Гнев сына Земли

Римус шёл первым и показывал дорогу. Чушь несу. Как можно заблудится в туннеле, где нет ответвлений? Если бы не камни под ногами, можно идти с завязанными глазами, просто держась за стеночку. Вдруг... А почему, собственно, вдруг? Нет, это было конечно неожиданно, но я так устал удивляться за последнее время, что... По моей реакции можно было предположить, что я впал в ступор. На самом деле, я стоял и вспоминал все обидные эпитеты, проклятья, ругательства, и направлял их на такие явления, как судьба, провидение, случай. Меня достало, что вокруг меня постоянно происходят события, которые у обычного человека, если и случаются, то раз-два за всю жизнь. Я тут меньше месяца, а у меня уже такая коллекция, что на десяток жизней хватит. Ну, не верю я в действие проклятья, не верю! Короче. Римусу на голову упал камень. Хороший такой, увесистый. А судя по высоте, с которой он мог свалится, дело может обстоять плохо. Он лежал лицом вниз, изображал из себя бездыханный мешок и истекал кровью. Лысый череп позволял это отлично разглядеть. Найруни, вытаращив глаза и раскрыв рот, с испугом смотрела, то на него, то на меня. Я сделал глубокий вдох, в последний раз ругнулся и направил свои стопы к пострадавшему. Проверил целостность шеи, после чего, перевернул тело. Он дышал, но сознание из него вышибло. Зрачки, вроде, в норме, но прошло слишком мало времени, чтобы по ним судить о наличие кровоизлияния в мозг. Я приподнял голову и глянул на рану. Рассечение, продольное, рана зияет, в просвете видна белая, блестящая поверхность черепа. Это даже хорошо. Рентгена у меня нет, а так можно определить, есть ли повреждения свода. Трещин не вижу, это хорошо. Кровит сильно. Походу, у гульнов башка кровоснабжается не хуже, чем матка. Думают наверно много. Как там говорил Бог Адаму: -Награжу тебя наслаждением, сексуальным и интеллектуальным. Но помни: артериального давления хватит только на что-нибудь одно! И чем, скажите мне, я ему рану шить должен? Я приложил левую руку ко лбу Римуса.

-Что скажешь?

-Глубокий нокаут. Ничего серьёзного.

Ну, это мы поймём, когда он очнётся. Будет не смешно, если он память потеряет. Шансы на это не велики, но в нашем случае, про шансы лучше вообще помалкивать.

Бу помог остановить кровь, но рану всё равно нужно шить, края слишком разошлись. Хоть бы кусок проволоки какой, скобу поставить. Но, чего нет, того нет. Достал из седельной сумки последнюю, зачерствевшую лепёшку, разжевал её и залепил дырку мякишем. Я это в кино видел. Шовный материал мы найдём ещё не скоро, а другого способа, чем прикрыть рану, я не знал. Не обучали меня военно-полевой хирургии так подробно. Перекинул дрова с Вайны на борга. Ничего, потерпит. И водрузил в село обмякшее тело Римуса. Пришлось привязать его, вываливался. По-хорошему, нужно было бы дождаться, когда тот придёт в сознание. Перевозить таких пациентов стрёмно, но мне тут было не по себе. И тому причиной была Вайна. Никогда ещё не видел, что бы у неё топорщилась чешуя.

Я не прогадал. Уже через пару сотен метров мы вышли на открытое пространство. Нет, это не было выходом из расщелины, просто... Назовём это "перевалочной базой". На это чётко указывало место старого кострища. Площадочка, овальной формы, метров десять на пятнадцать. Думается мне, что, возможно, именно она послужила причиной образования расщелины, уж больно точно проходила она по центру этого пяточка. О-у, тут и вода есть! Тонкий ручеёк стекал по трещине в стене и исчезал где-то в недрах этой скалы. Вода у нас ещё была, но этого стратегического продукта много никогда не бывает. Если не считать потопов, конечно. К самим стенам лучше не приближаться. Несколько идеально круглых отверстий чётко об этом сигнализировали. Может, там никого и нет, но проверять это, я не собирался. Выбрав место поровнее и откинув несколько камней, которые портили вид идеально ровной лежанки, сгрузил туда Римуса. На самом деле, имя его звучало несколько не так, но написать нашими буквами сочетания этих звуков нереально. Ну, это я так, к слову. Местный звуки речи для меня тот ещё швах. Попервянке, рот немел от этих выкрутасов. Но, как у нас говорят: человек, он как таракан, может ко всему приспособится! Смыв кровавые разводы с черепа Римуса, а то он выглядел не презентабельно, стал думать, что делать дальше. Отдых мне был нужен. Если с желанием поспать я ещё могу бороться, то ноги требовали отдыха. Я снял дрова с борга, поджог одну паленину и вручил её Найруни.

-Разведи костёр и напои нашу живность.

О да! Я вялыкий начальника! Распоряжения дал, можно сказать, пол дела сделал. Сам же начал разуваться. Ну хоть мозолей нет. Но запах! Мне даже стыдно стало. Помыв ноги, стал думать, что делать с портянками. Нет, их стирать нельзя. Они этого просто не переживут. Я имею в виду, портянки. Но у меня возникла идея их применения. Не знаю, толи во мне шкодливое настроение проснулось, толи действительно на тот момент мне показалась эта идея разумной, но мои химические бомбы заняли своё место на лице Римуса. А чё? Не нашатырь, конечно, но тоже очень даже ничего. Подождав пару секунд и не увидя реакции, решил подождать подольше. А потом, вообще развернулся и пошёл сгружать шмотки с Вайны. Если вдруг что-то случится, ей понадобится свобода манёвра. Так что, пусть будет без поклажи, мне так спокойней. За одно глянул на рану Мирны. Почти затянулась. Вот и хорошо. Не хватало ещё получить счёт от ведьмы, за порчу её имущества. Найруни, тем временем, соорудила из камней что-то наподобие бассейна и выстелила его дно шкурой. Гениально! Я-то думал, она будет поить из мехов, а она вона как. Соображает. Боже, как приятно начальнику, когда подчинённые сами знают, как и что делать. Ляпота! Следуя примеру Найруни, из камней сложил себе трон. Точнее, лежанку. Шлёпая босыми ногами по камням, взял лайтину и развалился в своём творении. Шконка сглаживала неудобные выступы, так что, я почувствовал себя почти, как дома. Развалился на диване и наблюдал за перемещениями задницы Найруни. Хоть бы ребёнка со спины сняла. Нужно придумать, как у него медальон забрать. Он к нему, почитай, прирос. Не то, что мне его жалко, но мне его жалко. Вещь странная и, наверняка, статусная. Нужно будет ему что-то подобное раздобыть и подменить незаметно. Обалдеть, строю планы, как развести ребёнка. В кого я превратился? Стоп! А чего я расселся? Такой удобный случай упускаю. Я подскочил и помчался к боргу. Внеплановая инвентаризация. Гы-гы-гы. Так, с чего начать? В основных тюках чушки, проложенные травой. Наверно для того, чтобы не звенели. А тут у нас что? Деньги! Фи. Много, но всё мелочью. В одном моём кошеле больше, чем во всех этих. Пару альмитов средней паршивости. А это что?

-Это отпугивающий артефакт, который на боргов вешают,— услужливо подсказал Бу.

Ясно. Ух ты, красиво! Кубок, отлитый из белого металла, с каменьями. А это напоминает родовое клеймо. Фамильная, наверно. Так, что ещё? Ну, это мне не интересно. Это тоже. А вот тут что? В кожаном свёртке находились бумаги. Так, это похоже родословная. Ничего так, шестнадцать поколений. Эта какая-то грамота. Трактат о горнодобычестве. Расписки, несколько штук. Это, похоже, закладная. Пару писем. А вот это интересно! Карта!

-Бу, сможешь запомнить?

-Уже.

Оки-токи. Я кинул взгляд на Римуса. Там без изменений, можно продолжать. Так-так-так, а это что? Любопытный футлярчик. Внутри лежал прибор. И я его уже видел.

-Это резонатор.

Я бы назвал это камертоном. Та же вилка, только в зоне бифуркации находится круглый регулятор. На шкале какие-то значки. Ручка съёмная и на конце вилки что-то типа заглушки для профилактики срабатывания. Ну, с желанием разобрать зажим и посмотреть, как работает регулятор, я ещё справился, но с желанием проверить работоспособность приборчика, поделать ничего не смог. Воровато оглядевшись, снял заглушку и несильно тюкнул о седло. Я почти ничего не услышал. Но вот другие! Вайна, Мирна и борг резко встрепенулись. А через пару секунд, из одной из нор в скале, появилась зубастая морда червя. Эта камнедробилка поводила головой, показала свой оскал и исчезла в своём жилище. Я успокаивающе помахал рукой, мол, всё нормально. Ах, это неописуемое чувство предвкушения эксперементаторства, когда в твои руки попало что-то новенькое. Я переключил регулятор на следующий значок, но только поднял прибор для эксперимента, замер в нерешительности.

-Бу, а камень крови точно не сработает?

-Точно.

Ну, раз так...

-Бдзынь!— запел приборчик.

У меня аж зубы свело. Брр... Меня передёрнуло. Мощная штукенция. Убийца хрусталя, прям. Что же будет на последнем значке? Я не стал утруждать себя ожиданием. Ничего. Вообще ничего. Хм. Может сломан? Ладно. А предпоследний? Это было красиво. Не знаю, какая это нота, но звук чистейший. Я ещё раз стукнул резонатором по седлу. Стены скал отлично отражали звуки, создавая эффект раздвоения. Они, как будто, бегали друг за другом, играя в догонялки. Это вам ни какое-то там эхо в лесу. Постоял ещё пару секунд. Почесал в затылке. Я осознал, что теперь во мне проснулся дух исследователя. Мне жутко захотелось разобрать это устройство и глянуть, как оно работает. Ну всё, детство в жопе заиграло. Я взял себя в руки и сунул прибор в футляр. Если Римус вдруг помрёт... Добро его не пропадёт! Я продолжил инвентаризацию. Ничего интересного я больше не обнаружил. Чтобы они не спёрли у деда, этого здесь либо нет, либо оно мне не интересно. Зато я нашёл иголку с нитками. Точнее, гигантскую иглу и небольшой моток верёвки, распустив которую можно получить нитку. Ну, это лучше, чем ничего. Согнуть иглу было не проблема. Пока закипала вода для стерилизации, я почистил рану Римуса. Вообще-то я неплохо шью и вышиваю. В детстве научили. Должность трудовика в школе была слишком часто вакантна и приходилось ходить на труды к девчонкам. Да, было прикольно шить юбку с оборкой на соседа по парте. Короче, зеркала у нас нет, а у Римуса глаз на затылке нет, так что он ещё не скоро оценит моё творчество. Надеюсь. Найруни уж точно ему не скажет. И вообще, шрамы украшают мужчин!

Вы когда-нибудь были в филармонии? Я нет. Но даже я знаю, что акустика — это половина успеха! Вот и тут, звуки лайтины приобретали какое-то магическое звучание. Я чуть ли не первый раз в жизни наслаждался своим бренчанием.

-Вот бы всегда ты так звучала,— задумчиво сказал я, поглаживая инструмент.

-Это реально сделать,— вдруг вмешался Бу в мои грёзы.

-То есть?

-Резонатор. Он для этого и предназначен.

Я завис на мгновение. Хотя не, подольше.

-Гульны используют это устройство для лучшего звучания музыки?

Я чётко проговаривал каждое слово, чтобы у нас не случилось недопонимание.

-На счёт музыки, не знаю, но для записи и усиления вибрирующих звуков — да.

-С этого места поподробней.

-У меня не много информации по этому поводу. Например, я не знаю, когда и зачем изобрели этот прибор, но ещё двести пятьдесят лет назад его производили только на юге Империи и технология его производства была секретом. Мне известно только три области его применения. Одну ты уже знаешь. Вторая связана с месторождениями альмита. При помощи этого прибора собирают урожай этих кристаллов.

-Урожай?

-Ну да, кристаллы альмита выращивают.

-Вот тебе на! А я думал, из земли выкапывают.

-Ты что? Сдурел? Если бы это было так, то за относительно короткий период времени древние и гульны исчерпали бы все запасы.

-Ну да, действительно. Об этом я как-то не подумал. И как же их выращивают?

-Материнский кристалл обрабатывают смесью воды и вулканической пыли. После чего облучают солнечным светом. На поверхности начинают расти новые кристаллы.

Век живи — век учись! Вот бы глянуть на это.

-И что, так можно вырастить кристалл любого размера?

-Скорее нет, чем да. Любой альмит, который ты держал в руках, это слияние сотни маленьких кристалликов. Они растут в произвольном порядке и их слияние в единую кристаллическую решётку, это дело случая.

-Я вроде понял, о чём ты говоришь. Ну хорошо, а резонатор тут причём?

-При помощи него собирают эти наросты. Если просто попробовать отбить выращенный кристалл, возникает угроза повредить материнский. Сборщики используют резонирующую частоту кристалла для безопасного сбора.

-И как это происходит?

-По материнскому кристаллу чем-нибудь бьют, несильно. Тот начинает вибрировать. Чистоту записывают на резонатор и при усиленном воспроизведении, все наросты сами отваливаются. Тебе остаётся только собрать урожай.

Пока Бу мне это всё рассказывал, я пытался в голове представить эту картину. Невиданное ранее хрустальное дерево, на котором спеют кристаллы самых затейливых форм. И вот прихожу я, весь такой красивый, шарахаю резонатором по стволу этого дерева, и оно разлетается в пыль. Ко мне бегут разъярённые гульны с тяпками, попутно вспоминая мою маму и других родственников.

-Ладно, будем считать, что я въехал в тему. А последний...

-Резонатор используют, а возможно уже нет, для поиска древних кристальных образований.

-А это ещё что?

-Помнишь я рассказывал тебе о кремниевых формах жизни? Так вот. Очень давно, на этой планете, жили ящероподобные создания на основе кремния. Они давно вымерли, даже в инфополе матери не осталось упоминаний о них, но их останки находят и по ныне. За миллионы лет они кристаллизовались и теперь являются объектом охоты среди узкого круга искателей.

-И в чём их ценность?

-Из них делают свёрла?

-Что? Свёрла?

-Да, свёрла. И причём, неплохие.

-Думаю, тебе лучше продолжить, потому что я нихера ничего не понял.

-Да что тут непонятного? Останки кристаллизовались, а так как они пористые, из них выходят отличные свёрла.

Бред какой-то. Ведь бред, да? Сверло из окаменелой кости. Два раза ха. Они бы ещё... А, не важно.

-Сверло должно быть твёрдым. Очень твёрдым,— попытался возразит я Бу.

-А этот кристалл и есть, самое твёрдое вещество на планете. Ну, или одно из самых твёрдых.

Вот тебе и заявочки!

-И как тогда из них свёрла делают?

-Просто трут кристаллы друг об друга, придавая нужную форму.

Логично. Как у нас говорили раньше: алмаз можно поцарапать только другим алмазом! Пока всё сходится. Хотя, всё равно, звучит как бред.

-И что, гульны не нашли более лучшего применения этим кристаллам?

Хотя, хорошее сверло и в нашем мире редкость. Китайская хрень повсюду.

-Не знаю. Стражи обратили внимание на это только из любопытства. Почти никто не знает, из чего сделаны эти свёрла, кроме их создателей. Как я понял, они держат секрет в тайне. Это их хлеб.

-Ясно. Проехали,— я поворочался в своём кресле, чтобы кровь разогнать и спросил самое важное,— Ну так что там, на счёт музыки? Как сделать звучание лучше?

-Просто. Закрепи резонатор на своей бандуре, переставь регулятор в режим записи и проведи рукой по струнам. Резонатор запишет частоту и звук. В последующем, когда резонатор определит схожую частоту, он воспроизведёт её, усилив звуком акустики, которая звучит здесь, между скал.