Хранительница сделала шаг назад, последний раз улыбнулась, и ее силуэт начал медленно таять. Женекерс же еще долго в серой дымке мертвого мира видел очертания некогда любимой женщины. Теперь она ушла навсегда.

Он стоял так еще минут пять, анализируя диалог в мельчайших подробностях, а потом вернулся к лорду Вивалю. Некоторое время они просто молчали.

— Итак, я понимаю, у тебя есть гипотеза относительно нас.

— Да, имеющаяся у меня информация позволяет сделать вывод, что демиурги вроде нас все родом... не отсюда.

— Здесь я могу лишь подтвердить твои предположения, своей историей, да историей Рыцаря Льдов, что стал первым отреченным.

— Из какой эпохи нашего мира попал сюда первый из отреченных?

— Не могу сказать точно, он был... Не слишком разговорчив. Знаю только, что искал средства от неразделенный любви, мечтая забыть какую-то женщину. За это "лекарство", переместившее его сюда щедро заплатил какому-то монаху.

— А Вы?

— Я? Если бы я помнил... Последние дни своей жизни там, я провел в лихорадке, едва узнавая близких людей. Потому долгое время я считал, что я просто... умер. История первого отреченного, впрочем, заставляет меня в этом усомниться. Но, об этом я расспрошу Вас позже. Есть продвижения в поисках ядовитых существ?

— Хорошая осведомленность.

— Не такая, как кажется. Они сами пришли, желая добыть мертвой воды из самых верховьев. Еще дальше, чем брали воду Вы, мой гость. Разумеется, обратно я никого не выпустил. А их знания рассказали мне многое о происходящем в королевстве.

— Зачем им мертвая вода?

— Талантливый алхимик уничтожит с ее помощью целый город. Это та сила, которую нельзя давать кому попало. Тем более, что уничтожать собирались столицу вместе хранительницей. Но не это меня поразило, а то, как они думают. Их мысли столь странны, непоследовательны и случайны. Они словно слушают шепот десятка голосов, и эти голоса вместе с их собственными мыслями создают в их сознании хаос, который не могу разобрать даже я. Им словно дают приказ, в общих чертах. А они сами обязаны искать способы его исполнения.

— Есть возможность сейчас послушать этот шепот?

— Увы. Я не читаю мысли. Растворившиеся здесь, в этой дымке они просто становятся частью меня. Я бережно храню их сознание, мысли и чувства, даю возможность существовать разуму некоторых тогда, когда им это надо. Но стоило попавшим сюда детям яда раствориться, как шепот смолк для них. Остались только воспоминания о нем в пустых сознаниях. Они были когда-то людьми. Многие сожалели искренне о том, что творят, но поступить иначе не могли. И никто из них не может вспомнить, в какой момент он перестал быть человеком, а стал игрушкой в руках неизвестного нам кукловода. Все происходит плавно. Они сами не знают его, лишь слышат его приказы в своей голове безликим шепотом.

— Виваль дает приют после смерти всем. Но многие просто растворяются и обретают покой, сохраняя разум для грядущих поколений. Лишь некоторые мыслители продолжают здесь раздумья, — мгновенно выдал справку Евклид. — Подробностей устройства его царства хроники не содержат. Он мало общается с внешним миром, и некоторые полагают, что он и есть это царство мертвых, и все кто сюда попадают, растворяются в нем.

— Кто он? — спросил вдруг Виваль. — Кто ваш собеседник? Я чувствую, что невидимая сила идет сюда и несет вам слова. Но я слышу в них лишь шум. Не как этот шепот... Другой.

— Это Евклид — существо, созданное мною. Он находится в пустыне, а каждое слово, что он мне говорит, передается сюда особым способом. И лишь я могу понять смысл, благодаря определенным приспособлениям.

— Отмечу, что мы не видели даже намека на принимающее оборудование. Возможно, оно спрятано? — предположил Евклид.

— Умно сделано, — согласился Виваль.

— Мне любопытно, как Вы можете слышать то, что говорит мне Евклид? — поинтересовался все же маг.

— Моя сила такова, что я слышу всех, кто находится в моем царстве, и то, что им говорят. Исключение — тот странный шум, который заменяет голос твоему собеседнику и, пожалуй, шепот в голове людей яда.

— Спасибо, этот интересный факт наталкивает меня на некоторые мысли.

— Относительно меня?

— Относительно природы нашей силы, и устройства этого мира.

— Что ж, тогда позволь и мне задать тебе пару вопросов, раз уж мы так далеко зашли в нашем диалоге. Почему ты отказался от выхода, предложенного колодцем?

— Я любил Илейн.

— Но ты ведь перестал чувствовать? — разумно возразил старик.

— У меня осталась память об этой любви.

— А Артелайл?

— Она такая же хранительница, как и Илейн. Для меня между ними практически не было разницы, а после сказанного сегодня Илейнией, ее не стало и вовсе. Впрочем, Вы в свое время тоже отказались от этого пути, не так ли?

— Потому что кровавый путь редко бывает мудрым, а простой путь редко бывает верным. И редко есть смысл изначально выбирать одновременно простой и кровавый путь. Тем более, что свои дела дома я давно считал завершенными.

— Логично.

— Здесь у меня было время на размышления, в этом мире я стал кем-то большим, чем мог бы стать на родине. Полторы тысячи лет назад я являлся одним из доверенных лиц хранительницы, регентом после ее смерти. Они ведь редко доживают до совершеннолетия своих дочерей. Практически никогда, если быть точным. Потому десять лет ответственности, которая легла на мои плечи, окончательно отбили желание уйти домой. Но и оставаться в Центральном королевстве я не мог. Слишком тягостно было. Потому я обосновался на западе, принимая тех, кто устал от жизни. А легендами обрастает со временем каждый из нас. Так и я, стал в глазах многих частью подземного мира.

— В этом мире столько правдивых и проверенных легенд, что невольно начинаешь прислушиваться к каждой, — заметил Женекерс. — Еще четыре сотни лет назад, я пытался понять природу этого места. Пытаюсь и по сей день. И мне кажется, что поняв уникальную роль хранительницы, можно и понять, почему древний дух так жаждет ее крови. Но, увы, книг об истории рода хранительниц, их дара и их проклятия я так и не нашел.

— Легенду о том, что хранительница — это земная наследница Иллюны, которой завещали хранить престол королевства тебе не по нраву?

— Очень странное решение со стороны Иллюны, или же неведомых сил. Не находите? На троне либо хранительница, либо регент. От королевства только название. И пока у власти простой смертный каждый спешит урвать свое в кровавых играх за власть. И в ходе этой игры, зачастую, разрушают все то, что создавала хранительница. Жизнь же хранительниц очень коротка. Они редко доживают до тридцати. И лишь их сила выбирает, когда у хранительницы на свет появится дочь, а не они или те, кто рядом с ними. Ведь у хранительница, как мы знаем, не бывает отца. Это обрекает их на одиночество всю их и без того недолгую жизнь.

— Которую они и без того привязаны к Сантарину, — усмехнулся лорд Виваль, — я знаю эту тайну. От судьбы им не сбежать, как не старайся. И даже если хранительница покончит с собой до рождения дочери — новая хранительница родится у совершенно случайной семьи в королевстве и рано или поздно уйдет в столицу, чтобы вернуть все на свои места.

— И это Вам не кажется странным?

— А кто я чтобы задавать эти вопросы? Есть одна древняя книга, от которой уже при мне оставались читаемыми лишь кусочки. Она утверждала, что существуют две хранительницы, держащие ключи от дверей дневного и ночного мира. Врата дневного мира, откуда когда-то спустилась Иллюна, в руках у наследницы рода Сантарина. Двери же ночного мира, куда падают тени всего, что здесь когда-либо было, хранит красивая и смертельно опасная хранительница ночи, чья сила капает ядом с костей, принесенных ею в жертву ради того, чтобы ночные врата никогда не открылись. Ведь ты смог выдержать песню Гвивеллы, не так ли?

— Да. Смог.

— Она единственная, кто за всю мою жизнь подходила под описание хранительницы ночи, но она и тщательно хранила свои секреты, не особенно доверяя мне. И я не буду пользоваться моментом, чтобы узнать их у тебя. Это ее выбор, и я его уважаю. Просто скажу тебе, как наследнику ее силы. Я всерьез считал ее хранительницей ночи.

— Это интересная гипотеза. Я ее проверю обязательно. Но, насколько мне известно, она такой же гость в этом мире, как и мы.

— Любопытно... Как знать, может быть, ей была просто отведена в этом всем отдельная роль. Тебе виднее. Может быть и сама Иллюна, если вообще когда-то существовала, была такой же гостьей, как и мы… Вот, — кусочки дымки собрались в руке лорда Виваля в потрепанную книгу, которую он протянул гостю. — Оригинал был уничтожен, но к счастью последний кто его прочитал, нашел здесь свое пристанище. Это точная копия того, что осталось от этих знаний. Разобрать можно немного.

Женекерс перелистал пару страниц, остановился лишь на одном рисунке, который привлек его внимание. Там был изображен узор, составленный из десятков кругов разного радиуса с небольшим многоугольником в центре.

— Это рисунок тех врат, что охраняет хранительница ночи.

— Я так и понял. Благодарю за помощь.

— Не стоит, друг мой. Прошу тебя лишь проявить осторожность. Наиболее древние книги, которые можно найти в храмах пророчат о последних днях, когда откроются врата ночи, и мир этот поглотит тьма.

Тут повелитель мертвых земель не соврал. Наиболее древние писания и впрямь пророчествовали о конце всего сущего, упоминали эти врата, что моментально отыскал Евклид. Но кроме упоминаний никаких других свидетельств более не было.

— Путь твой лежит в Центральное королевство?

— Да. Только там можно будет разобраться в этом кошмаре.

— Или увязнуть в нем окончательно. Захвати вот эту книгу и передай ее младшему библиотекарю Ювенсису во дворце. Он заждался.

— «Размышления о бытие, книга восьмая», — озвучил маг заглавие.

— Да, тут мои скромные измышления на этот счет. Боюсь, правда, тебе с восьмой книги совершенно не интересно будет начинать.

— Поистине хотел бы я это прочитать, сидя у камина зимним вечером. Но теперь... Боюсь, что читать ее будет лишь Евклид.

В ответ лорд Виваль задорно усмехнулся.

— Уж он-то читал все остальные семь книг, поверь. Ты создал поистине потрясающих хранителей Сантаринской библиотеки, да и не только ее. И очень интересных собеседников, с которыми я не устаю разговаривать вот уже который год. Или собеседника. За это, тебе моя отдельная благодарность.

Женекерс позволил себе усмехнуться. Пожалуй, есть кого благодарить за то, что Евклид так здорово шагнул вперед в своем развитии.

* * *

Женекерс покинул мертвые земли спустя несколько часов. Повелитель мертвых земель оказался очень интересным собеседником, хотя и давно не интересовался происходящем в мире, все более занятый своими размышлениями о бытие, людях... Присходящее за пеленой его мало волновало. По его словам выходило, что даже про ту войну со степняками он узнал, когда все было уже кончено. Не то чтобы Женекерс считал его слова стопроцентной истиной, но и подвергать их излишнему сомнению не стал.

— После такого разговора с Илейн было бы адекватным даже расплакаться, — заметил Евклид, когда Женекерс на своем скакуне, сейчас мало напоминавшим лошадь, отъехал на достаточное расстояние от границы с миром мертвых и остановился.

Сейчас, в тени дерева он уже закреплял на нем новую шкуру, маскируя сложнейший механизм вновь под обычную лошадь.

— Могу сыграть, но это всегда будет лишь игрой. Не стоило обижать еще одной порцией лжи Илейн. Даже то немного, что от нее оставалось. Любопытно то, что мы теперь узнали.

— Твое предположение вновь подтвердилось. Хранительницы не могут предсказать вмешательство колодца. Действия, наперед завязанные на его словах, предстают мутными образами того, что может произойти... А может и не произойти.

— Этого вполне достаточно для длительного обдумывания. Илейн подтвердила несколько гипотез, и приблизила нас к, возможно, тому, чтобы окончательно разобраться в этом кошмаре.

— Либо увязнуть в нем, как предположил лорд Виваль.

— Другого пути нет. У нас есть время, возможности, и мы должны все понять.

— Стоит отметить, что появление новых демиургов несет в себе потенциальную угрозу твоему существованию.

— Я не собираюсь уходить со сцены быстро. Но ты прав в одном — стоит поторопиться.

— Вечность имеет свойство проходить незаметно, как сказал один мудрец, — заметил Евклид.

— Четыре сотни лет общения с Лордом Вивалем пошли тебе на пользу. Но пока библиотекари трудятся, у нас есть более важные задачи. Меня очень заинтриговал тот факт, что лорд Виваль услышал наш диалог. Каковы шансы, что существо, пускай и наделенное огромной силой, столкнувшись с чем-то неизвестным... неосознанно способно принять, демодулировать и усилить сигнал, при этом, даже не обратив ни малейшего внимания на такие особенности, как постоянное изменение частоты случайным образом в нашей передаче...

— Я думаю, что он все же скрывает некое приемное оборудование. Примитивный радиоприемник собрать не так уж и сложно.

— В этом случае, мы бы имели свидетельства этого. Какой смысл создавать приемник не имея передатчика. Ведь ты слушал весь спектр более четырех сотен лет. Слышал ли ты там что либо, кроме наших передач?

— Ничего. Исключительно помехи обусловленные грозами. Были некоторые особенности в распространении радиосигнала, но их полностью объяснило недавнее открытие "потолка" Вилламом...

— Это меня и беспокоит. Природа моей силы. Раньше я считал, что сила колодца мне позволила лишь собрать вместе кусочки песка и заставить их работать. Потому, что я знал, что они должны работать. Я сам удивлялся тому, как многое я помнил, и как легко оказалось повторить путь, на который дома потребовалась почти сотня лет и масса гениальных людей.

— И что ты думаешь теперь?

— Когда я находился в проклятии Жемчужных Островов, мне пришла в голову интересная мысль. Что если колодец лишь подогнал окружающий мир под мои воспоминания. И все сработало не потому, что я так хорошо все помнил, а потому что мир подогнали под то, что я помнил. И то, как я это понимал и себе представлял. Более того, разве я мог запомнить настолько хорошо обзорный университетский курс, который не применял с момента сдачи экзамена несколько лет?

— Даже если так, что это меняет?

— Как минимум, мы не можем быть более уверены в надежности нашей инфраструктуры. И не можем предсказать достоверно, какие еще сюрпризы нас ждут. Если до этого безопасность гарантировало то, что окружающие не имеют представления о том, как работает наша электроника, то теперь мы можем быть уверены, что определенные люди могут сделать что-то, с нашей точки зрения невозможное, причем практически неосознанно. Фомально, мы более не можем быть уверены ни в чем. И это опять заставляет нас вспомнить предсказание Илейн, а потом и Артелайл.

— Где ты уничтожаешь Центральное королевство?

— Именно. Возможно, что я это делаю не потому, что сам хочу того, а потому, что при определенных обстоятельствах попал под чье-то влияние. Не исключено, что Ядовитый может подчинить и меня.