"Подменыши"

Он замолчал, сглотнув душивший его ком, и посмотрел на Криса.

— Какого это — быть настоящим?

— Мне не с чем сравнивать, — медленно ответил тот. — Я всегда знал, кто я и что таким здесь нет места. Сперва это возмущало, злило, я даже как-то обвинил отца в том, что он испортил мне жизнь, но потом... Потом понял, что он желал мне добра. Но я не буду уговаривать тебя поступить так же. Могу только рассказать о себе. Если хочешь.

— Очень, — искренне произнес Сайлас. — Очень хочу.

Одной бутылки им оказалось мало. Вскоре, захватив вино и закуски, они перебрались в спальню Криса и, удобно устроившись на кровати друг напротив друга, продолжили разговор. Сайлас слушал, почти не перебивая, а Крис неспешно рассказывал о своем детстве, о том, что думал, чувствовал и пережил, и его рассказ цеплял внутри что-то потаенное. Он говорил о матери, и Сайлас, невольно сравнивая нарисованный образ с Анной, испытывал безотчетную грусть, непостижимым образом окрашенную в теплые тона. Потом воспоминания перекинулись на школу, и тут уже Крис начал расспрашивать о Мире и Кармен, а потом рассказал о своих друзьях и подругах.

— Лиз была очень застенчивая, — сказал он, окуная кусочек сыра в мед. — Она моментально смущалась, отчего сильно краснела и терялась еще больше. А теперь, поди ж ты, выступает на сцене. У нее чудесный голос.

— И ты не был в нее влюблен? Ну, хоть чуть-чуть? — пошутил Сайлас, а потом, опомнившись, мысленно отвесил себе пинка. — Прости, я не сообразил.

— Я был влюблен в ее брата, — помедлив, ответил Крис и бросил на Сайласа мимолетный взгляд, словно проверяя его реакцию. Тот не повел и бровью, и это как будто успокоило, сняло промелькнувшее напряжение. — Ну, или мне так казалось. Я испугался, когда понял, что меня к нему тянет, и быстро оборвал все общение на корню.

— А потом? — продолжил допытываться Сайлас, которого терзало болезненное любопытство. Ему было действительно важно это знать. — Неужели никого не было потом?

В этот раз пауза вышла куда более долгой. Крис пристально разглядывал собственные пальцы и так сосредоточился на этом процессе, что Сайласу показалось, будто он даже не услышал его вопрос.

— После того случая, — наконец произнес Крис. — После того случая я запретил себе сближаться с кем-нибудь. Это казалось менее болезненным, нежели снова ощутить те желания. У меня неплохо получалось. До последнего момента.

— Что ты имеешь в виду? — не понял Сайлас, и Крис посмотрел на него в упор. — Ты хочешь сказать, что...

Осознание заставило ощутимо вздрогнуть, и это не осталось незамеченным.

— Это ничего не значит! — быстро уверил его Крис, пытаясь вложить в свои слова как можно больше убедительности. — Тебе совершенно не о чем беспокоиться, это просто... Просто ты первый человек, которого я подпустил к себе за много лет, вот и умудрился привязаться. Это ерунда, не обращай внимания.

— Это не ерунда, — негромко произнес Сайлас, покачав головой, и взгляд Криса сделался больным. — Это совсем не ерунда. Теперь я еще больше виноват перед тобой. Прости. Но, даю слово, больше я так не поступлю. Не сбегу. Ты можешь быть откровенным — если захочешь, конечно. А я постараюсь ответить тем же.

Он несколько отстраненно подивился тому, что совершенно не испытал прежнего шока. Может быть, начал привыкать, а, может, просто исчерпал способность удивляться, на долю которой за последнее время выпали недюжинные нагрузки. В чем бы ни таилась причина, Сайласу было все равно. Главным стало теплое, хорошее чувство, которое буквально окутывало его с ног до головы. Оно должно было бы напугать, но и на испуг уже не хватало запала. Крис бросил на него очередной быстрый взгляд и неожиданно улыбнулся.

— Тебе все это не кажется странным?

— Странным? — Сайлас выразительно вздернул бровь, едва удерживаясь от смеха. — Издеваешься? Последний месяц я живу в совершеннейшем дурдоме, а ты интересуешься, не кажется ли мне это странным? Да со мной за всю жизнь не случалось ничего более дикого. Но... Ты знаешь, мне это даже нравится. Только вот, — он снова нахмурился, вспомнив о своих проблемах, — я так ничего и не решил. Не знаю, что делать. Без коррекции мой сын не сможет оставаться здесь, это обречет его на одиночество. Но и другой вариант мне не нравится.

— А ты никогда не думал о том, чтобы уехать? — помолчав, спросил Крис. Сайлас бросил на него недоуменный взгляд.

— Что ты имеешь в виду? Переехать в другой город?

— Нет, — Крис сделал большой глоток, словно набираясь уверенности. — Уехать совсем. Из страны. У отца есть знакомые, которые поставляют ему книги и новые данные. Они же и могут помочь с отъездом. Отец готовил этот вариант для меня, на всякий случай. У меня есть контакты.

— Спасибо, — потрясенно выдохнул Сайлас, которому такая мысль даже не приходила в голову. — Ты думаешь, это реально?

Крис неопределенно пожал плечами.

— Лично я не пробовал. Мы держим этот вариант на крайний случай. Но ты, я думаю, тоже сможешь им воспользоваться.

— Это стоит обдумать, — медленно кивнул Сайлас, по-новому взглянув на ситуацию, которая внезапно перестала быть беспросветной. Уехать официально, даже просто выехать из страны на отдых было безумно сложно и дорого, что фактически ставило для обычных людей крест на такой затее. Сайласу и его семье было проще, но и для них существовали некоторые нюансы, усложнявшие процесс. Вряд ли бы ему удалось так легко вывести сына за границу, да еще и вместе с Дорой. Вариант с контрабандистами в этом случае представлял немалый интерес. О том, как он будет объяснять жене необходимость побега, Сайлас предпочел пока не думать. Сейчас предстояло принять иное решение, которое раз и навсегда определит их дальнейшую жизнь, и он не имел права на ошибку.

— Не подумай, что я жалуюсь, — донеслось до него, и Сайлас, подняв голову, посмотрел на Криса. — Мне нравится моя жизнь, мне нравится то, кто я есть. Если ты спросишь, то я отвечу, что ни о чем не жалею. Как бы то ни было, я предпочитаю оставаться собой, таким, каким меня создала природа.

"Не изуродованным, — мысленно добавил недосказанное Сайлас, сглотнув наполнившую рот горечь. — Без всяких граней и опасных мыслей. Интересно, каким бы я был?"

В коридоре послышались легкие шаги, а потом в дверь осторожно постучали.

— Отец вернулся! — встрепенулся Крис и бросился открывать, едва не задев Сайласа плечом. Тот проводил его взглядом и вдруг во всей полноте осознал, что мог потерять его из-за собственной глупости и нерешительности. От этой мысли его прошиб холодный пот. Сайлас представил свою жизнь без Криса, без его шуток, ненавязчивой и не напрягающей заботы, открытой улыбки и теплого ощущения родства, и по-настоящему испугался — как тогда, когда не узнал, что случилось с Дорой и ребенком. Мыслимо ли это? Поставить на одну доску жену с сыном и парня, которого он знал всего месяц. Что это? Наваждение? Умелое манипулирование? Сайлас прислушался к себе и понял, что ему все равно. В главном он был уверен, как никогда: оттолкнуть от себя Криса стало самой большой ошибкой, к счастью, оказавшейся поправимой, но повторять ее он не собирался. И это понимание придавало уверенности. Встретившись взглядом с вошедшим Ленсом, Сайлас поднялся и протянул ему руку для пожатия.

— Ну что, проф? — криво улыбнулся он, наконец приняв решение. — Сроки вышли, да? Прыгаем в омут с головой?

— Если только вы готовы, Сайлас, — профессор крепко стиснул его руку и тут же отпустил. — У меня все готово на случай, если вы хотите сделать коррекцию, но...

— Это не понадобится, — качнул головой тот, и в глазах Ленса вспыхнули огоньки. — Но вы ведь поможете мне, правда?

— Всенепременно! — воодушевленно воскликнул профессор и посмотрел на молчавшего все это время Криса. — Так ведь? У вас ничего не произошло?

— У Сайласа неприятности по работе, — не вдаваясь в детали, пояснил Крис, и тут же, как по волшебству, телефон Сайласа разразился заливистой трелью. Взглянув на экран, тот пришел в немалое изумление: звонил Джерри.

— Что ему надо от меня в такое время? — поразился он, бросив взгляд на часы, но звонок все-таки принял. Дело могло касаться Джереми, и Сайлас не хотел рисковать. — Привет. У тебя что-то случилось?

По мере того, как он выслушивал ответ, лицо Сайласа приобретало все более удивленное выражение. Джерри казался не то напуганным, не то растерянным, и буквально умолял встретиться наедине в восемь часов утра на треке.

— В твоем кабинете, — сказал он, закончив уклончиво распространяться о причинах столь странной просьбы. — Это важно, Сайлас, прежде всего для тебя.

— И по телефону ты мне не хочешь ничего сказать? — нисколько не сомневаясь в ответе, вздохнул тот.

— Это не телефонный разговор, — отрезал Джерри, что оказалось вполне предсказуемо, и Сайласу пришлось сдаться. Он нажал отбой и поймал вопросительный взгляд Криса.

— Это был Джерри. Хочет поговорить завтра, о чем — не сказал. Мне кажется, он не в своей тарелке.

— Мне это не нравится, — нахмурился тот. — Я бы пошел с тобой, но у меня завтра очень важный семинар, я уезжаю рано утром. Вернусь только через день. Можно было бы отменить, конечно...

— Нет, — решительно оборвал его Сайлас. — Для тебя самое важное — это твоя учеба, а со своей проблемой я разберусь сам. Лучше возвращайся побыстрее: когда Дора придет в себя, я бы хотел вас познакомить. Ты ведь не будешь против?

— Я очень жду этого, — снова улыбнулся Крис. — Ты уже придумал, как назовешь сына?

— Нет, — честно признался Сайлас, — но...

Он взглянул в глаза Крису и неожиданно подумал о том, что у него есть идеи на этот счет. Нужно будет только уговорить Дору. Но она поймет, в этом Сайлас был полностью уверен.

— Я думаю, — весело произнес он, предвкушая реакцию Криса, — его будут звать, как его крестного. Хорошая мысль, не правда ли?

У двери собственного кабинета он оказался без пяти минут восемь и, преодолевая неприятное тревожной чувство, вставил ключ в замок. Тот, однако, оказался открытым. Странно. Мэл бы никогда не оставила его незапертым. Сайлас недоуменно нахмурился и, решительно толкнув дверь, вошел внутрь.

— Не рано ли ты шаришься в моем кабинете, Джерри? — со злостью процедил он, но в комнате оказался отнюдь не его излишне амбициозный помощник. — Мира? Откуда ты здесь?

— Ты точен, — приветливо улыбнулась девушка и откинулась в его кресле, закинув ногу на ногу. — Это хорошее качество, Сайлас. Не озирайся, Джерри здесь нет и не будет. А вот со мной тебе придется поговорить.

— О чем? — тупо переспросил Сайлас, уже понимая, что ему очень не понравится этот разговор. Внутри ныло, дергало от напряжения, и больше всего на свете хотелось броситься прочь из этой комнаты, но Сайлас усилием воли заставил себя держать лицо и ничем не выдал охватившую его панику. Он не спеша подошел к столу и оперся о него ладонями, ожидая разъяснений. Улыбка Миры стала немного натянутой.

— Как о чем? — с наигранным весельем переспросила она. — О генетической коррекции. О твоей коррекции, которую так долго и успешно скрывали. Еще — о твоем сыне, унаследовавшем эту пакость. И о Ленсах, разумеется. Особенно — о Ленсах. Ты же не думал, что от Департамента можно что-то утаить?

Часть четырнадцатая.

Сайласу потребовалось огромное самообладание, чтобы ничем не выдать охвативший его ужас. Но паника сослужила ему и добрую службу, буквально парализовав каждый мускул и сохранив видимость спокойствия. Усилием воли Сайлас придал лицу удивленное выражение и, выпрямившись, сунул руки в карманы, машинально нащупывая в одном из них телефон. Ощущение металла в руке неожиданно добавило уверенности.

— Ты начиталась газет? — с тщательно отмеренной иронией поинтересовался он. — Кстати, можно я займу свое место?

— О, это место больше не твое, — уголки губ Миры дрогнули, приподнимаясь в едва уловимой улыбке, ничего похожего на которую Сайлас ни разу у нее не видел. Перед ним был совсем другой человек — чужой и опасный. По хребту прошел неприятный холодок. А потом он осознал услышанное.

— Что значит... не мое? А чье, хотелось бы знать?

— Совет временно назначил Джерри, — любезно сообщила ему Мира, слегка покачивая ногой, обутой в изящную лодочку. — Ах, да... Ты же не знаешь. Совет директоров собрался вчера вечером и отстранил тебя от дел за некомпетентность. Они позвонят тебе... — она сделала многозначительную паузу, и Сайласа затрясло от пропитавшего воздух ощущения фальшивости каждого ее жеста, каждой улыбки. Он понимал — происходит что-то по-настоящему страшное, такое, что ему еще не приходилось переживать. Он думал, что мир рухнул, когда узнал правду о себе? Кажется, он ошибался. Мир рушился в эту минуту, и Сайлас никак не мог помешать этому. — ... прямо сейчас.

Наступившую тишину прошил резкий телефонный звонок. Сайлас дернулся, проглотив едва не сорвавшееся ругательство, и потянулся к стоявшему на столе аппарату.

— Сайлас Смит, — стараясь, чтобы голос не звенел, произнес он в трубку. — Да, мистер Фергюсон, я вас узнал. Что? Вот как? И когда совет успел вынести это замечательное решение? Через три часа после аварии, выходит. О, я прекрасно знаю, как оперативно вы работаете. Мы вечность не могли добиться ответа по вопросу неисправных двигателей, а вот моя отставка была рассмотрена вне очереди. Да, я понимаю, что я говорю! Передать дела? Идите к черту!

Он едва не раскрошил телефон, с грохотом шарахнув им по столу. Сердце бешено трепыхалось в груди, от злости не хватало дыхания. Все действительно было подстроено! И как хорошо подстроено! Совет совершенно точно собирали заранее, прекрасно зная повестку дня. Прямо в день аварии! От цинизма и расчетливости, с которой все было обставлено, начало подташнивать.

"Только не размякать! — лихорадочно пронеслось в голове. — Я не могу, не имею права сплоховать! Слишком многое на кону. Но... Причем тут Мира?"

Сайлас сделал глубокий вдох, чувствуя, как страх впивается в каждый нерв своими когтистыми лапами, и поднял голову.

— Твоих рук дело? — как можно холоднее поинтересовался он. Мира подалась вперед и облокотилась о стол, явно наслаждаясь моментом.

— Что ты, — сладко протянула она, глядя на Сайласа снизу вверх. — Я просто располагаю нужной информацией. И могу тебе помочь. Ты ведь хочешь сохранить трек, правда? Это своя страсть, твоя жизнь. Неужели ты так просто все отдашь?

— Я ничего и никому не отдам, — со злобой в голосе буркнул Сайлас. — И помощь мне не требуется. Если на этом все, то, пожалуйста, давай поговорим позже.

— Прости, — тоном, в котором не было ни капли сожаления, отозвалась Мира. — Мы будем говорить сейчас. И, поверь, тебе очень нужна моя помощь. Ты ведь не хочешь обнародования некоторых неприглядных фактов своей биографии? Как думаешь, Анна переживет, если о твоей коррекции станет известно? А когда она узнает про внука...

Ладони моментально покрылись испариной, сохранять иллюзию спокойствия становилось все сложнее и сложнее. Сайлас безотчетным жестом потер лоб, собираясь с мыслями, а потом уселся в гостевое кресло, словно признавая поражение. Мира одобрительно кивнула.