В петлях надежды

Они ещё немного подержались за руки, а затем размокнули их. Рика и Ханю помахали им и первые начали отступать, продолжая махать. Потом развернулись и пошли дальше, возвращаясь к своим заботам, делам и радостям.

Всему тому, к чему Нацуки и Рем больше не имели ни малейшего отношения.

Рем дулась. Они уже минут пять шагали в сторону Окиномии, а девушка не только молчала, но и картинно отворачивалась. Настолько картинно, что Нацуки особо и не беспокоился.

— Ну, Рем. — сказал он ещё через пять минут молчания. — Слова обо мне к другим людям неприменимы?

— Да. Субару-кун единственный и неповторимый, другим нельзя то, что можно ему.

— Так уж и нельзя?

— Субару-кун будет рад, если Рем позволит всем остальным делать с ней то, что делает с ней он? — наконец взглянула на него девушка. — Не будет. Вот и всё. — и она вновь отвернулась.

— Знаешь, Рем. — сказал парень, с трудом сдерживая улыбку. — Я уверен, что в глубине души ты очень добрая.

— Субару-кун. — девушка аж голову повесила. — Я понимаю, что сделала много плохого и зачастую нарочно, но не надо так...

— Постой, Рем, ты серьёзно обиделась? — растерянно сказал парень. — Прости...

— Нет-нет, не извиняйся! — девушка тут же развернулась и прижала палец к его губам. — Я действительно виновата. И ты прав, раз уж тебе прощаю, то и остальным так же должна. Просто... так неприятно ощущать себя злодеем, хотя вроде и помогла...

— Не обращай внимания. Просто не убивай больше маленьких девочек.

— А если они сверкают острыми зубами и готовятся наложить проклятие?

— Маленьких девочек, а не мерзких чудовищ.

— А если маленькая девочка громко и протяжно орёт, её можно назвать мерзким чудовищем?

— Да, но этих тоже не убивай.

— А если её вопль разрывает баранные перепонки и сводит с ума, заставляя кинуться с ближайшей скалы?

— Как вы вообще цивилизацию у себя построили?

Нацуки высматривал, не поедет ли кто по дороге попутно им и не согласится ли подвезти. А то пешком до Окиномии, того и гляди, к ночи доберутся.

Но никого не было.

Они шли уже полчаса, час, полтора — и никого.

Нацуки даже стал останавливаться и глядеть назад, на изогнувшуюся алгебраическим графиком дорогу, но никакого движения не вырисовывалось. Навстречу тоже никто не ехал, и тяжёлое чувство закралось ему в душу.

Могла ли Рика ошибиться? И на деле ничто не кончено? Но ведь она с уверенностью сказала, что Такано проиграла...

— Слушай, Рем, может, нам вернуться? — предложил он.

— Мне не хочется. — посмотрела та в сторону деревни. — И так, может, уже заразилась. А вы что скажете? — обратилась она к женщине, шагавшей позади них.

— Да, что вы скажете? — тоже обратился Нацуки. Женщина меланхолично взглянула на них.

— Зависит от того, где именно вы хотите оказаться. — ответила она.

— Тогда лучше пойти дальше. — решили оба и отправились куда шли, а женщина напрвилась вслед за ними. Через пару секунд Нацуки резко отпрыгнул в сторону, а Рем развернулась и изо всех сил ударила моргенштерном.

Тот ударился об женщину и свалился так, словно был чем-то притянут к асфальту.

— Хорошее оружие. — та даже не шелохнулась. — Если умеешь обращаться. Я умею. И теперь могу тебе проломить голову.

— Кто вы? — сказал Нацуки, тут же заслоняя собой Рем.

— А говорил, что будешь искать. Даже если стукнет сорок лет, то будешь искать. — голос женщины ни на тон не менялся, оставаясь всё таким же меланхоличным, и Нацуки присмотрелся к ней.

Насколько мог. Он не улавливал её одежды, даже лицо и волосы воспринимались с трудом. Мозг сообщал, что всё это есть, но на конкретных описаниях спотыкался. Женщина моргнула — и неожиданно её голова стала чётче, высвободив длинные чёрные волосы со странно знакомым взглядом...

— Рика? — пронзила его догадка. Женщина покачала головой.

— Всё очень сложно. Но благодарность не была получена, и я должна её вручить. И согласись, нет лучшей благодарности, чем будущее.

— Какое будущее? И это вы нас сюда вызвали? — Нацуки обнаружил, что Рем не собирается выходить из-за его спины. Наоборот — спряталась и даже слегка дрожит, так что он протянул руку её успокоить.

— Вызвала. — продолжила женщина. — Вас. Других. Кого угодно. Никого не вызывала.

Нацуки с удивлением понял, что её слова сами собой сложились в какую-то мелодию. Да даже больше — стихотворение. Странное, написанное вопреки всем правилам стихотворение.

— Какое будущее? Какое захотите. Можете выбрать что угодно. Много вариантов. Даже у меня много вариантов. Другие варианты и не думали звать вас на помощь. Я подумала.

Насколько Ханю не выглядела как богиня, настолько же эта женщина походила на некое божество, снизошедшее до смертных. Она не шевелилась, даже губы, казалось, двигались только потому, что так надо — и вместе с тем не производила впечатления застывшей статуи.

Нацуки вообще не понимал, какое впечатление она на него производила.

— Хорошо, допустим, что вы Рика. — Женщина даже не моргнула. — И что именно под "какое захотите" вы имеете в виду?

— Всё то, что ты думал, возможно. Вернуться в свой мир. Вернуться в свой настоящий мир. Остаться здесь. Кого-то забрать. Кого-то оставить. Последствия. Выбирай.

— Рем, ты там в порядке? — шепнул Нацуки за спину.

— Я боюсь её, Субару-кун. — девушка упрямо не высовывалась. — Не знаю, почему. Просто страшно.

Нацуки успокаивающе похлопал её по голове и задумчиво посмотрел на женщину. Любое будущее? Например...

— Если я попрошу вернуться в мир Эмилии, но так, чтобы её и мои желания сбылись и нам больше ничего не угрожало?

— Тогда ты не вернёшься. — только и ответила женщина.

— В смысле?

— Мира не будет.

— Хорошо... а если перенести Эмилию сюда, в этот мир?

— Последствия.

— Какие?

Женщина неожиданно улыбнулась — мягко, как лучшему другу.

— Лучше скажу так. Если ты и Рем решите вернуться в свой мир и продолжить делать то, что делаете, то вы расстанетесь навсегда.

Нацуки сглотнул, а Рем изо всех сил вцепилась в его костюм.

— Если вы решите остаться здесь, то останетесь здесь. Никто из других миров не дотянется до вас, и вы больше никого из других миров не увидите. Никогда. А ещё станете смертными окончательно. Если умрёте, то навсегда.

— А что за последствия, если перенести Эмилию сюда?

— Тот мир погибнет, как и все живущие там. Навсегда.

— Это не очень похоже на награду... — пробормотал Нацуки, уже не понимая, какой из вариантов лучше.

— Наоборот. Информация и честность. Ясный взгляд. Лучший выбор. Уверенность. — женщина вновь словно прочла стихотворение, однако Нацуки не чувствовал никакой уверенности.

Если он вернётся, то лишится Рем, его любимой и преданной Рем — но вновь увидит Эмилию. Если он останется здесь, то останется и с Рем... обречёт ту, кого любит, на смерть, и больше никогда её не увидит. А если попробует совместить, то уничтожит целый мир.

Нацуки полностью повернулся к Рем и посмотрел ей в глаза. Девушка уже не дрожала, но смотрела всё равно с испугом.

Ждала его выбора.

И Нацуки понял — что бы он не выбрал, Рем всё равно останется с ним. Даже если они пойдут дорогой расставания, то они всё равно пройдут её до конца.

Его верная, милая, любящая Рем.

Уверенная в том, что он всё делает правильно и ради своей цели ни перед чем не отступит.

А какова сейчас его цель?

— Нет варианта, при котором всем будет хорошо? — спросил он.

— Его никогда не существовало. Всегда кто-то страдает. Каждую секунду. Такано Миё хотела совершить прорыв в науке, который мог изменить человечество к лучшему, найти причины ненависти и доказать, что глупцы ошибаются, а хорошие люди правы. Ради этого стоит пожертвовать деревней и всеми её жителями, включая маленьких детей. А сейчас от неё отвернулся любовник, покровители, руководители, друзья, её карьера закончена, жизнь никчёмна и бессмысленна, а болезнь хочет убить. И пока Рика радуется жизни, Такано Миё не сумела спасти человечество. Но значит ли это, что надо было помочь Такано? Ведь Ириё Кёске остался жив, и твёрдо нацелен создать лекарство, а за его спиной вся мощь семьи Сонозаки. Семьи, которая не такая злая, как всем казалось, и когда все это поймут, то кто-то вздохнёт свободнее и будет счастлив, а помощь членов клана спасёт немало жизней. А кто-то решит занять трон, и не будет стесняться в средствах.

Женщина так и не двигалась. По крайней мере, Нацуки не уловил хоть что-то похожее на движение,

— Всегда кто-то счастлив. Всегда кто-то страдает. Всегда выходит хорошее. Всегда выходит плохое. Нет универсального рецепта. Выбирай.

Нацуки молча посмотрел на женщину, а затем вновь повернулся к Рем.

— Рем, ты ведь в любом случае примешь меня?

— Да, Субару-кун. — сказала она без запинки. Нацуки улыбнулся, притянул её поближе и аккуратно поцеловал.

А затем повернулся к ждущей ответа женщине.

И сделал выбор.