— Ясно. Будем учиться работать в броне.
— Да. По возможности — достаньте настоящие бескаровые комплекты, только они держат удар световым мечом. Второе. В любой момент будьте готовы прилететь сюда. Без вас может не хватить того единственного штыка, что подчас решает исход битвы.
— Поняла. Условный сигнал?
— Сигналом будет уничтожение графа Дуку.
Сони удивлённо приподняла брови, и я пояснил:
— Для нашего верховного врага главари сепов полезны только до поры до времени. В момент переворота их амбиции станут помехой. Поэтому, когда он решит действовать, первым делом пожертвует графом. После этого счёт пойдёт на часы. Точнее — всё произойдёт в диапазоне от сорока до пятидесяти часов с момента смерти Дуку.
— Ты так точно знаешь...
— Я рассчитываю время, исходя из продолжительности перелётов. Вам нужно успеть до момента, когда уберут Гривуса. Опоздаете — лучше не суйтесь, сами погибнете, и задачу не решите.
— Должны успеть, от Мандалора досюда меньше двух суток на "единичке". Но...
— Что?
— Сигнал нужно оговорить всё равно. Вдруг мы понадобимся раньше?
— Хорошо. Пусть это будет словосочетание "первый, он же последний" в разговоре или в сообщении.
— Договорились.
— Вроде, всё. Ну, а если я потерплю неудачу и погибну, уничтожать сита придётся вам.
— А Орден?
— Ордена тоже уже не будет. Повторяю, он сит. Уничтожение джедаев — основная его цель.
— Как всё жутко-то. Надеюсь, до этого не дойдёт.
— И я надеюсь, — я поднялся. — Всё. Тебе пора. Созвонимся. Да пребудет с тобой Сила.
— Да пребудет с Вами Сила, Се... — произнесла она, увидела, что я грожу пальцем, смутилась, замолчала. И вдруг кинулась мне на шею. Я даже растерялся.
— Всё у нас получится, Падме, — прошептала она мне на ухо. — Как ты задумала. Даже не сомневайся.
Подхватив контейнер с вещами, она забросила ременную лямку на плечо и быстро вышла.
Вечером ко мне домой заехала Осока.
— Сони улетела, — сообщил я.
— Знаю. Провожала её. Скажи, а с кем она ещё общалась в Сенате, кроме вас и Чучи?
— С Бэйлом общалась. С Фритаа. Со своим, мандалорским, сенатором. И с Палпатином, но он ей не понравился. А что?
— Да она сказала что-то странное. "Я, кажется, влюбилась, она просто потрясающая." О ком бы это?
Час от часу не легче!
— Н-не знаю, — пробормотал я, стараясь не встретиться с тогрутой взглядом. А Осока, кажется, не заметив моего замешательства, добавила:
— Если о тебе, то я её понимаю. Я тоже начинаю подумывать, не отбить ли тебя у Учителя. Ты для него чересчур хороша.
— Осока! — краснея, вскричал я.
— Знаю, знаю, я ещё маленькая, — засмеялась она.
И вот что прикажете думать? Это у неё подростковый юмор такой или что? Главное, пока был мужиком, активно бегал за девушками, часто без особого успеха. Стоило превратиться в женщину — так они сами на шею вешаться начинают... Надеюсь, на меня не наложено проклятие превращать симпатичных мне подруг в лесбиянок? Да нет, бред! Например, будь я всё ещё парнем, я бы с удовольствием поухаживал за Дорме. Или за Кин, мне всегда нравились девушки с африканскими корнями. Но у них-то ко мне никакого интереса не возникло! Какой-то спутанный клубок получается, честное слово, будто мне мало проблем другого рода.
Новые знакомства, бурление в Сенате
Моя практикантка не подозревала, чем занимается её радушная наставница, когда улетает из Сената, оставляя за себя верную помощницу. А я в это время, замаскировавшись под твилеку, налаживал контакты с их диаспорой Корусанта. Узнать меня в маскировке было практически невозможно. Кожа цвета орхидеи, яркий, броский макияж, накладные ногти, обилие украшений, экстремальной высоты каблуки, которые делали походку семенящей, коротенькие платьица или что-то с глубокими разрезами... Всё это было настолько непохоже на сенатора и бывшую королеву, что сходство черт лица большинство моих прежних знакомых сочли бы совпадением. Говорить я старался в более низком тембре, чем обычно, и слегка в нос, с этакой капризной ноткой. Кои эту манеру одобрила, сказав, что Айла, когда маскировалась под избалованную аристократку, делала примерно то же самое.
— Добавь ещё немного манерности в жестикуляцию, вот так, — посоветовала она и продемонстрировала жест рукой и поворот головы. Я повторил. Она одобрительно кивнула.
Не имея, по понятной причине, возможности собирать гостей у меня, мы приглашали знакомых Кои в её квартиру, а чаще — наносили визиты сами. Среди приятельниц, которыми успела обзавестись баронесса, попадались самые разные твилеки. Какие-то из них были не замужем, арендовали одну квартиру на целую компанию и зарабатывали себе на пропитание кто как умел — на сцене, в офисах, в магазинах и ресторанах, в качестве прислуги в богатых домах, а кто и "древнейшей профессией", такое тоже было не редкостью. Другие выполняли обязанности домохозяек. Что интересно, многие из них тоже официально считались прислугой — экономками, на самом же деле являлись самыми настоящими гражданскими жёнами и подчас держали "хозяина" на коротком поводке. Масштаб явления просто поражал. Я и раньше знал, что некоторые важные персоны женаты на твилеках, например, граф Тета, правитель одноимённой системы, но на деле таких браков оказалось больше на порядок. А ещё ведь существовали содержанки, которым "благодетели" снимали роскошные апартаменты и приезжали с визитами. Через всех этих женщин можно было не только получать информацию, но и воздействовать на их мужей. Кажется, со своей затеей я, сам того не подозревая, наткнулся на золотую жилу. В переносном, конечно, смысле, так как материальной выгоды извлекать из этого не собирался, только политическую. Ну, и, в качестве бесплатного приложения — приятное общение с неглупыми женщинами. Мне иногда трудно было распознать, насколько искренний интерес проявляет к моей персоне та или иная знакомая. Твилеки всегда бывают одинаково милы, любезны и обходительны, независимо от того, что у них в действительности на уме. Хорошо, что Кои приходила на помощь и растолковывала, какие у кого могут быть мотивы.
Дважды за этот месяц мы с баронессой посетили энки — так называются у твилеков различные небольшие торжества и вечеринки "просто так". Здесь, в компании, тоже никто не заподозрил фальшивки. Женщины моментально приняли меня в своё общество, мужчины, узнав, что муж у меня есть, но постоянно в разъездах, пытались недвусмысленно клеить. В этом плане твилеки от людей не отличаются ничем. Был и забавный момент. Две новые знакомые поинтересовались, есть ли у меня человеческие подруги и стали расспрашивать, как они ко мне относятся. Я сделал лекками неопределённый знак, озвучил им парочку распространённых штампов.
— Да-да! — подхватила девушка по имени Джаллер. — Они так часто всё упрощают. Очень сложно бывает объяснить, что даже самые скромные из нас совсем не бесхарактерные и не забитые. А ещё у некоторых вызывают отвращение наши лекку.
— Серьёзно, что ли? — совершенно искренне изумился я. Сколько общался с разными видами, ни разу о таком не слышал.
— Представляете, Пради, такое тоже бывает. Кажутся им похожими на червей.
— Никогда с таким не сталкивалась, — сказал я. — Мужчины, например, постоянно просят разрешения потрогать.
— То мужчины, — вздохнула вторая девушка, Рамана. — У меня была знакомая девочка зелтрон, которая просила при ней не шевелить лекку, у неё от этого холодный пот по спине стекал.
— Хм. Возможно, у меня немного другой круг общения? — пожал плечами я.
Рийо, слушая мои рассказы о похождениях под прикрытием, завистливо вздыхала. Ей тоже хотелось почаще выбираться в город, но, в отличие от меня, она могла это делать только по вечерам: создать эффект её присутствия на заседаниях было некому. Впрочем, в роли твилеки и она стала чувствовать себя вполне уверенно. Панторанка изображала сотрудницу одного из грузовых терминалов, что объясняло её нерегулярные появления на планете. Дополнительно она придумала, что заочно учится в университете Кореллии, поэтому-де так мало свободного времени. Это дало неожиданный результат: мнимая Кария подружилась с сестрой одной из приятельниц Кои, та изучала экономику здесь, на Корусанте, и теперь девушки активно переписывались по Голонету.
Фрейлины за мою безопасность во время этих рейдов почти не беспокоились. Сабе познакомилась с сёстрами Дару вживую, и в первый же день напросилась на спарринг. С Кои поединок вышел на равных, а гибкая Сумари несколько раз чувствительно приложила Сабе об пол, заслужив бурное одобрение.
— Нам надо обязательно тренироваться вместе, — заявила фрейлина.
— Невозможно, конспирация, — развела руками Кои.
— Ничего, найдём вариант.
Они, действительно, его нашли — заброшенную техзону в толще конструкций сорок восьмого горизонта в десяти минутах неспешной езды от моего дома и четверти часа пешком от дома моих твилек. Места там было более чем достаточно, и входов аж шесть штук, только кое-где немного расчистить завалы мусора. Ка-Руш-Барн, увидев это место, пришёл в щенячий восторг и заявил, что переезжает туда жить, ибо семья водопроводчика, у которого он снимал комнату, достала его, как банту блохи.
— Прекрасно, — одобрил я. — Заодно порядок наведёшь.
— Ну, леди, ну, чо сразу я? — взвыл цереанин. — Хотя... Ладно, будет исполнено, шеф. Найду на помойке пару сервисных дройдов, восстановлю, и будет вам порядок.
— А полосу препятствий соорудить сможешь? — спросила Сумари.
— Только под твоим чутким руководством. И дройдов нужно будет не два, а штуки четыре, ещё грузчик и ремонтник, конструкции сваривать. Ремонтника лучше купить, на помойке приличного не найдёшь.
— Занимайся, — разрешил я.
В Сенате в это время всё шло как обычно. Благодаря тому, что взрыв на нижних уровнях нанёс не слишком большой ущерб, вопрос о снятии ограничений с банков отложился на некоторое время. Пришедшие с Раксуса известия о заседании парламента Конфедерации, где было принято обращение к Республике о перемирии, переключило внимание республиканских сенаторов на этот вопрос. Увы, как только закончилось следствие, и эксперты представили отчёт об анализе останков диверсионных машин, мнение Сената о сепаратистах резко упало. Напрасно мы били во все колокола, объясняя, что взрыв — скорее всего, дело рук сил, не желающих останавливать боевые действия, таких, как Ганрэй или Гривус. Нас не послушали. После ещё нескольких недель проволочек Сенат принял решение о дерегуляции банковской сферы. В итоге, я лишь ненадолго отсрочил неизбежное событие, и — ещё один приятный момент — меня не называли публично предательницей.
К сожалению, гибель Мины Бонтери предотвратить не удалось. Я предупредил её, когда улетал, но она была слишком очарована мрачноватым обаянием графа Дуку, чтобы всерьёз отнестись к моим словам. Начались нападения и на наших сенаторов, точь-в-точь в духе лихих девяностых. Ну, против этого я меры принять мог, так как помнил даты и места некоторых нападений. Когда болт рилотского ружья начисто снёс голову наёмнику с Манаана, исполнители на время притихли, должно быть, вымогали у заказчиков дополнительную оплату за риск. Ещё один наёмник простился с жизнью при следующем покушении: офицер Министерства разведки, поджидавший бандитов, сбросил его с уличного балкона. Атаки на себя я уже ждал с нетерпением. Руки чесались разделаться с мерзавцами. Устраивать гонки на свупах, как в прошлой версии событий? Дудки! Я сразу отпустил машину, чтобы не подвергать опасности капрала Тентата — он мне будет нужен живой и без сотрясения мозга — а после визита попрощался с сенатором Фарром и остался здесь же, невдалеке, у края балкона. Идите сюда, дорогие, сейчас мы дадим вам тумаков!
Стремительный и юркий наёмник, похожий на сухопутную рыбу, выскочил из-за бочек с питьевой водой и рваными прыжками устремился ко мне. Я спокойно отложил на парапет сумочку и поднял оружие. Не тонкорылый набуанский бластер, а армейский ДЦ-15с с режимом стрельбы очередями. При виде ствола мелкий истошно заверещал, метнулся за припаркованные спидеры. А с другой стороны уже скользило вниз на тросе гораздо более массивное тело. Огромный трандошан использовал трос, как Тарзан лиану, с раскачкой, постепенно вытравливая его, чтобы не улететь вверх по дуге. Попасть в него было затруднительно, но я всё же выстрелил очередью-"половинкой" в четыре импульса. Ответом мне был короткий торжествующий рёв. Бандит отпустил трос, приземлился, спружинив мощными ногами, и потянул из кобур бластеры. Это было последнее, что он успел сделать в жизни. Сумари на этот раз не стала бить в голову, на ящере не было брони, и плевок плазмы разорвал его пополам.
— Четырнадцать, — громко произнёс я. — Тринадцать. Двенадцать... Тебе не добежать, Робонино! Выбрось свои железки, чтобы я видела, выходи с поднятыми плавниками и ложись на мостовую. Иначе превратишься в пар вместе с этим драндулетом!
— Хорошо, — проблеял патролианин, — я выхожу.
— Надо быть полным идиотом, двоякодышащий, чтобы второй раз пытаться сделать то же самое после знакомства с рилотским ружьём.
— Платят уж больно щедро, — Робонино улёгся на пермакрит мордой вниз, и я без колебаний разрядил в него шокер, зажатый в левой руке. Раз и второй. Представители древних биологических классов гораздо более стойки к парализующим разрядам, чем потомки зверей и птиц. Теперь можно звонить в полицию. Не успел я вызвать патрульных, как раздался входящий звонок. Это был Бэйл Органа.
"Падме, где ты? Мы волнуемся! Сенатор Фарр сказал, что ты не полетела с ним и решила пройтись."
— Не волнуйся, мы с подругой тут слегка поохотились. Одного подстрелили, второго взяли живьём. Думаю, нападений больше не будет.
Я немного ошибся. Дуку, всё же, не отказался от идеи вывести из строя как можно больше сенаторов, в том числе, самого Органу. Но опытных бандитов у него под рукой не осталось, и на следующий день, в гараже, Бэйла ждали трое каких-то второсортных гопников. Одному Органа выбил зубы, другого застрелили охранники, последний позорно сломал ногу, пытаясь сбежать через ворота по стене. Сам Бэйл Престор Органа, потрясая забинтованным кулаком, произнёс на заседании настолько зажигательную речь, что против увеличения военных ассигнований проголосовали даже те, кто первоначально был с этим не согласен. Более того, нам удалось перенаправить часть денег на медицинские нужды, как я и предлагал вначале, и отказаться от закупки новой военной техники в пользу приобретения двадцати ремонтных мастерских и восьми тысяч ремкомплектов для имеющихся машин. Могу себе вообразить, как злился Палпатин, он же Дарт Сидиус! То, что от давления на Сенат сит не откажется, было очевидно, просто теперь он выберет другие методы. Я размышлял над тем, стоит ли мне вмешаться ещё немного и предотвратить гибель Фарра, или нет? Событие это не было инспирировано ситом, хотя сыграло им на руку. Нет, всё-таки, нет. Вытащить его — значит, оставить в своём ближайшем тылу соратника-флюгер, способного предать ради сиюминутной выгоды. Он уже дважды переходил с одной стороны на другую, а я, изменив его судьбу, уже не смогу знать наверняка, как он поведёт себя дальше. Пусть всё идёт как идёт.
