел увидеть, как водитель дальней машины прыгает в кабину и сдает назад, чтобы развернуть грузовик, а парень, стрелявший по окнам, разрядив второй ствол, бежит за ним, не замечая открытую дверь кабины "урала".

Глаза закрылись, но он успел услышать сквозь гаснущее урчание мотора пистолетный выстрел, потом еще и еще...

Когда он понял, что все еще... жив, пришло и ощущение, что его куда-то волокут. Кажется, вверх по ступеням, судя по ощущениям, которые испытывала спина, несмотря на одежду. Впрочем, лестница почти сразу и кончилась, тело преодолело порог, начался коридор. Перемещение тут же прекратилось, он почувствовал какое-то движение рядом, потом услышал лязг засова — кто-то, втащив его в дом, закрыл дверь. Сразу стало теплее.

Он приоткрыл глаза... и сразу же увидел над собой лицо сестры.

— Живой! — выдохнула она. — Живой!

— Нну, уммеретть мне ттеперрь кахто пррапррематишшно... — попытался отшутиться он. Но она не стала его слушать. Пластырь из оставленной Карвером аптечки уже стягивал кожу на щеке, ее руки тем временем пытались добраться до раны до груди. Наконец им это удалось и вот тут она наконец остановилась:

— Ч-черт... Насколько же ты теперь... не человек?

Он осторожно скосил глаза туда, где холод начинал пощипывать открытую кожу.

Нет, рана не исчезла.

Просто выглядела... не совсем так, как должно выглядеть место свежего попадания автоматной пули калибра "пять — сорок пять", выпущенной с тридцати метров. То есть, место было обозначено — слегка вздыбленной и потемневшей по краям кожей вокруг небольшой вмятины. Там, где пуля вошла в грудь. Крови на коже не было, словно вся она впиталась в одежду. В какой-то мере, так и было — ткань имела бурый цвет с непонятным оттенком. Но почему на коже ничего? И что за холод в спине, примерно там, куда могла дойти пуля? И что ж так мутит-то? Хотя в этом как раз ничего удивительного нет...

— Встать можешь? — спросила она. — А то я больше не могу тебя тащить, но не будешь же ты тут валяться.

Он медленно повернулся на бок, потом на живот, и, ухватившись за стену, осторожно поднялся. Так же медленно доковылял до двери, на которую указала она. Это была не та комната, где развернулись недавние события. Остановился на пороге, явно не зная, куда двинуться дальше, хотя комната была невелика.

— Сесть сможешь? — спросила она и указала, куда.

Он кивнул и опустился на табурет. Она помогла ему стащить одежду, успокаивающе погладила розовато-серое плечо и замерла, разглядывая открывшуюся ей картину.

Пуля прошла насквозь, застряв у самой поверхности кожи. Сплющенное острие просвечивало сквозь запекшуюся кровь. Он что, не чувствует ее?

Найденный в аптечке пинцет сжал этот смертоносный кусочек металла с первой попытки и легко вытащил из раны, которую тут же заполнил какой-то тягучий бурый кисель с хорошо знакомым острым запахом.

— Шшто ттам? — прохрипел он.

— Пуля прошла насквозь, — честно ответила она и протянула ему то, что не сумело его убить... еще раз.

— Ххте фсе этти? — он мотнул головой в сторону двери, когда она закончила с перевязкой.

— Один все-таки удрал. Остальных ты положил, — признаваться в том, что сама пристрелила троих, да еще потом и упокоила всех поднявшихся, не хотелось.

— Несся сдессь оставасса, — изрек он, когда она помогла ему одеться. — Он мошшет пхриффести ттругихх.

— Куда мы отправимся?

— Ты поедешш фф Озерск. Вассьмёшш маю машшину, — увидев ее недоуменный взгляд, он пояснил:

— Мне отт нейо сешшас мало толкхху.

— А ты?

Он пожал плечами:

— Мне ф горотт несся, — и, видя тревогу в ее глазах, добавил:

— Не бойсса. Мне ессть хде укрыцсса.

Она едва удержалась от того, чтобы сказать "тебе нужен врач". Какой тут, нафиг, врач?

— Я притту ф хоссти... пошше, — ответил он на не заданный вслух вопрос.

Когда солнце где-то над тучами основательно сползло к горизонту, а снег начал сыпаться гуще, на шоссе выкатился белый "ниссан-патруль" и повернул в сторону Озерска. Следом из лесу вынырнул "урал" с манипулятором за кабиной. Следующие полчаса он шел за джипом как привязанный, бодро урча дизелем. Они не разгонялись, явно не собираясь догонять патруль, проехавший всего двадцатью минутами ранее.

Место, где не так давно на шоссе выбиралась пара груженых снегоходов, уже не бросалось в глаза, но проскочить его все же было сложно. Здесь машины остановились. Водитель грузовика подошел к джипу. Видимо, чтобы что-то сказать девушке, сидящей за рулем. Спустя две минуты "патруль" тронулся с места. Водитель вернулся к грузовику.

По крайней мере, так это могло выглядеть со стороны, если бы там, в стороне, нашелся скучающий наблюдатель.

Только когда джип скрылся за поворотом, двигатель "урала" снова зарычал. Но вслед за джипом грузовик не поехал.

С юго-восточной стороны от поселка Саверино

Карвер остановил снегоход. Закрепленные сзади канистры уже пусты. А это означает, учитывая время, прошедшее с последней дозаправки, что километров через десять, максимум пятнадцать — он уже привык пользоваться километрами вместо миль — бак опустеет окончательно. Учитывая, что от самого Краснолесья они двигались только лесными дорогами, с их изгибами и перепадами высот, учитывая нагрузку... Это даже неплохо. Карвер предполагал, что топливо кончится гораздо раньше, хоть и вел машину в самом экономичном режиме. Жаль только, что до побережья остается все еще больше, чем они уже преодолели. Даже бывшая эстонская граница по-прежнему далеко впереди. А стемнеет, самое позднее, через час. Так что поселок, постройки которого просматривались впереди, был наиболее подходящим местом для ночевки. То, что там не видно ни людей, ни дымков над крышами, его вполне устраивало. Сил с кем-то о чем-то договариваться не осталось — после целого дня в пути. Думать, что делать дальше, Карвер собирался завтра. Сегодня он уже чертовски устал.

И небольшой запас бензина в баке лучше оставить на случай незваных гостей, от которых проще будет удрать хотя бы за пределы видимости, чем вступить с ними в бой.

— Мы что, прямо здесь будем ночевать? — женский голос из-за спины прервал его размышления. Крепкая баба, с невольным уважением подумал майор. Сказала, конечно, грубо — но спокойно, без намека на истерику.

— Нет, там, — он махнул рукой в направлении поселка. Она высунулась из-за его плеча, взяла протянутый бинокль, с полминуты поизучала пейзаж.

— Сойдет, — сказала Ольга, возвращая бинокль. — Если там нет людей, так даже лучше. Поехали. Или ты хочешь сначала сходить посмотреть?

— Нет, не хочу, — честно признался Карвер, — хотя стоило бы.

И "бомбардье" медленно двинулся вперед.

Озерск

Патруль с западного шоссе, откатавший очередной круг, убыл на базу — отогреваться — не больше четверти часа назад, а наблюдатель с вышки опять подавал сигнал "вижу машину". Старший смены взял бинокль и подошел к окну. Надо же, точно едет кто-то. В одиночку. Не перевелись еще смелые люди, ничего не скажешь. Или надо очень. Он присмотрелся и в голове словно что-то тихо щелкнуло. Старший предыдущей смены на словах передавал... кое-что. Ага. Вот и оно... прилетело обратно.

Он вышел сам, бойцы оттащили заграждение, джип проехал вперед и аккуратно встал перед офицером. Он подошел к водительской дверце, стекло поехало вниз.

За рулем сидела молодая женщина. Красивая, только... очень замученная какая-то. Куртка в зимней камуфляжной раскраске и явно не российского пошива его не удивила, наметанный взгляд отметил лишь то, что она женщине явно велика.

— Старший смены лейтенант Багров. Чем могу помочь?

— В Австралии идет снег, — проговорила она усталым голосом совершенно бессмысленную фразу.

Бессмысленную для постороннего. Но офицер знал, что она означает. Он услышал ее на инструктаже перед заступлением на смену, вместе со старшими других постов.

Назвавшего ее следовало доставить туда, куда он укажет. Пароль действовал всего сутки, следующая смена получит другой. Не ахти какая секретность, но это лучше чем ничего, особенно учитывая отсутствие мобильной связи и интернета.

— Куда вас сопроводить? — женщина задумалась ненадолго, потом сказала:

— К штабу.

Лейтенант сдал ее, что называется, с рук на руки дежурному офицеру. Но, уже разворачивая машину, успел заметить, как навстречу незнакомке — он ее не знал и документов не видел никаких — вышел сам Сергачев.

Странно все это, подумал лейтенант, глядя, как крыльцо штаба покидает зеркало заднего вида. Ладно, это не наше дело. Нам бы день достоять и до утра продержаться. Нет записи в журнале? Значит, и не было, ни машины, ни женщины.

Саверино

Когда они подъехали к краю поселка, Карвер окончательно поверил, что поселок брошен. Ни следа на улице, ни дымка, ни светящегося окна. Распахнутые ворота, поваленные кое-где заборы. Неожиданно мало выбитых окон. Он даже поначалу решил, что не увидит ни одного пожарища, однако несколько сгоревших домов в дальнем конце главной улицы все же разглядел. Неужели хоть где-то эвакуация удалась? Заглубляться в незнакомое поселение, когда вот-вот стемнеет, Карвер опасался. Лучше устроиться где-нибудь с краю, чтобы бегству в случае чего ничто не мешало.

После недолгих поисков он выбрал одноэтажный домик с пристроенным к нему гаражом, выделявшийся своей аккуратностью. Его хозяева, похоже, либо последний раз побывали здесь до катастрофы, либо покинули поселок в достаточно спокойной обстановке — все закрыто, на окнах ставни, в гараже пусто. Последнее Карвер выяснил, когда вошел в гараж уже изнутри дома. Закатил снегоход задним ходом, чтобы потом не разворачиваться. Закрыв ворота, тщательно размел следы перед гаражом. Остальное доделает снегопад, который начался как раз тогда, когда они въехали в поселок. И сыплет все веселее. Хорошо, что сначала проехал немного дальше по улице — если кто забредет раньше, чем следы исчезнут, не станет сразу искать их здесь.

Убедившись, что Джелла еще не превратился в заледеневшую тушу и все еще способен дергаться, бешено вращать глазами и издавать вполне членораздельные звуки, майор оставил его привязанным к саням. В дом он его перетащит, когда станет ясно, что они здесь надолго.

То есть, на два-три дня. Карвер собирался обыскать поселок сверху донизу и найти более подходящий транспорт или хотя бы топливо. Ну, и еду, конечно. Да и просто хотелось отогреться хоть немного, прежде чем снова изображать аборигена Аляски.

Остаток вечера ушел на то, чтобы растопить камин, натаскать дров и соорудить ужин. Холодильник в кухне был давно мертв и пуст, и Карвер уже готов был смириться с тем, что придется обойтись привезенным с собой, но Ольга нашла небольшой подвальчик под кухней, а в нем множество разнокалиберных стеклянных банок, и, судя по всему, содержимое хотя бы части из них все еще было съедобным. В чем они и убедились, не откладывая это дело в долгий ящик.

Когда совсем стемнело, они все-таки перетащили связанного босса в дом — в конце концов, другого билета на борт подлодки у них не было. Да и этот... выглядел немного сомнительно. Озадачив Ольгу отбором банок в дорогу — забрать все было нереально — Карвер занялся боссом.

— Мистер Джелла?

— Шштхо? — на этот раз босс ответил по-русски. Похоже, ему тоже удалось привести мозги в порядок. Хоть немного.

— Вы хотите вернуться домой?

— К хшему этт вопрросс? — с произношением у него все же было похуже, чем у Ника, однако Карвер вполне понимал сказанное.

— К тому, что я хочу вернуться домой. И хочу, чтобы вы составили мне компанию, — Ольга скрылась в кухне и Карвер перешел на английский. Джелла сделал то же самое:

— А я ххоччу йестть.

— Что вам приготовить?

Джелла захрипел, но все же сумел совладать с охватившим его бешенством и выговорить что-то, похожее на "мясо". Карвер сделал себе засечку в памяти — с тормозами у босса теперь намного хуже — и подтянул к себе пакет, который ему дал Ник. Джелла явно учуял, что внутри — и напрягся, пытаясь это скрыть. Майор подтащил босса к стене, чтобы тот мог сидеть.

— Мистер Джелла, я вас покормлю. Уж извините, не развяжу.

Джелла медленно кивнул. Карвер вытащил из пакета, переданного Ником, увесистый сверток. Разовая порция, как сказал Ник. Заглянул в пакет — там осталось три таких же. Карвер осторожно, чтобы не коснуться содержимого, развернул упаковку. Но прежде чем протянуть это боссу, спросил:

— Вы помните, что говорил этот парень? О том, что нужно быть осторожнее с желаниями?

— Я... слышшал, — Карвер вдруг увидел у него тот же взгляд, каким Джелла смотрел на майора, когда они обсуждали перспективы жизни в России в случае неудачи. Мда... И двух недель не прошло...

Когда ужин был закончен, Джелла обрел вид сытый и довольный, хоть и по-прежнему жутковатый. Казалось, он совершенно успокоился, и если бы не резкий запах, и не розовато-серый цвет, в который довольно равномерно окрасилась кожа (причем у Ника перепады оттенков были куда резче и заметнее), в сумерках с десяти шагов мог бы сойти за обычного человека. Но Карвер не обольщался. Он помнил, что успел продемонстрировать этот русский монстр, и помнил, что ничего не знает о прошлом босса. Армейском прошлом. Единственное, что он знал — что тот служил. Мол, это повлияло на выбор высокого начальства. Так ему сказали. Сам он с боссом это не обсуждал. Зря, наверное.

— Отдыхайте, мистер Джелла, — сказал Карвер, затащив босса в кем-то заботливо вычищенную кладовую и уложив на пару случайно уцелевших матрасов. Чем хороша кладовка — изнутри дверь не откроешь и окон нет. Ольге со спальней повезло больше, но Карвер не стал играть в доверие — запер. Мол, "дело не в тебе, я сейчас никому не могу доверять". Связывать не стал — сбежать она не рискнет, не настолько дура, насколько он успел понять. На вопрос, что делать, если кто-то — морф, например — вломится в окно, Карвер пожал плечами. Потом все же добавил: "если что — кричи". Убедившись еще раз, что все окна и двери закрыты, что еще час — и только опытный следопыт сможет понять, что дом вовсе не пуст, он вернулся в гостиную, подбросил еще дров и устроился на большом диване в гостиной. "Черт, почти как дома", думал он, глядя на языки пламени и сжимая под подушкой пистолет.

Джелла лежал в темноте, спеленутый по рукам и ногам. Шевелиться не пытался — ничего хорошего из попытки освободиться не вышло бы. К умственным способностям Карвера у него сложилось довольно неоднозначное отношение, но вот в его умении вязать пленных Джелла не сомневался. Иначе майор давно гнил бы в каких-нибудь джунглях. Так что максимум, что у него вышло бы — скатиться с этих матрасов на пол. Освободиться самостоятельно — вряд ли. И не факт, что получилось бы закатиться обратно. Так что лучше лежать так, чем на голом полу. Хорошо еще, если не бетонном. Темнота тоже не смущала — глаза привыкли и видел он достаточно. Да и смотреть тут особо не на что — голый потолок и пустые полки вдоль стен. Так, чисто для ориентации в пространстве.

Сейчас его больше занимало другое — он чувствовал в себе новую силу, суть которой понимал пока весьма смутно. Больше того, чувствовал мертвяков в округе, пусть и не мог назвать их точное число. Радиус зоны захвата он определить пока затруднялся, но предполагал, что вряд ли этот радиус выходит за дальний конец поселка. Скорее всего, гораздо меньше — навскидку, не больше четверти мили. Но, возможно, ориентируясь на тех, кого он сейчас попытается призвать, подтянутся и другие. Похоже, завтра майора ждет очень насыщенный день, особенно с учетом начавшейся оттепели.

Может, позволить им порвать Карвера? За глупость и предательство?

Нет, не стоит. Майор, конечно, тупой засранец, но он свой засранец, при всех его тараканах, и без него добраться до побережья будет проблематично. К тому же, порвать Карвера они смогут, но вот освободить своего нежданного господина — вряд ли. А если в округе пасется хоть один полноценно откормившийся морф, который вряд ли проигнорирует явного конкурента, то лучше иметь под рукой такого бойца, как Карвер, чем не иметь. Интересно, где он взял эту вкуснятину? Бодрит сильнее, чем наркотики, которыми довелось побаловаться в юности... А ведь еще и сытно.

Ладно, все это может подождать до утра. Тем более, что дом уже прогрелся, так что даже здесь куда теплее, чем снаружи.

Карвер сказал, что объект их поисков погиб — причем от руки своей бывшей. И тело его майор сжег, вместе с телами своих подчиненных, убитых... объектом. Хорошо это или плохо? Что погиб — конечно, плохо. Нужен был живым... или "живым". Если, конечно, погиб — убедиться в этом лично Джелла не мог, поскольку в тот момент уже был упакован как младенец. Только слышал крики и выстрелы, да потом Карвер волок мимо обмякшее тело. Что солдаты вышли из игры — тоже плохо. Лучше бы они полегли по дороге, причем как можно ближе к побережью, в идеале — самим пристрелить их на льду у борта субмарины... Что в остатке? До дочери русского, которая — возможно — действительно могла унаследовать отцовские мутации, сейчас не добраться. Сестру этого "дважды умершего" Карвер, судя по всему, оставил в Краснолесье. Просто оставил, судя по его разговорам с Ольгой. По сути, отпустил. Ладно, можно считать, что майор не захотел марать руки кровью ничего ему лично не сделавшей беззащитной женщины (при необходимости Джелла легко жонглировал подобными словесными конструкциями) — скорее всего, шансы добраться до людей у нее околонулевые, даже с поправкой на оттепель. Братец ее собрал там в округе целую толпу недопокойников, которые просто так не разойдутся.

Теперь Ольга... А вот тут вырисовывается интересная коллизия. Допустим, регулярные сексуальные отношения с мужем — в тот период всего лишь "спящим" мутантом — не вызвали в ее организме никаких изменений. Заметных, во всяком случае. Или же изменения нивелировались со временем. Если, конечно, три года — достаточный срок. Допустим. Но вот с ним она занималась любовью буквально накануне. И ночь получилась очень даже бурной. Конечно, Ольга не беременна. От него, во всяком случае — он сам в тот момент становится отцом не собирался и, как говорится, меры предосторожности принял. Что, в свете открывшихся обстоятельств, не обязательно хорошо. Ее беременность избавила бы от необходимости охотиться за сбежавшей девчонкой — если бы младенец не продемонстрировал унаследованных от отца... возможностей. Но все равно она занималась сексом с двумя мужчинами — потенциальными "морфочеловеками". Специалистам будет интересно... изучить ее. Хм, выходит, придется выполнить обещание и вывезти ее отсюда. А еще она может быть более надежным союзником, чем Карвер — конечно, пока не поймет, что является для него всего лишь еще одним объектом и инструментом.

И если все выгорит, можно будет воспользоваться планом генерала Хьюджеса и вернуться сюда уже не с кучкой криворуких десантников, а с целой армией солдат и специалистов, с вертолетами и ударными беспилотниками, точно зная, где и кого искать. И выловить и девчонку, и ее папашу — если, конечно, Карвер не сказал правду и от того уже ничего не осталось, кроме пепла...

Джелла, пока не видевший свое лицо в зеркале, не осознававший до конца глубины произошедшего, сохранивший (как ему казалось) прежнее восприятие мира и образ мышления, совершенно упускал из виду, что вряд ли сможет не то что подняться выше по карьерной лестнице — просто остаться на прежнем месте. И даже вообще сохранить отношение к себе как к человеку. Это только в кино действующий в открытую мутант может входить в руководство корпорации и даже возглавлять ее. В жизни — нет. Тем более — ТАКОЙ мутант.

Возможно, понимай он это, события могли бы пойти другим путем. Но у великих людей — а Джелла относил себя к таким — и ошибки велики.

20 декабря

Остров

"Урал" остывал на том самом месте, где прежде прятался отбитый у бандитов "садко". Маскировать не стал. Ни сил, ни желания на это не было. Ограничился тем, что прошел по поселку и убедился — люди ушли, прихватив нужное в других местах оборудование.

Впрочем, снегопад неплохо справился с маскировкой и без него — чтобы обратить на грузовик внимание, нужно было пройти мимо него по улице. Придется пока оставить здесь этот трофей. Конечно, такая машина ему бы не помешала, но гнать ее сейчас на хутор — все равно что указателей наставить. Уходящая в лес колея просматривалась достаточно четко, несмотря на то, что после "патруля" ее за двое с лишним суток никто не обновил, а снега насыпалось довольно много. Хорошо хоть распознать по следам в последней проехавшей машине приметный джип уже не получится.

Утром отыскал одну из своих старых закладок, оказавшуюся нетронутой, спрятал туда большую часть трофеев из Краснолесья. Дальше придется идти пешком, лишний груз ни к чему.

Мысленно усмехнулся, вспоминая, какой паникой сопровождалось появление "урала" в Жуковом Логе. Никто ведь не ожидал, что кто-то появится в начинающихся сумерках. И, похоже, даже те, кто спохватился первым, ждали грузовик со стороны шоссе, а вовсе не с болота, и не прущий там, где едва прошел снегоход. Так что лишь несколько разрозненных выстрелов вплелось в рев дизеля, а потом, наверное, кто-то старший прекратил бесполезную пальбу.

На реке у Александровки, уже в темноте везение едва не изменило ему — когда уже у самого берега "урал", куда более тяжелый и медленный, чем джип, все-таки продавил лед. Но берег был пологим, разгон приличным, а мотор не заглох, так что его просто вынесло из реки прежде, чем на посту кто-то спохватился и начал обшаривать окрестности лучом прожектора. Но надо думать, они ни черта не увидели, потому что стрельба была недолгой, да и прожектор вырубили раньше, чем он убрался на действительно безопасное расстояние.

По дороге "урал" снес несколько застывших посреди полей мертвяков — разглядеть всех при выключенных фарах во время снегопада было сложно, а маневрировать, двигаясь пусть и на небольшой, но все же скорости, было чревато переворачиванием — под колесами хоть и поле, но вовсе не футбольное...

Ошметки застывшей слизи все еще украшали бампер и решетку радиатора.

Снова валил снег. Звуки терялись в этом тихом шелесте. Он шел по лесу, как две недели назад. Долгие две недели. Очень многое изменилось за эти дни. Он потерял свою прежнюю жизнь, но снова обрел дочь. Увидел сестру. Похоже, в такой жизни тоже был смысл.

Хотя она и не обещала быть простой. Впрочем, в этом она не отличалась от жизни прежней.

Где-то на западе последний из охотившихся на него везет домой занявшего его место босса. С ними женщина, когда-то значившая для него очень много, но сегодня не вызывавшая никаких эмоций.

Где-то на севере офицер стражевской службы безопасности, которого он, в общем-то, только чудом не убил, старательно старается забыть об этой их встрече. Наверное. Хотя, вероятно, при этом планирует новую. И даже бог не знает — ради чего.

Где-то на востоке, возможно, все еще прячутся в лесах остатки банды, три недели назад пытавшейся захватить поселок, в котором он сегодня опять ночевал.

И где-то на юге точно обосновались те, кто наверняка еще не раз испортит ему жизнь.

И где-то вокруг — хорошо, если далеко — все остальные люди. Хорошие — в основном — люди, которые все же не смогут смириться с его существованием. Одни просто не простят ему того, что он не может сделать их самих и их близких подобными себе, не может дать шанс остаться в случае неудачи людьми хотя бы в таком обличье. А другие всего лишь не увидят разницы между ним и прочими морфами...

Кстати, о морфах. Мяса на хуторе оставалось не так уж много, когда он уходил. То, что брал с собой, доел накануне, добравшись до Острова, да еще в Краснолесье пришлось с Карвером поделиться, чтобы Джелла не начал мутировать не в ту сторону. Короче, не пора ли снова на охоту? Пора. И где их искать? А зачем искать, морфы тоже... любят музыку. Сами придут. Впрочем, сначала надо дойти до хутора.

Поселок остался далеко позади. По времени выходило, что до сгоревшего грузовика осталось топать уже меньше часа. До спрятанного "130-го" еще меньше, но нужно будет разведать дорогу, прежде чем его заводить.

Внезапно где-то далеко впереди щелкнул выстрел. Он замер, но тут же целая серия щелчков рассыпала тишину. Что, опять? Это явно не стражевские — если только те не нашли какой-нибудь обходной путь.

Тем временем одиночные выстрелы слились с автоматными очередями. Это что еще за праздник, Новый год даже не завтра, думал он, гадая, что теперь делать.

Сходить с колеи не хотелось. Все-таки по укатанному снегу идти намного легче даже ему. Но, видимо, придется. Если люди двинутся в эту сторону, то в первую очередь именно по колее.

Стрельба тем временем не стихала. Странно, подумал он, углубляясь в лес, что-то долго. Разве что кто-то, хорошо вооруженный, нарвался на целое стадо мертвяков. Но вот ему-то откуда взяться, стаду этому? Всего-то второй день оттепели, после недавних морозов не все даже шевелиться смогут. Если бы их атаковали морфы, то, нарвавшись на пули, уже отступили бы. Или они так и поступили, а люди лупят вслепую, с перепугу?

Он не сразу понял, что выстрелы больше не слышны. Хотя двигаться по нетронутому снегу получалось тише, чем по утрамбованному. Он принял еще метров двадцать в сторону от колеи, хотя был уверен, что оттуда его следы и так не будут видны.

Больше тишину ничто не нарушало. Примерно через час, как он и рассчитывал, впереди замаячил темный остов грузовика. "130-й" тоже никуда не подевался, чужих следов вокруг него не просматривалось. Людей не было ни видно, ни слышно, хотя это пока ничего не означало.

На всякий случай он взял еще правее. Наверное,стоит обойти это место подальше. Ему-то тут точно медом не намазано. Минуту или две слышались только похрустывание снега под ногами да тихий гул ветра в вершинах деревьев.

Но далеко продвинуться в этой идиллии не удалось.

Он не столько услышал или увидел, сколько почувствовал движение за елями, закрывавшими от него треклятую поляну. Автомат и карабин полетели в снег, чудом не лязгнув друг о друга — руки словно сами выбрали топор, вынеся лезвие навстречу чему-то чужому и одновременно очень знакомому.

Морфы!

Да что ж за мода у них такая, атаковать парами... Но с синхронностью, слава богу, пока не очень. Пока вылетевший первым знакомил свой лоб с топором, второй запоздало выныривал из-под елей с другой стороны. Первый завалился набок — удар его впечатлил, судя по всему, хотя черепушка и выдержала — и на какое-то время выбыл из игры. Однако второй не развернулся, вопреки ожиданию, а продолжил атаку. И оказался довольно ловок, распоров левый рукав до мяса и при этом уклонившись от удара вдогонку — лезвие лишь скользнуло по шкуре. Отскочил за все еще лежащего первого, но броситься снова не спешил. Правильное объяснение пришло через пару секунд — из-под той же елки появился третий. Странно. Обычно они, как законопослушные граждане, больше чем по двое не собираются.

Любопытно, промелькнуло в голове, пока руки вывели топору траекторию к туше первого, кто из них вожак? Монстрики примерно в одной весовой категории, да и в прошлой жизни, похоже, принадлежали к одному виду. По крайней мере, это явно не люди в прошлом. Отожрались только по-разному.

Лезвие рассекло бок туши, первый дернулся, но разрез зацепил какие-то мышцы, и когтистая лапа бессильно обмякла. Похоже, придется ему дальше мутировать иначе — вирус не занимается регенерацией органов, без которых организм может хоть как-то действовать. Мутирует... если выживет.

Второй и третий атакуют одновременно, заходя сразу с двух сторон, но все же третий запаздывает. На долю секунды, но ему достаточно этой форы.

Топор с хрустом входит в вытянутый череп, чудом в нем не застревает, прервавшая полет туша третьего валится под ноги второму. Второй, зацепившись, уходит в кувырок и пролетает мимо, едва не сбивая его с ног. Он рубит сверху, стремясь зацепить подозрительный горб на загривке — многие морфы в процессе неконтролируемых мутаций отращивали себе новый мозг, обычно располагавшийся в более защищенном месте, чем голова...

Темные брызги, клочья мяса. Странные невнятные звуки. Это первый, несмотря на поврежденную конечность, пытается присоединиться к драке. Второй, рана которого, похоже, оказалась не смертельной, тоже бросается в атаку, едва снова обретает опору. И только третий хаотично дергается в снегу, мешая и ему, и своим подельникам.

Все-таки тут больше подошла бы бензопила. Топор хорош, но что-то сегодня не слишком убедителен.

Третий все-таки умудряется ударить его по ногам, свалив в снег, топор едва не выворачивает руку. Другая рука врезается во что-то твердое — автомат! Пальцы сами отщелкивают переводчик огня и обхватывают пистолетную рукоятку, указательный занимает место на спусковом крючке, пока туша кого-то из противников — неужели первого? — обрушивается сверху.

Ствол успевает подняться туше навстречу, упираясь куда-то в темную массу, и выплевывает в нее очередь в добрую треть магазина.

Запоздало проскальзывает мысль, что вряд ли участники недавней перестрелки ушли далеко. Он отпускает спусковой крючок, но с изумлением понимает, что стрельба продолжается. Только это не его автомат — бьет пулемет, причем совсем рядом.

Сверху сыплются ошметки еловых веток. Туша все-таки заваливается набок, позволяя ему освободиться. Да, это был первый. Второй готов, третий все еще дергается.

Еще одна длинная очередь прошивает воздух над головой. Пули проходят так низко, что кажется — ощущается движение потревоженного воздуха. Хорошо хоть хватило ума не подняться сразу. Карабин — пусть и лежит где-то рядом — искать некогда. И он ползет прочь, волоча только автомат. Там люди, которые только что отогнали этих морфов. Лично ему наверняка незнакомые. Хорошо вооруженные. Готовые стрелять в чужих, кем бы они не были. Может, с ними и удастся договориться, но определенно не сегодня.

К пулемету присоединяется еще десяток стволов, тоже в основном скорострельных. Впрочем, выстрелы быстро смолкают. Неважно. Главное, чтобы не спешили посмотреть на результаты стрельбы. Он отползает до небольшой вытянутой ложбины и здесь наконец решается посмотреть назад. Место недавнего побоища уже не видно, но голоса слышны. Плохо, если им зачем-то понадобятся туши. Но будет еще хуже, если они решат разобраться, кто от них уполз.

Ладно, ползком не уйти. Поднялся, отряхнулся, собрался забросить автомат на плечо и... в этот момент из-за елок появились трое с автоматами. Двое молодых парней, лет по двадцать пять, и крепкий мужик вдвое старше, чуть пониже ростом, но шире в плечах. И реакция у него хорошая. Парни попытались вскинуть автоматы, чтобы пальнуть в чужака, тоже наставившего на них оружие, но он их остановил. Стояли, молча разглядывая друг друга.

Судя по одежде — не военные, чистильщики или мародеры. Вот только меток никаких. Вроде бы... Если они стражевские, то это странно. Должен быть хотя бы герб города. А озерским тут нечего делать.

— Это ты тех зверюг положил? — спросил старший, он молча кивнул — незачем отрицать очевидное, но и смущать своим голосом и произношением не хотелось.

— Здорово у тебя получилось... Мы только отогнать смогли. И то после того, как они двоих порвали, — поняв, что комментариев не будет, мужик сделал правильные выводы и сказал:

— Уйти хочешь?

Он, конечно, это подтвердил. Именно уйти, пока они не поняли... что он такое. Пока ацетоновую вонь можно списать на измазанную кровью морфов одежду. Пока не разглядели цвет кожи.

— Ладно... Уходи. И — спасибо.

— Василич, как же... — попробовал возмутиться один из парней, но тот отмахнулся:

— Не видели мы никого, понял? Не догнали.

Чужаки скрылись за елками. Он развернулся и пошел прочь, где-то сзади слышались какие-то голоса, но он не вслушивался в слова, готовый рухнуть в снег при первом же подозрительном звуке.

Но никто не стрелял ему вслед.

Когда уже не было слышно ни голосов, ни лязга железа, ни — тем более — выстрелов, в лесные шорохи просочился отдаленный рык моторов, который вскоре затих. Похоже, люди предпочли убраться из этого негостеприимного леса. Хорошо. Значит, ехать им не близко, ведь стемнеет не скоро. Или же посчитали, что больше ловить здесь нечего. Что им было здесь нужно? Брошенная техника? Но с нее уже свинчено все, что могло пригодиться. Сами корпуса? Рамы и мосты? Подобного добра до сих пор достаточно, чтобы не выискивать битое железо по лесам. Ладно бы, редкие машины были. Или часто ломающиеся. А то ведь...

Похоже, все-таки никто за ним не поперся. Видимо, не так их много было там, раз не стали рисковать и пускаться в погоню. Решил выждать еще немного, а потом вернуться к поляне. Вдруг туши морфов они не тронули?

Каждые тридцать-сорок шагов останавливался и подолгу вслушивался. Нет, новых посторонних звуков в дыхании леса не улавливалось. Уходя от своих же следов, явно уклонился вправо — с той стороны все четче просматривался просвет, обозначающий дорогу.

Что-то изменилось. И он понял что. Хотя на поляне по-прежнему маячила вся битая техника, пулеметы из башни сгоревшей "семидесятки" больше не торчали. Уцелевшую часть боекомплекта он успел затрофеить, но, видимо, мародеры были рады и самим "молотилкам". Видимо, пулеметы не пострадали от пожара всерьез. Или же их забрали на запчасти. Странно, кстати, почему их не сняли гости с юга в тот раз, когда их разведчики едва не разнесли ему хутор. Наверное, у них и без этого пулеметов хватает.

Все же, кто здесь побывал? И почему этот... Василич предпочел дать ему уйти? Побоялся, что он и их положит, как тех морфов? Или у него какой-то другой интерес?

Выждав минут пять, обошел истоптанную поляну. Не обнаружив ничего интересного, вернулся к месту, где должны были лежать туши морфов. Зашел, правда, с той стороны, куда уходили те трое. Снегопад тем временем продолжался, причем сыпать стало гуще.

Туши никуда не подевались. И даже карабин нашелся в снегу, не забрали. Наверное, не заметили.

Он задумался. Вроде бы никуда не нужно в ближайшие дни. Стоит отсидеться, пока все не успокоятся. Иностранные гости ушли, прихватив с собой бывшую жену. Скорее всего, больше он ее не увидит. Сестра вернулась домой. Дочь в безопасности. Значит, незачем оставлять "130-й" в лесу по эту сторону дороги. Правда, остается вероятность, что недавние визитеры могут вернуться до того, как снегопад скроет все следы. Перегнать грузовик потом? Но мясо все-таки стоит забрать сейчас, а на поляне не осталось ничего, что можно было использовать в качестве салазок, если не трогать машину. На себе три туши не уволочь, впрочем, и одну-то заколебешься тащить — до хутора отсюда не меньше двух часов топать даже без груза, причем не по снегу. Нет, придется все-таки вытащить грузовик из сугроба. И надо поспешить, скоро стемнеет.

Впереди одна из самых долгих ночей в году.

Саверино

Карвер сегодня проснулся рано, но вставать не спешил. Слух не улавливал никаких подозрительных звуков — ни за окном, ни внутри дома. Похоже, и русская, и Джелла спали. Впрочем, насчет босса майор не был уверен. Он подошел к окну. Снег, похоже, сыпал всю ночь. Да и не перестал, в общем-то. А под утро еще и ветер поднялся, так что сугробы основательно изменили картину, к которой толком не успел привыкнуть. Главное, впрочем, что вокруг их логова никаких следов не просматривалось. Ни своих, ни чужих. Даже не хотелось по этой красоте топтаться. Он и не торопился. Спокойно поел, потом покормил босса, и только заперев его снова, разбудил русскую.

Нет, он, конечно, не собирался сидеть и чего-то ждать. Но и сделать много — не рассчитывал. До темноты сегодня можно обойти поселок и прикинуть, где что искать, если сразу ничего ценного на глаза не попадется. Брошенный автомобиль, например. Если останется время до темноты — покопаться более тщательно в ближних домах.

Вот что делать с боссом? Оставить в доме? А если забредет кто в их отсутствие? Свежие следы заметет не сразу. А он — связанный. Убьют ведь, скорее всего. Ведь на обычного человека он не выглядит. Решат, что мертвяк и прикончат. Взять с собой? Хорошо, если они не встретят никого. Тогда и переживать будет нечего. Ладно, если встретят морфов. Тут еще неизвестно, чем встреча кончится. А если людей, которые только тем и развлекаются, что убивают мертвяков... А, в общем-то, тоже неизвестно, но не хотелось бы выяснять.

В итоге Карвер предложил боссу поучаствовать в обходе поселка. Тот согласился. Странно, что ответил не сразу, думал долго — проведя сутки в состоянии тщательно спеленутого младенца.

Майор не был уверен в правильности своего решения, но ему почему-то казалось, что Джелла не станет убивать его сейчас. В конце концов, они оба хотели добраться до побережья — а наличие попутчиков сильно поднимало шансы на успех.

К сожалению, поверхностный осмотр ничего не дал. Несколько машин, брошенных жителями во время бегства, годились разве что на запчасти — даже те, где остались ключи в замках зажигания или в дверях. Аккумуляторы или сняты или полностью разряжены, шины спущены, баки пусты. Дома издалека выглядели нетронутыми, но стоило подойти ближе, как обнаруживались распахнутые двери и выбитые окна, сорванные ворота гаражей. Но с полдесятка домов для более внимательного обследования Карвер присмотрел. Все же странно, думал он, продвигаясь по заметенной улице с пистолетом в руке, готовый в любой момент сорвать автомат с плеча, поселок выглядит подозрительно целым. Судя по карте, не так далеко от шоссе, да и от соседних поселений, чтобы сюда не могли добраться мародеры. Разве что добираться оттуда некому. Но ведь шоссе-то используется, причем активно, пусть и нет тут твердой власти. Михальчук говорил, что тут преобладают небольшие анклавы, до десятка деревень максимум. Иногда, если нужно, объединяются — например, чтобы зачистить какой-нибудь гадюшник или склады брошенные вывезти, но выживают каждый сам по себе. Даром — ничего, только обмен...

Они тем временем приближались к концу главной улицы. Оба перекрестка, от которых в стороны отходили короткие переулки, остались позади.

Хм, а когда Джелла решит, что майор больше не нужен? По логике, не раньше, чем они окажутся на борту... Нет, раньше. Например, на берегу. Или на льду... после того, как субмарина всплывет, но до того, как их встретят. Или все-таки позволит ему изложить свою версию событий? Кто знает, что в голове у этого полумертвеца. Или все-таки лучше называть его мутантом? Непонятно ведь, умер ли Джелла, прежде чем снова зашевелился.

Дойдя до последнего коттеджа, они остановились. Дальше дорога делала красивый изгиб, перебегала небольшой мостик и исчезала в лесу. По карте выходило, что до шоссе тут примерно километр. Хорошо бы проверить этот километр, подумал Карвер. Чем и поделился со спутниками. Ольга ожидаемо была не в восторге, а вот Джелла его поддержал:

— Ушше сснатть шштоттам.

— Да что там может быть хорошего, — фыркнула Ольга, но, видимо, вспомнила, что здесь командует не она, и сказала:

— Ладно, давайте сходим. Втроем все же будет веселее. Туда и обратно выйдет два километра, это вроде не так много. Надеюсь, ничего не найдем. Ни живых, ни мертвых.

— Я бы предпочел найти машину на ходу.

— Ага, — снова фыркнула русская, — с весны там за поворотом стоит, с полным баком, нас дожидается. Ладно, что тянуть-то, пошли. Туда и обратно.

Поселок быстро скрылся из виду. Дорога же выглядела так, будто по ней никто не ездил с самого начала зимы. Впрочем, Саверино мало подходило на роль убежища или тайной базы. Реки нет, лес подступает вплотную. Всерьез забаррикадироваться от мертвяков здесь не выйдет. Да и от людей тоже.

Ольга оказалась права. Ничего. Даже одинокой полуразобранной машины на обочине им не попалось — то ли эвакуация удалась, то ли мародеры потом постарались. Хорошо хоть потеряли на эту прогулку не больше часа. Радовало и то, что на шоссе съезд к поселку никак не обозначен. Указатель если и был прежде, то сейчас отсутствовал, снегооочистители по шоссе просто проходили мимо. Если его здесь вообще чистили — в этом майор не был уверен, хотя и сходил посмотреть. Один, чтобы проще было замести следы. Хорошо укатанная, широкая — двум машинам разъехаться хватит, полоса — но все же c четко продавленной одиночной колеей по середине. Сегодня с утра по дороге не прошло еще ни одной машины — нетронутый свежий снег лежал ровным слоем.

Они еще постояли у края леса, — вдруг кто проедет — но так и не дождавшись, пошли обратно. Карвер был готов поклясться, что Джелла улыбается, но вот чему — понять не мог. Что могло так радовать мутанта-полумертвеца?

И вдруг до Карвера дошло — в Краснолесье все способные двигаться мертвяки к их логову собрались не сами по себе, их собрал Ник. Похоже, Джелла осознал в себе тот же дар. И сейчас снова решает — нужен ли ему майор, или нет.

Карвер едва не сбился с шага, осознав это. Джелла посмотрел на него с явным подозрением, скривился, но не издал ни звука. Видимо, решил, что майор просто споткнулся. Ольга вообще ничего не заметила, разглядывая дом, мимо которого они как раз проходили. Первый этаж от других домов не отличался, а вот второй выглядел подозрительно целым.

— Может, посмотрим тут? Вдруг...

Карвер посмотрел на нее, потом на босса. Тот покачал головой: не стоит, мол.

— Думаете, там мертвяки? — спросила Ольга. Джелла кивнул. Уверенно так. Русская пожала плечами — ладно, мол, пошли дальше. Они дошли до соседнего дома, когда майор, обернувшись на ходу, уловил какое-то движение в окне на втором этаже.

За грязным стеклом щерилось мертвое лицо, обтянутое высохшей кожей. Зомби чувствовал их. И вдруг отступил в глубину помещения. Карвер оглянулся. Джелла смотрел спокойно, но все же чувствовалось в нем какое-то напряжение. Да, мысленно согласился майор, управлять мертвяком непросто... Чем черт не шутит, вдруг выгорит? Довезти такого монстра целым и невредимым — дорогого стоит. И что, он с этим не справится? За что же ему тогда дали майорские звезды?

До того, как начало темнеть, они осмотрели три брошенных дома. Десяток консервных банок с парой месяцев срока годности в запасе, шикарный охотничий нож, помповое ружье с двумя десятками патронов в картонной коробке, кое-какой инструмент. Ольга насобирала целый баул какой-то одежды. Впрочем, выбирала она себе шмотки по сезону, поэтому майор воспринял это спокойно. Джелла больше смотрел по сторонам. Вид у него при этом был какой-то задумчивый. И это Карверу не нравилось. Ему снова начало казаться, что бывший босс только и ждет подходящего момента, чтобы разделаться с ним.

Но когда они обследовали последний дом из этих трех, ему пришлось переменить свое мнение.

В какой-то момент Джелла, державшийся позади, внезапно схватил Карвера за плечо, когда тот собрался открыть дверь в одну из комнат. Майор улетел назад, остановленный диваном, по счастью не лишенным подушек, Ольга с визгом скрылась в помещении, через которое они вошли в эту гостиную. А потом и Джелла с грохотом рухнул на пол, придавленный невиданным монстром — причудливой помесью жабы, свиньи и крокодила, в лохмотьях и обрывках какой-то пестрой одежды. Но Карвер, несмотря на неожиданный полет, не выпустил из рук оружия.

Он убрал палец со спускового крючка, когда понял, что рожок пуст, а из под обездвиженной твари выбирается слегка помятый, но совершенно невредимый Джелла.

— Это — мое, — безапелляционно заявил он, ткнув в тушу пальцем.

— Да ради бога, — спорить Карверу не хотелось, но он не преминул озвучить предупреждение Ника: — Только сырым не жрите. И — спасибо.

Джелла лишь махнул рукой. Не благодарите, мол.

Было еще довольно светло, но от мысли заглянуть еще куда-нибудь майор отказался. Лучше завтра. Тем более, что вновь начавшийся снегопад постепенно превращался в метель.

— Он что, есть это будет? — тихо спросила Ольга, когда Джелла бодро поволок жуткую тушу к их временному убежищу, а они вдвоем немного отстали.

— Причем жареное, — хмыкнул Карвер. Ольгу передернуло.

— Мы долго тут пробудем? — спросила она после минутной паузы.

— Я бы уехал даже сегодня, — честно ответил майор, — но топлива у нас кот наплакал, а пешком мы далеко не уйдем.

— А если мы не найдем бензин?

— Лучше найти. И хорошо бы еще и машину.

— Это точно, — вздохнула она, соглашаясь. Дальше шли молча.

Марфинка

Было похоже, что на хутор после его отъезда никто не забредал. Только снег падал. С учетом того, что у "зила" разбиты фары, лобовое и прочие стекла отсутствуют, а крыша кабины изрядно помята, и через час он будет выглядеть так, словно стоит тут черт знает сколько времени, отгонять его к остальной технике не было смысла. Затащил туши в дом, а грузовик поставил так, чтобы он просто не бросался в глаза с подъездной дороги. И при этом был виден из дома.

Мертвяков в округе не прибавилось — холод и глубокий снег не способствовали их перемещениям. Прежде чем закрыться внутри, снова установил на крыльце растяжку. Кто припрется без приглашения, сам будет виноват. Жаль, гранат все меньше.

Туши морфов перетащил в клеть, отведенную под холодильник. Конечно, когда потеплеет, придется придумать что-то другое, но сейчас и так сойдет. Пока готовил ужин, стемнело окончательно.

Когда приятное тепло растеклось по телу и его начало клонить в сон, внезапно пришла мысль — а ведь через десять дней Новый год. Может, в самом деле, не устраивать до праздника никаких вылазок?

Кроме одной. В Озерск. К сестре и дочери.

21 декабря

Озерск

Если бы не племяшка, которую нужно было отвести в школу, раз уж она отказалась от внеплановых каникул, проспала бы до обеда — на работе дали три дня отпуска. Для поправки нервов, так сказать. Сергачев подергал за какие-то свои ниточки, и уже вчера к вечеру дом выглядел так, словно в нем ничего не случилось. Только стоявший возле сарая "патруль", заляпанный сверху донизу грязным снегом, напоминал о недавних событиях. Майор пообещал, что ей оформят документы на машину, а до того попросил на ней не выезжать. Во избежание, так сказать — машина с воронежскими номерами попала в ориентировки, мало ли кто как их прочитал и что из тех бумажек запомнил. Так что старые номера он унес с собой. Она не собиралась даже заводить джип, но логика в словах Сергачева была — солярки в баке осталось прилично, покататься по городу точно хватило бы.

В печи все давно погасло, но дом хорошо держал тепло, к тому же морозы пошли на спад. Снег — это хорошо, думала она, глядя в окно, пока нагревался чайник, а девочка уминала завтрак. Снег — значит, ему проще будет выполнить обещание. Главное, чтобы никого, кроме Сергачева, не занесло в гости вечером.

— Ну что, готова? Пошли. Нельзя опаздывать.

Саверино

Эту ночь они провели иначе, чем предыдущую. Джелла, нажравшийся до отвала, а перед тем провонявший весь дом жареной морфятиной, устроился в гостиной, но не на диване — перетащил свои матрасы из кладовки, уложив их между диваном и окном. Сразу и не увидишь — от любой из дверей, выходивших в гостиную. Ольга спала в той же комнате, что и накануне, но на этот раз запершись изнутри и с пистолетом под рукой. Сам майор выбрал себе комнату на втором этаже, откуда при необходимости можно было выбраться и через окно. Естественно, все оружие он забрал с собой, кроме выданного русской "глока". Но Джелла и не просил у него ничего. Нашел где-то метровый железный прут, который в его руках мог быть очень опасной игрушкой, с ним в руке и уснул.

Мутировал он как-то иначе, чем Ник. Кожа все еще имела ненормальный цвет, но перепады оттенков становились все мягче, говорил он все более разборчиво, и если бы не жуткий запах, вполне мог бы сойти за нормального человека не только ночью и на морозе. При этом у Карвера создалось ощущение, что Джелла стал гораздо сильнее физически, чем показывает. И утром это ощущение только усилилось. А вот какого-то аристократического высокомерного изящества, порой сквозившего в движениях, поубавилось. И черты лица стали грубее. Как будто вчерашний офисный щеголь за одну ночь пережил три года в джунглях и пустынях. Нет, двигался он по-прежнему ловко, стремительно и даже красиво, но... уже как хищник. Зверь. Странно. В Нике майору как-то легче было признать человека. И даже изуродованная вирусом внешность не мешала. А тут...

"Смогу ли я его убить, если это все-таки окажется необходимым?"

Карвер не любил неопределенности. Ему очень не нравилось, что Джелла вызывает у него то желание грохнуть его прямо здесь, а труп сжечь и пепел развеять, то наоборот — сделать все возможное, чтобы он добрался до субмарины. Вот вчера Джелла фактически спас ему жизнь, а сейчас снова вызывал какой-то... страх. Да, страх.

Надо найти машину и топливо. И убраться отсюда, пока не сожрали друг друга.

За окном маячили мертвяки. Откуда они взялись? Он с подозрением посмотрел на босса. Тот самодовольно оскалился. Явно решил больше не скрывать новообретенных способностей.

Но придумано, в принципе, неплохо, нехотя признал майор. Остановить такие сторожа не остановят, но застать врасплох не позволят. Впрочем, когда они снова выбрались на поиски, Джелла отогнал своих подопечных.

Как оказалось, накануне они остановились в шаге от успеха — в гараже, сблокированном с соседним коттеджем, отыскался старый универсал грязно-голубого цвета, в котором Ольга опознала неизвестный майору "иж-комби". Карвер предпочел бы "уаз", но, видимо, ему здесь взяться было неоткуда. Нашелся и бензин — немного, чуть больше, чем влезло в бак, но должно будет хватить если уж не до побережья, то на большую часть пути до него. Проблему с разряженным аккумулятором решили просто — сняли неразряженный со снегохода. Тот, конечно, подходил не слишком, но выбора не было. Хорошо еще, в этом раритете не было никакой электроники, кроме дешевой и давно не работающей магнитолы. В шинах еще оставался воздух, по идее, машина не должна была сесть на обода под весом трех пассажиров и их багажа. В гараже имелся и небольшой прицеп, но от мелькнувшей было мысли прихватить с собой снегоход, погрузив на него, Карвер отказался сразу — не факт, что пригодится, зато расход топлива вырастет гарантированно. К тому же езда на перегруженной заднеприводной машине с летней резиной и так будет тем еще развлечением на зимней и плохо чищенной дороге, а если еще добавить прицеп... Ой, нет.

В конце концов, старый движок понял, чего от него хотят, зачихал и затарахтел, хотя повозиться пришлось. Остаток дня потратили на то, чтобы переместить "иж" поближе к шоссе, чтобы, едва начнет светать, вытолкать его на колею с наименьшими усилиями. Сделав это, они вернулись в поселок, а машина осталась в лесу, присыпанная снегом и "пустая" — без топлива, аккумулятора и багажа. Все это заранее погрузили на снегоход, чтобы сначала легче было доставить максимально облегченный автомобиль по заснеженной лесной дороге к шоссе, а утром не тащить топливо и багаж на себе. Остатков горючего в баке снегохода должно было хватить на этот последний рывок. Все равно для "ижа" оно не подходило.

22 декабря

Когда "бомбардье" выкатился из гаража, еще не начало светать. Ворота на всякий случай закрыли — мало ли как сложится этот день. Но лучше бы им сюда не возвращаться.

Карвер вел снегоход, ориентируясь на колею, которую оставил накануне "иж". За ночь ее основательно замело, но все же она не исчезла. Ольга сидела у него за спиной, Джелла просто бежал сзади, явно этим развлекаясь. Его место на санях заняли канистры с бензином, сумки с трофеями, и завернутый в полиэтилен мешок с жареной морфятиной — Джелла оприходовал остатки туши, позаботившись о деликатесах для себя на дальнейшую дорогу.

Путь до машины занял минут двадцать. На то, чтобы расчистить этой колымаге выезд на шоссе ушло еще полчаса. Так что когда они вытолкали "иж" на колею, край неба над лесом уже ощутимо посветлел. Напоследок Карвер вывел снегоход на шоссе — не пропадать же добру, авось кто-нибудь подберет. И не успел он заглушить мотор, как тот сам зачихал и, откашлявшись, затих. Надо же, подумал Карвер, какая точность. Ни одной лишней капли.

С размещением багажа пришлось повозиться. Пустые канистры, мешок с морфятиной и часть прочих трофеев заняли багажник на крыше. Но сначала пришлось объяснить хозяину мешка, что внутри машины запах будет невыносимый, а мороз, а ехать им долго. Внутрь машины сложили оружие, канистру с "излишками" бензина и часть вещей, подобранных Ольгой.

Двигатель, как и накануне, от души покапризничав, все же позволил себя уговорить. Карвер сел за руль, Ольга заняла место за водителем, Джелла с его ростом смог разместиться рядом с майором только после того, как они сдвинули сиденье назад. "Иж" ощутимо присел еще при погрузке багажа, после посадки всех пассажиров оказался еще ближе к земле, но все же тронулся с места. На переключение передач ржавое нутро машины отзывалось душераздирающим скрежетом и хрустом, но майор сумел все же заставить стрелку спидометра доползти до сорока. Пытаться выжать больше на такой дороге из этого катафалка он не рискнул.

Если повезет, то дня через три они доберутся до побережья залива Хара. А если очень повезет, то их там будут ждать.

ГЛАВА 8

22 декабря

Марфинка

День уверенно подбирался к полудню. За окнами, впрочем, была тускло-серая муть, которая могла относиться к любой части светлого времени суток, выражаясь казенным языком. Снег снова сыпал, хоть уже и не так старательно, как накануне. Ладно, подумал он, по крайней мере, без карты поворот к хутору сейчас никто не найдет. И пространство вокруг дома выглядит нетронутым, несмотря на всю вчерашнюю возню. А "зил" и вовсе будто с осени тут стоит, самое меньшее.

Придется все же потревожить эту красоту.

Большую часть своего арсенала он уже распихал по разным тайникам, чтобы в случае более основательного визита незваных гостей не остаться с пустыми руками. Техника тоже была скрыта от обнаружения с воздуха, да и наземная разведка вряд ли смогла бы выйти случайно как к ложбине, где стояли бэтээр и грузовики, так и к месту, где дожидался весны "камаз" с горючим. К тому же, где используя имеющийся бурелом, где имитируя удары стихии, он понемногу создавал в лесу "отбойники", вполне способные увести потенциальных визитеров если уж не от хутора, то хотя бы от обеих "парковок". От идеи разнообразить пейзаж с помощью минных ловушек и иных технических средств пришлось отказаться — лес не должен производить впечатление хорошо освоенного и скрывающего что-то важное и ценное. Хорошо, что речка возле хутора толком не замерзла и просто так через нее не перебраться — это если вдруг кого-то принесет с противоположной стороны. Хотя на том берегу ближе двадцати километров даже на старой карте ничего, только лес.

"Ниву", пожалуй, нужно будет перебросить в город — все равно ее здесь не починить, да и сестре на покатушки по Озерску легкий внедорожник подойдет куда больше, чем тяжелый и довольно прожорливый "патруль". Но это попозже, вряд ли вся пыль уже улеглась. Сергачев хоть и на его стороне, но далеко не всесилен. И не стоит его подставлять.

Накануне приводил в порядок главным образом себя. Помылся, побрился, сменил одежду и обувь — то, в чем вернулся, большей частью проще было выбросить или сжечь.

Разглядывая свое отражение в зеркале, мучительно пытался понять — что он теперь? Да, мыслить как человек не перестал. Хотя и не раз ловил себя на том, что многие вещи и действия теперь не вызывают прежних эмоций. Но и среди живых такое случается, так что не показатель.

Кое-какие мутации все же проявились весьма отчетливо. Стал лучше чувствовать, видеть и слышать, причем даже в диапазонах, человеку вовсе не положенных. Стал выносливее и просто сильнее и быстрее. Раны залечиваются куда легче и быстрее — затягивались даже те, которые прежде гарантировали летальный исход. Причем многое из всего этого ощутил с первых же дней в новом качестве. Внешность не то чтобы возвращалась к исходному состоянию, но кожа определенно выглядела лучше — и шрамы с рубцами практически исчезли, и "неправильные" оттенки здорово убавили в яркости.

Он мог чувствовать холод и тепло, голод и сытость, бодрость и усталость. Боль. Удовольствие. Интуицией он и прежде похвастаться не мог, тем более — даром предвидения, приходилось обходиться логикой с опорой на всю доступную информацию и возможные допущения. Однако это все внешняя сторона. Но вот что происходит внутри организма? Как работает изменившийся организм на уровне физиологии?

От отходов тело избавлялось вроде бы по-прежнему, только интервалы увеличились в разы. Видимо, большая часть пищи — куда большая часть, чем у обычного человека — усваивалась так, что выводить наружу было практически нечего. Хотя в отличие от "собратьев" он потреблял и воду, и практически любые "человеческие" продукты. При этом, однако, и помочиться-то вполне мог раз в пару дней, а для заострения вопроса "чего-то большего" требовалось не меньше недели. Сильно ли все это дерьмо отличалось от человеческого, судить он не брался. Заметных внешних отличий вроде не было, кроме резкого запаха. Резкого даже для его слабого нюха.

Да черт с ним, запахом.

Периодически он задавался более интересным вопросом.

Насколько он теперь человек биологически? Нет, не так. Насколько он совместим с другими людьми? Остается ли мужчиной, может ли у него быть близость с обычной женщиной — раз уж других нет, могут ли быть дети? Вопрос о заразности не имел смысла — теперь все живые были носителями вируса.

Морфы, как им говорили, по сути бесполы и неспособны к размножению — поскольку они практически бессмертны и в продолжении рода не нуждаются. Секс им не нужен даже как источник удовольствия. Они вообще существа крайне рациональные. Но это "обычные" морфы, в развитии которых человеческие разум и логика проигрывают сражение еще до его начала. А такие как он или Джелла?

Напряг память. За этот месяц с небольшим он не мог вспомнить, чтобы в нем просыпалось желание. Но и женщин он практически ни разу не видел, если не считать сестры, дочери и бывшей жены. Однако было ли в восприятии сестры и дочери что-то кроме родственных чувств, пока не разобрался. А вот на появление бывшей не отреагировали ни психика, ни тело.

Вопросы, вопросы, вопросы... Кстати, любопытно, где сейчас Карвер и его босс? За это время при благоприятном стечении обстоятельств эти двое вместе с Ольгой — если она, конечно, все еще жива — должны были убраться достаточно далеко от Краснолесья. Если,конечно, им повезло найти другой транспорт, и горючее заодно. И ничего, точнее, никого больше.

К востоку от Кингисеппа

Картер изучал карту. Тот поселок, где они оставили Такера и Дженкинса, стоило обойти стороной. Учитывая, что стало с местными мужчинами, которые отправились с ними на восток, и что оставшиеся не примут никаких объяснений и извинений, это было бы разумно. Единственная альтернатива — прийти в поселок и перебить оставшихся жителей раньше, чем те перережут их. Впрочем, до поселка еще далеко. Сейчас они были намного восточнее Кингисеппа, обходя который и забрели в тот медвежий угол. И где придется ночевать сегодня, пока не ясно.

Им очень повезло — "иж" на удивление мало капризничал в пути, летняя резина тоже не сильно усложняла движение. К тому же удалось разжиться бензином, что позволяло надеяться на то, что до побережья они доедут, а не дойдут пешком. Сменяли на горючее часть запаса патронов на рынке в удачно подвернувшемся небольшом городке, название которого почему-то не захотело откладываться у Карвера в памяти. Причем в городок заезжали только майор и Ольга — Джелла обошел поселение по высмотренным на карте лесным дорогам. Хотя крюк ожидался не слишком большой, им пришлось ждать его в оговоренном месте несколько часов. Карвер уже начал думать, что Джелла сильно переоценил свою память, отказавшись от карты, когда тот наконец появился. Босс, как оказалось, изволил поохотиться. Джелла вышел из лесу бодрый, очень довольный и весь перемазанный кровью.

Карвер предпочел не спрашивать, что за дичь нарвалась на такого охотника. Но заметил, что Джелла ведет себя немного иначе, чем утром. Словно стал увереннее. Но уверенность была совсем иного рода, нежели та, с которой он выбрался из люка подводной лодки восемнадцать дней назад.

Теперь перед ним был хищник не только в переносном смысле. Не только акула бизнеса, а еще и просто акула в почти человеческом облике. То, что по его расчетам, боссу должно было хватить заготовленного мяса до побережья с тройным перекрытием, успокаивало слабо. Морфочеловек вполне мог сожрать своих попутчиков просто ради гастрономического удовольствия.

Все же как быть? Большинство поселений вокруг либо заброшено и разграблено, либо к ним с таким попутчиком не сунешься. А сумерки уже сгущаются — даже до ближайшего отмеченного на карте поселения они доберутся в полной темноте. Возвращаться не хотелось, но и впереди ждала неизвестность.

— О ччем ттумаете, майорр? — речь босса все меньше отличалась от нормальной, напоминая сейчас говор простуженного и одновременно ужравшегося мухоморами жителя Скандинавии.

— Думаю, где мы будем ночевать, — признался Карвер. Врать не было никакого смысла. До побережья они — безоговорочные союзники. — Ехать ночью по таким дорогам на вот этом, — он махнул в сторону голубого уродца, — опасно.

Джелла подвинулся ближе, запах ацетона стал отчетливее.

— Где мы?

Вместо ответа Карвер ткнул пальцем в карту.

— Таак... А это блишайшее посселение?

— Верно.

— И что вас смушшает? Оно вроде бы не большшое, этто Никкеево?

— Если там есть люди, то они вряд ли согласятся пустить на ночлег нас вместе с вами. А я не хотел бы оставлять вас в лесу. Но и устраивать там резню — тоже не хочу.

Джелла принял задумчивый вид и отодвинулся от майора, за что тот был ему очень благодарен. Мысленно, разумеется.

— Ладно, поехали, пока не сстемнело, — сказал Джелла.

— Куда?

— А вот в этто вашше Никеево и заглянем.

— Но...

— Не волнуйтессь, Карвер. Я тоже насстроен договориться.

В это майору верилось с трудом. Но тормозить босса он опасался.

Через несколько минут "иж" свернул с шоссе. Ведущую к деревне давно не чищенную дорогу еще и основательно замело, и Карвер сомневался, что машина дойдет до цели без посторонней помощи. Однако этот русский катафалк упорно полз вперед. Вдруг Карвер почувствовал, что машина пошла легче — или ветер здесь усердствовал меньше, или деревенские чистили дорогу со своей стороны, но не успели добраться до шоссе. Но обрадоваться он не успел — Джелла положил руку на приборную панель:

— Остановитте ссдесь. И выключите фары.

Майор подчинился, но все же спросил:

— Зачем?

— Я схошу на рассветку. Не спорьте, Карвер. Не стоит нам фсем рисковать. Если там ловушка, то у вас больше шансов вышшить в одиночку, чем у меня.

— Оружие?

— Нет, не нушно, — мотнул головой Джелла и открыл дверь, в темный проем тут же ворвались хлопья мокрого снега. — Штите меня cдеcсь. Есcли чересс час не вернусь — уесшайте. Попытаете шшчастья в тругом мессте.

Это звучало как речь романтического придурка из старого вестерна, вот только Джелла если и был придурком, то вовсе не романтическим. Желание дать боссу оружие как-то сразу угасло. Более того, едва темный силуэт растворился в снежных вихрях, майору сразу захотелось развернуть машину и свалить отсюда — все равно куда. Но он этого не сделал. Без босса он мог ехать куда угодно, но только не к Финскому заливу. Вот только никуда больше, кроме побережья, он сейчас не стремился. Нет, Карвер по-прежнему был уверен, что выживет и здесь, но пока оставался реальный шанс вернуться в более привычную обстановку, он намеревался его использовать.

Время тянулось медленно. От мысли выйти наружу и осмотреться Карвер отказался — все равно ни черта не видно и не слышно, приборы при такой погоде тоже практически бесполезны. Майор обернулся. Ольга, кажется, дремала. Честно говоря, сейчас Карвер ей немного завидовал. Он не мог себе этого позволить.

Двигатель тихонько урчал на холостых оборотах — глушить его майор опасался, справедливо полагая, что тот может и не завестись еще раз. В салоне было ненамного теплее, чем снаружи, печка справлялась плохо. Карвер посмотрел на часы. Джелла ушел пятьдесят минут назад. Судя по карте, до окраины деревни отсюда метров пятьсот. И назад "переговорщику" нужно пройти столько же. Это не меньше пятнадцати минут в обе стороны. То есть, чтобы уложиться в собственный лимит, Джелла должен был "решить вопрос" за полчаса или ненамного больше. Но что можно сделать за полчаса?

Вряд ли его приняли за морфа или мертвяка попроще — про говорящую нежить здесь никто не слышал, скорее всего, а вот за инфицированного — могли вполне, даже если вонь не учуяли. Хотя для умирающего Джелла выглядит слишком бодро. Если его сразу не пристрелили — а выстрелов Карвер не слышал, вполне мог уболтать местных. Их команде ведь всего-то и нужно — переночевать в тепле. Карвер даже на ужин не претендовал. Только на сон в тихом теплом месте.

Он снова вгляделся в темную муть за лобовым стеклом. Ему почудилось, что...

Не почудилось. Черное пятно, сгустившись, скользнуло к правой двери, дверь распахнулась и в салон ввалился Джелла. Плюхнувшись на сиденье, он странно оскалился и проговорил:

— Поехали, Карвер. Ваша мешта о теплой посстели вот-вот сбудесса.

"Иж" дернулся, но мотор не заглох, а наоборот, словно с удовольствием набрал обороты. На заднем сиденье от шума и тряски проснулась Ольга.

— Что? Уже? Куда мы едем?

— Шкоро увидишь, — ответил Джелла. Сквозь ацетоновую вонь пробивался запах свежей крови. Похоже, босс уговорил местных, причем так быстро, что те согласились без единого выстрела. Странное дело — Карвер, стремившийся избежать убийства гражданских, к зачистке, случившейся без его участия, относился равнодушно.

Деревня действительно была небольшая — остановившись, где указал Джелла, и выбравшись из машины, Карвер разглядел около десятка домов, выстроенных в одну линию, довольно кривую. В отдалении просматривалось еще несколько усадеб, стоявших вразброс. О тех постройках трудно было судить, а вот в линии пригодными для жизни выглядело не больше половины. Обитаемых, видимо, было еще меньше.

Судя по всему, дом, возле которого Джелла остановил машину, он выбрал в качестве их убежища. И внутри горел свет. Тусклый, неровный, но все же горел. В остальных домах не было ни огонька. Перетаскав в дом весь багаж — погода портилась все сильнее и было похоже, что завтра они никуда не уедут, — машину загнали в отыскавшийся неподалеку гараж, по счастью пустой и закрытый не на замок, а всего лишь на загнутый металлический штырь.

Едва они разобрались с вещами, печкой и ужином, как Джелла двинулся к дверям.

— Куда вы, мистер Джелла? — спросил Карвер.

— Нушшно кое-што сакончитть, — обтекаемо прошелестел тот и исчез в сенях.

— Мне кажется, или он опять ведет себя как начальник? — тихо спросила Ольга. Карвер лишь пожал плечами. Хотя эта русская, в общем-то, права. Босс снова ощутил себя боссом. И что с этим делать, Карвер не знал, успокаивая себя тем, что Джелла недолго будет его проблемой. Вот только эти несколько дней еще надо пережить.

Куда мог направиться недомертвец, майор догадался сразу. Скорее всего, ушел разбираться с уже бывшими обитателями деревни. Спасибо и на том, что не позвал помогать.

В доме было натоплено еще до их вторжения, так что оставалось только поддерживать тепло — благо, дров возле печи должно было хватить самое меньшее до утра. Карвер быстро остался в одиночестве — Ольга, и без того зевавшая, после ужина еле смогла дойти до кровати. Сбросить хотя бы верхнюю одежду она еще смогла, а стягивать ботинки пришлось уже Карверу, он же накрыл ее одеялом.

Оставшись один, майор принялся обследовать помещения. То, что местные промышляли мародерством, было очевидным — слишком уж разнокалиберной выглядела посуда, да и одежды — тоже очень разной — нашлось не то чтобы много, но все же многовато даже для большой семьи. Кладовка с продуктами тоже была подозрительно полной, хоть ящики с консервами — в основном на пределе срока годности, но все же еще съедобными — составляли большую часть запасов. Ладно, консервы — может быть, повезло обнести первыми какой-нибудь большой склад по весне. Но все остальное?

А вот оружия он не нашел. Даже холодного. Если не считать кухонных ножей и топора для колки дров. Возможно, оружие хранилось где-то в другом месте, если этот дом играл роль склада и столовой. А возможно, его уволок Джелла — вместе с телами. Причем последняя версия выглядела более правдоподобной. И Карверу эта версия не нравилась. Вооруженный мутант, умеющий пользоваться оружием, очевидно опаснее невооруженного и тупого.

Для себя майор, наконец определившись, решил называть этих двоих мутантами. Мертвяками не выглядели оба, а считать ли мертвыми морфов, высоколобые вроде еще не определились. Хотя всем прочим проще считать морфов нежитью — меньше думаешь, прежде чем нажать курок или махнуть топором. К тому же, насколько правильно называть этих красавчиков морфами, уравнивая их с прочими монстрами? Ведь обычные морфы получаются путем последовательного, в несколько этапов, мутирования. Причем мутации вызываются потреблением свежего мяса. Может, Ник и сожрал кого живьем, этого Карвер не знал, но вот Джелла-то точно сначала продемонстрировал сохраненные человеческие качества, а уж потом попробовал морфятины, причем жареной, которая не вызывает мутаций — по утверждению все того же Ника. И дальше Джелла ел только ее, лишь сегодня налопался сырого мяса. Что не факт, конечно, но где он мог в лесу его пожарить? Нет, точно сырое жрал. Хорошо еще, если он здесь никого не дегустировал.

Но это значит, что к утру у босса вполне могут проявиться какие-то новые... качества. И вряд ли это будет простое усиление уже известных человеческих способностей.

Лязгнул засов в сенях, глухо стукнула входная дверь, донесся какой-то невнятный шум — словно что-то двигали или переставляли. Джелла? Но дверь, отделявшая комнату от сеней, не спешила открываться. Часы на стене под мерное тиканье утверждали, что до полуночи осталось совсем немного.

Карвер нервно перещелкнул автомат на автоматический огонь.

Из-за двери послышался приглушенный голос босса:

— Не сстрреляйте, майор. Этто я.

— Какого черта, мистер Джелла? — выдохнул Карвер, опуская автомат. — Ведь кого угодно может принести.

— Нне принессёт, — отверг его утверждение Джелла, переступая порог, — там такхая меттель, што утрром мы не нашшли ббы нашшу машшину, если бы не ссагналли ее в гарашш. Ушше сешшас, хде не чишшено — снега по кхолено.

Майор пожал плечами. Кто знает, какие порядки на этих землях. Проездом были прошлый раз, другой дорогой, да и не задержались. Если здесь чистят только главные трассы и только когда они становятся совсем непроезжими — то волноваться и правда нечего. А вот если местные мародеры имели налаженные торговые связи...

— По колено? То есть мы здесь застряли?

— Похошше на тто.

— Что вы там делали так долго, мистер Джелла? — вдруг спросил майор, хотя еще минуту назад был уверен, что не скажет этого.

— Ну вы шше не ххотите сспать в оттном доме с мерртветсами? — майор кивнул, Джелла продолжил:

— Так вотт, я решшил этту проблему. У вас бутет спокойный сон, у меня дополнительный запасс пишши, -майора на этой фразе передернуло, но Джелла словно не заметил этого. — А ешшо я нашел машшину полутше нашшево катафалка, как мне кашшецца. И топпхливо. Много.

А вот это была действительно хорошая новость.

Марфинка

Давно стемнело, но он все еще возился, регулярно возвращаясь в дом погреться. Делать это приходилось часто — на холоде даже разогретое движением тело все еще быстро теряло быстроту и точность движений. Хотя по сравнению с первыми днями в Марфинке эта зависимость изрядно уменьшилась. Радовало, что хутор, если не считать постепенно засыпаемых снегом следов, не выглядел обитаемым — разве что подозрительно целым... местами.

Еще днем заглянул в сарай, в котором стояла изувеченная "нива". Осмотрел еще раз несчастный внедорожник. Однако не повезло. Нет, надо будет избавиться от машины, так или иначе. Легко пришло, легко пусть и уйдет. Но с пользой.

В разных углах занятой хутором поляны торчали, все больше похожие на снеговиков, замерзшие мертвяки. Таких, сохранивших вертикальное положение, но потерявших способность двигаться, он насчитал всего четверых. И их он не просто видел — чувствовал, пусть и почти на нуле. Вполне возможно, когда пригреет, они еще будут способны уйти отсюда. Если, конечно, никто не помешает.

Их лежачих, но тоже еще способных на кое-какую активность собратьев набралось куда больше — почти два десятка, но чтобы понять, случайно споткнулся мертвяк или это результат общения с "гостями" — их требовалось откопать и проверить.

Связь была слишком слабой, чтобы понять это на расстоянии. Наверняка поблизости, но все же за пределами его чувствительности в округе имелись и другие обездвиженные холодом и снегом мертвяки, но выяснять это он не собирался. Куда больше его интересовали живые.

"Гости", к слову, очень быстро тогда убрались. Не стали терять время на то, чтобы увезти с собой своих покойников. Случайность или отработанная процедура? Какие у чужаков правила на сей счет, спросить было не у кого, но он все же склонен был думать, что они если и вернутся, то не за телами погибших товарищей — исключительно чтобы сравнять хутор с землей.

Он помнил, что в Озерске и Стражеве на этот счет правила сложились жесткие — погибшего в бою старались вывезти — не столько из уважения, сколько чтобы не кормить мертвяков. Но не ценой жизни кого-то еще. На новом кладбище в Озерске прирастала в основном Стена Памяти — где были лишь фотографии, а то и просто табличка с именем и датой смерти, даже возраст был не указан или проставлен приблизительно. Особенно много таких было вначале. Потом разжились оргтехникой, вернулись к некоторым прежним формальностям, и хотя бы одно фото для Стены находилось.

Наверное, и его "мемориальная доска" там есть, и даже с портретом — пока он жил в Озерске, фотографировался минимум дважды. Но вот желания заглянуть как-нибудь полюбоваться он не испытывал. В городе его интересовали другие места.

К тому же, пока и здесь дел хватает. Здесь... По большому счету, и здесь дождаться можно было кого угодно. То, что хутор на ничейной земле и окрестности еще до катастрофы обезлюдели на многие километры вокруг, ничего не гарантирует. Хорошо, что дорога к бывшей базе тупиковая, ставить там гарнизон никому смысла нет, разве что временно — пока не вывезут все вывозимое. И, возможно, "южане" бы так и поступили, не нарвись они тогда на стражевских. вывезли бы все по-быстрому и свалили. Даже на хутор бы их не занесло, потому что Марфинка значилась нежилой на достаточно давних картах, а на самых новых она и вовсе отсутствовала. А как теперь будет — неизвестно, особенно учитывая то, что дорогу сюда они уже разведали. Нет, со стражевскими они бы наверняка сцепились бы в любом случае, но позже и не здесь.

Плохо, что граница стражевских территорий близко, но хуже то, что непонятно, где проходит эта граница. Не по дороге же? Хотя кто его знает. Пограничных столбов никто нигде не ставил, патрули не запускал. Даже карты с нарисованной от руки линией не показывал. Разведчики того полковника дорогу пересечь не успели. В своем интересе к брошенной базе они оказались не первыми и даже не вторыми.

Хорошо вооруженные и оснащенные "гости с юга" определенно пришли издалека. И до их логова дальше, чем до Стражева. А вот ресурсы их все же не беспредельны. Иначе бы они попытались подмять Стражев еще летом — когда и бардака было больше, и воевать проще. Зачем им понадобились передвижные электростанции? Возможно, нет возможности раскочегарить старую ГЭС (или ее вообще нет — побочный эффект еще советской централизации энергоснабжения), мобильных генераторов не хватает, а электричества хочется и топливо есть в достаточном количестве — примерно как в Озерске.

А вот эти мужички, которых избавил от троицы морфов — эти откуда взялись? Вряд ли они могли себе позволить такой дальний рейд, как те. Эти просто шарились вдоль дорог, выискивая, чем еще можно поживиться. Вариант — личная инициатива кого-то из участников рейда или знавших о нем. Тоже может быть. Хотя, скорее, первое. В лесах вокруг наверняка еще есть поселения, о которых никто не знает толком ничего. И которые выживают исключительно своими силами, не вступая даже во временные союзы. Вот те будут рады любой железяке, способной ехать или стрелять.

Однако все же следует продолжить разведку окрестностей, выяснить, есть ли в округе нежеланные соседи и желанные ресурсы. За Каманку, ставшую естественной границей между озерскими и стражевскими землями, соваться он не станет, да и какие деревни на той стороне живые, а какие нет, ему и так более-менее известно. Живых поселений там до весны точно не прибавится, только меньше может стать. Озерские земли за Каманкой, к слову, простирались на юг километров на двадцать дальше, чем стражевские — по эту сторону реки. А вот по дороге на Тимофеевск можно и прогуляться. Но это дело даже не завтрашнее. Завтра лучше заняться арсеналом — а то стволов накопилось изрядно. Стоит посмотреть, в каком состоянии трофеи, особенно те, которые как привез, так и не трогал. Наверное, пора подумать о том, чтобы конвертировать часть этого добра во что-то более нужное, пока оно еще в рабочем состоянии.

И вообще, хватит на сегодня, пожалуй, решил он, поворачивая к едва различимому в этой снежной мути даже для его зрения крыльцу дома. Своего нынешнего дома.

Стражев

Гришин лежал на кровати и смотрел на узкую щель между шторами. И представлял, как по ту сторону стекла снег закручивается в прихотливые вихри. Если не успокоится до утра — а это вряд ли — то разбудит его рев снегоочистителей. Ничего, сказал он себе, выспался уже за эти дни, да и на службу хоть и завтра, но не с утра.

Впрочем, он иногда лишь делал вид, что спит. Думал. В тишине и в темноте думалось лучше.

Свет в комнате сейчас тоже был погашен. Вряд ли у топтунов есть тепловизор, позволяющий определить его местоположение в доме. Да и не нужен он им, час назад полковник выходил на крыльцо, сметал снег. Не столько ради чистоты — там уже никаких следов того сметания не осталось, сколько ради того, чтобы ребятишки расслабились — объект на месте, мол. Свет погасил полчаса назад, как намек на то, что завалился спать.

Честно говоря, руки чесались выйти поговорить по душам, но, во-первых, они могут ничего не знать (и, скорее всего, действительно ничего не знают, простые топтуны), а во-вторых, наверняка они там не одни — ведь он видит только тех, кто дежурит, так сказать, под дверью, неужели они не перекрыли весь периметр?

Все же следует подумать о путях отхода на случай, если Антонов все-таки сумеет задвинуть остальных. Победители не любят быть благодарными. Только пути должны начинаться не отсюда.

Ему снова вспомнился тот чокнутый и пахнущий мертвечиной мужик с прикушенным языком, который позволил ему уйти. Вот бы с кем договориться. Здоровый как конь и, судя по повадкам, где-то явно повоевавший. Чисто сталкер из той компьютерной игрушки. Только где его искать? Вряд ли он все еще ходит кругами вокруг места их первой встречи. Да и что ему предложить? А ведь здорово было бы использовать его в качестве неучтенного чистильщика. Или даже натравить на Антонова, если тот совсем зарвется. Эх... Мечтать не вредно, вредно не мечтать, как говаривал один умный человек... Или даже не один...

Все же... Гришин напряг память, вспоминая карту нужного сектора. Остров после всего случившегося однозначно пуст, Боровино тоже брошено и заселять его пока никто не собирается, три деревни помельче, с востока к нему примыкающие, мертвы. Где-то в лесах к югу от них заныкались остатки банды Лымаря — пока Гришин валялся в госпитале, их очередное логово смогли накрыть, но главарь и его "личная гвардия" — с десяток особо доверенных лбов — опять сумели унести ноги. Понятное дело, теперь не высунутся, пока снег не сойдет — десяток это не почти сотня голов, что имел Лымарь в начале осени. Не высунутся... Если, конечно, у них есть припасы на это время. Впрочем, ими есть кому заняться. Затеяли на днях хорошее дело — сидевшие без дела чистильщики шарятся по периферии, проверяют деревни, отуда больше недели никто не показывался. Метели метелями, а вполне могли и повымереть. Ну, и брошенные ранее тоже проверяют — на предмет "зимующих" мертвяков. Пусть проверяют сейчас, пока эта братия резвостью не отличается — даже морфы, говорят, в холода становятся медлительными, если совсем в спячку не впадают.

А вот он, Гришин, пожалуй, поищет этого бродягу. Конечно, не в открытую, например, под видом возобновления разведки брошенной военной базы и ее окрестностей (очень хорошо, что этим после его неудачи все еще никто не пытался заняться)... и только после того, как выяснит, кто это ему так не доверяет.

23 декабря

Никеево

Незадолго до полуночи Джелла ушел снова. Ольга к тому времени давно спала, умаявшись за день. А вот Карверу сон не шел — он пытался понять, что именно изменилось в поведении босса.

Пожалуй, он перестал вести себя как босс. Скорее — как более опытный... нет, более уверенный в себе коллега... даже самоуверенный, пожалуй. Или немного... как это по-русски? А, контуженный. И стало почти невозможно разделить его отточенный сарказм и прямолинейно озвученные мысли. Или майору так казалось оттого, что от речи босса веяло какой-то жутью? Кто знает, но ощущение, что он не шутит и не издевается, Карвера не покидало. Или тонкость у такого юмора запредельная.

И, черт возьми, этот ацетоновый аромат, от которого руки сами тянутся к автомату...

Майор посмотрел на стоявший у кровати рюкзак. Набит он был много чем, но сейчас Карвер думал о спутниковом телефоне. Последний сеанс связи с субмариной у них был восемнадцатого днем, то есть четверо полных суток назад. Почему после Краснолесья никто не попытался с ними связаться? Ведь до того Райли выходил на связь пусть и не ежедневно, и не регулярно, но все же не раз в месяц. Считают, что после Жукова Лога они в режиме радиомолчания, опасаясь наличия у русских радиосканеров? Или... Или их уже похоронили. Выйти на связь самому? Но кому позвонить? И что говорить? Что вся группа полегла, а босс... Вот да, что говорить о нем?

В кармане куртки запищал "райтеон" — на этот раз Джелла взял рацию с собой, причем сам о ней вспомнил. Надо ли считать это проявлением того, что у человека в нем есть шанс победить?

Нет, спутниковую связь пустим в ход, если точно здесь застрянем — чтобы придержать субмарину, до контрольной даты еще два дня, не стоит спешить, решил майор, и взялся за рацию:

— Карвер.

— Не спите, майор? Хорошо. Вы не моххли ппы мне помочь?

Голос в наушнике звучал уверенно, узнаваемо, совсем как прежде. Разве что шипящих звуков было раздражающе много.

— Какого рода помощь вам нужна?

— О... Не бойтессь, расстелывать трупы вам не придетсса.

— Окей. Где вы?

Честно говоря, выбираться из теплого дома обратно в метель не хотелось совершенно. Но, черт возьми, они реально нужны друг другу. Джелла — самый надежный билет на борт субмарины. При этом сам он без майора до побережья доберется разве что чудом.

Карвер подхватил автомат и вывалился в снежные вихри. Почему-то решив, что это не займет много времени, будить Ольгу не стал. Чтобы закрыть дверь, воспользовался висевшим тут же на гвозде куском проволоки, просунув ее в скобы для навесного замка. Похоже, бывшие жильцы делали также. Если он и Джелла не вернутся, она найдет способ выбраться — в этом Карвер не сомневался.

Идти оказалось недалеко — всего четыре дома — но снег, уже много где доходивший до колена, словно увеличивал расстояние раз в десять. От следов, которые оставил Джелла, осталась едва заметная борозда.

Майор остановился у крыльца дома, похожего на тот, в котором осталась Ольга, и обвел взглядом окрестности. Больше по привычке, чем надеясь что-то разглядеть. Дверь распахнулась, в едва освещенном проеме появился Джелла:

— Не стойте там, Карвер. Вокруг все равно никого нет.

— Откуда у вас такая уверенность? — спросил майор, закрывая за собой дверь.

— Я чуссую живыхх.

— А мертвых?

— И ихх тошше. И ихх тош нетт. Я о техх, коххо нассываютт моррфами. Прросстые ззомби ессть в окруххе, но они не опассны дашше для васс.

— Если тут никого, зачем вы меня звали?

— Надеюссь, вы не будили нашшу спутницу?

Майор отрицательно качнул головой. Джелла кивнул, выражая удовлетворение ответом, и жестом пригласил его пройти внутрь, за спиной у майора звякнул засов.

— Сютта, — проговорил-прошипел босс. Карвер вошел в слабо освещенное помещение. Впрочем, света керосиновых ламп, расставленных по полкам в углах комнаты, было достаточно.

Картина майору открылась неожиданная. На слегка продавленном диване, откинув голову назад, полусидела-полулежала женщина. Может, девушка — при таком свете разобрать было сложно. Даже пол Карвер определил по фасону одежды и позе — лицо скрывали спутанные светлые волосы. Насчет прически он не был уверен — мало ли кто какую длину волос предпочитает. Эта явно до сих пор стриглась коротко, но в таком случае ей давно пора было к парикмахеру. Но то, что руки и ноги у нее связаны, видно было достаточно четко. Комната же выглядела грубым подобием тюремной камеры. Никакой мебели, кроме дивана и... ведра в углу, назначение которого объяснял исходивший от него запах. Окно заколочено — несколько досок прибито так, что должны пропускать достаточно света днем, но руку между ними не просунуть. У пленницы не было ни инструмента, ни физической силы, чтобы оторвать хотя бы одну из них. Впрочем, майор не был уверен, что сам бы справился с этим — тонким гнильем они не выглядели.

На их появление женщина отреагировала слабым стоном, причем Карвер не стал бы утверждать, что это не совпадение.

— Это что за...? — спросил майор, когда дверь снова отделила их от странной картины.

— Она была ссаперта сдессь. А коххда я ее нашшол, отбивалассь, ххоття у нее не ппыло орушшия. Пришшлоссь ее сстукнуть, шштобы... не треппыххаласс. Мне пошшемутто кашшетса, што она не одна исс эттих.

— А мы что будем с ней делать? — не удержался от вопроса Карвер.

— Вот тут мне и нушшна вашша помошшь.

Карвер задумался. Честно говоря, от еще одного бойца он бы не отказался. Но увеличивать отряд за счет женщины, явно подвергшейся насилию и вряд ли полностью психически здоровой, да и физически тоже... Ольга, конечно, не подарок, но с ее присутствием в команде майор уже свыкся и она, опять же, хочет, чтобы ее увезли отсюда. Значит, пока не поймет, что это ей не светит, палки в колеса ставить не будет. И здорова, и с оружием обращаться умеет. Полезная единица. А эта... несчастная? Что с того, что она не одна из местных? Не факт, что ей есть куда возвращаться и кто-то ее ищет. Не проще ли ее... отправить к остальным? Вполне возможно, так... даже гуманнее. Вывезти ее в какое-нибудь обитаемое место — с высокой вероятностью подписать приговор себе. Оставить ее здесь — скорее всего, умрет. Либо пытаясь выйти к людям, либо прямо тут. Может, даже раньше, чем кончатся продукты. Кроме того, майор предпочел бы, чтобы о них по-прежнему никто не знал. Раз уж все русские, что знали о них хотя бы часть правды, уже мертвы. Разве что Ник... но его сложно отнести к живым, и он не меньше их заинтересован в сохранении тайны, пусть и по иным причинам. Так почему бы этой женщине не присоединиться к основной массе... молчаливых свидетелей?

Пусть лучше осталась бы безымянной и безликой жертвой этого кошмара. Неотличимой от остальных. Сливающейся с общей массой.

— Один вопрос, мистер Джелла, — сказал Карвер, еще раз покосившись на дверь.

— Шшто?

— Какого рода помощь вам нужна? Вам же убить ее — одно движение. Значит, убивать вы ее не хотите. По крайней мере, сразу. Тогда что?

— Рассховоррите ее. Со мной она говорить не сстанет, срассу, по крррайней мерре.

— Зачем вам? Убить человека намного легче, пока вы ничего о нем не знаете.

— Ссачем мне? Я фсссеххда был любопытен. И мне интересссно... Я ххочу сснать, как она сдессь окасалась. По какой пприччине. Почему у нее не было орушшия. Если бы у нее был хотя ппы ношш, я ппы васс не ссвал. Она пы ушше умерла, не ссомневайтессь. И она не похожжа на других женшшин сдессь... которых я убил. Большше ттово, она ххотть и боитсса, но... кках-то... непрравильно. Понимаете?

— Хм, — майор еще раз посмотрел в сторону, отделявшей их от пленницы. — А вот это действительно интересно... Ладно, я попробую. Все равно сегодня мы вряд ли куда-нибудь уедем. И завтра, наверное, тоже. И с транспортом нужно разобраться, и просто отдохнуть.

Джелла покивал, соглашаясь, и вдруг спросил:

— А у насс ессть ссвяссь с субмариной? Она не уйдет бесс нассс?

Нет, мозги у него точно не окислились, понял Карвер. И что ответить? Лучше правду. Потом будет сложно объяснить, почему соврал.

— Райли мы потеряли, со всей его аппаратурой, но у меня остался спутниковый телефон.

На лице босса отразился вопрос.

— Нет, — майор, прекрасно понимавший, что того интересует, отрицательно мотнул головой. — Они нас не вызывали. Почему — не знаю... Я им тоже не звонил. Не знаю, как они нас теперь встретят. И думаю, что нам надо согласовать, что мы будем им говорить.

— Хоррошшо. Этто прравильное ррешшение, майорр Каррвер. Ссоглассуем. Потом. Но ссегодня... нет, сейшасс мне нушшно, штобы она ссагаварила.

— Окей.

Любопытно, почему она бросилась на него? Приняла за кого-то из местных? Или наоборот, именно потому что местного в нем не признала? Вряд ли она обратила внимание на исходящий от него аромат. Пусть от босса и пованивает, но ведь все знают — мертвецы не разговаривают. Пусть это уже и не бесспорное утверждение. Ладно, все равно не спится.

— Только вы, мистер Джелла, подождете за дверью, может, они при вас и со мной говорить не станет... Нет, лучше знаете, что? Вернитесь в тот дом. Нехорошо, что Ольга одна осталась. Мало ли...

Джелла замер на несколько секунд, осмысливая его слова, потом кивнул и вышел.

За приоткрывшейся на несколько секунд дверью по-прежнему зверствовала метель. "Да, мы точно тут застряли", — сделал вывод Карвер, оценив количество успевших влететь снежинок, задвинул засов — вряд ли Джелла внезапно вернется, и вернулся в "клетку".

Пленница никуда не подевалась. Казалось, она вообще не сдвинулась с места, пока майор отсутствовал. По крайней мере, признаков движения он не уловил. В следующую секунду под ногой у Карвера скрипнула половица. Женщина шевельнулась, дернув головой, до Карвера снова донесся слабый стон. Джелла связал ее вполне грамотно — сама она если бы и освободилась, то очень не скоро. Ну что ж, по крайней мере, она все еще жива — мертвяк бы рванулся к нему и уж точно бы издавал совсем другие звуки. Приподняв голову, она словно начала всматриваться в майора, но спутанные волосы, закрывавшие лицо, не позволяли в этом убедиться. Майор молчал, ожидая продолжения. Через двадцать секунд голова снова опустилась. Майор принес замеченные в прихожей ватник и куртку, и набросил на пленницу на манер одеяла — не хватало еще, чтоб она замерзла прежде, чем очухается.

Прикасаться к ней Карвер не собирался. Живые порой тоже неплохо кусаются. Майор сел на стоявший у противоположной стены ящик, положив автомат на колени. Посмотрел на часы. Четверть второго.

— Эй... Эй... Привет, — проговорил он, придав голосу максимально дружелюбный тон, когда минут через сорок пленница наконец-то снова зашевелилась. Услышав его голос, та замерла.

— Ты кто? Ты можешь сказать, что ты здесь делаешь? — продолжил он, выждав немного. — Ты можешь сказать... Эй... — не увидев реакции, Карвер уже хотел добавить, что те, кто ее здесь запер, все умерли и она может их не бояться, но успел сообразить, что, во-первых, не факт, что все, а во-вторых, неизвестно, за что ее посадили. Может, как раз эти уже мертвые местные ей свои, прям родные, и Джелла ошибается, а ее за какую-нибудь мелкую провинность наказали. И она вполне может попытаться убить "спасителей".

— Ты ведь меня слышишь, я вижу. Может, ты меня не понимаешь?

Вопрос не был лишен смысла — до бывшей эстонской границы оставалось не так много, чтобы это было невозможным. Если выехать утром, то к вечеру... вполне можно быть далеко по ту сторону. Если, конечно, дороги будут проходимы. А она... Вдруг она и правда по-русски не говорит? Может, поймет по-английски? Хм, а Джелла не пробовал, что ли? Хотя, когда он мог успеть, он же ее почти сразу вырубил.

Нет, сказал он себе, вряд ли эти русские, которых Джелла пустил на мясо, снизошли бы до того, чтобы говорить с ней на каком-то другом языке, кроме своего. Значит, даже если она не русская, по-русски должна понимать... Черт, может, ей язык вырвали? Нет, не похоже.

Ладно. Так можно тут и до утра просидеть. А время идет. И здесь довольно холодно, даже ему. Карвер вытащил пистолет, взял его в правую руку на манер молотка, чтобы иметь возможность звездануть по голове, если в эту голову придет какая-нибудь глупая мысль. Осторожно подобрался к пленнице и свободной рукой отвел волосы с лица.

Она отшатнулась, пружины дивана заскрипели, но тут же стало тихо — пленница замерла, резко отвернув голову так, что лоб уткнулся в спинку дивана, а волосы, соскользнув с руки майора, снова закрыли лицо.

Однако майор успел перехватить скользнувший по нему взгляд. Вполне осмысленный, человеческий. И он слышал ее тяжелое дыхание.

— Я хочу всего лишь поговорить, — мягко повторил Карвер, убирая пистолет. — Хочу знать, кто ты и как здесь оказалась.

Нет ответа.

И Карвер рискнул — повторил это же по-английски.

— Кто вы? — внезапно прохрипела она на том же языке и закашлялась.

— Мимо проходили, — уклончиво ответил Карвер подхваченным у вынужденных союзников выражением. Раскрываться первым он не собирался.

Внезапно голова пленницы так же резко повернулась обратно.

— Уберите мне волосы с лица, — медленно сказала она, и когда Карвер выполнил ее просьбу, спросила: — Откуда вы?

— Оттуда, — Карвер мотнул головой в сторону двери и зачем-то добавил: — Озерск.

— Не слышала... Далеко, наверное... теперь, — чуть менее хрипло сказала пленница. Акцент... нет, не американский. И не британский. Похож на немецкий, пожалуй. Точнее Карвер, прежде работавший в Европе лишь на Балканах, сказать не мог. Голос был довольно низким. Приятный тембр. И сама она — довольно симпатичная. Отмыть бы только. Теперь Карвер видел, что ей вряд ли больше тридцати. Волосы даже у корней вполне себе светлые. Надо же, натуральная блондинка. И, к слову, в хорошей физической форме. Где-то еще остались тренажерные залы? Черт, вполне в его вкусе. Как-то не вовремя лезут в голову такие мысли.

— Далеко, — согласился он, отодвигаясь. — Так как вас зовут?

— Виктория. Можно Вики.

— Здешняя?

— Нет. Эстонка. Жила в Силламяэ. До того, как все рухнуло. А потом... в разных местах.

— А здесь как оказались?

— Приехала с мужем и его братом. Они с этими... — слабым движением головы она попыталась обозначить окружавшую их мертвую деревню, — ... торговали. Я не знаю, что они покупали у местных. Мне не говорили. Какие-то ящики. Зеленые.

— Оружие?

— Может быть. Тяжелые ящики. Мне их поднимать никогда не позволяли, но я видела, как они их таскают. Очень тяжелые.

— А чем платили?

— Самогон, в основном... продукты... лекарства. Запасные части. Одежда и обувь.

— Понятно, — кивнул Карвер. — А где ваши мужчины и почему вас заперли здесь?

Вики слабо усмехнулась:

— Меня муж проиграл их главарю в карты.

— Что? — не поверил своим ушам майор.

— Да, вы не ослышались. Приехали мы четыре дня назад. Муж мне сразу сказал, что здесь задержимся. Мол, русские не успели собрать все, на что они прошлый раз договаривались. Но грузовик загрузили в тот же день. А на следующий день муж и его брат пошли с местными на охоту.

— Охоту?

— На мертвяков. Тут неподалеку какой-то поселок вроде, где их много скопилось, вот и развлекались они там. Вернулись — напились как свиньи. Потом спали до обеда и снова пили.

— А вы что делали?

— В доме сидела, который нам отвели. Машину и груз сторожить меня не просили, здесь своя охрана имелась. Да и не уберегла бы, если что. А так хоть в тепле, да и просторнее там... было. Скучно только — в машине хоть магнитола имелась, но там бы я замерзла. А эти протрезвели слегка к вечеру и сели в карты играть... И, наверное, мои всю свою удачу на мертвяков растратили. Сначала им вроде даже везло, но потом как-то резко перестало. А я, на свою голову, с ними пошла, удержать думала — муж у меня человек азартный, хоть и эстонец, казалось бы. Все проиграли — и груз, и машину. Кончилось тем, что их главный предложил мужу меня поставить, чтобы отыграться. Только он и меня проиграл. Их главный, видно, на меня запал... Или просто уже всех баб в своей банде перетрахал... В общем, мужу и его брату он сказал — мол, я сегодня добрый, так и быть, забирайте машину и груз, и проваливайте, пока я не передумал. И лучше не возвращайтесь. А она — то есть я — остается. Спорить под дулами автоматов они не стали. Уехали.

— И когда это было?

— Прошлым вечером.

— И вы все время сидели здесь?

— Ну да, — она шевельнула плечами, — их главный все равно был ни на что не способен после такой пьянки... как мужчина. А остальные вперед него лезть на меня побоялись.

— Понятно... — протянул Карвер. Ситуация и правда была ему знакома. Правда, больше по Африке. Впрочем, этот главный, скорее всего, больше ни на что не способен. Вообще.

— Может, вы меня все-таки освободите? — проговорила Вики, подняв связанные руки.

— Еще вопрос. Почему только сейчас заговорили?

— Потому что из местных или тех, кто к ним приезжал, никто не говорил по-эстонски... или по-английски, — она скривилась и добавила: — Они этим еще и гордились.

В голове у Карвера забрезжила догадка:

— Мой... друг — это он вас стукнул и связал — тоже говорил с вами только по-русски?

— Да... — она кивнула и добавила, нервно хмыкнув: — Правда, он совсем немного успел сказать. А еще я по-русски говорю плохо. И от него пахло как от мертвяка, я испугалась, и... он... какой-то странный.

— Вы даже не представляете, насколько, — сказал Карвер.

— Кстати, а чем вы в этом Сил-ла-мя-э занимались? До того, как...

Она пожала плечами и опустила руки, смирившись с тем, что он не спешит дать ей свободу:

— Служила в полиции, — но тут же уточнила: — Дорожной полиции.

В голове Карвера всплыла сказанная боссом фраза о том, что пленница "как-то не так боится". "Не так" — потому что Джелла не угадал в ней бывшего полицейского?

— А чем занимался ваш муж?

— Имел свой бизнес. Держал фитнес-центр. У его брата была автомастерская.

Странно, подумал Карвер. На месте брата-механика он бы не лез в сомнительные торговые предприятия. Впрочем, кто его знает, почему так вышло. Но вот если бы она назвалась фитнес-инструктором, то тут уже сам майор заподозрил бы неладное. Чувствовалось в его собеседнице что-то такое, чего не должно быть в симпатичной блондинке, помешанной на спорте.

— Расскажите мне об этих русских... партнерах мужа.

— Вы хотите сказать, что я знаю больше, чем вы? — недоверчиво фыркнула она. — А что, они сами ничего о себе не рассказали?

— Мой друг... не успел их ни о чем спросить.

— Очень на него похоже, — эстонка явно пришла к выводу, что убивать или насиловать ее эти двое не будут, и расслабилась.

— Они что... все умерли? — все же уточнила она.

— Думаю, вы правильно видите ситуацию, — хмыкнул майор, хотя в том, что Джелла убил всех, уверен не был.

— Простите?

— Меня там не было, но скорее да, чем нет.

— Вот как... Не думаю, что мне кого-то из них жалко. Что касается вашего вопроса... Увы. Я очень мало о них знаю. Почти не разговаривала.

— Окей... Сколько человек вы видели? Сегодня все были здесь или кто-то уезжал куда-нибудь?

— Я видела за эти четыре дня... примерно двадцать человек, может, больше. Слышала сегодня шум моторов, но уже не скажу, сколько раз, и не скажу, просто заводили или куда-то уезжали.

— Когда последний раз слышали шум?

— Как только стемнело. По-моему, кто-то уезжал.

— То есть, звук как бы удалялся?

— Да, именно.

А вот это не очень хорошо. Сидевшая взаперти Вики не могла ручаться за то, что уехала только одна машина, а не, например, две, она не знала точного числа обитателей деревни и, конечно, не могла знать, сколько человек было в той машине. Впрочем, вряд ли выживших было много.

Любопытно, а могут ли Джелла и Ник обращать людей в себе подобных?

Нет, вряд ли, решил Карвер. Ник ведь обратился больше месяца назад, а босса он хотел убить, а вовсе не...

Ладно, это потом. Сначала надо закончить с Вики.

— А чем вы в полиции занимались?

— Дороги патрулировали. Следили за безопасностью движения. Иногда выезжали на ДТП. Пару раз даже задерживали лихачей. Но за рулем была не я, напарник, — с явным сожалением уточнила Вики.

— Стрелять доводилось?

— До того, как все рухнуло — только в тире, — сказала она, но Карвер подумал, что вряд ли это были только тренировки по службе. — А вот потом...

— Понимаю, — кивнул майор. — Ладно, давайте развяжу.

— Погодите, — вдруг сказала эстонка, — а о чем ваш друг хочет со мной поговорить?

— Откуда мне знать, — пожал плечами Карвер. — Честно говоря, я лично не понимаю, зачем он оставил вас в живых.

— Вы бы меня убили?

— Я просто не узнал бы о вас, наверное. Я вообще собирался проехать мимо, а если бы и завернул сюда, то договорился бы с местными, переночевал, пополнил припасы и утром уехал своей дорогой. А если бы и увидел вас тут, сделал бы вид, что меня это не касается. Потому что это меня действительно не касалось бы.

— Так просто?

— Вики, час назад вы даже не были проблемой на моем пути. Не то что человеком, ради которого я рискнул бы жизнью.

— Но это час назад... А сейчас?

— А что изменилось от того, что вы назвали мне какое-то имя и рассказали легенду?

— Легенду? — переспросила она, наморщив брови.

— Сведения, которые я все равно не смогу проверить. С таким же успехом вы можете назваться дочерью президента Эстонии — я даже не знаю, кто последним занимал эту должность!

Что-то я раздухарился, подумал Карвер, затыкая себя на полуслове. Неужели я на нее запал? Вот так вот, за несколько минут? Уставший и замерзший, мечтающий лишь о том, чтобы оказаться внутри радиоактивной плавучей бочки? Так и знал, не надо было проходить мимо того борделя. Уберегся, надо же. Сифилис может быть не так опасен для жизни, как баба, на которую ты не можешь смотреть, как на обычную живую мишень. Глядишь, подцепил бы тогда какую заразу — сидел бы сейчас на базе в Техасе и грелся на солнышке, а не думал, как здесь не околеть.

Хм, несколько минут? Черт, а ведь Джелла ушел почти два часа назад. Списка вопросов он не оставил. Ну и что теперь делать? Пойти позвать его сюда... или отвести Вики туда?

Он поднялся, подхватил автомат, прошел к выходу. За дверью бушевала настоящая снежная буря. Хорошо, что дверь открывается внутрь. Иначе утром будет не выйти. Карвер предпочел бы развязать Вики и присоединиться к остальным, но... Он окинул скептическим взглядом то, во что она была одета. В помещении, даже холодном, сойдет, но чтобы пройти даже сотню метров по улице, где снега хорошо еще если не по пояс...

— Где ваши вещи? У вас есть другая одежда? Теплая одежда? Обувь?

— Не знаю... Наверное, в том доме остались — в котором я сначала жила. Забрать ничего не дали, сюда никто не приносил. Но я сейчас даже не скажу, в какой он стороне, тот дом...

— Конечно, не скажете. Там ни черта не видно.

Это, конечно, не радовало. Искать "тот дом" до утра майор не хотел. Карвер прошелся по другим помещениям. Не то чтобы совсем пусто, но того, что он искал, там не было. Похоже, здание использовали для чего угодно, но только не под жилье.

В принципе, сказал он себе, чтобы добраться до того коттеджа, где сейчас должны быть Джелла и Ольга, того, что на ней есть, должно хватить. Ноги, во всяком случае, не отморозит. И уж точно не рискнет сбежать.

Если, конечно, она не знает наверняка, что за углом стоит заправленная машина, которая легко заведется и без особого труда сможет пройти по этому снегу. Хотя разве что за домом, в пределах видимости ничего не было, когда он сюда шел.

Надо идти, сказал он себе. Заснуть он, конечно, не заснет, но боеспособность точно снизится. И лучше, если они все сейчас будут кучей.

Кстати, о машине. Джелла ведь что-то нашел, как он выразился, "получше этого катафалка". И, кажется, что-то еще про топливо он говорил. Да, точно. Ну, "русский катафалк", похоже, утром можно будет выкатить из гаража только после основательных раскопок, да и уедет он после этого недалеко. И надоела эта машина Карверу до смерти. Он согласен застрять здесь еще на неделю, только бы заполучить средство передвижения поприличнее. Хотя надо отдать этому металлолому на колесах должное — он шел там, где Карвер рискнул бы проехать разве что на армейском "хаммере", а никак не на обычном хэтчбеке. Но если есть машина получше, надо брать ее. Для четверых — если Вики присоединится к ним — этот "иж" слишком тесен. К тому же, здесь найдется немало того, что стоит прихватить с собой.

Он еще раз окинул взглядом сидящую на диване женщину. В этом она, конечно, далеко не уйдет. Но уехать они сегодня все равно не уедут. Так что если замерзнет — еще отогреется. Решено.

— Я отведу вас к остальным, — сказал майор, развязывая эстонке руки. — Сейчас лучше держаться вместе. Больше шансов уцелеть.

— Согласна, — кивнула она и принялась сама распутывать узлы, стягивавшие ей ноги. Видно было, что затекли они основательно — морщилась Вики совершенно не притворно. Наконец они вышли наружу. Снег покрывал даже крыльцо слоем почти в полметра. Возвращаться сюда Карвер не собирался, но кто знает, что будет завтра, так что дверь майор закрыл. Остатков тепла она, конечно, не сохранит, но хотя бы внутри дом будет отличаться от сугроба.

Следов не было видно — замело, так что ориентировался Карвер исключительно по крышам домов, да и те надо было тщательно высматривать в белесых вихрях. Еще и тащить за собой Вики — просто чтобы не искать ее потом в снегу.

Кроме непогоды, путь им никто не осложнил. Даже Вики всего лишь дважды или трижды повисала у него на руке, прежде чем он увидел пока еще заметный загиб колеи к гаражу, куда они загнали "катафалк". Мда, подумал Карвер, колею еще видно, только "иж" по ней уже не пройдет. А если еще и мороз следом ударит, то здесь придется зимовать. Хотя нет, насчет зимовать — это чересчур. Но субмарина их точно не дождется.

Карвер и Вики поднялись на крыльцо. Проволоки не было вовсе — верный знак, что Джелла внутри и забрал ее, чтобы никто не запер дверь снаружи. Кстати, неплохая идея, мысленно усмехнулся майор. У него до сих пор не было уверенности в том, что он выбрал правильный путь. Да, так он вроде бы сохранял верность присяге, выполнял приказ и действовал наиболее привычным образом, надеясь вернуться домой. Да, добраться до субмарины им, скорее всего, никто не сможет помешать. Но что их ждет на борту? И все ли поднимутся на борт? Если подумать, то у Ольги больше шансов доплыть до Америки, чем у него, Карвера. Хотя, учитывая, какой ценой... То лучше остаться здесь, чем стать лягушкой для препарирования. Его-то самого резать не будут — просто расстреляют, после того как он даст подробные показания. На органы его тело мало пригодно. Если, конечно, паранойя в головах боссов возобладает.

Майор толкнул дверь, пропустил Вики внутрь, еще раз скользнул взглядом по мутной воющей тьме, окружавшей их. Там сейчас могла быть целая армия — совершенно невидимая.

Тяжелая дверь отрезала их холода и шорохов. Внутри было ощутимо теплее — похоже, Джелла озаботился этим вопросом. Ну да, хоть он и не простой мертвяк, все равно к холоду чувствительнее, чем обычный человек.

В печи гудело, рядом возвышалась горка дров. Карвер прикинул ее размеры и решил, что до утра этого точно хватит. Джелла сидел за столом, положив перед собой пистолет. Ольги с ним не было. Видимо, еще спит, решил майор.

— Я думал, Карвер, вы ссправитессь бысстрее... Но, с другой стороны, вы правы, сспешшить нам ссейчасс некуда, так что не критично, — Джелла усмехнулся и, указав Вики на стул с другой стороны стола, перешел на русский: — а вы присаживайтессь, присаживайтессь. У меня много вопроссов. Понимаю, у васс был трудный день, вы усстали. Я бы подождал до утрра, но, к ссожалению, нет у меня уверренноссти, что мы ссможем поговорить завтра.

— Она говорит по-английски лучше, чем по-русски, — встрял Карвер, когда Джелла остановился. Тот посмотрел на него с недоумением, потом рассмеялся. Смех был жутковатый — хриплый, даже каркающий:

— То ессть, мисс, вы не сстали говоррить ссо мной, потому шшто приняли меня за... одного из эттих?

Он махнул рукой, обозначая окружавшее их мертвое Никеево. Вики, немного помедлив, кивнула, а Карвер обратил внимание, что речь босса сделала еще один заметный шаг к норме за эти пару часов. Он снова выговаривал твердые согласные, хотя шипения и свиста все еще хватало. Еще сутки-двое такими темпами — и его речь перестанет отличаться от нормальной. Странно, Ник говорил хуже. Может быть, ему просто не с кем было разговаривать? Имеет ли какое-то значение, что Джелла знал и английский, и русский, и, кажется, испанский с французским?

Карвер без приглашения опустился на стул, стоявший в стороне — так, что мог видеть руки эстонки, скрытые от босса столом, и заодно перекрывал ей путь к бегству. Черт, как хочется спать. Тут слишком тепло... и почему-то влажно. Что Джелла тут делал? Майор скосил глаза на пол. Точно,очень похоже, что он совсем недавно высох, причем даже не везде. Он что, мылся? Зачем? Стоп, а ведь... А ведь острый запах, сопровождающий мертвяков, ощущается едва-едва.

Углубившись в свои мысли, Карвер вдруг понял, что практически не слушает, о чем говорят Джелла и эстонка. Да, она повторила боссу все то же самое, что говорила ему. Добавив фамилию, возраст, имя мужа, еще какие-то мелкие подробности прошлой жизни. Сейчас она рассказывала, судя по всему, о бывших обитателях Никеева. Выражение лица босса становилось все более довольным. Похоже, он не так хорошо, как прежде, контролировал свои эмоции. Впрочем, повод для удовлетворения все-таки имелся. Выходило, что во время устроенной им молниеносной зачистки никто из местных не удрал. Если кто и уехал, то, в-первых, задолго до появления здесь их "катафалка", во-вторых, уехавших не должно быть много, максимум пять-шесть лбов, в-третьих, вернутся они не скоро. Здесь дороги, по словам Вики, если и чистили, то медленно и по очереди — не хватало ни техники, ни топлива. Карвер со странной тоской вспомнил дороги вокруг Озерска, где сразу после сильного снегопада можно было спокойно разъехаться даже двум фурам, где регулярно ходили охраняемые колонны. Как в Техасе, только со снегом. А тут... Тут движение очень сильно зависело от разворотливости местных властей и доступных им ресурсов.

Насколько майор помнил со слов Михальчука, еще до начала зимы на оставшихся без центральной власти территориях начали формироваться "центры силы". Конечно, они здорово различались между собой — где-то доминировали военные, где-то бывшие местные гражданские начальники, а где-то и вовсе криминальные боссы, особенно в регионах, где еще с советских времен концентрировались тюрьмы и колонии. Так, по крайней мере, говорил Михальчук, а как оно на самом деле, выяснять майору не хотелось. Здесь, у бывшей границы, не было ни тюрем, ни промышленных центров, да и гарнизоны прежде располагались не слишком густо. Так что преобладали здесь даже не небольшие анклавы, а просто объединения нескольких соседних сел. Попавшийся им накануне городок выжил благодаря двум вещам — развернутой в нем воинской части и расположению на перекрестке нескольких местных дорог. Так везло не всем — и по дороге к Озерску, и на обратном пути расчищенная колея не раз обходила мертвые поселения стороной.

"Почему я думаю об этом?" — думал Карвер, борясь с накатывающей сонливостью, — "Ведь единственное чего я хочу, это вернуться обратно и никогда больше не видеть столько снега". Да, эта вездесущая холодная белизна начинала его бесить, несмотря на то, что именно благодаря ей у них был шанс достичь побережья. Будь сейчас лето, все дороги кишели бы мертвяками. Думать о том, что, возможно, все их усилия лишены смысла и подлодка уже ушла, не хотелось. Но если все-таки ушла, что делать тогда?

Карвер перевел взгляд с эстонки, которая пока не внушала подозрений, на босса. Джелла выглядел... все-таки странно. Не морф, однозначно... но и нормального человека даже при таком неярком свете он пока еще лишь напоминал. Точнее, выглядел как человек, перенесший какое-то тяжелое заболевание. Однако вот что непонятно — Ник прокусил ему шею, вырвав кусок мяса. И рана уже заросла, причем майор не успел заметить когда и как — Джелла все время ходил с замотанной шеей, а сегодня уже рубцы едва заметны. Но обычный морф не продемонстрировал бы подобной... регенерации. Карвер знал, что у морфов органы и конечности, без которых организм может функционировать, не восстанавливаются. А тут... Что же они такое, эти двое? Если их, конечно, только двое... Сверхчеловеки? Или сверхнечеловеки?

Погруженный в размышления и борьбу со сном, он едва не упустил появление на лице босса довольной улыбки. Похоже, допрос окончен и Джелла его итогами удовлетворен.

— Карвер, накормите ее и разместите. А мне надо кое-что проверить.

Ага, проверить, подумал Карвер, когда Джелла скрылся за дверью, проголодался просто. Жрать свои "заготовки" при ней не хочет.

Спустя полчаса за Вики закрылась дверь комнаты, соседней с той, где спала Ольга. Вот же нервы железные, невольно восхитился майор. Вряд ли Джелла возился тут совершенно бесшумно.

Таак, а это что?

Карвер присел, чтобы получше разглядеть. Полы в доме особой чистотой не отличались, но то, что он увидел, не было обычной грязью или мусором. Это была кожа. Человеческая по фактуре, что просматривалось даже в этих мелких клочьях, но одновременно то ли вымоченная в кислоте, то ли еще как-то обработанная...

Мистер Джелла, вы линяете, что ли? Нет, пожалуй, лучше этого никому не видеть. Конечно, можно было бы прихватить немного в качестве подарка высоколобым, но от мысли, что придется таскать с собой чужую мертвую кожу, майора передернуло. Он взял веник и замел свою находку под шкаф. Вот так лучше будет.

Черт, как хочется спать. Но пока Джелла не вернулся, придется бодрствовать. Куда его все-таки понесло?

24 декабря

Марфинка

Небо над хутором надежно прятало плотное одеяло облачности, цветом напоминавшее карандашный графит. Он вышел на крыльцо, плотно прикрыл дверь. Дрова в печи прогорят в течение часа, но если он вернется до вечерних сумерек, в доме еще будет тепло. Или, по крайней мере, сухо.

Аккуратно переступил через засыпанный снегом провод — незачем подрываться на собственной растяжке.

С оружием вчера управился к сумеркам — причем распиханное по дальним тайникам даже не трогал, пусть лежит, пока снег не сойдет. В доме же хранились только битые экземпляры на запчасти, недавние трофеи да те стволы, что изначально отложил для обмена или для выходов наугад. Отдельно упаковал стволы для предстоящей вылазки в Тимофеевск. Осталось выбрать и подготовить машину. Сначала он хотел использовать "130-й", и не очень жалко, и машина при этом довольно резвая... Но смущало и отсутствие лобового стекла, и высокий расход топлива. Одно дело — покататься по ближней округе, и совсем другое — дальний рейд. Гантраки трогать не хотелось, бэтээр — тем более, это вообще машина для полного аута. "Камаз", исполнявший роль мобильного склада ГСМ, по своим ходовым качествам если отличался от от "130-го", то в худшую сторону. Опять же, бочки куда-то нужно было бы сгрузить. Оставался еще "урал" с манипулятором, оставленный в Острове, но не факт, что его еще никто не подобрал. В плюсе у этого трофея было то, что "урал" никак не связан с Марфинкой, да и колея даже в лесу становится все более неразличимой. Бак у него не слишком полный, даже меньше половины, если индикатор не врал. Но, по идее, до Тимофеевска и обратно должно хватить. Можно, конечно, от Острова поехать по дороге на Боровино, а потом свернуть на ту лесную колею, которая, судя по карте, проходит мимо нескольких деревень, наверняка вымерших, и выныривает на дорогу, идущую от базы. Но маршрут не изучен, слишком рискованно. В деревнях могут быть люди, и хорошо, если не бандиты. Нет, лучше он обновит колею, все равно она будет уходить в сторону от хутора.

Вот только до Острова пешком, да еще с грузом — это значит, что придется там ночевать. Не хотелось бы. Опять же, стражевские вполне могли опередить — им-то проверять поселок от случая к случаю ничего не стоит. То есть, как минимум, грузовик забрали, и придется возвращаться ни с чем. А как максимум — возле "урала" может ждать засада. Они же не полные идиоты, не просто так ведь машина оставлена, пусть и не замаскирована, но все же убрана с дороги, на ходу, заправлена, а главное — стоит недавно, с той мясорубки всего лишь две недели прошло. Это даже если после того стражевские в поселок больше не наведывались, что вряд ли.

К утру решил, пока идет снег, на лыжах пробежаться до Острова, оружие для рейда при этом оставить у сгоревшей БРДМ, с собой взять самый минимум. Забрать грузовик, по пути подобрать остальной груз. Если грузовик пропал, легче будет вернуться. Но тогда в рейд придется отправиться на "130-м", уже без вариантов.

Дорогу к базе пересек без проблем, не забыв "стереть" следы. Сумки с оружием и припасами спрятал под изувеченной взрывом бронемашиной. Цвет неба еще не начал меняться, но, судя по всему, когда он доберется до Острова, уже рассветет. Ничего, главное, чтобы там никто не ждал.

Финский залив

Командир субмарины разглядывал в перископ пустынный берег, серое небо над которым понемногу начинало светлеть. Еще полчаса и придется погружаться. Выставленный на берегу пост морпехов вчера днем вроде бы засек звук вертолетных турбин в восточном направлении. Хорошо, если показалось. А если нет? Кроме русских, летать здесь некому. Свои бы предупредили. Черт бы побрал этих бродяг. Пятый день не выходят на связь. Их там, может, уже сожрали или русские повязали, а мы тут мерзни. Хотя нет, если бы повязали, то вертолеты бы морпехам не показались бы... Нет, скорее, повезло мертвякам. Но приказ есть приказ. Еще сутки. В принципе, припасов хватит еще надолго, но люди устали. Боссы, поколебавшись, согласились. Если уйти завтра утром, то до Рождества они хотя бы выберутся из этой тарелки на более приличные глубины. Тут ведь даже утонуть особо негде. Завтра.

Если, конечно, эти падальщики не выйдут на связь в течение суток. Тогда придется задержаться, ничего не поделаешь.

— Кэп, — позвал его помощник, — для вас сообщение, — и показал пальцем вверх.

— Вот же гадство, — пробормотал он, пробежав глазами текст. — Что, сразу нельзя было, только когда задницы припекло?

Никеево

Джелла вернулся, когда уже рассвело. Как ни странно, не с пустыми руками — он принес вещи Вики. Похоже, все, что она рассказала, подтверждалось. Машина ее мужа тоже нашлась, хотя Джелла высказался в том духе, что найденная им замена "катафалку" лучше — и вместительнее, и проходимость выше. Впрочем, Карвер сильно сомневался, что Джелла не заглянул на свой "продсклад". Вот интересно, если он сумеет регенерировать до нормального человека, сможет он потом такое "мясо" не жрать? Ведь такими темпами максимум через неделю морфа в нем выдадут только анализы.

Однако судьба не дала нечеловеку этой недели.

В рюкзаке майора что-то зажужжало. Карвер неожиданно ослабевшими руками вытащил спутниковый телефон. На панели помигивала красная точка — "непрочитанное сообщение".

— Ну, шшто ттам? — нетерпеливо выдохнул Джелла, глядя на его манипуляции с кнопками.

— Надо же, — хмыкнул майор, — нам дали прямой канал связи с субмариной.

— Этто хорошшая новоссть, — кивнул Джелла, — но, наверрное, ессть и плохая?

— Есть, — не стал отрицать Карвер. — Мы должны выйти на связь в течение суток. Иначе она уйдет без нас.

— Но мы жже не усспеем за ссуттки добратьсся?

— Если мы отзовемся, то они будут ждать. Проблема в другом — что мы им сообщим? Например, о... — он кивнул в сторону закрытых дверей. Он не продолжил фразу — а если обе женщины уже не спят и прислушиваются к их разговору?

— Ну, этто не ссамая большшая прроблема, — пожал плечами Джелла. — Ссогласитессь, майорр, что мы сс вами должны попассть на борт субмаррины. Ессли с ними — хорошшо, ессли без них — тоже неплоххо. Или вы к эттой крассоттке уже усспели приккипеть? Броссьте. Этти дамы живы иссключительно поттому, что вссе ваши коммандосс ужже выбыли из игрры, а берег мы еще и завтрра не увидим.

— Так что мы ответим? И лучше поторопиться. Пока и лодка не ушла, и дамы еще спят.

— Соглассен. Иттак, записсывайтте...

Остров

Чем ближе становился уже видимый тусклый просвет между деревьями, тем тревожнее становилось. Лыжи при его весе помогали не слишком, рыхлый снег это вам не асфальт.

Когда до последней линии деревьев осталось метров тридцать, он остановился. Прислушался. Тихо, только сыплются белые хлопья. Мертвяков нигде не видно, наверное, все лежат под снегом и ждут весны... если не выбили бойцы того полковника или кого еще могло сюда занести.

Подумав, он повернул и двинулся вдоль края леса. Если там засада, то стражевские должны следить за этим сектором, даже если старая колея им не видна. Пожалуй, будут держать на прицеле и дорогу в Боровино. Разве что не так бдительно, особенно если сами пришли по ней, а не с шоссе.

Метров через триста снова рискнул приблизиться к крайним деревьям. Двигался медленно и аккуратно — не хватало еще вызвать огонь на себя не вовремя хрустнувшей под лыжами веткой. И вот в просвет попало именно то, что хотел увидеть — отбеленный снегом "урал" стоял там, где он его оставил.

Вроде никого. Ни глазами не видно, ни нутро не чует. Отчего же тревожно?

Поразмыслив, решил, что поступил правильно, что не пошел по старым следам. Колея, шедшая мимо пепелища его первого здешнего убежища, сейчас пролегала по открытой местности. Если что — не спрячешься. Сидящим в засаде его было бы видно хорошо, ему их — нет. Отсюда тоже не подойти, мешает канал, прорытый вокруг поселка, да остатки общей ограды. Наверняка остались какие-то ловушки. И опять же, для стрелков в домах будешь как на ладони. Остается въезд со стороны Боровино, получается. Но там тоже голое поле, разве что смотреть в ту сторону будут не так внимательно, если и в этот раз пришли оттуда.

Через полчаса он получил подтверждение своему предположению — свежая колея, которая вполне просматривалась и из леса, уходила от поселка в сторону мертвой деревни. Еще час наблюдений показал, что в Острове его или кого-то еще ждут пятеро. Четверых удалось разглядеть — еще молодые крепкие мужики, без лишних движений, явно служившие в каком-то спецназе, а вот последний лишь обозначил свое присутствие, причем лишь косвенно. Похоже, именно его и следовало опасаться больше всего.

Судя по всему, для своего укрытия они выбрали тот самый дом, где он сам когда-то хотел обосноваться. Но "урал" стоял не рядом с ним, к тому же оттуда не было видно места, где та злополучная колея уходила в лес. Собственно, поэтому и удалось заметить тех четверых, когда они менялись. Пятый, видимо, был в их группе старшим. Прокололся он на мелочи — когда один из бойцов, возвращаясь с поста, попытался отклониться от маршрута, в доме приоткрылась дверь, скрытый ею человек, видимо, что-то сказал. И нарушитель режима тут же повернул в правильную сторону, да еще и затрусил бодрее. Впрочем, в доме могли быть и еще люди, но верилось в это с трудом. Слишком мало шума они производили. Еще через час выяснилось, что он все-таки ошибся — когда из дома, где когда-то неосторожный бандит нарвался на голодного мертвяка прежде, чем он нашел их обоих, вышел еще один боец с автоматом. Но боец караулил въезд со стороны Боровино в одиночку — потому что через минут через двадцать на пост вернулся он же, а не пришел кто-то другой.

Время шло. Наверное, стоило вернуться на хутор, но ему было жаль как потерянного времени, так и застывшей под снегом трофейной машины. Плохо, что движок наверняка холодный, на раз не заведется. И солярку могли слить. Но не убивать же их всех из-за грузовика? Во-первых, опасно само по себе. Это не те бестолковые мародеры, которых спас от троицы монстров. Эти сами кого хочешь положат. Тем более, что рассеяны по всему поселку, одной очередью не скосишь. Во-вторых, даже если получится положить их всех, это все равно ничем хорошим не кончится — у Острова наверняка уже дурная слава в Стражеве. Придут уже не пять человек, прочешут окрестности и кто-то да найдет его следы и придет на хутор... В-третьих, хорошо бы выяснить, кого они все-таки здесь караулят.

Чертова оттепель со снегопадом... Был бы мороз — видел бы всех этих как на радаре, даже сквозь стены. А эти влажные хлопья забивают и без того нечеткую картинку.

И что делать? Пожалуй, подождать еще пару часов, решил он. Если ничего не изменится — возвращаться на хутор. "Урал", конечно, лучше "130-го", но не настолько, чтобы лезть из-за него в драку с непредсказуемыми, но однозначно хреновыми последствиями. Лучше уж в Тимофеевск пешком прогуляться, аки Лев Толстой из Ясной Поляны. Правда, если мародеры-одиночки почти до базы добрались, вряд ли там "на юге" найдется где-нибудь брошенная машина на ходу, да еще и заправленная. Только если угнать у кого, но на это тоже нужна немалая удача...

Гришин злился. Едва вернулся на службу и не удержался лично заглянуть в поселок, с которым было связано столько неприятных воспоминаний. И сейчас его грызли сомнения — стоило ли посылать сюда людей вот так сразу? Да и самому ехать, не разобравшись, кто его пасет? Хотя... А чем он сейчас рискует? Если бродяга не объявится, в смысле — грузовик не его, то хозяин трофея — если найдется — будет иметь дело с коллегами. Сюда он отправил штатных бойцов, а не свою "теневую" группу — тех полковник решил не трогать, пока во всем не разберется. Не успеет? Значит, не судьба. А что до этой дыры... Не то чтобы есть какие-то запреты, но все же Остров — пограничная зона, даже в такую погоду стрельбу в поселке будет слышно у соседей. На посту за Каманкой точно будет. Вопросы тоже будут.

Ладно, чего зря кипеть. Если до сумерек не объявится никто — уходим, сказал он себе. Вылазка должна выглядеть как плановая акция. Плановая для службы, пробная для него лично. Не более того. Что делать с грузовиком? А пусть стоит. Разогревать его сейчас — движок же застывший — это собрать морфов со всей округи на дискотеку. А даже если на буксире в Стражев притащить — опять же вопросы пойдут. Где взяли, где водила. Не сразу, но нашли в кабине кое-какие любопытные бумажки, да и на двери был нарисован неприметный знак небольшого полубандитского анклава к западу от Озерска — поделились как-то тамошние коллеги коллекцией картинок. К соседям они не лезли, и их никто не трогал... пока не трогал. Гришин не сомневался, что по весне озерские наведут порядок и у своих западных границ, как они сделали на южном направлении. А вот у Стражева южная граница дырявая, выходит. И им придется хотя бы закрыть эту дорогу на Тимофеевск... или даже присоединить те земли к Стражеву. Не ждать же, что кто-то припрется оттуда и сам их... присоединит. Ладно, это все мечты. А грузовик... Если его здесь оставил бродяга, то наверняка сам затрофеил. Только как он его перегнал сюда? Знает какие-то тайные тропы? Вряд ли ведь через посты прорвался... И уж точно не мог он разрешение на свободный проезд получить. С таким-то дезодорантом... Вот еще вопрос в копилку к будущей беседе. Полковник надеялся, что беседа все же состоится, и достаточно скоро. Был у него повод надеяться.

Тяжелое это время — дни зимнего солнцестояния. Толком не рассвело, а уже скоро и темнеть начнет.

Никеево

День тянулся медленно и нудно. С машиной разобрались быстро. Джелла был прав — полноприводный трехосный "урал" с двойной кабиной и кунгом, переделанный в подобие гантрака, подходил для их броска к морю гораздо больше, чем доставивший их сюда "катафалк". Хотя, возможно, сошел с конвейера даже раньше, чем так хорошо послуживший им "иж". Места в шестиместной кабине четверым должно было хватить с запасом, в кузове поместились и бочки с горючим, и другие припасы. По идее, солярки в баке и так должно было хватить, но Карвер не был уверен, что они смогут проделать весь остаток пути по шоссе, а на бездорожье расход топлива будет как у космической ракеты. Местные явно не сами сварганили этого монстра, но где или у кого они его позаимствовали, спросить уже не у кого. Вики не знала, она сама смотрела на их будущее транспортное средство, широко раскрыв глаза. Понятное дело, мысленно усмехнулся Карвер, не могла она встретить такое на дорогах, когда служила в полиции. Дизайнеры явно вдохновлялись второй частью "Безумного Макса" или смотрели что-нибудь еще из той же постапокалиптической оперы. Хотя... а что у нас тут сейчас, если не постапокалипсис?

Дамы вроде бы поладили, но майор сомневался, что они смогут объединиться у мужчин за спиной. Вики по-русски говорила с трудом, да и английским она и Ольга владели по-разному. И если эстонка пока еще держалась отстраненно — мол, пока нам по пути, я вместе с вами, — то Ольга определенно продолжала делать ставку на босса. То, что Джелла все меньше походил на мертвяка, лишь укрепляло ее в этом выборе.

Вики их план не нравился. Джелла предложил ей бросить здесь мужнину колымагу и остаться с ними до побережья, а уже там забрать "урал" со всеми оставшимися припасами — топливом, продуктами и оружием. Мол, им это на субмарине все равно не пригодится, а ей зачтется по возвращении. Эстонке же не хотелось делать такой большой крюк, к тому же одно дело ехать вчетвером, и совсем другое — вести тяжелый грузовик в одиночку. Но выбора у нее не было. В том анклаве, где они с мужем успели обосноваться, такой бонус будет совсем не лишним. Особено учитывая тот нюанс, что придется как-то удержать за собой оставшееся от мужа и его брата имущество. И возвращаться на их машине было опасно — чего доброго, найдутся доброжелатели, которые истолкуют, что сама их и убила. Возможно, заполучив грузовик и оружие — продуктами Вики делиться ни с кем не собиралась, — вожаки анклава будут к ней снисходительнее. В общем, она согласилась.

Сеанс связи состоялся за два часа до истечения отведенных на это суток. Понятное дело, особого восторга у командира лодки их нынешнее местоположение не вызвало, но он был доволен уже хотя бы тем, что от него не требуют организовать эвакуацию, и пообещал ждать столько, сколько потребуется. Договорились, что будут выходить на связь дважды в день, отсутствие связи в течение пяти суток будет означать, что ждать некого и субмарина может уходить. Следующий сеанс связи назначили на следующее утро. Сразу после сеанса Джелла предполагал покинуть Никеево. Никто не возражал, наоборот, Вики поинтересовалась, почему они не могут уехать прямо сегодня.

Карвер знал почему, но пугать девушек не стал.

Вики сходила за остальными своими вещами, к тому же она хотела забрать кое-что из вещей мужа и его брата. Майор напросился пойти с ней. Она не стала возражать, согласившись с тем, что так безопаснее, но он видел, что Вики предпочла бы обойтись без его помощи. Поэтому когда эстонка попросила его не входить с ней в дом, остался караулить снаружи. Собиралась она довольно долго. Карвер уже хотел зайти, все равно в округе было тихо. Но Вики вышла раньше, чем он двинулся к двери. Майор удивился — что она там так долго собиралась, три раза перекладывала эту сумку, что ли? Но ничего не сказал, лишь забрал сумку, повесив себе на плечо (тяжелая, однако), и пропустил блондинку вперед.

Снег все еще шел, хотя гораздо более редкий, чем ночью, да и ветер практически стих. Канун Рождества. И картинка чисто для рождественского календаря, подумалось Карверу. Только мы в ней явно лишние...

Вдоволь намесив снежное тесто, они поднялись на крыльцо. Лязгнул засов, дверь отворилась с легким скрипом, Вики перехватила у майора свою сумку, Карвер на секунду задержался, оглядывая окрестности.

В еле ощутимое шуршание падающих снежинок вплыло неровное урчание дизеля.

Звук то слабел, то усиливался, но его источник однозначно приближался.

Карвер влетел внутрь, едва не снеся не успевшую отскочить эстонку:

— У нас гости!

— Поххоже, возвращаюттсся те, кто не догадалсся где-нибудь осстаттьсся еще на пару дней, — Джелла безмятежно улыбнулся. — Шшто ж, как этто...

— Не судьба, — подсказала Ольга, нервно хмыкнув.

— Вотт-вотт... — согласился Джелла и поднял крышку грязно-зеленого ящика, которого майор, кажется, прежде не видел.

— Вы же знаетте, Каррвер, как эттим пользоваттьсся?

Заменявший местным разъездной автобус "131-й" с кунгом, слегка разукрашенный эрзац-броней поравнялся с домом. Людей в нем не смутило, что проезд не чищен, а по улице идет лишь одинокая тропинка, да оставленная "уралом" колея уходит куда-то за сараи. Видимо, здесь это было обычным делом. Тем временем "зил" не остановился, а уверенно покатил дальше по улице.

Карвер, внезапно почувствовавший себя героем какого-то дешевого боевика, распахнул дверь и вышел на крыльцо, вскидывая на плечо трубу гранатомета.

"Зил" как раз начал забирать вправо, повторяя изгиб улицы. Карвер поймал задние двери кунга в прицел и нажал на спуск. Меньше сотни метров, промахнуться сложно. Грузовик подбросило на ухабе, прицел сбился, но людям внутри это не помогло — граната воткнулась в левый нижний угол задней стенки кузова, прошив ее как нож масло, полностью вошла внутрь и взорвалась где-то над средним мостом. Боевая часть была осколочно-фугасной, так что крепкая — казалось бы — коробка кунга просто разлетелась в клочья. Карвер едва успел нырнуть внутрь, как по крыльцу забарабанили обломки.

— Ну пррямо рожждесственсский ссалютт, — расхохотался Джелла, глядя на слегка ошалевшего майора. — Вы, сслышитте меня, Каррвер?

— Слышу, — скривился майор, восторгов босса не разделявший. — Надо бы посмотреть, что там осталось.

— Подозрреваю, шшто ниччего, — снова хохотнул Джелла. — Эттой игрушшки и ттанку бы хваттило, наверрное.

— Этой — нет, — возразил Карвер. — Для танка нужна другая боеголовка. Ладно, я пошел.

Он поставил бесполезную уже пусковую трубу в угол и снова вышел на крыльцо. В какой-то мере Джелла был прав — выше рамы не осталось ничего, кроме ободранного со всех сторон двигателя, шины выше дисков просто срезало, то, что осталось — нехотя дымилось. Местами лениво проглядывали язычки пламени.

Он все же подошел ближе и осмотрел... бывший грузовик. Понять, сколько же человек было в машине, не представлялось возможным — от тех, кто был в кузове, остались лишь обугленные ошметки. Да и сидевших в кабине тоже... поделило на части. Похоже, там сдетонировала не только граната.

В ушах по-прежнему звенело, но майор вдруг почувствовал странное облегчение — это здорово напоминало обычную войну. Вставать тут было некому — неотделенных от тел голов не наблюдалось. Майор оглянулся, хотя помнил, что с шоссе видно не будет. Чтобы увидеть, надо въехать в деревню. Хорошо. Но сейчас он, пожалуй, поддержал бы Вики. Пора сваливать. Если не прямо сейчас — через пару часов стемнеет — то хотя бы с утра пораньше. Чтобы быть подальше отсюда, когда рассветет.

Остров

Холод давно добрался до самых защищенных уголков тела, но он терпеливо ждал. И дождался — караульные потянулись к дому-базе. Вместе с отдыхавшей сменой шустро расчехлили неприметный "сугроб", скрывавший два джипа. Не "уазы" вроде, похоже на "дефендеры", грамотно увешанные противомертвяцкой защитой. Так, того бойца, что караулил у выезда на Боровино, не видно. Видимо, там и подберут. Ну, и кто у нас в домике?

Из дома вышли двое бойцов, из числа виденных ранее, каждый тащил по два объемистых рюкзака, тут же заброшенных в машины, сами они забрались следом.

Потом на крыльцо вышли еще трое. Двое оказались водителями, а вот третий...

"Сстраффия шелаю, таваришш палкофник". Точно. Тот самый полковник, которому он позволил тогда уйти. И чего приходил? Поговорить хотел? Зря. Не будет он с ним говорить. Сейчас точно не будет. Не о чем.

Нет, иметь крышу в Стражеве было бы неплохо. Но ведь не за спасибо же она достанется. Рассчитывать на то, что офицер службы безопасности будет играть в ответное благородство... Может, он и дурак, но не настолько же. И не нужно ему от полковника ничего, по большому счету. Полезут на хутор? Переберется еще куда-нибудь. Подобных мест в округе хватает, все и через год не проверят. Оружие? Техника? Жалко будет потерять, но это дело наживное.

Если он и будет договариваться с безопасниками, то только с Сергачевым.

Наконец джипы уехали. Как он и ожидал, одна из машин притормозила на выезде, еще через пару минут они скрылись в лесу.

Он поднялся, с наслаждением размялся, снова встал на лыжи. И что теперь? Теперь нужно добраться до грузовика. Но как это сделать, чтобы они потом не смогли понять, откуда он пришел? По крайней мере, сразу.

Впрочем, он знал — как.

Когда он добрался до "урала", уже стемнело. Но при этом и снегопад прекратился, и температура упала. Так что то, чего он не видел, мог чувствовать. Остров пуст. Ни людей, ни мертвяков. Морфов в округе тоже не должно быть.

В дом заходить не стал — могут быть ловушки, с этих сталось бы и камеру поставить. Возле машины он тоже был осторожен. Так, вроде никаких подарков. В баке явно не меньше половины, значит, не сливали. Шины в порядке. Аккумулятор? На месте, как и все шланги и провода. В кузов, похоже, лишь заглянули. Так, кабина...

Ключ в замке зажигания... Упс. Тщательно отыскиваемый подвох ждал его здесь, на самом видном месте. Из-под крышки бардачка торчал белый уголок. Конверт? Нет.

Просто сложенный пополам листок. Внутри несколько строк текста. От руки, но почерк смазанный, словно писалось просто по висящей в воздухе бумаге, не на столе или какой-то твердой поверхности.

Приглашение встретиться. Надо же, место-то какое предложено... А вот это правильно, что не завтра. И даже не послезавтра. А там... А там посмотрим.

Дизель чихнул раз, другой и вдруг заурчал ровно, словно не успел остыть.

Не Гагарин, но поехал.

Никеево

Стемнело. Больше к ним никого не принесло. Вики подтвердила давно сложившееся у них подозрение, что здесь не принято ездить по темноте — для этого должен быть очень серьезный повод. То есть, даже если кто-то и слышал взрыв с шоссе, то вряд ли сюда кто-то заявится раньше, чем завтра рассветет. Неизвестно, собирался ли местный вождь вызывать кого-то по радио, но сама рация рабочая, так что можно быть уверенным, что покойного точно никто не искал до сих пор.

Джелла, похоже, насытился днем — вечером не уходил никуда, хотя и ужинать с остальными не сел. После ужина он подсел к Ольге и принялся что-то с ней обсуждать. Видимо, что-то, остальных не касавшееся, потому что говорили они негромко, а женщина время от времени смущенно улыбалась.

Неужели она ничего не замечает, думал Карвер, глядя на эту парочку в легком изумлении. Даже при всеобщем пренебрежении к гигиене запах от него все же исходит специфический, пусть и сильно ослабленный по сравнению с первыми днями, не говоря уже об "обычных" морфах. В помещении ведь тепло, натопили напоследок основательно. И у Ольги нос не заложен, она-то должна запах чувствовать. Вики-то вон, как согрелась, сразу носом захлюпала. А он... О морфах, интересующихся сексом — а ни на что другое это не было похоже — майору слышать не доводилось. Наоборот, исключительно о том, что они существа бесполые, практически бессмертные, в сексе не нуждающиеся ни для размножения, ни для удовольствия. А тут, как минимум, второе. Черт возьми, а если это даже не морф с сохраненным человеческим сознанием, а... какой-то сверхчеловек? Еще и способный размножаться?

Здесь мысли Карвера словно упирались в стену — несмотря на весь вроде бы успешно освоенный "спецкурс по биологии", как это называли готовившие их к операции типы в серых халатах, знаний ему катастрофически не хватало. Впрочем, и типы те явно не всё знали о морфах.

До полуночи оставался примерно час, когда Ольга, сославшись на усталость и желание выспаться до раннего подъема, прервала беседу и ушла в свою комнату. Джелла проводил ее странным взглядом, однако не двинулся следом, а набросил куртку и вышел из дома, никак это не объяснив.

Выждав с минуту, Вики пересла ближе к майору:

— Объясните мне кое-что, если можно...

— Что именно?

— Вы тогда назвали его... другом. В нашем первом разговоре. Но ведет он себя, скорее, как босс. Пусть и не всегда. Так друг... или босс?

Карвер усмехнулся:

— Три месяца назад мы даже не были знакомы. Так что, скорее, босс. Хотя сейчас мы просто помогаем друг другу выжить. Командовать уже некем. Не вами же.

— Но вас было больше?

— Да.

— Вы ведь американцы, верно? Я работала с американцами, могу отличить от европейцев, тем более — от русских. Так что не отрицайте. Хотя, конечно, по-русски вы говорите просто здорово. Особенно вы — иногда акцент совсем не прослушивается. А ваш босс... Он словно учится заново говорить... Или выздоравливает. А что у него с кожей? Очень он странный. И... от него пахнет как от мертвяка, я даже, простите, через сопли чувствую. Неужели эта Ольга не ощущает ничего? Или у них любовь?

Майор внимательно на нее посмотрел:

— Вики, вы задаете очень много вопросов.

Эстонка неожиданно смутилась:

— Это не допрос, вы можете не отвечать ни на один...

— Я и не буду, — хмыкнул Карвер. — Потому что на одни вопросы я не имею права ответить, а на другие — не знаю ответа.

— Вот как... Хорошо. А скажите... вы женаты?

От неожиданности Карвер едва не уронил челюсть.

— Это тоже секретная информация или вы не знаете?

Он хмыкнул. Уела, чертовка.

— Нет, я не женат. Уточню — и не был.

— Не были женаты? Но почему?

— Не сложилось, — объяснять, что когда он исчезал на несколько месяцев, не имея возможности выйти на связь, любые отношения заканчивались. И, вернувшись, он обычно обнаруживал свою девушку или с другим парнем, или и вовсе замужем. Видимо, это как-то отразилось на его лице, потому что Вики снова перестала улыбаться.

— Извините. Не думала, что вам это неприятно. Мужчины обычно гордятся тем, что сумели избежать женитьбы. Братец моего мужа частенько его подкалывал его по этому поводу.

— Думаю, он просто завидовал, — Карвер запоздало сообразил, что только что выдал комплимент — по лицу эстонки это прочитывалось однозначно.

Неизвестно, до чего бы они договорились, но тут дверь распахнулась и появился Джелла. Выглядел он озабоченно.

— Морроз уссиливаеттсся. Можетт, нам вссе-ттаки выеххать ссейчасс? Кто знает, ссможем ли мы завессти машину утрром — шшто бы вы там не говорили, Карвер,о холодоусстойчивоссти русской теххники.

Карвер пожал плечами, подошел к окну и попытался разглядеть за наледью красный столбик на чудом уцелевшем после взрыва градуснике.

— Джелла, вы серьезно? Минус четыре по стоградусной шкале? Не заведется? "Урал"?

— А шшто не так?

— Там антифриз в системе охлаждения. Я проверял. Заведется. Лучше ложитесь спать.

— Думаетте?

— Знаю. Вам, Вики, тоже советую выспаться. Полагаю, завтра мы весь день проведем в дороге.

— А кто нас будет охранять, пока мы будем спать?

— Шшто вы предлагаетте? — повернулся к ней Джелла.

— Давайте я до утра покараулю. Все равно я этот ваш грузовик вести не смогу, скорее всего. Даже если там руль с гидроусилителем. Наш грузовик полегче, и то меня муж за руль только на ровной дороге пускал.

— Ссоглассен, — после недолгого раздумья сказал Джелла. — Логика в эттом ессть. Вашше мнение, майорр?

— Нет, — мотнул головой Карвер. — Я против.

— Почему? Потому что еще вчера вы меня не знали? — в голосе Вики слышались недоумение и обида.

— Простите, но — да. Ничего личного, Вики.

— А ничего, что... Ай, да что тут говорить... — она махнула рукой и плюхнулась на продавленный диван.

— Каррвер, я полагаю, мы можем ей доверрять, — мягко сказал Джелла. — К тому же, будетт лучшше, ессли утрром первым за руль сядетте вы. А как вы ссможетте этто сделатть, ессли не высспитессь? Вы и эттой-то ноччью толком не сспали. Учштитте, Ольгу мы за рруль не пусстим вообще. Вики не знаетт этту машшину, но у нее физичесская ффоррма попрриличчнее, и опытт вожждения груззовикка какой-никакой, но имееттся. И сскажитте-кка мне, ссколько нам еххатть предстоитт? Вы ведь уже подссчиттали?

— Нам ехать... Даже в идеальных условиях — то есть, если техника не подведет и люди мешать не будут, только погода, то часов шесть-семь, может, восемь. По таким дорогам лучше не гнать. Но я бы рассчитывал на минимум одну остановку в пути. Не лето все же.

— Еще одна ноччевка? — уточнил Джелла.

— Думаю, да, — кивнул Карвер. — Мы должны оказаться на берегу в светлое время суток. Не собираетесь же вы бродить по льду залива в темноте?

— А ессли наррвемсся на месстных?

— Я лично больше переживаю за толщину льда, — поморщился Карвер, вспоминая свои ощущения в день высадки. Наверняка в дни больших холодов лед стал толще. Но вряд ли настолько, чтобы "урал" мог пройти несколько километров от берега до точки всплытия субмарины. А если еще и оттепель туда добралась... Увы, но у местных не водились снегоходы. Хорошо хоть лыжи нашлись.

— Ттакк, — сказал Джелла, глядя на часы, — ссейчасс дессять вечера по месстному времени. Я думаю, что ессли мы прридвинем вон тотт шкаф к дверри, то ноччной сторож нам ни к ччему. Все равно за оккругой нам не усследитть. Поэттому, Вики, вы отпрравляетессь сспать. Без разговорров, — пресек он ее желание возразить, и эстонка, молча кивнув, скрылась в своей комнате. — Вы, майорр, помогите мне ссо шшкаффом.

Перемещение шкафа заняло у них минут пять — даже освобожденный от остатков содержимого и тяжелых полок, он сохранял изрядную массивность. Но оба они были довольны результатом — открыть дверь теперь можно было только средневековым тараном. Ну, или с помощью гранатомета. Майор выбрал диван у окна, Джелла занял другой, у стены напротив входа.

Честно говоря, при иных обстоятельствах Карвер сделал бы над собой усилие и постарался бы не заснуть. Просто из параноидального нежелания доверять кому-либо из попутчиков. Но сейчас ему было тупо все равно. Он понимал, что зверски устал, и лишь минимум шесть часов сна могли вернуть ему интерес к жизни.

Натягивая на голову одну из телогреек, заменивших ему одеяло, он пробормотал:

— Будете убивать — не будите.

ГЛАВА 9

25 декабря

К северу от Тимофеевска

Он заглушил двигатель и какое-то время вслушивался в потрескивание остывающего металла. Если верить карте, за поворотом скрывался мост через Калиновку — приток той самой Каманки, по которой пролегала граница между Озерском и Стражевом. И именно здесь Калиновка, хоть и не была ни широка, ни глубока, имела русло с высокими и обрывистыми берегами, так что обойти мост не представлялось возможным — мост был единственной точкой перехода на много километров в обе стороны. Ни брода, ни парома, ни другого моста.

До моста оставалось, если он правильно рассчитал, примерно полкилометра. Сам мост откроется с расстояния совсем небольшого, но все же с сотню метров там наберется. И дорога там идет хоть и не по насыпи, но кюветы отрыты, так что развернуться может и не получиться. По карте выходило, что первая деревня за мостом появится километра через два. Скорее всего, мертвая, как и все попавшиееся по дороге до сих пор. До города от моста набежит еще километров двадцать. Но кто даст гарантию, что мост не охраняется никем? Он, в принципе, может быть и уничтожен — если тем "южанам" на этом берегу больше ничего не нужно. Но ни звука взрыва, ни столба дыма после их последнего появления вроде не было. Так что, скорее всего, мост цел.

Ладно, что гадать. Надо сходить посмотреть.

Хватит ли места "уралу" развернуться с первого же рывка, он прикинул сразу же — вроде бы да — так что лишь прихватил свой обычный набор и двинулся к повороту. Шел не спеша, старательно прислушиваясь. Нет, никого. Ни живых, ни мертвых.

Он до сих пор не мог привыкнуть, что вокруг нет прежней "мертвой движухи". И ведь похоже, что весной далеко не все из лежащих сейчас под снегом смогут снова создавать проблемы. Впрочем, здесь, скорее всего, и под снегом никого. Ну, или почти никого. Места дикие. В большинстве оставшихся позади деревень, похоже, и до того жили в среднем три-четыре старухи.

Ощущения его не обманули. Мост никто не охранял. В принципе, можно было возвращаться за грузовиком, но он разглядел переносные заграждения, перекрывавшие проезд. Простенькие деревянные конструкции, опутанные колючей проволокой, с зависшими на ней застывшими мертвяками. Довольно наглядно.

Справа к ограждению моста был прикреплен щит с какой-то предупреждающей надписью, залепленной снегом. Чтобы прочитать, придется подойти и счистить. Может, сходить сначала за грузовиком? Нет, решил он, сначала стоит прочитать. Может, мост заминирован? Хотя никак проволочек поперек вроде не натянуто, но вон в тех сугробах можно спрятать все что угодно.

Он подошел к щиту, провел рукавицей, смахивая снег. Открылась часть надписи. Похоже, довольно свежая. То есть, после катастрофы.

"...ия в отношении нар..."

Как-то не очень понятно. Ладно, что там дальше...

Полностью надпись выглядела так:

"Въезд на территорию ...овской республики запрещен.

Военная администрация оставляет за собой право

на любые действия в отношении нарушителей,

включая применение силы без предупреждения."

Надо же, он покачал головой от изумления.

Никому не известная республика, важная часть названия которой отсутствовала — кто-то от всей души продырявил щит именно в этом месте.

Почему же не известная? В Озерск доходили сведения о куда более дальних анклавах, даже тех, что выбрали путь самоизоляции — вплоть до уничтожения всех, кто мог о них рассказать. Или просто он в прошлой жизни был не слишком любопытен? Черт его знает...

И ведь не Тимофеевская республика — иначе после дыры читалось бы "...евской", а не "...овской". Как там? Все страньше и страньше?

Он подошел к мертвякам на ограждении. Они не шевелились и он их не чувствовал. Причина была проста — голова каждого была аккуратно прострелена.

Судя по снежному покрову, через мост никто не проходил и не проезжал достаточно давно. Те мародеры, которых он, в общем-то, случайно спас от морфов, вполне могли быть последними, кто здесь проехал. Далековато они, к слову, забрались — учитывая, что он не просто не увидел обитаемых поселений по эту сторону моста, даже намека на следы, уходящие от дороги дальше чем на сотню метров, ему не встретились. Это давало надежду, что незваные гости в окрестностях Марфинки частыми не будут.

Он не поехал вчера по колее, выходившей на эту же дорогу в опасной близости от хутора. По карте выходило, что та лесная дорога, которую он немного обследовал во время рейда в Боровино, обойдя несколько деревень, больше похожих на хутора, тоже выруливала туда, куда ему нужно. За сумкой с припасами он все же вернулся, но теперь следы — машины и его собственные — создавали иллюзию, что приехал кто-то издалека, что-то забрал и убрался. Следы, что вели с хутора, частью замаскировал сам, остальное довершил возобновившийся снегопад. Переночевал в одной из брошенных деревень, не доехав до моста километров семь, до утра никто не побеспокоил.

И вот теперь он стоял перед щитом и гадал, что делать дальше.

Мост был неширок — две легковушки, может быть, и разъедутся, хоть и с трудом, но два грузовика, даже небольших — уже нет. За мостом дорога почти сразу — примерно через полсотни метров — снова ныряла в лес

Сразу за мостом возвышалось подобие блок-поста — снятый с грузовика кунг, на нем подобие смотровой площадки с обшитым железом бортиком и навесом от дождя. Наверное, мост и подступы к нему должны хорошо простреливаться. Но сейчас на вышке на было не людей, не пулемета. Кунг прикрывала стена из бетонных блоков. Возможно, ими был перегорожен и мост, но сейчас проезд был свободен — не считая заграждения с мертвяками.

В принципе, все было ясно, но он все же осмотрел и кунг, пустовавший, самое меньшее, с начала осени, и даже углубился в лес за мостом метров на триста, прежде чем повернул обратно. Можно ехать, сказал он себе.

Навскидку разведка моста заняла примерно час. Когда грузовик вот-вот должен был показаться из-за деревьев, его остановило ощущение чужого присутствия.

Люди или морфы? Непонятно. Ладно, а сколько их? Кажется, двое... или трое. И двигаются как-то странно.

Чужаки, похоже, его не чувствовали. Ветер с их стороны, причем довольно сильный, может, поэтому?

Все-таки трое — более яркое "пятно", странно двоившееся, разделилось. Теперь все объекты ощущались примерно одинаково. Двигаются быстро для человека, но медленно для морфа. Кто же там? Он снял с плеча "калаш", осторожно переставил на автоматический огонь.

Как он не старался, но чем-то все-таки себя выдал. Так что чужаки успели его заметить и развернуться навстречу угрозе.

А вот от изумления даже опустил оружие.

Это были волки. Худые, облезлые. Но живые — они дышали, окутываясь слабым подобием пара. Издавали странные звуки, похожие на сиплое рычание. Видимо, издающая знакомые запахи и звуки машина привлекла их внимание. Голод заглушил страх перед человеком.

Однако, бросившись в атаку, звери, не одолев и трети разделявшего их расстояния, остановились, а потом бросились прочь. Трудно сказать, что их напугало больше — лязг взводимого затвора или исходивший от него запах... Он едва удержался от того, чтобы выстрелить. Кто знает, можно ли есть мясо этих... зверюшек. А шуметь точно не стоит. Слышно будет далеко.

Убедившись, что волки скрылись из виду, он забрался в кабину и запустил двигатель. "Урал" медленно покатился к мосту. Заграждение он оттащил в сторону, так что останавливаться не пришлось. Грузовик вкатился в лес, брошенный блок-пост быстро скрылся из виду. Все-таки встреча оказалась неожиданной. Первые дикие животные, увиденные не только с начала зимы, но, пожалуй, с конца весны даже. Видимо, очень глубоко в леса зашились те, кого не убили люди, мертвяки, голод и болезни.

Все отмеченные на карте деревни перед Тимофеевском оказались мертвыми без исключения. По крайней мере, вдоль дороги. Проверять боковые съезды, даже с уцелевшими указателями, он не стал, да и не собирался. Слишком велика была вероятность не вернуться или потратить время впустую. А вдоль трассы мародеры еще летом поработали основательно — в деревнях ни осталось ничего ценного. Исчезло любое пригодное для использования имущество, даже дрова. Многие деревянные строения разобрали и вывезли — что для переноса на новое место, что просто на материалы. Кирпич тоже пользовался спросом. Хватало и сгоревших построек. Мертвых жителей, вероятно, зачистили — нигде не было видно заледенелых истуканов. Из-под снега тоже не чувствовалось никаких флюидов, уцелевшие сараи и дома никак не светились.

Так что он даже не останавливался, разве что сбавлял скорость, чтобы лучше рассмотреть. Деревни можно будет доразведать и потом, а сейчас он прежде всего хотел понять, откуда принесло незваных гостей, едва не спаливших ему хутор. Пока что основательно заретушированная снегопадами, но все еще видимая широкая колея никуда не сворачивала.

Сколько же еще километров до их логова?

К нему непонятно откуда пришла уверенность, что Тимофеевск для чужаков — такой же рядовой мертвый ориентир на дороге, как и все виденные до сих пор придорожные деревни. Проехали через него, может быть, даже не сбавляя скорости. Если, конечно, на дороге не было никаких баррикад или завалов. Хотя с таким монстром на гусеницах во главе колонны не всякую преграду заметишь, особенно если хорошо разогнаться...

Он держал стрелку спидометра на сорока, хотя машина шла вполне уверенно, слегка покачиваясь, когда колеса пытались переписать по новой едва видимую колею. Километров за пять до города лес расступился, и проскочив еще одну мертвую деревню, он увидел занимавшие полгоризонта городские окраины.

Тимофеевск при жизни явно не стремился расти в высоту, предпочитая расползаться по окрестностям, видимо, здешние почвы особым плодородием не славились. Здания выше трех этажей как-то не просматривались, да и трехэтажек было немного — несколько жилых домов, два здания смахивали на школы, еще одно, в отдалении — на больничный корпус. В условном центре слегка возвышалась над остальными домами четырехэтажная коробка — видимо, районная администрация. Город мертв, подытожил он свои наблюдения. Нигде ни дымка. Ни один посторонний звук не пытался вплестись в урчание дизеля. То тут, то там виднелись обгорелые руины. Выбитые окна и двери. Поваленные заборы. Брошенных машин на улицах не осталось, кроме разве что ободранных до рамы или несущего каркаса.

Колея все так же упорно разматывалась вперед, стремясь просто к центру города. Не доехав до крайних домов метров сто, он остановил грузовик и заглушил двигатель. Теперь не было слышно ничего, кроме шума ветра.

Никого. Он прислушался к своим ощущениям. Со стороны центра веяло каким-то неясным шевелением. Но вряд ли это были живые. Морфы, пожалуй, тоже "сияли" бы поярче. Наверное, "медленные". И, скорее всего, запертые где-то под крышей — где нет снега и относительно низкая влажность. Вряд ли они для кого-то сейчас могут быть серьезной угрозой.

Он вернулся в кабину, грузовик медленно покатился вперед. Кажется, в планы стоило внести серьезные коррективы. До сих пор выяснить, куда ушли чужаки, казалось ему более важным и срочным делом. Но сейчас он склонялся к тому, чтобы потратить остаток дня не на продвижение вперед, а на то, чтобы обследовать мертвый Тимофеевск. Чтобы не иметь с ним проблем на обратном пути. Однако стоило при этом поберечь горючее, с собой с хутора он прихватил оружие и припасы, но не бочку с соляркой. Значит, нужно найти подходящее укрытие для машины и место для ночлега. Ну а потом, так и быть, погулять по городу — с топором и автоматом...

Тимофеевск

"Урал" катился вперед, наматывая на колеса чужую полузаметенную колею. Он угадал — колея просто пронизала город, никуда не заворачивая. Разве что у здания администрации чужаки немного задержались. Наверное, оставляли здесь наблюдателей, чтобы на обратном пути не нарваться на засаду. Сейчас живых он не чувствовал ни внутри здания, ни в радиусе пары сотен метров. Зато мертвяки были — запертые, видимо, в каких-то помещениях по всему дому. Разве что самый верхний этаж однозначно зачищен полностью. Мертвяки еле "светились" — похоже, даже попробовать свежего мяса до зимы им не свезло, а холод и сырость не способствовали их подвижности и сообразительности. Но замерзнуть не замерзли, и потому выглядели пободрее тех, что лежали под снегом вокруг хутора. Напрягшись, он смог навскидку определить их численность. Не так уж и много, порядка трех десятков. Видимо, большая часть персонала и посетителей все же сумела в те дни разбежаться. Если, конечно, они вообще сюда пришли тогда.

Пожалуй, есть смысл прихватить потом с собой. Судя по карте, за рекой, отсекающей юго-восточную часть Тимофеевска, их вполне можно будет использовать в качестве щита... чуть не сказал — "живого". А можно ли их в кузов загрузить? Чтоб не ждать, пока они сами сзади ковылять будут. Так, крыльцо довольно высокое, дно кузова хоть и выше верхних ступеней, но не существенно. В качестве трапа можно и двери какие-нибудь приспособить... Жаль, что там, где "сопровождающие" понадобятся, разгрузочной рампы однозначно не будет, уже проблема — с разгрузкой. Да и борта слишком низкие, надставить нечем, и места слишком много, каждого не привяжешь, повываливаются, чего доброго, еще по дороге. Похоже, такая возня не будет стоить результата. Ладно, в крайнем случае пусть топают сзади. Авось не сильно отстанут. Все же лучше, чем ничего. Пока их можно будет приспособить к охране здания и машины.

Он с самого начала понимал, что в первый же день цели этого рейда вряд ли достигнет. Возвращаться на хутор сейчас в любом случае смысла уже нет. Лучше переждать ночь здесь, по крайней мере, самые холодные ее часы, а потом двинуться дальше на юг. Или домой — смотря чем закончится экскурсия по городу.

Боксы для техники позади здания выглядели печально — на большинстве ворота или отсутствовали вовсе, или были сильно повреждены. Сами боксы тоже изрядно пострадали — где от пожара, где от "заготовителей стройматериалов". Но, по крайней мере, один из тех боксов, что предназначались, видимо, для более крупной техники — автобусов, например — не обрушился, не сгорел и даже ворота были на месте — правда, одна створка была разбита и, похоже, до конца не закрывалась. Сойдет, решил он, осмотрев бокс. По крайней мере, разглядеть машину внутри можно будет лишь с нескольких метров.

На то, чтобы загнать "урал" в бокс и замаскировать, ушло с полчаса. Чуть больше потратил на приведение двора в прежний вид — по крайней мере, если случайным гостем будет не следопыт — не догадается, если не начнет из любопытства проверять все темные углы. Закончив с этим, вошел в здание с главного входа и поднялся на крышу.

Вид отсюда открывался на весь город, прихватывая прилегающие деревни и поля. Впрочем, границу поля зрения с любой стороны обозначал лес — где подбираясь к городу вплотную, где отодвигаясь почти до линии горизонта. Мост через реку просматривался плохо, но, похоже, был цел и пригоден для переправы. Пожалуй, можно будет и до него прогуляться, пока не стемнело. Заблудиться тут сложно, Тимофеевск при всей его размазанности за день обойти можно. Ну, не за день, так за два. Задержаться немного — не проблема. Но и затягивать не стоит. И дело не в том, что прихваченные припасы надолго не растянешь.

Просто он уже запланировал вечером 31-го оказаться в Озерске. И менять свои планы не собирался. А значит, должен успеть вернуться.

Поразглядывав окрестности еще немного и не обнаружив никакого шевеления, спустился вниз, попутно прошел мимо всех "клеток" с мертвяками. Среди "пленных" нашлось и несколько шустрых, но этих, пожалуй, точно не стоит выпускать без особой нужды. Такие могут и на него броситься, а если их будет несколько, неизвестно, чьи шансы окажутся выше.

Обойти весь город до темноты он не рассчитывал, но несколько мест любопытных с крыши районной администрации приметил. В общем-то, смотреть было особо не на что. Картина менялась в деталях, но не менялась в целом. Брошенные дома, много сгоревших. Внутрь не заглядывал — было ясно, что все мало-мальски ценное здесь выгребли еще летом. А что не выгребли, то от холода и сырости пришло в негодность. Сорванные с петель двери, разбитые окна, поваленные заборы. Несколько раз все-таки попались застывшие мертвяки, как-то умудрившиеся не повалиться и теперь стоявшие где по колено, а где и по пояс в снегу. Жутковатое зрелище... для нормального человека. Он же видел в них что-то вроде батареек, в которых еще остался какой-то процент энергии. Настолько маленький, что он ощущал это "свечение" метров с тридцати, не больше. Получалось, что улицы в общем-то не были очищены от мертвяков — просто большинство "неправильно умерших" дожидалось весны под снегом.

Такая судьба города объяснялась просто. В отличие от, например, Озерска, Тимофеевск был совсем невелик. Статус города он заимел еще при царе, как самое значительное поселение в округе, потом захирел, но понизить его до поселка не успели, хотя здесь не имелось промышленных предприятий или крупных хранилищ, воинских частей, не было своей электростанции, пусть даже законсервированной... Не было и естественных препятствий для мертвяков — окраины просто перетекали в поля. Река, отсекавшая часть города, по каким-то причинам тоже не защитила ни один берег, ни другой.

Так и не обнаружив ничего, достойного внимания, он повернул к мосту. На мост следовало посмотреть хотя бы потому, что им предстояло воспользоваться. Его путь пересекали две речушки, настолько мелкие, что на строительство полноценных мостов тратиться не стали — бросили когда-то трубы большого диаметра, засыпали сверху да на некоторых улицах забетонировали.

Сейчас из заполнявшего их русла снега торчали чьи-то мертвые головы. То ли эти граждане были мертвы окончательно, то ли "сигнал" от них слишком слаб, чтобы почувствовать с небольшого, в общем-то, расстояния... Но он не ощущал их присутствия, видел лишь глазами.

С крыши администрации он разглядел, что отсеченная рекой часть города невелика. К этим кварталам, преимущественно одноэтажным, примыкала довольно большая деревня, вдалеке, у границы леса, виднелась еще одна. Были и другие, но эти две его интересовали постольку, поскольку злополучная колея уходила через мост в их сторону и шла потом либо через них, либо рядом.

Отсутствие иных признаков недавнего человеческого присутствия почему-то напрягало. Только эта ведущая непонятно куда и как далеко колея. А ведь, в отличие от тех зачищенных дотла деревушек, город не выглядел полностью разграбленным. Может, жители здесь все же имеются, но прячутся — как он на хуторе? Может, но тогда держатся они от шоссе на приличном удалении. Ладно, черт с ними. Не высовываются — уже хорошо.

Удалившись от администрации километра на полтора, повернул к реке и, почти выйдя к берегу, повернул снова, на улицу, которая должна была вывести его к мосту. Ту часть города, что осталась по другую сторону от здания администрации, решил оставить на потом — в конце концов, там можно побродить и в сумерках, а можно и вовсе туда не соваться, а вот мост лучше осмотреть, пока не стемнело.

Что еще напрягало, так это то, что Тимофеевск на имевшейся у него карте занимал место у самого края, и за теми двумя деревнями имелось лишь обозначение направления, в котором предстояло двигаться дальше. Задумавшись о том, где взять карту для этого маршрута, он не сразу понял, что в довольно узком — разве что "ниве" без обвесов проползти — проходе между двумя сгоревшими машинами, всего в сотне метров от моста, ботинок зацепил натянутый провод. Где-то справа какая-то мелкая железяка со звоном ударилась в металлический остов грузовика и улетела в снег.

Растяжка.

Думать о том, кто, зачем и когда поставил ее здесь, было некогда. Как и о том, откуда сейчас прилетит и что.

Логике вопреки, он метнулся вперед, вместо того, чтобы отпрыгнуть назад или под одну из мертвых машин. Хотел проскочить узкий проход и уйти в сторону, но снова зацепился, уже не за проволоку, а, скорее, за тонкую трубу... и растянулся во весь рост, накрыв собой и топор, и автомат, и даже висевший за спиной карабин слетел с плеча и растянулся во весь рост, уткнувшись носом в снег.

Где-то сзади — или сбоку? — громыхнуло. Оглушительно. Совсем близко. И словно что-то тяжелое щелкнуло выключателем где-то в затылке. Свет погас, а тело словно окунулось в открытое пламя. А потом не осталось ничего.

Выпал он из реальности, видимо, ненадолго — хотя веки не спешили подниматься, за ними явно еще было светло. Если бы прошли сутки или больше, промерз бы он куда сильнее. Попробовал шевельнуться — тело, хоть и болезненно, но реагировало. Похоже, легкая контузия да множественные осколочные ранения... Переломов нет. Пахло горелым, но он был уверен, что ожогами не обзавелся.

Рядом кто-то завопил что-то нечленораздельное, так же внезапно заткнулся, а потом словно бы где-то уже слышанный голос проговорил:

— Ну вот, говорил же я вам — внимательнее, все здесь может быть, хоть и нету ничего. Ваше счастье, что он ваши пустые головы опять прикрыл. Эй, парень... — а это обладатель голоса, похоже, уже ему. Ну, точно: — ты как там, живой? Слышишь меня?

Глаза открываться по-прежнему не хотели, но свет чувствовали. Значит, целы.

— Шшиффой... — прохрипел в ответ, — сышшу...

Тут правое веко поддалось и в поле зрения показался спрашивающий. Ага. Тот самый мужик, что позволил ему уйти, когда он завалил троицу морфов. Что ж, замечательно. Можно наконец спросить, кто они такие и откуда.

И парни с ним, похоже, те же самые. Правда, он тут же их услал — типа следить за периметром. Они, наверное, даже не поняли толком, что увидели.

— Ты вообще кто? Откуда?

— А ффы хто? — ответил он вопросом на вопрос, осторожно поднимаясь. Ноги вроде слушались, но он все же прислонился к ободранному до рамы грузовику. Мутило и качало.

— Э, нет, я первый спросил. Не боись, расскажу. Но очередь пока что твоя.

Он думал недолго. В конце концов, у него было достаточно времени на обдумывание, что говорить людям, которые не будут пытаться его убить.

— Я ттеперрь ссам по ссебе. Меня ссацеппил морррфф. Пришшлоссь уйтти, кохда нашши решшили, шшто я умрру. Выжил. Шил ф брошенной деррефне.

— Ясно, — мужик — вспомнилось, что в тот раз его называли Василичем — кивнул, почему-то не озадачившись вопросом, где это хутор. — А мы вроде как местные. Ну, не в городе живем, но тут недалеко. Данилово. Село такое. А ты чего сюда забрался? Понял ведь, поди, что мы не от хорошей жизни шарились там, где тебя прошлый раз встретили.

— Понял.. Но я не васс тут исскал.

— А кого?

— Техх, кто те машшины пошшог, — реакция Василича была неожиданной: он тут же закрутил головой, словно и не услал своих помощников за пределы слышимости.

— Зачем они тебе? — теперь Василич говорил намного тише.

— Хочу понять, могут ли они вернутсса, и кхак скхоро.

— А ты их сам-то видел?

— Фблисси нет, но сснаю, што техники у нихх много.

— И что делать будешь, когда найдешь?

— Смотрреть. Хочу понять, чего мошшно шдать.

— Ты пойми, почему я спрашиваю... Что у тебя за терки с ними — мне неинтересно. Но тут ведь какое дело... Пойдут по твоим следам — придут сюда. Наша община хоть за город и не отвечает, но если ты им там шороху наведешь, они тут ко всем в округе на разборки зарулят, понимаешь? И с нас начнут, наверное — мы не ближе всех, но к нам проще добраться, чем к другим. И дорогу знают. А нам с ними не тягаться. Оружия и патронов мало, горючего тоже, запчасти — проблема. С едой не лучше... Мы вроде как и сами по себе, не под ними, но если им нужен будет крайний, вспомнят. Так-то у нас с ними что-то вроде мирного договора. Типа мы вас не трогаем.

— Я не ссобираюссь воеватть сс ними. И дохховарривасса тошше. Токо понять.

— Это хорошо... Ты как себя чувствуешь-то? Смотрю, вроде очухиваешься. Врач тебе не нужен, как думаешь?

— Нетт, не синно затсэпило.

— Хорошо... Говоришь ты странно, язык обжег, что ли? Или прикусил?

— Пхрикуссил.

— Слушай... Давай вот что... Пацаны эти хорошие, но проболтаться по молодости могут. Я твои стволы заберу — у тебя ведь стопудово еще есть, верно? Ну, и стрельну над ухом — типа обратился, а я тебя упокоил. Так всем спокойнее будет. Мне почему-то кажется, что нашим про тебя знать незачем. А если оружие не заберу, не поймут. У нас с этим напряг большой.

— Топор остаффь...

— Добро, хотя топорик хорош... для этого дела.

— Ттолькхо ты мне про эттих рассскашешшь. Хотть немноххо.

— Ох... А что ты знать хочешь?

— Как далеко до их территории, где у них главная база, кто у них главный и сколько там народу. И что за порядки у них там.

— Ладно, — вздохнул бородач, — только нас ты не видал никогда. Мы тебя тоже. Уговор?

— Уговор.

— Короче, по той дороге, что через мост на Ховрино, до границы ихней зоны, ну, внутри которой они единственная власть... километров сорок. Ну, они ж на колесах, им это не расстояние. Где они столько горючки берут — понятия не имею. Может, областную нефтебазу подмяли или еще что. Держат четыре района — Талаевский, Кедровский, Мартыновский, Паринский, ну не прям по старым границам, но в основном, на востоке почти к бывшему областному центру подобрались, но город уже не их, там вроде вояки какие-то по осени обосновались. Мол, взяли бы, но не успели. Эти так говорили, сам там не был. За столицу у них Кедрово, это отсюда километров семьдесят, если через Талаевск. Не самая короткая дорога, но других-то никто и не чистит. Кто у них главный — не знаю, кличут Председателем, по-другому не называют, сам его не видел... слава богу. Порядки... ну, не демократия, это точно. Сколько у них народу — не скажу, но, похоже, что много. Так чтоб на одной машине приезжали, то никогда. Два-три грузовика, пара "уазиков", броневик обязательно или хотя бы кунг, железом обшитый, да с пулеметом наверху. Мы ж чего туда сунулись? За ними следом. Видели, что и с трофеями они, и с потерями. А потом еще раз. Решили, что наверняка там будет чем поживиться. Кстати, а что там дальше по дороге-то, знаешь? Мы до конца так и не проехали. Далеко больно.

— Сснаю. Тупик. Софсем немного не доехали фы. Ф конце — брошенная военная басса. Но вам туда лутше не соватсса, оссобенно покха снехх. Они ее своей считают. Орушшия там нет, продуктов тоше. Дома, гарашши. Мошшет, машины какие-то мошшно восстановить. Или на заппчассти. Мошшет, инструменты какие. Шелессо. И могутт бытть мины и ловушшки. А за дорогой той, дальшше на ссевер, ушше дрруххая флассть.

— Понятно. Доходили слухи, что северяне там неплохо организовались. Жаль, от нас далеко. Ладно, подумаю, как про базу нашим сказать. Ну, мужик, удачи тебе.

С этими словами Василич бабахнул в снег из затрофеенного карабина, подхватил и его, и автомат, и что к ним прилагалось, и утопал, скрывшись за углом сарая. Неясный шум доносился еще довольно долго — даниловские разведчики, видимо, не пользовались автотранспортом. Ну, а пацаны по-детски радовались нежданным трофеям.

Что ж, а ему следовало вернуться к машине. Восстановление организма требовало ресурсов, которых было слишком мало. Требовалась пища, причем не любая. И хорошо, что эти ушли — еще немного, и он не смог бы ручаться, что не потеряет над собой контроль и не сочтет пищей их. Он дождался, когда отзвуки чужого присутствия совершенно растворились в звенящей тишине, и двинулся обратно к зданию районной администрации.

Смысл обследовать город дальше пропал. Город мертв, но кормиться с трупа есть кому и без него. А ему сейчас надо поесть да отлежаться. Скоро стемнеет, так что на сегодня других планов не будет. Завтра, может быть, предварительно разведает прилегающие к мосту кварталы и сам мост — чтоб не было сюрпризов. И поедет дальше.

Никеево

Джелла поднял их еще затемно. Карвер позволил себе выспаться — даже какой-то неясный шум, заставивший его потерять нить сна где-то после полуночи, не заставил его напрячься. Через минуту он снова спал. Так что майор наконец-то чувствовал себя отдохнувшим. Непонятное выражение лица то ли бывшего, то ли снова действующего босса выглядело привычно, а вот Ольга выглядела странно — как будто встряхнулась и тут же кто-то тряхнул ее так, что теперь она удивлялась, как это содержимое осталось в оболочке. Вроде проспала весь вечер да и ночью не бодрствовала, а вид у нее... Пьяная, что ли? Черт, а ведь верно, пахнет от нее, как от банки со спиртом. Он перевел взгляд на Вики. Эстонка тут же отвела взгляд, как будто боялась смотреть ему в глаза.

"Что тут произошло, пока я спал?" — думал Карвер, привычно натянув на лицо нейтрально-суровое выражение.

Завтракали молча, изредка перебрасываясь ничего не значащими фразами. Потом майор отправился раскочегаривать двигатель, Вики увязалась за ним. На плече у нее висел трофейный укороченный — "полицейский" — АК. Мол, надо же, чтобы кто-то смотрел по сторонам. Карвер лишь пожал плечами — движок в этот момент волновал его больше. Не мешает и ладно, а смотрит за округой — еще лучше. Но когда дизель без уговоров и рукоприкладства практически с полоборота завелся, и можно было не сомневаться, что даже стоящий с другой стороны машины человек не услышит его вопроса, сказал:

— Что случилось? Почему вы не остались в доме?

— Я... Мне страшно.

— Поясните.

Вики покосилась на угол дома — Джелла остался на крыльце и видеть их не мог — и едва слышно проговорила:

— Мне кажется, он хотел... меня изнасиловать... ночью.

— Хотел?

— Да.

— Но не сделал этого?

— Нет... Но смотрел так, что понять его взгляд иначе было сложно...

— Понятно. И что его остановило?

— Он нашел себе другую... самку. То есть, он понял, что буду против. Но не полез ко мне. Он пошел к этой русской.

Части паззла в голове майора со щелчком встали на место.

— Вы хотите сказать, что Джелла занимался сексом с Ольгой?

— Да... Хотя сказать, что он ее трахал — будет гораздо точнее.

Эстонку передернуло.

— В нем что-то есть... Даже не от зверя. От чудовища. Если бы он не разговаривал и был меньше похож на нормального человека, я бы уже решила, что он...

— Морф?

— Кто?

— Так называют мутантов третьего порядка. Это уже не мертвяки, это уже новая жизнь, совершенно иная, не сохранившая ничего от прежнего существа, кроме полностью переработанной биомассы...

— Достаточно, я поняла. Скажите, Карвер... Как вас зовут?

Она опять застала его врасплох.

— Джон...

— Джон, защитите меня от него — и я ваша. Я же вижу, я вам нравлюсь...

Она что-то еще говорила, а он видел, что в ее глазах не было ни намека на флирт или какой-то подвох. Только страх. И желание спастись. Любой ценой. Что же она такое увидела ночью?

— Хорошо, — наконец сказал он. — Только все же не показывайте так явно, что вы его боитесь. И держитесь от него подальше.

— Нам ехать в одной машине, — нервно проговорила Вики. — Куда там отодвинешься?

Карверу вдруг подумалось, что стоило все-таки прихватить один из здешних джипов, чтобы потом выкатить его на лед — "уазик" ведь легче "урала". Но на буксире его до залива дотащить не получится — для этого нужны нормальные дороги, а не кое-как обозначенные направления. Да и те снегом засыпанные. А сажать за руль Вики он не собирался. Недоверие все же перевешивало желание ее защитить. К тому же, Джелла грузовик вести тоже не сможет — силы хватит, навыков нет. А в джип Вики сама с ним не сядет. Джелла тоже предпочтет, чтобы все были в одной коробке. Его-то точно несколько миль по льду не испугают.

Хотя, пожалуй, да, по льду лучше ножками.

— Смотрите по сторонам, пока я машину выведу.

Эстонка молча кивнула и отбежала в сторону, снимая с плеча автомат. "Урал" зарычал громче и, медленно прорезав в снегу выходящие к крыльцу кривые, остановился. Карвер заглушил двигатель. Загружаться все же не пять минут, так что солярку стоит поберечь. Вряд ли дорога станет легче.

Он оказался прав — выехали через минут сорок. Вел тяжелую машину Карвер — Джелла предполагал сменить его, когда они пересекут бывшую границу между странами, которая теперь была границей между куда более мелкими анклавами. Он сел рядом. Дамы заняли заднее сиденье.

"Урал" неспешно прополз по полузаметенным следам, лениво выкатился на плохо, но все же расчищенную трассу. Ну, то есть, для этого монстра шоссе выглядело вполне проезжим. Голубой "катафалк", на котором они добрались сюда, сегодня здесь уже не прошел бы.

Карвер ехал медленно, впрочем, стрелка давно сдохшего спидометра и вовсе упиралась в ноль. В очках ночного видения дорога выглядела мутной светлой полосой, ограниченной с двух сторон валами, оставленными снегоочистителями. Дорога была пуста. Но тут и не принято ездить по ночам без особой нужды. Так что пока не станет по-настоящему светло, встречных машин не будет.

Большинство уцелевших небольших поселений, как Никеево, располагалось в стороне от больших дорог. Так что, если верить трофейной карте (которой Карвер верил больше, чем той, что он получил на борту субмарины, хотя русская карта была отпечатана еще двадцать лет назад... правда, ее украшали куда более свежие метки), до ближайшего города, который объехать может не получиться, оставалось еще километров двадцать.

— Кто мне скажет, — проговорил Карвер, — что скажут в этом городе, увидев нас в этой машине?

— Брроссьте, майорр, — хмыкнул Джелла, — мы не ф Озеррсск въесшшаем. Заплатим са въессд, и ффсе дела. Откутта машшина? Куппилии...

— Вики? Что скажете? — спрашивать Ольгу, которая посапывала, завернувшись в шубы, было бесполезно. Эстонка пожала плечами:

— У нас тут никогда не было проблем. Заплатить за въезд можно патронами, консервами или топливом. Насчет машины не скажу, тут надо знать, насколько она в городе примелькалась. Но думаю, этим на воротах все равно, тут главное, чтобы мы внутри периметра правила не нарушали. Дорогу к нужному нам выезду я знаю. Можно было бы рискнуть, но... Главная проблема здесь не машина.

— А шшто? — опередил майора полумертвец.

— Главная проблема, мистер Джелла, здесь вы. Выглядите вы поживее многих, но пахнете как зомби.

— Скашшем, завалили моррфа. Там и мяссо ф куссофе.

"Твою мать", — мысленно восхитился майор, — "и сам отмажется, и жратву свою сбережет."

— Ясно. Мистер Джелла, когда подъедем, плеснете на себя водки — может, сойдете за пьяного победителя нечисти.

Босс на пару секунд задумался, потом молча кивнул.

Уже когда стало светло, они проехали пару съездов со свежими следами — не раньше, чем накануне вечером. Подъезжая к посту на границе городка, очень похожего на предыдущий и отличавшегося, наверное, лишь названием, Карвер, успевший сменить камуфляжную куртку на трофейный ватник, увидел ободранный армейский "зил" с кунгом — явный клон того, что он накануне спалил в Никеево. Водитель уже закончил разговаривать с постовыми и заметив их "урал", помахал рукой и проорал:

— Здорово! Как там ваши, нормально вчера добрались? А то нехило вместе наквасились, мы переживали, вдруг сверзятся где.

Карвер, уже остановивший машину и вылезший навстречу охраннику, широко улыбнулся и сказал:

— Да чо с ними станется? Дрыхнут, раньше обеда не встанут.

— Это точно, — хохотнул "знакомый", явно признавший больше знакомую куртку, чем лицо собеседника, — душевно вчера посидели.

— А ты что же не спишь?

— Да, блин, не повезло, разбудить смогли, пришлось ехать. Договорено было...

Карвер сыпанул горсть патронов "сборщику платы за въезд", взял "сдачу" и забрался обратно в кабину. Проверять их не стали. "Сборщик" даже не заглянул в кабину.

— Что этто было? — подозрительно чисто проговорил Джелла.

— Везение, мистер Джелла, везение, — отвечал Карвер. — Ладно, Вики, теперь куда?..

Не прошло и четверти часа, как они снова пересекли городскую черту. Километров через пятнадцать расчищенная дорога после очередного съезда сузилась до одной колеи.

— Что, граница скоро? — хмыкнул майор, эстонка кивнула:

— Да, они дальше редко чистят. С нашей стороны еще хуже. Русским топливо на это почему-то найти проще.

Карвер пожал плечами. Говорить о том, почему так, не хотелось. Да и смысл? День-два — и, может быть, он навсегда забудет о проблемах зимних дорог в России. Да и в Эстонии тоже.

Скорей бы уже это чертово побережье. Скорей бы.

Последний относительно крупный (в категориях прошлой жизни) город на российской стороне — Кингисепп — стоило оставить в стороне, как и прошлый раз, но майор понимал, что обойти его не получится. За три недели лесные дороги наверняка стали совершенно непроезжими. "Урал" тут, пожалуй, может оказать им куда более медвежью услугу, чем брошенный в Никеево "катафалк". "Иж" грубо застрянет практически сразу, а вот грузовик изящно сделает это где-нибудь посреди леса, причем так, что никакая лебедка не поможет. Так что черт с ней, полной секретностью. Тут выжить бы.

Карвер старательно думал о важных, в общем-то, вещах. Первоочередных. Но самом деле ему жуть как хотелось оглянуться. Не на Вики — ей он иногда посылал ободряющие взгляды. Не на "партнера" — глаза б его никогда не видели. Да и не понять по его виду ничего. Оглянуться хотелось на Ольгу. Но майор понимал, что все равно ничего не разглядит. Там, может, и в микроскоп ничего увидеть невозможно. Не факт, что высоколобые что-то получат, а не просто разберут ее на человеческие запчасти. Но если подумать... отпускать ее после всего уже нельзя. Если она сдохнет — после всего, что случилось, — то лучше пусть в лаборатории, а не где-нибудь среди ничего не знающих людей.

Черт, он уже начал думать о ней не как о человеке... А ведь так лучше. Джелла прав — главное, чтобы Карвер и он вернулись. Остальное — лишь возможный сопутствующий ущерб.

Майор внезапно успокоился. Картинка стала ясной и отодвинулась на задний план. Сейчас главное — добраться до залива. Сегодня, завтра или послезавтра — неважно. Главное — добраться.

Мелькнул покосившийся указатель. Ага, надпись еще читается: "Кингисепп — 48 км". А ведь сначала они проедут ТОТ поворот, мимо которого так хочется проскочить, старательно глядя в другую сторону...

Они проехали мимо. К тому моменту расчищенная полоса на дороге стала шире, навстречу прошла небольшая колонна с бронетранспортером во главе, ближе к городу проскочила — тоже навстречу — связка из автобуса и грузовика, небольших, в примитивном противомертвяцком обвесе. Проезжая злополучный съезд, Карвер обратил внимание, что следов не видно, даже старых. Поселение успело умереть? Всех сожрали мертвяки или оставшиеся жители сами ушли? Он остановил грузовик.

— Шшто сслуучилоссь, Каррверр? — удивленно прошипел Джелла.

— Это та деревня, где...

— Не ннада, я поннялл. Хоттите ссагляннутть?

— Да. Следов не видно. Значит, давно никто не проезжал. Если они умерли, то ладно, но если эвакуировались в город? Могут нас встретить и узнать. Машина у нас, конечно, другая, но...

— Оккей, ссоглассенн. Пррофферрим. Ррассворрачивайте.

— Мы возвращаемся? Почему? — подала голос Вики, которая проснулась, когда Карвер начал сдавать назад.

— Так надо, — ответил Джелла. Майор промолчал.

Карвер остановил машину, когда лес расступился и над сугробами показались заснеженные крыши. Сколько до них? Полкилометра? Да, пожалуй.

В наступившей тишине слышалось лишь напряженное дыхание Вики да посапывание Ольги — на лесной дороге та снова задремала. Джелла вроде бы дышал, но делал это совершенно бесшумно. Потрескивал металл. Что-то поскрипывало. Снаружи тихо свистел ветер.

— Вы чувствуете что-нибудь, мистер Джелла? — спросил майор, когда тишина начала давить на уши.

— Нетт, ниччего. Далеко, наверрное, — мотнул головой тот. Помолчал, потом решительно взялся за ручку двери:

— Корроче, Каррверр... Посступпим, как в Никкеево. Жаль, шшто ссветтло. Но этто не вашшно.

— Как в Никеево?

— Да. Я иду, вы ждете ссдессь.

Карвер кивнул, Джелла спрыгнул в снег и захлопнул дверь.

Вскоре он скрылся за сугробами. Минут двадцать ничего не происходило. Майор успел прикинуть, сможет ли развернуться, если что. Выходило, что сможет, и он успокоился.

Пока до него не донесся хлопок выстрела. И следом, тут же — короткая очередь. Джелла, уходя, взял с собой автомат. И, похоже, стреляли как раз из АК. Причем и первый выстрел тоже. Видимо, Джелла выставил сначала режим одиночного огня, а когда противнику одной пули не хватило...

Выстрел, еще выстрел, после короткой паузы еще один. Тишина. Да что там, черт возьми, происходит?! Словно почувствовав его настроение, ожила рация:

— Каррверр, не паникуйте. Здесь были шшусстррые. Дфое. Я ихх положил. Не ушшли.

— А люди?

— Живых пока не вишшу и не чуфсствую.

— Я подъезжаю?

— Да. Но у кррайнего дома осстановитессь. Из машшины не выхходитте. Я ешшо не закончил оппход.

— Окей.

"Урал" медленно прополз отделявшие его от окраины полкилометра и снова встал, снова — с оглядкой на возможность развернуться и дать деру.

— Джелла?

Рация молчала. Точнее, в наушнике что-то глухо потрескивало, но слышал это один Карвер. На лицах обеих женщин замерло тревожное ожидание. Им открывалась пустая улица, по которой машины если и проезжали, то точно не в последние три дня. Следы, которые оставил Джелла, явно переплетались не только с его собственными, но это же снег — из машины толком не разглядишь.

— Джелла?

Майор обернулся назад, заметив какое-то движение:

— Из машины не выходим. Ждем его возвращения.

Ольга что-то недовольно пробурчала, но от двери отодвинулась. Вики молча откинулась на спинку сиденья.

Джелла появился минут через десять, внезапно вынырнув и-за угла всего полусотне метров от бампера "урала" и махнул рукой: можно, мол. Следом ожила рация:

— Подъезжайте к тому дому, где мы останавливались прошлый раз.

Подъехав ближе, Карвер притормозил, Джелла вскочил на подножку. Ехать было недалеко, так что даже с такой скоростью заняло это чуть больше минуты. Карвер заметил, что техника, которую он видел в прошлый раз, никуда не подевалась. Старый "зил", как и трактор, совмещавший в себе бульдозер и экскаватор, превратились в настояшие сугробы. Трактор с прицепом стоял дальше по улице. Судя по всему, после их предыдущего визита им пользовались, но все же явно не вчера — колею замело, снежные шапки украшали капот и крышу кабины. Джип азиатской наружности отыскался там, куда Карвер хотел было поставить грузовик — в просвете между домом покойного "вождя" и соседней избой. Впрочем, места было достаточно, чтобы спрятать здесь и "урал" — чтобы его нельзя было заметить хотя бы от въезда в деревню.

Закончив парковаться, майор заглушил двигатель и выбрался из машины. Джелла уже поднялся на крыльцо и, толкнув дверь, вошел в дом. Женщины последовали его примеру. Вики, правда, попыталась задержаться возле него, но майор сказал ей, что ему нужно осмотреться. Он хотел понять, что здесь произошло. Вики потащила рюкзак в дом, но на крыльце остановилась и ушла внутрь только после того, как майор пропал из поля зрения.

Далеко Карвер не пошел. И так было ясно, что прошло никак не меньше недели с того момента, как по улице последний раз ходили люди — на их это намекали лишь обрывки цепочек почти заметенных следов. Так что пришлось ориентироваться на прочерченные "партнером" борозды.

Монстры действительно поумнели к зиме — эта парочка не просто завалила всех оставшихся местных жителей, но и использовала самый целый из сараев в качестве логова, перетащив сюда тела. Причем новым мертвецам не дали подняться. Головы жертв были разбиты — конечно же, те, что не отсутствовали вовсе. "Заготовки" уже изрядно были объедены. Возможно, еще несколько дней и морфы ушли бы искать новые охотничьи угодья.

Эти "охотники" мутировали настолько, что Карвер не рискнул бы утверждать, кем они были до трансформации. Карвер пересчитал останки — выходило, что морфы убили шестерых местных. А где остальные? Ладно бы машина отсутствовала или трактор, но ведь техника не пропала. Не пешком же они ушли. Погибли раньше этих и просто уже съедены? Но морфы не заморачиваются вопросами гигиены, а по костям в сарае нельзя сказать, что путь тех двоих тоже закончился здесь. Может, они и правда погибли первыми, не здесь, и были съедены прямо на месте гибели? Лучше, если так. Если хоть один добрался до города... А вот черт его знает, что будут делать власти? Чистильщиков пошлют? Или просто обведут название на карте в траурную рамку? Ресурсов у здешних явно меньше, чем в Озерске — судя по тому, как почищено шоссе.

Майор уже повернул обратно и прошел половину расстояния, отделявшего его от "дома вождя", как откуда-то сзади послышался странный ритмичный шорох — словно крупная собака или еще какой зверь молча несся по глубокому снегу. Срывая с плеча автомат, Карвер развернулся, но никого не увидел. Звук тоже пропал. Черт, их что, трое было? В том, кто может производить такой шум, он не сомневался. Но почему Джелла его не почувствовал? Третий был слишком далеко в тот момент? Карвер, старательно вслушиваясь, вытащил из кармана рацию:

— Мистер Джелла?

— Каррверр?

— Вы уверены, что их было двое?

— Да. Я чувствовал только двоих.

— По-моему, на меня сейчас охотится еще один.

— Вы где?

— Иду обратно. Кстати, там в сарае только шесть трупов. А должно быть больше, если они убили всех.

— Может, кого-то ссъели в дрругом мессте? Каррверр, я иду к вам, не пальните в меня.

— Окей.

Майор спрятал рацию. Судя по всему, монстр затаился. Карвер переставил переводчик огня на автоматический режим — вряд ли сейчас будет возможность тщательно целиться.

Шорох донесся снова. Кажется, за тем сараем, справа.

Рация снова ожила.

— Каррверр, я иду. По-моему, он спррава отт васс. Оддин.

— Понял, мне тоже так кажется.

— Хоррошшо. Попрробую его обойти.

— Понял, вы тоже не подстрелите меня.

Звук, ударивший ему в ухо, пожалуй, можно было классифицировать как смех. Но Карверу было не до шуток. Шорох раздался снова, но майор лишь продолжил отступление. Не факт, что Джелла успеет зайти с другой стороны.

Майор едва не прозевал, как тварь взобралась на крышу сарая и попыталась атаковать оттуда. Но Карвер успел вскинуть АК и высадил ей в морду добрых две трети рожка, прежде чем расстояние между ними превратилось в ноль. Вот только монстр пер на него, словно не чувствуя попаданий. Массивная туша сбила майора с ног и заслонила свет. Карвер потерял сознание, придавленный сотнями фунтов смердящей плоти, но последним, что он слышал, были три выстрела подряд. Похоже, Джелла успел.

Когда Карвер пришел в себя, он все еще лежал на спине. Но, слава богу, не в сугробе, не придавленный мертвым монстром. В доме, в постели, под толстым одеялом. И над ним склонилась Вики.

— Господи, вы очнулись...

— Вроде бы да, — попытался он приподняться.

— Не шевелитесь, — остановила она его. — У вас вроде бы ничего не сломано, но лучше пока не проверять.

— Да, Карверр, вы в рубашшке рродилиссь, как говорят ррусские, — донесся из-за спины эстонки голос бывшего босса. — По сути дела, мои пули были уже контрольными. Мое учасстие в большей сстепени заключаетсся в том, шшто я не дал этой тварри вас рраздавить. И Вики права, не шевелитесь пока. Все рравно мы ссегодня отссюда никуда не двинемсся.

— Почему?

— Скоро сстемнеет. Да, не удивляйтессь, вы были бесс сознания почти четырре часа. Вессти машину крроме васс некому. Я и Вики не умеем, разве шшто на прямой дороге васс заменим, прроссто руль подержать, а Ольга хоть и говорит, шшто знает, как упрравлять эттой колымагой, не очень хорошшо ссебя чувсствует. Так шшто отдыххайте, набирайтессь ссил.

Надо же, не очень хорошо себя чувствует, подумал майор, но вслух ничего не сказал, лишь обозначил кивок в знак согласия. Но он прав — оставшиеся пара сотен километров вполне могут стать самыми трудными.

— Отдыххайте, Карверр, — повторил Джелла и скрылся за дверью.

— Куда он пошел?

— Не знаю, сказал, что ему еще кое-что надо сделать, — ответила Вики.

Что ж, Джелла все больше снова похож на нормального человека. Даже в речи все больше прежних интонаций и меньше дефектов. Вот только что-то не спешит избавиться от некоторых нечеловеческих привычек. Интересно, где Джелла во время обратного плавания будет добывать морфятину? Возьмет запас с собой? И, к слову, считать это каннибализмом или нет? То есть морф ли Джелла теперь? А впрочем, это не его дело. Его дело — добраться до субмарины, и чтобы при этом Джелла и его русская любовница составили Карверу компанию. В одиночку возвращаться никакого смысла. Одним хорошим коммандос больше, одним меньше. Не просто не пустят на борт — уйти тоже не дадут, пристрелят там же. Карвер бы и сам не отпустил живым человека, знающего об операции хотя бы столько, сколько он. Так что без обид, тем более, что задача пока еще выполнима.

А Вики составит компанию ему лично. В конце концов, на борту будут свободные места, почему бы боссам не согласиться сделать поправку на то, что все его бойцы остались в этих снегах, а девушку, которая как минимум догадывается о том, что сейчас представляет собой Джелла, нельзя оставлять без присмотра, убивать же ее совсем не обязательно. В конце концов, ее можно использовать как "независимого эксперта" — кто еще видел так много, как она? Кроме самого Карвера, конечно. А, еще Ольга... Но на русскую Карвер все больше смотрел просто как на важного пленника. Насчет ее судьбы он не обольщался. Во-первых, ее наверняка ждут допросы по поводу бывшего мужа. То, что майору вроде бы удалось вбросить версию о его гибели, в данном разрезе значения не имеет — ученым будет важна любая информация, в том числе и о прежней жизни "объекта", в "спящей" фазе. Во-вторых, ее вполне могут разобрать на кусочки, чтобы выяснить, чем ей отозвались... скажем так, некоторые моменты ее сексуальной жизни. По идее, морфы бесплодны, но Джелла — не просто морф, он мутант очень высокого уровня... Что, если он сумеет... или уже сумел обойти этот барьер? И эта простая мысль наверняка придет в голову не только офицеру спецназа, который не в курсе многих важных деталей проекта, верно?..

Неизвестно, до чего бы он еще додумался, но с этой мыслью Карвер заснул. Он не слышал, как вернулся Джелла, подозрительно чем-то довольный и почему-то практически ничем не пахнущий, не видел, что Вики так и не ушла в отведенную ей комнату, а устроилась рядом. Майор просто спал и ему ничего не снилось.

Озерск

Девочка сидела у окна, вглядываясь в сгущающиеся сумерки. В школе говорили, что день уже начал становиться длиннее, но пока что это не было заметно.

— Думаешь, он придет сегодня?

— Не знаю, — ответила девочка, не оборачиваясь. — Наверное, нет. Он не обещал мне придти именно сегодня. Но он обещал придти и я знаю, что он придет. Он не может не придти.

— Конечно, он придет, — девочка наконец отвернулась от окна, спрыгнула с табурета и перебралась на диван. Женщина отложила книгу, обняла племянницу и прошептала:

— Он же обещал.

Стражев

Гришин сидел в своем кабинете, делая вид, что приводит в порядок дела, накопившиеся за время его отсутствия. Рабочее время, в общем-то, закончилось, но он не спешил домой. Здесь его если и пасли, то хотя бы не так открыто. Все-таки, не стоило, наверное, так спешить выйти с Бродягой на контакт. С другой стороны, зимний лес не лучшее место для выживания, Бродяга вполне может загнуться до того, как принесет пользу, а мало кому понятная записка, оставленная в кабине грузовика — не тянет на компромат. В конце концов, не та у него репутация, чтобы думать, что кто-то всерьез зацепится за то, что он, едва вернувшись на службу, сразу же влез в рядовую, в общем-то, операцию. Соскучился по работе, если что. К тому же, кому как не ему отслеживать, как работают бойцы заново созданного подразделения. По крайней мере, рапорт о вчерашней вылазке ни у кого вопросов не вызвал, Антонов тоже не проявил любопытства. Ему вообще Остров стал безразличен после того как прояснилась судьба Шадрина. По крайней мере, так это выглядит.

Главное теперь — не показать никому, что у него в этом углу есть личный интерес, иначе вцепятся так, что лучше будет сразу застрелиться. Играть сразу против и Антонова, и Сивохина, и, может быть, против кого-то третьего ему не по зубам — стоит быть честным в этом хотя бы с самим собой.

26 декабря

Тимофеевск

Отдых и обильный ужин сделали свое дело — когда рассвело, он чувствовал себя намного лучше. Первым делом "распечатал" одно из помещений с запертыми мертвяками. Вывел двоих покрепче, привязал их и веревкой и ментальным приказом на входе — чтобы без шума никто не вошел. Еще парочку завел в бокс, аналогичным образом охранять машину. Троих оставшихся пустил растянутой цепью вперед по улице к мосту — чтобы отвлекали на себя внимание возможных "коллег" Василича. Вряд ли мародеры начнут шариться с рассветом, но чем черт не шутит.

Однако троица мертвяков благополучно доковыляла до моста, хотя снег здорово их замедлял. Никто не стрелял, никто не бросался на них с пикой или топором. Пожалуй, пусть перейдут мост, дойдут воон до тех деревьев и возвращаются. Нечего им тут по полям бродить.

Троица растянула линию еще больше. Первый мертвяк добрался уже до дальнего края моста, когда второй лишь лишь вступил на него. Третий, повинуясь приказу, замер на перекрестке, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону.

Вот-вот, помаячь, думал он, выбираясь из укрытия — надо бы и самому по мосту пройти, прежде чем возвращаться к машине. И вдруг где-то звонко бумкнул выстрел, рассылая эхо между домами, а голова "регулировщика" разлетелась на куски. Кажется, пуля прилетела откуда-то справа, судя по разлету обломков черепа.

И снова тишина. Двое других продолжали упорно двигаться вперед, хотя и замерди ненадолго, привлеченные шумом. Похоже, стрелял кто-то вдоль улицы — и этот кто-то не видел мертвяков на мосту.

Выходит, не такой уж мертвый город.

Он осторожно подобрался к углу, из-за которого, вероятно, и прилетела пуля. Слышались приглушенные голоса и хруст снега — видимо, мародеры решили подойти посмотреть на жертву меткого стрелка. Неудивительно, вряд ли они видели мертвяков в последние недели. Снегопады и морозы этому никак не способствовали. Так, кажется, четверо. И это не команда Василича — они бы пришли с противоположной стороны. Высовываться, пожалуй, не стоит. Голова регенерироваться не сможет. Сейчас сами покажутся, и смотреть при этом в первую очередь будут на мертвое тело, а не по сторонам.

Он угадал — по сторонам эти четверо особо не смотрели. Столпились вокруг мертвяка, что-то говорили, но не разобрать — что. Тут один из них заметил мертвяков на мосту, схватился за карабин, но старший — судя по более приличному полушубку и единственному "калашу" на всю компанию — остановил его, что-то сказал. Парень в серой куртке кивнул и, забросив ружье за спину, двинулся к вперед, держа наперевес явный пожарный багор.

Ближний мертвяк тоже его заметил и развернулся навстречу. Дальний же, игнорируя угрозу, продолжил ковылять к намеченной цели.

Он молча наблюдал, как парень подбежал к мертвяку и с первой попытки попал тому в глазницу. Мертвяк замахал руками, но человек толкнул багор глубже, видимо, провернул его и с резким хэканьем выдернул обратно. Мертвяк покачнулся и медленно осел в снег. Человек помахал товарищам и что-то проорал, компания ответила криками поддержки. Ободренный, парень побежал ко второй цели. Видимо, наконец-то почуяв его, оставшийся мертвяк притормозил, но обернуться не спешил. "Охотник на мертвечину" вскинул багор, целясь в затылок. И тут мертвяк неожиданно развернулся, покачнувшись, ударил рукой по багру, отбивая атаку. Набравший разгон "Охотник", потеряв равновесие, полетел на "жертву". Ни развернуться, ни схватиться за ружье он уже не успевал. Мертвяк тоже повалился в снег, но по какой-то причине — возможно, потому, что человек, падая, ударил его не в живот, а в бок — крутанулся еще раз и, вместо того, чтобы просто опрокинуться назад, рухнул на "охотника". С того слетела шапка, и "жертва", внезапно превратившись в "хищника", вцепилась зубами и руками ему в голову — в щеку или в ухо, отсюда было не разобрать, да и значения уже не имело. Недавний герой дико орал. Кто-то из подельников, повинуясь команде вожака, бросился туда, остальные двинулись следом, но куда медленнее, старательно оглядываясь по сторонам. Выстрелов не было, но крик внезапно прервался. Все было просто и печально. Более опытные бойцы рискнули испытать новичка и тот фатально облажался.

Уцелевшие мародеры затащили обоих мертвяков в ближайшее здание, видимо, стремясь не допустить, чтобы ими покормились морфы. То есть, морфы, жрущие и себе подобных, тут тоже есть. Надо запомнить. Погибшего товарища положили на что-то темное — то ли брезент, то ли грязный целлофан — и потащили туда, откуда пришли. Тоже иногородние, значит. И, видимо, не озверевшие еще до конца, раз забрали тело. Хотя кто их знает, доводилось летом слышать о каннибалах.

Так или иначе, но люди ушли. Он выждал еще немного, осторожно заглянул за угол — их еще было видно, но ушли они уже далеко и заметить его не могли. Постоял еще немного, прислушиваясь. И, ощутив лишь тишину, пошел обратно к зданию администрации. Надо ехать, пока еще кого-нибудь не принесло.

Спустя час "Урал" медленно выполз из гаража и встал перед выездом со двора.

Он уже убедился, что улицы пусты и в радиусе пары сотен метров точно нет ни мертвяков, ни живых. Но выезжать медлил.

Что дальше? На этих сорока километрах дороги, отделяющих его от границы загадочного анклава, наверняка найдется несколько живых поселений, и чем ближе к границе, тем лояльнее жители будут к... кедровским. И ведь от границы вглубь их территории тоже не пять минут ехать до "непризнанной столицы".

А ведь и карты у него для этих земель нет.

Дальнейшее продвижение на юг утратило смысл. Жаль уже потерянного времени, но вряд ли удастся узнать больше, чем рассказал Василич. Намного больше, во всяком случае. Не встреться ему даниловские "сталкеры", пожалуй, поехал бы все-таки дальше по трассе, пусть и наугад. А так... Воевать с целой армией он действительно не собирался. Ну, "ниву" изувечили. Жалко, да. Зато благодаря их столкновению со стражевскими безопасниками у него есть бронетранспортер. Дырявый, правда, зато на ходу и вполне боеспособный. В качестве транспорта последнего броска он куда вкуснее "нивы". Конечно, интересно посмотреть, что за "государство" складывается вокруг неизвестного ему городка. Но, пожалуй, для него лично гораздо ценнее сохранить ситуацию, при которой кедровские даже не подозревают о его существовании. Прямого контакта до сих пор не было. Так зачем подставляться самому? Ведь заметать следы в заснеженном лесу на чужой территории — если проявить упорство и добраться хотя бы до границы — куда труднее. Конечно, не хочется бросать хутор, на котором уже обжился. Но, видимо, придется. По крайней мере,технику и оружие стоит перепрятать подальше, пока не припекло.

А услышанным и увиденным стоит поделиться и с Сергачевым, и с полковником из Стражева. Информации, конечно, немного... Но это гораздо больше, чем ничего. Будет им хоть от чего плясать. И нужно будет предупредить командира, чтобы не делился с коллегами — не стоит давать тем намек, что он как-то связан с озерской безопасностью.

Ладно, поехали. Хорошо бы до темноты и добраться, и спрятать машину. Прямо на хутор "урал" гнать, пожалуй, пока не стоит. Значит, нужно найти укрытие где-то в стороне. Плохо, что мороз держится. Снегопад сейчас был бы кстати.

"Урал" рыкнул, дернулся, но довольно плавно тронулся с места, выполз за ворота и неторопливо покатился по улице. Прочь из мертвого города. Домой.

К востоку от бывшей эстонской границы

Они ждали долго, хотя Карвер прекрасно понимал, что еще час-полтора — и начнет темнеть. Но Вики настаивала — в город лучше въехать с колонной, меньше будет косых взглядов и ненужных вопросов. Карверу не хотелось ночевать в городе, но эстонка и здесь ему возразила — правильнее будет провести тут хотя бы одну ночь, чтобы ни у кого не возникло подозрения, что они почему-то очень спешат. Движение на дорогах нынче вялое, любая машина на виду, такая тем более. С этим были согласны все. Накануне Джелла засек три одиночные машины, да один раз проехала связка из двух грузовиков. Здесь организованные колонны ходили намного реже — раз-два в неделю, на эстонскую сторону — хорошо, если так же, обычно пару раз в месяц. Нет, одиночки ездили довольно часто, но вот колонны — да, собирались долго. Торговля, по впечатлению Вики, сводилась к обмену продуктов, ширпотреба и запчастей с эстонской стороны на оружие, патроны и горючее с русской. Объяснялось это просто — в "натовской" Эстонии собственые запасы оружия были невелики — что гражданского, что армейского, к тому же многое сгинуло в смутные месяцы. С горючим, которое все было импортным, обстояло еще хуже. Зато шмоток, консервов, запчастей или машин, пригодных для разборки на запчасти, уцелело куда больше, чем требовалось выжившему населению. Так что такая торговля устраивала обе стороны.

Джелла насторожился. На вопросительный взгляд майора полумертвец ответил кивком — да, колонна.

Через пару минут далекое урчание моторов дотянулось до ушей остальных. Карвер запустил двигатель и грузовик медленно выкатился на шоссе. Майор считал, что будет лучше, если колонна догонит их, а не они ее. Спорить с ним никто не стал.

Колонна догнала их в паре километров от городской заставы. Какой-то мужик с автоматом, сидевший на броне шедшего впереди бэтээра ожидаемо махнул им, обозначая команду пропустить колонну и пристроиться позади — если есть желание. Их это вполне устраивало, так что Карвер лишь кивнул — понял, мол — и, сбавив скорость, пристроил грузовик за последней машиной.

Кингисепп

Расчет оправдался. На городской заставе их проверили достаточно формально, они проехали до гостиницы, которую выбрала Вики (исключительно за то, что там прежде не останавливалась и ее там не знали), разместились в двух номерах — Карвер с эстонкой и Джелла с Ольгой. От предложенного ужина они не отказались, несмотря на довольно высокую цену — горячая пища всяко лучше смертельно надоевших консервов. Принесенное с собой оружие сдали — так было положено не только здесь, так что никого не напрягло. На вопрос администратора — что, мол, с вашим приятелем? — заданный шепотом, когда Джелла с русской ушли, Карвер ответил — болел, мол, долго, думали, не очухается. А лечился алкоголем в основном. Администратор понимающе кивнул и больше вопросов не задавал.

Уверенности, что он их ни в чем не заподозрил, майор не испытывал. Но вместо тревоги ощущал лишь тупую усталость. Даже после душа полегчало ему ненамного. Да, здесь был душ, пусть и не впечатлявший напором воды. Но хоть сама вода оказалась довольно горячей. Пришлось, правда, постоять в коридоре, предотвращая знакомство прочих постояльцев со своими попутчиками. Конечно, Карвер чувствовал себя лучше, чем когда очнулся после общения с морфом, но до полного восстановления еще далеко. А вот Джелла выглядит ненормально бодро, подумалось ему, когда тот проследовал в свой номер. Пусть и привлекает внимание — и цветом кожи, и наверняка все еще странным запахом (к которому они притерпелись, но который вполне могут чувствовать другие люди — даже за спиртовыми ароматами) и произношением — слава богу, говорил он при посторонних мало, — и вообще каким-то потрепанным видом. Конечно же, с точки зрения не знающих, насколько силен и быстр этот мужик в изгвазданной парке. Но Джелла уже вполне способен добраться до побережья пешком и в одиночку. И горе будет всем, кто попытается ему помешать. Хорошо, пожалуй, что он не считает их команду ненужным балластом. Думая так, майор не испытывал никаких эмоций. Он поймал себя на мысли, что снова не уверен, а надо ли ему возвращаться. Что движется к субмарине просто по инерции, отрабатывая заложенную программу. Как автомат. Хотя прекрасно понимает, что по ту сторону океана его скорее дождется пуля, чем нормальная жизнь. Впрочем, а где сейчас жизнь можно назвать нормальной?

Когда наконец вся их команда разбрелась по комнатам, Карвер, послушав немного доносившиеся из примыкавшего к местной пародии на ресепшн обеденного зала разговоры и не уловив ничего подозрительного, вошел в доставшийся ему номер. Закрыв за собой дверь и раздевшись — в комнате было неожиданно тепло, — Карвер, не говоря ни слова, забрался под одеяло. Вики, чуть замешкавшись, последовала его примеру. Карвер повернулся к ней спиной, словно показывая, что не намерен сейчас напоминать ей о ее обещании. Но Вики явно была настроена на другое окончание вечера. Выждав немного, подвинулась ближе. Прижалась. Обняла.

— Джон? Как вы, Джон? — прошептала она.

Карвер замер. Да, он здорово устал. И не восстановился до конца после поединка с монстром. После сытного ужина и душа хотелось спать. Да, ему требовался сейчас простой, ничем не отягощенный сон. Да, он обещал себе, что не воспользуется Вики. Но, черт возьми, он же мужчина. У него долго не было женщины. А эта женщина ему нравится. И он нравится ей. И неизвестно, что будет завтра. Так, черт возьми, почему нет?!

— Джон? — пальцы Вики, остановившись у него на груди, попытались скользнуть обратно, но майор перехватил ее руку. И, не отпуская, повернулся к ней. Глаза в глаза.

— Ты действительно этого хочешь? — медленно проговорил Карвер. Она молча кивнула и как-то совершенно неуловимо изогнулась, а потом майор обнаружил себя на спине, а Вики — лежащей у него на груди. Он хотел что-то сказать, но ее губы закрыли ему рот.

Что ж, когда не нужно было говорить о любви, он знал, что делать.

Когда они наконец оторвались друг от друга, совершенно обессиленные, Вики почти сразу заснула. Чему-то улыбаясь. А Карвер, похоже, проскочил то, что один его приятель называл "уровнем плинтуса" — сил бодрствовать не было, но и провалиться в сон не получалось. Откуда-то доносился едва слышный равномерный шум. Он прислушался. За стеной, похоже, разворачивался настоящий секс-марафон. Надо же, подумал майор, а говорили, морфов секс не интересует. Хотя... а морф ли мистер Джелла? Все обычные "мертвецкие" фазы он, похоже, проскочил. Точнее, в последней явно зашел дальше всех известных ему монстров. Правда, в обратном направлении — в имитации человека.

Причем именно в имитации. Кое-что в поведении босса указывало на то, что он не возвращается к прежней человеческой сущности, а всего лишь воспроизводит внешнюю оболочку, как и мышление, и поведение — исключительно потому, что это облегчает выживание среди людей...

Куда-то меня не туда несет, наконец-то зевнув, подумал Карвер и отвел взгляд от стены. Смотреть на улыбающуюся во сне женщину было куда приятнее.

27 декабря

Марфинка

Проснулся, когда за окнами только начинало светлеть. Прежде чем подняться, прогнал в памяти события вчерашнего вечера.

"Урал" он спрятал самым простым способом — заехал на ведущую к хутору дорогу, проехал с полкилометра, развернулся и оставил, предварительно съехав с колеи чуть в сторону. Вернулся к на дорогу, ведущую к базе, и привычно "заштриховал" оставленные "уралом" следы, уходящие в лес. Успел закончить до того, как сгустились сумерки. Опытного следопыта его художества не обманут, но вот наблюдатель из едущей по дороге машины, тем более мехвод того монстра, который шел впереди кедровской колонны, скорее всего, ничего не заметит ни днем, ни тем более в свете фар в сумерках или ночью.

На хуторе за время его отсутствия никто не появлялся — даже морфы. Похоже, слишком холодно, чтоб они рыскали так далеко от своих берлог, тем более, что здесь людей не встретишь.

Речь, конечно же, о тех морфах, к которым люди привыкли.

Мороз к ночи лишь усилился. Это, среди прочего, означало, что даже самые упертые мародеры на хутор не забредут. Во всяком случае, рассвет уже скоро, а никто не объявился. Он и не ждал, спал спокойно. Независимых поселений в округе не осталось. А "свои" деревни, где ресурсов было в обрез, в Стражеве и Озерске давно поотселяли — где успели опередить мертвяков. Команды вроде той, с которой ходил его недавний знакомец Василич, сюда не сунутся — у них нет карты, про хутор не знают, так что далеко от дороги к базе отходить не будут. Максимум — найдут "урал". Проявят еще немного упертости — нарвутся на ловушки. Не зря же он их сооружал, а потом еще и шел через них от грузовика к хутору.

Растопил печь — дом успел основательно выстыть за время его отсутствия. Того, что столб дыма виден в такой мороз далеко, он не опасался — тут километров на двадцать в любую сторону не должно быть никаких живых наблюдателей. Да и морфов, скорее всего, тоже — либо пережидают самый холод в укромных местах, либо держатся поближе к потенциальной добыче. Поужинал, настроение заметно приподнялось. Но все же тело слушалось не слишком хорошо. Холод и усталость делали свое дело. Возиться с постелью не стал, просто забрался на печь — там было тепло дольше всего.

Пожалуй, пора начинать шевелиться.

Снова растопил печь, нагрел воды, помылся. Закончив с водными процедурами, подошел к зеркалу. И замер. С последнего взгляда на свое отражение в этом зеркале прошло всего трое суток. Казалось бы, могло разве что щетины прибавиться.

Ее, конечно, прибавилось. В принципе, это уже тянуло на бороду, учитывая, что не брился он уже дней пять. Но вот кожа, там, где щетина ее не закрывала... Выглядела почти нормальной. Уже даже не ожоговая розоватость, а так, легкое обморожение. Понятно теперь, почему Василич так и не заподозрил в нем мутанта. В первый раз помешало расстояние и краткость общения, а вот во второй... одного запаха мужику показалось мало, чтобы признать в нем монстра. Почему? Взгляд осмысленный, вполне внятная речь, оружие опять же, да и двигался как человек. А запах... Мало ли, может, опять "альтернативно живущих" упокоил, как тогда в лесу. Он присмотрелся к отражению внимательнее. Снял рубаху. Черт, да живые люди порой хуже выглядят.

"Так я живой или нет?"

Запаха он сейчас не ощущал. Видимо, вода даже без мыла смывает с кожи "ацетоновые" выделения и на какое-то время избавляет от него. Пожалуй, он все больше походил на себя прежнего. Только слегка увеличившегося в размерах. Причем это ему не казалось — нынешний гардероб был на размер больше, причем это касалось и обуви. Забавно. Физическая сила и выносливость выросли куда больше, чем можно было предположить по изменению внешнего вида. Впрочем, это как раз хорошо.

Черты лица вроде бы сохраняли прежний рисунок — он узнавал себя без труда, — но стали грубее и резче, при том, что шрамы, рубцы и пятна на коже все меньше бросались в глаза. Странно, но старше он при этом выглядеть не стал.

Пожалуй, происходившие изменения его устраивали. Немного напрягало только совершенно спокойное отношение к вещам и ситуациям, которые раньше бы вогнали в ступор или выбили из колеи. Во всем, что не касалось дочери и сестры, он, похоже, был эмоционален чуть более чем Терминатор. Впрочем, уцелеть это, скорее, поможет, чем помешает.

Любопытно, где сейчас американцы с его бывшей? По времени уже вполне могли добраться до "точки эвакуации". Если, конечно, никто им не помешал. Только что это за "точка"? Вряд ли аэродром. И уж точно не бывшая военная база, где их будет ждать мобильная группа на бронетехнике. Скорее, место, где их может забрать надводное судно, необязательно военное, или подводная лодка.

Какая, впрочем, разница? Главное, чтобы оттуда больше никто за ним не пришел.

Кингисепп

Карвер проснулся первым. Вики еще спала. Майор разбудил ее, она с улыбкой чмокнула его и убежала в душ.

Выйдя вслед за ней в коридор, Карвер постучался в соседний номер. Дверь открыл Джелла.

— Шшто-то сслучилоссь?

— Нет, но мы же не собираемся здесь задержаться?

— Ссоглассен, конешшно, нет. Сспроссите, мошшно ли закассать заффтрак в номер? Не ххотелоссь бы прривлекатть внимание...

— Ладно, я узнаю, — Джелла прав, ему лучше не отсвечивать. С утра все будут бдительнее, особенно в отношении приезжих.

Впрочем, все прошло тихо. Никто в обеденном зале не обратил внимания на Карвера с Вики, да и было там кроме них трое мужиков только. Один в камуфляже, явно на службе, тот ел молча, быстро и по сторонам не смотрел. Двое других явные водилы — эти что-то вяло обсуждали, изредка поглядывая на Вики, но, как показалось Карверу, больше потому, что смотреть тут больше было не на кого. Завтрак в номер согласились принести без вопросов, просто пришлось доплатить.

Джелла соизволил выбраться из номера часа через полтора. Ночи ему явно не хватило — судя по звукам, которые проникали в комнату Карвера и Вики. Ольга вышла следом за ним с видом усталым, но довольным. Хотя какая-то озадаченность в ее взгляде присутствовала, как показалось майору.

Не спеша сдали ключи, забрали оружие и отправились на парковку. Карвер издалека заподозрил неладное. Возле их машины стоял лохматый мужик в пятнистом ватнике и явно кого-то высматривал. Несмотря на мороз, ватник был расстегнут, шапка на голове отсутствовала. С плеча свисал "калаш", старая версия для десантников, судя по сильно изогнутому рожку и форме складного приклада. АКМС, вспомнил Карвер. Джелла и он, не сговариваясь, разошлись в стороны, так что майор зашел к чужаку спереди, а Джелла словно бы пошел мимо, но неслышно оказался у того за спиной, когда чужак повернулся к майору.

— Здорово, ждешь кого? — незваный гость растерянно улыбнулся навстречу Карверу, но спросить ничего не успел. Джелла отоварил его кулаком по ничем не прикрытой башке. Отсутствие шапки сыграло с мужиком злую шутку — он умер на месте. Карвер успел подхватить соскользнувший с плеча автомат и передать его Вики, Джелла, подхватывая неожиданного мертвеца, прошипел:

— Фссее в машшину, ппысстро!

Повторять никому не пришлось. Мертвеца втащили в кабину, Карвер почти впрыгнул за руль и "урал" выехал с парковки. Вроде бы никто ничего не заметил. Джелла придерживал мертвое тело. Карвер, не отпуская руль, протянул ему нож:

— Добей, не нужно, чтобы он встал прямо сейчас, — Джелла кивнул и зловеще усмехнулся: — Девочки, отвернитесь!

Отъехав несколько кварталов, майор углядел пустынный заснеженный переулок с мертвыми пятиэтажками, повернул и затормозил у подъезда с заколоченной дверью:

— Туда его!

Повторять дважды не пришлось. Джелла вытащил мертвое тело из машины, но ломиться в подъезд не стал, лишь доволок до так кстати подвернувшегося сугроба и погрузил в снег, кое-как присыпав сверху.

Не прошло и минуты, как они снова оказались в кабине "урала". Хотя если бы их кто-то заметил, то не заподозрил бы ни в чем — со стороны показалось бы, что двое мужчин спокойно вышли из подъезда и сели в машину.

— Кто это был? — внезапно спросила Ольга, когда они уже проехали заставу на Нарвском шоссе с пожеланием счастливого пути, и даже отдалились от нее на пару километров.

— Неудачливый знакомый прежнего хозяина нашего катафалка, — со смехом произнес Джелла. Вики поморщилась, Ольга же как-то странно улыбнулась и проговорила:

— Кому-то же должно было не повезти, так пусть же не нам.

Возражать никто не стал.

Где-то через полчаса более-менее расчищенное от снега шоссе вывело их к Ивангороду. По словам Вики, катастрофа смела городок в самом начале, русские отсюда ушли, эстонцы же предпочитали не дразнить злопамятных соседей, ограничиваясь зачистками мертвяков, так что сейчас тут никто не жил. Вроде бы власти Кингисеппа в союзе с околопитерскими анклавами планировали восстановить железнодорожное сообщение, так что по договору с ними станцию вместе с железнодорожным же мостом эстонцы зачистили и охраняли. Впрочем, станция находилась в стороне от шоссе, так что им пришлось доехать до самого моста через Нарву, прежде чем заграждение на мосту вынудило их остановиться.

К ним вышли несколько человек с автоматами. Последовал не слишком длинный диалог между Вики и эстонцем в полицейской куртке. Проблем, видимо, не возникло, раз уж их пропустили без досмотра.

— Что ты ему сказала? — спросил Карвер, когда они ехали по городу, носившему то же название, что и река.

— Правду, — улыбнулась Вики. — Что мы с мужем были на той стороне, на поселение наших деловых партнеров напали морфы, мой муж погиб. А вы везете меня домой, а заодно и товар, который мы с мужем успели купить. Я про оружие, если что. Этот офицер меня знает, мы часто в его смену здесь проезжали.

— Понятно, — только и сказал Карвер.

С шоссе Нарва-Таллинн, ранее известного как Е20, они никуда сворачивать не стали, так что очень скоро, меньше чем через пять минут, они проскочили еще один пост, уже на выезде из города. Теперь от берега залива в точке встречи их отделяли неполные две сотни километров. Карвер предпочитал не ездить дважды одним и тем же маршрутом, поэтому решил не ехать местными дорогами ближе к побережью, как в прошлый раз, тем более что чистить, скорее всего, некому, а продержаться на Е20 до съезда к деревеньке с названием, которое Карвер прочитал как Вэлджи-Джо, хотя в исполнении Вики это было совершенно невоспроизводимое Валгейыэ, и только там повернуть к заливу.

До места, носившего столь жуткое название, но ничем более не выделявшегося, они добрались часа через три не слишком быстрой езды. Вики сказала, что тут прежде была какая-то торговая база, специализировавшаяся на оборудовании для виноделия, но сейчас тут не было ничего, кроме пустых ангаров и разграбленных офисных домиков. Карвер колебался. С одной стороны, им стоило поспешить. С другой, он уже полдня был за рулем, а дальше предстояло ехать вовсе не по расчищенному шоссе и совсем не хотелось застрять в сумерках посреди леса, где километров на двадцать в любую сторону никого, кроме голодных морфов.

Но и ночевать в этих стылых руинах тоже не хотелось. Поэтому они все же свернули на нужную дорогу и проехали несколько километров до деревушки с чуть более произносимым названием.

Ванакюла

Деревня была брошена. Скорее всего, в самом начале бардака. Все же несколько домов уцелело, и даже окна не во всех были выбиты. Выбрав из наименее пострадавших наиболее удаленный от шоссе дом, Карвер загнал за него грузовик. Конечно, можно было попытаться поставить сегодня рекорд по намотанным километрам, тем более что до точки, где они высадились на берег, оставалось километров шестьдесят, но майор предпочел не рисковать. В конце концов, они и так не вписывались ни в какой график, так что днем больше, днем меньше. Их все равно будут ждать. Главное, не забывать выходить на связь.

Остаток светлого времени суток ушел на прогрев дома и приготовление ужина. Джелла со своими "деликатесами" заныкался в другом уцелевшем доме, за что Карвер, как единственный, кто знал всю правду, был ему безмерно благодарен. Пока женщины возились с едой, майор отправил на субмарину короткое сообщение, суть которого сводилась к тому, что у них все в порядке и что завтра-послезавтра (называть конкретные сроки он остерегался) они выйдут в точку эвакуации. Если, конечно, ничего не случится.

Ольга уснула сразу после ужина, впрочем, было удивительно, как она не отрубилась раньше. Вики продержалась еще час — она надеялась дождаться, когда вернется Джелла. Но он пришел, когда уже совсем стемнело, пояснив, что нужно было упаковать "припасы". Похоже, он рассчитывал прихватить хотя быть часть своих "заготовок" на борт субмарины. На вопрос Карвера о том, насколько вокруг безопасно, Джелла пожал плечами. Мол, сейчас я никого не ощущаю, похоже, здесь даже "подснежников" нет. Дорога, с которой они сюда свернули, определенно давно не чищена. Хорошо еще, что сильных снегопадов тут, видимо, не было — "урал" пройдет без особых проблем. Должно будет получиться завтра без проблем доехать хотя бы до того городка, где прошлый раз они реквизировали автобус.

Карвер внезапно осознал, что Джелла теперь говорит совсем чисто, разве что время от времени проявляется что-то похожее на непонятный акцент. Еще немного, и Карвер услышит тот же голос, который раздражал его всю дорогу сюда с той стороны океана. А вот в поведении, наоборот, все больше проявляется что-то звериное. Сейчас вчистую игнорирует Вики, которая спит, прислонившись к плечу майора — словно хищник, который признает, что это чужая самка. Зато на спящую русскую смотрит так плотоядно, что не понять, трахнуть он ее хочет или сожрать.

Черт возьми, что все-таки между ними происходит?

Чем дышит Джелла, майор мог хотя бы попытаться себе вообразить, но вот чем и о чем думает русская, Карвер не понимал. К слову, и в ее поведении явно наметились какие-то отличия от того, что она демонстрировала вначале. Она-то во что превращается? И как? Или это только психические отклонения?

Он не сразу понял, что Джелла, вроде бы замолчавший, опять что-то говорит.

— Что, простите?

— Я бы сказал, майорр, что вам надо посспать, но увы. У насс госсти.

— Кто?

— Пока не знаю, на пределе моих возможносстей, далеко, картинка слишшком неччеткая. Но точчно не тетушшка Ччарли.

О какой тетке говорит Джелла, майор не знал, но если это не она забрела на огонек, то какая разница, кто она и какому именно Чарли приходится теткой?

— Их много? — уточнил Карвер, поднимаясь.

— Не сснаю, майорр. Но мне кашшетсся, это не людди, — Джелла явно встревожился, отчего голос его снова начал напоминать шипение.

— Морфы? — машинально переспросил Карвер, хотя понимал, что больше некому — "простые" мертвяки при таком холоде двигаться не смогли бы даже при отсутствии снежного покрова, тем более, при его толщине минимум в полметра.

— Не уверрен... Слишшком... много. Не меньше дюшшины. Мошшет, ссверри.

Карвер, уже разбудивший эстонку, замер:

— Звери? Да откуда? Я думал, их тут всех сожрали давно.

— Да нет, — возразила Вики. — Наоборот. Их стало больше. Особенно волков. Люди сейчас заняты больше мертвяками, отстреливают только тех зверей, что лезут к жилью. А пережившие весну и лето волки, похоже, поняли, насколько опасны мертвяки любого вида, и научились удирать, едва почуют запах, а не бросаться на такого врага. Так что морфам при всей их резвости даже втроем не выбить целую стаю. Особенно, если стая большая.

— Значит, там такие поумневшие зверюги? А мы что будем делать?

Джелла пожал плечами.

— Нушшно оценить опсстановку.

— Надеюсь, вы не предлагаете выходить наружу? — скривился Карвер. Разбираться со стаей голодных и злых волков, к тому же пуганых, да еще в темноте, ему не хотелось совершенно.

— Ннетт, — Джелла отрицательно качнул головой. — Пусть подойдут поблишше, попробую посчитать, сколько ихх, и насколько здоровы.

— Думаете, они будут нас до утра караулить? — подала голос Ольга. Карвер настолько привык, что она последнее время больше молчит, что даже вздрогнул от неожиданности. Ее ведь и не будил никто... вроде.

— Пустть караулятт, — прошелестел Джелла, прикрыв глаза. — Нам тут холод не сстрашшен, а их, мошшет быть, и прогонит. Прроссто сейчас к машине бес стрельбы не проррватьсся, а шшум нам ни к чему. Кхто сснает, как блисско люди... или моррфы. Таак... пятнадцать, еще одна тройка на подходе.

— Нехило, — пробормотал Карвер, подходя ближе. Разглядеть что-либо через покрывающую стекло изморозь было невозможно, да и снаружи окна закрыты щитами, но привычка брала свое.

— Вотт ччеррт, — вдруг пробормотал Джелла, отпрянув от окна, — этто не волки. Фсе-таки это моррфы!

— Полтора десятка морфов? — изумился майор. — Но как?!

— Голод, — озвучила свою догадку Ольга.

— Теперь понятно, что случилось с теми хуторами... — медленно проговорила Вики.

— Какими хуторами?

— За последний месяц в наших краях была потеряна связь с почти десятком хуторов. Близких к крупным поселениям, укрепленных, там было довольно много опытных охотников на мертвяков, оружие и патроны в достаточном количестве, можно было не экономить. Но их вырезали, словно в самом начале. В лучшем случае, они успевали открыть огонь. Совсем немного стреляных гильз. Ни одного убитого монстра. Единственным логичным объяснением была именно скоординированная атака большого числа морфов. Но в это никто не мог поверить — мол, морфы ходят по двое, максимум по трое. А выживших не было, кто бы мог это опровергнуть...

— Не судьба, значит... — пробормотала русская, опускаясь на пол возле печки.

Ситуация выглядела... скверно. С волками все выглядело бы просто, будь их даже втрое больше — вряд ли живые звери смогли бы кружить вокруг дома в такой мороз дольше, чем несколько часов. Но эти монстры способны не только ждать. Вполне могут попытаться ворваться в дом.

— Нужно забаррикадироваться, — проговорил майор. — К машине сейчас все равно не прорваться, да и не сможем мы ехать ночью.

Легко сказать — забаррикадироваться. В доме полно окон, щиты на них снаружи не рассчитаны на противостояние атакам мутантов. Опять же, крыша и чердак наверняка не укреплены вовсе.

— И шшто вы предлагаете, майорр?

— Кладовка или подвал. Мы хорошо протопили печь, дом прогрелся, так что наше тепло им сложно будет выделить. Подвал плох тем, что там есть окна, хоть и небольшие, и второй вход с улицы. Не слишком надежно. Да и выстынет он раньше. У кладовки свои недостатки — не факт, что они не смогут разобрать стены. Опять же, никакого обзора...

В итоге выбрали подвал. И даже успели туда спуститься, закончив перетаскивать самое необходимое, прежде чем услышали первый удар в дверь. Судя по звукам, доносившимся вниз в сильно искаженном виде, стая действовала довольно слаженно. Не сумев вышибить дверь, мутанты принялись бить в щиты. Получалось, вероятно, не очень — добавился какой-то новый звук, Джелла сказал, что, видимо, полезли на крышу. Судя по тому, как спустя невероятно долгие двадцать минут гамма звуков радикально поменялась, морфы ворвались в дом со всех трех направлений — через дверь, окна и крышу — одновременно. Какое-то время в подвале слышались грохот и треск — захватчик крушили мебель и все, что оказывалось у них на пути. Потом до них доносилось периодическое похрустывание — "гости" обыскивали дом. Еще через час стало тихо.

— Они ушли? — когда тишина стала невыносимой, спросила Ольга. Майор пожал плечами, Джелла мотнул головой:

— Нет, они здессь. И не уйдут, пока печь не остынет. Раз нет еды, мошшно хотя бы погретсса.

Выход из подвала на улицу был завален дровами. То есть, видимо, сколько могли — столько закинули вглубь подвала и сложили, а потом, видимо, стало не до аккуратности и люди просто заполнили поленьями все оставшееся пространство, до самого входного люка. ТО есть монстры могли попасть в подвал только по лестнице из дома. Но вход на лестницу блокировал массивный шкаф, которым Джелла закрыл подступы к двери, последним спустившись в укрытие.

Где-то через час стало ощутимо холоднее — выбитые окна и двери вместе с наверняка проломанной крышей давали о себе знать. Да и дрова в печь морфы подбрасывать не умели.

— Ну что? Они еще здесь? — прошептал Карвер. Джелла кивнул. Он сам был уверен, что морфы покинут дом не раньше, чем температура воздуха внутри сравняется с температурой снаружи. Иначе говоря, пока дом не промерзнет полностью.

В тишине и неподвижности клонило в сон. Карвер задремал. Женщины заснули еще раньше — ночь все-таки, да и поспать до вторжения никому толком не удалось. Однако едва он смежил веки — по крайней мере, ему так показалось — Джелла растолкал его.

Босс, казалось, был чем-то сильно раздосадован.

Оказалось, эвакуируясь в подвал, он в спешке прихватил лишь часть своих "вкусняшек". А сейчас, судя по всему, чужаки приканчивали его запасы морфятины! И не факт, что не доберутся до той их части, что осталась в кузове грузовика. Карвер едва удержался от улыбки, хотя ситуация выглядела не слишком смешной. Кормить ведь этого красавца чем-то надо. Чего доброго, начнет присматриваться к попутчикам.

Когда до полуночи часам майора оставалось отсчитать всего несколько минут, Джелла вдруг встрепенулся.

— Они ухходят, майорр!

— Уверены, мистер Джелла?

— Уверрен. Они сошшрали все мои запассы. Они сыты. Могут итти дальшше. Вот и идутт.

Карвер почувствовал, как его отпускает напряжение. Черт, а он думал, что в этом подвале его жизнь и закончится.

— Окей. Это главное, что я хотел услышать. Делайте, что хотите, а я буду спать. Все остальное может подождать.

Он поправил одеяло, укрывавшее прижавшуюся к нему Вики, отметил, что Ольга тоже спит, свернувшись калачиком под горой шуб и пальто. Господи, неужели все это может вот-вот закончиться?

28 декабря

Утро началось с того, что Карвер проснулся от запаха чего-то вкусного и обнаружил, что он остался единственным, кто еще спит. Они все еще были в подвале — морфы превратили теплый дом в настоящий холодильник, так что завтракать пришлось внизу. "Гости" разгромили действительно все. Грузовику тоже перепало — морфы, добираясь до "вкусняшек", которые оставил там Джелла, едва не разнесли весь кузов. Пришлось повозиться, чтобы привести в порядок ту часть груза, которая морфов не заинтересовала — ящики с оружием, бочки и канистры с соляркой и бензином. Одну канистру им удалось расплющить, металл не выдержал и бензин растекся по кузову, от запаха щипало в носу даже на водительском месте. Ну, хоть мертвечиной вонять не будет. Морфы наверняка повышибали бы все стекла в кабине, не будь они так основательно зашиты решетками и шипами.

Примерно через два часа, после целой кучи полузаметенных перекрестков и брошенных поселений, Карвер понял, что не промахнулся и "урал" едет по знакомым ему местам. Лишь раз им навстречу попался одинокий грузовик в противозомбическом обвесе, гораздо более примитивном, чем у них, но останавливаться не стал ни Карвер, ни оставшийся неизвестным местный водила.

Майор не помнил, в каких из этих поселений видел в прошлый раз признаки жизни, но ему почему-то казалось, что обитаемых мест в начале декабря было больше. Там, где тогда они отыскали тот автобус, сейчас не было никого и ничего — только накатанная колея, прямая линия без признаков того, что кто-то останавливался или куда-то сворачивал с нее. Силламяэ они вовсе объехали стороной. На этом настояла Вики, сказав, что город мертв, а если туда и вернулись люди, то лучше с ними не связываться. Майору очень хотелось остановиться и отдохнуть, но он знал, что что до брошенного поселка у побережья не будет ни одного подходящего места для привала.

Пяриспеа

Как ни странно, до поселка добрались без приключений, если не считать того, что все здорово промерзли и проголодались. От побережья их сейчас отделяло всего несколько километров. Вот только выходившую к заливу дорогу снег спрятал полностью и видна она была только на карте. Лишь на некоторых участках ее обозначали высаженные вдоль обочин деревья. Майор сомневался, что даже "урал" там сегодня пройдет. Следовало рассчитывать, что пешком они пойдут уже отсюда, максимум — проедут часть пути. До наступления сумерек еще оставалось часа полтора, но Карвер медлил выходить на связь. Он был уверен, что до завтрашнего утра время терпит, и лучше отправиться к субмарине утром, чем в случае неудачи возвращаться по льду в темноте. Джелла с его аргументами согласился, однако сказал, что на связь все же лучше выйти сейчас. Мол, будет лучше, если на субмарине начнут шевелиться заранее и утром пришлют за ними эвакуационную команду на снегоходах, а не они сами поедут на тяжелом грузовике по льду. Тут спорить не стал уже Карвер.

Сеанс связи был коротким. Майор сообщил, где находится группа, подтвердил, что Джелла с ними, и получил обещание, что утром за ними вышлют эвакуационную команду. Ничего подозрительного в тексте ответного сообщения не было, но уверенности, что все пройдет так, как им хочется, Карвер не испытывал.

Почему-то майора снова начали грызть сомнения. Может, все-таки, ну их всех? Взять Вики в охапку и рвануть на восток, затеряться на бескрайних русских просторах, среди живых... и мертвых?

От тяжелых мыслей хорошо отвлекает работа. Возни еще предстояло много. Отказываться от машины раньше времени не стоило. Да и просто привлекает внимание, стоя у всех на виду. Майор загнал грузовик между уцелевших построек, теперь "урал" можно было увидеть, только подойдя совсем близко. Ни со стороны берега, ни со стороны шоссе он не просматривался. Пусть он больше и не понадобится, но лучше останется в ходовом состоянии, чем наоборот — когда нужно, а ехать не на чем. Пусть эти красавцы на снегоходах сначала сюда приедут. И заберут их. Всех.

До сумерек они успели оборудовать себе убежище на ночь. Так что, когда совсем стемнело, каждый думал о чем-то своем, сидя у огня и доедая ужин. Одно было понятно — завтра их путешествие по заснеженной мертвой земле должно закончиться. А вот как оно продолжится — каждый понимал по-своему...

Марфинка

Чайник закипел. Да, все больше жизнь напоминала прежнюю, человеческую. Но... лишь напоминала. Все равно самым важным элементом его рациона выступала морфятина, которую ни один человек есть не станет, даже жареную. К слову, пора подумать, где можно поохотиться — мяса остается все меньше.

Но сегодня весь день он потихоньку готовился к вылазке в Озерск. Отобрал оружие и снаряжение. Закатил "Ниву" в кузов "зила", его не жалко в случае чего, закрепил поосновательней — ехать ведь придется не по автобану. Трофейный "урал" с манипулятором решил не трогать пока, он так и стоял в лесу недалеко от дороги к базе. Погода меняться вроде не собиралась, а значит, чем меньше наследишь в округе, тем лучше.

Вспомнил про тот армейский "урал", что по-прежнему валялся вверх колесами за мостом. Так ведь и не утащил его оттуда никто. Сколько уже там не был? Недели две, кажется. Кедровские тратить на него время не стали, даниловские туда просто не добрались, а после его подсказок и не доберутся. Дать доржаветь до весны или все же забрать сейчас? Ладно, все равно не сегодня. Но забрать надо, "зилу" в любом случае нужна если не замена, то подстраховка. При всей простоте и надежности он изношен и прожорлив. И если получится тот "урал" поставить на ход, то выигрыш будет хотя бы в расходе топлива и проходимости. Правда, кабина у него помята куда сильнее. Но ничего, это лечится. Особенно, если удастся подыскать место, где можно эту мятость заменить — вряд ли все это можно выровнять до исходного состояния. Надо будет глянуть, что осталось из оборудования на бывшей базе. Иначе придется идти к кое-каким прежним знакомым... а не факт, что они смогут принять его нынешнее обличье. Если еще живы, конечно — не виделись ведь самое меньшее с начала осени. И если не сменили... сферу деятельности. Ладно, это все равно не сейчас. Кстати, не прогуляться ли завтра в Остров? Посмотреть, что изменилось. Если изменилось, конечно. Встречу с полковником лучше устроить уже после Нового года. Традицию новогодних каникул с почти полным замиранием активности любых структур не стоит сбрасывать со счетов. А полковнику наверняка скрытность тоже важнее срочности. Понятное дело, риск велик, а прибыль сомнительна. Но контакты "на той стороне" нужны, и не только (а лучше не столько) в Озерске. А если уж случится подставить кого — без умысла, нельзя ведь все предусмотреть, — то уж точно не Сергачева.

Кружка незаметно опустела.

Он встал, смыл ее, убрал в шкафчик. Бессмысленный для кого-то ритуал. Но для него любая мелочь, приближавшая к человеческому существованию, имела ценность. Шагнул к печи, подбросил несколько поленьев потолще. Авось удержат тепло до утра.

ГЛАВА 10

29 декабря

Пяриспеа

В этот раз Карвер проснулся первым. Сказалось все-таки то, что Джелла постоянно настаивал на том, чтобы майор, как наиболее профессиональный среди них боец и водитель автомобиля, отдыхал регулярно и основательно. Впрочем, и спать тут было не слишком удобно.

Рядом тихонько посапывала Вики. Напротив них Джелла держал в объятиях крепко спящую Ольгу. Вот что смущало майора, так это то, что она отдыхает даже больше него, но вырубается при первой же возможности. Что-то с ней не так, все же. Впрочем осознав, от чего отвлекла его мирно сопящая русская, Карвер проснулся окончательно. Он еще не видел ни разу как Джелла спит. С тех пор, как тот... изменился. А сейчас он именно спал.

Трудно сказать, почувствовал Джелла его взгляд или просто так совпало, но полумертвец открыл глаза.

— Шшто-то сслучилоссь?

— Нет, просто проснулся.

Джелла прикрыл глаза и напрягся. Потом кивнул:

— Да, тиххо вокруг. Никого... Будите, ессли шшто.

— Хорошо, — коротко ответил Карвер. Ему спать больше не хотелось. Он осторожно отодвинулся от Вики, стремясь ее не разбудить. Угли в кострище еще тускло светились. Что ж, рано еще не думать о тепле. До рассвета два часа, вряд ли группа эвакуации объявится раньше. Майор сходил за дровами. Вскоре пламя занялось снова, стало веселее. И тут совсем некстати — потому что ничего, кроме лишнего напряжения это не давало — майор вспомнил, что Михальчук, помнится, говорил, что в крупных анклавах, типа Кронштадта, русские снова начали использовать авиацию. Вряд ли, конечно, это означает, что с рассветом обязательно прилетят хотя бы устаревшие, но проверенные кучей вооруженных конфликтов "лани" или "лягушачьи лапки"* — Кронштадт для этого слишком далеко, а для быстрого реагирования нужны приличные радары и постоянное патрулирование воздушного пространства. Или хотя бы несколько самолетов и вертолетов, постоянно находящихся в готовности к вылету. А это техника, запчасти, снаряды и ракеты, топливо, экипажи и обслуживающий персонал, плюс прочая сопутствующая инфраструктура в рабочем состоянии. Даже в Америке теперь летают редко, только днем и в хорошую погоду — берегут технику и особенно пилотов, они теперь на вес золота. Топливо опять же в дефиците. Так что вероятность неприятного развития событий невелика, тем более, что русские о них не знают... и не ищут. Но сама реальность подобного поворота событий здорово раздражала. С учетом этого на месте командира субмарины Карвер отправил бы группу за ними еще в темноте — чтобы и вернуться до восхода солнца, и убраться из залива поскорее. Увы, требовать от моряков прямого безоговорочного подчинения не мог даже прежний Джелла.

Карвер проверил машину, обошел окрестности. Ничьи следы, кроме колеи "урала", не нарушали цельность белого покрывала. Мороз явно ослабел к утру, небо начали затягивать тучи.

Когда он вернулся в логово, край неба начал светлеть. Сигнала все не было. Это майору не нравилось. Конечно, гораздо безопаснее идти по незнакомому льду при дневном свете, но и шансов быть замеченными и атакованными тоже больше. И если у русских действительно есть работающий радар, способный мониторить залив от Петербурга и чуть ли не до Таллина, и он может засечь рубку всплывшей субмарины, то максимум через час здесь будут штурмовики... если, конечно, они у русских есть.

Нет, подумал майор, у меня паранойя. Моряки ведь не сообщали ни о каких полетах над заливом. И субмарина регулярно всплывает "на проветривание" — почему ее до сих пор никто не атаковал?

Он еще постоял, прислушиваясь. Нет, по-прежнему ничего, кроме шелеста ветра. И нырнул под закрывавший вход брезент.

__________________________________________

* "Лань", англ. "Hind" ("хайнд") — обозначение в НАТО ударного вертолета Ми-24 и его модификаций;

"Лягушачья лапка", англ. "Frogfoot" ("фрогфут") — обозначение в НАТО штурмовика Су-25.

Озерск

Сергачев вошел в кабинет и аккуратно прикрыл за собой дверь. Щелкнул выключателем. Уже светало, но окно выходило на закатную сторону, так что без электричества в ближайший час не обойтись. Майор заварил кофе. Глядя в окно, за которым становилось все светлее, он думал о том, что последние дни выдались подозрительно спокойными. Нет, забот хватало, но это было частью обычной предновогодней суеты. Державшиеся последнюю неделю сильные морозы привели к тому, что мертвяки практически перестали создавать проблемы — кроме, конечно, тех, кто обратился в эти дни в относительно теплых помещениях. Мутанты уровнем повыше либо вымерзли, особенно "шустрые", либо попрятались. Уже два дня не было даже ложных вызовов. Хотя охотники все равно обыскивали подозрительные места, "обесточивая" тех, кто замер в ожидании потепления. Жаль, с "подснежниками" придется разбираться по весне, когда все растает — с теми, кто встанет, конечно. У всех ближайших соседей складывалась аналогичная ситуация, судя и по официальным сводкам, и по личным данным.

Пожалуй, сегодня на планерке у Барышева у него будет самый короткий отчет.

Как там сержант, интересно? В том, что тот подготовился к холодам, Сергачев не сомневался, но хотелось знать детали. И почему-то казалось, что он постарается проведать своих перед праздником. Раз уж он знает, что здесь и сестра, и дочь. Хотя во время их последнего разговора Сергачеву показалось, что бывший сержант разговаривал с ним точь-в-точь, как Терминатор — тот, который был перепрограммирован людьми. То есть, словно машина, имитирующая человеческие эмоции. Впрочем, он и во время службы не сильно их проявлял...

Мысли сами собой перескочили на сестру сержанта. С потерей своей семьи майор уже, в общем-то, примирился. А эта девушка нравилась Сергачеву, и ему казалось, что он ей тоже симпатичен. Но вдруг она думает, что проявляет интерес к ней лишь из-за брата? Когда Сергачев проведал ее после того, как ее выпустили из больницы и были решены все формальности с машиной и прочие вопросы, у него почему-то не повернулся язык напроситься в гости в ближайшие дни. И вот уже почти неделю не заходил, хотя, конечно, он знал, что и у нее, и у ее племянницы все в порядке — даже видел издалека, но не стал отвлекать от работы. Может, заглянуть сегодня вечером? Если, конечно, до вечера ничего не случится... Ладно, не будем каркать.

В дверь постучали, потом в кабинет просунулась голова Барышева — тот тоже предпочитал приходить пораньше, если вообще не оставался по заведенке первых месяцев ночевать в здании администрации.

— Ну что, майор, готов к труду и обороне?

— И первое, и второе, и хорошо бы хлеба.

Этим дурацким диалогом начинался уже черт знает который рабочий день. Значит, жизнь продолжается, надо идти дальше.

Стражев

Небо становилось все светлее. Гришин задвинул штору. После вылазки в Остров он держал себя в рамках того, чего от него ожидали и Сивохин, и Антонов, и все остальные. Утром на службу, вечером домой. Вроде бы никто не усмотрел в его личном участии в том выезде никакого подтекста — ну, соскучился мужик по работе, нормально. Встряхнулся. И готов возиться с бумажками и дрессировать заново набранный личный состав. Кстати, говоря, несколько человек для личного "малого круга" полковник уже присмотрел, сейчас их тихонечко проверяли. Так, чтобы потом никто не допер, что это не просто лучшие, а именно что доверенные. Подозревать его в этом, конечно, будут... разные люди, но чтоб не обвинить не могли.

Интересно, дошла ли записка адресату? "Урал" ведь ожидаемо пропал из Острова — патруль заехал туда на второй день и грузовика там не обнаружил. Причем, судя по всему, исчез "урал" в тот же день. Правда, укатился он не по злополучной лесной колее, а по их же следам, хотя и в Боровино не показался. Патрульные предположили, что свернул он на лесную дорогу, выходящую через пару деревушек на ту самую трассу от базы на Тимофеевск. И даже нашли следы на ней, но углубляться в лес не рискнули. Деревушки на этой дороге считались брошенными, но там вполне могли прятаться остатки какой-нибудь из банд, зачищенных в последние месяцы. Тот же Лымарь где-то ныкается до сих пор. В плане на контроль и зачистку этот сектор отнесли на январь. Ускорять процесс Гришин смысла не видел. Вряд ли Бродяга устроил свое логово там. Нет, он явно умнее, и точка у него в другом месте. Но вот он ли забрал машину? И если все-таки это был Бродяга, понял ли он, что записка адресована ему и что содержат эти несколько строк? Придет ли? Хм, а сам-то Гришин сможет выбраться из города и не привлечь к этому внимания? Черт, слишком много "если"... Ладно, делаем, что можем, и будь что будет.

Марфинка

Он вышел из дому с лопатой и эрзац-санками из листа мятой жести. Внезапно пришедший ему в голову план был прост. Он решил поднять "подснежников" — по крайней мере тех, кого еще мог чувствовать. И собрать их в одном из уцелевших сараев. Пожалуй, так от них будет больше толку. Как тягловую силу он их уже использовал. Как ловушку для незваных сталкеров тоже можно. Сигнализация из них, опять же, неплохая получится. А так валяются — и портятся, и халявный корм для неразборчивых морфов. Не пойдет.

Первый, едва "светящийся", нашелся уже в тридцати метрах от крыльца. Правда, у этого были переломаны ноги и продавлена грудная клетка. Но вот голова под колеса не попала, и руки тоже. Сможет ползти. Значит, можно будет выложить где-нибудь у дороги или на "парковке". Загрузил, поволок. По пути едва не пропустил совсем "тусклого" мертвяка, у которого была перебита правая рука, зияла дыра в боку, зато уцелели ноги. Этот, пожалуй, поценнее будет. Затащил в сарай, вернулся за следующими. По идее, дня должно хватить, чтобы собрать всех хотя бы в периметре хутора. Наверное, надо было сразу ими заниматься, но не до того было. Зато теперь — неплохое развлечение. Скучно тут все-таки, что ни говори.

Пяриспеа

Спутниковый телефон ожил — их вызывали.

— Шшто там? — спросил Джелла, видя, как скривился Карвер, выслушав сообщение.

— Группа эвакуации выходит на лед через полчаса.

— И чем вы недовольны, майорр? Это шше прекрассно, они нас дошшдалиссь. И даше ссаберрут.

— Я бы бы недоволен, даже если бы они уже были здесь. Вы же понимаете, что нам предстоит двигаться несколько миль по голому льду, если что — спрятаться негде. А они придут в такое время, когда сюда смогут прилететь русские. Небо чистое, проблем даже у плохих пилотов не будет.

— Ссс чего вы всяли, что они прилетятт? У них ессть, на чем летать?

— Ваш друг Михальчук, — на лице полумертвеца ничего не шевельнулось, — утверждал, что есть. А командир субмарины говорил, что они отмечали работу радаров, еще когда мы только прибыли сюда. Ладно, одиночное появление отметки на экране они могли списать на глюк аппаратуры или стаю птиц, но когда отметка появляется на одном и том же месте регулярно? Да еще они увидят ее днем? Что им стоит поднять в воздух пару "ланей" или "лягушачьих лапок"? Даже вертолетам хватит керосина на бросок сюда от Кронштадта, пуск ракет и возвращение обратно. Причем, если у них не будет подвесных баков и не осталось аэродромов ближе. А если будет? Им ведь не обязательно топить лодку, достаточно ее повредить, чтобы она не могла погрузиться до прибытия группы захвата. Конечно, если у них есть вертолеты, пилоты, ракеты и топливо. Но откуда нам знать, что у них их нет?

— Вам никто не говорил, что вы парраноик, майорр?

— Говорили. Но никого из них нет в живых. И я не параноик, я просто готовлюсь к худшему.

Джелла посерьезнел.

— Все равно мы не мошшем их усскоритть. Проссто будьте готовы к тому, чем нас пугаете. И будем надеятьсся, что русские не прилетят.

— Я-то готов, и тоже надеюсь, что не прилетят — если что, у меня нечем их сбивать, а наши морпехи... хорошо, если догадаются держать "стингеры" наготове. И, высадив их, субмарина погрузится до того времени, когда мы должны будем к ней подойти. А не будет торчать у всех на виду, как черный круг в центре мишени.

— Черрт, Каррверр, я начинаю восспринимать этту угрозу всерьесс...

— Это хорошо, у нас будет больше шансов на успех.

— А как ше "мыссли о плоххом его прритягиваютт"?

— Это у тех, кто к плохому не готов, с этим проблемы, мистер Джелла.

Следующий час прошел в напряжении, усугублявшемся косяками "группы поддержки". Сначала "эвакуаторы" выехали на пятнадцать минут позже, потом один снегоход заглох в полумиле от субмарины и ехавшие на нем два морпеха, бросив свою машину, запрыгнули на грузовые сани, прицепленные к другому снегоходу, группа потеряла темп, следом они вышли к берегу на почти полмили восточнее и потеряли время, отыскивая более пологий берег. Хорошо хоть "эвакуируемые" были готовы еще до того, как те вышли на лед. Джелла услышал моторы снегоходов задолго до того, как те появились в поле зрения. Так что не пришлось даже глушить двигатели — разве что потратили пять минут, чтобы закрепить на прицепных санях два ящика, которые Джелла прихватил из грузовика. Майор лишь покачал головой — не говорить же, в самом деле, что в этих ящиках, возглавлявшему группу первому лейтенанту по фамилии Вуд. Хорошо еще, Джелла перепаковал свои мешки в ящики, меньше ненужных догадок. Парню это знание ничего не даст, только помешает выполнить приказ. Он и так слегка обалдел, увидев, кого придется вывозить, хотя, по идее, должен был знать состав их группы — поскольку Карвер об этом сообщил даже не вчера, вчера лишь подтвердил. Но Вуду, похоже, просто приказали вывезти их, не вдаваясь в подробности. Правильно, в общем-то. Порадовало и то, что на вторых санях под серым брезентом просматривались два контейнера со "стингерами". Вуд пояснил, что высадив их, лодка снова нырнула, отчего тех бойцов пришлось забрать с собой, а не отправить обратно, — командир субмарины, как оказалось, вполне разделял паранойю Карвера относительно "воздушной угрозы" — и вынырнет снова, лишь когда пройдет расчетное время до их возвращения. Планом предполагалось, что они подождут всплытия, реально же получалось, что могут и опоздать.

Поэтому они стартанули обратно, оставив все разговоры на потом. Джелла уселся к Вуду, чей снегоход шел головным, остальных распределили по другим машинам, "спихнув" морпехов на сани. Карвер оказался позади своих спутников, так что мог видеть их всех.

Вуд был прав. Рубка показалась из полыньи, когда им оставалось проехать около полумили. Карвер даже успел разглядеть впереди точку, вблизи оказавшуюся брошенным снегоходом. Вдруг кто-то из морпехов приподнялся, энергично махая рукой куда-то на восток, а в наушниках раздался его крик:

— Воздух! Воздух!

Карвер похолодел — ему вовсе не хотелось, чтобы его негативные раскладки воплотились в реальность. Однако сомнения не было — в сером небе сгущались темные точки. Вертолеты. Судя по времени, они взлетели, когда субмарина высаживала "эвакуаторов". Топлива у них только на возвращение, скорее всего. Если, конечно, они не взлетали с подвесными баками. Так что вполне могут сразу пойти в атаку, без пристрелки и захода на второй круг. Тем более, что цель как на ладони. Строй рассыпался, снегоход со "стингерами" на прицепе остановился, рядом притормозил еще один, ссадив, видимо, второго стрелка. Разгрузившись, снегоходы рванули за остальными. Бойцы шустро расчехляли ракеты, но вертолеты приближались слишком быстро. Карвер едва успевал крутить головой, с трудом удерживаясь от желания свалиться на лед и начать палить по "ланям" из автомата. Какие, к черту, "лани" — русское неофициальное название "крокодилы" подходило им куда больше. Вырвавшаяся вперед серо-зеленая машина торопливо дала залп неуправляемыми ракетами с предельной дистанции, стремясь отрезать снегоходы от субмарины, вторая саданула по льду позади них, отрезая от берега. Но на рубке тоже нарисовался силуэт с темной трубой на плече. Все же попутчики Карвера сработали первыми. Два "стингера" один за другим ушли навстречу вертолетам. Первый "крокодил" сумел уклониться от ракеты, сыпанув огоньками ловушек, скорректировать курс и осыпать нахальных зенитчиков тридцатимиллиметровыми снарядами — вертолетчики не могли знать, что больше ракет там нет. Вертолетчик оказался точнее. От морпехов, которым некуда и уже некогда было прятаться, полетели в кровавые клочья. Но в ту же секунду второй "стингер" сумел не обмануться и достал-таки отставшую вертушку — у нее появился дымный хвост, машина завалилась на бок и, резко клюнув носом, без какой-либо киношной эффектности воткнулась в лед. Стрелок с рубки пустил ракету "в молоко" — похоже, у первого "крокодила" был более опытный и явно более везучий экипаж. И топить лодку он не торопился — нет, он принялся поливать снегоходы, которые все еще неслись к субмарине, из пушки и пулеметов в подвесных контейнерах, а когда до субмарины головной машине оставалось не больше двухсот метров, эта отнюдь не трепетная "лань" снова шарахнула ракетами. Практически в упор.

Все-таки напрасно они рассыпали строй — в этот роковой момент, приближаясь к лодке, все снегоходы более-менее выравнялись и оказались в зоне поражения.

Но это Карвер понял много позже, а в тот момент воздух вокруг с грохотом превратился в стену из ледяного крошева. Потом вертолет пронесся над ними, развернулся — пилоты явно плюнули на то, что топлива на возвращение может не хватить — и, сбросив скорость, принялся расстреливать голову их колонны. Карвер выбрался из-под перевернувшегося снегохода. Водитель был мертв. Вообще, живых морпехов — или, по крайней мере, способных двигаться, — взгляд майора не фиксировал. Но впереди, зигзагами приближаясь к субмарине, несся Джелла. При этом одной рукой он прижимал к себе Ольгу, явно живую, волоча ее под мышкой, а другой... другой волок Вики за ворот куртки, закрываясь ее телом от пулеметных очередей, как щитом.

Карвер понимал, что Вики, скорее всего, уже мертва. Майор не мог знать, убило ее падение со снегохода, эти или другие пули, или Джелла свернул ей шею, чтобы не трепыхалась и не мешала. Да это его и не волновало в ту секунду. Вики... Джелла как танк пер к субмарине, на вершине рубки снова появился человек со "стингером" на плече, выцеливая атакующий вертолет. Карвер, совершенно не думая о том, что превратился в идеальную мишень, забыв о приказе, заорал от боли и ярости, поднялся на ноги, выхватил пистолет и разрядил в спину босса почти всю обойму. Попасть с такого расстояния было бы сложно и в тире, но Джелла уронил Вики, сделал еще десяток-другой шагов, замедляясь, затем почти осторожно опустил на лед Ольгу, приблизился к сброшенному на лед трапу еще на несколько метров — и распластался на льду сам. Треск очередей, душераздирающий вой турбин. Майор еще успел заметить четвертый "Стингер", рванувший к вертолету с минимально допустимой дистанции, прежде чем четыре пули — всего четыре из бесчисленного роя — нашли его. Две вонзились Карверу в ногу, еще одна пробила левую руку, последняя скользнула по голове, срывая кожу. В эту же секунду "стингер" нашел цель, звук взрыва заставил турбины сменить тональность. Вертолет, объятый пламенем, рухнул, проламывая лед, где-то совсем рядом с субмариной. Но вот туда, где лежал Джелла или ближе, Карвер уже не видел. Он потерял сознание раньше, чем упал среди искромсанных пулями и осколками тел.

Когда он очнулся, было еще светло. И почему-то какую-то долю секунды казалось, что он слышит удаляющийся рокот, но потом это ощущение исчезло. Часы на руке были разбиты, и определить, сколько времени прошло, было сложно, но замерз он здорово. Дела все же обстояли лучше, чем можно было ожидать. Кровь запеклась, ни одна пуля не задела кость и не порвала мышцы, все раны оказались довольно поверхностными. Повезло, мрачно подумал он. Вокруг был только лед, усеянный мертвыми телами и обломками техники. Субмарина исчезла, о ней напоминала лишь большая полынья, постепенно затягивавшаяся. От обоих вертолетов остались лишь черные пятна и кучки обугленных обломков. Не рискуя вставать на ноги, он пополз туда, где последний раз видел Вики.

Но ее там не было. Карвер нашел только ее шапку, изгвазданную кровью и копотью, и откатившуюся в сторону. Где же ее тело? Вертолет упал в стороне, до края полыньи тоже далековато.

Карвер сумел подняться, использовав чью-то разбитую винтовку с погнутым стволом в качестве опоры — все-таки ползать по такому льду на пузе было чревато. Обыскав мертвецов, майор сумел найти и вколоть себе обезболивающее. И только тут осознал, что у мертвецов нет ни оружия, ни жетонов, а главное — все, кто мог бы обратиться, аккуратно упокоены выстрелом в висок. Отсутствие документов его не удивляло — у него тоже при себе ничего не имелось с самой высадки. Но кому понадобились жетоны? Оружие... Кто его собрал? Оружие само по себе Карвера не интересовало — в оставленном на берегу "урале" его имелось с избытком. При этом майор не взялся бы утверждать, что пропали только Джелла и обе женщины... Черт с ними всеми, этими безответными вопросами. Лично ему сейчас куда важнее добраться до грузовика. Пока он валялся без сознания, мороз явно ослабел, а небо затянули тучи, начинал сыпаться снег, причем все гуще.

Майор не верил, что сможет доковылять — тем более доползти — до Пяриспеа. Тут навскидку мили три только до береговой линии. И потому принялся осматривать снегоходы. Как ни странно, но завести удалось именно тот, с которого кувыркнулся Джелла — рядом с ним лежал Вуд. С дыркой на виске и с пустой кобурой. Посеченная осколками гусеница продержалась неожиданно долго — она лопнула, когда до окраины поселка оставалось не больше мили.

Дальше в его памяти был провал — как он добрался до места последней ночевки и что делал дальше, он потом вспомнить так и не смог. Но, придя в себя, обнаружил, что использовал практически весь запас обезболивающего, найденный у мертвых морпехов, и при этом сидит за рулем "урала", медленно ползущего по собственным полузасыпанным следам в густеющих сумерках.

Впереди показалась развилка, Карвер задумался. Куда дальше? Колебался он недолго. Операция провалена. Путь домой ему заказан... да и не добраться, скорее всего. Англия? Ну их... Только ради языка можно было туда податься. Изолированный остров с ограниченными ресурсами и отвратительным климатом. Сколько человек доживут там до конца зимы? Специфика службы сделала Карвера полиглотом, и помимо родного американского английского он мог при необходимости объясниться на добром десятке языков, включая арабский и китайский, но на приличном уровне кроме русского он знал только испанский. Прежняя Испания ему нравилась, но вряд ли то же самое можно сказать о нынешней. Да и добираться... не факт, что легче, чем до Англии. А вот до России он точно доедет, даже в таком состоянии. Он вспомнил разговор на берегу сразу после высадки, когда обсуждалась перспектива подобного провального финала их рейда. Помнится, тогда и Джелла высказался за то, чтобы затеряться среди русских...

Карвера снова начинало мутить. Он вытащил из кармана шприц. Последний... Выбора нет. Нельзя, чтобы темнота накрыла его раньше, чем он дотащится туда, где хотя бы попытаются не дать ему умереть.

30 декабря

Нарва

Гунар замахал руками, призывая водителя "урала" остановиться. Грузовик ехал подозрительно медленно, по его команде остальные постовые взяли кабину на прицел. Гунар узнал грузовик. Тот самый "урал" с русскими, что подвозили его знакомую три дня назад. Машина встала, он подошел к кабине и, не дождавшись реакции водителя, сам открыл дверь. За рулем сидел тот же мужик, что и прошлый раз. Только теперь в кабине больше никого не было.

Выглядел мужик очень хреново — кровь была на лице и на одежде — на рукаве, на штанине, но вся явно его собственная, Гунар как бывший полицейский кое-что в этом понимал. Ткань много где порвана и разлохмачена. Как будто мужик попал в какую-то крутую перестрелку, причем с применением тяжелого оружия. Хм, ладно бы в русских землях, но тут? Впрочем, что значит — тут? В городе никто не слышал никакой стрельбы. И ранен он явно не сегодня, то есть не поблизости. К слову, и у машины никаких повреждений не видно.

Жаль, собеседник из него сейчас никакой. Хотел бы поспрашивать, кто его так изукрасил и где его попутчики. В особенности землячка и бывшая коллега Гунара. Но мужик — русский. Или не русский, но все равно с того берега Нарвы. Зачем им, эстонцам, проблемы соседей? Своих хватает.

— Ехать можешь? — только и спросил Гунар, заглянув в кузов, в котором мало что изменилось, разве что ящиков явно стало меньше. Мужик с трудом, но кивнул в ответ, и эстонец махнул своим — пропускаем, мол.

Карвер и в самом деле едва соображал. Как он доехал до Нарвы и никуда не впилился на узких улицах города, как отыскал дорогу к мосту — вряд ли смог бы объяснить, если бы кто спросил. Судя по всему, тот эстонец это понял, потому не стал задавать никаких вопросов и просто пропустил, удовольствовавшись ответом, что майор в состоянии ехать самостоятельно.

Но сил Карвера хватило лишь до русского шлагбаума. Когда открывший дверцу кабины русский — не то полицейский, не то пограничник, не — спросил, куда тот направляется, майор, чувствуя, как все опять расплывается перед глазами, прохрипел первое всплывшее в памяти название:

— Озерск...

Когда он пришел в себя, вокруг были светло-зеленые стены и белый потолок. Больница? Точно.

Как выяснилось немного позже, из Ивангорода, где на городской заставе он отрубился окончательно, его привезли в Кингисепп, где имелась больница. Собственно, тяжелых ранений у Карвера не было. Зато мелких, правда, довольно серьезных — хоть отбавляй. Плюс большая потеря крови. Пуля, попавшая в руку, прошла насквозь, из попавших в ногу одна почти вышла наружу, другая засела глубже, но кость не задела ни одна. Вот та, что задела голову, не только содрала кожу до кости, но и сам череп едва не пропилила. Благодаря этому врач неосторожно предположил при пациенте возможность амнезии, чем Карвер незамедлительно воспользовался, в опасные моменты при расспросах ссылаясь на то, что не может вспомнить. Русским называться он все же не рискнул. Дело не в возможном акценте, а, скорее, в незнании бытовых и прочих мелочей, которое нельзя списать на провалы в памяти. Сказался латышом, долго жившим раньше в России — отсюда знание языка — и успевшим снова приехать перед Бедой. В больничных записях он значился как Янис Каверс — непроизносимое в английском первое "р" решил пропустить, чтобы не мучиться с проговариванием.

Выписать его пообещали недели через две, правда, если обойдется без осложнений. "Урал", как ему сказали, сейчас стоит на больничной парковке.

После обеда пришел человек из местной службы безопасности — в общем-то, она называлась как-то иначе, но Карвер не запомнил названия. Гость назвался майором Ивановым, сообщил, что его машина осмотрена и показал опись груза. По всей видимости, от "заначек", которые оставил Джелла, Карвер избавился по дороге, хоть этого и не помнил. В списке были бочки с горючим, какие-то еще вещи, и внушительный перечень перевозимого оружия и боеприпасов к нему. Внушительный, впрочем, для одного человека. Когда он сказал, что это товар, который хотели купить эстонцы, однако не сложилось, а другие покупатели не давали достойную цену, потому и привез оружие обратно, а попутчики остались на эстонской стороне решать какие-то свои вопросы, Иванов понимающе кивнул и больше вопросов не задавал. Карвер подписал бумаги, принесенные Ивановым — оружие полагалось сдать на склад безопасников. Не могла же машина стоять с таким грузом на больничной стоянке, пока его не выпишут.

Озерск

Сергачев в легком недоумении разглядывал листок с сообщением, полученным аж из Кингисеппа. По данным тамошних — и лично ему поголовно неизвестных — коллег, некий Янис Каверс, латыш, хорошо, но все же с акцентом говорящий по-русски и якобы прежде живший в России, с грузом оружия и горючего три дня назад выехал через Кингисепп на эстонскую территорию, что подтверждено постом в Ивангороде. Уехал с тремя попутчиками — двумя женщинами и мужчиной, одна из женщин — жительница Эстонии, на русской стороне потеряла мужа — несостоявшегося покупателя этого оружия. Сегодня утром Каверс вернулся, причем один — с частью товара или всем, сказать трудно, опись при пересечении границы не составлялась. По всей видимости, побывал в какой-то передряге. Когда вернулся, на вопрос, куда направляется, ответил, что в Озерск. Коллеги предполагали, что из Озерска он, скорее всего, и приехал, поскольку в Кингисеппе никому неизвестен. Из-за множественных ранений врачи подозревают у него частичную амнезию, но не исключено, что латыш притворяется.

Любопытно... Никакого Каверса Сергачев не помнил, сейчас латышей в Озерске не было от слова вообще, в Стражеве вроде тоже. И наверняка в списках постояльцев местных гостиниц этого имени не будет. А учета "посторонних", просто проехавших через город, до сих пор никто не вел — не у каждого могли быть документы, да и что требовать с тех, кто просто едет мимо, кроме разумной платы за еду, топливо и ночлег? Хотя, пожалуй, стоит подумать о том, чтобы такую проверку и учет наладить. В конце концов, не так уж много этих едущих... В конце сообщения говорилось, что Каверса продержат в больнице две недели, после чего он будет выписан, и, вероятно, уедет — желания остаться в городе он, во всяком случае, не выразил, а предъявить ему для задержания нечего — к тому же, никто из его попутчиков не был местным, к ним претензий тоже не имелось. Запросов на розыск ни по имени, ни по фото также ниоткуда не приходило.

Все-таки, что же коллегу Иванова так зацепило в Каверсе, раз уж он не поленился послать запрос сюда? Ведь должен понимать, что уже завтра, по большому счету, никто работать не будет. Как и следующие две недели. Хотя, наверное, потому и прислал, что Каверс исчезнет до того, как закончатся "каникулы". Но вот вопрос — а куда он в этом случае двинется?

Сам Сергачев все же склонялся к тому, что латыш назвал Озерск на "отвяжись". От Кингисеппа на восток вело много дорог. Хотя... он ведь полудохлый, в таком состоянии врать трудно. Ладно, что можно ответить коллеге сейчас?

А правду.

Что никакого Каверса никто в Озерске не знает и не ждет. И он либо врет, либо сам введен в заблуждение. Так что если коллеге нужен повод для задержания, то вот он, на блюдечке.

Кингисепп

Карвер лежал, смотрел в потолок. В палате он был один, что, пожалуй, было к лучшему. Только что был ужин. Готовили тут без изысков, больница все-таки, но майору здорово надоели консервы и плохо прожаренное мясо с костра. Так что он не роптал. В накачанном обезболивающими теле не думать ни о чем получалось хорошо. А если еще и заснуть получится...

Не получится. Из коридора донесся невнятный шум. Увы, шли именно к нему. Тот самый майор Иванов и еще несколько человек. Те, впрочем, в разговоре участвовать не собирались — двое вошли с майором, один тут же занял место у окна, второй застыл у двери, еще кто-то остался в коридоре.

"Они что, серьезно верят, что я могу сейчас попытаться сбежать?" — вяло удивился Карвер.

— Извините, Янис, но у меня возникло к вам несколько вопросов, которые я хотел бы закрыть сегодня, чтобы и мне ничто не мешало встречать Новый год, и вам.

— Что вы хотите знать?

— Вы сказали, что направлялись в Озерск, верно?

— Верно, — прошелестел Карвер.

— А зачем вы туда ехали? Вы там живете? Или в гости?

Карвер понял, что влип. В городе он хоть и был, но только ночью и толком его не видел. Врать даже про то, что собирался продать там оружие — самоубийство. Не говоря уже о том, чтобы выдавать себя за местного или хотя бы за едущего в гости к отыскавшемуся приятелю. Стоп, а если попробовать выдать себя за знакомого сестры Ника? Судя по тому, как прошло расставание с Ником и его сестрицей, это шанс, пусть и призрачный. Она наверняка запомнила его фамилию, может догадаться, что Каверс — это Карвер. Но вот вопрос — захочет ли она ему помочь? Так... Ладно. Но откуда ехал в Озерск? Это наверняка будет следующим вопросом. Ладно, попробуем решать проблемы по порядку. Хотя откуда приехала банда предыдущего ухажера Ольги? Из Воронежа? Хорошо, если с этим городом здесь нет нормальной связи. В Озерске, кажется, не было. Хм, назвать его, но оговориться, что не уверен? Черт, чуть не спалился. Если бы ехал из Воронежа, мимо Озерска не проехал бы. А Янис Каверс там пока что не был. Нет, лучше просто не помнить.

— Нет, я там не живу. Я... нигде не живу... постоянно. Я ехал... в гости. У меня там... жил друг. Он...

Если верить Михальчуку, то Ник считался официально погибшим уже больше месяца. И вряд ли за последнюю неделю что-то изменилось. Мог об этом знать его... латышский приятель? Наверное, мог. Но откуда? Сейчас новости расходятся не так быстро. Общий знакомый? Да, но такой, имени которого не помнил. Если вообще знал. Хм, а почему бы не сослаться на Михальчука? Только не говорить, что знаешь и о его смерти... Нет, это слишком скользко.

— ...Он погиб. Но там живет его сестра.

Девчонку, наверное, лучше не упоминать. Хотя, скорее всего, встречи с ней избежать не удастся. Главное, чтобыв первой о нем узнала не она. Иначе... иначе все может кончиться очень плохо.

Хм, а такого ответа Иванов явно не ожидал, судя по выражению его лица. Однако безопасник не сдавался:

— Да? Замечательно. А имя приятеля не назовете? Ну, и раз уж он погиб, имя сестры тоже. Чтобы она могла подтвердить ваши слова.

Карвер поморщился, словно вспоминая, и назвал имена.

— Может,еще кого-нибудь назовете? — майор продолжал любопытствовать, от его знакомых в Озерске Иванов перешел к попутчикам. Кто такие, откуда, как давно знакомы... Но тут Карвер уперся — познакомился недавно, а с эстонкой и вовсе на днях, и кроме имен не могу ничего о них сказать. Вряд ли Иванов знал что-то, кроме того, что его попутчиками помимо Вики были мужчина и женщина, которых прежде никто здесь не видел. Хотя насчет Ольги Карвер не был так уверен.

Получив ответы, Иванов погрузился в раздумья на добрую минуту, потом медленно проговорил:

— Ну что ж, похоже, доктор прав, амнезия вас действительно прихватила. Надеюсь, отпустит... А откуда вы ехали, не помните?

— Нет, — неужели, Иванов, ты не понимаешь, что это придумать куда сложнее? А за правду ты меня и вовсе живым не выпустищь.

— Жаль. В самом деле... Ладно, Янис, отдыхайте, — время позднее, пойду. Мне тоже отдых положен, как-никак.

Майор Иванов ушел. Карвер осторожно вытер со лба испарину. Неужели выкрутился?

Озерск

За окнами стемнело, а Сергачев уже закрывал кабинет, когда принесли новое сообщение из Кингисеппа. Он вчитался в безобидные с виду строчки. Что за хрень? Откуда этот латыш знал сержанта? Как узнал о его "гибели"? Более того, откуда он знает его сестру? Что ж, будет лишний повод заглянуть в гости сегодня вечером. Жаль, что Иванов не прислал фото. Черт, а ведь придется завтра прийти сюда с самого утра. Наверняка Иванов на паре сообщений не остановится. Соскучишься тут по работе... Сказать Барышеву или пока повременить?

Как говорится, только вспомни. Едва успел листок в карман сунуть.

— Чего домой не идешь? Уверен, что завтра приходить не придется? Зря, это у горожан завтра праздник с утра. Не у нас.

— Так ведь ухожу уже, — хмыкнул Сергачев, поворачивая ключ в замке.

— Пошли-пошли, завтра, если что, доделаешь.

Марфинка

Еще днем ничто не предвещало такой резкой перемены погоды. Едва начали сгущаться сумерки, как стало заметно теплее, а когда стемнело, повалил снег — густо, часто, крупными хлопьями. Хорошо, что "сбор урожая" закончился еще засветло. В периметре хутора и рядом с ним набралось почти три десятка мертвяков разной степени сохранности. Большинство, впрочем, при нормальном отогреве наверняка смогут ковылять самостоятельно. Но разогревать их пока незачем. Даже если занесет кого на хутор, вряд ли от них сейчас будет толк.

Снегопад, с одной стороны, хорошо. Но тогда надо выезжать уже сейчас, пока еще можно проехать. Выбраться к шоссе, замаскироваться, дождаться вечера. Из-за "нивы" в кузове ехать на "зиле" будет непросто. А назад вообще придется пешком, скорее всего. Не факт, что "патруль" все еще у сестры. А если и остался, есть ли смысл забирать джип сейчас? Зачем ему на хуторе эта машина? Куда проще было бы иметь обычный "уаз". Правда, его еще найти надо в ходовом состоянии. Даже битые по обочинам не валяются — ушли на запчасти, кроме совсем уж угробленных. Утащили же стражевские безопасники обе бандитские машины из Острова. А "ниве" нужен ремонт, причем основательный. И для него нынешнего машинка тесновата, честно говоря. Так что это не просто прихоть. Сестре в Озерске "нива" пригодится больше, чем ему здесь.

В принципе, к выезду он был готов еще днем, но причин для спешки не видел. Так что сначала перегнал "урал" на хутор, поставил его позади одного из домов — никак не маскировал, чисто чтобы от въезда не просматривался. Ну, и чтобы не наводил случайных гостей на "парковку" в ложбине своими следами. Удовлетворившись результатом перепрятывания, завел "зил". Грузовик медленно, но плавно покатился по дороге. В кузове покачивалась "нива", рядом в сумке позвякивало оружие.

На то, чтобы добраться до Острова, ушло никак не меньше часа. Возможность проскочить в обход постов, как тогда на "патруле" или потом на "урале", он не рассматривал — "зил" без полного привода этим маршрутом, да еще с таким грузом, который нужно довезти целым, и сотни метров не пройдет. Сядет так, что до весны будет не вытащить. Вариант с прорывом по шоссе отпадал, гарнизоны постов, что в Александровке, что на озерской стороне, путь открытым не оставят, даже если начнут отмечать Новый год уже сегодня. Пристроиться к утренней колонне? Если она будет, конечно. Но где гарантия, что никто не обратит внимания на убитый в хлам грузовик, без лобового стекла, с выбитыми фарами, да еще с продырявленной "нивой" в кузове? Что с того, что она под брезентом? Неужели поверят, что техника перегоняется покупателю?

Он уже начал сомневаться, что поступил правильно. Ему, конечно, от "нивы" толку сейчас никакого, и "зил" — наименее ценная машина в его автопарке. Но, возможно, все это стоило отложить. Однако он понимал, что дочка будет ждать его именно сейчас. Новый год же. А две вылазки подряд — это слишком накладно. И рискованно.

"Зил" стоял, скрытый ельником, в трех сотнях метров от выезда на шоссе. Он уже проверил — в Остров этим путем уже самое меньшее несколько дней никто не ездил. Снегопад тем временем усиливался. Если на хуторе снег сыпался просто крупными мокрыми хлопьями, то тут валило гуще, да и ветер закручивал все это в мутные полупрозрачные вихри. Видимость быстро сокращалась — вскоре даже елки вдоль дороги стали казаться нарисованными.

А что если все-таки попробовать проскочить сейчас, пока видимость почти нулевая? Главное, чтобы собаки не подняли тревогу. Камеры и датчики в такую погоду практически бесполезны — даже если включены и нормально работают.

Он отановил грузовик, когда свет фонарей перед постом пробился сквозь вихрящийся снег. Отсюда до заграждения пришлось пройти не меньше сотни метров, впрочем, "зил" пропал из виду гораздо раньше. Можно было не опасаться постовых — при такой видимости торчать на улице не имело смысла. Видимо, на посту считали также. Он не верил своим глазам, но никакой реакции на его действия не последовало — даже собачьего лая. Вернулся к грузовику, подъехал к заграждению, протиснул машину в узкий проход, остановился на той стороне, когда свет фонарей потерялся в белой пелене.

Еще четверть часа — и уже ничего не напоминало о "нелегальном пересечении границы". Все-таки странно... Почему собаки молчат? В здании, занятом под пост, горит свет — тусклые полоски пробиваются по краям штор. Неужели им ничего не слышно? Ничего не чувствуют?

Накаркал.

Где-то внутри здания гавкнула собака. Потом еще и еще. Похоже, постовые забрали бобиков греться. Он чертыхнулся и побежал прочь. Вовремя — в белесой мути возник желтый прямоугольник, разорванный человеческим силуэтом. А потом протрещала длинная автоматная очередь.

Он упал лицом в снег, несколько пуль просвистело где-то над головой. Оставалось надеяться, что "зилу" не перепало. Да и "ниве" тоже. Расстреляв почти полрожка, невидимый стрелок убрал палец со спускового крючка, чей-то голос из глубины помещения обматерил его в три этажа, стрелок что-то буркнул в ответ. Светлое пятно распахнутой двери через несколько секунд исчезло. Снова стало тихо.

На посту с озерской стороны не было никакого шевеления. Озерские если и слышали стрельбу, то, наверное, первым делом выяснили у соседей причину шума и теперь отдыхали дальше. Никто не помешал ему преодолеть и эту преграду.

Видимость тем временем продолжала ухудшаться. Сейчас он видел дорогу максимум на десяток шагов перед капотом. Но "зил", такой же полумертвый, как и его водитель, послушно полз по трассе со скоростью ленивого велосипедиста, несколько раз в последний момент уходя от столкновения с обозначающим обочину снежным валом. Озерск понемногу становился ближе.

Оставалось лишь попасть в город. И не факт, что это будет так же просто, как проскочить границу между анклавами. Даже в такую погоду.

Кингисепп

Карвер лежал в темноте и пытался привести мысли в порядок, благо тишина этому способствовала. Изредка доносившиеся откуда-то издалека приглушенные звуки ему не мешали. Честно говоря, будь обстоятельства хоть немного иными, он попытался бы сбежать. Ну не нравился ему повышенный интерес этого безопасника к его скромной персоне. Вот только как сбежать? Раны еще не затянулись. Хотя, если б не нога... Одежды, опять же, нет — то, в чем он был, забрали постирать и починить... Если получится. И готово будет явно не завтра. Другой не дали. Так что в его распоряжении — только больничная пижама и тапки. А на улице — наверное, ниже нуля даже по Фаренгейту. Машина — на охраняемой стоянке. Ладно, выздоравливаем и ждем шанса свалить. Машина — не отсюда. Вики — с той стороны фактически все еще существующей границы. Джелла и Ольга — вообще практически инопланетяне. То есть, реальных претензий к нему у местных никаких. Особенно с учетом того, что оставаться он здесь не собирался.

Михальчук как-то вскользь упомянул, что нынешнее судопроизводство на русских землях довольно простое. Если прознают, что ты где-то что-то совершил — даже убийство — но не здесь и не против здешних, то просто выставят из города. Если, конечно, у тебя не какая-то очень нужная анклаву специальность — тогда это станет крючком, на который тебя посадят. Но прикроют от ищущих тебя, конечно. Если на тебя не пришел запрос откуда-нибудь и с тем анклавом не успели заключить договор о взаимной выдаче преступников. А такое вроде бы уже понемногу распространялось, особенно между соседями. С другой стороны, бюрократии стало намного меньше. Вешать на него нераскрытые преступления никто не станет.

Все-таки, почему этот... Иванов так им заинтересовался? От безделья мается? Рутина заела?

И вдруг Карверу стало не по себе. А что если Иванов не поленился и отправил запрос в Озерск? А сестрица мутанта возьмет и не сообразит, о ком речь. Или сообразит, но скажет местным безопасникам, кто он на самом деле. И неизвестно, что хуже. Сам виноват, причем. Не надо было ее упоминать. Хотя... Чего зря переживать. Не убьют... Наверное. Сразу, во всяком случае. Скорее, предложат работу. Спецы его уровня сейчас везде могут пригодиться. Он бы и сам попросился, но лучше в таком месте, где о нем никто ничего не знает. Так что не здесь. Уж лучше Озерск. Если, конечно, этого парня найти... Или лучше не искать? Главное, чтобы никто не пронюхал, что им здесь было нужно... Надо будет придумать версию побезобиднее. Что-нибудь о секретном оружии, которое так и не нашли... Или каком-нибудь немецком архиве времен Второй Мировой.

Мысли снова начинали путаться... Карвер мысленно махнул на все рукой — мысленно, потому что даже пальцами шевелить было тяжело — и заснул.

Озерск

В этом доме ему обычно были рады, однако сегодня некоторое напряжение Сергачев все же ощутил. Девочка вообще, высидев из вежливости первую чашку чая, скрылась в своей комнате. Но и в хозяйке дома тоже присутствовала хорошо спрятанная нервозность. Не был бы майор начальником службы безопасности Озерска да и просто не дожил бы до этого дня, если бы не умел это чувствовать.

А еще Сергачев умел складывать два и два.

— Думаешь, он придет?

— Он ей обещал, — просто ответила она, показав глазами на дверь.

Им нечего было скрывать друг от друга, по большому счету. Сначала ее мертвый для всех брат наведался к майору, а потом она пришла к нему же, вернувшись в город на той машине, на которой "мертвец" покинул Озерск. Хочешь не хочешь, а хотя бы некоторые карты пришлось открыть.

— ...И это единственное место, куда ему хочется придти.

— Понимаю, — задумчиво проговорил майор.

Она молча смотрела на Сергачева, видимо, ожидая каких-то еще слов.

— Все-таки, что он... не совсем человек, если это можно так назвать.

— Он — живой, — с непонятным упрямством в голосе тихо проговорила она.

— Живой, — легко согласился Сергачев. — Мертвые не разговаривают и не спасают живых... Но это ладно. Это можно скрывать. Долго. Однажды он, конечно, нарвется... на кого-нибудь, для кого он будет выглядеть мертвым без оговорок, но это будет не сегодня и не завтра, и даже не через месяц, наверное... А вот что мне сейчас делать с латышом?

— Каким латышом?

— Мне пришло сообщение от коллег с эстонской границы. У них объявился человек, который откуда-то знает тебя и твоего брата. Откуда знает, не сказал. У него вроде как амнезия. Частичная. Он там вообще чудом жив остался... после какой-то серьезной переделки, судя по всему. Сейчас в больнице. Сказал, что его зовут Янис Каверс. Но я о нем никогда не слышал даже, не то что не встречал.

— Янис Каверс?

— Да... Ты его знаешь?

От первоначальной идеи найти лазейку в защитном периметре города пришлось отказаться. Обходная дорога не охватывала кольцом весь Озерск, всего лишь соединяла южное шоссе с дорогой на Стражев. Въезд со стороны Родионовки, где он тогда вошел в город, оставив китайский джип в лесу, по-прежнему охранялся. Нет, без машины он проник бы внутрь периметра без труда, но цель состояла как раз в том, чтобы протащить с собой хотя бы "ниву". Проход к Озерянке, где прятались американцы, должны были заделать после тех событий основательно, впрочем, и без этого даже летом прошел бы там разве что танк. Так что этот вариант он даже не рассматривал.

И вот как въехать в город на грузовике с разбитыми фарами и без лобового стекла, а главное — без каких-либо документов? И вишенкой на торте то, что для всех ты умер? А никак. И позвонить Сергачеву и попросить, чтобы пропустили через какой-нибудь из постов, — тоже из области ненаучной фантастики.

В принципе, в Озерянке можно было спрятать и "зил", и "ниву", без них пробраться в город куда проще, а уже там наведаться к Сергачеву в гости уже опробованным способом и попросить его забрать машину для сестры. Опять же, товарищу майору проще организовать ремонт "нивы". Конечно, если в мертвой деревне сейчас тихо. После всего могли и пост организовать. Или регулярно патрулировать, как минимум.

Возможность переправить внутрь периметра хотя бы внедорожник все же имелась, причем даже ближе. Решение оказалось достаточно простым по идее, но трудоемким в реализации. Он знал место, где дорога проходила всего в сотне метров от противомертвяцких заграждений. Конечно, грузовик не прошел бы там, не разрушив их, но в периметр оказалась вписана какая-то кирпичная хозпостройка с плоской крышей, ныне заброшенная. Прихваченный когда-то с базы трап, по которому закатил "ниву" в кузов "зила", теперь позволил перекатить внедорожник на крышу постройки. По нему же "нива" съехала в снег на той стороне. Увы, "зил" нельзя было переместить тем же способом — для него трап не подходил ни по размерам, ни по грузоподъемности. Поэтому грузовик остался ждать хозяина в лесу. Пришлось потерять минимум час, чтобы хоть на самых видных местах — у дороги — оставленные им следы перестали быть однозначно распознаваемыми. Хорошо хоть снегопад даже не пытался отлынивать. К утру понять, что тут кто-то ездил именно этой ночью, будет невозможно.

Хорошо. Получилось. Он в городе. И до полуночи еще часа два. Теперь куда?

В такую погоду патрулировать улицы бессмысленно — патрульные, скорее всего, сидят в казармах, готовые к выезду. Если, конечно, где-то что-то случится. Во всяком случае, протолкав "ниву" три квартала, патрулей он не встретил. Просто прохожих тоже. Видел впереди одиночную машину, которая, впрочем, пропала из виду довольно быстро, поскольку ехала в том же направлении. Навстречу, к счастью, никого не принесло вовсе. Курс тоже никто не пересекал. Все дела в городе укладывались в светлое время суток, так что по личным делам или по службе в сумерках, тем более ночью, мало кто высовывался — освещение присутствовало далеко не везде, да и не гарантировало безопасности...

На следующем перекрестке повернуть направо — и через сотню метров будет его дом. Но он остановился — так чтобы "ниву" не было видно тем, кто за поворотом, огляделся — никого, ни живых, ни мертвых, — выглянул за угол.

В доме горит свет. Хорошо, значит, не зря пришел... Стоп, а это что? У дома стоял джип. Знакомый джип. На таком ездил Сергачев. Хотя — почему ездил? Вряд ли машина сменила владельца. Но что здесь делает начальник службы безопасности?

Вывод напрашивался сам собой. Он знал, что семья майора погибла, никого он себе в Озерске за эти месяцы вроде бы не завел. Сестру он сам направил к нему, дав ей кодовую фразу. Да и они уже были знакомы с — самого ее приезда. И если у них начнутся отношения... Черт возьми, кто лучше Сергачева в Озерске сможет позаботиться о сестре и дочери? Если так, его даже просить не придется — сам постарается.

Сейчас нужно понять — один ли майор пришел. Даже если с ним только водитель, это уже проблема. Хотя он мог и сам сесть за руль, и машины сопровождения не видно. В джипе никого. Тепловое излучение — только от двигателя. Похоже, заглушен не очень давно. Наверное, майор все-таки один. Но придется подойти ближе, чтобы определить точнее.

Снег сыпал хоть и не так густо, как час назад, но все равно хорошо глушил и звуки, и свет. И его чувствительность тоже. Все же он мог быть уверен, что вокруг нет людей на открытом в пространстве. А тем, кто в домах, нет дела до его телодвижений. Новый год никто не отменял, все готовятся.

Ограда у дома отсутствовала с незапамятных времен. Несколько минут — и "нива" замерла между сараем, где стоял "патруль", и домом. Еще раз осмотрев машину, вытащил из багажника брезент и накрыл ее. Незачем привлекать внимание.

Сумку с оружием на всякий случай еще на подходе сюда спрятал в том доме, где тогда разбирался с прежними ездоками "патруля". Все, можно идти в гости.

Подождать, пока майор уедет? А если он останется? Нет уж. Да и поговорить с ним рано или поздно придется, зачем откладывать? Не так уж просто было забраться к нему в квартиру в прошлый раз, и вряд ли теперь будет легче.

Вдруг в окне, выходившем на ту сторону, где теперь стояла "нива", ему почудилось какое-то движение, и он увидел девочку, прижавшуюся к стеклу. И впервые за черт знает сколько дней улыбнулся совершенно неосознанно. И, кажется, это у него получилось.

Сергачев ждал ответа, чувствуя какую-то неправильность в происходящем. Еще и этот странный приглушенный шум где-то снаружи, на пределе слышимости. Он подошел к окну — нет, никаких машин не видно, кроме его джипа. Людей тоже. Странно. Совсем рядом ведь.

Он уже готов был выйти на улицу, когда она заговорила:

— Да, я его знаю. Но не очень хорошо.

— Кто он? Чем занимается? Ну, или занимался?

— Не знаю, — она пожала плечами. — Похож на военного, но в форме ни разу не видела.

— В лицо узнаешь при встрече?

— Думаю, да.

— Хорошо. Я, пожалуй, сообщу тогда коллегам, что он прошел проверку. Все равно у них против него ничего нет, пусть зря не волнуются. Но если он приедет, дай мне знать.

— Ладно. Но я думаю, что тебе и так сообщат.

— Да, наверное. Но мне ведь скажут, что он въехал в город. А не что он приходил к тебе.

— А, это да...

В этот момент в комнату вбежала девочка. Сергачев обратил внимание, какое у нее счастливое лицо...

И в дверь постучали.

Пока майор и хозяйка дома переглядывались, решая кому спрашивать "кто там?", девочка подбежала к двери и распахнула ее.

На пороге стоял прежний хозяин дома, официально считавшийся мертвым всеми, кроме тех, кто сейчас на него смотрел.

Вошел, закрыл дверь. Осторожно поставил у косяка вытертый местами до белизны АКМС, отряхнул снег с ботинок, бросил рядом на пол изгвазданные чем-то рукавицы и начал расстегивать куртку.

— Ну, ссдраффствуйтее фсе, — и улыбнулся. Почти человеческой улыбкой.

Девочка подбежала к отцу, прижалась к нему. Он осторожно обнял ее и прижал к себе. Сидевшая на диване девушка рывком поднялась и в два шага оказалась рядом с ними.

Сергачев не тронулся с места, но подивился перемене, произошедшей с полумертвецом за эти две недели. Он все больше выглядел как нормальный человек. Просто... не очень здоровый. Или как зараженный — в самом начале процесса. Только тут процесс явно шел в обратном направлении. Цвет кожи, немыслимый у мертвяка, хотя и странноватый для здорового человека. Щетина. Взлохмаченные и при этом совершенно седые волосы. Сергачеву еще в прошлую встречу показалось, что бывший подчиненный явно стал выше и шире в плечах. И чувствовалось, что гораздо сильнее физически — автомат он держал так, словно тот был пластиковой игрушкой. При этом пальцы выглядели совершенно нормальными по форме, не распухшими или наоборот — излишне вытянутыми.

Одежда и обувь... в принципе, так мог выглядеть любой из живых горожан, причем неизвестно, кто выглядел бы приличнее — тот живой или этот полумертвец. Сергачев вдруг понял, что и свойственного морфам запаха сейчас не ощущает.

Осторожно освободившись из объятий самых близких людей, мутант протянул руку своему бывшему командиру. Майор, не колеблясь, протянул свою.

... После того, как полумертвец сообщил о стоящей у дома "ниве", и получил заверения майора в том, что машину подлатают и оформят должным образом, они долго говорили о прошлом, о всякой ерунде — майор видел, что тот старательно тянет время, пока девочка не начнет клевать носом — ведь она категорически отказывалась идти спать. И относился к этому с пониманием. Спокойно ждал. Наконец самый младший участник их странной компании закрыл глаза и зевнул особенно широко. Полумертвец тут же подхватил девочку на руки и скрылся за дверью ее комнаты.

— И что ты будешь со всем этим делать? — негромко проговорила девушка, обращаясь к Сергачеву и одновременно прислушиваясь к доносящимся из-за двери невнятным звукам. Майор беспомощно улыбнулся и пожал плечами. Сейчас у него действительно не было ответа.

... Слушая историю своего бывшего подчиненного, явно сильно сокращенную и отцензурированную — как минимум в ней не хватало многих названий, имен и дат — Сергачев только качал головой. Это ж надо было так вляпаться... Хотя, с другой стороны, что бы с ним стало, не обрети он таких способностей? Был бы по-настоящему мертв, скорее всего. Может быть, антивирус... черт, как правильно называть то, что у него в крови? Может быть, эта штука спасла его уже не раз — это бы очень легко объяснило то, что он столько раз оказывался единственным выжившим из отряда. Правда, тогда непонятно, почему он не мутировал раньше? Нет, наверное, просто везло все-таки. К тому, что выдавать свое нынешнее обиталище он не хочет, майор отнесся с пониманием — лучше всего хранит секреты тот, кто их не знает. И так наговорил достаточно, чтобы слушавших не оставили в покое до полного распыления на атомы. Что могут сделать с ним те, кто ищет противоядие от зомби-вируса, майор прекрасно представлял. Причем сомневался, что от "окончательной смерти" полумертвеца будет толк. Не факт, что мутаген в его крови за столько лет, да еще и после всего, что случилось, не изменился настолько, чтобы стать непригодным для "разборки на запчасти" — ведь исходник антивируса, который куда больше пригодился бы ученым, наверняка мутировал вместе с носителем. Вдруг, если его ввести здоровому человеку, он человека убьет? Или — в лучшем случае — просто не поможет? Кое-что в зомбологии и вирусах вообще майор понимал — должность обязывала. Хотя, конечно, понимал далеко не все. Рассказ о Михальчуке заставил сделать засечку в памяти — уцелевшая часть команды явно не пользовалась чрезмерным доверием покойного вожака, но не может быть, чтобы они не знали совсем ничего... Прояснились и некоторые странные моменты совместной со стражевскими коллегами спецоперации в поселке Остров... И кое-что еще...

Услышав о "Каверсе", полумертвец ненадолго принял озадаченный вид, уточнил зачем-то еще раз обстоятельства обоих его проездов через Кингисепп, а потом хмыкнул:

— Однако, вот жешш фантазия у ччеловеха... Я бы не додумалсся.

— В смысле? — не понял майор.

— Он такой же латышш, как я франсусс.

— Так кто он?

— Он... один исс техх, кто был тогда в Жуковом Логе, — услышав это майор, тихо присвистнул. — Но он самый... адекхваттный исс нихх. Ессли он объявитсса, устройте так, шшто бы он не уехал никкуда, покка я сс ним не увижусссь. Ессли я прафф, он можетт нам очшень пригодитсса. И мне кажесса, он точчно объявитсса сдессь. Так шшто, нужно просто дошшдатсса. Вам только придетсса ссделать вид, што вы ему веррите, штоб он не ссбешшал. Меня, ессли чессно, больше волнует, что сстало с его попуттчиками, о которыхх говорил вашш коллеха.

— Попутчики? А, да... Мужчина и две женщины... Почему?

— Мущщина оччень опассен. Он был в этой группе самым главным. И, в отличшие от... "латыша", на сотррудничесство с открытыми картами не пойдетт... Я допустил ошшипку, дав ему уйти. Ессли он не умерр окхонччаттельно...

— Зачем же ты его отпустил? И чем он опасен? Если жив, конечно. И что насчет остальных? Они что, не опасны? Или опасны, но не настолько?

Он колебался. Ему хотелось доверять майору, полное одиночество его порядком утомило, но он понимал, что тот не во всем сам по себе. Что будет делать Сергачев, узнав, что существует еще один полумертвец, причем явно враждебный, агрессивный, и, возможно, мутировавший куда сильнее? В том числе в обесценивании прежних норм и запретов. Потянет ли майор такой груз в одиночку?

Нет, не стоит. Пока, во всяком случае, не стоит. Ему и так хватит дел. Смысла шевелиться раньше, чем Карвер доберется сюда — никакого. Если, конечно, можно не ожидать, что Джелла тоже захочет навестить того, кто его инициировал — так, кажется, это называется? Это, конечно, не слишком вписывается в шаблоны человеческой логики... Но Джелла не совсем человек. Да и он сам тоже.

Стрелки на часах неуклонно приближались к полуночи. Снег за окнами валил все гуще. Майор с сожалением осознал, что утром джип, скорее всего, придется откапывать. Но он даже не мог помыслить уехать сейчас. Или лучше все-таки вернуться к себе?

Сергачев не мог понять, что за мысль не давала ему покоя, после того, как полумертвец поведал свою историю... Стоп. Дочка у него родилась... Господи, это ведь случилось после того, как он поучаствовал в странном эксперименте... Через несколько лет...

— Шшто сслучилоссь? — черт, неужели так видно? Или он просто чувствует лучше, чем обычный человек?

— Понимаешь... Мне не дает покоя одна мысль.

— Кхакая?

— Твоя дочь родилась ведь после того, как ты в этом поучаствовал?

Стремительный калейдоскоп эмоций, фокусирующийся в мрачную ярость с переходом в не сулящую ничего хорошего обреченность.

— Она могла унаследовать... эти твои... мутации?

Пауза. Неуверенное пожимание плечами.

— Прямо сейчас для нее лучше было бы, чтобы все заинтересованные стороны были уверены, что не могла. Чтоб ее не искали саму по себе. Разве что для того, чтобы надавить на тебя. Я-то никому не скажу... А если есть вероятность, что могла? Сам кто-нибудь до такого додуматься может, как думаешь? Например, тот сукин сын, которого ты отпустил?

— Эттот мошшетт... — он опустил голову. Понятно, вряд ли проявил бы такую доброту, если бы... если бы мог предвидеть возможность такого развитие событий.

На лице еще одной участницы разговора прочитывалась буря эмоций, но она молчала, не зная, какой именно информацией располагает Сергачев, помимо того, что она сама ему сообщила. Похоже, ему до сих пор не известно о том, что Джелла стал таким же, как и ее брат. Ну, или почти такой же. Хотя чтобы догадаться, что, возможно, этот... антивирус, как он его назвал, есть и у бывшей жены брата, знать правду об американце незачем. Об Ольге, судя по всему, пока тоже ничего не известно. Упс, а ведь у нее была еще и близость с американцем. Господи, а если она жива... и беременна? Хотя, честно говоря, это пока нельзя рассматривать всерьез — потому что больше похоже на параноидальную фантазию. Брат прав — пока здесь не объявится сам Карвер, можно лишь гадать, что случилось с его попутчиками.

— Ладно, что ты сам собираешься делать дальше? — Сергачев смирился с тем, что разговор зашел в тупик. Слишком мало им было известно о потенциальной угрозе.

— Ссеходня осстануссь ссдессь. Всстречу с ними Новый год. Потом вернуссь к себе. Нельсся мне тут оставатьсса надолго... пока што.

— Согласен. Хорошо. Тогда я, пожалуй, поеду к себе, пока еще не слишком поздно. Вам, наверное, есть о чем и без меня поговорить. А мне с утра на службу. Выходные и праздники — это не для всех. И вообще лучше мне быть у себя, если, не дай бог, что-нибудь случится ночью. Чтобы нашли сразу.

— Хорошшо... Тохда... Прихходи заффтра вечером. Отпразднуешшь с нами.

— Да, приходи, — ее тихий голос едва не оглушил Сергачева. И он кивнул, сразу же соглашаясь.

Запоздалые угрызения совести — его вроде как уже пригласил Барышев (жена которого, как подозревал майор, вполне могла попытаться свести его с кем-нибудь из подходящих по возрасту дочек своих подруг) — Сергачев подавил с легкостью. Шеф — поймет, тем более, что среди потенциальных невест нет его родственниц. Хотя Барышеву удалось спасти не только жену и детей, но немыслимое для любого другого ныне живого жителя Озерска количество родственников и давних друзей. В этом ему поспособствовали два фактора — шеф был местным, а его пятидесятипятилетие припало на второй день катастрофы. И многие приглашенные успели приехать, и многих из них шеф сумел уговорить переждать бардак первых дней здесь. Крушение прежней жизни пережить повезло тоже далеко не всем, однако более многочисленной родней "в пределах прямой видимости" похвастаться в Озерске не мог никто. При этом женская часть непосредственной родни шефа угрозы майору не представляла — кто мал, кто стар, кто замужем.

Ладно, надо идти. Сергачев вызвал по радио сопровождение — по должности положено, все равно наверняка кто-нибудь да следил. Если тихариться — найдется тот, кто задумается, а это совершенно ни к чему. Через десять минут с улицы донесся шум моторов. Майор, окинув этих двоих задумчивым взглядом, кивнул каким-то своим мыслям и вышел.

Через несколько минут снова стало тихо.

— Насколько мы ему можем доверять? — тихо проговорила она, выглянув в окно и не обнаружив ничего, кроме пустынной заснеженной улицы.

Он лишь пожал плечами. Доверие в их ситуации — дорогое удовольствие. Даже доверие к тем, в ком вроде бы не сомневаешься.

31 декабря

Кингисепп

Утро началось подозрительно спокойно. Лошадиная, как подозревал Карвер, доза лекарств и обезболивающих сделала свое дело, да и хирург, извлекший из него постороннее железо, оказался вовсе не ветеринаром. Чувствовал Джон себя намного лучше, особенно если не шевелился. День тянулся медленно, начинало казаться, что сегодня товарищ Иванов не вспомнит о Янисе Каверсе. Но майор не слишком надеялся на это. Впрочем, даже если сегодня и, может быть, завтра никто кроме медиков его не побеспокоит, это лишь отсрочка. Разве что Иванов, проспавшись после ударной встречи первого Нового года в новом мире, решит, что "латыш" действительно не представляет для него интереса.

Если "попросят подарить" большую часть оружия... Черт с ним. Главное, чтобы все не забрали. Даже машиной можно пожертвовать, главное, чтобы быстро нашелся попутный транспорт. Хотя грузовик лучше не оставлять. Машина приметная, мало ли кому где попадалась прежде. Докажи потом, что не грабил местных вместе с никеевскими. Хорошо, конечно, что мертвяки на него свою вину не свалят... Но ведь и на себя не возьмут.

Черт, а ведь неделю минимум придется проваляться. Доктор свое дело знает туго — майор достаточно общался с медиками в прошлой жизни, чтобы понимать, насколько этой больнице повезло как с хирургом, так и с тем врачом, который курировал реабилитацию "Яниса" после операции. Медсестра, что колола ему утром обезболивающее, сказала, что у них есть даже детский терапевт и гинеколог, так что больница даже способствует выживанию города — у соседей, в том числе у эстонцев, с медиками еще хуже, так что привозят не только пациентов, но лекарства, и медицинское оборудование — если находят, конечно. Впрочем, боеприпасы и топливо — тоже хорошая форма оплаты.

После этих слов Карвер понял, что с частью стволов и патронов все-таки придется расстаться. Ничего, это честно. У него же не десять рук, и армию он себе набирать не планировал. Так что это по сути, теперь его валютный резерв, а не арсенал. Доллары все равно ничего не стоят сейчас, тем более здесь, да и нет их у него с собой. Ведь не за спасибо же из него пулю вытащили?

Озерск

Ощущение праздника словно висело в воздухе. На улицах по сравнению с буднями было многолюдно, кое-где играла музыка. Но именно играла, а не оглушала всех вокруг — отойдешь на квартал — и уже ничего не слышно. Приманивать голодных морфов никто не стремился, как и внезапных мертвяков — что делать, люди могли умирать внезапно и внутри охраняемого городского периметра. Снегопад заметно ослабел к утру, теперь с неба спускались лишь редкие снежинки. Мороз, впрочем, закручивать гайки не спешил — термометр сполз вниз лишь на два деления.

Он лежал на чердаке под грудой старой одежды у слухового окна и через грязное стекло разглядывал улицу перед домом. Полчаса назад сестра увела девочку в школу — там сегодня устраивали для детей праздник, потом дочка останется в продленке, пока у тети не закончится смена. Хорошо бы никто не устроил ей внезапное дежурство в новогоднюю ночь. Вроде бы сейчас такое не принято, но с учетом нехватки специалистов вполне реально. Дадут какой час отвести ребенка домой — и празднуй до утра на рабочем месте. И хорошо, если только до утра.

Так, а это что? Точнее, кто?

Мужик, одетый в потрепанную зимнюю армейскую куртку и шапку с опущенными ушами, с рюкзаком за плечами, неспешно шел вдоль улицы, по другой ее стороне. Для случайного свидетеля это должно было выглядеть, наверное, как будто он просто идет мимо, и лишь тяжелый рюкзак да плохо расчищенный снег не дают ему пробежаться вприпрыжку. На самом деле "случайный прохожий" вполне профессионально сканировал взглядом дома на этой стороне улицы. Вот его взгляд едва заметно скользнул по первым этажам, а вот, как бы едва не поскользнувшись, "человек-сканер" вперился в окно чердака. Но почему-то не почувствовал направленный на него из этого окна взгляд. И продолжил идти к центру города. Вот еще и походка у него... явно не офисного сидельца в недалеком прошлом.

Что происходит? У кого еще сегодня не предпраздничные хлопоты, а трудовые будни?

В том, что это не человек Сергачева, он не сомневался. Майор, скорее, сделал бы все, чтобы привлекать к этому дому как можно меньше внимания. И, к тому же, ни слова не сказал вчера о том, что его люди будут мониторить окрестности.

Похоже, особого секрета майор из своих визитов не делал. С одной стороны, это как бы правильно — что такого в том, что одинокий мужчина наведывается к одинокой женщине? С другой — если у Сергачева есть враги — а они у человека при такой должности наверняка есть, кому-то он мог сорвать его планы, кто-то может просто претендовать на его кресло — личная жизнь начальника службы безопасности может расматриваться этими врагами как его слабое место.

То есть... видимо, вполне можно ждать гостей сегодня? Сейчас вроде оба соседних дома пустовали. Во всяком случае, когда здесь сошлось столько разных незваных гостей одномоментно, они не были заселены.

Мужик с рюкзаком скрылся из виду. Он окинул взглядом видимую часть улицы. Интересно... Вряд ли у кого-то в Озерске есть оборудование для прослушки. Так что можно быть уверенным, что вчерашний разговор не достиг посторонних ушей. Но...

Закончить мысль он не успел. В поле зрения появился незнакомый фургон... хотя почему незнакомый? Довелось его видеть в городе осенью, причем и у дома Михальчука. Правда, тот делал вид, что понятия не имеет, чья это машина.

Покойный командир "сорок седьмых" работал на кого-то еще? Многостаночник, однако... Хм... Если это американцы, почему они действуют отдельно от команды майора Карвера? А ведь явно отдельно, майор определенно был не в курсе, что параллельно ему могли забросить еще одну команду. Может, об этом что-то знал Джелла? Может быть, но его не спросишь. Хотя, учитывая то, что Карвер сейчас в Кингисеппе, а вот Джелла неизвестно где... Возможно, Джелла не просто знал, но и сам сейчас где-то рядом. Что ж, тогда придется остаться. И закончить разговор. В любом случае, стоит разобраться. Тем более что до ночи город ему не покинуть.

Фургон медленно прополз по улице вслед за тем мужиком и где-то на краю видимости свернул направо.

Через несколько минут по улице прошел пеший патруль — четверо бойцов, один автоматчик и трое с карабинами. У них чужаки подозрений не вызвали, что было понятно. Патрульных мог интересовать лишь откровенный криминал — или мертвяки, причем мертвяки в первую очередь.

Снег посыпался гуще.

Изредка проезжали машины, иногда проходили люди. Прополз еще один патруль. Потом еще один. И еще один. Надо же, часы по ним можно сверять.

"Человек-сканер" показался снова, на этот раз он возвращался — шел от центра к окраине. Он готов был увидеть едущий следом фургон, но тот почему-то снова приехал с восточной стороны, зачем-то сделав круг по городу.

Он по-прежнему не понимал, с кем имеет дело. И даже не был уверен в том, что ищут они именно его. Ведь догадка Сергачева может быть верна — и чужаки могут охотиться за его дочерью. Если, конечно, рапорт Карвера о гибели "объекта" попал к ним или к их начальству, а Джелла и Ольга выжили.

А если это не американцы и не враги Сергачева, а какая-то третья сила? Если Джелла не вернулся к своим, а угодил в плен, к примеру, к кронштадтцам? Говорили, что у них там чуть ли не целый институт создали для изучения мертвяков. Правда, путь группы Карвера вроде бы лежал намного западнее зоны, контролируемой северными анклавами, но кто знает, как далеко забираются их сталкеры. В конце концов, их могли захватить местные и сдать кронштадтцам в обмен на еду, топливо и оружие. И вроде где-то далеко за Москвой на востоке тоже есть какой-то научный центр. И эти спасители человечества могут не только искать девочку, но и просто не поверить в сообщение о смерти ее отца — тела ведь никто не заполучил.

Черт, плохо все-таки, наверное, иметь богатую фантазию.

Все же он склонен был верить в американцев или местных врагов командира. Отечественные зомбоведы предпочли бы действовать по официальным каналам, в тесном взаимодействии с местными властями. Об их "совместном прошлом" никто посторонний не знает. То есть, Сергачев получил бы соответствующий запрос, причем через своего шефа. Впрочем, возможно, это лишь вопрос времени...

Так, сегодня тридцать первое, Джелла со своими попутчиками выехал из Кингисеппа на эстонскую территорию двадцать седьмого утром, всего-то четыре дня назад, а Карвер вернулся в тот же Кингисепп вчера днем. Если Джелла все-таки попал в плен, то где-то в этом интервале. Скорее всего, двадцать восьмого вечером или двадцать девятого утром.

Даже если попутчики Карвера оказались в Кронштадте, сразу же заговорили, выложили все и северяне им поверили — что тоже вряд ли — и решили снарядить поисковую команду, она никак не смогла бы оказаться здесь сегодня, даже используй они авиацию — согласование такой операции тоже требует времени, и много времени, учитывая, что ничего подобного тут еще не происходило. А команда должна находиться еще в начале стадии формирования — даже при самом благоприятном сценарии такого развития событий. И вряд ли у них есть здесь собственная агентура — это весьма спорная перспектива далекого будущего, причем речь лишь о простых собирателях информации да хозяевах явочных квартир, а не об агентах высокого уровня, способных провернуть захват нужного человека или диверсию на каком-нибудь объекте. Опять же, озерское руководство вряд ли согласится на роль сторонних наблюдателей, а мобилизация местных подразделений — это тоже потеря времени, хоть и небольшая. Ну и Сергачев был бы уже в курсе, а он ни сном, ни духом... Если, конечно, его так называемое предположение не есть попытка скрытой подсказки. Бегите, мол, я вам не защитник. Нет, вряд ли. Не его это стиль. Он бы сказал прямо, да еще и помог бы покинуть город. Иначе говоря, все это реально, конечно, но не так быстро. Праздники, опять же. Сегодня это либо опять американские коммандос, которые болтались где-то поблизости в ожидании приказа, резервная группа, о которой не знал даже Джелла... либо недруги бывшего командира. Остальным, чтобы войти в список вероятных кандидатов, нужно еще несколько дней, если не недель...

Фургон снова выехал с той же стороны — пошел на третий круг. В том же ленивом темпе. Они издеваются, что ли?

По тепловому следу над излучением двигателя и сквозь снежные помехи смутными пятнами прорисовались двое в кабине и четверо в кузове. На том участке улицы, по которому проехала подозрительная машина, он сам когда-то насчитал домов сорок по обе стороны, никаких контор и предприятий здесь никогда не водилось. Спальный район, так сказать. Добрая треть построек все еще пустовала, хотя соседей явно прибавилось за последний месяц. Из живших рядом с ним прежде он мало кого знал, но вроде никого из городского начальства, безопасников или торговой братии не было. Но если не этот дом отслеживают, то что ищут?

Выйти пообщаться с незваными гостями, что ли? Не приглашать же внутрь.

Фургон проехал мимо, медленно, но не сбавляя скорости, и снова свернул на том же перекрестке. Мужик с рюкзаком тем временем неспешно приближался со стороны центра, разминувшись с очередным патрулем. Теперь "человек-сканер" шел по этой стороне, разглядывая дома на противоположной.

Интересно, кто первый поравняется с домом? Мужик или фургон, который по логике событий вот-вот снова выедет ему навстречу?

И, к слову, это разведка перед вечерним визитом, пусть и не сюда, или зайдут прямо сейчас, только убедятся, что никто на них не реагирует?

Лучше сейчас, думал он, подтягивая ближе то оружие, которое было с ним. Лучше сейчас, чтобы успеть разобраться с гостями до того, как вернутся свои. Осталось шесть часов, по идее должно хватить.

Фургон показался, когда мужику осталось до крыльца метров тридцать. Вот только выехал из того же переулка, в котором скрылся. Но это ничего не меняло — его водитель явно намеревался догнать пешехода как раз у дома. Какая синхронность, мысленно усмехнулся он. Точно. Чужак замедлил шаг, подходя к крыльцу. Ни дать ни взять — живет он тут. Ага. Сейчас.

Соседей тоже не было дома — видел, как уходили, и знал, что ушли все. Тем лучше, сами целее будут. А имущество, если вдруг пострадает, — дело наживное. Мужик как бы случайно окинул взглядом улицу, которая очень вовремя опустела, и взбежал на крыльцо. Ну надо же... А он надеялся, что у них другие интересы. Ну что ж, будет майору Сергачеву подарок под елочку.

Спускаться он не спешил — пусть все зайдут, а то лови их потом по всей округе. Донесся невнятный шум, потом явственно скрипнула открываемая дверь. Фургон встал чуть дальше крыльца, видимо, чтобы в случае бегства "гостям" проще было в него запрыгивать в широкие задние двери, а не в узкую боковую, да еще и на ходу. Таак... Водитель не вышел. Ну, это понятно. Тот, что сидел рядом с ним, вылез, но остался у машины, явно пряча под курткой пистолет. Тоже ожидаемо. Прочие пассажиры тихо-плавно ссыпались на снег и вразвалочку последовали за "сканером" — типа грузчики мы. Любопытно. Автоматов или винтовок не видно, как и дробовиков. У всех короткоствол? То есть, пистолеты или что-то типа "узи" или ПП-2000? Раз двое остались снаружи, значит, этих внутри надо вязать быстро и без шума. Чтобы успеть перехватить и тех двоих. Причем так, чтобы патруль этого тоже не заметил.

Он понял, что ощущает странное удовольствие. Продумывать предстоящую схватку определенно было интереснее, чем подозревать бывшего командира в способности предать общее прошлое.

Он перекатился ближе к люку. Крепкие балки не выдали его перемещения. Зато он мог теперь чувствовать всех пятерых "гостей". Так, один просто стоит у входа — видимо, смотрит в окно. Остальные медленно передвигались по дому, нигде надолго не задерживаясь. Похоже, пока что не пытались учинить разгром, обычно сопровождающий "экспресс-обыск". И это странно.

Так... Дом ему в свое время помог найти как раз Михальчук. Точнее, формально это устроил его помощник по хозяйственной части, но Илья в любом случае был в курсе. И этот фургон, опять же, он видел как раз у дома Ильи. А что если этих людей интересует что-то, спрятанное в доме еще Михальчуком или его помощником, о чем он — хозяин дома — сам ни сном ни духом? Если так, то, конечно, можно допустить и банальный криминал. Наркотики или золото. Но для обычных бандитов эти визитеры слишком грамотно работают. Бывшие "силовики"? Возможно, хотя и сомнительно.

Ладно,послушаем, о чем говорят.

Однако снизу доносились только звуки шагов, сдвигаемой мебели, да какие-то неясные шумы и поскрипывания. Надо же — ни слова. Видимо, общаются жестами. И это точно профи. Причем высокого уровня. То есть, допускают наличие микрофонов и камер, но обходят эту проблему самым простым способом, не теряя времени. Значит, оставаться они не собираются? Это радует. Может, даже общаться не придется.

Ага, не придется... Чье-то "пятно" замерло у лестницы, ведущей на чердак — в свое время этот штрих был не последним из повлиявших на то, что он согласился поселиться здесь, а не перебирал возможные варианты — пустующего жилья в Озерске тогда хватало. Не то чтобы он планировал как-то использовать дополнительное пространство, но ему понравилась сама возможность попасть наверх, не выходя на улицу, где могут бродить мертвяки.

Лестница просигналила чуть слышным скрипом, что кто-то любопытный все-таки поднимается. Поймет ли гость, что закрытый замок в крышке люка — лишь имитация?

Похоже, поверил. Но не уходит. Что-то глухо стукнуло. Неужели попытается поднять люк? Если сдвинет больше чем на сантиметр, поймет, что...

Черт! Поднимает!

Он не шевелился — ствол "калаша" и так смотрел в сторону люка. Перестрелки он не боялся. Под ним лежал когда-то прихватизированный лист брони с бэтээра, пусть тонкой, но все же брони, вместе с перекрытиями она выдержит пулю от АКМ, а у чужаков вряд ли есть что-то покрупнее калибром. Плюс бронелиста еще и в том, что даже если они прихватили тепловизор, то им его не засечь за холодной сталью. И так температура тела ниже, чем у... нормального человека.

Край люка медленно двинулся вверх.

Показалась голова. Точнее, капюшон с меховой оторочкой и с маской, прорезь для глаз закрыта очками, похожими на лыжные, но из прозрачного пластика. Появилась рука. С пистолетом. Что за модель — непонятно, но глушитель и лазерный целеуказатель под стволом явно присутствуют. Любопытно. Здесь у кого и есть такое — берегут, просто так не балуются.

Луч обежал периметр чердака, на несколько секунд замер на куче подозрительного тряпья. Он зажмурился на несколько секунд, палец на спусковом крючке напрягся... Но луч побежал дальше, еще пару раз остановившись. Незнакомец повернулся, посмотрел куда-то вниз, качнул головой. Отрицательно. Чужак скрылся из виду, аккуратно опустив крышку на место. Наверное, следовало ощутить облегчение, но в своем нынешнем состоянии его организм и психика в этом не нуждались.

Гости, судя по ощущаемым им тепловым пятнам, продолжали изображать броуновское движение внизу, однако их перемещения изрядно замедлились. Нехорошо, подумал он. Так они могут и вечера дождаться. Пожалуй, он предпочел бы, чтобы версия о тайнике оказалась правильной, чтобы они забрали "это" и ушли, не создав никому проблем.

Иначе их придется устранить. Его дочь не должна с ними встретиться. Сестра тоже...

Он замер. Снизу донесся резкий звук. Сигнал вызова. Негромкий — для слуха обычного человека.

Что, по радио они тоже жестами общаться будут?

А, ну да... Что устройство может быть снабжено клавиатурой, он не подумал. Мягкое пощелкивание, увы, не прочитаешь. Когда-то он читал, что по звуку можно определить, какие именно клавиши нажимаются. Но там речь шла об обычной компьютерной клавиатуре, причем неплохо так поюзанной, отчего по-разному поработавшие клавиши и щелкали по-разному, и звук расшифровывала специальная программа. Ему такое было не по силам.

Все-таки, кто они? Такое поведение выглядит странно даже для американцев... наверное.

Фургон завелся и уехал. Скорее всего, скрылся в одном из пустующих дворов поблизости. Логично. Слишком долго стоящая у дома посторонняя машина может вызвать подозрения. Неважно, куда она подевалась. Важно, что это, скорее всего, означает, что чужаки здесь задержатся. А это плохо. Очень плохо.

Тем временем пятна под ним (к которым, видимо, присоединился тип, до этого торчавший у фургона вместе с водителем) снова сменили диспозицию. Четверо сгрудились возле кухни. А ведь к дому можно подойти с любой стороны, но только двое следят за окружающей обстановкой — один у входа, второй периодически переходит от окна к окну.

А вот к джипам интереса до сих пор не проявили. Хотя если интересовала бы техника, в доме бы не задержались. Но что здесь может быть спрятано? Он ведь тщательно обследовал дом, когда заселялся. Нигде не было следов недавнего ремонта — ни свежих гвоздей и досок, ни переклеенных обоев... В паузе между его "смертью" и приездом сестры Михальчук, скорее, постарался бы изъять закладку или же наладить отношения с новой хозяйкой, но явно не сделал ни того, ни другого. Альтернативный вариант — цель незваных гостей не в том, чтобы что-то изъять, а наоборот — что-то заложить. Нет, это не имеет смысла. О том, что он в некотором роде жив, знают три человека в Озерске. И американец, который сейчас в больнице в Кингисеппе, и который, скорее всего, своим ничего не сказал — раз он нацелился вернуться сюда в одиночку. Полковник Гришин из Стражева не знает, кто он и откуда, как и остальные, кого он встречал. Михальчук мертв.

И тут ему подумалось, что мертвый командир "сорок седьмых" может быть никак не связан с этими визитерами. То есть, Илья просто имел какие-то свои гешефты с хозяином фургона, чистая коммерция — ведь добытое в брошенных деревнях добро где-то надо было сбывать, — и ни в чем таком его не подозревал. Впрочем, это никак не объясняло, кто и зачем топчется сейчас внизу.

Семь человек плюс водитель фургона, который пока вне досягаемости.

Он отложил в сторону автомат. Нет, стрелять в доме нельзя. Держа наготове топор и нож, переместился к люку. В принципе, сестра с дочерью вернутся не раньше, чем часа через три, может, даже четыре. Сергачев и вовсе может не объявиться. В лучшем случае — не раньше, чем стемнеет. То есть, и проблем не создаст... и надеяться на него особо не приходится.

В идеале стоило бы повязать всех гостей, никого не убивая — по тепловой метке роль бойца в команде не определишь. Непонятно ведь, кто у них... даже не командир — кто больше всех знает о том, что они здесь делают. Тип, торчавший у фургона и вошедший последним? Кто-то из "пассажиров"? Водитель? Мужик с рюкзаком?

Пятна внизу снова задвигались. Слишком быстро и близко, не уследить.

Заскрипели ступени лестницы. Решили еще раз чердак проверить или сами намерены здесь разместиться? Крышка люка пошла вверх, впуская свет и чужаков. Он едва успел уползти за кучу тряпья и накрыться каким-то пыльным куском брезента — закапываться в саму кучу было поздно, да и наверняка теперь они проверят ее поосновательнее.

На чердак поднялись четверо, значит, трое по-прежнему внизу. Почему не все — понятно, тут и четверым тесновато будет.

Опилки за кучей хлама, в самом углу чердака, оказались не слишком слежавшимися. И неожиданно легко вдавились под весом его тела, так что брезент, скорее всего, никак не подсказывал чужакам, что под ним кто-то прячется. А те, разгребая кучу, еще и накидали тряпья сверху на брезент. Кто-то из них — кажется, тот, что оставался у люка — что-то недовольно пробурчал, но продолжения не последовало. Слышался приглушенный хруст — чужаки ходили по чердаку. Иногда совсем рядом. Смысла этой ходьбы он не понимал, так что оставалось лишь слушать, отслеживание тепловых меток не помогало увидеть хоть какую-то логику в этом броуновском движении.

И вдруг в похрустывание вплелось сначала приглушенное звяканье, а потом какой-то свистящий звук, тут же переходящий в глухой шелест, такой же короткий. Свист-шелест начал тут же повторяться, раз за разом понемногу приближаясь. Это что, они протыкают опилки и прочий утеплитель железным прутом? Так ведь и сюда в угол могут ткнуть... Он осторожно извлек оба пистолета, надеясь, что брезент над ним при этом не шевельнулся, и подтянул автомат.

А ведь придется их валить, равнодушно резюмировал он, слушая, как мерзкий посвист медленно, но уверенно приближается к схрону. Из положения лежа никак не взять живыми четверых. А ведь еще надо не дать уйти тем, что остались внизу. Остается надеяться, что самый сведущий из них не поднялся сюда.

Вопрос — что ищут чужаки, он отодвинул на потом. Задаст, если будет кого спросить.

Судя доносившимся звукам, прутом орудовал один чужак. Но орудовал довольно шустро, похоже, его отделяла от схрона лишь пара метров. Пятна тем временем перегруппировались и замерли, двигался только боец с прутом, остальные терпеливо ждали.

Прут свистнул совсем рядом, увязая в тряпье. Стало тихо. И вдруг он понял, что накрывавший его брезент вздрагивает от мягких шлепков и тяжелеет — похоже, чужаки решили перекинуть остатки кучи в угол, чтобы проверить место под ней. Прут засвистел снова, но продолжалось это недолго — прут ударился в лежавший у слухового окна бронелист. Раздалось несколько ударов потише и послабее — чужаки пытались определить размеры листа. Определили. Похоже, попытались поднять. Получилось. Потом лист глухо бухнулся обратно, отчего, казалось, завибрировал весь дом. Удивительно, но никто не выразил своего отношения к явному облому. Наступила тишина, но чужаки не уходили.

Невнятные шорохи, словно кто-то к кому-то подошел. Звук, похожий на шепот. Двое подходят к схрону... и начинают перекидывать тряпье обратно. Просто решили придать куче прежний вид или решили посмотреть, что под брезентом?

Неважно. Просто если они поднимут брезент, то чердак живыми не покинут. Потому что не нацелены стрелять первыми, а вторыми... он им не даст. Что касается тех, что внизу, то задача-минимум сокращается до не дать им выйти из дома.

Край брезента подпрыгнул вверх и...

Три выстрела слились в сплошной короткий треск, опрокидывая двоих, что поднимали брезент, и третьего — стоявшего в центре у дымохода. Четвертый чужак, осознав, что не видит стрелка, попытался нырнуть в открытый люк, но пуля ударила его в плечо и он с грохотом рухнул вниз, игнорируя ступени.

Так, там еще трое внизу, но их пули не пройдут через перекрытия, к тому же им еще и стены мешают, ограничивая сектора обстрела.

Он сорвал с разгрузки одного из мертвых брезентоподымателей — пуля вошла тому в левый глаз — осколочную гранату и отправил ее в светлый квадрат открытого люка. И едва успел укрыться за телом другого чужака, заметив еще гранату... летящую снизу вверх.

Два металлических яйца благополучно разминулись в узком проеме. Грохнуло внизу, кто-то истошно заорал, но разбирать слова было некогда. Громыхнуло уже здесь.

Ему повезло — бросок чужого гранатометчика оказался слишком сильным, и, стукнувшись о балку, вражеский "подарок" упал за дымоходом, в "мертвой зоне". Так что осколки лишь просвистели по сторонам, не задев его. Ждать, пока противник очухается, он не собирался. И нырнул в люк, поймав левым рукавом пулю. Та, пробив слои ткани, обожгла кожу и пошла дальше. Еще одна пуля прошла мимо. Гранатометчик, не ожидавший, что сверху тоже летит сюрприз и не успевший удрать, иссеченный осколками, теперь сидел в конце короткого коридора, привалившись к стене и обессиленно опустив руку с пистолетом — его хватило лишь на эти два выстрела. Рядом лежал тот, что сумел удрать с чердака, и стонал — приземление оказалось жестким.

Разбираться с ними было некогда, так что просто вырубил обоих — раз уж требовались пленные, и двинулся дальше. Трудно сказать, на что рассчитывали двое оставшихся в доме чужаков. Да и сам он думал лишь об одном — не дать им уйти живыми. Вопрос внимания соседей и властей в этот момент заботил куда меньше, чем необходимость покончить с незваными гостями до возвращения своих.

Первым на него бросился тот, что оказался в задней части дома — либо не смог открыть окно, либо понял, что по глубокому снегу далеко не уйдет. Чужак атаковал слишком грамотно, похоже, это был тот, что был за старшего в фургоне. Грамотно... но предсказуемо. Две пули — одна в шею, вторая в переносицу — лишили его всякой ценности как собеседника, но сожалеть об этом было некогда — последний чужак, тот самый "мужик с рюкзаком" (успевший нацепить такие же маску и очки, как у остальных), не целясь выпустил в его сторону пять пуль и рванул к выходу, продолжая стрелять.

Он бросился за чужаком, надеясь, что улица по-прежнему пустынна.

Мужик выскочил на крыльцо, почти скатился с него, выстрелил в распахивающуюся дверь. Фургон уже выруливал из какой-то боковой улочки, готовый его забрать — видимо, какой-то сигнал у них был на такой случай предусмотрен. Вряд ли водитель среагировал на стрельбу.

Вот только между фургоном и мужиком оказался патруль. Обычный дневной патруль. Четверо бойцов, двое с карабинами СКС, двое с "калашами". Патрульные ходили здесь не первый раз, район и жителей знали, а вот выбежавшего из дома мужика в маске — нет. Чужак демонстративно подчинился патрулю, бросил оружие на дорогу и поднял руки. Патрульные двинулись вперед, расходясь полукольцом, но тут из остановившегося в отдалении фургона выскочил водитель и одной длинной очередью положил всех четверых патрульных, из которых только один обернулся на шум мотора. Открыть огонь, впрочем не успел...

Водитель фургона сменил рожок в автомате и, полоснув злополучный дом несколькими короткими очередями, попытался подъехать ближе к подельнику. Тот, продолжая палить по дому, сдвинул боковую дверь и впрыгнул в заднюю часть салона — чтобы не мешать стрелять водителю, сменил пистолет на "калаш" с рожком от РПК и присоединился к напарнику.

Но далеко эти двое не уехали. Он мог видеть с крыльца, как фургон, вроде бы собиравшийся свернуть на первом же повороте налево, внезапно повернул в противоположную сторону. И едва он скрылся из виду, как из отвергнутого проулка выкатился гантрак, с которого вслед фургону начал бить пулемет. До его слуха донесся скрежет металла и звук глухого удара. А потом... Потом громыхнуло так, что в окнах жалобно зазвенели стекла, над домами поднялись клубы черного дыма.

Странное дело, но в его доме стекла уцелели — кроме того, что в чердачном окне. Его вышибло взрывом вражеской гранаты. Даже дверь пострадала не сильно, щербины от пуль на стенах тоже не слишком бросались в глаза. Осколки гранаты, взорвавшейся на лестнице, лишь посекли стены в коридоре. Даже странно, он ожидал больших разрушений. Он бросил взгляд на убитых патрульных. Кажется, минимум один из них скоро поднимется. Он задумался. С одной стороны, оставлять бродить по городу даже одного неупокоенного — чревато. С другой — сестра и дочь еще не должны даже собираться домой, а бывшие коллеги, только что явно завалившие беглецов, наверняка скоро заявятся посмотреть, откуда те так неслись.

Нет, с мертвыми патрульными пусть разбираются другие. У него тут имеется пара кандидатов на собеседование, да и с мертвецами хорошо бы уладить до возвращения девочек. Он оглядел пустынную пока еще улицу и закрыл дверь.

Убедившись, что потенциальные информаторы живы, хоть и не пришли в себя, связал обоих. Потом слышался шум снаружи, даже несколько выстрелов... В дверь, конечно, постучали, но без особой настойчивости. Видимо, упокаивая мертвых патрульных, их живые коллеги упустили из виду кое-какие штрихи в картине. Впрочем, дом не выглядел явным объектом нападения. В любом случае, ему это было лишь на руку. Когда все стихло, занялся стаскиванием трупов с чердака, что оказалось не таким уж простым делом. На то, чтобы переместить их в пустую кладовку и минимизировать следы недавнего побоища, ушло часа полтора. Конечно, все убрать не удалось, но хоть следы крови исчезли, да и остальное в глаза не бросалось.

Он надеялся, что информация о побоище дошла до Сергачева и тот если не появится здесь сам, то хотя бы позаботится о том, чтобы девочки не спешили домой. В любом случае, по его расчетам до их возвращения оставалось никак не меньше часа. Пожалуй, на то, чтобы выяснить, кто были эти люди и что им было нужно, должно хватить.

Первым он привел в чувство гранатометчика — второй выживший, судя по его поведению на чердаке, никак не мог быть обладателем всех ответов на возможные вопросы. Да и выглядел он получше, то есть сможет дождаться окончания допроса коллеги.

Пленный застонал и, нервно шевельнув губами, открыл глаза.

— Ху а ю энх ду ю ниит хиа? *

Версия, что незваные гости могут быть еще одной группой американцев, все еще казалась ему правдоподобной — и в порядке ее проверки он задал вопрос по-английски. Простую фразу его нынешнее произношение не должно было испортить. Пожалуй, получилось даже разборчивее, чем вышло бы по-русски.

Едва открывшиеся глаза пленного сразу же попытались округлиться. Он явно понял вопрос, причем без труда. А реакция в любом случае была нормальной. Но вот что именно его удивило? То, что вопрос ему задали на этом языке? Или то, кто ему его задал?

Вдруг лицо пленного исказилось от боли, глаза закатились, из шевельнувшихся губ вырвался хрип.

Ээ, нет, куда помирать? Еще же ни слова не сказал!

Он затряс пленного за плечи. Но тот отключился. Пульс, впрочем, присутствовал, хоть и не ровный, но довольно стабильный. Похоже, пока поживет.

Ладно, займемся вторым, пока этот в отрубе, решил он. А то пока снова очухается, и второй может помереть. Глаза того тоже были закрыты. Он грубо растолкал чужака, тот застонал.

— Ху а ю энх ду ю ниит хиа? — повторил он прежний вопрос.

Пленный расклеил веки. Медленно сфокусировал взгляд на обладателе голоса. Что-то промычал, но рта не раскрыл.

— Ху а ю энх ду ю ниит хиа?

— Ай... донт андэстэнд, — наконец проговорил чужак, — Не... па-ни-май-ю.

Русский? Хотя по одной фразе не понять, нет ли у него акцента.

— Рашн?

— Йеес... рашен. Ты... по-русски... понимаешь?

— Йес, — он решил пока не выходить из образа.

— Хорошшо, — выдохнул пленный. — Спраш-шивай.

— Ххто вы таххие? Шшто вам нушшно?

Пленный криво улыбнулся.

— Тебе не повезло, мужик. Кто знал — тех ты положил.

— Ессли ты не снаешшь, — от напряжения речь снова давалась хуже, — то ты мне не нушшен, — он поднял пистолет.

— Стой-стой-стой, — пленный, морщась, поднял левую руку, правая, похоже, совсем не хотела слушаться. — Я имел в виду — кто знал больше меня. Ты же не думаешь, что я совсем ничего...

— Оккей... Тепе поффторить вопросс?

— Не надо. Мы — наемники. Команда — сборная солянка. То есть... Кто откуда. Есть русские... то есть, были. Прибалты. Немец был. Трое американцев, один из них командовал. Еще один из наших явно знал больше остальных. Но он... сбежал, — пленный кивнул в сторону двери.

Он знал, что никуда тот не сбежал, но обрадовать собеседника не спешил. Тот отдышался и продолжил:

— Раньше ни с кем из них не работал, кроме одного. Через него и попал в команду. Но... он наверху... остался.

— Ссачем вы сдессь?

— Должны были забрать какую-то девчонку. Мелкую. У того нашего — ну, который знал — фотка была вроде.

Значит, все-таки американцы, резервная группа? Выходит, Сергачев прав в своих рассуждениях? "Гости" искали его дочь?

— Ххто васс нанял?

— Этого я не знаю, — наемник снова скривился, пытаясь улыбнуться, — кто-то, кому это по силам.

— Он сснает? — ствол пистолета указал на гранатометчика.

— Вряд ли он знает больше моего, — качнул головой раненый, — в своем деле он мастер, но в группе такой же рядовой, как и я.

— Ссдессь были фсе?

— Нет. Но где остальные, я не знаю.

— Они в городе?

— Я же говорю — не знаю. Но отделились до того, как мы вошли в город. И у них была еще одна машина, вроде той, на которой мы сюда приехали.

— Вошли?

— Да. Машина должна была проехать без подозрений. С водителем был один из наших.

— Водитель, шшто, не ваш был?

— Не знаю. Я его не видел до того, как в машину сел.

— Понятно. Этих, что ушли... много?

— Четверо. Один русский, остальные иностранцы. Или прибалты.

— Откуда вы пришли?

— Я не знаю, что это за место. Какая-то не то военная база, не то завод. Или научный комплекс какой. Одни ангары видел, да забор. Вокруг лес. До места, где мы пересели в свои машины, нас везли в закрытом фургоне. Вроде были еще какие-то машины сопровождения, даже бэтээр, кажется. И туда нас таким же макаром привезли. Ну, меня и еще двоих. Остальные уже там были.

Интересно. Одиннадцать человек, причем изначально в составе были русские. И стартовали с базы где-то в России. Причем не очень далеко. Так, насколько далеко?

— Долго еххали сюда?

— Не знаю. Проспал... всю... дорогу. Похоже, под снотворным. Да, и на базу когда везли — тоже спал. Каждый раз кололи чего-то перед выездом.

Замечательно. Но, видимо, все же расстояние приличное. Где наемника завербовали, значения не имело. А, еще вопрос...

— Скхолько народу было на ттой бассе?

— Прилично... Точно не скажу, сам понимаешь, не знакомиться приглашали, но не меньше сотни рыл только тех, кого видел. А база, как по мне, вместила бы до тыщи человек. Толкотни, правда, не заметил. Значит, где-то посередине.

Раненый скривился и едва не застонал. Видно было, что разговорчивость начинала выходить ему боком.

— Слушай, вколи мне обезболивающее, а? Хреново очень... Сам не дотянусь.

Руки действительно уже не слушались своего владельца. С улицы донесся шум моторов. Похоже, он не ошибся — едва информация дошла до Сергачева, как тот примчался. Он подошел к окну, выглянул... Точно. Его джип, а вон и сам. Черт, с охраной. Хотя это, конечно, правильно.

Придется рискнуть. Он переместился к двери, и приоткрыл ее — ровно настолько, чтобы его мог увидеть Сергачев — и только он.

Майор увидел его и остановил своих — все в порядке, мол, сам справлюсь. Поднялся на крыльцо и вошел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

— Что тут у тебя?

— Ппрроблемы.

Он коротко изложил свою версию случившегося. Майор помрачнел.

— Что предлагаешь?

Выслушав, коротко кивнул:

— Хороший план. Жаль, неизвестно, придут ли сюда те четверо, или бросятся докладывать о неудаче. Плохо, что те выходили отсюда на связь. Значит, их боссы знают, что они добрались до места. Что будем делать с этими двумя?

Он посмотрел на командира и ладонью у горла изобразил знакомый всем жест.

— Ты прав, так намного проще. От живых от них мало толку, а вот проблем куда больше, — помолчав, решил майор. — Я своих сейчас уведу, девочек задержу где-нибудь, а сюда пришлю... свою спецгруппу. Когда стемнеет. Они решат вопрос с трупами. Оружие и что интересного найдешь — прибери. И, наверное, лучше тебе уйти. Понимаю, ты дочке обещал Новый год с ней встретить, но ты тоже пойми — я не всемогущ. Во всяком случае, когда здесь будут работать мои люди, они тебя увидеть не должны. А девочки встретят Новый год у меня, так будет безопаснее. Этих... можешь раздеть хоть догола, если тебе что с них нужно, но сам исчезни.

Он молча кивнул — как раз это можно было не объяснять.

— Уходя, закрой дверь. У тебя, — майор посмотрел на часы, потом в окно, — два часа.

Сергачев ушел. Снова зашумело и стихло. Он закрыл дверь и выглянул в окно. Пусто. Убитых патрульных увезли. Дым над соседней улицей рассеялся. Спецгруппа заявится к сумеркам, не раньше. Им ведь тоже лучше не светиться.

Раненый наемник потерял сознание. Плохо, если что-то не успел рассказать, но он мог слышать их разговор, свидетелей которому быть не должно. Живых, во всяком случае. Так, а гранатометчик? А он, похоже, и не собирался очухиваться — прямо чувствовалось, как жизнь покидает его. Что ж, тем лучше. Значит, судьба дала этим двоим лишь небольшую отсрочку...

Теперь здесь не было живых — только шесть трупов. Он перетащил тела в гостиную — чтобы спецам Сергачева было проще, да и чтобы интерьер не испортили. Позаимствовал у одного мертвеца обувь — у остальных размером не вышла, со всех насобирал себе трофеев. Упаковал — сколько мог унести. Оружие забрал все. Пригодится.

Плохо, светло еще. Но ждать не стоит. Случайный прохожий если заметит — ерунда, а вот спецы не должны его увидеть, тут командир прав. У них и без этого могут быть вопросы. Но так они с ними хотя бы никуда не пойдут... Он выждал, когда очередной патруль скроется из виду, и, взвалив на плечо увесистый тюк с трофеями, двинулся к схрону. Гулять вот так по городу при свете дня не стоило. До грузовика все равно сейчас не добраться.

— — — — — — — — — — — — — —

*искаженное "Who are you and what do you need here?" ("Кто вы такие и что вам здесь нужно?")

Объект "Химзавод"

— Ну, и что эта ваша... элитная группа?

— К сожалению, они не выходят на связь. Пропустили уже два окна.

— Когда был последний контакт?

— Сегодня, в первой половине дня. Все шло нормально, они проникли в город, отыскали дом, вошли и обыскали его — как раз к моменту планового сеанса связи. В доме никого не было, но по всем признакам он обитаем. Вот флэшка, на ней более подробный отчет. Видео прилагается.

— Хм, хорошо, я посмотрю... А резервная группа?

— Они выходили на связь дважды, в первый сеанс подтвердили разделение с основной группой. Должны были ждать на брошенном хуторе. Примерно в десяти километрах от города. Второй сеанс был, когда они вышли туда и сообщили, что прибыли и хутор действительно давно покинут, и что они разворачивают лагерь. И все.

— Маяк?

— Не работает. Либо они его не включили вовсе, либо вышел из строя. Учитывая удаленность от обитаемых мест и непригодность хутора для длительного проживания, рискну предположить внезапное нападение морфов. Все-таки их только четверо. Тут уж как не вооружай...

— Понятно. Что, по-вашему, случилось с основной группой?

— Скорее всего, худшее. Наш информатор сообщил, что в той части города была слышна стрельба и даже взрыв. По времени — около полудня, то есть примерно через час после их выхода на связь. Понятное дело, более внятные сведения он предоставит в лучшем случае завтра.

— Вот тебе и элита... Ладно, все предусмотреть невозможно. Хорошо хоть даже командир группы ничего не может сказать ни о нанимателе, ни о сути задания. А наличие в группе иностранцев скорее собьет местных с толку, чем наведет на правильные мысли... Что будем делать теперь? Вы ведь даже не получили подтверждения существования объекта.

— Видимо, придется отправить еще одну группу. Но на этот раз спешить медленнее.

— А может не стоит тратить на это ресурсы? Ведь, насколько я понимаю, мы опираемся на непроверенную теорию?

— Да, это так. Но ведь альтернативы — надежной, проверенной и дешевой — у нас нет. Впрочем, никакой нет. До сих пор.

— Да, против лома нет приема... если нет другого лома. Хорошо, готовьте группу. Усиленную. Третьей попытки не будет, если они не представят хотя бы подтверждение существования объекта. Имейте в виду — объект должен быть, скажем так, жив. На момент потери контакта.

— А если объект погибнет?

— Полагаю, вы понимаете, что для наших умников будет интересен даже труп? Так что... Живым или мертвым, как говорится... Ладно, пойдемте. Время присоединиться к празднику. Если все получится, отдыхать мы будем не скоро.

Кингисепп

Карвер не спал, несмотря на лошадиные дозы вколотых ему лекарств. Лежал с закрытыми глазами. Впрочем, действие обезболивающего и мерное тиканье часов на стене настраивало на философский лад. До полуночи оставалось совсем немного. Какой странный все-таки выдался уходящий год... То, что он оставит Карвера в больничной палате, не радовало, но то, что живым — все же утешало. Жаль, что Вики не повезло так, как ему. Майор не верил в чудеса. Если даже ее тело и не на дне залива, вряд ли она могла выжить.

Он задумался. Все-таки, видимо, шум вертолета ему не почудился тогда. Значит, у русских вслед за ударными шли транспортные вертолеты. Один, по крайней мере. Ми-8, наверное — Карвер сам летал на таких в Афганистане. Вероятно, прилетевшие следом убедились, что с "хайндов" никто не уцелел и прихватили тех, кто был еще жив. Субмарина, вероятно, благополучно погрузилась и ушла... С мертвых сняли жетоны, обратившихся упокоили. Это понятно. Интересно, почему не избавились от трупов? Ведь от берега не так уж далеко, а для морфов мертвец, который не обратился — желанное лакомство. Спешили, не захотели возиться? Но спихнуть трупы в полынью — минутное дело. И почему не забрали, не обыскали и не убили его, Карвера? Его жетоны остались на борту субмарины, как и у всех, кто с ним высаживался на этот лед почти месяц назад. Джелла тоже оставил свои там... если они у него были. Но Джелла исчез. Как и Ольга. Как и Вики. А его даже не обыскали. И не добили. Почему? Потому что Карвер оказался дальше прочих от субмарины, не считая разорванных в клочья зенитчиков, и на него просто махнули рукой? Но ведь дальше — это не на пределе видимости, всего-то несколько десятков шагов. Или... Кто-то приказал им оставить его в живых? Что, черт возьми, произошло, пока он был в отключке? Неужели все нестыковки можно списать на русский бардак? И вот еще вопрос, не менее важный, — куда ему лучше направиться, когда доктора решат, что его можно выписывать? В Озерск?

Насчет Озерска у майора не было никакой уверенности. Может, лучше податься туда, где его команду даже случайно никто не видел? Поселение, из которого они набрали "добровольных" помощников, вполне могло относиться к здешнему анклаву. По крайней мере, в плане нынешней версии судебной власти. То есть, если — не дай бог, конечно, — кто-то из видевших его уцелел, или за эти недели оставшиеся кому-то проболтались о том, куда и с кем ушли их мужчины?... Нет, здесь точно не стоит оставаться. Уж лучше Озерск. Никеево дальше на восток, Иванову до него дела нет, но тогда стоит объехать стороной тот милый городок, в который они заглянули перед деревней мародеров. "Урал" наверняка туда прежде заносило и машина могла запомниться... Вот черт...

Философское настроение как корова языком слизала. Хорошо, если стоянка при больнице, где стоит этот чертов "урал", не на виду у приезжающих в город по торговым и иным вопросам, и обнесена глухим забором. Что, если прежние пользователи грузовика вели дела и с местными? И машина успела примелькаться? Если начнут копать, и выяснится, что мародеров вырезали под корень, и сделали это не только морфы... Хорошо, если никеевские тут никому не насолили, а если таки сумели? И тут большой вопрос, как отнесутся к убийцам мародеров товарищ Иванов и его возможный коллега из милого городка... И докажи, что не прибился к банде, да еще и давно, и не перестрелял их после того, как где-нибудь вместе с ними покуролесил. Хоть ты помолись за то, чтобы никто не обнаружил никакой связи между ним и этой треклятой лесной деревней.

Ладно, будем надеяться, что он, Карвер, успеет убраться отсюда раньше, чем кто-нибудь его в чем-нибудь заподозрит и что-то к этому привяжет. Хотя рассчитывать на то, что русские по старой традиции на пару недель отложат все дела, не стоит — все может полететь кувырком как раз из-за праздников. Сунется кто-нибудь в одно из этих двух поселений, чтобы выяснить, почему в гости никто не едет...

Карвер, ты параноик, сказал он себе, когда понял, что взмок. Из тех, кто встречал их группу — не выжил никто. Единственная связь с Никеево — машина, и то если она здесь кому-то знакома, но тому же Иванову нет дела до тамошних мертвецов. Далеко Никеево, и вряд ли в том анклаве кто-то будет искать целенаправленно именно этот "урал". Им бы там зиму пережить. Говорят, самые холода еще впереди. Вот весной... Но он исчезнет отсюда гораздо раньше.

В коридоре послышался странный шум, майор напрягся — неужели Иванову не спится? Но причина оказалось гораздо проще — персонал собирался поздравлять с праздником лежачих пациентов, к которым пока что относился и Карвер. Было это по-своему забавно, так что майор успокоился и даже почувствовал что-то похожее на всплеск радости в душе. В конце концов, и в таком мире можно жить.

Может, все-таки попробовать вернуться домой? Если подумать, то по зимней Европе проще будет добраться до Атлантики, чем по летней. Может быть, где-нибудь в Испании или Португалии... или Франции отыщется яхта, способная пересечь океан, припасы, топливо и более-менее надежные попутчики. И, понятное дело, лучше превратиться в кого-нибудь другого, когда снова сойдешь на берег, и держаться подальше от знакомых мест.

Ладно, все это пустые мечты. А пока нужно подняться на ноги и покинуть этот гостеприимный город, прежде чем Янис Каверс станет здесь кому-нибудь по-настоящему интересен. Уехать отсюда. Все равно в какую сторону.

Озерск

Стемнело неожиданно быстро. Скорее всего, трупы уже увезли. Наверняка он этого знать не мог, схрон находился достаточно далеко от дома. Снова повалил снег. Это было хорошим знаком — значит, выйти из города будет легче. Все же легким выход не будет — помимо увесистого тюка с трофеями была еще и сумка с оружием, прихваченным с хутора. Ужин, конечно, прибавил сил, но вес был предельным даже для его организма. Поэтому он сразу же занялся переупаковкой груза. Трезво оценив свои силы, разделил его на три части. Три ходки — это, конечно, много, но лучше каждый раз иметь возможность удрать или, в крайнем случае, бросить часть груза, чем потерять все. Вступать в бой с патрулем или в драку с местными он не собирался.

Снегопад начал затихать, но все равно видимость оставалась плохой — он не столько видел глазами, сколько чувствовал приближение патрульных или случайных прохожих, спешивших домой или в гости, и с легкостью успевал укрыться. Трезво оценив ситуацию и силы, он сначала решил перетащить тюки к той постройке, через которую в город попала "нива", а уж потом подогнать поближе грузовик и, загрузив их в машину, двинуться восвояси.

Перебравшись за периметр, он переволок груз поближе к дороге, спрятав в сугроб у приметного кустовья, и двинулся за грузовиком.

Идти было не очень далеко, намек на почти исчезнувшую колею обнаружился сразу, и, осмотревшись, он двинулся к деревьям, за которыми оставил "зил". Основательно заснеженный грузовик напоминал сугроб — если бы лобовое стекло не отсутствовало, сходство было бы полным. Как ни странно, завелся он довольно быстро, хоть и не очень охотно. Оставалось подогнать его к месту, где спрятаны тюки, поднять их в кузов и убираться восвояси, пока все спят — и люди, и морфы.

А может, все-таки заглянуть к командиру, пока он еще не покинул город по-настоящему? Раз уж и сестра, и дочь будут там — вряд ли Сергачев позволит им сегодня вернуться домой. Способ пробраться незамеченным уже опробован... Нет, никуда он не пойдет. Есть риск подставить майора, чего делать ни в коем случае нельзя. В другой раз. Увиделись, и хватит пока.

Еще с минуту он раздумывал, потом повернул ключ в замке зажигания. Похожий на привидение "зил", тихо урча, покатился по пустынной заснеженной дороге.

Границу между анклавами в этот раз получилось пересечь без шума — похоже, праздновали даже собаки. Что ж, погода бережет беспечных стражей — морфы в такую погоду тоже сидят по своим гнездам.

У него не было теперь наручных часов, планшет тоже остался на хуторе, так что он мог лишь гадать, в какой именно точке пути его застанет Новый год. Впрочем, это всего лишь отметка в календаре. Придет новый день, мало отличимый от многих предыдущих. Но... пусть придет.

ЭПИЛОГ

Джелла очнулся.

И первое, что ощутил — что тело жестко зафиксировано в горизонтальном положении. Не просто не мог пошевелиться — мышцы как раз реагировали на команды мозга, — а именно полная фиксация. На глазах повязка, уши плотно заткнуты чем-то мягким. Двигать он мог разве что пальцами, глазными яблоками да языком во рту. Но вот как раз рот раскрывать он не спешил.

"Где я, черт возьми?" — последним, что он помнил, был стремительно приближающийся к лицу лед, в разводах крови и вонючей копоти. И боль от вонзающихся в спину пуль.

Карвер подтвердил свой класс стрелка — из пистолета, с такой дистанции и в таких условиях не промахнулся. Кто бы мог подумать, что он так втрескается в эту местную красотку. Надо было ее бросить, щита из нее все равно не получилось, так еще и толкового бойца потерял. Хотя до субмарины, похоже, добраться все равно бы не успел — теперь Джелла был в этом уверен. Любопытно, русские захватили субмарину? Потопили? Она все-таки ушла? А какая разница, собственно, подумал он, ощущая подступающее раздражение. Чертовски хотелось жрать. Настолько сильно хотелось, что он даже не сразу вспомнил об Ольге. Когда он падал, подстреленный Карвером, русская была жива. Насчет эстонки Джелла не был так уверен, но допускал, что она тоже могла выжить. Хотя ценности для него не представляла никакой. Без Карвера, во всяком случае.

"Все-таки, где я?" — мозг снова вернулся к наиболее важному вопросу. В том, что не на борту субмарины, Джелла был уверен. Слишком тихо и никаких вибраций.

Он почувствовал какое-то движение. А ведь возможность ощущать присутствие других существ рядом никуда не подевалась! Он сосредоточился и то, что только что воспринималось как слабый фоновый шум, превратилось в довольно четкую картинку. Так, судя по траекториям, четверо охранников по углам квадратного помещения с толстыми — "непрозрачными" — стенами, тройка каких-то "топ-менеджеров" — в удобной для наблюдения и раздачи команд позиции. Впрочем, возможно, это врачи или ученые. Еще три пятна находились совсем рядом. Видимо, низший медицинский персонал — слишком уж активно они двигались.

Интересно, думал он, эти люди понимают, кто к ним попал? Хотя, наверное, было бы лучше, если бы его считали обычным человеком. Но это вряд ли — судя по мерам безопасности.

Чьи-то руки осторожно сняли повязку, закрывавшую глаза, даже через опущенные веки чувствовалось, что в помещении светло. Даже очень. Только вряд ли это свет из окон. Вполне возможно, снаружи кромешная тьма. Внутренние часы пока молчали — сбой оказался слишком сильным.

Следом освободили уши, теперь Джелла мог слышать дыхание десятка человек, похрустывание суставов, шелест сминаемой ткани, поскрипывание обуви... много других звуков, классифицировать которые пока не удавалось. А ведь этот русский полумертвец, видимо, должен испытывать сходные ощущения. То есть, должен был. Если, конечно, Карвер не соврал и тот действительно погиб... окончательно.

— Вы слышите меня? — голос принадлежал кому-то из тех троих, кого он классифицировал как "санитаров". — Можете говорить? Вы понимаете меня?

— По-английски спроси, — по-русски, негромко, но с властными интонациями произнес один из "топ-менеджеров". Джелла уже неплохо их "видел". Хотя выдавать эту свою способность не следовало.

— Ю андэстэнд ми?

Джелла замер. Как быть? Кем прикинуться? Русским? Американцем, но рядовым участником... проекта? Или сказать хотя бы часть правды, чтобы сохранить себе... жизнь? Ведь если они понимают, насколько он не человек, если не дать им ничего, кроме своего тела, путь будет один — подопытным в лабораторию, откуда живым вряд ли удастся выйти — сколько бы это не продолжалось. И, учитывая, как он попал к этим людям, отрицать знание русского смысла не имеет.

— Я сслышшу. Я... понимайу васс, — речь опять давалась с трудом. Черт, а он уже и забыл об этом. Зато различить в этом полушелесте какой-то акцент вряд ли удастся.

— Очень хорошо, — проговорил тот же командный голос. Последовало негромкое перешептывание, и в разговор вступил новый участник.

— Тогда продолжим, если не возражаете. Ваше имя? Кто вы такой? Что последнее вы помните?

Джелла открыл глаза, но ничего не увидел, кроме бьющего прямо в зрачки молочно-белого света.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ