Пёс имперского значения

— Хорошо, пап, — согласился десятилетний паренёк, наблюдая уже за двумя удочками. — Я ещё посижу, пока клёв не закончился?

— А огород?

— Пусть вода прогреется, — рассудительно ответил Михаил. — Попозже полью. Мне Федька обещал помочь.

— Нашёл помощника, — улыбнулся Александр Фёдорович. — Он и ведро не сможет приподнять.

— Мешать не будет, да и то ладно. Пусть к работе привыкает, пап.

Интересное наблюдение — здесь дети никогда не называли отцов тятями или батями. Только — папа. Может тому виной отсутствие крепостных в роду? Или то, что даже и тридцать лет назад иметь образование меньше четырёх классов считалось неприличным? А вот зачем нужна была грамота огородникам, не знали даже они сами. Так уж повелось, но только за все пятьсот лет своей истории Подновье так и не удосужилось обзавестись собственной церковью, регулярно собирая немалые деньги на поддержание в надлежащем порядке двухэтажной школы и жалование учителям.

Председатель вышел из калитки своего огорода, к которому пруд примыкал одним из берегов, и досадливо поморщился:

— Василич, ну что тебе, ироду, опять нужно?

— Александр Фёдорович, — колхозник был готов рухнуть на колени. — Христом Богом прошу, подпиши бумагу!

— Я же вчера говорил….

— А вот пожалуйста, и секретарь ячейки подписал…

— Ладно, пойдём в правление, график посмотрим.

По пути в контору Василич ещё раз успел попросить Белякова войти в положение и решить вопрос положительно. Упоминал последнее постановление Совета Народных Комиссаров, в свете которого его, Панова Сергея Васильевича, просьба должна быть удовлетворена. Хорошо ещё, что до конторы только двести метров, до белого каления довести не успел, хотя и надоел за эти несколько минут изрядно, как мелкий камушек в сапоге.

В правлении ещё никого не было, и председатель открыл дверь сам, положив потом висячий замок на полочку в сенях, а ключ обратно под верёвочный коврик у порога. Прошёл в комнату и бросил кепку на диван, спугнув толстую рыжую кошку, которая неведомыми способами пробиралась сюда, каждое утро неизменно оказываясь на своём излюбленном месте. Посетитель, смущённый официальностью присутственного места, скромно присел на скамейке у входа, а Александр Фёдорович перекрестился на красный угол, где перед портретом товарища Каменева, покровителя сельского хозяйства в отдельно взятом колхозе и иконой Александра Невского горела лампада.

Теперь нужно приготовить стол к рабочему дню. Да, собственно, чего его готовить? И так всегда порядок. Вот чернильный прибор с драконами — подарок от японского посла, посетившего по весне передового председателя с полуофициальным визитом. Три телефона. Один местный, с выходом на межгород, второй же позволял соединиться напрямую с генералом Коневым, Ждановым, и Сергеем Сергеевичем Каменевым. Третий, без диска, но в большим золотым двуглавым орлом, держащим в лапах серп и молот, вообще был не подключен, но придавал солидности и веса в деловых переговорах с наглыми снабженцами, постоянно пытающимися получить товар в кредит. Стоило только многозначительно кашлянуть и положить руку на аппарат, как чудесным образом разговоры о бедности заводских ОРСов затихали, и из глубин бездонных пухлых портфелей выплывали наличные.

А что, какие могут быть разговоры об одолжении? Где вы ещё найдёте свежие помидоры к началу апреля? А здесь есть. Не зря же всю зиму строили теплицы, пробивая траншеи под фундаменты искрящими об мёрзлый грунт ломами. И не зря сам Александр Фёдорович под обстрелом вывез из воюющей Германии вагон дефицитнейшего стекла, со скандалом прицепив его к последнему эшелону с купленным заводом. И вот он, результат. Не изволите ли майской клубники? Что, цены кусаются? Вот список материалов, из которых можно изготовить им намордник. И не забудьте про цемент, в прошлый раз на двенадцать тонн меньше привезли.

Александр Фёдорович потянулся к сейфу, который никогда не закрывался из-за отсутствия ключа, и достал толстую тетрадь в коричневой клеёнчатой обложке. Немного полистал, отыскивая нужную страницу.

— Так, что у нас там? Стёпка Капралов сегодня выходит?

— Ага, — энергично закивал проситель. — Он согласился по две смены отработать, пока меня не будет. А с начальником цеха я уже договорился.

За окошком послышался стук каблучков по недавно уложенному асфальту, и в контору вошла раскрасневшаяся от быстрой ходьбы девчушка. Комсомолка-двадцатипятитысячница, в свободное от учительских занятий время исполняла обязанности делопроизводителя и счетовода. О пистолете под строгим жакетом и хранящейся в шкафу гимнастёрке с лейтенантскими погонами и васильковыми петлицами знал только председатель. Но предпочитал делать вид, что абсолютно не в курсе.

— Я не опоздала?

— Нет, Ольга Макарьевна, это мы пораньше пришли, — облегчённо вздохнул Беляков и показал рукой: — Вот, разберитесь, пожалуйста, с товарищем.

— А что с ним не так? — учительница машинально прижала локтем подмышечную кобуру и села за свой стол.

— Посмотрите график запоев. Внеплановый просит, в качестве премии.

— Фёдорыч, ей Богу…, — протянул колхозник. — Полгода капли в рот не брал….

— Даже после бани?

— Чекушку? Не считается… Зато без выходных работал.

— И я без них. И что?

— Так ведь эта….

— Вот, — Ольга Макарьевна, изучавшая тетрадь, ткнула пальцем в разлинованную страницу. — Вот, есть окошечко, — со вторника по четверг включительно.

— Ой, а нельзя с понедельника? А в четверг уже на работу бы вышел.

— Хочешь и воскресенье прихватить?

— Да я бы и сегодня начал, сразу после смены…. Может сдвинем, а?

— Ладно, — махнул рукой Беляков. — Оля, пишите приказ.

Учительница заправила в пишущую машинку лист чистой бумаги:

— Готово.

— Ага… Приказ. Предоставить Панову Сергею Васильевичу, оператору-механику консервного завода колхоза имени товарища Столыпина, сверхплановый….

— Может, написать — внеочередной, Александр Фёдорович?

— Ни в коем случае. У нас экономика плановая, и потому очередей в Советском Союзе быть не должно. Печатайте дальше…. Так… Сверхплановый запой. Ой, лучше напишите — отпуск, с начислением трудодней в соответствии с тарифной сеткой. С такого-то числа по такое-то число, дата, печать. Давайте подпишу, — Председатель достал из нагрудного кармана "Паркер" с золотым пером, производства завода "Красное Сормово", и расписался.

Счастливый отпускник не уходил, выжидательно и вопросительно поглядывая в сторону сейфа.

— Что ещё? Ах, да, Ольга Макарьевна, выпишите ему накладную на…. Сколько там дней? На три бутылки водки.

— Александр Фёдорович….

— Василич, и не проси больше. Запой запоем, но если Родина потребует, чтобы был на рабочем месте трезвый, побритый, и пах "Красной Москвой". Всё, иди…. Иди, говорю, пока не передумал. А то я с утра чего-то добрый….

А дел на сегодня запланировано выше крыши. Дай Бог к вечеру управиться. Овощи выращивать — это вам не хлеб сеять, который бросил в грязь, и уже князь. Может, конечно, у хлеборобов и побольше работы, чем представляли подновские огородники, но, по их мнению, пшеница и рожь — самые ленивые растения в сельском хозяйстве. Раскидал зерно, и сиди себе у поля, на дудочке играй, хомяков с воронами отгоняй. А тут…

А тут работа с утра до позднего вечера без выходных и праздников. Во всех деревнях водку пьют, бывая трезвыми только от Троицы до Духова дня, а в Подновье не до того. Перерастут огурцы, и что с ними делать? Только в пушку заряжай, да и то замучаешься нужный калибр подбирать. И разве только огурцы?

А большой город под боком съедал всё, и ежедневно требовал добавки. Каждое утро от пристани уходил вверх по Волге небольшой колхозный буксир, а за ним на привязи баржа, с которой на рынки Нижнего Новгорода высаживался десант. Сначала на Бугровский, что в небольшом дворике почти напротив Строгановской церкви. Оттуда половина товара отправлялась на Мытный, к Кремлю, на грузовом трамвае, и дальше, на Сенной и Средной. А пароходик заходил в Оку, оставляя Стрелку по правому борту, нырял под мост, и причаливал уже в Канавинской слободе, в аккурат на Гребновской набережной, повыше ярмарочного дома. Вечером же путешествие происходило в обратном порядке.

Так происходила торговля розничная, частная. И, частично, колхозная. А вот поставками оптовыми и занимался в данный момент Александр Фёдорович, проклиная уроки физики и стрелкового дела, оторвавшие Ольгу Макарьевну от работы в конторе. Сейчас сразу трое покупателей толпились перед Беляковым, потрясая бумагами с печатями. Один пытался подсунуть договор на сто тонн капусты из будущего урожая, второй требовал, чтобы варенье для Особой Дальневосточной Армии было непременно в жестяных, а не стеклянных банках. Третий…, третий просил хоть чего-нибудь, но много.

Ироды! И чего им не поехать в соседние Кузьминки или Никульское? Тоже самое, только чуть подешевле. Так нет же — модно стало закупать именно здесь. Как недавно выразился американский посол за рюмочкой на приёме в наркомате обороны: — "Подновье — это бренд". Поначалу-то Беляков чуть было не прибил буржуя за оскорбление, но сидевший рядом Борис Михайлович Шапошников пояснил, что имел ввиду иноземец, и перевёл на нормальный язык его взволнованную речь на ломаном русском. Американец предлагал гешефт. Бизнес — сразу понял Александр Фёдорович, потирая руки.

И вот уже на Уолл-стрит после заключения сделок закусывают шотландский виски крохотными огурчиками, по сорок долларов за дюжину. А содовой воде предпочитают изысканный вкус "Aqua Bella Kova"

Вопросы с покупателями решились быстро. Первому было твёрдо обещано требуемое количество наилучшего качества, и получена предоплата. Оно бы, конечно, торопиться не стоило, скоро будут построены хранилища, но живые деньги нужны именно сейчас. Людям надо выдать аванс, причём не из своих, что на банковском счёте, а из колхозных. Пусть сразу почувствуют преимущества совместной работы во благо семьи, государства, и партии. А то, в свете последних постановлений правительства, некоторые стали серьёзно задумываться об уходе в единоличники. Нет, держать насильно никого не собираются — решил отделиться, так флаг в руки и проваливай, но долгосрочные планы председателя требовали рабочих рук, которых и сейчас не хватало. Ладно летом ещё школьников можно привлечь, но осенью…. Осенью им учиться нужно, а за привлечение к уборке урожая в ущерб учёбе, по новым законам и под суд загреметь можно.

Вот со вторым посетителем чуть посложнее. Тару ему жестяную подавай! А товарищ разве не в курсе, что по последней инструкции наркомата обороны для предприятий пищевой промышленности, диаметр металлических консервных банок должен соответствовать определённому калибру? Варенье — сто пятьдесят пять миллиметров, тушёнка — семьдесят шесть. Ах, товарищ знает? Тогда подождите, когда придёт оборудование, заявка в "Союзоборонсельхозмаш" уже отправлена. Да, через пару месяцев можете присылать специалистов для помощи в наладке.

Послав третьего покупателя по известному адресу — дожидаться счетовода, Александр Фёдорович попросту сбежал из конторы. Нужно ещё объехать поля, а потом, пересев с эмки на моторную лодку, проверить как идут дела на волжских островах. Там вчера должны были запустить новые генераторы. Правда старых-то сроду не было, но недавно приобретённые автополивалки категорически отказывались работать без электричества. Вот и пришлось изрядно потратиться….

Вечер того же дня.

А вечером у Беляковых гуляли, отмечая завтрашний отъезд главы семьи в Москву, где предстояла встреча с Патриархом, а оттуда в Дрогичин на коронацию товарища Деникина, и далее, в Осло, на международную выставку. Пришли три брата с семьями, и младшая сестра. Но одна, так как двое её сыновей сейчас служили срочную, а муж во главе рыболовецкой бригады занимался сортировкой и чисткой свежего улова. Успеет, его счастье, а родство с председателем — это ещё не повод бросить работу.

— Ты мне, Саня, вот что скажи, — брат Николай, выпив вторую рюмку водки, что ровно вдвое превышало его месячную норму, становился невыносимо нудным. — Вот чем ты отличаешься от обыкновенного старорежимного буржуя?

— Я вообще на него не похож! — возмутился Александр Фёдорович.

— Ну как же… во фраке в театр ездишь?

— Езжу.

— На своей машине?

— Ну…

— Вот тебе и ну! А ещё с Коневым шампанское пил два раза.

Председатель почесал в затылке. Действительно, что-то нынешний образ его жизни никак не вписывался в марксистскую теорию. Но на выручку пришёл старший сын, по праву студента, сидевший за столом. Он снял с полки толстую книгу в красной обложке.

— Нет, пап, всё нормально, как и говорил товарищ Сталин.

— А что он говорил?

— А то, что буржуазный капиталист за пятьдесят процентов прибыли пойдёт на любое преступление, за сто — вообще удавится, а нашего, советского промышленника и предпринимателя, даже полученные триста процентов не заставят усомниться в победе коммунизма. Наш миллионер не станет есть ананасы и рябчиков!

Александр Фёдорович оглядел нехитрую закуску на столе и погрозил брату кулаком:

— Понял? Не допущу в своём колхозе ревизионизма и оппортунизма.

Глава 14

На Луну летим из пушки.

Звездолёт на Марс посадим.

Мало нам Земли-старушки,

Мы и в космосе нагадим.

Тимур Шаов.

Прохладное лето 34-го. Станция Бронная Гора.

Житие от Гавриила.

Не обращайте внимание на моё настроение — я просто устал. И физически — как никак проехали на ручной дрезине почти всю Белоруссию, и морально. Всё время куда-то бежим, торопимся, а толку? Опять опаздываем. На этот раз след Такса был утерян окончательно, даже хитрый приборчик Лаврентия Павловича виновато разводил стрелками и моргал экраном, смущённо признаваясь в своём бессилии нам помочь.

И что оставалось делать? Возвращаться домой, где обрадованный нашим появление шеф обязательно законопатит в такую дыру, что оттуда вовеки веков не выбраться без высшего на то соизволения? Не сомневаюсь, что именно так и будет, но одно дело — вернуться с Таксом и чувством выполненного долга, и другое — без того и другого. Нет, верю, что наш друг не может пропасть бесследно, надо только внимательно читать в газетах колонку происшествий и катастроф. Но когда это будет? Правда, товарищ Берия сделал кое-какие аналитические выкладки, согласно которым выходило, что наш Такс один раз в три дня влипает в историю мелкую, которая проходит почти незаметно для окружающего мира, и в три дня — во что-то глобальное, с разрушениями и жертвами. И потому скоро появятся известия о нём.