Кто-то присел рядом, Вайс уловила терпкий запах пота и мокрой шерсти — непривычный, но не неприятный, как у промокших собак. Мысли наследницы, свободные и изменчивые под медитацией, скользнули к напарнице — к тому, как легко она стала главной, как просто отдавала приказы и убеждала в своей правоте. Вайс, мечтая о Биконе, была уверена в том, что ее навыки и образование позволят ей занять позицию лидера, но сама не заметила, как начала подчиняться и слушать странную девушку-фавна. Общеизвестный факт, что фавны характером похожи на своих животных-прототипов, казалось, был неведом Куру — Вайс сложно было представить худшее ее описание, чем "темперамент кролика".
Ощутив осторожное прикосновение к плечу, наследница задышала немного иначе, сбивая размеренный ритм, и спустя двадцать один вдох и выдох, открыла глаза. Оглядевшись, она осознала, что в десантном отделении осталась лишь она, Куру, сидящая рядом, и, в дальнем углу, Рен и Нора — пара студентов, подобранных в лесу вместе с растяпой (оказалось, у нее есть имя — Руби... почему в Вейл никого не учат представляться при встрече?!). Черноволосый парень в зеленом костюме, скрестив ноги, прислонился спиной к стене и глубоко размерено дышал в собственной медитации, держа свою безумную подругу за руку. Сумасшедшая, слава Близнецам, угомонилась, стоило парню коснуться ее — яркие рыжие волосы, розовая юбка и кеды мгновенно поблекли, будто припорошенные слоем пыли; та же "пыль" покрыла и ее партнера.
— Уже пора? — спросила Вайс.
— Скоро, — тихо ответила Куру. — Ты помнишь план?
Скривившись, наследница едва не ответила, что слишком молода для склероза, но сдержалась, вспомнив, как вели себя инструктора и даже сестра во время учебных выездов за пределы Гримм — Винтер тоже заставляла ее повторять план снова и снова, и не брезговала проговорить его сама лишний раз. "Каждый солдат должен знать свой маневр" — говорила она, и у Вайс не было причин сомневаться в словах лейтенанта Винтер Шни, личного порученца генерала Джеймса Айронвуда. Винтер, криво улыбаясь, называла свою должность "кризис-менеджер" — ее отправляли туда, где все пошло вразнос с заданием превратить катастрофу просто в очередную проблему.
"Они с Куру бы поладили" — мелькнула у нее внезапная мысль.
Может, поэтому она так легко приняла ее главенство?
— Повтори, — предложила Вайс вслух, отбрасывая глупые мысли. Куру — не ее старшая сестра!
— Чтобы убить Гриммолова, — послушно начала фавн, даже не взглянув на напарницу. — Нам надо найти гнездо, избавится от орды, следом — от тех Гримм, которых он оставил при себе, и уже после — убить его самого. Нас одиннадцать человек. Коко, Ятцу, Кардин, Жанна, Руби и Янг займутся ордой. Мы высадили их удобном для обороны месте в храмовом городке, оставили все припасы с буллхеда — стационарный пулемет, боеприпасы, взрывчатку. Им осталось только привлечь орду и выстоять столько, сколько получится, и, если этого не хватит, подорвать подходы и уходить в горы.
Вайс скривилась. "Привлечь орду" — могло значить только одно.
— Мне не нравится это, — сочла нужным она высказать свое мнение. — И даже не то, что мы оставляем их наедине с ордой. Приманить Гримм, так, чтобы они бросились в атаку, забыв обо всем, можно только одним способом.
— Это один из навыков Охотника, — заметила Куру. Ее уши, обычно стоящие торчком, устало обвисли, закрыв глаза. — Не только сохранять спокойствие, чтобы не звать тварей, но и уметь обратное — полыхать негативом, приманивая их к себе. Растравить старые раны, разбередить забытую боль... и при этом продолжать сражаться. Коко с Ятцу справятся — я позаботилась об этом. Они совершили серьезное нарушение, угнали военный транспорт — все для того, чтобы помочь другу. А когда спасли ее — встретили лишь отстраненность и пустую искусственную вежливость. Это будет не просто боль, которая могла бы помешать в бою, но злость — и она только поможет.
Куру сидела совсем рядом с Вайс, прижав колени к груди и откинувшись спиной на борт буллхеда. Ее длинные русые волосы падали на лицо, не давая увидеть эмоции. Единственным признаком, что этот спокойный тон — фальшивка, были мелко дрожащие губы, кривящиеся толи в горе, толи в презрении.
— Ты сделала это специально, — сама едва веря в то, что говорит, прошептала Вайс. Она подавила желание отодвинуться.
— Они не слушали меня, когда я говорила им, что Вельвет больше нет. Я испробовала все слова на свете, но они просто не слышат. Думаю, пришло время не рассказывать им правду — показать ее, показать так, чтобы они не смогли ее проигнорировать. Я расскажу им все, когда мы вернемся в Бикон, а там...
— Вельвет?.. — осторожно спросила Вайс. — Я уже слышала, как Коко называла тебя так.
Куру молчала так долго, что наследница уже было решила, что не дождется ответа. Наконец, она расслабилась, подняла поникшие уши и Вайс наконец увидела ее глаза — совершенно сухие... слишком сухие — как пустыня, никогда не знавшая дождя.
— Я обещала быть честной с тобой, Вайс, — сказала фавн, посмотрев напарнице в глаза. — И я буду. Я не хочу об этом говорить. Я хочу оставить Вельвет и то, что с ней стало позади и начать заново, построить новую жизнь — понять и разобраться, кто я теперь... или что я. Пожалуйста, давай ограничимся тем, что у девочки по имени Вельвет было очень сильное и редкое Проявление и однажды, неважно почему, она зашла слишком далеко в его применении, попыталась купить то, за что не могла заплатить цену. Вельвет умерла в тот день и родилась я — Куру Скарлатина, "Пришедшая После".
Вайс бросила осторожный взгляд на соседей. Куру говорила тихо, сидели они далеко, свист ветра и шум двигателей определенно не облегчал подслушивание, да и медитация... Пару секунд наследница молчала, принимая решение, а потом...
— Итак, мы сковали боем орду. Каков наш следующий шаг?
В конце концов, единственное, о чем она попросила у Куру, была честность. Если уж на то пошло, у самой наследницы тоже хватало тем, которые она не горела желанием поднимать. Ее отец, ее мать, ее брат, обязательные завтраки всей семьей — натужные и фальшивые, ежемесячный суд над табелями, мать, чаще ведущая пьяные разговоры с бутылкой вина, чем с собственной дочерью, брат, заглядывающий отцу в рот, постоянно ищущий повода оскорбить и унизить ее... песни, написанные, но ни разу не спетые никому, кроме зеркала.
Она тоже хотела оставить все позади, начать заново — и не говорить о прошлом, и не вспоминать о нем.
— Нам надо найти гнездо, — с благодарной улыбкой кивнула Куру, переключаясь на безопасную тему. — Оно не может быть далеко — у таких тварей всегда есть радиус. Худшим случаем была бы пещера в горах, но Гриммолов не может прятаться по ту сторону моста, иначе он не старался бы так остановить нас там — просто ударил бы с обоих сторон. Он где-то здесь, в лесу. Гриммолов любит темные влажные места — овраги или болота. Болот тут нет, а вот оврагов с родниками хватает. Ему нужно много места — судя по количеству захваченных Гримм. Таких мест в Изумрудном лесу всего три — и мы сейчас летим к последнему.
— И тут в дело вступает Фокс.
— Именно, — кивнула Куру. — Его Проявление — расширенные чувства. Обычно они не настолько хороши, но всегда можно влить ауру, чтобы усилить их еще больше — затратно и выбивает из колеи, но все еще эффективно для поиска. Гриммолов всегда держит при себе охрану — это инстинкт вида, но он не контролирует тела абсолютно, как может показаться — он лишь направляет и объединяет захваченных Гримм в единую сеть. Твари переступают с лапы на лапу, под ними хрустят веточки и шуршат листья... большое скопление не может быть тихим.
— И тогда придет время для третьего шага... — Куру улыбнулась, кивнув в сторону неподвижных, будто подернутых полупрозрачной серой пеленой студентов. — Тут нам с тобой сказочно повезло, Вайс. У нас есть идеальный Охотник — Ли Рен, парень с Проявлением, прячущим его от Гримм. Никаких лихих атак в лобовую, никаких рискованных планов — он просто возьмет за руку Нору, проберется в нору (каламбур случайный, не смотри так на меня!), подойдет вплотную — и та размозжит твари голову. Сам Гриммолов не так уж и опасен в бою, он кукловод, не боец.
— Но после первого удара его Проявление перестанет работать, — заметила Вайс, послушно стараясь не улыбаться, повторив слова самого Рена, когда Куру объясняла всем план впервые. — И для этого здесь мы.
— Верно. Гриммолов — опасная тварь, и страшен он в первую очередь разумом. Злобным, извращенным, ограниченным ненавистью всех Гримм к людям, но все еще разумом. Он запоминает, он учится, он думает — можешь не сомневаться, он помнит и меня, и тебя... особенно тебя — ты была самой большой его проблемой. Я попросила Рена держать свое Проявление активным постоянно — Гриммолов даже не знает, что они здесь, он чувствует только наши ауры. Стоит нам оказаться на земле — и он сделает все, чтобы устранить угрозу, отправив за нами всех, кого сможет. Нам просто надо продержаться до того момента, пока Рен не сделает свою часть — без Гриммолова это просто неорганизованная орда, и вполовину не такая опасная, как с ним. Ее даже нет смысла истреблять — мы просто вернемся на буллхед, заберем остальных, и вернемся домой с триумфом.
— Сколько ты думала над этим? — спросила Вайс.
Сама наследница, с тех пор, как увидела орду, могла думать только над тем, как бы не умереть прямо здесь и сейчас и защитить тех, кто рядом. Плохой из нее вышел бы лидер...
— С тех пор, как узнала Гриммолова, — пожала плечами фавн.
— А что делала бы, если бы у Рена было другое Проявление?
— Взяла бы вместо них Руби — она может утянуть других в эти свои лепестки. План был бы почти тем же — мы отвлекаем, она, одна или с сестрой, максимально ускорившись, убивает его, и потом тем же способом бежит. Это опаснее, но шансы все еще неплохи.
Какое-то время они сидели в тишине. Вайс думала о том, что точно знает, кто станет лидером их команды по итогам инициации, и о том, что ей даже не обидно, что это будет не она. Куру же... о чем вообще могла думать девушка, с такой беспристрастной точностью калькулятора принимающая решения? Спустя ровно пять секунд после столкновения с ордой Гримм, в бою с которой они вчетвером могли только умереть, уже знавшая куда они будут отступать, где и как сражаться, кого звать на помощь и сколько держаться? Продолжающая даже в смертельном бою, на волоске от гибели думать над тем, как не просто выжить, но ударить в ответ?
— Почему ты честна со мной? — неожиданно даже для себя спросила наследница. — Там, в лесу, когда мы стали партнерами, и сейчас... ты могла не рассказывать мне все это.
— Потому что я боюсь себя, Вайс, — тихо ответила Куру, вновь спрятав лицо в коленях. — Потому что я не Вельвет, но помню и знаю только то, что помнила и знала она, просто... воспринимаю это немного иначе. Ее учили, что ложь и манипуляция — всегда плохо, что хорошее всегда белое, а плохое — каждый раз черное. Что люди, видящие во всех вокруг инструменты — злодеи. Я не могу верить в это так безоглядно, как верила Вельвет, но... прямо сейчас ты знаешь о Куру Скарлатине немногим меньше, чем знаю я. И это проблема. Знаешь, что я делаю, когда у меня есть проблема, Вайс?..
Наследница размышляла над ответом всего пару секунд. Это было несложно — все, что она знала о своем партнере, во весь голос кричало ответ:
— Ты составляешь план.
— В точку. Ты — мой план, Вайс. Та, кто будет знать все... и та, кто остановит меня, если придется.
Пока наследница растеряно моргала, пытаясь переварить это откровение, Куру подняла голову и, заглянув глаза, улыбнулась — криво, горько, со страхом и надеждой одновременно.
— Побудешь немного моей совестью, партнер?
Прежде, чем она успела что-то ответить, ее прервал хриплый напряженный крик из кабины транспорта:
— Нашел!
— Куру Скарлатина, Вайс Шни, Жанна Арк, Кардин Винчестер!
Им не дали даже переодеться — потащили на церемонию назначения прямо так, в запыленной и пропахшей потом одежде, пустой аурой и тяжелой печатью усталости на лицах. Их группа и так задержалась, потратив на инициацию больше времени, чем было отмеряно, и как сказали бы по ТВ: "Шоу должно продолжаться!" Все, что Куру успела выспросить по пути — четверо студентов, которых они так и не смогли отыскать, живы, они успели забрать реликвии и покинуть храм прежде, чем туда явилась орда.
Устало щурясь в свете софитов, Куру рефлекторно дернула ушами, с трудом подавив желание закрыть их ладонями, столь громогласными были аплодисменты, приветственные крики и удалой свист. Все они, ее бывшие и будущие однокурсники, кто пришел посмотреть на инициацию, видели все по трансляции с беспилотника — их горящие восторгом глаза прожигали в ней дыры, крики — били по ушам, не оставляя от любого чувства удовлетворения победой ни следа. Они смотрели на нее как на какого-то чертового героя, в свой первый же день в Биконе убившей Гримм ранга опасности А+ — тех самых, что на Темных Землях, вне Королевств, было принято называть Убийцами Городов.
Она не была героем. Кем угодно, жертвой или злодеем, но только не героем.
— Эти четверо студентов, столь блистательно показавших себя на инициации, образуют команду KASK, "Калейдоскоп", во главе с...
Чудовище, куда более страшное, хитрое и опасное, чем она, посмотрело ей прямо в глаза и улыбнулось: мягко и горько, сочувствуя и обрекая.
— Куру Скарлатиной!
И вновь — крики, овации, свист, раздражающе яркий свет в глаза, мешающий ей видеть их лица.
Шагнув ближе, чудовище тихо сказало, так, чтобы услышала только она:
— Я многого от тебя жду, Куру.
— Я не буду плясать под твою дудку, Озпин, — облизав мгновенно пересохшие губы, с фальшивой дерзостью, спрятавшей страх, ответила она. Впрочем, она знала — ее уши, испуганно прижавшиеся к волосам, выдавали ее чувства не хуже, чем напряженное до хруста тело. — Кто угодно, но только не я.
— Будь доброй, Куру, — шепнул он. — Люби людей, со всеми их достоинствами и недостатками, цени своих друзей, не будь равнодушной... никогда не забывай: "чем больше сила, тем больше и ответственность". И ты уже на моей стороне, даже если выступишь против.
— А кто работает ТВОЕЙ совестью, Озпин? — спросила она, не заботясь о том, услышит ли ее Вайс или нет, и сделает ли правильные выводы. — Кто остановит тебя, когда ты пересечешь черту?
Куру не знала, чего добивается своим вопросом. Было в ней больше надежды на то, что кто-то найдется, или страха, что таковых не будет? Она даже не знала, что будет делать с ответом — спокойно спать в первом случае или изображать из себя кролика, бросающего вызов удаву, — во втором.
На одно короткое мгновение она увидела в зеленых глазах слабое отражение того, что чувствовала в тот момент, когда Вельвет решила воспользоваться своим Проявлением на директоре Бикона — тусклый золотой отблеск чего-то неизмеримо большего, чем просто человек. Два месяца назад Вельвет, отчаявшись и перепробовав все доступные ей способы, прибегла к последнему средству, и место доброй, робкой и неконфликтной девушки заняло существо, звавшее себя Озпином. Проблема, перед которой была бессильна она, разрешилась за десять минут даже не боя — простого разговора.
